Однажды поздним вечером вышла Тайка на мост и решила утопиться. Но и тут настигли ее злобные кредиторы, помешав совершить роковой шаг. Затолкали в машину и везут теперь на расправу… Храбрая женщина приготовилась стойко переносить испытания. Но что это? Незнакомец не проявляет обычного бандитского хамства, а смотрит на нее даже с сочувствием. Тайка уже поверила в существование прекрасных принцев-спасителей. И вдруг милые добрые люди, к которым привозит ее "принц", предлагают Тайке… стать живой мишенью, заменив супругу одного из них, на которую ведется охота! Может, действительно, лучше было все-таки утопиться? Однако история эта явно с двойным дном, и Тайка решает докопаться до правды…

Маргарита ЮЖИНА

ПОЗАДИ НА ЛИХОМ КОНЕ

ГЛАВА 1

– Нет, это же надо, а? Он меня бросил!.. Этот плешивый пудель встал вчера в позу Наполеона и торжественно сообщил, что у него новая сердечная привязанность! Сволочь! – всхлипывала Тайка прямо на своем рабочем месте, у контейнера.

– Да не убивайся ты так! – успокаивала подруга. – Он никогда до приличного мужика недотягивал. Обычный сельский вариант.

– Ага, то-то ты перед этим вариантом на своем дне рождения вертелась, думаешь, не помню?

– Это же я тебе уважение оказывала! – вспылила Катерина. – Я же видела, тебе неприятно, что его за Емелю держат, вот и поддерживала тебя, а так, на фиг он сдался! И чего ты на себе крест ставишь? Ты у нас умница, работяжка, каких поискать, фигурка замечательная, мордашка… Господи, ты посмотри, как у тебя морду от слез разнесло! Прекращай ныть! Вернется он, куда он без тебя? Если бы не ты…

Да, если бы не Тайка… Три года назад она встретила его возле магазина. Он стоял возле винной тары и глазами побитой собаки смотрел на всех прохожих. Чего он ждал, неизвестно, но тогда у Тайки было прекрасное настроение, впереди предстояли выходные, и она просто попросила этого несчастного донести ей сумки. После носильщик был приглашен на чай. К столу он подошел тщательно умытый и страшно смущенный. Первая же чашка «Беседы» самым волшебным образом оправдала свое название – из гостя полился поток откровений. Так Тайка узнала, что зовут его Геннадий, приехал он из села на крупные заработки. Сельский житель изрядно потрудился лопатой и решил, что пора переходить на новый виток жизненной спирали. Почему-то сам себе он виделся специалистом во многих отраслях и был всерьез обескуражен, что мощные, богатые промышленные предприятия вовсе не нуждаются в его, Гениных, услугах. В городе на заводах шли сокращения, зарплата не выплачивалась месяцами, а туда, где выплачивалась, устроиться было невозможно. Правда, Геннадий увлекался фотографией, но и она кормить его не собиралась. На каждом углу предлагал теперь свои услуги «Кодак». Тягаться с ним если кто-то и смог бы, то точно не Гена. Выслушав трагичную повесть гостя о коварной судьбине, Тайка разрешила ему переночевать, а после и совсем остаться. С первым своим мужем она разошлась еще десять лет назад, а мужик в доме никогда не помешает. Так и жили они вместе уже три года, расписываться не расписывались, но сроднились, притерлись, притерпелись друг к другу, и вот тебе на! Оперившийся Геночка возомнил себя ястребом и упорхнул к другой клуше.

– Тай, ну хватит слезы лить. Смотри, время уже пять часов, пора товар собирать да по домам, – напомнила Катерина. – Тоже мне горе – мужик сбежал! Ты через неделю ему спасибо скажешь, еще сама над собой смеяться будешь.

– Тут не до смеха, – горько вздохнула Тайка. – Ты ведь не знаешь многого, да тебе и не надо знать.

– Ой, ну я тебя умоляю! Что же такое мне неизвестно? Беременная, что ли? Нет? Ну а остальное все фигня! Выкрутимся!

Вечером Тайка поднималась по лестнице, таща тяжеленные сумки с продуктами – разводы разводами, а организм от этого страдать не должен.

– Ключ, зараза, тоже взбунтовался! – ворчала Тайка, воюя с заевшим замком. Свет в прихожей включить не успела – по глазам резко ударил яркий луч фонарика.

«Это что же за лампа у них, с маяка, не меньше!» – мелькнула в голове глупая мысль. Руки сами собой разжались, и тяжелые сумки с глухим стуком грохнулись на пол.

– Себя, значит, мы любим! Кормим, поим. Хорошо живете. Сыто! А долги, ясен пень, по барабану, – раздался мерзкий голос.

– Ребята, я не виновата, честное слово! Он завещание не на меня… – Договорить не получилось, Тайка просто задохнулась от боли. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами живо запрыгали белые мошки, и она осела на свои же сумки. Сознание вернулось от того, что кто-то грубо хлестал Тайку по щекам. Тот же противный голос зло сообщил:

– Короче, завтра мы тебя находим в этом же месте, и ты нам, радостно улыбаясь, даришь чемоданчик, заметь, не пустой. Если что-то в сценарии задумаешь изменить – не успеешь. В общем, все по Станиславскому – мы сказали, ты сделала. А теперь позволь гостям выйти. Да, и не валяйся в таком непотребном виде, еще приличная женщина называется!

Вот это и была та настоящая беда, куда ее толкнул бывший так называемый супруг, который теперь предательски сбежал.

* * *

Все это случилось больше года назад. Супружество тогда казалось Тайке на редкость благополучным, Гена постоянно что-то дома мастерил, окружал заботой и только что на руках не носил. Правда, вопрос с работой так и оставался открытым, но у Тайки весьма удачно складывался ее, пусть небольшой, бизнес, и острой нужды в деньгах семья не испытывала. Однажды Гена выложил перед Тайкой на стол целую пачку фотографий. На всех снимках была она. Что это были за кадры! Тайка и представить себе не могла, что может так обворожительно выглядеть. Вот она у дерева, вот здесь – дома, а это совершенно замечательный кадр – она стоит на балконе. Тайка тогда попросила увеличить некоторые снимки и повесила их в комнате. Но Гена хотел не этого. После того дня он стал настойчиво убеждать жену, что фотография его единственное и настоящее призвание. Не согласиться с этим было трудно, однако оставалось непонятно, как Гена собирается изменить их жизнь, зарабатывая таким путем. Папарацци! Когда впервые он сказал это слово, Тайка долго восхищалась, как быстро в крестьянские мозги входят иностранные слова, пополняя словарный запас. И ведь произнес без ошибки! Затем это слово стало появляться все чаще и чаще в разговоре Гены. Тайка упорно приписывала его Гениному остроумию, но тот не шутил. Похоже, он всерьез заболел этой идеей. Пришлось реагировать по-другому.

– Гена! Что ты несешь! – кипятилась Тайка. – Ты думаешь, все так легко? Ну где ты будешь искать известных личностей, да еще в нежелательном для них виде? А если вдруг и удастся, как ты собираешься вытаскивать из них деньги? Тебя же по судам затаскают! И правильно сделают, все мы люди, нечего чужой слабостью пользоваться! Да и, в конце концов, это просто смешно – с твоим «ФЭДом» только кошек соседских можно фотографировать, а ты в папарацци!

– Вот я к этому и веду! – обрадовался Гена Тайкиной понятливости. – Мне нужен только хороший аппарат. И не просто хороший, а самый наилучший! Поэтому нужны деньги. Остальное – это уже мои заботы.

– Ничего себе! Значит, я должна достать деньги, и, судя по всему, немалые, а уж куда их потратить, ты без меня решишь, так, что ли?

– Родная моя, не просто потратить, а вложить в прибыльное дело, – убеждал супруг, преданно и нежно заглядывая в глаза. – Неужели ты не понимаешь, я хочу быть настоящим мужиком в доме. Я хозяином в доме хочу быть!

Уговаривать он умел. Для пущего веса мельком обмолвился, что в противном случае ему опять придется перебираться в совхоз, потому как быть мальчиком «подай-принеси» ему уже его мужское достоинство не позволяет. Что такое случилось с достоинством, Тайка выяснять не стала, а, как и подобает любящей женщине, испугалась предстоящей разлуки с милым и, немного поразмышляв, согласилась. Деньги пришлось занимать, конечно же, ей, потому что Гена, с обожанием глядя на супругу, трепетно произнес:

– Я не стал бы втягивать тебя в свои проблемы, но такие деньги можешь занять только ты.

«Такие» деньги вылились в огромную сумму. Тайка наивно считала, что обойтись можно и гораздо меньшими вложениями, но будущий натуросъемщик популярно объяснил, что экономить на мелочах – себе дороже. Помимо дорогого фотоаппарата, у Гены была запланирована покупка крохотной комнатки для фотолаборатории и целая куча необходимых мелочей. Деньги Тайка решила занять у одного своего старого знакомого, с которым жила когда-то на одной улице и даже какое-то время дружила. Бывший друг занимался тем, что прикрывал почти весь центральный рынок, в том числе и Тайкин контейнер, своей заботой – иными словами, Езя был самой банальной «крышей». А поскольку кураторство рынка было не единственной его деятельностью, то денежки у него водились. Вот к нему-то и пришла Тайка.

– Значит, деньги нужны? – уточнил рыжеватый, начинающий полнеть Езя. При разговоре губы у него приветливо улыбались, а вот глаза смотрели пристально и хищно. Про былую дружбу он вообще вспоминать не собирался. – Я не спрашиваю, для чего тебе столько, чувствую, не на мороженое, только ведь, знаешь, я милостыню не подаю. А дать такую сумму без процентов, да еще на полтора года, это царская милостыня получается. Да ты и сама, как женщина самостоятельная, не примешь от меня такого подарка.

– Сколько? – холодея, спросила Тайка.

– Как и везде, тридцать процентов, а иначе разговаривать я не намерен.

Сумма получалась устрашающая. Но отступать было поздно, да и никто больше таких денег не даст.

– Я согласна, – подписала Тайка себе смертный приговор.

– Ну вот теперь можно и поговорить, – хмыкнул Езя. Не спеша закурил и, прищурясь от сигаретного дыма, продолжал: – А скажи мне, милая барышня, как продвигаются твои дела и что ты за своей душой имеешь?

«А то ты не знаешь!» – хотелось ответить Тайке, но пришлось, скромно опустив глаза, вспомнить все свои трудовые достижения:

– Накопила деньги, купила контейнер, немного развернулась – купила квартиру, небольшую, правда, но мне пока хватает. Родители мои жили в трехкомнатных хоромах в центре. Ну, знаешь, рядом с ЦУМом, так вот, четыре года назад мама умерла, теперь отец один остался. Только у него совсем недавно неизлечимую болезнь обнаружили. Врачи меня уже предупредили, чтобы готовилась к худшему. А я у папы с мамой единственное дитя, вот и получается, что хоромы эти по наследству моими окажутся.

Езя оживился, в глазах появился алчный блеск, он даже забыл про сигарету, и пепельный столбик грозил обвалиться ему на брюки.

– А квартира приватизирована?

– Спрашиваешь! Все как полагается.

– А данные твоего батюшки какие? Адрес?

Тайка без особого энтузиазма назвала адрес и фамилию отца. Потом прямо взглянула в глаза собеседнику:

– Знаешь, Леонид, ты раньше времени не суетись. Я не квартирой с тобой рассчитываться собираюсь.

Езя опустил глаза и принялся отряхивать брюки – пепел все-таки обвалился на его колени.

– А я, Тая, и не суечусь. Только и деньги свои мне выбрасывать неизвестно куда тоже не улыбается. Вдруг ты пролетишь со своими расчетами, как ты вернешь долг? Если у тебя нет ничего, так хоть семь шкур с тебя сдери, где ты возьмешь?

Деньги дали на следующий день, а Таисия Игоревна Демина стала заложницей своей слепой веры в прекрасное будущее, а если проще, своей собственной дури. Нет, сначала все было замечательно! Гена моментально переродился из услужливого неудачника в кипучего, увлеченного деятеля. Тайка на него не могла налюбоваться. С самого утра, едва успев перекусить, он уже уносился куда-то, не забывая при этом чмокнуть жену, вечером возвращался усталый, голодный, но с сияющими глазами и, глотая подогретые котлеты, с упоением рассказывал, какие места он присмотрел для мастерской и какие реактивы осталось докупить до полного и окончательного счастья. За стеклянной дверцей серванта уже лежал дорогущий фотоаппарат, и притрагиваться к нему было строжайше запрещено. Тайка, помня, каких бешеных денег он стоит, на всякий случай не прикасалась даже к серванту. Полгода продолжалась эта эйфория, потом эмоции стали утихать. Когда выяснилось, что все к работе уже закуплено, до Гены стали смутно доходить слова, сказанные в свое время Тайкой. И действительно, где брать этих звезд в пикантных ситуациях? Гена затосковал, занервничал.

– Милый мой, так когда же долги будем отдавать? – спросила как-то Тайка у незадачливого работника.

– Да отдадим мы твои долги! – вспылил тот. Тайку тогда резануло именно выражение «твои долги». Ну, да чего в горячке не ляпнешь. В это время на Тайкину несчастную голову свалилась новая беда, о которой честно предупреждали врачи. Последние дни доживал отец и, собираясь отойти в мир иной чистым и прощенным, открыл дочери свою тайну.

– Ты теперь, Таюшка, взрослая, вот и рассуди меня по-взрослому.

В молодости отец был начальником маленькой конторки, где, помимо него, исправно трудились еще восемь женщин и двое мужчин преклонного возраста. Молодой начальник был хорош собой, удачлив, и впереди маячила успешная карьера. Ничего удивительного, что мужчина не удержался однажды на пике верности и у него случился жгучий роман с одной из сотрудниц. Чувства на корню задавила Тайкина мать, но, как выяснилось много лет спустя, на память о прежних страстях Ольга, так звали сотрудницу, оставила себе сына, отцом которого был грешный Тайкин папа. Когда впервые Игорь Петрович об этом узнал, его долго не отпускал элементарный страх, но Оленька старательно избегала встреч с ним, и Демин успокоился. Лишь сейчас, находясь на смертном одре, он решил хоть как-то восполнить то, что недодавал сыну всю жизнь. Игорь Петрович Демин завещал квартиру сыну. Может быть, плата и была недостаточной, но сейчас только так он мог загладить свою вину перед сыном и Оленькой.

– Я знаю, что ты поймешь меня, девочка моя, – слабея, говорил отец Тайке. – Прости.

Что она могла ему ответить? Сказать, что теперь ей впору вместе с ним ложиться да помирать, или добивать укорами? К чему?

– У такого красивого, умного, интересного мужчины обязательно должно было быть много красивых и умных детей. И вообще, пап, я очень рада, что у меня где-то есть родная душа. Честно.

Гена же был родной душе не рад и изводил Тайку раздраженным шипением:

– Ты что, глупая? У тебя отбирают такие деньги, а ты ушами хлопаешь! На хрена ты столько таскалась с этими горшками и кастрюльками, с таблетками и уколами. Чтобы вместо огромной хаты в центре получить в наследство братишку с его голодным выводком? А чем ты собираешься с бандитами рассчитываться? Ты же у нас дама с умом, деньги под проценты занимала! А с чего эти проценты отдавать?

– С того же, с чего и сам долг! И не смей на меня орать! – не выдержала Тайка.

Той же ночью отец умер. Гена был настолько оскорблен обойденным наследством, что принципиально удалился на неделю в мастерскую и помощи никакой, даже малейшей, оказать не соизволил. Ну а потом начались ссоры, пьянки, и чем ближе подходил срок отдачи денег, тем ярче Гена выражал свое недовольство семейной жизнью. За месяц до окончания срока вежливо напомнили о себе люди Езинцева.

– Они сказали, что через месяц нужно отдать весь долг и проценты! – горько сообщила Тайка. Гену это известие привело в буйство. Он кричал, что эти мордовороты могут и подождать, не сдохнут, и вообще у него деньги с неба не валятся, а если разобраться, так это она – Тайка виновата во всех его неудачах, потому как другая бы ради любимого о-го-го! горы свернула, а с ней… Тайка носилась как заведенная, но денег достать не могла, все ее знакомые о таких суммах слышали только в «Криминальном вестнике».

Позавчера Тайка еще раз напомнила о долге, наивно полагая, что можно и продать это чудовище из серванта, которое поставило под угрозу все, включая жизнь, ведь она, как никто, понимала, что долг езинские мальчики все равно заберут, но теперь уже вместе со здоровьем. Вот тогда-то Геночка и встал в позу известного полководца.

– А почему, собственно, я должен отдавать эти деньги, да еще вместе с сумасшедшими процентами? Я у них вообще ничего не брал. А если что, я и в милицию не поленюсь сходить. Пересажают как миленьких!

– Но…

– И никаких «но»! А если уж тебе так жалко этих мордоворотов, сама и выкручивайся. Я ухожу, слава богу, есть люди, которые меня и таким любят! Собери вещи, пожалуйста.

До Тайки медленно стали доходить его слова. Она с удивлением смотрела на преобразившегося супруга. «Надо же! Я ведь даже роста его не знала. Всю жизнь преклонялся, единственный раз выпрямился, чтобы такую гадость сказать!»

– Ну не стой столбом! Я же тебя попросил вещи собрать!

– Ах да… Твои вещи, – очнулась Тайка и пошла в кладовку. Немного покопавшись, вынесла пакет со старой кроличьей шапкой и войлочными ботинками «прощай, молодость».

– Вот, Геночка, забирай, – она протянула ему пакет. – Здесь все, в чем ты ко мне пришел.

– Что это за рвань?! А…

– А остальное, любимый, покупала тебе я, – сладко напомнила Тайка.

И Гена вылетел, кипя негодованием.

ГЛАВА 2

Касаров стоял у аквариума. Большая черная скалярия немедленно подплыла к кормушке и принялась с жадностью хватать воздух.

– Что, акула, хозяйки дома нет и покормить тебя некому, – бормотал Касаров, щедро подсыпая рыбам корм. Элина ни за что его не простит, если с ее любимцами что-нибудь приключится. Элина… Она еще совсем недавно ворвалась в его холостяцкую жизнь и на сто восемьдесят градусов изменила направление его, касаровской жизни. Впервые эту тоненькую кареглазую женщину он увидел на ипподроме. Марк не был большим любителем лошадей, да и на бега зашел третий или четвертый раз по острой необходимости, но, едва увидев с какой ловкостью женщина управляется с конем, он уже не мог оторвать от нее глаз.

– Скажите, он всегда вас так слушается? – обратился Касаров к незнакомке.

– А что вас удивляет? Вы же слушаете своего хозяина, – равнодушно отреагировала она.

– Я, знаете ли, с некоторых пор сам себе хозяин, но бывает, что и себя не слушаю.

– Удивительная вещь! Вам придется немедленно пригласить меня на кофе! Человек, который сам себе хозяин, – редкое явление.

Так начался их роман, который с каждым днем разгорался все жарче. Касаров восхищался своей подругой, а прекрасная Элина не раскрыла тогда еще и половины своих блистательных способностей.

– А скажи, непревзойденный мой кабальеро, что за важные дела у тебя сегодня? – как-то спросила она. Кабальеро и не думал посвящать любовницу в свой деловой мир. – Я это к тому говорю, что зачастую люди тратят огромные усилия на действия, совсем того не стоящие. Я вот где-то читала…

Элина в то утро бросила ему бесценную задумку. Это была даже не задумка, а довольно грамотная разработка. Дело касалось цветного металла. Для дилетанта в теневом бизнесе мысль была даже слишком зрелая, чересчур.

– Кто это тебя надоумил?

– Ну, любимый, мы тоже щи не лаптем хлебаем, – хитро улыбнулась Элина. – Не ломай зря голову, это я курсы маркетинга и менеджмента проходила. Там еще и не такие мысли витают, только кто-то от них как от мух отмахивается, а кто-то в голове бережет до поры до времени.

Задумка Элины принесла солидный куш, в несколько раз превышающий размер самой удачной сделки. Следующая мысль, которую эта невероятная женщина ему подкинула, касалась АЗС, и, хоть на этом поприще давно сидели самые что ни на есть короли, небольшая приписочка к расчетам позволила обойти все препоны и путем хитрых оборотов привела к тому, что и овцы были целы, и волки сыты. После этого у Касарова не осталось сомнений – эта женщина должна быть рядом с ним всегда. И он настойчиво стал просить ее выйти за него замуж.

Она согласилась. Им в загсе в паспортах шлепнули печати, и вот уже полгода они живут в законном браке. Дело Касарова пошло в гору, не без помощи супруги, конечно. Элина выдавала блестящие идеи не слишком часто, но все они были настолько продуманны, что неизменно приносили значительную прибыль. Сейчас же, впервые за все время, Касаровым пришлось расстаться, поэтому так медленно стали тянуться дни, телевизор больше не показывал ничего интересного. А каждое утро было отвратительным.

* * *

На кухне теперь раздавались не только тягостные завывания, но и притопывания. Повар Любаша, которая до сорока лет прожила в деревне, не могла оставаться спокойной, когда слышала музыку.

– Марк Андреевич, Юра пришел, – вежливо оповестила экономка Вера Львовна.

Тут же в комнату с шумом ворвался Юрий Лодовский – сводный братец Марка, равноправный хозяин и этих хором, и офиса, и всех дел.

– Ну, давай, рассказывай, какие у нас там последние новости? – спросил он.

– Сильно потрясти тебя нечем, вот только опять какая-то возня вокруг нас. Не нравится мне это.

– Я разберусь, – успокоил Лодовский.

Касаров пожал плечами и надолго задумался. Если Лодовский слыл вертопрахом, то Касаров был воплощением серьезности и солидности. Он тщательно обдумывал каждый шаг, но это не мешало ему срываться время от времени и ввязываться в самые немыслимые дела, а Лодовскому же, несмотря на всю ветреность, каким-то чудом удавалось всегда успешно доводить до конца любое начинание, поэтому в результате они все равно приходили к единому целому. Сейчас же повод для раздумий был более чем серьезный.

Не далее как месяц назад Элина разрешилась еще одной идеей. Теперь это была область фармакохимии.

– Ты знаешь, – с горящими глазами рассказывала Элина, – у нас в разных городах, в одно и то же время, два абсолютно незнакомых человека создали нечто потрясающее! Они получили такие составы, что если их соединить специальным образом, я имею в виду и температурный режим, и порядок, то получается прекрасная основа для препарата, который может сделать переворот в медицине, а нам останется только наладить производство и потом стричь купоны.

Касаров в химии был откровенно слаб, поэтому и отнесся к новой идее с юмором:

– Тебе это тоже на курсах по маркетингу шепнули? Не поверю! Чтобы знать такие тонкости, надо быть по меньшей мере профессором каких-нибудь наук. Я не знаю каких – медицинских или химических, но где-то рядом крутиться просто необходимо, чтобы хоть формулы от своих инициалов отличить. А ты у нас, по-моему, не ректор химического вуза.

– Я – нет, а вот мой бывший муж был профессором биохимиком. Он исправно трудился в Академии наук, а уж сколько через него прошло диссертаций, это и не вспомнишь. И дураком муж не был, если сумел из всех этих защит нужное зернышко отыскать. За это и жизнью поплатился, я так считаю. А все свои тетрадочки он мне оставил, в тайничке надежном – знал, чего бояться…

То, что Элина – вдова, Касаров уже знал, но то, что ее покойный супруг был известным ученым, для него явилось открытием. После этого сообщения все слова Элины подверглись тайной проверке, в результате чего выяснилось, что Элина не лгала. Это было приятно. Так началась подготовка крупного и доселе неведомого дела. Благополучный его исход сможет одними процентами кормить всю касаровско-лодовскую братию, и очень не скудно. Но, видимо, кто-то очень не хотел такого расклада. И вот неделю назад верные человечки шепнули Касарову, что Элину хотят убрать. Кто-то пронюхал, что не своей головой Касаров до мыслей мудрых доходит. Поэтому жена была срочно запрятана в профилакторий МВД. По знакомству Элине была выделена небольшая, зато отдельная комнатка, которую Касаров не ленился посещать ежедневно. И все равно он скучал.

ГЛАВА 3

Тайка медленно приходила в себя. Что это за манера – кулаками долги выколачивать? Ну, Езя, сволочь! Надо было срочно что-то придумать, но в голову лезли только идиотские мечтания про найденные кошельки и блестящие ограбления банков. Тайка вздохнула и пошла к зеркалу осмотреть себя после побоев. Следов не было. «Профи», – печально хмыкнула она и стала собираться. Идти жутко не хотелось, но видеть сегодняшних гостей и завтра не хотелось еще больше. К черту благородство! В конце концов, это ее квартира! И если уж так вышло, что все это семейство уже вселилось в родительскую квартиру, то пусть ей хотя бы заплатят. Пусть подсуетятся! Она независимо вскинула голову и вскрикнула. Все-таки зашибли ей шею, и теперь надо шевелиться осторожно. Сейчас она пойдет к Сатонскому Александру Игоревичу, то бишь к сыну своего отца, и потребует от него эти деньги. Тайка выскочила на улицу. Никогда еще она не чувствовала себя такой дрянью, как в тот миг, когда рука коснулась родного звонка. Дверь открыл родственник.

– Тая! Проходите, пожалуйста, – очень тепло улыбнулся он и тут же крикнул куда-то в комнату: – Мама! Галя! Встречайте гостью, Тая пришла!

Его крик услышали не сразу, да и понятно. В когда-то тихой квартире, где долгие годы царили покой и неторопливость, сейчас раздавались детские радостные голоса, из кухни слышался звон посуды, хозяйка, вероятно, готовила ужин, а из ванной рвался дикий кошачий вой.

– Там, наверное, дети кошку придавили! – испуганно заговорила Тайка.

– Да нет, что вы! Это ребятишки нашего кота Персика купают. Он, понимаете, не привык еще, вот и орет каждый день.

Из спальни вышла высокая, стройная женщина.

– Тая, вы меня извините, я уже прилегла, пока одевалась, не успела вас встретить. Меня зовут Ольга Семеновна, – представилась она мягким бархатным голосом.

Отца нетрудно было понять. Даже сейчас в этой женщине была видна гордая стать, а красивое лицо притягивало взгляд. Тут же толкались дети и беззастенчиво разглядывали новую тетеньку. Галя – жена брата – уже принесла чайник и домашнее печенье.

– Вот, тетя Тая, давайте знакомиться, – пропела она. – Это наши детки. Когда-нибудь они станут такими же, как вы, умными, красивыми и сильными.

– В будущем, может быть, а сейчас где красота? Где сила? Где мудрость, я вас спрашиваю? – дурачился Александр и, подхватив на руки сразу всех троих, поволок из гостиной. Ребятня только этого и ждала – раздались оглушительный визг и смех. Надо было поставить наконец вопрос ребром, но язык Тайке не повиновался. Ей просто необходимо разозлиться, но злости не было. – Таечка, вы к нам по делу? – будто читала ее мысли Ольга Семеновна.

– Да я, собственно… – замялась Тайка. «Ну говори же, чего язык жуешь!» – Я мимо проходила, дай, думаю, в родной дом загляну.

– Вот это правильно! – подхватила Галя. – Вы, Таечка, пейте, пейте, не стесняйтесь. Мы же родные все-таки.

У родных Тайка просидела неизвестно сколько, но так и не смогла сказать главного.

– Вы обязательно заходите к нам еще! Это ведь и ваш дом! – кричал вслед братец. «Вот это я и хотела вам разъяснить как следует, да разве вы дадите!»

* * *

Эх, черт! Рухнула еще одна надежда. И куда теперь идти? Только к кровопийце Геночке. Надо просто вцепиться ему в глотку и не отпускать, пока долг не вернет, вот и все. И пусть их завтра укокошат вместе, чего одной-то погибать!

У Гены в фотомастерской горел свет.

– Неплохой ты себе теремок устроил на мои денежки, – усмехнулась Тайка, глядя на перепуганное лицо Гены Алехина. – Вон и мышка-норушка уже, гляжу, завелась.

«Мышкой-норушкой» была женщина намного старше Тайки, а следовательно, и самого Алехина. Но зато, видимо, была с большим достатком, так как и в ушах, и на толстых словно сардельки пальцах у нее посверкивали бриллиантики вульгарных размеров.

– Гена, за квартирку рассчитаться бы надо, – заговорила Тайка.

– А чем ты докажешь, что эта квартира на твои деньги куплена? – спросил Гена.

– А ничего доказывать не надо, достаточно только назвать твое имя и адрес.

– Не пугайте вы мужчину! Зачем такие страсти? У меня у самой сынок такими делами балуется. Сейчас, знаете ли, все понемногу в криминале, так вот Геночку я уж как-нибудь огражу, вы за его здоровье не тревожьтесь.

– Да я не за его, за свое тревожусь! Я утром же продам твой фотоаппарат и верну хоть какую-то часть долга, а ты нищим был, нищим и останешься!

– А где ты его возьмешь? Тю-тю фотика! Я его забрал еще вчера утром, когда ты на рынке была. И вещи свои забрал, и фотик, – радостно оскалился Гена.

– Ой, ну Геша! Правда же, он как ребенок?! – восторгалась клуша.

– Слушайте, – пошла на мировую Тайка, – вы хоть понимаете, что меня завтра могут убить, искалечить? У вас же есть какая-то возможность, так помогите мне. Гена, я же тебе когда-то помогла! За что мне теперь так страшно расплачиваться?

– Вы, милая, не за Гешу платите, а за похоть свою бабскую! – зло фыркнула дебелая баба и придвинулась к Тайке почти вплотную. – Жила одна, без мужика, а как появился, так рада была ему ноги лизать! Ты и в долги-то залезла, чтобы его покрепче к себе привязать. Скажешь нет? Я поумней тебя буду. Есть у меня кое-какой капитал, как не быть. Про твой долг я знаю. Не скажу, что легко, но заплатить бы его смогла, только зачем? Мне-то лучше будет, если тебя со света сживут, не будешь глаза мозолить!

– Но мне больше некуда идти!

– Вон пошла! – театрально встал Гена в знакомую позу.

«Вот ведь сволочь! И дался ему этот Наполеон! Ну погоди!» – бубнила Тайка, ничего не видя вокруг. Жить больше не хотелось. Она побежала к мосту. Бежать было больно, но сейчас боль должна будет отступить. Перегнувшись через перила, Тайка посмотрела вниз. Там, под мостом, ревел свирепый поток. Ветер сдернул с Тайкиной головы берет, и волны жадно его подхватили, через секунду его уже не было видно. «Вот и берет сдуло! Такой замечательный, не китайская подделка. Прощай, жизнь!» Тайка перекинула одну ногу через перила и в тот же миг почувствовала жесткий рывок.

ГЛАВА 4

– Любаша! Накрой мне, я быстренько пообедаю, да ехать надо, – велел Касаров поварихе.

– А чего торопиться? Горячее не спеша есть нужно, – приговаривала румяная Любаша, аккуратно ставя перед Касаровым блюдо с запеченным цыпленком. – Я и Элиночке курочку положу, отвезете. Там ведь знаете как кормят, кишки наружу вылезут.

– Нормально там кор… Да где там-то? Сколько раз вам говорил – Элина в гостях у тетки!

– Ну да, ну да, у тетки, – быстренько согласилась Любаша. «Господи, и чего стыдиться? Уж сказал бы прямо, мол, на сохранение положил бабу, а то тетку какую-то приплел!» Касаров и Любаше, и Вере Львовне сказал, что Элине пришлось поехать к захворавшей тетушке. И если экономка отнеслась к этому без повышенного интереса – ну, к тетке так к тетке, то Любаша долго размышляла над этим сообщением и пришла к выводу, что хозяйка очень хочет стать матерью, но отчего-то у нее с этим делом не ладится, поэтому и залегла в больницу.

– Любаша! Ты сама пробовала, что приготовила?! – рявкнул вдруг Касаров.

– Да как же я попробую? Что ж я, потом вам куру без лытки покладу?

– Ну попробуй! – поставил перед ней тарелку отчего-то рассерженный хозяин.

Любаша сунула кусочек в рот и застыла. Выплюнуть сразу было неловко – Марк Андреич с ехидной улыбкой ждал, а есть это было невозможно. Ну когда же она привыкнет, что цыплята в этой упаковке продаются уже со специями!

Звякнул телефон, и водитель сообщил, что подогнал машину к подъезду. Касаров выскочил из дома.

– Куда это он? – вышла из комнаты Вера Львовна.

– Да к своей, в роддом, – махнула рукой Любаша.

– Не в роддом, а в психиатрическую лечебницу, – назидательно поправила экономка. – Он ее туда лечиться определил, а сознаться в этом неудобно, вот и говорит всем, что она уехала к родственнице.

– А по-моему, она ребенка ждет.

– Такая, как она, никого не ждет, а подлечиться ей просто необходимо. Марк Андреевич не дурак, сразу понял.

Любаша от уважения открыла рот. Догадка Веры Львовны была значительно красивее.

Через минуту машина уже мчала его к Элине.

– Ты замечательно выглядишь в этом платье, откуда оно у тебя? – зажурчал муж, хмелея от близости любимой.

– А ты разве не помнишь, это же твой подарок!

Ох, точно! Да какое это имеет значение, когда Элина вот она, совсем рядышком.

* * *

– А! Выследили! Догнали! Все равно у меня денег нет! – безнадежно выкрикивала Тайка в спину водителя. Это он только что отшвырнул ее от спасительной бездны, сунул бедолаге фляжку с каким-то забористым пойлом и теперь молча гнал машину в направлении, известном лишь ему. Тайка не сомневалась, что это ее кредиторы, следившие за ней денно и нощно, прервали такой отчаянный шаг. Неизвестно, что сильнее сейчас в ней кричало: радость ли от того, что избежала ледяной пучины, страх ли от того, что не удалось скрыться от мучителей, или попросту алкоголь. Терять ей, во всяком случае, уже нечего, поэтому она могла вволю наораться на неизвестного водителя. А тот, изредка отрывая взгляд от дороги, все с большим удивлением поглядывал на спасенную.

– Господи, – уже ныла Тайка, – ведь мне ничего не надо, только смерти прошу.

– Смерти? – спокойно переспросил шофер. – Что ж, будет тебе смерть.

И тут она поняла – этот мужчина совсем не от Езенцева!

У Тайки все перемешалось. Уже сутки прошли, как ее оторвали от моста, а ясности становилось все меньше. Был момент, когда она уже решила, что небо послало ей ангела-хранителя. Странный шофер привез ее в уютную квартиру, чуть ли не насильно затолкал в горячую ванну и сунул в руки тонкую рюмку с коньяком. Тайка и без того уже была изрядно во хмелю, но после рюмки коньяка мысли ее заработали в новом направлении. Сейчас она лежала в огромной ванне, и вся эта комната, отделанная не виданным раньше кафелем, напоминала картинку из журнала «Интерьер» – удобные полочки, зеркала, чудные шкафчики, где ровными стопочками лежали чистые полотенца различных цветов. Тайка на минуту представила свой совмещенный санузел и глубоко вздохнула. Да, у этого мужичка деньги водились. Что он там говорил, что поможет ей скончаться? Ну и дурак! Теперь Тайка приложит все усилия, чтобы остаться живой. Может, это и не так сложно, достаточно только ему понравиться. А что? Мужик он приятный и на маньяка не похож. И потом, когда они пришли в дом, двери им открыла приличная пожилая женщина, тоже не душегубка, сразу видно. Не станет же он при свидетелях расправляться с гостьей! Значит, у Тайки еще есть время, а там, кто знает, куда кривая вывезет. Тайку разморило от горячей воды и алкоголя, и она уже не помнила, как добралась до кровати.

Проснулась Тайка от того, что незнакомая пухлая женщина забрякала подносом.

– Вставай, красавица, залежишься – голова треснет, – хихикнула она и, оставив поднос на маленьком столике, удалилась, что-то напевая себе под нос.

Тайка пошла в ванную и залезла под душ. Когда она вернулась в комнату, хозяин уже сидел возле маленького столика и, по всей видимости, ее поджидал.

– Меня зовут Тая, спасибо вам за спасение, – стеснительно представилась гостья.

– Ты прямо на глазах меняешься. Вчера в машине чуть меня не разорвала – страсть как хотелось с моста сигануть, а сейчас словно овечка. Короче, поживешь пока здесь. Из комнаты не выходи.

А ей и не хотелось. Она смотрела телевизор, разглядывала журналы и наивно полагала, что жизнь совершила крутой виток и теперь ее, Тайку, ждут только прекрасные приключения. Она вышла на балкон. Этажом ниже, наверное, кто-то забыл впустить в комнату кота, и тот верещал на всю округу. Тайка перегнулась через перила и не заметила, как вернулся хозяин Юрий, он больно схватил ее за руку. Лицо его было жестким и сердитым.

– Пойдем! – резко выдернул он ее с балкона.

– Куда это, интересно? – упиралась Тайка.

– Ты получишь все, что хочешь, если правильно себя поведешь, – окончательно запутав Тайку, сказал Юрий.

– Марк, я к тебе! – влетел в комнату Юрий Лодовский. Глаза его излучали неестественный блеск, который появлялся всегда вместе с какой-нибудь очередной безумной затеей. – У меня идея!

– Кто б сомневался, – недовольно проворчал брат.

– Я вот что придумал. Это Элины касается. Ты ведь прячешь ее, так как знаешь, что в любой момент твою жену могут убрать, так? Но ведь почти никто не видел твою супругу. Она почему-то не желала афишировать ваши отношения.

Касаров стеснительно крякнул. Брат продолжил:

– Вы нигде не появлялись вместе. Так пускай ее прикончат, мы узнаем, кому это надо, и притянем к ответу! Вот тогда и развернется самая бурная деятельность с нашей химией.

– Слушай, ну просто золотая мысль! И правда, почему бы нам не прикончить мою жену? А мы делом займемся! И как меня, дурака, такая идея не посетила!

– Да ты не дослушал! Мы вместо Элины другую женщину подсунем. Ведь жену твою никто не знает, пусть ту грохнут и успокоятся.

– Это нереально, – отмахнулся Марк.

– Ну почему?

– Да потому что надо, во-первых, найти похожую женщину, вдруг кто-то видел Элину, а во-вторых, найти такую женщину, которая не только слепо согласилась бы сыграть мою жену, но и знала бы, что ей придется умереть, иначе в какой-нибудь момент может все испортить. А где ты найдешь такую и, самое интересное, как ты ее уговаривать станешь? Деньги в таком случае слабые рычаги – на фига ей деньги, если она дырку в башку за них получит?!

– Отвечаю: во-первых, с помощью нынешних женских хитростей из любой обычной жительницы нашего края можно вылепить нечто похожее на твою жену, а во-вторых, надо просто найти дамочку, которая не жаждет больше жить, но сама наложить на себя руки не решается. Вот и все.

– И как ты себе это представляешь? Объявление в газету дашь: желающих получить пулю в лоб просьба звонить по такому-то телефону!

– Да я нашел уже такую, – сказал Лодовский. – Я просто случайно видел, как женщина пытается с моста сигануть, вот тогда и появилась идея. У нее большие проблемы, поэтому она с радостью сыграет роль богатой женушки, почему бы последние дни не пожить по-человечески? По-моему, можно попробовать.

Касаров долго смотрел на невозмутимого Лодовского, а затем выдохнул:

– Ну ты и гад! Зачем же ты ее спас? Ну зме-е-ей.

– Ну, началось! Эта дамочка у нас вторые сутки проживает, я уже ее понял. Сначала думал – поживет, одумается, а она с балкона решила сигануть, еле успел за руку схватить. Ты знаешь, не зря же говорят, если уж кто решил с собой покончить, не уследишь.

– Ладно, веди свою Каренину. Хотя подожди, – Касаров мял в руках сигарету, начисто о ней забыв, – а если эта дамочка потом передумает? Ну, мало ли? Другие условия, другое имя – живи да радуйся! И с проблемами покончено, и в живых останется…

– Не думаю. Да и куда ей деться? Долг у нее большой, мы его заплатим, а если ей приспичит заново жизнь начать, пусть с нами рассчитается и будет свободна. А уж какие мы проценты накрутим, это наше дело.

– Ну что ж, твоя взяла, знакомь меня с «женой».

Тайка стояла посреди большой, богато меблированной комнаты, и сидевший в кресле темноволосый мужчина бесцеремонно ее разглядывал. Наверное, точно так же он костюм себе выбирает, хотя костюм бы скорее всего руками потрогал, а на нее просто смотрит, да еще так, будто ему вместо Диора подсунули китайский ширпотреб. Тайка не знала, как держать себя в такой ситуации, и от этого нервничала еще больше. Ее провожатый стоял рядом с мужчиной и спокойно следил за его реакцией.

– Ты что, даже отдаленно ее не напоминает, – наконец заговорил темноволосый.

Юра невозмутимо пожал плечами:

– Фигура, да, немного великовата, а остальное… Слушай, да все равно лучше уже не найдем, давай эту накрасим, в божеский вид приведем, специалистов пригласим, а там посмотрим, чем черт не шутит. Мы же ее все равно издали будем показывать. Ну а фигуру она подкачает, на диете посидит, то да се.

– У меня, между прочим, нормальная фигура, – не выдержала критики Тайка. – При росте метр шестьдесят два я вешу всего пятьдесят девять килограммов, а если кому нужна женщина карманная, так это уже, извините, его проблемы!

Тайке надоело стоять, как школьнице, и она уселась в большое уютное кресло. Пока мужчины обговаривали ее небогатые внешние данные, она могла разглядеть их как следует. Темноволосый, по-видимому хозяин этой квартиры, мог бы считаться красавцем, если бы… У него была прекрасная прическа, вероятно произведение наилучшего парикмахера, были великолепные, выразительные глаза, чувственные губы и… немыслимых размеров уши насыщенного розового цвета. Они просто притягивали к себе внимание любого, кто видел мужчину, поэтому общаться с ним было крайне трудно – уши все время отвлекали. Второй из присутствующих тоже мог бы выглядеть привлекательно, если бы не его вечно издевательская улыбка. «Чудный дуэт! И они еще обсуждают мою внешность!»

– Вы знаете, что должны будете умереть? – не догадываясь о Тайкиных мыслях, без всяких предисловий спросил вдруг темноволосый ушан. –Лодовский, ты ей ничего не говорил?

– Когда бы я успел? – удивился Юрий. – Ну да ведь обрадовать человека никогда не поздно. К тому же у тебя, Марк, с объяснениями лучше получается, обстоятельнее.

Тайка слушала, как препираются эти двое мужчин, и все больше расстраивалась – о ее смерти они говорили вполне серьезно. Нет, это понятно, она и сама хотела того же совсем недавно, но уже одумалась, дурой была, и теперь у нее совершенно другие планы. Ну ладно, посмотрим, кто кого.

Тот, которого назвали Марком, между тем медово начал:

– Давайте знакомиться. Меня зовут Марк, это Юрий, а вас?

– А нас Таисией! – гордо заявила Тайка.

– Так вот, Тая, неприятности у вас… можно я на «ты»? Неприятности у тебя серьезные. Даже кинувшись в воду, ты бы не решила своих проблем. Деньги свои Езинцев вернет любым путем. Не будет тебя, все семейство из той квартиры уберут и глазом не моргнут, все равно квартира отойдет Езе, а невинные люди пострадают.

Тайка сцепила руки. Они и в самом деле прекрасно изучили всю ее подноготную. Сладкоголосый Марк продолжал:

– Ты можешь отдать этот долг?

Тайка молчала.

– Тебе не на что надеяться. Понимаешь, даже работая несколько лет, ты не расплатишься. А кто же будет ждать столько времени! Ты сама поняла – выхода у тебя нет.

В комнате повисло молчание. Потом Марк снова заговорил:

– Видишь ли, мою жену хотят убить. Это умная, предприимчивая женщина, которая для нас сделала очень многое и еще многое может сделать. Сейчас она предложила такую разработку в области биохимии, которая скажет новое слово в мировой науке. От этого открытия медицина шагнет далеко вперед. Но, как и всякое крупное начинание, это дело имеет не только сторонников, есть и противники, они-то и хотят убить мою жену. Вот поэтому ты и будешь ее замещать. И принесешь пользу не только конкретно нашей семье, но и всей медицине.

– То есть я должна подставиться вместо нее, так? А когда же ее, то есть меня должны ликвидировать?

– Этого мы точно не знаем. Известно лишь, что не позже двух месяцев, – любезно подсказал Лодовский и тут же ободрил: – Ты все сделаешь правильно.

– Естественно, тем более что альтернативы у меня, видимо, нет, – дернула Тайка подбородком. «Ага, ждите, я завтра же подставлю под пули свою трепетную грудь!» Тайке был неприятен этот разговор, ну да ладно, поживет некоторое время, как порядочная жена, а там что-нибудь придумается. Главное, чтобы они отдали долг.

– Если есть вопросы – спрашивай, – благосклонно позволил Марк.

– Вопросов-то куча. Ну, во-первых, если вы такие наворо… обеспеченные, почему не можете собственную жену спасти?

– Нам так удобнее, – просто ответил собеседник.

«Нет! Ни хрена себе! Им удобнее, а мне?!» – взорвалась было Тайка, но справилась с собой и продолжала интересоваться:

– Где гарантия, что вы отдадите мой долг? Ведь мы же на этих условиях с вами договариваемся, я правильно вас поняла?

– Правильно, а гарантии у тебя будут уже сегодня вечером. Еще что-нибудь?

– Ну да! А что станет с моей квартирой? Не с отцовской, а моей, личной?

Лодовский и Касаров переглянулись:

– А что с ней станет? У тебя есть пожелания?

– Да, я хочу, чтобы она не продавалась. Даже если меня расстреляют.

– Хорошо, ее не продадут, но на твоем месте я не стал бы на что-то рассчитывать. Тем более что ты идешь на это добровольно, – холодно сказал Марк. – У тебя еще вопросы?

– Ну конечно! Мне нужно знать все о вашей жене, иначе как же я буду ее изображать?

– Сегодня ты все равно ничего толком не запомнишь, поэтому ходи и присматривайся, знакомься с домом, а завтра тебе расскажут об Элине. Теперь тебя будут звать именно так.

Марк закончил разговор и, ободряюще улыбнувшись, вышел из комнаты, следом за ним поспешил Лодовский. Тайка осталась одна в гостиной. Обстановка была добротная, дорогая, но лично она сделала бы здесь все по-другому. Только вот лично ее никто об этом и не спрашивал.

– Элина, я могу показать вам дом? – раздался за спиной женский голос. Ухо резануло чужое имя, и Тайка вдруг поняла, что время начало свой отсчет. Перед ней стояла та женщина, которая открывала им с Лодовским двери в первый день. Ей было на вид лет шестьдесят – шестьдесят пять, ухоженная, одета со вкусом. Она выжидательно смотрела на свою новую хозяйку. В ее взгляде не было ни напыщенности, ни подобострастия. – Меня зовут Вера Львовна, так вам показать комнаты?

– Нет, спасибо, я как-нибудь сама, – отказалась Тайка. Ей надо было осмотреть здесь каждый уголок, и желательно без свидетелей.

Вера Львовна равнодушно удалилась, а Тайка отправилась гулять по квартире. Первое, что она увидела, войдя в ближайшую дверь, была огромная кровать.

– Вера Львовна! – заверещала Тайка так, что та, забыв про свое равнодушие, стремглав прибежала в комнату. – Вера Львовна, это что?

– Как, простите, что? – не поняла старушка. – Это ложе ваше супружеское. Неужели не помните?

– А то вы не знаете! Откуда же я помнить могу, если не лежала здесь ни разу?! – разозлила Тайку такая откровенная ложь.

Вера Львовна была непрошибаема.

– А что вас так взволновало? – спокойно спросила она. – Это и в самом деле ваша общая спальня.

«Вот это и взволновало! Неужели придется сюда ложиться!» Экономка, будто услышав ее мысли, так же спокойно пояснила:

– Видите, здесь две двери по разные стороны?

– Ну?

– Это лично ваша опочивальня, можно сказать, а вон та – Марка Андреевича.

– И что, это мы не каждый день вместе спим, что ли? – выпытывала новая «Элина».

– Я, знаете ли, в интимные дела хозяев не лезу. Но думаю, что как бы часто вы раньше вместе ни спали, всегда можно сделать перерыв недели на две.

– Точно! Или на два месяца, – обрадовалась Тайка. – А что, в мою комнату и в самом деле никто не может войти?

– Только муж.

Комната Элины отличалась удивительным изяществом. Мебель здесь была легкая, светлая. Тайка забыла про свое жгучее желание исследовать жилище самолично и теперь ходила за экономкой, жадно вслушиваясь в каждое слово. В комнату Лодовского, который был тут таким же хозяином, как и Марк, Вера Львовна Тайку не пустила, равно как и в кабинет Касарова.

– А как получилось, что у Юрия такие же права на квартиру, что и у Касарова? – поинтересовалась Тайка.

– Да очень просто, Лодовский Юрий – это брат Марка по матери, у них только отцы разные. Эту квартиру им мать оставила, когда в очередной раз вышла замуж и переехала к новому мужу. Правда, тогда это были не такие хоромы, а позже родной папочка Юры прикупил сыну еще одну квартиру на этой же лестничной площадке, а когда уж Андрей Никитич – отец Марка прослышал о подарках таких, так прямо весь вспенился! Два года из кожи вон лез, но Марку квартиру сделал, причем на этой же лестничной площадке. Братья всегда в мире жили, вот и сделали из трех квартир такие хоромы. Марк постарше, Юрочка – младший, так и живут вместе.

– А вы откуда такие подробности знаете? Неужели они вам докладывали?

– А зачем мне докладывать? Я всю жизнь с ними на одной площадке прожила, а потом они мою квартиру и купили.

– И не жалко было с насиженного места-то съезжать?

– Место я где угодно насидеть могу, а таких денег, какие они мне заплатили, я в жизнь больше не увижу, – пояснила Вера Львовна, но вдруг, опомнившись, снова стала строгой и немногословной.

Когда пришли на кухню, у Тайки от ароматов начались желудочные спазмы. Кухня была невероятных размеров. Здесь же располагался обеденный стол. Честно говоря, кощунством было называть такой стол обеденным, за него даже жаль было садиться, но с пищей расправлялись именно тут. Пышнотелая, улыбчивая женщина, которая своим шумом разбудила сегодня Тайку, работала поварихой и сейчас трудилась вовсю, бойко колотя по вилку капусты длинным ножом. Поймав Тайкин взгляд, женщина тут же просто спросила:

– Вы есть хотите?

У Тайки еще нашлись где-то остатки стеснительности, и она скромно потупила глаза, чтобы не выдать голодного блеска:

– Спасибо, я пока не хочу.

– А вот это напрасно, сначала нужно как следует подкрепиться, а потом и к делам вертаться можно, – весело отозвалась повариха.

– Сейчас у Элины Михайловны по расписанию – тренажеры, – сухо напомнила Вера Львовна.

«Чтоб ты провалилась со своими тренажерами, так и помрешь среди еды голодной смертью», – со злостью ругнулась голодная Тайка, но вынуждена была поторопиться за экономкой, проклиная все на свете, а особенно Элину, которая ввела самое зверское правило – заниматься тренировкой перед обедом, а почему-то не после.

ГЛАВА 5

Касаров нежился на шелковой простыне и играл темной прядью Элининых волос. Жена, уставшая и умиротворенная, лениво курила длинную, тонкую сигарету.

– Что это ты не такой сегодня, солнышко мое? – подняла она на него подведенные глаза. – Что-нибудь случилось?

– Что у нас может случиться? Все как всегда, – небрежно бросил Марк, почему-то ему очень не хотелось говорить о том решении, которое они нашли вместе с Лодовским. Все это делалось для безопасности Элины, но говорить об этом не хотелось, и все тут. – Скучаю по тебе. Дом пустой.

– А уж я как скучаю, кто бы знал только! Кстати, как там моя Скалли? Ты скажи кухарке, пусть она рыбке живого корма купит, ладно?

– Ты по рыбке своей скучаешь или по мне? – обиделся муж.

– Я по дому скучаю, по тебе и по рыбке. Надоело уже урывками встречаться, как воры!

– Элина! Я же о тебе забочусь. Ты же знаешь, если с тобой что-то случится, я этого не переживу! Давай еще немножко потерпим, договорились? Ну, хочешь, я тебе что-нибудь куплю?

Элина отрешенно смотрела куда-то в угол комнаты. «Устала, бедняжка, прятаться. Скорей бы уж все кончилось», – подумал Касаров и томно придвинулся к супруге. Впереди было еще два часа, и не настолько долгих, чтобы тратить их на пустую болтовню.

Домой Касаров возвратился поздно вечером. Сейчас уже дела сердечные отошли на второй план, и он собирал все свои силы, чтобы окончательно решить, как же поступить с этой неразорвавшейся бомбой – тетрадями с химическими формулами. Раньше было просто – все дела отрабатывались по давно известным схемам, он брался только за то, что могло принести явную прибыль, обдумывал все сам и, естественно, разбирался в том, чем занимался. Элина же впервые показала, что идет он проторенными дорожками и собирает далеко не самые сливки. Вот и надо заняться таким бизнесом, где конкурентов немного, а спрос имеется. И лучше дела, чем этот препарат, невозможно придумать. Может, она и права, только с химией Касаров связывался впервые и столкнулся нос к носу с новыми проблемами. Во-первых, где и как искать покупателя на столь непривычный товар? Во-вторых, во сколько оценить эти тетради? Вряд ли кто-то может точно назвать реальную цену, надо просто называть сумму, а если продешевишь? Проще всего обратиться к химикам, но кто их знает, скажут, что изобретение никакой ценности не имеет, что это обычная формула туалетной воды, а сами под шумок как свои мысли запатентуют. Здесь нужно своего человека иметь, а все свои люди отчего-то не являются профессорами химии. Просто голова пухнет.

Машина подкатила к подъезду дома. Ах ты черт! Марк сморщился, как от зубной боли. Он же опять «женатый», а уж «женушку» бог послал! Одна надежда, что бандюги с разборками тянуть не станут – грохнут красавицу, и дело с концом.

* * *

После тренажеров Тайка валялась на широченной кровати в своей комнате и лениво перелистывала журналы по коневодству. Она уже облазила всю квартиру, и больше всего ей понравилась ванная Элины. Вся стена была занята полками с косметикой, и гостья ни за что в ней не разобралась бы, если бы не вездесущая Вера Львовна. Она со знанием дела выставила перед Тайкой несколько баночек и довольно решительно указала:

– Вам подойдут тоник и увлажняющий крем, а для тела я бы посоветовала вот этот бальзамчик, он и увлажняет, и питает, и аромат имеет приятный.

Тайка только шире открывала рот от таких познаний стареющей леди. Но, выполнив все ее рекомендации, почувствовала себя удивительно легко и теперь блаженно валялась, наслаждаясь бездельем. В дверь без стука вошел теперешний «муж». Стоя там же, у порога, алея ушами, он четко объявил:

– Просмотри кассету, там доказательства того, что долги уплачены.

– Хорошо, оставьте. Я вот о чем… Мне бы хотелось, чтобы сюда входили только со стуком, я понятно изъясняюсь?

Касаров медленно покраснел. Она и правда имела право на одиночество.

– Прости, не подумал. Больше к тебе никто без стука не войдет, – сказал он и поспешно вышел.

Тайка схватила кассету и сунула ее в видик. На экране телевизора побежали зигзаги, но почти сразу картинка восстановилась, и Тайка увидела кабинет, где когда-то сидела сама, униженно выклянчивая проклятые деньги. Крупным планом на экран налез Езя, вальяжно развалившись в кресле, голос за кадром произнес резко и нахраписто:

– Таисия Игоревна Демина тебе должна?

– Ну-у, мне, а какие, собственно говоря, претензии? – пытался блеснуть Езя словарным запасом.

– Да, собственно говоря, никаких, – прервали его, и крупная пачка серо-зеленых купюр шлепнулась на стол. Камера прилежно показала лицо человека, швыряющего доллары. Лодовский посмотрел прямо в объектив и, взвешивая каждое слово, произнес ошарашенному Езенцеву:

– Демина Таисия больше не является твоей должницей, на ее имущество ты теперь не имеешь никаких прав! Уяснил?

Бывший кредитор растерянно моргал, затем схватил купюры и робко глянул в объектив.

Захватывающий ролик закончился, и по экрану опять побежали торопливые зигзаги.

«Так тебе и надо, рожа бульдожья!» – с удовольствием подумала Тайка.

Закончив Институт культуры и поработав какое-то время за символическую зарплату, Тайка, как и большинство трудящихся, ринулась в волну перестройки. Вынырнула из нее бывший культработник уже рыночным продавцом, и специфика производства немедленно отразилась на ее когда-то робком характере, а уж про язык и говорить нечего. Тихонько положив кассету на то место, где ее оставил Касаров, Тайка нырнула под одеяло. Примерно через час в дверь постучали, и после разрешения вошел Марк.

– Если ты еще не просмотрела кассету, поспеши, пожалуйста. Ее надо убрать.

– Можете ее убрать, куда пожелаете, я не настолько мелочна, чтобы перепроверять вас на каждом шагу, – ответила Тайка, как ей показалось, с достоинством.

– Так, значит, уже посмотрела, – спокойно подвел итог Касаров. – Можно забирать?

– Да, можно. И выключите свет, Марк Андреевич, все равно столбом торчите.

У Марка заиграли желваки.

– Что-то, я смотрю, наши снайперы не торопятся, – прошипел он и вышел, хлопнув дверью.

Утро следующего дня началось с веселого пения полной поварихи – Любаши, как она сама успела представиться. Едва Тайка открыла глаза, как перед ее лицом очутился дымящийся чайник.

– Попробуй кофею, сегодня я по книге заваривала. Там пишут, что надо положить и сахар и соль, получается… как там… напиток дурманов.

– Гурманов, Любаша, – поправила Тайка и с опаской сделала глоток. Неизвестно, сколько было положено сахара, но соль кухарка, вероятно, отмеряла столовыми ложками.

– Чего скривилась, не понравилось? – испугалась Любаша.

– Спасибо, Любаша, иди, мне вставать надо.

– Да уж, а то Юрий наш уж который раз про тебя спрашивал.

Тайка вскочила и побежала в ванную. Наполоскавшись вволю, Тайка нацепила один из халатов, которые висели на блестящей вешалке, и брезгливо дернула носом. Халат был красив, но это была чужая вещь, и надевать ее не слишком хотелось, однако выхода не было – ее темные брючки унесли куда-то еще в первый же день. «Надо хоть в магазин выпроситься, что ж мне, обноски донашивать».

– Я смотрю, у тебя нервы железные, – приветствовал ее Лодовский, едва она появилась в своей комнате. – Так могут спать только абсолютно беззаботные дамы, тебя, между прочим, люди ждут.

Он вышел из комнаты и тотчас вернулся с приятной женщиной лет тридцати. Проведя ее к туалетному столику и излучая все свое обаяние, Лодовский пояснил с печальным вздохом:

– Лилия Павловна, вы видите, что жена моя красотой похвастаться не может, нельзя ли что-нибудь сотворить с ее головой? Только учтите, что я обожаю темный цвет. Знаете, примерно такой, как у этой женщины, – бесстыдно врал Лодовский, протягивая фотографию Элины. – Это моя любимая спортсменка. Я знаю, вы кудесница, просто умоляю вас максимально притянуть мою супругу к этой внешности.

– Позвольте, – осторожно возразила Лилия Павловна, – волосы у этой женщины чуть ниже плеч, темные. У вашей жены волосы светлые и короткие. Вряд ли можно будет добиться схожести. Мы можем только изменить цвет волос вашей дамы. Но если вы желаете, можно нарастить пряди.

– Наращивайте, – согласился еще один названый муж.

Тайка слушала их разговор, и в ней, как опара на дрожжах, разбухало возмущение. Понятно, что из нее делают двойняшку Элины, однако ею она все равно не станет, но и свое лицо, каким бы оно ни было, потеряет. Быть же безликой в ее планы не входило.

– Я не хочу ничего красить и наращивать! – категорично заявила она.

– А тебя, любимая, никто и не спрашивает, – равнодушно отозвался Лодовский. – За тебя решаю я, а я хочу, чтобы моя супруга была брюнеткой.

– Тогда я с тобой развожусь. И прямо сейчас уезжаю к маме, – с готовностью изрекла Тайка. У Лодовского погасла вечная улыбка и глаза растерянно заморгали. Положение спасла умница Лилия Павловна.

– Вы напрасно сердитесь, – тепло обратилась она к Тайке, – темный цвет вам очень пойдет, а длину, я думаю, добавлять не стоит, вполне достаточно будет модельной стрижки.

– Да, да, я с вами согласна, – кивнула Тайка и смиренно уселась перед зеркалом.

Через час парикмахер, мастерски выполнив свою работу, ушла, а Тайке пришлось признать, что с такой прической она выглядит куда эффектнее.

– Черт-те что получилось, – ворчал Лодовский. – Сходства ноль!

– Зато красиво, – тряхнула головой Тайка.

– Хорошо, посмотрим, что скажет Марк, а сейчас над тобой поработает визажист. Да! И учти, не зарывайся! Ты не у папочки живешь.

– Зато у мужа. А ты тоже помни, мне терять нечего, а ты, если не сдержишься, деньги за мой долг даром выбросишь.

– Привыкла у себя на рынке торговаться – хочу продаю, хочу нет, здесь люди серьезные. Не мы от тебя, а ты от нас зависишь, уяснила? – полоснул Лодовский ледяным взглядом.

Настроение упало. Перед этой Лилечкой таял, как леденец, а с ней обращается, как медик с лягушкой. Лодовский между тем ввел в комнату лысоватого здоровенного детину, больше похожего на отъевшегося монаха, чем на творителя женской красоты.

– Что будем делать? – голосом десятилетнего мальчика проверещал детина.

– Любовница тут у моего мужа завелась, вот, хочу быть на нее похожей. Максимально! – рявкнула Тайка и швырнула фотографию.

Визажист с удивлением посмотрел на Лодовского, но тот только развел руками.

– Милая, вы намного интереснее этой дамы. У вас волшебное лицо – светящиеся глаза, неповторимо очаровательные губы, посмотрите, как они просят поцелуя!

Тайка повнимательнее присмотрелась к губам. Господи! Вот позорище-то, у нее и в мыслях нет ничего подобного!

– А брови! Это два блика утреннего вдохновения, которые…

– А я хочу другую! – наступил песне на горло Лодовский.

– Да, – спохватилась Тайка, – мой муж недавно от сохи, откуда у него тонкий вкус. А вы не на рынке – хочу делаю, хочу нет. Здесь не мы от вас, а вы от нас зависите, не зарывайтесь! – выплескивала Тайка злость на ни в чем не повинного великана.

– Как будет угодно.

После его ухода Тайка старалась приучить себя к мысли, что эта посторонняя женщина и есть она сама, только у нее теперь другое имя, другой характер, другие манеры и все совершенно другое, не ее. «Уж лучше бы сразу на лбу мишень нарисовали», – со вздохом подумала она.

– Элина! – окликнули ее. В дверях стояли оба ее мужа на сегодняшний день.

– Ну как? – спросил Лодовский.

Касаров долго и пристально вглядывался в новое лицо, не замечая, что губа разочарованно ползет вниз.

– Юр, она, по-моему, стала еще хуже, чем была, – протянул он.

– Хуже уже некуда, чего ты? Привыкнешь, – ободрял, как мог, Лодовский брата.

Тайка молча прошла в ванную и старательно смыла весь клоунский грим. Там же подкрасила лицо по своему усмотрению и, отметив, что никакой визажист не знает лицо лучше, чем сама женщина, предстала перед разъяренными мужчинами.

– Ты что себе позволяешь?! – не выдержал Лодовский. Если бы не было Касарова, он бы разорвал эту «Элину», как газету, благо еще одна в запасе имеется.

– Не ори, – остудила его Тайка. – Хватит в куклы играть. Волосы мне испохабили, лицо уродовать уже лишнее. Сами говорили – эту Элину мало кто видел, только самые приближенные, и то не часто. Ну, намажусь я, как индийская невеста, а фигура? Походка? Привычки? По одной только фотографии из меня вашу Элину не слепить. Да и не нужно. И почему вы решили, что ее кто-то хочет убить? Для чего? Чтобы сделать больно вам, Касаров? Так приведите меня в людное место, не спускайте с меня восторженных глаз, и после трех-пяти таких сеансов ваши враги поймут, что убивать Элину не имеет смысла, так как вы по уши увлечены мной, и, возможно, убьют меня, чего вы и добиваетесь.

– Ты посмотри, Марк! Наша утопленница еще и думать пробует! – радостно удивился Лодовский. Тайка на него даже не взглянула, а вот Касаров впервые с живым интересом смотрел на эту вздорную и непредсказуемую женщину. «Может, и придется мне когда-нибудь почесать тебя за ушком», – хмыкнула про себя подсадная утка.

– А если ее хотят убрать по другой причине?

– Смотря по какой, – продолжала Тайка. – Может быть, и там есть более совершенные решения, чем идея разрисовать меня под хохлому.

Их беседу прервала разъяренная Любаша. Она ворвалась в комнату, схватила Тайку за руку и потащила на кухню, не обращая никакого внимания на хозяев.

– Человек не завтракамши, а уже и обед прошел! Со своими разговорами совсем девку голодом заморить хотят! – ворчала она.

Мужчины спорить с Любашей не осмелились, поэтому потянулись за дамами, и разговор продолжали уже сидя за столом. Сейчас Марк описывал свою супругу.

– Элина моложе тебя, ей тридцать семь, но больше тридцати дать невозможно.

– Соевая молодость, – фыркнула собеседница.

– Как это соевая?

– Ну, мясо сейчас соевое продают, посмотришь – похоже на мясо, а попробуешь – трава, она и есть трава. Что вот такое ваша Элина! Только что ростом маленькая.

– Зато маленькая собачка до старости щенок! – встрял Лодовский.

«А невестку-то ты не любишь, – отметила про себя Тайка. – Интересно знать, почему?»

– Элина разрабатывает сейчас важную сделку. Все, что приносит доход одному, не всегда нравится другому. Поэтому и хотят убрать ее. Не любят мужики, когда кто-то умнее их на три порядка, и уж тем более, если этот кто-то – женщина. Вот и дошел до нас слушок, что жене моей недолго голову на плечах носить осталось, а поскольку такие слухи не бабушки на скамейках распускают, то и основания для беспокойства имеются не шуточные. Теперь понятно? – терпеливо прояснял ситуацию Марк.

– Но ведь слухи на то и слухи, что не всегда правдой оказываются, – сомневалась Тайка.

– Если хочешь, назови это информацией, суть не меняется. Единственное, что неясно, так это когда точно снайперы приступят к работе.

– А что, до Элины у вас не было крупных и удачных сделок?

Касаров и Лодовский переглянулись.

– Почему же не было?! А чем мы, по-твоему, занимались столько лет? Дела у нас шли неплохо. Правда, не такими бешеными скачками.

– Тогда почему это раньше никого не возмущало? – не хотела понимать Тайка.

Первым не выдержал Лодовский. Он отодвинул тарелку и грозно прошипел:

– Потому что раньше все дела обдумывал Касаров. А сейчас за него стала думать Элина, а это сильно бьет по мужскому самолюбию. Понятно?

– Нет, не понятно. Сколько женщин заводят, проталкивают и разворачивают свой бизнес, и у многих это получается лучше, чем у мужчин. Я сейчас с ходу могу назвать несколько имен тех женщин, которые развернулись так, что вашей Элине и не снилось, однако ж они прекрасно себя чувствуют, работают и процветают. И никто, повторяю, никто не собирается их отстреливать лишь за то, что они женщины.

– Я с тобой согласен, но те женщины начинали с малого и постепенно добирались до высот, а здесь имеет место талант – моментально из ничего сделать миллионы, это сможет только неординарная личность.

– Точно, – фыркнул, не сдержавшись, Лодовский. – Если это к тому же талант выкачивать чужие деньги…

– Она эти деньги не воровала! Просто ей в голову умная идея пришла раньше, чем всем остальным. Это их и бесит, – не согласился Касаров. – Ну, тебе в общих чертах понятно?

– Если мне что-то будет неясно, я у вас спрошу, – пообещала Тайка и вдруг вспомнила: – А мне можно в магазин пойти?

– Какие магазины? Мы ей целый час объясняем про ответственность, а она про магазины! – возмутился Лодовский. – Чего тебе не хватает?

– Да ничего! Мне ведь какую-нибудь одежонку купить надо. Сделки какие-то обдумывают, а самое простое понять – ума недостает.

– Запиши, что тебе надо, и Лодовский привезет, – не поддался Касаров.

– Хорошо, только учтите, Юрочка, нижнее белье я люблю светлых тонов и обязательно из натурального хлопка.

Лодовский в бессильной злобе воздел глаза к небу. Куда легче войти в один лифт с убийцей, чем в магазин этих женских премудростей. Хотя… Он уже знает, как ему поступить. Тайка, заметив, что обсуждение Элины прекрасной временно прекращено, встала и, откланявшись, вышла. День сегодня выдался удачный. Она отстояла свое лицо, ее впервые по-настоящему заметил Касаров, она поняла, что Лодовский недолюбливает умную жену брата, и еще ей было очень приятно, что строгая дама Вера Львовна и тучная Любаша на деле оказались заботливыми и милыми женщинами.

* * *

Касаров и Лодовский гоняли шары по зеленому сукну бильярдного стола. Марк Андреевич любил бильярд, превосходно играл, но играть отваживался только дома. Виной всему была безобидная привычка – Марк неизменно шевелил кием и без того вызывающие улыбку уши. Делал он это в забывчивости, но так трогательно и бережно, что удержаться от смеха ни у кого просто не находилось сил. Зато с Лодовским он отрывался по полной программе. Вот и сейчас шары закатывались в лузы, а Юрий хитрой лисой все выжидал удобный момент, чтобы подойти к волнующему вопросу. Касаров помог сам:

– Слушай, Юр, завтра мужика привезут, в химии большой знаток, с нашими ребятами посидит, а там пошлем его вместе с ними на Запад. Совсем немного подождать осталось.

– А чего ждать? Будто обычных дел мало! Ребята хотят нормально работать и деньги получать, а у нас и правда получается – сунула твоя жена мыслишку, мы ее проглотили, крутанули и деньги поимели, потом опять ждем, что нам еще родят! А если с этой химией обломится, что тогда делать будем, ты подумал?

– Чего ты хочешь, предлагай!

– А я и предлагаю. У нас в городе новый район заложили. Перспективнейший! Большие люди за места там глотки рвут, а мы пролетели, у нас там вообще нет ничего! А надо бы! И тебе магазины, и стоянки, и автозаправки! Только работай, так нам все некогда, мы с твоей Элиной как с писаной торбой носимся! Я понимаю, семья – это святое, но ты тоже пойми, что ни у одного тебя семья имеется. У ребят и детишки, и жены, которых кормить-одевать нужно…

Касаров молчал. Он понимал, куда клонит брат, надо браться за ум, ворочать делами, иначе отстанешь так, что потом ни с какими деньгами не догонишь, но мысли были заняты только Элиной. Да и она о нем думала постоянно. Вчера, например, всполошилась, что у него под глазами круги, и тут же побежала к своему врачу, притащила небольшую склянку и настоятельно потребовала, чтобы эту муть он непременно выпил перед сном, она-де завтра проверит. Касаров тепло улыбнулся, кто еще будет так о нем заботиться?

Лодовский вышел из подъезда и плюхнулся на кожаное сиденье машины. Опять Марк его не понял или не захотел понять. Да, Юрий не восхищается слепо своей невесткой, и вовсе не потому, что она женщина. С такой же осторожностью он отнесся бы и к мужчине, окажись тот бесконечно удачливым. Лодовский привык, что за хорошие деньги надо прилично потрудиться, и неважно – руками или мозгами, но и верить в то, что, посидев вечерок над тетрадочкой, потом пойдешь и получишь тележку с деньгами, он тоже не мог. Любой непредвиденный штрих может испортить всю налаженную систему, а у Элины все шло как по маслу. Это бы и можно допустить, если бы бабенка с младых ногтей крутилась в бизнесе, а то медь от алюминия отличить не может, а дельце провернула без сучка без задоринки, как и с бензином тоже. И ведь, как нарочно, не дает на одном месте укорениться! Получилось у них с цветным металлом, и работали бы там, опыта поднабрались, так нет! Бензин! Они в этом ни ухом ни рылом, и снова все закончилось благополучно. Такое ощущение, что им кто-то дорожку рублями выкладывает. У того хапанули, у этого оттяпали. Весь город против себя настроили, большой бедой попахивает, а тут на тебе – химия! Неужели Марк сам не видит, закружила ему голову эта Элька, только вот зачем? Уж если талантливая без удержу, так можно и одной дел наворотить – риску меньше.

Лодовский закурил. Какая-то тревога не давала ему жить беззаботно. Он и за утопленницу за эту ухватился, как за соломинку. Пока она в доме, Элина не может домой вернуться, выгнать Таисию тоже теперь нельзя – слишком много знает. Если только убрать, так до этого еще ни он, ни братец не доходили, чего руки марать. Хотя такая доведет, руки иной раз сами к шее тянутся! Вместо того, чтобы к Марку подлезть по-супружески, видит же, что тот к бабью неровно дышит, она как специально всех в доме драконит! Вот и сейчас, что Юрий тут торчит? А только того ради, чтобы липовой жене за бельишком смотаться, дел-то у него посерьезнее нет! Ну он ей уготовил, будет помнить.

Наконец из дома выплыла расфуфыренная Любаша. Это ее взял Лодовский в магазин женской одежды. Деревенская жительница слишком ковыряться не будет – возьмет, что попроще да подешевле, а уж что там, пускай Тайка сама потом с ней разбирается.

– Ну, Юрочка, поедем. Надо и впрямь нашу барышню нарядить. Да ты губы-то не криви, мы недолго, быстренько управимся.

Управились они и в самом деле быстро. Лодовский едва успел как следует протереть окна и зеркала на новенькой «бээмвухе» и взять сигарету, как уже в дверях магазина появилась Любаша с увесистой сумкой. Кухарка взгромоздилась на светлое сиденье и принялась хвастаться покупками:

– Смотри, Юрочка, вот этот лифчик нашей Таюшке как раз будет! И цвет не маркий и приятный, как думаешь, угадала? По вкусу ей будет?

Любаша вытащила на свет божий непонятного цвета вещь, обшитую атласом с бретельками – явными близнецами с лямками рюкзака. Любашин восторг можно было понять – ее многопудовый бюст могли удержать только такие помочи, да еще разве парашютные стропы, но Тайке и вообще не надо было покупать этот предмет туалета, во всяком случае, с точки зрения Лодовского – складывать в оный футляр у той было просто нечего. Однако Любаша продолжала, упоенно охая, доставать и остальные покупки, и скоро Юрий уже доподлинно знал, в чем будет дефилировать Таисия в ближайшее время. Он отомстил, белье и в самом деле оказалось «от Дояра»!

Дома Любаша, собрав своим криком всех домочадцев в гостиной, гордо вывалила удачные покупки на диван – красотой должны были насладиться все! Тайка относилась к кухарке очень тепло, но все же не смогла вовремя скрыть обиду и унижение.

– Скажите честно, с кого вы сняли этот гипс? – ткнула она брезгливо в атласную покупку.

– Немедленно уберите этот срам! – властно приказала Вера Львовна и, обняв за плечи всхлипывающую Тайку, повела ее в комнату.

– Да я полдня угробила, таскалась, все полки перерыла – искала, что попрактичнее, подешевле и чтобы взглянуть было приятно! – вскипела Любаша. – Не нравится – сами бы и выбирали, а у нас в деревне отродясь и такого-то днем с огнем не сыщешь. Зато все вон какое добротное – чего хочешь делай, сто лет носи, и сносу не будет. У меня теперь даже и голова из-за вас разболелась, неблагодарные!

Любаша вперевалку удалилась на кухню, стеная от обиды и несправедливости и жалуясь на ужасную слабость во всем теле.

– Да ты не расстраивайся, – утешала Вера Львовна Тайку. – Сама завтра сходишь да выберешь. А на деньги наш Марк Андреевич не жадный, выберешь, что понравится, на цены даже не гляди.

– Ну зачем же так, при всех, на…

Тайкину жалобу прервал дикий короткий крик.

Крикнули на кухне. Обе женщины понеслись туда. Тайка ворвалась первая. То, что она увидела, не сразу дошло до ее сознания – на просторной кухне возле стола лежала Любаша, остекленевшие глаза ее смотрели куда-то в стену. Любаша была мертва…

ГЛАВА 6

– Ты не можешь меня убить! Я ни в чем не виновата! У тебя нет сердца! Ну что мне еще сделать?!

«Разослать пригласительные билеты на свои похороны!» – буркнула Тайка, выключая телевизор. Уж чего-чего, а оптимизма фильмы не вселяли. Вот уже несколько дней, как Тайка называлась Элиной, жила в чужом доме и всячески выдавала себя за касаровскую супружницу. После того дня, когда по непонятным причинам умерла Любаша, Тайка окончательно поверила, что братцы нисколько не шутили по поводу предложенной ей смерти. Мало того, и Лодовский, и Касаров, и она сама были даже уверены, что бесхитростная Любаша каким-то образом приняла на себя удар, предназначенный Элине. Вызванные тогда врачи увезли убитую, и, хотя вскрытие показало, что на женщину никто не покушался, а умерла она от острой сердечной недостаточности, все почему-то были уверены, что это далеко не так. Кухарка выполнила Тайкину работу, а значит, убийцы поверили, что она Элина.

Значит, план Касарова удался, и это злило. Почему ни один из братьев и пальцем не пошевельнул, чтобы наказать виновных? Мало того, этих виновных даже не искали. Все сослались на заключение врача и успокоились. А может быть, и действительно здоровье подвело. Тайку редко называли умной, рассудительной женщиной. Да чего там редко, вообще не называли, такие люди, как она, привыкли жить интуицией, и, как правило, именно у таких людей интуиция хорошо развита. И сейчас она упрямо подсказывала Тайке, что все не так просто, как на желтоватом листке написал служитель медицины. Вопросы были, а ответы на них Тайка найти не могла, понимала только, что надо ждать следующей вылазки убийцы. А это было нестерпимо. На уютное жилище как будто надвинулась грозная туча – предвестница страшного урагана. Вера Львовна спешно отпросилась в отпуск, и женщину не стали удерживать, теперь они остались втроем. Касаров почернел, срывался из-за любой мелочи. Лодовский все так же высокомерно ухмылялся, а Тайка пыталась придумать, как вырваться из захлопнувшейся мышеловки. Просто убежать она не могла – из-за нее мог пострадать еще кто-нибудь, да и деньги она должна была вернуть, теперь уже братьям – не отдашь, тоже поплатишься, а отдавать было нечего. Однако спасительные мысли почему-то избегали Тайкину голову. Она понимала, что надо начинать с Элины, уж очень странной казалась ей эта неизвестная супруга богатенького Касарова. Однако попробуй с нее начать, когда тебе никто о ней не говорит ни слова, а на малейший вопрос Касаров обрушивает на тебя эдакое домашнее торнадо! Так проходили дни, а Тайка моталась из угла в угол, покорно ожидая кончины, как рождественская утка. Вчера ее вывозили на небольшой фуршет, где псевдосупруге пришлось вертеться как ужу на сковородке, дабы хорошие знакомые братьев не почуяли замены. Но либо Элина и в самом деле на людях не показывалась, либо не оставила о себе никакого воспоминания. Сегодня никаких фуршетов не намечалось, и можно было спокойно отдохнуть! Тайка нашла в комнате брошюрки анекдотов и сканвордов. Она взяла тоненькую книжечку сканвордов. Для того чтобы отвлечься от невеселых мыслей, это довольно неплохое занятие. У-у! Сканворды уже разгадывали, в клеточках пестрели чернильные надписи. По всей видимости, их сделала сама Элина. И все-таки пробелов было предостаточно, и Тайка, схватив на столике карандаш, с удовольствием занялась отгадыванием.

– Та-ак, свиной деликатес? Здесь уже написано – карбонат. Надо же! Век бы не догадалась. Зато вот резвый малыш на букву «Б» остался незаполненным. Бутуз. Подходит.

Тайка бубнила себе под нос слова, заполняя пустые клеточки, что-то Элина знала лучше, что-то хуже, но большого различия в интеллекте обеих дам не замечалось. Тайка радовалось, как ребенок, если удавалось заполнить хоть один пробел. Получалось некое подобие сражения ручки и карандаша. Однако, наткнувшись на очередную пустую клетку, Тайка остановилась. Не может быть! Уже по-другому взглянула она на заполненный ручкой сканворд, недоумение росло. Ей хотелось схватить тоненькую книжку и бежать к Касарову, но что-то подсказывало, что это не самый лучший путь. Пошлет к такой-то матери со всеми своими догадками, а ей-то, может, и надо тянуть за эту ниточку. Только очень и очень аккуратненько. Тайка не могла больше нежиться в постели, ей надо было срочно увидеть если не Касарова, то хотя бы Лодовского. Мысли, как пчелы, сразу же собрались в гудящий рой, и надо было ими поделиться, пока эти драгоценные «пчелки» не разлетелись. «Вероятно, это рука Элины, но даже если предположить, что к ней кто-то наведывался, то вряд ли для того, чтобы в тишине поразмять мозги. А к ней, по рассказам Веры Львовны, гости никогда не приходили. Правда, потыкать в листик ручкой мог и сам Касаров, мало ли, может, решил сканвордами развлечься. Как бы это поточнее узнать, кто здесь упражнялся?

Тайка прошла в гостиную и томно расположилась перед телевизором.

– Марк, скажи мне, что такое днище? – вдруг спросила Тайка.

– Зачем? – не понял тот.

– Что значит «зачем»? Я отгадываю сканворд. Так что такое днище?

– Уж лучше бы ты вязать научилась, что ли. Как только не жаль время на ерунду тратить? – отмахнулся Касаров и снова уткнулся в телевизор.

– Лодовский, а когда тебе скучно, ты тоже вязать садишься? – невинно спросила Тайка.

– Нет, я, знаете ли, все больше крестиком вышиваю, – ехидничал тот. – Только сразу предупреждаю, что и я в словеса не игрок.

– Это и так понятно, здесь же думать надо.

Касаров очнулся от программы и взглядом зомби уставился на Тайку.

– Ты сегодня была на прогулке? – поинтересовался он.

– Конечно, меня выводили. Сегодня меня показывали возле центрального универмага. Мы там, кстати, и продукты купили. Лодовский, как истинный джентльмен, даже отошел подальше, дабы самому не пострадать в случае нападения.

– И что? – допытывался Касаров.

– Ничего! Походили, посмотрели, купили что надо, сели да уехали. Я вот что хочу спросить, а если они передумали вашу Элину убивать, мне пожизненно здесь оставаться?

– Если передумали – сами справимся! – взорвался «суженый».

– А-а, а то я уже волноваться начала, – поддела его Тайка.

В коридоре раздался мелодичный звонок, и Лодовский подался к двери. Тайка вспомнила, что из ресторана сегодня ужин не принесут, так как она благополучно забыла его заказать, и потащилась на кухню. После смерти Любаши они еще не научились готовить самостоятельно. Мужчины чужого человека в дом брать не хотели, сами же могли сделать только яичницу с колбасой. Тайке пришлось быстренько вспомнить кулинарные рецепты времен проживания с Алехиным, но сверхмодной плитой Касарова управлять было не так-то просто, и после того, как пару раз ужин сгорел, мужчины решили, что пока удобнее заказывать обеды в ресторане, а потом, может быть, Лодовский сумеет выдрессировать Тайку управляться с электрическим очагом. Тогда Тайка поняла только то, что держать ее здесь еще будут долго, и потихоньку стала учиться премудрости включения плиты самостоятельно. Иногда у нее получалось.

В гостиную вошли двое мужчин бандитской наружности. Сразу вспомнились слова: «…сами справимся». Тайка глубоко вздохнула и собралась терзать курицу, которую купили сегодня, но любопытство перетянуло. Из-за плотно закрытых дверей невозможно было услышать ни звука, а услышать было необходимо.

– Ты чего это изогнулась? – раздался за спиной голос Лодовского.

– Сказочку хочу послушать. Про умнейшую из умнейших, про Элину вашу.

– Какую сказку? Ты что?

– Ничего. Вы мне все время легенды про ее ум рассказываете, а Элина не мудрее меня, между прочим, я и доказать это могу, только уж очень не хочется вашего Ромео разочаровывать. А он сейчас ждет тебя, наверное? Ну а у меня разговор не быстрый. Завтра отвези меня, дружок, на зелененький лужок, там и побеседуем.

– И на что только бабы не идут, чтобы к себе красавца мужика затащить, – притворно вздохнул Лодовский.

На следующий день Лодовский остановил машину на небольшой полянке, недалеко от города. Тайка и попросила его остановиться именно здесь. Теперь она сидела прямо на зеленой травке и, подставив лицо под лучи еще не жаркого солнца, надолго оцепенела.

– Я вообще-то надеялся, что ты информацией поделишься, – не вытерпел Лодовский.

– Уйди ты отсюда, дай минут пять по-человечески воздухом подышать, – не меняя позы, рявкнула Тайка. Так она все и выложит сразу, ха! Подождет!

Долго, однако, нежиться не было времени. Присев на сиденье машины, Тайка достала из пакета маленькую бутылку спрайта.

– Слушай, Лодовский, а что вы мне басни плели про Элину? Она и образованна до невозможности, и интеллект у нее в мозгах не помещается, и знает практически все? Я посмотрела, у нее умственные данные еще ниже моих. А уж про внешние я просто из скромности не упоминаю.

– Где это ты посмотрела? – заинтересовался Лодовский. – Ты же с ней даже ни разу не говорила.

– Умные люди делают выводы из размышлений. Помнишь, я вчера со сканвордом носилась, видел, да? Так вот до меня этот сканворд Элина отгадывала. Очень интересные умозаключения можно сделать. Я бы вместо всяких там анкет, опросников сканворды давала решать, очень многое узнать можно. Про Элину тоже кое-что узнала.

– Ну, не тяни, что там прояснилось?

– Как раз не прояснилось. Еще непонятнее стало. Смотри. – Тайка достала тоненькую книжку и раскрыла на исписанной странице. – Вот, ручкой писала она, а я карандашом. Теперь слушай. Вот здесь ваша эстетка напрочь перепутала Доде и Моне, хотя один кистью работал, а другой пером.

– Киллер, что ли?

– Писал он! Ну а уж кто «Мыслителя» ваял, так и совсем стыдно не знать, однако и тут пустые клеточки. Это дураком надо быть, чтобы такое не знать.

– А кто ваял этого мыслителя?

– Вот я и говорю, дураком быть надо. Ну с тобой-то все как раз понятно, а вот почему Элина не знает? Так же прокололась она с Плисецкой. Имена-то какие известные, и вопросы в этом сканворде поставлены четко и правильно. Выходит, в культурном воспитании ваша леди на обе ноги хромает. Зато она великолепно знает, что такое свиной деликатес, а уж что касается конного спорта – все вопросы заполнены безошибочно. Но меня, конечно, насторожило другое. Смотри, вот здесь, видишь, большими русскими буквами написано АО. Ты знаешь, что это такое?

– Акционерное общество, так? – неуверенно пробормотал Лодовский.

– Точно. Ты среди этих букв крутишься, поэтому сразу отгадал, хотя даже Родена не вспомнил. А вот Элина, которая имела мужа-химика и сама в химии сильна, как вы меня убеждали, пишет – аргентум! Я еще со школьных времен знаю, что аргентум – это серебро и символ его пишется вот так. – Тайка написала на капоте. – Можешь проверить. А дальше я уже специально искала вопросы на химическую тему. Здесь таких достаточно много, но ни на один не было ответа! Она их просто пропускала. А теперь ты мне ответь, как полный профан может разработать операцию, основанную на химии, когда в ней ничегошеньки не смыслит? Касаров твой лопух, если до сих пор над этим не задумался.

– Дай-ка. – Лодовский взял книжечку и еще раз просмотрел. – Ну а если предположить, что в химии она и правда не сильна, она ведь и не говорит, что сама сделала открытие, это ее муж постарался. В таком случае ей вовсе и не надо эти формулы знать.

– Согласна, когда дело касается открытия – да, но ведь его и протолкнуть надо. А без элементарных знаний фиг это получится. В любом случае, или она должна сама в этой области хоть что-то мыслить, или около вас постоянно должны крутиться консультанты какие-то. Может, они у вас есть, а я их просто не заметила? И именно Элина должна была посоветовать, кого брать в консультанты, – это же знакомые ее мужа. А я так поняла, что она продвигать открытие собралась без посторонней помощи. А так быть не может. Значит, помощь все-таки была, только она ее афишировать не хочет по каким-то причинам. И еще один пунктик… Слушай, налей мне еще, а то в горле пересохло.

Лодовский наполнил ее стаканчик, и Тайка продолжала:

– Где Элина трудилась, что заканчивала?

– Заканчивала иняз, а работать, по-моему, нигде не работала.

– Вы мне столько раз говорили, что она много для вас сделала, она что, Шекспира вам на ночь в подлиннике читала?

– Не выкаблучивайся, говори нормально. При чем здесь Шекспир? Мы же тебе объясняли, она придумала, как с цветным металлом крутануться, потом с бензином надоумила. Рассказала, как грамотно провернуть.

– Так вот мне и думается, откуда эта грамота? Не в инязе же ее преподают. Если у нее были планы сотрудничать с зарубежьем, то надо было основные дисциплины изучить: экономику, финансы, я не знаю.

– Но она училась на курсах менеджмента и маркетинга.

Тайка вздохнула и безнадежно глянула на собеседника:

– Ты и в самом деле наивный. Курсы хороши только для тех, у кого есть прочная база – профилирующий институт, а для начинающего – это просто знакомство со словарем. Для директоров хорошо, чтобы они в ногу с конкурентами шли, не отставали, но уж из учителя иностранных языков за два месяца в акулу бизнеса превратить они точно не смогут. Вот и подумай над этим.

– Ты-то откуда знаешь? – пробубнил Лодовский и вытащил из «бардачка» бутерброд в целлофановой обертке.

– Юр, ты знаешь, я не верю, что Любаша умерла от сердечного приступа, – почему-то сказала Тайка. Лодовский молчал. Может, у него и были свои соображения, но делиться ими он не хотел.

Он разломил бутерброд и половину сунул Тайке.

– Ты не отвлекайся, откуда про маркетинг такие точности знаешь? Сама выводы сделала?

– Да нет, почему сама? Мы с Катериной на такие же курсы собирались. Мы ведь тоже вроде как в рыночных отношениях вращались, вот и хотелось ума побольше набраться. Только за двоих дорого платить было, мы решили, пусть Катерина одна походит, а мне все по тетради передавать станет. Ну Катька и отсидела все занятия от звонка до звонка, потом меня костерила – денег жалко стало. В общем, курсы прошли безболезненно, мозг остался незадетым.

– А Катерина – это кто?

– Это подружка моя, мы с ней в контейнере вместе работали и так.

– Катерина… Надо же, как пышно! – не мог не съязвить противный Лодовский.

– Да! Катерина! – обиделась Тайка за подругу. – Мы обычные и не выдаем себя за молоденьких девочек тридцати семи лет, которые насквозь фальшивые.

– Во разошлась! Не обижайся. У тебя еще что-нибудь есть интересненькое?

– На сегодня хватит!

Заведя мотор, Лодовский плавно вырулил на дорогу. Тайка опять схватилась за спрайт. Машину трясло, и пить на ходу не получалось. На первом же ухабе бутылка выскользнула и упала, орошая пол машины драгоценными каплями. Лодовский взвился. Его новая машина теперь будет заляпана этой сладкой водой! На секунду он забыл про управление и сунулся за бутылкой. Тайка уже суетливо шарила руками по полу. На мгновение головы их соединились, и ее обдало внутренним жаром.

– Тетеря! – завопил вдруг Лодовский, выравнивая машину. – Ты что, специально, что ли?

Оскорбленная в своих лучших чувствах, Тайка подняла наконец скользкую посудину и гордо вперилась в окно. На чистом затемненном стекле как раз на уровне ее глаз солнечным светом горели две аккуратненькие дырочки.

– Да, Лодовский, да, – еле слышно пролепетала она, – я специально. Я только что спасла нам обоим жизнь.

Тот, по обыкновению, уже сложил губы в ехидную усмешку, но, глянув на стекло, засуетился, вылетел на встречную полосу, затем резко свернул на обочину.

– Ну ни хрена себе! – выдал он, утирая невидимый пот. – Мы так не договаривались! Я понимаю, тебя по всем раскладам собирались укокошить, но я-то при чем?

– Может, это просто… камешком… – боялась поверить в случившееся Тайка.

Лодовский обошел машину со всех сторон. Кроме маленьких пробоин, на стекле никаких следов не было. Он, сидя за рулем, держал окно раскрытым, поэтому стекла с его стороны не пострадали, хотя стреляли именно в это открытое окно.

– Ты хоть номер машины запомнила? – проявил запоздалую бдительность Лодовский.

– Нет, я и саму машину не видела.

– А куда смотрела?!

– Туда же, куда и ты, – вниз, бутылку искала, – оправдывалась Тайка.

– Едем домой! Дома подумаем, как дальше быть.

Касаров склонился над столом. Вчера приходили ребята, которые вплотную занимаются тетрадями с биохимическим открытием. Но уже с первой минуты, как они вошли, Касаров понял, что от науки они далеки. Надо было искать других, к наукам поспособней. Но надежды на благополучный исход всего мероприятия с каждым днем таяли. Касаров помнил, как Лодовский уговаривал его:

– Сходи к Луи. Он по своим каналам это дело до тонкости отточит, и не такие дела проворачивал.

Но идти к старику не хотелось. Остаться с копейками Касаров не желал. Луи попросит никак не меньше шестидесяти процентов, а то и больше, старик знает, с кого и когда можно качать деньжата. А уж если, не дай бог, эти тетради не будут иметь никакой ценности, тогда и того хуже – полетит лопоухая головушка ко всем чертям. Но и без сильного помощника, Касаров видел, тут не обойтись, а сильным был только старик.

Лукин Виктор Николаевич, в определенных кругах просто Луи, кличку такую заслужил оттого, что был страстным поклонником Луи Армстронга. Это был человек шестидесяти пяти лет. Возраст его все знали точно, потому что он никогда его не скрывал; он всегда помнил, что каждый прожитый год приносил ему не только больше седины, но и опыт, новые связи и новые деньги. Теперь же Луи на всю катушку использовал эти богатства, и если брался за дело, то можно было быть совершенно уверенным – проколов у него не будет. Среди местных мафиозно-криминальных структур это была самая видная фигура. Не рассчитывая только на свой ум, Виктор Николаевич окружил себя самыми лучшими специалистами. Вот к нему-то и предлагалось направиться Касарову. И как там ни крути, а идти надо. Решение это было далеко не самым приятным. Нужно было подобрать удобное время и пригласить Луи к себе. Нет, не домой, боже избавь! Касаров устроит в ресторанчике «Малибу» вечер Луи Армстронга, со всевозможными клипами, цветовыми эффектами, с джазом и с прекрасной кухней. И вот тогда уже, может быть, Виктор Николаевич снизойдет до беседы. Сейчас голова была занята только этим, Марк даже дома не выпускал из рук трубку телефона, листал какие-то старые журналы и искал в Интернете сведения об исполнителях.

«Вот люди! Теперь в джаз ударились, самое время!» – думала Тайка. Она обиженно вспомнила, как они с Лодовским сообщили Марку о дорожном приключении. Тот только недоверчиво выслушал, а когда Лодовский показал дырки от пуль, то обматерил родственника и даже дамы, то есть ее, Тайки, не постеснялся. Потом, правда, носился, прибегал со здоровенными быками, вместе с Лодовским они о чем-то договаривались, но Тайку в разговоры никто посвящать не думал. Тайка судорожно вздохнула и пошла на кухню. Нет, сегодня она им ничего готовить не будет, имеет право. Просто надо на маленький столик поставить кофейник, положить на тарелочку вот эти четыре разные пирожные, она их специально сегодня купила, и добавить к натюрморту коробку любимых конфет. Для пущей приятности необходимо этот столик прокатить в свою комнату прямо перед носом Касарова и Лодовского. Пусть от зависти у братцев изжога начнется! Она плавно проехала мимо мужчин, но удрученный Касаров даже ухом не повел в ее сторону, а Лодовский бесцеремонно спер со столика тарелочку с пирожными. Такой наглости Тайка от взрослого мужчины не ожидала, она побыстрее пронеслась в свою комнату и уже из-за закрытой двери звонко закричала:

– Верни «картошку» немедленно! Так и знай, завтра нажарю котлет и обваляю их в детской присыпке!

– Марк, может, сегодня в «Янтарь» сходим? – вдруг предложил Лодовский брату.

– С чего бы это? Какие такие радости обмывать?

– Сегодня у твоей теперешней жены… у Анисьи, тьфу, черт, у Таисии, ну у Тайки, сегодня день рождения.

– Да вы что?! Решили меня доканать?! – взорвался Касаров и обессиленно плюхнулся в кожаные объятья дивана. – Нет! Мне кажется, она никогда отсюда не исчезнет. Вот уже и дни рождения ее стали праздновать, через пять месяцев годовщину нашей свадьбы отметим, а там и до серебряной рукой подать.

– Да не-е-ет, до серебряной ей не дожить.

– Кому? Ей? Это я не доживу, а она будет в добром здравии, будь уверен. Вон уже как прочно обосновалась! Я уже и сам не знаю, кто у кого проживает.

– Дорогие мои мужчины! – появилась в дверях как ни в чем не бывало торжественная Тайка в светлом легком костюме. – Я хочу пригласить вас на вечернюю прогулку по городу. Я надеюсь, в день рождения я имею на это право.

– Ну вот, полюбуйся. А я тебе что говорил? – перекосился Касаров. – Теперь она о своих правах заговорила. А завтра она тебе, Лодовский, расскажет о твоих обязанностях!

– Почему это мне? Ты – супруг, поэтому и все обязанности тебе выполнять. Супружеские! – не удержался Лодовский.

– Но-но-но! – строго прервала Тайка. – Так что, мы едем? Я хочу себе подарочек сделать.

Геннадий Иванович Алехин разложил свои чресла на новенькой софе и взирал на страдания мексиканского Хуанито. Супружница сидела тут же и время от времени прикладывала подол халата к глазам – фильм был жалостливый. Слезы она запивала баварским пивом и закусывала креветками. Всю эту благость нарушал двухмесячный щенок ротвейлера, который залазил лапами на покрывало или тянул за носки счастливого хозяина.

– Что ты с ним церемонишься? Отшвырни ногой! – недовольно посоветовала милая дама. – Больнее врежешь, злее будет.

Алехин прилежно исполнил указание, и щенок с обиженным видом приземлился в углу. Раздался звонок. Так требовательно мог звонить только великовозрастный сынок молодухи.

– Иду-у ! Иду-у! – ласково заверещала она и, открыв двери, поперхнулась. В прихожую, невежливо отстранив хозяйку, уверенно вошли трое – двое рослых, плечистых мужчин и женщина в светлом одеянии. Хозяйка не сразу узнала в гостье свою прежнюю соперницу. Судя по поведению, намерения у вошедших были серьезные. Гости вошли в комнату, и женщина, по-свойски усевшись в кресло, с кривой улыбкой уставилась на оробевшего Алехина. Геннадий Иванович, в отличие от супружницы, не только сиюминутно узнал бывшую жену, но и прикинул, в каком достатке она теперь проживает. Ишь как выглядит, а поговаривали, что пропала без вести.

Тайка вытащила из сумочки на столик пистолет, ручку и листок бумаги.

– Ну что, ненаглядный, как жизнь спокойная? – вкрадчиво запела она. – Что, прослышал, небось, что сгинула я, и успокоился, верно? Да ничего, ты отдыхай, заплатишь за хоромы, и дело с концом. Я тут вот что решила, я у этих дяденек займу долларов сантиметров несколько – блажь у меня завелась в Швейцарию съездить, а ты, золотой мой, этот должок им отдашь. Тебе же все равно кому отдавать – мне или им. А вот и бумага с ручкой, ты сейчас расписку напишешь. Да не трясись ты так. Ребятки с мордобоем будут приходить регулярно, один раз в неделю.

– Но я не брал у них никаких денег, я же ничего не сделал, – заблеял «золотой».

– Так я и говорю, что ты не брал, это я возьму. Тебе только отдавать придется. Вот и напиши с чистым сердцем, как ты взял у Деминой Таисии Игоревны… да пиши-пиши, не стесняйся, сумму я тебе скажу. Сегодня какое число?

– Двадцатое июня, – бесстрастно подсказал Лодовский.

– Ну вот, значит, пиши, что обязуешься выплатить двадцать седьмого июня всю сумму Сидорову Ивану Ивановичу, это ему, – указала Тайка на Лодовского.

– Почему ему? Я лучше тебе заплачу, – еле слышно бормотал Алехин.

Тайка уставилась на бывшего мужа и страшно зашипела:

– А меня, Геночка, уже нет! Я бросилась с моста, когда от вас возвращалась.

Алехин от ужаса даже не дышал, Касаров всерьез испугался, что мужик закатит глаза и с миром упокоится, не дожидаясь двадцать седьмого числа.

– Пиши, – подтолкнула Тайка к Алехину ручку и бумагу.

Гена вздрогнул, как от хлыста, и быстро-быстро нацарапал все, что ему продиктовали.

– Ну вот, – усмехнулась Тайка и обратилась к Лодовскому: – С сегодняшнего дня этот клиент у вас на счетчике. Или вы, Геннадий Иванович, способны сиюминутно рассчитаться с долгами?

Геннадий Иванович яростно замотал головой.

– Печально. Значит, через неделю вас ждет порка, – сообщила Тайка и поднялась.

Из-за софы к ней метнулся щенок и ухватил ее за брюки, то ли желая показать свою злость, то ли просто приглашая поиграть. Тайка прижала к белому костюму теплого, тяжелого малыша.

– Да, ротвейлера мы с собой заберем, а то чего доброго людоеда вырастите.

Алехин в испуге и изумлении провожал гостей, широко открывая одновременно и двери, и глаза, и рот. Лодовский не утерпел и бросил на прощание ему в рот шкурку от креветки:

– Больше хитина ешь, кожа будет, как панцирь, не пробьешь.

– Ну что, довольна? – спросил Касаров, когда они сели в машину.

– Довольна не довольна, а справедливость какая-то быть должна, – говорила Тайка, поглаживая щенка. – Пусть узнает, каково это – с петлей на шее жить.

– А если и он с моста?

– Ну что ты! Его жена не позволит лишить себя полноценного семейного счастья. Она Алехина выкупит, только пока деньги будут собирать, этот подонок ночи спать не сможет.

– А щенка зачем отобрала? – поинтересовался Лодовский.

– В день рождения хотелось себе что-нибудь приятное сделать, а от этой встречи какая приятность, одна мерзость. А собачонка и будет мне подарком.

– И все же я никак в толк не возьму, и что ты в этом упыре нашла?

– Ну, Лодовский, это ж ясно, – подмигнул Касаров, – на безрыбье и рак рыба, а любовь, она ведь зла, любому козлу на шею кинешься.

– Вам же не кидаюсь, – не согласилась Тайка.

Ночью она засыпала, свесив с кровати руку, в которую то и дело тыкалась влажная мордочка. «Ты будешь у меня Жаком и никогда меня не предашь. А я не предам тебя. И ничего они со мной не сделают, вот увидишь».

ГЛАВА 7

У Касарова все шло шиворот-навыворот. Приходилось признать, что многие месяцы он и правда занимался только развалом собственного же производства, слепо веря в радужную мечту об огромном богатстве, которое принесут ему скромные потрепанные тетрадочки. В результате все дела если и не трещали по швам, то лишь благодаря Лодовскому. Тот непонятным образом успевал заключать договоры, переругиваться с Таисией, уворачиваться от пуль, следить за потребностями рынка и изредка эти потребности удовлетворять. Касаров же из бизнеса временно выпал, и сегодня наконец он решил влиться в жизненную струю родного офиса. Сейчас он ехал от архитектора. Встреча с ним прошла абсолютно безрезультатно – напыщенный и важный чиновник решительно отмел все попытки Касарова просочиться в новый район. А райончик обещал быть прибыльным. Кто же это шепнул толстяку, чтобы Касарова Марка Андреевича гнали отсюда поганой метлой? Касаров по мобильнику набрал номер:

– Алло, Юра, как у тебя дела продвигаются? В субботу сможем гостя принять?

– В субботу, я думаю, сможем. Сегодня можно рассылать пригласительные, – бойко отрапортовал Лодовский. Его Касаров уполномочил заниматься подготовкой к вечеру в «Малибу». Тот отнесся к поручению со всем рвением, несмотря на то что ни черта в таких делах не соображал. Носился по площадке, самолично просматривал все клипы и не мог видеть, если кто-нибудь отлынивал от работы.

– Сто-о-оп! А почему у вас этот арап не пляшет? – тыкал он пальцем в нарядного мужчину.

– Он и не должен плясать, это посетитель, – оправдывался руководитель группы.

– А вон та, тоже посетительница? Нет? Тогда почему не разделась, а стоит в этом идиотском костюме?

– Господин Лодовский! Я – администратор! –заверещала женщина.

Лодовский умудрялся перессориться со всеми, но знал, ради чего идет вся эта возня, и поэтому не щадил ни людей, ни себя. Вечером он уверенно сообщил, что программа отработана. Брат облегченно вздохнул.

– Юр, а что, Тая сегодня одна на улицу ходила? Я спрашиваю, она щенка выгуливала? – спросил вдруг Касаров. – Забыла, что ее на мушке держат! – разозлился Касаров.

– А ты сам-то не забыл, что мы ее для этой мушки и притащили! Или у нее теперь другая миссия?

– Да я про щенка. Надо ему хоть ошейник с адресом заказать, чтобы знали, куда собаку притащить, если что, – смущенно промямлил Касаров, и уши у него заполыхали.

– Ты никогда не умел врать!

На кухне Тайка с умилением любовалась чавкающим питомцем, когда по-кошачьи неслышно вошел Лодовский.

– Ты зачем это, интересно, выставляешься? Не боишься, что пристрелят, как муху?

– Ага, точно, не боюсь, – спокойно ответила Тайка. – Мне уже давно надоело быть на крючке, и я хотела положить этому конец – одна шаталась, на балконе часами выстаивала, пока не поняла – никто не собирается убивать эту вашу Элину. Никто! Вы сначала узнайте, какие проверенные источники вам лапши на уши навешали. Меня щелкнуть большого труда не составляет, и никакой специальной подготовки для этого не требуется, только не нужна им ни я, ни ваша девица в темнице. И то, что мы с ней два разных человека, тоже знают все, в этом я не сомневаюсь. Серьезные люди свое дело знают четко – если бы хотели, то меня бы уже давненько отпеть успели. Или Элину. Выследить вашего Ромео – это вообще как нечего делать. Даже я знаю, что каждое утро он посещает свою любимую. Тоже мне король Наваррский! А ведь, если не ошибаюсь, и Элина в добром здравии? Мне только непонятно, к чему вы цирк развели?

– Ты вот мудрая такая, да? А если все на самом деле так, чего раньше молчала?

– Да из-за нее, из-за мудрости! Скажи я, что никакой опасности нет, так вы в двадцать четыре часа решили бы от меня избавиться. И отпустить бы побоялись, вы же денно и нощно за тетрадки трясетесь, боитесь, что кто-то секрет ваш пронюхает. А на фига мне теперь плита надгробная, когда все мои долги вы же и уплатили!

Лодовский внимательно слушал рассуждения Тайки и рассеянно подбирал крошки со стола.

– Ты что делаешь?! – расстроенно закричала та. – Ты слопал все Жаконины витамины! Теперь у тебя начнет расти шелковистая шерсть.

– Да бог с ней, пусть колосится. Ты вот что скажи, а как же тогда дырочки в стекле? Ты думаешь, тебя хотели припугнуть, а ты ловко увернулась?

– Да почему ты решил, что припугнуть хотели меня? Это тебя хотели прикончить. С твоей же стороны стреляли.

– Я иногда просто фигею!! Меня урыть кому-то приспичило! Может, ты знаешь, кто эта сволочь?!

– Не знаю, но, по всей вероятности, какой-нибудь конкурент или недоброжелатель. С твоим характером у тебя их, должно быть, целая куча.

– Так, значит, ты точно уверена, что Элину не тронут?

Тайка только надменно хмыкнула. Лодовский сдвинул брови на переносице и пошел думу думать о своей безопасности. Тайка запихала щенку в пасть норму витаминов и опустилась на стул. Почему-то Элина своей напускной таинственностью очень тревожила ее. Сейчас уже нет смысла корчить из себя жену Касарова, и Тайка может свободно отправляться восвояси, однако братья отпускать ее на волю не собирались. Касаров до сих пор верил каждому слову своей супруги, совершенно не зная, кто она есть сейчас и что таит в прошлом. Надо расставить все точки над i, и если сам Касаров это делать не торопится, то за него это провернет Тайка, а когда все будет ясно, благодарный бизнесмен кинется следопыту Деминой на тщедушную грудь и, утирая слезу, подпишет вольную, то бишь простит долги, – именно так мечталось Тайке, и только поэтому она решила разобраться со всеми непонятностями. И как можно скорее.

На ипподром приехала пресса. Стройная журналистка облазила всю конюшню и зациклилась на Бриане – гордости всего ипподрома.

– Кто, вы говорите, его хозяин? – спрашивала она у Василия Терентьевича, самого старого и сведущего работника.

– Хозяйка. Активная такая дамочка. Элина. Белова Элина. Вот только последнее время реже появляется.

– Так вы говорите, что Элина Белова не появляется больше?

Терентьичу стал надоедать этот пустой разговор. Он переминался с ноги на ногу и ждал удобного момента, чтобы улизнуть.

– О! Вон Егор вышагивает! Это он у нас за Брианом приглядывает, вы с ним лучше поговорите.

Егор оказался парнем лет двадцати пяти и отнесся к интервью с большой ответственностью – на вопросы отвечал охотно и тут же поведал, что месяца полтора-два назад Элину привезла на ипподром роскошная иномарка. Хозяин из машины не выходил, однако, по уверенью Егора, Элина перед авто устроила целую программу, видимо, покрасоваться хотелось. Но потом увидела, что на них смотрят, отдала поводья Егору, а сама села в машину и укатила. Парень еще заметил, что гордая Элина никогда ни перед кем не ломала шапку, а здесь скакала, как девочка за пряник. Причем в иномарочке сидел вовсе не законный супруг, Касаров не раз приезжал вместе с женой, поэтому его Егор знает.

– Ну а номеров, конечно, не разглядели? – увлекшись, приставала газетчица.

– Сначала вроде бы помнил, а уж потом голова другим забилась, ну и…

От ипподрома Тайка ехала все в том же такси, на котором и прибыла. Она уселась в машине поудобнее, вспомнила разговор с Егором. Вот уж интересно было бы узнать, что это за гости приезжали полюбоваться на Элину? Может, кто-нибудь из знакомых? Должны же у нее быть хоть какие-то приятели? И потом, она что – сирота? Хорошо, допустим, а муж ее прежний тоже родственников не имел? Удивительно счастливое обстоятельство для вдовы, Элина ни в чем не нуждалась. Как говорил Касаров, это ее муж подарил ей Бриана, а он стоит целое состояние. Да, и еще, надо потрясти этого надменного верблюда – Лодовского, чтобы он узнал данные прежнего мужа Элины, чего на кофейной гуще гадать?

Дома, по обыкновению, никого не было – Касаров пропадал до позднего вечера в офисе, а Лодовский зачем-то таскался по ресторанам. Тайка в очередной раз задумалась, стоит ли ей готовить ужин или все еще изображать Элину? Проблему разрешил Жак. Он прыгал, вертелся и всячески требовал положенной прогулки. Пришлось стремительно одеваться, так как щенок угрожающе стал приседать на бежевый ковер, и нестись с ненадежным чистоплюем на вечерний променад. Жаконя рос не по дням, а по часам. За ним нужен глаз да глаз. Вот сейчас, например, прицепился к дереву и тянет за ветку. Та не поддается, и Жак уже пятнадцать минут с ней воюет, а о делах первостепенной важности, конечно, и не думает, вспомнит только дома, это уже проверено. Тайка подошла к дереву. Это оказалась совсем не ветка. На ремешке висел средних размеров бинокль, и вот с этим самым ремешком и сражался упорный пес. Неизвестно, как попала сюда эта вещица, то ли мальчишки играли да забыли забрать, то ли случайно кто-то оставил. Тайка повертела головой и, никого не заметив, повесила бинокль через плечо, если кто спросит – сразу же отдаст.

– Ну все, парень, потопали домой, а то сейчас наши хозяева приедут, а кормить их нечем, – проговорила Тайка и прицепила Жака на поводок. Все-таки умный пес, и на поводке ходит, и вещь интересную раздобыл, сразу видно – в хороших руках растет животное.

Сегодня Тайка на вечер приготовила то, чем кормила когда-то Алехина. Никакими жюльенами и фрикасе она кормить мужчин не собиралась. Она и вообще не знала, что это такое. Тайка помнила, что Вера Львовна частенько ворчала на Любашу за «полное отсутствие изысканности», тогда кухарка всегда говорила, что главное в еде – чтобы было вкусно, и продолжала пересаливать простые деревенские блюда. Тайка же совместила гастрономическую утонченность и простоту. Она запекала обычную курицу, тыкала ей под крылья пучки петрушки, получалось, как будто голая фигура держит под мышками банные веники, выкладывала на разрезанные лимоны и пыталась придумать сногсшибательное название. Именно название блюда и придавало привычной еде пикантность, по мнению самой Тайки. Такая курица, например, гордо именовалась «Курэ Баньон», что означало в переводе с Тайкиного – кура в бане. Ужин давно был готов, а едоки все еще не объявлялись. Жаконя успешно справился со своей порцией мяса и геркулеса и понесся в комнату, приглашая хозяйку поиграть.

– Подожди, малыш, давай в бинокль посмотрим, – позвала Тайка.

Еще с детства она знала, что заглядывать в чужие окна нехорошо, но теперь удержаться не могла. За чужими окнами протекала совершенно неизвестная и посторонняя жизнь, которая иной раз была куда интереснее всяких сериалов. К тому же и главных героев можно было запросто встретить в своем же дворе. Забежав в спальню, Тайка принялась оглядывать близлежащие дома. Сначала ничего не было видно, но, подкрутив какие-то колесики, удалось добиться резкости. Ох! Она даже напугалась от неожиданности, так близко оказались окна девятиэтажки. Еще подкрутила, и Тайка ощутила себя чуть ли не в одной комнате с незнакомыми людьми, которых она разглядывала в бинокль. Стоп! Что это?! Из окна напротив, прямо на нее смотрел ствол массивного оружия, названия которого Тайка не знала. Сомнений не было – оружие было направлено на окна Тайки.

– Лодовский! Марк Андреич! – завопила Тайка и вспомнила, что из мужчин в доме только несовершеннолетний Жак. Тайка шлепнулась на пол и прижала к себе подбежавшего щенка.

«Спокойно, Таисия, спокойно. Сейчас ты отработаешь все долги, тихонечко, без паники. Может, выкинуть белый флаг? Интересно, киллеры в плен берут? Нет, наверное», – размышляла она.

– Не бойся, Жаконя, сейчас мы выскочим отсюда, а другие комнаты выходят окнами на стоянку.

Выбравшись из комнаты, Тайка плотно прикрыла за собой двери и набрала номер сотового телефона Лодовского.

Трубку долго не брали, потом послышалось раздраженное:

– Алло!

– Приезжай, постарайся успеть.

ГЛАВА 8

Марк Андреевич Касаров, чисто выбритый, безупречно причесанный, сидел сейчас напротив Луи и подобострастно улыбался. Казалось бы, чего проще – пригласить человека в ресторан приятно провести вечер, однако от того, сумеет ли он быть дипломатом, зависело очень многое, поэтому цвет лица у бизнесмена был землистого оттенка.

– Виктор Николаевич, мы были бы рады, если бы в эту субботу вы нашли время посетить наш ресторанчик «Малибу». Зная вашу любовь к Армстронгу, мы решили весь вечер посвятить только его мастерству, – метал Касаров бисер перед Луи.

– И чем же вызван столь бурный интерес к моей особе? – хмыкнул Луи.

– Скрывать не буду, надеюсь создать вам настроение, а если вы согласитесь меня уму-разуму научить добрым советом, буду несказанно благодарен.

– Я ведь развлекаться привык только тогда, когда сам того пожелаю, а не когда тебе приспичит твои проблемы моей головой решать, – заговорил Луи с добрейшей улыбкой, только из-под черных бровей рентгеном сверлили Касарова серые острые глаза.

«Вот тебе и устроил балаган с неграми!» – отчаянно подумал Марк.

– Вы правы, Виктор Николаевич, но отчасти. Я не собирался решать свои проблемы с вашей помощью, я просто хотел предложить вам сотрудничество в одном интересном деле. Люди наслышаны, что вы всякие новшества уважаете, а это как раз самое новое течение.

«Что я делаю?! Сейчас проглотит весь кусок и не икнет!»

– Ровно месяц назад я известил тебя письмом о своем желании с тобой увидеться. Хотел перекинуться парой слов о ваших сделках, но удалая молодость не заметила старика. На послание до сих пор не поступило ответа. Я привык к более поспешной реакции. Теперь у меня планы изменились, и ты мне не нужен. А посему ни в какой ресторан я к тебе не пойду и работать над твоим предложением не собираюсь. А сейчас ступай, слишком много времени на тебя потратил!

Касаров чуть ли не физически ощутил ту грязь, которой его, не скупясь, облил старый воротила. Это был уже вызов! У Марка нашлось достаточно сил, чтобы отказ выслушать спокойно, слегка пожать плечами, дескать, воля ваша, хотел как лучше, и, не попрощавшись, он удалился. Но едва он сел в машину, как руки до боли в костях сжали руль.

– Зажравшийся баран! Ресторан для него заказали, специальный сценарий, негров со всех общаг институтских повытаскивали! Тьфу, гад! – Касаров выдал весь запас самых тяжких проклятий, мата и угроз, но легче не становилось. Машина с места набрала скорость и рванула в знакомом направлении. Да! А про какое письмо он там лопотал? Касаров помнил точно, что никаких посланий ему не передавали. А может, и был конверт, да его не заметили? У Касарова тогда был в самом разгаре роман с собственной женой, а Лодовский в это время пристраивал свою утопленницу. Точно, вполне может быть, что письму просто не уделили внимания. Да кто ж знал, что это сам Луи прислал приглашение на какую-то встречу ему, Касарову!

Геннадий Иванович Алехин не находил себе места. После того как его посетила Таисия со своими мужиками, он был сам не свой. И как же он прогадал, шило на такое мыло променял! Гена взглянул на бегемотицу в розовой пижаме, которая называлась теперь законной супругой, и издал горестный вздох. Бегемотица зашевелилась и капризным голосом стала требовать к себе супружеского внимания.

– Гешик! Ты стал ко мне прохладным. Мне скучно! Спали меня, я хочу плавиться в твоих объятиях!

«Правда, что ли, спалить? Только вот квартирка-то моя, жалко добро», – шевелились недобрые мысли. Гешик, с утра отпахавший грузчиком, а вечером еще и на мойке машин, с большим удовольствием умял бы сейчас тарелку борща пожирнее да картошки жареной сковородку, но жена как-то удачно не замечала голодных глаз, себя холила и пыталась всякий раз заменить домашний ужин либо магазинными пельменями, либо кокетливо приглашала насытиться любовью.

– Геша! – уже строже стала требовать внимания престарелая шалунья.

– Дорогая, мне сейчас не до утех. Мне нужны деньги! Деньги! Ты же сама видела все! Я спать не могу! Я есть не могу! Я вот что решил, продам эту квартиру и уеду обратно к себе в деревню. С меня больше взять нечего, но и ты учти – другого мужа, такого, как я, ты себе не найдешь. Мне, конечно, больно с тобой расставаться, только подыхать мне еще больнее будет.

– Ой, да уймись ты. Я же тебе сказала, что деньги завтра будут, это совершенно точно. Ты бы лучше отблагодарил меня, как полагается, по-мужски.

– Сейчас не могу, прости. Пока денег нет – я бессилен. Да и благодарить еще не за что.

– А когда деньги появятся, силы вернутся? – подозрительно поинтересовалась жена. Алехин только надменно хмыкнул. У него, в принципе, все в порядке с мужской потенцией, просто до чертиков не хочется ублажать ее, так почему бы не сделать себе выходной? Сегодня Геша твердо решил спать отдельно.

В голове у Тайки кипела каша. Только что она явно разглядела, как из окна соседнего дома прямо на окно ее спальни наведено неизвестное оружие. Нечто подобное ей приходилось видеть в боевиках. Кроме того, она заметила даже мелькнувшего в окне человека; у него наверняка тоже был бинокль, и, увидев, как Тайка балуется оптикой, он решил ретироваться. Вот и получается, что на ситуацию надо смотреть совершенно по-другому – Элину и в самом деле хотят прикончить. Лодовского долго ждать не пришлось. Он недовольно влетел в комнату и, увидев сидящую на диване Тайку, недобро хмыкнул.

– Ну и что на этот раз? Опять не можешь слово в кроссворде отгадать?

– Ты знаешь, все, что я напридумывала по поводу того, что никто ни на кого не покушается, теперь надо вычеркнуть и забыть.

– Что так? – присвистнул Лодовский.

– Иди в мою спальню и осторожно посмотри, там из дома напротив на меня дуло пулемета кто-то навел, – едва шевеля языком, сообщила Тайка.

– Ни фига себе! Прямо-таки пулемета, не меньше? – не поверил Лодовский.

– Тебе что нужно – название или сам факт? – грубо оборвала его Тайка и, увидев, что тот рванул в спальню, заверещала: – Юра, только осторожно, а то они как цель увидят, так и палить начнут по тебе, как по кабану!

Лодовский пялился в окна, что-то непонятное виднелось в окне напротив, но что конкретно, он разглядеть не мог.

– Интересно, а как ты узрела, что это именно пулемет?

Тайка молча протянула ему бинокль.

– Ага, значит, за личной жизнью граждан подглядывала, без их на то согласия, – бормотал Лодовский, наводя резкость. Затем, видимо, увидев все, что требовалось, сорвался с места и выбежал из дома.

– Юра! Лодовский! Трус! А как же женщины и дети?! – восклицала со слезами в голосе Тайка уже на лестничной клетке.

– Анисья! Ты не переживай, ничего страшного, честно! Я сейчас прибегу, все расскажу! Минут двадцать подожди! – кричал Лодовский, несясь через две ступеньки вниз и начисто забыв про услуги лифта. – Да, и не бойся!

Тайка уселась на пол перед телевизором и стала ждать, когда начнется стрельба. В том, что стрелять будут, она не сомневалась, недаром же этот бесстрашный идальго Лодовский слинял со скоростью звука, едва разглядел пулемет. Ну и пусть! У Тайки запершило в горле, но разреветься ей так и не пришлось – вернулся Лодовский.

– Ты что? – уставился он на скрюченную Тайку. – Успокойся, никто на тебя не зарится, да еще и не было случая, чтобы из подзорной трубы убивали. Тебе же самой нравится в чужие окна заглядывать, а тут тобой любовались. И только-то.

Вскоре приехал Касаров. Утреннее посещение Луи испортило ему настроение, и сейчас Марк был чернее тучи. Ни Лодовский, ни Тайка не могли улучить момент, чтобы рассказать ему о случившемся. Псевдожену просто распирало от нетерпения, так хотелось посудачить, но кто же не знает, что мужчину следует сначала накормить, а потом уж можно и в душу к нему в тапках.

– Мужчины! Прошу к столу. Ужин совсем вас заждался, – пропела она и поставила перед каждым тарелку с подогретой курицей.

Касаров накинулся на еду и вскоре действительно начал потихоньку оттаивать, даже попытался сделать Тайке комплимент:

– Тая, ты теперь уже на кухне вполне освоилась, вон как замечательно готовить стала! И вкусно, и нанимать никого не придется.

У Тайки молнией сверкнула мысль.

– Марк! Как же мы раньше не догадались! Мы можем вернуть теперь домой твою Элину!

Марк, положив в рот кусок курицы, так и застыл. Но Тайка, ничего не замечая, тарахтела, радуясь, что такая ценная мысль пришла ей в голову.

– Она просто вернется, а слухи распустим, что это новая кухарка! А уж чем она тут будет заниматься, никого не касается. Все равно самые близкие знают, что я – Элина не настоящая!

– Как это ты мадам Касарову за кухарку выдашь? – обиделся за брата Лодовский.

– А что такого? Жить захочешь, еще и не так назовешься, – не сдавалась Тайка. – Зато Марк будет совершенно счастлив, точно?

Марк согласно закивал, говорить мешал полный рот.

– Ну давай, Лодовский, звони Элине, обрадуй ее и скажи – пусть собирается. Давай, видишь, Касаров окорочком давится!

Лодовский послушно набрал номер телефона профилактория. В трубочку полились ласковые просьбы простить за поздний час и позвать к телефону Белову Элину Михайловну. Далее лицо родственника стало быстро менять и выражение и цвет.

– Как это нет? Когда? Совсем? Сейчас мы приедем! – Лодовский удрученно посмотрел на брата, тот наконец прожевал кусок и обрел способность говорить.

– Ну что? Ну говори же, черт!

– Там сказали, что у нее два дня назад закончился срок и она благополучно выбыла.

– Куда?! Куда она выбыла? – тряс Касаров за плечи несчастного брата. – А где Артем? Он же ее охранять должен!

– Надо ехать в профилакторий и все узнать, давайте, шевелитесь, – бросила Тайка и кинулась одеваться. – Я еду с вами, даже не думайте меня дома оставить!

Через полтора часа они уже знали из первых уст, что Элина Михайловна благополучно отбыла домой. Дежурная сестра, одаренная денежной купюрой, самолично притащила медсестричку, которая и провожала Белову из оздоровительных покоев. Худенькая, перепуганная Таня клятвенно божилась, что женщину ждало авто белого цвета, ни номера, ни модели девушка назвать не могла. Но отметила, что Элина была радостна, весела, что-то напевала и даже щелкнула по носу ее, Таню, что со стороны Элины Михайловны было знаком особого расположения. Про телохранителя Элины Танечка ничего не знала, но машина была точно белого цвета.

– А у Артема какая? – негромко спросила Тайка.

– У него темно-синяя, почти черная «девятка», – ответил Касаров.

Из всего сказанного было ясно, что Элина уехала сама, а Артем исчез в неизвестном направлении.

Касаров, Лодовский и Тайка, подавленные, направились домой. На Марка тяжело было смотреть, то ли он мучился от ревности, то ли всерьез боялся, что драгоценную половину наглым образом спер кто-то из завистников. Лодовский не выдержал первый:

– Марк, заверни вон в ту кофейню у дороги. Надо подумать, кое-что обговорить.

Касаров был равнодушно послушным, без жены для него ничего не существовало.

– Марк, – осторожно начал Лодовский, когда ленивая официантка в застиранном передничке поставила перед ними чашки с кофе, – Марк, я понимаю, любовь – это прекрасное чувство, но оно потихоньку сжирает тебя изнутри, а вывес…

– Что ты несешь? – устало отбрыкивался Марк.

– Что несешь, что несешь? Я же тебе, дураку, уже в тысячный раз пытаюсь объяснить! Ну, хорошо, я не буду касаться твоей благоверной, только ты послушай. Вот, к примеру, я влюбился.

Касаров едко хмыкнул.

– К примеру. И так втюрился, что собрался жениться, причем самой жены толком не зная; и ни ее друзей, ни родни ни разу и в глаза не видел. Но это меня не пугает, потому что люблю. Ну, расписались мы. Между прочим, заметь, ни на одной фотографии лица жены не видно, и фамилию мою не взяла, ну да бог с ней. Живем мы с ней, я ни о чем не спрашиваю, и она никогда ни о чем не говорит. Живет в достатке, в неге, но ни одной подружки не имеет, даже похвастаться никому не хочет, что так счастливо вдовья кручина завершилась. А она у меня вдова, представь себе, правда, о муже ее прежнем я тоже ни фига не знаю. И вообще, про мою супругу мне, самому близкому человеку, известно только, что она страшно любит коней и меня. Это не странно?

– Но она же доказала делом свое отношение! Вспомни, как мы поднялись с ее подачи! – кинулся защищать жену Касаров.

– Да помню я. Тогда поднялись, а теперь как опустились, не заметил? Тогда деньжата хрустели, зато сейчас ни один порядочный бизнесмен с тобой дела иметь не желает. Хотя ты мог и не заметить, дела-то я проворачиваю. Так я тебе доложу – нас, как пасту из тюбика, со всех сторон выдавливают. Ты не согласен со мной?

Касаров смотрел на проносящиеся мимо машины, и ему хотелось тоже унестись куда-нибудь подальше. Какое тут, к черту, не согласен, когда сегодня Луи прямо в лицо ему выдал, что никакие деньги не заставят его работать с Касаровым.

– А теперь подумай, могла ли умница жена, которая великолепно разложила дела с бензином и с металлом, не предвидеть этого? С ее-то талантом и дальновидностью?

Касаров глубоко затянулся сигаретой.

– Ну и что ты от меня хочешь? – не выдержал он. – Хочешь, чтобы я признал, что Элина воровка, убийца, мошенница?

– Я точно не знаю, но что-то из этого определенно ее амплуа, а я хочу, чтобы ты это понял.

– Но зачем ей это? У нее и так было все.

– Я не женщина, поэтому мне очень трудно ее понять, – тихо закончил Лодовский.

– А я родилась именно женщиной, – добавила вдруг Тайка, – но и я ее понять не могу.

– Ничего удивительного, ты многое понимаешь не так, как оно есть, – рассмеялся вдруг Лодовский и поведал загрустившему Касарову историю про пулемет.

После того как Лодовский был срочно вызван с целью обезвредить неведомого противника, он и в самом деле увидел в окне напротив нечто странное. Высчитав номер квартиры, он ворвался в подъезд девятиэтажки и, не конфузясь, затарабанил в дверь изо всех сил. Через некоторое время раздались шаркающие шаги, и дрожащий старческий голос поинтересовался, кого принес черт.

– Я антенну пришел проверить, у меня на девятом этаже барахлит, похоже, из-за вас.

Дверь открыла старушка.

– Из-за нас не может, у нас ведь… – собралась старушка вступить в долгие разъяснения, но Лодовский вошел в квартиру.

Уперев жерло в окно, на подоконнике в комнате стояла огромная подзорная труба. Больше ничего подозрительного здесь не было. Рядом с окном, на старинной кровати с блестящими шариками на спинках лежал сухонький, какой-то прозрачный старичок и испуганно смотрел на гостя.

– Ну ты, дед, даешь! Ты откуда такой телескоп приобрел?

– Так это… Внучка подарила. Говорит, ходить толком не можешь, по телевизору одних депутатов крутят, гляди хоть на людей, будешь знать, кто с тобой в одном дворе живет.

– А ты и рад, старый, да? На бабенку пялишься денно и нощно, а в голову не пришло, что бедная женщина уже с жизнью прощается, думает, ее за какие-то грехи убить хотят.

– Так я ить не на бабенку, какие мне бабы! Я ить жисть богатую поглядеть хотел. В фильмах-то врут, поди, а тут настоящее все.

– И долго ты чужим богатством любуешься? – спросил Лодовский старика.

– Да уж, чего греха таить, уже цельную неделю, – опечалился дед своей моральной неустойчивости.

– Ну, отец, полюбовался и будет. Муж у этой дамы суровый, еще раз увидит, что труба торчит, сразу в нее из своей рогатки лупанет. Ничего хорошего. Так что свертывай свой перископ, я тебе с моим хозяином тягаться не советую.

Дедок, кряхтя, тяжело поднялся с кровати.

– Ну, ладно, дедуля, не болей. Сегодня по второму каналу старый фильм будут показывать. Вот его и смотри. – Лодовский, вежливо раскланявшись, вышел. Старик прошаркал за Лодовским в коридор и, только когда за тем захлопнулась дверь, облегченно вздохнул. «Ведь говорил, что доиграется, никогда стариков не слушают! Ладно еще этот антеннщик никого расспрашивать не стал, а то любая бабка на скамеечке тотчас бы доложила, что ежедневно стариков навещает внук».

Геша нервно погружался в панику. Время шло, надо было срочно суетиться в поисках денег. Суетиться пришлось, естественно, жене. И поскольку нужная сумма была еще полностью не набрана, Геше все печальнее рисовалось ближайшее будущее. Сегодня он даже не смог пойти на работу, так был подавлен. Жена с утра облачилась в необъятный сарафан и удалилась на добычу денег, а несчастный сидел перед телевизором и методично жевал крабовые палочки. Наконец, звонок в дверь сообщил о прибытии его супруги. Жена ворвалась в комнату и едва не задушила Гешу в своих объятиях.

– Гешик, дорогуша! Я нашла эти противные деньги! Представляешь, захожу я к Егору Леонидовичу… Это такая история! Ты бы только знал, как он меня безумно любил! Он меня и сейчас безумно любит, поэтому и одолжил некоторую сумму. Вот, смотри! – радостно воскликнула супруга и показала пакет, в котором лежало алехинское спасение.

Геша от радости хотел было приподнять любимую, но, поднатужившись, понял, что труды напрасны, и попросту бросился ей на шею со сладостным поцелуем.

– А теперь давай о деле. У нас ведь с тобой большая сумма на руках. Конечно, эти деньги надо отдать за твои долги, я их для того и собирала, но неужели мы вот так просто возьмем и отдадим их? А сами останемся почти нищие?

– А ты хочешь, чтобы твоего самого близкого человека замучили из-за каких-то бумажек?

– Гешенька, цветочек мой, это не какие-то бумажки, это большие деньги, и надо придумать, как их отработать. Ведь их нам придется возвращать, а это будет ох как нелегко, а на твоей работе и вообще невозможно.

– Ну и что ты хочешь сказать? – не понимал супруг.

– Я хочу сказать, что не собираюсь потом ходить и выклянчивать у тебя долги, как твоя предыдущая дура. Эти деньги ты мне должен отработать и отдать сам. Ты со мной согласен?

– Ну? – насторожился Геша, предусмотрительность супруги казалась подозрительной.

– Значит, я все сделала правильно. Сбегай в магазин, купи курицу. Сегодня у нас будет чудный пир в честь твоего освобождения. А впрочем, я сама сбегаю, еще и винца куплю. Праздновать так праздновать.

Уже вечером, распластав на тарелках розовотелую поджаренную птицу, украсив стол двумя немудреными салатиками и заветной бутылочкой, алехинская избранница интригующе пропела:

– Ге-ене-е-ечка, давай садись, выпьем за освобождение от старых оков и твое удачное начинание в искусстве!

Генечка сглотнул слюну и часто-часто заморгал:

– В искусстве? Это ты про фотографии или про что-то свое?

– Не свое, голубь мой, а исключительно про твое. Не хлопай глазами, сейчас все поясню. Итак, драгоценный муж, содержать такую жену, как я, у тебя не хватает средств. Даже более того, ты умудрился вляпаться в такое го…

– Я не умудрялся! Ты же сама все видела!

– Ну и что? Я видела, что ты так ничего и не сделал для своего спасения. А завтра, между прочим, опять придет эта бригада. Теперь уже за деньгами. И что ты им дашь? Пра-а-авильно, ты им дашь вот этот дорогой пакетик. А для чего? Для процветания своей бывшей зазнобы. А мне это надо? Конечно, нет, дураку понятно! Я тоже хочу процветать. Поэтому я предлагаю один славный проектик. Егор Леонидович держит небольшой ресторанчик. Сейчас, летом, публика вроде бы и ходит, но ближе к зиме опять начнется застой. Вот я ему и посоветовала в его заведении устроить мужской стриптиз. Ну как идейка?

– Доисторическая немножко, но ничего. А дальше что?

Супруга вздохнула от мужского непонимания и вновь кинулась в разъяснения:

– Куда же дальше? Ты вот и будешь там работать стриптизером.

– Я?! – ткнул себя вилкой в грудь Алехин.

– Ты, ты. Не мне же идти. Твои долги, ты и отрабатывай.

Алехин обреченно помотал головой. Будущее обещало быть черным.

Еще утром Тайка, выгуляв щенка, столкнулась на пороге с Лодовским.

– У меня идея! Сегодня какое число? – спросила она.

– Двадцать шестое, а тебе не все равно?

– Не груби. Сегодня мы пойдем трясти моего мужика. Пора ему долг возвращать.

– Не-е, это без нас, – заупрямился Лодовский, – с тобой точно куда-нибудь влипнешь. Ну попугала мужика, и хорош, тебе что, плохо живется?

– Да замечательно! Сижу тут, как в тюрьме, ни друзей, ни знакомых не видела, они и знать не знают, где я, что со мной!

– Так ты сама пряталась. А сейчас кто тебе не дает, приводи свою Матрену или как там ее…

– Лодовский, ты мелкий трус! Я уже все продумала. Смотри, они нас даже если и будут ждать, то двадцать седьмого, так? А двадцать седьмое начинается, между прочим, в двенадцать часов ночи, вот мы в это время и заявимся.

– А если они к этому времени деньги не достанут?

– Да я уверена, они их уже достали. Ну, Лодовочкин, миленький, ну помоги, а? – заскулила Тайка, по-собачьи заглядывая в глаза.

– Ладно, но только в последний раз, – резко сказал Лодовский и выскользнул за дверь.

«Можно подумать, мне каждый день чемоданы с деньгами брать приходится», – хмыкнула Тайка и принялась готовить очередной наряд к вечернему походу. И все-таки, как она ни убеждала себя в собственной правоте, внутри копошились сомнения. Тайка в который раз спрашивала себя, имеет ли она право обрекать человека на душевные страдания? И всякий раз успокаивала себя тем, что у данного товарища души нет вовсе, а значит, и никакие душевные неудобства ему не грозят.

У квартиры Алехина они были в половине первого ночи.

– А, явились! – презрительно встретила их хозяйка, и по этому возгласу Тайка поняла, что деньги Алехины достали.

– Деньги на столик, и мы с вами расстаемся, – небрежно бросила она.

Недовольная хозяйка вытащила откуда-то из шкафа пластиковый пакет и чуть не швырнула его в лицо Тайке. По всей видимости, доставала деньги именно она. Неужели и эта стервозная грымза протопает ее, Тайкиным, путем?

– Вот и славненько. Да, кстати, а свечка у вас есть? – почему-то спросила Тайка, аккуратно укладывая пакет в сумку.

– Есть, у нас все есть! А вы получили деньги и выметайтесь! Нечего порядочным людям отдых портить!

Тайка хмыкнула, но подниматься с кресла не спешила.

– А расписка порядочным людям уже не требуется? Так мы каждый месяц по ней наведываться будем, как за зарплатой приходить.

– Отдай расписку, сука болотная! – кинулась на Тайку с кулаками хозяйка дома. Лодовский одним движением усадил ее на диван.

– Болото-то при чем? Геша, дружочек, я же просила свечку, – напомнила Тайка.

Алехин торопливо потрусил на кухню и вернулся оттуда с зажженной свечой в руке. Тайка, будто выполняя ритуал, не спеша поднесла к язычку пламени сложенный вчетверо листок.

– Все, Алехин, сгорела твоя расписка. Ты мне ничего не должен, – торжественно объявила она, когда от листка остались хрупкие серые кусочки пепла. – Всем спасибо. До свидания!

Тайка и двое ее сопровождающих двинулись к выходу. У самой двери она в последний раз обернулась и спросила:

– Алехин, а ты уверен, что сгорела именно расписка? – И, рассмеявшись, захлопнула дверь.

– А ты, Тайка, стерва! Ты и в самом деле сожгла не расписку? – спросил Касаров, когда они подъезжали к дому.

– Да нет, ее, конечно, только уж больно не хотелось, чтобы они себя на коне чувствовали, эдакими победителями. Они просто вернули долг. Лодовский, останови машину.

Тот покорно свернул в тихий проулочек, и машина затихла.

– Я вам возвращаю долг, – с волнением снова заговорила Тайка и передала пакет в руки Касарова.

– И что теперь? – ничего не понимая, уставился тот на нее.

– А теперь я свободная женщина и посему настоятельно требую отвезти меня в мой собственный дом, который на улице Песочной, если вы не забыли. Видишь, Марк, ты был не прав, когда посоветовал ни на что не надеяться.

– Сама чуть в реку не кинулась, а не прав оказался я! – зарозовел ушами Касаров.

– Ладно, признаю, а сейчас везите домой. Сил нет, по своему родному уголку соскучилась.

В машине повисло неловкое молчание. Наконец Лодовский, выдержав минутную паузу, нажал на газ.

– Ты куда? – всполошился Касаров. – На Песочную?

– А что? Пусть дома переночует, она же не заключенная. А завтра с утречка опять к нам, пока не нашлась Элина, ничего менять не надо.

– Ну уж нет! Я, между прочим, работать должна, а не ваши проблемы решать. Вы и так мне всю торговлю развалили, – возмутилась Тайка. – У меня дел накопилось – не провернуть.

– А ты к нам иди, стирать, варить будешь, а мы тебе – оклад, а? – упивался Лодовский собственным благородством.

– Знаешь что! Я, между прочим, и на большее способна! Не только ваша Элина умеет лоб морщить да козни придумывать…

– О! Вот и доройся, какие она козни придумала, а уж мы тебе щедро заплатим, все твои деньги тебе же и отдадим. Частного сыщика нанимать неловко, много грязного белья повытаскивает, а ты, может, чего с дуру и откопаешь, – сообразил Лодовский. – Питание и проживание бесплатное.

– И одежда, – поспешно добавила Тайка. – У меня своих средств не хватит для достойной спецодежды! А сейчас меня домой нельзя?

– Если хочешь, мы тебя до дому добросим, а завтра милости просим на работу. Прямо с утра, надо и Жака выгулять, так что часиков с восьми и дерзай.

– Да она раньше придет, – фыркнул Лодовский.

Когда машина остановилась у подъезда, Тайка выходила из нее уже не бесполезной приживалкой, а своим человеком, с которым связано нечто серьезное и важное.

ГЛАВА 9

Саша Степанов, Олег и Игорь прилежно сидели за большим светлым лабораторным столом и пытались вникнуть в то, что им битый час растолковывал Борис Борисович, или Кис Кисыч, как его звали все в институте. Касаров строжайше велел полюбить химию и самолично изучить все, по мере возможностей, а потом уже с умными мордами везти Кис Кисыча за рубеж.

– Олежка, ты вникай, потом мне на пальцах объяснишь, – шептал Степанов своему ближайшему другу.

– У меня у самого глаза слипаются. Не могу, так нудно.

Кис Кисыч самозабвенно скакал у доски, рисовал формулы, подлетал к столу, смешивал какие-то жидкости в колбочках, и глаза его светились счастьем.

– Все понятно? – наконец, после четырехчасовой лекции, вспомнил он об учениках.

– Нам с Игорем понятно, а вот Олег интересуется: сегодняшняя лекция – это про какую страницу нашей писанины?

– Какой писанины? Вы про что, молодой человек?

«Молодой человек», который был лет на десять старше преподавателя, смущенно пояснил:

– Ну, мы ведь вам биохимическую разработку принесли, вот же она. Мы с вами договорились, что вы нам популярным языком объясните, в чем тут суть.

– Ах, вы про это… Нет, любезные мои, мы сейчас с вами погрузились в самую сердцевину химии, – снова начал химик. – Мы проходим самые азы, самую основу, так сказать! Вот, обратите внимание, здесь наглядно видно…

Олег в сердцах выругался.

– Мужики, я вот о чем подумал, – заговорил Игорь. – Этот Кисыч сто раз видел, листал всю нашу химическую дребедень и ни разу у него не загорелись глаза, а ведь он кое-что смыслит в деле своем. А Касаров не мучается дурью случаем? Кого мы, на фиг, за рубежом заинтересуем, если здесь на это никто глядеть не хочет!

– Твое какое дело? Считай, что это обычное поручение, – оборвал Степанов.

Но Олег зазря свои мозги утруждать не собирался.

– А скажите, Борис Борисович, вам что-нибудь говорит фамилия Белов?

– Белов? – Борис Борисыч заморгал редкими ресницами и начал суетливо искать, куда бы положить мел. – Господа, вы меня простите, я на минутку, я, кажется… я, кажется, забыл портфель… Подождите меня здесь.

Химик поспешно вышел, ученики молча переглянулись.

– Странно, мы же ему тетрадь показывали, он что, фамилии не видел? – удивился Олег.

– Так там нет фамилии, там только название темы, – многозначительно протянул Степанов. – Надо этого химика хорошенько разговорить, что-то тут нечисто.

Через полчаса ожиданий вошла бабка с ведром и шваброй и недовольно загудела:

– И чего штаны просиживают, спрашивается, торчат, как мухоморы, только работать мешают.

– Так мы Бориса Борисыча ждем.

– У него рабочий день закончился, он уже и откланялся, – сказала бабка, начиная возить тряпкой по полу.

– Как это откланялся?! Он же с нами занимается!

– Да уж минут двадцать, как попрощался, видимо, и без вас есть с кем заняться.

Ни Олег, ни Игорь, ни Саша Степанов уже не слышали, что там им вслед бубнила техничка, они бежали на остановку, надеясь, что еще смогут догнать Бориса Борисыча.

Первое, что увидела Тайка, добравшись до своей долгожданной квартиры, была какая-то женщина в ночной рубахе. Чисто инстинктивно Тайка отпрыгнула к кухне и, схватив табуретку, приготовилась защищаться.

– Господи! Я немедленно вызываю милицию! Я никому ничего не должна! – испуганно закричала Тайка.

Однако бабища нападать не собиралась, но ее глаза стали обильно наполняться слезами.

– Что, сучка, и домой за ним притащилась?! Сколько раз объяснять – женатый он, а я евойная супруга! – заныла она. Тайку окончательно сбили с толку.

На сцену вышел еще один герой.

– А вы кто такая, женщина? – робко спросил он, очевидно, начавший кое-что соображать.

– О! Да вас что здесь, целое семейство? Я хозяйка этой квартиры, а вы как сюда вломились? Отвечайте!

– Мы вполне законно сняли эту жилплощадь, – объяснил мужчина.

– Ничего не понимаю, я здесь прописана, кто вам мог сдать мою жилплощадь? А я тогда где жить буду? – растерянно бормотала Тайка.

Кое-как успокоившиеся супруги объяснили ей, что квартиру им сдал приличного вида мужчина и даже дал телефон, если его потребуется найти. Женщина побрела в коридор и вытащила из сумочки бумажку. На листочке был аккуратно выведен номер сотового телефона Лодовского Юрия.

– Понятно, – вздохнула Тайка. Тащиться в три часа ночи неизвестно куда было делом малозаманчивым, но и ночевать в одной комнате с любящими супругами ей не улыбалось. Оставался один выход. Через полчаса она, накупив подарков в ближайшем павильоне, звонила в знакомую квартиру.

– Ну, здравствуй, подруга! Ты что, не рада? – весело спросила она Катерину, которая, открыв двери, сразу открыла и рот.

– Тайка… Тайка! Ты, что ли?! – очнулась наконец та от сна.

Катерина за время разлуки, казалось, стала еще квадратнее и ниже ростом, но глаза горели искренней радостью и обожанием.

– Забери сумки сначала, я к тебе на ночь, пустишь?

– Тайка, ну что ты такое говоришь! Тайка-а! Я теперь тебя не выпущу, пока все про себя не расскажешь!

Катерина жила одна с двенадцатилетним сыном Гошкой, которого каждое лето отправляла к своим родителям на Украину. Поэтому подруги совершенно свободно сидели на кухне, обмениваясь многочисленными новостями. Катерина все Тайкины похождения выслушивала с широко распахнутыми глазами, то всхлипывая, то возмущаясь, то восторженно охая. За разговорами просидели до рассвета.

Проснулась Тайка от мощных раскатов храпа.

– Ох, господи! Мне же на работу сегодня! Они и так, наверное, убежали в свой офис не позавтракав, – всполошилась Тайка и ринулась в ванную.

К Касарову она приехала часов в одиннадцать. Оба мужчины этого дома, похоже, уже отбыли на нелегкий труд, а к Тайке с радостным визгом бросился только Жаконя. Тайка подняла увесистую псинку и, вопреки всем законам щенячьего воспитания, прижала к себе. Жак на улицу не рвался, видимо, с утра его уже успели выгулять, а может, он успешно справил свою щенячью нужду в более комфортных условиях.

Тайка отправилась на кухню, она решила сначала накормить животину, а уж потом, пользуясь одиночеством, всласть порыться в недоступном кабинете Касарова, а если останется время, то и Лодовского. В конце концов, они сами поручили ей расследование, вот с них и надо начинать. Сегодня же нужно спросить у Лодовского, выяснил ли он, кто такой этот таинственный касаровский предшественник. А может, Юрию удалось узнать адреса, телефоны его друзей, которых Элина так хладнокровно вычеркнула из своей нынешней жизни. Или они ее? А может быть, вообще никто никого не вычеркивал? Ведь был же неизвестный белый автомобиль. Тайка терпеливо дождалась, когда собака вылижет миску, и с чувством исполненного долга направилась в комнату, которую последнее время считала своей. И зря считала. Это сразу пришло в голову, когда на своей кровати она увидела абсолютно голое, младое существо женского полу и годочков двадцати от роду.

– Это… Это что такое? – охрипнув от возмущения, зашипела Тайка. Ей почему-то не пришло в голову, что нанятых работников не должны волновать подобные вопросы. – Это что такое, я вас спрашиваю?!

– А вы, собственно, кто такая? – невинно моргало существо. – Что ж вы голосите с утра пораньше? В спальню вот ворвались, а приличия где?

Не успела юная леди закончить назидательную лекцию, как окончательно взбесившаяся умственная работница ухватила ее за ногу и принялась, пыхтя, стаскивать на пол. Леди упиралась и отчаянно отбрыкивалась, но, видимо, молодость уступила опыту, и поэтому нагая прелестница была вытолкана за дверь. Правда, ей удалось ухватить халат, и то только потому, что Тайка не собиралась трястись за вещи Элины. Чтобы прийти в себя, Тайке понадобилось выхлестать две кружки горячего кофе. Неожиданно затрезвонил телефон.

– Але? Анисья? Ну и как домашний отдых? – послышался в трубке издевательский голос Лодовского.

– Вашими молитвами. Ты про Белова что-нибудь узнал? – неприветливо спросила Тайка. Грызла обида. Вытолкали ее практически на улицу, ведь сами же квартиру ее сдали, а в теплую кроватку – молодую бабеночку! У-у, кобели, Тайку бы они фиг на постель склонили!

– О Белове, что знаю, – расскажу, когда приеду, – продолжал Лодовский. – А вот ты скажи, на кой черт ты Юльку из родного дома вышвырнула? Девчонка звонила, рвет и мечет, говорит, если бы не твои преклонные года, она бы тебе мозги вправила.

– Это у меня года преклонные?! Вот дрянь!

– Анисья, да ты никак ревнуешь? Побойся бога, немедленно зови Юльку домой, и будет лучше, если ты извинишься, – совершенно обнаглел Лодовский.

– А, так эта тварь еще не исчезла? И где она? В подъезде? Под забором? Где?

– Эта «тварь» в комнате, в своем родном доме. Повторяю, в родном, – раздался над ухом голос, и тонкая рука нажала на рычаг.

ГЛАВА 10

Сегодняшнее утро обещало превратиться в жаркий день, и Саша Степанов напялил на себя легкую футболку в сеточку, но едва он отошел от дома, как поднялся ветер и крупные капли упруго захлестали по лицу, а появившиеся тучи надежно упрятали небо. Добежав до знакомого белого «жигуленка», Саша уже истратил весь запас своего красноречия и плюхнулся на сиденье в совершенном безмолвии.

– Ты телевизором совсем не пользуешься? – спросил Олег. – Хоть бы погоду слушал, себя не жалеешь, о нас бы побеспокоился. Как теперь выглядеть достойно, если с нами такой подмоченный господин?

– Ну тебя к черту! Борис Борисович не появлялся?

– Не-а, да я еще вчера понял, что вряд ли он тут появится. Не зря же он так стремительно слинял. Надо в институт подаваться, чего здесь ждать? – рассудил Олег. Он сегодня с утра караулил химика во дворе, чтобы не мелькать напрасно в альма-матер, мало ли по каким вопросам придется туда обращаться. Однако улизнувший Кис Кисыч за все это время в поле зрения так и не появился.

– Ну что же, Олег, давай дуй в институт, узнай домашние координаты Бориса этого, ну, и Беловым поинтересуйся, только аккуратненько. А уж потом домой к Борису наведаемся. Никак у мужика хворь приключилась. Только один не ходи, Игореху возьми с собой, у него вид вечного студента.

– Мы проведаем, не вопрос, только зря это, – задумчиво откликнулся Игорь. – Такие внезапные хвори не дома лечат, это я тебе точно говорю. Что он, глупее обезьяны? Понимает ведь, что искать его будем, и прежде всего дома или в институте.

– Ага! Вот все всё понимают, поэтому давайте сидеть тихонечко, как клопы, и попискивать, что опять в какое-то дерьмо вляпались! – взвился Степанов. – Разленились, черти! Марш приказ выполнять! Разговорились, мать вашу!

Олег и Игорь, молча раскрывая зонты, вылезли под проливной дождь.

Посетив два солидных кабинета и получив лаконичные ответы, они задерживаться не стали, так же, под зонтами, вернулись в белые «Жигули».

– Вашскородие! Приказ выполнен! – дурачился Олег. – Докладаю! Противный субъект Б. Б. Куценко предательски бежал в дом отдыха по горящей путевке в Кисловодск, вечером предупредил об этом начальство, позвонив ему домой. Начальство негодует и будет негодовать еще, видимо, долго, потому как заместить предателя некем. Что же касается Белова, то руководство сего института от него отреклось. Ректор сказал, что такого знал очень плохо, потому как с ним не водился. Зато баба Зоя, та, которая тряпкой перед нами возила, вспомнила, что был у Белова дружок по фамилии Голубев. Этот товарищ работает теперь на «Радио Анта» и может многое разъяснить, по причине близкой и продолжительной дружбы. На этом все. Вопросы и пожелания можно?

– Ну? – нахмурившись, спросил Степанов.

– Надо ли обо всем докладывать Касарову? В общем-то, еще и докладывать нечего, но с обучением-то каникулы получились.

– Это мои заботы, – отмахнулся Степанов.

– Ладненько, а как насчет похавать?

Степанов только сокрушенно покачал головой, но вытащил толстенький лопатничек и отсчитал деньги.

– Так, значит, ты и есть родная дочь Касарова, а Лодовский тебе приходится добрым дядюшкой, да? – в который раз удивлялась Тайка, разглядывая черноволосую девушку. Они уже наорались друг на друга и теперь пили чай, перейдя на нормальный человеческий язык. – Вот уж не думала, что Марк Андреевич успел потомством обзавестись! – поражалась Тайка.

– А чему ты удивляешься, он уже не мальчик, – попробовала растолковать хозяйская дочь. Они незаметно перешли на «ты».

– Как-то странно, что до сих пор Касаров и Лодовский ни разу о тебе не упомянули.

– Кому же охота лишний раз выставляться идиотом? С маменькой моей у них в свое время случился скоропостижный роман. Страсти хватило на две недели, а воспоминаний на двадцать лет, в моем лице.

– А что, они не расписывались?

– О господи! О чем ты? Маменька всегда считала, что в загс бегут только те, кто мужика к себе намертво приковать хочет, а папенька был с ней согласен. Им обоим этот брак был нужен, как коту собака.

– Но тем не менее Касаров же тебя признал как дочь.

– А куда ему было деваться? Мне было семь лет, маменька приволокла меня к Марку и заявила, что дальнейшим моим воспитанием обязан заниматься теперь он, потому как она сама отбывает с новеньким богатеньким поклонником в черноморское турне. На самом деле она ложилась опять на очередное принудительное лечение, вот Касарову и пришлось воспитывать меня до семнадцати лет. Здесь я и жила, это уж потом я уехала поступать в Москву, да там и укоренилась. А сюда теперь только наездами, в дни каникул.

– С ума сойти, чего только не бывает! Слушай, а почему ты отца Марком зовешь?

– Он мне так представился в самый первый день, я и стала его так звать. Потом, правда, выговаривал мне, что это, мол, за фамильярность, а теперь привык.

Тайке было легко с этой двадцатилетней девчонкой. Она, не скрывая, выложила Юльке все – и про смерть Любаши, которая до сих пор не давала ей покоя, и про таинственное исчезновение Элины, и про какие-то загадочные тетради, и про выстрелы по машине Лодовского, и про подзорную трубу, и про то, что она обо всем этом думает. У молодой Касаровой загорелись смородиновые глаза, и она сразу стала вникать во все подробности, а потом подвела итог:

– Это дело нельзя просто так оставить! Укокошат, и чихнуть не успеешь. Конечно, сюда бы неплохо парочку профессиональных детективов, да папенька скорее руки на себя наложит, чем позволит посторонним в семейном белье копаться. Поэтому придется самим заняться. Тебе одной не справиться, это факт. Одна голова хорошо, а две лучше, да у меня еще и колеса имеются, папенька машину подарил, когда я в институт поступила. До сей поры она мне была без особой надобности, все равно я больше в столице, а вот теперь в самый раз сгодится.

Юлька приступила к расследованию немедленно, так была напичкана детективами. Сидя за кухонным столом и уплетая купленные салатики в пластиковых коробочках, она самозабвенно рассуждала:

– То, что Любаша скончалась, это не простая случайность, факт, помогли.

– Ты совсем не слушала, да? Я же тебе говорю, когда е ней приступ приключился, никого не было на кухне. Сначала мы с Верой Львовной, а потом мужики прибежали. В дом никто не входил из посторонних. У вас что, потайной ход есть? Или, может, твои родственнички – папашка с дядюшкой придушили бедняжку, чтобы под ногами не мешалась, так?

Юльку разубедить было нелегко. С упорством молодого ослика девчонка спокойно рассуждала:

– Там видно будет, когда все на свои места встанет, а пока очень уж у вас много случайностей.

Тайка тревожно посматривала, как Юлька уплетает салат, и начинала волноваться. До сегодняшней встречи ей как-то успешно удавалось внушить себе, что все неприятности – чистая случайность, а тут приехала эта юная особа и перечеркнула тихое, блаженное проживание.

– Мне больше всего не нравится, что в вас с Лодовским стреляли, – продолжала размышлять Юля. – И почему, интересно, вас не расписали позже? Какого хрена выжидают, крысы вонючие?

Тайка поежилась.

– Юля! Ты же девушка! Я тебя предупреждаю, если ты будешь так выражаться, я буду проводить расследование самостоятельно, что за лексикон! – возмутилась Тайка. Она и сама могла ляпнуть что-то подобное, но грубятина из уст молодой, очаровательной девчонки просто резала уши.

– Слушаюсь и повинуюсь, насколько сумею, – покорно согласилась Юлька. – Тем более что ты и на шаг без меня не продвинешься. Это ж надо, залезть неизвестно во что и до сих пор палец о палец не стукнуть для своей же собственной безопасности! В наше время случайно могут головы лишить, это ты права, но, когда случайности сыплются на тебя одна за другой, это уже печальная закономерность. Даже Вера Львовна это поняла, а до тебя, как до медведя – все доходит после зимней спячки. Давай собирайся, поехали.

– Куда? – не поняла Тайка.

– Работать! Искать убийц.

– Может, сначала мужиков дождемся? – слабо упиралась Тайка. – Лодовский обещал привезти кое-что о Белове.

– Ты когда его просила, давно? А он только сегодня привезет, да? Если привезет, значит, никуда это не денется, а мы можем день потерять. Одевайся, поедем на ипподром. Да, и накрасься, пожалуйста.

Тайка глянула на себя в зеркало. Ее натуральный вид не радовал глаз. Усевшись перед столиком, она изобразила на лице персиковую свежесть и, одевшись по погоде, еще раз мысленно похвалила себя за предусмотрительность – сразу после смерти Любаши они потратили с Лодовским кучу времени и денег, чтобы приобрести для Тайки достаточно полный гардероб.

– Ты еще долго? – поторопила Юлька и, увидев преобразившуюся Тайку, удивленно присвистнула: – Вот что значит косметика! Она не только из Золушки, из тыквы принцессу сделает.

Через минуту машина Юли плавно выруливала на главную дорогу.

– Слушай, а зачем нам ипподром? Я же была там. Элина туда приезжает редко.

– Вот и поинтересуемся, появлялась ли она там после исчезновения.

Незаметно, за разговорами, они подъехали к ипподрому. Зная все ходы и выходы, Юлька повела Тайку прямо в комнатушку к Василию Терентьевичу. Тайка, испуганно ойкнув, спряталась за спину спутницы. Еще совсем недавно она приходила сюда как корреспондент, вдруг узнает! Но старик или не помнил, кто к ним тут шастает, или на самом деле бывшую журналистку не узнал, Тайка тогда надевала и парик, и темные очки.

– Вам чего? – оторвавшись на секунду от телефонного разговора, спросил Терентьич.

– Мы деньги принесли, а кому отдать, не знаем, – быстро нашла ключик к сердцу старика Юлька.

– Какие такие деньги? За что? – заинтересовался тот и, забыв про телефонную беседу, рассеянно пристроил трубку на рычаг.

– Деньги за информацию. Вот скажите, у вас тут конь – красавец, давно к нему хозяева не приходили?

– Почему же давно? На прошлой неделе Элина Михайловна была.

– Элина?! – в один голос воскликнули Тайка с Юлькой.

– Элина Михайловна, а кто же еще? Она одна его хозяйкой числится. Когда уезжала, еще напомнила: «Вы уж его берегите», будто мы без того его не холим.

– А на чем она была?

– Не углядел, она прямо сюда пришла, а на чем подъехала – не видел.

– А когда снова приедет, конечно, не сказала? – допытывалась Юлька.

– Почему же не сказала, доложилась. Говорит, на два месяца в командировку уезжает, когда снова объявится, каждую шерстинку обещалась пересчитать, не дай бог на килограмм похудеет или перестоится, всех порешить пригрозилась. Сердешная женщина.

Добровольные детективы расплатились со стариком не скупясь, благо, Юлькин карман пустоты не ведал. Перед уходом Тайка с новой подругой прошагали под дождем на конюшню, чтобы воочию увидеть любимца загадочной Элины. Великолепный красавец знал себе цену. Совершенно белый жеребец с прекрасной подстриженной гривой играл каждым мускулом, глаза смотрели без злобы и агрессии, но с огромным достоинством.

– Надо же, ведь животина обычная, а сколько благородства! – восхищалась Тайка.

– Вот тебе и Конек-Горбунок, съездили, – бубнила Юлька, усаживаясь за руль. – Зато теперь мы точно знаем, что Эльку – змею – никто не похищал.

– А может, ее выпустили с конем повидаться? – рассуждала Тайка.

– Что ты несешь! Хлопотно очень. Значит, мачеха моя скрылась по доброй воле, наверняка сейчас какую-то пакость готовит. Или уже приготовила, коза драная.

– Юля! Опять? – в воспитательных целях прикрикнула Тайка и назидательно уставилась на спутницу. И вдруг спросила: – А что это тебе Элину приспичило раскручивать? Неужели так за батюшку разобиделась?

– А дочерние чувства ты не учитываешь? Пусть я незаконнорожденная и фамилия у меня Грачева, но не будет Марка, со мной делиться никто даже и не подумает. Если, конечно, он в завещании про меня словечко не замолвит. Но поскольку Марк Андреевич мужчина молодой, болезнями не пуганный, то написать завещание ему сейчас просто в голову не взбредет. Вот и выходит, что беречь я должна своего папеньку, как основной источник своего благосостояния. Хотя родная кровь – это самое главное.

ГЛАВА 11

Когда дамы появились в дверях квартиры, в нос им ударил аромат жареного мяса с приправами.

– Наверное, Вера Львовна смилостивилась, пришла, – прошептала Юлька.

Приятельницы тихонько прокрались на кухню и были встречены осуждающими воплями:

– Гулены явились! Никак есть захотели?! А помыться, переодеться? – довольно басил Касаров.

Тайка стыдливо поплелась в ванную и появилась на кухне, когда там вовсю шла безобидная болтовня – Юлька цапалась с Лодовским, а счастливый папаша и не думал успокаивать родственничков.

– Анисья! Немедленно попробуй, сегодня я готовил! – сообщил Лодовский. – Или ты опять на диете?

– Да бог с вами! Какая диета! Но, судя по тому, как вы относитесь к работе, могу представить, что за кушанье вы приготовили, – в тон ему отвечала Тайка.

– А чем это тебе не нравится, как я работаю? – обиделся Лодовский и даже отложил в сторону вилку. У Юльки загорелись глаза. Сейчас вдвоем они могут славно поиздеваться над задавакой дядюшкой.

– Ну как же, я когда еще просила узнать все про бывшего супруга вашей незабвенной Элины, а вы, любезный, даже не подсуетились.

– Тая, – зашипел заботливый папаша и страшными глазами стал указывать на Юльку. Та, наблюдая все эти отцовские ухищрения, только махнула рукой:

– Брось, Марк, я уже с утра в курсе вашего триллера. Я в этих делах вам только полезна буду.

– Да уж, весомая единица! – поддел Лодовский. – Ты да Анисья – и Холмс отдыхает!

– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, оставь ты их, Юра, – сказал Касаров. – А про Белова ты им расскажи, обещал ведь.

Лодовский сходил в комнату и принес небольшой листок, монотонно, как батюшка на проповеди, завел:

– Белов Анатолий Романович, сорок пятого года рождения, с семидесятого…

– Дай сюда, мы сами разобраться попробуем, – взяла листок Юлька.

Белов с семидесятого года трудился в Институте биохимических исследований, сначала младшим научным сотрудником, затем стал подниматься по служебной лестнице. На самом гребне своей карьеры он и познакомился с цветущей Элиной, с которой через полгода и скрепил брачный союз печатью в паспорте. Но не прошло и года счастливого супружества, как молодожен скоропостижно скончался при невыясненных обстоятельствах.

– А что, родственников, друзей у Белова не было, или он, как настоящий биохимик, из пробирки вылупился? – поинтересовалась Тайка.

Лодовский засопел. Его и самого не слишком устраивала скупая информация, но это было пока все. Поэтому он только молча развел руками.

– Ну что ж, довольно жиденько, – констатировала Юлька.

Лодовский снова помялся:

– Да тут как в стену стучишься. Про кого угодно могут всю родословную до десятого колена выболтать, а только про Белова заикнешься, как замок кто на рты привешивает!

– Хоть где жил-то, известно?

– А жил он на улице Космонавтов, только это ничего не проясняет, там теперь сквер разбили. Вот и поди узнай, где тут кто жил.

– Ладно, мы как-нибудь сами, – поднялась Юлька. – Тай, пошли в комнату, хватит этим лодырям компанию создавать.

Тайка ответить не успела, раздался звонок, и в дом ввалилось человек шесть гостей, изрядно подвыпивших, чем привели в бурный восторг и Касарова, и Лодовского. Юлька утянула Тайку в самую дальнюю комнату, не забыв прихватить с собой Жака, и принципиально закрыла дверь на замок.

– Так, подытожим. Дядюшка мой с информацией, прямо скажем, пролетел. Совсем не умеет с людьми работать, и подручные у него, видимо, такие же. Теперь сами будем во всех мелочах рыться, так оно лучше будет. И все же, что мы имеем? Белов, преуспевающий работник, женится на Элине и умирает при неясных обстоятельствах. Она его и прикончила, козе понятно.

– Зачем? – уставилась на Юльку Тайка. – Зачем ей это нужно? Жила за его счет припеваючи, деньги имела. Ты же заметила, твоя мудрая мачеха никогда не работала. Может, и были моменты, но мне так и не удалось выяснить, где, кем и когда.

– И не удастся. По-моему, нигде и никогда.

– Ну так вот, – не успокаивалась Тайка, – она убивает своего мужа, то есть рубит сук, на котором сидит. Зачем?

– То, что мы не знаем причины, это еще не значит, что она не могла его убить. А совпадения подозрительно странные – странно погибает муж, потом она выходит за Касарова, и в доме творится черте-те что – умирает кухарка, в вас стреляют, потом пропадает и сама хозяйка. Ты ничего подозрительного не видишь?

Тайка только хмыкнула.

– А ты не пыхти, завтра поедем Элину искать, ты говорила, что у тебя подруга на курсах менеджмента отсиживала, вот и поедем к ней. Мачеха моя тоже такие курсы заканчивала, может, что и раскопаем.

Утром белая иномарка Юли плавно припарковалась возле подъезда пятиэтажки.

– Ой, Юлька, я прямо не знаю, может, Катерина уже на работу собирается, а мы тут со своими вопросами, – ворчала Тайка.

Но Катерина не торопилась, как видно, на поля трудовых сражений, зато находилась в неприличном возбуждении и смущении. Увидев пришедших, она как-то виновато захихикала и принялась одергивать кофтенку.

– Ой, девочки, вы ко мне? – запела она. – Ну проходите, чего на пороге-то, раз уж пришли. Тай, а кто это с тобой?

– Это Юля, – представила девушку Тайка. – Ты… это… Выйди, мы не будем входить, мы ненадолго. Ты же весной на курсы ходила, так?

– Если ты про маркетинг, то да, прошлой весной, – моментально суровея, подтвердила Катерина.

Юлька вытащила из сумочки свадебную фотографию отца, где молодожены были засняты крупным планом. Элина хоть и прикрылась шляпой с вуалью, однако фотограф был, видимо, воробей стреляный и поймал момент, когда молодая перед традиционным поцелуем приподняла легкое облако вуали, и лицо ее можно было разглядеть. Тайка, выдернув из Юлькиных рук глянцевый снимок, долго с раздражением разглядывала Элину. И что он в ней нашел, этот Касаров? Черненькая, маленькая, даже на снимке видно, что та еще змеища…

– Тай! Оглохла, что ль? Фотку верни! – рявкнула в самое ухо несносная Юлька.

Тайка вздрогнула от неожиданности и приступила к допросу:

– Кать, у вас там на курсах эта дама не встречалась? Ты не на мужика пялься, а на невесту его!

– А чего я, баб не видела? Вот мужик красавец, на такого и полюбоваться не грех. Только что это у него с ушами? Неужели свои?

– Нет, это он специальные, свадебные напялил! Катерина, мы же тебя спрашиваем, ты видела когда-нибудь на занятиях эту бабу?

– Эту нет. Она у нас точно не училась. Я женщина общительная, сразу со всеми в контакт вхожу, этой у нас не было. Точно помню. А вам сильно надо? – пыталась хоть чем-то помочь Катерина.

– Катенька, ты даже себе представить не можешь, насколько сильно! – затараторила Тайка.

– Что, эта сучка у тебя кавалера увела? Вот стервь, и что это тебе, Тайка, никак с мужиками не везет! Да не переживай, сходи к моей преподавательнице, она несколько групп вела, может, и эту твою невесту вспомнит, запиши телефончик.

Катерина продиктовала номер и, улыбчиво распрощавшись, побежала в комнату.

Они объездили полгорода. Преподавательница Катерины тоже не припомнила такой ученицы, но, в свою очередь, снабдила их адресами четырех ведущих преподавателей курсов. Если искомая дамочка действительно училась на этих курсах, то кто-то из четверки должен был обучать ее обязательно.

– А может, Элька соврала и вообще нигде не училась, ни на каких курсах. Я нутром чувствую, мы что-то не так делаем, не там ищем. И вообще, зачем нам знать, училась она или нет? Ну, допустим, училась, так это когда было, год назад, – засомневалась Юлька.

– Мы с тобой все делаем не так, но надо довести дело до конца. Не хочешь, я сама съезжу, на троллейбусе. Если она не училась, значит, ею кто-то руководит, и надо искать этого руководителя, а если и впрямь ума-разума набиралась, значит, какие-то знакомые должны остаться, а это уже находка. Ты посмотри на мою Катерину, с такой и не захочешь говорить, да она сама из тебя все вытянет, если, к несчастью, с ней в одной группе окажешься. А в каждой группе такие Катерины имеются, кто-то видел, на чем она приехала, кто-то усмотрел, с кем, кому-то что-нибудь лишнее болтанула, она ведь тогда не опасалась никого… я думаю.

Юлька пристыженно пыхтела, но недолго.

– Эк тебя затянуло! А что ж ты до моего приезда ничего не делала? Тебя вон чуть не грохнули, вот и надо было по горячим следам, а?

– Я, честно говоря, думала, что по Лодовскому стреляли.

– А и правда! Грохнули бы Юрчика, да и бог с ним, а не попали, так и забот никаких! Не прибили один раз, другого раза искать станут, неужели не ясно?!

– Будешь ругаться, обратно в Москву отправлю, – предупредила пассажирка.

– Это как же? Заявишься к папеньке и станешь канючить, чтобы он изгнал дочь нерадивую, потому как тебе не приглянулась, так, что ли? – ухмылялась Юлька.

– Зачем, все проще, – сказала Тайка и, изменив голос, загнусавила: – Але, господин Касаров? Примите телефонограмму. Ваша дочь Юлия не сдала три экзамена и четыре зачета, срочно отправьте девочку в столицу для переэкзаменовки. В случае несдачи экзаменов Грачева будет исключена из института. Ну как?

– Вот грымза ты, Таисия Батьковна, – покачала головой Юлька, но ныть уже не пробовала.

Из четырех данных адресов три не принесли никаких результатов, но вот зато на улице Ленинградской им повезло. Дверь открыл солидный мужчина лет пятидесяти, с интересом разглядывая разновозрастной дуэт, он сделал приглашающий жест и сказал:

– Проходите, вам, вероятно, я нужен?

– Наверное, вы, – бойко начала Юлька. – Нам нужен Мертвецов Станислав Алексеевич.

– Зачем же так траурно? – засмеялся мужчина. – Станислав Алексеевич – это я, только не Мертвецов, как вы выразились, а Мартецов, от слова «март».

Юлькины щеки забагрянились, и от конфуза она часто-часто заморгала накрашенными ресницами. Это привело хозяина в окончательное умиление, и он, совсем уже развеселясь, подтолкнул дам в просторную гостиную.

– Ну, чаровницы, чем могу?..

Тайка, осмелев, протянула Станиславу Алексеевичу фото и невнятно проблеяла:

– Вы не помните, у вас эта женщина маркетингу не обучалась?

– Хорошо помню, не обучалась, – уверенно пробасил Мартецов.

– Ну, извините, пожалуйста, – пробормотала Тайка и потянула к выходу все еще робеющую Юльку.

– Она не обучалась, но я ее видел раза три, а может, и больше. Она ждала подругу, которая занималась у нас. А одно занятие они даже вместе просидели.

У Тайки екнуло сердце.

– А что за подруга? Как зовут? Где работает? Место проживания? – затараторила Юлька, забыв про стеснения.

– Милые женщины, а может быть, чаю, кофе? Или вы на службе? Вы, кстати, не из розыскной конторы будете? – с улыбкой увильнул от ответа Мартецов.

– Видите ли, – старательно подбирая слова, проговорила Тайка. – У этой девушки пропала сестра, вот именно та женщина, которую мы вам показали. Она, конечно, человек взрослый, самостоятельный, но вот уже полгода, как родителям ни слова о себе не дает знать. Старики даже слегли от переживания, раньше такого никогда не случалось. И вот ее сестренка специально приехала из деревни, чтобы попробовать отыскать ее. Ну, сами понимаете, разве девчонка одна сумеет кого-нибудь найти тут! Вот мы и просим вас, не вспомните ли, что за подруга была у Люси.

– А Люсей, как я понимаю, вашу сестру зовут? – уточнил Мартецов.

Юлька старательно закивала, говорить она не могла от злости, роль деревенской простушки ей была не по вкусу.

– Ну что ж, милые дамы, я вам сегодня могу сообщить только то, что подругу вашей сестры зовут, по-моему, Иванцова Наталья Ивановна. Других подробностей так вот сразу сказать не смогу, но, если очень нужно, завтра уточню. Кстати, очень странная дружеская пара. Наталья Ивановна старше вашей сестры лет на десять-пятнадцать, хотя выглядит очень хорошо, а Люся… ее, мне кажется, Иванцова по-другому называла. Сейчас не помню… Так вот, ваша сестра буквально каждое слово ее ловила. С таким бы выражением не на подругу престарелую глядеть…

– Мы вам очень благодарны и, если можно, придем завтра за более точной информацией, вы же понимаете, старики волнуются.

– Я могу встретиться с вами в Доме культуры железнодорожников, прямо в девять часов утра. Там у нас офис и все документы. Найдем все, что вас интересует, – пообещал Мартецов, с откровенной надеждой глядя в глаза Тайке.

Домой подруги вернулись только под вечер. По всем комнатам носился Касаров, и успокоить его не удавалось даже Лодовскому.

– Вот, Лодовский, вот, полюбуйся! – изрыгал Марк Андреевич. – Я понимаю, младшее исчадие послано мне за дурость мою юную, но объясни ты мне, Юра, зачем ты в наш дом приволок вот эту взрослую, совершенно невыносимую бабу?! Признавайтесь, где были?!

– Ни за что! – демонстративно рявкнула Тайка. – В интересах следствия все данные не подлежат разглашению. Вы, похоже, совсем запамятовали, что в вашем доме творится черт знает что! Только я… только мы сумеем расставить все по своим местам, верно, Юля?

Юлька так убедительно кивнула головой, что можно было подумать, что теперь преступность в городе исчезнет бесследно.

Касаров только открыл рот, а Лодовский развел руками:

– Ну что ж, пойдемте кормиться.

ГЛАВА 12

Степанов сидел за столом и с негодованием глядел на свекольный салат. И почему это его жена с завидным постоянством подавала на завтрак именно его? Выяснять времени не было. Степанов проглотил несносное блюдо и выскочил за дверь. Возле подъезда уже стояла машина.

– Давайте, мужики, к этому Голубеву, а я к Касарову, – распорядился Степанов.

Его помощники уже навещали Павла Викторовича Голубева, друга покойного Белова, но безуспешно – самого его, по словам соседки, уже пятый день где-то носит, а жена уехала к матери и должна прибыть со дня на день. Сегодня Олега и Игоря удача не обошла – Галина Игнатьевна, супруга неуловимого Голубева, только что приехала и гостей приняла приветливо и радушно, как старых, добрых знакомых.

– С Толей, с Анатолием Романовичем Беловым, мой муж знаком давно. Познакомились еще на студенческой вечеринке. Да-да, не удивляйтесь, Павел Викторович учился с Беловым в одном институте, правда, позже муж решил посвятить себя творческой деятельности. Так вот, с Толей они вместе учились, были какое-то время очень дружны, Белов даже у нас на свадьбе шафером был, а потом и мой муж у него свадьбу вел, когда он в первый раз женился. Встречались очень часто. Ну, знаете, молодые были, беззаботные. А потом Толя в науку с головой ушел, что-то у него там интересное стало вырисовываться, вот тогда и понеслось! Как отрезало все встречи и праздники. Сонечка, это жена его первая, сначала еще, бывало, звала в гости, но потом и она замолчала. Толя жил своей химией, ничего и никого вокруг не замечая, ни в ком не нуждаясь. Даже Соня ему, кажется, только мешала, хотя именно она и создавала ему все условия, чтобы талант мужа расцветал. Да кому это было надо! Ни слова доброго, ни благодарности, жила тихо и незаметно, так и угасла. Врачи говорили, от рака умерла Сонечка, а мне вот кажется, она просто лишней себя на земле почувствовала. И похоронили ее как-то быстро, торопливо, чтобы, видно, не отвлекать светило от научных раздумий. После похорон мы с Толей совсем видеться перестали. Какое-то время еще звонили, приглашали на семейные вечеринки, но он, по-моему, даже не вспомнил, с кем говорил.

– А вторую жену Белова вы никогда не видели? – спросил Олег.

– Видеть не приходилось. Правда, слышали, что Анатолий Романович вновь женился.

– А на похоронах, когда вашего друга хоронили, разве вдовы не было?

– Мы и сами на погребении не присутствовали, мы с Пашей уезжали на юношеский фестиваль, а когда приехали домой, нам сообщили, что Белова Анатолия Романовича уже нет, похоронили его. Позже мы приходили на кладбище, и даже домой к нему заходили, да только в их квартире сначала жили какие-то китайские торговцы, а потом и вовсе дом снесли, что-то там строить намечали. Вот и получается, что со второй женой мы так и не познакомились, да и зачем?

– А вы не помните, над какой темой в последние годы вашей дружбы трудился Белов? – поинтересовался Игорь.

– Что значит «не помню»? Я ее совершенно не знала. Когда мы собирались все вместе, у нас было правило – ни слова о работе. Так что…

– Галина Игнатьевна, у ваших общих знакомых какое впечатление осталось от второй жены Анатолия Романовича? Ведь кто-то же общался с Беловыми.

Галина Игнатьевна пожала плечами и нехотя ответила:

– Говорили, что молодая очень для него, глуповатая, что поговорить с ней не о чем – одни смешки да хиханьки нелепые, а больше… У Толи ведь с новой женой и связи, и друзья новые появились.

– Вы кого-нибудь видели вместе с Беловым? Я имею в виду его новых друзей?

– Да что вы! Откуда же?

Олег и Игорь топали по пыльному, горячему городу.

– Ну и как тебе Галина Игнатьевна, что ты о ней думаешь? – спросил Игорь.

– Это ты у нас думальщик, вот и говори.

– Могу сказать абсолютно точно – Белов действительно изобрел что-то из ряда вон. И жена его от рака как-то уж очень вовремя скончалась. Только я не уверен, что у нас в руках именно то открытие и есть. Все как-то очень уж славно в пасьянс укладывается, очень просто, – задумчиво говорил Игорь.

Олег смотрел на него с усмешкой – молод еще, наворачивает.

– Не ломай башку, какое там «просто»? Просто погиб Белов, очень просто умерла его жена, совсем уж легко пропал Кис Кисыч, то есть Куценко. Это Касаров что-то мудрит – то был столько лет убежденным холостяком, а то за полгода бабьем обвешался, как новогодняя елка игрушками. То у него одна жена, то другая. Зачем новая баба у него поселилась? Она что, родственница? Мне в этом компоте ничего не понятно, да и разбираться я не хочу. Только если меня держат за Тузика, я не стану землю носом рыть. И тебе не советую.

– Поменьше языком работай, а побольше ногами, – наставительно изрек Игорь и, нащупав в кармане единственную хрустящую бумажку, остановил такси.

Они уселись в раскаленную «Волгу» и принялись накручивать ручки, опуская стекла. Ноги ныли, однако ничего существенного узнать не удалось, поэтому друзья сидели хмурые. Даже подшучивать друг над другом не хотелось.

– Слыш-ка, ребятки, а вы случаем никому на хвост не наступили? – отчего-то поинтересовался пожилой водитель.

– Отец, мы самые что ни на есть дюймовочки – маленькие и безобидные, – нехотя отозвался Олег.

– Я, конечно, дюймовочков не возил, а только вон те ребятки, какие за нами как приклеенные волочатся, те уж точно хотят поглядеть – что за зверь такой дюймовочка, вишь, нисколь не отстают.

Олег и Игорь обернулись. На хвосте их «Волги» прочно висела зеленая потрепанная «шестерка».

– А моторчик-то, надо думать, не родной, – задумчиво пробормотал Игорь. – И давно она приклеилась?

– Да почитай с самого началу, – буркнул дед. – Вы бы сами как-нибудь разбирались, чего меня припутывать, стар я уже в догонялки играть.

– Не боись, отец, сейчас будет поворот, и выезжай на Павлова. Там дома пятиэтажные, вот к первому после поворота и подруливай. Только, старик, точно к третьему подъезду, уяснил?

– Чего уж тут, уяснил, – ответил шофер и резко поддал газу, видимо, желая поскорее покончить с этой неприятной историей.

– Игореха, расплатись с дедом сейчас.

Лишь только машина остановилась, два друга, не оглядываясь, кинулись в подъезд. Дед тут же испарился. Через несколько секунд к дому подъехала зеленая «шестерка».

Олег стремительно понесся на пятый этаж, следом раздавались негромкие шаги Игоря, он не знал, что задумал друг, но в подобных ситуациях доверял ему слепо. Олег не зря попросил подвезти их именно сюда. В этом подъезде был выход на чердак, который никогда не запирался. Пройдя по крыше на другую сторону дома, Олег очутился у пожарной лестницы. Он уже не раз пользовался этим подъездом для отхода.

– Игореха, давай за мной вниз, – скомандовал Олег, хватаясь за железные перекладины.

Через минуту он был на земле, с другой стороны дома.

– Теперь, Игорек, тихо, сейчас мы к ним с тыла зайдем, – сообщил Олег, едва ноги Игоря коснулись земли.

– На хрена?

– Наивняк! Нам же надо мужичков по морде определить, откуда эти пажи за нами шлейф тянут, номерок у машинки сфотографировать.

Олег, как охотничья собака, что называется, встал в стойку. Игоря же близкое присутствие противника не вдохновляло, напротив, ему сейчас страшно захотелось находиться где угодно, только подальше от этого места, но он ни за что не ослушался бы Олега, тем более что тот был прав. Друзья, сделав крюк, устроились в продуктовом павильоне и из окна разглядели все, что их интересовало. Лишь после этого, вознаградив себя за беспокойства баночкой пива, они улетучились.

ГЛАВА 13

Касаров любил пятницу, потому что, во-первых, следом шла суббота, и во-вторых, по пятницам после выходного четверга возвращалась Вера Львовна и дом опять блистал чистотой, а из кухни доносились аппетитные запахи. Когда с ним еще была Элина… Элина! Как-то так вышло, что за свою жизнь Касаров знавал не слишком много женщин. Одних он бросал, другие бросали его, но обо всех своих пассиях Касаров вспоминал с легкой улыбкой. И ни одна женщина не обидела Марка так, как это сделала Элина. Может, потому что никого до Элины он всерьез не воспринимал, а может, потому что никому не верил так, как ей? Касаров нахмурился. Он любил пятницы, но сегодня была суббота, в другое время он валялся бы на диване, а сегодня мчался в офис, Степанов его вызвал по телефону, видимо, опять что-то стряслось.

Степанов ворвался в кабинет, ни на минуту не опоздав.

– Марк, где у тебя курить можно? – с порога начал он.

– Кури здесь. Что у тебя стряслось?

– А то и стряслось. Куценко исчез. Чувствую я, что мы с ребятами по бритве вышагиваем. Только я это чувствую, а ты знаешь, не по-нашему это, не по-приятельски. Давай рассказывай, не хочу пешкой быть. Если есть опасность, ты знаешь, не струсим, только нужно знать, откуда ее, опасность, поджидать. Поэтому не виляй, говори.

Касаров поднялся из-за стола и не спеша принялся делать кофе себе и другу. Степанов был его друг, они еще со школьной скамьи были знакомы, но крепко сошлись после института. Затем жизнь распорядилась так, что они стали работать вместе, к обоюдному удовольствию. Саша нашел применение своим мускулам, которые он упорно тренировал с юношеского возраста, а Марк приобрел верного помощника во всех делах. Теперь он рассказывал Степанову все.

– Подожди, а Артем, парень, который охранял Элину, с ним что?

– Я думаю, он мог вместе с Элиной исчезнуть, хотя… Она никогда с ним особенно не общалась.

– Ну, если женщину похитили, вряд ли те, кто это сделал, станут выяснять, в каких она с ним отношениях.

Касаров ручкой почесал ухо. Сейчас он вновь разволновался, и опять сработала бильярдная привычка теребить уши.

– А что это за дамочки у тебя проживают, если не секрет, конечно? – допытывался Степанов.

– Да какой там секрет! Одна Юлька – дочь моя, разве не помнишь? А другая… так… ее подружка.

Не успел Степанов выразить свое недоумение по поводу разницы в возрасте подруг, как в кабинет влетели двое.

– О! Вы откуда такие? За вами что, свора собак гналась? – невольно вырвалось у Саши.

– Точно, свора! – неизвестно чему радуясь, доложил Олег. Игорь молча стоял и слушал, как друг во всей красе расписывал Касарову и Степанову их сегодняшнее приключение.

– Ты посмотри на них, – обратился к Марку Степанов, – чуть башки не лишились, зато радости полные штаны!

– Так потому и полные, что не лишились, – пробубнил Касаров, становясь мрачнее тучи. Это уже перестает быть только его семейным делом. – Номерок машины-то черканули?

Ребята согласно кивнули.

– Я думаю, Марк, мы в осиное гнездо всей задницей уселись, – вслух размышлял Степанов. – Отдал бы ты эти тетради, будь они… Пусть кому надо с этими формулами возятся. Отступись.

– Вы что, не поняли? – заговорил вдруг всегда тихий Игорь. – Они уже давно эту химию к рукам прибрали, а теперь пытаются нас убрать, как гвозди с дороги. Они четко знают, кого убирать, а на кого не стоить тратить силы. Вот, например, Куценко прекрасно разбирался во всех творениях Белова и исчез, неизвестно, может, его уже и в живых-то нет, а тот, кто ни в зуб ногой, декан этот или Голубевы, так они живы-здоровы. А мы ведь с ними беседовали не прячась. Значит, кто-то знал, что те ничего ценного выболтать просто не могут, не знают, поэтому они и не опасны. И мы будем опасны только до той поры, пока в этих вонючих колбах рыться не перестанем.

– Так у нас есть номер машины, надо выяснить, кому мы поперек горла встали. Ну ладно, не будем тебя больше задерживать, пошли мы, а ты, Марк, не забывай, что мы все-таки «Торговым домом» числимся, а значит, должны заниматься мирной торговлей. Честно тебе сознаюсь, против серьезных ребят мы не потянем, навыков таких нет, да и этих вот жалко, – кивнул Степанов на Игоря и улыбающегося Олега. – Игорь! А что этот спринтер недобитый скалится?! Что это его прямо распирает от счастья?!

– Так это нервное у него, – пояснил Игорь и вытолкал друга за дверь.

Ребята вышли, а Касаров до боли сжал голову. Отказываться от тетрадей не хотелось. Он уже выстроил в мечтах роскошные замки – только бы продать рукописи в нужные руки! Надо ехать домой. Кстати, а где девчонки? Они запросто могли сунуться туда, куда не следует, все в сыщиков наиграться не могут!

Рука Касарова привычно набрала номер.

Тайка утром, поднявшись пораньше и выгуляв, как положено, щенка, решила накраситься. В самый ответственный момент раздался звонок телефона. Мужчины уже отбыли по служебным делам, Юлька сладко спала в своей комнате, поэтому Тайке пришлось отложить косметику и взять трубку.

– Алло! Это с почты! – кричали в трубку. – Мне Белову Элину Михайловну! Я с ней разговариваю?!

Пока Тайка раздумывала, что ответить, в трубку продолжали кричать:

– Элина Михайловна! Почему почту не забираете, которая «до востребования»?! Нам уже класть ее некуда! Приходите сегодня же, если не сможете сами, кого-нибудь пришлите! Здесь вам не камера хранения!

– Я пришлю подругу, сама не успеваю, вы уж извините, – лепетала Тайка.

– Присылайте подругу! Пусть подойдет ко второму окошечку, скажет, что от Беловой Элины Михайловны, ей только расписаться придется! – кричала служащая почтового отделения.

Тайка положила трубку и в растерянности опустилась на стул.

– Э-э, Тай, что говорили? Кто звонил? – плясала около нее в одной сорочке пронырливая Юлька. Вот если бы прозвонил будильник, сон девчонки нисколько бы не пострадал, это точно. – Ну, чего расселась? Говори.

– Звонили с почты и требовали, чтобы срочно забрали корреспонденцию на имя Элины Михайловны. У них там письма «до востребования» залежались, место занимают.

– Странно, разве такое может быть? Я первый раз слышу, чтобы за письмами просили прийти, – пожала плечами Юлька.

– Точно, а тем более что эти письма готовы отдать кому угодно, лишь бы расписались.

Юлька беспечно махнула рукой:

– Чего думать-то? Может, Элька заранее оговаривала такие условия. Когда получим, тогда и разберемся. Только пакет надо тщательно прощупать – вдруг какое-нибудь взрывное устройство!

Тайка вздохнула. Она решила не устраивать дискуссию по поводу взрывчатки. К чему это надо приглашать кого-то на почту, чтобы принародно расправиться, когда можно без лишнего шума принести «посылку» на дом, если на то пошло.

На кухне раздался грохот падающего тела и Юлькин вопль:

– Кто собаку этой размазней кормит, черт возьми?!

Все понятно, девчонка поскользнулась на геркулесе.

Естественно, когда подруги предстали перед очами Мартецова, был уже двенадцатый час.

– Теперь я точно убежден, что вы не из милиции, – покачал головой Станислав Алексеевич, – такого опоздания вам бы там не простили.

Тайка зарделась, а Юлька, не желая зря тратить время, тут же решила вытрясти из Мартецова все, что тому было известно.

– Вы обещали поподробнее рассказать про Иванцову Наталью Ивановну.

Мартецов только развел руками:

– Я весь архив перерыл, никаких документов. А диплом об окончании курсов она не получала, я точно помню.

– А разве такое бывает? Ходит человек себе, ходит, а потом и диплом даже получать отказывается!

Мартецов пригласил их в небольшую комнатку, где выставил коробку с конфетами, и засуетился вокруг электрического чайника.

– У нас случается, что люди не берут диплом, – продолжал Мартецов. – Видите ли, мы за обучение плату берем так, как удобно учащимся, – можно сразу за два месяца заплатить, а можно и по частям. Причем за диплом и преддипломный экзамен плата отдельная. Вот и случается иногда, что курсанты просто не приходят на экзамен и диплома не получают, ну и, само собой, денег дополнительных не платят.

– Неужели до такой степени жадничают, что даже от документа отказываются?

– Да нет, – усмехнулся Станислав Алексеевич. – Часто бывает, что им просто не нужен диплом. Ну вот, к примеру, у нас на курсах обучался директор довольно солидной фирмы. Ходил, чтобы лучше в рыночной системе разбираться, был самым активным учеником, а вот на экзамен не пошел, и диплом ему не нужен. Он ведь узнал все, что хотел. Имеет право.

– А принимаете вы людей без документов? – спросила Тайка.

– А зачем нам документы? Какая разница, кто заплатил – Иванова, Петрова или Сидорова. Лишь бы оплата была вовремя.

– А может такое быть, чтобы люди к вам приходили за новыми идеями? Скажем, захотела я открыть свое дело, совсем новое, никем не замусоленное, а своих идей не хватает, вот я и прибежала к вам, а тут целый фонтан предложений, мыслей, задумок, одна другой краше! Вот я их насобираю, и дело у меня завертится! Может такое быть?

Мартецов засопел, отвернулся к окну и, выпустив кудрявое облачко сигаретного дыма, нехотя ответил:

– Не может. Я, знаете ли, имею слабость разглагольствовать, примеры жизненные приводить, и то меня постоянно одергивают. Здесь люди занятые и умеющие копеечку считать. Если я проболтал один час, значит, ровно на час им что-то недодал, а большинство учащихся приходят на занятия, отпросившись с работы, оставив детей, домашние дела, поэтому мы стараемся не тратить драгоценные часы. Хотя желающие могут остаться после занятий и обсудить любую идею. Но только Иванцова, а вас ведь именно она интересует, ни разу не оставалась. А подружка ее вообще произвела впечатление особы весьма легкомысленной, я бы даже сказал вульгарной. Простите, она вам, кажется, сестрой приходится.

Мартецов глянул на часы и заторопился.

– Я бы с вами еще с удовольствием поговорил, только у меня сейчас начинается лекция, так что прошу простить великодушно.

– Еще одну минуточку, – попросила Тайка, – опишите нам эту Иванцову, пожалуйста.

– Пожалуйста, Иванцова – женщина лет пятидесяти, может, чуточку старше, хотя выглядит моложе. Дорогая женщина. Знаете, есть такие, у них все дорогое – одежда, духи, косметика, машина красивая, иномарка. Наталья Ивановна из таких. Роста среднего, примерно метр шестьдесят два, но постоянно на каблуках. Не худышка, аппетитная женщина. Волосы светло-русые, глаза… Вот цвет глаз не помню, наверное, светлые. Вот, пожалуй, и все…

– А как называется иномарка? Номер? – вскинулась Юлька.

– Да что вы! Я вообще в машинах полный профан, а номер… ну вот скажите, вы бы стали запоминать номер машины какого-нибудь своего знакомого? У меня каждый третий курсант приезжает на машине, и, если я все номера буду запоминать, все остальное напрочь забуду.

– Ну что ж, спасибо, вы нам очень помогли, – расстроенно вздохнула Тайка. – Если у нас возникнут вопросы, можно будет вас еще потревожить?

– Безусловно! Вот вам телефончик, – протянул Мартецов золотистую визитку.

– Тай, тебе не кажется, что мы топчемся на одном месте? Ну ты-то хоть с интересным мужиком в переглядки поиграла. А я вообще время зря убила, – огорченно говорила Юлька, гоня по шоссе.

– Мы с тобой просто не умеем шевелить мозгами. Вот смотри, отчего это Иванцова не захотела диплом получать? Может, он ей не нужен, а может, не захотела документы высвечивать.

– Точно, и имечко у нее немудреное – Иванцова Наталья Ивановна, видать, не сильно над псевдонимом трудилась, – размышляла Юлька.

– А Элина, наш гений в бизнесе, здесь себя показала совершенно с другой стороны.

– Ага! Слушай, Мартецов ее просто шлюхой обозвал в корректной форме! Мне даже стыдно стало, что она моя сестра. А дома-то только и разговоров было, как она сделки провернула. А это, никак, ее подруженька мыслями раскидывалась.

– Вот я и думаю, со сделок хорошие барыши получились, неужели умненькая Иванцова ничего себе взамен не потребовала? А если потребовала, то сколько? Неужели меньше, чем наши мужики получили?

– А они получили… Та-а-айка! Это Иванцова нашу Эльку похитила, чтобы та деньги вернула, точно тебе говорю, – осенило Юльку, и она чуть не въехала в автобус.

– На дорогу смотри! Водила, тоже мне!

– Слушай, Тай, так и на ипподроме, наверное, Иванцова была, да?

– Не знаю, надо просто найти эту Наталью Ивановну, тогда и станет все на свои места.

– Да уж, «просто найти»! Чего проще! Мы сейчас куда?

– Мне надо на почту, за письмами, а потом к вам домой – надо же и совесть иметь, щенка забросили, в холодильнике пусто, да и в прачечную неплохо бы заглянуть, все-таки две женщины в доме, а хозяйничают мужики. У них, между прочим, тоже дела серьезные, – рассудила Тайка. – А ты куда?

– Тебя высажу и в институт, надо кое-что про этого Белова уточнить.

Подъехав к нужному почтовому отделению, Юлька высадила Тайку и понеслась на расследование.

На почте почти никого не было, только сухонькая старушка укладывала потертый кошелек в старую кошелку. Тайка подождала, когда старушка выйдет, и подошла к окошку:

– Я от Беловой Элины Михайловны, – сообщила она.

Женщина за стеклом молчала, ждала дальнейших пояснений.

– Я от Элины Михайловны, она попросила письма забрать, они у вас тут «до востребования» лежат, – кинулась объяснять Тайка.

Женщина упорно молчала. «Может, она денег ждет», – мелькнула мысль.

– Вы толком не можете объяснить?! У Беловой лежат, а вам что надо?! – вдруг прорвало заоконную даму. – Чего людей от работы отрываете?!

– Ну, слава богу, я уж думала, здесь глухонемые работают. Беловой сегодня от вас звонили, сказали, что почту надо забрать. Так я за почтой.

– У вас что, тоже «до востребования»? – продолжала кричать работница почты.

– У меня нет, но вот от вас звонили…

Неизвестно, сколько бы еще они наслаждались беседой, но тут откуда-то сбоку поднялась миловидная женщина и мягко отстранила исполнительную служащую.

– Людмила Архиповна, это, вероятно, по договоренности, позвольте я разберусь.

Вскоре уже Тайка держала в руках несколько тоненьких конвертов. Сначала она хотела все-таки добраться до дома, а уж там, в спокойной обстановке… Но терпения не хватило, да и где гарантия, что обстановка у Касаровых будет спокойнее, чем вон в том скверике. Тайка добралась да аллеи и, усевшись на пустую скамейку, с трепетом вскрыла конверт. На обычном тетрадном листке мужским почерком весьма старательно были выведены строчки. «Любимая моя Элина! Вот уже скоро месяц, как мы с тобой не встречались. Невозможно передать, как я по тебе скучаю. Звонить тебе не могу, боюсь, узнает муж. Напиши мне, как и прежде – до востребования. Твой Я.». Тайка отложила письмо. Вот так! А Касаров-то, дурень, все на свою Элину нахвалиться не может. Следующие четыре письма были такими же лаконичными и также сообщали о пылкой любви. У Тайки от раздумий начала трещать голова, надо было скорее поделиться новостью с Юлькой. Поглубже запрятав конверты в сумочку, она быстрым шагом направилась к дому. На детской площадке во дворе маячила хорошо знакомая фигура.

– Нет, ну неужели трудно отойти со щенком в скверик! – разразилась негодованием хозяйка собаки. Лодовский смущенно поправил футболку.

– Что у тебя за привычка – подкрадываться по-кошачьи, – заворчал он. – Сегодня день свободный, надо только вечером ехать в аэропорт гостей встречать, вот я и решил, чего мальчишке под замком сидеть. Мы с ним уже и к реке сходили, сейчас оба голодные, как волки.

Тайка вспомнила, что к кухне сегодня не подходила, и в холодильнике, наверное, опять голые полки, тяжко вздохнула, затем, помахав рукой Лодовскому и Жаку, поспешила на рынок. Что и говорить, совести у нее с Юлькой не было. После того как их покинула Вера Львовна, в доме редкий день случался нормальный ужин, и ладно бы не было денег! А то ведь Касаров исправно, каждую неделю выкладывал на столик кругленькую сумму и на продукты, и на прочие хозяйственные нужды. Сегодня Тайка приволокла целый ворох пакетов, за что тут же получила нагоняй.

– Нет, ну ты посмотри, три машины у дома, а бедняга на себе целую тонну перла! – сокрушался Касаров. Тут же суетились и Лодовский с Юлькой. Все старались побыстрее выхватить сумки, помочь, чем можно, и это было приятно.

Уже вечером, лежа в ванне, Тайка подводила итоги. Итак, что же им сегодня удалось узнать? Немного. Мало того, что не прояснился ни один из вопросов, так еще и новые появились. Вот эти письма, например. Конечно, можно было подумать, что неверная жена сбежала к пылкому любовнику, вон как он страстью исходит, но тогда зачем бы он стал писать письма? А если Элина исчезла, даже не предупредив возлюбленного, значит, она сделала это не по своей воле. Хорошо бы еще найти этого Ла Моля. Только как? Ясно как, через подругу! Если Элина не знакомила Касарова с ней, значит, для этого были основания, вполне вероятно, что подруга слишком много знает ненужной информации, в том числе и про любовника. Но по описанию Мартецова найти такую Иванцову – все равно что выиграть «Жигули» в спорт-лото. Яркая женщина на иномарке… Стоп! Тайка даже подпрыгнула в ванне. Ну конечно же! Это увлеченный педагог может не обратить внимания на машину, если она не пожарная, но в группе обязательно найдется человек, который не только прекрасно разбирается в иномарках, но и мог запомнить номерочек, потому как такую карету просто нельзя обойти вниманием, если верить молоденькому работнику конюшен. А то, что на ипподром приезжала Иванцова, Тайка была почти уверена, хотя с таким же успехом там мог побывать и ухажер дамы.

Тайка вышла из ванной, когда все находились в гостиной. Лодовский кормил скалярию, Юлька, завернувшись в махровый халат, нахохлившись, следила за отцом, а тот, как маятник, сновал с одного конца комнаты в другой. Сначала Тайке захотелось поделиться своим озарением со всеми, но этот порыв разом задушил Касаров.

– А теперь, дорогие мои дамы, поговорим серьезно. Наше положение таково: мы совершенно случайно влезли в грязное дело, и чем быстрее мы из него вылезем, тем будет лучше и для нас самих, и для тех, кто нас окружает. Понятно, что все началось с угрозы лишить жизни мою жену. Потом она исчезла. Но она жива, здорова и, по-видимому, свободна, никто ее под замком не держит. Во всяком случае, на ипподром она заявлялась в прекрасном настроении и имела массу возможностей передать мне хоть какое-то сообщение о своем местонахождении, попросить о помощи, если она в ней нуждалась. Вывод прост – она ушла самым банальным образом. Ушла не одна, с ней испарился ее телок, простите, телохранитель Артем. Он, кстати, и шофером ее был, машину тоже не обнаружили, поэтому можно только фантазировать, куда они успели добраться на четырех колесах. С ним тоже ничего дурного не стряслось, его матушка получила позавчера перевод на приличную сумму. О матери сын не забывает, хоть это радует. Значит, наша парочка не бедствует. Мне об этом говорить крайне неприятно, но надо, чтобы вы поняли – отныне мы не будем подставлять свои головы, чтобы узнать, насколько мерзко себя ведет моя супружница. Поэтому все поиски я запрещаю.

В гостиной повисла напряженная тишина.

– Когда мне можно будет уйти? – негромко спросила Тайка.

– Никогда! – взорвался Касаров. – У тебя на уме только одно – поскорее сбежать! Еще неизвестно, где ты в большей безопасности – здесь или одна у себя дома. Там, между прочим, люди живут, и идти им некуда. Кончится месяц, тогда и пойдешь. Да, может, к тому времени и успокоишься, думаешь, я не вижу, как у тебя глаза горят! Все детективов из себя строите? Хватит!

– Но вы ведь сами просили меня расследовать это дело! Сейчас, когда появляются новые данные, вот так все взять и бросить?

– Да, взять и бросить. Потому что данные, которые появились, совсем не безопасны. И ты не по телевизору с убийцами встречаешься, а в настоящей жизни.

Подруги подавленно молчали.

– И вообще, дочь, я подаю на развод. На следующей неделе у тебя не будет мачехи, – усталым голосом добавил Касаров.

– Сиротиной будешь, – ляпнула Тайка.

– А без согласия жены разве можно? – неуверенно спросила Юлька.

– Можно, Таисия, помни, Юля – девочка азартная, влезает во что угодно, так что я рассчитываю на твой разум, – сказал Касаров и вышел, вероятно, не желая дальше мусолить эту больную тему. Лодовский вышел следом.

Подруги остались одни. Тайка приуныла. Теперь она просто не имеет права втягивать Юльку в такие разборки, Касаров прав. Поэтому ей придется действовать одной, только очень аккуратно. Она все-таки заработает свои деньги.

Юлька же, взглянув в лицо подруги, поняла, что сейчас Тайку никакими доводами не проймешь, Марк использовал запрещенный прием – сложил на Тайку всю ответственность за безопасность дочери, и теперь той волей-неволей придется Юльку отстранить от расследования. Вечер прошел в просмотре какого-то мудреного сериала, где героев волновали исключительно компьютерные программы. Касаров заперся с Жаком в тренажерном зале, и оттуда то и дело доносились его команды: «Жак, сидеть! Ну, Жаконя, сядь, я же тебе сказал. Да прижми ты задницу!»

Наконец, Лодовский засуетился, призвал всех срочно найти ему серый галстук в крохотную крапинку; слыша его вопли, заторопился и Марк. Деловые люди собирались в аэропорт для встречи важных гостей. Вскоре мужчины были одеты, причесаны, облиты парфюмом и выставлены за дверь. Теперь и подругам можно было поговорить без лишних ушей.

– Тай, ну что, мы больше не будем вместе работать, да? – подлезла Юлька.

– Не сердись, но войди в мое положение. Если что случится… Я не боюсь твоего папаши, но сама себе век не прощу, что втянула тебя в эту трясину.

Юлька некоторое время сидела тихо, потом глаза ее хитро загорелись.

– Но ты же не собираешься отступать, верно? Тебе ведь и самой интересно, кто тут воду мутит, так? Значит, ты будешь копаться здесь в одиночку. А почему ты решила, что я точно так же не сумею одна рыться, где мне заблагорассудится? По-моему, тебе лучше контролировать меня, чем пустить все на самотек. Ну а батеньку родимого, я думаю, гневить не стоит, ничего ему не скажем, точно?

Юлькино предложение сильно попахивало очередной аферой, но какая-то доля правды в ее словах была. И потом, Тайку просто распирало, ей необходимо было поделиться новостью о злополучных конвертах, поэтому, вздохнув пару раз для очистки совести, она согласилась. Тут же на свет появились письма, и Юлька прочитала их все.

– Ничего не понимаю! Отец сказал, что Элька удрала вместе с Артемом, допустим, что у них пылкие чувства, иначе менять богатого директора фирмы на простого охранника не имеет смысла. Допустим, но тогда получается, что синхронно с этой любовью у Элины разгорается еще один неизвестный роман, так, что ли? – недоуменно подняла брови Юлька.

– И это при всем при том, что наша Джульетта почти не выходила из дому, по словам всех домочадцев. И еще я думала, если она не предупредила своего трепетного корреспондента, значит, ее отъезд был неожиданным для нее.

– А может, она решила с ним порвать?

– Может, и так, тогда ей было бы проще ему об этом сообщить, чтобы он не писал ей. Во всяком случае, нужно выяснить все, что можно, про этого любовничка, и здесь нам поможет или сама Элина…

– Ага, жди! – усмехнулась Юлька.

– …или ее подруга, которую нам так и так искать надо. Я даже придумала, как мы ее станем искать, – сейчас позвоним Мартецову и спросим у него адреса одногруппников Иванцовой, кто-нибудь да помнит такую выдающуюся мадаму, точно?

– Точно, только почему мы сразу не догадались эти адреса спросить! Совсем нет никакого навыка ведения следствия, или ты явно запала на Мартецова.

Тайка ничего не ответила, схватила трубку и набрала номер:

– Могу я услышать Станислава Алексеевича Мартецова? Извините! – раздраженно нажала она на кнопку. – Там какая-то тетка сообщила, что «Славик подойти не может», придется все-таки с ним встречаться.

ГЛАВА 14

Утром Тайка вспомнила, какой жирный крест вчера поставил Касаров на их розыскной деятельности, и старательно придала лицу безмятежное выражение. Она могла еще поваляться в постели, но щенок, увидев, что хозяйка уже проснулась, стал настойчиво звать ее на улицу. Пришлось наскоро умыться, одеться и, схватив поводок, нестись на улицу выгуливать четырехлапое чадо. Их путь лежал в маленький, чистый скверик. Щенок героически боролся с толстой веткой, а Тайка пыталась придумать, как бы ей так улизнуть из дому, чтобы остроглазый Лодовский ничего не заподозрил. Ничего путного в голову так и не пришло, и Тайка решила просто сходить заплатить за квартиру, а уж сколько она будет ходить, никто, можно надеяться, засекать не станет, да и Лодовский не постоянно дома, тоже когда-нибудь и трудиться поедет. Тем более что они вчера кого-то встречали, значит, будут заняты гостями. С прогулкой можно было заканчивать, Жак уже вдоволь наигрался с веткой и исправно сделал все свои дела, и Тайка прицепила пса на поводок.

Около подъезда стояли три машины и суетились люди. Тайка узнала касаровский «мерс» и «БМВ» Лодовского. Сначала подумалось, что такой колонной привезли дорогих гостей, чтобы принять их по-домашнему, но лица у мужчин были настолько хмурыми и расстроенными, что эту версию пришлось отбросить. Не заметив Тайки и Жака, вылетел Касаров из подъезда, сел в машину, и все уехали. Тайка на одном дыхании взлетела по лестнице и забарабанила в дверь.

– Что произошло?! – с порога кинулась она к Юльке.

– Пойдем на кухню, там расскажу.

Юлька прошла на кухню, поставила щенку миску с непонятным месивом, налила Тайке кофе и только потом разъяснила, в чем, собственно, дело.

Оказалось, что два дня назад какой-то пьяный водитель налетел на автобусную остановку на своем «КамАЗе». Случилась трагедия – троих сбило насмерть, шестилетнюю девочку в тяжелом состоянии увезли в больницу, а остальные отделались совсем не легким испугом. Двое из погибших – работницы фирмы «Касс», которая принадлежит Касарову и Лодовскому, вот они и взяли на себя все ритуальные заботы.

– А что же они вчера даже не заикнулись о несчастье? – спросила Тайка.

– Представляешь, им только сегодня сообщили. У отца с Юрой сегодня и похороны, и гости еще. Неизвестно, когда домой заявятся. Измотаются, наверное, уже сейчас сами не свои.

– А тот наезд, он и в самом деле случайный? – подозрительно поинтересовалась Тайка.

– Наверняка тут чистая случайность. Водилу того вытащили из кабины, он лыка не вязал. Да и зачем наезжать на безобидных бабенок? Они обе уже в пенсионном возрасте, торопились домой внучков, дедков покормить, и вот такая страшная смерть.

– А что, у Марка в фирме бабушки работают? Я думала, одни молоденькие, длинноногие.

– Ты что, правда думаешь, что все директора только и думают, как бы таких сотрудниц набрать? У отца есть такая – Томочка, он ее специально для старых кобелей держит. А вообще, сейчас, если мужик с головой, он себе лучше умнющих старух наберет, чем капризных глупышек. Во-первых, опытные бабки лихо умеют уворачиваться от налогов, знают каждую букву закона, их черта с два на мякине проведешь; во-вторых, бабульки непритязательны и им платить можно гораздо меньше, она же знает, что если права качать начнет, то с ней легко распрощаются. Поэтому не всякая вертихвостка секретарша согласится у нас без дела сидеть за те деньги, за которые старые серенькие мышки переделывают кучу кропотливой работы. Да и ревности никакой со стороны жен начальства. Ты что, забыла уже, какая у меня мачеха была? Она при случае такой бы скандал устроила, мама дорогая! Вот поэтому мой батюшка ярый сторонник старых кадров.

Тайка согласно кивнула и вдруг, повнимательнее присмотревшись к Юльке, сказала:

– А ты куда это так наедаешься? Мне только кофе налила, а сама уже вторую отбивную дожевываешь! Признавайся – собралась куда-нибудь? Только не вздумай вилять, я знаю, что ты перед долгими походами наедаешься, как верблюд.

Юлька от ее слов чуть не поперхнулась куском, и от этого лицо у нее сделалось багровым.

– У меня сегодня… свидание. С молодым человеком, – выдавила девчонка.

– Юлия! Не лги старшим! – назидательно приказала Тайка и хитро сощурила глаза: – Интересно знать, откуда это взялся молодой человек?

Юлька старательно прожевывала кусок и, тараща глаза, пыталась доказать свою правдивость:

– Может, у меня, в конце концов, возникнуть светлое девичье чувство?!

– Хорошо, – спокойно согласилась Тайка. – Тогда я пойду на свидание вместе с тобой.

Юлька снова зашлась в кашле.

– Ну ты совсем! Заметь, я уже совершеннолетняя…

– Юль, я же не против твоих увлечений, только ведь знаю, что ты сейчас в институт этот подашься, про Белова будешь выведывать, а там и в самом деле теперь что-то мутно. Разве тебе одной справиться? Иди куда хочешь, только не туда.

Юлька судорожно вздохнула и чмокнула Тайку в щеку.

– Хорошо, туда не пойду. Я недолго, – оттараторила она, спешно оделась и выскочила за дверь.

Тайку тоже ждали дела. Пришлось еще раз смотаться к Мартецову, где она получила вместе с приглашением в театр списки всех учащихся группы. Список она аккуратно свернула и положила в светлую сумочку, а в театр с удовольствием согласилась пойти, только как-нибудь в другой раз. Потом сыщица устроилась в небольшом летнем кафе за столиком, заказала кофе и развернула список. Имена, фамилии, адреса – все, что нужно. В списке было двенадцать человек. Был здесь и адрес Иванцовой – Гагарина, тридцать семь, квартира пятнадцать. Ах ты черт! Ну что ж он вчера-то адрес не сказал, Мартецов этот! Улица Гагарина далековато находится, зато прямо перед ней дом, где проживает один из курсантов. Сначала рванем к нему, а уж потом к Иванцовой. Надо хоть примерно знать, что за человек Наталья Ивановна с точки зрения обычного обывателя, а не педагогического состава. Да и представиться потом можно легко, назвав фамилию какого-нибудь общего знакомого, например, вот этого, как его… Антонов Игорь Борисович. Однако Игоря Борисовича по данному адресу не оказалось. Двери открыла молодая визгливая женщина, которая сразу же зашлась в истерическом крике. Если перевести все, что она хотела выразить, на человеческий язык, то получалось примерно следующее: «Если вы, уважаемая женщина, так соскучились по своему возлюбленному, что являетесь к нему домой, то я вам любезно напоминаю, что он работает, дабы содержать имеющееся у него семейство…» Обласканная таким жарким приемом, Тайка пошла по следующему адресу. Здесь ее ждало еще большее разочарование. Дома оказался обросший детина, всем своим видом подтверждающий теорию Дарвина о происхождении человека. Сыто рыгая, он сообщил, что вместо нужного Дятлова Петра Анатольевича тут проживает совсем другая птица, то бишь он сам. После этого хозяин стал настойчиво звать Тайку в гости, а для пущей верности просто ухватил ее за рукав и попытался втащить в квартиру. Тайке удалось вырваться. Она неслась вниз по лестнице, а ее догоняли выкрики радушного хозяина. В следующую квартиру Тайка даже боялась идти, но по списку здесь проживала Свиридова Елена Аркадьевна, и Тайка нажала кнопку. Елена Аркадьевна находилась дома в совершеннейшем одиночестве, поэтому приход гостьи ее не обременил. Похоже, она даже обрадовалась возможности мило и непринужденно поболтать. Выслушав от Тайки все ту же легенду о пропавшей горячо любимой сестре, Елена Аркадьевна принялась тут же утешать пришедшую. После получасового оханья, аханья и «притащится, куда ей деться!», хозяйка наконец догадалась предложить гостье пройти в комнату. Об Иванцовой Свиридова рассказывала очень охотно, но все ее воспоминания сводились к восторженным восклицаниям.

– О! Это женщина! Вы себе не представляете! Вы знаете, какая это женщина?! Она одна все лекции записывала. Это женщина с большущей буквы! А глаза! Вы знаете, какие у нее глаза? Таких больше ни у кого нет! В очках, оправа такая дорогая! О!

– Простите, а цвет глаз вы не запомнили? – прервала ее Тайка.

– Цвет? Запомнила. Знаете какой цвет? Вы видели глаза у цыган? Вот точно такие же, только серые. А какие у нее серьги! О, это песня! Вы знаете, я разбираюсь в дорогих вещах. Мой муж, он меня всегда так баловал, он приучил меня к дорогим вещам. Вы знаете, какой это был мужчина! Правда, потом он женился на другой, но он научил меня…

– Скажите, а у Иванцовой была машина? – невоспитанно перебила гостья пламенную речь.

– Машина? Ну а как же?! У нее была машина! Если бы вы видели, что это за машина! Колеса – во! Фары – во!

– А цвета, цвета какого?

– Она была такая же, как мой чайник, видите? Только ярко-красная.

– Но ваш чайник коричневый!

– Я вас умоляю! Что вы к мелочам цепляетесь? Я имею в виду, что она так же блестела!

– А как называется модель, какой номер машины, вы запомнили? – спросила Тайка. – Я не поверю, что вы с вашей наблюдательностью не заметили такой подробности.

– Да! Вы правы! Я крайне наблюдательна. Вы знаете, какая я наблюдательная?! Вы не поверите, только названия машины я не знаю. Тут уж наблюдай не наблюдай, если не знаешь, как они называются, эти иномарки, так хоть застрелись! – жутко досадовала хозяйка.

Тайка торопливо успокоила:

– Да что вы! Вы мне так помогли! Ну просто массу полезной информации сообщили! Жаль, правда, что номерок у машины не запомнили… Не запомнили?

– Почему это не запомнила? Я на него просто не смотрела!

Тайка понимающе закивала и стала собираться.

– Еще раз спасибо. Теперь сестра непременно отыщется.

– А вы зайдите к Ухланову. Он помогал Иванцовой с машиной, что-то там менял, колесо, по-моему. Может, он и номер запомнил. О, Ухланов…

«Боже! Стоило бы отлить памятник этому великомученику – ее мужу, который отважился дойти с ней до загса!»

Фамилия Ухланова в списке тоже была, но он жил где-то около вокзала, то есть далеко от того места, где сейчас находилась Тайка. Это легко сказать: «Зайдите к Ухланову», а если ноги уже отказываются держать свою хозяйку? Страшно хотелось пить, а еще больше – сначала под душ, а потом улечься на чистую прохладную простыню. Тайка отогнала паразитически-праздные желания и поплелась к остановке. Автобус всего через какие-то сорок минут дотащил ее до вокзала. Оказалось, что лучше было сойти на остановку раньше, меньше пришлось бы идти пешком. Когда Тайка добралась до нужной квартиры, она уже ног под собой не чуяла. Поэтому едва только взлохмаченный парень открыл двери, она без приглашения скинула изящные босоножки и, прошлепав в комнату, рухнула на диван. Парень следил за странной женщиной молча, терпеливо выжидал, когда начнутся объяснения. Через минуту из кухни так же молча выглянула молодая девушка в ярком фартучке и, ничего не поняв, тоже стала чего-то выжидать. Наконец пришедшая дама открыла глаза и спросила:

– В этой семье все немые или кто-нибудь есть здоровый?

Девушка вопросительно посмотрела на парня, тот, немного подумав, с уверенностью заявил:

– Мы оба здоровы.

– А почему ничего не спрашиваете?

– Я, грешным делом, думал, что это вам от нас что-то надо, вы интересоваться начнете, а заодно и назовете себя, – пояснил парень.

– Да, мне надо знать, как называется машина Иванцовой, какой у нее номер, и вообще, расскажите мне все, что вы про нее знаете.

– Про машину?

– Про Иванцову!

– А кто это? – доверчиво спросил парень. – Фамилия вроде знакомая, но так сразу сообразить не могу, уж вы извините.

Тайка просто не могла представить, что перлась сюда напрасно и этот парень действительно ничего не сможет вспомнить.

– Прекратите издеваться! Иванцова Наталья Ивановна, женщина, которая…

– Господи! Наталья Ивановна! Ну правда же, как это я умудрился забыть! – обрадовался Ухланов. – Так бы сразу и сказали. Мы с ней вместе на курсах менеджеров обучались. Да, у нее есть машина. «Форд», красный, а номер… Я вам номер ее машины на бумаге запишу, чтобы вы не забыли.

Девушка все так же молча теперь смотрела на Ухланова и ждала объяснений от него. Ухланов же воодушевленно жестикулировал и вспоминал:

– Это же Наталья Ивановна, помнишь, я тебе рассказывал? Кстати, познакомьтесь, это моя жена Ирочка, – обратился он к Тайке. – Ну а меня вы уже знаете, верно?

Тайка утвердительно кивнула. Ну не признаваться же, в самом деле, что, пока она не заглянет в листочек, имени его не вспомнит.

– Ну вот, – продолжал Ухланов, – а Наталья Ивановна… Она, вы знаете, всю группу всегда вытягивала. Такая уже немолодая, а соображалка работает хлеще любого кандидата наук. Она всем списывать давала. Помнишь, Ирочка, я еще целую ночь переписывал конспекты? А что с ней случилось? Зачем она вам?

Наглое вторжение на территорию молодоженов перечеркивало милую версию о бедной пропавшей родственнице, поэтому Тайка небрежно бросила:

– Вчера такой же вот «Форд» въехал в мою машину. Урон ощутимый. Все следы ведут к Иванцовой, вот только саму ее никак найти не могу. Что вы о ней знаете? Где работает, какие у нее друзья?

Ухланов пожал плечами, радости заметно поубавилось, энтузиазма тоже. Не слишком ему хотелось закладывать добрую тетушку Наталью Ивановну.

– Да вы раньше времени не переживайте, вполне может случиться, что это не она со мной чмокнулась, но найти ее все-таки нужно, – спохватилась Тайка.

– Я адреса ее не знаю, мы же только на учебе встречались. «Форд» ее видел, даже немного поковырялся, а так…

– А где, вы говорите, она трудится?

– Да не знаю я. Говорила как-то, что павильон держит, а потом вроде как ей место менеджера в крупной фирме предложили, вот она и пошла на учебу.

«Да, дела. Бабенка тихонько торгует в своем скворечнике, а потом приходит добрая фея и дарит ей место в крупной фирме. Да и приглашают-то не техничкой, а сразу менеджером, причем приглашают, зная, что человек в этом вопросе ноль в квадрате. А стаи институтских выпускников с дипломами этого профиля работу найти не в состоянии! Хотя… Одна вот, например, дама, продавец с рынка, занимается в данный момент частным расследованием, и ей за это обещают даже гонорар. В то время как стаи институтских… Да, чего только в жизни не бывает!»

– Спасибо, вы мне очень помогли. Теперь я и сама вижу, что такой душевный человек никак не мог долбануть мою машину. До свидания, – распрощалась Тайка и, стиснув зубы, стала влезать в босоножки.

Мотание из одного конца города в другой съело все драгоценное время, поэтому, подходя к дому, Тайка с сожалением отметила, что день уже плавно переродился в ранний вечер. Конечно, к Иванцовой она сегодня не пойдет. Во-первых, лучше всего огорошить ее утречком, со сна, чтобы мозги еще не проснулись. По всему видно, Иванцова эта женщина не глупая. Во-вторых, Тайка просто не знает, что ей сказать. Вряд ли Иванцова сразу же с порога выложит все координаты Элины. Надо было что-то придумать, чтобы она заговорила. Ну и в-третьих, ноги у Тайки совершенно онемели от усталости.

Дома ее встретила Юлька, да не одна, а с тщедушным ухажером. Едва девица увидела Тайку, как тут же усадила своего друга на диван в дальнюю комнату, а сама принялась выпытывать все Тайкины новости:

– От меня нечего прятаться. Чего интересненького разнюхала?

– Нудная ты, Юлька. Мы люди взрослые, не то что вы – молодежь. У нас все плавно, медленно расследуется. Мне вот сегодня один молодой человек…

– Так, у этой уже молодой человек объявился! – возник невесть откуда Лодовский. – Это что же такое? Стоило ненадолго отлучиться, как они перевлюблялись все начисто! Скоро домой мужиков водить станут!

Дверь тихонько скрипнула, и в дверном проеме показался Юлькин ухажер. Подруги прыснули.

– Познакомьтесь, это мой друг – Лев Корнеев, а это мой дядюшка – Лодовский Юрий, – радостно улыбаясь, представляла Юлька мужчин друг другу.

У Лодовского брови поползли вверх под модельную челку, а друг Юльки застенчиво краснел.

– А папа знает про это… про этого Льва? А чем молодой человек занимается? – не успокаивался дядюшка.

– В данную минуту знакомлюсь с вами, – обстоятельно докладывал Корнеев, – а помимо этого, меня интересуют мономеры, получающиеся при крекинге нефтепродуктов, но в последнее время также изучаю инсектициды, хлорорганические и фосфорорганические.

Лодовский не ударил в грязь лицом. Он понимающе свел брови к переносице и кинулся в дискуссию:

– Крекинг нефтепродуктов – это какое-то печенье из нефти, так? Если я верно вас понял, вы менеджер по продуктам питания?

– Не совсем, – любезно пояснил Лева. – Я химик, разрабатываю новые ядохимикаты. Но если угодно, то это где-то рядом.

– Ах, хи-и-имик, – начал о чем-то догадываться родственник.

Не дав опомниться любимому дяде, Юлька схватила друга за руку и понеслась к выходу.

– Обед на плите! – крикнула она, захлопывая двери.

Тайка так быстро ретироваться не успела, и весь шквал негодования обрушился на нее.

– Анисья!

– Таисия, – робко поправила Тайка.

– Какая разница! Сколько же можно?! Просили же не соваться в эту химию! Куда опять Юлька влезла? Ты что, ей запретить не можешь?

– Да что я ей запрещу? По свиданиям бегать? Вы уже совсем свихнулись в своих стенах! Не видите, что на улице лето, солнце, смех, любовь, наконец! Она же молодая девчонка, ей что, так и просиживать прекрасные годы рядом с такими кротами, как вы? – разошлась не на шутку Тайка.

Хозяин квартиры смотрел на Тайку с глубоким сочувствием, скорбно качал головой, а потом сказал совсем тихо:

– Еще раз увижу этого химика – убью обоих.

– Юльку и ее дружка?

– Да нет же, глупенькая, тебя и Юленьку. Кстати, я за коричневой папкой, она тебе не попадалась?

Тайка только удрученно вздохнула. Лодовский отыскал папку и испарился так же неожиданно, как и появился. Жаконя мирно растянулся на прохладном полу кухни. В доме стояла тишина, то есть самое подходящее состояние для обдумывания серьезных вопросов. До сих пор не возвращалась Вера Львовна, а ведь Касаров и звонил, и заходил к ней домой, старушка уехала к сестре, от гиблого места подальше. Она так и не поверила, что Любаша скончалась от сердечного приступа. Надо бы поговорить с Верой Львовной, но разве до нее доберешься. Тайка понимала, что все делает неверно. Она не исходила из логических соображений, а полностью следовала интуиции. Ее почему-то не испугал дед, который на нее любовался в подзорную трубу, она даже несильно переживала, что кто-то решил прикончить Лодовского тогда, в машине, где он уцелел по сущей случайности, зато какая-то неведомая сила заставляла Тайку разыскивать Элину. Ей казалось, что, как только та отыщется, вся мозаика сложится сама собой. И чем больше ей удавалось узнать, тем больше крепла уверенность, что ее путь единственно правильный. Вот сейчас эти письма. Понятно, что женщина, ведущая двойную игру, да еще имеющая такую заумную подругу, может скрывать все, что угодно.

ГЛАВА 15

Вечером Лодовского с дамами примирил случай, из ряда вон выходящий. К ужину приехал Касаров. На нем лица не было. Только опрокинув в себя рюмку коньяка, он смог поведать, что произошло.

Марк Касаров торопился к родственникам погибших сотрудниц – обещал помочь с памятником, и на сиденье у Касарова лежали два толстеньких конверта с деньгами. На светофоре поток автомобилей остановился, Марк потянулся за сигаретой, но зазвонил мобильник.

– Марк Андреевич Касаров? Подъезжайте на Горького, сорок один. Срочно! Вас будут ждать около подъезда.

Голос доносился откуда-то издалека. Слышно было, что человек чем-то взволнован, и Марк, чертыхнувшись, включил левый поворотник – ехать надо было совершенно в обратную сторону. О том, чтобы ослушаться незнакомого голоса, он и не подумал. Пришлось плюнуть на все свои дела и мчаться по указанному адресу. Возле подъезда его обещали встретить, но, даже если бы к нему и не подошел мужичок в измазанной робе, он подъездом бы не ошибся – около дверей стояли машина «Скорой помощи» и кучка зевак. Из подвала вынеcли носилки. На них, избитый и измученный, лежал Артем – водитель и телохранитель Элины, который и исчез вместе с ней. Парня нашли мальчишки. О своей находке ребятня тут же сообщила взрослым, а уже те, вооружившись кто чем, отправились в подвал. Их взорам предстал полуживой человек, руки его наручниками были прикованы к трубе. Наручники перепилили, вызвали «Скорую», потом начали тормошить страдальца, начисто проигнорировав все правила первой медицинской помощи. Старания увенчались успехом, человек открыл глаза и пробормотал мужское имя и номер мобильника. Перед тем как в очередной раз потерять сознание, он настоятельно потребовал до приезда какого-то Касарова в больницу его не увозить. Сердобольный мужичонка, тот самый, который перепилил наручники, дозвонился до этого Касарова и вызвал оного без промедления. Марк подошел к носилкам и склонился над Артемом.

– Не оставляй меня, – прошелестел тот сухими губами, и Касаров последовал за машиной «Скорой помощи».

В больнице парня приняли как родного. Родственные чувства у замотанных санитаров пробудили зеленые бумажки, щедро розданные Касаровым. Такими же бумажками были оплачены труды и главврача, и завотделением, куда попал бедолага. Пока проходили все необходимые процедуры, Марк сидел в приемном покое и ждал, когда же с Артемом разрешат поговорить. Наконец к нему вышел мужчина в голубом халате.

– Не волнуйтесь, ничего страшного – ушибы, ссадины, а переломов, сотрясений нет. Вы можете с ним поговорить, только недолго, ему все же нужен покой.

В палате, куда вошел Марк, помимо Артема, лежали еще два человека, но, увидев посетителя, они понимающе поднялись и поковыляли к выходу.

– Что с тобой произошло, Артем? Ты хоть что-то помнишь? Кто это так постарался?

– Если б знал… – медленно проговорил Артем.

Парень рассказывал взволнованно, до сих пор переживая события, но речь давалась ему с трудом. А получилось так. Элина уже собирала документы, срок ее пребывания в профилактории подходил к концу. Сегодня они с Артемом должны были съездить в магазин «Нежность», туда, по словам Элины, привезли чудесное постельное белье, и она хотела непременно в день своего возвращения украсить супружеское ложе Касаровых новыми простынями. Артем вышел из холла профилактория, сел в машину и сразу же задохнулся. В машине кто-то был, и этот кто-то плотно закрыл парню нос и рот вонючей тряпкой. Очнулся Артем на какой-то даче. Правда, тогда он еще не знал, где находится. Руки его были прикованы к железной скобе. Сколько времени там находился, он и сам не знал. На все его вопросы охранники отмалчивались, зато очень часто приходил пожилой мужик, похоже, он у них был за главного, и спрашивал про какие-то бумаги. Артем молчал, а после ухода старика начинались избиения, но несильные, а так, чтобы говорить потом смог. И вот три дня назад главарь пришел в последний раз. Снова ничего не добившись от парня, старик велел своим костоломам отделать его до потери памяти и избавиться от этой обузы. После этого бравые ребята завернули рукава и принялись избивать и без того полуживого Артема. Очнулся парень в подвале, прикованный к трубе. Сначала он кричал, но потом, видимо, снова впал в забытье, потому как очнулся уже от детских голосов. Что произошло дальше, Касарову уже было известно. Особой угрозы здоровью не было, и Артема пообещали скоро выписать.

– Вот так, – закончил рассказ Касаров. – Завтра Артема выпишут, организм сильный, а ему лучше дома на ноги становиться. Да и сам домой рвется, правда, ни о каком расследовании и слышать не хочет. Да это и не надо.

– То есть как «не надо»? Сейчас, наоборот, все нужно разузнать, и как можно быстрее! – всполошилась Тайка. – На их шее затягивается петля, а они только рукой машут. Надо немедленно расспросить этого Артема и выяснить, кто же все-таки его похитил. И тогда…

– Никого расспрашивать не надо! И прекратим эти разговоры! – отрезал Касаров. – Я завтра пойду к старому бегемоту Луи и напрямик спрошу, что ему от меня нужно, в конце концов!

– Ага! А он тебя так же напрямик пошлет… – поддел Лодовский. – Ты в самом деле думаешь, что он искренне тебе ответит, да?

– Да! Он ответит, потому что ему нужна эта тетрадь с формулами! И я ее ему отдам! Пусть забирает и оставит нас в покое!

– Да не нужна ему тетрадь! – не выдержала Юлька. – Я в этом институте последнее время частая гостья, да-да, Марк, не надувайся. Не один раз удочку закидывала, дескать, не приходилось ли вам сталкиваться с подобным гениальным открытием, милые ученые? И ты знаешь, что меня поразило? Ни один химик не сошел с ума от счастья при виде этой тетради, наоборот! Они ее листали, как школьное сочинение – мыслей нет, но посмотреть можно. Вот так! От самой тетради никто не шарахался, пока я не упоминала имя Белова. А вот тогда начиналось повальное бегство! Вот и делай выводы.

– Я уже сделал! – завопил Марк и треснул кулаком по столу. – Какого хрена ты шатаешься по этому институту?! Ведь было же тебе запрещено! Завтра же уезжаешь в Москву! Хватит играть в Агату Кристи!

– Слушай, Марк, а зачем нужно было Артема воровать, трясти из него какие-то бумаги, когда можно было без всякого шума выяснить все у Кис Кисыча? – задумчиво спросила Тайка.

– Это который пропал, что ли?

– Ну это ведь он недавно пропал, а Артема-то вон когда похитили! По-моему, глупо. Хотя хорошо, конечно, что живой…

Лодовский, который во время разговора с завидным упорством разглядывал содержимое тарелки, нахмурил брови. Похоже, его мучила назойливая мысль.

– Анисья, – наконец произнес он, – как называется это блюдо?

– Таисия, – машинально поправила Тайка. – Это грибное суфле и куриные окорочка.

– Я бы назвал чуть иначе. «Барельеф курицы», работа выполнена в гипсе.

Тайка вытаращила глаза и задохнулась от справедливого гнева.

ГЛАВА 16

Сегодня голову сверлила одна мысль – как бы встретиться с Артемом и услышать из первых уст, что, собственно, произошло. Не может быть, чтобы в рассказе не нашлось чего-нибудь новенького. Касаров всегда упускает много важных мелочей, для него, делового человека, главная задача – выудить из всеобщей болтовни одно нужное зерно, но ему невдомек, что специфика следствия и построена на всевозможных мелочах. Ну да разве можно его винить, он же не сыщик.

Из кухни доносились мужские голоса. Один точно принадлежал Лодовскому, а вот второй был незнаком. За столом действительно сидел Юрий с незнакомым мужчиной.

– Вот, Артем, знакомься, Анисья! – добродушно представил Лодовский.

– Таисия, – привычно поправила Тайка, задохнувшись от радости.

– Какая разница, не придирайся к мелочам, – улыбался хозяин.

Гость хмыкнул. Тайка потянулась к чайнику, исподтишка разглядывая Артема. Так, значит, это и есть охранник похищенной Элины. Примерно так она себе его и представляла. Высокий, плечистый, с бровями красивой правильной формы, а глаза… нет, с такими глазами Касарову не надо было подбирать охранника для горячо любимой жены, это как раз и были те омуты, в которых с удовольствием топятся все женщины. К тому же у Артема был мягкий, приятный голос. Артем с Лодовским увлеклись обсуждением каких-то деловых встреч, затем перекинулись на машины, карбюраторы, рессоры и прочие непонятности.

– Тая, – вдруг позвал ее Лодовский. Глаза его горели, брови сошлись на переносице. Было видно, что он о чем-то хочет попросить и эта просьба дается ему с трудом. – Тая, сегодня по пятому каналу будет идти передача про наш химинститут. Ее уже дважды снимали с эфира, а это не просто так. Надо посидеть и записать передачу на кассету. Чует мое сердце, будут там киндерсюрпризы. Про Белова обязательно должны обмолвиться! Я сам не могу сейчас у телевизора торчать, времени просто в обрез, а ты запиши все, вечером Касарову покажем, может, и продвинем его к действию. Ты записывать-то умеешь?

– Да-да, конечно, у меня у самой дома видик.

– Вот и славненько. Передача должна идти в четырнадцать тридцать, но ее так долго зажимали, что запросто могут сдвинуть время выхода, так что придется тебе посидеть неопределенное время, но дело этого стоит, правда. Я сам хотел, так эти иностранцы…

– Ладно тебе, рад небось, что на международье вырываетесь! Езжай. Только смотри веди себя прилично, не позорь нацию!

Лодовский притворно вздохнул и вместе с Артемом вышел из дома, аккуратно затворив двери.

Тайка осталась одна. Интересно, куда это смоталась Юлька? Сегодня, наверное, притащит нового кавалера, где она их только берет? Вот ей, Тайке, почему-то всю жизнь порядочных мужиков не доставалось. С первым мужем вроде бы и жили неплохо, а разошлись из-за чистой ерунды. Тайка вспомнила причину развода и недоуменно пожала плечами. Подругам она даже стеснялась об этом рассказывать, говорила, что просто он ей надоел, а на самом деле…

У парня была необычная фамилия – Прореха. Андрей Петрович Прореха. Симпатичный, скромный парень, которого постоянно все донимали, только ленивый не упражнялся в остроумии, заслышав его фамилию. И как только не звали – дыра, ширинка, гульфик. Вполне понятно, что у парня была куча комплексов. Характер у Прорехи был тихий, покладистый, и Тайке однажды пришла в голову идея.

– А ты женись, Андрей, возьмешь фамилию жены, а там никто и не вспомнит, как ты в девичестве назывался.

– Так кто же за Прореху пойдет? – махнул рукой Андрей.

– Хоть кто, ты же еще никому не предлагал, – уверяла Тайка. – Купи букетик попышнее, улыбочку пошире растяни и смело являйся. Чего бояться?

В тот же вечер к ней в квартиру явился жених. Букет из роз был в одной руке, в другой – коробка конфет, а бутылка шампанского была засунута в карман. Относилась Тайка к парню неплохо, хотя и страстью не пылала, однако годков было уже немало, а другого варианта на горизонте не высвечивалось, да и подруги уже по второму разу успели замуж повыскакивать, вот и согласилась Тайка принять предложение о супружестве. Через полтора месяца Андрюшка Прореха стал Андреем Петровичем Деминым, а Тайка стала зваться женой. Жили тихо, без скандалов и бурных эмоций, детей у них не было, так как Андрей ребенка не хотел, а Тайка навязывать малыша не собиралась. Так шло время, дети не появлялись, зато появилась роскошная хрустальная люстра. Сколько Тайка о ней мечтала! Стоило такое сокровище немало, супруги даже заняли некоторую сумму у друзей, чтобы поскорее приобрести домашнее светило. Андрей приволок коробку вечером. Тайка визжала и прыгала вокруг вожделенной покупки, как маленький ребенок.

– Андрюш, ну давай ее сейчас повесим, а? Ну неужели тебе самому не хочется?

Глава семьи, который до обмороков боялся электричества, стойко отбивался:

– Чего тебе приспичило? Сейчас она уже у нас дома, никуда она не денется, зачем торопиться?

– Андрей! Ты только представь, как она сегодня будет переливаться, а? Давай сегодня, ну что тебе стоит?

Андрей уже улегся в постель, а Тайка все ныла и канючила. Пришлось мужу вставать и заниматься люстрой. Кое-как разобравшись, что к чему, решился соединить хрустальную красавицу с потолком. Наступил ответственный момент – выключили верхний свет, включили настольную лампу, Андрюша взгромоздился на табурет и вытянулся, цепляя драгоценность за крюк. В свете настольной лампы супруг выглядел жалким и недокормленным. От груди осталась только решетка ребер, животик ввалился, из широченных трусов торчали сухонькие веточки ног с ревматическими коленками. «Бедный мой, ну сущий рентгеновский снимок! Вон как старается, и чего я к нему прицепилась?» – расчувствовалась Тайка. И такая на нее жалость нахлынула, что она решила как-то приласкать мужа – подошла и игриво дернула мужика за детородный орган. Словно получив-таки удар током, бывший Прореха рухнул с табурета, начисто забыв про все люстры на свете! Люстра долбанулась на пол, припечатав ногу горе-электрика и раздробив половину подвесок. Тайка кинулась к мужу, но толком ничего не могла разглядеть – света не было, а у настольной лампы при падении на нее Андрюши вырвалась из розетки вилка. Тайка побежала к соседям и притащила на помощь дядю Володю – пьяницу с золотыми руками, и только он, разя перегаром, сумел вернуть в квартиру электричество. Андрюша поднялся, ни слова не говоря, собрал вещи и больше никогда не переступал порог опасного дома. Через два месяца Тайку пригласили на развод с гражданином Деминым А. П. Вот так и закончилось ее первое супружество, а уж второе замужество и вспоминать не хочется. Ну не везет Тайке на мужиков, что поделаешь…

По телевизору на нужной программе шел мексиканский телесериал. Наступило время документальной передачи об институте, но страсти сериальных красавиц к завершению не продвигались. Лодовский оказался прав, передачу зажимали, в четырнадцать тридцать она не вышла. Вместо нее битых полтора часа худой яйцеголовый ведущий делился своими соображениями относительно того, какой, по его мнению, должна быть идеальная жена. Из его длительного монолога можно было выудить два критерия совершенства – чтобы женщины постоянно работали и, конечно же, принимали мужчин такими, какие они есть, со всеми недостатками и мизерной зарплатой. После этих мужских грез пошла передача о животных, затем начался художественный фильм. Весь день Тайка так и просидела около телевизора. Она даже на минуту боялась отойти от мерцающего экрана – вдруг пропустит какое-нибудь сообщение, касающееся долгожданной передачи про институт. Только в девятом часу вечера, когда сама Тайка уже исчерпала все запасы надежд и терпения, а безответственный Жак предательски измочил все ковры, позвонил Лодовский.

– Алло, Анисья? Ты там не спишь еще?

– Юр, не было этой передачи, – заныла в трубку Тайка, ей было стыдно, что с таким пустяковым заданием не удалось справиться, хотя вины ее в этом не было.

– Что ты говоришь! Печально, я на нее рассчитывал… А ты, может, отходила куда-нибудь?

– Я никуда не отходила, на одном месте и просидела весь день, – канючила Тайка.

– Да и бог с ней, с этой передачей, в самом деле. На нет и суда нет. Но я понял, на тебя можно положиться, – хихикнул в трубку Лодовский.

– Попробуй только, – яростно зашипела Тайка и бросила трубку. Вот гад! Он просто привязал ее к экрану, чтобы она не лезла в это сомнительное расследование! Жаль, что день пропал попусту, хотя она еще успеет – летом темнеет поздно, и в девять часов вполне можно зайти домой к людям со своими вопросами, наоборот, все сейчас дома и находятся в самой что ни на есть расслабухе!

Тайка вскочила и, схватив сумочку, подбежала к двери. В это время дверь открылась, и «сыщица«, не успев отскочить, получила крепкий удар – в дом ворвался Касаров. Предводитель фирмы тащил в руках чемодан, а за его спиной маячила худенькая фигурка Юльки. Она выглядела столь удручающе, что у Тайки екнуло сердце – с подругой, вероятно, приключилось нечто печальное.

– Юля, что произошло, девочка? – кинулась к ней Тайка и осеклась от презрительного взгляда.

– Ох-ох-ох! – шутливо захлопал себя по бокам Касаров. – «Что произошло, девочка?» Ничего! Девка обленилась и завралась, ремня хорошего просит, а мне некогда.

Тайка глупо улыбалась и бестолково переводила взгляд с одного на другого. Юлька выхватила у отца чемодан и демонстративно скрылась в своей комнате.

– Юль, ты куда? – догнала ее Тайка.

– А то вы не знаете! В Москву, куда же еще!

– Как? – растерялась Тайка.

– Вашими молитвами! – И, сверкнув глазами, зачастила: – Ой, вот только не надо из себя корчить девочку-ромашку, я тебя умоляю! Сделай лицо попроще, а? Это Марку можно лапшу на уши развешивать – вон какие ушки разлапистые, а со мной лучше по-честному. Я, между прочим, тебя подругой считала, могла бы откровенно сказать, что тебе где-то помешала, я бы поняла, а так, исподтишка…

Девчонка действительно сильно волновалась. В гневном порыве она доставала из шкафа свои наряды и бесформенной кучей сбрасывала на кровать.

– Я ничего не понимаю, ты можешь человеческим языком объяснить, что стряслось? Ты что, на самом деле собралась в Москву?

– Не устраивай театра! Это твоих рук дело! Ты давно хотела меня в столицу сплавить!

– Прекрати немедленно истерику! – взвилась Тайка, начинающая кое-что соображать. – Я тебе, между прочим, в матери гожусь, ну, не в матери, а в старшие сестры. Я ей каждый вечер докладывала о своих расследованиях, находках, встречах, рискуя собой, – меня запросто могли бы вышвырнуть вон за такое… а она… предательница!

– Это я предательница?! – задохнулась девчонка и разразилась новой тирадой, из которой уже более явственно прослушивалось следующее.

Сегодня вместе с дневной почтой на стол Касарова легло письмо, в котором сообщалось, что у его дочери остались несданными несколько зачетов. Студентке надлежало бросить все и самым срочным образом явиться в родную альма-матер. Вполне понятно, что любящий отец пришел в справедливую ярость, видя, как его легкомысленное дитя наслаждается незаслуженным отдыхом. Недолго размышляя, он отрядил двух мордоворотов в институт биохимии, и не ошибся – именно оттуда верзилы и притащили упирающуюся Юльку на расправу к отцу. Оскорбленный в своей доверчивости папаша схватил свое чадо за руку и тут же понесся покупать чемодан для уезжающей дочери. Вот, собственно, и все, было лишь небольшое уточнение – Юлька училась очень хорошо. Ее зачетка это бесстрастно доказывала.

– И ты тут же решила, что такую грязную свинью по искренней дружбе подложила тебе я? – обиженно надулась Тайка. – Спасибо за доверие.

– Но это ведь ты так собиралась от меня отделаться.

– Я же сдуру ляпнула, потому что это был самый легкий способ! До этого мог кто угодно допетрить. Только вот кому это надо?

Юлька расстроенно молчала. И в самом деле, чего это она так на Тайку набросилась? У подруги избавляться от нее не было никакой надобности. А у кого эта надобность была?

– Эй! Девушки-красавицы, что носы повесили? – заглянул в дверь Лодовский. Выражение лица у него было такое хитрое, что у Тайки не осталось и капли сомнения в том, что он сегодня специально продержал ее возле телевизора.

– Уйди, Лодовский, не доводи до греха! – сердито буркнула Тайка.

– Юль, я заметил, как только эта девушка на выданье меня видит, она всегда едва удерживается, чтобы не согрешить. Может, это любовь, как тебе кажется, а? – кривлялся Лодовский. – Ой, а кто это собирается нас покинуть? Никак Анисья в монастырь подается?

Тайка мстительно закусила губу, а Юлька, вздохнув, стала докладывать дядюшке о неприятном письме. Девчонка даже вытащила зачетку, так ей хотелось убедить сперва Лодовского, а потом с его помощью кинуться атаковать отца. По правилам справедливости мужчины должны были во всем разобраться и оставить девчонку дома, но по закону подлости вышло совсем не так. Лодовский, увидев письмо, нахмурил брови и уже очень серьезно приказал:

– Чтобы немедленно выехала! Тут и разбираться нечего, там, в Москве будешь доказывать, что ты не верблюд! А чтобы ты благополучно добралась до Первопрестольной, я тебе своего человечка дам в дорогу, он тебя и до места доставит, и там присмотрит, если что.

– Называется, пожалел, – хмыкнула недовольная племянница. – Тай, ну придумай же что-нибудь!

Тайка сосредоточенно кусала губы.

– Знаешь, Юлька, по-моему, тебе на самом деле лучше уехать. И чем быстрее, тем лучше. Кто-то упорно хочет вывести из игры именно тебя. Последнее время мы занимались поисками порознь. Не знаю, что уж ты там нашла, но, видимо, подкралась к чему-то важному слишком близко. Тебя хотят убрать. Лодовский не зря перепугался. Поэтому тебе надо ехать. Давай наконец раскроем глаза – игры кончились.

Юлька нервно складывала свои вещи в чемодан. Она и сама понимала, что Тайка права, прав и отец с Лодовским, но это все-таки было нечестно. Да и потом Тайка одна никогда не отыщет Элину, а та бестия хитрая – обведет Марка вокруг пальца как пить дать. И еще хорошо, если тот легко отделается.

– Тая, ты мне пообещай, что не позволишь Элине уничтожить отца. Он и Юра – это единственные близкие мне люди. Ну и ты, конечно. И Жаконя.

Юлька улетала этой же ночью. В теперешние времена добраться до столицы было делом довольно обычным – самолеты перекидывали граждан в любое время суток. Провожать Юльку Тайка не пошла. Довольно бодро она попрощалась с ней у порога и потребовала писать, звонить и слать телеграммы каждодневно. Девчонка распрощалась с Жаком, клюнула в щеку подругу и, склонив голову, побежала по ступенькам. Следом заспешили Касаров, Лодовский и внушительного вида парень, которого дядюшка сосватал Юльке в провожатые. Закрыв за ними дверь, Тайка всхлипнула. В ноги тыкался щенок и заглядывал в глаза грустной хозяйке.

– Ничего, Жаконя, мы сами найдем эту Элину, она нам все расскажет как миленькая! И тогда, в этот же день, мы телеграммой вызовем Юльку сюда! Я обещаю тебе.

ГЛАВА 17

Лодовский зашивался. Дел было просто невпроворот. Вчера весь день, как курица с яйцом, носился с гостями из Польши. Вечером отправляли Юльку в Москву, тоже пришлось подсуетиться, но все-таки хорошо, что девчонка не будет мешаться под ногами. Сегодня опять встречи… После завтрака Лодовский потрепал Жака по голове, хитро усмехнулся, глядя на запертую комнату Тайки, и заторопился в офис.

– Черт! Куда же я их сунул? Вчера же не пил, – бормотал он, разыскивая туфли. Они с Марком вчера пришли довольно поздно, и он хорошо помнил, что разулся прямо вот здесь. – Жак, ты мои туфли не съел? – спросил он у щенка, тот только радостно завилял хвостиком.

Расстроенный хозяин заглянул на все полки, перерыл все коробки – обуви не было. Причем не было никакой. Касаровские туфли – вот они, стоят, Тайкина обувь тоже радует глаз аккуратным рядком, а вот место, где обычно стояла обувь Лодовского, пустует. Лодовский со злостью набрал номер Касарова.

– Алло, Марк? Ты не в курсе, куда это моя обувь подевалась? Может, спер кто, а?

– Да кому она нужна! – засмеялся в трубку братец. – Сегодня Тайка собрала все твои башмаки и оттащила в ремонт. Мы с ней утром вместе выходили. Я ее еще до ближайшей мастерской подвез.

– Какой ремонт?! Мне на работу идти не в чем! А ты-то хорош! Мог бы и подумать, в чем я до офиса добираться стану!

– Да я об этом подумал, а Тайка сказала, что у тебя еще имеется пары две. Я, веришь, еще подумал, а что это ты в один день весь обносился?

Лодовский бросил трубку на рычаг и от души выматерился: «Отомстила все-таки!» Обувь Марка была ему мала. Пока он метался, зазвонил телефон.

– Юрка! Ну сколько можно?! Ты здесь позарез нужен через десять минут!

Через десять минут, как и было велено, перед солидными партнерами из зарубежья стоял Лодовский – представитель нового русского делового мира. Он был почти безупречен – высокий, подтянутый, в отглаженных брюках и рубашке и в сланцах на босу ногу.

Тайка мчалась к Иванцовой. Дверь открыл мужчина лет тридцати и, предложив пройти, надолго скрылся в недрах квартиры.

– Простите, здесь живет Иванцова Наталья Ивановна? – через какое-то время напомнила о себе Тайка.

В комнате раздался громкий, требовательный рев ребенка.

– А вы что, ее знакомая? – вынырнул из дверного проема замотанный хозяин.

– Я, понимаете, хотела с ней поговорить. Мы, видите ли, учились вместе, – начала лепетать гостья.

– А, так вы с ней поговорить хотите?

– Очень хочу, просто мечтаю, можно сказать!

– Нет проблем! Вы пять минут с ребенком посидите, а я за Натальей Ивановной сбегаю. Мама у нас должна прийти с минуту на минуту, а мы пока вдвоем управляемся. Вот вы посидите с Милочкой, а я вам Наталью Ивановну позову. Я всего на пять минут. Только до следующего подъезда добегу и обратно. А вы Милочке пока книжки почитайте, она их любит, а через час можете покормить, она хорошо кушает. Если какая неприятность – колготки на веревке сушатся, – говорил папаша, уже обуваясь в прихожей.

Не успела Тайка еще дать окончательное согласие, как трепетный отец выскочил на лестничную площадку. Ну что ж, пять минут она продержится, зато потом легче будет с этой Иванцовой общаться. Вряд ли она станет сильно замыкаться перед человеком, который уже хоть как-то познакомился с ее семьей. Тайка вздохнула и пошла к орущему созданию. Это была детская комната. Маленькая мебель, веселые обои с героями мультяшек и целый зоопарк мягких зверушек. Снова выглянув в коридор, Тайка увидела еще несколько дверей, квартира была трехкомнатной. Скорее всего хозяева были людьми со средним достатком, так как скудности не наблюдалось, но и особых излишеств не было. Квартира как квартира. В другие комнаты заглянуть Тайке пока не удалось, так как Милочка скривила губки, нахмурила бровки и, основательно подготовившись, хотела было приступить к новой звуковой атаке, но тут нянька, лихо встав на четвереньки, предложила:

– Давай играть в лошадки! Становись рядом со мной, и поскачем по всем лугам!

Девочка приняла игру несколько по-своему. Она не собиралась на коленях ползать по коврам, а взгромоздилась незнакомой тете на спину, и в таком положении они начали свое путешествие. Тетя звонким цоканьем и заливистым ржанием продолжала веселить ребенка, оглядывая между делом и остальные комнаты. Так на четвереньках она исследовала спальню родителей Милочки и весело обползала гостиную. Ничего такого, что говорило бы о проживании здесь еще кого-то, кроме родителей девочки и ее самой, на глаза не попадалось. Осталось только ждать, откуда же Милочкин папа приведет эту неуловимую Иванцову. Но и папаша не возвращался. После двух часов улюлюканья в голову Тайке закралась неприятная мысль – а не решил ли сей молодой человек использовать ее, Тайку, как бесплатную няньку своего дитяти?

– Ну, заявишься ты у меня, милый селезень! Я тебе выставлю счет по всем правилам!

Еще через два часа Тайка уже со слезами на глазах всерьез подумывала, а что, если молодой отец пал жертвой жестокой Иванцовой, ну, или еще кого-нибудь, кто все время скрывался от нее, от Тайки. На душе скребли кошки. Девочка снова начала хныкать, но это был уже другой плач – измученный и усталый. Пришлось Тайке вместе с ребенком перебраться на диван.

– Вы кто такая?! Кто вы такая, я вас спрашиваю?! Вы как сюда попали?

Кто-то тряс Тайку за плечи. Вот черт! Надо же, уснула. Тайка таращила глаза на молодую женщину приятной наружности.

– Меня зовут… А скажите, Иванцова Наталья Ивановна здесь проживает? – приступила к расспросам сыщица.

– Ну знаете ли! Ввалиться в чужой дом!

– Извините, но ваш муж обещал только до следующего подъезда добежать и вернуться.

– Так, что вы хотите?..

– Видите ли, не так давно я училась на курсах менеджеров вместе с Натальей Ивановной. Она брала у меня очень важные конспекты, мне они просто необходимы. Но вот только где живет Наталья Ивановна, я не знаю, преподаватели же дали ваш адрес. Вот, собственно, поэтому я здесь.

– И напрасно. Наталья Ивановна здесь, конечно, живет, вернее жила, но я не думаю, что вы могли учиться вместе с ней. Она два года назад уехала в Израиль. Это моя мама.

– Как это в Израиль? А этот взъерошенный эрдель, простите, ваш муж сказал, что сейчас ее позовет.

– Я вам говорю правду, мама уехала два года назад, не верите…

– Да нет… я вам верю, – проговорила Тайка. – Скажите, а у вашей мамы не было машины?

– Была машина. Красный «Форд». Только она его перед самым отъездом продала.

– Понятненько, – вздохнула Тайка, хотя теперь-то все совершенно запуталось. Она еще раз вздохнула и стала собираться домой.

В коридоре к ней подбежала Милочка и обхватила Тайкины колени руками:

– Не уходи, – вдруг четко проговорило дите. – Оставайся, не уходи.

– Надо же! – удивилась бывшая нянька. – Милочка, ты так чудесно разговариваешь! А со мной все время молчала. И все-таки куда же подевался ваш отец? Может, с ним что-то случилось?

– Конечно, а как же? Непременно случилось! Он у нас компьютерщик, как только появляется свободная минутка – сразу за монитор… Вот вы и подвернулись.

Тайка попрощалась с хозяйкой и выскочила на улицу. Это что же получается? Иванцова эта – или кто она там на самом деле? – как заговоренная. Вот ведь, кажется, уже у тебя в руках, и вдруг снова куда-то исчезает. Тайка торопливо направилась к остановке. И где же теперь искать Элину? Надо дома еще раз серьезно подумать.

Дома опять бубнили чужие голоса. Голоса были громкие, радостные, скорее всего не обошлось без главного украшения стола – бутылки водки. Тайка решила не заходить на кухню, но очень хотелось есть. А еще больше пить. Кофе! Тайка принялась стягивать босоножки, и тут в коридор вышла улыбающаяся Вера Львовна.

– Вера Львовна-а-а! Ой, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась Тайка.

– Да уж, я и сама соскучилась. У сестры была, в деревне, так еле дождалась, пока нас с ней обратно привезут. Как вы тут без меня? Вижу, ты закрутилась совсем – домой поздно приходишь.

– Ой, и не говорите! Устала. Сейчас кофейку попью и буду как новенькая.

– Давай иди руки помой, а я на стол соберу, – захлопотала Вера Львовна, и от ее заботы на сердце заметно потеплело.

– Ой, чо деится! – запел паршивый Лодовский, дурачась. – Вот она – Анисья-мученица! Весь день мои боты по мастерским таскала. Присаживайтесь к нам, голубушка!

– Тай, садись с нами, – радушно пригласил Касаров, пододвигая стул. – Знакомься, это Ежи, это вот Кир, а Артема ты уже знаешь.

Еще бы! У Тайки сердце накрылось горячей волной. Вот уж повезло, более подходящего случая и придумать трудно. Под пьяную лавочку чего только не выболтает непутевый язык! Дело за малым – напоить гостя как следует, и можно Элину брать. А уж мужика споить – это не самая трудная задача.

– Вера Львовна, я, пожалуй, выпью шампанского, не подавайте кофе, – проворковала Тайка и улыбнулась.

Присутствие женщины совершенно изменило прежний ход мужского разговора. Поляки наперебой стали выказывать даме свое расположение, Артем снисходительно позволял любоваться собой, Касаров с удвоенным чувством излучал радушие и гостеприимство, а Лодовский исходил желчью. Тайка торжествовала.

– Мне хоше… хошицца.. Я пью за хозаинку дома, – кое-как выдал Ежи. – За вас, очаровательная!

Тайка не перечила, только усмехалась и продолжала спаивать Артема. Спаивался он с трудом. Уже давно все сидели с затуманенными и счастливыми глазами, а этот Нарцисс излучал свежесть и ясность мышления. К тому же совсем скоро он перешел на кофе. Тогда Тайка пошла напролом. Плеснув себе шампанского, а ему водки, единственная дама тихо и таинственно обратилась к нему:

– А вы не хотите на танец меня пригласить?

– Вас? – удивленно вскинул брови Артем.

«Ну да, меня, черт возьми! Не Касарова же! Или у тебя на него виды?» – чуть было не брякнула дама, но Артем смущенно поднялся и склонил перед ней голову, что означало приглашение к танцу. Тайка нехотя поднялась и, чуть жеманясь, вышла из-за стола. Мужчины не ожидали такого подвоха и теперь обиженно следили глазами за качающейся парой. Сыщица же решила, что и так угробила на молодого мужчину слишком много драгоценного времени, поэтому приступила к делу:

– Скажите, а мы не могли бы с вами покурить, ну где-нибудь на лестнице, м-м? – интригующе залепетала она.

– А кто вам здесь не дает? Курите прямо тут, или вы стесняетесь?

– Да-да, я их стесняюсь. Вот вас почему-то нет. Знаете, хочется просто постоять в тишине и поболтать ни о чем. Ну так что, пойдем?

Артем пожал плечами и направился к выходу. Тайка виновато извинилась и выпорхнула за ним.

– Артем, а как вы оказались на работе у Касарова? – начала она, едва тот предложил ей сигарету.

– Старался. С малых лет стремился. В яслях не писал в штаны, в школе тоже и добился своей цели – стал водителем Марка Андреевича.

Тайка злилась. Она потихоньку теряла нить разговора. Операция по спаиванию прошла как-то однобоко, и вообще, с первой затяжки сигареты Тайке пришлось сосредоточиться на том, как бы прямо держать голову, где уж тут следить за разговором! Все же иногда в ней просыпался сыскарь.

– А почему украли-то тебя, никак не пойму?

– Я думаю, красивый очень, – огорченно объяснил Артем.

– Ты?

– Ну да. Красота, она ведь народу принадлежит, вот народ ее к рукам и прибрал. Мне вот так кажется.

Из квартиры вышел Касаров, и Тайка подтянулась. Еще не хватало, чтобы Марк увидел ее в таком состоянии.

– Вот и Макар, – пропела она, – выходи, поговори с этим вот… С красивым этим разберись, а то он уже достал меня своими разговорами. И чего, спрашивается, прилип?

Очнулась Таисия Игоревна на следующий день в своей спальне. На ней была ее ночная пижама, но как она очутилась на своей хозяйке, Тайка ответить не могла. Нет, она, конечно, и раньше выпивала, но так, чтобы не помнить ничего на следующее утро, такого с ней не было ни разу в жизни. Было тошно, стыдно и захотелось снова к мосту.

Дверь открылась, и Вера Львовна вкатила столик. Тут же забежал радостный Жаконя и со всей прыти попытался лизнуть хозяйку в щеку.

– Не лезь! – прикрикнула на него Вера Львовна. – Видишь, девчонка сама не своя. Таечка, на-ка, детонька, выпей.

– Не смогу, лучше сразу пристрелите, – пролепетала «детонька», малиновая от стыда.

– Я знаю, что делаю, – уже строже потребовала женщина. – Сама ты и к вечеру не отойдешь. Делай, что тебе говорят, – через полчаса будешь как новорожденная.

Минут десять она истязала Тайку – заставляла пить настойку, больше смахивающую на отраву, потом напичкала таблетками. Тайку выворачивало, полоскало, потом начало понемногу отпускать. Она измученно доковыляла до кровати и снова забылась в спасительном сне. Через час Тайка проснулась без малейшего признака похмельного синдрома. От вчерашнего остался только неизлечимый стыд.

– Ну как, легче стало? – спросила Вера Львовна, когда умытая и посвежевшая Тайка появилась на кухне. – Ты с чего это вчера так?

– С дури, с чего же еще? Вы случайно не помните, что я вчера вытворяла?

– Да я не все видела, – как-то неуверенно начала женщина и, поглядев на страдающую Тайку, добавила: – Ну чего ты маешься? Лишнее выпила, это верно, так ведь не каждый же день. Да ничего страшного. Правда, Марк Андреевич, наверное, обиделся, да ведь и он пьяный был, может, и не помнит.

– Марк?

– Ну да. Ты его сначала Марком называла, потом Макаром, потом маралом, потом и вовсе благородным оленем. Какому же мужику это понравится?

– Что ж он меня остановить не мог, в самом-то деле? – всерьез расстроилась Тайка.

– Да где же тебя остановишь? Он попытался было тебя увести, так ты вырвалась, стала кричать, что никому с тобой не справиться, потому как ты есть грозный альбатрос революции! Требовала отобрать все деньги у богатых и отдать тебе.

– О господи! Куда ж это меня понесло? – чуть не плакала Таисия. Она обхватила руками голову. – Перед поляками-то как неудобно! А как же я ушла?

– Да очень просто. Буянила, воевала, потом встала посреди комнаты, сказала: «Всем спасибо!» – и ушла. А умылась и переоделась уже сама. Поляки еще долго ждали, что ты на поклон выйдешь, слишком уж театрально удалилась. Хотя… они ведь тоже пьяные были.

– И Артем?

– Нет, тот как стекло. Я сколько здесь работаю, ни разу его во хмелю не видела.

Тайка только сокрушенно качала головой, искренне удивляясь своим выходкам. От стыда ломило затылок, а прощупать Артема так и не удалось. Вот тебе и парень-лопушок! Нет, не прост этот водитель. И с Иванцовой облом вышел. Кстати, почему это Тайка не подумала о таком варианте – Наталья Ивановна говорит детям, что уезжает в Израиль, а сама преспокойненько сняла где-нибудь квартирку, да и живет там в свое удовольствие, проворачивая с Элиной сомнительные мероприятия. И алиби получается стопроцентное – нет ее, в Израиле! Ведь бегал же куда-то зятек. Может, как раз и предупреждал тещу любимую о том, что ею интересуются. А ведь Тайка даже не поговорила с молодым родственником как следует. Хотя могла бы спросить, откуда у тещи со средним достатком такой роскошный автомобиль. «Форд», кажется. Надо записывать. Могла бы и спросить, кому женщина продала машину, по какому адресу проживает сейчас в Израиле, в конце концов, надо было хоть на фотографию ее взглянуть. Правда, сокурснице, как она представилась, этого могли и не рассказать, вон какая грозная у Милочки мама.

Да что тут думать, надо узнать все точно. Значит – посещение Иванцовых. Опять.

До нужного дома Тайка добралась, когда уже солнце, истратив весь свой полуденный зной, светило мягко и не изнуряюще.

– А-а, старая знакомая, – преобразился взлохмаченный хозяин, увидев на пороге Тайку. – Куда же вы тогда так внезапно исчезли? Вы же, по-моему, хотели с Натальей Ивановной поговорить.

– А вы что, за ней в Израиль ездили? Судя по времени, сколько вас не было, никак не ближе. И как только совести хватило так нагло врать!

– Ну вы-то тоже загнули! Какие это вы курсы вместе с Натальей Ивановной посещали? Так что не обижайтесь…

– Послушайте, мы с вами не в бирюльки играем, так что придется вам ответить на мои вопросы. Мужчина вы наблюдательный, я действительно не училась с вашей тещей, я являюсь частным детективом Ростроскроссагентства, а ваша родственница, боюсь, попала в крупную неприятность, поэтому мне сейчас от вас нужна только правда. Итак, когда вы познакомились с Натальей Ивановной Иванцовой?

– А можно мы в гостиную пройдем, а то в коридоре вы как-то недостаточно грозно смотритесь.

– Не острите, – прервала его Тайка и независимо прошла в комнату. – Итак, когда же?

– Познакомились мы с ней сразу, как я стал мужем Оли – ее дочери.

– Говорите по существу! Когда у вас была свадьба?

– Три года назад. Год мы прожили все вместе, а потом теща любезно оставила квартиру молодым, а сама убыла в Израиль.

– И вы с ней больше не встречались?

– Нет, почему же? Она регулярно приезжает к нам на Новый год, считает его семейным праздником.

– Да уж, завидная регулярность, всего-то два раза и приехала.

– Так Новый год чаще не бывает, – искренне удивился непонятливости мужичок.

– Не отвлекайтесь, – продолжала Тайка. – Машина у вашей тещи имелась?

– Имелась, красненькая. «Форд» называется, только она на ней очень редко ездила.

– А у вас своя машина есть?

– Да вы что?! У меня даже компьютера нет! Только на работе, или приходится приличные бабки платить, чтобы с монитором посидеть!

Парня так возмутил Тайкин вопрос, что он вскочил и стал мотаться из угла в угол.

– Откуда же у вашей бабульки деньги на машину появились?

Парень остановился и усмехнулся.

– Прежде всего я не стал бы мою пятидесятилетнюю тещу величать бабулькой. Вы ее видели, нет? Сейчас покажу.

Парень вышел. «Опять за Иванцовой побежал! Неужели снова за границу?» На этот раз хозяин вернулся через минуту. В руках его был семейный альбом. С гордостью он начал его листать. Среди всяческих незнакомых лиц особенно выделялось одно – невероятно красивое женское лицо с веселыми глазами и открытой, лучезарной улыбкой.

– Вот она. Ну как бабулька?

– А этой фотографии сколько лет? – на всякий случай спросила Тайка.

– Нисколько. Это фото теща два месяца назад прислала, видите дату?

Тайка пристально вглядывалась в фотографию. Женщине можно было дать тридцать восемь – сорок, с большим натягом – сорок два, но никак не пятьдесят. На снимке Наталья Ивановна опиралась на руку высокого седовласого мужчины и была, как видно, по-настоящему счастлива. Тайка никогда не бывала за границей и не могла судить, есть ли в Израиле такая местность, но то, что эту фотографию делали не в окрестностях ее родного города, было очевидно. Значит, версия о том, что эта Наталья Ивановна и подруга Элины одно лицо, отпадает.

– Хорошо, и все-таки что стало с машиной? Она взяла ее с собой в Израиль?

– Да зачем? Она ее здесь продала.

– Куда дела деньги? – встрепенулась Тайка.

– Вы что же, всерьез думаете, что нас это интересовало? Ей что, перед поездкой деньги девать некуда было? Вы меня просто удивляете. Вообще, у моей тещи финансовых проблем не было. Она мощный программист, причем в городе одна из первых освоила компьютер. Всегда была востребована, ну и получала неплохо. Только вот совершенно не умела распоряжаться деньгами. Единственное, что она сумела купить, так вот эту самую машину, а остальные деньги уходили сквозь пальцы. Правда, ни она, ни Оля не знали, что такое пустой холодильник, а еще они страстно любили путешествовать. Где только не были! Потом Оля училась, работала, так Наталья Ивановна одна колесила. В одной из поездок и с мужем своим теперешним познакомилась. Он у нее довольно крупный промышленник, так что у моей тещи теперь совсем другая машинка. А та… она, наверное, и сама не вспомнит, кому ее продала.

– Ну хорошо, – поднялась Тайка и подалась к выходу. – Я на некоторое время возьму у вас эту фотографию? Не бойтесь, обязательно верну. Кстати, а почему не слышно Милочки? Ее нет?

– Нет, она есть, просто чем-то занимается, – беспечно проговорил отец.

Интересно, чем может заниматься ребенок столько времени? Тайка заглянула в детскую. Девочка сидела на полу и прихода бывшей няньки даже не заметила, была слишком занята. В свою постельную подушку Милочка самым аккуратнейшим образом втыкала швейные иголки. Раскрытая шкатулка с маминым рукоделием находилась тут же.

ГЛАВА 18

Лодовский мчал домой из офиса. Уже вторую неделю он изматывался до изнеможения. Что-то сдвинулось с мертвой точки, и дела в фирме «Касс» пошли как на карусели – сначала медленно, со скрипом, потом все быстрее и быстрее. Только что отправили поляков, теперь Касаров делает документы для командировки в Польшу, надо воочию увидеть, с чем придется работать. Пускай Марк съездит, делом займется, а заодно и отвлечется, развеется. И хоть внешне Марк был довольно спокоен, Лодовский, прекрасно зная родственника, видел, что тот никак не может обрести душевное равновесие. Да одно то, что после Элины в дом не вошла ни одна женщина, Анисья не в счет, уже говорит о чем-то. Кстати, этот доморощенный детектив стал изрядно портить карты. Что она учудила при поляках! Ну ладно, ежики парни безобидные, они вообще в этом деле сторона, а вот зачем она прицепилась к Артему? Неужели и в самом деле до чего-то додумалась? Он, правда, наутро говорил с парнем, да только тот ничего так и не сказал. Вроде просила прикурить, да еще о красоте побеседовали, хотя что-то не больно верится, чтобы Анисья с ним о высоком разглагольствовала.

Лодовский поднялся в квартиру. Вера Львовна, как обычно, занималась хозяйством, Касарова еще не было, Анисья тоже где-то моталась, и только один щенок грустно лежал в гостиной, положив на лапы голову. Рядом лежал резиновый мячик.

– Ну что, псина, грустно? – потрепал его Лодовский по загривку. – Пойдем, подождем на улице твою хозяйку, то-то обрадуется.

– Тайка! Горбуша! Привет! – взревел кто-то Тайке в самое ухо, когда она уже направлялась домой. Витька Рыбаков, ее одноклассник. Его фамилия подходила ему просто идеально. Витька обязательно в разговоре упоминал обитателей подводного мира. Сегодня, судя по тому, что к приветствию пошла красная рыба, Тайка поняла, что выглядит прилично. Это имело значение, потому что Рыбаков очень продолжительное время был объектом ее любви, было до слез обидно, что вскоре после армии парень женился на их же однокласснице, серенькой, невзрачной Тоньке Симоновой.

– Витька! Где это тебя обучали так с дамами здороваться? – освободилась Тайка из могучих рук.

Рыбаков упивался ее нервозностью, хохотал и сыпал вопросами:

– Ты где сейчас? Замуж вышла? На каком поприще трудишься? И вообще, как ты?

– Да у меня все прекрасно, ты вот как? Как Тоня?

– Тоня? А как ей быть? Замечательно. Она у меня теперь как форель – толстая и нежная, – потеплел глазами Рыбаков.

– Не работает?

– Ага! Как же! Сколько раз ей говорил, бросай ты это дело, сиди дома! Девчонки подрастают, глаз да глаз нужен. Так нет! Куда там! – разошелся глава семейства, видно было, что вопрос задел за живое. – Она у меня в передаче «Найдись» работает. Сама все организовала, теперь уже года три, как этот клуб процветает, в телевизионном эфире у них время. Ну а такие дела, сама понимаешь, затягивают вместе с головой. Да что там с головой, со всей семьей захватывают!

– Так это ее программа по краевому телевидению? Ну умница! – восхищалась Тайка, а мысли ее работали уже в определенном направлении. Надежды маловато, но чем черт не шутит. Ведь живет же кто-то рядом и с Иванцовой, и даже с самой Элиной. Элина-то скорее всего прячется, знакомств не заводит, такую могут и не вспомнить, а вот Иванцову… Просто грех не воспользоваться такой возможностью.

– Слушай, Вить, так Тоньку увидеть хочется! Ты сейчас домой? Поехали к вам, а? – навязывалась Тайка.

– Я тебя не только к нам, но и в ресторан пригласить могу запросто, причем прямо сейчас. Пойдем?

– Нет уж, домой, – упрямо долбила Тайка.

– Ну ты щука! Вот хитрюга! Ладно, поехали, если уж очень хочешь с Тоней встретиться.

ГЛАВА 19

Витька по мобильнику звякнул домой и сообщил, что придет не один, а с гостьей, поэтому, когда они пришли, в просторной гостиной на круглом столе не было свободного места от всевозможных пирожных, печенья, конфет и прочих вкусностей, а в коридоре Тайку встречало все семейство Рыбаковых. После бурных объятий женщинам наконец удалось разглядеть друг друга. Тоня похорошела, замужество явно пошло ей на пользу. Около матери вежливо улыбались две почти взрослые дочери; посидев приличия ради минут двадцать, они откланялись и удалились, давая возможность взрослым не конфузясь вспоминать все чудачества молодости. На столе был из горячительных напитков только чай, но и он вскоре самым чудесным образом распалил выросших одноклассников. Стены гостиной то и дело сотрясались от хохота, хозяева и гостья беззастенчиво перебивали друг друга нескончаемыми «а помните?». Тоня раскраснелась, а Виктор по рассеянности потерял бдительность и время от времени прожигал Тайку пылкими взорами.

– Да-а, молодость, – утирая слезы смеха, вздохнула Тоня. – Время проходит, стареем. Мы-то, женщины, еще не так, что с нами станет – там подмажешь, там подкрасишь, пририсуешь себе пяток лет молодости, и все в порядке, а вот мужикам горе. Ты посмотри на моего! Вроде бы и не старый, а гнилой весь насквозь! Прямо не знаю уже, как его и лечить. Мне-то еще и мальчик под силу – управлюсь и спасибо скажет, а Витеньку просто жаль, ну куда он с его простатой?!

Витенька съежился, но жена не унималась.

– Нет, ты представь, ну за что мужику такое? Мало того, что простатит замучил, так еще и с кишечником вечные проблемы – то у него запоры, целую неделю стула не было, а то как прорвет – тушканчиком до туалета прыгает. Не за столом, конечно, о таком, да мы же свои все. Вот я и говорю, время, оно никого не щадит.

Тайка решила, что ловеласу все иголки в печень уже воткнули, возмездие за непотребные взгляды свершилось, и решила переменить тему разговора.

– А ты чем сейчас занимаешься? Я слышала, у тебя интересная, нужная работа?

Хозяйка тут же забыла обо всем, глаза распахнулись шире, в них появился огонек.

– Тая, это такое нужное дело, ты даже не представляешь! Ну, бывают, конечно, не только радостные минуты, у нас больше ненайденных, но если бы ты знала, какое это счастье, когда кто-то находится! Я обязательно всем своим знакомым эти папки показываю, мало ли, мир тесен, вдруг кто-нибудь кого-то да и признает. Поэтому тебя тоже потащу, даже не вздумай отпираться.

Тайка и не думала. Сейчас для Тони она готова была сделать что угодно, лишь бы попасть на заветный голубой экран с фотографиями двух подруг – Иванцовой и Элины.

– Я с удовольствием и сама потащусь, только скажи когда.

– Да хоть сейчас! – обрадованно подхватилась Рыбакова. – У нас клуб в нашем же доме, только вход с другой стороны, ты разве не обратила внимания? Там еще вывеска на два окна.

– Нет, Тонечка, мы, вероятно, подъехали с противоположной стороны. Ну это не беда, ты мне сейчас сама покажешь, – поднялась и Тайка.

С обратной стороны дома и впрямь находился застекленный офис, с довольно безвкусной броской вывеской. Во всю ширину плаката молодая женщина простирала руки к младенцу, а между руками вкось шла яркая надпись «Найдись». Внутри было все просто. Добротная мебель, два-три цветка, и завершали интерьер четыре компьютера, довольно много для относительно небольшого помещения.

– Видимо, много потерянных отыскалось, вон как вас упаковали, – кивнула Тайка на мониторы.

– Да что ты! У наших найденышей зачастую лишней копейки никогда не водилось. Как ты думаешь, кто, по-твоему, больше всех разыскивает близких? Сразу скажу, чтобы не мучилась, люди богатые обращаются крайне редко, им как раз чем больше родственников потерялось, тем удобнее.

Молодежь тоже обращается нечасто, у них моментально находятся новые друзья, подруги, а кровь в них еще не успевает заговорить. К нам чаще идут пожилые или люди, хватившие горя под завязку, откуда у таких большие деньги? Хотя бывают и с большими деньгами, нечасто, но случается. А офис мне Витя обставил, это он сам мне дельце придумал, чтобы я бездельем не мучилась, а теперь и не рад, да поздно.

– И чем занимается твой больной немощный супруг со всеми его простатами? – ухмыльнулась Тайка.

– Содержит два спорткомплекса. Сама понимаешь, все болячки не для тебя, а для него сказаны были, он у меня похотливый, как павиан, просто с ума раньше сходила от ревности. Теперь вот свое дело завела, на мужа и взглянуть некогда, но если вижу что неладное…

Да уж, надо запастись ангельским терпением, отправляясь с милым в загс.

Тайка с интересом разглядывала фотографии, где люди по двое, по трое, а то и большими группами счастливо улыбались в объектив. По всей видимости, здесь были засняты те, кто уже нашел своего пропавшего человека, потому что на некоторых фото, прямо на лицевой стороне, были написаны слова благодарности.

– Этих мы нашли, – тихо подошла Тоня, – я тебе потом еще много таких фотографий покажу, а сейчас посмотри тех, кто еще не нашелся.

Тоня раскрыла толстую папку с фотографиями, к каждому кадру было прикреплено письмо с какими-то подробностями. Тайка всматривалась в лица и незаметно для себя заражалась желанием найти, отыскать хоть кого-то, чтобы радостно крикнуть: «Вот этого я знаю!» Оторваться от папки она уже не могла.

– Ну что? Затянуло? Вот, представь себе, мы целой семьей теперь этим болеем. Постоянно просматриваем снимки.

Тайка внимательно слушала Тоню, и та ей представлялась теперь совсем в ином свете. Каким нужным, большим, интересным делом занимается эта подвижная, такая непохожая на прежнюю одноклассницу женщина! Вон сколько счастья удалось ей подарить людям! Да рядом с ней Тайка чувствовала себя чем-то вроде клопа.

– Вот за эту женщину предлагали большие деньги, – вдруг сказала Тоня, и дыхание у Тайки перехватило. С фотографии на нее смотрело молодое лицо Элины!

– Этого не может… Где ты это взяла?! – окончательно потеряла над собой контроль Тайка.

– Ты ее знаешь? Нет, ты в самом деле знаешь Елену Антоновну?! – никак не могла поверить Тоня.

– Да какую Антоновну, так, что же здесь написано? – бубнила Тайка, она уже не видела Рыбакову, перед ее глазами прыгали встревоженными кузнечиками строчки письма. – Так, «Я, Галина Антоновна, прошу… мою сестру… пропала… мой адрес, телефон…»

– Тая, ты ошиблась, знаешь, сколько лет этой фотографии?! Она чуть ли не самая первая к нам поступила, – пыталась образумить подругу владелица фирмы, но та уже крутила диск телефона, набирая код города на Неве.

– Алло, могу я услышать Галину Антоновну?

– Тая! Ну нельзя же так! Люди это, а не куклы какие-то, надо же…

– Все их деньги оставишь себе, – машинально отмахивалась Тайка.

– Да какие деньги! Мне придется фирму прикрывать, если у кого-нибудь из родственников инфаркт приключится по твоей вине!

– Там крепкие… Алло! Галина Антоновна? Это вас беспокоят по поводу вашей сестры… Нет, нет, это не по телефону… Я сама могу к вам выехать… Вы? А у вас здесь близкие, родственники есть, где вы остановитесь?

– Дай я! – грубо вырвала трубку из рук Тайки разгневанная Тоня и приветливо представилась: – Антонина Вячеславовна Рыбакова, к вашим услугам гостиница «Городские цветы», номер будет забронирован, когда вас встретить?

Галина Антоновна, видимо, подробно описала план своих дальнейших действий, потому что Тоня некоторое время согласно кивала, а потом, тепло распрощавшись, повесила трубку.

– Ну, Таена, колись, откуда ты знаешь Коновалову? Завтра ночью здесь будет ее сестра, надо подготовиться как следует. Чего молчишь? Говори давай, ведь не сдуру же ты за телефон схватилась!

Тайка недолго помялась и рассказала подруге все, как-никак, а в этом случае от Тони никуда не денешься. На рассказ ушел час с хвостиком. Тоня слушала Тайку, постепенно все шире и шире раскрывая глаза.

– С ума сойти! Чего только на свете не бывает! – покачала головой Рыбакова. – Так, значит, ты и хотела через нас найти и Элину, и Иванцову? Не знаю, вышло бы или нет. Вот ты представь, какая-нибудь старушка признала бы свою соседку, позвонила бы тебе, а потом что? А потом она с радостью побежала бы докладывать этой самой соседке, какое неслыханное счастье ей добыла. Ну а дальше, сама понимаешь, Иванцова или Элина преспокойненько смылись бы. Им-то ты не станешь доказывать, что они твои потерянные родственницы! Так что только спугнула бы.

– Зато сейчас вышло все просто замечательно. Нет, все-таки есть бог на свете! – не могла успокоиться Тайка.

– Бог-то, может быть, и есть, только ты тоже раньше времени от радости не скачи. Давай подумаем, что родственнице сказать сможем. Я ее встречу, все как положено, и с тобой сведу, а уж ты потом сама ей все расскажешь, по всему видно, женщина она не из нервных, держать себя в руках умеет, только и ты, я тебя прошу, будь на уровне.

– Тоня! Да я, между прочим, частный детектив, а не цветок на палочке, ты это тоже имей в виду. Все будет хорошо.

Подруги договорились встретиться завтра в час ночи, именно в это время прилетал самолет из Санкт-Петербурга.

– Да, а к Иванцовой, по-моему, подбираться аккуратнее нужно, – высказалась уже у порога Тоня. – Хотя тебе, конечно, виднее. Ну ладно, удачи тебе!

Тайка ехала домой в такси, и ее распирало от гордости. Нет, ну надо же! Никто не смог найти ни одного близкого человечка таинственной Элины, а она, Тайка, нашла! Она и клубок этот распутает! Вот тогда этот надутый Лодовский попляшет! Ему просто придется снять перед ней шляпу!

Да, может быть, когда-нибудь судьба и подарит ей случай увидеть физиономию Лодовского смущенной и пристыженной, но сегодня он открыл Тайке двери с абсолютно озверевшей мордой.

– О! А вот и Анисья! Вера Львовна, прекращайте давиться валерианкой, вот она, ваша потеря! А может, ей ремня?

– Юрочка! Разве можно так с женщиной? – укоризненно покачала головой та и от греха подальше подалась на кухню, подогревать Тайке запоздалый ужин.

– Вера Львовна, вы не беспокойтесь, я совсем не хочу есть, – остановила ее Тайка. – Лодовский! Я свободная женщина, нахожусь на работе, все претензии в письменном виде оставь на столе у Касарова, он придет – разберется.

– Ах так! Касаров, к твоему сведению, отбыл в командировку! В Польшу! Поэтому впредь о своих делах прошу докладывать мне! Лично! – мстительно заявил грозный хозяин и, хлопнув дверью, удалился в свою комнату. Тайка с удовольствием залезла под душ и уже совершенно спокойная прыгнула в кровать. На ее лице даже во сне играла блаженная улыбка победительницы.

Утром ее разбудил телефонный звонок.

– Алло! Тая? Это Тоня говорит, – послышалось в трубке. – Ты вчера как добралась?

– Нормально… – еще не проснувшись, лепетала Тайка.

– Я только напомнить, в час мы ждем тебя в аэропорту. Может, за тобой заехать?

– Нет, нет, я доберусь сама, – убедила подруга и повесила трубку. Душевный подъем вчерашний не был исчерпан, и даже сегодня она была по-настоящему уверена, что ей под силу любые задачи.

Тайка сидела в номере гостиницы, а прямо перед ней пила кофе хрупкая милая женщина. Трудно было представить, что это и есть родная сестра Элины, а еще труднее было предположить, что общаться с ней будет настолько просто. Рыбаковы, встретив вместе с Тайкой Галину и выполнив все свои обязательства перед клиентом, уже отбыли восвояси, оставив двух женщин в гостиничном номере.

– Вам нужно отдохнуть с дороги, – начала Тайка, ужасно боясь, что Галина согласно кивнет.

Но та возмутилась:

– Да что вы! Я же не спать сюда ехала. Расскажите мне про сестру все, что знаете, я же, в свою очередь, расскажу все вам.

Тайка подробно рассказала об Элине все, что было можно. При этом она старалась подчеркнуть даже самые незначительные достоинства жены Касарова. Очень хотелось поддержать Галину и отблагодарить за быстрый приезд. Теперь же Тайка, боясь пошевелиться, слушала Галин рассказ.

Деревня Копошилово медленно вымирала. Молодняка и так немного было, да и те, чуть оперившись, уезжали в соседний город – кто дальше учиться, кто сразу работать. В семье Коноваловых подрастали две девчонки-погодки, и родители уже подумывали, к кому из односельчан пристроить в городе дочерей через год-другой. Но вышло все не так, как думалось. Старшая Лена – хрупкая, точеная красавица, избалованная родителями – даже представить себе не могла, что придется самой крутиться-вертеться… Все бы по танцулькам, по подружкам, только и забот. Младшая же Галинка сразу после школы выпорхнула из родительского дома, даже адреса знакомых спрашивать не стала, только портфель с толстыми тетрадками захватила. Потом письма стала присылать аж из самого Ленинграда. Писала, что живет в общежитии, все у нее хорошо, а еще через три года с женихом приехала. Ленка даже похудела от зависти – виданое ли дело, сейчас с парнем распишутся, и вот тебе, пожалуйста, – ленинградская прописка! Младшую сестру всегда парни жаловали, даже вечная Ленкина любовь – Сашка Востров сутками под окнами торчал, Галинку дожидался. Когда сестра уезжала, с собой звала, но Ленка становилась в позу и вещала:

– Нет уж! Здесь мой дом, и нечего мне по свету мотаться, как говно в проруби.

Не могла же Ленка сознаться, что теперь, когда Галинки не будет, у нее появится надежда, что Санька никуда не денется от Ленкиных чар. Младшая перебралась в Ленинград, а у старшей снова замелькали серые, как мыши, дни, а потом и года. Востров больше не приходил к их дому, а вскоре и совсем уехал, старухи говорили, что женился и даже успел завести дитенка. А Ленке женихов не находилось, да и откуда взяться-то? Как говорится, не было, не было и опять не стало. У сестры же, наоборот, все налаживалось, фотографии пошли – Галинка в белой фате, а рядом муж, счастливый и улыбающийся. Потом снова Галинка и снова ее супруг уже с кружевным свертком в руках, потом уже Галинка с мужем за руки ведут дочь Олю в первый класс. Да что перечислять! Сестра жила обычной, нормальной жизнью, и только Ленка гасла и старела в забытой богом деревне. А после того, как побывала в гостях у сестрицы, и вовсе решила, что жизнь обнесла ее мятным пряником; она поставила на себе жирный крест, успокаивалась бутылкой да прибирала к рукам все, что у других не так лежало. Первый раз чуть не попалась, когда решила на телевизор деньги украсть, – позвала кассира, тетку Маню, и напоила ее, вытащила у пьяной ключи и, не мудрствуя лукаво, залезла в сельский облупившийся сейф. К тому времени отец уже покоился на кладбище, и Ленку из лап участкового вытаскивала приехавшая Галинка, хорошо, что денег в сейфе было двенадцать рублей мелочью. Перед самой весной Ленку опять черт попутал – утащила плащ из районного магазинчика – просто напялила поверх него свою искусственную шубу и вышла. А дома, выпив с друзьями-собутыльничками самогонки как следует, весь вечер в этом плаще по деревне дефилировала, коленками мужиков дразнила. А утром, не успев протрезветь, она уже давала показания поселковому милиционеру дяде Мише. Но и здесь Ленка отделалась легким испугом – приехала Галинка, кому-то большие деньги сунула, мать ходила плакаться, короче, девку отвоевали. Самым унизительным для Ленки был разговор дома – сестра отчитывала ее, как девчонку.

– Я тебя вытащила в последний раз! Вся деревня трезвонит, что у Коноваловых баба без мужика с ума сходит – то запивалась, теперь воровать кинулась! От тебя двери запирают! Мать пожалей, тварь! – Ну и дальше в таком же духе.

Ленка не пререкалась, чего зря глотку драть, главное – опять с рук сошло. Только рано радовалась. Видимо, кто-то там, свыше, не согласился с лояльностью милиции и решил выдать Ленке все сполна. Однажды вечером пьяная компания ввалилась в дом Коноваловых, и Ленка, как радушная хозяйка, наворотила угощения – сковороду жареной картошки, огурчиков соленых, капусты, грибков, все, что мать сумела припасти, пошло на стол. А гости суррогатику подешевше да побольше притащили, отрывались вволю – с песнями, со слезами, с дракой, все чин чинарем. Утро же было хмурым. Все тот же дядя Миша-милиционер прибыл уже не один, а в сопровождении трех строгих, неразговорчивых парней. Из бывшей компании никого, кроме Ленки, не оказалось, зато прямо на нижней полке старенького серванта лежала незнакомая сумка. Как потом выяснилось, у некоего гражданина из его машины была похищена вот эта сумка с документами и крупной суммой денег. Ленка хоть и была вчера в изрядном подпитии, но такой кражи не совершала, она это хорошо помнила, да только теперь уже ее никто слушать не собирался. Ей тогда присудили сколько надо, и ни мать, ни Галинка за нее не проронили ни слова, а ведь в тот раз Ленкиной вины не было.

Про места лишения свободы Галине Антоновне, теперь уже Сизых, старшая сестра, конечно же, ничего не рассказывала. Это Галина сама узнала. По иронии судьбы именно в этой колонии работала теща Александра Вострова, того самого, кого Ленка так пылко и безответно обожала. Востров же и нашел Галину, чтобы об этом сообщить, вдруг что понадобится. И потянула Галина сумки в тюрьму, тащила не только Ленке, но и Сашкиной теще, да только та сразу высказала:

– Чего приперла-то? Ты что это?! Да ты мне через месяц весь Ленинград в кулях перетаскаешь! Чего вбила в свою башку? Девке твоей передачу отнесу, а мне от тебя ничего не нужно, так и запомни! – орала она у самого порога, но, немного остыв, уже примирительно добавила: – У детей ведь отбираешь, нельзя так.

Уговорились же они на том, что Галя больше сумки Ангелине, так звали тещу, таскать не станет, а та как-нибудь просто приедет к ней на недельку в гости, очень уж хочется Ленинград посмотреть.

– Он же не Ленинград уже, – улыбнулась Галя.

– Да и что? Хужее-то небось не стал от этого? – резонно заметила грозная женщина и принялась рассказывать Гале все про сестру.

Первое время, чего скрывать, Ленке изрядно доставалось. Больше всего почему-то сокамерниц раздражало то, что она никак не хотела признать свою вину.

– Ага! Мы, бля, здесь все в говне, а она одна в белом! Значит, надо лечить – пока не вспомнишь, за что в клетку залетела, будешь принимать процедуры!

И «процедуры» стали проводить каждый день. Неизвестно, до чего бы довело ее «лечение», но под свою опеку ее взяла Яна – полная дама, которая и в таких условиях умудрялась сохранять ум и достоинство. В прошлой жизни эта женщина была главным бухгалтером крупнейшего в регионе завода. С директором завода Яна Тихоновна Чижова работала душа в душу, за доброе к себе отношение платила мудрыми идеями и собачьей преданностью. Однако руководитель не смог удержаться в кресле, пришел новый – молодой и сильный, начал устраивать проверки, в результате которых вскрылись совсем не безобидные нарушения. Чижова крупных нарушений не допускала, поэтому была совершенно раздавлена лжепоказаниями бывшего своего босса. По его высказываниям, именно она являлась чуть ли не инициатором всех сомнительных афер. Умело подтасованные факты, несколько невесть откуда взявшихся свидетелей и даже парочка липовых соучастников – и Яна Тихоновна Чижова на долгое время сменила место жительства. Поэтому, может быть, она и была той единственной, кто поверил Ленке. Яна была ее лет на двадцать старше, а в подруги взяла оттого, что разглядела в деревенской простушке огромное желание жить в городе, на любых условиях, да и внешность Ленки была на самом деле хороша, даже в условиях заключения ей ничего не делалось. Так битье Ленки прекратилось. Через несколько лет Ленкино пребывание в местах не столь отдаленных закончилось, а через месяц освободилась и Яна. Встретить сестру Галине не удалось, хоть и планировала она съездить за ней лично, привезти к себе, даже работу присмотрела там, в Питере. За два дня до Ленкиного освобождения скончалась мать, и Галина, получив телеграмму, понеслась в деревню. Больше сестры не встречались. Никогда.

– Но это не все, – усталым голосом рассказывала Галина притихшей Тайке. – Я ведь почему именно в этот город письмо прислала с просьбой Лену отыскать, через год после освобождения Лены звонила мне Ангелина Титовна, говорила, что случайно встретила Ленку вместе с Яной, ну с той, которая подругой в камере ей была. Говорила, что выглядят обе просто замечательно, очень переживала, как бы они снова в тюрьму не угодили.

– Так это в нашем городе ваша сестра срок отбывала? – удивилась Тайка.

– Нет. Это здесь их Ангелина встретила. Сашка Востров… Александр то есть, они с женой здесь живут, вот Ангелина каждое лето и приезжает к ним, чтобы с внуками повидаться. Но мир тесен, не только с внуками встречи случаются.

– А Востров этот и сейчас здесь проживает? Что ж вы по гостиницам мотаетесь, неужели бы односельчане не приютили? – допытывалась «сыщица».

– Ну, во-первых, не хочется кого-то стеснять, да и самой в гостинице вольготнее, а во-вторых, он уже около года в Копошилове, с женой и детьми. Фермером там. А городскую квартиру теперь Ангелина стережет.

Тайка неслышно вздохнула: только она подумала, что это именно Сашка посылал Элине-Лене страстные послания, за которыми ее просили прийти, как эта версия провалилась.

– Подождите, так, значит, Ангелина Титовна проживает в нашем городе? – наконец дошло до светлой головы.

– Ну конечно. Правда, летом она в деревню к внучатам ездит, но все реже и реже, так что вот по этому адресу вы при необходимости можете ее поискать, – сообщила Галина и на листочке написала адрес.

– Спасибо вам, Галина Антоновна. Мне очень жаль, что обрадовать вас нечем.

– Ой, да что вы! – замахала руками Галина. – Я же не зря сюда приехала – радостную весть получила.

«Уж куда радостней – сестра сбежала неизвестно куда, вот радость-то!» – подумала Тайка, и ее мысли, вероятно, отразились на лице, потому что заботливая сестрица пояснила:

– Я ведь думала, что Лена опять… ну что она опять воровать стала или еще что, иначе откуда же ей выглядеть замечательно, как Ангелина говорила, а оказывается, что сестренка удачно замуж выскочила. Вы вот и фотографию ее свадебную не поленились принести.

Тайка и в самом деле сунула снимок в сумочку, еще когда готовилась к встрече с Галиной.

– Мне кажется, – как-то задумчиво начала Галина, – мне кажется, что Ленка в деревню к матери поехала, она же не знает, что той уже нет в живых. Я прямо от вас туда поеду. Здесь всего-то около суток на поезде добираться.

– А на самолете? Самолеты туда ходят?

– Ну на самолете, может, часа полтора.

– Тогда я лечу вместе с вами, – встрепенулась Тайка.

Галина как-то неловко замялась, потом откровенно заговорила:

– Вы уж не обижайтесь. Не надо вам лететь. Ну посудите сами, если человек к родным местам один подался, значит, не хочет, чтобы ему мешали. Она только жить начала по-новому, не хочу вспугнуть ее. Я завтра же… уже сегодня вылечу, туда самолеты часто летают, и вечером позвоню вам в любом случае – есть она там или нет, договорились? А уж потом видно будет.

Тайке сначала не совсем понравилось предложение Гали, но она согласилась. И в самом деле, если Элина в деревне, то стоит только сказать Лодовскому, и тот в два часа, если захочет, притащит ее к домашнему очагу, а если ее в деревне нет, тогда и подавно делать там нечего. Да и если поехать, что толку? Где гарантия, что Элина мило улыбнется и с Тайкой рука об руку вернется к Касарову? А если она на нее половину деревни натравит? Нет уж, осторожность придумала не Тайка.

– Только вы обязательно позвоните сегодня вечером, я буду ждать, – напомнила Тайка Галине, почему-то этой женщине хотелось верить.

ГЛАВА 20

Ранним утром Тайка шагала домой и думала только об одном – куда могла исчезнуть Элина? Как-то не очень верилось, что в ней проснулась заботливая дочь. Потом мысли ее переключились на предстоящий разговор с Ангелиной. Она непременно должна с ней сегодня встретиться. Но сначала необходимо было выспаться, а то от бессонной ночи у Тайки под глазами залегли темные круги. Завалиться в чистую постель после прохладного душа было необыкновенно приятно, и сон не заставил долго ждать.

Выспавшись как следует, Тайка набрала номер.

– Алло, Ангелина Титовна? Это вас беспокоит знакомая Галины Коноваловой, то есть Сизых… Только вы можете помочь. Мне нужно узнать хоть что-нибудь про Лену Коновалову и про ее подружку, ее, кажется, Яной зовут? Может, у вас сохранились какие-то фотографии?

– Вы что думаете, что я с каждым зэком в обнимку фотографируюсь? Нет у меня таких фоток! – гремел голос в трубку.

– Но что же мне делать? – не отступала Тайка.

– Про Коновалову можете узнать в ее родной деревне, там наверняка и фотки есть, а вот с Чижовой… Хотя… Сходите на завод, где она раньше работала, может, в кадрах что узнаете, она же главным бухгалтером была.

– Так она из наших мест? Завод у нас находится?

– А где ему быть? У нас! Янка ведь зачем с Ленкой здесь осели? Чижова Яна из этих мест, вот и перетянула Ленку сюда. А фотки можно в архиве спросить.

Тайка записала координаты завода и распрощалась с тещей Вострова. Ангелина была, конечно, права. Надо добраться до завода и ухитриться свистнуть фотографию. Только одно дело сказать, и совсем другое – выполнить. Ну как, скажите на милость, можно пробраться на завод, где строгая система пропусков? Пришлось идти на хитрость. Одевшись попроще, Тайка выскочила из квартиры. Завод, где раньше трудилась Яна, был на самом деле крупный, в городе о нем знал каждый, поэтому и дорогу к нему Тайка нашла без затруднения. У проходной она остановилась и наморщила лоб. Рядом с ней о чем-то увлеченно беседовали две работницы, часто упоминая при этом какую-то Петрянину Еву Николаевну. «Была не была», – вздохнула поглубже Тайка и направилась в бюро пропусков.

– Мне пропуск выпишите, пожалуйста, меня Петрянина Ева Николаевна к себе на собеседование вызывает, – уверенно попросила она.

– Вам одноразовый?

– Да, да, – сказала Тайка, протягивая паспорт.

Через минуту она получила белый листок, который открывал перед ней заветные ворота. Как действовать дальше, Тайка тоже сообразила, едва лишь очутилась на территории завода. Неподалеку от центрального входа на одном здании она увидела вывеску «Магазин». Здесь, как и думалось, продавалось все – от хлеба до иголок. Тайка купила яркий пакет, заполнила его продукцией одной фирмы и уже быстрее потопала к отдельно стоящему корпусу.

– Скажите, бухгалтерия здесь находится? – поинтересовалась она у охранника.

– Второй этаж, – равнодушно зевнул краснощекий парень и лениво глянул на протянутый пропуск. – Так подождите, вам же к Петряниной, а она банщицей работает!

– Ну конечно, только мне надо через бухгалтерию оплатить нанесенный бане ущерб – понимаете, зацепилась за крюк и распорола два полотенца. Теперь жажду возместить убытки, – самозабвенно врала Тайка.

– Ну тогда вам на второй, – снова расслабился страж.

«Интересно, а на какое собеседование меня смогла бы вызвать банщица?» – мелькнуло в голове у Тайки. На втором этаже по обе стороны длинного коридора располагалось множество дверей, в какую комнату податься, Тайка не знала. В одной сидела девушка и молча грела возле уха телефонную трубку, в другой за запертой дверью раздавался чей-то сердитый бас, а вон там группка женщин весело смеялась над каким-то анекдотом. Туда и вошла Тайка, призывно улыбаясь.

– Девушки, миленькие, здравствуйте! Я представитель молочной компании «Три коровы», хочу познакомить вас с нашей продукцией.

– О, познакомить! – обернулись женщины. – Да мы вашу продукцию постоянно у себя в заводском магазине берем. И хотели бы что-нибудь новенькое, да не завозят, так что вы опоздали – уже давно знакомы и не всегда довольны, надо сказать.

– Вот поэтому наш новый директор и решил начать работать по-другому, а для начала направил нас, сотрудников, прямо в народные массы. Вы уж расскажите, что вас не устраивает, какая продукция больше всего нравится, а какую и вообще можно с производства снимать, – заливалась Тайка соловьем. – Сначала предлагаю дегустацию!

Из красочного пакета на свет стали появляться различные пакетики с молоком, сметаной, ряженкой.

– А можно, мы продегустируем это на дому, а свои пожелания мы и так скажем? – поинтересовалась пухленькая светленькая дамочка.

– Конечно, конечно, как вам будет удобно, – закивала головой Тайка, желая поскорее избавиться от ноши и приступить уже к главному. Женщины засуетились, они спешили затолкать в сумочки побольше молочной продукции, и лишь после того, как ни одного пакетика не осталось, дамы наперебой начали сыпать своими пожеланиями. Тайка усердно чиркала ручкой на листочке, записывая высказывания народа, вскоре пыл бухгалтерии ослаб и предложения иссякли.

– Ну вот и замечательно! А еще говорят, что бухгалтеры скучные люди без фантазии. Я в это никогда не верила. Вы себе не представляете, у меня муж работает в центральной газете, и главный редактор поручил ему очерк о серости работников бухгалтерии. Ну вроде как и живут они неинтересно, и праздники у них без зажигательной искры, и с друзьями у них вечные конфликты…

– Да вы что! – прервал Тайкину речь негодующий хор. – Это бухгалтеры скучные люди?! Да у нас такие праздники, такие карнавалы устраивают! Да знаете ли вы, какая у нас фантазия?!

– Да я-то знаю, у самой свекровь всю жизнь в бухгалтерии отработала, только редактору одних эмоций недостаточно. Вот мой муж и мучается, не знает, как расписать настоящую жизнь передовой бухгалтерии. Уж сколько очерков таскал и интервью приносил, все без толку, тому только факты нужны, ну, допустим, фотографии какие-нибудь или видеокассета.

– Кассет не держим, а вот фотографии предоставить – запросто! – подскочила молоденькая девчонка и выбежала из кабинета… – Вот! – объявила молоденькая бухгалтерша и гордо грохнула на стол толстенный альбом с золотой надписью «Летопись бухгалтерии». Картонные листы альбома сохранили все более или менее знаменательные события в коллективе. Сначала шли довольно старые фотографии, попадалось много черно-белых, и женщины старались скорее перелистнуть страницы, чтобы найти свои лица, но Тайку интересовали именно старые кадры.

– Вы бы мне фамилии, имена называли, вы же понимаете, нужны документальные данные, – попросила она, и тут же полился целый поток неизвестных имен.

– Это Терская Ольга Анатольевна, бухгалтером работала, сейчас на пенсии уже, это Иван Никодимыч, начальник планового отдела, это Бремина Инна Сергеевна, та еще шлюха, простите, я имела в виду, активная женщина, это Чижова Яна Тихоновна, наша главбухша, это…

– Постойте, постойте, – екнуло сердце у Тайки, – это не с ней ли произошла неприятная история, которая даже в газетах упоминалась?

– Ну не знаю, как в газетах, – поджала губы женщина в возрасте, – но только оклеветали тогда человека ни за что! Прекрасная работница была, и подскажет, если что, и деньгами всегда выручит. Это бывший наш ее подставил, сам не удержался и ее подставил!

– Что вы говорите! – старательно удивлялась Тайка. – Вы мне просто обязаны дать эту фотографию, чтобы страницы газет дали реабилитирующую статью! Я это дело так не оставлю!

– А что вы сделаете в «Трех коровах»? Я понимаю, если бы ваш муж за это взялся, – язвительно поддела молоденькая девица.

– Девочка моя, – устало-снисходительно проговорила Тайка, – проживи со своим мужем столько, сколько мы, и ты поймешь, что при умной жене муж возьмется за то, за что она захочет, правда ведь, бабоньки? – окончательно освоившись, пела Тайка. «Бабоньки» согласно захихикали.

– Ради такого случая можно вырвать не одну фотографию, а несколько, Яна Тихоновна еще на многих карточках есть, – расстаралась женщина в возрасте. Вскоре перед Тайкой лежали четыре снимка, с которых на нее глядела крепкая, красивая блондинка со спокойным, уверенным взглядом умных карих глаз. Сквозь приятную улыбку просвечивала властность.

– Скажите, а адресочка ее у вас не имеется?

Женщины сникли. Однако пожилая бухгалтерша робко проговорила:

– У меня, наверное, дома сохранился. Можете позвонить, если хотите.

Тайка хотела и тут же переписала номерок телефона.

– Вот спасибо! Теперь мой муженек такой очерк забабахает, читатель перед любой бухгалтерией шляпу станет снимать, – заверила Тайка и собралась восвояси.

– Подождите, а интервью у нас разве брать не будете? – спросила вдруг невысокая брюнеточка.

– Какое интервью? Это муж мой журналист, я просто попрошу его, чтобы он прибыл к вам, и вот ему вы расскажете о вечеринках во всех подробностях.

На улице начал накрапывать дождь, а Тайке надо было еще тащиться на другой конец города к Ангелине Титовне, но это ее не пугало, главное, что ей удалось-таки достать фотографию подруги Элины!

ГЛАВА 21

Едва Тайка нажала на кнопку звонка, как дверь распахнулась и женщина в футболке цыплячьего цвета тут же поволокла ее в кухню.

– Ну, рассказывай давай, зачем тебе наши красавицы понадобились? – спросила Ангелина Титовна, разливая чай по фаянсовым кружкам.

– Я в агентстве работаю, мы помогаем людям найти утерянные связи. Вот и Лену Коновалову отыскали. Вернее, не отыскали, а пока только нашли ее следы. Поэтому мне и хотелось порасспросить у вас, что вы знаете о судьбе Коноваловой?

– Ну ты загнула – о судьбе! Я знаю только о том времени, пока она у нас срок мота… пока она находилась у нас, – поправила сама себя Ангелина Титовна. – Да и то больше о Чижовой сказать могу, она над Коноваловой верховодила, да оно и понятно – Чижова женщина зрелая, пожила уже, двух детей имела, а Ленка чего – соплюха еще!

– Вот я как раз по поводу Чижовой, – прервала ее Тайка, выкладывая на стол только что добытые фотографии. – Посмотрите, пожалуйста, вы здесь никого не узнаете?

– Ты что, меня за потерпевшую держишь? – возмутилась работница дисциплинарного заведения. – Она это, Янка Чижова, чего тут узнавать! Ух ты, какая она здесь отожратая, ишь как зыркает! Она ведь и в камере с таким взглядом не пропала, представь, какая силища!

– Вы сказали, что у Чижовой были дети?

– А чего странного? Были! Мальчонка и девчонка. Погодки.

– А как звать? Сколько им лет? Что-нибудь про них известно? – удивилась Тайка новости.

Ангелина почесала чайной ложечкой в затылке и завела глаза к потолку. Тайка сидела, не смея шелохнуться, чтобы не оборвать призрачную нить воспоминаний. Тут в кухню вошел пушистый рыжий котище, и Ангелина Титовна напрочь забыла, что ждет гостья.

– Чарушечка, Чарик, масенький мой цыпик! Звездочка моя хвостатая!

Тайка еще некоторое время терпела сентиментальное сюсюканье, но не выдержала и напомнила о себе.

– Так как звали мальчика и девочку Чижовой? – спросила Тайка.

– Какую девочку? Ах Чижовой! Вот, знаешь, не помню. Имя у нее было какое-то цветочное. Как же там… То ли… Нет, никак не вспомню.

– Маргарита? Анюта? – пыталась подсказать Тайка. – Может быть, Роза? Лилия?

– Нет, я же говорю тебе – так еще цветы называются! – начала раздражаться Ангелина. – Ну ладно, неважно.

«Ничего себе неважно! А как я их искать стану?» – подумалось Тайке, но Ангелина продолжала рассказывать, и Тайка промолчала.

– Так вот, Яна эта железная баба была. К ней ни разу никто не приезжал, посылок не слали, даже письма ей не приходили. Про детей мы в паспорте высмотрели, но уже начали сомневаться, какая мать с ума не сойдет, чтобы дитя свое хотя бы глазком не увидеть, да не день-два, а годы. А вот Чижова могла. Один только раз написала письмо кому-то, просила, чтобы за детьми смотрела, и все. Сына, помню, Робертом звали, она так и в письме его называла, а вот девчушку…

– И больше ничего о детях не слышали? Ну сколько мальчонке лет, девчушке?

– Девчушке-то сейчас под сорок, а мальчонка на год помладше. Да взросленькие уже детки-то.

– Да уж, взросленькие, – вздохнула Тайка.

– Да не вздыхай, чего ты! Хочешь, адрес дам, по которому Чижова прописана была? – решила успокоить Ангелина гостью. Еще бы! Да она за этим и перлась сюда! Пока хозяйка дома грузно ходила по квартире в поисках адреса, Тайка потихоньку смахнула тяжеленного кота со стола на пол.

– Нечего жаловаться, ты достойный кот, а не ветчина, поэтому тебе на столе не место, – доходчиво объяснила гостья.

– А вы тут с Чариком беседуете? – умилилась Ангелина Титовна. – На, держи адресок. Еле нашла.

Тайка развернула бумажку. Ясносельская, тридцать восемь, квартира двадцать шесть.

– Ясносельская. Это в пригороде?

– В каком? – не поняла Ангелина. – Это на пятнадцатом маршруте надо ехать, последняя остановка, в Студенческом городке. Сама решай, пригород или что там.

Тайка посмотрела на часы и стала прощаться. Времени было уже много.

Тайка появилась в доме в тот момент, когда телефон разрывался на части.

– Боже мой, ну неужели, кроме меня, и трубку некому взять, – буркнула она, стягивая обувь.

– Алло! Тая? Это Галина говорит, Сизых! Сестра Лены Коноваловой!

– Я поняла, что случилось? Вы встретили Лену? – спросила Тайка.

– Тая, ее нет здесь! Ее нет, и после заключения она ни разу сюда не приезжала! Таечка, вы слышите, ни разу! С ней что-то произошло! – взволнованно кричала трубка.

– Успокойтесь, пожалуйста, не придумывайте ничего. Ну к кому бы она поехала? Да и вполне понятно, что она не хочет туда возвращаться, у нее теперь началась новая жизнь, зачем вашей сестре лишние напоминания? Поверьте мне, все будет хорошо.

– Вы обещаете ее найти? Таечка, я теперь буду звонить прямо вам, хорошо? Каждый месяц вот в это самое время, можно?

– Конечно, конечно, только я вас прошу, именно в это время. Понимаете, я скоро съеду отсюда, и вы меня можете попросту не застать, а так я смогу кое-кого предупредить.

На всякий случай оставив свои координаты, Галина положила трубку.

Вера Львовна неслышными шагами подошла сзади.

– Иди поешь, весь день носишься, поди куска не проглотила, вон какая худющая стала, – ласково бубнила она, потом, отвернувшись к плите, проронила: – И куда еще съезжать собралась, чего тебе здесь не живется?..

У Тайки кусок застрял в горле. Она думала, что все только и ждут, чтобы она поскорее упаковывала чемоданы, но в голосе Веры Львовны явно слышалась горечь расставания.

– Вера Львовна, я деньги зарабатываю. Вот получу и съеду, вы же понимаете, так не может вечно продолжаться, что ж я у чужих мужиков прижилась!

– Дурочка ты, – отозвалась Вера Львовна. – Я, конечно, просто прислуга, но так тебе скажу, лучше тебя не найти нашим мужикам жены. Ну что эта Элина? Тепла не дождешься от нее. А ты живая. С тобой дом на дом похож, а так – склеп, да и только. Вот и с Юлей сразу общий язык нашли. Подумала бы, а?

Ну что было сказать? Тайка взяла щенка на руки и унесла в комнату. Там она перезвонила бухгалтерше. Старая работница назвала тот же адрес, что и Ангелина. – Ясносельская, тридцать восемь, значит, до ареста Чижова проживала там. Быстренько переодевшись, Тайка завалилась с подрастающим ротвейлером на ковер, и завязалась борьба…

– Ага, играете. А я думал, уже вещи собираете. – В дверях стоял Лодовский.

– Ты что, никак дождаться не можешь? Я, в принципе, могла бы съехать хоть сейчас, но некий господин сдал мою жилплощадь квартирантам.

– Правильно, зачем тебе квартира? Ты здесь-то живешь – одни глупости вытворяешь, а что будет, если ты без присмотра останешься? Нет уж, тут дурью майся, под приглядом.

Тайка едва не задохнулась от возмущения, но Лодовский уже вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Ну, погоди, немного уже осталось! Завтра же надо заехать на Ясносельскую, а там и до Элины доберемся. Элина… Про нее опять ничего не удалось узнать нового. Не женщина, а тень какая-то! Вот про Яну сегодня порассказали много удивительного. У Яны – сын и дочь, обоим около сорока, значит, Тайкины ровесники. А может, Элина и есть ее дочь? Чушь! Галина четко опознала сестру, да и преподаватели на курсах узнали в Элине подругу Иванцовой – Чижовой. А с Элиной Яна познакомилась в камере. А может, у Элины есть двойник? А что? Сейчас полным-полно книг с таким сюжетом – ищут одного, а там, оказывается, вовсе не он, а его двойник, все просто. Нет, в жизни все не так. А как? Тайка это непременно узнает. Ведь узнала же она, кто такая Элина на самом деле, да и про коммерческий дар жены Касарова тоже теперь все ясно – даже сомнений нет в том, что операции разрабатывала Чижова, а Элина только выдавала их мужу как плод своего мыслительного процесса. Только зачем это Яне? И еще, почему в случае с тетрадями она не провернула такую прибыльную сделку, неужели ума не хватило?

Утром Тайка объявила Жаку:

– Ясносельская в Студенческом городке, а там у нас в городе самый чистый воздух – район плавно переходит в лесную зону. Ехать до Студенческого минут сорок, так что, если ты обещаешь вести себя хорошо, я рискну взять тебя с собой. Неизвестно, найдем мы Чижову или нет, но ты хоть свежим воздухом надышишься.

Пес внимательно выслушал хозяйку и радостно побежал к дверям. В автобусе Жак покорил сердце хозяйки своим достойным поведением. Видимо, собачий малыш понимал, что впервые в жизни на его долю выпали серьезные испытания. Зато, когда щенок наконец выскочил из автобуса, ноздри его затрепетали от удивительно чистого лесного воздуха.

– Это кто у нас такой толстолапый? – раздался позади насмешливый басок.

Тайка оглянулась. За ними вышагивал солидный дядечка с огромным догом на поводке.

– Жак! Ко мне! – испуганно закричала Тайка и принялась суетливо отлавливать развеселившегося щенка.

– Ну что вы, право, – гудел владелец дога, – Коррадо не тронет, он у нас интеллигент, обожает малышей и женщин… Давайте дружить собаками. Вы у нас недавно? Что-то мы вас не встречали.

– Да мы здесь по делу, так сказать. Ищем Ясносельскую, тридцать восемь.

– А, так это вон тот дом, видите? По тропиночке пройдете и прямо к дому выйдете, – охотно объяснил мужчина. Тайка благодарно покивала и, прицепив на ошейник свое сокровище, быстрым шагом подалась к дому. Возле подъезда она пожалела, что взяла Жака. Нет, он вел себя замечательно, но какой надо быть дурой, чтобы на такое серьезное дело взять с собой малыша!

Возле дома играли две девочки, и Тайка обратилась к ним:

– Вы не знаете, кто проживает в двадцать шестой квартире?

– Ха! Конечно, знаем! – обрадовалась девочка постарше.

– Это мы с мамой там живем. Наша квартира как раз номер двадцать шесть!

– Вы с мамой? – Тайка немного оторопела, она не предполагала, что удача сама прыгнет к ней в руки, но и думать, что они с Жаком почти час тряслись в автобусе зря, тоже не хотелось. – А Чижова Яна Тихоновна разве не в этой квартире живет?

– Да нет, эта квартира постоянно сдавалась, а потом, мама говорила, приехала хозяйка, и ее продали, теперь здесь Медведевы живут, Иришка вот, – пояснила «старожилка» Танюшка.

– Ага, понятно. А где вы раньше жили, ты помнишь, Иришка? – надеясь до последнего, спросила Тайка.

– Помню, мы жили в деревянном доме, и его потом снесли, а квартиру мама в риелторской конторе купила. Когда мы сюда въехали, она уже пустая была, вот, – авторитетно объяснил ребенок.

– А ты точно знаешь, что в конторе, не ошибаешься?

– Чего ошибаться! Эта контора называется «Мечта».

Значит, Чижова просто продала старую квартиру, не хотела, видимо, чтобы соседи глаза кололи. А есть ли еще соседи, которые ее знают, ведь уже столько времени прошло?

– Ну и что вы загрустили? – снова подошел уже знакомый мужчина, но теперь без собаки.

Тайка рассказала ему о цели своего визита, и собеседник радостно воскликнул:

– Что называется, на ловца! Погодите минуточку. Вика! – крикнул он в сотовый. – Выйди на минутку, требуется твоя помощь. А вы не переживайте, сейчас моя жена придет, может, чем и поможет.

Вскоре и в самом деле к ним подошла невысокая аккуратненькая блондиночка.

– Давайте знакомиться, – предложил мужчина. – Меня зовут Николай Яковлевич, а это жена моя Вика. Ну а Коррадо вы уже знаете.

– Тая, – улыбнулась Тайка. – А это Жак.

– Вы, женщины, поговорите, а нам, мужикам, не вредно на травке расслабиться. Да отпустите вы своего Жака! Наш пес ничего плохого ему не сделает, я вас уверяю, а вашему щенку будет интересно со взрослой собакой поиграть.

Тайка спустила с поводка рвущегося Жака, и собаки стали носиться по траве.

– Ну, Тая, чем я могу вам помочь? – спросила Вика.

– Понимаете, я ищу Чижову Яну Тихоновну. Ее прежний адрес – Ясносельская, тридцать восемь, квартира двадцать шесть, вот мы и приехали сюда, но оказалось, что здесь давно живут другие люди. Если бы совершался просто обмен, можно было узнать адрес у теперешних жильцов, но сделка с квартирой проходила через агентство недвижимости. Где ее теперь искать, просто ума не приложу. Вот ведь не повезло.

Вика выслушала Тайку и непонятно чему разулыбалась.

– Будем считать, что вам как раз повезло. Лет пять назад мы с подругами в одночасье лишились работы. Деньжата кое-какие еще оставались, и мы решили открыть агентства недвижимости, каждая – в своем районе. Дело тогда было новое, мы друг другу не мешали, а даже делились своими успехами, удачами и неудачами. Опыта набирались. Однажды, четыре года назад, ко мне пришла дама с сиреневыми волосами и попросила продать квартиру побыстрее и подороже. Даме было за сорок, а может, и значительно больше, и ее прическа смотрелась не просто смело, а вызывающе, и я, как любая женщина, не могла это не отметить. Я быстро и успешно провернула сделку, и видная женщина ушла страшно довольная. Я-то надеялась, что и купить себе новое пристанище дама захочет тоже у нас, но она отказалась. И вот буквально через три дня подруга Тамара из центрального района рассказывает мне, что у нее вчера состоялась крупная сделка: в самой сделке ничего необычного не было, зато заказчица поразила ее наповал. Это была уже немолодая женщина с сиреневыми волосами! «Как ее фамилия?» – сразу спросила я, заранее зная ответ. «Чижова», – ответила Тамара. Я тогда только пошутила, что Тамара теперь моя «родня», потом, совершенно случайно, увидела эту самую Чижову у Тамары в кабинете, она документы забирала. Время прошло, а сиреневые волосы в памяти остались. Так что вам, Таечка, как раз повезло. Чижова проживает на проспекте Мира, дом номер восемь, квартира четырнадцать.

Да, сегодня удача ласково прошлась рядом с Тайкой, даже не пришлось искать старых соседей Яны!

От души поблагодарив Николая Яковлевича и Вику, Тайка подозвала щенка и отправилась с ним к остановке.

– Анисья! – встретил Тайку грозный рык Лодовского. – Ты что творишь?! Как ты могла уйти со щенком в девять утра и заявиться только в три часа дня!

– Отстань! – отмахнулась от него Тайка.

– Чего стоишь? Иди, – поддержала Тайку Вера Львовна и, победно посмотрев на Юрия, унеслась на кухню разогревать гуленам обед. Жак вприпрыжку побежал следом, и через минуту послышалось его довольное чавканье и негромкое сюсюканье Веры Львовны.

– Дурочка, – совсем тихо пробормотал Лодовский, – мне просто будет жалко, если с тобой что-то случится, неужели непонятно?

Сердце Тайки мягко провалилось куда-то в лодыжки, и она почти простила мужику все его подножки, которые он упорно ставил ей со дня ее пребывания в этом доме.

– Столько денег на тебя угрохали, одного только хлеба, наверное, два вагона съела, – так же негромко продолжал невыносимый Лодовский.

Тайка безнадежно вздохнула и отправилась на кухню.

Надо было ехать на проспект Мира. Не забыть бы предупредить Веру Львовну, чтобы она не волновалась.

В центре Тая оказалась через полчаса, как и думала. Найти на главной улице города дом номер восемь большого труда не составляло. Старинное здание поражало величием и монументальностью. Во дворике, как и везде, бегала ребятня, а на почерневших от времени качелях молодые мамочки качали толстощеких малышей. Дом имел пять этажей. Квартира номер четырнадцать была на втором этаже во втором подъезде. Тайка собралась с духом и решительно нажала кнопочку звонка. Двери открывать никто не спешил. Тайка еще раз позвонила. Никто не открывал. Выйдя на улицу,

Тайка присела на лавочку рядом со скрюченной старушкой. Старушка некоторое время сидела молча, потом стала завязывать беседу:

– Ты откель будешь-то, чего в наш дом?

– Я? – повернулась Тайка и принялась самозабвенно врать: – Я тетку свою ищу. Из старой квартиры выехала, мне вот этот адрес дали, а тут дома нет никого.

– А в какой квартире тетка-то? – прониклась участием старушка.

– В четырнадцатой.

– В четырнадцатой? Так она рядом с моей фатерой-то, я в пятнадцатой проживаю! Щас там мужик какой-то молодой, прямо тебе парень, а вот не так давно Яна Тихоновна жила. Твоя, что ль? Тетку-то как звали?

– Как жила, а теперь она где?

– Так ить раньше меня на тот свет убралась, поспешила, сердешная, – вздохнула бабулька и осенила себя крестом.

– На тот свет? Вы хотите сказать, что она умерла? – опешила Тайка.

– Да и не хотела бы, а как не скажешь. А ты-то, родня, нешто не знаешь? Сбил ее какой-то непуть, домой с работы ехала, и вот на-ко тебе. Ее, да еще одну женщину, у той и вовсе дети маленькие остались. Да еще на остановке девчушку совсем крохотную сгреб, изверг! Не так давно это было.

От внезапной догадки по коже пробежали мерзкие мурашки. С большим трудом, давая старушке перерывы на охи, вздохи и скупые всхлипывания, Тайка узнала все, что помнила Анна Степановна.

Яна Тихоновна была серенькой и неприглядной. Никто во дворе и не знал, что у нее имеются дети или родственники. Сама же соседка никогда на лавочках не сидела, разговоры ни с кем не водила и даже не останавливалась с мусорным ведром, чтобы посплетничать. Чем тише вела себя жиличка четырнадцатой квартиры, тем больше про нее ходило легенд. Невестка Павлины Арсеньевны из седьмой говорила, что видела, будто соседка выходит из «Торгового дома», известного всему городу, и будто какой-то важный дядька раскрывал перед ней двери, мальчонка Таньки Тарасовой углядел, как серенькая мышка покупает в павильоне коньяк, стоимостью в полтыщи, а молоденькая Сонька, которая соседствовала с Яной балконами, утверждала, что слышала, как в комнате странной тетки звонил сотовый телефон. Говорили всякое, да сами этим сплетням не верили. Четыре года прожила женщина рядом, а ничего про нее и сказать не могли. Вот так и жила Яна, сама никому не помогала и помощи ни у кого не просила. Один только раз она пришла к Анне Степановне позвонить, что-то у Яны с телефоном случилось. Анна Степановна не отказала, даже вышла в соседнюю комнату, но все равно слышала, как та спрашивала какую-то Геру. А вот не так давно приехали люди в черном, около четырнадцатой квартиры закрутилась возня, и соседи узнали страшную новость – Яну Тихоновну Чижову сбил пьяный водитель грузовика. Хоронило какое-то агентство да люди с работы, но поминки были очень уж пышные для незаметной женщины.

Тайка размышляла – что за странное совпадение, уж не фирма ли Касарова хоронила свою сотрудницу? Тогда получается, что Яна работала у Марка? А что, в таком случае можно легче объяснить, как ей удавалось с успехом обыгрывать все финансовые операции, из-за которых фирма взлетела в гору. Умна! Быть близкой подругой Элины, работать в фирме Касарова и остаться в тени. Зачем? Так, начнем заново. Из рассказов Вики следует, что одна и та же видная дама продала свое жилище в одном районе, чтобы тут же купить в другом. Значит, эту квартиру в центре города купила Чижова, но в квартире жила невзрачная женщина, а для чего же весьма солидной даме разыгрывать спектакль с переодеваниями? Соседи-то ее помнят серой мышкой. У Тайки на это было только одно объяснение – дамочка попросту вела двойную жизнь, потому и квартиру прежнюю продала, чтобы никто теперь ничего о ней знать не знал. А почему она не могла быть открыто яркой? Ведь уже отсидела, вины никакой нет. Значит, хотела остаться незаметной. Вероятно, и у Касарова она работала в сером обличии, Юлька бы непременно рассказала, если бы там служила дама столь броской внешности.

– Я, слышь-ка, телефончик Геры энтой запомнила! – попыталась утешить Анна Степановна. – Вот ты подумай, когда смерть-то приключилась, я решила сама Гере позвонить, может, человек ничего не знает и проститься не успеет, не ладно так-то.

Соседка позвонила Гере на следующий день после кончины.

– Мне Геру, – волнуясь, попросила старушка.

– Нет ее, – грубо рявкнул мужской голос. – На кладбище подалась, у нее мать погибла.

Больше Анна Степановна ей не звонила. Знать, сами на кладбище отправились, без нее обошлись, и ладно. Яну похоронили, а то, что у нее оказалась дочь, старушку сильно не удивило, на то и бабы, чтобы ребятишек рожать.

«Странно, Ангелина говорила, что у дочери Чижовой какое-то цветочное имя. Ни разу не встречала цветок с названием Гера. Герань, может быть?»

– Вы ж говорите, что Яна очень скрытная была, как же она вам телефон дочери доверила? – спросила Тайка.

– А и не доверяла, что ты, бог с тобой. Я за стенкой, тишина у меня, все слышно. Яна-то крутит, крутит телефон, номер, значит, набирает, затем слышу: «Гера? А куда я попала?» – а потом громко так говорит: «Я звоню по номеру пятнадцать–пятнадцать–ноль–восемь, а куда я попала?» Потом трубку бросила и звонить больше не стала.

– И как же вам удалось номер-то запомнить?

– А ить и помнить нечего – две мои фатеры да номер дома, особливого сложного ничего и нетути.

Тайка от всей души поблагодарила старушку и встала.

Теперь она искала телефон. Надо было позвонить Гере, а от Касаровых звонить не хотелось. Телефон нашелся только на соседней улице.

– Мне Геру, – строгим, официальным голосом потребовала Тайка.

В трубке некоторое время молчали, потом женский голос спросил:

– А кто ее спрашивает?

– Это из попечительского совета. Но могу говорить только с дочерью Яны Тихоновны.

– Георгина слушает, – представились на том конце провода.

Ах вот оно что! Гера – это, оказывается, Георгина!

– Тут по линии матери дочери полагается довольно приличная сумма, когда к вам можно подъехать? – Тайка глянула на часы. Уже половина шестого. – Учтите, мы работаем до шести!

– А завтра нельзя? У меня муж отдыхает, не хотелось бы…

– Муж, значит, отдыхает, а я должна мотаться за вами целыми днями! Вот сдам деньги в федеральную кассу, тогда придется за ними в Москву ехать, но мое дело маленькое!

– Подождите! Приезжайте прямо сейчас, я вас подожду!

– Адрес?

– Не поняла вас, – переспросил голос.

– Чего непонятного? Адрес ваш повторите! А то вдруг у меня какая ошибка, мне придется полночи искать какую-нибудь улицу Ебедевой вместо Лебедевой!

Георгина оказалась какой-то измученной женщиной, с ранними морщинами на лице, с химической завивкой.

– Это вы Георгина? – осведомилась Тайка.

– Проходите, – тихим голосом предложила хозяйка квартиры, – только, ради бога, не шумите, муж с ночной отдыхает, не хотелось бы его тревожить. Где расписаться? – проводив в кухню «социального работника», поинтересовалась Гера. По всей видимости, ей хотелось поскорее получить деньги и отвязаться от гостьи.

– Сейчас распишетесь, причем под каждым словом! – резко начала Тайка. – Давайте рассказывайте все, что знаете. Учтите, я не просто так к вам притащилась и уходить не собираюсь.

– Да кто вы такая? – громким шепотом возмутилась Гера. – Учтите, я могу разбудить мужа.

– Так давайте вместе разбудим, он тоже послушает, как его зовут? Петя? Вася? Так знайте, меня нанял Миша Черепаха, слышали про такого? Это главарь преступной группировки! Так вот, Черепахе надо узнать про все махинации вашей матери, учтите, что нам почти все известно, только меня послали услышать это из первых, так сказать, уст. Поэтому, пока я не узнаю все, что меня интересует, я отсюда не выйду, ну и вам, конечно, зачтется, упрямиться не в ваших интересах.

– Что же вы хотите услышать? Про себя могу все рассказать, а про мать я и сама толком ничего не знаю. Да и отношения у нас были хуже, чем у кошки с собакой, с чего бы она мне доверяла свои махинации?

– Значит, рассказывайте про собачьи отношения…

Георгина немного помялась, потом решительно предложила:

– Пойдемте на улицу. Там у нас летнее кафе есть, разговору никто не помешает, а здесь, честное слово, муж спит, с работы пришел. И ему будем мешать, и сами толком не поговорим.

Усевшись за серенький столик небольшого кафе, Гера вытащила сигарету. Тайка заказала кофе и вся обратилась в слух.

ГЛАВА 22

С самого раннего детства Георгина и Роберт, ее брат, росли в достатке. В школу они ходили в обычную и там выделялись среди своих сверстников самыми модными нарядами и дорогущими игрушками. Даже имена им придумал отец такие, чтобы из любой толпы выделиться смогли. Папа баловал детей, да и средства к этому имел – работал начальником цеха на крупнейшем заводе, мама тоже не отставала – усердно трудилась главным бухгалтером там же. Даже когда отец погиб – детям тогда было лет по десять, – материальное положение семьи не сильно пошатнулось, только мама чуть осунулась. На производстве мать почитали, уважали. Скандал на работе разгорелся лишь однажды. По какой-то неясной причине Чижовой дали только одну путевку во всемирную детскую здравницу «Артек», а детей у главбуха было двое. Конечно, она и на свои деньги могла отправить второго ребенка на юг, но дело уперлось в принцип. Яна Тихоновна усмотрела в отказе покушение на свою безграничную власть. В порыве ярости, вероятно, и наговорила лишнего. Да еще и принародно грозилась вскрыть махинации руководства, если не выдадут вторую путевку. Путевку дали, скандал забылся, и потекла обычная жизнь в достатке. Теперь Яна и вовсе никаких препон не ведала. Мать старалась угождать детям еще больше отца, особенно тряслась над Робертом, он представлялся ей в будущем известной личностью. На Георгину никаких особых надежд не возлагалось, но и девочка получала от матери положенную порцию ласки и внимания и брату особенно не завидовала. Лет с пятнадцати у девчонки начался «золотой век». Необычайно красивую девушку осаждали толпы поклонников. Мать не могла не видеть, какой шквал внимания обрушивается на дочь, и все чаще стала запрещать той и поздние прогулки, и выезды на природу, и вечеринки. Гера, которая никогда не ведала запретов, взбунтовалась. Она убегала из дома, приходила, когда ей вздумается, познакомилась с рюмкой и умела красиво держать сигарету между пальцами. У нее появились мужчины. Между матерью и дочерью началась холодная война. Девчонка подолгу не жила дома, была на содержании любовников, но мать от дочери не отказывалась, когда надо – кормила и давала деньги на карманные расходы. Наконец в семье воцарился мир. Гера вернулась к матери с повинной головой. Причина была самая банальная – девчонка забеременела. Когда растроенная Яна потащила упирающуюся дочь к гинекологу, что-либо делать было уже поздно.

– Будешь рожать! – категорично заявила мать и прибавила: – Денег хватит, вырастим. Вызовем Клавдию, ты пойдешь учиться, прокормимся. Лялька у нас как игрушечка будет.

Так в семнадцать лет Георгина стала матерью.

Когда родилась «игрушечка», срочно вызвали Клавдию – старшую сестру Яны, которая жила тут же, неподалеку, имела скромненькую комнатенку. Для Геры начались самые страшные дни. Утром она убегала в технический институт, куда мать по огромному блату пропихнула-таки дочурку, а вечером ей торжественно вручали орущий сверток. Просвета не было. Институт не радовал, и дома тоже отдыха не ожидалось. И матушка, и тетушка наивно полагали, будто Гера страшно тоскует по дитю все время занятий, и спешили спихнуть крохотную дочку на руки измученной науками мамаше. О гулянках Гера даже боялась заикаться, она остервенело качала в коляске ребенка и проклинала свою дурную голову. Когда дочке исполнился годик, свалилась нежданно-негаданно беда. Вечером пришли за Яной три милиционера и, даже не дав толком собраться, увезли ее.

– Это какая-то ошибка! Мы будем жаловаться! Мама завтра же приедет домой, и эти олухи царя небесного еще узнают, как позорить честных людей! – говорила Клавдия Гере и Роберту.

Но Яна назавтра не вернулась, не приехала она и через месяц, и через год. Ее осудили на пятнадцать лет за махинации в особо крупных размерах, конфисковали все, оставив лишь детские вещи, и вся жизнь Чижовых медленно стала погружаться на дно. Гера бросила институт.

– Девочка, ну, может, не надо бы учебу бросать? – слабо протестовала Клавдия.

– А кто нас кормить будет?! Ты, что ли, на свою пенсию?! – кричала племянница.

– Роберт пойдет работать, вечерами можно подрабатывать, да я и сама полы мыть наймусь, – пыталась женщина найти выход.

– Я пойду работать, чтобы этого вы… содержать?! Я, между прочим, не в пример этой проститутке, собираюсь продолжать учиться! – кричал Роберт.

Но от крика проблем меньше не становилось. Роберт учился в медицинском институте, а вечерами проводил дискотеки для молодежи. Гера устроилась официанткой. За малышкой смотрела Клавдия. Постепенно у жизни наметилось новое русло, теперь каждый был сам за себя, и только старая Клава беспокоилась не о себе, а о маленькой девочке. Гера в коллективе прижилась, нашла себе подруг по несчастью и все чаще стала появляться дома в изрядном подпитии. Вскоре пьянки на работе стали проходить чуть ли не ежедневно, и Геру выгнали из ресторана. В этот же день Роберт выбросил ее вещи и все вещи старухи и маленького ребенка в подъезд. Женщины перебрались в комнатенку Клавдии.

Дочка подрастала, Клавдия старилась, а молодая женщина вовсю упивалась жизнью и алкоголем. Теперь она работала техничкой, но особенно по этому поводу не комплексовала. Однажды Гере посчастливилось – подруга пристроила ее мыть полы в администрации района. В первый же день, едва молодая женщина приступила к работе, она увидела своего когда-то близкого друга, с которым не раз приятно проводила время. Марк Касаров старательно переступил через тряпку и даже не посмотрел на уборщицу. Он был красив, великолепно одет, от него приятно пахло, это был запах дорогущего парфюма – так пахло богатство! Осторожно проследив, куда именно вошел бывший любовник, новая техничка дождалась обеденного перерыва и уверенно вошла в кабинет.

– Освободите помещение, начальник приказал вымыть у вас, пока вы обедать ходите, – нагло соврала она. Работники удивленно вскинули брови, но вышли. Гера просмотрела все столы и нашла бумажку, на которой были напечатаны все данные Касарова – его имя, адрес, название фирмы и прочие подробности.

Она была не настолько глупа, чтобы являться к Касарову в этот же вечер, надо было хотя бы неделю не пить, чтобы выветрился запах и спали мешки под глазами. Но едва она прекратила попойки, как тут же случилась новая сумасшедшая любовь с приезжим казахом, тот через неделю уехал, а Гера опять запила по-черному. Так продолжалось еще года два, пока, наконец, одна из соседок не постучала в двери к Чижовой и не разоралась на весь подъезд.

– Стерва проклятая! Сколько можно над дитем измываться?! Иди хоть в школу ее определи, пьянь подзаборная, а то девка такая же вырастет!

Гера отматерила ее по всем правилам, но к вечеру призадумалась. Ведь Юлька и впрямь может такой же стать. Кто-кто, а Гера-то знала и другую жизнь. Уж коль девочке не повезло с матерью, мать Юльке выберет достойного отца! И тут в памяти всплыл тот эпизод в администрации. Георгина полдня сидела в ванне, часа два пыталась соорудить на голове прическу, а потом встал вопрос об одежде. Хотелось ведь не просто нормально выглядеть, а экстравагантно! Неожиданно нашелся простой выход – во дворе сушилось чье-то белье. Конечно, дорогие тряпки никто на улицу вывешивать не станет, да это ей и не надо! Быстренько побросав в таз две-три Юлькины футболки, Гера деловито вышла во двор. Развесив детские кофточки, женщина так же деловито прошествовала домой, захватив при этом чью-то полупрозрачную штору довольно приятной расцветки. Дома выдумщица обмоталась этой шторой, она видела в модном журнале, как надо завязать ткань, чтобы смотрелось стильно и эффектно. У Геры получилось. Глянув в зеркало, она даже сама себе понравилась – смуглая от загара кожа, пышные от природы волосы и тоненькая, хрупкая фигурка в полупрозрачном хитоне. Вот так и заявилась Гера к Касарову, ведя за собой семилетнюю Юлю.

– Вы кто? – не узнал Марк бывшую возлюбленную.

– Ты не помнишь меня? Я Гера, а ведь ты любил меня, – заговорила Георгина, как ей показалось, томным голосом.

– Ну? И что дальше? Мало ли кого я раньше любил, что ж теперь, всем сюда тащиться? – ухмылялся Касаров, разглядывая расфуфыренную гостью. Гера поняла, что ей самой никогда не придется жить в таком доме, но Юлька…

– Это твоя дочь, Касаров! – беспечно тряхнула она кудрями. – Я семь лет растила нашу дочь, отказывая себе во всем, а теперь твоя очередь, извини, я уезжаю в круиз!

– Какая дочь?! Ты сбрендила?!

– Девочке семь лет, родилась в августе, посчитай. Ее зовут Юля… Грачева.

Зачем Гера назвала эту птичью фамилию, она и сама не знала, но больше о дочери она не вспоминала. Прошли годы, Гера сумела-таки найти своего единственного – им оказался слесарь, который был на пятнадцать лет старше ее. Муж хоть и позволял себе рюмочку, но раз и навсегда запретил Гере даже прикасаться к спиртному. Жизнь стала налаживаться. И вот однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояла мать! Как ни странно, она выглядела после тюрьмы куда лучше, чем до нее. На женщине было модное платье, волосы были подстрижены коротко и хорошо уложены, на ногтях блестел лак.

– Ну что, дочь, впустишь? – усмехнулась Яна.

Гера не знала, что сказать. Ей ужасно повезло, муж был на поминках двоюродного брата, а она не поехала.

– Проходи, мама, рада, что ты вышла, – бормотала Гера, стыдясь за свое жилище.

– Значит, так живешь? – непонятно произнесла мать. – Ну а Юленька где? Ей ведь сейчас шестнадцать, или нет, семнадцать?

Гера замешкалась, черт, а сколько же Юльке? Мать, не мигая, смотрела на дочь, потом из груди ее вырвался крик:

– Юля где?!

– Юля? – переспросила Гера, отодвигая момент объяснения. – А про меня почему не спрашиваешь? Я уже не человек для тебя? Юля… Ты знаешь, чего я натерпелась?!

Гера врала напропалую, мать ее не прерывала, молча выслушала и ушла. Раза два Георгина наведывалась в материнский дом, надо было деньжат перехватить, но проклятый Роберт даже на порог сестру не пускал. В конце концов Гера на все плюнула и стала жить, как до материного освобождения.

И вот в марте или феврале мать пришла нежданно, вся красная, не понять от чего – то ли от мороза, то ли от гнева.

– Признавайся, сучка, где Юля?! Только не крути, я все знаю!

– А если знаешь, чего с расспросами лезешь? – ответила ей Гера, уже нисколько не содрогаясь, она уже не зависела от настроения Яны. Гера боялась только мужа, а он был на работе.

– Иди, тварюга! Немедленно верни девчонку! Касаров ее отдаст! – трясла Яна за плечи дочь.

– С чего ты взяла? – спокойно спросила Гера, не удивившись, что мать нашла внучку. – Юльку с семи лет воспитывает Касаров, он дал ей все, там ее дом, там у нее хороший, богатый дом, мама! Что она увидит у тебя или у меня? Вот эти ободранные стены? Как я смогу обеспечить ее будущее?

– Я! Я смогу обеспечить! – кричала Яна.

– Ты? Да ты даже не смогла родных детей до ума довести, так что давай не будем ломать Юльке жизнь. Если ты действительно ее любишь, ты не полезешь в их семью!

Яна некоторое время постояла в растерянности, потом вышла, даже не взглянув на дочь. Больше живой Гера ее не видела. А этим летом, впервые в жизни, позвонил Роберт.

– Мать задавили. Похороны завтра в два.

– Вот, собственно, и все, – развела руками Георгина и посмотрела выжидающе на Тайку.

Тайка сидела, как гипсовая статуя. Это выходит, Юлька с такой страстью разыскивала свою родную бабку? Теперь все становится на свои места. Вот для чего Яна разрабатывала операции, которые подняли Касарова на верх благополучия, – она благодарила за внучку! Но почему не прийти и все не рассказать? Боялась за свое прошлое? Или не хотела травмировать девочку? Странно.

У Тайки голова шла кругом от новостей. Нет, она заработала себе на хлеб с маслом!

ГЛАВА 23

Тайке хотелось есть, пить, но мысли ее упорно возвращались к расследованию. Ну что же это такое – она столько бьется, бьется, и все напрасно! Один не хочет, чтобы о нехорошей жене кто-то узнал, а у другого вообще мозговые извилины в другом направлении работают. Лодовский уже который вечер за ней пытается ухаживать, а Тайка со своим расследованием напрочь игнорирует его! Сегодня же она ответит ему взаимностью!

Изрядно потрудившись перед зеркалом, она доложила щенку:

– Ну, Жаконя, теперь Лодовский обречен!

Жак радостно тявкнул, а Тайка толкнула дверь в гостиную, откуда уже давненько доносилось многоголосое ржание. Картина, которая развернулась перед ее очами, начисто перечеркнула доброжелательные планы. У камина в огромных кожаных креслах восседали Лодовский и Артем, а рядом с ними корчились в приступах хохота три худосочные блондинки. По Тайкиному мнению, возраст девиц колебался от двадцати до двадцати трех лет, но их умственное развитие застопорилось еще во младенчестве.

– О! Анисья! Присоединяйся к нам! – обрадованно воскликнул «обреченный» Лодовский.

Он сиял, как новенький рубль, Артем тоже излучал полное удовольствие. Девицы были в коротеньких шортах и топах. Тайкин элегантный наряд и искусный макияж, на который она угрохала долгих два часа, здесь были уместны, как балет в овчарне.

– Девочки, знакомьтесь! Это моя сестра Анисья! – представил Лодовский Тайку. – Анисья, а это Лялечка, Милочка и Белка.

Девчонки взорвались хохотом.

– А ты куда такая сногсшибательная? – спросил Лодовский у Тайки. Артем все это время даже не повернул в ее сторону головы, так был увлечен смазливой блондинкой.

– Меня пригласили в ресторан. И хотела бы вам подарить пару минут, но, увы, тороплюсь! – кокетливо дернула плечиком Тайка и постаралась как можно безразличнее пройти к выходу.

– Не-е-ет, подожди! Мы тоже пойдем. Лапы, пойдем в кабак? – спросил Лодовский и, не дожидаясь ответа, начал нажимать кнопки телефона, собираясь заказать столик.

Впрочем, «лапы» встретили его предложение c радостью и восторгом. Только девица Артема презрительно скуксилась:

– Ф-ф-ф! Юсик, а что, эта Лукерья с нами потащится?

– Что делать, девочки, что делать! – притворно вздохнул Лодовский и продолжал говорить по телефону, видимо, с администратором.

– Извините, но сегодня мне не до вас. Удаляюсь, а то мой мужчина не простит, если я угроблю этот вечер на подобную компанию! – ляпнула Тайка и летящей походкой направилась к выходу.

– Твой мужчина?! – взревел Лодовский. – Это Алехин, что ли?!

– Алехин, Алехин… кто же такой Алехин… Ах этот! Ну что ты, Юсик! Теперь у меня мужчины другого полета. Прости, братишка, бегу!

Тайка выскочила из квартиры, отбежала к соседнему дому и обессиленно плюхнулась на скамейку. Обидно.

– Тая, детонька, какого рожна тут высиживаешь? – раздалось над самым ухом. Перед Тайкой стояла Вера Львовна в фартуке и в домашних тапочках, а возле ее ног радовался свободе Жак. – Я еле дождалась, пока они уберутся, и сразу сюда. Беги скорее, лови такси и несись в ресторан «Золотая подкова», они туда поехали, я слышала.

– Ой, Вера Львовна, да пускай они куда угодно едут! – фыркнула Тайка, стараясь, чтобы в голосе не проскочили противные слезы.

– Да ты что! – почему-то взорвалась старушка. – Ты ему нужна, я знаю. Только вот понять Юрку не могу – ну что он с этим Артемом связался? Как только Артем в дом – так сразу девок притаскивают, смотреть стыдно! Тьфу!

Тайка на минутку призадумалась. И чего, в самом деле, Лодовский постоянно около Артема отирается? Интересно было бы послушать, как они общаются один на один. А кто не дает?

– В какой, вы говорите, они ресторан поехали?

– В «Золотую подкову», собирайся, милая, – торопила верная экономка.

– Вера Львовна, а у Элины парика случайно не было?

– Нет, не было, хотя ей и свои-то волосы укладывать не всегда хотелось. Так можно к Наташке со второго этажа сбегать, она колготками торгует. У нее этих париков… Тебе какого цвета просить?

Тайка попросила каштановый или черный паричок, если найдется, и дала деньги на дорогие колготки. Через час из ее комнаты вышла довольно интересная незнакомка. Тоненькую фигурку обтягивало маленькое платьице-стрейч цвета темного шоколада, высокие каблуки делали ноги в дорогих колготках длиннее и стройнее. Волосы поражали смоляным блеском, а глаза скрывали зеркальные узенькие очки, капризный изгиб губ цвел малиновой помадой.

– Ну как? – спросила Тайка у Вера Львовны.

– Просто чудеса, ну ни за что не узнает, чтоб мне пропасть! – поклялась та, разглядывая брюнетку как диковинку. – И платье где-то достала подходящее. Здорово! Покажи ему, детонька, что такое настоящая женщина!

Тайка не торопилась, к ресторану она подкатила, когда стрелки часов подкрадывались к одиннадцати. В дверях путь ей преградил здоровенный швейцар. Тайка сунула ретивому служаке зеленоватую бумажку с портретом иностранного президента, и грозный швейцар сразу превратился в услужливого лакея.

– Нельзя ли меня посадить вон к той паре? – спросила она у администратора, показывая на столик, который располагался недалеко от знакомой компании.

– Ну зачем же вас обременять соседями? Мы вам устроим отличный столик вон в том уголке.

– Нет, нет, я хочу именно за тот столик, конечно, если хозяева не против.

Неизвестно, что уж там нашептал верткий администратор, но через минуту Тайка сидела за понравившимся столиком. Неожиданно уютное местечко. В целом ресторанчик был бы мил, если бы не ошалелые посетители. Тайка могла разглядывать их, нисколько не смущаясь. Вера Львовна не зря советовала надеть Тайке именно эти очки.

– Возьми, это не обычные очки, их Эльке привезли из Германии. Они с одной стороны зеркальные, а с другой даже затемнения нет, как будто вовсе без очков. В них при солнце тяжело ходить, но когда мрак, самое то.

За столом Лодовского творилось откровенное безобразие. Белка и Милочка никак не могли поделить Юсика и в пьяном угаре бросались друг в друга пока только ягодами. Лялечка с завидным постоянством кокетничила с Артемом. Лодовский успевал наливать и дуреющим дамам, и пьяненькому Артему, говорил с кем-то по сотовому и что-то заказывал официанту. Лодовский был в ударе. Кому он звонил, Тайке услышать не удалось, но она прекрасно понимала, что о серьезных вещах Лодовский с Артемом при этих дурищах говорить не станут, а вот когда они уединятся, тогда и нужно будет проявлять чудеса шпионажа.

Тайка разглядывала гостей ресторана, а когда глаза повернулись к прежней компании – за столиком ни Юрия, ни Артема не было. Тайка выскочила в холл. Так и есть. Вон в том углу, за ветвями искусственной зелени, стояли две фигуры. Тайка подошла совсем близко и принялась мять в руках трубочку от сока. Вот дура, надо было для отвода глаз хоть сигарет купить! Лодовский и Артем увлеченно беседовали и о том, что их подслушивают, даже не предполагали, поэтому не сильно и таились. Тайка превратилась в слух.

– Ну ты посуди сам, – изливал душу пьяненький Лодовский. – Я, значит, здесь лямку тяну, а он там за границей, да? А я что, хуже? Нет, ты не молчи, я тебя прямо спрашиваю – я хуже?

– Нет, ты не хуже, – изрядно подумав, сказал Артем.

– Я вообще-то умнее Марка раз в двадцать, честно тебе говорю, работу тащу я один, так скажи мне, друг любезный, на кой хрен мне Касаров? Я тебе говорю! Спишь, что ли?

– Нет, не сплю. Он тебе на хрен нужен, – послушно плел языком Артем.

– Правильно, он мне не нужен. Ты сам это сказал! Ценю за трезвость ума! Вот я и решил, Тема, переписать всю фирму на себя. Только тс-с-с! Никому!

– Ага! Так тебе и перепишут! – не поверил Артем. – Там везде в первую очередь Касарова спросят, согласен ли он подарить тебе свое детище! Роспись его должна быть на всяких там листах.

– Это все фигня! У меня полный стол, забитый листками с Касаровской подписью. Да и остальное, было бы желание, уладить нетрудно. Меня другое волнует…

– Что? Что тебя волнует?

– Девушка, у вас закурить не найдется? – обратился вдруг Лодовский прямо к Тайке.

Тайка неожиданно вздрогнула и затрясла головой.

– Не-е-е-а.

– Ну нет так нет, чего блеять? – буркнул Лодовский и, шатаясь, побрел к дамочке напротив. Девица протянула ему пачку, и с той стороны стали доноситься взрывы фальшивого хохота – Лодовский отрабатывал сигарету. Артем был на время другом забыт, и больше Тайке ничего не удалось услышать интересного. Вернувшись за столик, душка Юсик принялся рекой лить водку в рюмки друзей, не забывая и себя любимого.

Когда одна из спутниц Лодовского уткнулась лицом в тарелку и сладко засопела, Тайка поняла, что здесь ей сегодня уже делать нечего. Она поспешно расплатилась, поймала такси и через сорок минут уже вбегала в подъезд. Ей надо было явиться раньше, чем эта развеселая артель. Вера Львовна распахнула двери сразу, как только рука коснулась звонка.

– Ну как, отвоевала мужика? – прямо у порога спросила она.

– Перебьется. Он придет скоро, а я уже на ногах не держусь – устала.

Тайка смыла тушь, встала под душ и задумалась. Как же рассказать Вере Львовне, что не нужен ей такой мужик? Это же надо, решил оттяпать у родного брата фирму! Неожиданно в душу прокралась страшная и простая догадка – Лодовский убил Элину! Она ему мешала прибрать к рукам все! Сейчас у него на пути только Касаров, но и его поджидает та же участь. От холодных струй тело покрылось гусиной кожей, но Тайка упрямо не вылезала, она хотела так замерзнуть, чтобы не чувствовать душевной боли. Итак, какие перспективы? Жить в одном доме с убийцей – это испытание еще то, но и бежать нельзя, будет только хуже. Лодовский сразу догадается, что она докопалась до истины, и уж тогда ее отыщут где угодно. А что делать? Надо обо всем рассказать Касарову, это ясно, только сейчас он в Польше! Нужно дождаться его здесь, встретить обязательно первой и предупредить об опасности. Значит, надо прикинуться овечкой и ждать приезда Касарова. Окончательно расставив все мысли по местам и кое-как угомонив эмоции, Тайка вышла из ванной и тут же уткнулась носом в широкую грудь.

– Ну и где ты была? В каком кабаке?

Лодовский смотрел на нее холодными и совершенно трезвыми глазами. Ведь только что он передвигался почти на четвереньках, и вот на тебе, будто после «Золотой подковы» прошло не менее трех суток – бодрый и свежий, даже спиртным не несет.

– Ты чего молчишь? Какой мужик у тебя опять появился? – продолжал он допрос.

Тайка напряглась. Нелегко стоять так вот перед убийцей в одном лишь полотенце.

– Юсик, ты меня пугаешь, – запела она. – Разве приличной даме…

– Приличная дама должна сидеть по ночам дома со своей семьей, а не шататься по кабакам с чужими мужиками! Я телефон оборвал!

– Ах вот так, да? Я согласна сидеть с семьей, только ты мне напомни, кем мне приходятся все эти Белки-Стрелки? Сестренками? Кем?!

Тайка разошлась не на шутку. Ей до сих пор еще никто не диктовал, как себя вести!

– Не глупи, эти шлюхи меня не интересуют. Они мне нужны для дела.

– Кто?! Эти?! Для дела?! Охотно верю. Даже догадываюсь для какого. На них стоит раз взглянуть, чтобы понять, для какого единственного дела они могут пригодиться.

ГЛАВА 24

Сегодня Тайке торопиться было некуда. Новость, подслушанная вчера, носилась в мозгу, как разъяренная оса.

Тайка стояла у окна, и щенок тыкался ей в ногу, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Сейчас, малыш, оденусь, и пойдем с тобой кошек пугать.

Из кухни доносились дразнящие ароматы. «Нет! С такой хозяйкой, как Вера Львовна, просто невозможно скинуть ни одного лишнего килограмма, надо быстро убегать на прогулку».

Тайка выскочила во двор, впереди скакал Жак, высоко подкидывая задние лапы. Щенок подрастал. Вообще, он должен быть коренастым, мускулистым, иметь грудь сундуком и морду чемоданом, но пока из него получился забавный собачий подросток с лопушистыми ушами, длиннющими ногами и скверными привычками. Ведь только что Вера Львовна скормила ему целую миску полезной, сытной каши с мясом, а отвратительный пес со всех лап несется к мусорке! Каждое утро Вера Львовна выносит пакеты к мусорному контейнеру. Вот к этим контейнерам и прикипел всей собачьей душой ротвейлер. Стоит только хозяйке чуть зазеваться, и он уже по самые уши зарывает морду в пахучие отходы!

– Жак! Ко мне! – грозно говорила Тайка, но настырная псина продолжала терзать зубами какой-то пакет, изо всех сил мотая головой. – Да что ж это такое? – подбежала хозяйка.

И тут Тайкин взгляд уперся в скомканную бумажную золотистую салфетку. Тайка схватила ее. Только вчера вечером в ресторане она подивилась красоте салфеток, а официант охотно пояснил, что такие лишь в «Золотой подкове» есть, их заказывают специально для этого ресторана. Ну правильно, Жаконя трепал их собственный мусорный пакет, который выкинула утром чистюля Вера Львовна. Мусор еще не вывозили, и аккуратная женщина поставила пакет рядом с контейнером! Эту салфетку мог бросить только Лодовский. На салфетке мужским торопливым почерком карандашом для глаз был написан адрес – Омская, шестнад цать. И все. Сердце Тайки екнуло. Ехать туда было страшно, но что-то ей подсказывало, что именно там она найдет то, что ищет. Интуиция, будь она неладна…

Около подъезда томилась машина соседа. Когда-то он обещал Тайке любую помощь, а она еще ни разу к нему не обращалась. Сейчас, видимо, пора.

Тайка взлетела на свой этаж, щенок несся впереди хозяйки.

– Сразу слышно – мои возвращаются, – сказала Вера Львовна, открывая им дверь, – ты когда с Жаконей домой идешь, можешь даже не звонить, все в подъезде знают, что идет дама с собачкой.

Тайка мельком взглянула в зеркало – весьма универсальный вариант! Джинсы, футболка, легкие спортивные тапочки. Надо еще ветровку захватить, вдруг дождь соберется.

– Вера Львовна, я ушла! Когда приду, неизвестно! – крикнула она и выскользнула из дома.

С соседом повезло. Едва завидев на своем пороге Тайку, он радостно расплылся в улыбке.

– О! Ты! Протискивайся, только осторожно, у меня тут покрашено.

– Слушай, дружок, выручай! Довези до Омской. Я расплачусь.

– Чего там, что я, по-соседски помочь не могу, что ли! А где такая Омская?

– Вот уж не знаю. Кто у нас водила – ты или я?

– Понял! Сейчас поищем. Слушай, мне одеться или так сойдет? – парень стоял в тренировочных и в майке.

– Сойдет, – бросила Тайка.

Только четвертый таксист, которого спросили про адрес, смог более-менее внятно объяснить, где искать нужную улицу. Потом пришлось помучиться в поисках дома.

– Все, я уже нашла, – вдруг сказала Тайка. – Я к подруге приехала, вот и вспомнила, где она живет. Так что ты езжай домой.

– Ты чего? Где тут может жить какая-то подруга, смотри – деревня древняя!

Да уж, домики на старенькой Омской сплошь были маленькие, деревянные, полуразрушенные. Странно, что такая улица еще имеется в городе, да не где-нибудь, а почти в самом его центре.

– Слушай, парень. Езжай домой, я тебе серьезно говорю. Ты мне мешаешь, неужели непонятно!

– Лады, – вдруг легко согласился парень. – Только знай, я за тобой в эту глухомань не поеду.

Тайка на минуту задумалась.

– Короче, так, если до семи вечера ко мне не стукнешь, я приезжаю, лады? А то место здесь не больно радостное, случится что – век не найдут, – решил наконец сосед.

– Именно это я и хотела сейчас услышать, – буркнула Тайка.

С трудом отделавшись от провожатого, она огляделась. Теперь остается найти дом номер шестнадцать.

– Скажите, пожалуйста, а где находится дом номер шестнадцать? – спросила Тайка у старухи, которая топталась на своем огорода.

– Иди, вишь, черное здание – это котельная, от нее направо повернешь, потом в лог спустишься.

С горем пополам добредя до нужного адреса, Тайке пришлось признаться, что без бабкиного благословения ей никогда не удалось бы отыскать сие жилище. Полуразрушенный дом надежно укрывали ветви черемухи и еще каких-то раскидистых деревьев, даже крыши видно не было. Сгнившие доски крыльца торчали, как капканы в ожидании жертвы.

Глаза наткнулись на белый комочек, смятую пачку от сигарет. Сама Тайка не курила и никогда не могла запомнить, кто какое курево предпочитает, сейчас она крутила в руках пустую пачку «Мальборо», и это ей ни о чем не говорило. Хотя нет, говорило. Сама пачка была чистенькая, не посеревшая от времени и не промокшая от дождей, значит, дом встречал гостей совсем недавно.

Тайка благополучно миновала хищные ступеньки и заскрипела дверью.

– Случись что, ни одна холера не найдет, – бубнила Тайка, – не дом, а склеп какой-то.

И будто в подтверждение ее правоты, откуда-то из-под земли донесся не то стон, не то вздох. Тайка рванулась к выходу. Скорее бежать! В милицию, домой, куда угодно, только подальше от этого места! Пусть роются здесь те, кому это надо, а она… Тайка запуталась в дверях. Комнатки, закоулки! В спину толкал слабый стон! Он, казалось, даже приближался! Под ногой что-то угрожающе заскрипело, и Тайка рухнула вниз. «Накаркала!» – мелькнула мысль, и сознание погасло.

ГЛАВА 25

Жутко болел бок, в горле стоял противный ком и рвался наружу, на руку было страшно посмотреть – Тайка на ней лежала, а нога превратилась в горящие угли.

– Ногу из костра уберите, – слабо прошептала Тайка. – Не видно разве, что там мои ноги?

Но никто и не собирался разводить костер, света не было вообще, а около нее кто-то копошился.

– Крыса! – завизжала Тайка из последних сил.

– Где? – раздался над самым ухом такой же оглушительный визг.

– А ты кто? Где я? – в панике верещала храбрая сыщица.

– Успокойся, не суетись, все нормально, – успокаивал ее все тот же негромкий голос. – Самое главное – ты жива, а остальное уладится.

– Ты кто?

– Я? Элина.

– Кто?! – Тайка попыталась вскочить и снова рухнула – нога отказывалась подчиняться.

– Ну чего ты скачешь? Элина, имя такое есть.

– Ага, а еще есть имя Лена Коновалова, это не ты?

– Выходит, что я, – усмехнулся голос. Тайка совсем по-другому представляла себе жену Касарова. Нет, разглядеть ее сейчас невозможно, но голос! Женщина говорит спокойно, негромко. Без злобы и желчи, а ведь Элина была именно злобной, надменной бабой, такое, во всяком случае, у Тайки создалось впечатление.

– Врешь! Элина капризная эгоистка.

– Ты почти права. Только какие уж тут капризы! Сейчас рада тебе, как родной. Как тебя звать?

– Звать меня Тайка, за тобой пришла. Слушай, давай меня как-нибудь соберем, а то пошевелиться страшно – все болит.

Тайка могла бы и не говорить, Элина и без того что-то уже разрывала, и слышно было, как гремит то ли чайник, то ли кастрюля.

– Медик из меня никакой, сразу говорю, – оправдывалась невидимая сестра милосердия. – Давай я просто руку тебе зафиксирую, похоже, там перелом.

Элина еще какое-то время суетилась около Тайкиных конечностей, а когда первая медицинская помощь была оказана, Тайка пристала с расспросами.

– Это что за подземелье? Что ты тут делаешь? Я уже с ног сбилась – ищу тебя!

– Ты думаешь, я сама сюда сиганула? Совсем сдурела! Я что же, не понимаю, что выбраться отсюда невозможно? Зачем бы я себя заживо хоронить стала в этом погребе?

– Так это погреб?

– Ну что-то вроде того. Другими словами, глубокая просторная яма со всеми удобствами.

– А вылезти?

– Пробовала, только это невозможно. Ты же не человек-паук, правильно? Тут высота примерно метра четыре, сплошные гладкие стены, и никаких подручных средств. Вот и думай. И потом, меня сюда, между прочим, погибать бросили.

– А я? А меня? Ты говорила, что здесь все удобства имеются, а если я есть захочу, допустим, или еще что?

– Если захочешь есть, это твои проблемы, а вообще, чуть отойдешь от шока, я тебе покажу, где у меня что.

Тайке стало жалко эту женщину. Конечно, с нее никто вины не снимает, но нельзя же так издеваться! А впрочем, насчет вины, никто еще не доказал, в чем Элина провинилась.

– Не беспокойся. Касаров узнает, им мало не покажется! – успокаивала Тайка Элину как могла.

– Касаров? – захохотала та. – Ты ему сказала, что идешь сюда? Поздравляю, мы – покойники!

«Совсем баба съехала. Ничего удивительного, но мне-то счастье привалило! В одной яме с сумасшедшей, так и самой недолго Наполеоном заделаться».

– Касаров! – продолжала Элина изливать эмоции. – А кто, по-твоему, меня сюда засадил?

– Да, я понимаю, это, конечно, он, – тихонько лепетала Тайка.

– Конечно! Он! Только мне сдается, что не один, помощника наверняка имеет.

– Лодовского, да? – слабо поинтересовалась Тайка, боясь нового взрыва бешенства.

– Нет, не да! Юрка, может, единственный нормальный мужик в этой своре.

«Ага! Мальчика-одуванчика нашла».

Элина выдохлась, слышно было, как примостилась рядом.

– У тебя голова-то не треснула? Соображать можешь? – уже спокойно спросила она.

– Да крови вроде нет, только тошнит сильно. Если будешь так орать – треснет, учти.

– Не буду. Думаешь, я от заточения рехнулась? За дуру меня приняла? Правильно, я дура и есть – на такого зверя ставку сделала.

Тайка больше ни о чем не спрашивала, Элина сама говорила и говорила.

По молодости лет Элина, тогда еще Лена Коновалова, дровищ наломала целую поленницу. И только попав на нары, поняла, что вся ее прежняя жизнь была сущие пряники. Было так тошно, что, казалось, лучше в петлю, но очень скоро ее под свое крыло взяла умная, крепкая Яна Чижова – женщина довольно спелого возраста. Непонятно, что такого необыкновенного она углядела в Ленке, но покровительство ее было очевидным. А уж Коновалова старательно подчинялась ей во всем.

Даже при хлипком своем уме она догадывалась, что Чижова вынашивает какие-то планы, может, и Ленке в них найдется теплое местечко! А еще Яна была женщиной из той жизни, куда так рвалась деревенская простушка.

– Выйду, со мной будешь, – обмолвилась как-то Чижова, и этого хватило, чтобы Коновалова со всеми потрохами принадлежала ей.

Вышли они почти в одно время, Чижова Ленке достала новенький незапятнанный паспорт на имя Сурновой Элины Михайловны, сама же Яна стала для Ленки Натальей Иванцовой. Вот только непонятно, почему Яна не хотела уехать, ее же в этом городе многие знали. Жить новоиспеченная Элина стала, конечно же, с подругой, та все время снимала комнаты, хотела сначала определиться с работой, чтобы окончательно осесть обычной труженицей. С работой все не налаживалось, но деньги откуда-то брались, и Элина не стала углубляться в тайны подруги. Ну есть эти бумажки и есть, зачем ей знать, откуда они берутся. Она только старательно учила все правила этикета, работала над фигурой, походкой и бегала к бывшей артистке ставить речь. Так велела Иванцова. Прошлое выкорчевывалось ежедневными тренировками.

– Наталья, а у тебя семья есть? – спросила как-то Элина.

– Мужа нет, дочь я не простила, есть один сын. Я ему все дам.

Элина тогда ничего не поняла, но лезть к подруге с расспросами не отважилась, она уже научилась не быть назойливой, не хочет Наталья говорить про своих, значит, не время. И все же однажды не утерпела:

– Ты бы позвонила сыну-то, ждет небось.

– Что это за слово «небось»! Отвыкай от просторечья! – взорвалась Иванцова, но чуть погодя остыла: – Рано еще, тебя надо пристроить.

И Элина чуть не прослезилась и еще упорнее стала лепить из себя светскую хищницу. Около Элины стали появляться интересные мужчины, а она только воротила от них личико – так велела Иванцова. Но в один прекрасный день Наталья пришла домой и мимолетно бросила:

– Все, пора тебе замуж.

Женихом был Белов. Кроме химии, у того была только одна страсть – лошади. Именно на ней и построила весь свой план Наталья Иванцова. Она послала Элину обучаться верховой езде к самому Кушнинову, который плевался, матерился, но в конце концов за кругленькую сумму сотворил из Элины неплохую наездницу. В довершение ко всему подруга купила Элине дорогую лошадь – Бриана. Теперь был выход самой Элины, и вскоре ее победа была закреплена в загсе. Однако Белов был невероятно скуп, и за ним стояли слишком серьезные люди, а это уже рушило все планы. Поэтому, когда супруг в одночасье скончался, обе дамы вздохнули с явным облегчением. К тому времени на горизонте бизнеса загорелась восходящая звезда – Касаров Марк Андреевич. И здесь Бриан вынес свою хозяйку к победному венцу. Элина была рада до неприличия. Еще бы! Это был не скупой старик Белов, который ежедневно проверял чеки. Быть женой щедрого красавца куда приятнее, и Элина расцвела. Иванцова была в курсе всех событий и, непонятно как, порой знала даже больше, чем сама жена о своем муже. Элина продолжала встречаться с подругой, но только тогда, когда та назначала свидания, и там, где той бывало удобно. Но разве это могло иметь какое-то значение? Наталья теперь ворочала делами касаровской фирмы, и деньги в карманы полились рекой. Все разработки операций передавались устами Элины, и супруг буквально носил жену на руках. Но и бывшая наставница внакладе не оставалась – львиную долю она умела оставить себе. Она удачно пристроила деревенскую дурочку, сделала из нее человека, с нее достаточно и просто импозантного мужика в постели, а вот деньги нужнее были Иванцовой. Причем самого Касарова в расчет вообще никто не брал. Так продолжалось некоторое время, но вечно тянуться это не могло. Элина уже давно перестала быть наивной простушкой. Теперь ей казалось, что она и сама сможет прекрасно обойтись без этой баржи – Иванцовой, тем более что деньги уходили к ней в карман уже из семьи Элины. Возмущало и то, что Иванцова все чаще стала упоминать о тетрадях, которые остались у Элины после кончины Белова.

Элина решила бежать. Некоторое время она упрямо твердила мужу, что ее хотят убить и ей просто необходимо спрятаться.

– Милый, я хочу прожить с тобой долгую, счастливую жизнь, но пока надо исчезнуть.

Касаров привык доверять жене и поэтому упрятал ее в надежное место…

– На что же ты рассчитывала? – спросила Тайка.

– Хотела потом уговорить Касарова перебраться за границу, – просто ответила Элина. – Я же не собиралась кормить Наталью до скончания века. И так уже обеспечили всю ее семью до десятого колена. Хотелось подальше уехать, чтобы эта ведьма не нашла.

– Понимаешь, с таким умом, как у нее, надо родиться, – хмыкнула Тайка. – Ты разве не знала, что она все это время исправно трудилась в фирме твоего мужа?

– Нет! – оторопела Элина. – Да и вообще про нее ничего не знала. Сначала не навязывалась, не хочет говорить, не надо, а потом и вовсе – какое мне до нее дело! Я уже говорила, что встречались мы только тогда, когда ей было нужно, где-нибудь в кафе, в сквериках или на временных квартирах. Если бы я знала, где она обитает, я бы сейчас здесь не торчала.

– Ну ладно, колись дальше, – буркнула Тайка.

…Может, Элина и не решилась бы прятаться, но у них с Иванцовой случилась ссора, а потом и вовсе пошли серьезные разногласия. Тетради! Яна уже настойчиво их требовала.

– Дай тетради, они мне нужны, – небрежно бросила она при последней встрече.

– И мне тоже, – отказалась Элина, – Марк уже занялся этим делом.

– Твоему Марку их никогда не поднять. Силенки маловато. У меня есть люди, кому это под силу. Давай! Выкради у мужа!

– Ну, если ты просишь…

– Запомни, шлюха! Я не прошу, а приказываю! – страшным шепотом зашипела Иванцова.

– Попробую, – спокойно ответила Элина.

«Хрен тебе в зубы!» Элина была не такой дурой! Если Наталья так окрысилась, значит, дальше с Элиной отношения сохранять уже не собирается, то есть с тетрадочек Эличка ничего не получит. Понятненько. Ничего страшного, тетрадей Иванцова попросту не увидит, вот и все. И Элина спешно удалилась в профилакторий славных стражей правопорядка.

Сначала все было замечательно. Муж приезжал каждый день с охапками цветов, конфет и прочих приятностей, в профилактории у Элины была своя комната, где нашлось местечко для телевизора, холодильника, даже для музыкального центра. Но потом восторга поубавилось. У Марка, такого милого и нежного, стало резко портиться настроение. Он жаловался жене, что дела фирмы идут из рук вон плохо и только акробатические выверты Лодовского удерживают «Касс» от неминуемого банкротства. Любовь теперь была для Марка слабым утешением, и однажды он открыто попросил:

– Ну, умница моя, пора тебе придумать для своего муженька что-нибудь в духе твоих последних операций.

– А тетради? Мы ведь с тобой хотели за границу… – растерянно лепетала Элина.

– Да они не годятся даже как туалетная бумага! – впервые заорал на нее Касаров. – Придумай что-нибудь дельное, настоящее!

– Ну, я не могу так сразу, – только могла пробормотать супруга.

– Постарайся, – сухо сказал муж и ушел, плотно закрыв дверь.

Касаров пришел через два дня. Появился хмурый, недовольный, без цветов и конфет. Почти с порога бросил:

– Ну как? Дельные мыслишки посетили умную головку?

Элина только развела руками.

– Любимый, но я же не машина! Я могу выдавать идеи тогда, когда они ко мне приходят…

– Я не могу долго ждать, поэтому постарайся, чтобы тебя осенило! Я настоятельно советую подумать, сроку три дня.

И ушел, даже не пройдя в комнату. В тот же день, сразу после его ухода, Элина кинулась разыскивать Наталью. Хрен с ней, пусть забирает тетради, но только придумает хоть что-нибудь. Однако найти подругу не удалось. Элина вдруг со страхом поняла, что не знает о ней ничего! А на следующий день Касаров буквально ворвался в комнату Элины.

– Что, сука? Сбежать от меня решила! Не выйдет!

Бешеный муж совал в лицо Элины листок, где на компьютере кто-то старательно набрал ласковые, нежные слова и предлагал срочно собираться во Францию.

– Почему во Францию? Ты же хотел сначала в Германию! – глупо спросила Элина и получила от мужа первую пощечину. С этой минуты в Касарова вселился зверь. Угрюмое настроение Марка заметил заведующий профилакторием и даже предложил Элине для мужа сильное эффективное средство.

– Это его успокоит, заставит взглянуть на ситуацию по-новому. Только бога ради, не говорите, что вам предложил это врач, скажите, что специально заказали, что это поднимет его настроение, потенцию, наконец!

– А почему здесь написано, что это сердечные капли?

– Но, дорогая моя, не мог же я написать, что это ликвидатор бешенства!

Элине удалось вручить средство Касарову. Правда, она сказала, что это ее новая задумка – если ее разработать и пустить в продажу, то доллары можно будет грести лопатой.

– Милый, это стимулятор сексуальной фантазии. За рубежом он применяется вовсю, а у нас его еще нет. Наслаждение феерическое!

– Издеваешься?

– Попробуй сам. Перед следующим приходом ко мне непременно выпей. Только не раньше, а то начнешь на баб кидаться! – хихикнула Элина, довольная, что так удачно получилось вручить мужу препарат.

На следующий день Касаров прилетел как смерч. Ничего не говоря, молча сгреб ее в машину и перевез на какую-то дачу. Больше любимого мужа Элина не видела – был только озверевший садист. И самое обидное – Элина не понимала, в чем ее вина! Да, она не могла придумать выгодные контракты, но разве люди женятся только для этого? А любовь как же?

Марк больше ни о чем не желал слушать. Над ее словами он просто смеялся и требовал, чтобы она получше работала мозгами. Теперь все его разговоры неизменно сопровождались избиениями…

– Погоди, но на конюшне тебя видели свободной и счастливой, – напомнила Тайка.

– Правильно, я действительно там была.

Неизвестно зачем, Касаров однажды вечером сказал: «Завтра поедешь в конюшню. Языком не трещи – отрежу! И помни, ты у меня на мушке».

– А я так рада была! Если бы ты слышала, как заржал Бриан, когда меня почуял! А морда – такая теплая…

– Понятно. Касаров просто хотел, чтобы все думали, что сбежала ты по своей воле и искать тебя не стоит, – рассуждала Тайка. – Рассказывай, как в яму-то залезла?

– Ну ты скажешь тоже – «залезла»! – усмехнулась Элина и продолжала…

Касаров стал избивать жену постоянно. Он все еще считал, что молчит она лишь из вредности.

– Только не вздумай еще раз отраву подсунуть, сука! Ты мне за это ответишь – медленно подыхать станешь, молить о смерти станешь!

Элина крепилась из последних сил – понимала, если скажет, что все раскладки приносила Яна, Касаров просто вычеркнет ее из жизни. Но всему есть предел, пришел предел и ее терпению. Убьет, да и хрен с ним, зато настанет конец мукам. Элина рассказала все. Все, начиная с деревенской жизни и кончая тем, что никак не могла отыскать свою знакомую. Теперь Элина Касарову была не нужна, избив жену до потери рассудка, он бросил ее сюда…

– И вот я здесь. Уже и не знаю сколько.

– Кто же тебя кормил, Марк ведь вторую неделю в Польше?

– Не знаю. Мужик какой-то в черном, но вот уже два дня его не было.

– Какой мужик? Как одет? Какая походка? – загорелись глаза у Тайки.

– Ой, ну ты смешная! – невесело рассмеялась Элина. – Вот если тебе сейчас на голову кусок хлеба упадет, ты сильно разглядишь того, кто тебе его сбросил? В чем одет? Его походку?

– Ну тогда это Лодовский, точно тебе говорю!

– Да при чем тут Лодовский?! Мы с ним не особо контачили, когда я в их доме проживала, но Касаров пылает к нему такой лютой ненавистью, что парень мне стал ближе родного брата.

– А чем это он Касарову не угодил?

– Мешал, да и все. Марку всегда хотелось одному фирмой управлять, а Юра его постоянно учил, то не так, это неправильно! Ну и кому это понравится? Ведь все контракты, все договоры, все сделки Лодовский вынашивал. Касарова же ни один партнер не знает! Да и сам зачастую не ведал, что у него в фирме делается. И при этом был убежден, что не будь Лодовского, и миллионы прямо посыпались бы на талантливого Марика! Понятно, что от братца избавиться хотел, только не получалось никак, мешал кто-то.

– А Лодовский спит и видит, как бы на себя «Касс» переписать. Замечательная семейка! Ну, рассказывай дальше, больше тебя перебивать не буду.

– Я все рассказала. Уже два дня никого не вижу и не слышу. Теперь вот ты ко мне свалилась.

– Приятная встреча, нечего сказать. Как выбираться станем? Вдруг тот мужик сегодня появится, рад будет жутко, что ты не одна, а с компанией, – засуетилась Тайка и попыталась привстать на больную ногу.

Неожиданно Тайка захлюпала носом.

– Что с тобой? – засуетилась Элина. – Как тебя звать-то? Ты боишься, что нога сломана?

– У меня не нога, у меня вся жизнь теперь сломана. Такое удачное расследование и такой хреновый финал! Касаров разве станет мне платить, когда выяснилось, что он и есть самый настоящий преступник!

Элина развеселилась. Казалось, у нее с души упала целая кладка кирпичей. Может, оттого, что впервые рассказала всю правду, а может, потому, что вдвоем было не так страшно.

– Ну чего ты радуешься как ненормальная? Выбираться отсюда надо.

Тайка поднялась, стараясь не наступать на больную ногу, и попробовала подсадить Элину вверх к заветной свободе. Но Тайка, старательно балансируя на одной ноге, не удержалась и с силой оступилась на больную конечность.

Очнулась она в какой-то комнате с бетонными стенами. Слабо горел фонарик, а над ней склонилось незнакомое лицо темноволосой женщины, рядом, размазывая слезы по щекам, улыбалась Юлька.

– Если в яме видишь Юльку, – пробормотала Тайка, – значит, в глазья лезут глюки.

– Фу ты! Слава богу, заговорила! – вздохнула Юлька. – Лежи не шевелись, сейчас будет все нормально.

Расспросить Юльку толком ни о чем не удалось, откуда-то сверху стали раздаваться голоса, и, когда Тайка доверчиво подняла голову, прямо ей на лицо шлепнулся конец веревочной лестницы, и она с ужасом увидела, как на нее надвигается темная масса. Фонарь упал, и опять наступил мрак. Но почти сразу же сверху ослепительно загорелся прожектор. Тайку трясли, хватали за больной бок, куда-то тянули. Она замучилась нырять и выныривать из обморока в обморок. Где-то рядом спорили голоса Юльки и Лодовского.

– У нее сотрясение, – вклинивался голос Элины.

– Во! Точно! – отвечал голос Лодовского. – Давайте сразу в загс заскочим! С нормальной головой она никогда за меня замуж не соберется.

– Некрофил! – визжала Юлька. – Олег, вези нас домой и всех докторов туда же!

– Лодовский! Это моя нога, перестань ее гладить! – кричала Элина.

– Олег, смотри вперед! Не забывай, ты везешь больных женщин! – визжала Юлька. – Поехали за доктором!

– И за священником, заверни в церковь, – командовал Лодовский.

– Рехнулся, да?!

– Мне нужен священник, чтобы обвенчаться! А ты что подумала?

– Кто про что, а этот все про свадьбу!

Ну и что? Нормальные отношения между родственниками. И Тайка снова забылась.

ГЛАВА 26

– Тайка, ну ты как? – показалась в дверях вымокшая до нитки Юлька. – Нормально? Тогда давай собирайся, в гостиной только тебя ждут, Вера Львовна и пирог уже достала. Вкуснотища! А я с Жаком уже пробежалась, чтобы сегодня больше никуда не высовываться. Может, помочь? Нет?

Тайка потянулась. Сегодня с самого утра только и делает, что лежит. Вчера около нее толпились врачи, у нее оказался перелом. Но это было вчера, а сейчас Тайку ждет небольшое чаепитие с замечательным пирогом Веры Львовны.

– Тая! Мы ждем тебя! – раздавалось из гостиной.

Дверь распахнулась, и на стуле на колесиках в комнату въехала загипсованная Тайка. Вид у нее был скорее несчастный, чем смешной, а зычный гогот, которым ее встретили присутствующие, так это просто издержки дурного воспитания.

Гостей набралось много. Лучился, как именинник, Лодовский, хитрой лисичкой хихикала Юлька, хлопотала Вера Львовна, как три богатыря, сидела тройка Степанова – он сам, Олег и Игорь, и чуть отрешенно смотрела на всех Элина. Сначала гости накинулись на пирог, потом за несколько минут испарились пирожные, конфеты и печенье, а затем все уставились на Тайку в ожидании рассказа. Она не стала кривляться и без утайки выложила все, что ей удалось узнать. Кое-где рассказывать помогала Элина.

– Вот так и получилось, что мы вместе оказались в подвале. Только мне все равно многое не ясно, – с сожалением пожала плечами доморощенная сыщица.

Как выяснилось, все домочадцы, не исключая Жака, – это же он отыскал салфетку! – принимали активное участие в поисках. Даже Вера Львовна не поленилась, самолично потихоньку съездила в деревню к Любаше и настояла на эксгумации. Каждый шел своим путем, и вот теперь, когда все вместе раскрыли карты, пасьянс сошелся. Если Тайка намертво приклеилась к поискам Элины, то Лодовский потерял покой после выстрела.

– Только легкомысленная особа вроде Анисьи могла спокойно лечь спать после того, как по чистой случайности неизвестный стрелок промахнулся.

Посетив старичка, который любовался Тайкиными прелестями, Лодовский насторожился.

– Ты уж, Анисья, извини, но такого древнего мухомора даже ты расшевелить не смогла бы.

Да и почему Тайка? Вон у Алябиных девчонка в самом соку, та и прятаться особенно не станет – смотри не хочу! Но нет, подзорная труба была настроена именно на Тайкины окна и прикручена накрепко.

– Это был уже второй промах. Так трубу мог прикрутить только мужик, но никак не женщина, как утверждал старик. Я сам пробовал сдвинуть, не удалось.

– А первый промах где? – не вытерпела Тайка.

– Первый? Ну зачем надо было выставлять такую подзорную трубу, когда старику и обычного морского бинокля хватило бы?

Выслушав дедка и согласно покачав головой, не поверив при этом ни одному его слову, Лодовский уселся на площадке за лифтом и к вечеру уже знал, кто следит за Тайкиными окнами.

– Кто? – выдохнули вместе Элина и Тайка.

– Артем. Это, кстати, его родной дед там проживает. Ну а потом стало все и того проще.

Лодовский не стал метаться в поисках преступника, он просто пас Артема. К слову сказать, именно Лодовский уговорил не поднимать шумихи из-за пропажи парня, просто намекнул, что вроде бы случайно увидел того с девушкой. Поверил тогда Марк или нет, неизвестно, но суетни не было. Как веселился Юрий, глядя на спектакль, который разыгрывал Артем в подвале, приковывая себя наручниками.

– Он предварительно подошел к пьяненьким мужикам и отматерил их, причем ему пришлось это несколько раз повторить, чтобы вывести тех из себя.

– Но зачем? – вытаращила Юлька круглые глаза.

– А вот об этом по порядку. Начнем с вашей Чижовой.

Яна Чижова всегда была женщиной волевой, властной и умной. Она одна тянет детей и любит их безмерно. Дочь, однако, взрослея, делает одну ошибку за другой – сначала девчонка беременеет, не успев подобрать себе достойную партию, потом ей приходится рожать. Такой глупости Чижова понять не может. Но все-таки она прощает дочь и, к своему удивлению, привязывается к маленькой внучке.

– Ко мне, – подсказывает Юлька.

– Ну да. Не перебивай.

Теперь Чижова крутится ради сына и внучки, но когда-то допущенная ошибка – наговорила лишнего – возвращается бумерангом. Ее посадили. У Яны, несмотря на обиду, хватило ума взять всю вину на себя, никого не выдать на суде, и она плавно переходит в разряд великомучениц – в камере перед ней просто трепещут. Но Чижова смотрит дальше. Сын уже стал взрослым, ему нужна жена. Пустить на самотек такое дело Чижова не может. У нее свой взгляд на брак. Богатую красавицу не так просто охмурить, и такие обычно ищут в пару себе еще более состоятельного мужа. Жену поэтому надо делать самой. При удачном раскладе может получиться так, что и сынок окажется при деньгах, и ей местечко отыщется в какой-нибудь скромненькой фирме. Яна не думала подбирать невесту в заключении, но тут встречается миленькая мордашка Лены Коноваловой, замечательной дремучести. Это именно то, что надо, и Чижова принимается за воспитание будущей родственницы. Выйдя на свободу, наставница тут же хоронит все тюремные воспоминания вместе со старым паспортом Коноваловой, и на свет появляется Сурнова Элина. Теперь будущей невесте надо создать капитал. Для этого Яна находит профессора Белова, женит его на Элине и рассчитывает за год перетянуть все его деньги. Год Роберт может подождать заветного богатства. Но вот тут происходит осечка – супруг Элины невероятно скуп, а потом и вовсе скончался, не успев даже как следует озолотить молодую жену. К тому же упорно поговаривают, что он был связан с очень солидными людьми.

– А если бы Белов не скончался? – спросила Элина.

– Ему бы помогли, – просто объяснил Лодовский и продолжал: – Тогда Чижова ставит на нового кандидата – Касарова. Она не напрасно взяла на себя и чужую вину, теперь все участники тех событий находились в крепком кулачке Чижовой. Она без труда проворачивает выгодные сделки – бывшие связи делают свое дело. Тут Яна устраивается к Касарову в фирму сереньким бухгалтером и уже знает производство до мелочей. Кстати, хотите знать, почему все деловые круги отреклись от Марка?

– Точно, почему? Он все время переживал, что с работой трудности.

– А потому, что всем известный Луи, в кои-то веки, собственной рукой, заметьте, написал приглашение Касарову, хотел с ним кое-что обсудить. А Касаров письмо проигнорировал, чем смертельно обидел старика. На самом же деле Чижова постаралась, чтобы письмо это до Марка не дошло. Ей это было не нужно. И все-таки к Касарову у нее особое отношение.

Сначала она решает использовать Касарова в своих целей, но, оказывается, тот воспитывает ее внучку. Тогда-то Марку и поперла удача. И все-таки ей легче содержать одну Юленьку, нежели еще целый взвод прихлебателей, – она просит Марка отдать ей внучку. Тот не соглашается. Касаров обречен. Яна уже придумывает план, как должен закончить свою жизнь несостоявшийся зять. Но пока необходимо решить другую проблему. Элина, на которую было потрачено столько сил, времени и денег, в тот самый момент, когда пришла пора знакомиться с Робертом, оказывается по уши влюбленной в своего мужа! Ни о ком другом она и слышать не хочет. Это тоже поправимо, но у нее тетради Белова. А потом она и вовсе решила сбежать. Яна узнала об этом. Стоило только один день проследить за Касаровым, и она уже знала, где искать беглянку. Но идти напролом не в ее стиле. Зачем искать, когда ситуацию можно использовать! Надо сказать, что сын Чижовой медик, обычный врач. Но благодаря все тем же связям, он на некоторое время замещает заведующего профилакторием, где прячется Элина. Вот тогда внимательный доктор вручает жене «успокоительное средство» в бутылочке из-под сердечного препарата. Но судьба хранит Касарова, и яд по ошибке выпивает Любаша. Она тогда разволновалась после поездки в магазин и решила, что капли ей помогут.

– Это я виновата! Довела ее до такого состояния, – всхлипнула Тайка.

– Вера Львовна потом привезла доказательства того, что Любовь Петровна погибла в результате отравления. В отличии от всех, Касаров сразу вник в ситуацию, правда, истолковал ее не совсем верно. Ну а дальнейшее Элина вам уже рассказала.

– А кто же стрелял в тебя и при чем тут Артем? – не успокоилась Тайка.

– Так я еще не закончил.

У Роберта имеется робкий, немногословный друг, с которым они дружат еще со школьной скамьи. Дружок по имени Артем. С самого детства он во всем потакает Роберту и слушает его, раскрыв рот. Даже став взрослым, самостоятельным мужчиной, он остается его верным бессловесным спутником. При нем даже умная Чижова легкомысленно может обсуждать с сыном свои планы. Стоит ли говорить, что Артем в курсе всех событий. Только у верного друга несколько иные планы на преуспевающую тогда еще фирму Касарова. Он уже рассчитал, что Элина, как и планировалось, выйдет замуж за Роберта, правда, не со всем богатством, а нищей. Капиталы Марка очень нужны самому Артему. Грубо говоря, здесь идет игра на скорость – Чижова хочет избавиться от Касарова, пока тот с женой не развелся, и тогда Элина – богатая вдова, а Артем же наоборот – сначала развод, Элина – нищая, потом похоронный марш Касарову.

– Так это он письма подбрасывал?

– Да, Элина, помнишь письмо про Францию, так это Артем изгалялся. Ему нужно было Касарова ревностью подпитывать. Хитро действовал. И это в то время, когда Чижова действует почти открыто, а про мысли Артема не знает ни одна собака. Артему совершенно не нужен деловой партнер босса – Лодовский, но его можно пристрелить. Сказано – сделано. Лодовского спасает только случай.

– Не случай, а я! Считай, что пожизненный долг я вернула, – пискнула Тайка.

– Неважно, – отмахивается Лодовский.

Но Артем сделал недопустимую промашку – он упускает Элину. Она пропадает в то время, когда тот ее должен охранять.

– Подожди, ведь Касаров сам меня увез! – поправила Элина.

– Да, но Артем этого не знал. Его в нужный момент не оказалось на месте, и произошла кража супруги, вот как ему все видится. Кстати, Артем до самого отъезда Марка в Польшу не знал, что Элина у мужа.

Охранник так напуган, что в первый момент просто сбегает, но оставаться вдали от объекта, то бишь Касарова, он не может, того и гляди его отправят на тот свет. Вот тогда он возвращается, устроив предварительно драму в подвале. Попутно он узнает, что Чижова собирается передать заветные тетради Луи.

– А откуда они у нее? – искренне удивилась Элина.

– Святая простота! – рассмеялась Юлька. – Да с твоих тетрадей знаешь сколько копий наснимали! Вот и Степанов с ребятами свой экземпляр имели. Кому надо, уже давно приобрели свой настольный вариант.

– Вот и Чижова достала. И сразу же решила передать их в надежные руки. Только Артем не допустил этого. Грузовик сбил ее раньше.

– А разве это был не несчастный случай?

– Несчастный, конечно, только хорошо подготовленный. Стражи порядка, когда прибыли, посчитали ДТП результатом алкогольного опьянения, благо водяры в шофере было по самую макушку. Цель была достигнута.

– Ну ни хрена себе цель! Это каким же монстром надо быть, чтобы сознательно на такое решиться!

– А что ты хочешь? Семья этого алкаша живет теперь припеваючи, денег получили сантиметров пять!

– А Кис Кисыча кто?

– Про Куценко ничего не известно, скорее всего просто сбежал мужик.

– Из-за тетрадей? – уточнила Элина.

– Тетради давно никого не интересовали. Устаревшая мысль, – высказалась Юлька.

– Нет, ну ты-то откуда знаешь? – не могла поверить Тайка.

– Так ты что думаешь, я и в самом деле в такой ответственный момент в Москву улетела? Ничего подобного. Уехать я уехала, да только недалеко – к Вере Львовне. Сначала я, Тайка, прости, на тебя подумала, что это ты от меня избавиться захотела, потом пораскинула умишком и поняла – Марк. Ну и стала действовать самостоятельно. С самого начала пришлось подружиться с Олегом. – Юлька глянула счастливыми глазами на здоровенного красавца. – Ну а дальше вместе по институту и лазили.

– Так, а как вы меня-то нашли? – не утерпела Тайка.

– Тут и совсем просто, – подсел к ней Лодовский и взял ее за здоровую руку.

– Я, между прочим, к ребятам обращаюсь, – фыркнула та. – Для тебя, Юсик, просто все, дальше некуда.

– Нет, ну я не знаю! – хлопнул в отчаяньи Лодовский себя по коленям. – Юлька, злыдня! Говорил тебе как человеку – давай в загс заскочим, так ты!.. Слушай, Анисья!

И Тайка узнала следующее.

Лодовский не спускал с Артема глаз. Может, поэтому остался жив сам, спас Юльку, а заодно и Тайку. Только и Артем был не прост, долгое время он учился молчанию в семье Чижовых, и поэтому выпытать у него было практически ничего невозможно. И все-таки была у мужика слабина. Он жаждал восхищения. И кто ему это даст? Конечно, женщины! Только не те, которые семь раз подумают, потом отрежут, а совсем другие. Чем девочка глупее, тем выше Артем в ее глазах. Только в компании дешевых проституток он мог расслабиться и даже пропустить три-пять рюмок коньяка – немыслимое для него количество! Лодовский совершенно случайно узнал о слабости Артема и сыграл на этом. Добрый «Юсик» стал прямо-таки поставщиком веселых, безмозглых подружек. Обычно на таких вечеринках Юрий накачивал Артема до предела, потом прицеплял «жучка» и ждал, когда тот начнет себя показывать перед очередной дурочкой. Уже давненько Артем не мог похвастаться ничем новеньким, и только в последний раз, в «Золотой подкове», он болтал что-то непонятное.

…– Я хочу завтра в бассейн, – капризно говорила Лялечка в гостиничном номере.

– Завтра не могу, у меня дела, – властно перебил ее бойфренд. – И запомни, у меня бизнес, но тебе этого не понять. Я целыми днями занят под завязку и не хочу плясать под чью-то дудку!

– Ну у тебя же должен быть отдых, друзья. Им ты тоже во всем отказываешь?

– Нет, это разговор особый. Вот, кстати, друг меня попросил покормить собаку, сам отлучился по делам, так когда мне еще тебя куда-то тащить?!

– Пойдем в спортклуб, а по дороге заедем твою псину покормим, – не сдавалась девица.

– Спортклуб на Острове отдыха, а мне надо на Омскую, шестнадцать! Совсем рядом – два локтя по карте! Говорю же – не могу завтра! Надо будет, сам тебя найду!

Лодовский вроде как лыка не вязал, но с девицами распрощался сразу же, как только Артем и Лялечка удалились в номер. Он пошел в туалет и там прослушал весь разговор да на салфеточке адресок черкнул. Его заинтересовало, какой это знакомый мог оставить собаку Артему, но если бы Лодовский знал, о ком шла речь, то понесся в ту же минуту на эту Омскую. Но он не знал и проверку адреса отложил до следующего дня. А потом адрес странным образом исчез. Вероятно, вечером клочок бумаги выпал из кармана, а чистюля Вера Львовна тут же определила его в мусорное ведро.

– Вот и Жаконя внес посильный вклад. Если бы не он, так я и скончалась бы там в забвении, – кинулась Элина целовать морду достойного кобеля.

– И все равно не пойму, – спросила Юлька, – почему Марк Элину не убил? Любил, да?

– А мне кажется, тут другое, – задумчиво сказала Тайка. – Вот ты, Элина, когда Касарову про Чижову рассказывала, ты каким именем ее называла?

– Иванцова. Для меня она всегда была Наталья Иванцова. Чижовой она становилась, когда в офис свой шла или домой.

– Это тебя и спасло. Я думаю, сначала Касаров просто выбивал из тебя идеи, думал, что ты из вредности ничего не придумываешь. Потом пришлось поверить, что ты говоришь правду, но уж больно понравилось получать большие деньги при малых затратах, и он решил найти Иванцову, чтобы она и дальше на него работала. А знаешь ее только ты. Вот если бы ты хоть раз назвала Иванцову Чижовой, он бы ее в собственном офисе нашел, и тогда ты была бы не нужна. Ты уж прости. Поэтому и Артема попросил кормить тебя. К его приезду ты должна была быть шелковой.

– Умна, Таисия! – восхитился Степанов.

– Я вот чего не пойму, зачем он меня держал? Неужели в самом деле думал, что я кого-то отыщу? – снова заговорила Тайка.

– Нет, поэтому и держал. Ты была отвлекающим звеном. Многим он важно бросал при разговоре, дескать, умнющая баба мою жену разыскивает, дела ворочает, самому страшно! А сам пребывал в твердой уверенности, что, кроме кроссвордов, тебя ни на что не хватит.

– Индюк! – зашипела Таисия Демина.

И все-таки неизвестно, чем бы закончилась вся история, если бы не сосед.

– Мы как раз с Олегом сидели, сериал смотрели, – слегка зарумянившись, объясняла Юлька. – Тут прибегает Вера Львовна, мы же у нее квартировались.

Присутствующие крякнули, скромно пропустив «мы».

– Прибегает и аж дрожит вся: «Юля! С Таей что-то случилось! Верно тебе говорю! Нашла она кого-то или ее кто, но только сосед третий раз приходит, спрашивает, вернулась она или нет. Я к нему с расспросами, а он только сопит да белый весь как скатерть». Мы к Пашке. Соседа, Таечка, Пашей звать. Тот сообразил, что дело нешуточное, объяснил в трех словах. И пока Олег ребят поднимал, я с Пашкой к вам мотанулась. А где уж Олег Лодовского подцепил, я не знаю.

– Юлька, как тебя увидела, попросту спрыгнула вниз, – вспомнила Элина.

– А чего думать! Тайка валяется, ты воешь, надо было поддержать своим присутствием. А там уже и ребята подскочили. Вот, в общем-то, и все.

– С ума сойти, – поежилась Тайка. – Все могу понять, но чтобы Вера Львовна…

– Кто меня звал? – заглянула в комнату упомянутая женщина. – Сейчас я управлюсь. Заливная утка не удалась, полдня на нее угробила, а она никак.

– О-о! – захохотала Тайка. – Заливать у нас только Лодовский горазд. Садитесь к нам, бросьте вы эту стряпню. Тем более что заливное из подсадной утки – это фирменное блюдо исключительно Лодовского!

Вера Львовна продолжала угощать гостей и вскоре добилась своего – по самую маковку все были набиты пирожными, печеньем, конфетами и пирогами.

– Да, а что с преступниками будет? – спросила Элина.

– Артем и Роберт переданы в руки правосудия, Чижова и так уже расплатилась, а Марк… – Лодовский посмотрел на Юльку, – Марк так и не доехал до Польши. Несчастный случай и летальный исход.

– Но это же не несчастный случай! – воскликнула Элина. – Это все те злополучные тетради!

– Да нет, тетради тут ни при чем. Просто кому-то в очередной раз он сильно наступил на мозоль.

– Это Луи, я знаю, это он, – заволновалась Тайка. – Теперь старик не успокоится, пока и тебя со свету не сживет.

– Да нет, меня он не тронет, – улыбнулся Лодовский.

– Ну почему ты так уверен?

– Просто потому, что он мой отец, – спокойно ответил Юрий.

Тайка не могла вымолвить и слова.

– Но он же Лукин, насколько я помню, а ты Лодовский? – не понимала Юлька.

– Ну и что? Лодовская – это девичья фамилия моей мамы. Кстати, Таисия, ты бы не хотела взять эту фамилию? Меня один мужичок попросил дельце интересное распутать, сплошной детектив, вот и расследовали бы семейной парой, а? Пойдем со мной в загс?

– Быть невесткой мафиози?! – взорвалась Тайка. – Подожди, а какое, ты говоришь, дельце?