Алекс Орлов

Западня

1

Шел дождь, крупные капли молотили по крышам, разбиваясь в мелкую пыль и смывая грязь в водосточные трубы. Над соседним районом светило солнце — там на полную мощность работали ионизаторы. Они разгоняли дождевые тучи, и те с еще большей силой обрушивали свою мощь на не защищенные от дождя районы.

Джек Зиберт стоял у окна, смотрел на катившиеся по стеклу капли и думал о том, что полоса невезения, в которой он пребывал последние полгода, слишком затянулась. Клиенты, еще зимой занимавшие к нему очередь, растворились с наступлением лета, хотя в прошлом году в это же самое время дела шли так хорошо, что он уже собирался перебраться в район Грин-ярд, тот самый, где сейчас светило солнце и белоснежные небоскребы сверкали, словно обсыпанные сахаром.

«Сволочи», — подумал Зиберт, глядя на эти столпы делового района. Теперь он лишь завидовал их спокойному величию, а ведь еще недавно присматривался к голубоватому гиганту «Сильвермаунт». Там на двадцать шестом этаже были апартаменты, как будто специально приготовленные для его офиса.

А еще он был готов купить лицензию. Пятьдесят тысяч батов — это не пустяк. Сейчас он о таком и подумать не мог, а тогда, в полосе везения, взял и купил вместо лицензии новенький «Эсперадо». Теперь от этой игрушки толку мало, нет денег на сменные картриджи, и машина стоит в подземном гараже, накручивая в долг платежи за парковку.

Вчера ушла Рози Блюменталь. Она работала у Джека ровно год. Рози мечтала о карьере кинозвезды и приехала в Эртвуд из провинции. Не попав с первого раза в обойму мало-мальски востребованных актеров, она искала место, где не напрягаясь можно зарабатывать себе на жизнь и время от времени «ловить на живца». Это был термин Рози, под ним подразумевалось, что она соблазнит какого— нибудь средненького кинопродюсера. Для этого у Рози были все данные. Ее шикарным формам и походке могла позавидовать иная кинозвезда первой величины. Вот только в голове у Рози было пустовато — это-то и мешало ей развить успех после первого этапа «ловли на живца».

Когда дела у Джека шли хорошо, Рози, не сходя с рабочего места, несколько раз «располагала к себе» своего работодателя, видя в нем запасной вариант.

Джек вынужден был признать, что Рози шикарная девушка, немного, правда, медлительная, но ведь мужчины в большинстве своем на это внимания не обращали.

Одним словом, Рози ушла к какому-то владельцу станции перезарядки автомобильных картриджей. Конечно, этот бедолага тоже служил для нее промежуточной ступенькой, однако самолюбие Джека было ущемлено.

Впрочем, Рози ущемила не только его самолюбие, но и практическую работоспособность. У нее, не слишком умной, все же хватило ума скачать с персонального ваквантера Джека всю базу данных, включавшую множество досье, учетных карточек и разных полезностей вроде адресов мастерских по изготовлению фальшивых документов и ателье перепрошивки слэш-чипов с удостоверений личности. После этого она отформатировала квантовый носитель и оставила Джека с носом. Вернее, с запиской, в которой написала следующее:

«Палучиш архиф кагда расплатишся сомной полностью. Ты мне должин восемь тыщ батов».

Она была права, эта тупая секс-бомба. Джек действительно задолжал ей. Причем он самолично удвоил ей жалованье прошлым летом — так на него подействовали «особые отношения» с секретаршей. Без базы данных он остался почти как без рук, притом что для Рози эта информация была бесполезна, поскольку Джек хранил ее в зашифрованном виде. Шифр остался у него, но что толку?

Уход Рози не был катастрофой. Без нее, да и без базы данных можно было как-то обойтись. Кое-что у Джека оставалось в записной книжке, многое он помнил.

Однако долги…

Мистер Банзо, владелец офисного здания, уже трижды напоминал Джеку о его долге. Теперь с него причиталось целых двенадцать тысяч батов.

С владельцем дома, где Джек жил, были те же проблемы. Он угрожал выбросить вещи Джека на улицу, если тот до конца недели не внесет плату за все просроченные месяцы. Это тоже порядка десяти тысяч.

Одним словом, набежало. Тяжело вздохнув, Джек взглянул на небо. Дождь наконец прекратился, и выглянуло солнце, однако оно не радовало. Совсем не радовало.

Зазвонил диспикер. Это мог быть долгожданный клиент или же один из кредиторов.

Джек не хотел отвечать, но желание заработать заставило его нажать клавишу ответчика, правда, не включая видео.

— Але…

— Мистер Зиберт, очень хорошо, что я вас застал.

Узнав голос Банзо, Джек сокрушенно покачал головой:

— Я уже собирался уходить, мистер Банзо…

— Вы должны немедленно погасить вашу задолженность, мистер Зиберт.

— Я обязательно внесу деньги, мистер Банзо, — без особой уверенности пообещал Джек. — Если потребуется, продам машину — у меня новый «Эсперадо» — и тогда…

— Я не хочу углубляться в ваши проблемы, мистер Зиберт. Желаю вам поскорее раздобыть денег, в противном случае с понедельника я прикажу охранникам не пускать вас в офис… И еще — я также не смогу далее закрывать глаза на ваши пончики. Всего хорошего, мистер Зиберт.

— И вам всего хорошего, — упавшим голосом произнес Джек, но Банзо уже отключился.

— О-хо-хо… — простонал Джек и закрыл лицо ладонями. «Пончики» были еще одной его болью. Для того чтобы оказывать услуги частного детектива, чем он занимался, ему нужна была соответствующая лицензия. Стоила она немало — пятьдесят тысяч.

По закону, мистер Банзо не имел права сдавать офисы фирмам без лицензии. И на этот случай у Джека Зиберта она была. Правда, только на производство пончиков.

И хотя никакими пончиками Джек не занимался и мистер Банзо прекрасно об этом знал, он до поры до времени закрывал на это глаза, ведь Джек исправно вносил арендную плату.

Теперь из союзника он превращался во врага Джека, поскольку собирался шантажировать должника неправильной лицензией. Банзо вполне мог заявить на него в полицию, сказав, что ничего не знал о деятельности арендатора. Прикрываясь пончиковой лицензией, Джек занимался слежкой за неверными супругами, а за хорошую плату брался за розыск потерянных домашних животных. Случалось рыскать и по злачным местам, разыскивая сбежавших из благополучных семей подростков.

Богатые клиенты рекомендовали его своим друзьям и знакомым как человека, которые умеет решать проблемы. И вот теперь наступил такой день, когда он, по-видимому, уже решил все их проблемы.

2

«Нужно действовать, а не ждать, когда на голову свалится миллион батов», — сказал себе Джек и отошел от окна.

Сидеть в офисе не было смысла, требовалось сделать то, что он откладывал со дня на день, а именно — продать машину, обстановку в квартире, мебель в офисе и еще кое-какие дорогие безделушки из серебра, запонки с брильянтами, золотые заколки для галстука.

За все это можно было выручить приличные деньги. Что-то раздать кредиторам, чтобы не вздумали идти в суд, а на остальное жить поскромнее в ожидании очередной полосы везения.

Закрыв офис, Джек спустился на лифте и вышел в холл.

Стоявший на часах швейцар холодно взглянул на него, а ведь еще несколько дней назад раскланивался, сгибаясь пополам. Как видно, мистер Банзо не делал секрета из финансового положения своих арендаторов.

«Ну и пусть, — мысленно пригрозил им Джек. — Как только снова окажусь на плаву, ни за что не сниму у них офис. Ни за что».

Оказавшись на улице, Джек огляделся. После ливня по асфальту текли целые реки воды, а на верхних этажах городских джунглей уже немилосердно пекло солнце. Оно испаряло влагу, создавая тропический эффект. К этому прибавлялся запах перегретых моторов и нескончаемый шелест резиновых шин. Автомобили катились сплошным потоком, и никакая непогода не могла помешать им.

Неподалеку из вентиляционной шахты с ревом вырывался чистый воздух — его закачивали в магистрали в трех сотнях километров от Эртвуда. Джек потянул носом, надеясь уловить не испорченные автомобильными выхлопами ароматы дикого леса, умытых росой лугов или тихой реки в конце концов, но ничего не почувствовал. Город есть город. Когда-то в нем были парки, бульвары и скверы, однако содержать их было экономически нецелесообразно, поэтому деревья вырубили, траву залили асфальтом, а чистый воздух в городские кварталы нагнетали компрессорные станции.

Подойдя к краю тротуара, Джек поднял руку, и возле него, разбрызгивая воду, остановился желтый потрепанный «Паскаль» с водородным двигателем. Опустилось поцарапанное стекло, Джек увидел лицо таксиста.

— Куда-нибудь поедете, сэр, или просто время решили узнать?

— Поеду, — сказал Джек, не в силах оценить шутку таксиста.

Он забрался в салон и рассеянно уставился в переднее стекло, ожидая, что машина тронется, однако этого не произошло — таксист вопросительно смотрел на пассажира.

— Ах да, — вспомнил Джек и, достав из кармана платежную карточку, протянул водителю. Тот вставил ее в приемное гнездо и спросил:

— Куда поедем?

— Бульвар Маркус, сто пятьдесят три.

— Бульвар… Маркус… — повторил таксист, вводя информацию в навигационную машинку. Вскоре на электронной карте города замигал желтой ниткой выбранный маршрут, а в верхнем углу экрана — стоимость проезда: 4,95.

Джек облегченно вздохнул. У него на карточке оставалось всего пять батов.

— Теперь все в порядке, сэр, — сказал шофер.

«Паскаль» взревел водородным движком и, резко взяв с места, вклинился в поток автомобилей.

— Вы местный? — неожиданно спросил водитель.

— Нет, неместный, — нехотя ответил Джек.

— А я местный. Помню те времена, когда в городе еще попадались деревья. Маленькие, общипанные и чуть живые, но все же деревья…

Джек опасался, что водитель начнет развивать эту тему, говорить ему сейчас совершенно не хотелось. Однако таксист как начал разговор, так его и закончил и не проронил больше ни слова.

Бульвар Маркус находился в этом же районе, подверженном воздействию всех природных стихий и не имевшем дорогостоящих ионизаторов. Через пятнадцать минут машина остановилась на первом ярусе бульвара возле дома 153. Отсюда было удобнее спускаться в подземный гараж, где уже давно стоял без применения «Эсперадо».

Получив от таксиста свою практически опустошенную карточку, Джек спустился под сумрачные своды гаража и, пройдя вдоль поредевших за день рядов автомобилей, направился к будке охранника.

— Слушаю вас, сэр, — произнес тот, выходя навстречу.

— Я хочу забрать свою машину. Вон тот серебристый «Эсперадо». Я должен продать его, чтобы оплатить кое— какие долги, включая и долг вашему хозяину за парковку.

— «Эсперадо»? — переспросил охранник и, обернувшись, посмотрел на припорошенную пылью машину так, будто видел ее впервые. — Боюсь, это невозможно, сэр.

— Почему?

— Потому что ее опечатали судебные исполнители.

— Судебные исполнители? — удивился Джек. — Откуда они здесь взялись?

— Их пригласил наш хозяин, сэр. Таковы правила, мы всегда так поступаем, если кто-то не платит. Хозяин подал в суд, судья принял решение арестовать и продать машину.

— Но ведь я хочу сделать то же самое! — прокричал Джек.

— Понимаю вас, но ничем помочь не могу. Может, вам полегчает, если я скажу, что кроме вашего автомобиля арестованы еще два?

— Едва ли, — хрипло произнес Джек. — Можно я взгляну на машину?

— Конечно, — сказал охранник, пожимая плечами, однако в его взгляде появилась подозрительность. Кто знает, что может сделать этот раздражительный господин? Охранник работал здесь не первый год и повидал всякое.

Вместе они подошли к «Эсперадо», и Джек смог убедиться, что все дверные замки заклеены оранжевыми полосками с гербом города.

— Не стоит так переживать, сэр. Когда вашу машину продадут, мой хозяин заберет только то, что ему причитается. А все остальные деньги вам вернут. Я это точно знаю.

— И когда продадут машину?

— Судебные инстанции неповоротливы, но еще не было случая, чтобы они не управились за два месяца.

— Но я не могу ждать денег два месяца! — воскликнул Джек, снова теряя над собой контроль. — Они нужны мне в конце недели!

— Суды не работают так быстро, это же не убийство, а всего лишь небольшая задолженность.

Джек помолчал, потом махнул рукой и пошел к лифту.

— Где вас искать, сэр, через два месяца? Может, оставите адрес или номер диспикера? — крикнул ему вслед охранник.

— Не нужно меня искать, — не оборачиваясь ответил Джек. — Я вас сам найду.

3

Поднимаясь на четвертый этаж, где находилась его просторная квартира, Джек придумывал фразу, которую надо будет сказать домовладельцу. Ему он не платил уже четыре месяца, и их отношения напоминали детскую игру «в догонялки».

В последнее время мистер Шпеер все чаще пытался перехватить нерадивого жильца и поговорить с ним, однако Джек использовал преимущество в силе и скорости и уходил от разговора.

Лифт остановился, створки открылись, и Джек ступил в небольшой уютный холл.

К счастью, мистера Шпеера здесь не оказалось.

Джек быстро прошел по коридору к дверям своей квартиры, открыл замок магнитной карточкой и, оказавшись в прихожей, торопливо закрыл дверь. Постоял немного, приходя в себя, и огляделся. Когда-то он чувствовал себя здесь в безопасности: мой дом — моя крепость.

Просторный офис прежде тоже казался ему чем-то незыблемым. Теперь и там, и в квартире Джек чувствовал себя словно в осаде. Это было неприятное ощущение.

Он постоял еще немного, потом вышел в гостиную и начал поиски всего того, что могло представлять интерес для скупщиков в ломбарде.

О мебели пока речь не шла. Она была слишком громоздкой, хотя в свое время Джек потратил на ее приобретение пять тысяч. Сейчас, если повезет, за нее можно выручить тысячи две.

Из более ликвидных вещей Джек подобрал массивную серебряную статуэтку, представлявшую собой разъевшуюся статую Свободы, бронзовый подсвечник, который он неожиданно для себя купил в антикварном магазине, когда денег было в избытке и казалось, что нужно вести себя как подобает «культурному человеку». А культурный человек, в понимании Джека, должен был покупать старинную бронзу и картины.

Кстати пришлись и трое часов «Арнез» — в стальном, золотом и платиновом корпусах. За них можно было выручить не меньше трех тысяч. Две золотые заколки для галстука — на одной был зеленый камешек. Они потянут на тысячу батов.

Еще тысяча нашлась в кармане выходного костюма — десять стобатовых билетов Государственного банка, узких, как магнитная отмычка.

Последним ценным предметом являлся пистолет «х.25». Отличная машинка штучной работы с титановым напылением и электрическим спуском. Правда, патронов к нему не осталось. Как-то Джек расстрелял их во время выезда к морю со своей «официальной девушкой» Люсией. Позже он хотел купить патронов, но все как-то было недосуг. Дела — деньги, деньги — дела. А потом это стало не по карману. Патроны стоили по сто батов за дюжину.

Пистолет Джек покупал у «черного дилера», разумеется, без всяких документов, а уже потом «машинку» доводили в подпольном ателье. Центровали, шлифовали, закаливали, пока из обычного армейского «уиндема» не получился хищный красавец «х.25».

Джек лишь однажды применил его по живой цели.

За городом, возле ресторанчика в деревенском стиле трое разбойников в сумерках остановили его машину, наставив на лобовое стекло дуло дробовика. Джеку пришлось выйти и стрелять от бедра — только один раз. Выстрел из «х.25» разорвал вооруженного бандита пополам. Такой чудовищный эффект оказался неожиданным даже для самого Джека.

Вот какой замечательный был пистолет. Знающие люди не задумываясь дали бы за него десять «косых». Но это — знающие, а приемщики ломбарда в лучшем случае дадут пять сотен. Для них это обычный пистолет, к тому же не новый.

Сложив свои сокровища в брезентовую сумку, Джек решил прямо сейчас отправиться в скупку, а уже потом вернуться и забрать лучшие костюмы, аудиопост фирмы «Маверик» и видеокальцер с трехмерным экраном.

Одним словом, приличного барахла в квартире еще набиралось порядком.

4

С сумкой в руке Джек открыл дверь и вышел в холл, где его уже с нетерпением ожидал домовладелец — мистер Шпеер.

В качестве подкрепления он привел семерых родственников, приехавших из небольшого городка Твинстен.

Твинстен славился тем, что все мужчины там были либо борцами, либо лесорубами. Глядя на этих молодцов с бычьими шеями, Джек так и не решил, что им ближе.

Несмотря на свое явное преимущество, борцы-лесорубы были вооружены еще и бейсбольными битами.

— Вы очень кстати появились тут, мистер Зиберт, — сказал домовладелец. — Я бы хотел получить наконец свои деньги.

— Я как раз иду в ломбард, чтобы сдать свои вещи, мистер Шпеер, а потом из вырученных денег расплатиться с вами, — соврал Джек.

— Едва ли вырученных денег хватит, чтобы вернуть мне долг, мистер Зиберт, — учтиво возразил Шпеер. — Лучше вам вернуть вещи в квартиру, чтобы я сам мог продать их. Что-то выручу за мебель, что-то за костюмы, часы, возможно, золотые запонки или заколки для галстука с камешками…

— Вы забыли серебряную статуэтку и подсвечник, — напомнил Джек, все больше раздражаясь. — Однако до решения суда эти вещи принадлежат мне, и вы не имеете права…

— Да все я имею, — усмехнулся Шпеер и покосился на живую стену из борцов-лесорубов, которые в нетерпении переминались с ноги на ногу. — Я говорил с владельцем подземного гаража, так он сообщил мне, что арестовал ваш автомобиль. Полагаю, мне следует сделать то же самое. Оставьте свои вещи и ключ от квартиры, мистер Зиберт. Тогда мы отпустим вас с миром. Так уж и быть, я еще неделю подержу эту квартиру на случай, если вы каким-то чудом поправите свое финансовое положение… Давайте вашу сумку… — Шпеер протянул руку.

— Я вам ее не отдам.

— Ну что же… — Домовладелец вздохнул. — Джошуа, начинай…

Борец с бычьей шеей выделился из общей массы и двинулся к несговорчивому должнику, глядя на него совершенно беззлобно.

— Ах, вот вы как! — воскликнул Джек и, отступив на шаг, выхватил из сумки пистолет. Впрочем, вид оружия обеспокоил только мистера Шпеера. Борец-лесоруб лишь взглянул на пистолет и сразу определил:

— В нем патронов нет. «Собачка» опущена.

— А вот и есть! — сблефовал Джек. — Давай, Джошуа, подходи! Получишь пулю в брюхо!

Джошуа неотвратимо наступал, не поверив Джеку.

— Надо же, — усмехнулся тот невесело. — Теперь даже борцы разбираются в оружии.

Демонстрируя покорность, Джек убрал пистолет в сумку и протянул ее борцу. Джошуа переложил бейсбольную биту в левую руку, а правой взялся за сумку. В этот момент Джек ударил его ногой под колено.

Борец хрюкнул и рухнул как подкошенный. Джек перепрыгнул через него и попытался с разбегу прорваться через стену других близнецов-лесорубов.

Для них столь решительные действия Джека оказались полной неожиданностью, и в первые несколько мгновений ему удалось свалить еще двоих коварными ударами в пах и в печень, однако он был стеснен сумкой, с которой ни за что не хотел расставаться, и вскоре получил по голове битой.

5

Очнулся Джек на полу в холле первого этажа. Рядом с ним стоял мистер Шпеер, чуть поодаль его борцы-лесорубы. Джек с удовлетворением отметил, что теперь их на три меньше.

— Ну вот и хорошо, — добродушно улыбаясь, сказал домовладелец. — Вот вы и пришли в себя, мистер Зиберт, а то я уже хотел «Скорую помощь» вызывать. Вот, возьмите мешочек со льдом, у вас на голове здоровенная шишка…

Джек проверил рукой и действительно обнаружил шишку величиной почти с еще одну голову. Взяв мешок со льдом, он пристроил его на ушибленное место.

Придерживая лед одной рукой, другой Джек ощупал карманы. У него осталось только удостоверение личности. Сумки, разумеется, тоже не было видно.

Подтянув ноги, Джек поудобнее оперся спиной о стену:

— То, что вы сделали, мистер Шпеер, называется мародерством. На войне за это расстреливают.

— К счастью, мы не на войне, — возразил домовладелец. — И потом, мародеры не составляют описей изъятого. Вот, полюбуйтесь…

С этими словами Шпеер протянул Джеку лист бумаги, на котором ровным почерком были перечислены все отобранные у него богатства. Начиная с золотых галстучных заколок и заканчивая пустой платежной карточкой.

— Ну что, я ничего не забыл? — спросил Шпеер.

— Как будто ничего, — вынужденно согласился Джек. Он проиграл, и протестовать уже не имело смысла.

— В таком случае я предлагаю вам подписать два экземпляра этого документа в знак того, что вы не имеете ко мне претензий и добровольно передали все эти вещи… — Шпеер улыбнулся и протянул Джеку авторучку и второй экземпляр, затем любезно предложил подержать мешочек со льдом, пока Джек ставил подпись.

— Как видите, я поступаю с вами честно, мистер Зиберт, — сказал домовладелец, принимая список. — И лучше вам уйти, я бы не хотел, чтобы вас еще раз побили мои родственники. Они вот-вот вернутся из госпиталя.

Упершись спиной в стену, Джек поднялся, постоял несколько секунд, прижимая к голове лед и превозмогая тошноту. Затем покачнулся и шагнул к выходу. Ему действительно не стоило здесь задерживаться.

Слегка пошатываясь, он вышел на улицу и сощурился от яркого солнца, которое стояло высоко и доставало до самого дна улицы.

Немного заторможенно Джек стал прикидывать, куда ему пойти. По всему выходило, что единственное место, где ему могли оказать помощь, находилось в соседнем районе города, который назывался Зеленым Островом. Это название осталось с тех времен, когда Зеленый Остров был огромным парком — «легкими города».

В районе со столь красивым названием жила официальная девушка Джека — Люсия. Он поддерживал с ней отношения в течение последних двух лет. Эти отношения то затухали, то разгорались с новой силой. Все зависело от того, насколько хорошо у Джека шли дела.

Во время последней полосы везения он успел сделать Люсии множество дорогих подарков и теперь считал себя вправе попросить у нее помощи — две-три тысячи батов, чтобы протянуть пару месяцев до того момента, когда ему отдадут деньги, которые останутся от продажи машины. Даже если Шпеер доберется до этих средств, Джек все же рассчитывал получить еще тысяч пять-шесть.

Разумеется, мистеру Банзо, владельцу офисного здания, Джек из этой суммы ничего отдавать не собирался.

Не то чтобы он принципиально не платил долгов, просто в данный момент это было невозможно. Может быть, потом, когда дела пойдут получше…

Несмотря на натужную работу компрессорных станций, нагнетавших в город чистый лесной воздух, потоки машин успевали производить достаточное количество углекислого газа, чтобы свести работу городской вентиляции на нет. Джеку даже показалось, что он испытывает удушье.

Впрочем, он старался держаться бодро и вскоре выбросил в урну пакет со льдом. Потом оглядел костюм. Пока еще тот смотрелся прилично, но через два-три дня все могло сильно измениться. В особенности это касалось лица — щетина придает неряшливый вид, а в благополучных районах города полиция относилась к бродягам весьма недоброжелательно.

6

Остановившись возле одной из витрин, Джек пригладил растрепавшиеся волосы. Невольно его взгляд упал на выставленные за стеклом головки сыра и тонкие сурмийские колбасы.

Вроде ничего особенного, однако теперь такая еда была для него недоступна. Джек сглотнул голодную слюну. Он вспомнил, что сегодня еще ничего не ел.

«Ладно, перехвачу чего-нибудь у Люсии», — успокоил он себя и пошел дальше.

В следующей витрине было мороженое, которое Джек тоже любил, но в долг здесь не давали.

Стараясь идти быстрее, он невольно принялся вспоминать, где в последний раз видел пункт раздачи бесплатного супа для городской бедноты.

На окраине. Неподалеку от складов «Конни-Самуил»…

«Какой ужас! Я уже готов жрать эту баланду!» — одернул себя Джек. Чтобы избавиться от подобных мыслей, он стал разглядывать прохожих. В особенности девушек.

Прежде они впивались в него глазами, должно быть, чувствуя запах денег. Теперь, к удивлению Джека, испуганно сторонились его и даже оглядывались в поисках полицейского.

Без платежной карточки воспользоваться платными переходами было невозможно, а потому Джеку пришлось идти по одной стороне улицы. Это удлинило дорогу почти в два раза, но перебегать улицу в неположенном месте было равносильно самоубийству. По закону водитель мог давить такого пешехода, как если бы он был облезлой кошкой.

Спустя два часа, изрядно натрудив ноги и взмокнув от духоты, Джек наконец увидел дом Люсии.

Под ее окнами стоял красный «Эливат», которому не было и полугода. Джек подарил его Люсии во время одного из приступов щедрости, о которых позже всякий раз жалел.

Еще за последний год он подарил ей с полдюжины колец с брильянтами, несколько пар серег, жемчуг, десяток платьев от «Эмми&Дьюкс»… Эх, да всего и не перечислишь.

«Лучше бы купил лицензию», — заметил себе Джек. Затем, опомнившись, похлопал себя по карманам и в заднем брючном нашел сложенный вчетверо дубликат лицензии на производство пончиков. Оригинал он хранил в банковской ячейке.

Но чем теперь могла помочь «пончиковая» лицензия?

«Ничем», — сам себе ответил Джек и шагнул в прохладный подъезд.

Сторожившая покой жильцов консьержка невнятно ответила на приветствие Джека и, подобрав губы, как-то странно на него посмотрела.

Это было удивительно — прежде она была ему рада, поскольку Джек часто ее подкармливал, оставляя на столике один-два бата.

Пройдя по коридору, он остановился напротив двери и нажал кнопку звонка.

Было слышно, как внутри квартиры прозвучал гонг. Этот новомодный звонок Джек тоже оплатил из своего кармана.

Открыть дверь ему не спешили. Пришлось позвонить еще раз. Только после этого в глубине квартиры послышались какие-то невнятные звуки, которые позже оформились в торопливые шаги.

Щелкнул замок, тяжелая дверь открылась, и появилась Люсия — в шелковом халате на голое тело и с лихорадочным румянцем на щеках. Джеку это румянец был знаком. Он проступал на хорошеньких щечках Люсии только во время занятий сексом.

— Привет… — сказал Джек, отгоняя посторонние мысли. В конце концов ему нужны были только деньги.

— Ха! Явился! — хрипло воскликнула Люсия. — Приличный человек после такого постыдился бы припереться!

Чувствуя себя виноватой, Люсия избрала тактику нападения.

— Ты не одна? — уточнил Джек, еще не зная, как к этому отнестись.

— А я перед тобой не обязана отчитываться! Ты мне никто!

— Я тебе никто, но я содержал тебя… И я имею право задать тебе этот вопрос: ты не одна, Люсия?

— Он меня содержал! — вспыхнула изменница. — Да как у тебя язык поворачивается сказать такое?! Четыре последних счета вернулись мне обратно! В банке сказали, что ты банкрот! Тоже мне благодетель! — Люсия набрала в легкие побольше воздуха, а потом выпалила, зло сузив глаза: — Нищий!

Джек еще не нашелся, что сказать, когда за спиной Люсии появился ее новый дружок. Субъект лет сорока пяти с бесцветными глазами и слегка тронутой сединой шевелюрой. Хуже всего было то, что этот парень появился в халате Джека, который обошелся ему в четыре сотни батов. Джек был уверен, что и пахло от этого мерзавца его одеколоном, оставленным в ванной на полочке.

— Убирайся отсюда, ублюдок, — произнес незнакомец уверенным тоном. — Ты больше не дотронешься до этой девушки. Это тебе говорю я, Берт Шнайдер. У тебя только несколько секунд, чтобы раствориться в полуденном смоге, иначе я размажу твою задницу по стене.

С этими словами новый дружок Люсии достал из кармана халата полицейский значок и показал его с таким видом, будто ожидал, что теперь Джек сгинет, словно призрак.

Уверенность, с какой новый дружок доставал из кармана бляху, добила Джека окончательно. Он метнулся вперед, но был атакован завизжавшей Люсией, встретившей его лапками с острыми коготками. Джек чувствовал, как они впиваются в его лицо, однако это уже было неважно. Через ее плечо длинным ударом он достал полицейского точно в нос.

Получив по физиономии, новый дружок отлетел к стене и упал вместе с небольшой полочкой, обрушив стоявшие на ней пузырьки и маленькие статуэтки с цветочками, которые так любила Люсия.

Отшвырнув от себя визжащую изменницу и чувствуя, как начинают жечь оставленные ее коготками царапины, Джек, не ожидая ничего хорошего, побежал по коридору и выскочил в холл.

Старые навыки еще действовали, и вместо того чтобы поспешить на улицу, Джек спрятался в холле за угол.

Вскоре послышался топот, и в двух шагах от себя Джек увидел знакомый халат и большой черный пистолет — дружок Люсии бросился в погоню за обидчиком.

Действуя машинально, Джек выбил оружие, а затем приложил противника в ухо и по печени. Когда тот свалился, Джек еле сдержался, чтобы не заехать ему ботинком по физиономии, но вместо этого подобрал пистолет и, сунув его за пояс, выскочил на улицу мимо онемевшей от ужаса консьержки.

7

Оказавшись на улице, он огляделся, однако здесь все было спокойно. Страдавшие от жары немногочисленные пешеходы топали по пыльным тротуарам, брезгливо косясь на проносившиеся рядом напористые и шумные автомобили.

Джек пошел вдоль домов, решив поскорее убраться вглубь района. Здания здесь были не так высоки, как в центре, да и улицы поуже, так что спрятаться труда не составляло.

Едва Джек свернул за угол, как послышался вой полицейских сирен. Ему пришлось пробежать через несколько дворов, прежде чем он наконец остановился и прислонился к стене, чтобы перевести дух.

Что делать дальше, Джек представлял себе плохо. Возможно, виной тому была жара, а может, огорчение из-за предательства Люсии. Все-таки когда-то у них были чувства. А были ли?

Вытащив из-за пояса захваченный пистолет, Джек повертел его в руках, а затем бросил в стоявший неподалеку мусорный ящик. Таскать с собой полицейское оружие было бы настоящим сумасшествием.

«Куда теперь? — спросил себя Джек. — Неужели действительно в очередь за похлебкой?»

Как-то так получилось, что в суете последних лет он все время зарабатывал деньги и проматывал их, покупая подарки любовницам. А друзей в этом городе так и не завел.

Вместо них были деловые партнеры, клиенты, несколько знакомых полицейских — как же без них, при его-то работе. Те относились к частнику с презрением и снисходили до общения с ним только ради денег.

Неожиданно в голове Джека всплыло имя — Рон Барнаби. Старый добрый приятель, с которым Джек познакомился лет восемь назад. Барнаби жил недалеко от Зеленого Острова. Джек даже помнил название улицы, где стояло здание, в подвальном помещении которого жил Рон. Она называлась Дипстаун.

Кажется, Барнаби жил у каких-то родственников и хвастался, что находится на их полном обеспечении. Что, дескать, даже работать ему не надо.

Джек попытался вспомнить, когда они виделись последний раз.

Кажется, после их встречи прошел год. Или два? Наверняка он помнил лишь то, что это было летом.

Определившись, какого направления нужно держаться, Джек пошел вдоль стен, чтобы в случае необходимости юркнуть в подворотню.

Ему пришлось изрядно поплутать, ведь чтобы перейти от квартала к кварталу, требовалось перебираться через проезжую часть, а это оказалось нелегко, потому как почти все подземные переходы были платными.

К тому же Джеку нельзя было показываться на самых людных улицах, ведь там могли оказаться полицейские с описанием злоумышленника, избившего офицера полиции.

Улица Дипстаун была, так сказать, границей между бедными, грязными окраинами и более благополучным центром. Вывески на магазинах здесь были дорогие, витрины большие и чистые, однако возле них частенько попадались люди в старой одежде, бесцельно шатавшиеся по тротуарам. Асфальт на проезжей части был изрезан сеточкой трещин. Попадались и рытвины, на которых подскакивали проезжавшие автомобили.

Напротив нового торгово-развлекательного комплекса, на другой стороне улицы Джек увидел знакомое трехэтажное здание. Одна его половина была выкрашена в желтый цвет, другая — в розовый.

Во всю длину розовой половины на уровне второго этажа тянулась надпись: «Ресторан и кулинарная торговля Грея Фиглера».

«Грей Фиглер, — повторил про себя Джек. — Кажется, дочь Рона Барнаби — жена этого Фиглера».

С того места, где стоял Джек, были видны половинные окна подвального этажа, где должен был обитать сам Барнаби.

Джек еще раз окинул взглядом двухцветное здание. Складывалось впечатление, что оно медленно погружается в растопленный летним солнцем асфальт.

«Бред какой-то. Это от голода».

До ближайшего бесплатного перехода под улицей было шестьсот метров, об этом сообщал указатель, стоявший у входа в платный переход. Появлявшиеся из дверей развлекательного комплекса люди в большинстве своем спускались в него, ни о чем не беспокоясь. Для Джека это была непозволительная роскошь.

Собравшись с силами, он сделал бросок на шестьсот метров до бесплатного перехода, где было довольно грязно и пахло мышами, а затем еще шестьсот — к дому с подвальным этажом.

Поскольку раньше Джек видел это здание только со стороны, ему пришлось обойти вокруг, прежде чем он обнаружил узкую дверь, расположенную в глубоком приямке. Было заметно, что ее часто открывали.

Спустившись по выщербленным ступенькам, Джек постучал в дверь, отчего ему под ноги посыпалась отслоившаяся краска.

Поначалу на его стук никто не отозвался. Джек уже думал постучать еще раз, но услышал шорох, а потом звук отодвигаемого засова. Дверь распахнулась, и из сырого полумрака показался человек. Поскольку света было мало, он щелкнул включателем, и под потолком слабо засветилась пыльная лампочка.

— Рон, это ты, что ли? — удивился Джек. Лицо его знакомого трудно было узнать. Правая щека опухла, под глазом красовался примерно трехдневной давности синяк, дополнял картину слой седоватой щетины.

— Лейтенант? — удивился Барнаби, на его физиономии появилась улыбка. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Ну заходи… — Барнаби посторонился, пропуская гостя в подвал, затем тщательно запер дверь и, снова улыбнувшись Джеку, сказал: — Иди за мной, я тебя провожу до своих апартаментов, только голову держи пониже, здесь потолки невысокие.

Джек поспешно пригнулся. Он еще чувствовал огромную шишку на голове, которая давала о себе знать при каждом шаге.

Они прошли по узкому, пропахшему плесенью коридору, загроможденному истлевшими картонными коробками. За вереницей ржавых бочек Барнаби остановился и толкнул незаметную в полутьме дверь.

На стену коридора упала полоска света, и Джек следом за хозяином вошел в жилую комнату.

8

В комнате было чисто и светло. В ней имелось все самое необходимое — диффузионный холодильник «Хенде», видеокальцер «Сатурн», а также кровать с надувными матрацем, подушкой и одеялом — комплект для бедняков. Какие-то разномастные шкафы, этажерки… Джек заподозрил, что они были подобраны на свалке.

— Ну как тебе? — Барнаби обвел рукой свое жилище. — Я не плачу за это ни одного бата.

— Неплохо, — сказал Джек, заметив у стены длинную шеренгу бутылок из-под дешевого, но крепкого пойла «Небраска».

Все увиденное производило удручающее впечатление, которое усугублялось внешним видом Барнаби и его грустной, какой-то робкой улыбкой. Еще год назад этот человек был другим. Или больше года?

Джек вспомнил прежнего сержанта Барнаби. Это был крепкий, скорый на подъем боец. Он хорошо командовал своими людьми и часто ходил в разведку.

Если ночью разведка сталкивалась с противником, Барнаби со своим ножом был неудержим.

— Что-то ты, лейтенант, невесел, — нарушил молчание Барнаби. — Когда мы виделись прошлый раз, ты выглядел иначе.

— А когда это было?

— Год назад. Мы встретились на ярмарке, ты еще был с какой-то бабой…

— Да, — вздохнул Джек. Он был тогда с Люсией, а потом довез Барнаби до дома. — С тех пор многое изменилось.

— Полоса невезения? — невесело усмехнулся Барнаби.

— Полоса, будь она неладна. Ты-то как здесь поживаешь?

— Мне всего хватает, мое дело стариковское. Все, что нужно, приносит дочь. Что-то прирабатываю — гружу, мету. Одним словом, делаю что придется. Постоянной работы нет — старый солдат никому не нужен…

— Ты бы мог устроиться охранником.

— На эти места и молодых хватает, а мне с моими сорока пятью годками да «волчьим билетом» ничего не светит. Прежде чем принять человека в охрану, о нем собирают сведения, а у меня — сам знаешь, уволен за дисциплинарный проступок с лишением пенсии…

— Закладываешь? — спросил Джек, кивая на стоявшие у стены бутылки.

— Случается. Но нечасто, конечно. Я меру знаю…

— Кто тебя под глаз приложил?

— Где? Под глазом?

— Под глазом, Рой, под глазом.

— Ну, это… — Барнаби вздохнул. — Это меня зять, по-семейному. Ты ничего такого не думай.

— Я не думаю.

— Нет, Джек, ты думаешь! Я это по твоему лицу вижу! — забеспокоился Барнаби. — Не смей вмешиваться в мои дела, ты мне теперь не командир.

— Я не вмешиваюсь. — Джек поднял руки, словно сдаваясь, и, отступив, присел на скрипучий стул.

Они помолчали.

— Ты знаешь, я до сих пор не могу простить себе, что ты из-за меня в ту драку влез, — сказал Джек.

— А как я мог не влезть? А если бы меня били, ты бы что, стоял и смотрел?

— Ну, драку-то ту я сам затеял…

— Драку ты затеял, — согласился Барнаби, — а челюсть майору я сломал.

Сказав это, бывший сержант расправил плечи и заулыбался.

— До сих пор помню, как он выскочил на меня — прямо под правую руку. Я как врезал, он через три стола перелетел…

— Через два, — возразил Джек.

— Ну хорошо, пусть через два, — легко согласился Барнаби. — Но это тоже неплохо.

Они снова помолчали.

— Эх, воспоминания, — покачал головой Барнаби. — Выпить бы.

— Значит, все-таки поддаешь?

— Поддаю, — признался ветеран. — Иногда вспоминаю наших ребят — Шолквера, Парризи, Лескера… И думаю: вспоминают ли они нас?

— Их, может, уже и в живых никого нет. Нас же перед самой кампанией выгнали. Неизвестно, кто уцелел после наступления.

— Может, и так, но мне хочется думать, что все они живы и им там лучше, чем нам в этом большом городе, где никто никому не нужен… Пять лет прошло, а я никак не привыкну. В старика здесь превратился, как будто свою молодость на войне забыл.

Где-то в подвале раздался звук удара, будто хлопнули деревянной крышкой.

Барнаби вздрогнул и попятился от двери.

Джек был удивлен — он никогда не видел Барнаби таким.

Послышались тяжелые шаги, затем дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату вошли трое.

Тот, что показался первым, был высок ростом — на полголовы выше Джека и шире в плечах. Его мускулистый торс обтягивала дорогая спортивная майка с эмблемой популярной в городе команды «Золотые Шакалы».

Свиту этого физкультурника составляли двое не уступавших ему размерами грузчиков или вышибал. На них были синие майки с надписью «Ресторан Грея Фиглера».

«Это зять Рона», — догадался Джек, с интересом разглядывая всех троих.

— Итак, старик, — произнес Грей Фиглер, поигрывая коротким стеком. — Ты должен очистить это помещение сегодня вечером. Я пришел напомнить тебе об этом. Было время, когда я предоставлял тебе и кров, и стол, но сезон бесплатных угощений прошел. Вечеринка закончилась, гостям пора разъезжаться… — Фиглер умолк и вызывающе посмотрел на Джека, который тихо сидел на стуле. Гость ничего не сказал, и Фиглер продолжил: — Надеюсь, ты не станешь выть и истекать соплями, выпрашивая у своей дочери отступных и всего такого прочего?

Барнаби молча покачал головой.

— Вот и отлично. Видимо, мое лечение пошло тебе на пользу, па-паш-ка.

Фиглер засмеялся, вместе с ним засмеялись его грузчики. Джеку эта троица напомнила недавних обидчиков — борцов-лесорубов из Твинстена.

Зять Барнаби перестал смеяться, его лицо сделалось серьезным.

— Все было бы хорошо, старичок, если бы ты не нарушил основной закон — не приводить сюда баб и всяких гостей вроде этого вот, в пиджаке. Или, может, ты думал, что тебе все сойдет с рук, раз я решил тебя вышвырнуть?

Барнаби ничего не говорил, глядя в пол.

— Ты кто? — спросил Фиглер, брезгливо дотрагиваясь до плеча Джека своим стеком.

— Я друг Рона, — ответил тот.

— Вот прямо сейчас, друг Рона, вставай и вали отсюда побыстрее. Ты понял?

— Лейтенант, не надо! — крикнул Барнаби, бросаясь к Джеку, однако было уже поздно.

Хрустнул сломанный стек, а затем в лицо Фиглера врезался кулак Джека. Бедняга отлетел к грузчикам, но Джек достал его еще несколько раз, после чего Фиглер рухнул, словно мешок с гвоздями. Его подручные пытались организовать оборону, но их было слишком мало, а Джек был слишком зол.

Если бы не Барнаби, он бы затоптал их всех троих, а так Рону все же удалось оттащить своего бывшего командира и усадить на стул.

— Джек, прекрати! — кричал он. — Он мой зять, Джек!

Наконец глаза Зиберта прояснились, и Барнаби разжал руки.

— Теперь ты понял, почему я давал ему побить себя? — сказал он.

— Боялся, что убьешь… — усмехнулся Джек, на его побелевшее лицо стал возвращаться цвет.

— Вот именно. А он муж моей дочери. Подлец, конечно, но вроде ее любит.

Барнаби подошел к бесчувственному Фиглеру и дотронулся до его носа, проверяя, не сломан ли.

Зять очнулся и, увидев Барнаби так близко, закричал:

— Простите, па-па! Простите!

Грузчики все еще пребывали в беспамятстве. Они пытались сопротивляться, и им досталось больше, чем Фиглеру. Да и выглядели они значительно хуже.

— Я не понимаю, Джек, как за эти пять лет ты еще не сел за убийство? — искренне удивлялся Барнаби, осматривая лица грузчиков.

— Папа, только не убивайте! — продолжал скулить Фиглер, отползая к двери.

— Да успокойся ты, никто не будет тебя убивать.

— Правда?

— Правда.

— Спасибо, папа.

— Дочке моей скажи спасибо.

— У меня было много работы, — сказал Джек. — Я был всем нужен и неплохо зарабатывал… — Он посмотрел на Фиглера и добавил: — Пусть Рон еще немного поживет у тебя. Потом он уйдет…

— Ко… конечно, — закивал зять. — Пу… пусть поживет. Мы ведь ро… родственники.

— И никакой полиции, парень, — напомнил Джек. — Если я увижу возле дома хоть одного копа, смерть твоя будет страшной. Понял?

— Как не понять, как не понять… — зашлепал Фиглер разбитыми губами. — Можно, мы пойдем?

— Идите.

Фиглер резво вскочил на ноги и стал поднимать начавших приходить в себя грузчиков.

С кривой улыбкой он поклонился Джеку и, пятясь, вытолкнул их в коридор, а затем осторожно прикрыл за собой дверь.

Было слышно, как вся троица поднималась по лестнице, затем кто-то из них закашлялся. Снова хлопнула крышка подземелья, и стало тихо.

— Плохо у тебя с нервами, лейтенант, — сказал Барнаби.

— Последние несколько недель совсем доконали меня, — пояснил Джек. — Кстати, он не пойдет в полицию?

— Трудно сказать, — пожал плечами Барнаби. — По крайней мере не сразу — ты здорово его напугал.

— Твоя дочь появляется здесь? — неожиданно спросил Джек.

— Очень редко, — неохотно ответил Барнаби.

— За последний год сколько раз?

— Раза три… Но ты должен понять, Джек, я ведь не жил с ее матерью.

— Но ты регулярно отсылал ей свое сержантское жалованье и поэтому сам остался без гроша.

— Мои деньги не заменили девочке отца. Ты чего пришел-то ко мне?

— Попал в безвыходную ситуацию. Мне нужно что-то поменять в жизни, чтобы выбраться из этой ямы… Офис, квартира, машина, любовница и секретарша, база данных для работы — все пропало.

— Вот как. А мне, в отличие от тебя, терять нечего. Дыра дырой, — сказал Барнаби, оглядывая свою комнатушку и словно удивляясь, как он сумел прожить здесь целых пять лет. — Однако и отсюда меня гонят. Прежде этот подвал зятю не принадлежал, он судился за него с прежним владельцем дома. Что-то у них там не сходилось. А я жил на ничейной территории спокойной жизнью. Теперь Фиглер выиграл суд и подвал стал его. Он хочет расширить дело и поставить сюда оборудование для производства соевых колбас.

— Может, поищем какую-нибудь работу?

— Да какую работу, Джек? — отмахнулся Барнаби. — Если хочешь, я свожу тебя на «черную биржу». Там за гроши нанимают рабочих без квалификации и бандитов. Я уже слишком стар для этого, а ты подойдешь…

— И это все?

— Ну… есть еще ворох старых газет с объявлениями. Иногда я собираю их в сквере на скамейках, это помогает мне быть в курсе мировых событий. Например, так я узнал, что Союз Компаний захватил Саргоссу.

Барнаби открыл один из ветхих шкафов и достал с нижней полки кипу запыленных газет.

Положив их на стол, он взял верхнюю и стал ее перелистывать.

— Вот, на предпоследней странице есть раздел «вакансии». Так… «Выгул собак» — не желаешь?

— Отметь на всякий случай.

— Отметил. Далее… «Требуется младший парикмахер со своим инструментом, оплата сдельная»…

— Давай дальше.

— «Водитель восьмиосного грузовика с опытом работы».

— Нет, я кроме бронемашины ничего не водил.

— Ты еще пилот, кажется, — вспомнил Барнаби.

— Это только название одно. Я заканчивал курсы при комитете гражданской гвардии.

— Но ты же летал на боевой машине, «Гризере», кажется.

— Да, летал. И на «Гризере», и на «Стиллхаммере», но сейчас толку от этого мало. Давай дальше.

— Ладно, идем дальше. Это уже совсем для дураков: «институт всеобщей эрекции нуждается в людях, желающих помочь науке. Питание и скромное денежное вознаграждение гарантированы».

— Нет, это нам тоже не подходит. Что-нибудь еще осталось?

— Осталось предложение для совсем ненормальных: «Крупная компания нуждается в услугах группы людей, не боящихся опасной работы, вознаграждение очень высокое».

— Очень высокое? Это нам подошло бы, — оживился Джек и взял газету из рук Барнаби. — Посмотри-ка, здесь даже номер диспикера есть. Давай пока отложим ее и посмотрим другие газеты. Может, найдем что-то более понятное.

— А чего тут непонятного? Такие объявления дают для придурков, которых можно подставить. Профессионалов, сам понимаешь, через газеты не ищут, для этого другие каналы имеются.

— Согласен.

9

Они просмотрели остальные газеты, однако так и не нашли ничего стоящего. Только предложения посидеть с ребенком, потанцевать в костюме сыра в витрине магазина или поездить на педальном автомобильчике, разукрашенном рекламными лозунгами. Мало того что предложения казались идиотскими, так и достойного вознаграждения никто не предлагал.

— Итак, нужно хвататься за то, что есть, — подвел итог Джек, отряхивая пыль с ладоней. — Здесь где-нибудь диспикер есть?

— У меня нет. Он никогда не был мне нужен… А ты что, хочешь отозваться на это объявление?

— А почему нет? Ты до самой смерти собираешься жить на чердаке или на помойке?

— Не хотелось бы, конечно. Ну хорошо, давай перейдем через улицу и попытаемся позвонить из бара. На тебе приличный костюм, тебе разрешат.

— Так мы и сделаем, Рон, только нет ли у тебя чего-нибудь поесть, а то у меня от голода уже желудок подвело?

— Я могу угостить тебя копченым мясом.

— Копченым мясом? — обрадовался Джек. — Это было бы здорово.

Барнаби открыл холодильник. Джек увидел там лишь пару бутылок молока и несколько листочков копченостей — очень тонких, разложенных в отдельные пакетики.

— Да-а, негусто у тебя.

— Густо — негусто, но это мясо мы сможем съесть уже минут через пять.

— Почему через пять? — удивился Джек.

— Потому что у меня нет денег, чтобы воспользоваться подземным переходом, а топать до бесплатного очень долго.

— Да, долго, — согласился Джек, который знал об этом не понаслышке. — А ты что же, думаешь, переход можно оплатить копченым мясом?

Джеку показалось, что от долгого сидения в подвале Барнаби повредился умом.

— Вот что значит богатство, — усмехнулся тот. — Оно оболванивает. Ладно, пойдем, я все тебе покажу.

Барнаби быстро собрался, сменил драную майку на рубашку, которая выглядела немногим лучше.

Джек пригладил перед зеркалом волосы и смахнул щеткой пыль с дорогих ботинок. От его внешнего вида зависело, удастся ли им позвонить.

Барнаби достал из холодильника говяжью нарезку и положил в карман.

— Ну, лейтенант, теперь мы во всеоружии. Идем.

Когда они оказались на улице, Джек первым делом стал озираться, опасаясь, что Фиглер не удержался от соблазна вызвать полицию, однако ни одной черной машины с красно-синей мигалкой не было. По улице пролетали гражданские автомобили, а со стороны развлекательного центра доносилась музыка.

— Говорю тебе, ты его сильно напугал, — сказал Барнаби, заметив беспокойство Джека. — Пошли в переход.

— То есть ты сейчас собираешься расплатиться с помощью мяса? — еще раз уточнил Джек, когда они уже спускались по ступеням.

— Да, с помощью мяса.

— Но там же лазерные датчики, Рон.

— Правильно. Если нет платежной карточки, ты обязан сунуть в глазок датчика руку, чтобы с тебя списали твою ДНК или чего-то там еще, я в этом не особенно разбираюсь…

Подгадав, чтобы рядом не оказалось свидетелей, Барнаби достал из кармана два ломтика говядины и, вскрыв пакетики, один ломтик передал Джеку.

— Смотри и делай как я, — сказал он и, подойдя к турникету, показал датчику кусок мяса. Тот считал информацию и включил на панели зеленую надпись «Проходите».

Шедший следом Джек в точности повторил действия Барнаби и предъявил датчику свою говядину. Снова загорелась надпись «Проходите», и довольный Джек присоединился к Барнаби.

— Теперь мы можем это съесть, — сказал Рон. Джек моментально сжевал тонкий ломтик.

— Ну как тебе?

— Вкусно, но мало.

— Я про мою систему — говядина как платежное средство.

— Очень здорово придумано. А за что еще можно так платить?

— За что угодно, главное, чтобы стоило не больше десяти батов.

— Как же это получается?

— Машинка эта — дура. Она считывает показатели, пропускает нас через турникет, а потом ищет нашей коровке соответствие в своем архиве. Ничего не находит и заносит коровку в «черный список» как неплательщицу, чтобы потом больше никуда не пропускать. Ей, машинке, и невдомек, что корову-нарушительницу давно уже съели.

— Подожди, но почему система пропустила меня, ведь я показывал мясо той же коровы…

— Нет, братец, — довольно усмехнулся Барнаби. — Ты предъявлял другую корову. Когда я получал это мясо в уплату за уборку территории перед лавкой, мясник по моей просьбе отрезал для меня мясо от кусков разных партий поставки. Он, понятное дело, посчитал это глупой блажью, откуда ему было знать, зачем мне это надо.

— Кто же тебя научил такому фокусу?

— Бродяжка один. Филиксом звали. Он когда-то программистом был, оттуда и познания.

— А где он теперь?

— Замерз прошлой зимой по пьянке.

10

Джек ни разу не бывал в торгово-развлекательном комплексе, так что Барнаби пришлось подробно его инструктировать.

— На второй этаж пускают только приличную публику, а я могу попасть только на первый.

— Так нам на второй этаж надо? — уточнил Джек, разглядывая посетителей, слонявшихся между рядами игровых автоматов. В основном здесь были подростки и сонные мужчины неопределенного возраста.

— Нет, бар на первом этаже — вон там, видишь, под вывеской «Касабланка» девка стоит крашеная?

— Ну вижу.

— Это проститутка, ее зовут Лили.

— И что?

— Ничего. Просто она удобна как ориентир. Ты зайдешь в бар, там в углу есть кабинка.

— И что я должен сказать?

— Ну, Джек, придумай сам. В конце концов тебе нужно только позвонить…

— Хорошо. Жди здесь, я пошел…

Джек собрал всю свою прежнюю уверенность и направился ко входу в бар с таким видом, словно у него в кармане лежала пара тысяч батов.

Видимо, это сработало, стоявшая «на часах» Лили сразу подобралась, готовясь прыгнуть на потенциальную жертву.

Она загородила Джеку дорогу, с чарующей улыбкой взяла его руку и прижала к своему бедру.

— Пойдем со мной, милый, я очень теплая и нежная…

— Охотно верю, дорогая, но сначала хотелось бы промочить горло.

— Поедем ко мне, там промочишь, — не отставала Лили.

— Я не люблю делать это днем, я стесняюсь.

— У тебя маленький?

— О, если бы так, — со вздохом произнес Джек и, отстранив навязчивую проститутку, вошел в зал.

Народу пока было немного, и бармен усиленно натирал стаканы, готовясь к вечернему наплыву публики. Впрочем, он сразу среагировал на костюм Джека, на его ботинки за восемьсот батов и замер, прикидывая, какие с этого клиента можно сорвать чаевые.

— Что будете пить, сэр? — спросил бармен вкрадчиво.

— Ну… — Джек окинул взглядом полки и чуть сморщил нос, словно мучительно выбирая, чего же ему хочется. — Вот что, э-э… Сначала я должен сделать звонок по городской линии.

Про городскую линию он сказал специально, ведь никто бы не поверил, что у такого представительного человека не оказалось с собой диспикера.

— Конечно, сэр, пожалуйте вон туда — в уголок. Там есть кабина.

— Но ведь там, наверное, нужна платежная карточка? — слегка капризным тоном поинтересовался Джек.

— Нет, для вас не нужно никаких карточек, — сказал бармен, полагая, что вернет своей предусмотрительностью все затраты на связь.

Джек вошел в кабину, достал клочок газеты с объявлением и набрал номер.

Ответили сразу.

— Компания «Юлиус Майнел», слушаю вас, — прощебетал приятный женский голосок.

— Я звоню по объявлению, мисс.

— По какому объявлению?

— Третьего дня вы давали объявление в разделе вакансий.

— Одну минуту, я переключу вас на мистера Рейнольдса…

Через мгновение в трубке раздался другой голос:

— Рейнольдс слушает.

— Мистер Рейнольдс, я звоню по объявлению…

— Напомните мне, пожалуйста, о чем там говорилось.

Джек был уверен, что его собеседник все помнит и просто лишний раз проверяет соискателя.

— Там говорилось, что вы ищете людей, которые не боятся опасностей. Я как раз из таких.

— Вы один?

— Нет, нас двое.

— В объявлении было написано — «группа».

— Мистер Рейнольдс, я и мой напарник можем выполнить то, что не под силу иной группе.

— Ну хорошо, в вашем голосе я слышу решимость, думаю, мы должны с вами поговорить. Записывайте адрес, мистер…

— Зовите меня Джек.

— Отлично, Джек. Вы приготовили карандаш?

— Я запомню, сэр.

— Надеетесь на свою память? Это очень хорошо. Сейчас, знаете ли, все помешаны на этих вживляемых чипах, расширителях емкости, ускорителях… Итак, Канберра-стрит, двести сорок восемь. Спросите у охраны офис мистера Рейнольдса, и вас проводят прямо ко мне. Когда вас ждать?

Джек начал лихорадочно соображать. Он знал, где находится Канберра-стрит. На машине даже с дневными пробками на дорогу потребовалось бы минут двадцать, однако пешком — верные полтора часа.

— Мистер Рейнольдс, думаю, не раньше чем через полтора часа.

— Почему так долго?

— К сожалению, нужно еще уладить кое-какие личные дела.

— Ну что же, ничего страшного, жду вас через полтора часа.

11

Закончив разговор, Джек вышел из кабинки, улыбнулся выжидательно смотревшему на него бармену и направился к выходу, где дежурила трудолюбивая Лили.

— Сэр, а как же выпивка?! — в расстройстве крикнул бармен.

— Выпивка подождет, дружок! Срочный вызов!

Проскочив мимо Лили, Джек заметил Барнаби у автомата, торговавшего шоколадными шариками. Рон жевал шоколад и выглядел совершенно счастливым.

— Ты снова расплатился говядиной? — спросил Джек.

— Да. Ничего не смог с собой поделать, очень люблю сладкое.

— Не стоило мешать говядину с шоколадом, — наставительным тоном заметил Джек, с завистью глядя на жующего Барнаби.

— Я не мешал. Я оставил ее тебе, — улыбнулся тот и протянул пакетик.

— Спасибо, дружище, — просиял Джек, едва сдерживаясь, чтобы не съесть мясо сразу. — Пойдем отсюда.

Они вышли на улицу, и Джек, прикрыв от удовольствия глаза, сжевал тонкий ломтик.

— Ну и какие у нас успехи? — осведомился Барнаби.

— Пока что успехи — успешные. Нас вызвали для беседы, через полтора часа мы должны быть на Канберра-стрит, двести сорок восемь.

— Мамочки родные, это же центр!

— Ну и что?

— Я паршиво выгляжу, смотри, какие на мне штаны и рубашка…

— Да ладно, я тебя прикрою, — уверенно пообещал Джек, хотя могло случиться и так, что ему и самому понадобится прикрытие от полиции.

— Ну пойдем, — согласился Барнаби, пожимая плечами.

Как и предполагал Джек, они добирались до офиса долгих полтора часа. Солнце клонилось к закату, жара спадала, зато пешеходов становилось все больше. Люди покидали рабочие места и спешили домой, образуя потоки, хаотично текущие в противоположных направлениях. Это усложняло продвижение, и Джеку начало казаться, что они запаздывают.

— Я уже давно не видел столько людей, — признался Барнаби. — И в центре я давно не был. Это те самые штуки, что разгоняют дождь? — спросил он, указывая на блестевшие на вершинах небоскребов излучатели.

— Да, этот район находится под зонтиком.

— Но народу здесь слишком много, — покачал головой Барнаби, глядя на бегущих мимо пешеходов.

— Народу много — это хорошо. Так нас не заметит полиция.

— У тебя проблемы с полицией?

— Да, у меня проблемы с полицией.

— Ты что-нибудь украл?

— Нет, это у меня украли. Любовницу, ту, с которой ты меня видел на ярмарке.

— Ах вот как! Жаль, она смачная бабенка.

— Смачная, — угрюмо кивнул Джек. — Я пришел к ней попросить немного наличности. Думал, что имею право: я ведь перетаскал ей столько драгоценностей, нарядов, купил машину — всего не вспомнить.

— А у нее дома оказался новый парень, который затеял с тобой скандал? — догадался Барнаби.

— Да. И этот парень — полицейский.

— О! — Барнаби невольно огляделся и вжал голову в плечи. — Я так понимаю, ты его ударил, Джек? — тихо спросил он.

— Ударил. Несколько раз.

— И все? — с сомнением спросил Барнаби.

— Еще пистолет забрал.

— Пистолет? Джек, ты таскаешь с собой пистолет? — Барнаби снова стал оглядываться.

— Нет, конечно. Я выбросил его в мусорный бак.

— Уф… — Барнаби покачал головой. — Ты не пугай меня, пожалуйста.

— А вот и номер двести сорок восемь, — произнес Джек, останавливаясь возле зеркального фасада высотного, этажей на пятьдесят, здания.

— Хорошая башня, — заметил Барнаби. Он прочитал вслух название над парадным входом: «Юлиус Майнел. Торговые сети развивающихся стран». Наверное, нас поставят торговать просроченными йогуртами.

— Да, причем за очень высокое вознаграждение, — согласился Джек и, взглянув на висевшие у входа часы, добавил: — Идем, кажется, мы не опоздали.

12

Они миновали две пары стеклянных дверей, вошли в холл и приблизились к сверкающей пластиковой стойке, за которой стояли двое представительных охранников.

— Я могу вам помочь, сэр? — спросил один из них, внимательно глядя на Джека. Второй тем временем следил за помятым и разукрашенным синяками Барнаби.

— Мне назначил встречу мистер Рейнольдс.

— Одну минуту… — Охранник заглянул в записи. — Вы мистер Джек?

— Да. А это мой партнер — мистер Рон, — сказал Джек, указывая на Барнаби.

— Проходите, пожалуйста, к лифту, мистер Рейнольдс ждет вас на двадцать восьмом этаже.

— А дальше там куда?

— Никуда. Мистер Рейнольдс занимает весь этаж.

— Понятно.

Джек и Барнаби прошли между двух высоких тумб — это были «ворота безопасности», выявлявшие спрятанное оружие и взрывчатку.

«Хорошо, что я выбросил пистолет», — подумал Джек, почти физически ощущая, как тонкие лучи системы безопасности заглядывают ему в карманы.

Скоростной лифт взлетел к верхним этажам и остановился на двадцать восьмом.

Открылись створки, Джек с Барнаби вышли из кабинки, ступив на бежевый палас, которым была выстлана огромная приемная.

Вся мебель здесь была цвета кофе с молоком. За широким овальным столом сидела секретарша с пышным бюстом и неожиданно умным для такой должности взглядом.

— Мистер Джек и мистер Рон? — спросила она.

— Да, мисс, это мы, — ответил Джек.

— Присядьте, пожалуйста. — Девушка указала на кожаный диван. Затем она нажала кнопку интеркома и доложила: — Сэр, мистер Джек и мистер Рон уже в приемной.

— Что ж, пусть заходят, я приму их.

Одна из стен приемной неожиданно начала раздвигаться, обнаруживая скрытый дверной проем.

— Прошу вас, проходите, — сказала секретарша и улыбнулась. Она не впервые видела удивление посетителей.

Джек и Барнаби прошли в кабинет, который оказался еще больше, чем приемная.

— Прямо спортзал какой-то, — заметил Барнаби.

Хозяин кабинета встал из-за стола и пошел навстречу гостям.

Мистер Рейнольдс оказался худощав, невысокого роста, глаза его смотрели хитро и снисходительно. Наверное, ему казалось, что он все про всех знает, ведь на объявления подобного рода откликались только отчаявшиеся, попавшие в тяжелое финансовое положение люди. Или сумасшедшие, возомнившие себя суперменами.

— Итак, господа, кто из вас Джек, а кто Рон?

— Я Джек, — сказал Зиберт, хотя был уверен, что Рейнольдс прекрасно во всем разобрался.

— А я Рон, сэр, — ответил Барнаби.

— Вы, Рон… — Рейнольдс стал подбирать подходящие слова. — Короче, сколько вам лет?

— Сорок пять, сэр.

— А вам не кажется, что в сорок пять поздно начинать карьеру? Вот Джек — совсем другое дело. Сколько вам лет, Джек?

— Мне тридцать два, сэр, но мой товарищ в хорошей форме. Он провел на войне в Саргоссе долгих восемь лет и кое-чему там научился.

— Ну, я допускаю, что могут быть исключения. Почему бы и нет?

Рейнольдс внимательнее посмотрел на Рона, однако опухшее лицо и синяк под глазом не внушали потенциальному работодателю доверия.

— А сколько пробыли на войне вы, Джек?

— Три года.

— Что-то говорит мне, что вы были офицером…

— Я бы не хотел заострять на этом внимание, если, конечно, в этом нет острой необходимости.

— Острой необходимости нет, — легко сдался Рейнольдс. — На мой взгляд, вы выглядите убедительно, однако и вам, и Рону придется пройти небольшое испытание. Надеюсь, вас это не оскорбит, ведь на нас обрушивается целая лавина звонков, и основную часть желающих приходится отсекать еще в холле — с помощью охраны. Вы не представляете, сколько к нам приходит одноглазых, безногих и больных самыми разными болезнями, названия некоторых даже произносить неприлично. Все эти ловкачи полагают, что можно получить аванс и сбежать. Необыкновенно наивные люди.

— У нас с напарником серьезные намерения, сэр, — сказал Джек.

— О, в этом я не сомневаюсь. Вы же бывшие солдаты — верность, честь, отвага… — Рейнольдс замолчал, словно забыл, о чем идет речь, но тут же очнулся и, вздохнув, сказал: — Ну что же, идемте, вы продемонстрируете вашу силу, ловкость и умение.

После этих слов ближайшая стена кабинета стала бесшумно раздвигаться, как до этого в приемной. Джек подумал, что в детстве Рейнольдс, наверное, обожал фокусы.

За стеной оказался небольшой коридор. Мистер Рейнольдс шагнул в него первым, Джек и Барнаби за ним.

Рейнольдс толкнул вращающуюся панель и прошмыгнул в образовавшуюся щель. Соискатели последовали его примеру и оказались в длинном вытянутом помещении, являвшемся чем-то средним между тиром и спортзалом.

Здесь стояло множество тренажеров, стопкой лежали маты, имелась площадка с татами и несколько боксерских груш.

На одной стене располагались стеллажи с оружием, холодным и огнестрельным. У дальней стены, обшитой панелями-пулеуловителями, стояли картонные мишени.

Кроме вошедших, в зале оказался еще один человек. Он не удивился гостям, наверняка знал заранее об их приходе.

По мнению Джека, выглядел этот парень неприятно: все в нем — от взгляда и до осанки — предупреждало об опасности.

— Это Альберт, — представил своего помощника Рейнольдс. — Он помогает мне проводить отбор кандидатов. Итак, — Рейнольдс энергично потер ладони, — с чего мы начнем? Может, рукопашный бой или стрельба?

— Как скажете, сэр, — отозвался Барнаби, понимая, что основные сомнения направлены в его адрес.

— Хорошо, мистер Рон. Пожалуй, начнем с вас, так проще. Проведите с Альбертом пару раундов. Не испугаетесь?

Барнаби пожал плечами:

— Как скажете, сэр.

— Это еще не все. Вы будете драться без перчаток и без правил. Что на это скажете? — Мистер Рейнольдс с торжествующей улыбкой на лице ждал реакции Барнаби.

Альберт тоже смотрел на него со спокойствием хищника.

— Сэр, раз уж правил все равно не будет, я предлагаю дуэль на ножах.

— Что, холодным оружием до смерти?

— Нет, обещаю вам, что только немного подколю его, но убивать не буду.

Удивленный Рейнольдс посмотрел на Джека. Тот лишь пожал печами. Он не был уверен, что Барнаби после пятилетней спячки в подвале может что-то противопоставить Альберту, однако марку требовалось держать.

— Ну хорошо, мне ничего не остается, как только разрешить вам дуэль, смелый мистер Рон. Можете выбирать оружие.

Барнаби подошел к стеллажам и остановился, рассматривая откалиброванные по весу и длине ножи.

Наконец он выбрал себе один — не слишком длинный, с обрезиненной рукояткой и широким лезвием. Взвесив нож в руке, Барнаби остался им доволен, а Альберт задержал на противнике оценивающий взгляд.

Для себя Альберт выбрал нож с узким лезвием и торчавшим из рукоятки трехгранным стилетом.

— Зря ты взял эту штуку, — заметил ему Барнаби. — Таким ножом не выполнить «перегиб».

Альберт ничего не ответил и пошел к площадке с татами.

— Ваш приятель выглядит уверенно, — заметил Джеку Рейнольдс.

— Было время, сэр, когда подобную работу ему приходилось выполнять ежедневно.

— Вот как! — покачал головой Рейнольдс. — Ваш товарищ удивляет меня все больше.

Альберт и Барнаби уже встали друг напротив друга и ждали команды Рейнольдса.

Джек волновался за своего друга, боясь, что Барнаби погорячился, однако, как только прозвучала команда «Начинайте», Рон мгновенно изменился. Он подал вперед левую руку, уравновешивая нож в правой и, чуть пригнувшись, начал наступать короткими шагами то влево, то вправо, раскачивая противника и проверяя его реакцию.

Альберт действовал по-своему, быстро вертя на пальцах нож и перебрасывая его из одной руки в другую. Впрочем, его стремительные манипуляции не отвлекали Барнаби, который по-прежнему старался подогнать противника к стене и лишить его маневра.

В какой-то момент стало ясно, что вот-вот последует чей-то первый удар. Джек замер в тревожном ожидании, но в этот момент Альберт проговорил: «Стоп!» и опустил нож.

Он сошел с татами и сказал:

— Он годится, мистер Рейнольдс, он знает что делает.

— Ну хорошо, результаты проверки меня устраивают. Пройдемте в мой кабинет, господа, обсудим детали.

13

Вместе с мистером Рейнольдсом Джек и Барнаби вернулись в кабинет. Там хозяин рассадил претендентов на удобные стулья, сам уселся за стол и, сложив перед собой руки, ненадолго погрузился в сонное оцепенение. Затем вздохнул и словно нехотя перешел к делу:

— Господа, перед вами стоит такая задача: вы должны отправиться на Цитрагон по согласованному с нами маршруту и встретиться с неким господином. Для контакта с ним вам сообщат специальный номер диспикера — это будет чем-то вроде пароля. После установления контакта он передаст вам некий предмет, который вы привезете сюда.

— Это не наркотики, сэр? — осведомился Джек. — Или, может, оружие, взрывчатые вещества? Если это так, мы должны знать об этом заранее.

— Нет, могу сказать вам сразу, что это не наркотики, не оружие, и не бомба, и не что-то такое, за что вас упекут в тюрьму до конца жизни. — Мистер Рейнольдс улыбнулся Джеку и Барнаби самой дружелюбной из улыбок. — Одним словом, ничего из того, что вынюхивает полиция во всех спейсдоках и линейных аэропортах. Предмет этот будет небольшой и нетяжелый.

— Сколько времени займет эта командировка? — спросил Барнаби.

— Два месяца, но с одним условием: вы обязаны появиться на Цитрагоне в определенный промежуток времени. Это очень важно.

— Каким транспортом мы должны пользоваться? — спросил Джек.

— Полагаю, каким угодно — от пассажирских линий до транспортных. Летать частными рейсами я бы не советовал — это слишком заметно. Деньги на оплату перелетов вы получите отдельно от сумм авансовых выплат, но вы не должны пользоваться первым классом и VIP-категорией. Это не потому, что мы такие жадные, просто так незаметнее.

— Как щедро вы будете оплачивать наши услуги? — спросил Барнаби. — И каков будет аванс?

— Аванса будет два.

— Звучит неплохо, — усмехнулся Джек.

— Вот именно. Первый аванс — пятьсот батов. Деньги небольшие, но с нашей стороны это вроде гарантии. На эти пятьсот монет вы сможете погулять в городе несколько дней, пока будете изучать предстоящий маршрут и детали. В этом вам помогут наши люди, которые будут объяснять все, что непонятно.

Второй аванс в пять тысяч батов вы получите перед отлетом. Эти деньги в дороге вам не пригодятся — проезд мы оплатим дополнительно, однако, полагаю, вам будет приятно получить этот аванс, да и доверия к нам у вас прибавится. Я прав?

— Должен сказать, сэр, вы кажетесь мне все симпатичнее, — заметил Джек.

— Это тоже немало, — улыбнулся в ответ Рейнольдс.

— Итого пять тысяч пятьсот батов, — напомнил Барнаби. — Что дальше?

— Когда вернетесь с задания, получите еще по пятнадцать тысяч батов.

— Что-то слишком мало, ведь, как я понял, результат для вас очень важен, — начал торговаться Джек. — Пусть будет по двадцать тысяч.

— На мой взгляд, вы многообещающие работники. Рона я видел в деле, а вы, Джек, показались мне достойным с самого начала, поэтому я пойду вам навстречу и подниму вознаграждение до двадцати тысяч. Будем считать, что эта сумма вас устраивает.

— Ну конечно устраивает! — воскликнул Барнаби, а Джек только кивнул. Ему доводилось зарабатывать куда более крупные суммы, даже не покидая города.

— Значит, предварительно мы договорились, — подвел итог Рейнольдс. — Сейчас спускайтесь в холл, там возле стойки охраны вас будет ожидать человек — это наш казначей мистер Соломон. Он выдаст вам первый аванс и доставит вас в гостиницу.

— Не очень дорогую и не слишком дешевую, — догадался Джек.

— Вы, я вижу, быстро схватываете. Главное — не показываться на глаза любопытным и завистливым людям вроде папарацци, которые всегда крутятся возле дорогих апартаментов. Разумеется, за гостиницу вы тоже платить не будете — это в некотором роде учебный класс. Питание тоже оплачиваем мы, но за выпивку и девочек будете платить сами.

14

Когда Джек и Барнаби спустились в холл, возле стойки охраны их действительно ждал немолодой лысоватый человек в очках с массивной оправой.

Слово «бухгалтер» подходило к нему как нельзя лучше.

— Мистер Джек, мистер Рон. — Казначей улыбнулся, продемонстрировав два ряда безупречных зубных протезов. — Я — мистер Соломон. Пойдемте в машину, там я отдам вам деньги.

Перед башней «Юлиус Майнел» в свете фонарей ожидал пассажиров автомобиль — приличный на вид «Кабир-электра». Не очень дорогой, но и не из дешевых — мистер Рейнольдс во всем старался придерживаться этого правила.

На заднем сиденье оказалось достаточно места, чтобы Джек, Барнаби и мистер Соломон устроились с комфортом.

Казначей приказал шоферу ехать «на место». Название гостиницы он не произнес, должно быть, из соображений все той же секретности.

Исходя из характерной внешности мистера Соломона, Джек ожидал, что после получения пяти сотен ему придется расписаться за них в полудюжине ведомостей и формуляров, однако тот удивил Джека, не потребовав никакой отчетности.

До гостиницы они добирались примерно полчаса. «Кабир» протискивался сквозь скопления таких же автомобилей, спешивших и мигавших друг другу огнями «стопов» и «поворотников».

Гостиница располагалась на юго-западе, в типичном среднем районе, и называлась «Три рыбки». Это было четырехэтажное здание старой постройки с большим плакатом на фасаде, изображавшим полуголую девицу. Как это соотносилось с «Тремя рыбками», было непонятно.

Следуя за мистером Соломоном, Джек и Барнаби прошли мимо швейцара в мятом мундире, пересекли небольшой холл и втроем втиснулись в узкую кабину лифта.

Старый подъемник дернул раз, другой, но затем все же привел кабину в движение и с большим трудом доставил на второй этаж.

Мистер Соломон выбрался из кабинки первым и быстро пошел по коридору, так что Джек и Барнаби едва за ним поспевали.

Шли довольно долго. Гостиница оказалось куда больше, чем выглядела снаружи. Пришлось сделать еще два поворота, Джек едва не перевернул по пути забытый кем-то сервировочный столик, прежде чем мистер Соломон наконец остановился перед крашеной деревянной дверью с номером «224».

Подняв сухонький кулачок, казначей постучал условным стуком, в номере послышались шаги. Кто-то взялся за ручку, повернул ключ и, приоткрыв дверь, подозрительно выглянул в коридор.

Узнав Соломона, обитатель номера распахнул дверь шире и отступил в сторону, давая возможность всем войти. Затем снова тщательно запер дверь и повернулся к свету.

Джек и Барнаби с интересом на него посмотрели. Этот человек был чуть моложе Соломона, с короткой солдатской стрижкой и поседевшими висками. Впрочем, спину он держал прямо, и Джек заключил, что он бывший военный.

— Господа, познакомьтесь, это — Майкл, — представил его Соломон. — Майкл, а это — Джек и Рон.

Майкл шагнул вперед и поочередно пожал новоприбывшим руки.

— Майкл будет подробно рассказывать вам о предстоящей работе. Ему вы сможете задавать самые разные вопросы, которые у вас возникнут. Ну, — Соломон развел руками, — передаю вас Майклу, а сам отправляюсь по неотложным делам.

Инструктор закрыл за Соломоном дверь и, повернувшись к новичкам, спросил:

— Чай? Кофе? Легкое пиво?

— Спасибо, сэр, я не откажусь от того, что выберете вы сами, — сказал Барнаби и, опустившись на диван, огляделся.

Номер был чистый и состоял из двух комнат. Мебель в них стояла не новая и однообразная. Спать можно было и в гостиной, и в небольшой спальне, дверь в которую стояла приоткрытой.

— Чтобы закусить по-быстрому, здесь имеется охлаждающий шкаф. Разумеется, бараньей ноги вы там не найдете, но крекеры, печенье, орешки — этого навалом. До полуночи можно заказывать в номер горячие блюда. После полуночи — только упакованные продукты. Выпивку и девочек — за отдельную плату из вашего собственного кармана.

— Нас об этом уже предупреждали, — сказал Джек.

— Скажите, сэр, а не мог бы я заказать себе какую— нибудь одежду поприличнее, посмотрите, какое на мне тряпье, — попросил Барнаби.

— Конечно, можно, только давайте без всяких «сэров». Я для вас просто Майкл, вы для меня — Рон и Джек. Договорились?

— Мы не против, — сказал Джек.

Майкл достал из кармана диспикер, связался с дежурной горничной и вызвал ее в номер.

— Нам нужно побольше кофе, можно прямо в кофейнике, и горячих бутербродов. Тоже побольше.

— Хорошо, сэр.

— И еще, мисс, посмотрите на этого человека… Рон, поднимитесь.

Барнаби встал, горничная, взглянув на него, едва сдержала улыбку.

— Этому джентльмену нужна новая рубашка, новые брюки, носки, обувь — все его размера и недорогое. Я правильно говорю, Рон?

— Да, пока нет смысла шиковать. Правда, не помешала бы еще бритва… — Рон провел рукой по колючей щеке.

— Бритва есть в ванной, а стричься вам пока не нужно, волосы еще не отросли. Вам все понятно, мисс?

— Да, — сказала горничная. — Я вызову из магазина курьера, а кофе принесу сама.

15

Когда горничная ушла, Майкл вернулся за стол и начал инструктаж:

— Итак, вам нужно будет попасть на Цитрагон. Материк Ровента, город Элинопсес. За сутки до прибытия судна на орбитальный терминал вы с борта вашего лайнера позвоните некоему Мартину Гошару. Этот человек встретит вас в зале спейсдока, и вы скажете ему пароль: «Не слушай пенье черного дрозда».

— Прямо стихи какие-то, а не пароль, — усмехнулся Джек.

— Ну уж какой есть. После того как вы произнесете пароль, этот человек отвезет вас на тайную квартиру и там передаст вам небольшой сверток, который вы ни в коем случае не должны распечатывать и в нетронутом виде обязаны привезти сюда. Предлагаю наметить приблизительный маршрут. Здесь, в Эртвуде, вы едете в спейсдок и покупаете билет до Шлезвига. Поднимаетесь на орбитальный терминал и на пассажирском лайнере отправляетесь в путь. На орбитальном терминале Шлезвига снова покупаете билет — заметьте, не спускаясь на планету, — и летите до Ориоса. Разумеется, выбирать маршрут вы будете сами и, возможно, захотите со Шлезвига рвануть, скажем, на Буарон — это ваше право.

— А когда нам нужно будет отправляться? — спросил Джек.

— Это будет зависеть от того, насколько быстро вы усваиваете инструкции.

— А оружие? Нам ведь придется иметь с ним дело?

— Придется, но только на заключительном этапе. Человек, который встретит вас в спейсдоке на Цитрагоне, решит все вопросы с оружием, если вообще в нем будет необходимость.

— Скажите, Майкл, а зачем весь этот спектакль с оружием и секретностью, если нужно забрать всего лишь какой-то сверток? Почему не поручить это дело почтовой компании или не отрядить для этого отдельный транспорт, ведь «Юлиус Майнел» небедная компания?

— Вы недооцениваете могущество наших конкурентов, Джек. На другой же день после подписания договора с почтовой компанией или еще с какой-то третьей стороной вся информация ляжет на стол конкурентов, и они приготовятся к захвату.

— Но если они, — Джек с Роном переглянулись, — если они так сильны, то неужели два человека с пистолетами могут остановить их?

— В этом-то и фокус, Джек. — Майкл заговорщицки улыбнулся. — Никому и в голову не придет, что всю работу сделают два парня, пришедшие фактически с улицы…

— То есть риск есть, — заметил Барнаби.

— Конечно, есть, за то вам и платят приличные деньги.

— А покупать билеты нам придется самим или же вы их закажете нам на весь маршрут?

— Нет, никаких заказов, эта информация также может попасть к конкурентам. Вы получите деньги для оплаты проезда и сами будете выбирать маршрут. Сами, независимо от нас, это обеспечит секретность.

Они поговорили еще немного, а потом пришла горничная. Она принесла горячий кофе и целое блюдо бутербродов с сыром, с колбасой и с паштетом. От них исходил такой аппетитный запах, что у Джека закружилась голова.

Едва горничная вышла, они с Барнаби набросились на еду, давясь бутербродами и обжигаясь горячим кофе. Майкл с пониманием поглядывал на них и лениво потягивал кофе.

Вскоре пришел посыльный из магазина, который принес в матерчатом чемодане целую кучу вещей.

Барнаби выбрал две рубашки, брюки, пару белья, три пары носков и легкие кожаные ботинки за сорок батов. Все обновки обошлись ему чуть больше сотни.

Джек подобрал для себя рубашку попроще, а брюки и обувь взамен ботинок за восемьсот батов решил купить завтра.

Посыльный ушел, Джек с Барнаби стали примерять обновки.

Майкл поднялся, положил на стол листок бумаги.

— На сегодня все, я оставлю вам приблизительный набросок маршрута от Чиккера до Цитрагона, чтобы вы лучше в нем ориентировались.

— А вы не боитесь, что кто-нибудь подсмотрит этот секрет? — спросил Джек.

— Пока что это не секрет. Завтра я приду в одиннадцать, так что можете с утра прогуляться. Только не напивайтесь. Какие-нибудь вопросы?

— Все понятно, — ответил Джек.

— Ну что же, приятно иметь дело с настоящими солдатами, — сказал напоследок Майкл и ушел.

— Ну и что ты думаешь относительно все этой хреновины? — спросил Барнаби.

— Тсс! — Джек приложил палец к губам.

— А чего такого, он же ушел! — не понял Барнаби.

Джек молча указал на потолок, на стены и на горшки с искусственными растениями.

— Ага… Может, нам пойти прогуляться? Так в новой одежке пройтись хочется.

— Давай пройдемся, — согласился Джек.

Они заперли за собой дверь и пошли по коридору.

— Давай поспешим! — подогнал Джек Барнаби. — Майкл не мог далеко уйти.

— А зачем тебе Майкл?

— Да так, кое-какие мыслишки появились.

— Ох, Джек, — едва поспевая за своим молодым напарником, проворчал Барнаби. — От мыслей всякие неприятности бывают. Ты бы поостерегся…

Они быстро спустились по лестнице и, осторожно выглянув в холл, увидели Майкла, который остановился перед входной дверью, чтобы переброситься парой слов с каким-то человеком.

Затем Майкл и его знакомый вышли на улицу.

— Пошли за ними, — скомандовал Джек.

Они с Барнаби скорым шагом проследовали мимо стойки администратора, но едва подошли к двери, как сзади раздался каркающий голос:

— Уходить будете?

Джек и Барнаби резко обернулись и уставились на худую высокую даму, которая выглядывала из-за стойки, словно экзотическая птица.

— Если будете уходить, сдавайте ключи. У нас так положено.

— Сдадим непременно, — ответил Джек и, быстро подойдя к стойке, брякнул на нее ключ.

— Осторожнее, полировка у нас… — прокаркала та.

— Извините.

Джек вернулся к Барнаби, они вышли на крыльцо. Слева от гостиницы, под фонарями, стояли Майкл и еще трое, курили и о чем-то неспешно разговаривали.

— Тебе не кажется, что все эти парни работают вместе? — спросил Джек, стараясь не высовываться из дверной ниши.

— Можно и так сказать… — ответил Барнаби. — Командир, если ты не будешь меня так сильно сдавливать, я, может, еще чего разгляжу.

Джек чуть подался в сторону, Барнаби перевел дух.

— Точно, вместе они, — сказал он. — Это как профсоюз шоферов. Даже когда водилы в костюмах и при галстуках, им все равно как будто запаски не хватает.

16

Джек и Барнаби постояли еще какое-то время, ожидая, пока Майкл и его знакомые уйдут. Когда те скрылись за углом, напарники решили выбраться из ниши, однако в этот момент дверь распахнулась и на крыльцо вышли двое.

Они остановились в двух шагах от Джека с Барнаби, которых не было видно, и закурили.

— Какую ты взял машину? — спросил один незнакомец другого.

— Синий пятилетний «Скерцо».

— Он хоть ездит?

— Ездит. Хорошо ездит. Я же понимаю, для чего машина нужна.

— Во сколько он обошелся?

— Две с половиной сотни.

— Ладно, я тебе свою долю позже отдам. Куда, ты говоришь, они ходят?

— Здесь недалеко, кабачок «Морской бриз»…

По улице проехала полицейская машина. Оба незнакомца замерли и стояли не двигаясь, пока та не скрылась в конце улицы.

— Слушай, Рип, а нам действительно необходимо делать это?

— Да ты что — придурок? Ты собираешься отдать свои пятнадцать тысяч каким-то левым парням?

— Нет, не хочу.

— Тогда о чем ты говоришь? Хорошо, что Жофре тебя не слышит.

— Ты не говори ему.

— Не скажу.

— Просто я не хочу подписываться на «мокруху», понимаешь?

— А кто подписывается — я, что ли?! — Рип сказал это очень громко и на всякий случай огляделся. Джек и Барнаби замерли, но назад Рип не посмотрел.

— Кто сказал, что мы станем кого-то гасить, придурок? Нам нужно нанести им, как говорят копы, телесные повреждения. Руку сломать, ногу… Или башку разнести вдребезги…

Сказав это, Рип негромко засмеялся, довольный тем, что напугал собеседника.

Тот выругался и метко бросил окурок в урну.

— Хозяева могут что-то заподозрить и снять нас с дистанции.

— Мы не будем убирать всех. Выбьем пару команд здесь, а с остальными на маршруте разберемся.

— Ну где этот Жофре?

— Не дергайся, сейчас будет. Жрет, наверное…

Дверь гостиницы снова открылась, и появился третий член «команды». Он тяжело отдувался и, подойдя к приятелям, громко рыгнул.

— Я же сказал, что он жрет… Скважина.

— Не доставай, Рип. Вы все приготовили?

— Мы-то приготовили, а эти где?

— Никуда не денутся, пошли занимать позиции. Где машина?

Команда спустилась с крыльца и пошла налево, туда, где возле зарослей искусственных растений располагалась небольшая автостоянка.

Джек с Барнаби получили наконец возможность покинуть убежище.

— Ты чего-нибудь понял? — спросил Барнаби.

— Совсем немного, но дела здесь затеваются хреновые.

— Что будем делать?

— Пойдем в «Морской бриз», наверное, он недалеко отсюда. Если там что-то произойдет, мы добудем информацию. А то ведь пока что мы болтаемся втемную.

— Втемную, — согласился Барнаби. — Но давай поспешим, может, еще и пивка успеем дернуть. Скажу тебе честно, такая свобода кружит мне голову.

Они спустились с крыльца и пошли по тротуару, надеясь спросить дорогу позже.

Первым им попался владелец обувной будки, наверное, единственной во всем городе. Он как раз запирал узенькую дверцу, когда Джек окликнул его.

Должно быть, сапожник был глуховат. В ответ на вопрос, где находится «Морской бриз», он переспросил:

— Ботинки почистить?

— «Морской бриз»!

— А-а. — понял сапожник и махнул рукой вдоль улицы. — Это там. Туда идите.

— Спасибо, старик.

Они пошли дальше. Джек заметил, что Барнаби улыбается.

— Ты чего развеселился?

— У меня такое ощущение, будто впервые за сто лет я попал в отпуск.

— Ничего себе отпуск! Едем неизвестно куда и неизвестно зачем. Вокруг нас сгущается атмосфера.

— Это ты о чем?

— Рейнольдс слишком быстро согласился на увеличение вознаграждения. Не стал даже торговаться. Как ты думаешь, чем это можно объяснить? Да он просто не собирается с нами расплачиваться.

— Или мы ему очень понравились, — усмехнулся Барнаби.

— А вот это вряд ли.

— Согласен, Джек, мне эта мысль тоже приходила в голову. Что еще плохого скажешь?

— Наш инструктор Майкл после работы возвращается домой в компании приятелей. Наверное, таких же инструкторов. Значит, команд набирают несколько — в резерв. А зачем нужен резерв, сержант Барнаби?

— Чтобы быстро восполнять потери, — со вздохом произнес тот.

— То-то и оно. Из этого следует, что риску там выше крыши и мы почти что покойники.

— А эти трое ублюдков, зачем они собираются убирать конкурентов?

— Может, они неправильно поняли схему?

— А может, это мы ее неправильно поняли?

Какое-то время они шли молча. Джек смотрел на проносившиеся мимо автомобили. По мере приближения ночи их становилось меньше.

— Слушай, а может, это у них школа такая? Может, они готовят команды и, скажем, продают их? Необязательно, что у всех одно и то же задание, — предположил Барнаби.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Нет, — покачал головой Рон, и они рассмеялись. — Не верю, но все равно настроение у меня хорошее. Я чувствую себя в отпуске.

— Неудивительно, ты столько лет просидел в своем подвале.

Они шли мимо магазинов, в которых были освещены только витрины с одетыми манекенами. Днем их не замечали, но когда магазин закрывался и покупатели расходились, главными становились манекены. Джеку иногда казалось, что неживые куклы знали это и ночью позволяли себе самодовольные улыбки.

Шляпы на подставках, спортивные велосипеды и расставленная дорожкой обувь, вышедшая погулять, пока не видит хозяин. Джек смотрел в витрины, стараясь заглушить все усиливающуюся тревогу.

Витрины закончились, им на смену пришли окна какого-то ресторана. Красное дерево в рамах было из пластика. Джек знавал такие заведения. В них подавали фальшивое вино.

После ресторана был «синема-салон», а за ним, с вывеской в виде парусника, долгожданный «Морской бриз».

17

Неподалеку на стоянке притаился видавший виды, сгорбившийся «Скерцо». Похоже, он был синего цвета, однако наверняка Джек определить не мог — поляроидная лампа уличного фонаря искажала цвета.

Внутри машины темнело несколько неподвижных силуэтов.

— Ну что, зайдем в этот «Бриз»? — спросил Барнаби.

— Зайдем, — сказал Джек.

Заведение было заполнено только на одну треть, однако бармен уже выставлял на стойку шеренги бокалов, ожидая подхода основных сил.

Напарники выбрали столик в дальнем углу, откуда зал был виден как на ладони, а через окно напротив хорошо просматривалась автостоянка.

— Что будете пить? — спросил проворный бармен, моментально возникший возле стола.

— Светлое пиво, Рон?

— Я не против, — ответил Барнаби.

— Тогда два «Таутстера».

— «Таутстера»? — переспросил бармен. — Мы такого не держим, сэр. Здесь его не станут покупать — слишком дорого.

— Извините… Тогда светлого на ваш вкус. Ну и орешки, крекеры…

— Сейчас принесу…

Бармен убежал выполнять заказ, а Барнаби посмотрел на задумавшегося Джека.

— Что, привычки из прежней жизни?

— Да, — со вздохом произнес тот. — Нужно забыть о них, а то мистер Рейнольдс меня не похвалит. Он любит все неброское.

— И раздвижные стены, — вспомнил Барнаби. — Как сказал бы наш полковой психоаналитик, это свидетельство перенесенной родовой травмы.

Подошел бармен, осторожно поставил на плетеные подставки два запотевших бокала с белыми шапками пены. Потом еще раз сбегал к стойке и принес вазочки с орехами и крекерами.

— Если что-то еще понадобится, я мигом доставлю, — заверил он.

— Спасибо, приятель, — искренне поблагодарил Джек. На нем была простая рубашка, которая уравнивала его с постоянными посетителями «Морского бриза», что же до дорогих ботинок, то Джек прятал их под стулом.

«Пожалуй, Рон прав, у нас действительно небольшой отпуск, — подумал он, потягивая пиво, которые было не хуже „Таутстера“. — И никаких тебе проблем с офисом, домовладельцем, долгами за парковку, никаких скандалов с бывшими любовницами и их новыми дружками».

— За что пьем, Джек, за удачу?

— Конечно, Рон. Только за удачу.

Открылась дверь, и в зал вошли трое. Джек с Барнаби стали внимательно их разглядывать, прикидывая, не могут ли они быть одной из «команд».

У двоих были пивные животы, с которыми едва ли можно пройти хотя бы километр. Подобные «вояки» уверенно курсировали лишь от стойки до сортира. На большее их не хватало.

Джек и Барнаби вернулись к своему пиву и попробовали орешки.

— Ты знаешь, Джек, мне бы хотелось всю жизнь просидеть в уголке такого простенького кабачка и не думать ни о каких больших деньгах.

— Согласен с тобой, Рон, но ведь это невозможно.

— Да, это невозможно.

Просидев еще полчаса, они допили пиво и заказали еще. Зал понемногу наполнялся публикой. Появились женщины, которые хрипло смеялись и давились табачным дымом.

Наконец с улицы вошли четверо, в которых Джек и Барнаби сразу опознали команду. Тут и гадать нечего было.

Один, самый высокий, остался у дверей, пока трое других выбирали подходящий столик.

Потом высокий оставил пост и подошел к своим.

Не было сомнений, что это бывшие солдаты, которые даже в обычной обстановке действовали по давно заученной схеме.

Когда команда устроилась за столиком, Джек рассмотрел их лучше. Прежде, наверное, они были неплохими бойцами и сумели выжить на войне, однако битву с зеленым змием проиграли вчистую.

Глаза всех четверых загорелись лихорадочным огнем, когда бармен принес им огромную бутылку с какой-то крепкой зеленоватой дрянью. Он налил всем по большой порции, а затем, подумав, оставил бутылку на столе.

— Они не тратятся на пиво, — заметил Барнаби.

— Пиво им уже не поможет.

Команда несколько раз пропустила бутылку по кругу и, опустошив ее, потребовала следующую.

Только выпив еще, члены команды расслабились. Их взгляды потеплели, они закурили. Потом стали что-то обсуждать, но за гомоном зала нельзя было разобрать ни слова.

18

Джек посмотрел в окно — на стоянку. Дверцы старого «Скерцо» открылись, и под фонарем появились трое. На их лицах были маски, в руках они держали дубинки или обрезки труб.

— Внимание, Рон, сейчас начнется.

— Я уже понял, — негромко ответил Барнаби, мгновенно подбираясь как тогда, на испытании у Рейнольдса.

Дверь распахнулась, трое в шерстяных масках с деревянными дубинками наперевес бросились, опрокидывая стулья, к столу, за которым сидела команда. Эти четверо слишком много выпили и поздно заметили опасность. Только один из них успел вскочить, но тотчас был свален страшным ударом дубинки. Остальных добили прямо за столом, колотя по головам с таким остервенением, будто за это платили отдельный бонус.

Когда бесчувственные тела свалились на пол, нападавшие несколько раз пнули их ногами и поспешили на выход.

Какой-то посетитель попытался схватить последнего из налетчиков, но тут же получил дубинкой и завалился на стол с пустыми бутылками.

Все произошло настолько быстро, что крики и стенания публики зазвучали уже после ухода нападавших.

Бармен принялся названивать в полицию, а Джек и Барнаби сидели на своих местах и наблюдали, как в облаках черных выхлопов уносится прочь старый «Скерцо».

— Мне не хотелось бы встречаться с полицией, — сказал Джек, поднимаясь и бросая на стол узкий билет в двадцать батов.

— Я понимаю, — ответил Барнаби и, быстро допив свое пиво, указал на бокал Джека: — Ты будешь?

— Нет.

Барнаби допил порцию Джека, и они поспешили к дверям мимо посетителей, суетившихся возле бездыханных тел.

— Кстати, я вспомнил эту харчевню, — сказал Джек, когда они вышли из «Морского бриза». — Когда-то я подвозил сюда одного клиента.

— А я город совсем не знаю. — Барнаби покачал головой и достал из кармана целую горсть орешков. — Хочешь?

— Нет, спасибо.

Над улицей разнеслись звуки полицейских сирен, Джек с Барнаби прибавили шагу. Скоро синие мигалки проскочили мимо, но напарники даже не посмотрели в их сторону.

— Значит, на одну команду стало меньше, — сказал Джек. — И если считать по количеству инструкторов, осталось три команды.

— Да, а эти ублюдки собирались вытолкнуть еще одну.

— Это не наше дело.

— Как же не наше, Джек? А если они решат убить нас? Как ты думаешь, выживет кто-то из этих четверых?

— Ну, может, один…

— То-то и оно. Мерзавцы настроены решительно, и, судя по всему, терять им нечего. Они, может, беглые из «Станфорда», где у них был пожизненный срок.

— Может, и беглые, Рон, но нас они не тронут. Нас только двое, поэтому нашу команду удобнее убрать на маршруте.

— То есть пока что мы можем не беспокоиться?

— Конечно, они ведь даже не знают, что мы команда. Им это еще выяснить надо… Куда это ты смотришь, Рон?

— Там в витрине, Джек… — пролепетал Барнаби.

— Что в витрине?

Джек обернулся и посмотрел на знакомые манекены.

— Мне показалось, что манекены живые.

— Это ты пива лишнего выпил. Пойдем отсюда скорее.

Джек взял Барнаби за руку и как ребенка потащил прочь.

Когда они пришли к гостинице, на стоянке, возле искусственных кустиков, отдыхал синий «Скерцо».

— Может, это не тот? — засомневался Джек.

Барнаби подошел к машине и положил ладонь на капот.

— Теплый, — сказал он. — Недавно машинка бегала.

Они вошли в холл, Джек приблизился к стойке и попросил ключ от номера 248.

Администраторша окинула его подозрительным взглядом, но потом вспомнила. Поправив похожую на сталагмит прическу, она подала ключ и, кокетливо улыбнувшись, сказала:

— Вот ваш ключик, пожалуйста.

— Спасибо, — ответил Джек и побежал догонять Барнаби.

19

На следующее утро они встали довольно поздно, приняли душ, побрились и стали выглядеть значительно лучше, чем накануне. Особенно Барнаби.

Потом спустились в ресторан при отеле.

Там напарники вели себя словно скучающие путешественники, и это им нравилось.

В одиннадцать, как и обещал, пришел Майкл. Он был слегка встревожен и начал с того, что расспросил Джека и Барнаби, как они провели минувший вечер.

— Неплохо провели, — сказал Джек. — Сходили в небольшой кабачок, попили пива. Правда, драка там была.

— Да, — подтвердил Барнаби. — Большая драка. Какие-то ублюдки дрались дубинками.

— Вы имеете в виду драку в «Морском бризе»? — тут же уточнил Майкл. Чувствовалось, что ему это очень интересно.

— Да, это случилось в «Морском бризе».

— Вы запомнили какие-нибудь подробности?

— А какие там подробности? — Барнаби пожал плечами. — Ворвались трое парней в масках и с дубинками, избили четверых и выскочили — только их и видели.

— То есть они не ругались, не вступали в конфликт?

— Нет, просто избили и смылись.

— Никто не показался вам знакомым? Ни с кем вы прежде не встречались?

— Да откуда? Мы же не из этого района, — ответил Барнаби, удивленно пожимая плечами.

— Ну хорошо. Приступим тогда к нашим инструкциям. Давайте повторим то, о чем говорили вчера.

И они стали повторять пароль, номер, по которому следует звонить с борта лайнера, имя встречающего. Потом наметили еще несколько маршрутов до Цитрагона.

По окончании занятий Майкл достал из кармана коробочку со специальными липкими пластинками. Такие применялись для получения биологического материала.

— Это нужно для удостоверений личности? — догадался Джек, наклеивая пластинку на ладонь.

— Правильно. Все будет готово уже сегодня вечером. Мы не будем изменять ваши имена, только придумаем фамилии.

Майкл забрал пластинки и ушел, пообещав наведаться вечером, а Джек и Барнаби отправились по магазинам.

Джек купил себе брюки попроще и наконец то, о чем мечтал, — простенькие летние ботинки с дырочками, такие не бросаются в глаза.

Потом они еще погуляли. Джек отмечал места, который были ему знакомы, и проводил для Барнаби краткую экскурсию. Время от времени напарники проверяли, не ходит ли за ними кто-то из троицы отморозков, но ничего подозрительного не заметили.

К ужину Джек и Барнаби вернулись домой. Ключа у стойки не оказалось, поэтому они поднялись в номер, где их уже ждал Майкл.

Он выглядел озабоченным:

— Ну наконец-то вы вернулись!

— А вы думали, мы сбежим?

— Да нет, я не об этом. Кто-то напал… То есть в районе было совершено еще одно нападение. Какие-то бандиты пытались избить группу людей, но все обошлось.

— Наверное, нам просто повезло, — усмехнулся Джек, садясь на диван. — Что с нашим отъездом?

— Возможно, все решится уже завтра, — сказал Майкл и положил на стол два новеньких удостоверения личности. — Благодаря данным с ваших ДНК нам удалось выяснить, что вы служили в армии.

— Мы сообщили об этом мистеру Рейнольдсу с самого начала, — заметил Джек, беря со стола свое новое удостоверение. В нем значилось: «Джек Шкловский».

— То, что говорили вы, — это одно, а то, что подтверждено документально, — совсем другое.

— Вообще-то это закрытая информация, — заметил Барнаби, рассматривая свой документ, в котором значилось: «Рон Зейман».

— Информация закрытая, — согласился Майкл, — но у нас есть кое-какие возможности.

— Все в этом городе нарушают закон. Все без исключения, — со вздохом произнес Джек, пряча удостоверение в карман.

— И вы тоже? — улыбнулся Майкл.

— А что мне остается? Я маленький человек.

— Ну хорошо, если у вас нет других тем для обсуждения, предлагаю пройтись по нашим инструкциям. Вы уже прекрасно во всем разбираетесь, но раз есть время…

20

Майкл наконец ушел, а Джек и Барнаби снова спустились в ресторан, чтобы выпить чаю и съесть сливочный десерт. Потом вернулись в номер и легли спать.

Следуя солдатской привычке, они решили получше выспаться перед решающим днем.

Очередное утро в гостинице почти не отличалось от предыдущего. Джек и Барнаби сходили в ресторан и после плотного завтрака поднялись в номер, чуть опоздав к приходу Майкла.

Под его присмотром они снова прошлись по материалам инструкций, которые знали уже назубок.

— Ну все, вопросов больше нет, — сказал Майкл. — Я сейчас уйду и вернусь в семнадцать ноль-ноль. Можете погулять, но, пожалуйста, будьте осторожны. Не хотелось бы потерять вас перед началом акции.

— Так мы отправляемся сегодня? — уточнил Джек.

— Да, сегодня. Время отправления мне пока неизвестно, но в пять часов вы его узнаете.

— И получим деньги? — напомнил Барнаби.

— Да. И это тоже. Как же без денег?

Майкл улыбнулся на прощание и ушел, а Джек с Барнаби не стали терять время даром — у них появился вкус к прогулкам. Теперь, когда над Джеком не висели долги и необходимость что-то предпринимать для спасения бизнеса, город уже не казался ему гигантской ловушкой. В неброской и легкой одежде ему были не страшны жара или чье-то назойливое внимание. Шишка на голове спáла и почти не болела, а вместе с ней ушла злоба на Люсию и даже на ее нового дружка. Впрочем, на всякий случай Джек все еще посматривал в сторону полицейских, зная, что у них долгая память.

Пообедать напарники решили как следует, на все деньги от первого аванса. Для этого был выбран небольшой ресторанчик в соседнем квартале. Он привлек их внимание тем, что возле его входа в большой кадке росло деревце с белым стволом. На табличке, прибитой к кадке, сообщалось, что дерево называется «береза».

— Странное какое название для дерева, — покачал головой Барнаби и, послюнив палец, потер кору деревца, подозревая, что она покрашена. Краска оказалась устойчивой.

Зал ресторана показался напарникам очень уютным.

Выбрав столик, они долго изучали меню и заказали длинный перечень блюд, чем очень обрадовали официантов. Однако не успели подать салат, как рядом с рестораном послышалось чихание старого автомобиля. Потом распахнулась дверь, и в зал ворвались трое в масках и с дубинками, на которых еще оставалась кровь с прошлого нападения.

— Ты же говорил, нас оставят на потом! — воскликнул Барнаби, держа в руке вилку с наколотым помидором.

— Видимо, у них изменились планы! — ответил ему Джек, вскакивая со стула.

Нападавшие бросились к выбранным жертвам, расшвыривая мебель вместе с редкими посетителями, но Джек и Барнаби разделились, чем вызвали в рядах неприятеля недолгое замешательство. После короткого совещания троица в масках погналась за Роном, и Джек сейчас же швырнул им вдогонку стул. Удар пришелся в голову одному из нападавших. Стул разлетелся на части, противник рухнул на пол.

Другой — рослый — развернулся и, заревев, словно буйвол, бросился на Джека, но тот подставил под удар еще один стул, который и перерубило ударом дубинки, впрочем, и сама дубинка переломилась надвое. Громила с удивлением посмотрел на обломок, и в этот момент Джек достал его коронным ударом носком под колено.

Противник взревел громче прежнего, сорвал с себя маску и пошел в наступление, подволакивая подбитую ногу. Теперь Джек узнал его.

— Жофре, скотина! — крикнул он, чтобы озадачить врага, и тут же врезал ему прямо в переносицу. Это был коварный удар, рассчитанный на то, что со сломанным носом противник капитулирует, однако нос Жофре оказался крепок. Джек попытался повторить удар, но его рука попала в железный захват — этот обжора оказался не так прост.

«Он мне сейчас руку сломает!» — пронеслось в голове Джека, и он принялся отчаянно вырываться, не давая Жофре приладиться для решающего движения. Следуя за скручиваемой левой рукой, Джек с разворота заехал Жофре локтем в ухо. Хватка чуть ослабла, и Джек повторил удар.

Противник покачнулся, Джек высвободил зажатую руку, однако в следующее мгновение Жофре снова бросился на него и свалил на пол, пытаясь сомкнуть пальцы на горле жертвы.

Пришлось идти на все, чтобы вырваться из этих клещей. Джек кусался, царапался, тыкал врагу пальцами в глаза и лягал по голеням. Однако спасли его полицейские сирены.

— Жофре, уходим! — крикнул тот, что бился с Барнаби.

Здоровяк отпустил Джека и бросился к их третьему приятелю, который только-только поднимался с пола.

Вдвоем с Рипом они подхватили компаньона и вместе с ним выскочили на улицу.

— Еще встретимся, суки! — прокричал им вслед Барнаби, зажимая рассеченный лоб. — Ты живой, Джек?

— Живой! Уходим через кухню!

Напарники пробежали мимо перепуганных официантов и принялись лавировать между плитами, кастрюлями и холодильниками, погружаясь то в запахи душистой зелени, то в ароматы бульонов.

Выскочив во внутренний двор, они бросились в переулок и бежали еще минут пять, а потом, тяжело отдуваясь, спрятались среди каких-то строительных лесов.

— Ты как? — спросил Джек.

— Да все ничего, только эта сволочь мне лоб рассек.

— Дубинкой?

— Если бы… — Барнаби хохотнул. — Зубами!

— Вот, возьми. — Джек протянул напарнику платок.

— Спасибо.

Барнаби приложил к ране платок и снова улыбнулся.

— Ты чего радуешься?

— Драка получилась хорошая. Но в следующий раз при мне будет нож. Пускай не надеются…

— Лучше, чтобы следующего раза не было.

— Они не отступятся, Джек, разве ты не видишь? Да и ребята крепкие.

— Ребята крепкие, — согласился Джек, ощупывая свою шею, на которой остались кровоподтеки от пальцев Жофре.

— Одного не понимаю, почему они не боятся хозяев. Ведь мы третья команда… Если они останутся одни, все станет ясно.

— С другими у них не вышло. Ты же слышал, что Майкл говорил, — не удалось нападение. Вот они и решили переключиться на нас.

— Слушай, а что мы будем делать, если встретим этих ребят в гостинице? — спросил Барнаби.

— Это будет зависеть от того, что станут делать они. Если «не узнают» нас, то и мы их проигнорируем. Ведь для нас главное — уехать на задание. Правильно?

— Правильно. Мы люди мирные.

21

В подпорченном настроении Джек и Барнаби вернулись в гостиницу, а поскольку деньги остались непотраченными, заказали обед в местном ресторане.

Потом поднялись в номер и стали дожидаться инструктора.

Майкл, как только вошел в номер, первым делом обратил внимание на большую царапину на лбу Барнаби и синяки на шее у Джека.

— Что я вижу?! Неужели на вас тоже напали бандиты?

— Да, Майкл, — пожал плечами Джек. — В районе неспокойно, это точно.

— Где же это случилось?

— В одном ресторанчике. То ли «Ван Заба», то ли «Ван База»…

— Знаю я этот ресторан — «Ван Саба». Он недалеко отсюда.

— Да, совсем недалеко.

— И что, эти тоже были в масках и с дубинками?

— Нет, просто какие-то уличные хулиганы. Потребовали у нас денег. Мы не дали, ну и началось…

— Да, началось, — подтвердил Барнаби.

— И сколько же их было?

— Трое.

Майкл недоверчиво улыбнулся:

— Мне кажется, даже десятерым уличным хулиганам с вами не справиться. Им такие, как вы, не по зубам.

— Что делать, — развел руками Джек. — Мы сейчас не в той форме. Вот прежде, скажи, Рон…

— О да, Джек. — Барнаби вздохнул.

— Ну ладно. Вы целы, и это главное. Приводите себя в порядок и будьте готовы в девятнадцать ноль-ноль отправиться на городской спейсдок. Оттуда сразу на орбитальный терминал.

— Отлично, — сказал Барнаби. — А деньги?

— Деньги получите прямо в машине.

— Хорошо.

Напарники послушали совета Майка и занялись своей внешностью. Им не хотелось выглядеть побитыми.

В назначенный срок с полупустыми сумками и в сопровождении своего инструктора они спустились к выходу, где их ждал уже знакомый «Кабир-электра».

Никого из своих врагов они не встретили.

Майкл открыл заднюю дверцу, и Джек с Барнаби увидели мистера Соломона.

— Рад вас видеть, господа, забирайтесь! — бодро произнес он и подвинулся.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Барнаби. Он тоже был рад видеть Соломона, потому что от того пахло деньгами.

Подождав, пока Джек тоже займет свое место, Майкл захлопнул дверцу и отошел от машины.

— Эх, даже не попрощались, — сказал Барнаби.

— Не стоит расстраиваться, это всего лишь работа, — наставительно заметил Соломон, и машина тронулась.

— Прежде всего, давайте разберемся с нашими баранами, — сказал мистер Соломон, пристраивая на коленях узенький кейс. Он открыл его и достал из тонкой папки четыре пластиковые карты. У Джека в жизни случались денежные времена, однако такими карточками он не пользовался.

— Итак, господа, вот эти синенькие карты «Риш-Роял» содержат ваш аванс, по пять тысяч батов на нос.

— А почему не наличными? — поинтересовался Барнаби.

— Это противоречит политике нашей компании. Карты «Риш-Роял» заблокированы до конечного пункта вашего путешествия. Но они автоматически разблокируются, стоит только вставить их в гнездо на планете Цитрагон.

— А желтенькие? — спросил Барнаби.

— Не спешите. Во-первых, не желтенькие, как вы изволили назвать, а золотые. Это «Голд-лайн Роял», корпоративная карта транспортного клуба, в который входят пять крупнейших пассажирских перевозчиков. С помощью этой карты вы сможете покупать билеты, оплачивать товары в магазинах этих компаний, а также предоставляемые ими услуги.

— А где искать эти магазины?

— Искать их не нужно. На орбитальных терминалах других магазинов нет, а спускаться на поверхность планет вам нет никакой необходимости.

— Сколько на этих картах? — спросил Джек.

— По двенадцать тысяч батов.

— Ух ты! — воскликнул Барнаби и присвистнул. — Куда так много?

— Перелеты сейчас весьма дороги. Перевозчики договариваются за спинами антимонопольных министерств и вздувают цены. Впрочем, хочу вам напомнить, чтобы вы не пользовались первым и VIP-классом.

— Это мы помним, — кивнул Барнаби, поглядывая в окно.

— Насколько точно рассчитана сумма? Не может так получиться, что нам не хватит на дорогу? — спросил Джек.

— Это исключено. У вас большой запас, и если не очень шиковать, то можно сэкономить три-четыре тысячи.

— А куда их потом девать? На свадебное путешествие потратить? — усмехнулся Барнаби.

— Можно и на свадебное, — терпеливо улыбнулся Соломон.

22

Получив карточки, напарники рассовали их по карманам и, немного успокоившись, стали смотреть в окна.

Автомобиль плавно покачивался на неровностях дороги, Джек удивлялся: отчего он раньше не любил кататься с шофером? Почему-то ему всегда казалось, что самому сидеть за рулем куда приятнее.

Пока мистер Соломон проводил инструктаж, машина успела покинуть город и теперь катилась по шоссе в сторону спейсдока.

За огромной вывеской она свернула направо, туда, где на фоне вечернего неба четко прорисовывались ажурные конструкции стартовых ферм. Там, в обоймах огромных электромагнитных толкателей, стояли на площадках пузатые челноки.

За всю свою жизнь Джеку лишь пару раз удалось воспользоваться пассажирскими челноками, просторными, комфортными, светлыми. Военные были куда проще. Людей там набивалось, словно сельдей в бочке. Если кто-то блевал, доставалось всем.

— А здесь карточки уже действуют? Я имею в виду, на спейсдоке, в залах ожидания? — спросил Барнаби.

— На билеты — да, на товары и услуги — нет, но все, что вас интересует, можно приобрести на орбитальной терминале Чиккера.

Издали спейсдок был похож на заброшенный металлургический завод, однако вблизи его постройки выглядели куда приветливее.

Машина остановилась напротив одного из входов, мистер Соломон сказал:

— Тут я с вами прощаюсь. Желаю удачи…

— Вам тоже удачи, — пожелал в ответ Барнаби, и они с Джеком выбрались из машины.

Напарники постояли, провожая взглядом «Кабир— электру», а затем Джек сказал:

— Хорошо, что он все подробно объяснил.

— Да, — согласился Барнаби. — Но чего-то все же недоговаривал. Однако пора.

— Пора.

Они развернулись и, помахивая тощими сумками, пошли к дверям зала-накопителя, чтобы купить билеты до Шлезвига.

Искать кассы не пришлось. Торговавшие ими автоматы были развешаны на всех стенах. Требовалось лишь нажать кнопочку напротив названия выбранной компании, потом кнопочку напротив уровня комфортности и наконец выбрать конечный пункт путешествия и дату отправления. После этого хитрая машинка высвечивала необходимую для уплаты сумму и голосовым модулятором рекомендовала вставить карточку в приемное устройство.

— Ишь ты, восемьсот пятьдесят батов. Сдуреть можно! — покачал головой Барнаби, однако карточку все же вставил.

Автомат застрекотал и выбросил в сетчатую корзиночку билет. Джек купил билет в соседнем автомате.

Напарники отошли в сторону и некоторое время с интересом рассматривали проездные документы, испещренные непонятными значками и голограммами.

Рядом остановилась тележка с кучей всяких вещей, совершенно необходимых в дальнем путешествии. Тут были таблетки от укачивания и жевательная резинка, позволявшая держать желудок под контролем, а еще сувениры с гербом города, авторучки и блокноты, игральные карты, значки с прошлогодних выборов, носовые платки, мозольный пластырь, а также баночки с какой-то мазью, имевшей на этикетке странную надпись «От затруднений личного характера».

Владелец всего этого богатства с полминуты смотрел на Джека и Барнаби, видимо ожидая, что они что-то купят, однако им ничего не потребовалось.

— Парни, может, хотите чего-нибудь особенного?

— Это ты о чем? — уточнил Джек.

— Девочки…

— Девочки? Не, брат, мы прямо сейчас улетаем. Скажи лучше, откуда отправляется ближайший челнок.

— С четвертого экстрактора.

— Это где?

— Нужно идти туда, потом налево, потом вниз и снова поворот… — начал объяснять торговец.

— Подожди. Давай я куплю у тебя вот эту хреновину… Что это?

— Резиновый жуплетс.

— Жу… А для чего он?

— Помогает морщить лоб.

— Морщить лоб? — Джек и Барнаби переглянулись. — А для чего нужно морщить лоб?

— Не знаю. Некоторым нравится.

— Не, давай лучше я блокнотик куплю. Сколько стоит?

— Полбата.

— Вот тебе мой последний бат, а на сдачу отведи нас к четвертому экстрактору.

— Ну хорошо. Идемте…

23

И они пошли следом за торговцем, который, заговорив, вовсе не собирался затыкаться. Казалось, он знает все и про все. Но что самое неприятное — он стал перечислять все несчастные случаи, произошедшие с пассажирами челноков в том или ином порту. При этом в подробностях описывал, как выглядели останки жертв в момент, когда их находили.

— Экстракторы — это уже устаревший способ, понимаете? Все цивилизованные миры перешли на N-джампинги, и только у нас на Чиккере пассажиров выбрасывают в неизвестность на экстракторах…

— Слушай, парень, ты бы заткнулся, — не выдержал Джек. — Что ж ты такое рассказываешь, ведь нам сейчас взлетать!

— Да ладно, не бойтесь, просто меня немного понесло. У меня феноменальная память, а тут как раз попались в руки отчеты по несчастным случаям на транспорте, я их и прочитал. Теперь вот фонтанирую.

— Фонтанируй лучше чем-нибудь хорошим, — посоветовал ему Барнаби.

— Ой, да легко. У нас здесь давно уже не было никаких несчастных случаев, потому что экстракторы — это надежная и давно проверенная схема запуска челноков. А вот N-джампинги — как есть машины для массового убийства…

Продолжая нести всякую околесицу, торговец вел Джека и Барнаби запутанным маршрутом. Они то поднимались на эскалаторе, то спускались. То попадали в пустой зал, то пробивались через скопления людей.

Когда они миновали очередную толкучку, Барнаби тронул Джека за плечо и вполголоса сказал:

— Только что я видел одного нашего хорошего знакомого.

— Рипа? — быстро спросил Джек.

— Жофре. У него здорово раздулся нос, но узнать его можно.

— Он тебя видел? — При упоминании о Жофре у Джека засаднило в горле.

— Видел.

— Вы это о ком? — поинтересовался торговец.

— Ты его не знаешь.

— Я здесь всех знаю.

— Это не твое дело, лучше показывай, где четвертый экстрактор! — начал выходить из себя Джек.

— Да вот он, мы уже пришли. — Торговец указал на небольшие воротца, которые охранял служащий в темно-синей форме с красивыми эмблемами в петлицах; над козырьком его фуражки было написано: «Селфкиппер».

Что означает эта надпись, ни Джек, ни Барнаби не знали.

— Сэр? — произнес служащий, заглядывая в глаза Джеку.

— Вот билет, — сказал тот, не вполне понимая интонацию служащего.

— Благодарю, проходите пожалуйста.

— А вот мой. — Барнаби предъявил свой билет.

— Благодарю вас, пожалуйте на посадку.

Пройдя по коридору посадочного рукава, Джек и Барнаби оказались в салоне челнока.

Хотя он был общим для пассажиров всех уровней, кресла для первого и VIP-классов отличались от остальных цветом, шириной и расстоянием между рядами.

Кресла VIP были обтянуты тканью нежно-розового цвета. Они стояли самыми первыми, и было их всего пять.

Первый класс располагал дюжиной голубых кресел. Между ними и розовыми хватало свободного пространства, однако пассажирам первого класса все же приходилось смотреть в затылок VIP-персонам и с досадой осознавать, что они на ступень ниже.

За первыми элитными рядами следовали зеленые, бордовые, грязно-желтые, синие. Там уже никто не следил друг за другом, вся ненависть была направлена только на первых два ряда.

У Джека и Барнаби оказался полулюкс. Это их вполне устраивало. В салоне служащий компании взял их под свою опеку и провел на соответствующие места.

— До старта еще двадцать минут. Я могу предложить вам охлажденные целебные йогурты, — сказал он, склоняясь в полупоклоне.

— А можно леденец на палочке, как вон у тех двоих? — попросил Барнаби.

— Ну, можно, конечно, только это ведь более низкая категория, чем ваша, они всего лишь панк-люкс, вам же положены целебные йогурты.

— Спасибо, тогда ничего не нужно.

— В таком случае вы пока можете прослушать информационные сообщения через наушники, которые находятся в левом… пардон, в правом подлокотнике. Также рекомендую посмотреть политические новости, экран прямо перед вами — на спинках впередистоящих кресел.

Разместив Джека и Рона, служитель поспешил к следующей партии пассажиров.

— Давай послушаем информационные сообщения, — предложил Джек и надел наушники. Впрочем, он не понимал, о чем там говорилось, потому что просеивал взглядом входивших в салон пассажиров. Если в накопителе объявился Жофре, нельзя исключать, что он попытается пробраться в челнок.

— Неужели эти придурки решили отправить несколько конкурирующих команд, а, командир? — спросил Барнаби. Он тоже не мог думать ни о чем другом.

— Если это так, мы рискуем остаться только при своем авансе.

Джек снял наушники, и механизм намотки моментально утащил его в подлокотник.

24

Салон быстро заполнялся, так что к моменту старта в нем почти не осталось свободных мест.

На розовых сиденьях VIP-класса сидели двое пассажиров. Толстый мальчик-переросток и старуха в серебряном парике.

На голубых первого класса располагались пятеро. Они показались Джеку какими-то одинаковыми, наверное, это была семья.

— Уважаемые господа! Просим вас нажать кнопки системы индивидуальной безопасности, — объявил служащий. — Она находится на торце правого подлокотника. Благодарим за сотрудничество.

Как люди, давно знакомые с дисциплиной, Джек и Барнаби сразу выполнили это требование, и вышедшие из спинок кресел штанги мягко прихватили их за бока.

Рон захихикал.

— Ты чего? — спросил Джек.

— Да так. Щекотно.

Наконец стартовали, платформа с челноком начала разгоняться электромагнитной катапультой. Последовал отрыв, челнок запустил разгонные двигатели, однако какое-то время еще падал вниз, и это падение вызвало у пассажиров самые неприятные ощущения. Когда судно разогналось достаточно, чтобы прорваться сквозь атмосферу, на плоскостях заполыхали языки синеватого пламени, обдирая защитное покрытие.

Вскоре появилась невесомость, однако продлилась она считаные минуты, пока челнок не пристал к висевшему на орбите огромному орбитальному терминалу. Толчок был несильный, но чувствительный, пассажиры первого класса поморщились. Должно быть, они полагали, что за свои деньги достойны более бережного отношения.

Зашипел воздух в шлюзах. С громким икающим звуком сработали магнитные захваты, дверь в переходной рукав открылась.

Служащие тотчас встали стеной, отсекая простых пассажиров от привилегированных, которым полагалось выйти без толкотни.

Старуха с серебряными волосами и полный мальчик прошли первыми, за ними, надувшись словно индюки, прошествовало семейство из первого класса.

Джек почти физически ощущал направленный на привилегированных поток ненависти, исходивший от остальных пассажиров.

— Теперь понимаю, что мистер Рейнольдс был тысячу раз прав, настаивая, чтобы мы не пользовались местами высоких классов, — заметил Барнаби.

— С этим не поспоришь. Интересно, существует ли статистика, скольких VIP-персон по-тихому придушили в коридорах?

— Я им не завидую. Посмотреть на их каюты я бы хотел, но чтобы жить в их дворцах — увольте.

— Ты привык к подвалам, я знаю.

Вместе с обычными пассажирами Джек и Барнаби вышли под своды орбитального терминала и только теперь заметили, что гравитация здесь довольно своеобразная. Ноги неприятно подрагивали, поскольку искусственные соленоиды не могли в точности повторить планетные условия.

Впрочем, люди ко всему привыкают, а царившая здесь суета ничем не отличалась от того, что происходило в наземных портах и накопителях.

— А вон и наш «Дюршлаусс», — сказал Джек.

— Где?

— Да вон информационная панель. — Джек указал пальцем на бегущие буквы. — Написано: компания «Дюршлаусс», время посадки и пункт назначения — Шлезвиг.

— Вижу.

Быстро определив, у какого причала стоит лайнер до Шлезвига, Джек и Барнаби отправились в магазин покупать себе недостающие вещи. Прохаживаясь мимо прилавков, они не забывали посматривать по сторонам. Что-то подсказывало им — Жофре и его друзья где-то рядом.

25

В магазине они немного потратились, купив майки, носки, рубашки, брюки и обувь на всякие разные случаи.

Тратить чужие деньги было приятно, однако особенно радоваться этому не стоило — улыбки привлекали внимание местных полицейских. В угоду пассажирам их форма была более яркой, чем на Чиккере, однако на людей они смотрели так же угрюмо и подозрительно.

С полными сумками Джек и Барнаби пошли грузиться на лайнер.

Служащий компании проверил их билеты специальным сканером, потом вызвал по рации симпатичную девушку, у которой на лацкане форменного пиджачка была табличка с именем — «Салли».

— Ой, какие мы хорошенькие! — сказал Барнаби.

Девушка устало улыбнулась ему в ответ. Улыбаться было необходимо по условиям контракта, но знал бы кто, как ее достали все эти придурки!

— Салли проводит вас до каюты, господа, — сказал служащий, проверявший билеты.

— А у них тут чистенько, — заметил Джек, когда они шли по коридору.

— Да, чистенько, — согласился Барнаби, посматривая на молчаливую Салли.

— Не хотите ли сдать сумки в багаж, господа? — спросила девушка, растягивая губы в дежурной улыбке.

— Нет, спасибо, у меня там протез, — сказал Рон.

Салли испуганно посмотрела на него и, не заметив никаких внешних недостатков, стала размышлять, что за протез может быть в сумке. Руки, ноги — все у пассажира было на месте. Вот разве что…

— А вот и ваша каюта, — проговорила она и уже с некоторым интересом посмотрела на Барнаби. Затем открыла дверь универсальным ключом и, проверив, все ли в каюте в порядке, добавила: — Тут вам будет удобно.

— Спасибо, Салли, — сказал Джек и, достав из кармана завалявшиеся полбата, протянул девушке.

Та спрятала чаевые в нагрудный кармашек и, уже уходя, неожиданно спросила, обращаясь к Барнаби:

— Скажите, а протез чего у вас в сумке?

Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Джек отошел к шкафу и принялся распаковывать сумку, предоставив Барнаби выпутываться самому.

— Видишь ли, Салли, — начал тот, — я бы не хотел говорить с тобой на эту тему… Это… гм… слишком личное.

— Я понимаю. И знаете что. Я никакая не Салли. Я — Мод. А Салли — это начальник смены придумал. Говорит, так звучит лучше.

Когда Салли-Мод ушла, Джек наконец позволил себе рассмеяться.

— Тебе хорошо веселиться, — пробурчал Барнаби. — Ты высокий и молодой, а мне в моем возрасте только на жалость давить остается. Если бы женщины не были такими любопытными и жалостливыми, ветеранам вроде меня вообще ничего бы не перепадало.

— Слушай, чем это здесь пахнет? Прямо фиалками, — заметил Джек, с наслаждением втягивая ароматизированный воздух.

— Это из сортира. Специальный состав в воду добавляют. Если нравится, можешь прямо там и подышать.

Запах фиалок Джеку сразу разонравился. Он подошел к бару и, открыв стеклянные воротца, обвел критическим взглядом коллекцию маленьких бутылочек.

— Ну и как? — спросил Барнаби, разбрасывая купленные обновки по полкам шкафа.

— За отдельную плату… Лучше уж в нормальный бар сходить. Там дешевле, да и напитки посвежее будут.

Сказано — сделано. Джек и Барнаби решили прогуляться по судну и осмотреться. Их билеты были ключами от каюты — об этом сообщалось в инструкции, что висела на внутренней стороне двери.

Едва они вышли в коридор, дверь автоматически закрылась.

— В какую сторону нам идти?

— А вон на стене схема, — заметил Джек. — Сейчас разберемся…

26

Джек и Барнаби зашагали по мягкому покрытию, сверяясь с указателями на стенах, и неожиданно оказались в небольшом холле, который выполнял роль кают-компании и прогулочной палубы одновременно.

Здесь были искусственный камин, карточные столики и уголок для курильщиков — с вытяжкой над каждым креслом.

— Смотри, чего здесь написано, — сказал Барнаби, останавливаясь возле расписания мероприятий. — По вечерам устраивается «реалистическое голографическое шоу». Это чего такое?

— Это движущиеся голографические картины, например, самых красивых мест на побережье теплых морей, у водопадов, в джунглях… Все это сопровождается ароматическими иллюзиями, легким дуновением ветерка. Возникает ощущение, будто находишься там.

— Надо обязательно сходить. Я в жизни такого не видел.

Закончив осмотр холла, напарники отправились дальше — искать ресторан. Скоро они его нашли, однако оказалось, что до выхода судна на маршрут ресторан не открывался — только бар, который был рядом.

— Ну, бар значит бар, — сказал Джек. В баре они тоже оказались первыми.

Выбрав место, откуда хорошо был виден весь зал, напарники сели за столик и подождали, пока подойдет официант.

— Чего желаете? — спросил тот.

— Пива, светлого.

— У нас только «Таутстер», — предупредил официант, помнивший, что многие клиенты скандалят, когда им приносят счет за этот сорт пива.

— Ну и отлично! То что надо! — обрадовался Джек. Он был рад вспомнить свою прежнюю жизнь, тем более за чужой счет.

— Одну минуту, — расплылся в улыбке официант, видимо, получавший проценты с продаж.

— И сколько же оно стоит? — нагнувшись к Джеку, спросил Барнаби, когда официант ушел.

— Ну, может быть, сороковник. Или чуть больше.

— Сороковник?! — поразился Барнаби. — Да мои ботинки стоят сороковник!

— Расслабься, приятель. За нас платит дядюшка Рейнольдс. Правда, — Джек вздохнул, — что-то подсказывает мне, что эта поездочка может выйти нам боком.

— Да. С входным и выходным отверстиями, — угрюмо заметил Барнаби. Он все никак не мог понять, как пиво может стоить сороковник или даже еще больше.

Вскоре принесли «Таутстер» и к нему в качестве бонуса два салата из морепродуктов.

Джек взял острую палочку, которая прилагалась к салату, и стал выбирать самые лакомые кусочки — морских гребешков, нежные спинки утилиций, щупальца майна и мускатных креветок.

Барнаби только понюхал свою порцию и, поморщившись, отодвинул:

— Дерьмо какое-то, лучше бы он орешков принес.

По мере того как пассажиры заполняли каюты, в баре стало появляться все больше посетителей. Кто-то заказывал пиво, кто-то сразу набрасывался на крепкие напитки.

Допив пиво, Джек и Барнаби заказали еще. Теперь у них на столе были орешки, и Рон чувствовал себя счастливым человеком. Однако этот праздник свободы и радости закончился, когда Барнаби увидел появившегося в зале Рипа.

— Джек, ты не помнишь, как называется та болезнь, когда человеку кажется, что…

— Чего кажется?

— А, вспомнил. Дежавю. Мы снова сидим пьем пиво, и появляется эта рожа.

— Это ты про своего знакомого? Неприятно, конечно. Это значит, все трое суток полета мы должны быть начеку.

— Мы можем их просто убить, Джек, — совершенно буднично предложил Барнаби.

— Да ты что? А трупы куда девать?

Между тем Джек и Барнаби тоже не остались незамеченными. Скорее всего, Рип специально искал их, потому удивления не выказал. Просто повернулся и вышел.

— Сейчас всю компанию приведет, — догадался Джек.

И он оказался прав. В бар вместе с Рипом пришли Жофре с раздутым носом и тот — третий, которого Джек так удачно приложил в ресторане стулом.

Команда расположилась за свободным столиком и стала дожидаться официанта. Затем они сделали заказ и принялись медленно тянуть какое-то пойло, поглядывая в сторону Джека и Барнаби.

— Слушай, у меня предложение, — не спуская глаз с команды, произнес Джек.

— Какое?

— А пойдем к ним подсядем.

— К ним? Подсядем? — не понял Барнаби. — За столик, что ли? А о чем нам говорить?

— Сыграем под дурачков. Посмотрим, как они будут себе вести. Прощупаем.

Напарники поднялись, подхватили недопитое пиво и неспешно направились к потенциальным врагам. Джек старался не делать резких движений, чтобы не спровоцировать новую драку, однако Жофре с друзьями заметно напряглись. Они обменялись несколькими фразами и не мигая смотрели на этих двоих, дерзнувших завязать драку прямо в баре.

Заметив, что все трое отодвинулись от стола, чтобы ловче было вскочить на ноги, Джек широко улыбнулся:

— Отбой тревоги, парни. Рад видеть на этом судне знакомые лица. Ничего, если мы составим вам компанию?

Рип и третий парень посмотрели на Жофре, тот, секунду подумав, кивнул:

— Садитесь. Места всем хватит.

Джек и Барнаби взяли стулья от соседнего стола и присоединились к компании.

— Честно говоря, неприятная ситуация сложилась, — сказал Джек. — Она меня совершенно не радует.

— Да, — сказал Барнаби, сунув нос в бокал.

— И самое неприятное не то, что трое опасных парней начали на нас охоту, а то, что я ни хрена не понимаю. Что происходит и зачем вы за нами гоняетесь?

— Вы покушаетесь на наши деньги, — сказал Жофре.

— Я покушаюсь на твои деньги? — делано удивился Джек. — Да я вижу тебя только второй раз. Сейчас, правда, с этим носом, ты выглядишь несколько иначе.

— Ты можешь больше никого не увидеть, если не послушаешь моего доброго совета, — сказал Жофре, проглатывая обиду.

— В чем же заключается твой совет, дружище? — спросил Джек, не скрывая, что рассматривает нос Жофре.

— Мой вам совет — сойдите с дистанции и валяйте по домам, а мы сделаем для мистера Рейнольдса работу и получим свои деньги.

— Возможно, я так и поступлю — мне совсем не хочется, чтобы меня прибили такие крепкие ребята, как вы. Наверно, бывшие солдаты, я правильно понял?

— Правильно, — нехотя ответил Жофре.

— Я полагаю, вы были в Объединенной армии? — спросил Барнаби.

— Да.

— Бьюсь об заклад, Рон, что ребята служили в «Верткозине» или в «Амалии».

— Бери выше, парень. В «Вирхарде», — не удержался, чтобы не похвастаться, Жофре.

— О! Я тебе говорил, Рон, что ребята эти не простаки!

— Да, — кивая, словно пьяный, подтвердил Барнаби. — Они крепкие.

— Вы-то сами, я думаю, тоже нюхнули пороху? — спросил Жофре.

— А-а, — махнул рукой Джек. — Только самую малость. Мы — линейная пехота. «На броне — летим, без брони — лежим и спим»… Короче, братки, мы с вами. Камрады.

— Да, камрады, — усмехнулся Жофре и обменялся со своими подельниками многозначительным взглядом.

— Ну, а раз камрады, скажите — вам тоже дали карточки с авансом, правильно?

— Ну, — кивнул Жофре.

— И сказали, что эти карточки можно разблокировать только на Цитрагоне.

— Ну.

— Так как же я воспользуюсь авансом, если не попаду на Цитрагон?

— Очень просто, камрад. Соскочишь на Шлезвиге, а через неделю отправишься на Цитрагон.

— Тут другая проблема. Деньги на карточках, а карточки работают только на орбитальных терминалах. Как я буду жить неделю на Шлезвиге?

— Ха, да проблема-то нулевая! — воскликнул третий из команды. — Набери на терминале барахла — часики, брошки, а потом сдашь в скупку. Получишь только половину, но этого хватит.

— Вот какие мы добрые, — усмехнулся Жофре. — И предупредили вас, и инструкцию дали. Так что решайте. Пойдете против нас, удавим, как котят, и ничего вы никогда не обналичите.

— Так, с этим разобрались, — подвел итог Джек. — Но есть еще вопрос. Одну команду вы убрали — это мы сами видели, попивая пивко в «Морском бризе», но ведь была еще одна команда. Где она?

— А ты откуда знаешь, что была еще одна команда? — спросил Рип. По выражению его глаз Джек понял, что зря продемонстрировал свою осведомленность.

— Наш инструктор проговорился. Сказал, что на какую-то команду было совершенно нападение. Но неудачное.

— Что, инструктор прямо так и сказал — на «команду»?

— Нет, он сказал на «молодых людей»… Ну так есть еще одна команда?

— Есть, — подтвердил Жофре. — Они выскользнули у нас из рук, отделавшись царапинами, но в следующий раз мы их не упустим.

— Так их здесь нет?

— Мы не видели.

— Ну ладно, — сказал Джек и, допив пиво, отер губы. — Все инструкции мы поняли, на рожон лезть не собираемся, поэтому дуем до Шлезвига и ждем положенную неделю. Я правильно понял, Жофре?

— Правильно, камрад. И будет у тебя шанс дожить до старости.

— Ну ладно, мы пойдем.

— Идите.

— И до Шлезвига мы друзья.

— Да, друзья.

— Ну пока.

Джек с Барнаби встали из-за стола и пошли к стойке, чтобы расплатиться, а Рип, внимательно следивший за ними все это время, сказал:

— Эти хитрые ублюдки никакие не линейные пехотинцы. Как минимум фронтовая разведка. Этот старый меня тогда чуть не кончил.

— А у меня ухо до сих пор плохо слышит, — пожаловался Жофре.

— Валить их надо, — сказал третий.

— Не вопрос, Боби. Не вопрос.

27

Выйдя из бара, напарники отправились в свою каюту, чтобы отдохнуть.

— Ну и что ты думаешь, сержант, по поводу наших новых друзей? — спросил Джек.

— Эти друзья нас удавят, как только у них появится такая возможность. И с удовольствием разблокируют наши карточки — уверен, что они их уже поделили.

— Согласен, но думаю, первые два дня путешествия нам ничего не грозит, они постараются избавиться от нас ближе к Шлезвигу. По крайней мере я бы сделал именно так.

По пути они снова задержались в холле, решив передохнуть на мягких диванах. Мимо по коридору проходили пассажиры — хоть какое-то развлечение.

Джек с интересом следил за молодыми дамочками, которые стреляли в его сторону глазками.

— На твоем месте я бы уже спрашивал у них номера кают, — сказал Барнаби.

— Я не могу себе этого позволить. Мы не в отпуске, — с напускной сухостью ответил Джек.

Неожиданно в холле появились четыре пассажира, которые сразу привлекли внимание Джека и Барнаби.

Один был сутулый, с вытянутого желтоватого лица смотрели глубоко посаженные глаза, застывшие, точно у снулой рыбы. От их взгляда у Джека по спине побежали мурашки.

Трое других выглядели не столь неприятно, однако и они не оставили без внимания Джека и Барнаби, должно быть, не поверив, что эти двое обычные путешественники.

Когда четверка ушла, Джек предположил, что это и есть недостающая команда.

— Они, — убежденно произнес Барнаби. — Неприятные ребята. Немудрено, что у Жофре с ними не сложилось.

— С нами у Жофре тоже не сложилось, — напомнил Джек.

— Нам немного повезло.

Решив больше не светиться — и так они уже представились всем своим врагам, — Джек и Барнаби вернулись в каюту.

Наконец судно отошло от орбитального терминала и взяло курс на Шлезвиг.

Джек и Барнаби легли спать, а наутро по внутреннему радио их разбудила дежурная горничная.

— Ты помнишь, чтобы мы просили ее будить нас? — спросил Барнаби.

— Нет. Но, возможно, здесь так принято.

Они занялись утренним туалетом, а затем в положенное время отправились в ресторан — завтракать. Можно было заказать завтрак в каюту, однако оперативная обстановка оставалась тревожной и требовалось знать, что происходит вокруг.

Кроме них, в ресторан пришли обе команды конкурентов: тройка Жофре и четверка Сутулого, как прозвал его Джек.

На этот раз он удержался от фамильярностей и не подошел к Жофре, чтобы пожелать ему приятного аппетита.

— Прошу вас сюда, господа, на свободные места, — сказал распорядитель и проводил Джека с Барнаби за стол, где уже сидели двое — девочка лет пятнадцати и ее мать, дама лет тридцати с небольшим.

— Очень приятно с вами познакомиться, — первой заговорила дама. — Меня зовут Грейс Боттам, я — писательница.

— Меня зовут Джек, — улыбнулся ей Зиберт.

— А я — Рон, мэм, — представился Барнаби. — Чем здесь сегодня кормят?

— А мы еще не знаем, — сказала девочка и, посмотрев на мать, спросила: — А почему меня никто не представляет, я что, не человек?

— Ну конечно, ты человек, дорогая, — ответила писательница. — Это Сильвия, джентльмены. Моя дочь.

Джеку показалось, что дама, представляя почти взрослую дочь, испытывала досаду. Она с куда большим удовольствием сказала бы — «моя сестра».

— Вы, Джек, чем занимаетесь? — спросила Грейс.

— Мы с другом — геологи.

— Как интересно! Надо будет поговорить с вами, я обожаю рассказы геологов. Все эти пласты, горные образования и породы — обож-жаю. И потом, возможно, это станет началом моей новой книги. Мне нужно узнать о вас больше.

— Мама, это тебе не по профилю, — заметила Сильвия.

— Мало ли что не по профилю! — вспыхнула писательница. — Я легко создам новый профиль. Я профессионал, дорогая моя.

— А о чем же вы обычно пишете, миссис Боттам? — спросил Барнаби, которому захотелось поучаствовать в беседе.

— Мама пишет наставительные книги для школьников, — с хитрой улыбочкой сообщила Сильвия.

— Никогда не читал наставительных книг в школе. У нас их просто не было.

— Что будете заказывать, господа? — спросил подошедший официант.

— Ах да! — отозвалась миссис Боттам, обрадовавшись возможности сменить неприятную тему. — Нам с дочкой две овсяные кашки, без соли и масла.

— Я не хочу овсянку! Я хочу стейк и картошку!

— Перестань, Сильвия! Ты почти взрослый человек, привыкай питаться достойной пищей. А от этой картошки, да простят меня джентльмены, у приличного человека случаются газы…

— Так… — Джек забарабанил по столику пальцами. Он как раз хотел заказать картошку. — Что-нибудь овощное.

— Могу порекомендовать салат «Майнстрим» с лимоном и сметаной.

— А он не слабит? — тут же вмешалась миссис Боттам.

— «Майнстрим» всегда слабит, но в меру, мадам, — ответил официант.

— Тогда давайте кашу с маслом, — сдался Джек.

— И мне тоже, — сказал Барнаби.

Официант ушел. Джек сидел на неудобном для наблюдения месте, поэтому ему приходилось выворачивать шею, чтобы увидеть команды Жофре и Сутулого.

Пока и те и другие делали вид, что завтрак занимает их больше всего.

— Мы возвращаемся на Шлезвиг, — возобновила разговор миссис Боттам. — У меня там работа, а Сильвия учится в колледже. На Чиккере живет ее отец. Мы уже давно в разводе, и мне приходится раз в год вывозить ее к отцу.

Мисс Боттам выразительно посмотрела на Джека. Тот нервно кашлянул.

— Какие же темы вы освещаете в своих учебниках, мисс Боттам? — пришел на выручку напарнику Барнаби.

— Называйте меня просто Грейс, так будет правильнее, Рон.

Писательница поправила челку и кокетливо улыбнулась Джеку, давая понять, что именно он должен называть ее «Грейс».

— А темы самые различные. Ну, например, «О пользе мытья рук». Или «Муха — источник заразы».

— Мне больше всего понравилось «Секс — это не выход», — вставила свое слово Сильвия.

К столу подошел официант с подносом.

— Каша, господа! Овсянка! — объявил он так торжественно, словно принес жареную дичь.

— Какой у нее ужасный вид, — скривилась Сильвия, намеренно размазывая кашу по краям тарелки.

— Ешь, Сильвия, это полезно. Видишь, джентльмены кушают с удовольствием.

— У джентльменов с маслом, а у меня один клей! — возразила Сильвия.

— Как там наши друзья? — негромко спросил Джек. Барнаби с его позиции зал был виден лучше.

— Как ни удивительно, дубинок пока не видно.

Джек быстро доел кашу и подозвал официанта, чтобы заказать чего-нибудь поплотнее. Барнаби присоединился к нему, а Сильвия, воспользовавшись моментом, крикнула: «И мне тоже!» — чем вызвала неудовольствие матери.

Когда принесли заказ, Джек чуть развернул стул. Теперь он мог наблюдать за вероятными противниками, не рискуя свернуть себе шею.

Как раз в этот момент он почувствовал на себе взгляд, такой острый, будто его брали на прицел. На войне, ощутив нечто подобное, он молниеносно прыгал в укрытие и почти всегда где-то рядом падала мина или щелкала пуля снайпера. Однако здесь спрятаться было негде.

Джек осторожно поднял глаза от тарелки и увидел, что Сутулый исподлобья сверлит его тяжелым взглядом. В нем не было злобы, только расчет.

— Мы что, под обстрелом? — негромко спросил Барнаби, которому уже подали мороженое.

— К сожалению, это так, — вздохнул Джек. — Прятаться смысла нет. Остается надеяться, что эти волки перегрызут друг друга раньше, чем вздумают заняться нами.

Неожиданно Джек почувствовал прикосновение к своему колену. Вначале он решил, что это какое-то недоразумение, однако прикосновение повторилось, и что-то настойчиво поползло по внутренней стороне его бедра.

Приподнимать край скатерти Джек не решился и, посмотрев сначала на Сильвию, а затем на миссис Боттам, понял, что виновата писательница. Ее выдали трепещущие ноздри.

Это был киношный трюк со снятой туфлей и проворной ногой, однако Джек сделал вид, что ничего не замечает. Сейчас его больше волновали совершенно иные вещи.

— А куда вы отправитесь на Шлезвиге? — спросила Сильвия, прикончив малополезное жареное мясо.

— На Шлезвиге? — Джек пожал плечами. — Мы еще не решили.

— Но вы же геологи! — напомнила Грейс и убрала свою ногу. — Вам необходимы горы!

— Мы геологи, мэм, — подтвердил Барнаби. — Но сейчас мы в отпуске.

28

Чтобы избавиться от надоедливой Грейс, Джек и Барнаби закончили завтрак пораньше. Когда они проходили по залу, люди Жофре еще пили кофе, а вот банды Сутулого уже не было.

— Надеюсь, эти мерзавцы не устроили нам засаду, — сказал Джек, когда они с Барнаби оказались в пустынном коридоре. За любым из поворотов их могла ожидать ловушка, а мягкие ворсистые ковры делали шаги врагов беззвучными.

Было бы хорошо найти попутчиков, чтобы под их прикрытием добраться до апартаментов, однако основная часть пассажиров уже разошлась по каютам.

Добравшись до холла, ставшего традиционным местом промежуточного отдыха, напарники уселись на диван и стали ждать. Они надеялись, что кто-то из пассажиров все же захочет посидеть здесь, чтобы выкурить под вытяжкой сигару или поиграть в карты, но никто не появился.

Это было неприятно, ведь Сутулый уже начал на них охоту, и если силы группы Жофре напарники уже на себе испытали и знали, чего от них можно ожидать, то возможности Сутулого и его команды оставались для них загадкой.

Усиливая тревогу, в холле появился один из парней Сутулого. Он остановился, заинтересовавшись расписанием «реалистического голографического шоу», а потом ушел в сторону каюты Джека и Барнаби.

На их счастье, в холле появились Грейс и Сильвия. Увидев их, Джек и Барнаби испытали настоящую радость, хотя несколько минут назад намеренно сбежали от попутчиц из ресторана.

— Так вы решили здесь отдохнуть! — обрадованно воскликнула Грейс и двинулась к ним, зазывно покачивая бедрами. — Здесь все так мило! Эти диванчики и эти кресла!

Она огляделась, словно видела холл впервые:

— Мы с удовольствием составим вам компанию! Правда, Сильвия?

— А мы как раз собирались проводить вас до вашей каюты, — сказал Джек.

— О-о, с большим удовольствием! У нас большой люкс, у Сильвии своя спальня, у меня — своя. И еще гостиная…

Джек улыбнулся, показывая, что понял намек и не имеет ничего против. На самом деле он соображал, пойдет ли Сутулый на две дополнительные жертвы, чтобы расправиться с конкурентами.

Как оказалось, за первым же поворотом в коридоре дежурил шпион Сутулого.

Заметив его, Барнаби подмигнул Джеку и, обойдя Грейс с Сильвией, пошел впереди.

— Куда вы спешите, Рон? — спросила Грейс.

— Я здесь. Я при вас, мадам, — ответил Барнаби, продолжая двигаться прямо на шпиона. Тот попытался прижаться к стене, но Рон прихватил его за локоть и чуть повел правой рукой, как будто собираясь ударить.

Шпион вырвался и отпрыгнул в сторону. Попытайся Барнаби ударить его, удар пришелся бы в стену.

— Что вы с ним делаете, Рон?! — встревоженно воскликнула Грейс.

— Мне показалось, мадам, что он вам угрожает, — пояснил Барнаби, в то время как шпион уже бежал к командиру, чтобы доложить о происшествии.

Вскоре Джек и Барнаби привели дам к люксу, в котором те проживали.

— Ну вот мы и пришли! Милости прошу в мое уютное гне-о-оздышко! — сладким голоском пропела Грейс и, приложив билет к панели, открыла дверь.

На правах хозяйки она вошла первой, старательно виляя бедрами. За ней мимо Джека проскользнула Сильвия. На мгновение полуобняв его за талию, она что-то сунула ему в карман.

Почувствовав прикосновение, он обернулся, Барнаби молча указал на Сильвию.

— Ну, раз вы уже дома, мы можем со спокойной совестью отправиться к себе, — сказал Джек прямо из коридора. — У нас с Роном есть еще дела.

— Важные, — подтвердил Барнаби.

На лицах матери и дочери отразилось сожаление. Брови Грейс вопросительно изогнулись:

— Джек, а вы с Роном случайно не…

— Как ты могла подумать, мама! — воскликнула Сильвия и засмеялась. — Джек и Рон натуралы. Это сразу видно, а голубые ведут себя совершенно иначе.

— Ты-то откуда знаешь?

— Да что я, на необитаемом острове, что ли, живу?

Чтобы не порождать у Грейс других догадок и не вмешиваться в семейные споры, Джек и Барнаби раскланялись и пошли к себе, осторожно выглядывая из-за каждого угла и совершая короткие перебежки.

Добравшись до каюты, они заперлись и тщательно обыскали все закоулки, где теоретически могли прятаться враги. В той игре, в которую они ввязались, можно было ожидать каких угодно сюрпризов.

— Вот и повеселились, — сказал Джек после того как они, закончив обыск, присели на диван.

— Мы сейчас еще повеселимся, — пообещал Барнаби. — Посмотри, что у тебя в кармане. Девчонка что-то тебе сунула.

— Сунула? А я думал, она меня просто лапает.

— Ну и это тоже.

Джек вытащил из кармана визитную карточку Грейс, лицевая сторона которой была перечеркнута, а на обратной стороне ровным ученическим почерком было выведено: «Если хочешь, я буду твоей уже сегодня. Сильвия».

— Ну ты подумай, какая шустрая! — засмеялся Барнаби. — Небось кавалеров у матери перехватывает.

— Да-а, — протянул Джек, покачивая головой. — Неужели девочки в пятнадцать лет об этом думают?

— А о чем же им думать в пятнадцать лет? Знал бы ты, сколько приходится пережить родителям, пока дети минуют этот возраст.

— Ты-то откуда знаешь? Когда твоей дочери было пятнадцать, ты воевал.

— Ну, я специально интересовался, читал книги. У меня же росла дочь.

В дверь постучали.

— Кто там? — спросил Джек, а Барнаби достал короткий нож, который прятал в рукаве.

— Это я, Салли!

— Салли… — повторил Барнаби, вспоминая. — Салли, которая Мод?

— Да. Как хорошо, что вы запомнили.

— Открой ей, только убедись, что она одна, — напомнил Джек.

— Салли, вы там одна?

— Одна.

Барнаби повернул ручку замка и, придерживая дверь ногой, выглянул в коридор.

— Здравствуйте, Рон! — сказала девушка.

— Здравствуйте, Салли. То есть Мод. Рядом с вами точно никого нет?

Девушка уже со страхом огляделась и прошептала:

— Никого нет… Рон… А вы что, не один?

— Конечно, не один. То есть я с мужчиной. Ну, в смысле — с моим напарником, с Джеком. — С этими словами Барнаби открыл дверь шире. — Входите.

Салли-Мод осторожно шагнула в каюту, а Барнаби, оттеснив ее, запер дверь.

— Вы от кого-то прячетесь? — поинтересовалась девушка.

— Рон не выносит сквозняков, — ответил Джек.

— Понятно…

Девушка переминалась с ноги на ногу, не зная, с чего начать.

— Ну и как вам на борту нашего лайнера? Хорошо?

— Нам хорошо, Салли, — заверил ее Барнаби. — То есть Мод.

— А… скажите, Рон, — девушка решилась задать самый главный вопрос. — Скажите, то, что вы возили в сумке, оно теперь с вами? На вас? Это, конечно, глупо — задавать такие вопросы, но это мешает мне… Мешает мне жить и работать, нераскрытые тайны выбивают меня из колеи, понимаете?

— Видите ли, Салли, — вмешался Джек, заметив, что Барнаби находится в затруднении. — То, что Рон возит в сумке, это не его протез…

— Ваш?

— Нет, и не мой тоже.

— Но зачем вам возить чужой протез? Вы его украли?

— Нет, мы его не украли. Просто Рон чинит протезы. Самые сложные и дорогие. Рон мастер своего дела, и если у кого-то возникают проблемы с протезами — знаете, с этими жутко дорогими штуками, которые служат лучше и дольше, чем настоящие конечности…

— Да, что-то я про это слышала.

— Ну так вот, если возникают проблемы, Рон тут как тут. Приезжает, забирает протез к себе в мастерскую и чинит его.

— Понятно.

Девушка вздохнула и, подняв глаза на Джека, спросила:

— А можно я пойду? Мне нужно подумать.

— Конечно-конечно, Салли, идите.

Джек со всеми предосторожностями выпустил Салли, запер за ней дверь и снова уселся на диван, а Барнаби после некоторой паузы задумчиво произнес:

— По-моему, Джек, мы с тобой не единственные сумасшедшие на этом судне.

29

Вопреки опасениям, в этот день на Джека и Барнаби никто не напал ни в обед, ни вечером. Если, конечно, не считать атак Сильвии и ее матери Грейс. За обедом они одновременно пытались заигрывать с ним под столом. При этом случился конфуз — они столкнулись ногами.

Джек и Барнаби были свидетелями того, как на лицах женщин появилось сначала недоумение, а затем они полыхнули одна на другую яростными взглядами и усиленно заработали столовыми приборами.

Как ни тяжело было для Джека и Барнаби общество этих дам, приходилось их терпеть. Вчетвером они ходили с яруса на ярус, и Джек угощал всех пивом и морскими салатами. При каждом удобном случае Грейс и Сильвия хватали его за самые разные места, на что Джек отвечал только вымученной улыбкой.

В конце концов он притерпелся и уже не разбирал, кто схватил его в очередной раз, — Грейс или Сильвия.

Ближе к вечеру все четверо пошли смотреть «реалистическое голографическое шоу». Пока публика наслаждалась видами водопадов и вдыхала запаховые иллюзии, Джек и Барнаби зорко смотрели по сторонам, чтобы враги не зашли сзади и не ткнули им шило в спину, пользуясь всеобщим оживлением.

Поскольку в холле было полутемно, Грейс вместо Джека схватила постороннего мужчину, пришедшего на шоу с супругой.

Случился маленький скандал, который удалось быстро уладить. Пострадавший сказал жене, что «наверное, ему показалось».

После шоу напарники проводили дам до их каюты и возвратились в свою, чтобы провести очередную проверку закоулков и пораньше лечь спать.

Наступило утро второго дня полета. Когда Джек с Барнаби пришли на завтрак, Грейс с Сильвией за их столом уже не оказалось. Они сидели неподалеку в компании двух молодых длинноволосых парней.

За столиком шла живая беседа, в которой участвовали все четверо. Они понимали друг друга с полуслова и вскоре ушли, даже не закончив завтрак.

Джек с Барнаби проводили их равнодушными взглядами — они больше интересовались Жофре и Сутулым. Чувствовалось, что между этими двумя командами назревает генеральная битва. К недоумению официантов, они не решались повернуться друг к другу спинами и сидели фронт к фронту, впившись в противника глазами. При этом каши и салаты жевали с таким остервенением, словно вгрызались в плоть врага.

Иногда они вспоминали о Джеке с Барнаби и чуть косились в их сторону. Жофре с некоторым сомнением во взгляде, а Сутулый уже более внимательно, чем прежде. Должно быть, выходка Барнаби с проверкой шпиона Сутулого заставила их сделать какие-то выводы.

— Может, зря ты его вчера напугал? — произнес Джек, ковыряясь деревянной палочкой в морском салате.

— Может, и зря, — пожал плечами Барнаби. — Но если мне придется столкнуться с этим парнем, я уже буду знать, что делать.

— А что делать?

— «Вязать» надо. Он очень быстрый.

— Надо бы тебе нож достать.

— У меня есть нож.

— Этот слишком маленький. Тебе нужен настоящий нож, вроде того, с которым ты за линию фронта ходил. «Гроувер», кажется?

— «Гроувер», — подтвердил Барнаби, и на его лице появилась ностальгическая улыбка. — У меня его при обыске забрали. Когда из армии выгоняли…

— С ним ты был непобедим.

— Почти непобедим.

— Что значит «почти»? Раза три получал порезы, и все…

— Это еще до тебя было, на Тризере. Я тогда полостное ранение получил — на «джирга» какого-то нарвался. Быстрый был, сволочь, как бритва. Второй раз — в драке с местными в увольнении, в спину засадили…

— В увольнении не считается.

30

Поняв, что команды Жофре и Сутулого увлечены друг другом, Джек и Барнаби воспользовались ситуацией и ушли.

Поскольку дам теперь не было, они остались без прикрытия и предпочли поскорее убраться в каюту.

Напарники просидели там до самого обеда, а потом вызвали горничную, чтобы сделать пустяковый заказ. Так они получили необходимое для выхода из каюты прикрытие.

Во время обеда воздух в ресторане звенел как натянутая струна. Это напряжение почувствовали не только Джек и Барнаби, но и другие пассажиры. Если кто-то в беседе произносил фразу слишком громко, он тут же оглядывался, словно сделал что-то неприличное. Однако команды Жофре и Сутулого, казалось, не замечали никого, их внимание были поглощено друг другом.

Решив больше не рисковать, Джек и Барнаби заказали ужин в каюту. Оба испытывали знакомое по фронту ощущение — так называемое «контролируемое волнение», а говоря попросту — страх.

— Ну вот, — сказал Джек, когда они ложились спать. — Завтра уже будем на Шлезвиге. Сделаем небольшую остановочку, а потом двинем дальше.

— Какую остановочку, командир? Ты чего? — Барнаби даже привстал на кровати. — Ты что, хочешь исполнить указание Жофре? Думаешь, этим заслужишь их доброе расположение?

— Если мы каким-то чудом избежим завтра драки, нужно спускаться на Шлезвиг. Пусть эти команды отморозков без нас делят свои права, а мы выждем дня три и двинемся по их следам.

— Но, Джек, они могут сделать всю работу без нас, и тогда плакали наши денежки.

— Понимаешь, Рон, сдается мне, что здесь все не так просто. Если бы работа заключалось в легкой поездке и получении какого-то там свертка, достаточно было одной пары невооруженных людей. Главное, чтобы режим секретности был выдержан. Думаю, что на этапе получения этого самого свертка команду будут ожидать серьезные проблемы.

— Засада?

— Возможно, засада, — кивнул Джек. — Вот я и предлагаю: по всем правилам военной науки пустить вперед авангард, тем более что этот авангард нам с тобой не жалко.

— Во-он оно ка-ак, — протянул Барнаби. — А ведь ты голова, лейтенант. Светлая голова.

— Станешь тут «светлой головой», когда приходится жизнь свою спасать.

— И мою.

— И твою тоже.

31

Наконец наступил последний, третий день путешествия.

Еще утром, за завтраком Джек и Барнаби видели обе команды своих врагов за столиками. Как и накануне, Жофре с Сутулым рассаживали своих солдат лицом к противнику, а потом буравили друг друга взглядами, с ожесточением поедая каши и салаты.

Поскольку спешить было некуда, да и небезопасно, Джек и Барнаби подождали, пока конкуренты уберутся из ресторана, и отправились в бар, стараясь держаться ближе к скоплению людей.

Сегодняшний день мог оказаться решающим. С одной стороны, Жофре непременно хотел заполучить карточки Джека и Барнаби, с другой — Сутулый с друзьями тоже мог начать с самого приятного — с уничтожения команды из двух человек.

Стараясь не пить крепкого, напарники просидели на месте как пришитые часа два, но в конце концов пиво сделало свое дело — им понадобилось в туалет.

Поскольку туалет в баре тоже был небезопасен — кабинки являлись идеальным местом для незаметного убийства, Джек и Барнаби отправились к себе в каюту, чтобы заодно и вздремнуть.

В девятнадцать часов по корабельному времени пассажирский лайнер компании «Дюршлаусс» должен был коснуться орбитального терминала, поэтому в коридорах было многолюдно, уставшие от дороги пассажиры роились словно пчелы. Это было на руку Джеку и Барнаби, поскольку при таком стечении народа нападать на них было бы глупо.

Немного поспав в каюте, они отправились в ресторан, чтобы пообедать. Теперь уже на всех ярусах царила суета — пассажиры готовились к прибытию судна на терминал Шлезвига. Они спешили упаковать чемоданы, забрать из чистки вещи, а парикмахеров буквально отрывали с руками, и те с красными от усердия лицами перебегали от каюты к каюте, роняя банкноты, которые были у них распиханы по всем карманам.

— Ты смотри, как носятся. Словно их поджарили, — заметил Барнаби.

В ресторане оказалось малолюдно, однако писательницу Грейс и ее дочь Сильвию напарники увидели издалека. Семейка сидела за столом с каким-то крепким, коротко стриженным парнем. Дамы что-то бойко говорили, а их новый знакомый только слушал, широко раскрыв рот.

Джек и Барнаби усаживались на свои места, когда субъект с короткой стрижкой вдруг резко отодвинулся от стола. Джек улыбнулся — Грейс снова шалила под столом своей ножкой.

Поскольку посетителей в зале было мало, Джека и Барнаби обслуживали сразу два официанта. Видимо, к концу путешествия у пассажиров пропал аппетит.

Не пришли и не сели за свои столы Жофре и Сутулый.

— Нету их… — заметил Барнаби, обгладывая свиное ребрышко. — Может, это случилось, а, Джек? Может, они положили друг друга в каком-нибудь сортире на первом ярусе, а?

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — ответил Джек, неспешно приканчивая суп из морского угря. — Если бы еще знать, где это случилось, мы бы обогатились на тридцать тысяч карточками «Риш-Роял».

— А если учесть и «Голд-лайн Роял», мы бы сразу, безо всякой работы, стали богачами.

— Ты готов обмануть добрейшего мистера Рейнольдса?

— Да, Джек, я считаю, что нас подставили. Иначе зачем этот дурдом с игрой на выживание? Что, нельзя было отправить команды по отдельности?

— Я не исключаю, что у них случилась накладка. Уж очень нелогичным выглядит это соревнование. Ты только представь, если завяжется настоящая рубка между Жофре и Сутулым… Агенты безопасности тут же об этом разнюхают.

— Может, и накладка, но нам от этого не легче.

32

Закончив обед, Джек и Барнаби спустились на другой ярус, чтобы быть поближе к публике.

Они и боялись, и одновременно хотели увидеть своих заклятых конкурентов, ведь отсутствие их могло означать подготовку засады.

— Может, они так напугали друг друга, что теперь сидят по каютам?

— Все может быть, — пожал плечами Джек. — Ты же знаешь, это как на войне — случиться может всякое.

Часов в пять по корабельному времени, за два часа до прибытия к терминалу, Джек и Барнаби отправились к себе, чтобы собраться и быть готовыми сойти с судна. Это тоже было небезопасно, поскольку в сутолоке их могли атаковать.

Продвигаясь к своей каюте, напарники стали замечать, что народу в коридоре становится все больше. Люди что-то живо обсуждали и, вставая на цыпочки, пытались заглянуть через головы впереди стоящих.

— Что они тут делают? — удивился Барнаби. Они с Джеком дошли почти до своей каюты, когда им преградили дорогу несколько человек в одинаковых темно-синих пиджаках с эмблемой компании «Дюршлаусс» на лацканах. Они сдерживали любопытных, не давая им прорваться дальше по коридору.

Джек заметил, что дверь их каюты полуоткрыта.

— Послушайте, — обратился он к ближайшему служащему компании, — это наша каюта. Вы должны нас пропустить.

— Ваша? — Стоявший в оцеплении уставился на Джека и Барнаби так, будто увидел привидение. — Но ведь вас убили!

— Это едва ли, приятель, — не согласился Барнаби.

— Босс! Бо-осс! Они живы! — заорал служащий.

Дверь каюты открылась шире, и оттуда вышел босс — невысокий седоватый человек с хитрыми глазками. На нем был бордовый пиджак с непременной эмблемой «Дюршлаусс» на лацкане.

— Берт Топлесс, я отвечаю за безопасность на этом судне, — представился босс. — А вы кто такие будете? Удостоверения личности имеются?

Джек и Барнаби беспрекословно предъявили документы.

Топлесс забрал удостоверения и сунул в свой нагрудный карман.

— Лосев! Мганга! — позвал он.

Дверь каюты снова распахнулась, показались еще два агента.

— Сопроводите этих господ в помещение.

Агенты потащили Джека с Барнаби к каюте, а затем не церемонясь втолкнули внутрь. То, что напарники увидели там, поразило их. На полу каюты в разных позах лежали четыре трупа. Они валялись возле шкафов, у дверей в туалет и в душевую кабинку, как раз там, где Джек и Барнаби каждый вечер делали осмотр.

— Итак, господа, если это не вы убиты, то кто же?

— Во-первых, нас двое, а их четверо, — заметил Барнаби.

— И что? — вопросил босс.

— Значит, это не могли быть мы.

Босс задумался. Джек посмотрел на Барнаби — тот сознательно валял дурака, давая командиру время что-то предпринять. Но что тут предпримешь?

— Ладно. Скажите просто — вам известны эти личности?

— Известны. Вон тот, с распоротым животом — Жофре. Имя парня с разбитой головой я не знаю, но он тоже был из компании Жофре. Двое обнявшихся — это Рип и парень из команды Сутулого.

На теле Рипа было множество ножевых ранений, кто-то пытался убить его, чтобы освободить своего приятеля, в которого он вцепился мертвой хваткой. Но Рип не сдался и утащил противника с собой, вырвав ему горло.

— Кто такой Сутулый?

— Я его не знаю, — пожал плечами Джек, — мы с приятелем просто дали ему эту кличку — он действительно сутулился.

— Кто такой этот Жофре?

Джек снова пожал плечами.

— Просто пассажир. Мы познакомились в ресторане. Однажды посидели за одним столом. Вот и все.

— Скажите, мистер э-э… — босс заглянул в удостоверение личности, — мистер Шкловский, как все эти люди могли здесь оказаться?

— Не знаю.

— Вы их не приглашали?

— Нет.

— А вы, мистер Зейман?

— Кто? — Барнаби не сразу понял, что обращаются к нему. Он еще не привык к новой фамилии. — Ах, ну да… То есть нет, не приглашал. Они мне не нравились — какие-то опасные. Поэтому мы с приятелем держались от этих ребят подальше.

— Но как же им удалось попасть в вашу каюту? Ваши билеты при вас?

— Билеты при нас, — сказал Джек. Они с Барнаби предъявили свои билеты.

— Очень хорошо, — сказал Топлесс, забирая себе и билеты тоже. — Одного я не пойму, на чьей стороне вы играли — на стороне Жофре или Сутулого, как вы изволили его назвать?

— Мы были сами по себе, сэр, — заверил его Барнаби.

— Позвольте вам не поверить, господа. — Топлесс шутливо погрозил Джеку и Барнаби пальцем.

Его сотрудники захихикали.

— Не хотите же вы сказать, что две противоборствующие группы случайно забрались в вашу каюту? Давайте начистоту: за кого из них вы играли? Судя по тому, что опознанному вами Жофре и его людям повезло меньше, чем Сутулому, вы — союзники Сутулого. Завлекли, отвлекли, а затем совершили нападение. Так все было?

— Не так, — решительно помотал головой Барнаби. — Нас здесь с обеда не было. Мы ходили в ресторан, потом в баре сидели — это вам официанты подтвердить могут.

— Ах, какие мы умные! — развел руками Топлесс, чем снова вызвал смех своих сотрудников, которые уже сфотографировали и записали все, что было нужно, и теперь просто ждали. — Какие мы умные — сумели создать себе алиби! Я служу в компании не первый год и всякого повидал. Ну-ка содержимое карманов — на стол.

Джек и Барнаби выложили карточки.

— Давайте выкладываете остальное! — потребовал Топлесс. — Зубочистки, жвачку, зажигалки, сигареты…

— У нас ничего такого нет, — сказал Джек.

— Быть того не может. Лосев! Мганга! Проверьте.

Агенты сейчас же обыскали подозреваемых, но ничего не нашли.

— Ну что же, Шкловский и Зейман, отсутствие в ваших карманах полагающихся обычному человеку мелочей играет против вас.

— Чем молоть всякую чепуху, лучше скажите, кто вам сказал, что здесь трупы? — спросил Барнаби.

— Я не обязан вам ничего сообщать.

— Могу поспорить, что сообщение было анонимным, — сказал Джек, отчаянно блефуя. — Его сделал убийца.

Топлесс настороженно на него посмотрел:

— Вы попали в точку, мистер Шкловский, насчет анонимности. В остальном это только ваши догадки и попытки отвести от себя подозрение. Скоро мы прибудем к орбитальному терминалу, где вас уже ждет полиция Шлезвига.

— Чего же вы нас тогда терзаете, если все равно полиции передаете? — спросил Барнаби.

— Мы делаем свою работу. А все протоколы передаем коллегам…

Топлесс замолчал, глядя то на Джека, то на Барнаби. Те тоже безмолвствовали. Все уже было сказано.

— Между прочим, — снова заговорил босс, — раз уж у нас есть еще немного времени, просветите меня — не связано ли это жуткое побоище с кое-каким протезом?

Джек и Барнаби переглянулись.

— С каким еще протезом? — спросил Рон, хотя уже начал догадываться, откуда ветер дует.

— Есть информация, что вы везли с собой некий редкий и очень дорогой протез. Ну, знаете, из тех, что напичканы дорогой механикой, электроникой и служат своим хозяевам лучше, чем настоящие конечности. — Топлесс сделал паузу, проницательно поглядывая на Барнаби. — Есть сведения, мистер Зейман, что вы профессионально занимаетесь починкой этих самых высокотехнологичных протезов. Не могло ли у вас возникнуть конфликтной ситуации в связи с протезом?

— Это как?

— Ну, вы пригласили знакомых выпить, похвалились, что везете ценную вещицу, а они решили вас ограбить. Но не рассчитали силы, и вы их укокошили.

— А протез где? Или они уволокли его, будучи уже убитыми?

— Упс… Неувязочка, конечно, но эту ценную вещь вы могли унести отсюда сами — перепрятать, а когда вернулись, застали здесь кучу зевак и службу безопасности. Логично?

— Логично. Только неправда это. Не было у нас никакого протеза. А девка эта ваша — дура.

— Какая девка?

— Сами знаете какая.

33

Лайнер «Дюршлаусс» причалил к терминалу, и Джек с Барнаби, оба в наручниках, вместе с вещами были переданы полиции.

Двое из встречавших их полицейских оказались обычными патрульными, а третий был в штатском. Он заглянул в глаза Джеку, потом Барнаби и сказал:

— Добро пожаловать в мир справедливости, парни. Меня зовут капитан Твидл. Я из убойного отдела транспортной полиции города Селтика. Боюсь, у вас останутся обо мне самые неприятные воспоминания.

Находившаяся в терминале публика издали смотрела на это представление. Те, кто только что прибыл, с удовольствием рассказывали остальным собственные версии происшедшего.

— Мама, их будут пытать? — спросил какой-то малыш.

— Не думаю, дорогой. Их сразу повесят…

— Итак, насколько я понял из доклада судового агента, вы зарезали четверых человек. Правильно? — спросил Твидл.

— Нет, сэр. Это не так, — ответил Джек.

— Я бы очень удивился, сынок, если бы ты сказал что-то другое. Ладно, вперед. Нас ждут великие дела!

Капитан резко повернулся и пошел вперед, предоставляя Джеку и Барнаби догонять его. Если они чуть мешкали, их подталкивали в спину полицейские.

Джек полагал, что их повезут на обычном челноке, однако он и не подозревал, какой резонанс в Полицейском управлении Селтика вызвал этот случай. В текущем году Управление праздновало свое сорокалетие, поэтому каждый случай, достойный быть помещенным в городскую газету, расследовался немедленно.

Вскоре конвой удалился от пассажирских зон, и арестованных повели по холодным коридорам спецотделения. Здесь мало кто бывал, поэтому отопление почти не работало.

Следом за капитаном Твидлом арестованные протиснулись в узкий погрузочный рукав и по нему прошли в салон полицейского челнока. Он оказался меньше пассажирского, да и отделки в салоне было маловато, ребра жесткости и магистрали были закрыты дешевым поцарапанным пластиком, а пол оставался голым — гофрированный сток, и ничего более.

Впрочем, самым интересным было не это. В центре салона располагалась настоящая клетка наподобие тех, в которых держат зверей. Джек помнил, как еще ребенком он ходил в зоопарк и видел в таких клетках грустных хищников со слезящимися глазами. Теперь на месте зверей предстояло оказаться ему и Барнаби.

Для них были приготовлены два металлических стула с прямыми спинками и со специальными захватами для рук и ног.

— Что, нравится? — усмехнулся капитан Твидл, заметив изумление на лицах арестованных.

Рядовые полицейские завели Джека и Рона в клетку, усадили на стулья и стали поочередно закреплять в зажимах их руки и ноги. Только убедившись, что все зажимы надежно заперты, полицейские сняли с арестованных наручники. Затем вышли из клетки и замкнули ее снаружи секретным замком.

Капитан Твидл с самодовольной улыбкой наблюдал за происходящим из мягкого вертящегося кресла, поставленного недалеко от клетки. Его сотрудники довольствовались более простыми сиденьями со страховочными ремнями.

— Пауль! Дави на газ! — крикнул капитан.

Джек огляделся и заметил на стене небольшой микрофон. Видимо, через него пассажиры держали связь с пилотом.

— Уже давлю, босс! — хрипло отозвался пилот. — Только пристегнитесь получше, а яйца положите в карман — так надежнее…

Капитану шутка пилота понравилась — он громко расхохотался. Челнок дернулся и, высвободившись из швартовочных замков, включил тягу.

34

Когда судно стало входить в атмосферу, клетка задрожала, прутья ее завибрировали.

— Отличная музыка, не правда ли?! — крикнул со своего места капитан Твидл. Он лихачил, игнорируя ремни безопасности, однако так вцеплялся в подлокотники кресла, что белели пальцы.

Через два имевшихся в отсеке иллюминатора можно было видеть, что происходило за бортом. Сначала — фиолетовые вспышки от сгоравших пылинок обшивки, потом, когда дрожь корпуса сменилась резкими ударами в днище, в иллюминаторах разлилась темная синь. Она постепенно светлела, приобретая привычный оттенок голубого неба.

Прибавив тяги, челнок начал совершать разворот, в иллюминаторы проскочило несколько лучиков солнца. Они коснулись пола клетки, приободрив узников.

Челнок перешел в горизонтальный полет, и капитан Твидл позволил себе закурить.

Затем, обращаясь к арестованным, сообщил:

— Мы спускаемся к побережью Желтого океана, в город Селтик. Там находится Управление транспортной полиции.

На посадочную полосу челнок заходил на большой скорости, поэтому разглядеть что-либо в иллюминаторы было трудно. Промелькнули постройки, какие-то антенны, последовал толчок, завизжали покрышки шасси. Челнок потащило юзом, но вовремя выпущенный тормозной парашют его выправил.

Зашипели тормоза, в иллюминаторы стали видны стоявшие вдалеке разноцветные челноки разных компаний и громоздкие конструкции стартовых экстракторов.

По тому, что от гражданских судов челнок отделяло большое расстояние, Джек заключил, что их посадили на специальной полосе, подальше от посторонних глаз.

Судно наконец остановилось, и к нему подъехал приземистый тягач. Он уперся «клешней» в переднее шасси и потащил челнок к разгрузочному рукаву.

Твидл поднялся с кресла и приказал выводить арестованных из клетки. Джек вздохнул с облегчением. За то недолгое время, что он провел на металлическом стуле, наручники показались ему куда меньшим злом.

«Все познается в сравнении…» — пошутил он про себя и горько усмехнулся. Какое положение, такие и шутки. Решили подзаработать, теперь ни аванса, ни зарплаты — только возможный тюремный срок. Неужели ради этого стоило бежать с Чиккера?

— Не забудьте наши вещи, — напомнил Барнаби, когда их повели к выходу.

— Не забудем, не беспокойся, — буркнул капитан Твидл.

— Кэп, надеюсь, окурков на полу не будет? — прозвучал из динамиков голос пилота.

— Нет, Пауль, как можно, — ответил Твидл и, сделав последнюю затяжку, бросил окурок на пол, а затем и с удовольствием раздавил его подошвой.

Арестованных провели по закрытой территории комплекса, такой же заброшенной и пустынной, как и спецотсеки на орбитальном терминале. На улице их ждал полицейский фургон.

Джек не удивился, увидев обитые изнутри металлом стены и два светильника, прикрытых колпаками из бронестекла. Это напомнило десантные отсеки «сарацинов», в которых им с Барнаби приходилось кататься сотни раз. Но в «сарацине» было как-то уютнее. Может, потому что он защищал пехоту. И еще — в «сарацине» не воняло старым куревом. Там иногда курили, но этой вони не оставалось, а здесь как будто пепельницу забыли вынести.

— Кого притащил, Кэп-Странник? — спросил водитель, высунув нос из узенького окошка кабины.

— Сегодня «мясники», Билл, — похвастался Твидл. — Четверых человек буквально на куски порвали. Не люди, а доберманы какие-то…

Последнюю фразу Твидл произнес, глядя на Джека с Барнаби. Он любил пугать арестованных, однако эти парни не пугались. Они досадовали на ситуацию, но не пугались.

«Ничего, когда начнут бить — размякнут. Поначалу многие мнят себя героями, потом ломаются, признаются во всем, что было и чего не было», — сказал себе Твидл и улыбнулся. Чтобы достойно встретить юбилей Управления, ему предстояло постараться, впереди светило повышение. Майор Твидл… Это звучало неплохо.

— А трупы кто повезет? — спросил водитель.

— Какая тебе разница, Билл, ты отродясь на труповозках не работал. Позже их доставят, прямо на экспертизу. Поехали…

35

Машина резко стартовала, будто была не арестантской, а гоночной.

Твидл снова закурил, и весь фургон затянуло дымом. Вентиляции здесь не было.

У Джека запершило в горле, он кашлянул. Твидл с ухмылкой пустил струю дыма прямо на него.

— Ты плохо выглядишь, — разозлившись, сказал Джек. — Давно был у врача?

Барнаби неодобрительно посмотрел на Джека. Подобных вещей полицейским, в особенности таким, как Твидл, говорить не следовало.

Лицо капитана сделалось желтым, вокруг глаз проступили серые тени.

— Возможно, я выгляжу плохо, сынок, но уже сегодня ты будешь выглядеть куда хуже…

Джек перевел взгляд на сидевших возле двери полицейских. Им капитан тоже не нравился, однако они молчали и просто смотрели в пол.

Машина ехала долго. Капитан успел выкурить две сигареты, потом от скуки стал рассматривать собственные ногти.

Наконец фургон остановился. Арестанты спустились по неудобной лесенке и обнаружили, что находятся в закрытом дворе, с четырех сторон огороженном высотными зданиями в десятки этажей. На мгновение Джеку показалось, что он в жерле гигантского орудия и им вот-вот выстрелят прямо в небо.

На некоторых окнах зданий были заметны решетки, рядом с другими торчали блоки кондиционеров.

— Управление. Следственная часть, — с гордостью сообщил капитан Твидл. — Конвой, вперед!

И снова Джека с Барнаби повели по бесконечным коридорам, командуя то «Стоять!», то «Вперед марш!». Спускали на лифтах, подгоняли на крутых лестницах.

Вскоре арестанты оказались в длинном коридоре с множеством одинаковых дверей. Двери то и дело открывались и закрывались, выпуская в коридор людей с папками, ордерами и вещдоками. Здесь все друг друга знали, кивали при встрече и переговаривались:

— Привет, как твой?

— Да не колется, сволочь.

— А в рыло дать?

— После обеда, сейчас неохота…

Твидл шел впереди конвоя, расталкивая встречных и коротко отвечая на приветствия. Было видно, что на этом этаже он в большом авторитете.

Наконец Джека и Барнаби доставили к кабинету, который принадлежал капитану Твидлу. Дверь была приоткрыта, и изумленный капитан, зайдя внутрь, обнаружил там своего начальника и незнакомого человека, одетого так, как одеваются те, кому правительство платит несравненно больше, чем полицейскому убойного отдела.

— В чем дело, сэр, почему вы в моем кабинете? И что это за рожа сидит на моем столе?

— Это не «рожа», Твидл, это майор Гастон из контрразведки. Мы решили подождать тебя прямо здесь.

— А у двери нельзя было подождать?! — начал выходить из себя капитан. Он уже понимал, что появление надменного контрразведчика сулит одни только неприятности.

— Нам удобнее было подождать здесь, Твидл! — тоже повысил голос начальник. — И не забывай, что ты пока еще мой подчиненный и не тебе указывать, где мне и майору Гастону лучше ждать!

— Хорошо, сэр… Прошу прощения, погорячился. Что я должен сделать для майора Гастона — почистить ему ботинки?

— Нет, капитан, — слезая со стола, ответил контрразведчик. — Вы должны передать мне двух арестованных, которых привезли с орбиты.

— Да ну! — Капитан воинственно вскинул голову. — А что еще я должен? Это мои, это мои задержанные! Я обещал им веселую жизнь, и я им ее устрою!

— Прекрати, Твидл, — одернул его начальник. — Мы ведь одно дело делаем…

— Дело одно, но все больше нашими руками!

Капитан кричал, не подозревая, что весь этот спектакль видят Джек и Барнаби. Рядовые полицейские стояли рядом и злорадно улыбались. Они даже не подумали отвести арестованных в сторону.

— Зачем мы понадобились контрразведке, Джек? — тихо спросил Барнаби.

— А зачем мы понадобились капитану?

— С ним все ясно — он маньяк, и ему просто необходимо время от времени кого-то убивать.

— Вам удалось что-то собрать на них, капитан? — спросил майор Гастон, насмешливо поглядывая на разъяренного полицейского и упиваясь своим могуществом.

— Увы, майор, чистосердечное признание, которое они мне подписали, я потерял в сортире, когда расстегивал штаны! — выпалил Твидл.

— Что ж, тогда я забираю арестованных прямо сейчас.

Гастон вышел в коридор, еле заметно повел бровью, и сидевшие неподалеку двое его коллег мгновенно подскочили и встали рядом с Джеком и Барнаби. Караулившие арестантов патрульные с облегчением отступили к стене.

— Наши вещи, — напомнил Джек, — патрульные отдали людям майора две дорожные сумки.

— Ну, мы пошли, — сказал Гастон и, еще раз заглянув в кабинет Твидла, добавил: — А вы, капитан, поосторожней в следующий раз в сортире. Так и до беды недалеко.

— Я учту! — проорал в ответ Твидл, а Гастон улыбнулся и пошел по коридору, лениво поведя рукой, мол, следуйте за мной.

36

Путь до парадных дверей Управления занял совсем немного времени. Арестантов вывели к фасадной части комплекса, где были клумбы, подстриженные кустики и много солнца.

— Ну что, благодарны мне за то, что вырвал вас из лап этого людоеда? — спросил майор у арестованных.

— Об этом еще рано говорить, сэр, — с расстановкой произнес Барнаби.

— Хороший ответ. Разумный ответ, — похвалил Гастон.

Они подошли к ожидавшему их автомобилю. Это снова был фургон, однако внутри него, в отличие от вонючей полицейской машины, все было как в каюте класса люкс. Вращающиеся кресла, раскладные столики, диваны и стойки с множеством неизвестной Джеку и Барнаби аппаратуры.

— Ну и как вам у нас? — спросил Гастон.

Он хлопнул ладонью по перегородке, водитель тронул машину.

— У вас хорошо, сэр. Здесь нам нравится больше, только вот наручники жестковаты, — пожаловался Барнаби.

— Придется потерпеть, ребята. Вы ведь еще те специалисты — возьмете да и освежуете нас заживо, а?

Майор искусственно засмеялся и посмотрел на сидевших у выхода помощников. Такие, по мнению Джека, могли сами кого хочешь освежевать. Их костюмы и белоснежные сорочки не могли ввести в заблуждение относительно занятия этих господ.

— Ну что, давайте знакомиться, — сказал майор, поудобнее усаживаясь и раскладывая на столе протоколы, платежные карточки и удостоверения личности. Когда он забрал все это у Твидла, Джек с Барнаби не заметили.

— Джек Шкловский и Рон Зейман… — медленно прочитал майор. — Похоже, это не настоящие имена, а, господа мокрушники? С какой целью направлялись на Шлезвиг? Вы ведь на Шлезвиг летели?

— На Шлезвиг, сэр. Мы ехали бесцельно — просто путешествовали.

— Путешествовали? А по полицейским каналам сообщили, что вы везли ценный протез. Или это был тайник, в котором находился веселый порошок вроде «розовой Ди»?

— Нет, сэр. Никакого протеза не было.

— Как же не было? За что тогда вы завалили четырех человек? Вспомните, может, контрабанда? Процессоры к ваквантерам пятого поколения, сацилиум в таблетках, а? Что-то ведь должно быть?

— Сэр, вся путаница случилась из-за того, что я пошутил с девчонкой-проводницей… — сообщил Барнаби. — Я сказал, что у меня протез в сумке, а она поглядела, что вроде руки-ноги на месте, ну и подумала что-то неприличное.

— Пошутили, значит?! — Гастон широко улыбнулся и снова посмотрел на своих безмолвных помощников. — В этом все дело?

— Да, сэр.

— Ну а резать-то людей за что начали? — Застывшая улыбка на лице майора преобразилась в угрожающую гримасу. — Я не вижу возможности помочь вам, если вы не хотите со мной сотрудничать.

— Мы готовы сотрудничать, сэр, — заявил Джек. — Спрашивайте.

— Ни на какие спецслужбы не работаете?

— Не работаем.

— Может быть, на частные службы охраны?

— Тоже нет.

— Служите в армии?

— Нет.

— Никогда не служили?

— Нет, — ответил Джек.

— А вы? — обратился Гастон к Барнаби. — В армии служили?

— Не служил, — ответил тот, и сейчас же над его головой коротко рявкнула сирена.

— Это детектор лжи, — улыбнулся Гастон. — С ним шутки плохи.

Джек поднял голову и увидел над собой мигающий разноцветными лампочками блок. Он и не подозревал, что все это время находился под контролем. Оставалось удивляться, как эта машина пропустила ложь, которую сказал он.

— Мистер Шкловский, вы работаете на разведку Бернардийского Союза?

— Нет, никогда не работал.

— А вы, мистер Зейман, являетесь агентом бернардийской разведки?

— Не являюсь.

— Охотно верю, раз детектор лжи не имеет ничего против. К его мнению я обычно прислушиваюсь. Вы представить себе не можете, скольких злоумышленников он уже довел до смертного приговора.

— Но у нас же казни запрещены… — осторожно напомнил Джек.

— У «вас», может, и запрещены, а у «нас» — нет. Итак, зачем вы уничтожили четырех пассажиров лайнера компании «Дюршлаусс»?

— Мы никого не уничтожали, сэр. Это дело рук Сутулого и его людей.

— Кто такой этот Сутулый?

— Это мы его так назвали, потому что он сутулился. С ним было трое его дружков. А еще был Жофре — с ним было двое дружков, и эти две компании мечтали подраться.

— Откуда вам это известно?

— Да они в ресторане так смотрели друг на друга, что казалось, вот-вот в глотки вцепятся.

— И они вцепились, но почему-то в вашей каюте и в момент, когда вас там не было. Куда же вы держали путь на самом деле?

— На Цитрагон, — признался Джек. Он понимал разницу между полицией и контрразведкой, поэтому полагал, что Гастону нет дела до того, где и как они нарушали или собирались нарушить закон. — Нам удалось раздобыть две платежные карты, которые открывались только в тамошней платежной системе…

— Ну ладно, на этом пока остановимся. Будем считать, что вы кристально честны.

37

В дверь кабинета полковника Холандера постучали. Он закрыл папку с документами, убрал ее в ящик стола и только после этого сказал:

— Войдите.

Дверь распахнулась, на пороге стоял майор Гастон.

— А, Фил! Проходи. С самого утра ты где-то скрываешься, я искал тебя, но референты сказали, что ты на выезде. При этом делали такие таинственные рожи… Я, между прочим, просматривал сейчас донесения по зимней операции «Коррида». Хотелось еще раз попытаться отследить логические ниточки — куда могла подеваться эта группа, которую бернардийцы вскормили из ложечки…

— Беспокоитесь о безопасности премьер-министра? — усмехнулся майор, опускаясь на стул.

— А как не беспокоиться? Если бернардийцы расшевелят своими директивами это змеиное гнездо, премьер окажется под ударом. В случае покушения, не к ночи будет сказано, следствие начнет откручиваться с самых старых «навозных куч». А там мы «плаваем», Фил, у нас была масса проколов.

— Вы будете смеяться, шеф, но я тоже решил кое-что предпринять в этом направлении, хотя безопасность премьера меня беспокоит меньше.

— Я не буду смеяться, особенно если ты скажешь что-то дельное.

Гастон поудобнее уселся на стуле, помолчал, собираясь с мыслями, и сказал:

— Они засветились в городе. Двоих опознал перебежчик.

— Значит, они все здесь, — убежденно произнес полковник.

— Я тоже так думаю. У них чешутся руки что-то сделать, но бернардийцы их приберегают для настоящего дела.

— Согласен.

— Я хочу выманить их, сэр.

— Чтобы поймать таких рыбок, Фил, на крючок нужно насадить очень заманчивую наживку. Очень.

— Например, подойдет Рамон Альварес.

— Рамон Альварес, — повторил полковник и усмехнулся. — Полагаю, не имеет смысла напоминать тебе, что Рамона Альвареса давно нет в живых?

— Я еще раз проверил все обстоятельства гибели Рамона. В тюрьме он находился под чужим именем, а нападение на него свихнувшегося заключенного было абсолютной случайностью. Попросись он к врачу на несколько минут раньше или позже, встреча с этим сумасшедшим не состоялась бы. Маньяк заколол бы гвоздем другого заключенного или охранника. Нам просто не повезло.

— Но кто-то же в тюрьме знал, что это Рамон?

— Да, знал один клерк. Вольнонаемный, работал в тюремной канцелярии. Однако с ним случилось несчастье, он разбился на своем автомобиле через неделю после гибели Рамона.

— Это отдел Тенякова постарался?

— Нет, отдел не успел подключиться — клерк сам разбился на скользкой дороге.

— То есть ты хочешь убедить меня, что информация о смерти Рамона никуда не просочилась?

— Никуда, сэр. Об этом говорит еще такой факт: на банковские счета — те, что Рамон сдал на допросе, — продолжают поступать средства. В малых количествах, но все же поступают. Если учесть, что коды к ним были известны только Рамону Альваресу, можно сделать вывод — в организации полагают, что он еще жив и когда-нибудь сможет снять со счетов эти деньги.

— Жив-здоров, и блокировка в его мозгу остается на своем месте…

— Блокировка? — переспросил майор Гастон. — Это не шутка? Блокировка действительно существует?

— В том-то и дело. Именно из-за невозможности взломать ее мы отправили Рамона в тюрьму — вылеживаться, так сказать. Намеревались поработать с этой проблемой, набрать каких-то специалистов, организовать при отделе исследовательскую группу…

— А как это выглядело? Я имею в виду действие блокировки.

— Как выглядело? — Полковник покрутил в руках карандаш и швырнул его на стол. — Паршиво выглядело. Вначале он, как будто под нажимом, сдал нам плохонькую агентурную сеть в Санта-Рилес и полдюжины счетов, в том числе и те, на которые, как ты говоришь, поступают средства. Мы намеренно не стали закрывать их… Когда поняли, что это все мелочь, решили надавить посильнее, и вот тут начал включаться механизм блокировки — Рамон закатывал глаза, бледнел, у него останавливалось сердце. Врачам приходилось начинать реанимацию. Несколько раз нам казалось, что все, он уже труп, но Рамон выкарабкивался, правда, с каждым разом становился все слабее. Вот тогда-то мы и решили дать передышку ему и себе.

— Думаю, поскольку ячейка перебралась в город, они решили действовать, а премьер для них идеальная мишень. Сейчас им здорово пригодились бы деньги Рамона.

Гастон замолчал, выжидательно глядя на полковника. Теперь только он мог принять решение.

— Каким образом ты думаешь подсунуть им дезинформацию?

— Через конопатого парня из курьерского отдела.

— Из курьерского? Ты должен был взять его еще три месяца назад, Фил! У нас же был приказ министра! — воскликнул полковник. — Ты представляешь, что станет с моей задницей, если в Управлении узнают, что мы покрываем бернардийского шпиона?

— Успокойтесь, сэр. Вы отдали мне приказ, я его выполнил. По крайней мере вы так думали.

— Да, Фил! Я полагал, ты выполняешь мои приказы!

Лицо полковника покраснело. Он очень убедительно изображал негодование, однако Гастон знал, что это игра.

— Ты хотя бы приглядываешь за ним?

— Да, сэр. Парень питается объедками. Ничего существеннее счетов из бухгалтерии ему не перепадает. Бедняга скучает, поэтому информация о перевозке самого Рамона будет как нельзя кстати. Он сбросит дезу бернардийцам, а те немедленно передадут ее в местную ячейку… — Гастон замолчал, передавая инициативу начальству.

Полковник задумчиво поглаживал свой нос. Он думал не только об операции, которую предлагал Гастон, но и о ее возможных последствиях — как положительных, так и отрицательных.

Через два года полковнику предстоял перевод в разряд запаса, когда выслужившие срок офицеры становились советниками или преподавателями в академии. Во внешнем мире это называлось уходом на пенсию, а в «конторе» — переходом в разряд запаса. Уходом на пенсию в «конторе» называли совсем другое.

От того, как пройдут последние годы службы, зависело, насколько хорошо он сможет устроиться в запасе.

— У тебя уже есть кто-то, кто будет играть роль Рамона?

— Да, я привез двух контрабандистов — транспортная полиция взяла их на каком-то мокром деле, где много трупов и крови.

— Где же они отличились?

— На лайнере компании «Дюршлаусс».

— Ты обещал вернуть их?

— Конечно, обещал, если уцелеют.

— А они уцелеют?

— В любом случае нам это ни к чему, сэр. А почему вы спрашиваете?

— Ладно, не бери в голову. Их будут искать? Что они за люди?

— Мы взяли их биометрический материал, расшифровали, пропустили через базу данных и выяснили, что эти парни — ветераны войны. Отдельная штурмовая рота дивизии «Хольмбург». Один из них был сержантом, другой лейтенантом, командиром взвода. Пять лет назад их выгнали и лишили пенсии за драку в кабаке. Судя по материалам расследования этого случая, они не были виноваты, но пострадал высокопоставленный офицер, и с ними не стали церемониться. Сначала хотели довести дело до военного суда, но ограничились списанием.

— Как собираешься их использовать, втемную или поиграешь в патриотов — «родина ждет от вас жертвы»?

— Операция и так будет сильно перегружена, поэтому лишние помощники только усложнят ее.

— Ну хорошо. В расход так в расход. Тебе виднее. Можешь начинать раскачивать свои качели, только я поручусь лишь за половину.

— Я понимаю, сэр, — ответил Гастон. Он и не рассчитывал получить полную поддержку — полковник Холандер был слишком стар, чтобы подхватывать на лету рискованные акции. Вот если все получится, тогда он будет со своими подчиненными. Тут уж ничего не поделаешь — закон жанра.

— Сейчас я ничего подписывать не буду… — начал Холандер тот самый спектакль, о котором только что подумал майор Гастон. — Сам знаешь, вдруг какая-то утечка и вас поджарят…

— Да-да, сэр, я как раз хотел попросить вас зарегистрировать операцию задним числом, когда что-то уже будет ясно.

— Хорошо, Фил, — с готовностью согласился Холандер. — Так и сделаем. Удачи тебе.

38

Джека и Барнаби поместили в просторной камере, которую и камерой-то трудно было назвать. Разве только двери казались слишком массивными, да окно было забрано решеткой.

Зато имелась мебель — стулья и стол, — все невесомо легкое, чтобы нельзя было использовать как оружие.

Вдоль стен — диваны с мягкой обивкой, в углу за дымчатой ширмой туалет и душ.

Через полчаса после приезда им принесли обед. Его вкатили на сервировочном столике, как в каком-нибудь отеле. Угрюмый служащий в серой робе сказал, что придет за посудой, когда они стукнут в дверь.

Сказал и вышел, предоставив арестантам удивляться изысканности местного сервиса.

Джек подкатил сервировочную тележку, приподнял салфетку, и они с Барнаби стали деловито переставлять на стол тарелки с первым, вторым и даже с разными салатами.

— В полиции Твидл обещал нас избить, — сказал Барнаби, налегая на картофельный суп с мясом. — Хорошо хоть в контрразведке нормальные парни.

В салате попалась ароматная травка. Джек сразу вспомнил, что ел такую в Эртвуде, в ресторане «Этилен Гликоль».

— Слышал о таком ресторане? — спросил он у Барнаби.

— Смешно даже спрашивать, Джек, ты же был у меня в гостях. Ну какой там «Этилен Гликоль»?

Отобедав, арестанты сложили посуду на сервировочную тележку, Джек откатил ее обратно к двери и постучал. Мгновенно появился служитель, выкатил тележку из камеры и закрыл за собой дверь.

Лязгнул замок, и снова стало тихо.

— Заметь, ни одного звука сюда не проникает, — сказал Джек, вытягиваясь на диване.

— Ну так звукоизоляция хорошая. Или просто пытают в другом корпусе.

— Или на другом этаже…

— Надеюсь, нас это не коснется, мы ничего против государства не замышляли, — сказал Барнаби, уверенный, что их прослушивают.

— Как ты думаешь, что там произошло на самом деле? — спросил Джек, уставившись в потолок.

— Думаю, первым пришел Жофре с дружками и устроил нам засаду. Но, как говорится, не рой другому яму…

— А как они внутрь попали?

— Ну… Могли у дурочки этой, Салли-Мод, ключ забрать или украсть. В принципе универсальные ключи есть и у проводниц, и у горничных, и у начальников смены. Навалом ключей.

— Может, они кого-то из персонала убили?

— Все может быть, только это дурачок Топлесс сказал бы. Он бы наверняка проболтался.

— Ну хорошо, закрылись они и стали ждать нас. А тут приперся Сутулый — тоже решил засаду на нас устроить. Так, что ли?

— Так.

— Причем Жофре мог подумать, что это пришли мы.

— Скорее всего, так и было, — согласился Барнаби и, почесав живот, добавил: — Вот хохма-то была — Жофре выпрыгнул из шкафа и прямо на ножи к Сутулому!

— Да, а Рип насмерть схватился с тем парнем. Одним словом, случилось то, о чем мы мечтали, — они сцепились между собой. Жаль только, что для генерального сражения выбрали нашу каюту.

— Да, плохо. И сроки все пройдут, пока мы отсюда выберемся.

— Какие сроки? — спросил Джек.

— Ну, нам же в течение месяца нужно быть на Цитрагоне. Иначе — пролет.

— Ах вон ты о чем. Хорошо, если мы вообще отсюда выберемся.

— Думаешь, все так хреново? Несмотря на вкусный обед?

— Ты вспомни, как майор вел допрос. Он задавал вопросы, но все выглядело так, будто ему наплевать, что мы ответим. Мне кажется, он к тому времени уже принял решение и никакие наши показания на это повлиять не могли.

— Будем ждать, Джек. Ничего другого не остается.

39

Все, о чем говорили Джек и Барнаби, внимательно прослушивали в специальной комнате — узле аудиоконтроля. Операторы управляли сотнями каналов, однако за новичками Гастон приказал следить особо. Он собирался использовать их в важной операции, поэтому хотел застраховать себя от случайностей.

Сразу после кабинета полковника Холандера Гастон наведался в узел и поинтересовался у оператора, о чем говорят новички.

— Анализируют последние события, сэр. Все, что с ними случилось на судне.

— А что произошло, по их мнению?

— Какие-то парни подрались с другими парнями.

— Что говорят про меня?

— Вы ведете себя странно, и вас совершенно не интересуют их ответы на задаваемые вами вопросы.

— Разумно. К какому пришли выводу?

— Что нужно ждать.

— Очень разумно. Ну ладно, слушай дальше.

Майор покинул узел и отправился к себе. Он проехал на лифте два этажа, быстрым шагом прошел по безлюдному коридору и толкнул дверь с надписью «Секция А».

При его появлении все находившиеся в комнате вскочили.

— Что-нибудь срочное, сэр? — спросил один из тех, кто ездил с ним в Управление полиции.

— Нет, пока никуда не едем. Лерой, зайди ко мне.

Гастон прошел в свой кабинет, следом за ним вошел Лерой, самый толковый оперативник майора.

— Так, быстро готовь липовые документы на перевод важного заключенного из тюрьмы Айсард к нам в лечебницу.

— Кто этот важный заключенный?

— Рамон Альварес. Составь запрос к администрации тюрьмы, схему доставки для согласования — маршрут по городу и все такое. Одним словом, ты знаешь, как это делается.

— Знаю, сэр. И куда потом девать эти документы?

— Это уже не твоя забота. Ты их составь и принеси мне.

— Это будет деза?

— Да, это будет деза.

— А роль подсадных сыграют те парни, что мы раздобыли в полицейском управлении?

— Да, Лерой, да. Что еще я должен рассказать тебе?

— Больше ничего.

— Тогда — вперед.

Лерой ушел, а майор Гастон отправился обедать. С этой работой он постоянно забывал поесть. Его врач после каждого осмотра читал своему пациенту длинные нравоучения о правилах питания. Но что делать? Времени всегда не хватало, а боли в желудке приходилось снимать таблетками.

Даже обедая на первом этаже в кафе для сотрудников, Гастон ни на минуту не переставал думать о деле. Операция, которую он планировал, была весьма рискованной. Предстояло схватиться с хорошо организованной и отлично подготовленной группой профессионалов.

Среди них были мужчины и женщины, которые умели легко растворяться в толпе — практически бесследно.

Всунуть им дезу не составляло труда. Гастон был уверен, что они ее проглотят и начнут готовиться, но вот что произойдет дальше…

Либо он со своими людьми вычислит ячейку и перебьет всю ее агентуру, либо ячейка вычислит его группу и уничтожит до последнего человека. Таких случаев хватало. Последний произошел полгода назад в Марбурге. Двадцать четыре человека были перещелканы в несколько минут, и среди них трое парней, работавшие раньше в местном Управлении.

О количественном составе ячейки тоже не было достоверной информации. По одним сведениям, их было пять-шесть человек, по другим — девять-двенадцать.

Чтобы одолеть такую группу в открытом столкновении, требовалось значительное численное преимущество, однако чем больше людей, тем заметнее они для вражеского наблюдателя. А наблюдатели будут. Ячейка ничего не делала без тщательной подготовки и разведки.

«Я сам, плюс пятеро моих оперативников, — считал майор. — Еще трое внештатников, проверенные ребята, хотя и обходятся дорого».

Задумчиво допивая кофе, майор расписался в счете, который ему подал официант, и поднялся к себе.

Лерой уже ждал шефа возле кабинета.

— Все сделал?

— Да, сэр.

— Ну заходи, посмотрим.

40

Майор Гастон сел в кресло и начал просматривать составленные Лероем документы.

Сначала он прочитал запрос на перемещение заключенного номер 12-534, которого требовалось перевезти в другую тюрьму. Причины перевода опускались, но так делали всегда. Любому было понятно, что в лечебницу перевозили для продолжения обработки.

Написано все было настоящим казенным языком чиновника, которому не было дела до заключенного 12-534. Кто этот заключенный, противник должен вычислить сам, тогда эта информация станет для него роднее и он будет относиться к ней с большим доверием.

Майору случалось самому получать от врага такие же полузашифрованные послания. Его люди бегали по городу, сидели в архивах, эксперты сутками не вылезали из лаборатории, и подброшенное «дерьмо» превращалось в «конфетку». «Конфетку» запускали в дело, и в лучшем случае происходил небольшой прокол, но чаще слышался грохот какой-нибудь ценной агентурной ветви.

Майор вздохнул. Это была война, в которой он участвовал, даже находясь в сортире. Иногда везло ему, иногда — его противнику.

— Молодец, слог выдержал, — похвалил майор и взялся за схему доставки заключенного из порта.

— Одно только меня смущает, сэр. Если мы везем столь ценного заключенного на автомобиле по улицам города, это же очевидная подстава…

— Как же его нужно везти?

— На айрмаке. Из порта сразу на площадку, ту, что на крыше Управления.

— Так бы мы и поступили, будь это свежий человечек, а этот 12-534 уже был переведен за бесперспективностью в тюрьму Айсард, просидел там долгих два года, и теперь его обычным рутинным способом перевозят в Управление, чтобы, скорее всего, убедиться в его ненужности и окончательно «списать». Ну как, есть возражения?

— Нет, сэр. Так все гладко получается.

— Это не у меня получается, так должны думать друзья Рамона.

Майор взглянул на схему, по которой Лерой предполагал везти заключенного. При составлении этого маршрута должны были выполняться все формальные меры безопасности вроде обхода перекрестков со светофорами или старых кварталов с узкими улицами. Специалист по другую сторону фронта должен испытывать трудности при определении места засады. И когда он найдет подходящее место, это снова сыграет на легализацию дезы — схема для противника станет своей.

Подумав еще немного, майор взял карандаш и решительно пририсовал к маршруту небольшую петлю. С одной стороны, это изменение играло на руку безопасности — маршрут обходил два напряженных перекрестка, а с другой — оставлял противнику единственно правильное в такой ситуации решение, а именно: расположиться на крышах стоявших вдоль дороги корпусов керамической фабрики.

Гастону случалось бывать на этих крышах. Строители прошлых времен любили украшать промышленные здания небольшими дополнениями вроде голубятен, башенок или сказочных домиков. Вместе с тем это были идеальные позиции для стрелков.

— Решено, вноси исправления, распечатывай и снова тащи сюда.

Лерой забрал документы и ушел.

Ждать майору пришлось недолго, скоро весь пакет был у него.

— Так, запросы, привязка и схема доставки… — бормотал майор, перебирая документы. — Спасибо, Лерой, можешь быть свободен.

Когда оперативник ушел, Гастон положил документы в тонкую серую папку, а ту, в свою очередь, сунул в массивную коричневую.

Затем достал из кармана небольшой диспикер и соединился с сотрудником одного из отделов. Даже в стенах «конторы» Гастон имел свою агентуру.

— Это я, — просто сказал майор. — Через три минуты на прежнем месте.

— Хорошо.

Выйдя из кабинета, Гастон поднялся на лифте, прошел по пустынному коридору, остановился и, оглядевшись, толкнул дверь туалета.

Возле зеркала причесывался его агент, который, казалось, даже не обратил на вошедшего внимания.

Майор достал серую папку и положил ее на край раковины. Затем пригладил волосы и вышел в коридор.

Оставшись один, агент еще какое-то время старательно правил свой пробор, а затем, словно утомившись, убрал расческу и, подхватив оставленную майором папку, отправился к себе в отдел.

Войдя в большую комнату, где помимо него работали еще несколько человек, он сел за стол и, приоткрыв папку, увидел вложенный листок с надписью «на вынос». Это означало, что материал содержит дезинформацию и его нужно доставить к «проколотому» сотруднику. Им был один из младших клерков курьерского отдела.

Переложив документы в непрозрачный конверт из плотной коричневой бумаги, агент Гастона поднялся и направился к двери.

— Ты куда, Хейфиц? — спросил его начальник сектора. — У тебя еще двадцать папок не обработано!

— В курьерский отдел! Через минуту вернусь!

Иногда здесь требовалось говорить правду, ведь его могли проверить. В «конторе» все друг за другом присматривали. Иначе было нельзя.

Спустившись на четыре этажа, Хейфиц заглянул в приемную курьерского отдела, но нужный ему «проколотый» приемщик был занят — принимал отчетную документацию хозяйственных служб.

Следовало подождать, Хейфиц остался в коридоре.

К отделу подошел еще один сотрудник с парой пакетов в руках.

— Вы ждете очереди? — спросил он Хейфица.

— Нет, заходите, там есть свободный приемщик.

Наконец хозяйственник, тяжело отдуваясь, вышел из приемной. Хейфиц посторонился, пропуская его, и вошел внутрь.

Белобрысый парень с веснушками скучающе смотрел в потолок, но, увидев очередного клиента, оживился.

— Вот, пожалуйста. Отправьте адресату 1-027Q, — сказал Хейфиц, кладя пакет на стойку.

Клерк тотчас переложил документы в еще один самозаклеивающийся пакет — именно в таких и производилась доставка. Пустой пакет, следуя инструкции, он тотчас сунул в уничтожитель для бумаг. Хейфиц наблюдал, как режущая машинка вздрогнула и выплюнула в прозрачную ванночку бумажную лапшу.

Между тем, даже едва взглянув на документы, клерк примерно понял, о чем там говорилось. Хейфиц заметил, как у приемщика от волнения чуть порозовели уши.

— Распишитесь вот здесь, сэр.

Хейфиц расписался и со вздохом облегчения покинул курьерский отдел.

41

Белобрысый приемщик курьерского отдела знал несколько способов, как добраться до содержимого секретных папок. Один из них заключался в том, что под клеящуюся поверхность пакета незаметно подкладывался листочек вощеной бумаги.

Сверху он ударял по пакету специальным штампом, и у посетителя складывалось впечатление, что документы запечатаны. Однако это было не так.

Если кто-то оставался поблизости, мешая просмотреть документы, злоумышленник оставлял пакет на сортировочном столе — якобы забыл положить его в нужную ячейку, затем, улучив момент, быстро его открывал и просматривал документы.

На то, чтобы запомнить текст о перевозке заключенного и зрительно «сфотографировать» схему доставки, у него ушло чуть более полминуты.

После этого пакет лег в нужное отделение шкафа, а его содержимое осталось в голове клерка. Дождавшись окончания смены, он отправился домой, наслаждаясь хорошей погодой, стоявшей в Селтике вот уже целую неделю.

В небольшой квартирке клерк запер дверь на четыре замка и принялся переносить текст на экран ваквантера. Перечитав то, что получилось, шпион остался доволен своей работой и, порывшись в архивных файлах, нашел подробный план города.

Прямо на него он перенес маршрут следования тюремного автомобиля. Что касалось персоны важного заключенного, то шпион уже догадывался, кто это мог быть, однако решил убедиться в этом и, открыв еще один архивный файл, обнаружил нужное соответствие — «12-534 — Рамон Альварес».

Звезда бернардийской разведки, он попал в руки лигийских контрразведчиков совершенно случайно.

Одно время ходили слухи, что он умер в тюрьме, но теперь становилось ясно, что эти слухи распространяли лигийцы, решив использовать ценного узника, когда бернардийцы свыкнутся с мыслью, что все секреты Рамона Альвареса умерли вместе с ним. Хитро придумано, очень хитро!

Шпион глубоко вздохнул, чувствуя душевный подъем. Он и не мечтал, что когда-нибудь сумеет сделать что-то огромное, глобальное…

Зашифровав файл с информацией, белобрысый клерк присоединил к ваквантеру лазерный передатчик и укрепил его на окне. Затем, сверившись с часами, начал осторожно изменять настройки, чтобы объектив передатчика встал на нужный угол и передача не ушла в пустоту.

Убедившись, что направление выбрано точно, клерк нажал клавишу, и передатчик «выстрелил» сжатым сигналом, который унесся далеко в космос и там запутался в сетях огромной приемной антенны.

Файл тут же был переправлен по назначению, и кодировщики бернардийской разведки принялись за дело. Спустя несколько минут зарегистрированные документы легли на стол начальника отдела.

Появление этой информации произвело эффект маленького взрыва в границах одного из отделов. Сотрудники поздравляли друг друга, говоря, что «так и знали» и что «этого и следовало ожидать».

Когда эмоции схлынули, важное сообщение стали обсуждать более трезво.

— Это вполне может оказаться дезинформацией, — сказал седой генерал.

И с ним все согласились. Затем принялись поднимать сообщения последних двух лет, в которых говорилось о смерти Рамона Альвареса.

Высказывались разные точки зрения, и после долгого обсуждения офицеры отдела пришли к выводу, что оба сообщения — о смерти Рамона и о его теперешнем появлении — не могли быть дезинформацией одновременно.

Никто не возражал против того, что больше на дезу похоже первое сообщение. Тогда очень логично выглядело и второе — выждав два года и удостоверившись, что бернардийцы поверили в гибель Рамона, лигийская контрразведка тихо и буднично решила вернуть его в разработку, тем более что за два прошедших года они наверняка далеко продвинулись в подборе «ключа» для снятия с мозга Рамона логической блокировки.

— Если все это действительно так, а против подобных выводов, как я понял, никто не возражает, — заметил генерал, — мы должны немедленно приступить к составлению инструкции для ячейки в Селтике. До момента доставки Рамона Альвареса остается чуть меньше недели. У ячейки должно быть время, чтобы подготовиться.

— У меня вопрос, сэр, — поднял руку один из руководителей секторов.

— Слушаю вас.

— На схеме доставки не указан запасной маршрут. Обычно их два.

— Думаю, это формальное нарушение инструкции связано с тем, что лигийцы уверены — они нас обманули и мы твердо считаем Рамона Альвареса мертвым. Заметьте, они повезут заключенного на спецавтомобиле, как будто это обыкновенный уголовник. Если бы они считали, что мы сомневаемся в смерти Рамона, они бы застраховались, доставив его из порта на айрмаке прямо на крышу своего Управления.

— Как это делаем мы, — заметил кто-то.

— Вот именно.

Этот последний довод убедил даже самых сомневающихся.

— А теперь, если нет больше вопросов, займитесь своими обязанностями. Наши агенты на Шлезвиге ждут от нас четких инструкций.

42

Спустя час гудевший, словно потревоженный улей, отдел закончил работу и все документы легли на стол к генералу. Пока он их изучал, остальные офицеры нервно курили в коридоре или переминались под дверью кабинета.

Наконец генерал дал добро, и большой пакет сообщений начал шифроваться. Затем он был зарегистрирован и в 23:17 по местному времени отправлен адресату.

Ячейка получила задание.

Рано утром Сайруса разбудила Ингрид.

Он с неохотой открыл глаза и, посмотрев на нее, улыбнулся. Ингрид уже была одета и свежа, как обычно.

— Что случилось, дорогая? Мне кажется, еще очень рано…

— Уже шесть часов.

— Шесть?! Какой ужас. Ты разве не знаешь, что я встаю в восемь?

— Шифровка пришла.

— Шифровка?

Весь сон у Сайруса как рукой сняло. Он выпрыгнул из постели, сделал несколько разминочных движений, потряс головой и, подскочив к ваквантеру, включил.

— Где оно? Где? — нетерпеливо спросил он.

Ингрид вставила в приемное устройство оптический носитель и активизировала его.

Ваквантер загудел, напрягая свои быстрые процессоры, и начал стремительно распаковывать файл, одновременно его расшифровывая.

Одна за другой на экране стали появляться полученные страницы.

— Вон сколько накатали, бюрократы, — недовольно пробурчал Сайрус. Он знал, что весь это убористый, разбитый по главам текст всего лишь сопутствующие инструкции.

Проскочило несколько схем города. Это обрадовало Сайруса.

— Кажется, что-то живенькое! — сказал он.

Вскоре расшифровка была закончена.

— Всего пятьдесят две страницы, — заметила Ингрид.

— Пойди пройдись, — сказал Сайрус. На их жаргоне это означало прогуляться с собакой вокруг дома и посмотреть, нет ли посторонних. Маленькую собачку Кики они завели для этих целей. Поскольку у нее то и дело случались проблемы с животом, все соседи привыкли, что Ингрид с Кики могли оказаться возле дома в любое время суток.

— Кики, иди ко мне! — позвала Ингрид, однако собаке не хотелось подниматься с нагретой подушки. Впрочем, она все же спустилась на пол и, позевывая, поплелась к хозяйке.

Ингрид прицепила к ошейнику поводок и, повернувшись к Сайрусу, сказала:

— Дорогой, я выхожу.

Сайрус повернулся на крутящемся стуле:

— Давай…

Если Ингрид выходила из дома в подобных ответственных случаях, Сайрус должен был видеть дверной проем.

Дверь закрылась, щелкнул замок.

«Порядок», — подумал Сайрус и вернулся к работе. Сначала были инструкции, которые он прекрасно помнил еще с тех времен, когда проходил обучение на курсах при разведшколе. Их Сайрус читал по диагонали.

Наконец началось главное — «Постановка задачи». И тут Сайрус прочел то, от чего чуть не подпрыгнул на месте. Рамон Альварес жив! Жив!

Сайрус едва сдерживал себя, чтобы не закричать: «Да здравствует Рамон!»

В волнении он встал со стула и начал расхаживать по комнате.

Когда-то он был просто убит вестью о смерти Рамона. Так трудно было поверить в это, а затем привыкнуть к этой мысли — и вот, оказывается, Рамон жив!

Теперь Сайрус был уверен, что лигийская контрразведка намеренно распространяла слухи о смерти Рамона, чтобы потом втихую его использовать. Когда о нем уже забудут.

Что ж, так оно и случилось. За два года о Рамоне перестали вспоминать, и если бы не бдительный камрад, работающий где-то в аппарате вражеской контрразведки, лигийцам все бы удалось.

В приложениях и сносках сообщения говорилось, что нельзя исключать и того, что сведения ложны и подброшены намеренно.

— Нельзя, конечно, нельзя, — пробормотал Сайрус, но ему очень хотелось верить в другое — Рамон жив и они, ячейка, обязательно его освободят.

«И ведь как тонко лигийцы распускали эту ложь…» — начал вспоминать Рамон. Тогда в руки агентов ячейки попал один из смотрителей тюрьмы Айсард, который якобы собственными глазами видел из дальнего угла прогулочного коридора, как напавший на Рамона сумасшедший заколол его отточенным гвоздем.

Бедолага сам разыскал ячейку, надеясь подзаработать на своей информации, однако его взяли в оборот и запытали до смерти. Ингрид занималась им лично, она подозревала, что смотрителя подослала контрразведка. И хотя они убедились, что этот человек не сотрудник контрразведки, решили, что та его использовала втемную.

43

Закончив читать текст, Сайрус стал изучать схемы. Районы города, через которые предполагалось везти Рамона, он знал довольно хорошо, и ему не составляло труда набросать собственную контрсхему и выделить самые подходящие для засады места.

Взять хотя бы участок дороги вдоль корпусов керамической фабрики.

Почему маршрут проложили именно здесь, было понятно — так удавалось избежать узких улочек центрального района, а заодно обойти два напряженных перекрестка.

Сайрус усмехнулся. Эти идиоты контрразведчики не подумали о том, что крыши старых корпусов заставлены башенками и голубиными домиками. Сложенные из кирпича, они представляли собой идеальные стрелковые позиции. А перекрыть дорогу парой грузовиков здесь ничего не стоило.

Тренькнул диспикер, это была Ингрид.

— Дорогой, мы с Кики уже нагулялись. Можно возвращаться?

— Возвращайтесь.

«Мы нагулялись» означало, что Ингрид обошла все вокруг и нигде на деревьях, столбах и рекламных стендах не обнаружила новых «фонарей» или «датчиков погоды» городского бюро прогнозов. Лишние погодные датчики могли оказаться следящей аппаратурой — миди-рейдерами и фокусирующими видеокамерами.

Еще Ингрид с особым интересом относилась к забытым на обочинах фургонам газовых и электрических компаний.

Вернувшись домой, она застала Сайруса в приподнятом настроении.

— Что-то интересное, дорогой? — спросила она, снимая с Кики поводок.

— Рамон жив…

— Рамон жив? — переспросила Ингрид. Ей показалось, что она ослышалась. — Не может быть!

— Раньше ты не верила, что он умер.

— Не верила, но смерть надсмотрщика, который до последнего твердил, что говорит правду, заставила меня поверить…

— Значит, парень видел человека, которого ему представили как Рамона, а потом грохнули. И не прогадали — живой свидетель самое лучшее доказательство. А вот теперь они без шума возвращают Рамона в город — в лечебницу, к своим костоломам. В рекомендациях, — Сайрус кивнул на экран ваквантера, — сообщается, что возможной причиной возвращения Рамона может быть успешная разработка ключа для снятия блокировки с его мозга. Понимаешь, чем это грозит?

— Понимаю. Вся та куча денег, что лежит на счетах — сотни миллионов батов, — достанется контрразведке.

— Вот и я о чем говорю. Нам эти счета нужны до зарезу. Мы бы на эти деньги тут такое устроили — Селтик бы кровью умылся. А вместо этого мы составляем маломощные бомбы из моющих средств и растительного масла… Ух-х! — Сайрус потряс головой. От возбуждения он не мог говорить.

— Если мы вызволим Рамона, это будет замечательно, только давай рассуждать трезвее, дорогой. Может так оказаться, что нам не удастся этого сделать. Или охрана окажется слишком большая, или еще что-то… Ты ведь знаешь, как это случается — вроде все спланировано, а потом маленькая неучтенная деталь, досадная случайность — и все валится. Так что мы должны быть готовы ликвидировать Рамона, если не удастся его спасти. Ты готов к этому?

— Я понимаю, что это может стать необходимостью. То, что знает Рамон, не должно достаться лигийцам — это не обсуждается. Убить его будет означать для меня почти то же, что убить себя, но я пойду на это.

— И этот вариант с назначением конкретных исполнителей нужно запланировать с самого начала.

— Да, нужно запланировать, — произнес Сайрус каким-то потухшим голосом.

— Ну что, нужно делать сбор? — напомнила Ингрид, чтобы отвлечь Сайруса от неприятных мыслей.

— Да, нужно делать сбор, — согласился тот. — У кого из нас близко день рождения?

— У Фелиции.

— Когда мы сможем его отпраздновать?

— Да хоть сегодня, это зависит от того, сколько осталось времени.

— Времени у нас — шесть дней. Но все же собраться лучше завтра. Так что давай обзванивай всех.

— Всех? — переспросила Ингрид, поскольку сеть их ячейки была довольно разветвленной и собирать ее всю было опасно.

— Я имел в виду только самых наших.

Под «самыми нашими» подразумевалось восемнадцать отборных боевиков: снайперов, подрывников, шифровальщиков, взломщиков ваквантерных сетей и специалистов уличного боя.

В числе этих восемнадцати была только одна пара, остальные оставались холостяками.

В маленькой армии у каждого был свой собственный мотив воевать с лигийцами. Поэтому проблем с предательством у них не возникало, хотя прежде их было не восемнадцать, а пятьдесят.

Все, кто выбывал, уходили только по уважительным причинам, получив пулю или приняв яд. На сотрудничество с врагом не согласился ни один.

— Пойди умойся и приведи себя в порядок, — напомнила Ингрид.

— Да-да, пожалуй, мне пора отправляться на пробежку, а ты прибери там. — Сайрус указал на ваквантер.

— Конечно, дорогой, не беспокойся.

Сайрус отправился в ванную, а Ингрид удалила из ваквантера все секретные файлы, затем спрятала оптический носитель в стенной тайник.

Снова вернувшись к ваквантеру, она запустила специальную программу автодозвона, рассылавшую сообщения по определенному списку номеров.

Ингрид считалась внештатной помощницей предвыборного штаба кандидата в мэры, и ей было официально разрешено пользоваться средствами рассылки.

44

В половине девятого утра ваквантер начал автоматически рассылать сообщения. Они были отправлены на тысячи номеров, но только в восемнадцати случаях после текста, призывающего голосовать за Бена Маркиша, звучало: «Ой, извините! Кажется, это ошибка!»

После этого сигнала члены ядра ячейки созванивались с командирами «троек», те звонили выше и по давно налаженной схеме получали сигнал к сбору — на дне рождения у Фелиции завтра в семь вечера.

На другой день все соседи Фелиции были свидетелями того, как к ее дому подъезжали автомобили. Из них выходили нарядно одетые молодые люди. Все были с цветами и с большими, перевязанными лентами коробками.

— Подумать только, ни одного пьяного! — восторгались сидевшие поодаль старушки.

— А что же у них за праздник?

— Должно быть, день рождения, вон сколько коробок навезли.

В квартире Фелиции звучали музыка и смех. Заглянувшие на огонек соседи получали от хозяйки угощение и были этим весьма довольны.

В одной из комнат организовали просмотр любительских фильмов — Фелиция снимала их сама. Постепенно через эту комнату прошли все восемнадцать человек, которым Сайрус без устали цитировал пришедшее из Центра сообщение.

Узнавая эту ошеломляющую новость, его камрады даже не скрывали своей радости. Зачем, ведь у Фелиции день рождения. Они пели и плясали, а разошлись около полуночи, не тревожа соседей дольше положенного.

За прошедшие два дня Джека и Барнаби допрашивали дважды. Причем вместо знакомого им майора Гастона это делал другой человек — помоложе, повыше ростом и, по мнению Джека, попроще. Было видно, что он выполняет приказ, смысл которого не особенно понимает.

Новый следователь усаживал обоих арестантов на один диван, устраивался напротив и демонстративно ставил на стол маленький диктофон. Эта деталь особенно забавляла Джека, поскольку он понимал, что все их разговоры в камере и так записываются.

— Сегодня мы поговорим о вашем прошлом, — заявил новый следователь в первую их встречу.

Джек с Барнаби обменялись взглядами, однако возражать не стали, надеясь по характеру вопросов выяснить свою дальнейшую судьбу.

— Вас зовут Джек Зиберт? — спросил следователь, обращаясь к Джеку.

— Да, сэр, — ответил тот, совсем не удивляясь такой осведомленности. В конце концов он имел дело с контрразведкой.

— С какого примерно возраста вы себя помните?

— Что? — не понял Джек.

— Ну, что вы помните из своего детства? Может, вас били родители или кусала собака?

— Отец иногда давал подзатыльник. Однажды всыпал ремня как следует… Да и собаки меня кусали. Соседские.

«Интересно, куда он клонит?» — недоумевал Джек. Барнаби тоже сидел тихо.

— Хорошо. Чем болели в детстве?

— Ангиной, наверное.

— Еще чем?

— Коклюшем, корью, скарлатиной, дизентерией… — начал перечислять Джек все известные ему детские и недетские болезни.

— И до какого возраста это с вами продолжалось?

— Лет до двенадцати, — легко соврал Джек, приноравливаясь к допросу.

— Как учились в школе?

— В основном хорошо. Но я болел много…

Джек откровенно дурачился, однако новый следователь не подавал виду, что замечает это, или действительно не замечал.

Закончив расспрашивать одного арестованного, он переключался на другого:

— Вас зовут Рон Барнаби?

— Да, сэр. Это я, — с готовностью подтвердил Рон. — Первые мои воспоминания связаны с подарком. Когда мне было четырнадцать, дядя подарил мне велосипед.

— Постойте. — Следователь наморщил лоб. — А до четырнадцати лет у вас никаких воспоминаний не было?

— Были, сэр, но они не сохранились. В бою под Велингтоном, это на планете Азьят, меня контузило, и часть архивов в моей голове — того… посыпалась. Из более позднего периода почти все восстановилось, а вот детство мое исчезло совсем. Я теперь даже не знаю, был ли я счастливым ребенком…

— Это удивительно, — покачал головой следователь. — Такого я еще не слышал.

— Я тоже.

Когда следователь ушел, Джек и Рон долго размышляли, что бы это могло значить. Им принесли обед, они его быстро съели, но к какому-нибудь определенному выводу так и не пришли.

— Может, они хотят использовать нас в какой-то важной операции? — предположил Барнаби. — Например, забросить во вражеский тыл. Иначе зачем эти подробности про детство?

— Не знаю. Я пока сам ничего не понимаю.

Примерно такой же разговор случился у них и после второго прихода следователя. Джек с Барнаби снова анализировали такие странные, на их взгляд, вопросы, и опять не пришли к какому-то заключению. А после обеда их сводили на первую прогулку. Оказалось, что для этого требовалось только дойти до конца коридора и там спуститься на лифте.

Спускали арестантов без сопровождения, в кабине без всяких кнопок, рукояток и лампочек. Только отшлифованные стальные стенки — и все.

Внизу их принял другой охранник, который выпустил арестантов, словно собак, в просторный, огороженный бетонными стенами двор. Сверху двор был прикрыт частой решеткой, по которой прогуливались охранники с автоматами.

По четырем углам квадратного двора стояли деревца в кадках.

— Я где-то читал, что у заключенного, который видит зеленые растения, меньше шансов сойти с ума, — вспомнил Джек.

— Значит, тюремщики тоже читали эти книжки, — улыбнулся Барнаби. Вопреки сложившейся ситуации у него было хорошее настроение.

— Ты чего лыбишься?

— Думаю, нас ждет удача, — дерзко заявил Барнаби.

— Что, пиво давать начнут?

— Нет, я серьезно. Меня на эту мысль натолкнули дурацкие вопросы следователя.

— Закончить прогулку! — крикнул охранник.

— Уже идем, босс. Уже идем.

45

Утром следующего дня, еще до традиционного прихода следователя, напарники по инициативе Рона сделали зарядку.

Это подняло настроение им обоим, и следователь был весьма удивлен их бодрым видом. В застенках контрразведки никто из здешних обитателей так не выглядел.

— Опять поговорим про детство, сэр? — спросил Джек.

— Поговорим, — ответил Лерой, присаживаясь на стул.

— А может, сразу расскажете, какая нас ожидает участь? Мы люди бывалые, на войне много чего повидали, стоит ли играть с нами в прятки?

— Этот допрос, он же ненастоящий, — вступил в разговор Барнаби. — Вы как будто время тянете.

Следователь поднялся, не успев даже достать диктофон.

— Ничего страшного с вами не произойдет, — сказал он. — Просто вас перевезут на другое место. Только и всего.

— А потом? Что будет на другом месте?

— Этого я сказать не могу — не знаю. Это решают люди рангом выше.

Он подошел к двери и постучал, охрана его выпустила.

— Ох, непохож он на следователя, — сказал Барнаби, когда они остались одни. — Ты видел его руки? В таких клешнях проще представить девятимиллиметровый пистолет, чем диктофон.

— Согласен. Грубоват он для следователя. Грубоват.

После допросов Лерой обычно заходил к майору с коротким докладом. Зашел и на этот раз.

— Что так рано? — спросил Гастон, бросая взгляд на часы. — На полчаса раньше… Как там наши ребята?

— Видеонаблюдение показало, что они начали делать зарядку.

— Хорошо. Что еще? Почему сегодня раньше закончил?

— Да нечего мне там делать, сэр, только хуже будет. — Лерой вздохнул. — Они меня раскусили.

— Почему ты так решил?

— Потому что они в открытую издеваются надо мной. Я же им вопросы из второй главы «Руководства и наставления» задаю.

— Про детство, что ли? — усмехнулся майор.

— Ну да.

— Выбери вопросы из «Общей инструкции дознаний».

— Они служили в штурмовом подразделении, сэр, это раз. У Рона Барнаби были ножевые ранения — это два. Могу поспорить, что эти двое были «пластунами» и сами неоднократно брали «языков», а значит, проводили допросы. Я с ними чувствую себя неуверенно… Зачем все это?

— Понимаешь, Лерой, — майор указал подчиненному на стул, — в операции, которую мы собираемся провернуть, нет мелочей. Даже люди, которые будут использованы в качестве подставы, играют важную роль. Они должны чувствовать себя достаточно спокойно, уверенно и не пытаться, скажем, выбить головой стекло или укусить охранника. Я забрал их из полиции, где все для них было бы предельно ясно. Их бы отлупили, они бы подписали протоколы и спокойно дожидались справедливого суда в тюремном госпитале. И все было бы понятно. А тут — привезли, посадили и забыли. Странно? Странно. Опасно? Скорее всего — да. Неизвестность может свести человека с ума, тем более в заключении. А вот когда они каждый день встречаются со следователем, который задает вопросы, пусть и дурацкие, они понимают, что какая-то деятельность вокруг них ведется. Понимаешь? И когда, согласно нашему плану, мы повезем их, они посчитают, что это очередной этап в долгом разбирательстве, и будут сидеть тихо, как котята в корзинке. — Закончив говорить, майор строго посмотрел на Лероя. — Ты понял?

— Понял, сэр. Но почему бы вам не поговорить с ними самому?

— Может, и стоит, — согласился майор. — Да, завтра же я сам поговорю с ними. Это будет логично. А ты вот что — сгоняй к Штефану и Забродскому. Замени их на часок, пусть приедут сюда, у меня к ним разговор есть.

— Хорошо, сэр, — сказал Лерой и поднялся.

— Да, и захвати им чего-нибудь поесть. Они там совершенно пустые сидят. Ну и, конечно, поглядывай — чтобы никаких хвостов…

— Разумеется, сэр.

46

Оставив майора в его кабинете, Лерой спустился в кафе, не садясь выпил стакан сладкого чаю и попросил уложить ему в пакет четыре порции пончиков, десяток бутербродов с сыром и три бутылки воды.

С полным пакетом он выскочил из здания «конторы» и сел в свой бежевый «Колин-239».

Немного попетляв по центру, Лерой несколько раз заезжал в тупики, разворачивался посреди дороги, но никаких подозрительных машин не заметил. Перемахнув через старый мост, он распугал голубей на площади и поехал в сторону керамической фабрики.

В полукилометре от нее строилось высотное здание, которое должно было стать частью делового центра города. На его восемнадцатом этаже располагался пункт наблюдения.

Лерой запарковал машину возле строительной площадки, показал охраннику удостоверение и беспрепятственно прошел на территорию стройки. На другом ее конце жужжали лебедки кранов и сварные автоматы рассыпали снопы искр, здесь же было поспокойнее.

Встав на площадку транспортного лифта, Лерой нажал нужную кнопку, засыпанная стружками и цементом платформа поплыла вверх. До восемнадцатого этажа Лерой поднимался так долго, что успел подумать о многом, в том числе и об этой паре — подставе. Ему было их немного жаль. Жаль их опыта, который пропадет с их смертью.

Еще он думал о том, что до операции осталось три дня, а им пока не удалось засечь ни одной разведывательной группы противника. Ее появление подтвердило бы тот факт, что деза сыграла свою роль.

Наконец площадка остановилась. Лерой через окно вышел на этаж и двинулся по длинному коридору мимо одинаковых некрашеных дверей.

Возле одной из них он остановился и негромко постучал. Дверь приоткрылась, появился Штефан в грязной строительной спецовке и широкополой, заляпанной краской шляпе.

— Хороший прикид, — похвалил Лерой, заходя в помещение.

Штефан тут же запер за ним дверь, затем снял шляпу и спецовку и бросил в угол.

— Приходится маскироваться. А что делать? Это у тебя еда?

— Еда, — подтвердил Лерой, отдавая пакет.

Сидевший на раскладном стуле Забродский увлеченно работал с большим оптическим дешифратором, стоявшим на треноге.

— Ты что, с утра не разгибаешься? — спросил Лерой.

— Ага, — не поворачиваясь, ответил Забродский. — Все кажется, вот-вот подъедут, но они чего-то медлят… сволочи…

— Ну ладно, ешьте и езжайте на часок к Гастону, я пока вас подменю.

— А что случилось? — набивая рот пончиками, поинтересовался Штефан.

— Он не сказал. Ты же его знаешь.

— Знаю. Лео, ты у нас, кажется, худеешь?

— До сегодняшнего дня худел… Но пончики мне оставь… — не отрываясь от окуляра, пробубнил Забродский.

— Ну хоть что-то было? — спросил Лерой.

— Да мелькало несколько развалюх. Но мы по базе проверили, все они принадлежат местным жителям из ближайших домов.

— Могли приезжать ночью, — предположил Лерой.

— Ночью приезжать нет никакого смысла, — сказал Штефан, переходя на бутерброды. — Ночью, как говорится, все кошки серы и очень трудно делать привязку. Днем они придут, днем. Если, конечно, до них деза дошла…

Они помолчали. Лерой уже хотел напомнить, что их ждет Гастон, когда Забродский поднял руку и торжествующе произнес:

— Есть! Собака такая!

— Что там? — спросил Лерой и, взяв с кривоногого стола бинокль, принялся исследовать дорогу, что тянулась вдоль керамической фабрики.

— Ты имеешь в виду эту серую машину?

— Да. За рулем женщина.

— Почему ты решил, что это кто-то из них?

— Она едет слишком медленно — на прямом участке шестьдесят километров.

— А может, она плохо водит, — предположил Штефан.

— Если бы плохо водила, не могла бы держать скорость так ровно. Она словно по ниточке катится…

— Корректировщик?

— Да, на третьем… нет, на четвертом корпусе фабрики в окне голубятни я вижу человека… Кажется, в руках у него лазерный делитель…

— Думаешь, они проводят съемку? — спросил Лерой, опуская маломощный бинокль.

— Ну да… — не отрываясь от окуляра, ответил Забродский. — Снимают объемную панораму, чтобы сделать тренажер.

— Нужно попросить шефа, чтобы прояснил ситуацию с посетителями фабрики. Вряд ли они перелезали через забор, — сказал Лерой.

— Скорее всего, представились какими-нибудь инспекторами по мышам и тараканам, — предположил Штефан. — Сунули фальшивое удостоверение, и дело с концом.

— А вот еще один. Синий «Бета-континент». Скорость та же, шестьдесят километров, но за рулем мужчина… Интересно, где у них отражатели стоят…

— Могут прямо на дверцу поставить. С нашей стороны не видно, — пояснил Штефан, не переставая жевать.

— Ладно, с этим все ясно, — подвел итог Лерой. — Они попались, и это главное. Теперь езжайте в «контору», а я здесь покараулю.

— А чего нам в «конторе» делать?

— Гастон хочет с вами поговорить.

— О чем?

— Ты же знаешь шефа, без крайней нужды он ничем не делится.

47

Вечером Сайрус и Ингрид возвратились домой усталые, но счастливые. Им удалось провести по главному участку маршрута несколько машин с отражателями, в то время как сам Сайрус и еще один их товарищ — Питер, забравшись на крыши фабричных корпусов, снимали показания лазерными прерывателями.

Полученных данных хватало, чтобы создать тренировочную программу, которая позволит, не выбираясь на местность, готовиться к нападению на конвой.

Выезд на натуру всегда предпочтительнее, однако учитывая, что Сайрус собирался задействовать все восемнадцать человек, вывозить их на шоссе было бы безумием. Хоть и считалось, что контрразведчики успокоились и не ожидают подвоха, совсем сбрасывать их со счетов было опасно.

Пока Ингрид готовила чай и насыпала корму проголодавшейся Кики, Сайрус развернул на ваквантере привезенный со съемки материал.

Удалось снять практически все — дорогу, дома и даже строящийся небоскреб — пока он вырос на восемнадцать этажей, но все говорили, что будет сто. Сейчас это была хорошая наблюдательная площадка, и ее требовалось проверить, там вполне могли оказаться наблюдатели контрразведки.

— Ну что? — спросила подошедшая Ингрид.

— Сняли нормально. Сегодня же надо собрать программу и разослать ее всем нашим — пусть привыкают, времени в обрез.

— Где возьмем грузовики?

— Можно угнать, но это не годится. Нужно взять заранее, чтобы были под рукой. Думаю, стоит арендовать их в пригороде — подходящие есть в фирме «Лукс».

— Лучше всего взять цистерны с пропанитом.

— Цистерны? — Сайрус отвлекся от экрана. — Я думал обойтись фурами, двумя длинными фурами, одну спереди, другую сзади… Что может быть лучше?

— Мы возьмем две цистерны для перевозки пропанита и заполним их наполовину. Таким образом получим две зажигательные бомбы.

— Не бомбы, дорогая, — на лице Сайруса появилась сумасшедшая улыбка, — две стены огня!

Они привлек ее к себе и усадил на колени.

— Иногда мне кажется, что я необыкновенно туп…

— Только по сравнению со мной, дорогой.

Они поцеловались. Сайрус почувствовал, что заводится, и уже собрался отнести Ингрид в постель, однако она удержала его и, посмотрев на экран, сказала:

— Что ты думаешь по поводу этого недостроенного небоскреба?

— Тут и думать нечего. Завтра пошлю туда Питера — пусть проверит.

48

Утром следующего дня, в девять часов, на небольшой стоянке перед строительной площадкой остановилась машина — зеленый «Бразис». Из него вышел человек лет двадцати семи и смело направился к будке охранников.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался с ним один из них.

— Здравствуйте, мое имя Питер Уэйк, вот мое удостоверение — я из муниципального комитета по строительству.

— Понятно, мистер Уэйк, — сказал охранник, заглядывая в удостоверение. — Чем можем вам помочь?

— Я проверяю прочность конструкций. Здание огромное, позже его обошьют, закроют несущие фермы и балки. И уже никто не будет знать, ржавые они или нет.

— Едва ли, сэр, заказчик строительства очень богатый, денег не жалеет.

— Я рад, что у вас такой заказчик, однако проверить не помешает.

— Нет проблем, сэр, проходите. Смотрите сколько нужно.

— Спасибо… — поблагодарил Уэйк и, уже пройдя на территорию строительной площадки, спросил: — Сюда не приезжал мой напарник? Мы договорились встретиться прямо здесь.

— Нет, сэр, кроме вас, ни одного инспектора сегодня не было.

— А эта желтая машина не его?

— Нет, это нашего архитектора.

— Да? А серебристый «Рендвер»?

— Эта машина прораба, мистера Лэптона.

— Не слишком ли дорогая машина для прораба?

— Год назад он удачно женился.

— Вот бы мне так жениться! — усмехнулся Уэйк. — Лифт здесь только наружный?

— Только наружный, сэр.

— До какого этажа он поднимается?

— До восемнадцатого.

— Ну что ж, годится.

Стараясь не спешить, Уэйк прошел между штабелями строительных материалов и заглянул в пару пустых бочек, чтобы подтвердить в глазах охранника свой профессиональный статус.

Взойдя на площадку лифта, Питер нажал кнопку, платформа стала медленно подниматься. Питер оценивающе рассматривал открывавшуюся по мере подъема панораму.

Сначала кварталы старых трех-, четырехэтажных домов, потом дорога, по которой должны были провезти Рамона, и керамическая фабрика, где Сайрус планировал разместить снайперов.

По мнению Питера, командир придумал очень хитрый ход — на случай, если за ними все же наблюдали контрразведчики, явиться на фабрику накануне ночью. Перелезть через забор и пробраться на чердак.

«Разумеется, это дополнительный риск, — говорил Сайрус, — но, если лигийцы за нами следят, желая устроить сюрприз, мы тоже не останемся в долгу. И еще посмотрим, чей сюрприз будет неожиданнее».

Площадка доползла до восемнадцатого этажа и после щелчка остановилась. Питер Уэйк вышел на этаж и стал прислушиваться. Он надеялся уловить что-то такое, что указывало бы на присутствие здесь поста наблюдения, однако доносившиеся с верхних, строящихся этажей звуки все заглушали. Скрежетал кран, поднимая новые конструкции, перекликались рабочие.

Уэйк медленно пошел по длинному коридору, останавливаясь всякий раз, когда ему казалось, что он слышит голоса. Все помещения были заперты, и это усложняло задачу, ведь контрразведчики могли тихо сидеть за дверью, особенно если о приходе нежданного «инспектора» их предупредили охранники.

Уэйк был разочарован. Ему не пришлось даже доставать пистолет.

Если бы не дефицит времени, он бы не поленился вскрыть каждую дверь. На это ушло бы не более часа, но ведь были и другие этажи — даже с двенадцатого вся дорога и фабрика просматривались как на ладони.

Так ничего и не обнаружив, Питер стал спускаться по пролетам пожарной лестницы, ненадолго выходя на этажи. Везде было тихо, Уэйку не удалось встретить даже рабочих.

— Ну что, сэр, как конструкции — выдержат? — спросил охранник, когда Уэйк выходил с территории.

— Да, все в полном порядке. Хорошо бы везде дела обстояли так же хорошо.

«Инспектор» забрался в свою машину, завел мотор и, еще раз взглянув на серебристый «Рендвер», помахал охраннику рукой.

Когда он уехал, охранник снял с пояса служебный диспикер и набрал номер.

— Штефан слушает…

— Это парень из мэрии уехал.

— Хорошо, продиктуйте мне номер его машины…

49

Поговорив с охранником, Штефан связался с майором Гастоном.

— Привет, Берк, какие новости?

— Доброе утро, сэр. Сегодня из муниципалитета сюда наведывался инспектор комитета по строительству. Зовут Питер Уэйк. Ездит на зеленом «Бразисе», номер 123-298-КАС…

— Ты хочешь, чтобы я его проверил?

— Я бы и сам проверил, если бы вы доверили мне пароль своего архива…

— Ишь размечтался — пароль ему. Ладно, жди, скоро позвоню. И кстати, те ребята, что приходили вчера на фабрику, тоже пользовались фальшивыми удостоверениями… Вы там тихо сидели, когда «инспектор» приезжал?

— Как мышки, сэр.

Питер Уэйк, вернувшись из разведки, связался с Сайрусом.

— Ну как, хороший сверху вид? — спросил тот.

— Даже слишком хороший. На стоянке оказалась пара машин, но мне объяснили, что они принадлежат местным работникам.

— Как было внутри?

— Стройка она и есть стройка. Все двери заперты — от воров, наверное.

— Наверное, — согласился Сайрус и вздохнул. — Значит, чисто?

— На первый взгляд — чисто.

— Ладно, большего мы все равно не можем себе позволить. Давай отправляйся к Джозефу, у него есть для тебя работа.

Под работой у Джозефа подразумевалась поездка в пригород за тягачами с цистернами.

Помимо них в разных туристических фирмах, специализировавшихся на организации экстремального отдыха, были взяты напрокат четыре мощных внедорожника. Теперь их усовершенствовали в подпольной автомастерской — усиливали подвески и обшивали листами высокопрочной стали.

Поначалу Сайрус хотел использовать инкассаторские броневики, однако, чтобы получить их во временное пользование, требовалась полицейская проверка. Этого ячейка не могла себе позволить.

Пока одни агенты добывали тягачи с цистернами, другие вычерчивали на планах пути отступления. Варианты были различные, в зависимости от того, какими силами будет располагать противник.

Те, кому предстояло сыграть ключевую роль — снайперы и бойцы силовой поддержки, — сидели по домам в шлемах на головах и с помощью составленной Сайрусом программы снова и снова проходили маршрут, забираясь на крышу фабрики, а затем расстреливая проносившуюся по дороге машину.

Помимо подготовительной работы, связанной с переделкой автомобилей и обучением по программе, требовалось доставить в город спрятанное в лесном тайнике оружие. Держать его в городе было небезопасно, поскольку за хранение боевого оружия грозил длительный тюремный срок.

50

На четвертый день пребывания Джека Зиберта и Рона Барнаби в тюрьме контрразведки майор Гастон решил с ними поговорить.

Он навестил арестантов в то же время, которое выбирал для допросов Лерой. Майор пришел, когда напарники после зарядки, душа и плотного завтрака листали газеты пятилетней давности. Они с удовольствием почитали бы и более свежие, однако из-за специфики местных арестантов давать им свежую прессу строго запрещалось. Считалось, что государственные преступники, получая новости с воли, могли использовать их в своей защите для искажения показаний.

— Очень рад видеть вас в добром здравии, господа! — с улыбкой произнес Гастон, когда за его спиной захлопнулась дверь камеры.

— Здравствуйте, сэр, — сдержанно ответил Джек.

— Добро пожаловать к нашему жилищу, — более радушно приветствовал майора Барнаби. — У вас есть что сказать нам или опять будете расспрашивать про детство?

— Нет, — улыбнулся Гастон. — Про ваше детство мне уже докладывали. Ваши воспоминания очень занимательны, однако говорить мы будем о другом.

Барнаби подвинул гостю стул, а сам присел на диван рядом с Джеком, чтобы майор видел обоих арестантов и чувствовал себя комфортнее.

— А у вас тут чистенько, — осматриваясь, как будто видел эту камеру впервые, заметил Гастон.

— Спасибо, сэр. Мы стараемся поддерживать порядок. Никакой выпивки, никаких девок…

— Молодцы. А кормят как?

— Кормят замечательно. Приглашаем вас на обед — все очень вкусно.

— Обязательно зайду как-нибудь, — почти серьезно пообещал майор. — Гулять выводят?

— В лес выводят, — сказал Джек.

— Почему в «лес»? — не понял шутки Гастон.

— Он имеет в виду четыре деревца в кадках, что стоят по углам на площадке для прогулок, — пояснил Барнаби.

— Ах вон оно что… — Майор кивнул. — Надо будет поговорить с администрацией заведения, чтобы поставили там пару дюжин кадок. Тогда это будет роща.

— За рощу спасибо, сэр, — поблагодарил Джек, — только хотелось бы определиться со сроками — как долго нам здесь находиться и по какому обвинению. По тому, что предъявлял нам капитан Твидл, или вы пришьете что-то по вашему профилю, вроде измены родине?

— Помимо пришивания фальшивых дел мы занимаемся и более сложными операциями, — сказал Гастон.

— И в одной из них вы хотите нас использовать? — сразу спросил Барнаби.

Чтобы выиграть пару секунд на раздумье, майор усмехнулся и со вздохом признался:

— А вы довольно проницательны.

— Тут не нужно быть проницательным, сэр, — сказал Джек. — Если двух уголовников притащили в контрразведку и держат несколько дней в камере, имитируя допросы, значит, готовят на роль мышки для какой-нибудь важной кошки.

— Ну что вы, как можно такое говорить! — возразил Гастон и засмеялся, злясь на себя за то, что смех у него выходит фальшиво. Теперь он понимал Лероя, который не мог выдержать подобных шуточек. Да и не шуточки это были, слишком уж точно они попадали в цель.

Опыта Зиберту и Барнаби было не занимать. Жаль, что их досье писались слишком сухо и лаконично. Не мешало бы пообщаться с их бывшими сослуживцами, однако времени было мало. Его не хватало даже для того, чтобы заменить этих двоих на людей попроще. Впрочем, дать гарантию, что другие будут более управляемы, никто не мог. Гастон ведь и этих брал как обычных уголовников, а вышло вон что.

— Должен вам заметить, что вы не так уж и неправы, — сказал майор, выдерживая покровительственный тон и снисходительно улыбаясь. — Мы действительно хотим задействовать вас в одной операции.

Гастон замолчал, ожидая реакции арестантов. Они тоже молчали, внимательно слушая майора.

— Но ваша роль не сводится к той пресловутой мышке, о которой вы говорили. Мышке, которую обязательно съедят. Я хочу сделать вам официальное предложение — сыграть в интересах государства роль обычных уголовников. Вас доставят в одну из тюрем и подсадят в камеры, где вы будете слушать, что говорят другие заключенные, а затем передавать это нам.

— Где находится эта тюрьма? — спросил Джек.

— Здесь же, на Шлезвиге. Семь часов лету на запад.

— Сколько мы будем в этой подсадке? — поинтересовался Барнаби.

— Думаю, от месяца до трех. Все будет зависеть от того, как быстро у вас это получится.

— Допустим, у нас получилось или не получилось… Что с нами будет дальше? Пустят в расход?

— Ну что вы в самом деле! — Майор развел руками и хлопнул себя по коленям. — Заладили одно и то же — «в расход», «мышка и кошка»! Вы что, думаете, в спецслужбах все делается только так? Это в книжках нас представляют какими-то монстрами, убирающими людей налево и направо. На самом деле мы напряженно работаем, именно в этом наша сила и гарантия успеха, а не в бессмысленных убийствах. Ликвидация — крайняя мера. Мы всегда тысячу раз подумаем, прежде чем решимся на устранение врага, не говоря уже о простых гражданах.

Если вы выполните это задание, то сможете стать нашими внештатными единицами. Я уже сейчас вижу в вас большой агентурный потенциал. Вы универсалы, да-да, не улыбайтесь. Вы хорошие психологи, вы ветераны войны.

— Что, опять стрелять? — уточнил Барнаби.

— Ну зачем сразу стрелять? Можно играть роль подсадки или бегать «хвостом».

— Для этого нужно уметь следить, — заметил Джек.

— Нужно уметь, — согласился майор. — А чем вы, мистер Зиберт, занимались на Чиккере последние пять лет? Выступали в качестве частного сыщика. Правильно? Причем даже без лицензии. Вам и учиться ничему не потребуется.

— Вы и это знаете? — наигранно удивился Джек.

— А как же! Это наша работа. А вот вы, мистер Барнаби, — майор указал на Рона пальцем, — сбежали от своей дочери. Она о вас беспокоится.

— Ну уж и беспокоится, — не поверил Рон. — Кстати, сэр, а почему вы ничего не говорите про цель нашего путешествия? Вы ведь и про это что-нибудь раскопали?

— Все, что мне нужно про вас знать, я уже знаю, а то, что вы промышляли какой-то мелкой контрабандой или воровали по карманам кредитные карточки, меня совершенно не интересует. Вот если мы не договоримся, вы вернетесь к капитану Твидлу и тогда уже он задаст вам все эти вопросы. Поймите главное: если люди нам нужны, мы готовы закрыть глаза на некоторые их проступки.

— Вы сказали «если не договоримся»? То есть мы можем отказаться?

— Не буду вас обманывать, никакой возможности отказаться от моего предложения у вас нет, если, конечно, вы не выберете вариант с возвращением в следственную тюрьму транспортной полиции. В этом случае капитан Твидл будет очень рад, но не думаю, что это в ваших интересах. Он так вас обработает, что после суда вы протянете едва ли шесть месяцев, а затем начнете харкать кровью и умрете в тюремной больнице.

— Охотно вам верим, сэр, — сказал Барнаби.

Джек молчал, посматривая на майора.

— Нельзя ли поподробнее рассказать о задании? Что нам предстоит выполнить? — спросил он.

— Конечно, можно. Через два дня вас отвезут в порт, и если к тому моменту нам подтвердят готовность операции, мы сядем в самолет и отправимся на место…

— А если не подтвердят?

— Тогда мы возвратимся и подождем еще несколько дней, пока там, где все это должно произойти, не созреет подходящая ситуация. Вы должны понимать, что работа у нас весьма затейливая. Иногда лучше подождать, а затем сделать только один шаг, чтобы яблоко само упало в руки. Необязательно спешить и трясти все дерево.

— Но мы же ничего не знаем о новой роли, сэр, — забеспокоился Барнаби. — Кого нам играть, как играть.

— Об этом не думайте, у вас будет неделя, чтобы привыкнуть к тюрьме, к камерам, к внутреннему распорядку, и только после этого вас запустят к нужным людям.

— Это хорошо, — облегченно вздохнул Барнаби. — А мы-то боялись!

— Да-а, — согласился Джек. — Теперь наше будущее уже не кажется мне таким мрачным.

51

Майор ушел, а Джек с Барнаби принялись шепотом обсуждать новости. Майору они не поверили. Слишком уж красиво он расписывал перспективы.

Хотя поверить в его россказни очень хотелось. Сидеть и тупо ждать чего-то неведомого было куда мучительнее. Да, слова Гастона не внушали доверия, но сам факт, что начались какие-то изменения, не мог не радовать.

День прошел не так уныло, как предыдущий, и, гуляя по дворику, Джек и Барнаби пытались представить, как будет выглядеть дворик для прогулок, когда в нем расставят двадцать кадок с деревцами.

Наутро Гастон снова зашел, чтобы осведомиться о самочувствии Джека и Барнаби. Они поблагодарили майора за заботу и сказали, что теперь, когда их судьба начала проясняться, настроение улучшилось.

— Рад за вас, тем более что нам предстоит работать в одной команде, где я буду зависеть от вас, а вы — от меня. Вы были на фронте, вам не нужно объяснять такие вещи.

— Да, сэр, — согласился Джек.

С этим майор ушел.

Напарники снова шепотом обсудили ситуацию. То, что майор заговорил про фронт и про команду, могло означать, что завтра их ждет что-то более опасное, нежели обычный переезд в порт.

Остаток дня прошел как-то нервно, хотя и обед подавали такой же вкусный и гулять водили.

Солдатское чутье подсказывало, что следует быть настороже. Ночью им снились атаки, взрывы и свист пуль. Барнаби кого-то колол ножом, а взвод Джека «увяз» при отходе. С флангов нажимали, мины сыпались градом, а подкрепление все никак не подходило.

«Пропадем здесь! Все поляжем!» — кричал кто-то. Джек хотел пресечь панику и, если надо, пристрелить паникера, но тут проснулся от собственного крика.

Наконец длинная ночь с ее тревожными снами закончилась.

Утром Джек и Барнаби умылись и быстрее, чем обычно, проглотили свой завтрак. Зарядку делать они не стали. Как объяснил Барнаби, чтобы не «ослаблять концентрацию».

В восемь сорок пять за ними зашел майор. Вместо безупречного костюма, к которому Джек и Барнаби уже привыкли, на Гастоне была темно-синяя просторная униформа, под которой мог скрываться бронежилет.

В коридоре к ним присоединились Лерой и двое «быков», что помогали сопровождать арестантов из тюрьмы транспортной полиции.

И Лерой, и «быки» были одеты в такую же, как у майора, униформу, дополненную поясом с пистолетом, рацией, сигнальными гранатами и многими другими предметами, о назначении которых Джек и Рон даже не догадывались.

В сопровождении этих четверых арестанты, как и в первый раз, отправились в долгий поход по коридорам и бесконечным лестничным пролетам.

Где-то приходилось спускаться на лифте, где-то подниматься. Джек удивлялся тому, как майор и его подчиненные ориентировались в таком бестолковом здании.

На улице перед входом их ждали несколько обычных с виду автомобилей. Джек не исключил, что это личный транспорт агентов.

Арестантов посадили в большой темно-красный «Боливар» с помятым крылом. Его заднее сиденье представляло собой широкий диван, на котором хватило места не только Джеку и Барнаби, но и двум громилам майора Гастона. Они сели по краям и стиснули арестантов плечами, чтобы те не сбежали. Впрочем, наручники на них надевать не стали.

Майор сел спереди, рядом с водителем. Остальные сотрудники расселись по другим машинам, которые стали поочередно отъезжать от здания «конторы».

Оказавшись на шоссе, одни сразу уносились вперед, другие отставали, но «Боливар» неизменно оставался в середине этой нестройной колонны.

Джек и Барнаби невольно следили за поведением своих охранников, которые совсем забыли про подопечных и все внимание сосредоточили на том, что происходило за окнами. Их руки лежали на короткоствольных, готовых к применению автоматах.

Ситуация выглядела так, словно все каждую минуту ожидали нападения. Постепенно арестантам передалось волнение охранников и самого майора Гастона, сидевшего неподвижно, как изваяние.

Лишь когда машина оказалась за городом и помчалась по четырехрядному шоссе, майор обернулся и, нервно улыбаясь, сказал:

— Погода сегодня летная, солнечная! Это самое главное!

— Да, конечно, — согласился Джек.

Скоро ехавшие впереди машины с контрразведчиками стали притормаживать, а те, что отставали, — догонять «Боливар». Колонна свернула в сторону комплекса аэропорта, который неожиданно появился из-за холмов.

У центрального здания все снова повернули направо и проехали вдоль высокого бетонного ограждения. За углом их ожидали распахнутые ворота, через которые машины въехали на охраняемую территорию.

Миновав череду заправщиков, колонна остановилась под огромным крылом военного транспорта.

Какое-то время все сидели тихо, не говоря ни слова. Затем появился длинный фургон, в каких обычно путешествовали молодожены. Когда он остановился, Джека и Барнаби вывели из машины.

В сопровождении охранников и Гастона их проводили в фургон, внутри которого было довольно уютно.

Помимо двух отсеков, забитых от пола до потолка шпионской аппаратурой, здесь оказалось небольшое помещеньице со стульями, диваном, столом и холодильником.

— Ну вот, посидите пока здесь. Нужно дождаться момента, о котором я вам говорил, а уж потом действовать — либо лететь, либо возвращаться обратно, чтобы подождать еще несколько дней.

— Лучше, конечно, полететь, — заметил Джек.

— Я тоже хотел бы этого, но уж как получится. Кстати, если желаете, здесь можно перекусить. — Майор указал на холодильник.

— Нет, сэр, спасибо. Мы только недавно позавтракали.

— Ну как хотите.

С этими словами майор вышел и плотно прикрыл за собой дверь, оставив арестантов наедине с двумя охранниками. Впрочем, те не докучали Джеку с Барнаби, только отодвинулись подальше и держали руки поближе к оружию.

52

В двух километрах от дороги, на которой ожидалось появление конвоя с заключенными, на обочине шоссе у заправочной станции стояли два тягача с длинными серебристыми цистернами. На них было написано: «Пропанит».

Водители машин находились неподалеку — эта остановка у заправки была им необходима, чтобы проезжавшие мимо полицейские не стали выяснять, куда и зачем везут такой огнеопасный груз. Но раз машины стоят у заправочной станции — значит, все в порядке.

Администратор станции, удивленный тем, что прибыли никем не заказанные машины, спустился с вышки, откуда наблюдал за работой станции, и, подойдя к водителям, поинтересовался, что им нужно.

Те сказали, что заблудились, но теперь вроде разобрались, куда им ехать. После этого они сели в кабины, и цистерны покатили дальше.

Администратор посмотрел им вслед, не понимая, куда в жилом районе могли везти эти цистерны, ведь заправки располагались только вдоль шоссе.

Однако водители тягачей и не собирались искать другие заправки. Они загнали машины между двумя находившимися на реконструкции зданиями; среди строительных лесов и штабелей с материалами цистерны выглядели уместнее, чем в каком-нибудь дворе.

К тому же и до позиций, с которых предстояло стартовать к дороге, отсюда было довольно близко.

На чердаке производственного корпуса керамической фабрики ждали своего часа снайперы ячейки. Их четырнадцатимиллиметровые винтовки с бронебойными пулями должны были сыграть в будущей операции важную роль. Предстояло достать упрятанных за бронированными стенками охранников, чтобы те во время штурма не нанесли вред Рамону Альваресу.

Сам Сайрус с группой в шесть человек, приехав на двух внедорожниках, прятались недалеко от аэропорта — в кустах орешника на обочине. Оттуда была видна дорога, с которой броневик с Рамоном должен был повернуть в сторону города.

Оружие группы было упрятано в тайники с двойным дном, которыми оборудовали все четыре джипа. Эта предосторожность была нелишней — случалось, полиция останавливала наудачу внедорожники, надеясь поймать торговцев наркотиками или оружием, поскольку такая публика обожала огромные машины на толстых колесах.

Сайрусу внедорожники нужны были для дела, чтобы в случае необходимости можно было гоняться по газонам, не задумываясь о высоте бордюров.

Пока он с камрадами поджидал полицейский броневик, Ингрид с еще двумя бойцами расположилась на чердаке трехэтажного дома и через слуховое окно наблюдала за участком дороги возле фабрики.

Время от времени Сайрус интересовался обстановкой — все ждали, когда появится машина с сотрудниками контрразведки, которые перед провозом заключенных по маршруту обязаны были его проверить.

Впрочем, проверку маршрута можно было провести незаметно. Сайрус это понимал, однако ему хотелось наверняка знать, что контрразведчики выбрали именно этот маршрут.

В случае изменения маршрута ячейка еще могла вмешаться, однако тогда им пришлось бы просто уничтожить Рамона — ничего другого они уже не успели бы.

Наконец на дороге появилась недорогая машина — очевидно, казенная. Белесые разводы на ее боках говорили о том, что она не закреплена ни за одним из сотрудников и ею временно пользуются все «безлошадные».

В машине сидели двое, и Ингрид решила, что это долгожданная проверка.

Подтверждая ее догадки, автомобиль притормозил и, съехав на обочину, остановился. Из него вышли двое и стали лениво осматриваться, глядя то на фабричные корпуса, то на ряды близлежащих домов.

Один из мужчин закурил, затем небрежно махнул рукой, и оба сели в машину. Они проехали еще метров триста и снова остановились. Ингрид ожидала, что они опять выйдут, но нет, машина набрала скорость и скоро скрылась за поворотом.

Сомнений не оставалось — это была проверка.

53

Ингрид связалась с Сайрусом, чтобы его обрадовать:

— Они только что были здесь.

— Ты уверена?

— Уверена. Если бы ты видел это, умер бы со смеху. Они приехали на восьмилетнем коричневом «Докуте», который последний раз мыли в прошлом году, остановились на обочине, поплевали на траву, закурили и поехали дальше. Эти ребята не напрягались.

— Их можно понять, дорогая, они полагают, что о нашем камраде давно забыли… Что еще хорошего скажешь?

— Питер и Джозеф уже прибыли и поставили бочки неподалеку.

— Приятно это слышать. Мы пока здесь — ждем.

— Когда, ты думаешь, они должны появиться?

— Если проверка была, значит, в ближайшие два часа…

Пока Сайрус и его бойцы вели наблюдение, их противники — люди майора Гастона — также находились неподалеку. От Ингрид и ее камрадов их отделяла только пара крыш.

На восемнадцатом этаже строящегося небоскреба по-прежнему сидели наблюдатели. Они заметили перемещения цистерн с «пропанитом» и сообщили о них майору.

— Не нужно удивляться, — сказал он. — Этими бочками будет перекрываться дорога. Хорошо бы узнать, есть ли в цистернах горючка. Впрочем, наверняка имеется, и они взорвут бочки, если понадобится… Стрелков засекли?

— Кто-то вспугнул голубей на крышах двух домов, но сказать что-то определенное…

— Ладно, смотрите в оба. В основном они будут на колесах, но стационарные позиции тоже должны быть. Ищите.

Гастон не зря сказал про колеса, он получил сведения о том, что какие-то клиенты взяли напрокат в туристической фирме четыре внедорожника.

Взяли их еще два дня назад, что было понятно — машины требовалось усилить броневыми листами и подшить им утяжеленные тараны, чтобы с их помощью выбить двери в бронированном автомобиле.

Четыре джипа по два человека в каждом — это минимум восемь, но, скорее всего, бойцы рассядутся по четыре, тогда — шестнадцать. Плюс еще несколько стрелков наверняка припрятаны в жилом массиве да двое водителей грузовиков. Получалось двадцать или даже больше.

Гастон собрал только двенадцать человек. Этого было маловато, но пришлось брать только тех, кому можно доверять, иначе ячейка могла о чем-то пронюхать.

Помимо людей из «конторы», Гастон взял двух внештатников. Один из них был отличным стрелком, хорошо управлялся с автоматической винтовкой. Майор вытащил его из военной тюрьмы, где бедняге светило отсидеть восемь лет. Слишком строгий приговор за хранение всего одной дозы, но этот парень находился на военной службе.

Второй внештатник был посерьезнее. Настоящий мотор. На нем висело — только доказанных — четыре убийства. Он был бандитом с детства и с самых юных лет в одиночку разбирался с целыми бандами, насаждая на улицах собственный порядок.

Когда его досье попало в руки Гастону, он решил взять такого человека к себе. Для этого пришлось спасти преступника от пожизненного заключения, а вместо него подставить совершенно постороннего человека.

Пожизненное получил другой, а разбойнику пришлось заключить контракт с Гастоном.

Пока майор использовал его только дважды, в небольших операциях, и остался доволен.

54

По мере того как время шло, а ничего не происходило, Джек и Барнаби все глубже погружались в липкую дрему. Даже рев поминутно стартовавших аэробусов не разгонял их сонливости. Хорошо изолированные стены почти полностью задерживали шум и лишь изредка подрагивали.

Поначалу Джек считал взлеты и посадки транспортов, но затем ему это надоело. Казалось, про них с Барнаби все забыли, даже охранники, которые сосредоточенно изучали носки своих ботинок.

Наконец дверь в каюту распахнулась и появился майор Гастон.

— Ну что, не устали еще ждать?

— Устали, — ответил Джек.

Барнаби, не сдерживаясь, широко зевнул.

— Едем куда-нибудь или как? — спросил он.

— К сожалению, обстановка складывается не так, как мы планировали. — Майор виновато улыбнулся и развел руками. — Так что придется вам вернуться назад, в вашу чистенькую, светленькую камеру.

— Ну и ладно, — пожал плечами Барнаби. — Хотя я тут уже начал привыкать. И ребята, — Барнаби кивнул на охранников, — попались очень разговорчивые.

— Едем прямо сейчас? — уточнил Джек.

— Да, пойдемте со мной.

Напарники поднялись с мягкого дивана и последовали за майором под бдительным присмотром двух охранников.

К удивлению арестантов, красного «Боливара» и других машин уже не было. Вместо них стоял невесть откуда взявшийся полицейский фургон, очень похожий на тот, в котором их доставляли в полицейское управление.

Впрочем, этот был поновее, а внутри оказался перегороженным на две части решеткой. За железными прутьями находилась арестантская часть, а перед ней на голых неудобных скамейках должны были сидеть охранники.

Пока что они стояли рядом с распахнутой дверью и безо всякого интереса смотрели на Джека и Барнаби, которые при виде этого транспорта тревожно переглянулись.

— Руки! — скомандовал один из полицейских и приготовил наручники. Взлетавший аэробус заглушил его голос ревом, однако жест был вполне красноречив.

Стоявший первым Джек покорно подчинился. Щелкнули замки, и снова раздалось:

— Руки!

Теперь это касалось Барнаби. Когда наручники защелкнулись, он оглянулся, встретившись взглядом с майором, понимающе ему подмигнул, дескать — все ясно, и следом за Джеком полез в фургон.

— Это необходимо! — крикнул им вслед Гастон. — Те, кто наблюдает за нами, должны видеть, что все проходит по инструкции…

Сказав это, майор сообразил, что их здесь никто не видит, и сердито сплюнул.

Тем временем охранники заперли за арестантами решетчатую дверцу и уселись на свои скамейки. Джек внимательно следил, кто из них и в какой карман спрятал ключи — и от дверцы, и от наручников.

Оставшись снаружи, майор Гастон решил, что «подставные» находятся не в том настроении, в котором следовало, и забрался в фургон.

— Ну что, нормально устроились? — спросил он приветливо.

Ни Джек, ни Барнаби не удостоили его даже взглядом.

Майор, вздохнув, приказал полицейским выйти и закрыл за ними наружную дверь.

Внутри стало тихо. Ни один звук не проникал в салон броневика.

— Все это не очень здорово выглядит, сэр, — сказал Джек. — Вы нам совершенно другое обещали. И не здесь, а в семи часах лету…

— Да, — поддержал его Барнаби. — И еще — трудоустройство… Подумать только, а ведь я поверил.

— Может, вам обезображенные трупы понадобились? — снова вступил Джек. — Подожжете нас здесь, а потом выдадите за других, которых вам нужно спрятать…

— Нет, я хочу, чтобы вы сыграли роль живых, и как можно безупречнее. Все, что от вас требуется, это сидеть спокойно и выглядеть обычными заключенными, которых иногда перевозят с места на место. Скажу вам больше — ваша работа уже началась. Можете считать, что семичасовой перелет вы уже совершили. Надеюсь, вам не нужно объяснять, почему я скрывал от вас все подробности. Секретность — специфика моей работы.

Джек и Барнаби продолжали смотреть на майора недоверчиво.

— Ну хорошо, — сказал он. — Давайте сделаем вот что — в знак моего к вам доверия я сообщу вам адрес тайной явочной квартиры.

— А зачем нам квартира, если мы в наручниках? — спросил Джек.

— Ну, раз вы полагаете, что вам угрожает что-то, от чего не смогу защитить даже я и этот крепкий броневик, можете воспользоваться этим адресом…

— А где гарантии, что мы вообще доживем до вечера?

— А где гарантии, что я доживу до вечера? — парировал майор.

— Ну хорошо, говорите… — согласился Джек. Он не верил майору, однако сознавать, что Гастон пытается с ними торговаться, было приятно — это давало ощущение, будто у них действительно есть небольшой шанс.

— Улица Фоккера, дом двадцать, квартира пятьдесят три.

— И что это нам дает?

— Что дает? Да все дает. Ключ под ковриком, в деревянном платяном шкафу убирается задняя стенка, а за ней стенной сейф, в котором пятьдесят тысяч наличными.

— А как открывается сейф?

— Дом — двадцать, квартира — пятьдесят три. Если набирать цифры в обратном порядке, получится код для сейфа три-пять-ноль-два.

— Лихо, — заметил Барнаби. — Только глупости это. Какой смысл говорить нам, где деньги лежат, если мы не можем до них добраться? Вот если бы нам удалось сбежать…

— Я этого не исключаю, — усмехнулся майор.

— Как это? — подался вперед Джек.

— Ну… — Майор замолчал, делая вид, что борется с собой. — Ай, ну ладно! — сказал он, махнув рукой. — Так уж и быть, вы нравитесь мне, ребята, поэтому скажу — весьма вероятно, что вас попытаются освободить. Не вас лично, а тех, за кого мы вас выдаем.

— А когда они увидят, кто мы на самом деле, нас сразу кончат…

— Едва ли сразу. Из тех, кто, возможно, попытается освободить вас, немногие знают нужного человека в лицо.

— Но если начнется перестрелка, сэр, нам в любом случае достанется по пуле — или от вас, или от них.

— Об этом не беспокойтесь. Ваш броневик достаточно надежен. А вот когда эти ребята попытаются его вскрыть, тут-то мы их и накроем. Быстро, оперативно, качественно. Возможно, вы этого даже не заметите.

— Хорошо бы, — сказал Барнаби. А сам подумал, что лучше все-таки сбежать да еще успеть на Цитрагон и сделать работу для мистера Рейнольдса.

— Ну что, вопросов больше нет? Тогда давайте прокатимся в обратном направлении. Если плохим парням повезет, вы окажетесь на свободе, если повезет мне, — вы вернетесь в свою чистенькую камеру, а потом мы поговорим о дальнейших перспективах. Верьте мне, я всегда держу свое слово, — добавил майор, чувствуя, что арестанты стали ему больше доверять.

Про тайную квартиру он рассказал намеренно, и ее адрес был подлинным. В некоторых случаях, когда имеешь дело с человеком проницательным, требуется добавлять немного правды. А квартира все равно была «засвечена», и через день-другой оттуда собирались вывозить аппаратуру и сейф, поэтому майор полагал, что ничем не рискует. Если же случилось бы невероятное и эти двое ускользнули, перекрыть этот адрес не составило бы особого труда.

— А эти наручники, они обязательны? — спросил Джек. — Ведь если случится заварушка, у нас будут серьезные проблемы.

— Наручники — это большой плюс для вас. В них вы выглядите очень убедительно. И вообще, парни, держитесь бодрее, скоро у вас появится возможность называться настоящими агентами… Да, кстати, запомните вот этот номер… — Гастон выдернул из кармана кусочек картона и показал его арестантам. — По этому номеру вы сможете позвонить на Шлезвиг и в любое время разыскать меня.

— Я запомнил, — сказал Джек.

— И я тоже, — подтвердил Барнаби.

— Вот и отлично, — улыбнулся майор и выбрался из фургона. В раскрытую дверь тотчас ворвался рев авиационных двигателей. Казалось, самолет пролетал прямо над фургоном.

— Мы можем ехать, сэр? — спросил у майора один из охранников.

— Да, конечно, — разрешил Гастон. Его распирало от самодовольства, ведь он так здорово выдержал свою роль.

«На такую удочку даже я бы попался, — подумал Гастон. — Но чего не сделаешь, чтобы эти бобики сидели тихо».

55

Когда охранники забирались в фургон, Джек сквозь открытую дверь заметил еще одну полицейскую машину, которая, видимо, готовилась сопровождать броневик. В ней сидели четверо вооруженных автоматами полицейских.

Двери захлопнулись, и внутри снова воцарилась абсолютная тишина. Джек и Барнаби выразительно посмотрели друг на друга — говорить при охранниках они не решались.

Ситуация казалась очень сложной и непонятной. Контрразведчик Гастон окончательно их запутал, но и без совещания было ясно — верить майору нельзя.

Фургон простоял еще минут пятнадцать, потом тронулся, постепенно набирая скорость.

Арестованных стало бросать от стены к стене, а они таким способом считали повороты. Пока выходило, что они ехали той же дорогой.

В маленькие окошки, что располагались в отделении для охранников, были видны только проносившиеся мимо клочки зелени придорожных посадок, выхваченные фрагменты зданий и автомобилей. Окна были слишком малы, да и смотреть приходилось, сильно скашивая глаза, отчего невозможно было определить, что же именно там видно.

Посмотрев на решетку, Джек прикинул расстояние между прутьями. Они стояли достаточно часто, однако просунуть руку до плеча было можно. Если сделать это двумя руками, то теоретически появлялась возможность придушить охранника. Правда, только одного, а ведь оставался его напарник, и у обоих в кобурах были девятимиллиметровые пистолеты «доттекс». Черные чудовища, которые прежде использовались даже в армии. У «доттексов» был тяжелый механический спуск, при стрельбе они здорово подпрыгивали, однако с расстояния в пару шагов промахнуться из них было трудно.

«Вот так, никакого просвета, — подумал Джек. — Выходит, зря запоминал, в какой карман положены ключи».

Он вздохнул и прикрыл глаза. Оставалось только ждать.

Кроме внештатников Гастона, которые прятались на крышах в жилом квартале, на своем прежнем посту — на восемнадцатом этаже строящегося небоскреба — дежурили Штефан и Забродский.

Помимо прежней задачи — наблюдения, им предстояло сыграть роль огневого прикрытия. Для этого были приготовлены ракетные комплексы «Слейдер» — восемь штук, а в толстом панельном стекле пришлось вырезать две квадратные бойницы — метр на метр.

С высоты восемнадцатого этажа все возможные мишени были бы видны как на ладони, однако пока на участке дороги было тихо.

Зажужжал диспикер Штефана.

— Слушаю, — ответил он.

— Как вы там?

— Все отлично, сэр. — Штефан узнал голос майора.

— Тягачи с цистернами от вас видно?

— Только капот одного из них.

— Ладно. Я вот о чем подумал, осмотрите внимательнее крышу фабрики. Ночью в обход ворот на территорию могли проникнуть стрелки. Поскольку люди ячейки там уже были и все разведали, этого вполне можно ожидать.

— Есть, сэр. Обязательно проверим.

Закончив разговор с Гастоном, Штефан подошел к стоявшему на треноге оптическому дешифратору и, покрутив ручки настроек, навел прибор на крышу одного из корпусов фабрики.

— Ты чего? — спросил Забродский, который сидел на раскладном стульчике, держа на коленях стодвадцатимиллиметровую трубу «Слейдера».

— Шеф просил, чтобы мы еще раз осмотрели фабрику… — пояснил Штефан.

— Это не поможет, — безапелляционно заявил Забродский. — Если там кто-то есть, мы узнаем о нем, лишь когда он начнет стрелять. Одним словом, все станет ясно, когда начнется заваруха.

— А она точно начнется?

— Думаю, да. Есть у меня такое предчувствие. Смотри, вон там внизу мороженщик с тележкой — наверно, это Майерс.

— Наверно… — буркнул Штефан, не отвлекаясь от работы.

— А кем ты обычно наряжался? Разносчиком рекламных буклетов?

— Нет, я всегда был инспектором по озеленению… Я носил зеленую куртку с надписью «Гринуокер»…

Это было важной частью работы оперативников — быстрое превращение в людей, спешащих по своим неотложным делам. Возвратившиеся из аэропорта коллеги уже разбрелись по кварталу — кто под видом чистильщика ковров, кто в личине торговца полезными мелочами, была даже парочка влюбленных — они раскатывали на спортивных велосипедах, гоняясь друг за другом и следя, чтобы пистолеты не вываливались из-под одежды.

56

Контрразведчики готовились к операции, и их противники — тоже. Они припадали к окулярам биноклей, чувствуя, что враг где-то рядом.

Проверяя расстановку сил, Сайрус связался с камрадами, ожидавшими его сигнала в двух джипах — под мостом на развязке. Они должны были дождаться, когда колонна проедет по шоссе, и пристроиться следом за двумя внедорожниками своих коллег.

Люди были на месте, они ждали команды, и Сайруса это радовало.

— Ингрид, мы приближаемся, — сообщил он своей возлюбленной. — Объект перед нами в ста пятидесяти метрах.

— Поняла тебя, — ответила Ингрид и кивнула двум камрадам, которые вместе с ней прятались на чердаке трехэтажного дома.

Бойцы отлепились от водопроводных труб и двинулись к намеченным позициям. С внутренней стороны к черепице они приклеили рукоятки, с помощью которых можно было мгновенно сделать окошко для стрельбы.

Сгорая от нетерпения, из кабины тягача выбрался Питер Уэйк, недавний «инспектор по строительству». Теперь при нем был бинокль. Питер высунулся из-за угла и стал разглядывать этажи будущего небоскреба.

Почти сразу на самом верху он приметил два вырезанных в стеклянной панели окна. Они были довольно большими, правильной квадратной формы. Кто и зачем их вырезал, можно было только гадать. Питер не помнил, чтобы эти окна были там прежде, а ведь он не раз осматривал здание перед «инспекцией». Кому пришло в голову резать дорогостоящую панель?

Покрутив настройки бинокля, Питер сумел рассмотреть сквозь эти окна даже стены внутри помещения. Однако это было все, что ему удалось. Ни людей, ни оружия, ни шпионской аппаратуры он не увидел. Да и как разглядишь, если снаружи панели были покрыты светоотражающей пленкой.

Питер связался с Сайрусом:

— Это я, камрад.

— Слушаю тебя, Питер.

— В здании, которое я посещал, на восемнадцатом этаже появились два прорезанных в стеклянной панели окна. Они квадратной формы, довольно большие…

— Ну и что ты думаешь по этому поводу?

— Это может быть огневая позиция, ведь наблюдать можно не разрезая стекла.

— Ладно, я перекину эту задачу на ребят, которым будет проще решить ее…

— Я понял, — сказал Питер. Сайрус имел в виду двух снайперов, которые ждали своего часа, притаившись на крыше фабрики.

После разговора с Питером командир тут же передал одному из стрелков полученную информацию.

— Будь наготове, Рино! Главное — это машины, однако и про форточки эти не забывай!

— Не забуду! — пообещал Рино и, сняв прицел со своей мощной винтовки, пристроил его на чердачном окне.

Оба квадрата он обнаружил сразу. Затем тонким фонариком подал знак напарнику, который прятался в другом конце чердака.

Тот быстро подошел.

— Что такое?

— Строящийся небоскреб видел? — спросил Рино, прикручивая прицел к винтовке.

— Ну, — кивнул напарник.

— На восемнадцатом этаже в стекле прорезаны два квадрата. Мне сказали, что раньше их там не было.

— Могут шарахнуть оттуда? — догадался напарник.

— Правильно мыслишь.

57

Ехавшая первой машина сопровождения свернула в сторону фабрики. Тяжело качнувшись на выбоине, за ней повернул и фургон, в котором находился Рамон Альварес. В своих мечтах Сайрус уже представлял себе, как обнимет старого друга, изможденного голодом и долгими допросами.

Конечно, Рамон будет благодарен и, конечно же, он никогда не забудет совершенного ради него подвига.

— Питер! Выбирайся ближе к дороге! — приказал Сайрус, связавшись с Уэйком по диспикеру. Затем рявкнул в рацию: — Рольф, пошел вперед!

Эта команда относилась к водителю внедорожника, который до поры следовал за машиной Сайруса. Теперь второму номеру предстояло сыграть первую роль — под его днищем был «подшит» таран из полутонной болванки прямоугольного сечения. Таран выдвигался на полметра и был предназначен для вышибания бронированной двери фургона.

Надсадно воя, машина-таран обошла головную и устремилась вперед, чтобы догнать уходивший фургон.

— Вижу сопровождающую машину! — сообщила с чердака Ингрид.

— О’кей, милая. Питер, ты меня слышишь?!

— Да, камрад.

— Перекрывай магистраль.

— Есть!

Тягач взревел двигателями и, тронув с места длинную серебристую цистерну, покатил к дороге, с трудом протискиваясь между домами.

— Они ускоряются, Питер! — заволновалась Ингрид.

— Все в порядке, я успеваю, — ответил он. Теперь, когда операция началась, связь осуществлялась только по рации.

Подпрыгнув на обочине, тягач выкатился на дорогу и, скрипнув тормозами, остановился.

Сопровождавшая фургон полицейская машина стала притормаживать, старший наряда, полицейский сержант, тотчас связался с Гастоном.

— Сэр, вы приказали сообщать о проблемах! У нас проблема! Цистерна с пропанитом перекрыла нам дорогу! Что делать? Выйти и разобраться?

— Конечно, это будет самое правильное.

Вслед за машиной сопровождения начал останавливаться и фургон, однако гнавшийся за ним джип и не подумал сбрасывать скорость, готовясь использовать торчавший из-под бампера клык.

В момент, когда фургон остановился совсем, джип настиг его. Последовал страшный удар, от которого сорвалось несколько петель бронированной двери и нижняя ее половина вмялась внутрь фургона.

Одновременно с крыши керамической фабрики по броневику открыли огонь снайперы. Они были хорошо знакомы со строением фургона, поэтому били точно по охранному отсеку.

Пули прошивали стены насквозь, оставляя на выходе рваные дыры.

— Сэр, я вижу, что уже началось! — сообщил Гастону Забродский, вскидывая на плечо гранатомет. — И еще одно — у них есть стрелки на крыше фабрики! Прикажете накрыть их?

— Пока рано, Забродский! Рано! Пусть побольше их окажется на открытом месте, в противном случае они развернутся и уедут!

— Пока я вижу только два джипа! Один протаранил фургон, другой подъезжает…

— Хорошо, ждите, когда подъедут еще два, и тогда начинайте с последних, понятно?

— Как не понять, сэр! — обрадованно прокричал Забродский.

58

С шоссе свернули еще два джипа, они пронеслись мимо машины Сайруса и помчались вызволять Рамона Альвареса.

Сайрус связался с водителем второго тягача.

— Подъезжай к дороге, Дред! — приказал он. — Жди сигнала, если понадобится, перекроешь выезд!

— Понял, камрад! — истерично воскликнул Дред.

«Как бы не перегорел», — подумал Сайрус.

59

Езда в звуконепроницаемом фургоне убаюкивала. Первоначальное напряжение вскоре прошло, и теперь Джек с Барнаби были склонны верить словам Гастона, что они даже не проснутся, пока он будет обделывать свои важные делишки.

Джек ждал, что они вернутся в благоустроенную камеру, и заранее радовался обещанной передышке. Барнаби, помимо прочего, помнил, что впереди его ждет плотный обед.

Сидевшие через решетку охранники тоже были спокойны. Один разглядывал свое колено, словно видел его впервые, другой самозабвенно ковырялся в носу.

Неожиданно фургон начал останавливаться. Джек покосился на окошко и успел заметить несколько черепичных крыш.

Здание контрразведки выглядело иначе.

В этот момент что-то со страшной силой врезалось в фургон, да так, что вбило внутрь тяжелую дверь. От встряски Джек и Барнаби свалились со скамеек, Рон начал ругать водителя — почему-то он решил, что произошла авария.

Видимо, от удара включилась пронзительная сирена, так показалось Джеку, однако ревела не сирена — это кричал полицейский, которому дверью раздробило ногу. Его напарник был в шоке, он тряс головой и повторял:

— Что случилось? Что случилось, а?

По корпусу что-то звонко щелкнуло, в сквозное отверстие проник солнечный лучик. Вслед за первым щелчком по корпусу забарабанил настоящий град, тонкие лучики радостно проскакивали внутрь фургона, слепя Барнаби и заставляя его прикрывать ладонью лицо.

Очередной удар бронебойной пули настиг кричавшего от боли полицейского. Его отшвырнуло к стене, и он затих. Стали слышны доносившиеся снаружи выстрелы.

— Кажется, это то самое, Джек, о чем предупреждал майор! — прокричал Барнаби, не зная, радоваться или печалиться.

— Что случилось?! — еще раз спросил перепуганный охранник, прежде чем пуля пробила ему плечо.

Упав на своего мертвого коллегу, несчастный всхлипнул и, зажимая рукой оплывавшую кровью рану, заплакал.

Снаружи зазвучали автоматные очереди. Джек придвинулся к решетке и стал просовывать между прутьями руки, чтобы подтащить к себе мертвого полицейского. В его брючном кармане — Джек это хорошо помнил — лежали ключи от наручников и решетчатой двери.

Наконец он ухватился за ботинок и начал рывками подтягивать тело к решетке.

— Рон, помоги… — попросил Джек, и Барнаби, так же неловко, просунул между прутьев скованные руки, вцепился в штанину и потянул на себя.

Вместе с застреленным полицейским Джек и Барнаби тащили к себе и второго — раненого. Следовало спешить, пока он был без сознания.

Перестрелка снаружи все усиливалась. Слышались громкие крики, автоматные пули щелкали по стенкам фургона.

Наконец Джеку удалось дотянуться до кармана с ключами. Едва не вывихнув кисть, он выдернул целую связку и, протащив ее между прутьев, бросил на пол.

Ключи рассыпались, и сразу стало понятно, какой от чего.

— Вот эти беленькие — от наручников! — напомнил Джек. — Давай, разбирайся скорее, Рон!

Барнаби неуклюже подхватил один из блестящих, с мелкой насечкой, ключиков и, вставив его в наручники Джека, попытался провернуть.

— Не подходит! Давай другой!

Барнаби схватил другой — он подошел. Негромкий щелчок — и замки на запястьях Джека раскрылись. Он с облегчением сбросил наручники и, схватив второй ключ, освободил Барнаби, затем, не останавливаясь, третьим ключом с обратной стороны открыл решетчатую дверку.

На все это ушло полминуты, наконец напарники выбрались в отделение охраны. Ноги скользили по натекшей крови, руки еще плохо слушались. Джек с трудом завладел пистолетом убитого, Барнаби взял оружие у второго.

— Запасную обойму не забудь! — напомнил Джек.

— Уже взял.

Они ухватились за искореженную дверь и попытались открыть, однако ее прочно заклинило в проеме. Снизу, однако, образовалась щель, достаточная, чтобы протиснуться наружу.

Джек только-только начал приспосабливаться к этому окну, когда к фургону кто-то подбежал. Он передернул затворную раму.

— Камрады! Камрад Рамон, вы здесь?! Вы живы? — закричал кто-то совсем рядом. — Камрады, вы здесь?!

— Здесь, — отозвался Джек.

— Выбирайтесь, мы пришли к вам на помощь! Смерть лигийцам!

Кричавший начал стрелять, быстро и беспорядочно. Было слышно, как гильзы сыпались на крышу фургона.

— Я полез, — сказал Джек.

— Давай, — кивнул Барнаби, держа пистолет наготове.

Между тем снаружи уже творилось что-то невообразимое. Теперь стрельба не прекращалась ни на секунду, и неизвестно было, что лучше — ждать внутри фургона или попытаться выжить снаружи.

Просунув в отверстие сначала руки, Джек выдохнул воздух и, скользя по залитому кровью полу, пролез в щель.

— Смерть лигийцам! — снова проорал тот же самый парень.

— Согласен! — натянуто улыбнулся Джек. — Рон, давай теперь ты!

— Держи меня…

Барнаби был пошире и застрял. Лицо его побагровело, Джек дергал напарника изо всех сил.

60

Наконец под звук разорвавшейся неподалеку гранаты удалось вызволить Барнаби из плена.

Он со стоном шлепнулся на асфальт и поднял глаза на возвышавшийся над ним джип с тараном. Почти все окна в машине были выбиты, а на тех, что остались, отчетливо виднелись капли крови.

Двери и моторный отсек были изрешечены пулями, и Барнаби искренне удивился, кому это пришло в голову так подставляться.

— Кто из вас камрад Рамон?! — спросил тот самый общительный парень. Он расстрелял очередной магазин и, спрятавшись за фургоном, пытался заменить его на полный. Руки у бедняги тряслись, магазин никак не входил в гнездо.

Наконец это удалось. Боец передернул затвор, высунулся и, в ту же секунду получив две пули в грудь, упал рядом с колесом.

— Готов! Я сделал его! — сквозь грохот выстрелов услышал Джек.

— Это совсем рядом, должно быть, полицейские из машины сопровождения… — предположил Барнаби.

Они с Джеком прижались к фургону и приготовили пистолеты. Со стороны Джека никто не появился, а вот Рону пришлось открыть огонь. Его тут же поддержал какой-то человек с автоматом, который стал стрелять в полицейских из-за разбитого джипа.

Пули щелкали по асфальту, срывали клочки травы на обочинах, страшно было высунуть нос из-за фургона.

— Вот так переделка! — прокричал Джек.

— Дурная какая-то! — добавил Рон.

— Камрады! — позвал их неожиданный союзник, укрывшийся за изрешеченным джипом. — Скорее сюда, камрады!

Выбора не было — Джек с Барнаби перебежали за джип.

— Меня зовут Квентин, камрады! — представился боец, пожирая арестантов глазами. — Бегите за мной, мы приготовили для вас машину!

Джек и Барнаби коротко переглянулись. Такая забота была им приятна, хотя едва ли заботились именно о них.

Квентин сделал короткую перебежку, остановился и начал прикрывать огнем Джека и Барнаби.

Так они миновали второй внедорожник, который выглядел чуть лучше, чем первый. Экипаж машины прятался за ее корпусом, расстреливая окна ближайшего дома.

Как только второй джип остался позади, раздался взрыв, который разнес черепичную крышу одного из домов. Ее осколки дождем посыпались на дорогу и забарабанили по машинам.

Джек с Барнаби на ходу прикрыли руками головы.

Наконец они добрались до третьего джипа, который был на ходу и при нем имелся водитель.

Квентин распахнул заднюю дверцу, Джек с Барнаби запрыгнули внутрь. Сам спасатель устроился рядом с водителем и крикнул:

— Гони, Ленни!

Мотор взревел, внедорожник задним ходом начал разгоняться. Затем водитель лихо развернул машину и на дымящихся покрышках погнал ее к шоссе.

— Сайрус, мы их подобрали! Сайрус, мы уходим! — кричал в рацию Квентин.

— Хорошо! Спешу за вами! — отозвался Сайрус.

Его джип стал пятиться, выезжая с обочины на дорогу. Камрады не прекращая вели огонь из окон машины, засыпав весь салон гильзами и пустыми магазинами.

Наконец джип развернулся и стал быстро уходить. Казалось, его уже не достать, но тут из небоскреба выскочила ракета и, оставляя дымный след, понеслась к цели. Она ударила в дорогу с небольшим недолетом, однако взрывом джип подбросило в воздух, он упал на крышу, затем перевернулся на бок и загорелся.

61

В качестве своего личного пункта наблюдения майор Гастон выбрал парикмахерскую, расположенную в одном из старых трехэтажных домов. Ее широкие витрины позволяли видеть почти весь участок дороги, на котором завязался бой.

Любитель полной секретности, Гастон выступал в роли уборщика — в розовом комбинезоне с эмблемой дамского зала на спине и надписью «Прически от Доминьи».

При нем была щетка, чуть в стороне стояло ведро. Однако свои временные обязанности майор игнорировал, то и дело отдавая приказы через диспикер и портативную рацию.

Поначалу все шло в соответствии с планом, которым Гастон очень гордился. Тягач с цистерной выполз на дорогу и перегородил ее. Полицейская машина остановилась, и сержант связался с майором, чтобы спросить совета.

Гастон посоветовал выйти и разобраться. Он понимал, что посылает этих людей на смерть, однако с чего-то следовало начинать. И потом, полицейских в городском управлении было много, а его собственные люди стоили куда дороже.

Когда агенты ячейки протаранили дверь фургона, майор в должной мере оценил этот мастерский удар. Потом началась стрельба, засевшие на фабрике снайперы буквально изрешетили охранное отделение фургона. Что ж, и это тоже выглядело достойно — Гастону льстило, что против него играют профессионалы.

Впрочем, открывать огонь на поражение было рано, следовало подождать, пока вся ячейка ввяжется в бой с полицейскими, которые уже палили из автоматов то в водителя тягача, то в тех, кто прятался на крыше фабрики.

Сейчас Гастону не помешала бы парочка айрмаков с пулеметами, однако стоило только подать заявку по форме, как сведения тут же могли попасть к противнику.

Чтобы сохранить секретность и нарастить огневую мощь, пришлось вооружать Штефана и Забродского украденными с армейских складов реактивными гранатометами «Слейдер». Это оружие до поры до времени хранилось в личном тайнике майора, опять же для того, чтобы не просить его официально и чтобы заявка не проходила через десятки рук начальников и рядовых исполнителей.

Теперь Штефан и Забродский контролировали всю панораму боя и, по задумке майора, могли сыграть роль целого артдивизиона.

Забродский первым запросил у Гастона разрешение ударить по машинам.

— Пока они не разбежались, сэр!

— Не спеши, я хочу, чтобы проявились все, и те, кто на машинах, и те, что рассеялись по кварталу! — пояснил майор.

Из джипов стали выскакивать боевики, с Гастоном связались его внештатники:

— Что нам делать, сэр?

— Разрешаю открыть огонь… — тихо обронил он, услышав позади себя шаги. Это был один из мастеров дамского зала. Он подскочил к «уборщику» и стал на него кричать:

— Может, ты глухой?! Может, тупой или двинутый, а?! Ты чего треплешься вместо того чтобы подметать? Не видишь — в зале волос полно!

— Иди к управляющему, жалуйся… — сказал Гастон и отошел в сторону.

Парикмахер помчался к управляющему, а майор вернулся к своим делам.

К этому времени на дороге завязалась такая перестрелка, что шум боя стал проникать даже сквозь толстые стекла витрин.

Клиентки дамского зала начали вскакивать с мест, а парикмахеры отключать фены и сушки, чтобы всем вместе броситься к окнам и посмотреть, что там происходит.

— Отойдите, здесь опасно! — крикнул им Гастон, но тут же был отвлечен внештатниками.

— Сэр, нас обстреливают с соседней крыши! Пусть ваши парни накроют позицию!

— Хорошо, сейчас сделаем.

Гастон вызвал Забродского и приказал положить гранату на соседнюю с внештатниками крышу.

— Только внимательнее — своих не поджарь!

— Разумеется, сэр! — сказал Забродский, однако не успел он подойти к прорезанному в панели окну, как выстрелом снайпера с крыши фабрики ему снесло голову. Укороченное тело шлепнулось на пол, а поставленный на боевой взвод гранатомет откатился в угол.

Штефан доложил о происшествии майору.

— Понял тебя, но приказ остается в силе! Достань крышу дома сам! Слышишь?

— Слышу, сэр, — ответил Штефан, стараясь не смотреть на то, что осталось от Забродского.

Чтобы не попасть под огонь снайперов, Штефан передвинул стул на середину комнаты, взобрался на него и произвел точный выстрел. Черепичная крыша разлетелась вместе со стропилами, а в доме начался пожар.

Следующим выстрелом Штефан хотел поквитаться за напарника, однако вмешался Гастон.

— Они уходят, Штефан! — закричал он. — Уходят! Не дай уйти машинам!

Штефан видел, как ускользнувшие из фургона арестанты бегут к одному из джипов. Однако пока агент передвигал стул на другое место и взбирался на него с гранатометом, джип красивым пируэтом развернулся носом к шоссе и помчался прочь.

За ним, выбираясь на дорогу с обочины, стал отступать еще один внедорожник.

Штефан взял его на прицел и, как только на панели мигнула лампочка, нажал спусковой крючок. С громким хлопком ракета покинула ствол и включила маршевый двигатель. Плавно изгибая траекторию, она потянулась следом за джипом, однако в цель не попала и взорвалась под задними колесами.

Машину подбросило, и она, перевернувшись, встала на крышу. Затем упала на бок и загорелась.

Спасать уцелевших бросились трое боевиков, прятавшиеся за другим подбитым джипом.

«А вот я вас сейчас», — подумал Штефан, вскидывая на плечо новый «Слейдер».

Словно поняв его намерения, снайпер с фабричной крыши выстрелил в квадратный проем. Пуля ударилась в стену, выворотив здоровенный кусок бетона. Теперь там зияли две похожие пробоины.

Следующим выстрелом снайпер поджег перегородившую дорогу цистерну. Первым это заметил Штефан.

— Всем назад! Горит цистерна с пропанитом! — закричал он в рацию, но неизвестно, успел ли кто-то услышать его предупреждение.

Воздух дрогнул, огненные валы покатились во все стороны, достигнув забора керамической фабрики.

Майор Гастон перестал отвечать, и Штефан сам приказал всем открыть огонь.

Тем временем кучке боевиков удалось вытащить из горящего джипа раненых, и вместе они стали отступать под его прикрытием. Они бы не ушли — к дороге подтянулись еще несколько агентов Гастона, — но в этот момент выехал второй тягач с пропанитом.

Стрелять по нему боялись, он был слишком близко к домам. Тягач перетащил цистерну через дорогу и, съехав на обочину, загородил собой отступавших боевиков.

За несколько секунд те погрузились в кабину, затем тягач снова взревел и, тяжело раскачиваясь, выбрался на дорогу. Он начал было разгоняться в сторону шоссе, затем притормозил, цистерна соскочила со сцепки и ударилась опорами о дорогу. По инерции ее протащило еще несколько метров, а за это время облегченный тягач успел убраться достаточно далеко.

Однако и на этом все не закончилось. С крыши фабрики прозвучал выстрел, цистерна рванула со страшным грохотом. Взрывная волна выбила остававшиеся в домах стекла, к небу поднялся красно-черный огненный гриб.

— Что делают… Что делают, сволочи… — проговорил Штефан, сокрушенно покачивая головой. Он схватил с пола еще один гранатомет и, высунувшись в прорезанное окно, выстрелил по крыше фабрики.

Ракеты врезалась в крышу, разметав ту ее часть, откуда бил снайпер. В воздух полетели куски покрытия, поломанные стропила и ошметья утеплителя.

Штефан вздохнул и, отойдя от окна, тяжело опустился на стул.

Над районом поднимались шлейфы черного дыма. Горели фабрика, останки двух цистерн и один перевернутый джип. А еще два жилых дома, из которых в панике выбегали жильцы.

На опаленном асфальте лежали обгоревшие тела полицейских из группы сопровождения. Водителю фургона повезло больше — он спрятался в кабине и пролежал на полу до окончания боя, его машина выдержала удар взрывной волны.

Чуть дальше валялись цепочкой тела боевиков ячейки. Вместе с теми, кого выбросило взрывами с крыш, их набиралось не меньше дюжины.

Будто очнувшись, все разом завыли полицейские и пожарные сирены. Им вторили голоса спешивших карет «Скорой помощи».

62

Подобравший арестантов джип мчался по улицам города, совершая рискованные обгоны и с визгом шин проходя крутые повороты. Между тем потревоженная перестрелкой полиция вывела на улицы все свои силы.

Поначалу патрульные машины проносились мимо, но затем их внимание привлек мчавшийся на сумасшедшей скорости джип, вдобавок разукрашенный пулевыми отверстиями.

Полицейские разворачивали машины и начинали преследование. Их становилось все больше, и в конце концов за джипом вытянулась целая вереница автомашин с включенными красно-синими мигалками.

— Гони, Леонард, гони! — кричал Квентин, потрясая автоматом.

Джип то и дело становился на два колеса, а телеграфные столбы чуть ли не облизывали его бока. Патрульные машины были настойчивы и уже норовили взять нарушителя в клещи. Их было много, они умело загоняли джип в ловушку.

Неизвестно, чем бы закончилась эта погоня, если бы Леонарду не удалось, сшибив заграждение, втиснуться между домами — так плотно, что с трудом удалось открыть дверцы.

— Быстрее, быстрее, камрады! — кричал Квентин, размахивая руками. Он оставил автомат в машине и теперь ему нечем было их занять. — Быстрее, камрады! Быстрее!

Леонард бежал первым, за ним Джек и Барнаби. Квентин, замыкающий, всякий раз пытался помочь спасенным перебраться через забор или сквозь рваную стальную сетку, при этом только мешал и путался под ногами.

Напугав нескольких старушек и разогнав кошек на всех окрестных помойках, Джек, Барнаби и двое их новых знакомых оторвались-таки от преследователей.

— Далеко еще? — спросил Джек, когда они залегли за мусорным баком, чтобы перевести дух.

— Уже нет, — заверил Квентин. — У нас здесь машина.

Он не обманул. Пройдя через три двора, группа вышла к автостоянке, на которой стоял старый бежевый «Калев», больше похожий на обувную коробку.

Джек и Барнаби привычно загрузились на заднее сиденье, Квентин сел рядом с Леонардом, и они продолжили путешествие.

— Сейчас мы уже на юго-западе, — пояснил Квентин. — Еще немного, и окажемся в тихом районе, где даже велосипеды не воруют.

Некоторое время ехали молча, затем Квентин, обернувшись, сказал:

— Вы не представляете, камрады, как мы рады, что сумели вас вытащить!

— Да мы вообще-то тоже рады, — признался Барнаби.

Джек только улыбнулся. Он понимал, что их принимают за других, и старался не думать о том, что будет, когда это недоразумение прояснится. Ничего хорошего он не ожидал, эти парни были весьма решительны — чего стоил только этот налет, где они потеряли не менее десятка своих товарищей.

Вскоре машина выехала на улицу с каменными домами и старыми ухоженными деревьями. Метров через триста она остановилась возле одноэтажного дома. Джек и Барнаби выбрались на тротуар и огляделись. Вокруг царили покой и тишина.

— Прошу в мое жилище, камрады, — пригласил Квентин, с лица которого не сходила счастливая улыбка.

В доме было прохладно — работал кондиционер.

— Здесь я и живу! Пойдемте сразу на кухню — наверное, вы голодны!

Гости прошли следом за хозяином, и Квентин принялся выкладывать из холодильника все, что у него имелось.

Леонард тихо устроился в углу на табурете. Он не сводил с гостей восхищенного взгляда.

— А кто же из вас Рамон Альварес? — первым не выдержал Квентин.

— Видите ли, — Джек посмотрел на Барнаби, потом на Квентина, — пока что мы не можем открыться вам. Да, вы вытащили нас из переделки, но мы вас не знаем.

— Конечно. — Квентин с готовностью закивал. — Думаю, все устроится, когда приедет Сайрус. Он был знаком с камрадом Рамоном.

Джек и Барнаби сдержанно заулыбались, давая понять, что они все понимают.

— Сейчас я разогрею вам еду, — спохватился Квентин. — Я же обещал…

Распахнув дверцу электропечи, он запихнул туда несколько завернутых в фольгу обедов и включил нагреватель на полную мощность.

— Еда, конечно, не особенно изысканная…

— Ничего, нам любая сойдет, — сказал Джек, присаживаясь за стол. Чтобы пистолет не мешал, он положил его рядом с собой.

Барнаби тоже вытащил оружие и грохнул им об стол.

— Во как! Не повезло копам! — прокомментировал Квентин появление трофейных пистолетов.

— Да, — согласился Джек. — Сегодня не их день.

Он посмотрел на свои грязные руки. Их, конечно, следовало помыть, но по сравнению с одеждой, пропитанной чужой кровью, грязные руки были пустяком.

— Когда появится Сайрус? — спросил Джек.

— Он знает, что мы должны приехать сюда… Думаю, скоро будет.

По улице проехала машина. Джек положил руку на пистолет.

Леонард встал с табуретки и подошел к окну. Проводив машину взглядом, он вернулся на место.

— Ничего особенного. Это проехал сосед, парень с этой улицы. Здесь вам ничего не грозит.

— Это точно! — поддержал его Квентин и, выключив печку, стал неловко выхватывать из нее раскаленные пакеты.

Он разложил их на столе, каждому по одному набору.

Джек и Барнаби сняли тонкие крышки, взяли пластиковые ложечки и принялись за еду.

Леонард тоже придвинулся к столу, было видно, что он здорово проголодался.

— Ну как вам еда, небось лучше, чем в тюрьме? — спросил Квентин.

— О да, конечно, — соврал Джек. Не стоило огорчать людей, которые ради спасения незнакомых им арестантов положили столько своих.

Видимо, Квентин тоже подумал об этом. Его ненормальная веселость исчезла, он вздохнул. Зазвонил его диспикер.

— Да, слушаю… — быстро ответил он. — Да, Бени, нам удалось оторваться… Они здесь, да.

Джек и Барнаби не сводили с Квентина глаз, пытаясь по его реакции определить, что ему говорят.

— Что? Что ты говоришь? Он будет жить? — встревожился Квентин. Он отключил диспикер и сокрушенно покачал головой.

— Ну не томи! Что там?! — спросил Леонард.

— С Сайрусом беда. Его ранило…

— Что говорит наш доктор?

— Состояние средней тяжести, ожоги…

— Из средней тяжести выкарабкиваются, — заметил Барнаби.

— Бени сказал, их машину подбили ракетой.

— А Ингрид накрыло почти в самом начале, — перестав есть, сказал Леонард. Он был тайно влюблен в подругу предводителя. Да и не он один.

— И много ваших там осталось? — спросил Джек, подчищая поднос.

— На джипах было восемнадцать, плюс несколько человек среди домов прятались, — начал подсчитывать Квентин. — Остались мы с Леонардом, раненый Сайрус и с ним человека четыре. Еще стрелки на фабричной крыше были, не знаю, что с ними.

— А Питер, должно быть, сбежал, — сказал Леонард. — Я тоже на это надеюсь.

«Примерно десять человек, один из них раненый, — подсчитал про себя Джек. — Не так уж и много, если учесть, что они не ожидают увидеть здесь чужих».

После обеда Джек и Барнаби выпили по банке легкого пива.

— Пока мы ждем, хорошо бы найти место поспокойнее, — заметил Джек. Он искал повода сбежать.

— Вы можете сесть на веранде. Оттуда видна вся улица.

— Хорошо, это нам подойдет.

Гости забрали свои пистолеты и пошли за Леонардом, который вызвался проводить их.

— Ну и как тебе камрады? — спросил Квентин, когда Леонард вернулся на кухню.

— По-моему, крутые. Оружие у полицейских забрали и не расстаются с ним. Даже нам не доверяют. Думаю, это правильно.

— Может, стоит отправить в Центр сообщение, что мы освободили Рамона и его камрада?

— Пошлем, конечно, только это должен решать Сайрус.

— Сайрус ранен.

— Вот когда узнаем точно, что с ним, тогда и решим. Если Сайрус будет не в состоянии руководить, запросим совета у Центра.

Снова зазвонил диспикер Квентина.

— Алле! Слушаю!

63

Не успели Джек и Барнаби обсудить сложившуюся ситуацию, как к дому подъехала еще одна машина — ярко-оранжевая, похожая на черепашку. Типичная женская игрушка — с большими круглыми фарами и зеркальными колесными дисками.

Из машины вышли две девушки, высокие и спортивные.

— Смотри, командир, какие школьницы, тебе такие должны нравиться.

— Ага, нравятся, — без особого энтузиазма согласился Джек, отметив про себя, что девушки настороженно осматриваются.

Не обнаружив, видимо, никакой опасности, они пошли к дому.

— Одна компашка, — заметил Барнаби. — Убираться нужно поскорее, а то чую я — придется нам в этих красавиц стрелять.

— Придется — значит, будем. Я о другом думаю. Уйти мы отсюда просто обязаны, через их трупы или по-хорошему. Меня интересует, какие у нас шансы попасть на квартиру, о которой рассказывал наш добрый майор.

— Скорее всего, он врал, — не прекращая наблюдать за девушками, сказал Барнаби.

— А мне кажется, он говорил правду. Он ведь списал нас со счетов, ты же понимаешь, что все разговоры про службу в его конторе — полная тухлятина.

— Согласен… — кивнул Барнаби, прислушиваясь к голосам — девушки уже вошли в дом и разговаривали с Квентином.

— Я смотрел ему прямо в глаза, Рон, он считал нас приговоренными, а приговоренным можно говорить правду.

— Как бы там ни было, лейтенант, без денег отсюда не выбраться. А если этот ублюдок сказал правду, то теперь-то, будь уверен, он устроил в квартире засаду…

— Это что-то меняет для нас?

— Увы, ничего… Что-то девочки затаились. Не нравится мне это.

— Нет, разговаривают, — возразил Джек.

Послышались шаги, обе гостьи вслед за Квентином вышли на веранду. В их глазах читалось неподдельное любопытство.

— Прошу прощения, камрады, эти две девушки наши заслуженные бойцы. Они очень хотят посмотреть на вас…

Девушки заулыбались. Они были очаровательны, но Джек видел — это действительно бойцы.

— Это — Кэти, — представил Квентин рыжеволосую гостью с голубыми глазами. Та шутливо сделала книксен.

— А это — Лорейн.

Лорейн просто кивнула. Она волновалась и не знала куда деть руки.

— Очень приятно, — отозвался Джек. — Меня можете называть Джек, а его — Рон.

— Ну ладно, мы пойдем, — заторопился Квентин. — Звонили наши ребята, возможно, они привезут Сайруса прямо сюда.

— Но ты говорил, что он ранен, — напомнил Джек.

— Его обследуют врачи, и если можно будет увезти Сайруса из больницы, мы обязательно увезем. Там ему оставаться небезопасно.

Квентин и девушки ушли, но неожиданно хозяин вернулся:

— Извините, камрады, совсем забыл предложить вам — можете принять душ…

— Хорошая мысль, — согласился Джек. — Теперь, когда я чувствую себя в безопасности, почему бы и нет?

Пролезая под дверь бронированного фургона, они сильно перепачкались в крови и теперь выглядели страшновато.

— Рон, ты первый.

— Хорошо, э-э… Джек, — ответил Барнаби. Он делал вид, будто называет Зиберта выдуманным именем. То, что Джек открыл их имена, было, по мнению Барнаби, неверно.

— И еще одно. Квентин, хорошо бы найти нам одежду, видишь, в каком мы виде.

— Как раз на этот случай у меня припасена одежда разных размеров. У нас все камрады держат большие гардеробы, чтобы можно было быстро изменить внешность. Случается, за нами следят… Идемте, камрад Рон, я вам что-нибудь подберу. И камраду Джеку — тоже.

64

Уже через десять минут Барнаби вернулся — чистый, румяный и пахнущий шампунем. В новой бежевой рубашке без рукавов и в легких персиковых брюках.

Один его карман оттягивал тяжелый пистолет, в другом угадывалась запасная обойма.

— Все спокойно? — спросил он и, подойдя к окнам веранды, выглянул на улицу.

— Пока тихо. Ну, я пошел. Одежду принесли?

— Да, в ванной висит.

Проходя мимо кухни, Джек отметил, что девушки и Квентин с Леонардом по-прежнему сидят там.

Они о чем-то говорили, но, заметив Джека, притихли. Он быстро прошел в ванную, запер узкую дверцу и, перед тем как раздеться, положил пистолет на пол. Затем разложил чистую одежду так, чтобы в случае необходимости ее можно было быстро надеть.

Лишь после этого Джек встал под душ и включил воду. Ему очень хотелось поплескаться подольше, однако это удовольствие могло дорого обойтись.

Немного путаясь, он надел чуть длинноватые легкие брюки и рубашку, которая оказалась впору.

Из коридора донеслись голоса, Джек схватил пистолет и затаил дыхание. Голоса стали громче, но затем стихли.

Джек вышел из ванной, держа руку в кармане — на пистолете.

— Сайруса везут сюда! — радостно сообщил Квентин.

— А кто его везет?

— Наши камрады.

Джек едва удержался, чтобы не спросить: сколько камрадов?

— А ему не станет плохо здесь без присмотра врачей?

— Камрады сказали, что врачи разрешили забрать его. Но в собственный дом Сайруса везти нельзя…

— Почему?

— Там ему многое будет напоминать об Ингрид. Она погибла…

— Понимаю, — вздохнул Джек. — Что ж, путь везут сюда, другого варианта у нас нет.

— Спасибо, камрад, — искренне поблагодарил Квентин, как будто это Джек распоряжался, кого и куда везти.

Когда он вернулся на веранду, Барнаби вскочил со стула:

— Все едут сюда. Мне Квентин сказал.

— Я в курсе.

— Может, свинтим прямо сейчас?

— Думаю, не стоит. Этот парень — Сайрус — в плохом состоянии. Бедняга ранен, да еще погибла его девушка. Он сейчас даже себя не помнит… — Джек подошел к Барнаби и уже тише добавил: — Если мы сбежим сейчас, они устроят на нас настоящую охоту, а на что они способны, ты сам знаешь.

— Да уж знаю, — согласился Барнаби.

— В незнакомом городе мы им не противники. Найдут и прирежут.

Камрады прибыли минут через двадцать. Карета «Скорой помощи» объехала оранжевую «черепашку» и остановилась на газоне. Из нее выскочили трое молодцев в медицинских халатах.

— Слишком широкие плечи у этих врачей, — заметил Барнаби.

Санитары вытащили из машины каталку, разложили и покатили к дому.

— Интересно, это их собственная машина или они для такого случая перебили весь медицинский экипаж?

— Полагаю, для них это не препятствие, — сухо сказал Джек.

— Хорошо, что их только трое.

В этот момент хлопнула дверь черного хода, послышались шаги. Шли несколько человек.

— Их не трое, их больше, — сказал Джек и, повернувшись к двери, чуть нервно поправил под рубашкой пистолет. Он ожидал, что вся эта компания сейчас придет к ним знакомиться, однако появился только один Квентин.

— Сайрус лежит в гостиной… Он хочет видеть вас…

— Конечно. Проводи нас…

Следуя за Квентином, Джек с Барнаби прошли мимо комнаты, в которой собрались все прибывшие, в том числе девушки.

Камрады замерли, когда по коридору прошли двое, один из которых мог оказаться Рамоном Альваресом. Сайрус много рассказывал о нем.

Окна в гостиной были прикрыты тонкими желтыми занавесками, которым не помешала бы стирка. От этой желтизны все вещи в комнате казались старыми.

Возле рассохшегося старого бюро стояла каталка, на которой Сайруса вывезли из машины «Скорой помощи». Теперь поверх больничной простыни он был накрыт клетчатым пледом.

Глаза Сайруса были закрыты, пол-лица покрывало пятно ожога, однако волосы почти не обгорели и лишь торчали в разные стороны, словно перья.

Ни на ногах, ни на руках не было заметно гипса или шины. Капельницы тоже не было.

После беглого осмотра Джек сделал вывод, что Сайрусу повезло, если, конечно, у него нет внутренних кровотечений.

— Они здесь… Квентин? — с трудом произнес раненый и открыл глаза.

— Да, камрад, я привел их.

— Подойдите ближе… я еще пока… плохо себя чувствую… — Каждое слово давалось Сайрусу с трудом. — Рамон… подойди ближе…

Джек и Барнаби переглянулись. Кто-то должен был взять на себя роль Рамона.

— Подай мне руку…

Джек шагнул к раненому и подал руку.

Сайрус вцепился в нее, словно тонущий в край лодки. Стоявший поодаль Квентин расплылся в счастливой улыбке.

— Я так и знал, что Рамон именно вы! — сказал он. — Хотя мне показалось, что вы слишком молоды…

Джек сделал вид, что не услышал.

— Рамон… — произнес Сайрус, глядя куда-то мимо Джека. — Я рад, что нам… удалось вырвать тебя из лап этих свиней… Ты что-то сказал?

— Нет, — ответил Джек.

— Ты что-то сказал мне?

Сайрус попытался приподняться.

— Нет! Успокойся, камрад! Успокойся! — почти прокричал Джек.

— У меня проблемы не только со зрением, но и со слухом… Врач сказал, что это временное… Скоро пройдет…

Сайрус утомленно замолчал, не отпуская руки Джека.

— Очень много камрадов погибло, когда мы пытались спасти тебя… Я потерял Ингрид, она значила для меня… очень много… Надеюсь, ты не выдал лигийцам номера счетов?

— Нет! — громко ответил Джек.

— Не кричи так, Рамон… Кажется, я начал лучше слышать. Так что ты говоришь, они тебя пытали?

— Я бы не назвал это пыткой, — начал изворачиваться Джек. — Должно быть, они вели какую-то свою игру.

— Игру? Мы все любим игры… Все без исключения… — произнес Сайрус и, прикрыв глаза, тяжело перевел дыхание.

— Они не знали наверняка, кто я, поэтому не брались за меня по-настоящему, — добавил Джек. Он понимал, что, если его принимали за Рамона, требовалось как-то объяснить, почему он не предал, ведь люди вроде майора Гастона, когда им требовалось, умели разговорить любого.

Когда-то Джек знавал одного, кто побывал в руках контрразведки. Это был лейтенант по фамилии Гамильтон, он неплохо справлялся с обязанностями командира взвода, но кто-то донес на него как на пособника врага, и Гамильтон исчез.

Спустя две недели все выяснилось, и контрразведчики вернули Гамильтона в часть. Однако это был уже другой человек. И уж конечно, он не мог больше командовать взводом. Его комиссовали по состоянию здоровья.

В общем было трудно выдумать что-то такое, что могло оправдать Рамона в глазах камрадов.

— Ты не хочешь говорить мне, что тебе помогла блокировка в мозгу? Ты зря боишься, Рамон, я ведь знаю о ее существовании… Она помогла тебе?

— Да, Сайрус. Я выдержал только благодаря ей, — сказал Джек, лихорадочно соображая, что же это за блокировка.

— Ну хорошо… — Сайрус с облегчением вздохнул и еще крепче сжал руку Джека.

— Должно быть, в тюрьме тебя не очень хорошо кормили, Рамон… Твои пальцы истончились, а ладонь стала узкой. Прежде у тебя были руки, как у водителя грузовика.

— Иногда в тюрьме приходилось несладко, — осторожно произнес Джек, пытаясь уловить подтекст сказанного Сайрусом. Уж очень этот разговор напоминал ему допрос.

— Да, тюрьма меняет человека. Прежде у тебя на руках росли волосы — как у обезьяны… Ты помнишь, мы даже шутили по этому поводу?

Сказав это, Сайрус хрипло засмеялся, но тут же закашлялся и умолк.

— Теперь они у тебя гладкие… — снова заговорил он, поглаживая руку Джека. Затем неожиданно отпустил ее. — Хорошо поговорили, Рамон… Теперь оставьте меня, я должен отдохнуть… Проводи их, Квентин…

— Идемте, — сказал Квентин и направился к двери. Джек и Барнаби последовали за ним. Они уже было поверили, что этот раунд остался за ними, но неожиданно услышали резкий голос:

— Стоять на месте! Квентин, это враги!

Сайрус произнес это громко и отчетливо.

— Поднимите руки, собаки, и поворачивайтесь медленно, иначе я превращу вас в решето!

Квентин бросился к стоявшей в углу запыленной вазе и достал из-за нее короткоствольный автомат. Джек и Барнаби подняли руки и медленно, как и было приказано, повернулись.

Они увидели Сайруса, который сидел на каталке и уверенно держал в руке пистолет. Его обожженное лицо скривилось в некоем подобии улыбки.

Квентин с запозданием передернул затвор.

— Оружие на стол, господа лигийцы! — скомандовал Сайрус. — Только медленно! Помните — очень медленно, иначе я с удовольствием продырявлю ваши лигийские кишки!

Джек, а за ним Барнаби вытащили из-под рубашек трофейные «доттексы» и рукоятками вперед положили их на поцарапанный журнальный столик.

— Карно! Лидас! Все сюда! А ты, Квентин, держи их на мушке! Что, лигийские собаки, небось думали, я загнусь к вечеру? Да я вас перехитрил, как младенцев! Квентин подробно описал вас, и я уже тогда понял, что Рамона Альвареса среди вас нет. А чтобы вы не сорвались раньше времени, я приказал ребятам сообщить, будто меня крепко размазало. Так-то, тупые лигийцы!

65

Квентин был все еще не в себе. Он не понимал, как могло случиться, что люди, которых он выводил из-под огня, рискуя жизнью, оказались врагами.

Между тем в гостиной стали собираться остальные камрады. Они столпились возле двери, пропустив вперед Лорейн и Кэти.

— Так это не Рамон? — спросил Питер Уэйк, чудом избежавший смерти во время недавнего боя. Питер считался одним из младших командиров и мог задавать Сайрусу вопросы.

— Да, Питер. Должен сообщить вам неприятную новость, камрады. Арестанты, за освобождение которых мы заплатили жизнями стольких наших соратников, оказались не теми, за кого мы их принимали. Это не камрад Рамон Альварес с его другом, а просто пара лигийских шпионов. Не самая большая удача для нас, но пара лигийцев тоже может пригодиться, главное продумать, как их будем убивать…

На последней фразе у Сайруса дернулась верхняя губа.

— А вот уж хрен тебе! — воскликнул Барнаби. — Никакие мы не лигийцы!

— А кто же вы?

— Нас задержала служба безопасности компании «Дюршлаусс» и сняла с лайнера, передав транспортной полиции, — сказал Джек. — Потом из управления полиции нас забрал какой-то человек в штатском. Оказалось, он из спецслужб. Три дня нас продержали в тюрьме, потом вывезли в аэропорт на обыкновенной машине, посадили в фургон для заключенных и снова повезли в тюрьму — вот и все дела.

— Что же вы сразу не сказали, что вы не те? Что вы другие?! — воскликнул Сайрус, потрясая пистолетом. Из его глаз текли слезы досады.

— Какие другие? Мы в этом городе никого не знаем! Вдруг стали стрелять — полицейских убили, мы вытащили у них ключи, сняли наручники, забрали их пистолеты и решили бежать. Там, возле фургона и встретили этого парня! — Джек указал на Квентина.

— Ну да, — подтвердил тот. — Там я их и встретил.

— Да заткнись ты, тебя не спрашивают! — закричал на него Сайрус — Вы что же, думаете, я вам поверю, мерзкие лигийцы? Вы еще заплатите мне за смерть Ингрид! За смерть Ингрид заплатите! И за смерть других камрадов!

Пистолет в руке Сайруса дрогнул.

— Я никого не хочу обидеть, мистер начальник, но получается так, что вы сами подставили своих людей, а на нас хотите свалить вину за свои промахи, — заявил вдруг Барнаби.

Джек понимал его. Требовалось сбить этих людей с толку. Не для того чтобы разжалобить и заслужить прощение — нет. Просить у них пощады было бесполезно, однако, посеяв сомнение, можно было отвлечь их внимание.

— Да как ты смеешь, мразь! — закричал Сайрус и весь затрясся. Казалось, он вот-вот начнет стрелять, однако Барнаби это не остановило.

— Ага, сейчас нас пристрелишь и вроде как чист перед своими людьми…

От подобной наглости лицо Сайруса исказилось так, что, казалось, его хватит удар, однако, переборов приступ бешенства, он взял себя в руки.

Настроение камрадов — Джек это почувствовал — слегка изменилось в их с Барнаби пользу.

— В самом деле, Сайрус, давай разберемся, — предложил Питер Уэйк. — Может, лигийцы использовали их втемную…

— А если втемную, то что, ты предлагаешь их отпустить? — ехидно спросил Сайрус, тыча пистолетом в сторону Барнаби.

— Я не про это, ты знаешь. Но если они лигийцы, а мы их просто пристрелим — мы потеряем важные сведения.

— Я именно это имел в виду, камрад Питер, когда говорил, что их нужно толково убивать.

— Пусть ими займется Лорейн, — сказал Питер.

— Согласен, — кивнул Сайрус и, повернувшись к Барнаби, которого считал своим персональным обидчиком, добавил: — Ты не знаешь, что умеет делать эта крошка. Я еще не видел живого пленника, который не просил бы смерти как избавления от того, что выделывала с ним Лорейн…

66

Джек уже знал, что Лорейн — это брюнетка с серьезным взглядом, одетая в совершенно не гармонирующее с ее внешностью яркое короткое платьице. У нее были длинные стройные ноги, однако почти отсутствовала грудь. Джек вспомнил, как читал в каком-то журнале, будто женщины с неразвитой грудью склонны к насилию и даже убийствам. Якобы все серийные убийцы женского пола были плоскогрудыми.

Тогда он отнесся к прочитанному несерьезно, однако теперь, глядя на Лорейн, готов был в это поверить.

Девушка сделала шаг вперед и провела ладонями по бедрам, словно расправляя складки на платье.

— Кэти, сходи за моей сумкой, — будничным тоном произнесла она.

Растолкав камрадов, Кэти выбежала из гостиной.

— Кто у нас на посту? — неожиданно спросил Сайрус.

— Триш, — ответил Питер. — Он сидит на веранде.

— Хорошо, — кивнул Сайрус и уставился в пол, словно позабыв про захваченных врагов.

— Может, не будем доходить до крайностей? — предложил Джек. — Спросите, что вас интересует, и мы все расскажем.

Ответа не последовало. Камрады исподлобья смотрели на Джека и Барнаби, глаза их горели ненавистью.

Ситуация складывалась гибельная. Выскочить в окно было невозможно, в нем стоял вакуумный пакет, который не прошибешь головой. Вот разве что пулей, но и это было нереально, поскольку Сайрус только и ждал случая поквитаться за Ингрид.

«Доттексы» на журнальном столе притягивали взгляд. Нет, не дотянуться.

У Джека мелькнула сумасшедшая мысль броситься на Сайруса, однако тогда пришлось бы подставить спину Квентину, а он, хоть и держал автомат стволом вниз, с такого расстояния не промахнулся бы. Да и остальные камрады были при оружии.

Хлопнула входная дверь, по коридору простучали каблучки Кэти. Она вошла в гостиную и, поймав взгляд Джека, улыбнулась и поправила прическу.

С размером груди у нее было все в порядке.

Кэти протянула Лорейн увесистую сумку, держа ее обеими руками. Сумка напоминала раскладку, какие носили электрики и автомеханики. В них они держали инструменты — отвертки, тестеры, гаечные ключи и много других полезных вещей.

Лорейн разложила сумку на диване, откинула прикрывавшую кармашки замшевую прокладочку, и на фоне черного бархата засверкали «орудия труда».

Помимо скальпелей, крючков и щипцов, которые использовали дантисты, из кармашков торчали лезвия ножей. Они были самые разнообразные — с пилочкой, с косой заточкой и даже один тяжелый, которым можно было отсечь руку.

Камрады замерли, ожидая начала представления, а рыжеволосая Кэти, глядя в кругленькое зеркальце, занялась обновлением макияжа. Должно быть, общаясь с Лорейн, она много раз наблюдала подобные сцены.

Лорейн выбрала небольшой нож с плоским лезвием. Примерно такой же Барнаби держал при себе, когда они были на лайнере.

«Сейчас бы он мог нам пригодиться», — подумал Джек и затравленно огляделся, понимая, что наступает момент, когда все решится.

67

Повертев в руках нож, Лорейн показала его Барнаби:

— Ну как, нравится тебе, дядечка?

— Красивая штучка… — ответил тот, кусая губы и с трудом подбирая слова. — Но если вы хотите знать мое мнение, мадмуазель, я бы хотел умереть вон от того ножика. — Рон несмело указал пальцем. — Тот, что с кровостоком и резиновой рукояткой.

— Что? — Хищное выражение на лице Лорейн сменилось удивлением. — Ты хочешь, чтобы я взяла другой нож?

— Ну вот еще! — вмешался Сайрус. — Свежуй эту лигийскую собаку тем ножом, который тебе больше подходит, Лорейн. Разве не видишь, он просто пытается оттянуть момент истины…

— Нет, почему же? — Лорейн усмехнулась и, убрав плоский ножик, взяла тот, о котором говорил Барнаби. — Раз старенький дядечка выбрал этот, значит, такова его судьба… Учти, несчастный, этим ножом я сделаю тебе куда больнее, чем тем, с тоненьким лезвием.

— Довольно разговоров, Лорейн! — нетерпеливо воскликнул Сайрус.

— Их нужно держать, они орать будут, — сказал Питер Уэйк.

— И снова вы запачкаете кровью всю мою гостиную… — осторожно напомнил Квентин.

— Мы же прошлый раз покупали тебе пятилитровый баллон белкового нейтрализатора. Ты что, весь израсходовал?

— Нет, не весь, — вспомнил Квентин. — Точно, он у меня в ванной стоит.

«Подумать только, а все так невинно начиналось», — подумал Джек. Сначала полное банкротство, потом бегство секретарши с базой данных, затем разрыв с любовницей и драка с ее дружком. Казалось, хуже ничего быть не может. Ан нет, может.

— Этот? — спросила Лорейн, показывая нож и наступая на Барнаби. Они с Джеком стали пятиться к стене, а камрады стали придвигаться к ним.

— Ну, старенький дядечка, что тебя больше развлечет, отрезанные уши или пальцы?

Лорейн спрашивала об этом улыбаясь, словно интересовалась, с каким сиропом Барнаби любит есть мороженое.

— Лучше бы вы не мучили старика, мадмуазель, — дрожащим голосом попросил он. — Убейте меня… Убейте, и дело с концом! Я ведь ничего не знаю!

— Не-э-эт, Лорейн так не любит! — крикнул кто-то из камрадов. Они продолжали наступать, стараясь занять место, откуда все было бы видно.

— Надеюсь, тебя не нужно будет держать, старенький дядечка? — снова спросила Лорейн. — Ты будешь стоять спокойно, пока я буду отрезать тебе ухо?

— Как скажете, мадмуазель, — пролепетал Барнаби, и лицо его стало белым как мел.

Все замерли. Справа из-за Джека выглядывал сопевший от волнения Квентин. В правой руке он держал взведенный автомат, но пока Джек не мог даже покоситься в его сторону.

Лорейн сделала резкий взмах, чтобы срезать жертве ухо вместе с кожей головы, однако Барнаби ждал именно этого. Он перехватил руку и громко запричитал, повергая Джека в ужас своим криком:

— Прошу вас, мадмуазель! Не убивайте! Прошу вас! Прошу вас!

Барнаби дико верещал, не отпуская запястья Лорейн, а она злилась и требовала, чтобы он ее отпустил.

— Убери свои руки, падаль! Убери, кому сказала! — кричала она, отчаянно пытаясь дотянуться ножом до его лица.

— Не убивайте меня! Не убивайте! — продолжал между тем Барнаби. Внезапно он упал на колени, потащив за собой Лорейн, а потом, не переставая визжать, повалился на спину.

— Что он с ней делает! Это ужасно, что он с ней делает! — заорал Джек и подался в сторону Квентина, подмечая одновременно, как мечется с пистолетом Сайрус. Лорейн закрывала собой Барнаби, и стрелять в него было опасно.

Остальные камрады ничего не предпринимали, Барнаби в их глазах был всего лишь визжащей жертвой. Они слегка перепугались от криков Джека, а Квентин вообще был в замешательстве.

Мгновение — и Джек оказался позади него. Пальцы левой руки словно клещи вцепились в кадык Квентина, а правой рукой Джек вырвал автомат.

Отступив назад и подтаскивая хрипевшего Квентина, он от бедра стал расстреливать сбившихся в кучу врагов. Одни из них тут же падали у стены, неловко подгибая ноги, другие перепрыгивали через тела и нырком вылетали в коридор.

Кэти подвели каблуки. Джек не хотел убивать красотку, однако та, споткнувшись, сама нарвалась на очередь. Бедняжку вынесло в коридор и крепко ударило о стену. Встряхнув напоследок рыжими кудрями, Кэти свалилась на пол.

Квентин дернулся и стал оседать. Джек выглянул из-за его плеча и увидел Сайруса, который выстрелил в Квентина еще два раза. Больше не получилось. Взмахнув руками, он выронил пистолет и завалился на диван, прямо на оставленные Лорейн «инструменты». Из шеи Сайруса торчала рукоять ножа.

— Дверь держи, дверь! — крикнул Барнаби и сбросил с себя Лорейн, словно мертвую птицу. Затем вскочил на ноги и схватил со стола один из «доттексов».

Лицо Рона было красным, а дыхание хриплым, однако он твердо держал пистолет, прикрывая дверной проем.

— Я держу… — сказал он, и Джек сделал несколько одиночных выстрелов по оконным стеклам. Патроны в автомате кончились, он схватил со столика второй «доттекс».

— Я выбираюсь!

— Давай, — сказал Барнаби.

Сорвав дырявые шторы, Джек рукоятью пистолета выбил из рам оставшиеся стекла, затем осторожно выглянул наружу и прыгнул на усеянный осколками газон.

Рядом оказалась дверь черного хода — он взял это на заметку.

— Давай, Рон! — скомандовал Джек, держа на мушке проем двери в гостиной.

Барнаби выпрыгнул в окно и подобрал с травы обломок кирпича. Джек не понял зачем, однако, когда они обежали дом, Рон швырнул обломок в окно веранды и заорал: «Граната!»

Джек слышал, как несколько человек грохнулись на пол, испугавшись мнимой угрозы.

Нескольких секунд форы хватило, чтобы добраться до старого «Калева». К счастью, у него не было проблем с запуском. Едва Джек нажал кнопку стартера, как мотор сразу завелся.

Барнаби прыгнул на соседнее сиденье, и машина сорвалась с места.

68

Они помчались по тихой улице, распугивая дремавших на газонах собачек и привлекая внимание удивленных обывателей.

«Вот бы они удивились, если бы стреляли на улице», — подумал Джек. Впрочем, соседи негостеприимного дома наверняка что-то слышали. Уж крики-то Барнаби точно. Если только рядом не жили другие камрады.

— Куда сворачивать будем? — спросил Джек, когда тихая улица уперлась в одно из радиальных шоссе.

— Пока удобнее направо, — сказал Барнаби. — Главное — не заблудиться в развязках и снова не оказаться на этой улице, мне бы этого не хотелось.

— Ну хорошо.

Джек притормозил, пропуская молочный фургон, и пристроился следом за ним.

— Куда мы теперь едем? — спросил Барнаби.

— Если верить схемам на обочине, мы движемся к окраине. В какой-то Портстенд.

— Лучше бы нам править поближе к улице Фоккера, к дому двадцать.

— Это будет нелегко, если только в бардачке не найдется карты города.

— Молодец, лейтенант! — воскликнул обрадованный Барнаби и стал выбрасывать из бардачка все, что попадалось под руку. Мыльницу, две сломанные авторучки, фирменные спички из ресторана «Понцель», пару хлопковых перчаток, фонарик и початую пачку презервативов «Ночной сюрприз». И только под этим хламом он обнаружил книжку без обложки — томик невнятных карт с планом городских улиц.

— Нашел! — объявил Барнаби и начал листать страницы. — Исполнение, конечно, дерьмовое, с такими картами не повоюешь, но нам ведь только улицу найти. Так-так-так… — Барнаби водил пальцем по картам, перелистывал их, затем возвращался назад. — Ага, вон она — улица Джона Фоккера. В сносках сказано, что он был военачальником. Чтобы доехать до Фоккера, нужно развернуться и дуть в противоположную сторону…

— Я могу пересечь полосу в любом месте, но это зафиксируют дорожные датчики.

— А они здесь есть?

— Конечно, вон те черные точки на белой полосе.

— Ничего не нужно пересекать, командир, — сказал Барнаби, возвращаясь к карте. — Через полтора километра возле торгового центра будет разворот.

— Через развязку или с левой полосы?

— С левой полосы, — уверенно кивнул Барнаби. — Кстати, командир, тебе не кажется, что другие водители на нас пялятся?

— Кажется, — согласился Джек. Действительно, те, кто обгонял «Калев» — а обгоняли его практически все, — чуть ли не высовывались в окно, чтобы лучше рассмотреть это чудо.

— Наверное, машина очень старая.

Джек заметил знак разворота и стал притормаживать.

69

Развернувшись, они поехали в направлении центра города.

— Как ты думаешь, мы напугали этих парней? — спросил Барнаби.

— Не знаю. Их осталось человек пять, и неизвестно, что для них важнее — отомстить или отстроить свою компашку заново.

— На их месте я бы не стал нарываться.

— Ты мудрый, Рон. А вот они остались без большей части команды, да еще потеряли командира.

Напарники немного помолчали. Потом Барнаби покачал головой и задумчиво проговорил:

— Эта Лорейн — просто какая-то маньячка… Я восемь лет провел на войне, но таких душегубов не видел.

— Орал ты убедительно, — вспомнил Джек и усмехнулся.

— Поверь, сделать это было несложно. Я действительно перепугался, это все равно что держать в руках намыленную змею. Того и гляди извернется и всадит в тебя ядовитые зубы…

По встречным полосам проносились автомобили, ехавшие прочь из города. Барнаби с интересом смотрел на них и улыбался своим мыслям. Неожиданно он резко обернулся, высматривая какую-то из промелькнувших машин.

— Что такое? — спросил Джек.

— Или мне показалось… Или нас уже ищут.

Джек глянул в зеркало и заметил белый автомобиль, который резко затормозил и пошел юзом, разворачиваясь и пересекая разделительную полосу.

Потом эта машина исчезла в потоке транспорта, но вскоре Джек снова ее увидел. Она двигались на большой скорости, нетерпеливо перестраиваясь из ряда в ряд.

— Кажется, они, — сказал Джек.

— Точно, — подтвердил Барнаби. — Прибавь, а то нам не уйти.

Джек вдавил педаль газа в пол, их автомобиль начал разгоняться, однако как-то неуверенно.

— Они настигают нас, — проворчал Барнаби. — Нужно что-то делать, Джек!

— Я делаю, но машина старая, она почти не шевелится!

— Тогда ищи полицию, хорошо бы остановиться рядом с копами, тогда мы окажемся под защитой закона! Я прав? Вон, кстати, стационарный пост! Давай, Джек, кочегарь на полную, уже немного осталось!

Джек и сам видел, что до полиции осталось совсем немного, однако и преследователи были недалеко. Блестящая решетка радиатора, придававшая машине преследователей агрессивный вид, выныривала из потока транспорта все ближе.

— Все, правь к причалу! — подпрыгивая от нетерпения, командовал Барнаби.

Джек свернул к стоявшему на обочине полицейскому и резко выжал тормоз. Покрышки завизжали, полицейский испуганно отпрыгнул в сторону.

— Здравствуйте, сэр! — проорал ему в окно Барнаби, пряча пистолет под сиденье.

— Вы чего себе позволяете, а?! — закричал полицейский. — Да я вас упеку, мерзавцы! Я при исполнении, а вы тут что?! Ну-ка выходите!

— Сейчас, сэр, одну минуту… — заискивающе проговорил Барнаби, оглядываясь назад. Машина преследователей остановилась метрах в сорока. Должно быть, их сбил с толку маневр с полицией.

70

Полицейскому показалось, что двое нарушителей в старом «Калеве» реагируют на его замечания как-то странно, и он посмотрел в ту сторону, куда смотрел Барнаби.

Тут уж нервы преследователей не выдержали. Их машина сорвалась с места и стала разгоняться.

— Вниз, Джек! Вниз! — закричал Барнаби, и не успели они пригнуться, как загрохотали автоматные очереди и осколки окон брызнули внутрь салона, осыпая их спины и головы.

Полицейский схватился за живот и упал на асфальт, но преследователям этого показалось мало. Их машина дала задний ход, снова ударили автоматы. Пули стали ложиться ниже, дырявя корпус и разрывая матерчатую обшивку сидений.

— Накроют они нас! — крикнул в отчаянии Джек, сложившись едва ли не вчетверо.

Барнаби выкатился из своей дверцы и, прикрываясь капотом, практически в упор открыл огонь из «доттекса».

Взревел двигатель, белая машина помчалась прочь. Лишь после этого начала рассасываться образовавшаяся на дороге пробка.

Водители проезжавших автомобилей с интересом рассматривали изрешеченный пулями «Калев» и лежащего рядом полицейского, а затем прибавляли газу — так, на всякий случай.

Из здания стационарного поста выбежали двое патрульных.

Джек с трудом открыл изуродованную дверцу и, выбравшись из машины, стал себя ощупывать — не ранен ли. Машина выглядела ужасно. Помимо разбитых окон были продырявлены оба левых колеса. Из мотора вытекало масло, а из-под крышки капота валил дым.

— Что случилось?! Кто вы такие?! — закричал один из полицейских. Второй сразу бросился к раненому коллеге.

— На вашего офицера, сэр, было совершено нападение! Мы стали свидетелями! — быстро ответил Барнаби.

— А что у вас за пистолет?

— Это я у вашего коллеги взял — на время, чтобы от бандитов отбиться!

— Верните оружие!

— Пожалуйста, сэр, — сказал Барнаби, протягивая «доттекс» рукояткой вперед.

Полицейский немного успокоился и, сунув за пояс лишний пистолет, сказал:

— Стойте пока здесь, потом мы оформим ваши показания.

— Конечно, сэр. Мы будем тут, рядом, — пообещал Барнаби, махнув рукой в сторону штрафной автомобильной площадки.

— Вон та зеленая тачка — то, что надо, — сказал Джек, когда они подошли ближе.

— Да, пожалуй, подойдет, — согласился Барнаби, отмечая широкую резину и небольшой спортивный руль. Обернувшись, он увидел, что полицейские заняты своим раненым товарищем. Они громко вызывали по рации «Скорую помощь» и передавали приметы машины злоумышленников.

Джек осторожно тронул дверцу. Она оказалась не заперта.

— Садимся? — спросил Барнаби.

— Садимся.

Когда машина взревела мощным двигателем, Джек и Барнаби поняли, что это настоящая ракета.

Полицейские что-то закричали, но Джек нажал на газ. Автомобиль сорвался с места и, выскочив на шоссе, понесся как ветер.

— Давай назовем ее «Зеленая молния»! — крикнул Барнаби, придерживаясь за специальный поручень. Машина действительно была необыкновенная, она легко обходила все автомобили, как будто те стояли на месте.

— Ты лучше смотри в оба! Эти сволочи могут прятаться где-то поблизости, они просто так не отстанут!

— Это так, но они ждут другую машину!

— Может, и не ждут. Они же видели, что сделали с нашим «Калевом».

Ближе к центру, когда шоссе стало подниматься на эстакаду, на встречной полосе начали попадаться полицейские машины. С включенными сиренами они мчались на подмогу коллегам со стационарного поста. Чуть позже, получив сообщение об угоне «Зеленой молнии», некоторые из патрульных машин стали пересекать разделительную линию и устремляться в погоню за Джеком и Барнаби.

71

Эти попытки казались несерьезными, пока на хвосте у «Зеленой молнии» не повис скоростной полицейский автомобиль — приземистый, на широких гоночных шинах.

— Номер Би-четыреста двенадцать, немедленно остановитесь! — приказал громкоговоритель. — Номер Би-четыреста двенадцать — прижмитесь к обочине и остановитесь!

Джек посмотрел в зеркало: полицейский автомобиль шел за ними как приклеенный.

— А вот хрен тебе! — Барнаби повернулся и показал через стекло дулю. — Ну-ка прибавь, Джек!

— Я не могу! Слишком плотное движение! — пожаловался тот, нервно дергая непривычно маленький руль.

Они обгоняли машины так быстро, что не успевали разглядеть даже их марку, однако оторваться от полиции не удавалось.

— Номер Би-четыреста двенадцать, немедленно остановитесь! — звучало снова и снова. Это нервировало Джека.

— Рон, посмотри, где будем сворачивать! — прокричал он. — Не будем же мы вечно кататься по этому городу.

— Пока что дуй прямо! Там будет поворот на улицу Фердинанда Векслера!

— Номер Би-четыреста двенадцать, немедленно остановитесь! — надрывался громкоговоритель.

— Вот привязался, зараза! — воскликнул Барнаби и, повернувшись, погрозил кулаком. — Джек, прибавь газу!

— Я не могу ехать по крышам!

Еще раз глянув в зеркало заднего вида, он заметил, что вплотную к полицейскому автомобилю мчится еще один, тот самый — белый.

— Рон, посмотри, следом за копами — это не наши знакомые?

— Ах, сволочи! — воскликнул Барнаби, узнав преследователей. — Что-то я не видел, чтобы они стояли где-то на обочине.

— Они местные, знают здесь каждый уголок… Что там по карте?

— По карте… — Барнаби взглянул на схему. — По карте правый поворот на улицу Векслера будет через пять километров. Кажется… Масштаб какой-то поганый. Неправильный масштаб.

— Понял тебя, — ответил Джек, все свое внимание сосредоточивая на пилотировании «Зеленой молнии». Пришлось выполнить еще несколько рискованных маневров, активно пользуясь тормозами, однако машина слушалась хорошо и временами удавалось оторваться от погони метров на пятьдесят, но там, где машины шли плотнее, снова приходилось сбрасывать скорость, и тогда раздавалось опостылевшее:

— Номер Би-четыреста двенадцать, немедленно остановитесь!

— Да пошел ты! — в который раз огрызнулся Барнаби.

— Сколько осталось до поворота?

— Думаю, метров пятьсот! Нужно смотреть! Эй-эй, мы уже проехали мимо!

— Найди улицу, параллельную Векслеру!

— Да чего там искать, сворачивай направо при первой возможности! А то нас скоро перехватят!

Послышался натужный рев, слева «Зеленую молнию» стал обходить полицейский автомобиль. Сидевшие внутри двое патрульных были в шлемах и черных очках, как какая-нибудь «звездная пехота» из кино.

Впереди замигали сигнальные огоньки растянутого барьера — полиция собиралась загнать нарушителей в сеть.

— Смотри, Джек! — закричал Барнаби.

— Вижу!

Джек выжал тормоза, и полицейские проскочили вперед, зато преследователи на белом хищнике оказались совсем рядом — они не оставляли попыток покончить с камрадами-самозванцами.

Покрышки пронзительно завизжали, Джек дернул руль вправо и бросил машину на бордюр. Послышался удар в днище, однако это было неважно. Буксуя на траве, «Зеленая молния» начала взбираться на газон, а оба преследователя — полицейские и камрады — стали повторять этот маневр.

— Там, впереди — съезд на дорогу! — указал пальцем Барнаби.

— Я вижу…

Проскочив еще метров пятьдесят, они прыгнули с бордюра и помчались по узенькой улочке. Машин здесь не было, зато большие мусорные баки попадались через каждые пятьдесят метров.

Приходилось сбрасывать скорость, объезжать препятствие и снова разгоняться, чтобы через пятьдесят метров снова тормозить.

Вслед ревущим машинам неслись ругательства потревоженных домохозяек, тощие кошки норовили перебежать улицу прямо под колесами. А там, где не было кошек, в дело вступали бродячие собаки, которые с лаем преследовали рычащие машины.

Скоро выяснилось, что полицейский автомобиль оказался не столь маневренным. Стараясь не отстать от «Зеленой молнии», он то и дело таранил баки с мусором. Зловонная жижа лилась на дорогу, и это осложняло жизнь камрадам. Их автомобиль беспрерывно заносило или подбрасывало на попадавшем под колеса мусоре.

— Интересно, эти копы понимают, кто за ними едет? — спросил Барнаби.

— Думаю, нет, но когда поймут, будет уже поздно…

Приметив подходящий переулок, Джек сделал резкий поворот и повел машину на улицу Векслера.

— Есть! Они угробили их! — воскликнул Барнаби.

Джек глянул в зеркало и увидел, что полицейская машина врезалась в стену. Скорее всего, камрады подтолкнули ее и теперь, ничем не сдерживаемые, мчались за «Зеленой молнией».

72

У машины камрадов хватало сил соревноваться с «Зеленой молнией». Она не отставала ни на метр, уверенно проходя повороты и проскакивая через дворы.

— Ты смотри, какие умелые! — покачал головой Барнаби. — Дай мне пистолет, а то я свой полицейскому отдал.

— Тебе не следовало этого делать.

— Я знаю, но он попросил, ты же видел.

Джек перебросил Барнаби «доттекс». Тот проверил количество патронов и вздохнул. Эти скачки начинали его утомлять.

Наконец Джек вывел машину на улицу Векслера. Он определил это по промелькнувшему указателю.

— Теперь куда?!

— Должен быть правый поворот на Фоккера!

— Этот, что ли? — кивнул Джек.

— Да откуда я знаю, мы же пролетаем быстрее, чем я успеваю что-то рассмотреть!

— Ладно, давай попробуем сюда… — сказал Джек и подрезал цветочный фургон, водитель которого недовольно посигналил.

Попытка оказалась удачной — они были на улице Фоккера. Номера домов мелькали очень быстро, однако не в том порядке.

— Мы не в ту сторону едем! — крикнул Барнаби.

— Хочешь, чтобы мы развернулись? — усмехнулся Джек.

Преследовавший их автомобиль подпрыгивал на неровностях в каких-нибудь сорока метрах. На рев мощных двигателей оборачивались прохожие. В этих местах люди ездили чинно, никуда не торопясь, и вдруг на тебе.

«Наверное, принимают нас за хулиганов…» — подумал Джек и свернул налево, надеясь еще потаскать преследователей по закоулкам.

Он разгонялся, где это было возможно, потом резко тормозил и, сменив направление, опять набирал скорость.

Однако камрады не отставали.

Свернув в очередной переулок, Джек не сразу понял, что это тупик. Он начал набирать скорость, но затем торопливо выжал тормоз и крутанул руль, чтобы развернуться в обратную сторону, однако расстояния не хватило, и машина боком врезалась в штабель пустых картонных коробок.

— Выходим, Рон!

— Не спеши! Я первый!

Барнаби распахнул дверь, пнул мешавший ему ящик и, вскинув пистолет, открыл огонь.

Водитель камрадов ударил по тормозам, их машину чуть развернуло. Барнаби сразу выбил им окна, чтобы и не думали выглядывать. Лобовое стекло оказалось прочнее, пули от него рикошетили, оставляя лишь белые звездочки.

Последние в обойме патроны Барнаби расстрелял, целясь в мотор. Машина задымилась.

— Уходим! — крикнул Джек, и они с Барнаби побежали в ближайший двор. За углом послышался топот погони.

— Давно я не бегал! — признался Барнаби. — Еще со Смунской операции… мы тогда сорок километров… без отдыха…

Попетляв среди домов, напарникам удалось сбить врагов со следа. Барнаби сменил обойму, так что теперь они имели шанс удивить камрадов, если бы увидели их первыми.

Пройдя через тихий дворик, где, казалось, не могло произойти ничего плохого, Джек с Барнаби обогнули еще один дом и вышли на улицу.

— Эй, а ведь это и есть дом двадцать, улица Фоккера, — сказал Джек, указывая на табличку.

— Здорово, осталось найти пятьдесят третью квартиру.

Пришлось возвращаться в тихий дворик.

К счастью, подъезд в двадцатом доме был единственный, так что искать не понадобилось. Напарники зашли в него и прислушались. Где-то наверху играла музыка, а на первом этаже ругалась семейная пара.

«Нам бы ваши заботы», — подумал Джек, а вслух сказал:

— Пошли.

Они начали осторожно подниматься. Стены здесь давно не красили, однако на лестничных площадках было довольно чисто, хотя и пахло кошками.

Всего этажей было пять, но пятьдесят третья квартира оказалась на третьем этаже. Такая система нумерации показалась Джеку странной. Они с Барнаби встали напротив двери и прислушались. Здесь могла скрываться засада, и если бы не погоня, они бы еще потоптались вокруг, прежде чем зайти.

— Ключ под ковриком? — спросил Джек.

— Вроде так.

Барнаби приподнял край резинового коврика и обнаружил там стальную пластинку с рубчиками.

— Вон он, хороший мой, — произнес Барнаби и, сунув ключ в замочную скважину, открыл замок. Затем осторожно толкнул дверь и с пистолетом наготове вошел внутрь.

73

Едва Джек прикрыл дверь, как с лестничной площадки донесся шум: кто-то быстро поднимался по лестнице. Джек прильнул к дверному глазку, а Барнаби тем временем принялся тщательным образом обследовать квартиру.

Она была небольшая — две комнаты, крохотная кухонька и совмещенный санузел. Мебель была старая, невзрачная — потертый диванчик и стол с кругами от пивных стаканов. В квартире стоял застарелый запах табачного дыма, однако пепельницы оказались чистыми. Пустыми были и коробки для мусора.

После беглого осмотра Барнаби вернулся к Джеку.

— Ну что там, командир? — тихо спросил он.

— Это они… Поднялись выше — наверное, думают, что мы ушли через чердак…

— Ну и что будем делать?

— Желтый шкаф нашел? — спросил Джек, оборачиваясь.

— Здесь он, в большой комнате.

— Пойдем посмотрим.

Они вошли в комнату. Джек проверил мягкость дивана и осторожно присел. Пружины жалобно скрипнули.

Барнаби подошел к шкафу, чуть приоткрыл дверцу и заглянул в щель, проверяя, нет ли потайных проволочек, которые замыкают электрическую цепь детонатора. На войне ему часто приходилось сталкиваться с подобными фокусами, когда противник минировал якобы потерянные шифровальные блоки, трупы солдат и даже истекавших кровью тяжелораненых.

Здесь могла скрываться та же ловушка, ведь не зря майор Гастон рассказал об этой квартире, видимо, был уверен, что никто этой информацией не воспользуется.

В шкафу оказалось несколько вешалок с одеждой. Брюки, пиджаки, свитеры и рубашки. Все чистое, но заметно ношеное. Видимо, в эту одежду переодевались агенты, если нужно было срочно изменить внешность.

Барнаби сдвинул вешалки в сторону, уперся ладонью в заднюю стенку. Она подалась, открыв спрятанную за ней нишу, в которой оказалась дверца сейфа с наборным устройством.

— Нашел! — сообщил Барнаби. Джек вскочил с дивана и, подойдя, заглянул в шкаф.

— Ну что, давай набирай цифры, — сказал он. — Майор говорил: дом — двадцать, квартира — пятьдесят три. Набирать в обратном порядке…

— Ага… — кивнул Барнаби. — Три… Теперь пять… Пока получается. Еще — ноль и двоечка…

— Ну что? — нетерпеливо спросил Джек.

— Пока ничего… Обманул наверное, сволочь.

В этот момент раздался щелчок, и дверь сейфа открылась.

74

Можно было сказать, что майору Гастону повезло. Выбитое взрывной волной витринное стекло сильно поранило работников и клиентов парикмахерской, но майор отделался лишь царапинами да легкой контузией, когда кусок стекла плашмя ударил его по голове.

С места происшествия майора забрали подчиненные. Они перевезли шефа в госпиталь «конторы», где его осмотрели врачи. Те сказали, что ничего страшного и что от этого не умирают.

Гастону сделали укол, и пару часов он проспал в отдельной палате под присмотром медсестры и агента Штефана.

Медсестра была хорошенькая, в коротком халатике и с ямочками на щеках. При других обстоятельствах Штефан непременно завязал бы с ней знакомство, однако состояние шефа не позволяло ему думать о пустяках.

Пока майор спал, в палату пару раз заглядывал Лерой.

— Ну как? — спрашивал он.

— Спит, — пожимал плечами Штефан.

Наконец, когда уставший агент сам уже начал дремать на стуле, майор проснулся. Он открыл глаза и сказал:

— Привет, Берк.

— Здравствуйте, сэр.

— Как наши дела?

— Лучше, чем у них.

— У кого у «них»?

— Был бой, сэр. С ячейкой.

— Да, кажется, я что-то вспоминаю… Рассказывай дальше.

— Когда взорвалась цистерна с пропанитом, ударной волной разбило витрину, рядом с которой вы стояли.

— Точно, я вспоминаю этих теток с крашеными буклями. Это была парикмахерская?

— Так точно, сэр.

Майор вздохнул и облизал пересохшие губы.

— Здесь есть что-нибудь попить?

— Есть, сэр.

Штефан взял с тумбочки приготовленный стакан с водой и подал майору. Тот приподнялся и начал пить, но неожиданно сквозь стакан заметил сидевшую в уголке медсестру.

Гастон перестал пить и, указав на девушку, спросил:

— Кто это?

— Медсестра, сэр.

— Пусть она уйдет.

— Выйдите пока, — попросил Штефан, девушка выбежала из палаты.

— Испугалась, дурочка, — сказал майор, снова откидываясь на подушку. — Ты вот что, Берк, давай, рассказывай мне все по порядку. Мне нужно немного прояснить мозги.

— Вы разработали операцию, сэр, чтобы выманить боевиков ячейки…

— Ага, это я помню.

— Вы подставили двух арестантов, одного из которых выдавали за Рамона Альвареса.

— Точно! — воскликнул майор. — И что дальше?

— Был бой. Они потеряли десять человек, мы троих, если не считать полицейских.

— Полицейских считать не надо, — отмахнулся Гастон. — А кто из наших? Лерой жив?

— Лерой жив. Погибли Забродский, Стейн и Шапиро.

— То есть мы фактически победили. Десять боевиков — это немало. А куда, кстати, подевались остальные?

— Им удалось ускользнуть, сэр. Вместе с освобожденными арестованными.

— С арестованными? — переспросил майор и расхохотался, однако тут же схватился за голову. — Ох… Полагаю, когда они узнают, что освободили не Рамона с камрадом, а совершенно посторонних людей, они их сейчас же прикончат.

— Уверен, сэр, — кивнул Штефан, наблюдая, как с лица шефа исчезает улыбка.

— Так! — произнес майор, вспоминая, что рассказал Зиберту и Барнаби про явочную квартиру. Он был уверен, что ничем не рискует, а получилось иначе. Арестанты ушли, и теперь камрады быстро вытянут из них все, что те знают. А что те знают? Да ничего. Однако адрес квартиры выдадут сразу. Не выдержат пыток. И тогда ячейка получит пятьдесят тысяч батов наличными.

— Какой же я идиот… — пробормотал майор.

— Что, сэр?

— Ничего. Знаешь явочную квартиру на улице Фоккера?

— Нет, сэр. Это ваша территория.

— Неважно, нам нужно немедленно туда попасть! Помоги мне подняться и вызови машину! Пусть Лерой возьмет человек пять для серьезного прикрытия, и, самое главное, где моя одежда? Пусть принесут мои штаны!

75

Штефан связался с коллегами, и все завертелось. К госпиталю подали две машины, одну пустую, другую забитую под завязку — в ней сидели пятеро сотрудников из дежурного отдела. Они были вооружены до зубов, как будто собирались брать штурмом Государственное казначейство.

Майору принесли его вещи. Оказалось, что сестра— хозяйка вычистила и отпарила его одежду, костюм был немного влажным, но Гастон не стал ворчать и молча оделся.

Он направился было к выходу и остановился — его качало от слабости. Это было не вовремя — срывалось важное дело, и Гастон потребовал к себе главного врача.

— Сэр, в таком состоянии вы не можете уйти из палаты, — сказал тот.

— Я должен, и я пойду! — закричал майор, держась за плечо Штефана. — Немедленно дайте мне какого-нибудь лекарства, чего-нибудь укрепляющего!

— Но тогда я снимаю с себя ответственность за ваше здоровье, сэр.

— Да кому нужна твоя ответственность?! — разбушевался Гастон. — Неси лекарство! Немедленно неси мне выпить!

— Хорошо, сэр, я попробую вам помочь и принесу нужное лекарство, а вы пока приведите себя в порядок.

Врач ушел, а майор, держась за стены, добрался до зеркала в ванной и, увидев в нем свое отражение, пробормотал:

— Вот задница, давно я не был таким красивым.

Лицо у него было опухшее, синюшное, да еще покрыто множеством ссадин и царапин. Так выглядели только бездомные, жившие на городской свалке.

Волосы у Гастона стояли дыбом. Он попытался пригладить их с помощью расчески и воды, однако с ними что-то случилось — они упрямо вставали торчком.

Махнув на них рукой, Гастон вышел из ванной в расстроенных чувствах. В этот момент подоспел доктор. Он принес полстакана мутной коричневатой жидкости.

— Что это? — спросил майор, указывая на подозрительного вида микстуру.

— Это то самое лекарство, которое вы просили, сэр. Оно взбодрит вас.

— Из чего оно?

— Лучше вам не знать, иначе не сможете выпить.

Гастон взял стакан и осторожно понюхал его содержимое. Запах был такой, что его передернуло.

— Ну ладно, выбора нет… — сказал он и одним глотком выпил неизвестное лекарство. Его снова передернуло, жидкость запросилась обратно, однако Гастон удержал ее.

Он несколько секунд простоял зажмурившись, а когда открыл глаза, в них стояли слезы.

— Ну как вы, сэр? — спросил Штефан.

— Кажется, я обретаю под ногами почву… Ну ладно, спасибо, доктор. Нам пора…

Они сели в машину, и Лерой тут же тронул ее с места.

— Гони на улицу Фоккера, дом двадцать, — распорядился майор.

— Чего нам ожидать?

— Может, и ничего, а может, встретим парней из ячейки.

— Вот даже как! — Штефан покачал головой и проверил свой пистолет. Для столкновения с камрадами это оружие было не слишком подходящим, однако во второй машине сидели оперативники из дежурного отдела, имевшие все необходимое.

Время приближалось к часу пик, и, хотя Лерой был умелым водителем, двигались они не слишком быстро.

— Через пятнадцать минут будем на месте! — заверил он, заметив, что майор посматривает на часы.

Зазвонил диспикер Гастона.

— Слушаю, — ответил он.

— Сэр, это отдел охраны. Только что сработали записанные на вас коды — ноль двенадцать и ноль тридцать семь.

— Понял, — ответил майор и, отключив диспикер, выругался.

— Что такое, сэр? — спросил Штефан.

— Они уже в квартире — это раз, и забрались в сейф — это два. Прибавь ходу, Лерой.

— Слушаюсь, сэр.

Лерой нажал на газ и попер вперед, расталкивая бампером другие машины. За ним, не отставая ни на сантиметр, следовал автомобиль с вооруженными бойцами.

Вскоре они добрались до места и въехали в соседний с двадцатым домом двор. Здесь майор приказал оставить машины и провел краткий инструктаж:

— Внимание, парни, дом двадцать — вон тот, следующий. Квартира пятьдесят три находится на третьем этаже, подъезд в доме единственный. В квартире уже кто-то есть — сработали два датчика. У них должно быть прикрытие, поэтому смотрите в оба. Разрешаю стрелять на поражение. Если возьмем раненого — хорошо, если нет — ничего страшного. Вопросы? Нет. Тогда дайте мне какой-нибудь пистолет, что ли…

76

Джек не мог поверить в удачу, пока не увидел, как Барнаби достает из сейфа пачки денег.

— Ты смотри, Джек! Это же деньги! Наличные! Не соврал майор, ровно пятьдесят тысяч! Да мы на эти деньги можем… Эх, да чего мы только не можем!

— Ну-ка постой. — Джек отодвинул Барнаби в сторону. — Я посмотрю, может, там что-то еще осталось…

Сунув руку в сейф, он с удивлением обнаружил, что стальной ящик уходит глубоко в стену.

— Ты подумай, как глубоко… Но что-то я нашел, — послышалось из шкафа. Джек начал выбираться и вскоре появился весь, держа небольшую, величиной с сигаретную пачку, пластиковую коробочку.

— Открывай… — нетерпеливо потребовал Барнаби, ожидая, что в коробке брильянты.

Джек снял крышечку, лицо Барнаби разочарованно вытянулось.

— Фигня какая-то, — сказал он и потрогал прямоугольную матово-серебристую пластинку, на ощупь напоминавшую мягкий пластик.

— Не может здесь быть никакой фигни, Рон. Пустяков в таких сейфах не держат.

— Это конечно, — согласился Барнаби, не выпуская из рук денежных пачек.

Джек взял одну из пластинок и стал рассматривать ее внимательнее. Он заметил несколько тонких, переливающихся голограмм и золотистых нитей, как будто вплавленных в тело пластинки.

— Слушай, кажется, я начинаю понимать… — сказал он, почесав в затылке. — Это заготовки для удостоверений личности.

— Ты шутишь!

— Серьезно. Посмотри, достаточно положить эту вещь под пресс, или чем там ее штампуют, и заготовка станет в два раза тоньше и в два раза шире — как раз удостоверение личности.

— Да, Джек, точно… — согласился Барнаби. — И эти голограммы я тоже помню. Листики, перышки и все такое… Слушай, а ведь нам не помешают новые документы, а? Сколько там этих пластин?

— Десять.

— Нужно найти местных умельцев, которые сделают нам документы. Вот только как их найти…

— Я знаю, — уверенно заявил Джек. — Нужно спросить у таксистов, любой из них выведет если не на исполнителя, то на какого-нибудь посредника в этом бизнесе. Ладно, нам пора уходить.

Напарники рассовали деньги по карманам, а коробочку Джек оставил у себя.

Барнаби запер сейф, вернул на место заднюю стенку платяного шкафа, расправил вешалки с одеждой и закрыл дверцу.

— Ну, кажется, все, — сказал он, оглядывая комнату. — Можем отчаливать…

— Можем, только как проскользнуть мимо злых парней, которые караулят нас снаружи?

Джек подошел к окну и осторожно выглянул на улицу. Он сразу заметил двух мужчин, которые шли к двадцатому дому. Один прихрамывал, другой, молодой и высокий, поддерживал его под локоть. У обоих были пистолеты.

— Иди сюда, — сдавленным шепотом позвал Джек.

Барнаби на носочках, словно опасаясь, что его услышат, подошел к окну.

— Посмотри, тебе они не кажутся знакомыми?

— Кажутся. Вон тот с опухшей мордой майора Гастона напоминает, а второй был с нами в аэропорту, когда мы сидели в фургоне…

— Теперь они спешат по нашу душу. Должно быть, у них здесь сигнализация сработала, — предположил Джек, еще раз оглядывая стены и потолок.

— Они могли и просто так, по приказу майора, проверить, он же помнит, что сболтнул лишнего. Но самое веселое то, что сейчас во дворе начнется хорошая драка.

— Это точно, — согласился Джек. — У камрадов и контрразведчиков давнишние счеты. Пойдем посмотрим в дверной глазок, думаю, сейчас нам освободят путь на чердак.

Не успел Джек подойти к двери, как раздались первые выстрелы. Одиночные сменились торопливыми автоматными очередями, которые после небольшой паузы снова загремели без перерывов.

По лестнице сверху вниз быстро пробежали двое камрадов.

— Отлично, — сказал Джек. — Можно уходить.

— Что, выходим?

— Да.

Аккуратно, стараясь не шуметь, Джек отпер дверь и выпустил на лестничную площадку Барнаби. Потом осторожно прикрыл ее и положил ключ на прежнее место — под коврик.

Пока он это делал, Барнаби прикрывал его с пистолетом в руках.

— Готово, — сказал Джек, и они стали быстро подниматься на пятый этаж.

77

На самом верху их ждало разочарование. Дверь на чердак оказалась заперта на большой висячий замок.

— Стрелять нельзя. Нас услышат, — сказал Джек, угадав мысли Барнаби.

— Одним выстрелом больше, одним меньше. Никто не поймет, что это наверху стреляли…

— Ну давай, — согласился Джек и прижался к стене, чтобы не попасть под рикошет.

Раздался выстрел, эхо прокатилось по подъезду. Джеку подумалось, что его, наверное, услышали все — и в доме, и во дворе.

— Давай скорее! — прошипел Барнаби. — А то жильцы заметят.

На чердаке пахло голубями, а от раскалившейся за день железной крыши веяло нестерпимым жаром. Джек почувствовал, как пропитываются потом его рубашка и брюки, подарок Квентина.

— Нам туда! — Барнаби указал пистолетом на чердачное окно.

Через него напарники выбрались на горячую и скользкую от пыли крышу.

Поддерживая друг друга и стараясь не греметь, они стали карабкаться на самый конек, чтобы уже по нему двигаться к соседнему дому.

Под звуки доносившихся со двора выстрелов и вой подъезжавших полицейских машин напарники начали продвигаться по коньку. В какой-то момент Джеку показалось, что ему в спину кто-то смотрит. Он обернулся и чуть не сорвался с конька — из чердачного окна торчала чья-то голова.

Чтобы не упасть, Джек присел, а когда оглянулся еще раз, там уже никого не было.

«Показалось», — решил он, вытирая со лба жгучий пот, который затекал в глаза, отчего и возникали всякие видения.

Наконец крыша двадцатого дома была пройдена, и Джек с Барнаби, спустившись по торцевому скату, начали подниматься на крышу следующего дома.

— Постой, Рон… — произнес Джек, тяжело переводя дух.

— Ну… — Барнаби обернулся.

— А куда дальше-то? Ведь чердачная дверь запирается изнутри. Мы снаружи замок не откроем.

— Правильно… но можно спуститься на какой-нибудь балкон… Я заметил, тут козырьки короткие, если сползать на животе, как раз на балконе окажемся.

— Ну ладно, — сказал Джек, хотя представить, как он сползает с крыши, было трудно.

Сзади грохнуло железо.

— Рон, посмотри, никто за нами не идет?

Барнаби оглянулся:

— Да нет, никого не вижу.

— Ну, полезли дальше.

Во дворе снова раздалось несколько выстрелов, пули пропели прямо над крышами.

— Непонятно, в кого целят, сволочи, — пробурчал Барнаби. — Держи меня за руку, Джек. Я попробую спуститься на балкон, он как раз под нами…

Джек держал Барнаби за руку, пока тот сползал по крыше. Затем он ухватился за край и стал нащупывать ногами перила балкона.

Внезапно руки Барнаби разжались и Джеку показалось, что он сорвался, однако спустя пару секунд послышался его голос:

— Давай, командир, ты длиннее меня, тебе проще будет.

Повиснуть, вцепившись в край крыши, Джек сумел сам, вот только никак не мог нащупать ногами перила. В этом ему помог Барнаби.

— Стой, не дергайся, — скомандовал он. — Теперь посмотри вниз… Прыгай…

И Джек довольно легко оказался на балконе. Он ожидал худшего.

— Что в этой квартире? — спросил он, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь стекло.

— Думаю, там никого нет. Тихо очень. А вот дверь балконная очень кстати открыта. Лето, жара… — Барнаби приоткрыл дверь шире и, заглянув в комнату, уже громче сказал: — Никого нету. Можно заходить.

— Смотрите, там какие-то люди на балкон залезли! — заорали со стороны улицы, где уже скопилось порядочно зевак. Поначалу они стояли на другой стороне, но, как только прибыла полиция, зеваки осмелели и стали подходить ближе.

— Где залезли? Кто? — строго спросил полицейский из оцепления.

— Да вон там — только что были…

— Не говорите глупостей и отойдите подальше. Здесь, между прочим, операция спецслужб проходит. Секретная.

78

Квартира оказалась такой же небольшой, как и та, в которой они недавно гостили. Правда, здесь было почище, но это объяснялось просто — тут жила женщина.

Джек определил это по множеству склянок с кремами, расставленных на полке возле зеркала, по развешанным на стенах веерам и по стопке женских журналов.

— Здесь какая-то баба живет, — подтвердил Барнаби догадку Джека. — Пойдем туда — там выход.

Неожиданно где-то совсем рядом послышался стон.

Барнаби поднял пистолет, Джек затаил дыхание.

Рон стал пробираться в коридор, внимательно осматривая загромождавшую квартиру мебель.

Стон повторился. Казалось, он возник из ниоткуда, протяжный и какой-то неземной.

Вслед за ним раздался стук. Джеку показалось, что стучали в пол. Несколько раз — бум-бум-бум. Потом тишина и снова глухой стук, но уже быстрее — бум-бум— бум-бум.

Нервы напарников и так были на пределе, а тут еще эти непонятные звуки.

Белый как мел, Барнаби махнул Джеку рукой, призывая его поскорее двигаться к двери. Ему не терпелось покинуть странную квартиру. В этот момент снова раздался стон — совсем рядом.

Барнаби указал пистолетом на закрытую дверь второй комнаты. Теперь уже и Джек понял, что звуки шли именно оттуда — бум-бум-бум-бум.

— О-о-о!

Барнаби собрался высадить дверь ногой, однако удержался, когда услышал прерывающийся лепет:

— Ну быстрее… милый! Еще!.. Еще!.. О-о… О-о-о!

И снова — бум-бум-бум.

— Трахаются, — понял наконец Барнаби и затрясся в приступе беззвучного нервного смеха.

Джек облегченно вздохнул. Чего он только не передумал, пытаясь объяснить жутковатые звуки, а оказалось, это ножка кровати стучит об пол. Видимо, чтобы не беспокоить соседей, под нее подложили коврик или тряпье, поэтому удары получались глухие и жуткие.

Джек улыбнулся.

Что-то темное появилось слева от него — в дверном проеме большой комнаты. Затем прямо перед носом полыхнул огнем трофейный «доттекс». Потом еще раз. Джека оглушило. Он повернулся и увидел одного из камрадов, лицо которого хорошо запомнил. Кажется, Сайрус называл его Питером.

Барнаби выстрелил, пуля попала Питеру в руку, он выронил пистолет, но это его не остановило — мгновение, и он прыгнул, оскалив зубы, словно пантера. Наверное, хотел вцепиться Джеку в горло, но Барнаби выстрелил еще раз, Питер бессильно лязгнул зубами, однако падая, все же успел вцепиться Джеку в бедро.

Боль была такая, что Джек заорал, да так, что к нему тут же вернулся слух.

— Отцепи его, Ро-о-он! Он мне но-огу проку-усит! Ро-о-он!

Джек понимал, что кричать нельзя, однако сдержаться не мог. Боль была просто нестерпима. Ему приходилось получать пулю, и не раз, но чтоб было так больно…

Барнаби попытался оттащить Питера, но тот вцепился в Джека, точно собака. Тогда он приставил пистолет к его голове и нажал спуск.

Тело ударилось об пол, Джек перестал кричать, лишь ошарашенно покачивал головой, не веря, что все кончилось.

— А-а… Ус-с… Уф-ф…

— Джек, нам нужно уходить, — напомнил ему Барнаби.

— Пойдем… У-у…

— Нет, ты посмотри на себя — ты весь в крови.

Джек посмотрел и ужаснулся — его как будто облили из ведра красной краской. В этом не было ничего удивительного, учитывая калибр оружия и то, что Барнаби стрелял в упор.

— Я зайду в ванную… — перешел на шепот Джек. Он вспомнил, что они с Роном здесь не одни. За дверью снова послышались протяжные стоны и стук кровати. Надо было спешить.

В ванной было тихо и спокойно, словно ты попал в какой-то иной, благополучный мир. Поначалу Джек хотел быстро прополоскать свои вещички, однако вовремя понял, что это не самая лучшая идея.

Очень кстати в ванной оказалась мужская одежда — брюки, рубашка и даже белье. Тут же висел женский халат, из кармана которого торчали кружевные трусики. Видимо, у этой пылкой пары все начиналось здесь.

Впрочем, Джеку было не до этого. Он быстро сбросил окровавленную одежду, стер с себя полотенцем кровь и надел чужие брюки и рубашку, которые оказались почти впору. Потом переложил в карманы деньги и коробочку с заготовками.

Когда в таком виде Джек выглянул из ванной, Барнаби его даже не сразу узнал.

— Ух ты… — сказал он, покачав головой. — Лучше и не придумаешь. Пошли скорее.

Барнаби открыл входную дверь, и они с Джеком выскользнули на лестничную площадку, сопровождаемые стуком и протяжными стонами.

79

В подъезде было тихо. Стараясь громко не дышать, напарники спустились до второго этажа. Там их напугала вышедшая из квартиры пожилая женщина.

Барнаби едва успел спрятать пистолет за спину.

— Вы к Пазольскому? — спросила дама.

— Нет, к Тому Хэкману, — ответил Джек.

— Здесь такой не живет. Что там за стрельба, не знаете?

— Не знаем. Мы, наверное, ошиблись подъездом. Извините.

Напарники обошли любопытную даму и вскоре оказались перед дверью. Барнаби чуть приоткрыл ее, выглянул во двор, но не заметил ничего опасного. Только несколько жильцов стояли у арки, которая вела в соседний двор, и обсуждали недавнюю перестрелку.

Джек с Барнаби вышли и направились к стоявшим неподалеку автомобилям. Нетрудно было догадаться, что именно на них прибыли майор Гастон и его люди.

Подойдя к большой бордовой машине, Джек открыл незапертую дверцу. Должно быть, Гастон не боялся угонщиков.

— Садись, — скомандовал он, Барнаби плюхнулся на соседнее сиденье.

Джек завел мотор и стал быстро выворачивать руль — требовалось поскорее убраться со двора, пока не вернулись контрразведчики.

Выехав на улицу Векслера, он повел машину в сторону центра, то и дело пропуская сновавшие туда-сюда полицейские автомобили. В этот день у них было много работы.

— Подумать только, мы опять всех сделали, — усмехнулся Барнаби и хлопнул себя по колену. — Вот только жрать очень хочется, ведь уже почти вечер.

— Вечер, Рон, вечер, только нам еще нужно сделать документы.

— Ты же сказал… — начал было Барнаби, но его перебил невесть откуда взявшийся голос.

— Двести девятый! Двести девятый, ответьте ноль— второму!

Барнаби завертел головой, не понимая, откуда исходит голос. Наконец он догадался открыть бардачок и обнаружил там целую станцию связи, которая мигала индикаторами и рисовала на красноватом экране непонятные диаграммы.

После секундного колебания Рон снял микрофон и ответил:

— Двести девятый слушает…

— Куда вы направляетесь? Судя по показаниям спутника, вы слишком удалились от двести седьмого!

— Я преследую особо опасного преступника, он движется в направлении центра.

— Понял вас. Через полминуты будьте готовы сообщить его приметы, я свяжусь с полицией города.

Положив микрофон на место, Барнаби выразительно посмотрел на Джека.

— Сейчас я куда-нибудь сверну, — ответил тот. — Недолго длилось наше счастье.

Джек остановил машину возле продуктового магазина. Напарники вышли, огляделись и заспешили прочь. Только пройдя с полквартала, они перевели дух. Джек купил в киоске пару слоеных пирожков и пластиковый пакет, в который они с Барнаби уложили деньги и пистолет. Таскаться по городу с оттопыренными карманами было неудобно, да и небезопасно.

Когда пирожки были съедены, Джек предложил найти такси.

— А вон оно, смотри, — сказал Барнаби, указывая на канареечного цвета машину. — Стоит свободное — наверное, нас дожидается.

— Куда поедем, господа? — осведомился таксист, когда Джек и Барнаби остановились рядом с ним.

— Экскурсия по городу, — сказал Рон.

— Как скажете. Лишь бы денежки платили. Садитесь, это будет лучшая экскурсия в вашей жизни.

Когда напарники уселись на заднее сиденье, Джек сказал:

— Вообще-то нам нужна твоя помощь.

— Какая помощь? — осторожно спросил таксист. У него была такая криминальная рожа, что Джек не сомневался — этот в курсе подобных делишек.

— Нужны новые документы.

— У-у-у! — протянул таксист и отрицательно покачал головой. — Я о таком даже и думать боюсь. За такое здесь на пять лет за решетку сажают. Боюсь я.

— Жаль, — произнес Джек со вздохом. — Я надеялся, что ты захочешь заработать пять сотен.

— Пять сотен? — Глаза таксиста забегали. — А чем докажете, что вы не из полиции?

— Ничем. Но неужели ты думаешь, что такие, как мы, могут служить в полиции?

— Не знаю. — Таксист как бы неуверенно пожал плечами, внимательно изучая пассажиров. — Вообще-то я могу привезти вас к человеку, который, возможно, что-то слышал об этих делах… Я говорю — возможно, — подчеркнул таксист.

— Мы поняли. Вези к этому человеку, который — возможно…

80

Ехать им пришлось около полутора часов. Таксист не поверил клиентам и тщательно проверялся, крутясь по развязкам и забираясь в такие трущобы, что об их существовании, наверное, не знали даже городские власти.

Только убедившись, что никакого хвоста нет, он повел машину в нужном направлении.

Район, куда он привез пассажиров, был сплошь застроен складами и облезлыми железными ангарами.

Возле одного из них такси остановилось.

— Все, можно выходить, — сказал водитель.

— Хорошо, — сказал Джек, а Барнаби, подозрительно озираясь, достал из сумки пистолет.

Увидев в его руках оружие, таксист струхнул не на шутку. Он решил, что его убьют:

— Не нужно мне ваших денег, господа! Не нужно! Если хотите, забирайте машину, она еще новая!

— Не трясись, парень. Это всего лишь мера предосторожности, — успокоил его Джек, внимательно осматриваясь. — Веди давай, а то уже смеркается…

— Место больно поганое, — заметил Барнаби.

— Нет, что вы, — пришел в себя таксист, — вовсе не поганое. Вот здесь Бруно живет. У него тут мастерская.

И действительно, часть ангара, на который указал таксист, была покрашена довольно свежей синей краской, поверх которой желтым было криво выведено: «Мастерская Бруно».

Открыв скрипучую дверь, таксист, Джек и Барнаби один за другим вошли в мастерскую. Там горел свет и вовсю кипела работа. На подъемниках стояли несколько машин, возле одной из них копошились двое механиков. Еще один человек в защитной маске что-то обрабатывал на точильном круге.

— Эй, Бруно! — окликнул его таксист.

Джек подумал, что из-за шума тот не услышит, однако Бруно услышал. Он выключил станок, снял маску и подошел к гостям.

— Здравствуйте, — сказал он, подозрительно поглядывая на Джека и Барнаби. — Кто они, Потцер?

— Клиенты, Бруно. Интересуются новыми документами.

— Документами? — переспросил Бруно и покачал головой. — А в кармане что? Пистолет?

— Пистолет, — подтвердил Барнаби.

— А в сумке?

— Не твое дело, — оборвал его Джек.

Бруно удовлетворенно кивнул, такой ответ его устроил.

— Что конкретно вам нужно?

— Удостоверения личности. Ему и мне.

— Эй, парни… — Таксист робко поднял руку. — Я свое дело сделал. Может, отдадите мои деньги и я пойду?

Джек достал из сумки пачку наличных и отсчитал пять сотен.

— Держи, — сказал он, протягивая деньги таксисту. — Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами.

— Конечно, буду. У меня память слабая, я все сразу забываю…

Таксист выскочил из ангара и хлопнул дверью.

— Я вижу, деньжата у вас водятся, — сказал Бруно. — Если обещаете мне тысячу батов, я сейчас же отведу вас к мастеру.

Джек и Барнаби выразительно переглянулись, но больше для вида. Такой расклад их вполне устраивал.

— Хорошо, мы согласны, — сказал Джек.

— Подождите минуточку… — попросил Бруно. Подойдя к своим помощникам, он что-то им сказал, а затем направился к выходу, призывно махнув рукой Джеку и Барнаби.

81

Они снова оказались на улице, где стало еще темнее. Барнаби достал пистолет и шел, держа его наготове. Теперь, когда Бруно знал, что у них есть деньги, можно было ожидать любого развития ситуации. Вплоть до засады.

— Куда мы идем? — спросил Джек.

— Не беспокойтесь, это недалеко.

— А точнее?

Джеку показалось, что Бруно что-то скрывает.

— Мы уже пришли, нам сюда, — сказал владелец мастерской и, приблизившись к очередному ангару, отпер дверь своим ключом.

— Прошу следовать за мной, — добавил он, проходя первым. — У нас здесь даже свет есть.

С этими словами Бруно коснулся рукой настенного выключателя — под потолком зажглось несколько светильников. Правда, их не хватило, чтобы разогнать мрак в углах огромного помещения.

— Ну и где здесь мастер? — спросил Джек.

— Вон там, на втором ярусе, — махнул рукой Бруно.

Джек быстро подался назад, а в спину Бруно уперся пистолет.

— Эй, ребята… — Владелец мастерской нервно хихикнул.

— Ты руками-то не особенно маши… — предупредил его Барнаби. — Мы ведь не знаем, какой ты добрый.

— Простите, больше не буду. Я и не знал, что вы такие пуганые, — сказал Бруно и застыл неподвижно, ожидая, пока Барнаби уберет пистолет. — Одним словом, вон там, на втором ярусе у нас небольшая лаборатория.

Джек уже понял, о чем говорил Бруно. Там, где прежде сидел какой-нибудь складской служащий, протирая штаны и перелистывая ведомости, теперь находилось небольшое производство. В помещении горел свет, который пробивался в щели между заменявшими оконные стекла стальными листами.

Следом за Бруно Джек и Барнаби поднялись по лесенке. Бруно постучал по железу.

— Кто там? — послышался изнутри писклявый голос.

— Это я, Роби.

Щелкнул замок, они вошли внутрь.

Увидев незнакомых людей, мастер отступил и настороженно на них уставился. У него была узкая мордочка и очки со стеклами, менявшими фокусное расстояние. В них Роби был похож на мудрую крысу.

— Не пугайся, Роби, эти джентльмены — наши клиенты.

— Что вам угодно, господа? — пропищал Роби.

— Нам угодно получить от вас два удостоверения личности.

— Удостоверения личности?

Роби почесал вспотевший нос, потом пригладил жидкие волосы.

— Сделать можно, но это вам обойдется в пять штук за каждый документ. Аванс — две штуки за документ. Через неделю будет готово.

— Через неделю? — переспросил Барнаби и присвистнул. — Это очень долго.

— А что вы хотели? — усмехнулся Роби. — Вы знаете, как сложно бланки выштамповывать. Там ведь пятьдесят два уровня защиты. Золотые ленты, голограммы, тиснение… Вся работа ручная.

— Насколько они будут похожи на настоящие? — спросил Джек.

— Не беспокойтесь, будут, — заверил его Роби. — Я дам вам список приемных устройств, которые выявляют подделку, а вы будете избегать их.

— Хорошо. А как сильно сократятся сроки изготовления, если мы дадим тебе настоящие бланки?

— Вы имеете в виду мерные заготовки? — спросил Роби, поправляя сползавшие очки.

— Не знаю, как они называются, но пара бланков у нас найдется.

С этими словами Джек достал два отложенных бланка и сунул под нос Роби.

— Это они?

— Ух ты…

Роби взял заготовки, посмотрел их на свет.

— Где вы их взяли? — не удержался Бруно, который все это время молчал.

— Где взяли, там уже нет, — ответил Джек. Бруно ему не нравился.

Роби проверил бланки на каком-то специальном приборе, который окончательно признал их подлинность.

— С этими бланками работа будет стоить две тысячи за документ, — сказал Роби. — Я вас сфотографирую, и через три дня все будет готово.

— Мы дадим тебе по одному бланку сверху и еще по две тысячи, но документы нам нужны завтра утром, — сказал Джек.

— А сколько бланков у вас всего? — снова вмешался Бруно. Его глаза хищно блеснули, что не ускользнуло от Джека.

— Кроме этих двух, еще восемь.

— Ух ты! — поразился Бруно, косясь на сумку, которую держал Барнаби.

— В таком случае давайте забудем о деньгах, — предложил Роби. — Я сделаю вам документы до утра, а вы отдадите мне остальные бланки.

— Хорошо, — согласился Джек. Лишние бланки им с Барнаби были не нужны, при встрече с полицией они могли стать слишком опасной уликой. — Я отдам вам заготовки утром, когда будут готовы документы и, кстати, — Джек повернулся к Бруно, — твоя тысяча тоже войдет в зачет бланками.

— Я не против, — сразу согласился тот. — Между прочим, джентльмены, поскольку время позднее, я могу порекомендовать вам мотель здесь неподалеку. Там вы сможете отдохнуть, пока Роби будет трудиться.

— Мы не против, если только вы нас туда подбросите.

— Конечно, подброшу! Вы стоящие клиенты, таким и услужить не жалко!

— Прошу вас вот в эту кабинку… — сказал Роби.

Джек встал на указанное место. Послышалось жужжание, на экране перед Роби появилось изображение Джека.

— Годится, — сказал мастер. — Теперь вы.

Барнаби передал Джеку сумку, однако пистолет оставил при себе. Его фотография тоже удалась с первого раза.

— Порядок, — кивнул Роби. — Теперь сюда, пожалуйста, будем снимать индивидуальную биометрию.

Джек приложил ладонь к прозрачной панели специального сканера и с минуту подержал. Потом то же самое сделал Барнаби. Полученные данные «зашивались» в чип, который вживлялся в удостоверение личности.

— Какие у вас будут имена? — спросил Роби, приготовившись записывать.

— Я буду… — Джек сделал вид, что придумывает имя. — Я буду Джек Зиберт.

— Так, записал. А вы? — Роби взглянул на Барнаби сквозь стекла очков.

— А я могу любое выбрать?

— Да какое душеньке угодно! — вмешался Бруно и фальшиво захохотал.

— Тогда… Рон Барнаби.

— Очень хорошо. Джек Зиберт и Рон Барнаби, подойдите, пожалуйста, чтобы проверить написание.

Джек и Барнаби подошли и проверили. Все было написано правильно.

— И что ты будешь теперь делать? — полюбопытствовал Барнаби, разглядывая громоздкие печатные машины и прессы.

— Ну, поскольку у меня все собрано, а заготовки подлинные, я сразу заложу их в печатную машину и начну процесс. Сначала горячая фаза, потом холодная, потом ступень кристаллизации, и все.

— В смысле готово?

— Нет, это лишь операции на печатной машине, но после нее придется прокатать на прессе.

— Понятно, — сказал Барнаби, хотя, разумеется, ничего не понял. — Ну, мы пойдем.

— К какому часу нам прийти? — спросил Джек.

— Часикам к девяти.

82

Следуя за Бруно, Джек с Барнаби спустились по крутой лесенке, прошли по пустому ангару и выбрались на улицу.

Уже почти стемнело, было довольно свежо.

— Который час? — спросил Джек. У них с Барнаби не было часов.

— Половина десятого. Самое время поужинать и завалиться спать. Пойдемте, здесь между ангарами моя машина, вернее, одна из моих машин. У меня их дюжина, я снабжаю ими всех торговцев подержанными тачками.

— Угоняете, что ли? — спросил Барнаби.

— Нет, такие редко попадаются. В основном восстанавливаем битые, это и выгодно, и с полицией меньше проблем.

Между ангарами было темно хоть глаз выколи, однако Бруно каким-то образом нашел свой автомобиль. Он забрался в него, включил зажигание, и машина ожила, осветив пространство вокруг себя.

Барнаби сел сзади, Джек занял место рядом с Бруно. Ему хотелось понаблюдать за владельцем мастерской.

Ехали они недолго, не более пятнадцати минут. Мотель «Томатный куст» находился сразу за чертой города, рядом с лесополосой. Его сверкающая вывеска была видна издалека. Видимо, мотель пользовался популярностью, потому что вся его автостоянка была забита легковыми автомобилями и трейлерами.

— Мотель почти всегда полон, — сказал Бруно. — Но я в хороших отношениях с его хозяйкой. Делаю ей скидки на ремонт, поэтому она всегда выдает мне апартаменты из резерва. Опять же документы, их по закону следует предъявлять при заселении, а у вас их пока нету. — Бруно улыбнулся Джеку, как лучшему другу. — Сегодня эту проблему решу я, а завтра вы сами станете полноценными гражданами. Правильно я говорю?

— Правильно, — ответил Джек, улыбаясь владельцу мастерской.

Проехав мимо стоянки, Бруно остановил машину у входа в административное крыло.

— Все! Выходите, разомните ноги, а я пойду организую вам номерок. Надеюсь, все получится и я вернусь с ключами.

Сказав это, Бруно выскочил из машины и скрылся за дверью мотеля.

Джек с Барнаби тоже вышли и стали осматриваться. Из бара, расположенного в отдельном строении, доносилась музыка, возможно, там даже танцевали. Время от времени из него выходили парочки и разбредались по номерам.

Джек невольно вспомнил жуткий стук и стоны в квартире, через которую они с Барнаби прорывались. Об этом приключении напоминала укушенная нога. Следовало взглянуть, что с ней, судя по ощущениям, там был здоровенный кровоподтек.

— Люди отдыхают, — со вздохом произнес Барнаби. — А нам даже побриться некогда.

— Сейчас побреемся.

Дверь администрации распахнулась, и появился улыбающийся Бруно. В руке у него был ключ, который он держал, как колокольчик.

— Вот, номер тридцать восемь, это в самом конце.

Бруно махнул рукой куда-то в темноту.

— Это даже хорошо, вас там никто не потревожит. Идемте, я провожу.

Он заспешил вперед, все дальше уводя своих клиентов от громкой музыки, огней и шатающихся парочек.

Сначала они шли вдоль заселенных номеров, в окнах которых горел свет. Последние пять или шесть были определенно пустыми, но почему-то Бруно выбрал самый последний, выходивший единственным окном к роще.

— Это сейчас здесь никого нет, — начал объяснять он, — потому что ваши соседи наливаются в баре. Потом придут и начнут орать до утра, свиньи… Вы, кстати, тоже можете пойти и промочить горло. У нас здесь подают хороший «пинк». Вы пьете «пинк»? Вы вообще откуда, если не секрет?

Джек взял у Бруно ключ:

— Я никогда не пробовал «пинк», но, наверное, это вкусно. — При свете висевшего над дверью фонаря он рассмотрел номер — 38. — Это наш.

Подождав, пока Джек войдет и включит свет, Бруно скользнул внутрь.

— Не дворец, конечно, но на одну ночь сгодится, — сказал он.

— Сгодится, — подтвердил Барнаби, который не расставался с пистолетом.

— Ну, кто какую койку выбирает? — весело поинтересовался Бруно.

— Я беру правую, — сказал Джек.

— Значит, я сплю слева, — согласился Рон и, присев на свою койку, покачался, проверяя мягкость.

— Ну, полотенца здесь есть, бельишко чистое — тоже, так что не буду вам мешать. Завтра в половине девятого я за вами заеду.

— Спасибо, Бруно. Что бы мы без вас делали, — сказал Джек.

— Да ладно, это пустяки, — отмахнулся владелец мастерской и наконец убрался.

Джек включил ночную лампу и погасил яркую люстру.

— Выйди посмотри, куда он отправился, — сказал он Барнаби.

— А ты?

— Я буду сидеть на своей койке, если кто-то надумает в окошко заглянуть.

— Понял, — сказал Рон. Он вышел в короткий коридорчик, зажег свет в ванной и оставил ее дверь открытой. — Это как будто я зубы чищу, — пояснил он Джеку.

— Правильно, — сказал тот.

Барнаби ушел, а Джек стал ждать. Занавески на окне были прикрыты неплотно, и он был уверен, что снаружи его видно.

Зачем все это делалось, Джек и сам толком не понимал, однако их с Барнаби дуэт был сыгран уже давно. Теперь они просто проверялись — на всякий случай.

Минут через десять Барнаби вернулся.

Он тщательно запер дверь на замок и цепочку, потом заглянул в ванную и вышел оттуда с полотенцем. Подойдя к окну, расправил занавески, так что они с Джеком стали невидимы.

— Ну и что? — спросил Джек.

— Сразу к машине он не пошел. Прокрался, сволочь, вокруг мотеля и из-за ближайшего дерева смотрел на наше окно.

— Что ты думаешь? Может, он нам не доверяет? Боится, что мы из полиции?

— Может, и боится, дело вполне понятное, — согласился Барнаби. — С другой стороны, при нас в сумке большие деньги, это он тоже усек. Зачем ему такой случай упускать? Мы не местные, да еще от полиции прячемся, а стало быть, никто нас не хватится.

— Беспроигрышная лотерея?

— Вот именно. Победитель получает все.

— Значит, он стоял у дерева, чтобы сделать привязку к местности?

— Конечно. Замочки на окнах здесь пустячные, проволоку с крючком между рам просунул, и готово — забирайся.

— Значит нужно пойти в бар и показать, что мы выпили на ночь.

— И пожрать не мешало бы. Один пирожок за весь день — не в счет.

83

Не решаясь оставлять деньги в номере, напарники снова рассовали их по карманам, Барнаби прихватил пистолет, и они отправились в бар.

На улице было все так же свежо, а посаженные вокруг мотеля деревья источали приятный аромат.

— Хорошо оказаться в этом месте по собственной воле, — вздохнул Барнаби.

— Тебе запах деревьев нравится?

— Мне все нравится. Вечер, запах деревьев и пьяный смех женщин.

— Тебе нужны женщины, Рон?

— Я немолодой, но я еще жив.

По мере того как они подходили к бару, музыка становилась все громче.

— Ну-ка потяни носом, Рон. Это мясом пахнет?

— Конечно. Хорошим бифштексом, — сказал Барнаби, придерживая брюки, спадавшие под тяжестью пистолета и пачек с деньгами.

— Бифштексы — это хорошо, а то я опасался, что здесь только выпивку дают.

— Нет, в мотелях всегда кормят, — уверенно заявил Барнаби. — Видишь, над пристроечкой дымок вьется? Это кухня. Как твоя нога, кстати?

— Да вроде ничего, только дотрагиваться больно — такое ощущение, будто там ожог.

— Понятное дело, этот парень хотел утащить тебя с собой.

В баре было шумно и многолюдно. Полному бармену, разливавшему за стойкой выпивку, помогали три девушки в красной униформе.

Остановив одну из них, Джек поинтересовался, можно ли здесь чего-нибудь съесть.

— У нас много посетителей, свободных столиков нет, но… видите служебную дверь? Возле нее неработающий кофейный автомат, становитесь к нему, я сейчас подойду и приму заказ.

— Бренда, ну где ты? Трубы горят! — позвали девушку.

— Уже бегу! — отозвалась она и заспешила к посетителям, ловко балансируя с тяжелым подносом.

— Ишь ты какая, — сказал Барнаби и вслед за Джеком стал пробираться мимо сновавших туда-сюда посетителей.

В служебной зоне возле сломанного автомата было свободнее.

Барнаби провел по его крышке пальцем и сдул пыль.

— Персональный столик для двоих. Вот что значит молодость, Джек.

— Просто ты не успел побриться, иначе она пригласила бы тебя в свой номер.

— Легко тебе обижать старшего товарища.

Раздав пиво, Бренда сразу подбежала к ним, одарив Джека многообещающей улыбкой.

— Могу принести вам бифштексы, больше все равно ничего нет.

— С картошкой? — уточнил Барнаби.

— Конечно, — не отводя взгляда от Джека, ответила Бренда. — Большие порции.

— А огурчики?

— Огурцы тоже есть.

— Ну, тогда нам по два бифштекса каждому. Мы любим хорошо прожаренные, — сказал Джек, отвечая на улыбку Бренды.

Девушка кивнула и исчезла за кухонной дверью.

Барнаби снова подтянул брюки, справедливо полагая, что они сваливаются с него от голода.

Джек, облокотившись о крышку кофейного автомата, стал разглядывать публику. Помимо проезжих водителей грузовиков здесь попадались и сбежавшие на вечерок добропорядочные отцы семейств.

— По-моему, один парень косится на нас, — заметил Барнаби. — В белой рубашке и с сигарой…

— Он со своей компанией, Рон.

— Нет, он подсел к ним недавно и поит их.

— Значит, это человек Бруно.

Не успели напарники соскучиться, как пришла Бренда и принесла две большие тарелки, на которых лежали горячие бифштексы, золотистая картошка горкой и порезанные лепестками огурчики, выложенные в виде зеленых ромашек.

На крышку автомата легли две салфетки, поверх которых Бренда разложила приборы — вилки и ножи.

— Спасибо, золотце, — сказал Барнаби, и, как только девушка ушла, они с Джеком набросились на еду.

— Плохой нож, — заметил Рон, разрезая свой бифштекс. — Такой ни на что не годится. Ручка узенькая, нос тупой.

— Это же не оружие, он не опаснее ложки, — заметил Джек, посматривая в сторону человека в белой рубашке. Тот действительно проявлял к ним с Роном интерес, следя за ними сквозь облака сигарного дыма.

«Может, это шпион Бруно, а может, местный дурак», — размышлял Джек, приканчивая второй бифштекс.

— Нам нужен нож, — гнул свое Барнаби. — Не будем же мы из пистолета палить, если ночью гости сунутся.

— Согласен. Но не станешь же ты спрашивать мясной нож у бармена. Нас могут не понять.

Поев, они взяли в баре две бутылки апельсинового сока, расплатились и оставили Бренде пять батов чаевых. Поняв, что больше рассчитывать не на что, девушка взяла деньги и, грустно улыбнувшись, ушла.

— Вот жалость-то какая, — сказал Барнаби. — Ей ведь всего не объяснишь. Она думает, люди сюда только развлекаться приезжают.

84

Джек и Барнаби вышли на улицу, но не успели они сделать и трех шагов, как дорогу им загородил тот самый — в белой рубашке и с сигарой во рту.

— Не спешите, ребятки, — сказал он, вытягивая вперед руку.

— А в чем дело? — спросил Джек, отводя эту руку в сторону.

— Дело в том, что я владею навыками смертельной борьбы «паприкото». Меня здесь знают как Льюиса, боятся и уважают.

— Ничем не могу помочь, мы неместные.

— Вот поэтому я и хочу объяснить вам кое-какие тонкости поведения, приезжие джентльмены.

Сзади стали подходить еще люди. Как видно, мастер «паприкото» не слишком полагался на свое искусство.

Барнаби незаметно отступил в темноту.

— Бренда — моя девушка, и я не позволю никаким приезжим ублюдкам…

Договорить Льюис не успел, Джек сбил его с ног пластиковой бутылкой с соком.

— Эй, ты ударил Льюиса! — воскликнул какой-то здоровяк с монтировкой в руке. Он шагнул к Джеку, но вынырнувший из темноты Барнаби приставил к его голове пистолет.

— Стрелять будешь? — спросил здоровяк.

— Только если ты меня вынудишь… Подними-ка лучше своего друга, а мы пойдем спать. Хорошо?

— Хорошо…

Барнаби шагнул назад, продолжая держать друзей Льюиса на мушке, после чего они с Джеком быстро пошли прочь.

— Там недалеко от входа машина стояла, — сказал Барнаби, оглядываясь. — Думаю, оттуда за этим спектаклем кто-то наблюдал.

— Ты везде видишь заговоры, Рон.

— А ты?

— И я тоже.

Напарники негромко засмеялись. Еда улучшила им настроение.

— Осталось побриться, и я почувствую себя человеком, — сказал Барнаби, проведя рукой по колючей щетине.

Они подошли к номеру, Джек отпер дверь, а Барнаби, сразу посерьезнев, негромко сказал:

— Давай…

Джек вошел первым, нащупал включатель и зажег свет.

Тем временем Барнаби прикрыл дверь и запер на ключ, потом заглянул в ванную и доложил:

— Здесь все в порядке.

— А здесь, кажется, нет.

Джек прошел к тумбочке и поднял с пола пустую сумку. Она лежала не так, как ее оставляли. Напарники заглянули под кровати и обшарили шкафы.

— Вот, веревочку нашел! — похвастался Барнаби.

— Зачем она тебе?

— Пригодится.

Джек еще раз оглядел комнату, подошел к окну, просунул руку между занавесками, проверяя щеколды, потом провел ладонью по подоконнику.

— Вот, — сказал он, демонстрируя Барнаби песок.

— Значит, через окошко забирались. Щеколды целы?

— Целы. Они их легко открыли снаружи.

— Значит, ночью надо ждать гостей. Ты покарауль, они при свете не сунутся, а я пойду в ванную.

85

Барнаби плескался не меньше получаса и вышел чистый, выбритый и розовый.

— Ты сбросил лет двадцать.

— Спасибо. Иди и ты сбрось. Смотри, что я нашел. — Барнаби продемонстрировал напарнику ножницы.

— Ножик сделаешь?

— Целых два. Вот и веревочка пригодится.

Пока Джек принимал душ, Барнаби разъединил половинки ножниц и начал обматывать одну из них веревкой, готовя рукоятку.

— А зачем ты заматываешь часть лезвия? — спросил Джек, вернувшись из душа.

— Затем, что оружие это одноразовое. Ударил и одновременно заткнул рану.

— Ты серьезно относишься к делу.

— К этому делу нельзя относиться иначе, — наставительно проговорил Барнаби.

Он закончил с ножами, подержал их в руках и остался доволен.

— Жаль только, у нас вещей с собой мало.

— Зачем нам вещи? — не понял Джек.

— А из чего мы будем кукол делать? Надо, чтобы все думали, будто мы спим в своих постелях.

— Попробуем сделать из матрацев. Они старые, должны хорошо скручиваться.

— Попробуем, — согласился Барнаби. — А сами без матрасов обойдемся?

— Тебе впервой, что ли? Сядем в уголочек и будем дремать, как в засаде. Тем более что уже побрились.

Они выключили свет и стали в темноте готовить «куклы». Скрутили из матрацев валики, уложили их на подушки, а сверху прикрыли одеялами. Получилось очень похоже.

Самим пришлось довольствоваться жестким линолеумом. Друзья отодвинули от стены тумбочки и сели по обе стороны от окна.

Джеку достался пистолет, а Барнаби вооружился самодельными ножами. Это означало, что Рон должен действовать первым номером, а Джек работать на подстраховке.

— Не слишком-то здесь удобно, — пожаловался Джек.

— Может, они придут пораньше.

— И чего?

— Тогда мы быстро с ними закончим и еще успеем выспаться.

Джек зевнул и поерзал, устраиваясь возле стены. Дремота навалилась сразу, но при каждом шорохе Джек просыпался.

Щелчок пересохшей балки на потолке или крик птицы на улице заставляли его открывать глаза и прислушиваться. Эти навыки были отработаны давно и прочно. Случалось, им с Барнаби приходилось подолгу сиживать в засадах.

Бывало так, что враг отменял поход или двигался другим маршрутом, — тогда суточные бдения оказывались напрасными.

Где-то завелся грузовик. Скорее всего, на стоянке. Машины приезжали к мотелю и уезжали от него в любое время суток.

Джек снова погрузился в сон и так, урывками, проспал еще часа два. Проснувшись в очередной раз от легкого скребущего звука, он прислушался. Раздался тихий металлический щелчок.

«Щеколду открыли», — понял Джек. Он взял с пола пистолет и поднялся.

Створки окна приоткрылись. Джек понял это, когда потянуло свежестью.

Он пошевелил пальцами левой руки, разминая их. Если придется стрелять, желательно делать это, прижимая ствол к телу, тогда выстрел не переполошит весь мотель.

Зашуршали занавески — кто-то заглядывал внутрь. Пользоваться фонариком они не решались, просто смотрели, привыкая к темноте.

86

Тускло блеснув, на конце ствола обозначился глушитель. На мгновение он замер, потом часто застучал затвор, и по комнате, словно горох, рассыпались гильзы. Пули вспороли спрятанный под одеялом матрас, запахло гарью.

Вторая очередь прошлась по «кукле» Джека, и все стихло.

Мелодично звякнув, с тумбочки свалилась гильза. И снова тишина.

— Ну что, Ларри? — послышалось в темноте. — Готовенькие?

— Все путем, — отозвался Ларри и шагнул с подоконника. Как только он встал на пол обеими ногами, последовал рывок, затем глухой удар. Чуть придержав тело на весу, Барнаби осторожно опустил его на ближнюю кровать.

— Ты где, Ларри? Ларри! Ищи деньги скорее!

Снова качнулись занавески, второй гость спустился с подоконника на пол. И снова — рывок за одежду и удар.

«Тихо как», — подумал Джек, слушая шелест листьев в роще. Деревья были совсем близко — метрах в тридцати. Наверное, оттуда эти двое и следили за окном номера, ожидая, когда его постояльцы уснут.

Прошло еще с полминуты, потом Барнаби шагнул к окну и, выглянув наружу, сказал:

— Тихо как.

— Да, — согласился Джек.

— Как ты думаешь, где должен быть Бруно?

— Думаю, сидит в машине. Он трусоват. Если не дождется своих, смоется.

— Тогда давай выносить… пока никто не мешает.

Вдвоем они осторожно переложили тела на подоконник, а потом на землю. Затем взяли за конечности и понесли к роще. По своему опыту напарники знали, что тело легче тащить волоком, но сейчас этого делать было нельзя, на земле могли остаться следы волочения.

Третьей ходкой отнесли оружие — пистолет и автомат с глушителем.

— Постой, — сказал Барнаби, когда они уже собирались возвращаться.

— Ты чего?

— Часы хочу взять. У нас часов нет, приходится спрашивать время. Это нехорошо, это внимание привлекает.

Барнаби снял часы и приложил их к уху.

— Идут, — сказал он и сунул часы в карман.

Напарники осторожно влезли в окно, заперли щеколды, плотно прикрыли шторы и только после этого зажгли свет.

— Мамочки родные, вот это бардак! — произнес Барнаби, качая головой.

— М-да. Хорошо хоть крови нет, — сказал Джек. Комната выглядела так, будто кто-то прошелся по стенам заступом. Пули со сминающимися головными частями не только изорвали матрацы, распотрошив набивочный материал, но и поотбивали стенную штукатурку, которая разлетелась по всему номеру.

— Ну и хрен с ним! — с неожиданной злостью сказал Барнаби. — Пусть с этим теперь Бруно разбирается.

— Может, хоть гильзы соберем?

— А зачем? И так ясно, что не из рогатки стреляли.

— Ну и ладно, — махнул рукой Джек.

Они, как могли, привели в порядок постели, расправили болтавшиеся клочки и легли спать уже в более комфортных условиях, но в одежде.

Даже в кроватях сон их был чуток. Напарники по-прежнему слышали все, что происходило рядом с мотелем, и открывали глаза при каждом шорохе. Ровно в семь по трофейным часам Барнаби объявил подъем.

— Утро, Рон?

— На моих золотых — утро, — подтвердил Барнаби и, поднявшись, потянулся до хруста в суставах. — Предлагаю помыть хари и отправиться в бар. По утрам там должны варить кофе.

— И подавать его с булочками. Я люблю, когда с маслом.

— Помню я твои булочки, — усмехнулся Барнаби и пошел чистить зубы.

Джек тоже улыбнулся. Это было в городе Роншай на планете Озиас. Они два месяца сидели в окопах на одних концентратах, а совсем рядом — в зоне, контролируемой противником, работали магазины и кафе. Работали в дневное время, а по ночам все закрывалось.

Однажды Джеку удалось уговорить Барнаби и еще двух солдат из своего взвода забраться ночью в маленький ресторанчик.

Поначалу все шло хорошо — им удалось обмануть вражеских наблюдателей, незаметно миновать линию фронта и даже пробраться в подвал ресторанчика. Но потом Джеку изменило чувство меры. Он уже набрал и ветчины, и фруктов, и вина, но тут заметил жаровню для кофе и заготовленные на утро булочки. В холодильнике нашлось нежное сливочное масло, и Джек решил, что глупо не воспользоваться случаем, ведь в окопных условиях сварить кофе по правилам было невозможно.

На улице царила тишина, Джек предложил выпить по чашечке.

Все согласились, но не успели они допить еще свой кофе, как противник начал обстрел ресторана.

Пришлось любителям кофе принимать бой и держаться, пока под утро взвод Джека не предпринял вылазку и не вызволил их из полуразрушенного ресторана.

Как рассказал через месяц один пленный, они в ту ночь учуяли сильный аромат и пошли выяснять, кто варит кофе в закрытом ресторане.

Умывшись и приведя себя в порядок, напарники сложили деньги в сумку, туда же спрятали пистолет и, закрыв номер, отправились в административное крыло, чтобы заплатить по счету.

Пришлось подождать, пока хозяйка делала расчет двум водителям-дальнобойщикам. Когда они расплатились, Джек положил ключ на стойку.

— А, тридцать восьмой… — сказал хозяйка. — Двадцать батов.

Получив деньги, она широко зевнула и ушла в свою комнату, а Джек и Барнаби отправились завтракать.

87

Утром в баре было немноголюдно, и за стойкой управлялся только один бармен.

Напарники взяли по большому «эсперансо» с сахаром и целое блюдо с булочками и кусочками масла в виде белых розочек.

После кофе они почувствовали себя бодрее и вышли подышать воздухом.

В половине девятого, как и обещал накануне вечером, к администрации мотеля подъехал Бруно.

Выбравшись из машины и заметив стоявших неподалеку Джека с Барнаби, он помахал им рукой:

— Приветствую ранних пташек! Как спалось на новом месте?

— Спасибо, неплохо, — ответил Барнаби.

— Рад за вас! — Бруно улыбался так старательно, что у него даже нос покраснел. — Я виделся с Роби, у него для вас хорошие новости.

— Значит, мы можем ехать? — спросил Джек.

— Конечно! Садитесь.

Джек сел рядом с Бруно, Барнаби разместился сзади, и они поехали.

— Я опасался, что вам не дадут сомкнуть глаз какие-нибудь пьяные дальнобойщики, — продолжал Бруно, когда они уже выехали на шоссе. — Такие, знаете ли, завели себе моду пить всю ночь, а с утра выезжают на дорогу. Не понимаю, куда только копы смотрят. Но раз вы говорите не мешали, значит, повезло.

Бруно покосился на Джека, затем улыбнулся Барнаби и вдруг заметил у него на руке часы, которые мгновенно узнал — это были часы Ларри. Часы эти Бруно очень нравились, и он предлагал за них хорошие деньги, но Ларри отвечал: их снимут только с моего трупа.

«Как в воду глядел, придурок», — подумал Бруно, чувствуя, как сильно колотится сердце.

А если эти двое только притворяются, что ничего не поняли? А если они прямо сейчас его убьют? Что им стоит, раз уж разобрались с Ларри и Моргинсом. Притом не нажили себе ни синяка под глазом, ни царапинки.

— Вы-то как спали, Бруно? — неожиданно спросил Джек.

— Кто? Я? — переспросил тот и нервно дернул головой. — Я спал хорошо. Я всегда хорошо сплю. А почему вы спросили?

— Мы вам столько беспокойств доставили.

— Что вы, это мой бизнес. Какие могут быть беспокойства?

Скоро они приехали к ангару, в котором трудился Роби. В сопровождении Бруно поднялись на второй ярус, где тот их радостно встретил.

— Представьте, у меня все готово, — сказал он, впуская гостей, взял со стола оба удостоверения и протянул им. — Вот, оцените работу.

Джек и Барнаби повертели удостоверения в руках — они были безупречны.

— Годится, — сказал Джек и вытащил из кармана коробочку с оставшимися заготовками. — Вот твой гонорар.

— Спасибо!

Роби открыл коробочку и, совершенно счастливый, стал перебирать заготовки.

— Ну что, подбросишь нас в центр? — обратился Джек к погрустневшему Бруно.

— Конечно! О чем речь! — воскликнул тот, изображая радость. — Хорошим клиентам — хорошее обслуживание! Идемте!

Все время, пока ехали по шоссе, Бруно молчал, предаваясь невеселым мыслям. Посланные ночью киллеры исчезли, что называется, без следа, если не считать часов на руке у Барнаби.

Бруно ждал их в машине сколько хватило терпения. Его так и подмывало обойти мотель и посмотреть, что происходит в номере, но он боялся, и, как выяснилось, небезосновательно.

В конце концов нервы сдали окончательно, и он уехал.

Теперь Бруно понимал, что это было самое верное. Утром он приехал как ни в чем не бывало, хотя была мысль — спрятаться подальше и отсидеться недельку-другую. Правильно, что не спрятался.

— Ну и куда теперь отправитесь? — поинтересовался Бруно самым дружеским тоном.

— Покатаемся где-нибудь в ваших краях, — с беспечным видом ответил Джек. — Какие у вас поблизости курорты имеются? Чтобы и девочки, и хорошая кухня.

— В пятистах километрах на побережье сплошные курорты. Могу порекомендовать хорошие отели, у меня и там знакомые есть, — предложил Бруно. Мысль о сумке, где лежали большие деньги, не покидала его.

— Оставь номер диспикера, как только надумаем ехать, обязательно тебе позвоним.

Бруно подал Джеку карточку, тот с благодарной улыбкой сунул ее в карман.

— Высади нас где-нибудь внизу. — Джек указал пальцем на большой универмаг. — Нужно купить обновки, сам видишь, девочек такими тряпками не заманишь.

Бруно свернул с эстакады, и машина съехала по мосту до самого магазина.

— Удачи вам, друзья!

— И тебе тоже, — ответил Джек. Он повернулся, и они с Барнаби скрылись в дверях, смешавшись с покупателями.

88

Не задерживаясь в магазине, напарники прошли его насквозь и вышли через другие двери, где Барнаби выбросил завернутый в газету пистолет в урну. Потом они с Джеком дошагали до конца квартала и взяли такси.

— Куда поедем? — поинтересовался таксист.

— Давай к спейсдоку.

— Это вы так космопорт, что ли, называете?

— Да.

— Тогда это стоит двадцать батов, — сказал таксист, с сомнением оглядывая помятую одежду пассажиров.

— Деньги у нас есть, езжай давай. — Джек показал таксисту сотню. Тот не мешкая завел машину и тронул с места.

Дорога до порта оказалась довольно путаной, однако, по мнению Джека, на такси они доехали много быстрее, чем в полицейском фургоне в компании капитана Твидла.

Расплатившись с таксистом и дав ему щедрые чаевые, напарники вошли в здание порта и огляделись.

Все здесь было, как в других городах и на других планетах. Те же компании-перевозчики, поделившие рынок и не пускавшие туда посторонних. Те же тележки торговцев полезными мелочами, носильщики в желтой униформе и охранники с шоковыми дубинками.

— Идем, — сказал Джек. — Надо осмотреться. Боюсь, майор Гастон не даст нам уйти спокойно, слишком больно мы щелкнули его по носу.

— Мы можем взять билеты, не предъявляя документов. Тогда нас не вычислят.

— Так мы и сделаем, если только… Стоп, кажется, вон там шпик, — сказал Джек, придерживая Барнаби.

— В шляпе, что ли?

— Да. С газетой в руках.

Действительно, парень с газетой вел себя как-то странно. Он переминался с ноги на ногу и нервно похлопывал себя по ноге, как будто стоял в длинной очереди в туалет.

— Туповат он для контрразведчика.

— Может, это кто-то из уцелевших камрадов?

— Я его не помню.

Напарники прошлись от одной кассы к другой и остановились у киоска с сувенирами, чтобы понаблюдать в стекле витрины за возможными шпионами.

Мимо проходили десятки людей, в большинстве своем они вели себя естественно, однако попадались и такие, кто явно не знал, куда девать руки.

— Что будем делать? — спросил Барнаби. — Надо скорее брать билет, а то засветимся.

— Хорошо, пошли к самому дальнему кассовому автомату.

Напарники отлепились от витрины и не спеша двинулись в дальний конец зала. Они уже решили, что поедут до Цитрагона. И хотя нужды в деньгах пока не было, отдаленная планета, по их мнению, оставалась лучшим местом, где можно укрыться от контрразведки.

— Наших тезок и однофамильцев, Рон, миллионы. Стоит только свинтить отсюда, а дальше мы сможем пользоваться нашими документами, — уверял Джек.

Купить в автомате билет за наличные не составляло труда. После ввода необходимой информации о конечном пункте путешествия, выбранной компании и стоимости места автомат выдавал чек, по которому в кассе можно было оплатить и получить билеты.

— Все просто… — сказал Джек, останавливаясь возле автомата. Однако едва он нажал первую кнопку, как на информационном табло появилась надпись, сообщавшая, что для идентификации пассажиров требуется вставить в гнездо удостоверение личности.

— С чего это такие ужасы? — удивился Барнаби.

— Ты еще спрашиваешь? — невесело усмехнулся Джек. — Они хотят взять нас прямо у автомата. Тепленьких.

— Может, попробовать как-то смыться, а?

— Как тут смоешься, если сначала чек, а уже потом билеты. Стоп, у меня появилась идея, Рон!

— Говори скорее, а то на нас уже смотрят.

Они отошли к киоску, и Джек сказал:

— Нужно найти двух человек и попросить их помочь. Наврать что-нибудь про сумасшедшую супругу, которая караулит, и все такое.

— То есть посторонние люди сунут наши удостоверения в автомат, тут набегут шпики, скрутят этих ребят и уедут. Правильно понимаю?

— Правильно.

— Этих людей заберут, а наши удостоверения конфискуют. И что мы будем делать без документов, ради которых столько натерпелись?

— Ну, дальше я пока еще не придумал, — признался Джек. — Но если шпики отсюда уберутся, мы что-нибудь провернем. А если останется чек, придется лишь оплатить его, и билеты у нас в кармане.

— Да, — согласился Барнаби, — чек могут и не заметить. Где будем искать парней, которых арестуют вместо нас?

— Где искать? — Джек осторожно огляделся. — В мужском туалете, конечно. Лучшего места не найдешь.

89

И они пошли искать мужской туалет, ориентируясь по табличкам.

Скоро туалет был найден. Он оказался просторным, чистым и почти пустым.

— То что нужно, — сказал Джек. — Тебе не надо?

— Да чего-то не хочется.

— Мне тоже не хочется. Это нервное. Давай тогда руки мыть.

И они стали мыть руки, поглядывая в зеркала и оценивая, подходит ли для задуманного тот или иной человек. Подходили многие, однако все посещали туалет поодиночке.

Джек и Барнаби мыли руки уже по пятому разу, когда в туалет вошли двое молодых людей. Они были прилично одеты и о чем-то увлеченно беседовали.

Напарники подождали, пока эти двое сделали возле писсуаров свои дела и вышли к рукомойникам. Не переставая говорить, они вымыли руки, выдернули из боксов по бумажному полотенцу, и в этот момент к ним подошел Джек.

— Господа, — сказал он, — мне очень нужна ваша помощь.

Молодые люди прервали разговор и посмотрели сначала на Джека, потом на стоявшего позади него усталого Барнаби.

Джек понимал, что их с Роном принимают за бродяг — и это было неудивительно, их одежда была сильно помятой, хорошо хоть побрились накануне вечером.

— А чем мы можем вам помочь, простите?

— Понимаете, в чем дело — меня здесь жена караулит. Хочет насильно заставить жить с ней, но я больше не могу ее терпеть. Если не сбегу, только повеситься остается.

Джек картинно прижал руки к груди и покачал головой с выражением крайней безысходности на лице.

— Так чего вы от нас-то хотите?

— Чтобы вы с нашими удостоверениями пошли к дальнему автомату и взяли нам два билета до… — Джек подумал, что открывать место, куда они с Роном хотят попасть, не стоит. — До Рейфеля. А там уж мы с приятелем двинем куда-нибудь еще.

Молодые люди посмотрели на Барнаби, тот приветливо им улыбнулся.

— Вообще-то он мой троюродный брат, — на всякий случай сказал Джек.

— Ну хорошо, — сказал один из двоих. — Давайте ваши удостоверения.

— Да, — заторопился Джек. — Автомат выдаст чек, и вы мне его сюда принесете. А я уж сам выкуплю… Давай документ, Рон.

Барнаби отдал удостоверение, Джек протянул свое, продолжая рассказ о нелегкой жизни:

— Вы не поверите, ребята, чтобы сбежать, я полгода заначку в ботинок прятал. Ведь все мои карточки у нее… Значит, до Рейфеля двойной билет, полулюкс.

— Какую брать компанию?

— Любую, кроме «Дюршлаусс». Они меня однажды отвратительно обслужили.

— Да, — подтвердил Барнаби. — Отвратительно.

— Хорошо, стойте здесь, мы сейчас вернемся.

90

Добровольные помощники ушли, Джек и Барнаби постояли еще несколько секунд, тоже вышли и встали за углом, откуда просматривался весь зал.

Молодые люди чуть замешкались, выискивая нужный автомат, потом направились к самому дальнему.

— Подставляем невинных людей, — сказал Барнаби.

— Да ладно тебе. В контрразведке быстро разберутся. Как выяснят, что это не те, сразу отпустят.

— И еще извинятся.

— Ну, это едва ли. Может, в морду дадут, но не сильно. Вот нас подставляли так подставляли, а это просто шутка.

Подставные остановились у автомата, вставили в гнезда оба удостоверения и стали по очереди набивать информацию, изредка о чем-то советуясь.

Джек и Барнаби смотрели по сторонам, оценивая поведение публики, однако пока никто не проявлял беспокойства.

— Слушай, может, мы перестарались, а? Может, зря все это? — предположил Джек, но как раз в этот момент сразу с нескольких мест сорвались люди и бросились к злосчастному автомату, сбивая с ног попадавшихся по пути людей и переворачивая тележки с багажом.

Человек восемь ретивых агентов сшибли «злоумышленников» на пол, заломили им руки, надели наручники и, радостно гомоня, потащили к выходу, не обращая внимания на их протесты.

— Вперед… — скомандовал Джек, и они с Барнаби пошли к автомату, чтобы проверить, остался ли чек.

Зиберт едва сдерживал торжествующую улыбку, огибая людей, которые собирали разбросанный багаж и живо обсуждали происшествие. Одни утверждали, что взяли бандитов — тех, которых утром показывали в новостях, другие клялись, что была попытка взлома и воры пытались украсть билетов на сто тысяч батов.

Напарники подошли к автомату и обнаружили, что чек остался нетронутым. Видимо, машина выдала его с некоторой задержкой.

Довольный Джек забрал драгоценную бумажку и, заглянув в нее, отметил, что вся информация была набрана верно и за билеты полагалось заплатить восемьсот сорок батов.

Вдвоем с Барнаби они подошли к кассе, Джек улыбнулся миловидной девушке и подал чек.

Та тоже улыбнулась, но, взглянув на чек, сказала:

— Предъявите, пожалуйста, ваши удостоверения личности.

— Удостоверения? — по-настоящему удивился Джек. — А разве нельзя выкупить без удостоверения?

— Обычно можно, но сегодня введен особый режим безопасности. Ищут каких-то очень опасных преступников.

— Так ведь преступников уже поймали минуту назад! — воскликнул Барнаби, пролезая к кассе.

— Да, я сама это видела, но режим никто не отменял, так что необходимо предъявлять удостоверения личности.

— Надо же, — покачал головой Джек. — А мы их уже в багаж засунули.

— Ну так кто ж знал? — развел руками Барнаби. — Пойдем за багажом.

— Мы сейчас вернемся, — пообещал Джек девушке и, забрав чек, отошел от кассы.

91

С кислыми физиономиями напарники побрели по залу. В любой момент сюда могли вернутся агенты майора Гастона, и тогда…

— Какие будут предложения? — спросил Барнаби.

— Вообще-то мне уже есть хочется.

— У Гастона в тюрьме кормили хорошо, — некстати вспомнил Барнаби.

— Кормили на убой, оттого и хорошо, — заметил Джек и остановился. — У меня появилась новая идея.

— Какая идея?

— Нужно поймать какого-нибудь парня и забрать у него билеты.

— А как мы узнаем, куда собирается лететь этот парень?

— Да нам все равно, Рон. Лишь бы побыстрее и подальше отсюда.

— Ну ладно… — Барнаби пожал плечами и взвесил в руке сумку с наличностью. Денег у них хватало, но пока ими нельзя было воспользоваться. Оставался еще вариант — вернуться в город, однако делать это очень не хотелось. Город был наводнен врагами.

— Кстати, на ловца и клиент бежит. Вон пухлый парень, видишь? Смотри, он вставляет в автомат два удостоверения, а значит, берет двойной билет…

— Ты прав, Рон! — обрадовался Джек, следя за тем, как толстяк получил чек, забрал удостоверения и направился к кассе, чтобы выкупить билет.

— Раз человек платит наличными, значит, у него проблемы с налоговой службой, — уверенно произнес Джек.

— С чего ты взял?

— Я как-никак частный сыщик, Рон, и в таких вещах разбираюсь. Судя по его виду, парень преуспевает, однако карточки нет, значит, получает наличными, обходя налоги. Мы это против него и используем.

— И где ты хочешь это использовать? Будешь шантажировать его прямо здесь? Может, лучше вытащишь билеты у него из кармана?

— Вот этого, к сожалению, я делать не умею. Но толстый парень обязательно захочет чего-нибудь выпить, а потом направится в сортир.

— Опять в сортир?

— Ничего не поделаешь. Все самые важные дела в этом порту решаются в сортире.

Между тем намеченный объект пересек зал и подошел к такой же, как он сам, пухлой подружке, разодетой, как деревенская проститутка. Они взялись за руки и счастливо заулыбались.

— Мне кажется, он парень прижимистый и разорется, когда будем отбирать у него билеты. Знаю я эту публику: он за деньги удавится.

— А мы не будет отбирать. Мы ему компенсируем стоимость билетов. Ну и запугаем, конечно, чтобы не болтал.

Толстый чмокнул подругу в щеку и пошел прямо на охотников.

— Ну что я тебе говорил! Он или пить идет, или прямо сразу в сортир! — сказал Джек.

Объект прошел совсем рядом, задержался возле автоматов с пончиками, но, оглянувшись на подругу, пошел дальше — видимо, она запрещала ему есть много сладкого.

— Он и дорогу знает, — заметил Барнаби.

— Конечно, небось уже раз пять сбегал. Просто мы его не замечали.

— Нам его, наверное, оглушить придется? — предположил Барнаби.

— Не придется. Я его как следует запугаю, — уверенно сказал Джек.

Как только парень скрылся за дверью туалета, охотники поспешили за ним следом. Они вошли, когда толстяк расстегивал штаны, стоя перед писсуаром.

Барнаби распахнул свободную кабинку, а Джек схватил несчастного сзади и, зажав ему ладонью рот, подтащил к унитазу.

Рон шмыгнул за ним и закрыл кабинку. Толстяк мычал и брыкался, но Джек был сильнее.

— Тихо, — сказал он ему на ухо. — Мы из самой главной разведки. Понял?

Толстый перестал брыкаться и кивнул.

— Нам нужна твоя помощь, понял?

Пленник снова кивнул.

— Сейчас мы заберем твои билеты, но возместим их полную стоимость. Понял?

Толстый опять кивнул.

Из кармана пленного Джек выудил билет и, посмотрев время отправления, сказал:

— После нашего ухода ты должен простоять здесь еще час. Так надо для конспирации. Понял?

Пленный кивнул.

Джек снова глянул в билет — тот оказался недешевым. Две тысячи сто батов. Впрочем, торговаться не приходилось, к тому же у «самой главной разведки» деньги водились.

Отсчитав двадцать одну сотню, Джек помахал ими перед носом пленника, а затем опустил их ему в карман. Было заметно, что толстяка это успокоило.

— Через час ты выйдешь из кабинки и отправишься по своим делам… Ты не должен никому рассказывать о нашем разговоре, иначе мы убьем тебя и твою женщину.

Парень вздрогнул.

— Да-да, мы давно следим за тобой, нам даже известно, что ты утаиваешь доходы…

Толстяк снова забился, словно его ударило током.

— Ладно, мы никому об этом не скажем, если только ты выполнишь наши инструкции. Выполнишь?

Пленник отчаянно закивал и даже замычал, пытаясь выразить свою преданность, но Джек его встряхнул, и он успокоился.

— Итак, мы уходим и оставляем тебе жизнь, хотя по инструкции должны тебя уничтожить. Прощай.

Джек кивнул Барнаби, и они выскользнули из кабинки. Покидая туалет, напарники услышали позади сдавленные рыдания.

— Как ты думаешь, выдержит он там целый час? — спросил Рон.

— Не знаю, но нам уже пора на челнок.

Джек спросил у служителя зала, как пройти к седьмому стартовому экстрактору, тот объяснил. Оказалось, что это совсем рядом — на втором ярусе.

Поднявшись по эскалатору, Джек с Барнаби сразу увидели выход на посадку.

У погрузочного рукава стоял сотрудник компании «Карс». Он взял протянутый билет и прочитал вслух:

— Бадди Гранж и Дадди Гранж, ага. Прошу вас, господа.

Подавляя вздох облегчения, напарники прошли на борт челнока и почти без сил опустились в кресла.

— Что он там говорил, а? — негромко спросил Барнаби. — Что за слова?

— Это не просто слова, это теперь наши с тобой имена.

— Понятно. Хотя на человеческие имена это мало похоже. Куда хоть мы летим?

Джек заглянул в билет:

— На Бландсельд.

— Это где?

— А я откуда знаю?

— Понятно. А какой класс каюты?

— Написано «люкс-специал».

— Что это значит?

— Не знаю. Ничего не знаю. Сейчас прибудем на место, там все увидим.

— Последний вопрос, Джек.

— Ну…

— Кто из нас Бадди, а кто Дадди?

— Слушай, давай позже выясним, а то мне немного не по себе.

Наконец минуты страха и ожидания закончились. Двери челнока закрылись, и он стартовал. Захваченные своими переживаниями, Джек с Барнаби даже не почувствовали сопутствовавших старту неприятных ощущений. Очнулись они, лишь когда челнок пристал к орбитальному терминалу.

92

В залах терминала сохранялась опасность оказаться в руках местной полиции. Джек и Барнаби хорошо помнили, как прямо здесь их передавали капитану Твидлу.

— Как думаешь, наши парни в контрразведке еще держатся? — спросил Барнаби, настороженно посматривая на охранявших терминал полицейских.

— Кто знает, — пожал плечами Джек. — В любом случае большое им спасибо.

— Эх, жаль, что мы не оставили себе ни одной заготовки, нам ведь теперь новые документы придется делать.

Лайнер компании «Карс», отправлявшийся до планеты Бландсельд, уже стоял возле причала. Не задерживаясь, Джек с Барнаби взошли на его борт и сразу попали в царство чистоты и уюта.

Свой двойной билет они предъявили девушке, стоявшей у входа на корабль. В отличие от компании «Дюршлаусс», где служащие щеголяли в синих мундирах, здесь все ходили в красном.

— Бадди и Дадди Гранж, — произнесла девушка, одаряя пассажиров профессиональной улыбкой.

— Да, это мы, — подтвердил Джек.

— Пройдемте со мной, господа, я покажу вам вашу каюту.

И они пошли по коридору, застеленному красными ковровыми дорожками. Девушка на ходу связалась с кем-то по диспикеру.

— Том, второй ярус, «люкс-специал»… — сказала она.

Джек с Барнаби переглянулись — уж не адресовалось ли это сотрудникам службы безопасности? Впрочем, все выяснилось, когда они подошли к двери номера. Там их ожидал еще один служащий компании — с огромным букетом.

— Компания «Карс» поздравляет вас с важным событием в вашей жизни и желает приятно провести время на нашем лайнере! — произнес молодой человек и вопросительно взглянул на девушку. Та лишь пожала плечами.

— Примите в знак нашего внимания! — сказал Том и протянул букет в надежде, что пассажиры сами разберутся, кому он предназначен.

Цветы взял Барнаби. Джек сказал «спасибо».

Девушка приложила к панели билет, дверь открылась, и гости вошли внутрь.

— Вот вам второй ключ, — сказал девушка, подавая Джеку красную пластинку.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил он, и сотрудники компании удалились, плотно прикрыв за собой дверь номера.

— Это что за дела, лейтенант? — спросил Барнаби, бросая букет на стол. — Или здесь всех так встречают? Какая-то мебель странная, тебе не кажется?

Он прошелся по просторной гостиной, трогая атласные подушечки, разложенные на розовых диванах и сиреневых креслах.

— Прямо как в борделе, — заметил Джек.

Они заглянули во вторую комнату, которая оказалась спальней. Посреди нее громоздилась огромная двуспальная кровать, а на стене висел ковер с двумя сердечками и надписью «Совет да любовь!».

— Джек, так это же номер для молодоженов…

— Ну и что?

— А то. Ты видел, как на нас эта девка пялилась? Опять же букет этот. Они решили, что мы эти самые.

— Да какая тебе разница?

— Что значит «какая»? Я не хочу, чтобы эти горничные между собой называли меня старым пидером!

— Ну и что, а меня назовут молодым. Для нас сейчас главное, чтобы лайнер ушел без задержек.

— Ну… это тоже верно, — согласился Барнаби.

93

Весть о том, что в здании порта удалось взять беглых арестантов, обрадовала майора Гастона. Последние несколько дней он крутился как белка в колесе, так что добрая весть пришлась очень кстати.

— Ну что ж, пойдем посмотрим, — сказал он Лерою, который первым сообщил майору о поимке. — Признаться, я был не очень уверен, что они решат воспользоваться новыми документами, но раз так — сами виноваты. Любители…

Гастон шел по коридору, едва сдерживая самодовольную улыбку, за ним следовал Лерой. Он тоже был рад, поскольку захват провела одна из его новых оперативных групп.

О том, что Зиберт и Барнаби изготовили себе новые документы, стало известно довольно быстро. Как только Гастон узнал, что вместе с деньгами исчезли и заготовки для удостоверений личности, он приказал поднять всю сеть «рисовальщиков», однако напрягаться не пришлось. Всю информацию дал Роби Вильямс, который был у Гастона тайным осведомителем.

Именно от Роби майор узнал, что тот изготовил для Зиберта и Барнаби новые удостоверения. Это оказалось новостью вдвойне, ведь тогда Гастон еще не был уверен, кто забрал деньги и заготовки.

То, что беглецы изготовили документы на свои подлинные имена, не слишком удивило майора. Людям обычно комфортнее в собственных «оболочках». В любом случае устроить им ловушку стало куда проще — стоило лишь ужесточить режим в кассах Шлезвига.

Вот если бы эти двое попытались отсидеться в городе или рвануть на побережье, было бы чуточку сложнее. Однако рано или поздно они все равно засветились бы со своими документами.

«Кажется, они говорили о каком-то задании, серьезной работе на Цитрагоне, — вспоминал майор, машинально кивая попадавшимся по пути сотрудникам „конторы“. — Впрочем, получив мои деньги, они перестали в ней нуждаться…»

Майор вздохнул. Не для этого он сообщал мерзавцам адрес явочной квартиры и шифр сейфа. Не для этого. Однако тогда они казались ему беззащитными списанными пустышками, потому он и позволил себе с ними откровенничать. А еще дал номер для оперативной связи. Зачем?

Гастон улыбнулся. Иногда он не мог объяснить даже своих собственных поступков. Почему? Потому что человек слаб и делает ошибки. Вот и все объяснение.

Погруженный в свои мысли, майор в сопровождении Лероя пришел в то крыло здания, где в пыточных камерах производили предварительное дознание — дожимали арестованных, пока те не отошли от первого шока.

Обогнав начальника, Лерой распахнул толстую звукоизолирующую дверь и пропустил шефа внутрь.

Майор взглянул на задержанных, потом на новых оперативников Лероя. Хорошего настроения как не бывало.

— Кто эти люди? — спросил Гастон, обращаясь прежде всего к Лерою.

— Это… — старший агент кашлянул, — это ошибка, сэр. Это моя ошибка. Ребята ни разу не видели объекты, а на фото они небритые, нестриженые… Среагировали только на сигнал тревоги.

Четверо молодых контрразведчиков молчали, растерянно поглядывая то на Гастона, то на задержанных, вся одежда которых была изорвана, а под глазами красовались свежие кровоподтеки.

— Кто у вас старший? — спросил майор.

— Агент Маллоун, сэр, — отозвался один из оперативников и шагнул вперед. Костяшки на его правой руке кровоточили. Как видно, на правах старшего он уже прессовал задержанных, надеясь пополнить список своих удач.

— Как все было, агент Маллоун?

— Мы рассредоточились, сэр. Согласно инструкции — четыре пары, по одной на каждую зону. На торговую, на зону отдыха, на…

— Хорошо, — перебил майор. — Дальше что было?

— Потом мы среагировали на сигнал тревоги, согласно инструкции он прозвучал после считывания удостоверений на имя Джека Зиберта и Рона Барнаби.

— Понятно… А что задержанные говорят по этому поводу?

— Они все отрицают и говорят, что это ошибка…

Майор посмотрел на задержанных. Парни были избиты, однако еще не до такой степени, когда требовалось срочное врачебное вмешательство.

— Рассказывайте, что с вами произошло. Говорите, я разрешаю, — сказал Гастон.

— Это какое-то недоразумение… — заговорил тот, что был сильнее избит. — Нас попросил один человек, вернее, их было двое…

— Давайте по порядку — где вы говорили с человеком?

— В туалете, сэр. Мы с приятелем мыли руки, а он подошел и сказал, что ему нужна помощь.

— Тот, который моложе, или тот, что постарше?

— Молодой. Он сказал, что его преследует жена, от которой он хочет сбежать. Сказал, что полгода в ботинок откладывал наличные на побег. А теперь не может взять билет, потому что жена стережет… Попросил взять ему билет… Точнее, выбить чек в автомате на двойной билет. Он дал мне документы, которые мы и использовали. Потом нас свалили, надели наручники и стали… бить.

— Куда брали билет?

— Куда… — Задержанный замолчал, вспоминая.

— До Бландсельда! — подсказал второй.

— Да, двойной билет до Бландсельда, полулюкс. Он еще сказал, чтобы я не брал на «Дюршлаусс»! Сказал, что они его плохо обслуживали.

— Ну еще бы, — усмехнулся майор. Уж он-то знал о причинах нелюбви Зиберта к этой компании. — Где вы должны были передать им документы и чек?

— Там же, в туалете. Они сказали — мы здесь вас подождем.

— Понятно. Вы взяли чек?

— Нет, сэр. Не успели. Нас сразу задержали.

— Агент Маллоун, вы взяли чек?

— Нет, сэр, — покачал головой Маллоун. — Все произошло так быстро, что…

— Ну ладно, может, это и к лучшему, что твои люди не знают, как работает билетная автоматическая касса, — сказал майор, поворачиваясь к Лерою. — Возможно, они сами взяли этот чек и выкупили билеты.

— Это моя вина, сэр, — повторил старший агент.

— Я это понял, но сейчас нужно разослать фото Зиберта и Барнаби службам безопасности всех лайнеров компании…

— На рейс какой компании вы брали билет? — снова обратился майор к задержанным.

— «Ригхольт», сэр…

— Отлично. Значит, разошлите фотографии на все суда этой компании, отправленные до Бландсельда. Все, выполняйте.

— А что делать с ними? — спросил Лерой указывая на задержанных.

— А что с ними делать? Убить, конечно… — Увидев, как расширились от ужаса глаза несчастных, майор со смехом сказал: — Да шутка это, шутка. Отпустите их, но прежде возьмите расписку, что они не имеют к нам никаких претензий.

— Мы не имеем никаких претензий! — в один голос заверили задержанные.

— Рад это слышать.

94

В подпорченном настроении майор Гастон вернулся к себе. Вместе с ним в кабинет вошел и Лерой.

— Сэр, а может, нам не ограничиваться одной компанией, а разослать фотографии с инструкциями во всех направлениях?

Майор со вздохом опустился в кресло:

— Видишь ли, Лерой, нескольким судам одной компании мы может послать фотографии в рекомендательном порядке, но, если рассылать информацию централизованно — всем компаниям, нужно оповещать начальство, причем не только наше, но и значительно более высокое. Усекаешь? А начальство потребует объяснить, кого мы ищем и зачем. А нам похвастаться нечем. Сгорела явочная квартира, пропали пятьдесят тысяч казенных денег и десяток невесть откуда взявшихся заготовок для удостоверений личности. Ну и потом этот случай с захватом совершенно невинных парней посреди многолюдного зала… Все это дерьмо всплывет, Лерой.

Старший агент угрюмо слушал, не решаясь перебить.

— Ты вот что, сходи к Карпентеру, или кто там у тебя занимался этим уродом, который машины ворованные разбирает…

— Бруно Вальдесом?

— Вот-вот. Принеси все материалы. Нужно окончательно с этим разобраться, у нас ведь и других дел хватает.

Когда Лерой вышел, Гастон снова вздохнул и осторожно дотронулся до лица, на котором еще осталось несколько подсохших ссадин.

Вчера, несмотря на плохое самочувствие, ему пришлось принять участие в столкновении с камрадами из ячейки. Когда майор и его люди прибыли на явочную квартиру, камрады уже были там. Пришлось с ними схватиться, но, к счастью, удалось обойтись без тяжелых потерь — только трое раненых. Такую цену пришлось заплатить, чтобы пробиться к явочной квартире.

Правда, к тому времени там уже никого не было — те, кто взял деньги и заготовки, ушли через крышу.

Поначалу Гастон был твердо уверен, что это дело рук ячейки. Он полагал, что камрады выбили информацию из Зиберта и Барнаби, а потом наведались в квартиру, однако захваченный в плен раненый утверждал обратное.

Этого беднягу фактически со смертельным ранением привезли в госпиталь, и врачи сколько могли поддерживали его жизнь, чтобы он дал показания.

Из них следовало, что освобожденные из фургона двое арестантов оказались не Рамоном Альваресом и его другом, а совершенно незнакомыми Сайрусу людьми. Сайрус был командиром всей группы и лично знал Рамона.

Пока раненого Сайруса везли в дом камрада Квентина, где прятались освобожденные арестанты, он названивал Квентину, выясняя, как выглядят эти люди. Поняв, что ни один из освобожденных не является Рамоном, Сайрус сказался тяжело больным.

Увидев гостей, он окончательно убедился, что это посторонние люди или даже шпионы, и вызвал на помощь всех камрадов.

Чтобы выяснить наверняка, лигийцы эти двое или случайные люди, их решили подвергнуть пыткам. Эту работу обычно выполняла Лорейн.

Майору Гастону уже приходилось сталкиваться с тем, во что превращались ее жертвы. На телах некоторых из них почти не оставалось кожи, при том что их до последнего поддерживали в сознании — они должны были чувствовать боль.

Их находили в чуланах, в подвалах домов, откуда агенты ячейки убегали, спасаясь от контрразведки.

Майор и сам был лишен сантиментов, но на такое он бы не пошел, хотя и заходил порой довольно далеко.

По словам раненого, эти двое вели себя странно. Они кричали от страха, казалось, они в истерике, а на самом деле все это делалось для отвода глаз. Пока один отвлекал внимание, борясь с Лорейн, второй обезоружил Квентина и стал в упор расстреливать камрадов.

Поднялась суматоха, в которой погибло семеро. Лорейн была убита ножом, Сайрус — тоже. Когда командира нашли, из его шеи торчала рукоятка. Остальные камрады решили отомстить и погнались за ускользнувшими Зибертом и Барнаби.

Первый раз пришлось стрелять на шоссе, но вместо этих двух боевики застрелили полицейского. Началась погоня по всему городу, а закончилась она на улице Фоккера, возле дома номер 20.

Под утро, истощив свои силы, раненый умер, но у майора Гастона появилось много ценных сведений.

Теперь он знал, что с добычей по крышам ушли именно Зиберт и Барнаби. Позже нашлись очевидцы, которые видели, как эти двое спустились с крыши на балкон одной из квартир. Затем на этот балкон забрался еще один человек — его обезглавленный труп нашли в той же квартире.

Раненый, пока был жив, успел рассказать, что в погоню за фальшивыми камрадами отправился Питер Уэйк, командир одного из звеньев ячейки.

Выезжавший на место Лерой сообщил, что голову этому парню разнесло из полицейского пистолета, одна пуля и две гильзы от него были найдены там же.

Хозяйка квартиры, некая Барбара Анистон, разведенная женщина тридцати восьми лет, утверждала, что не слышала выстрелов и шума в собственной квартире, поскольку была в постели со своим приятелем. Между делом выяснилось, что приятелей у нее трое.

Соседи снизу подтвердили, что мадам Анистон «страшно шумит среди бела дня и вся мебель у нее ходит ходуном».

Лишь после того как сексуальный марафон был закончен, мадам Анистон с любовником вышли из комнаты в коридор и увидели тело. Позже в ванной комнате была найдена залитая кровью чужая одежда, а дружок мадам Анистон остался без ничего.

Таким образом, картина складывалась довольно неприятная. Двое арестантов, которых Гастон заполучил в полицейском управлении, оказались не просто «мешками», не просто зажиревшими от тыловой жизни ветеранами, а самыми настоящими коммандос. А может, они и были коммандос?

Не стоило сбрасывать со счетов элемент везения, однако Гастон прекрасно знал, что везет в таких делах только людям подготовленным. А эти, сталкиваясь с проблемой, решали ее, шагая по трупам.

95

Вернувшийся Лерой, тихонько постучав в дверь, заглянул в кабинет. Майор махнул ему рукой, дескать, заходи.

Старший агент вошел с папкой в одной руке и пластиковым пакетом с вещдоками — в другой. Гастону не терпелось посмотреть принесенные вещдоки, однако он решил подождать, пока Лерой расскажет все по порядку.

Старший агент присел к столу, открыл папку и вынул пачку фотографий. На фотографии майору тоже хотелось взглянуть, но он сам ругал сотрудников за подобную торопливость, а потому терпеливо ждал.

— Ну и что там?

— Бруно Вальдес показывает, что Зиберт и Барнаби приехали к нему на такси и он сразу отвел их к Роби Вильямсу. Эти двое вели себя так, что было ясно — у них есть деньги.

— Ну еще бы, сукины дети! — прокомментировал майор. — На чужие гуляют! Продолжай.

— Далее Вальдес сообщает, что Роби принял заказ на изготовление документов из заготовок, а потом, поскольку время было уже позднее, Вальдес вызвался отвезти клиентов в мотель «Томатный куст», хозяйку которого он хорошо знает. Вальдес признался, что решил заполучить не только заготовки, но и все деньги, которые клиенты носили прямо в сумке.

Поселил он этих гостей в самом крайнем, тридцать восьмом номере, чтобы оттуда в случае чего они не смогли ни до кого докричаться.

Потом Вальдес позвонил двум наемным убийцам — Ларри О’Браену и Тоду Моргинсу, с которыми сотрудничал и прежде. В выписке из архива сообщается, что у Ларри О’Браена по кличке Маркер большой послужной список, более сотни трупов и ни одной отсидки. Он всегда убирал свидетелей, это был его основной принцип. Услуги Маркера ценились очень высоко.

Тод Моргинс не так известен, но в последнее время работал в паре с Маркером.

— Серьезные ребята, — согласился майор.

— Как показывает Вальдес, он ждал Тода и Маркера в своей машине, припаркованной возле автостоянки. Прождав сорок пять минут и не услышав ни выстрелов, ни криков, он решил уехать.

— Так что же там произошло?

— Вот, сэр.

С этими словами Лерой подал майору фотографии.

— Карпентер с группой успели побывать там до приезда полиции, потом они же ее и вызвали. До их прихода никто ничего не знал.

Судя по фотографиям, Зиберт и Барнаби изготовили из матрасов куклы. Им-то и достался весь свинец — пули были со сминающейся головкой, поэтому матрасы просто распотрошило. Со стен отбито много штукатурки, а на полу удалось собрать пятьдесят три гильзы от одиннадцатимиллиметрового автомата «Бак-12».

— Как на бизонов шли охотиться, — заметил майор.

— Вот именно, сэр. Только попались на фокус с куклами. На этих фотографиях тела Ларри О’Браена по кличке Маркер и Тода Моргинса. Они были найдены в близлежащей роще. Оба оказались убиты половинками ножниц.

— Половинками ножниц? — удивился майор.

— Именно, сэр. Сами посмотрите. — И Лерой передал майору вещдоки.

— Еще Вальдес показал, что видел у Барнаби часы, которые прежде принадлежали Ларри О’Браену. Выходит, они еще и мародеры.

— Или им просто были нужны часы. В карманах Маркера и его напарника остались деньги, их никто не взял.

— Очень интересно, — сказал майор, рассматривая самодельное оружие. Рукоятки были мастерски навиты из веревки, часть которой пошла на обмотку основания лезвий, чтобы получались пробки. — Здорово сделано, — восхитился Гастон и снова вернулся к фотографиям. — Я так понимаю, крови в номере не было?

— Ни капли, сэр.

— Выходит, эти ребята не такие уж простые, а, Лерой?

— Выходит, что так, сэр. Может, не стоит за ними охотиться?

— Стоит, Лерой, стоит. Пятьдесят тысяч — вот чего это стоит. Мы попытаемся найти их, но, если долго не будет результатов, пусть гуляют.

Удивительно, почему они не рассчитались с Бруно Вальдесом, ведь ясно же было, кто виновник ночного нападения.

— Вальдес показал, что он опасался чего-то подобного, но утром эти двое вели себя как ни в чем не бывало. Он отвез их к Роби, где они получили свои документы и расплатились чистыми заготовками, как и договаривались.

— М-да, странные ребята.

96

Полет до Бландсельда длился четверо суток. Чтобы подавить снедавшую их тревогу, напарники покупали себе новую одежду, объедались в ресторанах и смиренно ждали своей участи — либо благополучного прибытия на орбитальный терминал, либо уже знакомого разговора со службами безопасности, а затем торжественной передачи в руки полицейских.

Погруженные в свои переживания, Джек и Барнаби позабыли про статус молодоженов и не обращали внимания на пассажиров, которые показывали на них пальцем и ехидно посмеивались.

Практически все на судне знали, что эти двое мужчин занимают «люкс-специал», номер для молодоженов.

И все же, несмотря на тревогу, не покидавшую напарников, им было легче, чем в прошлый раз, когда за ними охотились банды Жофре и Сутулого.

— Что мы будем делать, если доберемся до Бландсельда? — время от времени спрашивал Барнаби.

— Поговорим об этом, когда все получится, — неизменно отвечал Джек, который стал необычайно суеверным.

Наконец их судно пришвартовалось к орбитальному терминалу.

Джек и Барнаби, в модных пиджаках и с приличным багажом, осторожно вышли в шумный зал терминала и первые несколько минут ожидали окрика, однако охранники проходили мимо них и ничто не внушало опасений.

Поскольку здесь не было драконовских порядков с обязательным предъявлением удостоверений личности, напарники взяли два отдельных билета в каюту полулюкс на ближайший лайнер компании «Карс» до Цитрагона. Опасные приключения длились не очень долго, так что они еще вполне могли успеть выполнить задание мистера Рейнольдса. Дело было не в деньгах — деньги у Джека с Барнаби имелись, причина, по которой им надо было попасть на Цитрагон, заключалась в следующем. Помимо того что там можно было укрыться от контрразведки, напарники знали номер диспикера человека, который должен был их встретить.

По словам инструктора, встречающий мог обеспечить их жилплощадью, а в случае необходимости и оружием. В его обязанности входило провести окончательный инструктаж и доставить напарников вместе с ценным грузом за пределы города или даже планеты.

Имелись все резоны предположить, что такой специалист может найти и способ изготовить новые документы.

Заняв свою новую каюту, напарники немного успокоились и в ожидании отправления стали планировать дальнейшие действия.

— Думаю, поначалу мы должны подыграть ему — дескать, действительно собрались отвезти ваш пустячок мистеру Рейнольдсу, — сказал Джек.

— Слушай, а вдруг задание действительно плевое?! Тогда мы возьмем чемоданчик, или чего там полагается, — и дунем прямиком до Чиккера! Ну, то есть, конечно, немножко в объезд, — поправился Барнаби, вспомнив про майора Гастона. — Как тебе такой расклад?

— А Сутулый? Если он добрался первым, значит, уже сам везет чемоданчик мистеру Рейнольдсу.

— Так-то оно так, — согласился Барнаби, — но тогда мы вернемся налегке. Ты подождешь, когда продадут твои шмотки и заплатят долги, а на наши деньги будем жить, пока не подыщем себе какое-нибудь занятие.

Путешествие до Цитрагона проходило настолько комфортно, насколько это вообще могло быть в условиях, когда не нужно бояться, что получишь неожиданный удар ножом и попадешь в лапы полицейских на орбитальном терминале.

Незаметно втянувшись в красивую жизнь, Джек и Барнаби посещали на борту судна парикмахерские, массажные салоны и подолгу беседовали с шеф-поваром ресторана, обговаривая персональные меню. Они так увлеклись, что чуть не забыли позвонить человеку, который должен был их встретить.

В каюте-полулюксе средства связи предусмотрены не были. Пришлось идти в ресторан, и там, в прозрачной кабинке, Джек набрал нужный номер.

Барнаби сидел за столиком неподалеку и ел мороженое, а на самом деле был на стреме.

— Слушаю вас, — ответил Джеку сиплый голос.

— Завтра мы прибываем на орбитальный терминал, — сообщил Джек без всяких дополнительных объяснений. Инструктор предупреждал, что по этому номеру их ждут и все поймут без лишних слов. Так и оказалось.

— Понятно. Какой номер вашего рейса?

— Компания «Карс», две тысячи шестьсот десять.

— Вам нужно выбрать челнок до порта Элинопсес. Я буду ждать возле билетных касс компании «Карс».

— Как мы вас узнаем?

— На мне будет бежевый костюм и голубая рубашка. Вы ни с кем меня не спутаете, уверяю вас.

— До встречи, — сказал Джек и положил трубку.

— Ну как? — спросил Барнаби, подбирая ложечкой клубничный джем, когда Джек вернулся за столик.

— Все в порядке. Он будет ждать нас в порту Элинопсеса.

— Элинопсес — это город, я помню.

— Молодец. Он сказал, что мы не спутаем его ни с кем. На нем будет бежевый костюм и голубая рубашка.

— Значит, там лето…

— Значит, лето.

97

Прошел последний день развлекательного полета, и Джек с Барнаби благополучно прибыли на орбитальный терминал Цитрагона.

Все здесь выглядело так же, как и в залах других орбитальных терминалов. Одинаковое расположение корпоративных магазинов, туалетов, касс и сувенирных лавочек.

Пересев в нужный челнок, напарники спустились в порт города Элинопсеса. Поскольку здания всех портов также были сделаны по единому проекту, искать место встречи Джеку и Барнаби не пришлось.

С элегантными кожаными чемоданами они вышли к кассам, где стоял нужный им человек. Это был высокий широкоплечий мужчина лет сорока пяти в бежевом костюме и бежевых плетеных туфлях. Открытый ворот голубой рубашки позволял разглядеть золотую цепочку, а половина лица была скрыта за большими дымчатыми очками.

— Я — Мартин, — представился встречающий и протянул руку.

— Джек, — сказал Зиберт, отвечая на рукопожатие.

— А я — Рон.

— Очень приятно, господа. Ну, милости просим к моему автомобилю. Это недалеко.

— А пароль? — вспомнил Барнаби. — Кажется, что-то там про дрозда…

— Да наплюйте, — отмахнулся Мартин.

Его машина, как и подозревал Джек, оказалась длинным, лакированным зверем с двигателем под трехкомпонентное топливо и всякими электронными излишествами, которыми был переполнен салон. И называлась она так же гладко, как и выглядела — «Лондейл».

— А вы прилично одеты, ребята, — заметил Мартин, садясь за руль.

— Спасибо, — ответил Джек.

— Другие выглядят словно бродяги. Я даже удивляюсь, как это их не снимает с судна полиция.

Джек с Барнаби обменялись удивленными взглядами. Предполагалось, что это задание поручено только им.

— А что, Мартин, бывают и другие? — осторожно спросил Джек. — Мистер Рейнольдс говорил, что это разовое задание и его поручили только нам двоим…

— Ну… — Мартин помолчал, соображая, как ему выкрутиться, и начал выруливать на проезжую часть. — Одним словом, процесс, он… беспрерывный, я бы так сказал. Одни приезжают, забирают груз и увозят. Потом появляются другие, и все повторяется.

— И часто повторяется?

— Ну… раз в два месяца. Иногда чаще.

— Послушайте, Мартин, а не могло оказаться так, что отправляли одновременно несколько групп? — спросил Джек, старательно работая под дурачка.

— А из чего вы делаете такие выводы? — поразился Мартин, и даже машина его слегка вильнула.

— На судне мы видели каких-то подозрительных парней, которые смотрели на нас ну просто как на врагов.

— Точно! — подтвердил Барнаби, подхватывая тон Джека. — Рожи криминальные. Мороз по коже, да и только.

— Нет, это вам показалось! — заверил Мартин и с облегчением вздохнул. Он боялся какие-то веских улик, доказательств. А обычные разговоры всегда можно свести к излишней мнительности. Нервы — что тут поделаешь. Тем не менее он уже знал, что одна группа была уничтожена другой, конкурирующей. А вот эти два идиота куда-то на время исчезали. Теперь задают вопросы. Слишком много вопросов.

— Куда мы сейчас едем?

— На временную квартиру. Поживете там некоторое время, пока мы не состыкуем кое-какие детали.

— А город у вас ничего, интересный, — заметил Барнаби. — Только почему-то окон в домах нет. Это мода такая?

— Это не мода. Это короба вентиляционных установок, в них никто не живет.

— И прохожих мало.

— Просто мы едем через промышленную зону. Дальше будут вам и прохожие, и девушки в мини, — пояснил Мартин, исполняя роль радушного хозяина.

Скоро по обе стороны улицы потянулись дома, однако были они однообразные и очень мало отличались от тех самых вентиляционных коробов. Джека это даже забавляло. Он никак не мог определить, жилой ли это район или квартал офисов. С одной стороны, сопутствующих спальным районам магазинов, химчисток и аптек здесь не было, с другой — у подъездов отсутствовали таблички с названиями фирм-арендаторов.

98

Наконец они остановились возле высотного здания, почти не отличавшегося от тех, мимо которых проезжали.

На его фасаде было написано: «27-я улица. Дом 310».

Следуя за Мартином, Джек и Барнаби прошли через небольшой, отделанный дешевым пластиком холл и втиснулись в узкий скрипучий лифт, который довольно резво вознес их на шестой этаж.

— А вот и ваши апартаменты, заметьте — близко к лифту, — сказал Мартин, открывая ключом дверь и входя в помещение.

Джек и Барнаби вошли следом.

— Ну вот, смотрите, простенько и со вкусом.

— Да, миленько, — согласился Джек, озирая две втиснутые между стен кровати, небольшой стол и два потертых стула.

Для хранения одежды и личных вещей предполагалось использовать стенной шкаф, дверцы которого не закрывались, а умываться следовало в крохотной душевой, куда ухитрились втиснуть еще и унитаз.

«На апартаментах они не разорились», — заключил Джек. Даже камера в тюрьме контрразведки выглядела приличнее, а уж после уютных кают компании «Карс» эта комната казалась собачьей конурой.

— Нас все устраивает, — сказал Барнаби, который успел заглянуть в кухню, где стоял только морозильный шкаф.

— Кстати, если вы отдадите мне карточки «Риш-Роял», я могу их разблокировать.

— Нет, пока в этом нет необходимости, — сказал Джек.

— Ну смотрите, а то потом может не оказаться свободного времени.

— Нет-нет, мы не спешим, — сказал Барнаби.

— Ну как знаете. Ладно, я пойду. — Мартин взглянул на часы. — Местное время почти пять часов, можете отдохнуть с дороги. Спуститесь на улицу, осмотрите район. Заблудиться вы не сможете при всем желании, здесь на каждом углу план города.

— А долго нам здесь отдыхать?

— Это зависит от того, насколько быстро мы решим некоторые организационные вопросы.

— А как с оружием — потребуется оно или нет?

— Пока все говорит за то, что никакого оружия не потребуется. Вы придете, возьмете что нужно и спокойно удалитесь. Однако если возникнет хотя бы потенциальная угроза, оружие вы получите.

— Еще один вопрос, Мартин, — осторожно произнес Джек. — Если мы будет возвращаться с оружием, у нас могут возникнуть проблемы со службой безопасности на судах.

— О, можете не переживать. Если мы вооружим вас, то только на начальном, так сказать, этапе. В порт вы войдете совершенно чистенькими. Вот вам ключи. Диспикер в номере работает — это на всякий случай. Сам я появлюсь у вас завтра утром, часиков в девять.

Мартин ушел, а Джек с Барнаби, захватив с собой всю свою наличность, отправились на прогулку.

На улице они остановили такси, решив для начала покататься по городу и составить о нем свое мнение.

— Туристы? — сразу спросил таксист.

— Точно, — не стал его разочаровывать Джек.

— Чего изволите, господа?

— Покажи нам ваши городские достопримечательности. То, чем гордится ваш город.

— Хорошо, сэр, только это удовольствие обойдется вам в сотню батов.

— Нас это устраивает, — ответил Джек, и они с Барнаби сели в такси.

Экскурсия длилась полтора часа, за это время Джек с Барнаби увидели площадь с фонтанами, музей хрустальных фигур под открытым небом, проехали мимо пары картинных галерей и покрутились вокруг центральной биржи, которая размещалась в треугольном здании.

Потом таксист поехал по набережной и вскоре привез гостей к странному, похожему на таблетку зданию, состоявшему всего из двух этажей. Оно стояло на отгороженной трехметровым забором территории размерами с футбольное поле. За забором виднелся громадный зеленый газон, который тянулся до самых стен этого мрачного здания.

Дорога вела в гору, так что скоро стало возможным разглядеть не только здание, но и реку за ним и проходившие по ней суда.

— Зачем ты нас сюда привез? Из-за вида на реку? — спросил Джек.

Таксист поехал медленнее.

— Как вы думаете, что находится в этом здании? — спросил он с улыбкой превосходства.

— Дурдом, — попытался угадать Барнаби.

— А вот и нет. На самом деле об этом знают немногие. Слухи всякие ходят, дескать, отравляющие вещества здесь или смертельные бациллы, но я-то знаю, мне зять мой рассказал, а он в полиции работает.

— И что же он рассказывал?

— Это главное хранилище компании «Фьорд».

— И что это за «Фьорд»?

— Занимается производством программ для скоростных ваквантеров. Полный этот, как его… монополист на рынке! Во! Зять говорил, что для такой компании триллион батов просто ерунда.

— И что же они здесь хранят?

— Какие-то самые важные свои секреты.

— Так охраны же нету, — заметил Барнаби.

— О, это только кажется. Стоит подойти к забору, сразу же сфотографируют, а если перелезть, могут и лучом сжечь.

— Это тебе тоже зять рассказывал? — усмехнулся Джек.

— А то. Только с этой стороны, конечно, не пробраться, а вот со стороны реки пристань имеется, и ночью, говорят, к ней иногда суда пристают.

— А днем?

— А днем не подойдешь. Заграждения кругом. Зять говорит, что постоянно кто-то пытается забраться в этот самый бункер.

— И что? Не получается?

— Не, не получается, — замотал головой таксист. — Зять говорит, чуть ли не каждую неделю из Дарелла трупы вылавливают. Штуки по три. Нашпигованные пулями, говорит.

— А Дарелл — это река?

— Ну конечно.

— И кто же это делает? — заинтересовался Барнаби.

— Охрана, вот кто. Зять говорит, мы догадываемся, но доказать ничего не можем. Такие дела.

— Веселая у вас тут жизнь, — сказал Джек. — Ну ладно, ты отработал свою сотню. Вези нас обратно.

99

Отпустив такси, Джек с Барнаби уже в сумерках отыскали в конце 27-й улицы ресторан. Назывался он странно — «Веселый тормоз». Обстановка в нем оказалась, мягко говоря, неизысканной, а еда отдавала просроченными полуфабрикатами.

— Надеюсь, в этом городе не везде так кормят, — сказал Барнаби, отодвигая недоеденное блюдо. За время четырехдневного путешествия он привык к более качественной пище. — Как думаешь, когда мы сможем заикнуться насчет документов?

— Не знаю, — пожал плечами Джек. — Если ему хорошо платят, он может просто послать нас подальше.

— Пошлет подальше — пойдем подальше. Как прошлый раз, к таксистам. Заметь, здешние ничуть не хуже тех парней со Шлезвига. Вот, пожалуйста, первый же водила рассказал нам о секретном хранилище.

— Оно нам надо?

— Ну, может пригодиться.

После не слишком питательного ужина напарники возвратились к себе и перед сном посмотрели вечерние новости.

Их интересовало, что происходит на планетах, где еще шла война, о которой они многое знали. В новостях же больше рассказывалось о том, кто из кинозвезд развелся, а кто удлинил ноги, кто из политических деятелей женился на дочке «короля презервативов» Ганса Эммиля и какой в этом сезоне самый модный цвет глаз.

— Мир понемногу сходит с ума, — заметил Барнаби и выключил TV-бокс.

— Он уже сошел с ума, — ответил Джек, накрываясь одеялом. — И, что самое неприятное, мы часть этого мира.

Проснулись они в восемь часов. Механический будильник в трофейных часах Барнаби трещал так, будто собирался взлететь.

— Ну и противный у него голос, Рон, — пожаловался Джек и, зевая, пошел умываться.

— Что ты понимаешь — это же механика.

В девять, как и обещал, позвонил Мартин.

— Уже проснулись? — бодро произнес он.

— Конечно, — ответил Джек.

— В таком случае сейчас я к вам поднимусь.

— Хорошо. — Джек положил трубку.

— Что он сказал?

— Сейчас придет.

— Надеюсь, он не задержит нас надолго, я уже есть хочу.

Минут через пять появился Мартин. На нем были широкая желтая рубашка с закатанными выше локтя рукавами и просторные светлые брюки. Дымчатые очки остались неизменными, а с собой Мартин принес небольшую папку.

Бросив ее на стол, он спросил:

— Ну как, осмотрели город?

— Самую малость, — ответил Джек. — Что слышно о задании?

— Требуется подождать три дня, но они будут у вас заняты подготовкой.

— Уже известно, что мы будем делать? Принесете ли вы этот груз сюда, или мы должны будем сами его взять?

— Пока еще неизвестно, то ли я принесу, то ли вы возьмете его в указанном месте, — быстро проговорил Мартин, словно произносил давно заученную фразу.

— А он большой? — спросил Барнаби.

— Не очень. Полагаю, поместится даже в портфеле.

— Мартин, у вас есть возможность сделать документы? — задал Джек вопрос, который их с Барнаби интересовал больше всего.

— Какие документы?

— Удостоверение личности, — сказал Барнаби. — А то мы свои потеряли.

— Как потеряли?

— А очень просто. В сортир они упали. Это я виноват, каюсь.

— Надо же! — Мартин покачал головой. — Однако не вижу причин для беспокойства. Вы же как-то сюда добрались без документов, значит, сможете и вернуться. А уж мистер Рейнольдс сделает для вас все необходимое.

— Так-то оно так, но с удостоверением было бы спокойнее, — сказал Барнаби и вздохнул. — Ведь по закону мы обязаны путешествовать с документами в кармане.

— Хорошо, я посоветуюсь по этому вопросу и… кстати, вам нужно поскорее разблокировать свои карты «Риш-Роял», а то скоро начнется осенний сезон распродаж и…

— Вы знаете, Мартин, — Джек посмотрел на Барнаби, — у нас ведь теперь и карт этих нет.

— Да, — подтвердил Барнаби. — Сказать по правде, вместе с удостоверениями я уронил в сортир все наши карты, и «Риш-Роял», и «Голд-лайн Роял».

— Но… на что же вы покупали одежду? У вас дорогие чемоданы…

— На карты и покупали, а сейчас вся надежда на гонорар, который надеемся получить за эту работу.

— Понимаю. Ну ладно, тогда вернемся к нашим делам. Я тут принес кое-какие фотографии — как раз того самого места, где мы, то есть вы возьмете то, что отвезете мистеру Рейнольдсу.

— Значит, мы должны будем куда-то идти? — уточнил Джек.

— Ну а если и так? — развел руками Мартин.

Эти двое придирались к каждому слову. Они начинали раздражать его. «Скорей бы пустить их в дело, чтобы больше не видеть», — подумал Мартин.

— Все же давно отлажено. Все команды проходят по одному и тому же маршруту, и все у них получается. Не понимаю, чего вы беспокоитесь. Сейчас я покажу вам фотографии, и вы увидите, что там для вас нет ничего страшного.

С этими словами Мартин раскрыл папку и начал раскладывать на столе большие цветные фото.

— Обратите внимание, небольшое приземистое здание за невысоким в общем-то бетонным забором. Никакой охраны, никакой опасности. А вот эти фотографии сделаны со стороны реки. Тут виден причал, кораблики снуют. Кстати, не исключено, что вас подвезут прямо на барже вот к этому причалу. Не придется даже лезть через забор.

— А что же это за здание? — спросил Джек. — Похоже на какой-то военный объект.

Они с Барнаби уже поняли, что это то самое хранилище компании «Фьорд», о котором рассказывал таксист.

— На самом деле ничего особенного. Раньше там хранили часть золотого запаса Римейской республики, а теперь вещички попроще. Оно лишь снаружи выглядит так основательно, а внутри все просто, — заверил Мартин. — У меня тут, кстати, и планчик подробный имеется.

— И без оружия, наверное, тоже никак не обойтись, — напомнил Барнаби.

— Ну, разве что с ним вы будете чувствовать себя увереннее, — сказал Мартин и улыбнулся. — Могу предложить вам, ну… парочку пистолетов «экзоссе». Популярное в некоторых кругах оружие.

— «Экзоссе»? — удивился Джек. — Жидкотопливный девятимиллиметровый? Да он танк прострелить может и весит почти четыре килограмма. Нам что, этот склад штурмом брать придется?

«Ненавижу я этих двоих! Ненавижу!» — мысленно прокричал Мартин, а вслух сказал:

— Нет-нет, что вы! Можете взять что-то полегче, а для уверенности рекомендую выбрать комплект защиты — фронтовой пехотный или полицейский.

— А это еще зачем? Если дело доходит до касок и бронежилетов, это уже совсем не похоже на обещанную нам прогулку, — заметил Барнаби.

— Не хотите, не надо. Никто вас не неволит. Просто в бронежилете человек чувствует себя более уверенно. А вы нервничаете. Я же вижу, что вы нервничаете…

— Хорошо, — прервал его Джек. — Что мы делаем дальше?

— Пока я оставлю вам фотографии и вот эту копию плана первого этажа. Обратите внимание, здесь подробно указано, куда входить и по каким коридорам двигаться.

— Довольно сложно, — заметил Барнаби, водя пальцем по бесконечным лабиринтам. — Судя по масштабу плана, придется топать километра полтора.

— Ну, если быть точным, то тысяча триста двадцать два метра, — сказал Мартин.

— В какое время нам нужно уложиться? — спросил Джек.

— Ну, скажем, за три часа.

— То есть система охраны будет бездействовать в течение этого времени?

— Да нет там никакой охраны. Нет…

Барнаби кивнул, а Джек сказал:

— Ну и прекрасно.

Мартин поднялся:

— На сегодня все, можете отдыхать или штудировать схему, а завтра я снова позвоню вам утром в то же время, тогда у меня будет для вас больше информации.

— И не забудьте, пожалуйста, про нашу просьбу.

— Какую просьбу?

— Ну, насчет документов.

— Ах это! Об этом я помню.

100

Мартин ушел, и в тесной комнате стало тихо. Джек молча перебирал фотографии, Барнаби задумчиво водил пальцем по плану подземного этажа.

— Ну и что ты скажешь обо всем этом? — тихо спросил он.

— Думаю, нам нужно пройтись, — сказал Джек, поднимаясь и красноречиво указывая на стены.

Напарники быстро собрались и спустились на улицу. Нужно было найти место, где прилично кормят, и они остановили такси.

— Слушай, приятель, где здесь поблизости хороший ресторан, но не такой, как в конце это улицы.

— «Веселый тормоз»? — улыбнулся таксист.

— Точно.

— Садитесь, отвезу вас во «Фламинго». На их кухню еще никто не жаловался.

Попетляв по городу минут двадцать, такси остановилось возле ресторана. Джек с Барнаби поднялись в просторный полупустой зал и сделали заказ.

— Странно как-то все, — сказал Барнаби, возобновляя прерванный разговор. — Рейнольдс говорил, что задание плевое, а этот парень предлагает «экзоссе» и пехотную броню.

— Самое неприятное на фотографиях. Мартин утверждает, что это чуть ли не овощной склад, а таксист говорил — неприступная крепость.

— Во-во! И в реке регулярно находят трупы, нашпигованные свинцом, а Мартин как раз и предлагает со стороны речки зайти. Говорит, вас туда подвезут на барже! Вперед ногами!

От возбуждения Барнаби хлопнул ладонью по столу, несколько посетителей обернулись на резкий звук.

— Мне кажется, лейтенант, придется нам отсюда сматываться. Разорвать все контакты с этим Мартином и залечь на дно. Если не в этом городе, так в другом.

— Мы так и сделаем, когда хоть что-то разузнаем. Ты пойми, если у нас еще одним врагом станет больше — я имею в виду организацию, на которую работает Рейнольдс, — нам тогда нигде не укрыться будет. Информация нужна. Информация.

— Ясен пень, нужна. А где ее взять?

— Стоп! Я знаю, где ее взять. Давай проследим за этим Мартином!

— Ну, ты у нас сыщик, почему бы и нет. Только как мы следить будем — он на машине, а мы даже города не знаем.

— Тут ты прав, — согласился Джек. — Уйдет он от нас. Легко уйдет. Давай тогда доверимся местным профессионалам. В этом городе должны быть десятки детективных агентств. Мы сейчас при деньгах и можем себе это позволить.

— А сколько это стоит?

— День слежки не более пяти сотен. Одного дня будет достаточно — у нас появятся снимки, видео, адреса. Что-то говорит мне, что у этого Мартина очень насыщенный день.

Подошел официант, расставил первую смену блюд.

Джек попросил его принести диспикер и городской справочник.

Официант пообещал принести, в этой просьбе клиентов не было ничего необычного.

Вскоре он принес то и другое. Джек быстро нашел в справочнике нужный раздел, в нем оказалось порядка полусотни детективных агентств.

Выбрав не самое большое с единственным контактным номером, Джек набрал его на диспикере и вскоре услышал:

— Здравствуйте, детективное агентство «Теодор». Чем я могу вам помочь?

— Мне нужно проследить за одним человеком. Вы можете это устроить?

— Конечно, сэр. Запишите адрес и приезжайте…

— Ваш адрес есть в справочнике. Как долго до вас добираться от ресторана «Фламинго»?

— Минут двадцать — двадцать пять.

— Хорошо. Я приеду примерно через час.

101

Закончив разговор, Джек вернул диспикер и справочник официанту.

— Ну что? — спросил Барнаби.

— Они нас ждут.

Закончив ранний обед, напарники пришли к заключению, что и в этом городе можно хорошо поесть, нужно лишь знать где. Затем они поймали такси и отправились по нужному адресу.

Сведущий в подобных делах, Джек сразу определил, что это район дешевых офисов. Впрочем, на это он и рассчитывал. Большие раскрученные агентства предпочитали работать с корпоративными клиентами, а случайных заказчиков обдирали как липку.

В небольшом, провонявшем сигаретным дымом холле имелась справочная стойка, на которой размещалась информация о расположении съемщиков по этажам.

Из нее Джек и Барнаби узнали, что детективное агентство «Теодор» находится на пятом этаже, офис 514.

Старенький лифт поднял их на нужный этаж, и там, едва не заблудившись в длинных коридорах, напарники не без труда нашли нужную дверь.

Джек постучал, изнутри тут же отозвались: «Входите!»

Оказалось, что офис агентства состоял из одной комнаты, не слишком большой и не слишком маленькой. В ней стояли два стола. За одним, судя по всему, должна была сидеть секретарша или помощник, однако этот стол выглядел необжитым, из чего следовало, что агентство переживает не лучшие времена.

Остальная обстановка в офисе была весьма разнообразной — от дорогих бюро из тяжелого дерева с инкрустациями до потертых стульев, купленных на распродаже в офисах фирм-банкротов. Эта ситуация была Джеку знакома: маленькие, не умеющие надувать клиентов агентства испытывали взлеты и падения.

На столе у единственного сыщика и руководителя агентства лежали дорогие сигареты, из чего следовало, что сейчас деньги у него водятся.

— Это я вам звонил, — сказал Джек.

— Я уже понял. Присаживайтесь, пожалуйста.

— Нам нужно, чтобы вы проследили за одним человеком, с которым мы встретимся завтра утром — в девять часов. Он поднимется к нам в номер и через какое-то время спустится, сядет в автомобиль и поедет по своим делам. Нас интересует, что это за дела. Где он бывает и с кем встречается. Фото ключевых моментов, видеосъемка.

— Нет проблем. День работы обойдется вам в триста батов. Сто батов — аванс.

— Это нас устраивает, — сказал Джек и, достав сотню, положил на стол.

— Будем ли мы составлять договор? — спросил сыщик.

— Нет, мы вам доверяем.

— Есть ли у вас фото этого человека?

— К сожалению, нет. Он называет себя Мартином. Плотного телосложения, широкоплечий, рост около ста девяноста сантиметров. Шатен, волосы зачесывает назад. Костюмы носит светлые, рубашки свободные с открытым воротом, на шее золотая цепочка, обувь дорогая — летние бежевые и белые туфли. Практически не снимает дымчатые очки. Ездит на автомобиле редкой марки — возможно, работа какого-нибудь ателье под стиль «ретро». Цвет бежевый.

— Достаточно подробное описание, — похвалил сыщик. — Теперь скажите ваш адрес и номер диспикера…

— Двадцать седьмая улица, дом триста десять, комната три тысячи восемьсот двенадцать. Номер диспикера — В-237354, но он стационарный.

— Хорошо, адрес я записал. Вот вам номер моего диспикера — на всякий случай. — На отдельной бумажке сыщик написал несколько цифр. — Карточку не даю — не нужно, чтобы что-то напрямую связывало вас с агентством.

102

Остаток дня Джек и Барнаби провели с пользой. Прежде чем возвратиться на свою временную квартиру, они нашли еще один ресторан с приличной кухней и уже оттуда на такси вернулись к себе на Двадцать седьмую улицу.

Поднявшись в номер, напарники немного отдохнули, посмотрели по TV-боксу новости и какую-то скучную викторину.

Потом честно поработали с принесенным Мартином планом на случай, если это действительно пригодится. Закончив тренировку, снова вышли на прогулку, чтобы купить еды на ужин.

Вернувшись домой, они поужинали пирожными и фруктовым соком, а затем легли спать.

Утро началось со ставшего уже привычным треска наручного будильника Барнаби.

Напарники умылись, привели себя в порядок и сели у стола, ожидая звонка от Мартина.

Вскоре он позвонил:

— Ну что, уже проснулись?

— Да, — ответил Джек.

— Тогда я поднимаюсь.

Спустя минуту Мартин появился в комнате. На нем была просторная футболка лимонного цвета и широкие брюки цвета незрелых оливок. В руках он держал новую папку.

— А я вам кое-что принес, — сказал он, бросая папку на стол. — Как вам город? На экскурсии ходите?

— Ходим, но больше работаем с планом этажа, — ответил Барнаби. — Действительно, ничего страшного в этой схеме нет. Нужно только мысленно представить себе этот маршрут и пройти его несколько раз, тогда и наяву все окажется не так страшно.

Барнаби нес откровенную ерунду, однако Мартин с готовностью ее подхватил:

— Да-да, это замечательный способ подготовки! Насколько я понимаю, вы люди неслучайные и кое-какие навыки у вас имеются.

Пододвинув скрипучий стул к столу, Мартин сел и раскрыл папку.

— Для начала — фотографии, — сказал он, раскладывая на столе новую пачку. — Вот это наша река — Дарелл, посмотрите какая красивая!

— Красивая, — согласился Джек. Он заметил, что и река, и здание бывшего хранилища золотого запаса были сняты с той же точки, откуда их показывал осведомленный таксист.

— Вот река… Вот хранилище… Обратите внимание на эти красные штучки — называются бакены. Они разделяют реку на судоходную и… прочую часть. Мы сядем на специальную баржу, которая раз в несколько дней пристает к причалу хранилища. Во-он там далеко, где река делает поворот, — Мартин ткнул пальцем в угол одной из фотографий, — мы с вами совершенно спокойно сядем на эту баржу.

— Она нас что, ждать там будет? — уточнил Джек. Он уже не верил в легкость предстоящей работы. Возможно, настало время сбежать, тем более что ни о каких документах Мартин и не заикался.

— Да, она будет нас ждать, — подтвердил он. — А потом направится к причалу, для нее будет открыт проход.

— Какой проход? — спросил Барнаби.

— Под водой есть специальные устройства, которые не дают посторонним судам подойти к причалу. Эти устройства убираются только для этой баржи. Потом мы с этой баржи сойдем на причал и…

— Мы с вами?

— Нет, только вы, а я буду давать вам указания по радио, чтобы вам было легче пользоваться планом, который у вас есть.

— Может, пора рассказать нам, как выглядит эта самая вещь, которую мы должны взять? — предложил Барнаби. — А то я уже перестаю верить, что она существует.

— Разумеется, она существует, дорогой Рон, просто бывают сведения, которые до поры до времени лучше не разглашать. — Мартин произнес это тоном школьного воспитателя и снисходительно улыбнулся. — Кстати, я могу разблокировать ваши карточки! Потом может оказаться поздно!

— Мы же говорили вам, что потеряли их, — напомнил Джек.

— Правда? Выходит, я забыл.

«Да не забыл ты, сволочь, — подумал Джек. — А просто проверяешь нас».

Настойчивость, с какой Мартин вспоминал о карточках, наталкивала на мысль, что в случае непредвиденных обстоятельств он собирается ими поживиться.

«А может, он на это живет?» — пронеслась в голове Джека неожиданная догадка. Ему захотелось немедленно обсудить ее с Барнаби.

— Ну и наконец наш фирменный каталог, — сказал Мартин, выкладывая какой-то специальный журнал. — Тут у нас автоматические пистолеты, пистолеты-пулеметы, штурмовые винтовки, гранаты, бронежилеты и каски… Словом, все, что хотите. Вот, возьмите ручечку… — С этими словами Мартин положил на стол красивое эмалевое перо. — И как появится свободная минутка, обведите кружочками номера того, что вам понадобится. А я завтра заберу каталог и исполню ваш заказ через пару дней.

— Через пару дней? Вы же в первый день говорили, что все начнется уже через три дня.

— Ну, это же приблизительно, — развел руками Мартин. — В таких делах никаких точных дат быть не может. Пока на этом все. Выбирайте по каталогу обновки, а я отправляюсь работать, организовывать наш непростой процесс. Если что, звоните. Номер вы знаете.

103

Мартин вышел, а Джек и Барнаби, выждав несколько секунд, осторожно выглянули в коридор.

Как только лифт пошел вниз, они сорвались с места и побежали к дальнему концу коридора, там было окно, через которое просматривалась улица.

Они подбежали вовремя. Мартин вышел из подъезда и неспешной походкой уважающего себя человека направился к своему раритетному автомобилю. Заведя мотор, он пропустил несколько машин, затем осторожно выехал на проезжую часть.

Когда он отъехал метров на пятьдесят, из ряда недорогих запыленных автомобильчиков, брошенных хозяевами у тротуаров, выехал видавший виды зеленый седан и покатил следом за «Лондейлом».

— Ну вот и наш Теодор, — прокомментировал Джек.

— Надеюсь, у него все получится, — сказал Барнаби.

— Конечно, получится. Он произвел на меня хорошее впечатление. Пойдем погуляем, нам нужно кое-что обсудить.

Джек все еще не доверял стенам, в которых вполне могли быть упрятаны «жучки».

На улице Джек заговорил про странное поведение Мартина, который постоянно напоминает о карточках.

— Каждый день спрашивает о карточках. Не иначе как он ими поживиться собрался, а нас однозначно в расход записал.

— Ну, если вспомнить рассказ таксиста про трупы в реке, то все сходится, — согласился Барнаби. — Вот он и выпрашивает карточки «на время», пока дельце окончится.

— А потом и отдавать ничего не нужно, — подвел итог Джек. — И еще один вопрос — наши документы. Он про них даже не заикается.

— Значит, мы точно в «расходе» и документы нам ни к чему, — уверенно заявил Барнаби.

— Следовательно, пришло время уходить, пока мы не увязли. Предлагаю дождаться результатов от Теодора и тогда назначить срок.

— Заметано. А пока давай опять наведаемся к реке.

Джек согласился, и напарники, поймав такси, попросили покатать их по городу, а потом «случайно» решили взглянуть на реку. Когда машина поехала вдоль берега, Джек и Барнаби уже совершенно иными глазами стали смотреть на бывшее хранилище золотого запаса с его забором и затемненными, таившими опасность окнами.

После экскурсии они снова посетили ресторан, потом вернулись в номер, чтобы смотреть по TV-боксу спортивные состязания и бесконечные сериалы.

Разговаривать о делах было нельзя — боялись прослушки, а потому приходилось молчать или обмениваться короткими фразами.

Нервозность нарастала. Как там Теодор? Жив ли?

Наконец в двадцать минут одиннадцатого зазвонил диспикер.

— Слушаю, — ответил Джек.

— Это Теодор.

— Я понял.

— У меня все готово. Я довел его до дома. Подробности при встрече.

— Я понимаю. Мы вас ждем.

— Ну как он? — спросил Барнаби, когда Джек положил трубку.

— Едет к нам. Судя по голосу, у него есть что нам показать.

Примерно в одиннадцать часов в дверь постучали. Джек встал, чтобы открыть. Это был Теодор. Он улыбался, в руке его был небольшой кофр с аппаратурой.

— TV-бокс есть? — с ходу спросил он.

— Есть, — ответил Джек, — только сначала хотелось бы проверить кое-что. У вас не найдется деспектора?

— Ну как же — всегда с собой ношу. Сигареты и деспектор всегда со мной.

С этими словами Теодор раскрыл кофр и выудил прибор с раскладной рамкой. Затем включил его и приступил к проверке.

Пока он работал, Джек и Барнаби молчали.

Минут через пять Теодор отключил деспектор и сказал:

— Все чисто.

— Вот и отлично, — облегченно вздохнул Джек. — Теперь давайте смотреть, что вы там раскопали.

104

Теодор размотал кабель, чтобы соединить камеру с устаревшим TV-боксом.

— Модель, конечно, старая, — сказал он, — но думаю, все получится.

Детектив щелкнул кнопочкой на дистанционном пульте, и на экране побежали кадры видеоролика.

— Первая остановка после отъезда от вашего дома произошла через пятнадцать с небольшим минут — цифры в углу зафиксировали время до секунды. Мы с ним проехали два квартала и остановились возле еще одного доходного дома. Обратите внимание на это здание, оно очень похоже на ваше.

На экране было видно, как Мартин припарковал «Лондейл» и, выйдя из него, непринужденной походкой направился к подъезду.

Чуть погодя свою машину покинул и Теодор. Сыщик снимал крохотной камерой, при ходьбе экран слегка подпрыгивал. К лифту он подошел в тот момент, когда огоньки на сигнальной панели точно указали этаж, на который поднялась кабинка. Оказалось — восьмой.

Теодор вошел в соседний лифт и начал подниматься. Примерно на уровне пояса, где он держал в руке мини-камеру, на стенке лифта было написано «Сандра — дура».

Когда Теодор выходил из лифта, с ним едва не столкнулась спешившая куда-то дама. Она задела сыщика сумкой, и камера крупным планом зафиксировала на ней металлическую застежку.

— Поначалу я решил, что эта тетка заодно с Мартином и пытается «хвост» отрезать, — прокомментировал Теодор. — Но она была сама по себе.

Наконец сыщик поймал в объектив удаляющегося Мартина. Тот шел уверенно, не оборачиваясь, затем остановился возле одной из дверей и исчез в номере.

Экран стал сильно трястись.

— Это я спешил, — пояснил Теодор.

Крупным планом появилась дверь с номером 884 и рука Теодора, которой он прикрепил к двери микрофон на присоске.

Сразу стали слышны голоса. Голос Мартина был узнаваем, однако что он говорил, понять было трудно.

— Можно прогнать запись через специальную программу, — сказал Теодор. — Тогда качество улучшится.

Между тем на видеозаписи он делал что-то новое. В руке Теодора появилась тонкая спица, затем экран ненадолго погас, а когда снова засветился, Джек и Барнаби перестали что-то понимать.

— Это работа микрообъектива, — пояснил Теодор, остановив запись. — Тонкая спица, которую вы видели, это гибкий световод. Я просунул его под дверь, и теперь вы наблюдаете все с пола. Из-за сильной кривизны линзы изображение выглядит искаженным.

— Так, кажется, я начинаю разбираться, — сказал Джек. — Это ботинок Мартина?

— Точно.

— Тогда включайте, мы разберемся.

И запись пошла дальше. Теперь было ясно, что похожий на бронетранспортер предмет — это ботинок, над ним полоска от светлых носков, затем участок волосатой ноги Мартина и уходящая вверх труба штанины. Над далеким коленом двигался его подбородок. Иногда возникала рука с утолщенными пальцами.

— Вот она, его сущность, — усмехнулся Барнаби.

Камера чуть сдвинулась, и в объектив попали другие лица. Джек старался понять, знакомы ли они ему, однако точно сумел определить лишь одно — их было четверо.

— Их четверо, — вслух произнес Барнаби. — Похоже на команду.

— Похоже, — согласился Джек. Несмотря на сильное искажение, было видно, что эти четверо плохо одеты. Сразу пришла на ум фраза Мартина, сказанная в момент их встречи у касс, дескать, одеты вы прилично, не то что другие.

Мартин открыл папку и стал что-то из нее выкладывать — наверное, фотографии, снизу плохо было видно.

Он монотонно бубнил, а слушавшие его люди с увеличенными микрообъективом носами и толстыми губами наклонялись над столом и кивали.

— Точно, это команда, — сделал вывод Джек. — Видимо, параллельно он хочет запустить еще одну.

Теодору это ни о чем не говорило, и он молчал, уважая секреты клиентов.

Запись мигнула, экран погас.

— Я прекратил съемку, потому что кто-то вышел в коридор, — сказал сыщик. — Чтобы не торчать там и не попадаться на глаза объекту слежки, я спустился в машину и дожидался его там… Вот он выходит, пробыв в том номере порядка тридцати трех минут.

Теперь съемка велась сквозь лобовое стекло машины Теодора.

Мартин отъехал, Теодор последовал за ним. Экран слегка подрагивал от неровностей на асфальте.

На этот раз они ехали довольно долго, и Теодор прокрутил запись вперед.

Наконец Мартин привел его к очередному зданию.

— Обратите внимание, это еще один дешевый отель.

Было видно, как Мартин, все с той же папкой в руках, идет к подъезду.

Вот он скрылся за дверью, экран чуть качнулся, когда Теодор попытался выйти из машины. Однако тут же вернулся на место, и запись продолжилась через лобовое стекло.

— Видите, какая меня ждала неожиданность, — прокомментировал он, усмехнувшись.

— Где? — не понял Барнаби.

— А вот тот парень, что вышел из серого «Глостера». Видите?

— Он ведет себя как сыщик, — сказал Джек. — Кажется, у него тоже камера…

— Вот именно! Этот человек следит за вашим Мартином, хорошо, что он меня не заметил.

— Ни хрена себе… — произнес Барнаби. — Как же у вас тут все запущено.

Тем временем второй сыщик прошел в здание.

— Я решил посидеть в машине, иначе меня бы спалили, — пояснил Теодор.

— Совершенно верно, — согласился Джек.

Теодор снова прокрутил запись вперед, и события стали развиваться дальше.

— Смотрите, через двадцать семь минут первым вышел сыщик, — сказал Теодор. — Вот сейчас… — тут Теодор остановил запись. — Сейчас хорошо видно, что в правой руке он держит компакт-камеру для слежения.

Теодор запустил запись — сыщик, оглядевшись, сел в «Глостер» и принялся ждать.

Через пару минут показался Мартин.

Он сел в свою машину, но никуда не поехал. Джек уже хотел просить у Теодора — почему? Однако тот опередил его:

— Ему звонят. Сейчас он прикладывает к уху диспикер.

И действительно, было видно, как Мартин кивает, отвечая на чьи-то вопросы. Потом он убрал диспикер и вышел из машины, явно кого-то поджидая.

Наконец из подъезда вышел человек. Поначалу его прикрывали две входившие в здание женщины, потом он стал спускаться по ступеням крыльца. При этом низко опускал голову и горбился. Что-то в нем показалось Джеку знакомым.

Все прояснилось, когда человек, подойдя к Мартину, поднял голову.

— Сутулый! — в один голос воскликнули Джек с Барнаби.

Теодор улыбнулся. Ему было приятно, что клиенты получают столько информации. В его практике бывали случаи, когда год кропотливой работы не приносил ничего, кроме уныния, хотя все счета исправно оплачивались клиентами.

С этого момента записи Теодор сделал увеличение, и лица Мартина и Сутулого стали видны лучше.

Они о чем-то договаривались, Мартин был подчеркнуто любезен, а Сутулый перед ним заискивал.

— К сожалению, уличный шум не давал возможности записать, о чем они говорят, — сказал Теодор. — У меня была с собой акустическая пушка, но использовать ее было опасно. Мой коллега наверняка бы меня засек.

Наконец беседа закончилась, и Сутулый вернулся в здание.

Мартин выехал на проезжую часть, за ним поспешил серый «Глостер», и последним в этой компании двинулся Теодор.

— Кто же это может быть? — спросил Джек. — Я имею в виду сыщика.

— Сейчас я немного прокручу. Ага, вот здесь… Как видите, на этот раз Мартин оставил машину возле одного из зданий в деловой части города. Нетрудно заметить, что площадка, где он оставил машину, охраняется. Видите пост?

— Вижу.

— Корпоративная стоянка. И обратите внимание, какие на ней машины.

— Да, — заметил Барнаби. — Тачка Мартина там едва ли не самая скромная.

— К сожалению, на записи этого не видно, но, проходя на территорию, Мартин махнул перед охранником специальным пропуском.

— Я не вижу вывески, — сказал Джек.

— Ее нет. Мартин пробыл внутри около двух часов. Все это время парень из «Глостера» прогуливался по периметру охраняемой зоны. С собой он носил еще какой-то компакт — может, инфрадатчик, может, что-то еще. Не исключено, что он сумел добыть еще какую-то информацию.

— Но кто же он?

— Можно только предполагать. Смотрите дальше, пока этот парень обходил здание, я прошелся вдоль его «Глостера» и на заднем сиденье машины заметил несколько кофров…

Теодору пришлось снимать сквозь пыльное стекло боковой двери, однако объектив четко выделил фирменный лейбл, повторявшийся на всех кофрах — «Шэдоу скин».

— Знаете, что это такое?

— Нет, — честно признался Джек.

— «Шэдоу скин» выпускает самое совершенное и самое дорогое шпионское оборудование. Стоимость того, что лежало на заднем сиденье, навскидку, вероятно, двести кусков.

— Вот это цены! — поразился Барнаби.

— Вот именно. Так упакован может быть только специалист, работающий на правительство, либо штатный сыщик какой-нибудь крупной компании.

— А удалось что-то узнать про это здание?

— Да. Как раз это оказалось сделать нетрудно. Это фирма «Баярд», по крайней мере, так она называлась три года назад. «Баярд» является филиалом огромного охранного агентства «Филипп Таккер». У агентства много представительств и филиалов, а занимается оно охраной особо ценных объектов. Причем масштабы у них такие, что, скажем, человек с кошельком в пятьдесят миллиардов батов для них не слишком желанный клиент. А вот транснациональные корпорации и даже правительства часто пользуются их услугами.

— Значит, Мартин трудится в этой организации? — спросил Джек.

— Ну, если вас это заинтересует, я могу поработать и в этом направлении.

— Хорошо, Теодор, об этом мы еще поговорим.

На экране появился вышедший из здания Мартин.

— Вот он, наш молодец, — сказал Барнаби. — Работает, значит, на «Баярд». А вот у меня вопрос: «Филипп Таккер» — важное агентство, так?

— Очень важное, — подтвердил Теодор.

— А чего же оно здесь охраняет? Какие такие в вашем городе есть тайны и ценности?

— Ну… кроме нескольких ювелирных фирм, двух— трех банков и военно-воздушной базы в полусотне километров от города, никаких важных объектов я не знаю.

— А знаете возле реки приплюснутое здание, похожее на коробку из-под печенья? Вроде бы там было золотохранилище.

— О нем нет никакой информации, только слухи, будто там все еще хранят что-то важное. Якобы это связано с компанией «Фьорд».

— «Фьорд»? — переспросил Джек и подмигнул Барнаби. — Это которая производит программы для сверхбыстрых ваквантеров?

— Вот-вот. Для больших стратегических машин. Говорят, будто в этом здании хранятся исходные коды программ.

— Ух ты! — поразился Барнаби, хотя ничего не понял.

— То есть, если слухи верны, это хранилище подходит компании «Филипп Таккер» для приложения своих сил. Правильно?

— Выходит, что так, — согласился Теодор.

— А нельзя ли как-то выйти на парня, который таскается за Мартином? — спросил Барнаби. — Может, обменяться с ним информацией…

— Нет. — Теодор покачал головой и улыбнулся. — Это чистое самоубийство. Если уж кто-то пытается сунуться в дела «Баярда», а правильнее сказать, в дела «Филиппа Таккера», то это очень большой игрок. А большой игрок не станет вести переговоров со всякой мелюзгой вроде меня. Прихлопнут сразу.

— Ну ладно, включайте дальше, — сказал Джек. Теодор снова запустил просмотр записи.

— Все, тут мы едем домой… — пояснил сыщик. — Я старался держаться подальше, поэтому машины Мартина почти не видел, ориентировался только по «Глостеру». Он притормаживает, и я тоже, он ускоряется, и я за ним.

— А это не может быть кто-то из ваших городских коллег? — спросил Джек.

— Едва ли. Я практически всех в городе знаю. Я могу не вспомнить имя, но в лицо сразу бы узнал… Вот тут мы стоим возле ресторанчика «Лотос» — Мартин зашел перекусить. Мой коллега из машины не выходил. Я тоже. Через сорок минут Мартин вышел, и мы поехали к нему домой. На шоссе ничего интересного не происходило, я прокручу…

Следующее включение было уже в сумерках.

Неожиданно серый «Глостер» оставил Мартина и поехал прочь.

— Он точно знает, что объект возвращается домой, — прокомментировал поведение коллеги Теодор. — Видимо, уже провожал его сюда раньше и решил, что есть дела и поважнее.

— Например, срочный доклад начальству… — предположил Джек.

— Скорее всего, так и есть.

— Значит, они спешат, — заметил Барнаби. — Хотят опередить Мартина.

Последними были кадры, которые Теодор снимал с дерева.

Мартин в майке перед открытым холодильником. Потом зажегся свет в другой комнате.

— Живет один. Ни жены, ни детей. В гараже нет других машин, кроме его любимицы. На лужайке перед домом не видно велосипедов, кукол, мячей — всего того, что говорило бы о наличии детей.

В комнате на стене большой постер с полуголой девицей, в щель между шторами видны ее бедро, рука и часть надписи… Видите?

— Да, — согласился Барнаби. — Ни одна женщина не позволит мужу развешивать такие картинки. Тем более в присутствии детей.

— Отлично, — сказал Джек и, достав две сотни батов, положил на стол перед Теодором.

— Спасибо, — сказал сыщик, убирая деньги.

— Скажите, Теодор, вы могли бы поработать еще и завтра, проследить за коллегой, который следит за Мартином?

Теодор помолчал. Было видно, что ему хотелось продолжить эту работу — уж больно интересным оказалось дело, — однако природная осторожность удерживала его.

— Я дам вам пятьсот батов…

— Хорошо. За пятьсот монет я послежу за ним, но сразу предупреждаю вас, сэр, что только один день, и если я почувствую, что меня заметили, я сейчас же прекращу наблюдение, но это все равно будет считаться целым днем работы.

— Я не возражаю. Какой аванс?

— Никакого аванса не нужно. Аванс берется на тот случай, если клиент вдруг передумает и даже не явится за отчетом. Для вас же, насколько я понял, эта информация очень важна.

105

Наутро Джек и Барнаби ждали встречи с Мартином. Тот позвонил ровно в девять и сообщил, что сейчас поднимется.

— Поднимайтесь, мы уже встали, — сказал ему Джек и подмигнул Барнаби. Сегодня они собирались прощупать своего куратора.

Бодрый, улыбающийся Мартин вошел в номер.

— Как настроение? — спросил он, деловито развязывая папку.

— Хорошее, — сказал Барнаби.

— Когда работа будет? — спросил Джек не так приветливо. — А то мы уже ждать устали.

— Будет, будет вам работа, господа! — заверил Мартин, который сегодня улыбался больше обычного. — Может, у вас с деньгами трудности? Я могу помочь. Вернее, не я сам, а организация.

— А что у вас за организация? — тут же уцепился Барнаби.

— Вот таких вопросов задавать не нужно. Это может плохо отразиться на вашем здоровье, — с наставительными интонациями в голосе произнес Мартин. Его улыбка исчезла.

— Да ладно пугать-то. Я ведь ничего такого и не спросил.

— Одним словом, можно организовать для вас помощь — по двадцать батов в день на питание… Неужели вы действительно потеряли свои карточки? — неожиданно спросил Мартин и пристально посмотрел на Джека, в котором видел угрозу неповиновения.

— Потеряли, — заверил Барнаби. — Или, может, хотите нас обыскать?

— И в мыслях не было, — сказал Мартин, решив, что все равно их обыщет, но позже, когда они уже не смогут ему помешать. Впрочем, обшаривать карманы трупов желающих было предостаточно. Начальники охранных смен, а также коллеги из «Баярда» — те выхватывали карточки даже из рук друг у друга.

— Кстати, каталог можно забрать? Вы уже отметили, что вам нужно?

— Отметили. Забирайте, — разрешил Барнаби.

Мартин быстро пролистал каталог и очень удивился, обнаружив, что отмечены только два небольших малокалиберных пистолета.

— Но это же… Но это же игрушки! — воскликнул он.

— Это не игрушки, — возразил Джек. — Это гражданское оборонительное оружие. Если с ним поймают, адвокату будет куда проще меня вытащить.

— Так-так… — произнес Мартин и захлопнул папку. — Как хотите. Ваш выбор — это ваш выбор.

— Ну так когда же будет работа, Мартин? — снова стал цепляться Джек. — Может, у вас что-то не стыкуется, так вы скажите нам и мы уедем. А то мы с приятелем уже волнуемся.

— Да, мы волнуемся, — подтвердил Барнаби. — Если ничего нет, так мы уедем обратно.

— Уедете обратно? — переспросил Мартин, на его лице появилась нехорошая улыбочка. — Да нет, никуда вы не уедете. Некуда вам ехать, вас повсюду разыскивает контрразведка. Мы ведь по графику ожидали вас дней на десять раньше, а вы где-то задержались. Но теперь о ваших приключениях мы знаем все. Так что сидите тихо, ребята, и не заставляйте нас принимать непопулярные решения. Спокойно отработаете, получите свои денежки и будете счастливы. А мы прикроем вас от контрразведки и документики новые выправим. Вы ведь меня про документики-то не зря спрашивали — ваши-то в контрразведке остались. Правильно?

«Вспомнил, гад», — подумал Джек.

А Мартин улыбнулся еще шире и спросил:

— Ну, я полагаю, инцидент исчерпан?

— Разве был инцидент? Просто небольшое выяснение, — заверил его Барнаби и тоже улыбнулся.

— Вы изучили план подземного этажа?

— Как собственные карманы.

— Хорошо. — Мартин взялся за ручку двери. — Завтра я приеду в то же время.

Напарники снова выждали несколько секунд, а затем, как в прошлый раз, выскочили в коридор и побежали к окну, чтобы посмотреть, как будет отъезжать Мартин.

Вот тронулась его машина, затем, после паузы, от обочины отъехал серый «Глостер». Когда он оказался на безопасном расстоянии, за ним пристроился автомобиль Теодора.

Проследив за Мартином, Джек и Барнаби отправились к себе, но в коридоре их остановил незнакомый мужчина. Покачиваясь, он вышел из одного из номеров и попросил закурить.

— Мы не курим, — заверил его Джек.

— И не пейте, — сказал незнакомец. Он повернулся и исчез за дверью.

Напарники вернулись в номер и сели за пустой стол. Теперь, когда Теодор сделал проверку на наличие «жучков», можно было говорить, ничего не опасаясь.

— Понял, почему Мартин пришел такой радостный? — спросил Барнаби.

— Он узнал, как нас можно приструнить. Зато теперь совершенно ясно — работа, которую нам предлагают, опасная.

— Какой же выход? Будем ждать?

— Да. Подождем, что нам скажет Теодор.

106

На огромном расстоянии от города Элинопсеса, на ничем не приметной индустриальной планете Чори проходила встреча двух делегаций.

Один из лучших офисов в безликом небоскребе был самым подходящим местом для такой встречи.

Трое с одной стороны и трое с другой. Они удобно расположились за круглым столом и вели себя как хорошие знакомые, однако взгляды их были внимательны, а слова выверены.

Тройка высокопоставленных менеджеров компании «Фьорд» играла в безупречных серых костюмах. Немного серебра на запонках, легкие полуулыбки, часы штучной работы — механика из настоящей стали.

Тройка, представлявшая хозяев «Филиппа Таккера», держалась свободнее. Они были дома. Коричневые костюмы с искрой, бриллианты в галстуках, массивные перстни из платины и устойчивый аромат сигар по пятьсот батов за штуку.

«Фьорд» уже не первый год успешно пожирала своих конкурентов, подминая под себя все новые рынки сбыта. Однако время легких побед проходило, и в последние два года конкурентная борьба ужесточилась. Особенно ярко это проявилось в столкновении «Фьорда» и прежнего лидера на рынках программ для суперваквантеров, компании «Нетстейп».

В ход шли самые разные методы. Компании нанимали журналистов и целые медиахолдинги, которые обливали грязью директоров и ведущих менеджеров компаний-конкурентов, а также распространяли слухи о невысоком качестве их продукции.

Целые армии хэдхантеров — охотников за головами, переманивали у конкурента лучших специалистов. Дело доходило до прямых диверсий, когда через вентиляционные системы заражали бациллами рабочие помещения компании.

К расследованию всевозможных нарушений подключались полицейские силы, однако на них наседали лоббисты одной и другой сторон. Следователям, судьям и прокурорам предлагались огромные взятки, их запугивали и шантажировали.

В этих условиях во «Фьорде» очень беспокоились о сохранности своих исходных кодов, которые существовали в трех экземплярах и были упрятаны в хранилища на трех разных планетах.

Один из комплектов находился на планете Цитрагон в городе Элинопсесе. Он представлял собой набор титановых пластин, на которых тонким лазером была записана сверхсекретная информация.

Эти коды ни при каких обстоятельствах не должны были попасть в руки конкурентов, поэтому охранялись очень строго.

Для этих целей «Фьорд» нанял самую лучшую и известную компанию — «Филипп Таккер», лидера на рынке охраны и защиты коммерческих секретов.

— Итак, мистер Вольф, о каких новых проблемах вы хотели нам сообщить? — спросил руководитель делегации «Фьорда», директор регионального бюро Паркер. — Полагаю, это действительно важно, ведь нам пришлось проделать немалый путь.

— Нас беспокоит все усиливающееся давление на те три объекта, где хранятся ваши исходные коды, мистер Паркер. Цитрагон, Трейтпарра и Квинсельт. На всех трех планетах растет количество нападений на хранилища. Небольшие группы — от двух до пяти человек — с пугающим постоянством совершают свои атаки. Если раньше на том же Цитрагоне приходилось отбивать одну атаку в полгода, то теперь это происходит два, а то и три раза в месяц. Ваши конкуренты взялись за дело всерьез, нападения из единичных превратились в сплошной поток.

— Что представляют собой эти нападения и чем они опасны? — спросил Паркер, хитро прищуриваясь. Еще по дороге сюда он пришел к выводу, что Вольф станет просить денег, поэтому был готов услышать самые красочные истории о нелегкой жизни служащих «Филиппа Таккера».

— Дело в том, что это уже превратилось в войну, в целую индустрию. Подбираются тренированные или просто отчаянные люди. Их вооружают до зубов, хорошо инструктируют, быть может, даже специально обучают, а потом бросают на нас. Мы несем потери. После каждого такого боя в среднем два охранника получают ранения. На каждом третьем столкновении мы теряем одного человека убитым.

— Ну, если проблема в этом, можно поговорить о компенсациях, о дополнительных выплатах в пенсионный фонд вашей компании… — предложил Паркер.

— Мне приятно это слышать, — сказал Вольф и, улыбнувшись, покосился сначала на одного своего помощника, потом на другого. Те едва заметно ухмыльнулись, показывая, что заметили маленькую хитрость Паркера. — Приятно, что вы идете нам навстречу, но за всеми этими бесконечными нападениями скрывается гораздо более серьезная опасность. Я бы назвал ее системной опасностью.

— Поясните.

— Дело в том, что, проводя регулярное тестирование наших охранных периметров, ваши конкуренты или те, кто на них работает, стремительно набирают данные, превращая их в ценный массив информации. В конце концов они разработают свои программы, просчитают варианты и найдут такой, который позволит им совершить успешное нападение, а мы будем не в состоянии его отразить. Вот это я и называю системной опасностью.

— Вы что же, расписываетесь в своем бессилии? — спросил Паркер. Он намеренно перегибал палку, чтобы заставить Вольфа оправдываться.

— Все не так, мистер Паркер. Все сложнее. Мы можем противостоять самым изощренным методам возможных похитителей — это бесспорно. Однако в условиях, когда нас методично изучают, проводят на нас множество экспериментов и практически препарируют систему охраны, отвечать за сохранность ваших кодов становится все сложнее. Это все равно что дать вору время бесконечно подбирать к замку ключи. Рано или поздно он подберет нужный.

— Что ж, кажется, я начинаю понимать, о чем вы говорите, — ровным тоном произнес Паркер. — Можете ли вы предоставить нам какие-нибудь видеоматериалы, иллюстрирующие сказанное вами?

— О, вот этого у нас сколько угодно. Я могу прямо сейчас показать вам ролик прошлого месяца. Самое обычное, я бы сказал, стандартное нападение.

Помощник подал Вольфу пульт, и тот нажатием клавиши заставил разойтись стенные панели, закрывавшие большой демонстрационный экран. Он был разделен на несколько квадратов, поскольку съемка велась одновременно с разных камер наблюдения.

— Обратите внимание, вот подходит грузовое судно, попросту баржа. Мы вынуждены совершать один рейс в два дня, чтобы подвозить новые картриджи, аккумуляторы, рейв-датчики, топливо для термореакторов. Все это приходится регулярно заменять, поскольку подключиться к городской электросети мы не можем. Сами знаете — стоит подать через кабель продольный сигнал, и большая часть аппаратуры может выйти из строя либо начать работать некорректно.

— А охранники? Как вы их заменяете?

— С этим проще, поскольку смена длится одну неделю. Людей мы подвозим на той же барже. А теперь обратите внимание: подходит судно и к нему направляется погрузчик.

На экране было видно, как из привезенных баржой ящиков стали выпрыгивать вооруженные люди. Вольф остановил запись, и нападавшие застыли, обозначая свои стремительные силуэты. Вольф знал, что это выглядит очень эффектно.

— Настоящие профессионалы, — сказал он. — Позже расследование показало, что они забрались на судно прямо на ходу, вылезли из реки. Такое под силу только очень подготовленным людям.

Вольф не стеснялся врать, зная, что вряд ли кто-то из представителей клиента потребует результаты расследований для проверки.

Щелкнула клавиша, движение возобновилось. На вышке очнулся пулеметчик, по нападающим ударила очередь. Один из них закричал и покатился по причалу. На самом деле никаких выстрелов и криков слышно не было. Озвучили запись позже, специально для показа.

Диверсанты прорвались за первые ворота и завязали перестрелку во дворе. Загремели взрывы — нападавшие были хорошо вооружены и без колебаний пускали оружие в ход.

Только Вольф знал, что эти люди дрались так отчаянно потому, что им некуда было деваться. Они не ожидали какого-то сопротивления. Им говорили, что все будет тихо и без единого выстрела.

Тем не менее драка вышла самая настоящая, и Паркер с его подчиненными видел именно то, что хотел показать ему Вольф. Стремительных, решительных и смелых диверсантов, которые угрожают безопасности «Фьорда».

107

В конце концов охране удалось ликвидировать всех диверсантов, не подпустив их к главным воротам хранилища, и на этом запись остановилась.

— Мы можем показать вам еще несколько схваток, — предложил Вольф.

— Нет-нет, — отказался Паркер. — Мы уже получили представление о проблеме. Что вы предлагаете, какие следует принять меры, чтобы остановить этот поток диверсантов? Поднять нормативные ставки оплаты?

— К сожалению, это не поможет. Они так и будут нас пилить, как жуки-древоточцы большое дерево. Рано или поздно оно упадет. Обратите внимание на экран…

Делегация «Фьорда» снова обратилась к записи. Теперь изображение было единым — съемка велась мобильной камерой. Трупы диверсантов перевернули, чтобы продемонстрировать их оснастку.

— Обратите внимание, у каждого из них были мини-камеры с мощными ретрансляторами. А значит, все, что они снимали, уходило на спутник. Те, кто посылает команды боевиков, — неглупые люди. Они понимают, что нашу оборону просто так не взломать, поэтому набирают информацию и тестируют нас, а когда решат нанести удар — поверьте, сделают это совершенно иными силами. Это я к тому, что нападения носят прежде всего разведывательный характер и простым поднятием ставок здесь не поможешь. Нужно принципиально иное решение.

— У вас есть это решение?

— Система «Гелиос-М».

— «Гелиос-М»? Что это такое?

— Новейшая разработка исследовательских центров нашей компании. Впрочем, даже для нас создание «Гелиоса» было бы непосильной задачей, если бы не удалось купить результаты многолетних работ военных ведомств. Им не повезло, не хватило настойчивости или финансирования, но мы довели это работу до конца. «Гелиос-М» — универсальная система полевой защиты.

— Как на военных крейсерах в космосе?

— Именно так, — подтвердил Вольф. — С той лишь разницей, что полевая защита военных космических судов не работает на поверхности планет. Ее убивает гравитация. Нам удалось решить эту проблему. Мы провели успешные испытания и теперь можем установить эту защиту на всех трех хранилищах. Получится настоящий полевой колпак.

— Полевой колпак? На что же это похоже — на стекло?

— Некоторое искажение видимости он дает только в солнечную погоду, когда много света. В пасмурную почти ничего не заметно. Однако пройти под купол без специального прибора невозможно.

— И как же это будет выглядеть? Вы наталкиваетесь лбом на невидимую стену?

— Нет, не так. Уже за двадцать-тридцать метров вы начнете ощущать противодействие, по мере приближения оно будет усиливаться, пока вы совсем не остановитесь.

— И все это основано на гравитации?

— Увы! — Вольф развел руками и виновато улыбнулся. — Я не знаю теоретических основ этого феномена, но, если хотите, можно устроить встречу с разработчиками. Они ответят на все ваши вопросы.

— Хорошо, к этому мы еще вернемся, — согласился Паркер. — А что касается прохода под купол — как это происходит? О каких приборах вы говорили?

— Эти приспособления выглядят как военный жилет с кармашками, только кармашков этих значительно больше и в них положены коробочки-активаторы величиной с сигаретную пачку.

— А не смогут ли этими жилетами воспользоваться диверсанты?

— Нет, это исключено. Жилеты будут строго авторизированы под конкретные биопараметры каждого охранника. Нельзя будет, убив хозяина жилета, забросить его труп на плечо и пройти под купол. Также нельзя будет пройти, волоча за собой оглушенного или усыпленного человека.

— Что ж, звучит неплохо, — сказал Паркер, глядя прямо в глаза Вольфу. — А сколько будет стоить это новшество?

— Если оснастить хранилища на всех трех планетах, это обойдется в полтора триллиона батов.

Сумма была огромна, но на лице Паркера не дрогнул ни один мускул.

— Что ж, мистер Вольф, — сказал он, — я доложу своему руководству о том, что услышал от вас. Надеюсь также, что вы перешлете в офис «Фьорда» все видеоматериалы, которые показали нам. А что касается вашего интересного предложения по установке над хранилищами системы «Гелиос-М», мы его рассмотрим в компании и решение будет принято.

— Отлично. Как насчет культурной части нашей встречи? — спросил Вольф.

— К сожалению, у нас очень жесткий график. Поэтому мы немедленно отправляемся обратно.

— В таком случае не смею вас задерживать. Вертолет ждет вас…

Проводив Паркера и отпустив помощников, мистер Вольф остался в кабинете один. Он немного посидел, размышляя о результатах встречи, затем связался со своим боссом.

— Слушаю тебя, Вольф.

— Они только что ушли от меня, сэр.

— Как проходила беседа?

— Я старался не напугать их, сэр. И, кажется, у меня это получилось.

— Какую цену ты им объявил?

— Полтора триллиона.

— А что они?

— Они не слишком удивились, сэр. Думаю, постараются немного снизить, но, полагаю, нас это устроит.

— Они интересовались какими-нибудь особенностями этой системы?

— Конечно, сэр. Они ведь занимаются программированием, а потому считают себя людьми просвещенными.

— Ну конечно! — сказал босс.

Собеседники рассмеялись. Настроение у обоих было хорошее, ведь все шло по плану.

— Я рассказывал им про полевой колпак и про то, что он совершенно непроницаем…

— И они верили?

— Конечно, сэр, я был очень убедителен.

— Как насчет имитации? Вы сумеете воспроизвести этот купол, а также непроницаемую стену, если они захотят пощупать товар?

— Что касается имитации, тут мы подготовились без обмана.

— Что у нас с операцией на Цитрагоне? Сейчас самое время подтолкнуть их, напугать показательной акцией.

— Для этого практически все готово, сэр. Сегодня мы отправим во «Фьорд» видео нескольких нападений, а через пару дней пошлем вдогонку настоящую баталию с участием десятка диверсантов.

— Хорошо. Свяжись с «Баярдом» и напомни им о важности этой акции. Пусть напрягутся, сейчас это необходимо. На кону не просто прибыли агентства, а сверхприбыли.

После разговора с боссом Вольф немного отдохнул, попивая минеральную воду и собираясь с мыслями. Потом связался с кодировочным узлом — ему предстояло соединение по слабо защищенному каналу связи.

Трубку диспикера взял директор «Баярда». Его голос звучал хрипло. Видимо, он спал, ведь в Элинопсесе сейчас была ночь, а ночевал директор прямо на рабочем месте.

Поняв, кто с ним говорит, директор доложил о готовности к выполнению операции и попросил лишь определить срок.

— Хорошо, срок я вам определяю. Через два дня, в четверг…

— Спасибо, сэр. А то мы уже извелись. Спасибо.

— Постарайтесь, чтобы съемка спектакля производилась с самых выгодных точек.

— Конечно, сэр, мы помним об этом.

— Кто у вас готовит материал для операции? — спросил Вольф. Под материалом подразумевались люди, которые должны были сыграть роль диверсантов и погибнуть под губительным огнем охраны.

— Мартин Гошар, сэр. Это проверенный кадр.

— Хорошо, пусть будет Мартин Гошар, — согласился Вольф. Ни о каком Мартине он, разумеется, не слышал, однако директора требовалось поддержать. — Ну, успехов вам.

108

Вечером, часов в девять, позвонил Теодор и сообщил, что уже проводил своего подопечного до дома и теперь собирается ехать с докладом.

— Хорошо, мы тебя ждем.

Они с Барнаби прождали минут двадцать, посматривая на потускневший экран TV-бокса, потом снова позвонил Теодор. Теперь его голос звучал по-иному.

— Тут такое дело — кажется, меня вычислили…

— И что теперь? Будешь отрываться от них?

— Пока не знаю. Я еще не уверен, что это так, просто предупредил вас. Сейчас я продолжаю ехать в сторону вашего района, и если опасения не подтвердятся, загляну к вам. В противном случае мы встретимся только завтра.

— Я все понял, Теодор. Пока.

— Ну что? — спросил Барнаби, догадавшись, что возникли осложнения.

— Ему кажется, что за ним следят, — сказал Джек и тяжело опустился на скрипучий стул.

— Нам только этого не хватало… — Барнаби в сердцах хлопнул себя по колену. — И что теперь делать?

— Ждать будем, Рон. Нам больше ничего не остается.

— Странное дело! — вдруг заулыбался Барнаби. — Мы с тобой при бабках, мы не сидим в тюрьме и все равно чувствуем себя какими-то пойманными на крючок рыбками… А эта сволочь Мартин смеет нас пугать.

Снова раздался звонок.

— Алле! — крикнул Джек в трубку диспикера.

— Это я! — послышался голос Теодора. — Стою возле вашего отеля, как будто все чисто. Ничего подозрительного не вижу.

— Значит, поднимешься к нам?

— Да, сейчас буду.

Джек бросил диспикер и радостно сообщил:

— Поднимается к нам! Говорит — все в порядке!

И они стали ждать, сгорая от нетерпения, а Барнаби то и дело посматривал на трофейные часы.

— Десять минут уже прошло, — сказал он.

— Ладно, пошли, — махнул рукой Джек. — Видно, что-то не срослось.

Они осторожно выскользнули в коридор, заперли дверь и на лифте спустились на первый этаж. Но едва напарники вышли из лифтовой кабины, стало ясно — случилось непоправимое.

В небольшом холле толпились человек двадцать зевак и, видимо, свидетелей происшествия. Двое полицейских сдерживали их, осаживая назад.

— Господа, пожалуйста, разойдитесь! Просьба остаться только тем, кто что-то видел! — раз за разом повторял патрульный и оглядывался на стеклянные входные двери. У крыльца стояла пока только одна полицейская машина. Видимо, он ждал подкрепления.

Джек с Барнаби подошли поближе и стали за спинами зрителей. Теодор лежал на полу — лицом вниз, поджав под себя руку. Три пули поразили его в спину и, судя по всему, прошли насквозь, поскольку снизу натекло много крови.

Правый карман пиджака был вывернут и чуть надорван. Видимо, убийца второпях обыскивал жертву и унес все видеозаписи.

— Диспикер, — сказал Джек.

— Что? — очнулся Барнаби.

— Если они забрали его диспикер, нас вычислят в два счета. Через полчаса узнают номер диспикера в нашей комнате и придут в гости.

К крыльцу подъехало еще несколько полицейских машин, из них высыпала целая бригада следователей и экспертов.

Свидетелей быстро рассортировали и начали опрос. Одна женщина заявила, что видела, как «убили этого паренька», и стала рассказывать об этом дознавателю.

Джек и Барнаби делали вид, что глазеют на тело, а на самом деле внимательно ее слушали.

Дама сообщила, что видела, как молодой человек поднимался по ступеням, позади него остановилась машина, из которой выскочил субъект в шляпе.

Молодой человек бросился бежать, но в холле его настигли пули. Когда полицейский попросил описать убийцу, дама смогла сказать только, что «у него была та-ка-я ро-жа!».

— Пошли отсюда, — произнес Джек и, потянув Барнаби за рукав, вывел в небольшой предбанник между двумя парами стеклянных дверей. Здесь возле стены стояла урна.

Поскольку на улице было темно, а из холла почти не попадало света, рассмотреть, что находилось в урне, было непросто.

Джек какое-то время постоял возле нее, затем огляделся и, быстро нагнувшись, достал что-то и спрятал в карман.

— Все, можем уходить, — сказал он, отвечая на вопросительный взгляд Барнаби.

— Да что там?

— Потом скажу.

Они вернулись в холл, где уже сверкали вспышки фотосейверов, а эксперты что-то вымеряли линейками.

К полицейским машинам подъехала труповозка, погасив фары, она стала дожидаться своего часа.

Прошмыгнув мимо дознавателей, Джек и Барнаби поднялись к себе, и только тогда Джек достал из кармана то, что нашел в урне.

— Вот — диспикер Теодора.

— А откуда ты знаешь, что диспикер его?

— Это можно проверить. Набери его номер.

Барнаби набрал на стационарном диспикере несколько цифр, аппарат в руках Джека зазвонил.

— Выходит, он нас спас, Джек?

— Да, по крайней мере дал фору в пару дней. Они все равно узнают, с кем он говорил, но нескоро. Станут плясать от номера машины, потом определят его личность и только после этого выйдут на фирмы, предоставляющие услуги связи.

— И те им все расскажут?

— Расскажут. За деньги этот вопрос решается быстро. Если не удастся договориться с оператором, можно подключить полицию, и они сами добудут всю информацию.

— Ты тоже так делал?

— Делал. Иногда это значительно облегчает работу.

— Эх, тревожно мне, Джек, — со вздохом произнес Барнаби.

— И мне тоже тревожно. Особенно как представлю, что сидит где-то какой-то умник и составляет план, как нас лучше прихватить.

109

Уже совсем стемнело, когда серый «Глостер» съехал с шоссе и, прокатившись по чистой и безлюдной улочке, остановился у фасада массивного, дорого отделанного здания.

На неброской бронзовой табличке, справа от парадных дверей, было написано: «Стартрек, оптовая продажа сельскохозяйственной продукции».

Территория «Стартрека» занимала чуть ли не половину квартала, на ней располагались склады, автопарки и ангары.

Из машины вышли двое. Невысокий парень, тот, что управлял «Глостером», сунул ключ в карман, затем открыл заднюю дверь и забрал с сиденья тяжелый кофр с лейблом «Шэдоу скин». Повесив сумку на плечо, он захлопнул дверцу.

Второй пассажир был повыше ростом и пошире в плечах. На голове у него была сдвинутая на затылок шляпа, а в углу рта торчала потухшая сигарета.

— Ты чего дергаешься? Пиджак, что ли, прихлопнул? — спросил его водитель.

— Да нет, раму передернуть пытаюсь. Заклинила, сволочь.

— Заклинила? Как же ты работу сделал?

— На четвертом патроне заклинила.

— А что за машинка? — поинтересовался водитель, обходя автомобиль.

— «Адекс».

— «Адекс» — хорошая машинка, не должна заклинивать.

— Да он, понимаешь… одним словом, я его с рук покупал, так что, может, это и не «Адекс» вовсе, а дешевая имитация.

При свете желтоватого фонаря человек в шляпе еще раз оглядел пистолет и со вздохом спрятал его в карман. Мужчины подошли к двери, тот, что в шляпе, нажал кнопку звонка. Проснувшаяся камера на стене зажужжала и навела на гостей фокус. Внутри двери что-то щелкнуло, и она приоткрылась.

Мужчины вошли.

Миновав охранников в штатском, вооруженных, как какие-нибудь коммандос, они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, остановились перед дверью.

Невысокий постучал.

— Входите! Ах, это ты, Картер, — произнес сидевший за столом человек. Он носил полевую форму и между собой все звали его Лейси, однако в лицо обращались — «сэр».

— Почему у тебя такая рожа кислая, Гэри? Все же получилось.

— У него патрон заело, сэр, — подсказал Картер.

— Патрон заело? Как же ты работу выполнил?

— Четвертый заело, но трех вполне хватило, — со вздохом произнес Гэри. Вспомнив о сунутом в карман окурке, он достал его и аккуратно опустил в корзину для бумаг.

— Аппаратура при нем была? — спросил Лейси.

— Я ее Картеру отдал.

— Так точно, сэр.

Картер опустил кофр на пол и вынул из кармана захваченный приемник с намотанным на него кабелем и маленькой камерой.

— Давай сюда, я его подключу…

В кабинете Лейси хватало аппаратуры самых разных систем. Он подсоединил принесенный накопитель и запустил имевшийся в нем файл.

— Посмотри, где он взял тебя — на Двадцать седьмой улице, — сказал Лейси, отмечая, как камера берет в фокус подъезжающий «Глостер». — Выходит, он ждал тебя.

— Выходит, ждал, — согласился Картер.

Когда его машина поехала следом за автомобилем Мартина, с большой осторожностью тронулся и сам «хвост». Было заметно, как аккуратно он проходит каждый поворот, боясь привлечь внимание.

— И что, ты ничего не чувствовал? — спросил Лейси.

— Нет, сэр. Вы же видите, как он крадется. К тому же одно дело просто кататься и другое — вести объект. У меня все мысли были только о том, чтобы Мартин ничего не заподозрил. Потом, когда он зашел в ресторан, я глянул в зеркало, и мне показалось, что эту машину я уже видел. Вот тут я притормаживаю, а он накатывается и тоже тормозит. С этого момента я и стал приглядывать за ним.

По мере того как развивались события, становилось понятно, что этот неизвестный сыщик знал, за кем следит Картер.

Несколько раз он отдельно брал в фокус машину Мартина, а затем возвращался к «Глостеру».

— Это плохо. Ой, как это плохо! — Лейси покачал головой, вздохнул и потер ладонями лицо. — Значит, этот парень был в курсе, кем мы интересуемся. Кто он? Какие-нибудь документы при нем были? Может быть, визитки?

— Нет, сэр, — сказал Гэри и, приподняв шляпу, почесал макушку. — Я все карманы проверил, но кроме накопителя ничего не нашел. Даже диспикера при нем не оказалось. Только немного денег.

— Может, он в машине что-то оставил?

— Машину я обыскал, пока полиция в холле возилась, но диспикера не нашел.

— Значит, он его скинул, — сказал Лейси. — Не может быть, чтобы работающий на клиента сыщик обходился без средств связи.

— Вы совершенно правы, сэр, — поддержал его Картер.

— Без тебя знаю, что прав. Нужно проверить жильцов в этом здании. Всех. Далее, определить по номеру машины, кто таков этот сыщик. По его имени можно выйти на номер диспикера, а потом уже забраться в базу данных станций связи.

— Лучше всего сделать это через полицию, — предложил Картер.

— Хорошо, кто у нас в полиции?

— Лейтенант Кравчук. Мы его целый год прикармливаем.

— Действуй через Кравчука, и поскорее принесите мне результат. Через пару дней у нас акция, обидно будет, если все рухнет из-за какого-то шпика! Все, можете быть свободны.

Картер с Гэри вышли, а Лейси вызвал помощника.

Когда молодой охранник явился, Лейси сказал:

— Приведи ко мне этого «пса войны» — Хогана.

— Вы должны сказать, зачем зовете его, сэр, а то, боюсь, он не пойдет…

— Что значит не пойдет?! Скажи — я зову! Дело срочное… Иди.

Помощник ушел, а Лейси откинулся на спинку и подумал, что в другой ситуации он бы наказал Хогана. Но сейчас этого делать было нельзя, поскольку наемник нужен компании, а вот когда необходимость в его услугах отпадет…

Минут через десять пришел Хоган.

Невысокий, плотный и широкоплечий, он напоминал бойцовую собаку. Шрамы на лице и короткие, чуть тронутые сединой волосы только увеличивали это сходство.

Хоган уволился из армии в чине майора и избегал говорить Лейси «сэр», зная, что тот дослужился только до капитана.

— Звали, мистер Лейси?

— Звал. Садись.

Хоган присел на стул и, сцепив руки в замок, уставился на Лейси.

— Как твои ребята?

— Готовы к работе. Давно готовы и скучают.

— Ничего, за это им и платят, пусть немного поскучают. Впрочем, ждать осталось немного, два-три дня.

— Значит, в четверг или в пятницу?

— Да.

— Как насчет полиции? В Элинопсесе полицейских как тараканов в мусорном баке. Если они вмешаются…

— Твои ребята боятся полиции? — усмехнулся Лейси. Он намеренно сделал этот укол, чтобы отомстить Хогану за его надменность.

— Вы прекрасно знаете, что мои люди отлично подготовлены, мистер Лейси, и никакие полицейские им не страшны. Однако я должен знать об этом заранее. Вы гарантируете нейтралитет полиции?

— На территории хранилища гарантирую, в городе, разумеется, нет.

— Когда вы сообщите более точные сроки?

— Думаю, завтра. Часов за пять до начала операции кураторы из «Баярда» должно перебросить свою «потешную команду» на исходный рубеж. Это и послужит нам последним сигналом.

Лейси замолчал. Молчал и Хоган. Наконец он спросил:

— Это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет, не все. В последнее время ты как-то странно себя ведешь, майор. У меня даже возникла мысль, уж не собираешься ли ты переметнуться.

— Это нормально, — сказал Хоган. — Я наемник и работаю за деньги, поэтому есть вероятность, что меня перекупят. Но тут уж ничего не поделаешь. Либо не нужно пользоваться услугами наемника, либо надо быть хитрее его, чтобы укоротить в нужный момент.

— То есть, если я сомневаюсь, мне нужно грохнуть тебя прямо здесь?

— Я не исключаю такой возможности, мистер Лейси. На моей памяти бывали и такие случаи.

С минуту оба сверлили друг друга взглядами, затем Лейси со вздохом сказал:

— Ну ладно, мистер Железная Голова, пойдем посмотрим на твоих ребят.

— Сегодня вы на них уже смотрели, — напомнил Хоган, поднимаясь.

— Смотрел. А сейчас хочу посмотреть еще раз.

110

Хоган был упрям, но он прекрасно понимал, что упрямиться до бесконечности нельзя. Откровенно тупым пускали пулю в лоб. Себя Хоган тупым не считал.

Они с Лейси прошли по коридорам основного здания, миновали несколько охранных постов и опустились в подвальную часть комплекса, где и базировалась тайная армия.

Солдат для секретной акции собирали в течение целого года и небольшими группами переправляли на Цитрагон, а потом в убежище. Здесь имелись казармы, арсеналы, столовая и медицинский пункт, а также специальная закрытая оранжерея для прогулок и кабинет психолога.

Наконец Хоган и Лейси оказались в ангаре, где на специальных платформах стояли три десятка айрбайков — аппаратов, каждый из которых мог поднять двух пассажиров.

Здесь же, возле машин, находились и бойцы, подготовкой которых занимался Хоган. Каждый из них знал маршрут от главных ворот до центральной камеры хранилища, откуда следовало забрать небольшой чемоданчик. Все члены штурмовой команды были взаимозаменяемы.

Каждый пятый в отряде считался младшим командиром и помимо общего маршрута знал расположение пультов управления воротами и запорными плитами, которые в случае включения тревоги могли заблокировать центральную камеру.

Хоган приказал бойцам построиться.

Лейси прошел вдоль строя, еще раз оценивая этих людей. Всех их, и высоких, и приземистых, отличала одна общая черта — неподвижный, выжидающий взгляд. А еще загар, который не сходил, пристав однажды в горах какого-нибудь Урукхая, где солдаты удачи испытывали свою судьбу под знаменами местных вечно воюющих между собой князей.

Каждому наемнику был выплачен аванс в размере десяти тысяч батов, и еще двадцать тысяч обещали тем, кто выживет. В случае смерти бойца его родственникам выплачивались сто тысяч.

Лейси выслушал несколько пожеланий — кому-то не хватало боеприпасов нужного калибра, другие хотели заменить бронежилеты на более привычные. Он пообещал достать все, что необходимо, понимая, что эти пожелания не пустяк. Кто-то привык обматывать приклад специальной лентой, кто-то перешивал крепления, иные вручную калибровали кольцом все патроны, опасаясь бракованных, другие до изнеможения точили ножи.

Оставив наемников, Лейси вернулся в главное здание и поднялся на один этаж, чтобы доложить о ситуации самому главному руководителю операции, который занимал в компании «Нетстейп» пост заместителя директора службы безопасности.

Лейси постучал в дверь, и ему разрешили войти.

Мистер Барвин — так звали начальника — перебирал какие-то бумаги, скорее всего, копии документов из головного офиса. В отличие от Лейси он не носил военной формы и обходился более привычным для него серым костюмом.

— Садись. Какие у нас новости?

— Сегодня мы узнали, что за нашим наблюдателем, который водил Мартина Гошара, таскался «хвост».

— Нечего себе! Это же катастрофа!

— Пока еще нет, сэр. К сожалению, этот сыщик заметил контрнаблюдение, и его пришлось убрать, теперь мы выясняем его личность. Удалось получить его накопитель с файлами. Там была съемка только за один день.

— Это плохо, — покачал головой Барвин. — Что вы еще собираетесь предпринять?

— Попытаемся прощупать жильцов дома с меблированными комнатами, в который он шел.

— Операция вот-вот начнется, Лейси… — произнес Барвин, сверля подчиненного тяжелым взглядом. — У нас нет времени на полноценное расследование… Не могли это быть люди из «Баярда»?

— Не думаю, сэр. Они слишком уверенно чувствуют себя в городе, поэтому не стали бы церемониться. Просто взяли бы Картера и поджарили его как следует. Сам бы все рассказал.

— Допустим, ты прав, Лейси, но все равно — за оставшиеся двое суток нужно сделать все возможное, чтобы узнать, на кого работал этот сыщик.

— Конечно, сэр. Однако полагаю, это еще не повод останавливать операцию.

— Никто не собирается ее останавливать. Даже если риск будет очень высок, мы пойдем на него… Как у нас решен отход? Какие выбраны средства?

— Те, кто уцелеет после драки и не сумеет взлететь на айрбайке, будут прыгать в воду. У них на поясах пневмопатроны, так что спасательными средствами все обеспечены. Позже их подберет судно на воздушной подушке.

— Хорошо, — кивнул Барвин. — Что с доставкой?

— После захвата пластин бойцы будут уходить на айрбайках, страхуя друг друга. Поскольку в пределы авиабазы залетать на айрбайках опасно, на перекрестке сто девятого федерального и тридцать второго шоссе их будет ждать автомобиль, который довезет пластины до заброшенной взлетной полосы. Считается, что она непригодна для использования, однако наши друзья с базы заверили, что штурмовик «Стиллхаммер» поднимется с нее без труда.

111

Как обычно, в девять утра Джеку и Барнаби позвонил Мартин. Его голос звучал не просто бодро, а прямо радостно. Мартин пообещал сейчас же «подскочить» и сообщить хорошие новости.

— Ладно, мы ждем, — не разделяя его радости, ответил Джек и положил трубку.

После вчерашнего убийства Теодора настроение у напарников было хуже некуда. Казалось, вот-вот придет и их черед. Оба плохо спали ночью, им чудилось, что враги уже подбираются к двери или, повиснув на канате, с тихим скрипом вырезают оконное стекло.

— Ну что там? — бесцветным голосом спросил Барнаби.

— Сейчас прискачет. Радостный он сегодня какой-то.

— Значит, хана нам. Если такая сволочь радуется, это не к добру.

— Не унывай, Рон. Мы что-нибудь придумаем. Неужели не найдем зацепочку? Мы как-никак из четвертой роты.

Барнаби посмотрел на улыбающегося Джека и тоже улыбнулся.

— Спасибо, что напомнил, лейтенант, а то я было совсем скис. Может, все-таки рванем, пока деньги есть?

— Нельзя нам сейчас бежать, Рон. Потому что некуда. Если Мартин укажет на нас контрразведке, мы вернемся к майору Гастону. А он-то нас точно приговорил, мы это наверняка знаем.

— Да, знаем, — согласился Джек.

Наконец появился Мартин. Он был очень доволен собой и впервые явился без папки.

Энергично пожав руку Джеку и Барнаби, Мартин плюхнулся на стул, отчего тот едва не развалился.

— Ну, господа, сегодня после обеда отчаливаем.

— На работу? — спросил Джек.

— Да, на работу. Видите, я же вам говорил, что все будет хорошо, — так и получается. Я хороших ребят не подвожу. Кстати, у вас тут ничего выпить нету?

— Откуда? Последние деньги проживаем.

— Кстати о деньгах — у вас там в холле кровь какая-то и силуэт на полу мелом обведен.

— Там вчера человека убили.

— Да вы что? — Мартин покачал головой. Казалось, это известие его очень огорчило. — Вот так живешь, бегаешь, суетишься, а потом раз — и пулю тебе… Его застрелили?

— Застрелили, — подтвердил Джек, внимательно следя за реакцией Мартина.

— Надо же! Раньше здесь было тихое местечко. Ну ладно, вернемся к нашим делам. — Мартин положил руки на стол и о чем-то задумался. — Да, — сказал он, очнувшись. — Сейчас я вас оставлю, но в пять часов вернусь. Вы к этому времени соберите свои вещички и будьте готовы. Кстати, — на лице Мартина появились хитрая улыбочка, — карточки так и не нашлись?

— А с чего им находиться? — спросил Барнаби. Ему казалось странным, что этот парень все еще надеется поживиться.

— Насколько я понимаю, они не провалились в сортир, а достались контрразведке, правильно?

— Если сами все знаете, зачем спрашивать? — буркнул Джек.

— Ладно, это я так, для порядка, — хохотнул Мартин. — Не бойтесь, у нас мощная фирма. Мы вас прикроем!

«И закопаем…» — добавил про себя Джек.

— Я пошел, вернусь в пять.

Едва за Мартином закрылась дверь, Барнаби повернулся к Джеку:

— Нужно деньги припрятать.

— Предлагаю взять в банке ячейку и положить их туда вместе с завещаниями.

— Что ж, правильное решение.

Они собрались, рассовали по карманам все наличные и пошли к лифту.

В холле еще оставались следы вчерашней трагедии. Помимо почерневшей крови и мелового силуэта на полу лежали два завядших цветка.

На улице дышалось свободнее. Здесь было солнце и потоки машин. При взгляде на их бесконечное движение казалось, что жизнь никогда не кончится.

Автомобиля Теодора нигде не было видно. Наверное, его забрала полиция.

Джек и Барнаби пошли по тротуару, поглядывая, не следит ли кто за ними. Как оказалось, осторожничали они не напрасно. Метрах в сорока от дома 310 на другой стороне улицы за зеленым фургоном прятался «Глостер».

— Вон он, — сказал Джек, не поворачивая головы.

— Вижу, — ответил Барнаби.

В машине сидели четверо, однако рассмотреть их подробнее не представлялось возможным.

Отойдя еще шагов на пятьдесят, напарники остановили такси.

— В центр! — скомандовал Джек. — На площадь с фонтанами!

Такси тронулось, Джек стал наблюдать за «Глостером» через заднее окно. Машина не двинулась с места, а значит, пока убийцы Теодора ничего о них не знали.

— Думаю, они пишут на видео всех, кто входит и выходит из здания, — сказал Джек, садясь поудобнее. — Это самое простое, что можно сделать. Потом запись отсмотрят, сверят свои впечатления…

— И чего?

— Могут сопоставить какие-то факты. Например, лица. Пока они могут узнать только номер комнаты, откуда связывались с Теодором, и если нас там не застанут, то и взятки гладки. А вот если у них появятся наши фото, это значительно усложнит нам жизнь.

Пассажиров от водителя отделяла пластиковая перегородка, однако в какой-то момент Джеку показалось, что таксист пытается подслушать их разговор. Пришлось прерваться, а вскоре они вышли на площади у фонтанов.

112

На площади было много народу — горожане прогуливались целыми семьями. Многие кормили голубей, а на бортиках фонтанов сидели скучающие влюбленные. Заметив прохожего, они начинали неистово целоваться, однако, когда вокруг никого не было, снова погружались в унылое отупение.

— Подумать только — солнце, фонтаны, все дела, а мы с тобой идем в банк деньги прятать и писать завещания, — сказал Барнаби.

— Это всего лишь защитная мера. Было бы верхом несправедливости, если бы деньги достались какому-нибудь Мартину.

Вскоре они нашли подходящий банк, получили в свое пользование ячейку и оформили допуск к ней на все случаи жизни — если вернутся оба, если уцелеет только один и если не вернется никто. В последнем случае через два месяца все содержимое ячейки пересылалось родственникам — родителям Джека и дочери Рона.

Неожиданно Барнаби порвал свое завещание и бросил клочки в урну.

— Ты чего? — удивился Джек.

— Пусть все достанется твоим старикам.

— Почему только им, у тебя есть дочь.

— Ее содержит муж, и у него это получается. Если же она получит какие-то деньги, то отдаст ему. А я против.

— Как знаешь, Рон.

Они сдали отпечатки ладоней, сфотографировались и покинули банк, чувствуя, что сделали нужное дело.

Потом снова поймали такси и доехали до 25-й улицы, а от нее пешком пришли на 27-ю. Джек полагал, что так они не намозолят глаза наблюдателям, которые никуда не девались и по-прежнему сидели в «Глостере».

— Как думаешь, они уже вычислили наш номер? — спросил Барнаби.

— Этого я тебе сказать не могу. Сейчас придем и узнаем.

Напарники поднялись по ступенькам и скрылись за стеклянными дверями. В этот момент в салоне «Глостера» раздался звонок диспикера.

— Это мой, — сказал Картер. — Але, слушаю вас…

— Привет, Картер. Это лейтенант Кравчук.

— Привет, дружище, рад тебя слышать.

Картер представил вытянутую физиономию лейтенанта Кравчука, пожалуй, самого продажного копа во всем городе.

— Короче, принимай информацию, Картер, но своим передай, что в следующий раз все будет немножко дороже.

— Немножко — это раза в два?

— А раза в три не хотел? — Лейтенант расхохотался в трубку, однако быстро совладал с собой и начал диктовать: — Значит, так. Сыщик частного бюро Теодор Венцлер три раза созванивался с жильцами номера шестьсот четырнадцать в известном тебе здании. Все ясно?

— Все ясно. Пока…

Картер убрал диспикер и, посмотрев на сидевших сзади Гэри и его молодого коллегу Шапски, сказал:

— Вперед ребята. Номер шестьсот четырнадцать.

— А мы? — спросил сидевший рядом с ним Байер.

— А мы пока их прикрытие.

113

Войдя в холл, Джек и Барнаби были удивлены тем, что там увидели. Половина холла была затоплена белой мыльной пеной, по которой в сапогах и оранжевых комбинезонах ходили уборщики с длинными щетками.

В воздухе пахло ромашковым ароматизатором.

— Вот и все, даже следов не останется, — сказал Барнаби.

Джек ничего не ответил. Они зашли в кабину лифта и поднялись на один этаж выше, чем нужно. Потом спустились по пожарной лестнице и осторожно выглянули в свой коридор.

Там было тихо, если не считать приглушенной музыки и невнятных голосов. За одной из дверей протяжно звала своих хозяев кошка.

Напарники прокрались к своему номеру и прислушались. Внутри было тихо. Джек осторожно отпер дверь, они вошли и привычно разошлись по номеру, чтобы проверить кухню, ванную, шкафы и пространство под кроватью.

Оставленные вещи и фотографии на столе никто не трогал.

— Порядок, — сказал Джек. — Давай собираться.

Они побросали в чемоданы одежду, порвали на мелкие кусочки фотографии и план, принесенный Мартином, и спустили все это в унитаз.

Потом Барнаби включил TV-бокс, и напарники уселись смотреть какой-то фильм — без звука.

Минут через двадцать за дверью раздался негромкий щелчок. Джек тотчас встал и выключил TV-бокс.

Они с Барнаби начали прислушиваться. За первым щелчком последовал второй. Не оставалось сомнений, что кто-то подбирает к замку отмычки.

Это было именно то, чего Джек и Барнаби так боялись. Никакого оружия у них не имелось, а прятаться на кухне или в ванной не имело смысла, там не было ни мебели, ни даже какой-нибудь ниши.

Джек молча указал на шкафы (их было два — по одному на жильца), потом осторожно задвинул свой чемодан под кровать, Барнаби задвинул свой.

Полки шкафов были пусты, Джек и Барнаби поставили их вертикально, освободив для себя достаточно места.

Стараясь действовать как можно тише, они едва успели прикрыть створки, когда замок поддался и входная дверь стала медленно открываться.

Джек видел это в щель.

Сначала показалась рука с пистолетом, потом голова в шляпе. Окинув комнату взглядом, незнакомец открыл дверь шире, и следом за ним в номер вошел его напарник.

Он выглядел моложе и был пониже ростом. Его шляпа была такой же, как и у старшего приятеля, а пистолет сверкал никелем.

Они быстро проверили кухню и ванную. Потом вернулись в комнату и закрыли входную дверь на замок.

Джек чувствовал, как пропитывается потом его рубашка. Это были уже не шутки — двое убийц с пистолетами.

— Никого нет, — сказал тот, что был постарше.

— Надо проверить в шкафах.

— Правильно, но сначала заглянем под кровати.

Старший нагнулся и вытянул чемодан. Молодой достал второй.

— Ты смотри, Гэри, красавчики собрались бежать! — сказал младший и захихикал.

— Чемоданы здесь, значит, они сюда еще вернутся.

— Будем ждать здесь?

— Конечно. Это самое правильное.

— Что, прямо вот так будем сидеть на кровати? Они заглянут и побегут по коридору. Орать будут: на помощь, на помощь…

— Хорошо, Шапски. Как услышим скрип ключа в замке, спрячемся в шкафах.

— Жаль, что нет фотографий. Тогда бы не пришлось здесь караулить. Грохнули бы прямо на улице.

— Не факт, что на улице лучше, — сказал Гэри и стволом пистолета сдвинул шляпу на затылок. — Не факт, что лучше. Сидим себе и сидим. Как они зайдут, так и будут наши. Тогда и поговорим с ними.

— Постой, так это правда, что ли? Сразу их валить нельзя?

— Конечно, нельзя. Ты чего, Шапски, не слушал, что Лейси говорил? Как только мы их прихватим, сразу вызовем Картера. Он умеет допрашивать. Если эти сморчки сразу все выложат, мы их валим, и по домам. Понял?

— А если не выложат?

— Тогда вызовем подмогу и отвезем к себе… Нам от них информация нужна, усекаешь?

— Усекаю, — кивнул Шапски и вздохнул.

В кармане у Гэри сработал вибратор диспикера.

— Але… — ответил он.

— Как вы там? — спросил его Картер.

— Здесь пусто. Они собрали чемоданы и куда-то отлучились. Может, пожрать чего купить — в дорогу.

— Почему в дорогу?

— Ну чемоданы же собраны.

— Понятно. Я вот чего подумал, Гэри. Утром, еще до вашего с Шапски прихода, здесь был Мартин.

— Ты говорил мне.

— Раньше я не знал, что он и тут бывает. Он ведь поутру от дома к городскому водостоку чесал.

— Зачем?

— Ну, там каньон бетонный — с километр длиной. Попробуй на хвост сядь — сразу заметит. Поэтому я его цеплял уже на другой улице, а то, что он здесь бывает, не знал.

— И что теперь?

— Теперь вам ухо востро держать нужно. Ну, пока.

— Пока.

Гэри убрал диспикер и оглядел небольшое помещение.

— Чего он сказал? — спросил Шапски.

— Да ничего. Нервничает просто. Надо посмотреть, что там в шкафах, — нам же как-то спрятаться надо.

Гэри шагнул к шкафу, но не успел он открыть одну створку, как Джек выбросил вперед правую руку. Удар пришелся точно в переносицу.

Спиной вперед Гэри пролетел через всю комнату, попутно столкнувшись со своим напарником и повалив его на кровать.

Джек бросился добивать киллера, который не расстался с пистолетом, а на Шапски навалился прыгнувший из шкафа Барнаби.

Гэри пытался пустить оружие в ход, но Джек перехватил его руку, а затем два раза подряд ударил головой в лицо. Гэри обмяк, однако неожиданно крепко приложил Джека коленом в пах. Удар был точен, Джек едва не выпустил руку с пистолетом. Пришлось рискнуть и правой перехватить противника за горло. Потом — пальцами за кадык, рывок вниз — и дело было сделано.

Гэри сполз по стене, а Джек перехватил пистолет и быстро обернулся, однако Барнаби уже практически справился сам. Он крепко держал соперника в захвате, затем встряхнул, и тот обмяк, потеряв сознание.

Отпустив его, Барнаби поднялся, тяжело переводя дух.

Только убедившись, что они победили, Джек позволил себя присесть на корточки.

— Ты чего?

— Да он мне… яйца отбил.

— Идти сможешь?

— А куда я денусь, — с усилием произнес Джек и, превозмогая боль, поднялся. — Звони этому придурку, назначай встречу в другом месте, например, возле «Фламинго».

Барнаби тотчас набрал нужный номер и услышал радостный голос Мартина:

— Але!

— Мартин, у нас неприятности.

— Какие неприятности?

— С полицией.

— Что такое? Я не понял — что случилось?!

— Мы ввязались в драку, и скоро сюда приедет полиция.

— Как же так? Это нам совершенно ни к чему!

— Давай встретимся возле ресторана «Фламинго». Знаешь, где это?

— Конечно, знаю. Мне до него десять минут ехать.

— Ну а нам — двадцать! Мы берем такси.

— Хорошо, я буду ждать вас у ресторана!

Барнаби положил трубку и спросил:

— Стволы брать?

— Думаю, нужно, — сказал Джек. — Если нас снаружи опознают, придется стрелять.

114

Взяв чемоданы, Джек и Барнаби спустились по ступеням крыльца и пошли по тротуару, стараясь не смотреть в сторону серого «Глостера».

Между тем Картер заметил этих двоих. И чемоданы бросились ему в глаза в первую очередь. Про чемоданы упоминал Гэри. Впрочем, чемодан — это еще не аргумент.

Картер набрал номер диспикера Гэри, но в трубке слышались только длинные гудки.

А эти двое уходили.

— Ты кому звонишь? — спросил Байер.

— Погоди, — отмахнулся Картер, продолжая слушать длинные гудки. Можно было предположить, что Гэри занят и в этот самый момент выслеживает клиентов, однако Картер в это не верил. Дело-то было простое, сказать: «Руки за голову», а потом вызвать из машины его.

— Байер! Выходим! — скомандовал Картер, передергивая затвор пистолета.

— Что такое?

— Вон тех двоих видишь? Будем их брать.

— Ну, брать так брать, — согласился Байер.

Они одновременно вышли из машины, и это не укрылось от глаз Джека.

— Рон! Они идут! — предупредил он.

— Вижу…

— Огонь!

Напарники развернулись в сторону преследователей, и те, увидев наведенное на них оружие, бросились обратно к машине.

Рон успел сделать выстрел, а Джек нет. Ему помешал проезжавший олдсмобиль.

В ответ прозвучало несколько выстрелов, у стоявшей рядом машины посыпались стекла.

Замешкавшийся на дороге фургон получил в бок пару пуль, его водитель нажал на газ и зацепил какой-то «Линваген». Владелец поврежденной машины хотел остановиться, однако, услышав выстрелы, пригнулся к рулю и прибавил газу.

Поймав момент, Барнаби сделал точный выстрел, и прятавшийся за багажником Байер упал на асфальт. Вторым выстрелом Рон разбил у «Глостера» окно.

Джек долго целился, выстрелил и попал Картеру в ногу. Тот громко вскрикнул и стал палить во все стороны.

— Добивать будем? — деловито осведомился Барнаби.

— Времени нет. Сейчас полиция приедет или, что еще хуже, подмога к этим ребятам… Уходим…

Они подхватили чемоданы и, прячась за припаркованными у обочины автомобилями, побежали прочь. Когда место схватки осталось далеко, они пересекли улицу и заскочили в проулок между двумя высотными домами.

Как назло, проулок оказался перегорожен забором. Пришлось пододвигать к нему мусорный контейнер, в который Джек предложил бросить чемоданы.

— Они нас только демаскируют! — пояснил он.

Барнаби было жалко обновок, некоторые он не успел ни разу надеть.

— Если уцелеем, купим новые, — сказал ему Джек, и участь дорогих чемоданов была решена.

Напарники налегке перебрались через забор и быстрым шагом вышли на 25-ю улицу, параллельную 27-й.

— Эй, парни! — крикнул им кто-то. Джек с Барнаби обернулись и увидели сидевшего на заборе бродягу, грязного и бородатого. — Я вещички могу взять?

— Бери! — крикнул Джек.

— Хорошо, — кивнул бродяга. — Тогда я вас не видел… — И он исчез за забором.

— Пистолет спрячь, — напомнил Джек.

— Ага.

Барнаби сунул оружие в карман. Совсем избавляться от него было рано.

На улице они снова поймали такси.

— Куда поедем? — спросил таксист.

— К ресторану «Фламинго»! — сказал Джек, едва не добавив: «Скорее».

— Стоило ли говорить ему, что нам нужно к «Фламинго»? — негромко спросил Барнаби. — Эти мерзавцы могут выйти и на таксиста.

— Не беспокойся. Если он и приведет туда кого-то, нас уже и след простынет.

Скоро они уже были возле «Фламинго» и, выйдя из такси, сразу заметили машину Мартина. Сам он стоял рядом, картинно опершись о нее рукой.

Такси уехало, Мартин, изменив позу, спросил:

— Что там у вас случилось?

— Небольшая перестрелка, — сказал Джек.

— Да вы шутники! — Мартин погрозил пальцем и засмеялся. — Ладно, а вещи-то где?

— Пришлось ими пожертвовать, — признался Барнаби и вздохнул.

— Хорошо, садитесь в машину. И, кстати, вы не отыскали свои карточки?

Джек с Барнаби не успели еще отреагировать, когда довольный собой Мартин сказал:

— Шутка!

На такие шутки они уже не отвлекались. Хлопот и так хватало.

— Притормозите возле кустиков… — сказал Джек, когда они выезжали с ресторанной стоянки на улицу.

— А что такое? — встревоженно спросил Мартин, притормаживая.

Джек достал пистолет и швырнул его в кусты. Барнаби подал ему второй, и он отправился туда же.

— Эй, откуда у вас оружие?! — с запоздалым испугом воскликнул Мартин.

— Я же говорил — была небольшая перестрелка, — напомнил Джек.

— Но я… Но я думал, это шутка!

— Ладно, поехали, а то еще полиция нагонит.

115

Пока ехали по городу, Мартин успокоился и перестал дико зыркать в зеркало заднего вида, проверяя, не появилось ли в руках этих двоих новое оружие.

Впрочем, ни Джек, ни Барнаби ни обращали на него внимания. Они пользовались возможностью отдохнуть на роскошном диване автомобиля.

Каждый думал о своем. Джек вспоминал бывшую секретаршу и секс с ней. Тогда она казалась ему милой, хотя и глупой девушкой. Потом она украла базу данных, которую Джек составлял три года.

После этого случая он перестал считать ее милой.

Барнаби вспоминал войну, потому что все самое интересное в его жизни было связано с ней.

Помимо боев, потерь и ранений были посиделки в прифронтовых, наспех сколоченных барах, купание в теплом море, когда прорвали оборону на Ревеле. Тогда все было иначе и лучше.

«Может, я просто был моложе?» — спросил себя Барнаби и, не найдя ответа, зевнул.

Перескакивая с яруса на ярус, Мартин вывел машину на шоссе и погнал ее на запад, хотя хранилище и река находились на востоке.

— А почему мы едем в другую сторону? — спросил Джек.

— Вам еще нужно подготовиться, мы едем на загородную базу, — пояснил Мартин. — И пожалуйста, не задавайте мне вопросов, мистер Зиберт, ведь эта информация секретна…

— Хорошо, не буду, — пообещал Джек и посмотрел на обгонявший их «Родстер», за рулем которого сидела девушка лет семнадцати. Такая машина стоила кучу денег, однако едва ли эта крошка за нее платила.

«Эх, где мы и где вся жизнь…» — подумал Джек. А еще он подумал, что Мартин — дурак, вопросов задавать, видите ли, нельзя, но ехать на секретную базу можно.

Вскоре город закончился, и какое-то время они петляли по пригородным развязкам. Потом минут десять ехали по второстепенному шоссе и свернули на гравийную дорогу.

Мелкие камешки застучали по днищу, и еще пару километров пришлось ехать под их дробный перестук.

Наконец машина уперлась в забор, за которым неясно угадывались какие-то уродливые строения защитного цвета.

Открылись ворота, «Лондейл» Мартина въехал во двор под внимательным взглядом стоявшего возле будки охранника. У его ног сидел огромный пес и самозабвенно ловил блох.

Машина остановилась на засыпанной гравием стоянке. Помимо важного «Лондейла» здесь были два обыкновенных недорогих автомобиля.

— Можно выходить, — сказал Мартин.

— Это и есть база? — спросил Джек, открывая дверцу машины.

— Нет, база будет позже. А это — перевалочный пункт, или — на-ко-пи-тель. Идемте, я представлю вас нескольким вашим коллегам.

Следуя за Мартином, Джек и Барнаби пересекли просторный двор и вошли в двухэтажное блочное здание, какие обычно собирают на стройках в качестве времянок.

В большой комнате на первом этаже размещался своеобразный зал ожидания. Мебели в нем было мало — только пара столов и стулья, на которых сидели четверо мужчин. Они настороженно уставились на новичков.

Понимая, что все здесь думают о конкуренции, Мартин улыбнулся и сказал:

— Минуточку внимания, господа. Хочу заверить вас, что независимо от того, сколько человек будут участвовать в операции, все они получат обещанное вознаграждение. Повторяю — все без исключения. Мы достаточно богатая организация, чтобы не мелочиться.

Сказав это, Мартин посмотрел на всех добрым отеческим взглядом. В этот момент он сам верил в то, что говорил.

Джек и Барнаби переглянулись. Их подозрения подтверждались — никакой легкой прогулки за двадцать тысяч, разумеется, не будет. Все чаще из уст Мартина звучало слово «операция», а эта оговорка свидетельствовала о многом.

Напарники прошли к стульям и сели.

— Скоро к нам присоединятся еще трое ваших товарищей, потом мы подождем, пока стемнеет, и на закрытом фургоне отправимся прямо на базу, — сообщил Мартин. — Там вы получите снаряжение и прослушаете последний инструктаж… То есть я хотел сказать — окончательный инструктаж.

Мартин вышел на улицу, а четверо пришедших раньше стали, не скрывая своего любопытства, рассматривать Джека и Барнаби.

Джеку не было нужды рассматривать их, он узнал всех четверых. Конечно, сейчас они выглядели не так, как тогда — снятые с искажением через микрообъектив, однако можно было не сомневаться, что это те бойцы, к которым наведывался Мартин.

— Что за работа будет, парни? — спросил Джек.

— Вроде… напугать кого-то надо, — сказал один из этой четверки, видимо, самый авторитетный.

— Напугать? Всего лишь? — делано обрадовался Барнаби. — И за это нам дадут кучу денег? Ну просто замечательно.

— Вот и мы думаем, — со вздохом произнес старший в четверке. — Как-то все слишком просто…

— Я так полагаю, парни, — чуть понизив голос, сказал Джек, — нам нужно держаться вместе, ведь неизвестно, что там будет.

Коллеги закивали, но как-то слишком покорно.

Минут через десять Мартин вернулся, и вместе с ним вошли еще трое бойцов. Джек с Барнаби уже догадывались, кто к ним может присоединиться, поэтому были спокойны. А вот для Сутулого и его двух приятелей встреча с Роном и Джеком оказалось совершенно неожиданной. Они замерли на пороге, не в силах его переступить.

— Проходите, ребята, тут есть свободные места! — сказал Барнаби, похлопав по соседнему стулу.

— В чем дело, Тревис? — спросил Мартин, заметив странность в поведении новичков.

— Все в порядке, — ответил Сутулый и, пройдя в зал, сел на стул рядом с Барнаби.

— Так тебя зовут Тревис? — с наглой улыбкой спросил Джек.

— Ну, допустим, — проскрипел Сутулый.

— А меня Джек.

— Очень приятно…

— Что-то незаметно, парень, чтобы тебе было приятно, — сказал Барнаби.

Сутулый сверкнул на него злым взглядом, но ничего не ответил.

— Постойте, так вы что, знакомы? — спросил Мартин.

— Нет, — коротко бросил Сутулый.

— Да, знакомы! — подтвердил Джек. — Вместе летели на лайнере компании «Дюршлаусс». Тревис с приятелями даже в каюту к нам заходили — в гости…

— Ну, коли знакомы, это даже хорошо. Мужское братство, это, знаете ли…

Не придумав ничего дальше, Мартин махнул рукой:

— Одним словом, пойдемте перекусим, у нас тут есть большая кухня.

Все поднялись с мест и направились к выходу. Помня о коварстве Сутулого, Джек и Барнаби вежливо пропустили его вперед. У такого мерзавца вполне мог быть припрятан нож.

116

То, что Мартин называл кухней, оказалось еще одним залом, где помимо столов и стульев стояли два больших холодильных шкафа.

— Пожалуйста, господа, в холодильниках большой выбор еды, если что-то нужно разогреть, тут есть печка… Туалет — направо по коридору, первая дверь налево. Как только стемнеет, мы отсюда уедем, так что наедайтесь вдоволь.

Джек с Барнаби набрали ветчины с горчицей, каких-то местных фруктов и сыру, Рон добавил себе полезных для желудка йогуртов. Со всей этой кучей еды они подошли к Сутулому и его приятелям.

Сутулый вскинул на них колючие глаза, но Джек тихо сказал:

— Дело есть.

И Сутулый вернулся к своим бобам с мясом.

— Что за работа, знаешь?

— Нужно будет пострелять… — глухо сказал Сутулый и покосился на Мартина, который прохаживался возле двери.

— А что тебе у Рейнольдса говорили?

— У Рейнольдса фуфло говорили… Легкая работенка, сумочку привезти. Я с самого начала не поверил. За такие бабки сумочки не возят.

Джек кивнул. Прожевав свою ветчину, он посмотрел на Сутулого и спросил:

— А зачем команду Жофре завалили?

— Я думал, что все друг другу конкуренты. Боялся, работа другим уйдет.

— Мы так и поняли. А кто кого в нашей каюте подстерег?

— Они нас. Когда мы пришли, они уже там были.

— А ключи откуда взяли? — спросил Барнаби.

Сутулый усмехнулся:

— Бабе дежурной нож под нос сунули и забрали. Потом вернули и пригрозили, чтобы молчала.

— Как просто, — сказал Джек. — Ну, что было, то было, а сейчас нам с приятелем кажется, что Мартин всех подставит.

— Всякое может быть, — пожал плечами Сутулый. — Этого тоже исключать нельзя.

— Надо держаться всем вместе, — предложил Джек, — это единственный шанс выжить. Если, конечно, этот шанс существует.

— Значит, будем держаться вместе, — легко согласился Сутулый.

Часа через два, когда стемнело, Мартин повел группу грузиться в фургон.

С виду это была обычная машина для перевозки мебели, однако внутри нее имелись откидные скамейки, какие обычно ставились в бронемашинах. Джеку и Барнаби такие вещи были хорошо знакомы.

Все расселись по местам, двери снаружи заперли охранники, машина тронулась.

Под потолком зажглись осветительные панели. Говорить было не о чем, и все предпочли дремать.

По шоссейным дорогам фургон болтался часа полтора, потом сделал крутой поворот и поехал по ухабистой грунтовке.

Когда машина остановилась и открылись двери, было уже темно.

В освещенном фонарем круге появился Мартин:

— Прошу выходить, господа. Мы приехали.

Группа выгрузилась из фургона. Оказалось, что они снова попали на закрытую территорию, а помимо Мартина их теперь сопровождали двое инструкторов в форме без знаков различия.

Группу привели в квадратное здание с бетонными стенами, внутри него оказался арсенал. В ярко освещенном помещении на широких столах было разложено оружие и снаряжение, однако выбор оказался небольшой — короткоствольные автоматы для спецвойск, винтовки с укороченными стволами, шлемы с встроенными тепловизорами и дальномерами, парапластиковые бронежилеты, гранаты трех систем, жилеты-разгрузки, перчатки, высокие ботинки, комплекты нижнего белья и носки.

— Аптечек нет… — тихо заметил Барнаби.

Джек невесело усмехнулся, мысленно похвалив Рона за наблюдательность. Еще он отметил, что на столах не было того, что они с напарником выбирали по каталогу.

— Эй, Мартин, а где пистолетики, которые мы обводили кружочками? — спросил Джек.

— О, — Мартин виновато улыбнулся, — к сожалению, мы нигде не смогли их найти. Возьмите вот это. — Он указал на одиннадцатимиллиметровый автомат «SFAT». — Это, конечно, не пистолетик, но выглядит тоже очень неплохо.

Было очевидно, что Мартин старается вооружить группу «до зубов» и боекомплект предлагалось брать максимальный — сколько унесешь.

— Ну что же, Рон, — негромко сказал Джек. — Если нам дают такую возможность, отказываться мы не будем.

С этими словами он взял со стола тридцатимиллиметровый автоматический гранатомет, который крепился к «SFAT». С полным коробом гранат все вместе это выглядело как дробилка для кукурузы, однако неудобство компенсировалось огневой мощью.

Посмотрев на Джека, Барнаби тоже начал вооружаться. Следуя оставшимся с войны солдатским привычкам, он не удовольствовался выложенным на столах оружием, а забрался в один из стоявших тут же шкафов, справедливо полагая, что самое лучшее, конечно же, припрятано.

Он не ошибся, скоро обнаружив десяток гранат повышенной мощности «дундл», делавших в земле воронку точно восьмидюймовый снаряд.

Поняв, что его заметили, Барнаби быстро рассовал по карманам четыре гранаты, затем поднял руку и позвал инструктора, который и так уже к нему спешил.

— Сэр, а почему вы не раздаете нам вот эти штуки? — спросил он, показывая на «дундл».

— Это вам нельзя! Положите на место! — потребовал инструктор.

— Дело в том… э-э… Рон, что задача, которую вам придется выполнять, не столь серьезна, чтобы применять такие боеприпасы, — пришел на помощь инструктору Мартин.

— Ну, нельзя так нельзя. — Барнаби пожал плечами и вернулся к столам.

— Ты молодец, — негромко похвалил его Джек.

— Стараюсь, господин лейтенант, — так же тихо ответил Барнаби.

Джек выбрал для себя обмундирование — темно-серое с коричневыми разводами. Для ночи такая маскировка подходила как нельзя лучше.

Барнаби взял такую же, но другого размера.

— И белье хорошее! — заметил он. — Лучше, чем у нас было, правда, Джек?

— Правда.

— Здесь все самое лучшее! — самодовольно заметил Мартин.

Выбрав белье и оружие, Джек с Барнаби подошли к столу, на котором были разложены ножи.

Рядом стоял Сутулый и увлеченно перебирал разные модели. Заметив Джека и Барнаби, он подвинулся.

Джек выбрал себе большой титановый нож.

Барнаби взял небольшой, из стали.

— Любишь тяжелую руку? — спросил его Сутулый.

— Надо, чтобы звон был. А то ничего не почувствуешь, — ответил Барнаби.

И они разошлись, поняв друг друга как два специалиста.

После окончательной примерки бронежилетов, касок и обмундирования все имущество, в том числе и оружие, стали укладывать в большие солдатские сумки.

Упаковывая свои обновки, Джек заметил на сумке узенький лейбл — «ОЦ Баярд». Это слово показалось ему знакомым. Повесив свой багаж на плечо, он спросил:

— Мартин, а что такое «ОЦ Баярд»?

Обычно скорый на ответ, Мартин вдруг изменился в лице и обменялся с инструкторами испуганным взглядом.

— А с чем это связано? Почему вы задаете мне это вопрос?

— Да на моей сумке написано — «ОЦ Баярд». Вот я и спросил.

— Ну-ка покажите… Покажите… — Мартин чуть ли не бегом подскочил к Джеку, и тот показал ему лейбл.

— Сы… Снимите сумку. Ее нужно заменить.

— У меня тоже «ОЦ Баярд» написано, — поднял руку один из тихой четверки.

— Да эта надпись у всех есть, — сказал Сутулый и внимательно посмотрел на Джека.

— Значит, все снимайте сумки и выкладывайте из них все на столы! Вам сейчас принесут другие! Быстро! — закричал Мартин, обращаясь уже к инструкторам. Те умчались куда-то сломя голову и появились через несколько секунд со стопкой других сумок — без лейблов.

— Так что же такое «ОЦ Баярд»? — глядя на Мартина, повторил вопрос Барнаби.

— Это такой… Это такое… Одним словом, оно выпускает сумки и, разумеется, ставит свой знак… Ставит свой знак… Разумеется… Просто мы не имеем права выносить эти сумки… куда-нибудь. Поскольку эта фирма долгое время работала, то есть шила сумки, не имея на то лицензии… Вот…

Произнеся весь этот бред, Мартин вздохнул и вымученно улыбнулся.

117

Все вещи были переложены в новые сумки, и группу отвели в другое здание, где были душ и жилые помещения.

Вода в душе оказалась едва теплой, однако это никого не смутило. Бойцы вымылись и побрились, словно выполняя какой-то невеселый ритуал.

После помывки стали готовиться ко сну. Внешне все выглядели спокойными, однако ждали неприятностей. Даже железный с виду Сутулый несколько раз проверял, как уложено на стуле его обмундирование, как будто это имело какое-то значение.

Нервы, нервы. Примерно в полночь все стихло.

Утро началось ровно в семь. Группу разбудили инструкторы.

— Через десять минут завтрак! — закричали они.

Бойцы быстро привели себя в порядок — оделись, умылись и даже по привычке заправили кровати.

— Это у нас в крови, навык на всю жизнь! — сказал Барнаби, любуясь результатом работы.

После завтрака, состоявшего из разогретых консервов и сладкого чая, всю группу с оружием, но без боеприпасов и защитных средств вывели во двор для тренировки.

Разгрузочный дощатый дебаркадер заменял им причал. На него надо было запрыгнуть и рассредоточиться так, как предстояло это сделать на причале хранилища.

Все указания группа выполняла с ходу, и инструкторы скучали, им почти не приходилось делать никаких замечаний.

Когда тренировка закончилась, появился Мартин, наблюдавший за всем со стороны.

— Рад видеть, что у вас все так слаженно получается! — сказал он своим неизменно бодрым голосом. — Необходимо будет только добежать до главных ворот, стреляя по сторонам и пугая ворон!

Решив, что здорово пошутил, Мартин засмеялся. Остальным было не до смеха.

— Главные ворота будут незаперты, нужно только открыть их, зайти внутрь и бежать по коридорам, пользуясь схемой, которую вы изучили. Вам необходимо переполошить всю полицию города. Такова основная задумка.

— А как уходить будем? — спросил Сутулый.

— Не уходить, нет! Просто вернетесь на баржу и поплывете назад.

По окончании тренировок был десятиминутный отдых, затем обед и погрузка в знакомый мебельный фургон вместе с оружием и амуницией.

Когда машина выехала за ворота, все сделали вид, что дремлют, прикрыв глаза и думая каждый о своем.

Джек перебрался на противоположную скамью и потеснил Сутулого.

Тот подвинулся, понимая, что Джек подошел не просто так.

— Скажи, Тревис, если ты догадываешься, что дело тут гнилое, почему до сих пор не сбежал?

— Значит, на то есть причины, — уклончиво ответил тот.

— Мне кажется, я знаю про твои причины. Они называются «Риш-Роял» и «Голд-лайн Роял». Ты их, наверное, Мартину отдал?

— Он обещал активировать «Риш-Роял» и вернуть вместе с «Голд-лайн Роял», которые взял на хранение.

— То есть, если ты не вернешься, карточки достанутся ему?

— Выходит, так.

— И твои, и твоих приятелей, и этих четверых. Да, чуть не забыл про карточки группы Жофре и вашего погибшего товарища, они ведь тоже у Мартина?

— Ну да, — угрюмо кивнул Сутулый.

— Приличная сумма набирается. Ты думаешь, ему интересно, чтобы мы вернулись обратно?

— А твои-то карточки где? — спросил Сутулый.

— Наши полиция конфисковала во время ареста. И знаешь, за что нас взяли?

— За что?

— За убийство команды Жофре.

Сутулый негромко рассмеялся.

— Хорошо, что хоть так мы вас поддели.

— Да уж, поддели, — согласился Джек.

— А как же вы снова тут оказались?

— Долго рассказывать.

Машину подбросило на колдобине, и разговор сам собой прервался. Джек вернулся на прежнее место — к Барнаби.

— Поговорили? — спросил тот.

— Поговорили.

Когда машина выехала на шоссе и перестала раскачиваться, все задремали по-настоящему.

118

Примерно через два часа, попрыгав напоследок по кочкам, фургон остановился.

Открылись двери, и группа выгрузилась на землю. Мартина здесь уже не было, только двое инструкторов.

Джек огляделся — вокруг был молодой лес. Повсюду на грунте виднелись следы, накатанные этим же грузовиком — отпечатки протектора были одинаковы. Это говорило о том, что «мебель» сюда возили довольно часто.

— Система отлаженная, — негромко сказал Барнаби, поглядывая на следы. Некоторые из них были посвежее, другие успели зарасти травой.

— Фабрика, — согласился Джек.

Группу провели по узенькой, извивавшейся меж кустов тропке и доставили в большой дощатый сарай. Широкие щели в его стенах давали достаточно света, чтобы разглядеть покрытые солдатскими одеялами ящики, на которых предстояло дожидаться отправки.

— Располагайтесь и отдыхайте, — сказал один из инструкторов, которого звали Леви. — Как стемнеет, мы проведем вас на баржу — это недалеко, метров сто… А пока отдыхайте. Сортир — вон там. — Инструктор указал на дверцу, через которую они вошли.

Когда инструктор ушел, Сутулый подошел к Джеку и сел рядом.

— Что такое «ОЦ Баярд»? — спросил он негромко. — Ты ведь вчера не просто так спрашивал — этот урод Мартин аж взмок от страха, когда услышал это слово.

— Думаю, это название фирмы, на которую работает Мартин.

— А в чем фишка? Чего там пугаться-то?

Джек посмотрел на четверку тихонь. Те с подозрением посматривали на Джека и Сутулого.

— Судя по всему, Тревис, эта фирма охраняет те самые подвалы, в которые нам предстоит проникнуть…

— Это… сами себя, что ли, пугать собираются?

— Если нас правильно подставить, то они будут выглядеть героями, — вмешался Барнаби.

— Погоди, погоди, выходит, нас точно валить будут, без вопросов?

— Скорее всего так, — усмехнулся Джек, поудобнее устраивая на коленях «SFAT». Автомат можно было положить рядом, на ящики, однако никто из группы этого не делал. Оружие держали при себе, оно давало чувство защищенности.

— Ну хорошо, всезнающие ребята, — произнес Сутулый, нагибаясь к Джеку еще ближе. — Если вы вдвоем все просчитали, почему сами не свалили? Чего вы тут делаете? Какой вам резон за Мартина держаться?

— У него на нас крючок имеется, — сказал Джек. — И потом, какая-то надежда на то, что все окажется не так плохо, еще остается.

— К тому же, — снова вмешался Барнаби, — у нас привычка доделывать все до конца. Это, конечно, тупость, но тут уж ничего не поделаешь.

Неожиданно к ним подошел командир тихой четверки.

— Вы что тут, против нас сговариваетесь? — спросил он, крепко держась за автомат.

— Ты что, с крыши рухнул? — удивился Сутулый.

— Я не рухнул, но знайте — мы за вами следим… И я очень не советую вам стрелять нам в спину!

Джек хотел успокоить коллегу, но тот, попятившись, вернулся к своим приятелям, нахохлившимся, как и их командир.

— Вот придурки! — покачал головой Барнаби.

— Ничего, это даже хорошо, — сказал Сутулый. — Будет кого под пули сунуть…

119

Скоро начало смеркаться. Сумерки постепенно густели, и по мере того как на землю опускалась темнота, затихали разговоры.

Джек и Барнаби сидели сами по себе. Сутулый со своими товарищами — отдельно. Четверка «оппозиционеров» ощетинилась стволами автоматов, словно ожидая нападения. Поначалу Джек не терял надежды образумить их, однако после пары неудачных попыток убедился, что это безнадежно.

Скрипнула дверь, в полутьме сарая появился инструктор Леви.

— Подъем, — сказал он негромко, — пора выходить.

Бойцы поднялись и пошли к двери, на ходу поправляя шлемы и подтягивая ремни.

Снаружи воздух пах рекой и лесными травами. Даже не верилось, что впереди ждет опасное испытание. С такими ощущениями Джек был знаком по фронту. Часто обстрелы начинались в минуту, когда хотелось просто лежать на траве под солнышком и смотреть, как бегают по стеблям суетливые муравьи.

По тропинке двигались практически на ощупь — среди кустов уже властвовала темнота. Когда вышли к реке, в лицо ударил влажный, с запахом водорослей ветерок.

Возле бетонного причала уже стояла баржа. На ее палубе находились несколько больших, прикрытых темным пологом ящиков.

— Вы должны укрыться под тентом, — пояснил инструктор. — Как будто подбираетесь скрытно…

Джек отметил это «как будто». Им по-прежнему навязывали мысль, что все вокруг игра.

Никакой надстройки на судне не было, из чего следовало, что им управляет автопилот.

— Баржей управляет ваквантер, — словно отвечая на вопрос Джека, сообщил инструктор. — Я нажму на пульте кнопочку, и она пойдет по реке. По дну проложены навигационные метки, так что с курса судно не собьется.

— И долго мы будем плыть? — спросил Сутулый.

— Двадцать семь минут. Секунда в секунду… Ну, давайте, грузитесь, через полторы минуты отправление.

Группа перебралась на палубу и начала устраиваться под тентом. Джек, Барнаби и Сутулый со своими приятелями разместились между двух штабелей, а четверка «оппозиционеров» спряталась на другой стороне, не доверяя остальным.

Баржа вздрогнула и стала медленно отходить от причала, слегка сотрясаясь от накатывавших с середины реки волн.

— Что ты говорил про этих четверых? — напомнил Джек Сутулому.

— Что говорил? Говорил, что они от нас отобьются и попрут на рожон первыми. И мы не должны им мешать.

— Так уж и попрут, — усомнился Барнаби.

— Точно я тебе говорю. Они не согласятся ни с чем, что бы мы им ни предлагали, я с такой публикой сталкивался. Но нам это только на руку.

Баржа продолжала двигаться навстречу неизвестности. По правому берегу бежали огоньки спешивших по шоссе автомобилей, а с высокого левого важно глядели на реку виллы богатых горожан. В их окнах горел яркий свет, Джек попытался представить, как сейчас развлекаются эти богатеи.

«Ничего, и мы сейчас развлечемся…» — сказал он себе и ощупал висевший на поясе гранатомет с тяжелым коробом. Присоединить его к автомату Джек собирался перед самым выходом на берег.

По мере продвижения баржи количество огней на правом берегу становилось все больше. Шоссе сворачивалось в узлы развязок, за которыми уже высились многоэтажные здания.

Левый берег, напротив, становился все пустыннее, а впереди уже угадывались контуры приземистого хранилища, отмеченного по всему периметру фокусирующими фонариками.

С реки была видна и часть территории между забором и хранилищем. Она освещалась очень ярко, чтобы даже мышь не смогла прошмыгнуть незамеченной.

Показался причал. Он был весь залит светом.

От хранилища его отделяли первые ворота, которые еще предстояло как-то преодолеть. Перелезть через них было нереально — ворота и стена, в которую они были врезаны, превышали в высоту два человеческих роста. К тому же по верху стены и ворот тянулись тонкая, словно паутинка, проволочка — коснуться ее означало неминуемую смерть.

Там, где стена стыковалась с хранилищем — с одной и другой стороны, — располагались бетонные ракушки. Их бойницы были пусты, однако в любой момент в них могли появиться пулеметы.

— Пора, — сказал Джек и, сняв с пояса гранатомет, посадил его на крепления автомата. Затем подсоединил патронный короб.

Вся вместе конструкция стала тяжелее в несколько раз.

— Артиллерию взял? — заметил Сутулый.

— Хочется предусмотреть все, — ответил Джек. В кармане у его лежали две гранаты «дундл», их презентовал ему Барнаби.

— Ну все, прибыли… — сказал Сутулый, поглядывая на приближающийся причал. Он и его люди поднялись с пола, Джек с Барнаби сделали то же самое. Теперь каждая мелочь имела значение.

Когда до причала оставалось метров пятьдесят, баржа сбросила обороты и начала к нему подруливать, пользуясь короткими включениями двигателя.

На причале диверсантов ожидали только погрузчик без водителя да несколько сложенных в штабель ящиков.

— Хреново все это выглядит, — заметил Барнаби.

— Ну что, Джек, — Сутулый впервые назвал Джека по имени, — возьмете левый фланг?

— Возьмем.

— А мы пойдем по правому… Но только без спешки…

Наконец баржа плотно встала к причалу, в ее бортах лязгнули механические захваты. Разница между высотой палубы и причала оказалось минимальной, видимо, для того, чтобы на нее мог заезжать погрузчик.

Стало тихо. Лишь с противоположной стороны реки, отгороженной от секретной зоны острым частоколом, доносился гул проходившего буксира.

Бойцы сосредоточенно смотрели на освещенный причал и не двигались с мест.

Зашуршал тент, из-за ящика показалось лицо командира беспокойной четверки.

— Ну чего, долго будем сидеть? Идти надо!

— Мы еще не решили, нужно ли вообще это делать, — сказал Сутулый.

— Это как же! Задание надо выполнять, а то денег не заплатят!

— А ты уверен, что нас там не положат? — поддержал Сутулого Джек. — Мы только зайдем, а там пулеметы…

— Какие пулеметы! Нам же сказали, что все будет открыто — заходи и двигайся согласно плану! Чего еще надо?!

— Ну, ты как знаешь, а мы пока не пойдем.

— Эх-х! Я знал, что вы пакость нам готовите! Только мы туда, а вы нам в спины стрелять станете! Хотите, чтобы мы всю работу сделали, а вы потом только денежки получите?!

— Не ори так… — сказал Сутулый. Недовольный боец сразу притих, испуганно поглядывая на ворота.

— Значит, будете сидеть? — спросил он уже тише.

— Будем сидеть, — подтвердил Сутулый.

— Ну и сидите, а мы пойдем!

Командир четверки исчез и вскоре со своими бойцами стал выбираться на причал.

Поочередно оглядываясь на оставшихся под тентом коллег, они приблизились к воротам. Двое занялись замком, а двое других прикрывали товарищей, таращась по сторонам и поводя стволами автоматов.

Наконец под ворота удалось заложить гранату. Бойцы прижались к стене, раздался взрыв. Створки разошлись, образовав щель, через которую можно было протиснуться только боком.

Все четверо поочередно пролезли во двор и там, выполняя инструкции Мартина, открыли «потешный» огонь в воздух.

Больше ничего не происходило, в узкую щель в воротах было видно, как эти четверо приближаются к главным воротам. Казалось, все идет так, как говорил Мартин, но неожиданно с верхних ярусов хранилища во двор потянулись зеленоватые нити лазерных прицелов. Заработали пулеметы, и началась плановая бойня.

120

Едва баржа отошла от причала и направилась в сторону города, сидевший на берегу наблюдатель соединился с Лейси:

— Сэр, она уже в пути. Время отправления — обычное…

— Хорошо, — ответил Лейси и удовлетворенно кивнул. Затем убрал рацию и, повернувшись к Хогану, сказал:

— Ну, вот и началось, майор. Баржа идет к причалу ровно двадцать семь минут — секунда в секунду. Ваше подлетное время к хранилищу — семь минут. Так что двадцатиминутная готовность.

— Готовность двадцать минут! — громко объявил Хоган, поворачиваясь к своим солдатам.

Те уже стояли возле айрбайков. Много раз проверенных, заправленных, протестированных — двадцать пять военных разведывательных машин «Гепард» для пятидесяти бойцов, включая и самого Хогана.

Лейси предстояло остаться в ангаре. И хотя у него были сомнения по поводу майора Хогана, тащиться с наемниками в бой не имело смысла. При желании они смогли бы легко от него избавиться.

Вместо этого Лейси предпринял некоторые действия по перекрытию портов и федеральных дорог на тот случай, если Хоган попытается сбежать вместе с пластинами.

— Еще раз проверьте все, что должно быть при вас! — командовал Хоган, прохаживаясь перед своими солдатами. — Оружие, патроны, гранаты! Звеньевые — проверьте специальное оборудование и электронные ключи!

Электронные ключи были необходимы для вскрытия дверей и запирающих перегородок, которых внутри хранилища хватало.

Хоган остановился, еще раз взглянул на часы и, выждав несколько секунд, объявил:

— По машинам!

Тотчас взревели турбины всех айрбайков, сам Хоган сел позади пилота на один из них.

Остальные пилоты стали поднимать руки, сообщая о своей готовности.

Лейси нажал клавишу на дистанционном пульте, створы в крыше ангара стали расходиться. Головной айрбайк оторвался от платформы и пошел вверх. За ним, соблюдая строгую очередность, стали подниматься другие машины. Мощные струи разогретого воздуха срывали с бетонного пола песчинки, которые больно секли лицо и ноги Лейси даже сквозь одежду.

Бойцам на айрбайках это не мешало — их лица были закрыты опущенными забралами, а тело от воздушной бури защищали спецодежда и накладки.

Когда вышла последняя машина, Лейси снова нажал клавишу, и створы закрылись. В ангаре стало тихо, только пыль кружилась под прожекторами да в воздухе стоял устойчивый запах турбинных выхлопов.

«Что ж, надеюсь, их там не ждет засада…» — подумал Лейси. Беспокойство последних дней было связано со слежкой за Картером, которая велась по инициативе неизвестно каких сил.

Можно было предположить, что это дело рук «Баярда», но и интуиция, и факты говорили, что это не так. Разгадка, казалось, совсем близко, однако не делавшие прежде ошибок Гэри и Шапски были, во всяком случае временно, выведены из строя.

Сейчас оба находились в больнице, причем Гэри все еще не приходил в сознание. Прикрывавшие их с улицы Картер и Байер тоже оказались не на высоте. В короткой перестрелке с двумя незнакомцами они получили ранения и не смогли организовать преследование. Правда, оставались видеозаписи, однако с их помощью искать этих двоих пришлось бы целый год.

Айрбайки неслись над городом, словно рой потревоженных шершней. С погашенными габаритными огнями и в шумоподавляющем режиме турбин с земли они были практически незаметны.

Если прохожему приходило вдруг в голову посмотреть вверх, он видел лишь мелькавшие одна за другой тени, а слышал сигналы автомобилей, шум шагов и шелест вентиляционных шахт — город быстро впитывал все посторонние звуки.

Отряд двигался по заранее проложенному маршруту на высоте пятидесяти метров. Выше было куда безопаснее, но на крышах высотных зданий, согласно городскому закону, устанавливались полицейские радары, и попадать на их экраны было нельзя.

Время от времени летевший на головном айрбайке Хоган передавал указания звеньевым, и те меняли построение.

Внизу проносились улицы, машины и суетливые прохожие, однако сейчас этот мир был чужим для бойцов отряда. Впереди их ждал бой.

Как только отряд айрбайков обогнул небоскреб «Голубой топаз» и вышел на финишную прямую, стало ясно, что сражение у хранилища уже началось. Лучи лазерных прицелов нервно подергивались в поисках целей, а ответом им был огонь из крупнокалиберного оружия. Как ни удивительно, кто-то из бедолаг все еще отстреливался.

«Что ж, это нам на руку», — подумал Хоган.

Согласно заранее определенному плану, десять айрбайков с ходу начали садиться на крышу. Им предстояло навязать пулеметчикам бой и отвлечь их от основной группы, которая должна была развернуться над рекой и идти к ярко освещенному причалу.

Внутренний двор для посадки полностью исключался. Пока на крышах стояли пулеметы, он был самым гибельным местом.

121

Когда с крыши хранилища застучали пулеметы, стало ясно, что четверка непоседливых диверсантов обречена.

Они еще ухитрялись вести ответный огонь, правда, уже не все.

Джек, Барнаби и Сутулый с его людьми несколько растерялись. Никто не знал, что теперь делать. Разве что бросать оружие и прыгать в воду в надежде, что парапластовые бронежилеты не дадут им утонуть сразу.

Джек уже хотел предложить этот вариант, когда послышался стремительно нарастающий звук, будто к причалу приближался морской шквал.

Ветер ударил по барже, и звук унесся к середине реки, а на крышу хранилища стали спускаться тени.

В режиме посадки айрбайки рассыпали голубоватые искры, и это демаскировало их на темном небе.

— «Гепарды»! — догадался Барнаби.

Еще мгновение — и на крыше началась перестрелка. Потом захлопали гранаты, во двор упали с крыши несколько человек. Лучики лазерных прицелов заметались в панике, переводя огонь на другой уровень.

Со стороны реки снова донесся нарастающий свист.

«Возвращаются», — решил Джек.

Айрбайки стали садиться на причал, оглушая ревом турбин. Волны спрессованного воздуха трепали тент, заставляя его вздуваться пузырями. Сидевшие под ним диверсанты что было сил вцепились в бьющееся покрывало, чтобы оно не открыло место их пребывания.

Наконец айрбайки успокоились и затихли, а прилетевшие на них солдаты помчались к воротам. Пока на крыше шел бой, основная группа сумела раскодировать управляющие команды, и ворота открылись на всю ширину, пропуская отряд во двор.

Перестрелка усилилась. Несмотря на неожиданное нападение с воздуха, охранники держались в бетонных «ракушках» и беспрерывно стреляли, наверное, даже не вполне понимая куда.

Тем временем основная группа уже добралась до главной двери и теперь занималась ее секретами. Судя по тому, как быстро эти люди открыли первые ворота, они знали, что делали.

Видимо, понял это и начальник охраны. Неожиданно главные ворота распахнулись сами, а из-за них по нападавшим открыла шквальный огонь резервная команда.

Пули веером разлетались по двору, сшибая замешкавшихся и высекая из бетона искры. Они дырявили ящики на причале, щелкали по корпусам брошенных айрбайков и с треском вспарывали прикрывавший диверсантов тент.

Наконец нападавшие пришли в себя и стали швырять в ворота гранаты. Резервная команда охраны, понеся потери, начала отступать внутрь хранилища. Перестрелка на крыше тоже завяла.

— Ну что, Тревис, не пора ли нам выходить?! — прокричал Барнаби, слегка оглушенный турбинами айрбайков.

— Думаю, пора. А то можем остаться без сладкого.

Со всеми предосторожностями группа оставила баржу и пробралась во внутренний двор. На бетоне лежали убитые и раненые, на крыше еще постреливали, однако основной бой переместился внутрь хранилища.

— Значит, так, — сказал Сутулый, когда они прошли главные ворота. — Не знаю, за что они здесь схватились, но от Мартина нам ничего не дождаться. А эти ребята на айрбайках могут нам здорово помочь.

— Судя по тому, как они оснащены, эти парни своего добьются, — добавил Джек, прислушиваясь к доносившимся из коридоров выстрелам.

— Вот-вот. Предлагаю пойти в глубь хранилища и найти место для засады. Как только они начнут выходить, мы все самое ценное у них и отобьем.

— Согласен, — сказал Джек.

Следуя изученному плану, группа свернула направо. Когда они дошли до очередного поворота, оказалось, что коридор раздваивается, что совершенно не вязалось с планом Мартина.

— Вот сволочь! — сказал один из людей Сутулого. — Этот урод был уверен, что мы поляжем еще во дворе.

— Предлагаю разделиться, — сказал Сутулый. — Мы пойдем направо, вы — налево.

— И что потом? — уточнил Джек.

— А потом — как получится.

122

Двигаясь по выбранному коридору, Джек и Барнаби то тут, то там натыкались на россыпи гильз и сплющенные о бетон пули.

Время от времени попадались кровавые дорожки, приводившие к трупам. Иногда это были солдаты из атакующей команды, но чаще — охранники. Они оказались хуже подготовлены и вооружены.

Сделав несколько поворотов, напарники вышли в длинное помещение, из которого расходилось еще пять галерей. Они состояли из соединенных между собой камер и освещались панельными светильниками.

Неизвестно, как их использовали раньше, но сейчас все они были пусты. Барнаби выяснил это, заглянув в первую же галерею.

— Ну что там? — спросил Джек.

— Вроде никого, только чей-то шлем валяется…

В этот момент в соседней галерее завязалась перестрелка. Послышались взрывы гранат, крики и громкие ругательства.

— Куда теперь? — спросил Барнаби, прижимаясь к стене.

— Попробуем пройти по самой дальней…

Бой закончился, кто-то кого-то победил. Потом зазвучал голос победителя, он сообщал своим, что «отсюда выхода к центру нет».

— У них работает связь, — удивился Джек, осторожно продвигаясь вдоль стены.

— Чего же ты хочешь, — сказал Барнаби, становясь за ним. — Они хорошо подготовлены, посадили на местный узел своего человека, вот у них и связь.

Стремительным броском напарники проскочили мимо четырех галерей. Оставалась только одна — пятая, которую они намеревались пройти насквозь.

Едва Джек туда сунулся, ударила автоматная очередь. Пули прошли совсем рядом и вонзились в стену.

В ответ Джек наобум послал очередь из гранатомета. Взрывами снесло несколько светильников, в галерее стало темнее. Джек еще раз выглянул, провоцируя противника, однако никто не стрелял.

— Давай, — сказал он Барнаби. Тот метнулся в галерею и спрятался в углу камеры. Затем выставил в проход автомат, прикрывая Джека.

Джек с ходу проскочил три камеры и спрятался в четвертой.

— Ну что там? — спросил Барнаби.

— Да вроде тихо…

Барнаби перебежал дальше и встал напротив Джека.

— Надо бы прихватить одного из этих парней, которые наступают… Чтобы хоть узнать, за чем тут охотятся.

В этот момент где-то тяжко ухнул взрыв. Он встряхнул бетонные стены, по коридорам понеслась воздушная волна, хлопая на поворотах по углам и решеткам.

Джек с Барнаби открыли рты, чтобы спасти барабанные перепонки, однако до них волна не докатилась, погаснув в запутанных лабиринтах.

— Наверное, сейф взорвали.

— Наверное.

— Где это могло быть?

— Да разве разберешь? Мы же наобум идем.

Грохнул новый взрыв. Он был такой мощности, что все светильники на мгновение погасли, а когда зажглись, стала заметна повисшая в воздухе пыль. Взрывная волна добралась до галерей, пронеслась по ним вихрем и оставила устойчивый запах гари.

— Ну что же, по крайней мере теперь мы точно знаем — главный ящик сломан, — сказал Барнаби, сплевывая песок.

В коридорах с новой силой возобновилась перестрелка. Теперь уже стреляли повсюду, и невозможно было понять, где опаснее всего.

— Во поливают… — заметил Джек. — Ладно, пошли назад, а то запрут нас тут.

123

Он стал выходить первым, но стоило ему сделать шаг из галереи, как к его шлему приставили ствол автомата.

— Стой, медленно опускай пушку… — сказал голос. — Ты кто такой?

— Я с вами, — ответил Джек, поняв, что перед ним один из солдат атакующей команды.

— Врешь, сукин сын, я тебя не знаю.

— Ты меня не знаешь, но действуем мы вместе. Наши люди начали эту заваруху, потом высадились вы, а теперь мы только помогаем вам, и все. У нас такой приказ.

На лице бойца отразилось недоумение. Он, конечно, мог не разбираясь пристрелить незнакомца, однако здесь, в подвалах, каждый человек был на счету. А то, что он не принадлежал к роте охраны, было очевидно.

— Ладно, сейчас выясним, — сказал боец. Не опуская автомата, он связался по рации с кем-то из своих. — Говорит тридцать седьмой. Я тут поймал какого-то парня — явно не охранник, говорит, что их группа нас поддерживает…

Джек не узнал, какой приговор ему вынес командир атакующей команды — Барнаби, точно змея, выполз из-за угла и практически в упор всадил в тридцать седьмого три пули из «SFAT».

Тот отлетел к стене и, ударившись, выронил автомат и рацию. Затем медленно завалился на бок.

— Я уж думал, ты уснул, — сказал Джек, глядя на убитого. В его бронежилете остались три рваные дырки.

— Я контролировал ситуацию, — возразил Барнаби и поднял с пола рацию. Она все еще была включена на прием.

— У кого чемоданчик?! У кого чемоданчик — ответьте?! — зазвучал в эфире чей-то требовательный голос.

— Докладываю ноль первому, я — четырнадцатый! Чемоданчик у меня! Со мной восьмой и тринадцатый! Совершаем отход по плану!

— Ни хрена у них не получится, тринадцать — несчастливое число, — сказал Барнаби.

В это мгновение по коридорам прокатилось эхо автоматных очередей. Из рации послышался треск, а затем восьмой прокричал, что чемоданчик неожиданно отбили охранники.

— Какие охранники — они все перебиты! — возразили ему.

— Это резерв! К ним подошел резерв, я в помещении двадцать шесть-двенадцать!

На этом передачи восьмого прекратились, больше он не отзывался.

— Ты слышал? — сказал Барнаби. — Резерв пришел, теперь они перекроют выход.

— Значит, нужно поспешить, пока они этого не сделали. Прячь рацию и пойдем скорее.

И они двинулись в обратный путь, перешагивая через тела и с осторожностью выглядывая из-за каждого угла.

— Интересно, Сутулый еще жив, как думаешь? — спросил Барнаби, когда они встали за углом, готовясь выйти в следующий коридор.

— За него я переживаю меньше всего, — сказал Джек.

— Я тоже.

Напарники уже собрались идти дальше, когда впереди зазвучали выстрелы. Затем послышался топот множества ног и крики подгонявших охрану командиров.

— Резерв! — свистящим шепотом произнес Барнаби.

— Бежим! — скомандовал Джек, и они что было духу помчались обратно к галереям.

— Там кто-то есть! — закричали сзади, и в тот миг, когда Джек с Барнаби шмыгнули за угол, пущенная им вдогонку граната разорвалась, ударившись в пол. Ее осколки защелкали по стенам и потолку, погасив один из светильников.

— Скорее! Не успеваем! — прохрипел Джек и, прежде чем прыгнуть за очередной угол, развернулся и выстрелил короткой очередью из гранатомета — как раз в появившихся преследователей.

Что с ними было, он не видел — заскочил за угол и встал рядом с Барнаби, который держал наготове «SFAT».

В эфире снова начались переговоры:

— Мы в третьем коридоре! Чемоданчик удалось отбить, как поняли, ноль первый? Мы нуждаемся в помощи, я — сорок четвертый и со мной сорок второй. Прием…

Последние слова сорок четвертый произнес едва слышно. Наверное, был ранен.

— Ну и где этот третий коридор? — спросил Барнаби.

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился Джек. Подкладка его шлема уже пропиталась потом. Похоже, он погорячился, прицепив к автомату гранатомет, — таскать такую тяжесть было не под силу.

«Кто же знал, что придется столько бегать», — оправдывал себя Джек.

Между тем охранники оправились от шока, и по коридору запрыгали брошенные ими гранаты.

Не дожидаясь, когда они выкатятся из-за угла, Джек и Барнаби побежали дальше. Прогремевшие взрывы не причинили им вреда, однако снова пришлось искать укрытие в галерее.

Пробегая мимо застреленного Роном тридцать седьмого, Джек едва не споткнулся о труп — так мало сил у него оставалось.

— Они там, я видел их! Видел! — кричали уже совсем близко. Снова послышался топот ног и лязг оружия. Казалось, охранники были повсюду, они пытались окружить и одновременно просеивали все закоулки.

Джек и Барнаби стояли в средней камере галереи и не дышали. Прямо напротив них лежал раненый. Это он обстрелял Джека, когда они сунулись сюда в первый раз. Раненый находился без сознания, дела его были плохи. При других обстоятельствах Барнаби пристрелил бы его из чувства сострадания, но сейчас он боялся обнаружить себя даже громким дыханием.

Шаги приближались — схватка была неизбежна. Решив начать первым, Джек шагнул в проход и открыл пальбу из гранатомета, заставив преследователей спрятаться в ниши. Затем они с Барнаби совершили еще один бросок и снова успели прыгнуть за угол за мгновение до дружного залпа из подствольных гранатометов.

Несколько осколков ударили Джека в бронежилет. Один, самый маленький, впился в бедро.

— Стой! — сказал он, и Барнаби остановился. Оказалось, что и ему досталось. Из левой руки, чуть выше локтя, сочилась кровь.

— Ладно, сволочи, сами напросились, — тяжело переводя дух, сказал Барнаби и достал узенькую, покрашенную в синий цвет гранату «дундл».

— Она и нас убьет, Рон…

— Не убьет. Малость оглушит, но не убьет… Открой лучше рот, а то оглохнешь…

С этими словами Барнаби активизировал гранату на четыре секунды и швырнул в галерею так, чтобы, отскочив от стены, она улетела как можно дальше.

Раздался взрыв, сила его была такова, что показалось, будто хранилище раскололось. Тучи серой пыли вместе с обрывками обмундирования вынесло взрывной волной, и весь этот мусор хлестнул по Джеку и Барнаби, которые вовремя успели прикрыть лица.

Опустив наконец руки, Джек увидел, что Барнаби держит нож.

— Ты чего? — спросил Джек и не услышал собственного голоса.

— Встань, — сказал Барнаби.

Джек ничего не услышал, однако понял по губам и поднялся.

Барнаби разрезал брюки на его бедре, слегка провел по ране лезвием и сразу зацепил кончик осколка. Джек едва удержался, чтобы не закричать.

— Контролируй мою спину… — напомнил Барнаби все так же беззвучно, но Джек снова его понял. Он поднял тяжелый автомат и заметил, что датчик боезапаса не сдвинулся с места — все это время Джек стрелял только гранатами.

Зажав осколок, Барнаби выдернул его из раны. Кровь полилась сильнее, но приступ боли вернул Джеку слух.

— Нужно было подобрать где-нибудь медицинский пакет, — сказал Барнаби, убирая нож.

В этот момент снова заработала рация.

— Мы в третьем… коридоре… Повторяю, мы в третьем… коридоре…

— Где же этот коридор? — опять спросил Барнаби и, сделав несколько шагов в сторону, заглянул в галерею, куда бросал «дундл».

Здесь было тихо и темно. Взрыв уничтожил все светильники.

В этот момент в одной из галерей снова зазвучали выстрелы. Перестрелка была короткой.

— Мы нашли его! Передайте, что все в порядке — объект снова у нас!

Джек и Барнаби переглянулись. Кричали совсем рядом, в той самой галерее, где недавно раздавались выстрелы. Получалось, что все это время драгоценный чемоданчик находился всего в трех шагах, а они ничего не предприняли.

Снова заработала рация. Джек сразу узнал властный голос ноль первого.

— У кого чемоданчик?! Немедленно доложите — у кого чемоданчик?!

— У кого надо! — был ему ответ. Видимо, охранники захватили рацию. — Чемоданчик у нас, а вы здесь все подохнете! Мы сейчас заблокируем дверь и пустим газ! Прощайте!

— Сваливать надо, — сказал Барнаби и сплюнул на пол. — У нас ведь ни противогазов, ни даже респираторов, а тут повсюду пыль… Как твоя нога?

— Ничего, обратно добегу. Как твоя рука?

— Пустяк, осколок я выдернул.

— Тогда уходим, — сказал Джек и зашагал вперед, стараясь не хромать.

Они пошли через галерею, где до последнего момента находился драгоценный чемоданчик. Там теперь лежали только два тела — сорок четвертого и сорок второго. Свои индивидуальные пакеты они успели вскрыть, чтобы перевязать раны, однако в одной из упаковок остался бинт.

Этим куском Барнаби быстро перевязал рану Джека прямо поверх брюк. Это было необходимо, потому что штанина уже пропиталась кровью.

После этого идти Джеку стало легче. Они с Барнаби снова отступали знакомой дорогой, вот только трупов теперь здесь было больше.

Обещание пустить газ напарники приняли всерьез и, пренебрегая мерами безопасности, торопились выйти из хранилища.

124

Выход был уже рядом, даже воздух стал чище. Исчез этот отвратительный привкус горелого мяса. Однако за очередным поворотом напарников ждал сюрприз. Не менее двадцати охранников из резерва, в шлемах и крепких монокристаллических бронежилетах, сидели тихо как мышки, ожидая отступления проникшего в хранилище врага.

Увидев их, шедший первым Джек начал действовать еще до того, как успел что-то подумать. Он стал падать на пол, подныривая под град обрушившихся на него пуль и успевая зацепить пальцами спусковые крючки автомата и гранатомета. Барнаби отскочил за угол и оттуда начал поливать огнем заметавшихся среди пыли и частых разрывов охранников.

Джеку казалось, что он стреляет целую вечность. Внезапно его оружие замолчало.

«Ну все, — подумал он. — Лежачего добить проще».

Однако на помощь пришел Барнаби. В стремительном броске он дотянулся до ботинка Джека и втащил напарника за угол. Затем быстро сменил в «SFAT» магазин и был готов продолжать бой.

Джек отбросил гранатомет с опустошенным коробом и тоже сменил магазин. Затем поднялся и встал рядом с Роном.

За углом снова завязалась перестрелка, однако уже с кем-то еще. Ухнул взрыв, потом еще один, и вместе с прокатившимся по коридору облаком пыли перед Джеком и Барнаби появился Сутулый.

Все трое вскинули оружие, Джек крикнул:

— Свои!

Они с Барнаби опустили автоматы, но Сутулый не опустил.

— Ты чего это ствол на нас направил? — спросил Джек, криво усмехаясь. Он уже заметил, что Сутулый держит в левой руке небольшой чемоданчик.

— Это я так страхуюсь.

— Ты где шлем потерял? — спросил Барнаби.

На закопченной роже Сутулого появилась улыбка.

— Не бойся, я не простужусь.

— А приятели твои где?

— Приятели закончились.

— Ты ошибся, — заметил Джек, как следует рассмотрев чемоданчик. — В лучшем случае это электронный ключ, которым открывали кодовые замки.

Сутулый недоверчиво усмехнулся, но автомат в его руке даже не дрогнул. Осторожно, уперев чемоданчик в колени, он открыл его, заглянул внутрь и бросил на пол. Потом опустил автомат:

— Надеюсь, без обид, парни. Если найдете правильный чемодан, не забывайте — я в доле.

С этими словами он повернулся и пошел в глубь хранилища, туда, где недавно были Джек и Барнаби.

— Вот сволочь какая! — сказал Рон. — Если бы это был тот самый чемодан, он бы нас пристрелил…

— Пристрелил бы, — согласился Джек и осторожно выглянул из-за угла. Пыль в коридоре еще не осела, и видно было не дальше десяти шагов.

— И почему я не выстрелил ему в спину? — не успокаивался Барнаби.

— Потому что ты правильный солдат, Рон.

— Что там видно?

— Вблизи только трупы, а дальше не поймешь — пыль мешает.

— Пыль — это плохо. Это значит, что ворота закрыты и вентиляции никакой.

Затрещав помехами, в кармане Барнаби ожила рация.

— Внимание, всем, кто слышит! Чемодан у меня! Говорит восьмой — чемодан у меня!

— Где ты находишься, восьмой?

Джек толкнул Барнаби под больной локоть, он узнал голос ноль первого.

— Я возле ворот, но они закрыты! Повторяю, они закрыты…

Последняя фраза потонула в грохоте автоматных очередей.

— Давай, Рон! Мы должны пробиться! — сказал Джек и, выглянув в коридор, пошел вперед, припадая на раненую ногу.

Оставался последний поворот. За ним был туннель, который вел к воротам, но сейчас там снова стреляли.

Короткими очередями били те, кто оставался у ворот, и длинными расточительно поливали с противоположного конца коридора охранники.

Пули так часто щелкали по стенам, что нечего было и думать о том, чтобы подобраться к воротам.

— Их там человек пятнадцать, Джек, — сказал Барнаби, ориентируясь по шуму боя. — Сейчас, когда этот парень затихнет, рви вперед, а я буду прикрывать…

И действительно, через полминуты редкий огонь оборонявшихся прекратился, охранники тоже перестали стрелять.

— Давай, — скомандовал Барнаби и, высунувшись из-за угла, открыл огонь вдоль правой стены. Джек помчался вперед вдоль левой.

Еще несколько прыжков — и он вжался в нишу ворот как раз за мгновение до того, как у Барнаби вышли патроны.

Охранники в отместку принялись стрелять в Джека. К счастью, они не были хорошими стрелками, а потому он имел шанс выбраться.

Вначале Джек опасался, что его забросают гранатами, однако вскоре понял, что этого не случится — охранники боялись повредить чемоданчик. Теперь Джек видел его очень отчетливо — лежавший на спине боец окровавленными руками прижимал к себе этот драгоценный груз.

Как только Барнаби перезарядил «SFAT» и начал беспокоить охранников короткими очередями, Джек потянулся к чемоданчику. Неожиданно державший его боец открыл глаза и уставился на Джека затуманенным взглядом, силясь определить, кто перед ним — свой или чужой.

Видимо, шлем и амуниция показались ему знакомыми. Раненый облегченно вздохнул и отпустил чемоданчик.

— Скажи… чтобы все… уходили… — прохрипел он.

— Конечно, скажу, — пообещал Джек, забирая драгоценный груз.

— Не забудь… тридцать второе шоссе… потом поворот… авиабаза «Эвелин»… заброшенная полоса… самолет ждет…

— Я все сделаю, товарищ… Все сделаю… — пообещал Джек.

Раненый вздохнул еще раз, потом вздрогнул, его лицо разгладилось. Он ушел с мыслью, что выполнил свой долг.

— Эй, вы там — сдавайтесь! Все равно вам не уйти! — стали кричать охранники, но как-то не слишком уверенно. — Двери вам не взломать, слышите?

«Не взломать, это точно», — согласился Джек, доставая из кармана парочку «дундлов», которые ему презентовал Рон.

Осторожно опустившись на землю возле ворот, он сунул обе гранаты в щель между створками. Прежде ворота закрывались более плотно, но теперь они были заклинены попавшими под них искореженными железяками.

— Сдавайтесь! Вам не выйти!

— Хорошо! — ответил Джек. — Мы должны посовещаться!

— Совещайтесь скорее!

Непослушными пальцами Джек сдвинул планку замедлителя на семь секунд. Или на пять? Возле ворот было довольно темно, как следует не разглядеть. Доставать гранату из щели тоже было небезопасно. Стоит коснуться активатора, и начнется отсчет.

— Рон, может, сдадимся?! — крикнул Джек. — У меня только два синих друга!

— Это много, Джек!

— Уже поздно что-то менять…

— Эй, о чем это вы договариваетесь?! Мы сейчас откроем огонь!

— Подождите, парни, дайте нам шанс! Рон, они дадут нам шанс, прямо сейчас!

— Я полагаю, дадут, Джек! Попроси их!

— Ладно, ребята, мы сдаемся! Только вы не стреляйте!

С этими словами Джек коснулся кнопки активатора и, подхватив чемоданчик, что было духу помчался вдоль стены, позабыв про раненую ногу. Рядом с ним стригли воздух пули, которые посылал Барнаби, чтобы охранники даже не пытались высовываться.

«Если сейчас рванет, меня расплющит о стену», — отстраненно подумал Джек и, оттолкнувшись от пола, прыгнул за угол.

И сразу наступила темнота.

«Ну все, кажется, я готов», — решил Джек. Он чувствовал себя невесомым, и ничего у него не болело. Значит, с ним покончено.

В следующее мгновение взрывная волна подхватила его и так ударила о стену, что сразу вернулись свет, боль и раскаленный жар, облизавший напарников и заставивший дымиться их обмундирование.

125

Первым в себя пришел Рон. Он на ощупь, среди пыли и едкой гари, нашел Джека и попытался его поднять.

— Вставай, лейтенант! Вставай!

Джек уперся руками в пол и начал подниматься, затем глубоко вздохнул и, подавившись пылью, закашлялся.

Воздух между тем стал чище. По полу тянуло сквозняком мусор и крупные хлопья сажи.

Где-то неподалеку раздался выстрел, потом еще один.

— Уходим, Джек! — напомнил Барнаби и крепко встряхнул напарника, отчего с его шлема посыпалась пыль.

— Да, Рон, уходим… — сказал Джек, вставая на ноги и покачиваясь. Однако ручку чемоданчика он держал крепко.

Барнаби осторожно высунулся из-за угла, однако не заметил никакой опасности. Теперь в коридоре никого не было, а весь пол был присыпан черной сажей — больше ничего не осталось от лежавших здесь тел.

Подойдя к воротам, Джек и Барнаби увидели, что одна из бронированных створок валяется у входа в хранилище, а другая каким-то образом еще держится в стене.

— Вот это силища! — сказал Барнаби, когда они поднялись на лежащую створку.

Прижимаясь к стене, напарники стали обходить двор. Барнаби держал автомат наготове, а Джек нес только чемоданчик — автомат он потерял.

Во дворе были тихо, лишь с реки доносились далекие гудки проходивших мимо судов.

Подойдя к первым воротам, напарники остановились, и Барнаби выглянул наружу. Полтора десятка айрбайков так и стояли на залитом светом причале. Баржи не было.

Барнаби уже собирался выйти из укрытия, когда заметил двух охранников, которые прятались за одним из айрбайков. Должно быть, они ждали здесь возвращения противника.

«Что ж, задумано правильно», — похвалил их Барнаби и, подняв автомат, прицелился в ближайшего охранника. Неожиданно из-за соседнего айрбайка поднялся третий.

Барнаби одиночным выстрелом сбил его с причала, а затем так же осторожно, боясь повредить айрбайки, подстрелил еще двух.

— Пошли! — скомандовал он, и Джек, понемногу приходивший в себя после взрыва, побежал следом за ним.

— Садимся на этот, — сказал Джек, выбрав подходящий «гепард».

Раненая нога повиновались плохо, он подтащил ее рукой. Затем отдал чемоданчик Барнаби:

— Держи, Рон! Это для нас очень важно!

— Знать бы еще, что в нем, — пробурчал Барнаби, садясь сзади.

Джек коснулся кнопки стартера, турбина по-кошачьи мяукнула, затем стала стремительно раскручиваться и перешла на тонкий свист. Джек добавил тяги, айрбайк, сдвигая струями воздуха другие машины, начал отрываться от причала.

Позади щелкнул выстрел. Барнаби обернулся — по двору бежали какие-то люди. Однако «гепард» быстро набирал высоту, и рассмотреть, кто там бежал, не представлялось возможным.

«Эх, надо было взорвать остальные…» — с опозданием подумал Барнаби.

Тем временем айрбайк разгонялся все быстрее, а Барнаби пригибался все ниже, чтобы ветер трепал его не так сильно.

Внизу мелькали огоньки речных судов, которые никуда не спешили.

Оглянувшись, Рон заметил еще пять или шесть айрбайков, которые их с Джеком настигали. Должно быть, преследователи знали, что чемоданчик у этих двоих, поэтому не стреляли, боясь потерять его содержимое на дне реки.

«Чего же в нем спрятано?» — снова подумал Барнаби и зацепил ручку чемоданчика поясным карабином. Затем, стараясь не раскачивать чуткий к любому движению байк, вытянул руку с автоматом и открыл огонь по преследователям.

До них было метров пятьдесят, ориентироваться в темноте пришлось по вырывавшимся из сопел огненным языкам.

Целясь в головную машину, Рон тем не менее сбил вторую. Поврежденный «гепард» бросило в сторону, завертело, и он полетел в реку.

Услышав выстрелы, Джек сделал небольшую «горку», напугав Барнаби, который едва не выронил автомат.

— Что там?! — прокричал Джек.

— Погоня! — ответил Барнаби. Он снова оглянулся и увидел, что преследователи немного поотстали.

— Сбей их! — снова крикнул Джек.

— Как?!

— «Дундл»!

— Хорошо! Попробую!

Барнаби пристроил автомат на коленях, сдернул зубами перчатку и полез в брючный карман, стараясь не раскачивать айрбайк.

Достав гранату, он принялся осторожно передвигать планку, пытаясь на ощупь выставить ее на две секунды.

Потом решил, что две будет мало, и поставил три.

— Сейчас брошу! — крикнул он Джеку на ухо.

— Бросай!

Барнаби оглянулся еще раз. До преследователей было метров шестьдесят.

«Три секунды в самый раз», — подумал он и, нажав кнопку активатора, бросил гранату через плечо.

Раз, два, три. Сначала он увидел вспышку, которая осветила все вокруг — и берега, и реку внизу, затем их байк подхватила и швырнула вперед упругая волна. От такой встряски Джек чуть не потерял контроль над айрбайком.

— Чисто! — сообщил Барнаби, оглянувшись назад.

«Гепард» качнулся и скользнул вниз. Барнаби затаил дыхание — падение было жутким, однако Джек добавил тяги и повел айрбайк к левому берегу.

Впереди, в цепочках огней, показалось шоссе, рядом с ним мотель с забитой автомобилями стоянкой. На крыше бара переливались гирлянды.

Джек повел айрбайк вниз, чтобы укрыться за росшим на пустыре кустарником.

При посадке турбины так ревели и вздымали столько песка, что казалось, на пустырь сбежится весь мотель, однако там были заняты своими делами.

Подмяв небольшой куст, айрбайк довольно жестко ударился о землю.

Турбины заглохли, Джек с трудом разогнулся. Раненая нога онемела, стала как деревянная.

— Нам нужна машина, Рон.

— Правильно. В машине мы найдем аптечку. Тебе нужна нормальная перевязка, а возможно, и укол РВ.

— Это так, — согласился Джек. — Но машина нам нужна, чтобы по тридцать второму шоссе добраться до авиабазы «Эвелин».

— Вообще-то можно воспользоваться айрбайком… Но зачем нам на базу?

— Айрбайк могут заметить с земли. Скоро здесь будет целая армия дознавателей, которые станут расспрашивать, не видел ли кто айрбайк в небе. А на базе нас ждет штурмовик. Вернее, не нас, а этот чемоданчик.

— Зачем нам штурмовик? И откуда ты про него знаешь?

— Про штурмовик мне сказал раненый парень… Из этих, из коммандос… Сказал, куда нужно доставить этот чемодан. Он, кстати, при тебе? Цел?

— Цел, на ремне болтается, — сказал Барнаби и слез с айрбайка.

Джек помассировал ногу пониже раны.

— И куда же мы полетим на этом штурмовике?

— Думаю, недалеко. Отскочим километров на сто и катапультируемся.

— Это еще для чего? Я в жизни с парашютом не прыгал! — забеспокоился Барнаби.

— Нам нужно следы запутать, понимаешь? Пусть думают, что мы накрылись вместе со штурмовиком.

— Потом все равно выяснят.

— Потом выяснят, но за это время мы уже спрячемся. Если же останемся где-то поблизости, нас найдут. Ты вспомни, какие силы были брошены на штурм хранилища. Полегли почти все — с потерями никто не считался. Думаю, этот чемоданчик стоит дороже мешка с бриллиантами.

Джек поправил съехавший на глаза шлем и вздохнул.

— Ладно, пойдем на стоянку — машину выбирать.

— Ты угощаешь?

— Угощаю.

Барнаби помог напарнику сойти с айрбайка, и тот, прихрамывая, пошел следом за ним. Постепенно нога разогревалась, идти становилось легче.

На стоянке было тихо. Джек выбрал приземистый микроавтобус на широких шинах, он стоял близко к выезду. Замок на его дверце не поддавался, пришлось вышибить локтем боковое стекло.

Помогая раненой ноге руками, Джек взобрался на сиденье и открыл дверцу Барнаби. Затем включил зажигание и, взглянув на панель приборов, удовлетворенно кивнул — датчик топлива показывал полбака.

— Очень хорошо, — сказал он и нажал кнопку стартера. Двигатель глухо рыкнул, микроавтобус медленно выехал со стоянки и покатил в сторону шоссе. Барнаби осторожно посматривал в окно, не бежит ли кто от мотеля с дубиной.

— Смотри, нам повезло, — сказал Джек, притормаживая у выезда на шоссе. Указатель сообщал, что это и есть тридцать второе.

Пропустив пару машин, Джек повернул направо и устремился за ними следом.

— То есть база должна быть в той стороне? — уточнил Барнаби.

— Думаю, так, Рон, ведь в противоположной стороне — город.

Машин на дороге было мало, и Джек не стесняясь давил на газ. Минут через десять Барнаби стал беспокоиться:

— Как бы нам не проехать, Джек, ведь здесь должен быть какой-то указатель… Стой! — крикнул он, когда в свете фар промелькнула надпись «Эвелин». Джек нажал на тормоз и вывернул руль. Микроавтобус лихо развернулся, и Джек погнал его обратно.

Вот и нужный поворот. Дорога здесь немного испортилась, однако больших выбоин не попадалось. Вскоре свет фар выхватил еще один поворот — направо. Джек остановил машину, раздумывая, куда ехать, и вдруг увидел, что впереди, в каких-то пятидесяти метрах от дороги начинается серая бетонка.

— Вон она — заброшенная полоса! — сказал он.

Клюнув носом, микроавтобус съехал на обочину и, проскакав по кочкам, выкатился на бетон.

126

Они проехали еще метров двести и увидели штурмовик.

Джек сразу узнал знакомый силуэт «Стиллхаммера». Отделившаяся от него человеческая фигура двинулась навстречу машине.

Джек остановился, и они с Барнаби вышли из кабины.

— Ну наконец-то! — воскликнул пилот. — Я уж думал, вы все там остались! Давайте чемодан!

— Нет, парень, — сказал Барнаби, поднимая автомат. — На твоей птичке полетим мы…

— А ты можешь взять нашу машину, — добавил Джек.

— Эй, но мы ведь так не договаривались!

— Ты выбираешь машину или пулю в кишки? — осведомился Барнаби.

— Хорошо, я выбираю машину, — сказал пилот, пятясь к микроавтобусу.

— Стой! Кодовый ключ отдай, — напомнил Джек.

— Вы что же, действительно хотите поднять «Стиллхаммер»?

— А ты думаешь, зачем тебе машину отдали? — вмешался Барнаби. — Поживее, а то у меня палец на спусковом крючке занемел.

— Пожалуйста, пожалуйста! Вот возьмите…

И пилот протянул Джеку карту. Тот взглянул на нее в свете фар и кивнул.

— Можешь сесть в машину, но сразу не уезжай. Жди, пока мы взлетим…

— Хорошо.

Пилот забрался в микроавтобус и стал с изумлением наблюдать, как эти два грязных израненных солдата сначала взобрались на плоскость, потом подняли колпак и разместились в кабине.

Свои черные шлемы они сменили на белые — летные.

— Неужели взлетят? — произнес пилот, ожидая, что хулиганы вернутся и извинятся за глупую шутку.

Но это была не шутка.

На штурмовике запустился двигатель, колпак кабины плавно встал на место. Пилот-самозванец прибавил тяги, и штурмовик покатился по взлетной полосе.

«А она короткая!» — злорадно подумал пилот. Однако Джек учел и это, а потому взлетал на максимальной тяге.

Вставленная в гнездо карточка хранила написанный для автопилота маршрут. Джек взглянул на экран навигатора: полет предполагался над небольшой рекой, притоком Дарелла. Высота — пятьдесят метров, стало быть, от кого-то надо прятаться.

Впрочем, скоро стало ясно от кого.

— Борт двенадцать-тридцать семь, по чьему разрешению произвели взлет? — прозвучало в эфире. — Борт двенадцать-тридцать семь, по чьему разрешению взлетели, отвечайте немедленно!

— Подожди, приятель, не до тебя сейчас, — ответил Джек. Он вел машину вручную и боялся проскочить мимо рукава реки.

— Борт двенадцать-тридцать семь! Если вы немедленно не зайдете на посадочный круг, я поднимаю перехватчики!

— Поднимай… — обронил Джек, обнаружив наконец небольшую речку.

— Кто это был, Джек? — спросил по внутренней связи Барнаби.

— Это с базы, Рон. Они хотят перехватить нас.

— А мы?

— А мы сейчас катапультируемся. Приготовься…

Внизу, словно пропасть, чернела река. Вот и прямой участок, место — лучше не придумаешь.

— Джек, я же ни разу…

— Соберись! Держи автомат и чемодан! Но чемодан главнее!

Сработал вышибной заряд, и напарники один за другим вылетели из кабины.

Барнаби чувствовал себя так, будто его в спину лягнула лошадь. Потом раскрылись купола, сиденья полетели вниз, опережая пилотов. Они с громким всплеском ударились о поверхность воды, и Барнаби удивился, что она уже так близко. Вскоре они с Джеком тоже совершили приводнение, подняв не меньше брызг, чем кресла.

Несмотря на больную ногу, Джек подплыл к напарнику и помог ему избавиться от парашюта. Очень кстати пришлись легкие бронежилеты из парапласта, иначе Барнаби пришлось бы бросить автомат, а так он подгребал руками и постепенно двигался к берегу, который был совсем близко.

Едва напарники выбрались на сушу, как над рекой с ревом пронеслась пара истребителей.

— Ишь ты, — заметил Барнаби, отплевываясь. — Какие шустрые…

— Там уже зарево, — сказал Джек, махнув вдоль реки. — Видишь? Это штурмовик завалился.

Они пролезли через кусты и сели на траву.

— Эх, бинты в машине не взяли… — сказал Джек.

— Взяли, — возразил Барнаби и вытащил из кармана упаковку бинта с дезинфицирующей пропиткой. — В бардачке прихватил, — пояснил он и, включив фонарик, посветил на раненую ногу Джека. — Держи фонарь, а я быстро тебя перебинтую…

Когда Барнаби закончил перевязку, они с Джеком наконец решились заглянуть в чемоданчик, чтобы посмотреть на то, ради чего претерпели столько мучений.

— А ключа-то нет… — заметил Барнаби.

— Должен быть. Держи фонарь…

Передав фонарик напарнику, Джек ощупал торцы чемоданчика и обнаружил приклеенную надежным скотчем тонкую пластинку.

— Кажется, это ключ, — сказал он и отклеил пластинку.

Вскоре под ручкой чемоданчика удалось найти узкое приемное гнездо. Едва пластинка вошла в него, как замочек щелкнул и чемодан открылся.

— О! — произнес Барнаби. Под первой крышкой была еще одна — стальная и плоская, впрочем, она не запиралась, и Джек легко поддел ее ножом.

Под второй крышкой оказались две прямоугольные металлические пластины, лежавшие в специальных углублениях. На них был нанесен тонкий, едва заметный узор, который в свете фонарика переливался всеми цветами радуги.

— И что это за хреновина? — спросил Барнаби.

— Не знаю, — честно признался Джек. — Но стоят эти железки бешеных денег, которые мы должны получить. Ведь не зря же все это?

— Не зря, — согласился Барнаби.

Джек закрыл чемоданчик, запер его и приклеил ключик на место.

— Ну и что теперь делать? — спросил Рон.

— Вернемся в город. Там наши деньги — наличные.

— А что потом?

— С деньгами можно будет временно затаиться, пока найдем на этот товар покупателя.

— А кто, по-твоему, может стать покупателем?

— У нас есть номер диспикера мистера Рейнольдса, ведь это он отправлял нас в эту командировку. Это — раз. И еще номер майора Гастона — это два.

— Но у нас нет даже документов. Будет трудно…

— У нас нет документов, — согласился Джек и вздохнул. — У нас много чего нет, и за нами теперь много кто охотится. Но мы все равно что-нибудь придумаем. Я правильно говорю, Рон?

— Правильно, Джек. Что-то обязательно придумаем, недаром мы из четвертой роты.