Трускиновская Далия

По-нашему, по-купечески !

Далия Трускиновская

По-нашему, по-купечески!

На экране ноутбука одна картинка сменяла другую.

- Хоть убей, не пойму, чем они отличаются! - воскликнул Корсунский. Ну, не в дизайне же дело!

- Ты посмотри, - Яненко постучал по мышьему шарику, возвращаясь на сколько-то картинок назад. - Вот тебе "форд-темпо-десять-сорок-четыре".

Работает в двух режимах - в реальном и в возвратном. А сорок девятая модель работает в трех - реальном, возвратном и турбореальном. Но горючего жрет - не напасешься. А вот тебе "вольво-семь-таймина" с резервом на трое суток. Зато и стоит!

- А "форд"?

- А с "фордом" ты привязан к заправкам, особенно если едешь в возвратном режиме. Потому он и дешевле - на заправках с тебя сдерут вдвое больше, чем ты сэкономишь, если возьмешь "форд", а не "вольво". Вот его и берет всякая мелкая шушера, которой возвратный режим ни к чему. Подумаешь, час!

А так за год сколько часов наберется?

Яненко возвел глаза к натяжному пленочному потолку, который оптически увеличивал высоту кабинета до бесконечности, и где-то в звездной дали увидел свою запрокинутую физиономию.

- Пятнадцать суток! - провозгласил он. - Ты понимаешь?

Корсунский покосился на него.

- Зато "форд" восьмиместный.

- Ну и кого ты собираешься сажать на эти восемь мест? Саша, это модель для нищих. Для таксопарков! Ты еще омнибус поищи! А вот, смотри, "субару"

- это вообще класс! Дальность умопомрачительная!

- Сколько?

- Тысяча пятьсот, что ли...

- Куда мне столько?! Чего я там забыл?!.

- Ну... - Яненко непременно хотел что-то возразить, но не получалось. Он и сам понимал, что тысяча пятьсот - это уже вообще запредельно и никому не нужно, если только не собираешься непременно вступить в войну с Темполом. Есть любители подразнить Темпол, заманить туда, где его машины уже не тянут и заправок нет, кое-кто сделал из этого целый вид спорта, но Корсунский не юный бездельник, которого папа престижа ради обязал тратить в месяц не менее определенной круглой суммы, а человек солидный, банкир, домовладелец.

Достаточно на рожу взглянуть - сытая ухоженная рожа, Яненко ввек такую себе не наесть, а как банкир эту рожу несет! Царственно! Взора не опустит, как будто всю жизнь под ногами одни ковры были.

- Ну! Ты же знаешь - я на своей "тройке" только обедать езжу. И не дальше, чем восемнадцать-пятьдесят. Потом, сам знаешь, сплошная антисанитария. И для этого "тройка" более чем подходит. Да...

Корсунский взглянул на часы. Эти настольные часики имели наискромнейший вид, и если не знать, что фундаментом для них служит полукилограммовый слиток платины, можно и удивиться - с чего в солидном кабинете вдруг такая простота и дешевка?

Яненко знал мечту шефа - установить на столе настоящий золотой самородок.

Эту мечту весь персонал банка знал. И она стала для Яненко настоящим геморроем - потому что время от времени возникали всякие авантюристы, клялись, что сию минуту с приисков, своими руками самородок намыли, и была большая морока - задерживать их и сдавать правоохранительным органам.

Имелась только одна возможность раздобыть настоящий самородок - но она законодательством не приветствовалась, хотя яненко знал - стоит Корсунскому увидеть долгожданную цацку, плевать он захочет на законодательство и охотно вынет деньги на штраф из оборота, лишь бы потешить душеньку.

- Вот и я о том же, - увидев, что время обеденное, обрадовался Яненко. - Кушанье готово, сударь.

- Значит, поехали.

- Я без сюртука.

Всем видом Яненко показал - вот тебе, хозяин, повод не брать с собой подчиненного лишь потому, что тот оказался рядом в обеденное время. Но Корсунский был на высоте.

- Я для такой надобности четыре лишних держу.

Из дубовых резных панелей, которыми был обшит кабинет Корсунского, две прикрывали потайные двери, в комнату отдыха и в гардеробную. Корсунский и Яненко переоделись в сюртуки, сменили галстуки и достали из шкафа большую бобровую шубу.

- А ты волчью возьми, - сказал Корсунский. - Она тебе великовата, ну да ничего, кто там на это смотреть станет! Там главное - монументальность.

- Да уж...

Сам он в великолепных бобрах был вполне монументален и даже, пожалуй, красив... Яновский рядом с ним казался мелковат, и волчья шуба, которая мела по полу, гляделась как незаслуженный дар с барского плеча. Впрочем, так оно и было - Яненко служил у Корсунского в банке, заведовал бюро по связям с общественностью, и именно в его руки стекались все рекламные затеи, прилетавшие каждое утро на адрес банка по Паутине. В том числе и соблазнительные предложения насчет "форд-темпо-десять- сорок четыре" и "вольво-семь-таймина".

О лично ему адресованных мессиджах с конкретными предложениями насчет комиссионных Яненко, естественно, не докладывал. Но если Корсунский об этом интересе не догадывается - какой же он тогда банкир?

Корсунский и Яненко вышли в пустой коридор, вызвали лифт и спустились в гараж, где наверху стояли машины для деловых поездок, а внизу шестиместная "тройка" в положенном ей боксе.

- Добрый день, Александр Артурович! - поздоровался юный оператор Дениска.

- Как всегда?

- Как всегда.

- Заходите!

- Ты, поросенок, сессию сдал? - спросил оператора Корсунский. Длинный, но уже вовсю плечистый Дениска широко улыбнулся.

- Мне отсрочку дали!

- Это за какие такие добродетели?

- Я сказал, что в банке "Аскольд" служу, работы было много, дураки они, что ли, не знают "Аскольд"?..

- Вот, воспитали жулика! - весело сказал Корсунский Яненко. - Смотри, сессию завалишь - переведу из операторов в дворники! Будешь на каре по тротуару ездить и снег разгребать!

- Приятного аппетита! - нажатием кнопки открывая дверь в бокс, крикнул Дениска.

- Александр Артурович! Подождите!.. - и, не дожидаясь, пока дверь лифта разъедется полностью, выскочило юное создание - тридцати четырех лет от роду, но если не смотреть в документы, то девочка девочкой. И с голоском шестиклассницы, кабы еще не писклявее...

Яненко негодующе фыркнул.

Очевидно, Наденька всякий раз выжидала, когда Корсунский поедет обедать, в помещениях охраны, у большого пульта, куда стекалась информация со всех камер видеонаблюдения.

Услышав голосок, Корсунский окаменел.

С быстротой непостижимой Наденька оказалась у двери бокса. На ней была короткая розовая шубка, из-под которой топорщились воланы длинной юбки, собранные в диковинную загогулину на самом заду, и широкополая шляпа с пером, настолько же уместная в это время года и в этом гараже, как была бы уместна тут набедренная повязка из пальмовых листьев.

- Куда сегодня? - спросила Наденька уже на пороге бокса.

- Еще не решили, - ответил вместо Корсунского Яценко.

- Если ты один раз исхитрилась лечь под шефа, это еще не повод вечно навязываться обедать за его счет! - говорили при этом выразительные глаза специалиста по связям с общественностью.

- В постели от него толку мало, так пусть хоть покормит одинокую трудящуюся женщину! - весело возразили нахальные глазки Наденьки.

Все трое вошли в машину и уселись поудобнее, Корсунский - на заднее сиденье, Наденька - на боковое, Яценко - перед панелью.

- Поехали, что ли? - ненавязчиво распорядился Корсунский. Машину качнуло, снаружи тихонько взвыло и заурчало.

Яненко соображал, как избавиться от Наденьки и сообразил-таки. Были, были в Москве места, куда уважающая себя дама старалась не показываться.

- Саша, ты не забыл? Сегодня у Тестова сибиряки собираются, достаточно правдоподобно напомнил он начальству. - Помнишь, зачем они приехали?

- Вот черт! - столь же правдоподобно вспомнил Корсунский. - Молодец! Если бы не ты!..

Имелось в виду - если бы не Яненко, то Корсунский проворонил бы этих мифических сибиряков, которые, как всем известно, и привозят в Москву натуральные самородочки. Так что надо их перехватить, пока сибиряки еще трезвы, бодры и заняты делами, потому что вечером они уже будут колобродить в самом дорогом борделе, и драгоценность запросто достанется девкам.

- Так я к Тестову сворачиваю?

- Что за вопрос!

Наденька переводила подкрашенные глазки с обманщика-шефа на обманщика-подчиненного. Личико изобразило обиду и немой вопрос: "А я?!?"

Яненко торжествовал.

Возможно, еще и потому, что восемь лет назад подбивал-таки клинья под эту самую Наденьку, но она метила куда как выше. Вот пусть и едет обедать одна в какую-нибудь занюханную кондитерскую!

Ненавязчивое урчание делалось все тише и наконец смолкло совсем.

- Можно выходить, - сказал Яненко.

Гараж, куда они прибыли, был дизайном поскромнее того, что располагался в подвале банка "Аскольд", но куда обширнее. Одновременно распахнулись двери двух боксов и Корсунский, можно сказать, лицом к лицу столкнулся с давним дружком-соперником Калгановым. Два года не видались - и на тебе, именно в тот момент, когда за спиной Корсунсконо еще видны простенькие внутренности "тройки"!

- А приличные люди, между прочим, на "субару" приезжают... - не разжимая губ, прогудел за спиной Яненко.

- Валера! - Корсунский раскинул объятия, и шуба заиграла в голубоватом свете незримых лампочек.

- Сашка! - Калганов отвечал таким же царственным жестом, и они на секунду сделались похожи, как будто один и тот же деловой мужчина в бобрах, с сытой рожей и интеллектуально лысеющим лбом отразился в зеркале.

- А это - Наденька! - Корсунский посторонился, являя взорам нахлебницу.

Наденька прекрасно слышала гудение Яненко. Вывод сделать ей было несложно - Валера будет поперспективнее Корсунского.

- Хоть бы отрекомендовал меня, - упрекнул Калганов, спеша припасть к дамской ручке.

Корсунский отрекомендовал столь блестяще, что Калганов, который дураком уже и в материнской утробе не был, сообразил, откуда вдруг такая любовь к нему со стороны заклятого приятеля.

Но игра забавляла его - и он предложил всем присутствующим пообедать у Дюссо.

- Я бы рад, но у меня сегодня сибиряки, - соврал Корсунский. - Сам понимаешь! Надюша, ты уже была у Дюссо?

- Нет, но много слышала, - сказала Наденька, сделав восторженные глаза и таращась на Калганова, как девочка-фанатка на раскрученную группу в полном составе. Она и сама удивлялась, до чего неотразим подобный взгляд, но раз глупым мужчинам для полного счастья требуется именно тупое восхищение, Наденька его предоставляла в полном объеме.

- Поскорее, пожалуйста! - крикнул от своего пульта оператор. - В канале еще три машины!

Оказалось - референт-телохранитель, сопровождавший Калганова, завозился в салоне. Он выскочил, и тут же двери обоих боксов закрылись.

- Сергеич! Сани к подъезду! На две и на три персоны! - сказал оператор в микрофон. - Господа, вас когда ждать?

- Через полтора часа, - первым отвечал Шалганов.

- Часа через два, - вместо Корсунского выпалил Яненко. Таким образом он подтверждал свое вранье насчет сибиряков, которые меньше за столом не сидят, и вынуждал Наденьку возвращаться назад хоть с Калгановым, хоть с чертом лысым! Но только не с Корсунским.

Пока поднимались на лифте, а потом - по широкой лестнице с дубовыми перилами, Наденька как-то так незаметно оказалась рядом с Калгановым, и при выходе на свежий воздух уже держала его под руку.

- Добро пожаловать, ваше благородие! - приветствовал огромный дворник с бородищей во всю грудь, в фартуке поверх тулупа и при положенной ему бляхе на груди. - Вон, Никита и Яша дожидаются!

Из заиндевевшей фальшивой бороды возле самого рта торчал черненький шарик микрофона.

Корсунский и Яненко направились к саням, сели и позволили извозчику укутать их ноги ковровой полостью. Наденьку они благополучно сблагостили и она для них более не существовала.

Да и многое для них сейчас не существовало. Ибо они наслаждались.

После искусственного света в банке "Аскольд", в гаражах, в машине, после стерильной, дезодорированной и потому припахивающей какой-то медициной атмосферы они оказались под отчаянно голубым небом, под сверкающим солнцем, вдохнули морозный и ароматный воздух.

- Что, Никита, овес не вздорожал? - спросил Корсунский извозчика.

- Вздорожал, Александр Артурыч! - весело отвечал красивый парень, и ясно было, что врет, но белозубая улыбка сияла такой несокрушимой искренностью, что рука Корсунского сама полезла во внутренний карман бобровой шубы, где нарочно для таких вылазок были отдельно крупные банкноты, а отдельно - мелочь.

- Довезешь до Тестова с ветерком - двугривенный дам! - пообещал он.

О том, что Никиту с Яшей и еще человек пять извозчиков станция нанимала помесячно, платя им хороших деньги, Корсунский как бы и знать не знал, ведать не ведал, да и Никита принял двугривенный как должное. Охота барину баловаться - его воля!

У самого знаменитого трактира вышла неурядица.

- Гляди, Чижов! - сказал Яненко. - На своем рысаке! Придержи, Никита!

И вовремя он это сказал - что-то такое стряслось у самых дверей, то ли баба испугалась оскаленной морды крупного серого жеребца и отмахнулась от нее пестрой варежкой, то ли дитя, ведомое нянькой, исхитрилось подуть в жестяной рожок. Жеребец вскинулся, пошел боком и сбил с ног чинного старичка, по неразумию именно тут пережидавшего, когда можно будет рысцой пересечь Воскресенскую площадь.

Нашлись добрые люди, повисли на оглоблях и поводьях, оттянули жеребца в сторону, а другие добрые люди помогли старичку подняться. Чижов, толстенный старик гренадерского роста, уже успел выйти из санок и подошел к пострадавшему. Тот пытался ступить на левую ногу и не мог - скорее всего, вывихнул лодыжку, но, возможно, и сломал.

- Вот тебе за увечье, - сказал купец, доставая кошелек и отсчитывая четыре банкноты. Имелось в виду, что на сем дело и заканчивается, никаких претензий облагодетельствованный старичок иметь уже не должен.

Бедолага взял деньги и уставился снизу вверх в широкое лицо купца.

- Мне бы еще гривенничек, до дому добраться, - попросил. - Это все крупные, извозчик возьмется поменять, да и надует! А пешим порядком-то я, уж извините...

- Нечего на извозчиков деньги переводить, - сказал Чижов. - Петька! Пока обедаю - доставь болезного на квартеру!

Кучер, уже выслушавший много нелестного из-за пугливого жеребца, кинулся усаживать старичка в роскошные, с огромной медвежьей полостью, санки.

- Видел? - спросил Корсунский. - Вот это - настоящий купец! Без дураков.

Нам бы так. Совершенно органично - будто он каждый день лохов домой на своем транспорте отправляет.

- Ничего, научимся, - утешил Яненко. - Мы ведь только начинаем. Ты подумай - давно ли на "жигулях" ездили?

Вслед за Чижовым они вошли в трактир. Сразу же к ним устремился половой.

- В кабинетик изволите, Александр Артурыч? Или в левую залу?

- А что - можно и в залу, - согласился банкир. - Людей посмотреть, себя показать.

У него и голос сделался не такой, как в банке, а густой и неторопливый.

Банкир явственно подражал купчине Чижову.

Снинув неизвестно на чьи протянутые руки обе шубы, Корсунский и Яненко проследовали к столику. И сели с достоинством, а перед ними встал, склонившись, половой Кузьма, готовый запомнить любой, самый объемистый заказ.

- Значит, сооруди-ка ты нам, братец, водочки, а на закуску - балычка провесного, икорки белужьей парной, семги с лимончиком...

- Еще осетрины с хреном! - вставил Яненко.

Согласовав меню, Корсунский и Яненко заранее ослабили ремни на брюках.

Предстояло пиршество и для взора, и для ноздрей, и для языка, но вот расплачиваться приходилось желудку и, увы, талии...

Были тут и раковый суп с крошечными расстегайчиками, где в просвете, нарочно оставленном, виднелся немалый кус налимьей печенки, и знаменитый тестовский жареный поросенок с кашей (про этих поросят рассказывали, что откармливаются в висячих корзинах, без всякого шевеления, под личным хозяйским надзором), и икорка в серебряных жбанах, и, разумеется, строй бутылок с таким содержимым, что все отдай - да мало! Смирновка подавалась во льду, шустовская рябиновка и портвейн - приятной для рта температуры.

Словом, два часа неземного блаженства устроили себе Корсунский с Яненко, и под конец, когда уже сил ворочать языком не осталось, выдумали заказать на завтра двенадцатиярусную кулебяку, вроде той башни, что сноровисто уплетал Чижов, сидевший от них через два столика.

- Гляди ты, - нарочно обратил внимание Яценко на этот гастрономический подвиг Корсунский. - Сколько ж она тянет?

- Килограмма два, не меньше, - подумав, определил подчиненный. - Там фарш влажный, тяжелый. А может, и все три...

- Вот это по-нашему! - Корсунский посмотрел на купца с немалой завистью.

- Измельчали желудки. Где там Кузьма?

Тот уже спешил, нагнувшись вперед так, что по всем законам физики должен был бы рухнуть и пропахать носом пол.

- Ну, по коням, что ли? - расплатившись за двоих, спросил Корсунский.

- По коням-то по коням... А вот будь у тебя твоя "тройка" с возвратным режимом, прибыли бы мы в контору через пять минут после того, как отбыли, и еще минут сорок на диванчике бы повалялись... - проворчал объевшийся, но не утративший язвительности Яненко.

Никита лихо подогнал саночки и умостил седоков поудобнее. С разговорами не лез - понимал, что после тестовского обеда мозги в голове плохо действуют, и все тело требует покоя с безмолвием, дабы предаться сладостной дремоте.

Санки подкатили к станции и мудрый Никита помог Корсунскому и Яненко выбраться из-под полости. Иначе долго бы они там просидели, прежде, чем извозчик догадался бы, что гурманы попросту заснули.

- Доброго вам здоровьица! - попрощался парень. - Это что же, больше гостей нету? Ну, мы тоже передохнем, погреемся...

За углом был любимый трактир извозчиков, "Коломна", где на длинном столе, называемом "каток", была расставлена вкуснейшая и жирнейшая, что с мороза ценнее всего, снедь - свинина, сомовина, пироги и густой гороховый кисель с маслом.

Собственно, имелся "каток" и у Тестова, но там Никита, дожидясь седоков, был как бы на службе, а в "Коломне" - отдыхал.

Не успели Корсунский с Яненко подойти к нужной двери, как из-за угла вывернулась фигурка в розовой шубейке и с таким каблучным треском понеслась по скользкому тротуару, что совершенно круглая бабка-богомолка в черном платке шарахнулась и даже замахнулась рукавичкой.

- Я вас тут сорок минут жду, люди оборачиваются! - закричала Наденька. - Бог знает за кого меня принимают! У меня ноги заледенели!

- А ты громче ори - еще и не за то примут! - одернул ее Яненко. - Что же ты с Калгановым не поехала?

- Так он же из Питера! Чего я с ним в Питер потащусь?

- Вот так вот! - сказал Яненко Корсунскому. - Теперь видишь, что такое "субару"? Это тебе не только прокол плюс-минус пара километров, это еще и сдвиг по горизонтали на шестьсот километров! Ну вот что ты будешь делать, когда тебе московские трактиры наскучат? А на "субару" хоть в Питер, хоть в Париж!

- Да ладно тебе, пошли... - очень огорченный известием о способностях калгановского приобретения, отвечал Корсунский. - Подумаешь, "субару"! Я вот возьму "вольво" - он и уделается.

Ответа не было, потому что Яненко как раз в этот миг нажал на дверную ручку, а она не поддалась.

- Они там что, заснули? - воскликнула Наденька.

- Погоди, не галди, - одернул Корсунский. - Сейчас мы их разбудим.

Но "сейчас" не получилось.

- Что за черт! - сказал Яценко, в шестой раз нажимая неприметную, утопленную в серой стене кнопку. - И дверь заперта, и не открывают!

Авария, что ли?

- Этого еще не хватало! - возмутился Корсунский, а Наденька пробормотала "Спаси и сохрани!.."

Банкир и специалист по связям с общественностью крепко задумались.

- Как там этого звали, который дворник? Петрович, что ли?

- Иваныч?

- Романыч?..

- Сергеич!

- Ну и где же он?..

Дворник, разумеется, был свой, из Хронотранса, и обязан был все время дежурства околачиваться у входа в филиал, дирижируя извозчиками и гоняя посторонних. Его исчезновение наводило на нехорошие мысли. К тому же, все трое отправились обедать в обувке на тонкой подошве, подходящей для офиса и коротких перебежек, но вовсе не для торчания на снегу и льду в январский московский морозец.

- Надо звонить в Темпол! - решил Корсунский.

- А мы в зоне? - здраво полюбопытствовал Яненко. Тут банкир и заткнулся.

Как он не хотел тратить деньги на новую машину, довольствуясь "тройкой" и даже гордясь этим, так в свое время, когда была рекламная кампания со скидками, не подключил свой мобайл к темпостанции, утверждая, что во время обеда должен полностью отключиться от всех дел.

- Что же делать-то? - подала голос Наденька. Она приплясывала и ежилась, синтетическая шубка оказалась совершенно неподходящей для местной погоды, и носик вечной девочки заметно покраснел.

- Что делать...

Этого не знал никто.

По меньшей мере полчаса компания проторчала перед запертой дверью, пока из-за угла не вышел довольный Никита.

Увидев седоков, он очень удивился.

- Что же вы, господа хорошие?!.

- Где Сергеич - не знаешь? - спросил Яненко.

- Ах он подлец! - обрадовался Никита. - Да он же у "катка" в зюзю пьяный сидит! Подвел господ, сукин сын! Я-то думал - его отпустили!

Яненко вместе с Никитой поспешил в "Коломну" - извлекать Сергеича. Тот действительно дремал на скамье. Никита в порыве преданности щедрым господам принялся его трясти.

- Погоди ты! Он, кажется, не пьян, - сказал Яненко. - Ну-ка, принюхайся.

- Точно... - удивился извозчик. - Сивухой не разит. Что за притча?

- Он заболел, - объяснил Яненко. - Ну-ка, бери его, братец, слева, а я - справа!

Вдвоем они выволокли грузного дворника на свежий воздух и усадили на каменную тумбу.

- Где там твои санки стоят? - спросил Яненко.

Огромный двор был полон упряжек.

- Я единым духом! - пообещал Никита и скрылся за конскими спинами.

Яненко, благо уже темнело, без всякого стеснения обшарил карманы дворника и отыскал мобайл.

- Алло, Темпол? - совершенно не беспокоясь, что кто-то может услышать, спросил он. - Это филиал Хронотранса на Неглинной. Тут у нас такое дело...

Когда Яненко подбежал к дверям филиала, там, кроме Корсунского и Наденьки, стояли еще трое, две дамы и мужчина. По тому, как они приплясывали, нетрудно было догадаться - свои люди, деловые, в изысканной обуви, пообедать из офиса на полчасика выбрались!

- Сейчас, сейчас, - сказал Яненко. - Уже выезжают.

- Ага, выезжают! - резко возмутился мужчина. - Знаю я этот Темпол! Мы как-то на пикник выехали, ну и...

- Витя! - одернула его женщина. - И без того тошно!

Прошло еще минут пять.

- Интересно, они с поста едут или из центра? - поинтересовался Корсунский. - Кто знает, где у них ближайший пост?

Незнакомый мужчина лаконично сообщил, кто знает, но спросить у этого специалиста было никак невозможно - даром речи он не обладал.

Внезапно дверь сама распахнулась.

- Живо, живо! - приказал короткий толстый дядька в серо-голубом мундире темполовца.

Замерзшие путешественники быстренько проскочили в тепло. Дядька, не оборачиваясь, поспешил вниз по лестнице. Знал, что от него уж не отстанут.

Спустились на три пролета и забрались все вместе в грузовой лифт.

Примерно через полминуты оказались на площадке, куда выходили двери боксов и окно диспетчерской будки. Один бокс был открыт, и Яненко, заглянув, увидел распахнутые двери темполовской машины.

В будке происходила какая-то суета. Наконец оттуда двое темполовцев вынесли человека и поволокли к своему транспорту.

- Мама дорогая! Это что же тут у них делается?! - ахнула незнакомая женщина.

- Что-что? Опять угонщики орудуют! - отвечал ее спутник. - Что, угадал?

Чем вырубили-то?

Дядька, к которому был обращен этот вопрос, ничего не ответил, а обратился еще к одному темполовцу, уже сидевшему за пультом.

- Сколько боксов вскрыли?

- Один, четвертый, - отвечал парень и походной форме, синем комбинезоне без знаков отличия.

- Что там было?

- Сейчас проверю, - парень стал вытаскивать на монитор списки и графики.

- "Тройка" какая-то допотопная стояла!

Яненко метнул в Корсунского такой взгляд, что банкиру действительно сделалось стыдно.

- Слава те, Господи! - воскликнул незнакомый мужчина. - Обошлось!

- Ваша "тройка"? - спросил дядька у Корсунского.

- Моя... - и вдруг банкира понесло. - Что тут у них за охрана?!? Кто попало может явиться, вырубить дворника, открыть двери, открыть бокс!..

- Юра! - обратился парень из будки. - Ты у него спроси - какой на "тройке" противоугон стоял?

- А что?

- А то! Я вытащил ее файл, а там никакой противоугон не значится! Может, как тогда - собаку внутри оставляли? Этого... питбуля!

Тут все уставились на Корсунского. Посторонние - даже с некоторой брезгливостью. А Наденька - та вообще на шаг отступила. И на ее детском личике явственно читалось: "Какой кошмар, с кем же я спала?!?"

Банкир тупо молчал.

- Ну, Сашка... - прошипел Яценко. - Ну!..

Позор был на всю Москву и окрестности. Мало того, что хозяин "Аскольда"

до сих пор ездит обедать на дурацкой "тройке", так еще и подпирает ее дверь лопатой! Впрочем...

- А чего тратиться на противоугон, когда мы уже заказали "субару-шесть-дробь-два"? - спросил он. - Угнали - туда этой "тройке" и дорога!

- Значит, противоугона не было? - уточнил дядька у Корсунского.

- Я же говорю - последние дни на этой тачке ездил! - соврал тот, хотя про "субару" не сказал ни слова, а просто поймал на лету идею Яценко.

- Значит, не искать?

Хитер и вреден был дядька-темполовец! Видел же, как перемерзли и перетрухнули господа бизнесмены у запертой двери! И расставил ловушечку.

Скажет Корсунский "да ну ее" - как он к себе в офис добираться будет? А если он теперь буркнет "искать", после того, как выяснилось отсутствие противоугона и сам он признался, что машина не больно-то нужна, то можно будет намекнуть, что дело сложное, связанное с материальными издержками.

- Искать, конечно! - в очередной раз пришел на помощь шефу Яненко. - У нас там портфель остался с документами по одной сделке.

- С шестого промежуточного сообщают! - подал голос парень из диспетчерской. - У них там в канале непонятно чей график, запрашивают все посты.

- Совпадает? - быстро спросил дядька.

- Сейчас проверю.

Яценко не видел, как парень работает, но в полной тишине услышал легкий стрекот, какой бывает, когда привычные пальцы летают по клавиатуре компьютера. Очевидно, на мониторе появилось что-то удивительное - парень свистнул.

- Что там у тебя? - вот тут непоколебимый дядька что-то забеспокоился.

- Не поверите - проскочили!

Темполовец высказался лаконично и, увы, матерно.

- Если мы не очень нужны, мы хотели бы отправиться домой, - холодно обратился к нему неизвестный Корсунскому с Яненко бизнесмен. - У нас дела, в шестнадцать ноль-ноль совещание, потом брифинг.

Яненко покосился на него - тоже мне шишка...

- Сперва показания снимем, - сказал дядька, доставая из кармана диктофон.

- Кто такие, как здесь оказались, и так далее.

- Да как оказались! - взвизгнула одна из дам, до того неожиданно взвизгнула, что удрученный Корсунский - и тот поднял на нее большие, красивые и совершенно пустые глаза. - Обедать приехали! Зачем еще сюда все ездят? Обедать!

- Имя, фамилия, адрес, род занятий, - темполовец словно бы и не слышал визга. - В какое время прибыли, каким каналом, код графика машины.

И тут дядька даже сделался чем-то симпатичен Яненко. Ну, толстый, ну, налысо стриженый, хотя если приглядеться - седой ежик уже пробился, и густоты он порядочной... Ну, лицо гладкое и тупое - а какое еще должно быть у полицейского при исполнении обязанностей?

Оказалось - свидетели люди несерьезные, хозяин мелкой купи-продайной фирмочки с подчиненными. Однако транспорт завели классный "вольво-два-таймина", всего-навсего позапрошлогодняя модель с просторным салоном и автономным запасом топлива на шесть часов холостого режима. За каковые качества ее очень уважали господа, имеющие личную жизнь на рабочем месте. Уйдешь с подругой на такой вот телеге в канал, припаркуешься поблизости от поста - и наслаждайся, пока не надоест.

Пока выяснялось, что купи-продайцы знать ничего не знают и ведать не ведают, на лестнице послышались шаги. Тяжелой поступью спустился дворник Сергеич в распахнутом тулупе. Под тулупом на нем был совершенно цивильный пиджак вкупе с полосатой сорочкой и галстуком. Дворника сопровождал мужчина в картузе и коротком полушубке, они переругивались, как переругиваются перед пресветлым ликом начальства нашкодившие подчиненные, желающие и избежать справедливой кары, и не слишком подставить собрата по несчастью.

- Кто же знал, что ты там, в "Коломне", уже загибаешься? Кто же это мог знать? Сидишь и сидишь! - возмущался мужчина.

- Ты что, не видел, как он ко мне подошел? - отвечал дворник.

- Кто же мог видеть, раз ты сам его от меня загородил?

- А он мне рукой под шубу - и прямо в точечку!..

Парень в диспетчерской подал голос.

- Что тут у вас за транспорт числится? Как его - омнибус, что ли? Три часа назад приходил.

- Это у Семецкого спрашивать надо, - сказал Сергеич. - Ну, ни хрена ж не помню...

- Семецкий - диспетчер, что ли? - уточнил дядька.

- Ну!..

- Баранки гну. Чей омнибус?

- Это "Русское бистро" взяло лицензию на два маршрута и купило в Германии транспорт, - объяснил мужчина в картузе. - Четыре раза в день привозят по двадцать человек в заезд. Говорят - окупается. Мы специально для них мальчишку взяли - за извозчиками бегать. У них даже рекламный проспект выпущен - называется "Русский обед", может, видели?

- Кто-то считает этих клиентов на входе и на выходе?

Дворник и мужчина в картузе переглянулись. Очевидно, такая идея им в голову не приходила.

- Морозов, свяжись с этим "Русским бистро", запроси списки клиентов за два дня.

- Есть связаться! - и парень заработал на клавиатуре.

- Свободны, - сказал дядька купи-продайцам. - Но придется подождать.

И отвернулся. Те, почему-то смущенные, направились к боксу. И остановились у запертых дверей с самым тоскливым видом. Ясно было - пока доблестный Темпол не выловит угонщиков, никто обыкновенными людьми заниматься не станет, бокса им не откроет, машину в канал не выведет.

А между тем толстый темполовец развил бешеную деятельность. На груди у него висел футляр с большим мобайлом, который скорее можно было назвать рацией. И по этой рации дядька принялся отдавать приказания. Сперва шло гладко, потом он сцепился с патрулем.

- Я знаю, что угнанная машина именно в вашем канале. Знаю. Маршрут тоже знаю. Без сдвига, в режиме прокола. Это же "тройка". Вам остается только перекрыть канал и привести машину в филиал Хронотранса девятнадцать-восемьдесят. Хорошо. Это ваш последний день работы в Темполе. Сверхурочные оговариваются в контрактах. Хорошо. Со Столешниковым я сам все утрясу.

Яненко, подобравшись поближе, слышал в прижатой к дядькиному уху трубке неразборчивые возбужденные голоса и поражался спокойствию темполовца.

- Что там у тебя, Морозов?

- Нет у них никаких списков! - отозвался парень. - Они продают абонентные карточки! Сунул карточку в аппарат - и входи в машину! Как в метро!

- Идиоты.

Дядька повернулся к купи-продайцам.

- Нужна ваша машина на пять минут реального времени. Горючее оплачивает Темпол. Морозов, открой бокс.

Войдя в "вольво-таймину", он повернулся к Корсунскому с Яненко.

- А вам что - письменное приглашение? Сейчас побежим, перехватим вашу "тройку".

Наденька предпочла остаться в подвале филиала, а банкир и специалист по связям с общественностью забрались в прекрасный салон, и вправду навевающий какие-то амурные мысли.

- Дожили! - горестно провозгласил хозяин "вольво". - Своего транспорта у Темпола уже нет! У солидных людей отнимают!

Дядька ничего не ответил и, аккуратно двинув тумблер, закрыл двери салона. За стеной взвыло.

- Хорошо пошли, - сам себе сказал дядька и опять включил свой невозможный мобайл. - Я пошел наперехват. Сообщение всем постам! Убрать из канала "московский транзит" всех посторонних! Как кто? Майор Брайдер. Девушка, соедините со Столешниковым. Вадим, почему у тебя патрулем командует кретин? Понял. Да, это опять они. Прибыли вчера омнибусом "Русское бистро", переночевали в гостинице, а сегодня атаковали филиал. Вырубили сперва дворника, потом диспетчера. Мобилизуй по "московскому транзиту"

все посты. Включая первый и нулевой.

- Террористы... - без голоса прошептал Яненко.

- Какие, к черту, террористы?.. - расслышав не слухом, а уже непонятно чем, отвечал Корсунский. - Зачем? Какого хрена?..

Темполовец вел машину уверенно, с нужной степенью лихости. Чем дальше от исходной точки, тем хуже становился канал. Корсунский с Яненко явственно ощущали ухабы и выбоины, один раз машину хорошенько подбросило.

- Так! - темполовец наконец-то повысил голос, и показалось, что победа близка, но голос из мобайла прибавил какую-то трудноразличимую пакость.

- Какой сдвиг по горизонтали?

И повернулся к Корсунскому.

- Ваша "тройка" работает только в режиме прокола?

- Да...

- Не будет никакого сдвига! Загораживайте канал! Что? Какой идиот, кроме нас и них, сейчас будет носиться по этому куску канала?!? Блокируйте немедленно! Мать вашу за ногу!

Похоже, дядькой наконец-то овладел азарт. Он лупил по панели, хищно оскалившись, и долупился - машина встала на дыбы, и Яненко с Корсунским поехали по кожаным сиденьям намертво закрепленных диванов. Несколько раз качнувшись, машина установилась в странном положении - как бы на скате холма.

Темполовец достал из плечевой кобуры оружие.

- Сидите здесь, - распорядился он. - Выйдете, когда позову.

Сам он выбрался из дверей, пригнувшись, боком, готовый при малейшей опасности лететь наземь кувырком и стрелять из кульбита, как учат десантников и как Корсунский с Яненко не раз видели в тупых американских фильмах.

- Сумасшедший дом! - прокомментировал ситуацию Корсунский.

- Бардак, - поправил Яненко.

И оба одновременно вытянули шеи, пытаясь понять, куда завез их в пылу погони темполовец.

Там, снаружи, была осень, если судить по желтым и красным листьям. Время суток - то ли утро, то ли вечер, а местность - совершенно непонятная.

Яненко первым выглянул наружу. Оказалось, что "вольво-таймина" стоит в овраге, точнее, именно в овраг открываются двери бокса. А напротив торчало страннейшее сооружение, в котором Корсунский с Яненко не сразу опознали родную "тройку", потому что с момента покупки видели ее исключительно изнутри.

К этому сооружению и подкрадывался темполовец, в правой руке имея пистолет, а левой прижимая к уху мобайл.

- Вы не патруль, вы сборище идиотов, - сказал он. - Неужели нельзя разблокировать замок импульсом? Можно? Делайте.

Из противоположного откоса появился человек в темно-синем комбинезоне и с ручным пультом. Обходя по дуге "тройку", он целился в нее короткой антенной и большим пальцем давил на кнопки. Другой рукой он подавал знаки темполовцу - мол, идем на сближение.

Действительно - дверь "тройки" распахнулась. И темполовец первым увидел угонщика.

- Вылезайте, приехали.

- Враг, сатана, отженись от меня! - грянуло изнутри хорошо поставленным голосом.

- Вылезайте, говорю, - несколько неуверенно повторил темполовец.

Внутри несколько раз стукнуло.

- Крестом боронюсь, за крест хоронюсь! - отвечал голос. - Келейка тихонька, молитовка слезненька... Оборонюсь!

- Где это мы? - спросил тогда темполовец.

- А я откуда знаю! - огрызнулся человек с пультом. - База у нас на пункте восемнадцать-десять, а тут мы точно семнадцать-сорок проскочили!

- Должны знать.

- Должны знать! Как что - так патруль должен!

- А вот я вас посохом! Беси окаянные! - раздалось из "тройки". Сподобитесь от блаженненького!

Темполовец решительно встал на порожек и ввалился в машину.

- Изыди, сатана! - заорал незримый пассажир и сразу же появился, влекомый за шиворот. Мощная рука вышвырнула его из "тройки", и сразу же сам темполовец выпрыгнул следом.

- Ты как туда залез? - спросил он у коленопреклоненного босого старца в лохмотьях, неистово бьющего поклоны перед "вольво-тайминой".

- Келейка тихая, стоит пустенька! Ручеек в овраге! - отвечал тот. Травки блаженненькому набрать, снытка зовется, коры древесной поглодать!

Устал по площадям юродствовать, мира жажду!

Вдруг старец замахнулся на темполовца суковатым посохом.

- Зрю! Бес ты и еретик! Е-ре-ти-чи-ще! Рабище неверный! Несть тебе спасения!

После чего захихикал и доверительно сообщил:

- А меня беси боятся! Я - Васенька!

В доказательство, оттянув ворот рубища, показал висящие на шее цепи и железный же крест - мало чем поменьше тех, какие ставят на могилках.

Темполовец смотрел на старца с подозрением.

- Упустили, выходит, - сказал он патрульному. - Они из машины вышли, он - залез. Выходит, они где-то поблизости. Хрена мы их достанем...

Ишь! Келейка!..

Патрульный не ответил - какая-то мысль зрела в его крупной стриженой голове, пришлепнутой форменным синим беретом.

- Смотри, смотри! - шептал между тем Яненко своему начальству. Настоящий, живой юродивый! Это тебе не кино!

Вылезать оба не решались. Все-таки не приглашали. Опять же - шубы и элегантные костюмы. Земля в овраге сырая, глинистая, поскользнешься и шлепнешься - чисти потом...

Патрульный решился - сделал три шага, встал перед юродивым и, взяв под мышки, вздернул его на ноги.

- Не стыдно, Борис Альбертович?

- Изыди, сатана! - рявкнул юродивый.

- Я-то изыду. А вы бы постыдились. Солидный человек, профессор, научный работник! Машины угоняете! Чуть двух человек на тот свет не отправили со своими аспирантами!

И, повернувшись к темполовцу, патрульный объяснил:

- Мы его уже четвертый, кабы не пятый раз задерживаем. Историк он, ясно? Все ему нужно своими руками потрогать. Как будто книг у них в институте мало!

- Задерживаете? А почему по сводкам он не проходит? - возмутился темполовец.

- А чего с него возьмешь? Сто месячных окладов? Так у них в институте третий год зарплату не платят, на энтузиазме люди держатся.

- Значит, не штрафуете? - темполовец, бледноватый, как всякий городской житель, явственно менял цвет лица на какой-то зловещий, наливался злостью, хотя и весьма сдержанной, можно сказать, вышколенной и отточенной злостью.

Патрульный только махнул рукой.

- Обратно доставляем и на такси домой отправляем. Такси, конечно, за его счет.

- Так.

Юридивый, оказавшийся профессором Борисом Альбертовичем, стоял, повесив голову, и очень его физиономия была подозрительна. Казалось, он сейчас обратно войдет в роль, хватит посохом по башке сперва темполовца, потом патрульного, и, оседлав "тройку", с диким гиканьем умчится леший знает куда.

- Что мы имеем? - спросил его темполовец. - Мы имеем телесные повреждения легкой степени, нанесенные двум служащим Хронотранса, и угон средства.

Придется дело в суд передавать.

- Передавайте! - зычно потребовал юридивый профессор. - А я вот на суде и распишу, в каком положении институт! Каждый занюханный менеджер машину имеет! Каждый бухгалтер! На что им эти машины? На обед с понтом ездить! А институт четвертый год заявки посылает, ответ один - бюджетом не предусмотрено! Для кого эти машины проектировались - для нас или для них?!?

- А ведь в самом деле... - пробормотал Корсунский. Яненко насторожился - именно так шеф бормотал перед тем, как пожертвовать десять тысяч зеленых детскому дому.

Зная, что некоторым гражданам деньги в руки давать опасно, Яненко вместе с секретаршей Таней стребовали с директора детдома список воспитанников с указанием размеров одежды и обуви, после чего три дня отбирали на оптовых базах все необходимое, потом привезли и каждого ребенка лично ознакомили с его имуществом. При воспоминании об этой акции у Яненко не только последние волосы - лысина дыбом вставала.

И сейчас он явственно видел - в шефе проснулся с трудом убаюканный спонсор.

Корсунский шагнул вперед.

- Меня зовут Александр Артурович Корсунский, банк "Аскольд", отрекомендовался он, одновременно доставая из кармана визитки и двумя руками ловко вручая их темполовцу и патрульному. - Насколько я понимаю, все дело в том, что этот гражданин не может оплатить поездку дальше определенного пункта?

Яненко было обрадовался - все теоретически должно было свестись к оплате проезда, а это деньги небольшие. И он уже представил себе информацию, которую можно разместить в газетах: известный банк "Аскольд"

покровительствует науке и финансирует экспедицию.

- Можно сказать и так, - согласился патрульный. - А можно сказать иначе - до определенно-то пункта он может, куда везет общественный транспорт ну, омнибусы. Скажем, до восемнадцать-пятьдесят. А глубже, уже на восемнадцать-сорок, обычному человеку делать нечего, на эти расстояния спроса не имеется, и туда можно попасть только личным транспортом, которого у него нет, и нанять он тоже не в состоянии. Вот эти историки и безобразничают.

- Нас вынуждает политика государства! - заявил юродивый профессор.

Повеяло давно забытым возвышенным диссидентством.

- А если, скажем, я за свой счет доставлю его туда, куда он хочет? высокомерно спросил Корсунский.

- То есть, сами отвезете? - не веря ушам своим, уточнил патрульный. Лично?

И тем подал банкиру идиотскую, но блистательную идею. По лицу Корсунского было видно, что идея моментально пустила корни и вот-вот принесет какие-то подозрительные плоды.

Яненко дернул начальство за рукав шубы. Изображать из себя шофера - это было уж вовсе неприлично для банкира. Пожертвовать горючего на сколько-то рублей - другое дело.

- Не обязательно. Я посажу его в машину и включу автовозврат!сообразил банкир. - Борис Альбертович, куда вам надо?

Профессор на всякий случай шарахнулся от банкира-благотворителя.

- Куда мне надо - это мое дело! - отрубил он. И так показал глазами на темполовца, что Корсунский понял - если проболтаться, историка изымут из нужной точки незамедлительно, уж больно суров и надут страж хронопорядка.

И пропал роскошный спонсорско-купеческий жест!..

Не успел Яненко открыть рот, Корсунский схватил профессора за дерюжный рукав.

- Идемте! Сейчас я лично вас отправлю!

Стряхнув с плеча руку подчиненного, Корсунский устремился к "тройке" и быстро туда забрался, профессор - за ним. Дверь захлопнулась.

- Он же с ума сошел! Совсем спятил! - заорал Яненко. - Послушайте, его нужно остановить!

- А как? - спросил темполовец. - Это его машина. Может хоть к динозаврам навеки проваливаться - его дело.

Яненко кинулся к "тройке" и забарабанил кулаками по ее закопченному боку.

- Перемажетесь, - сказал патрульный. - И уже перемазались. А тут и вытереться нечем. Шубу попортите.

- Чтоб ты сдох! - выкрикнул Яненко. Относилось это, понятно, к начальству. Он задницей чуял какую-то нависшую неприятность, но помешать уже не мог.

Патрульный все же догадался - подобрал несколько больших кленовых листов и дал Яненко - стереть с рук жирную копоть.

Дверь "тройки" разъехалась, и Корсунский соскочил на землю.

- Счастливого пути! - крикнул он, обернувшись, причем круглая физиономия банкира прямо-таки светилась счастьем. Двери сомкнулись.

- Ложись! - заорал вдруг темполовец. - Жмурься!

"Тройка", вибрируя, приподнялась несколько над землей, а широкий обод, опоясывающий машину, стал наливаться нестерпимым блеском.

Очевидно, старт машины сопровождается основательным выбросом энергии, иначе зачем бы делать боксы в подвалах и облеплять их метровым слоем бетона? Это пришло в голову Яненко, когда он уже шлепнулся вниз лицом и ногами к "тройке" прямо в глину, раскинув полы шубы, как крылья гигантской меховой бабочки. Корсунский был сбит с ног и покатился прямо к ручью, причем широкая шуба спеленала его, как младенца. Темполовец залег грамотно, за бугорком, прикрыв голову руками. Только патрульный всего лишь отвернулся, а привычка удерживаться на ногах при стартах у него, наверно, выработалась уже давно.

- Порядок, вставайте, - сказал патрульный. - Ушла.

Яненко вскочил, а вот Корсунского, влетевшего в ручей, общими усилиями пришлось ставить на ноги и выпутывать из скользкой и мокрой шубы. Но чумазый банкир был беспредельно счастлив.

- Разве это не по-нашему? - спросил он Яненко. - Чижов бы иззавидовался!

- Эт-точно... - проворчал специалист по связям с общественностью. Дурное предчувствие не пропадало, а даже наоборот - положило на плечи тяжелые лапы и понемногу разворачивало личиком к себе...

- Вы какой режим включили? Реальный или возвратный? - спросил, вставая, темполовец.

- Возвратный! - гордо отвечал банкир. - Мне для доброго дела горючего не жалко.

Темполовец медленно посмотрел на циферблат наручных часов. И так это у него вышло внушительно, что все примолкли.

- А если возвратный... - темполовец выдержал паузу. - ... так чего же она у вас не возвращается?

Корсунский посмотрел на Яненко.

- Мы сегодня на заправке были? - спросил он.

- Какая заправка? Мы же собирались только к Тестову и обратно! Я же тебе кричал!..

Только теперь Яненко понял причину своей тревоги, но ему уже мерещилось, что он действительно предупреждал банкира о горючем.

- А, чтоб!..

Темполовец неторопливо повернулся к патрульному.

- Ну и где сейчас эта "тройка"?

- Где? Если она выпустила пассажира и отправилась назад в режиме автовозврата... - патрульный задумался. - Она могла взять курс на исходную точку. Вы с какой базы стартовали?

Это адресовалось к Яненко и Корсунскому.

- У нас автономный гараж под "Аскольдом", - ответил Яненко.

- Это частный мини-канал, что ли? - патрульный даже присвистнул. - Ну, так эта ваша жестянка могла заглохнуть и вывалиться из канала где угодно!

В том числе - и не дойдя до пункта назначения.

- Сашка, ты какой курс автовозврата поставил? - негромко спросил Яненко.

Вся надежда была на то, что у банкира хватило ума пометить при настройке режима на табличке графу "последняя остановка". Но ума, естественно, не хватило.

- Обычный, - недоуменно отвечал Корсунский. - "База".

До него еще не доходила несуразность ситуации. А вот до Яненко уже дошло, что "тройка", скорее всего, пропала безвозвратно. И не только она.

- Так. А какой вы поставили конечный пункт? - продолжал невозмутимый темполовец.

- Он сказал, что сам поставит! - брякнул Корсунский.

Патрульный и темполовец переглянулись.

И младенцу было ясно, что между патрулями на каналах и оперативниками Темпола существовал миллион разногласий, что счеты сводились утонченными методами, но сейчас в глазах у патрульного и у темполовца было прямо-таки трогательное единодушие.

- Как же это вы?.. - шепотом, словно тяжелобольного шизофреника, спросил патрульный. - Как же он теперь оттуда выберется?..

Корсунский окаменел.

- Мы все понимаем! - ринулся на помощь банкиру специалист по связям с общественностью. - Мы нарушили правила! Правила - это свято! Готовы заплатить штраф в любых размерах! Сашка, у тебя с собой долларов двести будет?

- Стало быть, составляем протокол... - произнес патрульный, всем видом показывая, до чего же ему не хочется заниматься этим муторным делом.

- Какой протокол? - слету понял Яненко. - Еще не хватало сидеть в грязном овраге и писать бумажки! Мы сейчас все оплатим, а если понадобится потом что-нибудь подписать - охотно подпишем. И по вашему ведомству тоже!

Это уже адресовалось темполовцу.

Корсунский меж тем доставал деньги из заднего кармана брюк. Он, не считая, спрессовал зеленые бумажки в стопочку и дал ее Яненко.

- Вот, тут всем хватит.

Яненко, так же, наугад, разделил стопочку на две равные части и, как только что Корсунский визитки, ловко вручил эти части патульному и темполовцу.

- Но... - заикнулся было патрульный, а темполовец привычным движением отправил деньги в нагрудный карман.

- Все о-кей! - заверил их Яненко. - До ближайшей станции Хронотранса подбросите?

- Код своего гаража знаете? - спросил темполовец.

Обратно добирались молча. Трогать сейчас Корсунского не стоило.

Темполовец прекрасно это понимал. Высадив угрюмых пассажиров в подвале "Аскольда", он кивком попрощался, всем видом давая понять, что на сей раз дело замято, но впредь он будет таких несостоявшихся русских купчин иметь в виду.

Корсунский и Яненко поднялись наверх, причем банкир молча вышагивал впереди, а подчиненный, волоча две мокрые и грязные шубы, сзади. И в голове у подчиненного копошилась сердитая мысль - если бы этак ненавязчиво забыть шубы в безымянном овраге, шеф бы и не заметил, а теперь вот возись с ними...

Свой груз он все же доволок до гардеробной и свалил на пол - не в шкаф же вешать! А потом с трепетом шагнул в кабинет, готовясь к тому, что сейчас встретит первую, самую крутую волну шефского возмущения.

Отрадного во всей истории было одно - Наденька ничего не видела и не слышала, иначе уже сейчас весь "Аскольд" стоял бы на ушах и тихо кис со смеху.

Из окна кабинета хорошо просматривался Кремль и все, к нему прилегающее.

В немалой цене участка, выбранного для постройки банка, учитывалось и это обстоятельство. Корсунский, уже без сюртука, делал вид, будто на исходе обеденного перерыва решил насладиться пейзажем. И вдруг шарахнулся от окна, словно ошпаренный, отмахиваясь от пейзажа рукой.

- Саш, ты чего? - кинулся к нему Яненко.

Банкир молча устремил палец в сторону собора с разноцветными куполами.

- Ну, Василий Блаженный...

- Это же он! Василий! Блаженный!

- Совсем у тебя крыша съехала, что ли? - прикрикнул на шефа специалист по связям с общественностью. Но на всякий случай опустил белоснежные жалюзи.

- Лопнуло мое терпение, - сказал он. - Завтра же с утра сам еду и выбираю новую машину. Тебе придется только оплатить счет.

- Хрен с тобой! - решительно отвечал банкир и вдруг заорал: - Только не вздумай экономить! Какую ты мне дрянь с утра подсовывал? Чтоб последнюю модель со всеми примочками и прибамбасами! Что мы, нищие?!?

- Будет сделано! - радостно отрапортовал Яненко.

Рига 2000