Кейси Майклз

Жених из прошлого

ПРОЛОГ

Три дня и три ночи свирепствовал шторм, грозивший разбить в щепки «Пегас».

Старый капитан, стоя на мостике, молча смотрел в лицо надвигающейся смерти, избегая вопросительных взглядов своих товарищей.

Поблизости не было ни одного порта, куда бы они могли зайти, и все знали, что если шторм в ближайшее время не закончится, то судно пойдет на корм рыбам.

И вот на третье утро, когда все уже потеряли всякую надежду, шторм прекратился. Не ослаб, не утих, а просто прекратился. Только что выл ветер, хлестал дождь — и в одно мгновение все стихло.

Море, такое яростное, успокоилось, на горизонте обозначился тусклый диск солнца. Пронзительно кричали чайки, садясь на такелаж, и мужчины помчались на камбуз набивать свои животы холодной едой.

— Я пойду на палубу, — объявил Гарри своим товарищам, многие из которых все еще страдали от морской болезни. Высунувшись из люка по пояс, он застыл, наслаждаясь свежим воздухом.

— Не делай так, сынок, — предупредил старый матрос, посасывая потухшую трубку. Капитан категорически запретил всем курить, пока не закончится шторм. — Я слышу, шторм еще не ушел. Ты только выгляни.

Гарри улыбнулся, откидывая золотистую прядь волос со лба.

— «Ты только выгляни»! Ха! Здесь так очаровательно! Пожалуй, я рискну «выглянуть» по-настоящему.

— Осторожно! — заволновался старик. — Такелаж наверняка весь переломало. На палубе тебя может поджидать не одна опасность.

— Конечно, там страшно опасно, мой добрый друг, — Гарри поднял и закинул на спину тяжелый кожаный мешок — он никогда с ним не расставался, — но если я еще хоть раз посмотрю на ваши физиономии висельников, то зарыдаю. Не беспокойтесь. Через минуту я вернусь.

Он быстро поднялся по ступенькам и откинул крышку люка. Свежий морской воздух раздразнил его так, что Гарри выскочил на палубу и подошел к перилам, внимательно вглядываясь в берег, освещаемый лучами восходящего солнца.

Он был покрыт кустарником, а вдалеке виднелся сосновый лес; по характерному побережью Гарри определил, что перед ними остров.

«Остров опасности», как назвал его Гарри, был круглым, с широким пляжем и белым песком и населен тысячами чаек, кричащих так, будто кто-то их грабил, покушаясь на мокрый песок. Гарри засмеялся при этой мысли.

Голубое небо прояснялось, а восходящее прямо перед ним алое солнце превращало все вокруг в сказочную страну.

Гарри был очарован этим фантастическим зрелищем, его романтичную натуру поразило это великолепие, и, не в силах оторваться от окружающей его красоты, он не переставал восхищаться ею.

— Стой на корме! Стой, парень!

Что за черт? Корма? Что такое «корма»? Гарри находился на борту «Пегаса» больше двух месяцев, но ему совершенно было наплевать на то, где находится корма и все остальное.

Он не был моряком — он даже не знал, чем именно занимается моряк. На борту корабля Гарри оказался исключительно по прихоти судьбы. Но здесь было только его тело, а мысли витали далеко.

— Корма? — закричал он и, оборачиваясь, получил удар в висок.

Он успел еще раз увидеть солнечное утро — до того, как темнота поглотила его и он грохнулся спиной в воду, освещенную солнцем.

Глава 1

«Щелк, — сказал Бандит. — Я не знаю. Мы не обслуживаем банкротов». Бип-бип… «Да, конечно, господа. Еще два гудка. Мейзи с мыса Мей, дайте четыре гудка». Бип-бип-бип-бип… «Это Неугомонный Арни напоминает вам, ранние пташки, что пора отсылать ваши шутливые стишки. Приз недели — шесть ножей для резки мяса, поздравления от фирмы-изготовителя и…»

Сюзи Харпер яростно стукнула по крышке радиоприемника, и «Неугомонный Арни» заткнулся. Она снова упала на подушку, тяжело дыша и свирепо глядя на вентилятор на потолке над ее постелью.

Проснулась она раньше обычного, хотя в окружающей обстановке не наблюдалось явных причин для столь раннего пробуждения. Может, это произошло из-за шторма, длящегося уже три дня и держащего взаперти весь прибрежный городок.

Почему бы ей не пойти на побережье и не поискать плавник для миссис О'Коннелл?

Сюзи закрыла глаза и вздохнула. Бедная миссис О'Коннелл, она выглядит такой жалкой в те дни, когда показывает ей свою художественную коллекцию — если можно назвать куски деревянных реек, украшенные искусственными цветами и морскими ракушками, художественной коллекцией!..

Артрит не позволял миссис О'Коннелл, ближайшей соседке Сюзи, сходить на пляж за «изысканными» кусками плавника после шторма — до того, как утренний патруль очистит побережье. И Сюзи помогала ей в этом.

— Я слишком мягкосердечна, — устало проворчала она, откидывая простыню. — В другой раз, прежде чем обещать что-либо, постараюсь убедиться, что для этого не надо вставать посреди ночи.

Сюзи, сердито взглянув на радиоприемник, разбудивший ее, снова хлопнула по нему и услышала «Неугомонного Арни», объявлявшего неестественно бодрым голосом, что сейчас пять тридцать пять утра.

Она натянула носки и встала на циновку, купленную в последнем путешествии на Таити. Рукой с рубиново-красным маникюром взлохматила золотистые волосы.

— Ну же, Харпер, ты можешь сделать это, только начни, — убеждала она себя, пытаясь разлепить глаза и выглянуть в окно.

Вертикальные жалюзи были закрыты, на них висели изумрудно-зеленый шелковый лифчик и легкие брюки. Широко зевая, Сюзи убрала эти непонятно как оказавшиеся на жалюзи вещи и открыла их. Всходило солнце, оно было такое яркое, что Сюзи радостно воскликнула:

— Наконец-то закончился этот шторм!

Лоскутик, ты только посмотри! — (Ее кошка блаженно жмурилась в ногах по-королевски огромной постели.) — Я уверена, что плавника сейчас полно, как и надеялась миссис О'Коннелл. Плавник, панцири крабов — тьфу! — Сюзи сморщила свой маленький носик. — И шестнадцать тонн отвратительных склизких мидий с морскими водорослями. Вот уж радость…

Вдруг что-то еще появилось на берегу, принесенное водой. Какая-то большая деревяшка или клубок водорослей, похожий на… Сюзи пристально вглядывалась в этот предмет.

— Человек! Господи, Лоскутик, там человек!…

«Звони 911, звони 911!» — билось в мозгу, когда она мчалась на первый этаж из спальни по спиральной лестнице, перескакивая через ступеньки, к телефону на кухне.

Уже внизу Сюзи сообразила, что телефона нет, вернее, она его отключила на время отдыха.

Только такой тридцатидвухлетней дуре, как она, могло показаться это хорошей идеей, отругала себя Сюзи. Отперев дверь, она помчалась на пляж, шлепая босыми ногами по холодному твердому мокрому песку.

Солнце поднялось над горизонтом, золотя все вокруг, и Сюзи было нетрудно увидеть тело мужчины, лежащее наполовину в воде.

— Не тело, идиотка, — выговаривала она себе на бегу, забыв про то, что все еще в ночной рубашке, довольно короткой и открытой. — Он не мертв. Пожалуйста, Боженька, не дай ему умереть. Что я буду делать с мертвецом? Украшать искусственными цветами и морскими ракушками?

Задыхаясь, она упала на колени около мужчины. Он лежал на животе, вытянув руки к голове, длинные ноги все еще находились во власти яростных волн, бившихся о берег и оставлявших хлопья пены. Он не двигался. Если она не перетащит утопленника на берег, его опять унесет в море. Его лицо — часть она могла видеть — было серым, волосы — темно-золотистые. На миг Сюзи удивилась странной одежде утопленника.

Его шерстяные штаны, намокшие от морской воды, топорщились у колен, а белая рубашка, слишком длинная, с длинными рукавами, прилипшими к рукам, была не совсем обычной для отдыхающего летом на побережье.

— О чем ты думаешь, Сюзи? Сейчас не время играть в детектива, — заругалась она на себя и, ухватив мужчину обеими руками под мышки, поволокла его на берег. Да, это была нелегкая работа: тело оказалось тяжелым, но она тащила его. — Ах, он мертв, — пробормотала Сюзи, присаживаясь на корточки перед мужчиной и рассматривая его. — Мертв. Действительно мертв, хотя и божественно красив И когда она, глубоко вздохнув, закрыла ему глаза, то увидела на упрямом подбородке маленькую симпатичную ямочку и решила, что без боя не отдаст беднягу чертям в преисподнюю.

Сцепив пальцы, как если бы собиралась молиться, она отчаянно пыталась вспомнить, что нужно делать, чтобы восстановить работу сердца. Сперва Сюзи хорошенько стукнула его по спине, давая понять, что она здесь, рядом. Ведь, кажется, так делают, когда человек захлебнулся? Кроме того, необходимо искусственное дыхание Сюзи стукнула по спине мужчины еще раз. Затем еще. Потом дважды. Безрезультатно. Все равно что лупить по свинцу — тело оставалось холодным, неподвижным.

Разозлившись, Сюзи перевернула его на спину и, не видя других способов, осторожно всунула свой палец утопленнику в рот, решив убедиться, не попало ли что в дыхательные пути.

— Может, у него там в горле селедка застряла, — пробормотала она.

Ухватившись за ремень кожаного мешка, висевшего на плечах мужчины, она сняла его и бросила на песок. Затем, разорвав рубашку, оголила грудь утопленника. Покрытая золотистыми волосками, она была вся в песке. Сюзи с отвращением продолжала стягивать с него мокрую рубашку. Положив руки на грудь мужчины, немного ниже шеи, она отмерила расстояние в три ладони вниз, твердо веря, что это самое нужное ей место. Накрыв одну руку ладонью другой, она сильно надавила на эту точку.

Сев на корточки, Сюзи выждала некоторое время, равное примерно пяти ударам сердца, и вновь надавила, затем, зажав ноздри мужчины, стала дуть ему в рот в течение пяти секунд. Она не знала, было ли число «пять» верным, но, даже если и не было, она не сделает ему хуже — разве можно убить уже мертвого человека?..

Сюзи не прекращала чередовать надавливания и дыхание «изо рта в рот», что стороннему наблюдателю могло бы показаться весьма странной версией искусственного дыхания, но тем не менее через несколько минут мужчина пошевелился и затем закашлял.

— Он дышит! — закричала Сюзи, похлопывая незнакомца по щеке. Она подскочила от радости, одновременно чувствуя страшную усталость и счастье. — Этот человек дышит! Дышит!

Глаза цвета предрассветного моря широко открылись, рассматривая женщину в тот момент, когда она радостно прыгала около него, но незнакомец тут же отвернулся, так как его буквально вывернуло наизнанку.

Но это уже не волновало Сюзи, прыгающую по песку, тем более что она и не заметила, что за ней наблюдают.

Она сделала это — глупая, пустоголовая Сюзанна Харпер! Ай да умница! И хоть злые языки твердят, что она, Сюзи, только и может, что писать рецензии на книги да держаться подальше от мужских лап — даже после коктейля «Манхэттен», — а она сейчас спасла жизнь одному из мужчин!..

Но тут Сюзи вспомнила, что этот мужчина еще толком не пришел в себя. Он по-прежнему лежал на берегу и выглядел бледным, как брюшко рыбы, Перестав прыгать, она опустилась подле незнакомца на колени и спросила:

— Эй, с вами все в порядке? Мужчина перевернулся на спину и поднял руку, прикрывая глаза от солнца.

— Ох! — простонал он, осторожно ощупывая висок. — Вот это шишка! Что произошло?

— Вы спрашиваете меня? — Сюзи вскочила на ноги и протянула руку, чтобы помочь ему встать. Мужчина медленно поднялся и оперся рукой об ее плечо.

Колени Сюзи подогнулись под тяжестью его тела.

— Эй, я ведь не суперженщина! Вы же выше шести футов!, а я гораздо ниже, да и весите вы не меньше шестидесяти килограммов, это не считая намокшей одежды и набившегося в нее песка. Пошли, мой дом недалеко. Я попытаюсь помочь вам добраться дотуда, ладно? Он сделал шаг.

— Ну, — мрачно подбодрила Сюзи, — смелей. Но знаете, можно оставить вас здесь и сходить за подмогой. Прилив уже закончился, так что вам не грозит опять быть смытым в море. Может, этот вариант лучше?

Мужчина посмотрел на Сюзи так, будто она сморозила страшную глупость.

— Нет, никакой подмоги! Уверяю, у меня все в порядке. Только позвольте мне опереться на вас. Я смогу дойти.

— Так это он считает себя супермужчиной, — пробормотала Сюзи, помогая ему медленно, шаг за шагом, продвигаться по тропинке, ведущей к ее дому.

Дверь была открыта, и Сюзи, поддерживая незнакомца, стала преодолевать с ним ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, в спальню. Из последних сил она затолкала его в чистую постель — простыни сразу же стали мокрыми и грязными. Лоскутик, нежившаяся все это время в кровати, спрыгнула и вышла из комнаты, высоко подняв хвост.

— Я на небесах? — почтительно поинтересовался незнакомец, глядя на Сюзи.

— Ага, — бросила она, опускаясь на пол и все еще не в состоянии отдышаться. — А я — архангел Гавриил. Не беспокойтесь, вы не мертвы, вы только так себя чувствуете. Да и я тоже. Мне полагается не одна, а по крайней мере десять медалей «За отвагу»! Я только отдышусь и вызову помощь.

— Нет! — отрезал мужчина. В голосе его прозвучали командные нотки. — Я заплачу вам за оказанную мне помощь, как и за ваше молчание.

Ее молчание? С этим малым явно что-то не так…

— Послушайте, мистер, вы ранены, у вас такая огромная шишка, что на нее можно повесить шляпу. Вы по крайней мере контужены, возможно даже, у вас поврежден череп, а это опасно. Я не врач, я только предполагаю, но…

— Господи, женщина, да ваш язык не знает меры! — свирепо прервал ее незнакомец, затем ощупал свою грудь и шею, как будто что-то ища. — Мой мешок, что вы сделали с моим мешком, мадам? — спросил он, пытаясь говорить сдержанно. — Вы должны принести его мне!

Ей захотелось тут же убить грубияна — вот это было бы справедливо! Это она-то не знает меры? В конце концов, она спасла ему жизнь! А кто он такой, собственно?..

— Ваш мешок все еще на пляже, — ответила Сюзи с ноткой злой иронии: эта новость вряд ли обрадует его.

Мужчина буквально пригвоздил ее взглядом к полу.

— Что он там делает? И почему вы еще здесь? Сейчас же сходите и принесите его мне!

— Сходи сам, чванливый павлин! Я же иду звонить в «Службу спасения», — ответила Сюзи, поднимаясь с пола. Разочарованию ее не было предела: как-никак она спасла ему жизнь, а его заботит только его мешок! Да этот малый, стоя на коленях, должен целовать ей ноги за такую услугу! — Нет, пожалуй, я сначала подготовлю все в спальне для гостей и водворю вас туда. А потом уже вызову врача, пусть осмотрит вашу голову.

— Принесите мне мой мешок, женщина!

— Сейчас бегу, как же! — гневно парировала Сюзи, но тут незнакомец так посмотрел на нее своими великолепными, небесно-голубого цвета глазами, что она поняла: он выиграл. — О'кей! — произнесла Сюзи, качая головой. — Я принесу вашу вещь. Что там в ней? Надеюсь, не наркотики?

— Наркотики? Что бы я делал с наркотиками? Я не аптекарь. В нем — мои манускрипты, — ответил незнакомец, сворачиваясь калачиком на матрасе. — Принесите его, пожалуйста. И потом, дайте мне немного отдохнуть, теперь-то я могу это сделать. У меня все в нем… в нем…

— Ладно, — сказала Сюзи, но он уже спал, его грудь равномерно опускалась и поднималась, цвет лица значительно улучшился.

Сначала Сюзи позвонила в полицию по телефону из соседнего дома, затем — в больницу, где ей сказали, что приедут два врача, но позже, как освободятся. Вот и звони с просьбой о помощи, а когда она прибудет — неизвестно… Потом она сходила на пляж за мешком, найдя заодно и парочку интересных деревяшек для миссис О'Коннелл, которые занесла ей по пути Возвращаясь к себе, Сюзи неожиданно подумала: этот незнакомец в странной одежде, что спит сейчас у нее в доме, говорит с британским акцентом. Все это было как-то странно…

Может, ей стоит спросить его об этом или немного подождать? К тому же он сейчас спит… Сюзи решила пока принять душ, сварить кофе.

Она взглянула на мешок незнакомца. Может, он писатель? Прикинулся, чтобы она посмотрела его рукопись и замолвила словечко мистеру Уилбуру или какому-нибудь другому издателю? С его стороны это довольно отчаянный поступок, но стоит вспомнить того парня, который лет двенадцать назад посадил свой самолет на крышу издательства… Порой некоторые отчаявшиеся совершают такие неожиданные поступки…

Но как он мог оказаться на ее пляже со своей рукописью? Таким неестественным образом? Нет, все это не поддается никакому объяснению!..

— Да они все могут, Сюзи! — сказала она себе, бросая мешок на пол в прихожей и отправляясь в ванную комнату. — Жалость — великая вещь. Один раз покажешь слабость — и тебя эти сумасшедшие не оставят в покое!

Глава 2

Гарри очнулся от аромата свежесваренного кофе, который напомнил ему, что желудок пуст и требует еды. Он почти не ел во время шторма, так как кок, когда корабль резко качнуло огромной волной, поскользнулся и сломал ногу. При падении он разлил весь суп, предназначавшийся на ужин, из-за чего команда изошлась в проклятиях.

Но сейчас на море тишина, шторм закончился, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Гарри попробовал пошевелить ногами, осознавая, что он наконец-то лежит в постели, а не в коротком гамаке, заменявшем ему постель эти два месяца на «Пегасе». Должно быть, он в капитанской каюте, хотя и не помнил, как очутился в ней.

Погодите, погодите… Он поднялся на палубу, чтобы взглянуть на побережье, — это он помнил. Он помнил также, что кто-то кричал об опасности, а затем… затем…

Гарри нахмурился, но тут же вскрикнул от резкой боли в голове. Осторожно потрогав висок, он обнаружил шишку. Так вот что произошло! Получив удар по голове — отсюда и шишка, если рассуждать логично, — он свалился за борт. Его, видимо, выудили из моря и оставили в капитанской каюте приходить в себя.

Но он все еще мокрый, даже одеяло намокло. Однако хорошо, что он лежит не в убогом гамаке. Гарри слегка пошевелился на матрасе, наслаждаясь ощущением хрустящих, чистых, приятно пахнущих простынь, затем медленно открыл глаза.

— Черт возьми! — воскликнул он секундой позже, уставившись на закругленные острые металлические лопасти, прикрепленные к потолку. — Что за нелепое сооружение?

Повернув голову налево, Гарри увидел, что находится в огромной комнате — гораздо больше любой корабельной каюты, — меблированной хрупкой белой мебелью, сравнимой разве что только с обстановкой французского дворца.

Франция? Какого черта он здесь делает? И эта комната… Ведь это спальня леди, он уверен в этом.

Мужчина посмотрел направо, и его сердце застучало при виде картины, висящей прямо перед постелью, освещенной лучом света, пробивавшимся сквозь странные узкие ставни.

Это был огромный портрет молодой женщины, обладающей неземной красотой. Неизвестный художник изобразил ее откинувшейся на огромный валун неподалеку от моря, с вытянутыми вперед руками, с золотистыми волосами, развевающимися на ветру. Она выглядела как фея в платье с бело-розовыми цветами, едва прикрывавшем босые ноги, большая соломенная шляпа, украшенная розами, лежала на валуне. Но когда Гарри увидел ее лицо, смеющиеся голубые глаза, его мозг пронзило воспоминание:

« — Я на небесах?..

— Ага ..А я — архангел Гавриил…»

— Черт возьми! — снова воскликнул он и, еще раз взглянув на картину, резко поднялся, не замечая, что в висках зазвенели все колокола Вестминстерского аббатства.

— О, как хорошо, вы уже проснулись! Вы проспали несколько часов. Я так и думала, что запах моего кофе, приготовленного по особому рецепту, разбудит вас. Наверное, вы захотите выпить его до еды? Пойдемте отсюда: намокшая шерсть жутко пахнет. Пожалуй, нужно купить новый матрас — видимо, это часть платы за мой подвиг.

Ну а я за это время сбегала в один из придорожных магазинчиков — в тот, что открывается в восемь тридцать, — и купила для вас кое-какую одежду, в том числе и нижнее белье. Увы, ваша одежда никуда не годится, да вы это и сами знаете. Ладно, I ванная для гостей — по другую сторону прихожей. — Она на секунду остановилась и ткнула себя в грудь:

— О, я забыла представиться: Сюзанна Харпер, но вы будете звать меня Сюзи, и спали вы сейчас в моей постели.

Если портрет и не отпечатался в памяти Гарри, то эта молодая женщина, любительница длинных монологов, запомнилась ему очень хорошо Она была одета в легкое бело-зеленое платье из какой-то мятой материи, волосы подвязала изумрудно-зеленой лентой и обулась в крошечные и странные домашние туфли.

И там, на пляже, она была тоже одета — вернее, раздета — в зеленых тонах. Он ведь видел ее длинные, стройные ноги — не то чтобы они показались ему соблазнительными, но…

— Ведь вы — та, кто вытащил меня из моря, да? Я вспоминаю это сейчас. Никто на корабле не стал бы спасать меня. Только вы. По-моему, вы американка, я сужу по вашему акценту. Где мы? Кто помогал добираться до берега — вы или я? Глупый вопрос: никто никому не помогает, по крайней мере до Канады. И так с тех пор, как пал Йорк. Вы спасли меня для того, чтобы сдать вашим солдатам?

— Так… Да, это так. Хотя немного и преувеличено, — прокомментировала женщина, представившаяся как Сюзи, пятясь к двери и вытянув руки перед собой, как если бы боялась его нападения. — Я спасла сумасшедшего. Почему я? Ну почему всегда я? О Боже, все так запутано!..

Женщина остановилась у открытой двери и кинула странного вида сумку, упавшую недалеко от Гарри — он мог спокойно дотянуться до нее.

— Слушай, парень, я не хочу проблем. Здесь ваша одежда. Наденьте ее и убирайтесь! Ваш мешок на полу в прихожей. Клянусь, я не вскрывала его. Я буду на пляже — я и мой кошелек с тысячей долларов.

Если вы не уберетесь отсюда немедленно, то я вызову полицию. Ясно?

— Подождите, — взмолился Гарри, когда Сюзи повернулась, чтобы уйти, как будто он или еще кто-то обидел ее. Ему надо уговорить ее остаться, убедить, что он не причинит ей вреда. Если он останется в ее доме, то будет в безопасности, в то время как, выйдя на улицу, еще до наступления темноты может оказаться в американской тюрьме. — Я еще не поблагодарил вас, мисс Харпер, — начал он, стараясь говорить как можно обаятельнее, что было нелегко, ведь еще несколько часов назад он глядел в глаза смерти. — Вы поступили храбро, спасая утопшего. Я буду всю жизнь благодарен вам за это.

— Это даже больше того, на что я рассчитывала, — пробормотала Сюзи, поворачиваясь к нему.

Он ухмыльнулся, прекрасно зная, что его улыбка заставляет влюбляться в него — так по крайней мере говорили ему многие женщины, — и ожидая, что она оттает.

— Знаете, я думала: вы мертвы. Но искусственное дыхание действительно хорошая штука. Я горжусь собой.

— «Искусственное дыхание»? А что это такое?

— О, ничего особенного. Гм… Пустяки. Вы довольно сильно ударились головой, и я не удивлюсь, если ваши мозги немного взболтались. Забудьте все, что я вам сказала. А сейчас вымойтесь, пока я приготовлю нам перекусить. Воспользуйтесь моей ванной — она вон за той дверью. Вам сразу станет гораздо лучше.

Гарри откинул одеяло, спихнул его ногами на конец постели и встал. На палубе он был обут в ботинки, но потерял их в море, как, видимо, и штаны. Даже рубашка его была разорвана так, что просто непонятно, каким чудом она держится на нем… Ужасная головная боль прекратилась, и Гарри не желал ее возвращения.

Кто эта женщина? И почему она так много говорит?

Не то чтобы ему не нравился ее голос. Нет. Просто он не желал слушать ее так долго — хотя глядеть на нее приятно. После двух жутких месяцев на корабле в обществе сброда оказаться в компании красивой женщины было замечательно!

— Еще раз благодарю вас, мисс Харпер, — протянул он, проводя рукой по своим высохшим, но липким от морской воды волосам. — Если вас не затруднит, прикажите, пожалуйста, вашим слугам принести для меня ванну. Конечно, если это не создаст вам проблем…

Пока Сюзи хлопала глазами («Слуги? Принести ванну ему?»), Гарри терпеливо ждал. Да эта женщина растеряла весь свой страх, раз до сих пор находится в комнате и показывает на него, Гарри Уайлда, пальцем, окрашенным жутко вульгарной красной краской, такой нелепой при ее красоте — красоте блондинки. Может, ее семья и она сама небогаты? Тогда почему он в такой постели? Но вымыться он сможет и в лохани или в любой другой посудине.

— Послушайте, мистер, — резко сказала Сюзи, — шутки закончились, и, я надеюсь, вы не будете больше имитировать амнезию. Мы не в доброй старой Англии.

— Я знаю, — кивнул Гарри, возмущенный тем, что она, похоже, сомневается в здравости его ума. — Я в Америке, вы меня нашли, и я военнопленный, все это я знаю, — повторил он.

— Военнопленный? — переспросила Сюзи, хмурясь. — Военнопленный? — произнесла она опять.

И она еще спрашивает, нормальный ли он?

— Пленный, сражавшийся против вас, американцев. Вы слышали, что мы недавно захватили один из ваших фрегатов? Нет? Он назывался «Чизпик».

— Мда, — пробормотала Сюзи, снова попятившись к двери. — «Чизпик»… Это произошло во время войны тысяча восемьсот двенадцатого года, насколько я помню, я рецензировала ужасную книгу на эту тему. Да, вспоминаю, я разгромила ее. Книгу издали только потому, что это историческая работа, вы ведь знаете? Кажется, я начинаю понимать кое-что. Это шутка, да? Вы ведь помните, что случилось с профессором Джонатаном Блейкхидом? Я слышала, что несколько испорченных студентов подшутили над ним из-за разгромных рецензий, но…

— Вам так приятен звук вашего голоса? — любезно поинтересовался Гарри, медленно подходя к ней. — Он очарователен, но я не понял и половины из вашего монолога. Меня зовут Гарри Уайлд. Я из Суссекса. В некоторой степени я писатель, скорее, историограф, но не профессор. На данный момент я военнопленный, бывший солдат.

— Мда, — только и нашлась что сказать Сюзи.

— Я знаю, вам скучно со мной, но почему вы так говорите о войне тысяча восемьсот двенадцатого года, мисс Харпер? Почему вы говорите о ней как о давно прошедшем времени? Ведь сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год, война продолжается и никогда не закончится в моем сердце. Нам, англичанам, достаточно проблем с Наполеоном, бежавшим из непокоренной Европы.

— Тысяча восемьсот тринадцатый, — повторила Сюзи, беря в руки щетку для волос и намереваясь воспользоваться ею как оружием в случае необходимости. — Тьфу! Ведь если вы так говорите, то так оно и есть! И Наполеон тоже. Хорошо, хорошо, это великолепная шутка для старого Арни. Вы произведете впечатление, действительно. Но я думаю, что найдутся люди, которые поверят, что вы — Наполеон. Слушаю дальше! Я вся внимание!

Она смотрит на меня так, будто я сумасшедший или мошенник, разозлился Гарри.

— У вас очаровательные ушки, мадам, хотя я не думаю, что в вашей восхитительной головке присутствует большой ум, — съязвил он, всем сердцем желая, чтобы эта ужасная сцена быстрее закончилась. — Что с вами, женщина? Сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год, начало августа, но более точный день я назвать не смогу, так как шторм совсем запутал меня. Я — англичанин, вы — американка, и наши страны воюют.

— Война между Америкой и Англией? Мда-а, — снова протянула Сюзи, потом прошла в угол комнаты, к странному ящику с передней стеклянной стенкой, стоявшему на белом пьедестале. — А это что такое?

— Это? Вот это? — пожал плечами Гарри, не понимая, чего от него хотят. — Это, мисс Харпер, какой-то ящик. Возможно, он служит вам как шкатулка, вы складываете туда всякие ваши мелочи. И, если хотите знать мое мнение, она страшно уродлива. Не вписывается в интерьер комнаты. А вы что думаете обо всем этом?

— Это телевизор, понимаете, телевизор, и не говорите мне о каком-то там ящике! — заорала Сюзи. — Как будто вы не знаете, что это такое. — Все еще держа в одной руке щетку для волос, другой она взяла маленькую плоскую черную коробочку и протянула ее к большому ящику. Послышался тихий щелчок.

Гарри занервничал, ожидая взрыва, но затем, оглянувшись, поразился, когда огромный ящик стал оживать, на нем появилась красочная картинка, изображавшая человека, имевшего некоторое сходство с моряком. Картинка заговорила человеческим голосом:

— Меня удивляют моряки, — и помахала непропорционально длинными руками.

Снова раздался щелчок, и ящик, мигнув, потемнел.

— Все в порядке, никаких чудес! — Сюзи вновь приблизилась к Гарри. — Я заставила вас вспомнить? Итак, начнем сначала. Значит, сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год?

— Господи Боже мой, это фантастический трюк! — Ее гость, искренне удивившись, подошел к ящику, опустился перед ним на колени и положил руки на холодное темное стекло. — Куда он ушел? — спросил он, оборачиваясь и глядя на молодую женщину, не зная, бояться ему или восхищаться американскими изобретателями, так сильно опередившими английских ученых. — Что вы сделали с этим моряком? И как вы заставили его говорить?

— Вы… вы не знаете? — Маленькая прямоугольная коробочка упала на пол. — Нет, конечно же, вы не знаете!.. Еще не видела такого хорошего актера — и не профессионала. О, вы не знаете, как устроен телевизор, верно? Вы просите приказать слугам принести ванну… Вы действительно считаете, что сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год?.. Так? Бедняга! Вам нужен психиатр!..

— Но разве может быть иначе? Мы живем в тысяча восемьсот тринадцатом году, а я упал за борт корабля во время шторма. Мне продолжать, мисс Харпер? Или вы желаете сходить за няней или за вашей охраной? — Гарри посмотрел на Сюзи и тут же пожалел, что, возможно, оскорбил ее своим циничным тоном: ей внезапно стало плохо — щеки посерели, а прелестные голубые глаза широко раскрылись. — Мисс Харпер? С вами все в порядке?

— Он думает, что это тысяча восемьсот тринадцатый год, — произнесла Сюзи, не сознавая, что говорит вслух. — Хотя на самом деле не выглядит сумасшедшим. Но тем не менее он сумасшедший. Потому что, если он не… если он не сумасшедший, тогда он действительно оттуда… но сейчас он здесь и я сказала ему, что он… когда он… О Боже!

Сюзи покачнулась, но Гарри успел подхватить ее до того, как она упала, глаза ее закрылись, а голова упокоилась на его груди.

Глава 3

Сюзи потихоньку стала приходить в себя, когда вдруг сообразила, что лежит на мокрых простынях.

Что с ней случилось? Она упала в обморок? Ну конечно же, она потеряла сознание! А кто его не потеряет, когда обнаружит, что спасенный мужчина оказался путешественником во времени?!

— О, — застонала Сюзи, потому что комната завертелась у нее перед глазами.

— Лежите, женщина, или вы снова упадете, — предупредил Гарри, и, судя по голосу, он был где-то недалеко. — Я сыт по горло вами и не хочу, чтобы все повторилось.

— Гарри? Вы все еще здесь? — слабым голосом спросила Сюзи и, открыв глаза, увидела сидящего в ногах кровати блондина. — Я-то думала, что все это ночной кошмар и что вас нет. Я даже не знаю, что хуже. Но мне всегда не везет… — Она пододвинулась к краю и села, странно поглядев на мужчину. — Простите, что грохнулась в обморок. Обычно я так не делаю, терпеть не могу проявления слабости. Если бы я могла контролировать обмороки, то вам не пришлось бы возиться со мной.

Сообразив, что несет полную чушь, — к счастью, Гарри не понял ни слова, — Сюзи вскочила, вспомнив об их недавнем разговоре. Но как его возобновить?

— Гарри, — отважилась она, — тьфу, мистер Уайлд, мне надо вам кое-что сказать. Боюсь, наш разговор будет нелегким. Знаете, вначале я решила, что вы используете меня, затем — что ваш мозг поврежден от кислородного голодания, а сейчас считаю, что, возможно… возможно…

— Я уже знаю, мисс Харпер, — прервал ее Гарри, и Сюзи с любопытством взглянула на него.

— Вы уже знаете? А что вы знаете?

— То, что сейчас не одна тысяча восемьсот тринадцатый год, — ответил мужчина, лохматя свои волосы. Тело у него было в прекрасной форме и лицо очень красивое и привлекательное.

Боже мой, Харпер, что происходит в твоей голове? Он же все еще мокрый и весь в песке. И ты с ним одна в спальне! Быстро поднимайся! Вставай и беги из этой комнаты, иначе может произойти что-то ужасное!

— Как? Как вы узнали об этом? — спросила Сюзи, оглядывая себя. На ней было наброшено пляжное полотенце.

Она боялась и представить, что мог подумать этот человек, пришелец из девятнадцатого века, когда она явилась перед ним полуголая… Он, видимо решил, что она уличная женщина, женщина свободных нравов, или как там звали проституток в Старой Англии?

Ну и что с того? Ей тридцать два года, по ее стандартам — самый расцвет молодости, но, несомненно, она стара для этого мужчины, считающего женщину, которой больше двадцати одного года, уже старой и неподходящей для замужества. Ему тридцать пять, и по современным меркам они идеально подходят друг другу, вот только жаль, что господин этот думает иначе.

Подходит для меня? О чем это я? Или я еще не пришла в себя, или у меня серьезные проблемы с головой…

— Гарри, — робко произнесла Сюзи, — так как вы узнали?

— Как? Это же очевидно. Ваш дом очень странно выглядит, а этот ящик, с матросом в нем? Я никогда ничего подобного не видел. Конечно, вы, американцы, могли такое изобрести, но чтобы уйти настолько вперед?! Однако, если честно, я воспользовался вот этим, — он показал на пульт дистанционного управления.

— Вы включили телевизор? Бьюсь об заклад, вас это шокировало, — нервно хихикнула Сюзи.

— Да, вы правы. Я попробовал нажать на какую-то кнопку, потом еще на несколько — и мужчина из ящика заговорил со мной. Вы, кажется, назвали этот механизм «передачей изображения»? Довольно интересная лексика. Правда, я не понимаю, куда делся тот матрос. Но зато я узнал, что сейчас не тысяча восемьсот тринадцатый год, а тысяча девятьсот девяносто четвертый.

— О, бедняга Гарри, теперь вы в самом деле в курсе летосчисления.

— Да, мисс Харпер, хотя я не совсем понял ваше выражение «о, бедняга», в остальном полностью согласен с вами. — Поглядев на нее, Гарри засмеялся так, что еще немного — и она влюбится, решила Сюзи. — Сегодня четвертое августа тысяча девятьсот девяносто четвертого года, это я точно знаю, — продолжил он. — Температура в воздушном порту Атлантик-Сити — тот человек сказал «воздушный порт», я уверен в этом, не «морской», я даже предположил, что вы, американцы, сделали воздушный шар для полетов, который намного больше, чем те, что были в мои дни, — двадцать один градус, ветер юго-западный, два узла в час, прилив в три часа пополудни планируется высоким. И вечером на обед в заведении Джокелуйна будет скидка. Как насчет креветок? Мы сами почистим их. Полагаю, разумно будет перекусить.

— О, Гарри! — Сюзи взяла его за руку, что явно покоробило ее собеседника. — Вам плохо, да? — с тревогой спросила она.

Он сжал ее руку. — Со мной будет все в порядке, мисс Харпер, то есть Сюзи. Я думаю, что полностью оправлюсь, — Гарри почесал руку, — хотя я все еще мечтаю о ванне. И у меня все так болит, будто меня волокли за ноги из тысяча восемьсот тринадцатого года, а головой я пропахал все дно океана. Наверное, я чувствовал бы себя лучше, умерев. Но я жив, и я в тысяча девятьсот девяносто четвертом году. Что за авантюра! Это поразительно! Просто поразительно!

— Возьмите эту сумку и следуйте за мной, — сказала она ему, направляясь в ванную комнату. — Если уж вам понравился телевизор, то душ вы просто полюбите.

Сюзи включила воду, отрегулировала температуру и затем, сняв ярлыки с новой одежды Гарри, закрыла дверь и стала ждать, когда он закончит мыться.

Через какое-то время, когда большая часть горячей воды была вылита, Сюзи, решив, что с этих пор будет ходить в душ первой, зашла в спальню и сняла бикини. Затем она натянула нижнее белье и легкое платье, купленное в Нью-Йорке, подошла к закрытой двери ванной и постучала. Прошло еще добрых пять минут, прежде чем Гарри высунул голову из-за двери.

Его волосы были влажными, и, хотя он зачесал их назад, по современным меркам они были длиннее, чем надо.

Когда он улыбнулся, она уловила запах мятной зубной пасты, исходивший от него. Сюзи всегда имела в запасе лишнюю зубную щетку для гостей, потому что ее друзья, приезжавшие из Нью-Йорка, часто забывали их. И почему она решила, что люди, живущие в прошлом веке, не чистят зубы?

— Так это и есть «душ», мисс Харпер? Действительно грандиозно! При одном повороте ручки идет горячая вода! Я поражен и благодарен за вашу заботу обо мне, но тем не менее я не верю, что эти… эти вещи, те, что вы купили, и есть одежда.

— Но почему? — непонимающе уставилась на него Сюзи.

Гарри, выйдя из ванной, встал перед ней и несколько раз повернулся.

Его длинные, стройные, с золотистым загаром ноги смотрелись просто восхитительно в белых парусиновых шортах, а голубая рубашка с надписью «Лучшее — в Оушн-Сити» — подобные носили моряки — не скрывала великолепного торса с сильными мышцами, тонкой талией и широкими плечами. Он выглядел очень современно.

Посмотрев сейчас на Гарри Уайлда, никто бы и не подумал, что перед ним человек из начала прошлого века.

— Ну? В чем проблема? — переспросила Сюзи.

— Вы ведь не глупы, мисс Харпер. — Гарри потер шишку. — Я видел того мужчину в ящике — в этой машине для передачи изображений. На нем таких лохмотьев не было. На нем были рубашка, жилет и необычного вида клочок одежды на шее. А я придерживаюсь правила носить то, что носит большинство. Так вот, на том мужчине не было ничего похожего на это.

— О, да вы ханжа. — Сюзи сморщила носик.

— А что это такое? — взвился он, указывая на белую надпись на рубашке. — Что лучшее в Оушн-Сити? И где, осмелюсь спросить, находится этот Оушн-Сити? И почему именно Оушн-Сити?

— Вот это и есть Оушн-Сити, Гарри. Место, где мы находимся, — ответила она, начиная понимать всю курьезность ситуации. — И я считаю, что вы правы. Город могли бы назвать и Стратфорд-на-Атлантике или как-нибудь более романтично. Простите меня за эту рубашку.

Сюзи подумала, что в его время рекламу вряд ли печатали на рубашках для отдыха. Да разве угодишь щеголю? Никогда!

— Все носят такие рубашки на отдыхе. — Она хихикнула, увидев, как эта новость разозлила его. — Я не знала, что вы так отнесетесь к этому.

— О нет, мисс Харпер, я доставлю вам удовольствие, нося эту вещь, ведь вы и так много потратили на меня. Вы будете рады? Я верю, что эта одежда с надписями у вас считается парадной, в ней не жарко и можно загорать, но я такую одежду не ношу.

— Ясно, вы ханжа.

— Тем не менее не отворачивайтесь от меня! Просто я не желаю привлекать к себе внимание или же рассказывать кому-либо о своем сложном положении, пока сам достаточно хорошо не разберусь в данной ситуации. Поэтому я надеюсь, что вы вновь пойдете в магазин — в тот, о котором упоминали, — и обменяете это на что-либо более подходящее.

— Если вы выйдете на пляж в деловом костюме, то все поймут, что с вами что-то не так. Но вы просите меня обменять эту одежду. Хорошо, я согласна, так и быть. Только новый костюм будет из легкой ткани, ладно? — (Его улыбка обезоружила ее.) — Послушайте, я знаю, вам это сложно понять, но Оушн-Сити — курорт, и люди приезжают сюда не в костюмах и галстуках.

Она провела Гарри в гостиную, которая недавно была переделана ею под стиль XVIII века, где он мог чувствовать себя как дома.

— Откройте вон ту дверь, она ведет на веранду, тьфу, на крыльцо. Или балкон? Может, галерею? — перебирала Сюзи синонимы. — А я присоединюсь к вам, только принесу кофе. Вы посидите здесь, посмотрите на людей на пляже. По-моему, неплохая идея, а?

Сюзи подождала, пока Гарри откроет раздвигающуюся дверь, потом пошла на кухню и налила две чашки кофе. Намереваясь угодить гурману, Сюзи быстро поджарила две замороженные клубничные тартинки, бросила их на салфетку и водрузила импровизированный завтрак на пластиковый поднос, где уже стояли сахар и сливки.

— Ну и как вам вид? — спросила она, ставя поднос на круглый столик со стеклянной столешницей.

Гарри стоял в глубине веранды, опершись на перила, и смотрел то на пляж с многочисленными тентами, то вдаль.

— Я не верю всему этому, — в благоговейном страхе произнес он. — Не верю. Когда я впервые увидел это место с палубы «Пегаса», то здесь не было ничего, кроме песка и птиц. Вы, американцы, сами создали такое чудо или это декорации? Это рай или ад?

— Ад? — Сюзи огляделась вокруг. — Никакие это не декорации. То, что вы видите сейчас, — лучшее, высококлассное и дорогое место в Оушн-Сити. Я плачу немалые деньги за пребывание здесь. А почему вы решили, что это ад?

Гарри повернулся к ней, ухмыляясь:

— Ну, не совсем ад… Но каково мне? Перенестись сюда, минуя сто восемьдесят один год?..

— Да, конечно. — Сюзи любовалась тем, как искрились на солнце его золотистые длинные волосы. — Гарри, вы считаете, что мы, американцы, много чего навыдумывали, да?

— Разумеется. Например, ни я, ни мои родители ни разу в жизни не видели газовой плиты или такой ванны. Да и каждое новое поколение мыслит уже по-другому. Но это место отдает Содомом и Гоморрой, вам так не кажется? Например, неужели в Америке все трапезничают на глазах у людей и в такой открытой одежде?

Сюзи пожала плечами.

— Есть чем быть недовольным, Гарри! Подумайте обо всем этом иначе. Могло ведь случиться и так, что вы попали бы в прошлое, например в семнадцатый век. Так что бы вы предпочли: выглядеть как фотомодель с обложки и говорить о чепухе вон с той сладострастной девушкой в бикини на пляже или находиться рядом с женщиной, закутанной с головы до ног в безобразное серое шерстяное платье?

— Хоть я и не понял термина «фотомодель с обложки», — ответил Гарри, глядя на пляж, где около полудюжины девушек в бикини играли в волейбол, — но, видимо, выбрал бы Оушн-Сити. Подайте мне, пожалуйста, мой кофе.

Она повернулась к столику, специально поставленному в тени зонта: Сюзи никогда не загорала, слишком дорожа своей кожей.

— Это пирожное, — сказала она, протягивая тартинки. — Попробуйте, они вам должны понравиться. От голода вы здесь не умрете. Я уже позвонила своей экономке в Нью-Йорк, чтобы она ждала нас, так как я не думаю, что вы сможете есть у Джокелуйна — как и в любом другом месте, — пока не привыкнете.

Гарри взял пирожное.

— Как вы думаете, я долго пробуду здесь? — Он сделал глоток кофе.

Сюзи вытянулась на бело-оранжевом шезлонге и скрестила ноги.

— Сколько вы пробудете здесь? Бог мой, Гарри, откуда я знаю! Я теряю сознание от одной мысли о путешествии во времени, это вы должны быть осведомлены обо всем, пройдя сквозь годы.

— Мне кажется, что это произошло со мной во время шторма, — сказал Гарри. — Один из матросов предупреждал меня об опасности, но я не послушался.

— Да, уж я знаю, какой вы упрямый, — улыбнулась Сюзи.

— Я уверен: все это проделки шторма. Но, с другой стороны, я ведь вышел на палубу уже после него… А по Суссексу я не особо скучаю, мои родители умерли пять лет назад, и я планировал обосноваться тут, в Америке. Мне кажется, я смогу здесь жить.

— Я не думаю, что у вас большой выбор, Гарри, учитывая, что вы совершенно не приспособлены к нашей жизни. И проблема состоит в том, смогу ли я научить вас жить здесь, — поддразнила его Сюзи. — Хотя, — продолжала она, — у нас обоих нет выбора.. Однако ваше присутствие может помешать моей работе, мне придется уделять вам время — ведь вы не сумеете даже одеться прилично. У вас до сих пор нет ботинок и ремня для брюк, так что я сейчас отправлюсь в магазин.

— Позвольте мне поправить вас, Сюзи — извините, что обращаюсь к вам так неофициально, но ведь и вы зовете меня просто Гарри, — мы сейчас отправляемся в магазин. Я не доверяю вашему вкусу.

— Вы не доверяете моему… Эй, Гарри! Вы находитесь в другом веке! И я сомневаюсь, что вы знаете, как пользоваться деньгами, как одеваться, как вести себя, в конце концов!..

Он взял ее за руку, которая почему-то странно задрожала — Гарри догадался почему.

— Сюзи, вы слишком напряжены. Успокойтесь — я не причиню вам вреда.

Сюзи свирепо посмотрела на него. Она злилась и на Гарри — свалился на ее голову, и на себя — за то, что оказалась такой легковерной дурой, сразу клюнула на его красоту, на его внушительный вид: Гарри был похож на богатого банкира с Ист-Сайда, имеющего собственную квартиру и возможность подарить «вольво» ее матери, хотя у нее и нет матери, но какое это имеет значение?..

Отдавая отчет, что перед нею надменный англичанин времен Регентства, она тем не менее чувствовала себя в его компании хорошо. К своему ужасу, Сюзи даже обратила внимание на то, что Гарри Уайлд выглядит очень сексапильно. Что это с ней? Да ничего такого особенного — окажись на месте Гарри любой другой мужчина, она что, вела бы себя иначе?

— Послушайте, Гарри, — сказала Сюзи, вздыхая. — Давайте рассуждать здраво. Вас не существует, как говорится, даже в вашем времени, ведь так? Поэтому вы должны оставаться здесь — можете посмотреть телевизор в гостиной, пока меня не будет, а я пойду покупать вам другую одежду. Я даже сделаю вам пару сандвичей — это мясо с хлебом, — перекусите до ленча.

— Весьма буду вам благодарен, мисс Харпер. Я не ел целый век, скорее, почти два века.

— Очень смешно! Вам бы клоуном выступать. Но беспокоиться не о чем: миссис О'Рейли хорошо готовит, так что с голоду вы не умрете. Я вам сейчас покажу дом, как включать свет и все прочее… Договорились?

— Согласен, Сюзи. Считайте меня вашим слугой. И покажите, как управлять машиной для передачи изображений.

— Сюзи, и это заставило вас позвонить мне в Токио посреди ночи? — удивленно прокричала на другом конце провода Кортни Блэкмун, выслушав подругу. — Я давно знаю вас и люблю, мы много пережили, продвигаясь по лестнице успеха, и я, как никто, понимаю вас, вашу тяжелую умственную работу и вашу эксцентричность. Чего стоят одни ваши выкрашенные в красный цвет волосы!..

— Я знаю, Кортни, и очень благодарна вам за это. Я мыла тогда волосы по два раза в день в течение месяца, чтобы свести ту красную краску…

— Да… Но это, согласитесь, только единичный случай. А сколько их было! Я уж не говорю о том, как вы прыгали с парашютом только ради того, чтобы встретиться с мужчиной, не считавшим свою мать идеалом женщины. А еще…

Сюзи посмотрела на Гарри и улыбнулась ему.

— Плохая связь, — прошептала она, прикрывая трубку рукой.

Гарри кивнул, нажал на кнопку дистанционного управления и стал смотреть по седьмому каналу прогноз погоды, о котором рассказывала красивая ведущая.

Сюзи снова поднесла к уху трубку, слушая Кортни Блэкмун, великолепную писательницу и жену Адама Ричардсона, высокопоставленного сенатора из Нью-Джерси.

— И почему вы решили написать роман именно о путешествии во времени? Вы же пишете рецензии и держите весь литературный мир в страхе, а теперь что, вдруг сами садитесь за роман? И просите меня о помощи? Извините, вы что-то сказали? Я не расслышала…

— Послушайте, Корт, я снова прошу прощения, что не подумала о разнице во времени. Мне действительно нужна помощь, ну хотя бы краткий конспект того, как работают писатели. На что обратить внимание в первую очередь при составлении проспекта книги… Вы помните номер моего факса? Буду ждать вашего сообщения.

— Хорошо, Сюзи, я сделаю это. Но у нас сейчас два часа ночи, и я хочу спать. Не могу ли я перезвонить тебе утром? У Адама будет встреча с одним японским министром, и до четырех я свободна.

— Лучше не надо, так как у нас в это время будет середина ночи. Послушайте, Корт, а вы, случаем, не желаете вспомнить, что это ведь я помогла вам соединиться с Адамом…

— Я снимала ваш домик, отдыхая от города, Сюзи. И я сама нашла Адама.

— Ну, это не совсем так. Пока я не прилетела из Сиднея, вы его в упор не замечали, даже когда он стоял прямо перед вами, а ведь я положила на него глаз первая! Не то что я жалуюсь, но вы не думаете, что после всех этих лет вы могли бы и помочь подруге?

— Заканчивайте, Сюзи, — властно приказал Гарри, выключая телевизор. — Умоляю вас, это вредно для леди в вашем возрасте.

Сюзи быстро прикрыла трубку ладонью и яростно сверкнула глазами. И чего он привязался к ее возрасту? Можно подумать, что она годится ему в матери!

— Вы не могли бы помолчать? Мне надо кое-что обсудить с этой женщиной. Одну из моих работ. А в ее квартиру с помощью вот этого я перенеслась за три секунды. Я… — Она вновь поднесла трубку к уху:

— Что вы сказали? Кортни, вы чудо! Что вы еще хотите узнать? Давно ли эта идея пришла мне в голову? О, недели три тому назад, — произнесла Сюзи, еле шевеля губами. — В принципе я думала об этом уже давно, но решилась только сейчас.

— Постарайтесь найти кого-нибудь похожего на этого путешественника во времени и описывайте его впечатления.

— Вы еще не знаете, что полдела уже сделано. Корт! — с жаром ответила Сюзи. — Но давайте продолжим. Итак, убрать неопределенность. Если бы вы писали эту книгу, как бы вы посмотрели на эту проблему?

— Я бы посоветовалась с Адамом. Сюзи, услышав эти магические слова, тут же потянулась за карандашом и приготовилась записывать. Она знала, что слова Адама — всегда готовая газетная заметка, его благоразумные суждения хорошо помогали оценить ситуацию. Ведь Адам был не только сенатором, но и кандидатом на пост вице-президента.

— Слушаю, Корт, — торопила Сюзи, потому что Гарри пересек комнату и, встав за ее спиной, заглянул ей через плечо, чтобы посмотреть, что она будет писать. — Скажите же мне, что говорит по этому поводу Адам?

— Адам говорит, что все иностранцы — в том числе и ваш путешественник во времени, — появившиеся в стране незаконно и без паспорта, — незаконны.

Сюзи записала: незаконны.

— Ваши друзья, Сюзи, законопослушные граждане, — саркастически прошептал ей Гарри в другое ухо. — Редко кто обратит прежде всего внимание на то, что мое появление здесь — нарушение закона, — добавил он, улыбаясь.

— Пожалуйста, заткнитесь, — пробормотала Сюзи, отталкивая Гарри свободной рукой.

Он, словно наркоман, снова уткнулся в телевизор.

— Хотя, — продолжала Кортни, — это совершенно нереально: путешественник во времени… Чистый вымысел…

— Да, Корт, чистый вымысел, вы правы, — подтвердила Сюзи, поворачиваясь спиной к «чистому вымыслу».

Кортни продолжала:

— Адам сказал, что можно использовать такой прием, когда твоему герою лучше всего приобрести фальшивые документы. На них специализируются отдельные преступники в Манхэттене, и кое-кто занимается этой проблемой в Вашингтоне.

— В самом деле? — Сюзи записала: проблема.

— Да. По словам Адама, Конгресс требует тюремного заключения для тех, кто делает поддельные паспорта и пользуется ими. Сюзи? Вы меня слышите? Вы все записали?

— Конечно, Корт, каждое слово. — Она присела на стол, держа карандаш в руке, ее желудок внезапно свело.

Глава 4

Гарри наблюдал, как Сюзи вышла из воды и, сняв свою нелепую купальную шапочку в цветах, тряхнула головой так, что золотистые волосы рассыпались по плечам, окружив лицо мягкими прядками.

Современная Венера, выходящая из моря, подумал он, восхищаясь ее красотой. Его глаза не могли оторваться от фигуры Сюзи.

Еще две недели назад он и не мечтал о таком! Только сейчас, по прошествии трех недель, когда первая из них ушла на осмысление того, каким образом он смог переместиться из Англии времен Регентства в Америку двадцатого века, а две последующие — на адаптацию, Сюзи Харпер выпустила его из дома.

Хотя это и не дом, а бунгало, педантично поправил себя Гарри. Пожалуй, это правило он усвоил сразу: чтобы не заметили, что ты джентльмен начала прошлого века, над собой надо работать и работать…

И Гарри снова сконцентрировался на Сюзи в соблазнительном бикини.

Ей уже тридцать два года. Даже не верится, что так много. Леди в тридцать два года — это матрона, мать семейства, занимающаяся воспитанием своих детей, порой глубоко несчастная, опостылевшая мужу… Либо же старая дева, проводящая дни в молитвах и носящая туго завязанную вокруг головы белую шелковую косынку. Сюзанна Харпер даже отдаленно не напоминала никого из них.

— О, какая прелесть августовская водичка! — произнесла Сюзи и плюхнулась на покрывало. С нее стекали капельки воды.

— Вы, оказывается, довольно чувственная натура! Когда вы впиваетесь зубками в пирожное или вдыхаете запах океана, по вашему телу пробегают явные волны наслаждения. Порой вы похожи на ребенка, — заметил Гарри, стряхивая капельки воды со страницы книги, которую пытался читать без особого успеха: наблюдать за резвящейся в волнах Сюзи было гораздо приятнее, чем изучать историю.

— И что с того? Не надо смотреть на меня сверху вниз, Гарри. Да-да, вы именно так ко мне относитесь. Хотя ваше мнение особого значения для меня не имеет. Вы наконец уяснили, как закончилась война? Эти ваши мерзкие парни сожгли нашу столицу…

— Да? Насколько я понял, ваши сограждане сами разрушили весь город, чтобы он не достался врагам. Вы не замерзнете?

Он посмотрел на Сюзи: бесстыдно оголенные колени, восхитительные, в беспорядке разметавшиеся волосы, маленький носик, по стройному телу сбегают сверкающие на солнце капельки воды, плавные изгибы фигуры мягко облегает зеленая шелковая ткань, подчеркивающая ее соблазнительную грудь… Отдельные капельки скатываются к пупку и ниже — к самому очаровательному местечку, туго обтянутому бикини. Ему вдруг захотелось получше рассмотреть ее всю.

— Замерзну? Нет, с чего вы взяли? А, поняла. Вы хотите, чтобы я оделась, да? Вы настоящий джентльмен, Гарри, но порой это надоедает. — Сюзи демонстративно встала, надела бело-зеленую кофточку, потянулась, качнув бедрами, и снова села на покрывало. — Сейчас лучше?

Гарри попытался сглотнуть, но во рту внезапно пересохло.

— Гораздо. Я пытаюсь привыкнуть к тому, что вы, американцы, называете комфортом. Я согласен: надо носить как можно меньше одежды, но в жизни, к которой привык я, люди не ходили до половины обнаженными. Даже если я помогал леди выйти из экипажа или сесть в него, то только с ее разрешения…

Сказав это, он тут же представил себе Сюзи в платье времен Регентства. Ее миниатюрное, стройное тело, затянутое в модное, элегантное муслиновое платье, на голове — большая соломенная шляпка, завязанная лентой под подбородком, с шелковым зонтиком, защищающим ее от солнца, когда они едут верхом на лошадях в парк на прогулку…

Он снова сглотнул — уж слишком возбудили его подобные мысли, даже больше, чем реальная Сюзи в зеленом купальнике. Как странно все… Чрезвычайно странно.

— Гарри, — сказала Сюзи, прерывая его мысли на самом интересном месте: он осыпал тысячами поцелуев мисс Сюзанну Харпер посреди Гайд-Парка, — мы скоро должны уехать. В Нью-Йорк. Побудем здесь до конца августа — и в путь. В Манхэтгене у меня назначено несколько встреч. Особенно важен ужин с Уилбуром. Это крайне необходимая встреча.

— Уилбур? — повторил Гарри. — Это ведь Уилбур Лэнгли, возглавляющий издательство «Лэнгли Букс»? Один из тех, кто, как вы сказали, может помочь сделать фальшивые документы, друг Кортни, которой вы звонили? Но что может знать издатель о таких вещах?

Сюзи округлила глаза.

— Уилбур, дорогой Гарри, знает абсолютно все! Благодаря главным образом своему очарованию он всегда и везде первый. Уилбур — настоящий мужчина эпохи Возрождения, и в то же время в нем есть что-то от Пинеса Т. Барнума. Пинес Т. — клоун, один из самых известных.

— И он показывает трюки верхом на лошади? Как Астли в Лондоне? Или я что-то путаю?

Сюзи взъерошила волосы — она делала так всегда, если чувствовала, что оказалась в тупике.

— Нет, Гарри, этот клоун никогда не ездил на лошадях. — Тогда объясните.

— Я пытаюсь. Уилбур — ну… Уилбур — это Уилбур! Ему почти семьдесят, но по нему этого не скажешь. Денег у него больше, чем у всех моих знакомых, вместе взятых. Еще у него есть зять Дэниел Куинн. Вы бы сразу полюбили Дэниела и Джо, его жену. Она пишет романы, которые сразу же становятся бестселлерами. У Дэниела и Джо четверо прекрасных детей… — Сюзи выставила вперед руку, словно останавливая лавину вопросов, готовых сорваться с уст Гарри. — Ничего не спрашивайте! Все объяснить невозможно. Но пойдем дальше. Уилбур покровительствует художникам, он в курсе всех политических и финансовых событий, любит вкусно поесть, а в душе — озорник и проказник. Одевается он не в обычных магазинах, а шьет одежду на заказ. Женщины липнут к нему как мухи. — Сюзи вздохнула. — Я думаю, вы бы приняли его за джентльмена эпохи Возрождения. Да! Про это я и забыла! Уилбур буквально бредит Браммелем, Байроном и всем, связанным с эпохой Регентства.

— Звучит впечатляюще, но немного и пугает. — Гарри поднялся и встряхнул покрывало, из чего Сюзи поняла, что он собрался возвращаться в бунгало. — Когда я могу встретиться с ним?

— Встретиться с ним? Да легче, пожалуй, изменить ход светил! — громко расхохоталась Сюзи. — Боже, Гарри! Я никогда не говорила, что вы встретитесь с ним!

Они побрели к дому по горячему песку.

— Однако же мне не совсем понятно, почему я не могу встретиться с этим мужчиной, — произнес Гарри, открывая дверь и останавливая Сюзи на пороге. — Вы боитесь, что я выдам себя? Но я ведь не возбудил никаких подозрений прошлым вечером, когда вы водили меня в этот странный ресторан.

— Да, конечно! Вы что, забыли, как кричали во все горло, требуя чашу для омовения пальцев?! Причем в посуде с золотой каймой?.. Гарри, в таких забегаловках нет даже обычных тарелок, а вы что требовали?..

— Ну ладно, я допустил ошибку, — признался Гарри, вспоминая выражение лица официанта, когда он попросил у него чашу для омовения пальцев после гамбургера с жареной картошкой. Ему было пока еще трудно смириться с тем, что люди вытирают губы клочком бумаги. — Но этот Лэнгли, получается из ваших слов, — лучший мужчина в мире. Возможно, мы бы очень хорошо провели с ним время.

— Не выйдет. По крайней мере не в этой жизни. Поверьте, Гарри, будет лучше, если вы не приблизитесь к Уилбуру ближе чем на десять миль. Ему я расскажу ту же историю, что и Кортни. Вы подали тогда прекрасную идею. И если она сработала с проницательной Корт, то я не вижу причин для провала с Уилбуром.

— В самом деле, дорогая? А я-то думал, вы считаете меня умным человеком! Как печально, что это не так!..

Гарри и Сюзи остолбенело обернулись к открывающейся двери.

— Уилбур! — воскликнула Сюзи, высвобождая свои руки из рук Гарри. — Дорогой! Как я рада вас видеть! — Она прищурила глаза, размышляя. — А почему вы здесь, Уилбур?

Гарри молчал, рассматривая высокого мужчину, приветственно машущего рукой с аккуратным маникюром, слегка склонившего седую голову и кротко попросившего разрешения поцеловать Сюзи в щечку. Мужчину, знающего, как помочь ему, Гарри. Этот издатель в светло-сером двубортном костюме, в изумительно белой накрахмаленной рубашке с острым, как лезвие, воротничком, с розовато-лиловым шейным платком, изысканно аранжированным булавкой с маленьким бриллиантом, показался Гарри очень вежливым.

— Я здесь, дорогая Сюзи, потому, что наша общая знакомая, которая так печется о вас, Кортни, позвонила мне из Токио, умоляя приехать в это захолустье, так как с нашим общим знакомым — вернее, вами, Сюзи, — что-то случилось. Когда же я приехал к вам, то случайно подслушал ваш разговор и сейчас смело могу звонить Кортни, чтобы успокоить ее. Насколько я понял, кто-то свалился с этой нелепой спиральной лестницы и повредил голову, да?

Пока перепуганная Сюзи приходила в себя, Гарри выступил вперед и, протянув правую руку, с ослепительной улыбкой произнес:

— Мистер Лэнгли, какая приятная встреча! Позвольте представиться: меня зовут Уайлд, Гарри Уайлд. Я приехал сюда отдохнуть из Великобритании. Извините за мой наряд. Может, пройдете в приемную? Миссис О'Рейли, экономки Сюзанны, сейчас нет: она обнаружила, что они с миссис О'Коннелл родственные души, поэтому все свободное время они проводят вместе. Но я попрошу Сюзанну налить нам по чашечке чаю. Сюзанна?

— Да? — Сюзи смотрела на Гарри ничего не понимающими глазами. — Извините, я отвлеклась. Вы что-то сказали, Гарри?

— Он сказал, — вмешался Уилбур, подмигнув Гарри, — что вы должны бежать наверх и надеть платье, потому что мы едем ужинать в Атлантик-Сити. Вы же вся в песке, хотя этого и не замечаете, и насквозь пропитаны морем. А Гарри пусть составит мне компанию — мы выпьем чаю. Так что не теряйте времени, дорогая. Гарри сможет вымыться и одеться позже, пока вы и я будем обсуждать последние нью-йоркские новости.

— О нет, — запротестовала Сюзи, хватая Гарри за руки, как если бы боялась, что он сейчас признается, что он из Великобритании девятнадцатого века. — О чем вы будете говорить с Гарри, Уилбур? Я должна…

— Сюзанна, пожалуйста, сделайте так, как сказал мистер Лэнгли, — произнес Гарри тоном, не терпящим возражений. — И не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Гарри понимал опасения Сюзи, но он надеялся, что, оставшись наедине с этим господином на несколько минут и поговорив с ним по-мужски, проверит себя: хорошо ли он освоился в двадцатом веке.

В конце концов, смог же он выучить имя этого человека, смог примириться со временем и появляться в Оушн-Сити в столь нелепой одежде! Сейчас он был одет в плавки и рубашку с рекламой на груди — ту самую, что Сюзи купила ему в то жуткое утро три недели назад.

— Ну хорошо, только не проговоритесь… — она быстро взглянула на Уилбура, затем, покраснев, на Гарри, — не проговоритесь о нас.

— О! У вас роман? — Уилбур переводил взгляд то на покрасневшую Сюзи, то на невозмутимого Гарри, подталкивающего ее к спиральной лестнице. — Очень интересно. Я никогда не предполагал, что Сюзи сможет полюбить англичанина. Надо же, какие повороты судьбы! Но сам-то англичанин…

Гарри поджал губы, зная, что ему следует промолчать и, следовательно, смириться с тем фактом, что якобы Сюзи, в свои тридцать два года, может интересовать его. Но все же надо идти в приемную. Нет, в гостиную. Опять ошибка. Плохо. Он должен контролировать свою речь и говорить так, как учила его Сюзи!

— Не сопроводить ли нам чай шерри? — спросил Уилбур, усаживаясь в кресло столь непринужденно, будто бы очень часто бывал в этом доме. — Сюзи специально держит его для меня, ведь, как я уже говорил, меня всегда вызывают сюда для решения той или иной проблемы. Здесь гостили Кортни с Адамом и их дочь Синди, прошлый год — Дэниел и Джо с моими внуками. Ну и я периодически. Приятное местечко, да?

Гарри взглянул на шерри, улыбнулся и уселся в кресло напротив Уилбура.

— Ну, мистер Лэнгли, — сказал он после продолжительной паузы, во время которой пожилой мужчина внимательно рассматривал его, — так что же вам сказала миссис Блэкмун? То, что Сюзи собралась написать роман?

— О, вы уже обо всем знаете? Ведь это очень интересно — роман, написанный нашей милой Сюзи. Я так и вижу пухлую законченную рукопись? — Яркие голубые глаза Уйлбура прищурились. — А что вы здесь делаете? Вы встретились с ней на пляже? Романтическое это место — пляж в Оушн-Сити, по опыту знаю: ни одна ухоженная красотка из Нью-Йорка и в подметки не годится женщине, пришедшей с этого пляжа, — в песке и с запахом моря.

— Вы правы, мистер Лэнгли: мы встретились на пляже. Действительно, это очень романтическое место, уверяю вас.

— А Сюзи — романтик. К тому же она эксцентрична, к сожалению. Но ничего не поделаешь. С Сюзи много чего происходит. Причем такие странные вещи случаются только с ней. — Он помолчал. — Очень странные вещи, да, Гарри?

Сюзи была права, подумал Гарри: ему надо за десять миль обходить Уйлбура Лэнгли!

— Странные вещи, мистер Лэнгли? — повторил он, пытаясь улыбнуться. — А какие именно?

— Об этом мы еще поговорим. И пожалуйста, зовите меня, как и все, Уилбуром.

— Хорошо, Уилбур. — Гарри понял, что тот сменил тему разговора, и тоже легко переключился:

— Вы упомянули Атлантик-Сити. Да и Сюзи как-то говорила о казино, расположенных там. Вы играете в азартные игры?

— Я издатель, Гарри, и считаю, что моя работа сама по себе — азартная игра. Нужны ум, проницательность и немного успеха — я преклоняюсь перед успехом! Так что да, я игрок. А что вы читаете, Гарри?

Гарри на миг закрыл глаза, пытаясь вспомнить фамилию известного современного писателя, о котором смотрел передачу по телевизору накануне. Не мог же он назвать таких знаменитых авторов, как Шекспир, Мильтон или Шеридан!..

— Гришэма, — произнес он, улыбаясь. — Джон Гришэм очень интересно пишет, не правда ли? И имеет такой успех! — Огромный, — подхватил Уилбур, потягивая шерри. — Хотя, на мой вкус, хорошая фантастика лучше, чем детектив. А вы так же, как мистер Гришэм, юрист?

Ну и память! — удивился Гарри. И какое любопытство! Надо быть осторожнее…

— Нет, — снова улыбнулся он. — Увы, я только писатель. Хотя ни одна из моих книг пока не издана.

— Писатель? Видимо, романист? Наверное, вы пишете роман о путешествии во временив Вот это больше похоже на правду, чем то, что Сюзи собирается заняться научной фантастикой.

Гарри почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Я не использую Сюзи для моей карьеры, мистер Уилбур! У меня есть свои средства! — Он намеренно употребил последнюю фразу, понимая под «средствами» счет в лондонском банке.

— Дорогой мой, не горячитесь! Я просто не решил для себя кое-какие вопросы, а именно: это только случайность, что вы здесь, в доме Сюзи? Случайность, что вы писатель и одновременно хороший друг Сюзи, пишущей рецензии для лучших нью-йоркских изданий? Боюсь, все это не случайные совпадения…

— А вот и я! — объявила Сюзи, переводя дыхание. Она слегка запыхалась от пробежки по лестнице. Ее волосы были еще влажными после душа, и она на ходу застегивала верхние пуговицы платья — того самого, которое было на ней в первое утро их встречи с Гарри. — Теперь вы, Гарри, можете идти в душ. Идите, — настойчиво повторила она.

Гарри, не в силах вынести ее требовательного взгляда, быстро ретировался в ванную.

«…Только не проговоритесь о нас!»

Она что, пыталась этими словами заставить его молчать? Но что такого он мог сказать этому Уилбуру Лэнгли?..

Во время поездки в Атлантик-Сити и большую часть ужина Уилбур странно посматривал на Сюзи, как будто разрываясь между желанием поздравить ее с тем, что она наконец-то полюбила мужчину, который казался явно не от мира сего — (ха, если бы Уилбур знал правду!), — и удивлением, как она умудрилась вляпаться в подобную историю.

Однако какие у меня проблемы и так ли уж они серьезны? — размышляла о себе и Сюзи. Пожалуй, заслуживает внимания только одно — то, что она, Сюзи, приютила иностранца и хочет добыть ему фальшивый паспорт, еще не зная, что делать дальше… А остальное: то, что она стала относиться к Гарри Уайлду иначе, чем в первые дни, — это ее личное дело, и никого другого. Влюбиться в этого мужчину или не влюбиться — решит она сама.

По мнению Гарри, она, Сюзанна Харпер, была стара для него в качестве невесты: в его времена и восьмидесятилетние старики предпочитали жениться на восемнадцатилетних. А поскольку ее время прошло, то единственное, что ей оставалось, считал он, — это сидеть где-нибудь в уголке с безобразным лиловым чепчиком на голове и вязать чулки или что-нибудь подобное… Вот так смотрел Гарри на Сюзи.

Выросший в восемнадцатом веке, он наверняка думал, что все женщины к тому же глупы и ленивы.

Но почему все-таки здесь появился Уилбур? Неужели эта крыса Кортни что-то почувствовала, разговаривая с ней по телефону, и оплатила срочную поездку Уилбура сюда? Что ее взволновало? Беспомощность Сюзи? Или ее талант попадать во всякие «странные» истории?

Видимо, она, Сюзи, сама выдала себя лишней тревогой в голосе или тем, что подолгу подыскивала ответы на вопросы Кортни. Видимо, так.

Но если посмотреть на ее жизнь… Ей не было и двадцати, когда ее богатые родители и дядя погибли в авиакатастрофе. Однако Сюзи не промотала приличное наследство и не вышла замуж за первого встречного. Она закончила колледж, а затем университет с блестящими оценками и устроилась работать Правда, издательство, где она трудилась, оказалось одним из худших, но Сюзи не теряла времени даром — писала рецензии и статьи в журналы. И то, что сейчас она свободный рецензент, это ее личная заслуга. Она — свободная женщина, свободная душой, ей нравится во всем проявлять самостоятельность и совершать сумасбродные поступки. Например, прыжки в воду с Вест-Вирджинского моста.

Или медитирование в Индии.

Или кормление сенатора Адама Ричардсона гамбургерами на ужин.

И, кажется, было что-то еще?..

— Сюзи?

Она отогнала воспоминания и вернулась к реальности — к их столику в казино-ресторане. И зачем только она отвлеклась! Этого никак нельзя делать во время разговора Уилбура и Гарри! Ведь Гарри в любую минуту может допустить ошибку — тем более когда речь идет о высокоскоростной трассе, которую вели из Портсмута…

— Да, Уилбур? Что вы сказали? Боюсь, я витала в облаках и не расслышала…

— Не беспокойтесь, дорогая. Это любовь одурманила вас. — Уилбур ей улыбнулся, а Сюзи пнула Гарри под столом: почему он не объяснил старику, что они не любовники? Хотя лучше было бы спросить это у нее самой…

— Уилбур предложил пойти в казино, Сюзи. — В глазах Гарри светился неприкрытый интерес.

Да-да, черт побери, ну какой денди времен Регентства откажется от азартных игр?! Вот только любопытно, на чьи деньги он намерен играть? Не может же он ставить золотые самородки, которыми набит его мешок!..

— Великолепно! — Улыбка Сюзи больше напоминала гримасу, когда она взглянула на Гарри, одетого в темно-синий пиджак, который она ему купила. Гарри выглядел прекрасно, даже несмотря на слишком длинные, зачесанные назад волосы, интригующе, сексапильно. — А я тем временем сыграю несколько партий с автоматом.

— С автоматом?! Ах, да!..

— В азартные игры женщины предпочитают играть с автоматами, — просветил Уилбур Гарри, сопровождая свои слова язвительной улыбкой. — А мы с вами попытаем счастья в баккара.

— Баккара? — Сюзи почувствовала, как ее душа уходит в пятки: знает ли Гарри, как в нее играть?

— Я объясню ему правила, — спокойно продолжил Уилбур. — Гарри понравится эта игра.

— Наверняка, — пробормотала Сюзи.

— Дайте же нам наконец возможность поиграть! Уж блэкджек Гарри знает и любит точно, так что мы сами найдем, чему отдать предпочтение.

— Вы — пара ханжей, — вымученно улыбнулась Сюзи.

— Не дуйтесь, дорогая, — мягко произнес Уилбур. — Пока я оплачиваю счет, поболтайте с вашим любимым. Встретимся у главного входа в казино, ладно?

Сюзи с трудом дождалась, пока Уилбур, одной рукой обнимая юную официантку за тоненькую талию, а другой расплачиваясь по счету, не ушел. Тут она повернулась к Гарри — в ее глазах полыхал гнев.

— Гарри Уайлд! Вы что, совсем выжили из вашего крошечного умишка?

Он взял ее за руку, пытаясь успокоить и понять, что вызвало такой гнев.

— Не кипятитесь, Сюзи, мы с Уилбуром говорили обо всем и ни о чем. И я ни тогда, ни сейчас не выдал себя.

— Если бы я была азартной женщиной, то не поставила бы и цента, что Уилбур ничего не заподозрил.

— Ваши беспричинные опасения перешли все границы, Сюзи. Ну посудите сами: я же промолчал, когда увидел транспортное средство, называемое лимузином, не так ли? А ведь оно не было похоже на ваш автомобиль, и в нем даже находился телевизор. Вы, американцы, без телевизора как без рук, да? Но мне он кстати. Если бы я не видел всех передач, то вряд ли знал бы, что ответить Уилбуру на его вопрос о премьер-министре. А у него потрясающая улыбка, правда? Вы думаете, Уилбур использует зубную пасту с отбеливателем?

Сюзи, вздохнув, облокотилась на стол и обхватила руками голову. Гарри все время что-то запоминал или учил, даже когда находился в ванной. Для него весь мир теперь состоял из политических деятелей, политических партий, кремов от прыщей, персональных компьютеров — короче, всей той чепухи, что показывали по телевизору, от которого его было не оторвать.

— Гарри, — Сюзи умоляюще взглянула на него из-под ресниц, — я знаю и вижу гораздо больше вас. Честно. Вы, как никто, таращились на лимузин Уилбура. И он мог вас также подловить, когда вы, увидев огни казино, стали громко удивляться вслух, как много газовых ламп потрачено на это освещение.

Он протестующим жестом попросил ее помолчать.

— Сейчас я на знакомой территории, Сюзи. Я не посещал игорных домов в Лондоне, но умею неплохо и без жульничества играть в карты. Я понял все намеки Уилбура, вам не о чем беспокоиться. Но я не могу воспользоваться теми деньгами, что лежат у меня в мешке, хотя обещаю отдать вам с выигрыша свой долг с процентами.

Сюзи ссудила его деньгами. Гарри встал и помог подняться ей.

— Только не болтайте лишнего, Гарри. И говорите на своем родном языке, ладно? В американском английском вы еще слабы. Постарайтесь не разорить меня, хотя, пожалуй, я и сама это сделаю. О, прекратите быть таким любезным со мной, не то Уилбур начнет подумывать о подарке на нашу свадьбу.

Ее бросило в холод, потом в жар, затем опять в холод, когда Гарри нагнулся и поцеловал ее долгим поцелуем в шею.

— Гарри! — испуганно воскликнула Сюзи, глядя в его смеющееся лицо.

— Мы на людях, не кричите так громко: все смотрят на нас. Разве вам не понравилось? — прошептал он.

— Я просто не ожидала от вас такого, и вы знаете это. Вы не должны смотреть все эти «мыльные» оперы!

— А вы не хотите спросить, почему я это сделал? — мило поинтересовался он, кивая в сторону Уилбура, ждущего их и уже успевшего сыграть несколько партий.

— Ладно, — нехотя произнесла Сюзи, пожимая плечами. Ей не хотелось вступать в дискуссию, но было интересно узнать, что он скажет. — Так почему вы поцеловали меня?

Она чуть не упала, услышав тихий ответ Гарри:

— Я потому поцеловал вас, дорогая мисс Харпер, что понемногу начинаю понимать, что притягивает американских мужчин к пожилым женщинам. Вернее, не к пожилым, а к самым лучшим…

Глава 5

Сюзи стояла на обочине шоссе, улыбаясь, пока Гарри прощался с Уилбуром. Позже, когда лимузин, мигнув фарами, умчался в ночь, она вырвала руку из ладони Гарри, резко повернулась на каблуках и ушла в дом. Гарри помчался за ней, пытаясь успеть проскочить в прихожую до того, как она захлопнет дверь перед его носом, оставив ночевать на пляже. Ему еле удалось проскользнуть внутрь, когда она уже закрывала дверь, и схватить ее за руки.

— О нет, не делайте этого. — Он кинулся к лестнице. — Во время поездки в Атлантик-Сити вы едва не уничтожили меня взглядом, и сейчас, пока мы не объяснимся, я не пущу вас в опочивальню.

— Это спальня, Гарри, а не опочивальня. — Сюзи немного успокоилась и пожала плечами. — Ну ладно. Вы действительно хотите услышать? Я скажу вам, причем все?

Она отнюдь не нежно толкнула его в грудь и, освободив себе дорогу, прошла в гостиную и села на диван. Она была похожа на обиженного ребенка.

Гарри последовал за ней, его забавляла вспышка Сюзи. Он передвинул кресло и, сев напротив, протянул руку, по которой Сюзи немедленно стукнула.

— Вы выиграли больше шести тысяч долларов, идиот! — воскликнула она, но внезапно осознала, что похожа на плюющуюся от злобы кошку, готовую к прыжку.

— И это все? — Гарри ухмыльнулся, довольный собой. По курсу валюты на сегодняшний день, о котором он слышал в финансовых новостях, он мысленно перевел выигрыш в фунты и изумился сумме.

— Да будьте вы прокляты, Гарри Уайлд!

Вы знаете, что могло случиться, если бы Уилбур не сказал, что это он выиграл деньги, а вы только помогаете собрать его выигрыш?

— Нет, Сюзи, не знаю. Но я надеюсь, вы меня просветите.

— Чертов англичанин! Все вы знаете! НП потребовала бы у вас удостоверение личности, чтобы взять налог на выигрыш, — вот это было бы. А ведь у вас нет никаких документов, не так ли, мистер Гарри Уайлд? поэтому-то Уилбур не только заплатил налог на ваши деньги, но и почуял неприятности — большие неприятности. — Она стукнула кулаком по диванной подушке. — Боже, я убью Кортни за то, что она позвонила ему и попросила приехать сюда! Почему все стремятся помочь мне? Почему они считают, что без них я пропаду? Не смейте отвечать, Гарри! Иначе сегодня вы ночевать здесь не будете!

Гарри нахмурился.

— НП? — повторил он, пытаясь вспомнить, где слышал это слово раньше. — А, налоговая полиция! У вашего правительства хорошо разработана система налогов. Сколько заплатил Уилбур? Разумеется, я возмещу ему ущерб.

Сюзи поглядела так, будто хотела ударить по чему-нибудь. Или по кому-нибудь. Он даже пожалел, что не сел в дальний угол комнаты.

— Вы просто обязаны сделать это. И, кстати, как вы передадите ему деньги, Гарри? Выпишете ему чек? Но вы же не можете этого сделать, у вас нет чековой книжки и банковского счета. А знаете почему? Я скажу вам. Потому что вы не существуете! — Она откинулась на подушки, сложив руки на животе. — Но это еще пустяки. Главная проблема сейчас — Уилбур. Он знает, что вы вне закона — вне закона! Конечно, он сделал вид, что купился на мою историю, и заявил, что это его выигрыш, потому что он американец, а вы англичанин, ему налог платить меньше, но на самом деле он только подыгрывал нам.

— Подыгрывал?

— Да, притворился, что не замечает всех ваших странностей. И сделал это специально, Гарри. Уилбур ушел, но он вернется. Возможно, сейчас он из автомобиля уже звонит в Скотленд-Ярд, чтобы удостовериться, что человек, живущий в моем доме, не сбежавший от правосудия убийца.

— Вы преувеличиваете! — Гарри храбро уселся на диван рядом с Сюзи. Он понимал, что она, скорее всего, права.

— В самом деле? — Сюзи была в ярости. — Тогда, может, объясните мне, почему вы пришли к такому выводу?

— Уилбур не верит, что правосудие может упустить кого-либо, это раз. А во-вторых, он не вернется в Манхэттен сегодня ночью.

— А кто говорит, что он поедет туда? — воскликнула Сюзи. — Спорю, Уилбур сейчас в отеле, в номере люкс, и уже позвонил в Скотленд-Ярд. О, Гарри, — заплакала она, склонив голову на его плечо, — я не выдержу такого напряжения.

Конечно, все эти проблемы волновали и его, но только не тогда, когда Сюзи была так близко, как сейчас. Одной рукой он обнял ее за плечи, а другой стал гладить по спине, успокаивая.

— Я развею все опасения Уилбура ради вас, Сюзи. Я уйду отсюда немедленно.

Она подняла голову и уставилась на него широко открытыми глазами.

— Уйдете? Но вы не сможете этого сделать! Куда вы направитесь? И где вы остановитесь, вы — пришелец из девятнадцатого века? Гарри, не делайте глупостей!..

Прекрасно! Она не хочет, чтобы он покинул ее. К тому же так тесно прижалась к нему. Это хорошо. Очень даже хорошо.

— Вы хотите, чтобы я остался, Сюзи? — спросил он, улыбаясь той улыбкой, про которую его поклонницы говорили когда-то, что теряют от нее голову.

— Да.

— Действительно? Кстати, я проголодался. — Он наклонился к ней и начал нежно покусывать ушко. — Мм, вкусно!

— Гарри, прекратите! — запротестовала Сюзи, но не отодвинулась, а, напротив, повернула голову так, что он получил доступ к ее шее. — В самом деле, Гарри, — хрипло прошептала она, — вы не должны делать этого.

Гарри, чувствуя, что не может остановиться, все же оторвался от ее шеи. С трудом. Он знал: если бы он не прекратил осыпать поцелуями шею Сюзи, то незаметно добрался бы и до ее губ.

До мягких, пухлых, алых, как вишня, губ.

Может, они и на вкус как вишня?

Гарри решил выяснить это. Мягко толкнув Сюзи, он опрокинул ее на подушки, а сам лег рядом, нежно проводя пальцами по ее щеке.

— Гарри! — У Сюзи сорвался голос. — Вы же не хотите этого. Я… я слишком стара для вас.

Но он в это время восхищался красиво очерченным ртом Сюзи.

— Мы поговорим позже. Сердце мое, с учетом того времени, через которое я перепрыгнул, мне уже двести шестнадцать лет, так что вы никак не можете быть старой для меня.

Он замер, наблюдая, как уголки рта Сюзи поползли вверх.

— У вас острый ум, Гарри. — Она обвила его шею руками. — В таком случае вам не кажется, что я слишком молода для вас?

Гарри продолжал рассматривать ее.

— Я так не думаю, Сюзи. Но что-то мы слишком много говорим. — Он уже еле сдерживал себя от желания накрыть ее губы своим ртом.

Гарри не мог понять, отчего он так сильно возбудился. Уж не оттого ли, что за два месяца плавания ни разу не спал с женщиной, а может, потому, что не занимался любовью уже сто восемьдесят один год, или потому, что рядом с ним такая незаурядная женщина, как Сюзи Харпер?

Даже если бы мир рушился, он не смог бы оторваться от нее и ни о чем не пожалел бы. Он осознавал сейчас только одно: это Сюзи Харпер он обнимает и чувствует сладость ее губ на своих губах, это ее тело изгибается под его тяжестью, ее нетерпеливые руки ласкают его спину, его поцелуи сводят ее с ума, заставляют терять голову.

Дзи-и-инь! Дзи-и-инь!

— Не обращай внимания, — прошептал он в ее полураскрытые губы, когда она напряглась. Гарри, конечно, ценил современные средства связи — в частности, телефон, который был значительно удобней, чем почтовая переписка, но в данный момент он очень пожалел о существовании телефонов.

Сюзи высвободилась из его объятий. — Я не могу, Гарри. Это наверняка Уилбур. Он откинулся на диванные подушки, тяжело дыша, тогда как Сюзи, с трудом поднявшись на ноги, пошла к телефону.

— Как же приятно заниматься такими вещами, — нарочно громко сказал он вслед, — но женщины настоящие зануды…

Телефон продолжал настойчиво звонить.

— Вы еще поплатитесь за это, Гарри. — Сюзи одернула платье. — Я не зануда, запомните. Но это наверняка звонит Уилбур, проверяет меня. Алло! — произнесла она, беря трубку.

Гарри перевернулся на спину. Так, значит, и она не осталась безучастной к происходящему… Это хорошо. Он наблюдал, как Сюзи что-то тихо говорила в трубку.

— Уилбур, почему вы так печетесь обо мне?! — воскликнула немного погодя Сюзи. — Ну и что? — Она повернулась к Гарри и покачала головой. — Они действительно не сдают его в аренду, а продают? Превосходная идея. Просто великолепная. — Она скорчила смешную гримасу. — Да, я знаю это место. Очень красивый дом… И полностью меблирован?

Когда Гарри в очередной раз прыснул от смеха, Сюзи показала ему кулак.

— Что? Завтра? Завтра ? У вас или у меня? Хотите обсудить проблемы Гарри? Какие проблемы? У Гарри все в порядке. О! Да, понимаю. Хорошо. Вы умеете быть вредным, Уилбур. Конечно, Гарри это нужно. Но я не… Гарри вытянулся во весь рост на диване и, перевернувшись на живот, зарылся лицом в подушку, смеясь. Наблюдать за тем, как Сюзи пытается уклониться от настойчивого предложения Уилбура Лэнгли встретиться завтра утром, было гораздо смешней, чем смотреть цирковые номера.

Он вдруг почувствовал хлопок по спине.

— Хватит веселиться, Гарри, — сказала Сюзи, когда он перевернулся на спину и увидел ее сердитое, лицо. — Уилбур пытался выяснить, кто вы такой. И он сказал… — Она на миг заколебалась, но все же продолжила:

— Уилбур сказал, что мы можем выдать себя в чем-нибудь. Еще он…

Гарри вскочил на ноги и уставился на Сюзи.

— Он догадался, что я прошел сквозь время?

— Нет. — Сюзи отвернулась, не вынеся его пристального взгляда. — Он думает, что вы здесь нелегально, и хочет — не без какой-то тайной мысли — помочь вам вернуться в Англию. Он не выдаст, если вас это интересует. Он думает, что вы хороший, честный человек.

— Так, значит, я завишу от его прихоти: выдавать меня полиции или нет? — Гарри устремился за Сюзи, которая в это время выходила из комнаты. — Не очень-то мудро поступил Уилбур, позвонив сюда. Но странно, зачем он ради вас готов нарушить закон? Он так заботится о вас, почему?

Сюзи повернулась к нему с улыбкой.

— Потому, что мой старый друг Уилбур верит, что любовь побеждает все, — туманно ответила она. — Но лично я считаю, что это старая байка. Любовь не сделает вам документов. Она вообще ничего не сделает.

Гарри хотел было напомнить ей, чем она совсем недавно охотно занималась, пусть даже и не любя его, но был вытолкан из комнаты, и за ним тут же повернулся ключ в замке.

Довольно улыбаясь и задумчиво почесывая затылок, Гарри пошел в свою опочивальню — спальню, — радуясь, что попал именно в этот сумасбродный мир три недели назад.

Конец августа выдался необычайно жарким даже для Нью-Джерси, и Сюзи еще раз похвалила себя, что прихватила с собой термос с ледяным чаем. И чашку. Она мечтала искупаться и уже представляла, как станет плавать кролем, на спине и многими другими способами, названия которых даже не знала.

О Боже! Они исследовали вдоль и поперек уже три кладбища, и сейчас надо ехать на четвертое. Гарри тоже наверняка устал.

— Все, я больше не могу! — воскликнула Сюзи, заходя в тень дерева и свирепо глядя на упрямого путешественника во времени. — Мы ведь обнаружили одно подходящее имя на первом кладбище и два — на втором. В чем дело, Гарри? Почему они вам не нравятся?

Она смотрела, как он вновь нагибается к могильному камню, его кожа была бронзовой от загара. Гарри — в шортах и аляповатой рубашке — выглядел вполне по-современному. Он даже подстриг волосы — восхитительные, вызолоченные солнцем волосы. Сюзи невольно залюбовалась им. Но Уилбур ошибся, предположив, что она любит этого мужчину. В такие моменты, как сейчас, когда Гарри приводил ее в ярость своим тупоумием, он даже не нравился ей.

— Вот подходит, — сказал он, кивнув, — но только год рождения, а не имя. Я не желаю прожить остаток жизни с дурацким именем Игнатий или Фрэнк.

— Или Джордан, — добавила Сюзи, выходя из тени и направляясь к следующему ряду могил. — Знаю, знаю. Вы хотите иметь хорошее солидное английское имя. Такое, как Гарри. Оно для вас выше всех остальных имен. Но я уже скоро поджарюсь.

Он еще раз нагнулся.

— Если я беру себе новое имя, то хочу чувствовать себя комфортно с ним. К тому же год рождения должен быть тысяча девятьсот пятьдесят девятый. Например, вот как в этом случае.

Сюзи встала на колени и попыталась прочитать надпись на маленьком памятнике в форме сердечка. Это было нелегко сделать: могилка заросла травой.

— Уильям Роберт Артур, — прошептала она, с трудом разбирая полустертые слова. — Родился десятого июня тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, умер одиннадцатого июня… О, Гарри, как это печально!..

— Прожил всего один день! Крохотная человеческая жизнь. — Гарри тоже встал на колени и обнял надгробие. — Я чувствую себя вампиром. Неужели нет другого способа?

Сюзи проворными пальцами очищала маленькую могилку от сорняков.

— Это единственный выход, Гарри. Уилбур сказал, что мы должны сделать документы на имя действительно жившего человека. И это имя будет Уильям Роберт Артур, — произнесла она дрожащим голосом. — Мы сделаем все документы на это имя: паспорт, водительские права…

Гарри взял ее за руку, которой она писала на земле букву «У».

— Мне так жаль, Сюзи. Простите, что впутал вас во все это. Но вы правы. И Уилбур тоже прав. Это — единственный выход…

Сюзи сидела в шезлонге, уставившись в пространство, не видя ничего вокруг. Вот уже больше двух недель она ограждала себя от миссис О'Рейли, Уилбура и от всего связанного со странным мужчиной, живущим в ее доме, — очень странным мужчиной.

Он умный, забавный, опасно страстный и красивый — неудивительно, что она ему поверила. А ведь он мог оказаться Джеком Потрошителем. Джек Потрошитель жил в девятнадцатом веке? Кажется, да. Ну, считай, легко отделалась.

Это крайне неблагоразумно с ее стороны — оставаться наедине с Гарри Уайлдом.

Он слишком сексуален.

А она слишком наивна в том, что касается секса.

Не то чтобы она желала повторения той ночи, когда приехал Уилбур. О нет! Она вообще не хочет увлекаться им!

Тогда, в разговоре со страшно любопытным Уилбуром, Гарри допустил грубую ошибку, назвав телевизор «проклятой машиной для передачи изображений».

Немного позже он выдал кое-что похлеще: назвал пляж «театром».

Последние шесть дней — с тех пор как Уилбур уехал из Оушн-Сити, про который он однажды сказал, что это место идеально для агукающих младенцев и усталых родителей, чтобы вернуться в Манхэттен к открытию новой картинной галереи, — Гарри расшифровывал свою рукопись. У него был очень оригинальный шифр — «стенография», как Сюзи назвала его каракули, увидев их. Ей они были абсолютно непонятны.

Миссис О'Рейли сказала о Гарри, что он целеустремленный человек. И она была права. Когда Гарри смотрел телевизор, то видел только экран — ничего другого для него не существовало.

Когда играл — то тоже полностью отключался от всего остального.

Сейчас он работал над толстой рукописью, которая была предусмотрительно завернута им в кожу и потому не сильно пострадала в Атлантическом океане, и был явно одержим этим занятием.

У Сюзи хватало своих дел. Ее ничуть не беспокоило, что Гарри не разговаривает с ней. Не улыбается той глупой улыбкой, бесившей ее. Не берет за руку, не поддразнивает, не ходит с ней на пляж под руку, не целует…

— Проклятье!

— Я восхищаюсь вашим лексиконом, — раздался голос Гарри у нее за спиной.

От неожиданности Сюзи едва не выпала из шезлонга.

— Убирайтесь-ка вы! — проворчала она, даже не взглянув в его сторону. Стоило ей обернуться и увидеть ослепительную улыбку Гарри, манящую глубину смеющихся глаз, как сразу вспомнились бы его объятия и поцелуи и сколь приятны они были… Все, хватит! О таких вещах даже вспоминать опасно…

— Если вы настаиваете, мадам, — его тон, впрочем как и слова, был насмешливым. — Я знаю, старые женщины порой капризны, словно дети.

— Гарри Уайлд! — воскликнула Сюзи с возмущением и повернулась к нему так быстро, что чуть не опрокинула шезлонг. — Вы обещали при мне даже не упоминать слово «старость»!

— Да, сердце мое. — Гарри ухмыльнулся. — Привлечь ваше внимание несложно, если хорошо знаешь вас. Вы уже видели сегодняшнюю почту? Вот, — он помахал перед ней конвертом, — это может вас заинтересовать.

— Ваше свидетельство о рождении! — Сюзи вскочила с шезлонга и, подбежав к Гарри, выхватила у него из рук конверт. Дрожащими пальцами она вскрыла его и вытащила оттуда свидетельство о рождении на имя Уильяма Роберта Артура. — О, Гарри, — захлопала она в ладоши от радости, — получилось! Теперь вы абсолютно другой человек.

Гарри поморщился и почесал левое ухо — он всегда так делал, когда волновался.

— В чем дело? — Сюзи прижала конверт к груди.

— Вы не хотите прогуляться по пляжу? — спросил он, не поднимая глаз.

— Нет, ваша идея не кажется мне привлекательной. Я что-то такое сказала, что вам не понравилось?

— И Уилбуру.

— Уилбуру? Но ему-то что за дело?! — Сюзи почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. То же самое было с ней в то утро, когда Гарри сказал ей, что он из 1813 года.

— Давайте все-таки прогуляемся и поговорим об Уильяме Роберте Артуре. — Гарри взял Сюзи под руку и увлек за собой на пляж.

Было видно, что ему просто необходимо поговорить с ней, но они уже довольно долго прогуливались у самой кромки воды, а Гарри все молчал, сосредоточенно глядя себе под ноги, омываемые легкими волнами.

Когда Сюзи была готова вот-вот взорваться, Гарри наконец сказал:

— Я не могу быть Уильямом Робертом Артуром.

Сюзи остановилась как вкопанная.

— Вы не можете… Что? Он ухмыльнулся. Да как он смеет ухмыляться ей в лицо?!

— Я сказал, что не могу быть Уильямом Роб…

— Заткнитесь, ради Бога! Я уже это слышала и не желаю повтора! — Сюзи вырвала свою руку и с яростью продолжила:

— Гарри Уайлд, если бы у меня был с собою кинжал, я бы не задумываясь вонзила его в вас — и не единожды. Почему это вы не можете быть Уильямом Робертом Артуром?

Он подошел к ней так близко, что на его обнаженной груди можно было рассмотреть каждый золотистый волосок в отдельности.

— Потому, Сюзи Харпер, что мне нравится, когда вы зовете меня Гарри Уайлдом, — произнес он и обнял ее за плечи. — Очень нравится, заверяю вас. Чрезвычайно нравится.

— О, Гарри, — простонала Сюзи, кладя голову ему на грудь и не зная, сердиться ей или плакать. — Упрямый, тупоумный, надменный, прекрасный англичанин. Что же мне делать с вами? Он засмеялся.

— Ну, например, посоветоваться с Уилбуром, сердце мое.

Сюзи подняла голову.

— Что? Зачем?

— Уилбур осторожно намекал мне, что я буду здесь на законных основаниях, если женюсь на американке. — Гарри робко улыбнулся. — Мы долго говорили об этом, и Уилбур, мне кажется, остался в твердой уверенности, что я англичанин, попавший в вашу страну незаконно.

— Жениться на американке, — тупо повторила Сюзи. Ее сердце застучало так, что она не слышала своих слов. — Но зачем? Будучи Уильямом Робертом Артуром, вы автоматически станете американцем и сможете жить и работать, где захотите. Я не понимаю…

— Я тоже не совсем разобрался в этом. Уилбур сказал, что лучше иметь подстраховку, если первое сорвется по каким-либо причинам. В этом случае я смогу сохранить свое имя и вы сможете продолжать звать меня Гарри Уайлдом.

Через некоторое время до Сюзи дошло, чего хочет Гарри.

— Ах, жениться ради сохранения вашего собственного имени… — Она насмешливо посмотрела на него, сообразив, что все еще держит в руке свидетельство о рождении, которое теперь оказалось ненужным. — А как же быть с этим? — спросила она, помахав смятым конвертом.

Гарри погладил ее по щеке и поцеловал в кончик носа, отчего ее колени вдруг подогнулись.

— Уилбур знает, что вы изобретательная особа. Вы придумаете, куда его деть, — беспечно сказал он, снова беря ее за руку и ведя за собой к бунгало.

— Да, правильно. Сюзи что-нибудь придумает. Неудивительно, что он вернулся в Нью-Йорк. Он знает, что я приду в ярость, посмей он сказать мне такое! Гарри, а Уилбур не предложил вам кандидатуру американки, на которой вы могли бы жениться? Да и зачем вам гражданство — вы же не можете вернуться в Англию, и знаете об этом. Вы — человек без страны, без эпохи!

Да, а на ком Гарри женится? Наверняка у Уилбура уже есть кто-то на примете. Ах, подлец! Прекрасный, романтичный, но в не меньшей степени подлый и коварный!.. И все же кто? Кортни?.. Нет, дочь Кортни, Синди! Вот о ком он подумал!

Они уже почти подошли к бунгало, когда Гарри наконец ответил на мучивший Сюзи вопрос:

— Уилбур предложил мне жениться на вас, да, в самом деле. — Произнеся это, он резко остановился, и Сюзи налетела на него. — Когда я выразил желание сохранить свое собственное имя, он спросил меня, нравится ли мне сочетание «Сюзанна Уайлд» или это слишком громко…

— Я ненавижу вас! — заявила Сюзи, испепеляя Гарри взглядом. — Я ненавижу вас, ненавижу Уилбура, ненавижу всех мужчин. Но вас — особенно. Вы что-то хотите спросить?

— Угу. Ваша тирада означает «нет», мисс Харпер?

Это окончательно взбесило ее.

— А откуда вы знаете, что мое сердце еще не отдано кому-нибудь? Может, у меня полдюжины любовников? Что вы обо мне знаете?

— У вас? — Казалось, он был страшно изумлен. — Да вы слишком стары для…

— Не смейте заканчивать эту фразу, Гарри Уайлд, — пригрозила Сюзи. — Даже в мыслях!

— Слушаюсь и повинуюсь! — Он изо всех сил пытался снять напряжение, возникшее между ними.

Сюзи знала: Гарри ей дорог, действительно дорог. Без нее он пропадет. Совсем пропадет. Но он ведь ее не любит. Он никогда не произносил слово любовь и даже не намекал на него.

Неловкую тишину вновь разорвал Гарри:

— Ну вот все и выяснили, и на мою просьбу пожертвовать вашей драгоценной свободой современной женщины вы ответили «нет».

— Да, будьте вы прокляты! Я имею в виду нет! Я выйду за вас замуж, — она стукнула по его протянутой руке, — но только потому, что вы пропадете без меня, Гарри Уайлд, и еще потому, что планирую устроить вам адскую жизнь!

Прокричав это, Сюзи убежала в дом, в спасительную тишину и безопасность своей спальне.

Глава 6

Гарри продолжал работать над расшифровкой рукописи, когда Сюзи попросила его подойти к ней. Что-то в ее голосе подсказывало ему, что сейчас произойдет нечто забавное. Он не знал, что именно, но точно из ряда вон выходящее. Сюзи Харпер не переставала изумлять его.

С ней не соскучишься.

И действительно: Сюзи Харпер, инициатор многих редких идей, бросила его поддельное свидетельство о рождении в работающую стиральную машину!

Они стояли в холле перед дверью в прачечную, и Сюзи объясняла:

— Одежду крутит и вертит вот в этом цилиндре, Гарри. — (Он был все еще не в состоянии закрыть широко открытый рот.) — Сюда часто попадает что-либо из бумаг — обычно деньги, которые остаются в моих карманах, понимаешь? И они полностью проходят весь цикл стирки вместе с одеждой Такая вот чертовски неприятная вещь…

Гарри с трудом обретал дар речи.

— Ты точно думаешь, что Уильяма Роберта Артура можно переделать на Гарри Уайлда? — удивленно воскликнул он. — Как можно замазать то имя и написать мое, чтобы не было заметно, что документ фальшивый?

— Не очень-то ты веришь мне, как я погляжу! — (Стиральная машина тем временем пискнула, затем шумно передернулась и наконец затихла.) — Работа будет сделана прекрасно, сам сейчас увидишь!

— Но ведь у меня нет иного выбора, не так ли? — Гарри хотел бы оставаться серьезным, находясь рядом с по-детски оптимистично настроенной Сюзи.

Она, ничего не ответив, откинула крышку стиральной машины и нагнулась, открывая Гарри восхитительную картину — длинные ноги в очень коротких розовых шортах. Это зрелище наводило его на неджентльменские мысли, и он отвернулся, но потом вновь повернулся, не в силах преодолеть искушения.

Они поженятся.

И все будет хорошо.

Хотя вряд ли он будет очень счастлив.

Три дня тому назад Сюзи согласилась, впрочем без особого энтузиазма, выйти за него замуж. Следующие два дня прошли в неловком молчании, перемежающемся быстрыми взглядами и мимолетными смущенными улыбками. Сюзи занималась своей работой, а он в основном гулял по пляжу, так как засесть основательно за рукопись не мог: уже через несколько строчек его мысли возвращались к невесте и предстоящей свадьбе.

Брак по расчету… Обычная вещь в его время, но не в ее. Американцы женятся по любви, и только по любви. Не по расчету. Не из-за денег. Не из-за титулов или положения в обществе. И не по поддельным документам.

Но Уилбур был непреклонен. Он считал, что единственный верный способ избежать раскрытия тайны — женитьба на американке. Еще Уилбур сказал, что брак должен хорошо повлиять на Сюзи, ее «биологические часы» заработают, на сколько бы они ни отставали, как только появятся дети.

Дети. Гарри поднял бровь, наблюдая за Сюзи, ищущей среди мокрых полотенец свидетельство о рождении.

Будут ли у них дети?

Хороший вопрос.

А как насчет любви?

По крайней мере он уже хочет ее.

А она его только жалеет. Будет ли между ними что-то большее?

— Ура! Удалось! Гарри, смотри! Он вымученно улыбнулся ей.

— Ты совершила чудо, Сюзи. — И взял из ее рук мокрый клочок бумаги.

На сгибах остались четко различимые буквы, документ был читабельным — если внимательно на него посмотреть. Операция удалась Сюзи, и Гарри видел, как она искренне радовалась.

— Сердце мое, подделка документов — твое хобби? — с улыбкой спросил он. — Тебе надо заниматься этим всерьез!..

— Что я могу сказать тебе на это, Гарри? — Сюзи прыгала от радости, ей было чертовски весело. — Ты и в самом деле считаешь меня такой плохой? Ну, пойдем, пока свидетельство сохнет, мы успеем принять душ и переодеться. Как хорошо, что была возможность быстро переправить сюда мое свидетельство из Нью-Йорка! Офис, где выдают лицензии, закрывается в четыре и не будет работать до понедельника. До свадьбы остается три дня, а ведь еще надо сдать тест на кровь.

— Тест на кровь?

Прошлой ночью Гарри долго не мог уснуть и допоздна смотрел телевизор. Пользуясь дистанционным управлением, он лениво переключал каналы, что всегда возмущало Сюзи, считавшую это проявлением сибаритства, присущего всем представителям мужского пола независимо от века, в котором они родились.

В три утра он натолкнулся на передачу на медицинскую тему. Зачем ему смотреть это? Но, переключаясь на другой канал, он все же увидел кусочек репортажа о пересадке сердца и пережил минуты настоящего шока.

Медицина в Англии девятнадцатого века ассоциировалась с цирюльниками, ставившими пиявки и дравшими зубы. Современная же медицина ушла далеко вперед, произошел «прогресс».

— Хм… Сюзи, — отважился Гарри, прочищая горло, — объясни, пожалуйста, поподробнее, что такое «тест на кровь»? И как он делается? Наверное, это ужасно. И последнее — я не знаю этого, — с каких пор его делают?

Сюзи обернулась уже от дверей спальни и насмешливо посмотрела на него. Ухмыльнулась. Затем вытянула руки вперед, разведя их на фут.

— Как он делается? Очень просто. Берется игла примерно вот такой длины…

Гарри видел: она наслаждается его замешательством.

— Какая это игла? Штопальная? Или для вышивания?

— Точно не знаю, — усмехнулась Сюзи, но, обратив внимание, что Гарри весь побелел, тут же успокоила его:

— Ты сейчас выглядишь хуже, чем когда я выудила тебя из океана Не волнуйся, Гарри, это крошечная иголочка и уколет моментально. Честно. Сейчас я не шучу.

— Надеюсь. — Гарри сложил руки на груди и пошевелил бровями. Он ни разу в жизни не болел — разве только корью, когда ему было пятнадцать лет, — и работу врача мог наблюдать лишь те два месяца, что провел на корабле. — Сюзи, неужели тебе доставляет удовольствие видеть мои мучения? А ты сама уже прошла этот тест? — Конечно, и ты не беспокойся: я буду с тобой. Хорошо?

А тебя не пугает мысль о замужестве? — Гарри решил сменить ужасную тему.

— Нет, мне как старой деве давно хочется иметь мужа. Сейчас меня беспокоит не это. Дело в том, что, если у нас при оформлении брачной лицензии что-либо сорвется, следующие несколько лет я проведу в тюрьме. И я боюсь даже подумать, что в таком случае будет с тобой…

Часом позже Гарри, стоя перед властной женщиной лет шестидесяти, вспомнил слова Сюзи.

— Вы знаете, как важен этот документ, мистер Уайлд? — обвинительным тоном выговаривала она ему, осторожно держа кончиками пальцев, будто оно было ядовитым, все еще влажное свидетельство о рождении.

— Да, мадам, знаю, — покорно ответил Гарри с видом послушного английского школьника — Но я так надеялся, что мисс Харпер согласится оказать мне честь стать моей женой, что постоянно носил свидетельство с собой И вот сегодня нечаянно оставил его в брюках, которые ее горничная наметила к стирке Я.. — Он умело тянул паузу.

Женщина глядела на него свирепо.

— Когда же свет всей моей жизни наконец согласилась выйти за меня замуж, — продолжал Гарри, — моему счастью не было предела, я просто потерял голову. — Он ослепительно улыбнулся, надеясь покорить эту старую леди Раньше такой его прием всегда срабатывал. Но явно не в этом случае.

— Если вы родились в Нью-Джерси, то почему говорите с английским акцентом?

— Родители Гарри были дипломатами, — довольно быстро нашлась Сюзи, — и очень много ездили. А он учился в Оксфорде, — горделиво продолжила она и посмотрела на Гарри такими влюбленными глазами, что не оставалось никаких поводов, чтобы в чем-то усомниться — Ведь так, дорогой? — Затем, доверительно глядя на женщину-клерка, добавила — Он специально преувеличивает вой акцент, дабы произвести на меня впечатление, но я не обращаю на это внимания Я обожаю его! Вы не находите, что обожание — высшая форма любви?

Та лишь презрительно фыркнула: на нее акцент Гарри не произвел большого впечатления Затем она еще раз внимательно посмотрела на свидетельство, положила его на стол, взяла ручку и взглянула на Гарри:

— Профессия?

— Его превосходительство майор…

— Свободный писатель! — почти прокричала Сюзи, заглушая ответ Гарри.

— Вы писатель? — усмехнувшись, переспросила женщина. — Мой зять, муж сестры, тоже писатель и вот уже тридцать лет как мучает мою сестру. Так вы, значит, свободный писатель, да? Сейчас таких много…

Гарри, наблюдая за движениями женщины, на всякий случай очаровательно улыбался.

— Номер вашего социального обеспечения?

Гарри и Сюзи в ужасе посмотрели друг на друга: об этом они и не подумали! Да и кому могло прийти в голову, что для брака важен номер социального обеспечения!..

Сюзи снова быстро нашлась и назвала свой. Женщина-клерк заполнила еще один документ.

— А не мог бы он говорить сам? — показала она кончиком ручки на Гарри, приподняв голову.

— Сюзи мне ни в чем не доверяет, она сомневается, что я в силах запомнить несколько цифр, — объяснил Гарри. — И, разумеется, она права. Вы же знаете, что такое писатели: мы не видим ничего, кроме нашей работы…

— Можете не продолжать, — нехотя согласилась клерк. — Муж моей сестры не может даже найти дорогу в супермаркет, находящийся за углом. Это ваше свидетельство о рождении? — спросила она, показывая Сюзи лист бумаги. — Хоть это в порядке.

— Все идет не очень-то гладко, — прошептала Сюзи, когда женщина отвернулась, чтобы взять еще один бланк, — но мне кажется, она за нас, Гарри.

— За нас? Как ты думаешь, она что-то подозревает?

Сюзи дернула его за руку, чтобы он замолчал.

— Я не знаю. Главное, ты не открывай рта, а уж я как-нибудь управлюсь с ней. Ладно?

Эти слова очень разозлили Гарри. Он вовсе не желал, чтобы Сюзи «управлялась» сама! В конце концов, он мужчина — причем единственный в компании этих двух женщин! Это он должен заботиться о них, если они вообще нуждаются в заботе… О Боже, как он устал от американок!..

Гарри оттолкнул руку Сюзи и приблизился к столу, за которым что-то писала женщина-клерк. Время от времени она проницательно посматривала на них.

— Ну, как там? — небрежно поинтересовался Гарри, опершись о стол руками. Он чувствовал: надо о чем-то говорить, а тем для разговора знал мало. И тогда он вспомнил о бейсбольном матче, который видел накануне по телевизору. — Как вам команда Льюиса? Какая игра!

— Мне не нравится спорт. Вернее, я ненавижу спорт, — сквозь зубы произнесла женщина. Ее карие глаза прищурились. — Чарли, мой бывший муж, обожал спорт. Этот наглец дни и ночи смотрел матчи. Бейсбол. Хоккей. Футбол. Баскетбол. И прочие игры с мячом, воротами и голами. Что? Почему бывший муж? Да потому, что я лучше буду тратить деньги на одну себя и спокойно работать в своем саду, нежели делиться с ним чем-либо. — Она посмотрела на Сюзи в упор и прищелкнула пальцами:

— Лучше запомни все, что я сказала, милашка; если твой жених окажется таким же, как мой муж… Вспомни мои слова, если он когда-нибудь разобьет тебе сердце.

Сюзи победно улыбнулась Гарри. — О, но он такой привлекательный! — Она скользнула в его объятия и, обвив шею Гарри руками, повисла на нем. — Разве он не красавец? — И Сюзи поцеловала Гарри, к его большому удивлению.

— Сердце мое, — сказал он, искренне желая, чтобы этот момент не кончался, и попытался прижать ее к груди.

— Сладкий мой, — буквально пропела Сюзи медовым голоском, взъерошивая рукой его длинные волосы на затылке. — Ты слаще патоки! Посмотрите на него! Так прекрасен! Так прекрасен! О, я не могу дождаться нашей свадьбы! Я просто не могу держать себя в руках рядом с таким великолепным образчиком мужчины. Я буквально схожу с ума рядом с ним!

— С ума? Согласен, мы оба в таком состоянии. — Гарри тоже поцеловал Сюзи, и она с еще большей силой прильнула к нему.

Не понимая, зачем Сюзи делает это, он осторожно отстранил ее от себя, намереваясь спросить, куда они поедут на медовый месяц.

Они были полностью поглощены собой, когда женщина-клерк, шлепнув в последний раз печатью на кипе документов, воскликнула:

— Все! Забирайте свои бумаги и побыстрее убирайтесь из офиса!

Сюзи прошептала на ухо Гарри:

— Иди забери документы со стола. Гарри автоматически повиновался. Он почти совсем забыл, где они находятся, почему они здесь и даже кто он такой. Он целиком сосредоточился на ее губах, руках, так нежно ласкавших его…

Но каким-то образом он сумел взять себя в руки и, подойдя к столу, забрал бумаги, а потом стремительно направился к двери. Сюзи, догнав его, опять повисла на нем и прошептала:

— О да, Гарри! Да! Отвези меня домой! Сейчас же!

— Такой отвратительной сцены в общественном месте я в жизни не видела! — раздраженно пробормотала им вслед женщина-клерк. — Причем где! Здесь! Какой идиот вообще вас пустил сюда? Жаль, что не было поблизости ведра с холодной водой. В мои дни…

Но, как только дверь за ними закрылась, Сюзи тут же резко остыла и высвободилась из объятий Гарри.

— Спасибо, что подыграл, сладенький мой, — сказала она, вертя в руках бумаги, которые были нужны для получения лицензии на брак. Затем она пригладила свою довольно помятую зеленую блузку с видом «так-то вот» и язвительно улыбнулась. — Я не зря решила, что после нашего представления все пройдет гораздо лучше, ты согласен? Она уж и не знала, как побыстрее избавиться от нас, чтобы не видеть смущавшего ее нашего с тобой сексуального влечения!..

Гарри представил, что чувствовал бедняга Чарли, когда ему на голову выливали ведро ледяной воды, чтобы ушло то самое «сексуальное влечение». Но разве слова Сюзи не были этим самым ведром воды? Он глубоко вздохнул, понимая, что Сюзи всего лишь сыграла роль. Он был твердо уверен в этом. Сюзи только играла.

— Хотя бы сейчас все законно? — спросил он, глядя на бумаги.

Она покачала головой и, когда они уже подошли к автомобилю, сказала:

— Не совсем. Нужно еще пройти тест на кровь, а затем вновь приехать сюда, на сей раз за последними, главными документами. Слава Богу, твое присутствие уже не потребуется, иначе нам пришлось бы все повторить перед этим драконом.

Сюзи хотела сесть на водительское место, но Гарри удержал ее.

— Разве все то, что произошло там, было спектаклем, Сюзи?

— А чем же еще? — Она не смогла посмотреть ему в глаза. — И мы оба знаем, по какой причине его разыграли. Я спасла тебя, я просто обязана была проделать все это. Мы должны держаться друг за друга, если ты, конечно, не хочешь объявить всему миру, что прошел сквозь время. И, поскольку живем мы все равно в одном доме, брак для нас — лучший выход из положения. Один ты будешь опасен как для общества, так и для себя самого, Гарри.

— Да, конечно, — мрачно согласился он. Сюзи размышляла здраво, но в ее голосе не было веры в свои собственные слова. При этой мысли сердце его забилось сильнее. — Кстати, мне не понравилось выражение «сладенький мой». — Проворчав это, он уселся в машину.

— О, Гарри! — воскликнула Сюзи, но это лишь сильнее раздражило его.

— «О, Гарри!» — повторил он как попугай и, откинувшись на сиденье, улыбнулся, увидев, что она начинает краснеть. — И о, Сюзи!

Она рывком завела машину, поклявшись, что при первом удобном случае остудит этого нахала.

Гарри не привлекала идея разбиться на машине, которую ведет разъяренная Сюзи. Он предпочел бы, чтобы вожжи — вернее, руль — и его жизнь были в его собственных руках, а не у этой женщины, сидящей рядом с ним и везущей его на этот проклятый анализ.

— Спорим, сейчас ваша самодовольная улыбка мгновенно сползет с вашей физиономии? — сказала Сюзи, заворачивая к парковке у здания с вывеской «Медицинская лаборатория».

— О да, — ухмыльнулся Гарри, принимая[опорный вид. — Но я абсолютно уверен, что твои поцелуи отвлекут меня.

— Я ненавижу вас, Гарри Уайлд! — Сюзи изо всех сил хлопнула дверцей автомобиля.

— Нет, не ненавидишь, — сказал Гарри, беря ее под руку, как он сделал это и у входа в офис. — Ты просто восхитительна, когда произносишь эти слова, но ты не ненавидишь меня. На самом деле нам очень хорошо вместе. И спектакль перед клерком ясно доказал это. Наш брак будет чудесным, правда?

— Заткнись! На нас уже обращают внимание. — Она вырвала у него свою руку и отстранилась, чтобы он не заметил, как стучит ее переполненное счастьем и надеждой сердце.

Сюзи расслабилась в удобном кресле, наблюдая, как звезды одна за другой появляются на ясном темном небе.

Ее беспокоил завтрашний день, все ее мысли были о них с Гарри, о предстоящей свадьбе. Завтра она и Гарри поженятся. Навеки соединятся. Мужчина и женщина, муж и жена, путешественник во времени и эксцентричная женщина.

Только она не эксцентричная. Она не такая! Она — это она. И Гарри должен быть счастлив, что у него есть она. Ведь она не только поверила в его историю о прыжке через время, но еще и выходит за него замуж, чтобы помочь ему замести следы. Все это сделала она, только она. Донкихот Сюзи Харпер.

Она вздохнула и посмотрела на океан, слушая, как волны накатывают на пляж, вспоминая смущение той женщины-клерка. Что может быть еще откровеннее? И что за абсурдный поступок — кидаться на шею Гарри, и целовать его, и говорить те слова? Ну почему она сделала это?

Теперь Гарри знает, что она неравнодушна к нему. Неравнодушна? Ха! Да он заворожил ее. Он такой красивый. Интеллигентный и очень любопытный. Он очень милый, добрый, обходительный…

Господи! Она попалась на крючок. Но она скорее умрет, чем скажет Гарри, что счастлива и ей очень хочется, чтобы они поженились.

Свадьба. Завтра. Меньше чем через двадцать четыре часа. Сюзи Уайлд. Сюзанна Уайлд. Миссис Гарри Уайлд. О Боже!

Все уже готово, да и готовить-то много не надо. Это будет скромная свадьба в маленьком городке, подальше от любопытных глаз, простая гражданская церемония с единственным свидетелем — миссис О'Рейли. Сюзи была благодарна старой женщине за эту маленькую любезность.

Она никогда не хотела пышной свадьбы, хотя те, кто ее знал, предполагали, что она устроит нечто потрясающее.

Нет-нет, она всегда представляла свою свадьбу очень скромной — возможно, в тенистой горной долине, только священник, жених, она и птицы на деревьях…

Сюзи подумала, печально улыбаясь, что большая свадьба у них и невозможна. Кого они будут приглашать в церковь? У Гарри вообще нет никаких родственников…

Сюзи захихикала, а потом заплакала.

Ну почему, черт возьми, все невесты плачут перед свадьбой?..

Гарри стоял на пляже, залитом лунным светом, засунув руки глубоко в карманы своих подвернутых белых брюк. Длинные золотистые волосы были взъерошены бризом, у босых ног плескались волны, лижущие песок и откатывающиеся обратно в море.

Утром он женится. Женится на Сюзанне Харпер. Его спасительнице. Его воспитательнице. Занозе в его боку. Ангеле его грез.

Женщине, которой он сделал предложение, которая жертвует собой и так много говорит.

Как он решился на такое? Как он может позволить ей связать свою жизнь с мужчиной, которого она совсем не знает, с мужчиной, совсем недавно пришедшим из мира, так сильно отличающегося от ее? Почему он не оказался на другой стороне Земли?

Как же он будет помогать ей? Своим писательским талантом? В мире Сюзи хорошо пойдут книги о приключениях солдат девятнадцатого века, вынужденных воевать и неустанно заботиться о сохранении мужской чести.

Сможет ли он, мужчина, жить на деньги жены? Многие его современники делали так и похвалялись этим. Но не он. Не Гарри Уайлд! Он будет сам обеспечивать Сюзи. Как и их детей.

Их дети. Гарри вздохнул, наблюдая за вечным движением океана и дорожкой лунного света на его поверхности. Мирно сияли звезды на бархатно-черном небе. Это очень романтичное место, пляж в Оушн-Сити. Но он здесь один, Сюзи избегает его.

Разумеется, Сюзи помнит, что завтра их свадьба. Ни один из них не сказал об этом ни слова, но оба помнят об ожидающем их событии. Этот брак удобен — даже необходим, — но это будет фиктивный брак.

Сюзи хочет иметь детей. Она хочет любви, славы и преданности. Она хочет доброты, мягкости и романтики — всего того, о чем страстно мечтает каждая женщина, чего так им не хватает.

Но он не мог подойти к ней и сказать о своей любви. Она не поверит ему. Она просто не может поверить в это: ведь их союз такой странный, действительно странный. Однако он будет заботиться о Сюзи. Он сильно любит ее. Он хочет ее. Но не может сделать признание так внезапно. Здесь нужно взаимное доверие, взаимное — он уверен в этом — желание, если возможно — взаимная любовь. Она придет, не сейчас, но в свое время придет.

Время. Оно друг его или враг? Если бы не это ощущение опасности, исходящее от странного путешествия во времени!.. Но в будущем проблем вроде не предвидится.

Гарри поднял плоский камешек и пустил «блинчики» по воде. Он не хотел думать ни о каких проблемах.

Он счастлив, он на вершине, и утром он женится.

Глава 7

Сюзи не могла вспомнить, когда ее хоть раз огорчила эта бедная замкнутая женщина, миссис О'Рейли. Но сейчас, под различными неубедительными предлогами, экономка, похоже, сознательно тянула время.

— Подождите! — вновь попросила она, едва только Сюзи открыла дверь, чтобы выйти из дому и поехать к мировому судье.

— Что теперь? — недовольно проворчала Сюзи. — Пожалуйста, не говорите мне, что у вас опять поехал чулок, миссис О'Рейли, потому что я больше не поверю в это. Мировой судья уже ждет нас, так как потом он уезжает во Флориду.

— Может, она не желает быть свидетелем на этой церемонии? — предположил Гарри, кивая в сторону смущенной экономки. Он еще раз полюбовался своим безупречным видом в зеркале, висевшем напротив дверей.

Сюзи отметила, что сегодня утром он просто не мог насмотреться на себя. И она не осуждала Гарри: он был действительно великолепен в новом костюме-двойке! Гарри имел безупречный прирожденный вкус, он относился к тем людям, которые словно бы созданы для того, чтобы быть модельерами. Даже роба в их руках преображалась настолько, что могла сидеть на манекенщике будто влитая.

— Нет-нет, мистер Уайлд, и не думайте об этом, бездельник. — Говоря это, миссис О'Рейли тем не менее направилась к лестнице, но затем обернулась и громко предложила:

— Может, нам попить чаю? В этом прекрасном доме, где сейчас все поставлено с ног на голову? И потом поедем. Я обещаю вам, мисс Харпер.

— Что там за шум? — удивилась Сюзи, оглядываясь на дверь. — О!

— Доброе утро! Идеальный день для свадьбы, не правда ли? Моя поездка сюда была чудесной, если не считать кое-каких мелочей, но я успел.

— Входите, Уилбур. — Гарри не выглядел удивленным. — Рад видеть вас снова, дорогой мой. Еще раз позвольте отметить, сколь искусен ваш портной. Мои поздравления ему.

— Мисс Харпер, я хотела выпить чаю, но забудьте об этом. Оказывается, я только что позавтракала, — радостно проговорила миссис О'Рейли, как только Уилбур Лэнгли вошел в прихожую. Его сопровождал шофер, который держал в руках белую коробку, украшенную огромным розовым бантом.

Экономка быстро освободила шофера от его ноши и прошептала обоим мужчинам:

— Чего только я не делала, пытаясь удержать ее! Я уж подумала, что вы вообще не приедете. — И, тяжело вздохнув, она направилась к спальне Сюзи.

Сюзи покачала головой: это что-то новенькое!..

— Уилбур, вы невыносимы, неисправимы, а сейчас еще и предали меня, — несердито сказала она и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Да, я такой, иначе я был бы не я. — Издатель повернулся к Гарри, и мужчины обменялись рукопожатием. Каждый из них выглядел счастливым. — Я же не мог оставить невесту одну, не так ли, Гарри?

— Я восхищен, сэр, — ответил Гарри, его сине-зеленые глаза мерцали. — Надеюсь, мой свадебный подарок невесте не причинил вам много хлопот? Да, кстати, я обязательно возмещу вам ту сумму, что вы заплатили тогда за мой выигрыш. Были ли какие сложности?

— Когда есть деньги — нет проблем, по крайней мере так говорят. Все хорошо, заверяю вас.

Сюзи была в смущении. Значит, миссис О'Рейли позвонила Уилбуру? Или это сделал Гарри?

— Я и не знала, что ты прекрасно умеешь пользоваться телефоном, Гарри, — сказала она, разрываясь от желания, с одной стороны, поскорее узнать, что происходит за ее спиной, а с другой — что за подарок лежит в большой белой коробке.

— Да, конечно, — спокойно ответил Гарри. — Как, впрочем, посылать и получать факсы. Миссис О'Рейли научила меня.

Сюзи рассвирепела так, что даже забыла о подарке.

— Любая особа в юбке будет рада «научить» тебя всему, негодяй! Так что же вы задумали за моей спиной вместе с Уилбуром? Чему я должна удивляться? И что ты посылал по факсу?

— Эскиз вашего свадебного платья. — Уилбур взял ее за руку и подвел к спальне. — Не то чтобы вы не выглядели красавицей в вашем костюме, но почему бы вам не быть еще лучше, а? Идите, миссис О'Рейли поможет вам одеться. Да побыстрее, а то мы уже опаздываем.

— Мое… мое свадебное платье? — Сюзи ошеломленно посмотрела на Уилбура, готового вот-вот улепетнуть, а затем на Гарри, стоявшего с видом невинного младенца. — Гарри, вы купили мне свадебное платье?! — Она, как глупый ребенок, едва не разревелась.

— Конечно, это не традиционный подвенечный наряд с жемчугами, сердце мое, — официальным тоном, как если бы это была единственная форма их общения, ответил Гарри. — Хотя я позволил себе немного пофантазировать. Я надеялся, что вы будете рады и согласитесь с моим выбором.

Немного пофантазировать? Что это значит?

— Увидим, — нерешительно произнесла Сюзи и посмотрела на Уилбура, надеясь, что выражение его лица хоть что-либо скажет ей о подарке Гарри. Она не знала, что ей делать: радоваться или пугаться. — Надеюсь, там не чепец старой девы и не страшно уродливое английское платье…

— Стыдитесь, Сюзи, — лениво произнес Уилбур, приподнимая манжету и бросая взгляд на золотые часы «Роллекс». — Нам пора, мои дорогие. Поторопитесь, а накричать на нас вы всегда успеете, если, конечно, сочтете, что это необходимо…

Мысль о том, что она проиграла, взволновала Сюзи больше, чем содержимое таинственной коробки. Топнув ногой, она ушла в спальню и сильно хлопнула дверью в знак того, что не желает подчиняться приказам и не является капризным ребенком.

— О, Боже мой! — воскликнула она, медленно подходя к кровати, на которой миссис О'Рейли аккуратно разложила свадебный наряд. — Это восхитительно!

Платье было сшито из мягкого натурального шелка и украшено несколькими изящными искусственными пурпурными цветами, разбросанными по белоснежной ткани. Вырез был скромным, линия талии завышена, а под грудью проходила тонкая пурпурная бархатная лента. Такая же оборка шла по краю подола и красовалась на манжетах рукавов.

— Эти великолепные белые атласные туфли — тоже вашего размера, впрочем, как и шляпка. Такой шляпки я не видела, даже когда еще девочкой жила в Бруклине и мама покупала нам шляпки на Пасху. Я думаю, сейчас мы зачешем вам волосы наверх и заколем их на затылке. И еще, мисс Харпер, я думаю, вам это понравится, — миссис О'Рейли протянула Сюзи маленький бархатный футляр.

— Спасибо, — рассеянно произнесла Сюзи, беря футляр и глядя широко раскрытыми глазами на свадебный наряд. Гарри хочет, чтобы она выглядела как Мисс Регентство, как молодая леди его времени. Он не хотел оскорбить ее, а просто «немного пофантазировал». Это было приятно и трогательно. Гарри относился к ней так, как если бы она уже была его женой, а не женщиной, с которой он собирается заключить фиктивный брак.

Уж сейчас-то она точно разревется. Она еще больше уверилась в этом, когда открыла футляр и увидела кольцо с печаткой Гарри.

Оно было на нем, когда они впервые встретились.

Кольцо было из чистого золота с искусно выгравированной на крошечной овальной поверхности буквой «У». Но как оно могло оказаться в коробке с подвенечным платьем, которое Уилбур привез из Нью-Йорка? О да, Гарри «мастер» в том, что касается пересылки вещей по почте, разве не так?

Она бросила бархатную коробочку на постель и попробовала надеть кольцо на средний палец левой руки. Сидит великолепно.

— Я также выслала одно из ваших колец вместе с этим, так что мистер Лэнгли смог подогнать его точно по вашему размеру, — объяснила миссис О'Рейли, успев и сюда сунуть свой нос. — Разве оно не прекрасно?! Мистер Уайлд придумал все это более недели назад. Как романтично! Мистер Уайлд — самый большой романтик из всех мужчин, которых вы когда-либо встречали, не правда ли?

Сюзи искоса посмотрела на экономку, стараясь, чтобы широко улыбающаяся женщина не заметила блестевших в ее глазах слез.

Уилбур был весьма доволен собой. В течение этого часа он отправил маленький грузовичок с цветами к мировому судье и к тому же успел договориться с его женой, что она исполнит на церемонии старую добрую сентиментальную мелодию — и не беда, что на расстроенном пианино!

В это время Сюзи, робко поблагодарив Гарри за подарок, уединилась в своей спальне.

Гарри же пребывал в полном замешательстве: как следовало понимать поведение Сюзи — то ли она раздумала выходить за него замуж, то ли просто играет роль невесты, которой выпало несчастье предстать перед женихом в таком слишком закрытом платье, а не в мини… по-современному…

Меряя шагами комнату, он пытался втолковать себе, что хотел этим подарком сделать Сюзи приятное. Платье было особенным. Оно напоминало ему тот мир, который он покинул и который больше никогда не увидит снова. Мир, который был так не похож на этот.

Сюзи наверняка ни о чем таком не думала, надевая этот наряд, дополненный шляпкой, поразительно делавшей ее похожей на англичанку. Золотистая, гладкая кожа, такая же чистая, как мрамор, огромные голубые глаза… Она бы стала сенсацией сезона…

Если бы Сюзи Харпер дебютировала в 1813 году, он бы не смог подойти к ней ближе чем на пятьдесят ярдов. Ее окружали бы титулованные джентльмены, слагающие оды ее ресничкам и заказывающие ложу в оперу.

Если бы Сюзи Харпер дебютировала в 1813 году, он бы никогда не мог позволить себе большего, чем издалека молча поклоняться ей и искать утешения на дне бутылки.

Но Сюзи Харпер не дебютантка, и живет она не в 1813 году. Все его воспоминания о Лондоне, о его прошлой жизни развеялись как дым при мысли о том, что Сюзи Харпер здесь, рядом с ним, и они скоро поженятся. И Гарри почувствовал, что волнуется сейчас больше, чем когда зеленым юнцом должен был впервые появиться в лондонском свете.

Но обо всех ли мелочах церемонии позаботился Уилбур? Его восхищал этот человек и его многочисленные выдумки, особенно с цветами. Гарри был уверен, что Уилбур Лэнгли будет лично украшать цветами комнату мирового судьи.

Наконец Гарри очнулся от размышлений. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки и последовал в гостиную, где находилась миссис О'Рейли. Он едва удержался от смеха, когда увидел головной убор этой женщины, напоминающий маленькую шляпную коробку, украшенную одной-единственной красной розой, качающейся при каждом ее шаге.

Уилбур совершил чудо, превратив крошечную комнатку мирового судьи в тенистую горную долину с более чем дюжиной высоких пальм, стоящих в корзинах по краям возвышения вместе с фиалками и снежно-белыми розами.

Мировой судья расположился под белой деревянной решеткой в виде подковы, с которой свисали глицинии. Гарри остался очень доволен увиденным.

— Вы, мистер Уайлд, должны стоять вот на этом месте, — сказала ему миссис О'Рейли, махнув рукой, в которой был зажат букет маргариток, направо от решетки. — А я уйду сейчас в другую комнату, но потом опять приду. Я буду посаженой матерью, это идея мистера Лэнгли. Ну, я пошла.

— Я так и подумал, мадам, — ухмыльнулся Гарри.

В это время жена мирового судьи начала играть на расстроенном пианино какую-то пьесу, жутко фальшивя.

Вновь появилась миссис О'Рейли, уже без шляпы с розой, ее широкое ирландское лицо сияло, когда она маленькими шажками приближалась к решетке. Гарри взглянул на дверь и увидел Сюзи.

Одетая в свадебное платье, в шляпке и с букетом фиалок, со скромно потупленным взором, она шла, опираясь на руку Уилбура. Ее грудь, к которой она дрожащими руками прижимала букет фиалок, высоко вздымалась… потому что она волновалась… потому что она вручала свою жизнь мужчине, которого почти не знала, которого избегала… но которого не могла бросить в мире, столь непохожем на тот мир, в каком он вырос.

Гарри захотелось убежать, не позволить ей принести себя в жертву, связать себя навечно с тем, кого она не знала, не любила. Но он постарался взять себя в руки, решив, что если сейчас совершит этот безумный поступок, если сбежит от Сюзи Харпер, то это будет величайшей глупостью с его стороны.

Но вот Сюзи подняла взгляд и увидела зеленые растения, увидела цветы, увидела решетку — и увидела Гарри.

И всех остальных.

И улыбнулась сквозь слезы, застилающие ей глаза.

— Уилбур, как вы обо всем узнали?

— Я всегда гордился тем, что знаю все обо всем, моя прелесть, — ответил он, отправляя в рот последний кусок свадебного торта, сидя в маленькой комнатке кафе, которую они сняли для свадебного обеда. — Тем не менее, если бы вы обратились ко мне с просьбой устроить эту церемонию, я бы отказался, напомнив вам, какую вы развели шумиху у милой Синди прошлой осенью…

— Это верно, — залилась краской Сюзи. — Я выпила несколько бокалов белого вина в тот день, так ведь? Это было просто замечательно — видеть, как дочь Кортни идет по проходу в церкви, но и немного жутко. Когда дети моих друзей выходят замуж, я…

— А сейчас вы сами замужняя женщина со стажем… — прервал ее Уилбур, — уже около трех часов. Вы счастливы, милая?

Сюзи взглянула на Гарри, стоящего у маленького балкончика с видом на океан и обнимающего миссис О'Рейли. Он был очень добр с экономкой, доброта в его натуре.

— Да, Уилбур, я счастлива. Хотя он и чудак. Но я все равно счастлива.

— Сюзи, — вдруг решился Уилбур, — почему бы вам не стать хорошей маленькой девочкой и не рассказать мне, кто на самом деле этот Гарри? У нее заледенела кровь. Вертя в руках чашку с кофе, она промямлила:

— Он? Он — Гарри Уайлд, англичанин, с которым я встретилась здесь, в Оушн-Сити. Я думала, вы это знаете. А что вы подумали?

— Нет, ничего, — спокойно заверил ее Уилбур — слишком спокойно, — затем подозвал официанта и выписал ему чек. — Я просто так спросил. Вы не против, если мы сейчас вернемся к вам? Оттуда я поеду домой. Вечером мне надо быть в одной из картинных галерей — неудобно опаздывать. Сюзи подняла глаза на Уилбура.

— Вы сразу же уедете? — Она чувствовала, что у ее старого друга еще много невыясненных вопросов. И он просто выжидает.

Около шести вечера лимузин Уилбура вместе с миссис О'Рейли тронулся от их дома, оставив молодоженов наедине на их короткий медовый месяц. Лэнгли сам предложил отвезти экономку в квартиру Сюзи в Манхэттене.

Сюзи молча смотрела, как удаляется автомобиль. Уилбур знал, что ее скоропалительный брак с Гарри был продиктован обстоятельствами, а что еще знал он? — размышляла она.

— Ты не голодна? — спросил Гарри и, обняв ее за талию, повел в дом. — Миссис О'Рейли сказала, что забила холодильник едой. Или ты предпочтешь прогуляться по пляжу и съесть пиццу? Вероятно, мы выберем первое, мы же должны избегать любопытных взглядов…

Сюзи почувствовала себя уютно, прижимаясь к Гарри, к его мощному телу. И вдруг ей в голову пришла идея. Ужасно романтическая идея, отметила она про себя.

— Гарри, сними пиджак и галстук, — сказала она, заходя с ним в прихожую.

— Но я могу снять и еще что-нибудь, — улыбнулся он ей и, быстро стащив пиджак, потянул ее к спальне.

— Но я не это имела в виду! — торопливо объяснила она. — Я подумала, что мы просто прогуляемся по пляжу, только и всего. Всегда мечтала пройтись там в длинном платье, когда подол запутывается в ногах и слегка мокнет в воде.

— Да, конечно. — Гарри повесил пиджак на перила лестницы. — Кажется, я видел подобное по телевизору. Мужчина и женщина, держась за руки, бредут в солнечный день вдоль кромки воды, оба босиком, брюки мужчины завернуты до колен. Картинка называется «Золотые годы». Солнце, по-моему, садилось. Ты это имела в виду?

— Нет, Гарри. Не это. Забудь. Это была не лучшая идея, причем сейчас прилив. — Она направилась было в спальню, но он остановил ее, схватив за руку.

— Нет, сердце мое, — протестующе прошептал он низким хриплым голосом. — Это в самом деле великолепная идея, честно. Подожди минуту, я только закатаю брюки — и мы пойдем.

Сюзи молча наблюдала, как Гарри, сидя на ступеньках лестницы, снимает ботинки и носки. Она нервно сглотнула, чувствуя, как нарастает в ней желание, когда он закатал брюки, и буквально задохнулась, увидев его обнаженные до колен ноги, загоревшие, покрытые золотистыми волосками.

Затем Гарри встал и расстегнул две верхние пуговицы на своей белоснежной рубашке. Его волосы свободно ниспадали, лишь слегка удерживаемые узкой черной лентой, которой он обычно связывал их в хвостик. Сейчас он обеими руками откинул золотистые пряди с лица.

Пусть будут прокляты эти мужчины! Настоящие соблазнители! Да их надо объявить преступниками во всех пятидесяти штатах!..

— Я сейчас! — Сюзи, тяжело дыша, промчалась к себе в спальню. Через минуту она вышла вновь, в соломенной шляпе, завязанной атласными ленточками, — во всех романтических фильмах, которые она видела, на героинях непременно были огромные соломенные шляпы.

Перед выходом она взглянула на себя в зеркало у туалетного столика, дабы еще раз убедиться, что перед нею не сентиментальная юная героиня, а старая дева, которой уже за тридцать и которая заполучила мужа только потому, что так сложились обстоятельства.

Гарри поджидал ее у дома. Его длинные золотистые волосы были взъерошены бризом, рукава рубашки закатаны. Она была поражена его теперешним несходством с тем странным мужчиной, которого спасла. Но хватит — Гарри Уайлд больше не странный незнакомец, а ее муж!

Внезапно она испугалась: как-то у них пойдет?..

Гарри протянул ей руку, которую она не оттолкнула. Он заставил ее поднять глаза, так как она упорно смотрела себе под ноги, и они пошли по нагретому солнцем песку, направляясь на юг.

В это время пляж был пустынным: отдыхающие ужинали или же одевались для поездки куда-нибудь. Если не считать нескольких крабов возле пары пустых консервных банок, Сюзи и Гарри были одни.

Все это время никто из них не сказал ни слова. Над их головами кричали чайки, но они продолжали любоваться пейзажем, молча бредя по тяжелому мокрому песку; у их ног плескались волны.

Неожиданно одна волна, особенно большая, налетела на берег и, как того и хотела Сюзи, замочила подол ее платья.

— О, Гарри, смотри, что случилось! — возмущенно воскликнула она и отбежала на несколько шагов от воды. — Ужас! Ну какая же я дура!

— Пустяки, сердце мое. — Гарри тоже отошел от воды. — Так даже симпатичнее. Помнится, юные девы в Мейфайере тоже проклинали свои длинные муслиновые юбки.

Сюзи почувствовала, что вот-вот расхохочется от этого высказывания Гарри.

— Что-что они делали? И как поступал ты?

— Я был светским человеком, любил спорт, хорошее вино и красивых женщин. Но это все в прошлом, я забыл о нем.

— Потому, что, когда упал за борт, ударился головой?

— Нет, сердце мое. — Он повернулся лицом к ветру, и его рубашку щедро оросило морской водой. — Потому, что сейчас я женатый человек и у меня есть обязательства И я полагаю, что должен стать ярым болельщиком, как счастливчик Чарли — помнишь бывшего мужа той дамы? — и растолстеть.

Сюзи подобрала длинную юбку, подбежала к воде и обрызгала Гарри.

— И на сколько вы бы хотели пополнеть, сэр? — Внезапно она почувствовала себя беззаботной и необычайно красивой. В самом деле, в этом что-то было: гулять по пляжу в длинном платье, с огромной соломенной шляпой, свисающей с запястья на лентах, со взъерошенными волосами, которые треплет нежный морской ветерок!. Гарри почесал левое ухо и улыбнулся Сюзи — Позвольте мне, милая леди, сделать вам тоже приятное. — С этими словами он взял ее за руку и потянул туда, откуда она только что отбежала. — Я хочу посвятить всего себя тебе — моей жене. — Гарри тащил ее в море.

— Ты пытаешься утопить меня? — завизжала Сюзи.

Он поднял ее на руки и прижал к груди, длинный подол платья облепил ее ноги, ясно обрисовав их стройный контур.

— Нет, сердце мое, — серьезно сказал он и пристально посмотрел ей в глаза. — Я никогда не хотел потерять тебя. Я только пытаюсь остудить свой пыл, памятуя, что наш брак — фиктивный.

— О, Гарри! — Сюзи уронила голову на его широкую грудь и вздохнула, увидев, что теперь он несет ее к дому.

К ее пустому дому. В ее пустую кровать. Она дерзко погладила его по щеке тыльной стороной ладони и поцеловала.

— У нас еще много дел, — прошептала она, — а кто думает иначе — пусть утопится в море.

Глава 8

Лунный свет, пробивавшийся сквозь вертикальные жалюзи, слабо освещал комнату. Лоскутик, все эти ночи спавшая в постели Гарри, спрыгнула на коврик у кровати и, оттолкнув лапкой маленький мячик, сонно замурлыкала.

Светлые волосы Сюзи разметались по плечам, когда она во сне перевернулась на бок. Ее правая рука лежала на талии Гарри.

Сам Гарри не спал. Откинувшись на подушки, он размышлял. Как ему отнестись к тому, что он узнал? Радоваться или страдать? Он оказался не первым мужчиной в жизни Сюзи, хотя у него самого до Сюзи были женщины. Но и то и другое естественно. Сюзи и не могла быть девственницей, живя одна в Америке в конце двадцатого века, причем ей уже тридцать два, возраст приличный.

Его беспокоило не отсутствие у нее девственной плевы и не робкое признание, что она совершила «глупую ошибку», когда ей было двадцать, а то, любит ли она до сих пор того мужчину.

Еще ему было грустно оттого, что ему не суждено было встретить Сюзи в ее восемнадцать лет.

Он не держал ее за руку, утешая, когда мир ее фантазий и грез разрушился после гибели родителей и она осталась совсем одна в этом мире.

Но сейчас он здесь, счастлив, доволен, удовлетворен, связан клятвой с Сюзи и не оставит больше ее одну.

Он любовался, как она спит. Ее длинные ресницы откидывали тень на нежные щеки. Сюзи чудесная. Она бывает то нежной, то робкой, то страстной.

Гарри понял, что Сюзи хочет его, в тот момент, когда принес ее с пляжа на руках, уложил в постель и слился с ней в страстном, сладком поцелуе, чувствуя привкус моря на ее губах.

Его руки дрожали, когда он, обнимая ее, прижимал к себе, находя языком потайные местечки, чувствуя сладость ее рта, накрывая ладонью мягкий, нежный бугорок Венеры.

И была страсть. Обжигающая, неистовой силы. Всепоглощающее пламя охватило их, доведя до белого каления и оставив задыхающимися, трепещущими, не способными даже говорить.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя себя таким счастливым, таким влюбленным в нее, как никогда и ни в кого ранее, — но он так и не сказал ей, как сильно любит ее. Это сказали ей его руки… его губы… его мощное тело…

— Гарри?

Он повернулся к Сюзи и увидел ее грудь, не прикрытую простыней.

— Да, сердце мое. — Он провел пальцем по носику Сюзи, затем игриво прошелся по ее полной нижней губе. — Раз леди соизволила проснуться, не желает ли она чего-нибудь покушать?

— Чего-нибудь покушать? О, Гарри, как я люблю, когда ты так говоришь. — Взяв его руку, Сюзи стала слегка покусывать кончик его пальца маленькими белыми зубками. — Как насчет такой еды, а, Гарри? — Сюзи дразняще посмотрела на него своими огромными голубыми глазами. — Все еще голоден?

— Негодница! — ухмыльнулся он, приподнимаясь и осторожно опускаясь на жену. — Ты знаешь, что ты — распутница?

Она ослепительно улыбнулась ему.

— А вам это не нравится, сэр? Гарри запустил руку в ее шелковистые волосы и склонился еще ниже.

— В вас мне нравится все, — прошептал он, наслаждаясь ощущением ее обнаженной груди под своей и ничуть не удивляясь, что снова возбудился. — И следующие пятьдесят лет я хочу провести здесь, на этом месте, рядом с вами, моя распутница!

Сюзи, осыпая его поцелуями, промолвила:

— Ах, как приятно! Пожалуйста, сэр, говорите еще. Я хочу слышать это.

— Нет, нет… — Его руки скользнули вниз, к тому очаровательному местечку. — Хотя ваши ушки и притягательны, сердце мое, но сейчас меня интересует вот этот ваш нежный бутон, — сказал он, лаская ее плоть, — и я уверен, что у вас есть еще несколько подобных.

— О, продолжайте, продолжайте! Как восхитительно! И сексуально! — Сюзи извивалась под ним, будто хотела освободиться от его тяжести, но на самом деле ей вовсе не хотелось такой свободы.

Их движения были синхронны, казалось, они даже дышали в унисон. Наконец Гарри раздвинул ей ноги, и сердце Сюзи гулко заколотилось в ожидании того момента, когда они сольются воедино. И он взял ее во второй раз — свою жену, свою любовницу.

Через некоторое время они уснули, не выпуская друг друга из объятий, так и не сказав вслух простого слова «люблю». Хотя слова вряд ли имели какое-то значение для них в эту первую ночь…

Что бы произошло, спрашивал себя Гарри, засыпая, если бы они все же произнесли это слово? Наверное, занялись бы любовью снова…

— Это йоркширский пудинг. Сюзи видела, как подозрительно разглядывал Гарри ее стряпню.

— Мда, — наконец изрек он, изо всех сил стараясь не рассмеяться над ее последним кулинарным шедевром. — Конечно, это пудинг, дорогая. Я тоже так думаю, только… гм… он немного жидковат.

Она посмотрела на противень, где находился злополучный пудинг, осевший почти на два дюйма.

Сюзи со вздохом заглянула в кулинарную книгу.

— Два яйца… Стакан молока… Так. Дальше. Два стакана муки… Как, здесь написано: два?

— Не послышалось ли мне удивление в твоем голосе, дорогая? — Гарри обнял Сюзи за талию и через ее плечо заглянул в книгу.

— Отстань, Гарри. — Она изогнулась и выскользнула из его объятий, смущенная этой близостью.

Они были женаты уже почти две недели и занимались любовью каждое утро и каждый вечер, но Сюзи все еще пугалась, будто жеребенок, когда Гарри стоял так близко от нее. Это было глупо, ужасно глупо, но она никак не могла перебороть себя. Интим она допускала только в постели. И нигде больше.

Идеальной жены из нее пока не выходило. Она на это и не претендовала, зная, что ничего не получается сразу и без ссор тоже не обойтись. (Сюзи припомнила их конфликт из-за шоколадного печенья.) Она понесла в столовую поджаренные бифштексы, наслаждаясь их божественным запахом и предлагая Гарри присоединиться к ней.

Он, держа в одной руке неудавшийся пудинг, другой отодвинул для нее кресло и сел рядом, похвалив сервировку стола.

— Гарри, посмотри, какой свадебный подарок принесла нам сегодня миссис О'Коннелл. — Сюзи взяла в руки дощечку, на которой были написаны имена «Сюзи» и «Гарри», украшенные цветочками. — Мне кажется, сейчас я знаю, что чувствовал мой папа в Дни Отца, когда я дарила ему разные милые пустяки, сделанные своими руками. И знаешь что, Гарри? Я не продам эту вещицу и за миллион долларов!

Гарри положил на тарелку бифштекс и протянул ее Сюзи.

— Как-то на Рождество, — сказал он, — когда мне было лет девять или десять, я подарил своему отцу подставку для его курительной трубки — ничем не примечательную вещицу, которую я сам сделал в кузнице из различных кусочков металла. Папа гордился ею, как и мы сейчас этим подарком миссис О'Коннелл.

Сюзи уставилась на кусок мяса на тарелке. Она не любила бифштекса с кровью.

— О Боже, неужели он и внутри такой же ужасный, как и снаружи? — печально вопросила она, откинувшись на спинку кресла. — Он недожарен, Гарри. Вернее, совсем сырой. Но, знаешь, я даже не обратила на это внимания…

— Я знаю, как мы разрешим эту проблему. — Гарри взял блюдо с бифштексами и скрылся в кухне. Минутой позже Сюзи услышала, как открылась, а затем захлопнулась дверца духовки Вскоре Гарри вернулся в столовую и встал за ее креслом.

— Духовка просто творит чудеса, дорогая. В ней бифштексы прекрасно дожарятся, а мы немного подождем.

Сюзи через плечо взглянула на него.

— Откуда ты все это знаешь, Гарри? — она едва не плакала. — Разве в твои времена вас учили готовке? В конце концов, если сильно голоден, разжевать это мясо можно, правда? Ох, Гарри, с такой кухаркой, как я, ты помрешь с голоду.

Она встала. Гарри помог отодвинуть ее кресло и улыбнулся ей.

— Я женился на Сюзи Харпер, а не на домашней хозяйке, сердце мое. И мне нравятся многие другие твои качества Сюзи со вздохом принесла миску с воздушной кукурузой и блюдо с салатом, чувствуя, что ее щеки пылают.

— Может, попробуем еще раз сделать йоркширский пудинг? — предложила она.

— Или прогуляемся по пляжу, — подхватил Гарри. — Хотя миссис О'Коннелл сказала, что соседи уже жаловались ей: им не нравится, когда посреди ночи на берегу кто-то хихикает.

— Это было не посреди ночи, — возразила Сюзи. Если они сейчас займутся любовью, подумала она, то опять оставят все проблемы нерешенными.

Их свадьба была необычной, и они сами, чувствовала Сюзи, не были обычной влюбленной парой, наслаждающейся медовым месяцем: жажда физической близости постоянно мучила их.

По ночам к Сюзи часто наведывался страх и держал ее в своих цепких лапах ночь напролет. Она боялась, что, проснувшись однажды утром, не обнаружит Гарри рядом с собой.

— Что ж, прогуляться по пляжу — это великолепно! — воскликнула она. — Знаешь, я не хотела тебе говорить, но завтра нам надо уехать в Нью-Йорк. Во-первых, я больше не могу есть эту пищу, а там нас дожидается миссис О'Рейли, которая замечательно готовит. Затем мне надо зайти в издательство и отдать мои рецензии. — Сюзи украдкой взглянула на Гарри — он был мрачен. — Гарри? Что я такого сказала?

— Ничего, сердце мое, — успокоил ее тот, — я очень хочу увидеть Манхэттен, перекусить в «Большом яблоке» и прогуляться по Бродвею. Посетить Таймс-сквер, а еще Уилбур обещал мне показать свое издательство…

Упоминание имени Уилбура насторожило Сюзи.

— Когда это Уилбур успел пригласить тебя?

— Он пригласил меня сразу после того, как я дал ему почитать часть моей рукописи, — ответил Гарри.

У Сюзи от удивления глаза полезли на лоб.

— Ты дал ему рукопись, тогда как я ее даже не читала?! Гарри, как ты мог?

— Увы, объяснить не сумею. — Он виновато взъерошил волосы. Но Сюзи не унималась:

— Ну почему, почему ты дал ему свою рукопись?

— Уилбур попросил, — ответил Гарри спокойно. — Если бы ты попросила, то я дал бы и тебе. Но ты этого не сделала. Все просто.

— Гарри, запомни: у Уилбура ничего не бывает «просто». Ничего! — коротко бросила Сюзи. — Но меня он не одурачит. По крайней мере на этот раз. Господи, теперь у него есть ключ!

Гарри обхватил Сюзи за талию.

— Ключ? Ключ к чему, сердце мое? Конечно, ты опять скажешь, что я слишком много смотрю телевизор, но ты напоминаешь мне ведущую передачи о законодательстве, которую я видел в четверг вечером.

Сюзи покачала головой.

— Это ты замечаешь, а того, что в день нашей свадьбы Уилбур спрашивал меня, кто ты такой, не заметил? Гарри, Уилбур хотел знать, кто ты есть на самом деле. Ну как, дошло до тебя?

Гарри припомнил частые вопросительные взгляды, бросаемые в его сторону Уилбуром, и вздохнул:

— Приношу тебе свои извинения. Это во-первых. Во-вторых, дорогая, завтра еще не наступило, и до отъезда мы можем кое-чем заняться…

Если Оушн-Сити удивил и поразил Гарри, то первая встреча с Нью-Йорком привела его просто в состояние экстаза.

Он не был подготовлен к виду большого города и с восторгом рассматривал его в окно автомобиля Сюзи. Не зная, куда ему смотреть в первую очередь, Гарри спросил об этом у Сюзи, на что получил короткий ответ: «Прямо».

Когда они проезжали сквозь длинный, выложенный белой плиткой тоннель, проходящий под рекой, он молчал, испытывая благоговейный страх перед мощью инженерных достижений. Сюзи объяснила, что подобный тоннель строится и под Ла-Маншем и скоро соединит Англию и Францию, но это было уже выше его понимания.

В его время Великобритания была отделена бурным морем от Европейского континента и от Нового Света. Это помогало обезопасить страну. Так почему же теперь англичане лишают себя естественной морской защиты и соединяются с континентом?.. Он спросил об этом у Сюзи, и ответ был таков:

— С сегодняшними реактивными самолетами, и ракетами, и бомбами массового поражения не имеет никакого значения, есть пролив между странами или нет. Кроме того, Великобритания и Франция уже много-много лет союзники. И не задавай мне больше вопросов, ладно, Гарри? Я должна сосредоточиться на дороге: здесь очень оживленное движение.

Он покорно повиновался, а вскоре и вовсе онемел от шока и вцепился в сиденье обеими руками, глядя широко раскрытыми глазами, как Сюзи ведет автомобиль по узким улицам, забитым грузовиками, такси и людьми, снующими туда-сюда и вносящими еще большую сумятицу в и без того суматошную жизнь города.

По обеим сторонам узеньких улочек стояли странные высокие здания, чем-то напомнившие Гарри кафедральный собор. Некоторые из них казались стеклянными, другие, самые старые, были настолько покрыты сажей и копотью, что выглядели уродливыми. Эти грязные постройки загораживали солнце, казалось, весь мир состоит только из этих запруженных улиц и уродливых зданий.

И повсюду — какие-то странные афиши. Высокие, кричащие. С людьми или с довольно причудливыми предметами.

По улицам сновали люди всех цветов кожи. Гарри взглядом выделил из толпы мужчину, одетого в обычный деловой костюм — такой он видел в витрине придорожного магазинчика в Оушн-Сити, — но настолько поношенный, что Гарри не дал бы за него и ломаного гроша.

Также обратила на себя его внимание женщина в коротенькой юбочке и в туфлях на таких высоченных каблуках, что он был просто поражен: как же в этом можно ходить?..

Остальные, и джентльмены и леди, были одеты нормально, по-летнему, только, к сожалению, у некоторых были до половины обнажены ноги.

И все, кого Гарри видел, куда-то очень торопились.

К этому мельтешению добавлялась какофония звуков: гудки тысяч автомобилей, визг тормозов, чьи-то крики… Сюзи объяснила, что это сирены и призывы уличных торговцев. Один мужчина, стоя на углу, о чем-то говорил собравшейся вокруг него толпе, размахивая руками и стараясь перекричать весь этот гам.

Гарри был вынужден поднять стекло в автомобиле, чтобы в салон не проникали грохот, грязь и жара.

— Сюзи, неужели весь Нью-Йорк такой?

— Нет, Гарри, не весь. Видишь эту улицу? — Сюзи кивнула налево. — И вон ту? — она показала направо. — Это районы. Весь город разделен на них. Их дюжина или около того, и сейчас мы находимся в одном из худших. Эй! — вскрикнула она, резко нажимая ногой на тормоз и круто поворачивая руль. Гарри услышал гудок сирены у себя над ухом и буквально припечатался к дверце автомобиля. — Что ты делаешь? Ты, что ли, самый важный на дороге? Ты видел, Гарри? Этот идиот подрезал меня!

— Сюзанна, — твердо сказал Гарри, когда они снова влились в поток, — теперь, когда мы поженились, я уже не вне закона, поэтому, может, ты научишь меня водить автомобиль?

Она поглядела на него из-под своих больших солнечных очков в ярко-красной оправе.

— Конечно. А почему ты так решил? Он почесал левое ухо.

— Потому что, сердце мое, хоть я и восхищаюсь твоим мужеством и решительностью, но не могу больше праздно сидеть, когда ты ведешь машину и моя жизнь находится в твоих руках.

— Из этого надо сделать вывод, что ты не доверяешь мне как шоферу?

— Ну… да, дорогая, — он улыбнулся, — именно так. В конце концов, в нашей маленькой семье я — единственный мужчина, и я отвечаю за тебя и за Лоскутика, — он посмотрел на заднее сиденье, обитое миткалем, где, свернувшись клубочком в небольшой пластиковой корзине, спала кошка. — Должен сказать, я почувствую себя увереннее, когда вожжи — вернее, руль — будут находиться в моих руках. — Но ты же не жаловался, когда мы жили в Оушн-Сити. — Сюзи недовольно надула губы, отчего показалась Гарри еще прекраснее.

— Как-то я разрешил одной юной леди — ее братья были великолепными кучерами и научили ее управлять лошадьми, запряженными в экипаж, — править парным двухколесным экипажем, когда мы катались в Гайд-Парке. Из этого ничего хорошего не получилось, поскольку женщины не могут делать то, что делают мужчины, — туманно объяснил Гарри.

Сюзи сначала нахмурилась, но затем рассмеялась.

— Не беспокойся, Гарри. Я же не езжу сама по городу. Как правило, всегда беру такси. А сажусь за руль, только когда еду в Нью-Джерси или к своим друзьям — Дэниелу и Джо Куинн в Пенсильванию. Да по городу и невыгодно ездить на своей машине — из-за грязи и огромных цен за стоянку. Ты счастлив?

— Я мгновенно успокоился, — поправил ее Гарри и переключил свое внимание на то, что происходит за окном автомобиля.

На улице, по которой они ехали теперь, было меньше грузовиков и даже кое-где виднелись зеленые газоны. Дома сверкали ослепительной чистотой, и не верилось, что поблизости от этих величавых особняков стоят грязные небоскребы.

— Боже мой, что это такое? — воскликнул вдруг Гарри, показывая налево. — Я знаю, в Америке нет королей, но это здание может поспорить с Букингемским дворцом!

— Это Столичный музей искусства, больше известный как Метрополитен-музей. И прекрати говорить об Америке так, будто ты здесь гость! Все, кто тебя знают, кроме Уилбура, конечно, считают, что ты американец. Разве ты забыл об этом, Гарри? Но я согласна с тобой: нет ничего милее родины. — Она подъехала к обочине и остановилась. — Ты можешь помочь Фреду — он швейцар — отнести наши вещи, а потом Фред отгонит мою машину в гараж.

Гарри открыл свою дверцу и стал обходить автомобиль, чтобы помочь выйти Сюзи, но в следующее мгновение был вынужден отпрыгнуть назад: желтое такси, отчаянно гудя, пронеслось по тому месту, где он только что стоял.

В этом Манхэттене погибнуть — раз плюнуть, с ужасом подумал он, отходя к обочине, где уже стояла Сюзи, самостоятельно вылезшая из машины.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил, осторожно прикасаясь к руке Гарри, мужчина, одетый в хорошо сшитую униформу. — Кругом такой хаос, знаете ли. Эти такси летают туда-сюда в надежде подобрать пассажиров у музея. Поэтому нельзя отвлекаться ни на миг. Ведь так, мисс Харпер?

— Конечно, Фред. — Сюзи представила мужу швейцара, который, как моментально определил Гарри, когда-то служил в армии. Он протянул руку удивленному этим жестом Фреду. Тот секунду поколебался, но затем, улыбнувшись, пожал ее.

— Так наша крошка мисс Харпер теперь замужем? — воскликнул Фред, сияя и энергично тряся руку Гарри. — А мистер Лэнгли ничего такого не сказал мне, когда в сопровождении какой-то дамочки приехал сюда как раз перед вами.

Сюзи и Гарри обменялись недоуменными взглядами, после чего Сюзи сказала:

— Я позвонила вчера миссис О'Рейли и сказала, что мы приезжаем. Проклятье, Гарри, и здесь меня не оставляют в покое!..

— Значит, Уилбур приехал с женщиной? — переспросил Гарри.

— Да, иначе он был бы не он, — огрызнулась Сюзи, явно настроенная по-воинственному. — Ставлю эскиз Пикассо, что имя этой женщины — Кортни Блэкмун. Это так же точно, как и то, что мне тридцать два. Они уверены, что без них я не найду свою дорогу в жизни.

— А я уверен, что Уилбур просто беспокоится… — прервал ее Гарри.

— Беспокоится? Как же! Да он просто проныра, вот что я тебе скажу. Проклятье, Гарри, я люблю своих друзей, но сейчас…

— Вы заблуждаетесь, мисс Харпер — о, простите, миссис… миссис… забыл!

— Уайлд, — горделиво напомнил Гарри, протягивая швейцару ключи от автомобиля. — Миссис Гарри Уайлд. Ей идет это имя, вы не находите?

Он вытащил пять чемоданов из багажника и, заметив, что два из них, которые были поменьше, взяла Сюзи, торопливо подхватил оставшиеся три и направился к двери вслед за своей решительно настроенной женой. Гарри не привык, чтобы дорогу ему указывала женщина, но Сюзи — другое дело…

Идя вслед за нею, он любовался ее ногами, обутыми в восхитительные туфли на высоком каблуке и достаточно обнаженными: на Сюзи была короткая юбка. Да-а-а, мужчины двадцатого века видят гораздо больше, чем в его времена, подумал Гарри, но зато современные женщины заставили сильный пол потерять чувство превосходства и властности над ними.

Хотя о Сюзи он бы этого не сказал.

Жена разъяснила ему кое-что об эмансипации и рассказала немного о женщинах, покорявших горы, сражавшихся на войне, ставших судьями, докторами и президентами корпораций — и даже летавших в космос, и все они плюс к этому воспитывали детей, содержали в порядке дом и помогали своим бестолковым мужьям искать потерянные ключи от автомобилей.

Он вошел в лифт следом за Сюзи — третий раз в своей жизни. В те разы он в восхищении рассматривал кнопки, при легком нажатии на которые мощная машина начинала подниматься вверх на нужный этаж. Но сейчас он не видел их — перед глазами было только лицо Сюзи, с воинственно поднятым подбородком, но лучше сказать — дерзким, впрочем, как и она сама.

Глава 9

— Чума и Чумка? О нет, Сюзи, о них так не скажешь: близняшки Синди — само очарование. Они сейчас в летнем лагере, — скороговоркой выпалила Кортни Блэкмун, удобно устраиваясь на длинной белой софе в гостиной Сюзи.

Гарри, стоя у маленького переносного бара и держа в руке стакан белого вина, никак не мог прийти в себя от потрясения, испытанного в тот момент, когда он, впервые увидев перед собой известного автора бестселлеров, пожимал ей руку.

Кортни была красивой, утонченной женщиной, посмотрев на которую не скажешь, что у нее есть замужняя дочь. И, разумеется, она тут же понравилась Гарри — хотя бы потому, что Кортни нравилась Сюзи, а что нравится его жене — то и ему, даже если это экстравагантная и эмансипированная женщина.

Но из-за Уилбура, находящегося здесь же, Гарри не мог чувствовать себя абсолютно комфортно. Издатель, как всегда, выглядел элегантно, однако у него подозрительно блестели глаза.

Пока Сюзи и Кортни болтали, причем Сюзи гордо демонстрировала свое обручальное кольцо и в деталях рассказывала, как проходила свадебная церемония, Уилбур осторожно показал Гарри пальцем на кухню.

Тот взглянул на Сюзи, которая уже описывала решетку, установленную по велению Уилбура у мирового судьи, и понял, что она чем не поможет ему. Сюзи, казалось бы, специально игнорировала мужа, давая понять, чтобы он самостоятельно решал свои проблемы. Раз он отдал без ее ведома Уилбуру рукопись, то пусть разбирается один. И Сюзи права: дружба с Уилбуром, человеком на редкость пытливого ума, для него, Гарри, не простая штука.

Поставив нетронутый стакан с вином на стойку бара, он решительно вздохнул, расправил плечи и направился в кухню, чувствуя себя точно так же, как тогда, когда его в четырнадцатилетнем возрасте отчитал директор школы за то, что он притащил на занятия обезьяну.

— Я прочел вашу рукопись, мой мальчик, причем с большим удовольствием, — начал Уилбур без всяких предисловий.

Ему понравилось? В самом деле понравилось? Гарри даже и не надеялся на похвалу; единственное, чего он желал всей душой, — это чтобы издатель не догадался по его почерку, что он родился еще до 1800 года.

— О, Уилбур, это действительно так? — воскликнул Гарри, тщательно скрывая радость от похвалы издателя. — Но вы прочли меньше чем четверть — так уж вышло, что есть и остальное. Это моя страсть — рассказывать о «белых пятнах» войны тысяча восемьсот двенадцатого года, о никому не известных подробностях…

Боже! Ну кто его тянул за язык?! Несколько льстивых слов — и он уже готов раскрыть правду, наплевав на спокойствие Сюзи и свою собственную безопасность!..

Уилбур прислонился к буфету и помахал пальцем перед носом Гарри.

— Дорогой, я занимаюсь книгоизданием много лет и могу распознать алмаз в грязи. Вы — прекрасный историк. И хотя я не дочитал вашу рукопись до конца, я уже знаю, чего от нее ждать. А ваше обаяние — такое редкое в наше время — только поможет вам пробить дорогу!..

Гарри вежливо улыбнулся, решив ничего не говорить, пока не продумает каждое слово или пока Сюзи не спасет его, хотя вряд ли можно надеяться на это..

— Вы знаете, — продолжал Уилбур, — я, пожалуй, куплюсь на ваше обаяние и поступлю с вашей рукописью так же, как и со Стивеном Кингом, когда в конце какой-то книги я напечатал главу из его «Страдания». Это был остроумный, хотя и дорогостоящий прием. Но вам надо перепечатать вашу рукопись, уж больно плохой у вас почерк. Ваши расходы окупятся, это я говорю как профессионал. Да-да. Успокойтесь. И продолжайте оставаться таким же обаятельным, как и раньше.

— Вы… вы хотите опубликовать мою рукопись? — не выдержал Гарри, хотя и прекрасно понимал, что Уилбур сознательно втягивает его в разговор, пытаясь выудить нужную ему информацию. Но слова издателя о том, что он опубликует его книгу, были такими пьянящими, такими волнующими, что незадачливый автор опять забыл об осторожности.

— Хочу ли я опубликовать? Да, дорогой мой мальчик, я сделаю это! Я расхвалю вашу книгу, напечатаю, а затем скромно отступлю в тень и буду наблюдать за вашим восхождением к вершинам славы, ибо книга ваша станет бестселлером и продержится в таковой категории долгие годы. Гарри, ваш рассказ о великолепном молодом джентльмене времен Регентства, путешествующем по всему миру, будет иметь успех. Это не так причудливо, как у Байрона, но очень трогательно. Книга написана с хорошей долей юмора, что сейчас большая редкость. Такой беллетристики я уже лет двадцать не читал!

— Беллетристики? — Гарри наконец-то смог свободно перевести дыхание. Кажется, он заблуждался: Уилбур ни в чем его не подозревает! — Мне всегда нравилась беллетристика! Однако уверяю вас, Уилбур, у меня никогда и в мыслях не было сравнивать себя с Джорджем. Когда той весной я читал его «Паломничество Чайльд Гарольда», то был просто поражен красотой и силой слова.

— Вы прочли его прошлой весной, Гарри? А я-то думал, что это в обязательном порядке читают во всех английских школах. — И по пристальному взгляду Уилбура Гарри понял, что опять попал впросак.

— О, конечно же, я читал Байрона в юности, — быстро нашелся он, — но без особого удовольствия. И только сейчас, став старше и полюбив, я смог оценить это произведение. Вы ведь сами знаете, как это бывает…

— Ммм, кое-что знаю. Когда я был молод, то тоже не очень понимал Байрона, — улыбнулся Уилбур. — Однако хватит. Мы с вами отвлеклись, не пора ли нам присоединиться к нашим леди, которые наверняка уже гадают, куда это мы запропастились?

Гарри все еще не верил собственным ушам. Он хотел схватить издателя и расцеловать в обе щеки. Но надо помнить, что сейчас он американец, женат на прелестной Сюзи и должен обеспечивать ее так, чтобы она смогла продолжать свой привычный образ жизни.

— Все, что вы сказали, Уилбур, действительно серьезно? Вы на самом деле хотите издать мою рукопись?

Тот рассмеялся и хлопнул Гарри по плечу.

— Я всегда серьезен, Гарри, особенно когда дело касается работы. Спросите Кортни, если не верите мне. Или мою милую невестку, ее работа очень похожа на вашу, только она пишет на более современную тему. А напоследок скажите, молодой человек, Байрон в жизни так же красив, как и на портрете?

— О да. Джордж очень красив, только кисти рук, на мой взгляд, у него немного крупноваты. — Гарри повернулся, чтобы пройти в гостиную. Опять ему будет от Сюзи головомойка! Тут он вдруг резко остановился:

— Тысяча чертей, Уилбур, когда вы узнали? Когда вы поняли, что я…

— Заподозрил в первый же вечер, — невозмутимо ответил издатель; лицо старого джентльмена было непроницаемо. — Однако долгое время я сомневался, что такое возможно. А теперь уже ни в чем не сомневаюсь.

— Вы что-то заподозрили после звонка к Кортни?

— Да. Не станет же Сюзи звонить посреди ночи в Японию только ради того, чтобы поделиться с подругой безумной идеей написать роман о путешественнике во времени, прося при этом совета, как сделать существование своего героя вполне законным… Именно этот факт возбудил мои подозрения. Сначала я решил, что моя девочка одурачена преступником-иностранцем, желающим, используя ее, получить американское гражданство. Но, встретившись с вами, я понял, что все обстоит гораздо сложнее, и решил притвориться, будто поверил объяснению Сюзи, в котором все было слишком притянуто за уши. Ради нее я готов на все. Даже на то, чтобы с легкостью поверить в эту дикую историю, которая произошла с моей милой девочкой, — закончил Уилбур.

— И вас это не поразило? — Гарри заглянул в гостиную — Сюзи была полностью поглощена болтовней с Кортни. — И вы ничего не предприняли? Вы ничего не предприняли, — повторил свои слова Гарри, — хотя и могли, мой друг. Наоборот — именно вы решили достать мне свидетельство о рождении и дали свое благословение на брак.

Уилбур махнул рукой с наманикюренными пальцами.

— Да посмотрите вы на Сюзи, мой мальчик! Она принадлежит к тому же типу людей, что и вы. Сейчас она просто сияет от счастья и выглядит гораздо красивее, чем тогда, когда я впервые встретил ее лет десять назад. Как я могу предпринять что-либо против вас, сделавшего мою дорогую Сюзи такой счастливой, или позволить кому-то другому причинить ей вред? Нет, я ее друг, а теперь — и ваш тоже. — Он с улыбкой посмотрел на Гарри, в его взгляде сквозило дружелюбие и искренность. — Вы не можете знать всех перипетий судьбы, но если вы по-настоящему любите, то препятствия преодолимы. Я все сделаю ради Сюзи, мой мальчик. Однако, если вы причините ей вред, я сотру вас в порошок.

Гарри пожал руку пожилому человеку; оба были серьезны.

— Даю слово английского джентльмена, сэр, — начал он. — Вы можете не беспокоиться о Сюзи, потому что я люблю ее всем сердцем. И, как вы уже сказали, мы с ней похожи. Она необыкновенная женщина!

Уилбур улыбнулся, довольный ответом молодого друга. Слова Гарри ласкали его слух, теперь он был спокоен за будущее Сюзи.

— Я хочу увидеть вашу книгу, где бы говорилось о путешествии во времени. Вашу следующую книгу — фантастическую. Я планирую сделать вам головокружительную карьеру, одну из лучших, которую когда-либо делало мое издательство. Знаете, при умении разрекламировать можно все. Конечно, вы и сами очень талантливы и заслуживаете успеха, но я хочу превратить вас в национальное достояние. Чтобы вы прославились на десятилетия как величайший писатель.

— Спасибо вам, Уилбур. — Гарри сиял от Приятных слов в свой адрес. Что за удивительное место эта Америка! Еще в его времена о ней говорили, будто это страна благоприятных возможностей — по крайней мере именно так в XIX веке отзывались об Америке переселенцы из Ирландии и Северной Англии, — но то, что нашел здесь Гарри, превзошло все его ожидания. Чего стоит одно только предложение Уилбура!..

Гарри с детства хотел стать писателем и переносил свои мысли, переживания, мечты на бумагу, но отец не разделял его планов на будущее. Несколько раз Гарри на свой страх и риск обращался к издателям в Лондоне, однако их больше интересовали произведения Байрона и Вальтера Скотта.

После службы в армии он впервые поднялся на борт «Пегаса» и отправился в Америку в поисках славы и приключений — впрочем, подобные порывы присущи многим молодым людям.

Интересно, гордился бы отец сейчас, когда узнал бы, что его сын стоит на пороге славы благодаря своей «писанине»?

Он был бы рад за него — в этом Гарри не сомневался. Но как отец может узнать об этом? Гарри подумал: если я один раз прошел сквозь время, то, наверное, могу и повторить свое путешествие?..

— Гарри, почему ты стоишь как вкопанный и улыбаешься так, будто только что выиграл в лотерею?

Он протер глаза и с удивлением увидел прямо перед собой Сюзи. Уилбур и Кортни были в гостиной — оттуда доносился их смех.

Он улыбнулся и посмотрел на жену, спрашивая себя, что было бы, если бы он сказал ей, какая она красавица, какие дивные у нее глаза и как сильно он ее любит?.. Но вместо этого он произнес:

— Он знает.

— Кто он? Уилбур? И что именно он знает? — Она взяла его за руку. — Гарри, это поездка так сильно повлияла на тебя? Конечно, я не лучший шофер в мире, но я все-таки старалась вести машину предельно осторожно, разве не так? Ты просто устал? однако, боюсь, нам не удастся отправиться В спальню до тех пор, пока мы не убедим Кортни и Уилбура, что хотим наконец остаться одни.

Гарри запоздало сообразил, что Сюзи бледна так же, как и Уилбур, когда точно выяснил, что Гарри прибыл в Америку из 1813 года. Что-то произошло в гостиной между Кортни и Сюзи. Неужели и знаменитая писательница заподозрила, что Гарри — путешественник во времени?

— Он знает, Сюзи, — повторил Гарри шепотом, надеясь, что когда жена поймет, что Уилбур знает всю правду, то не потеряет тут же сознание. — Уилбур знает, что я прибыл сюда из Англии времен Регентства.

Сюзи заглянула в гостиную, где двое друзей собирали свои вещи, чтобы уйти, и пронзила мужа испепеляющим взглядом.

— Это совсем не смешно, Гарри, — гневно прошипела она.

— А я и не шучу, — парировал он низким тихим голосом. — Уилбур подозревал об этом с самого начала, по крайней мере он так сказал, а несколько минут назад хитростью выудил у меня подробности.

— Он провел тебя? — Сюзи затолкала мужа в глубь кухни и переспросила ломающимся голосом:

— Провел, да? О, Уилбур это может! И как же он сделал это, Гарри? Как заставил тебя выдать твой самый важный секрет? Знаешь, дорогой, в народе говорят, что только женщины не умеют хранить секреты. Наверное, те, кто это говорит, просто не встречались с тобой, да? Однако я думаю, Уилбур никому об этом не расскажет, потому что гордится тем, что знает все обо всех, да такое, о чем никто другой не знает, и еще потому, что понимает, что я сотру его в порошок, если он хотя бы намекнет, откуда ты здесь появился. Теперь я понимаю, почему Уилбур вышел из кухни такой счастливый!.. Но, Гарри, как ты мог?..

— Он купил мою рукопись, — прервал Гарри жену, желая, во-первых, увидеть ее реакцию, а во-вторых, прекратить поток ее нелестных высказываний в свой адрес.

Гнев Сюзи как рукой сняло.

— Уилбур купил рукопись? О, Гарри! — задохнулась она от восторга и обвила его шею руками, встав на цыпочки.

Он обнял ее за талию и, прижав к себе, нашел ртом ее губы.

Всплеск страсти неожиданно захлестнул их: Сюзи, крепко прижавшуюся к телу мужа, и Гарри, давшего волю рукам и нежно ласкавшего спину и ягодицы жены. Все мысли о книге, о хитром Уилбуре, даже о Присутствии Кортни Блэкмун улетучились из его головы. Настоящие джентльмены так себя не ведут, напомнил бы он себе в другой ситуации, но не сейчас — когда в его объятиях таяла Сюзи…

Только услышав, что где-то в глубине квартиры закрылась дверь, он прервал поцелуй и прикрыл ладонью рот Сюзи, чтобы она помолчала.

— Могу ли я предположить, сердце мое, — спросил он низким рокочущим голосом, — что тебе понравилась моя новость?

Она оттолкнула его от себя и стукнула кулачком в грудь:

— Идиот! Конечно, я довольна. Я более чем довольна!

— А раз ты довольна, то почему бы тебе не поцеловать меня? Я не могу передать словами, как я рад, что мы можем кое-чем заняться, например любовью…

— Гарри, — Сюзи целомудренно отстранилась от мужа, — только не сейчас. Поверь, я должна немедленно поговорить с Уилбуром. Хотя я раньше никогда не выступала в роли посредника, однако прекрасно знаю, как это делать. Тебе такое лицо просто необходимо. Конечно, ты можешь начать свою карьеру и без моей помощи, но… — Выйдя в гостиную, она остановилась посреди комнаты. — А они уже ушли…

Гарри приблизился к ней сзади.

— Да, я слышал звук закрывающейся двери несколько минут назад. Благоразумная парочка эти Кортни и Уилбур. Наверное, их смутили наши поцелуи… — Смутили наши поцелуи? — будто эхо повторила Сюзи. — Мда-а, — она опустилась на софу. — Кортни весьма учтива. Держу пари, это она утащила отсюда Уилбура — ведь он всегда говорил, что заплатит несколько тысяч долларов, только бы увидеть меня в…

Сюзи испуганно зажала рукой рот, а ее глаза стали огромными, как блюдца.

— Увидеть тебя где? В объятиях мужа? Увидеть, как ты целуешься на кухне? — поддразнил ее Гарри. — Или, может, имеется в виду что-нибудь другое? Например, как ты говоришь люблю мужчине?

Его жена сосредоточенно рассматривала орнамент восточного ковра и молчала.

— У меня слишком длинный язык, — сокрушенно произнесла она после продолжительной паузы и с усмешкой взглянула на него. — Мистер и Миссис Длинный Язык, вот мы кто.

Гарри вдруг почувствовал, как его лицо расплывается в улыбке.

— Так ты любишь меня?

— Конечно, да. Я люблю тебя. Хотя любить, в общем-то, и не за что. Порой ты приводишь меня в бешенство этой своей смесью пуританства и чванливости времен Регентства с худшим, что ты смог почерпнуть из бессистемного просмотра телепередач, но я люблю тебя, Гарри Уайлд! Ну, ты счастлив?

— Счастлив?! Да я на небесах от счастья! Ликую, восхищаюсь и радуюсь. Я в полном восторге! — Гарри приподнял ее подбородок кончиками пальцев. — Ты же знаешь, сердце мое, как я восхищаюсь тобой! У тебя самая бескорыстная душа. Ни у одной из женщин, с которыми я когда-либо встречался, не было такой. Ты настолько многолика — я никогда не знаю, какой ты будешь через минуту… И еще… ты самая ужасная кухарка во всем мире, но я люблю тебя, Сюзи Уайлд.

— О, Гарри! — Сюзи шутливо набросилась на него, и они оба упали на подушки. — Ты сейчас сказал мне самую замечательную вещь в мире! — Побарахтавшись, Сюзи вскочила на ноги, оставив Гарри на софе одного. — Сейчас, когда мы одни, давай наконец поговорим. Нам о многом надо поговорить!

Гарри помотал головой, не совсем понимая, о чем они могут говорить, когда самое время подняться наверх и испробовать широкую постель Сюзи. Но злить ее нельзя, это он уже хорошо усвоил, а потому, глубоко вздохнув, произнес:

— Я в твоем полном распоряжении, дорогая. Ну, скажи мне, какие у нас есть новые, то есть старые, нерешенные дела? Я чувствую, что сейчас с легкостью разберусь со всем в один миг!..

— Разберись вначале хотя бы с одним. — Сюзи взяла несколько листов бумаги, которые, как он помнил, перебирала в руках Кортни, и помахала ими перед носом мужа. — Вот ты можешь, конечно, не верить мне, но это я вдохновила Кортни! Она специально принесла мне показать проспект своей новой книги.

— Это же прекрасно, дорогая! — Гарри достал из кармана коробочку тонких сигар, которую купил еще в одном из магазинчиков Оушн-Сити, вынул одну и закурил. — На вкус эта сигара хуже, чем твое ушко, милая, но я подожду до спальни. Пошли?

— Гарри, прекрати! — театрально выкрикнула Сюзи. — Кортни пришла ко мне посоветоваться, как ей закончить книгу, ты хоть это-то понял?! Какой сделать конец — хороший или плохой… Она считает, что стоит написать хороший, как во всех любовных романах.

Гарри задумчиво выпустил несколько голубоватых колец дыма и пристально посмотрел на Сюзи.

— И она пришла сюда сегодня только для того, чтобы спросить твоего совета? Можно подумать, что это ты автор бестселлеров. Почему ей вдруг понадобился твой совет, в то время как она сама гений? Ты ведь не писатель, любовь моя… Ты по-прежнему уверена, что не хочешь пойти в постель?

Сюзи закрыла глаза.

— Гмм, как я люблю запах хорошей сигары, а ты, когда куришь, выглядишь к тому же так сексуально! Мне трудно сопротивляться. О Боже, я не могу поверить, что мы, признавшись друг другу в любви, сидим здесь и решаем какие-то проблемы!.. Даже дым сигары не прочистил нам мозги.

— За мои не беспокойся, милая: с ними все в порядке, — промурлыкал Гарри, не вынимая сигары изо рта. Пора ему кончать этот бессмысленный разговор, подумал он, и нести Сюзи в спальню. — Но все же, чего от тебя хотела Кортни? — вяло переспросил он.

Но Сюзи уже не слышала его. Она просматривала листы, и выражение ее лица становилось все серьезнее.

— Я думаю, — произнесла она рассеянно, — эта работа не станет копией «Алисы в Стране Чудес». Алиса заменена близнецами. «Алиса в Стране Чудес» — восхитительная вещь. У тебя же все получится более реалистично. В самом деле, почему бы и нет? Конечно, Кортни удивилась, с чего это я вдруг решила написать книгу — с ней ведь столько проблем, но я в самом деле решила написать ее. Вернее, писать будешь ты, и если все получится, то ты потом можешь уже не работать, но жить в достатке до конца своих дней. Так, а сейчас, Гарри, принеси наш багаж. Я позвоню Фреду, пусть подгонит машину, и ты сможешь еще раз проверить мои способности шофера. Мы уезжаем в Оушн-Сити.

— Черт тебя побери! — Гарри вскочил на ноги и выхватил листы из рук Сюзи. — Что в них такого, в конце концов? — Он бегло просмотрел текст и уставился на жену. — Кортни решила написать книгу о путешествии во времени?..

Сюзи уже деловито строчила записку миссис О'Рейли, которая ушла в магазин.

— Да, будь все проклято еще раз! Я ведь сказала тебе: она воспользовалась моей идеей, идеей, которую я столько лелеяла!.. Еще она сказала — проклятье, она знает меня слишком хорошо! — что я никогда не напишу роман, и она права, как, впрочем, и в том, что если мы будем работать вместе, то выиграем от этого обе. Ты же понимаешь, романы о путешествии во времени очень популярны сейчас…

— Кажется, я понял, в чем заключается проблема, — произнес Гарри в ответ на бессвязные восклицания Сюзи.

— Ты не прочел последнюю страницу! Ты понимаешь, Кортни считает, что этот путешественник во времени либо должен остаться в нашем времени, либо его возлюбленная должна перебраться в его время — иначе они оба будут несчастны. — Сюзи поджала губы, поправила бретельку платья и повернулась к мужу. Ее голубые глаза блестели от невыплаканных слез. — Наверное, я единственная, кто не перестает думать об этом… — ее голос на миг надломился, — о том, сколько ты еще пробудешь здесь.

Гарри прикрыл на секунду глаза, а затем схватил Сюзи и поднял на руки.

— Не ты одна думаешь об этом, сердце мое, — он прижал жену к своей груди, — я тоже…

Сюзи прильнула к нему, положив подбородок на его плечо.

— Я знаю. Мы говорили немного об этом в первый день, но тогда для нас это не имело такого значения, как сейчас. Мы вернулись в Нью-Йорк не потому, что мне надо работать. Просто я хотела увезти тебя подальше от того места, где ты прошел сквозь время, потому что я боюсь потерять тебя. Но сейчас нам надо вернуться назад. В Оушн-Сити есть местный музей. Если мы найдем там какие-нибудь записи от тысяча восемьсот тринадцатого года, где бы упоминался «Пегас», и узнаем, что с ним случилось, то, может быть, и перестанем бояться…

— А если этого не произойдет, что тогда, сердце мое?

Она подарила ему жалкое подобие улыбки.

— Тогда, Гарри Уайлд, я найду способ пройти сквозь время к тебе. Потому что ты не можешь жить без меня, а я не могу и не хочу жить без тебя.

Глава 10

Шторм обрушился на автомобиль, когда Сюзи повернула на мост. И без того мрачное небо внезапно потемнело еще больше, хотя до вечера было еще далеко.

Грозы на острове — дело нешуточное, горячий ветер при свете молний, рассекающих небо, яростно воет и сметает все на своем пути.

Сюзи вспомнила свое первое столкновение со штормом в Оушн-Сити. Как-то Четвертого июля она прогуливалась по городу с группой туристов. Вдруг воздух, внезапно застыв, стал невозможно горячим. Шепот пробежал по толпе, состоявшей как из отдыхающих, так и из местных жителей, которые знали, что сейчас будет, и поэтому хватали детей на руки и устремлялись либо к себе домой, либо в одно из зданий, находящихся поблизости. Сюзи же продолжала стоять у ограды, объедая с картонной палочки розовую воздушную сладкую вату и лениво посматривая на людей, которые, как и она сама, разглядывали небо.

А затем легкий ветерок перерос во влажный ветер, на тротуар упали первые тяжелые дождевые капли, и вскоре они уже больно хлестали по плечам людей, мчавшихся к какому-либо укрытию со всех ног, — и Сюзи была в их числе.

Гремел гром, сверкали молнии, лил дождь. Сюзи чувствовала себя так, будто она только что выкупалась в одежде: все было мокрое и липло к телу. Сладкая вата на палочке сморщилась, превратившись в тяжелый темно-розовый комок, который ей пришлось выкинуть в первый же мусорный ящик, попавшийся на дороге. Бегущая позади нее толпа являла собою страшное зрелище: сотни людей, нагруженные пакетами или сумками, приготовленными для покупок в придорожных магазинчиках, с детьми в прогулочных колясках стремительно неслись в укрытие. Некоторые дети кричали, а шторм уже обрушился на берег океана. Если бы на этом мокром, освещенном молниями побережье появился Годзилла, то Сюзи вряд ли удивилась бы ему.

Сегодняшний шторм был одним из самых яростных, сильных, внезапных штормов в это лето. Тот, после которого она нашла Гарри Уайлда, мало от него отличался. Неужели он заберет у нее любимого? Пришли ли в голову Гарри те же мысли, что и ей? Неужели она везет его назад, в Оушн-Сити, чтобы судьба разлучила их?

— Ты следишь за управлением, дорогая? — спросил Гарри, вытирая бумажной салфеткой запотевшее окно. — Может, будет разумней не проезжать мост сейчас, а подождать, пока шторм пойдет на убыль? Проклятье, Сюзи, я ужасно себя чувствую!

Сюзи огорченно потрясла головой: работа «дворников» была бесполезной при таком ливне, по стеклу бежали ручьи. Она пыталась рассмотреть в этой неестественной темноте указатель поворота на Уэсли-авеню.

— Мы едем домой, Гарри. В машине нам шторм не страшен.

— Не волнуйся, дорогая, я не растаю от маленького дождика, — заверил он, похлопав ее по руке.

Сюзи еще сильнее вцепилась в руль обеими руками. Это нечестно. Нечестно! Она тридцать два года ждала свою любовь, а сейчас может потерять ее!

Машина въехала на подъездную дорожку к дому Сюзи, и они, быстро выбравшись из автомобиля, побежали под навес над дверью, где Сюзи стала нервно разыскивать нужный ключ в связке.

— Проклятье, проклятье, проклятье! — бормотала она, едва не рыдая.

Гарри отобрал у нее связку, быстро нашел нужный ключ, открыл дверь, а потом взял жену за руку и потащил на пляж.

— Что ты делаешь? Ты что, псих?! — завопила она. — Пляж — последнее место, где мне хотелось бы находиться в такое время!..

Она едва сумела сбросить с себя лодочки на высоких каблуках до того, как они ступили на влажный песок. Ноги глубоко проваливались и вязли в нем. Гарри, не отпускавший руки Сюзи, увлекал ее к лежавшим поблизости доскам. Сев на мокрую от дождя верхнюю доску, он посадил жену на колени, лицом к себе, и так плотно прижал, что ее колени уперлись ему в грудь. Он посмотрел ей в глаза, потом окинул взором красивое и чрезвычайно серьезное лицо.

— О чем ты думаешь, сердце мое? О том, что если шторм дал меня тебе, то он же может и забрать? Или ты хочешь, чтобы он забрал нас обоих? Неужели ты так сильно любишь меня?

— Да! — закричала Сюзи и начала осторожно ощупывать его — здесь ли он по-прежнему? Она никому не отдаст его! — О да, дорогой, да!

Все еще держа Сюзи в объятиях, он наклонялся к ней, приближая свои губы и одновременно опускаясь на доски. Ярость шторма, совместные страхи и глубокая любовь сделали эту минуту сближения Гарри и Сюзи неистовой. Их тела, сердца и души пели в унисон.

Сюзи исступленно целовала мокрое от дождя тело Гарри, его упругие мускулистые руки, которые торопливо стягивали с них обоих намокшую одежду.

Никогда еще она не чувствовала себя такой энергичной, такой женственной и такой возбужденной! Гарри вошел в нее, и их тела сплелись в едином любовном порыве, не уступающем по силе шторму, бушевавшему над ними.

А когда все было кончено, гроза ушла. Гром рокотал уже где-то далеко, а здесь, над пляжем, моросил лишь слабый дождик. Бледная луна с любопытством поглядывала с небес на любовников, лежавших, обнявшись, на мокрых досках. Любовников, победивших и ночь, и шторм, и страхи.

Гарри не знал, почему его так тянет вновь посетить маленькое заброшенное кладбище, где они обнаружили могилу Уильяма Роберта Артура. Рано утром на следующий день он попросил Сюзи отвезти его туда, чтобы он смог еще раз взглянуть на это печальное место.

Хотя он и сказал Сюзи, что прошлой ночью, во время шторма, они разрешили все свои проблемы и бояться им больше нечего, это было не правдой, и прежде всего потому, что прошедший шторм не был похож на тот, который подарил Сюзи Гарри.

Сюзи заглушила мотор.

— По-моему, это где-то здесь, — сказала она, показывая на ряд могил, самых старых на кладбище.

Они вышли из машины, и Гарри, взяв Сюзи за руку, повел ее по мокрой дорожке, посыпанной гравием.

— Я не уверен, — произнес он, чувствуя, что испытывает нечто большее, чем ощущение DEJA VU: что-то не давало ему покоя еще с того первого раза, когда он был на этом кладбище…

Но тогда он думал только о том, чтобы найти себе новое имя, и не обращал внимания на побочные ощущения. Сейчас — другое дело: что-то туманно-неясное, заставившее его вернуться сюда, продолжало влечь его за собой, понуждало идти дальше, даря уверенность, что он найдет искомое.

И Гарри нашел это в последнем ряду кладбища.

Низенькая, с могильным камнем, провалившимся ниже уровня земли, вся заросшая сорняками… Именно эта могила притягивала его Он встал на колени перед надгробием, одеревеневшими пальцами очистил полустертую надпись от грязи и прочел: «Здесь лежит рано оставивший нас Гарри Уайлд, английский матрос, покинувший борт судна „Пегас“ 4 августа 1813 года и, не доплыв до берега, утонувший. Похоронен благотворительной организацией „Дочери Революции“«.

— Боже, Гарри, да ты утопленник! Он свирепо взглянул на Сюзи, которая в свою очередь уставилась на него так, будто он — привидение. Привидение? Гарри — привидение? Не может быть! Он даже не верит в привидения. Хотя и в путешествия во времени он еще несколько недель назад не верил тоже.

— Я не знаю, правда ли это, — тихо произнес он, продолжая изучать надпись на могиле. Он испытал странные чувства, глядя на свое надгробие и читая о собственной смерти. — А что ты об этом думаешь, милая? — Я думаю, — ответила она, заставляя его подняться с колен, — что сегодняшний день мы проведем, как я и планировала, в местном историческом музее. Пошли, дорогой.

На обратном пути ни один из них не проронил ни слова, хотя Гарри был убежден, что Сюзи так же, как и он, размышляет о нем и его судьбе. Осмыслить все это было нелегко. И только когда Сюзи припарковала автомобиль и они направились к маленькому зданию — историческому музею Оушн-Сити, — Гарри смог произнести:

— А привидения могут иметь детей?

— Ты — не привидение, Гарри! — почти что прокричала она. — Я, конечно, могу быть эксцентричной, но я отказываюсь верить, что вышла замуж за привидение! Я живу с путешественником во времени. Пусть это звучит странно, но это так!

Гарри кивнул, соглашаясь с нею: он не мог быть ни вымыслом Сюзи, ни привидением. Возможно только одно: проходя сквозь время, он обрел новое тело вместо старого, похороненного.

— Ты боишься? — спросил он у Сюзи, остановившись перед дверью в музей.

— Волнуюсь, — поправила она, улыбаясь так, что Гарри понял: не имеет значения, что они найдут в музейном архиве, все самое важное в этом мире он уже знает.

В музее было много материалов, и Гарри интересовался бы ими, если бы хоть немного расслабился, ходя по комнатам, наполненным реликвиями из прошлого Оушн-Сити, среди которых были и трофеи с погибшего «Синди» — торгового корабля, много лет назад потерпевшего крушение у острова.

— Но здесь ничего нет с «Пегаса», — заметил Гарри. Сюзи в это время рассматривала китайских кукол, выставленных вместе с другими игрушками, очень популярных в те времена, когда ее мама была девочкой.

— С «Пегаса»? — повторила приятной наружности пожилая женщина-смотритель, откладывая в сторону недовязанный чулок. Она медленно встала с кресла и направилась к ним, покачивая седым пучком, небрежно заколотым на макушке. — Почему-то это название кажется мне таким знакомым… Приветствую вас, молодые люди, вам нравится пребывание в Оушн-Сити?

— Очень, — ответил Гарри, учтиво кланяясь женщине, которая напомнила ему детство и его нянюшку. Она всегда вязала, хотя результатов ее работы никто никогда не видел. — Я преподаватель, — с легкостью солгал Гарри по инерции: он всегда обманывал свою нянюшку, которая постоянно поражала его своей доверчивостью, — и читаю лекции студентам о войне тысяча восемьсот двенадцатого года. Один английский корабль — «Пегас» — в то время заходил в Оушн-Сити. А поскольку я и моя жена приехали на время отпуска в ваш город, то я подумал…

Женщина потерла рукой лоб, словно бы пытаясь что-то вспомнить.

— Конечно! — счастливо воскликнула она, глядя на Сюзи. — Вот где я это слышала. Ведь бедный старина Гарри плавал на «Пегасе»!..

— Бедный старина Гарри? — переспросила Сюзи, всем своим видом выражая заинтересованность. — О, пожалуйста, я должна узнать как можно больше об этом бедном старине Гарри!

Женщина сложила руки на груди и начала свое повествование:

— Ну, насколько я помню из рассказов, на море был ужасный шторм, и на острове тоже. «Пегас» в него и попал. С ним не случилось той же беды, что и с «Синди», но одного из матросов, по-видимому, смыло за борт, и он утонул. Его тело было найдено на пляже, кажется, в районе теперешней Двадцать восьмой улицы, если я правильно помню. Конечно, тогда не было никакой Двадцать восьмой улицы — только песок, да и сам-то остров был едва заселен.

Гарри и Сюзи обменялись ошеломленными взглядами. Ее бунгало выходило как раз на Двадцать восьмую улицу.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Гарри, его сердце бешено колотилось, когда он слушал рассказ пожилой женщины о своей собственной судьбе.

— Фактически особо и говорить-то больше не о чем, — покачала головой женщина. — Похоронили его на деньги, пожертвованные одной доброй местной женщиной, — я не помню, на каком именно кладбище. Вот и вся история, от которой ничего не осталось. Не считая мешка, разумеется.

— Мешка?! — О Боже, как его мешок мог оказаться здесь, в музее? Ведь он лежит в запертом шкафу у Сюзи. — А что это за мешок, мадам?

Женщина развернулась и пригласила их в соседнюю комнату. Сюзи взяла руку Гарри и успокаивающе пожала ее.

— Обычный мешок. Знаете, типа сумки. Вернее, рюкзака, — попыталась объяснить женщина, остановившись в дверном проеме. Она внимательно осмотрела забитую всевозможными предметами комнату. — Он был на плечах у Гарри, когда его выбросило на берег. Возможно, и зря бедняга его нацепил: мешок потянул его ко дну. Впрочем, я читала, что многие моряки в те времена не умели плавать вообще, так что, наверное, это не имело значения. Но где же он сейчас?

— Этот мешок был тяжелый? — спросила Сюзи, обходя комнату по периметру и бегло осматривая полки в поисках мешка. — В нем что-то было?

— Да-да, — рассеянно ответила служительница, тоже скользя по полкам недоуменным взглядом. — Там было несколько золотых монет, в кармашке — документ, удостоверяющий личность, вот откуда мы узнали его имя, и толстая пачка бумаги с каким-то зашифрованным текстом. Морская вода испортила большую часть написанного, но я помню, кто-то говорил мне, что даже уцелевшие куски нельзя было прочесть. Да где же он? Если честно, то мы его уже давно не вытаскивали на свет Божий. Но я могу поклясться, что видела мешок именно в этой комнате. Он лежал вот здесь, на второй полке, как раз вот на этом месте. Боже, ну почему я не могу найти меток бедного Гарри? Может, его украли?

Гарри улыбнулся Сюзи, уверенный, что она думает о том же, что и он. Никто не воровал мешок. Никто! Потому что он принадлежал ему, Гарри, он был его драгоценностью, и этот мешок был с ним, когда Гарри прошел сквозь время. Но остается неясным, кто же умер сто восемьдесят один год назад?..

Его могила теперь пуста, он уверен в этом. И готов поставить на кон все свои золотые монеты!

Гарри знал, что остался в живых после того, как упал за борт корабля, иначе как он мог встретиться с Сюзи Харпер и полюбить ее? Он всегда был уверен, что в один прекрасный день встретит женщину, которую полюбит. Вот только никогда не думал, что это произойдет с ним через сто восемьдесят один год после его «смерти»!

Служительница музея повернулась к ним, виновато разводя руками — Мне так жаль. Я точно видела мешок здесь, а теперь он, похоже, потерялся или его куда-либо переложили, или же украли. Но я уверена, что видела его здесь, когда рассказывала как-то эту странную историю — одну из многих о бедном Гарри…

— Разве есть еще и другие истории? — удивился Гарри, а Сюзи тем временем подошла к нему поближе. — Я не понимаю.

Женщина махнула рукой.

— О, их миллионы! Впрочем, вы можете купить книгу, где собраны все рассказы о привидениях в Нью-Джерси, она продается почти во всех киосках и придорожных магазинчиках. Рассказ о бедном старине Гарри — только один из многих. Хотите, я расскажу его вам?

Гарри чувствовал, как волновалась Сюзи, стоявшая рядом. Она едва не подпрыгивала на месте от нетерпения услышать, что же расскажет эта женщина.

— Ну, — начала свой рассказ служительница, идя к выходу, — эта история с бедным стариной Гарри началась очень давно. Он появляется на пляже перед самым рассветом каждый год четвертого августа — в этот день его нашли, как вы понимаете. Если вы встанете очень рано и будете пристально всматриваться в побережье, то сможете увидеть, как он лежит у самой кромки воды, между жизнью и смертью, ожидая, что кто-нибудь придет и спасет его.

— И это будет его будущая жена, разумеется, — вставила Сюзи и обняла Гарри, пытающегося дышать ровно.

— Но время проходит, и бедного старину Гарри опять уносит в море.

— Чушь! Мираж в предрассветной мгле… — Сюзи улыбнулась.

Яркие лучи солнца пробивались сквозь тучи. Наверное, такие же лучи освещали и «Пегас», дрейфующий когда-то в штормовом океане.

— Знаете, а мне жаль, что во всей этой истории нет и капли правды, — вздохнула пожилая женщина так, как обычно вздыхают юные, романтично настроенные девушки. — Только подумайте, что было бы, если б какая-нибудь красотка освободила старину Гарри из его морской могилы!.. Однако, к сожалению, это только старая легенда… Таких историй миллионы! Вот только этот мешок… Очень странно.

— Странно? — воскликнула Сюзи и, внезапно обняв пожилую женщину, расцеловала ее в обе щеки. — Все это не странно, а наоборот — прекрасно! Какое счастье, что на свете есть миссис О'Коннелл и ее деревяшки! Спасибо и вам, моя милая! Огромное спасибо! Пошли, Гарри, домой!

— Гарри? — писклявым голосом переспросила старушка, оборачиваясь и глядя на Сюзи и Гарри. — Какое совпадение! Это ведь совпадение, да? — Слабо улыбаясь, она во все глаза пялилась на них.

— Конечно, мадам, — радостным голосом ответил Гарри и тоже поцеловал ее в щеку. Сейчас ему хотелось расцеловать весь этот огромный, прекрасный мир!

Но больше всего ему хотелось расцеловать Сюзи. Ему хотелось целовать, обнимать ее, благодарить за свое спасение из преддверия ада, где он, оказывается, находился последние сто восемьдесят лет, ожидая, когда упрямая, своевольная, единственная в своем роде женщина, такая, как Сюзи Харпер, придет и, пренебрегая всеми правилами, вырвет его из забвения, чтобы он стал частью ее жизни, ее сердца.

— Уилбур прав, сердце мое, — сказал он, когда они возвращались к машине. — Я стану очень хорошим писателем. Ведь я знаю и могу рассказать столько интересных историй! Но прежде чем начать писать, может, мы проведем несколько дней и ночей в постели, не вылезая оттуда?

— О, Гарри! — Сюзи обвила его шею руками. — Неужели это все происходит на самом деле?! Мне даже не верится, как же я счастлива! Я люблю тебя, Гарри Уайлд. Я так сильно люблю тебя!

— Так это же хорошо, сердце мое. — Он прижал ее к себе и слишком уж пристально взглянул на ее улыбающиеся губы. — И ты будешь говорить мне об этом еще долго-долго…

ЭПИЛОГ

Праздник по случаю седьмой годовщины появления Гарри Уайлда на пляже, отмечаемый каждый год четвертого августа, был в самом разгаре.

Здесь был сенатор Адам Ричардсон. Он прилетел из Вашингтона, так как Сенат был распущен на каникулы, со своей женой, Кортни, которая каждое лето приезжала в Оушн-Сити, чтобы поработать над своей очередной книгой. «Близнецы во времени», ее роман о путешествии в прошлое, стал бестселлером, и пять лет назад Кортни написала продолжение. Для этого ей не раз приходилось прогуливаться с Гарри по пляжу, советоваться с ним, и он всегда с удовольствием помогал ей, хотя авторы и соперничали из года в год, чья книга будет лучше продаваться: ведь Гарри тоже писал книги о путешествиях во времени.

Пока Адам сдержанно поздравлял Дэниела Куинна с принятием того в члены Судебного комитета, тесть Дэниела, Уилбур Лэнгли, сидя на ступеньках крыльца, посвящал Джо, жену Дэниела, в планы переделки своего бунгало в Оушн-Сити. Уилбур один раз там уже все переделал, но решил, что в этом году новая переделка дому не помешает. Джо изо всех сил пыталась не расхохотаться, пока Уилбур рассуждал о том, что думает теперь все отделать в древнеегипетском стиле.

Ричи, сын Дэниела и его первой жены — погибшей дочери Уилбура, тоже был здесь. Он недавно закончил свой первый год обучения в Университетском госпитале в Пенсильвании и сейчас азартно играл в настольные игры со своими маленькими сестренками и братиком.

В этой живописной компании не было Синди и Блейка Мансфилд, ушедших на пляж со своими девочками-близнецами и крохотным сыном, родившимся только этой весной. Синди лежала, блаженно греясь в солнечных лучах, и ее длинное стройное тело уже покрылось золотистым загаром, в то время как Блейк приглядывал за близняшками, спорящими, кому бороться с папой.

Чуть позже на веранду вышла миссис О'Рейли. В руках она несла поднос со свежими фруктами, порезанными на кусочки. Она чуть не споткнулась об Уильяма Уайлда — Билли Большого, как все называли этого мальчика с золотистыми волосами и голубыми глазами. Он сидел рядом с коляской, где лежала на животике его маленькая агукающая сестренка Элизабет, и щекотал ей пятки.

— Билли, мальчик мой, лучше бы ты пошел на пляж со своим братиком Робби, чем маяться здесь, как выкинувшийся на берег кит. Надо помочь дяде Блейку, ему нелегко сейчас, — посоветовал Гарри, целуя руку жены. Роберт — трехлетний малыш — был самым светленьким из троих детей Гарри и Сюзи, его волосы были почти белого цвета.

Оба мальчика были довольно высокими для своего возраста, и, вероятно, когда они вырастут, то станут такими же высокими, как и их отец.

— Извините, миссис О'Рейли! Я не хотел вам мешать и не подумал, что вы споткнетесь об меня, — торопливо извинился мальчик перед экономкой, а затем, вскочив на ноги, промчался по ступенькам вниз мимо людей, которых он считал своей одной большой семьей, и побежал на пляж.

Сюзи переложила Элизабет на папины колени, откинулась на спинку кресла, стоящего рядом с шезлонгом Гарри, и удовлетворенно улыбнулась.

— Дорогой, ты заметил, что четвертого августа никогда не идет дождь? И каждый год наши гости наслаждаются солнцем и теплом в этот день. — Она наклонилась ближе к нему и прошептала:

— Лишь Уилбур в этот день расстроен. Ведь он один из всех знает, почему четвертое августа самый важный для нас праздник, а рассказать об этом никому не может. Наверное, он чувствует себя как бомба, которая вот-вот, взорвется!

Гарри поцеловал дочь в курносый носик и повернулся к жене:

— Уилбур никогда не взорвется, сердце мое. Иначе что тогда будет с продажей моей последней книги?..

— Не хвастай, дорогой, это некрасиво, — одернула его Сюзи, взъерошив свои длинные светлые волосы. — И если ты сейчас же не умеришь свой пыл, то я не скажу тебе, из чего я испекла в этом году торт. Сама испекла. Миссис О'Рейли мне не помогала.

Гарри чмокнул дочь в лобик и сказал ей «по секрету»:

— Да, моя крошка, я знаю, ты обожаешь «Королевскую выпечку». Я видел коробку из этой пекарни в мусорной корзине. Но мы ведь никому об этом не скажем, правда?

— Гарри Уайлд, — Сюзи шаловливо шлепнула его по плечу, — ты не должен был об этом узнать!

— Узнать о чем? — поинтересовалась Кортни, опускаясь в шезлонг рядом с ними. — Хотя не стоит отвечать, — добавила она, вздыхая. — Сегодня такой чудесный день, вы не находите? Мне никогда не наскучит Оушн-Сити.

— И нам. — Гарри взял руку жены и поднес ее к своим губам. — Это особенное место. Просто волшебное, да, сердце мое?

— Гарри, — предупреждающе протянула Сюзи и улыбнулась, ибо ее муж был прав:

Оушн-Сити — волшебное место, и она провела здесь семь чудесных лет.

Ну с кем еще, если не с ней, могла приключиться такая история?!