Брэнди шла по коридору в свою новую квартиру, и улыбка не сходила с ее лица. Это было воскресенье. Воскресный вечер. Весь уик-энд она провела в объятиях Роберто, и этот мужчина заставил ее забыть все на свете, вплоть до того, как его зовут. В нем было все, что только могла желать женщина – сумрачная чувственность, сексуальный акцент, великолепные скулы, мускулистое тело, искусные руки, но самое главное то, что она его больше никогда не увидит.

Брэнди сразу перестала улыбаться. Она никогда его не увидит.

Но это то, что она хотела. И сейчас ее это печалило только потому, что Роберто вовлек ее в развратное удовольствие, какое она и представить не могла. Ей нравилось, как он смотрел на нее голодными глазами, когда она выходила из ванной в спальню или гостиную. Ей будет его недоставать.

Она замешкалась, вставляя ключ в замок. Но прежде чем ей это удалось, дверь сама распахнулась и закачалась на петлях.

В течение долгой, очень долгой секунды Брэнди стояла с широко раскрытыми глазами, ничего не понимая. Она закрывала дверь. Она точно помнила, что запирала ее на ключ. Брэнди осмотрела замок. Он был разбит вдребезги.

Кто-то вломился в ее квартиру.

Ошеломленная, Брэнди наотмашь толкнула дверь и уставилась на беспорядок в комнате, опустив по бокам вялые как плети руки.

Подушки новой софы были разбросаны по полу. Повсюду валялись бумаги. Коробки, которые она оставила нераспакованными, были открыты и опрокинуты. Бокалы, которые она поставила в буфет, валялись разбитые на полу. Через всю стену, покрашенную в кремовый цвет, красной краской было намалевано послание: «Чтоб ты сдохла, сука!»

А ее дракон… Брэнди жалобно заныла и бросилась в комнату. Опустившись на колени рядом с зелеными осколками, она трогала пальцами острые края. Все эти годы она берегла своего древнего дракона, сохранив его без единой царапинки. Он всегда был с нею, начиная с ее первого родительского дома и после переселения с матерью во все меньшие и меньшие квартиры, а потом в студенческие общежития колледжа и юридического факультета. И вот сейчас кто-то пришел и разбил ее дракона!

Брэнди стояла в растерянности, недоверчивыми глазами глядя на все это побоище вокруг. Ее обокрали.

Но какой же нужно быть тупой, чтобы войти в дом! Преступник мог быть еще здесь.

Она бросилась назад в коридор и набрала номер 911.

Глава 9

– Должна обратить ваше внимание, мисс Майклз, что это не самая удачная мысль – опаздывать в первый же рабочий день. – Миссис Пеликэн председательствовала за длинным столом конференц-зала. Вся ее команда, собравшаяся вокруг нее, неодобрительно посмотрела на Брэнди, когда она прошмыгнула в дверь.

– Это очень удобно, если мистер Макграт лучший друг твоей семьи, – самодовольно ухмыльнулся Сэнджин Пейтл.

Брэнди вспомнила, какой он был любезный в пятницу вечером, когда надеялся залезть ей в трусы. Но к счастью, вовремя догадался, что крепкую затрещину по своей красивой морде он схлопочет без вопросов.

– Прошу прощения, миссис Пеликэн. Но в мою квартиру проникли какие-то вандалы и устроили там погром. Полиция ушла около полуночи, а слесарь чинил замок до часу ночи. Я должна была как-то прибраться, чтобы лечь в постель, и потому не могла уснуть раньше трех. Утром я позвонила Шоне Миллер и оставила сообщение на телефоне. – Брэнди знала совершенно точно, что ее послание никогда не будет передано.

– Вы могли отправить послание по электронной почте, – сказал Сэнджин.

– Эти вандалы повредили мой компьютер, – сказала Брэнди. Они не украли его. Они его сломали.

– Мне очень жаль. – Миссис Пеликэн казалась искренней. – Не самый гостеприимный прием для знакомства с нашим прекрасным городом.

«Ваш прекрасный город, где можно отморозить задницу!»

– А что сказала полиция? – спросила миссис Пеликэн.

– Они сказали, что охрана здания в действительности очень хорошая. Управляющий за все извинился. – И даже организовал на сегодня вызов страхового агента, сделать снимки повреждений, а также заплатил бригаде рабочих, чтобы убрали месиво. Эрик не хотел давать другим квартиросъемщикам повод для беспокойства. – Домовладелец передан полиции ленту с записью камеры наружного наблюдения. Они собираются изучить видео. Может быть, им удастся установить личность преступника. Но злоумышленникам, как они сказали, обычно помогает войти кто-то из «добрых» жителей дома.

– Что-нибудь украли? – продолжала миссис Пеликэн.

– Кажется, ничего. Все похоже на акт чистого вандализма. – Так или иначе этот факт только усугублял положение. Кто-то разбросал ее вещи, испортил ее новую нестандартную софу, вытряхнул все из ящиков и коробок, которые она еще не успела распаковать. И главное – без всякой причины, не считая злой мести, так как все эти действия носили слишком личный характер.

Этой ночью, когда все ушли, Брэнди долго не могла уснуть. Только она начинала задремывать, как тотчас же просыпалась. Потом с широко раскрытыми глазами долго лежала в темноте, ожидая услышать тихий звук шагов или увидеть темную фигуру в окне.

– Вы могли бы остаться дома, мисс Майклз. – Миссис Пеликэн оглядела ее и нахмурилась. – Наверное, будет лучше, если вы пойдете к себе.

Брэнди поняла, что она выглядит неважно. Макияж был нанесен небрежно и не скрывал темных кругов вокруг глаз.

– Я, конечно, благодарна вам, миссис Пеликэн. Но я ждала сегодняшнего дня, чтобы начать работать у вас, и мне не хочется упускать шанс наравне со всем вашим коллективом участвовать в этом новом интригующем случае. – Брэнди стояла, сжимая в повлажневших ладонях портфель, и надеялась, что сохраняет какое-то подобие профессионализма, хотя это напоминало большой подхалимаж.

Но она не могла смириться с тем, что в ее первый рабочий день, пользуясь ее отсутствием, над ней будут хихикать, сплетничать о ее поведении на вечеринке и делать мерзкие комментарии о ее знакомстве с дядей Чарлзом. Поэтому она буквально вытащила себя из постели. Надела один из своих бюстгальтеров, лучше всех утягивающих грудь, и свой самый консервативный, а также наименее мятый костюм. Она позволила себе взять такси, чтобы как можно быстрее попасть в «Макграт и Линдоберт». Так что сейчас Сэнджин мог делать в ее присугствии свои противные замечания по поводу ее лица.

– Хорошо. – Миссис Пеликэн перешла на решительный и деловой тон. – Вы, конечно, знаете здесь каждого. Это – Тип Джоэл, Гленн Сильверстейн, Дайана Клим…

Брэнди вдруг так захотелось вернуться к Роберто, в его апартаменты, где она была в безопасности, согретая и любимая.

Строго говоря, нелюбимая, но лелеемая – точно. Правда, он не сделал никакой попытки выяснить ни ее фамилию, ни адрес и позволил ей уйти навсегда из его жизни.

Правильно. Это было именно то, что она хотела. Впрочем, уик-энд не входил в ее план – это было гораздо больше, чем она хотела.

Индифферентное поведение Роберто – что было, то было – удержало ее от звонка, когда она обнаружила, что к ней вломились вандалы. Слава Богу, она еще сохранила чувство собственного достоинства.

А сейчас все, что она имела, это своих сотрудников, уткнувшихся в ноутбуки, органайзеры и карманные компьютеры, чтобы не глядеть на нее и отпускать исподтишка свои шутки.

Может, у них в Чикаго было так принято встречать людей? Но она была из Нашвилла, и в ее городе хорошие манеры были правилом, а не исключением. И заставить ее расстаться с ними не мог никто. Брэнди подошла к Типу.

– Тип, в пятницу вечером, – сказала она, – мне показалось, вы заболеваете. Надеюсь, вам лучше?

Тип был пожилой мужчина и, вероятно, не лучший адвокат, потому что ему было шестьдесят и он не являлся партнером фирмы. Но он знал, как планировать игру.

– Спасибо. – Он пожал Брэнди руку. – Я чувствую себя лучше.

– Дайана, как приятно видеть вас снова, – сказала Брэнди. – Я надеюсь, вы скажете мне адрес вашего парикмахера. Парень, который меня подстригал, напортачил с прической.

На самом деле он был хороший мастер, но в данном случае маленькая лесть Дайане не повредила бы. Ей было за тридцать. Она была замужем. Ее волосы, все в светлых пятнах, казалось, кричали: «Школа красоты», а стрижка еще больше подчеркивала ее пухлые щеки. Лесть, как и следовало ожидать, пришлась к месту. Карие глаза Дайаны загорелись.

– Конечно же, я вам дам его адрес.

Гленн откашлялся.

– Позже, – добавила Дайана.

– Сэнджин… – Брэнди протянула ему руку, хотя полагала, что южным шармом этого мужчину не очень-то и проймешь. Тем более что в его глазах она была презренной женщиной. Сэнджин был родом из Индии, неженатый, умный, и ему, естественно, не понравилось, что она не проявила интереса к человеку, работающему вместе с ней.

Он притронулся к ее руке и слегка наклонил голову. По его холодному кивку Брэнди поняла, что она нажила себе врага.

– Мисс Майклз, вы закончили с этой пустой болтовней? – Миссис Пеликэн ухитрилась сказать это таким жестким тоном, что казалось, она раскусила тактику Брэнди. – Теперь, если вы не возражаете, поговорим по существу. Так как это ваше первое дело, вы будете работать в команде под руководством Гленна.

Брэнди видела, как он кивнул, важно, точно понтифик. Она знала, что столкнется с трудностями.

Гленну было лет пятьдесят. У него была лысина, с которой он тщетно боролся своим дурацким зачесом. В пятницу вечером Гленн заискивал перед Брэнди, как взбесившийся пес, после чего она потратила десять минут, развлекая его супругу анекдотами о старых придурках. Может быть, это было не мудро, но она считала, что мужчина, пытающийся обмануть свою жену, должен быть наказан. Унижен и кастрирован. Но необязательно в такой последовательности.

– Гленн, почему бы вам не изложить Брэнди наше дело? – Миссис Пеликэн села и скрестила руки на груди.

Брэнди открыла блокнот, держа наготове авторучку.

– Я постараюсь быть кратким, так как подробности здесь все знают. И скоро прибудет наш клиент. – Гленн встал и обратился непосредственно к Брэнди, в то время как остальные все еще выглядели недовольными. – У этого человека двойное гражданство, итальянское и американское. ФБР объявляет его вором, похитителем драгоценностей. По их утверждению, он специализируется на кражах бриллиантов. Крупных бриллиантов. Он крадет их из музеев и у отдельных граждан. В Нью-Йорке, Сан-Франциско и Хьюстоне. ЦРУ тоже интересуется им, ссылаясь на то, что он совершал аналогичные кражи в Риме, Бомбее и Лондоне. Но люди из ФБР вышли на него первыми.

Брэнди закивала.

– Вы не хотите сделать себе заметки, мисс Майклз? – Гленн въедливо посмотрел на чистый блокнот Брэнди.

Так как все они и так ее ненавидели, Брэнди сказала им правду:

– У меня фотографическая память, мистер Сильверстейн. Но я сделаю заметки, когда это будет необходимо, чтобы уточнить детали. – Она сердито улыбнулась ему.

Глени проявил терпение и сделал глубокий вдох, явно выражая свое недоверие.

– ФБР располагает видеоматериалами на нашего клиента, – продолжал он, – из тех двух мест, где он побывал перед ограблением, но что более всего важно – аудиозаписью. На ней зафиксировано, как он битый час разговаривает с обладателями драгоценностей незадолго до их похищения. Этот человек известен своими романами. Говорят, он знакомится с женщинами, перед тем как украсть у них их самые деликатные вещи…

– Их самые деликатные вещи? – фыркнул Тип.

Брэнди старалась сохранять серьезное лицо.

– И та дама, миссис Вандермир, говорит, что видела, как он забирает ее бриллиантовое ожерелье в восемь каратов, перед тем как уйти с вечера. Сейчас ФБР проводит расследование по косвенным уликам и обвинительному акту на основании показаний единственной женщины. – Гленн качнулся вперед, как кобра, приготовившаяся к нападению. – Возможно, им удалось бы слепить это дело, если бы он был беден. Но наш клиент не беден. Он может позволить себе лучшую защиту, а это – мы.

– Конечно, – сказала Брэнди.

– Он – обеспеченный человек с независимым источником доходов и уважаемый бизнесмен, – сказала Дайана и улыбнулась приятным воспоминаниям. – И тот факт, что он итальянский граф, ему тоже отнюдь не во вред.

Брэнди почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Она заткнула ручку в блокнот, почти не заметив порвавшегося листа. Переводя дикий взгляд с одного адвоката на другого, она спросила:

– Как его зовут?

– Вы что, ничего не читали в газетах? – сказал Сэнджин.

– Его имя! – Брэнди ударила ладонью по столу.

Ее свирепое требование поставило в тупик даже Гленна.

– Бартолини, – сказал он. – Роберто Бартолини.

Глава 10

– Несомненно, вы его видели, – сказала миссис Пеликан, уставившись своим проницательным взглядом в полное ужаса лицо Брэнди. – Мистер Бартолини был на вечере у мистера Макграта.

– Да ведь она рано ушла. Занесла нас в свои файлы, с ее фотографической памятью, и ушла. – Голос Сэнджина был полон откровенной неприязни.

В это время дверь отворилась. В зал ступила секретарша миссис Пеликэн и чуть слышным голосом объявила:

– Он здесь.

Прежде чем Брэнди успела собрать свое самообладание в кулак и закрыть рот, в комнату вошел Роберто.

Выглядел он восхитительно. Даже в костюме.

Неудивительно, что Роберто не спросил ее фамилию. Из ее беседы с матерью он понял, где она работает. И у кого она работает.

Его шелковистые черные волосы, которые ей так нравилось гладить, были аккуратно подстрижены и причесаны на деловой лад.

Роберто знал о ее участии в этом процессе. Знал, что снова встретит ее.

Он окинул глазами комнату. Медленно прошелся взглядом по Дайане, потом…

О Боже! Брэнди была в ужасе. Она должна взять самоотвод.

Она не может участвовать в этом деле. Нужно им все объяснить.

Роберто посмотрел на миссис Пеликэн. На Гленна. Брэнди была готова упасть с кресла и спрятаться под столом.

Боже милостивый, ей придется уволиться со своей первой работы. Отец будет фыркать и говорить, что она бездарь и никогда не расплатится с ним за колледж. Но… пожалуй, ей действительно не расплатиться. По причине самого главного своего греха. У нее была любовная связь с клиентом!

Смутное сознание Брэнди уловило, что миссис Пеликэн представляет клиенту своих сотрудников.

– Мистер Бартолини, я полагаю, вы уже встречались здесь с Пленном, Сэнджином, Дайаной, Типом…

Все они по очереди вставали, когда назывались их имена.

Роберто каждому пожимал руку.

– Я так думаю, с Брэнди Майклз вы еще не знакомы? – сказала миссис Пеликэн.

– Мисс Майклз. – Роберто улыбнулся ей. Улыбнулся той вежливой, восхитительной улыбкой, какой мужчины в основном встречают привлекательную женщину во время первой встречи. – Приятно познакомиться.

Брэнди была оскорблена. После их совместного уикэнда он еще смеет притворяться, будто не знает ее?

Впрочем, отчасти она была даже довольна. У нее был момент, чтобы подумать, что ей делать. Спасать себя, несомненно. В Вандербильте был курс «Правовая этика». Нужно заявлять самоотвод.

В это время кто-то ткнул ее в бок. Гленн. Мужчина гневно сверкнул глазами, показывая, что нужно встать.

Брэнди кое-как поднялась.

– Мистер Бартолини, я ждала этой возможности, – сказала она. – Я готова работать с вами.

Брэнди не понимала, откуда что взялось. Она не собиралась работать с ним. Она хотела взять самоотвод. А то, что ей будет неприятно, ужасно неловко и с окончанием ее адвокатской карьеры она будет вынуждена работать в «Макдоналдсе», подавая «Хэппи милз» до конца своей жизни, не имело значения.

Сохраняя в секрете их отношения, он оставлял право выбора ей. Интересно – почему? Чтобы ее не дискредитировать?

Нет, дело не в этом. До ее телефонного разговора с матерью Роберто не знал, что она адвокат и что она работает в этой фирме. Брэнди вспомнила, как он внимательно присматривался к ней, словно сомневался и не знал, что ему о ней думать.

Кто-то снова ткнул ее в бок.

Гленн. Однако сейчас все уже сели.

Сам Роберто восседал во главе стола вместе с миссис Пеликэн, слушая ее объяснения, как выстраивать их защиту.

Брэнди тоже села и попыталась обдумать, как ей действовать. Она должна отказаться, даже если Роберто дал ей шанс утаить правду. Если об их отношениях каким-то образом станет известно, это поставит под угрозу его защиту. Но Брэнди считала, что нельзя выкладывать все это здесь и сейчас. Не при Сэнджине, который стрелял в нее своим дьявольским взглядом. Когда это совещание закончится, она пойдет за миссис Пеликэн в ее офис и…

Голос Сэнджина вернул ее к обсуждаемому вопросу:

– Я предлагаю послать Брэнди. В любом случае она должна познакомиться с городским судом, а ее неопытность не имеет большого значения. В самом деле, что можно испортить такого рода встречей?

Брэнди огляделась кругом. Занятая своими размышлениями, она упустила что-то очень важное.

– Я буду рада это выполнить, если так нужно для дела.

Ник чему не обязывающее заявление.

– Прекрасно, – сказала миссис Пеликэн. – Тип, вы с Дайаной займетесь ФБР. Посмотрите, что еще вы можете выкопать из своих источников. Сэнджин… что касается расследования, это все ваше.

У Сэнджина вытянулась физиономия. Она всегда исправно служила мелочному проныре.

– Гленн, вы остаетесь со мной. Вы, Брэнди, идете с мистером Бартолини знакомиться с досточтимым судьей Найтом. Я думаю, это будет достаточно просто. Его честь питает слабость к хорошеньким личикам. – Миссис Пеликэн встала и быстро кивнула.

Вся ее команда тут же поднялась и тоже кивнула.

Брэнди, подражая им, тоже. Но потом спохватилась. Она должна идти с Роберто к судье? Как это случилось?

Все правильно. Это случилось, когда она решала этические проблемы и размышляла о неизбежном крахе своей карьеры. Все произошло так быстро, что она даже не успела перевести дух.

Все, казалось, ждали от нее, что она проследует к двери. Поэтому Брэнди направилась к выходу. Роберто шел за ней почти по пятам.

Команда стала расходиться по своим кабинетам.

Брэнди хотела пойти за миссис Пеликэн, но Роберто схватил ее за руку.

– Что ты собираешься делать?

– Объяснить ей…

– Ты можешь сделать это позже, – сказал Роберто. – Если ты сходишь со мной к судье Найту, это ничего не испортит. Ты слышала, что о нем сказала миссис Пеликэн? Он любит хорошенькие личики. Но его честь совсем не склонен любить меня, поэтому ты будешь моей защитой.

Брэнди посмотрела на его руку. Последний раз, когда она целовала его в отеле, эта рука лежала на ее руке, а их прощальный поцелуй закончился в спальне, на полу перед камином. Она подняла глаза. Последний раз Роберто был от нее так близко, и она зарывалась носом в его грудь, вдыхая его чистый свежий запах, словно это усиливало влечение.

Сейчас, вновь ощущая его запах, она не знала, то ли бросаться в его объятия, то ли бежать прочь.

Но Роберто, похоже, не обращал внимания на ее реакцию «fight-flight»[12] и продолжал идти дальше.

– Где твое пальто? – заботливым тоном спросил он.

– В моей каморке.

– Оно тебе понадобится. На улице холодно.

– Ты думаешь? – Конечно, это было сказано саркастически. Но все же она не настояла на своем. Она не пошла к миссис Пеликэн, а это было бы правильно. Но она побоялась. И потом, разве Роберто не прав? В том, что она идет с ним очаровывать судью, нет никакого преступления.

Брэнди позволила Роберто помочь ей с пальто. В лифте она надела перчатки. Она не смотрела на него. Не смотрела на людей, ехавших вместе с ними в лифте. И когда какая-то женщина стала разглядывать Роберто, несомненно, узнав его по фотографиям, Брэнди даже не зыркнула на нее. Она только думала, что ей посчастливится, если лифт сломается и будет падать все сорок этажей. Тогда с ее трусостью и нерешительностью будет покончено, а заодно и с этой шлюхой, которая подмигивает Роберто.

Его лимузин стоял незаконно припаркованный у тротуара. Ньюбай, выйдя из автомобиля, снял перед Брэнди шляпу и открыл дверцу.

Свидетель. Ньюбай был свидетелем ее любовных отношений с Роберто. Другой свидетель – консьерж в его отеле. Таким образом, эти двое видели ее входящей в отель. Ох, еще Джерри, охранник в доме дяди Чарлза. Он тоже видел, как она садилась в этот автомобиль. Брэнди прикрыла рукой лицо, вообразив, как они станут давать показания, если встанет вопрос об исключении ее из коллегии адвокатов.

– Все будет хорошо. – Роберто взял ее за руку, подталкивая другой рукой к машине. – Просто ты слишком все усложняешь.

– Я так не считаю, – сказала Брэнди.

Роберто помог ей влезть в салон и последовал за ней.

– Это такой внезапный отъезд. Возможно, я просто излишне труслива.

Он схватил ее за плечи, круто повернув лицом к себе.

– Неправда. Ты не трусиха. Это – пункт номер один из того, что я усвоил о тебе за этот уик-энд. Прошу тебя, сделай такую любезность, впредь никогда не уничижай себя подобным образом.

Она совсем забыла. Во время их уик-энда с потрясающим, совершенно фантастическим, страстным сексом Брэнди убедилась, что она нисколько не отстает от Роберто. Призвав на выручку свои защитные механизмы, она сказала:

– Ну, спасибо тебе. Но ты – вор, ты крадешь драгоценности, а если так, можешь ли ты правильно судить о характере других?

– Во-первых, я не вор, ведь суд еще не вынес мне приговор, – возразил Роберто.

Как его адвокат она должна была это знать.

– Во-вторых, вор должен очень хорошо судить о характере других. – Роберто перегнулся через нее к дверце.

Поежившись от его тепла, его запаха и давления его тела, Брэнди отодвинулась от Роберто.

– Это почти так же важно, – продолжал он, беря ее ремень безопасности, – как уметь удержаться на кончиках пальцев на карнизе, над улицей на высоте пятого этажа. – Роберто застегнул ремень.

Машина тронулась. Брэнди уставилась на него с ужасом и восхищением.

– Держаться на кончиках пальцев на карнизе пятого этажа? Но ты же мог разбиться насмерть! – Она содрогнулась, представив, как этот прекрасный мужчина стремительно падает на тротуар.

При этой мысли в памяти проскочило непроизвольное воспоминание… как Роберто расстегивает рубашку, и под ней обнаруживаются те рифленые мышцы на груди… Стоило ли удивляться его превосходной физической подготовке. Стоять на кончиках пальцев… это требовало упражнений, тренировки.

Перебирая эти, а также все последующие воспоминания, Брэнди озвучила то, что менее всего должна была произносить:

– Погоди. Ты только что признался, что ты занимаешься кражей драгоценностей. Никогда не рассказывай об этом кому-то еще. Никогда!

– Брэнди, дорогая, – сказал Роберто, – ну почему ты держишь меня за глупца? Чем я заслужил такую немилость? Что я такого сделал? – Акцент его был великолепен и полнозвучен как никогда… разве что когда они занимались сексом. Тогда каждое слово, нашептываемое ей в ухо, было насыщено музыкальным колоритом Италии. Каждое движение его тела заставляло Брэнди забыть все – Чикаго, холод, свою мебель, свою легкомысленную мать, своего подонка отца и того сукина сына, который во время помолвки трахался с другой женщиной. Не было ничего лучше того уик-энда… и ничего хуже этого понедельника.

– Я не считаю тебя глупым, – сказала Брэнди. Меньше всего она так о нем думала. – Я считаю тебя аморальным. Почему ты не сказал мне, кто ты?

– А ты как думала, чем я зарабатываю на жизнь?

– Я не знаю. Ты – итальянский граф!

Роберто криво усмехнулся.

– Графский титул не приносит дохода, как принято думать.

– Да, я догадываюсь, это достигается не за счет жалованья, – сказала Брэнди.

А она как думала?

– Ты знала мое имя, – сказал Роберто. – Да, возможно, ты не знала, в чем меня обвиняют, это правда. Но я не видел никакой причины, почему мы должны придавать этому какое-то значение.

Прекрасно. Он был точно такой же, как Алан. Он пытался переложить вину на нее.

– Когда ты разговаривала по телефону с матерью, – продолжал он, – ты упомянула, что собираешься работать у Чарлза Макграта. Тогда я понял, что мы преступили требования закона. Но до этого мы оба ничего не знали.

– Ara. – Он ее не винит. Не винит ни себя, ни ее. Как оригинально! – Но тогда было уже слишком поздно, – сказала Брэнди.

– Совершенно верно.

– Погоди. Это было утром в субботу. – Брэнди очень хорошо помнила, когда она разговаривала с Тиффани, так как сразу после этого Роберто предложил ей остаться на уик-энд. И она вся растаяла перед ним, как мороженое на горячей сливочной помадке.

Роберто улыбнулся. В его живых темных глазах мелькали смешинки, его губы понимающе скривились в ожидании, что она придет к общему выводу.

– Ладно, ущерб уже нанесен, – недовольно призналась Брэнд и. – А честно рассказать мне ты не мог?

– Чтобы ты позвала Макграта и сказала ему, что должна уволиться? Нет уж! И потом… – Роберто наклонился к ней и прошептал: – Мне хотелось с тобой переспать.

Голос его сейчас звучал точно так же, как во время их секса. Брэнди посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях, и сцепила их вместе, сминая в пальцах перчатки. Ей нужно было на чем-то сосредоточиться, потому что она уже была «готова». Даже без секса с ним.

– Послушай, – начала Брэнди, – у меня не хватило духу рассказать правду миссис Пеликэн прямо там… – У нее дрожал голос, и она старалась, чтобы он звучал устойчиво, – но я не намерена рисковать. Как только мы вернемся в офис, я сделаю все, как надо. Я готова заявить самоотвод и… взять на себя всю ответственность. – К счастью для ее собственного спокойствия, Брэнди не видела выражения лица Роберто. – Но тогда зачем нам идти знакомиться с судьей? – сказала она.

– Разве тебя это не волнует? – спросил Роберто.

Брэнди повернулась к нему и гневно сверкнула глазами.

– Ну хорошо, хорошо! – Роберто поднял руки, как бы упреждая удар. – Его честь хочет со мной познакомиться. Найт назначен судом по моему делу. Мои установки – быть правдивым, напомнить ему о моей репутации бизнесмена международного класса, со связями в Чикаго, – голос его стал жестче, – и сделать так, чтобы он упростил это идиотское дело.

– Это должно быть нетрудно. Ты ведь такой обаятельный, я – тоже. – Брэнди прорепетировала на нем улыбку южной красавицы. – Мы должны выйти оттуда через полчаса.

Глава 11

– Как ты мог так разговаривать с судьей? – сердито сказала Брэнди, когда они шли по широким коридорам суда к выходу. – Зачем ты все это наговорил ему?

– Судья Найт слишком сенситивный. – Роберто шагал рядом с ней – руки в карманы, воротничок расстегнут, галстук свободно болтается на шее.

– Ты назвал американскую систему правосудия фарсом. Ты сказал, что в ФБР не способны даже ботинки зашнуровать без инструктажа. И не менее успешно объяснил судье, что тебе могли бы предъявить обвинение и посадить в тюрьму еще много лет назад, если бы ЦРУ не было скопищем некомпетентных болванов. – Брэнди даже присвистнула. Она понимала, что слишком увлеклась, но уже не могла остановиться. – Эти несколько часов, проведенные в суде, были самыми позорными часами в моей жизни.

– Но в конечном счете мы по крайней мере остаемся вместе, – сказал Роберто, когда они подходили к двери.

Брэнди сумбурно пыталась просунуть руки в свой «Лондонский туман».

Роберто схватился за воротник, помогая ей попасть в рукава.

– Что будет, когда я им сообщу, что на время следствия ты передан под мое поручительство? Меня уволят, и мне не придется беспокоиться о самоотводе, потому что… – Брэнди повысила голос, – потому что миссис Пеликэн тотчас вышвырнет меня!

Проходившие по коридору люди удивленно смотрели на них.

Роберто равнодушно пожал плечами перед дежурным конвоем, показывая, что не понимает, из-за чего она поднимает шум.

– Послушай. Можешь ты объяснить мне, зачем тебе брать самоотвод, если все складывается наилучшим образом?

– Наилучшим образом? Я с ужасом предвижу первое, что она спросит… Погоди! – Брэнди остановилась, похолодев от внезапного подозрения. Роберто поспешил отдернуть ее в сторону, чтобы избежать столкновения при встречном движении. – Что ты сказал?

– Я сказал, что все складывается наилучшим образом. – Он надел свое пальто.

– Нет, до этого. Ты сказал: «По крайней мере мы остаемся вместе». – Брэнди повысила голос. – Значит, ты сознательно так себя вел с Найтом?

– Сага, – Роберто посмотрел Брэнди в лицо и взял ее за руки, – ты и вправду думаешь, что я глупый? Я тебя обожаю, и я никогда бы не стал рисковать, чтобы получить тюремный срок длиной в жизнь ради нескольких недель твоего поручительства. Это не имеет смысла.

– Да. – Брэнди немного успокоилась. – Да, это не имеет смысла. Но и то, что ты вытворял там, – кивком показала она назад, на судейские кабинеты, – тоже было лишено смысла.

– Он – американский судья. Я – итальянский граф. – Роберто лениво прислонился к стене. – Он вел себя высокомерно, и я указал ему на его место.

– Действительно указали, – сказала Брэнди. Своим снобизмом Роберто напомнил ей слишком ясно, что у них нет ничего общего. – Когда ты отлучился в туалет, судья Найт рассказал мне, что он вырос на улицах Чикаго и прошел длинный путь, прежде чем стать одним из самых уважаемых должностных лиц в городе.

Роберто отверг это заявление изящным жестом.

– Я уверен, его честь все преувеличивает. Просто ему хотелось произвести впечатление на хорошенькую девушку.

В сердцах Брэнди так туго затянула пояс пальто, что едва могла дышать. Или, может быть, дело было вовсе не в поясе, а в бешенстве, стеснявшем ей грудь.

– Судья Найт считает, что он вправе задавать вопросы человеку, которому дана привилегия на время следствия оставаться на свободе под поручительство.

– У него нет этого права, – сказал Роберто.

И он не шутил.

Ну надо же! Она начинала привыкать восхищаться его надменностью!

Брэнди достала из кармана перчатки. В спешке вместе с ними выпала белая бархатная коробочка.

Роберто подобрал ее.

– Надеюсь, ничего ценного внутри. – Он протянул Брэнди ее коробочку.

– Нет. – Она затолкала ее обратно в карман. – Серьги на мне.

Брэнди надела перчатки, шапку и вышла из дверей. Роберто последовал за ней.

Когда она ступила за порог, ее захлестнул холодный ветер. Где лимузин? Лимузин с его райским блаженством. Она направилась к машине.

Но Роберто не пошел вместе с ней, а остановился на ступеньках и стал прочесывать глазами улицу вверх-вниз. Взгляд его задержался на двух парнях, топтавшихся возле огромного монумента, подарка Пикассо городу. Оба были в шапках, рукавицах, теплых сапогах и с шарфами вокруг лица. Но даже утеплившись как полярные медведи, они, должно быть, отморозили себе задницы.

– Давай пойдем пешком, – сказал Роберто. Большей глупости за сегодняшний день Брэнди еще не слышала.

– Пешком? – У нее уже онемели губы. – Ты что, выжил из ума?

– У тебя уже и так сложилось обо мне такое мнение. Я могу его подкрепить. – Роберто снял шарф и, обмотав им ей шею и уши, улыбнулся, несмотря на ее страшное раздражение. – Пойдем скажем Ньюбаю. Он будет следовать за нами в машине.

– Отсюда до офиса несколько миль! – воспротивилась Брэнди. Окутавшая ее мягкая кашемировая ткань сохранила его тепло, его запах и передавала его уверенность в себе.

– Мы не пойдем в офис. Мы пойдем в ресторан. Я еще ничего не ел.

Брэнди сердито сверкнула глазами.

– Это недалеко, – заверил ее Роберто. – Всего несколько кварталов.

Шел бы один. Брэнди ужасно хотелось сказать ему, что она с удовольствием понаблюдала бы за ним из машины. Но судья Найт был так зол на него за то непочтительное обращение, что распространил свой гнев также на «Макграта и Линдоберта». И на нее – особенно. Пока Роберто отсутствовал в туалете, судья очень дотошно интересовался, что произойдет с ней и с ее перспективной карьерой, если подследственный не оправдает доверия своей поручительницы. Поэтому покинугь его сейчас ей не хватало духа. Не перед зданием суда. Возможно, пока не закончится дело.

– Ладно, – сказала Брэнди. – Идем.

Роберто переговорил с Ньюбаем, потом присоединился к ней на тротуаре, взяв быстрый темп.

Брэнди шагала, опустив голову, и бормотала:

– Ненавижу. Это не зима. Зима – это горячий шоколад и зефир. Зима – это катание на санках. Даже снег и тот не может идти в эту проклятую погоду. Делать мне больше нечего, кроме как гулять по Чикаго в этот леденящий холод, чтобы замерзнуть до смерти.

– Постой. – Роберто приобнял ее за плечи. – Дай я помогу тебе сберечь тепло.

Брэнди отпихнула его.

Он, похоже, не обиделся… Хуже того – ему, кажется, не было холодно.

Лишь немногие горожане обнаружили достаточное желание выйти на улицу, чтобы бороться с ветром и холодом. Большинство людей предпочитали ждать теплой погоды и лета. Даже для тех двух парней на площади у памятника, очевидно, было слишком холодно, потому что они прошли около одного квартала и поплелись назад.

Один из них сильно кашлял. Должно быть, в городе сейчас ходила какая-то респираторная инфекция.

– Зачем было ехать сюда, если ты так ненавидишь зиму? – спросил Роберто. – Можно подумать, Чикаго скрывает свою репутацию. Чикаго – город ветров.

– Я приехала сюда из-за моего жениха, – сердито сказала Брэнди, чтобы он не думал, что ему простился тот трюк в суде. Ее гнев был единственное, что не давало ей замерзнуть.

– Ты приехала сюда, чтобы уйти от него? – продолжал Роберто.

– Я приехала сюда, потому что он живет здесь. – Брэнди понимала, чем вызваны эти вопросы, но не хотела говорить начистоту. Отвергнутая Аланом, она вырвала оставшееся жало, найдя себе шикарного итальянского любовника. Но после того как выяснилось, что ему инкриминируются кражи драгоценностей, она столкнулась с целым рядом унижений. – Как далеко еще до ресторана? – спросила она.

– С квартал. – Роберто посмотрел назад, на автомобиль, потом снова на нее. – Ньюбай едет прямо за нами. Можешь сесть в машину.

Брэнди тоже оглянулась. Ньюбай следовал за ними с такой же скоростью, как они, блокируя уличное движение, но удобство других водителей его, казалось, ничуть не заботило.

– Нет уж, – сказала Брэнди. – Только я поверну спину, как ты набросишься на меня.

Роберто засмеялся. Действительно засмеялся.

– Если я захочу это сделать, интересно, как ты меня остановишь? Повиснешь у меня на лодыжке, чтобы предотвратить мой бросок?

– Ты будешь удивлен, – мрачно сказала она. Вообще балерина Брэнди могла брыкнуть его прямо в затылок, но ему незачем было это знать. Возможно, когда-нибудь ей придется это сделать. Или по крайней мере у нее возникнет такое желание. – Где твой ресторан? – Брэнди не видела впереди ничего похожего, кроме единственной, хорошо знакомой типично американской забегаловки. На ее фасаде флюоресцирующими огнями сверкала реклама «Будвайзера» и «Старого Милуоки».

– Вот и он, – сказал Роберто. – «Собачья голова».[13]

Так и есть. Захудалая закусочная. Это не то место, чтобы его мог посещать весь из себя итальянский граф.

– Выглядит не очень подходяще для тебя.

– Ты будешь приятно удивлена, – сказал Роберто и продолжил тему переезда. – Так… ты приехала сюда на прошлой неделе и теперь уже не помолвлена?

Ох! Он был наподобие бумеранга.

– Совершенно верно.

– И кто расстроил вашу помолвку? – спросил Роберто.

Брэнди повременила с ответом, пока он открывал дверь.

– Его жена.

Пол в помещении был покрыт черно-белым линолеумом, кабины обиты войлоком, по стенам – собачьи чучела, обтянутые полиэтиленовой пленкой. Головы пуделей, чау-чау, немецких овчарок, золотистой охотничьей поисковой собаки, желтого Лабрадора. И кроме этого – покрашенные лаком деревянные столы на металлических ножках, разносортные кресла, выщербленный прилавок и божественные ароматы.

Брэнди не ела со вчерашнего вечера, когда она рассталась с Роберто. Под стремительным натиском ароматов у нее потекли слюнки, а внезапные громкие жалобы, вырвавшиеся из ее желудка, выдали голод.

– Садитесь, дорогая, пока вы не упали. – Седоватая официантка помахала им в сторону кабинки, потом пригляделась к Роберто. – Послушай, а ты не тот ли парень из газет? Это ты украл те огромные драгоценные камни у светской дамы?

Как?! О нем писали газеты? Его все знают? Роберто переключил все внимание на пухлую, усталого вида женщину.

– Те камни – это подарок, – сказал он, ослепляя ее улыбкой.

Официантка приложила руку к груди. Лицо ее залила краска. Вероятно, первый раз за сорок лет.

– Я верю, – сказала женщина, отвечая ему столь же пламенной улыбкой.

Да. Роберто своей улыбкой осветил весь ресторан. Несомненно, с его талантом можно было выманить драгоценности у любой женщины.

Роберто посмотрел в дальний угол, где за длинным столом, наклонившись над своими тарелками, сидели какие-то мужчины. Они ели, курили, разговаривали – все вперемежку. Из других посетителей поблизости от них никого не было.

Из-за табачного дыма, предположила Брэнди.

– Я вижу, что друзья мои здесь, – сказал Роберто. – Сейчас мы к ним присоединимся.

Официантка начала было возражать, но потом бросила на Роберто долгий взгляд и только сказала:

– Это будут твои похороны.

Брэнди было знакомо это чувство – его выказывали ей, когда ее держали за простофилю. За последние три дня ей приходилось ощущать это достаточно часто.

– Так это ради них ты хотел перекусить здесь? – спросила Брэнди.

– Этот ресторан славится своими хот-догами, – ответил Роберто.

Но для нее это был вовсе не ответ.

– Что это за друзья?

– Старые друзья семьи.

Мужчины уже успели заметить их и, увидев, что они с Роберто направляются к их столу, поднялись. Вообще, кроме Брэнди, здесь не было ни одной женщины, и то, что на нее смотрели, как будто она была… любовницей гангстера, вызвало у нее ощущение своей неуместности.

Человек лет пятидесяти пяти, широкоплечий, с круглым животом, вышел из-за стола, держа тарелку, на которой лежали два хот-дога с огромной горкой картофеля-фри. Он двинулся к ним, широко расставив руки.

– Бобби! Бобби Бартолини! Как я рад тебя видеть! Ты – совсем взрослый. – У этого мужчины по сравнению с Роберто был более выраженный итальянский акцент, и его рокочущий голос резонансно усиливался благодаря его широкому остову.

У Брэнди приподнялись брови. Если мужчина осмеливается называть Роберто Бобби, значит, эти люди действительно старые друзья семьи. Правда, другой и еще один, по правую руку от него, были приблизительно того же возраста, что Роберто. Обоим под тридцать и оба в хорошей физической форме. Их мускулистые руки были хорошо видны из-под закатанных рукавов.

– Моссимо Фоссера! Какой приятный сюрприз! – Роберто сердечно обнял мужчину. – Мог ли я подумать, что встречу тебя здесь и сейчас?

«Ara. Так и есть. Мы специально шли сюда, чтобы встретиться с ними».

– Мы, Фоссера, бываем здесь постоянно, – сказал Моссимо.

Роберто похлопал его по животу.

– Да, я вижу. Грег, это ты, дружище? – Он обменялся рукопожатием с ним. Парень был почти такой же красивый, как он сам. – Привет, Данте. Ты все еще встречаешься с той красивой девушкой, Флоренцей?

Данте засиял.

– Нет, я перестал с ней встречаться… после того как женился на ней.

Мужчины засмеялись.

Данте с Роберто обменялись шутливыми тумаками.

– Привет, Фико! Твое лицо наконец очистилось. Рики, когда ты успел потерять все свои волосы? Дэнни, какая великолепная наколка! Ну и сукин сын этот твой татуировщик! Должно быть, тебе было чертовски больно. – Роберто утерял свой слабый итальянский акцент, и сейчас его голос был неотличим от голоса любого американца, И держался он тоже как американец. Сама уверенность и пустословие. Хотя, возможно, Брэнди это только казалось из-за предубеждения к сильному полу. И все благодаря Алану!

– Кто это? – спросил Моссимо у Роберто, кивнув в сторону Брэнди.

– Брэнди, позволь мне взять твое пальто. – Роберто размотал шарф с ее лица.

– Bay! – вырвалось у Фико, будто увидеть что-то подобное он даже не представлял.

Роберто стянул с Брэнди «Лондонский туман» и повесил на крючок.

Мужчины беззастенчиво уставились на нее. Поэтому Брэнди очень быстро поняла, что ее бюстгальтер не приплющивает грудь как надо. И ее консервативный костюм тоже не скрывал фигуру, как она надеялась.

Роберто быстро обнял ее за талию и притянул к себе.

– Это – Брэнди Майклз, мой адвокат.

За этим представлением последовало много смешков и толчков локтями.

– Aгa…

– Ну конечно.

– Брось, Роберто! Ну кто это?

– Его адвокат. Теперь это так называется.

Мужчины смеялись Брэнди прямо в лицо, как будто ее там вовсе не было. Они принимали ее за какую-то ветреную блондинку. Или за такую женщину, как Тиффани.

Брэнди двинула Роберто локтем в ребра, так что у него вышибло дух. После этого она выступила вперед и протянула Моссимо руку:

– Меня зовут Брэнди Майклз. Я работаю у «Макграта и Линдоберта» и являюсь адвокатом Роберто. И не только. Суд передал его мне на поруки.

Те мужчины, что помоложе, перестали хихикать, разинули рты и только смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

Моссимо наклонился к ее руке.

– Этого следовало ожидать. Конечно же, у Бобби в качестве адвоката должна быть самая красивая бизнес-леди. – Мужчина вещал одной стороной рта, подобно Попи[14]. Брэнди была удивлена, что он еще не жует шпинат и не трескает хрящики. – Присаживайтесь, мисс Майклз.

Дэнни выдвинул для нее кресло.

Брэнди села. Роберто тотчас проторил путь к столу и плюхнулся рядом с ней. Чуть ли не прямо ей на колени, точно самец, защищающий свою территорию. Брэнди так захотелось снова толкнуть его локтем, но тут официантка шлепнула на стол меню и встала перед ними с блокнотом наготове.

Брэнди было достаточно беглого взгляда, чтобы решить, что заказывать.

– Кока-колу и польскую колбасу с чесноком. – Последний как раз считался средством, охраняющим от вампиров. Может быть, от итальянских любовников тоже.

– Жареный лук и квашеную капусту? – спросила официантка.

– О да. – Брэнди посмотрела на Роберто и приторно улыбнулась. – И чипсы. Много чипсов.

– Мне то же самое, – сказал он.

По тому, как он смотрел на нее, складывалось впечатление, что его не волнует, если от нее будет пахнуть чесноком и капустным рассолом. И это было плохо для ее плана держаться от Роберто подальше, учитывая его слишком льстивые повадки.

– Ну, как твой дедушка, Бобби? – Моссимо криво ухмыльнулся, под стать его артикуляции одной половиной рта. – Серджо что-то не очень дает о себе знать. Я давно его не видел.

– Для человека, которому пошел восемьдесят первый год, он чувствует себя неплохо. Немного беспокоит ломота, немного – боли. В холодную погоду болит рука. Но, – Роберто постучал себя по лбу, – ум по-прежнему острый.

– Ладно. Хорошо. А что касается руки, – Моссимо сделал скорбную мину, – это было слишком неприятно. Но это нужно было сделать.

Разговор затих, когда мужчины посмотрели друг на друга, потом на Брэнди.

Можно подумать, они никогда не обедали с женщиной.

– Вы из Чикаго, мисс Майклз? – спросил Моссимо.

– Нет, я только что переехала сюда. – На это никто ничего не сказал, и Брэнди добавила глупо: – Здесь холодно.

Парни Фоссера зашаркали ногами под столом. Роберто откинулся в кресле, явно расслабленный и совсем не заинтересованный довести беседу до конца.

Зачем было так стремиться на этот ленч, если он не хочет с ними разговаривать?

Но Тиффани привила Брэнди понятие о ее женских обязанностях, поэтому она спросила:

– А вы здесь живете всю жизнь, мистер Фоссера?

– Я родился в Италии, но приехал сюда с моим братом Рики, когда мне было одиннадцать. А эти ребята все родились здесь. – Моссимо поспешно закрыл рот, словно по невнимательности выдал государственную тайну.

Вести светский разговор с этими парнями было самым тяжелым бременем, какое Брэнди когда-либо помнила. И когда зазвонил ее телефон, она тут же вытащила его из сумочки, возблагодарив счастливый случай.

Потом она увидела на дисплее номер – и больше уже никого не благодарила.

– Извините. Я должна ответить на звонок. Это из «Макграта и Линдоберта». – Брэнди отодвинула свое кресло и вышла из-за стола. Когда она удалялась, за спиной у нее загудели голоса. Но едва ли для нее было так уж важно, что станут говорить о ней эти парни, по сравнению с тем, что ей собирались сказать коллеги из «Макграта и Линдоберта». Она ответила на звонок и затаила дыхание.

Это был Гленн, и его холодный тон заморозил Брэнди не хуже чикагской погоды.

– Что у вас там произошло?

– Я как раз собиралась вам звонить. У нас с судьей Найтом возникли небольшие трудности? – мягко говоря.

– Судья Найт сказал мне совсем не то. Я только что закончил с ним разговор.

Она должна была это предвидеть и учесть. И непременно учла бы, не будь она так расстроена недавней метаморфозой Роберто. Из очаровательного любовника он превратился в похитителя драгоценностей, Роберто-аристократ оказался обыкновенным пройдохой. В мозгах у нее все перепуталось.

– Его честь оскорбило поведение мистера Бартолини, – сказала Брэнди.

– Мисс Майклз, из уважения к вашей неопытности я поручил вам самую легкую часть в этом деле. Ваша задача была познакомиться с судьей Найтом и поговорить с ним, так чтобы его честь расположился к мистеру Бартолини. А вы провалили задание.

Вот напыщенный плешивый пустозвон! Может, она и виновата, что имела глупость спать с иностранцем, а не с Гленном, но она не несет ответственности за поведение Роберто.

– Мистер Сильверстейн, – сказала Брэнди, – в том, как вел беседу мистер Бартолини у судьи Найта, едва ли есть моя вина. И если судья Найт действительно рассказал вам все, то вы должны знать: это я удержала его от немедленного заключения мистера Бартолини под стражу.

– Вместо этого вы взяли его на поруки. Да здесь каждая женщина расшиблась бы насмерть, чтобы быть на вашем месте! – Гленн повысил голос. – Вы что думаете, я глупый, мисс Майклз?

Только бы он не задавал ей сейчас важных вопросов. Не сейчас, когда она устала, голодна и зла на мужскую половину человечества в целом и на Роберто в частности.

– Мистер Сильверстейи, позвольте мне разгрузить ваш ум от серьезных вопросов. Я нахожусь в одном месте, где мне дают хот-доги на ленч. В придачу к этому я отморозила себе зад, потому что мистер Бартолини пожелал идти пешком. А еще я должна сейчас быть дома, чтобы попытаться привести в порядок мою изуродованную квартиру. И если вы не слышали сплетен, я хочу вам сказать, что от меня ушел мой жених и только что женился на другой женщине. – У Брэнди полегчало на душе, оттого что ей удалось хоть раз использовать имя Алана, чтобы облегчить свои трудности.

– Гм. Да. Я слышал. Но вообще это не оправдание. – Но сейчас Гленн вел себя уже не так напористо. Вероятно, потому, что он был из тех парней, кто не выносит, когда женщины плачут.

Знать бы ему, как она была далека от слез! У нее запищал телефон. Брэнди проверила номер и сказала:

– Извините, мистер Сильверстейи, я должна поговорить по другой линии. Это мой домовладелец. Надеюсь, с известием, что они поймали человека, который разгромил мою квартиру. – В своем злорадном ликовании Брэнди вывела Гленна в режим ожидания.

– Мисс Майклз? – Эрик быстрым и бодрым голосом стал докладывать ей об успехах. – Приходил страховой агент. Сделал снимки повреждений и ушел. Рабочие произвели уборку. Я лично проследил за ними. Разбитое стекло собрано пылесосом. Те ваши вещи, что остались неповрежденными, собраны. Я не уверен, что все положено на свои места, но вы можете вернуться и проверить. Я велел рабочим сложить в коробки те вещи, которые, я думаю, вы захотите пересмотреть сами. Коробки составлены у стены между вашей спальней и гостиной. Бригада почистила ковры…

– Ковры? С ними что-то не так?

– Да. В комнатах стоял запах. Мы установили, что вандалы…

– Их было больше одного? – Брэнди потерла лоб.

– Видео показало, что это были двое мужчин. Они были в шапках и обмотаны шарфами. Так что невозможно сказать, кто они.

– Как они попали в дом, Эрик?

– Как-то проникли, – сказал он, на что Брэнди только тяжело и прерывисто вдохнула. – Но все-таки, вероятно, их кто-то впустил. Мы сменили охранную систему на входе. Раньше такого никогда не было и больше не случится. Мне так жаль, мисс Майклз. – Эрик действительно казался огорченным.

Брэнди обняла себя за талию и ощутила трепет надежды. Однажды она снова почувствует себя в безопасности.

– Я ценю вашу заботу, Эрик. А что вы сказали по поводу ковров?

– Мы почистили все ковры, потому что вандалы оправлялись в гостиной. Поэтому мы почистили все ковры.

Она переменила мнение. В этой квартире она никогда не будет чувствовать себя в безопасности. И никогда не сможет ходить там босиком.

– Маляры закрасили все те граффити на стене. Ваши личные вещи отданы в сухую чистку. Квартира выглядит великолепно. Я позволил себе вольность заменить ваш матрац на новый. Той же марки, того же образца. Наш персонал приготовил вам постель. Вы можете спать уже этой ночью без всяких тревог. – Эрик действительно выложился, чтобы убедиться, что она не станет прибегать к закону для возбуждения каких-то действий против его корпорации.

Знал бы он, как ей везет последнее время, сам бы что-нибудь предпринял, чтобы взыскать с нее за въезд в его дом. И за все те мерзости, которые она привнесла своим переездом.

Брэнди окинула взглядом длинный стол, где Роберто сидел в окружении людей, очень похожих на бандитов. Мужчины перешли на повышенные тона, но она не могла понять ни слова. Нуда, они же говорили на итальянском!

– Спасибо вам, Эрик. Я очень признательна за помощь. Я дам вам знать, когда решу, оставаться мне или съехать, если мне будет слишком тревожно в этой квартире.

– Уверяю вас, я правильно вас пойму, если вы захотите переехать. Пусть вас не беспокоит расторжение договора аренды. – Эрик, похоже, отнесся к ее заявлению слишком сочувственно и одобрительно, что казалось подозрительным. Уж не догадался ли он, что ее присутствие действительно приносит одни несчастья?

– Спасибо. – Брэнди посмотрела на дисплей. К ее удивлению, Гленн оставался в режиме ожидания. Она думала, что ее куратор в приступе гнева положит трубку, но нет. Поэтому она нажала кнопку микрофона.

– Я только что узнала, что мои ковры нуждались в чистке, потому что на них помочились вандалы. Кто они – полиция представления не имеет, а домовладелец будет счастлив, если я перееду на другую квартиру. Так вот, мистер Сильверстейн, как вы думаете, в этой ситуации я должна прийти в восторг от итальянского альфонса, этого совершенно аморального типа с шаловливыми ручками? И еще я хочу знать, стали бы вы обвинять мужчину, даже если бы он был геем, в служебном упущении за то, что он вызволил мистера Бартолини из тюрьмы?

– Мисс Майклз, я не имел в виду…

– Не надо, не извиняйтесь. Просто помните, что во всех судебных разбирательствах, касающихся тендерной дискриминации, очень трудно оспорить права истца. – Брэнди надеялась, что ее слова, произнесенные ласковым тоном, приведут Гленна в ярость. – Вечером я должна заново раскладывать вещи в моей квартире. Так не побудете ли вы няней при мистере Бартолини вместо меня? Могу я рассчитывать на вас? Плачу десять долларов за час!

Глава 12

Мужчины за столом услышали, что Брэнди заговорила в повышенном тоне.

– А она горячая девушка. Ее нужно сделать ручной. – Моссимо обратил свои глаза с тяжелыми веками к Роберто и перешел на итальянский: – Ну, так зачем ты привел ее на нашу встречу?

– У меня не было выбора, – сказал Роберто. – У нас возникли трудности в суде, а она мой адвокат.

И вдобавок к этому она была сногсшибательная, абсолютно шикарная и очаровательная. Она отвлекала мужчин и расстраивала стратегию Фоссера, настроенного применить грубый нажим. Естественно, Моссимо хотел добиться своего, но Роберто получал наслаждение от того, что мог ему помешать, пусть даже немного.

– И поэтому ты опоздал? – спросил Моссимо.

Как будто он имел право требовать от Роберто отчет о расходе его личного времени.

– Я знал, что вы меня подождете. – Роберто пристально посмотрел на Моссимо, желая знать, поддастся ли он на провокацию.

Моссимо выдал на это гримасу, которая должна была заменить располагающую улыбку.

– У нас возникла проблема в ФБР с нашим инсайдером. Они поймали его на уклонении от уплаты налогов.

– Классический прием с их стороны. Ваш человек был недостаточно умен, чтобы… Нет. Я полагаю, нет. – Роберто хотел рассмеяться, видя досаду на лице Моссимо. Инсайдером был его сын, Марк.

Роберто только что проявил неуважение к Моссимо, но Моссимо слишком нуждался в нем, чтобы обижаться. О да! Фоссера определенно заглотил наживку.

– Но у вас и другой инсайдер найдется. – Роберто небрежно махнул рукой на мужчин, сидящих вокруг него.

– Да, конечно. Но не его масштаба. – Моссимо подмигнул, неуклюже пытаясь изобразить искренность, и понизил голос до шепота. – Не для такой работы, как эта.

– Расскажи мне о ней. – Роберто не ожидал, что Моссимо станет ему рассказывать. Не сейчас. Пока еще не оговорены условия.

Моссимо закурил сигарету, и на его мизинце блеснул камень в перстне.

– В музее выставлен бриллиант. На пятьдесят каратов или около того. То ли голубой, то ли пурпурный. И очень известный. Нужно прибрать его к рукам.

– «Блеск Романовых». – Роберто бросил взгляд на Брэнди. Она все еще разговаривала по телефону, но уже не так темпераментно – скорее со стальной решимостью, что не предвещало ничего хорошего тому, кто ей позвонил. На них она не обращала никакого внимания, и Роберто был этому рад, так как пока еще не мог понять, какую игру с ним ведет Моссимо. Интересно, какой козырь он припас, если так быстро выдал информацию?

– Значит, ты слышал об этом камне.

– Каждый страстный любитель, достойный уважения, слышал о нем. Он один из десяти бриллиантов, считающихся мировой ценностью. – Роберто прекрасно понимал, что Моссимо ничего не знал о «Блеске Романовых», пока камень не привезли в Чикаго, и обдумывал, как извлечь из этого выгоду. Nonno[15] называл Моссимо тупым громилой. Несомненно, он всегда был примитивной личностью и совершенно не разбирался в прекрасном.

Моссимо и сам это понимал, что было одной из причин, почему он так сильно ненавидел Nonno. Он всегда чувствовал себя ниже его, и в действительности так оно и было.

Роберто, который вращался в высших кругах, сейчас напомнил ему об этом, подсыпая тем самым немного соли на рану.

– Я видел камень в субботу, на учреждении фонда Макграта, у него в доме. Но если прибирать камень к рукам, это нужно делать по дороге между музеем и частным домом.

– Лучше ночью, накануне перевозки в следующий город, – сказал Моссимо. – Когда камень будет упакован в контейнер, потом его легче транспортировать.

– Очень хорошо. Весьма толково. – Моссимо был тонкий наблюдатель, поэтому Роберто старался прикинуться наивным. – Но какое это имеет отношение ко мне?

– Ты – инсайдер.

– У меня еще не закончено следствие по делу.

– Это пустяки, – засмеялся Моссимо и закашлялся. Потом загасил окурок в своей тарелке. – Твой дедушка был непревзойденный мастер в таких вещах.

– Пока вы не выключили его из дела, – сказал Роберто бесстрастно. Запальчивость была бы бессмысленна. Но не сейчас, когда он уже держал отмщение в своей хватке.

– То было время перемен. Поверь, мне ужасно не хотелось выводить его из игры. Но он был стар. Он становился мягкотелым. Так что это нужно было сделать. Но я думаю, – Моссимо поднял указательный палец, – твой дедушка должен был научить тебя всему, что он умеет.

Роберто исподтишка быстро взглянул на Брэнди. Она тихим голосом торопливо выкладывала факты Гленну Сильверстейну и не обращала ни на кого внимания.

– Мой адвокат не вечно будет разговаривать по телефону. Давай по существу.

– Я хочу, чтобы в этом деле ты был моим инсайдером.

Роберто рассмеялся. И довольно громко. Брэнди даже отняла от уха трубку и удивленно посмотрела на них. Но Моссимо, казалось, не был обескуражен.

– Срубить куш от того алмаза, наверное, не так уж плохо?

– Я не нуждаюсь в деньгах, – сказал Роберто, по-прежнему не сводя глаз с Брэнди. Она что-то отрывисто говорила в телефон, щеки ее пылали, глаза горели.

– Ты – граф. И действительно важный человек в Италии.

– И в некоторых других местах тоже, – заметил Роберто, не отказывая себе в удовольствии.

– Да. И в некоторых других местах тоже. – Моссимо состроил мину, сошедшую за улыбку, обнажив свои желтые, с изъянами, зубы. – Ты никогда не нуждался в деньгах, но все же воровал камни. Охотился за ними по всей Европе и Азии. Для такого человека, как ты, это – спорт. Интрига. Так что подумай как следует. Обчистить знаменитый музей – это большая часть для нашего клана.

Сказать бы ему, что он не из их клана. Роберто тешился этой мыслью, но ему не хотелось сердить Моссимо до такой степени, чтобы вывести его из себя. Последствия он уже видел раньше.

– Я сразу буду покойником, – сказал он. – У них там охрана по последнему слову техники. Я кончу на электрическом стуле, прежде чем продвинусь на два дюйма к тому бриллианту.

– Aгa, так ты все посмотрел и оценил.

Роберто уклончиво пожал плечами.

– Ну что ж… эта работа все равно будет сделана. – Моссимо заговорил быстрее, видя, что Брэнди закончила разговор. – С тобой или без тебя.

– Без меня. Мне и так уже предстоит суд. Чтобы браться сейчас еще за одно дело, надо быть глупцом.

– Глупцом, у которого есть дедушка.

– Ах, вот оно что, – сказал Роберто. Моссимо действительно думает, что он не сумеет защитить своего дедушку?

Но Моссимо знал, что сказать.

– Твой дедушка стар. Он не выходит из дома. И он не позволит тебе нанять для него охрану. Если ты не станешь сотрудничать с нами, мы его достанем. Рано или поздно.

К столу направлялась официантка с их заказом.

– Рано или поздно, – задумчивым голосом произнес Роберто, – кто-то обозлится и устранит тебя, Моссимо. – Он сказал это так тихо, что прошло несколько минут, прежде чем другие Фоссера поняли смысл его слов.

Рики с Дэнни свирепо поднялись из-за стола, так что их стулья ударились о стену.

Официантка резко изменила направление и схватила Брэнди за руку, когда та собралась идти к столу.

– Тише, тише. – Моссимо замахал мужчинам, чтобы они сели на свои места. – Никаких угроз. У нас нет для этого причин. Мы все здесь друзья и можем спокойно договориться.

Сначала дубина – потом доброта. Хватка Моссимо явно ослабевала. Приоритетное право держать Чикаго в руках от него ускользало. В отчаянии он пытался что-то предпринять, как бы рискованно это ни было, лишь бы сохранить контроль над прибыльным бизнесом. Роберто делал ставку именно на такой расклад.

– Мы все отыграем назад, как испокон веков делали наши семьи. Семьи Фоссера и Контини всегда грабили вместе в Бернинах. – Моссимо сцепил руки, показывая Роберто переплетенные пальцы. – В наше время слияние – это старая традиция.

– Не совсем. – Роберто положил ладонь на стол. – Семья Фоссера ни черта не смыслит в обязательствах. – Рики с Дэнни снова встали. Роберто сделал то же. Он положил на стол другую ладонь и наклонился к Моссимо. – Иначе бы не стала посылать своих парней следить за мной. Это глупо, и я хочу положить этому конец.

– Я не заставлял моих людей следить за тобой. – Моссимо умудрился изобразить удивление.

Прежде чем кто-то успел заметить, Роберто ловким движением схватил Моссимо за кисть и резко выкрутил ему запястье.

– Убери их у меня с хвоста.

Он почувствовал, как холодный металл коснулся его шеи.

Роберто позволил себе медленно пройтись взглядом по перстню на мизинце Моссимо. Перстень был старинный и настолько старый, что выгравированный на нем узор стерся. Камень, вправленный в золотую оправу, был натуральным изумрудом безупречного, насыщенного зеленого цвета, не ограненный – округлый и отшлифованный. Это был тот самый перстень…

Хотя Роберто совсем не собирался изображать, что жаждет принять ситуацию как есть, он не ожидал такого жестокого взрыва эмоций при виде перстня дедушки. Ему хотелось скрутить Моссимо шею, а не запястье. Не поворачивая головы, он сказал:

– Пусть тот сукин сын уберет от меня пистолет – или докторам придется срезать перстень с твоего сломанного пальца. Это будет справедливо, не правда ли?

Лицо Моссимо сделалось влажным от боли и пота.

– Убери оружие, Дэнни, – приказал он. – Diavolo[16], убери пистолет, пока тебя не увидели копы. Такие выставки нам ни к чему!

Да. Краем глаза Роберто видел, как Дэнни сунул оружие себе под рубаху.

– А теперь, Моссимо… убери тех людей, что висят у меня на хвосте.

– Я не держу моих людей у тебя на хвосте и не знаю, кто они. Ты хочешь, чтобы я убрал их, кто бы они ни были? Я могу это сделать. – Возможно, Моссимо говорил правду, потому что ему действительно было больно.

Но этот человек мог и наврать с три короба.

Роберто заглянул в маленькие злые глазки Моссимо, бросавшего ему вызов, давая понять, что он сейчас грозит сопернику, которого нужно уважать.

– Я сожалею по поводу несправедливого обвинения. Мне следовало знать, что старый друг семьи не стал бы опускаться до такой бесчестной практики. – Роберто разжал руку. – А о тех двух парнях я позабочусь.

– Я могу тебе помочь, – сказал Моссимо.

– Никакой помощи не потребуется, – ответил Роберто, ослепительно улыбнувшись. Потом повернулся к Брэнди.

Она уже убрала телефон и теперь с удивлением смотрела на Роберто.

До сих пор для нее он был итальянским графом, дилетантом-вором с ловкими пальцами. Ладно, это еще куда ни шло. Но она не думала, что этот мужчина способен прибегнуть к насилию и отпускать его столь щедрой рукой.

Роберто кинул Брэнди ее пальто.

– Надень его, – приказал он.

Брэнди повиновалась. У нее дрожали пальцы, когда она завязывала пояс вокруг талии.

Роберто дал чаевые топтавшейся возле них официантке и приказал:

– Положите заказ в пакеты. – Он повернулся к Моссимо. – Спасибо за ленч.

– А как насчет нашего дела? – спросил Моссимо, потирая запястье. Сейчас он разговаривал уже без прежней фальшивой сердечности. Сейчас он был такой, какой был на самом деле: подлый, мелочный вор, без искусства и без изящества.

– Я свяжусь с тобой.

Глава 13

Роберто поймал Брэнди за руку и легонько, но твердо подтолкнул к выходу.

Раздираемая эмоциями, Брэнди хотела совершенно недвусмысленно заявить, что ей не нравится это грубое обхождение. В то же время она жаждала уйти из ресторана, прежде чем кто-нибудь пострадает – она, например. Или Роберто.

– Из-за чего вы поругались?

– Так, разногласия по поводу того, кто будет платить за еду, – сказал Роберто, забирая у официантки пакеты с ленчем.

– У вас, у мужчин, всегда так? Если вы с чем-то не согласны, в ход сразу идет оружие? – Брэнди оглянулась. Все Фоссера, не отрывая взглядов, следили за тем, как они с Роберто шагают к двери.

Брэнди отвернулась с таким ощущением, что у нее между лопатками шевелится кожа. Или, может быть, это был холодный пот, который струился по спине.

– Как прошла беседа с «Макгратом и Линдобертом»? – небрежно спросил Роберто.

– Беседа с… Ах да, с Гленном Сильверстейном! – Брэнди была в недоумении. Сейчас им в спину могли всадить пули, а он разговаривает как ни в чем не бывало. – Он намерен проверять меня каждые два часа.

– В самом деле? – Роберто распахнул наружную дверь. – Зачем?

– Да так, лишь бы досадить мне. Это его цель.

После душной атмосферы ресторана холодный воздух был даже приятен. Или это только казалось, потому что Брэнди почувствовала облегчение. Она сделала глубокий вдох. Автомобиля нигде не было видно.

– И как мы теперь пойдем? – спросила она ехидно.

Роберто раскрыл свой телефон и сказал в трубку:

– Ньюбай, мы готовы.

Брэнди с оглядкой, бочком отходила прочь от окон. Оружие. У тех людей имелось огнестрельное оружие. У ее отца было простое охотничье ружье, а ее личный опыт по части оружия ограничивался фильмами со Стивеном Сигалом, когда она ходила в кино с Аланом и всегда была против того, чтобы смотреть боевики. Может, ее представления были наивны, но она никогда не видела, чтобы кто-то использовал пистолет только для того, чтобы кого-то попугать. Одного такого человека, впрочем, она знала.

Роберто.

Она украдкой взглянула на него.

Роберто казался совершенно невозмутимым, и теперь она сообразила, что в течение всей той сцены от него исходила мощь. Его могли побить, могли убить. Только не эти люди. Общаясь с ними, Роберто владел ситуацией.

Кто он? Похититель драгоценностей? Гангстер? Или только граф?

Роберто подвел ее к подъезду соседнего здания. Подтолкнул к стене, защищенной от ветра, и передал пакеты.

– Стой здесь, – сказал он и помчался по улице. Не как итальянский граф или похититель драгоценностей в костюме бизнесмена, а как спортсмен на соревнованиях по легкой атлетике. Но главное, отметила Брэнди, те двое парней, что следовали за ними от здания суда и околачивались на углу, едва увидев летевшего к ним Роберто, побежали тоже. Бросились наутек, будто были в чем-то виноваты.

Роберто вслед за ними повернул за угол.

И скрылся из вида.

О черт! Она его упустила!

Брэнди побежала тоже. Ветер вышиб из нее дух. Ее сердце колотилось от холода, от бега, от страха, что ее подопечный ускользнул из-под надзора.

Она обогнула угол. Роберто с парнями нигде не было видно. Брэнди смотрела по сторонам, ощущая себя беспомощной и глупой. И еще… она тревожилась за него.

Почему? Почему она должна о нем беспокоиться? Нужно беспокоиться о себе. Теперь ей придется идти обратно к судье Найту и признаваться, что она упустила Роберто Бартолини. В фирме «Макграт и Линдоберт» тоже не обрадуются.

Но несмотря ни на что, она беспокоилась за Роберто, ввергшего себя в неприятности. В большие неприятности.

Все-таки она очень глупая. Ее отношение к Алану показало, какая она бестолковая. И сейчас до нее не сразу дошло, что у семьи Фоссера и Роберто какие-то нелады. Она думала, что имеет влияние на его личность, но Роберто изменил все ее представления.

Самое же худшее заключалось в том – и это заставило ее страдать, – что хот-доги пахли невероятно соблазнительно.

Но как она могла думать о еде в такой ситуации?

Несомненно, единственное, в чем она разбиралась, так это в еде.

И… гм… в сексе. Брэнди знала, что в этом деле она знает толк. Во время их уик-энда в какой-то момент она даже вынудила Роберто молить о пощаде.

Брэнди пошла дальше по улице, разыскивая его. По крайней мере пока она двигалась, было не так холодно…

Но Роберто уже бежал обратно, выскочив из-за угла.

– Что ты здесь делаешь? – Он снова схватил Брэнди за руку и потянул назад. Когда появился Ньюбай в лимузине, Роберто подтолкнул ее к машине.

– Ты можешь перестать толкать меня? – Брэнди попыталась отпихнуть его.

– Я показываю тебе дорогу. – Роберто не стал дожидаться, пока Ньюбай обойдет кругом, и сам открыл перед ней дверцу, продолжая «показывать дорогу». Потом плюхнулся рядом и захлопнул дверцу. Ньюбай тронулся с места одним плавным движением. – Черт побери, Брэнди, я же сказал тебе, чтобы ты оставалась на месте!

– Что касается следования указаниям, – сказала Брэнди, – я человек разболтанный.

И ее от них тошнит. А еще она устала слушать, когда ей говорят, что ей делать, и то и дело толкают в спину, да и вообще делают козлом отпущения.

Очевидно, на ее лице было написано, как она перепугана, поэтому Роберто только сказал:

– Гм… ладно, я это запомню. – Он взял у Брэнди пакет. – Славная девочка. У тебя еще остались хот-доги.

– Я рада, что хоть что-то сделала правильно, а то я, кажется, ни на что не способна. Не могу никуда пойти самостоятельно. Гленн устраивает мне разнос, что я не держу тебя «под контролем». – Она начертила пальцами кавычки. – Мужчины в нашей компании не верят, что я адвокат. Я спала… – Брэнди поспешила закрыть рот. Должно быть, она переутомилась. Чуть было не ляпнула об их совместном уик-энде, а эту тему она предпочитала не поднимать.

– Ты становишься сварливой, когда голодна, – заметил Роберто.

– Я не голодна! – рассердилась Брэнди.

Но запахи гамбургера, лука и квашеной капусты были почти невыносимо соблазнительны. И вкупе с облегчением оттого, что они с Роберто были сейчас в безопасности, это вызвало громкое урчание в ее животе.

Роберто выдвинул из скрытого отделения лимузина, сбоку от себя, поднос и поставил ей на колени. Разорвал пакет и протянул Брэнди один из обернутых, еще теплых хот-догов.

– Давай ешь.

– Вот видишь, – сказала Брэнди, – тебе непременно нужно указывать мне, что я должна делать. – Она развернула хот-дог трясущимися пальцами. – Кто были те мужчины?

– Которые в ресторане или за которыми я гнался?

– За которыми ты гнался.

– Не знаю. Я хотел поговорить с ними, чтобы выяснить, почему они продолжают появляться там же, где мы.

Брэнди должна была признать, что ее восхищали его ответы. Он не уходил от вопросов больше, чем должен был уходить.

– У них тоже было оружие? – Брэнди откусила хот-дог и потеряла мысль. – Это так вкусно! – сказала она с набитым ртом.

Роберто улыбнулся ей. Точно так же, как в ту ночь, во время их уик-энда. Он улыбался ей как самой замечательной женщине в мире.

Брэлди смущенно потянулась за салфеткой.

Когда он протянул ей салфетку, их пальцы встретились. Почему она думает о сексе с ним? Что заставляет ее думать об этом, в то время как она ест хот-дог? Гм…

– Кто тебя преследует, как ты думаешь?

– Не знаю. – Роберто откусил хот-дог и задумчиво жевал. – ФБР, полиция, репортеры. Я полагал, что это кто-то из Фоссера, но Моссимо сказал – нет. Конечно, ему ничего не стоит и соврать.

Значит, у этих парней могло быть оружие. Брэнди знала, что ответ ей не понравится, но тем не менее спросила:

– Если это люди Фоссера, зачем ему нужно преследовать тебя?

– Профессиональное любопытство.

Это было подобно электрошоку. Брэнди поняла, что Роберто имеет в виду.

– Похищение драгоценностей?

– Сейчас Моссимо проводит самую большую операцию в мире, прямо из своего дома.

– У меня могли быть крупные неприятности, – сказала Брэнди. – Зато, что я позволила тебе находиться рядом с преступниками. У них было огнестрельное оружие! – Брэнди едва не сделалось плохо при этой мысли.

– Сомневаюсь, что судья Найт разгневался бы, если бы меня пристрелили, – ухмыльнулся Роберто, судя по всему, ни в чем не раскаиваясь. – А после сегодняшней утренней встречи его честь даже укрепился бы в этом мнении.

– Нет, я хочу слышать ответ по существу. Ты выламывал тому человеку запястье! – Брэнди четко помнила, как это выглядело. Роберто не хуже ее знал, что он делает. – И они наставили на тебя оружие. Твое свидание с ними не было похоже на повседневный визит на ленч.

– Для тебя, возможно, – сказал Роберто. – Не беспокойся, Сага. Я не позволю, чтобы тебя коснулось какое-то безобразие. – Он открыл банку кока-колы и протянул Брэнди.

– Почему непременно должно быть безобразие? – Она сделала глоток, и сахар ударил ей в голову, взбодрив организм желанным притоком энергии.

– Там, где Фоссера, – сказал Роберто, – там всегда безобразие. – Он снова откусил хот-дог. – Надо было попросить хорошей горчицы.

Брэнди видела, что он не воспринимает всерьез ее допрос.

– Ты оставлен на свободе под мою ответственность. Если ты помнишь, судья Найт рассказывал тебе о штрафе за нарушения. Мне он тоже говорил о санкциях, и я хочу…

– Если я отвечу на твои вопросы, ты ответишь на мои? – Роберто передал ей пакет с чипсами.

Брэнди мгновенно насторожилась.

– Какие вопросы? – Чипсы представляли собой какие-то дряблые, желтые, недожаренные корки. Поэтому Брэнди передала их обратно.

– У твоего бывшего жениха есть жена? – спросил Роберто.

Брэнди задумалась. Так ли уж ей необходимо услышать его секреты?

– Только одна.

Роберто не засмеялся.

В самом деле, какое это имеет значение, узнает он сейчас или позже? Рано или поздно это узнают все. Вон тот подонок Сэнджин тоже порывался выяснить. Вероятно, услышал от этого мерзкого типа, Гленна. Если бы не ее годовой договор об аренде этой убогой, разгромленной квартиры, если бы не нужно было держаться за работу, чтобы не погубить свою карьеру, и если бы не поручительство за Роберто, она бросила бы все и отправилась домой в Нашвилл. Брэнди тотчас представила, как ее обнимает Тиффани, гладит по волосам и называет «бедная девочка». И это казалось ей раем.

Рука Брэнди подкралась к сумочке, где лежал сотовый.

Нет. Она не могла сейчас говорить с матерью. Не здесь. Не сейчас. Не рядом с Роберто, когда он смотрит на нее и ждет ответа.

– У Алана была подружка. Она забеременела, и ему пришлось жениться. – Брэнди вытерла руку бумажной салфеткой.

– А-а. – Роберто, казалось, ничуть не удивился, как будто для мужчин это было обычным делом.

Подонки.

Он глядел поверх нее, размышляя над полученной информацией.

– Но ты его по крайней мере не любила, – высказал он под конец свое суждение.

– Любила, – возразила Брэнди. – Даже слишком!

Нет, она его любила. Слишком!

– Нет, не любила. Ты не кажешься опустошенной, ты – раздражена.

– Потому что ты такой раздражающий! – И назойливый, добавила про себя Брэнди.

– Ты за весь день ни разу не вспоминала о своем бывшем женихе, – сказал Роберто. – Женщина, чье сердце разбито, не может думать ни о чем другом.

– Скажи, кто сделал тебя экспертом в любовном вопросе и на том скончался? – Брэнди возмутило, что он так ведет себя. И только потому, что она переспала с ним. Помчалась очертя голову к нему в отель. Можно подумать, он что-то знает о ней! То, чего она и сама о себе не предполагала.

– У тебя есть ко мне какие-то вопросы, или ты намерена ссориться? – спросил Роберто.

Ему еще хватало наглости загадочно улыбаться!

– Я не ссорюсь, – сказала Брэнди. Она не собиралась ссориться. Она всегда была разумной и рациональной. Поэтому она взяла за жабры свою поизносившуюся самодисциплину и сосредоточилась. – Да. Да, у меня есть вопросы. О семье Фоссера. Зачем ты пошел туда?

– Они попросили меня встретиться с ними, – сказал Роберто. Ему, казалось, было все равно, что чипсы недожарены. Он ел их с большим аппетитом.

– Что за глупость? – продолжала Брэнди. – Зачем нужно было идти к таким людям, когда тебе предстоит суд?

– Никто не смеет сказать Моссимо «нет».

Роберто сказал это таким твердым тоном, что у нее пробежал озноб по спине.

– Он опасный человек?

– Очень опасный.

– Тогда почему ты не заявишь на него в полицию?

– По ряду причин. Во-первых, вряд ли полиция всерьез станет слушать все, что я говорю. Как тебе известно, я должен предстать перед судом за воровство, поэтому в полиции расценят это как соперничество или заговор. Или решат, что если он убьет меня, это избавит их от лишних хлопот. Во-вторых, Моссимо не делает ничего такого, за что его можно было бы привлечь к ответственности. Если против него предпримут расследование, он поймет это превратно и убьет того, на кого падет его подозрение. – Роберто наклонился и посмотрел Брэнди в глаза. Его глаза были темные и суровые. – Ты меня понимаешь? Тебе не следует сообщать полиции о Моссимо. Или о ком-то еще из Фоссера. Они не посмотрят, что ты женщина, что ты молодая и красивая. Они убьют тебя.

Брэнди не знала, что сказать. Не знала, что думать. Не понимала, о чем он говорит. Кто он? Страстный любовник? Очаровательный похититель драгоценностей? Надменный аристократ? Или, может быть, этот бесстрашный мужчина с суровым лицом… слишком хорошо знаком с убийством?

Ей было ненавистно пребывать в таком невыгодном положении. Она не хотела оставаться в неведении. Если бы у нее был ее ноутбук…

Брэнди огляделась кругом.

– Где компьютер?

– Какой компьютер?

– Ньюбай говорил мне, что в машине есть компьютер.

– Хочешь сообщить по электронной почте в полицию? – Голос Роберто звучал вежливо и непреклонно.

– Нет… – Но Брэнди не могла сказать ему, что она хотела знать о нем все. О его жизни, о его бизнесе, о его знаменитых любовных похождениях и о его бесславном воровстве.

– Электронное послание не донесет информацию до тех, кто располагает нужными полномочиями, – сказал Роберто.

И был прав.

После того как она оставила его около двадцати четырех часов назад, ее жизнь поглотил хаос. Но не стала ли она от этого менее опасной? Нет, не стала. Брэнди действительно так думала. Но от кого исходила самая большая опасность? От семьи Фоссера или от Роберто?

– Я должна поступать, как считаю нужным.

– Я прошу тебя запомнить одну вещь, Брэнди Майклз. Ты – мой адвокат, и любая информация о моих действиях или наших беседах не подлежит огласке.

– Сомневаюсь, – сказала Брэнди, – что судья Найт посмотрит на это таким же образом. – Хотя, вероятно, посмотрит. Судьи, как и адвокаты, придерживаются твердой точки зрения по поводу конфиденциальности в отношениях между адвокатом и клиентом.

– В таком случае очень хорошо, что меня передали на поруки тебе, – сказал Роберто. – Потому что теперь я могу не спускать с тебя глаз. – Он был вполне умиротворен.

Но у нее холодок пробежал по спине. От Роберто не исходила угроза насилия. Он, казалось, скорее получал чересчур большое удовольствие от их непрекращающейся близости.

– Что хотят эти Фоссера?

– Мою голову на блюдечке.

– Какая им от этого выгода? – спросила Брэнди.

– Подожди, очень скоро ты это поймешь, – ответил ей нудный человек. И съел несколько жухлых чипсов.

– Они хотят, чтобы ты работал на них? – живо сообразила Брэнди, положив руку ему на плечо. – Роберто, они хотят, чтобы ты что-то украл? – Она сжала ему плечо. – Если ты снова попадешься, ты окажешься в тюрьме до конца жизни. Даже самый талантливый коллектив юристов не сможет прекратить это дело. – А для нее даже одна эта мысль была невыносима.

– Клянусь тебе, я не сделаю ничего такого, что может поставить под угрозу твою работу. И я не собираюсь работать ни на кого из Фоссера. – Грудной голос Роберто так и вибрировал искренностью, а его темные глаза, казалось, клялись в этом.

– Я полагаюсь на твое слово, – сказала Брэнди, – потому что… – Лимузин по узкой улочке медленно въехал в старый квартал. – Постой! Куда ты меня везешь? – Но почему ее сердце забилось при мысли, что Роберто тянет ее в свое логово, чтобы побыть с ней подольше?

– Я подумал, тебе будет приятно познакомиться с моим дедушкой, – сказал Роберто.

– А-а, – разочарованно протянула Брэнди. Он не собирался тащить ее в свое логово. Он хотел познакомить ее со своими родными. Как скромно! А она-то думала!

Какая же она глупая! Ни знакомство с его родными, ни даже ее поручительство и продолжающиеся близкие отношения не имели к этому никакого отношения. Он просто-напросто делал так, как ему было удобно. И только. Ему не хотелось отвозить ее обратно, чтобы не утруждать себя. Он считал ее такой незначительной, что позволял себе просто таскать за собой, точно ручную кладь.

Брэнди зло дожевала остатки хот-дога. И сделала это с большим аппетитом, черт побери!

– Тебе понравится мой дедушка. Nonno хороший человек, правда, немного эксцентричный. Но если в его возрасте не быть эксцентричным, какой же это итог жизни? – Роберто тоже доел хот-дог и еще двойную порцию чипсов, целиком.

– И еще что? – Брэнди ждала продолжения.

– Он – похититель драгоценностей.

Ах, он тоже. Два сапога пара, черт побери!

– Тогда почему ты решил, что он мне понравится? Мне нравятся честные люди. Люди, которые несут моральную ответственность за свои поступки, а не крадут вещи ради забавы. – Брэнди намеренно так говорила, чтобы он оскорбился.

Но Роберто только ухмылялся.

– Он делал это не ради забавы. Это был семейный бизнес. Все Контини…

– Контини?

– Это фамилия моих родственников по линии матери. Несколько поколений Контини воровали у богатых. Мы из Северной Италии. Это высоко, почти у самых горных перевалов. Мы обычно грабили там путешественников, когда они были слабы после совершения перехода.

– Какой героизм, – саркастически заметила Брэнди.

– Нищета научит тебя брать все, что плохо лежит.

С этим едва ли поспоришь. Брэнди очень хорошо знала, что нищета делает с человеком. Она помогает стремительно развить в себе амбиции, а достижение успеха делает не выбором, но императивом.

– Nonno – это легенда. У него были самые ловкие руки, какие можно вообразить. Дедушка тебя заранее предупредит, что он собирается делать, и потом действительно заберет твой бумажник, твои часы, серьги, носовой платок, ключи. У одной женщины он вынул водительские права из бумажника, который находился в сумочке на молнии, а потом ее застегнул. Я сам это видел.

– Выходит, он карманник.

– Нет, для него это слишком легко. Здесь вообще нет никакой интриги. – Роберто гордо ухмыльнулся. – Он – вор международного класса, специалист по крупным драгоценностям. Помоложе он был инсайдером и брал действительно дорогие камни. Он обезвреживал охранную систему, не давая ей сработать, и свободно проникал в помещение. Он мог пройти по проволочному полу и ни разу не споткнуться. Это был человек-призрак. Его нанимали для больших краж со взломом. И наконец он сам их планировал.

– И ты занимаешься тем же? – Брэнди ненавидела себя за этот вопрос, но она должна была знать правду.

– Я терпеть не могу отступать от семейных традиций, – мягко сказал Роберто.

Она взглянула на его руки – широкие ладони, длинные пальцы, руки искусного любовника, способного повергнуть женщину в экстаз.

– Ты очень подходишь для этого занятия.

– Да. Это так. Но… Брэнди… – Горестный тон Роберто заставил ее посмотреть ему в глаза. И тогда ей случилось пожалеть о том, что она делает. Сейчас, первый раз после тех ночей в отеле, он был целиком сосредоточен на ней с реальным чувственным намерением. – У тебя я не брал ничего, что бы ты ни отдавала мне добровольно.

– Если вспомнить хорошенько, предложение исходило от меня, – сказала Брэнди. Несмотря на это трезвое замечание, она ярко покраснела.

Не то чтобы она считала, что Роберто забыл про их уикэнд, но с тех пор с его стороны не было никаких инициатив. За все это время он ни разу не произнес никаких интимных слов. Ей казалось, что он охотно делает вид, что у них исключительно деловые отношения. Есть и всегда были. Ее немного раздражало, что он может с такой легкостью игнорировать то, что было между ними. Но в то же время Брэнди была ему благодарна, так как устоять перед ним было трудно, особенно когда она сама сознавала, что может уступить.

Конечно, нельзя требовать многого, если они пробыли вместе не так уж долго. Их официальная встреча состоялась лишь этим утром. Это только казалось, что прошло много времени.

И все-таки Брэнди должна была внести ясность.

– Послушай, ты должен понять меня правильно. Я была зла на Алана и хотела ему отомстить, что я и сделала. Я имею в виду нашу близость с тобой. Ты, наверное, считаешь, что тебя использовали, поэтому я сожалею, что злоупотребила тобой. Я понимаю, что не должна была это делать, но мне было так обидно! Я ради него пошла на жертвы, а он… он просто обвинил меня в том, что я недостаточно много для него сделала. Я была зла на него, понимаешь? Мое предположение по поводу секса было продиктовано исключительно местью. Так что все очень просто.

Роберто взял ее руку в свои ладони. Потом поднес к губам и поцеловал, как будто запах квашеной капусты, лука и хот-дога с чесноком не мог его покоробить… поскольку эти ароматы оставались на ее коже.

– Ты очаровательное создание и можешь использовать меня так часто, как тебе только захочется.

Глава 14

Когда Роберто, с тем своим итальянским акцентом, назвал ее очаровательным созданием, она была готова его атаковать при помощи ароматических свеч, свежих цветов и… О Боже, что этот мужчина делал с ней? В таких лимузинах, как она слышала, большое заднее сиденье раскладывалось…

Роберто снова поцеловал ей руку, торопливо сказал:

– Вот мы и приехали, – и помог ей выйти из машины.

Брэнди огляделась кругом. Это был рабочий квартал с двухэтажными домами, стоящими близко к проезжей части улицы. Высокие лестницы, начинавшиеся прямо от тротуара, восходили к дверям.

В одном из окон из-за кружевных занавесок выглянула пожилая женщина. Она посмотрела на лимузин и Роберто с Брэнди.

– Это миссис Чарльтон. – Роберто весело помахал ей рукой. Потом взял под локоть Брэнди, помогая ей сохранить равновесие, пока она поднималась по ступенькам. – Осторожно. Не поскользнись, тут лед.

Дверь им открыл пожилой мужчина. Типично итальянский дедушка с карикатур, какие всегда можно встретить на иллюстрациях в любых журналах. Его лоб и щеки были прорезаны глубокими морщинами, редкие седые волосы стояли дыбом. Он был высокого роста, возможно, пяти фунтов и пяти дюймов, но в отличие от Роберто более хрупкого сложения.

– Входите быстрее, – сказал старик, подмигнув карим глазом, – а то здесь просто собачий холод! – Он закрыл за гостями дверь, замыкая их в полутемном тесном холле с дверьми, открывающимися на лестницу и в другие комнаты. Швырнув на кресло их пальто, он с широкой улыбкой, обнажившей крепкие белые зубы, повернулся к внуку. Обняв его, он стиснул его в медвежьих объятиях.

Роберто сердечно обнял его в ответ. Они расцеловали друг друга в щеки так любовно, что у Брэнди слезы навернулись на глаза.

О Боже, ей нужно было давно позвонить матери, а то совсем отбилась от семьи.

– Кто это замечательное создание? – сказал дед Роберто, обращая к Брэнди сияющую улыбку.

Ну вот, еще одно «замечательное создание», произнесенное с густым итальянским акцентом! Могла бы уже привыкнуть.

– Это мисс Брэнди Майклз, мой адвокат, – с гордостью сказал Роберто.

К этому она тоже должна была привыкать.

– Брэнди, это мой Nonno, Серджо Контини.

– Гм… Брэнди. Какое пьянящее имя! – Мистер Контини вскинул руки, обнял Брэнди и тоже поцеловал в обе щеки. – Какая прекрасная девушка! И такая высокая! Добро пожаловать в мой дом.

– Спасибо, мистер Контини. – От него пахло мылом и вином. Чувствовалось, что он сильный и жилистый. И у него был точно такой же акцент, как у Роберто. Брэнди была готова поклясться, что женщины становились за этим человеком в очередь.

– Зовите меня Nonno, – сказал он.

В это время зазвонил телефон. Не обращая внимания на его настойчивые вызовы, мистер Контини взял Брэнди за руку и повел в маленькую гостиную с коричневыми парчовыми портьерами, черно-белыми фотографиями и рыжими кружевными салфетками, украшавшими стены.

– Как вы познакомились с моим Роберто?

– Мы встретились на вечеринке, – сказала Брэнди, не договаривая до конца. – И мы с ним работаем вместе по его делу. – Она взглянула на беспроводной телефон возле раскладного золотистого кресла.

Nonno по-прежнему игнорировал звонки.

– Правильно. Он же сказал, что вы его адвокат.

– Один из его адвокатов, – уточнила Брэнди. – Его делом занимается очень компетентная команда от «Макграта и Линдоберта».

Телефон продолжат звонить.

– У него неприятности, у моего мальчика. – Nonno строго посмотрел на Роберто, потом неожиданно широко улыбнулся. – Но он сам справится.

– Nonno… – В голосе Роберто слышалось предупреждение.

– Нет-нет. Я ничего не говорю. Я человек сдержанный.

Телефон не прекращал свой назойливый перезвон. Наконец Роберто не выдержал:

– Nonno, ты собираешься брать трубку?

– Это миссис Чарльтон. Старая ищейка! Она сделает еще пять звонков и отстанет. Слава Богу, что сейчас так холодно, а то она уже была бы здесь, чтобы познакомиться с нашим очаровательным и милым адвокатом. – Nonno улыбнулся Брэнди. – Присаживайтесь. – Он подтолкнул ее одной рукой за плечо на коричневый диван, который был такой старый, что провалился под тяжестью ее веса.

В этой семье, по-видимому, все мужчины были «директивными».

Непрерывные телефонные звонки, как и предсказывал Nonno, наконец прекратились.

– Вина? – спросил он, а сам уже наливал из хрустального графина в три стакана.

Штрихи благополучия вкраплялись тут и там в общую обшарпанность обстановки. Хрусталь и продавленный диван. Множество книг в кожаных переплетах и допотопный обогреватель со счетчиком, грохочущим в неустойчивом ритме. Картина Марка Шагала, вполне возможно – подлинник, и здесь же лохматый зеленый ковер со свалявшимся ворсом. Вообще комната, хоть и небрежно-обстоятельная, была уютной, как всякое обжитое и любимое место.

Роберто сел на другой конец провалившегося дивана и, сладко потянувшись, расслабился. Казалось, впервые, с тех пор как Брэнди его встретила.

Nonno протянул ей вино, и тогда она обратила внимание на его руку. Она вся была в шрамах, а пальцы неподвижны, как будто старик не мог их согнуть. Несчастный случай? Так вот почему он отошел от дел?

Старик подождал, пока она сделает глоток.

– Нравится?

– Замечательное вино. – Красное, пряное, мягкое, согревающее желудок и оставляющее вкус черной смородины на языке. Брэнди подумала, что ей бы лучше не пить. Иначе при своей усталости она может переборщить и уснуть прямо здесь, на этом старом диване. Дом Nonno, его тепло и комфорт и так уже расслабили ее, как и Роберто.

– Возьмите печенье. – Nonno протянул ей блюдо.

Брэнди попробовала одно. Ванильный аромат и маслянистый вкус миндаля заполнили рот, опьяняя богатством букета и хрустящей текстурой. Хотелось взять блюдо с этим изумительным творением и затолкать горсть печенья в рот.

– Это самое божественное печенье, какое я когда-либо пробовала! Кто его приготовил?

– Я, – сказал Nonno. – Сейчас я в отставке. Жена моя умерла. Поэтому с некоторых пор я занимаюсь хозяйством сам. – Явно довольный, он передал Роберто стакан, взял свое вино и сел перед телевизором в кресло. – У моего мальчика все должно сладиться в его бизнесе. Он хорошо двигается, и у него ловкие руки. – Nonno покрутил пальцами здоровой руки, потом лукаво улыбнулся Брэнди. – Вы, наверное, уже поняли?

Брэнди покраснела.

– Nonno. – Роберто устремил на старика неодобрительный взгляд.

Nonno по-прежнему невозмутимо улыбался им обоим.

– Роберто слишком высок, слишком широк в плечах, чтобы реально быть одним из великих похитителей драгоценностей. Мы, профессионалы, должны обладать особыми способностями. Прятаться в маленьких местах, проникать в дом и выскакивать из спален незамеченными. Но его мать меня не слушала, когда влюбилась в его будущего отца. Да, Роберто?

– Граф тоже высокий мужчина? – Брэнди повернулась и задорно взглянула на Роберто.

Он сидел совершенно неподвижно, и его холодные глаза остановились на дедушке, казалось, он взглядом задавал какой-то вопрос.

Nonno вскинул руку, как бы отводя удар.

– Роберто, честно говорю тебе, я ничего об этом не знаю!

Но Роберто упорно продолжал смотреть и ждать ответа. И Nonno снова сказал:

– Я не знаю. Роберто, ты мой любимый внук. Я бы сказал тебе, если бы знал!

– Хорошо. – Роберто отрывисто кивнул. – Я тебе верю.

В чем дело? Что она такое спросила? Или скорее… что такого сказал Nonno? И какого ответа ждал от него Роберто?

Между тем Роберто прямо у нее на глазах вновь вернулся к своему комфортному состоянию.

– Мы заскакивали сегодня к Фоссера и его ребятам. Моссимо шлет тебе привет.

– Чтоб он в аду сгорел! – Nonno поднял стакан и поднес к Роберто. Тот ответил таким же приветствием. Старик неожиданно резко подался вперед. – Ты видел перстень? – спросил он с жаром, повергшим Брэнди в изумление.

– Он носит его на мизинце.

– Подлец, как он смеет! – возмутился Nonno.

Брэнди хорошо помнила перстень, который носил Моссимо. Маленький, из дорогого старинного золота и с изумрудом исключительного цвета. Очевидно, это был предмет какого-то соперничества, и она чувствовала себя в положении того самого вошедшего в поговорку буриданова осла. Ситуация, хорошо знакомая по прошлому опыту с родителями. Но, как всегда, не лучшая.

– Он кичливо выставлял его передо мной, – сказал Роберто и неприятно улыбнулся. – Но я его проучил, чтобы на будущее был осторожнее.

– Где ты этому научился? – спросила Брэнди. – Я имею в виду тот прием с выкручиванием запястья.

– Видишь ли, граф – очень состоятельный человек, а ремесло моего дедушки – похищение драгоценностей. – Роберто отпил свое вино. – Когда я был мальчиком, мне казалось, что это неплохая мысль – приобретение элементарных знаний по самозащите.

Брэнди понемногу начинала постигать его характер и поэтому спросила:

– Насколько элементарных?

– Умная девушка, – одобрительно закивал Nonno. – У Роберто черный пояс четвертой степени по джиу-джитсу и второй степени – по карате.

– Bay!

– Неужели ты, Роберто… бросил вызов Моссимо? – Nonno откинул голову на подушку и посмотрел на своего внука, блестя из-под полуопущенных век темными глазами. – Я думал, ты изберешь роль трусливого зайца.

– Эта роль не в моем вкусе.

Nonno хохотнул, издав лающий звук.

– Теперь ты еще более усложнил свою задачу.

– Но что есть жизнь, как не преодоление одной трудности за другой? – Роберто простер руку в сугубо итальянском жесте. Брэнди почувствовала, будто и сама она оказалась пересаженной в ту же шкуру.

– Это правда. – Nonno с любовью улыбнулся внуку. – Брэнди, вы видите сейчас моего единственного внука. Единственного ребенка моего единственного ребенка. Я хочу сказать, что мы, Контини, воруем. Да, воруем, но только у богатых. – Брэнди насмешливо скривила рот в неудержимой ухмылке. – Да-да, это правда! Мы итальянские Робин Гуды. Мы помогаем бедным. Мы – за справедливость. Из поколения в поколение известны наше страстное жизнелюбие, наши скоропалительные решения, наши танцы, наше питие, наша бесшабашность, наша… любовь. – Nonno поднял стакан в честь их предков. – Но Роберто в детстве был такой серьезный маленький мальчик, а теперь он публичный человек, уважаемый бизнесмен. И я был горд за него. Конечно, я гордился им! Я думал, ну, кровь Контини наконец-то поддалась цивилизации. Однако нет, кровь только чуть остыла до уровня легкого кипения в венах моего мальчика, ожидающего подходящих обстоятельств, момента, когда он превратится в мужчину. Такого же безумного и порывистого, как основатель нашего рода, как старый Чирокко!

После утреннего посещения суда, когда Роберто так разочаровал Брэнди, она сделалась резкой и желчной, а утомление совсем подорвало ее такт.

– Значит, он, похититель драгоценностей, публичный и уважаемый человек? – Брэнди вдруг спохватилась и прикусила язык. Каковы бы ни были ее претензии к Роберто, она не имела права исторгать свои эмоции на этого приятного пожилого человека, который любит своего внука и угощает ее вином и печеньем.

– Если ты будешь таким образом отзываться о нашем фамильном призвании, ты разобьешь сердце моему Nonno. – Роберто снисходительно усмехнулся и коснулся пальцем мочки ее уха.

Брэнди дернулась.

– Судя по всему, ты не очень преуспел в вашем фамильном призвании. В противном случае у тебя бы не возникло необходимости предстать перед судом.

– Она тебя подловила! – засмеялся Nonno, хлопнув себя по колену.

Без сомнения, он и не думал обижаться, поэтому Брэнди воодушевилась и продолжила тему:

– Нужно покончить с противозаконной деятельностью. Оставьте это профессионалам вроде Моссимо.

Nonno перестал смеяться.

– Роберто, – сказал он укоризненным тоном, – ты не предупредил о нем нашу очаровательную и милую Брэнди?

– Предупредил. Но она говорит, что будет поступать так, как считает правильным.

Внук и дед повернулись и посмотрели на Брэнди как на какую-то недотепу.

Nonno неодобрительно пощелкал языком.

– Nonno, – сказал Роберто, – я надеялся, ты покажешь Брэнди свои трюки.

Тот внимательно посмотрел на внука, потом медленно кивнул:

– Да, конечно. Правда, сейчас я не так силен и не так быстр, как раньше, – сказал он, обращаясь к Брэнди. – Но ведь вы извините старика за его неловкость?

Брэнди поняла, что ее втягивают в какую-то игру. Но что она могла сделать? Нужно было им подыгрывать.

– Так что я должна делать?

– Встаньте, – сказал Nonno и, положив руки ей на плечи, подвел ее к окну. – Здесь вам будет удобно наблюдать за мной, так как это самое освещенное место. А сейчас вам нужно надеть свои часы. – Он протянул ей тикающий «Таймекс» на кожаном ремешке.

Брэнди уставилась на часы. Они в точности напоминали ее собственные.

Это действительно были ее часы.

– Наденьте их, – сказал Nonno.

– Но они были на мне. Я их не снимала.

– Это он снял их у нее с запястья, пока вел к окну.

Роберто ухмыльнулся.

– Bay! – Брэнди застегнула ремешок на запястье. – Вы великолепны, Nonno.

– Я польщен. Вы не знаете никого, кто мог бы сравниться со мной, не правда ли? – Он протянул Брэнди кольцо, которое Тиффани подарила ей на окончание университета.

– Как вы это сделали? – удивилась Брэнди.

Он снял кольцо прямо у нее с пальца!

– Следи за часами, – посоветовал ей Роберто.

Она взглянула на запястье. Часы опять исчезли. Nonno снова протянул их ей.

– До чего же они скользкие, дьяволы, – весело сказал он. – Возьмите свои ключи. Вы их потеряли.

Они были у нее в кармане жакета.

– И вот ваш сотовый.

Он был в другом кармане.

– Следи за часами, – снова сказал Роберто.

Ее часы исчезли. Опять. У Брэнди голова шла кругом.

– Как вы это делаете? – снова спросила она, пряча телефон и ключи обратно в карманы. Потом застегнула ремешок часов, не питая большой надежды, что они останутся у нее на руке.

– Это еще что! – скромно заметил Nonno. – Видели бы вы меня до того.

– До чего? – спросила Брэнди.

– Вот до этого. – Nonno поднял и показал свою покалеченную руку, поворачивая ее ладонью и тыльной стороной кисти. – Это правая рука, она у меня рабочая, а левой у меня получается далеко не так хорошо.

– Что с вами случилось, Nonno? – спросила Брэнди.

Добродушная улыбка исчезла с его лица. Он выглядел мрачным. Возмущенным.

– Моссимо случился.

– Моссимо случился? Что вы этим хотите сказать, Nonno? – Брэнди наклонилась к нему с испугом и болью. Припоминая, как Роберто выкрутил Моссимо запястье, она все же не понимала, как подобным приемом можно так изуродовать руку. – Да как же это?..

И тогда Роберто объяснил ей то, что лучше бы ей совсем не знать.

– Моссимо использовал фигурный молоток, чтобы раздробить дедушке каждую косточку на кисти.

Глава 15

Брэнди онемела от ужаса. Она образно представила, как проржавелый молоток из твердой стали снова и снова бьет по руке Nonno, дробя хрупкие косточки…

– Он претендовал на мой бизнес, – продолжил Nonno, – а я не собирался его уступать. Но я не мог руководить своей командой, оказавшись в стенах больницы. С такой рукой мастер-вор уже никогда не сможет работать.

– Мужчины плакали, когда увидели руку Nonno, – сказал Роберто. – Хирург сказал, что за сбою практику еще не встречал ничего подобного ни у одного пациента. И больше никогда не встретит. Nonno был настоящий виртуоз. Изувечить молотком его руку – это все равно что расколоть «Блеск Романовых». – Роберто наблюдал за Брэнди, положив локти на колени и сцепив кисти рук.

Теперь до нее дошло, зачем был затеян этот спектакль. Искусство, только что продемонстрированное Nonno, было не трюком для развлечения гостей на вечеринках, но лучший способ показать, сколь опасными могут быть эти Фоссера. Это были не просто киллеры, но люди, получающие от насилия наслаждение.

Брэнди капитулировала. Nonno с Роберто наверняка знали, что она к этому придет.

– Хорошо, – сказала она. – Я не пойду в полицию заявлять на них.

– Обещаете? – Nonno вернул ей ее вещи – часы, кольца, ключи, сотовый.

– Обещаю. Я поняла. – Брэнди опустилась на диван. При мысли о жестокости и боли у нее ослабели колени. – Я же не глупая! – Но с последними словами что-то в ней все же дрогнуло.

Не глупая? Может, отец был прав?

Она попала в дурацкое положение, связавшись с профессиональными ворами. Возможно, с угрозой для собственной жизни.

Адвокаты ее фирмы, казалось бы, должны быть ее союзниками, но вместо этого они стали ее врагами. Один из самых известных судей в Чикаго презирал ее за компанию, которую она водила.

Брэнди почувствовала боль над правым глазом. Она потерла надбровье, стараясь не обращать внимания на издевательский голос внутри: «Брэнди – глупая», – эхом вторил он в такт ее движениям.

Нет, она не считала себя глупой. И знала, что таковой никогда не была. Она отлично училась в школе, и друзья всегда ценили ее здравый ум.

Но временами, в частности сейчас, из-за смятения и усталости она была почти готова согласиться с отцом.

Когда у нее возникло знакомое свербящее чувство под ложечкой, она расценила его как ситуационную тревогу.

– Роберто, что будет, если ты откажешься работать на Моссимо? Он применит к тебе фигурный молоток?

– О Роберто можно не беспокоиться. Он способен за себя постоять. Он не вор, как я, и во сто раз умнее. – Nonno постучал себя по лбу и подмигнул. – Ну, не во сто раз. Но все равно он умный мальчик.

Роберто засмеялся.

– Nonno, ты еще встречаешься с Карминой?

– Нет, она стала слишком властной. – Nonno недовольно шлепнул рукой по своему креслу. – Знаешь, я тут как-то взял Тессу на гольф, так Кармина прямо взбесилась. У меня нет времени на эти глупости.

С изменением темы разговора Брэнди поняла, что мужчины удовлетворены ее обещанием не вмешиваться в их дела. Она откинулась на спинку дивана, стараясь ни о чем не думать. Ни о молотке, крушащем руку Nonno. Ни об оружии. Ни о жестокости. Ни о своей квартире, где все перевернуто вверх дном. Ни о своей рискованной работе.

– Мама говорит, что тебе нужно снова жениться, – сказал Роберто.

– Лучше бы твоя мама думала о своих собственных делах, – ответил Nonno.

– Она говорит, что будет думать о себе после того, как ты женишься.

Голос Роберто звучал как будто издалека. Брэнди повернула голову в его сторону. Он был такой красивый. Даже профиль его был прекрасен. У нее заколотилось сердце и приподнялись волоски на руках при воспоминании о том восхитительном сексе… Ох! Она поспешила отвернуться. В голове у нее на первом месте то, о чем ей меньше всего следовало думать. Никогда, никогда не должна она вспоминать о той ночи, о том уик-энде.

О чем они там сейчас беседовали? Теперь это было похоже на разговор двух родственников, но вообще она не могла понять ни слова. Или ей отказал слух?

Нет. Брэнди улыбнулась. Конечно же, нет. Они говорили по-итальянски.

Согревшись, сытая, но не выспавшаяся с прошлой ночи, она могла сейчас оказаться в неприятном положении. Она понимала, что может уснуть. Тиффани не одобрила бы такого визита. Но она должна была закрыть глаза на несколько минут. Только на несколько минут.

Nonno кивнул Роберто и улыбнулся.

– Она отключилась.

– Я знал, что с этими разговорами она докопается и до графа, – сказал Роберто.

Он встал и посмотрел на Брэнди, притулившуюся в углу дивана, опустив на грудь подбородок. Роберто подвинул ее, потому что она сползала, и поднял ее ноги на диван. Nonno тем временем подсунул ей под голову подушку. Брэнди что-то забормотала и нахмурилась, наморщив нос, как будто ей приснилось что-то неприятное.

Ну конечно же, неприятное. Но какими еще могли быть ее сны? Один шок следовал за другим. Вместе взятые, они превратили этот день в сплошной ад.

– Возьми ее сотовый, Nonno. Нам ни к чему, чтобы она проснулась.

Nonno вытащил телефон у нее из кармана и протянул Роберто шерстяной плед.

Роберто укутал ее и подоткнул по краям. Ему было приятно видеть ее здесь, в доме Nonno, спящую, с ее золотистыми волосами, рассыпавшимися по обтянутой темным шелком подушке. Он заправил за ухо выбившуюся прядь и повернулся к Nonno, наблюдавшему за ним.

– Ты сейчас похож на итальянскую торговку из рыбных рядов, – мягко заметил Роберто.

– Это точно. – Взяв графин и еще одну бутылку вина, Nonno направился в кухню.

Роберто закрыл за ними дверь.

Они устроились за старым столом, поставив перед собой стаканы.

– Так кто она? – спросил Nonno.

– Девушка, которую я встретил, – сказал Роберто.

– Милая девушка. Что у тебя с ней?

Nonno мог быть дьявольски ехидным, стоило ему захотеть.

– Она меня зацепила. Ну а я не возражал. Потом выяснилось, что она назначена моим адвокатом. И что мне оставалось делать? – Роберто покаянно сложил руки в характерном итальянском жесте.

– Ты с ума сошел. Зачем ты подключил ее к своему плану?

– Я к нему еще не приступал. Но видел бы ты этих Фоссера, когда я им ее представил. Они не могли оторвать от нее глаз и совершенно растерялись, потому что не знали, за кого браться – за нее… или за меня. – Роберто тихо засмеялся и налил доверху оба стакана. Мужчины чокнулись и выпили. – Они сначала не поверили мне, что она мой адвокат. Nonno, я не собираюсь подвергать ее опасности, но я хочу ее использовать, чтобы их ослепить и отвлечь от того, что затем реально последует.

– А что реально последует?

– Скоро узнаем. – Роберто посмотрел на дверь, выходящую во двор, потом захотел взглянуть на свои часы.

Но они исчезли.

– Верни часы, Nonno…

Роберто протянул своему дедушке горсть мелочи. Nonno запустил руку в карман и обнаружил пропажу.

– Эй, мальчик, – заулыбался он, – я и не заметил. Ловко ты меня обчистил. Молодец!

– Практикуюсь, – сказал Роберто.

– Правильно. – Nonno протянул ему часы. – Ради такого дела стоит. Но ты все-таки мне ответь, зачем ты втянул в это девушку?

Роберто сделал глубокий вдох, ощущая, как в груди расправляются легкие и накачиваются кровью вены. Такого волнения он еще никогда не испытывал и с трудом это понимал сейчас.

– Я хочу, чтобы все прошло идеально. Я хочу отомстить за твою руку. Я хочу показать миру, что я способен сделать. Я хочу, чтобы те ублюдки, которые так грубо давят на меня, поняли, с кем имеют дело. И я хочу, чтобы эта девушка была со мной. Я хочу, чтобы она была на моей стороне.

Nonno кивнул, он начал понимать, о чем говорил Роберто.

– Мальчик мой, ты столько лет хоронил в себе Контини. Прятал глубоко в душе. Но теперь я вижу, ты такой же одержимый, как все мы, остальные Контини.

– Мне не нравится, когда меня загоняют в угол.

– Мне тоже. А девушка хорошая. – Nonno мрачно взглянул на Роберто. – Но ты уверен, что она та, за кого себя выдает?

– Нет. Не уверен. Она вполне может быть и подсадной уткой. От Фоссера. Или от ФБР – что вероятнее всего. В мире нет ничего невозможного.

– Да, – Nonno потер подбородок, – ходят слухи, что Моссимо переживает сейчас тяжелое время.

– Почему?

– Ему не хватает умения. Собственно говоря, если он когда-нибудь что-то и умел, то составлять планы и принуждать людей к участию в деле. И уже прошло много времени, с тех пор как он последний раз получил большую отдачу. Говорят, его неуемная молодежь начинает отпочковываться и организовывать собственный бизнес. Эти ребята устанавливают свой порядок и контролируют улицы, устраивают побоища и грабят. Большая семья – большие трудности. Преемник пока еще не объявлен, но я думаю, там будут разные махинации, чтобы решить, кто из них его заменит.

– Интересно. – Роберто вспомнил о парнях, сидевших сегодня за столом рядом с Моссимо. Кто из них займет место Моссимо? Грег? Данте?

Нет. Фико. Мужчина с рубцами, оставшимися от угрей, и умными проницательными глазами. Он наблюдал за Моссимо и Роберто без эмоций, будто его не интересовало, кто победит и кто проиграет в той стычке.

– Моссимо вынужден привлечь тебя, – сказал Nonno. – Если он не справится с этим делом, ему придется уйти в отставку, хочется ему того или нет. Ты должен позаботиться о девушке, потому что Моссимо загнан в угол, а загнанный зверь опасен.

– Я не допущу, чтобы с Брэнди что-то случилось. – Роберто знал, что он должен вовремя отстранить ее от участия в этом опасном деле. Он скорее умрет, чем позволит, чтобы кто-то навредил Брэнди. – Что еще мне необходимо знать?

Nonno ухмыльнулся.

– Я достал схемы музея.

– Я и не сомневался, – улыбнулся в ответ Роберто.

– Но бумаги стоили мне кучу денег. – Nonno достал из выщербленной зеленой керамической хлебницы хрустящий рулон прозрачной кальки.

– Я компенсирую затраты. – Роберто встал и поставил стакан с вином на конец листа, когда Nonno раскатал кальку. Nonno поставил свой стакан на другой конец.

– Нет, не надо никаких денег. Для меня это была самая большая забава, с тех пор как я тогда угодил в больницу с рукой.

Их пальцы почти соприкасались, пока они прослеживали на бумаге все ходы и выходы, обсуждали охранную систему и ловушки, которые, возможно, приготовили Фоссера, и думали, как их перехитрить. Это был настоящий военный совет. Не хватало только генералов.

С черного хода кто-то постучал в дверь.

Роберто собрал планы и убрал в буфет. Подошел к хлебнице и достал заряженный пистолет, который там хранил Nonno.

Nonno прошел через кухню и приоткрыл дверь в гостиную, проверить Брэнди. Кивком дал знать Роберто, что она спит, и снова закрыл дверь.

Роберто посмотрел в глазок входной двери. Двое мужчин стояли с поднятыми воротниками пальто и низко надвинутыми шляпами, но лица их были открыты. Эти люди смотрели прямо перед собой, понимая, что они должны быть узнаны, прежде чем их впустят.

Не то чтобы они не могли проложить себе путь выстрелом в замок, если бы захотели, но это не предполагалось.

Отключив сигнализацию, Роберто щелкнул замком и открыл дверь. Он держал ее открытой, пока гости молча входили в дом.

Nonno стоял около стола, кривя рот и всем своим видом выражая неприятие.

Роберто запер дверь и снова включил сигнализацию.

– Кто-нибудь видел, как вы подъехали?

– Нет, – сказал старший из гостей. – Они следили за домом, но нас не видели. – Мужчина неосознанно снял свои пальто и шляпу.

Молодой человек остался в пальто и глядел на Роберто как на преступника. Собственно, Роберто им и был, как они думали.

Никто их них не пожал руки другому.

Мужчина постарше сам сел за стол и жестом пригласил молодого:

– Садись и показывай план музея.

Молодой человек нехотя достал из портфеля ноутбук и открыл файл с планом Чикагского художественного института. Он был почти идентичен плану, добытому Nonno. Почти. Но не совсем.

Роберто подвинулся вперед и сразу же заметил расхождения. Это показалось ему интересным. И еще более интригующим.

– Никогда не думал, что стану работать с такими, как вы, – сказал Nonno нежеланным гостям.

Тот, что постарше, поднял глаза на Nonno.

– Меня и самого это не вдохновляет. А сейчас давайте приступать к работе. Мы должны спланировать, как нам похитить камень.

Глава 16

Брэнди открыла глаза. Она ничего не понимала. Где она?

Она судорожно вздохнула.

К ней внезапно вернулась память и вместе с ней реальность.

Роберто.

Это был дом его дедушки, дом Nonno. Его дедушка так пострадал от тех людей, с которыми она сегодня встречалась, а она не смеет пойти в полицию. В ее собственной квартире устроили погром. Ее драгоценный дракон разбит.

Ее первый рабочий день напоминал ночной кошмар. И ей не к кому было обратиться. Она никого не знала в городе. Никто не мог ей помочь, за исключением Роберто, а он был вором. И даже хуже.

Брэнди медленно поднялась и поглядела кругом. Она была одна в гостиной. Шторы на окнах были задернуты, в углу горел светильник. Когда она ухитрилась отключиться? Развалилась на этом диване и уснула!

С кухни доносились мужские голоса. Или ей показалось?

А где Роберто?

Брэнди вскочила так быстро, что у нее закружилась голова. Она бросилась в кухню и остановилась в дверях, отшатнувшись к стене и тараща глаза.

Роберто в белом фартуке и с рукавами, отвернутыми до локтей, стоял у плиты и помешивал деревянной ложкой в кастрюле. Nonno заглядывал в котелок и спорил с Роберто по поводу содержимого.

У нее закружилась голова. Видимо, из-за слишком резкого подъема. Она встала слишком быстро и… увидела Роберто. То и другое могло вызвать головокружение.

Только Роберто заставлял ее чувствовать такое головокружение, которое, казалось, никогда не остановить.

Мужчины в замешательстве подняли глаза, не ожидая внезапного появления Брэнди.

– Тебе нехорошо? – Роберто поднял ложку и положил на стол. – Как ты себя чувствуешь, Брэнди? – Он сделал шаг к ней.

Нет, Брэнди решительно не хотела, чтобы он прикасался к ней. И для верности даже энергично схватилась за лицо.

– Все хорошо. – Она окинула взглядом Роберто. – Симпатичный фартук.

– Моей бабушки. – Роберто подмигнул ей и пошел обратно помешивать свое варево. Поднимающиеся от кастрюли клубы пара разносили ароматы чеснока, лука, оливкового масла и базилика.

– Ах, она проснулась, наша славная спящая красавица! – Nonno вальсирующей походкой приблизился к Брэнди. Улыбающийся, добродушный и… слегка навеселе. Он пощекотал ей щеку своими покалеченными пальцами и сказал: – А мы тут готовим для вас обед, Сага.

– Спасибо, Nonno. – Брэнди улыбнулась старику и про себя подумала: «Роберто готовит?» – Пахнет великолепно.

– Старинный семейный рецепт, – сказал Роберто. – Это соус для домашнего приготовления нашей поленты. Ангелы поют от радости, вдыхая его ароматы. – Он поцеловал кончики своих пальцев.

Брэнди хотела перехватить этот воздушный поцелуй, но сегодня она и так наделала достаточно глупостей. Поэтому она отвела глаза и обвела взглядом старомодную тесноватую кухню.

Посередине комнаты стоял стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку, с большим деревянным блюдом салата и тремя тарелками с серебряными приборами. На три персоны…

Воспоминания, смутные и неопределенные, всплыли на поверхность памяти, усыпленной снотворным.

– Здесь был еще кто-то?

– Еще кто-то? – Nonno поднял брови. Но выражение невинности совершенно не подходило к его морщинистому лицу.

– Мне показалось, я слышала мужской разговор, пока спала.

– Мы тут между собой разговаривали. – Роберто жестом соединил себя с дедушкой. – Мы с Nonno не видимся месяцами. Нам нужно было многое наверстать.

– Хорошо, – сказала Брэнди. – Наверное, так и было. – Хотя она слышала другие голоса. Но… должно быть, это был сон. Она откинула волосы с лица. – Который час?

– Семь часов, – сказал Роберто. – Ты спала четыре часа.

– Ой, не может быть! – Брэнди сунула руку в карман. – Я же не позвонила в «Макграт и Линдоберт» и ничего им не сообщила.

– Я им сообщил. Твой телефон – рядом. – Роберто показал на ее сотовый, лежащий на столике. – Ты любишь грибы? Я спрашиваю это потому, что мы просто обожаем грибы. Но если ты их не любишь, тебе придется воспользоваться чем-то готовым. Вон там в бутылочке – маринара.

– Я люблю грибы, – автоматически сказала Брэнди. – С кем из сотрудников ты разговаривал?

– С Гленном, – ответил Роберто с довольно вялой улыбкой. – Я сделал ему несколько разъяснений. По поводу его неправильных представлений о том, кто должен находиться под стражей в тюрьме.

– О нет, – сказала Брэнди. Гленн ей этого не простит. Она нащупала свое кресло и села.

Но Роберто был очень понятлив.

– Уверяю тебя, Сага, это был наш с ним спор, чего я и ожидал. К тебе это не имеет никакого отношения.

– Этому человеку все равно, – сказала Брэнди, обхватив руками голову. – Он выместит зло на своих подчиненных.

– Но ты с ним не увидишься.

– Что ты имеешь в виду? – Брэнди подняла голову.

– Я не собираюсь тратить свое время, сидя целыми днями у вас в офисах, какие бы роскошные они ни были. – Роберто попробовал соус и затем передал ложку Nonno. – Еще петрушки?

– И чуть больше соли, – сказал Nonno.

Роберто снова повернулся к Брэнди:

– По воле судьи Найта мы с тобой скованы одной цепью. На все время до суда, не так ли? Днем и ночью. Ночью и днем.

Как-то так получилось, что она упустила из виду распоряжение судьи Найта. Силы ее слишком истощились за эти дни, а сегодня она перенесла очень много потрясений, чтобы вообразить все последствия. Но сейчас ее мозг заработал. Хоть и медленно, но он набирал скорость.

– Мне нужно быть в офисе. Я только-только приступила к работе.

– Я тоже работаю, – сказал Роберто. – Я руковожу крупной корпорацией.

– Ты воруешь драгоценности!

– Это побочное занятие.

– Черт бы побрал твое занятие! – Брэнди ударила по столу, так что заплясали тарелки. – Кто ты на самом деле, Роберто?

– В точности тот, за кого ты меня принимаешь, – тотчас выпалил он.

– Сомневаюсь, чтобы ты был настолько порочным. – Брэнди повысила голос.

– Я ставлю поленту прямо сейчас. – Nonno влил оливковое масло в сковороду с длинной ручкой и зажег духовку.

– Где мы будем ночевать? – спросила Брэнди.

– Я собираюсь спать у себя в отеле, – сказал Роберто. Ему хватало наглости говорить об этом так спокойно!

– Я не хочу ночевать в твоем отеле. Мне нужно вернуться в свою квартиру. Я только что переехала, и у меня много дел.

– Хорошо. Ты будешь спать в своей квартире, а я – в моем отеле.

– Как же! Ты куда-нибудь сбежишь, а я буду расхлебывать!

– Я уже дал слово не делать ничего, что может испортить тебе карьеру, – сказал Роберто.

На этот раз он имел наглость изображать из себя оскорбленного.

– Брэнди, милая, принеси мне тарелки, – сказал Nonno. Брэнди сложила тарелки стопкой и поставила на прилавок.

– У меня в голове не укладывается, что нам придется спать вместе. О чем думал судья Найт?

Мужчины переглянулись. Брэнди погрозила им пальцем.

– Даже не думайте. Я больше не буду спать с Роберто. Никогда.

– Ara! – Nonno легонько шлепнул Роберто по голове. – Что ты натворил? Брэнди такая славная девушка!

О черт! Как можно было допустить такой ляп! Это уже не спишешь на усталость. У нее был четырехчасовой сон днем.

Зато эту вину она могла свалить на близость Роберто. У него, несомненно, был выключатель от ее мозга, иначе бы она не делала подобных ошибок.

– Да, Брэнди славная девушка, – сказал Роберто. – И будет еще лучше, когда мы ее покормим. – Он многозначительно посмотрел на Nonno. – Поверь мне. Я знаю.

Nonno понимающе кивнул.

– Тогда она такая же, как бабушка. Тот же темперамент. Милая Брэнди, – сказал он, – вам положить салат?

Брэнди прищурила глаза. Она бы набросилась на них, если бы ее не сразил смешанный аромат поленты и пряного соуса. В приступе голода она встряхнула стеклянный кувшин, наполненный маслом и уксусом, полила зелень и пластиковыми щипцами накидала салат на тарелки. Nonno поставил их на стол и уселся. Роберто снял фартук и тоже сел. Брэнди заняла место на другой стороне стола.

Nonno протянул руки им обоим. Брэнди вложила руку в его ладонь, потом взглянула на протянутую через стол широкую ладонь Роберто.

Брэнди не хотела прикасаться к нему. Все объяснялось очень просто. Даже слышать его теплый, с легким акцентом голос было для нее достаточно пагубно. Но прикасаясь к этому мужчине, она забывала обо всех причиненных им неприятностях. О его сомнительной репутации. О его неблаговидных занятиях. Вместо этого она вспоминала о тех ощущениях в потаенных закутках ее тела, когда Роберто был рядом с ней. Внутри ее. И наверху. Прикосновение к нему возбуждало в ней такое сильное желание, что у нее не было уверенности, сможет ли она перед ним устоять.

Нет, Роберто не для нее. Не для такой женщины, как она, стремящейся иметь под ногами твердую почву и цель в жизни.

Но сейчас двое мужчин ждали от нее, что она примкнет к их кругу. Поэтому она нехотя вложила ладонь в руку Роберто.

Что ж. Это было не так уж плохо. Худо-бедно, с этим она могла справиться.

Nonno, как положено перед едой, произнес традиционную католическую молитву. И закончил ее словами:

– Боже милостивый, мы просим у тебя поддержки в наших новых начинаниях. Аминь!

Они с Роберто сжали ей руку.

– Аминь, – пробормотала Брэнди, удивленная своим единением с ними.

Брэнди попробовала кусочек, едва удержавшись от стона радости. Это была не пища. Это была амброзия. Она подняла глаза и увидела, что мужчины смотрят на нее.

– Вкусно, – сказала она.

Они ухмыльнулись, обменялись крепким рукопожатием и принялись за еду.

Брэнди заканчивала свой первый ломоть поленты, когда Роберто объявил:

– И еще я общался с твоей сестрой.

– Ты разговаривал с Ким? – Брэнди отложила вилку.

– Она позвонила по твоему телефону, и я ответил.

– Почему ты не передал мне трубку?

– Ты крепко спала. Не беспокойся, мы с ней хорошо поговорили.

– Я не сомневаюсь, – сказала Брэнди. В этот день одна катастрофа следовала задругой. – Что ты ей сказал?

– Что я о тебе позабочусь.

– О нет! – Это было уж слишком. Брэнди не представляла, что Ким могла ему на это ответить. Она была не из тех женщин, которые верят, что мужчины делают все, как обещают. В данном вопросе Брэнди сама склонялась к такому же мнению.

– Она хочет, чтобы ты ей позвонила. – Роберто схватил Брэнди за руку, когда она собралась встать. – Отдай уважение нашему кулинарному искусству. Ты можешь позвонить после обеда.

– Я вовсе не сварливая, когда голодна, – с раздражением сказала Брэнди.

– Ничуть, дорогая. – Слова Nonno прозвучали совершенно мирно. Подняв глаза, он встретил ее сверкающий возмущенный взгляд. – Извините! Вы на минуту показались мне в точности как моя жена.

Роберто наклонил голову, пытаясь скрыть ухмылку. Но он старался недостаточно упорно.

– Я думаю, вы оба должны сегодня переночевать здесь, – предложил Nonno.

Нужно было какое-то время побыть в одиночестве, чтобы попытаться понять, каким образом в ее жизненных планах все пошло наперекосяк. Поэтому Брэнди улыбнулась и похлопала старика по руке.

– Нет, Nonno. Спасибо. Но мне нужно кое-что из одежды. И потом, у меня нет зубной щетки, а она мне действительно понадобится после сегодняшней пищи.

– У меня еще остались вещи Мариабеллы. Там, в комоде наверху, в ее спальне. Мариабелла – моя дочь. Мать Роберто. Я думаю, она не стала бы возражать. – Nonno продолжил с задабривающей улыбкой: – Я пойду приготовлю постель, а Роберто тем временем сходит на угол за зубной щеткой.

Брэнди пришла в восторг, взглядывая на Роберто. Вид у него был поистине страдальческий.

– О Боже. Nonno, ведь на улице так холодно!

– Слабак, – сказал Nonno, одним словом отмахнувшись от внука.

– У тебя есть шофер! – добавила Брэнди.

– Я не буду вызывать Ньюбая, чтобы проехать на машине один квартал, – сказал Роберто.

Брэнди улыбнулась. Пусть знает, как гулять в такую погоду. В другой раз не станет заставлять других идти пешком через весь Чикаго.

– Возмездие всегда сладко.

– А потому вы останетесь, – сказал Nonno.

Вообще она не собиралась оставаться. Дома у нее теперь был новый матрас, оплаченный управляющим. Брэнди хотела вернуться – но не на старое место, не в свою квартиру. Очень не хотелось дышать свежей краской, зная, что под ней скрывается то ненавистное послание. А бедная софа и влажный ковер? Одно утешало, что уборщики ликвидировали все ужасные последствия. Но она никогда этого не забудет.

Заметив ее колебания, Nonno громко вздохнул.

– Я старый человек. И такой одинокий. Я был бы счастлив, если бы вы составили мне компанию. Конечно, вы, молодые люди, вероятно, не хотите общаться с немощным стариком…

– Вы меня поддразниваете, Nonno, – сказала Брэнди.

– Ну да. – Он подмигнул ей. – Поддразниваю. Спасибо, что заметили.

Брэнди уже не могла устоять перед ним.

– Я с удовольствием останусь. – Роберто встал и со смиренным видом пошел за своим пальто. – Но только на одну ночь! – добавила она.

– Конечно, милая Брэнди. – Nonno похлопал ее по руке. – Роберто, раз ты идешь в магазин, захвати яиц нам на утро.

– Хорошо, Nonno. – Роберто натянул перчатки. – Что-нибудь еще?

– Молоко, – сказал Nonno. – И наверное, «Бисквик».[17]

– Хорошо, Nonno. – Взяв темную вязаную шапку, Роберто натянул ее на голову, закрывая уши. Брэнди ожидала, что это будет выглядеть по-дурацки. Но это придавало ему мальчишеский и сексуальный вид. Ей захотелось обернуть его шею шарфом, поцеловать и сказать, чтобы он поторопился. Но вместо этого она сказала:

– Кстати, по поводу зубной щетки. С мягкой щетиной и компактной головкой.

Роберто, ничего не говоря, смотрел на нее. Просто смотрел. Он не улыбался, но у него были такие любящие глаза, словно видеть ее сидящей рядом с дедушкой было мечтой всей его жизни.

– Мягкая щетина и компактная головка, – повторил он и направился к двери.

Дверь открылась и закрылась, оставив наедине двух людей, сидящих за столом и улыбающихся друг другу.

– Роберто – милый мальчик. Но избалованный. – Nonno глубокомысленно закивал.

– Несомненно, – сказала Брэнди. «Избалованный и внушающий благоговение», – добавила она про себя. Когда Роберто смотрел на нее, она забывала обо всех его преступлениях и думала лишь о его обаянии.

– Это вы, девушки, его избаловали. Такие девушки, как вы, Брэнди. Это нехорошо, что вы, двое, провели ночь наедине. – Nonno покачал головой. – Но такие вещи случаются.

Случаются?! Они неизбежны! Особенно когда дело касается Роберто.

– Я все понимаю. Я знаю, что вы, молодежь, спите друг с другом как ни попадя и считаете старых людей вроде меня несовременными. Но вот что я вам скажу. Моя собственная дочь прошла трудный путь к познанию, что мужчины – это паршивцы, которые вкушают удовольствия без мысли о последствиях! – Nonno повысил голос, и его темные глаза засверкали гневом. – Я был вынужден отправить Мариабеллу в Италию рожать ее ребенка.

– Роберто? – спросила Брэнди.

А она-то считала его сыном графа.

– Да, Роберто. Он – внебрачный ребенок. Позже моя дочь вышла замуж за графа, и он оформил все по правилам.

– Ох! – Брэнди была сбита с толку и раздражена. Ей следовало бы больше узнать о Роберто. – Но все-таки rpaф его отец? – спросила она.

– Во всех отношениях, – заверил Nonno. – Побудьте здесь и выпейте еще немного вина. Я пойду приготовлю постель.

– Скажите, Nonno, у вас есть компьютер? – отважно спросила Брэнди. – Могу я им воспользоваться?

– Конечно. Роберто купил мне ноутбук на день рождения. Последнюю модель. Пойдемте, я покажу.