detective МаринаСероваbabd9a36-2a81-102a-9ae1-2dfe723fe7c7Мечта пирата2009 ru Miledi doc2fb, FB Writer v2.2 2009-08-11 http://www.litres.ru/ Текст предоставлен издательством «Эксмо» 1b6827d3-d7dd-102c-8f5d-80b1f9cc11ee 1.0 Как стать миллиардером ; Мечта пирата Эксмо М.: 2009 978-5-699-36401-5

Марина Серова

Мечта пирата

1

Внезапно у меня появилось чувство, что за мной следят. И это были не какие-то женские страхи или догадки, а твердая уверенность. В свое время мне довелось поработать в одном разведывательно-диверсионном спецподразделении КГБ, где интуицию развивали на раз. Желание выжить заставляло просчитывать наперед все возможные пути развития событий, предугадывать опасность. Лишенные дара предвидения просто не возвращались с задания. Теперь я вспоминаю то время, как страшный сон. Иногда просыпаюсь посреди ночи в поту с криком, пугаю тетю, которая спит в соседней комнате. Мне очень повезло, что удалось вырваться из сетей спецслужб живой, с нормальными мозгами и без серьезных увечий. Однако все навыки, полученные и в Ворошиловке – спецвузе КГБ, – и после, при стажировке в силовых структурах, остались, и сейчас, на «гражданке» они снова помогали мне выжить. Немногим больше года я работала телохранителем, здесь, в Тарасове, и уже успела обзавестись кучей врагов, желающих моей смерти, поэтому, когда мне казалось, что за мной следят, – это были не пустые подозрения.

Я с праздным видом сидела в летнем кафе: бокал сока в одной руке, в другой – тлеющая сигарета. Делала вид, что наслаждаюсь видом оживленной проезжей части, а сама незаметно исследовала глазами все вокруг, стараясь определить того, кто меня пасет. Достала зеркальце, сделала вид, что поправляю макияж. И вот оно! Серебристая «Хендай» с тонированными стеклами на противоположной стороне улицы. Пять минут назад машина притормозила за киоском с разливным пивом и с тех пор так и стояла. Из нее никто не вышел. Не было вообще никакой активности. Подозрительно? Возможно, но что, если шофер просто кого-то ждал, или разговаривал по телефону, или еще что-нибудь делал, что не сделаешь во время движения в плотном транспортном потоке? Я так думала, пока не почувствовала на себе чей-то враждебный взгляд. Прислушавшись к внутренним ощущениям, я поняла, что наблюдают за мной именно из стоящей машины. Теперь предстояло быстро понять, кто это может быть. От этого могла зависеть моя жизнь. Сюда, в кафе, меня пригласил клиент – один бизнесмен, занимающийся торговлей и производством продуктов питания. Он вышел на меня через общих знакомых вчера вечером и предложил встретиться сегодня в этом самом кафе. Люди в «Хендай» могли быть посланы как клиентом, чтобы разведать обстановку, так и теми, от кого он хотел защититься. Третий вариант – это люди из моего прошлого, скажем, друганы какого-нибудь бандита, упрятанного с моей помощью в тюрьму или погибшего при наезде на моего клиента. Два последних варианта были одинаково неприятны, и я незаметно опустила ладонь правой руки в сумочку. Пальцы коснулись холодной стали массивного затвора-кожуха, скользнули вниз по горизонтальным ребрам рукоятки. Стиснув рукоятку, я одним пальцем сняла пистолет с предохранителя. Затем, как ни в чем не бывало, отпила из бокала сок через соломинку. Теперь незваным гостям лучше было держаться подальше. Я могла в случае чего стрелять прямо через сумочку, и никто бы ничего не заметил. Самозарядный пистолет «Гюрза», лежащий в моей сумочке, был снабжен отличным глушителем, а пули с вольфрамовым сердечником пробивали любой бронежилет, бронированное стекло и салон легко бронированного автомобиля. Поставив бокал на стол, я взяла сотовый и посмотрела на часы. Клиент опаздывал на тридцать минут. Это заставляло нервничать. Вдруг мой сотовый, лежащий на столе, завибрировал. Волевым усилием я подавила в себе желание отшвырнуть его от себя, столь велико было напряжение. По туго натянутым нервам словно хлестнули кнутом. Звонила тетя Мила, притом по номеру экстренной связи. Неужели они добрались до нее?! Под «они» я имела в виду неизвестного противника. Палец вдавил кнопку «соединить»:

– Алло, тетя, что случилось? – Я старалась говорить спокойно, а глазами продолжала следить за серебристой иномаркой с тонированными стеклами.

– Женя, успокойся, все нормально, я хотела с тобой поговорить, – ответила тетя, нисколько не смутившись своего поступка.

– Тетя, как ты могла?! – искренне возмутилась я. – Мы же договорились, что по этому номеру ты будешь звонить лишь при угрозе твоей жизни! У меня чуть сердце не оборвалось!

– Женя, а как до тебя еще дозвониться?

– У меня сейчас важная встреча, – зашептала я в трубку, – давай поговорим немного позже.

– Ты обещаешь, что мне позвонишь, когда твоя встреча закончится? – строго спросила тетя.

– Обещаю, – буркнула я и отключила сотовый. На моих глазах серебристая иномарка с визгом шин отъехала от тротуара, вписалась в транспортный поток и исчезла с глаз. Я не успела разглядеть номера. Потом подумала, что клиент слишком уж задерживается. Еще раз посмотрела на часы. Ждать дальше, скорее всего, бессмысленно. Либо что-то случилось, либо клиент решил не нанимать меня, пожалел денег, да мало ли. Я разыскала в записной книжке номер несостоявшегося клиента. Ответил не он, а какой-то совершенно незнакомый голос:

– Вам кого?

– Александра Михайловича, – ответила я, слегка удивившись.

– А вы кем ему приходитесь? – вкрадчиво поинтересовался голос.

– Я его дочь, – напыщенно бросила я, вспоминая, что у клиента на самом деле есть дочь, и с нажимом продолжала: – Кто вы такой, что отвечаете по телефону отца?! Где он?

– Успокойтесь, пожалуйста, и сядьте, если стоите, – мрачно проговорил незнакомец и вздохнул.

– Что-то случилось? – спросила я дрогнувшим голосом, имитируя волнение.

– С вашим отцом случилось несчастье. На круизном теплоходе, на котором он путешествовал, произошла перестрелка. Один из преступников выстрелил в вашего отца. В общем, ранение оказалось смертельным. Ваш отец погиб. – Говоривший замолчал, ожидая рыданий, но я лишь молча отключила сотовый. Пусть думают, что я упала в обморок. Да, дела! Значит, я лишилась клиента. Парень опоздал, не смог вовремя оценить реальной опасности и дорого за это заплатил. Прискорбно. Я допила сок, огляделась, оставила деньги за сок и фрукты, затем встала и пошла к своей машине, припаркованной напротив кафе. Мои глаза исследовали улицу, прохожих, крыши соседних домов. Профессиональная привычка. Я достала брелок с ключами, нажала кнопку, и темно-зеленый «Фольксваген» в ответ приветливо подмигнул мне фарами и пискнул. Набирая номер телефона тети Милы, я села за руль, завела двигатель, осмотрелась, включила задний ход и вырулила со стоянки.

– Женя? – не веря своим ушам, спросила тетя.

– Да, это я, а ты ожидала кого-то другого? – В моем голосе звучала легкая ирония. Глядя в зеркало заднего вида, я проверила, нет ли «хвоста». – О чем ты хотела поговорить?

– Женя, тут по телевизору говорили, что у нас в яхт-клубе будет парусная регата. Там яхт много собралось. Некоторые даже из-за границы. Представляешь? Одна даже океанская двухпалубная, как у Абрамовича.

– Это то, о чем ты хотела поговорить?! О парусной регате? – изумилась я. – А подождать эта информация, конечно, не могла. Кстати, у Абрамовича не двухпалубная яхта.

– Жень, регата скоро начнется. Понимаешь, мне хотелось бы посмотреть. Это же так красиво, парусные корабли, – начала тетя Мила, – мне одной как-то неловко идти. Давай сходим вместе, разумеется, если ты не занята.

– Ладно, сходим, – милостиво согласилась я и пообещала: – Скоро приеду.

Разве можно было отказать любимой тете? Она после смерти моей матери относилась ко мне как к родной дочери, настояла, чтобы я непременно пожила у нее на квартире. Своих детей у нее не было, поэтому вся нерастраченная любовь и нежность доставались мне. За год вместе мы успели пережить многое. Мой образ жизни добавлял много дискомфорта в быту. Но я не услышала ни одного упрека с ее стороны.

Покружившись немного по городу, я на сто процентов удостоверилась в отсутствии слежки и заехала за тетей. В ее квартире, всегда идеально убранной, царил непривычный беспорядок. Тетя Мила с сосредоточенным видом носилась по гостиной, что-то перекладывала на полках в отделение с одеждой в стенном шкафу. Такой мне ее видеть еще не приходилось, разве что когда тетя собиралась в тур по Индии. Тогда она тоже надела лучшее из своего гардероба, нацепила подаренные мною украшения, сделала прическу, маникюр. Одежду потом пришлось выкинуть, так как Индия вовсе не сказочная страна, какой ее представляла себе тетя. Часть украшений у нее украли в гостинице, колье сорвали на улице, а от прически не осталось и следа, когда посреди улицы ей на голову прыгнула обезьянка.

Теперь тетя Мила снова наряжалась так, будто отправлялась не соревнования яхт смотреть, а на свидание. Завила и осветлила волосы, надела модное фиолетовое с оттенком синего платье, длиной чуть выше колена, с открытой спиной. В макияже тети преобладали холодные розовые тона. Руководствуясь цветом волос и светлой кожей, она выбрала светло-розовую помаду. На моих глазах она достала из шкафа новые туфли на достаточно высоком каблуке и увлеченно стала примерять их. Воздержавшись от комментариев, я прошла к себе в комнату и переоделась в голубой шелковый костюм свободного покроя, состоявший из топа и брюк. На ноги обула легкие босоножки в цвет костюму. Пистолет положила в голубой кожаный клатч, в котором, помимо этого, уже был спрятан штык-нож. Посмотрелась в зеркало и пришла к выводу, что костюм очень идет к моим голубым глазам и смуглой загорелой коже. К одежде идеально подошло кольцо с сапфиром, изготовленным столь искусно, что даже эксперт не смог определить в нем подделку. К кольцу добавила тонкий браслет с искусственными сапфирами, бриллиантами и бирюзой, а также золотые серьги с бирюзой. Украшения изготовил для меня ювелир, на которого я не так давно работала. Парень был мне очень благодарен, поэтому смотрелись украшения как произведение искусства. Работая с состоятельными людьми, приходилось постоянно поддерживать уровень. Клиенты в первую очередь оценивали по внешнему виду. Все должно быть идеально: макияж, одежда, украшения. Какой бизнесмен захочет, чтобы рядом с ним на каком-нибудь важном приеме маячила мужеподобная замарашка в дешевом костюме. Таким образом, на поддержание имиджа уходила львиная доля всех гонораров. Размышляя об этом и глядя на свое отражение в зеркале, я немного подкрутила концы волос феном, используя мусс, подкрасила губы кирпично-красной помадой, добавила теней, персиковых румян на скулы. Закончила все духами с легким бодрым цитрусово-древесным ароматом. Взяла электрошок и баллончик с нервно-паралитическим газом и запихала все в сумочку возмущенной тети, пояснив, что все это для ее же безопасности. Чтобы не слушать ее брюзжание, спустилась к машине, оставленной у подъезда. На улице все было спокойно. Я достала пудреницу, сделала вид, что поправляю макияж, обошла вокруг машины, незаметно для окружающих оглядывая каждую мелочь, потом сделала вид, что поправляю застежку на босоножке, и заглянула под днище при помощи зеркальца в руке. Ничего подозрительного. Только тогда я села в машину. Может, кому-то мои действия и могли показаться смешными и этот кто-то сказал бы, что у меня начинает развиваться паранойя, но я бы ответила, что предосторожность лишней не бывает. Недавний инцидент у кафе оставил неприятный осадок. Наконец из подъезда показалась моя тетя Мила.

– Роковая женщина, – покачала я головой, глядя на то, как она садится в машину. Салон наполнился пряным цветочным ароматом ее духов.

– Ой, Женя, брось ты, – отмахнулась тетя и зарделась, как школьница, – просто захотелось хорошо выглядеть. Для себя… Мне ведь не так часто удается выйти в люди.

– Тетя! – воскликнула я сердито, заметив на ее шее скромную подвеску с крупным искусно сделанным фальшивым аметистом, ограненным в виде восьмиугольника и оправленным в золото. Это был подарок лично от клиента-ювелира. Я его не заказывала и никуда не надевала, так как камень выглядел слишком вызывающе для провинциального города. Будь он настоящим, им бы можно было украсить императорскую корону.

Вздрогнув от моего тона, тетя Мила прикрыла украшение ладонями.

– Жень, ну извини! Она все равно у тебя лежит без дела. Не ругайся, пожалуйста! Я не смогла удержаться.

Я с мрачным видом переключила передачу, вдавила педаль газа и, поворачивая руль, бросила, смягчившись:

– Ладно. Я не сержусь. Не подумай, что мне жалко эти стекляшки. Просто такие вещи носить опасно. Какие-нибудь уроды решат, что камень настоящий, и пришибут ни за что ни про что. Я же о тебе беспокоюсь.

– Ты же со мной, чего мне бояться, – пожала плечами тетя, прихорашиваясь и осматривая себя в маленькое зеркало, – у тебя наверняка с собой три пистолета, всякие ножи и еще бог знает что…

– Ладно, а потом, когда меня не будет? Обещай, что не станешь трогать эту подвеску в мое отсутствие! – Я притормозила на светофоре. Пешеходы, ждавшие возможности перейти дорогу, торопливо проскакивали перед капотом «Фольксвагена».

– Ой, обещаю, обещаю! Давай лучше телевизор посмотрим, – решила поменять тему тетя Мила. Я молча включила ей телевизор, вмонтированный в приборную панель.

– Переключи на новости, – попросила тетя Мила, – там сегодня такое показывали. Представляешь, на Волге действует банда пиратов. – Покосившись на светофор, мигающий красным глазом, я быстро включила тете требуемый канал, а затем нажала на газ, так как сзади начали недовольно сигналить. На светофоре уже горел зеленый. Машина рванулась вперед, и раздраженное гудение водителей сзади оборвалось. Между тем на экране пошли кадры выпуска новостей. Диктор вещал на фоне ограбленного теплохода. Затем в кадр попал начальник тарасовского УВД. Он что-то мямлил про то, какие они проводят мероприятия, что на теплоходе работают криминалисты. Потом сообщение прервала реклама колбасы от местного мясокомбината «Дубрава». Эту дурацкую рекламу с «Веселой буренкой» крутили целыми днями.

– Ну, уж и пираты, – хмыкнула я, послушав часть репортажа, – банда гопников бомбанула теплоход, обычные бандиты. С перепуга застрелили пассажира… Просто засранцы.

– Ты что, они же еще кучу катеров ограбили и турбазу, а потом ее подожгли, – возразила тетя Мила, – милиция до сегодняшнего случая все старалась скрыть, убеждали по телевизору, что происшествия не связаны между собой, но люди-то говорят. Эта банда уже с начала лета на реке хозяйничает. В городе уже скоро паника начнется. Я слышала даже, что эта банда грабит и по соседним областям, по всей Волге, и никто с ними не может справиться.

Я задумалась. В последнее время у меня было много дел и не было времени следить за местными новостями. Вспоминались какие-то разговоры про пиратов на Волге, но тогда мне это показалось смешным. Пираты в настоящее время могли существовать лишь у берегов Африки или какой-нибудь Малайзии, но только не у нас. Вычислить подобных героев на Волге – пара пустяков. И все-таки, оказывается, они существуют и прекрасно себя чувствуют. Почему же с ними не могут справиться?

– Я вот даже боюсь на пляж ходить, – продолжала тетя эмоционально.

– Можешь не бояться, – ответила я с убежденностью в голосе, – они не нападут на отдыхающих на пляже, потому что их: во-первых – слишком много, во-вторых – с них нечего взять. Так что на пляже ты будешь в полной безопасности. Не понимаю, что они брали с катеров. Никто же не надевает на рыбалку часы «Ролекс» и не набивает карманы наличностью и кредитками. Что на них грабить? И турбаза. Там тоже – те же отдыхающие с водкой, ведрами шашлыка, рыболовными снастями и ракетками для пинг-понга. Никто не берет с собой на турбазу много денег и не надевает драгоценности. Не понимаю я их. Скорее всего, какие-нибудь дилетанты, у которых есть возможности и средства, но не хватает мозгов. После теплохода они, по идее, должны залечь на дно, слишком много шума наделали.

– Ты говоришь, нечего брать, а если они меня украдут и станут требовать выкуп? – выдвинула нелепое предположение тетя Мила.

– Ну, тогда ты им объяснишь, что не являешься миллионершей и богатых родственников у тебя нет, и они тебя отпустят, – заверила я, – конечно, только не бери ничего из моих украшений. Иначе тебе не поверят, что ты бедная да несчастная и тому подобное.

Тетя нахмурилась, а я выкрутила руль, сворачивая на дорогу, ведущую к яхт-клубу «Византия».

2

Тарасовский яхт-клуб со странным для этих мест и заманчивым названием «Византия» находился на берегу Сомовского водохранилища в пятнадцати километрах от города. С начала девяностых до позапрошлого года это заведение являло собой жалкое зрелище и деградировало по нарастающей. Завод, за которым числился клуб, постоянно банкротился и кочевал от владельца к владельцу. Яхт-клубом никто серьезно не занимался. Все разваливалось, приходило в запустение. И если бы в один прекрасный день не явились инвесторы с полными чемоданами денег, то он так бы и исчез с карты города, превратился бы в призрака. Но «Византии» повезло. Инвесторы взялись за дело всерьез. Места вокруг водохранилища были живописными: холмы, поросшие лесом: дубы, сосны, липы, чистый воздух. Поблизости – никакой промышленности. Новые хозяева мигом насыпали пляж, построили новые причалы, гостиницу, сервисный центр для обслуживания яхт, несколько бунгало для VIP-гостей, площадку для гольфа и еще массу объектов сферы развлечений, превратив, таким образом, место в закрытый клуб для деловой, спортивной и культурной элиты. Здесь можно было провести, например, корпоративное мероприятие, конференцию, тренинги, деловую встречу. И, наконец, просто оттянуться на полную катушку. К твоим услугам все, что можно себе вообразить: ресторан, ночной клуб, казино, бильярд, боулинг. Летом – прогулки под парусом, на теплоходе, скутерах и водных мотоциклах, на скоростных катерах на подводных крыльях, дайвинг и подводная охота, а также вейкбординг, катание на водных лыжах и параглайдинг. Зимой катание на собачьих упряжках, снегоходах, каток, горки, рыбалка у проруби, русская баня… Да всего и не перечислишь. В общем, большинство моих клиентов обожали решать свои дела именно здесь, мне же, по роду профессиональной деятельности, приходилось находиться рядом и молча взирать на то, как они отдыхают, расслабляются. Я следовала за своими подопечными везде, где только можно и нельзя – и на гонки катеров, и на подводную охоту, носилась на снегоходе. Как телохранитель, я должна была уберечь клиентов не только от каких-то там врагов, но в первую очередь от них самих, чтобы они не свернули себе шею на снегоходе или не разбились на катере. Задача, надо сказать, не из легких. Благодаря своим стараниям я познакомилась почти со всем персоналом «Византии» и теперь свободно могла посещать это место, хотя клуб и считался закрытым.

В этот день на контроле стоял знакомый парень. Завидев меня, он поздоровался с улыбкой до ушей и без вопросов пропустил, подав напарнику сигнал, чтобы тот поднял шлагбаум. Мы проехали, и тетя зашлась от восторга, обозревая окрестности:

– Женя, как тут красиво-то стало! Как они быстро все построили! Помнишь, в прошлом году мы отдыхали с тобой на пляже, а здесь только еще столбы торчали?

– Ага, – буркнула я и свернула с дороги на стоянку.

Через десять секунд мы уже прогуливались по гостевому причалу. В акватории водохранилища тем временем выстраивались небольшие крейсерские парусные яхты, а приятный женский голос по громкой связи вещал, что начинается восьмой этап соревнований в командном зачете для яхт класса «Open 800». А победителем станет команда, набравшая наибольшее количество очков по шести лучшим этапам.

– Смотри, наслаждайся, ты же об этом мечтала, пробормотала я, кивнув в сторону яхт, и повернулась к тете. Однако она даже не смотрела на водохранилище. Все ее внимание было сосредоточено на двадцатиметровой трехпалубной моторной яхте, которая стояла вдали у причала. На подобной яхте можно было спокойно пересечь Атлантику или даже замахнуться на кругосветку. Несомненно, на яхте была команда, состоящая минимум из пяти человек: капитана (шкипера), боцмана, механика, пары матросов. Возможно, даже имелся кок, а также официантка, горничная. Какой же уважающий себя денежный мешок в кругосветном путешествии обойдется без первоклассного сервиса?

– Тетя, соревнования там, – громко сказала я, указывая на яхты, готовившиеся к старту.

Тетя Мила вздрогнула, посмотрела на водохранилище, поморщилась, затем посмотрела на меня.

– Жень, я думала, тут будут соревноваться такие большие яхты, с парусами, а это какие-то лодочки. – Она вновь посмотрела на большую яхту и предложила: – Давай вон лучше к той подойдем. Эта же та самая, которая принадлежит спонсору соревнований. По телевизору говорили, что он на ней плавал по всему миру. Представляешь!

– Ладно, пошли посмотрим, – вздохнула я.

– Она, наверное, дорого стоит?

– Миллионов десять, не меньше, – буркнула я, стараясь поспеть за тетей.

Тетя вслух принялась мечтать о том, как хорошо было бы на такой яхте проплыть вокруг земли, посещать разные страны и тому подобное. Я машинально поддакивала, кивала, а сама думала о несостоявшемся клиенте. Выгодный был заказ, однако. Жаль беднягу. Обратился бы он ко мне немного пораньше. Летом в Тарасове с клиентами напряженка. Все рвутся на отдых за границу либо в ближнее зарубежье. Вот и у меня в работе тоже наступает некоторое затишье. Вернее, нет прежнего выбора. Приходится браться за работу или отказываться от нее по той или иной причине и маяться после без дела, пока не объявится следующий клиент.

– Может, возьмем в аренду катер и покатаемся или – в ресторан? – предложила я, постояв десять минут перед яхтой, которой восторгалась тетя. – Там вон с террасы ресторана открывается отличный вид на Волгу.

– Подожди, Женя, давай попросим кого-нибудь, чтобы сфотографировали нас на фоне этой яхты. – Тетя стала озираться в поисках независимого помощника, увидела идущего к нам сурового парня, в цветастой рубашке и шортах до колена, стала махать ему рукой. – Молодой человек, подойдите к нам, пожалуйста!

Парень с хмурым лицом подошел и уставился на нас. В его зеркальных солнцезащитных очках вспыхивали солнечные блики. На загорелой шее красовался едва заметный тонкий шрам. Такие обычно получаются от удара бритвой. На операционный не похож.

– Чего? – недружелюбно спросил он сквозь тонкие плотно сжатые губы.

– Сфотографируйте нас, пожалуйста, – попросила тетя Мила и толкнула меня, требуя: – Жень, давай быстрее сюда фотоаппарат. Я знаю, у тебя всегда есть с собой.

– Что-то вы слишком много знаете, тетя, – проворчала я, доставая из сумочки компактный цифровой фотоаппарат.

– Вот на фоне яхты сфотографируйте нас с племянницей, – щебетала тетя, не слушая меня.

– Яхту фотографировать нельзя, – сухо ответил парень, – это приказ хозяина. Попрошу вас уйти отсюда.

– Да вот еще! – возмутилась тетя. – Кто вы вообще такой, чтобы указывать, что нам делать?

Я схватила тетю за руку, желая оттащить от места «боевых действий», а парень зло произнес, повышая голос:

– Я отвечаю за безопасность Льва Владимировича, а вы, женщина, что-то уж чересчур любознательны!

– Степан, оставь их, пусть сфотографируются, – послышался сверху негромкий хриплый баритон.

Я подняла взгляд и увидела мужчину слегка за пятьдесят, который стоял на носу судна и взирал на нас сверху вниз. Одним быстрым взглядом я отметила, что у мужчины короткие седые волосы, широкое лицо с правильными чертами, кожа загорелая, приятного оливкового цвета, сам невысокий, чуть полноватый. Одет в белую легкую футболку, бейсболку серого цвета, глаза скрыты за солнцезащитными очками с коричневыми стеклами. На среднем пальце левой руки массивное золотое кольцо с красным камнем и золотые часы, также украшенные камнями.

– Возьми у девушки фотоаппарат и сфотографируй их, – продолжал между тем мужчина. Нетрудно было догадаться, что это и есть хозяин яхты со странным названием «Мечта пирата». Я прикрыла глаза рукой, улыбнулась ему и кивнула в знак благодарности:

– Спасибо.

– Да не за что, – ответил он спокойно.

– Очень мило с вашей стороны, что позволили нам сфотографироваться, – помахала ему рукой тетя.

– Право, пустяки, – отмахнулся мужчина.

Когда нас фотографировали, тетя шепнула мне:

– Ты видела, у него на пальце нет обручального кольца. Наверное, не женат, хотя это странно в таком возрасте.

– Чего странного, он еще молодой, не нагулялся, наверное, – проговорила я и улыбнулась Степану, который делал очередной снимок. И после щелчка фотоаппарата добавила: – Возможно, он кольцо просто не носит.

– Полтинник – это для тебя молодой?.. – шепотом изумилась тетя.

Я, наконец, поняла, кого она имеет в виду, и подколола ее:

– Что, запала на олигарха?

– Ш-ш-ш! Да ты что, – шикнула на меня тетя, – что за глупости. Просто так, к слову пришлось.

– Не согласятся ли милые дамы посетить мою яхту? – вежливо предложил хозяин судна, дождавшись конца фотосессии.

Я была настроена отказаться от этого заманчивого предложения, но тетя не дала мне даже рта раскрыть.

– Мы будем вам очень признательны, – воскликнула она радостно, – я всегда мечтала побывать на таком корабле.

Мне оставалось только следовать за тетей. Мы поднялись по трапу на борт. Хозяин яхты представился нам как Лев Владимирович. Слово за слово, и он уже предлагал покататься по Волге. Тетя была счастлива до безумия, а я невольно отмечала взгляды, которые Лев Владимирович бросал в мою сторону. Все было понятно без слов.

– Женя, ты как насчет немного поплавать на такой чудесной яхте? – поинтересовалась у меня тетя. Взгляд у нее при этом был, как у голодного щенка, выпрашивающего еду.

– Только если недолго, – буркнула я, понимая, что не в силах отказать тете.

– Вы даже не представляете, сколько всяких приятных сюрпризов на моей яхте, – хитро подмигнул мне седой мачо и, щелкнув в воздухе пальцами, крикнул своим людям. – Парни, снимаемся с якоря! Все, в темпе, давай, давай!

Тут же началась страшная суета. Матросы, словно их ошпарили кипятком, заметались по судну. Парень из яхт-клуба отвязал швартовы, удерживающие яхту. Взревел мощный двигатель. Яхта пошла задним ходом. Я поддержала тетю, чтобы она не упала от рывка.

– Давайте пройдем на верхнюю палубу, оттуда вид лучше, – предложил Лев Владимирович.

Тетя вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами, давая ей понять, что она может делать, что хочет.

– Пойдемте, – тут же радостно согласилась тетя Мила и ловко подхватила владельца судна под руку, – вы не могли бы помочь мне подняться, а то пол качает, а я на высоких каблуках!

– Разумеется. – Это немного смутило Льва Владимировича, так как у него были совсем иные планы. Он беспомощно глянул на меня через плечо и с неподдельной озабоченностью спросил у тети: – А как же ваша племянница? Вдруг она поскользнется.

– Она… нет, – отмахнулась тетя, – ей помощь не требуется. Моя племянница – телохранитель. Она сама кому хочешь поможет. Это с виду она такая хрупкая.

Я стиснула зубы, чтобы не высказать все, что думаю о тете. Сколько раз я просила ее не говорить посторонним о моей профессии. Престарелый «олигарх», естественно, заинтересовался. Я вновь поймала на себе его взгляд:

– Телохранитель! Да вы, должно быть, шутите! Я просто не могу поверить в такое!

Тетя попалась в его ловушку.

– Нет серьезно, она…

– Да, я настоящая телохранительница, прошла курсы бодигардов и даже умею неплохо стрелять из пистолета. Инструктор меня очень хвалил, – перебила я ее, пока моя дражайшая родственница не выболтала все секреты, – а вы чем занимаетесь, Лев Владимирович? – При этом я кинула тете предупреждающий взгляд. Она вроде бы поняла и прикусила язык.

– Да всем понемногу, – уклончиво ответил он, – у меня есть предприятия пищевой промышленности, химия, фармацевтика, бензином тоже занимаюсь. Это все скучно и неинтересно. Расскажите лучше о себе, Евгения. Как вы, такая красивая и утонченная женщина, занялись таким опасным бизнесом? Вы что, прямо всерьез охраняете кого-то?

– Бывает, охраняю, – буркнула я недовольно. В голове в этот момент вертелась только одна мысль: «Как бы выйти без потерь из столь щекотливой ситуации?» Он ведь просто так не отстанет. А любое лишнее слово может повредить не столько мне, сколько тете. Скажем, этот мачо сболтнет где-нибудь о нашей встрече. Это услышит тот, кому не надо. И вот в квартиру к тете уже заявляются громилы, чтобы через нее добраться до меня. Мое главное правило – клиент должен знать минимум информации о моей личной жизни и родственниках. И я решила изобразить из себя эдакую выпускницу современной школы для телохранительниц, такие девушки едва могут держать пистолет, короче, посредственность, чтобы не возбуждать лишнего интереса. – Знаете, если честно признаться, то большинство моих клиентов просто хотят, чтобы рядом с ними маячила симпатичная девушка в качестве антуража. Им даже не угрожает никакая реальная опасность. Они просто выпендриваются перед друзьями. Потом за коктейлем они хвастаются коллегам по бизнесу, что у них вон есть женщина-телохранитель. Некоторые пытались меня домогаться. Я им вообще была нужна не в качестве телохранительницы, а в несколько другом качестве.

Слушая меня, тетя даже открыла рот от изумления. Она-то знала, как обстоит все на самом деле, и не понимала, что за игру я веду.

– Их можно понять, – кивнул Лев Владимирович и, хлопнув в ладоши, поинтересовался с заговорщицким видом: – Так в какую сторону дамы желают плыть, вверх по реке или вниз?

– Вверх, – попросила тетя Мила.

Сказано – сделано. Мы шли вверх по Волге мимо островов, заросших густым лесом. Волны с плеском бежали от яхты к берегам, заставляя волноваться спокойную голубую гладь реки. Верзила-официант накрыл для нас на верхней палубе столик с вином, фруктами, легкими закусками и десертом в виде каких-то соблазнительных пирожных. Я откинулась на спинку стула и с зажженной сигаретой в руках наблюдала за официантом. Таким, как он, не официантами работать, а черепа людям проламывать в подворотнях. Морда совершенно бандитская. Бритый, густая щетина на нижней челюсти, небольшой нос, поджатые губы и злые маленькие глаза под массивными надбровными дугами. Я посмотрела на тетю. Та подставляла лицо ветру и весело смеялась:

– Как чудесно! Мне давно не было так хорошо! Лев Владимирович, вы, наверное, даже не осознаете того, как вам повезло, что вы имеете возможность вот так запросто путешествовать по всему миру. Для вас это обыденность.

– Да нет, мне очень нравится путешествовать, – пожал плечами он, опираясь боком об ограждение палубы, – признаюсь, это была мечта моего детства. Я бредил кораблями. Хотел стать матросом на каком-нибудь иностранном судне и убраться подальше из этой страны, из той нищеты, в которой мы жили. Пацаны во дворе называли меня «пиратом». Потом эта кличка так и приклеилась. Я потом так и корабль назвал в честь своей детской мечты.

– Вы хотели уехать из страны, но потом не уехали, передумали, – спросила тетя с интересом, – но почему?

– Времена изменились, – коротко пояснил он и залпом осушил бокал вина. Было видно, что эта тема ему неприятна.

Впереди показался прогулочный теплоход, который стоял на якоре в бухте между двух островов. Это был тот самый теплоход, про который рассказывали в новостях.

Тетя сразу забыла обо всем, выхватила у Льва Владимировича бинокль, приникла к окулярам.

– Боже мой, Женя! Тот самый корабль. Там милиция. Я вижу их.

– Дай мне посмотреть, – протянула я руку.

Тетя с неохотой отдала бинокль. Я глянула в него, поднастроила фокус и четко смогла разглядеть на палубе теплохода старшего следователя следственного управления ГУВД – Земляного Вячеслава Юрьевича. Старый знакомый. Он тоже изучал наше судно в бинокль, пока его коллеги бегали по палубе судна в поисках улик. Наши взгляды в следующую секунду встретились. Я быстро опустила бинокль и отвернулась.

– Вот черт!

Лев Владимирович удивленно покосился на меня:

– Что? Вас что-то беспокоит?

– Нет, просто не люблю я такие вещи, – соврала я, – кровь, насилие. Давайте лучше уплывем отсюда.

– Женя, – обиженно воскликнула тетя, – я хочу посмотреть! Я в первый раз такое вижу, а ты не даешь все разглядеть! А сама на своей работе…

– Ладно, – оборвала я ее в очередной раз, – давай посмотрим.

И тут со стороны разграбленного теплохода послышался усиленный рупором голос моего знакомого следователя, который требовал, чтобы яхта встала на якорь, и сообщил, что у него есть намерение кое-кому из присутствующих на ней задать пару вопросов. По лицу Льва Владимировича пробежала тень. В глазах читалась растерянность. Он посмотрел на нас и с недоумением буркнул:

– Что это означает? Какое мы имеем отношение к тому, что у них там произошло?

Я невинно пожала плечами, демонстрируя полное неведение, а тетя Мила сначала исподтишка глянула на меня, затем предположила:

– Может, они думают, что мы по пути видели кого-нибудь подозрительного? Там ограбление было. Я по телевизору смотрела.

– Мне наплевать на их трудности, – едко заметил владелец яхты и добавил, глядя на теплоход: – Обещаю, у них будут проблемы с начальством. Я не какая-то там шантрапа. Они просто еще не знают, на кого напали.

Тем не менее, несмотря на все эти слова, яхта встала на якорь, а суровый Степан отвез нас с Львом Владимировичем на спущенном с яхты небольшом катере к теплоходу. Там Лев Владимирович сразу сцепился со следователем. Он угрожал Земляному всяческими гонениями, но тот оставался до конца невозмутимым. Вежливо выслушал все упреки, достал из кармана записную книжку, написал телефон начальника УВД и протянул вырванный листок владельцу яхты.

– Что это? – насторожился Лев Владимирович.

– Телефон моего непосредственного начальника. Выскажите ему все свои претензии. Либо изложите их на бумаге и отнесите в дежурную часть, – устало ответил Земляной и пригладил седеющие волосы. Облаченный в легкий серый костюм, голубую рубашку, темный галстук и остроносые туфли, он выглядел крайне озабоченным и занятым человеком, которому некогда выслушивать всякий бред неизвестно от кого. Серые глаза следователя буравили меня. Было ясно: добром это не кончится.

– Я буду жаловаться в прокуратуру, – осторожно пригрозил Лев Владимирович. Ему было крайне неуютно в тени фигуры высокого широкоплечего следователя.

– Это ваше право, – равнодушно ответил Земляной, – вы, кстати, можете быть свободны. Пожалуйста, покиньте место преступления. Попрошу задержаться только вас, Евгения. У нас, несомненно, найдутся общие темы для разговора. Это не займет много времени.

– Отрадно слышать, а то я очень занятая девушка, – кокетливо заметила я, улыбаясь следователю.

– Вообще черт знает что! – пробурчал у меня за спиной рассерженный Лев Владимирович. Он хотел ринуться на мою защиту, но чувствовавшая какой-то подвох тетя удержала его, коротко пояснив:

– Не волнуйтесь, Женя во всем разберется. – И бросила уже мне: – Жень, мы подождем тебя в лодке.

Когда они спустились в катер, исчезнув из поля зрения, Земляной мягко предложил мне прогуляться. На палубе теплохода вовсю работали эксперты-криминалисты, мимо них сновали коллеги следователя. То и дело щелкали затворы фотоаппаратов. Вещественные доказательства деловито расфасовывались в пластиковые пакеты. Сделав несколько шагов, мы поднялись по лестнице и оказались в открытом ресторане, устроенном на верхней палубе. Судя по перевернутой, поломанной мебели, разбитому стеклу и посуде, вечеринка была бурной. На дальнем конце площадки я заприметила обширное пятно крови в изголовье нарисованного мелом контура, повторяющего очертаниями человеческое тело. Земляной внимательно следил за моей реакцией, а затем нарушил молчание:

– Давайте, Евгения, не будем тратить время зря, и вы сразу расскажете, как вы связаны с этим ограблением.

– В каком смысле? – неподдельно изумилась я.

– Я не говорю, что вы в нем участвовали, – сразу оговорился он, – вы не преступница. Однако я знаю, что вы просто наслаждаетесь тем, что балансируете на грани между тюрьмой и моргом. Нет такого дела, куда бы вы не сунули носа. Я, как только увидел вас, сразу понял, что это неспроста.

– Да, конечно, неспроста, – передразнила я его бубнящим тоном. – Вячеслав Юрьевич, а вам не приходило в голову, что я могла просто случайно оказаться рядом?

– Нет, – уверенно покачал он головой, – в вашем поведении не бывает ничего случайного.

– Да, замечательно, давайте теперь обвиняйте меня во всех преступлениях, которые происходят в городе, везде, где мне не посчастливилось побывать, – съязвила я. Отчасти в словах следователя была правда, однако на этот раз он ошибался. В прошлом – да. За последний год, охраняя клиентов и проводя расследования, я взбаламутила все дно Тарасова. Были крутые разборки. Куча народа села. Кто-то отправился на кладбище. Земляной знал все это не понаслышке, потому-то и заподозрил меня.

– Значит, решили прикинуться невинной овечкой, – вздохнул следователь, затем сверился со своими записями и с нажимом спросил: – Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Александром Михайловичем Петраковым, ныне покойным? Его убили здесь, вон на том самом месте. – Палец Земляного указал на белый контур с кровавым пятном. На секунду я задумалась, потом решила, что ложь в подобной ситуации не поможет. Правда обязательно всплывет. Были телефонные переговоры, а Земляной – очень упертый и обязательно докопается.

– Ему посоветовали ко мне обратиться какие-то знакомые, – ответила я, спокойно выдержав внимательный взгляд следователя, – у Петракова были проблемы. Мы договорились встретиться, чтобы все обсудить. Но на встречу он в условленный час не явился, и теперь я понимаю почему.

– То есть хотите сказать, вас тут не было, когда все это случилось? – недоверчиво спросил Земляной, вытряхивая из пачки сигарету. Пустую пачку он смял и швырнул в урну для мусора. Сунул сигарету в рот и прикурил, поглядывая на меня.

– Если бы я была тут тогда, то сейчас Петраков был бы жив, а вот грабители вряд ли бы так спокойно ушли с награбленным.

– Ага, вместо одного трупа у меня бы был десяток, – невесело поддакнул следователь, выпустив дым через ноздри, – знаю я ваши методы. А что у Петракова были за проблемы? О чем вы с ним разговаривали по телефону?

– Мы только договорились о встрече. Он сказал, что объяснит все на месте. О его проблемах я знаю не больше вашего, – ответила я, – теперь я склонна полагать, что проблемы были очень серьезными, раз он мертв. Вероятно, нападавшие имитировали ограбление, а подлинной целью был Петраков.

– А как Петраков держался во время разговора с вами? Нервничал? – продолжал пытать меня Земляной.

– Нет, говорил абсолютно спокойно. Тон деловой. Я ничего не заметила.

По взгляду следователя я поняла, что он почти готов мне поверить. В конце концов, ведь много раз я реально ему помогала. Конечно, это было в моих интересах, но, тем не менее, Земляной получал неплохие дивиденды в виде задержанных головорезов, раскрытых дел и тому подобного.

– Евгения, больше вопросов у меня пока нет, – медленно произнес следователь, сделав акцент на слове «пока», и добавил: – Однако вы должны мне пообещать, что не будете вмешиваться в это дело.

– Не вопрос, – бросила я с улыбкой. – Петраков ведь не успел стать моим клиентом, значит, до его убийства мне нет никакого дела. Конечно, жалко человека, однако у меня нет времени заниматься благотворительностью. Можете расслабиться на мой счет.

Земляной не мог поверить своему счастью. Его удивляло, что я так легко сдалась. Неуверенно улыбнувшись, он посмотрел на меня и пробормотал:

– Это радует.

– Только одно «но»… – хихикнула я, предвидя его реакцию. – Если меня наймет кто-нибудь из родственников Петракова, то мне придется разыскать засранцев, убивших его. И когда я их найду, то не могу пообещать, что обойдется без разрушений, пожаров, стрельбы и трупов. Бандиты ведь, сами знаете, какой народ. Слушать ничего не хотят. Чуть что, сразу за оружие.

– Я знал, что вы не удержитесь, – простонал следователь с обреченным видом, – но я тоже не стану обещать, что не посажу вас, если вы выйдете за пределы допустимой самообороны, а также, если вас застигнут в процессе совершения какого-нибудь противоправного действия.

– Вы очень любезны, – я тепло улыбнулась ему в ответ.

– Так, все, убирайтесь с теплохода, вам здесь не место. – Земляной едва ли не силой поволок меня к трапу. – Давайте в темпе к своему олигарху. И лучше катайтесь на яхте и не лезьте никуда. Для здоровья полезнее будет.

3

Тетя и Лев Владимирович оживленно обсуждали политическую обстановку в России, дискутируя по поводу дальнейших путей развития экономики и общества. Степан хмуро молчал на своем месте у руля, слушал их болтовню и курил, сбрасывая пепел за борт. Своим появлением я нарушила эту идиллию.

– Что этот подонок от вас хотел? – с мрачным видом спросил меня Лев Владимирович.

– Да так, пустяки, – я беззаботно махнула рукой, – просто клеился, приглашал в ресторан.

– А ты что же? – вытаращилась на меня тетя. – Мужчина довольно интересный, хотя и староват для тебя. Выглядит хорошо. Я сразу подумала, что, скорее всего, женат.

– Я, как честная девушка, отказалась, – в моем голосе звучала строгость и деланое возмущение, словно у воспитанницы школы благородных девиц при монастыре, – не для него я себя столько лет берегла.

– Что? – разинул рот Лев Владимирович. – Вы это…

– Это я шучу, – весело пояснила я и уже серьезным тоном сказала, обращаясь к тете. – По-моему, на сегодня впечатлений достаточно. Пора домой.

Тетя сделала кислую мину. Ясно, что ей очень не хотелось покидать роскошную яхту как минимум до конца жизни, но возражать моему решению она тем не менее не стала. Лев Владимирович приказал развернуть судно, и мы отправились в обратный путь. Коротая время в дороге, мы с тетей осмотрели яхту. Лев Владимирович с гордостью демонстрировал нам всевозможные примочки и навороты, рассказывая о последних достижениях техники, установленных на судне, и сколько все это стоит. Тетя Мила от удивления не успевала закрывать рот, а Лев Владимирович в это время за ее спиной бросал на меня томные взгляды, улыбался. Уже при подходе к причалу яхт-клуба он все-таки не выдержал и предложил:

– Евгения, а что, если вам на меня поработать? У меня много врагов, и полагаю, что они спят и видят меня в гробу. Ваши услуги не будут лишними. Что вы об этом думаете?

– Предложение, конечно, заманчивое, – уклончиво ответила я, – надо подумать. – На самом деле мне ясно представлялось, чего от меня надо Льву Владимировичу. Его во мне привлекали вовсе не профессиональные качества, а нечто другое. Устраиваться к нему телохранителем означало терпеть постоянные домогательства. Для меня это было самым отвратительным, что можно представить. Придирки, опасности, вздорный характер клиента – все можно было вытерпеть, но только не приставания малосимпатичного пожилого мужика, который даже старше моего отца.

– Сколько вы хотите за свои услуги? – не отступал Лев Владимирович. В его глазах горел недобрый огонек, как у человека, который хочет добиться чего-то во что бы то ни стало.

– Сколько? – эхом повторила я, размышляя, как бы отвадить его. Тетя, слышавшая наш разговор, нахмурилась. Она хотела что-то сказать, но, перехватив мой взгляд, промолчала. Подставив лицо легкому бризу, я быстро произвела в уме расчеты и бросила. – Пять тысяч в сутки, плюс дополнительные расходы.

Тетя Мила, услышав сумму, еле сдержалась от комментариев, решив, что я сама знаю, что делаю.

– Ого, дороговато, не находите, тем более по меркам провинции? – растерялся Лев Владимирович.

– Инфляция, однако, – философски заметила я.

– А дополнительные расходы… В какой сумме они выражаются? – с тоской в голосе поинтересовался Лев Владимирович.

Сдерживая улыбку, я изобразила, что вспоминаю что-то, затем ответила:

– Вот только что я охраняла одного бизнесмена и в процессе разбила свой «Фольксваген». Машина восстановлению не подлежала. Так вот, он купил мне новую. Это была часть дополнительных расходов.

– Да вы меня разорите! – возмутился Лев Владимирович. Огоньки в его глазах мигом угасли. Взгляд стал холодным и расчетливым, лишенным всяческих эмоций. – Если у меня такая яхта, то это не значит, что я швыряю деньги направо и налево. Я их заработал и знаю им цену.

– Это просто означает, что охрана вам не так уж и нужна, – пожала я плечами. – Если бы вашей жизни действительно угрожало что-то, то разговор бы шел по-другому. В качестве антуража можете взять любую симпатичную девушку с улицы, дадите ей игрушечный пистолет, и она будет изображать рядом с вами телохранительницу за гораздо меньшие деньги. А я все-таки специалист. – На последнюю фразу я сделала акцент, чтобы вызвать у собеседника негативную реакцию. Он-то считает меня выпускницей новомодной школы телохранителей, соплячкой, которая едва успела научиться держать пистолет, которая мнит о себе бог знает что и еще качает права. Пусть выскажется по поводу моего профессионализма, а я обижусь. Однако нужных слов не последовало.

– Две с половиной в месяц плюс дополнительные расходы, – начал торговаться Лев Владимирович, стараясь сбить цену. Видимо, ему очень понравилось находиться в моем обществе.

– Пять, – твердо возразила я, решив стоять до конца.

– Но Евгения! Давайте будем благоразумны. Пойдите мне навстречу. Три плюс дополнительные расходы.

– Пять. – Я была непреклонна.

– Три с половиной, это моя последняя цена, – скрепя сердце, предложил Лев Владимирович. От напряжения он даже побледнел, а на лбу выступила испарина.

– Шесть, – ответила я с жестокой усмешкой.

– Что? Было же пять! – возопил возмущенный владелец яхты.

– Было пять, а стало шесть. Я все еще раз взвесила и передумала.

– Да что же это такое?! Где конструктивность! Так нельзя вести дела, – продолжал разоряться Лев Владимирович. И вдруг неожиданно сделал такое, чего я от него меньше всего ожидала, – согласился. Срочно требовалось придумать что-то еще, чтобы увильнуть от его предложения.

– Когда вы приступите к своим обязанностям? – торопил Лев Владимирович.

– Погодите, не все так быстро, – охладила я его пыл, – у меня есть еще несколько предложений. Поэтому мне нужно время, чтобы принять решение.

– Даю вам время до завтра, – нехотя согласился он, – но не тяните с ответом.

Яхта причалила к пирсу. Хозяин судна проводил нас на берег. Мы попрощались. Я пообещала ему позвонить и потащила тетю к стоянке, чтобы она не успела еще чего-нибудь выдумать.

– Женя, почему ты не согласилась?! Это же такие деньги, и человек, сразу видно, приличный, – выпалила шепотом тетя, едва мы оказались на большом расстоянии от яхты.

– Потому, что мне виднее, – буркнула я в ответ, – он мне не нравится.

Из-за подобной недальновидности любимой племянницы тетей овладела досада.

– Да на тебя, прям, никак не угодишь. Посмотри, какой клиент, какая яхта! – воскликнула она, всплеснув руками.

– Я же еще не отказала ему. Подумаю и решу, – проворчала я, понимая, что предложение Льва Владимировича действительно очень заманчивое, и, возможно, удастся найти способ, как избежать ненужного внимания с его стороны. Есть много способов убеждения. Другой вопрос, угрожают ему реально или он все выдумывает.

Я думала об этом до самого вечера. Большие деньги не давали покоя. Хотелось плюнуть на все и согласиться. Однако я помнила о простой истине, что не всегда столько платят, сколько пообещали.

На сон грядущий я в своей комнате проделала комплекс упражнений дыхательной гимнастики, размяла мышцы, поработала над гибкостью и перешла к тренировочным методам отработки удара по макиваре – доске, обмотанной полосой ткани и установленной на специальном основании. После двадцатого удара в комнату заглянула тетя и потребовала соблюдения тишины. Отложив отработку ударов на завтра, я занялась отжиманиями: сначала на кулаках, потом на пальцах и в завершении на внешней стороне кистей. Отжимания не давали шума, поэтому делать их можно было сколько угодно.

В конце концов я упала лицом в ковер совершенно без сил. Кое-как поднялась и поплелась в ванную принять расслабляющий душ. И уже снова в своей комнате, подсушивая волосы феном, стояла и разглядывала диск с новым голливудским боевиком про спецназ – «Реактивный удар». Фильм еще не вышел на широкий экран, но я его заполучила, несмотря на это. Конечно, за удовольствие пришлось выложить кругленькую сумму и пойти на множество ухищрений, однако почему иногда и не пойти на поводу у своих маленьких слабостей? Посмотрев фильм до показа, я могла составить о нем свое собственное мнение, так как потом реклама, шумиха и репортажи с просмотров будут сбивать, мешать мне самой до всего дойти и понять замысел режиссера.

Время было без пятнадцати минут двенадцать, и, по моему расписанию, через пятнадцать минут я должна была спать, но с другой стороны, в руках был диск, который я вот уже неделю мечтала посмотреть. Его вчера прислали по почте, а я со своими тренировками, плаванием и стрельбой так до него и не добралась. Если так дело пойдет дальше, то все труды по его доставке будут напрасными.

Решив посмотреть хотя бы двадцать минут начала, я вставила диск в проигрыватель и с пультом забралась в постель, укуталась одеялом. Если фильм стоящий, посмотрю его до конца, а нет – брошу, делов-то. Фильм я все же просмотрела до конца, правда, в большинстве мест на убыстренном просмотре, другие вообще перематывала, чтобы не видеть позорных сцен спецопераций американских коммандос.

Одно из двух: либо режиссер имел слабое представление о спецвойсках и гнался лишь за спецэффектами да красивыми драками, либо американцы действительно имеют такой спецназ и такие методы тренировки, когда инструктор почти до смерти забивает солдат, воспитывая в них ненависть к врагу. Все бутафорское, ненастоящее: действия, способы, оружие и враги-дауны, не умеющие стрелять. Не фильм, а сплошное разочарование. Как такое выпускают на экраны? На просмотр ушло ровно двадцать минут. Выключив телевизор, я накрылась одеялом и, дав себе установку, мгновенно провалилась в сон.

Утром проснулась в предрассветных, хмурых сумерках. На светящемся дисплее электронных часов – пять пятьдесят девять. Перестроившись, зеленые цифры сменились на шесть. Я успела протянуть руку и задавить звуковой сигнал будильника в зародыше. Встала, умылась, привела себя в порядок и, опрокинув в себя чашку горячего кофе, отправилась на ежедневную десятикилометровую пробежку.

Затем комплекс силовых упражнений на пустынном стадионе. Кроме меня там занимался только какой-то дед в одних боксерских трусах. С утра было довольно прохладно, как обычно бывает в августе. Холодный ветер нагнал облаков. Поднимавшееся из-за горизонта солнце проглядывало через них розовым пятном, а потом и вовсе скрылось в непроглядной серой мгле.

Поглядывая на выкрутасы престарелого спортсмена, я чувствовала, как по моему телу под олимпийкой бегут крупные мурашки. К моему возвращению домой тетя Мила приготовила завтрак. К завтраку прилагалось несколько кусочков вчерашнего мясного рулета. Я проглотила все и попросила добавки.

– Для повара нет ничего лучше, чем голодный ценитель его искусства, – заметила тетя, подкладывая мне на тарелку котлету и гарнир – гречневую кашу, – одно беспокоит – разве молодой девушке стоит так себя изматывать? И фигура от нагрузок может стать мужеподобной…

– Мы, кажется, уже обсуждали объемы моей мышечной массы, – перебив тетю, напомнила я, – мои занятия предназначены, чтобы поддерживать тело в форме, я нисколько себя не изматываю. А чтобы нарастить мышцы, как у мужика, мне надо анаболики есть горстями. Ни с того ни с сего мышцы сами не нарастут.

– Ладно, тебе видней. – Тетя с озабоченным видом разливала по чашкам кофе, сваренный по австрийскому рецепту, со звучным названием «Мария-Терезия».

Я вскрикнула, заметив, что, помимо сливок, тетя добавляет в кофе апельсиновый ликер:

– Не смей, мне не надо ликера!

– Я только столовую ложку, так по рецепту необходимо, – с невинным видом ответила она и на моих глазах свершила задуманное.

Я тяжело вздохнула:

– Ладно, от одной ложки ничего не будет, но на будущее помни, что я за рулем, в любой момент могу куда-нибудь сорваться, а гаишники – народ упертый и не станут слушать мои объяснения, что это тетя меня напоила утром кофейным напитком. С водкой больше вообще ничего не делай.

Ближе к обеду решение согласиться с предложением Льва Владимировича окончательно созрело.

В тот момент я сидела на диване со свежим выпуском «Cosmopolitan» в руках, потягивала сваренный тетей по особому рецепту кофе и уже было взялась за сотовый, но телефон в моих руках внезапно завибрировал, словно оживая от прикосновения. Раздалась музыка из «Смертельной битвы», что свидетельствовало о том, что звонят с неизвестного номера.

– Да, слушаю, – ответила я нейтральным тоном.

Звонившая мне женщина говорила хорошо поставленным сочным контральто. Я никогда не слышала этого голоса.

– Здравствуйте, Евгения. Вас беспокоит Галина Васильевна Старкова. Вас мне порекомендовала Неделькина. Вы ее охраняли, и она о вас очень хорошо отзывалась, – начала незнакомка по-деловому. – В данный момент у меня сложилась такая ситуация, что как раз требуется человек, обладающий вашими возможностями.

– Если вас не затруднит, то поясните в общих чертах, что у вас за ситуация, – попросила я вежливо и допила остатки кофе из чашки, затем, поставив чашку на журнальный столик, сосредоточилась на разговоре.

– Проблемы у моего сына, – голос звонившей дрогнул, – его хотели убить.

– Было покушение? – напряглась я.

– Да, – собеседница шумно вздохнула, – его друга убили. Он чудом спасся. Вот только что вернулись из милиции, где его допрашивали.

– А сколько сыну? – Мысленно я уже выстраивала схему произошедшего.

– Семнадцать вот только исполнилось. Он в институте на второй курс перешел.

– Как на него покушались? – задала я следующий вопрос.

– Пытались задавить машиной. Они гуляли, – ответила женщина, – представляете, сбили его товарища на полной скорости.

– Так, может быть, это было обычное ДТП? – Мое предположение было вполне естественным. Мало ли людей у нас гибнут на дороге? Водитель напился или накололся, педаль газа в пол – и готово.

– Нет, это не случайность, – бурно возразила она, – они сбили его приятеля, остановились, из машины выскочили несколько человек и погнались за сыном. Куча свидетелей видели это. Там и из ближайших домов, и бабушки по набережной гуляли. Поэтому это не просто фантазии.

– Ваш сын узнал кого-нибудь из них?

– Нет, он их не знает. Он же еще практически ребенок, – тихо проговорила она, – это все я виновата. Из-за меня.

– Поясните, – попросила я.

– Ну, я же занимаюсь бизнесом, и полно людей, желающих отобрать у меня дело: конкуренты, бандиты всякие. Хотят убрать меня с дороги.

– А вы не подумали, что могли нападать не на вашего сына, а на его друга? Ваш сын просто под руку подвернулся, – выразила я свои сомнения, – он лишь случайный свидетель.

– Его друг в автомастерской слесарил. У него семья – одни алкаши. Кому на него надо нападать? – не согласилась женщина.

– Не важно, – спокойно ответила я, – прежде чем что-то утверждать, следует разобраться в фактах. Все выяснить.

– Вам виднее. Вы в этом разбираетесь. Поэтому и хочу вас нанять, – пояснила она.

– Галина Васильевна, вы знаете мои условия? – спросила я.

– Да, мне сказали. Я на все согласна, лишь бы защитить сына, – поспешно проговорила она. – Делайте что угодно, мне все равно. Просто скажите, что нужно, чтобы с мальчиком было все в порядке, и я сделаю.

– Детали обговорим при встрече. Когда мне можно к вам подъехать? – медленно произнесла я, доставая и открывая электронную записную книжку.

– Давайте прямо сейчас, подъезжайте к нам домой, – ответила она.

– Нет, лучше завтра с утра, – сказала я, подумав, что для начала неплохо бы пробить Старкову по базам данных. Действительно ли она та, за кого себя выдает? Вдруг это ловушка? Осторожность не бывает лишней.

– Хорошо, – пробормотала она, – запишите адрес.

Я записала. Мы попрощались. В трубке пошли сигналы разъединения. Положив сотовый, я задумалась. И тут позвонил вчерашний яхтсмен. Лев Владимирович требовал дать ответ. И бывает же так. То клиентов днем с огнем не сыщешь, то наседают со всех сторон так, что не продохнешь. Решение далось легко. Я отказалась, сославшись на то, что уже приняла предложение с более выгодными условиями. Лев Владимирович не мог поверить в услышанное. Мой отказ его просто шокировал. Как так – ему посмели отказать. С ходу он стал вынуждать меня выдать имя клиента. Когда я отказалась, пояснив, что информация конфиденциальна, он потребовал назвать сумму контракта.

– Этого я тоже не могу вам сказать, вы же сами понимаете, – ответила я.

– Так, хорошо, я заплачу вам вдвое больше, чем он, – не унимался Лев Владимирович. Его настойчивость немного настораживала. Что это? Он хочет получить меня любой ценой или решил во что бы то ни стало обойти соперника? За эти деньги вместо меня одной он мог бы нанять двух, трех телохранителей с квалификацией не намного ниже моей. Его просто заклинило на мне. Вряд ли в такой ситуации между нами сложатся нормальные рабочие отношения.

– Давайте так, – предложила я, – если у меня что-нибудь сорвется с клиентом, то вы будете первым, кому я позвоню.

– Вы не понимаете, что теряете, – с нажимом произнес Лев Владимирович, – я не предлагаю работу кому попало. У меня работают лишь профессионалы. Возможно, я переоценил вас, когда предлагал работу. Профессионал бы сразу оценил весь спектр возможностей, которые перед ним открываются. Или вас испугали трудности? Хотя, глядя на вас, в это с трудом верится…

– В данный момент мое решение останется прежним. Больше пока я ничего не могу вам сказать, – отрезала я и добавила: – Извините. Если я берусь за работу, то я ее не бросаю, пока не доделаю до конца. До свидания.

– До свидания, – зло буркнул в трубку Лев Владимирович, и раздались гудки.

С легким сожалением я убрала сотовый в карман халата, положила журнал на столик и пошла к себе в комнату. Там уселась за компьютер, чтобы заняться проверкой новой клиентки. Прежде чем браться за работу, следовало узнать, кто она такая на самом деле. Первым делом я проверила ее телефон. И действительно, сотовый, с которого мне звонила женщина, был зарегистрирован на Старкову Галину Васильевну, пятьдесят второго года рождения, проживающую по адресу: улица Вишневая, дом двадцать один. Все совпадало с тем, что говорила женщина. По базе данных Министерства финансов я проверила благосостояние клиентки. Она вовремя платила налоги, а заявленный доход за прошлый год выражался в семизначной цифре. По идее, проблем с оплатой моих услуг не должно было возникнуть. Старкова являлась владелицей крупной строительной фирмы «Тарстрой» и множества дочерних предприятий, в том числе нескольких турбаз, дома отдыха «Строитель», а также части яхт-клуба, который мы посещали с тетей. С уголовным миром связей найти не удалось. Связи с бандитами были у мужа Старковой, который основал фирму. Однако он погиб еще десять лет назад в автомобильной катастрофе, а бандиты, которых он знал, в основном также переселились в иной мир в результате криминальных разборок. Скандалов, связанных с именем Галины, в прессе я также не нашла. Живет тихо и спокойно. Есть сын – Тимофей, семнадцати лет, студент первого курса технического вуза. Живет с матерью в доме на берегу Волги. На сайте местного канала новостей попалось сообщение о трагическом случае на городской набережной. Машина сбила парня семнадцати лет. Водитель с места происшествия скрылся. Милицией ведутся его поиски. Подозревают, что водитель просто был пьян. Свидетели заметили, как после наезда двое выскочили из машины и бросились в кусты, а машина поехала дальше. И далее следовали рассуждения журналистки о том, как опасно нынче на дорогах.

Выключив компьютер, я откинулась в кресле и закрыла глаза, обдумывая полученную информацию. Все сходилось. Никаких нестыковок и странностей. Большая вероятность того, что Старковой и ее сыну действительно угрожает серьезная опасность. Следовательно, нужно браться за дело. Посидев еще немного, я поднялась и решила, что настала очередь для вечерней пробежки и комплекса обязательных упражнений, которые были неотъемлемой частью расписания каждого моего дня.

– Опять идешь себя истязать? – вздохнув, спросила из кухни тетя Мила.

– Ага, не могу без этого, – хихикнула я и вдохнула ароматы готовившейся пищи, – что поделаешь, если в армии из меня сделали мазохистку.

– Ладно, давай быстрее там, делай все, что ты делаешь, и возвращайся, – проговорила тетя, заглянув под крышку сердито булькавшей на плите кастрюли, – ужин будет готов через сорок минут. Гороховый суп по специальному древнерусскому рецепту.

– Гороховый? – Я притормозила в дверях. – А второе, надеюсь, есть, потому что мне завтра как-никак с клиентом встречаться?

Тетя меня успокоила на этот счет, пояснив, что приготовила еще жаркое и блинчики с паштетом.

4

Повернувшись к зеркалу, я внимательно осмотрела себя и результатом осталась довольна. Ну, почти. Немного подкрасила и без того длинные ресницы тушью, чтобы мои выразительные голубые глаза с первого взгляда валили все особи мужского пола наповал. Подвела пухлые губы карандашом. Положила немного пудры розового тона на щеки, не выдержала и добавила еще розовые тени на веки, слегка подвела глаза карандашом. Придирчиво осмотрела ногти. В Ворошиловке нас не только драться учили, но и соблазнять. Все должно быть безупречно.

– Ну, чистый ангел, – воскликнула тетя, появляясь у меня за спиной, – а волосы какие густые, блестят! Видишь, не зря я разыскала этот старинный рецепт настойки из корней лопуха. Лучше любого новомодного бальзама. Каштановый цвет в волосах так и заиграл – ведь не поверят, что натуральные. Жаль, ты не хочешь их отпустить длиннее. До плеч бы в самый раз. Как бы красиво смотрелось! – Хихикнув, она весело спросила: – Жень, а ты не на свидание, случайно?

– Это уж как получится, – буркнула я, поправила волосы и, закончив прихорашиваться, надела новый жакет, повесила на плечо сумочку и, спрятав глаза за солнцезащитными очками, вышла из квартиры. Теперь за машиной. Обостренный слух улавливал каждый шорох в подъезде. С профессиональной осторожностью я спустилась по лестнице, вышла из подъезда и отправилась к гаражу, в очередной раз изменив маршрут движения. Главное правило хорошего телохранителя – это избегать повторяющихся действий. Убийца ловит жертву именно на повторах. Свято исполняя это правило, я ставила свой «Фольксваген» то в гараж, то на одну из четырех стоянок, домой возвращалась всегда разными дорогами. Не ходила в один и тот же магазин, парикмахерскую и тому подобное. По идее, меня вообще не должны были выследить, но для страховки я все равно выполняла полный комплекс мер безопасности.

Это вошло в привычку, и она легко переносилась на клиента. Я делала все на автомате. Выход, оценка окружающего пространства, проверка машины, дорога, выход и доставка в пункт назначения. Разработка маршрутов движения. Я знавала тех, кто пренебрегал правилами – они плохо кончали. Себе же я поблажек не давала, поэтому и осталась живой до сих пор.

Дом Старковой находился у дамбы, в заросшей молодыми дубами низине, в самом конце частного сектора. Это было внушительное двухэтажное строение из красного кирпича. Фасад украшен фигурной кладкой, пилястрами, портиками, балюстрадой. Крыша из натуральной черепицы. Было видно, что строению, по меньшей мере, лет десять. Каменная ограда, увитая виноградом, еще старше. Лишь окна и решетки на них выглядели новыми. Стекла в пластиковых рамах – затемненные, с односторонней проводимостью. Во двор можно было попасть лишь через надежные широкие ворота с калиткой. Рядом с домом – гараж. Периметр участка охвачен инфракрасными датчиками движения и камерами наблюдения. Я заметила две камеры по углам ограды и одну, направленную на въезд. Было видно, что Старкова очень серьезно подходила к вопросу безопасности своего жилища.

Подъехав, я притормозила перед воротами и посигналила. Сначала ничего не происходило. Затем раздалось негромкое гудение, и ворота с лязгом стали расходиться в разные стороны. Я отпустила сцепление и легонько надавила на газ. «Фольксваген» плавно закатился во двор. На круглой, мощенной камнем площадке перед крыльцом дома я сразу развернулась, заглушила двигатель и выбралась из машины. Из дома мне навстречу вышел высокий сухопарый субъект в пятнистой форме спецназа «Полигон» расцветки «Кукла». На голове кепи. На поясе фонарь, электрошок и травматический пистолет «Удар» в кобуре. Мужчине было около пятидесяти. Узкое мрачное худое лицо, черные вьющиеся волосы с сединой, усы. Из-под кустистых черных бровей на меня глядели зеленые глаза, в которых читались печаль и усталость.

– Вы – Охотникова? – осведомился мужчина, внимательно осматривая меня с ног до головы.

– Да, к Галине Васильевне. Она меня ждет, – ответила я.

– Пойдемте, провожу вас, – кивнул он, открыл передо мной дверь, пропустил вперед в просторный холл и пошел следом, поясняя, куда идти: – По лестнице, теперь направо, вторая дверь.

Я открыла дверь и оказалась в гостиной, где на большом диване в форме подковы сидела маленькая черноволосая женщина с острыми чертами лица. Она перебирала какие-то бумаги, что-то записывала в органайзер, проверяя расчеты на калькуляторе. Услышав шаги, она резко вскинула голову и посмотрела на меня острым пронзительным взглядом темно-карих глаз. Мне в глаза бросилась ее бледность и темные круги под глазами. Движения, мимика – все говорило о том, что Старкова находится в сильном нервном напряжении. Поприветствовав меня с места, она жестом пригласила сесть рядом с ней на диван, стала убирать бумаги. Мужчина в камуфляже постоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу и глядя на нас, а затем вышел и закрыл за собой дверь.

– Итак, к делу, – без долгих предисловий предложила Старкова.

Я кивнула в знак согласия. Мы быстро обговорили условия договора. Меня все устраивало. Я сказала, что готова работать, и уточнила:

– Значит, вы хотите, чтобы я охраняла вашего сына круглосуточно, но вы не подумали о занятиях в университете. Мне что, договариваться с преподавателями и сидеть с ним на парах?

– Думаю, это лишнее, – ответила Старкова, закуривая, – просто будьте где-нибудь поблизости, чтобы никто не мог проникнуть в аудиторию, где находится мой сын. – Она протянула портсигар мне. Я выудила из него одну сигарету, сунула в рот и прикурила от собственной зажигалки. К потолку потянулись шлейфы сигаретного дыма. В комнате запахло табаком.

– Я так понимаю, никто не должен знать, что я телохранитель Тимофея, – продолжала я. – Так кем мне лучше всего представиться? Нас будут видеть вместе, и у его сверстников, естественно, может возникнуть масса вопросов.

– Не знаю, если честно, – призналась Старкова. – Надо спросить у Тима. Он скоро должен подойти. Но, мне кажется, лучше, если вы будете играть роль его девушки. Вы достаточно молодо выглядите для этого. Кроме того, это поднимет авторитет Тима у сверстников. А то он все один да один. За все время, и в старших классах, и сейчас, я не видела его с девушкой. Он никого не приводил домой. А в этом возрасте уже пора заводить какие-то отношения с противоположным полом. Я даже уже начинаю волноваться. Сейчас столько разговоров про геев.

– Возможно, он просто стеснительный, – предположила я, стараясь в уме нарисовать портрет будущего подопечного. Эдакий ботан, в очках, не способный выдержать прямого взгляда, просиживающий большую часть дня в Интернете. Учеба, компьютерные игры и минимум физической нагрузки. Хилый, бледный, с умными, покрасневшими от постоянного напряжения глазами.

– Да, возможно, либо у него слишком много сил занимает учеба, – развила тему Старкова, – я-то все время на работе, но замечаю, как много времени он уделяет учебе. Как ни спрошу, он все время на какие-то дополнительные занятия ходит, факультативы, еще занимается в военно-патриотическом клубе. Вот недавно они ездили на неделю на какие-то раскопки по области.

Я согласно кивала ей, а в это время мой слух уловил шаги за дверью. Это был не охранник, его походку я успела запомнить. Возможно, это Тимофей вернулся с занятий. Шаги явно мужские, широкие. Внешне спокойная, я незаметно для собеседницы напряглась, готовясь к самому неожиданному.

– Ой, это, наверное, Тим, – обрадовалась Старкова, вскакивая с дивана. Шаги были слышны уже непосредственно за дверью. Изящная бронзовая ручка рывком повернулась, и дверь распахнулась настежь, впуская в комнату невысокого худого длинноволосого парня, одетого в потертую джинсу со множеством карманов, клепок и примочек. Я отметила явное внешнее сходство с матерью и еще обилие пирсинга на лице. Две серьги в ухе, кольцо в нижней губе, две серьги в правой брови. На шее татуировка – языки пламени. На плече у парня висел модный рюкзачок, украшенный феньками.

– Здраассте, – протянул он, глянув на меня с любопытством, повернулся к матери и без стеснения потребовал: – Мам, дай три тысячи. Там в институте книги, сказали, надо купить. Словарь этого, как его, Даля и еще один. Они стоят, блин, как чугунный мост!

– Ага, сейчас принесу. – Старкова метнулась из комнаты, а Тимофей плюхнулся на диван, достал крутой мобильник и принялся резаться в какую-то игру, изредка поглядывая на меня. На мне был надет строгий деловой костюм с юбкой чуть выше колена, и парня очень интересовали мои ноги. Он сидел как раз напротив и все время косился на них.

Через несколько минут вернулась Старкова с деньгами. Она протянула купюры сыну, присела на диван и объявила:

– Тим, познакомься, это твоя телохранительница Евгения. Она теперь всегда будет рядом с тобой.

У Тимофея от этого известия едва мобильник из рук не выпал. Он вскинул голову, дико посмотрел на меня, заревев:

– Мама, что за фигня, какая телохранительница, я сам во всем разберусь! Мне не нужна телохранительница! Ты с ума, что ли, сошла?!

– Сына, это для твоего же блага, – ласково и вместе с тем твердо произнесла Старкова, – я так решила, и ты должен быть мне благодарен. Это решение не обсуждается.

– Да как я в универе покажусь? – простонал Тимофей со страдальческим выражением лица. – Мама, ну я тебя прошу! Не надо ее! Что пацаны скажут, когда увидят, что меня девушка охраняет?! Подумают, что я лох!

– А мы не скажем, что она твой телохранитель, – заговорщицки улыбнулась сыну Старкова, – она будет изображать твою девушку. Это, наоборот, будет круто. Посмотри на Евгению, тебе все будут завидовать.

– Девушку, круто, – без энтузиазма бросил Тимофей, покосившись на меня.

– Конечно, не рассчитывай на то, что мы будем обжиматься по всему университетскому городку, – добавила я в тему, – у тебя, Тим, будет очень скромная девушка, которая на людях стыдится даже поцеловаться. Мы можем лишь изредка держаться за руки или прогуливаться под ручку.

– Да на хрена мне это все вообще сдалось?! – вспылил Тимофей, подскакивая и хватаясь за голову. Он указал пальцем на мать и бросил ей: – Я уйду из дома и буду жить отдельно, если ты заставишь меня всюду таскаться с ней. Я сам могу за себя постоять!

– И на какие средства ты будешь жить отдельно? – криво улыбнулась Старкова. – Надо снять квартиру, платить за еду, одеваться, еще проезд. Я могу подсчитать тебе сумму по минимуму. Поверь, это немало для человека без профессии и опыта работы.

– Я смогу заработать, – ответил Тимофей, но уже как-то неуверенно.

– Ты считаешь, что сможешь сам за себя постоять? – вклинилась я в разговор.

– Да, без вопросов, – самоуверенно ответил Тимофей.

– И со мной справишься? – я тепло улыбнулась ему и поднялась с дивана.

– А то, – бросил он. Однако, несмотря на задиристый тон, в его глазах промелькнула тревога. Я почувствовала, что парень насторожился. Он был далеко не глуп и понял, что я неспроста задала этот вопрос.

– Вы же не собираетесь здесь силами мериться? – обеспокоенно спросила Старкова.

– Нет, конечно, – заверила я и тут же сделала молниеносный выпад, а уже в следующую секунду сидела верхом на скрученном Тимофее и доставала у него из-за пояса большой штык-нож в ножнах. – Что это у нас тут? За такое можно и сесть. Статья 222 УК пункт первый: «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств – наказываются ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев либо без такового». Пункт второй: «Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или неоднократно, – наказываются лишением свободы на срок от двух до шести лет». Уверена, ты покупал этот нож через друзей. А что, если им до этого кого-нибудь убили? Тебя задержат на улице, найдут нож и повесят убийство.

– Слезь с меня, стерва, – проверещал в ответ Тимофей, вырываясь.

– Боже мой, Тим, откуда у тебя этот нож? – ужаснулась Старкова, подскакивая к нам. Я сразу же оставила Тимофея, встала и передала нож клиентке, чтобы она его хорошо разглядела. Это было грозное оружие с длинным зазубренным лезвием и кровостоком. Без специального разрешения такое можно приобрести лишь на черном рынке.

– Я нашел его. Подобрал на улице, – тяжело дыша, выпалил Тимофей, поднявшись с пола. Его полные ненависти глаза были устремлены на меня.

Я широко улыбнулась.

– Ну, тогда, как пить дать, на нем кровь. Его мог бросить только убийца, перерезав перед этим кому-то глотку, или вообще маньяк.

Видя, что его мать близка к истерике и собирается вытрясти из него душу, Тимофей раскололся:

– Хорошо, хорошо, я его купил для самозащиты. На нем точно нет крови. Я покупал у знакомого.

– Откуда у тебя такие знакомые? – срываясь на крик, бросила Старкова.

– Дело в том, что даже твой знакомый может не знать, кого этим ножом прикончили до этого, – пояснила я ситуацию, – и скажи, этот знакомый ничего больше не продавал тебе для самозащиты: пистолета, гранаты или брикетика пластита?

– Я не собираюсь отвечать на ее вопросы, – завопил Тимофей матери, указывая на меня пальцем, – вели ей замолчать!

– Ты лучше сам сбавь тон, – закричала в ответ Старкова, – говори, покупал еще оружие или нет?

Тимофей не стал отвечать. Он сел на диван, скрестил руки на груди и насупился.

– Лучше проверить его комнату, пока дом не взлетел на воздух, – порекомендовала я дружелюбно и добавила: – Мальчишки – они такие сорванцы! Только и следи за ними.

– Да, вы правы, Евгения, – кивнула в ответ Старкова, прижимая к груди нож. – Тим, дай ключ.

– Ключ вы получите только через мой труп, – с пафосом заявил Тимофей и отвернулся.

Я мягко взяла Старкову под руку и попросила:

– Пойдемте, покажете, где его комната.

Галина не противилась, но предупредила, что ключи от замка имеются только у сына. Он сам устанавливал замок, чтобы никто не мог в его отсутствие находиться на его территории. Он не пускал в комнату даже домработницу, предпочитал убираться сам.

– Думаю это связанно с переходным возрастом, – печально заметила клиентка, поднимаясь вместе со мной по лестнице, – у мальчиков в этом возрасте появляются свои секреты. Они начинают прятать под матрасом всякие журнальчики фривольного содержания или ведут дневники. Я старалась выработать прогрессивную позицию по этому вопросу, чтобы не стать врагом сыну, и поэтому никогда не пыталась за ним особенно следить, не лезла к нему в комнату и не рылась в вещах, как это делают другие мамаши. А то, что он сам убирает в своей комнате, свидетельствует о том, что он готов взять на себя ответственность. Поступок взрослого человека.

– Не напрягайтесь, вы все равно не сможете открыть дверь, – голос Тимофея звучал снизу самоуверенно и с насмешкой.

– Посмотрим, – улыбнулась я.

Мы остановились перед дверью. Старкова дернула ручку и покачала головой, указывая на замок:

– Мы не сможем его открыть. Это не защелка, которую можно поддеть ножом. Там шесть ригелей уходят в кирпичную стену.

– Дайте, я попробую. – В моей руке появился набор отмычек. На лице Старковой отразилось неподдельное изумление. За вскрытием замка она следила, как зритель за представлением иллюзиониста. Я действовала быстро. Привычные точные движения. Конструкция подобного замка мне была хорошо известна, поэтому через двадцать секунд я спокойно провернула запирающий механизм, ригели задвинулись в корпус, и дверь отошла в проеме, открывая нам путь в комнату.

– Подождите, я сомневаюсь, что мы поступаем правильно, – начала было Старкова неуверенно, но я не дала ей закончить, решительно шагнула внутрь, включила свет и осмотрелась. На первый взгляд ничего необычного. Комната обычного рокера: изображения черепа везде, где только можно, плакаты известных рок-групп и обилие порнографии – голые девицы на стенах и в журналах, разбросанных повсеместно, диски с порнухой в стойках для дисков, на полках и просто на столе. Уборкой парень явно занимался нечасто. На экране компьютера была развернута статья о способах самоубийства с фотографиями жертв.

Старкова от увиденного пришла в настоящий ужас. Пока она хваталась за голову и рассматривала стены комнаты сына, не в силах вымолвить ни единого слова, я принялась за обыск. В следующее мгновение в комнату ворвался взбешенный Тимофей. Его лицо было багровым от злости и стыда.

– Прекратите все это! Вы не имеете права! – вопил он, и голос соскакивал на визг. – Вы не имеете права копаться в моих вещах!

– Молчать! – рявкнула на него мать, затем схватила за отвороты джинсового пиджака и встряхнула, требуя: – Объясни, что это за мерзость на стенах? Что ты читаешь? Ты что, хочешь себя убить?

– Нет, я просто так читал про самоубийства. Мне интересно было. Я сам не собираюсь… – закричал в ответ Тимофей, отступая перед Галиной. – У нас в универе про это болтали, и я решил посмотреть.

– Мы завтра же идем к психологу, – закричала в ответ Старкова с нотками ужаса в голосе, – я вижу, что ошиблась, позволив тебе право на уединение. Ты тут закрываешься и сходишь с ума. Посмотри на этих девок на стенах! Это же полный разврат и похабщина. Я понимаю эротику, но это за всякими границами разумного! Ты стал маньяком!

Во время их перепалки я незаметно вполглаза следила за поведением Тимофея. Его взгляд то и дело скользил то по комоду, то по креслу. Было ясно, что там что-то есть. Я заглянула в тумбочку. В верхнем ящике валялись вперемешку трусы и носки. Выдвинув ящик полностью, я высыпала содержимое на кровать. Внутри, кроме вещей, ничего не оказалось, зато с обратной стороны ящика красовался приклеенный скотчем пистолет «ПМ» с полным магазином патронов.

Тимофей стал бледным как полотно. Он оглянулся на дверь, однако спасаться бегством было поздно. Мать крепко держала его за плечо и кричала:

– Да ты придурок! Да что же ты делаешь?! Тебя же засадят в тюрьму, а с меня будут тянуть деньги, шантажируя тобой! Отвечай, зачем тебе пистолет?!

– Для самозащиты. Я испугался. Милиция, они же лохи. Они сказали, что это случайно все… – в ужасе мямлил Тимофей, безнадежно следя за тем, как я обследую кресло. Между стенкой и сиденьем лежал стиснутый пакет с марихуаной граммов на сто.

– Это наркотики? – заикаясь, спросила Старкова.

– Сейчас проверим, – ответила я, делая вид, что не определила этого с первого взгляда, вскрыла пакет и принюхалась, – нет, это высушенный и измельченный пустырник. Он немного напоминает коноплю, но не является наркотиком. Можно сказать точнее, если вы дадите мне несколько дней. У меня есть знакомые в центре судебной криминалистики. Они точно скажут, что это такое, и не будут задавать лишних вопросов.

– Тим, объясни, что это, – потребовала Старкова, тыча пальцем в пакет с анашой.

– Это пустырник, – механически соврал Тимофей, не сводя с меня остекленевших глаз. Он не мог поверить в свою удачу и в то, что кто-то всерьез способен считать, будто юноша может хранить у себя в тайнике дома пакет с безобидной травой, известной как лекарственное средство при повышенном давлении и куче других болячек.

– Зачем ты хранишь у себя пакет пустырника? – не отставала от него Старкова.

Мне тоже было интересно – зачем. Что же он соврет?

– Мы, это, это, хотели пошутить, – пролепетал, запинаясь, Тимофей, мучительно придумывая на ходу, – хотели подкинуть одному преподавателю и сдать его милиции. Менты бы сразу не поняли, что это такое, и арестовали бы его на глазах у всех. Он – сволочь последняя. Сказал, что никому практику не поставит, если мы его дурацкие книжки не купим.

– Что за бред? Ты что – идиот?! Хочешь, чтобы тебя исключили?! – Старкова вырвала у меня пакет и ударила им отпрянувшего сына по спине. – Я за тебя деньги плачу, а ты дурака валяешь! Вот пойдешь грузчиком на склад работать!

Наблюдая за их разборками, я решила, что пора вмешаться и прекратить все это безобразие. Чтобы отвлечь их, я громко сказала:

– Галина Васильевна, я избавлюсь от оружия, чтобы у вашего сына не было проблем, а потом мне хотелось бы проверить, в каком состоянии находится система охранной сигнализации дома.

– Да, да, конечно, делайте все необходимое, – согласно закивала Старкова, повернувшись ко мне. – Только смотрите, чтобы вас саму не арестовали на улице.

– На этот счет не волнуйтесь, – заверила я с улыбкой. Тимофей за спиной у Галины медленно отползал по стеночке в сторону. Он намеревался, воспользовавшись передышкой, улизнуть. Однако не тут-то было. Цепкая рука Галины настигла его, пальцы вцепились в воротник пиджака.

– Погоди-ка, засранец, я еще с тобой не закончила. – И, обращаясь ко мне, бросила: – Я вас сведу с Михаилом Сергеевичем. Он у меня заведует всем домашним хозяйством. Когда устанавливали камеры и датчики, Михаил этим занимался, ходил с монтажниками из охранной фирмы. Они ему там все объясняли. У него хранится документация на всю систему.

– Хорошо, но кроме этого мне надо уточнить несколько моментов с вами наедине, – произнесла я, понижая голос.

Старкова покосилась на сына и рявкнула:

– Мы еще с тобой поговорим позже, не расслабляйся! – А затем кивнула мне: – Пойдемте в мой кабинет. Там все спокойно обсудим.

Кабинет клиентки был оформлен в ультрамодной манере, где было намешано все, начиная от авангарда и кончая сельскими мотивами. Например, в стеклянной столешнице просматривалась солома, а на каминной полке красовались синие в черных ромбиках овощи. На стенах – психоделические образы с голографическими эффектами. Старкова усадила меня в кресло, сама села за стол во вращающееся кресло. Во взгляде читался вопрос.

– Для меня важно выяснить, кого вы подозреваете, – начала я, – то есть кто, по вашему мнению, подослал тех бандитов к Тимофею.

После долгого обстоятельного разговора с клиенткой я заглянула в комнату к Тимофею. Он предвидел, что я могу появиться, и принял меры: запер на замок дверь, оставив в замке ключ, дополнительно подпер дверь комодом, а к комоду придвинул кровать. Только все его труды пошли прахом. Я вошла не через дверь. Выйдя из гостиной на втором этаже на балкон, я взобралась на карниз и по нему дошла до окна Тимофея. Он оставил его открытым, чтобы слегка проветрить комнату перед сном. Попасть в комнату для меня было плевым делом. Я ухватилась руками за подоконник, напряглась и, выбросив свое тело вверх единым усилием мускулов, влетела в окно, оттолкнулась от пола руками, сделала сальто вперед и встала на ноги. Тимофей резко развернулся на компьютерном кресле, услышав за своей спиной шум, и застыл с разинутым ртом.

– Вот, хотела проведать тебя перед сном, – мой тон был предельно дружелюбным, но взгляд пригвоздил парня к месту.

– Вы, вы… – начал было он, но я его перебила, бросив:

– Советую плотно закрывать окошко и задергивать шторы. А то мало ли, кто в следующий раз залезет… Потом, снайперы. Позиции для стрельбы тут вокруг неудобные, однако все равно лучше лишний раз не светиться перед окном. Понял?

– Да, понял, спасибо за заботу, – сдержанно, с плохо скрытой враждебностью выдавил из себя Тимофей и смахнул со лба испарину. Было видно, что мое присутствие сильно его нервирует. – Все, проверили меня, теперь можете идти. Мне спать надо.

– Извини, но я не смогу уснуть, пока не узнаю, откуда у тебя наркотики, – хищно улыбнулась я в ответ, – или мне позвать твою маму…

– Нет, – в ужасе выкрикнул Тимофей, – не надо ей говорить.

– Тогда рассказывай, – велела я.

– Ну, мы с Лехой купили это на базаре, – быстро ответил он с затравленным выражением в глазах, – хотели с пацанами всем кодлом махнуть на турбазу… Но я сам этим не увлекаюсь, только иногда. Там на базаре цыганка какая-то торгует анашой. Леха попросил меня у себя пакет подержать, а то дома у него в вещах предки роются на постоянку.

Я не спускала с него глаз. Тимофей ерзал на месте и не знал, куда себя деть. Вроде бы он был напуган и вроде бы говорил правду. В конце концов, за анашу не убивают.

– Давай, убирай свои баррикады, – приказала я ему, решив на этом пока закончить разбирательство.

5

Для проживания Старкова выделила мне просторную гостевую комнату. Я принесла из машины свой багаж и заселилась. Убрала вещи в стенной шкаф. Потом уселась на необъятных размерах постели с ноутбуком, примостив его на подушку, другую подложила под спину и стала детально разрабатывать план действий. Первое – охрана клиента. Старкова посадила Тимофея под домашний арест. Время, когда мне придется сопровождать его за пределы охраняемого дома, это от часа дня до трех. В этот промежуток времени Тимофей должен посетить университет. У него шла летняя практика. Он что-то там делал на компьютере. Я собиралась выяснить лично, что он там делает, и, возможно, постараться договориться с преподавателем, чтобы парень делал свое задание дома. Правда, Тимофей утверждал, что препод у него настоящий зверь. Но… посмотрим. Короче, завтра предстоял выезд. Развернув карту на экране ноутбука, я изучила возможные маршруты и поняла, что альтернатив нет. Дорога была одна, с кучей мест, где удобно устроить засаду либо ловушку. На выезде из частного сектора можно было выбирать два пути, однако там это уже было не важно. Нападать будут именно в частном секторе. Я отметила на карте наиболее опасные участки и решила рано утром пробежаться и проверить дорогу еще раз, осмотреть покрытие и тому подобное. Когда я ехала сюда, к Старковой, на машине, то не смогла получить полного представления о дороге. К тому же к утру может что-то измениться. Если противник решит заложить на дороге радиоуправляемую мину, то сделает это, без сомнения, ночью, а утром я смогу заметить следы его деятельности. Второй пункт – это охрана дома. За охрану отвечал Михаил, только если я хочу быть спокойной, уверенной в том, что в дом не проникнут, пока мы будем спать, придется самой проконтролировать процесс модернизации охранной системы. Старкова, как и обещала, свела меня с управдомом Михаилом Сергеевичем Денисовым, и он показал мне свои владения, даже пустил в щитовую, где располагались приемные приборы контроля периметра, видеорегистратор и компьютер, управляющий системой контроля доступа. Я оценила технику. В целом система была неплохой, но вскрылся ряд проблемных моментов. Один из инфракрасных датчиков движения не полностью охватывал свой участок периметра. Имелась не перекрытая мертвая зона. Далее, одну из камер в период после полудня слепило солнце. Я объяснила Михаилу, как устранить проблемы. Он пообещал все сделать в кратчайшие сроки. При этом в его голосе не слышалось особого энтузиазма. Я намекнула, что это поможет сохранить нам жизни, если что. Затянувшись сигаретой, он посмотрел на меня с сожалением и грустью и тихо произнес:

– Да никто сюда не полезет. Зачем кому-то такие трудности? Камеры-то видно, – и после паузы добавил обреченно: – Ладно, сделаю все. Мне приказ дали, я исполняю. Если Галина Васильевна хочет, то пускай…

Я пообещала, что потом непременно проверю, что он сделал, на что Михаил только махнул рукой, дескать, валяй, проверяй.

Дальше, самый важный пункт плана – это расследование. Найти тех, кто угрожает моему клиенту, и устранить угрозу. Ведь охранять можно вечно, но только до того момента, пока противник не нанесет главный удар, а там как повезет. Если с человеком решили покончить и у врагов есть достаточные ресурсы и квалифицированные исполнители, то рано или поздно этот человек будет убит, несмотря на армию телохранителей, бронированный автомобиль и любые другие средства защиты. Единственный способ защититься – это нанести по врагу превентивный удар. А для этого и нужно расследование, в ходе которого выясняется, откуда исходит угроза, и затем устраняется ее источник.

– Итак, что мы имеем? – спросила я себя, рассматривая записи в записной книжке.

Печалило то, что Старкова не сказала ничего конкретного по поводу своих недоброжелателей. Да, у нее были конкуренты, однако никто из них не опустился бы до чистой воды уголовщины. Для этого просто не было достаточно серьезных причин. Все действовали по вполне законным проверенным каналам: налоговая, санитарная инспекция, технадзор и другие надзирающие и фискальные ведомства. Ей удавалось достойно отражать все удары и отплачивать конкурентам той же монетой. Старкова не загоняла никого в угол, великолепно понимая, что этого лучше не делать. Обычная конкуренция. Были, конечно, люди, которые питали к ней личную неприязнь. Но чисто из-за неприязни вряд ли кто-то решится на преступление. Тем не менее я не отбрасывала ни одной из версий. Во главе списка стояла версия с рейдерами. Некие люди решили захватить ее бизнес, а чтобы деморализовать жертву и подавить ее сопротивление, решают убить ее сына. После смерти сына Старкова бы не смогла адекватно реагировать на действия противника. Тогда обобрать ее до нитки не составило бы никакого труда. Конечно, если здраво рассудить, противником выбран слишком грубый метод. Существует множество других способов, чтобы отобрать бизнес, практически законных и не требующих человеческих жертв. Отсюда вывод – либо противник слишком туп и ограничен, для того чтобы идти простым путем, либо я ошибаюсь. Так жестоко действовать могли лишь отмороженные уголовники или полные профаны. Более или менее состоятельным казался вариант с попыткой похищения. Старкова – богатый человек. Ее благосостояние бросается в глаза. Как показатель – это ее шикарный двухэтажный особняк на набережной, две машины – красный кабриолет «Порше» и серебристый «Ягуар» «С»-класса. Глядя на все это, некие преступники решают похитить у Старковой сына и требовать вознаграждение. Такое довольно часто случается. Схема банальная. Однако у них что-то сорвалось. Им не удалось затащить Тима в машину. Он побежал от них, а его друга убили, вероятно, случайно, в пылу погони, или же потому, что он узнал кого-то из похитителей. Часто преступником оказывается сосед, знакомый, коллега по работе, одноклассник. Друг Тима из неблагополучной семьи и вращался в таких кругах, что запросто мог знать преступников. Решатся ли они повторить свою попытку после убийства? Очень сомнительно. Они должны немного выждать, чтобы все успокоилось. Но с другой стороны, все же есть небольшая вероятность повторения инцидента. Милиция посчитала наезд обычным ДТП. Естественно, план «Перехват» по этому поводу не объявляли, в газете сообщение в три строчки, что на набережной пьяным водителем был сбит гражданин такой-то, в новостях по телевидению вообще ничего. Преступников подобное бездействие милиции и СМИ успокоит, и они, возможно, очень скоро решат, что можно идти на повтор. В Тарасове все-таки не так много состоятельных людей, которых можно потрясти. А Старкова к тому же одинокая женщина без мужа. Они могли посчитать ее легкой добычей и теперь вряд ли отступятся. Чтобы проработать эту версию, я обзвонила своих осведомителей из уголовной среды. Может, кто-то что-то знает, о чем-то слышал. Ответы мне пообещали дать в течение ближайших дней. Так, с наскока, никто ничего не сказал. Про себя я подумала, что надо предупредить Старкову, чтобы готовилась к серьезным дополнительным расходам. Информация такого рода стоила недешево.

Потом я перешла к следующей версии – это заказ конкурентов. Старкова выделила для меня трех основных, с которыми у нее были серьезные трения. Одним из них являлся покойный Александр Михайлович Петраков, тот самый, которого я собиралась защищать. Он также был совладельцем яхт-клуба «Византия» и требовал от Старковой, чтобы та продала ему свою долю в клубе, так как будто бы ее муж обещал это сделать перед смертью, но не успел. Старкова ответила, что ничего не знает об этом, и отказалась от сделки. Отказ сильно разозлил Петракова. Он знал, что после реконструкции клуб начнет приносить хорошие деньги, и страстно хотел увеличить величину своей доли дохода. Чтобы убедить строптивицу, Петраков натравил на «Тарстрой» несколько проверок. Вскрылись факты нарушений при строительстве ряда объектов, были заведены уголовные дела по случаям якобы незаконного получения земельных участков под строительство. Старкова ответила ему тем же, и вскоре комиссия нашла в колбасе «Веселая буренка» болезнетворные бактерии, да к этому еще и нарушения технологического процесса. Позже в заказанной Старковой телепередаче «Контрольная закупка» по местному телевидению эксперт поставил колбасу «Веселая буренка» на последнее место в рейтинге колбас, а люди из сфабрикованного социологического опроса, который эксперт проводил на улицах Тарасова, единодушно назвали колбасу гадостью. С тех пор между Старковой и Петраковым сохранялся вооруженный нейтралитет. Теперь Петраков погиб при странных обстоятельствах, а на сына Старковой покушались. Есть ли между этими двумя событиями какая-то связь или нет? Пока ответа на данный вопрос не было.

Закурив, я посмотрела в окно. Дело казалось мне все более запутанным. Что, если все дело в яхт-клубе? Кто-то хочет им завладеть и устраняет совладельцев. Как говорится: «Остаться должен только один». Обдумывая эту идею, я развернула на экране файл с информацией по «Византии». Кроме Петракова и моей клиентки, совладельцами яхт-клуба являлись Лев Владимирович Пахазник – олигарх, катавший нас с тетей на яхте, и некто Барбулат Юрий Сергеевич, владелец ресторана «Горыныч». Возможно, один из них и есть тот, кого я ищу. Я больше склонялась к кандидатуре Барбулата. Знать его я не знала, но была прекрасно осведомлена о репутации его ресторана. В «Горыныче» постоянно тусовались представители криминалитета, происходили разборки и скандалы. Последний нашумевший случай – это попытка отравления депутата Тарасовского законодательного собрания. В тот день он неважно себя чувствовал и не стал есть икру, которую ему принесли. Поскольку заказ был оплачен, официантка, обслуживающая столик, съела икру вместе с подружкой, когда их смена закончилась. Через пятнадцать минут официантка умерла на крыльце ресторана, а ее подруга попала в реанимацию в состоянии клинической смерти. Врачи вернули ее с того света, но девушка и по сей день находится в коме.

Сейчас мне следовало как можно быстрее собрать информацию о Барбулате. Что касается Пахазника, то я сомневалась, что человеку его уровня нужен какой-то провинциальный яхт-клуб так сильно, что он пошел на убийство и покушение.

Пробив Барбулата по базам данных, я обнаружила, что Юрий Сергеевич, кроме яхт и ресторанов, занимается еще и строительством. Ему принадлежала строительная фирма «Бригантина». Старого владельца недавно посадили, и Барбулат выкупил у него бизнес. Старкова почему-то не упомянула о нем, видимо, не считала Барбулата конкурентом. И напрасно. Конечно, его фирма по сравнению с «Тарстроем» выглядела бледно, однако судя по энергичным действиям Юрия Сергеевича и количеству земли, которое он оттяпал у города под строительство в будущем, «Бригантина» должна была переплюнуть фирму моей клиентки. Барбулат за последний месяц выиграл три конкурса на строительство крупных объектов федерального значения, а Старкова за этот же период лишь один. Причем Барбулат подал на нее в суд, заявив о том, что Старкова выиграла конкурс незаконно. Видно, он тоже хотел получить ту землю на набережной, которую получила моя клиентка. Только в суде решили иначе. Его иск отклонили. Помогли связи моей клиентки. Проблема тогда разрешилась молниеносно. Однако, по моему мнению, Старкова все-таки зря недооценивала конкурента.

От Барбулата я перешла к следующему подозреваемому – Артуру Баграмяну, предводителю шайки, которая пыталась захватить «Тарстрой». Этот Артур появился в городе неизвестно откуда с группой товарищей, сразу подал иск на «Тарстрой» в областной суд. Он обставил все так, словно фирма моей клиентки имела многомиллионные долги перед его банком. Будто банк предоставил «Тарстрою» некий мифический кредит, а тот его не возвращает. У Баграмяна имелись даже соответствующие документы. В нарушение всех законов Старкову даже не поставили в известность о суде. Процесс прошел без нее. «Тарстрой» заочно признали банкротом, предписали возместить кредит и проценты по нему имуществом фирмы, тут же возник конкурсный управляющий в лице правой руки Баграмяна – Будакова Александра Сергеевича, который при поддержке судебных приставов явился на предприятие.

Старкова не лишилась строительной фирмы только потому, что в этот момент находилась в офисе. Она должна была уехать в командировку в соседнюю область, но планы в тот момент неожиданно поменялись. Она осталась в «Тарстрое» и смогла организовать отпор, приказав забаррикадировать все входы и не пускать приставов. Охрана не дрогнула. Ее приказ выполнили, а пока приставы вызывали силовую поддержку, Старкова позвонила своим знакомым в силовых структурах. Появление спецназа у ворот фирмы, который преградил путь захватчикам, остудил пыл Баграмяна и Будакова. Им пришлось ретироваться. Потом выяснилось, что все документы, которые Баграмян предъявлял в суде, фальшивые. Судья развела руками, дескать, недоглядели. Прокурор тут же завел дело на Баграмяна по факту мошенничества, однако спустя неделю дело было таинственно прекращено. Старкова не стала доискиваться почему, решив, что если не трогать Баграмяна, то и он от нее отстанет. Кто знает, но, возможно, покушение на Тимофея – это месть рейдера. Версия показалась мне достаточно привлекательной, и я решила разрабатывать ее одновременно с версией о конкурентах. Чтобы выяснить, где в данный момент находится Баграмян, нужно было перелопатить горы информации. Он не был криминальным авторитетом, и это усложняло работу. Предстояло проверить базы данных банков, сотовых компаний, договора на аренду жилья, штрафы в ГАИ и тому подобное. Работа скучная и долгая. Однако именно времени мне и не хватало. Но выход был.

По Интернету я связалась со знакомым хакером по кличке Юзер и попросила его найти, где в данный момент находится рейдер и его подельники и чем они занимаются. Вряд ли эти парни так просто уехали из города. В городе есть что еще захватить, кроме «Тарстроя», и они, скорее всего, в данный момент обрабатывали очередную жертву.

– Что, Охотник, эти кровопийцы и до кого-то из твоих знакомых добрались? – возникло на экране монитора ответное послание от Юзера.

Мы с ним общались исключительно виртуально, и я, для подстраховки, представлялась ему мужчиной, частным детективом по кличке Охотник. Помощь мне для Юзера была неплохим источником адреналина, новых впечатлений, а иногда и неплохих денег, в зависимости от дела. Он просил рассказывать ему подробности дел, которые я вела. Я рассказывала, но так, чтобы не навредить клиентам, многое придумывала. Юзеру нравилось, и он мне охотно продолжал оказывать помощь в сфере высоких технологий. Надежный, проверенный человек.

– Да, хотели захватить фирму у подруги сестры, – соврала я и добавила: – Ищи любые следы. Они где-то должны остановиться. Проверь гостиницы – платежи. Потом банки. Они, верно, время от времени снимают деньги на мелкие расходы. Причем отделение банка находится, скорее всего, где-то поблизости от их жилья. Выясни, где они платят за сотовый. В общем, не мне тебя учить.

Юзер попросил у меня двадцать четыре часа. Я согласилась. Он пообещал, что сам со мной свяжется, когда будет что-то существенное. На этом мы прекратили переписку, и я подошла к последнему пункту списка подозреваемых. Прямо перед покушением моей клиентке угрожал брат ее мужа – Денис Андреевич Старков. Он был частным предпринимателем, но бизнес его со временем заглох из-за его пристрастия к алкоголю и азартным играм. Жена с детьми сбежала к своим родителям, и он, предоставленный сам себе, покатился по наклонной плоскости, пропадал целый день в кабаке в компании со всякими темными личностями. Ему очень не нравилось, что брат оставил все свое состояние жене. За день до покушения он заявился к Старковой в пьяном виде и потребовал свою долю. Он даже пытался напасть на женщину, но вовремя подоспел Михаил. Он в два счета скрутил пьяного Дениса и выкинул на улицу.

Потом Денис еще некоторое время стоял за оградой и орал, что разберется и со Старковой, и с ее «громилой», да еще дом сожжет в придачу. Старкова сказала, что это все пьяная болтовня, но я решила проверить и его. Возможно, водитель, пытавшийся сбить ее сына, был действительно пьян, плохо соображал, что делает, и являлся не кем иным, как Денисом Старковым. От алкоголя у людей часто едет крыша. Адрес этого придурка у меня был, и оставалось только заехать к нему и поболтать по душам. Я посмотрела на часы и решила, что еще не слишком поздно для визита. Набрала его номер телефона на сотовом – контрольный звонок, чтобы клиент наверняка был дома и никуда не смылся, однако в ответ в телефонной трубке звучали лишь длинные гудки. Попробовала еще несколько раз с тем же результатом и, плюнув, решила отложить все на завтра. Лучше лечь спать и как следует выспаться. Завтра предстоит выезд с клиентом, а это дело непростое.

6

Тимофей с ненавистью посмотрел на меня, повесил на плечи рюкзачок и зашагал к двери, цокая стальными набойками на высоких шнурованных ботинках. Я догнала его и бросила:

– Погоди-ка, не стоит выходить из дома без подготовки. Я выйду первой, осмотрюсь, а ты выйдешь следом.

– Да мне плевать, – буркнул он в ответ, но остановился, хмуро рассматривая пол.

Я вышла, быстро огляделась, открыла дверцу «Фольксвагена» и махнула своему подопечному, маячившему в дверях:

– Давай сюда.

Он поплелся к машине так, словно его вели на казнь, а на каждой ноге было по гире на цепи. Я хотела его поторопить, но прикусила язык. Парень мог закатить новую истерику. Отношения между нами и так были, мягко говоря, натянутыми. Ожидая его, я обозревала периметр. Наконец он сел на пассажирское сиденье. Я захлопнула дверцу. Стекла в «Фольксвагене» были тонированными, и со стороны нельзя было понять, есть кто-нибудь на заднем сиденье или нет. Прыгнув за руль, я посигналила, и ворота стали медленно расходиться под действием электропривода. Нога плавно нажала на педаль газа. Машина медленно выплыла в образовавшийся проем на улицу. Дорога, проходившая мимо дома Старковых, была узкой, с плохим покрытием, к тому же находилась на отшибе, у леса, поэтому оживленного движения на ней ожидать не приходилось. Однако я все равно посмотрела по сторонам и заметила дальше по улице припаркованную у обочины в хлам тонированную темно-зеленую «девятку» с местными номерами. Машина мне не понравилась с первого взгляда. Создавалось впечатление, что оттуда за нами наблюдают. Я кожей ощущала направленный на «Фольксваген» взгляд.

Сворачивая на дорогу в противоположную от подозрительных «Жигулей» сторону, я спросила у Тимофея:

– Не знаешь, чья это «девятка»?

– Нет, – буркнул он, а сам даже не глянул в сторону машины.

– Понятно, – протянула я, выровняла «Фольксваген» на дороге и посмотрела в зеркало заднего вида. Мы медленно отдалялись от «девятки». Она стояла на месте, никто не пытался завести двигатель и преследовать нас. Может, мне показалось? На самом деле нет никакой опасности. Показалось не показалось, но тонированные «Жигули» скрылись из вида, я прибавила газу, чтобы как можно быстрее выбраться из этой глуши. В таких местах легко устроить ловушку, и свидетелей обычно не бывает. За десять минут езды мы встретили только одного человека. Какая-то старуха вышла со двора с ведром помоев и выплеснула его прямо перед машиной. Очевидно, в районе жили одни пенсионеры, которым не надо по утрам ехать на работу. Я снова посмотрела в зеркало заднего вида. Никого. Однако напряжение не спадало, а, напротив, возрастало. Что-то было не так. Вот впереди у дороги в кустах я уловила какое-то движение и подумала: «Ну вот, началось!» И до отказа вдавила в пол педаль акселератора. Машина с глухим рыком рванулась вперед, так что сидевший рядом Тимофей схватился за сиденье и с недоумением посмотрел на меня:

– Я вообще-то не так сильно тороплюсь в универ… – Его голос оборвался, когда он увидел, что я выхватила из кобуры револьвер, быстро передернула затвор и положила себе на колени. Мы как раз проезжали мимо желтой железной будки, торчавшей из кустов у обочины дороги. Я заметила движение как раз напротив нее. Там могла быть засада. Машина летела на максимальной скорости, какую позволяла развить разбитая дорога. В салоне повисло тяжелое молчание. Мгновение, когда желтая будка проплывала мимо, растянулось настолько, что я успела рассмотреть каждую деталь, облупившуюся краску на металлической поверхности, надпись на дверце «ГРП», отходящие от сооружения трубы, которые также были окрашены в желтый цвет. Потом будка оказалась за спиной. Мои глаза метнулись к зеркалу заднего вида. И в эту же секунду раздался взрыв. Желтую будку будто раздуло изнутри. Искривленные дверцы распахнулись, голубой волной к небу взметнулось пламя. Следом, словно рука исполина, мою машину подняла взрывная волна. Я успела упереться в крышу кабины руками, а в следующий момент «Фольксваген» подтащило к обочине и перевернуло на бок. В салон посыпались разбитые стекла. Машина со скрежетом стала переворачиваться дальше, а затем уперлась крышей в столб линии электропередачи и так застыла с вращающимися колесами. Из бокового окна с водительского сиденья мне было видно небо в мелких рваных облаках, верхняя часть столба с изоляторами и провисшие от удара провода, один из которых от дуновения ветра замкнул за другой. Треск. Вспышка. Искры упали прямо на меня, а потом провода вновь разошлись. В моей голове сразу промелькнули мысли о поврежденном бензопроводе и вытекающем на землю перед машиной топливе, и я судорожно стала освобождать от ремня безопасности стонущего Тимофея. С ним ничего страшного пока не произошло. Пара царапин да синяки. Нас спасло то, что мы успели выехать за пределы эпицентра взрыва, из зоны термического воздействия. Так, взрывная волна потрепала немного, только и всего.

Освобожденный от ремня Тимофей сполз на бок. Его дикие глаза обратились ко мне.

– Лезь наружу, туда, – рявкнула я, указывая на разбитое заднее стекло. – Быстрее!

Для верности помогла ему развернуться в узком пространстве, подтолкнула в спину, а сама, экономя время, рванулась вверх. Через окно боковой дверцы вылезла на кузов машины, спрыгнула вниз, на землю, обежала кругом и за руки вытащила из салона Тимофея.

– В нас что, из пушки выстрелили, что ли? – пролепетал он дрожащим голосом, поднимаясь на ноги.

– Можно и так сказать, – бросила я, обозревая место взрыва. Вокруг искореженной почерневшей будки горела трава, кусты, нижние ветки деревьев, сизой пеленой расползался белый густой дым, какой бывает от горящей прелой листвы поздней осенью, когда дворники, собрав листья, устраивают в городе большую коптильню. Вдруг из-за дымовой завесы, застилавшей дорогу, выскочила темно-зеленая тонированная «девятка». Моя рука метнулась к кобуре, но еще на половине пути я вспомнила, что револьвер перед взрывом лежал у меня на коленях и теперь валяется где-то в перевернутой машине. С максимальной быстротой я оттолкнула Тимофея в кусты, выхватила из второй кобуры запасное оружие, передернула затвор и отпрыгнула в сторону сама, уворачиваясь от пуль.

Из окна «девятки» высунулся человек в маске с прорезями для глаз и палил по мне из короткоствольного автомата. Несколько пуль прошли у меня рядом с головой, одна – обожгла плечо. Я стреляла одновременно с ним. Первый же мой выстрел достиг цели. Пуля пробила бандиту руку, заставив выронить автомат. Упав на спину, я продолжала палить по машине противника. «Девятка» пролетела мимо, и я ее буквально изрешетила.

Больше никто не пытался высунуться из окна и стрелять по мне. Я прицелилась в колесо, но не успела нажать на спусковой крючок, так как обзор закрыл перевернутый «Фольксваген». «Девятка» скрылась за ним, а когда мелькнула в просвете между столбом и заросшим кустами склоном холма, я выстрелила и промахнулась, потому что позиция для стрельбы была крайне невыгодной, а скорость машины слишком большой. Пуля лишь чиркнула по ободу колеса в нескольких миллиметрах от покрышки.

– Черт, – с досадой воскликнула я, вскакивая на ноги. Бандиты скрылись. Преследовать их было не на чем. Я оглянулась. Тимофей копошился у подножия небольшого склона в куче торфа, которую привез кто-то из жителей близлежащих домов для удобрения своего участка.

Увидев меня живой, он очень обрадовался и спросил со страхом:

– Они… Вы их убили там? Да?

– Нет, – я отрицательно покачала головой, посоветовав быстрее выбираться из кучи. – Надо уходить, а то сейчас народу набежит, милиция, пожарные, и будем потом писать всякие показания да оправдываться черт знает сколько времени.

Тимофей поднялся, стал отряхиваться, отплевываться и с укором бросил мне:

– А что, обязательно было меня в навоз толкать?

– Да, обязательно, – буркнула я в ответ, разглядывая пулевое отверстие в новом стильном жакете, который купила на днях за сумасшедшие, по моим меркам, деньги. Что с ним теперь делать, аппликацию, что ли, нашить? Затем посмотрела на дорогу. Там валялся оброненный бандитом автомат. Это была улика, которая могла помочь в расследовании. Я подошла, огляделась по сторонам и осторожно, чтобы не стереть отпечатки пальцев, которые могли быть на рукоятке, подняла оружие. Стандартный вариант украинского пистолета-пулемета «Эльф», калибр девять миллиметров. Питание от коробчатого магазина. Запасной магазин в передней части ствольной коробки в специальной горловине, которая поворачивается на девяносто градусов и может служить передней рукояткой. Удобное, простое оружие. Серийный номер спилен.

– Надо вызвать такси, – предложил сзади Тимофей.

– Тут до твоего дома немногим больше километра. Можно и пешком, если что, дойти, – возразила я.

– А в университет? – с недоумением и возмущением спросил он.

– Сейчас не до университетов, – ответила я, несколько удивленная таким стремлением парня к учебе, – на кону твоя жизнь. Незачем рисковать из-за какой-то дурацкой практики.

Тимофей хмуро промолчал, а я полезла в перевернутую машину, чтобы найти револьвер и сумочку. Револьвер валялся между сиденьем и дверью в осколках стекла. Сумочка повисла, зацепившись за сиденье. В бардачке я нашла свернутый полиэтиленовый пакет из супермаркета и упаковала в него бандитский автомат. Убрала револьвер в кобуру, подхватила сумочку и выбралась из машины.

– Так, все, Тим, валим отсюда.

Однако мне никто не ответил. Тимофея нигде не было. Куда он мог деться? Я выбежала на дорогу, посмотрела в одну сторону, в другую, и ничего. Было два варианта. Либо он пошел домой, либо решил сбежать от меня. Тут мне вспомнилось его желание, несмотря ни на что, ехать в университет. Может, Тимофей отправился именно туда? И вряд ли он сделал это из-за практических занятий. Было что-то другое. Осмотревшись еще раз, я быстрым шагом пошла в сторону шоссе. Свидетелей не было. Дорогу с обеих сторон заслоняли густой кустарник и деревья, а дома находились ниже дороги под склоном насыпи. Слева дамба Волги, огороженная сетчатым забором. Территория принадлежала водозаборной станции и находилась под охраной, поэтому со стороны дамбы зрителей тоже не наблюдалось. Метров через пятьсот на обочине дороги в пыли я увидела след от подошвы ботинка, наподобие которых носил Тимофей. След свежий, четкий, следовательно, парень ушел недалеко. Я прибавила шагу и достала из кармана сотовый.

– Алло, милиция. Хочу сообщить, что несколько часов назад у меня угнали машину…

7

Выйдя на перекресток, я посмотрела направо и увидела Тимофея. Парнишка спокойно садился в такси. Я бросилась в сторону машины, замахала руками, но водитель, похоже, не обратил на мое поведение внимания. Такси рванулось с места, вклинилось в жидкий транспортный поток и начало удаляться. Выругавшись, я стала тормозить машины, однако, как назло, никто не останавливался.

Наконец удалось остановить какой-то навороченный «Лендровер».

– Что, красавица, какие-то проблемы? – поинтересовался водитель-кавказец через окно, склонившись с водительского сиденья.

Время на разговоры тратить было некогда, поэтому я молча быстро сунула руку через открытое окно в салон, подняла кнопку блокиратора, распахнула дверцу и запрыгнула на пассажирское сиденье. Водитель попытался было заблокировать дверь, но опоздал. Я оказалась проворнее.

– Эй, ты чего делаешь? – спросил он со страхом и недоумением.

– Гони, – скомандовала я грозно и, демонстративно достав револьвер, сделала вид, что проверяю патронник.

– У меня нет с собой много денег, – начал заикаться водитель с ужасом в глазах, – возьми все, что есть. Бумажник, сотовый, часы и машину, только не стреляй.

– Я сказала, вперед! – Мой свирепый рык заставил его пошевелиться. «Лендровер» тронулся с места и покатил по дороге, плавно набирая скорость.

– Давай быстрее, – подбадривала я, вглядываясь вперед. Такси Тимофея почти скрылось из виду.

– Ты меня убьешь? – спросил водитель нервно.

– Нет, просто делай все, что я говорю, и с тобой ничего не случится, – пообещала я.

– Меня убивать нельзя, я большой человек, у меня много связей, – предупредил на всякий случай водитель.

– Жми! – приказала я, впившись глазами в дорогу. Понемногу мы догоняли такси беглеца. На очередном светофоре от нашей машины до него оставалось метров тридцать. Я указала рукой вперед и бросила водителю «Лендровера»: – Видишь впереди вишневую «четырнадцатую» с шашечками? Так вот, следуй за ней, но слишком не приближайся, чтобы они не заметили слежку. Ясно?

Водитель послушно закивал. Я спросила, как его зовут, и тот ответил, что его зовут Роликом.

– Это от сокращенного Роланд? – уточнила я, пытаясь немного снять напряжение водителя, чтобы тот перестал дергаться и не натворил глупостей.

– Нет, Ролик, это такое имя и есть, – пробормотал он себе под нос, – полностью Ролик Махмудович Аликберов.

– Ясно, – кивнула я, наблюдая за маячившим впереди такси. – У тебя отличная машина, Ролик. Мне очень понравилась. – Говоря, я занялась своей внешностью. Достала из сумочки помаду, ватные диски, тушь. Взрывы и перестрелки негативно сказались на моем макияже, и срочно требовалось все исправить.

– Я же сказал, ты можешь ее взять. Я другую себе куплю, – поспешно заверил водитель «Лендровера».

– Расслабься, я не собираюсь тебя грабить. – Мои слова подействовали на Ролика успокаивающе, но он все равно не мог понять, кто я такая и что мне нужно. Револьвер лежал на коленях. И только благодаря виду оружия между нами сохранялся паритет силы. Ролик не пытался оказать сопротивления, но было ясно, что как только я покину машину, он примется звонить в милицию, наговорит всяких глупостей, заявит, что его пытались убить или похитить. Чтобы этого не произошло, я выждала момент, когда стало точно ясно: Тимофей на самом деле едет к университету и до учебного учреждения остается один квартал, затем порылась в сумочке, нашла там фальшивое удостоверение следователя УВД и сунула его под нос Ролику.

– Так ты из милиции? – с недоверием вымолвил он, расширенными глазами рассматривая корочки.

– Следи за дорогой, – прикрикнула я на него и убрала удостоверение, – я преследую опасного террориста. Об этом никто не должен знать. Если откроешь рот и сорвешь мне все, то я позабочусь, чтобы тебя упрятали в каталажку как пособника. В управлении говорят, что я излишне жестока, только они еще не знают, насколько действительно я могу быть жестокой. Уяснил?

– Да, уяснил, – кивнул водитель.

– Теперь останови здесь, я выхожу.

Ролик послушно припарковался у высокого бордюра. Я вышла и пошла наискосок через университетский двор, чтобы перехватить Тимофея. Тот вылез из такси у главных ворот и теперь шел через площадь перед пятиэтажным корпусом ТГТУ. Потом Тимофей внезапно остановился посреди площади и стал озираться, словно разыскивая кого-то в толпе студентов. Пришлось укрыться за плотной группой молодежи, которая, собравшись кружком, обсуждала, стоит ли им идти на следующую пару или предпочесть учебе поход в близлежащее кафе.

Выглянув из-за спины здоровенного парня в спортивном костюме, я увидела, как к Тимофею подскочила вульгарная раскрашенная девица в кричащем прикиде и буквально запрыгнула на него верхом. Тимофей едва устоял на ногах под ее весом. Затем их губы слились в страстном поцелуе. Девушка со счастливым видом показала Тимофею объемную сумку, а тот тоже показал ей небольшой сверток, который достал из своего рюкзачка. Я быстро пошла вперед. Они не замечали моего приближения. При ближайшем рассмотрении сверток Тимофея оказался пачкой тысячных купюр. Они снова стали целоваться. Оказавшись возле них, я выхватила деньги из рук своего подопечного и поинтересовалась:

– Откуда бабки, Тим?

И Тимофей, и девушка вздрогнули от звука моего голоса. Лица у обоих побледнели и вытянулись.

– Т-т-ты откуда здесь? – выдавил из себя Тимофей, таращась на меня.

– Оттуда, – бросила я сурово, – откуда бабки? Ты что, наркотой, что ли, торгуешь?

– Кто это? – изумилась подружка Тимофея, тормоша его за плечо. – Чего она тут допрос устроила?

– А ты вообще закрой рот, – посоветовала я девушке, аккуратно продемонстрировав кобуру под жакетом. Затем взяла ее сумку, расстегнула «молнию» и заглянула внутрь. Там были вещи, которые обычно берут с собой в дорогу. Видно, Тим со своей подружкой задумали сбежать. Ну, прям, как малые дети! Оставив сумку, я повторила вопрос: – Откуда взял деньги? Если не скажешь, то я позвоню твоей матери и сообщу, что в пакете, который был у тебя в тайнике, марихуана, и что ты наркоман, и что у тебя подружка тоже наркоманка.

– Она не наркоманка, – вступился за девушку Тимофей, – подумаешь, покурили немного травки. Да сейчас все так делают. Это мать из всего трагедию раздувает. Кстати, деньги я взял у матери из сейфа. – Он посмотрел на меня с вызовом: – И что ты дальше собираешься делать? Настучишь мамочке?

– Нет, я стучать не стану, – ответила я спокойно, – ты сейчас попрощаешься со своей девушкой, мы сядем в такси и поедем домой. Вопросы есть?

– А если я откажусь, то что, повезешь меня силой или застрелишь? – оскалился Тимофей.

– Зачем стрелять, – я достала портсигар, выдвинула крышку потайного отделения и показала шприц, заполненный прозрачной жидкостью, – есть препараты, которые полностью подавляют волю человека. Я могла бы прямо сейчас превратить вас обоих в овощи. А твоей матери скажу потом, что вы нанаркоманились.

– Очень хорошо, – улыбнулся мне Тимофей, – вот, значит, как.

– Да, так, – улыбнулась я ему в ответ и отобрала сотовый, который был у него в кармане брюк. Тимофей, как ему показалось, незаметно, включил диктофон на сотовом и пытался записывать наш разговор, надеясь в будущем шантажировать меня этой записью. Я прокрутила разговор, послушала, одобрительно кивнула и стерла запись. – Умно, но ты не на ту напал. Давай решай: или мы едем домой, или я вызываю твою мать сюда. Она как раз сейчас на какой-то там важной встрече. Думаю, новость, что ее сын намеревался сбежать из дому с какой-то подозрительной особой, ее сильно порадует.

Взгляд Тимофея погас. Он беспомощно посмотрел на девушку и промямлил:

– Света, я, наверное, с ней поеду, а ты иди домой. Мы потом созвонимся.

– Кто она и что от тебя хочет? – девушка вцепилась в Тимофея и не собиралась отпускать.

– Мать мне телохранительницу наняла. Мне лучше пойти с ней, – ответил Тимофей, и они снова начали целоваться. Страсть между ними в этот момент так и бурлила, перехлестывая через край. Отвернувшись, я представила, что бы сказала Старкова, узрев подружку сына. Она бы определенно устроила грандиозный скандал и вообще бы запретила тому подходить к девушке на пушечный выстрел.

Посмотрев на молодых людей, я увидела, что они продолжают целоваться, и терпение у меня лопнуло:

– Все, хватит, разошлись! – Однако слова на них не действовали. Пришлось растаскивать силой.

– Куда ты меня волочишь? – возмутился Тимофей, оглядываясь на любимую.

– Сейчас зайдем в университет, и я договорюсь насчет твоей практики, чтобы задания высылали на дом. Тебе опасно сюда ездить.

– Не парься, я сам давно уже обо всем договорился, – ответил Тимофей с кривой улыбкой, – добазарился с преподом. Он мне и так все поставит. Несколько бутылок хорошей «конины» творят чудеса.

– Что ж, тогда вообще все отлично, – я достала сотовый и набрала номер такси. – Значит, едем домой.

8

В такси меня застал звонок следователя Земляного. Я смотрела на вибрировавший в руке сотовый и думала, ответить ему или нет. Потом пожала плечами, решив, что какого черта прятаться от кого бы то ни было, и ответила:

– Да, слушаю, Вячеслав Юрьевич.

– Евгения Максимовна, хотел лично сообщить, что нашли вашу машину, – вкрадчивым голосом сообщил следователь, – вас не затруднит напомнить, при каких обстоятельствах ее угнали?

– Оставила около дома. Выхожу, а ее нет. Даже сигнализация не помогла, – соврала я спокойно, – так вы говорите, что мою машину нашли? Удивительно просто! И как она? Надеюсь, не в разобранном виде?

– Нет, не разобрана, – мрачно ответил Земляной, – заявление по факту угона вы еще не написали, верно?

– Не написала, – подтвердила я, – не успела. Были дела. Просто не ожидала, что вы так быстро сработаете. Кстати, вас что, в отдел по угонам перевели? – Разговаривая с ним, мне приходилось сдерживать смех, и следователь, верно, почувствовал это. Его тон стал враждебным:

– Евгения Максимовна, хватит прикидываться! Где вы были между девятью и десятью часами утра?

– Я что, должна по телефону отвечать вам на всякие неприличные вопросы? – делано возмутилась я. – У меня есть личная жизнь. Я не обязана вам отчитываться. Я что, преступница, что ли?

– Я очень терпелив, но каждому терпению когда-нибудь приходит конец, – с угрозой в голосе произнес Земляной.

– Не нервничайте так, это вредно, – заверила я и благодушно призналась: – Скажу, но только из уважения к вам. Между девятью и десятью часами утра я была возле технического университета. У меня есть, по меньшей мере, двое свидетелей, хотя, думаю, можно найти и больше. Место там людное.

– Что же, интересно, вы там делали в это время? – язвительно поинтересовался Земляной с нотками сомнения в голосе. С одной стороны, он не верил в мой рассказ, но, с другой стороны, знал, что если я говорю, что смогу предоставить свидетелей, то я это при необходимости обязательно сделаю.

– Я ответила на один вопрос, а это уже второй. Вам не кажется, что вы выходите за рамки дозволенного? – Мой тон стал ледяным. – Коли так все оборачивается, то я буду отвечать на вопросы лишь в присутствии своего адвоката. А вы должны прислать мне либо повестку, либо принести ордер на арест.

Шофер такси с беспокойством глянул в зеркало заднего вида. Последние слова заставили его насторожиться. С меня глаза шофера переместились на Тимофея, который с отсутствующим видом резался в какую-то компьютерную игру на своем телефоне. Я улыбнулась шоферу, и он спешно опустил взгляд на дорогу, изображая полную сосредоточенность.

– Ладно, Евгения, не горячитесь, я не хотел на вас наезжать, – пошел на попятную следователь. – Наоборот, я лишь хочу помочь. Вы все время влезаете в какие-то авантюры. Потом из-за вас куча проблем. Не лучше ли работать сообща? Вот если сейчас у вас есть какие-то проблемы, то расскажите мне. Я сделаю, что смогу. Уверен, моя помощь не окажется лишней.

– Спасибо, но пока у меня никаких проблем, кроме угона машины, нет, – ответила я спокойно, – если появятся, то я сразу к вам, обещаю. А теперь скажите, пожалуйста, когда мне можно будет забрать свою машину?

– Ладно, отлично, так, значит, – вздохнул в трубке следователь, – хорошо, повисите пока на сотовом, а я сейчас спрошу насчет вашей машины. – В телефонной трубке послышался треск, шелест, отдаленные голоса. Следователь разговаривал с кем-то, но слов разобрать было нельзя. Потом донесся его бодрый, обращенный ко мне голос: – Эксперты в принципе закончили работать с вашей машиной, так что можете подъехать, забрать. – Он назвал адрес – то самое место, где на моего клиента совершили покушение. Я сказала, что подъеду, и сообщила шоферу такси о небольшом изменении маршрута.

– Что, какие-то проблемы? – осведомился с кривой улыбкой Тимофей, не отрываясь от игры. – А что, если кто-то настучит ментам, что там было на самом деле?

– Боюсь, тогда этот кто-то без моей помощи не проживет и десяти минут, – жестко ответила я, – к тому же мне тоже есть о чем порассказать кое-кому.

Тимофей с решительным видом отключил телефон и посмотрел на меня.

– Ладно, давай поговорим серьезно, как взрослые люди. Без угроз и всякой хрени.

– Давай поговорим, как взрослые, – охотно согласилась я. – Теперь объясни, какого лешего ты хотел свалить куда-то со своей подружкой, прихватив мамины деньги? Сам вроде бы взрослый человек, а ведешь себя, как ребенок. Так обычно в детстве из дома убегают. Обиделся на маму и махнул в теплые страны за романтикой и приключениями.

– Вы ничего не знаете о моей жизни, – подчеркнуто важно возразил Тимофей, косясь на водителя. Ему явно не хотелось, чтобы при разговоре присутствовал кто-то посторонний. Я предложила обсудить эту тему позднее, так как мы уже подъезжали к месту, где совсем недавно взлетел на воздух газораспределительный пункт, обслуживавший частный сектор, и где меня ожидал следователь с коллегами, а также моя изуродованная машина. Я приказала водителю притормозить у стоп-знака, красовавшегося на барьере, выставленном поперек дороги милицией. Пообещала скоро вернуться и направилась к хмурым сотрудникам ППС, перегородившим дорогу.

– Прохода нет, езжайте в объезд, – буркнул мне один из них, поправляя на плече автомат.

– Я к следователю Земляному, свяжитесь с ним, он велел мне подъехать, – ответила я, остановившись в шаге перед ним и оглядываясь по сторонам. Вряд ли нападавшие отважатся сунуться сюда, когда все вокруг кишит ментами. Взгляд переместился к такси. Тимофей пока находился в относительной безопасности. Хотелось надеяться, что он больше не выкинет ничего такого, не попытается сбежать или еще чего. К тому же в машине на заднем сиденье остался сверток с конфискованным с места преступления автоматом. Однако брать с собой парня тоже не хотелось. Земляному палец в рот не клади. Он мог прицепиться и прямо здесь на месте расколоть Тимофея. О последствиях можно было лишь догадываться.

– Проходите, – буркнул мне милиционер, после того как переговорил с кем-то по рации. Он даже не спросил ни документов, ни фамилии. Видно, меня ожидали и у него имелось точное описание того, кто должен приехать.

Я быстро прошла за барьер и зашагала к месту взрыва. Там толпилась куча народу: эксперты, работники прокуратуры, милиция, работники «Горгаза» и еще бог знает кто. Чуть вдалеке топтались местные, обсуждая происшествие. Главное, чтобы сейчас никто из них меня не опознал. Ситуация довольно щекотливая. Я вспомнила о пулевом отверстии в жакете, быстро сняла его, свернула и повесила на руку. Мою машину успели перевернуть и изучить со всех сторон. Лобовое стекло треснуло, боковые передние выбиты, кузов испещрен царапинами. Капот и крыша «Фольксвагена» помяты, еще вмятины на крыле, одна из передних фар разбита. Правое зеркало болталось, как говорится, «на соплях».

– Да, не повезло вам с машиной, – произнес следователь, появляясь у меня за спиной.

– Да, это точно, – согласилась я с грустным видом и невинно спросила: – А что здесь произошло? Неужели какой-то теракт? Только не говорите, что угонщики использовали мою машину для перевозки взрывчатки.

– Никакого теракта, – спокойно возразил следователь, внимательно наблюдая за моей реакцией, – в газораспределительном пункте просто произошла утечка газа. Потом какая-то искра – и взрыв. Угонщики просто оказались в неудачном месте в неудачное время. Машину перевернуло взрывом. Они испугались и убежали. Наверное, это были какие-то сопляки. Выпили и решили покататься с подружками.

– Наверное, – осторожно согласилась я. Затем спросила: – И что, действительно не нашли никаких следов того, что взрыв не случаен?

– Никаких, – ответил Земляной с усмешкой, – а вы считаете, будто здесь что-то не так?

– Да нет, так просто спросила, – пробормотала я, подумав, что не стоит ворошить осиное гнездо. Взрыв, конечно, не случайно произошел, когда мы проезжали мимо, и если бы скорость у моей машины была меньше, то все бы кончилось гораздо плачевней. Противник виртуозно инсценировал несчастный случай, не оставив никаких улик.

– Дело о взрыве можно закрывать за отсутствием состава преступления, – как бы рассуждал вслух следователь, поглядывая на меня, – налицо халатность обслуживающей газовое хозяйство организации. Где-то что-то недосмотрели, но сейчас, после взрыва, определить причину будет очень сложно. По предварительной версии причина взрыва – дефект в запорной арматуре. Если вы, Евгения, не будете настаивать на расследовании угона вашей машины, то еще одной головной болью будет меньше. Ведь у вас из машины ничего не украли, магнитола на месте, все остальное тоже. Даже замки не взломаны.

– У меня нет никаких претензий, – ответила я с готовностью. В два счета мы со следователем закончили все формальности. Я села в «Фольксваген» и поворотом ключа завела двигатель. Земляной стоял рядом и не спускал с меня глаз. Я оставалась невозмутимой, хотя знала, что у машины перебит бензопровод и, по идее, она не должна была завестись. Более того, даже заводить машину при таком повреждении опасно. Следователь ждал, что я выдам себя, попробую проверить, что творится под днищем. Однако я не попалась. Двигатель работал нормально.

– До свидания, – бросила я Земляному и отъехала от обочины. Следователь провожал машину взглядом до самого поворота. Лишь оказавшись вне его поля зрения, я смогла вздохнуть спокойно. Следователь не поверил ни одному моему слову. С другой стороны, какая разница? Не впервой. Остановившись рядом с такси, где ждал Тимофей, я выбралась из машины и заглянула под днище, используя зеркальце. Бензопровод заменили не новым, но аналогичным и функциональным. Скорее всего, Земляной распорядился. Откуда такая забота? Я достала из внутреннего кармана жакета предмет, напоминающий зажигалку. Только это была не зажигалка, а детектор жучков. На корпусе детектора имелся светодиодный индикатор наличия излучения величиной с булавочную головку и кнопка включения. Я включила детектор в салоне «Фольксвагена» и даже не удивилась, что индикатор замигал, показывая наличие в салоне жучка. Я поводила детектором и заметила, что индикатор мигает сильнее в задней части крыши, присмотрелась к обивке и нашла скрытый под ней передатчик с высокочувствительным микрофоном. Вот смешные люди! В сумочке у меня имелось устройство подавления беспроводной связи, замаскированное под сотовый. Проблема с жучками решалась простым нажатием кнопки. Без этого устройства я не проводила ни одного серьезного разговора, так как в настоящее время на прослушку можно напороться везде, даже в собственном сотовом телефоне. Жучок остался в машине, но передавать он сможет лишь, когда мне это понадобится. Решив таким образом эту проблему, я позвала Тимофея. С мрачным видом он плюхнулся на пассажирское сиденье.

– Что, поехали покатаемся! – весело предложила я. – Ехать домой сейчас нельзя, так как там на дороге милиция. Не хочется светиться с тобой. Так что поехали, доедем до сервиса, пусть посмотрят мою машину, а мы в это время где-нибудь перекусим, поговорим о том о сем.

– Клевое предложение, – буркнул в ответ Тимофей, глядя в пространство перед собой, и добавил упавшим голосом: – Мать-то еще про взрыв не знает. Когда узнает – это будет пипец. Нервный срыв у всех гарантирован.

– Я ей позже позвоню, – пообещала я, удачно вписавшись в крутой поворот, – пусть спокойно работает, а то сейчас сорвется, примчится… Нервные срывы нам ни к чему. Лучше вечером, в твоем присутствии, чтобы она видела, что ребенок жив и невредим.

В автосервисе, постоянным клиентом которого я являлась, нас приняли как родных. Я пояснила знакомому мастеру, которого все называли Сергеичем, что нужно по-быстрому заменить стекла и разбитые фары. Остальное потом. Тем более еще неизвестно, что случится с моим многострадальным авто завтра. Мастер заметил, что на этот раз я очень аккуратно ездила: стойки не повело, двери на месте и даже пулевых отверстий нет.

– Опыт приходит со временем. Учу правила, беру уроки вождения, – пошутила я.

Сергеич хитро улыбнулся, затянулся сигаретой, выпустил дым и пообещал, что через час все будет готово. Я толкнула в бок скучающего Тимофея, и мы пошли к выходу. На улице я внимательно осмотрелась, затем велела парню двигаться вдоль стены дома, сама же пошла рядом, стараясь закрыть его собой от движущегося по улице транспорта. Мой взгляд метался от дороги к прохожим, от прохожих к домам, далее на крыши и обратно. В случае малейшего признака опасности я была готова свалить Тимофея подсечкой, загородить своим телом и отстреливаться. Готова ко всему, хотя на самом деле опасность в данный момент была минимальной. «Хвоста» за нами я не заметила. Противник вряд ли бы смог просчитать, что мы поедем в такой-то автосервис, именно в это время.

– Идем туда, – указала я на вход в кафе «Мальвина». Тимофей молча толкнул прозрачные двери и прошел внутрь. Я следом, указала ему на столик в углу, откуда великолепно просматривался весь зал. Посетителей в зале было четверо: две девчонки лет по двенадцать ели мороженое у окна, угрюмая девушка в центре зала читала какие-то тетради, попивая чай с красочным зелено-розовым пирожным, и хорошо одетый старик за столиком недалеко от входа с газетой в одной руке и чашкой кофе в другой. Беглый осмотр показал, что никто из них не представлял для нас угрозы. На всякий случай я все же положила открытую сумочку себе на колени и сняла лежавший там пистолет с предохранителя.

– Если честно, то вы пугаете меня больше, чем любые убийцы, – покосившись на мою сумочку, произнес Тимофей, – не знаю, как вас мать наняла, но, по-моему, у вас не все в порядке с головой.

– Это так, легкая паранойя, не волнуйся, – хихикнула я, а затем добавила, разворачивая меню: – Давай лучше поговорим о твоих фортелях. Спер у мамы деньги и с узелком куда глаза глядят… Твоя девчонка по интеллекту близка тебе, иначе бы не согласилась бежать. Я теперь до конца жизни буду вспоминать ваши лица в тот момент, когда я вас накрыла. Как нашкодившие малыши!

– Вот только не надо считать меня недоумком, – мигом вспыхнул Тимофей, – у меня был четкий план. Я все рассчитал. А от денег мамаша бы не обеднела.

– Ой, ладно, план! – махнула я рукой, специально подначивая его. – Что ты там мог придумать? Давай вот закажи себе что-нибудь.

Он взял меню и, листая страницы, возбужденно возразил:

– Я все продумал. Денег бы хватило, чтобы в Москве снять квартиру на первое время. Потом бы я нашел нормальную работу. А учиться можно было бы заочно. Там бы эти уроды меня хрен нашли.

– Какие уроды? – невинно спросила я, стараясь поймать его.

Тимофей на минуту замешкался, посмотрел на меня растерянно. Потом буркнул:

– Да эти уроды, которые меня чуть по асфальту не размазали. Ну, которые на мать наезжают.

– Ясно, – протянула я, махнув рукой официантке, – а почему ты думаешь, что легко бы смог найти работу в Москве? По-моему, нормальную работу там найти не так-то просто, да еще без прописки. Тебя бы десять раз кинули, перед тем как ты хоть что-нибудь заработал бы. Посмотрели бы, что ты молодой, и кинули однозначно.

– У меня в Москве дядя живет, он бы помог, – упрямо возразил Тимофей, – и при том, он бы не стал сообщать матери ничего, потому что они рассорились из-за бабушкиного наследства. Если бы я сказал, что поступил наперекор ей, то он бы из мести помог.

– А если бы не помог? – настаивала я.

– Помог, – ответил Тимофей, но уже как-то неуверенно, – что ему, трудно, что ли? Он там какой-то предприниматель. У него знакомые. То… се…

– Да он бы просто не захотел, и все, – грустно усмехнулась я, – и остался бы ты, Тим, на бобах. Деньги бы быстро закончились, и тебе бы волей-неволей пришлось возвращаться сюда или бомжевать там. Нет, это не план, а дурь. К тому же вычислить человека сейчас нигде не проблема. У тебя же нет документов на другое имя? Верно? И как только ты предъявил бы паспорт, оформил бы любую бумажку, то о твоем местонахождении мигом бы стало известно. Примерное местоположение человека можно выяснить по мобильному телефону, и не важно, включен он или выключен. Поверь мне, тебя бы нашли в Москве в течение двух дней и убили, а заодно убили бы и твою девушку. Сейчас тебе вообще лучше держаться от нее подальше. – По мере того как я говорила, Тимофей менялся в лице. Он, видимо, не предусмотрел подобных вариантов. В его глазах появился испуг, а кожа неестественно побледнела. Наконец подошла официантка. Я заказала ей мясо с овощами, томатный сок, фрукты и кофе с разноцветным пирожным. Когда официантка обратилась к Тимофею, тот совсем растерялся, торопливо заказал салат из морепродуктов, гречневую кашу с котлетой, какой-то энергетический напиток и шоколадку, подождал, пока официантка отойдет от столика, и спросил:

– И что же делать? Меня же прямо сейчас здесь могут найти!

– Ну, у нас есть еще в запасе минут двадцать, поедим и свалим, – оптимистически ответила я, – потом будем решать твои проблемы. До сегодняшнего дня все мои клиенты выживали. Я не хочу, чтобы ты стал исключением. Только, чтобы остаться в живых, тебе придется беспрекословно подчиняться моим приказам. Естественно, никаких наркотиков и оружия.

– Я не наркоман, – возмущенно перебил меня Тимофей.

– А марихуана, которую ты прятал? – напомнила я. – Мне-то можешь не говорить, что это петрушка или что это тебе надо для опытов по биологии.

– Это вообще не мое. Друг попросил сохранить. Я сам только пару раз пробовал, и все, – в запале признался парень, – моя девушка тоже не наркоманка.

– Друг, – выхватила я слово из его пламенной речи, – уж не тот ли друг, которого сбила машина?

Тимофей сердито замолчал. Я поняла, что попала в самую точку. Надо было раскручивать дальше, и я с нажимом спросила:

– Значит, твой Лешка был торговцем наркотиками?

– Да ладно гнать, торговцем, – фыркнул Тимофей, – ну брал там немного травки или «колес», потом толкал в ночном клубе. Это же не герыч. Там в клубе все на «колесах».

– Тим, да ты чего тупишь? – воскликнула я, поражаясь его легкомыслию. – Он имеет дело с торговцами наркотиков, а они народ такой, что чуть только что-то не по ним, сразу ноги в тазик с бетоном и в воду или давят машиной, как в вашем случае. Так, может, это не на твою мать наезжали, а на твоего друга? Давай, пораскинь мозгами. Он не говорил в последнее время, что у него есть какие-то проблемы?

Тимофей слегка побледнел, напрягся и неуверенно пробормотал:

– Нет, не было у него проблем.

– Рада, что ты так в этом уверен, но у меня такой уверенности нет, – ответила я спокойно.

Принесли наш заказ. Я с воодушевлением взялась за мясо, а Тимофей с подозрением в глазах стал ковырять салат из морепродуктов.

– Интересно, а есть это можно? – спросил он, нанизал на вилку кусочек и, осторожно понюхав, сунул в рот.

– Конечно, можно, – авторитетно подтвердила я, – умереть не умрешь, а желудок прочистит как следует.

Тимофей сердито выплюнул салат в тарелку и отодвинул ее в сторону.

– Закажи лучше простое мясо, так безопаснее, – посоветовала я.

– Нет, не люблю жареных кошек, – ехидно заметил Тимофей, надеясь испортить мне аппетит. Он просто не знал, чем меня кормили в спецназе. После этого аппетит испортить просто невозможно. Я продолжала жевать и улыбнулась ему:

– Ну как, расскажешь, где твой дружок покупал зелье?

– Да откуда я знаю? – проворчал в ответ он. Внимание Тима переключилось на гречневую кашу. Она у него также не вызывала энтузиазма.

– Но ты же слышал что-нибудь? Имена, клички, адрес какой-нибудь, может, видел кого? – не отступала я.

– Да отстань, ничего я не знаю, – прорычал Тимофей со злостью. – Я его не пас и не смотрел, с кем он там дела делает. Мне было вообще фиолетово.

– Хорошо, разберемся, – кивнула я, прожевывая очередную порцию мяса, и посмотрела на часы. В нашем распоряжении оставалось минут десять. А потом ежеминутная задержка умножала опасность в геометрической прогрессии. – Ешь быстрее, – велела я своему подопечному, – нам скоро уходить. – А сама подумала, что парень что-то недоговаривает. Он явно не хотел, чтобы я узнала какие-то подробности их с другом темных делишек. Конечно, версия с наркотиками слабовата. Надо кинуть продавцов на значительную сумму, чтобы они пошли на убийство. В другом случае дело бы ограничилось побоями и вымогательством. Ведь наркоторговцам как-то надо получить свои деньги, а с мертвеца их не получишь. Тем не менее версия заслуживала рассмотрения и проработки.

Тимофей съел несколько ложек гречневой каши, стал кривиться и недовольно заявил, что не может питаться подобным дерьмом. Лишь шоколадка и энергетический напиток пришлись ему по вкусу. Я расплатилась с официанткой, допила сок, в очередной раз глянула на часы, а затем поднялась со своего места, бросив своему подопечному:

– Все, уходим.

Тимофей без пререканий вскочил и поспешил следом. Шагая рядом, он спросил шепотом:

– Что, думаете, нас действительно могут здесь вычислить?

– Вероятность есть, – уклончиво ответила я. Мы быстро дошли до автосервиса. Сергеич уже поменял на «Фольксвагене» разбитые стекла и курил, щурясь на солнце, в то время как его помощник чистил ковер. Я оценила работу, отсчитала деньги. Мастер взял протянутые ему купюры и предупредил, чтобы я не тянула с кузовными работами, пока не началась коррозия.

– У меня еще ни одна машина не дожила до коррозии, – улыбнулась я ему в ответ, садясь в «Фольксваген».

До дома мы добрались без всяких приключений. Михаил Сергеевич Денисов встретил нас у гаража. Как всегда грустный, как человек, потерявший разом все жизненные ценности, он вытащил изо рта сигарету, скинул с нее на траву пепел и тихо спросил хриплым голосом:

– Как, все нормально?

– Да не совсем, – ответила я, оглянувшись на побитую машину.

Он тоже заметил вмятины:

– Вас что, кто-то долбанул, что ли?

Я вкратце рассказала ему историю со взрывом. Денисов кивнул, словно заранее знал, что так и будет, а затем произнес:

– Услышал хлопок и подумал, что выхлоп какой-то, что ли, или в доме газовый баллон рванул. Взрывчатка не так взрывается. Я даже о вас и не подумал. А вот если б Галина Васильевна не уехала по делам, то, поспорю, она бы сразу туда кинулась. Вот только что звонила мне, спрашивала, вернулись вы или нет. Я вам тоже звонил, но ни ваш, ни Тима телефон недоступен.

– У меня в машине глушилка, – пояснила я.

Тим, топтавшийся рядом, устало буркнул:

– Я пойду в дом, если ко мне нет никаких вопросов. Задолбался за сегодня просто наглухо.

– Иди, – ответила я, чувствуя, как завибрировал мой сотовый. Звонила Старкова. Я ответила, пояснила, что не слышала ее звонков, так как радиочастоты в моей машине глушились во всем диапазоне. Все пропущенные вызовы начали поступать только сейчас. Старкова обрадовалась, когда узнала, что с Тимом все в порядке. Про взрыв я упоминать не стала, дабы не нервировать клиентку. Пообещала ей: – Приедете, тогда поговорим.

– Почему вы ей не сказали? – удивился Денисов.

– Приедет, скажу, – ответила я, также направляясь к дому со свертком в руках. В своей комнате я аккуратно развернула сверток и выложила на стол бандитский автомат. Включила настольную лампу, развернула оружие так, чтобы свет, отражаясь от стали, показывал все загрязнения на его поверхности. Отпечатков пальцев не было. Значит, убийцы все-таки не полные идиоты и догадались воспользоваться перчатками. Однако я не отчаивалась. Нажав на фиксатор, я вытащила из автомата обойму. Обойма тоже оказалась чистой. Пришлось вытащить оставшиеся патроны и рассмотреть их под увеличительным стеклом. И здесь меня ждала неудача. Наемник не оставил на оружии ни малейшего отпечатка. Потом я вспомнила, что он был ранен. Осмотрела автомат еще раз и нашла небольшое пятнышко, напоминающее засохшую кровь. Оставалось надеяться, что это действительно кровь, причем человеческая, а не какой-нибудь зверушки, и не засохший кетчуп. Сделав соскоб, я поместила частицы крови в специальный герметичный полиэтиленовый пакет. Пакет спрятала в потайное отделение портсигара. После снова стала осматривать автомат. Серийные номера спилены, но даже будь они на месте, это бы мало что дало. Украинское оружие можно купить где угодно, а проследить невозможно, потому как торговля эта полукриминальная, через кучу посредников. Автомат был оснащен самодельным глушителем кустарного производства. Следовательно, автомат купили отдельно, а глушитель заказали у местных умельцев. Если повезет, это может оказаться ниточкой к убийцам. Открученный глушитель, завернутый в полиэтиленовый пакет, отправился в сумочку. Следом я упаковала сам автомат в разобранном виде. Получилась аккуратная бандероль. Поскольку самой провести баллистическую экспертизу в домашних условиях не представлялось возможным, я решила уступить эту работу доблестной милиции. Домашний адрес следователя Земляного у меня имелся в записной книжке. Внутрь посылки я положила записку, набранную из вырезанных журнальных шрифтов, в которой говорилось, что автомат принадлежал наемному убийце, который получил ранение и скрывается, скорее всего, в одной из подпольных клиник. Адреса клиник прилагались. За время пребывания в Тарасове я выучила эти адреса назубок, так как приходилось постоянно искать там подранков, да и самой один раз лечиться, когда схлопотала достаточно серьезное ранение, но не могла обратиться в больницу официально. Оставалось заехать на почту и отправить посылку.

Подумав, я позвонила знакомой из бюро судебной медицины и попросила провести анализ образцов крови.

– Анализ должен быть как можно более полным. Я оплачу все реактивы и генетическую экспертизу, – уточнила я, стараясь ничего не упустить, – и, если это возможно, выясни, не мелькали ли аналогичные данные в каких-нибудь других делах на этой неделе.

Знакомая пообещала сделать все, что в ее силах, просила прислать образцы и добавила, что на все про все надо дня три-четыре. Слишком долго – но я была вынуждена согласиться. Альтернативы не было.

Следующим вопросом повестки дня шла персона главного конкурента Старковой – Юрия Сергеевича Барбулата. Для начала неплохо бы собрать о нем информацию: где бывает, с кем и когда встречается, послушать телефонные разговоры. Работа кропотливая, требующая уйму времени и профессиональных знаний. Покопавшись в памяти, я вспомнила телефон нужного человека, которому по силам такое задание.

– Привет, Виталий, это Евгения Охотникова, не забыл еще? Как там личная жизнь, как Елена и Ринат?

Виталий Андреевич Лунев – бывший майор ГРУ. В свое время я стажировалась у него, а позже встретила здесь, в Тарасове. Он работал начальником службы безопасности одной из моих клиенток. В том деле я спасла жизнь и ему, и клиентке, которая впоследствии вышла за него замуж.

– Да все нормально. Живем, радуемся жизни, благодаря тебе, – ответил он с неподдельной радостью в голосе, – заехала бы, что ли. Ринат о тебе часто спрашивает.

– Заеду, – пообещала я.

– Алина все так же в клинике, – продолжал он уже с грустью, – никаких улучшений. Пыталась несколько раз сбежать. Ранила врача. Елена из-за нее места себе не находит.

– Слушай, если вдруг эта бестия сбежит или ее выпишут, то ты звякни мне, – попросила я, вспоминая то дело, едва не стоившее мне жизни, – ведь первым делом она решит расквитаться со мной.

– Хорошо, но будем надеяться, что ее не выпустят оттуда, – мрачно ответил Виталий, – уверен, она вовсе не больная, а просто жестокий, бессердечный и эгоистичный человек, для которого другие люди не существуют. Она считает себя центром мироздания и думает, что другие должны выполнять ее волю беспрекословно. А кто не согласен, того можно уничтожить, как надоевшую игрушку. Это не лечится.

– Да, верно, – согласилась я, – а как у тебя сейчас со временем? Не сильно занят?

– Если тебе от меня что-то нужно, то говори прямо, – отрезал Виталий.

– Есть человек, которого надо попасти пару дней, выяснить его связи, чем занимается, где бывает, сделать пару снимков. Работа в принципе ерундовая, но здесь, в Тарасове, нелегко найти надежного исполнителя даже для такого простого дела. Может, кого посоветуешь?

Излагая это непринужденным тоном, я втайне надеялась, что бывший разведчик не выдержит. После тяжелого ранения он, как и обещал жене, отошел от дел, должность начальника службы безопасности фирмы занял его зам. Неужели ему еще не наскучила спокойная жизнь? И только я так подумала, Виталий ответил:

– Да зачем кого-то искать? Я и сам могу это легко выполнить. Надеюсь, еще не успел навыки растерять. И не благодари. Я просто не люблю чувствовать себя обязанным кому-то, а ты мне жизнь спасла и Елене тоже. Настало время расплатиться. Давай мне данные на объект. Сбрось по электронке. Адрес ты знаешь.

Я отправила ему все, что знала о Барбулате. Виталий перезвонил, сообщил, что получил мое сообщение, и сказал, что, когда будут результаты, сам со мной свяжется.

– Отлично, отлично, – пробормотала я, прикидывая, что мне еще осталось сделать. В этот момент во дворе прозвучал взбудораженный голос Тимофея. Нельзя было разобрать, что он говорит, но тон мне не понравился. Вскочив с кровати, я кинулась к окну. Тимофей бежал через двор к гаражу, на ходу застегивая ремень на джинсах. За ним бежал Михаил. Было ощущение, что они спешно сваливают по непонятной причине. Я распахнула окно и заорала на весь двор:

– Стоять! Куда?!

Они оба обернулись на крик.

– Моя мать в больнице. Она тяжело ранена, – ответил Тимофей и юркнул в дверь гаража.

– Я отвезу его в больницу, – буркнул растерянный Денисов и тоже юркнул в гараж.

– Нет, – закричала я, – это ловушка! – Но меня никто не услышал.

9

Все происходило, как в дурном сне. Я совершенно четко видела, что будет дальше. За воротами Тимофея и Денисова ждала засада. Распространенный прием – «ловля на живца». Вам звонят будто бы из больницы и говорят, что ваш близкий родственник при смерти в больнице и надо срочно сдать кровь, чтобы спасти ему жизнь, или привезти деньги на сложную операцию. Немногие в такой момент догадываются перезвонить родственнику и уточнить, действительно ли он так плох на самом деле. К тому же часто злоумышленники просто каким-либо способом блокируют телефон близкого человека. Вы спешите на помощь и попадаете в расставленные сети.

Выхватив пистолет, я сняла его с предохранителя и сиганула прямо в окно со второго этажа. Внизу была клумба с цветами. Приземлившись, я уничтожила десяток отборных ирисов, лилии, смяла куст декоративной травы, подскочив с земли, перепрыгнула через розовые кусты, оградку вокруг клумбы. Метнулась к воротам. В доли секунды справилась с замком на калитке и выскочила на улицу. В этот момент как раз Денисов с Тимофеем на темно-зеленой «десятке» управдома с пробуксовкой отъезжали от автоматически закрывающихся ворот гаража. С пистолетом наготове я быстро оглядела окрестности и побежала за машиной. Однако меня либо не заметили, либо сделали вид, что не замечают. «Десятка» доехала до поворота, свернула и исчезла из поля зрения.

Выругавшись, я поспешила назад во двор, к своей машине. С минуты на минуту должно было произойти непоправимое. Как назло, въездные ворота не открылись с первого раза. Ругаясь, я снова и снова вдавливала кнопку на брелоке. Наконец ворота стали открываться. Створки медленно отходили в стороны, словно в замедленном кино. От напряжения у меня в висках стучала кровь. Двигатель «Фольксвагена» нетерпеливо взревывал при каждом нажатии на педаль газа. Наконец расстояние между створками оказалось достаточным, чтобы проехать. Я воткнула первую скорость и стартанула с визгом покрышек. Вылетев со двора на дорогу, притормозила, развернулась на управляемом заносе и погнала в сторону шоссе. Машина прыгала на ухабах, словно строптивая лошадь. Я бешено крутила руль, стараясь удержать машину на грунтовке. В одном месте меня буквально развернуло. Пришлось немного снизить скорость, чтобы не погибнуть, так и не добравшись до цели. Я молила Бога, чтобы Он позволил мне догнать их до того, как случится непоправимое. Денисов, вероятно, тоже гнал «десятку» на пределе возможного. Лишь выбравшись на шоссе, я увидела их впереди себя на расстоянии трехсот метров. В очередной раз набрала на сотовом номер Тимофея, и в очередной раз он сбросил звонок. Позвонила Денисову, но он вообще не ответил.

«Ладно. Плевать. Молчите себе на здоровье», – подумала я, вдавливая в пол педаль газа. Расстояние между нами быстро сокращалось. Удерживая руль одной рукой, я набрала Старкову. Клиентка оказалась недоступна, впрочем, как и предполагалось.

Еще минута – и нас разделяло уже около пятидесяти метров. Я посигналила, но в «десятке» не прореагировали. Вдруг впереди из-под горы на бешеной скорости вылетел грузовой «ЗИЛ». Интуиция подсказывала мне, что это они. Грузовик наращивал скорость. Обычно так не делают, спускаясь с подъема на сложном участке дороги перед развилкой. Одно мгновение ушло на осознание плана противника. Чтобы спасти клиента, действовать надо было немедленно. Грузовик несся вниз по склону по своей полосе. До «десятки» ему оставалось сто метров. Мне – двадцать пять. Денисов, наконец, заметил меня, высунул из окна руку и махнул мне. Я не поняла, что означает сей жест, перестроилась на среднюю полосу и пошла на сближение. Вот грузовик уже впереди. До него не более двадцати метров. И вот оно: «ЗИЛ» резко вильнул в сторону, вылетев на встречку.

В последний момент я бросила руль вправо, протаранила «десятку», и та, слетев с дороги, уткнулась в болото. Мне же деваться было некуда. На обочине путь преградил столб. Я ударила по тормозам и на полном ходу развернулась на девяносто градусов. Дальше «Фольксваген» содрогнулся от чудовищного удара в заднее крыло. «ЗИЛ» смял всю заднюю часть моей машины так, что, если бы там кто-нибудь был, он бы погиб мгновенно, расплющенный в лепешку. От удара машину крутануло в обратную сторону. Я ударилась виском о стойку и на секунду выключилась из реальности. Тем временем заднее колесо грузовика снесло левую переднюю фару «Фольксвагена», разворотило крыло и остановило вращение. Ударив и буквально проехав по мне, «ЗИЛ» пролетел дальше. Затем послышался визг тормозов. Я тряханула головой, разгоняя пелену в глазах, подняла взгляд на дорогу и увидела, что противник выжидает. «ЗИЛ» стоял с включенным двигателем и не уезжал. Верно, убийцы собирались довершить начатое. Непослушными пальцами я отстегнула ремень безопасности, ударом ноги распахнула заклинившую дверь и вышла из машины с пистолетом в руке на дорогу.

Противник не спешил атаковать. Грузовик стоял на месте, чуть развернувшись, и находившиеся в кабине люди прекрасно видели меня в зеркала заднего вида. Двигатель грузовика сжигал топливо на холостых оборотах. Его рокот был единственным звуком вокруг. В этот момент на шоссе не было ни одной машины. Красный шар заходящего солнца висел над далеким лесом за границами частного сектора. Все предметы в лучах заходящего солнца приобрели красноватый оттенок, что очень подходило к создавшейся драматической ситуации.

Я знала, что если противник попробует атаковать, то мне придется убить тех, кто находится в кабине, до того, как меня переедут. Однако они не стали продолжать начатое. Двигатель грузовика взревел, и грузовик поехал прочь от места событий. Тут же на вершине подъема показалась фура, а с противоположной стороны легковая машина. Видно, убийцы испугались свидетелей или моего вида. Ведь они знали, какая я в деле, по прошлому покушению.

Выдохнув с облегчением, я кинулась к «десятке» Денисова. «Жигули» пропахали болото, сделав в камыше широкую просеку, и теперь стояли, погрузившись до середины бортов в зловонную жижу. Сверху на кузов ударом набросало тину, болотную траву, так что машиной это назвать можно было с трудом. Так, холмик с фарами на болоте. Я сделала все, что могла, и теперь хотелось надеяться, что клиент и управдом целы. Остановившись у края болота, я стала прикидывать, как к ним можно подобраться. Как ни крути, выходило, что придется снимать туфли и лезть в болотную жижу.

– Черт, – выругалась я, торопливо разуваясь. Мои уши уловили какой-то звук, и через секунду я поняла, что это в «десятке» опускается стекло на водительской двери. Из салона машины выглянул обалдевший Денисов. Увидев меня, он в сердцах воскликнул:

– Да что же ты, сучка, делаешь?! Совсем, что ли, охренела! Мы же чуть не угробились!

– Вообще-то я вам жизнь спасала! – ответила я, указывая на останки своей машины на обочине. – Эти парни из грузовика собирались размазать вас по асфальту. У меня не было другого выхода, кроме как сбить вас с дороги.

Рассмотрев искореженный «Фольксваген», Денисов замолчал.

– Тим, ты как? – позвала я клиента.

– Пока жив, – буркнул Тимофей, выглянув из-за управдома.

Я постаралась внешне не показать, насколько я счастлива оттого, что все живы. Забираться в болото теперь не было нужды, и я бодро крикнула им:

– Ладно, тогда хватит там рассиживаться, вылазьте, у нас полно дел.

Денисов мрачно посмотрел на меня исподлобья, но ничего не ответил. Двери у машины не открывались, завязли в иле. Поэтому Тиму и Денисову пришлось выбираться через окно со стороны водителя.

– Просто замечательно, новая же машина, – зло воскликнул Денисов, сделав несколько шагов в сторону от «десятки» и узрев всю картину целиком, – да ее теперь хрен отсюда вытащишь!

– Не так все плохо, – заметила я, наблюдая за выползавшим из окна Тимом, – по крайней мере, все живы. Честно говоря, я сама удивлена, что мы так легко отделались.

Не удержавшись, Тим сорвался и рухнул прямо в болотную жижу. Трехэтажный мат в его исполнении спугнул ворон с ближайших деревьев. Поднявшись, он напоминал какое-то болотное чудовище: весь – сплошной комок бурого ила и тины. Все это стекало, капало. Тимофей с остервенением отплевывался и орал, стараясь смахнуть вонючую жижу с лица. Я спокойно посоветовала ему не размазывать грязь, а отойти чуть подальше, к чистой воде, и умыться, пока тина не въелась в одежду.

– Не надо меня учить, сам не идиот! – рявкнул в ответ он, но тем не менее пошел к воде.

– Да, это теперь только на свалку, – произнес в это время Денисов, разглядывая мою машину. Он понял, что находится далеко не в самом худшем положении. Его «десятку» еще можно было относительно легко и с небольшими затратами восстановить. Мой же «Фольксваген» теперь годился лишь для музея дорожных аварий. – Как вы оттуда выбрались без единой царапины? – спросил управдом, пораженно глядя на меня.

– Не без единой, – указала я на ссадину на виске, – а в общем, мне очень повезло.

– Надо эвакуатор, что ли, вызвать, – пробормотал Денисов, оглянувшись на свою машину.

– Да, вы вызывайте, а мы с Тимом поедем кое-куда, – ответила я, – здесь ему оставаться нельзя. Домой мы тоже не поедем. Передадите Галине, что ее сын побудет пару дней в надежном месте. Где конкретно, я говорить не буду. Ситуация критическая. За один день два покушения. По-моему, это многовато.

– Галина, она же в больнице, – спохватился Денисов, – ей срочно надо сделать переливание крови. Врач сказал, что счет идет на минуты. Ловите с Тимом машину и быстрее туда.

– С Галиной все в порядке, – вздохнула я и пояснила: – Эту историю специально придумали, чтобы выманить вас из дома.

– Но я ей звонил на сотовый! Она не отвечает! – бурно возразил он, потом задумался и пробормотал: – Черт, а верно же. Галина сказала, что поедет домой, когда я с ней последний раз разговаривал двадцать минут назад. Она, мать ее, телефон просто выключила! Она, когда едет, частенько сотовый отключает, потому что один раз из-за телефона сбила человека. Она ехала, разговаривала, и какой-то алкаш выскочил из кустов прямо под колеса. Галина не успела затормозить. Короче, насмерть. Потом еле удалось отмазаться. Но она с тех пор боится в машине разговаривать по сотовому. Как я только забыл об этом? Да Тим во всем виноват! Прибежал вот с такими глазами, – Денисов с раздосадованным видом изобразил, какие глаза были у сына хозяйки, – кричит: мать в больнице! Авария! Надо срочно к ней! Ну, я и сорвался, не думая.

Не успел он закончить свой эмоциональный монолог, как мне на сотовый позвонила Галина. Оказалось, что она в данный момент дома и очень поражена нашим отсутствием. Я объяснила ситуацию и изложила то, как собираюсь действовать дальше.

– Но как же так, я не буду знать, где находится мой сын, и звонить вам тоже нельзя будет, – проговорила Старкова с ужасом в голосе, – да я же с ума сойду! Его же хотят убить! Сможете ли вы его защитить? А вдруг что-то случится с ним, а я не буду знать!

– Я гарантирую вам, что с Тимом ничего не случится, – с железной уверенностью в голосе ответила я, – а все перечисленные мной меры нужны для его безопасности. Дома ему оставаться больше нельзя.

Старкова еще некоторое время противилась. Потом, обреченно вздохнув, согласилась. Я сказала ей, чтобы звонила мне только в экстренных случаях, так как любой звонок может стоить жизни ее сыну. Она ответила, что все поняла и хотела бы поговорить с Тимом. Я посмотрела на мокрого Тимофея, выходящего из болота, махнула ему рукой, бросив:

– Эй, сюда, тут с тобой мать хочет поговорить.

Парень с недовольным видом выхватил у меня трубку и буркнул:

– Да, мам, привет… все нормально… я не ранен… нет, не ударялся я ни обо что! Ладно, хватит, все, пока! – Отключив сотовый, он сунул мне его в руку: – Если еще раз позвонит, скажи, что я вышел куда-нибудь.

– Чего ты так с ней? – с укором спросила я. – Она же за тебя волнуется.

– Ты просто ничего не знаешь о наших отношениях, – зло заметил Тим, – она всегда гнет свою линию, чтобы все было только по ее. Она даже одежду мне сама покупает. А если куплю что-то сам, то запилит. Будет нудить, что я ничего не понимаю в вещах, что это выглядит как дешевка и тому подобное. Уверен, она и жену мне планирует сама выбрать. Если бы узнала, что я с кем-то встречаюсь, то это бы был грандиозный скандал.

– Что ж, спешу обрадовать тебя, – произнесла я с улыбкой, – на несколько дней ты будешь избавлен от материнской заботы. И проведешь их под моим присмотром на конспиративной квартире.

Тимофей не обрадовался этому. Он заявил, что я не лучше его матери и особой разницы он не заметит. Я предложила ему идти ловить машину, пока не стемнело. Он поворчал-поворчал и согласился, так как понимал, что за ним ведется настоящая охота и оставаться на месте опасно. Сняв с «Фольксвагена» жучок, я забрала еще кое-какие уцелевшие вещи, сложила все в сумку, потом встала на обочине, подняла руку и велела Тиму встать за мной, чтобы он не так бросался в глаза, пояснив, что видок у него не совсем презентабельный.

– На себя посмотри! – огрызнулся парень.

Я стерла рукой с виска кровь и, как бы размышляя вслух, сказала:

– Мне не очень хорошо удалось разглядеть нападавших, но, по-моему, это были двое молодых парней возрастом чуть постарше тебя. Кто мог послать таких сопляков на столь серьезное дело?

– Мне-то откуда знать? – фыркнул Тимофей и ехидно добавил: – Вы же у нас профессионал.

Прямо перед нами притормозил маленький расхлябанный автобус, и водитель, открыв двери, сообщил:

– Я в центр еду. Билет – двадцать рублей.

– То, что надо, – кивнула я, пихнув в плечо Тимофея, – садись, поехали. – Парень нехотя повиновался, поднялся в салон, плюхнулся на свободное место. Я подсела к нему, и автобус тронулся. От центра до конспиративной квартиры мы доехали на троллейбусе. Так было безопаснее. «Хвоста» за собой я не заметила.

10

– Я не могу жить в такой халупе, – кратко охарактеризовал Тимофей комнату в малосемейном общежитии, которую я снимала для экстренных случаев.

Мне некогда было с ним церемониться, поэтому я просто впихнула его внутрь, закрыла за собой дверь, бросила сумку на потертый диван и полезла в холодильник, чтобы найти что-нибудь съестное. Все эти переживания разожгли зверский аппетит.

– Нет, я серьезно, – возмутился остолбеневший от всего этого Тимофей, – как тут можно жить? Полы уже неделю не мыли! Вон слой грязи какой!

– Две недели, – ответила я, пережевывая кусок старой ветчины, – извини, конечно, но у меня нет времени намывать здесь каждый день полы и ждать твоего прихода. Домработницу тоже не наймешь. В таком месте это бы показалось всем подозрительным, как и кондиционер. Да и джакузи я не обзавелась.

– Вот, везде пыль. – Тимофей провел пальцем по журнальному столику напротив дивана и показал мне. Я молча бросила ему тряпку и стала наливать себе сок. Тимофей зло отшвырнул тряпку в сторону, заявив: – Я здесь жить не буду.

– Что, думаешь, в могиле условия будут более комфортные? – с деланой серьезностью поинтересовалась я.

Тимофей сник. С унылым видом он сел на диван, размышляя, должно быть, о злодейке судьбе, которая свела его со мной. Рядом с собой он нашел пульт, включил телевизор и стал щелкать каналы в надежде отвлечься от тяжелых мыслей. Я же в это время обнаружила в морозильнике замороженный тетин мясной рулет с грибами, сунула его в микроволновку и поставила таймер на пять минут, чувствуя, как рот наполняется слюной. Вскоре комнату наполнил чудесный аромат жареных грибов, мяса и специй. Наблюдая за убывающим числом на таймере, я позвонила Денису Старкову, но и в этот раз мне никто не ответил.

– Слушай, все время звоню твоему дяде, и никто не отвечает, – обратилась я к Тимофею, – он когда-нибудь бывает дома?

– Не знаю, – проворчал он, не отрываясь от экрана телевизора, – я его видел всего пару раз, и каждый раз он бухал в кабаке, который находится около его дома. Мне кажется, он там и прописался. – Потом, сделав паузу, Тимофей осторожно поинтересовался: – Там пахнет чем-то вкусным? А я, блин, дома не успел поесть… Жрать хочется.

– Ну не знаю, там не очень большой кусок мяса. На двоих может не хватить, – медленно проговорила я с издевкой, хохотнула и велела ему мыть руки перед едой. Когда рулет разогрелся, разделила его на две части, положила на тарелки, густо посыпала зеленью, которая еще не успела погибнуть в холодильнике, открыла банку маринованных корнишонов, добавила ко всему этому два свежих помидора, галеты, банку тетиной баклажанной икры, томатный сок, сыр, колбасу и в конце сама удивилась тому, что получился довольно изобильный стол.

– Классная вещь! – похвалил мясной рулет Тимофей. – В каком ресторане заказывали? Я потом матери скажу, чтобы тоже его заказала.

– Это не из ресторана, сама готовила, – соврала я, чтобы не впутывать в дело тетю Милу.

– Что, серьезно? – изумился Тимофей. – А по виду совсем не подумаешь, что вы умеете готовить.

– Внешность обманчива, – заметила я. – Так, значит, сейчас ужинаем, потом ты посидишь здесь, а мне надо съездить навестить твоего дядю. Дверь никому не открывай. Если будут стучать – молчи. По сотовому никому не звони. Если я не вернусь утром, то ровно в семь отключишь здесь в шкафу глушилку. – Я показала ему место установки генератора помех и как он отключается, а затем продолжила: – Отключишь и позвонишь мне. Если я не отвечу, то, значит, я либо попалась, либо погибла. В этом случае собираешься и идешь домой. Также ты можешь звонить мне в самых экстренных случаях, если нет другого выхода.

– Какие-то безрадостные перспективы, – пробурчал притихший Тимофей, глядя на меня.

– Не дрейфь, я думаю, все обойдется, – заверила я клиента.

11

Информация оказалась верная. Денис Андреевич Старков сидел в дальнем углу бара в компании каких-то двух синюшных девах. На вид ему еще не было и сорока. Высокий, плечистый, одетый в джинсы, серую рубашку и кожаный жилет. На лице еще сохранились остатки былой красоты, но взгляд у него был совершенно невменяемый. Он вяло отмахивался от девиц, а те просили, чтобы он их угостил. Представив себя обитательницей тарасовского дна, я решительно шагнула к столику. Одна из девиц пьяным голосом сообщила второй, что оставила дома годовалого ребенка, и он, наверное, уже оборался и поднял на уши всех соседей.

Мой голос заставил их вздрогнуть:

– А ну, пошли отсюда, шмары!

– Чего ты сказала? – с вызовом начала одна, протягивая ко мне руку, однако договорить не успела. Я сломала ей указательный палец и выкинула из-за стола. Второй приставила к животу вилку, посоветовав:

– Лучше валите, пока можете, а то сейчас моя братва подтянется, и вам вообще будет жопа! – Обе синявки мгновенно испарились. Денис, глядевший на дно своего стакана, казалось, ничего происходившего вокруг не заметил, или ему просто было по барабану. Однако потасовку заметил охранник. Он подошел ко мне, но я с ходу объяснила, указывая на Дениса: – Мой муж болеет, у него СПИД, ему совсем нельзя пить, помогите довести его до машины. – Охранник от моих слов позабыл, зачем он вообще шел. Отшатнувшись от меня, как от чумы, он дрогнувшим голосом произнес:

– Валите оба отсюда. И лучше бы я вас здесь больше не видел.

– Да, да, конечно, нет проблем, – поспешно согласилась я и потянула упиравшегося Дениса из-за стола: – Пошли, милый, я отвезу тебя домой.

– Пошла ты! Кто ты вообще такая? – заревел он в ответ и вырвался.

– Родной жены не узнает, – со слезами в голосе посетовала я охраннику и саданула «мужа» кулаком в солнечное сплетение, затем придержала, чтобы он не упал на пол, и незаметно для окружающих придавила ему сонную артерию. Через несколько секунд Денис полностью отключился.

Стиснув зубы, я подхватила мужчину под мышки и потащила к дверям. Он, правда, был неподъемным, но на тренировках со штангой в спортзале в удачные дни я выжимала до сотни килограммов, так что преимущество перед любым неподготовленным мужчиной у меня было, несомненно, огромное.

В голове звучали ворчания тети Милы: «Не поднимай тяжелое, Женя, а то будет загиб матки, и не сможешь рожать». Хорошо ей говорить, сидя дома в теплой квартире. Мои противники обычно все как на подбор кабаны, и постоянно приходится кого-нибудь куда-нибудь тащить. Усадив Дениса на переднее сиденье угнанной по дороге «Нивы», я пристегнула его ремнем безопасности, закрыла и заблокировала дверцу, а затем откинулась на водительском сиденье и выдохнула, подумав, что в следующий раз надо грузчиков нанимать. По лобовому стеклу барабанили крупные капли дождя. Погода расквасилась совсем некстати. Ну, ничего, бывало и хуже. Я покосилась на Дениса. Он безвольно уронил голову на грудь и тяжело сопел. Главное, чтобы по дороге не начал чудить. Однако отдыхать было некогда. У меня сегодня были еще дела.

Дела эти заключались в небольшой поездке до Тарасовского аэродрома. Между взлетным полем и дачным поселком пролегала широкая лесополоса, засаженная дубами. Именно до нее я стремилась добраться. Место там было глухое, и крики допрашиваемого вряд ли кто услышит. Потом, мрачные дубы, холод, темнота – лучшие средства предварительной психологической обработки. В такой обстановке любой расколется, если подумает, что смерть близка. Ощущение близости смерти я бралась организовать собственными силами.

Асфальтовая дорога быстро кончилась. Я съехала на щебенку, а потом и вовсе пошла разбитая грунтовка. Чтобы не завязнуть в грязи, я остановила машину, выволокла из багажника связанного бизнесмена и потащила за ноги волоком по глинистой жиже. Тащить было легко, клиент скользил, но здорово весь перепачкался. В лесу начались колдобины, корни да всякие сухие ветки. Я почувствовала, что они оживили Дениса. Он задергался и огласил ночь своим глухим мычанием. Я дала ему пинка под зад и потащила быстрее. По моим расчетам, я уже была где-то посередине лесополосы. Впереди открылась поляна со следами костра.

На глаза попалась яма и куча земли рядом с ней. Не иначе, кого-то хотели похоронить. Потом я увидела объемистый мешок с мусором и поняла, что отдыхавшие здесь люди хотели закопать мусор, оставшийся после себя, начали копать яму, но потом почему-то передумали, бросили все так и свалили. Предварительно связав и заклеив ему рот скотчем, я оставила Дениса на поляне и сбегала к ближайшей пустой даче. Там нашла в сарае лопату, вернувшись, раздела Дениса до трусов, сняла ботинки – все это было нужно для усиления психологического эффекта. Сложила одежду в узел и закинула в багажник машины. Потом слегка попинала все так же связанного пленного, и он как-то быстро, на раз, пришел в себя. В глазах ни намека на хмель. Страх и холод быстро протрезвили его. Освещая лицо мужчины фонариком, я сорвала скотч, закрывавший его рот, и посоветовала последний раз посмотреть на звездное небо и помолиться. Затем положила фонарик так, чтобы он освещал яму, и принялась копать. Он все видел.

– Кто т-т-ты, что т-ты хо-хочешь? – прозвучал в темноте его дрожащий, срывающийся голос.

– Какая разница, кто я, а что я хочу, ты и так понимаешь, – бросила я равнодушно, не прекращая копать.

– Ты, ты, что же, хочешь похоронить меня живьем? – со слезами в голосе спросил он.

– Что я, зверь, что ли, какой? За кого ты меня принимаешь? – возмутилась я. – Перед тем как похоронить, я забью тебя лопатой.

– Не надо, пожалуйста, – заревел он в голос. – Богом молю, у меня дети маленькие, они же без отца вырастут. Пожалей! Пожалуйста!

– Не выношу, когда мужики ревут, – брезгливо поежилась я, – про детей не упоминай, гнида. Им будет лучше без такого урода, как ты. Натворил дел, теперь молчи. Не мешай мне делать свою работу. Мне сегодня еще троих пришить надо. Вымоталась ужасно, а тут твое нытье выслушивай.

– Я ничего не творил! – горячо возразил мужчина в темноте. – Меня с кем-то перепутали. Правда. А, это моя жена, сука, вам что-то наплела? Это она, мать ее так… Она тебя подослала?

Я навела ему в лицо луч фонарика и рявкнула:

– При чем тут твоя жена, придурок! Ты задавил одного паренька. Серьезные люди, которым он приходился близким родственником, наняли меня, чтобы я с тобой разобралась.

– Как задавил! Кого задавил? Я никого не давил, богом клянусь, – заголосил он, – я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Я за руль-то уже давно не сажусь. Тачка на стоянке. Я сейчас не могу за рулем, у меня кризис…

– На какой стоянке стоит твоя машина, козел? – зло спросила я, вспоминая, как битый час обследовала стоянки вокруг дома Дениса в поисках его бежевой «Тойоты». По свидетельствам очевидцев, парня сбила светлая иномарка, так что машина пленного подходила под описание. Только на стоянках ее не было. – Повторяю: где твоя машина?!

– Я не помню. Набухался и очнулся утром дома, а куда машину девал, не помню, – заныл мужчина с диким страхом в глазах. – Может, ее даже угнали или менты отняли. Если б я знал, то сразу бы сказал. Матерью клянусь! Бог свидетель!

– Хм. Вот Богу и расскажешь свою душещипательную историю, – хмыкнула я, – за тебя уже уплачено. – С лопатой в руках я решительно двинулась к нему. – Куда бить, по тыкве или в пузо?

– Я заплачу больше, чем они! – взвизгнул мужчина, не помня себя от страха.

– На что мне твои деньги? – буркнула я, прекрасно зная, что у Дениса за душой ни гроша. – Что, по-твоему, я приду к своим нанимателям, верну деньги и скажу: извините, не получилось. Я его передумала убивать! Они за такое меня сами пришьют.

– Можно же им ничего не говорить, – от ужаса соображалка у алкаша заработала превосходнейшим образом, – оставь их деньги себе, скажи, что убила меня, а я заплачу тебе потом еще в два раза больше, чем дадут они. Я уберусь из города. У меня кореш на Севере живет, поеду к нему. Тут меня больше не увидят. Подумай, сколько денег ты можешь получить.

– А план неплох, черт возьми, – подыграла я, – только перед тем как я тебя отпущу, убеди меня, что это действительно не ты убил парня. Чем докажешь, что ты ни при чем? Алиби есть на это время?

– А когда его сбили? – обрадованно спросил Денис. Ему уже грезилось освобождение. Я же из его слов заключила, что ему действительно неизвестно про покушение. Нас в Ворошиловке учили определять по голосу, мимике, движению глаз и зрачкам – врет человек или нет. Основываясь на своем богатом опыте, я решила, что Денис говорит правду. Однако был небольшой шанс, что он ловко имитировал шоковое состояние, поэтому и не проговорился насчет времени. Внимательно наблюдая за его расширенными зрачками, я сказала:

– Нападение произошло в понедельник вечером около семи.

– Ага! – обрадовался он окончательно. – В понедельник нас с друганами в ментуру загребли за драку в кафе. Кафе «Мальвина» на Жижиной. Мы сегодня только вышли. Решил обмыть это дело, а тут тебя нелегкая принесла.

– Сейчас проверим, брешешь ты или нет, – сказала я, вытащив из кармана коммуникатор, – эта штука меня сейчас соединит с базой данных МВД, и посмотрим, была ли драка в названном тобой кафе. – Поскольку мой оппонент реагировал спокойно, то еще до окончания проверки стало понятно, что он говорит правду.

– Хорошо, ты прошел проверку, – наклонившись, я ножом разрезала его путы. Он вздрагивал и дергался, подозревая, что я перережу ему горло, и буквально разрыдался от счастья, когда, освобожденный от веревки, получил возможность самостоятельно подняться на ноги.

– В город тебе возвращаться нельзя, – продолжала я спокойным голосом, указала на узкую просеку в зарослях: – Видишь тропинку? Тебе по ней. Иди прямо, потом вдоль летного поля, через частный сектор и выйдешь к шоссе. Остановишь кого-нибудь и попросишь подвезти.

– А как же я дойду дотуда без одежды, босиком? – робко спросил мужчина, содрогаясь всем телом на холодном ветру под моросящим дождем. – Меня же менты, как увидят, так сразу повяжут.

– Даю подсказку: рядом дачи, – злобно сказала я, – и предупреждаю: в милицию тебе лучше не попадать, а то ты там долго не проживешь, гарантирую. И насчет денег, которые ты мне теперь должен. С тебя двадцать штук «зеленых». У меня нет бумаги записать телефон, по которому надо будет связаться со мной, когда у тебя будут деньги, но я могу вырезать номер у тебя на груди.

– Я за-запом-м-мню, – щелкая зубами, пообещал мужчина. Я продиктовала номер и крикнула ему в спину: – Запомни, долгов я не прощаю. Не отдашь – найду и прикончу.

Когда он скрылся за деревьями, я с улыбкой побрела к машине. Старкова о своем надоедливом родственнике теперь вряд ли когда-нибудь услышит. Денег он мне, естественно, тоже никаких не заплатит. Заберется вместо этого в какую-нибудь дыру и будет там дрожать от страха, дожидаясь приезда мафиози. Но что бы этот засранец ни сделал, одно точно установлено: он не причастен к покушению на моего клиента. Можно было, конечно, разыскать машину, проверить алиби, но интуиция мне подсказывала, что все так и было, как он говорил. Ему бы не хватило ума организовать последующие нападения. Да, за ним мог кто-то стоять покруче, но Денис непременно бы сдал своего подельника. Так что это не он.

Развернувшись, я помчалась к частному сектору. Мне надо было забрать пару вещей из дома Старковой. Чтобы не будить никого в доме, я специальным ключом, выданным мне хозяйкой, сняла особняк с сигнализации, вошла, тихо поднялась к себе в комнату и стала собирать все необходимое в сумку. В коридоре послышались тихие шаги. Я угадала, что это Старкова. Галина резко ворвалась в комнату и включила свет.

– Где мой сын?! С ним что-то случилось?! – Ее голос дрожал, и, казалось, еще немного, и женщина заплачет.

– Нет, все в порядке, он в надежном месте, – поспешила я ее успокоить, – мне пришлось вот за компьютером заехать. Не хотела вас будить. Дело движется. Я уже отработала одну версию. Брат вашего мужа ни при чем. Сейчас я буду отрабатывать следующую версию.

Старкова кинулась ко мне, схватила за отвороты короткого джинсового жакета и горячо зашептала:

– Обещайте, обещайте, что с ним будет все в порядке! Я не переживу, если с Тимом что-нибудь случится.

– Обещаю, – твердо сказала я, отрывая от себя клиентку, – возьмите себя в руки и подумайте сейчас о своей безопасности. Вам неплохо бы самой нанять для себя телохранителя. За Тимофеем я пригляжу, но и вас кто-то должен защитить. Дело очень непонятное. Я не могу просчитать, где враг нанесет следующий удар, поэтому лучше готовиться всесторонне.

Галина провожала меня до самых дверей, непрестанно повторяя, чтобы я лучше заботилась о ее сыне. На голоса прибежал заспанный Денисов. Ввиду напряженной ситуации он решил ночевать в особняке. Кое-как отвязавшись от них, я выскочила на улицу, села в «Ниву» и поехала на конспиративную квартиру, где томился Тимофей. В голове крутилось множество мыслей. Подозреваемых куча, но конкретных улик не было. Более запутанного дела в моей практике еще не встречалось. Сначало казалось, что противники – профессионалы, потом появились эти сопляки на «ЗИЛе», и все запутывалось еще больше. В квартале от общежития я бросила угнанную машину и дальше пошла пешком. Дождь закончился. Всюду пахло свежестью и мокрой листвой. Перед тем как войти в общежитие, я пару раз прогулялась вокруг него, проверяя обстановку. Не заметив угрозы, я вошла в подъезд, поднялась на третий этаж, бесшумно подошла к двери съемной квартиры и прислушалась к происходившему за ней. Сквозь дверь ясно слышался голос Тимофея. Он увлеченно болтал с кем-то по телефону, но голоса собеседника я не слышала. «Да, парень прекрасно понял все, что ему говорили о принципах безопасности», – подумала я с грустью, аккуратно открывая замок. И механизм замка, и мощные дверные петли были хорошо смазаны, поэтому мне без единого звука удалось проскользнуть в квартиру.

Тимофей стоял спиной ко мне у окна с мобильным телефоном в руке. Разговаривая, он осторожно выглядывал на улицу сквозь щель между плотными портьерами.

– Да, все будет хорошо. Я по-любому разберусь со всеми проблемами, и мы сразу будем вместе. Подожди пару дней. Да… да, нормально. Она вроде ничего, пыталась приставать ко мне, но я ее отшил, сказал, что люблю свою девушку и потом, есть определенные правила, что я не сплю с телохранительницами и прочей прислугой.

Я неслышно достала пистолет и передернула затвор, гаркнув хриплым басом:

– Стоять!

Тимофей подпрыгнул от неожиданности. Сотовый выпал у него из руки и с глухим стуком упал на ковер.

– Повернись, засранец! – прохрипела я грубым мужским голосом.

Он повернулся, дрожа как осиновый лист, затем увидел меня и застыл с открытым ртом.

– Значит, человеческого языка мы не понимаем, – подытожила я, подбирая с ковра его сотовый. Нажала отбой, так как девушка все еще висела на линии, и добавила: – Вот теперь, если ее убьют или возьмут в заложники, виноват будешь ты один.

Справившись с первоначальным потрясением, Тимофей выдавил из себя:

– Да сейчас половина третьего ночи. Кто в это время будет отслеживать телефонные разговоры?

– Если кому-то очень надо, то они будут отслеживать все ночи напролет, – резко ответила я, – кроме того, есть специальная аппаратура.

– Да откуда у нас в Тарасове эта сраная аппаратура?! – повышая тон, бросил Тимофей. – У вас от работы просто крышу снесло!

Я хотела ответить ему, но в этот момент телефон Тима в моей руке завибрировал. Звонил некий Тимур. Я показала сотовый Тимофею и с нажимом спросила:

– Кто этот Тимур и почему он звонит тебе в три часа ночи?

– Я не знаю, – растерянно пробормотал Тимофей.

– Телефон забит в твоей записной книжке, так что не гони, – рявкнула я, подступая к парню.

– О, подожди, это, наверное, Леха забил мне в книжку кого-то из своих корешей, – выпалил Тимофей, – я ему давал звонить несколько раз. Он потерял свой сотовый недавно и звонил с моего. Я этого Тимура, в натуре, не знаю.

– Теперь заткнись, – посмотрела я на Тимофея испепеляющим взглядом и ответила на звонок: – Ааалее, слушаю…

– Кто это? – сурово спросил незнакомец. На заднем плане грохотала специфическая музыка и кричали люди. Было ощущение, что он находится в ночном клубе.

– А тебе, мудила, кого надо? – ответила я развязно. – Звонишь в три часа ночи и глупые вопросы задаешь.

– Ты, это, за базаром-то следи, – заревел в ответ Тимур, – я если тебя достану, мало не покажется.

– А я если в ментуру стукну, тебе тоже мало не покажется, – рявкнула я, не смутившись его угроз.

– Ой, куда ты там стукнешь, хватит трепаться, – проговорил Тимур нагловато, но в голосе промелькнула тревога. Я это ясно уловила. Затем он сказал уже нормальным голосом: – Давай нормально поговорим. Леха мне денег должен.

– Да, попал ты, дядя, не отдаст он тебе бабки, – хохотнула я, – не отдаст, потому что коньки отбросил. Его машина на улице сбила. Так что, пока.

– Нет, подожди, я знаю, что его сбили, – быстро проговорил Тимур, – вопрос не в этом. Ты его подружка, да? Он мне с твоего телефона звонил. Сказал, что свой потерял и звонит с телефона друга. Друг – это ты?

– Да, и что? – враждебно поинтересовалась я.

– Понимаешь, какое дело, – начал неуверенно Тимур, – как тебя зовут?

– Ярослава, – ответила я с улыбкой. На заднем плане в телефоне люди скандировали, заглушая музыку: «Поднимай! Поднимай!» Так обычно кричали в клубе «Осьминог», когда начинались танцы в клетке. Сначала был профессиональный стриптиз, потом конкурсы мокрых маек и прочая белиберда, а когда уже народ окончательно доходил до кондиции, начинались танцы в клетке. Любой желающий посетитель мужского пола мог залезть в клетку. Его поднимали, и он там раздевался догола под музыку. Все покатывались со смеху, потому что зрелище было еще то. Эта вакханалия как раз начиналась около трех. В других клубах города подобных развлечений не было. А мне пришлось по долгу службы обойти все злачные места.

– Ярослава, послушай, Леха у меня кое-что взял и погиб, а это что-то осталось у него, – медленно заговорил Тимур, – дома у него этого не было, мы проверяли. Может, он оставил у тебя? Нам это очень нужно. Небольшой пакет с белым порошком.

– Может, и оставил, что с того? – уклончиво ответила я, чувствуя, как все тело бросает в жар. Из слов неизвестного следовало, что Леха был совсем не так невинен, как его хотел представить Тимофей.

– А то, что это моя собственность, и ее надо бы вернуть, – ответил с нажимом Тимур.

– А на хрена мне это нужно? – хихикнула я. – Он у вас брал, с него и спрашивайте, а я вам не нанялась посылки носить.

Такой наглости Тимур вынести не мог. Потеряв над собой контроль, он заорал:

– Знаешь что, я сейчас пробью по телефону твой адрес, приеду с друзьями и…

– Не трудись, чмо, телефон ворованный, – оборвала я его в середине фразы.

– Меня еще никто так не доставал, – признался Тимур дрожащим от злости голосом, – ну, только ты мне попадешься, сучка!

– На вашем месте, дядя, я бы не грубила, товар-то у меня, и сделать с ним я могу все, что угодно, – ответила я жестко, – вот сейчас пойду и солью все в туалет.

– Чего ты хочешь? – прошипел с ненавистью Тимур, едва сдерживаясь.

– Пятьдесят процентов от его стоимости, – нагло ответила я.

– Да ты озверела, тварь, это же двести тысяч, – взорвался Тимур. Потом он взял себя в руки и более спокойным тоном произнес: – Я дам тебе двадцать штук за хранение, и радуйся, что останешься жива.

– Да я могу его сама продать и навариться, чего мне к вам тащиться из-за двадцати штук? – не унималась я. – Я ни хрена не верю, что вы мне даже двадцать штук отдадите.

– Девочка, скажи, пожалуйста, где ты сможешь в Тарасове продать кокаин? – невинно спросил у меня Тимур. – Этот товар здесь не в ходу. Твой Леха что-то говорил про яхт-клуб, что там полно богатых клиентов, но, видно, все это были гонки. Он ни хрена не продал и сдох. Смотри, как бы с тобой не случилось то же самое. Ты ведь тоже там, в яхт-клубе, работаешь?

– Ладно, давай тридцать штук, и я отдам тебе это дерьмо, – согласилась я, сознательно не ответив про место работы. Пусть потом ищет меня в яхт-клубе.

– Ладно, тридцать штук так тридцать, – вздохнул Тимур. – Встречаемся завтра в парке у колоннады в десять утра. Опиши, как ты выглядишь.

– Я очень красивая, как манекенщица. Вся такая сексуальная. Блондинка с длинными распущенными волосами. Грудь, как у Памелы Андерсон, шестого размера. Буду в платье от Шанель. – Я бы продолжила расписывать свои достоинства, но он не выдержал.

– Ты издеваешься, да? – рявкнул он зло.

– Да, – честно призналась я, – мне не хочется, чтобы вы меня схватили и прибили. Там в десять часов никого не будет. Давай в людном месте. И сам себя описывай. Если придешь не один, то своего дерьма не увидишь.

Он согласился на мои условия. Встречу назначили в торговом центре «Комета» в то же время. Он детально описал себя, чего я и добивалась. Отключив сотовый, я тут же включила глушилку. Затем мой взгляд обратился к Тимофею.

– Где наркотики, сволочь?

Тимофей попятился от меня, но я в одно мгновение оказалась рядом и заломила ему руку, прижав к стене:

– Быстро говори. У меня нет времени.

– Я их выкинул в туалет, – тонко пропищал придавленный парень. – Леху убили, и я подумал, что лучше от них избавиться. Он мне дал их на хранение. Я просто не знал, что дальше с ними делать. Я не знал про его дела. Он просто попросил помочь. Он же был моим другом.

– Ты просто дебил, – сообщила я Тимофею на ухо, – он тебя использовал. Теперь у тебя из-за него большие проблемы.

– Да, я лохонулся, и что теперь делать? – выдавил он из себя.

Я отпустила его и отошла, размышляя вслух:

– Я сейчас поеду к этому дебилу в клуб, переговорю с ним, – и, обращаясь к Тимофею, добавила: – А ты сиди здесь, и не дай бог, ты что-нибудь опять вытворишь. Я тебя лично придушу. Мне надоело рисковать жизнью из-за всяких придурков. Понял?

– Понял, – буркнул хмурый Тим, растирая вывернутую руку.

– Так, и поскольку я вижу, что спать тебе совсем не хочется, у меня для тебя есть работа. – Из шкафчика у плиты я достала упаковку крахмала и аптекарские весы, из стенного шкафа пакет с медикаментами. Среди медикаментов отобрала сильные обезболивающие препараты и те, которые должны были послужить катализаторами процесса, велела Тиму все истолочь в муку, смешать с крахмалом, чтобы общий вес получился двести граммов. Затем добавить воды, размешать до консистенции молока, переливать смесь на противни и выпаривать при температуре не более ста пятидесяти градусов, не забывая следить, чтобы смесь не подгорела. В результате должен получиться белый кристаллический порошок. Если будет слегка желтоватый, тоже ничего. – Получившийся порошок упакуешь в полиэтиленовый пакет. Это на тот случай, если я сейчас не смогу зацепить этого Тимура. Тогда придется идти завтра в торговый центр и нести туда «куклу» под видом наркотиков.

– А спать я когда буду? – язвительно поинтересовался Тимофей.

– Если я не найду тех, кто за тобой охотится в ближайшее время, то ты вообще уснешь вечным сном, – пояснила я и сунула ему в руки медную ступку с пестиком для приготовления порошка: – Занимайся. Чтобы к утру все было готово.

Пока Тимофей со злым лицом толок в ступке таблетки, я быстро переоделась в ванной комнате в одежду, подобающую посетительнице ночного клуба: яркий жакет из разноцветных кусочков кожи, расшитое блестками короткое синее шелковое платье, высокие кожаные ботильоны, чулки в крупную сетку. На голову напялила парик с длинными русыми волосами, закрученными стружкой. Изменила цвет глаз на синие при помощи контактных линз. Используя переводные картинки, сделала себе несколько татуировок – с растительным орнаментом, сердечками и шипами. Одну на бедре так, чтобы выглядывала из-под платья, другую на животе, а третью над левой грудью. Потом в дело пошел пирсинг, вернее, его имитация, где только можно. Силиконовыми накладками я увеличила губы, скулы, изменила форму носа. Затем сверху наложила толстый слой грима и кричащий макияж. Посмотрелась в зеркало и решила, что лучше уже не сделаешь. Конечно, в таком виде на улицу выходить было нельзя – слишком заметно. Поэтому я ринулась в комнату, к стенному шкафу.

Увидев меня, Тимофей уронил ступку и застыл с открытым ртом.

– Давай, аккуратнее там, – прикрикнула я, – нечего так на меня пялиться!

В шкафу мне попался длинный старый плащ. Я примерила его прямо поверх одежды, застегнулась перед большим зеркалом у входа и решила, что этого мало. Скрутив волосы в пучок, я заколола его шпильками и повязалась косынкой. Она скрыла почти все мое лицо. Для пущего эффекта я напялила очки в роговой оправе и только после этого вызвала такси.

– Ну, ты даешь! – вымолвил пораженный Тимофей после продолжительного молчания. – Отвечаю, я бы тебя никогда не узнал.

– Давай работай, – одернула я его, хотя слова парня мне польстили. Значит, не растерян еще опыт, полученный в КГБ.

Такси приехало через пятнадцать минут. Я вышла, ссутулилась, как старая бабка, и двинулась к машине, прикрывая нижнюю половину лица платком и глухо кашляя.

– Куда тебе, бабушка? – осведомился шофер, лишь мельком глянув на меня.

Дрожащим старческим голосом я назвала адрес, который находился в двух кварталах от клуба, и зашлась кашлем.

Шофер отвернулся, нажал на газ и лихо отъехал от тротуара. Путь до клуба занял от силы пять минут, учитывая, что в столь поздний час улицы Тарасова были абсолютно пусты.

– Вот, сынок, сдачи не надо, – протянула я шоферу сто рублей рукой, затянутой в старомодную матерчатую перчатку. Сказала, выскользнула из машины и растворилась в ночи. Освещение у пятиэтажных домов, где я вышла, практически отсутствовало. Я прошла оставшееся расстояние до клуба пешком, зашла в первый попавшийся подъезд, скинула плащ, косынку, сняла очки, перчатки, все это свернула в узел и спрятала под лестницей. Потом, совершенно преображенная, зашагала к клубу. Посетители «Осьминога» к этому времени уже начали разъезжаться по домам. Я посмотрела на часы и с тревогой подумала, что, наверное, опоздала. Тем не менее поворачивать назад было глупо. Вошла в холл, не торопясь поправила макияж, одновременно наблюдая за входившими и выходившими через контроль посетителями. Всем входившим освещали руку ультрафиолетовым фонарем, в свете которого становились видимы тайные знаки, нанесенные невидимым маркером девушкой, стоящей на контроле. У меня в сумочке был такой же маркер. Я изобразила себе на тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцем значок доллара, как у одной из посетительниц, и смело пошла на контроль. Процедура проверки прошла без сучка без задоринки.

И вот я была уже внутри, слонялась по залам клуба, разыскивая Тимура среди немногочисленных посетителей. Большинство народа было в таком состоянии, что не понимали вообще, где находятся. Посреди пустого танцпола танцевала в наркотическом трансе одинокая девчушка лет пятнадцати. Рядом за столиком сидела группа парней, у которых не было сил даже разговаривать. Они тупо пялились на девчонку, потягивая пиво из высоких бокалов. В главном трехъярусном зале клуба было больше посетителей. Громко бухала музыка, но танцпол и сцена пустовали. Все допивали то, что недопито, собирались и уходили. Я прошла по низу, затем поднялась на второй ярус, подошла к лестнице на третий, но остановилась, заметив того, кого искала. Тимур, невысокий чернявый мужчина тридцати пяти лет, сидел за столиком в компании двух бритых толстяков-мордоворотов. Я выбрала столик рядом с ними, на котором стояли остатки чьей-то трапезы. Один стакан был чистым. Я взяла его, налила из недопитой бутылки красного вина и сделала вид, что пью. Вид у меня при этом был убитым. Тимур сидел лицом ко мне. Естественно, он заметил симпатичную пьяную девушку. Он бросил на меня несколько оценивающих взглядов.

– Ну, так что мы будем делать с нашей проблемой? – спросил у него один из толстяков.

– Не позже чем завтра я решу эту проблему раз и навсегда, – ответил Тимур и снова посмотрел на меня. Подошла официантка:

– Господа, мы скоро закрываемся. Будем ждать вас завтра. Вот ваш счет.

Толстяки выложили нужную сумму и ушли. Тимур задержался, а официантка подошла ко мне:

– Мы закрываемся, девушка.

– Да, я сейчас ухожу, только вызову такси, – отозвалась я пьяным голосом. Она ушла. Я достала из портсигара сигарету, сексуально закурила, выпуская дым колечками.

– Эй, девочка, тебя не подвезти? Я на машине, – бодро проговорил Тимур, подсев ко мне.

– Ты меня подвезешь? – Я сделала вид, что удивлена. – А какая у тебя машина? Я на всяком дерьме не езжу.

– У меня «Хонда» последней модели, – гордо заявил Тимур.

– Пойдет, – кивнула я. Он помог мне подняться из-за стола и, поддерживая под руку, повел к выходу. Я специально оступалась, висла на нем, прижимаясь. Счастью Тимура не было предела. Мне казалось, что еще немного, и он от нетерпения подхватит меня на руки и понесет. После пропитанного сигаретным дымом, спертого воздуха клуба воздух улицы показался мне сладким и ледяным. Тимур усадил меня в свой джип баклажанного цвета. Запрыгнул на водительское сиденье:

– Куда, красавица? Где ты живешь?

– Я не помню, – капризно скривилась я.

– Ну, тогда поехали ко мне, – обрадовался он. И мы поехали. По дороге я приметила строящуюся высотку. Про это здание был телерепортаж. Что-то напортачили с проектом, поэтому стройку заморозили. Тридцатиэтажная недостроенная махина стояла, погруженная во мрак. Рядом стояли застывшие подъемные краны, напоминающие задумавшихся посреди болота цапель. – Сверни туда, – показала я на проезд у стройки, – мне надо сходить по-маленькому. Слишком много пива выпила.

– Может, дотерпишь? – с сомнением пробормотал он. – Тут уже недалеко осталось.

– Нет, я не могу терпеть, – рявкнула я, – быстрее.

Он резко затормозил и свернул в проезд. Как только джип остановился, я полезла к нему целоваться.

– Что это за дерьмо, – удивился Тимур, – ты же хотела в туалет?

– Расслабься, дурачок, – посоветовала я, поглаживая ему шею. Он ухмыльнулся и расслабил напряженные мышцы. В следующий момент я с силой рванула его вперед. Раздался глухой стук его головы о рулевое колесо. Для верности я саданула ему еще сбоку прямым в челюсть. Тимур потерял сознание.

12

Очнувшись, Тимур понял, что связан, подвешен за ноги на стальной балке и покачивается на ветру, словно диковинный плод на ветке дерева. Когда он глянул вниз, ему очень захотелось кричать, потому как мир со стометровой высоты показался игрушечным. С его места открывался прекрасный вид на панораму города. Были видны все дома, парк, даже излучина Волги. Вода в реке в ночной тьме казалась черной и блестящей. Извиваясь от дикого ужаса, он тужился, мычал, но скотч надежно закрывал рот, не давая переполошить всю округу. Я развернула Тимура к себе и показала картинку на экране сотового. На ней стоял улыбающийся парень с простоватым, покрытым веснушками лицом, одетый в черную майку с черепом, красную бейсболку и узкие солнцезащитные очки.

– Узнаешь этого мальчишку? – грозно спросила я у пленника.

Тимур отрицательно покачал головой, дико таращась на меня. За ложь ему достался хороший пинок ногой в лицо. Тело стало раскачиваться на веревке, и я врезала ему еще для равновесия, на этот раз кулаком в живот.

– Как, память не проясняется? – спросила я.

Теперь Тимур утвердительно затряс головой, показывая, что он начинает вспоминать. Я снова показала фотографию погибшего друга Тимофея:

– Узнаешь его?

Тимур закивал.

– Вы убили его из-за того, что он попытался кинуть вас с наркотиками?

Тимур отрицательно мотнул головой, глухо мыча.

– Вижу, опять начались провалы памяти, – вздохнула я, – что ж, у меня есть отличное средство, снимающее эту проблему. – В моей руке появилась зажигалка. Я чиркнула колесиком, и вспыхнуло пламя, которое немедленно стал рвать ветер. На глазах у жертвы я поднесла пламя к веревке, которая удерживала Тимура на балке, и стала водить огнем по ней, пока волокна не занялись.

Тимур замычал, как на бойне. Он стал дико рваться, потом сообразил, что ему ничто не поможет, расслабился и заплакал.

– Повторяю вопрос, – объявила я, – вы убили этого парня из-за наркотиков?

Молящие глаза Тимура обратились ко мне. Он яростно мычал что-то, указывая на расползавшуюся в языках пламени веревку.

– Хочешь поговорить об этом? – догадалась я. Получив от него утвердительный кивок, я предупредила: – Только не ори как резаный, не буди людей. Иначе я тебя брошу здесь и уйду. А сам видишь, что веревка долго не выдержит. Понял?

Он вновь утвердительно закивал. Я одним движением сорвала скотч. Тимур шумно вздохнул и застонал.

– Я слушаю вас, – мой голос был ледяным.

– Мы его не трогали. Я его не собирался убивать. Он пообещал продать кокс в яхт-клубе. Я специально для него заказал пробную партию. Кокаин здесь особо не берут, – говоря, Тимур давился от напряжения. – Он взял у меня товар и пропал. Потом я узнал, что его сбила машина. Мне от этого плохо стало. При нем мог быть товар. Я стал пробивать в милиции. Товара при нем не было. Потом сходил к парню домой – тоже нет. А совсем недавно позвонила его девчонка и сказала, что принесет товар за вознаграждение. И все. Я клянусь, что не трогал его. Зачем мне его убивать? Он хорошо на меня работал, толкал травку. Какого хрена мне его убивать?

– Веревка вот-вот оборвется, – покачала я головой, – скажи лучше правду, пока не поздно.

– Я клянусь, мы его не трогали, – заверещал Тимур в ужасе.

– Правду! – давила я.

– Господи! Ты, сучка, я говорю правду, потуши веревку! – захлебывался Тимур. Его вопли разлетались вокруг на сотни метров, и я подозревала, что скоро в милицию посыплются звонки от обеспокоенных граждан.

– Я хочу слышать правду. – В моем голосе была непреклонность.

Веревка, державшая его, истончилась до тонкой нити. Пламя доедало последнее. Тимур увидел это и жутко всхлипнул:

– Тварь, ты будешь гореть в аду! Чтоб ты сдохла, сука! Я сказал правду! Правду!

Его слова оборвались диким воплем. Веревка не выдержала, и жертва соскользнула вниз, в пустоту. Перегнувшись через защитное ограждение, я увидела бездыханного Тимура, лежавшего в корыте из-под раствора, которое закрепили в подвешенном состоянии на крюке подъемного крана и притянули к зданию лебедкой, чтобы не раскачивалось из стороны в сторону. Я до последнего мгновения не верила, что он попадет туда, хотя сама долго все рассчитывала. При взгляде сверху корыта почти не было видно. Застонав, Тимур пошевелился. Ну, значит, с ним все в порядке. Дерьмо не тонет. Пусть живет. Я узнала все, что хотела. По глазам было видно, что Тимур не врал. Значит, он ни при чем. Я перешла на другую сторону здания, залезла на подъемник и спустилась вниз. «Хонда» Тимура все еще стояла в проезде, а значит, транспортом я обеспечена.

Спустя полчаса я, усталая, но удовлетворенная, входила в комнату общежития. Тимофей сладко спал на диване в обнимку с пакетом, заполненным белым порошком, который на ощупь напоминал снег. Я попробовала на язык остатки из ступки. Порошок был горьким, и от него тут же занемел язык. То, что надо. Отличная работа. Мне было жаль, что теперь «кукла» не требовалась. Часы показывали половину седьмого. Чертовски хотелось спать, но поспать мне не удалось. Перед тем как лечь, я сдуру решила проверить электронную почту. Оказалось, что два часа назад мне пришло письмо от Юзера.

Хакер все-таки разыскал рейдера, покушавшегося на строительную компанию моей клиентки. Желание спать мигом улетучилось. Артур Баграмян снимал квартиру в центре города рядом с администрацией. Его засекли камеры видеонаблюдения у банкомата. В этом месте, расположенном рядом с правительственными учреждениями, все улицы хорошо просматривались. Дальнейшее было делом техники. Переходя от камеры к камере, Юзер сопроводил рейдера до старого пятиэтажного дома. Баграмян вошел в подъезд и не вышел. Предположив, что объект живет в этом доме, Юзер проверил телефоны жильцов и по телефонным разговорам из одной квартиры на четвертом этаже выяснил, что он не ошибся в своих предположениях. Судя по обрывкам фраз, Баграмян в данный момент планировал захват Тарасовского молочного комбината. Кроме него в съемной четырехкомнатной квартире жили еще пять мужчин, его «коллег». Все, как на подбор, мордовороты с «добрыми» лицами. Юзер переслал мне фрагменты видеозаписи, где они входили в дом и выходили. Он даже идентифицировал всех по базе данных МВД. За каждым тянулся шлейф из афер, вымогательства, покушений. Двое из них бывшие работники правоохранительных органов. Один спецназовец. Остальные мастера спорта по рукопашному бою и боксу, занимались стрельбой, работали во вневедомственной охране. Компания подобралась что надо. Такие легко пойдут и на убийство, и на похищение. Юзер собрал массу информации о каждом из них: кто где бывает, номера банковских счетов, пластиковых карт, кредитные истории. Нечего было и думать обработать сразу такой объем информации. Парень явно перестарался. Однако кое-что мне, несомненно, пригодится. В моей голове начал складываться план.

Я не заметила, как рассвело. Потом проснулся Тим и удивленно уставился на меня.

– Вы что, не спали всю ночь?

– Да, что-то бессонница, – бросила я, – а ты разговариваешь во сне.

– Серьезно, что ли? – Тимофей разом выпрямился и протер глаза. Было заметно, что он бледен как смерть. – Что я говорил?

– Всякое, – протянула я, наблюдая за ним краем глаза, – в общем, открыла для себя много нового.

– Нет, я серьезно, – проворчал Тимофей.

– Иди умойся, – посоветовала я и выключила компьютер. Надо было по-быстрому перекусить и заниматься делами. Впереди ждал настоящий марафон. Сначала почта – отправить посылку следователю; затем в бюро судебной медицины с образцами крови, дальше с глушителем по местным умельцам. Крутанувшись на стуле, я задумалась о Тиме. Оставлять его в комнате одного на целый день было опасно. Но светить на улице тоже не лучший вариант.

Из съестного в холодильнике остались только холодные закуски. Я взяла было пачку спагетти с намерением отварить, но, поразмыслив, положила ее назад. После бессонной ночи как-то не очень тянуло на кулинарные подвиги. Ситуация требовала аккумуляции всех ресурсов организма, поэтому тратить оставшееся на готовку было просто преступлением. На завтрак сойдут бутерброды, а потом можно будет заехать куда-нибудь перекусить. Эта мысль меня успокоила. Я выхватила из ножен здоровенный зазубренный тесак и принялась нещадно кромсать сервелат. Затем дошла очередь до сыра и хлеба. Заварила чай.

Из ванной вернулся Тимофей. Утираясь моим полотенцем, он пожаловался на недостаточное качество мусса для укладки, мол, им ничего не уложишь. Еще ему не понравилась зубная паста, в ней было недостаточно мяты, и мыло – слишком жесткое, без увлажнителя и слишком сушит кожу.

– Я просто не рассчитывала принимать здесь всяких неженок, – огрызнулась я и вырвала у него полотенце. Гостевое полотенце, которое я ему предлагала до этого, тоже пришлось парню не по вкусу.

– А что, супа не будет? – удивился Тимофей, глядя на бутерброды, – я дома привык есть по утрам горячее. Это очень важно для правильной работы желудка.

– Надо же, – делано удивилась я, – беда-то какая, а супа нет! Только бутерброды. Хотя ты можешь их не есть и ограничиться кипяточком. Будет вместо супа.

– Крутая, да? – нахмурился Тимофей, сев за стол. – А вот потом скрючишься из-за язвы, и все.

– Знаешь, при моей профессии редко кто до язвы доживает, – доверительно сообщила я ему. – Кстати, пойдешь сегодня со мной. Замаскируем тебя так, что мать родная не узнает.

– Это гримироваться, типа, усы, парик? – оживился Тимофей.

– Да, – кивнула я, смерив его взглядом, – из тебя получится нормальная девчонка. Ты достаточно женоподобен, как многие современные юноши, чахнущие у компьютера.

– Какая, в жопу, девчонка! – завопил Тимофей, багровея, и закашлялся, подавившись бутербродом. Мне пришлось выбивать из него кусок колбасы. Даже применить метод Хаймлиха. Отдышавшись, Тимофей помахал передо мной пальцем: – Никаких девчонок. Я лучше сдохну, чем надену платье.

– Жаль, – горько вздохнула я, – у тебя и волосы длинные, парика не надо, только покрасить и уложить. Ты просто не знаешь, что теряешь.

– Нет, нет, ни при каких условиях, – Тимофей был непреклонен, – я лучше волосы остригу, чем бабой наряжусь.

– Острижешь? – встрепенулась я. – Ловлю на слове.

Через час Тимофей любовался своим новым образом в зеркале. Из длинноволосого брюнета он превратился в блондина с аккуратной стрижкой. Светлые волосы были зачесаны на прямой пробор. После недолгих уговоров мне удалось его избавить от пирсинга. Я изменила ему цвет глаз, осветлила смуглую кожу, вставила накладки на зубы, наделала веснушек и изменила форму подбородка силиконовой накладкой. Минимум грима и специальных средств, но эффект получился поразительный. В довершение всего я нарядила клиента в белую рубашку, галстук, брюки. Брюки оказались немного коротковаты, и мне пришлось отпустить материал, который был подвернут, прогладить, и все встало на свои места.

– Ну, как? – мой вопрос был обращен к Тимофею. Хотелось услышать его оценку проделанной работе.

– Я похож на педика, – простонал он, кривясь, – что ты со мной сделала?

– Ты не «голубой», – попыталась я его успокоить, – ты видел на улице мальчиков в аккуратных костюмах, которые плохо говорят по-русски и суют в лицо прохожим Библию? Так вот, ты один из них, уличный проповедник. – Покопавшись в столе, я разыскала пару бейджиков. Тут же на ноутбуке набрала нужный текст, подключила спрятанный в шкафу принтер и распечатала то, что получилось.

– Вот, отныне ты брат Томас Мелоун, мормон из Солт-Лейк-Сити, проповедуешь Святое Писание и набираешь новых братьев в общину, – торжественно сообщила я Тимофею, прикалывая к груди бейджик. – Церковь находится в центре. Если вдруг подойдут менты, смело приглашай их на собрание, предлагай поговорить о Боге, и они сами отвалят. Говори обязательно с английским акцентом. Я покажу как.

– Надеюсь, меня в таком виде не узнают, а то такой стрем, – обеспокоенно пробормотал он, оглядывая себя со всех сторон.

– Я тоже на это очень надеюсь, – ответила я и стала сама гримироваться. Мое превращение заняло полчаса. Я тоже хотела преобразиться в молодого парня-проповедника, но получилось какое-то существо неопределенного пола. Я напялила очки, посмотрелась в зеркало и решила, что так даже лучше. Молодые проповедники с Запада в настоящее время стали такой же частью российского пейзажа, как березки. Их считали безобидными чудиками, посмеивались и старались обойти стороной.

– Не хотелось, чтобы в таком виде нас скинхеды встретили, – обеспокоенно добавил Тим, репетируя перед зеркалом глупую американскую улыбку. – I’m fine. I’m happy. Howe are your?

– Не каркай, – буркнула я ему, – говорить надо не по-английски, а по-русски с сильным английским акцентом. – Еще полчаса мы тренировались говорить, ходить и вести себя, как проповедники. По окончании занятия я торжественно вручила Тимофею Библию. Второй Библии не было, и себе я взяла книжку по искусству православной Руси. Книга была очень толстая, напоминала Библию, а название было настолько затертым, что вовсе не читалось. В глаза бросался лишь большой позолоченный православный крест.

Прикрывая крест на книжке рукой, я взяла посылку с автоматом и бросила Тимофею:

– Вот, понесешь посылку. У меня руки должны быть свободны.

– Ясно, брат Алекс, – произнес Тимофей с сильным акцентом и с улыбкой до ушей.

– Двинули, – скомандовала я.

После дождливой ночи наступивший день оказался солнечным и на редкость жарким. Большинство людей уже успело добраться до рабочих мест, и на улице было не столь многолюдно: дети, пенсионеры да молодежь, которым нечем было заняться.

От напряжения и жары лоб Тимофея покрылся испариной. Я посоветовала ему расслабиться. Первым делом мы завернули на почту. Там я избавилась от посылки. Затем доехали до бюро судебно-медицинской экспертизы, которое располагалось в здании учебного центра медицинского университета. Я позвонила своей знакомой – эксперту и сказала, что материалы ей передадут во дворе двое проповедников-мормонов. В это время вокруг нас ходили студенты, посмеивались, тыкали пальцами. Пару раз обозвали гомосеками. Тимофей от этого нервничал все больше и больше. Через пять минут эксперт спустилась и забрала пакет с образцами. Она посмотрела прямо мне в глаза, но не узнала. Значит, маскировка была более чем удачной.

Вскоре мы стояли в подъезде дома, где жил оружейных дел мастер по кличке Демид. Глушитель от автомата мог быть его работой, хотя я не была в этом уверена.

– Что мне-то делать? – с тревогой спросил Тимофей.

– Позвонишь в дверь и скажешь, что хочешь поговорить о Боге. И не уходи до тех пор, пока он не откроет, – инструктировала я его, – откроет, а дальше уже моя работа начинается.

Мы поднялись на пятый этаж. Я указала на дверь, а сама прижалась к стене, чтобы меня не было видно через «глазок». Тимофей позвонил. Жестом я показала ему, чтобы не забывал улыбаться. Он послушно нацепил на губы фальшивую улыбку. За дверью послышалась возня. Затем глухой бас спросил:

– Кто там?

– Я хотэл погаварит с вам о Боге, – воодушевленно произнес Тимофей, улыбаясь в «глазок».

– Иди в зад со своим богом, мудило, – совсем нерадушно ответил хозяин квартиры из-за двери. Потом наступила тишина. Тимофей посмотрел на меня. Я в ответ кивнула, чтобы он еще звонил. Тимофей вновь позвонил.

– Ты че, придурок, еще не ушел? – с угрозой в голосе осведомился Демид.

– Вы не понял! Я хотэл погаварит с вам о Боге! Иисус, – ответил Тимофей еще более жизнерадостно. За дверью повисло тяжелое молчание. Невозможно было понять, есть там кто-то или нет. Тимофей вновь позвонил и повторил заученную фразу: – Я хотэл погаварит с вам о Боге! Как ваши дела?

– Вот сука, – буркнул Демид за дверью.

Улыбаясь, Тимофей вдавил кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока дверь с грохотом не распахнулась. Из квартиры с ревом вырвался громадный бородатый мужик, телосложением напоминавший платяной шкаф.

– Все, херенок, пришла тебе жопа!!!

Тимофей с ужасом на лице выставил перед собой Библию, решив, что она может его защитить. Он и в страшном сне не мог представить, что способен разъярить по доброй воле такого вот монстра. Демид планировал порвать сопливого проповедника, но тут вмешалась я. Подсечка, удар в солнечное сплетение. Демид начал оседать, а я со всего размаху перетянула его увесистым томом по морде. Силой удара противника отбросило внутрь квартиры, в прихожую. Звук от падения получился, как от груды камней. Соседи скорее всего подумали, что дом обваливается. Я отшвырнула торчавшие в проходе ноги Демида и махнула Тиму:

– Давай сюда. Что ты там застыл?

В этот момент на лестницу выглянула соседка оружейника. Она, конечно, не видела короткой схватки между нами, потому что в противном случае ни за что бы не высунулась. Она лишь слышала подозрительный грохот и решила посмотреть. Я загородила дверной проем и сделала вид, что разговариваю с хозяином квартиры:

– И сказал Иисус: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся». Он имел в виду, что деньги не есть главное. Что надо делать себя совершенный. Вы понимайте? Вот от Матфея, глава седьмая. Иисус сказал: «…не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?», или «что пить?», или «во что одеться?» – потому что все это ищут язычники и потому, что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом…»

Я говорила, а соседка все дальше высовывалась из двери, стремясь заглянуть в соседскую квартиру. На помощь неожиданно пришел Тимофей. Вот от кого я помощи точно не ожидала! Справившись с испугом, он улыбнулся до ушей и двинулся к соседке со словами:

– Я хотэл погаварит с вам о Боге! Вы верите в Иисус?

После этого соседку как ветром сдуло. Тимофей пробовал ее преследовать, но дверь в квартиру захлопнулась перед самым его носом.

– Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы. – Закончив проповедь несуществующему собеседнику, я втянула Тимофея в квартиру и захлопнула входную дверь. – Теперь помоги мне перетащить этого борова в комнату.

Тимофей с кислой миной посмотрел на тушу оружейника.

– Да тут без лебедки не обойдешься!

– Давай бери его за ноги, – рявкнула я, схватив бородача под руки.

Весу в оружейнике было никак не меньше двухсот килограммов. Тимофей с жутким кряхтением помог мне усадить исполина на стул, потом отошел, держась за живот.

– Нет, все, теперь грыжа обеспечена. И в позвоночнике что-то хрустнуло. Нет, я к нему больше не притронусь.

– И не надо, – пробормотала я, приматывая Демида к креслу. Для надежной фиксации пришлось потратить два мотка широкого скотча. В конце процедуры оставшимся скотчем я заклеила рот хозяину квартиры, чтобы тот не орал, когда очнется. Приходить в себя хозяин начал, едва я отстранилась. Сначала он застонал, дернулся, открыл глаза и с изумлением уставился на нас.

– Вы недружественно отнеслись к нам, поэтому пришлось вас связать, – прояснила я оружейнику положение дел, – теперь мы сможем поговорить спокойно. Брат Томас почитает вам Библию, вы послушаете и, если возникнут какие-то вопросы, потом зададите их нам. Уверена, в конце мы станем добрыми друзьями, и вы уверуете.

Демид ожесточенно замычал. Не обращая на него внимания, я кивнула Тимофею:

– Брат Томас, начинайте с книги Бытия. Этот человек очень невежественен, и, думаю, он ее не читал.

Тимофей сначала не мог понять, что я от него хочу, потом открыл Библию на первой странице и начал:

– В начале сотворил Бог небо и землю…

Слушая его монотонное бубнение, я стала обыскивать квартиру. На столе накрытый сукном лежал самодельный пистолет в разобранном виде и различные инструменты мастера. Я взяла ствол пистолета, лупу и внимательно осмотрела поверхность металла, качество обработки, дефекты, сравнила увиденное с металлом глушителя и пришла к выводу, что глушитель изготовлялся на более современном оборудовании, чем ствол пистолета. В выдвижных ящиках под одеждой я нашла еще несколько образцов оружия. Картина везде была аналогична. Кроме оружия, у умельца я нашла холодное оружие, массу патронов и коробку, заполненную брикетами пластиковой взрывчатки. Кое-что из этого арсенала могло пригодиться в исполнении моих дальнейших планов. Я вытащила в прихожую взрывчатку, патроны, сумку с гранатами, снайперскую винтовку и вернулась в комнату.

Хозяин квартиры смотрел на меня с испепеляющей ненавистью в глазах. Я велела Тимофею прекратить евангельские чтения, сорвала со рта Демида скотч и показала глушитель:

– Что ты об этом думаешь? Только подумай перед ответом хорошенько, ибо от этого может зависеть твоя жизнь.

– Это глушитель, – ответил Демид, глядя мне в глаза. – Работа дерьмовая. Плохо все рассчитано, и металл подобран некачественный.

– Кто это мог изготовить? – спросила я ледяным тоном.

– Да кто угодно, любой самоучка, – пробурчал Демид со злостью, – я-то почем знаю.

Я перечислила всех, кто занимался в Тарасове оружием. Демид отверг все кандидатуры, заявив, что никто из них не стал бы так себя позорить.

– Это какой-то неумеха.

– Понятно, значит, у других можно не уточнять, – протянула я.

– Нет смысла, – ответил он и осторожно спросил: – Вы что, собираетесь меня убить? Учтите, у меня сын работает в милиции. Вас потом из-под земли достанут.

– Нет, убивать тебя никто не собирается, – ответила я с улыбкой, – так, возьму у тебя пару вещей во временное пользование – патроны, взрывчатку.

– Как же это взрывчатку во временное пользование? – возмутился он. – Это машину можно взять поездить, а взрывчатка на один раз…

– Кстати, о машине, – щелкнула я пальцами, – спасибо, что напомнил. – Огляделась и взяла ключи с брелоком от сигнализации. – О, «БМВ», вижу торговцы оружием неплохо зарабатывают.

– Ну че ты меня уже совсем грабишь, – едва не заплакал бородач, – ну оставь хотя бы машину!

– Ты лучше о душе подумай, – ответила я напыщенно, – не собирай себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут. Ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. От Матфея, глава пятая, стих четвертый. Прочитай и все поймешь.

– Кто вы вообще такие? – жалостно скривился Демид, не в силах понять, в чьей власти он оказался.

– Мы дети Его, – указала я глазами в потолок, – воинствующие мормоны-проповедники. Мы всюду сеем добро и просветляем души.

– А взрывчатка вам зачем? – спросил бородач дрогнувшим голосом.

– Для того, чтобы обрушить гнев Господень на головы грешников, – серьезно ответила я. – Что-то ты много вопросов задаешь, дядя. Уж не еретик ли ты?!

– Нет, нет, я верю в Бога, – почти закричал Демид в страхе. Он понял, что находится в компании опасных психов, и решил на все соглашаться.

– Тогда мы пошли, а ты оставайся и подумай о содеянном, – произнесла я с мрачной торжественностью, – подумай, как ты жил, чем занимался и что будет с твоей душой, если ты не изменишь образ жизни. Если до тебя не дойдет, то мы вернемся и вправим тебе мозги. – Мой взгляд от связанного переместился к Тимофею: – Брат Том, возьмите оружие и сумку с патронами, а я понесу взрывчатку и гранаты.

– А вы меня что, не развяжете? – робко поинтересовался Демид.

Я со злым лицом резко повернулась к нему, и бородач пошел на попятную:

– Нет, нет, не надо развязывать. Мне и так хорошо. Я буду сидеть так и молиться. Связанным даже лучше.

– Звать на помощь тоже не стоит, – добавила я к сказанному, – ибо на зов твой явятся стражи порядка, узрят орудия твои и заточат тебя в темницу. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь все до последнего рубля. Потому лучше найди способ освободиться сам и веди себя тихо, потому как сказано: блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Мы вышли из квартиры. Я захлопнула дверь и улыбнулась. Тимофей, сгибаясь под тяжестью сумок, посмотрел на меня и спросил натужно:

– А откуда вы так хорошо Библию знаете? От вашего бреда меня самого мороз по коже продирал.

– Я недавно защищала одного священника, вот и поднатаскалась, – призналась я шепотом, шагая вниз по ступеням лестницы. В левой руке у меня была сумка со взрывчаткой, а ладонь правой я опустила в карман пиджака, где лежал миниатюрный шестизарядный пистолет «РГУ-050», стреляющий специальными бесшумными, беспламенными патронами «СП-5» калибра 7,62, пробивающими любой бронежилет.

– А зачем нам все это? – кивнул Тимофей на свои сумки.

– Для того, чтобы разобраться с людьми, которые на тебя наезжают, – коротко пояснила я. – Теперь заглохни. Ни звука. Когда будем выходить из подъезда, держись за мной и делай точно то, что я буду говорить.

На улице царило спокойствие. Мы спокойно вышли, сели в «БМВ» торговца оружием и поехали к центру города. Перед домом номер сорок шесть на улице Александрова имелась несанкционированная стоянка. Я пристроила машину на свободное место, достала коммуникатор и через Интернет вошла в систему видеонаблюдения комплекса административных зданий. Более всего меня интересовала высокоскоростная камера, в поле зрения которой находился подъезд дома, рядом с которым мы стояли. Пролистав архив событий, я смогла убедиться, что господа рейдеры во главе с Баграмяном погрузились в три машины и укатили по делам, а в их съемной квартире в данный момент пусто. Значит, мы заехали в очень удачный момент. В кармане у меня лежала пачка фруктовой жевательной резинки. Распечатав, я запихала в рот несколько пластинок, стала энергично их пережевывать, затем велела Тимофею взять сумку с патронами, сама взяла взрывчатку, один брикет оставила в машине, застегнула сумку, взвалила на плечо и вылезла из машины с Библией в руках.

– Что ж, пошли сеять добро. – Мой голос приглушала масса жевательной резинки.

Тимофей ничего не понял, но подчинился. В подъезде я оставила миниатюрную видеокамеру со встроенным датчиком движения, которая передавала видеоизображение по радиоканалу прямо на мой коммуникатор. В том случае, если рейдеры неожиданно вернутся, они не смогут застать нас врасплох. Камера передаст сигнал тревоги на коммуникатор, едва кто-либо войдет в подъезд. Мы поднялись на четвертый этаж. Там я быстро залепила жевательной резинкой соседские «глазки» и позвонила в съемную квартиру рейдеров. Контрольный звонок. Естественно, мне никто не ответил. В дело пошли отмычки. Сорок пять секунд – и мы оказались уже внутри вражеской цитадели. Тимофей от страха напоминал лемура в бане – такие же вытаращенные глаза и пот по лицу градом.

Я забрала у парня сумку и спрятала ее в навесной ящик для инструментов в коридоре. После мы вошли в комнату. Мой взгляд сразу упал на старомодный шкаф у стены. Недолго думая, я опустилась перед шкафом на колени, ножом извлекла планку основания и в пустоту за ней сложила всю взрывчатку из сумки. Туда же отправились гранаты. Потом поставила планку на место, установила в люстре жучок, уничтожила все следы нашего пребывания в квартире и вывела Тимофея обратно к машине.

– Может, расскажете, кто живет в той квартире? – поинтересовался Тимофей, садясь в «БМВ».

– Нет, – отрезала я, – меньше знаешь, крепче спишь. – Говоря это, я редактировала архив событий системы видеонаблюдения, заменяла кадры, в которые попали мы. Благодаря стараниям Юзера, у меня были все необходимые пароли и допуски. Через минуту от нашего визита не осталось никаких следов. Часом позже мы входили в мою комнату в общежитии.

Тимофей с ходу плюхнулся лицом вниз на диван и застонал:

– Боже, я сейчас сдохну от усталости. И жрать хочется.

– Сделай себе бутерброд, – посоветовала я, вынимая из чехла снайперскую винтовку. К вечеру нужно было хорошо подготовиться.

– Опять бутерброды, – заныл Тимофей, – может, лучше пиццу по телефону заказать?

– Ладно, закажи пиццу, – согласилась я и бросила ему свой сотовый, – вот, звони с моего, чтобы не засекли.

Он с серьезным видом, совсем как профессионал, выключил глушилку и позвонил в ресторан:

– Нам две королевские пиццы, одну с грибами и сыром, а вторую с ветчиной, помидорами, да, можно огурцов немного… нет, анчоусов не надо, оливок тоже. Сколько это будет стоить с доставкой? Тысячу сто пятьдесят… Да, устраивает. Ждем.

– Сколько, сколько? – переспросила я, разглядывая доработанную оружейником присоединительную планку оптического прицела винтовки.

– У них очень хорошая пицца, – заверил Тимофей.

– За такие деньги она должна быть просто великолепной, – вздохнула я и, передернув затвор, нажала на спусковой крючок. Последовал сухой щелчок ударно-спускового механизма. В чехле от винтовки лежали остальные аксессуары, каждый в своей ячейке: глушитель, два магазина по тридцать патронов, средства для чистки и смазки оружия.

Было видно, что Тимофей хочет что-то спросить и никак не решается. Я не стала его торопить. Сложив винтовку обратно в чехол, я спрятала его за диван. Мой подопечный в этот момент попытался избавиться от грима, но я его остановила:

– Раз заказал пиццу, в гриме дождемся разносчика. Не надо, чтобы он нас видел как есть. Могут возникнуть проблемы. – Тимофей послушно прилепил на место край силиконовой накладки на подбородке, а я помогла ему устранить дефекты, добавила грима. Дальше мы болтали о новых технологиях. Парня очень заинтересовала эта тема. Он с жадностью впитывал все, что я говорила, и следил за каждым моим действием. На его глазах я настроила коммуникатор на перехват телефонных разговоров Баграмяна. Пришлось ненадолго вновь отключить глушилку, чтобы проверить, как система работает. Баграмян как раз звонил кому-то из администрации города и намекал на хорошее вознаграждение, в случае если ему будет оказано содействие.

– Круто наглухо! – восхищенно воскликнул Тимофей, слушая перехваченный разговор.

Наши невинные развлечения прервал стук в дверь.

– Кто там? – спросил Тимофей, повинуясь моему тычку в бок.

– Доставка пиццы, – ответил мужской голос за дверью.

Я быстро обмотала руку с пистолетом полотенцем и проскользнула к двери. Тимофею жестами показала, чтобы открывал, а сама приготовилась нанести удар.

Ничего не понимая, Тимофей открыл дверь и отскочил в сторону. Разносчик – худой парень лет двадцати, шагнул внутрь, спросив удивленно:

– Эй, але, люди, я вам пиццу принес.

Я возникла перед ним словно привидение, выхватила из рук коробки, бросила их на диван, толкнула разносчика к стене и, захлопнув ногой дверь, сдавила гостю мертвой хваткой горло:

– Не дергайся! Ни звука! – Глядя в его расширенные от ужаса глаза, я быстро провела обыск в карманах униформы, ощупала конечности на предмет скрытых под одеждой пик или заточек, осмотрела ремень. Не было даже намека на оружие.

– Что вы делаете? – прохрипел разносчик дрожащим голосом.

– Заткнись! – рявкнула я на него и скомандовала Тимофею: – Посмотри в коробках.

Тимофей заглянул под крышки и разочарованно констатировал:

– Там просто пицца.

– А вы чего ожидали? – едва не плача, пискнул разносчик.

– Она горячая? – осведомилась я, поняв, что на этот раз все обошлось. Разносчик пиццы оказался действительно разносчиком, а не кем-либо еще. Можно было выдохнуть.

– Горячая, – ответил Тимофей, полностью открыв одну из коробок.

– Я просто очень, очень не люблю холодную пиццу, – объяснила я свое поведение разносчику и отпустила его горло.

– Да, я уже понял, – просипел парень. Он медленно попятился от меня к двери, растирая на ходу шею.

– Стой, – я удержала его за руку, – а как же деньги за пиццу?

– Вы мне что, их отдадите? – с сомнением пробормотал разносчик, от страха содрогаясь всем телом.

– Да, конечно, – улыбнулась я, – и кроме денег вам полагается небольшой бонус за причиненные неудобства. Вот вам по кусочку от каждой пиццы, ешьте…

– Я не хочу, – отстранился от меня разносчик.

– Ешьте, – повторила я с нажимом. Разносчик понял, что ему не избежать этого, и взял из рук Тимофея треугольники пиццы. Он съел один, затем другой и остался жив. Я выждала пять минут. Только после этого разносчик пиццы был отпущен с солидными чаевыми.

– Да вы тут все психи, – сказал он на прощание и стремглав выскочил за дверь, словно ожидал, что я за ним погонюсь.

– Да, попахивает шизой, – поддакнул со своего места жевавший пиццу Тимофей.

– Будь у тебя мой опыт, ты бы так не говорил, – проворчала я, опустившись на диван, – ладно, плевать. Вечером мне предстоит одно небольшое дельце. Я свалю максимум на час. Ты будь здесь и веди себя хорошо. Список правил ты уже знаешь. Думаю, мне не стоит повторяться.

– Да ты… тьфу, то есть вы, мне своими правилами уже всю плешь проели, – фыркнул Тимофей.

– Ну, короче, ты понял, – пробормотала я и почувствовала, что глаза начинают закрываться сами собой. Последствия недосыпания. Нет, держаться! Я вскочила, заварила себе крепкий кофе, выпила залпом две чашки, закурила и схватила трезвонивший телефон. Звонил мой человек из уголовной среды, который обещал мне раздобыть информацию по покушению и убийству друга Тимофея. Ничего конкретного он не узнал. Никто из местных не в курсе. Возможно, убийство и покушения дело рук гастролеров. Однако банда убийц, приехавшая в Тарасов, никак не могла остаться незамеченной. Кое-кто предполагает, что это как-то связано с бандой пиратов. Эти отморозки поставили на уши всю местную милицию. Никто не знает, кто они такие. Однако из-за их представлений милиция постоянно проводит облавы, и в уголовном мире поднимается волна недовольства. Один из авторитетных людей Тарасова даже предложил награду за информацию о пиратах.

Выслушав его рассказ, я намекнула, что за это не готова заплатить, так как не узнала ничего нового. Вот если будет что-то серьезное, то тогда пожалуйста. Собеседник согласился, что так справедливо, и мы попрощались.

– Банда пиратов, только этого мне еще не хватало, – произнесла я вслух.

– Что? – испуганно спросил Тимофей, оторвавшись от телевизора.

– Ничего, – буркнула я.

13

В одиннадцать я находилась на чердаке дома и через прицел снайперской винтовки оценивала обстановку в съемной квартире Баграмяна. У него там было целое собрание. Собрались все. Живо обсуждался план захвата молочного комбината. Время «Ч» было назначено на завтра на десять часов. Баграмян заказал судебных приставов и батальон силовой поддержки. Оставалось нанести последний удар. Я слушала их полчаса, но в разговоре ни разу не упомянули фамилию моей клиентки. Возможно, в данный момент им просто было не до этого. Следовательно, надо подстегнуть их интерес в нужном мне направлении. Я взяла коммуникатор, включила программу модуляции голоса и позвонила на сотовый Баграмяну. В прицел винтовки я видела, что он удивлен звонку неизвестного. Тем не менее рейдер ответил:

– Да, слушаю.

Мой ответ прозвучал, воспроизведенный глухим шипящим басом, внушающим ужас:

– Ты, сморчок. Не стоило тебе наезжать на Старкову. Теперь жди расплаты.

Он хотел что-то ответить, но я прервала разговор и приникла к наушникам, на которые приходил аудиосигнал от жучка, установленного в квартире рейдера.

Возмущенный Баграмян, бурно жестикулируя, обратился к Будакову, сидевшему в кресле посреди гостиной:

– Слушай, Саша, какая-то хрень. Мне это совсем не нравится. Звонил непонятный урод, угрожал, говорил, что у нас будут проблемы из-за той бабы со строительной фирмы. Откуда он узнал мой телефон, интересно?

– В смысле, проблемы? – поднял глаза Будаков. Одетый в майку и спортивные штаны, он неспешно пил пиво из банки и курил тонкую сигару. Слова шефа заставили его забыть про пиво.

– Он не уточнял, – зло ответил Баграмян, бегая по комнате кругами, – мы же с ней вроде разошлись, и каждый остался при своем. Что ей теперь еще надо?

– Если этот черт позвонит еще раз, надо выяснить, чего они хотят, – произнес Будаков задумчиво, – забалтывай его и держи, сколько можно, а там посмотрим.

Я не стала заставлять себя ждать и позвонила повторно. Баграмян взял сотовый так, словно это была ядовитая змея.

– Да, я вас слушаю.

Для улучшения качества связи Баграмян перешел к окну. Я включила лазерный целеуказатель. Красная точка украсила лоб рейдера. Рядом с винтовкой у меня стояла целая елка из лазерных целеуказателей. Они были наведены на пространство внутри комнаты и отключены. Теперь я их тоже включила. Каждого, находившегося в комнате, украсила красная точка. Будаков увидел точку у себя на груди и тяжело сглотнул.

– Передай своим, чтобы не дергались. Все находятся под прицелом. Малейшее движение – и в комнате будет куча трупов, – предупредила я Баграмяна, – моя винтовка нацелена тебе в лоб. В оконном стекле ты можешь видеть свое отражение и удостовериться, что я говорю правду.

Баграмян задрожал как осиновый лист. Его глаза полезли из орбит.

– Никому не двигаться! – нервно крикнул он своим и, обращаясь ко мне, спросил с запинкой: – Са-са-скажит, что в-в-вам надо?!

– Мне нужны ответы на вопросы, и от того, как ты будешь отвечать, зависит твоя жизнь и жизнь твоих корешей.

– Я все скажу, – поклялся Баграмян, осторожно смахивая пот, застилающий глаза.

– Зачем вы охотитесь на сына Старковой? – спросила я без долгих предисловий.

– Мы на него не охотимся, – голос Баграмяна звучал достаточно искренне, – у нас не получилось с первого раза ее свалить, и мы переключились на другой объект. Зачем тратить силы и деньги, если можно найти другой объект и взять его с меньшими потерями? У Старковой оказались большие связи, и охрану не удалось подкупить. Она переиграла нас.

– И что, вы так это и оставили? – засомневалась я.

– Да, оставили, а что с ней еще делать? – ответил Баграмян. – Нам ясно дали понять, что если мы на нее хотя бы косо посмотрим, то сразу можем собирать теплые вещи и сушить сухари.

– А что, вы думаете, у Кравцова, директора молочного комбината, нет связей? – спросила я с насмешкой.

– Есть, конечно, – согласился Баграмян, – но ему не помогут никакие покровители, так как на предприятии просто чудовищные нарушения. Еще он косячил с налогами. Подавал сведения, что вся продукция – это товары детского питания, и получал налоговые скидки. Местные власти имели с него нехилый навар, но когда запахнет жареным, все от него открестятся.

– А в «Тарстрое» что, не было нарушений? – спросила я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Лицо рейдера блестело от пота, будто он умывался и забыл вытереться полотенцем.

– У Старковой нарушения, конечно, были, но не такие глобальные. Пришлось их самим выдумывать. У нас бы все получилось, если бы она уехала в командировку, как планировала. Однако вышло иначе. Она не уехала. Мы об этом не узнали. Где-то неподрассчитали, где-то не успели правильно отреагировать, упустили время, и все. Идти дальше напролом просто не имело смысла.

– Если ты не отдавал приказа наехать на сына Старковой, может, кто-то из твоих амбалов сделал это по собственной инициативе? – предположила я. – Вы даже не представляете, какой будет расплата. Если сейчас я услышу честный ответ, то вы останетесь живы, если нет, то умрете.

– Стой, эй, не гони! – дрожащим голосом воскликнул Баграмян. Он закрыл микрофон рукой и зло спросил у остальных: – Вы, блин, придурки, кто-нибудь подкатывал к сыну Старковой?! Я же вам приказал от нее отстать! Нас сейчас из-за вас тут всех прикончат!

– Да никто ее не трогал. Я за своих парней ручаюсь, – проворчал Будаков из кресла. Он не отрывал взгляда от красной точки, остановившейся в районе его сердца. От напряжения вся его майка пропиталась потом. – Скажи ему, что мы ни при чем. На хрена нам ее сын? Чего мы добьемся, если его шлепнуть? Да это вообще бред! Нас подставляют.

Слушая их разговоры в наушниках, я все больше приходила к выводу, что парни Баграмяна здесь ни при чем. До вечера мне удалось просмотреть большинство переговоров по сотовым членов рейдерской банды, и ничего, касающегося Старковой и ее сына, там не было. Однако один раз они пытались отнять у моей клиентки предприятие. Не факт, что потом не попытаются снова. Следовательно, их в любом случае лучше нейтрализовать.

Поток мыслей в моей голове прервал один из парней Баграмяна. Он метнулся из угла, где его не доставали лазерные прицелы, к выключателю на стене. Свет в комнате погас, и остальные соратники Баграмяна бросились кто куда, как тараканы. Сам Баграмян вопил, чтобы все оставались на местах, потом сам, не выдержав накала страстей, прыгнул в сторону. Для меня темнота не являлась помехой. Винтовка была оснащена прибором ночного видения. Наблюдая в прицел за их метаниями, я решила добавить в ситуацию остроты. Пусть надолго запомнят этот день и город Тарасов. Щелчком переключателя я перевела винтовку в автоматический режим стрельбы и открыла огонь, стараясь ни в кого не попасть, но вместе с тем сделать в комнате как можно больше разрушений. Оба оконных стекла в гостиной со звоном обвалились вниз. Стоявший у окна телевизор взорвался, будто его начинили взрывчаткой. Кресло, на котором секунду назад сидел Будаков, превратилось в решето. Люстра, сбитая пулей, обрушилась прямо на Баграмяна. Тот полз к выходу, но люстра внесла коррективы в его план. Рейдер затих, потеряв сознание. Вслед за этим раздался сухой щелчок ударного механизма винтовки. Я поменяла обойму и продолжила разгром комнаты. Прошлась по дивану, разнесла стулья. Срезанные пулями дверцы шкафа рухнули на проползавших мимо бандюков. У тех от испуга вообще крышу снесло. Уже не понимая, что они делают, рейдеры толпой ломанулись к выходу. К этому моменту я уже израсходовала последний заряд, отложила винтовку и взяла пульт дистанционного управления. Высыпавшие из подъезда противники побежали к своим машинам, однако и здесь их ждал сюрприз. По моей команде, данной с пульта дистанционного управления, все три иномарки взлетели на воздух. Взрывы были направленными, поэтому никто не пострадал, кроме машин. Далее в кульминационный момент место событий окружила милиция. Единственное, что мне было непонятно, почему они так долго ехали. Земляному я позвонила еще двадцать минут назад, сообщила, что некие личности готовят теракт в городе и он может прославиться, нейтрализовав их. Видимо, он долго думал, сделать ли все самому или сначала доложить вышестоящему начальству.

Деморализованные стрельбой рейдеры не оказали никакого сопротивления, когда их арестовывали. Один Баграмян, когда пришел в себя в комнате и услышал, как в квартиру рвутся сотрудники милиции, перетрусил и открыл беспорядочную стрельбу из травматического пистолета «Оса». Вреда бойцам СОБРа это не причинило, а вот сам стрелявший получил физическое внушение. Избитого, в бессознательном состоянии его выволокли на улицу и бросили под ноги подельникам. Понаблюдав всю эту комедию, я не спеша собралась, упаковала все оборудование, спустилась и уехала на ожидавшем меня у подъезда такси.

– Бабушка, за ожидание придется заплатить, – бросил мне шофер, раскачиваясь в такт музыке, гремевшей из динамиков. Для него я была маленькой сгорбленной старушкой в платке, постоянно подкашливающей и поправляющей свои баулы.

– Да, конечно, я заплачу, – проскрипела я, – только учти, сынок, пенсия у меня маленькая. Не стыдно тебе будет с меня деньги-то брать?

– Нет, не стыдно, – фыркнул таксист и улыбнулся в зеркало заднего вида, – знаю я вас, пенсионеров, плачете, плачете, а у самих в матрасах по миллиону. Бабуля, зачем тебе деньги? Деньги нужны нам, молодым. Тебе уже пора к земле привыкать.

Я не стала спорить с наглецом и попросила остановить у спорткомплекса. О том, чтобы попросить сделать музыку потише, не могло идти и речи. Все такси пульсировало в ритм басов. Мимо нас пронеслась пожарная машина с включенными мигалками. Судя по всему, в центре веселье только начиналось, и сейчас там обнаружили взрывчатку. Мне бы очень хотелось быть там в этот момент, взглянуть в глаза Баграмяну, когда в присутствии понятых вскроют тайник под шкафом, но это было невозможно по ряду причин, и мне оставалось лишь фантазировать да надеяться, что Земляной все сделает правильно и рейдеры не соскочат с крючка.

Таксист затормозил как раз напротив двухэтажного ангароподобного здания, выкрашенного голубой краской, вылез из машины и, наблюдая, как я вытаскиваю сумки, предложил:

– Что, бабуля, помочь?

– Не надо, сынок, я сама.

– Ладно, ладно, давай помогу, – хохотнул он. Оттеснил меня в сторону, затем схватил сумку с оружием и оптикой и озадаченно воскликнул:

– Етит твою мать! Да как ты таскаешь такие тяжести? – с кряхтением он поставил сумку у моих ног и покрутил головой. – Вот так. Плачете, что больные, а таскаете, как лошади, что и молодым не поднять.

– Да я, сынок, просто в войну баржи с лесом разгружала, вот и привыкла тяжести поднимать, – проскрипела я, горбясь и подкашливая в носовой платок, – там бревна такие были, что не обхватишь. А тащить приходилось, иначе к стенке, по законам военного времени.

– Да, блин, ну, вы даете! – пролепетал шофер с благоговейным ужасом. Пятясь от меня, он сел в машину и умчался прочь. Я вздохнула, распрямилась, подняла сумки да и пошла от дороги во дворы. За оградой спортивного комплекса «Волна» стоял припаркованный «БМВ» торговца оружием. Я положила в багажник сумку с винтовкой, потом забралась в салон, переоделась, сняла старушечий грим, накрасилась, после стерла все следы моего пребывания в машине и налегке, с одной сумкой, двинулась дальше пешком. В сумке лежала одежда, гримировальные принадлежности и кое-что из аппаратуры. Прошагав около километра, я вышла на обочину дороги, поймала такси и в этот раз доехала практически до самого общежития.

Пробираясь в темноте мимо подъездов, я заметила серебристую иномарку, припаркованную напротив здания. Вроде бы ничего необычного, только вдруг салон машины подсветил огонек зажигалки. Сидевший внутри на водительском месте человек прикурил сигарету. Спрашивается – чего сидеть в машине в половине первого ночи перед общежитием и курить? В голове возникло сразу несколько правдоподобных версий. Во-первых, водитель мог быть таксистом и ждал перед домом клиента. Во-вторых, он мог приехать к кому-то из жильцов, скажем, чей-то дальний родственник, а этого человека не оказалось дома, и он решил ждать его прямо в машине. Либо парню просто нравилось курить в машине и слушать новости, так как дома жена не разрешала из-за маленького ребенка. Я могла придумать еще кучу всего, но это не успокаивало, а, напротив, напрягало. Самое главное, таинственный водитель иномарки мог оказаться из числа тех, кто преследует моего клиента. И от этого нельзя было отмахнуться. Моя рука в кармане коснулась оружия. Со всеми мыслимыми предосторожностями я вошла в подъезд, готовая в любую минуту дать отпор противнику. В подъезде стояла звенящая тишина. Бесшумно я стала подниматься по лестнице, проверяя этаж за этажом. Так добралась до выхода на чердак, проверила там замок на двери и лишь потом спустилась и вошла к себе в квартиру.

Тимофей, естественно, давно видел десятый сон. Его богатырский храп разносился по комнате, вырываясь из-под груды одеял, в которые парень кутался, несмотря на довольно теплую погоду. Оказавшись в кухне, я первым делом проверила холодильник. Съестные запасы нуждались в срочном пополнении. Собрав остатки ветчины, колбасы и сыра, я соорудила себе громадный бутерброд, съела его, запивая холодным чаем, затем села в кресло, положила рядом с собой на столик пистолет, второй в кобуру на боку, откинулась на спинку и тут же отключилась.

14

Пробуждение было мгновенным. Пистолет тут же оказался у меня в руке, но стрелять ни в кого не пришлось. Оказалось, что разбудил меня проснувшийся Тимофей. Он поднялся с дивана, потянулся, зевнул, и этого было достаточно, чтобы мой организм пришел в действие.

– Что, уже и зевнуть нельзя? – хмуро пробормотал Тимофей, глядя на пистолет в моей руке.

– Можно, но осторожно, – ответила я, расслабляясь. Положила пистолет обратно на столик. – Поскольку еда закончилась, можешь опять заказать пиццу или что там тебе нравится.

– Ладно, сейчас, только умоюсь, – пожал плечами Тимофей.

Глядя в стену, я пыталась собрать все мысли в кучу и выстроить план на день. Мне вспомнилась вчерашняя серебристая иномарка у дома. Поднявшись с кресла, я аккуратно выглянула в окно. Иномарки теперь не было. Пустой двор. Вороны на асфальте устроили потасовку из-за каких-то объедков. Их карканье было слышно даже через двойные стеклопакеты. Старый седой дворник, шаркая и пошатываясь, собирал мусор, накалывая его на пику и отправляя в мешок. Все, как обычно, но на душе, тем не менее, отчего-то было неспокойно. Интуиция подсказывала, что надо как можно быстрее менять место дислокации.

Появившийся в комнате Тимофей сообщил, что собирается звонить в ресторан. Он хотел выяснить, нет ли у меня каких возражений.

Я ответила не сразу. В душе боролись противоречия.

– Так что, я, значит, звоню? – произнес Тимофей, выводя меня из состояния задумчивости.

– Ладно, звони, – согласилась я, – позавтракаем и сваливаем отсюда.

Как только генератор помех был отключен, на мой телефон посыпались сообщения. Старкова за утро звонила мне раз десять. Звонили также следователь и Виталий.

– Не все сразу, – пробормотала я, набирая номер Галины.

– Господи, какое счастье, что вы мне позвонили, – едва не заплакала она, услышав мой голос, – что с Тимом? Он здоров, не ранен?

– Нет, все нормально, – ответила я, покосившись на Тимофея.

– Я хотела сказать, что ваши услуги нам больше не нужны. Можете привозить Тима домой. Я с вами рассчитаюсь, заплачу за разбитую машину.

– Я не ослышалась? – Мне просто не верилось, что клиентка говорит подобное. Ее сыну угрожает совершенно реальная опасность, а она вдруг решает оставить его без защиты. Тут что-то было не так. – Галина Васильевна, с вами все в порядке?

– Да, у меня все отлично, – всхлипнула женщина.

– Вы говорите без принуждения? – осторожно спросила я, понизив голос. – Если кто-то находится рядом, то просто подайте мне сигнал, скажите фразу «я жду вас к обеду».

– Нет, Евгения, меня действительно никто не принуждает, – спокойно сказала Старкова, – я одна в гостиной. И если вам кажется странной моя просьба, то поверьте: на то есть веские причины.

Я слушала шумы, сопровождавшие голос клиентки, и не улавливала ничего подозрительного. Похоже, она действительно была одна в комнате. В тишине были слышны ее шаги. Вот она села на диван, заскрипела кожаная обивка. Старкова ждала ответа.

– Хорошо, я сделаю так, как вы говорите, – произнесла я механически, – вы хотите поговорить со своим сыном?

– Нет, – резко ответила Старкова и повесила трубку.

Ее ответ шокировал меня больше, чем все остальное. Я не знала, что и думать.

– Вы с моей матерью разговаривали, что ли? – спросил Тимофей, хмурясь. – Почему она со мной не поговорила?

– Она была занята, сказала, что перезвонит потом, – соврала я.

– Вот так всегда, – вздохнул Тимофей, – пропадает целыми днями на своей фирме, а когда появляется, только и слышишь от нее сплошные поучения. Она считает меня одним из своих подчиненных…

Я слушала его, а сама думала, что делать дальше. Поведение Галины казалось мне сверхподозрительным.

– Так мы будем еду заказывать или нет? – сурово спросил Тимофей, вспомнив о насущном. – Жрать очень хочется.

Я сунула ему свой сотовый и смотрела, как он разговаривает со службой заказов ресторана. В голове крутились вопросы: «Что делать? Отвезти парня домой или сначала все разведать?» Одно было бесспорным: на конспиративной квартире нельзя было оставаться. Дождавшись, когда Тимофей закончит с заказом, я отобрала у него сотовый и позвонила следователю:

– Здравствуйте, Вячеслав Юрьевич, вы так настойчиво мне звонили, что я подумала, что что-то стряслось.

– Нет, все нормально, – благодушно ответил следователь, – благодаря вашей наводке мы накрыли целое гнездо террористов. Меня уже вызывали к начальству и объявили благодарность. Похоже, они действительно планировали взорвать правительство области. У них на квартире была куча взрывчатки, гранаты, боеприпасы, целый арсенал. Жаль, что среди них только один кавказец. Если бы все, то резонанс был бы намного больше.

– Ну, каких нашла, – хихикнула я, – что они там на допросах говорят? Небось, что их подставили, оболгали и тому подобное?

– Естественно, так все преступники говорят сначала, – усмехнулся Земляной. – Ничего, у нас не захотели говорить, так мы их в ФСБ передали. Там им мозги-то вправят. Доказательств больше, чем нужно.

– Что ж, рада за вас, – сказала я спокойно.

– Кстати, это не вы мне прислали автомат в посылке? – внезапно спросил следователь.

Я изобразила полное неведение:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ладно, – согласился Земляной, – неустановленное лицо прислало мне в посылке автомат. Я быстро передал его на баллистическую экспертизу, и оказалось, что предчувствия меня не обманули. Это был тот самый автомат, из которого застрелили вашего несостоявшегося клиента Петракова на теплоходе. Кроме того, на автомате имелись следы крови. Их кто-то пытался удалить. Были характерные отметины. Соскабливали чем-то острым, но оставшегося хватило, чтобы провести все необходимые анализы. Кровь не принадлежала убитому Петракову. Следовательно, это кровь либо убийцы, либо новой жертвы, о которой мы пока ничего не знаем. Теперь у нас есть орудие убийства и кровь предполагаемого убийцы. Мы прошлись по подпольным клиникам, но никого с пулевым ранением не нашли. Были двое с ножевыми, один сильно избитый, но анализы показали, что это не те, кого мы ищем. Кровь не совпадала. Значит, тот бандюга еще жив. На автомате немного крови, значит, ранение было легкое, и он не стал никуда обращаться. Когда мы возьмем эту банду пиратов, они у нас не открутятся.

Я молча слушала его, потому что не могла вымолвить ни слова. Все сходилось в одной точке: и убийство Петракова, и покушение на моего клиента, и банда пиратов. Кто же такие эти самые неуловимые пираты? Насчет ранения Земляной сильно ошибался. Я точно знала, что ранение бандита было тяжелым, а автомат он выронил и не успел достаточно испачкать кровью. Раз его нет в клиниках, то правильнее будет проверить морги на предмет неопознанных трупов. В милиции из-за сильной загруженности могли и не связать обнаруженный труп с нападением на теплоход. Оформили как самоубийство да списали в архив, чтобы не плодить висяков. Либо труп до сих пор не обнаружен.

– Вы меня слышите? – уточнил следователь, предположив, что произошел какой-то сбой связи.

– Да, я вас прекрасно слышу, Вячеслав Юрьевич, – подтвердила я.

– В общем, скажу так, Евгения, было бы совсем хорошо, если бы это неустановленное лицо, приславшее мне автомат, сообщило подробности, при которых оружие было найдено, а также другую относящуюся к делу информацию.

– Если бы это неустановленное лицо что-то знало, то оно непременно сообщило бы вам, – заверила я следователя.

– Ладно, если что, звоните, – тяжело вздохнул Земляной.

– Позвоню, до свидания, – буркнула я и прервала разговор.

Следующий звонок был Виталию.

– Здравствуйте, вы мне звонили? – спросила я официальным тоном, услышав его голос.

– Привет, Евгения, как раз вовремя. Да, я звонил, – ответил Виталий суетливо, – ту информацию, которую мне удалось получить, я сбросил тебе в электронную почту. Как мне кажется, твой парень вполне легальный бизнесмен и не занимается ничем предосудительным. Ездит на встречи, встречается с деловыми людьми. Озабочен расширением бизнеса. Недавно вот приобрел долю акций яхт-клуба, где он является совладельцем, у вдовы погибшего бизнесмена, который также был совладельцем. Фамилия погибшего – Петраков. Его застрелили налетчики на теплоходе несколько дней назад.

– Я знаю эту историю, – перебила я его, – скажи лучше: неужели среди его знакомых никто не показался тебе подозрительным?

– Нет, обычные бизнесмены, – уверенно ответил Виталий, – был даже руководитель какого-то детского клуба. Этот твой Барбулат пообещал ему выделить деньги на детей. Я сидел рядом с ними в кафе и слышал значительную часть разговора.

– Ты фотографировал тех, с кем он встречался? – поинтересовалась я с тоской в душе. Все мои версии рассыпались, как карточные домики. Если еще и Барбулат окажется ни при чем, подозреваемых не останется.

– Да, я всех фотографировал. Фотографии у тебя в электронной почте. Мне продолжать дальше наблюдение или как?

– Или как, – буркнула я. – Нет. Давай сворачивайся. По ходу, все без толку. Либо он слишком осторожен, либо невиновен. Все, спасибо за помощь, можешь считать, что мы в расчете.

– Нет, так не пойдет, – возразил Виталий, – я практически ничего не сделал. Поэтому, если у тебя будут еще какие-то проблемы, обращайся, не раздумывая.

Долго уговаривать меня не пришлось. Я согласилась принять его помощь, и мы попрощались. Мои мысли вновь вернулись к Тимофею. Везти его домой или нет?

Внезапно мне почудилось, что по коридору кто-то осторожно крадется. Я прислушалась. Может, показалось? Нет, не показалось. Теперь я явственно слышала негромкие шаги. Кто-то приближался. Вот он прямо перед квартирой, остановился. В дверь негромко постучали.

– Кто там? – спросила я, хватаясь за оружие.

– Я принес ваш заказ из ресторана, – ответил голос из-за двери. Голос показался мне каким-то странным. Я показала Тимофею жестом, чтобы он не двигался, и сама пошла открывать дверь. Нехорошее предчувствие усиливалось с каждым шагом. Я знала, что входная дверь надежна и лишь отделана деревом, а в центре, под облицовкой, восьмимиллиметровая листовая сталь, только легче мне от этого не становилось. Рука коснулась засова. Я медленно потянула его в сторону. Что-то было не так. Какой-то звук за дверью, который заставил меня прыгнуть в сторону. Тут же по двери с той стороны словно ударила рука великана. С глухим гулом в облаках дыма дверь влетела в комнату, рухнула на диван и раздробила, смяла его своим весом до половины. Следом в комнату ворвались мужчины в форме бойцов СОБРа. Я упала на спину, вскинула пистолет, но не выстрелила. Ворвавшийся верзила в маске и с автоматом смотрел на меня и улыбался. В его свободной левой руке была зажата граната с выдернутой чекой.

– Если выстрелишь в меня, куколка, то мы все взлетим на воздух, – ласково сказал он, – а теперь брось волыну, сука, и не дури.

Я посмотрела на Тимофея, зажавшегося в углу под прицелами двух автоматов, и повиновалась. Пистолет отлетел в другой угол комнаты к окну. Умирать мне было никак нельзя. Любой ценой я должна была придумать, как спасти клиента. Мой взгляд скользнул по форме верзилы с гранатой в руке, задержался на его экипировке, затем переместился к двум другим: один – среднего роста, плотного телосложения с массивными конечностями, как у медведя, второй щуплый, но жилистый. К этому моменту я уже знала, что ворвавшиеся лишь косят под милиционеров. И в форме, и в оружие сплошные нестыковки.

Верзила, судя по всему, был главным в этой компании. Щуплый обернулся к нему, ожидая приказаний, и, увидев гранату, испуганно воскликнул:

– Пан, что ты творишь, в натуре? Ты же всех нас под землю загонишь.

– Заткнись! – рявкнул верзила. – Ты просто не знаешь, что это за баба. Если бы не я, она бы вас обоих за полминуты изрешетила так, что хоть макароны отбрасывай. Давай, Шнырь, сюда, закуй ее в наручники. – И уже мне: – А ты, стерва, и не думай рыпнуться, иначе мы твоего щенка по стенке размажем.

Я позволила сковать себе руки за спиной, медленно поднялась, опираясь о стенку. Шнырь по приказу Пана обыскал меня и нашел пистолет в кобуре на боку и нож, пристегнутый к лодыжке. – А телка-то крутая, небось из бывших, – восхитился он, передавая оружие командиру. Верзила сунул «Гюрзу» себе за пояс, нож в свободный карман куртки – и все это, не выпуская гранаты. По непонятной причине Пан испытывал передо мной просто мистический ужас, словно перед демоном, которого ничто не сможет остановить.

– Что мы с ними будем делать? – певучим голосом спросил невысокий крепыш.

– Закуй в наручники мальца, и забираем их в машину, – распорядился верзила. – Шеф позвонит, там разберемся, что делать.

– Эй, Пан, зацени, что я надыбал, – радостный Шнырь показал командиру пакет-«куклу» с фальшивыми наркотиками. – Ни хрена себе! Похоже, это кокс.

– Да брось гнать, – усомнился в его словах верзила, взял в руки пакет, слегка помял его, затем аккуратно развернул, прижал рукой с гранатой, зацепил немного порошка пальцем и попробовал на язык. – По ходу, в натуре, кокс. Надо же! Это мы удачно зашли. Штук на пятнадцать баксов, не меньше. – Он передернул плечами, причмокивая. – Забористая штука. Наверное, боливийский. Ну, что замерли, как перед прокурором? Выводите их! – Пакет с поддельными наркотиками он запихнул себе в карман. Мы двинулись по коридору к лестнице. Я с грустью подумала, что моя открытая квартира остается на разграбление всем желающим. Соседка из восьмидесятой открыла дверь и высунулась в коридор в момент, когда мы все проходили мимо.

– А что тут происходит? – проскрипела она старческим голосом, подслеповато щурясь на нас.

– Специальная операция отдела по борьбе с наркотиками, – рявкнул на старуху верзила и показал фальшивое удостоверение.

Больше вопросов не возникло.

У подъезда нас ждал старый списанный милицейский «УАЗ». Меня с Тимофеем посадили назад, туда же влезли верзила и крепыш, которого звали Корягой.

Мои глаза встретились с глазами верзилы, и тот хитро подмигнул мне правым глазом:

– Даже не думай что-нибудь затевать. Если что, сдохнем вместе.

– Слушай, Пан, а может, ты гранату-то уберешь? – нервно поинтересовался Коряга, толкая его в бок, – она в браслетах. Что она сможет сделать? У нас пушки.

– Заткнись, ты ничего не знаешь, – рыкнул в ответ верзила, – я уберу гранату, только когда мы сдадим ее с засранцем заказчику. – Он опустил взгляд на свой карман, достал пакет с порошком и еще раз попробовал его, косясь в мою сторону. – Да, твою мать, забористая штука! Весь язык занемел. Коряга, хочешь попробовать?

– Нет, не хочется что-то, – буркнул крепыш в ответ.

Верзила еще некоторое время любовался порошком, а затем не выдержал и насыпал себе на тыльную сторону ладони щепотку, втянул порошок правой ноздрей, после проделал аналогичную операцию и втянул порошок левой.

– Что, обязательно заниматься этим прямо сейчас? – недовольно поинтересовался Коряга. – Не мог подождать, пока мы их сдадим?

– Отвали, мне надо было взбодриться, – шумно вздохнул верзила, закатывая глаза. – Наглухо кроет эта штука. Мне прямо взлететь хочется.

Я украдкой посмотрела на Тимофея, дивясь, как тот из оставленных мною ингредиентов получил настоящий наркотик. Максимум, на что я рассчитывала, что порошок по внешнему виду и по вкусу будет похож на кокаин. Ни о каком наркотическом эффекте я не помышляла. Тимофей тоже был удивлен. Незаметно для остальных я освободилась от наручников. Медленно растерла запястья и стала придумывать дальнейший план действий.

Внезапно верзила стал дергаться, мотать головой и чихать. Сидевший рядом крепыш не знал, что ему делать с товарищем.

– Пан, что с тобой, ответь! Эй! Ты чего!

Однако Пан не ответил. Вместо этого верзила, жутко захрипев, упал лицом вниз с лавки. Граната выскользнула из его ослабевших пальцев и откатилась в дальний угол под сиденье.

– А-а-а, – заголосил крепыш, подскочив со своего места с круглыми глазами. Все его внимание на секунду сосредоточилось на гранате, и он не заметил моей стремительной атаки. Я провела связывающий прием, обезоружила бандита, а затем ударила ему ребром ладони в горло. «УАЗ» подскочил на кочке. От сотрясения граната выкатилась на середину пола салона. Мне не оставалось ничего другого, как бросить противника на гранату и придавить его сверху своим телом. Только так я могла попытаться сохранить жизнь своему клиенту. Крепыш завизжал, как свинья, когда понял, что его ждет.

Шнырь, сидевший за рулем, видел все в зарешеченное окошко. Он хотел было вмешаться, выхватил пистолет, но катавшаяся по полу граната заставила его изменить мнение. Резко затормозив, он выскочил из кабины и бросился прочь от «УАЗа».

Шли секунды, а взрыва все не было. Резким ударом кулака в затылок я отключила крепыша, замерла, собравшись, но быстро поняла – с гранатой что-то не так. По всем срокам она должна была уже давно рвануть. Что такое? Не сработал запал или граната учебная? Проверять причину я не собиралась. Вскочила на ноги, вооружилась короткоствольным автоматом крепыша, отобрала назад изъятые бандитами наши сотовые телефоны и оружие, затем грубо схватила за руку оцепеневшего Тимофея и вытащила его из «УАЗа» на улицу. Вжавшийся в землю Шнырь услышал движение, поднял голову, чтобы глянуть, что к чему. Через мгновение он пожалел об этом. Прямо перед носом у него замер ствол автомата, а я скомандовала:

– Оружие в сторону, и поднимайся!

Я не знала об этом, но в это время пришел в себя валявшийся на гранате крепыш. Не отличавшийся большой сообразительностью, он приподнялся, сгреб пятерней гранату и, несколько секунд поизучав предмет, пришел к выводу, что граната учебная. В его мозгу промелькнула мысль, что Пан ловко придуривался, изображая из себя крутого. Предохранительная скоба свободно болталась, а при нажимании даже не цепляла механизм.

– Эй, она ненастоящая, – обратился он к самому себе, так как, кроме него, вокруг больше никого не было, хищно улыбнулся и полез с гранатой к выходу, решив, что тоже сможет играть роль крутого. А потом громыхнул взрыв, которого со сжавшимся сердцем ожидала я. Это все-таки произошло. Граната не была учебной, просто механизм внутри взрывателя заело.

Я как раз повернула голову в сторону списанной милицейской машины бандитов. На моих глазах из окон «УАЗа» брызнул яркий свет и еще что-то красное. Силой взрыва вышибло двери, а нас бросило на землю и ударило снизу волной через дрогнувшую почву. Я, как могла, прикрывала Тимофея. Осколки прошли выше. Следом рванул бензобак «УАЗа». Сверху посыпались обломки, стекло. Немного в стороне от нас по земле полз Шнырь. От страха он зажмурился и не видел ничего вокруг.

Я настигла его в два прыжка. Насела сверху, прижала Шнырю локтем горло, приставила к носу автомат и процедила сквозь зубы:

– Говори, кто вас послал, или вышибу мозги, падаль!

– Я не знаю, – взвыл бандит жалобно, стараясь ослабить мою хватку. – Пан общался с заказчиком по телефону. Я вообще не видел его ни разу. Даже голоса не слышал. Пан просто говорил, что нам делать, а мы делали.

– О чем они говорили по телефону? – заорала я во все горло в лицо бандиту. – Мне нужно все: имена, фамилии, даты, суммы, любая мелочь! Говори, скотина! Быстро!

– Вот, я вспомнил, он называл заказчика пиратом, – напрягая все умственные резервы, выкрикнул бандит, – или упоминал каких-то пиратов. Я точно не расслышал, а больше ничего не было!

«Снова пираты», – подумала я про себя, а вслух заревела не своим голосом:

– Вспоминай еще, сука! Мое терпение на пределе! Считаю до трех! Раз, два, три… – Быстро сосчитав, я нажала спусковой крючок, не снимая автомат с предохранителя. Громко прозвучал сухой щелчок осечки, и напрягшийся всем телом бандит разрыдался от облегчения и радости, что он еще жив, что находится на этом свете. Видно, он действительно не врал о своей неосведомленности.

Итак, номером один в хит-параде подозреваемых становилась неуловимая банда речных разбойников, о которых никто ничего толком не знал. Одни слухи да разграбленный теплоход с трупом на борту, который я видела своими глазами.

Тяжело дыша, Шнырь с мольбой смотрел мне в глаза и ждал, что я предприму. Стрелять я не стала. Сделала вид, что справа происходит что-то из ряда вон выходящее, расширила глаза, а когда он попался, скосил глаза, я резким ударом приклада его вырубила. Тимофей, стоявший рядом, испуганно озирался по сторонам. Улица опустела. Те немногие прохожие, которые были, попрятались кто куда.

– Уходим, – бросила я Тимофею, отшвырнула автомат и ринулась к серебристо-лимонному «Пежо», припаркованному у въезда во двор. Сканера под рукой не было, поэтому пришлось действовать по старинке. Остановившись перед машиной, я вытащила из кармана болванку ключа без насечек, приваренную к металлическому стержню, который служил маховиком, вставила ключ в замочную скважину и провернула, срывая механизм замка. Открыла дверцу, села на водительское сиденье и таким же образом свернула замок зажигания. На все ушло двадцать секунд. Еще десять секунд, и двигатель «Пежо» приветливо заворчал, а сигнализация перестала орать на всю улицу. Тимофей, примостившийся на заднем сиденье, спросил:

– Куда теперь поедем?

– В надежное место, – коротко ответила я.

– А если серьезно? – нахмурился Тимофей.

– А если серьезно, то мы сейчас поедем домой, – ответила я, поворачивая руль, – так решила твоя мать, а для меня решение клиента – закон. Она сказала, что все утрясла и ты больше в защите не нуждаешься.

– Да она что, сбрендила? – Изумлению Тимофея не было предела. Он хотел еще что-то сказать, но тут его внимание привлек бегущий к машине полный мужчина с бейсбольной битой и ключами в руках. Из одежды на мужчине были лишь длинные семейные трусы. Нетрудно было догадаться, что это появился хозяин тачки. Весь красный от напряжения, мужик орал нечеловеческим голосом, затем ударил бейсбольной битой в боковое стекло.

– Мать его! Быстрее, – взвизгнул Тимофей, шарахнувшись от полетевших в его сторону осколков.

– Вижу, – буркнула я и вдавила педаль газа. – Тим, а если не секрет, что ты там набадяжил в порошке, что верзила один раз нюхнул и вырубился?

– Там, это, – хмуро буркнул Тимофей, – я не уследил, и в одном месте эта штука подгорела, когда я сушил смесь в духовке. Я не знал, чего можно доложить, чтобы получился нужный вес, и нашел в шкафу средство против тараканов. Там было пакетика три-четыре. И еще у вас там в кулечке лежал какой-то порошок. Я его тоже замешал в кучу…

Я вздрогнула, вспомнив, что сама дегустировала продукт, полученный Тимом. Хуже всего было то, что я не могла вспомнить, что у меня за кулечек лежал в шкафу на конспиративной квартире.

– Предупреждать надо, – рявкнула я на него, наблюдая в зеркало заднего вида за хозяином машины.

Тот моментально отстал, споткнулся, растянулся вместе с битой на дороге. Затем я свернула на перекрестке, и мне на сотовый позвонили. Придерживая одной рукой руль, я быстро глянула на экран аппарата. Подавленный номер. Странно. Я нажала кнопку соединения и ответила:

– Да, слушаю вас.

– Хорошо, что слушаешь, – ответил мне механический голос, смоделированный на компьютере, – слушай внимательно то, что я скажу тебе сейчас. У тебя есть последний шанс бросить это дело, иначе ты умрешь. Бросай и уезжай из города. У тебя есть двадцать четыре часа.

– Что ж, звучит убедительно, – спокойно произнесла я, глядя на дорогу, – рассмотрю на досуге ваше предложение, но сейчас мне некогда, извините, – и оборвала разговор, отключив сотовый. Дело было хуже, чем я думала все это время. За мной действительно следили. Вряд ли противнику было известно что-то конкретное, но он точно знал больше, чем нужно.

Мои мысли прервал Тимофей.

– Почему мать так решила? Она что, не понимает, что дома меня обязательно прикончат? – Он едва не кричал.

Мне пришлось честно признаться, что я сама не знаю, почему Галина так все поставила.

– Вот это жесть! Собственная мать желает мне смерти, – схватился Тимофей за голову, – слушай, не вези меня туда, а пристрели лучше прямо здесь. Вон и кладбище недалеко, на соседней улице за углом.

– Не драматизируй, – посоветовала я, – уверена, мне удастся во всем разобраться.

– Хорошо бы, – кивнул Тим с большим сомнением в глазах, – ты еще мою мать не знаешь. С ней невозможно ни в чем разобраться.

15

Тим был прав. Галина, несмотря на все мои уговоры, оставалась непреклонной. По неизвестным причинам, она была уверена, что на ее сына больше не нападут. Объяснять мне она ничего по этому поводу не собиралась. Она выплатила мне все, что обещала, заплатила солидную премию и компенсировала утрату машины, а также другие дополнительные расходы. Она очень торопилась. В конце буквально выставила меня за дверь. Явно на нее давили, и причем сильно, но кто и как они смогли подобраться к Старковой? Что это: прошлые грешки, о которых многие предпочитают забыть, или компромат посвежее, какие-нибудь махинации с налогами? Скорее всего, ей пообещали оставить сына в покое взамен на определенные услуги.

Как бы там ни было, но она отказалась от моих услуг. Все, что у них там происходит, теперь не мое дело. Но, с другой стороны, некто звонил мне на сотовый и предлагал убраться из города в течение двадцати четырех часов. Вот это уже напрягало. Я слишком завязла в этом деле. Теперь мне не было обратной дороги. Надо было довести дело до конца и нейтрализовать того звонившего. Только так. А Старкова, если ей так нравится, пусть остается со своими проблемами. Я попрощалась с Денисовым, села в такси и поехала по направлению к дому. Слежки вроде бы не было. Если кто-то за мной все же следил, они были настоящими профи. Я велела водителю покружиться по городу, а сама погрузилась в тягостные размышления.

Из подозреваемых остался Барбулат да банда пиратов. Между ними была какая-то связь. Яхт-клуб. Ответ лежал на поверхности. Барбулату принадлежала часть яхт-клуба. Кто-то из его членов организовал эту банду. У них есть средства, скоростные катера и ангары, где можно прятать технику после очередной вылазки. Только зачем бизнесмену организовывать какую-то дурацкую банду, которая никого по-человечески и ограбить не может? Грабить отдыхающих на турбазах – не самое прибыльное занятие. Неоправданный риск и траты на оружие, технику и «зарплату» членам банды. Не за бесплатно же они всех грабят! Если бы я была на их месте, то взяла бы лучше банк. Риски не намного выше, а прибыль несравнима с турбазой.

Я решила не ломать голову, а просто взять и проверить все на месте. Для начала я позвонила Земляному.

– Здравствуйте, Вячеслав Юрьевич, не ждали?

– О, Евгения, здравствуйте! – обрадовался следователь. – У вас что-то есть для меня?

– Нет, но, возможно, появится, если вы ответите мне на пару вопросов, – произнесла я бодрым голосом, – как, договорились?

– Договорились, – энтузиазма в голосе следователя здорово убавилось.

– Вы не могли бы мне описать катера, на которых грабители подъехали к теплоходу? – спросила я. – Там же было полно свидетелей. Они должны были видеть.

– Евгения Максимовна, вы понимаете, что требуете от меня невозможного? – заартачился следователь. – Я не имею права обсуждать с посторонними детали дела. Это подсудное дело. Меня с работы выгонят.

– Старая песня, – вздохнула я, – ответьте, вы хотите, чтобы завтра эти уроды были у вас в руках или нет? Или хотите, чтобы начальство продолжало вас дрючить и дрючить после каждого нового нападения?

– Я не верю, что вы вот так запросто раскроете такое сложное дело, – с сомнением в голосе произнес Земляной. – Вот не думайте, что мы тут сидим и в носу ковыряем. Мои парни работают и ночью и днем. Мы проверили каждую лодочную станцию, каждый частный лодочный ангар на реке в пределах области. Проверили тех, кто когда-либо покупал подобные катера…

– Что, на спор? – предложила я весело, хотя даже сама не верила в быстрый успех своего предприятия.

– Нет, увольте, с вами я без штанов останусь, – ответил следователь после паузы, – допустим, вы узнаете, кто за этим стоит. Дальнейшие ваши действия?

– Я позвоню вам, – ответила я просто, – позвоню и все расскажу.

– Да ну! – с недоверием буркнул следователь.

– Да, – я постаралась быть как можно убедительнее.

– Да, – эхом повторил следователь, – и вы не станете устраивать в Тарасове очередной Армагеддон, не будет погонь, планов «Перехват» и «Вихрь-антитеррор», и в городе не станут объявлять чрезвычайного положения?

– Ну, уж вы распишете прямо! – хохотнула я. – Говорю же, серьезно, узнаю что, сразу позвоню вам.

– Ладно, верю, – вздохнул Земляной, – короче, слушайте…

По его словам, катера имели довольно приметную окраску – маскировочную, на антенне, как полагается, флаг с черепом и костями. Государственные регистрационные номера отсутствовали, вероятно, их заклеили, если они вообще были. Так, обычные скоростные катера. По набору фотографий свидетели указали похожие на них и тем самым определили примерно марку, производителя и мощность двигателя. При нападении на прогулочный теплоход и в остальных случаях катеров было два. На каждом по пять человек. Вооружены преимущественно автоматическим оружием украинского производства. Нападения всегда проводились стремительно. Жертвы не успевали опомниться, а пираты уже уносились прочь с награбленным. До случая с теплоходом жертв не было, только раненые, избитые, да у одного мужчины во время нападения случился инфаркт, и он позже скончался в больнице.

– Что, это вам здорово поможет? – закончив, уточнил следователь с неприкрытым сарказмом.

– Да, именно этого мне и не хватало, – соврала я.

– И завтра вы мне скажете, кто они и где их искать? – весело спросил Земляной.

– Ну, если не завтра, то послезавтра или на следующей неделе, – бросила я, глядя на городской пейзаж за окном такси.

– Так говорили, что завтра! – с обидой напомнил Земляной.

– Говорила, – подтвердила я, – но иногда все происходит не так быстро, как этого хочется, и приходится с этим мириться. Ладно, спасибо за информацию, до свидания. Я сама вам позвоню.

Сбросив следователя, я набрала свою знакомую из лаборатории. Хотелось узнать, чего она добилась, работая с образцами крови, которые я ей передала. А добилась, как выяснилось, она немногого. Кровь принадлежала молодому мужчине примерно от восемнадцати до тридцати пяти лет. Парень находился в очень хорошей форме. Никаких отклонений, излишка холестерина или свободных радикалов, воспалительных процессов, наследственных болезней или генетических изменений – словом, здоров как бык. Проверка крови по базе данных показала, что подобные образцы никогда не фигурировали ни в одном из дел. Она обзвонила все морги, проверила всех мужчин с огнестрелами, и ничего. Поблагодарив ее, я подумала, что отсутствие результата – тоже результат. Если подстреленного нет ни в больницах, ни в моргах, значит, он либо еще жив и занимается самолечением, либо умер и похоронен где-то подальше от людских глаз, в каком-нибудь лесочке или на дне реки. Поскольку я сама часто занималась самолечением, я знала, что это вполне реально, но нужны соответствующие медикаменты, а купить их можно лишь в аптеке. Человек обычно не думает, что может быть подстрелен, и не хранит соответствующий набор медикаментов дома. Большинство же современных аптек подключены к Интернету. Юзер! Я достала телефон и, набросав краткое послание, отправила его парню по электронной почте. В послании говорилось, что и где нужно искать, соответствующий перечень лекарств и возможные комбинации. Только я закончила с этим, как мне позвонила моя дражайшая тетя.

– Женя, ты уже третьи сутки отсутствуешь. Я все жду, жду, когда ты соизволишь позвонить, но все зря. Тебе на меня плевать. Я не знаю, где ты, что с тобой. Вдруг ты ранена? Знаешь, что я чувствую?

– Со мной все в порядке. Не звонила, потому что много дел. И вообще, тетя, мы же договорились, что во время работы ты не будешь мне звонить, – напомнила я, – а в экстренной ситуации ты должна была отправить мне сообщение. Я бы сразу примчалась. Ведь я тоже волнуюсь за тебя.

– Ладно, когда ты появишься? – перебила меня тетя Мила.

– Скоро, я уже подъезжаю к дому, – заверила я, бросив водителю: – Останови здесь. – И полезла в сумочку за деньгами, продолжая говорить: – Тетя, а может, купить чего надо? Я, если что, могу забежать в супермаркет по дороге.

– Нет, ничего не надо, ты, главное, сама приходи, – ответила тетя.

– Ладно, скоро буду, – сунув сотовый в сумочку, я забрала у водителя сдачу и вышла из такси. Дальше до дома я добиралась на маршрутке.

К моему приходу тетя уже накрыла на стол. Благодаря ароматам печеного и жареного, витавшим в квартире, я почувствовала дикий голод, а мой желудок люто заурчал, требуя заполнения.

– Когда ты последний раз ела полноценную еду? – нахмурив брови, спросила тетя Мила.

– После «Сигмы» для меня вся еда полноценная, – отмахнулась я, вытирая помытые руки полотенцем, – сначала накорми, напои, а потом ответ держать вели.

– Все уже на столе ждет, – ответила тетя и мечтательно улыбнулась: – Ой, Женя, ты так похожа на свою мать! Вот сейчас смотрю на тебя, и кажется, что это она.

– Да, ясно, – произнесла я скомканно. Тема была мне неприятна. Слишком много воспоминаний. Однако я не стала говорить об этом тете, чтобы ее не расстраивать. Она любила сестру, тяжело переживала ее смерть и до сих пор до конца не пришла в себя с того дня.

Я села за стол, а тетя поставила передо мной тарелку с крем-супом из белых грибов с зеленью. Ложка утонула в чем-то, напоминающем жидкое картофельное пюре. Как я и предполагала, тетя просто физически не могла приготовить нечто плохое или невкусное. Набирая очередную ложку, я заметила:

– Вкусно, но на вид не очень, как какое-то детское питание.

– Этот суп по-другому никак не приготовишь, я и сливок туда добавила, – извиняющимся тоном проговорила тетя Мила. – На второе цыпленок с марсалой. Думаю, он тебе больше придется по вкусу. Ты же любишь все мясное.

– Да, что бы ты ни приготовила, мне все придется по вкусу, – ответила я и быстро доела суп, чтобы перейти к следующему блюду. Цыпленок действительно и выглядел, и пах изумительно. Плюс к нему был грибной винный соус, зелень, овощи.

– Это итальянская кухня, – просветила меня тетя, – я видела по телевизору, как готовят, подумала и решила сделать сама такое же.

– Ой, тетя, точно, включи телевизор, посмотрим новости, – спохватившись, попросила я.

Тетя Мила машинально протянула руку, взяла с холодильника пульт и включила телевизор, который висел на стене кухни. При этом она продолжала рассказывать, как готовится цыпленок:

– …значит, делаешь в кастрюльке маринад, туда укроп, соль, молотый перец на глаз. Затем натираешь им курицу. Потом варишь морковь, нарезаешь тонкими кольцами лук, давишь три зубчика чеснока. Наливаешь в сотейник вина, доводишь до кипения, туда грибы, лук, чеснок, солишь и перчишь. Варишь двадцать минут на медленном огне до загустения, добавляешь сливок и взбиваешь. А курицу жаришь, как обычно, на гриле…

Я вполуха слушала ее, кивала в нужных местах, но основное мое внимание было приковано к происходящему на экране телевизора. Репортер на фоне сгоревшего «УАЗа» рассказывал о кровавой драме, разыгравшейся несколько часов назад в Северном районе Тарасова.

– …следствие еще не выяснило, для чего ранее судимые мужчины переоделись в форму милиционеров и куда ехали, вооруженные, на списанной милицейской машине. Одно ясно, цели, которые они преследовали, выходили за рамки закона и общественной морали. В их действиях явно прослеживается преступный сговор. Но что-то не получилось. Эксперты предполагают, что один из мужчин в «УАЗе» забавлялся с гранатой, а затем, скорее всего, случайно выдернул чеку и выронил на пол. Произошел взрыв. В результате – два трупа. Уцелел лишь шофер, успевший выпрыгнуть из машины. Мужчина задержан и дает показания. По его версии, он с друзьями ехал на охоту, а гранату кто-то подкинул в машину, и от сотрясения она сама взорвалась. Свидетели видели на месте происшествия какую-то девушку и юношу, но задержанный отрицает это и утверждает, что в машине их было лишь трое. Против него заведено уголовное дело по факту незаконной покупки, ношения и хранения огнестрельного оружия и взрывчатых веществ в сговоре с группой лиц.

– Женя, ты меня слушаешь? – одернула меня тетя Мила.

– Конечно! – делано возмутилась я.

– Рецепт простой, и ты сама сможешь приготовить цыпленка, если вдруг меня рядом не будет, – продолжала она.

– Да без проблем, – буркнула я с набитым ртом, отрезая очередную порцию мяса.

– Я ватрушек с творогом напекла, будешь? – поинтересовалась тетя, не ожидая отрицательного ответа. – Они еще даже не остыли.

– Давай, давай, две и кофе со сливками и корицей, как ты там делаешь, – ответила я, заканчивая с цыпленком. Тетя с радостью бросилась выполнять мои желания, рассказывая на ходу, что произошло за время моего отсутствия. Соседка со второго этажа вышла замуж; чью-то там машину подожгли хулиганы, подруга тети Мария Александровна вновь попалась в сети торговцев пластмассовыми массажерами китайского производства, и ее кинули на двенадцать тысяч.

При последних словах у меня чуть кружка с кофе из рук не выпала, так как при входе на тумбочке у телефона я видела массажер в открытой упаковке и подумала тогда, что тетя опять покупает всякую хрень.

– Тетя, а что там в коридоре на тумбочке? Это не ты ли случайно купила? – осторожно спросила я у нее.

– Нет, что ты, это Мария Александровна отдала свой, – всплеснув руками, ответила тетя Мила, – сказала, что расстраивается, когда его видит.

– Ясно, – выдохнула я с облегчением.

– Ты уже закончила свое дело? – поинтересовалась тетя в перерыве между мытьем тарелок.

– Пока еще нет, – ответила я, поблагодарила ее за вкусный обед и пошла в свою комнату. Там быстро просмотрела то, что прислал Виталий, и начала переодеваться. В моей голове к этому времени сложился четкий план дальнейших действий. Милиция, конечно, проверяла все скоростные катера, зарегистрированные в области, все лодочные базы, но сомнительно, чтобы они особенно усердствовали в яхт-клубе. Им показали то, что считали нужным. Кто ж им позволит без особых оснований проводить в таком заведении полноценный обыск? Членами клуба являлись первые лица области. Ни у кого и мысли не могло возникнуть, что банда пиратов затаилась в столь элитном месте. И вообще, на такой огромной территории, какую занимал яхт-клуб, нетрудно утаить пару скоростных катеров. У меня даже была догадка, где их прячут. Оставалось эту догадку проверить. А за всем, конечно, стоял Барбулат. Он очень осторожен и хитер, поэтому и не выдал себя до сих пор.

В тайнике, в спинке кровати, у меня были спрятаны различные документы, удостоверения, пропуска и тому подобное. Порывшись, я выбрала удостоверение санинспектора. Затем проверила и перезарядила оружие. В качестве маскировки надела парик с длинными черными волосами. Этого было достаточно. Ведь я не была частой гостьей яхт-клуба, так что узнать меня там никто не мог. К тому же я не собиралась там устраивать перестрелок, взрывов и всего того, что может привлечь внимание правоохранительных органов. Мне предстояло лишь зайти, проверить наличие катеров и выйти, только и всего.

Приладив парик, я занялась макияжем. Нанесла на веки фиолетовые мерцающие тени, причем более светлого оттенка во внутренний уголок глаза и под бровь, а темные на подвижное веко, в складку века, двигаясь от внешнего угла к внутреннему, и подчеркнула контур глаза. Подвела нижние и верхние веки черным, а затем накрасила ресницы тушью: верхние – двумя слоями, а нижние – одним. Яркие тени уравновесила минимумом тона, нанеся лишь немного бронзера, и бледно-розовой помадой. Цвет лица от этого получился удивительно свежим. Все гармонировало с моей от природы смуглой кожей. Последний штрих: я слегка затемнила брови гелем, придающим оттенок, что еще сильнее акцентировало внимание на мерцании теней.

Рассматривая свое изображение в зеркале, я подумала, что все-таки хорошо, что в Ворошиловке нас учили не только стрелять, но и профессионально накладывать макияж, делать прическу и все остальное, что помогало курсанткам разить врага своей красотой, прежде чем в ход шло оружие.

Из одежды я выбрала строгий темно-синий костюм и белую блузку. В качестве обуви – босоножки из лакированной кожи на невысоком, широком каблуке, с удобной устойчивой платформой. Инспекторша будет одновременно строгая и красивая.

– Опять бежишь? – с укором спросила тетя, столкнувшись со мной в коридоре.

– Приходится, – вздохнула я и выскочила за дверь.

16

– А что вы хотите там проверять? – озадаченно спросил немолодой охранник яхт-клуба, глядя на гаражные боксы для парковки катеров, которые располагались напротив причала. Его рука потянулась к рации.

Я напряглась, нащупывая в сумочке баллончик с нервнопаралитическим газом. Если он поднимет тревогу, то мой план полетит к чертям собачьим, поэтому пришлось самой пойти в наступление.

Стараясь не позволить ему связаться с начальником, я гневно воскликнула:

– Так-так, если сейчас же вы не покажете мне боксы, то я свяжусь с начальником службы безопасности клуба, и он вставит вам по первое число. Я пять минут назад с ним говорила. Он сказал, что мне можно пройти и без всяких помех все посмотреть, и теперь вы устраиваете тут саботаж. До этого не собиралась особенно присматриваться, но теперь не пропущу ни одной мелочи и закатаю вам такой штраф, что мало не покажется! – продолжая разоряться, я схватила телефон, стала набирать номер, но охранник меня остановил:

– Подождите, стойте, я не хотел никому помешать. У меня просто работа такая. Извините. Я сейчас все покажу. – Он торопливо схватил со стены будки связку ключей и выскочил ко мне навстречу. – Пойдемте, я вас отведу.

– Ладно, пошли, – мне с трудом удалось удержать на лице гневное выражение. Губы так и разъезжались сами собой в улыбке. Обычно охранники были не столь понятливы, норовили связаться с начальством, все уточнить, и приходилось их «успокаивать». Рука в сумочке выпустила газовый баллончик. Я позволила себе немного расслабиться и пошла по причалу вслед за охранником. У причала на волнах легкий ветерок покачивал яхты со спущенными парусами. Дальше виднелась яхта Льва Владимировича – «Мечта пирата». Она казалась Голиафом среди остальных суденышек. Вот на что пиратам надо было нападать, а не на турбазы и прогулочный теплоход.

– Тут в боксах стоят скоростные катера всяких крутых. Нам запрещено их открывать, так как каждый тянет не меньше, чем на миллион, – сообщил мне сторож, останавливаясь перед крайним боксом. – Вы уж постарайтесь не задеть там ничего. А то поцарапаете, а я потом за всю жизнь не расплачусь.

– Не поцарапаю, – заверила я.

Он открыл ворота, и я вошла внутрь. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что катер не соответствует описанию, которое мне дал следователь. Налицо имелась палубная надстройка. Катер в следующем боксе также не подходил под описание. Лишь в пятом боксе мне улыбнулась удача. Катер точно соответствовал описанию, за исключением цвета – не маскировочный, а чисто белый. Я записала в блокнот его регистрационный номер, осмотрела со всех сторон и, не обнаружив ничего более интересного, вернулась к выходу.

От усиленной работы мозга охранника аж перекосило:

– Я че-то не совсем понимаю, что вы там хотели найти?

– Грязь, мусор, мелких степных грызунов и помет летучих мышей, – быстро ответила я, чем ввела мужчину в еще большую задумчивость.

В следующем боксе катер вновь соответствовал описанию. Я даже нашла стреляную гильзу, запутавшуюся в складках брезента. Подобные патроны 9/19 мм «парабеллум» применялись для украинских пистолетов-пулеметов «Эльф» калибра девять миллиметров экспортного исполнения. Точно поможет узнать, из какого оружия стреляли, лишь баллистическая экспертиза. Я оставила гильзу на месте и тыльной стороной ладони коснулась борта. Поверхность была слегка липкой. Бандиты не окрашивали свои катера в маскировочные цвета, а заклеивали борта специальной пленкой нужного цвета. Затем, когда нужно, пленку срывали, и катер, как по мановению волшебной палочки, менял цвет, появлялись регистрационные номера. Я полазила по боксу еще минут пять, силясь найти цветную пленку, однако ее нигде не было. На всякий случай в укромном месте я установила миниатюрную видеокамеру со встроенным блоком питания и радиоканальным передатчиком данных. Настроила свой КПК на прием, чтобы, если что, заглянуть в бокс, когда это понадобится, а также переадресовала пакеты информации с КПК в архив на своем домашнем компьютере, который служил мне и видеосервером.

Рация охранника затрещала. Он снял ее с пояса и ответил:

– Причал-2, на связи.

– Ты где, почему тебя нет на месте? – завопила в ответ рация грубым мужским голосом.

– Я, это, с инспекторшей хожу, показываю ей боксы, – пролепетал растерянный охранник.

Стараясь не привлекать внимания, я двинулась к нему, понимая, что сейчас все раскроется. Рука в сумочке вновь легла на газовый баллончик.

– Какая инспекторша, что ты несешь? – изумился голос в рации.

– Как какая, она мне удостоверение показывала, – охранник беспомощно посмотрел на меня. Я ему ласково улыбнулась и потащила из сумочки баллончик.

– Ты, придурок, все инспекции идут через меня, – рявкнул голос в рации оглушительно. – А ну, тащи сюда эту аферистку, будем разбираться!

Я уже была готова дать понюхать охраннику усыпляющего газа, но в последнюю минуту передумала. Пришла мысль, что совсем неплохо будет оказаться у начальника службы безопасности, так как, возможно, он является одним из тех, кого я ищу. Сам Барбулат не такого склада характера, чтобы руководить бандой головорезов. Я хорошо изучила его психологический портрет, составленный Виталием.

– Начальник велел вас привести к нему в кабинет, – неуверенно пробормотал смущенный охранник, – так что пойдемте.

– Ну, раз надо так надо, – пожала я плечами, – не понимаю, в чем проблема?

– Вы точно к нему заходили, перед тем как идти сюда? – спросил охранник, задумчиво потирая подбородок. Он пропустил меня, затем зазвенел ключами, закрывая дверь.

– Да, точно, – кивнула я и поинтересовалась: – Мне как идти: впереди и руки за спиной держать или у вас по-другому?

– Да ладно вам, – охранник криво улыбнулся, – пойдемте так. Это пусть начальство решает, что дальше делать. У меня уже голова от них пухнет.

– Открою вам секрет, я не санинспектор, я из ФСБ, – соврала я, решив при помощи страха развязать охраннику язык. Он обязательно что-нибудь видел или слышал.

– Не понял. Почему из ФСБ? – вытаращился на меня охранник.

– Потому, что у вас тут творятся темные дела. – Чтобы полностью не раскрывать карты, я дальше присочинила: – Торговля наркотиками! Смекаешь?! Твое начальство замазано. Посадят всех, кроме тех, кто сейчас решится на сотрудничество и даст показания против основных фигурантов.

– Какие показания, против кого? – До охранника слабо доходило, что я говорю. В глазах отражался лишь животный страх.

– Ты видел здесь что-нибудь странное, слышал? Может, какие-то люди вели себя не так, как надо, – говорила я, постепенно понижая голос.

– Странное, что странное? – не понял он. – Вроде все как обычно.

– Видел, в двух лодочных боксах я задержалась дольше, чем в остальных? – напомнила я. – Кто хозяин? Кто приходил и брал лодки?

– Те, – охранник надолго задумался. На соревнованиях среди тормозов он мог бы претендовать на одно из призовых мест, если бы подобные соревнования проводились. Это начинало раздражать.

– Ну, – поторопила я его.

– Два парня странного вида. Они были не похожи на богатеев, – наконец разродился охранник. – Морды такие бандитские, и одеты, как босяки. Они приходили и забирали лодки. Потом возвращали.

– Как они выглядели? – не отступала я.

– Да не помню я, хоть стреляй! – с горечью в голосе сознался охранник. – Я к мужикам не очень-то приглядываюсь. Вот если бы показали фотографии, может быть, и узнал бы.

– Одну минуту. – Я подняла вверх палец, глядя на вибрирующий телефон. Звонок от Галины. – Я отвечу, – бросила я охраннику и приложила телефон к уху. – Да, Галина Васильевна, слушаю вас.

– Все плохо, – всхлипнула в трубку женщина.

– Что-то с Тимом? – вздрогнула я.

– Нет, с ним все нормально, он сидит дома. Я его никуда не выпускаю, – ответила она на грани рыданий, – просто эти люди. Они не отстают. Они обещали отстать, если я выполню их условия. Я выполнила, но они хотят отобрать у меня все. Я знаю: они не остановятся.

– Кто они? – спросила я, чувствуя, как кровь жаркой волной прилила к лицу.

– Я не знаю, – всхлипнула Галина, – они звонили по телефону и говорили, что делать.

– Какие условия они выдвигали? – Мой взгляд скользнул к охраннику. Тот стоял рядом с открытым ртом. Телефонный разговор, который он слышал, еще больше убедил его в том, что я из ФСБ.

– Условия, – с трудом повторила Галина, – сначала они приказали мне продать мою долю в яхт-клубе. Теперь требуют «Тарстрой».

– Вы по клубу уже бумаги оформили? – спросила я, не понимая, как можно не знать тех, кому продаешь свою собственность.

– Да, все оформила, – подтвердила Галина.

– И на кого вы все оформили? – задала я резонный вопрос. – В бумагах ведь была фамилия покупателя.

– Да, это Барбулат, один из совладельцев клуба. Я оформила все бумаги на него, – ответила Галина. – Господи, я потерпела поражение! У меня нет выхода!

– Выход есть всегда, – возразила я, – вопрос – какой? Так, Галина, хотите ли вы снова взять меня на работу, чтобы я уладила ваши проблемы?

– Да что вы можете сделать? – удивленно спросила Старкова.

– Раз вы мне позвонили, значит, думаете, что что-то я все же сделать могу, верно? – усмехнулась я.

– Может, вы его убьете? – робко спросила она тихим голосом. – Я знаю, вы можете. Я заплачу.

– Молчать! – рявкнула я на нее. – Возьмите себя в руки! Вы что, хотите сесть в тюрьму? К тому же я не киллер. Можно решить проблему другим путем.

– Решите, решите, – горячо зашептала Галина, – вы не пожалеете. Я могу быть щедрой.

– Об этом поговорим позже, я скоро перезвоню, – произнесла я медленно, затем отключила телефон.

Стоявший рядом охранник был бледным, словно привидение. Рация у него на боку снова ожила. Сквозь треск донесся полный ненависти голос начальника службы безопасности клуба:

– Баландин, ты там сдох, что ли, по дороге?

– Нет, я жив, – дрогнувшим голосом ответил охранник.

– Эта баба с тобой или ты ее отпустил? – ехидно осведомился злой голос из рации.

– Она здесь, рядом. – Охранник тяжело сглотнул подкативший к горлу комок и растерянно посмотрел на меня.

– Так тащи ее сюда, мудак, пока я тебе голову не отвернул! – заревел начальник службы безопасности так, что даже динамик в рации едва не разорвало от децибел.

– Да, да, сейчас, – охранник поморщился и отвел в сторону рацию, чтобы не оглохнуть.

– Жду. Конец связи, – донеслось из рации, и она замолчала.

– У него очень крутой нрав, – извиняясь за начальника, вздохнул охранник. Он смотрел на меня с надеждой. – Что мне делать-то?

– Что, – фыркнула я, – веди меня к начальству, но о нашем разговоре ни слова. Это совет для твоей же безопасности. Тех, кто много знает, они устраняют. Все понятно?

– Да, – эхом отозвался охранник, и мы пошли к главному офису. По дороге я думала о Старковой. Странная она все же. То ведет себя как прирожденный боец, отбивает атаки рейдеров, не пасует перед угрозами, а то вдруг внезапно сдается. Что могло стоять за столь стремительной переменой облика? Сильный стресс из-за страха за жизнь сына или нервы просто в конце концов сдали? Барбулат тоже был хорош. Настолько уверовал в свою безнаказанность, что даже не стал утруждаться, находить подставных лиц, а прямо внаглую купил у Галины ее часть в клубе на свое имя.

17

В богато обставленном кабинете находились директор яхт-клуба – маленький носатый человек в сером костюме с прилизанными волосами – и начальник службы безопасности, который напоминал толстого весельчака из комедийного сериала. Начальник службы безопасности восседал в большом кресле за широким столом. Это был его кабинет. Директор же сидел в кресле сбоку от стола. Оба не сводили с меня глаз.

– Я пойду? – робко спросил охранник, переминавшийся с ноги на ногу в дверях у меня за спиной.

– Да иди уже, – рявкнул начальник службы безопасности и нетерпеливо махнул рукой, – иди, потом будем с тобой разбираться.

Когда дверь за охранником захлопнулась, толстяк перевел тяжелый взгляд на меня. Только тогда стало понятно, что начальник службы безопасности клуба далеко не самый веселый человек на земле.

– Итак, дамочка, покажите ваши документы, – потребовал он настойчиво.

Я спокойно бросила перед ним на стол удостоверение. Он взял его, развернул, пробежал глазами и кивнул:

– Очень похоже на настоящее.

– Какое там настоящее! – нервно воскликнул директор. – Я звонил в Санэпидемстанцию, никого они к нам не присылали. Она обычная мошенница.

– Да, не буду скрывать, я мошенница, – призналась я с улыбкой, – что дальше?

Мое поведение несколько озадачило моих оппонентов. Начальник службы безопасности встал, подошел ко мне и предложил:

– Так, ну-ка выверни карманы.

– А у меня ничего нет, – спокойно ответила я, – и кто вы такие, чтобы меня обыскивать? Я ничего не украла. Так что или вызывайте милицию, или идите в жопу со своими претензиями.

– Да что ты на нее смотришь, обыщи ее! – завопил раздраженный моими словами директор. – Ты что, с бабой справиться не можешь?

– Могу, – рявкнул в ответ начальник службы безопасности, и уже мне: – Эй, хватит тут выеживаться, показывай, что при тебе есть, или по шее сейчас схлопочешь!

Со зверской рожей он замахнулся на меня, но я даже и бровью не повела. Удара не последовало.

– Обыщи ее сам, – приказал директор, окончательно выходя из себя, – ты что, ни на что не способен, что ли? – Подскочив, он сам ринулся ко мне с решительным видом.

Меня от всей этой ситуации стал разбирать смех. Начальник службы безопасности уступил место шефу. Едва директор протянул руки, я что было сил заорала:

– Помогите, насилуют!

И директор, и начальник службы безопасности в ужасе отпрянули. Глядя на них, я подумала: «Нет, такие не могли командовать головорезами. Кишка тонка».

В кабинет деликатно постучали. Потом в приоткрывшуюся дверь заглянула секретарша.

– У вас все нормально? – спросила она растерянно, в то время как глаза стреляли по сторонам.

– Какой нормально! Насилуют! – воскликнула я. И добавила шепотом: – Вызовите милицию!

– Танечка, все нормально, девушка шутит, – успокоил секретаршу злой директор клуба, – приготовь-ка нам чаю. Заранее спасибо. – Выпихнув девушку за дверь, он повернулся ко мне: – Так вы ответите, что вы здесь забыли?

– Нет, – спокойно сказала я, – буду разговаривать только с Барбулатом. Звоните ему, скажите, что дело важное, пусть приезжает.

– Вы знаете Юрия Сергеевича? – подался вперед начальник службы безопасности. – Что же вы раньше не сказали? Он же как раз здесь, в бухгалтерии.

Хмурый директор схватил трубку прямого телефона и произнес:

– Рая, у вас там случайно нет Юрия Сергеевича, а то его тут хотят видеть? Некая молодая особа.

– Да, он здесь, – ответил в телефоне женский голос. Мгновением позже его сменил мужской.

– Что за особа? – спросил Барбулат хорошо поставленным тенором.

– В первый раз вижу, – признался директор клуба, косясь в мою сторону, – но очень хочет говорить с вами. Ее задержала охрана, когда она лазила по боксам. Представилась санинспектором. Буянит тут у нас.

– Гм, – сказал Барбулат, – ладно, сейчас зайду.

Юрий Александрович Барбулат появился в кабинете начальника службы безопасности пятью минутами позже. Одетый в безупречный стального цвета костюм, весь аккуратный и приглаженный, он решительно вошел в комнату, поздоровался с подчиненными, а затем повернулся ко мне. Медленно в воздухе стал распространяться свежий аромат его дорогого парфюма. Темно-карие глаза противника смотрели прямо в мои глаза. Он словно старался меня загипнотизировать.

– Итак, девушка, вы хотели поговорить со мной?

– Да, – тихо ответила я, демонстрируя сильное смущение. Залилась румянцем, опустила глаза в пол, будто стыжусь того, что сделала.

– Говорите, вот я перед вами, – усмехнулся Барбулат, картинно воздев к потолку руки.

– Я при них не могу, – пробормотала я едва слышно, – пусть они выйдут.

– Ладно, выйдите, пожалуйста, на пять минут, – махнул Барбулат подчиненным. В дверях показалась секретарша с подносом, чашками и чайником.

– А чай? – удивленно спросила она, видя, что ее шеф куда-то собрался.

– Танечка, поставь, пожалуйста, чай на стол, выйди и закрой дверь, – сказал ей Барбулат, – у нас с этой барышней важный разговор.

Секретарша поставила поднос, аккуратно водрузила на стол две чашки, налила чаю, бросила в чашки по лимонной дольке, сахару, размешала и удалилась с пустым подносом.

– Так, теперь мы одни, – произнес Барбулат, прохаживаясь передо мной, – говорите все, что хотели. Только быстро, так как у меня еще куча дел.

Я смотрела на него и не знала: смеяться мне или плакать. Сложившаяся ситуация казалась абсолютно нереальной. Вот передо мной главный подозреваемый, которого я считала хитрым, расчетливым и коварным головорезом. Он передо мной безоружный, а меня, оставив с ним наедине, так и не удосужились обыскать. Оружия у меня было, хоть отбавляй. Я могла его убить сотней разных способов, и охрана бы и не почесалась.

– Давай, говори быстрее, – поторопил меня Барбулат, плюхнувшись в кресло начальника службы безопасности, – время, время. Я не хочу тут ждать до вечера.

– А можно сначала чаю? – попросила я Барбулата. – А то что-то горло пересохло от волнения.

– Да, можно, – Барбулат с довольным видом откинулся в кресле. Его взгляд, который я чувствовала даже спиной, снова и снова исследовал меня с ног до головы. Со своей стороны он не видел, что я там делаю у чайного столика. Я же, пока он разглядывал мои ноги, достала из внутреннего кармана портсигар. Из потайного отделения портсигара извлекла тонкую ампулу, открыла ее и выплеснула содержимое в одну чашку с чаем, а другую взяла себе. После спросила у Барбулата:

– А вы чаю не хотите ли?

– Конечно, давай сюда, устроим небольшое чаепитие, – охотно согласился он, подарив мне сальную улыбку, – признаюсь, я в первый раз вижу такую симпатичную воровку. Как тебя зовут по-настоящему?

– Катя, но я не воровка. – Я приблизилась к нему, подала чашку, отпила из своей с обольстительной улыбкой, затем присела на краешек стола и закинула ногу на ногу.

– Да, – протянул Барбулат и отпил немного чаю, – итак, поставим вопрос по-другому. Катя, ты чего хочешь от жизни?

– У меня очень большой список, а вы торопитесь, – напомнила я.

– Слушай, вижу, ты не хочешь оказаться в тюрьме, – снова начал Барбулат, заходя с другого бока, – ты симпатичная девушка, прямо красавица. Тюрьма бы тебя обезобразила. Поэтому предлагаю нам помириться. Ты мне сделаешь что-нибудь приятное, и я тебе тоже. – На его лице расплылась глупая улыбка, кожа покраснела, глаза засверкали, как у больного лихорадкой, – то были первые признаки начала действия препарата из ампулы.

Знаешь, я тебя хочу, – сказал Барбулат, уже не понимая, что он говорит, – мы можем хорошо развлечься. Я покатаю тебя на яхте.

– Да нет проблем, – криво улыбнулась я в ответ, – только сначала ответь мне на пару вопросов.

– Да, – Барбулат глядел на меня преданными глазами.

– Допей чай, – приказала я. Он послушно залпом осушил чашку. Теперь действие препарата точно бы не кончилось в самый неподходящий момент. Смесь успокоительного и нейролептиков превращала человека в послушного зомби. Он несколько часов в зависимости от дозы не мог противиться чужой воле.

– Теперь отвечай, как ты заставил Старкову продать тебе часть яхт-клуба? – спросила я с нажимом.

– Откуда ты про это знаешь? – вяло спросил Барбулат.

– Оттуда, не важно, – буркнула я. – Отвечай на вопрос.

– Я ее не заставлял, – сонно ответил Барбулат, с трудом фокусируя на мне взгляд, – я ей предлагал, но она отказывалась все время. Потом мы из-за этого поцапались. А вчера она сама внезапно позвонила и предложила купить ее активы по цене, которую я предлагал. Цена эта невыгодная, и она об этом прекрасно знала. Я просто ошалел от радости. Это как подарок на Новый год от Деда Мороза.

Я не знала, что и сказать. Что же это оказывается: Барбулат ни при чем и кто-то его подставляет? Но как такое может быть? Чтобы окончательно удостовериться, я спросила:

– Так, значит, ты не планировал убить или похитить ее сына и ты никак не связан с бандой пиратов?

– Нет, я никого не хотел убивать, сейчас не то время, – пробормотал безразличный ко всему Барбулат, – я нанял рейдеров. Через них я бы легко получил и клуб, и «Тарстрой», но эта бабенка оказалась более хитрой, чем я предполагал. Теперь это уже не важно. Я получил клуб. А банда пиратов, я с ними не связан, я даже не знаю, кто это такие. Зачем они мне нужны? Они приносят моему бизнесу один лишь вред. Из-за того, что они там творят, ко мне в клуб приезжает меньше отдыхающих. Цена собственности на реке падает. Я теряю деньги.

– Вот черт! – я в сердцах ударила кулаком по столу. Сомнений не оставалось. Барбулата действительно используют как пешку в большой игре. Ответ ко всему – это банда пиратов. Их надо как-то выманить, заставить действовать. Нужна наживка. Большая цель. Из окна кабинета начальника службы безопасности открывался отличный вид на причал. Мой взгляд остановился на роскошной белоснежной яхте Льва Владимировича Пахазника. Вот это цель так цель!

Вероятность того, что Лев Владимирович согласится использовать свою любимую игрушку в качестве приманки, составляла ноль процентов. Однако ведь ему можно и не говорить, что его используют. Он пробовал подбивать под меня клинья и, конечно, обрадуется, узнав, что я хочу провести время с ним на яхте. Даже не то слово обрадуется, а просто спятит от счастья, ведь престарелый олигарх был готов заплатить сумасшедшие деньги, лишь бы я была рядом с ним. Короче, он попал. Набрав на сотовом номер Льва Владимировича, я с минуту ждала ответа.

– Да, Евгения, рад вас слышать. Чем обязан? – удивленно спросил Пахазник.

– Вот, соскучилась и решила вам позвонить, – пошутила я. – А если серьезно, то в данный момент я свободна и, если хотите, могла бы взяться за вашу охрану.

– Что-то быстро вы освободились, – нейтральным тоном произнес Пахазник.

– Решила проблемы клиента, получила причитающееся, и все. Чего затягивать-то? – ответила я по-деловому. – У меня никогда не возникает желания получать деньги за просто так, сидя на пятой точке. Если клиенту не угрожает реальная опасность, то ему незачем тратить средства на охрану.

– Все это, конечно, интересно, но я подумал и решил не нанимать телохранителя, – ответил он. – У меня есть несколько человек из службы безопасности. Они отлично справляются со своей работой.

– Что ж, очень жаль, – вздохнула я, – мне бы очень хотелось сотрудничать с вами, и не только из-за материального фактора. Вы восхищаете меня как человек, ваш ум, предприимчивость, то, как вы чувствуете людей, предвидите изменения на рынке. Ведь нужно быть неординарным человеком, чтобы добиться вашего положения. Я очень жалею, что не согласилась на ваше предложение сразу. Просто меня связывали обязательства. Я дала обещание одному человеку и должна была его выполнить, даже несмотря на то что ваше предложение было выгоднее. Ладно, как получилось, так получилось. Тогда до свидания и желаю вам удачи в бизнесе. Прощайте. – Палец вдавил кнопку разъединения связи.

Прошла минута. В кабинете стояла полная тишина. Сидевший в своем кресле Барбулат едва держал себя в вертикальном положении. Чем-то он напоминал человека, которого сильно огрели по голове. Взгляд то гас, то вновь разгорался. Рот был безвольно приоткрыт. Я отвернулась от него, подумав, что парня торкнуло что надо. Похмелье после моего правдодела у него будет адское. Из рассказов инструкторов в КГБ я знала, что были известны случаи, когда первитин с этаминалом натрия в неправильных пропорциях и дозах сводили людей с ума, и до конца жизни эти несчастные оставались в состоянии зомби. У меня таких проколов не было. Между тем время шло, и надо было что-то решать. Я посмотрела на сотовый, и тот затрезвонил, словно откликнувшись на мои мысли. Лев Владимирович все-таки не выдержал.

– Да, не думала, что услышу вас так скоро, – изобразила я изумление и восторг.

– Нам надо встретиться и пообщаться, – произнес собеседник сухо, – ничего пока вам не гарантирую, кроме приятного времяпровождения. Поговорим, и тогда я приму решение. Есть ряд моментов, которые необходимо прояснить. По телефону такие дела не делаются, сами понимаете. Ну, что, согласны?

Осталось убедить его назначить встречу на яхте, подумала я и спросила как можно равнодушнее:

– Где и когда мы с вами встретимся, Лев Владимирович?

– Давайте у меня на яхте, – предложил он, – сейчас у меня интервью телевидению. Потом я покажу им свою яхту. Мы вот уже буквально едем в «Византию». Вы подходите через часочек.

– Договорились, до встречи, – сказала я, размышляя, где убить столько времени. Если оставить сейчас Барбулата без присмотра, он скоро придет в себя и поднимет тревогу. Тогда через час путь в клуб будет мне заказан. Меня вычислят и повяжут. Если сидеть здесь, то скоро, почуяв неладное, в двери станут ломиться барбулатовские холуи. Нужна золотая середина.

Глянув на Барбулата, я пощелкала у него перед глазами пальцами.

– Эй, дружок, очнись! Ты меня слышишь?

– Да, слышу, – произнес он механически.

– У твоих парней в приемной есть оружие? – спросила я, размышляя над тем, как выйти из здания без лишнего шума.

– Только у телохранителей, – честно признался допрашиваемый, – у Сергея – пистолет Макарова, а у Григория – «парабеллум». Я сказал им ждать меня за дверью.

– Юрий, слушай мой голос очень внимательно. От этого зависит твоя жизнь. Слушай только мой голос. Тебе приятно слушать мой голос… – заговорила я ритмично. Загипнотизировать человека, находящегося под действием психотропных препаратов, было легче легкого.

Когда я закончила, Барбулат точно знал, что ему делать дальше шаг за шагом. Спохватившись, я спросила у него, что в клубе находится под наблюдением видеокамер. Рядом с боксами я не углядела ни одной, однако камеры обязательно были.

– У нас все под наблюдением, – признался Барбулат без тени беспокойства, – только архив хранится два дня. Надо было покупать специальный компьютер, но он очень дорого стоит, а емкости жестких дисков обычного хватает лишь на сорок восемь часов, так как слишком много камер на него сводится. Сейчас вот хотим купить серьезное дисковое хранилище для системы.

Его исповедь меня не обрадовала. Катер забирали три дня назад, следовательно, сейчас от системы видеонаблюдения клуба для меня толку не было никакого. Самое интересное уже стерто.

– Теперь идем, – приказала я, легонько подтолкнув его к двери.

Григорий и Сергей, бритые, накачанные амбалы лет по сорок, синхронно вскочили с кресел, едва в дверях кабинета возник их шеф. Облаченные в одинаковые черные костюмы и черные водолазки, они выглядели, как братья-близнецы. Я выглянула из-за плеча Барбулата, чтобы оценить обстановку в приемной. Директор клуба и начальник службы безопасности что-то живо обсуждали у стола секретарши. Наше появление заставило их замолчать и повернуться в сторону открывшегося кабинета. Они смотрели на Барбулата, и в их лицах читалось беспокойство.

– Юрий Александрович, с вами все в порядке? – осторожно поинтересовался директор яхт-клуба.

– Не знаю, что-то голова как чумная. Пойду прогуляюсь на улицу, подышу свежим воздухом, – ответил Барбулат заученной фразой.

– Может, врача лучше вызвать? – нахмурился начальник службы безопасности.

– Нет, я просто пройдусь! Врача не надо! – сказал Барбулат с нажимом, но взгляд его при этом оставался абсолютно равнодушным, словно у куклы.

– А с ней что? – кивнул начальник службы безопасности в мою сторону.

– Катерина – наш новый выгодный клиент, – строго ответил Барбулат, – а вы лучше сначала все хорошо проверьте, а потом наезжайте на людей. Если Катерина потребует компенсации за моральные неудобства, то я вычту ее из ваших зарплат. Еще какие ко мне вопросы есть?

Вопросов больше не было. Директор и начальник службы безопасности яхт-клуба обиженно насупились и опустили глаза. Я взяла Барбулата под руку и потащила к лестнице. Сам он ходил, как лунатик, и мне не хотелось, чтобы это видели окружающие. Телохранители в полном молчании пристроились сзади. У двери один опередил нас, услужливо открыл дверь и одновременно с этим оценил обстановку на лестничной клетке. Затем мы спустились вниз и вышли на улицу.

Я посмотрела в сторону яхты Пахазника. У трапа яхты толпилась куча народа. Мне вспомнились слова про интервью. Я потянула свою жертву к причалу. Барбулат молча повиновался. Его телохранители обменялись удивленными взглядами. Шедший впереди не выдержал и спросил:

– Юрий Александрович, вы точно хотите идти дальше? Может, лучше вернуться и вызвать врача? Вы выглядите совсем плохо.

Мои пальцы украдкой сдавили руку Барбулата, что было сигналом дать определенный ответ. Что-то похожее делают дрессировщики, желая получить определенную реакцию у животного.

– Отвали от меня! – рявкнул Барбулат телохранителю, не меняясь в лице.

– Извините, – буркнул тот и отвернулся. Дальше мы шли в полном молчании.

Лев Владимирович Пахазник стоял на трапе перед своей яхтой и, возвышаясь над толпой журналистов, окруживших трап, вещал о том, как он намерен преобразить Тарасов, об миллиардных инвестициях в местную экономику, о создании рабочих мест, о борьбе с местной бюрократией и чиновничьим произволом. В этот момент мне он напомнил Ленина на броневике. Две камеры с разных сторон снимали ораторствующего Льва Владимировича, а журналисты местных и региональных СМИ сыпали вопросами. Было ощущение, что Пахазник планирует хапнуть губернаторское кресло, никак не меньше, иначе зачем нагонять такую толпу. Рядом с хозяином маячил хмурый Степан. Еще двое телохранителей стояли перед толпой, готовые в любую секунду прореагировать, если бы внезапно возникла угроза жизни их клиенту. Отвечая на очередной вопрос, Лев Владимирович увидел нас. Сначала он посмотрел на меня, не узнавая, потом его взгляд сместился к Барбулату, и на лице олигарха промелькнуло удивление. Журналисты проследили за его взглядом и стали оглядываться на нас.

– Стой здесь, – шепнула я Барбулату, а сама ринулась через толпу к Льву Владимировичу. Олигарх, наконец, узнал меня и жестом велел пропустить. Я прошла, встала рядом с ним, улыбаясь в телекамеры. Сию минуту защелкали затворы фотоаппаратов.

– А скажите, что, нельзя было подождать конца интервью, пока я освобожусь? – тихо спросил у меня недовольный Лев Владимирович.

– Можно было, но я тоже хочу, чтоб меня снимали для телевидения, тем более что мне есть чем блеснуть, – пошутила я. Он не оценил юмора, и было понятно почему.

– Лев Владимирович, кто эта девушка? – тут же поинтересовалась репортерша с местного телеканала. Остальные тут же навострили уши и приготовили микрофоны.

– Никто, без комментариев, – отрывисто бросил олигарх в микрофон.

– Так вы их еще больше заинтригуете, – шепнула я и вырвала у репортерши микрофон. – Чтобы не возникло недомолвок, я сама отвечу на ваш вопрос. Лев Владимирович пригласил меня к себе на работу. Мы недавно познакомились здесь, в яхт-клубе, и с первых минут знакомства он поразил меня своей щедростью и умом. Таких людей, как он, обычно называют столпами общества, потому что они на своих плечах несут всю страну. Он рассказал мне, как начинал с самых низов, про бедность и лишения, которые ему удалось преодолеть. О его целеустремленности можно складывать легенды. Кроме того, я не видела более бесстрашного человека…

Пахазник, который стоял от меня по правую руку, не знал, куда ему деваться. Его губы кривила фальшивая улыбка, взгляд блуждал по толпе. Не выдержав, он решил отобрать у меня микрофон, схватил, потянул к себе и даже успел сказать:

– В девяностые мне поневоле пришлось стать бесстрашным. На меня было столько покушений, что я уже со счета сбился…

Тут я снова потянула микрофон к себе, и ему пришлось уступить, чтоб не опозориться на людях. Пресса ведь только этого и ждала. Степан шагнул в мою сторону, но Лев Владимирович удержал его рукой.

– Вот видите, это то, о чем я говорю, – продолжала я, указывая на олигарха, – у этого человека просто стальные нервы. Все знают, что на Волге в районе нашей области орудует банда, которая грабит речные суда и базы отдыха. Так вот, Лев Владимирович, узнав об этом, не стал усиливать охрану и прямо сказал мне, что сам может за себя постоять. Он – настоящий мужчина. Представляете, такая яхта – и почти без охраны. Одна коллекция редких бриллиантов чего стоит! Эксперты оценили ее в несколько миллионов долларов.

– Какая коллекция бриллиантов? – зашумели журналисты. К Пахазнику настойчиво потянулись микрофоны. Он вымученно улыбнулся в камеру и произнес:

– Я не понимаю, о чем она говорит. По-моему, девушка на солнце перегрелась.

Микрофоны потянулись ко мне.

– Упс, извините, кажется, я сболтнула лишнего. Без комментариев.

Из толпы обиженно закричали:

– Так вы видели или не видели эту коллекцию?

– Без комментариев, – повторила я, улыбаясь.

– Все, господа, интервью окончено, – едва скрывая свое раздражение, объявил Пахазник, – на следующей неделе я приглашен в ТГУ на юбилей университета. По моей инициативе организован фонд, из которого будут выплачиваться надбавки лучшим студентам. Подробности вы узнаете, если посетите это мероприятие.

Затем он схватил меня за локоть и поволок вверх по трапу. За нами шагал Степан со своими «орлами», прикрывая отход хозяина. Едва мы очутились на борту яхты, трап отсоединили, и был отдан приказ на отплытие.

Державший меня Пахазник махал на прощание журналистам, но смотрел не на них, а на Барбулата. Тот так и стоял истуканом на пристани в десяти шагах от толпы. Бессмысленные глаза бизнесмена смотрели куда-то сквозь пространство.

– Что с ним такое? Пьяный, что ли? – тихо прошептал Пахазник себе под нос.

– Сказал, что плохо себя чувствует, – пожала я плечами.

Поняв, что шоу закончено, журналисты стали расходиться. Грузили аппаратуру в машины, сматывали провода, бегали туда-сюда. Барбулат на фоне всей этой суеты выглядел восковым изваянием. Даже его телохранители смотрелись намного живее, хотя тоже стояли рядом как часовые у Вечного огня.

– Что за черт! – буркнул Пахазник и силой воли оторвал взгляд от безжизненного лица на пристани. Теперь все его внимание переключилось на меня. – Вы, Евгения! Как это вообще понимать! Чего вы добивались! Вы испортили мне интервью!

– Но я хотела, наоборот, помочь, – мне пришлось изобразить обиду, расстройство, даже выжать слезу, – я говорила только хорошее.

– Какие еще бриллианты?! Что вы наплели?! – Он легонько встряхнул меня, весь пунцовый от злости.

– Ну, я думала, так эффектней будет, – соврала я в ответ.

– Дура набитая! – бросил мне Степан из-за спины шефа.

– А тебя вообще не спрашивают! – рявкнул на него Лев Владимирович, и мне: – Вы что, думаете, что после всего этого цирка, который вы там устроили, я возьму вас на работу?!

– Ага. – Мой ответ заставил его отступить с изумлением.

– Что? – спросил Лев Владимирович не своим голосом.

– Ну представляете, сейчас ваше интервью покажут по телевидению, – мои губы растянулись в улыбке, – так называемые пираты решат, что вы без охраны, да еще эти бриллианты, про которые упоминалось. Думаю, на вас набросятся за первым же островом. Тогда моя помощь будет не лишней.

– Евгения, а вы плавать умеете? – вежливо осведомился Пахазник.

– Да, конечно, – кивнула я, делая вид, что не понимаю, куда он клонит.

– Степан, проводи девушку, – распорядился Пахазник и посторонился.

Парень бросился вперед, но, получив удар по ноге, упал передо мной на колено. Тут же я использовала прием из техники оперативного карате, называемый «удар из пустоты». Со стороны казалось, что я просто хлопнула Степана открытой ладонью по уху, но он от этого «невинного» хлопка упал на палубу без сознания. Сила удара была сознательно ослаблена мной, и парень остался жив. Круговым ударом ноги я вырубила охранника, подскочившего сзади, а последнего из нападавших сразила электрошоком.

– Теперь нам больше никто не помешает, – подмигнула я Льву Владимировичу, – что скажете? Видите, на что способна ваша охрана? Кажется, есть повод задуматься.

– Да, вы правы, – почесал подбородок Пахазник, – а я вас недооценивал.

– Кстати, а куда мы плывем? – Я огляделась по сторонам. Набережная и городские кварталы скрылись из виду за поворотом. Яхта в этот момент проходила мимо водозабора.

– Я приказал плыть вниз по реке, – ответил он.

– Я вижу, что вниз, но куда?

– Я сказал вниз, и все. Будем плыть, пока не надоест, – проворчал Пахазник. Затем помолчал и спросил: – Вы что, думаете, что эти горе-пираты посмеют напасть на мою яхту?

– А на кого им еще нападать? Вы рисковали каждый раз, когда отходили от причала клуба. Рано или поздно это все равно случится, и ваши пути пересекутся. – Я протянула руку и помогла очнувшемуся Степану подняться. Парень смотрел на меня с ненавистью, но помощь принял.

– Извини, но мне не хотелось сегодня купаться, – призналась я ему. Двое других телохранителей тоже поднялись. Один ощупывал ребра, то место, куда я угодила ему ногой. Второй потрогал ожог на шее от электрошока, поморщился и тихо выругался.

– Знаете, Евгения, я все-таки надеюсь, что наши доблестные правоохранительные органы схватят этих отморозков раньше, чем наши пути пересекутся, – сказал задумчивый Лев Владимирович.

– Надеяться, конечно, можно, только, как говорится: на Бога надейся, но и сам не плошай, – ответила я, оперлась о борт и подставила лицо ветру. – Раньше я думала, что эти пираты – просто придурки, которые ничего не смыслят в грабежах, но теперь вижу, что не все так просто. За ними кто-то стоит, а в своих действиях банда руководствуется четким планом. Мне кажется, что конечная их цель – вовсе не обогащение. Они устраивают публичные акции, работают на публику, поднимают вокруг себя шумиху и волну слухов. Более того, я даже уверена, что нападение на вашу яхту давно стоит в их планах. Но теперь, увидев интервью, они их скорректируют, потому как чуть позднее это будет для всех логично и ожидаемо.

– Честно сказать, вы пугаете меня, – признался Пахазник. Он действительно выглядел испуганным и растерянным. Лицо стало бледным, глаза забегали. Бросал взгляды по сторонам и теребил четки, которые были у него в руках. – Не нравится мне все это, может, повернем назад?

– И что же, вы так и будете прятаться от них? – спросила я с насмешкой. – Я предлагаю вам такой вариант. Мы плывем, находим укромную бухту и бросаем там якорь. Вы спускаетесь вниз в каюту и сидите там. А я с вашими парнями остаюсь здесь, наготове. Включаем громко музыку и ждем. Отбить атаку для нас четверых не составит труда, так как соотношение получается четыре к девяти. Естественно, нападать всегда труднее, чем защищаться. Еще, насколько я знаю, все они непрофессионалы. До этого их акции удавались лишь за счет фактора внезапности. Сейчас на Волге все, кто мог, вооружился, и поэтому им будет намного тяжелее сделать что-либо. Попадись кто-то из их шайки, поимка остальных станет делом техники. – Я развернулась лицом к Пахазнику и улыбнулась ему: – Только представьте, Лев Владимирович, мы захватываем одного из них, выбиваем признание и сдаем ментам. Вы после этого станете местным героем, человеком, покончившим с бандой, державшей в страхе всю округу. Вам, может быть, даже памятник отольют из бронзы.

– Я предпочитаю гранит или мрамор, – невесело пошутил Пахазник, а потом спросил у Степана: – Что об этом думаешь?

– Думаю, это бред, – ответил тот резко. – Она несет всякую ахинею. Риск слишком велик. Более идиотского плана я еще не слышал.

– Лев Владимирович, – перебила я телохранителя, пока он не испортил все мои старания, – вы только представьте, в первый день ваше лицо не будет сходить с телеэкранов, и не только в нашей стране, но и за рубежом, потому что дело нетипичное. На второй за вами будет гоняться толпа журналистов, чтобы узнать подробности. Потом вас будут приглашать на телевидение, чтоб вы рассказали всю историю. И не вам придется платить за рекламу, а наоборот. Вас пропиарят на халяву да еще, возможно, приплатят за эксклюзивное интервью, хотя последнее в вашем случае не играет роли. А дальше больше. Вы сможете издать книгу со своими воспоминаниями…

– Хватит, – жестом остановил меня Пахазник, – я сам не дурак и понимаю все свои возможности. Не надо меня тут раскручивать.

– Лев Владимирович, не слушайте эту стерву, – вмешался в разговор Степан, – она авантюристка. Весь ее план – чистое безумие и авантюра…

– Ох, Степушка, – ласково сказал ему Пахазник и потрепал по щеке, – может, я тебя разочарую, если признаюсь, что я тоже немного авантюрист, и, если бы я не был авантюристом, то сейчас, вместо того чтобы кататься на этой яхте, работал бы слесарем-инструментальщиком на заводе.

– Лев Владимирович, я вас предупреждал, – тяжело вздохнул Степан, поглядывая в мою сторону. Если бы взглядом можно было убивать, то Степан убил бы меня к этому времени раз двадцать. Я просто физически ощущала, как у парня внутри все клокочет. Внешне он старался не подавать вида, но глаза его выдавали.

– Так, хватит базарить, все, я принял решение! – отмахнулся от его слов Пахазник. – Евгения, считайте, что я взял вас на работу. Степан занимается вопросами моей личной безопасности. Работайте вместе. Думаю, вам удастся найти общий язык. В общем, у вас нет другого выхода. Воркуйте пока здесь, а я пойду к себе в каюту. Надо заняться делами.

Степан посмотрел ему вслед, потом рявкнул своим парням:

– Чего прохлаждаетесь! А ну живо проверили яхту сверху донизу. Все иллюминаторы должны быть надежно закрыты. Никто не должен проникнуть на судно. О любых подозрительных предметах немедленно докладывайте. Когда закончите, один будет дежурить на верхней палубе, второй – на корме. Связь держать через каждые пятнадцать минут.

Телохранители без слов кинулись выполнять его поручение. Мы остались на носу только вдвоем. Степан приблизился ко мне и тихо произнес:

– Тебе удалось меня свалить лишь потому, что я не ожидал этого. Больше ты врасплох меня не застанешь. И не думай, что тебе тут будет сладко жить. Я с тебя глаз не спущу. Стоит тебе оступиться, и я уже буду рядом.

– Да я вроде бы не оступаюсь. С ногами все в порядке, – хихикнула я, глядя ему прямо в глаза.

– Смотри, как бы тебе твои симпатичные ножки кто-нибудь не выдернул, – огрызнулся Степан, постепенно заливаясь краской.

– Слушай, ну что ты такой злой? У меня лично против тебя ничего нет. Я не собираюсь занимать твое место. Если у тебя какие-то проблемы с женщинами…

– Нет у меня проблем, – грубо перебил меня Степан, отвернулся и отошел.

Я пожала плечами. Да ради бога! Будем играть в молчанку. Место, где мы плыли, было достаточно глухое. Я достала из сумочки бинокль, осмотрелась, прошла на другой борт. После посмотрела на чистое, лишенное облаков небо и решила, что неплохо бы переодеться. Деловой костюм на яхте казался неуместным. Кроме того, солнце палило нещадно, а металл вокруг нагревался и многократно усиливал жар. Одна только проблема – я не взяла с собой ничего, что могло соответствовать ситуации, так как не рассчитывала на речную прогулку. Ладно, не беда. На такой яхте должно быть что-то, что предоставляется гостям в подобных ситуациях. Хотела спросить у Льва Владимировича, но его телефон был постоянно занят. И я отправилась на поиски сама. Внутренний интерьер яхты был выполнен в стиле «ар-деко» с преобладающими спокойными тонами. Через скрытые динамики везде транслировалась классическая музыка в современной обработке. Когда я вошла, «Турецкий марш» Моцарта сменил Бах, «Танец троллей». Ступая по мягкому ковру, я подумала, что хорошо бы действительно зависнуть здесь недельки на две, отдохнуть как следует. Из-за угла мне навстречу вышел невысокий худощавый мужчина в квадратных очках с металлической оправой, облаченный в белоснежную форму капитана. Я поздоровалась с ним и обрисовала ситуацию. Моя проблема вызвала у капитана понимающую улыбку, и он с готовностью пустился в объяснения:

– Сейчас спускаетесь со спардека вниз, на первую палубу. Там справа перед машинным отделением прачечная и склад. Горничные только что понесли туда постельное белье. Спросите у них. Они вам все дадут. Достаточно сказать, что вы гостья Льва Владимировича, и все.

Я поблагодарила его и пошла в указанном направлении. Горничных удалось обнаружить в прачечной. Закинув белье в стиральные машины, они оживленно обсуждали руководство, что им платят слишком мало, чтобы терпеть все извращения гостей. При моем появлении на их лицах, точно по команде, возникли дежурные улыбки. Они даже не дослушали до конца моих объяснений, а сразу повели меня на склад. Там я выбрала себе купальник, свободные легкие шорты, топ, шляпу с широкими полями и солнцезащитные очки. Одна из горничных проводила меня наверх, показала свободную гостевую каюту и сказала, что я могу в ней переодеться.

На палубе я появилась вновь уже преображенная, без парика, в купальнике, очках и шляпе. Оружие лежало в сумочке. Степан смерил меня презрительным взглядом и ничего не сказал. Наиболее подходящим местом для наблюдения мне показалась верхняя палуба, где находился бассейн, небольшой танцпол и столики для отдыхающих. Присев за столик, я проверила береговую линию через бинокль, а затем позвонила Старковой, узнать, как там они. Старкова ответила, что они по-прежнему сидят, забаррикадировавшись в доме, и даже на улицу не выходят. Пока никто больше не звонил и требований никаких не выдвигал.

– И то хорошо, – вздохнула я, – ждите до вечера. Если к вечеру я не вернусь, то постараюсь приехать завтра утром. Тогда сядем и обсудим, что делать дальше. Я в данный момент проверяю одну гипотезу. Если она окажется верной, то скоро вы позабудете о своих проблемах. Если вам позвонят и опять начнут давить, сразу не отказывайте. Тяните время. Придумайте какие-нибудь причины, по которым вы не можете совершить сделку немедленно. – В этот момент послышались шаги на лестнице, и мне пришлось срочно сворачивать свои переговоры. Я сунула сотовый в сумочку и улыбнулась появившемуся Льву Владимировичу. Глянув на мой наряд, он пораженно присвистнул:

– Однако вы быстро осваиваетесь.

– Талант не пропьешь, – пошутила я, – а хорошо у вас тут, уютно.

– Да, стараюсь, – пробурчал он, садясь напротив меня. Мигом появился официант в белых шортах и рубашке.

– Кофе, как обычно, – бросил ему Пахазник и вопросительно посмотрел на меня.

– Мне какой-нибудь мультифруктовый сок, – ответила я, – и пару бутербродов с ветчиной и сыром.

Олигарх смотрел на меня некоторое время молча, потом не выдержал:

– Евгения, вот я смотрю на вас и удивляюсь, почему такая хрупкая, симпатичная девушка выбрала такую опасную профессию? Может, пока не поздно, вам изменить род своей деятельности? Вы не думали, что вас могут убить в любой момент?

Его слова меня рассмешили. Фыркнув, я сдержалась и сказала:

– Меня так же могут убить в любой момент, если я буду, например, вашей женой. Еще неизвестно, что опаснее.

– Ну, так не обязательно же быть женой, – криво улыбнулся Пахазник, – есть масса вариантов. Мне ничего не стоит найти для вас новую достойную работу. Я также могу позаботиться о квартире и машине. Для меня это сущие пустяки. Все зависит только от вас. Подумайте, какие возможности перед вами открываются. Скажите только слово, и мы сейчас же развернемся и вернемся в Тарасов.

– Знаете, я предпочитаю поплавать по Волге, в Тарасов что-то не тянет, – попыталась я отшутиться.

– Вы знаете, Женя, многие женщины мечтали бы очутиться на вашем месте, – заметил он, не спуская с меня глаз, – мне никто не отказывал.

Я пожала плечами:

– Все когда-то бывает в первый раз. – И добавила: – К сожалению, мое сердце уже занято.

– Кто он и где сейчас находится? – требовательно спросил Пахазник, словно я должна была ему отчитываться о своей личной жизни.

Пришлось снова фантазировать. Я призвала на помощь все свое актерское мастерство.

– Он спецназовец, погиб во время спецоперации, но я поклялась быть верной ему до смерти. Я даже сходила в церковь и по всем правила приняла обет безбрачия.

– Да вы с ума сошли! – схватился за голову Пахазник. – Как так можно! В ваши годы! Вы, верно, шутите?!

– Нет, нисколько, – покачала я головой, – а что вас так удивляет? Если кого-то любишь, то никто больше не нужен.

– Это все юношеский максимализм, – бурно возразил Пахазник и от переизбытка чувств вскочил со стула, стал ходить взад-вперед у бассейна, выкрикивая: – Сейчас вы не понимаете, что делаете, на что себя обрекли, а потом будет уже поздно, когда спохватитесь. Мне хочется вас выпороть, чтоб вы выкинули из головы эту глупость!

– Нет, я не сторонница таких развлечений. Порите своих горничных или еще лучше Степана, чтоб работал усерднее, а то в нем больше гонору, чем умений.

– Да, молодой еще, – махнул рукой Пахазник, имея в виду своего телохранителя, – но, тем не менее, он несколько раз спасал мне жизнь.

– На вас что, действительно совершали серьезные покушения? – Я делано округлила глаза, а мой собеседник и не заметил, что поменялась тема разговора, стал рассказывать, как половина мира хотела его смерти, как к нему подсылали убийц и тому подобное. В разгар разговора на КПК в моей сумочке пришло сообщение. Кивая и поддакивая Пахазнику, я достала КПК и взглянула на экран. Сработал датчик движения, встроенный в камеру, которую я установила в боксе со скоростным катером. Подключившись к камере, я смогла видеть картинку в реальном времени, как некие субъекты бандитского вида подготавливают катер к отплытию. Одного из них, здоровенного и лысого, я откуда-то знала. Хорошо разглядеть мне его не удалось, так как здоровяк бросил в катер сумку и вышел из бокса. Оставшийся парень вывел катер и закрыл ворота. В отсутствие движения камера сразу погасла.

– Я вам не мешаю? – сварливо спросил Пахазник. Он рассказывал один из самых героических моментов своей жизни, и мое невнимание ранило его.

– Нет, что вы, продолжайте, так интересно! – попыталась я выправить ситуацию. – Это мне подружка прислала сообщение. У нее проблемы небольшие. Так, ничего серьезного. Я даже отвечать не буду.

– С чем связаны проблемы? – сразу насторожился он.

– Это чисто женские проблемы. Я не могу с вами такое даже обсуждать, – изобразила я смущение. Он кивнул и продолжил рассказ, в то время как я приникла к биноклю, обозревая окрестности. Рыба заглотила наживку, и вскоре рядом с яхтой должны были появиться пиратские катера. Если, конечно, у бандитов не было иных целей.

18

Время на яхте в ожидании нападения тянулось бесконечно. Я попросила принести мне обед наверх, на мой наблюдательный пункт, а сама все сидела и смотрела на реку, выискивая на водной глади скоростные катера. Яхта быстро подходила к границе области. У меня появилось опасение, что бандиты выбрали своей мишенью кого-нибудь другого. Раза три-четыре я окуналась в бассейн, чтобы охладиться. Затем снова на верхней палубе показался Лев Владимирович. Он сообщил, что приказал бросить якорь в бухте у гористого острова впереди. Эхолот показывал достаточную глубину, и можно было не опасаться, что судно сядет на мель.

– Отличная идея, – похвалила я Пахазника.

– Стоим час, а затем в обратный путь, – ответил он, – кто хочет, может сойти на берег и погулять по твердой земле.

– У меня еще пока нет ностальгии по земле, – буркнула я. На самом деле мне было не до этого, так как в пределах видимости первый раз за день появился скоростной катер. В бинокль было видно, что катер окрашен белой краской. Никаких маскировочных цветов, пиратского флага. Катером управлял мужчина в белой майке с накачанным торсом и мощными руками. Глаза спрятаны за круглыми черными солнцезащитными очками. На шее у него болтался бинокль. Удерживая одной рукой штурвал, другой он взял бинокль и посмотрел в сторону яхты. Наши взгляды встретились. Я заулыбалась ему, вскочила, стала прыгать, махать рукой, чтоб он получше меня рассмотрел. Однако реакция у него была странная. Он лишь слегка улыбнулся, опустил бинокль и, увеличив скорость, скрылся за островом. Другой бы на его месте обязательно что-нибудь предпринял, подъехал, попытался познакомиться, ведь я сама ему махала. Значит, парнишка был разведчиком, и сейчас должны подтянуться остальные силы пиратов. Я быстро осмотрела реку в пределах видимости. Пока ничего. Проверила своих коллег. Один из телохранителей Пахазника курил на носу, а второго и самого Степана нигде не было видно. Я не стала спускаться и искать их. Вместо этого достала из сумочки пистолеты, проверила их, положила на столик рядом с собой, затем снова посмотрела на реку, набирая телефон Земляного. Следователь ответил сразу, словно дежурил на телефоне. Я объяснила ему наше местоположение и предложила подъехать с отрядом СОБРа, но не кидаться сразу, а вначале понаблюдать, что происходит на яхте.

– Вы что, хотите сказать, что можете ошибаться? – недовольно спросил Земляной.

– Все иногда ошибаются, – заметила я философски, – но на этот раз я на девяносто девять процентов уверена, что с минуты на минуту здесь станет очень жарко. У меня еще никогда не было такого сильного предчувствия.

– Ну, если вы только ошибетесь! – пригрозил мне следователь и отключился.

Если бы! Нет, на этот раз ошибки не будет. От усиливающегося предчувствия сердце забилось быстрее, а по обнаженной коже побежали мурашки. В голове промелькнула мысль, что не очень-то удобно будет драться в купальнике и надо бы переодеться. Однако сделать я это не успела. Пиратские катера появились внезапно, словно ниоткуда. Наверняка подбирались вдоль берега, в зарослях камыша и нависших над водой плакучих ив. Ухо резал резкий рев моторов. Катера заходили с двух сторон. Сразу же началась пальба. Мне пришлось броситься вниз, плашмя, на палубу, чтобы укрыться от пуль. Пули рикошетили от бортов. Зазвенело разбитое стекло где-то палубой ниже.

Потом резко наступила тишина, и рокочущий голос, усиленный рупором, произнес:

– Эй, на яхте! На вас нацелены два гранатомета. При малейшем сопротивлении ваше корыто пойдет на дно. Предлагаю вести себя тихо. Наши парни спокойно поднимутся, соберут ценности, и мы уберемся, никого не тронув.

Я осторожно выглянула через прямоугольный вырез в фальшборте. Пиратские катера стояли как раз напротив яхты. В одном из них было шесть человек, во втором двое с гранатометами и тот самый амбал с рупором, который говорил. Все в масках и черных облегающих костюмах Н-1. У каждого автомат. Я скосила глаза вниз. Телохранитель Пахазника залег у борта и что-то говорил по рации: видно, советовался, что ему делать. Несколько удачных выстрелов из гранатомета и впрямь могли затопить яхту, но я очень сомневалась, что пираты действительно знают, куда стрелять. Скорее, они просто запугивали.

– Молчание я принимаю, как согласие, – крикнул верзила из катера, – мои люди сейчас поднимутся на борт. Если что-то не так, мы сразу всех перемочим.

Катер с шестью бандитами тронулся с места, подъехал к борту яхты. Затем бандиты стали подниматься при помощи крюков и веревок. Вот двое перелезли через борт. Один навел на телохранителя автомат, и тот поднял руки, даже не пикнув. Второй налетчик в это время помогал перебираться на борт остальным. Беззвучно пять человек ринулись в разные стороны вдоль борта. Один так и остался рядом с телохранителем.

– Ворона, кто там у тебя? – крикнул с катера предводитель через рупор. – Если та баба, то мочи ее.

Ворона отрицательно покачал головой. Как я поняла, под «бабой» верзила подразумевал меня. Наверное, что-то очень плохое сделала я ему в прошлом, потому он так недружелюбно настроен. Но разве упомнишь всех отморозков, с которыми мне довелось встретиться за всю жизнь? Очень часто они, как и сейчас, были в масках, и заглядывать под них мне не всегда удавалось.

Что ж, пора браться за дело. Беззвучно я перемахнула через ограждение противоположного борта и соскользнула по оттяжке на палубу. Полотенце, которое я подкладывала под руки при этом маневре, было изодрано в клочья. Сумочка с оружием болталась на шее. По левому борту в палубной надстройке тоже имелась дверь, и я проскользнула в нее, очутившись на средней палубе. Вслед за этим снаружи послышались быстрые легкие шаги. Я притаилась. Затем ударила из укрытия ногой первого, что бежал, вторым ударом откинула его на товарища, прыгнула на них сверху, блокируя оружие, и нанесла каждому по сокрушительному удару в голову. Откуда ни возьмись по левому борту возник еще один. Бандит вскинул автомат, но выстрелить я ему не дала. Пистолет в моей руке тихо хлопнул четыре раза, и противник отлетел назад с простреленными конечностями. Благодаря бесшумным и беспламенным патронам, моя стрельба звучала, как если бы кто-то ломал карандаш. Через секунду я уже оказалась перед поверженным бандитом. Он готовился заорать, но, получив кулаком в висок, затих.

Чтобы обезопасить себя от них окончательно, я достала из сумочки портсигар, извлекла из потайного отделения тонкий шприц и ампулу с веществом, аналогичным по свойствам с деазепамом, но более сильным. Ввела каждому из противников. И со спокойной душой ринулась внутрь корабля, где должны были быть еще двое бандитов.

Один из оставшихся рыскал по коридору на средней палубе. Он вламывался в каюту, ничего там не находил, вламывался в следующую и страшно матерился при этом. Я выждала момент, подскочила, когда он выходил из очередной каюты, выбила у него автомат, врезала локтем в челюсть и впихнула назад в каюту. Он упал на спину, попытался встать, но я врезала ему сначала между ног, а затем штампующим ударом пятки в голову, чем отключила окончательно. После быстро связала его простынями так, что если парень стал бы рваться, то только затянул бы у себя на шее петлю и вновь потерял бы сознание.

Последний из пятерки оказался на капитанском мостике. Избитые капитан со шкипером успели отдать ему часы, деньги, украшения, а он вопил и требовал, чтоб они сообщили ему, где лежат бриллианты.

– Расстреляю всех, суки! Выпущу кишки! Говорите!

Судя по голосу, бандит был вообще сопляком. Он не заметил, как я оказалась у него за спиной. Мой палец проскользнул под спусковой крючок, так что его нельзя было нажать, а второй рукой я резко ударила налетчика по шее. Он без звука рухнул на пол. Автомат остался у меня в руках. Предостерегающе шикнув на членов экипажа, я стащила с головы налетчика маску. Так и есть – пацан лет восемнадцати-девятнадцати. Я связала парня его же ремнем, заткнула рот кляпом из маски, отдала автомат капитану и велела следить за пленным. Сама побежала назад. По пути завернула в каюту и тоже сорвала с валявшегося там бандита маску. Опять – сопляк. Неудивительно, что мне удалось так легко с ними справиться.

На верхнюю палубу я вернулась тем же путем, которым и спустилась вниз. Предстояло самое трудное.

– Эй, что они там, умерли? – заорал верзила из лодки подельнику, который стоял по правому борту. Ворона развел руками. Я перезарядила пистолет, взяла в руку второй и встала во весь рост. Оба моих пистолета выплюнули по пуле, и Ворона, сраженный в грудь, сполз по борту вниз. Пришлось бить на поражение, иначе бы он прикончил телохранителя Льва Владимировича. Следом я изрешетила громилу в катере. Остальные заряды ушли в мотор и в парней с гранатометами. Оба, падая за борт, тем не менее успели пальнуть. Одна граната шарахнула по зарослям камышей на острове позади нас, а вторая скрылась на фоне солнечного диска. В последний момент я увидела, что она по баллистической траектории падает прямо на верхнюю палубу. Спас бассейн. Я нырнула с разбегу в теплую воду, а следом все накрыло столбом огня. Во все стороны полетели стулья, зонтики. От воздействия взрывной волны мне показалось, что голова вот-вот взорвется. Из последних сил я ухватилась за лестницу, потянула тело вверх и вынырнула. Так, наверное, чувствует себя рыба, когда ее глушат динамитом. В ушах все шумело. Кое-как я выползла из воды, подобралась к борту и увидела, как на воздух взлетел объятый пламенем катер пиратов. Все-таки мне удалось повредить топливопровод, и разлившийся бензин вспыхнул, вызвав последующий взрыв бензобака.

Я посмотрела на свою правую руку и поняла, что все еще сжимаю пистолет. Второй пистолет покоился на дне бассейна.

Из-за борта послышались призывы о помощи. Это были неудачливые гранатометчики. Теперь они барахтались в воде, захлебывались и орали. Верзилу нигде не было видно. Рядом пылал катер.

«Орите, засранцы! Подумаете в следующий раз, прежде чем заниматься грабежами», – подумала я и побрела по палубе, разыскивая среди обгорелых ошметков свою сумочку. В «Гюрзе» осталось всего два патрона. Перезарядить пистолет было нечем. От поисков меня оторвали выстрелы. Я рванулась снова к борту. Оказалось, на палубе появился Степан. Он хладнокровно добил бандитов, которые плавали в воде, и подошел к тому, который сидел у борта, толкнул его, разорвал на груди рубашку и обнажил простреленный бронежилет. Бандит слабо застонал, и Степан, не задумываясь, вышиб ему мозги из своего пистолета. Стоявший рядом телохранитель брезгливо отпрыгнул в сторону:

– Ты что, мудак? Ты меня всего забрызгал!

– Эй! – крикнула я им сверху, целясь в коллег из пистолета.

Степан посмотрел вверх:

– О! Ты жива! А мы-то думали, тебя взрывом размазало.

– Меня не так-то просто размазать, – процедила я в ответ, – какого хрена ты делаешь? Может, объяснишь?

– Лично я экономлю деньги налогоплательщиков, – оскалился Степан, – раз они все сдохли, то и судить никого не придется, и нам нервы мотать не будут. Расскажем свою историю как надо, и никто не возразит. Предлагаю найти остальных и «успокоить», пока не приехали менты.

– А я предлагаю тебе остыть, психопат чертов! – рявкнула я. – Давайте оба бросайте оружие за борт, и без шуток. Я сейчас не в настроении и могу запросто пришить любого.

– Ладно, не гони, – испугался Степан, – все, смотри, бросаем! – Он швырнул свой пистолет в воду. Телохранитель швырнул свой пистолет и автомат, который он подобрал на палубе, туда же.

– Без глупостей, – предупредила я, спускаясь по лестнице к ним, – Степушка, а не расскажешь, где ты, сволочь, был все это время, пока я тут веселилась?

– Я был рядом с Львом Владимировичем, – спокойно ответил Степан, – я же отвечаю за его безопасность.

– Если бы мы, как договаривались, перекрыли всю палубу от носа до кормы, то никто бы из этих уродов даже к яхте не посмел приблизиться, – зло сказала я, оттесняя их к баку, – мы бы сняли их еще на воде.

– Ну и что, ты меня теперь убьешь, что ли, за это? – осклабился уверенный в своей безопасности Степан.

По его глазам я все поняла и резко развернулась:

– Стоять, оружие на пол!

– О! О! Евгения, вы что, спятили? – спросил Лев Владимирович, остановившись в десяти шагах от меня. Второй его телохранитель с пистолетом в руке загородил Пахазника своей массивной тушей.

– Брось пистолет, или вышибу мозги! – закричала я ему.

– Евгения, что происходит? – с непониманием воскликнул Лев Владимирович.

– Мне не нравится ваше поведение, господа, – пояснила я, – считаю до трех и стреляю.

– Я тоже ведь выстрелю, – буркнул озадаченный телохранитель, не зная, что делать.

– Значит, будет два трупа, – подытожила я решительно, – один, два…

Сказать «три» я не успела. Телохранитель понял, что я не шучу, и выбросил пистолет в воду. В следующее мгновение меня спасла лишь интуиция. Возможно, мне удалось уловить какое-то движение. Как бы там ни было, но я резко подалась назад, и нож, который в меня метнул Степан, пролетел в нескольких сантиметрах от шеи. Телохранитель, стоявший перед Львом Владимировичем, удивленно хрюкнул, когда нож вошел ему в грудь. Мой пистолет в этот момент развернулся в сторону Степана. Последние две пули перебили ему ноги. Стоявшего рядом с ним телохранителя ударом ноги я скинула за борт. После метнула пустой пистолет в Пахазника. Лев Владимирович выхватил у оседавшего на пол с ножом в груди телохранителя запасной пистолет, однако поднять его не успел. Мое оружие угодило ему в лоб, рассекло кожу и отлетело в сторону. Лев Владимирович с закатившимися глазами повалился сверху на мертвого телохранителя. Степан хватался за простреленные ноги и орал благим матом.

– Не хочешь исповедаться перед смертью? – спросила я у него с угрозой.

– Иди на хрен, сука! – заорал он в бешенстве, брызгая слюной.

– Ответ не верен, – произнесла я спокойно и резко ударила его ногой по простреленной коленке. Боль, должно быть, была адская, но он сам виноват.

Жалобно подвывая, Степан признался:

– Это Пахазник. Он приказал замочить всех пиратов. А если ты останешься в живых, то и тебя тоже.

– Зачем? – спросила я, хотя сама давно догадывалась о причинах действий престарелого олигарха.

– Я не знаю. Он приказал, а я не привык задавать вопросы. Какая разница, кого пришить, – ответил сквозь стиснутые зубы Степан.

– Ладно, живи. – От моего удара пяткой в челюсть телохранитель потерял сознание. Теперь я знала, что ответы на все вопросы знал Пахазник. Надо было заставить его говорить до приезда милиции. Кто знает, чего он там скрывает? Другой вопрос, как заставить его говорить. Я посмотрела на лебедку, удерживавшую спасательную шлюпку по правому борту. Вот то, что надо. Я сделала из троса петлю, набросила ее на ноги Пахазнику и начала осторожно поднимать. От волочения Лев Владимирович застонал, поморщился и открыл глаза. Увидев меня, он замер от ужаса. Затем прошептал дрожащими губами:

– Что ты хочешь со мной сделать?

– Пока не подъехала милиция, я допрошу вас немного. Мне очень интересно узнать правду. Вот смотрите, – я показала ему пульт от лебедки, – сейчас я вас подниму, а потом опущу за борт в воду и буду макать вас до тех пор, пока вы либо во всем не признаетесь, либо захлебнетесь.

– Не надо этого делать. Я и так все расскажу, – неожиданно легко сдался Лев Владимирович.

– Хорошо, – я даже немного опешила от его слов. – Только если я пойму, что вы врете, вам будет очень плохо. Хуже, чем Степану. Вы вообще пожалеете, что родились, и будете молить, чтоб вас убили.

– Хватит угроз, – устало буркнул Пахазник, – я все расскажу, а вы потом сами решайте, что со мной делать.

Из его рассказа выходило, что он явился в Тарасов лишь с одной целью: привести город и область к процветанию. Для этого ему нужно было немного – всего лишь прибрать к рукам промышленность, транспорт и сферу развлечений. Однако владельцы предприятий отчего-то не хотели продавать свои предприятия по заниженной цене или отдавать задаром. Тогда в дело шли угрозы, шантаж, вымогательство. Чтобы понизить цену недвижимости в районе Волги, он придумал эту банду пиратов. Его давний друг Павел Медведев, по кличке Медведь, обещал в этом помочь. Он набрал ребят из неблагополучных семей, сделал что-то вроде военно-патриотического клуба, промыл им мозги и стал посылать грабить турбазы. Лев Владимирович якобы предупреждал Медведя, чтоб все было без убийств, но Павел Медведев придерживался иного мнения. Бывший уголовник, он считал, что, для того чтобы сплотить свою команду, надо повязать их кровью. И он убил сначала одного, потом Петракова на теплоходе, и дальше пошло-поехало. В случае с яхт-клубом Лев Владимирович применил метод: «Разделяй и властвуй». Он скооперировался с Барбулатом, пообещал, что продаст ему свою часть активов по сниженной цене, если тому удастся уговорить остальных. Далее, наезжая на остальных совладельцев, Барбулат подставлял себя все больше и больше. Он не знал, что Лев Владимирович и не собирается выполнять свое обещание. В нужный момент ловушка бы захлопнулась, и Лев Владимирович бы получил весь яхт-клуб полностью, а Барбулат за это бы сгнил в тюрьме. Далее Пахазник намеревался занять место главы администрации города и расставить своих людей на все ключевые посты.

– Вы даже не представляете, что бы я мог сделать для Тарасова, если б в моих руках была сконцентрирована вся власть и ресурсы. За несколько лет Тарасовская область встала бы в ряд таких гигантов, как Москва, Санкт-Петербург. Никто бы из чиновников не посмел украсть и копейки госсредств. Я бы реконструировал всю промышленность, повысил бы уровень жизни людей раза в два. Занялся бы медициной, образованием. Попытался бы сделать высшее образование бесплатным. Вы же сами, Евгения, видите, что происходит вокруг. Взятки, коррупция. В такой ситуации нужен сильный диктатор. Я бы смог навести порядок хотя бы здесь, в отдельно взятом городе.

– Да, при помощи убийств и грабежей, – подколола я его. – Да вам, батенька, лечиться надо от мании величия.

– Тех, кто погиб, и людьми-то назвать можно было с большой натяжкой, – заявил уверенный в своей правоте Пахазник, – лес рубят, щепки летят.

– Да, теперь и вы полетите, – кивнула я. – Объясните, кто из ваших следил за мной.

– Это Медведь со своим корешем, – ответил Пахазник, – у него машина, как раз серебристая «Хендай». Они за тобой следили, когда это удавалось. Устранять тебя я не разрешал, просил доставить живой. Хотел договориться. Только они, мудаки, решили сделать по-своему. Медведь заявил, что взять тебя живой физически невозможно, так как он присутствовал при одной такой попытке. Ты, Евгения, потом, по его словам, заколбасила какого-то авторитета по кличке Седой, который был вроде бы бывшим спецназовцем и чемпионом по карате. Медведь рассказывал, как ты без оружия справилась с десятком вооруженных мужиков, – продолжал Лев Владимирович. – Я, естественно, после таких рассказов захотел, чтобы ты была в моей команде. Но ты тогда уже договорилась о работе с Петраковым, которого я прорабатывал. Я приказал Медведю, чтоб он не позволил тебе встретиться с клиентом. Он не позволил весьма оригинальным способом. Пристрелил Петракова, а заодно и теплоход ограбил вместе со своими юными отморозками. Потом они устроили вам взрыв газа. Один из парней Медведя оказался раненным. Только они не повезли его в больницу, а просто пристрелили и закопали в лесу.

– Вот, значит, откуда ноги растут, – кивнула я, вспомнив то дело. Про десяток мужиков это Медведь, конечно, преувеличивал. У страха, как известно, глаза велики. – Вы отдали приказ убить сына Старковой? – сурово спросила я.

– Нет, я просил всего лишь похитить его, чтоб сделать Галину посговорчивее, но эти идиоты и здесь напортачили, – с досадой вздохнул Пахазник, – а потом вообще стало туго, когда вы появились. Достать вас никак не получалось. Потом Медведь как-то через своего друга вычислил вас в общежитии. Я попросил попытаться взять вас живыми. Медведь пообещал попробовать. Он потом рассказывал, что уже вроде все получалось. Он сидел в здании напротив со снайперской винтовкой и видел, как вас брали. Если бы вы тогда оказали сопротивление, он бы вас пристрелил через окно. Но вы избрали другую тактику и сбежали по дороге.

– Я просто предполагала, что может случиться что-то подобное, – ответила я, – всегда есть штурмовой отряд и группа прикрытия. Просчитав шансы, я выбрала оптимальный вариант и не ошиблась в расчетах.

– Я не устаю удивляться вашим способностям, Евгения, – похвалил меня Пахазник.

– Сегодня здесь была вся банда ваших пиратов? – спросила я.

– Да, вроде бы, – пожал он плечами.

– Ворона – это тот самый друг Медведя? – уточнила я.

– Нет, Ворона – это один из малолетних отморозков, самый жестокий. Это он пристрелил своего же раненого товарища, – ответил Пахазник. – Друга Медведя звали Паша. Они с Медведем даже были похожи, как братья, только этот Паша еще здоровее, смуглый и корчит из себя черт знает кого. Вроде был когда-то инструктором в учебном центре МВД или что-то в этом роде. Я точно не помню.

Вспоминая подъехавших на лодках пиратов, я не смогла отыскать среди них того, кто бы по телосложению сравнился с Медведем. Значит, его друга с ними не было. И он может быть где-то рядом. Я как бы невзначай огляделась. Ничего подозрительного.

– Евгения, я предлагаю вам присоединиться ко мне. Вместе мы добьемся многого, – вкрадчиво заговорил Пахазник, – у вас выдающиеся данные. Вместе мы подмяли бы под себя всю область. Плевать и на губернатора. Я бы разобрался и с ним. У меня большие связи. Вы бы стали очень богатой. Давайте развяжите меня, добьем бандитов и расскажем ментам свою историю. Лишние свидетели нам не нужны. Мы оба станем героями. Я обещаю.

– А со Степаном как? – указала я на подстреленного телохранителя.

Тот начинал открывать глаза, шевелился, но Пахазник этого не видел и сказал мне:

– Степан мне больше не нужен. Можешь его тоже убрать.

– Степан, слышал своего босса? – весело крикнула я телохранителю.

– Сука рваная! – прохрипел Степан, и Пахазник понял, что попал.

– Нет, Лев Владимирович, – произнесла я медленно, – вынуждена отказаться от вашего предложения, так как вы и меня потом устраните при удобном случае. Теперь вас посадят, и вы заново сможете начать свое дело с продажи сигарет поштучно. Я записала наш разговор на диктофон. Судьям это очень понравится.

– Евгения, вы ошибаетесь, эта пленка в суде ничего не будет значить, – ощерился Пахазник, – я куплю всех судий, прокурора и выйду не позднее, чем через сорок восемь часов. И запомните, если вы не со мной, значит, вы против меня. А те, кто против меня, долго не живут.

Я не стала возражать, а только заметила:

– Поживем – увидим. Потом, главное – не продолжительность жизни, а ее качество.

На палубу стали медленно выходить члены команды. Они с ужасом таращились на трупы и лужи крови вокруг. Тут с реки донеслись звуки приближающихся моторных лодок. С облегчением я поняла, что это милицейские катера. Я посмотрела на себя и увидела, что все тело в царапинах, ссадинах и синяках. На душе стало тоскливо. Теперь опять ни на пляж, ни в косметический салон не сходишь! Все будут смотреть сочувственно, говорить, что все мужики сволочи, и советовать: «Бросай его, пока еще не поздно!»

– Помогите мне! Она психопатка! – закричал Пахазник, обращаясь к команде. – Чего вы смотрите?

Однако никто из членов команды даже не пошевелился. Все видели пистолет в моей руке, и не важно, что он был разряжен.

В головном катере я рассмотрела Земляного. Помахала ему. Он помахал мне в ответ и бросил что-то коллегам. Вскоре вся яхта кишела представителями различных силовых ведомств. Закованный в наручники Пахазник что-то орал про милицейский беспредел. Его грубо спихнули в катер к остальным бандитам. Затем катер отъехал.

Земляной стоял на капитанском мостике, курил и смотрел сквозь расколотый иллюминатор на клонящееся к закату солнце.

– Я вам еще нужна? – спросила я, приблизившись к нему сбоку.

– В принципе нет, – вздохнул следователь, – потом заедете в управление и дадите нужные показания. – Он сделал паузу, а затем добавил: – Да, Евгения Максимовна, опять вы мне подкузьмили.

– В каком смысле? – не поняла я. – Все трупы, кроме Медведя, на совести бандитов. Разрушения минимальные. Яхта даже не утонула. Вы получили пятерых дееспособных пиратов, которые быстро расколются, ввиду своего возраста и ситуации.

– Кстати, трупа этого самого Медведя мы не нашли, наверное, унесло течением, – буркнул Земляной, – да не в этом дело! Вот этот Пахазник. Что мне теперь с ним делать? Приведет толпу адвокатов. Сверху тоже начнут давить.

– Вот это облегчит ваши страдания, – я протянула следователю флешку с записью признаний Льва Владимировича. – Дайте прослушать это губернатору. Уверена, после этого он за вас горой стоять будет и постарается, чтоб Пахазнику дали максимальный срок.

– Что, серьезно, что ли? – с недоверием спросил Земляной. – Что там?

– Прослушайте и узнаете, – ответила я. – Ладно, до свидания. Встретимся на допросе.

– Да, место вы знаете, – улыбнулся следователь.

В рубку заглянул заместитель прокурора, и я, воспользовавшись заминкой, выскользнула на палубу.

19

Было ощущение, что Старкова не спит уже несколько суток, до того она осунулась и похудела.

– Слава богу, вы появились! – воскликнула она, едва я переступила порог.

– Ну, не могла же я бросить клиента, – ответила я спокойно, – можете теперь расслабиться. Опасность миновала. Все задержаны.

– Да, а кто тогда мне только что звонил и требовал деньги за компромат? – ехидно спросила она. – На размышление мне дали два часа.

– Так, теперь объясните мне, что еще за компромат, – попросила я серьезно.

– Этого я вам сказать не могу. Дело слишком личное. Вы только съездите, передайте деньги и заберите то, что вам там дадут. Обещайте не смотреть, что будет в пакете. – От сильнейшего нервного напряжения все тело Старковой била дрожь. Руки ходили ходуном. Губы дрожали. Казалось, еще немного – и она вцепится в меня и будет со слезами на глазах умолять меня ехать.

– Ладно, я съезжу, но вы должны понимать, что вас этим могут шантажировать до конца жизни. Вы не раз и не два еще будете платить. В этом можете не сомневаться! – Я старалась говорить с клиенткой как можно тактичнее. – Еще перед тем как ехать, мне надо переговорить с Тимофеем.

– Да, он там, в гостиной. – Старкова потащила меня за руку внутрь дома. – Давайте, сделайте это. Уверена, вы сможете с ними разобраться, чтобы они больше не докучали мне. Мне плевать, что вы будете там делать, только сделайте. Я заплачу, сколько вы скажете.

– Эх, Галина Васильевна, вы меня прям в искушение вводите, – вздохнула я тяжело.

Тимофей, подвернув под себя ноги по-турецки, сидел в гостиной с книжкой в руках. С удивлением я обнаружила, что это Библия. Он так и не вернул на место свой пирсинг и от этого выглядел, как ученик духовной семинарии.

– Привет, поговорить надо, – присела я рядом с ним.

– Привет, давай поговорим. – Он словно ждал этого, и его вздох был вздохом облегчения.

– Расскажи-ка мне, Тим, как ты дошел до жизни такой? Тебе мама, что ли, денег мало давала, что ты стал пиратствовать? – произнесла я ровным голосом.

Старкова, услышавшая это, так и села:

– Откуда вы узнали?

– Дело в том, что я проверяла вас, прежде чем взяться за дело, – пояснила я. – Ваше поведение и манера ведения дел не давали возможности для появления компромата. Чутье подсказало, что дело в вашем сыне. Из-за себя вы бы не стали устраивать такую истерику. Я поняла, что дело должно быть серьезным, не исключено, что убийство. А несколько часов назад я поговорила с режиссером всего спектакля, и тогда мне все стало ясно.

– Я никого не убивал, – проговорил Тимофей со слезами на глазах, – я просто наставил на того мужика пушку, а он схватился за сердце и упал. Потом в газетах написали, что он умер в больнице. Я же не знал, что у него слабое сердце!

– Как ты вообще влез во все это? – поинтересовалась я.

– Леха, гад, сказал, что появилась новая игра, как «Ночной дозор», но адреналина намного больше. Ну, я и пошел к ним. Кроме нас, там было еще семь парней. Главарь там был качок один. Он сказал, что у них мощная организация. Что мы должны пройти посвящение. Ну, мы переоделись, нам дали автоматы, заряженные холостыми патронами. Все выпили по стопке рома, ну, это тоже было обязательно, потом сели на катера с пиратскими флагами и поехали ночью на какую-то турбазу. Я сначала хотел отказаться, но потом страх прошел. На все стало насрать, и сила изнутри так и поперла.

– Это вам в ром какой-то гадости плеснули, – пояснила я.

– Устроили там на турбазе конкретный шухер, всех перепугали, – продолжал поникший Тимофей, – а я вот нарвался на того мужика в домике. Он хряпнулся на пол, а жена его давай орать. Мы выскочили, смотрим, а все дома горят. А потом оказалось, что этот наш главарь, мы его Медведем называли, и его помощник снимали все на камеру. Нам сказали, что если кто-то теперь задумает выйти из пиратов, то видеозапись сразу попадет в ментуру. В следующий раз нам уже зарядили автоматы боевыми патронами. Мы опять напали на турбазу, и Ворона там мужика и женщину подстрелил. Остальные тоже как с ума посходили, стали все крушить, всех бить. Я и Леха решили сваливать. Леха взял у одного мужика наркоты вроде как на реализацию, а я у матери деньги. Мы хотели в Москву уехать. Он бы там толкнул наркоту, потом бы мы устроились на работу и стали бы нормально жить. Но эти уроды нас выследили. Ворона был за рулем. Это он Леху сбил. Я сумел убежать.

– А теперь твоей матери прислали эту видеозапись, – закончила я повествование за парня.

– Да, – устало подтвердила Старкова. – Да, так все и было. Теперь вы понимаете, что я не могу допустить, чтобы эта видеозапись попала в милицию.

– Теперь это уже не важно, – ответила я и добавила: – Всю банду задержали. Они теперь дают показания в милиции, и вашему сыну не удастся избежать ответственности. Если он явится с повинной, то, возможно, ему назначат вообще чисто символическое наказание. Он же никого не убивал, не калечил, не поджигал дома. Можно сказать, вообще, что он действовал по принуждению. У вас есть хорошие адвокаты. Думаю, его могут оправдать. Вот если вы станете его скрывать, то все будет намного хуже.

Старкова долго думала над моими словами и в конце концов признала, что я права.

– А на встречу я все-таки съезжу, – улыбнулась я, – посмотрим, у кого еще не пропало желание заработать на вас.

Встречу вымогатель назначил на пустыре за городской ТЭЦ. Я подъехала на машине Старковой в строго назначенный час. Мое лицо скрывал платок, который я повязала для маскировки, и большие солнцезащитные очки. Выбравшись из машины с пакетом в руках, я принялась ждать. Было немного не по себе. Если вымогателям действительно нужны деньги, это одно, а вот если они хотели выманить и пристрелить клиентку в тихом месте, это уже совсем другое. Может, в данный момент меня уже разглядывали в прицел снайперской винтовки. Тяжело вздохнув, я закурила.

В следующую секунду где-то недалеко взревел мощный двигатель. Я резко повернулась на звук и увидела джип, проломившийся через кусты и несшийся по направлению ко мне. Значит, они приехали все-таки первыми и терпеливо ждали, чтобы проверить, правда ли я одна приехала или с компанией.

Моя правая рука соскользнула в сумочку, к пистолету. Все тело напряглось, готовое к рывку. Оставалось только неясным, каковы планы противника. Подъезжая ко мне, джип сбросил скорость и остановился. Мгновенно со стороны водителя распахнулась дверь, и ко мне выскочил здоровенный детина, тот самый, которого я посчитала разведчиком тогда, перед атакой на яхту: он проезжал мимо на катере. Теперь я его хорошо разглядела и вспомнила, как мы пару раз сталкивались в учебном центре МВД. Он был инструктором по рукопашному бою.

Верзила потянулся за пакетом в моей руке. Потом он посмотрел мне в лицо, понял, что попался, однако предпринять ничего не успел.

– Привет, Паша, – произнесла я и прострелила ему обе ноги. Показывать свое мастерство в рукопашном бою не хотелось, и так старые синяки еще неизвестно когда сойдут, поэтому я решила все так просто, но эффективно.

Павел, вопя, свалился на пол. Я врезала ему ногой в челюсть, прекратила вопли, а затем с оружием метнулась к джипу. Израненный Медведь сидел внутри. От моих пуль его частично уберег бронежилет, но все равно раны были слишком серьезными. В руке у него был зажат автомат. Он посмотрел на меня затуманенным взглядом и отключился.

– Ясно, – сказала я сама себе, набрала телефон клиентки и сообщила: – Все, Галина Васильевна, история закончена. Они хотели, перед тем как свалить из Тарасова, стрясти с вас деньги. Я их нейтрализовала. Сейчас вызываю милицию, пусть порадуются.