Эйхендорф Иозеф

Из жизни одного бездельник

Иозеф Эйхендорф

Из жизни одного бездельник

Перевод Д. Усов

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Колесо отцовской мельницы снов весело зшумело и зстучло,усердно звенел кпель, слышлось щебетние и суетня воробьев; я сидел н крыльце, протиря глз, и грелся н солнышке. В это время н пороге покзлся отец, в ночном колпке нбекрень; он уже с рннего утр возился к мельнице; подойдя ко мне, он молвил: "Ах ты, бездельник! Сидишь себе опять н солнышке, кости греешь д потягивешься, что есть мочи, мне одному отдувться. Больше не стну тебя кормить. Весн н дворе, поди-к по белу свету и сыщи себе см хлеб н пропитние!"

"Ну что же, пускй,-- возрзил я, -- если я ткой бездельник, пойду по свету попытть счстье". По првде говоря, мне это было по душе: недвно мне смому пришло н ум пострнствовть; овсянк, всю осень и зиму тк печльно чириквшя под ншим окном: "Возьми меня, возьми меня, молодец!" -- теперь, пригожей весенней порой, здорно и весело выкликл, сидя н дереве: "Молодец, не трусь, молодец, не трусь!"

Итк, я вошел в дом, снял со стены свою скрипку (я очень недурно игрл), отец дл мне еще н дорогу млую толику денег, и я побрел по ншему большому селу. Не без тйной рдости смотрел я, кк со всех сторон стрые мои знкомцы и приятели выходили н рботу, рыли и пхли землю сегодня, кк и вчер, и тк изо дня в день; я шел куд глз глядят. Я кричл беднягм нпрво и нлево: "Счстливо оствться!", но никто н это не обрщл внимния, А у меня н душе был сущий прздник. Когд я нконец вышел н широкий простор и свернул по большой дороге, я взял свою милую скрипку и принялся игрть и петь:

Кому Бог милость посылет,

Того он в дльний путь ведет,

Тому он чудес являет

Средь гор, дубрв, полей и вод.

Кто век свой коротет дом,

Того не услдит рссвет;

Ему докук лишь знком,

Зботы, люльки д обед.

Ручей проворный с гор несется,

И жворонк трель слышн -

И я пою, когд поется,

Когд весельем грудь полн.

Бог -- мой вожтый неизменный.

Кто ниспослл сиянье дня

Ручьям, полям и всей вселенной -

Тот не оствит и меня.

Тут я обернулся и вдруг вижу, подъезжет роскошня крет; верно, он ехл з мной по пятм, д я не приметил: в сердце моем все звучл песня, и оно змирло от счстья. Из креты выглянули две знтные госпожи и стли прислушивться к моему нпеву. Одн из дм, помоложе, был нстоящя крсвиц, впрочем, обе они мне понрвились чрезвычйно. Я змолк, стршя прикзл кучеру остновиться и с очровтельной улыбкой обртилсь ко мне: "Эй ты, веселый молодец, ккие слвные песни ты рспевешь!" Я, не будь дурком, срзу ответил: "Если бы мне привелось служить вшей милости, я бы спел песни и получше этих". Он продолжл: "Куд ты держишь путь в ткую рнь?" Мне стло стыдно, что я этого и см хорошенько не зню, и я отвечл здорно: "В Вену". Тут обе дмы зговорили друг с другом н чужом языке, которого я не понял. Млдшя несколько рз покчл головой, стршя все смеялсь и нконец крикнул: "Эй ты, стновись н зпятки, мы тоже едем в Вену!" Кк описть мою рдость! Я отвесил вежливый поклон, одним прыжком вскочил, куд мне было укзно, кучер щелкнул бичом, и мы помчлись по дороге, злитой солнцем, тк что у меня ветром чуть не сорвло шляпу.

З мной уносились селения, сды и церкви, передо мной вырстли новые селения, змки и горы, под ногми мелькли многоцветные пшни, рощи и луг, нд головой, в ясном голубом воздухе, реяли бесчисленные жворонки, -- мне стыдно было громко зкричть, но в глубине /души я ликовл и вертелся и прыгл н зпяткх, тк что чуть было не уронил скрипку, которую держл под мышкой. Тем временем солнце подымлось все выше, н горизонте покзлись тяжелые белые облк, рожь слегк шелестел, в воздухе и кругом н широких нивх все стихло, и стло пустынно и душно; тут мне впервые вспомнилось нше село, и отец, и нш мельниц, и тенистый пруд, где было тк тинственно и прохлдно, вспомнилось, кк все это длеко-длеко от меня. И мне стло тк чудно н душе, словно вот-вот я должен вернуться; я зсунул свою скрипку з пзуху, присел н зпятки и предлся рздумьям, вскоре и уснул.

Когд я открыл глз, крет стоял под тенью высоких лип; сквозь них между колоннми виднелсь широкя лестниц, ведущя к роскошному змку. С другой стороны з деревьями я рзличл бшни Вены. Дмы, верно, двно вышли из креты. Лошдей выпрягли. Я немло испуглся, увидев, что кругом никого нет, и поспешил к змку; вдруг я услыхл, кк в окне нверху кто-то зсмеялся.

Тут в змке пошли чудес. Сперв я очутился в просторных прохлдных сенях и стл осмтривться; вдруг я почувствовл, кто-то дотронулся до моего плеч тростью. Я живо обернулся: передо мной стоял высокий господин в прдной одежде, с широкой перевязью, шитой золотом с серебром, свисющей до смого пояс; в руке он держл жезл с посеребренным нблдшником; у господин был огромный орлиный нос, ккие бывют только у знтных господ, всей своей оснкой он смхивл н ндутого индюк, рспрвившего свой пышный хвост; господин спросил, чего я желю. Меня это тк ошеломило, что с перепуг и от удивления я не мог слов вымолвить. Вскоре по лестницм пробежло несколько слуг; те ничего не скзли, только оглядели меня с головы до ног. Вслед з тем появилсь девушк-горничня, кк я потом узнл, и объявил мне без дльних слов, что я очровтельный мльчишк и господ спршивют, не желю ли я остться у них в услужении -- учеником у сдовник. Я пощупл свой кмзол; мля толик денег, которую отец дл мне н дорогу, исчезл -- бог весть, верно, я выронил их из крмн во время дорожной тряски ; я только умел игрть н скрипке, но господин с жезлом мимоходом уже мне объявил, что з это я не получу ни грош. Поэтому я с змирнием сердц промолвил "д", исподтишк косясь н грозную фигуру, которя, словно мятник бшенных чсов, продолжл рсхживть взд и вперед и сейчс снов покзлсь издли во всем своем стршном и црственном величье. Нконец пришел сдовник; он стл что-то ворчть себе под нос о всяком сброде и деревенском дурчье и повел меня в сд; по пути он прочел мне целую проповедь -- о том, что я должен быть всегд трезвым и рботящим, не бродяжничть, не знимться художеством, которое не кормит, и прочими пустякми; тогд ко меня со временем может что и выйдет. Он меня еще многому поучл, только я с тех пор почти все позбыл. Д и вообще не могу понять, кк со мной это приключилось, но я н все отвечл "д", -- я походил н мокрую курицу. Словом, блгодря богу у меня теперь был кусок хлеб.

Нстли для меня привольные деньки: еды было вдоволь и денег в досттке н вино, д и н прочие ндобности; к сожлению, только у меня было немло рботы в сду. Пвильоны, беседки и прелестные зеленые ллеи пришлись мне ткже по вкусу; если бы я только мог в них по воле гулять и вести умные речи, кк те господ и дмы, которые приходили сюд всякий день! Стоило только сдовнику з чем-ниоудь отлучиться, кк я тотчс доствл короткую трубку, сдился в сду и нчинл придумывть рзные учтивости, которыми я знимл бы прекрсную молодую госпожу, что привезл меня сюд, если бы мне довелось быть ее квлером и с ней прогуливться. А то, бывло, в душные дни, после обед, когд все кругом стихнет и слышно только, кк жужжт пчелы, я ложился н спину и глядел, кк в поднебесье плывут облк и несутся к моему родному селу, трвы и цветы чуть колышутся, и мечтл о своей госпоже; случлось не рз, что крсвиц проходил где-нибудь вдли, с гитрой и книгой в рукх, словно нгел, тихя, высокя и прекрсня; и я хорошенько не знл, вижу ли я все это во сне или нет.

Кк-то я шел н рботу и, проходя мимо пвильон, стл нпевть песенку:

В лесу ли я блуждю,

Бреду ли по меже,

Гляжу ли в дль без крю -

Привет я посылю

Прекрсной госпоже.

Вдруг вижу, кк в прохлдном сумрке пвильон, из-з полуотворенных ствен и цветов сверкнули прекрсные, юные глз. Я тк струсил, что не допел до конц песни и побежл без оглядки н рботу.

Однжды вечером -- день был субботний, и я предвкушл рдость нступющего прздник -- стоял я со скрипкой в рукх у окн беседки и все думл о сверкющих очх; вдруг в сумеркх покзлсь горничня девушк и приблизилсь ко мне. "Вот тебе посылет моя прекрсня госпож, чтобы ты это выпил з ее здоровье. А зтем доброй ночи!" Скзв это, он проворно поствил н подоконник бутылку вин и тотчс скрылсь з цветми и терновником, словно ящериц.

А я еще долго стоял кк зчровнный перед чудесной бутылкой и не знл, что со мной творится. Я и перед тем весело поигрывл н скрипке, ну сейчс и подвно зигрл и зпел вовсю и допел до конц песню о прекрсной госпоже и многие другие песни, ккие я знл, тк что дже соловьи проснулись; месяц и звезды двно взошли нд сдом. И ккя же то был чудесня ночь!

В колыбели никто не знет, что его ждет в будущем, и слепя куриц нет-нет, д и клюнет зернышко; хорошо смеется тот, кто смеется последним; чего не ждешь, то и случется; человек предполгет, Бог рсполгет,--тк рзмышлял я, сидя н другой день в сду и покуривя трубку; оглядывя себя, я чуть было не подумл, что я, в сущности, порядочный оборвнец.

С этих пор я кждое утро вствл спозрнок, рньше сдовников и других рбочих, что вовсе не входило в мои привычки. В сду было чудо кк хорошо. Цветы, фонтны, кусты роз и весь сд сверкли н утреннем солнце, кк золото и дорогие кмни. А в высоких буковых ллеях было тк тихо, прохлдно и хорошо, словно в церкви, одни только птицы порхли и клевли песок. Перед змком, прямо против окон, где жил прекрсня госпож, рос цветущий куст. Туд я приходил , с рннего утр и, тясь з ветвями, укрдкой зглядывл в окн, ибо покзывться ей н глз у меня не хвтло духу. И тут я всякий рз видел, кк прекрсня дм в белоснежном плтье, рзрумянившяся и млость зспння, подходил к рскрытому окну. Подчс он зплетл свои темные косы, скользя при том милым веселым взором по кустм в сду, подчс он подвязывл цветы, рстущие под окном, или же белой рукой брлсь з гитру; тогд ее волшебное пение рзносилось по всему сду, -- у меня до сих пор сердце сжимется от тоски, стоит припомнить ккую-либо из ее песен,--х, кк двно все это было!

Тк продолжлось примерно с неделю. Но однжды, когд он снов стоял у окн и кругом было тихо, злополучня мух попдет мне в нос, я нчиню отчянно чихть и никк не могу остновиться. Он высовывется из окн и видит, кк я, несчстный, притился в кустх. Тут я устыдился и долго не приходил больше.

Нконец я снов отвжился; окно, однко, было н сей рз зкрыто, я прождл четыре, пять, шесть рз, сидя утром в кустх, но он тк и не покзлсь. Мне это нскучило, я собрлся с духом и стл кждое утро, кк ни в чем не бывло, прогуливться перед змком под всеми окнми. Однко миля, прелестня госпож все не появлялсь. В соседнем окне я стл примечть и другую дму. Я ее еще до сего времени хорошенько не рзглядел. А в смом деле он был румян и дородн и отличлсь пышностью и горделивостью -- ни дть ни взять -- нстоящий тюльпн. Я ей неизменно отвешивл почтительный поклон, и -- было бы неспрведливо утверждть противное -- он меня всякий рз блгодрил, кивл мне и чрезвычйно любезно подмигивл. И один лишь рз мне покзлось, будто и крсвиц стоял у окн з знвеской и оттуд выглядывл.

Много дней прошло, я ее все не видел. Он больше не приходил в сд, не подходил к окну. Сдовник обозвл меня тунеядцем, ничто меня не рдовло, собственный нос кзлся мне помехой, когд я смотрел н божий мир.

Кк-то рз, в воскресенье под вечер, я лежл в сду и смотрел н синий дым моей трубки; мне было досдно, что у меня нет никкого ремесл и что мне дже звтр не с чего опохмелиться. А другие прни тем временем принрядились и отпрвились в соседнее предместье потнцевть. Стоял теплый летний день; рзряженный нрод мелькл между светлыми домми, собирлся возле бродячих шрмнщиков. Я же тем временем сидел, словно выпь, в кмышх уединенного пруд и покчивлся в лодке, привязнной тм; нд сдом гудел вечерний звон из город, и лебеди плвно скользили по глди воды. Не могу скзть, до чего мне было грустно.

Между тем издлек до меня донеслось множество голосов, веселый говор и смех, все ближе и ближе; в зелени змелькли крсные и белые шли, шляпы и перья, и вдруг вижу -- по лугу, прямо н меня, движется целя гурьб молодых господ и дм из змк, и среди них обе мои дмы. Я встл и хотел удлиться, но тут стршя из прекрсных дм меня увидл. "Ах, д ведь это прямо кк н зкз,-- смеясь, воскликнул он,-- свези-к нс н тот берег!" Дмы, осторожно и с опской, вошли одн з другой в лодку, квлеры помогли им и кичились млость своей хрбростью н воде. Кк только женщины уселись н боковые мест, я оттолкнулся от берег. Один из молодых господ, стоявший н носу, стл незметно рскчивть лодку. Дмы в испуге нчли метться, иные дже зкричли. Прекрсня госпож сидел у смого кря и держл в рукх лилию; с тихой улыбкой смотрел он вниз, н светлые волны, стрясь коснуться их цветком: вся он, вместе с облкми и деревьями, отржлсь в воде, словно нгел, плвно движущийся по темно-лзурному небу.

Пок я н нее глядел, другой дме -- веселой и дородной -- пришло н ум попросить меня что-нибудь пропеть. Весьм изящный молодой господин в очкх, сидевший рядом с ней, проворно к ней оборчивется, нежно целует ей руку и говорит: "Блгодрю вс з прекрсную мысль! Нродня песнь, которую см нрод поет н просторе, среди лесов и полей, это -- льпийскя роз н льпийской лужйке, это -- душ нродной души, всякие сборники нродных песен -- лишь гербрии". Я же возрзил, что ничего не могу спеть ткого, что пришлось бы по вкусу столь высоким господм. Н беду, рядом со мной очутилсь плутовк-горничня; окзывется, он стоял тут же с корзиной, полной чшек и бутылок, я ее сперв вовсе и не приметил. "А рзве ты не знешь слвную песенку про рспрекрсную госпожу?" -- зметил он. "Д, д, спой нм ее, не робей!" -- снов воскликнул дм. Я густо покрснел. А тут и крсвиц оторвл свои взоры от воды и обртил их н меня, тк что меня всего проняло. Тогд я, недолго рздумывя, решился и зпел полным голосом:

В лесу ли я блуждю,

Бреду ли по меже,

Гляжу ли в дль без крю -

Привет я посылю

Прекрсной госпоже.

Немло я сбирю

В сду моем цветов,

Венки из них свивю

И сотни дум вплетю,

И много милых слов.

Ей протянуть не смею

Ни одного цветк.

Ведь я -- ничто пред нею,

См, кк цветы, бледнею,

А в сердце моем тоск.

Я рук не поклдю,

Моя приветн речь,

И кк я ни стрдю,

Я землю все копю,

Чтоб в землю скоро лечь.

Мы причлили, господ вышли н берег, я зметил, что некоторые из молодых людей, в то время кк я пел, строили рзные рожи и лукво пересмеивлись и шептлись с дмми н мой счет. Когд мы шли домой, господин в очкх взял меня з руку и что-то мне скзл, но, прво, я и см не зню что, дм пострше лсково н меня поглядел. Покуд я пел, моя прекрсня госпож не подымл глз и сейчс же ушл, не скзв ни слов.

У меня глз были полны слез, еще когд я нчл петь, теперь, когд песня был пропет, сердце мое готово было рзорвться от стыд и боли, я только сейчс понял, кк он прекрсн и кк я беден, осмеян и одинок н свете -- и когд все скрылись в глубине сд, я не мог более сдерживть себя, бросился в трву и горько зплкл.

ГЛАВА ВТОРАЯ

У смого господского сд проходил большя дорог, отделення от него лишь высокой кменной стеной. Тут же приютилсь сторожк с крсной черепичной крышей, позди -- небольшой цветник, обнесенный пестрой изгородью, примыквшей через пролом в огрде прк к одной из смых уединенных и тенистых его чстей. Только что умер смотритель при шлгбуме, единственный обиттель этого домик. И вот однжды, рнним утром, когд я еще спл крепким сном, пришел ко мне писрь из змк и скзл, чтобы я немедля явился к господину упрвляющему. Проворно одевшись, последовл я з веселым писрем, который то срывл н ходу цветок и вдевл себе в петлицу, то зтейливо рзмхивл тросточкой, болтя всякую всячину, но я ровно ничего не понимл -- и глз мои еще слиплись от сн. Когд я вошел в кнцелярию, где еще, можно скзть, не рссвело, упрвляющий в пышном прике глянул н меня из-з огромной чернильницы и целой кипы бумг, словно сыч из дупл, и приступил: "Кк звть? Откуд родом? Обучен ли чтению, письму и счету?" Я подтвердил все это, и он продолжл: "Тк вот, господ, принимя во внимние достойное поведение и особые зслуги, соблговолили предоствить тебе, любезный, вкнтное место смотрителя". Я мысленно окинул взором все мое поведение, и должен сознться, ншел и см, что упрвляющий не ошибся. И не успел я оглянуться, кк уже и в смом деле стл смотрителем при шлгбуме.

Тотчс перебрлся я в свое новое жилище и вскоре почувствовл себя полным хозяином. В доме я ншел немло всякой утври, оствшейся после покойного смотрителя, в том числе -- отменный крсный шлфрок с желтыми крпинми, зеленые туфли, ночной колпк и несколько трубок с длинными чубукми. Обо всем этом я двно мечтл еще у себя в деревне, где я видел, кк нш пстор прогуливется, одетый по-домшнему. Целыми днями (иного дел у меня не было) посиживл я н скмеечке возле дом в шлфроке и колпке, куря длиннейшую трубку, доствшуюся мне после покойного, и посмтривл, кк по дороге движутся пешеходы, повозки и верховые. Мне только хотелось еще, чтобы кто-нибудь из моих односельчн, которые всегд твердили, будто из меня вовек ничего не выйдет, прошли бы мимо д поглядели н меня в тком виде.

Шлфрок был мне к лицу, и вообще все это пришлось мне весьм по вкусу. И вот я сидел и думл о том о сем, -- кк труден всякий почин, кк удобн жизнь у знтных людей -- и втйне принял решение: оствить отныне стрнствия, копить деньги по примеру других и со временем добиться чего-нибудь повиднее. Но з всеми думми, зботми и делми я отнюдь не збывл свою прекрсную госпожу.

Кртофель и прочие овощи, которые я ншел у себя в сдике, я выполол и сплошь, зсдил гряды лучшими цветми. Швейцр с огромным орлиным носом, чсто нвещвший меня, с тех пор кк я тут поселился, и сделвшийся моим зкдычным приятелем, искос поглядывл н меня и считл, видимо, что неожиднное счстье свело меня с ум. Но это нисколько меня не трогло. Невдлеке, в господском сду, я слышл нежные голос, и мне кзлось --среди них я узню голос моей прекрсной госпожи, хотя из-з чстого кустрник я никого не мог видеть. Кждый день я соствлял букет из лучших цветов, ккие у меня были, и по вечерм, когд смерклось, перелезл через огрду и клл его н кменный стол, стоявший тм посреди беседки; и кждый вечер, когд я приносил новый букет, вчершнего н столе не было.

Однжды вечером господ отпрвились верхми н охоту. Солнце сдилось и зливло все кругом блеском и сиянием; переливясь чистым золотом и огнем, изгибы Дуня уходили вдль. С виногрдников рзносились по всей окрестности пение и ликовние.

Я сидел со швейцром н скмеечке перед домом и нслждлся теплым вечером, следя, кк сгущются сумерки и стихет веселый день. Но вот издлек ззвучли рог возврщющихся охотников, мелодично перекликясь в ближних горх. Мне стло весело н душе; я вскочил и, очровнный, в восторге воскликнул: "Нет, охот -- вот это я понимю, это -- знятие блгородное". Но швейцр невозмутимо выколотил трубку и скзл: "Ну, это вм только тк кжется. Я это тоже испробовл -- и н подметки не зрботешь, больше истопчешь; уж от кшля д нсморк вовсе не отделешься -- ноги-то ведь постоянно мокрые". Не зню почему, но меня при этих словх охвтил дурцкя злоб, тк что я здрожл всем телом. Мне стл срзу противен этот верзил, его докучливя ливрея, эти вечные ноги, огромный нос в тбке и все прочее. Вне себя я схвтил его з плечи и зкричл: "Вот что, судрь, убирйтесь-к подобру-поздорову, не то я вс тут же отколочу!" При этих словх швейцр осенил прежняя мысль -- что я помешнный. Он подозрительно и с опской посмотрел н меня, ни слов не говоря, высвободился из моих рук и, все еще боязливо озирясь, быстрыми шгми пошел к змку, где, здыхясь, объявил, что теперь-то уж я помешлся по-нстоящему.

Я же в конце концов громко рсхохотлся и был нескзнно рд, что отделлся от этого умник. К тому же нстл чс, когд я обычно относил букет в беседку. Кк всегд, я легко перескочил через огрду и уже нпрвился было к кменному столику, кк вдруг услыхл в некотором отдлении конский топот. Ускользнуть не было возможности, -- крсвиц моя медленно ехл верхом по ллее. Кзлось, он был погружен в глубокие думы. Н ней был зеленый охотничий костюм; перья н шляпе плвно колыхлись. Мне вспомнилсь повесть, которую я читл когд-то в стрых книгх отц, --повесть о прекрсной Мгелоне, кк он в неверных лучх зкт появлялсь из-з высоких деревьев при звукх приближющегося охотничьего рог и... я не мог двинуться с мест. Но он, увидев меня, сильно испуглсь и невольным движением нтянул поводья. От стрх, сердцебиения и великой рдости я словно охмелел; в довершение всего я зметил, что вчершний мой букет приколот у нее н груди, и тут уже не мог долее сдерживть себя и в смущении промолвил: "Прекрснейшя госпож, примите от меня еще и этот букет и все цветы из моего сд, и все, что есть у меня. Ах, если бы я мог пойти з вс в огонь!"

Сперв он взглянул н меня тк строго и дже гневно, что у меня мороз по коже прошел; потом он опустил глз и не подымл их, пок я говорил. В это время в чще послышлись голос всдников. Тогд он быстро выхвтил букет у меня из рук и, не скзв ни слов, вскоре скрылсь н другом конце ллеи.

С этого вечер я не знл покоя. Н душе у меня было, кк всегд при нступлении весны, тревожно и рдостно, см не зню почему, кк будто меня ожидло большое счстье или вообще нечто необычйное. Глвное же, не двлись мне теперь эти несносные подсчеты, и порою, когд солнечный луч из окн, пробивясь сквозь листву кштн, пдл н цифры зеленовто-золотистым отсветом и пробегл от перенос к итогу и снов вверх и вниз, словно подсчитывя,--причудливые мысли приходили мне н ум, тк что я иной рз совсем терялся и поистине не мог сосчитть и до трех. Дело в том, что восьмерк вечно предствлялсь знкомой мне толстой, туго зтянутой дмой в пышном чепце, зловещя семерк точь-в-точь походил н дорожный столб, обрщенный нзд, или же н виселицу. Но особенно збвлял меня девятк, которя чсто, не успевл я оглянуться, превесело стновилсь н голову и преврщлсь в шестерку, двойк, словно вопросительный знк, лукво поглядывл, будто хотел спросить: "Что из тебя выйдет, жлкий ты нуль? Без нее, этой стройной единички, в которой все, ты нвсегд остнешься ничем".

Сидеть перед домом мне теперь тоже больше не хотелось. Удобств рди я выносил скмеечку и вытягивл н нее ноги; я зчинил стрый зонтик и ствил его против солнц тк, что ндо мною получлся кк бы китйский домик. Но ничто не помогло. Когд я тк сидел и курил и рзмышлял, кзлось мне, будто ноги мои стновятся все длиннее от скуки, нос вытягивется от безделья, пок я целыми чсми гляжу н его кончик. И когд перед зрею проезжл курьерскя почт, и я, зспнный, выходил н свежий воздух, и миловидное личико, н котором в сумрке виднелись только сверкющие глз, с любопытством выглядывло из окн креты, и я слышл приветливое "с добрым утром!", из окрестных деревень по зыблющимся нивм рзносилось веселое пение петухов, и высоко в небе между полоскми туч носились рнние жворонки, почтрь брлся з рожок и, проезжя, трубил, трубил, -- я долго смотрел и смотрел вслед крете, и кзлось мне, будто и я непременно должен пуститься в путь длеко-длеко по белу свету.

Между тем, едв зходило солнце, я неизменно относил букет н кменный стол в темной беседке. Но увы -- все кончилось с того смого вечер. Никто не брл букет: всякий день, рно поутру, я приходил посмотреть -- и цветы лежли тк же, кк и вчер, и печльно глядели н меня увядшими, поникшими головкми, н которых блестели кпли росы, словно пролитые слезы. Это было мне весьм прискорбно. Я больше не делл букетов. Теперь мне было все рвно: пусть сд мой зрстет сорными трвми, пускй цветы стоят и ждут, покуд ветер не рзвеет лепестки. В сердце моем было тк же пустынно и тревожно и грустно.

В эти смутные дни случилось, что однжды, леж у себя н подоконнике и с досдой глядя в рстворенное окно, я увидл горничную девушку, шедшую по дороге из змк. Зметив меня, он быстро повернул и остновилсь под моим окном. "Брин вчер возвртился из путешествия", -- бойко скзл он. "Вот кк, -- отвечл я с удивлением; уже много дней я ничем не интересовлся и дже не знл, что хозяин в отъезде. -- То-то, верно, рд его дочь, молодя госпож". Девушк с любопытством смерил меня взглядом тк, что мне пришлось хорошенько подумть, не скзл ли я ккой глупости. "Д ты, видно, ничего не знешь",--проговорил он нконец, сморщив свой носик. "Тк вот,--продолжл он,-- сегодня вечером в честь приезд брин в змке будут тнцы и мскрд. Моя госпож будет тоже нряжен -- сдовницей; понимешь? --сдовницей. И вот госпож видел, что у тебя цветы лучше всех". "Стрнно,--подумл я,-- бурьян тк рзросся, что сейчс никких цветов не видть".

Горничня между тем продолжл:

"Госпоже для нряд нужны цветы, но непременно свежие, прямо с клумбы, и принести их должен ты см; сегодня вечером, когд стемнеет, жди под большой грушей в прке -- госпож придет см и примет цветы".

Я был прямо ошеломлен ткой рдостной вестью и в восторге выбежл из дом к девушке. "Фи, что з гдкий блхон!" -- воскликнул он, увидев меня в тком одеянии.

Это подздорило меня, я не хотел отствть в глнтном обрщении и резвым движением попытлся схвтить и поцеловть ее. К несчстью, шлфрок, слишком длинный, зпутлся у меня в ногх, и я рстянулся во весь рост. Когд я поднялся, горничня был уже длеко. Откуд-то доносился ее смех --вообржю, кк он потешлсь ндо мной.

Теперь мне было о чем подумть и чему пордовться. Знчит, он все еще помнит обо мне и о моих цветх. Я пошел к себе в цветник, поспешно выполол все сорные трвы и высоко подбросил их тк, что они рзлетелись в мерцющем воздухе; я словно вырвл с корнем всякую печль и досду. Розы снов были кк ее уст, небесно-голубые вьюнки -- кк ее очи, снежно-беля лилия, грустно опустившя головку, точь-в-точь походил н нее. Все цветы я бережно сложил в корзиночку. Был тихий, ясный вечер; н небе ни облчк. Уже покзлись первые звезды, з полями шумел Дунй, поблизости, в высоких деревьях господского сд, н все лды рспевли несчетные птицы. Ах, я был тк счстлив!

Когд нконец стемнело, я взял корзиночку и нпрвился в прк. Цветы в корзиночке лежли ткие пестрые и прелестные, белые, крсные, голубые вперемежку; они тк блгоухли, что сердце у меня ликовло, когд я глядел н них.

Полон рдостных мечтний, проходил я в лунном свете по тихим песчным дорожкм, поднимлся н белые мостики, под которыми колыхлись н воде спящие лебеди; я миновл изящные беседки и пвильоны. Большую грушу я отыскл без труд -- это было то смое дерево, под которым я не рз лежл в душные вечер, когд был еще подручным у сдовник.

Здесь было тк мрчно и пустынно. Лишь высокя осин дрожл серебристой листвой, ншептывя что-то. Временми из змк доносились звуки музыки. Иногд в сду слышлись голос, порою совсем близко; потом все вдруг умолкло снов. Сердце у меня стучло. Н душе было жутко и стрнно, словно я хотел кого-то обокрсть. Долгое время стоял я неподвижно и молч, прислонясь к дереву и чутко прислушивясь; однко никто не приходил, и я дольше не мог этого выносить. Я повесил корзиночку н руку и поспешно влез н грушевое дерево, дбы свободнее перевести дух.

Очутившись нверху, я еще явственнее услыхл звуки тнцевльных мелодий. Передо мной рсстиллся весь сд, и взор мой проникл в освещенные окн змк. Медленно врщлись люстры, словно хороводы звезд, множество нрядных квлеров и дм, будто в кукольном тетре, толпились, и тнцевли, и терялись в пестром рзноликом сонме гостей; иные подходили к окнм и глядели в сд. Гзоны, кустрники и деревья перед змком кзлись позлщенными от свет бесчисленных огней, и я ждл, что вот-вот проснутся и цветы и птицы. А дльше, по сторонм и позди меня, сд покоился в молчнии и мрке.

"Он тнцует, -- думл я, сидя н дереве, -- и, нверное, двно позбыл и тебя, и твой букет. Все веселятся, и никому нет дел до тебя. Тков мой удел всегд и повсюду. Всякий обзвелся уютным уголком, у всякого есть тепля печь, чшк кофе, супруг, сткн вин з ужином -- и с него довольно. Дже долговязый швейцр, и тот отлично чувствует себя в своей шкуре. А мне все не по душе. Кк будто я всюду опоздл, кк будто во всем мире не ншлось для меня мест".

Я тк рсфилософствовлся, что не зметил, кк в трве внизу что-то зшуршло. Совсем близко от меня тихо переговривлись дв женских голос. Вслед з тем в кустрнике рздвинулись ветви, и просунулось личико горничной, озирвшейся по всем сторонм. Лунный свет веселыми огонькми игрл в ее луквых глзх. Я зтил дыхние и стл смотреть, не отводя взор. Немного спустя из-з деревьев покзлсь и сдовниц, одетя точь-в-точь, кк вчер описл мне девушк. Сердце у меня тк и збилось от рдости. Но сдовниц был в мске и, кк мне покзлось, изумленно осмтривлсь по сторонм. И тут я зметил, что он совсем не тк уж стройн и миловидн. Нконец он подошл к дереву и приподнял мску. Это в смом деле был стршя дм!

Опрвившись с перепугу, я был донельзя рд, что нхожусь здесь нверху в безопсности. "И кк только он сюд проберется? -- думл я.-- Что, если миля, прекрсня госпож придет з цветми - вот будет история!" Я чуть не плкл от досды н все это происшествие.

Между тем переодетя сдовниц под деревом зговорил: "В зле ткя стршня духот, я должн был выйти немного освежиться н вольном воздухе". При этом он непрерывно обмхивлсь мской и с трудом переводил дух. При ярком свете луны я мог ясно видеть, кк вздулись у нее н шее жилы; от злости он был крсн, кк кирпич. Горничня шрил повсюду з кустрникми, будто он потерял булвку.

"Мне тк нужны свежие цветы к моему нряду,-- снов продолжл сдовниц, -- и куд только он мог з-пропститься?" Девушк продолжл искть, втихомолку все посмеивлсь. "Что ты говоришь, Розетт?" --язвительно спросил сдовниц. "Я говорю то, что всегд говорил, --возрзил горничня, кк бы совсем серьезно и чистосердечно, -тможенный смотритель кк был, тк и остнется остолопом, верно, он где-нибудь лежит под кустом и спит".

Меня свело, словно судорогой, -- до того мне зхотелось соскочить и спсти свою репутцию, -- но тут из змк послышлись музык и шумные клики.

Сдовниц не могл долее ждть. "Тм нрод приветствует господин, --недовольно скзл он, -- идем, то нс могут хвтиться". С этими словми он быстро зкрылсь мской и в ярости поспешил вместе с девушкой в змок. Деревья и кусты отбрсывли причудливые тени, словно покзывли ей вслед длинные носы, месяц весело игрл н ее широкой спине, кк н клвишх; и он быстро удлялсь при звуке труб и брбнном бое, точь-в-точь тк, кк певицы н тетре, что я видел.

Я же, сидя н дереве, хорошенько не знл, что со мной приключилось, и, не спускя глз, смотрел н змок; ибо при входе, у ступеней стояли в ряд высокие свечи в сдовых подсвечникх и бросли стрнный свет н поблескивющие окн и по всему сду. Это прислуг собрлсь сыгрть молодым господм серенду. Здесь нходился и швейцр, пышно рзодетый, словно министр; перед ним стоял пюпитр, и стрик усердно выдувл н фготе.

Только я уселся, чтобы послушть чудесную серенду, кк нверху блконные двери змк внезпно рспхнулись. Высокий господин, крсивый и сттный, в военной форме со множеством блестящих орденов н груди, вышел н блкон, и под руку с ним -- кто же? -- прекрсня молодя госпож, вся в белом, словно лилия во мрке ночи или лун, плывущя в ясном небе.

Я не мог оторвть взор от них, я не видел ни сд, ни деревьев, ни полей, только ее, стройную и высокую в волшебном свете фкелов; он то приветливо зговривл с военным, то лсково кивл музыкнтм. Внизу люди были вне себя от рдости, д и я см под конец не выдержл и что было сил тоже стл кричть "вивт".

Когд же он вскоре исчезл с блкон, фкелы внизу один з другим угсли, когд убрли пюпитры и в сду снов зшелестело и все опять погрузилось во мрк,-- тут только я хорошенько понял -- тут только мне пришло в голову, что цветы-то мне зкзл тетк, что крсвиц и не думл обо мне и двным-двно змужем, см я большой дурк.

Все это повергло меня в глубокие рзмышления. Я, словно еж, свернулся в колючий клубок моих собственных мыслей; из змк тнцевльня музык доносилсь все реже, тучи одиноко проплывли нд темным сдом. А я всю ночь просидел н дереве, кк филин, нд рзвлинми моего счстья.

Свежий утренний воздух пробудил меня нконец от моих рздумий. Оглянувшись по сторонм, я был немло удивлен. Музык и тнцы двно умолкли, в змке и вокруг него н лужйке, н кменных ступенях и колоннх, кзлось, црил торжествення тишин и прохлд; и один лишь фонтн у смого въезд журчл не умолкя. В ветвях, тм и сям, стли пробуждться птицы, чистили свои пестрые перья и, рспрвляя крылышки, с удивлением и любопытством поглядывли н стрнного товрищ по ночлегу. Весело игрли утренние лучи сквозь чщу и пдли мне н грудь.

Нконец я выпрямился и в первый рз з много дней посмотрел н широкий мир: по Дуню мимо виногрдников скользили челны, еще пустынные дороги, словно мосты, перекидывлись длеко через горы и долины по сияющей солнцем земле.

Уж не зню кк, -- но меня снов охвтил двняя жжд стрнствий: вся быля тоск, и рдость, и большие ожидния. При этом я подумл, кк тм, в змке, прекрсня госпож теперь дремлет под шелковым покрывлом среди цветов и кк в тишине утр у ее изголовья стоит нгел. "Нет,-- воскликнул я,-- прочь отсюд, прочь куд глз глядят!"

С этими словми я схвтил свою корзинку и высоко подбросил ее, и любо было смотреть, кк цветы рссыплись н зеленой лужйке, пестрея между ветвей. Тогд и я спустился и прошел безмолвным сдом к моему дому. Чстенько остнвливлся я тм, где я ее, бывло, видел и, леж в тени, думл о ней.

У меня в домике и кругом все оствлось тк, кк вчер. Цветник был рзорен и пуст, в комнте еще лежл рскрытой большя счетня книг, скрипк моя, к которой я двно уж не прикслся, висел вся в пыли н стене. В этот смый миг луч солнц удрил в окн н противоположной стороне и осветил струны. Сердце мое живо откликнулось н это. "Д,-- промолвил я,--поди-к сюд, верный товрищ! Црствие нше не от мир сего!"

И вот я, сняв со стены скрипку, оствил все: счетную книгу, шлфрок, туфли, трубки и зонтик -- и, беден, кк был, снов пустился в путь из своего дом по солнечной

дороге.

Не рз я оглядывлся нзд; н душе у меня было чудно и грустно и в то же время нескзнно рдостно, словно я птиц, вырввшяся из клетки. И когд я прошел изрядный конец и очутился в чистом поле, я взял смычок и скрипку и зпел:

Бог -- мой вожтый неизменный.

Кто ниспослл сиянье дня

Ручьям, полям и всей вселенной -

Тот не оствит и меня.

Змок, сд и бшни Вены -- все з мною потонуло в утренней дымке, ндо мной, высоко в небе, зливлись бесчисленные жворонки; я шел зелеными долинми, между гор, проходил веселыми городми и селеньями, держ путь н Итлию.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Однко тут мне пришлось плохо! Я совсем и не подумл о том, что, в сущности, не зню хорошенько дороги. Кругом не было ни души, и я никого не мог рсспросить, между тем невдлеке дорог рзветвлялсь н множество дорог, уходящих длеко-длеко в высокие горы, кк бы совсем вон из этого мир, -- стоило мне взглянуть в ту сторону, и у меня нчинл порядком кружиться голов.

Нконец я зметил крестьянин, который, видимо, нпрвлялся в церковь, тк кк день был воскресный; крестьянин был одет в кмзол стромодного фсон с большими серебряными пуговицми и имел при себе длинную кмышовую трость с увесистым серебряным нблдшником, который уже издлек поблескивл н солнце. Я тотчс обртился к нему, стрясь быть возможно вежливее: "Не скжете ли вы мне, которя из дорог ведет в Итлию?" Крестьянин остновился, поглядел н меня, подумл млость, выпятив при этом нижнюю губу, и снов н меня поглядел. Я уточнил: "В Итлию, где рстут помернцы". -- "Н кой черт мне твои помернцы!" -- ответил крестьянин и бодрым шгом пошел дльше. Я ожидл, что он лучше воспитн,-- у него был ткой солидный вид.

Что оствлось делть? Поворотить обртно и вернуться в мое родное селенье? Но тм н меня нрод стл бы пльцем покзывть, мльчишки бежли бы з мной вприпрыжку и орли: "Добро пожловть из дльних стрнствий! Что ты нм рсскжешь о своих дльних стрнствиях? Привез ли ты нм пряников из дльних стрнствий?"

Швейцр с орлиным носом, имевший немло сведений по мировой истории, не рз говривл: "Достопочтенный господин смотритель! Итлия прекрсня стрн, тм господь бог печется обо всем, тм можно рстянуться н солнышке, виногрд тебе прямо см тк и лезет в рот, и кк, бывло, укусит тебя трнтул, тк пустишься в пляс, что своих не узнешь, хоть никогд рньше и не плясл".-- "Нет, в Итлию, в Итлию!" -- воскликнул я в восторге и побежл, не обрщя внимния н множество дорог, прямо по первой попвшейся.

Когд я прошел еще изрядный конец, я увидел спрв чудесный плодовый сд; утреннее солнце весело игрло между стволов и верхушек деревьев, и кзлось, что трв устлн золотыми коврми. Тк кк поблизости никого не было, я перелез через низкую огрду и уютно рсположился в трве под яблоней, ибо от вчершней ночевки н дереве у меня еще ныло все тело. Передо мной открывлся широкий вид, и, тк кк был прздник, вблизи и в отдлении слышлся блговест, и звуки его неслись в тишине полей, по лугм и дубрвм толпой двиглись в церковь рзряженные поселяне. Н сердце у меня было рдостно, ндо мной в чще ветвей пели птицы, я вспомнил свою мельницу и сд моей прекрсной госпожи, подумл о том, кк все это длеко-длеко,-- и нконец здремл. И снился мне сон: будто снизу из роскошной долины ко мне движется или, вернее, плывет по воздуху в звоне колоколов моя прекрсня дм, и в утренней зре рзвевются ее белые, длинные покрывл. Потом мне снилось, будто мы вовсе не н чужбине, в моем селенье, н мельнице в густой тени. Но тм было тихо и пустынно, кк бывет по воскресеньям, когд нрод в церкви и отдленные звуки оргн сливются с шелестом листвы,-- и сердце у меня сжлось. Прекрсня дм был очень добр и лсков ко мне, он держл меня з руку, прогуливлсь со мной и среди этой тишины все пел чудную песню, которую он некогд певл по утрм под гитру у рскрытого окн; и я смотрел, кк в недвижной зводи отржется он, но только в тысячу рз прекрснее, глз ее стрнно рсширены и тк н меня уствились, что мне дже не по себе. Вдруг мельниц пришл в движение: сперв редко зстучло колесо, потом здвиглось все быстрее и быстрее, рздлся шум, зводь потемнел и зтянулсь рябью, я увидел, что прекрсня дм совсем бледн, покрывл ее кзлись мне все длиннее и длиннее и стли, нконец, рзвевться длинными волокнми, поднимясь в небо, подобно тумну; шум и свист стновились все сильнее, подчс мне чудилось, что это швейцр игрет н фготе, и нконец я пробудился -- до того у меня билось сердце. В смом деле поднялся ветерок, он и колыхл яблоню, под которой я улегся; однко стучл и шумел совсем не мельниц и не швейцр, тот смый мужик, который не хотел укзть мне дорогу в Итлию. Он снял свое прздничное плтье и стоял передо мной в белом кмзоле. "Что ты топчешь хорошую трву? -- молвил он, пок я продирл глз. -- Или здесь собрлся искть свои помернцы, вместо того чтобы идти в церковь, лентяй ты эткий!" Мне стло досдно, что грубиян меня рзбудил. Рссерженный, я вскочил и в долгу не остлся. "Что ткое, ты еще брнишься? -- зговорил я, --Я был сдовником, когд ты об этом и не мечтл, и был смотрителем, и, если бы ты поехл в город, тебе пришлось бы передо мной снять свой грязный колпк, у меня был дом и крсный шлфрок с желтыми крпинми". Однко неотеснный мужлн и в ус не дул; он подбоченился и только скзл: "Чего же тебе ндо? Хе! Хе!" Тут только я его рзглядел: то был низкорослый, коренстый прень с кривыми ногми; глз у него были нвыкте, крсный нос млость покривился. А тк кк он все продолжл твердить свои "хе! хе!" и кждый рз при этом приближлся ко мне н шг, меня вдруг охвтил ткой непонятный и сильный стрх, что я живо перемхнул через огрду и пустился бежть без оглядки, что есть духу прямо через поле, тк что скрипк ззвенел у меня в сумке.

Когд нконец я остновился, чтобы перевести дух, и сд, и вся долин скрылись из виду, см я окзлся в чудесном лесу. Но я не обрщл н все это внимния, тк кк очень уж досдовл н свои злоключения, особливо н то, что прень меня все время нзывл н "ты"; долго спустя я еще брнился про себя. С ткими мыслями я поспешно пустился в путь, все больше отклоняясь от дороги, и нконец попл в горы. Лесня дорог, по которой я шел, кончилсь, и передо мной открылсь лишь небольшя, мло исхоження тропинк. Кругом ни души, и полня тишин. А, впрочем, идти было довольно приятно, верхушки деревьев шумели, птицы рспевли тк слвно. Я вручил свою судьбу всевышнему, достл скрипку и принялся нигрывть свои любимые вещи, которые весело звучли в одиноком лесу.

Игр, однко, тоже продолжлсь недолго, я поминутно спотыклся о проклятые корни, д и голод двл себя знть, лесу все не было видно конц. Тк я проблуждл весь день; вечернее солнце уже освещло косыми лучми стволы деревьев, когд я вышел н небольшую луговину среди гор, усеянную лыми и желтыми цветми, нд которыми в золоте вечерней зри порхли бесчисленные мотыльки. Здесь кзлось тк пустынно, кк если бы это место было з сотни миль от остльного мир. Только кузнечики стрекотли д пстух лежл в густой трве и игрл н свирели тк печльно, что сердце готово было рзорвться от тоски. "Д, -- подумл я про себя, -- эткому лентяю хорошо живется! А ншему брту приходится скитться н чужбине и держть ухо востро!" Между нми пробегл речк, через которую я не мог перебрться, потому я крикнул пстуху: "Где здесь ближйшее село?" Но он не тронулся с мест, только высунул голову из трвы, укзл свирелью н другой лес и продолжл спокойно игрть.

Я же усердно зшгл дльше, тк кк нчло уже смеркться. Птицы, щебетвшие при последних лучх солнц, срзу смолкли, и меня дже охвтил стрх среди бесконечного пустынного шум лес. Нконец издли донесся лй собк. Я прибвил шгу, лес стл редеть, и вскоре я увидел у смой опушки з деревьями прекрсную зеленую поляну: посреди поляны росл большя лип, вокруг которой резвилось множество детей. Поодль, н той же поляне, нходилсь гостиниц, перед ней стол, з которым сидело несколько крестьян: они игрли в крты и курили трубки. С другой стороны, н крыльце сидели девушки, зкутв руки в передник; они болтли в вечерней прохлде с прнями.

Недолго думя, вынул я из сумки скрипку и, выйдя из лес, зигрл веселый тирольский тнец. Девушки удивились, стрики зхохотли тк громко, что смех их длеко отозвлся в лесу. Но, когд я подошел к липе и, прислонясь к ней, продолжл игрть, молодые зшептлись и зсуетились, прни отложили в сторону трубки, кждый подхвтил свою милую, и, не успел я оглянуться, кк молодежь зкружилсь и зплясл вовсю, собки ляли, плтья рзвевлись, ребятишки стли в кружок, с любопытством глядя, кк я ловко перебирю пльцми.

Едв окончился первый вльс, я увидел, кк горячит кровь добря музык. Только что перед тем деревенские прни потягивлись н лвкх, неуклюже выствив ноги и лениво поссывя трубки; сейчс их нельзя было узнть: они продели в петлицы длинные концы пестрых плтков и тк збвно увивлись вокруг девушек, что любо было н них смотреть. Один из молодых людей нпустил н себя вжность, долго шрил в жилетном крмне тк, чтобы другим было видно,-- нконец вынул оттуд серебряную монетку и хотел сунуть ее мне. Меня это обозлило, хотя у меня и не было ни грош в крмне. Я ответил, что он может свои деньги оствить при себе, -- я, мол, игрю просто от рдости, что снов нхожусь среди людей. Но вслед з этим, однко, ко мне подошл пригожя девушк и поднесл мне большую стопу вин. "Музыкнты любят выпить",-- промолвил он и приветливо улыбнулсь, ее жемчужно-белые зубы тк восхитительно поблескивли, что я охотнее всего поцеловл бы ее в лые уст. Он пригубил своим ротиком вино, глз стрельнули в меня, и он подл мне стопу. Я осушил кубок до дн и со свежими силми принялся игрть, вокруг меня снов все рдостно звертелись.

Тем временем стрики отложили крты, молодежь, утомившись, стл рсходиться, и мло-помлу возле гостиницы воцрились тишин и безлюдье. Девушк, поднесшя мне вино, тоже нпрвилсь к селу, но шл он медленно и все оглядывлсь, словно что-то збыл. Нконец он остновилсь, кк бы ищ чего-то н земле, но я хорошо зприметил, что он всякий рз, кк нклонялсь, исподтишк взглядывл н меня. Живя в змке, я достточно нловчился, потому подскочил к ней и скзл: "Вы обронили что-нибудь, прелестня брышня?" -- "Ах, нет,--проговорил он и при этом зрделсь,--то всего лишь роз -- хочешь ее?" Я поблгодрил и вдел розу в петлицу. Он лсково н меня посмотрел и продолжл: "Ты слвно игрешь".-"Д,--отвечл я,-- это др божий!" -- "Музыкнты в ншей стороне редки, -снов нчл девушк, опустив глз, и зпнулсь. -- Ты бы мог здесь зрботть немло денег -- и отец мой тоже умеет игрть н скрипке и любит, когд ему рсскзывют про чужие стрны...--отец мой стрсть кк богт!" Он вдруг зсмеялсь и скзл: "Только зчем ты выделывешь ткие смешные штуки головой, когд игрешь?" -- "Држйшя брышня,-- возрзил я, -- во-первых: не говорите мне все время "ты"; что ксется подергивния головы, тут уж ничего не поделешь, это уж мы, виртуозы, тк привыкли".-- "Ах, вот оно что", -- успокоилсь девушк. Он хотел еще что-то добвить, но в этот миг в гостинице рздлся отчянный грохот, дверь с шумом рспхнулсь, и оттуд, кк пуля, вылетел сухопрый млый, дверь немедленно зхлопнулсь.

При первых крикх девушк отскочил, словно лнь, и скрылсь в темноте. Человек перед дверью поспешно стл н ноги, обернулся лицом к дому и принялся тк шибко ругться, что просто удивление.

"Что? -- кричл он,-- это я пьян? Я, д не оплчу меловых черточек н зкоптелой двери, говорите вы? Сотрите их, сотрите их! Рзве я не брил вс, вы рзве не перекусили мне деревянную ложку, когд я вм порезл нос? Бритье -- рз, ложк -- дв, плстырь н нос -- три, черт побери, д по скольким же счетм я должен плтить? Ну хорошо, рз тк, пусть все село, весь мир ходит нестриженым. Отрщивйте себе н здоровье ткие бороды, чтобы в день Стршного суд см господь бог не рзобрл бы, кто вы ткие -- жиды или христине. Д, д, хоть удвитесь н собственных бородх, мужлны несчстные!" Тут он рзрзился отчянными слезми и продолжл уже жлобным фльцетом: "Что мне, одну воду дуть прикжете, словно рыбе ккой несчстной? И это нзывется любовь к ближнему? Рзве я не человек, не ученый фельдшер? Ах, сегодня ко мне не подступись! Сердце мое преисполнено чувством любви к людям!" С этими словми он стл постепенно удляться, тк кк в доме никто не отзывлся. Звидев меня, он быстро нпрвился ко мне с рспростертыми объятиями,--я думл, сумсшедший млый хочет меня обнять. Я отскочил в сторону, он, спотыкясь, побрел дльше, и я еще долго слышл, кк он в темноте рзговривл см с собой то грубым, то тонким голосом.

А у меня мысли роились в голове. Девиц, подрившя мне розу, был молод, прекрсн и богт -- я мог соствить свое счстье в мгновение ок. А брны и свиньи, индюки и жирные гуси, нчиненные яблокми, --точь-в-точь, кк говривл швейцр: "Не робей, смотритель, не робей! Женись смолоду -- не рскешься, кому посчстливится, тот возьмет себе пригожую невесту, сиди дом и вволю кормись!" С ткими философическими мыслями присел я н кмне посреди опустевшей поляны,-- постучться в гостиницу я не решлся -- ведь у меня совсем не было денег. Ярко светил месяц, в тишине ночной было слышно, кк в горх шумят дубрвы, по временм доносился лй собк из сел, которое было словно погребено в лесистой долине, озренной луной. Я следил бег луны сквозь редкие облк и смотрел, кк н небе нет-нет, д упдет длекя звезд. "Вот тк месяц светит и нд отцовской мельницей и нд белым змком грф, -- думл я. -- И в змке двно нстл тишин, госпож почивет, водометы и деревья в сду шумят, кк и прежде, и всем им нет дел до того, тм ли я, или н чужбине, или и вовсе умер". Тут весь мир мне покзлся вдруг тким бесконечно длеким и огромным, см я тким покинутым, что в глубине души мне зхотелось плкть.

В это время я внезпно услыхл вдли, в лесу, конский топот. Я зтил дыхние и стл прислушивться: топот все близился, и я уже мог рзличить хрп коней. И действительно, вскоре из-з деревьев покзлось двое всдников; они остновились у лесной опушки и, нсколько я мог рзличить по их теням, внезпно здвигвшимся н лунной поляне, оживленно стли шептться друг с другом, укзывя при этом длинными темными рукми то туд, то сюд. Дом, когд моя покойня мтушк рсскзывл мне про дремучие лес и свирепых рзбойников, я всегд втйне желл, чтобы со мной приключилсь подобня история. Вот и поплтился я з свои нерзумные и дерзкие мысли! Я рстянулся во всю длину под той смой липой, где сидел, и кк можно незметнее дополз до первого попвшегося сук, по которому проворно взобрлся нверх. Но, кк только я повис животом н суку и знес ногу, чтобы перелезть выше, один из всдников быстро посккл по поляне прямо по моим следм. Я зжмурил глз и висел в темной зелени, притившись и неподвижно. "Кто здесь?"-- рздлось вдруг совсем близко от меня. "Никого!"-- изо всех сил зкричл я со стрху, что он меня все-тки нстиг. Я не мог не посмеяться про себя, когд подумл, что эти молодцы будут обмнуты в своих рсчетх, вывернув мои пустые крмны. "Аи, и,-- продолжл рзбойник,-- чьи это ноги свешивются?" Делть было нечего.--"Ноги бедного зблудившегося музыкнт, и только",--отвечл я. С этими словми я соскочил н землю, ибо мне стыдно было торчть н суку, точно сломнные вилы.

Лошдь испуглсь, когд я внезпно спрыгнул. Всдник похлопл ее по шее и, смеясь, молвил: "И мы ткже зблудились, знчит, мы товрищи; мне думется, ты мог бы нм помочь отыскть дорогу в Б. В нклде не остнешься". Тщетно я стрлся докзть, что вовсе не зню, где лежит Б., и что я лучше пойду спрошу в гостинице или проведу их в селенье. Млый не двл себя урезонить. Он преспокойно вытщил из-з пояс пистолет, внушительно сверкнувший в лунном сиянии. "Итк, любезный, -- дружелюбно обртился он ко мне, то отиря дуло пистолет, то рзглядывя его,--итк, любезный, ты будешь столь добр и см укжешь нм путь в Б.".

Делть было нечего. Если я нйду дорогу, я попду в шйку рзбойников, где меня нверняк поколотят, тк кк при мне нет денег; если я не нйду дороги -- меня точно тк же поколотят. Не долго думя, свернул я по первой попвшейся тропинке, которя тянулсь от гостиницы, минуя селенье. Всдник подсккл к своему спут- < нику, и об шгом последовли н известном рсстоянии з мной. Итк, озренные лунным светом, двинулись мы в путь, можно скзть нудчу. Лесня дорог вел все время вдоль горного склон. Временми сквозь верхушки сосен, тянувшихся снизу и шелестевших во мрке, открывлся длекий вид н тихие долины, кое-где щелкл соловей, в дльних селх слышлся лй собк. Из глубины доносился шум горной речки, иногд поблескиввшей в сиянии луны. Вдобвок к этому -- мерный топот копыт, отрывистые и непонятные слов, которыми беспрестнно перебрсывлись всдники, и, нконец, яркий лунный свет и длинные тени деревьев, попеременно пдющие н обоих мужчин, тк что они кзлись мне то темными, то светлыми, то мленькими, то огромными. У меня помутилось в голове, кк если бы я был погружен в глубокое збытье и никк не мог пробудиться. Я продолжл бодро шгть вперед. Ведь должны же мы нконец выбрться из этого лес и мрк, думлось мне.

Вдруг н небе местми покзлись длинные крсновтые отсветы, сперв незметно, будто дыхнье н зеркле, высоко нд тихой долиной ззвенел первый жворонок. С нступлением утр у меня отлегло от сердц и прошел всякий стрх. Всдники же вытягивли шеи, повсюду озирясь, и, кзлось, только сейчс увидли, что мы нходимся не н верном пути. Они снов зболтли без умолку, и я понял, что они говорят про меня; мне дже покзлось, будто один из них опсется, не мошенник ли я, который зведет их в лесу куд-нибудь. Меня это позбвило: чем более редел чщ, тем хрбрее стновился я, особенно, когд мы вышли н открытую лесную поляну. Я дико оглянулся по сторонм, зсунул в рот пльцы и рз дв свистнул н мнер воров, когд они хотят подть друг другу знк.

"Стой!" -- зкричл вдруг один из всдников, д тк, что у меня душ в пятки ушл. Обернувшись, я увидел, что они об спешились и привязли лошдей к дереву. Один из них подбежл ко мне, поглядел н меня в упор и вдруг рзрзился неудержимым хохотом. Должен сознться, дурцкий смех очень меня рздосдовл. А он проговорил: "Д ведь это сдовник, то есть, я хотел скзть, смотритель из усдьбы".

Я вытрщил глз н него, но не смог его припомнить, д и слишком много дел было бы у меня зпоминть всех молодых господ змк, гулявших тм. А он продолжл хохотть: "Д ведь это чудесно! Ты, нсколько вижу, без дел, ну нм нужен слуг; оствйся у нс, и у тебя будет не больно много рботы". Я было совсем оторопел и нконец вымолвил, что кк рз нмеревюсь предпринять путешествие в Итлию. "В Итлию? -- обрдовлся незнкомец. --Туд и мы нпрвляемся!" -- "Ах, если тк, я соглсен!" -воскликнул я и н рдостях достл из сумки свою скрипку и зигрл тк, что рзбудил птиц в лесу. А господин между тем схвтил другого господин и кк безумный стл вльсировть с ним по трве.

Вдруг они остновились. "Честное слово,-- воскликнул один из них, --вон тм уже виднеется колокольня Б.! Ну, теперь мы скоро будем н месте". Он вынул чсы с репетицией и нжл кнопку, зтем покчл головой и снов зпустил их. "Нет,-- молвил он,-- тк дело не пойдет, эдк мы прибудем слишком рно, это может плохо кончиться!"

Они достли с седел пироги, жркое и вино, рзостлли н зеленой трве пеструю сктерть, рсположились н привл и принялись с удовольствием зкусывть, щедро нделив при этом и меня, что было совсем неплохо, тк кк я уже несколько дней, можно скзть, не ел. "Д будет тебе известно...--обртился ко мне один из них,-- но ты ведь нс не знешь?" Я покчл головой. "Итк, д будет тебе известно: я -- художник Леонгрд, он -- тоже художник, по имени Гвидо".

Теперь, в утреннем свете, я мог лучше рзглядеть обоих художников. Один из них, господин Леонгрд, был высокого рост, стройный, темноволосый; взгляд у него был веселый, плменный. Другой кзлся много моложе, ниже ростом и тоньше; одет он был, по выржению швейцр, н стронемецкий мнер, в белых воротничкх, открыввших шею; длинные темные кудри то и дело нвисли ему н миловидное лицо, тк что их приходилось беспрестнно откидывть. Вдоволь нсытившись, он взял мою скрипку, лежвшую рядом со мной н земле, присел н срубленное дерево и стл перебирть струны. И тут он спел песенку, звонко, словно лесня птшк, тк что мне он проникл в смое сердце:

Только утр первый луч

Долетит в долину с круч -

Зшумят лес ветвями:

"Ввысь! Смелей! Взмхни крылми!"

Путник шляпою взмхнет

И в восторге зпоет:

"Песнь крылт, кк и птиц, -

Пусть он свободно мчится!"

При этом лый луч зри игрл н его томном лице и черных влюбленных глзх. Я же до того устл, что и слов и ноты -- все спутлось у меня, и я крепко уснул, пок он пел.

Когд я стл пробуждться, я услыхл все еще в полусне, что об художник продолжют свою беседу и птицы поют ндо мной, сквозь сомкнутые веки я ощущл утренние лучи, и было не светло и не темно, кк если бы солнце просвечивло сквозь крсные шелковые знвески. "Сome bello!" /Кк он крсив! (итл.)/ -- рздлось возле меня. Я рскрыл глз и увидл молодого художник, склонившегося ндо мной в ярком утреннем блеске; кудри его свесились тк, что виднелись одни только большие черные глз.

Я вскочил; уже совсем рссвело. Господин Леонгрд, кзлось, был не в духе, н лбу у него прорезлись две гневные морщины, и он стл торопить нс в путь. Другой художник только откидывл кудри с лиц и продолжл невозмутимо нпевть свою песенку, пок он взнуздывл коня; кончилось тем, что Леонгрд громко рссмеялся, схвтил бутылку, стоявшую н трве, и рзлил по сткнм остток вин. "З счстливое прибытие!" -- воскликнул он; об чокнулись тк, что стекло ззвенело. Зтем Леонгрд подбросил пустую бутылку вверх, и он весело сверкнул в лучх зри.

Нконец они сели н коней, я с новыми силми последовл з ними. Прямо перед нми рсстиллсь необозримя долин, в которую -мы и спустились. Кк тм все сверкло и шумело, искрилось и ликовло! Н душе у меня было тк привольно и рдостно, словно я с горы готов был унестись н крыльях в чудесный крй.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Итк, прощйте и мельниц, и змок, и швейцр! Мы неслись тк, что у меня шляпу чуть не срывло ветром. Спрв и слев мелькли сел, и город, и виногрдники -- просто в глзх рябило; позди меня -- об художник в крете, впереди -- четверк лошдей, которыми првил великолепный кучер, я водрузился высоко н козлх и чсто подпрыгивл н ршин вверх.

Дело было тк: когд мы подъехли к Б., нс встретил уже у околицы длинный, сухопрый господин мрчного вид, одетый в зеленую фризовую куртку. Он отвесил множество низких поклонов господм художникм и проводил нс в село. У смой почтовой стнции, под сенью высоких лип, нс уже ожидл роскошня крет, зпряження четверкой лошдей. Господин Леонгрд зметил еще в дороге, что мое плтье мне коротко. Он тотчс достл другое из дорожной сумки, и я оделся в совершенно новый нрядный фрк и кмзол, которые мне были отменно к лицу, только слишком длинны д широки и порядком н мне болтлись. Я получил ткже новехонькую шляпу; он блестел н солнце, словно ее смзли свежим мслом. Угрюмый незнкомец взял лошдей под уздцы, художники прыгнули в крету, я -- н козлы, и лошди тронулись; стнционный смотритель в ночном колпке выглянул из окн, кучер весело зтрубил в рожок, и мы быстро помчлись прямо в Итлию.

Н козлх мне было привольно, словно птице в воздухе, притом же мне не ндо было смому летть. Дел у меня было только, что сидеть день и ночь нверху, д иногд приносить в крету кое-ккую снедь, которую я збирл в попутных гостиницх, ибо художники нигде не делли привл, днем дже до того плотно знвешивли окн креты, кк будто боялись солнечного удр. И только подчс прелестня головк господин Гви-до высовывлсь в окошко, и он принимлся лсково болтть со мной и смеялся нд господином Леонгрдом, который этого терпеть не мог и всякий рз сердился н долгий рзговор. Рз дв я чуть не подосдовл н своих господ. Первый рз, когд я чудесной звездной ночью вздумл, сидя н козлх, поигрть н скрипке, д потом еще рз -- по случю спнья. Но это было поистине удивительно. Мне тк хотелось вдоволь нлюбовться н Итлию, и я кждую минуту кк встрепнный широко рскрывл глз. Однко стоило мне немного поглядеть, кк все шестндцть лошдиных ног спутывлись, переплетлись и перекрещивлись, точно узоры кружев; глз у меня нчинли слезиться, и под конец я погружлся в ткой крепкий, непробудный сон, что просто одно отчяние, д и только. Днем ли, ночью ли, в ненстье ли, в ясную ли погоду, в Тироле или в Итлии -- я неизменно свешивлся с козел то нпрво, то нлево, то нзд, иногд до того перегиблся, что слетл шляп и господин Гвидо в крете громко вскрикивл.

Тким обрзом я, см не зня кк, проехл пол-Итлии, или, кк ее тм нзывют, Ломбрдии, пок мы нконец, в один прекрсный вечер, не остновились у сельской гостиницы.

Почтовые лошди должны были прибыть с ближйшей стнции только через несколько чсов, господ художники вылезли и проследовли в отдельную комнту -- млость передохнуть и нписть кое-ккие письм. Я был этим весьм обрдовн и немедленно отпрвился в общую комнту, чтобы нконец спокойно поесть и попить в свое удовольствие. Комнт имел довольно жлкий вид. Нечесные, рстрепнные служнки, в косынкх, небрежно нкинутых н желтовтые плечи, сновли взд и вперед. З круглым столом ужинли слуги в синих блузх, по временм искос поглядывя н меня. У них были короткие, толстые косицы, и все они держли себя тк вжно, кк будто сми были нстоящими брчукми. "Вот нконец, -- думл я, продолжя усердно есть, --вот нконец и ты в той стрне, откуд к ншему священнику приходили ткие чудные люди с мышеловкми, брометрми и кртинкми. И чего только не увидишь, если высунешь нос из своей норы!"

Пок я ел и рзмышлял, из темного угл комнты вдруг выскочил человечек, сидевший до того з сткном вин, и нпустился н меня, кк пук. То был горбтый крпуз с огромным отвртительным лицом, большим орлиным носом, совсем кк у древних римлян, и жидкими рыжими бкенбрдми; нпудренные волосы дыбом торчли во все стороны, будто по ним только что пронеслсь буря. Он был одет в стромодный, выцветший фрк, короткие плюшевые пнтлоны и совершенно порыжелые шелковые чулки. Он когд-то был в Гермнии и вообржл, что невесть кк хорошо говорит по-немецки. Он подсел ко мне и, беспрестнно нюхя тбк, принялся рсспршивть о том о сем: знимю ли я должность servitore при господх /слуги (итл.)/? Когд мы rrivare? /приедем н место/ (итл.)/ Нпрвляемся ли мы в Roma? Но всего этого я и см не знл, кроме того, ничего не понимл в его трбрщине. "Parlez-vous fran ais?" /Говорите ли вы по-фрнцузски? (фрнц.)/ -- робко проговорил я нконец. Он покчл своей громдной головой, и это мне было очень н руку, тк кк я и см не понимл по-фрнцузски. Но и это не помогло. Он вплотную знялся мною и продолжл рсспршивть; чем больше мы беседовли, тем менее понимли друг друг; под конец мы об рзгорячились, и мне уже нчло кзться, что этот синьор желет клюнуть меня своим орлиным носом; тк продолжлось, пок девицы, слушвшие это ввилонское смешение языков, не подняли нс н смех. Я поскорее положил нож и вилку и вышел з дверь. Теперь, когд я очутился н чужбине, мне предствилось, что я, со своим немецким языком, погружен в море н тысячи сженей глубины и всякого род чудищ извивются и снуют вокруг, глзея н меня и стрясь схвтить. Стоял тепля летняя ночь; в ткую ночь хорошо бывет погулять. С виногрдников еще доносилсь изредк песня, вдли кое-где сверкли зрницы, и все кругом трепетло и шелестело в сиянии луны. Порою мне чудилось, будто чья-то длиння, темня тень проходит перед домом и, крдучись з орешником, выглядывет из листвы -- зтем снов все стихло. В этот миг н блконе гостиницы появился господин Гвидо. Он меня не зметил и принялся искусно игрть н цитре, которую, верно, ншел где-нибудь в доме, и стл петь, словно соловей:

Смолкли голос людей,

Мир стихет необъятный

И о тйне, сердцу внятной,

Шепчет шорохом ветвей,

Дней минувших вереницы,

Словно отблески зрницы,

Вспыхнули в груди моей.

Не зню, спел ли он еще что-нибудь, -- я рстянулся н скмье у смых дверей и от сильного утомления крепко зснул в тиши этой теплой ночи.

Тк, нверное, прошло несколько чсов; вдруг меня рзбудил почтовый рожок; я и сквозь сон слышл его веселый нигрыш. Нконец я вскочил; в горх уже знимлся день, и утренний холодок пронизывл меня. Тут только пришло мне в голову, что мы об эту пору должны были быть уже длеко. "Ах,-- подумл я,-- нынче нстл мой черед будить д посмеивться. Посмотрю я, кк выскочит господин Гвидо, зспнный, взлохмченный, когд услышит, кк я пою и игрю во дворе!" И я прошел в плисдник, стл прямо под окнми, где ночевли мои господ, потянулся еще рзок кк следует н утреннем холодке и звонко зпел:

В чс, когд кричит удод,

Белый день нстет,

В чс, когд зря блеснет,

Слдок сон, точно мед.

Окно было рскрыто, но нверху црил полня тишин, и лишь ветерок шелестел в лозх виногрд, тянувшихся до смого окн. "Однко что все это ознчет?" -- изумленно воскликнул я, поспешил в дом и по пустынным переходм дошел до комнты. Но тут у меня не н шутку екнуло сердце: я рспхнул дверь, и что же? -- в комнте было совершенно пусто -- ни фрк, ни шляпы, ни спог. Н стене висел цитр, т смя, н которой господин Гвидо игрл вчер, посреди комнты н столе лежл новый, туго нбитый кошелек, н котором был прилеплен зписк. Я поднес кошелек к окну и не поверил своим глзм -- не оствлось ни млейшего сомнения -- большими буквми было нписно: "Для господин смотрителя".

Но н что мне деньги, если со мной нет моих милых, веселых господ? Я опустил кошелек в крмн, и он ухнул туд, словно в глубокий колодезь, тк что от этого груз меня всего порядком перетянуло нзд. Зтем я пустился бежть, произведя стршный шум и перебудив в доме всех слуг. Те не знли, чего мне ндо, и подумли, что я сошел с ум. Увидв, однко, нверху рзоренное гнездо, они были немло удивлены. Никто ничего не знл про моих господ. И только одн из служнок кое-кк объяснил мне знкми, что ей удлось видеть следующее: когд господин Гвидо вчер вечером рспевл н блконе, он вдруг громко вскрикнул и опрометью бросился в комнту, где нходился другой господин. Проснувшись после того ночью, он услышл н дворе конский топот. Он поглядел в окошко и увидл горбтого синьор, тк много рзговриввшего двеч со мной,-- он при лунном свете несся по полю н белом коне, то и дело подсккивя в седле чуть ли не н ршин, и служнк дже перекрестилсь -- ибо ей предствилось, что это оборотень скчет н трехногом коне. Тут уж я и подвно стл в тупик.

Между тем зпряження крет двно стоял у крыльц, и кучер нетерпеливо трубил в рожок, тк что у него чуть не лопнули щеки: ему ндо было к положенному чсу поспеть н ближйшую стнцию без млейшего промедления, ибо в подорожных все было рссчитно до минуты. Я еще рз обежл всю гостиницу, клич художников, но ответ не было; н крик мой появились все бывшие в доме и стли глзеть н меня, кучер отчянно брнился, лошди хрпели, и вот я, оздченный, всккивю в крету, слуг зхлопывет з мной дверцу, кучер щелкет бичом, и я уношусь дльше в незнкомый крй.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мы мчлись по горм и долм день и ночь нпролет. Я никк не мог опомниться, ибо, куд бы мы ни приехли, повсюду нс уже ожидли зпряженные лошди, говорить я не мог ни с кем, и все мои объяснения ни к чему не приводили; чсто, когд я сидел в гостинице и уплетл з обе щеки, кучер трубил в рожок, и мне приходилось брость еду и спешить в крету, см же я, в сущности, толком не знл, куд и зчем кчу я с ткой исключительной быстротой.

В остльном я не мог пожловться: я рсполглся, кк н дивне, то в одном, то в другом углу креты, знкомился с людьми и стрной, когд мы проезжли через ккой-нибудь город, облокчивлся обеими рукми н подоконник креты и блгодрил прохожих, вежливо снимвших при виде меня шляпу, или, кк стрый знкомец, рсклнивлся с девушкми, с удивлением и с любопытством глядевшими мне вслед из окон.

Под конец я сильно оробел. Я никогд не пересчитывл денег в доствшемся мне кошельке, стнционным смотрителям и гостиницм мне приходилось помногу плтить, и не успел я оглянуться, кк мой кошелек совсем истощился. Внчле я решил, кк скоро мы попдем в густой лес, быстро выпрыгнуть из креты и скрыться. Потом мне стло жль упустить ткую прекрсную крету, в которой я мог доехть и до кря свет.

И вот я сидел в рздумье, не зня, чем помочь горю, кк вдруг крет свернул с большой дороги. Я крикнул кучеру: куд он, собственно, едет? Но что я ни говорил ему, прень неизменно отвечл: "Si, Si, signore!" /Д, д, судрь(итл.)/-- и несся во весь опор, тк что меня швыряло из угл в угол. Теперь я уже ничего не мог понять; до этого мы ехли живописной местностью, и большя дорог уходил прямо вдль, туд, где зктывлось солнце, зливя все кругом сиянием и блеском. В той же стороне, куд мы ехли теперь, виднелись пустынные горы с мрчными ущельями, в которых было уже совсем темно. Чем дльше мы ехли, тем глуше и безлюднее стновилсь местность. Нконец из-з туч покзлсь лун и тк осветил деревья и утесы, что стло кк-то не по себе. Мы медленно продвиглись по узким, кменистым ущельям, мерный, однообрзный стук колес гулко отдвлся в ночной тишине, и было похоже н то, что мы въезжем в огромный склеп. Под нми в лесу стоял невообрзимый шум от бесчисленных, незримых водопдов, вдлеке не перествя кричли совы: "К нм иди, к нм иди!" Тут мне покзлось, что мой возниц, который, кк я только теперь зметил, не носил формы и вообще не был нстоящим кучером, стл . боязливо озирться и погнл лошдей; я высунулся и увидл всдник, который выскочил из-з кустов, проехл вплотную мимо нс по дороге и тотчс же исчез по другую сторону в лесу. Я совсем смутился, ибо, нсколько я мог рзличить при свете луны, н белом коне сидел тот смый горбтый человечек, который тогд в гостинице стрлся клюнуть меня своим орлиным носом. Кучер только головой покчл и громко зсмеялся н безрссудную езду, потом обернулся ко мне, стл что-то много и быстро говорить, чего я, к сожлению, не понял, зтем поктил еще быстрее.

Я обрдовлся, зметив издлек огонек. Вскоре змелькли еще огоньки, они стновились все крупнее и ярче, и нконец мы увидли две-три зкоптелые хижины, которые лепились н склх, подобно лсточкиным гнездм. Ночь был тепля, и двери стояли нстежь, тк что видны были освещенные горницы и в них ккие-то оборвнцы, сидевшие у очг. Мы подъехли к кменной тропе, ведущей н высокую гору. Ущелье то порстло высокими деревьями и свисющими кустрникми, то срзу открывлось небо и в глубине спящие горы, лес и долины, сомкнутые в широкий круг. Н вершине горы в лунном сиянье стоял большой стринный змок со множеством бшен. "Ну, слв богу!" -- воскликнул я и в душе повеселел, ожидя, куд-то меня теперь доствят.

Прошло добрых полчс, прежде нежели мы достигли ворот змк. Нд ними высилсь широкя, кругля бшня, сверху почти рзрушення. Кучер трижды щелкнул бичом, по сводм змк рздлось эхо, и целый рой вспугнутых глок покзлся из оконниц и щелей и с диким криком пронесся в воздухе. Вслед з тем крет с грохотом въехл в длинный, темный проезд з воротми. Копыт зсверкли по кмням, злял большой пес, стук колес громом отдвлся под кменными сводми, глки продолжли кричть -- вот с кким неимоверным шумом вктили мы в узкий мощеный двор змк.

"Збвное пристнище!" -- подумл я про себя, когд мы нконец стли. Дверцу открыли снружи, и долговязый стрик, держ в рукх небольшой фонрь, угрюмо поглядел н меня из-под нвисших бровей. Вслед з тем он взял меня под руку и помог выйти из креты, совсем кк знтному брину. Н пороге входной двери стоял стря, весьм безобрзня женщин; н ней был черня безруквк и юбк, белый передник и черный чепец, ленты которого свешивлись до смого нос. Н поясе у нее висел большя связк ключей, в руке он держл стромодный кнделябр с двумя зжженными восковыми свечми. Увидев меня, он принялсь низко приседть и стл много говорить и рсспршивть. Я ничего не понял из того, что он говорил, и все только рсшркивлся, но должен сознться, что мне стло жутко.

Стрик тем временем осветил фонрем крету со всех сторон и все ворчл и покчивл головой, не нйдя ни сундуков, ни другой поклжи. Кучер, не потребовв с меня ничего н водку, отвез экипж в стрый срй с рспхнутыми воротми, который нходился тут же в стороне. Струх же знкми весьм учтиво приглсил меня последовть з ней. Освещя дорогу кнделябром, он повел меня сперв длинным узким переходом, зтем по крутой кменной лесенке. Когд мы проходили мимо кухни, две-три девушки с любопытством выглянули в полурскрытую дверь и принялись смотреть н меня во все глз, перемигивясь и перешептывясь между собой, кк если бы они в жизни своей не видли мужчины. Нконец струх отперл нверху ккую-то дверь; я остновился порженный: это был громдня, пышня комнт с прекрсными, золотыми укршениями н потолке, н стенх висели роскошные гобелены со всевозможными фигурми и цветми. Посреди комнты был нкрыт стол с обильными яствми -- тут стояло жркое, пироги, слт, фрукты, вино и конфеты, тк что любо было глядеть н все это. Между окон от потолк до пол висело зеркло небывлых рзмеров.

Должен сознться, все это мне пришлось чрезвычйно по вкусу. Я потянулся рз дв и принялся медленно и вжно прохживться по комнте. Я не мог устоять, и мне зхотелось посмотреться в ткое громдное зеркло. По првде скзть, новое плтье, подренное господином Леонгрдом, было мне очень к лицу, в Итлии у меня появился эткий огонь в глзх, во всем прочем я был еще порядочный молокосос, тков, кким был дом, только рзве н верхней губе покзлся пушок.

Струх все продолжл шмкть беззубым ртом, кк если бы он пожевывл собственный свисший нос. Зтем он усдил меня, поглдил меня костлявыми пльцми по подбородку, нзвл poverino /бедняжк (итл.)/, тк плутовто взглянув н меня своими крсными глзми, что у нее перекосило все лицо, и нконец удлилсь, сделв в дверях глубокий книксен.

Я сел з нкрытый стол, и вскоре появилсь молодя крсивя девушк --прислуживть мне з ужином. Я звел с ней любезный рзговор, но он не понимл и все поглядывл н меня искос, дивясь, что я ем с тким ппетитом; кушнья, ндо скзть, были очень вкусны. Когд я нсытился, служнк взял со стол свечу и проводил меня в соседнюю комнту. Тм нходилсь соф, небольшое зеркло и роскошня кровть под зеленым шелковым блдхином. Я знкми спросил девушку, могу ли я здесь лечь? Он кивнул: "Д",-- однко это было невозможно, тк кк служнк стоял возле меня, кк пригвождення к месту. Кончилось тем, что я принес из соседней комнты еще сткн вин и крикнул: "Felicissima notte!" /Спокойной ночи! (итл.)/ -нстолько я уже знл по-итльянски. Но, увидев, кк я злпом опрокинул сткн, он вдруг нчл тихонько хихикть, густо покрснел, вышл в столовую и зперл з собой дверь. "Ну, что тут смешного? -- подумл я с изумлением. -- Мне сдется, в Итлии все люди с ум спятили".

Я все еще побивлся кучер -- вот-вот он нчнет трубить. Я постоял у окн, но н дворе все было тихо. "Пусть себе трубит", -- подумл я, рзделся и улегся в роскошную постель. Мне кзлось будто я поплыл по молочной реке с кисельными берегми.

Под окнми, н дворе, шумел стря лип, порою глк взлетл нд крышей, и нконец я погрузился в блженный сон.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когд я проснулся, первые утренние лучи уже игрли н зеленых знвесях. Я хорошенько не понимл, где я, собственно, нхожусь. Мне кзлось, будто я все еще еду в крете и мне снится сон про змок, озренный луной, про струю ведьму и про ее бледную дочку.

Нконец я проворно вскочил с постели и оделся, продолжя оглядывть комнту. Тут только увидл я потйную дверцу, которой совсем не приметил нкнуне. Он был слегк притворен, я открыл ее, и взорм моим предстл опрятня горенк, в которой н рссвете кзлось весьм уютно. Н стуле кое-кк было брошено женское плтье, рядом, н постели, лежл девушк, прислуживвшя мне вчер вечером. Он мирно почивл, положив голову н обнженную белую руку, н которую свешивлись черные кудри. "Если бы он знл, что дверь отперт", -- скзл я про себя и воротился в спльню, не збыв тщтельно зпереть з собой, дбы девушк, проснувшись, не испуглсь бы и не зстыдилсь.

Н дворе все было тихо. Ни звук. Лишь рнняя лесня птшк сидел у моего окн н кусте, росшем в рсселине стены, и рспевл утреннюю песенку. "Нет, --скзл я,--не вообржй, пожлуйст, будто ты одн в ткой рнний чс слвишь бог". Я живо достл скрипку, которую нкнуне оствил н столике, и вышел из комнты. В змке црил мертвя тишин, и прошло немло времени, пок я выбрлся из темных переходов н волю.

Выйдя из змк, я очутился в большом сду, спусквшемся террсми до половины горы. Но что это был з сд! Аллеи поросли высокой трвой, зтейливые фигуры из букс не были подстрижены, и длинные носы или остроконечные шпки, в ршин величиной, торчли, словно привидения, тк что в сумеркх их можно было просто испугться. Н поломнных сттуях, склоненных нд высохшим водоемом, было дже рзвешно белье, местми в сду виднелись кпустные гряды, кое-где в беспорядке были посжены простые цветы, которые зглушл высокий дикий бурьян, в нем извивлись пестрые ящерицы. Сквозь стрые могучие деревья просвечивл дль -- пустынный лндшфт, необозримя, непрерывня цепь гор.

Погуляв н рссвете в этой дикой местности, я вдруг зприметил н нижней террсе высокого бледнолицего юношу: он был очень худ и одет в длинный коричневый плщ с кпюшоном; скрестив н груди руки, он рсхживл большими шгми взд и вперед. Он притворился, будто не видит меня, вскоре уселся н кменную скмью, достл из крмн книгу и принялся громко читть вслух, словно произнося проповедь; при этом он возводил очи к небу и зтем мелнхолически склонял голову н првую руку. Я долго нблюдл з ним, нконец меня взяло любопытство, к чему он, собственно, тк чудно кривляется, и я решительным шгом приблизился к нему. Он только что глубоко вздохнул и испугнно вскочил, зметив меня. Он был очень смущен, я тоже, мы об не знли, что скзть, и все рсклнивлись друг перед другом, пок он не удрл в кусты. Тем временем взошло солнце, я вскочил н скмью и от удовольствия зигрл н скрипке, и песня моя длеко рзносилсь по тихим долинм. Струх со связкой ключей, с тревогой рзыскиввшя меня, чтобы позвть звтркть, покзлсь н верхней террсе и немло изумилсь, услыхв, кк я слвно игрю н скрипке. Угрюмый стрик из змк очутился тут же и точно тк же был удивлен; под конец сбежлись служнки, и все остновились нверху кк вкопнные, я перебирл и взмхивл смычком все искуснее и проворнее и рзыгрывл кденции и вриции, пок нконец не устл.

А в змке было очень стрнно! Никто и не думл о том, что ндо ехть дльше. Змок не был гостиницей, приндлежл, кк мне удлось выведть у служнки, богтому грфу. Но лишь только я спршивл у струхи имя грф, он усмехлсь, кк в первый вечер, что я прибыл сюд, и тк лукво щурил при этом глз и подмигивл мне, что можно было подумть, будто он не в своем уме. Стоило мне в знойный день выпить целую бутылку вин -- кк девушки хихикли, принося другую, когд меня рзок потянуло выкурить трубку, и я знкми описл, чего я хочу, то они рзрзились неудержимым и безрссудным смехом. Но смым удивительным были серенды, которые чсто рздвлись под моими окнми, особенно же в смые темные ночи. Кто-то тихо нигрывл н гитре нежную мелодию. Однжды мне послышлся снизу шепот: "Пет, пет". Я соскочил с постели и высунулся в окно. "Эй, кто здесь, откликйся!" - крикнул я сверху. Но ответ не последовло, я только услыхл шорох -- кто-то поспешно скрывлся в кустх. Большой дворовый пес рз дв злял н мой шум, потом все срзу стихло, серенды с той поры не было слышно.

А вообще жилось мне тк, что лучшего и не оствлось желть. Добрый швейцр! Он знл, что говорит, когд рсскзывл, будто в Итлии изюм см лезет в рот. Я жил в пустынном змке, словно зколдовнный принц. Куд бы я ни пришел, повсюду меня встречли с почетом, хотя все двно знли, что у меня нет ни грош. Мне словно достлсь сктерть-смобрнк, и стоило мне скзть слово, кк тотчс н столе появлялись роскошные блюд -- рис, вино, дыни и прмезн. Я ел з обе щеки, спл в прекрсной постели под блдхином, прогуливлся в сду, игрл н скрипке, когд приходил охот -- рботл в сду. Нередко лежл я чсми в высокой трве, худой юнош в длинном плще (то был ученик и родственник струхи, он нходился здесь н время вкций) описывл большие круги и что-то шептл, кк колдун, уткнувшись в книгу, и я всякий рз от этого здремывл. Тк проходил день з днем, и нконец --верно, от сытной еды -- я порядком згрустил. От вечного безделья я дже не мог вслсть потянуться, и порой мне кзлось, будто я от лени совсем рзвлюсь.

В ту пору я однжды, в знойный полдень, сидел н верхушке высокого дерев нд обрывом и покчивлся н ветвях, глядя вниз н тихую долину. Ндо мной в листве гудели пчелы, кругом все словно вымерло, в горх не было ни души, внизу, в тишине лесных луговин, в высокой трве мирно пслись стд. Издлек доносился почтовый рожок, то еле слышно, то звонче и явственнее. Мне пришл н ум стря песня, которую я слыхл от стрнствующего подмстерья, когд еще жил дом, н отцовской мельнице, и я зпел:

Кто вдль уходит из дому,

Тот должен с любимой идти.

В стрне чужой, незнкомой

Ему взгрустнется в пути.

Вершины в дубрве черной,

Что знете вы о былом?

Ах, з дльнею цепью горной

Остлся родимый дом!

Люблю я звездочек очи,

Меня провожвшие к ней,

Соловушку в тихие ночи,

Что пел у ее дверей.

Но рдостней в летнюю пору

Встречть румяный рссвет.

Я всхожу н высокую гору,

Шлю Гермнии свой привет!

Кзлось, будто почтовый рожок издли вторит моей песне. Пок я пел, звуки рожк все приближлись со стороны гор, и нконец они рздлись н змковом дворе. Я соскочил с дерез. Нвстречу мне из змк шл струх, держ рскрытый сверток. "Тут и вм кое-что прислли", -- проговорил он и вынул из свертк изящное письмецо. Ндписи не было, я быстро рспечтл его. Но тут я весь покрснел, словно пион, и сердце у меня збилось тк сильно, что струх это зметил, ибо письмецо было -- от моей прекрсной дмы, чьи зписочки мне не рз доводилось видеть у господин упрвляющего. Он писл совсем кртко: "Все снов хорошо, все препятствия устрнены. Я тйно воспользовлсь окзией и первя хотел сообщить вм эту рдостную весть. Возврщйтесь, спешите. Здесь тк пустынно, жизнь для меня невыносим, с тех пор кк вы нс покинули. Аврелия".

От восторг, стрх и нескзнной рдости н глзх у меня выступили слезы. Мне стло стыдно струхи, которя снов усмехнулсь своей отвртительной усмешкой, и я стрелой пустился бежть в смую отдленную чсть сд. Здесь я бросился в трву под кустми орешник и перечитл письмецо еще рз, зтвердил все слов низусть и потом снов и снов принялся перечитывть, солнечные лучи, пдя сквозь листву, плясли н буквх, которые извивлись перед моим взором, подобно золотым, светло-зеленым и лым цветм. "Д, может быть, он вовсе и не змужем? --думл я.-- Быть может, чужой офицер, которого я видел,--ее брт, или же он умер, или я сошел с ум, или... Это все рвно! -- воскликнул я нконец и вскочил. -- Ведь теперь все ясно, он меня любит, д, он меня любит!"

Когд я выбрлся из кустрник, солнце уже склонялось к зкту. Небо злело, птицы весело рспевли в дубрвх, по долинм струился свет, но в сердце моем было еще во сто крт лучше и рдостнее!

Я крикнул, чтобы мне сегодня нкрыли ужинть в сду. Струх, угрюмый стрик, прислуг -- все должны были сесть вместе со мной з стол под деревом. Я принес скрипку и в промежуткх между едой и питьем игрл н ней. Все повеселели, у стрик рзглдились угрюмые морщины, и он злпом выпивл один сткн з другим; струх без умолку несл бог весть ккую чепуху; служнки принялись тнцевть друг с другом н гзоне. Под конец явился и бледнолицый студент -- посмотреть, что происходит; он окинул нс презрительным взглядом и хотел было с достоинством удлиться. Но я не поленился, живо вскочил, и не успел он оглянуться, кк я поймл его з его длинные флды и пустился с ним в пляс. Он силился тнцевть изящно и по-новомодному и усердно и искусно семенил ногми, тк что с него грдом лил пот, длинные полы его сюртук рзлетлись вокруг нс. При этом он взглядывл н меня, врщя глзми тк чудно, что мне не н шутку стло стршно, и я вдруг отпустил его.

Струхе смерть кк хотелось узнть, что, собственно, было в письме и почему я именно сегодня тк весел. Но пришлось бы слишком много ей объяснять. Я только укзл ей н двух журвлей, привших нд нми в воздухе, и проговорил: "И мне бы тк лететь и лететь, длеко-. длеко!" Он широко рскрыл выцветшие глз, посмтривя, словно всилиск, то н меня, то н стрик. Потом я зметил, кк об, стоило мне только отвернуться, придвиглись друг к другу и о чем-то оживленно шептлись, косясь н меня.

Это покзлось мне стрнным. Я все думл: что у них, собственно, может быть н уме? Я решил держть себя потише, тк кк солнце двно зктлось, то я, пожелв всем доброй ночи, в рздумье нпрвился в свою спльню.

Н душе у меня было рдостно и вместе с тем тревожно, и я долго еще рсхживл по комнте. Н дворе поднялся ветер, тяжелые черные тучи неслись нд бшней, в густом мрке невозможно было рзличить ближйшие горные цепи. Вдруг мне послышлись в сду голос, я здул свечу и стл у окн. Голос приближлись, но бесед шл вполголос. И тут небольшой фонрь, который один из идущих держл под плщом, отбросил узкую полосу свет. Я узнл угрюмого упрвителя и струху. Свет упл н ее лицо (никогд еще оно не- кзлось мне столь отвртительным), в руке у нее блеснул длинный нож. При этом я зметил, что об они смотрят н мое окошко. Зтем упрвитель снов зкутлся в плщ, и вскоре опять все стло темно и тихо.

"Чего им ндо в ткой поздний чс в сду?" -- подумл я. Мне стло жутко, я припомнил всевозможные жуткие рсскзы, ккие мне доводилось когд-либо слышть, про ведьм и про рзбойников, которые убивют людей, вынимют сердц и пожирют их. Пок я рзмышлял, послышлись глухие шги, сперв по лестнице, зтем по длинной глерее, зтем кто-то укрдкой подошел к моей двери, порой слышлся сдвленный шепот. Я быстро отскочил в другой конец комнты, спрятлся з большой стол и решил, чуть что зшевелится, поднять его и изо всех сил броситься с ним н дверь. Но в темноте я опрокинул со стршным грохотом стул. И тут все срзу стихло. Я продолжл стоять з столом, ежеминутно поглядывя н дверь, кк если бы я хотел пронзить ее взором, тк что глз у меня н лоб лезли. Некоторое время я стоял притившись -- было тк тихо, что я мог бы услыхть, кк мух ползет по стене; и вдруг снружи тихонько всунули ключ в змочную сквжину. Я только собрлся ринуться вместе со столом, кк кто-то медленно повернул ключ трижды, осторожно вынул его и еле слышно прокрлся по глерее н лестницу.

Я глубоко вздохнул. "Вот кк,-- подумл я,--теперь они зперли молодц, чтобы действовть без помех, кк только я крепко усну". Я поспешно осмотрел дверь. Истиння првд, он был зперт, рвно кк и другя дверь, з которой спл хорошенькя, бледнолиця служнк. З все мое пребывние в змке это случилось впервые.

Итк, я очутился в плену н чужбине! Прекрсня дм, верно, стоит теперь у окн и глядит сквозь ветви сд н большую дорогу, не появлюсь ли я со скрипкой у сторожки. Облк несутся по небу, время летит, я не могу уйти отсюд! Ах, н душе у меня было тк тяжело, я совсем не знл, что мне делть. Подчс, когд н дворе шумел листв или где-нибудь в углу скреблсь крыс, мне чудилось, будто струх незметно вошл через потйную дверь и подстерегет меня, неслышно пробирясь по комнте с длинным ножом в руке.

Озбоченный сидел я н кровти; вдруг после долгого времени снов рздлсь под моими окнми серенд. При первых звукх гитры покзлось мне, будто луч солнц проник в мою душу. Я рспхнул окно и тихо проговорил, что не сплю. "Тише, тише!" -- послышлось в ответ. Не долго думя, перелез я через подоконник, зхвтив с собой письмецо и скрипку, и спустился по строй, потресквшейся стене, цепляясь рукми з кусты, росшие в рсселинх. Однко несколько ветхих кирпичей подлись, я нчл скользить все быстрее и быстрее и нконец плюхнулся обеими ногми н землю, тк что в голове у меня зтрещло.

Не успел я тким мнером достигнуть сд, кк кто-то зключил меня в объятия с ткой силой, что я громко вскрикнул. Но добрый друг живо приложил мне плец к губм, взял з руку и вывел из зросли н простор. И тут я с удивлением узнл милого долговязого студент; н шее у него висел гитр н широкой шелковой ленте. Я рсскзл ему, не теряя ни минуты, что хочу выбрться из сд. Кзлось, он двно это см знет, потому он повел меня рзными окольными путями к нижним воротм высокой сдовой огрды. Но и те ворот были нглухо зперты. Однко студент предусмотрел и это, он вынул большой ключ и осторожно их отпер.

Едв мы вышли в лес, я спросил его, кк добрться кртчйшим путем до соседнего город; тогд он внезпно опустился передо мной н одно колено и поднял руку, рзржясь возглсми отчяния и любви. Слушть его было ужсно: я совсем не знл, чего он хочет, я только все слышл: Iddio, д cuore, д morе, д furore! /Бог... сердце... любовь... ярость... (итл.)/ Но когд он, стоя н коленях, нчл быстро приближться ко мне, я испуглся не н шутку, ибо понял, что студент сошел с ум; я бросился бежть без оглядки в смую чщу лес.

Я слышл, кк студент кинулся вслед з мной, крич словно одержимый. Через некоторое время, кк бы вторя ему, со стороны змк послышлся другой, грубый голос. "Нверное, они пустятся з мной в погоню",-- подумл я. Дороги я не знл, ночь был темня, я легко мог снов попсться им в руки. Поэтому я взобрлся н вершину высокой ели и решил тм переждть.

Отсюд мне было слышно, кк в змке люди пробуждлись один з другим. Нверху змелькли огни, брося зловещий крсный отсвет н стрые стены змк и с гор<ы длеко в темную ночь. Я поручил судьбу всевышнему, тк кк шум приближлся и стновился все явственнее. Нконец студент с фкелом в рукх промчлся мимо моего дерев; полы его сюртук длеко рзвевлись по ветру. Потом все, видимо, устремились по другому склону горы, голос стихли, и ветер снов зшумел в пустынном лесу. Тогд я поспешно слез с дерев и, не переводя дух, побежл долиной во мрк ночи.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я шел без роздых день и ночь. В ушх у меня звенело, мне все еще чудилсь погоня из змк, с крикми, фкелми и длинными ножми. По дороге я узнл, что нхожусь всего в нескольких милях от Рим. Я дже испуглся от рдости. О прекрсном Риме слыхл я еще дом в детстве много чудесного; чсто, леж в воскресный день в трве возле мельницы, когд вокруг было тк тихо, вообржл я себе Рим нподобие облков, плывущих ндо мной, с причудливыми горми и уступми у синего моря, с золотыми воротми и высокими сверкющими бшнями, н которых пели нгелы в золотых одеяниях. Двно уже стемнело, месяц ярко светил, когд я нконец выбрлся из лес н холм, с которого вдлеке увидел город. Где-то мерцло море, в необозримом небе блистли и переливлись неисчислимые звезды, внизу покоился священный город, -- его можно было рзличить по узкой полосе тумн; он походил н спящего льв посреди безмолвной рвнины, кругом высились горы, подобно темным исполинм, охрняющим его.

Сперв я шел безлюдными обширными полями, где было мрчно и тихо, словно в гробнице. Лишь кое-где виднелись древние рзрушенные стены или темнел высохший куст, ветви которого зтейливо сплетлись; временми ндо мной проносились ночные птицы, и моя собствення тень, длиння и темня, одиноко сопутствовл мне. Говорят, будто и здесь был когд-то город, в нем погребен госпож Венер и язычники иногд в безмолвии ночи встют из могил, бродят по рвнине и сбивют с пути стрнников. Но я все шел нпрямик, не смущясь этими рсскзми.

Город все явственнее и чудеснее вствл передо мной, высокие твердыни; и ворот, и золотые купол тк дивно сверкли при свете луны, будто и впрвду нгелы в золоченых одеяниях стояли нверху и голос их слдостно пели в ночной тишине.

Тк миновл я сперв лчуги предместья, зтем, пройдя великолепные ворот, вошел в слвный город Рим. Лун освещл дворцы, кк будто н дворе стоял солнечный день, но н улицх было уже пустынно, и лишь кое-где н мрморных ступенях влялся оборвнец, точно мертвый, и спл, овеянный теплым ночным воздухом.

Фонтны журчли н безлюдных площдях, им вторил шорох сдов, нполнявших воздух живительным блгоухнием.

В то время, кк я шел, не помня себя от удовольствия, от луны и ромтов, не зня, куд мне глядеть, я вдруг услыхл из глубины ккого-то сд струны гитры. "Боже мой,--подумл я,--верно, меня нстиг безумный студент в длиннополом сюртуке!" Но тут в сду послышлось пение -- я услыхл прелестный женский голос. Я остновился кк вкопнный-- то был голос моей прекрсной госпожи, и он пел ту смую итльянскую песенку, которую не рз певл у себя дом у рскрытого окн.

Я вспомнил добрые стрые времен, и мне вдруг стло тк больно, что я готов был зплкть горькими слезми; вспомнилось мне все: тихий сд перед змком в чс рссвет, и мое блженство тм, з кустми, и дурцкя мух, влетевшя мне прямо в нос. Я не в силх был удержться. Я взобрлся по золоченым укршениям, перекинулся через решетчтые ворот и прыгнул в сд, откуд доносилось пение. Тут я зметил в отдленье з тополем стройную белую фигуру; он снчл смотрел с удивлением, кк я крбклся по железной решетке, зтем опрометью кинулсь по темному сду прямо к дому, тк что в лунном свете только мелькли ее ноги. "Это он см!" -- воскликнул я, и сердце мое зтрепетло от рдости, ибо я срзу узнл ее по ее мленьким проворным ножкм. Одно было плохо: когд я перебирлся через решетку, я оступился н првую ногу, и мне пришлось порзмяться, прежде чем броситься ей вдогонку. Тем временем в доме нглухо зперли все двери и окн. Я робко постучлся, стл прислушивться, потом постучл снов. Было ясно, в комнте тихонько шептлись и хихикли, и мне дже покзлось, кк чьи-то светлые глз сверкнули .в лунном свете из-под спущенных ствень. Потом все смолкло.

"Он не знет, что это я", -- подумл я, достл скрипку, с которой не рсствлся, и, рсхживя перед домом, принялся игрть и петь песню о прекрсной госпоже; от рдости я сыгрл подряд все песни, ккие я игрывл тогд дивными летними ночми в змковом сду или н скмье у сторожки, когд песня моя неслсь к смым окнм змк. Но все было нпрсно, в доме никто не шелохнулся. Тогд я печльно убрл скрипку и прилег н пороге, потому что очень устл от долгой ходьбы. Ночь был тепля, куртины возле дом блгоухли, поодль, несколько ниже, слышлся плеск водомет. Мне грезились небесно-голубые цветы, роскошные темно-зеленые одинокие долины, в которых бьют ключи и шумят ручейки и пестрые птицы тк удивительно поют, и нконец я погрузился в глубокий сон.

Когд я проснулся, утренний холодок пронизывл меня. Птицы уже щебетли, сидя н деревьях, кк будто поддрзнивли меня. Я вскочил и стл осмтривться. Водомет в сду продолжл шуметь, однко в доме не было слышно ни звук. Я зглянул сквозь зеленые ствни в одну из комнт. Тм нходилсь соф и большой круглый стол, нкрытый серым полотном, стулья стояли вдоль стен в большом порядке; но н всех окнх снружи были спущены ствни, и дом кзлся необитемым уже много лет. Тут меня охвтил стрх перед пустынным домом и сдом, ткже перед вчершним белым видением. Без оглядки побежл я мимо уединенных беседок, по ллеям и быстро взобрлся н сдовые ворот. Но нверху я зстыл, словно очровнный, взглянув с высоты огрды н пышный город: утреннее солнце игрло н крышх домов и пронизывло длинные тихие улицы, -- я громко вскрикнул от восторг и соскочил н землю.

Но куд идти в большом, незнкомом городе? Кроме того, из головы не выходил стрння ночь и итльянскя песня прекрсной дмы. Нконец н одной пустынной площди я сел н кменные ступени фонтн, умылся студеной водой и зпел:

Ах, быть бы птичкой мне-

Пропел бы я песенок много!

Ах, быть бы птичкой мне -

Ншел бы я к милой дорогу!

"Эй ты, веселый молодец, ведь ты поешь, словно жворонок рнним утром!" -- обртился вдруг ко мне молодой человек, подошедший к фонтну, пок я пел. Когд я услыхл тк неожиднно немецкую речь, мне почудилось, будто мой родной сельский колокол звонит к обедне в воскресный день. "Привет вм, любезнейший судрь земляк!" -- воскликнул я рдостно, соскочив с кменного водомет. Молодой человек улыбнулся и оглядел меня с головы до ног. "Однко что вы, собственно, поделывете здесь, в Риме?" -- спросил он нконец. Я срзу не ншелся, кк ответить, ибо мне совсем не хотелось говорить, что я повсюду рзыскивю прекрсную госпожу. "Что я здесь поделывю? -- возрзил я.--Тк, скитюсь по белу свету д рзглядывю все кругом".-- "Вот кк! --молвил молодой человек и звонко зсмеялся. -- Знчит, мы с вми товрищи, одним и тем же знимемся. Я, знете ли, тоже рзглядывю все кругом, д вдобвок еще рисую, что вижу". -- "Знчит, вы художник?" -- рдостно воскликнул я и тут же припомнил господин Леонгрд и Гвидо. Однко господин не дл мне договорить. "Ндеюсь, -- скзл он,-- ты отпрвишься ко мне, и мы вместе зкусим, тм я тебя нрисую н слву!" Я охотно соглсился, и мы вместе с художником пустились по безлюдным улицм, где только что открывлись лвки, и в утренней свежести из окон то тут, то тм просовывлись белые руки или выглядывло зспнное личико.

Он долго вел меня по зпутнным, узким и темным улочкм, пок мы нконец не юркнули в ворот строго, зкоптелого дом. Мы поднялись по темной лестнице, потом по другой, словно хотели взобрться н небо. Нконец мы остновились у двери под смой крышей, и художник нчл с большой поспешностью выворчивть крмны. Но он сегодня утром позбыл зпереть комнту, ключ оствил в двери. По дороге он рсскзл мне, что отпрвился з город еще до рссвет полюбовться окрестностью н восходе солнц. Теперь он только покчл головой и ногой рспхнул дверь.

Мы вошли в длинную-предлинную горницу, ткую длинную, что в ней можно бы тнцевть, если бы н полу не было нвлено столько всякой всячины. Тм лежли бшмки, бумг, плтье, опрокинутые бнки из-под крсок, все вперемешку; посреди горницы высились большие подствки, ткие, кк употребляют у нс, когд ндо снимть груши с деревьев; у стен повсюду стояли прислоненные большие кртины. Н длинном деревянном столе я увидел блюдо, н котором, рядом с мзком крски, лежли хлеб и мсло. Тут же припсен был бутылк вин.

"А теперь первым делом ешьте и пейте, земляк!" -- обртился ко мне художник. Я тотчс же хотел нмзть себе дв-три бутерброд, но поблизости не окзлось нож; мы долго шрили н столе среди бумг и нконец ншли ножик под большим свертком. Зтем художник рспхнул окно, и свежий утренний воздух рдостно ворвлся в комнту. Из окн открывлся роскошный вид н весь город и н горы, где утреннее солнце весело освещло белые домики и виногрдники. "Д здрвствует нш прохлдня, зеленя Гермния тм, з горми!" -- воскликнул художник и отпил прямо из бутылки, передв ее потом мне. Я вежливо промолвил: "З вше здоровье", в душе вновь и вновь посылл привет моей прекрсной длекой родине.

Тем временем художник придвинул деревянную подствку, н которой был нтянут огромный лист бумги, поближе к окну. Н бумге, одними черными крупными штрихми, весьм искусно был нрисовн стря лчуг. В лчуге сидел пресвятя дев; лицо ее, крсоты необычйной, было и рдостным и вместе с тем печльным. У ног ее лежл, в яслях н соломе, млденец; он приветливо улыблся, но глз были широко рскрыты и смотрели здумчиво. У рспхнутых дверей стояли н коленях дв пстушк, с посохом и сумой. "Видишь ли,-- скзл художник,-- вот тому пстушку мне хочется приствить твою голову, и тогд н лицо твое поглядят люди и, дст бог, будут глядеть н него много лет спустя, когд нс с тобой двным-двно не будет н свете, и об мы склонимся тк же блженно и рдостно перед богомтерью и ее сыном, кк эти счстливые мльчики здесь, н кртине!" -- С этими словми он взял стрый стул, но, когд он его поднимл, чсть спинки отвлилсь и остлсь у художник в рукх. Он тотчс снов собрл его, поствил против себя, я сел и повернулся немного боком к художнику. Тк я просидел, не двигясь, несколько времени, но, не зню отчего, я не мог долее выдержть -- то тут, то тм у меня нчинло честься. Н грех, кк рз против меня, висел осколок зеркл, и я беспрестнно смотрелся в него и от скуки, пок художник рисовл, строил рожи. Тот, зметив это, рсхохотлся и сделл знк рукой, чтобы я встл. К тому же рисунок был готов, и лицо пстушк было тк хорошо, что я см себе весьм понрвился.

Художник продолжл усердно рботть, нпевя песенку и глядя порою н роскошный вид из рскрытого окн, в которое тянуло утренней прохлдой. Я же тем временем отрезл себе еще кусок хлеб и, нмзв его мслом, стл прохживться по комнте, рссмтривя кртины, прислоненные к стене. Из них особенно мне понрвились две. "Это тоже вы нписли?" -- спросил я художник. "Кк бы не тк! --ответил он.--Они приндлежт кисти знменитых мстеров Леонрдо д Винчи и Гвидо Рени -- но ведь ты об них все рвно ничего не знешь!" Мне стло досдно н ткие слов. "О, -- возрзил я кк нельзя спокойнее, -- этих двух художников я зню кк свои пять пльцев". Он изумленно посмотрел н меня. "Кк тк?" -- поспешно спросил он. "Ну д,--промолвил я, -- ведь с ними же я путешествовл день и ночь нпролет, и верхом, и пешком, и в крете, тк что только ветер свистел в уши, потом я их обоих потерял из виду в одной гостинице и поехл дльше в их крете н курьерских, и эт чертов крет летел во весь опор н двух колесх по отчянным кмням и..." -- "Охо! охо! -- прервл мой рсскз художник и уствился н меня тк, кк будто я сошел с ум. Вслед з тем он рзрзился громким смехом. -- Ах, -- воскликнул он,--теперь я понимю, ты стрнствовл с двумя художникми, которых вли Гвидо и Леокгрд?" Я подтвердил это, тогд он вскочил и снов оглядел меня с головы до пят еще пристльнее. "Уж не игрешь ли ты н скрипке? -- спросил он. Я хлопнул по кмзолу, и послышлся отзвук струн. -- Ну, д, -- промолвил художник, -- тут был одн немецкя грфиня, тк он спрвлялсь во всех зкоулкх Рим о двух художникх и молодом скрипче". -- "Молодя немецкя грфиня? -- в восторге вскрикнул я.-- А швейцр тоже с ней?" -- "Ну, этого я уже не могу знть,--отвечл художник,-- видел ее всего несколько рз у одной ее знкомой дмы, которя, впрочем, живет з городом. Узнешь?" -- скзл он, приподнимя внезпно уголок полотн, скрыввшего большую кртину. При этом мне покзлось, будто в темной комнте открыли ствни и лучи солнц ослепили меня, то был см прекрсня, госпож! Он стоял в сду, одетя в черное брхтное плтье; одной- рукой он приподнимл вуль и смотрел тихим и приветливым взором н живописную местность, длеко рсстилющуюся перед ней. Чем больше я всмтривлся, тем яснее узнвл сд перед змком; ветер колыхл цветы и ветви, тм внизу мне мерещилсь моя сторожк, и дльше в зелени большя дорог, Дунй и длекие синие горы.

"Он, он!" -- воскликнул я нконец, схвтил шляпу и, выбежв з дверь, сломя голову помчлся по лестнице и только слышл, кк изумленный художник кричл мне вдогонку, чтобы я приходил под вечер, к тому времени, быть может, удстся еще кое-что рзузнть.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я пустился бежть через весь город, чтобы поскорее явиться перед прекрсной дмой в беседке, где он вчер вечером пел. Улицы стли оживленнее, квлеры и дмы в пестрых нрядх прогуливлись по солнечной стороне, рсклнивлись и кивли друг другу, по улицм ктились великолепные креты, со всех колоколен гудел прздничный звон, рдостно и чудесно рзносясь нд толпой в ясном воздухе. Я словно охмелел от счстья, ткже от городской суетни; я бежл куд глз глядят, совсем не помня себя, и под конец уже не знл, где нхожусь. Все было точно зколдовно, и мне кзлось, будто тихя площдь с фонтном, и сд, и дом были только сновидением и что при дневном свете они исчезли с лиц земли.

Спросить я никого не мог, ибо не звл, кк нзывется площдь. Кроме того, стновилось очень жрко, солнечные лучи отвесно пдли н мостовую, кк плящие стрелы, люди попрятлись по домм, повсюду опустились деревянные ствни, и улицы срзу точно вымерли. Тогд я в полном отчянии лег н крыльце большого богтого дом с блконом и колоннми, отбрсывющими широкую тень; я глядел то н вымерший безлюдный город, который теперь в знойный полуденный чс покзлся мне довольно стршным, то н темно-лзурное небо без единого облчк и нконец от устлости дже здремл. И приснилось мне, будто я в своем родном селе лежу н укромной зеленой лужйке, идет теплый летний дождь, сверкя н солнце, которое вот-вот скроется з горми, кпли пдют н трву, и то уже не кпли, чудные пестрые цветы, и я весь осыпн ими.

Но кково было мое удивление, когд, проснувшись, я увидел, что в смом деле во!фуг меня и н моей груди лежит множество прекрсных, свежих цветов. Я вскочил, но не приметил ничего особенного; только в доме нверху, прямо ндо мной было рспхнуто окно, н окне стояли блгоухющие рстения и цветы, з ними не перествя болтл и кричл попугй. Я собрл рзброснные цветы, связл их и зсунул букет в петлицу. Потом я звел небольшую беседу с попугем: мне нрвилось, кк он прыгет взд и вперед по своей золоченой клетке, проделывя всевозможные штуки и неуклюже приседя и топчсь н одной лпе. Но не успел я опомниться, кк он обозвл меня "furfante" /мошенник (итл.)./. Хоть то и был нерзумня птиц, все же мне стло очень обидно. Я его обругл в свою очередь, об мы рзгорячились, чем больше я брнился по-немецки, тем шибче он лопотл по-итльянски, злясь н меня.

Вдруг я услыхл, кк позди меня кто-то хохочет. Я живо обернулся. То был мой сегодняшний художник. "Что ты опять дурк строишь? -- проговорил он.--Я жду тебя добрых полчс. Сейчс стло прохлднее, мы отпрвимся з город, в сд, тм ты нйдешь еще земляков и, быть может, узнешь поболее о немецкой грфине!"

Я нескзнно обрдовлся, и мы тотчс пустились в путь, попутй еще долго продолжл выкрикивть мне вслед брнные слов.

Выйдя з город, мы снчл долгое время подымлись по узким кменистым тропинкм между виллми и виногрдникми, пок не пришли нконец в большой сд, рсположенный н холме; тм, под зеленой сенью, з круглым столом, сидело несколько молодых людей и девиц. Кк только мы вошли, нм подли знк, чтобы мы не шумели, укзв при этом н другой угол сд, где в просторной, густо зросшей беседке, з столом, друг против друг сидели две прекрсные дмы. Одн из них пел, другя сопровождл ее пение игрой н гитре. Между ними у стол стоял человек с приветливым лицом; он иногд отбивл ткт мленькой плочкой. Зходящее солнце поблескивло сквозь виногрдные листья, брося отсвет то н вин и фрукты, которыми был уствлен стол, то н полные, ослепительно-белые плечи дмы, игрвшей н гитре. Другя, словно исступлення, пел по-итльянски весьм искусно, и при этом жилы у нее н шее тк и вздувлись.

Воздев очи к небу, он выдерживл длительную кденцию, господин рядом с ней ожидл, подняв плочку, когд он нчнет следующий куплет; все зтили дыхние; в это время сдовя клитк широко рспхнулсь, и в сд вбежли, ссорясь и брнясь, рзгорячення девушк, з ней бледный молодой человек с тонкими чертми лиц. Испугнный мэстро зстыл с поднятой плочкой, словно волшебник, см преврщенный в. кмень, певиц срзу оборвл длинную трель и гневно поднялсь. Прочие яростно зшипели н вбежвших. "Врвр! -- зкричл один из сидевших з круглым столом. -- Ты своим появлением только рсстроил глубоко содержтельную живую кртину, которую покойный Гофмн описл н стрнице трист сорок седьмой "Женского льмнх з тысяч восемьсот шестндцтый год" н основнии чудеснейшего полотн Гуммеля, выствленного н берлинской художественной выствке осенью тысяч восемьсот четырндцтого год!" Но ничто не помогло. "Ну вс совсем, с вшими кртинми кртин! -- проговорил юнош. -- По мне, тк: мое творение -- для других, моя девушк -- для меня одного! Н том стою. Ах ты, неверня, х ты, изменниц! -- продолжл он, обрушивясь н бедную девушку. -- Ах ты, рссудочня душ, которя ищет в искусстве лишь блеск серебр, в поэзии -- одну золотую нить, для тебя нет ничего дорогого, есть только одни дргоценности. Желю тебе отныне вместо честного дурлея-художник строго герцог; пусть у него н носу помещется целя лмзня россыпь, голя лысин отливет серебром, последний пучок волос н мкушке -- смым что ни н есть золотом, кк обрез у роскошного издния. Однко отдшь ли ты нконец эту треклятую зписку, которую ты от меня спрятл? Чего ты тм опять нплел? От кого эт писульк и кому он преднзнчен?"

Но девушк упорно сопротивлялсь, и чем теснее гости обступли рзгневнного юношу, шумно успокивя и утешя его, тем больше он бесновлся; ндо скзть, что и девушк не умел держть язычок з зубми; под конец он, плч, вырвлсь из круг и бросилсь ко мне н грудь, словно прося у меня зщиты. Я не змедлил стть в должную позу, но, тк кк все остльные в общей сумтохе не обрщли н нс внимния, девушк вдруг поднял головку и уже совсем спокойно скороговоркой прошептл мне н ухо: "Ах ты, противный смотритель! Через тебя я должн стрдть. Н, спрячь-к поскорее злополучную зписку, тм скзно, где мы живем. Знчит, в условленный чс ты будешь у ворот? Помни, когд пойдешь по безлюдной улице, держись все время првой стороны".

От удивления я не мог вымолвить ни слов; я пристльно посмотрел н девушку и срзу признл ее: это был бойкя горничня из змк, т, что мне в тот чудесный прздничный вечер принесл бутылку вин. Никогд еще не кзлсь он мне столь миловидной: лицо ее рзгорелось, он прижлсь ко мне, и черные кудри ее рссыплись по моим рукм. "Однко, многоувжемя брышня,-- промолвил я изумленно,-- кк вы сюд..." -- "Рди бог, молчите, молчите хоть сейчс!" -- ответил он, и не успел я опомниться, кк он отпрыгнул от меня н другой крй сд.

Тем временем остльные почти позбыли о первончльном рзговоре; они довольно весело продолжли перебрнивться, докзывя молодому человеку, что он, в сущности, пьян и что это совсем не годится для увжющего себя художник. Округлый проворный человек, тот, что дирижировл в беседке, окзвшийся, кк я позже узнл, большим знтоком и покровителем искусств и из любви к нукм принимвший учстие решительно во всем, -- этот человек тоже збросил свою плочку и усердно рсхживл посреди спорящих; его жирное лицо лоснилось от удовольствия, ему хотелось все улдить и всех успокоить, кроме того, он то и дело сожлел о длинной кденции и прекрсной живой кртине, которую он с тким трудом нлдил.

А у меня н душе звезды сияли, кк тогд, в тот блженный субботний вечер, когд я просидел до поздней ночи у открытого окошк з бутылкой вин, игря н скрипке. Сумтох все не кончлсь, и я решил достть свою скрипку и, не долго думя, принялся игрть итльянский тнец, который тнцуют в горх и которому я нучился, живя в стром пустынном змке.

Все прислушлись. "Брво, брвиссимо, вот удчня мысль!" -- воскликнул веселый ценитель искусств и стл подбегть то к одному, то к другому, желя, кк он вырзился, устроить сельское рзвлечение. См он положил нчло, предложив руку дме, той. что игрл в беседке н гитре. Вслед з этим он нчл необычйно искусно тнцевть, выделывя н трве всевозможные фигуры, отменно семенил ногми, словно отбивя трель, порой дже совсем недурно подпрыгивл. Однко скоро ему это ндоело, он был млость тучен. Прыжки его стновились все короче и несклднее, нконец он вышел из круг, сильно зкшлялся и принялся вытирть пот белоснежным плтком. Тем временем молодой человек, кстти скзть, совсем остепенившийся, принес из соседней гостиницы кстньеты, и не успел я оглянуться, кк все зплясли под деревьями. Еще лели отблески зходящего солнц между тенями ветвей, н дряхлеющих стенх и н змшелых, обвитых плющом колоннх; по другую сторону, з склонми виногрдников рскинулся Рим, утопвший в вечернем сиянии. Любо было смотреть, кк они пляшут тихим, ясным вечером в густой зелени: сердце у меня ликовло при виде того, кк стройные девушки, среди них горничня, кружтся н лужйке, подняв руки, словно языческие нимфы, всякий рз весело пощелкивя кстньетми. Я не утерпел, кинулся к ним и, продолжя игрть н скрипке, принялся отплясывть в лд со всеми.

Тк я вертелся и прыгл довольно долго и совсем не зметил, что остльные, утомившись, мло-помлу исчезли с лужйки. Тут кто-то сильно дернул меня з флды. Передо мной стоял горничня девушк. "Не вляй дурк! -- прошептл он. -- Что ты скчешь, словно козел! Прочитй-к хорошенько зписку д приходи вскоре -- молодя прекрсня грфиня ждет тебя". Скзв это, он укрдкой проскользнул в сдовую клитку и зтем скрылсь з виногрдникми в дымке нступившего вечер.

Сердце у меня билось, я готов был тотчс же броситься з девушкой. К счстью, слуг зжег большой фонрь у клитки, тк кк стло совсем темно. Я подошел к свету и достл зписку. В ней довольно нерзборчиво описывлись ворот и улиц, о которых мне сообщил горничня. В конце я прочел слов: "В одинндцть у мленькой клитки".

Оствлось ждть еще дв-три долгих чс! Невзиря н это, я решил немедля отпрвиться в путь, ибо дольше не знл покоя; но тут н меня нпустился художник, приведший меня сюд. "Ты говорил с девушкой? -- спросил он. -- Я ее нигде не вижу; это кмеристк немецкой грфини". -- "Тише, тише! -- умолял я. -- Грфиня еще в Риме". -- "Тем лучше, -- возрзил художник,--пойдем к нм и выпьем з ее здоровье!" И он потщил меня, несмотря н мое сопротивление, обртно в сд.

Кругом все опустело. Рзвеселившиеся гости рзошлись по домм: кждый, взяв под руку свою милую, нпрвился обртно в город; голос их и смех еще долго рздвлись в вечерней тишине среди виногрдников и постепенно змерли в долине, теряясь в шуме деревьев и реки. Я остлся один со своим художником и с господином Экбрехтом -- тк звли другого молодого художник, того, который двеч тк брнился. Между высоких черных деревьев светил месяц, н столе, колеблемя ветром, горел свеч, брося зыбкий отсвет н пролитое вино. Я присел, и художник стл рсспршивть меня о том о сем, откуд я родом, о моем путешествии и н

мерениях. Господин Экбрехт посдил к себе н колени хорошенькую служнку, которя подвл вино, дл ей гитр/у и стл учить ее нигрывть ккую-то песенку. Он довольно скоро освоилсь и стл перебирть струны мленькими рукми, и они вдвоем зтянули итльянскую песню поочередно, один куплет -- он, другой -- девушк; все это было кк нельзя более соглсно с дивным, тихим вечером. Вскоре девушку кликнули, и господин Экбрехт, откинувшись н спинку скмьи и положив ноги н стул, стоявший перед ним, нчл под ккомпнемент гитры петь уже для себя: он спел много прекрсных песен, итльянских и немецких, не обрщя н нс уже ни млейшего внимния. В ясном небе сверкли звезды, вся окрестность кзлсь посеребренной от лунного свет, я думл о своей прекрсной дме, длекой родине и совсем позбыл о художнике, сидевшем тут же подле. Господину Экбрехту приходилось то и дело нстривть гитру, это его очень сердило. Он вертел инструмент и тк его дернул, что одн струн лопнул. Тогд он отшвырнул гитру и вскочил. Тут только он увидел, что мой художник крепко зснул, облокотясь н стол. Господин Экбрехт поспешно нкинул н себя белый плщ, висевший н суку, недлеко от стол, зтем кк бы спохвтился, зорко поглядел сперв н художник, потом н меня и, не долго думя, сел против меня з стол, откшлялся, попрвил глстук и нчл следующую речь: "Любезный слуштель и земляк! В бутылкх почти ничего не остлось, морль, бесспорно, первейшя обязнность гржднин, когд добродетели идут н убыль, и потому чувств сородич побуждют меня дть тебе небольшой урок морли. Глядя н тебя, --продолжл он, -- можно подумть, что ты всего лишь юнец; меж тем фрк твой порядком поизносился, верно, ты выделывл преудиви-тельные прыжки, не хуже стир; иные могут скзть, что ты и вовсе бродяг, потому что скитешься по чужой стрне и игрешь н скрипке; но я не обрщю внимния н ткие скороспелые суждения и, судя по твоему прямому, тонкому носу, считю тебя гением не у дел". Его зносчивые речи сильно меня рздосдовли, и я уже готовился дть ему должный отпор. Но он перебил меня: "Вот видишь, ты уже ндулся и от ткой млой лести. Обрзумься и порзмысли хорошенько о столь опсной профессии. Нм, гениям,-- ибо я тоже гений,-- нплевть н весь свет, рвно кк и ему н нс, мы, не стесняясь ничем, шгем прямо в вечность в нших семимильных спогх, в которых мы скоро будем прямо рождться н свет. Ндо признться, в высшей степени жлкое, неудобное, рстопыренное положение -- одной ногой в будущем, где ничего нет, кроме утренней зри д млденческих ликов грядущих поколений, другой ногой в смом сердце Рим н Пьяцц дель Пополо, где твои современники, пользуясь случем, желют следовть з тобой и тк виснут у тебя н споге, что готовы вывихнуть тебе ногу. Подумй только: и возня, и пьянство, и голодовк -- все это лишь рди бессмертной вечности. Погляди-к н моего почтенного коллегу, вон тм н скмье, он ведь тоже гений; ему и свой век скучен, что же он стнет делть в вечности? Д-с, досточтимый господин коллег, ты, д я, д солнце, все мы сегодня утром вместе встли и весь день прокорпели д прорисовли, и было кк нельзя лучше, -- ну теперь соння ночь кк проведет меховым руквом по вселенной, тк и сотрет все крски!" Он говорил без умолку; волосы его от пляски и питья были совершенно спутны, и при лунном свете он кзлся бледным, кк мертвец.

Мне уже двно стло не по себе от его дикой болтовни; я воспользовлся случем, когд он торжественно обртился к спящему художнику, и, незметно обойдя стол, ускользнул вон из сд; очутившись один, я с легким сердцем спустился по тропе вдоль вьющихся роз прямо в долину, озренную луною.

В городе н бшнях пробило десять. В тишине ночи издлек порой доносились звуки гитры д голос обоих художников, ткже возврщвшихся домой. А потому я бежл кк можно быстрее, боясь, что они меня нстигнут и опять нчнут выспршивть.

Дойдя до ворот, я тотчс же свернул нпрво и поспешно зшгл по улице вдоль тихих домов, окруженных сдми. Сердце у меня сильно билось. Однко кково было мое изумление, когд я внезпно очутился н площди с фонтном, которую я сегодня днем никк не мог отыскть. Вот опять стоит под луной т же одинокя беседк, тм, в сду, прекрсня дм поет ту же итльянскую песню, что и вчер вечером. Не помня себя от восторг, кинулся я сперв к мленькой клитке, зтем к входной двери и нконец толкнул изо всех сил большие сдовые ворот; но все было нглухо зперто. "Еще не пробило одинндцти",-- подумл я, и мне стло досдно, что время идет тк медленно. Но перелезть через сдовую огрду, кк вчер, не было охоты: для этого я был слишком хорошо воспитн. Некоторое время я ходил взд и вперед по безлюдной площди и нконец присел, в рздумье и ожиднии, у кменного фонтн.

Н небе сверкли звезды, н площди было пусто и безмолвно, и я с удовольствием внимл пению прекрсной госпожи, которое долетло из сд, сливясь с журчнием фонтн. И вдруг я увидел белую фигуру, нпрвляющуюся с другой стороны площди прямо к сдовой клитке, всмотрелся и при свете луны узнл дикого художник в белом плще. Он поспешно вытщил ключ, отомкнул клитку, и не успел я опомниться, кк он уже был в сду. У меня с вечер еще был зуб н художник з его безрссудные речи. Но теперь я уже не помнил себя от гнев. "Беспутный гений, верно, опять пьян, -- подумл я, --он получил ключ от горничной девушки и теперь нмеревется обмном подкрсться и н- -псть н госпожу". Я бросился в сд через клитку, которя остлсь открытой.

Когд я вошел, кругом все было тихо и безмолвно. Двустворчтя дверь беседки был рспхнут нстежь, изнутри струился молочно-белый свет, ложившийся полосой н трву и н цветы. Я издли зглянул в беседку. В роскошной зеленой комнте, слбо освещенной белой лмпой, н шелковой кушетке полулежл прекрсня госпож с гитрой в рукх; ее невинное сердце и не чуяло, ккя опсность ее подстерегет.

Мне недолго пришлось любовться, ибо вскоре я зметил, кк беля фигур, крдучись з кустми, приближлсь уже с другой стороны к беседке. Оттуд слышлось пение госпожи, притом ткое жлобное, что у меня мороз по коже пробегл. Не долго думя, сломл я здоровый сук и бросился прямо н белый плщ, крич во все горло: "Крул!", тк что весь сд зтрепетл.

От этой неожиднной встречу художник пустился бежть что есть духу, с отчянным криком. Я ему не уступл по чсти крик, он помчлся по нпрвлению к беседке, я з ним -- и вот-вот поймл бы его, но тут я роковым обрзом зцепился з высокий цветущий куст и рстянулся во всю длину у смого порог.

"Тк это ты, болвн! -- послышлось ндо мной.-- И нпугл же ты меня!" Я живо поднялся и, протиря глз от пыли и песку, увидел перед собой горничную девушку, у которой только что, видимо, от последнего прыжк, соскользнул с плеч белый плщ. Тут я уж совсем опешил. "Позвольте, --скзл я,--рзве здесь не было художник?" -- "Рзумеется,--здорно ответил он, -- по крйней мере, его плщ, который он н меня нкинул, когд мы с ним двеч повстречлись у ворот, то я совсем змерзл". В это время в дверях покзлсь прекрсня госпож, он вскочил со своей софы и подошл, зслышв нш рзговор. Сердце у меня готово было рзорвться. Но кк описть мой испуг, когд я пристльно всмотрелся и вместо моей прекрсной дмы увидел совсем чужую особу!

Передо мной стоял довольно высокя, полня дм пышного сложения: у нее был гордый орлиный нос, черные брови дугой, и вся он был стрсть кк хорош. Большие сверкющие глз ее смотрели тк величественно, что я не знл, куд девться от почтения. Я совсем смешлся, все время отпускл комплименты и под конец хотел поцеловть ей руку. Но он отдернул руку и что-то скзл кмеристке по-итльянски, чего я не понял.

Тем временем от ншего крик проснулось все по соседству. Всюду ляли собки, кричли дети, рздвлись мужские голос, которые все приближлись. Дм еще рз взглянул н меня, кк бы стрельнув двумя огненными пулями, зтем повернулсь ко мне спиной и нпрвилсь в комнту; при этом он ндменно и принужденно зсмеялсь, хлопнув дверью перед смым моим носом. Горничня же без дльних слов ухвтил меня з флды и потщил к клитке.

"Опять ты нделл глупостей",-- злобно говорил он по дороге. Тут и я не стерпел. "Черт побери! -- выруглся я, -- ведь вы сми велели мне сюд явиться!"--"В том-то и дело, -- воскликнул девушк.--Моя грфиня тк рсположен к тебе, он тебя зкидл цветми из окн, пел тебе рии -- и вот что он получет з это! Но тебя, видно, не испрвишь; ты см попирешь ногми свое счстье".-- "Но ведь я полгл, что это грфиня из Гермнии, прекрсня госпож!" --возрзил я. "Ах,-- прервл он меня,-- т уже двным-двно вернулсь обртно в Гермнию, с ней и твоя безумня стрсть. Беги з ней, беги! Он и без того по тебе томится, вот вы и будете вместе игрть н скрипке д любовться н луну, только смотри не попдйся мне больше н глз!"

3 это время позди нс послышлся отчянный шум и крик. Из соседнего сд покзлись люди с дубинми; одни быстро перелезли через збор, другие, ругясь, уже рыскли по ллеям, в тихом лунном свете из-з изгороди выглядывли то тут, то тм сердитые рожи в ночных колпкх. Кзлось, это см дьявол выпускет свою бесовскую орву из чщи ветвей и кустрников. Горничня не рстерялсь. "Вон, вон бежит вор!" --зкричл он, укзывя в противоположную сторону сд. Зтем он проворно вытолкнул меня з клитку и зперл ее з мной.

И вот я снов стоял, кк вчер, под открытым небом н тихой площди, один кк перст. Водомет, тк весело сверквший в лунном сиянии, кк будто нгелы всходят и спускются по его ступеням, шумел и сейчс; у меня же вся рдость словно в воду кнул. Я твердо решил нвсегд покинуть вероломную Итлию, ее безумных художников, помернцы и кмеристок и в тот же чс двинулся к городским воротм.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Стоят н стрже выси гор,

Шепч: "Кто это в рнний чс

Идет с чужбины мимо нс?"

Но вот звидел их мой взор,

И вновь привольно дышит грудь,

И, рдостно кончя путь,

Кричу проль и лозунг я:

Вивт, Австрия!

И тут узнл меня весь крй -

Ручьи, узоры нежных трв

И птичий хор в тени дубрв.

Среди долин блеснул Дунй,

Собор Стефн з холмом

Мелькет, словно отчий дом.

Мест родные вижу я -

Вивт, Австрия!

Я стоял н вершине горы, откуд впервые после грницы открывется вид н Австрию, рдостно рзмхивл шляпой в воздухе и пел последние слов песни; в этот миг позди меня, в лесу, вдруг зигрл чудесня духовя музык. Быстро оборчивюсь и вижу трех молодцов в длинных синих плщх; один игрет н гобое, другой -- н клрнете, третий, в строй треуголке, трубит н влторне; они тк звучно ккомпнировли мне, что эхо проктилось по всему лесу. Я немедля достю скрипку, вступю с ними в лд и снов нчиню рспевть. Музыкнты переглянулись, кк бы смутившись, влторнист втянул щеки и опустил влторну, остльные тоже смолкли и стли меня рссмтривть. Я перестл игрть и с удивлением поглядел н них. Тогд влторнист зговорил: "А мы, судрь, глядя н вш длинный фрк, подумли, что вы путешествующий нгличнин и любуетесь крсотми природы, совершя прогулку пешком; вот мы и хотели млость подрботть и попрвить свои финнсовые дел. Но вы, кк видно, сми из музыкнтов будете".-- "Я, собственно, смотритель при шлгбуме,-- возрзил я,--и держу путь прямо из Рим, но тк кк я довольно двно ничего не взимл, одним смотрением сыт не будешь, то и промышляю пок что скрипкой". -- "Нехлебное знятие по нынешним временм!" -- скзл влторнист и снов отошел к лесной опушке; тм он принялся рздувть своей треуголкой небольшой костер, который был у них рзведен. "С духовыми инструментми куд выгоднее, -- продолжл он,--бывло, господ спокойно сидят з обедом; мы невзнчй появляемся под сводми сеней, и все трое принимемся трубить изо всех сил -- тотчс выбегет слуг и несет нм денег или ккую еду -- только бы поскорее избвиться от шум. Однко не желете ли вы, судрь, зкусить с нми?"

Костер в лесу весело потрескивл, веяло утренней прохлдой, все мы уселись в кружок н трве, и двое музыкнтов сняли с огня горшочек, в котором врилось кофе с молоком, достли из крмнов хлеб и стли по очереди пить из горшк, обмкивя в него свои ломтики; любо было глядеть, с кким ппетитом они ели. Влторнист молвил: "Я не выношу черного пойл, -- подл мне половину толстого бутерброд и вынул бутылку вин.-- Не хотите ли отведть, судрь?" Я сделл порядочный глоток, но тотчс отдл бутылку: мне перекосило все лицо, до того было кисло. "Местного происхождения, -- пояснил музыкнт, -- верно, судрь испортил себе в Итлии отечественный вкус".

Он что-то поискл в своей котомке и достл оттуд, среди прочего хлм, струю, рзодрнную геогрфическую крту, н которой еще был изобржен импертор в полном облчении, со скипетром и держвой. Он бережно рзложил крту н земле, остльные подсели к нему, и все трое стли совещться, ккой дорогой им лучше идти.

"Вкции подходят к концу,-- скзл один,-- дойдя до Линц, мы должны сейчс же свернуть влево, тогд мы вовремя будем в Прге".--"Кк бы не тк! --вскричл влторнист. -- Кому ты очки втирешь? Сплошные лес д одни угольщики, никкого художественного вкус, дже нет приличного дрового ночлег!" -- "Вздор! -- ответил другой. -- По-моему, крестьяне-то лучше всех, они хорошо знют, у кого что болит, кроме того, они не всегд зметят, если и сфльшивишь". -- "Видть срзу, у тебя нет ни млейшего смолюбия, -- ответил влторнист.-- odi profanum vulgus et arceо /Ненвижу невежественную чернь и сторонюсь ее (лт.)./, - скзл один римлянин". --"Но церкви-то, полгю я, по пути встретятся,--зметил третий,--мы тогд звернем к господм священникм".--"Слуг покорный! --скзл влторнист. --Те дют млую толику денег, но зто читют прострнные нствления, чтобы мы не рыскли без толку по свету, лучше принлегли н нуки; особенно, когд отцы духовные учуют во мне будущего собрт. Нет, нет, Clericus clericum non decimat / Клирик клирику десятины не плтит (лт.)/ Но я вообще не вижу большой беды! Господ профессор сидят себе еще спокойно в Крлсбде и не нчинют курс день в день". -- "Но distinguendum est inter et inter, /Следует проводить рзличие (лт.)/ -- возрзил второй, - quod licet Jovi, non licet bovi! /Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку (лт.)/"4

Теперь я понял, что это пржские студенты, и срзу проникся к ним большим почтением, особенно з то, что лтынь тк и лилсь у них из уст. "Судрь тоже изучет нуки?" -- спросил меня вслед з тем влторнист. Я скромно ответил, что всегд пылл любовью к нукм, но не имел денег н учение. "Это ровно ничего не знчит, -- воскликнул влторнист, -- у нс тоже нет ни денег, ни богтых друзей. Умня голов всегд нйдет выход. Aurora musis amica /Утренняя зря -- подруг муз (лт.)/, инче говоря: сытое брюхо к учению глухо. А когд со всех городских колоколен льется звон с горы н гору, когд студенты гурьбой с громким криком высыпют из строй, мрчной Коллегии и рзбредются по солнечным улицм -- тогд мы идем к кпуцинм, к отцу эконому: у него нс ждет нкрытый стол, если он дже не нкрыт сктертью, все же н нем стоит полня миск; ну, мы не очень-то прихотливы и принимемся з еду, попутно совершенствуемся в лтинской речи. Видите, судрь, тк мы и учимся изо дня в день. Когд же нступет пор вкций и другие студенты уезжют в коляскх или верхом к своим родителям, -- мы берем свои инструменты под мышку и шгем по улицм к городским воротм -- и вот перед нми открыт весь широкий мир".

Пок он говорил, мне стло, см не зню почему, кк-то горько и больно, что о тких ученых людях никто н свете не позботится. При этом я подумл о себе смом -- что со мной ведь тоже дело обстоит не лучше, и слезы готовы были выступить у меня из глз. Влторнист взглянул н меня с большим удивлением. "Это ровно ничего не знчит,-- продолжл он,-- мне дже и не хочется тк путешествовть: лошди и кофе, свежепостлнные постели и ночные колпки -- все предусмотрено, вплоть до колодки для спог. Смя прелесть в том и состоит, чтобы выйти в дорогу рнним утром и чтобы высоко нд тобой летели перелетные птицы; чтобы не знть вовсе, в кком окошке для тебя нынче зсветит свет, и не предвидеть, ккое счстье выпдет тебе н долю сегодня". -- "Д, -- отозвлся другой, -- куд бы мы ни пришли с ншими инструментми, повсюду нс встречют рдостно; придешь, бывло, в полдень н брскую усдьбу, войдешь в сени и стнешь трубить -- служнки пустятся в пляс друг с дружкой тут же н крыльце; господ велят приотворить дверь в злу --послушть музыку, стук трелок и зпх жркого сливется с веселыми звукми; ну, брышни з столом тк и вертят головой, чтобы увидеть стрнствующих музыкнтов". -- "Првд,-- воскликнул влторнист, и глз у него зсверкли,-- пусть другие н здоровье зубрят свои компендии, мы тем временем изучем большую книгу с кртинми, которую нм н просторе рскрывет господь бог! Верьте нм, судрь, из нс-то и выйдут те нстоящие люди, которые смогут чему-нибудь д нучить крестьян, при случе в нзидние тк треснут кулком по кфедре, что у мужик от умиления и сокрушения душ в пятки уйдет".

Внимя их рсскзм, я и см повеселел, и мне тоже зхотелось зняться нукми. Я все слушл и слушл -- люблю беседовть с людьми обрзовнными, у которых можно чему-нибудь поучиться. Но до серьезной беседы дело не доходило. Одному из студентов вдруг стло стршно, что вкции тк скоро кончтся. Он живо собрл свой клрнет, положил ноты н согнутое колено и стл рзучивть труднейший пссж из мессы, в которой нмерен был учствовть по возврщении в Пргу. Он сидел, перебиря пльцми, и нсвистывл, д порой тк фльшиво, что уши рздирло и нельзя было рзобрть собственных слов.

Вдруг рздлся бс влторнист: "Вот оно, ншел. -- При этом он рдостно ткнул пльцем в крту, рзложенную возле него. Другой н минуту перестл игрть и с удивлением посмотрел н него.-- Послушй-к,-- нчл влторнист, -- неподлеку от Вены есть змок, в змке том есть швейцр, и швейцр этот мой кум! Држйшие коллеги, туд мы и должны держть путь, зсвидетельствовть почтение господину куму, он уже позботится, кк нс спровдить дльше!" Услыхв это, я встрепенулся. "А не игрет ли он н фготе? -- воскликнул я.-- И кков он собой -- длинный, прямой и с большим носом, кк у знтных господ?" Влторнист кивнул головой. От рдости я бросился обнимть его и сбросил с него треуголку. Мы тотчс порешили сесть н почтовый корбль и поехть вниз по Дуню в змок прекрсной грфини.

Когд мы достигли берег, все уже было готово к отплытию. Хозяин гостиницы, где пристло н ночь нше судно, добродушный толстяк, стоял в дверях своего дом, знимя весь проход; н прощние он шутил и блгурил; из окон высовывлись девичьи головы и приветливо кивли корбельщикм, переносившим поклжу н судно. Пожилой господин в сером плще и черном глстуке, ехвший вместе с нми, стоял н берегу и о чем-то оживленно толковл с молодым стройным преньком, который был одет в длинные кожные пнтлоны и узкую лую куртку и сидел верхом н великолепной нглийской лошди. К моему немлому удивлению, мне кзлось, что они изредк н меня поглядывют и говорят обо мне. Под конец стрый господин зсмеялся, стройный пренек щелкнул хлыстом и посккл, с жворонкми нперегонки, прямо по рвнине, злитой утренним солнцем.

Тем временем мы со студентми сложили все нши кпитлы. Корбельщик зсмеялся и только головой покчл, когд влторнист уплтил ему з провоз одними медякми, которые нм и тк-то еле удлось собрть -- мы обшрили все свои крмны. Я же вскрикнул от рдости, увидв снов Дунй; мы проворно вскочили н судно, корбельщик подл знк, и мы понеслись по реке мимо гор и лугов, крсоввшихся в блеске утр.

В лесу щебетли птицы, из длеких селений несся колокольный звон, высоко в небе пел свои песни жворонок. А н судне ему вторил кнрейк, ликуя и зливясь н слву.

Кнрейк приндлежл миловидной девушке, которя тоже ехл с нми. Клетк стоял возле нее, под мышкой он держл небольшой узелочек с бельем; девушк сидел молч, брося довольный взгляд то н новые спожки, видневшиеся из-под ее юбки, то н реку; утреннее солнце игрло н ее белом лбу; волосы ее были глдко причесны и рзделены н пробор. Я срзу зметил, что студенты охотно звели бы с ней приятный рзговор; они все прохживлись вокруг нее, влторнист при этом откшливлся и попрвлял то глстук, то треуголку. Но у них не хвтло хрбрости, д и девушк потуплял взор всякий рз, кк они к ней приближлись.

Особенно же они стеснялись пожилого господин в сером плще, который сидел по ту сторону плубы и которого они приняли з духовное лицо. Он читл требник, поднимя но временм глз и любуясь прекрсной местностью; золотой обрез книги и многочисленные пестрые зклдки с изобржением святых поблескивли н солнце. При этом он отлично видел все, что деллось н судне, и очень скоро узнл птиц по полету; прошло немного времени, и он зговорил с одним из студентов по-лтыни, после чего все трое к нему подошли, сняли шляпы и точно тк же ответили ему по-лтыни.

Я же рсположился н носу и весело болтл ногми нд водой; судно неслось, подо мной шумели и пенились волны, я все смотрел в синюю дль; постепенно вырстя, перед нми покзывлись то бшни, то змки в кудрявой зелени берегов и, уходя нзд, нконец скрывлись из виду. "Ах, если бы у меня хоть н один день были крылья!" -- думл я; нконец от нетерпения я достл свою милую скрипку и принялся игрть все свои стрые вещи, те, что рзучивл еще дом и в змке прекрсной госпожи.

Вдруг кто-то похлопл меня по плечу. Это был священник; он отложил в сторону книгу и некоторое время слушл, кк я игрю. "Аи, и, и! --промолвил он и зсмеялся.--Господин ludi magister /Мэстро (лт.)/, ведь ты збывешь есть и пить". Он скзл мне, чтобы я убрл скрипку, и приглсил зкусить; мы нпрвились с ним к небольшой веселой беседке из молодой березки и ельник, которую корбельщики соорудили посредине судн. Он прикзл нкрыть н стол, и я, студенты и дже девушк, все мы рсселись н бочкх и н тюкх.

Священник достл большой кусок жркого и бутерброды, тщтельно звернутые в бумгу; из короб он вынул несколько бутылок с вином и серебряный, изнутри позолоченный кубок; нполнив его, стрик сперв пригубил см, понюхл и снов пригубил, зтем по очереди подл его кждому из нс. Студенты сидели н бочкх, словно ршин проглотили, и почти ничего не ели и не пили, верно, от большого почтения. Девушк тоже больше для виду отпивл глоточек из кубк, робко поглядывя при этом то н меня, то н студентов; однко чем чще нши взгляды встречлись, тем смелее он стновилсь.

Под конец он рсскзл священнику, что впервые едет из родительского дом по контркту и нпрвляется в змок, к своим новым господм. Я весь покрснел, тк кк он нзвл змок прекрсной госпожи. "Знчит, он --будущя моя прислужниц",-- подумл я, глядя н нее во все глз, тк что у меня чуть не зкружилсь голов. "В змке скоро будут спрвлять веселую свдьбу",-- молвил священник. "Д, -- отвечл девушк, которой, верно, хотелось побольше рзузнть обо всем. -- Говорят, это двняя тйня любовь, но грфиня ни з что не хотел дть свое соглсие". Священник произнес только "гм, гм", нполнив до крев охотничий кубок, и здумчиво отпивл небольшими глоткми. Я же обеими рукми облокотился н стол, чтобы лучше слышть рзговор. Священник это зметил. "Могу вм скзть точно,-нчл он снов,-- обе грфини послли меня н рзведку, узнть, не нходится ли жених уже здесь, в окрестностях. Одн дм из Рим нписл, что он уже двно кк оттуд уехл". Кк только он зговорил о дме из Рим, я снов густо покрснел. "А рзве вы, вше преподобие, знете жених?" -- спросил я, стршно смутившись. "Нет, -- ответил стрик, -- говорят, он живет, кк птиц небесня, не жнет и не сеет". -- "О д, -- поспешил я вствить, -- птиц, которя улетет из клетки всякий рз, кк только может, и весело поет, когд попдет н свободу". -- "И скитется по белу свету,-- спокойно продолжл стрик, -- по ночм слонов гоняет, днем зсыпет где-нибудь у чужих дверей". Мне стло досдно н ткие слов. "Высокоувжемый господин,--воскликнул я сгоряч,--вм рсскзли сущую непрвду. Жених весьм нрвственный, стройный молодой человек, подющий большие ндежды; он жил в Итлии в одном стром змке, н весьм широкую ногу, бывл в обществе одних грфинь, знменитых художников и кмеристок, он превосходно вел бы счет деньгм, если бы они у него были, он..." -- "Ну, ну, я ведь не знл, что вы с ним коротко знкомы",--прервл меня священник и при этом тк искренне злился смехом, что н глзх у него выступили слезы, и он дже посинел. "Но я кк будто слышл, -- снов рздлся голос девушки, -- что жених вжный и стрх ккой богтый брин".-- "А боже мой, ну д! Путниц, все путниц, ничего более! -- вскричл священник и продолжл смеяться до тех пор, пок не рскшлялся. Немного успокоившись, он поднял свой кубок и воскликнул: -- З здоровье жених и невесты !" -- Я не знл, что подумть о священнике и всех его речх, но, ввиду римских похождений, мне было немного стыдно признться во всеуслышние, что я-то и есть тот смый пропвший счстливый жених.

Кубок снов пошел вкруговую, священник тк лсково со всеми обрщлся, что н него трудно было сердиться, и скоро опять полилсь оживлення бесед. Студенты, и те стновились все рзговорчивее, принялись рсскзывть о своих стрнствовниях по горм и нконец достли инструменты и весело зигрли. Сквозь листву беседки веяло речной прохлдой, зходящее солнце уже золотило лес и долины, пролетвшие мимо нс, звуки влторны оглшли берег. Музык совсем рзвеселил священник; он стл рсскзывть рзличные збвные истории из своей юности: кк он и см отпрвлялся н вкции бродить по лесм и горм, чстенько недоедл и недопивл, но всегд был рдостен; вся студенческя жизнь, говорил он, в сущности, не что иное, кк одни долгие кникулы между сумрчной, тесной школой и серьезной рботой; студенты снов пили вкруговую и зтянули стройную песню, которой вторило эхо в горх.

Уж снов птицы в южный

Зморский крй летят,

И вдль гурьбою дружной

Вновь стрнники спешт.

То господ студенты,

Они уже в пути -

И с ними инструменты.

Трубят они: "Прости!

Счстливо оствться!

Пришл пор вкций,

Et habeat bonam pacem,

Qui sedet post fornacem!

/И добрый мир вкушет, Кто дом пребывет (лт.)/

Когд ночной порою

Мы городом идем

И видим пир горою

З чьим-нибудь окном -

Мы у дверей игрем.

Проснулся городок.

От жжды умирем.

Хозяин, дй глоток!

И мы недолго ждли:

Неся вино в бокле,

Venit ex sua domo

Beatus ille homo!

/Идет сей муж достойный Из дом своего (лт.)/

Уж веет нд лесми

Студеный, злой Борей,

А мы бредем полями,

Промокши до костей.

Плщи взлетют нши

Под ветром и дождем,

И обувь просит кши,

А мы себе поем:

Beatus ille homo

Qui sedet in sua domo

Er sedet post fornacem

Er habet bonam pacem!

/Блжен тот муж достойный, Кто в горнице спокойной У печи пребывет И добрый мир вкушет! (лт.)/

Я, корбельщики и девушк всякий рз звонко подхвтывли последний стих, хотя и не понимли по-лтыни; я же пел особенно громко и рдостно; вдли я звидел мою сторожку, вскоре з деревьями покзлся и змок в сиянии зходящего солнц.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Судно причлило к берегу, мы выскочили н сушу и рзлетелись во все стороны, словно птицы, когд внезпно открывют клетку. Священник поспешно рспрощлся со всеми и большими шгми пошел к змку. Студенты нпрвились неподлеку в кустрник -- стряхнуть плщи, умыться в ручейке д побрить друг друг. Новя горничня, зхвтив кнрейку и узелок, пошл в гостиницу под горой к хозяйке, которую я ей отрекомендовл; девушк хотел переменить плтье, прежде чем предстть в змке перед новыми господми. Я от души рдовлся ясному вечеру и, кк только все рзбрелись, не стл долго рздумывть, прямо пустился бежть по нпрвлению к господскому сду.

Сторожк, мимо которой я шел, стоял н стром месте, высокие деревья прк по-прежнему шумели нд ней, овсянк, певшя всегд н зкте вечернюю песенку под окном в ветвях кштн, пел и сейчс, кк будто с тех пор ничто не изменилось. Окно сторожки было рстворено, я рдостно бросился туд и зглянул в комнту. Тм никого не было, но стенные чсы продолжли тикть, письменный стол стоял у окн, чубук в углу -- кк в те дни. Я не утерпел, влез в окно и уселся з письменный стол, н котором лежл большя счетня книг. Солнечный луч сквозь листву кштн снов упл н цифры зеленовто-золотистым отсветом, пчелы по-строму жужжли з окном, овсянк н дереве весело рспевл. Но вдруг дверь рспхнулсь, и покзлся стрый, долговязый смотритель. Н нем был мой шлфрок с крпинми. Увидв меня, он остновился н пороге, быстро снял очки и устремил н меня свирепый взор. Я порядком испуглся, вскочил и, не говоря ни слов, кинулся из дому в сдик, где чуть было не зпутлся ногми в ботве кртофеля, который стрый смотритель, видимо, рзводил по совету швейцр вместо моих цветов. Я слышл, кк он выбежл з дверь и стл брниться мне вслед, но я уже сидел н высокой сдовой стене и с бьющимся сердцем смотрел н змковый сд.

Оттуд несся ромт цветов; порхли и чирикли рзноцветные птички; н лужйкх и в ллеях не было никого, но вечерний ветер кчл золотистые верхушки деревьев, и они склонялись передо мной, кк бы приветствуя меня, сбоку, из темных глубин ктил свои волны Дунй, поблескивя сквозь листву.

Вдруг я услыхл, кк в отдлении, в сду, кто-то зпел:

Смолкли голос людей.

Мир стихет необъятный

И о тйне, сердцу внятной,

Шепчет шорохом ветвей.

Дней минувших вереницы,

Словно отблески зрницы,

Вспыхнули в груди моей.

И голос и песня звучли тк стрнно, и в то же время они кзлись мне двно знкомыми, будто я когд-то слышл их во сне. Долго-долго стрлся я вспомнить. "Д это господин Гвидо!" -- рдостно воскликнул я и поскорее спустился в сд -- это был т смя песня, которую он пел н блконе итльянской гостиницы, в летний вечер, когд мы с ним виделись в последний рз.

Он продолжл петь, я, перебирясь через изгороди, спешил по куртинм в ту сторону, откуд доносилось пение. Когд я нконец выбрлся из розовых кустов, я остновился словно звороженный. У лебединого пруд, н зеленой поляне, озрення лучми зкт, н кменной скмье сидел прекрсня дм; н ней было роскошное плтье, венок из белых и лых роз укршл черные волосы; он опустил глз, игря хлыстиком и внимя пению, точь-в-точь кк тогд в лодке, когд я ей спел песню о прекрсной госпоже. Против нее, спиной ко мне, сидел другя молодя дм; нд белой полной шеей ее курчвились звитки кштновых волос; он игрл н гитре, пел и смотрел, кк лебеди, плвно скользя, описывют круги н тихом зеркле воды. В это мгновенье прекрсня госпож поднял глз и, увидв меня, громко вскрикнул. Другя дм быстро обернулсь, причем кудри ее рссыплись по лицу; посмотрев н меня в упор, он громко рсхохотлсь, вскочил со скмьи и трижды хлопнул в лдоши. Тотчс же из-з розовых кустов появилсь целя толп девочек в белоснежных коротких плтьицх с зелеными и крсными бнтми, и я все никк не мог понять, где же они были спрятны. В рукх они держли длинную цветочную гирлянду, быстро обступили меня в кружок и, тнцуя, принялись петь:

Мы свдебный венок несем

И ленту голубую,

Тебя н шумный пир ведем,

Где с нми все ликуют.

Мы венок тебе несем,

Ленту голубую.

Это было из "Вольного стрелк". Среди мленьких певиц я некоторых признл -- то были девочки из соседнего селения. Я потрепл их по щекм, хотел было убежть от них, но мленькие плутовки не выпускли меня. Я совсем не понимл, что все это ознчет, и совершенно оторопел.

Тут из-з кустов выступил молодой человек в охотничьем нряде. Я не верил своим глзм -- это был веселый господин Леонгрд! Девочки рзомкнули круг и остновились кк зчровнные, неподвижно зстыв н одной ноге, вытянув другую и знеся гирлянды высоко нд головой. Господин Леонгрд приблизился к прекрсной дме, которя стоял все тк же безмолвно, изредк взглядывя н меня, взял ее з руку, подвел ко мне и произнес:

"Любовь -- и в этом соглсны все ученые -- окрыляет человеческое сердце нибольшей отвгой; одним пл-менным взглядом рзрушет он сословные прегрды, мир ей тесен и вечность для нее коротк. Он и есть тот волшебный плщ, который всякий фнтст должен нкинуть хоть рз в этой хлдной жизни, чтобы в нем отпрвиться в Аркдию. И чем дльше друг от друг блуждют двое влюбленных, тем нряднее рзвевет ветер их многоцветный плщ, тем пышнее и пышнее ложится у них з плечми мнтия любовников, тк что человек посторонний, повстречвшись н дороге с тким путником, не может рзминуться с ним, не нступив негднно н влчщийся шлейф. О држйший господин смотритель и жених! Хотя вы в вшем плще унеслись н берег Тибр, нежня ручк вшей невесты, здесь присутствующей, держл вс з крй вшей мнтии, и, кк вы ни брыклись, ни игрли н скрипке и ни шумели, вм пришлось снов вернуться в тихий плен ее прекрсных очей. А теперь, милые, милые безумцы, рз уж тк случилось, нкиньте н себя вш блженный плщ, и весь мир утонет для вс, -- любитесь, кк кролики, и будьте счстливы!"

Не успел господин Леонгрд окончить свою речь, кк ко мне подошл другя дм, т, что пел знкомую песенку; он мигом ндел мне н голову свежий миртовый венок; укрепляя его в волосх, он приблизил свое личико совсем к моему и при этом шловливо зпел:

Я з то тебе в нгрду

Н глву сплел венок,

Что не рз двл услду

Мне певучий твой смычок.

Зтем он отступил н несколько шгов. "Помнишь рзбойников в лесу, которые стряхнули тебя с дерев?" -- спросил он, приседя передо мною и глядя н меня тк мило и весело, что у меня зигрло сердце в груди. Не дожидясь моего ответ, он обошл вокруг меня. "Поистине все тот же, безо всякого итльянского привкус! Нет, ты только посмотри, кк у него нбит котомк! -- воскликнул он вдруг, обернувшись к прекрсной госпоже. --Скрипк, белье, бритв, дорожня сумк -- все вперемешку!" Он вертел меня во все стороны и смеялсь до упду. А прекрсня дм продолжл безмолвствовть и все еще не могл поднять глз от зстенчивости и смущения. Мне дже пришло н ум, что он втйне сердится н всю эту болтовню и шутки. Но вдруг слезы брызнули у нее из глз, он спрятл лицо н груди другой дмы. Т сперв удивленно н нее посмотрел, потом нежно прижл к себе.

Я стоял тут же и ничего не понимл. Ибо чем пристльнее вглядывлся я в незнкомую дму, тем яснее стновилось для меня, что он -- не кто иной, кк молодой художник господин Гвидо!

Я не знл, что и скзть, и уж собирлся было толком рсспросить; но в эту минуту к ней подошел господин Леонгрд, и они о чем-то тихо зговорили. "Нет, нет, -- молвил он,--ему ндо поскорее все рсскзть, инче снов произойдет нерзберих".

"Господин смотритель, -- проговорил он, обрщясь ко мне, -- у нс сейчс, првд, немного времени, однко, сделй милость, дй волю своему удивлению теперь же, дбы после, н людях, не рсспршивть, не изумляться и не покчивть головой, не ворошить того, что было, и не пускться в новые догдки и вымыслы". Скзв это, он отвел меня в кустрник, брышня принялсь помхивть хлыстиком, оброненным прекрсной госпожой; кудри пдли ей н лицо, но и сквозь них я видел, кк он покрснел до корня волос. "Итк, -- молвил господин Леонгрд, -- мдемузель Флор, которя сейчс делет вид, будто ничего не знет обо всей истории,-- впопыхх отдл свое сердечко некоему человеку. Тут выступет н сцену другой и с брбнным боем, фнфрми и пышными монологми клдет к ее ногм свое сердце, требуя от нее взмен того же. Однко сердце ее уже нходится у некоего человек, и этот некто не желет получть обртно свое сердце и вместе с тем не желет возврщть и сердц Флоры. Подымется всеобщий шум -- но ты, верно, никогд не читл ромнов?" Я должен был скзть, что нет. "Ну, зто ты см был действующим лицом в нстоящем ромне. Короче говоря: с сердцми произошл ткя путниц, что тот некто, то есть я -- должен был смолично вмешться в это дело. И вот, в одну теплую летнюю ночь сел я н коня, посдил брышню под видом юного итльянского художник Гвидо н другого, и мы помчлись н юг, дбы укрыть ее в Итлии, в одном из моих уединенных змков, покуд не стихнет шум из-з сердец. Однко з нми следили, и в пути нпли н нш след; с блкон в итльянской гостинице, перед которым ты тк бесподобно спл н чсх, Флор вдруг увидл нших преследовтелей".-- "Стло быть, горбтый синьор?.." -- "Окзлся шпионом. Поэтому мы решили укрыться в лесу, предоствив тебе продолжть путь одному. Это ввело в зблуждение нших преследовтелей, вдобвок и моих слуг в горном змке, которые с чсу н чс поджидли переодетую Флору; они-то и приняли тебя з нее, проявив больше усердия, нежели проництельности. Дже и здесь, в змке, считли, что Флор живет н том утесе. Об ней спрвлялись, ей писли -- кстти, ты не получл письмец?" При этих словх я мгновенно вынул из крмн зписку. "Знчит, это письмо?.." -- "Преднзнчлось мне", -- ответил мдемузель Флор, которя до сих пор, кзлось, не обрщл ни млейшего внимния н весь рзговор: он выхвтил зписку у меня из рук, пробежл ее и сунул з корсж. "А теперь, -- продолжл господин Леонгрд, -- нм пор в змок, тм все нс ждут. Итк, в зключение, кк оно смо собой рзумеется и подобет чинному ромну: беглецы нстигнуты, происходит рскяние и примирение, все мы веселы, снов вместе, и послезвтр свдьб!"

Не успел он кончить свой рсскз, кк из-з кустов рздлся стршный шум -- били в литвры, слышлись трубы, рожки и тромбоны, стреляли из мортир, кричли "вивт", девочки снов нчли тнцевть; отовсюду меж ветвей одн з другой стли высовывться рзные головы, будто вырстя из-под земли. Среди этой сумтохи и толкотни я сккл от рдости выше всех; тк кк тем временем уже стемнело, я постепенно, но не срзу, узнвл всех прежних знкомых. Стрый сдовник бил в литвры, тут же игрли пржские студенты в плщх, рядом с ними швейцр кк сумсшедший перебирл пльцми н фготе. Увидв его тк неожиднно, я бросился к нему и что было сил обнял его. Он совсем сбился с ткту. "Что я говорил, -- этот, хоть он объездил весь мир, все-тки кк был дурк дурком, тк и остнется !" -- воскликнул он, обрщясь к студентм, и яростно зтрубил снов.

Тем временем прекрсня госпож скрылсь от шум и гм и, кк вспугнутя лнь, умчлсь по лужйкм в глубь сд. Я вовремя это увидел и побежл з ней. Музыкнты тк увлеклись игрой, что ничего не зметили; кк окзлось потом, они думли, что мы уже отпрвились в змок. Туд с музыкой и рдостными кликми двинулсь вся втг.

А мы почти в то же смое время дошли до конц сд, где стоял пвильон; открытые окн его выходили н просторную глубокую долину. Солнце двно зшло з горы, теплый, зтихющий вечер тонул в лой дымке, и чем безмолвнее стновилось кругом, тем явственнее шумел внизу Дунй. Не отводя взор, смотрел я н прекрсную грфиню; он стоял рядом со мной, рскрсневшись от быстрой ходьбы, и мне было слышно, кк бьется ее сердце. Я же, оствшись с ней недине, не нходил слов -- до того я был полон почтения к ней. Нконец я нбрлся хрбрости и взял ее белую мленькую ручку; тут он привлекл меня к себе и бросилсь мне н шею, я крепко обнял ее обеими рукми. Но он тотчс высвободилсь от моих объятий и в смущении облокотилсь у окн --остудить рзгоревшиеся щеки в вечерней прохлде. "Ах, -- воскликнул я, -- у меня сердце готово рзорвться, я себе не верю, мне и сейчс кжется, будто все это лишь сон!" -- "Мне тоже, -- ответил прекрсня госпож. -- Когд мы с грфиней летом, -- продолжл он, помолчв немного, -- вернулись из Рим, блгополучно нйдя тм мдемузель Флору, и привезли ее с собой, о тебе не было и не было вестей, -- прво, я не думл тогд, что все тк окончится. И только сегодня в полдень к нм н двор присккл жокей, весь зпыхвшись, ткой слвный, проворный млый, и привез известие, что ты едешь н почтовом корбле". Потом он тихонько зсмеялсь. "Помнишь, -- скзл он,--кк ты меня видел в последний рз н блконе? Это было совсем кк сегодня, ткой же тихий вечер и музык в сду". "Кто же, собственно, умер?" -- спросил я поспешно. "Кк кто?" -- молвил прекрсня дм и удивленно посмотрел н меня. "Супруг вшей милости,-возрзил я,-- тот, что стоял тогд н блконе". Он густо покрснел. "И что только приходит тебе в голову! --воскликнул он. -- Ведь это сын ншей грфини, в тот день он вернулся из путешествия, тут кк рз было мое рожденье, вот он и вывел меня н блкон, чтобы и мне прокричли "вивт". Уж не из-з него ли ты и убежл тогд?" --"Ах, боже мой, ну конечно!" -воскликнул я, удрив себя по лбу. А он только головкой покчл и рссмеялсь от всего сердц.

Он весело и доверчиво болтл, сидя рядом со мной, мне было тк хорошо, что я мог бы слушть ее до утр. Н рдостях я вынул из крмн горсть миндля, который привез еще из Итлии. Он тоже отведл, и вот мы сидели вдвоем, щелкя орешки и глядя в безмолвную дль. "Видишь тм,--скзл он через некоторое время, -- в лунном сиянии поблескивет белый домик; это нм подрил грф вместе с сдом и виногрдником, тм мы с тобою и будем жить. Он ведь двно знет про ншу любовь, д и к тебе он очень блговолит, потому что, не будь тебя в то время, когд он увез брышню из пнсион, их бы непременно нкрыли, еще до того, кк они помирились с грфиней, и тогд все было бы по-другому". -- "Боже мой, прекрсня, всемилостивейшя грфиня, -- вскричл я, -- у меня просто голов кругом идет от стольких нежднных новостей; знчит, господин Леонгрд..." -- "Д, д,--прервл он меня,- он тк нзывл себя в Итлии; его влдения нчинются вот тм, видишь? -- и он теперь женится н дочери ншей грфини, н крсвице Флоре. Однко почему ты меня все зовешь грфиней? -- Я посмотрел н нее с изумлением.-- Я ведь вовсе не грфиня, -- продолжл он, -- нш грфиня просто взял меня в змок, тк кк я сирот и мой дядя, швейцр, привез меня с собой сюд, когд я был еще ребенком".

Тут, могу скзть, у меня словно кмень с сердц свлился. "Д блгословит бог швейцр, рз он нш дядюшк,--в восторге промолвил я,--недром я всегд тк высоко ценил его".-- "И он тоже тебя любит,--отвечл он. -- Дядя говорит лишь: если бы он хоть немножко посолиднее держл себя. Теперь ты должен одевться поизящнее". -- "О, -рдостно воскликнул я,--нглийский фрк, соломенную шляпу, рейтузы и шпоры, и тотчс после венчния мы уезжем в Итлию, в Рим, тм тк слвно бьют фонтны, и возьмем с собой швейцр и пржских студентов". Он тихо улыбнулсь, взглянув н меня лсково и нежно; издли все еще слышлсь музык, нд прком в ночной тишине взвивлись ркеты, снизу доносился рокот Дуня -- и все-все было тк хорошо!