Элайна Фокс

Строптивый ангел

Пролог

Джорджия

Март 1860 года

Влажные ветви деревьев хлестали бегущего мальчика по лицу и цеплялись за одежду. Ботинки промокли и скользили по влажной земле. Позади, в тумане, слышался лай собак. Они преследовали его, держась на одном и том же расстоянии, не отставая.

Мальчик уже начинал задыхаться. Кровь стучала в висках. По щекам струились слезы. Ноги уже почти не повиновались ему, но он все равно не останавливался. Мальчик знал, что ожидает его в случае удачной погони. Если псы не разорвут его на месте, то надсмотрщики отвезут обратно в Ривер-Оукс и там закуют в цепи, словно дикого зверя. А потом жестоко высекут.

Лес становился все гуще. Мальчик спотыкался, продираясь сквозь колючие заросли кустов, не обращая никакого внимания на царапины. С земли поднимались вверх волны теплого тумана.

Внезапно он почувствовал, как подгибаются колени. В тот же момент он зацепился ногой за корень и с размаху полетел на землю, заскользив по опавшей листве.

Он прислушался, тяжело переводя дыхание, готовый услышать лай собак и треск сучьев совсем близко. Но ничего. В лесу царила тишина.

Лежать было удобно. Пахло прелыми листьями. Мальчик, прислушиваясь, опустил голову на руку. Он часто дышал и никак не мог прийти в себя.

Ни звука. Может быть, они добрались до ручья и потеряли его след?

Он закрыл глаза. Под ним была теплая мягкая земля. Если бы он только мог остаться! Он бы никогда не убежал.

Он вновь вспомнил собак. Как страшно было, когда кучер появился из-за сарая со всей сворой! А за ним, с багровым от злости лицом, шел надсмотрщик.

Мальчик хотел убить его. Он швырнул в него котелком с кипящей водой. Но хотя надсмотрщик и заорал от боли, но тут же, приподнимаясь с залитого кровью, израненного тела матери, попытался схватить его.

Мать молила сына о помощи. Но он не мог ничего сделать – ни остановить негодяя, ни даже заставить его замолчать.

«Хозяйская подстилка! Шлюха мулатка!» – ругался надсмотрщик.

Рабыня.

И никому нет дела, что негритянка она только на одну восьмую. И что ее кожа – гораздо светлее, чем у того же надсмотрщика. Не важно даже, что отцом ее сына был белый хозяин плантации. И что сына воспитывала гувернантка-англичанка. У него даже не было рабского клейма! Однако с тех пор, как у хозяина родился законный наследник, мальчик и его мать были забыты. И поэтому надсмотрщик мог безнаказанно избить и изнасиловать ее.

Мальчик вновь поднял голову и затаил дыхание. Вот. Он услышал далекий лай. Сначала лаял один пес, потом к нему присоединился второй.

Мальчик вздрогнул и с трудом поднялся на колени.

Лай стал громче. По спине у мальчика побежали мурашки.

Он прижался щекой к жесткой коре растущего рядом дерева. Близко ли они отсюда? Или же, потеряв его следы, слишком забрали вправо?

Мальчик что есть сил сдерживал дыхание. Далеко ли простирается этот лес? Если он действительно бежит на запад, то вскоре уже попадет к реке. Если бы только туман немного рассеялся…

Мальчик облокотился спиной о дерево. Легким не хватало воздуха, ноги дрожали, колени подгибались. Он чувствовал, что сил бежать дальше у него просто нет.

И тут он словно услышал голос матери.

– Беги ангел. – Слова, казалось, звучали у него в ушах. – Беги так быстро, как только сможешь! Не дай им убить тебя!

Мальчик вскочил и стремглав ринулся прочь.

Глава 1

Нью-Йорк

Сентябрь 1882 года

– Ты шутишь? – открыв от изумления рот, спросила Эва Морланд. Не глядя под ноги, она шагнула к сестре, но внезапно пошатнулась, запутавшись в платье, и чуть не упала.

Присцилла Морланд лежала на парчовой кушетке и лениво жевала засахаренные орешки.

– Эва, – раздраженно проговорила она, – пожалуйста, не делай такое трагичное лицо. Мне просто нужен совет. Или мне придется обратиться к кому-нибудь еще.

Эва молчала. Присцилла подняла на нее глаза.

– Все нормально. Если хочешь, я могу повторить. Я беременна. И жду ребенка, – четко и раздельно, как на уроке, проговорила она. Затем насмешливо добавила: – Я опозорена, втоптана в грязь. Жизнь моя загублена.

Эва вздрогнула, словно последняя фраза сестры причинила ей физическую боль.

– У тебя были сексуальные отношения с мужчиной? – Она чувствовала, что это звучит глупо, но надеялась, что сестра просто засмеется, как обычно.

Присцилла небрежно махнула рукой:

– Ну да. Можно назвать и так.

Эва строго посмотрела на нее:

– И с кем?

Присцилла удивленно приподняла брови, а ее кукольно-детский ротик изогнулся в противной ухмылке.

– Эва, неужели ты серьезно думаешь, что я отвечу на такой вопрос?

Эве не понравился наглый тон сестры. В семье Присциллу всегда баловали, она была всеобщей любимицей. А теперь она превратилась в эгоистичную, самодовольную девицу. Но на этот раз, думала Эва, начиная злиться, на этот раз она зашла слишком далеко.

– Прекрасно, – ухватилась она за ее последнюю фразу, – не надо. Не говори. Я не желаю ничего знать. – Она повернулась к двери, лелея в глубине души надежду, что Присцилла позволит ей уйти.

– Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, – громко повторила Присцилла.

Эва остановилась и медленно повернулась к сестре. Та, в свою очередь, демонстративно положила в рот орешек и, неторопливо прожевав, добавила:

– Ну, по крайней мере об этом.

Несмотря на сильное желание уйти, Эва заколебалась. Ей казалось невероятным такое спокойствие и безразличие. В девушке боролись страх и стыд за сестру. Внезапно она резко подошла к парчовой кушетке, схватила коробку с орехами и швырнула ее в стену.

Присцилла, открыв рот, смотрела, как рассыпаются по мраморному полу орешки.

– Послушай меня внимательно, Присцилла Морланд, – бросила сквозь сжатые зубы Эва. – Тебя ждут неприятности, и очень скоро. Если этот недоумок, соблазнивший тебя, не объявится и не женится на тебе, тебя ждет всеобщее презрение и изгнание из общества. Ты будешь опозорена. Мы все будем опозорены! И ни мать, ни отец не спасут тебя. Тебе самой наверняка придется уехать из города. И никто не сможет тебе помочь, никто. Понимаешь? Помнишь Дафну Каролтон?

Присцилла побледнела. Впервые с начала разговора Эва уловила в ее глазах легкую тень страха.

– Дафна даже не была беременна. Ее поймали, э… – Эва пожала плечами. Она не могла найти подходящих слов.

– Их поймали голыми, – проворчала Присцилла. – Ради Бога, Эва, ты что, не можешь это произнести?

– Их поймали при компрометирующих обстоятельствах, – поправила ее Эва. – Дафну с этим отвратительным мужчиной. И в результате вся семья была вынуждена переехать на запад. Они не могли остаться в Нью-Йорке, когда все в городе знали о ее поступке. Ты хочешь, чтобы это произошло с нами? Хочешь для нас изгнания из общества?

Присцилла спокойно наблюдала за сестрой. Словно это Эва, а не она стала виновницей скандала.

– Мистер Маркс никуда не уезжал. И его до сих пор приглашают повсюду. Все не так уж и плохо, как ты говоришь.

Эва покачала головой и прикрыла глаза.

– Мужчинам это легче перенести. Кроме того, его принимают вовсе не все. Теперь его никогда не зовут к себе Хендерсоны. И Олдены тоже.

– Фи! – фыркнула Присцилла. – Хендерсоны. Можно подумать, без них не обойтись! Особенно без их ужасных обедов! Как же я буду жить, если больше не увижу печенку, выложенную на блюде в виде лебедя…

– Паштет, – поправила ее Эва.

– Да что бы там ни было, я прекрасно смогу прожить и без этого!

Эва сжала кулаки:

– Господи! О чем ты думаешь?! Как ты можешь быть такой безразличной! Ты действительно думаешь, что все так просто: родила ребенка – и все? Цилла, побойся Бога! Да люди при виде тебя будут переходить на другую сторону улицы!

Присцилла прищурилась и с расстановкой произнесла:

– Ну что ж… Тогда, вероятно, мне придется обратиться за помощью… к доктору.

Эва в ужасе посмотрела на сестру:

– Ни в коем случае! Знаешь, сколько женщин умирают от этой операции?!

Присцилла с сердитым видом подалась вперед:

– А ты знаешь, сколько женщин умирают во время родов?

У Эвы от волнения перехватило дыхание.

– Это тяжелее, Цилла. Намного опаснее и тяжелее.

Присцилла помолчал, а потом пожала плечами:

– Ну ладно. Тогда я уеду.

Эва почувствовала облегчение.

– Да, – размышляя, проговорила она. – Да, это выход, ты можешь уехать. Во Францию! К тете Фелисити. Ей мы можем довериться. Мы скажем всем, что ты уехала навестить тетю. – Эва повеселела. – И это даже не будет ложью. И ребенка можно будет оставить у нее.

– Нет! – категорически сказала Присцилла.

– Может быть, она знает какую-нибудь женщину, которая…

– Я же сказала – нет! – прервала сестру Присцилла и топнула ногой. – Я хочу сама.

Эва замерла.

– Что?

– Я не брошу его. Не брошу своего ребенка. Я хочу сама воспитывать его.

Эва представила, как Присцилла сидит с малышом на руках на званом обеде, а вокруг толпятся ее многочисленные поклонники.

– Что ты будешь с ним делать? – обреченно спросила Эва, понимая бессмысленность вопроса. В конце концов, кто согласится бросить собственного ребенка?

– Не знаю. Наверное, это будет забавно, – улыбнулась Присцилла. – Люди так любят детей. Я уже давно заметила это.

Эвой овладело отчаяние. Для нее стало очевидным: Присцилла не понимает всей серьезности положения, в котором она оказалась. Не понимает, что от ее легкомыслия пострадает вся семья. Она не собирается решать свои проблемы и, как обычно, ждет, что Эва защитит ее и спасет.

Но на этот раз ситуация была гораздо хуже, чем раньше, когда ее поймали за игрой в карты. Или когда она на балу у Мейсонов закурила сигару Рэндольфа Питермана. И даже хуже, чем тогда, когда она позировала в тоге для одной из картин Джерарда Пеллетье.

В этот раз она действительно совершила нечто немыслимое – она провела ночь с мужчиной.

Эва покраснела и потупилась, поняв, что испытывает легкую зависть к сестре.

– Ну хорошо, я не пойду к врачу, – сказала Присцилла. – Присядь, ради Бога! Пока ты не упала в обморок и не разбила мамин китайский фарфор. – Она вяло махнула рукой, указывая на изящную вазу, стоящую на низком столике.

Эва смотрела на сестру широко раскрытыми глазами, словно внезапно увидела в Присцилле совсем другого человека. Присцилла знала, что чувствуешь, когда тебя целуют. И это был не поцелуй украдкой в гостиной. Нет, настоящий поцелуй – в горячих объятиях, лаская друг друга. Однажды она видела такой случайно на улице. На углу Тридцать девятой улицы одна из уличных женщин целовала так молодого человека.

И Присцилла видела мужчину обнаженным! И лежала с ним в постели…

Эва даже присела, ошеломленная собственным любопытством.

– В чем дело? – раздраженно проговорила Присцилла. – Почему ты так на меня смотришь?

Эва прикусила губу и отвела взгляд.

– На что это было похоже? – спросила она негромко.

– Ты о чем? – Присцилла сердито сверкнула глазами.

Эва сжала губы. Она никак не могла справиться с захлестывающим ее любопытством.

– Что ты чувствовала?

– Когда? – раздраженно уточнила Присцилла. Затем внезапно поняла. Она подняла брови и внимательно посмотрела на сестру: – Так ты спрашиваешь об этом?

Эва смогла только кивнуть.

Присцилла смягчилась. На ее лице появилась слабая улыбка.

– Ох, сестричка, это просто чудесно! Мне никогда в жизни не было так хорошо!

Эву ее признание, с одной стороны, потрясло, а с другой – обрадовало. Всю жизнь она слышала лишь торопливое перешептывание замужних женщин, приходящих к матери заниматься шитьем. Потом и ее сверстники стали иногда беседовать шепотом об этом. Но говорить с кем-то, кто действительно знал обо всем не понаслышке, было для Эвы неожиданностью. И более того, выясняется, что это чудесно! Эва почувствовала неожиданный прилив сил.

– Так ты говоришь – чудесно?

– О да! – Присцилла прикрыла глаза, предаваясь приятным воспоминаниям.

– Скажи, а кто отец ребенка? – попросила Эва, наклоняясь вперед. Ей не терпелось узнать, кто же смог доставить сестре такое удовольствие. Знакома ли с ним Эва? Как странно, один из праздно шатающихся по Вашингтон-авеню бездельников способен на такое таинство. И кто же из этих глупых молокососов стал избранником Присциллы?

Но сестра внезапно посерьезнела:

– Не скажу.

– Почему же? – вырвалось у Эвы.

– Я не хочу, чтобы ты это знала. – Присцилла нервно перебирала в руках кисточки на поясе ее утреннего халата.

Эва разочарованно откинулась на спинку дивана и опустила руки.

– Ладно. Прекрасно. Но скажи мне одно: он женится на тебе? Достаточно ли он честен, чтобы отвечать за свой грех?

Присцилла поджала губы. Она не хотела встречаться с сестрой глазами и принялась изучать камин итальянского мрамора. Руки ее безостановочно сплетали и расплетали кисточки на поясе.

Эва догадалась: сестра придумывает, что соврать. Девушке уже знакомо было это отрешенное выражение лица.

– Он умер, – вскинув голову, наконец проговорила Присцилла. – Как насчет этого? Он хотел на мне жениться. Но внезапно умер. Так ты поможешь мне? И как, интересно, отнесутся к этому окружающие?

Эва прошла несколько шагов и села в кресло.

– В это никто не поверит. Даже я.

Сестра сердито вздохнула.

– Я думаю, у тебя есть один-единственный выход, – продолжила Эва.

– Какой? – спросила Присцилла.

Взглянув повнимательнее на ее побледневшее лицо, Эва поняла: за внешней беззаботностью сестры прячутся отчаяние и безнадежность.

– Я помогу тебе, ладно, – наконец выговорила Эва. – Я попробую сделать единственное, что может помочь тебе. – Она ударила кулаком по колену.

Присцилла облизнула пересохшие губы и выжидательно посмотрела на нее.

– Чтобы уберечь тебя от позора и помочь сохранить ребенка… – твердо проговорила Эва, – я найду тебе мужа.

Глава 2

Хайми, Миссури

Октябрь 1882 года

Внимание Джошуа Энджелла привлекла группка женщин в ситцевых платьях, столпившихся у почты. Он опустил на землю три двенадцатифунтовых мешка с мукой и медленно остановился перед складом. Откинув со лба прядь слипшихся от пота черных волос, он окинул женщин внимательным взглядом.

Возможно, подумал он, в центре толпы – дневной дилижанс. Но при этом искренне надеялся, что там действительно что-нибудь интересное. Ему хотелось немного поразвлечься. Господи, как же скучно и утомительно разгружать фургоны! А денег все равно кот наплакал.

Поймав косой взгляд ковбоя, небрежно прислонившегося к стене неподалеку, он подошел к нему:

– Что их так заинтересовало?

Мужчина пристально посмотрел на него и, сплюнув на деревянный тротуар, лениво проговорил:

– Дилижанс приехал.

Энджелл приподнял брови.

– Да? – Он повернулся, вновь разглядывая толпу. – Верно, привезли танцовщиц.

Ковбой выпрямился.

– В смысле?

– Я слыхал, что в салон Гранди должны привезти новых танцовщиц. То ли восемь, то ли десять. Небось они и есть.

Ковбой вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть происходящее, бессознательно заправляя выбившуюся полу рубашки в штаны.

– А чего тогда там столько наших женщин? – прищурившись, спросил он у Энджелла.

Тот в ответ пожал плечами:

– Скорее всего объясняют им, что они здесь не особо желанные гости.

Сказав это, Энджелл сошел с тротуара и пошел через дорогу. Там, на другой стороне, находились фургоны, которые он разгружал. Боковым зрением он заметил, как ковбой, шаркая и вздымая сапогами тучи пыли, спешит к почте.

Энджелл подумал, что мог бы уехать дальше на запад, нанявшись в качестве вооруженного стрелка или ковбоя, но не испытывал к этому особого желания. Жизнь в прериях такая тоскливая, а он уже устал от одиночества. Он так долго жил скрываясь, что теперь ему необходимо сменить обстановку. Он жаждал новизны, – и он устал убегать.

Разгрузив фургон, Энджелл вернулся к почте. К толпе присоединились и несколько мужчин. Черт, скоро здесь соберется весь город! Энджелл с отвращением подумал, что в нем тоже просыпается любопытство.

Мимо пробегал ребенок в рваной зеленой рубашке, и Энджелл быстро поймал его.

– Стой! – смеясь, приказал он, приподнимая его за воротник рубашки над землей.

Мальчишка возмущенно забарахтался в его руке:

– Эй, ну отпусти же! Чего тебе надо?

– Что там стряслось? Кто приехал с дилижансом? – спросил Энджелл.

– Не знаю. Они из города и классно одеты. Мисс Уиггинз сказала, чтобы я позвал маму. Пусть тоже посмотрит.

Энджелл опустил мальчишку на землю, и тот сразу же стал торопливо поправлять рубашку.

– Всего-то? – удивился Энджелл. – И весь треклятый городишко собирается поглазеть на их приличные костюмы?

Мальчишка оглянулся на толпу.

– А почему бы и нет? Они того стоят. Ну, пока. – И он был таков.

Энджелл посмотрел ему вслед, затем перевел взгляд на толпу. Он цинично усмехнулся. Наверняка эти люди не ожидали, что на их приличные костюмы отреагируют здесь так бурно.

Ладно, его это не касается, подумал он, направляясь к складу, главное, чтобы они были не из Джорджии.

Полчаса спустя прекрасная девушка в темно-зеленом наряде появилась в дверях пансиона мисс Хаукем.

Энджелл расположился в кресле у столика почти у самого входа: ждал, пока Старый Джем принесет его деньги. Он уже видел ее мельком среди толпы. Но теперь смог рассмотреть получше. Выглядела она великолепно. Ее сопровождал щеголевато одетый джентльмен в очках. Энджелл молился, чтобы он не оказался ее мужем. Вдруг есть справедливость на земле?

Мисс Хаукем с напряженным и неприветливым лицом поднялась навстречу вошедшим.

– Чем могу быть полезна? – нелюбезно проговорила она.

– Вы владелица пансиона? – спросила девушка приятным голосом. У Энджелла перехватило дыхание, когда она это произнесла. Да, леди была высший класс! Прекрасно одетая и безупречно воспитанная! Он не видел таких уже давно, даже уже и не упомнить сколько. И, кроме того, как мила, черт возьми!

– Да, мэм, – недовольным тоном ответила мисс Хаукем и мрачно улыбнулась. Пока леди не заговорила, еще была надежда, что это просто богатая уличная девка, которая не достойна уважения, несмотря на великолепную одежду. Но теперь она поняла свою ошибку.

Энджелл никак не мог понять, каким ветром их занесло в захолустный Хайми.

– Нам нужны две комнаты. Самые чистые и опрятные, – теребя в руках перчатки, проговорила девушка.

– Они все чистые. – Мисс Хаукем достала регистрационную карту. – Я поселю вас в самых лучших. Но я держу весь пансион в чистоте. – Она достала чернильницу и окунула туда перо.

– Надеюсь, что это так, – сказала Красавица. – У вас есть прислуга, чтобы отнести наверх наши вещи?

Мисс Хаукем наконец заполнила регистрационную карту и протянула ее гостям для подписи.

– Я прослежу, чтобы вещи вам доставили. Ваши комнаты – вторая и третья. Наверх по лестнице и направо.

– Очень хорошо, – кивнула девушка.

Она поставила на карточке изящную подпись и протянула перо маленькому очкарику.

– Будьте добры, позаботьтесь, чтобы багаж нам принесли побыстрее. Я хотела бы освежиться и переодеться перед обедом. Вы не могли бы порекомендовать нам достойное заведение, где можно заказать обед?

– Вы где поесть спрашиваете? – с сомнением в голосе переспросила мисс Хаукем.

– Совершенно верно. – Красавица легко улыбнулась уголками своего прелестного рта.

Мисс Хаукем поджала губы.

– В городе только одно место сгодится для таких, как вы, – отчеканила она, забрав карточку у очкарика и прижимая ее к животу. – У Роуз. Выйдете на улицу и направо. Еда там не очень, но атмосфера такая, что ваши чувства не будут оскорблены.

Энджелл улыбнулся, заметив, что Красавица выглядит слегка удивленной. Но она сдержалась и не спросила, что может оскорбить ее чувства в других местах.

– У Роуз? Благодарю вас, – проговорила она, кивая.

– А теперь – у нас вносят плату вперед, – добавила мисс Хаукем таким тоном, словно внешность и изящные манеры новых постояльцев не обманули ее.

– Но мы же… – попытался возразить очкарик, однако Красавица прервала его:

– Заплати ей.

– Но…

Красавица вздохнула и покачала головой:

– Просто заплати ей, Харви. Какая разница, сейчас мы будем платить или потом?

– Спасибо, мисс… – мисс Хаукем посмотрела в карточку, – Морланд. Я рада, что вы пошли мне навстречу.

Девушка махнула рукой и направилась к лестнице.

Не успев толком понять, что он собирается делать, Энджелл значительно откашлялся. Красавица, как он про себя уже окрестил незнакомку, обернулась и взглянула на него темно-серыми глазами.

– Да? – спросила она.

И хотя он просто встал, собираясь выйти, он понял, что это выглядит так, словно он намеревается что-то сказать.

– У Роуз отвратительная еда, – ляпнул он первое, что пришло на ум.

Девушка молча рассматривала его.

Энджелл пожал плечами и отступил на шаг.

– Я просто подумал, что если беспокоиться о том, где будут оскорблены ваши чувства, то вам лучше вообще не выходить из дома.

На лице у девушки появилась легкая гримаса отвращения.

– И где вы порекомендуете нам обедать, мистер…

– Энджелл, – с готовностью представился он и снял шляпу. Он еще не разучился быть вежливым.

Мисс Морланд сумела скрыть недоумение, услышав его имя. Энджелл был приятно удивлен. Обычно, особенно если учесть его смуглую кожу и черные волосы, люди сразу начинали хохотать.

– Я польщен, что вы не смеетесь над моим именем, мэм. Большинство людей обычно не могут удержаться. Наверное, оно не очень подходит к моим светлым глазам и темным волосам. Одна леди сказала, что я выгляжу скорее демонически. – Он усмехнулся. – Но вообще она была шлюхой, так что не думаю, что ее мнение много значит.

Красавица и очкарик слушали его, не произнося ни звука. Энджелл, пряча улыбку, повторил:

– В общем, не важно. Джошуа Энджелл к вашим услугам.

Он протянул им руку, но они настолько холодно посмотрели на нее, что он с угрюмой усмешкой убрал ее обратно.

– Поесть нормально можно у Гранди. Понятно, это салон, но там лучшая еда на сто миль вокруг.

Очкарик недоверчиво рассмеялся:

– Салон? Да вы шутите?! Неужели вы думаете, что я осмелюсь позвать мисс Морланд обедать в салон?! Возможно, я вас не совсем правильно понял?

Энджелл почувствовал, что продолжать этот разговор будет глупо. Он ощутил себя невежей, в потертом кожаном жилете, грязных сапогах и с парой револьверов на поясе. Он никогда и никому не признавался в этом, но сейчас он откровенно завидовал маленькому очкарику. Завидовал его круглым очкам, изящному серому сюртуку и даже забавным ботинкам, которые застегивались на кнопки.

– Смотрите сами, – бросил он и вновь посмотрел на мисс Морланд, откровенно восхищаясь ее красотой. – Я что? Я просто хотел как лучше.

Он нахлобучил шляпу и повернулся, собираясь выйти, когда она остановила его.

– Благодарю вас, мистер Энджелл. – Впервые в ее голосе прозвучали теплые нотки. Он обернулся. Она протягивала ему руку. – Я ценю ваше участие. Мы последуем вашему совету.

Энджелл неожиданно широко улыбнулся и пожал ее руку. Гладкая, шелковистая кожа настолько поразила его, что он сумел лишь пробормотать еле слышно:

– Рад стараться.

Кивнув и мило улыбнувшись, она развернулась и пошла к лестнице. За ней следом поспешил очкарик. Провожая ее долгим взглядом, Энджелл отметил про себя, как прелестно покачиваются ее бедра и вздрагивают выбившиеся из прически локоны.

Красавица сильно отличалась от всех женщин, с которыми он имел дело раньше. Размышляя над этим, он поднес к губам правую руку. Легкий запах сирени коснулся его ноздрей. Он опустил руку и тяжело вздохнул. Кем же надо быть, чтобы Господь наградил тебя такой женщиной?

Надо последовать собственному совету, подумал Энджелл, раздвигая двери салона Гранди.

Оглядев комнату и поняв, что Красавицы в помещении нет, он в разочаровании опустил глаза. А может, она придерживается европейской моды и обедает вечером, после захода солнца?

Энджелл покачал головой и прошел в зал. Не стоять же у входа, пока она не придет. Даже если он встретит ее – что дальше? Попробовать заговорить с ней в надежде, что это получится лучше, чем в первый раз? Глупо вышло. Он хотел как лучше, а в результате сам выставил себя дураком. Тем более перед такой леди… О чем он думал?

Он вспомнил ее глаза и холодный решительный взгляд, нежный изгиб шеи, восхитительные плечи, золотистые волосы… Как бы ему хотелось проверить, каковы эти чудесные волосы на ощупь!

Она из тех женщин, напомнил он себе, которые не едят, а обедают, при этом никогда не перехватывая на ходу чего-нибудь пожевать. Они не спрашивают о койке и ванной, они заказывают номер. И ему с такими явно не по пути.

Энджелл присел за столик у стены, поближе к двери, с таким расчетом, чтобы он мог видеть всех входящих в салон. Он просто хотел понаблюдать за ней, когда она придет. Ему хотелось понять, как с ней следует говорить, чтобы общаться на равных. Как ведет себя с ней очкарик. Ему очень хотелось узнать, почему они путешествуют вместе. Может, они – брат и сестра? Нет. Совсем не похожи. У Красавицы золотистая копна волос и алебастрово-белая кожа. У очкарика же карие глаза, и он шатен.

Открыв принесенную с собой газету, он погрузился в чтение.

– Ты здесь, Энджелл! – проворковал неподалеку приятный женский голос.

Подняв голову, он заметил неспешно идущую к нему Полин. Широкое розовое боа свободно ниспадало с ее плеч на обнаженные руки.

Эта рыженькая положила на него глаз уже давно, с тех пор как он две недели назад приехал в город. Но даже не считая того, что сегодня он встретил Красавицу, Энджелла и раньше не привлекала идея платить за удовольствия. А вообще-то он с радостью просто поухаживал бы за какой-нибудь приятной молоденькой девушкой. Но жениться он не собирался ни в коем случае. И пока что он еще не встретил ни одной женщины, ради которой стоило рискнуть свободой.

– Привет, Полин, – отозвался он. – Что у вас сегодня в меню? Хочется чего-нибудь горяченького. Есть что-нибудь готовое?

– Разве ты не знаешь, что я всегда готова для тебя, – промурлыкала она, улыбаясь накрашенными губами. Потом боком уселась на стол и провела рукой по обнаженной коже над низким вырезом платья.

Он невольно улыбнулся. Да, она довольно миловидна, с этим не поспоришь.

– Я, честное слово, голоден, – протянул он.

И тут легкий шепот пронесся по залу. Энджелл оторвал взгляд от боа Полин и взглянул на дверь. Там, у входа, стояла Красавица. Она переоделась и теперь была в прелестном голубом платье.

Первым его побуждением было вскочить и подойти к ней. Но она, заметив его, поспешила отвести глаза. Уязвленный, Энджелл откинулся на спинку стула.

– Кто это? – удивленно спросила Полин. – Она явно не отсюда.

Энджелл закусил губу и посмотрел на Полин.

– Нет. Не отсюда.

Очкарик не заметил его присутствия, но это как раз беспокоило Энджелла меньше всего.

– Полин, милая, принеси мне порцию виски, – попросил он, не сводя глаз с Красавицы, пока она шла по проходу между столами. К ней сразу же подбежал невесть откуда взявшийся хозяин и усадил за лучший столик. Шум в зале постепенно стал стихать.

Энджелл не мог понять, почему его так задевает то, что она не обратила на него внимания. Да, она несомненно красива. Но кроме того, было что-то в ее взгляде, что не давало ему покоя.

Полин принесла виски, и он осушил рюмку одним глотком. Затем заказал еще одну и попросил принести ему обед. После чего вновь сосредоточился на Красавице и очкарике.

Девушка негромко сказала что-то своему спутнику и обвела глазами комнату. Скользнула мимолетным взглядом по стойке бара и группке игроков в покер в углу. Один из сидевших за стойкой с готовностью улыбнулся ей, демонстрируя свои желтые зубы. И она, резко побледнев, быстро потупила взгляд.

Когда принесли обед, Энджелл понял, что заказал печенку с луком.

Взглянув на Полин, он встретил ее ехидную улыбку.

– Это научит тебя, Энджелл, быть более внимательным.

– Где виски?

– Сейчас принесу. – Она вновь упорхнула к стойке.

Энджелл вздохнул и принялся за еду. Как это глупо, подумал он снова. Сидеть здесь словно влюбленный мальчишка, когда самая красивая девушка из тех, что он встречал в жизни, обедает через несколько столиков, в каких-нибудь десяти метрах от него. Прожевав лук, он заметил, что по вкусу он ничем не отличается от печенки, и резко отодвинул тарелку.

Полин вернулась с рюмкой и присела рядом, соблазнительно обнажив белую ножку.

– Что скажешь, Ангелочек? У меня сегодня свободный вечер, и ты знаешь, я не прочь провести его с тобой. – Она наклонилась к нему, так что он мог видеть за низким вырезом соблазнительный бюст.

Вместо ответа он сделал большой глоток виски, решив, что больше заказывать не будет. Не так уж много у него денег, чтобы потратить их на выпивку.

Затем, поставив рюмку на стол, повернулся к девушке.

– Ты хорошая девчонка, Полин. – Он откинулся на спинку стула, засунув руки в карманы жилета. – Что тебя довело до такой жизни?

– А что плохого в том, как я живу? – В глазах девушки отразилось легкое смятение.

Энджелл пожал плечами:

– Не знаю. А почему бы тебе не найти хорошего парня и не завести семью, вместо того чтобы торговать своим прекрасным телом?

Лицо Полин прояснилось.

– О, мистер Энджелл! – проворковала она и пересела к нему на колени. Одной рукой она приобняла его за шею. Перья боа защекотали ему подбородок. – Милый, это предложение?

Он обнял ее за тонкую талию.

– Нет, я вовсе не о себе говорил. – Проклятие, ее тело было таким теплым и приятным! – Я вовсе не собираюсь жениться, поверь. И я говорил о каком-нибудь парне, который больше подходил бы тебе по возрасту. – Он оглядел комнату в поисках кого-нибудь, кто подходил бы под его описание. Но ни один из находившихся в зале людей не может обеспечить ей нормальную жизнь. Ни один. Разве что маленький очкарик.

Энджелл прищурился. Лукавая мысль закралась в его душу. Он искоса взглянул на Полин.

– Возможно, тебе подойдет вон тот джентльмен, – кивнул он в сторону столика Красавицы. – Днем я слышал, как он что-то обронил про рыженькую, которая ему приглянулась, – ну ты знаешь, как обычно говорят мужики.

Полин проследила за его взглядом.

– Этот? – Она кивком головы указала на очкарика. – Да он с женой! Я же не могу пойти с ним флиртовать, когда она рядом?!

– Она не жена ему. Точно тебе говорю. Думаю, она его сестра. – Он легонько подтолкнул, и Полин встала с его колен. – И скажу тебе еще одну важную вещь. Уверен, ты сможешь очаровать его за пару минут. И в конце концов, у людей этого сорта очень большие кошельки.

– А он вроде ничего, – задумчиво пробормотала девушка.

– Черт побери, милая, уверен, попытаться стоит! Наверняка у него намного больше деньжат, чем он может потратить.

Она облизнула пересохшие губы.

Маленький болван растеряется, думал Энджелл, наверняка он не знает, как обращаться с такими девушками, как Полин. Она займет его. Хоть на несколько минут, но она займет его. Может быть, пока Харви будет с Полин, мисс Морланд захочет поговорить с ним?

– Иди же, – подбодрил он девушку. – Если тебе с ним придется туго – возвращайся. Обещаю, выпивка за мной.

Полин обернулась к нему со слабой улыбкой на устах:

– Зачем тебе это?

– Я хотел бы перекинуться парой слов с его спутницей.

Полин расхохоталась и ущипнула его за щеку:

– Ну, ты высоко метишь! Она не для таких, как ты, Энджелл.

Он усмехнулся. Это было и так понятно.

Полин грустно посмотрела на него, словно жалея:

– Ну ладно. Только для тебя. Срази ее своей милой улыбкой, и у тебя, возможно, будет шанс. – С этими словами она поднялась и медленно направилась к столику гостей.

Энджелл внимательно наблюдал за ней. Чем ближе подходила Полин, тем сложнее было очкарику, сидевшему лицом к проходу, делать вид, что он не замечает ее. Он старательно отводил взгляд, пытаясь не смотреть в сторону приближающейся девушки.

Наконец Полин подошла к столу, оперлась на него прелестным бедром и обратилась к очкарику.

Энджелл не слышал ее слов. Но, судя по всему, они произвели на него сильное впечатление. Он выглядел так, словно его внезапно поразил апоплексический удар. Вот что-то сказала Красавица, и Полин через плечо бросила ей пару слов в ответ.

Очкарик нервно засмеялся и слегка отодвинулся на стуле назад.

Красавица встала.

Она говорила громко и раздраженно, так что даже Энджелл без труда расслышал ее:

– Я была бы вам благодарна, если вы оставите нас и дадите нам спокойно пообедать, мисс Как-вас-там.

Полин бросила на нее небрежный взгляд через плечо:

– Успокойся, милашка. Мы с ним просто побеседуем.

Очкарик безмолвно переводил взгляд с одной девушки на другую. Наконец он слабо улыбнулся Полин.

Полин, развивая успех, присела к очкарику на колени.

– Вы бы занялись чем-нибудь еще, – предложила она мисс Морланд. – А нам надо пару минут поговорить.

Энджелл видел, как очкарик приобнял Полин за талию, и улыбнулся, заметив, как розовые перья щекочут очкарику подбородок.

– Возмутительно! – оглядываясь вокруг, почти прокричала Красавица.

Она явно была оскорблена. Энджелл впервые подумал, что, возможно, это была не такая уж умная затея. Спустя минуту он утвердился в своей мысли, – к девушке, широко ухмыляясь, направлялся желтозубый.

– Не расстраивайся, малышка, – ухмыльнулся он. – Пусть парень позабавится. А я постараюсь, чтоб тебе было не скучно.

– Спасибо, не стоит, – отвергла его предложение девушка. – Лучше всего будет, если нас просто все оставят в покое. Харви?! – резко обратилась она к своему спутнику. Тот обернулся к ней с виноватым лицом.

Энджелл едва сдерживал смех. Так этому подхалиму нравится мисс Полин!

– О, не уходи, милый, – проворковала Полин, нежно прижимаясь к очкарику. – Ты мне уже начал нравиться!

– Немного выпивки, – проговорил головорез, – это именно то, что вам сейчас нужно. Ручаюсь.

Красавица в ужасе отпрянула и обвела глазами зал в поисках помощи.

Энджелл уже раскаивался, что все это затеял.

– Мне кажется, – вставая, сказал он, – леди не нравится ваше общество.

– Ты кто такой? – сверля его взглядом, мрачно проговорил желтозубый.

Энджелл вздохнул:

– Я… этот… как же это называется? – Он задумался, пытаясь припомнить. – Да можешь называть меня добрым самаритянином.

– Что за черт?! – рявкнул желтозубый, оглядываясь на дружков. – Какого черта он имеет в виду?

Красавица, услышав это, смертельно побледнела и, судя по всему, была уже близка к обмороку. Энджелл аккуратно подошел и встал сзади, готовый подхватить ее в любой момент.

– А какого дьявола ты спрашиваешь у нас, Паг? – огрызнулся один из его дружков. Он сильно косил. – Мы знаем об этом не больше, чем ты.

– Мне кажется, вам следует следить за своим языком в присутствии леди, – предложил Энджелл. – Но если вы на это не способны, леди придется покинуть вас.

Он сделал шаг к выходу, потянув за собой мисс Морланд. Желтозубый, или Паг, как его называли дружки, положил руку на кобуру.

– Я не разрешил вам никуда уходить, мистер.

Девушка вздохнула и подошла ближе к Энджеллу.

Он ободряюще сжал ее локоть.

– Что? Ты хочешь застрелить меня? Прямо здесь? При свидетелях? – Энджелл как мог старался подчеркнуть свое удивление.

Паг огляделся:

– Я не вижу здесь никаких свидетелей. Ребят, вы видите здесь свидетелей?

Ответом было нестройное «нет», пронесшееся по залу. Энджелл замер, поняв, что совершил глупость. Оглядевшись, он заметил, что очкарик пытается встать, несмотря на Полин, сидящую у него на коленях. Пока маленький болван не успел усугубить ситуацию, Энджелл быстро заговорил:

– Возможно, нам стоит выйти и разрешить этот вопрос вдвоем.

Паг ухмыльнулся, обнажая желтые зубы.

– Вы не должны, мистер Энджелл. – Красавица с волнением повернулась к нему.

Он улыбнулся:

– Не беспокойтесь обо мне, мисс Морланд. Я смогу за себя постоять.

Паг захихикал.

– Смогу за себя постоять! – передразнил он его высоким голосом. Затем, внезапно перестав улыбаться, мрачно прорычал: – Пойдем выйдем да посмотрим, сможешь ли?!

Очкарик наконец освободился из объятий Полин и торопливыми мелкими шажками засеменил к своей спутнице.

– Это невероятно! Какой абсурд! Мы просто зашли сюда поесть. Мы вовсе не хотим становиться свидетелями дуэли. – Последнее слово он проговорил совсем тихо и замолчал.

Паг с дружками громко расхохотались.

– Тогда оставайся здесь с бабами, – предложил Паг. – Я скоро вернусь, куколка, – добавил он, обращаясь к мисс Морланд.

Энджелл закатил глаза и повернулся к дверям. Он услышал, как за его спиной загрохотали отодвигаемые стулья, – никто не хотел пропустить такое зрелище.

Теперь придется уезжать и отсюда, грустно подумал он. Во всех городах одно и то же. Этот тоже ничем особенным не отличался.

Такой уж у него характер. Он уже не раз влипал в подобные ситуации, после чего приходилось быстро покидать городок, иногда не без помощи местного шерифа.

Выйдя на улицу, Энджелл направился на середину дороги. Паг остановился у тротуара, проверяя, как заряжен револьвер.

Энджелл медленно выдохнул. Этот парень просто пьян. Убивать его не стоит. Может, сбить с него шляпу? Но если пьяного выставить дураком, то он начнет добиваться продолжения. Выбить у него револьвер? Но легкий промах – и он искалечит ему ладонь, тот никогда больше не сможет стрелять. В плечо или бедро? Слишком много крови. В конце концов он остановился на ноге. Допустим, если попасть в мизинец, подумал он, рана нестрашная, но достаточно болезненная. Крови тоже хватит, чтобы остановить того, кто захочет за него заступиться.

Один из дружков Пага встал на тротуаре с поднятым красным платком.

– Как я опущу его, стреляйте! – прокричал он.

Энджелл заметил посреди толпы мисс Морланд, возбужденно разговаривающую о чем-то с очкариком. Она махнула рукой в сторону тюрьмы, вероятно, требуя, чтобы очкарик сходил за шерифом. Энджелл поспешно выпрямился и кивнул мужчине, чтобы он опустил платок, – у него не было абсолютно никакого желания ждать представителя закона.

Паг встал прямо напротив и положил руку на кобуру.

Энджелл прищурился, глубоко вздохнул, постарался расслабиться и улыбнулся знакомому ощущению.

Толпа заколыхалась. Ветер гнал по дороге клубы пыли.

Платок упал.

Два выстрела слились в один. Паг рухнул на землю и взвыл, судорожно хватаясь за ногу.

Энджелл спокойно опустил револьвер в кобуру, заметив шерифа, пробирающегося к нему сквозь толпу.

Глава 3

– Он нам подходит, – произнесла Эва.

– Но он же сидит в тюрьме! – ошеломленно возразил Харви.

– Он именно тот, кто нам нужен.

– Ты в своем уме, Эва?! Он же настоящий дикарь!

Эва повернулась к мужчине и смерила его ледяным взглядом:

– Может, и дикарь, но именно он помог нам обоим в опасной ситуации, в то время как ты флиртовал с этой шлюхой! Папа будет в ужасе, если узнает!

Харви взял со столика зажигалку и щелкнул ею несколько раз. Ему очень хотелось закурить трубку, но Эва не переносила табачного дыма, и приходилось сдерживать себя.

На ее слова он только фыркнул, но все-таки постарался не встречаться с ней взглядом.

– Скорее уж он будет в ужасе от всего этого предприятия! Искать мужа для твоей сестры среди этого сброда – поступок по меньшей мере странный, если не сказать возмутительный. И кроме того, это может быть даже опасно!

Эва отвернулась от окна и подошла к нему. Харви все-таки пришлось поднять на нее глаза.

– Мне напомнить тебе, что ты сам согласился с таким решением в Нью-Йорке? И что мы вместе решили, что ни папа, ни мама не должны ничего знать об этом? Или, может быть, ты забыл, что сам предложил сопровождать меня вместо мисс Каррадерз, с которой я собиралась отправиться в путь?

Харви опять презрительно фыркнул:

– На мисс Каррадерз нельзя положиться. Я не думаю, что стоило бы рисковать и доверяться глупой старой сплетнице – ведь речь идет о репутации и будущем твоей сестры!

– Глупой старой сплетнице?! – недоверчиво усмехнулась Эва. – Да что ты говоришь?! Мисс Каррадерз дружит с нашей семьей на протяжении пятидесяти лет. И она всегда заботится о репутации других – тому есть много примеров.

– То, что ты можешь назвать эти примеры, только свидетельствует в пользу моих слов. – Он выдержал ее взгляд, потом перевел глаза на зажигалку, которую теребил в руке. – За себя я по крайней мере уверен – все это останется между нами. И к тому же она слишком стара. Ей было бы тяжело путешествовать.

– Из-за этого я и согласилась поехать с тобой, – вздохнула Эва и подошла к камину. На дворе стоял теплый октябрь, и огонь в комнате не разжигали. – Нам следует поторопиться. Осталось не так уж много времени. Необходимо вернуться в Нью-Йорк с женихом для Циллы до тех пор, пока не станет заметно, что она в положении. А ведь еще предстоит обучать его элементарным правилам поведения в обществе! Полагаю, в нашем распоряжении три, от силы четыре недели. Не больше.

Харви поднял бровь.

– Ты думаешь, мы успеем довести дело до свадьбы? Слишком мало времени.

– Тем больше у нас причин остановить выбор именно на мистере Энджелле, – сказала Эва, как бы размышляя вслух. – Почему ты так против, Харви? У тебя есть кто-то еще на примете? Или ты думаешь, что зимой никто не заметит живот Присциллы? Может, ты передумал и не хочешь помочь сестре?

Харви тяжело вздохнул и обхватил руками голову:

– Господи, нет! Конечно же, нет!

Через некоторое время он поднял глаза и горячо, сбивчиво заговорил:

– Просто меня приводит в отчаяние сложившееся положение дел. Если бы не глупость твоей сестры, если бы не ее опрометчивость и безответственное поведение… – Он пригладил волосы и наконец неожиданно пробормотал: – Мне это отвратительно.

Эва подавила непрошеное желание вступиться за сестру. Харви говорил правду.

– Но если даже так… – начала она.

– Если даже так, – Харви выпрямился и взмахнул рукой, – то должен добавить, что никогда не встречал девушки с общественным положением Присциллы, которая бы вышла замуж за бродягу вроде мистера Энджелла. Подумай, Эва. Ты бы сама вышла замуж за мистера Энджелла?

Эва покраснела и отвернулась.

– Разумеется, нет. Но мы с Циллой находимся в разных условиях… – Она остановилась на полуслове.

И вспомнила Энджелла. Когда он провожал ее вчера, она с трудом сдерживала трепет в груди. Он был поразительно привлекателен какой-то особенной, грубоватой красотой. Чего стоили только черные непокорные волосы и небесно-голубые глаза! И когда он улыбался – ослепительной белозубой улыбкой, – она чувствовала, как у нее внутри все тает.

А потом он заговорил. И это было так ужасно. Словно она получила пощечину – таким ударом стала для нее его неожиданно грубая речь. Человек, столь одаренный физически, оказался невежественным грубияном. Она слушала его, и невыразимая печаль рождалась где-то глубоко внутри. Он был Адонисом, но с дикарскими повадками и ножом за поясом. Ей тяжело было разговаривать с ним. Чем больше он говорил, тем больше росло в ней отвращение к его манерам. Но в то же время она не могла отвести от него глаз. Такой красивый молодой человек – и такой неотесанный!

– Ну, теперь ты понимаешь? – напористо продолжал Харви. – Вот видишь, ты даже не можешь себе представить, что вышла бы за него замуж, и спокойно отдаешь за него единственную сестру! Какая вопиющая, потрясающая несправедливость! – Он наконец бросил зажигалку на стол и снизу вверх взглянул на девушку: – Я полагаю, что мы можем подыскать ей более приличного мужа. По крайней мере постараться.

Но Эва уже пришла в себя и, слегка нахмурившись, повернулась к нему.

– Харви, никого более подходящего мы не найдем. – Она присела на стул и продолжила: – Да, может быть, я и не согласилась бы выйти замуж за мистера Энджелла, но я не беременна. А Присцилле не до выбора. Она ждет ребенка. – Эва четко выговаривала каждое предложение. – Не стоит ни в коем случае забывать, что это не совсем обычное замужество. Просто она хочет законно оставить при себе ребенка, чтобы потом воспитывать его.

– И как ты это себе представляешь?

– Чтобы спасти честь семьи, – а в случае, если произойдет беда, вы тоже лишитесь работы, мистер Уинтерз, – я вижу только один-единственный путь.

Харви поморщился и откинулся на спинку стула.

– Как же это неприятно!

– Харви, – мягко произнесла девушка. – Присцилла согласилась с нашим планом. Ей нужно выйти замуж за какого-нибудь мужчину, который проживет с ней год или два, а потом исчезнет с глаз долой. В результате она сможет одна воспитывать ребенка. А с мистером Энджеллом расстанется и никогда его больше не увидит.

– Думаешь, наш друг Энджелл согласится? Что для него все это? Жена, с которой он почти не будет общаться, жизнь, к которой он не привык. Какой ему с этого прок?

– Он заработает на этом много денег, – ответила Эва, – вот какой прок.

– Деньги – это еще не все! – взмахнул рукой Харви. – Он закроет себе путь в общество на всю жизнь и, вероятно, не сможет больше жениться. А представляешь, если ему вдруг захочется иметь собственных детей?

– Тогда он поговорит об этом со своей женой.

– Что? Как? – Харви побагровел и поднялся со стула. Его трясло от возмущения. – Ты хочешь, чтобы кровь Морландов смешалась с кровью этого бродяги?

– Общеизвестно, что свежая кровь улучшает породу, – спокойно объяснила девушка.

– Улучшает породу? – Харви яростно взмахнул руками и повернулся на кресле. – Речь же идет не о лошадях, Эва! Ради Бога! Подумай, какие от него пойдут дети!

Он выглядел так, как будто одна мысль об этом причиняла ему физическую боль.

– Хорошо. Оставим это, – сказала Эва. – Кстати, я не думаю, что Присцилла захочет иметь от него ребенка. И пока она беременна, тем более вряд ли это вообще возможно. – Она зашагала по комнате, сцепив руки за спиной. – У мистера Энджелла будет выбор – жениться на богатой женщине и объявить ее ребенка своим или остаться в тюрьме. Возможно, на годы – все-таки он прострелил мужчине мизинец. И, я думаю, любой нормальный человек в подобном случае выберет женитьбу.

Харви посмотрел на нее с ужасом, затем усмехнулся и пробормотал что-то вроде: «Ах, вы же не…»

– Прошу прощения? – вздрогнув, спросила девушка.

Ей стало грустно – она поняла, что имел в виду Харви. Да, Эва всем говорила, что пока не думает о замужестве. Но основная причина, к сожалению, крылась в другом: никто не спешил предлагать ей руку и сердце. Никто даже не пытался сблизиться с ней. Конечно, она не столь привлекательна, как сестра. Но все-таки в ее жилах тоже течет кровь Морландов!

– Нет, ничего. Извини. Я просто… я… этот план начинает раздражать меня. – Харви нервно откинул со лба прядь смоляных волос.

– Ты что, уже не хочешь помочь Цилле? – резко спросила девушка.

– Нет, что ты, хочу. Конечно, хочу. – Он закивал головой и тяжело вздохнул.

– Тогда, думаю, нам придется обратиться к мистеру Энджеллу. Мне кажется, его можно будет научить нормально вести себя. Если его прилично одеть и постричь, он будет похож на порядочного человека. – При этих словах ее голос предательски дрогнул. Она почувствовала, что краснеет, и быстро отошла к окну. – Несколько недель нам понадобится, чтобы научить его приличным манерам. В Нью-Йорке мы представим его как богатого рантье. Просто так, без особенных деталей. Лгать, конечно, следует поменьше. Присцилла узнает его получше, введет в свет, и затем они поженятся. Никакого шума, никакой помпы, на свадьбе будут только домашние.

Она задумалась: «Нет, план без сомнения прекрасен, в этом я уверена. Потом они вместе с мистером Энджеллом поедут в Европу, где остановятся у тети Фелисити. Она живет в достаточно уединенном местечке. Мистер Энджелл может остаться с Циллой или, если захочет, вернуться назад в Америку. Это остается на его усмотрение. Но в любом случае ему придется уехать, как только ребенок родится. Если Присцилла будет рожать в Европе, многие проблемы отпадают сами собой. Мы можем даже изменить дату, я уверена, что никто не поедет навещать ее в эти Богом забытые места».

Она повернулась к сидевшему на диване Харви и настойчиво повторила:

– Это хороший план. Разве ты не понимаешь? Родители ни о чем не узнают. А на тетю Фелисити можно положиться.

Ее собеседник вяло кивнул:

– Хороший план. Да, это может сработать. Только у меня… у меня нехорошие предчувствия насчет мистера Энджелла. Мне все-таки кажется, что мы могли бы найти кого-нибудь более… более приличного.

Эва раздраженно покачала головой:

– Более приличный человек может захотеть большего, чем мы можем предложить. Нет, мистер Энджелл подходит нам идеально. Кроме того, он ничего не теряет, а получает очень много. И он уже доказал, что у него добрая, отзывчивая душа.

Харви поднял брови.

– Прострелив человеку ногу?

Девушка сжала губы.

– Мизинец, если быть точным.

– Да, простите, – кивнул Харви.

– Он доказал это, встав на защиту моей чести. Мы можем ему доверять, Харви.

Харви вздохнул:

– Ладно. Мистер Энджелл так мистер Энджелл. Но постарайся не спускать с него глаз, Эва. Я вовсе не уверен, что мы можем доверять этому бродяге.

Тюрьма в этом городишке располагалась в тесной, дурно пахнущей хибарке. Летом здесь царил зной, зимой – пронизывающий холод. Эва была рада, что, возможно, ей удастся помочь молодому человеку выбраться отсюда. Она прекрасно знала, что юноша невиновен и что просто обстоятельства были против него, но многие в городке считали иначе. Мистер Энджелл сам затеял дуэль, показал один из свидетелей. Другой сообщил, что видел его за день до этого угрожающим мистеру Пагу. В общем, Эва почувствовала, что против мистера Энджелла в городке созрел настоящий заговор.

Она была не так глупа, чтобы не понять, что против молодого человека плетутся интриги. Но, с другой стороны, она была бессильна этому помешать. И так как она не могла помочь мистеру Энджеллу законным путем, то решила действовать по-другому.

То, что чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных методов, – факт общеизвестный. И Эва Морланд решила, что придется подкупить шерифа. Это ей легко удалось. Первым, чего она потребовала, было свидание с заключенным.

Запах картофеля и лука неотступно преследовал их с Харви всю дорогу, пока они шли вслед за шерифом Ризом от его конторы до здания городской тюрьмы. Их шаги громко отдавались эхом, когда они проходили по дощатому полу.

– Он там, за стеной, – сказал шериф Риз, грохоча сапогами.

На стене рядом с дверью висело кольцо с тремя ключами. Шериф снял его со стены и, подобрав нужный ключ, отворил тяжелую деревянную дверь.

– Заходите, – переступив через порог, махнул им рукой шериф, – когда закончите, дайте мне знак, я запру его снова. – Он дважды стукнул по тяжелой двери. – Вставай, Энджелл. К тебе гости.

Харви обернулся, бросил бесстрастный взгляд на Эву и последовал за шерифом. Девушка поспешила за ними. Она была готова к самому худшему и сильно удивилась, увидев мистера Энджелла, вольготно развалившегося на чистом тюфяке в пустой камере.

Заметив, что она на него смотрит, он поспешил подняться. Эва с удовлетворением отметила, что хотя он и крупный мужчина, но двигается очень грациозно. И у него хватает воспитания, чтобы в присутствии леди встать и хотя бы попытаться привести в порядок одежду и прическу.

– Мисс Морланд, мистер Уинтерз, – с легким удивлением поздоровался он с ними. – Как вас сюда занесло?

Эва и Харви обменялись напряженными взглядами. Девушка кивнула Харви, чтобы тот начинал.

– Мистер Энджелл, – откашлявшись, начал Харви, – мы хотели задать вам несколько вопросов, если вы уделите нам немного времени.

– Ничего не имею против, – сказал Энджелл, холодно посмотрев на мужчину.

– Хорошо, хорошо, – натянуто рассмеялся Харви. – Скажите, мистер Энджелл, кто вы по профессии?

– Что?

Харви, помолчав, разъяснил:

– Я имел в виду, что вы делаете, чем занимаетесь? Чем зарабатываете себе на хлеб?

Энджелл задумчиво прикусил губу.

– Ну, я разными делами занимался. Тут поработаю, там кому-нибудь подсоблю. Просто чтоб не помереть с голоду.

– Но вы не занимались чем-то противозаконным?

Энджелл вздрогнул.

– Черт подери, конечно, нет! – возмущенно отозвался он.

– Я был бы вам благодарен, если бы вы не забывали, что здесь присутствует дама, – нахмурившись, проговорил Харви.

Эву позабавило, что молодой человек покраснел.

– О, простите, мэм! – извинился он так искренне, что девушка улыбнулась.

– Все нормально, – пробормотала она.

– Вы профессиональный стрелок? – спросил Харви, продолжая разговор.

Энджелл сделал быстрое движение в сторону мужчины, так что Эва даже испугалась на мгновение.

– Мне кажется, я уже ответил на ваш вопрос.

– А вам не кажется, что мы были свидетелями дуэли? – бесстрастно настаивал Уинтерз.

Эва бросила на него удивленный взгляд. Она не ожидала от Харви такого самообладания. Конечно, их отделяла от мистера Энджелла железная решетка в несколько сантиметров. Но все равно Харви, похоже, абсолютно его не боялся.

– Вы были свидетелями того, – ледяным голосом произнес Энджелл, – как я был вынужден защищать даму от своры грязных псов, которые явно хотели причинить ей зло. Вы в этот момент находились рядом, но тем не менее вы…

– Мистер Энджелл! – прервал его Харви и сделал нетерпеливый жест, словно хотел заткнуть себе уши. Затем он наградил Энджелла злобным взглядом.

Эва подошла поближе.

– Простите, джентльмены, – мягко сказала она. – Харви, наверное, продолжать разговор лучше мне.

– Но…

Она остановила его взмахом руки:

– Нет, мне кажется, я буду более беспристрастна по данному вопросу.

Харви закатил глаза.

– Ну, хорошо, хорошо. – Он отошел и прислонился к стене, не сводя глаз с Эвы.

– Мистер Энджелл… – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Мы с мистером Уинтерзом хотели поговорить с вами об одном очень волнующем нас деле. У нас произошла беда.

Энджелл нахмурился и задумчиво перевел взгляд с нее на Харви и обратно. Было очевидно, что он относится к ним с недоверием. Но также было ясно, что он с гораздо большей охотой будет говорить с Эвой, чем с Харви.

– Мне грустно слышать это, – осторожно проговорил он. – Если бы это происходило при других обстоятельствах, я постарался бы помочь вам. Но пока я сижу здесь, я не имею такой возможности.

Эва улыбнулась, и Энджелл улыбнулся ей в ответ. Это была обезоруживающая улыбка, какая бывает у детей. Девушка смущенно потупилась.

– Если вы действительно хотели бы помочь нам, мы могли бы оказать вам ответную услугу, – медленно проговорила она. – Например, поспособствовать вашему освобождению.

Наблюдая за его лицом, она видела, как в нем борются любопытство и недоверчивость.

– Что же вы предлагаете, мисс Морланд? – спросил он тихо и таким серьезным тоном, что она почувствовала, как у нее внутри все замирает.

Харви сухо рассмеялся в ответ на эту фразу:

– Чудесный вопрос, правда, Эва?

Она метнула на него раздраженный взгляд. Затем, переведя дыхание, обернулась к мистеру Энджеллу, который не сводил с нее глаз:

– Мистер Энджелл, я приехала из Нью-Йорка. Вы знаете, где это?

– Да, слыхал. – Он усмехнулся уголками губ и насмешливо прищурился.

– Моя семья живет там уже не одно десятилетие. Мы всегда считались уважаемыми и порядочными людьми, – продолжала девушка. – Наша семья хорошо известна в Нью-Йорке. Мы не последние люди в городе. И в то же время это, конечно же, налагает на нас определенные обязательства.

Она сделала несколько шагов вдоль решетки.

– Не обижайтесь, мисс Морланд, но это и ослу понятно, что вы богатая. – Энджелл положил ладонь на прутья решетки. – Не надо темнить. К чему все эти хождения на цыпочках вокруг да около? Что вы хотите мне предложить в обмен на свободу?

Эва взглянула на Харви. Тот пожал плечами и, нахмурившись, скрестил руки на груди.

– У меня есть младшая сестра…

Энджелл рассмеялся:

– Никогда не слышал, чтоб, говоря о делах, начинали с этого.

Эва с негодованием услышала, как у нее за спиной хихикнул Харви.

Сжав губы, она резко посмотрела на Энджелла, и тот быстро прекратил смеяться.

– Так вам интересно, каким образом вы сможете выйти отсюда или нет?

Он разозлился, и его глаза потемнели.

– Проклятие! Мисс Морланд, вы просто как училка! Только училки умеют так гасить шутки в воздухе. – Он сжал сильными красивыми руками прутья. – В общем, тут есть кое-что, чего я недопонимаю. Ну, не могу понять, зачем вам и вашему прелестному спутнику выставлять меня постоянно в качестве идиота? Почему бы вам не отнестись ко мне по-другому, если уж я вам зачем-то понадобился?

Эва отпрянула назад. Ей стало грустно.

– Нет, мы вовсе не считаем вас идиотом, – пытаясь исправить неприятную ситуацию, заверила она. – Но вы должны понимать, у нас сейчас нет времени для шуток. Вы сидите в тюрьме. Впрочем, кажется, это вас вполне устраивает.

– Возможно. – Он все еще пристально смотрел на нее, но все-таки немного расслабился. – Так что вам от меня надо?

– Обстоятельства сложились так, – проговорила она, не сводя глаз с его могучих рук, сжимающих прутья решетки, – что моей сестре необходим муж. А вам, с другой стороны, насколько я понимаю, хочется выйти на свободу.

– Тогда понятно, – произнес он. – Вы выбрали меня, потому что я сижу в тюрьме?

– А разве этого недостаточно?

Прошла секунда, затем другая. Он наконец улыбнулся – просто и безмятежно, словно ребенок.

– Положим, так. Знаете, мисс Морланд, я бы с радостью вам помог. Но если вы хотите выдать за меня вашу сестренку, боюсь, вы совершаете большую ошибку.

– Почему? – спросила она.

«Конечно, он не может согласиться сразу. Это предложение прозвучало слишком неожиданно для него. И теперь он хочет быть уверенным, что мы абсолютно серьезно предлагаем ему свободу. И ему нужно знать, чем ему придется заплатить за освобождение из тюрьмы».

– Ну, – сказал молодой человек, – я-то вовсе не собирался жениться; И, по-моему, понятно, – я не особо семейный человек. Наверняка она не захочет идти за меня.

– Сестра беременна, мистер Энджелл. Она беременна, но в то же время не замужем. Ей срочно необходим муж, которого не испугает этот неприятный факт. Если вы женитесь на ней, вам придется признать ребенка своим и подтвердить это прилюдно. В обмен на это мы освободим вас из тюрьмы. Кроме того, потом вы получите довольно большое количество денег и будете получать некоторую сумму до конца жизни ежемесячно.

Энджелл пристально взглянул на нее, затем отошел и опустился на тюфяк.

– И много денег?

Она поколебалась.

– Больше, чем вы можете себе представить, – наконец произнесла она, – больше, чем вы сможете заработать где бы то ни было.

– И мне надо будет жить в Нью-Йорке. В вашем доме. Со всей вашей семьей.

Эва опустила глаза, затем взглянула на Харви. Он едва заметно покачал головой.

– На некоторое время, – сказала девушка, вновь обращаясь к Энджеллу. – Мы представим вас как одного из наших знакомых. Предварительно мы обучим вас этикету и немного исправим вашу речь. Кроме того, – она глубоко вздохнула, – вам придется научиться следить за собой и ухаживать за дамой. Харви объяснит вам, как это делать.

Энджелл коротко усмехнулся. Он задумчиво изучал противоположную стену.

– А может, вам лучше найти кого-нибудь другого, более подходящего, чем я?

У Эвы по спине пробежал холодок. Она крепко сжала кулаки в карманах.

– Нам нужен человек, которому можно довериться. Человек чести. Всему можно научить, мистер Энджелл. Всему, кроме этого.

– Приятно, что вы выбрали меня, – проговорил он. – Объясните теперь, что значит «на некоторое время».

– Сначала вы познакомитесь со светом, женитесь на моей сестре. Потом, через несколько месяцев, у вас будет выбор – уехать вместе с ней в Европу или же вернуться сюда, домой.

– Я родом не отсюда.

– Ну, куда бы то ни было. Как только дитя появится на свет и сестра сможет вернуться домой, вам придется покинуть Нью-Йорк. И больше никогда туда не возвращаться.

– Никогда не возвращаться, – повторил Энджелл. – Иначе говоря, я вовсе не буду ей настоящим мужем. Я буду этим, как его… фиктивным. Просто чтобы ребенок не считался без отца. – Он вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка не была детской. Это была печальная улыбка обманутого человека.

У Эвы от волнения перехватило дыхание.

– Все правильно, – кивнула девушка.

Он громко вздохнул:

– Вот и хорошо.

– Простите? – переспросила девушка.

– Я же сказал – хорошо. Я вовсе не хочу быть мужем и отцом. И не собираюсь быть главой семейства. Все это будет временно, не навсегда, я правильно понял?

Эва не верила своим ушам. Могло ли ей так повезти?

– Абсолютно правильно.

Харви, недоверчиво глядя на них, подошел поближе.

– Дайте мне прояснить кое-что, – проговорил он. – То есть вы хотите сказать, что не собираетесь заводить детей?

– Да, – ответил юноша. – А что, это очень плохо?

– И не хотели бы жениться? – продолжал Харви, словно не замечая вопроса молодого человека.

– Вы слышали, что я сказал, – угрюмо ответил Энджелл.

Но Харви чуть ли не впервые за все совместное путешествие с Эвой неожиданно искренне улыбнулся:

– Вот это замечательно. Я начинаю склоняться к мысли, что вы действительно подходите нам идеально. – Он внимательно посмотрел на молодого человека. – Скажите, мистер Энджелл, и попытайтесь отнестись к этому вопросу серьезно. Есть ли у вас что-то, чего вы хотите достичь в жизни?

Энджелл встал. Некоторое время мужчины не отрываясь смотрели друг на друга. Харви задал слишком личный вопрос, подумала Эва.

Наконец молодой человек заговорил:

– Я хотел бы быть как вы, мистер Уинтерз. Ходить, как вы, говорить, как вы, одеваться, как вы. – Он поднялся и сделал несколько шагов по направлению к Харви. Несмотря на решетку, разделявшую их, тот отшатнулся. – Я хотел бы жить такой жизнью, какой вы живете. Нет, я хотел бы жить лучше вас! И я даже хотел бы носить такие, как у вас, смешные ботинки с кнопками.

Эва усмехнулась, когда Харви невольно опустил взгляд вниз, на свои ботинки.

– А потом, – продолжал Энджелл, меряя Харви взглядом, – я хотел бы послать все это куда подальше и уехать куда глаза глядят. Жить гораздо приятнее на свободе, а не среди напыщенных лицемеров! – Он схватился за прутья решетки. Харви вздрогнул и быстро отошел на несколько шагов назад.

Но молодой человек, не обратив на это внимания, ангельски улыбнулся им обоим и проговорил:

– Ну что, по рукам?

Глава 4

Энджелл проснулся от непонятного шума, похожего на лязганье железа. Он недовольно приоткрыл глаза и приподнялся на локте. Внутреннее чутье подсказало ему, что уже глубокая ночь. Он услышал, как в замке повернулся ключ и со скрипом отворилась дверь.

– В чем дело? – хриплым со сна голосом проворчал Энджелл. – Шериф? Вы?

– Я это, я, – ответил шериф. – Давай поднимайся. Пойдешь с этим человеком.

Поправив шляпу, шериф широкими шагами пересек камеру и потряс Энджелла за плечо:

– Ну, давай, пошевеливайся. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

Энджелл поднялся на ноги, перед ним стоял Харви Уинтерз. Так, значит, это был не пустой разговор. Ну что ж, пока они честно выполняют обещания.

Энджелл шел, размышляя о том, что предстоит ему в будущем. Он не мог решить, правильно ли он поступает. И даже тот факт, что в противном случае ему пришлось бы, вероятно, провести всю зиму в тюрьме, не смущал его.

– Здесь все, – сказал Уинтерз, когда шериф запер тяжелую дверь, – как мы и договаривались. – Он протянул шерифу пачку новых хрустящих банкнот. Их было очень много. Больше, чем Энджеллу когда-либо приходилось видеть. – Спасибо за сотрудничество, шериф. Я надеюсь, об этом случае никто и никогда не услышит.

– Да уж, будьте уверены. – Шериф пересчитал деньги.

– Ну, – весело ухмыльнулся Энджелл, – никогда бы не подумал, что я стою так дорого.

– Вы – нет. – Уинтерз смерил его холодным взглядом. – Просто вы оказались в нужном месте в нужное время. К вашей ценности это не имеет отношения.

– Не расстраивайся, Энджелл, – усмехнулся шериф, торопливо пряча банкноты в карман. – По мне, так ты очень дорог. Особенно для меня в данный момент.

– Спасибо, шериф. – Энджелл хлопнул его по плечу. Затем наклонился, надевая ботинки. – Если б меня вздернули, выгоды было бы намного меньше?

Шериф покачал головой и направился к столу.

– Тебя бы не повесили, – сказал он, доставая из ящика стола револьверы Энджелла. – Посидел бы годик, ну от силы два. Но теперь тебя ожидает нечто более приятное, верно?

Энджелл надел жилет, нахлобучил на голову шляпу. Шериф протянул ему пояс с револьверами.

– Кто знает? – ответил Энджелл. Неужели все действительно может оказаться так просто, как кажется? Обучиться манерам, жениться, пожить с этой девчонкой пару месяцев, а затем убраться оттуда и начать новую жизнь?! И ему еще наверняка оставят приличный костюм, в этом он не сомневался. Да, в ближайшие полгода его, похоже, ожидает прекрасная жизнь. И кроме того, он все время будет рядом с Красавицей – мисс Эвой Морланд.

Почувствовав привычную тяжесть кобуры на поясе, Энджелл повеселел. Шериф предусмотрительно выглянул наружу – проверить, нет ли нежелательных свидетелей.

А затем Энджелл пошел по пустым улицам вслед за Уинтерзом к ожидающему их экипажу.

За последние два дня сильно похолодало. Когда они подошли к экипажу, Энджелл заметил пар, вырывавшийся изо рта лошадей, и поежился. Поверх рубашки на нем был только кожаный жилет. Может быть, они все-таки заедут за его одеждой?

Уинтерз остановился поговорить с кучером. Энджелл, дрожа от холода, открыл дверь экипажа. Внутри, в полумраке, закутавшись в темно-зеленый, подбитый мехом плащ, сидела мисс Морланд. Она выглядела встревоженной.

Широко улыбаясь, он забрался в экипаж. Она ответила ему слабой улыбкой, которая почти сразу сменилась выражением все той же тревоги. Она быстро достала носовой платок и прижала его к губам.

– Господи, – выдохнула она с ужасом, когда Харви присоединился к ним, – неужели там нельзя принять ванну?

Когда молодой человек понял, что она имела в виду, то искренне смутился. Заодно он сразу вспомнил, как качнулся экипаж, когда он забирался внутрь, и невольно сравнил свои неуклюжие движения с изящными манерами Уинтерза.

Рядом со своими спасителями Энджелл чувствовал себя грязным и неловким. В присутствии мисс Морланд ему почему-то хотелось избавиться от тяжелой кожаной кобуры, оттягивающей пояс. Хотя револьверы были самые изящные, какие можно только найти, – два «кольта» сорок пятого калибра с инкрустированными перламутром рукоятками. «Миротворцы» – так их называли в шутку.

Он вольготно откинулся на спинку сиденья и низко надвинул шляпу на глаза. Пусть думают, что он невежа, упрямо подумал он, надеясь, что они все-таки не заметили в полутьме, что он слегка покраснел.

– Примите мои извинения, мэм, – пробормотал он. – Там, в тюрьме, не было ванны. Там вообще ничего такого не было, кроме ночного горшка.

Энджелл понял, что опять ляпнул что-то не то. Он прикрыл глаза и тихо выругался. Ну кто его тянул за язык?

Внезапно юноша осознал, что правила хорошего тона, которыми он когда-то владел, достаточно прочно им забыты. И возможно, даже безвозвратно. Это открытие стало для него неприятной неожиданностью.

Из-под полей шляпы он видел, как мисс Морланд и Уинтерз обменялись обеспокоенными взглядами.

Ну и черт с ними, раздраженно подумал молодой человек. Они что, думают, он сразу, как по волшебству, превратится в приличного благовоспитанного хлыща?

Уинтерз стукнул изящной тростью с набалдашником из слоновой кости в крышу. Почти сразу же снаружи раздались резкий свист кучера и щелканье кнута. Экипаж тронулся.

– Мистер Энджелл. – Вежливые слова мисс Морланд словно пролили бальзам на его уязвленное самолюбие. – Вы не возражаете, если я задам вам несколько личных вопросов?

Он метнул на нее быстрый взгляд из-под полей шляпы, искренне надеясь, что это не те вопросы, которых он так опасался.

– Спрашивайте, – сказал молодой человек.

– Вы знаете, как пишутся и читаются ваше имя и фамилия? – спросила она. – Сможете написать?

– Да, мэм, смогу, – ответил он и заметил, что ее это явно обрадовало.

Она достала из-под плаща небольшую книжку и протянула юноше:

– Пожалуйста, прочтите первый абзац.

Он взял у нее книгу и начал читать. Спустя некоторое время она добавила:

– Вслух, пожалуйста.

Энджелл почувствовал, как кровь приливает к щекам, и, смущенно откашлявшись, начал читать книгу вслух:

– Нация – это… это группа людей, об… объед… объединенных вместе общими целями и подчиняющихся одним законам. Также общество выры… вырабатывает законы, связавшие…

– Связывающие, – мягко поправила она.

– Связывающие всех его членов. – Он поднял голову и улыбнулся, борясь с чувством отвращения к самому себе. – Ну, вот так, видите, нечего беспокоиться, верно? – Он попытался быть любезным.

– Чудесно, – улыбнулась в ответ Эва. – А теперь… – Она достала ручку и бумагу. Он уже был готов спросить, почему она носит все это под плащом, но вовремя одернул себя, решив, что шутка обесценится последующим раздраженным комментарием Уинтерза. – Напишите, пожалуйста, на листке ваше имя, а потом распишитесь под этим.

Ну, уж это-то он может. Энджелл взял ручку с бумагой и огляделся в поисках твердой поверхности.

– Можете писать на книге, – подсказала Эва.

– Но мы едем, так что я…

– Я понимаю. Ничего страшного, если у вас получится неаккуратно, – улыбнулась она и кивнула ему, чтобы он начинал писать.

Он бережно положил листок бумаги на книжку. Затем взял ручку и внимательно оглядел, потом поднял удивленные глаза на Эву. Предупреждая его вопрос, она сказала:

– Чернила внутри.

– Не врете? – недоверчиво спросил он и опять пристально осмотрел ручку. Затем, заметив, что его спутники ждут и смотрят на него, опомнился. Он с напускной небрежностью нацарапал на листке свое имя. Затем протянул ей.

– Джошуа Энджелл, – прочитала девушка. – Хм. Интересное сочетание. Скажите, а каково происхождение вашего имени?

Энджелл был так поглощен этой беседой, что смысл сказанного не сразу дошел до него. Она разговаривала с ним словно с одним из людей ее круга, на равных. Это было необычно и немного странно. Он задумчиво посмотрел на нее и внезапно осознал, что не вполне понимает, что она имеет в виду под словом «происхождение».

– Это как? – вырвалось у него.

– О Господи! Ну откуда оно взялось, ваше имя! – взорвался Харви Уинтерз. Он пригладил непослушную шевелюру и извиняющимся тоном обратился к своей спутнице: – Прошу прощения, Эва, но это же просто невозможно переносить! Я же говорил тебе о моих плохих предчувствиях. И мне кажется, что они уже понемногу начинают сбываться.

– Харви, – спокойно прервала его мисс Морланд, дотронувшись до его запястья рукой, – успокойся. Дело уже сделано. И мистер Энджелл, на мой взгляд, просто великолепно нам подходит. По всем статьям. – Она одарила его теплой улыбкой. – Ваши родители родом отсюда или они приехали из других краев? – уточнила она, возвращаясь к разговору.

Энджелл был зол на себя за то, что так легко поддается чарам этой красивой девушки. Кроме того, его раздражало поведение Уинтерза. И он решил немного отомстить.

– Нет, мэм, – печально вздохнул он, – они оба жили здесь, в Америке. Мама назвала меня Энджеллом, потому что в детстве у меня были светлые волосы и я был очень послушным мальчиком. Она говорила, что я похож на ангела. Затем, когда я подрос, она сказала, что мне нужно нормальное имя, и выбрала Джошуа – ей понравилось, как это звучит. Поэтому мое полное имя Джошуа Энджелл, но большинство знакомых зовут меня просто Энджеллом.

Когда он закончил, Уинтерз в изнеможении откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Мисс Морланд сидела неподвижно и смотрела на Энджелла с нескрываемым беспокойством.

– А как же фамилия вашего отца? Разве вы с матерью не носили его фамилии?

Энджелл замер. Потом медленно покачал головой:

– Нет, конечно, он был. Определенно. Но он бросил нас давным-давно, еще до того, как умерла мама. И я никогда не пользуюсь его фамилией. Никогда.

Она перевела взгляд на бумагу, и легкое удивление скользнуло по ее лицу.

– У вас прекрасный почерк, мистер Энджелл. Харви, посмотри, действительно, уверенный и четкий почерк. – Она протянула листок своему спутнику.

Уинтерз бросил мимолетный взгляд на бумагу и небрежно кивнул девушке:

– Прекрасно.

Энджелл понял, что это было сказано только для мисс Морланд.

– Ну а теперь, наш план таков, – сказала она уже гораздо более доверительным тоном. – Сейчас мы направляемся в Сент-Луис и завтра утром будем на месте. Там мы на некоторое время остановимся. Мы с Харви проезжали его по пути в Канзас-Сити, и он показался нам маленьким, но очень оживленным городком. Мы…

– Подождите секунду, – проговорил Энджелл. – Нельзя ли заехать к мисс Хаукем и забрать мои вещи? У меня там остался почти новый пиджак и много всего полезного. Путешествовать налегке, знаете, как-то неудобно.

Харви рассмеялся.

– Простите, мистер Энджелл, – печально произнесла Эва, – но, боюсь, мы уже не сможем заехать к мисс Хаукем. В городе все знают, что вы арестованы и сидите в тюрьме. Именно поэтому мы пришли освободить вас ночью.

– Но я мог бы проскользнуть туда тихо, как мышка, – протянул Энджелл. – Ни одна живая душа и не заметит, как я это сделаю.

Она покачала головой:

– Мисс Хаукем уже вынесла вещи из вашей комнаты и сдала ее. Вероятно, она собирается продать ваши пожитки, чтобы возместить себе арендную плату.

Энджелл замолчал, вспоминая оставшийся там почти новый кожаный пиджак, который один стоил больше, чем арендная плата за год.

– Пожалуйста, ради Бога, не беспокойтесь, – извиняющимся тоном проговорила мисс Морланд.

– Ковбойская одежда вам больше не понадобится, – добавил Харви, – по крайней мере в Нью-Йорке.

Он произносит это так, как будто речь идет о рае, подумал Энджелл. Черт побери, Нью-Йорк тоже город, такой же как Даллас, Литл-Рок или Сент-Луис!

– Вероятно, в Нью-Йорке все ходят голыми, – не без удовольствия огрызнулся он.

– Джентльмены, пожалуйста! – вмешалась мисс Морланд. – Мистер Энджелл, дайте мне закончить. Мы сможем купить вам одежду по прибытии в Сент-Луис. И мы оденем вас как приличного человека. К сожалению, вам придется расстаться с тяжелыми сапогами, шляпой и револьверами. Их вообще не носят в городе, как, впрочем, и этого. – Она указала рукой на жилет. – Все эти вещи останутся с вами. Но какое-то время вам придется носить то, что мы вам посоветуем.

Энджелл с грустью подумал о кожаных седельных сумках, старом ружье, двух старых поношенных рубашках и таких же поношенных штанах. Нет, пожалуй, единственное, из-за чего бы стоило вернуться, – это пиджак.

– Ладно, – сказал он, снимая шляпу и приглаживая волосы. Положив шляпу рядом на сиденье и скользнув взглядом по ее обтрепавшимся пыльным полям, он невозмутимо скрестил руки на груди. – Так что мы будем делать в Сент-Луисе и насколько долго мы там задержимся?

– Первым делом мы постараемся пополнить ваш гардероб, – быстро вернулась к деловому разговору Красавица. – Но, конечно, купим вам только самое необходимое. Потом, в Нью-Йорке, мы просто скажем, что ваши вещи украли. – Она поежилась от ночной прохлады и поплотнее завернулась в плащ. – Завтра же мы начнем работать над вашей речью. Сначала вы попытаетесь копировать манеры и речь мистера Уинтерза. Или мои. Я уверена, вы уже заметили, насколько сильно они отличаются от ваших.

Девушка взглянула на него, словно требуя подтверждения, и он торопливо кивнул.

– Вы немного растягиваете слова. Откуда вы приехали? С юга, наверное?

Он снова кивнул. А что ему еще оставалось делать?

– Ну хорошо, то, что вы растягиваете слова, это не так страшно. Но вам придется следить за своей речью. В некоторых ситуациях, возможно, лучше будет просто промолчать.

Она еще долго продолжала в том же духе, перечисляя, чего он не должен делать, а чему, наоборот, следует научиться в первую очередь.

Когда она наконец закончила, Энджелл чувствовал себя измученным и обессиленным, словно после бессонной ночи, проведенной в седле. Теперь открывающееся перед ним будущее уже пугало его. Ему казалось невозможным научиться стольким вещам за столь небольшой отрезок времени. И кроме того, получается, подумал он, что ни один из его талантов, которые он приобрел за последние двенадцать лет, не сможет пригодиться ему в новой жизни.

Он прекрасно стрелял – вряд ли это понадобится.

Он был силен физически, великолепно сложен и мог выдерживать длительные путешествия, обходясь без отдыха, – тоже вряд ли пригодится.

Он великолепно ездил верхом – в городе ездят в экипажах.

Он умел обходиться с девицами легкого поведения так, словно они были леди, – это уж точно нет.

Он мог также умело обращаться с лассо, объезжать лошадей, сдирать шкуры с быков, но он понимал, что эти таланты в городе бесполезны.

Он решил окунуться в новую жизнь, как новорожденный. Как самый зеленый из новичков. С другой стороны, подумал юноша, он уже согласился на все их условия, и назад пути нет.

В Сент-Луисе они остановились в гостинице Брауна. Энджелл уже не помнил, когда в последний раз видел такую роскошь. Он с благоговением оглядывался вокруг. Его поражало все. И стены черного дерева, отполированного почти до блеска, так что он мог видеть в них свое отражение. И массивные люстры, словно гигантские птицы свисающие с потолка. Полы устилали ковры, и он даже не слышал собственных шагов. Ему подумалось, что этой ночью он будет спать так роскошно, как никогда в жизни еще не спал.

Энджелл смотрел, как коридорный вставил в медную замочную скважину изящный ключ и дверь открылась. Внезапно на него нахлынули воспоминания:…чьи-то кофейно-черные руки медленно, заботливо поглаживают круглый и блестящий медный набалдашник трости…

– Мистер Энджелл? – откашлялся коридорный. – Вам это подходит?

Энджелл глубоко вдохнул воздух и повернулся к нему:

– Да, прекрасно. – Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания.

– Мисс Морланд сказала, что вам необходимо принять ванну, сэр, – продолжал коридорный. – Я уже послал горничную за всем необходимым. Парикмахер тоже скоро придет.

– Спасибо, – сказал он и по привычке полез в карман. Там, как он и полагал, было абсолютно пусто.

– Все в порядке, сэр. – Коридорный коротко поклонился. – Леди обо всем позаботилась. Благодарю вас.

Энджелл усмехнулся и опять тряхнул головой. Ничего не скажешь, леди действительно позаботилась обо всем.

Войдя в номер, он был изумлен роскошью обстановки и размерами комнат.

В дверь снова постучали. На пороге появилась горничная в безупречном черном платье, фартуке и чепце.

– Доброе утро, сэр, – сказала она. – Я пришла приготовить вам все для ванной.

– Приготовить… а, да. – Энджелл посторонился, пропуская ее. Он внимательно наблюдал, как она отдергивает занавески, наполняет водой лохань и выкладывает к приходу парикмахера ножницы и бритву.

– Вам что-нибудь еще нужно, сэр?

– Нет, спасибо.

Он присел на край огромной кровати и начал стягивать сапоги.

– Если вам что-то понадобится, просто позвоните. – Она показала на длинный бархатный шнурок. – К вам тотчас же придут. – И, сделав быстрый реверанс, она исчезла за дверью.

Энджелл огляделся вокруг.

Если мисс Морланд так путешествует, то как же она живет? Или, что ближе к делу, если она живет так хорошо, то как должна жить ее сестра?

Молодой человек прошелся по комнате, осторожно прикоснулся рукой к кровати. Последнее время он избегал светское общество, так что теперь был даже не очень уверен, что ему удастся вспомнить все, что он когда-то умел. Впрочем, он был даже не уверен в том, хочется ли ему вспоминать все эти приличия и правила поведения.

Здесь, в этом городке, его вряд ли может кто-нибудь узнать. Но что будет, если они все-таки узнают, кто он на самом деле? Энджелл поежился, представив себе эту неприятную картину.

Нет, вряд ли это может произойти. Нью-Йорк достаточно далеко от Джорджии. Огромное расстояние. И кроме того, сколько лет прошло с тех пор!

Нет, это было правильное решение, убеждал себя молодой человек. Ему давно уже не помешало бы скопить немного деньжат. А потом, когда все закончится, он купит себе какое-нибудь небольшое старое ранчо, где-нибудь, скажем, в Оклахоме. Возможно, сама судьба свела его с этими людьми. Но как все странно складывается, черт возьми, думал юноша. Он и представить себе не мог, что будет жить как джентльмен, останавливаясь в одной гостинице с мисс Морланд. Хайми был такой захолустной дырой, что появление там Красавицы представлялось ему чуть ли не волшебством. Нет, наверное, без вмешательства высших сил тут дело не обошлось.

Пришел парикмахер, и вскоре Энджелл уже принял ванну и сидел на стуле в белом банном халате. В этот момент раздался стук в дверь. Маленький лысый парикмахер похлопал горячим полотенцем по лицу Энджелла и наказал ему сидеть неподвижно, пока он сходит и откроет дверь. Послышались шаги.

– Мистер Энджелл, – раздался голос Уинтерза, – когда мистер Айзакс закончит и вы оденетесь, я буду ждать вас в прихожей.

– Дгрррр…сссь, – пробормотал Энджелл.

Уинтерз тяжело вздохнул и переспросил:

– Что?

Энджелл торопливо снял с лица влажное полотенце.

– Договорились, – четко повторил он.

– Хорошо.

– Эй, Уинтерз, – повинуясь внезапному порыву, обратился к нему Энджелл, – я хотел чтой-то спросить.

Мужчина медленно повернулся к нему:

– Что-то – извольте запомнить и впредь не повторять ошибок.

Парикмахер правил бритву, и Энджелл, воспользовавшись передышкой, поспешил снять с лица полотенце.

– Так вас чтой-то тревожит, Уинтерз? – повторил он.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Да. Тревожит, – наконец выговорил он. – Вы! Меня тревожит то, что, несмотря на все наши усилия, мы провалимся! Из-за того, что вы законченный, безнадежный идиот! Мы с таким же успехом могли бы попробовать создать нового Франкенштейна! Нас поднимут на смех, а мисс Присцилла будет опозорена.

Энджелл внимательно рассматривал Уинтерза, в то время как мистер Айзакс брил ему правую щеку.

– Ну не знаю, – сказал он наконец. – Не знаю, что там насчет Франка Штейна, но зачем вы проехали пол-Америки, чтобы в такой грязной дыре, как Хайми, отыскать мужа для этой девушки? На ней что, дома никто не хочет жениться?

Харви быстро обернулся к нему, и Энджелл понял, что задел его за живое.

– Вы просто не понимаете, – процедил сквозь сжатые зубы Уинтерз. – Нью-Йорк – это совсем другой город, он разительно отличается от тех, в которых вам приходилось бывать. И там люди никогда не прощают ни малейшего промаха. Мисс Присцилла будет полностью скомпрометирована, если узнают, что она посмела поступить не так, как принято. Ее ждут унижение и всеобщее осуждение. И всю ее семью мгновенно занесут в черный список и больше не станут принимать ни в одном из приличных домов Нью-Йорка.

Энджелл, лениво улыбаясь, наблюдал, как его собеседник пытается справиться с чувствами.

– Такое впечатление, что я вас чуть ли не спасаю, – неторопливо проговорил он. – Но думаю, вы это не имели в виду.

Последняя фраза молодого человека вызвала у Харви скупую улыбку.

– Да, я вовсе не собирался льстить вам, – задумчиво проговорил он и присел на краешек лохани, подперев руками подбородок.

– Вы могли бы найти какого-нибудь более подходящего мужика, – предложил Энджелл. Мистер Айзакс стер с его лица остатки пены и немного развернул его на стуле, чтобы удобнее было стричь. – Может, я даже сумею вам помочь с этим. Понятно, я не кажусь джентльменом, но я неплохо разбираюсь в людях.

Уинтерз медлил с ответом. Энджелл спокойно и невозмутимо наблюдал за ним.

Наконец его собеседник поднял голову и печально улыбнулся:

– Нет. Боюсь, вы не сможете нам в этом помочь. Понимаете, этого человека никто не должен знать в Нью-Йорке, иначе весь замысел рухнет как карточный домик. И кроме того, это катастрофически повредит Морландам. Мисс Эве будет впоследствии гораздо сложнее составить выгодную партию. Именно поэтому мы и хотели найти такого человека, которого там вообще никто не знает.

– Ну, значит, считайте, что вам это удалось, – наклонил голову Энджелл. Он припомнил всех своих знакомых и пришел к выводу, что вероятность встретиться с ними в Нью-Йорке ничтожно мала.

– И это должен быть человек абсолютно неизвестный, – продолжал Харви. – У мисс Присциллы был шанс сделать великолепную партию. Ею интересовались Ричард Олден и Чарлз Монтджой. И ходили слухи, что даже герцог Саттерклифф собирался приехать познакомиться с ней и, может быть, даже просить ее руки. Какие прекрасные восхитительные перспективы! А теперь, вместо этого… – он безвольно уронил руки, – теперь у нее нет ничего. Абсолютно никакого будущего.

– Ладно, поглядим, – реалистично заметил Энджелл. – Я на ней женюсь. Потом уеду куда-нибудь, а вы скажете, что я помер где-нибудь. А потом вы сможете женить ее на этом самом герцоге, если он все еще будет хотеть этого.

Уинтерз изумленно посмотрел на молодого человека:

– Но это же будет двоемужие!

Энджелл улыбнулся:

– Слишком сложно для меня. Ладно, какого черта! Вы вроде купили мне новый костюм?

Глава 5

Эва стояла перед парадным крыльцом гостиницы в лучах заходящего солнца. Ей было тепло, хотя на улице уже начинало холодать. Она оглядывалась в ожидании Харви и Джошуа Энджелла. Они условились встретиться в половине седьмого. Сейчас уже было без четверти семь. А на семь назначен ужин. Это было очень не похоже на Харви: он редко опаздывал даже на пять минут, что уж говорить о пятнадцати.

Девушка вновь оглядела улицу, затем – стоящие на веранде столики. Может, она не заметила их? Она бегло скользнула взглядом по собравшимся на веранде людям. Мужчины курили сигары, дамы просто вышли подышать свежим воздухом.

Вздохнув, Эва распахнула плащ и взглянула на маленькие, украшенные бриллиантами часы, свисавшие на цепочке с лифа. Шесть сорок семь. Она еще раз взглянула на улицу и решила, что можно присесть в кресло-качалку. Сидя, она так же хорошо сможет наблюдать за улицей. А так еще кто-нибудь подумает, что она хочет нанять экипаж.

Эва внимательно изучала толпу. Она искала пару, в которой один был бы безупречно одет, как Харви, а другой был бы ковбоем, но очень привлекательным – как Энджелл. Но ни один из тех, кто попадался ей на глаза не носил свой костюм с изяществом, свойственным Уинтерзу. А ковбои были слишком малорослы и неуклюжи по сравнению с мистером Энджеллом.

Она удивлялась, как ей повезло с этим юношей. Он ярко выделялся среди всех этих грубых личностей. Рослый, но не слишком высокий, широкоплечий, крепкий, но не грузный. А какие у него красивые, словно литые руки и чудесные волосы!

Внезапно ее внимание привлек прилично одетый джентльмен, который помогал леди выйти из экипажа.

Прекрасные манеры. Эва сделала себе заметку, что мистеру Энджеллу будет необходимо научиться и галантности. Возможно, им придется ходить в театр.

Эва вздохнула и вновь бросила взгляд на часы. Шесть пятьдесят две! Возможно, ей придется послать человека с весточкой, что они опаздывают.

Неподалеку остановился другой кеб. Из него вышел молодой изящный джентльмен и обошел вокруг экипажа – вероятно, забрать багаж. Эве он напомнил мистера Энджелла, и она подумала, что если он подучится, то вскоре будет выглядеть ненамного хуже.

Но вот она заметила торопливо пробирающегося сквозь толпу Харви. Она уже была готова дать ему суровую отповедь за такое серьезное опоздание, но увидела, что он несет множество свертков.

Внезапно она заметила, что к ней приближается тот самый изящно одетый джентльмен. Вот он поднял голову и, заметив ее взгляд, улыбнулся.

Кровь ударила Эве в висок, и она тяжело опустилась в кресло-качалку. В это невозможно поверить! Она думала, что мистеру Энджеллу стоит научиться держаться подобно этому изящному джентльмену. В то время как этот джентльмен и был мистер Джошуа Энджелл!

На мгновение у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, как подгибаются колени. Он подошел к лестнице.

– Я извиняюсь, мы пришли позже, мисс Морланд, – сказал он, печально улыбаясь. – Мы так зашились с этими покупками, что вовсе забыли про время.

Эву рассмешили столь неподходящие для его нового облика слова, но она сдержалась и только улыбнулась, с интересом разглядывая его. Теперь непослушные черные волосы были коротко подстрижены, открывая резкие скулы и светлые глаза. Он был чисто выбрит, и высокий белый воротничок резко контрастировал с темной от загара кожей. Он выглядел здоровым и полным сил – это делало его еще привлекательнее.

– Ничего, мистер Энджелл. Но вы, мистер Уинтерз, – сказала она, нахмурившись, когда запыхавшийся Харви остановился рядом, – могли быть более точным.

Он сердито посмотрел на Эву.

– Тому причиной ненасытное любопытство этого человека. – Он метнул быстрый взгляд в сторону юноши. – Он хотел обязательно посмотреть все: котелки, цилиндры, галстуки-шнурки, другие галстуки. Когда же я пытался оттащить его от бриджей и гетр, молодой человек заявил, что он хочет научиться играть в теннис. Можете представить себе большую нелепость?

Девушка перевела взгляд на Энджелла. Тот пожал плечами:

– Я просто хотел узнать, зачем нужны эти вещи.

Эва почувствовала, что ее начинает душить смех. И ей стоило больших трудов сдержаться. Харви одарил ее возмущенным взглядом:

– Возможно, вы думаете, что ходить с ним по магазинам – это нечто вроде развлечения. Хорошо, тогда в следующий раз вы пойдете с ним сами. Посмотрим, насколько забавным вам это покажется. Он, кстати, еще собирался купить вам пару полосатых чулок. Но я его просто не пустил в магазин, где они продавались.

– Они выглядели очень мило, мисс Морланд, – вкрадчиво проговорил Энджелл.

На этот раз она не удержалась и расхохоталась над таким мальчишеством. Энджелл торжествующе посмотрел на Харви.

– Не могу поверить, что вы благосклонно относитесь к такому бесстыдству, – возмутился тот.

– Харви, успокойся, – сказала Эва. – У него были добрые намерения. А теперь пойдемте, мы опаздываем. Занесите покупки швейцару, а я пока позабочусь о кебе. Не знаю, как вы, а я проголодалась.

– Держи рот на замке и повторяй все за нами, – давал Харви Энджеллу последние наставления в экипаже. – И ради Бога, следи за своей речью. Помни об этом и не проглатывай окончания.

– Что? – смущенно спросила Эва. – Что он должен не проглатывать?

– Окончания. Он прекрасно может говорить правильно и чисто. Я самолично это слушал. Просто этот парень слишком ленив, чтобы помнить об этом постоянно. Ну-ка прочти скороговорку.

Энджелл, глядя на потолок экипажа, прочитал зарифмованную скороговорку. Закончив, он повернулся к Харви и сухо осведомился:

– Я правильно говорил?

Эва переводила взгляд с одного мужчины на другого, словно они казались ей сумасшедшими.

– Ради Бога, о чем вы? Что это такое?

– Просто небольшой стишок, который Харви сочинял специально для меня. Разве он не великолепен?

– Я подумал, это может принести ему немалую пользу, – объяснил Харви, – этот стишок еще не раз спасет его в трудные минуты.

– Хмм, да, – произнесла девушка. – Хотя он и не отличается особенным смыслом…

– Я придумал его для вполне конкретных целей. И я вовсе не упражнялся в поэтическом искусстве.

– Уверен в этом, – кивнул Энджелл, про себя радуясь раздражению, прозвучавшему в голосе Харви.

– Вы хоть что-то знаете о поэзии? – мрачно спросил Харви.

– Ничего. Потому и не ношу очков, – парировал Энджелл.

Харви откинулся на спинку сиденья и сердито пробормотал:

– Это уже переходит все границы.

– Мальчики! – нахмурившись, вмешалась Эва. – Мистер Энджелл, я думаю, стишок действительно сослужит вам хорошую службу, особенно если вы будете его регулярно повторять. А ты, Харви, можешь приложить больше усилий и придумать другие упражнения.

– Нет уж, лучше пусть он не прикладывает усилий, – мрачно проговорил Энджелл.

– Возможно, следует заняться временами. Например, можно просклонять глагол «быть», – предложил Харви. – «Я был имбецилом, я в настоящий момент имбецил, и я навсегда останусь имбецилом», – громко продекламировал он. – И я ничего не смогу с эти поделать.

– Я был болван, я и сейчас болван, и я навсегда останусь болваном, – парировал Энджелл. – Как насчет этого, Харви?

– Вы оба правы, – усмехнулась Эва. – А теперь давайте сменим тему. Я не хочу краснеть за вас, если вы будете продолжать ругаться в ресторане.

Но Энджелл видел, что ее эта ситуация в отличие от Харви забавляет. Любопытно: чем удачнее получается у него рассмешить мисс, тем мрачнее становится Уинтерз.

После того как они сели за столик, предусмотрительно накрытый в стороне от других обедающих, Эва начала знакомить Энджелла с сервировкой и правилами поведения за обедом, которые она называла этикетом.

– Это – бокал для воды, – сказала она, указывая на стаканчик справа от ножа, – а вот этот – для вина. Столовые приборы лежат в том порядке, в каком они вам понадобятся. Например, когда подают салат, его следует есть вилкой, лежащей с краю. Следующая вилка – для второго блюда. Если вы пожелаете устриц, вам принесут для них специальную вилку. То же самое касается и ложек – все по порядку. Первая – для мясного бульона, следующая – для супа, а эти – для кофе и десерта.

Энджелл внимательно следил за ее объяснениями, но молчал. По его мнению, все это было достаточно нелепо и забавно, однако он понимал, что высказывать это вслух не стоит.

– Салфетку нужно держать на коленях. На нее следует класть руки, когда вы не едите. Никогда не ставьте локти на стол и ни в коем случае не указывайте пальцем на еду. Вам все понятно?

Энджелл кивнул.

– Да, еще одно. Нож используется только для того, чтобы разрезать пищу. В приличном обществе едят вилками, ножом – никогда. У вас есть какие-нибудь вопросы?

– А горох?

– Горох? – переспросила Эва.

Он кивнул.

– А что с горохом?

Хотя он спросил скорее в шутку, внезапно ему представилась страшная картина: он маленькой вилочкой подцепляет по одной горошинке и медленно отправляет их в рот.

– А если я закажу горох? Ножом его есть удобнее, а средней вилкой практически невозможно. Но ведь его нельзя есть ножом?

Эва готова была рассмеяться, но сдержалась.

– Простите, нет.

Харви начал тихо хохотать.

– Ладно, я могу не заказывать горох. Просто мне кажется, что все эти сложные правила на самом деле особенно не нужны. Сложностей много, а толку? Ну, я имею в виду, это немного похоже на поедание супа с помощью вязальных спиц.

Теперь Харви уже открыто загоготал. Энджелл тоже с трудом удерживался от смеха.

– Вы отчасти правы, но вам придется ею пользоваться. Да, и скорее всего вам не придется нигде пользоваться двузубой вилкой.

– Ладно, справлюсь, – улыбнулся Энджелл.

Она улыбнулась в ответ, и он подумал, что эти несколько месяцев принесут ему не только выгоду, но и множество приятных минут. Может быть, иногда даже будет весело, как сейчас. Несмотря на всю эту мороку с приличиями, ему нравилась мисс Морланд. И не только потому, что она была красива. Ему казалось, что за маской приличий и снобизма пряталась совсем другая девушка – искренняя и очень одинокая.

С обедом он разберется легко. Если все, чему ему предстоит научиться, пойдет так же споро, то он быстро сумеет освоиться. За вечер Эва сделала ему всего несколько замечаний. Сначала он хотел налить себе вина, – это должны делать слуги. Вторым грехом было то, что он положил ноги на противоположный стул…

Правда, он сразу заметил, как округлились глаза Харви, когда он случайно уронил моллюска в свой бокал с водой. Но проклятые моллюски такие скользкие, что их просто невозможно удержать этой дурацкой маленькой вилкой! И он же не попал им в бокал мисс Морланд или куда-нибудь еще. В конце концов он решил, что просто больше не будет их заказывать.

Последним блюдом были поданы разнообразные сыры, которые, как выяснилось, нужно было тоже есть этой вредной вилкой. Их даже разрезать ножом нельзя – только вилкой! Ложки за обедом почти не использовались. Ими ели исключительно жидкую пищу. Зато вилкой ели все остальное, почти все, как он выяснил, внимательно оглядевшись вокруг.

Когда они вышли из ресторана, уже стемнело и похолодало. Небо было усыпано звездами. Мисс Морланд решила, что обратно в гостиницу они пойдут пешком. Энджелл был только рад возможности пройтись рядом с ней. Он предложил ей руку, и она легко приняла ее, вызвав у него необычные, но довольно приятные ощущения. Он слегка наклонил голову в сторону своей дамы, полагая, что так ведут себя настоящие джентльмены.

– А знаете, я всегда ненавидел города, – заметил Энджелл, разглядывая экипажи, фургоны и подводы, которых, несмотря на поздний час, было на улице еще много. – Они не дают человеку толком подумать. Жизнь тута несется стремительно, сшибая человека с ног.

– Тут, – проворчал идущий сзади Харви.

Энджелл обернулся и, самоуверенно улыбнувшись, кивнул:

– Да, спасибо. Понимаете, что я имею в виду, мисс Морланд?

– А я, мистер Энджелл, наоборот, очень люблю города, – ответила она. – Нигде больше не найти такого количества образованных и интеллигентных людей. И кроме того, в городе много интересного! Музеи, театры, галереи искусства. Кода вы оцените все это с точки зрения образованного джентльмена, я уверена, вы станете более уважительно относиться к городу.

Энджелл повернулся к ней.

– Не знаю насчет этого, мисс Морланд, – не сдавался он. – Но мне всегда больше по душе была природа. Крутые холмы, деревья, разбросанные тут и там фермы. Знаете, как много звезд можно увидеть в поле ясной летней ночью?

– У сельской жизни есть свои преимущества, – согласилась Эва, слабо улыбнувшись. – Тишина. Свежий воздух. У нас был дом в Пенсильвании. Мне очень нравилось туда ездить, когда я была маленькой. Там просто райские места.

Энджелл любовался ее лицом. Оно внезапно просветлело. Может, оттого, что она вспомнила детство – время, когда бесчисленные правила еще не управляли ее жизнью? Время, когда она могла носиться по грязным улицам, не беспокоясь, что испачкает платье или порвет ботинки?

– А что с ним случилось? Вы до сих пор туда ездите?

– Нет, – махнула она рукой. – Его продали. Последний раз я была там в семь лет. Тогда считалось более престижным жить на берегу океана. И папа продал его и снял загородный дом в Ньюпорте.

– Не так уж и плохо, – тактично проговорил молодой человек.

– О, конечно, это не плохо. Там тоже довольно мило. И мне нравится океан, – сказала она без особого энтузиазма.

Они завернули за угол и пошли по спокойной безлюдной улочке. Здесь было гораздо темнее, и Энджелл, заколебавшись, замедлил шаг. Но идущий сзади Харви пояснил, что это более короткий путь к гостинице, тем более что мисс Морланд не одета для прогулки.

Энджелл пожал плечами и двинулся дальше, продолжая разговор:

– А что ваши родные, мисс Морланд? Они знают, что вы поехали искать мужа для мисс Присциллы?

Она тяжело вздохнула.

– О Господи, конечно же, нет. Они уверены, что мы с сестрой гостим у друзей в Хэмптоне. Цилла, конечно, сейчас там. В ее… положении сложно совершать длительные поездки.

– Хмм. Да уж. – Энджелл внимательно наблюдал за девушкой. Было видно, что ей не по себе от того, что приходится говорить родителям неправду.

– Перед тем как вернуться в Нью-Йорк, мы встретимся с ней в Бостоне. Я… я думаю, вам она понравится. Она нравится многим мужчинам.

Он рассмеялся:

– Я уже понял.

В ту же минуту он пожалел, что так пошутил: краска смущения мгновенно залила ее прекрасное лицо.

– Я ничего такого не имел в виду, мисс Морланд.

– Вы не правы, не стоит так шутить.

– Нет? – переспросил он, сдерживая улыбку.

– Я уверена, что Присцилла любила того мужчину. Она не могла просто лечь с первым встречным в ближайшем стогу сена.

Энджелл замер и сосредоточился.

– В стогу сена… – пробормотал он задумчиво, – никогда не пробовал.

Девушка смерила его раздраженным взглядом.

– Мисс Морланд, а у вас есть еще братья или сестры? – Молодой человек попытался перевести разговор на другую тему.

Эва перевела дыхание. Раздражение медленно проходило.

– Да, – проговорила она. – У меня есть старший брат. Он недавно женился. Прошлым летом. Его женой стала мисс Доркас Фибб из род-айлендских Фиббов.

– Звучит словно сорт рыбы, – хихикнул он.

Мисс Морланд прищурилась:

– Шутить в данном случае неуместно. Это невежливо и даже неприлично.

Энджелл понял, что она оскорблена.

– Но я же не имел в виду, что ваша невестка похожа на рыбу. Я ни слова не сказал о ее внешности! – Он замолчал на мгновение и наконец сдался. – Ну, хорошо, согласен, рыба здесь ни при чем. Определенно ни при чем.

Он думал, что Харви захихикает, но тот, как ни странно, хранил молчание. Энджелл оглянулся. Харви нигде не было. Энджелл некоторое время боролся с собой: говорить об этом мисс Морланд или нет. Но в конце концов человеколюбие победило в нем, – одинокому денди опасно ходить вечером по темным переулкам.

– Э, мисс Морланд? – прервал он ее изысканный монолог о том, как вредно смеяться над другими. Он остановился, и она тоже, удивленно взглянув на него. – Кажется, мы где-то потеряли мистера Уинтерза.

Эва быстро обернулась. Улица была почти пуста за исключением одинокого фургона. И ни одного пешехода. Нет, видно, Харви не просто отстал.

– Что с ним могло случиться? – выдохнула она, серьезно глядя в лицо Энджеллу и нервно сплетая и расплетая руки.

– Может, пошел погулять, – ответил Энджелл. – А может, его одолела жажда, зашел куда-нибудь промочить горло.

Эва скорчила гримасу, развернулась и быстро зашагала обратно по улице.

– Он никогда не уходил раньше гулять, не предупредив. И вы прекрасно знаете, что он не пошел бы утолять жажду, не сообщив нам об этом.

Энджелл молча шел следом.

– Знаете, мисс Морланд, думаю, вам лучше подождать где-нибудь в безопасности, а я пока схожу и самостоятельно поищу мистера Уинтерза, – проговорил он наконец, понимая, что не может придумать, как выразиться более вежливо.

Эва остановилась и с тревогой взглянула на него:

– Думаете, с ним что-то случилось? Вы думаете, с ним произошла какая-то беда?

Энджелл взял ее под руку и попытался увести с дороги. Но девушка упиралась – она хотела идти обратно.

Район, в котором они очутились, состоял по большей части из магазинов и складов. Днем здесь, вероятно, было многолюдно и безопасно, но теперь, поздним вечером, когда все уже было закрыто, дома скрывались в зловещей мгле.

– Куда нам идти? – Эва то смотрела на Энджелла, то оглядывалась вокруг в поисках Харви.

Энджелл тоже обеспокоенно вглядывался в темноту.

– Я уже сказал вам. Прежде всего надо найти салон или ресторан, где я оставлю вас и отправлюсь на поиски.

– Ни в коем случае, – заупрямилась Эва. – Я пойду вместе с вами. Мы потеряли его совсем недавно. И если поторопимся, то найдем его. Он должен быть где-то здесь, поблизости.

– Простите, пожалуйста, мисс Морланд, – отрицательно покачал головой Энджелл, – но вы ничего в этом не понимаете. Может, на востоке люди более законопослушные, но здесь человека могут пристрелить из-за медного гроша. – Он оглянулся назад и машинально потянулся рукой к поясу. – Проклятие, – пробормотал он, не нащупав кобуры на привычном месте. Револьверы остались в гостинице.

Мисс Морланд крепко сжала его руку, и он повернулся к ней.

– Нам нужно побыстрее найти его. Нельзя терять времени на то, чтобы отвести меня куда-то, – проговорила она.

Энджелл опять покачал головой и неразборчиво выругался. Он был безоружен, и с ним красивая молодая девушка. Бывают же такие неприятные ситуации!

– Ладно, – хмыкнул он и повернулся в ту сторону, откуда они пришли. Внезапно она требовательно сжала его руку. Он взглянул вниз и увидел в ее ладони маленький, украшенный серебром пистолет. Он в изумлении взглянул на девушку. Ему хотелось расхохотаться, но он понимал, что может этим ее обидеть.

– Я купила его еще в Нью-Йорке. Боялась, что с нами может случиться что-то вроде этого, – сказала она серьезно. – Вы им умеете пользоваться. А теперь нам нужно найти Харви.

Энджелл скептически поглядел на нее, но промолчал. Он не стал говорить, что этот пистолетик – бесполезная игрушка. Разве что попасть противнику в глаз. Ни одного нормального бандита в окрестностях Миссури не испугает дамский пистолет.

Их внимание привлек легкий шорох сзади. Энджелл мгновенно шагнул вперед, так что мисс Морланд очутилась у него за спиной.

По другой стороне улицы, в тени, под прикрытием стены, крался худощавый мужчина. Он был уже почти напротив них, но неожиданно нырнул в темный проем двери и словно исчез.

Энджелл услышал неразборчивый шорох.

– Тихо. Замрите, – проговорил он, сжимая за спиной руку мисс Морланд.

– Что это? Что он собирается делать? – прошептала она.

– Мисс Морланд, пожалуйста, молчите.

Они перешли через улицу и очутились недалеко от двери, за которой исчез незнакомец. Когда до нее осталось около десяти метров, Энджелл отпустил руку девушки, и они остановились. Юноша нащупал в кармане крошечный пистолет.

– Так, – громко сказал он. – А теперь выходи сюда. Что тебе надо?

В дверях появилась темная фигура. Незнакомец посмотрел сначала на Энджелла, потом перевел взгляд на мисс Морланд.

– Вы ничё не теряли? – спросил он.

– Нет, – удивленно взглянул на него Энджелл, – чего?

Незнакомец задумчиво почесал в затылке, затем пригладил засаленные волосы.

– Может, мне стоило спросить: вы никого не теряли?

– Не думаю, что вы нам сможете помочь, мистер, – проговорил Энджелл.

Эва коснулась его рукой.

– Может быть, он знает что-нибудь про Харви, – прошептала она довольно громко, чем вызвала улыбку у незнакомца.

– Это верно, мэм. Я действительно кое-что знаю. – Он вышел из тени. Что-то в его движениях заставило Энджелла сделать несколько шагов назад.

В тот же момент с перекрестка неподалеку выехал экипаж и с грохотом понесся в их сторону. От качающихся на нем фонарей по мостовой плясали тени. Энджелл пристально вглядывался в лицо их собеседника.

Свет играл бликами на его отвратительном, уродливом лице. Словно почувствовав взгляд юноши, незнакомец подался назад во тьму дверного проема.

Энджелл сделал шаг вперед. Харви, Эва, пистолет – все было забыто. Экипаж проехал мимо. Но Энджелл уже успел заметить молочно-голубое бельмо на левом глазу незнакомца.

Воспоминания захлестнули его. «Боже всемогущий!» – подумал он, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

Экипаж проехал, и все снова погрузилось в темноту.

Больше не раздумывая, Энджелл ринулся с кулаками на мужчину. Незнакомец был достаточно рослым, но Энджелл оказался сильнее. Первый удар в солнечное сплетение отбросил незнакомца на дверь. Вторым, справа, в голову, он свалил его с ног. Потерявший сознание бандит упал на тротуар.

– Что вы наделали?! – запричитала Эва. – Что вы с ним сделали?! Он хотел нам сказать, где Харви!

Энджелл, постепенно приходя в себя, потер кулак другой рукой и поднял на нее глаза. О чем она говорит? Он попытался понять, но перед его внутренним взором, застилая все, стоял молочно-голубой глаз на насмешливом лице.

Он вздрогнул. Невероятно. Не может быть! Носком сапога он перевернул бандита на спину. Да, он не ошибся. Баррет Трейс – надсмотрщик с плантации его отца. Казалось, это было сто лет назад.

Страшные воспоминания нахлынули на Энджелла, и он закрыл глаза, пытаясь побороть их. Нужно срочно уходить отсюда. Уходить отсюда ко всем чертям.

Им нужно исчезнуть, пока Трейс не очнулся и не узнал его.

Глава 6

– Что вы делаете? Куда мы идем? – Эва была испугана. Но теперь она боялась уже не бандитов и не беспокоилась за судьбу Харви. Нет, сейчас она боялась Энджелла. Он был похож на одержимого. С дикими глазами, не выпуская ее руки, он тащил ее прочь по улице.

Но она безропотно следовала за ним, понимая, что все равно гораздо больше боится ночных бандитов, чем неожиданно ставшего чужим Энджелла.

Та страшная дверь и злодей, лежавший с разбитой головой и без сознания, – все это давно осталось позади. Но у Эвы все еще стояло перед глазами его лицо. И она не могла забыть, как страшно он падал. Два удара. Два безжалостных удара огромных кулаков – и незнакомец лежит на земле. Эва никогда еще не встречалась с такой жестокостью.

Может быть, Энджелл сошел с ума? Она вновь прокрутила в голове все последние события. Или, может, тот человек был его дружком? Может, он убил Харви?! А теперь Энджелл тащит ее куда-то. Что он хочет с ней сделать? Страх стиснул ей грудь, но она сдержалась и даже не вскрикнула.

Не стоит думать о нем так плохо, решила она. Он же безобиден. Даже вежлив. Господи милосердный, он даже казался ей привлекательным!

Внезапно Эва споткнулась. Энджелл попытался удержать ее. Еще шаг, и она, запутавшись в юбках, упала на тротуар.

Энджелл сразу же отпустил ее руку. Но Эва все равно чувствовала, как все внутри у нее сжимается от дикого страха.

– Мисс Морланд?! – Он присел рядом.

Она в ужасе посмотрела на него. При одной мысли, что он безумен, ее охватывал ужас. Невольные слезы брызнули у нее из глаз.

Он вновь взял ее за руки, и она вскрикнула. Она даже была не способна бороться с ним. Слезы закапали на плащ.

– Оставьте меня! – взмолилась она.

Он замер, не отпуская ее рук.

– С вами все в порядке? Извините.

– Нет, нет, отойдите! Ради Бога, не причиняйте мне вреда! – Девушка словно не слышала его слов. Она была полностью сосредоточена на одной-единственной мысли – он продолжает насильно удерживать ее руки.

– Не причинять вам вреда?! – Он быстро выпустил ее и отпрянул назад. – Мисс Морланд, черт побери! Я никогда не причиню вам вреда. Никогда!

Она недоверчиво посмотрела ему в глаза.

– Но что… что произошло? Из-за чего вы так поступили с этим человеком? – Голос ее дрожал, и сама она вздрагивала от переполнявших ее эмоций. – И что с Харви?

Жесткое выражение на его лице в одно мгновение сменилось на мягкое и кроткое.

– Мы найдем его. Обещаю вам. Пожалуйста, не бойтесь ничего. – Эва ощутила, что он легко похлопывает ее по руке. – Мисс Морланд, простите меня. Нам нужно было срочно уйти подальше от этого человека. Он мог очнуться и тогда… Ох, ладно, простите. Тише, тише.

Она поняла, что до сих пор плачет. Горячие соленые слезы обжигали ее лицо. Теперь она осознала, как глупо было думать, что ей грозит от Энджелла какая-то опасность. Внезапно ей захотелось отбросить все приличия и зарыдать у него на плече. Ей было необходимо почувствовать себя в безопасности, под чьей-нибудь надежной защитой. И в данный момент Джошуа Энджелл как нельзя лучше подходил для этого.

Но она все-таки не поддалась внезапному порыву. Вместо этого продолжала сидеть и плакать, в то время как Энджелл пытался хоть как-то утешить ее.

– Я ни в коем случае не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое, – сказал он и взял ее за руку. Потом осторожно погладил ее плечо и, коснувшись лица девушки, мягко смахнул слезу с ее щеки.

Она не могла оторвать взгляд от его глаз, загадочных и почти неразличимых в темноте. Она чувствовала, что ей нравится то, что происходит. У нее перехватило дыхание.

Затем он нежно провел рукой по ее шее. Пальцы, пробравшись под воротник, коснулись ее гладкой кожи. Она приоткрыла губы. Ее дыхание участилось. Затем он пробежал пальцами по ее локонам. Шляпка Эвы упала на землю.

– У вас такая нежная кожа, – прошептал он.

Эва таяла от его прикосновений. Она чувствовала, как ее переполняют восхитительные, неведомые чувства. Они стояли теперь так близко, что она уже не видела его глаз.

Девушка прикрыла глаза. Он прижал ее к себе крепче, и она опустила веки, почувствовав совсем рядом его дыхание. И вот он коснулся губами ее рта.

Поцелуй. Такой мягкий, но как стучит в ответ ее сердце! Она отпрянула и открыла глаза. Энджелл смотрел на нее спокойным мужественным взглядом. И Боже, как он был красив!

Неожиданно для себя она наклонилась к нему. Ей хотелось почувствовать силу этих могучих рук, хотелось, чтобы он сжал ее в крепких объятиях. Ей хотелось поцеловать его, коснуться, но она не могла пошевелиться. А хотела бы даже большего.

– Эва, – низким голосом проговорил он.

Она облизнула пересохшие губы. Энджелл вновь накрыл ее рот своим, нежно гладя рукой ее волосы. На этот раз поцелуй был уже более требовательным. Затем его руки спустились ниже по ее спине. Она прижалась к нему еще крепче и, подняв руки, нащупала застежки его куртки. Его язык настойчиво двигался в глубине ее рта.

Эва почувствовала, как горячие руки обхватывают ее талию. Ее дыхание стало частым и прерывистым, но не от страха, а от наслаждения. Энджелл начал медленно целовать ее шею, исследуя губами каждый сантиметр, наслаждаясь каждым прикосновением.

Она стиснула его голову, зарывшись пальцами в черные волосы, и часто задышала. Поцелуи в шею стали для нее сладчайшей пыткой. И в то же время в глубине души она все еще никак не могла поверить в то, что все это действительно происходит с ней.

Но вот его язык коснулся ее уха. Она чуть наклонила голову и распахнула глаза. Не может быть, думала она. Наверное, ей все это снится. Какой странный восхитительный сон!

Внезапно она заметила какое-то движение впереди, на тротуаре. Мужчина! И он направляется прямо к ним.

Она резко выдохнула и оттолкнула Энджелла. Он отпрянул и удивленно посмотрел на нее:

– Что такое?

– Посмотри, – показала она движением глаз и легким кивком головы.

Действительно, к ним по тротуару медленно приближался мужчина. Он был еще далеко, и в темноте нельзя было разглядеть его лица.

– Что за черт! – Энджелл встал на ноги и помог Эве подняться, все еще не убирая руки с ее талии.

Всматриваясь в незнакомца, он шагнул вперед. Затем сделал еще шаг, другой – и побежал ему навстречу.

И тут Эва поняла, что это Харви, одетый в вишневую ночную сорочку. Он шел, обхватив руками голову. Девушка побежала вслед за Энджеллом.

Молодой человек первым подбежал к Харви, скоро рядом очутилась и Эва.

– Проклятие, что с вами стряслось? – воскликнул Энджелл.

Харви застонал и затряс головой. Под глазом у него красовался синяк.

– А что ты думаешь, идиот? Меня ограбили!

– О черт, – проговорил Энджелл.

– Они обобрали меня до нитки! Забрали все! – простонал Харви.

Энджелл остановился и приподнял бровь.

– Ну не все, – кивнул он на вишневую ночную сорочку.

Харви повернулся к нему и раздраженно воскликнул:

– Нет, они забрали все. Вы что, думаете, я ношу что-то вроде этого?

– Вы имеете в виду, что они оставили вам свое белье? – ошеломленно спросила Эва.

Харви посмотрел на нее:

– Один из них был слишком толст, он не мог надеть мое белье поверх этой сорочки и бросил ее. Не мог же я выйти на улицу совсем без одежды.

Энджелл вздохнул, пряча улыбку:

– Все-таки приятно, что они хоть это вам оставили.

– Господи, – пробормотала Эва. Она почувствовала стыд – ее осенило, что, пока они целовались с Энджеллом, совсем рядом, за углом, Харви грабили. – Нужно срочно отвезти его в гостиницу. Мистер Энджелл, будьте так любезны, сбегайте на соседнюю улицу и наймите кабриолет.

– Где вас черти носили? – спросил Харви.

– Мы наткнулись на одного парня. Вы бы назвали его «подозрительным типом», – невозмутимо поведал Энджелл, – и когда мы бежали от него, мисс Морланд упала. Я как раз помогал ей подняться в тот момент, как мы увидели вас.

– Да, да, верно, – поспешно согласилась она. Ее голос дрогнул.

К счастью, Харви был слишком потрясен произошедшим, чтобы обратить внимание на ее странное поведение.

– Не могу до сих пор поверить. – Он покачал головой и очень осторожно прикоснулся к заплывшему глазу. – Со мной были часы, подарок отца…

– Ладно, я пойду найду кеб, – сказал Энджелл.

Эва проводила его взглядом. Она готова была возненавидеть себя за содеянное. И ей было нестерпимо стыдно. Но даже теперь, наблюдая, как он уходит, она понимала, что ее тянет к нему. И это, пожалуй, пугало ее больше всего остального.

Они привезли Харви в гостиницу, где он рассказал о случившемся полиции. Затем пришел доктор, осмотрел его и дал снотворного. Харви был практически невредим, если не считать синяка под глазом, шишки на голове и нескольких ушибов.

На следующее утро Эва выслушала его напыщенный рассказ о том, чего он лишился. Бандиты забрали бумажник, часы, одежду и, что самое важное, нанесли непоправимый урон его чести.

– Наш друг Энджелл небось посмеивается надо мной потихоньку, – бушевал Харви.

Они сидели в гостиной у Харви в номере. Сам пострадавший уютно устроился в мягком кресле. Его колени были прикрыты вязаным шерстяным платком, а рядом стояла большая чашка чая, в которую, как Эва догадывалась, была добавлена изрядная порция виски.

– Бродягам вроде него не страшны прогулки по темным переулкам. Такие, как он, небось всегда готовы пустить в ход кулаки. Я уже говорил тебе, Эва, иногда приходится жалеть, что ты джентльмен. Здесь люди ничего не уважают. Для них нет ничего святого.

Эва слушала его, глядя в окно. Внизу шумела улица, катились повозки и экипажи. Да, она знала, что Энджелл не задумается, когда надо будет пустить в ход кулаки. Знала, потому что была свидетельницей того, как это произошло.

Но в разглагольствованиях Харви ее пугало совсем другое. Мистер Уинтерз, конечно, был слабо подготовлен для уличных драк в Сент-Луисе. Но действительно ли Энджелл способен смеяться над ним за его спиной? Прошлой ночью, когда все закончилось, он ушел в какой-то салон, и она больше его не видела. Может, он теперь считает ее распущенной и безнравственной?

Нет, Энджелл другой. И вряд ли он станет смеяться над Харви. У него доброе сердце, и он честный человек. И, что причиняло ей нестерпимую боль, скоро он будет принадлежать только ее сестре.

С другой стороны, она, конечно, несправедлива к нему. И к Присцилле. Она сама позволила поцеловать себя. И это было ошибкой. Ее вина в том, что она действовала слишком поспешно. Господи, что он теперь думает о ней? Между ними стоит Присцилла. Целовать будущего мужа своей сестры…

Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей было стыдно. Как она сможет потом смотреть в глаза сестре?

Но мысли настойчиво возвращали ее к Энджеллу. От него она тоже не ожидала такого. О чем он думал? А может, он надеялся, что это только начало? Эва прикрыла глаза. То, что при мысли о нем сердце начинает биться сильнее, причиняло ей страдание. Она почти ненавидела себя за это. Нет, нельзя позволить себе никаких чувств по отношению к нему. Она не может! Не должна! Энджелл – просто ковбой, бродяга, без роду без племени, пыталась убедить она себя. Но это не помогало.

Единственная возможность распутать этот клубок – найти вместо Энджелла кого-нибудь другого. Но это тоже уже невозможно, – просто не хватит времени. Она поняла, что начинает злиться. Ну почему? Почему именно сейчас? После стольких лет, за которые она ни разу не встретила мужчины, который бы ей понравился, именно сейчас он появился? Более того, он будет принадлежать ее сестре. Она закрыла глаза.

«Господи! – взмолилась она. – Ну почему он достанется Присцилле?»

Как же она желала, чтобы того поцелуя просто не было. До вчерашней ночи ей удавалось держать свои чувства под строгим контролем. Она понимала, что, даже если он не женится на сестре, это по большому счету ничего не изменит. Он совсем из другого круга. Они слишком разные люди. Но этот поцелуй…

Он не должен был этого делать, в отчаянии думала девушка. От нее в этой ситуации почти ничего не зависело. Если бы он был настоящим джентльменом, он бы никогда…

Да в этом-то все и дело – он не джентльмен. Она сама виновата, что не подумала об этом. Но больше она уже не допустит ничего подобного.

Однако мысль, что придется быть рядом с ним, смотреть ему в глаза, вероятно, ежедневно разговаривать с ним, – эта мысль была невыносима.

– Конечно, остается еще возможность, что я встречу на улице кого-нибудь из них в моем костюме, – продолжал тем временем Харви, размахивая руками. – Представляешь, иду я по улице и встречаю кого-нибудь в моем жилете и, допустим, в моей шляпе. И что мне делать? Не обращать внимания? Невозможно. А если я потребую вернуть мои вещи, это приведет только к еще одной уличной потасовке. – Он криво ухмыльнулся и покачал головой. – Нет, Эва. Что может сделать обычный джентльмен с нарушителями закона?

Последняя фраза вызвала у Эвы улыбку.

– В данном случае тебе лучше будет просто позвать полицию. Я уверена, что они знают, как справиться с нарушителями закона.

Харви вздохнул:

– Извини, Эва. Я просто не могу больше ни о чем думать. И меня злит такое положение. Каким же беспомощным себя чувствую, словами не описать!

– Да, Харви, я понимаю.

И она действительно понимала. Она тоже ощущала себя чудовищно беспомощной. Бессильной что-либо изменить. Как будто у нее украли не одежду и не часы, а волю и характер.

– И они были так невежливы! – трагично проговорил Харви.

– Как будто что-нибудь изменилось бы, если бы они оказались джентльменами, – пробормотала она.

– Нет, конечно, нет. Ты права, Эва.

Он потянулся за чашкой и подул на чай, чтобы немного остудить.

– Харви, – проговорила Эва неуверенно, – я начинаю думать, что ты был прав насчет мистера Энджелла.

Он взглянул на Эву поверх чашки, отпил глоток. Потом медленно опустил чашку на колени.

– Что ты имеешь в виду?

Эва сжала руки и отошла к окну. Она не хотела встречаться с ним взглядом.

– Думаю, он действительно грубоват для Присциллы.

Она сознавала, что сейчас ею движет только эгоизм, но не могла ничего с собой поделать. Нельзя же оставить все как есть, а потом стоять в сторонке и кусать губы, видя, как Энджелл ухаживает за ее сестрой?

Харви нахмурился.

– Забавно, – протянул он.

– Что? – обернулась Эва.

– А я только начал думать, что, возможно, ты была права, когда говорила, что он подходит нам идеально. – Тень улыбки скользнула по его губам.

Эва скрестила руки на груди.

– Возможно, я ошибалась.

– Почему? – неуловимо изменившимся голосом спросил Харви. – Произошло что-то заставившее тебя изменить свое мнение?

Она встретилась с ним взглядом и быстро отвернулась.

– Нет, ничего. Просто… я много думала об этом.

Харви кивнул:

– Знаешь, мне всегда не нравилась эта идея. Но пока что этот парень учится на глазах. Думаю, он не так уж плох.

Эва была с ним полностью согласна. Если кто и виноват в том, что произошло, так это только она одна.

Секундой позже в дверь постучали. Харви отозвался.

– Наверное, горничная, – обернулся он к Эве, – я просил ее с утра принести побольше подушек. Ты же знаешь, у меня страшно затекает шея.

Дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Энджелл.

– Простите, – не отрываясь от дверной ручки, проговорил он. – Вы заняты?

– Нет, заходите, пожалуйста, – Харви жестом пригласил его войти, – мы как раз говорили о вас.

Энджелл удивленно поднял брови и перевел взгляд на Эву. Она крепко сжала губы. Один его взгляд – и ее сердце забилось сильнее.

Раньше она могла думать о нем несколько отрешенно, думать, как ему надо исправить речь, манеры… А теперь при одном взгляде на него у нее внутри все переворачивается, она начинает краснеть и нервничать. Эва быстро отвернулась.

Она смотрела в окно, и перед ее мысленным взором неизменно вставал его мужественный образ. Он словно искушение, специально посланное ей. Если бы Господь хотел послать кого-нибудь соблазнить ее, подумала она с мрачной усмешкой, он не мог выбрать никого лучше Энджелла – красивого, любезного, приятного во всех отношениях – и абсолютно недоступного.

– Хорошо, что застал вас обоих, – заговорил Энджелл, беспокойно сминая в руках шляпу. – Я пришел извиниться. Я подвел вас прошлой ночью.

Эва обернулась к нему, стараясь не встречаться с ним взглядом. Вместо этого она сосредоточилась на его красивых сильных руках.

– О чем вы говорите? – спросил Харви, нахмурившись. – Как будто это вы послали тех бандитов!

– Я же не сумел уберечь вас от опасности. Вас ограбили.

– Что за нелепость! Вы сделали главное – позаботились о безопасности мисс Морланд.

Энджелл мрачно перевел взгляд на Эву:

– Простите, если что не так, мисс Морланд. Думаю, вы можете осудить мое поведение… в определенной ситуации.

Спокойно, приказала себе девушка. Нужно оставаться спокойной. Она сделала глубокий вдох.

– Нет, все в порядке, – ответила она.

– Смотрите сами. Я не обижусь, если вы расторгнете наш договор. Уверен, вы можете найти кого-нибудь получше меня. И я не буду в обиде, если вы так и поступите. Я могу вернуть вам даже большую часть одежды, которую вы купили. Пока что я ношу только один костюм.

– Не говорите ерунды, – сказал Харви, переводя взгляд с одной на другого. – Вы что подумали: из-за того, что меня ограбили, вы должны быть уволены? Не вижу связи. И мисс Морланд никогда не изменяет своему слову.

Последняя фраза задела Эву за живое. Она именно это и собиралась сделать. Она хотела расторгнуть соглашение. И пусть Джошуа Энджелл отправляется куда хочет. Как бы она желала никогда не встречаться с ним! Он был опасен. Не из-за того, что мог что-то сделать, а из-за чувств, просыпавшихся в ней при одном только взгляде на него.

Но она дала слово. Он обещал работать на них и учиться чему они скажут. Она же обещала обучить его этикету и заплатить ему потом. Она уже вызволила его из тюрьмы и начала работать с ним. Может быть, они пока что не так далеко продвинулись, но, с другой стороны, какое она имеет право расторгать соглашение?

– Разве я ошибся, Эва? – настойчиво спросил Харви.

Эва выпрямилась и посмотрела на Энджелла ничего не выражающим взглядом:

– Мистер Энджелл, мы заключили с вами соглашение, от которого я, со своей стороны, не вижу причин отказываться. Если, однако, у вас возникли какие-то…

Она не закончила фразы, поймав его взгляд. Он смотрел на нее не осуждающе, нет, скорее печально. Печально, как будто он и ожидал такого поведения с ее стороны.

Она замолчала и, встав, быстро подошла к столу, где лежала ее сумочка.

– Пойдемте, мистер Энджелл. Я хотела дать вам почитать одну книгу, – не глядя на него, проговорила она и подхватила сумочку со стола. – Харви, я скоро вернусь. Мне кажется, мистеру Энджеллу уже пора прочитать несколько книг. А потом мы сможем опять заняться его речью.

– Неплохая идея, – сказал Харви ей вслед.

Она прошла мимо Энджелла и распахнула дверь.

– Пойдемте со мной, – произнесла она тоном гувернантки, обращающейся к непослушному ребенку.

Она спустилась вниз так быстро, что, когда вошла в свою комнату, Энджелл еще только, пожелав Харви всего доброго, закрывал дверь.

Эва нервно ходила по гостиной в ожидании. Когда он вошел, она даже не посмотрела на него.

– Мисс Морланд, – произнес он спокойно, – если вы привели меня сюда, чтобы сказать наедине о моем увольнении, я прекрасно понимаю почему, и можете даже не объяснять.

– Мистер Энджелл, – произнесла она ровным голосом, – я привела вас сюда, чтобы отдать книгу, которую вам необходимо прочесть. Но, кроме этого, я должна вам сказать, что то, что произошло прошлой ночью, действительно непростительно. – Она подошла к столику у окна и положила на него сумку. – И я хотела вас предупредить: если это случится еще хоть раз, я расстанусь с вами сразу и без раздумий.

Конечно, это была неправда, и грешно сваливать всю вину на него, но если она признается, что и сама хотела этого, то что он о ней подумает?

Она взяла одну из книг, лежащих на кресле.

– Это произведение не только полезно для общего образования, но и написано прекрасным языком. Когда будете читать, обратите особое внимание на слова и предложения.

Внезапно девушка с опозданием поняла: для того чтобы отдать книгу, ей придется подойти к нему слишком близко.

Положив книгу на столик, она отошла к окну. Энджелл не двинулся с места.

– Возьмите, – указала она ему на книгу.

С непроницаемым выражением лица молодой человек шагнул к столику и поднял книгу.

– «Природа», – прочитал он. – «Ральф Уолдо Эмерсон».

– Да. Прекрасная книга. В ней много размышлений.

Он кивнул, не сводя глаз с девушки. Она смотрела в окно.

– «Природа», – повторил он.

– Да.

– Мисс Морланд, – тихо проговорил молодой человек.

Она почувствовала, как внутри все сжалось.

– Я слушаю.

– Мисс Морланд, посмотрите на меня, пожалуйста.

Она с усилием повернулась и встретила спокойный взгляд его голубых глаз.

– Меня печалит то, что вы сердитесь на меня, – сказал он. – И я хочу, чтобы вы знали, – я тоже об этом очень жалею. Больше такого не повторится.

Она кивнула, чувствуя, что на щеках вновь расцвел предательский румянец.

– Вы, мисс Морланд, теперь со мной обходитесь словно с пустым местом. Раньше вы относились ко мне с уважением в отличие от мистера Уинтерза. Хотя его я тоже могу понять. Ну так, в общем, если я теперь потерял ваше доверие, может, мне и правда стоит уехать?

Он говорил так серьезно и честно, что она почувствовала стыд за свое недостойное поведение.

– Я верю вам, – прошептала девушка. Затем закашлялась и отвела глаза. – Я тоже хочу, чтобы между нами все осталось как было. Словно ничего не произошло.

Она услышала, как он неловко переступил с ноги на ногу.

– Ладно, согласен, – кивнул молодой человек. – Хорошее решение. Тогда я пойду почитаю.

– Хорошо.

– Увидимся за ужином.

Она наклонилась и стала расправлять юбку.

– Помните, вечером мы идем в Оперу.

– Ах да, я и забыл.

– Посоветуйтесь с Харви, что вам надеть, – выпрямившись, проговорила девушка.

– Непременно. Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы идти с нами?

– Да. Он пойдет, – ответила она, все так же глядя в окно.

Глава 7

Энджелл испытывал отвращение к опере, особенно к накрахмаленной рубашке, которую ему пришлось надеть, высокому воротничку и неприятно царапающим кожу манжетам. Его раздражало то, что мисс Морланд говорит с ним только о том, что происходит на сцене.

Единственное, что молодому человеку понравилось в оперном театре, – театральный бинокль.

Но ему были отвратительны круглые театральные кресла. И усмехающиеся напомаженные мужчины со своими усмехающимися напудренными женами. Ему были отвратительны их официальные обращения друг к другу и их подобострастные попытки понравиться мисс Морланд и мистеру Уинтерзу. Ему претила фальшь, пронизывающая всю здешнюю атмосферу.

А еще он ненавидел Ральфа Уолдо Эмерсона.

Он честно пытался одолеть книжку. Но повествование казалось ему настолько бессвязным, что он задремал, прочитав едва ли страницу. И хотя он со всей серьезностью пытался найти в ней хоть что-то, что могло заслужить столь высокую оценку из уст мисс Морланд, он не нашел ничего интересного в детально мелочном повествовании.

Это его встревожило. Энджелл любил природу. Ему нравилось, покачиваясь в седле, разглядывать полевые цветы на лугах, искать вдоль берега разлившейся реки подходящий брод или жаркой летней ночью, растянувшись на скатке, любоваться звездами. О природе, на его взгляд, нельзя было размышлять, сидя в кресле. Зато можно гулять на природе, плавать и спать. Природа – это то, среди чего можно жить, а вовсе не тема для философских рассуждений. И непонятные разглагольствования Эмерсона безмерно утомляли его.

Мисс Морланд посоветовала ему читать небольшие отрывки вслух перед сном. Он делал так: читал одно или два предложения вслух. Потом еще несколько – про себя. А затем его неудержимо одолевал сон, и, проснувшись, он видел, что уже два часа дня, а он справился лишь со страницей этой проклятой книги!

Он честно пытался бороться с этим. Каждый вечер он решительно открывал проклятую книгу и впивался усталыми глазами в страницу. Позже, через несколько часов, он просыпался, обнаруживая, что до сих пор судорожно сжимает в руках книгу, лампа еще горит, а шея затекла и нестерпимо болит.

Целовать мисс Морланд было величайшей ошибкой. В результате он, похоже, почти потерял ее доверие. А если быть честным, то согласился он на все это дело в основном из-за нее. Конечно, она была очень красивой и желанной, но молодого человека привлекало в ней совсем другое: ему интересно было, что скрывается в ее душе за внешним лоском.

Так взгляд ребенка привлекают нитки, заставляющие оживать марионетку.

Но касаться ее было нельзя. А она такая уступчивая и покорная. Юноша был изумлен силой охватившей ее страсти. И тем, что увидел в ее глазах настоящие чувства.

Однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Эва оскорблена тем, что произошло между ними.

Она ведет себя холодно, сдержанно и старается держать его на некотором расстоянии, как будто боится за свою добродетель! Но он не винил ее за это. После того как она видела, что он сделал с Барретом Трейсом, ее страх перед ним вполне объясним. Он же не мог рассказать, почему он так обошелся с ним. Он не мог даже обмолвиться, что он знаком с ним, – у него были на это свои причины. Возможно, ей было бы любопытно узнать побольше о его прошлом, о семье, но он не собирался давать ей ключ к разгадке. У богатых людей свои пути добывать необходимую информацию.

К ее чести, она больше не спрашивала об этом, хотя делала это скорее из страха, чем из-за уверенности, что он поступил несправедливо.

Когда в дверь постучали, Энджелл как раз собирался вставать и уже приподнимался с покрывала, с книгой Эмерсона в руке. Он отозвался. Дверь открылась, и в комнату вошел Харви, неся под мышкой несколько книг. Энджелл скользнул глазами по названиям, и у него вырвался сдавленный стон. Он опустил голову и откинулся назад на подушку.

– О, пожалуйста, не надо, – взмолился он, зажмурившись. Затем поднял голову и бросил на забавляющегося Харви притворно-зловещий взгляд. – Боюсь, Ральф будет ревновать, если я начну засыпать с кем-то еще.

Харви, ухмыльнувшись, бросил книги на кровать.

– Думаю, с этими произведениями вам будет полегче, чем с Эмерсоном. «Природа» – одна из любимых книг Эвы, но я с самого начала не сомневался, что вашей любимой она не станет.

– Ну, не могу с вами в этом согласиться. Как только меня одолевает бессонница, мистер Эмерсон помогает мне лучше любых таблеток. Присаживайтесь, – махнул он Харви на кресло у камина и положил стопку книг на колени.

Харви сел, скрестив руки на груди.

– «Моби Дик», – прочитал Энджелл и отложил книгу в сторону. Взял следующую. – «Двадцать тысяч ли под водой».

– Лье, – поправил его Харви.

– «Гротески и арабески».

– Это, я думаю, вам наверняка понравится. От книг Эдгара По, честно говоря, трудно оторваться. Я хотел еще купить Франкенштейна, но здесь в магазинах его нет. Я дам вам его почитать, когда приедем в Нью-Йорк.

– А, да, вы уже говорили о нем, не помню, правда, в какой связи, – откликнулся молодой человек.

– Послушайте, Энджелл, я хотел вас спросить кое о чем.

– Валяйте, – отозвался Энджелл, открыв томик По.

– Между вами и Эвой ничего не случилось той ночью, когда меня ограбили? Последнее время она ведет себя довольно странно и необычно – словно постоянно размышляет о чем-то. И я никак не могу понять, с чем это могло бы быть связано.

– Нет. Ничё такого, – быстро проговорил Энджелл, скользнув взглядом по лицу собеседника.

– Да? – пробормотал Харви, сузив глаза. – Не забывайте следить за своей речью, Энджелл.

– Ничего, – уже придя в себя, поправился Энджелл. – Но может, она решила, что я не смог защитить ее? А чё вы спрашиваете? Она собралась меня спускать под откос?

Харви приподнял бровь.

– Спустить под откос? – торопливо поправился Энджелл. – Вы можете ответить на этот треклятый вопрос? Меня хотят уволить?

– Один раз она действительно заговаривала об этом, – мягко сказал Харви.

Это удивило Энджелла. После разговора с ней в тот день, когда она дала ему книжку, он был уверен, что проблем больше нет. Где-то в глубине души он надеялся, что, может быть, она все-таки немного неравнодушна к нему… И вот – Харви говорит, она задумывалась, не уволить ли его.

– Наутро после того, как меня ограбили, – продолжил Харви, – она заговорила об этом, но потом вспомнила, что ей необходимо помочь сестре. Вообще, Эва редко сомневается или меняет решения. Но в то утро она вела себя действительно очень странно.

Энджелл задумчиво изучал кожаный переплет.

– Я бы положил…

– Предположил!

Энджелл тяжело вздохнул:

– …предположил, что испугал ее. Этот тип, которого мы встретили на улице, он показался мне подозрительным, и я свалил его. Может, это показалось мисс Морланд слишком грубо и жестоко.

Харви кивнул, внимательно глядя на него.

– Почему это так смущает вас?

Энджелл вскинул голову. А этот Харви достаточно проницателен!

– Оно не смущает меня…

– Это не смущает меня!

– Проклятие! Разве я не могу говорить нормально хотя бы здесь?

Харви прикрыл глаза.

– Именно этого я и хочу добиться от тебя. – Он наклонился вперед в кресле, положив локти на колени. – Послушай, Энджелл, когда мы приедем в Нью-Йорк, у тебя уже не будет времени учиться и тебе нельзя будет ошибаться. И придется никогда не забывать о своих манерах и выражениях! Один неверный шаг – и тебя высмеют так, что от твоей храбрости ничего не останется. Тебя просто разделают под орех.

Энджелл расхохотался:

– Приятное общество.

– Нет, – отрицательно покачал головой Харви. – Неприятное. И не стоит недооценивать этих людей. Для успеха нашего предприятия их мнение будет решающим. А если ты не сможешь вести себя нормально в светском обществе, то провалишь нам все, а сам не получишь денег.

– А у вас не будет жениха для мисс Присциллы.

– Я же не говорю, – широко разводя руками, добавил Харви, – что нам не придется трудиться столько же. Столько же, если не больше. Так что мы должны стараться работать вместе. И, конечно же, доверять друг другу. – Он откинулся на спинку кресла. – Так что тебя так смутило?

Энджелл только выругался про себя, проклиная настойчивость собеседника.

– Я ничего не смущен.

– Меня ничего не смутило.

Энджелл шумно вздохнул и безнадежно рассмеялся:

– Меня ничего не смутило. Н-да, может, чуть-чуть. Мне кажется, я показался миз Морланд грубой скотиной, – вот что меня беспокоит!

Харви не сводил с него пристальных глаз. Наконец, когда Энджелл уже не знал куда деваться от его взгляда, он выговорил:

– Мисс Морланд. Мисс. Повторите!

Энджелл послушно повторил, ощущая себя дрессированным попугаем:

– Мисс.

– Хорошо, – кивнул Харви. – Но если вы, по вашим словам, боитесь, что Эва перестала доверять вашей способности защитить ее в опасной ситуации, то почему? Должно быть наоборот – вы же устранили негодяя, пытавшегося на вас напасть!

– Вы что, какой-нибудь треклятый юрист? – засмеялся Энджелл, склонив голову набок.

– Я просто пытаюсь уяснить взаимосвязь вещей.

Энджелл подался к нему:

– Вот что. До некоторых вещей, Харви, тебе не стоит докапываться. То, что я сделал или сказал, может, мне и самому не всегда ясно. Так что не жди от меня объяснений.

– Ох, не знаю, Энджелл, – спокойно сказал Харви. – Мне кажется, тебе все вполне ясно.

Энджелл напрягся, но промолчал. Тишину нарушало только тиканье часов. Мужчины не сводили друг с друга глаз.

– Ладно. – Харви медленно поднялся с кресла и направился к двери. – Я признаю, что у каждого могут быть свои секреты. По крайней мере до тех пор, пока они не начинают быть опасными для окружающих. Надеюсь, этого не случится, Энджелл? – спросил он, повернувшись к молодому человеку.

Энджелл невозмутимо пожал плечами:

– Они могут быть опасными только для меня.

– Думаю, что так, – сморщил губы Харви. – Спокойной ночи, Энджелл.

– Спокойно ночи, Харви.

Он скрылся за дверью, но почти сразу же просунул голову обратно.

– Энджелл? Советую читать книги вслух. Хорошо? Уверен, это тебе поможет.

Пока молодой человек придумывал, что ответить, Харви уже исчез.

– Когда вы приглашаете леди на танец, мистер Энджелл, – терпеливо объясняла молодому человеку Эва, – вам нужно сказать: «Не окажете ли вы мне честь, присоединившись ко мне в вальсе?» – или в любом другом танце. Однако не стоит ждать, когда подадут сигнал к выбору партнеров. Тогда придется это делать торопливо, а спешка в приглашении на танец – верх невежества.

Мебель в огромной гостиной была сдвинута к стенам. Эва стояла у камина. Она была похожа на учительницу, объясняющую урок. В противоположном конце комнаты расположились слушатели: Энджелл, небрежно засунувший руки в карманы, и Харви, опирающийся на свою изящную трость с блестящим набалдашником.

– Дальше. Сначала Харви представит нас. Мы немного побеседуем, затем вы пригласите меня на танец. Вы все запомнили, что я вам говорила? – Эва нервничала, держа руки на поясе. Волей случая сейчас впервые мистер Энджелл вновь коснется ее – впервые с той ночи, когда они целовались.

– Да. – Энджелл старался не встречаться с ней взглядом. Его лицо было непроницаемо, но Эве казалось, что он едва удерживается от улыбки.

– Замечательно. Тогда… Харви? – Эва кивнула мужчине.

Харви прислонил трость к креслу и поднялся. Приложив руку к сердцу, он торжественно обратился к молодому человеку:

– Мой дорогой друг, мистер Джошуа Энджелл. Здесь присутствует множество блестящих леди, которым вы можете быть представлены. Я не сомневаюсь, что вам будет интересно с ними познакомиться. Вы присоединитесь ко мне?

– С величайшим удовольствием, – в тон ему ответил молодой человек.

Они медленно пошли вдвоем через комнату.

– Подождите, – подняла руку Эва, – мистер Энджелл, будьте так любезны, выньте руки из карманов. Вы должны идти уверенно, но не так быстро. Если вы будете прятать руки и двигаться робко, бочком, может показаться, что вы желаете скрыть какие-то свои физические изъяны.

Харви закатил глаза и обернулся.

– Нет, я ничего не прячу. – Энджелл вынул руки из карманов и протянул ладони к Эве.

Это безобидное движение заставило ее вздрогнуть. Эти руки… Они могут быть нежными, когда он обнимал ее, и безжалостными, когда он двумя мощными ударами расправился с тем мерзавцем. И Эва не могла решить, что страшнее.

– Друг мой, – начал Харви заново, – вы знакомы с мисс Морланд? Я вижу, сейчас у нее нет партнера. Возможно, вы захотите пригласить ее на танец?

Энджелл поклонился – коротко, но в то же время довольно галантно:

– Все, что леди пожелает…

Эва почувствовала, что щеки заливает румянец. Нужно пройти через это, с безнадежностью думала она. Сейчас она ощущала себя девочкой, которая впервые поняла, что садовник у них в доме – очень привлекательный молодой человек.

Они вновь прошли через комнату, на этот раз более уверенно. Несмотря на тревогу, Эва прекрасно осознавала весь комизм ситуации. И в то же время они оба выглядели безукоризненно – как джентльмены из высшего света, достойные быть приглашенными на любой вечер.

Когда они приблизились, их взгляды встретились. «Спокойно!» – твердила она про себя. Взгляд Энджелла был холоден и непроницаем.

– Мисс Морланд, – соблюдая приличия, произнес Харви. – Могу я представить вам мистера Энджелла? Он недавно приехал к нам из Сент-Луиса.

Юноша протянул руку.

– Мистер Энджелл. – Она наклонила голову, затем, словно выходя из роли, добавила: – На балах обычно не здороваются за руку, мистер Энджелл.

Энджелл отдернул руку и убрал ее за спину. Возникла неловкая пауза, пока Харви не толкнул молодого человека локтем в бок.

– А! – Энджелл откашлялся и робко улыбнулся. – Не окажете ли вы мне удов… честь протанцевать со мной следующий вальс, мисс Морланд?

Эва невольно улыбнулась в ответ. Она не стала на этот раз поправлять его, а вместо этого сделала несколько шагов по воображаемому полу бальной залы.

– Ладно, допустим, я согласна, и следующий вальс мы танцуем вместе. Вы подходите ко мне, когда танец начинается. Я делаю реверанс, вы кланяетесь.

Она присела в реверансе и проследила, как он склонился в галантном поклоне.

– Прекрасно, – улыбнулась девушка.

Он подошел к ней, и ее сердце бешено заколотилось. Одну руку она протянула ему, другой подобрала платье. Он принял ее руку, а другой обнял ее за талию. Он был так близко, что она ощущала его присутствие каждой клеткой своего тела. Эва неотрывно смотрела на его шейный платок и не смела поднять глаза выше.

Она приникла к нему, ни о чем не думая. Ничто больше не имело значения, весь мир перестал существовать. Внезапно она опомнилась и возмущенно отпрянула назад.

– Не хватайте леди за талию так сильно, мистер Энджелл! – проговорила она, чувствуя, как в очередной раз румянец заливает ей щеки. – Ваша ладонь должна ложиться легко и свободно. Леди, если захочет, сможет прижать ее.

Они вновь соединили руки. На этот раз он был мягок и осторожен. Она заставила себя взглянуть на его лицо.

Он был так близко, что у нее перехватило дыхание. Слабо улыбаясь, он смотрел на нее необыкновенно ясным взглядом.

– Я правильно делаю? – деловито осведомился молодой человек.

Она вдохнула побольше воздуха и, не сводя глаз с воротника его рубашки, произнесла:

– Вы слишком близко, мистер Энджелл. Помните, многих леди на балу вы увидите впервые. Вам необходимо сохранять некоторую дистанцию, чтобы не показалось, что вы ведете себя неприлично.

Она выпустила его руку и шагнула назад.

– Прекрасно. Продолжаем, Харви! – скомандовала она.

Харви тростью начал отбивать по полу ритм вальса: раз-два-три, раз-два-три.

С удивительной легкостью Энджелл повел ее в танце. Несколько минут они неторопливо вальсировали. Сильные мужские руки обнимали ее девичью талию, волевой подбородок почти касался ее волос… Она будто летала по воздуху, не чувствуя под собой ног. Эва была настолько поглощена танцем, что только спустя некоторое время осознала, что Харви прекратил стучать тростью и они танцуют уже вдвоем, повинуясь только внутреннему ритму.

– Мистер Энджелл, – задыхаясь сказала она и резко остановилась, так что платье завилось вокруг ее ног. – Это было замечательно. Пожалуй, достаточно.

Энджелл сделал еще пару шагов, выпуская ее, и тоже остановился.

– Вы танцевали очень хорошо. Действительно, неожиданно хорошо, мистер Энджелл. – Она прижала руку к груди, словно пытаясь заставить сердце биться помедленнее.

Удовлетворенный взгляд Энджелла тотчас же потух от следующих слов Харви.

– Не знаю, – задумчиво заметил он. Затем встал и, стуча тростью, вышел на середину комнаты. – Вообще, в танце мужчина должен скорее оттенять партнершу. Понимаете, что я имею в виду, Энджелл?

Юноша вздохнул и повернулся к нему, скрестив руки на груди.

– Я имею в виду, – постукивая тростью, продолжал Харви, – что мужчина должен заботиться о том, чтобы подчеркнуть красоту женщины. И не забывать об этом ни на секунду, показывая ее, а вовсе не себя.

– Я думаю, она прекрасно выглядит, – улыбнулся Энджелл. – Разве вы иного мнения, Харви?

– Нет, – ответил Харви, – вы оба прекрасно смотрелись.

Энджелл рассмеялся:

– Так вы пытаетесь мне сказать, что я после долгих мучений наконец что-то сделал слишком правильно?

Молодой человек засмеялся вновь, но Эва уловила нотку горечи в его голосе.

– Все это чертовски сложно. – Он резко обернулся и, подойдя к стулу, сел. – Нет, на этот раз я не понимаю, чего вы хотите. Действительно не понимаю.

Эва с упреком взглянула на Харви.

– Мистер Энджелл, вы танцевали очень красиво.

Энджелл поклонился, саркастически улыбаясь:

– Хотел бы я вам, моя дорогая, сказать то же самое. Но, видите ли, мистер Харви думает иначе.

– Кроме того, вы забыли поклониться в конце танца, – добавил Харви.

– Харви, – обернулась к нему Эва, – почему ты так непримирим сегодня к мистеру Энджеллу?

Но тот, к ее удивлению, метнул на нее серьезный и недовольный взгляд.

– Эва, ты представляешь, сколько у нас осталось времени? Было бы приятно, если бы у нас были месяцы. Но у нас недели, а то и дни. И боюсь, пока что мы продвигаемся вперед очень медленно. И если ты не хочешь стать посмешищем для любого Хендерсона, Олдена или Смита, то тебе следует обратить внимание на свое поведение. Быть более строгой и твердой в своих намерениях.

Эва тяжело вздохнула:

– Я все так же тверда в своих намерениях продолжать наши занятия.

Харви раздраженно стукнул тростью об пол:

– Позволь с тобой не согласиться! Пока что ты развлекаешься. И это видно невооруженным глазом. Возможно, ты находишь во всем этом какое-то удовольствие, о котором я и не подозреваю. Но пока что я не вижу в тебе ни твердости, ни строгости! – Маленькие карие глаза Харви метали молнии.

– Харви! – возмутилась она. – Что с тобой?

– Прошу прощения, если я был слишком резок, – он сжал губы, – но у меня серьезные предчувствия: все это предприятие закончится полным крахом! Пока мы здесь, в глубинке, это может казаться забавным, но когда мы приедем в город… – Он провел рукой по волосам. – Признаюсь, я тоже пару раз от души веселился, но чем ближе становится наш отъезд в Нью-Йорк, тем беспокойнее у меня на душе.

Эва почувствовала, как гнев и обида нахлынули откуда-то изнутри.

– Ты забываешь, Харви, мы представим его как друга нашей семьи. И никто не будет изучать его манеры так тщательно, как делаем мы с вами.

– Им это и не понадобится. – Харви махнул рукой в сторону Энджелла, неуклюже ссутулившегося на стуле. – Достаточно будет посмотреть на него повнимательнее.

Глаза Энджелла угрожающе сузились. Эва вновь вспомнила его быстрые смертоносные движения, когда он дрался на улице с одноглазым незнакомцем.

– Он ведет себя хорошо, – настойчиво проговорила она. – И мне кажется, ты забываешь кое-что, Харви. Ты забываешь о ситуации, в которой находится Присцилла. И ты забываешь, что теперь мы уже не можем вернуться с пустыми руками. В конце концов, это ничего особенного не значит, если Джошуа Энджелл говорит с южным акцентом или ест салат устричной вилкой. Зато он может, придя на бал, станцевать вальс с легкостью эльфа. В любом случае, пойми меня правильно, это гораздо лучше чем ничего. Мы не можем теперь бросить Присциллу и не помочь ей. Этого не случится, Харви. Я не хочу видеть сестру опозоренной. – Она едва сдерживала гнев.

Но Харви, казалось, был непоколебим.

– Но ты все равно опозоришь ее, выдав замуж за бродягу. Если все это выплывет наружу, она никогда больше не сможет появиться в свете, – проговорил он.

– Может, она и так расстанется с ним навсегда! – пронзительно, едва не срываясь на крик, воскликнула Эва.

Харви был ошеломлен.

– О чем ты говоришь?

– Она уже совершила столько неприличных поступков, что можно считать, что уже почти добилась того, что ей придется жить вдали от света. И, выдав замуж за бродягу, как ты цветисто выразился, я не смогу навредить ей больше, чем она сама себе навредила. Но возможно, ее это спасет. В таком положении любой муж лучше, чем никакого.

Харви выпрямился и шумно вздохнул:

– Скорее наоборот, Эва. Я думаю, такой неравный брак только ухудшит положение Присциллы.

– Ухудшит?! – Эва всплеснула руками. – Что может быть хуже незаконного ребенка?

– Выйти замуж за бродягу, за человека из низов, о котором мы, собственно, почти ничего не знаем. Подумай, Эва, об этом. Я уже спрашивал тебя как-то, как бы ты поступила сама. Ты бы вышла за него замуж?

И тут Эва вспомнила, что Энджелл до сих пор здесь – сидит и молча слушает их. Молодой человек не вмешивался в их спор, но она неожиданно почувствовала себя виноватой.

Она не стала отвечать Харви. Сейчас она не могла сказать правды. Хотя и понимала, что ее молчание принесет больше вреда, чем ложь.

Торопливо повернувшись к Энджеллу, чтобы извиниться за бестактность, она поняла, что не может найти подходящих слов. Молодой человек смотрел на нее таким загадочным взглядом, что она замерла.

Наконец он неторопливо, с неожиданной кошачьей грацией поднялся со стула.

– Прошу прощения, мисс Морланд, мистер Уинтерз, – проговорил молодой человек твердо, переводя взгляд с одной на другого. – Я не могу понять, что вы за люди. Я чувствую себя с вами марионеткой.

Эва проводила его глазами, пока он шел к двери. Харви тоже не сводил с него глаз.

– Что вы говорите? – произнесла Эва.

– Вы слышали, что я сказал. – Он даже не обернулся.

Энджелл резко открыл дверь и хлопнул ею так сильно, что у стены закачались деревянные стулья. Эва с Харви вздрогнули.

В комнате повисла тишина. Раскаяние овладело Эвой. Она сидела, закрыв глаза и прижав кулачок к губам. Если бы только повернуть все иначе. Если бы она могла взять обратно все, что она сказала после того, как они закончили танцевать!

– Мы действительно вели себя с ним непозволительно бестактно, – виновато проговорила девушка. И услышала, как громко в наступившей тишине вздохнул Харви. – И мы еще пытались учить его манерам! – с коротким сухим смешком продолжила она. – Он нам ничего не сделал, а мы дрессировали его, как животное.

Лицо Харви напряглось и посуровело.

– Но мы же были достаточно добры к нему. И мы купили ему одежду!

Она бросила на него недоверчивый взгляд:

– Он относился к нам с уважением, а мы… мы едва удостаивали его вниманием.

Харви сердито обернулся:

– Мы это уважение заслуживаем! А он – нет. Тут все очень просто.

Эва открыла рот от удивления и посмотрела на него:

– Но почему? Почему мы достойны уважения? Из-за того, что мы богаты и у нас есть деньги?

– Да, – резко проговорил Харви и посмотрел на нее пустыми глазами. Он дернул щекой и закончил: – Именно поэтому, Эва. Потому, что у нас есть деньги.

Глава 8

Сердце Эвы готово было вырваться из груди, когда она постучалась к Энджеллу в дверь. Из комнаты не доносилось ни звука. Она испугалась: а вдруг он уже незаметно собрался и уехал? Она хотела прийти раньше, но никак не могла придумать, как начать разговор. Что говорить после первых извинений за их с Харви поведение? И она еще долго мерила шагами комнату, но так ничего и не придумала. Наконец она все-таки решилась отправиться сама к молодому человеку, чтобы извиниться и поговорить.

Она постучала вновь и на этот раз с облегчением вздохнула, почувствовав внутри какое-то движение. Раздались тяжелые неторопливые шаги, ручка медленно повернулась, и дверь приоткрылась.

Перед ней в рубашке, но без галстука и воротничка стоял Энджелл. Верхние пуговицы были расстегнуты, и она могла видеть его смуглую шею.

Она почувствовала легкий запах виски, исходящий от него. Однако глаза его были абсолютно трезвыми.

– Мисс Морланд, – поклонился он. В руке у него был небольшой стаканчик. – Чем обязан удовольствию видеть вас?

– Я пришла извиниться, – сказала она. – Мы с Харви вели себя сегодня просто ужасно. Вы этого абсолютно не заслужили. Прошу вас простить нас.

– Так вы пришли извиниться. – Он оперся рукой о дверной косяк и задумчиво посмотрел на нее.

Эва нервно оглянулась на пустой коридор.

– Можно мне войти?

На лице молодого человека проступило легкое удивление, но он тем не менее не двинулся с места.

– Вы хотите войти? Вы одна хотите войти в спальню мужчины?! Что могут подумать люди? А что, если я начну вести себя неподобающе?

Эва подняла голову и встретила его упрямый взгляд.

– Разве вы на это способны? – спросила девушка.

– Не знаю, – слабо улыбнулся он.

– Все-таки дайте мне войти, мистер Энджелл, – взволнованно произнесла она, – нам необходимо поговорить.

Его взгляд посуровел, и она поняла, что это опять прозвучало слишком высокомерно.

– Пожалуйста, – негромко попросила она.

Еще секунду он мерил ее взглядом, затем отступил назад, освобождая ей дорогу. Она вошла, прикрыв за собой дверь, и увидела, как Энджелл опускается в кресло у камина. Неяркий свет, исходящий от лампы, окутывал комнату таинственным полумраком.

Эва подошла к соседнему креслу и огляделась. На столике рядом с огнем стояла бутылка. Этикетка на ней гласила, что внутри находится высококачественный шотландский бренди. Рядом лежало несколько книг. Самая верхняя была открыта.

– О, простите, – привстал Энджелл. – Я и забыл, что нельзя садиться, пока леди не села. Должно быть, устал в театре.

Эва вздрогнула от его насмешливого тона, затем обошла кресло и в высшей степени осторожно присела на краешек. Энджелл плюхнулся обратно в свое.

– Ну, а теперь, – проговорил он, вяло покачивая в руках стакан, – за что вы хотели извиниться?

– Мне кажется, это и так ясно, – пробормотала она, смущенная его легкомысленным поведением и небрежными словами.

– О, любопытная тактика! Пустые извинения за то, что я мог почувствовать несправедливое отношение к себе. – Он кивнул с умным видом. – Ну что ж, вовсе не так уж и плохо для начала разговора.

От досады Эва слегка прикусила губу.

– Нет, – твердо проговорила она. – Я не извиняюсь за то, что хотела помочь вам.

Энджелл вздохнул и, глядя в огонь, сделал несколько глотков бренди.

– Знаете, – задумчиво проговорил он, – меня не особенно волнует, что вы так… резко меняетесь. Вы сами, вероятно, просто не замечаете, как вы себя ведете. То вы приятнейшие собеседники, а потом вдруг – бах! Боюсь, что никогда не смогу привыкнуть к этому.

Эва сидела неподвижно, не сводя с него пристальных глаз. Блики огня, играющие на его лице, придавали ему необычный загадочный и в то же время еще более привлекательный вид.

– Я имею в виду, что иногда перестаю понимать, как вы на самом деле относитесь ко мне, – продолжал он. – Слишком по-разному мы смотрим на вещи. И вы… ведете себя тоже по-разному.

Она решила, что он говорит о поцелуе, и, внезапно испугавшись, торопливо прервала его:

– Мы ведь договорились больше не вспоминать о том вечере…

– Я не говорю о том вечере, – яростно отрезал он и неожиданно вскочил на ноги. Эва судорожно схватилась за подлокотники кресла, словно опасаясь, что он подойдет к ней.

Но молодой человек сделал шаг к камину и выплеснул остатки бренди в огонь. Пламя всколыхнулось. Затем он поставил стакан на каминную полку и провел рукой по отполированному дереву.

– Я говорю о вас, мисс Морланд, и даже о Харви. Вы можете казаться очень приятными, но затем… – Он изучал дно стеклянного стакана. – Я вовсе не о той ночи. Но с тех пор я часто вспоминал о ней. И многое передумал. – Он бросил на нее испытующий взгляд. – А вы не думали, мисс Морланд? Или вы не можете вспоминать об этом без стыда?

– Я не… я не хочу говорить об этом.

Энджелл сухо рассмеялся:

– Ах! Еще бы вы хотели!

Девушка почувствовала, как ей становится не по себе. Разговор был для Эвы очень неприятным, но она не знала, как с этим справиться.

– Да, скажите мне еще одну вещь, – продолжал Энджелл. Она знала, что он смотрит на нее, но не сводила глаз с пылающих языков пламени. – Зачем вы меня так целовали?

Она уже открыла рот для суровой отповеди, но он остановил ее, подняв руки, словно сдаваясь.

– Нет-нет! – проговорил он. – Не надо сердиться. Это просто вопрос. Я услышу, что вы ответите, и больше не будем возвращаться к этому. Обещаю. Мне просто необходимо это знать. Почему вы целовали меня с такой страстью?

– Это вы целовали меня. – Голос не слушался ее, и слова прозвучали довольно резко.

Он посмотрел на нее с неприятной ухмылкой:

– Ну, скажем так, я начал.

Девушку охватила паника: да как он смеет язвить! Что же он, в конце концов, за человек? Сначала кажется добрым, а затем…

– Той ночью я думала, что могу вам доверять, – с безнадежностью в голосе проговорила она. – По известным причинам я чувствовала себя с вами в безопасности. Но теперь я понимаю, это было ошибкой. Вас мне следовало опасаться даже больше, чем уличных бандитов.

Она встала, намереваясь уйти. Но неожиданно остановилась. Каким-то шестым чувством она понимала, что он не издевается над ней, что ему можно доверять.

Но он молчал. Она повернулась к двери. Сердце девушки болезненно сжалось. Она внезапно поняла, что пугало ее: страх, что Энджелл разоблачит ее распущенность и безнравственность.

Она решительно шагнул к двери, и тогда он заговорил:

– Мисс Морланд.

– Да? – оглянулась она с робкой надеждой.

Он приподнял брови.

– Вы ведь не одни рискуете.

– Знаю, – быстро ответила она. Ей очень хотелось уточнить, что он имел в виду. Он говорил о себе, о том, что он не готов ехать в Нью-Йорк? Или он говорил о том, как опасен этот поцелуй, о том, что нужно доверять друг другу, о сотнях страхов, таящихся у нее в груди? Но он же не знает об этом, напомнила она себе. Не знает и не может знать, что творится в ее душе.

– Мне известно об этом, мистер Энджелл, – проговорила она более твердо.

– Присядьте на минутку. – Он сказал это слишком фамильярно, и она возмущенно вздернула подбородок. Тогда он шагнул вперед и настойчиво повторил: – Сядьте, мисс Морланд.

Она опустилась на стул.

– Вы ведь действительно не понимаете, что меня беспокоит? – мягко спросил он.

Какое-то время она молчала, но потом проговорила, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более нейтрально:

– Да, думаю, что так.

В комнате повисла тишина.

– Простите меня, – добавила она.

Он шагнул к ней, но затем, словно передумав в последний момент, потянулся к бутылке на столике рядом. Бульканье наливаемого в стакан виски прозвучало в тишине неожиданно громко. Она внимательно смотрела на него. Свет лампы играл бликами на его лице.

– Судя по тому, как вы обо мне говорили, вы считаете меня полным ничтожеством. И теперь, вероятно, думаете, я уеду, оскорбившись на это? – тихо спросил он с дьявольской усмешкой.

Она смутилась и отвела взгляд.

– Да, – тихо ответила она. – И я не виню вас за это.

– О, как мило с вашей стороны, – сказал он. Эва быстро подняла голову, пытаясь понять, не смеется ли он над ней, но он в этот момент отвернулся. – Я не уеду из-за этого. Вы оба удивили меня… Но сейчас… – он сделал паузу и повернулся к ней со слабой улыбкой на губах, – сейчас я хотел бы поговорить не о себе.

– Тогда о чем?

– Вы же стыдитесь, что целовали меня, мисс Морланд. Я знаю. И вам хочется теперь сделать вид, что этого попросту не было. Не правда ли? – спросил он.

Эва почувствовала, как в ней вновь поднимается возмущение. Почему он так настойчив?! Ведь он прекрасно знает, что ей больно вспоминать об этом, но все-таки продолжает терзать ее.

Тем не менее она промолчала в ответ, и он продолжил:

– Вы можете делать вид, что ничего не случилось, но я-то все помню. И хотя я достаточно часто бывал в таких ситуациях, на этот раз случившееся было для меня полной неожиданностью.

Выждав некоторое время, он заговорил вновь:

– Дело в том, что этого не должно было случиться! – При этих словах Эва удивленно подняла голову. – Не должно, потому что теперь мы не хотим признаться друг другу, что этот поцелуй был! Потому что если действительно воспринимать это всерьез, то что делать дальше? Как вам следует поступить тогда, мисс Морланд? Выйти за меня замуж? Связать вашу жизнь с моей и ходить со мной по званым вечерам? Жить вместе в этом проклятом городе, который вы так любите?

– Что вы говорите?! – выдохнула она. – Неужели вы предполагаете…

Энджелл покачал головой, словно она была ребенком:

– То есть вы до сих пор не хотите признать, что это все-таки случилось?

Кровь прилила к ее щекам, когда она смущенно посмотрела на него.

– Ваша сестра, Эва, – продолжал он. – Я говорю о ней. Она же никогда не выйдет за меня замуж! Даже не захочет поцеловать. – Он покачал головой. – Я прекрасно представляю, как вы с Харви стоите посреди гостиной и увещеваете мисс Присциллу не волноваться, если я наступлю кому-нибудь на ногу. Или как вы объясняете ей, что не важно, кто я такой, главное, что я смогу прикрыть ее несостоявшегося мужа. Другого. Но вы упустили самое главное.

– А вы за это сразу ухватились!

– Главное – кто отец, – невозмутимо продолжал Энджелл. – Почему он сам не позаботится о ребенке? И что будет с ребенком? Вы думали о том, что он никогда не сможет узнать, кто его отец?

– Он сможет, – запротестовала девушка. – Вы не совсем понимаете. Тут дело в другом.

– В чем? – спросил юноша.

Эва вздохнула.

– Присцилла сказала, что он умер. – Встретив его недоверчивый взгляд, она торопливо добавила: – О, не смотрите на меня так. Я сама понимаю, что она скорее всего солгала.

Он перевел дыхание и сделал еще один глоток бренди.

– Наверное, какой-нибудь бедный простак вроде меня, – ухмыльнулся молодой человек, – не заслуживающий той жизни в обществе, которой вы все живете, и не подготовленный к ней.

– Думаю, вполне вероятно, что так и обстоят дела. Скорее всего это кто-то ниже ее по общественному положению, и она не может опозорить себя, выйдя за него замуж.

– Черт! – прошипел он. – Вы как-то сказали, что она любит его, ну, отца ее ребенка. Почему бы вам не найти его и не воспитать, ну, как меня, и не ввести в свет. Вместо того чтобы брать человека со стороны?

– Потому что человек, с которым она флиртовала, живет где-то там, в Нью-Йорке. Все его знают. Не понимаете? Ребенок на всю жизнь будет очернен.

– Ага, – кивнул он, – понял. То есть дело в том, что он беден, он мясник или конюх, и все знают об этом. Его никогда не примут в свете, где прежде всего обращают внимание на происхождение и богатство, не так ли? Да, деньги всегда побеждают любовь.

Эва ударила кулачком по подлокотнику:

– Это неправда! Вы меня совсем не так поняли! Вы перевернули все с ног на голову!

– Думаете, нет? – Он резко обернулся к ней. – А я думаю, что да. Это так стыдно, так позорно! Харви сказал мне, что мнение окружающих будет для меня «решающим». Вы и сами говорили, мои манеры должны быть безупречны. Вы хоть задумывались, что это значит на самом деле? Черт побери, как я рад, что мое участие в этом спектакле будет временным!

Эва была ошеломлена. Нет, он не был прав. Он не мог быть прав. Она пыталась найти возражения, но не могла отыскать подходящих слов.

– Вы не понимаете, – прошептала она наконец.

Он усмехнулся.

– Нет. – Она покачала головой. – Вы не понимаете нашей жизни. Я говорю о позоре и стыде немного в другом смысле. Не в том, в котором вы его используете. Я беспокоюсь за нашу семью ч за Присциллу. Если случится беда, мы будем вынуждены существовать вне общества, вне города, в котором мы живем, в котором мы всегда жили. – Она увлеклась и говорила горячо, с воодушевлением. – Вы никогда не жили в Нью-Йорке, поэтому не можете понять. Что вы знаете об обществе, высшем свете, друзьях и семье? Вы даже не понимаете, как это все легко можно потерять из-за одного-единственного ложного шага! Присцилла сделала этот шаг, и теперь моя забота – спасти ее и помочь ей.

Она наконец остановилась и поняла: пока она говорила, презрительная усмешка не сходила с его лица.

В конце концов, что бы он ни думал о ее образе жизни, это не имеет большого значения. Он должен сыграть свою роль, помочь восстановить оказавшуюся под угрозой честь семьи и уйти.

– Вы не представляете, – уже спокойно произнесла девушка.

– Нет, – пожал плечами Энджелл и сухо рассмеялся. – Я действительно не понимаю.

– Вы не представляете всю сложность нашей жизни. Мы не можем просто уехать из города и отправиться в другой, что, скажем, для вас не является проблемой. Мы любим наш родной город, и теперь нам необходимо сделать все возможное, чтобы избежать беды.

Энджелл взглянул на нее. Но вместо понимания она увидела жалость в его глазах. Юноша жалел ее!

Она поняла, что продолжать разговор дальше бессмысленно, и встала, собираясь уйти.

– Так мы встретимся за завтраком? Или ваши романтические сомнения заставят вас бежать? – спросила она.

– Я остаюсь, – негромко проговорил молодой человек.

Эва подождала немного, не добавит ли он чего-нибудь еще. Но Энджелл молчал.

– Тогда спокойной ночи, – сказала она.

Он отвернулся.

По пути в комнату, перебирая в уме весь этот разговор, она внезапно поняла, что именно ее удивило.

Энджелл впервые говорил правильно.

Даже слишком правильно.

Следующие несколько дней прошли в усердных занятиях. Однако в их отношениях царила ледяная сдержанность. Эва старалась не обращать внимания, но это печалило ее.

Энджелл учился быстро, казалось, даже без особых усилий. Он был сосредоточен и воспринимал все, что ему говорили и советовали Эва и Харви, со всей серьезностью. Молодой человек великолепно копировал их поведение. Иногда настолько точно, что ей казалось, что он их просто передразнивает.

Эва была рада, что его привлекают Мелвилл, Берн, По и Диккенс. Однажды вечером, проходя по коридору мимо его комнаты, она слышала, как он читает вслух. И была изумлена, насколько быстро и заметно изменилось его произношение, причем в лучшую сторону.

Но когда она думала, сколько она потеряла даже по сравнению с тем, что было две недели назад, ей становилось грустно. Он менялся. И Эве очень не хватало его, каким он был раньше. И она потеряла самое главное – зародившуюся между ними дружбу.

Она пыталась убедить себя, что не все так плохо. Он не был с ней особенно холоден. Он оставался очень живым и обаятельным, иногда даже шутил, когда правила этикета казались ему уж слишком абсурдными. Но в его глазах больше не чувствовалось того тепла и огня, которыми они горели вначале.

Эва никогда не могла подумать, что это исчезнет. Но именно так и произошло.

Она решила, что сама виновата в том, что он больше не обращает на нее внимания. Но он ведь не сердится на нее! И не обижается. Он просто ведет себя так, словно разочаровался в ней.

Спустя две с половиной недели они готовились к отъезду из Сент-Луиса. Эва телеграфировала Присцилле, договариваясь о встрече в Бостоне. Там они проведут два дня, после чего все вместе отправятся в Нью-Йорк.

Мысли о Нью-Йорке вызывали у нее смешанные чувства. С одной стороны, ей очень хотелось вернуться домой к привычным, с детства знакомым вещам. Она соскучилась по вазам на подоконнике, в которых каждый день стояли свежие цветы, и по кровати, пахнущей сиренью. Но в то же время возвращение пугало ее. Особенно тот момент, когда Энджелл очутится один на один со светскими львами. Она нервничала, опасаясь, как Присцилла встретит Энджелла. Не окажутся ли для Энджелла слишком тяжелыми саркастические замечания и постоянная вялость и раздражительность сестры? Но больше всего Эва боялась, что отец откажет неожиданному ухажеру, который попросит руки его дочери. И попросит очень быстро – спустя всего месяц после их возвращения.

Но самым неожиданным для нее было то, что она начала ревновать. Ее пугало, что скоро наступит день, когда Энджелл будет уже принадлежать Присцилле. И не важно, что все это будет спектаклем, не важны даже чувства, какие он будет испытывать к сестре. Все это не важно. Главное, что Эва потеряет его. Как только Присцилла примет предложение Энджелла, они почти перестанут общаться.

Мысли об этом причиняли ей боль. Она пыталась убедить себя, что все это из-за потраченных на него усилий. Так художнику бывает тяжело продавать любимую картину. А ей тяжело расставаться с ним после стольких трудов, вложенных в его воспитание. Но в глубине души она понимала: на самом деле все гораздо сложнее. Намного, намного сложнее.

Экспресс домчал их от Сент-Луиса до Бостона всего за двадцать семь часов. Харви купил билеты в пульмановский спальный вагон, и ехать было приятно. Эве запомнилось из всего путешествия, что еда была довольно вкусной, сам вагон и купе – уютными. В поезде был даже отдельный курительный вагон.

Приехав в Сент-Луис, они сразу же очутились в толпе людей. Энджелл, оглядываясь, в который раз подивился, что заставило его пуститься в эту авантюру. Его не оставляло чувство, что он чужой здесь, что он неожиданно оказался не на своем месте. Он был в новом костюме, бледно-серых штанах и новой высокой шляпе. И хотя он уже немного пообвыкся со своим новым положением, иногда, как сейчас, на него нападала жуткая тоска.

Он посмотрел на мелькающую впереди шляпку Эвы. Девушка выглядела, как всегда, великолепной и недоступной. Но за вежливым тоном и поведением в общении с ним то и дело он ловил на себе ее настороженный взгляд.

Энджелла беспокоило, что она, вероятно, последнее время чувствует себя неуютно в его обществе. Конечно, размышлял он, она привыкла общаться совсем с другими людьми. И даже не замечает, что оковы приличий на самом деле только сковывают ее жизнь. Если бы она только могла видеть то, что он… – в сотый раз подумал юноша. Если б она могла его понять…

Последние дни он часто чувствовал, как она напрягается и начинает нервничать в его присутствии.

Его терзало любопытство и волнение. Что за люди живут в Нью-Йорке? Кто они – те, которые «разделают его под орех», как выражался Харви, если он скажет что-то не так. Почему же он все-таки решился встретиться лицом к лицу с таким бездушным обществом? И была ли, кстати, Эва все так же безжалостна, как в тот день, когда спорила с Харви?

Он не смог ей всего толком объяснить, но в любом случае ее слепота относительно реального положения дел поразила его. Тем более что мисс Морланд казалась ему всегда такой умной и такой проницательной! Но проблема была в том, что она не видела себя со стороны! Не замечала, что порой репутация для нее становится важнее правды и доверия к ближнему. Для Энджелла это было очевидно. Эва же считала, что это просто защитная реакция.

Медленно пробираясь сквозь толпу, они наконец дошли до платформы.

– Харви! – позвала Эва. Тот остановился и вопросительно обернулся к ней. – Смотри, вон разносчик газет. Купишь нам газету со свежими новостями?

Харви кивнул и направился к мальчишке.

– Вы его прекрасно выдрессировали, мисс Морланд, – глядя ему вслед, небрежно заметил Энджелл. Он подумал, что скоро начнет тоже беспрекословно выполнять любую команду этой красивой мисс.

Эва не ответила. Только бросила на него холодный, уничтожающий взгляд.

Энджелл вздохнул и начал оглядываться по сторонам. Сам виноват, подумал он. Он тоже отгораживается от нее. Он сомневался, правильно ли он делает, закрываясь от нее. У него же нет никаких прав судить Эву за ее поступки. Сохранявшееся между ними легкое отчуждение было безопасным и необходимым. Поцелуй сослужил ему неплохую службу. Теперь он еще долго не забудет, что следует постоянно держать себя в руках.

Он оглядел колыхающееся по платформе людское море. Внезапно его внимание привлекло какое-то движение в толпе. Вытянув шею, он попытался рассмотреть заинтересовавшего его человека.

Вот он снова мелькнул слева и исчез за следующей колонной. Это был неприметный мужчина, одетый в черное. Энджелл сжал кулаки.

Когда он обернулся, Харви уже вернулся со свежей газетой. Мужчина выглядел раздраженным.

– Мне сказали, что наш поезд на правой платформе, – обратился он к молодому человеку. – Так что нам следует быть готовыми сесть в любую минуту.

Энджелл оглянулся, но незнакомца в черном уже нигде не было. И сколько он ни всматривался в толпу, больше он ничего подозрительного не увидел. Только Эва смотрела на него странным внимательным взглядом.

Наверное, какой-нибудь карманный воришка, подумал Энджелл.

Наконец двери поезда открылись, и они вошли внутрь. Перед этим Энджелл напоследок еще раз внимательно оглядел платформу и вновь ничего не увидел. Мужчина словно сквозь землю провалился. Но Энджелл почувствовал, как в его душе просыпается беспокойство. Его тревожило то, что незнакомец был чем-то похож на Баррета Трейса.

Глава 9

Энджелл вышел из своего купе в коридор. В этот момент поезд резко повернул, и ему пришлось ухватиться за окно. Затем он осторожно направился в ту сторону, где, по его представлению, должен располагаться курительный вагон. Вероятно, ресторан справа, решил он, значит, он пойдет налево.

Больше всего Энджеллу нравилось проходить между вагонами. Хотя здесь было холодно, но приятно было вдохнуть полной грудью свежий воздух. Ему нравились постукивание металла и шум ветра. И случайные разговоры, которые можно было услышать.

Энджелл ненадолго остановился в тамбуре, с радостью прислушиваясь к свисту ветра. Ему очень нравилось ощущение движения, которое давал ему поезд, нравилось, что вагон покачивался. Он расслабился, с удовлетворением размышляя, что этот поезд со всей скоростью, на которую он способен, увозит его прочь от ненавистного Баррета Трейса.

Мягкое покачивание вагона прогнало из его души неприятное чувство, охватившее его после того, как он увидел человека в черном. Был ли это действительно Баррет Трейс или просто какой-то воришка, – он остался далеко позади.

Он глубоко вздохнул и достал из жилетного кармана новые золотые часы. В сумрачном освещении вагона он сумел разглядеть, что уже около девяти. Двумя пальцами он аккуратно опустил тяжелые часы обратно в маленький карман – точно так же, как сотни раз делал Харви, – и распахнул дверь.

Пройдя второй спальный вагон, он услышал сквозь шум колес звуки фортепиано и понял, что уже близок к цели.

Войдя в следующий вагон, он захлопнул за собой дверь. Внезапно его окутала тишина, шум поезда здесь был почти не слышен. Пол был покрыт толстыми коврами. На них стояли плюшевые кресла. В углу сверкала полированным деревом стойка бара.

Здесь было всего пять человек, считая пианиста. В углу располагалась пожилая пара, настороженно оглядываясь вокруг, словно опасаясь, что их ограбят.

Пианист, нежно касающийся клавиш, оказался негром в белом смокинге. Он играл с закрытыми глазами и явно полностью погрузился в музыку, забыв даже, где находится.

Энджелл направился к бару. За стойкой стоял худой усатый бармен. Неподалеку сидел респектабельно одетый лысеющий джентльмен лет пятидесяти. Перед ним стоял бокал с виски.

– Добрый вечер, – поздоровался Энджелл, усаживаясь через два кресла от мужчины.

– И вам добрый вечер, сэр, – глубоким баритоном отозвался джентльмен.

Перед Энджеллом мгновенно возник бармен:

– Чем могу служить, сэр?

Энджелл скользнул взглядом по бокалу соседа и слабо кивнул:

– Виски, будьте добры.

Мужчина наблюдал за ним с добродушным интересом.

– То, что я пью, – не обычное виски, сынок. Это прекраснейший бурбон из Теннесси. Попробуй, и ты увидишь мир совсем другими глазами.

Энджелл улыбнулся незамысловатому каламбуру.

– Судя по всему, это именно то, что мне и нужно, – кивнул он бармену.

– Вы из Сент-Луиса? – спросил Энджелл.

– Нет, сэр. Я родом из Теннесси, – ответил джентльмен.

Энджелл весело рассмеялся. Бармен поставил перед ним бокал.

– Я должен был догадаться, – салютуя бурбоном, проговорил молодой человек.

Мужчина поднял в ответ свой бокал.

– Рад, что вам это не удалось. Впрочем, я оттуда уже давно уехал. А вы откуда, мистер…

– Энджелл. Джошуа Энджелл. – Он привстал и протянул мужчине руку, словно не расслышав второго вопроса.

– Моя фамилия Уэдертон. Честер Уэдертон.

Мужчины пожали друг другу руки и вновь опустились в свои кресла. Энджелл сделал глоток и огляделся. Да, вагон был обставлен получше, чем большинство домов, где ему приходилось бывать.

– Направляетесь в Нью-Йорк, надо полагать? – прищурившись, спросил Уэдертон.

Энджелл слегка удивился.

– Да, именно туда. Сначала в Бостон, а потом оттуда в Нью-Йорк. А вы?

– Прямо в Нью-Йорк. У меня там дела. Инвестиции, вклады – это то, чем я занимаюсь, – важно проговорил Уэдертон. – Да, несложно узнать молодых людей, едущих в Нью-Йорк. У них есть определенная жажда в глазах. Я и сам такой был. Только давно.

– И как идут дела? – спросил Энджелл. Больше всего их беседа напоминала ему «непринужденный разговор» из книги по этикету, которую ему давала мисс Морланд.

– О, прекрасно. Нью-Йорк – рай для делового человека. Сейчас я из Сент-Луиса, проверял, как идут дела, у меня там вложена небольшая сумма в фермерские хозяйства. Теперь спешу сообщить клиентам, что все в порядке. А вы чем занимаетесь?

Энджелл помолчал и сделал очередной глоток.

– Продажей скота, – наконец ответил он, глядя на пианиста. – Но мне приходится держать ухо востро. Надеюсь, ребята не воспользуются моим отсутствием…

Уэдертон расхохотался и хлопнул его по плечу:

– Да, сэр, я понял, о чем вы! Я делаю так же. Большую часть дел следует вести из Нью-Йорка. Да уж, сэр, Нью-Йорк – деловое сердце страны.

Энджелл повернулся в кресле и, прислонившись к стене, вытащил из кармана портсигар, который его заставил купить Харви. Он объяснил ему, что никто, ни единый человек в городе не носит сигары с собой в коробках, в которых они продаются.

Он протянул портсигар Уэдертону. Тот разочарованно покачал головой и огляделся, прикрывая портсигар рукой.

– О нет. Убери обратно, сынок. Здесь нельзя курить. Видишь, здесь леди. – Он кивнул на пожилую даму в углу. – Курительная площадка с другой стороны. Там, за дверью. – Он показал пальцем направление.

Энджелл вздохнул и убрал портсигар.

– Скажите, мистер Энджелл, – наклонился к нему Уэдертон, – вы давно ведете дела в Нью-Йорке?

Задумавшись на секунду, Энджелл решил, что лгать не стоит. Кто знает, вдруг ему придется еще встречаться с этим человеком…

– Честно говоря, мистер Уэдертон, я еще ни разу не был в Нью-Йорке. Еду в первый раз. И мне хотелось бы остаться там работать.

Уэдертон удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

– Прекрасно, – самодовольно произнес он. – Думаю, вам там понравится. – Он хихикнул и, осушив бокал, поставил его на стойку, после чего сделал бармену знак принести ему новую порцию. – Нью-Йорк – любопытнейшее местечко. У людей там совсем другие взгляды на жизнь, и к этому чертовски сложно привыкнуть. Мне удалось стать среди них своим, но на это потребовались годы усердного труда.

– Неужели? – вежливо спросил Энджелл. Он постарался, чтобы это прозвучало достаточно ненавязчиво. Он уже понял, с кем имеет дело. Уэдертон был дельцом – достаточно умным, чтобы знать, чего ему не стоит делать, но недостаточно талантливым, чтобы достичь высокого положения.

Уэдертон вздохнул и засунул большие пальцы рук в жилетные карманы.

– Да, сэр. У меня это заняло годы. Но Нью-Йорк стоил этого. Там свои порядки. И все общество очень четко делится на классы. И даже деньги решают там не все. Вы можете быть богатым, как Крез, но некоторые люди даже не взглянут на вас. Есть там и такие – ловкие деляги, готовые продать собственную бабушку. И, конечно, высший свет – те, кто дает балы, присутствовать на которых – невероятная честь. Но этих высот вы не достигнете, даже если у вас великолепная родословная, в которой написано, что ваши предки приплыли в Америку на «Мейфлауэре».

– Я часто имею дела с судами, но боюсь, что к «Мейфлауэру» не имею никакого отношения, – рассмеялся Энджелл.

Уэдертон покачал головой и сделал глоток бренди.

– Можете смеяться, мистер Энджелл, но я говорю истинную правду. Я знаю, что говорю. Без связей вам придется туго.

Энджелл посмотрел на пианиста и задумался о связях, о том, какую роль они играют в его жизни.

– Определенные связи у меня есть, – сказал он. Ему любопытно было узнать, как отреагирует Уэдертон на имя Морландов. Может, они вовсе не так влиятельны, как казались? Любопытно было бы услышать непредвзятое мнение. Но он решил, что лучше будет пока не упоминать о них.

Уэдертон скептически поднял брови.

– Ну, надеюсь, они достаточно хороши. Начинать надо тоже правильно. Если вы сделаете хоть малейшую ошибку, вам больше не на что надеяться. Вас не простят.

Энджелл взглянул на него:

– А как вам удалось? Я имею в виду, вы же из Теннесси, ну и вообще…

Уэдертон сделал еще глоток столь любимого им бурбона, и Энджелл заметил, как слегка порозовели его щеки.

– Возможно, это не бросается в глаза, но у меня тоже неплохая родословная, – проговорил мужчина с нескрываемым удовольствием. – То, что я родом из Теннесси, вовсе ничего не значит. У меня здесь живет тетя, а она приходится двоюродной сестрой Мортимеру Бристолу. Вы, может быть, этого еще не знаете, но имя Мортимера Бристола кое-что значит в Нью-Йорке. Да, сэр. У старого Морта водятся неплохие деньжата. И живет он в Вест-Сайде. Мне удалось удвоить его капитал. Да – удвоить! И теперь мне доверяют многие. Это заняло годы, но теперь начинает окупаться.

– Я вижу, – кивнул Энджелл.

– Надеюсь, что так. Не хочу тебя расстраивать, сынок, но скорее всего тебе придется поначалу тяжеловато. У меня по крайней мере были тетя и собственные незаурядные таланты. Но я желаю вам удачи. Да, сэр, я желаю вам удачи.

Энджелл подозвал бармена.

– Еще два, – кивнул он на их с Уэдертоном бокалы. – И налейте пианисту. Что он пьет?

Бармен посмотрел на чернокожего музыканта.

– Он не пьет, сэр.

Энджелл почувствовал легкую неуверенность в его словах.

– Ладно, может, он все-таки захочет, – настойчиво проговорил молодой человек.

Бармен не двинулся с места.

– Думаю, нет, сэр.

Энджелл оглянулся на пианиста.

– У него наверняка пересохло в горле, – настойчиво сказал он. Затем достал из кармана пачку купюр. Отсчитав несколько, он небрежно бросил их на стойку. – Налейте ему, чего он захочет.

Бармен расширившимися глазами посмотрел на деньги. Затем резким движением схватил их и кивнул:

– Да, сэр.

– И пусть всю ночь заказывает, если захочет.

– Хорошо, сэр. – Бармен торопливо бросился выполнять заказ.

Энджелл откинулся на спинку кресла и расслабился. Ему это определенно нравится. И как все просто, когда в кармане есть деньги. Не надо ни угроз, ни кулаков, ни пистолета.

Удовлетворенно вздохнув, он поднял бокал. Уголком глаза поймав любопытный взгляд Уэдертона, он пожал плечами:

– Мне нравится музыка.

Уэдертон пристально смотрел на него несколько мгновений, потом перевел взгляд на пианиста.

– Да, он довольно неплохо играет.

Когда Энджелл так же небрежно убрал в карман сдачу, Уэдертон осторожно спросил его:

– Так кто, вы сказали, у вас в Нью-Йорке?

В этот момент дверь в конце вагона распахнулась, и вошли Эва Морланд и Харви Уинтерз.

Энджелл усмехнулся и тепло посмотрел на Эву. Она была в темно-фиолетовом платье с белыми манжетами на рукавах. Золотистые волосы убраны в изящную прическу. Несколько выбившихся вьющихся локонов прелестно обрамляли щеки. Девушка являла собой воплощение молодости, красоты и здоровья.

Уэдертон застыл как вкопанный, когда они вошли в вагон.

– Иисус, Мария и Иосиф! – пробормотал он, выпрямляясь и поправляя галстук. – Вот так случай!

– А, – успокаивающе проговорил Энджелл, – это мои знакомые, о которых я уже упоминал.

Он улыбнулся в ответ на испытующий взгляд Уэдертона.

– Хотите, я вас представлю? – спросил он и не без удовольствия заметил, что говорит так же, как Харви, когда тот полностью удовлетворен происходящим.

Уэдертон смог только кивнуть.

Когда Эва и Харви подошли, мужчины встали.

– Мистер Энджелл, – обратилась к нему Эва, улыбаясь так, что у него все потеплело внутри, – мы искали вас.

– Давайте присядем здесь, если вы не против? – обратился к девушке Харви, словно не замечая Энджелла. Он жестом указал на несколько массивных кресел, стоящих рядом у окна.

Энджелл заметил, как оживилась пожилая чета в углу. Он посмотрел на них. Старушка хихикнула и тоже улыбнулась, а старик приподнял пальцами воображаемую шляпу.

– Хорошо, давайте сядем, – глядя на Уэдертона, проговорила Эва и значительно посмотрела на Энджелла.

Энджелл тоже взглянул на Уэдертона и тут же подскочил как ужаленный.

– О да, простите. Мисс Морланд, позвольте мне представить вам мистера Честера Уэдертона. Мистер Уэдертон, мисс Эва Морланд.

Уэдертон смотрел на Энджелла широко раскрытыми глазами. Кровь отхлынула от его лица. Он побледнел как полотно.

– М-м-мисс Морланд, вы сказали? Эва Морланд?

Энджелл не смог сдержать улыбки при виде изумления джентльмена. Очевидно, Морланды действительно известны в Нью-Йорке и пользуются уважением.

– Да, именно так, – подтвердила Эва. – Вас что-то тревожит, мистер Уэдертон?

– Нет, нет. О нет, конечно! – излишне громко проговорил мужчина. Девушка протянула ему руку, и он со странным выражением лица пожал ее. Энджелл догадался, что Уэдертон лихорадочно пытается припомнить, отнесся ли он к Джошуа Энджеллу с достаточным уважением.

– Я только… я просто… такая честь встретиться с вами, мисс Морланд. Да, мэм, такая честь!

– Рада познакомиться, – притворно застенчиво ответила девушка.

Энджелл с удовлетворением наблюдал за Уэдертоном. Его забавляло смущение этого еще недавно такого самодовольного джентльмена.

Энджелл представил Уэдертону Харви Уинтерза, и они сели. Имя Харви произвело на джентльмена гораздо меньшее впечатление. Скоро он уже оправился от потрясения и бросил недоуменный взгляд на Энджелла.

Пока Эва с Харви решали между собой, что им заказать, Уэдертон тихо обратился к нему:

– Я хотел добавить, мистер Энджелл, что с такими связями вам не о чем будет беспокоиться в Нью-Йорке. Я собирался предложить вам свою помощь, но теперь понимаю – она вам просто не понадобится.

Энджелл улыбнулся и наклонил голову:

– Спасибо, мистер Уэдертон. Мне приятно это слышать.

Конечно, он вовсе не собирался предлагать Энджеллу помощь. Просто, пользуясь моментом, хвастался, пытаясь выставить себя важным человеком.

Харви заказал два бокала шампанского – себе и Эве. Энджелл и Уэдертон попросили принести им еще по бурбону. Алкоголь помог Уэдертону окончательно оправиться от потрясения. И, пользуясь неожиданной благоприятной возможностью, он не мог удержаться, чтобы не заговорить о делах. Было ясно, что он очень желал бы, чтобы Морланды приняли участие в одной из его денежных афер.

Энджелл быстро устал его слушать и откинулся на спинку кресла, погрузившись в музыку. Этих мелодий он раньше не слышал. Все они были достаточно сложные по исполнению, но очень ясные по эмоциональному настрою.

Ему захотелось курить. Через некоторое время он поднялся и, извинившись, вышел. Пройдя в конец вагона, он открыл дверь и очутился на небольшой открытой платформе, которой заканчивался поезд. Сверху нависала тонкая крыша, а по бокам уносились вдаль темнеющие возделанные поля.

Он прикрыл за собой дверь и с наслаждением глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Свет из вагонов поезда, отражаясь, плясал на черных кустах.

Он достал из карман позолоченный портсигар, потом вынул спички, чиркнул одной по железной стене вагона и прикурил. Яркое пламя на мгновение ослепило его. Он выбросил спичку в темноту и прислонился к холодной стене, вглядываясь в звездное небо.

Глубоко затянувшись, он вновь оценил прелесть дорогих сигар. Богатство имеет свои хорошие стороны. Он выдохнул облачко дыма, тотчас же стремительно унесшееся назад во тьму.

Это будет одна из небольших радостей, которая скрасит его пребывание в Нью-Йорке. После длительных занятий с Эвой Морланд и Харви Уинтерзом он уже примерно представлял, что это за общество, в котором ему предстоит оказаться. Общество поверхностных снобов, больше всего в жизни боящихся, что они сделают что-нибудь не так и потеряют лицо.

В его учителях тоже была частичка этого. В Эве – меньше, но, возможно, поэтому это так и бросалось в глаза. Не потому, что она была гораздо более заражена снобизмом, чем Харви. Нет, скорее наоборот. В ней очень хорошо ощущался живой, настоящий человек, и тем большим грехом было скрывать это под маской приличий.

Глядя на проносящиеся мимо поля, он живо представил, как сидит у костра и смотрит на звезды. А Эва – напротив, завернувшись в коричневое шерстяное одеяло, в шляпе, изящно сидящей на ее прекрасных золотистых локонах. На природе ей не о чем будет тревожиться, и ничто не будет давить на нее. И может быть, с ее лица исчезнет эта напряженная бледность, и разгладятся морщинки на лбу.

Внезапно он подумал, что, наверное, она была самым несвободным человеком из всех, кого он встречал в жизни.

В дверь постучали, и он, оттолкнувшись от стенки вагона, открыл.

«Легка на помине», – чуть не сорвалось у него с языка. Но он сдержался и спрятал улыбку. Эва осторожно ступила на площадку.

– Мистер Энджелл? – спросила она в темноту.

– Перед вами, – отозвался он, – вы вышли подышать свежим воздухом или пришли позвать меня обратно?

– Мне больше хотелось узнать, что с вами?

– Пожалуйста, мне несложно ответить. Просто надоело слушать поучения Уэдертона. – Он подал ей руку, помогая перейти через порог, потом захлопнул дверь.

Эва слегка поежилась:

– Тут прохладно.

– Да, – согласился он. Потом сунул сигару в зубы и ловким движением стянул куртку.

– Что вы делаете?

Он повернулся к ней и быстро накинул куртку на ее дрожащие плечи.

– Пытаюсь быть галантным, – ответил он. – Я же курю, верно? Но я ведь вовсе не хочу нечаянно прожечь ваши кружева.

Он улыбнулся и заметил, что она нахмурилась, точнее почувствовал, поскольку почти не видел ее лица.

– В этом нет большой необходимости. – Она помолчала, потом спросила: – А вам не холодно?

Он покачал головой, в последний раз затянулся сигарой и бросил ее в темноту.

– Нет. Мне нравится здесь, – ответил юноша, наблюдая, как ветер треплет ее выбившиеся из прически локоны.

Она снова поежилась и с беспокойством отвела взгляд.

– Не смотрите на меня так, пожалуйста.

– Почему? – удивился молодой человек.

Она сердито вздохнула:

– Джентльмены так себя не ведут.

Он легко рассмеялся:

– Думаю, все мое джентльменство никого не обманет. Оно годится разве что для незнакомых людей.

Девушка опять даже не улыбнулась.

– Вы хорошо себя вели с мистером Уэдертоном. И вы понравились ему.

– О да, я безумно польщен, – проговорил молодой человек.

– Так вы тоже поняли, что он хвастается? – В ее голосе прозвучала слабая ирония.

– Мисс Морланд, вы научили меня изящным манерам. Но с мозгами у меня и так все было в порядке, – сказал Энджелл.

Она наклонила голову и плотнее запахнула куртку.

– Мистер Энджелл, – медленно начала она, но потом опять замолчала.

– Да, мисс Морланд? – невозмутимо отозвался молодой человек.

Она глубоко вздохнула и подняла голову:

– Вы… я вам больше не нравлюсь?

Энджелл почувствовал легкий укол вины. Наверное, он действительно вел себя с ней слишком холодно.

Он увидел, что девушка робко смотрит прямо ему в глаза.

– Вы мне нравитесь, – сказал он негромко.

Она покраснела – Энджелл понял это, когда она снова наклонила голову. Его слова смутили ее.

– Вас ничего не тревожит? – спросила она.

Он улыбнулся:

– Сейчас?

Она тихо рассмеялась:

– Да, я понимаю, сейчас вам не о чем беспокоиться. Я имела в виду, вас не тревожит то, что ждет вас впереди, в будущем? Бостон, встреча с Присциллой, Нью-Йорк.

Молодой человек на минуту задумался.

– Нет. Меня это не беспокоит. А вы? Нервничаете?

– Немножко.

Он полез в карман и достал еще одну сигару. Зажег ее и, затянувшись, сказал:

– Я попытаюсь не подвести вас.

Эва повернулась и прислонилась плечом к стенке вагона так, чтобы быть лицом к нему. В его куртке она выглядела такой крошечной на фоне убегающих вдаль ферм. И он удивился, как, наоборот, много места занимает она в его мыслях.

– Я и не боюсь, что вы не оправдаете наших надежд, – проговорила девушка.

Он выдохнул дым в сторону.

– Тогда что вас беспокоит? – спросил он.

Она опять тихо засмеялась:

– Я и сама не знаю. Вы сможете хорошо себя показать? Вести себя правильно?

– Как в танцах? – уточнил он.

– Нет, – покачала головой девушка. – Не совсем.

– Боитесь, что я не понравлюсь Присцилле?

– Не знаю, – пожала плечами Эва. – Я не знаю, что нравится Присцилле. Я не всегда понимаю ее.

Молодой человек задумался. Ее беспокоит незавидное положение Присциллы. И по разным причинам. Он решил, что, кроме всего прочего, она все-таки немного побаивается сестры, как человека, способного на неадекватные поступки.

– Я постараюсь быть на высоте, – весело сказал он, от всей души желая, чтобы тень беспокойства исчезла с ее лица.

– Тогда, – торжественно произнесла она, глядя ему в глаза, – я уверена, что ей не устоять.

Глава 10

Эва ждала, что он прикоснется к ней. В глубине души она понимала, что ей давно пора уйти отсюда обратно к себе в вагон. Но не могла двинуться с места, страстно желая, чтобы он поцеловал ее. Она поплотнее завернулась в куртку и постаралась забыть об окружающем пронизывающем холоде.

Молодой человек стоял рядом, но в то же время казался очень далеким. В темноте он выглядел еще загадочнее, чем обычно. Как странно теперь вспоминать, что думала она о нем при первой встрече. Словно это было много лет назад. А тогда ей казалось, что она может читать в его душе, как в книге. Простоватый молодой парень. Предсказуемый. Уступчивый и мягкий – с ним можно сделать все, что захочешь.

Теперь-то она понимала, что не все так просто. Теперь он практически неподвластен ей. Хрупкий баланс их отношений непоправимо нарушен, и во многом по ее вине. Она ненавидела себя за это. И все-таки была очарована им.

– Это можно посчитать за комплимент, – сказал он, и Эва почувствовала, как тепло разливается у нее внутри от его голоса.

Она уже не помнила, о чем шел разговор, и ей пришлось сосредоточиться.

– Но это же правда, – вспомнив, пробормотала она.

И это действительно была правда. Вряд ли Присцилла устоит перед ним. Если уж не устояла она сама.

Спустя всего несколько месяцев они поженятся. И тогда уже Присцилла сможет поступать с ним как ей взбредет в голову и, если захочет, делить с ним постель. И все это будет прилично, законно и без всяких угрызений совести.

Боже милосердный, она уже ревнует! Она уже ревнует, хотя они даже еще не встретились. Подавленная этими мыслями, она устало прикрыла глаза.

– Мисс Морланд? – Эва даже немного испугалась, услышав его голос, – так реально рисовало воображение его в объятиях Присциллы. – С вами все в порядке? – спросил он. – Может, нам уже стоит отправиться назад?

Она вздрогнула и отрицательно покачала головой. Нет, сейчас она не может уйти. Все, что творится у нее в душе, можно будет легко прочитать на ее лице.

– Со мной все нормально. Я… я еще пока не хочу уходить отсюда.

Энджелл прислонился к стене вагона и внимательно посмотрел на нее.

– Ладно.

Уголком глаза она заметила маленький оранжевый огонек сигары, когда он затягивался.

Ей нельзя увлекаться им. Это было бы безумием. Долго и тяжело она трудилась, выправляя его манеры, с единственной целью – помочь сестре. И ей до сих пор необходимо помочь Присцилле. Теперь слишком поздно менять планы. Но что она будет делать, если Присцилла внезапно сама выберется из неприятного положения? Эва не осмеливалась даже думать об этом.

Она представляла себе хорошенькое личико Присциллы с надутыми губками и чувствовала, как в ней начинает все бурлить от негодования. Она подавила раздражение. Подумать только, ее сестра будет не только спасена, ей еще достанется этот прекрасный молодой человек. Как горько думать о будущем.

– Так что, вы будете вкладывать деньги в предприятия Уэдертона? – непринужденно спросил Энджелл.

Эва очнулась от грустных мыслей:

– Нет.

Он хмыкнул, выдохнув облачко дыма.

– Вы еще встретите много таких людей. – Почему она никак не избавится от этого учительского тона? И все, что она произносит, звучит так холодно и снисходительно?

– Да я и не сомневаюсь в этом, – ответил молодой человек.

Ей нужно выбросить из головы мысли о нем. Он достанется Присцилле. Хорошенькой, соблазнительной Присцилле.

«Вы мне нравитесь». Слова до сих пор словно звучали в ее голове. Если уж он нашел Эву достаточно привлекательной, чтобы поцеловать, Присцилла ему понравится в десять раз больше.

– Мисс Морланд, не печальтесь, – проговорил он. – Вам не о чем беспокоиться. Думаю, мы с Присциллой понравимся друг другу.

Как смешно, что он так неверно понимает ее опасения. Но что она может поделать? Сказать ему всю правду?

Эта мысль показалась ей интересной. Как он отреагирует, если она сейчас внезапно повернется и поцелует его? Ответит на поцелуй, конечно. Мысль об этом отозвалась внутри ее нестерпимым жаром. Почувствовать, как он ласкает ее, почувствовать, как он целует ее… Вот чего ей хотелось. О, как ей этого хотелось!

Но ее останавливало то, что он уже почти принадлежит Присцилле. И будет очень глупо, если она сейчас поддастся чувствам и все испортит. Да и с того момента, как он целовал ее, прошла уже целая неделя. Он, вероятно, уже давно забыл об этом. Но чувства, пробуждавшиеся в ней каждый раз, когда она вспоминала о той ночи, были живыми и яркими, словно это произошло вчера.

– Да, думаю, что да.

– Что? – переспросил Энджелл.

Эва поняла, что молчала так долго, что он уже забыл свои последние слова.

– Я имела в виду, что, наверное, вы с Присциллой действительно понравитесь друг другу.

Он затянулся в последний раз и выбросил сигару.

– Хм. Думаете, мы будем с ней общаться так же, как с вами?

Она подняла голову, втайне радуясь, что в темноте он не увидит выражения ее лица.

– Возможно, – сказала девушка.

– Хотел бы я… – начал он, но остановился.

– Что именно?

– Нет, ничего. Это невозможно.

В Эве проснулось любопытство.

– Что невозможно? – требовательно переспросила она.

– Я просто подумал… Мы никогда бы не встретились, если бы не эти странные обстоятельства. Не задумывались об этом?

– Нет.

– А теперь, из-за этих же обстоятельств… – Он замолчал.

Да, подумала она. Именно эти обстоятельства, которые свели их вместе, теперь же и удерживают от…

Ее сердце забилось сильнее.

– Да, из-за этого… – Ее голос был едва слышен сквозь шум поезда и свист ветра.

Он повернул к ней лицо и тоже оперся плечом о стенку вагона. Тут поезд начал поворачивать, и ее бросило прямо на него. Рукой она ухватилась за его плечо.

Энджелл обнял ее, придерживая, но, когда поезд вновь выровнял движение, не стал убирать руки.

Он пристально смотрел на нее. Она чувствовала этот взгляд, даже несмотря на то что разглядеть что-нибудь в окружающей мгле было чрезвычайно сложно. Они были так близко друг от друга. И вокруг было так темно. И они были одни. На задней площадке скоростного экспресса, несущегося сквозь темную непроницаемую ночь Среднего Запада.

– Что бы ты хотела, Эва? – хрипло спросил он. Она чувствовала его горячие руки даже сквозь куртку.

И она была уже готова сказать это. Произнести вслух то, чего она хотела с того самого момента, как только ступила на эту площадку. Ее дыхание участилось, и она уже с трудом могла разлепить губы.

– Скажи же, – крепче сжимая ее в объятиях, произнес Энджелл. – Ты же можешь это сказать, Эва.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Молодой человек не стал заставлять просить его дважды. Он нежно обнял ее и накрыл ее губы своими. Она прижалась к его теплой груди, а руками гладила его по спине, ощущая под пальцами рельефные мускулы.

Какое-то инстинктивное желание заставляло ее прижиматься к нему все сильнее. Он вздрогнул и опустил руки чуть ниже. Теперь она спиной опиралась о холодную металлическую стенку вагона. Эва чувствовала, как к ее ногам прижимаются его горячие бедра.

А вокруг плыли скрытые темнотой бескрайние поля. И ритмичный стук колес словно отзывался у нее внутри – так бешено колотилось сердце девушки.

Горячая приятная истома наполняла все ее существо. Она чувствовала, что сходит с ума от близости этого мужчины. Если они зайдут чуть дальше, она уже не сможет контролировать переполняющее ее желание.

Но что дальше? И куда это заведет их? Что она делает здесь, обнимая будущего мужа Присциллы на задней площадке поезда? Как она могла забыть о сестре?

С внезапностью, удивившей обоих, Эва оттолкнула его. Энджелл ударился спиной о железные перила – единственное ограждение на площадке. Схватившись за холодные металлические прутья, он взглянул на нее горящими глазами. Ветер беспощадно трепал его непослушные волосы.

– Остановись, – произнесла она задыхаясь. – Мы не должны… Ты не можешь…

Энджелл тяжело дышал, приходя в себя.

Эва смущенно посмотрела на него и отвела взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Ну почему он молчит? О чем он думает?

– Прости, пожалуйста, это я виновата. Это моя вина, но нам надо было остановиться. – Теперь она не смотрела на него. Она просто понимала, что необходимо выйти из этой неприятной ситуации как можно быстрее. Возможно, еще не поздно все исправить. Если учесть, что они смогли в течение недели забыть об их последнем поцелуе…

– Да, Эва, ты права, – наконец выговорил молодой человек, – нам необходимо было остановиться. Но вовсе не из-за того, о чем ты думаешь. – Она уловила в его голосе какую-то странную интонацию и не могла понять, что она означает. – И не из-за того, что ты хотела этого поцелуя, и не из-за чувств, которые ты ко мне испытываешь, и не из-за желания…

– Нет! – запротестовала она, отворачиваясь. – Не надо. Не продолжай!

Молодой человек шагнул к ней и, довольно грубо схватив за предплечье, развернул к себе лицом.

– Дай мне закончить, – резко сказал он. – Ты желала меня. Это понятно. И Бог свидетель, как я желаю тебя. Но причины, по которым я остановился…

Она громко перевела дыхание.

– …не имеют ничего общего ни с моралью, принятой в твоем высшем свете, ни с твоим аристократическим взглядом на вещи, – ядовито продолжил он. – Потому что лучшего случая показать тебе, кто ты на самом деле, не представится. Сейчас в тебе говорила настоящая женщина. Ты просто горела от страсти, как какая-нибудь дешевая уличная девка.

Она задохнулась от возмущения и попыталась освободиться. Но он крепко держал ее. Она взглянула на него и с ужасом поняла, что он улыбается.

– Думаешь, я оскорбляю тебя? А если я отпущу тебя? Дашь мне пощечину и быстро убежишь через эту дверь? Не так ли, Эва?

Она сжала губы и метнула на него ненавидящий взгляд.

– Ладно. Но сначала я договорю, – продолжил молодой человек, не отпуская рук. Она вновь ощутила тепло, исходящее от его тела. Но теперь ей уже тяжело было даже представить, что всего только несколько минут назад она чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

– Вы вели себя как истинная леди. Вы смогли вовремя остановиться и не потерять голову. Но когда я смотрю на вас, я вижу страсть в ваших глазах. И не стоит ее скрывать. Не стоит беречь ее ради поцелуя или двух. Пожалуй, это единственное, чему могу научить вас я, мисс Морланд. Тому, что вы тоже простая смертная. Да, мэм, вы, конечно, можете отрицать все. Но все-таки вам лучше найти человека, которого вы сможете открыто любить. – Он тяжело вздохнул и тихо продолжил: – И это должен быть не я. И не потому, о чем вы подумали. У меня есть свои причины, чтобы не воспользоваться сегодняшним вечером.

Эва слушала, приоткрыв рот от удивления. В ней постепенно поднималась ярость, затмившая и смущение, и чувство собственной вины.

– То есть, – спросила она дрожащим от гнева голосом, – вы остановились не из-за того, что опомнились? Тогда, возможно, вам следует просветить меня, что заставило вас решиться так поступить?!

Ее гнев был настолько силен, что она даже не могла придумать, чем уколоть его поязвительнее.

Но взгляд его был абсолютно непроницаем.

– Вы никогда не узнаете этих причин, – спокойно проговорил юноша.

– Нет? – Она никак не могла справиться с захлестнувшими ее эмоциями. Да как он смеет…

Он минуту помолчал и наконец произнес:

– Нет.

– Ох! – пробормотала она раздосадованно.

Молодой человек выпустил ее. Девушка бросилась к двери и схватилась за ручку, дернула ее что было сил, но дверь не открывалась.

Тогда Энджелл протянул руку к двери, и Эва отступила, освобождая ему место. Иронично улыбаясь, он толкнул дверь, и та открылась.

Эва взглянула на него, затем стянула куртку и бросила ему. Он поймал ее рукой.

– Ублюдок, – прошипела она и выскользнула в дверь.

Энджелл даже не вздрогнул от хлопка двери. Он только кивнул и, насмешливо улыбнувшись, пробормотал себе под нос:

– Сами о том не подозревая, вы, мисс Морланд, практически попали в цель.

До прибытия в Бостон Эва не обмолвилась с Энджеллом больше ни единым словом. Их последний разговор еще звучал в ее голове, и она старалась не встречаться с ним глазами и вообще не давать ему ни малейшего повода думать, что она может простить его. Гнев и унижение кипели у нее в душе.

Особенно когда она вспоминала, как он заставил ее просить, волна унижения и стыда захлестывала ее. Она непозволительно обнажила свои чувства, когда попросила о поцелуе, и неудивительно, что он отверг ее. Но в глубине души она понимала, почему он так поступил. Он был абсолютно прав.

На станции их встретил Эмбри, кучер Морландов. Он отнес их багаж к экипажу. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться в гостинице, где она сможет зарыться головой в подушку и выплакаться.

По дороге Эва иногда украдкой поглядывала на Энджелла, но тот был поглощен созерцанием города. И хотя он молчал, лицо его было настолько выразительным, что она не сомневалась – вряд ли он сейчас думает о ней вообще.

– Мисс Присцилла уже в гостинице? – спросил Харви.

– Да, – кивнула Эва, – Эмбри сказал, она отдыхает после поездки. Мы встретимся с ней за обедом.

Харви хмыкнул.

– Возможно, вы этого не знаете, Харви, но ее положение требует, чтобы она соблюдала режим и почаще отдыхала.

Переведя взгляд на Энджелла, она заметила, что юноша смотрит на нее с усмешкой. Кровь прилила к лицу Эвы, и, сжав зубы, она спросила:

– Вы услышали в этом что-то смешное, мистер Энджелл?

Он скрестил руки на груди.

– Боюсь, что не смогу этого объяснить.

Эва поджала губы. Как же ей хотелось разрыдаться от отчаяния. Но она быстро одернула себя.

Вскоре они остановились перед гостиницей «Сокерби». Эмбри открыл дверцу. Харви вышел первым, потом подал руку Эве.

– Наверное, мы будем жить на верхнем этаже, – проговорил Энджелл, ступая на тротуар и разглядывая высокое здание гостиницы.

– Да, там самые лучшие номера, – холодно сказала Эва.

Харви зашел за экипаж и через минуту вновь появился с чемоданами. Он направился ко входу.

– Простите, мисс, если я вас обидел тогда, – тихо произнес Энджелл.

Эва одарила его пронзительным взглядом и быстро прошла мимо.

– Не смешите меня, – бросила она на ходу.

Эва не видела сестру около месяца. За это время Присцилла немного раздалась вширь, но это скорее даже придавало ей привлекательности. Ее прическа была великолепна, а кошачьи глаза светились неподдельным оживлением.

Значит, она ошибалась, когда думала, что беременность исказит красоту Присциллы. Возможно, в глубине души она надеялась, что так и произойдет, хотя и ненавидела себя за это.

– Эва, дорогая! – Присцилла изобразила нечто вроде сердечной улыбки. Она не встала с дивана навстречу сестре, но протянула руки.

Эва сама подошла к ней и поцеловала в щеку.

– Присцилла! Милая, как ты себя чувствуешь?

– Премерзко, – состроила гримасу Присцилла. – Я постоянно сплю и никак не могу выспаться. При этом чувствую себя измученной. А еда?! Я ем все, что вижу, и все равно через десять минут я снова голодна, как волк! – Она прислонилась к спинке дивана. – Ну, расскажи же, как вы съездили? И как наш Харви? До сих пор не может простить мне мое омерзительное поведение?

Эва не вполне понимала, что забавного находит в этом Присцилла. Однако легкомысленный тон сестры обрадовал ее, так как свидетельствовал о том, что Присцилла все еще не теряет хорошего расположения духа.

– Не могу тебе ничего сообщить про Харви, – произнесла она, снимая перчатки, – но мы нашли тебе мужа. Хотя ты уже знаешь, я же писала тебе.

Присцилла нахмурилась.

– «Нашли мужчину тчк Приедем Бостон шестнадцатого ноября шестнадцать тридцать тчк Хочет жениться на тебе, пока ты не нашла кого-нибудь другого…»

– Этого я не писала, – прервала ее Эва.

– «Тчк», – закончила Присцилла. – Да, кстати. Ты ничего не написала о нем, и я чуть не умерла от любопытства. Где вы его нашли? Что он за человек?

Эва бросила перчатки на стол и сняла шляпку.

– Да, прости. Просто мы были очень заняты. Ну, да тебе это известно. Необходимо было дать ему несколько уроков.

– Уроков?

– Да. Он был немного грубоват, когда мы с ним встретились. Но мы поработали над его манерами, и теперь он знает, как вести себя в обществе.

– Господи! Такое впечатление, что вы дрессировали его, как дворняжку, – залилась смехом Присцилла.

Этот смех задел Эву. Она стиснула зубы и осторожно опустилась в кресло.

– Он не дворняжка, но он ковбой, Цилла. Хотя, уверена, встретив его сейчас, ты об этом уже не догадаешься. И очень привлекательный парень, кстати. – Эва опустила глаза и твердо сжала руками колени.

Опомнившись, она с усилием расцепила руки и положила их на подлокотники.

– Он очень быстро учится, – продолжила она, – но, конечно, он будет новичком во всем, что касается Нью-Йорка. Нам втроем придется присматривать за ним. И я была бы тебе благодарна, если бы ты умерила свой сарказм, пока не познакомишься с ним.

Взгляд Присциллы был настолько непроницаем, что это напомнило Эве Энджелла, и ее прошиб холодный пот от внезапного подозрения, что они действительно очень подходящая пара.

– Мне почему-то по твоим рассказам представляется не ковбой, – наконец сказала Присцилла, – а примерный мальчик, делающий большие успехи в математике.

Эва вздохнула.

– Я просто имела в виду… – начала она.

Присцилла засмеялась и жестом остановила ее:

– Ладно, мисс Эва, я постараюсь вести себя с ним хорошо. Я не буду давать ему слишком сложных уравнений и уверена, он получит хорошую оценку на решающем экзамене.

– Об этом я и хотела поговорить.

Присцилла закатила глаза.

– Ладно. Где ты его нашла? В Сент-Луисе? Он что – рвотное?

Эва в ужасе отпрянула:

– Что?! Что за отвратительный термин?! Что это значит?

– Рвотное, ну – с Миссури. Я читала в «Гордости Запада», что их так называют.

– Ох, Цилла, брось, пожалуйста, читать эту бульварную литературу. Я же просила тебя – прочти «Природу». Если бы ты сделала это, возможно, вам было бы интересно поговорить об этом с мистером Энджеллом.

– Энджелл? Так его зовут мистер Энджелл? – Присцилла захохотала. – Какое подходящее имя! Мистер Энджелл, мой личный ангел-хранитель, спасет меня от общественного презрения!

– Прошу тебя, не вздумай его дразнить этим именем! – с мольбой в голосе проговорила Эва, ужасаясь про себя бестактности сестры. – Он может отнестись к этому слишком серьезно.

– А первое имя у него какое?

– Джошуа. И он вовсе не…

– Не кто? Не дворняжка? Не ковбой?

– Не то, что ты сказала…

– Не рвотное?

– Да, да. Он сам из Джорджии.

Лицо Присциллы стало задумчивым.

– Джошуа Энджелл из Джорджии. Энджелл… Энджелл… Мы знаем кого-нибудь из Энджеллов в Джорджии?

Эва заерзала на стуле.

– Я думаю, что его семья… не очень известна.

Цилла важно кивнула.

– Еще бы. Он должен скрывать свое происхождение, иначе никогда не сможет жениться на приличной женщине, – значительно проговорила девушка.

– Именно так, – подтвердила Эва.

Некоторое время Присцилла смотрела в сторону, затем вновь повернулась Эве:

– Так где же наш Харви? Признаюсь, я уже слегка соскучилась по старому скряге. Готова поклясться, что с каждым годом он все больше начинает напоминать папу. Как ты думаешь?

Эва натянуто улыбнулась:

– Мне кажется, он даже специально ему иногда подражает. Когда мы путешествовали, он часто вел себя так же, как отец.

– Да? – спросила Присцилла. – По-моему, его постоянно мучает совесть, но лишь тогда, когда уже поздно что-то исправлять.

Эва с удивлением взглянула на сестру. Это, пожалуй, было самое подходящее определение Харви из всех, что она слышала. И то, что оно исходило из уст ее глуповатой, самовлюбленной сестрички, делало его еще весомее.

– Ну, в любом случае он не бросил меня в дороге, – сказала Эва. – И теперь, думаю, ему даже немного нравится мистер Энджелл, хотя вначале он не одобрял моего выбора.

– Джошуа Энджелл, – повторила Цилла. – А знаешь, мне нравится, как это звучит, несмотря на некоторый религиозный подтекст. Присцилла Энджелл. Красиво, правда?

У Эвы внутри это сочетание отозвалось резкой болью, но она постаралась ничем не выдать своего состояния и вслух только согласилась:

– Правда.

– Как ты думаешь, он мне понравится? – спросила Присцилла как бы мимоходом.

Эва бросила быстрый взгляд на обеспокоенное личико сестры и почувствовала, как у нее кольнуло в сердце. Но она видела также, что Присцилла немного напугана, и это ее рассмешило.

– Не бойся, Цилла, – мягко сказала она. – Он понравится тебе, и вообще все будет хорошо. Вы прекрасно подходите друг другу. А кроме того, вам придется жить вместе всего несколько месяцев. Затем он уедет, а ты вернешься в Нью-Йорк.

Она подумала, что это звучит в высшей степени оптимистично, но тут заметила, что личико сестры сморщилось и по щекам побежали крупные слезы.

– Ох, Эва, – пробормотала девушка, зарываясь мокрым лицом в ладони.

Эва подошла и присела рядом на диван. Присцилла плакала, а Эва нежно гладила ее по плечу.

– Все будет хорошо. Не надо плакать, Цилла, – ласково сказала она. – Он понравится тебе. Даже мне он понравился, а ты знаешь, как сложно мне угодить.

Присцилла рассмеялась сквозь слезы и взглянула на сестру из-под мокрых ресниц.

– Правда? Тебе он нравится? – недоверчиво спросила она.

– Да, да, – ответила Эва, понимая, что сейчас не стоит лгать. – Он мне очень понравился.

Присцилла всхлипнула в последний раз и торопливо вытерла лицо краем рукава. Гроза миновала.

– Тогда я не сомневаюсь, что он действительно мне подходит. – Она вытерла нос. – Господи! Все эти дни я просто не находила себе места от беспокойства!

Она снова всхлипнула, и Эва нежно обняла ее за плечи.

– Не тревожься, – пробормотала она, удивляясь сама себе. Как она может так невозмутимо успокаивать сестру, когда больше всего на свете ей хочется закричать от горя и зарыдать, как Присцилла… Она почувствовала, как к горлу подступают слезы.

– Не тревожься, – повторила она, думая, что этот совет подошел бы и ей. – Все сработает, как и было задумано. Все будет хорошо.

Глава 11

Энджелл и Харви сидели в холле гостиницы и вели беседу, достойную джентльменов, не спеша потягивая бренди.

– Так расскажите мне, – попросил Энджелл, – о нью-йоркской жизни. Вы, очевидно, близки к Морландам. Вы друг всей семьи или общаетесь только с Эвой?

Харви вопрос развеселил.

– Я работаю у них, – забавляясь, ответил он. – Я личный секретарь мистера Морланда.

– О! – Энджелл не ожидал такого ответа. И его кольнуло веселье Харви. Он всегда выглядел таким снобом, что Энджелл был уверен: это просто богатый скучающий ублюдок, помогающий Эве из классовой солидарности или по любой другой причине, но непременно связанной с богатством.

– Вы имеете в виду, что вы не… черт, как это говорится? – Он вспомнил Честера Уэдертона. – Вы не из того же круга, что Морланды?

На этот раз Харви действительно расхохотался:

– О Господи! Конечно же, нет! С Джулиусом Морландом случится инфаркт, если он услышит такое! Не говоря уже о Камероне. Он, вероятно, выставит вас вон.

Энджелл нахмурился.

– Камерон – это брат? – спросил он.

Харви кивнул.

– А Джулиус – отец?

– И не вздумайте перепутать, – насмешливо посоветовал Харви. – Джулиус – светский лев. Он держит в строгости всю семью. Но он неплохой человек. Главное – не делать ничего из ряда вон выходящего.

Энджелл тяжело вздохнул и слабо улыбнулся:

– Я полагаю, что уже сделал это, если собираюсь просить руки его дочери. И придется его обманывать к тому же.

Харви пожал плечами:

– Если все будет так, как мы задумали, он никогда ничего не узнает. А когда вы уедете, он точно вами интересоваться не будет.

Энджелл задумался.

– Если он так оберегает всю семью, то не заинтересуется ли он моим прошлым? Думаю, обнаружить, что я не тот, за кого себя выдаю, будет не так уж сложно.

Харви пристально посмотрел на него и сделал еще глоток бренди.

– Джулиус доверяет мне. И будет уверен, что я уже проверил вас с ног до головы, – пояснил он.

– И вы станете так рисковать ради меня? – недоверчиво спросил юноша.

Харви поднял бровь и с удивлением посмотрел на молодого человека.

– Нет, не ради вас, конечно. Ради мисс Присциллы. Не забывайте, Энджелл, это все делается только ради мисс Присциллы.

Еще мгновение мужчина сверлил Энджелла глазами, затем перевел взгляд за его спину и поспешно поднялся.

Энджелл был заинтригован. Когда он обернулся, то увидел приближающуюся Эву и еще одну девушку, судя по всему, ее сестру.

Присцилла была ниже Эвы и с более светлыми волосами. Фамильное сходство было очевидным – высокие скулы и ясные, немного хитроватые глаза.

– Так вот он, мой ковбой, – промурлыкала Присцилла, подплывая к нему в легком белом платье, невесомом, словно облако. Она облизнула губы и улыбнулась ему.

Он покосился на Эву и Харви и улыбнулся в ответ:

– Джошуа Энджелл, мисс Присцилла. Какое удовольствие наконец встретиться с вами.

Присцилла удовлетворенно зарделась, когда он наклонился поцеловать ей руку.

– Ты была права. Он прелестен! – проворковала она игривым тоном, обращаясь к сестре.

Энджелл подумал, что Эва никогда бы не назвала его «прелестным». Интересно, настолько ли близки сестры, что Эва рассказала ей о поцелуе? Нет, наверное, все-таки не настолько. По крайней мере он на это очень надеется.

Присцилла слегка задержала его пальцы в своих.

– Да, – сказала она, не сводя с него взгляда и улыбаясь накрашенными губами. – Нам будет хорошо вместе, не правда ли?

Энджелл не смог сдержать улыбки. Да, она действительно неординарная личность. Неудивительно, что Харви и Эва прилагали такие усилия, чтобы уберечь ее от себя самой.

– Думаю, это будет зависеть от вас, мисс Присцилла, – ответил он наконец. – Но я полностью к вашим услугам.

Она хлопнула в ладоши:

– Чудесно! – И, повернувшись к покрасневшим Эве и Харви, доверительно сказала: – Он мне нравится. А теперь давайте обедать!

Она взяла Энджелла под руку и прошла к столику мимо Эвы и опешившего Харви.

– Расскажите мне, мистер Энджелл, расскажите о себе. Мне хотелось бы знать, что за мужа привезли мне дорогая сестричка и не менее дорогой Харви.

Они подошли к круглому столу в центре столовой, Энджелл выдвинул стул для Присциллы (его неоднократно учили, что первым делом надо усадить даму) и подождал, пока Харви усадит Эву. Потом мужчины одновременно сели.

– Шампанского! – с воодушевлением обратилась к официанту Присцилла. – Мы должны отпраздновать это событие! Знаете, я же выхожу замуж! – Последнее она доверительно шепнула официанту.

– Примите мои поздравления, мисс, – покраснел тот, отвешивая короткий поклон.

– Присцилла, – предостерегающе проговорила Эва.

– А мои родители еще даже не знают об этом, – словно не слыша сестры, продолжала девушка. – Наверное, это нехорошо. Представляете, какой сюрприз будет для них.

Голос у нее был такой же приятный, как у Эвы, но более чистый и звонкий.

– Мисс Присцилла, – обратился к ней Энджелл, когда официант ушел выполнять заказ, – мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о вашем отце.

– Зачем? – нахмурилась девушка. – Разве Эва вам о нем не рассказывала?

– Мне хотелось бы услышать ваше мнение.

– Ох, он страшный человек, – сказала Присцилла, – но вполне управляем.

Энджелл приподнял бровь.

– Хотел бы я посмотреть на того, кого вы сочли бы неуправляемым.

Присцилла бросила на него резкий взгляд, затем смягчилась и медленно улыбнулась:

– Я еще ни разу такого не встречала.

– А как ваш отец может отреагировать на нашу неожиданную помолвку?

Присцилла откинулась на спинку стула и пожала плечами.

– О, думаю, он будет в бешенстве, – театрально произнесла она. – Но в конце смирится. Я ведь выхожу замуж за настоящего мужчину, верно? Вы настоящий мужчина? Не испугаетесь, если встретите в лесу дикого зверя?

– Смотря каких размеров у него будут клыки.

– А стрелять вы умеете?

Энджелл посмотрел на нее с легким недоумением. Он никак не мог понять, смеется она над ним или говорит серьезно.

– Конечно.

Она по-детски облизнула нижнюю губу и внимательно посмотрела на него:

– А вы хороший?

Он цинично усмехнулся. Она была так уверена в себе, что даже не видела нужды хитрить и задавала вопросы в лоб.

– Я очень хороший, – сказал он, понизив голос до проникновенного шепота.

Она резко выпрямилась и, хлопнув в ладоши, восторженно вскрикнула:

– О, как здорово! Вы просто замечательный!

– Мисс Присцилла, – ледяным тоном прервал ее Харви, – я думаю, нам следует теперь сосредоточиться на деталях предстоящих событий. Вам еще придется не меньше месяца провести вдвоем, так что у вас будет время, чтобы узнать побольше о мистере Энджелле.

Появился официант и начал разливать по бокалам ледяное шампанское.

– Я уже знаю немного. Знаю, что он из Джорджии – это слышно по его милому произношению, он так приятно растягивает слова. И знаю, что он занимается скотоводством. Говорят, он богат до неприличия.

Энджелл слабо улыбнулся, наблюдая за ней.

– И он – самый настоящий джентльмен! – продолжала Присцилла. – Начитанный, насколько я знаю. Он знаком с Диккенсом, По, Мелвиллом, словом, образованный мужчина.

Энджелл приподнял брови и с иронией взглянул на Эву. Так вот что она рассказывала сестре! Но Эва встретила его взгляд холодными непроницаемыми глазами.

– И, – добавила Присцилла, подавшись вперед, – он божественно целуется.

Энджелл резко обернулся к девушке, потом бросил быстрый взгляд на Эву. Неужели она сказала ей?!

Эва покраснела и в изумлении приоткрыла рот.

– Почему вы так думаете, мисс Присцилла? – спросил Энджелл и, не удержавшись, вновь посмотрел на Эву. Она уже сумела взять себя в руки и сидела, опустив лицо, и крепко сжимая руки на коленях.

– Я могу сказать это просто по внешнему виду человека, – ответила Присцилла. – По вашим губам. – Она игриво пробежала пальчиком по его предплечью.

Другой рукой Энджелл поднял бокал и сделал несколько быстрых глотков, прежде чем ответить.

– Вы… – сказал он, – необыкновенно проницательны.

– А вы такой скромный! – рассмеялась она и откинулась на спинку стула. Энджелл вздохнул с облегчением. Да, девушка потрясающая. Неудивительно, что она очутилась в таком положении.

Подошел официант и поставил перед каждым тарелку с устрицами. Энджелл с отвращением посмотрел на них, затем перевел взгляд на Присциллу, которая тут же начала есть, взяв крошечную вилку. Она почувствовала его взгляд и кокетливо улыбнулась.

Энджелл огляделся. Харви неторопливо расправлялся со своей порцией. Эва поливала устрицы каким-то соусом.

Он подумал, что ему стоит есть неторопливо, но, как только склизкая масса оказалась у него во рту, он подавился, закашлялся и быстро потянулся к бокалу.

– С вами все в порядке? – спросила Присцилла.

В этот момент Харви хлопнул Энджелла по спине, тот резко обернулся, так что ножки стула неприятно заскрежетали по полу.

– Эй, хватит, – поспешно сказал он, видя, что Харви опять заносит руку.

Харви пожал плечами и опустил ее.

– Я просто хотел помочь, – спокойно сказал он.

Энджелл откашлялся. В глазах у него стояли слезы. Он потянулся за носовым платком и задел вилку. Та со звоном упала на пол.

– Простите. – Он наклонился поднять вилку и чуть не столкнулся лбом с официантом. Они оба отпрянули, и Энджелл сразу же понял, что допустил промах.

Прижав к слезящимся глазам платок, он сделал несколько глотков вина, стараясь скрыть в бокале свое смущение. Больше всего ему хотелось очутиться сейчас где-нибудь подальше отсюда. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Эвы.

Наконец он поставил бокал на стол.

– Я вижу, вам не нравятся устрицы, мистер Энджелл? – спросила она мягко.

Юноша, нахмурившись, бросил взгляд на свою тарелку, но промолчал.

– Это так заметно? – наконец спросил он, чувствуя, что ведет себя как последний идиот.

Эва строго посмотрела на него.

– Нет, не нравятся, – резко закончил Энджелл и выразительно посмотрел на Эву.

– Тогда, пожалуйста, – сказала она, поднимая маленькую вилку, – будьте так добры, не ешьте их больше.

Харви откашлялся:

– Мисс Присцилла, я, кстати, думаю, не стоит так распространяться о вашей помолвке.

– Я понимаю, Харви, но ведь это всего лишь официант.

– У официантов тоже есть уши. И рты. Если случится, что ваш отец узнает…

– О, случиться может все, что угодно, – с трагическим выражением лица сказала Присцилла. Затем одарила Энджелла доверительной улыбкой и сделала еще один глоток шампанского.

– Именно так. – Харви наклонился вперед. – Ситуация настолько ужасна, что я уверен, вы даже себе этого не представляете. И кроме всего прочего, думаю, в вашем положении не стоит пить так много шампанского.

– Харви прав, Цилла, – поддержала Эва.

– Конечно, я прав.

– Я имею в виду насчет папы. Если он узнает о нашем плане в неподходящее время, даже о помолвке, это может разрушить все.

Присцилла вздохнула и поставила бокал на стол.

Харви откинулся на спинку стула и резко взмахнул руками в воздухе.

– Посмотрите на нее. Ни малейшей мысли об угрожающей ей опасности. Вот что я скажу вам, мисс Присцилла. Вам следует бороться со своей безответственностью. – Он огляделся и понизил голос: – На вас будет лежать огромная ответственность, мисс Присцилла. И вам уже сейчас следует начинать готовиться к этому…

Присцилла смерила его ледяным взглядом и, взяв руку Энджелла, ответила:

– Именно этим я и занимаюсь, мистер Уинтерз. И если я еще раз услышу из ваших уст это слово, я начну визжать, и буду визжать до тех пор, пока вы навсегда не скроетесь с глаз моих долой.

Харви выдержал ее взгляд.

– И какое слово вы имеете в виду?

– Ответственность, – скривилась Присцилла. – Моя ответственность перед собой, моя будущая ответственность перед ребенком, моя ответственность перед Богом, моя…

– Мисс Присцилла, – повернулся к ней Энджелл, накрывая ее руку своей, – мы все понимаем, что вы жертвуете собой. Выйти замуж только ради ребенка – это величайший героизм. Пожалуйста, не расстраивайтесь так.

Присцилла долго смотрела на него, и было непонятно, сердится она или нет.

– Спасибо, мистер Энджелл, – наконец сказала она и бросила уничтожающий взгляд на Харви. – Я рада, что хоть кто-то понимает, на что мне приходится соглашаться.

– Прекрати, Цилла, – прервала ее Эва. – Я устала. Харви объехал полстраны, чтобы помочь тебе. Он просто хочет как лучше. И я тоже. Ты действительно могла бы немного посерьезнее отнестись к ситуации.

К удивлению Энджелла, Присцилла действительно слегка посерьезнела после этих слов.

– Ладно, – фыркнула она. – Спасибо тебе, Харви, за все, что ты сделал.

Харви, казалось, был чем-то расстроен.

– Я просто хотел вам добра, мисс Присцилла.

Присцилла хмыкнула и, взяв бокал с шампанским, повернулась к сестре:

– Ну, а теперь мы, может быть, поедим?

Напряжение разрядилось, и остаток обеда прошел спокойно. Энджелл справился с обедом, ни разу не подавившись. Кроме того, он заметил, что Эва игнорирует его, беседуя с Присциллой и Харви. Они рассказали ей план действий во всех деталях. Присцилле он явно не понравился, и Энджелл подумал, что если уж ей все так не нравится, то почему бы просто не сказать им, кто отец ребенка.

Закончив обедать, они пошли к лифту, чтобы разойтись по комнатам. Первый лифт пришел почти полный, и Энджелл предложил Харви с Присциллой уехать на нем, сказав, что они с Эвой приедут на следующем.

В следующем, кроме лифтера, никого не было.

– Вы о чем-то хотели со мной поговорить, мистер Энджелл? – спросила Эва, заходя в лифт.

– Поговорить? – переспросил он.

Она усмехнулась одними губами.

– Вы же уговорили Харви с Циллой уехать первыми. В чем дело? У вас появились сомнения по поводу нашего плана?

– Нет, нет, – отрицательно покачал головой молодой человек. – Я только хотел задать несколько вопросов касательно вашей сестры.

Она невозмутимо посмотрела на него:

– Вам она не понравилась?

Возможно, ему показалась, но он расслышал надежду в ее голосе. Не может быть!

Он задумчиво покачал головой:

– Нет, она очень привлекательна.

– Да, – вздохнула Эва.

Лифт остановился на их этаже, и лифтер открыл перед ними тяжелые железные двери. Эва, поблагодарив, вышла. Энджелл последовал за ней.

– Скажите, – легко прикоснувшись к ее спине, проговорил Энджелл, – вы не рассказывали о нас Присцилле?

Эва вздрогнула и подняла голову: в ее глазах горело возмущение.

– Я ничего ей не говорила. И вам об этом прекрасно известно. Скажите, мистер Энджелл, почему мы не можем не упоминать об этой моей печальной ошибке в наших разговорах?

– Возможно, потому, что это не было ошибкой, – проговорил молодой человек.

Она раздраженно посмотрела на него:

– Хорошо. Для вас это только повод, чтобы уколоть меня посильнее…

– Это неправда. – Энджелла неожиданно задели ее слова.

– …а для меня это просто катастрофа. Вы что, этого не понимаете?

– Но почему? В чем катастрофа? – Он явно не мог понять, о чем идет речь.

– Потому что вы будущий муж моей сестры! И вы еще спрашиваете почему!

– Спрашиваю, – пробормотал он, опуская руки. – А почему Присцилла не хочет открыть нам, кто отец ребенка?

– Что? – Гнев Эвы утих, как только они переключились на другую тему. – Думаю, ей просто стыдно.

– Вы говорили, что, наверное, она его любит.

– Да, я уверена.

– Тогда почему она не скажет? Почему не выйдет за него замуж? Или почему он скрывается и не просит ее руки?

Эва слабо рассмеялась, немного смущенная его откровенными вопросами.

– Мы не обсуждали это. Да, может, она его и любит. Но это не имеет значения, если это кто-то неподходящий. Если это человек не нашего круга. И она это понимает.

– Эва, – рассмеялся он, – но я же тоже неподходящий.

– Да. Но об этом никто не знает и, надеюсь, никогда не узнает, – беспомощно посмотрела она на него, ожидая, что он поймет и согласится с ее решением.

Но если он и понял, то понял нечто совсем иное. Ему внезапно стало не по себе. Перед глазами стоял омерзительный образ устриц, лежащих на небольшой тарелочке.

– Господи, Эва, – с неожиданным отвращением проговорил он, – ты гораздо хуже, чем я думал.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя мещанские взгляды. В тебе слишком много снобизма.

– Нет! – вздрогнула она.

– Подумай, – рассмеялся он, – только что ты говорила мне, что Присцилла не выйдет замуж за любимого человека только потому, что тот – «неподходящий». И это не снобизм?

Девушка закусила губу.

– Если ты считаешь, что, родившись богатой, я ставлю себя выше других, ты ошибаешься. Я просто пытаюсь тебе безуспешно объяснить, что этим я просто отличаюсь от других. И Присцилла отличается. И брак между людьми разных классов практически невозможен именно из-за этого, а вовсе не из-за того, что кто-то испытывает чувство превосходства над другими.

– Чушь, – бросил Энджелл. Он почувствовал, как раздражение, охватившее его изнутри, вот-вот вырвется наружу.

– Мистер Энджелл, – продолжала Эва, – вы же на собственном опыте испытали, как сложно учиться этикету. Меняются речь, поведение, уровень образования. Хотя должна сказать, что вы справились с этим великолепно. Но это только маленькая часть, только верхушка айсберга. И кроме этого, существует множество других проблем.

Молодой человек отрицательно покачал головой:

– Но я же сделал это. Почему возлюбленный Присциллы не может поступить так же?

– Поймите, мы обучали вас этикету в расчете на то, что ваше пребывание в обществе будет коротким, если не минимальным. Но если бы вам надлежало жить в этом обществе, вам пришлось бы стать абсолютно другим человеком, по-настоящему измениться. Поменять, взгляды, мысли, стремления, привычки, даже, возможно, получать удовольствие от совсем других вещей. И это, кстати, беспокоит вас гораздо больше, чем вы позволяете себе это заметить!

– Не верю. Вы просто пытаетесь подыскать себе оправдание, – упрямо проговорил молодой человек.

– Тогда я сдаюсь. Думаю, вы не сможете этого понять, – спокойно подытожила Эва.

– Да вы лицемерная обманщица, мисс Морланд! – сказал он раздраженно.

– Я не понимаю, о чем вы. И будьте добры, говорите потише, – обернулась к нему Эва, останавливаясь у двери своего номера.

Он приблизился к ней, сверля ее пристальным взглядом.

– Тогда почему вы поцеловали меня? Скажите, и я оставлю вас в покое.

Эва покраснела и опустила голову.

– Я не могу обсуждать это в коридоре, где любой может нас услышать.

– Хорошо. Тогда дайте мне ключ, – спокойно предложил молодой человек.

– Что?

– Дайте мне ключ. Мы зайдем в номер, и там нас уже никто не сможет услышать.

Она выглядела изумленной.

– Вам нельзя входить в мою комнату.

Энджелл взял у нее ключ, открыл дверь и зашел внутрь.

Эва молча смотрела на него, не переступая порога.

– Что вы делаете?

Он бросил ключ на стол.

– Собираюсь поговорить с вами там, где нам никто не будет мешать. В вашем номере, я абсолютно в этом уверен, нас никто подслушать не сможет.

Она сжала руки и по-прежнему смотрела на молодого человека, не двигаясь с места.

Он невозмутимо кивнул:

– Все в порядке.

Затем он сделал решительный шаг ей навстречу. Она смотрела на него встревоженными, точнее, даже испуганными глазами.

Он быстро подошел к девушке и, взяв ее за руки, втянул внутрь.

– Так вот ваше решение всех проблем?

Он обнял ее за талию и захлопнул дверь.

– Не совсем. Только одной.

Он накрыл ее губы своими, ожидая, что она ответит ему, как раньше. Она не оттолкнула его, но оставалась холодной в его объятиях и не отвечала на поцелуй.

– Ну же, Эва, – он взглянул на ее покрасневшее лицо, – почему ты не можешь признать, что тебе нравится, когда я целую тебя? Почему ты не можешь признаться в этой простой человеческой слабости?

Она закрыла глаза, и он снова поцеловал ее. На этот раз она ответила ему. Ее руки заскользили по его спине, но тут он внезапно отпрянул.

– А теперь объясни мне, почему это так «неподходяще». И заодно, чем «отличается» то, что ты чувствуешь, от того, что чувствуют, целуясь, обычные люди.

Эва открыла глаза.

– Ты сам черт! – задохнулась она от возмущения.

– А ты святоша!

– Я? – изумленно посмотрела она на него. – Я святоша?

– Ты, с одной стороны, поддаешься чувствам, а с другой – постоянно думаешь, как это дурно.

– Энджелл, откуда ты знаешь такие слова? Еще месяц назад ты понятия не имел, что значит «происхождение». Твой английский выправился и стал великолепным, хотя еще недавно ты двух слов нормально связать не мог. У меня создается впечатление, что ты сам притворяешься кем-то другим.

Он напрягся и отступил назад.

– Я никогда не лгал тебе ни в чем, – проговорил молодой человек.

– Тогда в чем же дело? – требовательно спросила девушка. – Почему ты так изменился?

– В чем-то ты права. Но не надейся. Я вовсе не лучше, чем ты думаешь. Я просто немного другой. Я вспомнил, чему меня учили в детстве. Но в общем-то ты до сих пор целуешь обыкновенного невежественного и грубого ковбоя.

Эва потупилась.

– Разочарована? – спросил он. – Или думаешь, что я все-таки не подхожу тебе?

Она подняла глаза:

– Я же тоже не подхожу тебе. Как ты не можешь этого понять?

Он холодно смотрел на нее.

– А Присцилла? Мы с Присциллой идеально подходим друг другу?

– Да. Можно сказать и так.

– Просто Присцилла не такая бесчувственная, – произнес Энджелл и тут же пожалел о том, что сказал.

Черт, что он говорит? Ему не хотелось отталкивать ее, но другого выхода он не видел.

– Присцилла – другой человек, – подняла голову Эва.

– Ты тоже могла бы стать другим человеком, – горько усмехнулся Энджелл и вышел.

Глава 12

Эва, дрожа от переполнявших ее эмоций, стояла у стены, глядя вслед Энджеллу. Она не могла заставить себя подойти и закрыть дверь. Она слышала его сердитые быстрые шаги по коридору и больше всего на свете желала, чтобы он вернулся. Она готова была согласиться с ним. Господи, может, он все-таки вернется и докажет ей – словами, прикосновениями и губами, – что он был прав, а она – нет. И тогда все снова будет хорошо.

Закрыв глаза, она представила себе, как сообщает отцу, что хочет выйти замуж за Джошуа Энджелла – безвестного бродягу, которого она вытащила из тюрьмы в захолустном городке. Нет, она не сделает этого. Она не решится так поступить. И не стоит даже и пытаться.

Она прижала руки к груди и шагнула к двери. Колени ее дрожали. Больше всего ей захотелось броситься на пол и разрыдаться.

Но если она сейчас поддастся эмоциям, ей будет очень тяжело потом прийти в себя опять.

Она распахнула дверь.

На пороге стоял Харви, уже занесший руку, чтобы постучать.

– Эва! – Стучать уже было бессмысленно, и вместо этого он пригладил волосы. – Как я рад, что ты еще не легла. Могу я войти?

Не ожидая ответа, он быстро шагнул внутрь. Эва озадаченно проводила его взглядом.

Он пересек комнату и раздвинул шторы. Не оборачиваясь, словно обращаясь к невидимому собеседнику по ту сторону окна, задумчиво проговорил:

– Я просто ума не приложу, что делать с твоей сестрой.

Эва использовала то, что он на нее не смотрит, чтобы быстро поправить платье и прическу.

– Ей совершенно безразличны ее проблемы, – продолжал тем временем Харви. – Похоже, у нее полностью отсутствуют чувство реальности, ответственность или хотя бы желание как-то решить, что она будет делать в будущем. – Он опустил занавески и шагнул к креслу. – Откровенно говоря, Эва, она ведет себя как пустоголовая, безответственная… – Обратив внимание на ее лицо, он замер с поднятой рукой: – Эва? Что с тобой? Господи, что случилось?

Эва моргнула. Заметив, что дверь до сих пор распахнута настежь, она быстро прикрыла ее.

– Нет, ничего особенного, – произнесла она как можно более безмятежно. Торопливо пригладила волосы и встревоженными глазами посмотрела на Харви. – Продолжай. Ты остановился на том, что она пустоголовая, безответственная…

Харви молчал. Украдкой бросив на него взгляд, Эва заметила, что он задумчиво смотрит на дверь.

Помолчав немного, он наконец спросил:

– К тебе заходил Энджелл?

Это имя заставило Эву вздрогнуть.

– Что? Почему ты спрашиваешь? – чуть слышно спросила девушка.

Харви взглянул ей в глаза:

– Потому что я только что столкнулся с ним внизу. И он был немного не в себе. А теперь я встречаю в таком же состоянии тебя.

– Со мной все нормально. – Эва подошла к нему поближе, радуясь про себя, что ноги все еще слушаются ее. – Не хочешь ли немного хереса?

Она остановилась перед буфетом и взяла бутылку. Внезапно пробка выскользнула из ее рук и покатилась.

– Прошу прощения, – пробормотала она, неверными руками наливая херес в рюмку.

Обернувшись, чтобы отдать ее Харви, она вздрогнула, обнаружив, что он стоит у нее за спиной. Херес расплескался, замочив ей пальцы.

Харви принял у нее рюмку и аккуратно поставил на буфет.

Затем легко взял ее за руку и подвел к стулу.

– Садись. Тебе необходимо прийти в себя. – Несмотря на смущение, она обратила внимание на то, какие мягкие у него руки. И с неожиданным стыдом вспомнила шершавые от мозолей ладони Энджелла.

– Так дело в Энджелле? – спокойно спросил Харви.

Она покраснела.

– Я… – Ее голос предательски дрогнул. – Давай лучше не будем говорить об этом.

Харви осторожно опустился в противоположное кресло. Потом глубоко вздохнул.

– Господи всемогущий, – пробормотал он.

Она смутилась, но, взяв себя в руки, проговорила:

– Я не хочу об этом говорить, но ничего неприличного не произошло.

Харви снял очки и потер переносицу.

– Прости, Эва. Наверное, это моя вина.

– Твоя? – Эва удивленно посмотрела на него.

Он нахмурился и надел очки.

– Да. Я заметил почти сразу. Парень был влюблен в тебя с самого начала. А я… – Он откашлялся. – Я сначала подумал, что это, в конце концов, не имеет значения.

Эва почувствовала, как к глазам подступают слезы, и быстро заморгала. Как глупо было с их стороны считать чувства Энджелла ничего не значащими и не стоящими внимания!

Господи, наверное, Энджелл прав! В ней действительно слишком много снобизма. Так же, как в Харви, Присцилле и, вероятно, во всех, с кем она общается. Она закрыла лицо руками.

– Эва, но он не посмел… нет, он не мог… – Харви заколебался. – Он не пытался… Я имею в виду, он не делал чего-нибудь…

Она предчувствовала, что он спросит об этом. В ней появилась злость, злость на саму себя. Харви уверен, если что-то произошло, причиной должен быть Энджелл. Но на этот раз причина-то в ней самой!

Слезы закапали сквозь сжатые пальцы девушки. Она отрицательно затрясла головой.

– Ну, спасибо хоть за это. – Он с облегчением вздохнул и тактично положил ей на колени носовой платок. – Тогда что же, осмелюсь спросить, произошло?

Эва попыталась сосредоточиться. Знает ли Харви о ее чувствах к Энджеллу? Она засомневалась.

Внезапно Харви осенило.

– Господи, – тихо сказал он, – только не это. Эва, ты тоже влюблена в него?

Ей хотелось засмеяться от ужаса, прозвучавшего в его голосе, но она не могла. Теперь, когда он произнес это вслух, ей стало понятно, как глупо, как дурно было то, что она сделала. Эва Морланд влюбилась в ковбоя. Даже хуже, в ковбоя, за которого выходит замуж ее сестра.

– Харви, не надо меня порицать. Я все понимаю, понимаю, что он не нашего круга, что у этой любви нет будущего. Но… он такой замечательный человек! Я никогда не встречала таких. Никто до него так хорошо не понимал меня и не доверял мне. Никому это и не нужно было. Ты же понимаешь, о чем я говорю, Харви?

Она не сводила с него пристального взгляда.

Харви молча смотрел на свои ботинки.

Ей стало страшно.

– Я вовсе не думала, что это случится. И я знаю, это несбыточная мечта. Но ты же не станешь порицать меня? Харви, ты же понимаешь?!

Харви помолчал еще немного и наконец покачал головой:

– Да, я понимаю. Энджелл действительно хороший человек.

Вздох облегчения вырвался у Эвы.

– Спасибо. Спасибо, что ты признаешь это. Я знаю, тебе он не очень нравится.

– Неправда, – покачал головой Харви, все еще не поднимая глаз.

– Ладно, давай больше не будем говорить об этом. Завтра мы едем в Нью-Йорк. Чем раньше все начнется, тем лучше.

Он смотрел на нее и молчал.

– Я подготовлю все к отъезду, – наконец произнес он.

Она кивнула и сжала губы, пытаясь унять их дрожь.

– Спасибо.

Он поднялся.

– А тебе… – он встревоженно оглядел комнату, – тебе необходимо немного поспать. И все будет хорошо.

Чтобы все было хорошо, существует один-единственный мучительный и болезненный выход. Энджелл женится, уедет, и она больше никогда его не увидит.

– Да, спасибо. Я скоро приду в себя. Прости, что обременяю тебя своими проблемами.

– Ничего. – Он повернулся и неожиданно смущенно посмотрел на нее. – Ты можешь мне доверять.

– Знаю, Харви. – Она медленно поднялась, удивляясь про себя его поведению. – Я никогда не сомневалась в этом.

В Нью-Йорк они ехали поездом в вагоне первого класса. Эмбри в экипаже отправился отдельно.

Во время поездки Энджелл словно не замечал ее, сосредоточив все внимание на Присцилле. Присцилла улыбалась и смеялась в ответ на любую его реплику.

Эва с Харви сидели от них на некотором расстоянии. Они в основном молчали и мрачно смотрели в окно.

– Думаю, это хорошо, что они так сошлись, – спустя некоторое время проговорил Харви.

– О да, – подтвердила Эва и вновь перевела взгляд на весело щебечущую Присциллу.

Она не слышала разговор, но кокетливая улыбка и сияющие глаза сестры говорили о многом.

– Надеюсь, она рассказала ему, как следует вести себя с отцом, – пробормотала девушка, не в силах отвести глаза от воркующей парочки. Они были так… так похожи с Энджеллом.

– Уверен, что нет. Она абсолютно непрактична, – неожиданно резко ответил Харви и мрачно уткнулся в книгу, лежащую у него на коленях. – Рано или поздно меня это сведет с ума.

– Теперь ты думаешь, стоило бросить ее в беде?

– Она могла просто уехать.

– Но ребенок?

Харви громко захлопнул книгу. Присцилла сразу же замолчала. Украдкой взглянув на сестру и Энджелла, Эва заметила, что они оба смотрят на Харви.

Тот встал и, бросив угрюмый взгляд на Присциллу, обернулся к Эве:

– Прошу прошения. Может быть, вы и правы, но я больше не могу говорить на эту тему. И сейчас хотел бы остаться в одиночестве! – И он быстро направился в другой конец вагона.

Энджелл проводил его взглядом и улыбнулся.

– Мисс Присцилла, – сказал он, – могу я задать вам вопрос? Я хотел спросить у вас кое-что личное.

Присцилла сощурилась и посмотрела на него недоверчиво и даже немного враждебно:

– Смотря что.

– Что вы думаете о нашей свадьбе?

– Нарываетесь на комплименты? – Девушка недовольно приподняла бровь.

Он рассмеялся:

– Вовсе нет. Я не хочу знать, что вы думаете обо мне. Меня интересует другое – насколько вы разделяете план Эвы. Ведь это она все придумала?

– Эва и Харви. Они сочинили все это. А я не могу с ними спорить, – проговорила Присцилла.

– Но вы хотя бы пытались?

Она засмеялась, и Эва, привлеченная этим, на мгновение задержала на ней взгляд.

– А вы как думаете? Я что, похожа на человека, которому нравится, когда ему постоянно указывают, что делать?

– Этого я не говорил, мисс Присцилла. А почему Харви взялся за это?

– Откуда мне знать? – сказала девушка.

– Я думал, вы знаете, – пожал плечами Энджелл. – А как ваша сестра?

– Что – моя сестра?

– Как вы полагаете, она довольна тем, как идут дела?

– Не знаю, – беззаботно отозвалась она. – Да, наверное. Раз все идет так, как она задумала.

Энджелл перевел взгляд на Эву.

– Но она не выглядит счастливой.

– Конечно, – Присцилла тоже посмотрела на сестру, – она никогда громко не выражает своих чувств. Считается, что это неприлично.

– А может, она несчастна?

– А какое вам дело? По условиям договора вас должно заботить только мое счастье.

Он рассмеялся:

– Не думаю, что смогу как-то повлиять на ваше счастье, мисс Присцилла.

– А на Эву можете? – неприятно улыбнулась она.

– Нет, – помолчав, ответил он. – Кстати, я понял, что вы на самом деле гораздо лучше, чем о себе думаете.

Она нахмурилась:

– Это вы так считаете.

– Да, – кивнул он.

– И что же вы обо мне поняли?

Он задумался.

– То, что я запутавшаяся и несчастная девушка? – помогла ему Присцилла.

– Вы не запутавшаяся. Вы знаете, что делаете.

– Но несчастная? – уточнила девушка.

– Несчастная – да, но, возможно, вы сами хотели этого, – проговорил Энджелл.

– Вы говорите неприятные вещи, – с нескрываемым раздражением проговорила она.

– Да, знаю, – спокойно ответил молодой человек.

– Это все неправда. Вы ошибаетесь, – настаивала Присцилла.

– Ошибаюсь? Очень рад.

– Знаете, сначала я думала, что вы мне понравились, – сказала девушка.

– А теперь? – спросил он.

– А теперь – не знаю.

Их руки сплелись. Она наклонилась поближе к нему, прижимаясь локтем к его боку.

– Вы очень странный человек, – шепнула она ему прямо в ухо так, что он почувствовал ее горячее дыхание.

Энджелл внезапно перевел взгляд в конец вагона. Покрасневший Харви не отрывал от Присциллы пристального взгляда. Он даже не замечал, что Энджелл тоже на него смотрит.

– А вы, – он повернул голову, и теперь их лица почти соприкасались, – очень предсказуемы.

Ее глаза сузились, но она не стала отодвигаться.

– Пытаетесь меня разозлить? – спокойно спросила она хрипловатым голосом.

– Хотите, чтобы я вас поцеловал? – ответил вопросом на вопрос Энджелл.

Она опустила голову, и он заметил, как она украдкой бросила взгляд в другой конец вагона.

– Может быть, это вам поможет?

Она посмотрела на него и, улыбаясь, откинулась на спинку сиденья.

– Вполне возможно. Но пока что отложим это.

Глава 13

– Видите высокое белое здание? – Присцилла махнула рукой.

Энджелл кивнул.

– Это папино. На самом деле ему принадлежит весь квартал, но это – его любимое. И здесь находится его контора.

Энджелл внимательно оглядел здание.

– А вы уверены, что он сейчас там? Может, он ждет вашего приезда дома?

Присцилла прыснула:

– Господи, нет, конечно. Он работает каждый день. И готова поклясться, он даже не знает, что мы приедем именно сегодня. Он слишком занят своими делами.

Энджелл с интересом рассматривал деловой квартал.

– Может, нам подождать, пока он придет домой обедать?

Присцилла весело ухмыльнулась и бросила на юношу лукавый взгляд:

– Только не говорите мне, что вы боитесь встречаться с ним. Только не вы, мой бесстрашный ковбой!

Энджелл, еле сдерживая смех, засунул руки в карманы. Да, он действительно побаивался встречи с мистером Морландом. Это была первая проверка его легенды, и он беспокоился, все ли пройдет гладко.

– А контора Харви тоже здесь?

– Да, конечно, рядом с отцовской. Но его-то как раз там сейчас нет. Скорее всего он помогает Беннису разгружать вещи.

И скорее всего, подумал Энджелл, он там не один. Его ошеломило предложение сразу после приезда идти знакомиться с мистером Морландом. Но Присцилла настаивала, и Эва тоже согласилась, что, возможно, это будет лучшим выходом – быстро пройти через самое страшное.

Энджелл замедлил шаг, приноравливаясь к неторопливой походке девушки. Они шли по многолюдной Пятой авеню. Вокруг спешили по своим делам деловые люди и посыльные. Энджелла постоянно пихали и задевали, а Присцилла словно и не обращала на это внимания, не сводя внимательных глаз с витрин. Энджелл некоторое время прожил в Сент-Луисе и теперь не переставал удивляться: ему казалось, здесь люди гораздо толще по размеру, чем там.

– Ах! Посмотри-ка на эту прелесть! – Присцилла схватила его за руку и подтолкнула к витрине.

Там на манекене красовалась огромная, броско украшенная перьями шляпа. Она возвышалась над прочими шляпками, словно огромный красный лебедь над стаей уток.

Энджелл обеспокоенно посмотрел на девушку.

– По мне, так это больше похоже на рождественскую индюшку. А где они достали красные перья?

– Их покрасили, дурачок, – она подошла ближе к стеклу, – и они не красные, а алые! Мне нужна эта шляпка! И прямо сейчас! Представляешь, я уже столько раз находила красивые вещи, а потом, придя на следующий день, обнаруживала, что их уже купили.

– Печально, – скептически глядя ей в затылок, проговорил молодой человек.

– Да, правда? – Она поднесла пальчик ко рту. Потом повернулась к нему. – Я куплю ее. Пойдешь со мной?

Энджелл застыл на месте.

– А как же встреча с твоим отцом?

– О, это подождет. Ладно, я сейчас вернусь. – С этими словами она исчезла за дверями магазинчика.

Энджелл раздраженно огляделся по сторонам. Ему не нравилось, что такое важное и ответственное дело откладывается, и из-за чего? Из-за шляпки?!

Он стоял на тротуаре, а вокруг торопились по своим делам люди. Людской поток плавно обтекал его. Внезапно ему стало грустно и одиноко. В новом костюме, в чужом городе, он чувствовал себя как будто бы не на своем месте.

Такая работа, сказал он себе. Он просто выполняет работу.

Он прислонился к стене и даже сквозь шерстяной пиджак почувствовал кирпичи.

Надо держать себя в руках, выругался он про себя и пригладил волосы. Но тоска не собиралась отступать. Внезапно ему пришли на ум медведи в цирке Сент-Луиса. Как он хохотал и аплодировал, когда они пытались танцевать в этих жутких и в то же время забавных розовых платьицах!

Он повернулся к окну, посмотреть, чем занята Присцилла, и почти сразу обнаружил ее. Она примеряла шляпу у зеркала. Вокруг суетились два клерка и несколько девушек-продавщиц. И, без сомнения, все они в один голос уверяли, что она выглядит просто великолепно. Конечно, не скажут же ей клерки, что она похожа на встрепанную кисточку для рисования! Он уже собирался было зайти внутрь и сказать, чтобы она наконец купила эту треклятую шляпу, когда заметил в стекле размытое отражение человека, стоящего сзади.

Холодок пробежал по спине Энджелла. Это был мужчина. Он, не двигаясь, стоял за спиной Энджелла, довольно близко, и тоже внимательно смотрел в витрину.

Энджелл молил Бога, чтобы тот ушел. Некоторое время он стоял неподвижно, наблюдая за Присциллой.

И тут сзади раздался тот самый страшный голос, услышать который он и боялся:

– Здорово живешь небось.

Энджелл быстро развернулся. Его правая рука автоматически скользнула к бедру в поисках револьвера. Вспомнив, что его там нет, он сцепил пальцы на руках так, что ногти вонзились в ладони.

– Я так и думал, что это ты, – обнажив кривые испорченные зубы, ухмыльнулся Баррет Трейс. – Как я рад тебя видеть, Энджелл.

Энджелл собрал волю в кулак и пристально оглядел мужчину, который когда-то заставлял его бояться за свою жизнь. Даже теперь Энджеллу понадобилось некоторое время, чтобы понять, что он гораздо сильнее бывшего надсмотрщика.

– Не могу сказать того же о себе, – негромко проговорил Энджелл.

– Ну да? Хорошо же ты встречаешь родственников, Энджелл, – наклонил голову Трейс.

Энджелл фыркнул:

– Ты никогда не был в числе моих родственников.

– Ты можешь этого не знать, но я вполне мог бы стать твоим отцом, – захихикал мужчина.

Энджелл почувствовал, как внутри все всколыхнулось от ярости.

– Ты прекрасно знаешь моего отца.

– Ну, он просто успел первым. Да, я знаю, кем он был, мистер Энджелл. – Трейс скользнул взглядом по изящному костюму Энджелла и ухмыльнулся. – Он, кстати, умер два года назад. Теперь ты сирота, да, Энджелл?

– Это гораздо лучше, – медленно отчеканил Энджелл, – чем иметь такого родственника, как ты.

Трейс замолчал и огляделся.

– А как поживает дружок твоей леди?

Энджелл почувствовал, что его начинает охватывать тревога.

– Следишь за мной? С самого Сент-Луиса?

Трейс откашлялся и смачно сплюнул на тротуар. Проходивший мимо джентльмен посмотрел на него с отвращением.

– Что тебе надо? – спросил Энджелл.

– Ну хорошо, – улыбнулся Трейс, – просто, увидев на улицах Сент-Луиса прилично одетого молодого джентльмена, ведущего под руку красивую куколку, я подумал, что этот мальчик поможет мне справиться с некоторыми денежными затруднениями. А приглядевшись получше, я увидел, что это мой старый добрый знакомый Энджелл. – Он рассмеялся неприятным смехом, так что у Энджелла побежали мурашки по спине. – Да, сэр, – продолжал Трейс, – вы были одеты с иголочки и сияли, как новенькое пенни. Тогда я понял, что старина Энджелл и поможет мне в моих небольших затруднениях.

– И с какой стати ты решил, что я должен помогать тебе? – медленно проговорил Энджелл.

Трейс пожал плечами и огляделся.

– Да есть кое-какие причины. Понятно, я не забыл, что этот мальчик всю жизнь ненавидел меня. Как и я его, собственно. Но мне хотелось бы знать: эта милашка, которая была с тобой, она знает о тебе?

Холодок пробежал по спине Энджелла. Он нервно дернул головой.

Трейс прищурился.

– Так она знает или нет? Признайся, Энджелл?

– Что тебе надо? – после короткой паузы повторил Энджелл.

Трейс фыркнул:

– Так я и думал. Ей об этом ничего не известно. Ты никогда бы не отхватил такой жирный кусок с твоей…

– Ну, что ты скажешь, Энджелл? – раздался голос Присциллы.

Юноша резко обернулся. Трейс тем временем быстро отступил назад, сверля его враждебным взглядом.

Присцилла стояла перед ним похожая на экзотическую принцессу в полном парадном облачении. Алые перья колыхались над ее головой. Случись это при других обстоятельствах, Энджелл, вероятно, расхохотался бы. Но на этот раз, как ни странно, ее нелепое поведение только разрядило обстановку. «Какого черта я здесь вообще делаю?» – устало подумал он.

– Это шляпа, мисс Присцилла, – бесцветным голосом произнес Энджелл.

– Именно так, – засмеялась она. – С кем ты тут говорил?

Энджелл обернулся в сторону, где стоял Трейс. Варианты ответов стремительно проносились в его голове: с нищим попрошайкой, нет, лучше кто-то спросил время – узнал и ушел. Но внезапно он понял, что Трейс исчез. Словно сквозь землю провалился.

– Да так, с кем-то, – протянул он, оглядываясь по сторонам.

– Наверное, это был нищий, – с отвращением сказала она. – Они все такие противные, правда?

Энджелл, продолжая оглядываться, предложил Присцилле руку.

– Да, абсолютно согласен с вами, мисс Присцилла.

Эва, нервно перебирая кисточки шерстяного пледа, сидела в кресле в гостиной рядом с матерью.

– Надо было и мне пойти с ней, – сказала Эва. – Как ты думаешь? Ты же знаешь, как Присцилла ведет себя с папой.

– Не говори глупостей, милая, – произнесла Фрэнсис Морланд, наливая чай. – И прекрати терзать плед. Зачем тебе было идти с ними, если этот молодой человек, как ты сказала, друг Циллы. Может быть, я тебя не так поняла?

Эва задумалась. Нет, она определенно чувствовала, что ей надо быть с ними. Присцилла еще плохо знает Энджелла. И если отец спросит что-нибудь серьезное, все может рухнуть.

– Ну, а теперь расскажи мне о молодом человеке, – попросила миссис Морланд. – Откуда он? И какие у него рекомендации?

– Он очень уважаемый человек там, у себя, – немного нервничая, проговорила Эва. Несмотря на то что их отношения никогда не были особенно близкими, лгать матери было неприятно. – У него безукоризненные манеры, и он настоящий джентльмен. Он понравится тебе, мама. Я в этом не сомневаюсь. Он завоевал даже Харви, а ты знаешь, как он разборчив. Иногда мне кажется, что он относится к людям даже более придирчиво, чем папа.

Фрэнсис улыбнулась:

– Да. Ты знаешь, Харви мне именно этим нравился. Он всегда так внимательно относился к чести и достоинству нашей семьи…

Эва едва не засмеялась.

– Да, Харви оказал мне неоценимую помощь в путешествии. Я хотела поговорить с отцом, может, он вознаградит его.

– Но ты не рассказала мне о мистере Энджелле. Какое необычное имя… – Фрэнсис сделала глоток чая и нахмурилась, сосредотачиваясь.

– Да, имя необычное, – приготовилась лгать Эва. – К несчастью, с ним связана печальная история. Он родом с юга, из Джорджии, кажется. Родители его умерли, когда он был еще маленький, ну, ты понимаешь, во время войны.

Миссис Морланд кивнула с состраданием.

– С тех пор он был предоставлен сам себе, – продолжила Эва. – И со временем стал преуспевающим рантье.

Фрэнсис задумчиво постукивала пальцем по чайной чашке.

– И как вы встретились? Кто представил его вам?

– Это было немного необычно. Возможно, вам это не очень понравится, но, знаете, там, на западе, нравы проще.

– Господи, уж не хочешь ли ты сказать, что вы повстречались с ним на улице? О, как мне отвратительна в мужчинах эта манера знакомиться! Увидел красивую девушку на улице и сразу же подошел и сам же и представился!..

– Мама! – прервала ее Эва. – Дай мне закончить, прежде чем делать неправильные выводы. С ним познакомился Харви. За обедом. У Циллы болела голова, и я осталась с ней, читала ей вслух. Харви пошел обедать в одиночестве и встретился с мистером Энджеллом. Мистер Энджелл обедал в обществе своих друзей – тоже очень приличных людей.

– Да? Среди рантье такие встречаются? – Миссис Морланд приподняла брови. Она произнесла «рантье» с такой презрительной интонацией, с какой обычно произносят «ковбой».

– Кажется, они были банкирами.

– Это уже лучше, – удовлетворенно кивнула миссис Морланд.

Эва подавила вздох облегчения.

– И он не рантье в привычном смысле этого слова, он не живет на ранчо и не работает там. Он просто вкладывает в них деньги. И живет на проценты. – «Так что от него не будет разить навозом», – могла бы она добавить, прекрасно понимая, о чем думает мать.

– Я поняла. И насколько серьезные между ними отношения?

– Думаю, достаточно серьезные. Они… они просто очарованы друг другом. – Несмотря на то что последние ее слова были ближе всего к правде, Эва беспокойно заерзала на месте.

– Хорошо. – Фрэнсис поставила чашку на стол. – Посмотрим, насколько им будет очарован отец. Ты же знаешь, как он придирчиво относится к молодежи.

Эва опустила глаза. Этого девушка, собственно, больше всего и опасалась.

– Знаю. Но он же понравился Харви. Возможно, он его и представит отцу.

– Не могу ничего сказать, – трагично сказала миссис Морланд, словно даже хорошая оценка со стороны Харви ничего не значила по сравнению с предубеждением мистера Морланда ко всем молодым людям, добивающимся руки Присциллы. – Мы все знаем, какая ветреная девушка Присцилла. А отец знает это лучше всех. И он не потерпит никакой торопливости в таком серьезном деле.

В дверь постучали.

Эва промолчала, Фрэнсис тоже. Подождав несколько секунд, миссис Морланд пригласила войти. Это был Беннис, дворецкий. Фрэнсис придерживалась мнения, что слуг следует заставлять некоторое время ждать за дверью, чтобы дать им понять, что хозяева в этот момент заняты.

Войдя в комнату, Беннис коротко поклонился.

– Мистер Каллум Хендерсон пришел к мисс Эве Морланд, мэм, – произнес он глубоким, звучным голосом.

– О, дорогая, как он вовремя. Он не приходил целый месяц с того дня, как ты уехала. И явился, как только узнал о твоем приезде.

Эва вздохнула и прикрыла глаза.

– Мама, можно мне не принимать его? Я устала с дороги и хотела еще немного вздремнуть перед ужином.

Мать нахмурилась:

– Эва, ты должна уделить ему хотя бы минутку. Он такой серьезный молодой человек, у него такие твердые намерения! Вы так нас удивили своим внезапным отъездом. И, конечно, бедный мальчик был так удручен, что тебя нет.

– Он вовсе не мальчик. Ему тридцать семь лет. И вряд ли он был удручен. Ему даже разговаривать с людьми тяжело.

– Какая ты жестокосердная, Эва!

– Вовсе нет, мама. Я просто говорю правду.

– Хорошо. – Фрэнсис повернулась к Беннису: – Скажи мистеру Хендерсону, что мисс Эве нездоровится. Возможно, она будет чувствовать себя лучше завтра.

Эва вдруг подумала, что встреча с Каллумом будет удачным ходом, чтобы не продолжать разговор про Энджелла, и быстро изменила решение.

– Нет, нет, я повидаюсь с ним.

– Не знаю, что с тобой там случилось, Эва Морланд, – Фрэнсис покачала головой, – но путешествие явно не пошло тебе на пользу.

Эва коротко рассмеялась и встала.

– Возможно, ты права, мама. Беннис, скажи, что я приму его.

– Да, мэм, – поклонился дворецкий. Потом бросил короткий взгляд на Фрэнсис, та кивнула, и он скрылся за дверями.

– А я думала, тебе нравится Каллум, – настойчиво продолжала мать, – ты знаешь, мы всегда так надеялись, что вы с ним…

Эва резко повернулась и посмотрела на нее так, что та запнулась и не стала в сотый раз повторять давно известные Эве факты.

– Мне нравится Каллум. Просто я вижу, что он за человек.

– И что же он за человек? – вызывающе спросила миссис Морланд.

– Он скучный, мама. Вряд ли ты станешь это отрицать. Он скучен для всех, включая тебя.

Дверь распахнулась, и Беннис ввел в комнату гостя.

Каллум Хендерсон, держа в руке шляпу, смущенно остановился посреди комнаты.

Ей всегда хотелось, чтобы он проявил хоть немного активности и самоуважения. Возможно, тогда с ним было бы хоть немного интереснее общаться.

– Здравствуй, Каллум, – сказала она, подавая ему руку: ей хотелось доказать матери, что путешествие ничего не изменило и она до сих пор ведет себя, как настоящая леди.

– Мисс Эва, я так рад, что вы вернулись. Как прошло ваше путешествие? – Он мягко взял ее руку и, поднеся к губам, поцеловал воздух над ней.

– Оно было долгим и очень утомительным. Я счастлива, что наконец вернулась домой. – Она опустила руку и села на диван.

– Хотите чаю, Каллум? – предложила Фрэнсис.

– Спасибо, мадам, – не поднимая глаз, кивнул тот.

Фрэнсис посмотрела на его опущенную голову и перевела взгляд на дочь. Эва выразительно приподняла брови.

– Молодой человек, садитесь рядом с Эвой на диван, – сказала Фрэнсис.

Каллум присел в противоположный от Эвы угол. Ей пришлось подняться, чтобы передать ему чашку с чаем.

– Спасибо, мисс Эва. Большое спасибо. – Он аккуратно положил шляпу рядом с собой.

– Можете отдать шляпу Беннису, – предложила Эва.

Каллум встревоженно поднял голову и быстро прикрыл рукой шляпу.

– Нет, нет. Пусть лучше лежит здесь, рядом.

Эва бросила на мать многозначительный взгляд.

Фрэнсис вздохнула.

– Расскажи, Каллум, – с натянутой улыбкой сказала она, – как поживают твои родители? Не будет ли у них в ближайшее время званых вечеров?

– О да, – поспешно отозвался Каллум, – будет. Вы придете? – Он выжидательно переводил взгляд с одной женщины на другую.

Эва улыбнулась:

– А что за вечер?

– Мама устраивает званый вечер. Послезавтра. Мы понимаем, что это слишком скоро, но мы надеялись пригласить вас сразу же, как только вы приедете, пока у вас не возникнут другие дела.

– Конечно, мы с радостью придем, – ответила Фрэнсис.

Каллум улыбнулся и слегка расслабился. Цель его визита была достигнута.

– Черт возьми, Энджелл! – раздался голос Присциллы, и входная дверь распахнулась. – Не понимаю, почему ты так о нем думаешь.

Присцилла вошла в комнату, бросила сумку на ближайшее кресло и только тогда заметила присутствующих.

Эва громко вздохнула, увидев шляпу сестры. «Бедный Каллум», – подумала она. И действительно, молодой человек был так потрясен, что чуть не уронил чашку.

– Привет, – улыбнулась Присцилла.

Энджелл, удивленно оглядываясь, остановился на пороге.

Пульс Эвы участился. Возможно, это было из-за того, что рядом находился Каллум, но Энджелл никогда еще не казался ей столь привлекательным. Словно она впервые встретила его. И встретила уже как безупречно одетого джентльмена, внезапно появившегося на пороге ее гостиной, словно мечта, претворившаяся в жизнь.

– Прошу прощения, – легко поклонился он, – мы не знали, что дома кто-то есть. – Он быстро взглянул на Присциллу, и та ответила ему улыбкой.

– Мама, – проворковала Присцилла и бросилась к ней.

Фрэнсис взяла ее за руки.

– Присцилла, милая, что у тебя на голове? – Она поцеловала ее в щеку, не сводя неприязненного взгляда с малиновой шляпки.

– Сегодня купила. Восхитительно, правда? – Присцилла повернулась на месте и заметила наконец последнего гостя. – О, привет, Каллум.

– Здравствуйте, мисс Присцилла, – поднявшись, пробормотал он.

Эва откашлялась и встала с дивана:

– Мама, это Джошуа Энджелл. А это моя мать, Фрэнсис Морланд.

Замерев, она наблюдала, как миссис Морланд реагирует на появление Энджелла. К ее удивлению, щеки матери запылали легким румянцем.

– Такая честь познакомиться с вами, мэм, – низко склоняясь над ее рукой, проговорил юноша.

– Как поживаете? – спросила Фрэнсис.

– Честно говоря, миссис Морланд, все было бы намного лучше, если бы мне не пришлось бегать туда-обратно по Пятой авеню вслед за вашей дочерью. После того как нам не удалось встретиться с мистером Морландом, Присцилла решила просто пойти погулять, – он бросил быстрый взгляд на шляпу своей спутницы, – чтобы продемонстрировать всему городу свое последнее приобретение.

Эва прикрыла глаза, ожидая гневной тирады со стороны матери.

– Бедный мистер Энджелл, – проговорила миссис Морланд. Эва раскрыла глаза от удивления, услышав сострадание в ее голосе. – Так приятно встретить человека, который так хорошо понимает нашу Циллу. Эва рассказывала мне о вас. Она говорила, что вы друг Присциллы.

Энджелл улыбнулся:

– Думаю, что так, и я очень благодарен вам за то, что вы позволили навестить вас.

– Мы тоже рады вам. А теперь, – Фрэнсис повернулась к Эве и Каллуму, – позвольте мне представить вам друга Эвы – Каллума Хендерсона.

Глава 14

Мать Эвы оказалась почтенной матроной с высоким, стянутым корсетом бюстом и выразительной прической, возвышавшейся над головой подобно горе. Энджелл сразу решил, что она может прекрасно управлять своими чувствами, но в то же время не страдает избытком воображения.

Рядом с ее невозмутимостью Эва выглядела несдержанной девочкой. После фразы о Каллуме Хендерсоне девушка покраснела как маков цвет.

– Эва, ты же проводишь Каллума до дверей? – спросила миссис Морланд, когда Каллум, произнеся приличествующие извинения, начал бочком продвигаться к выходу.

Эва посмотрела на мать:

– Этим может заняться Беннис.

Но миссис Морланд, явно недовольная, что дочь оказывает сопротивление, сдаваться не собиралась.

– Ну тогда проводи его к Беннису, – сказала она.

Энджелл крепче сжал губы, стараясь сдержать улыбку. Его забавляло смущение Эвы. Он испытывал странное чувство удовлетворения от того, что родители хотят выдать ее за этого тупицу. И если уж что-то и могло вывести ее из себя, так это угроза брака с Каллумом Хендерсоном.

– Хорошо, – сдалась Эва и, подобрав юбки, торопливо пошла за Каллумом. Он был уже почти у дверей.

– Спасибо, что пришли, Каллум. И передайте вашей матушке: мы очень благодарны за приглашение.

У двери Каллум обернулся и обвел присутствующих рассеянным взглядом.

– И вы тоже приходите. – Он неопределенно взмахнул шляпой. – Во вторник вечером, в семь тридцать. Вы интересуетесь птицами, мистер Энджелл? – Водянистые глаза Каллума остановились на юноше.

– Птицами? – переспросил Энджелл и непроизвольно бросил взгляд на шляпку Присциллы. – Да, мне нравятся птицы.

Каллум расцвел и заулыбался:

– Тогда я вам покажу свою коллекцию. Во вторник.

Энджелл улыбнулся в ответ:

– Замечательно.

– Если будет время, – добавила Эва, торопливо увлекая Каллума в прихожую.

Присцилла и Энджелл уселись на диване, положив между собой новую шляпу. Миссис Морланд, сидя рядышком на кресле, не сводила с них испытующего взгляда.

– Мистер Энджелл, – произнесла наконец она, – дочь сказала, что они встретились с вами на Миссури. И что вы познакомились с ними без всяких рекомендаций.

Энджелл ждал, что Присцилла скажет что-нибудь легкомысленное, чтобы сгладить серьезность вопроса. Эва всегда так делала.

– Вы, конечно, понимаете, – продолжала миссис Морланд, – что при обычных обстоятельствах это было бы абсолютно невозможно.

Она подняла чашку с чаем и отпила глоток, не сводя с молодого человека пристального взгляда.

– Да, – начал он, – я понимаю, это довольно необычно. Но у меня и в мыслях не было быть непочтительным… Возможно, мисс Эва уже рассказывала вам… Я познакомился с мистером Уинтерзом, а уже потом он представил меня вашим дочерям. Видите ли, миссис Морланд, если бы судьба предоставила мне шанс познакомиться по-другому, я бы и сам предпочел такую возможность.

Это была почти правда. А его последняя фраза даже вызвала у собеседницы улыбку. «Вот и прекрасно», – подумал он.

– После всего, что я слышала о западе, я понимаю, что вы имеете в виду. Я всю жизнь предостерегала девочек от таких уличных знакомств. Мы можем показаться вам немного подозрительными, но это просто потому, что мы стараемся следить за тем, с кем знакомиться. Вы, конечно, понимаете, к вам лично это не относится. Просто будущее дочерей всегда стоит у нас на первом месте.

Энджелл откашлялся:

– Да, мэм, я прекрасно понимаю. Это очень похвальное стремление.

– Мистер Хендерсон, с которым вы сейчас познакомились, – продолжала она, – принадлежит к одной из самых уважаемых в Нью-Йорке семей. Поэтому за Эву мы спокойны. Все только выиграют от этого брака. Так что это вопрос времени.

Дверь открылась, и вошла Эва.

– Что ты там говорила, мама? – ледяным голосом, показывающим, что она слышала достаточно много из последней фразы матери, спросила девушка.

Она прошла через комнату и опустилась в одно из пустующих кресел.

Миссис Морланд невозмутимо снова взялась за чашку с чаем.

– Я просто рассказывала мистеру Энджеллу о нашей семье. Знаете, мистер Энджелл, мы все были так счастливы, когда женился Кэм… Это брат Присциллы, – добавила она для юноши. – Следующая, разумеется, Эва. И это так логично, чтобы Морланды и Хендерсоны…

– Мама! – предупредила Эва. – Я же тебе уже тысячу раз объясняла, что…

– Хорошо. Мне, собственно, все равно, Эва. Но тебе уже исполнилось двадцать пять, и пора бы уже самой задумываться об этих вещах. Я просто не хочу, чтобы моя дочь осталась старой девой.

– Мама! – Кровь ударила в лицо Эве. Стараясь не смотреть в сторону Энджелла, она сердито проговорила: – Давай по крайней мере не будем обсуждать это в присутствии нашего гостя!

– Но, Эва, мистер Энджелл же ваш друг… – Миссис Морланд одарила юношу неожиданной улыбкой.

Эва повернулась к Энджеллу.

– Мама всегда представляет Каллума как члена нашей семьи, – объяснила она. – Ей даже в голову не приходит, что однажды у нее может оказаться другой зять.

– Нет никого больше, кто бы так подходил тебе, дорогая, – не успокаивалась миссис Морланд. – Он из такой же уважаемой семьи, как и наша. И у вас так много общего! Вы просто созданы друг для друга!

Энджелл не смог удержаться и проговорил:

– Да, действительно, это сильные аргументы и, вероятно, решающие. Что вы можете возразить на это, мисс Эва?

– Вы абсолютно правы, мистер Энджелл, – твердо сказала девушка, торжественно глядя на него. – Я поражена вашей проницательностью. Действительно, на это обычно обращают внимание в первую очередь. Хотя в данном случае…

Миссис Морланд наклонилась вперед и, искрясь от счастья, похлопала Эву по руке:

– Эва, я так рада это слышать. Я всегда знала, что ты когда-нибудь поймешь это.

Эва уже собиралась возразить, когда дверь распахнулась.

– Так что ты там рада слышать? – немного грубовато спросил, входя в комнату, худощавый седовласый мужчина.

Мистер Морланд был в великолепном черном костюме, который ему необыкновенно шел. Но больше всего Энджелла поразили его глаза – серые, пронзительные, как у Эвы. И взгляд, такой твердый, словно оружейная сталь. Он был невелик ростом, но маленьким не выглядел.

Все поднялись ему навстречу. Миссис Морланд торопливо подошла к супругу и, подставляя щеку для поцелуя, разъяснила:

– Эва объясняла мистеру Энджеллу, почему такой брак, как между ней и Каллумом, очень выгоден по многим причинам.

Энджелл заметил, как на лице седовласого джентльмена проступило удивление, и это ему понравилось. Так же, как и легкая улыбка, прячущаяся под седыми усами.

– Что, моя милая, неужели несколько недель на западе так сильно повлияли на тебя, что ты стала рассуждать столь серьезно?

Эва улыбнулась – просто и искренне.

– Вовсе нет, – отозвалась она, тоже подставляя щеку для поцелуя, – просто мама не дала мне закончить.

– Без сомнения, – усмехнулся отец. – И я даже знаю, как бы ты закончила.

Он повернулся к Присцилле:

– А как поживает моя младшенькая? – Он быстро поцеловал ее в макушку.

Присцилла порывисто обняла отца.

– Папа! Я так счастлива, что приехала домой! Я так по тебе скучала! – Она снова обняла его, потом схватила за руку и повернулась к Энджеллу. – И, папа, я хочу познакомить тебя с человеком, который очень много для меня значит. Это, – она показала рукой на юношу, – мистер Джошуа Энджелл. Но мы зовем его просто Энджелл. Да, Эва? Он чудесный, папа. Я уверена, ты полюбишь его.

Рукопожатие мистера Морланда было столь же твердым, как и его взгляд.

– Здравствуйте! – слегка поклонившись, проговорил юноша.

– Здравствуйте, мистер Энджелл.

– Мы познакомились с мистером Энджеллом очень вовремя. Правда, Эва? – Присцилла выглядела рядом с отцом маленькой избалованной девочкой. – После долгого ужасного путешествия по захолустным городкам мы были счастливы встретить такого человека! – Она заглянула отцу в глаза. – Представляешь, папа, найти такой алмаз в груде булыжников?! И мы пригласили его погостить к нам, в Нью-Йорк.

– Да? Так вы остановитесь у нас? – Энджелл вновь почувствовал на себе напористый взгляд.

– Если вы позволите, сэр. – Юноша вежливо наклонил голову, стараясь не сказать лишнего. Его не оставляло чувство, что чем больше он говорит, тем больше выдает себя.

Но его страхи тотчас же развеялись.

– Вы из Джорджии, – поднял палец мистер Морланд. – Да, вы немного растягиваете слова. Я угадал?

Энджелл вежливо улыбнулся:

– Да, сэр, вы абсолютно правы.

– А откуда именно? – Мистер Морланд сдвинул кустистые седые брови.

– Я родился в Олтомахо, это на юго-востоке штата, – проговорил он и вздрогнул. Непрошеные воспоминания о детстве внезапно нахлынули на него.

Мистер Морланд покачался на каблуках и задумчиво заметил:

– Да, я бывал там. Поразительно красивые места. У вас там плантации?

Энджелл грустно усмехнулся. Плантации, да уж. Он попытался взять себя в руки.

– Именно так. У отца несколько тысяч акров вдоль по реке. Выращиваем хлопок. Ну и немного табака.

– Но вы, я полагаю, не пойдете по его стопам?

Энджелл про себя удивился проницательности собеседника.

– У меня нет выбора, сэр. Мой брат справляется с этим гораздо лучше.

– А вы, значит, решили попытать удачи на западе? – поинтересовался мистер Морланд.

Энджелл кивнул:

– Да, именно.

– Он занимается продажей скота, – вступила в разговор Эва. Энджелл готов был расцеловать ее за столь своевременную помощь. – Теперь он вкладывает деньги в ранчо. И вполне удачно.

– И я так рада! – добавила Присцилла, заливаясь смехом. – Представляете меня где-нибудь на плантации? – Она продолжала смеяться, словно не замечая наступившей вокруг тишины. – Если бы он не сказал, что мы будем жить в Нью-Йорке, я бы никогда не согласилась выйти за него замуж.

Энджелл открыл рот от изумления и услышал, как судорожно вздохнула Эва. Миссис Морланд замерла.

Ее супруг нахмурился и потемневшими глазами взглянул на младшую дочь.

– Что ты сказала, Присцилла? – спросил он негромко.

Присцилла, казалось, осознала, что она наделала, и, прикрыв ладонями рот, взглянула сначала на Эву, потом на Энджелла.

– Ой! Прости меня, милый! – Она отпустила руку отца и подбежала к Энджеллу. Коснувшись его плеча, она заглянула ему в глаза: – Я все испортила? Я такая глупая! Ты простишь меня, милый?

Всматриваясь в ее лицо, Энджелл понял, что она притворяется. В глазах у нее бегали смешинки. Она сделала это специально. На смену удивлению немедленно пришел гнев. Конечно, она лгала. Каким же он был дураком! Он должен был заметить это раньше. Она не хочет, чтобы их план сработал!

– Все нормально, дорогая. Теперь твои родители все знают. Я рад, что больше не надо ничего скрывать, – проговорил он, обнимая одной рукой Присциллу за талию.

Мимоходом он заметил, как побледнела миссис Морланд, но его взгляд остановился на прикрывшей рот ладонью Эве. В глазах у нее стоял неподдельный страх. В то время как Присцилла забавлялась, Эва воспринимала все всерьез. Было видно, что ей плохо. Он представил, как он обнимает ее, как сейчас Присциллу, и подводит к отцу, спрашивая согласия на их брак. Как жаль, что это невозможно! И тому есть множество причин.

Почувствовав пронизывающий взгляд мистера Морланда, он заговорил:

– Я прошу прощения, мистер Морланд, за то, что мы сами приняли это решение, и, я понимаю, вам оно может показаться несколько поспешным. – Энджелл запнулся, подыскивая слова. Ему очень не хотелось продолжать, но молчать в этой ситуации было уже нельзя. – Но мы с вашей дочерью все обговорили. Верно, Присцилла? – Он обернулся к девушке. – И нам хотелось бы услышать ваше мнение.

Присцилла хотела что-то сказать, но Энджелл сжал ее талию сильнее и бросил на нее короткий предупреждающий взгляд.

Он заметил, как Эва, опустив руки, смотрит на него с отчаянием в глазах.

Он коротко вздохнул.

– Вы видите, мистер Морланд, я люблю вашу дочь. Как только я встретил ее, сразу понял – это моя вторая половина. Я хочу для нее всего самого лучшего. И я буду работать, работать серьезно, просто чтобы она была счастлива. Мистер Морланд! Я смиренно прошу руки вашей дочери. Понимаю, что вы не так давно меня знаете и меня никто вам не рекомендовал, но я хороший человек. И если вам потребуется некоторое время для ответа, я готов ждать сколько потребуется.

Присцилла вздрогнула, опустив глаза и изображая смущение. Но Энджелл догадывался, что она просто сдерживает смех над последствиями своей выходки.

Громко тикали в тишине часы. Мистер Морланд пристально рассматривал Энджелла. Все замерли в ожидании.

– Я не одобряю этого решения, – наконец сказал мистер Морланд решительным тоном. Энджелл ясно представил, как он может говорить таким голосом в конгрессе. – Тем не менее, так как я не люблю действовать стремительно, – он сделал выразительную паузу, – то пока что подожду с окончательным решением.

– Поговори с Харви! – воскликнула Эва.

Мистер Морланд перевел тяжелый взгляд на старшую дочь.

– Да, в любом случае обсуди это с ним, – поддержала сестру Присцилла.

Энджелл с трудом подавил горячее желание заткнуть ей рот другой рукой.

– Так Харви знал об этом? – ледяным тоном спросила миссис Морланд. И неожиданно Энджеллу стало даже жалко Харви.

– Он знает мистера Энджелла. Он встретился с ним, а потом уже представил его нам, – настойчиво проговорила Эва.

– Не могу поверить, что Харви допустил это, – с легким отвращением проговорил мистер Морланд. – И от тебя, моя дорогая, я не ожидал, – обратился он уже к Эве. – Присцилла еще во многом ребенок, но у тебя-то есть голова на плечах. Ты меня расстроила.

Энджелл проклинал себя за это, но понимал, что уже не может сдерживаться.

– Простите, сэр, но мисс Эва… Она пыталась объяснить нам, что мы немного торопимся, но мы ее не слушали. Я имею в виду, мы с Присциллой. И мисс Эва в конце концов поддержала нас, ей больше ничего не оставалось. Она же так любит сестру, сэр. И пойдет на все ради своей семьи, насколько мне известно.

Мистер Морланд обернулся к нему с непроницаемым лицом. И даже во взгляде Присциллы наконец прорезалось что-то серьезное.

– Вы сказали, что хотите для моей дочери самого лучшего, мистер Энджелл. И вы полагаете, что вы будете для нее наилучшей партией?

Возможно, циничный смешок, вырвавшийся у Энджелла, был не самым верным решением.

– Сэр, я вовсе не претендую на то, что я лучший. Но по крайней мере я попытаюсь сделать так, чтобы она была счастлива!

Мистер Морланд задумчиво нахмурился.

– Хм. Посмотрим, мистер Энджелл. Посмотрим, – сказал он. – Фрэнсис? Пойдем со мной.

Они торопливо вышли.

Как только за ними захлопнулась дверь, Энджелл убрал руку с талии Присциллы и резко шагнул к окну.

– Черт подери! – пробурчал он, сжимая в карманах кулаки.

– О чем ты думала? – бросила сестре Эва. – Из всех возможных глупостей ты сделала…

Присцилла подняла голову:

– Хорошо, Эва, я прошу прощения, но это как-то получилось само собой… Я так вжилась в свою новую роль, и это вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать…

– Зато теперь ты можешь подумать. О том, например, что из-за тебя все наши труды пошли прахом. И заодно можешь подумать о своем будущем, – отрывисто проговорила Эва.

Энджелл обернулся к ней.

Эва, бессильно опустив голову, села на диван. Энджелл облокотился на подоконник.

– Теперь он никогда не согласится, – устало произнесла Эва. – Ни за что. Господи, Присцилла, тебе придется бросить ребенка.

– Не смей так говорить! – Присцилла резко обернулась к сестре и уперла руки в бока. – Меня не волнует, что случится со мной! Но ребенка я никогда не брошу! – покраснев, сказала она.

Эва повернулась к ней.

– А у тебя теперь нет выбора. – В ее словах сквозила безысходность. – Представляешь, что сделает отец, когда узнает? В лучшем случае он постарается отдать ребенка в хорошие руки. А ты скорее всего уедешь и больше никогда не вернешься в Нью-Йорк.

В глазах Присциллы появился страх.

– Ребенок – мой! Он ничего мне не сделает! Я убегу, и он не найдет меня.

– Не будь дурочкой, – с горечью проговорила Эва. – Ты потеряешь все, поверь мне, Присцилла. А если ты убежишь, то возвращаться тебе будет уже некуда. И куда ты убежишь? Где возьмешь деньги на жизнь? Это не шутка – рожать ребенка. Он не появится просто так – раз и готово. Ты не сможешь ничего делать недели, а то и месяцы. Как ты будешь жить?

– Не считай меня маленькой, Эва, – огрызнулась Присцилла, но голос ее задрожал. – Я знаю, что такое быть беременной. Во всяком случае, знаю лучше тебя. Я знаю – каждое утро ты просыпаешься больной и тело становится чужим. О некоторых вещах я знаю гораздо больше тебя! – Слезы закапали из глаз девушки.

– Ты знаешь, что такое разврат, – прошипела Эва, поднимаясь с дивана.

– Я знаю, что такое любовь! А ты, ты не знаешь! Ты холодная и бесчувственная, как рыба! Ты уже такая взрослая, а единственный, за кого ты можешь выйти замуж, – это жеманный болван Каллум Хендерсон, который о любви знает еще меньше тебя. Будешь лежать рядом с ним в постели, как мертвая, а он будет щупать тебя холодными и влажными пальцами. И ты никогда так ничего и не узнаешь о настоящей любви, о страсти. – Присцилла говорила сквозь слезы, но было видно, что она смотрит на сестру с жалостью. – И ты будешь несчастна. Потому что любовь – это единственное ценное, что есть на свете. Мне безразлично, пусть они ушлют меня хоть в Тимбукту. И плевать мне, обойдусь без шампанского и трюфелей, пропади они пропадом! Потому что я познала любовь. И мой ребенок служит этому доказательством. Да, доказательством! И я горжусь этим!

Эва, побледнев, застыла на месте. Присцилла говорила жестко, как нераскаявшийся преступник на пути к виселице.

Энджелл подумал, что пора бы уже Присцилле и смягчиться, но туг девушка выпустила коготки в последний раз.

– А ты, – добавила она, – скорее всего останешься старой девой.

Эва вздрогнула и прикрыла глаза.

Энджелл соскочил с подоконника.

– Расскажи-ка мне о твоей великой любви, – обратился он к Присцилле.

Сестры повернулись к нему с удивлением. Они, казалось, и забыли, что не одни в комнате.

– Где же твой возлюбленный? Почему он бросил тебя и сбежал? Почему вместо него тебя должна вызволять из беды сестра? – спокойно продолжал Энджелл.

Присцилла прищурилась, и на ее губах появилась презрительная улыбка.

– О, наш ковбой заговорил! Продолжайте, мистер Энджелл, мы вас внимательно слушаем. Вероятно, вы знаете что-то о любви? Или ваш опыт не подходит для того, чтобы говорить о нем в приличном доме?

Энджелл нахмурился.

– Я никогда не совращал девушку, чтобы бросить ее потом с ребенком, – холодно проговорил он. – Если ты спрашиваешь об этом.

– У него были на это свои причины, – защищаясь, сказала Присцилла. – Вы должны это понимать!

– Чушь! – сквозь зубы бросил Энджелл.

Присцилла приподняла бровь.

– Однако!

– Энджелл, не надо ее оскорблять, – торопливо вмешалась старшая сестра.

– Что я делаю? Оскорбляю ее? – Он посмотрел на Эву. Его изумляло, что она все еще находит силы защищать свою бессердечную сестру. – Мне кажется, я просто высказываю то, что про себя думают все.

– Она просто очень эмоциональна, – видя его возмущение, объяснила Эва, наклонив голову. – Оставь ее в покое.

Он недоверчиво рассмеялся.

– Но она же попросту лжет! – воскликнул он и повернулся к Присцилле: – Почему ты не можешь сказать нам, кто отец ребенка? – Он сделал еще шаг в ее сторону. – Почему-то ты не хочешь открыть имя, верно? Наверное, он разлюбил тебя и бросил, Присцилла?

Присцилла покраснела и отступила на шаг назад.

– Он любит меня, – подняв голову, заявила она.

– Тогда скажи нам, кто он. Давай, Присцилла, скажи же. Или тебе стыдно? За себя или за него?

– Энджелл! – предупреждающим тоном произнесла Эва.

– И что ты скажешь своему маленькому, когда он спросит, кто его папа?

– Я не стыжусь этого. – Присцилла выдержала его взгляд, но потом все-таки отвела глаза.

– Энджелл, хватит! – приказала Эва.

– Ах! Я слышу голос мужественной старшей сестры?! Она вступается за младшую! Или она просто смущена? Или это ты, Эва, боишься узнать, кто он? Боишься, что он будет такого низкого происхождения, что тебе тяжело будет даже произносить его имя?

Эва бросила быстрый взгляд на сестру, потом перевела глаза на Энджелла.

– Нет, этого я не боюсь.

– Разве? А мне ты говорила другое. И разве ты не говорила Присцилле, как бы это опозорило всю семью, если отец ее ребенка – не вашего крута?! Господи, а вдруг он садовник? Или почтальон?!

Присцилла ухмыльнулась.

– Ты не прав, – запротестовала Эва.

– Я? Скажи почему? Что же на самом деле удерживает тебя от того, чтобы узнать имя настоящего отца?

Эва приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но промолчала.

Энджелл приподнял бровь.

– Она не говорила мне об этом, – встретившись с ним глазами, выдохнула она.

– А ты на самом деле хочешь это узнать?

– Конечно! – подтвердила девушка.

– А ты пыталась?

Она сжала губы.

– Нет, не пыталась.

– Почему?

– Потому что она не хотела говорить об этом. И ничего хорошего, если бы она мне сказала, не вышло бы.

– Не вышло бы ничего хорошего? То есть, даже если бы ты знала, кто это, это ничего не изменило?

Она взглянула на него со слезами на глазах.

– Если бы он хотел на ней жениться, он бы уже давным-давно объявился сам, – сердито проговорила она.

– Эва! – выдохнула Присцилла.

– Извини, – жалко проговорила сестра.

Энджелл почувствовал внутри огромное облегчение. Она думала, что ее сестра была обманута. И бросилась спасать ее, придумав этот сумасшедший план, потому что полагала, что Присциллу обманули и бросили.

Но Энджелл знал, что это не так.

– Он женится на мне, Эва, – дрожащим и срывающимся от волнения голосом проговорила Присцилла. – Женится. – Девушка перевела сердитые глаза на Энджелла.

– Тогда скажи нам его имя, – настаивал Энджелл.

– Нет! – сжав губы, отрезала девушка. – Я… он… Я не хочу.

– Скажи сестре, – медленно, почти по слогам проговорил Энджелл. Потом выдержал небольшую паузу и добавил: – Или это сделаю я.

Эва с шумом выдохнула:

– Что?

Присцилла широко раскрыла глаза и повернулась к ним, глядя то на Эву, то на Энджелла. Наконец она остановила надменный взгляд на юноше.

– Ты не знаешь, что говоришь!

– Не знаю?

Присцилла презрительно фыркнула и вздернула маленький подбородок:

– Откуда тебе это знать?!

– Лучше скажи, – посоветовал молодой человек. – Хватит уже играть в загадки.

Присцилла отвернулась от него, напряженно теребя в руках край платья.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

В прихожей раздался шум и послышались чьи-то шаги. Секундой позже дверь отворилась, и на пороге появился Харви.

– Привет! – неуверенно поздоровался он.

– Привет, Харви, – прошептала Эва, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Харви… – холодно протянула Присцилла, глядя в сторону.

Энджелл засунул руки в карманы и присел на подлокотник кресла.

– Харви Уинтерз, – процедил он, – легок на помине.

Глава 15

Присцилла вздрогнула и, чуть не потеряв равновесие, быстро схватилась за спинку кресла.

Харви шагнул к ней, но остановился и перевел неуверенный взгляд с нее на Энджелла.

Эва чувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. Она смотрела на Энджелла, небрежно устроившегося на подлокотнике кресла. На Харви она смотреть не решалась.

«Харви. Разумеется. Ну конечно».

Она смотрела на безмятежное лицо Энджелла, и кусочки разных событий прошлого складывались у нее в голове в цельную картину… Как легко Харви согласился отправиться на поиски мужа для Присциллы. И как он волновался по поводу самого выбора. Еще бы, в его положении ни один юноша не был бы достаточно хорош!

Как он недолюбливал Энджелла поначалу и предсказывал провал всего их замысла, хотя потом и признал, что Энджелл ему начинает нравиться.

Как он ругал Присциллу… А когда думал, что его никто не видит, глядел на нее смущенно… Эва считала, что он просто не одобряет ее поведения, но после сегодняшних событий поняла, что этот смущенный вид был на самом деле осознанием собственной вины.

У нее внезапно словно открылись глаза. Как глупа она была, что не замечала этого. Хорошо, что Энджелл помог.

– Что случилось? – спросил Харви.

Эва видела, что он еще ничего не понимает. И ей стало даже немного жалко его. Он был явно не готов к такому повороту событий.

Энджелл молчал. Присцилла, казалось, тоже лишилась дара речи. Она застыла, будто статуя, впившись руками в спинку кресла, и смотрела на Харви так, словно он внезапно материализовался из воздуха.

– Что-то случилось? – неуверенно повторил Харви. Он начинал нервничать.

– Только не говори мне, что ты не предполагала, – немного озадаченно обратился Энджелл к Эве.

– Нет. Не предполагала. Даже и не думала, – повернулась к нему девушка.

Харви нервно откашлялся.

– Не предполагала – что?

Присцилла отвернулась от них и, подойдя к стоящему у стены стулу с высокой спинкой, опустилась на него.

– Я ничего не говорила, – захныкала она, опустив голову. – Клянусь, я ничего не говорила.

Услышав это, Харви побелел как полотно.

– Господи! – пробормотал он, опираясь руками на спинку кресла, за которую еще недавно держалась Присцилла.

Девушка подняла голову:

– Клянусь, Харви, я ничего не говорила.

Эва была поражена тем, как вела себя сестра. Неужели мнение Харви все еще так много для нее значило? Разве он не бросил ее в беде? При мысли об этом она почувствовала, как внутри начинает разгораться гнев.

– Так это был ты! – взорвалась она, вскакивая с кресла. – И это ты запретил ей рассказывать об этом?!

Харви в ужасе отпрянул.

– Харви Уинтерз, – продолжала она, задыхаясь от гнева. – Так это вы – друг семьи, настоящий джентльмен – растлили мою сестру?! Где была ваша честь?

Присцилла зарыдала. Харви не сводил с нее глаз. В его взгляде смешивались преданность и унижение.

– Я…

В комнате повисла мертвая тишина.

– Это я заставила его! – неожиданно вырвалось у Присциллы. – Он-то считал, что это неприлично и непристойно. Можешь гордиться им, Эва. Он так похож на тебя, правда? – Она подняла к ней заплаканное дрожащее лицо. – Но я любила его. И хотела быть с ним. После того как все наконец произошло, он не находил себе места от отчаяния. Ему было тяжело жить с таким позором на душе… – Она закрыла ладонями лицо.

Эва с недоверием посмотрела на Харви:

– Вы стыдились ее?!

– Нет! – Харви постепенно приходил в себя. – Пойми, Эва, я не стыдился ее, мне было стыдно за нее, – с мольбой в голосе сказал он. – Ты же должна это понимать. Она не может выйти за меня замуж. А что подумают люди? И что они скажут? Господи, да ее руки добивался герцог!

– Харви… – уже спокойно проговорила Эва. Она вся внутренне сжалась, чувствуя важность момента.

– Ты прекрасно понимаешь, со мной она будет несчастна, – продолжал он, вытянув руку в сторону Присциллы. – Пойми. Одни ее ботинки стоят больше, чем я зарабатываю за месяц. Да она же возненавидит меня!

Краснея, он отрицательно затряс головой.

Эва повернулась к трагически всхлипывающей сестре.

– Присцилла, – сказала она. Никакой реакции не последовало, и она повторила уже громче: – Присцилла! Послушай меня.

Девушка подняла залитое слезами лицо и взглянула на старшую сестру.

– Ты сама хочешь выйти замуж за Харви? – спросила Эва. – Ответь, пожалуйста. Это важно.

Присцилла судорожно кивнула, словно ребенок, который просит купить ему одну определенную игрушку, и больше ничего на свете ему не нужно.

– Тогда ты выйдешь за него замуж, – оборачиваясь к Харви, проговорила Эва. – Обстоятельства складываются именно так.

Присцилла полулежала в кровати. У нее на коленях стоял поднос с обедом. Она перестала плакать, как только они с Эвой покинули комнату. И теперь лишь высыхающие красные дорожки от слез напоминали о недавних событиях. Эву всегда удивляла особенность сестры немедленно прекращать скандал, как только это переставало быть необходимым.

– Так ты… – Присцилла посмотрела на сестру поверх столовой ложки, – ты действительно думаешь, что папа согласится на мой брак с Харви?

Эва напряглась.

– Конечно, согласится. Он души не чает в Харви.

– Но… – пробормотала младшая сестра, – брак будет неравным…

По поводу этого Эва была как раз спокойна.

– С точки зрения папы, это будет удачный брак.

Присцилла откинулась на подушки и отставила поднос в сторонку. С удовлетворенным вздохом она скрестила руки на затылке.

– Значит, выход найден. Оказывается, жизнь довольно проста, главное – знать, чего ты хочешь.

Эва взглянула на сестру.

– Проста? – переспросила она. – Думаешь, это было так просто и занятно – съездить на Миссури, найти тебе там мужа, обучить его приличному поведению в обществе…

– О, брось, Эва, – взмахивая рукой, сказала сестра. – Только не рассказывай мне сказки. По-моему, путешествовать тебе было в радость.

– В радость?! – Эва подскочила от возмущения. – Думаешь, так весело ездить по захолустьям и искать тебе мужа?

– Ну, может, поначалу и не очень. Но я ценю твою помощь.

Эва грустно вздохнула.

– И знаешь, наверное, если бы вы не уехали, Харви так бы и не понял, насколько серьезно я отношусь к нему.

Эва почувствовала, что слезы подступают к глазам. И она вовсе не была уверена, что сумеет сдержать их. Вероятно, она просто жутко устала от всех последних событий.

– И в любом случае, – радостно прощебетала Присцилла, – ты встретила там Энджелла. И не уверяй меня, пожалуйста, что ты его ни в грош не ставишь.

Эва быстро отвернулась, чувствуя, что начинает плакать. Она вынула из рукава носовой платок и промокнула глаза, прежде чем повернуться обратно к сестре.

– Да, конечно. Я рада, что мы нашли его. Теперь он превратился в довольно приятного джентльмена. – Она неторопливо подошла к окну и посмотрела на свое отражение в стекле. – Но теперь он, наверное, уедет обратно. Как только все прояснится насчет вашего брака.

Присцилла молчала так долго, что Эва в конце концов украдкой взглянула на нее через плечо. Сестра пристально смотрела в ее сторону со слабой улыбкой на устах.

– Он останется, если ты его попросишь, – наконец проговорила Присцилла.

Эва почувствовала, как бешено заколотилось сердце. «Забудь об этом!» – твердил внутренний голос.

– О чем ты говоришь? – ответила она, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучало приличествующее моменту изумление. Но она все равно старалась не смотреть на Присциллу.

– Он же влюблен в тебя, Эва, – просто сказала Присцилла таким обыденным тоном, словно об этом уже давно судачили на всех перекрестках. – Честно говоря, в основном это и заставило меня постараться провалить наш план, как только представился случай.

Эва бросила на сестру недоверчивый взгляд:

– То есть ты хочешь сказать, что сделала это ради меня?

Присцилла хихикнула:

– Ну, не совсем. В общем, не очень-то интересно наблюдать, как он пытается ухаживать за тобой, если знаешь, что на самом деле ему нужна другая.

Эва села в кресло, сминая в руках носовой платок.

– Почему ты решила, что я ему нравлюсь? – утомленно спросила она. – Пока что он почти не обращает на меня внимания.

– Не будь дурочкой, Эва. Я же сказала, он влюблен в тебя, – повторила Присцилла.

– Не верю. Он не одобряет мой образ жизни. Разве что иногда ему нравится говорить мне колкости…

Эва почему-то вспомнила, как они целовались.

– Знаешь, сестричка, вот у тебя не вызывает сомнений, что папа согласится, чтобы мы с Харви были вместе. Точно так же и я думаю насчет вас.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Эва.

– Я имею в виду, что мне так же все ясно насчет тебя и Энджелла. И думаю, папа не будет иметь ничего против.

Горький смешок вырвался у Эвы, и она печально посмотрела на сестру:

– Эх, Присцилла. Правду говорят, что влюбленные думают, будто весь мир влюблен вместе с ними.

– Не так уж глупо звучит.

– Поверь, Энджелл не может быть в меня влюблен. – Она прикрыла глаза, вспоминая его слова: «У тебя мещанские взгляды». – Он думает, что я лицемерю, и это правда. – «Ты гораздо хуже, чем я думал». Она открыла глаз и посмотрела на свои руки. – Все, чему я учила его, все, что я ему говорила, преследовало одну-единственную цель – ввести его в приличное общество. Я не думала, что ему нравится, а что нет. Не думала, понравится ли ему здесь и подходит ли ему этот мир. А он не подходит, Присцилла. И Энджелл заслуживает гораздо больше, чем наш маленький мирок, который он ненавидит всем сердцем.

«Я рад, что мое участие в этом спектакле будет временным», – сказал тогда он. Внезапно она почувствовала, что ей не хватает старого Энджелла, который шел с ней рядом по опасным ночным улицам Сент-Луиса, который называл ее святошей и высмеивал за преданность своему маленькому мирку.

– А тебе так уж нравится здесь? – подняла голову Присцилла.

Эва взглянула на сестру. Действительно, нравится ли ей здесь жить? Нравится или нет? Этот вопрос никогда раньше не возникал. Не было причин.

Но когда она думала об Энджелле, о том, что он скоро уедет, она не могла даже представить, что останется здесь без него, в одиночестве.

– Я всю жизнь прожила здесь, – сказала она неопределенно. – Этот город – все, что я знаю.

Но она сама не верила, что это правда.

После того как Эва увела Присциллу из комнаты, Харви, стараясь не встречаться взглядом с Энджеллом, направился к дверям.

И Энджелл остался один.

Беннис провел юношу в его комнату и предложил принести обед, но тот отказался. Последние события слегка отбили у него аппетит.

Он снял куртку и дважды пощупал прекрасный материал, прежде чем повесить ее в шкаф. К его удивлению, остальная одежда уже висела там, вычищенная и отглаженная.

Он закатал рукава рубашки и развязал галстук.

Теперь они скорее всего захотят, чтобы он уехал как можно быстрее.

Может быть, с мрачной усмешкой подумал он, стоит рассказать им о своем прошлом. Перед его мысленным взором всплыло лицо Баррета Трейса. Тогда про Харви сразу же забудут.

Если он уедет, Баррет Трейс тоже может убираться к дьяволу или куда бы то ни было вместе со своими грязными секретами. Если он останется, Трейс расскажет обо всем Морланду.

Энджелл тряхнул головой. Глупо думать об этом. Ему просто надо уехать. Необходимо. Хотя и тяжело решиться на это.

Он сел на мягкую перину и сухо рассмеялся. Перина – это не для него. Ему надо бы спать на полу.

Спустя несколько часов он проснулся от тихого стука в дверь. Быстро приподнявшись на кровати, он посмотрел на часы осоловелыми со сна глазами. Полпервого ночи.

Ему внезапно представился мистер Морланд с ружьем наперевес, но затем он быстро отогнал этот образ. Пусть это чудится Харви.

Энджелл спрыгнул с кровати и направился к двери.

На пороге в белом платье стояла Эва.

– Извини, что побеспокоила, – тихо проговорила она, – но я… я не могла заснуть и увидела у тебя свет. Я подумала, что нам надо поговорить. Можно войти?

Энджелл почувствовал, как у него внутри все замерло. Вот. Она пришла поговорить с ним – они решили избавиться от него. И побыстрее, если нельзя подождать до утра. Она не могла заснуть – значит, так торопилась расстаться с ним.

Он кивнул и посторонился, пропуская ее.

– Вот мы снова наедине в неподходящем месте, – с коротким смешком сказал он.

Она вздрогнула, словно его слова причинили ей боль.

– Прости, я не хотел задевать тебя, – сказал он более мягко. – Я рад, что ты пришла. Ты прекрасно себя вела сегодня.

– Почему? Я же ничего не делала!

– Но ты хотела добиться правды.

Он прикрыл дверь.

Девушка огляделась. Горела только одна лампа в противоположном углу комнаты. В камине тлели остатки дров.

Она вздохнула и грустно опустила руки.

– Но я так долго ничего не замечала. Если бы не ты…

– Когда мы близко общаемся с людьми, то часто не замечаем в них многого.

– Ты так добр, – улыбнулась она.

Он улыбнулся в ответ.

– Доброта не входит в мои достоинства, мисс Эва. Я просто говорю, как мне кажется. – Ему очень хотелось, чтобы, услышав это, она ушла. Еще немного, и он не сможет держать себя в руках.

Они молчали. Эва смотрела на затухающий огонь в камине, Энджелл любовался ее щекой. Ему страстно хотелось коснуться ее и увидеть, как она покраснеет. И она должна достаться человеку, который даже не знает, что делать с такой красотой!

Внезапно он ясно представил скользкие пальцы Каллума Хендерсона на ее прекрасной груди и напрягся.

– Эва, – не задумываясь, позвал он.

Она повернулась к нему. В ее глазах сверкали отблески пламени.

– Сделай мне одолжение, – вздохнув, попросил он.

– Конечно. – Она доверчиво посмотрела на него.

Он сдержал смешок и закончил:

– Не выходи замуж за Каллума Хендерсона. Он сноб похуже Харви. И он даже не сможет защитить тебя в случае необходимости.

Эва молчала. В комнате повисла напряженная тишина. Она пристально смотрела ему в глаза, и он почувствовал себя неуютно, как будто опять сморозил глупость.

– Я не выйду за него, – наконец проговорила Эва. – Думаю, я вообще ни за кого не выйду замуж.

Он кивнул и погрустнел. Ему захотелось обнять ее и потребовать, чтобы она вышла замуж за него.

– Значит, вам больше не нужны мои услуги?

Она бросила быстрый взгляд на него, потом на дверь.

– Не совсем, – сказала она. – Я как раз именно об этом и хотела поговорить. Нам придется подождать немного, пока Харви не переговорит с отцом. Не больше недели. Возможно, он вскоре получит наследство бабушки из Пенсильвании. Там не очень много, но все-таки в какой-то мере может повлиять на решение отца. Так что пока вы нам необходимы. И вы будете обязательно вознаграждены. И, разумеется, весь гардероб останется в вашем полном распоряжении.

– Не смотри на меня так грустно, Эва. – Он улыбнулся и пригладил волосы. – С самого начала я думал, что наша сделка слишком хороша, чтобы все удалось. Будем считать, что… все хорошо, что хорошо кончается?

Эва прижала кулачок к губам и отвернулась.

– Господи, – пробормотал он, – не думал, что это прозвучит так резко. Просто я ожидал, что случится нечто подобное. И хорошо, что случилось.

Эва промолчала. Она стояла, отвернувшись, и Энджелл не мог видеть ее лица, но заметил, как задрожали ее плечи.

– Эй, – мягко проговорил он и шагнул к ней. – Ты там не плачешь?

Он подошел и мягко взял за руку.

Она повернулась к нему, и он увидел блестящие от слез глаза.

– Но я не хочу… – Она замолчала и договорила с мукой в голосе: – Я не хочу, чтобы ты уезжал.

Энджелл почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Эва! – Он обнял ее и погладил по спине.

Она задрожала, уткнувшись ему в плечо.

– Пожалуйста, – почти шепотом попросила она.

«Что, пожалуйста, – подумал он, – остаться?»

Она отпрянула назад, и их глаза встретились.

Энджелл увидел в ее взгляде страстное желание и быстро накрыл ее губы своими. Руками он нежно перебирал ее волосы. Одно легкое движение – и ее шпильки упали на пол.

– Дай я посмотрю на тебя, Эва. – Он сделал шаг назад.

Прекрасные золотистые волосы обрамляли ее раскрасневшееся лицо. Губы были еще влажны от поцелуя. Глаза горели желанием.

– Эва… подумай. Ты действительно этого хочешь?

Она бросила на него быстрый взгляд, но промолчала.

Он обнял ее и нашел губами ее губы. Они разомкнулись во встречном порыве.

Эва была прекрасна, великолепна, и она желала его.

Внезапно будто сигнал опасности прозвучал внутри. С неожиданной силой он отпрянул от нее.

Стук сердца отдавался у него в ушах. Он не мог заставить себя встретиться с ней взглядом.

– Черт, – проговорил он, отпуская ее плечи и прикрывая глаза. – Эва, – он опустил голову, – Эва. Нам нельзя делать этого.

Он искоса взглянул на нее. Она стояла, прижимая руки ко рту.

– Это может кончиться плохо, для тебя, я имею в виду.

– Да, знаю. Извини, – быстро прервала она и безвольно опустила руки. – Я просто хотела попросить тебя остаться. Я не собиралась…

– Я остаюсь. Я доведу дело до конца. Но потом мне придется уехать.

Она энергично кивнула:

– Я понимаю.

У Энджелла вырвался короткий смешок.

– Думаю, не совсем. Но боюсь, не смогу всего объяснить.

Она повернулась и быстро пошла к двери.

– Эва?

Она остановилась.

– Прости меня. Возможно, я иногда говорю не подумав.

Она молча смотрела на него.

– И забудь, что я сказал тогда о твоих мещанских взглядах, – добавил он. – Я был не прав. Ты хорошая девушка. Порядочная.

Она слабо улыбнулась:

– Нет, Энджелл. Ты был прав тогда. Ты был прав во всем.

И она выскользнула в коридор. Энджелл остался стоять посреди комнаты, недоумевая, что она имела в виду.

Глава 16

Эва поправила платье и повернулась к зеркалу. Пригладив несколько выбившихся локонов, она медленно поводила головой из стороны в сторону, не сводя глаз со своего отражения. Потом резко отвернулась и подошла к туалетному столику.

Усевшись поудобнее, она вновь оглядела себя и решила, что белые, туго облегающие горло кружева ей абсолютно не идут. Раньше ей нравилось это платье. Но сегодня она в нем была похожа на старую деву.

Горькая усмешка появилась у нее на губах. Все правильно: пока что она имеет все шансы остаться старой девой.

Положив локти на стол, она стала осторожно накладывать румяна на щеки. Да, она выглядит ужасно. Неудивительно, что Энджелл оттолкнул ее вечером.

При воспоминании о вчерашнем унижении ее щеки порозовели. Она резко выпрямилась на стуле и подняла подбородок. Нет, она не должна поддаваться эмоциям!

Приподняв брови, она снова взглянула на свое отражение в зеркале. И тут ею овладел ужас, она быстро закрыла лицо руками. Оно до боли напоминало лицо ее матери. Господь всемогущий, она становится похожей на мать! «Да, конечно, – всхлипнула она. – Я становлюсь такой же лицемерной притворщицей, как она! И Энджелл ненавидит меня именно за это. Я виновата во всем сама».

Она подумала, что, если сейчас улыбнется, ее улыбка все же будет отличаться от улыбки матери. Но не рискнула это проверить.

В дверь постучали. Она испуганно прикрыла руками рот и посмотрела на отражение двери в зеркале.

– Кто там? – наконец спросила она.

– Это я. – В комнату впорхнула Присцилла. Она прикрыла дверь и сделала несколько шагов по направлению к Эве. – Мне идет?

Эва повернулась к ней и уронила руки на колени.

– Ох! Нет! – с ужасом проговорила она.

– Все-таки тесновато? – скривилась сестра.

Взгляд Эвы остановился на туго обтянутом фиолетовой тканью животе Присциллы. Выше находился глубокий смелый вырез.

– Да, – кивнула она, – немного.

– Проклятие. – Присцилла присела на край кровати. – Боже, как же я не подумала! На кого я, интересно, похожа?

– Может, тебе надеть то, с белым лифом?

Присцилла кивнула. Затем повернулась к Эве и замерла с открытым ртом.

– Ты же не пойдешь в этом платье? Эва, только не это!

Эва опустила глаза на платье и пригладила волосы.

– Может, как-то изменить прическу?

– Эва! – Присцилла вскочила и, подбежав к платяному шкафу, распахнула руками дверцы. – Теперь все зависит от тебя, что ты предпримешь. Он же скоро уедет! Харви обещал поговорить с отцом уже в эти выходные.

Эва покраснела и схватилась руками за щеки.

– Глупости. Я ничего не собираюсь предпринимать. Господь свидетель, если он захочет уехать, он и уедет. От меня тут ничего не зависит.

– Прекрати. – Присцилла наметанным глазом изучала содержимое шкафа. Наконец она достала платье из голубого шелка. – Голубое! Это твой цвет, Эва! Да, точно, оно тебе пойдет.

– Нет, я не смогу его надеть. И оно не подходит к случаю, – запротестовала Эва, – это же бальное платье.

– А у нас званый обед. И что с того? – Она потянула Эву за собой. – Говорю тебе – это твой цвет! Единственное, что тебе требуется, – быть такой хорошенькой, чтобы от тебя не мог оторвать глаз даже священник.

Эва вновь почувствовала, как вспыхнуло лицо.

– Там не будет священников.

– К счастью. Да, кстати, а кто там будет? – Она зашла Эве за спину и начала расстегивать ее платье.

– Ну, все Хендерсоны, конечно.

– Прекрасно. И наш Каллум, надо полагать.

– Еще придут Олдены, Смитберны, миссис Каррадерз, Годфри Балдини…

– Годфри Балдини! Вот это да! Держу пари, что Энджелл ему понравится.

Эва сжала руки.

– Я беспокоюсь насчет него. Надеюсь, он не разоблачит Энджелла. Он достаточно проницателен для этого. Может раскусить его и ляпнуть об этом.

– Если он и скажет, все решат, что он просто ревнует.

– Что ты имеешь в виду?

Наконец платье было расстегнуто и бесшумно упало к ногам Эвы. Присцилла подняла его и бросила на кровать.

– Я имею в виду, что ты всегда ему нравилась. И тебе это прекрасно известно.

– Впервые слышу, – задумчиво отозвалась Эва. – Какая дикая мысль. Годфри Балдини. Он… он такой… кажется, что он ненавидит всех окружающих.

– А он и ненавидит. Всех, кроме тебя. – Присцилла помогла ей надеть голубое платье. – А кто еще будет?

– Регина Ван дер Зее.

Присцилла замерла.

– Нет!

– Да! – в тон ей ответила Эва.

– О Боже! – выдохнула Присцилла.

– Да, у Энджелла мало шансов остаться неразоблаченным, – тихо проговорила Эва. Она уже предвидела крах их затеи. Акцент Энджелла, его громкий смех и его прямодушие – все это неминуемо оскорбит тонкий слух мадам Ван дер Зее. А если он не понравится ей, нью-йоркское общество с легкостью отвергнет его.

Эва прикрыла глаза.

Присцилла начала затягивать корсет.

– Выдохни! – посоветовала она.

– Слишком туго, – жалобно сказала Эва. – Я же не смогу ничего съесть.

Присцилла, не слушая ее, затянула корсет.

– Вот так. Там все равно будет, как обычно, какое-нибудь вчерашнее жаркое. Поешь, когда вернемся домой.

Эва повернулась к зеркалу.

– Нет, нет, – предупредила Присцилла, – еще рано.

Она встала перед ней и приспустила завязки рукавов, освобождая плечи. Затем выдернула шпильки из волос сестры и немного распустила туго стянутый лиф.

– Цилла!

– Все нормально. Теперь можно смотреть.

Она отступила в сторону, и Эва подошла к зеркалу.

На нее смотрела совсем другая девушка. Она надевала это платье и раньше, но теперь выглядела так, словно она надела его… специально для кого-то. И румянец на щеках теперь был натуральным.

Она не могла оторваться от собственного отражения.

– Попроси его остаться, – тихо сказала Присцилла за ее спиной. – И если он скажет «нет», я готова съесть собственную шляпу.

Эва улыбнулась. Девушка в зеркале выглядела неотразимой.

– Которую? – спросила Эва. – Новую, с алыми перьями?

Присцилла засмеялась:

– Не важно. Он все равно останется.

– Боже, Присцилла, – вздохнула Эва, – он останется, а что же делать дальше?

– Об этом будем думать потом, когда придет время. Не беспокойся, все будет отлично. Не стоит тревожиться. Папе он уже нравится. Сегодня он повел его к себе на работу на Уолл-стрит.

– Зачем? – удивленно повернулась Эва к сестре.

Присцилла улыбнулась:

– Он уже почти свыкся с мыслью, что Энджелл станет его зятем. Наш ковбой делает успехи, не правда ли?

Эва почувствовала, как забилось ее сердце. Энджелл может стать ее мужем? Да, отцу он нравится, в этом нет никаких сомнений. Во время обеда они почти всегда беседуют вдвоем, за исключением редких случаев, когда в их беседу сварливо вмешивается миссис Морланд. Отец дотошно расспрашивает Энджелла о скотоводстве, лошадях и о жизни на Диком Западе. Энджелл со свойственным ему юмором старался избегать скользких тем. Но иногда все-таки отвечал, и отвечал прекрасно.

– Так что же? – прервала ее раздумья Присцилла. – Ты попросишь его остаться?

Эва вздрогнула.

– Я уже просила его.

– Не увиливай. Ты же понимаешь, о чем я говорю. Не на несколько дней. Навсегда!

Эва почувствовала, как у нее внутри все сжалось.

– А что, если он откажется? – почти неслышным шепотом спросила девушка.

Присцилла вздохнула и посмотрела на сестру преувеличенно терпеливым взглядом.

– Мы же договорились насчет шляпы, ты забыла?

– Но он же подумает… Я же так ясно отзывалась о браке и что я о нем думаю… Брак должен быть альянсом и заключаться семьями в зависимости от положения в обществе.

– Какая галиматья! – прошипела Присцилла. – При таком положении дел лучшее, на что ты можешь рассчитывать, – это Каллум Хендерсон. Кроме того, какая разница, что ты говорила раньше? Люди меняются. И он тоже уже другой, не тот, что раньше. И ты, Эва, тоже меняешься.

– Я? – Она вопросительно посмотрела на сестру. – Ты думаешь, я тоже?

Присцилла прыснула.

– Посмотри в зеркало, – посоветовала она, – если ты не веришь мне на слово.

Новое платье Эвы не вызвало фурора. В любом случае к вечеру оно подходило, просто немного отличалось от привычного стиля Эвы. Она заметила долгий изучающий взгляд отца. Но он не сказал ничего определенного, только буркнул: «Ты прекрасно выглядишь, дорогая». И направился вслед за супругой к дверям.

Но Энджелл смотрел на нее так, что она покраснела до кончиков волос. Его взгляд был настолько дерзким, что у нее перехватило дыхание.

Наконец он отвернулся и предложил Присцилле руку.

И всю дорогу, пока они ехали к Хендерсонам, Эва периодически чувствовала на себе его взгляд. Сам Энджелл выглядел великолепно в своем новом костюме. И ее все время тянуло посмотреть в его сторону.

Она опустила глаза. А как он отреагирует, если она попросит его остаться, остаться с ней? Если она признается ему в своих чувствах. Если скажет ему, что ей все равно, кем он был в прошлом, что она любит его. Как он поступит?

Любовь. Поймав себя на этой мысли, она резко подняла голову, чем привлекла всеобщее внимание.

– Что с тобой, дорогая? – спросила мать, пытаясь в сумеречном свете разглядеть ее лицо.

– Нет, ничего, – быстро ответила Эва. – Просто я… мне показалось, я забыла кое-что. Но нет, я ошиблась.

– Не волнуйся. Мы всегда можем послать Эмбри, если в этом есть необходимость.

– Нет, нет, – пробормотала Эва.

Да, она может ему сказать. Может признаться ему в любви. Эта мысль была столь неожиданна, что она даже сначала не могла поверить себе. Она влюблена в мужчину! С одной стороны, ее это ужасало, а с другой – необыкновенно забавляло.

Ведь они же думали, что Присцилла выйдет за него замуж. Почему же это невозможно для Эвы? Что может помешать? Отец узнает, что у Энджелла ни гроша за душой, что он беднее, чем даже Харви? Это так уж плохо? Ну ладно, действительно печально. Но в данном случае это не имеет значения. Она хочет быть его женой. И любит его. Какое изумительное чувство!

Они прибыли к Хендерсонам почти вовремя – опоздали всего на восемь минут. Миссис Морланд полагала, что приехать немного позже – это хороший тон. Они прибыли последними.

После того как всех представили и разлили гостям херес и виски, Эва присела на диван рядом с Каллумом и огромной «Энциклопедией американских птиц».

Напротив нее, в другом конце комнаты, отец и Энджелл беседовали с мистером Олденом и мистером Хендерсоном. Они стояли так, что Эва могла видеть лицо Энджелла. Он тоже, периодически наклоняясь, чтобы расслышать мистера Олдена, бросал на нее красноречивые взгляды. «Как он привлекателен!» – подумала Эва.

Она сделала глоток хереса и обернулась к Каллуму.

– И здесь тридцать три страницы о голубях, – разглагольствовал тот в благоговейном восторге. – Тридцать три страницы!

Он медленно переворачивал страницы, любовно разглаживая каждую.

– Прекрасная книга, – пробормотала Эва, делая новый глоток хереса и вновь украдкой глядя на Энджелла.

Их взгляды встретились, но тут она прижала руки к груди и быстро отвернулась.

– Домашние голуби, почтовые… – продолжал Каллум. – Вы знаете, я даже написал недавно статью о голубях в «Нью-йоркское орнитологическое общество». И мистер Крандалл обещал скоро напечатать ее в газете.

«А послал он ее мистеру Крандаллу с почтовыми голубями, – весело подумала Эва. – Интересно, сколько нужно голубей, чтобы унести статью? Вероятно, не меньше дюжины».

Она допила херес и поставила рюмку на столик.

Посмотрев в сторону Энджелла, она увидела, что тот с интересом слушает мистера Олдена. Затем он кивнул и добавил что-то, так что все мужчины рассмеялись. Она улыбнулась: как легко он вжился в атмосферу званого вечера.

Внезапно девушка заметила, что на нее с интересом смотрит отец. Она резко выпрямилась и стерла улыбку с лица.

Отец кивнул, чуть усмехнувшись, и отвернулся, продолжая слушать Энджелла.

– Еще хереса, мисс? – спросил подошедший слуга.

– Вот Columba fasciata. Он водится на западе нашей страны. – Каллум нежно разгладил очередную страничку.

Эва вручила слуге пустую рюмку и получила взамен полную.

С легким вздохом она сделала глоток приятного напитка и вновь сосредоточилась на Каллуме и его энциклопедии.

– А вот Columba flavirostris, они обитают на юго-западе.

– Какая необычная птичка. – Эва положила руку на страницу и вгляделась в рисунок. – Посмотрите, какой красный клюв!

– Да. И он короче, чем у fasciata. На целых четырнадцать дюймов.

– Он есть у вас в коллекции? – перебила его девушка, пытаясь отыскать хоть что-нибудь интересное в разговоре. Хоть что-нибудь, лишь бы не смотреть на Энджелла.

– О нет, – удивленно ответил Каллум, – как я уже упоминал, они водятся только на юго-западе страны и…

– А какие породы у вас есть?

– Ну, в основном разновидности сизого голубя, как я уже говорил.

Он опять начал листать энциклопедию.

Да, для Эвы было абсолютно очевидным, что связывать жизнь с Каллумом Хендерсоном ей ни в коем случае нельзя. Девушка вздохнула. Необходимо поговорить с Энджеллом, попросить его остаться. Хуже ей уже не будет.

Она сделала большой глоток хереса. Это немного успокоило ее.

В конце концов, что может произойти? Энджеллу, судя по всему, она нравится, по крайней мере физически. И если она откроет ему свои чувства… Эва сделала еще глоток и задумчиво посмотрела на рюмку. Наверное, в этот раз хереса было меньше – не мог же он так быстро кончиться. Рюмка была почти пуста.

Она огляделась по сторонам. По телу разлилось приятное тепло. Каллум продолжал рассказывать о птицах. Эва подумала, что, наверное, все присутствующие говорят на такие же скучные темы.

Взглянув на Присциллу, сидевшую рядом с миссис Ван дер Зее, она получила подтверждение своим мыслям: сестра едва сдерживала зевоту. Но миссис Ван дер Зее этого явно не замечала, громко рассуждая о пагубном влиянии элементов греческой архитектуры, которые, по ее мнению, вели к вырождению современной морали.

Эва подавила смешок. Если уж миссис Ван дер Зее так ужасает архитектура, то что бы она сказала, если бы узнала, что девушка, с которой она беседует, беременна от отцовского секретаря? Ее охватил неудержимый смех, она попыталась сдержаться и издала какой-то невнятный звук.

– Вы что-то сказали? – поднял голову Каллум.

– Нет, нет, – быстро проговорила Эва.

– Так вот, этих голубей, можно натренировать, чтобы они возвращались домой с расстояния больше тысячи километров!

Это показалось Эве интересным. Она пристально посмотрела на Каллума.

– Неужели это правда? – спросила она, наклоняясь к молодому человеку.

Каллум растерянно отодвинулся.

– Да, разумеется, здесь же написано. Еще голуби этой породы часто выступают на соревнованиях.

– Голубиных соревнованиях? – спросила она. Это ее рассмешило. Она представила себе крошечных жокеев, седлающих птичек.

Пытаясь подавить непрошеную веселость, она потянулась к рюмке. Но та была уже пуста.

– Да, голубиные соревнования, – ответил Каллум. – Их проводят в Восточной Индии, где водятся голуби этой породы, Goura.

Эва отодвинулась назад.

Она попыталась представить себе голубиные соревнования. Затем огляделась и остановила взгляд на Присцилле и миссис Ван дер Зее.

– Скажите, – спустя минуту тихо проговорила она, – а вы никогда не замечали, что у миссис Ван дер Зее на самом деле голубые волосы?

Каллум замолк на полуслове и ошарашенно посмотрел на девушку. Потом перевел взгляд на миссис Ван дер Зее.

– Я думала, у нее седые волосы, – продолжала Эва, – но сейчас, присмотревшись, я поняла, что на самом деле они голубые. Как вы думаете?

Каллум был явно растерян.

– Я бы предположил… Нет, не знаю. Мне кажется, они серые, – наконец выговорил он.

Эва замерла на мгновение, потом обернулась к нему.

– О нет! Они голубые! – Она плавно перевела взгляд на Энджелла.

Теперь говорил отец, а юноша наблюдал за ним с видимым интересом. Он не притворялся, ему действительно было интересно. Затем Энджелл сам начал говорить, вероятно отвечая, и трое мужчин с вниманием повернулись к нему. Ах! Если бы они только видели его пару месяцев назад…

Она усмехнулась. Какие они все дураки! Важные, напыщенные, самоуверенные! И все они прислушиваются к его словам, его – невежественного ковбоя!

Она даже не заметила, как ушел куда-то Каллум. Она поняла это, только когда на его место, чуть не опрокинув очередную Эвину рюмку с хересом, села Присцилла.

– Что с тобой творится? – прошипела она.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно посмотрела на нее Эва.

– Ты сидишь здесь уже давно в одиночестве, улыбаешься и посмеиваешься неизвестно над чем. С тобой все в порядке?

Эва улыбнулась и вновь почувствовала, как ее обволакивает тепло удовлетворения.

– Поверь, сестричка, я чувствую себя замечательно. – Она наклонилась поближе к ней и тихо спросила: – А ты никогда не замечала, что у миссис Ван дер Зее на самом деле голубые волосы?

– Эва! Ради всего святого, только не показывай на нее пальцем! – Присцилла быстро схватила ее руку и положила обратно на колени.

– Я не показывала, – возмутилась Эва, – я просто… жестикулировала.

– Ладно, не важно. Но ты уже начинаешь привлекать внимание гостей!

Эва выпрямилась и огляделась вокруг.

– Я? – Она поймала взгляд Энджелла и улыбнулась.

В этот момент мистер Хендерсон пригласил всех садиться за стол. Эва встала на ноги и почувствовала, как мир поплыл у нее перед глазами.

– Господи Боже! – изумленно проговорила Присцилла. – Эва, да ты пьяна!

Эва взглянула на сестру. Некоторое время ей понадобилось, чтобы сфокусировать взгляд.

– Я в порядке, – ответила она после паузы.

Присцилла ошеломленно смотрела на нее.

Эва хихикнула. Подумать только! Циллу раздражает, что она привлекает к себе внимание! Смешно!

– Я в полном порядке, – глуповато улыбнувшись, повторила девушка.

– Ты пьяна. И это выглядит очень неприлично, – сказала Присцилла раздраженно, что вызвало у Эвы новый приступ смеха. – Пойдем. Тебе необходимо поесть, чтобы хоть немного прийти в себя.

Эва села между Амосом Олденом и Годфри Балдини. Перед тем как покинуть ее, Присцилла зловещим шепотом предупредила, чтобы она ела побольше. Но Эве не хотелось есть. Она с отвращением посмотрела на сладкий картофель и бобы и потянулась к стакану с водой.

– Не хотите ли отведать фазана? – спросил мистер Олден.

Эва улыбнулась про себя. Ей представилось, как сейчас Каллум поднимется и потребует, чтобы никто не ел птиц.

Но, опомнившись, она крепко сжала губы и медленно опустила бокал с водой на уставленный разнообразной снедью стол.

– Все дело в корсете, – искренне объяснила она мистеру Олдену, показывая на свою талию, – сестра так туго затянула его, что теперь, боюсь, я не смогу глотать.

Мистер Олден покраснел и смущенно отвернулся к своей тарелке.

– Господи, детка, – пробормотал он и занялся своим сладким картофелем.

Эва взяла вилку и почувствовала, что ее клонит влево. «Боже, – подумала она, – неужели я действительно слегка навеселе?» Она схватилась за стоящую рядом рюмку и чуть не опрокинула ее. В рюмке было вино. Она сделала солидный глоток.

По телу разлилась приятная истома. К счастью, мистер Балдини был занят разговором с мисс Хендерсон и ничего не заметил.

– Я уже рассказывала вам о том, что скоро к нам приедут Синклеры? – спросила его миссис Хендерсон. – Наши старые друзья с юга.

Эва откашлялась и повернулась к мистеру Олдену. Ей не хотелось быть вовлеченной в этот разговор. Она несколько раз встречалась с Синклерами. Сложно было представить себе более неприятных людей.

– Скажите, мистер Олден, – тщательно выговаривая слова, спросила она, – как вам понравился наш гость?

– Мистер Энджелл? Приятнейший молодой человек, – с готовностью отозвался мистер Олден. – И интересный собеседник.

– Да? Я очень рада, – обрадовалась Эва. – Мы так беспокоились, как его примет свет.

Мистер Олден кивнул и положил себе на тарелку большой кусок дичи.

– Да, я понимаю. Но ведь ваш отец тоже о нем прекрасно отзывался!

– Неужели? – спросила Эва.

– Конечно. Он сказал, что молодой человек еще покажет свою гениальность, когда начнет вести дела здесь.

Эва замолчала, обдумывая услышанное. Энджелл играл великолепно, в этом не было сомнений. Она решила съесть немного сладкого картофеля, и у нее возникло неприятное ощущение, что он застрял где-то в горле.

– Мисс Морланд… – услышала девушка совсем близко голос Годфри Балдини.

Она подпрыгнула на стуле и резко обернулась, уронив вилку.

– Вы испугали меня, – улыбнулась она.

Некоторые находили этого господина даже привлекательным. У него были черные как смоль волосы и темные глаза. Он говорил с легким итальянским акцентом. Но ей всегда что-то в нем не нравилось, и она старалась держаться от него на расстоянии.

– Простите, – сказал он, впиваясь взглядом в ее обнаженное плечо, – я просто хотел сказать вам, что вы сегодня необыкновенно привлекательны.

Она опустила голову, чувствуя, что начинает нервничать. Было нечто неприятное в его взгляде. Ей всегда казалось, что он смотрит не на нее, а сквозь, словно не замечая.

– Спасибо, мистер Балдини. – Она поспешно взяла ближайшую рюмку. В ней оказалось вино. Она сделала глоток и несколько раз моргнула, пытаясь сосредоточить взгляд на его лице.

– Здесь так жарко, – сказала она, проводя салфеткой по лицу.

Балдини наклонился в ее сторону.

– Ваша кожа прекрасна – она белее полотна, – прошептал он.

Эва уронила руки на колени.

– Простите?

Он наклонился еще ближе.

– Вы прелестны, мисс Морланд. – Под столом он прикоснулся к ее бедру рукой и погладил его. – Не хотите ли вместе подышать свежим воздухом после еды?

Эва резко отодвинулась.

– Уберите руки! – потребовала она и попыталась подняться. Но, когда она в поисках опоры схватилась за стол, зазвенел хрусталь.

В комнате воцарилась тишина. Все головы повернулись к Эве.

– Я… – несколько раз моргнув, начала она. Потом перевела взгляд на Энджелла и Присциллу. – Боюсь, я неважно себя чувствую, – произнесла она, тщательно выговаривая слова. – Наверное, мне будет лучше отправиться домой.

– Я отвезу ее, – поднялась со своего места Присцилла.

Энджелл тоже встал, и Эве показалось, что она заметила, как он улыбается уголками губ.

– Не беспокойтесь, мистер Морланд. Пожалуйста, не стоит ради этого прерывать обед. Я провожу молодых леди домой.

Глава 17

Энджелл полагал, что холодный вечерний воздух немного освежит Эву. Однако, судя по всему, этого не произошло. Когда Эмбри выкатил экипаж, Эва сказала, что ей душно, и расстегнула плащ, после чего чуть не упала прямо перед парадным крыльцом.

Энджелл вовремя подхватил ее. Одной рукой он обнял ее за плечи, другой попытался застегнуть плащ.

– Эва, застегнись, – сказал он, поддерживая ее.

Она повернулась и посмотрела на него, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

– Что?

Энджелл тихо рассмеялся. Не обычное «простите», а «что».

Присцилла быстро сбежала с лестницы.

– Не надо держать нам дверь, Эмбри, – проговорила она. – Это делает мистер Энджелл. Отвезите нас побыстрее домой. Мисс Эва плохо себя чувствует.

– Да, мисс, – поклонился Эмбри и поспешил к месту кучера.

– Залезай скорее! Ты что, хочешь, чтобы тебя кто-нибудь увидел в таком состоянии? – прошипела Присцилла. Подобрав платье, она быстро скрылась внутри кареты.

– Давай пойдем погуляем, Энджелл, – опираясь на юношу, пробормотала Эва, – а то так душно. Мне не хочется сейчас возвращаться обратно в помещение.

– Думаю, что не стоит, – проговорил Энджелл. – Нам лучше поскорее добраться до дома, где ты сможешь лечь спать. Утром у тебя будет чертовски болеть голова.

– Но мне сейчас так хорошо! Энджелл, я даже не думала, что так бывает! Я никогда не чувствовала себя так восхитительно! – Она взмахнула рукой и повернулась, словно собираясь уйти. Энджелл придержал ее за край плаща.

– Я, наверное, выпила немного лишнего, – продолжила девушка. – Удивительно приятное ощущение, правда?

Он усмехнулся.

– Может быть. Но поверь, – добавил он, – завтра утром ты будешь клясться, что никогда больше себе этого не позволишь.

Эва вздохнула:

– Завтра, завтра… Черт с ним, с этим завтра! Я уже устала беспокоиться о завтрашнем дне!

Он посмотрел на нее, на ее пылающие щеки. Сейчас она была похожа на маленькую девочку. Он осторожно придержал ее за локти, чтобы она не упала.

– Меня беспокоит не завтра, а то, что ты сейчас в таком состоянии, – мягко сказал он. – Пойдем же, Присцилла ждет.

– О, наша заботливая Присцилла. – Эва повернулась к экипажу.

– Похоже, ты даже не замечаешь, что привлекаешь к себе всеобщее внимание, – пробормотал Энджелл себе под нос.

Эва взглянула на него и отвернулась. Энджелл помог ей сесть в экипаж, потом сел рядом, все еще обнимая ее одной рукой, придерживая, чтобы она не упала. Эва прильнула к нему и закрыла глаза.

– Не могу поверить в то, что ты натворила, – сказала Присцилла. – Я же просила тебя съесть что-нибудь. Зачем ты продолжала пить?

– Оставь ее, Присцилла, – сказал Энджелл, – она же не специально.

Эва открыла глаза.

– Какая разница, что я сделала? Я же взрослая женщина!

– Но это вовсе не значит, что ты можешь выставлять себя дурочкой! – язвительно проговорила Присцилла.

– Ох, ладно, – вздохнула Эва. – Энджелл, тебе нравится мое платье?

Он посмотрел на нее:

– Да.

Эва опустила голову и расстегнула плащ.

– Ты действительно так думаешь? Это меня Присцилла заставила его надеть. Я думала, оно слишком…

Энджелл быстро схватил ее за руки, запахивая плащ.

– Поверь, оно в самый раз.

– Тогда почему ты не дашь мне остаться в нем? – промурлыкала Эва, вновь закрывая глаза. – Здесь так жарко.

Энджелл обменялся с Присциллой взглядами. Присцилла была возмущена.

– Если бы я знала, что она напьется, никогда бы не посоветовала надеть это платье, – прошептала она, – ума не приложу, что заставило ее так себя вести?

– Полбутылки хереса, я полагаю, – ответил Энджелл.

– Почему ты так думаешь? – снова промурлыкала Эва. – И, кстати, почему никто не замечает, что у миссис Ван дер Зее такие волосы?!

Присцилла закатила глаза.

– Вероятно, потому, что говорить об этом неприлично, – ответил Энджелл.

Эва вздохнула:

– Но я имею в виду, они же голубые, а никто, похоже, даже не подозревает об этом. Тут нет ничего неприличного.

– Нет, – согласился Энджелл.

Воцарилась тишина. Он услышал ровное дыхание Эвы и подумал, что она наконец заснула. Но она внезапно открыла глаза.

– А мистера Хендерсона пучит.

– Эва! – взорвалась Присцилла.

– Но ведь ты тоже знаешь об этом, Цилла, – напомнила ей сестра. – Это уже вошло в поговорку. Когда это раздается словно гром посреди гостиной! А они все молчат. Разве это не странно?

– Вероятно, это лучший выход в данной ситуации, – с трудом сдерживая смех, проговорил Энджелл.

Присцилла, не двигаясь, смотрела в окно.

Эва громко вздохнула.

– Не делай вид, что ты оскорблена, Присцилла. Ты еще отыграешься, – сказал Энджелл.

– О чем ты говоришь? – недовольно спросила Присцилла.

– Не притворяйся, что не понимаешь. Я о том, что сегодня Эва была в центре внимания. Ничего, на следующем вечере все будут смотреть только на тебя.

– Ты умный, какой ты умный, – пробормотала Эва.

– Господи Боже, – выдохнула Присцилла.

– Держу пари, вы и не думали, что я на такое способна, – с закрытыми глазами произнесла Эва.

– Не способна на что? – спросил Энджелл. – Напиться?

Эва покачала головой:

– Не способна разглядеть их истинное лицо. Всех этих светских личностей. Вы не думали, что я знаю, что это почтенное общество состоит из… – Она замолчала, задумавшись.

– Педантов и формалистов? – помог ей Энджелл.

– Они все так боятся, – тихо сказала она и вздохнула, опуская голову Энджеллу на плечо, – боятся, что внезапно обнаружится, что на самом деле они не такие, какими кажутся.

Когда они подъехали к дому, Эва уже спала.

Энджелл легонько растолкал ее:

– Просыпайся, Эва. Приехали.

– Я так устала, – пробормотала она, соскальзывая с его плеча.

Эмбри распахнул дверь, и Присцилла торопливо выбралась наружу.

– Я сдаюсь, – простонала она и направилась к дому.

Эмбри молча придерживал дверь.

Энджелл встал и попытался поднять Эву.

– Нет, нет, – пробормотала она, сползая на сиденье, – мне вполне… вполне удобно здесь.

– О, черт! – буркнул Энджелл. – Скорее всего она навсегда потеряет авторитет среди слуг. Однако не оставлять же ее здесь. – Он наклонился и взял ее под руки.

Слуги делали вид, что ничего необычного не происходит, хотя было заметно, что они с любопытством поглядывают на Эву. Вероятно, не каждый день можно увидеть мисс Морланд в пьяном виде, похожую на портового матроса.

Перед тем как переступить порог спальни Эвы, Энджелл огляделся. В дальнем углу, над большой кроватью, горела одинокая лампа. У противоположной стены стоял туалетный столик, рядом – покрытый парчой шезлонг. Над камином висела полка с книгами. Стопки книг лежали и на столике рядом с кроватью.

– Добро пожаловать в святая святых. – Эва обвела рукой комнату. – Готова поспорить, ты никогда и не думал, что увидишь, как выглядит эта комната изнутри. – Она захихикала, и он поспешно вошел внутрь. Слуги остались внизу, но громкое хихиканье из спальни хозяйки они услышать все-таки успели.

– Ты можешь положить меня туда. – Она небрежно указала на кровать, застеленную покрывалом.

Он неторопливо подошел к кровати.

– Возможно, тебе стоит позвать служанку, чтобы она помогла тебе раздеться, – предложил он задумчиво.

– О, об этом не беспокойся. Уж это-то я делала сотни раз и справлюсь сама, – рассмеялась девушка.

Энджелл аккуратно положил ее на покрывало и пробормотал:

– Да, наверное, это действительно не так уж сложно, и ты справишься.

Эва моргнула и закрыла глаза. Энджелл тяжело перевел дыхание, не отрывая от нее взгляда. «Да, она прекрасна», – вновь заметил он, любуясь длинными черными ресницами и залитыми румянцем щеками девушки.

– Хотя, наверное, ты сможешь заснуть даже в одежде. – Энджелл с трудом оторвал взгляд от Эвы и огляделся, раздумывая, уходить ему или нет.

– Какой ты глупый! – произнесла Эва. – Я же не могу спать в плаще. – Она попыталась непослушными руками расстегнуть застежки.

– Ну, с плащом я тебе могу помочь.

Эва приподнялась с кровати и, слегка покачиваясь, встала перед ним.

Энджелл не без труда расстегнул плащ, и он соскользнул на пол с ее обнаженных плеч.

Она внимательно смотрела на него своими прекрасными темно-серыми глазами.

– Подожди минутку. – Она приподняла палец и, с трудом удерживая равновесие, направилась к двери. – Ты кое о чем забыл. – Не дожидаясь ответа, она потянула за ручку и закрыла дверь.

Мягкий стук захлопнувшейся двери громко отозвался в ушах молодого человека. Эва перехватила его взгляд, и Энджелл почувствовал, как внутри все задрожало от волнения.

Присцилла отпустила слуг. Они с Эвой теперь наедине. Он наклонил голову и слабо улыбнулся:

– Кто бы подумал, что мы окажемся в твоей спальне вдвоем? Как это могло случиться?

– Я спланировала это.

Он почувствовал, как нарастает возбуждение. Девушка словно играла с ним.

Она подошла к кровати и села на уголок.

– Почему ты не садишься, Энджелл?

– Эва, может быть, я выбрал не лучшее время, но мне надо сказать тебе одну вещь, – безнадежным голосом начал он, затем замолчал и сухо рассмеялся. – А может, время как раз самое подходящее. – Он опять остановился и вздохнул. – Я уезжаю отсюда скоро. Как только смогу. Я имею в виду, из города. Мне придется так поступить. Ты…

– Энджелл!

Юноша вопросительно посмотрел на нее.

– Ты поцелуешь меня, как тогда, в поезде?

Он собрался было ответить, но передумал. Зачем? Что он мог ей сказать? Нет?

Это было бы неправдой. Правда была в другом. Той ночью в поезде, мчащемся сквозь прерию, он мог безбоязненно целовать ее, потому что прекрасно знал: Эва Морланд никогда не влюбится в такого безродного бродягу, каким был он. Их разделяла огромная дистанция, и общественное положение, и образование, и… и все, что только можно себе представить. Но молодой человек промолчал и не стал говорить ей всего этого.

– Пожалуйста, – тихо попросила девушка, – если я все еще нравлюсь тебе.

Он шагнул к ней, взял ее руки в свои и глубоко вздохнул.

– Эва, мои чувства к тебе… я не могу… нет, ты, наверное, не понимаешь, – начал он, запинаясь от охватившего его волнения.

– Тогда объясни мне, – предложила она.

Господи, именно этого ему и хотелось. Больше всего на свете. Но если он объяснит все… она просто с омерзением отвернется от него. Нет, только не теперь, когда она смотрит на него искренними пьяными глазами. Только не сейчас. Он не мог оторвать глаз от ее прекрасных губ и алебастрово-белой кожи.

– Черт, – пробормотал он и наклонился к ней, раскрывая губы для поцелуя.

Он думал, поцелуй будет легким, мимолетным. Но она обвила рукой его шею, и ее губы открылись ему навстречу. Юноша заколебался на мгновение, затем проник языком в глубину ее рта и, найдя ее язык, обвил его своим.

Он наклонился ближе к ней. Эва откинулась назад, на кровать.

Только на минутку, сказал себе Энджелл, целуя ее. Одной рукой он погладил ее плечо, потом опустился ниже и, проникнув рукой под ткань платья, нашел большим пальцем сосок. Какая же это пытка, думал молодой человек, когда здесь практически у него в руках девушка, которой он никогда не сможет обладать.

Гибкое тело Эвы выгнулось ему навстречу. Пытаясь остановиться, Энджелл на секунду оторвался от ее губ. Но, увидев ее золотистые волосы, разметавшиеся по кровати, сбившееся с тонких плеч платье и тугую грудь выступающую под лифом, он не смог устоять и приник губами к ее шее, затем опустился ниже, к груди.

Эва гладила его по голове. Ее дыхание было быстрым и очень глубоким. Казалось, ее грудь приподнимается навстречу его губам. Одной рукой он приспустил платье, обнажая набухший сосок.

Он накрыл его губами, и она с шумом выдохнула, прижимая его голову к груди.

Он нежно ласкал ее сосок языком. Он хочет, чтобы ей было хорошо. Он просто обязан управлять своими чувствами, чтобы, не дай Бог, не причинить ей боли. Но когда она вновь начала гладить его, прижимаясь к нему горячим телом, он понял, что скоро уже не сможет контролировать свои желания.

– Эва, – выдохнул он в слабой надежде, что в ней шевельнется хоть капля здравого смысла.

– Да, я понимаю, – прошептала она.

Он перекатился на бок, и она повернула к нему лицо. Он почувствовал, как она нежными пальцами начала расстегивать его рубашку. Затем легко, почти воздушно, пробежалась пальцами по его груди.

Он вновь приник к ней губами, и их языки сплелись в безумном танце. Затем Энджелл двинулся вниз, покрывая поцелуями ее подбородок и шею. Руки скользнули ниже, забираясь под ее платье. Грудь Эвы казалась ему совершенной в тусклом свете лампы, а напрягшиеся соски заманчиво смотрели прямо на него. Наклонившись он накрыл один из них губами.

«Прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы она получила удовольствие», – напомнил он себе. Но в тот же момент, словно помимо воли, он прижался к ней еще теснее горячими бедрами. Эва, отвечая на это движение, выгнулась ему навстречу.

Опустив руки к ее бедрам, он почти грубо поднял платье. Пробежавшись пальцами по белью, он приспустил трусики.

Внезапно Энджелл почувствовал легкое прикосновение ее рук к своим брюкам, где пульсировала набухшая плоть. Он резко выдохнул.

– Эва, – начал он.

– Нет, – сказала она, – позволь мне.

Она погладила его сквозь мягкую ткань брюк, и он почувствовал, как от ее прикосновений по телу прокатилась горячая волна наслаждения.

«Доставь ей удовольствие», – подумал он снова.

Рукой он нащупал мягкое гнездышко волос между ее ног. Она была горячей и влажной. Он осторожно прикоснулся к ней, в последней надежде – вдруг еще не поздно отступить.

Однако бедра девушки выгнулись, с новой силой разжигая его страсть. Мягко и ритмично вздыхая, она двигалась навстречу его пальцам. И тут инстинкты Энджелла взяли верх над разумом. Он приподнялся и бросил взгляд на девушку. Эва лежала перед ним, с разметавшимися по подушке волосами, задранным до талии платьем. Ее полуобнаженное тело ждало его. В ее глазах горело возбуждение.

Облизнув губы, она выгнула спину, выставляя вперед грудь. Он наклонился над ней, нашел и сомкнул губы на ее напрягшемся соске, затем стал легко покусывать этот упругий холмик. Она громко вздохнула.

«Возьми ее, – кричало все у него внутри. – Возьми же ее! Она хочет тебя. Ты не должен отказываться и сдерживаться. В том, что происходит, ты абсолютно не виноват».

Он опустил голову и встретил ее жаждущий, полный желания взгляд.

Энджелл напряг всю свою волю и с усилием отпрянул назад.

– Ты не знаешь обо мне многого, Эва, – прошептал он.

– Я люблю тебя, – шепнула она в ответ.

Он обомлел.

– Нет…

– Я хочу, чтобы ты остался, Энджелл. Пожалуйста, останься со мной. Не уезжай.

Девушка произнесла это шепотом, но достаточно твердо. И теперь она выглядела совершенно трезвой.

– Ты сама не знаешь, что говоришь. – Он никак не мог поверить, настолько ее слова оказались для него неожиданными.

– Нет, Энджелл. Я знаю, что говорю. Я люблю тебя. Я хочу тебя. А потом, я хочу, чтобы ты никуда не уезжал, а остался здесь, со мной.

На мгновение он представил, что действительно может остаться здесь и жениться на ней. Он представил, что сейчас займется с ней любовью и поклянется ей в вечной любви. И черт с ним, со всем остальным!

Но он не может. Нет, нет, он не может себе этого позволить. А кроме того, дети… Нет, только не дети! Он не мог решиться на это, не рассказав ей всей правды о себе…

В дверь постучали.

Энджелл молниеносно спрыгнул с кровати. Он торопливо накинул рубашку и стал ее застегивать. Эва быстро оправила платье. Она только успела привести в порядок лиф, когда стук повторился.

– Мисс Эва? – По голосу Энджелл узнал одну из горничных. «Господи, где же спрятаться? За занавесками?»

Энджелл отошел за занавеску и услышал в тот же момент, как дверь со скрипом распахнулась. Он молился, чтобы служанке не пришло в голову пройти в комнату.

– Я не разрешала тебе войти, – строгим голосом проговорила Эва.

Энджелл успел увидеть узкую полоску света на полу, и служанка тотчас же ретировалась.

– Простите, мисс Эва. Но здесь к вам посетитель, – неуверенно проговорила она. – Он угрожает закатить скандал, – тут голос горничной задрожал, – и вообще ведет себя ужасно. Он категорически требует свидания с вами.

Энджелл бросил взгляд на Эву: она почти успела полностью поправить одежду, но все-таки хорошо, что никто не видит ее раскрасневшееся лицо и взъерошенные волосы…

– Скажи ему, кто бы это ни был, что я уже легла спать. – Она сложила руки на коленях и встретилась взглядом с Энджеллом.

– Хорошо, мэм. – Горничная засопела и неуверенно добавила: – Еще он спрашивал мистера Энджелла, только я нигде не могу его найти.

Энджелл вздрогнул и прикрыл глаза. Нет, только не это. Не здесь, не в доме Морландов.

– Я сейчас спущусь, – сказала Эва.

Горничная закрыла дверь, и они услышали, как отдаляются ее шаги.

Эва встала и попыталась привести в порядок прическу.

– Лучше спуститься мне, – проговорил Энджелл.

– Нет, – возразила Эва. – Я почти уверена, что это Балдини. И кроме того, никто ни в коем случае не должен узнать, что ты был здесь, в моей спальне.

Девушка выпрямилась, разглаживая платье.

Балдини! Энджелл этого не предполагал. Конечно, это был он. Энджеллу наконец удалось застегнуть до конца рубашку.

– Никто ничего и не узнает. Но тебе точно не грозит с его стороны никакая опасность? Может, все-таки мне пойти?

Она посмотрела на него с легкой улыбкой.

– Мистер Балдини производит много шума, – сказала она, – но опасным его не назовешь. Я уверена, что избавиться от него будет несложно.

Эва направилась к двери. Потом повернулась к нему: глаза ее были печальны.

– Но когда я вернусь, тебя здесь уже не должно быть.

Энджелл колебался.

– Эва… – начал он. – Ты заслуживаешь гораздо большего.

Она взмахнула ресницами и слабо улыбнулась.

– Ты тоже, – произнесла она и торопливо вышла.

Энджелл выпрямился и глубоко вздохнул. Балдини. Что ему понадобилось от Эвы? Впрочем, ответ очевиден. Интересно, под каким предлогом ему удалось уйти с вечера? И он же знал, что Эва не одна дома. Все видели, что они уезжают втроем. Конечно, Эва была пьяна, но…

Неосознанное подозрение шевельнулось у него внутри.

Энджелл пригладил волосы и пошел к двери. Инстинкт подсказывал ему, что внизу был не Балдини. Внезапно он понял, что начинает волноваться.

Зачем бы Балдини стал спрашивать мистера Энджелла?

Он взялся за ручку и быстро выглянул за дверь. В коридоре было пусто. Молодой человек осторожно прикрыл за собой дверь и направился к лестнице. Когда он уже подходил к прихожей, то понял, что его подозрения подтвердились. Первое, что он услышал, были слова Эвы:

– Что вам от него надо?

– Ну, мисс, это я расскажу вам как-нибудь в другой раз. Это зависит от того, как у нас с мистером Энджеллом пойдут дела. – Энджелл услышал знакомый мерзкий смешок.

Это был Баррет Трейс.

Энджелл, чувствуя внутри всплеск волнения, выругался и быстро вошел в комнату.

Эва удивленно обернулась. Мужчина рядом с ней медленно выпрямился.

Взглянув на Энджелла, Эва была поражена. Такого выражения на его лице она еще не видела: он был мрачнее тучи, брови сурово сдвинуты, глаза холодны как сталь.

Неужели это тот же человек, что обнимал ее всего пять минут назад?

Неприятное чувство заскреблось в ее душе. Однажды, кажется, она уже видела его таким… Темной, жуткой ночью… в Сент-Луисе.

Она повернулась к незнакомцу. И сразу же легко узнала молочно-голубое бельмо на глазу.

– Вы из Сент-Луиса, – проговорила девушка. – Я сразу узнала вас по глазу. Вы пытались ограбить нас. – Она повернулась к Энджеллу в поисках подтверждения своих слов.

Но Энджелл не смотрел на нее. Он мерил незнакомца ледяным взглядом.

– Я думал, что ты уже достаточно поплатился за свое любопытство и будешь держаться подальше от меня, – проговорил он так резко, что Эва вздрогнула.

Этот новый, чужой Энджелл пугал ее.

– Ладно, ты же знаешь, мы не договорили кое о чем, – сказал мужчина. – Ну, я и подумал, что ты вряд ли станешь искать меня. И пришел сам. – Он неприятно усмехнулся.

Энджелл обернулся к Эве.

– Мисс Эва, нам надо поговорить вдвоем, – сказал он. – Я позабочусь об этом человеке.

Эва каждой клеточкой своего тела ощутила, как в воздухе сгущается напряжение. Она чувствовала, что ей очень не хочется уходить. Инстинктивно она понимала, что этих двух мужчин связывают отнюдь не дружеские отношения.

– Нет, я останусь, – твердо сказала она. Сердце ее бешено колотилось. Теперь она чувствовала себя абсолютно протрезвевшей. Как странно, что она так неожиданно напилась.

– Ну, я думаю, это не очень умно с вашей стороны, – растягивая слова, произнес мужчина. – А, мистер Энджелл?

– Меня не интересует, что вы думаете по этому поводу. – Эва смерила гостя суровым взглядом. Но в глубине души ей было очень страшно.

Она опять повернулась к Энджеллу. Тот мрачно улыбнулся:

– Все в порядке, Эва.

Она искала в его глазах подтверждение этим словам, но не находила.

– Я… я хотела бы остаться, Энджелл.

– Не думаю, что тебе понравится то, что ты можешь услышать. Нам с мистером Трейсом нужно обсудить кое-какие дела. Это не займет много времени.

Девушка вздохнула и с сожалением подумала, что, вероятно, Энджелл прав. Ее присутствие вряд ли поможет делу. Возможно, если она уйдет, Энджелл сумеет побыстрее отделаться от этого неприятного незнакомца. Энджелл наверняка имеет богатый опыт в таких делах и знает, как общаться с такими людьми на их языке.

Она наклонила голову:

– Хорошо. Я ухожу. Но я буду неподалеку, в соседней комнате, если я вам понадоблюсь.

– Видали? Какая прелесть! – вкрадчиво проговорил мужчина. – Она будет рядом, Энджеллочек. Если она тебе понадобится, то с готовностью прибежит защитить тебя от плохого, злого дяди.

Энджелл одарил его яростным взглядом:

– Заткнись, Трейс, будь добр!

Мужчина изобразил возмущение.

– Разве так обращаются с гостем в приличном доме? – начал было он, но, подумав, все-таки замолчал.

Энджелл проводил Эву до дверей.

– Энджелл, кто это? – шепнула она, открывая дверь.

Но он только покачал головой:

– Да один старый приятель. Не беспокойся, ничего страшного не случится. А теперь иди.

Эва остановилась на пороге и пристально посмотрела на молодого человека:

– Я не маленькая, Энджелл. Я чувствую, что тебе что-то угрожает.

– Ничего особенного. – На его лице блуждала призрачная усмешка. – Просто жизнь опять поймала меня в самый неподходящий момент. – Он поднял руку и нежно провел пальцем по ее щеке. – Не бойся за меня, Эва. Он выглядит неприятно, но я прожил среди таких людей почти всю жизнь.

Он сделал шаг назад и взялся за ручку двери.

– Дай мне знать, когда он уйдет, хорошо? – попросила она. – Я буду в соседней комнате.

Он кивнул и медленно прикрыл за собой дверь.

Сделав всего несколько шагов, она услышала мерзкий смех и высокий голос незнакомца: «Шантаж, говоришь? И это все, что ты можешь сказать?»

Тут входная дверь распахнулась, и вошли ее родители.

Глава 18

Все мысли Эвы были заняты тем, как бы отвести родителей в маленькую гостиную. Они ни в коем случае не должны были увидеть омерзительного дружка Энджелла. Эве было ясно: мужчина пришел по каким-то своим грязным делишкам.

– Они приехали так неожиданно и уедут через неделю обратно, – проговорил мистер Морланд, в то время как Фрэнсис расстегивала пальто и снимала перчатки. – А если мы пригласим их, то рискуем получить ответное приглашение посетить их в следующий раз, когда будем в Атланте.

– Я не могу позволить, чтобы Регина начала распускать о нас нехорошие слухи, – твердо ответила миссис Морланд.

– Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к ним, и все-таки настаиваешь… Эва? – удивленно сказал отец, увидев ее. – Как ты себя чувствуешь, дорогая? – Он повесил пальто на вешалку. – А где все слуги?

– Я отпустила их. – Эва очень надеялась, что ей все-таки удалось привести прическу порядок. – И я чувствую себя намного лучше, спасибо. Простите, что я уехала так неожиданно.

– Может быть, ты просто съела что-нибудь не то, милая, – оживленно проговорила миссис Морланд. – Ну, ничего. Утром с тобой все будет в порядке.

Эва глубоко вздохнула и прикрыла глаза, борясь с легким головокружением.

– Да, я тоже думаю, что скорее всего я что-нибудь съела.

«Или выпила», – добавила она уже про себя.

– Мне хотелось бы услышать, как прошел вечер, – продолжила девушка. – Пойдемте скорее в маленькую гостиную, и там вы мне все расскажете.

Отец нахмурился и посмотрел на нее с недоумением.

– Может быть, пойти в парадную? – Он указал на дверь. – И я хотел выкурить сигару. У Хендерсонов жуткие сигары.

– Нет, нет! – Эва, улыбнувшись, бросила быстрый взгляд на мать. – Там не топили. Я уже заходила туда, там очень холодно. И вам, наверное, не стоит. Подумайте о маминых кружевах.

– Да, Джулиус, дочь права, – опустив глаза на кружевные манжеты, проговорила мать. – Если ты хочешь отравлять себя, можешь это по крайней мере делать в одиночестве. А мы с Эвой пойдем в маленькую гостиную.

– Я уверена, там горит камин, – настаивала Эва. – Папа, пойдем с нами.

Мистер Морланд, поворчав, направился за дочерью. Миссис Морланд засеменила рядом.

– Возможно, ты не обратила внимания, Эва, – проговорила она. – Регина Хендерсон рассказала мне, что в городе Синклеры. И их еще никто не приглашал к себе…

Когда они вошли в гостиную, Эва наконец вздохнула с облегчением.

– А почему Хендерсоны не позвали их сегодня? – спросила она, направляясь к дивану.

Огонь в камине, конечно, не горел.

– Регина сказала, – отозвалась миссис Морланд, – у нее стол всего на двенадцать персон. А с Синклерами было бы четырнадцать.

– Можно было разложить стол. – Отец мрачно подошел к камину и зажег стоящую на нем газовую лампу.

– И ты бы сидел в самом неудобном месте, – парировала миссис Морланд, – у них не такая уж большая гостиная.

– Я вообще с радостью остался бы дома.

– Ты просто сердишься на Синклера за то, как он отозвался о тебе в своей статье, – сказала миссис Морланд. – Но это же было двадцать лет назад!

– Уверена, на вечере вполне обошлись без мистера Балдини, – добавила Эва. – А Каллуму было бы гораздо веселее, если бы его оставили наедине со своими птичками.

– Ох! Бедный Каллум! – вздохнула миссис Морланд. – Он был так расстроен, когда ты ушла.

Эва сердито вздохнула:

– Извини, мама. Но он интересуется мною не больше, чем твоими уроками шитья!

– Нет, Эва, это не так, – обернулась к ней мать. – Регина постоянно рассказывает мне, как много он о тебе думает и говорит. – Она взяла Эву за руку.

– И что же ты рассказывала ей обо мне? – ласково спросила она. – То же самое?

Мисс Морланд отпустила ее руку и слегка отпрянула.

– Ну, хорошо. Я… ты же знаешь… – начала она, затем остановилась и раздраженно закончила: – Ты же знаешь, что больше тебе никто не сделает предложения!

– Мама! – Эва почувствовала, как горло ее сжимается от унизительных слов.

– Боюсь, я не могу с тобой согласиться, дорогая, – проговорил мистер Морланд и медленно сел в кресло.

Женщины изумленно посмотрели на него.

Он откинулся на спинку кресла.

– Здесь немного прохладно, не правда ли? – невозмутимо спросил он.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что не согласен с мамой? – шагнула к нему Эва.

– Да, что ты имел в виду? – холодно глядя на супруга, спросила Фрэнсис.

Мистер Морланд закрутил кончик уса.

– Я думаю, у Эвы найдутся еще поклонники. Кто-нибудь посолиднее «бедного Каллума». Кажется, его так называют почти все.

Эва почувствовала, как у нее внутри все замирает. Она пересела поближе к отцу. Он загадочно улыбнулся ей:

– А как ты думаешь, о ком я говорю?

– Папа, – взмолилась Эва, – пожалуйста, не надо на до мной так подшучивать.

– Эва! – проговорила мать. – Если отцу хочется пошутить, ничего с этим не поделаешь. Я думаю, он говорит о мистере Балдини.

Эва вздрогнула.

– А, мистер Балдини. Цилла тоже мне говорила про него. Надеюсь, это неправда, – вяло сказала она, садясь на диван, не сводя при этом глаз с отца.

– Подумай, прежде чем отказываться, – остановила ее мать. – Миллисент Олден говорит, что он очень удачлив в делах. И у него виллы по всей Италии.

– Но, мама, он…

– Ладно, леди, – с терпеливой улыбкой проговорил мистер Морланд. – Фрэнсис, я говорил вовсе не о мистере Балдини. Он довольно туповат, почему и смешон.

Эва спрятала улыбку.

– Может быть, тебя больше обрадует, Эва, то, что я говорил о мистере Энджелле?

– Мистер Энджелл! – выдохнула миссис Морланд.

Улыбка сползла с лица Эвы, и она широко раскрыла глаза.

Мистер Морланд засмеялся:

– Да. Вижу, ты удивлена!

– Ннно… он же жених Присциллы… – заикаясь, проговорила Эва.

– Да, верно! – поддержала ее мать.

– Присцилла найдет себе другого ухажера, – махнул рукой отец. – У нее с этим не будет проблем. Но мне кажется, он завоевал скорее твое сердце, чем ее. И поразмыслив, я понял, что он тоже встал перед проблемой – увлекся не той сестрой.

– Но он же тебе ничего не говорил?.. – растерянно спросила Эва.

– Нет, конечно. Он не беседовал со мной на эту тему. Но я знаю людей, Эва. И то, что мистер Энджелл сейчас чувствует себя довольно неуютно из-за того, что сделал поначалу неверный выбор, – это для меня несомненно.

Эва переводила недоверчивый взгляд с отца на мать.

– И что… как… что ты думаешь об этом? – Она остановилась, хотя в глубине души понимала, что, вероятно, разговор пустой. Энджелл же уже сказал, что решил уехать.

– По правде сказать, парень мне нравится, – проговорил мистер Морланд. – Я отдам за него Присциллу, если он будет упорствовать. Но мне больше было бы по сердцу, если бы он предпочел тебя.

Эва с беспокойством перевела взгляд на мать: она боялась, что та не согласится с отцом.

– Ну хорошо, – безрадостно сказала миссис Морланд, – он интересный молодой человек, и я согласна. Но я не уверена, что он изменит так быстро свое мнение. Ошибившись раз с Присциллой, если он теперь торопливо начнет ухаживать за Эвой… мне не кажется это мудрым решением.

– Пустяки! – сказал мистер Морланд. – Просто парень поначалу не сумел оценить Эву.

Несмотря на некоторую сомнительность комплимента, Эва обрадовалась.

– Вот и хорошо, – сказала она и нервно засмеялась. – Хорошо.

Полный событий вечер, возможно, в сочетании с необычно большим количеством вина породил в ней какую-то нервную внутреннюю дрожь. Прав ли отец? Согласится ли Энджелл? Может, он останется, если узнает, что отец согласен?

Но все равно, несмотря на новости, ее не оставляла мысль, что в соседней комнате Энджелла шантажирует этот мерзкий тип. Энджелл не хотел, чтобы она слышала их разговор. Может быть, этот Трейс опасен? Может, он знает, что Энджелл вовсе не рантье и не имеет к продаже скота никакого отношения? Или разговор касался чего-то еще более страшного, о чем она не должна была знать?

– Ты будешь с ним счастлива, Эва? – спросил мистер Морланд.

Эва повернулась к нему. На глаза девушки навернулись непрошеные слезы. Она вытерла их дрожащей рукой. «Нет, – клялась она про себя, – больше никогда, никогда не стану употреблять спиртного!»

– Я думаю… – начала она, – я думаю… – Но подходящие слова никак не приходили на ум. Во всем происходящем словно было нечто неправильное. Ужасно, жутко неправильное. И изменить это было не в ее силах.

– Малыш, я пришел разрушить твою счастливую жизнь, – ухмыльнулся Трейс. – Мне не нравится, что ты так безмятежен. И то, что я говорю, – не пустые угрозы.

– Тогда что ты медлишь? Зачем эти долгие разговоры? Ступай, рассказывай!

Трейс пожал плечами и подошел к столу.

– Я жалею тебя по старой памяти, Энджеллочек. И даю тебе последний шанс. – Он взял сигару грязными кривыми пальцами.

– Тебе нужны деньги, Трейс? У меня их нет. Я живу на деньги Морландов, а у меня все так же ни гроша за душой.

Трейс расхохотался и откусил зубами кончик сигары. Он смачно сплюнул на пол и достал спички.

– Думаю, мисс Эва подкинет тебе деньжат, если ты попросишь. Держу пари, у нее-то их куры не клюют. Наверное, мне действительно стоит поговорить с ней. – Он зажег сигару, затянулся и удовлетворенно выпустил небольшое облачко дыма.

У Энджелла пересохло во рту.

– Она тебе не поверит, – сказал он.

Трейс выпустил еще одно облачко и сквозь дым взглянул на молодого человека:

– Не поверит? Даже если и так, тут найдется много людей, которым я смогу поведать твою печальную историю.

– Это не история, – сказал Энджелл уже более спокойно, – никто тебе не поверит.

Трейс расхохотался и выпустил струю дыма.

– Черт, Энджелл, ты бы посмотрел на себя в зеркало, – неприятно ухмыльнулся он. – Это любому видно.

– Я не желаю слышать об этом, – с отвращением проговорил Энджелл. Он отвернулся и направился к двери. – И я больше не собираюсь с тобой встречаться.

– Так я говорил о твоей негритянской крови, красавчик! – воскликнул у него за спиной Трейс.

Энджелл замер, но не обернулся.

– Взгляни на себя, у тебя волосы чернее воронова крыла. И кожа. Ты выглядишь как треклятый мулат.

Энджелл повернулся. Ему хотелось задушить негодяя.

Трейс покачал головой и стряхнул пепел на ковер.

– Твоя мать была чернозадой негритянской шлюхой, и любой в Джорджии подтвердит это.

При этих словах Энджелл вздрогнул и опустил взгляд. Кровь запульсировала у него в висках. Он так давно слышал это в последний раз, что уже стал и сам забывать об этом.

– Моя мать была гораздо чище, чем ты, Трейс, – резко проговорил он.

Трейс ухмыльнулся:

– Ну, понятно, кожа у нее была светлее. Но все прекрасно знали, что она негритянка. И она всегда знала об этом. И знала свое место. А тебя избаловали. «Маленький ангел Мэри» – так тебя называли. Незаконнорожденный, который ходил по дому с таким видом, словно когда-нибудь он будет принадлежать ему. Ха! День, когда родился Корд, был счастливейшим в моей жизни.

Энджелл тряхнул головой и сжал кулаки, так что ногти впились в ладони.

Да, он помнил день, когда родился Корд – его сводный брат. Сын добропорядочной белой леди.

Энджеллу было десять. До этого с ним все обращались как с сыном хозяина. Его воспитывали, любили, учили. Его будущее было обеспечено – он наследовал все. Так было, пока не родился Корд.

В тот день их с матерью собирались переселить в хижины за конюшней, к другим рабам. Теперь их ненавидели все. Белые ненавидели их за примесь негритянской крови. А черные считали их предателями.

Но что плохого было в том, что они просто хотели свободы? В том, что жили так, как можно было добиться освобождения? Эти вопросы мучили его с детства.

Они были рабами: мать – негритянка на одну восьмую и он – негр на одну шестнадцатую. Кожа у них была не темнее, чем у плантатора. Здесь было множество и других рабов с белой кожей. Но тот, кто рожден в рабстве, по закону, навсегда становится рабом.

Энджелл пригладил волосы и отвернулся от Трейса.

– Тебе никто не поверит, – хрипло повторил он.

«Но почему ему не должны верить? Ведь все это правда! – подумал Энджелл уже про себя. – Надо уезжать. Срочно. Сегодня же».

– Может, и нет, – легко согласился Трейс. Слишком легко согласился…

Энджелл медленно обернулся.

– Но я уверен, они поверят Синклерам, как ты думаешь? – Трейс уселся в кожаное кресло и, с наслаждением затягиваясь сигарой, выпустил очередную струю дыма.

Глаза Энджелла сузились, он промолчал. Синклеры. Соседи с востока. Полторы тысячи акров, две дочери, двадцать девять рабов.

– Да, я уверен, им поверят, – продолжал Трейс. – А они уже в городе. Я их видел. Сейчас они еще не знают, что ты здесь. И может быть, с моей помощью тебе удастся скрыть это. Видишь, я предлагаю тебе сделку, – я помогаю тебе, но тебе придется вознаградить меня.

Энджелл вздохнул. Ему необходимо выиграть время.

– То есть это шантаж?

– Не совсем, – нахмурился Трейс. – Больше всего я хотел бы, чтобы все узнали о тебе правду. Судя по всему, тебе улыбнулась удача, и ты прекрасно живешь. Хотя явно этого не заслуживаешь. Но сейчас мы можем заключить сделку. Может, немного твоей удачи перейдет ко мне. Ты ведь в долгу у меня, Энджелл.

Молча они мерили друг друга взглядами. Энджелл вновь вспоминал, как вскоре после рождения Корда Трейс зашел к ним в дом. Он хотел выгнать их. Но мать Энджелла была слишком красива. И Трейс решил заодно воспользоваться подходящим случаем.

Когда десятилетний Энджелл вбежал в дом, он увидел мать, распростертую на полу, всю в крови, придавленную сверху Трейсом. Не раздумывая он схватил кипящий котелок и выплеснул в лицо надсмотрщику.

А затем он бежал сквозь влажный мартовский лес. Бежал только затем, чтобы скрываться всю жизнь.

– Ты мне еще заплатишь за все, – низким голосом проговорил Энджелл. – Ты убил ее – этого тебе мало?

– Я ни за что тебе не собираюсь платить. И тебя бы убил, если б ты появился в окрестностях еще хоть раз.

Энджелл выдавил из себя улыбку:

– Ну, к счастью, я больше туда не возвращался.

Злоба исказила лицо Трейса.

– Пойми, Энджелл, ты у меня в долгу. И теперь я хочу получить его с тебя.

– Так что ты хочешь? Я же сказал, у меня ничего нет. Что я тебе могу дать? Разве что ты испытаешь удовлетворение, если я сбегу из Нью-Йорка?

– Нет, ты не убежишь, Энджелл. Ты слишком увяз в этом деле. – Трейс бросил сигару на стол. – Завтра я вернусь. И ты отдашь мне должок. И ты отдашь мне его по-доброму.

– Нет! – возразил Энджелл. – До завтра я ничего не успею найти. Дай мне времени, хотя бы до пятницы.

– Ха! – фыркнул Трейс. – Ладно, договоримся на послезавтра.

Послезавтра. За это время Присцилла успеет поговорить с отцом. А он сам может кое-что рассказать Эве. По крайней мере у него в любом случае будет время попрощаться.

А это уже было много.

Он исподлобья взглянул на Трейса:

– Хорошо. Я согласен.

Когда родители пошли спать, Эва направилась в большую гостиную. Энджелл, подперев ладонями голову, сидел в кресле перед камином.

– Энджелл?

Она сказала это тихо, но он все равно вздрогнул и быстро поднялся, отбросив упавшие на глаза волосы.

– Энджелл, что случилось? – повторила она настойчиво.

– Ничего особенного, – ответил он ровным голосом. – Трейс – довольно неприятный тип.

Эва почувствовала, как в ней просыпается страх. Страх за него. Что такого мог сказать этот Трейс, что так изменило Энджелла?

Она молча подошла к нему и взяла его руки в свои.

– Скажи мне, – сказала она, глядя ему в глаза, – у него действительно есть что-то, чем он может тебя шантажировать?

Энджелл изумленно посмотрел на нее, затем покачал головой, отвернулся и задумчиво почесал в затылке.

Наконец он сухо рассмеялся и повернулся к ней.

– То, что знает он, известно и тебе. – В его глазах мелькнул странный огонек. Они были полны одновременно страха, гнева и раздражения. – В основном.

– Поясни, пожалуйста, – попросила она.

– Ты же говорила с самого начала – мы слишком отличаемся друг от друга. Мы с тобой. Ну или я отличаюсь от всех. Мне не место здесь. Пора уезжать.

– Я ошибалась. Теперь мне так не кажется, – сказала она осторожно. – И отец о тебе очень высокого мнения.

– Нет, Эва. – Он опустил глаза и покачал головой. – Ты была права. Деньги, поведение, одежда – не главное. – Он беспомощно развел руками. – Я недостаточно хорош. Недостаточно хорош для тебя.

– Ты зря так говоришь, наоборот, это ты был прав раньше. Дело не в деньгах, внешнем виде и соблюдении определенных приличий. Дело в характере. А он у тебя… безупречный.

Энджелл печально улыбнулся.

– Эва, – взглянул он ей в глаза – Чем я заслужил такую оценку?

– Всем, – прошептала она.

Он глубоко вздохнул.

– Пожалуйста, расскажи мне, что случилось, – серьезно сказала она. – Доверься мне. Я постараюсь тебе помочь.

– Нет, – слабо улыбнулся Энджелл. – Думаю, ты не сможешь. И даже не захочешь, кода узнаешь.

Она перевела дыхание и сделала несколько шагов по направлению к нему.

Он помрачнел, и она остановилась.

– Что узнаю? О чем вы говорили с Трейсом? – с отчаянием взмолилась девушка. – Ты в долгах? Ты что-то украл? Убил кого-нибудь?

Энджелл смотрел в потолок.

– Нет, но очень хотел, – сказал он, – правда, давным-давно.

Девушка с облегчением вздохнула. Больше всего она боялась, что он замешан в убийстве. Но она даже это могла бы простить.

Внезапно ей пришла в голову другая мысль. Может, этот мужчина – отец какой-нибудь девушки, которую соблазнил Энджелл? И преследует его с тем, чтобы заставить жениться на ней?

– Дело в женщине? – резко спросила она.

– Что?

– Тут замешана женщина? – повторила она. – Может, ты… раньше… какую-нибудь девушку… – Она почувствовала, что краснеет от смущения.

Энджелл долго смотрел на нее непроницаемым суровым взглядом. В конце концов она отвернулась.

– Да, – наконец выговорил он.

Эва почувствовала, как у нее внутри все перевернулось. Она в ужасе закрыла глаза.

– Я уеду, уеду, как только смогу, – мягко сказал он.

– Может быть, мы могли бы ей помочь… поддержать… – Она остановилась. Ей стало стыдно. Горячие слезы обожгли ей глаза. Она отвернулась.

– Нет. Исправить положение могу только я, – твердо сказал Энджелл. И Эва поняла – продолжать спорить бессмысленно.

Он хочет уехать. Она понимала, что теперь ей надо попрощаться и уйти, но не могла. Она словно вросла ногами в пол от парализующей боли, ужаса и всепоглощающей любви к нему.

– Ну, теперь ты поняла? – спросил он. – Поняла, почему я для тебя не гожусь?

Эва не смела поднять глаза. Она чувствовала, что стоит ей пошевельнуться, и она рухнет на пол.

– Но я люблю тебя, – тихо сказал он. – Я хочу, чтобы ты знала об этом.

Энджелл повернулся и вышел из комнаты.

Глава 19

Харви Энджелл разыскал без труда. Эмбри знал его адрес и еще до завтрака отвез туда юношу.

Энджелл постучал. Харви открыл почти сразу же. Он был в одной рубашке с закатанными рукавами. С шеи свисало полотенце. Очевидно, он брился.

После секундной заминки, вызванной изумлением, Харви, скользнув взглядом по экипажу с Эмбри на обочине, заметил:

– Я вижу, вы вполне освоились с удобствами вашего нового положения.

– Нам нужно поговорить, – сказал Энджелл.

Харви немного подумал и наконец отошел в сторону, пропуская молодого человека внутрь. Затем аккуратно закрыл за ним дверь.

– Я уезжаю завтра утром. Можно объявить, что я пришел в ужас, узнав, что моя невеста любит совсем другого. И этот другой – ты. Я слышал, ты собирался поговорить с мистером Морландом сегодня. Это правда?

Харви смерил его задумчивым взглядом и вытер подбородок полотенцем.

– А что с Эвой? – наконец спросил он.

– Ты о чем? – невозмутимо спросил Энджелл.

Харви коротко рассмеялся:

– С одной стороны, я знаю, что она влюблена в тебя. С другой – мне известно, что ты испытываешь к ней похожие чувства.

Энджелл замер.

– Энджелл, ради Бога, это твой шанс, – продолжил Харви, – мы хорошо потрудились над твоими манерами. Думаю, Морланд согласится отдать за тебя Эву. И я не понимаю, в чем проблема.

– Не понимаешь, – согласился Энджелл, не поднимая глаз. Он раздумывал, что ему говорить, и наконец решил, что чем меньше он откроет Харви, тем лучше. – Я не хочу жениться на ней из-за денег.

– Нет, конечно, нет, – с сарказмом отозвался Харви. – Если бы я так думал, отправил бы тебя обратно на запад ближайшим поездом. Но ты и так получишь деньги. Независимо от того, женишься или нет. И кстати, я слышал, Морланд в принципе согласен.

Энджелл прищурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Присцилла передала мне, что вчера вечером отец практически предложил тебя в мужья Эве на серебряном блюдечке с золотой каемочкой. И блюдечко, как я думаю, не маленькое.

– Но он же думает, что я ухаживаю за Присциллой… – с недоумением сказал Энджелл.

Харви ухмыльнулся:

– Придется признать, актер из тебя никудышный. Я действительно собирался побеседовать с ним сегодня вечером. Меня пригласили сегодня на обед. Кроме Хендерсонов и Олденов, там будет один старый недруг мистера Морланда, и он хочет, чтобы рядом были люди, на которых можно при случае положиться.

– Ладно, – задумчиво проговорил юноша, – хорошо, вы поговорите с ним. А потом я уеду.

Харви был изумлен.

– Что ты говоришь! Ты не понимаешь? Сначала я поговорю с мистером Морландом. Потом наступит твоя очередь. Скажешь, что с самого начала тебя больше интересовала Эва. Вот и все. Ты будешь счастлив, и Эва счастлива. И тебе ничто не мешает сделать это.

Энджелл задумался. Он мог бы откупиться от Трейса. И тогда никто ни о чем не узнает.

Нет, покачал он головой. Трейс вернется. Вернется и потребует больше. И так будет всегда. Нет.

– Может быть, ты не любишь ее?

– Я просто не хочу жениться, пока она не знает обо мне всей правды.

– Но она же знает о тебе всю правду, – всплеснул руками Харви. – Знает, что у тебя ни гроша за душой. А если ты уже соглашался перед этим взять деньги от Морландов, то какая теперь разница?

– Я не могу лгать им, – покачал он головой.

– Ладно, как хочешь, – пожал плечами Харви. – Но откуда такие колебания? Еще несколько месяцев назад это казалось тебе выгоднейшей сделкой.

– Несколько месяцев назад подразумевалось, что это будет временным.

– А, понял, – Харви поднял голову, – бродяга боится за свою свободу?

Энджелл засмеялся.

– Свободу? – повторил он, покачал головой и медленно надел шляпу. – Нет, Харви! Нет, дело, конечно же, не в свободе.

– Тогда в чем же? – раздраженно спросил Харви. – Эва любит тебя, почему же ты уезжаешь? Она не заслужила такого отношения.

Энджелл остановился на пороге.

– Знаю. Но она заслуживает гораздо лучшего мужа, чем я.

Энджелл попросил Эмбри отвезти его на Уолл-стрит. Там он отпустил кучера и пошел дальше пешком. Было около полудня, и улица была полна народу. Мимо проходили женщины в шелковых платьях и прелестных шляпках, мужчины в черных костюмах и цилиндрах. Энджелл подумал, что, наверное, внешне на первый взгляд он ничем от них не отличается. Обычный деловой человек.

Ему стало грустно. Он и правда мог бы стать одним из них. Каждый раз, когда он приходил в контору и мистер Морланд знакомил его с делами, он чувствовал необычайный прилив сил и возбуждение.

Когда он рассказал об этом мистеру Морланду, тот сказал, что это «лихорадка торговца». Энджеллу же это больше всего напоминало сложнейшую игру с астрономическими ставками. И у него получалось играть. Морланд сказал, что у него есть деловое чутье.

Он остановился перед одним из магазинов. Люди вокруг торопились по своим делам. Солнце светило ярко, но было довольно прохладно. Прохожие, спасаясь от ветра, кутались в теплые пальто. Он проводил глазами одного из них. Наверное, он женат, и у него есть дети. А вечером он ложится в теплую постель, где его ждет красивая жена.

Им овладела зависть. Да, он никогда не сможет стать таким же, как они. Глупо было даже мечтать об этом. Он даже не уверен, что хотел бы этого. Все, что ему нужно, – спокойная жизнь и уважение.

Энджелл пошел дальше, разглядывая дома и витрины магазинов. Ему хотелось запомнить этот день надолго. Ему представилось, как, сидя у костра где-нибудь в бескрайних прериях, он будет вспоминать эти гранитные громады домов и суетливую толпу.

Вспоминать Эву, ее прекрасные глаза, нежные руки и восхитительные волосы. И как он гладил эти волосы своими грубыми, неуклюжими руками.

«А если остаться? – Эта мысль обожгла его. – Если бы Баррет Трейс умер…»

Энджелл резко остановился.

Если Баррет Трейс умрет, никто никогда не узнает о его прошлом. Кроме него, у Энджелла больше не было врагов. Никто не знал тайну его рождения. А кто будет беспокоиться, если с Трейсом что-нибудь случится.

«Ты убил кого-нибудь?»

Энджелл зажмурился. Эва спрашивала так, словно от этого зависела ее жизнь. Казалось, ответь он по-другому, и все их отношения порвутся, как струна.

Нет. Он не может убить Трейса. Он не должен этого делать по многим причинам. И прежде всего потому, что это не решит проблемы.

Он замер и задумался. Если так, то что же тогда ему мешает? Это ведь не Баррет Трейс удерживал его от того, чтобы сделать Эве предложение. И даже не угроза Трейса раскрыть его секрет. Нет, ему мешал сам факт. Его останавливало другое: он понимал, если Эва Морланд, аристократка до мозга костей, узнает тайну его происхождения, она расстанется с ним сразу и без раздумий. Нет, он никогда не сможет рассказать ей, что родился рабом.

Он стоял на тротуаре в центре Нью-Йорка и думал, что сейчас впервые понял, что мешало ему всю жизнь. За все годы, пока он странствовал, – бродяжничал, как сказал бы Харви, – именно это удерживало его от того, чтобы поселиться где-нибудь и стать обычным добропорядочным семьянином. Страх, что его тайна будет раскрыта, не отпускал его ни на минуту. Он стал настороженным и враждебным. Если никто не узнает об этом – никто и не сможет разболтать.

Но сейчас он понял: в какой-то момент сама тайна стала причинять ему гораздо больше вреда. Ведь на самом деле он вовсе не стыдился матери. Она одна любила его. Скорее ему надо было бы стыдиться отца, который бросил их не задумываясь.

Он слишком долго жил в страхе, что его тайну раскроют. В какой момент он начал отгораживаться от окружающих? В какой момент стремление к безопасности обернулась добровольным изгнанием из общества?

Энджелл почувствовал, как быстро забилось сердце. Мысли путались, обгоняя друг друга. Но теперь он понял, что надо делать дальше.

Пришло время бороться со страхом. Он слишком долго трусил.

Весь день Эва не находила себе места от беспокойства. Энджелл не появлялся дома. Все утро она размышляла, что ей надеть. Что говорить, когда они встретятся. Больше всего она боялась не справиться со своими чувствами. Но его все не было.

Беннис сказал, что он ушел рано утром. Но обязательно должен прийти к вечеру, когда будут гости. Беннис даже забрал у прачки его свежевыглаженный смокинг.

Но Эву это не успокоило. «Так похоже на него, – сердито думала она, – бросить всех в беде».

Тут ей стало стыдно. Нет! Это совсем не похоже на Энджелла. Она приписывает ему то, чего он не совершал.

Чем больше она узнавала Энджелла, тем больше раскрывались у нее глаза на фальшь и ложь, пронизывающую всю ее жизнь. Это было ужасно. И в то же время восхитительно. Он был такой настоящий. И он заставлял ее быть честной. Когда он смотрел на нее, то смотрел по-настоящему. Если слушал, то действительно слушал. И это придавало ей сил.

Она не поверила ему насчет другой девушки. Это не могло быть правдой. Когда они столкнулись с Барретом Трейсом ночью в Сент-Луисе, Энджелл сшиб его с ног, прежде чем тот успел узнать его. Словно он боялся этого человека.

Но тот Джошуа Энджелл, которого она знала, никогда бы не бросил девушку в беде. В этом она была уверена. И они столько раз касались этой темы, говоря о Присцилле.

Энджелл боялся Трейса. И лгал ей, чтобы успокоить. Но, даже не зная, о чем идет речь, она все равно не чувствовала страха. И может, она могла бы даже помочь ему чем-нибудь.

Такие мысли не отпускали Эву весь день. Она вздрагивала при звуке проезжающего экипажа и поднимала голову каждый раз, когда открывалась дверь.

Когда до назначенного времени обеда остался всего час, она услышала, как в прихожей хлопнула входная дверь. Встав с дивана, Эва направилась туда и остановилась в дверях.

В прихожей отец стряхивал с полей шляпы снежинки и тщательно вытирал ноги. Мраморный пол рядом с ним был усыпан тающим снегом. Эва молча наблюдала за отцом. К нему подошел Беннис, взял шляпу и привычно стряхнул с нее снег.

– На улице метель, сэр? – вежливо спросил он, помогая мистеру Морланду снимать пальто.

– Да. И очень ветрено. Как ты думаешь, есть надежда, что плохая погода остановит проклятых Синклеров?

Беннис вежливо улыбнулся.

– Думаю, нет, сэр. Они должны прибыть через час, – ответил он и поспешно удалился.

Мистер Морланд нахмурился и достал из кармана часы.

– Вы немного опоздали, папа, – сказала Эва.

Он удивленно поднял взгляд, заметив дочь.

– Я знаю об этом, мисс Эва, я действительно опоздал, к счастью для тебя. Иначе мы бы с тобой уже сидели и беседовали.

– Простите? – не поняла девушка.

– Нас с тобой ждет серьезный разговор. Я думаю, ты понимаешь, – произнес отец.

– Нет, я не понимаю, папа, – взволнованно проговорила она. – О чем же?

Неужели Баррет Трейс уже приходил и к нему? Энджелл не смог с ним договориться?

Мистер Морланд удивленно приподнял брови и пошел к лестнице.

– А ты подумай, – сказал он и, стуча ботинками, начал подниматься на второй этаж.

Эва вздрогнула и посмотрела на отца.

– Вы заставляете меня нервничать.

– Все будет хорошо, Эва Морланд, – проговорил он. – Ты еще счастливо отделалась.

Он ушел, оставив Эву в недоумении.

Скоро сверху спустилась Присцилла. На ней было темно-зеленое бархатное платье, которое заметно оттопыривалось на животе.

– Я чувствую себя больной, – пожаловалась она, замедляя шаг. – И что за бес вселился в папу? Он постоянно на меня рычит!

Эва вздрогнула, с безнадежностью глядя на наряд Присциллы.

– Не знаю. Мне он сказал, что хочет поговорить со мной после ухода гостей. Может быть, он узнал, как ты думаешь?

– Узнал? – переспросила Присцилла – Как же он мог узнать? А кроме того, он выглядит не очень сердитым.

Эва прикусила губу.

Услышав, как открывается входная дверь, девушки замерли.

– Мистер Уинтерз, – услышали они голос Бенниса, – молодые леди в гостиной.

Присцилла вскочила с дивана.

– О, Харви! – Она упала к нему в объятия, даже не обращая внимания на стоящего неподалеку слугу. – Я чуть с ума не сошла от беспокойства. А ты разве не нервничаешь?

– Присцилла, пожалуйста! – запротестовал мужчина, высвобождаясь из ее объятий.

Он смущенно огляделся. Затем вновь взглянул на Присциллу и вплеснул руками от ужаса.

– Зачем ты надела это платье?

– Ну, Харви! – топнула ножкой Присцилла. – Это мое самое большое платье!

– Прости, дорогая, но оно так… – Он остановился, видя, что она уже готова разрыдаться. – Ты прекрасно выглядишь, – неожиданно закончил он. – Прекрасно, да. – Харви был в отчаянии.

– Ты правда так думаешь? – всхлипнула Присцилла.

– Думаю? – Он замялся и бросил быстрый взгляд на Эву. Та энергично закивала. И он поспешно добавил: – Да, конечно. Истинная правда. Платье тебе очень идет.

– Харви, – спросила Эва, – ты не видел сегодня Энджелла?

Мужчина повернулся к ней, но прежде, чем ответить, тщательно оправил манжеты.

– Да, видел. Он приходил ко мне утром. Довольно рано. – Он выпрямился и в упор взглянул на нее. – Я как раз брился.

Эва выжидательно приподняла брови.

– Он не говорил, где собирается провести день?

Харви был явно удивлен.

– Ты хочешь сказать, он до сих пор еще не пришел? – с недоумением спросил он.

Эва вздрогнула.

– Нет. О чем вы говорили? – Она медленно поднялась с кресла.

– Мы, э… – Харви задумчиво смотрел в потолок.

– Харви, – настойчиво проговорила Присцилла. Она уже вытерла последние слезы. – Просто расскажи, о чем шел разговор. Она весь день места себе не находит, думая, что с ним могло стрястись. Я надеюсь, он еще не уехал?

– Нет, – торопливо сказал Харви.

Эва с облегчением вздохнула.

– По крайней мере я думаю, что не уехал, – закончил Харви.

– О Боже, – выдохнула Эва и бессильно опустилась на диван.

– Он говорил об отъезде. Но сказал, что собирается покинуть нас завтра. Завтра утром. Думаю, он и приходил затем, чтобы сообщить мне об этом. Я ему, кстати, сказал, что буду вечером беседовать с мистером Морландом. – Харви подошел к буфету и налил себе виски. – Кажется, у него есть какие-то серьезные причины, по которым он не может здесь оставаться. – Он смущенно посмотрел на Эву, словно она могла знать, какие это именно причины.

– Но ты сказал ему, что я тебе передала? – настойчиво спросила Присцилла.

– Что ты ему передала? – спросила Эва у сестры.

Присцилла небрежно взмахнула рукой:

– Ничего нового для тебя. То, о чем вчера говорил отец. Так ты сказал ему, Харви?

Харви опустил голову.

– Ну, в общих чертах, да.

– Господи! – Эва закрыла лицо руками.

– Я пытался сделать все, что мог, – проговорил Харви, садясь рядом с ней на диван. – Не знаю, что с ним случилось.

Эва отняла от лица руки и посмотрела на него:

– Что случилось?! Он не любит меня, вот что случилось! Он…

– Простите, пожалуйста, мисс Морланд, – невозмутимо произнес Беннис, входя в гостиную. – Я просто хотел вам сообщить, что экипаж Хендерсонов прибыл.

Эва быстро взглянула в окно, потом перевела глаза на слугу.

– Проклятие! – выругалась она. – Слишком рано! Беннис, позови родителей. И побыстрее.

Беннис кивнул и торопливо вышел.

– Харви, сходи на кухню, удостоверься, все ли у них готово. Скажи, что обед будет немного раньше. – Она оправила платье. – Присцилла, тебе лучше оставаться здесь, у огня. И положи плед на колени. Мы извинимся и скажем, что у тебя внезапно разыгралась мигрень. Главное, ни в коем случае не вставай! Твое платье выглядит очень красноречиво.

– Дурные люди не только напрашиваются в гости, но еще и приходят раньше, – услышали они, как отец обращается к миссис Морланд, спускаясь по лестнице, – И остаются допоздна.

Присцилла поспешно села в кресло и укрылась шерстяным пледом.

Беннис впустил гостей, и прихожая наполнилась шумом голосов. Эва стояла посреди гостиной, словно неживая.

– Что с тобой? – спросила Присцилла. – Что-то не так?

Эва посмотрела на сестру.

– Наверное, Энджелл не придет, – медленно выговорила она, – он не придет.

Глава 20

Эва много слышала о Роберте Синклере, и всегда это было нечто неприятное. Отец никогда не рассказывал, что между ними конкретно произошло, но она примерно представляла.

До войны Роберт Синклер неоднократно писал на отца клеветнические статьи. Сначала он обвинял его в принадлежности к радикальной политической партии, членом которой мистер Морланд, разумеется, никогда не был. Затем, когда это не сработало, он обвинил отца в нелегальной и подрывной деятельности. Отец чуть не угодил в тюрьму.

Он нанял адвоката и выиграл судебную тяжбу. Синклер принес ему публичные извинения и опубликовал опровержение в консервативной южной газете «Джорджиа плантер».

Следующее их столкновение произошло, когда отец ездил по стране, читая лекции вместе с ныне покойным Льюисом Таппаном. Эва уже не помнила точно, из-за чего между ними возникли трения на этот раз.

В любом случае Роберт Синклер стоял теперь перед ней. Он вовсе не был похож на зловещего великана, каким она часто представляла его себе в детстве. Он был невысокого роста, краснощекое пухлое лицо неприятно контрастировало с изумрудно-зеленым жилетом.

Больше всего он походил на добродушного немецкого бюргера. Высокие худощавые Хендерсоны, идущие позади, напоминали на его фоне череду восклицательных знаков.

Синклер ослепительно улыбался, обнажая пожелтевшие от табака зубы.

– Славно, славно, – пропыхтел он, входя в комнату, – так где же твои дочери? А, Джулиус?

– Эва, Присцилла, – представил их гостям мистер Морланд, – мистер Синклер с женой, из Атланты.

– Здравствуйте. – Эва быстро подошла к ним. – Извините, сестра себя плохо чувствует. У нее мигрень.

Миссис Морланд нахмурилась и направилась к Присцилле.

Эва поздоровалась с Хендерсонами, позволив Каллуму поцеловать воздух над ее рукой. Все это время она периодически поглядывала на входную дверь.

«Энджелл уехал, и ты больше никогда его не увидишь. И поделом тебе», – звучало у нее в голове.

– Славно, славно, – бормотал Синклер, оглядывая Эву и Присциллу, – они уже замужем?

– Мама, со мной все в порядке, – раздраженно громким шепотом сказала Присцилла. – Оставьте меня в покое.

Мистер Морланд бросил на нее сердитый взгляд.

– Нет, еще нет.

Синклер скользнул взглядом по Эве.

– Знаешь, не стоит с этим медлить. Сейчас они довольно милы, но увидишь, что с ними будет через несколько лет. Лучше сбывать их с рук, как только они становятся способны рожать.

Эва вздрогнула и в ужасе посмотрела на него. Добродушный бюргер показал зубы и оказался чудовищем, с отвращением подумала она. Очень неприятно, когда о тебе говорят как о товаре.

Неожиданно она вспомнила причину раздоров между отцом и Синклером. Отец читал лекции об освобождении рабов. Он уже успел прочесть несколько лекций и пользовался определенным успехом. Но в этот момент Синклер обвинил его в нарушении закона о рабах. Он придумал, что мистер Морланд призывает выкрадывать с юга рабов и вывозить на север, где они будут считаться свободными людьми. А это всегда являлось серьезным преступлением.

Отцу удалось довольно быстро опровергнуть клевету. Но авторитет на юге он безвозвратно потерял.

По крайней мере теперь многое в действиях Роберта Синклера проясняется благодаря его отношению к противоположному полу. Человек, занимающийся торговлей людьми, легко пойдет и на продажу собственных дочерей.

Мистер Морланд, не обращая внимания на бестактность Синклера, представил ему Харви.

Эва присела на скамейку у фортепиано.

Вокруг текла непринужденная беседа, но ей уже было не до того. Девушка была в отчаянии. Ей хотелось уйти куда-нибудь из гостиной. Хотелось отыскать Энджелла и уговорить его не уезжать. Но вместо этого она сидела и слушала скучную болтовню гостей. А все потому, что внутренний голос упрямо твердил, что так будет правильно и прилично.

Но что значит правильно? Может, она просто выбирает самый легкий путь: ничего не делать и плыть по течению?

Кстати, почему никто не волнуется по поводу отсутствия Энджелла? Почему мать молчит? Может, он уже сообщил всем, что уезжает? Может, она пропустила тот момент, когда он зашел попрощаться с ними?

Внезапно ее охватила паника. И обида, и гнев на саму себя. Необходимо отыскать его! И немедленно!

Эва резко поднялась. Скамья обижено скрипнула. Все в комнате обернулись, и она уже открыла рот, собираясь заговорить, но тут входная дверь открылась, и в прихожей раздались шаги.

– Наш последний гость. – Впервые за весь вечер отец улыбнулся и направился к двери. – Позвольте мне принести извинения за его опоздание. У него были важные дела.

Эва не отрываясь смотрела на дверь. Сердце билось так отчаянно, что заныла грудь, и тяжёлый ком дурных предчувствий заворочался где-то внутри.

Энджелл вошел в комнату. Румяный от мороза, он выглядел еще красивее, чем обычно.

Эва с облегчением опустилась обратно на скамью.

«Он здесь! – молча ликовала она. – Он никуда не уехал! А если он не уехал, не значит ли это, что он решил остаться?» Внезапно все ее страхи, все, о чем она беспокоилась, отошло на задний план. Сейчас главным было то, что он вернулся. Теперь она не отпустит его. Что бы он ни думал, она уговорит его остаться.

Их глаза встретились, и она заметила, что он очень серьезен и явно чем-то озабочен.

– Добрый вечер, – коротко поклонившись, поздоровался он со всеми. – Прошу прощения за опоздание. У меня были важные дела, – он обернулся к мистеру Морланду, – большое спасибо вам за помощь, сэр.

Джулиус улыбнулся и легонько хлопнул его по спине:

– Не стоит благодарности. Позволь, Энджелл, я представлю тебя гостям.

Энджелл повернулся к присутствующим. Он кивнул Харви, затем коротко поклонился Хендерсонам, но, заметив Синклеров, вздрогнул и замер. Синклер удивленно поднял бровь.

Если мистер Морланд и заметил это, то не подавал виду. Он легко подтолкнул его вперед, к гостям.

– Роберт Синклер, Джошуа Энджелл, – представил он их друг другу. – Возможно, вы могли встречаться, вы ведь родом из одних мест. Ты, кажется, говорил, что вырос в Олтомахо, Энджелл?

Энджелл, не сводя взгляда с Синклера, осторожно протянул ему руку.

– Верно, – сказал он.

Мистер Синклер уже собирался было пожать ее, но внезапно остановился.

– Энджелл… – проговорил он задумчиво. Затем медленно сжал руку в кулак и опустил ее. – Джошуа Энджелл, говорите? – Его маленькие глазки сузились, почти исчезнув под пухлыми щеками. – С плантации Матесона?

Энджелл глубоко вздохнул и опустил руку.

– Верно, – повторил он тем же безразличным тоном.

«Что-то не так», – подумала Эва, видя, как побагровел Синклер. А он сначала показался ей веселым и беззаботным толстячком! Теперь она видела, как злоба исказила его лицо.

– Это что – шутка, Джулиус? – спросил он резко.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, Роберт, – спокойно ответил мистер Морланд. Казалось, он вовсе не был удивлен.

– Я имею в виду, – повторил Синклер, уже не пытаясь скрыть охватившие его чувства. – Это еще одна твоя треклятая шуточка, Морланд?

– Роберт! – выдохнула миссис Синклер.

Синклер повернулся к супруге, и Эва увидела, как блестят от гнева его маленькие глазенки.

– Ты еще не поняла, кто это, Элберта? – взревел он. – Этот Энджелл – ребенок с плантации Матесона. Тот, что сбежал, едва не убив надсмотрщика!

Миссис Синклер в ужасе поднесла пухлую руку к губам.

– Бедного человека, который лишился глаза?

Побледневший от гнева Синклер повернулся к Морланду.

– Какого черта ты это затеял, Джулиус? Это что, последствия твоего увлечения аболиционизмом? Или запоздалая месть за старое?

– Мистер Синклер, – величественно проговорила миссис Морланд. – Я бы попросила вас выбирать выражения, когда вы находитесь в приличном доме.

– С какой стати? – взорвался толстяк. – Или вы считаете приличным сидеть за одним столом с этим щенком?! – Он ткнул пальцем в сторону Энджелла.

– Мистер Синклер! – вспыхнула Эва. – Этот юноша – наш гость. И он не потерпит оскорблений ни от кого. А тем более от вас.

Она перевела взгляд на отца, задумчиво наблюдавшего за происходящим, словно он сам все это отрежиссировал.

– Отец! Почему ты молчишь? – требовательно спросила она. – Этот человек достоин порицания!

– Все нормально, Эва, – тихо проговорил Энджелл. – У него есть для этого повод.

– Да уж, есть! Еще какой! – взвизгнул Синклер. – И если вы думаете, что я сяду за стол вместе с этим проклятым…

– Нет! – Энджелл выпрямился и предупреждающе остановил его рукой. Его глаза налились кровью, и Синклер осекся и замолчал.

Энджелл повернулся к отцу Эвы:

– Мистер Морланд, возможно, мне следует…

– Нет, подожди минутку, сынок, – невозмутимо проговорил тот и шагнул вперед. Он неторопливо положил руки в карманы и мягко обратился к Синклеру: – Роберт, ты можешь рассказать нам что-то серьезное о мистере Энджелле?

– Я не уверен, что это стоит делать, сэр, – негромко, но решительно вмешался Энджелл. – Не здесь и не сейчас. Ваши гости… – Он скользнул взглядом по Хендерсонам, сбившимся в тесную кучку на диване.

– Уверен, все будет в порядке, – спокойно сказал мистер Морланд. – Так в чем дело, Роберт?

Синклер обвел презрительным взглядом смущенную аудиторию.

– Что, пустил он вам пыль в глаза? – ухмыльнулся он, засунув больше пальцы в жилетные карманы. – Тогда мне будет в удовольствие снять с вас розовые очки, рассказав, кто он на самом деле. Я знал этого парня почти с пеленок.

Эва отвела взгляд от ухмыляющегося Синклера и посмотрела на Энджелла. К ее удивлению, он смотрел не на Синклера, а на нее.

– Энджелл… – начала она, вглядываясь в его лицо, но мощный голос Синклера заглушил ее слова.

– Так вот. Он вырос бы здоровым парнем и за него должны были дать приличную сумму на аукционе. Но Матесон был сентиментальным старым дураком. В общем, у мамаши этого парня была очень светлая кожа, и он увлекся ею.

Эва услышала громкий вздох матери, но не отвела взгляда от Энджелла. Он смотрел на нее, словно в пустоту.

– Я не понимаю, – спокойно обратилась она к нему. Ей хотелось, чтобы он заговорил, чтобы это мрачное выражение исчезло из его глаз.

Но вместо Энджелла отозвался Синклер.

– Вы не понимаете? – повторил он. – Что именно, мисс? Я могу вам объяснить.

Энджелл бросил на Синклера взгляд, полный ненависти и презрения.

– Отец этого парня был белым плантатором, – продолжал Синклер, – но мать – чернокожей рабыней. Значит, он черный. Вы пустили в дом негра и кормили его за своим столом! Это, вероятно, следствие ваших аболиционистских наклонностей, Морланд? Или вы настолько увлеклись идеями Антирабского общества, в деятельности которого участвовали, что готовы есть вместе с негром?

Раздался стук – миссис Хендерсон упала в обморок. Миссис Морланд бросилась к ней. Мистер Хендерсон быстро присел рядом, обмахивая ее носовым платком.

Каллум отступил к окну.

– О Господи, Господи, – бормотал он.

Эва обменялась с Харви и Присциллой ошеломленным взглядом, а после повернулась к Энджеллу.

– Энджелл? – проговорила она, "пытаясь проглотить застрявший комок в горле. Почему же он молчит? Почему не пытается защитить свое достоинство? Мысли путались у нее в голове.

Энджелл обвел присутствующих пустым, отстраненным взглядом.

– Вероятно, теперь мне следует уехать, – спокойно, словно речь шла о погоде, произнес он.

– В этом нет необходимости, – сказал Джулиус.

И тут Эву осенило.

– Так вот что знал Трейс?! – вырвалось у нее.

– Трейс! – взвизгнула миссис Синклер. – Это его он пытался убить! Бедняжка лишился глаза, да, Роберт?

– Верно, – удовлетворенно кивнул Синклер, – надсмотрщика звали Баррет Трейс.

«Баррет Трейс», – повторила про себя Эва. Мгновенно перед глазами возникло безобразное лицо с молочно-голубым бельмом. Так вот что за тайна, которой он шантажировал Энджелла! Всего лишь секрет его происхождения!

Эва почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце. Она бросила взгляд на мать, присевшую на коленях возле миссис Хендерсон.

Присцилла сидела, положив подбородок на руки. За ней, положив ей руки на плечи, стоял Харви.

– Ничего не буду говорить про Баррета Трейса, – проговорил Энджелл в наступившей тишине, – кроме одного: убийство совершил он, а не я. Миссис Морланд, я приношу свои извинения. Простите, если навлек позор на вашу семью.

Фрэнсис, не поднимая головы, продолжала ритмично обмахивать миссис Хендерсон платком.

– Мистер и миссис Хендерсон, Каллум, – вас я тоже прошу простить меня, – продолжил Энджелл. – Присцилла… – Он слабо улыбнулся, затем вновь посерьезнел. – Харви. Ты всегда опасался, что я могу навредить вам.

Эва в ужасе смотрела, как Харви молча низко опускает голову.

И вот Энджелл повернулся к ней. Глаза его были печальны. «Ну, теперь ты видишь? – спрашивали они. – Видишь, что я недостаточно хорош для тебя?»

– Прости, Эва, – тихо сказал он. – Больше всего я виноват перед тобой. Я никогда не предполагал, что мне придется лгать тебе.

Она собралась было ответить, но не смогла выговорить ни слова. Мысли и вопросы метались в ее голове, но она все никак не находила подходящего ответа.

Энджелл повернулся и медленно направился к дверям.

– Куда ты уходишь? – наконец выговорила она, сделав шаг вперед.

Он остановился.

– Собирать вещи. Прощай, Эва.

Она неподвижно стояла, пока он не вышел из комнаты. Ноги словно вросли в пол, а сердце грозилось выпрыгнуть из груди. «Ну сделай же что-нибудь, дура!» – кричало все внутри. Но она не могла заставить себя сдвинуться с места и замерла, не отводя глаз от двери, в которую он только что вышел.

«Неужели я такая слабая, – внезапно пришло ей в голову. – Теперь, когда жизнь требует решительных действий, я ничего не могу сделать? Нет, я обязана остановить его! Я, и только я одна могу сделать это».

Позади раздался красноречивый кашель мистера Хендерсона.

– Я полагаю, учитывая обстоятельства, нам будет лучше уйти, – натянуто произнес он.

Эва медленно обернулась.

Миссис Хендерсон, пришедшая в себя, обвела комнату тусклым взглядом.

– Он до сих пор здесь?

Бледный Каллум, сжав руки, торопливо подошел к ней.

– Все хорошо, мама, мы уходим, – высоким взволнованным голосом проговорил он.

Наконец Эва поняла, что делать.

– Боже, – произнесла она, наблюдая, как ее мать с мистером Хендерсоном помогают миссис Хендерсон подняться. Затем она перевела глаза на Харви и Присциллу, скользнула взглядом по Синклерам.

– Мне стыдно за вас, – продолжила она, останавливаясь взглядом на мистере Хендерсоне.

– Мы уезжаем, – ответил ей мистер Хендерсон. – Скажите, чтобы закладывали лошадей.

Эва покачала головой.

– Нет, – сказала она, заметив, как мать поднимается, чтобы позвать Бенниса. – Нет, мама. Я хотела сказать кое-что прежде, чем они уйдут. – Она не была твердо уверена в правильности своих действий, но чувства, охватившие ее, были столь сильны, что промолчать она уже не могла. – Я вступалась за вас и была на вашей стороне все это время, – произнесла она недоверчиво. – И теперь я смотрю, как вы себя ведете, и мне стыдно. Как я была слепа! Всю жизнь я верила, что нужно стремиться к добру и низвергать зло. Меня научили в обществе, например вы, мистер Хендерсон, что люди делятся на хороших и плохих. И те и другие получают, что заслуживают. Я думала, – тут она нервно засмеялась, – что судить следует, опираясь на мораль и порядочность, а не на слепые правила и собственную спесь!

– Какая мораль, если речь идет о незаконнорожденном? – прошипел Хендерсон.

– Как можно считать порядочным брак белого и негритянки? – добавил Синклер.

– Но Энджелл же ни в чем не виноват! Он порядочный человек. И хороший человек. Разве этого мало? Господи, если бы он убил кого-нибудь или соблазнил девушку, возможно, он заслуживал бы порицания. Но здесь дело в другом. Вы, мистер Хендерсон, еще час назад относились к нему с уважением. А мистер Олден на прошлой неделе назвал его приятнейшим молодым человеком. А вы, миссис Хендерсон, насколько я помню, собирались познакомить его с вашей племянницей. И называли его обаятельным юношей. Почему вы все так резко изменили мнение? Он остался тем же, кем был.

Мистер Хендерсон побагровел.

– Я даже представить не мог, – пробормотал он, взмахивая рукой.

Эва покачала головой. Кто же эти люди, столь долго бывшие ее окружением?

– Харви, – произнесла она, – даже ты не поднял на него глаз.

– Я… ты не совсем права, – вяло возразил он и отвернулся.

Присцилла слабо улыбнулась:

– Все произошло слишком неожиданно, вот и все.

– Возмутительно! Мы же не делаем ничего плохого, – проговорил мистер Хендерсон, подталкивая жену к двери. – Просто у меня пропал аппетит.

– Не торопитесь, – удивив всех, произнес Синклер, – думаю, можно и пообедать. Теперь, когда он ушел, мы простим хозяевам эту невинную ошибку. Мисс Эва расстроена, но, возможно, у нее есть на то свои причины. А вы, Морланд, теперь знаете, что приютили обманщика.

– Мистер Синклер, – медленно проговорил Джулиус, – я был осведомлен о происхождении мистера Энджелла задолго до вашего приезда. Возможно, только то, что это станет известно всем именно сегодня за обедом, явилось для меня неожиданностью.

Все, кто находился в зале, не сговариваясь, повернулись к мистеру Морланду.

– Ты знал? – выдохнула Эва.

Отец улыбнулся:

– Если ты хочешь выйти замуж за Энджелла, лучше всего будет так и поступить.

Эве показалось, что все это происходит во сне. Он знал! И теперь он хочет, чтобы она уговорила Энджелла остаться! Горячая волна благодарности захлестнула ее. Слезы выступили на глазах девушки. «Господи! Только бы это не было сном!»

– Спасибо, – прошептала она и, подобрав юбки, поспешила к двери.

Выйдя из комнаты в коридор, она услышала голос Присциллы:

– Папочка, я хочу быть с Харви. Ты не против?

Энджелл вошел в свою комнату, огляделся и брезгливо всплеснул руками. Ни одна вещь здесь не принадлежала ему. Разве что лежавшие на дне шкафа револьверы и одежда, которая была на нем в тюрьме. Он хотел было переодеться, но потом передумал. Уезжать от Морландов в одежде ковбоя было бы слишком. Черт, у него даже нет денег на кеб.

У него вообще ничего нет. Только костюм, который сейчас на нем. Он посмотрел на себя в зеркало на дверце шкафа.

Джошуа Энджелл. Джентльмен.

В какой-то момент, пока он разглядывал свое отражение, он почувствовал, что раздваивается. В зеркале отражался другой человек, которым он мог бы стать. Но не стал и никогда не станет.

Он резко открыл шкаф и достал сумку с вещами. Он планировал уехать, когда гости уже разойдутся. Нет смысла давать им еще один повод унизить его.

Повинуясь внезапному порыву, он бросил сумку на кровать и, порывшись в ней, достал револьвер, покачал его на ладони, ощущая знакомый неприятный холодок и тяжесть оружия.

«Я же знал, что такой момент наступит, – подумал он, прокручивая барабан и заглядывая в пустые гнезда для патронов. – Ни одна тайна не вечна».

Когда днем он раскрыл тайну своего происхождения мистеру Морланду, то наивно полагал, что этим дело и кончится. Он горько улыбнулся. Как же он был слеп! И дело не только в Синклере.

Прикрыв глаза, он вспомнил застывшее лицо Эвы – смущенное и недоверчивое. А потом она будет смотреть на него с ужасом и отвращением.

Энджелл покачал головой, отгоняя грустные мысли. Несмотря на все, он испытывал облегчение: теперь его тайна перестала быть тайной. Особенно для Морландов. Скрывать это дольше у него уже не хватило бы сил.

Когда Энджелл пришел днем в контору мистера Морланда, тот был слегка удивлен, но не изумлен. Очевидно, он уже подозревал неладное. Однако то, что рассказал ему Энджелл, явилось для него неожиданностью. Энджелл поведал ему о своем происхождении и о том, что Эва ни о чем не подозревает, а знает только, что он беден, как церковная мышь. Морланд не терял времени на лишние вопросы и сразу поинтересовался, в чем состоял их замысел.

Энджелл улыбнулся, вспомнив, как посмотрел на него мистер Морланд, когда он отказался раскрыть весь их замысел. Он сказал, что может говорить только о том, что касается лично его. Остальное мистер Морланд может узнать у Присциллы.

Морланд оказался фантастически тактичен. Было видно, что он не удовлетворен ответами Энджелла, но сдержал свое любопытство. И помог наконец справиться с Трейсом. За это Энджелл был ему благодарен. Он вспомнил ошеломленное лицо Трейса, когда тот оказался в руках полиции: он шантажировал Энджелла, а это карается по закону.

В конце разговора мистер Морланд попросил Энджелла вечером, при всех, рассказать о себе всю правду. Это все, что он хотел в качестве благодарности за помощь. И хотя Энджелл собирался уехать как можно быстрее, возможно, даже не попрощавшись с Эвой и не поведав ей о своем прошлом, как мог он отказать мистеру Морланду после всего, что тот для него сделал? Конечно, он не мог ему отказать. Но вот что не давало Энджеллу покоя: предполагал ли мистер Морланд, что Синклер узнает его?

Энджелл покачал на ладони револьвер. Возможно, Морланд просто хотел, чтобы Эва знала правду. Допустим, он предполагал, что Эва испытывает к Энджеллу определенные чувства. И эти чувства должны исчезнуть, когда она узнает о тайне его рождения. Могло быть и так. «Стоит ли мечтать о дочери Морланда бродяге со смешанной кровью?» – подумал он с горечью. И эта история будет всего лишь еще одним удобным предлогом, которым они воспользуются, чтобы выдать ее замуж за Каллума Хендерсона.

Энджелл направил револьвер на статуэтку Купидона, украшающую камин, и представил, как пуля разбивает мраморную голову.

А чего он, собственно, ждал? Что Эва пойдет против своей семьи и всех друзей и встанет на его защиту? Отвергнет все приличия и признается ему в любви? Он ухмыльнулся и опустил револьвер.

Он был дураком. Нет, даже хуже – наивным мечтателем.

Он видел, как она смотрела, когда поняла, кто он такой на самом деле. С отвращением.

Он закрыл глаза и попытался прогнать воспоминание о той ночи: Эва, с разметавшимися по кровати волосами, с пылающими от страсти глазами… «Я хочу заняться с тобой любовью. Я хочу чтобы ты никуда не уезжал, а остался здесь, со мной».

Энджелл выхватил револьвер из воображаемой кобуры и прицелился в свое отражение. Обманщик бесстрастно смотрел на него из зеркала. Энджелл медленно надавил на курок. Щелкнул, прокручиваясь, пустой барабан.

«Бах», – шепнул он серьезному молодому человеку, отражавшемуся в зеркале.

В дверь постучали.

Энджелл выпрямился, потом быстро бросил револьвер в сумку и решительно направился навстречу неизвестности.

На пороге стояла Эва. Ее волосы в свете ламп казались золотыми. Она была прекрасна.

– Эва Морланд, ~ скривился он и посторонился, впуская ее в комнату. – Я даже не смел предположить, что вы придете помочь мне собрать багаж.

Энджелл старался не обращать внимания, как бешено забилось сердце при виде этой девушки. Он пошел к кровати. Он понимал: она пришла, чтобы сделать ему выговор. Чтобы сказать, какой он низкий негодяй, что так их всех обманывал.

Эва вошла в комнату и, осторожно прикрыв дверь, повернулась к молодому человеку.

– Нет, – сказала она, – я пришла за другим.

Он ухмыльнулся и потянулся за сумкой.

– Ну ладно, если ты пришла, чтобы поговорить о моей бесчестности и осудить меня, то ты опоздала. Теперь, когда все открылось, я, надо полагать, уволен. Теперь я уже сам решаю, как себя вести. – Он слегка поклонился в ее сторону. Его обуревали противоречивые чувства. Но больше всего было раздражения: на себя – за то, что не может рассказать, что у него на душе, и на нее – за то, что она пришла продолжать неприятный разговор.

– Я пришла вовсе не затем, чтобы осуждать тебя, – медленно произнесла она.

Он криво улыбнулся:

– Тогда, вероятно, чтобы залепить мне пощечину? Скажи, Эва, что тебя больше возмутило: то, что тот, кого ты целовала, оказался черным? Или то, что он – сын шлюхи? – Энджелл бросил сумку на пол и, подойдя к ней, схватил ее за руки. – Так что же, Эва? Или больше всего тебя задело, когда меня прилюдно унизили? – Он не отпускал ее рук и не отводил взгляда от ее лица. Больше всего ему хотелось сейчас поцеловать ее. И почувствовать, как раскроются в ответ эти трепетные губы. Но он не делал этого. Не мог. Он не переживет, если она сейчас отвернется от него.

– И я пришла не для того, чтобы ударить тебя по лицу, – неторопливо произнесла она.

– Да, я уже понял, – проворчал он, отпуская ее и отступая назад. Она прислонилась к стене рядом с дверью.

– Да, – продолжал Энджелл, – конечно же, не за этим! Ты же не можешь позволить себе дать волю эмоциям! Ладно, не беспокойтесь, мисс Эва. Я больше не буду вас тревожить. Я уезжаю. Можете выходить замуж за Каллума. Он уж точно не даст вам размышлять о чем-нибудь, кроме собственной персоны.

Ее глаза засверкали негодованием.

– Я не выйду замуж за Каллума, – тем не менее ровным голосом проговорила она. – Но я думаю, все равно не стоит язвить по этому поводу.

– Знаешь, что? – с внезапной злостью прервал он Эву. – Я и ломаного гроша не дам за то, что ты думаешь. – Он коротко рассмеялся и подхватил сумку. – Все это время я смертельно боялся, что люди будут думать обо мне из-за того, что мне так не повезло с родителями. А теперь я устал. Устал беспокоиться об этом. Ты же целовала не черного и не белого. Ты целовала меня. Меня, Эва! Джошуа Энджелла. – Он пристально посмотрел на нее. – И знаешь почему? – Он заглянул ей в глаза. – Знаешь?

– Почему ты сказал, что Трейс – убийца? – неожиданно спросила девушка.

Энджелл дернулся, словно его ударили.

Значит, она не хочет отвечать. Ну что ж. Тогда отвечать будет он. На простой вопрос – простой ответ.

– Он убил мою мать.

Эва вздрогнула.

– Значит, он – надсмотрщик с плантации, где твоя мать была рабыней?

Энджелл смотрел на нее, но никак не мог понять выражение ее лица. Ее глаза полны боли? Или сострадания? Но внешне она абсолютно спокойна. Ладно, он сейчас выяснит, в чем дело.

– Именно так, – резко сказал он. – Трейс изнасиловал ее. А потом убил. – Он замолчал. Раньше он никогда не говорил об этом.

– А ты пытался убить его, – мягко продолжила девушка. В ее глазах стояли слезы.

Он тяжело вздохнул и взялся за сумку.

– Мне было десять лет. Я сделал что смог. Но этого оказалось недостаточно.

– А твой отец?

– Был ублюдком, – фыркнул он. И засмеялся: злиться на отца было бесполезно. – Ну, не буквально. У Оуэна Матесона с родословной все в порядке. Просто он пользовался матерью как наложницей. А потом, когда у него родился законный сын, бросил нас. – Он стиснул зубы от сдерживаемого гнева. – Так ты пришла за этим? Услышать детали?

– Я хотела знать правду, – почти прошептала девушка.

Они замолчали и посмотрели друг другу в глаза.

– Я думал, ты пришла меня проводить, – хрипло и негромко проговорил Энджелл.

Она вздохнула.

– Так зачем же? Скажи, черт побери!

Эва медленно подняла голову и встретила его взгляд. Шестым чувством он понял: она приняла решение и сейчас скажет ему об этом.

Им овладело внезапное беспокойство.

– Знаешь, почему я тебя поцеловала? – произнесла она, пристально глядя на него своими серыми глазами. Сердце Энджелла затрепетало.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Я поцеловала тебя, Джошуа Энджелл, – серьезно проговорила она, – потому что люблю тебя.

Юноша почувствовал, как пол уходит у него из под ног.

– А сейчас пришла… – внезапно она замолчала. Потом вздохнула и твердо закончила: – Я пришла, потому что отец сказал, если я хочу за тебя выйти замуж, то лучше так и поступить. – Тут она снова вздохнула. – Так что я хотела спросить, женишься ли ты на мне?

Энджелл онемел от изумления. Сумка выпала из его ослабевших пальцев.

– Что? – прошептал он.

Она шагнула к нему и остановилась, спокойно глядя ему прямо в глаза:

– Энджелл, ты женишься на мне?..

Эпилог

Звук выстрела разнесся по долине, эхом отдаваясь в ближних холмах. Стая птиц в тревоге вспорхнула с ближайших кустов. Белка замерла на мгновение и бросилась к ближайшему дереву. Собака, гревшаяся на траве, испуганно забилась под крыльцо.

Но пять консервных банок так и остались стоять на своем месте.

Энджелл тяжело вздохнул и встал.

Эва выразительно подняла голову и опустила пистолет.

– Я полагаю, – наконец проговорила она, – если угроза будет исходить от врага, такого же маленького, как эти банки, я смогу защитить себя сама и без оружия.

Энджелл устало вытер лицо рукой и, сдерживая улыбку, покачал головой. Она ответила ему невинным взглядом. Только озорная улыбка пряталась в уголках ее губ.

– Объясняю еще раз. Консервная банка – это не враг. Это место на теле, куда ты должна попасть, чтобы остановить врага. – Он встал и подошел к ней.

Она нахмурилась.

– Хорошо. – Он подошел к ней сзади и обнял за плечи, она, тут же воспользовавшись моментом, прижалась к нему спиной. – А теперь, – продолжил он, – представь, что враг уже близко.

– Я не могу представить себе врага.

– Ладно. – Он взял ее руку с ружьем и поднял до уровня плеч. – Представь себе медведя. С большими зубами и мерзким характером. Вот он во дворе.

– Здесь? На нашем дворе? В Пенсильвании нет медведей!

– До черта! Кто тебе сказал? – Он не удержался и ласково ущипнул ее за ухо.

– Харви, – ответила она.

Энджелл рассмеялся:

– Ну, Харви, конечно, виднее. Когда они, кстати, приедут?

Эва сощурила глаз и прицелилась.

– Вечером. Я уже сказала Дженни, чтобы она подготовила для них комнаты.

Энджелл наблюдал за тем, как она целится.

– Эва, лучше закрывать один глаз полностью, чем оба, но наполовину.

Эва поджала губы.

– Какой именно?

– Не важно. Я закрываю левый.

Девушка спустила курок, раздался выстрел, и ее руку резко подкинуло вверх. Пес опять в ужасе забился под крыльцо.

Консервные банки остались там же, где стояли.

Эва вздохнула и прильнула к Энджеллу.

– Ну, в Пенсильвании, наверное, не так уж много медведей, – утешил он ее. – Правда, мы так шумели, что, возможно, потревожили нескольких.

– Ты думаешь, я испугала их выстрелом достаточно, чтобы они ко мне не приставали?

Он тяжело вздохнул:

– Боюсь, что нет.

– Присцилла сказала Харви, что наняла новую няню. Она надеется, что уж эта сумеет управиться с маленькой Зельдой.

– Должно быть, действительно необычная няня, – криво улыбнулся Энджелл. – Это дитя не испугается простого смертного.

– То, что она делает с тобой все, что хочет, – заметила Эва, – вовсе не значит, что в ней нельзя воспитать дисциплинированность.

– Я все равно не буду ее воспитывать. – Он нежно погладил ее по груди. – Здесь есть одна светловолосая девушка, которую я не могу покинуть.

– Осторожно! – предупредила Эва. – Светловолосая девушка держит в руках пистолет!

Он расхохотался:

– Я знаю, как она стреляет!

Она вновь подняла пистолет и прищурила один глаз. Энджелл продолжал ласкать ее.

– Прекрати, – наконец неуверенно сказала она, – ты меня отвлекаешь.

– Ты слишком напряжена. Расслабься. Дай, я помогу тебе. – Он мягко погладил ее по груди.

Она вновь прильнула к нему и опустила руку.

– А как же медведи? – закрыв глаза, спросила она.

– С медведями я разберусь. Ладно, давай продолжим. Я же не всегда буду рядом, – придется уделять какое-то время этим треклятым коровам. – Он взял ее руку, держащую пистолет, в свою. – Расслабься, сосредоточь взгляд на одной точке – месте, куда ты хочешь попасть. А теперь – медленно выдыхаешь…

Они одновременно выдохнули.

– И, сосредоточившись, стреляешь.

Накрыв своей рукой ее, он нажал ее пальцами на курок, – раз, другой третий. Эхо выстрелов разнеслось по холмам. Дым рассеялся и она увидела – из пяти банок теперь стояла только одна.

– Как у тебя получилось, – требовательно спросила Эва, – тремя выстрелами попасть в четыре банки?

– Немножко волшебства…

– Кстати, насчет коров, – они пока существуют только на бумаге.

– На бумаге в конторе, в Филадельфии, – лукаво улыбнулся он. – И твой отец ожидает от меня великих подвигов на ниве животноводства. Не могу же я разочаровать его.

Эва закрыла глаза и прижалась виском к его щеке.

– Хм. Ну, ты знаешь, чего он хочет больше всего.

Она обняла его и нежно погладила по спине.

– Чего же? – спросил он.

Эва поцеловала его в шею.

– Внуков.

Он приподнял брови.

– И для него это даже важнее коров?

– Наверное, да.

Он наклонился и поцеловал ее. Это был не горячий, страстный поцелуй, а скорее неспешное обещание будущего наслаждения. Их взгляды встретились.

– Тогда ступайте за вашим мужем, мисс Эва, – проговорил он нежно. – И мы продолжим наши тренировки в более подходящем месте.