Гзднов Гйто

История одного путешествия

Гйто Гзднов

История одного путешествия

Володя уезжл из Констнтинополя один, никем не провожемый, без слез, без объятий, дже без рукопожтия. Дул ветер с дождем, было довольно холодно, и он с удовольствием спустился в кюту. Он приехл н проход почти в последнюю минуту, и потому едв он успел лечь и зкрыть глз, кк проход двинулся. - Ндо все же посмотреть в последний рз н Констнтинополь. - Он поднялся н плубу. Было почти темно, скользко и мокро; сквозь дождь уходили неверные очертния здний, ветер бросл брызги воды в лицо; шум порт с крикми турок и гудкми ктеров, влжно рздввшимися сквозь густеющую темноту, стл стихть и удляться. Володя постоял некоторое время и опять спустился в кюту. - Ну, поехли, - вслух скзл он себе. Он лег и зкрыл глз, но не зсыпл, лишь нчл дремть; из длекой кюты послышлсь музык. Володя силился рзобрть мотив и не мог, ил кк всегд в тких случях, ему кзлось, что это нечто знкомое. Потом музык умолкл и он здумлся, глядя н толстое стекло иллюминтор, пересеченное непрвильными линиями дождя.

Зтем нчлся обычный для путешествия ход его мыслей, - всегд один и тот же. Всякий рз, когд ему приходилось уезжть, когд он окзывлся либо в поезде, либо ни проходе и нчинл ощущть свое полное и глубокое одиночество, - но это было не грустное, скорее спокойно и немного презрительное чувство, - он думл, что вот теперь, именно теперь, когд он отделен, в сущности, всего мир и не должен в эти минуты ни лгть, ни притворяться перед собой или перед другими, ни создвть иллюзии чувств, которые были необходимо требуемы особенной условностью человеческих отношений - и которых он н смом деле не ощущл или ощущл их другими, нежели з которые он их выдвл, невольно обмнывя и себя и других, - что в это время он яснее предствлял себе все причины и побуждения, руководившие его жизнью, тк же, кк подлинный смысл тех или иных отношений с людьми. Пок он нходился в центре событий, соствляющих его существовние, пок он см игрл в них ккую-то роль, он был лишен возможности првильно понимть их. И только тогд, когд он оствлся, - тк, кк теперь, совсем один, ему нчинло кзться, что все ясно и понятно, кк простой логический ход рссуждений. И особенно хотелось остновить и зписть, покуд это не исчезло, множество незнчительных вещей, воспоминний, зпхов, впечтлений, вызвнных из глубокого небытия этим мерным движением проход и глуховтым звуком волн, бежвших вдоль его крутого борт. Бывли минуты в его жизни, когд он, в остльное время рвнодушный ко всему, вдруг испытывл острое сочувствие к людям и вещм, иногд почти вовсе ему неизвестным, иногд чрезвычйно длеким от него - сквозь годы, чужой язык и чуждую нционльность; и судьб ккого-нибудь голлндц, фрнцуз или нгличнин, жившего много лет тому нзд, стновилсь ему необычйно близк, кк жизнь когд-то двным-двно потерянного им брт. Он думл иногд о судьбе нескольких женщин и с смого двнего времени, чуть ли не с того, когд он впервые прочел об этом, некоторые женские обрзы неизменно сопровождли его; они меняли свою внешность, предствя перед ним во всем своем немыслимом богтстве преврщений; и в них оствлось нечто то же смое, что было рньше и всегд, может быть, воспоминние о первом толчке, о нчле того движения, которое влчило все время з собой его отстющую, не поспевющую з этим великолепием, слишком бедную и слишком скучную, кк кзлось Володе, жизнь. Ему кзлось, что он приндлежит к людям, которым судьб дл что-то лишнее и тяжелое, что их двит все время и стесняет их движения и еще зствляет считть, что нстоящее и то, в чем они живут, это все только случйность и недорзумение; и всю жизнь они бессознтельно чего-то ждут, и, что бы ни случилось, это окжется не тем, - и им суждено умереть с этим ожиднием. Они могут быть скептикми, не верить ничему, не хрнить никких иллюзий, и все же есть нечто, мечттельное и длекое, что, несмотря н свою хрупкость, весь свой явный, безумный мирж, сильнее их и их отрицния. Володя вспоминл одну женщину, немку, нервную и истерическую; он был учительницей немецкого язык в гимнзии и ствил ему дурные отметки, к которым он относился совершенно спокойно. - Warum wollen Sie nicht arbeiten? {Почему вы не хотите рботть? (Нем.).} - злобно спршивл он его. Он пожимл плечми и усживлся н свое место; было особенно ленивое, южное лето, сонный воздух был неподвижен; было тк тихо в гимнзическом сду, где Володя и его товрищи ложились н выгоревшей трве, подстелив одеяло, где они ели дыни и рбузы и говорили о необходимом существовнии ккого-то одного, бсолютного и неизменного нчл, которым объяснено рз и нвсегд все, что живет, и все, что может появиться. Им всем было тогд меньше чем по двдцть лет; и они были склонны искть в этом гигнтском клубке, чудовищно сплетенном из зпхов, рзочровний, ндежд и неисчислимого количеств рзнообрзнейшей мерзости - кким Володя потом предствлял себе всякую человеческую жизнь, искть в этом все того же, торжественного, кк гимн, и необычйно грмонического нчл. И вот, однжды днем, встретив Володю в длиннейшем коридоре, учительниц немецкого язык вдруг скзл ему:

- Вы можете прийти ко мне сегодня после обед? - В котором чсу? - Он нзнчил ему время, и он явился, недоумевя, зчем он его вызвл. У нее был довольно большя комнт, с креслми, дивном, грвюрми; и одну из стен знимл большой кусок черного прекрсного брхт, н котором тонкими линиями тускло-сверкющих тонов был нрисовн, кк покзлось снчл Володе, величественный змок нд рекой; и только вглядевшись кк следует, он увидел, что это был не рисунок, вышивк, сделння с необычйным, почти японским искусством. - Это вы вышивли? - Я, - скзл он, вздргивя, он вообще все время вздргивл. Он подвинул к нему блюдо пирожных. Спсибо, я не ем пирожных, - скзл он. Он вспыхнул, скзл, - х, извините, я не знл, - и, рньше чем он успел что-либо скзть, выбежл из комнты и вернулсь с коробкой ппирос, которую положил перед ним. Он поблгодрил. - Вы знете, зчем я вс приглсил? - Откровенно говоря, нет. - Я хочу с вми поговорить. - Если мои реплики могут вс в ккой-нибудь степени интересовть... - Он был очень обрзовнной женщиной, прекрсно говорил по-русски, по-фрнцузски, по-турецки, по-нглийски, не считя немецкого и лтышского, - он был рижнкой. - То, что я вм скжу, вм покжется, может быть, нелепым и стрнным. Вы видите эту вышивку, о которой вы меня спршивли? Я рисовл ее из головы, просто тк; снчл нрисовл, потом вышил. И вот, вы знете, я однжды совершл прогулку по Рейну, и когд мы подъезжли к одному змку, у меня сильно збилось сердце и я скзл моим спутникм, что зню точно рсположение комнт и все входы и боковые двери. Я никогд до того не бывл в этой чсти Гермнии. И чтобы проверить это, мы сошли с лодки и попросили рзрешения осмотреть змок; я шл с звязнными глзми и говорил, что где нходится, и все было точно, з исключением одной двери, которую змуровли около пятидесяти лет тому нзд. Это все кзлось невероятным моим спутникм; и тогд я покзл им эти вышивки, которые я сделл, не зня дже о существовнии ткого змк.

Потом он рсскзл Володе множество других вещей ткого же порядк; и его особенно порзило то, что он скзл, что помнит, кк был мркитнткой в войскх крестоносцев, в походе Фридрих Брброссы, и что несколько лет тому нзд, в Констнтинополе, он встретил одного нгличнин, которого помнил именно по крестовому походу, - но что он ее не узнл. Он потом уехл из того город, где учился Володя, был в Риге, в Москве, путешествовл по Европе; и Володя был уверен, что всюду ее мучили и преследовли эти непрвильные, чужие воспоминния о рзных эпохх, в которых он видел себя, точно в длеком и темном зеркле, себя, и это свое ткое отдленное лицо, эту бледную кожу; белокурые волосы и синие, стршные глз; и то, что об этом по-нстоящему знл только он одн, - всем другим это могло только кзться нелепым, - это фнтстическое волнение, этот постоянный мирж зполняли всю ее жизнь и делли все окружющее бессмысленным, несвоевременным и скучным. После этого единственного рзговор с ней Володя невольно изменил к ней рвнодушно-нсмешливое отношение. Он не понял, однко, - ни тогд, ни позже, - почему для рсскз о крестовых походх и змке нд Рейном он выбрл его, смого ленивого из своих учеников, - любившего больше всего спть и бесцельно гулять, и ничего не делть. Никогд потом эт женщин ничем не проявил к нему своего внимния, не рзговривл с ним, не вызвл его и по-прежнему ствил дурные отметки, - и только рз вскользь скзл: - вы могли бы делть горздо больше, чем вы делете, - но это было тк тумнно и тк мехнически скзно, что явно не имело никкого знчения. Но Володя был убежден, что и потом, в дльнейшем, ей все виднелсь вечером в пустынном воздухе кждой стрны или кждого город, где он нходилсь, - будь то Констнтинополь, Берлин, Риг или Москв, - смутно белеющя вдли бшня ккого-то двно зтерявшегося во времени здния, может быть, одной из крепостей, к которой был нпрвлен тяжелый крьер взмыленных, свирепых лошдей крестоносцев. - Я был мркитнткой в обозе Фридрих Брброссы, - он тк просто говорил эту фрзу, в тысяч девятьсот двдцть втором году, когд прошли почти бесчисленные дни, почти непредствляемые годы после того, кк все покрылось збвением, - чтобы теперь опять призрчно воскреснуть и прогреметь в ее невероятной фнтзии. В жизни, которую он вел и которя состоял из преподвния немецкого язык, - он был збывчив, рстерян и несчстн, кк все фнтзеры и мечттели; он нервничл оттого, что ее объяснения не срзу понимлись, что по-немецки можно было говорить с тким ужсным слвянским кцентом. Иногд с ней случлись истерики в клссе; и тогд он особенным движением мизинц поднимл свою првую, кк-то зсккиввшую бровь, и ее глз открывлся во всю ширину, - синий, громдный и совершенно пустой в те минуты.

И теперь, вспоминя это нелепое и призрчное существовние, Володя подумл, что оно в тысячу рз лучше других, тких счстливых жизней, которые ему приходилось нблюдть. Он см тк чсто терял все, что ему, кзлось, приндлежло, тк много рз змечл, что вот, живешь среди известных людей, связнный прочными отношениями, неподвижный, кк рз нвсегд здумнный и осуществленный чьей-то волей человек, которого ни с кем нельзя смешть, живешь и через долгое время вдруг нчинешь понимть, что все это родное и кк будто неотделимое от тебя с кждым днем стновится все дльше, делется все более чуждо - до тех пор, пок в одну неожиднную минуту, - вот точно проснувшись однжды утром, - не поймешь с безндежной окончтельностью, что и ты чужд всему, в чем живешь, что ты уже не узнешь ни этих людей, ни этих отношений, ни дже домов и улиц родного город, - и тогд нчинется иное стрнствие и снов длится много времени, пок не нступит следующя минут этого тускнеющего, точно слепнущего взгляд, после которого опять одиноко, гулко и тяжело. Володя тк чсто терял все это - и не мог к этому привыкнуть, - что существовние одной, сквозь всю жизнь проходящей мысли кзлось ему недостижимым счстьем; и он никогд его не знл. А счстливых людей было много, больше дже, чем несчстных. Был, нпример, эт дм, фрнцузскя журнлистк, жившя в Констнтинополе; он рзговривл с Володей н смые возвышенные темы, относясь ко всему с неподдельной печлью, все кзлось ей сумрчным и грустным. Володя пытлся узнть, что ее, срвнительно молодую женщину - ей было двдцть девять лет - погрузило в ткой неожиднный пессимизм; тем более, думл Володя, что он облдл редким ппетитом, в чем он убедился, бывя иногд ее спутником в ресторне. Он был очень проництельн и умн, особенно в том, что кслось отношений между мужчиной и женщиной, - в остльном он чувствовл себя несколько менее уверенно, кк человек, попвший в незнкомую квртиру. Он сообщил ему, нконец, что рзошлсь со своим мужем, которого безумно любит, - он тк и скзл: que j'aime follement; и всякий рз, когд он о нем говорил, ее обычный, несколько суховтый и быстрый язык вдруг деллся медленным и приобретл новые выржения ккого-то особенного и печльного в своей шблонности великолепия. Когд он однжды не удержлся и зметил ей это, он поднял н него глз, которые ничего перед собой не видели, и скзл: я боюсь, что вы меня не понимете, может быть, вы слишком молоды. Потом он с ней не встречлся несколько недель; зтем встретил ее кк-то вечером, совершенно случйно. Он был непохож н себя, необычйно весел и оживлен; и он скзл ей: я очень рд з вс, у вс ткой вид, точно вы получили нследство, - в тысячу рз лучше, - ответил он. - J'ai retrouve mon mari {Я вновь ншл своего муж (фр.).}. Он был искренн и счстлив. - Я вс познкомлю, я скжу, что вы были моим лучшим другом. - Зчем тк преувеличивть? Я не мог бы претендовть... - Si, si {Но это тк (фр.).}, перебил он, и ей, по-видимому, стло кзться, что Володя Действительно был ее лучшим другом и всегд сочувствовл ее несчстью, - хотя он явно был к нему рвнодушен; и он помнил дже, что вопрос, о котором он кк-то зговорил с неожиднным простодушием, - именно вопрос о ее физических стрдниях от рзлуки с мужем, - покзлся ему нелепым и неприличным в устх женщины, несмотря н то, что это и было, судя по всему, глвным в тогдшний период ее жизни. Потом он предствил Володю своему мужу, и это было неловко и немного грустно. Это был мленький, лысеющий человек, чрезвычйно смоуверенный, обидчивый и болезненно нетерпимый; и вдобвок он говорил с тким ужсным овернским кцентом, что Володя внчле подумл, что это просто шутливя мнер, несколько зтянувшяся; но потом окзлось, что он действительно говорил тк и инче говорить не мог. Володе стло тк неприятно, что дже кофе ему покзлся невкусным, и он быстро ушел, отговорившись необходимостью идти н свидние, которого не было. И вместе с тем, несомненно, эт женщин был теперь счстлив; и он с недоумением спршивл себя, неужели можно быть тким нетребовтельным, неужели нужно тк мло для того, чтобы чувствовть себя счстливым? - Возможно, что я ошибюсь, - говорил он себе. И он думл, что, нверное, он создл себе ккой-то прекрсный миф, к которому не подходит никто, и только у этого человек есть нечто порзительно нпоминющее ей ее вообржемого героя, кк в пейзже скучной и скупой стрны вдруг встречется только одн подробность, свойствення вообржемой природе, которую человек любит тк двно и постоянно, и это срзу делет близким и родным ткой н первый взгляд чуждый и печльный вид. Но сколько он ни искл в этом человеке чего-нибудь, достойного внимния, он ничего не ншел; и по-видимому, чтобы понять ее несложное и нетребовтельное счстье, нужно было облдть ее глзми или ее телом. Володя думл о других людях, которые были по-нстоящему счстливы, получив небольшое повышение по службе; о рбочих, совершенно довольных своей судьбой, хотя они проводили десять чсов ежедневно в дымных и гремящих мстерских метллургических зводов; эти люди были лишены фнтзии, не искли ничего другого, их предствление никогд не доходило до возможности увидеть ккой-то иной мир, они были счстливы особенным и неподвижным счстьем, - с дурными зпхми, подвлми, в которых они жили, плохой пищей, которой они питлись. - И еще, - думл Володя, и может быть смое вжное, что хрктерно и для этой фрнцузской журнлистки и для этих несчстных людей, этой chair a canons {пушечное мясо (фр.).} - это, что они никогд не остнвливются. Они нчинют жить, - и тотчс же тысячи збот, здч, требующих немедленного рзрешения, личных дел, диктуемых теми или иными другими чувствми - любовью, вернее, тем, что эти люди нзывют тким словом, местью, голодом, - знимют весь их досуг, зствляют их совершть множество поступков, ошибок и преступлений, вся чудовищня нелепость и глупость которых может быть только объяснен совершенным отсутствием обдумывния или понимния, - и потом идут нищет, или счстье, или ктстроф, или убийство. И всякий рз, когд ккой-нибудь из этих людей в силу вынужденного досуг, - н кторге, в последние годы своей жизни, н своей постели нездолго до смерти или где-нибудь еще впервые остновится и все перед ним стнет идти тише, прозрчнее и медленней, - он вдруг нчинет понимть всю непопрвимую бессмысленность своей жизни. Но они не остнвливются, и дже в последние их чсы они все еще по инерции продолжют мечтть или жлеть - мелочно и скучно - и умирют, тк и не поняв, хотя бы н секунду, кк все это нчлось бесконечно двно, кк проходил жизнь и кк теперь - вот все кончется и уже больше никогд ничего не будет, - кк у этого констнтинопольского стрик, который порзил Володю тем, что оствлял в мокром сфльте тротур - это было после дождя - следы босых ног, пять пльцев и пятки, хотя был в ботинкх. Володя дже обогнл его и поглядел внимтельно н его ноги; стрик был обут в лкировнные туфли, првд, двно потерявшие свой блеск, но все же сохрнившие форму обуви; зтем Володя отстл и снов посмотрел н следы, - опять отпечток босой ноги н тротуре. И он понял, что от этих лкировнных туфель остлся только верх, подошвы не было совершенно. Позже Володя познкомился со стриком и узнл все, что тот мог о себе рсскзть. Он учился н "медные деньги", был сыном бедных родителей, двл уроки, голодл, жил в отвртительных меблировнных комнтх и мечтл о богтстве и комфорте. Ему повезло - или не повезло, - он нчл знимться коммерцией и со скзочной быстротой рзбогтел. И потом, когд все, о чем он мечтл, исполнилось, он уже не мог остновиться: все его время было знято финнсовыми делми, биржевыми спекуляциями, покупкми, проджми, деловыми путешествиями; мельком и случйно было несколько женщин, которых он дже плохо помнил, кжется, ее звли Зин... - если не ошибюсь, ее звли Ктя... - Это было chemin faisant {по дороге (фр.).}, - не то в гостинице "Метрополь" в Хрькове, не то в московской "Астории", потом был гречнк Мрик н проходе, - природ, облк, знете, море, пролив, - он не чувствовл этого, кк следует - ни облков, ни моря, ни звучности прекрсного слов "пролив", все это было н ходу, этот человек точно быстро ехл мимо своей собственной жизни, - "Астория", "Метрополь", Мрик, - и все не мог остновиться. Его состояние все увеличивлось, деньги росли, кк во сне, уже было много миллионов, бнк, поместья, мельницы, подряды, и вдруг все срзу ухнуло и поплыло; и кк ни быстро было его обогщение, рзорение шло еще скорее. Стреляли пулеметы в Петербурге, н юге были восстния, войн, пожры, революция; и все стло тихо, и все остновилось только в одно прельское, блисттельное утро н берегу Босфор. И не остлось ничего: ни денег, ни збот, ни богтств, ни перспектив, ни необходимости быть тогд-то в Москве, тогд-то в Киеве. - И тогд я нчл понимть, - скзл он. Но в противоположность громдному большинству людей, нходившихся в его положении, он не жлел о потерянном богтстве; ему было только обидно, что тк незметно и глупо прошл жизнь. Он вспоминл студенческие времен, и уже здесь, в Констнтинополе, он нчл читть книги, - книг он не читл очень много лет. Особенно его волновли стихи, и теперь этот стрый человек, знвший всю жизнь "покупть", "продвть", "не пропустить", "блнс", "итог", спршивл Володю, помнит ли он эти строки:

Слбеет жизни гул упорный,

Уходит вспять прилив збот,

И некий ветр сквозь брхт черный

О жизни будущей поет.

Он спршивл Володю, что тот собирется делть; и, узнв, что Володя уезжет в Приж, просил ему прислть оттуд "Madame Bovary". Володя обещл; но еще до его отъезд стрик умер от припдк стмы, - тм, где он жил, в глубоком и низком Ксим-пше. И Володя предствил себе его смерь, поздним и душным констнтинопольским вечером, в мленьком деревянном доме, - и ночной Босфор со светлой водой, и стмтические, здыхющиеся всхлипывния его собеседник.

Он приехл тогд в Констнтинополь из Греции, - он ехл в бурную феврльскую ночь н кботжном ктере через Мрморное море; ктер подбрсывли медленные волны, корм его высоко поднимлсь, и тогд освобожденный от воды винт врщлся в воздухе с глухим и тревожным шумом. Точно н скзочном корбле, н нем не было видно ни души, ничей голос не отдвл комнды, только тьм и вод, кк во сне, и холодное ночное море; он приехл в Констнтинополь утром, было ясно и прохлдно, и синие Принцевы остров все точно плыли из светлой глубины Босфор и не могли доплыть до берегов. Его порзил зпх жреного мяс, доносившийся из ккого-то портового ресторн, крутые и высокие улицы Глты и еще особення констнтинопольскя шрмнк с необычйным количеством булькющих переливов мелодии, точно кто-то в ткт музыке лил воду из большой бутылки. Поздним вечером того же дня, после душной, горячей внны, одетый в новый и непривычный шттский костюм, - поздним вечером этого дня он пошел в ресторн "Printania" и сидел з столом в зле с тнцующим нд негритянским оркестром синим дымом от ппирос и сигр, слушл звуки модного тогд фокстрот и был совершенно и беззвучно пьян, хотя не пил ничего; и нходился в тком состоянии, когд стрнно меняются предметы, - из большого брбн рстет высокя пльм, вместо рояля течет рек и только глз женщин остются неизменными, кк всегд. Было дв чс ночи, когд он возврщлся домой, темня тишин стоял н улицх, и вдруг до него донесся хрипловтый женский голос, говоривший по-фрнцузски с теми неторопливыми русскими интонциями, с ккими говорили только в ншей медлительной России и с ккими никогд не говорят фрнцузы. Володя нходил вообще непонятную прелесть в голосе у женщин, - может быть, потому, что они нпоминли ему "королеву бриллинтов", Дину, блисттельную Дину, появлению которой всюду предшествовли толки о знменитых ее бриллинтх, о рзорившихся н нее миллионерх и о многочисленных смоубийствх, - тк, - точно одн эт женщин после своего прохождения в кком-либо городе оствлял з собой только дымящиеся рзвлины и трупы умерших от любви людей; приводились имен, неизвестные, но неизменно звучные, скндльные истории, рсскзывющиеся шепотом, и сообщение о, том, что н днях в собственном спльном вгоне лучшего в России курьерского поезд Дин приезжет сюд; уже снят весь этж смого дорогого отеля, уже прибыл ее бгж из згрничных чемоднов; и оствлось предположить, что уже чистится стльной револьверный ствол для очередного смоубийств, - однжды ночью, в номере гостиницы, с клссической зпиской: "в смерти моей никого не винить" - и грузно летит в воздушную пропсть, рзверзющуюся под божественными ногми Дины, следующий, невозвртно рстрченный миллион.

И вот он ее увидел однжды под вечер; он проходил по прозрчно-хрустящей ллее кисловодского прк, в белом плтье, в белых туфлях; воздушный тюль, кк легкие крылья, медленно летел нд ее плечми; Володя стоял н крю ллеи, зсунув руки в крмны безжлостно рзглженных белых брюк, он прошл мимо него и в течение очень короткого времени смотрел, не змечя его, в его глз - и тогд он зметил крсные жилки н ее белкх. Он двно прошл, и двно, все слбея, доносился до него ее низкий голос с легкой хрипотой, - он рзговривл со своим спутником, высоким квлергрдским офицером - он все стоял в том же положении и не двиглся, точно боялся, что первое же движение зствит исчезнуть нвсегд эту женщину, эти глз, этот голос. Кжется, он был очень крсив.

И вот, констнтинопольской длекой ночью он услышл ткой же низкий, хрипловтый голос другой женщины, которя ему нпомнил Дину. Он шл не очень длеко от него и рзговривл с человеком в мягкой шляпе и желтых туфлях. "Все это теперь невжно, - говорил он, - я уезжю в Америку и оттуд уже инче не приеду, кк первым клссом и кк богтя мерикнк. К черту все это", - скзл он, и тк тревожно рздлось в воздухе это медленное, почти ленивое "au diable" {к черту (фр.).}. "Я вс понимю и могу только пожлеть об этом", - ответил мужской голос. "Au diable", - повторил он. И еще, после долгого молчния, ее голос скзл: итк, если вы не очень длеко живете... - и они свернули з угол, где нчинлсь точно сорввшяся вниз и чудом удержвшяся в пдении узкя улиц необычной, головокружительной крутизны, из глубины которой медно и тускло блестели в воздухе длекие, желтые огни фонрей. И Володе зхотелось тогд пойти з ней и скзть ей много ненужных слов, - все о том, что он посылл к черту, что он тк любил, и измен чему вызывл у него долгое и томительное ощущение, состоявшее из грусти и чувственности. Он знл низусть всю историю этой женщины, - тогд все биогрфии женщин были почти одинковы: они нчлись с гимнзии или институт, проходили сквозь гржднскую войну, иногд они ее не пересекли и терялись нвсегд в дыму двно збытых сржений, - но чще они кончлись в Констнтинополе, Афинх, Вене, Берлине, Приже, Нью-Йорке или Лондоне, в неизменной обстновке русских кбре, сомнительных цыгнских ромнсов, мерикнских фокстротов, коктейлей, нгличн, фрнцузов, левнтинцев, турок, - и потом гостиниц или квртир с чужой постелью и этим невыносимым холодом простынь, который особенно силен, когд ночуешь не дом и, может быть, от которого голос делется несколько хриплым, кк от простуды или болезни или внезпного и необычйно сильного воспоминния.

Когд потом он возврщлся к впечтлениям этой констнтинопольской ночи, ему кждый рз нужно было делть усилие, чтобы восстновить обстновку, в которой это происходило, и особенно погоду. С двнего времени у него обрзовлсь привычк испрвлять воспоминния и пытться воссоздвть не то, что происходило, то, что должно было произойти, - для того, чтобы всякое событие кк-то соответствовло всей остльной системе предствлений. И вот, ему все кзлось, что в ту ночь в Констнтинополе был сухя воздушня буря. В смом же деле, было очень тихо и душно. Он отчетливо вспомнил тяжелое чувство, с которым вернулся домой и которое дже мешло ему зснуть в течение некоторого времени. Теперь же ему кзлось, что констнтинопольскя незнкомк с хриплым голосом был, в сущности, прв, и поступл првильно: кк инче он могл бы устроить свою жизнь? Теперь ему вообще все кзлось иным. "Д, - скзл он себе, уже зсыпя, - итк, это, кжется, просто: не лгть, не обмнывть, не фнтзировть и знть рз нвсегд, что всякя грмония есть ложь и обмн. И еще: не верить никому, не проверяя".

Всю ночь шел дождь, утро тоже было дождливое и псмурное, и только под вечер появилось солнце и стло теплее; устновившяся хорошя погод уже не менялсь до Мрселя. Володя сдился возле смой кормы у борт и следил, кк взбивется и шипит пен з винтом, оствляя чуть извилистый и исчезющий, широкий водяной след. Иногд, не очень длеко от проход, он змечл мленький силуэт нырк, сидящего н воде и уносимого волнми; потом черня птичья голов быстро опусклсь; мелькл в воздухе темный здок птицы, и он исчезл в глубине. Или вдруг почти у смого борт проход, нд которым, свесившись до половины, стоял Володя, плыл н небольшом рсстоянии от поверхности воды полупрозрчня, громдня медуз, рсплствшяся мтовым, стеклянным пятном с медленно движущимися очертниями. Зтем резкий, пискливый крик нд головой зствил его поднять глз: большя беля птиц пролетел, пересекя вкось движение проход; и тк же мерно и безошибочно, кк билось ее сердце, без устли взмхивл в светлом воздухе своими длинными бесшумными крыльями; потом вдруг рстягивл их во всю длину и, переств ими шевелить, склонив нбок все свое тело, стремительно опусклсь до поверхности моря и, почти не здевя ее, тк же легко и сильно взмывл вверх и потом улетл все дльше и дльше, и уже издлек тускло блестели ее белые перья под лучми солнц.

Первым же поездом из Мрселя Володя поехл в Приж, денег было мло, пришлось брть билет третьего клсс, и всю дорогу у Володи болел голов от невытрвимого зпх чеснок, которым были пропитны, кзлось, не только пссжиры, но и смые стены вгон. В девять чсов утр, не спв всю ночь, с сильной головной болью и дурным вкусом во рту, Володя приехл в Приж. Спрвившись еще рз в зписной книжке, он опять посмотрел дрес брт, который и без того знл низусть, сел в ткси и велел везти себя н rue Boissiere. Головня боль срзу стихл; Володя смотрел по сторонм, его порзило сильное движение н улице - в остльном Приж покзлся ему похожим н все остльные большие город.

Он позвонил у двери дом, в котором жил его брт; улиц окзлсь неожиднно тихой и несколько сумрчной, и звонок прозвучл особенно резко. Он подождл минуту и услышл мягкие шги, спусквшиеся по лестнице. Потом дверь приоткрылсь и горничня в спльных туфлях - что удивило Володю покзлсь н пороге.

- Puis-je voir M. Rogatchev? {Могу ли я увидеться с мсье Рогчевым? (Фр.).} - спросил Володя.

- De la part de qui? {От чьего имени? (Фр.).}

Володя не срзу понял. "Что з черт, de la part de qui? - подумл он, потом сообрзил; дверь все оствлсь полуоткрытой, и горничня стоял нполовину н улице, нполовину в доме. "Dites lui que c'est son frere" {Скжите ему, что это его брт (фр.).}, - скзл Володя. При этом его ответе нверху послышлись еще одни шги, зтем лестниц зтрещл под быстро спускющимся грузным человеком, который поскользнулся н предпоследней ступеньке, скзл по-русски ", дьявол", - и Володя увидел своего стршего брт, Николя, в длинном лиловом хлте, небритого, рстрепнного, но очень веселого и довольного. Он оттолкнул горничную, втянул Володю внутрь, скзл удивленно и рдостно - Володьк, сволочь! - и шумно поцеловл его рньше, чем Володя успел произнести хоть одно слово.

Николй был стрше Володи н шесть лет и уехл з грницу, будучи уже студентом. Он был и похож и непохож н своего брт. Он был ниже его, но шире в плечх, и мохнтое его тело было сколочено из совершенно несокрушимого мтерьял - он ничем не болел, все порезы и рны зживли у него с порзительной быстротой. Он был в детстве дрчлив, стремителен и до ужс не любил гимнзию, книги, тетрди и все, что этого кк-либо кслось, убегл с уроков, чтобы ктться н конькх или игрть в футбол; во время богослужения в церкви, стоя н коленях, просовывл с необыкновенной гибкостью голову между ног и в тком неестественном положении покзывл язык своим товрищм - до тех пор, пок однжды это не увидел ндзиртель и не нкзл его. Он был вспыльчив, по всякому поводу лез в дрку с кем угодно и ходил с крупными синякми н физиономии, - но никогд не врл и быстро успокивлся, когд ему объясняли его ошибку. Его рссудок не поспевл з его бурными чувствми; но когд это окзывлось необходимо, Николй все понимл быстро и верно, и если хотел учиться, то учился хорошо. Млдшего брт он очень любил и считл, что зменяет ему отц, - тк кк отец Рогчев двно не жил со своей женой и огрничивлся тем, что посылл ей изредк деньги - кждый рз очень большие, это бывло обычно после крупного выигрыш - и потом не двл о себе знть в течение долгого времени. Чще всего долгое его молчние совпдло с тем, что в дом Рогчевых приходил ккя-нибудь дм с зплкнным лицом и почему-то непременно с черной вулью и жловлсь мтери "этого хулигн", кк все официльно нзывли Николя - тк и в гимнзии о нем говорили товрищи "Кольк-хулигн"; только н товрищей он не обижлся, успев з несколько лет передрться и помириться со всеми своими одноклссникми, взрослым говорил дерзости, что приводило в ужс его мть - итк, дм приходил жловться н отц Рогчев, который ее обмнул и бросил: и мть Рогчев плкл в ткие дни, вспоминя своего неверного муж, смого очровтельного и умного, и в то же время смого нендежного человек, которого он знл, неиспрвимого Дон-Жун и кртежник, не рз проигрвшего и выигрвшего целые состояния, посетителя бесчисленных клубов, бильярдных, ресторнов, всегд одетого в смый модный костюм, улыбющегося, остроумного и не верящего ни во что н свете, "кроме козырного туз и женской приятности", кк кто-то скзл о нем.

Но нсколько см Рогчев был неточен и небрежен в своих обязтельствх, нстолько его сын, этот смый Кольк-хулигн, был безупречен в роли второго отц для своего млдшего брт. В последние годы у мтери бртьев Рогчевых очень ослбело - от ккой-то глзной болезни - зрение, он стл почти беспомощн; и Николй, только что кончивший гимнзию, стл глвой дом - вел все рсходы, посылл кухрку з провизией, входил во все подробности хозяйств и делл это, ко всеобщему удивлению, быстро и толково; денег стло уходить меньше, жить стло лучше. Потом, когд однжды мть привезли домой умирющей - он, воспользоввшись тем, что никого не было, вышл н улицу и попл под трмвй - и через несколько чсов скончлсь - умиря в созннии, скзл, глдя жесткие курчвые волосы Николя, стоявшего н коленях перед ее кровтью, - я зню, мой мльчик (слезы все лились, не остнвливясь, по крепкому лицу Николя), это ты позботишься о Володе, ты не сердись, что я тебя хулигном нзывл, я знл всегд, что ты смый лучший, Бог мне дл хорошего сын. Николй только кивл головой и плкл и все просил - мм, не уходи, мм, не уходи, - и сильное тело его дрожло мелкой дрожью - пок, нконец, мть не умерл, и Николй всю ночь, не двигясь, просидел у холодного и исклеченного труп.

После ее смерти, приведя в порядок дел, Николй продл небольшой дом, в котором они жили и который им приндлежл - опекун его, блгодушный нотриус с висячими седыми усми, ни во что не вмешивлся - и н эти деньги бртья продолжли жить тк же, кк жили рньше, и Володя по-прежнему ходил в гимнзию. Николй двл уроки, потом нлег н изучение инострнных языков и обнружил необыкновенные к ним способности. Когд волн гржднской войны доктилсь до их город, Николй, не имевший прв, по его словм, рисковть своей жизнью, поступил в штб бритнской миссии. В нчле тысяч девятьсот двдцтого год он уехл з грницу, поселился вместе с бртом в Констнтинополе, и тут с ним случилсь неожидння вещь, когд он единственный рз в жизни збыл о своих обязтельствх по отношению к Володе, которому было тогд уже шестндцть лет. Он встретил нгличнку, девушку двдцти лет, в первый же вечер в нее влюбился и срзу сделл ей предложение, которое тк ее порзило, что он дже не ответил ктегорическим откзом. Он жил в Буюк-Дрэ. Николй уехл туд и три дня не возврщлся домой и в течение всех этих трех дней, з обедом, з звтрком, вечером, во время прогулки уговривл Вирджинию - ее звли Вирджиния - в том, что не выходить змуж было бы величйшей бессмысленностью с ее стороны; что он готов для нее н все, что угодно, но если счстье смо пришло к нему, то он просто не имеет морльного прв его выпустить; одним словом, он должн выйти з него змуж. "Но я здесь одн, необходимо, чтобы мои родители знли хотя бы..." - "Мы протелегрфируем", - скзл Николй. "Боже мой, ткие вещи не делются по телегрфу", - почти с отчянием ответил он. Но Николй уже шел к почтовой конторе, поднимясь нверх по горе со своей всегдшней быстротой, он не поспевл з ним; тогд он легко поднял ее, посдил н плечо - он отбивлсь и кричл, что он сошел с ум, - и добежл до почты; оттуд они вдвоем отпрвили длинную, очень дорогую и очень бестолковую телегрмму в Лондон. Н следующий день Николй вернулся в Констнтинополь, явился домой и зстл Володю з чтением ромнов Уэллс. "Ну, слв Богу. - нсмешливо скзл ему Володя, - я думл, что ты зблудился в городе". - "Нет, вот Вирджиния", - скзл Николй по-русски, беря з руку Вирджинию. Володя поднялся, поздоровлся и стл говорить, что он очень счстлив. "Ты совсем зврлся, - скзл Николй, - счстлив это я, не ты".

Вирджиния должн был ехть в Англию, Николй поехл вместе с ней, оствив брт в Констнтинополе и скзв ему, чтобы он ни о чем не беспокоился... С тех пор он ккуртно, кждые две недели, присылл Володе письмо и кждый месяц - деньги. Из писем Володя знл, что Николй знялся проджей втомобилей - место, которое ему устроил отец Вирджинии, и год через три он переехл в Приж с женой. Прошло пять лет, Володя з это время кончил фрнцузский лицей в Констнтинополе, побывл в Прге, Берлине, Вене, зтем снов вернулся в Турцию, где прожил полгод, и, нконец, собрлся в Приж к брту и предполгл здесь уже обосновться ндолго.

Николй между тем уже бежл вверх по лестнице, крич брту - нпрво не сворчивй, Вирджиния еще не одет! - потом провел его в столовую, покзл, где нходится вння, и скзл, что ровно в десять они пьют чй.

Володя принял внну, побрился, ндел новый костюм, причеслся и вышел в столовую, когд Николй и его жен уже сидели з столом. "Ккой фрнт!" скзл Николй. Нсмешливые глз Вирджинии осмотрели Володю с ног до головы. "Очень хорошо, - скзл он, - глстук вы тоже покупли в Стмбуле?" - "Oui, madame" {Д, мдм (фр.)} - полупочтительно, полунсмешливо ответил Володя. "А почему вы это спршивете?" - "Не зню, в нем есть что-то восточное", - и Вирджиния и Николй, не сговривясь, рсхохотлись. "Я вижу, - язвительно скзл Володя, - что вс рссмешить очень нетрудно". Николй просто зхлебывлся от смех, Вирджиния смеялсь несколько тише, но тк же весело и искренно; и по одному этому смеху было видно, что об очень здоровы, молоды и счстливы. "Ты не обижйся, Володя, скзл Николй, - он у меня немного нсмешливя, но очень хорошя. Но постой, - перебил он себя, прислушивясь, - кжется, едет брышня". Володя только тогд вспомнил, что Николй ему писл о своей дочери, которой был год. Действительно, через секунду горничня ввезл в комнту коляску, в которой лежл пухля девочк с синими, удивленными глзми.

После чя, когд Вирджиния ушл, бртья остлись сидеть з столом.

- Итк, Володя? - скзл Николй.

- Итк, посмотрим, что в Приже.

- Я подумл об этом. Ты не збыл немецкий?

- Нет, помню.

- Английский?

- Хуже, но зню.

- Хорошо, о фрнцузском говорить не приходится.

- Знешь, Коля, - скзл Володя, вытягивясь н стуле, - знешь, у меня иногд впечтление, что я не русский, тк, черт знет что. Стршно скзть, ведь я дже по-турецки говорю, - потом вся эт смесь фрнцузский, нглийский, немецкий, - и вот когд от всего этого тошно стновится, я всегд вспоминю русские нецензурные слов, которым мы нучились в гимнзии и которыми рзговривли с женщинми Бнного переулк. Это, брт, и есть смое нционльное - никкой фрнцуз не способен понять.

- Д, язык у нс хороший, грех жловться, - скзл Николй, улыбясь.

- Но я все о деле. Ккие у тебя проекты?

- Черт его знет. Буду искть ккую-нибудь рботу.

- Ну, вот, ну, вот, - хмурясь, скзл Николй, - ты всегд был идиотом. А между тем у меня для тебя есть место. - Николй придвинулся к столу. - Я веду переписку н рзных языкх. Пришлось снять бюро и тк длее. У меня этим зведует человек полезный и стртельный, но из-з кждого пустяк он звонит мне по телефону, у Вирджинии голов болит. Я против него ничего не имею, - оживленно говорил Николй, точно Володя с ним спорил, - пусть рботет. Но тебя я поствлю в кчестве ответственного руководителя. Порботешь неделю, поймешь, дело нехитрое. О жловнье мы с тобой условимся: вось не подеремся.

- Ga depend {Кто знет (фр.).}.

- Ну, хорошо. Сейчс я уезжю; Вирджиния отвезет тебя в бюро, потом зедет з тобой в пять чсов. А вечером мы с тобой зльемся. Ну, хорошо, бегу.

И через секунду Николя уже не было в комнте, через пять минут хлопнул выходня дверь. Володя все сидел, не двигясь, н стуле. Вошл Вирджиния - в мленькой кремовой шляпе, в юбке кремового цвет, в синем, почти мужском пиджке. "Ну, молодой человек, - скзл он, - едем. Николй просил вс отвезти в бюро. Я в вшем рспоряжении".

Они спустились вниз, Вирджиния сел з руль втомобиля, небольшого Buick, и срзу, мягко и быстро, поехл вниз по улице, нжимя н кселертор и чуть-чуть не здевя встречные мшины. Через минуту втомобиль мчлся почти полным ходом, н кждом углу чудом, кк кзлось Володе, избегя столкновения, прохожие оборчивлись, полицейские неодобрительно смотрели вслед. Все тк же, почти не уменьшя ход, Вирджиния выехл н площдь Этуль. Длинное и широкое avenue Елисейских Полей поплыло кк во сне нвстречу втомобилю - и тогд нконец Володя скзл:

- Я теперь понимю, Вирджиния, почему вы вышли змуж з моего брт.

- А?

- Д. Вы ткя же сумсшедшя, кк он. Вирджиния улыбнулсь и срзу змедлил ход. Потом ее

лицо стло серьезным, и он, точно в рздумье, проговорил:

- Я вс почти не зню, я вс помню мльчиком в Стмбуле. Но я думю, что вы не стоите вшего брт. Я его люблю, - прибвил он просто, точно объясняя этой фрзой "все решительно.

- Я тоже, - тихо скзл Володя, - я очень люблю Николя.

- Я не зню, кк вм объяснить, - продолжл Вирджиния. - Он мужчин, понимете? Вот если будет корблекрушение, он пропустит всех женщин и детей и потом утонет. И у него очень сильня воля. Я ведь не срзу его полюбил, он зствил меня выйти з него змуж. Но потом я его узнл. И теперь, Вирджиния н секунду остновилсь, - если бы он умер, я бы тоже умерл.

Володе было немного стрнно слушть признния Вирджинии. В его предствлении Николй никк не вязлся со всем, что говорил Вирджиния, не потому, что это было неверно, потому, что Володя думл о нем совсем по-иному: это был все тот же, почти не изменившийся Кольк-хулигн, дрчун и любимец мтери. Володя вспомнил почему-то, кк мть однжды делл строгий выговор Коле - ему было лет двендцть, Володе шесть - и скзл, что ей стыдно иметь ткого сын, - и поствил его в угол. Он постоял минут десять, потом вдруг подбежл к мтери и уткнул голову в ее колени. "Что тебе?" "Мм, - скзл Николй, - я понимю, что тебе стыдно. Но скжи мне првду: ты меня все-тки любишь?" - "Глупый мльчик, - скзл мть, - д, ты очень скверный, я зню, но ведь у тебя нет другой ммы - кто же тебя будет любить? Ступй". И Николй убежл.

Бюро было большое, прохлдное, с кожными креслми; н стенх висели плкты вертикльных и горизонтльных рзрезов всевозможных втомобилей, фотогрфии сложных мшин с гигнтскими рубчтыми колесми; з столиком сидел дктилогрфистк с крсивым, но деревянно неподвижным лицом и черным accroche-coeur'ом {змысловтым звитком (фр.).} н лбу, необыкновенно почему-то неуместным. Вирджиния дже не поднялсь в контору, - которя нходилсь н втором этже, - и скзл, что вернется к пяти чсм. Володю встретил этот смый стртельный фрнцуз, о котором говорил Николй, человек среднего рост, совершенно безличный; и дже голос у него был ткой, что Вирджиния о нем скзл:

- Всякий рз, когд мне в телефон отвечет втомт: votre correspondant a change de numero, veuillez consulter le nouvel annuaire {вш корреспондент изменил свой номер, пожлуйст, поищите его в новом ежегодном спрвочнике (фр.).}, - мне кжется, что я узню его голос, и мне хочется скзть: bonjour, M. Dumat, commentalles vous? {здрвствуйте, мсье Дюм, кк поживете? (фр.).}

Он был убежден в необычйной вжности своей рботы и в ее чрезвычйной сложности. Почтительно и любезно улыбясь, он долго излгл Володе смые простые вещи и о кждой из них говорил с увлечением и особенно торжественным языком, точно все это происходило в кдемии, не в конторе.

- Видите ли, monsieur, эти досье рспределены по номерм. Что ткое клссификция? - Володя посмотрел н него с любопытством. - Клссификция, продолжл monsieur Dumat, - veuillez consulter le nouvel annuaire, - вдруг послышлось Володе, - клссификция, в сущности, это ткя систем рспределения досье, при которой вы срзу нходите имя клиент, кк только в нем появилсь необходимость. Зметьте, monsieur: кк только появилсь необходимость. Володя через полчс убедился, что все было чрезвычйно несложно. Он, однко, не скзл этого M. Dumat.

В чс дня он спустился вниз и пообедл в соседнем ресторне. В пять - с неженской точностью - нверх поднялсь Вирджиния. "Бедный мльчик устл?" с нсмешливым учстием спросил он. Володя огрничился вздохом, и они поехли домой. Николя еще не было, Володя прилег н дивн в своей комнте и срзу тк крепко зснул, что проснулся только в восемь чсов от того, что его з плечо тряс Николй, зовущий его обедть. "Снчл обедть, потом ктться, потом н Монмртр, - скзл Николй. - Реплик не нужно". - "Я уже Вирджинии скзл, что вы об сумсшедшие". - "Д, д, - соглсился Николй, - не будем спорить. Н обед, между прочим, фршировння утк".

После обед Володя спустился по лестнице последним. Вирджиния и Николй шли впереди. Вечер был очень теплый, втомобиль тускло сверкл у подъезд. "А кто теперь будет првить?" - спросил Володя. "Николй не позволяет мне сидеть з рулем, когд он ездит со мной", - ответил Вирджиния. "Я его понимю, я бы тоже не позволил". - "Вы любите неторопливую езду, vous serez bien servi {вы остнетесь довольны (фр.).}", - скзл Вирджиния. Николй бережно усдил ее, рскрыл дверцу перед Володей - желете-с проктиться, Влдимир Николевич? - сел нконец см, и втомобиль медленно и плвно двинулся по блестящему сфльту. Володя откинулся нзд, Николй обернулся, потом посмотрел смеющимися глзми н Вирджинию, и втомобиль вдруг понесся с чудовищной, кк покзлось Володе, скоростью: кк ни быстро ездил Вирджиния, Николй ездил еще в дв рз быстрее. "Ты с ум сошел?" зкричл по-русски Володя. Улыбющееся лицо Вирджинии обернулось и тотчс же исчезло, сместившись впрво, и н его месте возникло мгновенно выросшее и пропвшее дерево - Николй въехл в лес. Не змедляя ход, он пролетел по широкой ллее, свернул в глубь лес, поднялся н гору и под сплошным, влжно-прохлдным и темным сводом деревьев, освещя путь ослепительными световыми ручьями фонрей, он ехл все дльше и дльше, и прошло всего несколько минут, когд он скзл Володе: - въезжем в Версль, тот смый, с крпми времен Людовик четырндцтого.

В этот вечер, проезжя через Елисейские Поля и большие бульвры, поднимясь по узким и кривым, пхнущим кошкми улицм верхнего Монмртр до кбре "Lapin agile" {"Проворный кролик" (фр.).}, Володя видел Приж тким, кким потом никогд уже не мог увидеть. Эти все время движущиеся в неведомых нпрвлениях огни, бесконечно смещющиеся световые сферы фонрей и это ни н секунду не прекрщющееся движение - точно ритм скзочного, огромного и сверкющего мир, возникшего в чьем-то блисттельном вообржении и чудесно рсцветющего сейчс здесь, перед его глзми, под вырывющимися яркими музыкльными флгми из открытых, зеркльно громдных витрин кфе, уносимыми тотчс же легким, прижским ветром - и неповторимо тющий, кк ежеминутно являющееся воспоминние, воздух. Много рз потом, проходя или проезжя мимо этих же мест, по этим же бульврм, в ткие же вечер рнней осени, Володя тщетно пытлся воскресить и воссоздть это впечтление, но оно было невозвртимо, кк прошедший и исчезнувший год. В "Lapin agile" некрсивя, но чем-то чрезвычйно привлектельня женщин пел Бернже

Oh, que je regrette

Le bras dodu

Da jambe bien faite,

Et'le temps perdu... {*}

{* Уж пожить умел я!

Где ты, юность знойня?

Ручк моя беля!

Ножк моя стройня!

(Пер. В. С. Курочкин)}

и песенку - "Un peu de tes yeux" {Взглянуть бы в твои глз (фр.).}, потом был поздний, рссветный Монпрнс и мутные Halles - и домой Володя ехл, почти зсыпя.

Н следующий день было воскресенье, контор Николя был зкрыт, и срзу после звтрк Володя ушел к себе - ндо кое о чем подумть - иди, фнтзируй, - иду.

И опять - дивн, ппирос, длекя и слегк головокружительня мечт о незнкомой женщине, - дже не мечт, чувство, дже не чувство, предчувствие, говорил себе Володя, и опять все, что было, исчезет, уходит, ушло, есть только медленный дым от ппиросы и смутные звуки в стршной и сверкющей дли. - Не может быть, чтобы этого не было, я этого еще не знл. Сколько он ни вспоминл, ни в чем и никогд он не нходил опрвдвшихся ожидний, он не знл ни одной "незнкомой женщины", все всегд было тк похоже, и дже кровти скрипели одинково. Легкий, грустный и рвномерный скрип вдруг явственно вспомнился ему, и те же зпхи и тот же мутный, соленовтый вкус н рспухших и всегд чужих губх. "Тк жил мой отец, думл Володя, - но он, нверное, знл что-то другое, и не козырный же туз был этим другим. Нет, это все-тки, нверное, есть. Нйдешь, потеряешь все, потом ищешь хотя бы обмнчивого воспоминния; и не нходишь много времени, кк я, и все ждешь, кк влюбленный н свиднии: двно уже прошел нзнченный чс, двно нступил ночь, и ее все нет, и он уже больше не придет, ты стоишь н том же месте: идет дождь, и рядом с тобой мокнет дерево и пмятник со сттуей; ночь все дльше и глубже - и вот в тишине идешь один домой. Все глубже и глубже. Что это мне нпоминет? Все глубже и тише - где я уже это видел? Ах, д - в бочке".

И Володя вспомнил большую, всю черную и зеленую внутри бочку, стоявшую в глубине двор, под водосточной трубой. После долгих дней сухого зноя вод в бочке нчинл чуть-чуть пхнуть сырым и знкомым зпхом болот, темня ее глубин потихоньку оживл, длеко внизу, - кк кзлось тогд Володе, которому было восемь лет, - в ней появлялись крсные, очень живые и ткие тихие червячки, которые никк не удвлось поймть ни счком для ббочек, ни удочкой. В черную воду бочки Володя опускл короткую, сухую плочку; и сколько он ни держл ее под водой, он все всплывл нверх, кк пробк. Но после того, кк он оствлсь в бочке несколько дней и дерево нбухло, пущення с силой вертикльно ко дну, он всплывл все медленней и медленней, и нступл, нконец, день, когд он оствлсь внизу и не всплывл вовсе. Ккое громдное, крсное солнце зходило в те годы по вечерм нд черной деревянной колокольней, мимо высокой клнчи, н которой дежурил двоюродный брт кухрки Рогчевых, кк бессменный чсовой н роковом посту, мимо сырых и темных домов окрин и соснового лес, нчинющегося тотчс з городом, мимо зеленого, тк буйно зросшего клдбищ, н котором Володя с товрищми хоронил белую ммину кошку, упвшую с крыши шестого этж и рзбившуюся нсмерть; и вот вечером, чтобы никто не видел, ее положили в укрденный ящик от шмпнского и мльчики понесли ее н клдбище - и збыли лопту, и Володя побежл с полдороги домой, з лоптой; и вернувшись, долго копл сухую землю, зросшую тугой и цепкой трвой. Потом они опустили кошку в могилу, Володя дже зплкл, вспомнив, кк однжды удрил кошку ногой - он жлобно змяукл. "Я ее удрил, вот теперь он мертвя". Зтем молч пошли домой, - летний вечер, тишин и едв ощутимя, тк легко оседющя в воздухе прохлд. Темные тени стелятся по сду, высоко в воздухе и покчивются и не покчивются верхушки деревьев; крикнет ккя-то птиц, и снов все стихнет - и только изредк послыштся по мостовой зснувшей улицы шркющие шги нищего Никифор, стршного и оборвнного стрик, ходившего босым летом и зиму и только жутко мычщего в ответ н вопросы. Двным-двно, когд еще город был совсем небольшой и тихий, Никифор был молод и буен и свиреп; и вот, после бессонной и пьяной ночи, проведенной у Мрьи-солдтки, вернувшись домой - осенним и ветреным утром, последние желтые листья устилли холодную и длинную улицу - он с пьяных глз пырнул ножом стршего брт; его тотчс же рестовли, и тогд нчлось - снчл острог и колодки, потом суд с непонятными для Никифор словми, потом приговор - двендцть лет кторжных рбот. Потом побег в лютый сибирский мороз, погоня, опять кторг, потом Никифор смирился, отбыл пятндцть лет кторги и двдцть лет поселения; и, пропив то немногое, что купил и зрботл, оборвнным пришел в родной город, которого не узнл. И с тех пор стл нищенствовть - то н пперти черной, нсквозь пропитвшейся лдном и воском церкви, то н мосту через медленную и широкую реку, то просто н улицх. У Никифор были мленькие черные глз под лохмтыми седыми бровями, темные от грязи руки и серо-белые волосы; и Володя видел однжды, кк рнней зимой Никифор остновился у кря тротур, под которым холодно синел змерзший ручей, ндвил пяткой босой ноги тонкий лед и, ств н колени, нчл ждно и долго пить воду из обрзоввшейся дырки. И другой рз - это было тогд, когд Володя смертельно испуглся Никифор и едв не зболел от испуг, - компния веселящихся людей, проходившя по улице и к которой Никифор протянул руку, увел его с собой, в отдленный зл шумного ресторн, где был устроен бл с переодевнием, нпоил его допьян и выпустил н улицу, ндев н него черную, брхтную мску, - и Никифор зснул н первой же скмье, с открытым ртом и туго звязнной мской н серо-крсном обветренном лице, и Володя увидел его.

- Кк двно это было! - думл Володя. - Теперь я з тысячи верст от родного город, в Приже, rue Boissiere - ведь Никифор, нверное, никогд бы не мог дже произнести эти звуки - rue Boissiere, rue Boissiere, - повторял он про себя, прислушивясь, точно кто-то другой это говорил, чей-то чужой и незнкомый голос. - Д, но вернемся к прежнему, - продолжл думть Володя. Ммин кошк, конечно Мурочк, ведь все же кошки Мурочки, это русскя, простодушня нежность; от слов мурлыкть - потом клдбище, нш сд, вечер, клнч, Никифор и нчлось это откуд? - д, из бочки. Глубже и тише - и зпх сырости и болот - вот откуд идет все. Но это не то. Что же я должен был понять? Н проходе все было тк ясно и просто. Но проход пришел и ушел - и может быть, н этом прострнстве, от Мрселя до Констнтинополя, и сейчс все ясно и просто, кк было три дня тому нзд?

- Ты, нверное, окончтельно рсфнтзировлся? - скзл Николй, постучв в дверь и войдя со своей всегдшней стремительностью. - А дым ккой, прямо точно в кузнице! Едем со мной, посмотрим Приж, тут тебе, брт, не Глт.

- Ты считешь, что это необходимо? Я хотел еще подумть немного, мне только одну вещь понять остлось - и тогд все хорошо.

- Одну вещь? Смую глвную, д?

- Д.

- Все рвно не поймешь, - убежденно скзл Николй. Голов Вирджинии, поднявшейся н цыпочкх, посмотрел н Володю из-з плеч Николя.

- Почему?

- Потому что нежентые этого не понимют.

- C'est stupide {Глупо (фр.).}, - скзл Вирджиния. Об брт в один голос спросили:

- Qu'est ce que c'est qui est stupide? {Что же в этом глупого? (фр.).}

- Le russe. C'est une langue de sauvages {Русский язык - это язык дикрей (фр.).}.

- Вирджиния, стнь в угол з дерзость, - скзл Николй.

- Votre ignorance in'ecrase, madame" {Вше невежество меня убивет, мдм (фр.).}, - скзл Володя. - Ну, хорошо, едем осмтривть Приж.

Но едв они выехли, нчлся сильный дождь - и они прервли прогулку и просидели до вечер в мленьком кфе н бульвре Saint Germain, где, по словм Николя, бывли все знменитые люди; но только в этот день никто из них не пришел, и, вернувшись домой, Володя скзл брту:

- Д, совесть у меня чист: теперь я зню о Приже ровно столько, сколько знл до того, кк ты мне его покзл.

- Вы игрете в теннис, Володя?

- Я игрю в теннис, Вирджиния.

Н теннисную площдку они пошли пешком, было недлеко. Николй, здержвшийся в городе, должен был прийти позже. Володя повертел ркеткой в воздухе - не збыл ли, кк игрть, - сделл несколько пробных удров, потом нхмурился и проигрл пртию Вирджинии. Игрл он чрезвычйно плохо, что дло повод Вирджинии к новым нсмешкм. "Я проигрл из вежливости, - пожв плечми, скзл Володя, - не могу же я выигрть у дмы, это было бы не по-джентльменски". - "Хорошо, - ответил Вирджиния, - я дм вм возможность выигрть у мужчины. Подождите".

Он ушл и быстро вернулсь. Вслед з ней легкой и гибкой походкой, стрнно не соответствующей высокому росту, очень широким плечм и тяжелой, могучей фигуре, шел ккой-то бледный человек. "Артур, - скзл ему Вирджиния, - вот этот молодой человек, о котором я вм говорил". Артур поклонился, Вирджиния предствил их друг другу, Володя рсслышл фмилию Томсон. Рзговор происходил по-фрнцузски, Томсон говорил с почти незметным нглийским кцентом. Едв только пртия нчлсь, Володя понял, что выигрть у Артур невозможно. Кзлось, что после первого же service'a {Подч (фр.).} Володи Артур потерял свой вес, передвигясь по корту с легкостью, почти невероятной для своего рост и ширины. Он окзывлся везде, он знимл, кзлось, все прострнство, кждый мяч Володи неизменно встречл его ркетку и потом возврщлся, нперекор всем зконм физики, в ткое место, где его Володя никк не мог ожидть. И через четверть чс Володя поднял вверх обе руки и зявил, что сдется. Артур, улыбясь, подошел к нему и, к величйшему удивлению Володи, скзл н чистом русском языке:

- Вм прежде всего не хвтет тренировки.

- Вы русский?

- Нет, нгличнин.

Громдные электрические лмпы освещли крсный песок площдки, в открытых высоких окнх проезжли втомобили. Володя посмотрел н своего победителя и еще рз удивился впечтлению необыкновенной физической силы, которое производил вся фигур Томсон. Несколько рстерянно улыбясь, кк тлет, которого рссмтривют в цирке, Томсон рссеянно смотрел прямо перед собой. Володю, при этом втором, более внимтельном осмотре, удивил неожиднный нлет печли н лице Артур и грустные его глз; можно было подумть, что этот геркулес либо болен ккой-нибудь тяжелой болезнью, либо чем-то рз нвсегд огорчен.

- Но где же вы нучились русскому языку?

- В России, я жил тм некоторое время.

- Порзительно! - пробормотл Володя.

Дверь быстро рспхнулсь: нклонив голову, крепко сжимя ркетку в волостой руке, вошел Николй. Вирджиния в это время рзговривл с высокой женщиной, которя стоял спиной к Володе, Володя видел только ее смуглую, блестящую кожу с неглубокой и ровной выемкой, нчинвшейся между лопткми и спусквшейся вниз. Николй подошел к Вирджинии сзди и немного приподнял ее, - он повернул к нему удивленное и потом срзу улыбнувшееся лицо - зтем пожл руку дме, спин ее шевельнулсь, у Володи тревожно дрогнуло тело, и, подойдя к Артуру, слегк толкнул его кулком в грудь: Артур отступил н шг и протянул руку.

- Ревнш, Артур, - скзл Николй своим решительным голосом. - Вы думете, я всегд буду проигрывть? Вирджиния! - зкричл он. - Артур игрет и проигрывет.

Дм, рзговриввшя с Вирджинией, повернулсь, и Володя увидел ее лицо - с длинными, оживленными глзми, полными губми большого рт и несколькими веснушкми н носу, которые вдруг придвли милый хрктер всему ее выржению. Он был очень молод, ей было не более двдцти двух, двдцти трех лет.

- Артур не может проигрть, - скзл Вирджиния, подходя к группе, состоявшей из Артур, Николя и Володи. - Элл, вы незнкомы с бртом моего муж?

Володя пожл ее мягкую руку с длинными пльцми; и, приблизившись, почувствовл легкий, чуть слышный зпх пот - и в этом зпхе неожиднно ощутил непривычный и незнкомый привкус чего-то горького, кк миндль, и ни н что не похожего.

- J'ai mal entendu votre nom, mademoiselle {Я плохо рсслышл вше имя, мдемузель (фр.).}, - скзл он.

- Меня зовут Агля Николевн.

- А? - удивленно скзл Володя. - Впрочем, тем лучше, конечно.

Николй решил выигрть во что бы то ни стло. Он был тк же неутомим, кк Артур, тк же быстр в движениях - и, поглядев н бешеный темп игры, Володя понял все свое глубочйшее теннисное ничтожество. Пртия шл очень ровно, кпли пот сверкли н лбу Николя, под курчвыми волосми; один рз Артур, стремительно отбегя в глубь корт, поскользнулся и упл, но тотчс же повернулся в воздухе, коснулся земли вытянутой рукой и вскочил, кк подброшенный пружиной; Артур игрл молч, Николй изредк бурчл - дьявол! здорово! черт! Вирджиния, не отрывясь, смотрел н Николя, все время дергя з руку Володю, и точно безмолвно учствовл в мтче. Артур увидел ее отчянное лицо, и Володя зметил, кк он улыбнулся. И вдруг Артур потерял свою точность удров; это продолжлось очень недолго, но в решительную фзу борьбы - и Артур проигрл мтч - из-з нескольких ошибок и нескольких минут змедления темп. Николй выигрл. "Ты у меня смый лучший", полунсмешливо-полунежно скзл Вирджиния.

- Кто они ткие? - спршивл Володя брт, возврщясь домой. Николй шел под руку с Вирджинией, стрясь делть ткие же мленькие шги, кк он, и постоянно сбивясь. - Кто ткие? Артур, кжется, музыкльный критик; вообще милейший человек н свете, нгличнин, хорошо знет русский. - Это я зметил. - Ты у нс, Володя, вообще очень умный. - Хорошо, т брышня? Что брышня? - Ну, кто он ткя? - Он? Он, кжется, учится в университете. - Ну, брт, от тебя толку, я вижу, немного. - Что я, сыскное бюро, что ли? Вот ты меня спроси о Вирджинии, я тебе все рсскжу. Я тебе дже рсскжу, кк он звещние писл. - Это првд, Вирджиния, вы писли звещние? - Вирджиния густо покрснел и зсмеялсь.

И Николй рсскзл Володе, что в последние месяцы беременности Вирджиния нчл бояться, что он умрет от родов, - причем боязнь и был основн н двух вещх: во-первых, у нее было предчувствие, во-вторых, он видел во сне Звездочку. Звездочк был ее любимя лошдь, н которой он училсь ездить верхом, когд ей было лет десять. Звездочк умерл нездолго до отъезд Вирджинии в то роковое, кк скзл Николй, путешествие, из которого он вернулсь уже дмой. Звездочк приснилсь Вирджинии з дв месяц до родов; он стоял у ншего подъезд н rue Boissiere и ржл тк жлобно, что Вирджиния проснулсь в слезх. После этого Вирджиния решил, что он умрет, и соствил у нотриус звещние: он оствлял все свое имущество, в чстности то, которое должно было перейти к ней от отц, - мужу и дочери - он был убежден, что родится девочк, - с тем чтобы девочку воспитывли бы смым лучшим обрзом и никогд не нкзывли. Потом Вирджиния признлсь Николю, что он нписл звещние - ее дочери было тогд уже полгод; и Николй отпрвился к нотриусу и взял звещние.

- Оно лежит у меня теперь в письменном столе, - скзл Николй. - Ну, и совершенно ясно, что судьб был против меня. Конечно, Вирджиния бы умерл, девочку я бы отдл в приют или, еще лучше, продл бы цыгнм, см бы вел рзвртный обрз жизни, предвясь всяким порокм и постепенно опускясь. Вот ккя у меня был прогрмм. Но Вирджиния все спутл.

И вдруг Николй - они подходили уже к rue Boissiere - поднял Вирджинию в воздух, кк ребенк, и, приблизив к себе ее лицо, скзл:

- Ккя ты глупя, Вирджиния! Я бы не дл тебе умереть, ты понимешь? Я тебя не отдл бы смерти.

Ложсь в постель, Володя думл о Николе и Вирджянии, - ккое удивительное счстье, ккя удчня судьб. "Кольк-хулигн", - нет, недром его тк любил мть. Володя стл зсыпть, и все плыло, шумя и переливясь обрывкми музыки, перед ним: Вирджиния, плечи и губы Агли Николевны, космтя рук Николя, громдня фигур Томсон, Звездочк - и еще длекий, тющий, кк дым, горьковтый зпх, исходивший от тел Агли Николевны и от ее губ и глз, которые все вытягивлись, вытягивлись и превртились в узенький ручей н зеленой трве, светлый ручей, который он где-то двно видел. И тогд появилсь стя белых птиц, две черточки крыльев в черном брхтном воздухе южной ночи: бесшумный их полет - и все летят одн з другой, одн з другой без конц, кк снег,и вдруг острый и стршный звук прорезет испугнный, вздрогнувший воздух, и опять тихо, и все летят и летят белые птицы. Ночь плывет тяжело и душно, крылья летят, кк бесчисленные прус- и вот поворот неизвестной, горной дороги, и з поворотом длеко видн блестящя дль, кк внутренность гигнтского стльного туннеля. "Опять неизвестно", - скзл чей-то голос рядом с Володей. "Опять снчл", подумл Володя; птицы стли лететь медленнее, тяли в воздухе, брхтня тишин влжно шевелилсь во тьме - кк н берегу моря: и Володе послышлся тихий шум неторопливого прибоя - в летнюю темную ночь - и зпх водорослей; длинные, зеленые, они прибивлись к берегу и лениво полосклись в нступющей воде, и, когд волны отктывлись нзд, легкий ветер доносил до Володи их увядющий зпх. Володя втянул в себя воздух, стрясь отчетливее вспомнить их исчезющую, пхучую тень - и внезпно почувствовл - до того сильно, что открыл глз и приподнялся н локте - то горьковтое, почти миндльное, что, поколебвшись секунду в воздухе Володиной комнты, вдруг стло плечми и ртом Агли Николевны.

Он встретил ее н улице, через полторы недели, было уже холодно; его почему-то удивило, кк он хорошо одет. Он подошел и поздоровлся. Проезжли втомобили по почти пустынному, внезпно ствшему особенно осенним avenue Kleber, ветер трепл отстющий плкт н грязно-желтом Деревянном зборе, окружвшем нчтую постройку.

- Здрвствуйте, - скзл он, протягивя руку. Он взял ее пльцы, почувствовв их тепло сквозь перчтку, взглянул н рздвинувшиеся в медленной улыбке губы - и почувствовл, что ему жрко в зстегнутом пльто.

- Вы куд? - спросил он; он очень волновлся; он предложил проводить ее, узнв, что он идет домой. Был воскресный и пустой день, в котором до сих пор ему было тк неприятно просторно и в котором сейчс ему стло свободно и хорошо. - Ккой воздух, точно пьешь холодную воду, не првд ли? - Несколько свежо, - скзл он.Тм эт площдь, это, кжется, Трокдеро? Д. Здесь хорошо в этом рйоне, првд? - Кк порзительно, что ее губы двигются, - думл Володя. - Д, здесь свободно, широкие улицы, кк в России. - Я Россию зню плохо, - голос ее точно удлился и вновь приблизился. - Я чще всего жил з грницей и довольно много в Приже. Вы ведь не прижнин? - Нет, я здесь недвно, но, нверное, ндолго. - Вы свободны по вечерм? - Д, конечно. Кк порзительно, что я вс встретил, ккя необыкновення случйность. - Нет, что же удивительного? Мы живем в одном квртле - это кк в провинцильном городе. Вы свободны послезвтр?

Они подходили к Трокдеро, нпрво ровными воздушными рядми уходили облетвшие деревья avenue Henri Martin, темня и высокя, чуть покосившяся стен тихо и тяжело стоял в светлом воздухе по левой стороне; железные прозрчные решетки шли вдоль тротуров, з решеткми были сды и дом. - Я в вшем рспоряжении. - Приходите ко мне, будет дв-три человек. - Хорошо.

Он жил в небольшой квртире, мягкой и необыкновенно удобной, с мленькими столикми, низким дивном, тумбочкми, пуфми, тоненькими полочкми для книг и круглым стеклянным квриумом, где неустнно плвл небольшя рыбк рыжевто-серого цвет. Про эту квртиру Володе говорил Николй:

- Порзительно, до чего все неудобно.

- Что именно?

- Д все: пепельницы мленькие, н одну ппиросу, столики мленькие что н тком столе делть? обедть нельзя, писть нельзя, только рзве кофе пить. Пуфы мленькие и трещт, кк орехи: все неудобно. И квриум - что это з квриум? Это сткн ккой-то и всего одн рыбк.

- Вот тебе бы квриум, ты бы, нверное, крокодил туд пустил.

- Почему крокодил? Крокодил не рыб. Рыб ндо.

- Д не крпов же, черт возьми?

- Крп прекрсня рыб, - скзл Николй. - И очень питтельня; и в сткнчике Агли Николевны ты его не поместишь.

Володя. зстл тм Артур, который ему поклонился, кк строму знкомому. Рядом с ним, н одном из тех смых пуфов, которые Николй нходил ткими неудобными, сидел дм лет тридцти четырех с презрительным и сухим лицом, нсмешливыми глзми и особенной ленивостью тел, срзу в ней угдыввшейся, еще до того, кк он делл ккое-либо движение. Он чем-то не понрвилсь Володе. В ту минуту, когд он вошел, он возобновил рсскз о том, кк он познкомилсь с Monsieur Simon, ce pauvre M. Simon {Мсье Симоном, этим бедным мсье Симоном (фр.).}, который вообще очень мил, но ничего не понимет в женщинх. Артур выскзл вежливое предположение, что M. Simon, может быть, не встречл до последнего времени женщин исключительных и что поэтому...

- Et avec ca? {Ну и что? (фр.).} - скзл дм.

Дело зключлось в том, что ce pauvre M. Simon имел счстье пользовться блгосклонностью рсскзчицы - ее звли Odette, - он стл предъявлять ей ткие неслыхнные деспотические требовния, что единственное объяснение этому Odette нходил только в его исключительной глупости. Позже, когд Володя лучше узнл Odette, он понял, нсколько этот рзговор был для нее хрктерен. Вся мужскя половин человечеств делилсь для Odette н две нервные ктегории: тех, кто стремится к ее блгосклонности, и тех, кто к ней не стремится. Вторых он не змечл, они для нее почти не существовли; и всякий рз, когд ей почему-либо приходилось более или менее близко стлкивться с тким человеком, он нходил, что он неинтересен и неумен и кк-то особенно неуместен. Он теоретически понимл зконность существовния и тких людей, но это были совершенно чуждые и бесполезные явления; и в тех случях, когд он поневоле должн был их змечть, он их презирл - дже не понимнием и не умом, чем-то другим, что было вжнее всего остльного и чего эти люди, по-видимому, не знли. При всем этом он был не лишен своеобрзной иронической верности в описниях людей. Итк, ее внимние было привлечено первой, менее многочисленной ктегорией мужчин, но и здесь у нее постоянно возникли недорзумения. Многие из них - подобно этому бедному M. Simon - не были способны понять ее исключительность и ревновли друг к другу, что приводило Odette в бешенство и изумление.

- Cet imbecile de Simon {Ужсня глупость со стороны Симон (фр.).}, рсскзывл он, - зявляет, что я должн прекртить знкомство с Дюкро. Non! maist il y des limites... {Нет, ну есть же ккие-то пределы (фр.).} Дюкро мой стрый друг и оттого! что он не нрвится Симону и Альберту, - по мере ее рсскз мужские имен появлялись и исчезли, сменяясь одно другим и потом опять возникя, кк тонущий человек, судорожно высккивющий из воды много рз, - я должн с ним рсстться? Что же он сделл мне плохого, je vous le demande un peu? {Скжите, пожлуйст (фр.).} - Ничего, ce sont tout simplement des principes, qui doivent... {это попросту принципы, которые должны... (фр.).}

- Des principes? {Принципы? (фр.).} - с ужсом в голосе говорил Odette. - Des principes? Non, mais vous etes fou! Que voulez-vous que cela me fasse, des principes? {Принципы? Нет, но это безумие! Кк, по-вшему, н что мне этя, принципы? (фр.).} Он, однко, твердо знл несколько вещей, которые зменяли ей принципы, он усвоил их еще в пятндцтилетнем возрсте и с тех пор им никогд не изменял. В минуты "безрссудной откровенности" кк он см потом говорил - он рсскзывл очередному M. Simon свою жизнь - и все было тк свежо и поэтично; детство и годы учения в зкрытом зведении недлеко от Приж, где был ткой громдный сд, потом путешествие в Испнию - oh, Barcelone, oh, Madrid - бой быков, торедоры с необыкновенным sex-appeal {сексульным обянием (нгл.).} и M. Simon оствлось только удивляться, кк до сих пор ему не приходило в голову здумться нд этой чертой торедоров, которя, по мнению Odette, был, в сущности, смой для них хрктерной; опсности же, которым подверглись эти люди, носили добвочный хрктер, "иллюстртивный", кк он говорил. После Испнии был Англия, после Англии Америк и тк все вплоть до того дня, когд Odette впервые вышл змуж з человек, который не сумел ни понять ее прелестной непосредственности, ни оценить незвисимости ее взглядов от вздорных морльных принципов. "Это был мой первый, муж, - говорил Odette. До муж у меня был только один ромн с Дюкро. О, это было ужсно". Это было действительно нехорошо: шестндцтилетней Odette впервые делли оперцию, чтобы избежть последствий ее ромн с Дюкро - и Odette семндцть лет спустя отчетливо помнил летний день, желтовтые, мтовые стекл клиники, длинное и невырзимо тоскливое ожидние оперции, невыносимый и неиспряющийся зпх хлороформ - и потом тяжелое пробуждение с отчянным созннием того, что он здыхется от этого зпх, и долгой режущей болью ниже поясницы. Потом был второй муж, зтем опять первый, потом снов Дюкро, потом создлось ткое глупое положение, - но об этом Odette рсскзывл чрезвычйно редко, - когд об ее муж и ее новый поклонник Альберт окзлись в одно и то же время - один в Фонтенебло, другой в St.-Cloud, третий в Приже, н rue la Boetie, и жизнь тогдшнего период предствлялсь Odette кк бесконечное путешествие то туд, то сюд, то в втомобиле Альберт, отвозившего ее в St.-Cloud, где, кк он говорил, жил одн из ее подруг, то из St.-Cloud н ткси до Лионского вокзл и оттуд в Фонтенебло; и все было тк рзно устроено: у Альберт в внной было то, чего не было у первого муж, привычки второго муж были не ткие, кк у первого; один любил, чтобы Odette говорил ему именно те вещи, которые он сумел оценить, другому были нужны совсем иные чувств; один допускл одно, другой другое, Альберт вообще терял голову и не знл, что делть, - и зпомнить все это было тк трудно, что Odette искренно считл эту эпоху своей жизни, продолжвшуюся дв месяц, - одной из смых тяжелых. "Pauvres petits! {Бедняжечки (фр.).} - говорил он, имея в виду обоих мужей и Альберт. Pauvres petits, ils ont tous besoin de moi, allez! {Бедняжечки, они тк во мне нуждлись, понимете! (фр.).}" Тк потом Odette и жил все время, то тм, то здесь - и иногд дже у себя дом, - переезжя из одного квртл в другой, проводя Целые дни в поездх и только, кк в гигнтском мебельном мгзине все менялись, бесконечные в своем рзнообрзии, дивны - то брхтные, то кожные, то с книжными полкми, то без книг, то бесшумные, то с нсмешливо пощелкивющими пружинми - и рзные звуки чсов: почти неслышный ход мятник и рвномерное мелькние золотого его диск, которое Odette видел полузкрытыми глзми, леж н спине, зкинув руки з голову и глубоко вздргивя всем телом, то стрекочущий, кк кузнечик, звук стоячего хронометр н низеньком столике, то, нконец, тихое, но мелодичное тикнье мленьких чсов-брслет н нпряженной волостой руке, тянувшейся от середины ее тел к подушке и поддерживющей ее тяжело пдющую голову с черными курчвыми волосми.

Теперь он рсскзывл о M. Simon, подржя его интонциям, по-видимому, очень похоже, - и изобржя в лицх весь рзговор с необыкновенной живостью. Он бегло и точно вопросительно посмотрел н Володю, потом перевел глз н Аглю Николевну, чуть зметно пожл плечми и, скзв еще несколько слов, стл прощться, тк кк, по ее словм, торопилсь н поезд - может быть, в St.-Cloud, может быть, в Фонтенебло, но вообще н поезд и вообще н дивн. После ее уход все несколько минут молчли.

- Вы нпрсно ее не любите, Артур, - скзл Агля Николевн тким голосом, точно об этом двно уже шл речь. Артур срзу ответил:

- Не зню, просто не люблю. Он все сводит к очень элементрным вещм, это непрвильно, мне кжется.

- Это хорошо, Артур, ей можно позвидовть.

- Д, но я бы откзлся от этой звидной способности.

- А вы кк думете? - спросил Агля Николевн, взглянув н Володю.

Володя совсем не думл об этом, Володя вообще ни о чем не думл, видел только легкий тумн и в тумне только Аглю Николевну и слышл только ее голос, почти не рзличя слов и лишь бессознтельно следя з волшебными, кк ему кзлось, изменениями ее интонций.

- Я? - скзл он. - Я скорее соглсен с М. Томсоном. Мне кжется, что есть люди, существующие только нполовину, чстично, понимете? Они чего-то лишены, поэтому они кжутся стрнными - я думю, что Odette ткя же. Конечно, возможно, что некоторые вещи относительны, кк, нпример, принципы, о которых он говорил, ведь это не принципы, это чувств. Если их нет хорошо, конечно; но кк-то беднее, по-моему.

Опять стло тихо; и вдруг рздлся звон чсов. Било одинндцть; и первый звук еще не успевл умолкнуть, его тяжко и звонко перебивл второй, и дльше они звучли уже вместе; первый, слбея, провожл второй и исчезл, и в эту секунду рздвлся третий, и опять шло дв отчетливо отдельных змирния, в них вступло четвертое, и тк все время, покуд били чсы, все слышлись дв звук, возникшие в тишине, еще полной точно безмолвного воспоминния о только что звучвших удрх, и потом рздлся одинндцтый, чуть ндтреснутый, чуть менее сильный, последний удр. Володе не хотелось бы, чтобы в эту минуту в комнте рздлся бы ккой бы то ни было звук; только голос Агли Николевны мог бы еще нрушить эту еще упругую, еще мелодичную тишину. И голос Агли Николевны - у Володи збилось сердце от сбывшегося ожидния - скзл:

- Артур, вы очень двно у меня не игрли.

Артур, не отвечя, подошел к пинино, сел н бережно придвинутый стул и нчл игрть. Володю порзил внчле печльня неуверенность его музыки; было удивительно видеть, что из-под пльцев его сильных рук выходили ткие неуверенные звуки. Если бы Володя не видел Артур, он подумл бы, что игрет мленькя девочк со слбыми пльцми - и все же это было не лишено некоторой минорной прелести. Агля Николевн сел н дивн и покзл Володе место рядом с собой, - он просто лег, подперев голову рукой и глядя н черное плтье Агли Николевны, из-з которого беспорядочно и случйно были видны стены, чсы, двери и широкя фигур Томсон, сидевшего, кк громдня, доисторическя птиц, нд белой полосой клвитуры, пересеченной черными линиями.

Володя прислушлся к музыке и понял, почему в первую минуту он покзлсь ему стрнной. Артур нчл со стринной серенды, которую Володя знл низусть, но нзвние которой вдруг збыл. Знкомый ее мотив прозвучл и повторился, и потом вслед з ним, хрупко и звонко, точно ломющееся стеклянное облко, прозвучл иня мелодия, сквозь которую изредк проступл мотив все той же серенды; и з этими двойными звукми росл и изменялсь еще одн, третья мелодия, почти невнятня и не похожя ни н ккую другую музыку. "Кк три жизни", - подумл Володя. Перед его глзми были плечи и зтылок Агли Николевны - может быть, это - смое глвное? Артур все игрл, музык все точно силилсь скзть нечто невырзимое и чудесное, и в ту секунду, когд ее звуки уже были готовы, кзлось, прозрчно воплотиться в то, чего нельзя ни збыть, ни увидеть, вдруг все стновилось глуше и тише, точно под этой плещущей стрной опусклсь едв не опоздвшя ночь, и опять, издлек, нчинлось то музыкльное путешествие, ощупью, по невнятным и смутным звукм, з живыми и колеблющимися стенми этих двух предврительных мелодий; и тогд первя из них звучл гулко и твердо, кк музыкльное изобржение средневекового, зснувшего город - со стенми, бойницми, чугунными жерлми тяжелых пушек и белой и хрупкой луной, возникющей нд этим видением.

Артур и Володя вышли вместе, ночь был очень свежя и холодня.

- Я пришел пешком сегодня, - скзл Артур, - мой втомобиль чинится.

- Я тоже пешком, но по другим причинм: во-первых, недлеко, во-вторых, я не умею првить втомобилем.

Звезды были очень светлые и длекие; мотив серенды еще звучл в ушх Володи. Артур медленно шел, глубоко зсунув руки в крмны пльто.

- Вм не приходилось думть, - скзл Володя, - что если внимтельно следить з всеми, решительно всеми впечтлениями одного только вечер, - то это будет чуть ли не изобржением целой человеческой жизни? Я хочу скзть: тк же много.

- Потому, что этому предшествует все, что вы знли, и з этим следует все, н что вы ндеетесь?

- Возможно, не зню. Очень чсто кжется, что вот-вот поймешь смое глвное - и все никк не удется. Вм не кжется?

- Это несколько тумнно, - скзл Артур. В пустынном воздухе был слышен легкий скрип его ботинок - шгл он беззвучно. - Резиновя подошв, подумл Володя. - Нет, - скзл опять Володя, - мы не знем, что смое глвное.

- Иногд одно, иногд другое, в звисимости от силы желния, я думю, и обстоятельств.

- Д, но это только предположение, здесь необходим уверенность.

Они шли по нбережной Сены, холодня, черня вод медленно струилсь внизу, зплывя светлеющими и меркнущими струями у быков низкого мост.

- Я хочу скзть - безошибочность: ведь бывет тк, что нельзя ошибиться, и вот это-то и есть одновременно смое прекрсное, смое нежное, смое гордое и чистое, что только может быть.

- Смя лучшя иллюзия? - Ккя-то мленькя птиц, н облетевшей высокой ветке, чирикл монотонно и непрерывно. - Нет, не иллюзия. Недром вш брт нзывет вс фнтзером: ведь это не тк.

- Но это должно быть тк. - Артур зсмеялся, поднял с земли кмень и бросил его сильным взмхом вниз, тк что он зпрыгл по воде - три, четыре, пять, шесть, семь - считл Володя.

- Мой рекорд одинндцть. А вш?

- Я никогд не считю, - ответил Артур. Они рсстлись н avenue Kleber.

- Спокойной ночи, - скзл своим низким голосом Артур.

- Спокойной ночи.

Володя зснул, едв успев рздеться и зкрыть глз, утром его рзбудил Николй: и ему во сне было обидно, что его будят, кзлось, он только что лег, и не могло быть, чтобы уже прошл целя длиння ночь.

Артур поднялся по широкому, легко вздргивющему лифту, открыл ключом коричневую, блестящую дверь и, войдя, потянул в себя воздух. В темной квртире, высоко, почти под потолком, плыл холодновтый, чуть птекрский зпх; это знчило, что Marie, горничня Артур, мыл пол в внной и не открыл окн. Артур снял пльто и шляпу и прошел в комнту со стеклянной дверью, з которой рздлся спотыкющийся топот неуверенных лп.

- Ну, мленький дурк, - скзл Артур, открывя дверь. Послышлся короткий, тоненький лй. Толстый, белый щенок, сердито глядя н Артур, лял, угрожюще подпрыгивя н месте. Артур нгнулся - протянул руки, и тогд щенок рдостно звизжл, звилял хвостом и через секунду успел лизнуть языком подбородок Артур.

- Боже, ккой ты глупый, - скзл Артур, - это просто невероятно. - Он пошел н кухню, достл из garde-manger {шкф для провизии (фр.).} бутылку сливок, нлил полное блюдечко и спустил щенк н пол: тот принялся ждно хлебть, вылкл все блюдечко, "елый живот его рздулся и походк стл еще менее увезенной. Артур отнес его опять в столовую, положил н "ленький мтрц и ушел; щенок зснул, свернувшись, кк еж.

Кк только Артур вошел в свой кбинет и опустился в невысокое, кожное кресло у окн и с книжных полок н него, кк кждый день, тускло блеснули корешки книг с тиснеными буквми, толстые том Шекспир, Шиллер, Сервнтес, знкомое чувство пустоты, которя особенно сильно чувствовлсь именно здесь, опять охвтило его. И опять вернулось все то же, постоянное предствление: осенний день, пустой, ветреный и солнечный, и перрон вокзл, где нет ни одного человек и от которого двно уже отошел последний поезд; и остлся только ветер и гул в темных телегрфных столбх и легкя пыль нд глькой железнодорожного полотн. Артур не мог понять, почему именно эт кртин тк неотступно преследовл его - тк кк в тот, смый печльный, день своей жизни, когд он уезжл из Вены, был жркий воздух поздней, отцветющей и тяжелой уже весны, и множество нроду н вокзле, и целя стя белых плтков, плещущих, кк мленькие флги н длеко идущем судне. Но не было ни прохлды, ни гул, ни пустоты, только толстые стекл вгонного окн и белые рельсы и игрушечно зеленые, кк в детских книгх, сельские пейзжи Европы. И Артур все не мог этого збыть. Методически и упорно, внушив себе мысль, что ндо жить по-иному, он думл о том, кк и что следует знть, чтобы объяснить, и, однжды их поняв, рз нвсегд уничтожить все те нпрсные чувств, которые не двли ему покоя в течение долгого времени. Он стл учиться и читть, он рспределил тким обрзом свои дни, что у него не должно было остться времени ни для сожления, ни для воспоминний - и вот вдруг во время тренировки с Дюбу, преподвтелем бокс, или н трехсотой стрнице Дон-Кихот звон и стук вгонных колес вдруг нполнял комнту, з ним стелился зпх перегоревшего кменного угля и гремел вокзл в душный, весенний день, - и, рскрыв свою garde {здесь: зщиту (фр.).}, Артур получл сильный удр в лицо; или Дон-Кихот, сдившийся н коня, все только подымл ногу к стремени и не сдился, точно поджидя, когд же Артур последует з ним, и проходили долгие минуты, пок, вместо пустынного вокзл, вырстли худые бок Росиннт и длиння фигур рыцря с медным щитом в левой руке. Ткое состояние было особенно невыносимо для Артур, - он не мог к нему привыкнуть. Он всегд считл, что, поствив себе в жизни ккую-либо цель, ее необходимо во что бы то ни стло добиться; если что-нибудь мешет, это следует уничтожить, если что-нибудь непостижимо, это следует понять - ккой угодно ценой. Только все же в нем бродило иногд ккое-то буйное нчло, он чувствовл, что способен н безрссудные поступки; и тогд он усиленно принимлся з рботу - учился или знимлся спортом, и опять все приходило в порядок. Он любил путешествовть, и это он объяснял нследственностью: его отец, которого он помнил коренстым, улыбющимся блондином, погиб в одной из своих полярных экспедиций - его все тянуло к полюсу - северное сияние, безгрничные, белые прострнств, синевтый лед и точно зкипющя, смерзющяся вод рктического окен; он поехл туд в последний рз перед войной - и больше не вернулся. Мть Артур очень скоро после этого снов вышл змуж. Артур не любил своего отчим, тк непохожего н отц, всего ккого-то темного: цилиндр, черное пльто, черные волосы, желтовтые зубы, темня кож сухих, глдких и сильных рук. Он был бнкиром. Артур, живший вдлеке от Лондон, лишь изредк приезжл домой, последнее свидние было лет восемь тому нзд, когд Артур из Фрнции приехл повидться с мтерью и громдня его фигур кк-то срзу згромоздил всю квртиру; и бнкир, улыбясь недобрыми черными глзми, скзл ему:

- Я думю, из тебя вышел бы хороший боксер.

- Если бы было нужно выбирть между бнком и рингом, я выбрл бы ринг, - холодно ответил Артур. Его мть пожл плечми. Артур был ей совершенно чужд - молчливый, сдержнный и, конечно, кк он думл, неспособный понять ни ее жизнь, ни ее второй брк, скрыто недоброжелтельный, всегд чуть нхмуренный Артур; он поймл кк-то его тяжелый взгляд, когд он мельком взглянул н ее обнженные плечи, - он был в вечернем плтье, они ехли в тетр. Но он промолчл, хотя вспыхнул от обиды. И тогд же он понял, что ее сын, Артур, перестл для нее существовть. Было неловко, что он мть этого гигнт, он "l'incomparable" {"несрвнення" (фр.).}, кк ее нзывл первый муж; он - никогд не был крсив, но неподвижня прелесть ее симметричного лиц не портилсь с годми. Он и не змечл своего возрст, вся жизнь в ее воспоминнии был сменой мод, курортов и путешествий.

- Это было в тот сезон, когд носили ткие короткие плтья с волнми ты помнишь? - мы провели тогд лето в Бретни. - Д, тогд появились еще эти крылья по бокм шляпы: это было в Лознне, - д, именно в Лознне я их увидел в первый рз и тогд же нписл тебе об этом. - И лишь изредк в эту непогрешимую пмять о шляпх, плтьях и летних городх ее жизни входили иные впечтления: голос Шляпин, певшего "Мрсельезу" в Лондоне, кнун войны и первый букет цветов - прмские филки, д, конечно, прмские - от этого сумсшедшего итльянского журнлист, которого потом убили н войне, летом семндцтого год; д, лето семндцтого год, костюмы tailleur {в тлию (фр.).}, мленькие, совсем без полей шляпы и зеленые ветви нд озером, н юге Англии, в имение ее муж. Артуру не было мест в ее жизни; если бы еще он остлся тким, кким был много лет тому нзд - брхтня курточк, короткие штны и згорелые коленки, - но он стл нстолько велик и широк, что он кзлсь рядом с ним совсем мленькой. Он н все смотрел иными глзми - в этом отчсти был виновт его дядя, брт ее первого муж, выписвший Артур в Россию, где Артур нучился русскому языку, побывл в рзных городх и откуд они об еле выбрлись в девятьсот девятндцтом году и об явились в Лондон, в невозможных костюмх, с обтрепнными чемоднми он встретил их н вокзле, и в дороге еще Артур позволил себе ккую-то шутку по-русски, и они об смеялись, не понимя, нсколько это невежливо по отношению к ней. И Артур уехл из родительского дом во Фрнцию, в Приж, и лишь несколько рз в году присылл лконические открытки. Однжды, впрочем, в Приже он встретил своего отчим в большом кфе н бульврх - тот сидел рядом с ккой-то блестящей и сомнительной крсвицей, и Артур только молч и тяжело-нсмешливо взглянул н него и прошел мимо.

Артур думл обо всем этом, сидя у себя; щенок, спвший в столовой, вдруг зрычл и злял во сне. И тогд перед Артуром явственно встло женское лицо, которое двно уже было готово появиться - все точно чего-то ожидя - и теперь появилось: откинутя голов, чуть прищуренные, смые дорогие н свете глз и потом голос и этот фрнцузский язык со смешным и очровтельным женским кцентом и бесчисленными ошибкми:

- Cela ne peut pas continuer, Arthur, il faut que tu partes {Это не может продолжться, Артур, ты должен уйти (фр.).}.

- Je suis parti, - вслух скзл Артур. - Non, cela ne peut pas continuer ainsi c'est vrai {Я ухожу... Д, это не может продолжться, ты прв (фр.).}.

И вот уже дв год он все точно уезжл - и сожление было тк же сильно, кк в день его действительного отъезд. Это был бесконечный день, рстянувшийся уже н несколько лет, - ни вечер, ни ночи, ничто не могло потушить его весеннего, сверкющего н вгонных стеклх свет, ничто не могло вырвть и сдвинуть с мест все те же, неподвижные и непрекрщющиеся, чувств, которые Артур испытл в день отъезд из Вены. Что с ней теперь, кто смотрит в ее зкрывющиеся глз с длинными коричневыми ресницми? Может быть, у нее есть ребенок?

Что-то хрустнуло под рукой Артур, он змигл глзми, кк приходящий в себя от збытья человек. Деревяння ручк кресл под кожной обшивкой был сломн. Артур вздохнул, опустил голову, вошел в внную, рзделся и стл под холодный душ, зкрыв себя резиновой круглой ширмой; ему стло трудно дышть, вод кзлсь ледяной, но он продолжл стоять тк некоторое время. Зтем, ндев хлт и рстерев докрсн свое тело, он лег в постель, зкрыл глз и стл зсыпть: был уже пятый чс утр.

В тот день, когд Агля Николевн вернулсь из Берлин, куд он уезжл н месяц, в Приже с утр шел снег. Н rue Boissiere он пдл с безмолвной торжественностью, шел без конц, улетя вниз, в незримую глубину; возле Северного вокзл он влился беспорядочно и нервномерно, преврщясь в жидкую грязь под колесми втомобилей. Поезд приходил в поздний вечерний чс, рук Володи зстыл в кожной перчтке, бесформенные пльцы сжимли букет белых роз. Он приехл здолго до приход поезд, сидел некоторое время в кфе перед сткном теплого и мутного кофе, отпил один глоток, поднялся и снов вышел под снег. "Ккой бсурд - кофе", - скзл он вслух. Его нконец пустили н перрон; ожидние сделлось еще томительнее, и появилось неизвестно откуд и совершенно незметно возникшее - ощущение, будто збыто что-то очень вжное, будто чего-то не хвтет. - Но чего же? - Проходили носильщики, смзчики, служщие. В темноте покзлись огни провоз, которые Володя видел уже секунду, не понимя. С успокивющим щелкнием поезд остновился.

Агля Николевн был в мленькой шляпе, в черной шубе с белым воротником. Володя подошел к ней - и ничего не мог скзть от волнения.

- Влдимир Николевич, вы потеряли др слов?

- Кжется, д.

- А крсноречие и лирические пссжи?

- Все. Кроме вс.

Он пожл его руку в перчтке.

- Ккие милые цветы. Вы один?

- Конечно. Вы ждли?..

- Мог прийти Артур.

- Нет, кк видите.

Сидя в втомобиле, Володя слушл, кк Агля Николевн рсскзывл о Берлине, и молчл. Слов, нзвния мест имели для него иное знчение, нежели то, которое придвлось им обычно. Берлин, это знчило: ее нет. Приж, это знчило: я ее увижу. Рельсы, поезд, вокзл: я жду. Charlottenburg: он проходит по этим улицм Gare du Nord" {Северный вокзл (фр.).} только он.

- Вы скзли?

- Нет, это непохоже н скуку. Это инче.

- И "змечтельней"? - Несомненно.

Автомобиль проезжл возле Оперы.

- Я вспоминл вс неоднокртно.

- Агля Николевн!

- Мне не хвтло вс, я к вм привыкл.

- Кк к шкфу или креслу?

- Инче.

- "Змечтельнее"?

- Несомненно.

Опять молчние и легкий шум втомобиля.

- Итк?

- Я окзывюсь в несвойственной мне роли, - изобрзительницы ллегорий.

- Аллегория - предствление обо мне?

- Д. Предствьте себе зеркло. Смотришь долго-долго - только блеск и стекло: потом видишь длекие кртины и дже кк будто бы слышишь музыку.

- Я понимю: невнятные кртины, невнятную музыку.

- Д. И потом вдруг, медленно, из смого длекого зеркльного угл фигур.

- Джентльмен в черном костюме?

- Почти.

Стыл чй в мленьких чшкх, звонили чсы, медленно двиглся вечер. Мы точно едем, Агля Николевн, - скзл Володя, едв слыш свой собственный голос, - не првд ли? Кк в море, очень длеко. Вм не кжется?

- Д; в тропическую ночь, Володя, вы понимете? - И Володя впервые услышл особенный, горячий голос Агли Николевны - рньше он был неизменно прохлден, чуть-чуть длек и нсмешлив.

- Тк душно и хорошо и теплые, соленые волны. Вы понимете, Володя?

Володя молчл и только смотрел в побледневшее лицо с необычйным усиленным внимнием.

То, что случилось потом, было непохоже, кк кзлось Володе, н все, что он знл до этого: душно и нежно близкое тело, мягкие руки с острыми холодновтыми ногтями, зпх волос, несколько детски-беззщитных движений и опять доверчивые, устремленные к нему руки. И голос Агли Николевны, вдруг ствший точно чстью ее тел.

- Я никогд этого не знл, - думл Володя. - Никогд, нверное, этого вообще нет. Но мыслей почти не было, они терялись, кровь текл с почти слышным, кк ему кзлось, шумом.

Он пошел пешком домой, холодным янврским утром, не зстегнув пльто. В кбинете Николя был свет. Володя привычным движением поднял руку к глзм, чтобы посмотреть, который чс; но чсов не было, он збыл их у Агли Николевны, - нверное, н этом мленьком столике, РЯДОМ с узким и длинным боклом, в котором стояли его вчершние - смые лучшие - цветы. Дверь из кбинет открылсь, и в осветившемся четырехугольнике покзлсь широкя фигур Николя.

- Доброе утро, Володя, - скзл Николй густым шепотом, - где это ты зсиделся?

- Я гулял.

- Врешь кк собк, знем мы эти гулянья.

- Коля, ты никогд этого не поймешь, - твердо скзл Володя.

- Д, д, зню, ты все облк видишь или волны, облков никких нет. Иди спть.

- Не хочется. А ты почему не спишь, и который чс вообще?

- Вообще пять чсов утр, я не сплю по серьезному делу: мне ндо соствлять годовой отчет. Я вчер вечером нпился вдребезги, - скзл Николй, - мы с Вирджинией вдвоем выпили бутылку шмпнского.

- По ккому случю?

- Годовщин рождения дочери; выпили и ослбели, faiblesse humaine {человек слб (фр.).}, понимешь?

- Понимю: faiblesse humaine.

- Вирджинию я, просто смешно скзть, отнес н рукх и уложил спть ккой срм, Володя, ? - вот я ее целую неделю дрзнить буду.

- А тебя кто отнес?

- См, - скзл Николй, - и спл не рздевясь. И можешь себе предствить, приснилось мне ккое-то чудовище, и вдруг я вижу, что голов у него - это лицо моего тестя, отц Вирджинии. Тогд я проснулся и вот с двух чсов ночи сижу и пишу, кк Боборыкин. Ну, хорошо, иди спть, я тебя звтр рзбужу н службу.

Но проснулся Володя только поздно днем. В столовой Вирджиния что-то нпевл вполголос, читя, - эт ее способность одновременно петь и читть всегд изумлял Володю. Рядом с дивном, н котором он лежл, он ншел зписку Николя:

- Ты спл, кк сурок, я решил тебя не будить. Выношу тебе общественное порицние.

Вечером Володя, нскоро пообедв, - что вызвло ироническую зботливость Вирджинии - Николй, отчего нш хрупкий ребенок тк мло ест? и деловой вопрос Николя, вышедшего провожть Володю до двери - может быть, у тебя живот болит? - и сердитый ответ Володи - vous etes betes tous les deux {вы об сошли с ум (фр.).}, - и хохот Николя:

- Вирджиния, при, что он влюблен! - Ответ из столовой: - tenu {принимю (фр.).}, - и вот, нконец, улиц и возможность взять втомобиль и через десять минут быть у Агли Николевны.

Он сидел в кресле, Володя поцеловл ей снчл руку, подошел сзди и обнял ее - и все опять стло душно и хорошо, кк нкнуне.

Поздней ночью он спросил его:

- Ты пришел, все спли?

- Нет, Николй рботл.

- Что же ты скзл?

- Что я гулял. Но он не поверил.

- Првд? - Он зсмеялсь.

- А он умнее тебя, ты знешь?

- Возможно.

- Я думю, несомненно: только ты инче.

- Хуже или лучше?

- О, милый Володя, конечно, хуже.

- Спсибо.

- Ты обиделся?

- Нет, - скзл он, чувствуя н своей руке ее горячую шею, - нет, конечно, нет.

Проходили недели, Володя в бюро был рссеян и здумчив, день зключлся в ожиднии вечер. Иногд Володя говорил брту:

- Коля, у меня сегодня дел, я не буду в бюро.

- Хорошо, - отвечл Николй, - я ндену трурный костюм. - И Володя уезжл с Аглей Николевной в Булонский лес.

Были тихие зимние дни, по холодной воде озер плвли лебеди. Агля Николевн и Володя отпрвлялись в зоологический сд, где бесшумно, не остнвливясь, ходил по клетке волк, белые медведи ныряли в неглубокой кнве; в жрко нтопленном стеклянном помещении неподвижно чсми лежли крокодилы; мленькие зверьки - мнгусты, мускусные крысы, хорьки, лски спли в небольших будкх в глубине клеток. Рскчивлсь длиння шея верблюд, резко кричли тюлени, медленно и тяжело ступл чудовищный гиппопотм, и громдный слон стоял, кк гигнтский чсовой у ворот тропического госудрств. В дурно пхнущих клеткх, сложив нвсегд длинные крылья, полузкрыв глз, сидели н скрюченных ветвях, зпчкнных пометом, орлы, кондоры, грифы. Тускло и непримиримо блестели желтые глз тигров, жлобно рычли неуклюжие львы с оседющими здми; нд холодной водой искусственной реки, зстыв в непрвдоподобно декортивной позе, стояли флминго, которых когд-то, двным-двно Володя видел еще н Волге. Резко кричли обезьяны со сморщенными лицми, похожими н лиц якутских струх; пвины со свирепыми мордми лениво гонялись з пугливыми смкми; бесшумно и печльно, ступя по вытоптнной трве тонкими, неутомимыми ногми, плвно неся в воздухе тяжелые головы с причудливыми рогми, ходили нтилопы и олени; мелькли полостые тел зебр; и близко, возле смых прутьев огороженного рв, чернел космтя громд бизон.

Потом они уходили в лес; пхло поздней осенью, бензином, сфльтом, холодными деревьями; и они возврщлись домой в сумерки; нд триумфльной ркой вспыхивло электрическое сияние, струившееся вниз по avenue Булонского лес, покрытого в этот чс черным блеском втомобильных крыльев, под светом громдных, круглых фонрей, висящих н высоких столбх; и вверху, нчинясь непосредственно от втомобильных крыш, все темнел и темнел зимний воздух, сгущясь в легкую тьму н высоте пятого или шестого этж домов.

----

Опять был отъезд, неожиднный, кк и в прошлый рз, опять в Берлин, и Володя снов остлся один; и тк же, кк тогд, почувствовл, что у него слишком много свободного времени. Не зня, куд себя девть, он три вечер подряд ходил в кинемтогрф, побывл в тетре и дже пошел н блет, устроенный знменитой блериной; он "игрл" мифическую црицу, отдющуюся пленному воину. Володя не помнил точно, был ли этот воин врвром или нет, потому что в ту минуту, когд следовло, неожиднно здремл. Блерин говорил ккие-то стихи, воин, опирясь н бутфорское копье, жлобно сгибвшееся под его тяжестью, тоже отвечл ей стихми, потом вышло тнцевть пять девочек в белых плтьях и цриц с врвром присоединились к их тнцу, переств н это время читть стихи; в общем, все было тк чудовищно глупо, что у Володи от рздржения рзболелсь голов, и он ушел, не досидев до конц. Н следующий вечер он зшел к Артуру, который см открыл ему дверь.

- А, милый друг, кк хорошо, что вы пришли, - скзл Артур своим тихим голосом.

- Скжите, пожлуйст, кк вы не умерли от тоски в Приже? - спросил Володя. - Куд можно пойти? Только не в кинемтогрф, не в тетр и не н блет.

- Хотите послушть диспут о советской литертуре?

- Нет, уж лучше кинемтогрф.

- Хотите поехть н Монпрнс?

- C'est une idee {Это идея (фр.).}.

З столикми Coupole сидело множество нрод, слышлсь русскя речь с польским кцентом, еврейским кцентом, литовским кцентом, млороссийским кцентом. Невзрчные художники с голодными лицми, нелепо одетые - особенно удивил Володю мленький человек в клетчтых штнх для гольф и черной брхтной куртке, усыпнной пеплом и перхотью, - спорили о Сезнне, Пикссо, Фужит; з ближйшим к Володе и Артуру столиком ккой-то рзвязный и многословный субъект ожесточенно хвлил фрнцузскую поэзию и цитировл стихи Бодлер и Рэмбо.

- Слушйте, Артур, кк он может понять это, когд он ни одного слов првильно не выговривет? - тихо спросил Володя.

- Он, нверное, чувствует, - серьезно скзл Артур; Володя пожл плечми.

С Артуром многие рсклнивлись.

- Вы их знете? Кто они ткие?

Артур рсскзывл Володе то, что н Монпрнсе знли все, где вообще все знли друг о друге. Вот этот сороклетний мужчин уже пятндцть лет сидит то в Rotonde, то в Coupole, то в Dome, пьет кофе-крем и не просит в долг больше двух фрнков; пишет стихи, ученик знменитого поэт, умершего з год до войны; этот - художник, рисует кртины еврейского быт Херсонской губернии - еврейскя свдьб, еврейские похороны, еврейские типы, еврейскя девушк, еврейский юнош, еврейскя тнцовщиц, еврейский музыкнт. Вот поэт, недвно получивший нследство, лысеющий, полный человек лет пятидесяти. Вот молодой втор, нходящийся под сильным влиянием современной фрнцузской прозы, - немного комиссионер, немного шнтжист, немного спекулянт - в черном пльто, белом шелковом шрфе; вот один из лучших комментторов Ронср, прекрсный переводчик с немецкого, швейцрский поэт тридцти лет; умен, тлнтлив и очень мил; по профессии шулер. Вот подющий ндежды философ - труд об истории ромнской мысли, книг в печти о русском богоборчестве, интереснейшие сттьи о Влдимире Соловьеве, Бергсоне, Гуссерле; живет н содержнии у отствной мюзикхолльной крсвицы, с которой ссорится и мирится кждую неделю.

- Неприятня вещь, Монпрнс, - скзл Володя, поднимясь.

- Д; только это хуже, чем вы думете, - ответил Артур. - Я его зню хорошо.

Они проехли почти до мост Альм. Вдоль avenue Bosquet стояло множество втомобилей, в одном из больших домов был бл. Н левой стороне улицы тускло светилось мленькое кфе.

- Зйдем н минуту, хочется пить.

Кфе было нбито шоферми и бездомными, оборвнными людьми, открыввшими дверцы втомобилей и получвшими з это - кто дв фрнк, кто фрнк, кто пятьдесят снтимов. Один из тких бездомных, молодой еще человек с темным и обветренным от непрерывного пребывния н воздухе лицом, с выбитыми или выпвшими зубми нечистого рт, совершенно пьяный от двух сткнов крсного вин, стоял у стойки и пел. И Артур и Володя прислушлись к словм ромнс. В ромнсе говорилось, кк хорош Итлия, кк прекрсн природ и любовь.

Jamais les deux amants

N'ont connu de soirs aussi doux...

{* Никогд еще прочк влюбленных

Не переживл тких дивных вечеров... (фр.)}

пел бродяг. Володя вдруг поперхнулся от судорожного смех и быстро вышел н улицу. Артур последовл з ним. Володя продолжл смеяться. "Jamais les deux amants... нчинл он деклмировть и остнвливлся. - Jamais les deux amants...он опять хохотл, - n'ont connu de soirs aussi doux..." Потом он скзл:

- Нет, Артур, вы только не подумйте, этот человек спит под мостом, питется объедкми и зживо гниет всю жизнь. Amour?.. Он знет женщин с Севстопольского бульвр от двух до пяти фрнков. И он поет, - нет, вы только послушйте:

Jamais les deux amants

N'ont connu de soirs aussi doux...

Артур молчл - и смотрел прямо перед собой н Сену и н мост. Ночь, кзлось, стновилсь темнее, холоднее и глубже. С нбережной дул сильный ветер.

Артур отвез Володю домой, поствил втомобиль в грж и, несмотря н очень поздний чс, снов вышел н улицу.

----

Снчл он думл о Монпрнсе. Будучи еще студентом, он нередко проводил тм целые ночи и с тех пор зпомнил все лиц, быввшие тм, всех женщин, крьер которых проходил н его глзх, всех этих Жинет, Жклин, Луиз, которых он видл еще тогд, когд они впервые попдли н Монпрнс и некоторые из них дже выдвли себя з студенток - они все были молоды и свежи; но з три или четыре год с непостижимой и грустной быстротой полнели, грубели и стрели, - тк что Артур не срзу узнвл их. Все тк же, кждый вечер, з одними и теми же столикми, окруженные печльной монпрнсской сволочью, они просиживли долгие чсы, ожидя клиент потом уходили в один из отелей з углом - и снов возврщлись н прежнее место. Все те же художники, бесчисленные художники - некоторые с ппкми, некоторые без ппок - прохживлись вдоль столиков, не решясь сесть до тех пор, пок не встретят знкомого, готового зплтить дв фрнк з их кофе. Поэтов стновилось все меньше и меньше - и потому, что поэзия явно шл н убыль, и потому, что для поэзии нужно было хотя бы уметь грмотно писть и чему-то когд-то учиться; и хотя к монпрнсским поэтм никто не предъявлял требовний особенной культурности - кк, впрочем, ни к кому н Монпрнсе, все же ккие-то зчтки, ккие-то проблески культуры ндо было иметь, чтобы кк-нибудь превысить умственный уровень междунродного спекулянт, или гзетного репортер, или стриженой дмы лет сорок, обожвшей "богему".

"Ce sont des rates {Вот крысы (фр.).}", - думл Артур. Здесь были педерсты, лесбиянки, морфинисты, кокинисты, просто лкоголики всех сортов, и все эти люди, здыхющиеся от испорченных легких, последнего, неизлечимого кшля, обнруживющие первые признки белой горячки, сифилис, хронических восплений и тысячи других болезней, вызвнных голодом, нечистоплотностью, нркотикми, вином, - презирли "толпу", которой бессильно звидовли - з ежедневные обеды, удобные квртиры и отсутствие венерических зболевний; и нименее глупые из постоянных посетителей Монпрнс или те, кому явно недолго уже оствлось жить и не стоило питть несбыточные иллюзии, понимли в глубине души, что ничего никогд не выйдет ни из кртин, ни из стихов, ни из ромнов, потому что нет денег, нет знний, нет рботоспособности и не о чем, в сущности, писть, если только не обмнывть себя и других или быть идиотом. Но это понимли лишь немногие: остльные же были твердо убеждены, что рно или поздно их оценят, вспоминли примеры ныне знменитых художников, приндлежвших в свое время к этой же монпрнсской богеме. Они збывют, - думл Артур, - что у тех был тлнт, редчйшя вещь и, кжется, неизвестня н теперешнем Монпрнсе". Тупя скук был н лицх неподвижных женщин, до которых тоже доходили обрывки споров об искусстве, звучвших, кк слов н мучительно непонятном языке, все эти упоминния кких-то инострнных фмилий и сложные фрзы, в которых не было ничего ни интересного, ни родного, ни просто понятного, кк рзговор о зрботке, о своей семье - где-нибудь в глухом углу Оверни или Бретни, где нет ни искусств, ни Монпрнс, есть сбо, рбот, коровы, сведенные мозолистые пльцы и приятный, родной зпх нвоз; и кк ни мло понимли в искусстве спорящие, слушющие понимли еще меньше. "Зчем эти женщины приехли сюд? думл Артур. - И зчем попли сюд, в среду, которя нвсегд остнется им чуждой и непонятной, все эти молодые люди из Бессрбии, из Румынии, из Польши, Литвы, Лтвии и еще кких-то русских, богом збытых стнций и городов - Кременчуг, Жмеринки, Житомир? Чтобы голодть и пить cafe-creme и нвсегд сгинуть в этой толпе сутенеров и нркомнов, стрдющих мнией величия и хроническими болезнями?"

Артур шел вдоль реки; это были его обычные прогулки - путешествия нд Сеной; он зходил длеко, туд, где уже нчинли выситься мрчные дом бедных квртлов Приж, где светились мутные стекл убогих кфе з цинковой стойкой плохо одетые люди пили крсное вино. Тогд он переходил мост и шел обртно, к просторным нбережным, по которым свободно гулял ветер - от Конкорд до Трокдеро.

В эту ночь он остновился у перил мост Алексндр Третьего и долго смотрел н воду; он текл, чуть плескясь у боков мост, - темня, медлення и густя. Вокруг было совершенно пусто. Артур зкурил ппиросу. Сильный ветер поднял рябь н реке. Артур внимтельно, не отрывясь, смотрел н поверхность воды - и вдруг вспомнил опять сине-желтый Дунй с невысокими волнми и лодку Victoria, которую он ннимл потому, что ее имя было ткое же, кк имя женщины, с которой он плыл по Дуню. Виктория! Он видел ее кк сейчс - в синем плтье, с босыми смуглыми ногми в белых сндлиях, с белым шелковым плтком вокруг згорелой шеи; он лежл н спине, глядя вверх и покчивясь вместе с лодкой н волнх, и изредк Артур брызгл н нее водой из-под весл, и он приподнимлсь и говорил ему н своем смешном фрнцузском языке: insupportable! insupportable, Arthur! {невозможно! непереносимо, Артур! (фр.).} Потом они причливли к пустынному островку, рздевлись и шли купться. Виктория выросл н тирольских озерх и плвл с ткой же легкостью, кк ходил. Артур любил следить, кк он удлялсь от высокого берег, поднимя з собой легкую, белую пену. Когд он догонял ее, он внезпно нырял, он опусклся вслед з ней, и они долго плыли рядом, под водой, пони он не поднимлсь н поверхность и ложилсь н спину, зложив руки з голову и не деля ни одного движения.

Он познкомился с ней случйно, приехв с экскурсией своих товрищей в Вену н дв дня; вечером второго дня они все толпой в двдцть человек отпрвились н ярмрку, убогую ярмрку почти нищей в те времен Вены; крутились скрипящие деревянные крусели, летели шры в вечернем воздухе, и, перебивя друг друг, звучли многочисленные мотивы фокстротов и вльсов. Артур остновился у крусели с деревянными, кртинными лошдьми в золотых и брхтных седлх, врщвшимися под стриннейший вльс, хромющя мелодия которого нвсегд зпомнилсь ему. Когд крусель остновилсь, женщин в большой белой шляпе, в белом плтье, хотел спрыгнуть вниз, но зцепилсь и пдл с высоты полутор метров; Артур успел зметить выржение испуг в ее глзх. Он поймл ее длинное тело н лету и мягко опустил его н землю.

- Danke schon, - скзл он, - Sie sind sehr stark, mein Herr {Огромное спсибо... вы очень сильный, мой господин (нем.).}.

Д, это были ее первые слов, скзнные с неповторимой и певучей интонцией. Артур пошел провожть ее домой, по незнкомым улицм Вены, куд-то н Schmalzhofgasse, где он жил. По дороге они зшли в кфе. Артур рсскзл, что он нгличнин, студент и что он рд видеть хоть одного человек, знющего Вену, тк кк и он и его товрищи здесь впервые. Он нзнчил ему свидние н следующий вечер, в этом же кфе; Артур попрощлся с ней у порог ее дом и вернулся в гостиницу в состоянии несвойственного ему рдостного волнения, нпевя вдруг вспомнившееся ему и не перестввшее звучть всю дорогу "О sole mio {"О мое солнце" (ит.), известня неполитнскя песня.}", и, только поднявшись в свою комнту, вспомнил, что звтр утром он должен уезжть в Приж, где его ждут знятия, курс фрнцузской литертуры, история экономических доктрин и множество строгих и скучных вещей, тких длеких от крусельной мелодии, белой шляпы, сине-серых глз и всего, что знимло сейчс его мысли.

Он уехл из Вены лишь много месяцев спустя. Встретив Викторию в кфе, в тот вечер - он скзл - теперь, кроме вс, у меня никого нет в Вене. "А вши товрищи?" - "Они уехли в Приж сегодня утром". - "И вы должны были ехть с ними?" - "Нет". - "Непрвд, вы остлись, чтобы не пропустить свидния, н котором вы обещлись быть. Тк должен поступить джентльмен, не првд ли?" - "Нет, просто человек, которому Бог дл глз, чтобы видеть вс", - скзл Артур. "Это нчло?" - "Я ндеюсь". Он вздохнул.

Он прожил с Артуром полгод - и все это время он был почти совершенно счстлив. Иногд только он думл, что, в сущности, не знет почти ничего о Виктории, кроме ее имени и фмилии и того, что он стрше его н дв год, что он был змужем и рзвелсь и что ее мть живет в Тироле. Если Артур нчинл ее рсспршивть, он зжимл ему рот рукой, - нельзя быть тким любопытным, Артур. Он нстивл. Тогд он говорил:

- Артур, тебе хорошо со мной?

- Д.

- Ты меня любишь?

- Д.

- Если этого недостточно, я больше ничего не могу тебе дть, Артур. Это то, что у меня есть. Больше у меня нет ничего. - И Артур змолкл.

Он предложил ей выйти з него змуж - он рссмеялсь: "Мой мльчик, если бы ты знл, в ккой степени это невозможно!" - "Но почему?" - "Не будем говорить об этом".

Он любил, кк ребенок, чтобы Артур носил ее по квртире; длинное ее тело кзлось особенно легким в его рукх. Однжды, обняв его шею и близко глядя в глз - были сумерки летнего дня, - он скзл с необыкновенным сожлением:

- Ах, Артур, если бы это было возможно!

- Что, моя дорогя?

- Ты не понимешь. Ты не первый, Артур. Подними меня еще выше, ты можешь? Я бы хотел сейчс, с твоих рук упсть вниз, н мостовую - тк, рз нвсегд, и ничего бы не остлось, и последнее, что было бы, это воспоминние, что ты держл меня н рукх. Артур, бедный Артур! - И он зплкл - в первый и последний рз з все время. Выло в ней нечто, чего Артур не знл - и это не было пустяком, з этим должны были существовть вещи, которых смутное присутствие Артур подозревл, не зня, однко, в чем они зключлись. Иногд он говорил себе, оствясь один, что он совсем не знет Викторию, не знет почти ничего, кроме ее тел и голос, легкого, глубокого и нежного, кк голос, который слышлся ему точно из длекого детств. Иногд утром, после очередной попытки неудчных вечерних рсспросов - х, Артур, ты неизлечим, ты все тк же нпрсно любопытен, - проснувшись, он с сумрчной нежностью смотрел н это чужое и прелестное лицо с зкрытыми глзми, и ему хотелось рзбудить Викторию и скзть: проснись и рсскжи мне все.

Но при первых звукх ее голос он збывл о своих вопросх. Последние дни Артур в Вене были особенно тягостны для него. Виктория внезпно рздржлсь, чще хмурил свои тонкие брови. "Артур, ты должен уехть. Может быть, мы с тобой еще увидимся. Ты не будешь обо мне вспоминть дурно, Артур?" - "Нет, почему? Я не уеду, я ничего не понимю. В чем дело, Виктория?" - "Ничего, Артур; тебя, нверное, ждут в Приже?" - "Нет". "Никто не ждет, Артур? Ни мть, ни сестр, ни любовниц?" - "Нет, Виктория, у меня нет сестры, моя мть в Лондоне; и у меня нет любовницы". - "Првд, Артур? И дже ни одной petite femme? {млышки (фр.).}" - "Нет, Виктория, у меня нет никого, кроме тебя". - "Ккой ты бедный, Артур, ты и см не знешь, ккой ты ужсно бедный". - "Виктория!" - "Нет, ничего. Мы идем в кинемтогрф? Ты обещл, Артур".

И однжды утром он исчезл. Он не оствил ни зписки, ни клочк бумжки - ничего. Артур спустился вниз, и ему скзли, что Виктория уехл с небольшим чемодном. Он вернулся нверх и долго ходил по комнте, не зня, что делть. Он позвонил н прежнюю квртиру - тм ничего не знли. Он провел тк две недели и нконец уехл из Вены, ничего не понимя, кроме того, что ему несомненно тяжело, пусто и тревожно. Был поздняя весн: летом и осенью он возврщлся в Вену, но всякий рз его розыски оствлись тщетными, и кончилось тем, что он почти потерял ндежду когд-либо увидеть Викторию.

- Николй, что делет твой брт?

- Миля Вирджиния, я мог бы тебе ответить, кк Кин: рзве я сторож моему брту? Но я тебе просто скжу, что не зню. И он ведь вообще ненормльный.

- Ненормльный? Почему, Николй?

Рзговор происходил вечером в кбинете Николя: Вирджиния стоял у полки с книгми, зложив руки з спину и опирсь н толстые том, в которых трктовлись вопросы экономического и сттистического порядк. Николй сидел з столом перед рскрытым полицейским ромном со сложнейшей интригой и многочисленными револьверными выстрелми: в ромне фигурировли и пустынные ночные нбережные Сн-Фрнциско, и Бродвей, и Вшингтон, и множество персонжей, приндлежщих то к ристокртии, то к полиции, но в одинковой степени подозрительных. Николй очень любил ткие книги; и когд Вирджиния презрительно отзывлсь о них, он протестовл: "Нет, нет, ты не прв. Это все-тки большое нпряжение фнтзии и очень увлектельно. Посмотри, кк все сложно, и до конц не знешь, кто преступник. А если дже знешь, можно сделть вид, что не знешь". - "Ты, однко, соглсен, что это глупо?" - "Д, ну, это бесспорно, - говорил Николй, - Но интересно". И н следующий день он опять принимлся з очередное убийство в кком-нибудь сквере с одноруким преступником и проництельным инспектором Скотлнд-Ярд.

- Почему он ненормльный? Я тебе сейчс объясню. - Он подумл минуту и скзл: - Видишь ли, он фнтзер и путешественник: он не ткой, кк другие. Мы живем среди чувств, которые мы испытывем, и вещей, которые нс окружют. Нм этого достточно, Вирджиния, првд? А Володе недостточно. Его все тянет куд-то, ему все чего-то не хвтет. Он лежит н спине и придумывет необыкновенные истории, в которых см учствует, или ходит без толку по городу, точно ищет что-нибудь, точно что-то потерял. А что? Спроси его, он см этого не знет. Вот почему я говорю, что он ненормльный.

Внизу позвонили. Незнкомый мужской голос говорил ккие-то слов, которых нельзя было рзобрть. Потом рздлся стук в дверь кбинет, и вошедший субъект в черном пльто и котелке скзл Николю, что его брт был сбит с ног втомобилем н бульвре Strasbourg и отвезен в госпитль. Николй быстро вышел в переднюю. - Я с тобой, - скзл Вирджиния. - Он только кивнул головой. Николй вывел из грж втомобиль, и они поехли в госпитль, где лежл Володя. "И ндо же было! - повторял Николй. - Идиот, нверное, был пьян". Вирджиния понимл, что это относилось к шоферу втомобиля, нехвшего н Володю. "Если бы я был тм!" - говорил Николй, нжимя одновременно н гудок и кселертор.

Володя лежл н кровти. Лицо его было збинтовно.

"Он очень опсно рнен?" - спросил Николй, сняв шляпу со своей курчвой головы. "Поврежден голов, првя рук, и сломно ребро", скзл сестр. - "Но?.." - "Ндо ндеяться".

Володю перевезли домой, Николй и Вирджиния уложили его в постель; по телефону Николй вызвл сиделку и до поздней ночи пробыл в комнте Володи, который бредил и не приходил в себя.

Бесконечня желтя дорог все вилсь и вилсь перед! глзми Володи. Трвы и ковыль росли по ее крям, ветер! с легким треском ктил по ней гльку, ткую же, кк н! морском берегу. Тень чьих-то крыльев бесшумно ползл по! ней. - Орел? - думл Володя и вдруг видел ворон, улетвшего куд-то впрво. - Д, ведь тень все увеличивет. А почему нет столбов вдоль дороги? - Но дорог нчинл потихоньку шуметь и бурлить, и Володя змечл, что это уже не дорог, синий поток, уносящий его в неизвестные кря. - Что это з стрн? - Только небо было знкомое, милое домшнее небо с белыми бршкми и одиноким обтрепнным грозовым облчком. Вот чья-то черня лодк у берег. - Боже мой, ведь я, кжется, рздет, - думл Володя. Он посмотрел н себя - н нем был гимнзический мундир с белым крхмльным воротничком кк глупо, воротничок только двит шею, ведь теперь лето. Мундир был рсстегнут и серые гимнзические брюки тоже. Он силился зстегнуть их, но не мог достть - и внезпно увидел женскую руку с блестящими ногтями, которя быстро, уверенно и ловко зстегнул все пуговицы. - Слв Богу, теперь все прилично - все шумело, кк рек, и двиглось перед ним; н грозовом облчке снчл появились квдртные кря, потом совершенно рсплылись и исчезли, и, вглядевшись, Володя увидел кртину: мссивный стрый дуб с резными листьями, рядом с ним берез, под ними зеленый берег тихого злив, и н берегу, весь осыпнный дрожщим, пятнистым светом пробивющегося сквозь листья солнц, стоит с двухстволкой охотник в ярко-зеленом костюме. - Ах, д, это нш кртин, висевшя в столовой, - вспоминл Володя, - кк же он попл сюд? - Я здесь, Володя, - скзл чей-то голос из-з спины. Он силился увидеть, кто это говорит, но не мог, и голос слбел и удлялся. - Бели ты не увидишь меня сейчс, ты не увидишь меня никогд. - Володя сделл необыкновенное усилие, чтобы повернуть голову, повернул - и вдруг все грозно ухнуло и потемнело, и долго ничего не было видно, пок не зстучл по звонкой крыше чстый и сильный дождь. Он струился все сильнее и сильнее, он тек уже по лицу Володи и попдл в рот и был теплый и соленый.

- Он резко повернулся и дернул головой, - говорил Вирджиния Николю, и вот, ты видишь, кровь просчивется сквозь повязку и зливет ему лицо.

Дождь стих, влжный ветер мягкими брхтными кругми летел вокруг Володи. Вдлеке шумел лес; в лесу росли вперемежку с ольхой, кленом тяжелые кменные кресты. Кто-то ехл вдлеке в длинной повозке, фыркл лошдь, стучли подковы по крепкой, глинистой дороге. Все опять стло темнеть в глзх Володи, все тихо скрывлось. Явственно доносились, чсто произносимые протяжным голосом, двно знкомым Володе, все те же слов: до свиднья, до свиднья! - Ты понимешь? - говорил в это же время чей-то другой голос. - Ты понимешь? До свиднья? - А может быть, я просто умирю? - подумл Володя. Черные волны внезпно покзвшегося моря шумели и рзбивлись где-то вблизи. И Володя см из стршной дли увидел себя: он лежл н песчном берегу под высоким желтым обрывом, с которого свешивлось чье-то огромное и неподвижное лицо с медными волосми. Все было пусто и жутко вокруг, лишь шумел вод невиднной, непроницемой черноты и низкое небо остлось прорезнным длинным крылом, исчезнувшим стремительно и беззвучно.

У постели Володи стояли Вирджиния, Николй и доктор. Зсунув руки в крмны, доктор внимтельно, кк кзлось, смотрел н ту чсть лиц Володи, которя был видн из-под перевязки. Николй несколько нклонился вниз; Вирджиния крепко сжимл его руку.

- Я ндеюсь, - скзл доктор, - что все кончится блгополучно. Но рн н голове довольно серьезн. Глвное, это чтобы он не двиглся.

- Володя! - скзл Николй.

И вдруг глз Володи открылись. Светлый, непонимющий их взгляд остновился снчл н Вирджинии, потом н Николе, потом перешел н доктор. Зтем глз зкрылись и снов открылись, и очень тихо, тк что трудно было рсслышть, Володя произнес:

- Я понимю. Это Вирджиния и ты. Но кто же третий?

- Тебе лучше? - скзл Николй. - Третий, это доктор. Кк ты себя чувствуешь?

- Я очень устл.

- Пострйся зснуть.

- Хорошо. До свиднья.

- До свиднья, - улыбнувшись в первый рз з все время, ответил Николй. И они вышли из комнты Володи.

----

Свой первый визит после выздоровления Володя, еще не очень твердо держвшийся н ногх, сделл Алексндру Алексндровичу. Это объяснялось тем, что в течение дня Володя ходил по комнтм и решение выйти н улицу принял лишь в половине двендцтого вечер. Этому предшествовл рзговор с Николем.

- Я не виновт, что ты идиот, - кричл Николй. - Ну, куд тебя черт несет, н ночь глядя? Ну, признй же см, что это чистейший идиотизм. Ты лежл три недели, кк последняя собк, потом поднялся, и изволите видеть, monsieur нмерен совершить ночную прогулку.

- Не кричи, Коля.

- Я не кричу, - мгновенно успокоившись, кк всегд, скзл Николй. - Я только хочу тебе скзть, что ты поступешь непрвильно.

И когд Володя ндел пльто, то рядом с ним окзлся Николй - тоже в пльто и шляпе.

- Ты, Коля, куд?

- Я тебя одного не пущу. Спорить тебе не советую, бесполезно.

Они вышли вдвоем; от свежего холодного воздух Володя вдруг почувствовл слбость в ногх и покчнулся. Крепкя рук Николя придержл его з локоть.

- Эх ты, Геркулес!

Володя медленно шгл рядом с Николем. Потом скзл:

- Знешь, Коля, ходить мне действительно трудно. Я поеду в гости.

- Не поздно ли, Влдимир Николевич? Первый чс ночи.

- Нет, я к Алексндру Алексндровичу.

Николй остновил ткси и поехл вместе с Володей в Лтинский квртл. Автомобиль остновился у дом, где жил Алексндр Алексндрович. Николй проводил Володю до дверей.

- Клняйся, пожлуйст, Алексндру Алексндровичу. И возврщйся домой блгополучно. Автомобиль будет тебя ждть.

- Спсибо, Коля, спокойной ночи.

Николй посмотрел нверх - окн у Алексндр Алексндрович были освещены. - Он подождл пять минут, потом сел в втомобиль и скзл шоферу:

- Отвезите меня н rue Boissiere. Потом вы вернетесь сюд и будете ждть моего брт.

Комнт был большя и беля, вдоль потолк шли мтовые стеклянные цилиндры; не было ни лмп, ни мебели - только у одной из стен стоял длинный и высокий стол, н котором Алексндр Алексндрович обычно рисовл. Висело несколько окнтовнных рисунков: голые женщины и мужчины, очерченные нежными, воздушными линиями и точно летящие в воздухе, нбросок лошди, похожей н стремительное чудовище, и дв цветк гигнтских рзмеров и причудливой формы. Во второй комнте стоял большой и тяжелый стол, широкий дивн и дв кресл под полкой с книгми. Тм црствовл Андрэ, всегд в резиновых туфелькх, бесшумня, быстря и нсмешливя.

К Алексндру Алексндровичу никто не приходил. Двно уже он отошел от своих прежних товрищей, двно уже тот мир, в котором он жил, рос и учился, ушел от него нвсегд, сменившись десяткми новых предствлений, сквозь которые проходило его вообржение; все окружющее было непрекрщющейся пляской линий, цветов, очертний; иногд проявлялись случйные, всеобъясняющие идеи, объединявшие н секунду весь мир в одну хрупкую грмоническую систему; потом все рссыплось с легким, стеклянным треском, и опять нчинлсь погоня з чем-то, неуловимо скрыввшимся повсюду - в позе бродяги у церкви Notre Dame, в изгибе лошдиной спины н дождливой прижской улице, в неожиднном, кменном взмхе стринной бшни где-нибудь в Пикрдии, летом, во время кникул Алексндр Алексндрович.

Андрэ рзделял - одн только Андрэ - с Алексндром Алексндровичем его непрвдоподобное существовние, похожее н фнтстический ромн. Он излгл ей свои идеи, идущие тк длеко от обычных предметов рзговор, говорил беспорядочно и сбивясь о музыке линий, о библии, о русских поэтх, которых он не знл, - путя русские и Фрнцузские слов, остнвливясь, здумывясь и чертя в воздухе углы и полукруги своими длинными пльцми. Ты понимешь, Андрэ? - Приблизительно. - И Алексндр Алексндрович сдился чертить свой очередной проект со сложно пересекющимися черными и крсными линиями, и, когд Андрэ долго смотрел н их сплетения, у нее нчинло рябить в глзх, - он уходил в соседнюю комнту, где ее ждл уже нчтя книг. Утром Алексндр Алексндрович шел в свое бюро и сидел до четырех или пяти чсов вечер з вычислениями и проектми построек, потом возврщлся домой. Обедли они в ресторне; Алексндр Алексндрович чще всего ложился спть в семь чсов вечер, вствл ночью, чс в три, и долго ходил по комнте, зложив руки з спину и повторяя вслух отрывочные и бессвязные слов; или сдился н высокий тбурет к столу - и под его крндшом появлялись вызывемые им к бесшумной и фнтстической жизни чудовищ, люди, фвны и звери, нселявшие его неутомимое зрительное вообржение. Все, чем жили люди, с которыми ему приходилось стлкивться, все, о чем говорили его прежние товрищи из Ecole des Beaux Arts {Школ изящных искусств (фр.).}, все, из чего состояло их существовние, все, о чем Алексндр Алексндрович изредк читл в гзетх, - все это было бесконечно чуждо ему. Он жил в ином воздухе - особенного, хрупкого искусств, где сплетлись в непрвдоподобных соединениях зконы физики или химии с отдельными строчкми стихов или полузбытыми музыкльными мелодиями, отдельные, почти мгические слов со струящимися, неверными линиями исчезющих кк во сне изобржений, где проплывли - высоко нд головой - душные и знойные потоки внезпно рскленного и омрченного воздух - эти минуты особенно хорошо знл Андрэ. Потом опять проходил точно медленный снежный ургн по комнте, и вновь особенно чисто, хрустльно и звонко клубилсь прозрчня мелодия под потолком. Тк жил в Приже, н улице Четырех Ветров, Алексндр Алексндрович Рябинин, бывший поручик ртиллерии, длекий от всего мир - путешественник, кк скзл бы о нем Николй. Володя приходил к нему - чще всего глубокой ночью; появлялся н пороге незпертой двери, с потухшей от рссеянности ппиросой во рту. - Здрвствуйте, Алексндр Алексндрович. - Здрвствуйте, Володя. - Андрэ спит, я ее не побеспокою. - Нет, нет, сдитесь, пожлуйст, - Алексндр Алексндрович делл жест рукой, збывя, что сидеть было не н чем. И нчинлся рзговор, состоящий из полуслов, нмеков, цитт.

- Я вспомнил, Алексндр Алексндрович, не зню почему, случйно... Помните этот вечный монотонный мотив: "положи меня, кк печть, н сердце твоем..."

- Д, д, я вижу: зной и песок, и кменный хрм, и легкое тело Сулмифи под деревьями, горячя ночь, южный воздух и последняя, смя последняя ндежд: "положи меня, кк печть, н сердце твоем", потому что уже известно, что все остльное сует: влсть, мудрость, богтство и - "я, Екклезист, был црем нд Изрилем во Иеруслиме". Итк, может быть, еще возможно...

- Но ведь он понимл, Алексндр Алексндрович.

- Он хотел остновиться, Володя.

- Теперь второе: помните ли вы, когд и кк это нчлось - движение, в котором мы нходимся? Я вот не помню: мне кжется всегд - точно сон и медленно летишь во сне: одно идет з другим - вокруг рстет трв или бурьян. Я здумлся, кжется, впервые в поле - и вот с тех пор все точно снюсь себе - и ничего не зню. А вы помните, когд это нчлось?

- Помню, Володя, у меня это нчлось поздно.

- Д, и кк же?

И Алексндр Алексндрович еще рз вспомнил ту минуту, с которой, кк кзлось ему, нчлось его путешествие. Он был тогд болен; все его тело от головы до пят было покрыто гнойными овльными язвми, по крям которых копошились бесчисленные вши; белье прилипло к рнм, при кждом движении отрывлось от них и снов прилипло - и глубокой осенью, последней осенью гржднской войны в России, в зеленой рмейской шинели, с винтовкой з плечом, Алексндр Алексндрович, отствший от своей бтреи, шел н юг по черной земле, поминутно вздргивющей от поднимющихся рзрывов. Он двно устл, двно шгл только по инерции, десятки людей, конных и пеших, перегоняли его, проехло несколько подвод - не подвезет ли? - спршивл Алексндр Алексндрович и получл неизменный ответ: к... мтери! Он продолжл шгть по змерзшей земле; поздний октябрьский день близился к концу, идти стновилось все труднее - кк вдруг, в одну неожиднную секунду, все горячо хнуло вокруг Алексндр Алексндрович, он ощутил острую боль в животе и груди и прямо, не сгибясь, упл н холодную землю: винтовк тяжело удрил его по голове.

Когд он очнулся и открыл глз, было пустынно и ветрено, не было слышно ни голосов, ни шгов. Кровь зпеклсь н обрывкх шинели, больно резл кожу золотой погнувшийся крест н тоненькой цепочке. Снег и грд били н лицо Алексндр Алексндрович, пдя сверху косыми линиями и зтекя потом под зтылок. Длеко вокруг свистел ветер, гудели вдоль дороги черные столбы.

Алексндр Алексндрович не мог шевельнуться. Почему-то вспомнились ходули, рек, домшняя кровть со стегным синим одеялом, геогрфический тлс с яркими крскми и зеленой поверхностью тропических стрн, вспомнился бородтый воспиттель в кдетском корпусе, стенные чсы с гулко-щелкющим мятником, мрморный крест с золотыми буквми н могиле отц и уютня решетк фмильного склеп с постоянно горящей лмпдой внутри и железными листьями искусственного венк. - Где все это теперь? Что знчит все остльное? - спршивл себя Алексндр Алексндрович. - Ах, Сш, ты ткой у меня художник! Теперь был ледяной дождь и рссвет бесконечно длекого, врждебного дня, и пустое поле в холодной России. И не оствлось ничего, кроме нчл иного беспощдного существовния; и с той минуты все изменилось и исчезло. Не было ни смысл, ни воспоминний, ни любви, во всем мире не было ничего, кроме ледяного дождя и обрывков кожи н рне и язв, в которых кишт вши. Россия, родин, - кк фльшиво и не нужно - с медными трубми, брбнми и гимном - ткя густя, ткя торжественно глупя музык. Нет, не остлось ничего.

И тогд впервые легкий хруст ветр в вытоптнной трве рздлся недлеко от Алексндр Алексндрович. Он тихонько звенел и воздушно сыплся сверху, точно в воздухе летел прозрчный водопд легких звуков, теней и отблесков ккой-то неотрзимо прекрсной жизни - выше земли и дождя и этого бедного тел с рзорвнным животом. Длекие мелодии умирли в светлеющем воздухе, все лилось я сверкло вокруг Алексндр Алексндрович. - Я понимю, - хотел он скзть - и не мог, и зкрыл глз.

Второй рз он пришел в себя н больничной койке, в госпитле. Через дв месяц он выздоровел и встл, - но уже в глзх его зстыло нвсегд то восторженно чужое выржение, которое знли все, кто встречлся с ним теперь, и которое не знли его прежние товрищи, - то же смое выржение, с которым он жил в Приже, - один в высокой и белой комнте, не рзговривя ни с кем, кроме Андрэ и Володи.

Володя знл Алексндр Алексндрович еще по Севстополю, где они ежедневно встречлись в ресторне з обедом; Алексндр Алексндрович был тогд юнкером. Они говорили о литертуре и библии - конечно, - и тк продолжлось несколько месяцев. Потом Володя встретил Алексндр Алексндрович в Приже, стл к нему приходить и познкомился с Андрэ, которя снчл невзлюбил его.

- Он слишком хорошо говорит по-фрнцузски, - объяснил он Алексндру Алексндровичу. - Он никогд не ошибется, у него ткие длинные и крсивые фрзы - и он тк невыносимо првильно произносит - и тк сложно говорит.

Когд Алексндр Алексндрович скзл это по-русски Володе в присутствии Андрэ - он, нчинвшя понимть по-русски и догдыввшяся, о чем идет речь, внимтельно смотрел н обоих. - Володя улыбнулся и ответил, обрщясь к ней:

- Vous avez tort, Andree, voyons {Вы ошибетесь, Андрэ, понимете (фр.).}. Я говорю тк "крсиво и сложно", потому что недостточно хорошо зню вш язык. Вы понимете? Я, кк человек, попвший в чужую квртиру: я зню нзнчение всех предметов, которые в ней нходятся, но я не хозяин, я с ними слишком бережно и неумело обрщюсь.

И Андрэ примирилсь с Володиным фрнцузским языком. Иногд Алексндр Алексндрович просил Володю рзвлечь Андрэ. - Поведите ее в кинемтогрф, то он все со мной д со мной.

- Andree, nous allons au cinema. - Avec vous? - Mais parfaitement. - Et Alexandre? - Le vieux restera a la maison {Андрэ, мы идем в кино. - С вми? - Конечно. - А Алексндр? - Он хочет остться дом (фр.).}.

Они вышли в тот рз н улицу, был дождь. - Вы знете, Андрэ, когд идет дождь - вы зметили? - ткое впечтление, что все струится, - здния, улицы, все; и вдруг вм нчинет кзться, что весь этот кменный мир сдвигется и уплывет, что-то вроде того двнего человеческого предствления, которое должно было создть миф о потопе. Я бы дже скзл, что это грустно, Андрэ.

- Ame sensible, allez! {Идемте, чувствительня душ! (фр.).}

Он был очень нсмешлив - и чувствительн. Снчл он был только нсмешлив. Но потом, после нескольких рзговоров, он стл доверчивее. - Я теперь никогд не буду счстлив, Володя, - говорил он. - Вы подумйте, я живу в ткой необыкновенной тмосфере, в тком постоянном душевном нпряжении. После Алексндр мне все другие кжутся ничего не понимющими людьми. Я зню, что он может быть сумсшедший, но вне этого я не могу теперь жить и никогд уже не смогу, нверное. Но вы тоже сумсшедший, Володя, инче о чем бы вы с ним рзговривли?

- Сумсшедший? О, Андрэ, бесконечно меньше и совершенно инче. Я просто мечттель.

- Д, может быть. Но и Алексндр и вы - я никогд не видел тких людей. Я выросл в совсем иной среде. - И он рсскзывл Володе о своем детстве в Авиньоне, - строгий дом, мть, бртья - это нельзя, это недопустимо, это неприлично, плтья должны быть ткой длины, - кк если бы смые длинные плтья могли превртить то, что нходится под ними, в нечто другое, совсем приличное, совсем comme il faut - вместе с тем, под смым длинным плтьем все то же, что под смым коротким.

- Андрэ!

- Д, мой дорогой.

- Я зню, Андрэ, я читл о вшем детстве. Я мог бы нписть книгу о вшем детстве. Именно тк, именно Авиньон, и строгость, и провинцильня фрнцузскя тоск, и непреодолимое желние сделть что-то бсолютно бсурдное и не comme il faut; и эти холодные комнты с высокими синими окнми и узкой и твердой кровтью. Д, Андрэ?

Они сидели после кинемтогрф в угловом кфе; у себя нверху Алексндр Алексндрович рботл нд срочным чертежом. В кфе было почти пусто, они зняли столик в смом длеком углу; и, смешивясь с трмвйным звоном, до них доходил музык - скрипк и рояль. Андрэ был очень чувствительн к музыке, он иногд почти зболевл от нзойливого мотив, и Алексндр Алексндрович говорил, что вся ее жизнь тогд подчинялсь этому произвольному ритму, и музык шл и рзвивлсь, кк необычйно удивительное в своей рсскзывтельной, скользящей рпсодии, объяснение всего - сомнений, остновок, высокого синего неб - летом с Алексндром Алексндровичем н Ривьере - нд морем, в прозрчном солнечном блеске.

- Вс любили женщины, Володя?

Володя вздрогнул от неожиднности. Обрывок мелодии пролетел и скрылся, оствив з собой звуковую, смутную тень воспоминния.

- Нет, Андрэ: ни одн женщин никогд не любил меня. Д, конечно, скзл он, встретив ее вопросительный взгляд. - Но не любя, Андрэ, тк, по-иному.

- И вы не знете?..

- Кжется, нет, Андрэ.

Он молчл некоторое время; з нее печльно говорил музык - он лилсь, кк последний, стихющий дождь, он уходил кк рек и не оствлял никкой ндежды.

- Я тоже долго не знл этого, - скзл нконец Андрэ. - Ничего, что я говорю вм ткие вещи?

- Нет, Андрэ, это музык говорит.

- Д, может быть. Но я это узнл. Тк свежо, глубоко и прекрсно, кк смый лучший сон. Я не умею рсскзть. Володя, вы бы это сделли лучше меня.

- Я этого не знл, Андрэ.

Он пожл ему руку - с сочувствием; они вышли из кфе, звуковой тумн стелился з ними, смешивясь с серым воздухом влжной ночи. Н четвертом этже ярко светилось окно: н секунду к нему приблизился высокий силуэт Алексндр Алексндрович и исчез.

- Спокойной ночи, Володя.

Он постоял некоторое время, глубоко здумвшись. Горели фонри, шел дождь, не перествя. Ему стло холодно и срзу зхотелось спть - он остновил ткси и, дремля по дороге, доехл до дому.

----

В один из вечеров феврля Володя получил письмо из Берлин от Агли Николевны.

"Милый друг, я ндеюсь, что вы не сохрните обо мне слишком дурного воспоминния. Я пишу - воспоминния, - потому что, если нм еще суждено встретиться с вми, то не тк, кк рньше, кк в эти вечер, когд вы приходили ко мне, приносили белые розы - и у меня никогд не хвтло жестокости вм сознться, что это единственные цветы, которых я не люблю, и потом сидели до поздней ночи. Я должн был бы рсскзть вм все рньше, но я уверен, что тк лучше. По крйней мере, то время, которое вы пробыли со мной, не было отрвлено никкими сомнениями и дже - может быть - было, кк вы говорите, "извнутри освещено" ккой-то, скжем, очень милой ндеждой".

Володя прочел эти строки, и им срзу овлдело двно знкомое двойное чувство: первое, это холодок внутри и сознние смертельной, непопрвимой потери, - второе - точно кто-то, нсмешливо сочувствующий ему, ей и себе, говорил: это следовло предвидеть: судьб всех иллюзий всегд одинков. Он прочел дльше: Агля Николевн объяснял, что в одном письме он не может изложить всю свою биогрфию и что, впрочем, не видит в этом ндобности; что, во всяком случе, ее жизнь связн с другим человеком, что Володя должен это понять, не сердиться, "n'avoir pas de rancune" {"не тить зл" (фр.).} и что он, со своей стороны, желет ему счстья и успехов.

Володя положил письмо в ящик стол и здумлся. Кончик письм выглядывл нружу, ящик был нбит гзетми, рукописями, конвертми и всяким бумжным хлмом, который Володя возил с собой повсюду, никогд туд не зглядывя, но не решясь с ним рсстться. Он не знл, о чем он думл: когд через полчс того, что он нзывл душевным молчнием, он вернулся к обсуждению этих вещей, он с удивлением зметил, что мысль об Агле Николевне потерял свою болезненность. И только печль, постояння печль стл сильнее и прозрчнее, - но это не было сожлением об Агле Николевне, это был печль вообще, но только вызвння сейчс этим эпистолярным исчезновением. Голос Вирджинии позвл Володю в столовую, он вышел из своей комнты, точно оствив тм тющее облко грусти, - и з столом смеялся шуткм и ппетиту Николя.

Подобно тому, кк всякое нпряжение должно рно или поздно нйти себе выход, кк нгревемя вод взрывет тяжелые стльные стенки котл, кк ломется лед н реке со стршным пушечным шумом - подобно этому всякий период человеческой жизни, состоящий из постоянно нкопляемого отчяния, бессилия что-то сделть, тоски и здыхющегося, безндежного ожидния невозможных вещей, - должен кончиться либо смертью и тишиной, либо ктстрофой. Тк думл Артур в последнее время. В течение двух лет он не знл ни одного дня душевного спокойствия. Он метлся из стороны в сторону: ездил в Англию, знимлся боксом, погружлся в книги, проводил целые дни в воде, тренируясь в плвнии, - и все не мог збыться. Однжды, шгя беспечно по улице, он встретил Одетт. - Здрвствуйте, Артур, - скзл он своим обычным голосом, которым рзговривл почти со всеми мужчинми - тк что со стороны можно было подумть - по этому звуку ее голос, - что ее с Артуром соединяет долгя любовь и множество одинково понятых чувств, почему вс нигде не видно? Куд вы идете? - Никуд, собственно.

Он держл в рукх ккие-то свертки. - Помогите мне это нести, и идем ко мне обедть, voulez-vous? {соглсны? (фр.).} - Я боюсь вс стеснить. - Ne dites pas de betises, venez {Послушйте, не говорите глупостей (фр.).}. Будет еще дв человек.

Артур послушно взял ее пкеты и пошел. В ее квртире - квртир был особенн тем, что всякий, кто туд входил, тотчс же испытывл желние лечь - почему, этого никк нельзя было объяснить, что это было именно тк; и хотя тм были кресл и стулья, но они носили явно второстепенный хрктер, и глвными предметми кзлись именно дивны - он зстл одного молодого композитор, с которым был двно знком, зстенчивого, крснеющего и очень тлнтливого человек, и еще одного "субъект", кк внутренне нзвл его Артур. Субъект был отлично одет, носил мленькие черные усики; глз у него были миндлевидные и слдкие, волосы черные, кк черный лк, ткие же блестящие и подбритые по бокм головы, чтобы лоб кзлся больше. Во время обед он рсскзывл н плохом фрнцузском языке - он был встриец - о своих "приключениях" в больших гостиницх рзных городов, н курортх, н море, вообще везде. Н лице композитор после первого же его рсскз устновилось выржение смертельной скуки, тк и не сходившее до конц. Артур почти не слушл его, поглощенный собственными мыслями. Одн Одетт живо интересовлсь всеми подробностями и вместе с рсскзчиком переживл, кзлось, все эти приключения.

- Д, - говорил этот человек, он был доктор, фмилия его был Штук, но смя змечтельня женщин, которую я знл, был венк, ее звли Виктория, Виктория Тиле.

Артуру покзлось, что все поплыло в его глзх, ему срзу стло необычйно душно, лицо его мгновенно побледнело. Но он сидел в тени, и тк кк он не сделл ни одного движения, то никто ничего не зметил.

- Он был, к сожлению, просто женщиной легкого поведения, - продолжл доктор. Слов его доносились зглушенными до Артур. Бессознтельно нпрягя все мускулы своего тел, сделв нд собой стршное усилие, чтобы сдержться, Артур см с удивлением услышл собственный вежливый голос, просивший доктор продолжть свой интересный рсскз.

- ...Очень, очень сентиментльн... Ккой-то ромн с молодым нгличнином, студентом, о котором он рсскзывл в смые, вы понимете, неожиднные и неподходящие минуты, - пот ктился по изменившемуся лицу Артур, - которого он, понимете ли, любил больше всего в жизни, но от которого ушл, тк кк считл себя недостойной стть его женой. Англичнин был, по-видимому, глуповт, нсколько я сумел соствить себе о нем предствление. Со мной он хотел остться, в днном случе, - доктор зсмеялся, - он не считл себя недостойной. И я должен был укзть ей н ее истинное положение и н то, что я не могу позволить себе роскоши... вы понимете, я жент, меня знют в Вене, и вдруг... Зтем, когд нужно было рсствться, он попросил у меня денег, ей, кк он скзл, было нечем плтить з квртиру. Миля моя, мне-то уж не следовло бы рсскзывть ткие вещи, я ведь не нгличнин. Я не нгличнин, - с удовольствием повторил Штук. - И я уехл. Но он был очень хорош.

Артур не помнил, кк он вышел вместе с молодым композитором и доктором, кк он дошел с ними до avenue de la Motte Picquet, где они рсстлись. Но, вспоминя потом все, что произошло, он с удивлением убеждлся, что не сделл ни одной ошибки.

Был поздний чс, улицы были пусты. Он подошел к доктору Штуку, когд тот поднимлся к Трокдеро по avenue du President Wilson. Он взял его з плечо. Доктор с удивлением обернулся. Артур нвсегд зпомнил это испугнное лицо с мленькими усикми и подбритыми выше висков волосми.

- Вы знете, что вы мерзвец? - почему-то по-немецки скзл Артур. Больше не было произнесено ничего. Артур не мог выговорить ни слов и только сжимл все сильнее и сильнее шею доктор своей рукой в кожной, похрустывющей перчтке. Неподлеку отчянно и чсто - кк кзлось тогд Артуру - звонил колокол. Доктор уже перестл хрипеть, тело его обвисло, руки опустились в последний рз. Артур протщил его несколько шгов. Нвстречу ему, спускясь по тротуру, прошел пожилой рбочий с сумкой з плечом, из которой выглядывло горлышко бутылки. Он тупо и вместе с тем боязливо посмотрел н Артур и молч прошел мимо, ускоряя шги. Артур бросил доктор, зтем, подумв секунду, вытщил из его крмнов бумжник с документми и деньгми, дв письм, несколько квитнций и зписнных дресов, pochette и ндушенный носовой плток, потом зсунул руки в крмны и медленно пошел нверх. Был неожиднно тепля феврльскя ночь, мягко блестели звезды. Артур дошел до дому, не встретив ни одного человек. Он вошел в кбинет, лег н дивн и мгновенно зснул.

Едв з Артуром зкрылсь входня дверь дом, где он жил, н улице покзлся небольшой полицейский втомобиль. Доехв до неподвижно лежщего тел доктор, шофер змедлил ход и вопросительно обернулся нзд: один из полицейских пожл плечми - и втомобиль поехл дльше. Но еще через десять минут двоих полицейских н велосипедх зинтересовл человек, зимней ночью лежщий н кменном тротуре. Они подошли к нему вплотную, один из них потряс мертвое плечо, и еще через некоторое время снитрный втомобиль увез доктор Штук, победителя стольких женских сердец.

Артур прочел н следующий день в вечерней гзете в отделе faits divers {хроники (фр.).} о нходке труп н avenue du President Wilson, об убийстве и невозможности устновить личность убитого. Осмотр тел, не потребоввший дже вскрытия, покзл, что смерть последовл от удушения. Прошел еще день, Артур ждл появления свидетельского покзния строго рбочего, но покзния не было. Он отпрвился в морг и увидел голое тело доктор - ошибки быть не могло. Он вышел оттуд с некоторой тяжестью ниже груди и легкой головной болью. Документы, бумжник и письм доктор - среди них окзлся конверт с дресом Виктории - двно были сожжены в кмине при помощи сильного плмени пяльной лмпы, которую Артур купил н следующий день в большом мгзине н rue de Rivoli. Убедившись нконец, что единственный свидетель того, кк он тщил тело доктор, молчит, не желя, по-видимому, ни осложнений, ни допросов, ни фотогрфий в гзетх, - строму рбочему было совершенно все рвно, кто и почему убит, - Артур понял - что это преступление остнется нерскрытым, кк тысячи других. Он был у Одетт и спросил ее о докторе - он ответил, что доктор должен был н следующий день уехть в Вену и почему-то не зшел попрощться; впрочем, он был уверен, что он просто не успел этого сделть. Тот фкт, что несколько дней тому нзд н avenue du President Wilson было нйдено тело здушенного человек, остлся ей неизвестным - он не читл гзет; впрочем, дже если бы он прочл об этом, он все же был бы чрезвычйно длек от предположения о том, что здушен был именно доктор Штук, не кто-нибудь другой из четырех миллионов жителей Приж.

Тк кончилсь жизнь доктор Штук, и точно тк же, кк Одетт, никому другому тоже не пришло бы в голову искть в очередном трупе прижского морг, перенесенном потом в нтомический тетр, - доктор, милого Мкс, который тк хорошо шутил, тк легко относился ко всему и у которого было ткое великодушное и любвеобильное сердце. Доктор Штук, Мкс Штук, встрийский подднный, врч по женским болезням, принимвший ежедневно от двух по шести, уехл однжды вечером с Westbahnhof {Зпдного вокзл (нем.).}: поезд, увезший его, много рз возврщлся и снов уходил с того же Westbahnhof, но никогд больше из-з стекл синего вгон "Compagnie internationale des Wagons-lits et grands express europeens" {"Междунродня компния спльных вгонов и знменитых европейских экспрессов" (фр.).} не покзлсь улыбющяся физиономия Мкс с мленькими усикми и выбритыми вискми. И только через месяц после его отъезд широкоплечий, очень хорошо одетый мужчин, проходя мимо его дом, остновился н секунду перед медной дощечкой "М. Штук, доктор по женским болезням. Прием ежедневно, кроме воскресения, от двух до шести", глз его приняли сумрчно-нсмешливое выржение - и он пошел дльше большими, рзмшистыми шгми; и он был единственным человеком, точно знвшим, почему доктор Штук не примет больше ни одной пциентки, ни от двух до шести, ни в ккое бы то ни было другое время.

Бывют особенные дни в Европе, чще всего в нчле холодной весны, под дождем. С утр он струится сверху вниз, стекет небесной водой с подбородков кменных героев, безмолвных и неподвижных путешественников сквозь долгие годы войны, восстний, здыхющегося мирного быт еще сытых городов, он тихонько шумит и кпет, он течет в тысяче рзличных нпрвлений; потом с нступлением мутного европейского вечер, зтянутого тумнным и сумрчным небом, он темно сверкет в свете фонрей; и в стихющем к ночи движении городов, людей, втомобилей он звучит особенно грустно и неповторимо - все с той же непередвемой влжной печлью. В ткие вечер город грустны, музык, внутренняя музык жизни безмолвн, кждый фонрь похож н мяк внезпно возникшего и беспредельного черно-синего моря с кменным тяжелым дном; и издлек в нем движутся, рсплывясь сквозь тумн и дождь, чудовищные, мутные фигуры прохожих, и ночью уже, в глубокие чсы медленно-медленно приближющегося утр, нчинет кзться, что тысячи лет тяжело и влжно проплывют мимо окн и что никогд не кончится - кк никогд не прекрщлсь - эт бесконечня ночь, пронизння миллирдми сверкющих и холодных кпель.

Именно в ткую мртовскую ночь, ухвтившись рукми з брхтные знвески, зняв своей громдной фигурой весь темный просвет, Артур глядел сквозь струящееся окно высокой гостиницы вниз, н мостовую, где всккивли белые пузыри от дождя. Н следующее утро он должен был увидеть Викторию. Он не мог зснуть и то принимлся ходить по комнте, то приближлся к окну и опять смотрел, кк бесконечно идет и пдет дождь. Было тихо; только глубокий метллический звон чсов через рвные промежутки времени звучл кк нпоминние и умолкл, и тишин снов клубилсь в комнте. - Мкс Штук, доктор по женским болезням, - опять подумл Артур, и снов лицо с усикми и вискми мелькнуло и исчезло. Д, с первой же минуты, когд доктор скзл ее звли Виктория Тиле - Артур знл, что он убьет его. Он вспомнил, кк срзу отяжелели его руки, кк пересохло горло и кк с смого нчл все было известно. Точно в бреду поплыли тогд нвстречу улицы, дом, тротуры, ткие незнкомые и чужие, - хотя он хорошо знл, знл до последнего кмня эту чсть Приж. И приближение к доктору, тм, н avenue du President Wilson; рсстояние между ними с кждой секундой уменьшлось - вплоть до нконец нступившего мгновения, когд рук Артур легл н плечо доктор. В ту минуту - Артур твердо это помнил - он не думл ни о Виктории, ни о своей любви, он збыл о них, точно их никогд не существовло, и если бы между ним и доктором вдруг появилсь бы фигур Виктории, это ничего не изменило бы и не остновило бы Артур. И испугнное лицо строго рбочего, его одежд и сумк с жлко высовывющимся горлышком бутылки и сухой, непрерывный звук ног доктор, которые влчились по тротуру, - все это Артур видел сейчс точно со стороны. Кк, в силу ккого рсчет - в то время кк в его голове не было, кзлось, ни одной мысли - он спокойно опустошил крмны доктор, чтобы сделть првдоподобной бсурдную версию убийств с целью огрбления и помешть полиции устновить личность убитого? Кк, почему вообще все это могло произойти? Ни одной секунды Артур не жлел доктор - доктор не зслуживл лучшей учсти, это было бесспорно и несомненно. Но все же откуд появилось это непреодолимое чувство убийств, откуд возникло это ощущение тяжелеющих рук и сжимющегося горл - и когд он знл уже нечто похожее?

- Виктория! - вдруг скзл Артур, глядя восторженными, широко рскрытыми глзми в окно, - точно поняв и збыв одновременно, в одну короткую секунду, все, что произошло.

----

Он подходил к ее дому, когд было около девяти чсов утр. Много времени спустя он вспомнил, что зходил по дороге в кфе и пил кофе, что движение н улице было больше обычного; несколько человек здело его и извинилось - он плохо слышл их и не срзу понимл, в чем дело. Нконец он подошел к дому, в котором жил Виктория. Дом был высокий и белый с легкими блконми и большими окнми. Артур вошел через стеклянную дверь и спросил очень тихим голосом, где живет фру Тиле. - Второй этж, нлево.

Только второй этж! Артур думл, что это выше, что ндо еще идти некоторое время, поднимясь все выше и выше, пок нконец... Он не мог себе предствить встречу с Викторией, не знл, что он скжет, кк он посмотрит н нее; он знл только, что теперь уже ничто не могло бы здержть его. Из-з двери первой квртиры слышлись звуки рояля. Незнкомый мотив в одной проскользнувшей ноте был похож н крусельный вльс; и он уносил с собой первый вечер в Вене и белое плтье Виктории и ее первые слов. Еще один этж, дверь и беля кнопк звонк. Артур нжл ее и, збывшись, долго не отнимл пльц - и звонок дребезжл и ктился по проснувшейся квртире. Незнкомое женское лицо выглянуло оттуд, Артур вошел; из дльней комнты в освещенную переднюю проходил легкий и нежный сумрк спльни. - Что вм угодно? Что вм угодно? - повторил точно в нзойливом сне женский голос возле Артур. Снизу еще рз всплеснул в воздухе обрывок музыки. Не отвечя, Артур сделл несколько шгов и остновился н пороге комнты. Со свет он неясно видел широкий дивн, белые потоки простынь и волосы Виктории. Он не мог идти дльше. Приподнявшись н локте, он всмтривлсь едв проснувшимися глзми в человек, стоявшего н пороге. Это продолжлось, может быть, одну секунду, потом рздлся пронзительный, непохожий н звук обычного голос Виктории, нечеловеческий крик: Артур! и следующее, что он увидел - он не знл, кк это вышло, - это были глз Виктории у его лиц. Он стоял, не сняв пльто, держ н рукх ее тело.

- Артур! Артур! - повторял он, точно ищ в этом имени объяснение того, что сейчс происходило с ней и что было похоже н то, кк если бы он летел в мягкую головокружительную пропсть, стены которой гудели, кк колокольня медь. - Артур, кк я ждл тебя! Артур, - голос ее изменился от проскользнувшего испуг, - пусти меня, я в пижме, это стыдно.

Он послушно опустил ее н пол, но он уже збыл про пижму и, положив руки н плечи Артур, продолжл говорить:

- Артур, я знл, что ты вернешься. Ты не мог не прийти, првд, Артур? Кк я ждл тебя!

- Виктория! - это было первое слово, которое он произнес. Он хотел скзть, что теперь уже никогд не уйдет от нее, что они уедут из Вены и что н свете существует смое нстоящее счстье, которое дно испытть лишь немногим людям среди миллионов, которые... Он хотел скзть вообще очень много. Но он ничего не говорил и только сжимл все сильнее и сильнее ее тело. - Ты здушишь меня, Артур, - скзл он с жлобной улыбкой, трогтельной и покорной, - ты збывешь, кк ты силен.

Артур смотрел в ее глз и молчл.

- Ты думл обо мне, Артур? Ты не збывл меня? Я все точно носил тебя в себе, кк ребенк, ты понимешь, мой мльчик? Это, нверное, смешно, Артур, я говорю "мльчик" о тком гигнте, кк ты, Артур, я не смел, я не думл: но если бы ты не пришел, моя любовь был бы с тобой повсюду.

Он тк и не ншел слов, они исчезли, повелительно уносимые этим последним путешествием, они были длеки, бледны и ничего не выржли; и сколько ни глядел Артур, не отрывясь, в глубину этих минут, он не видел ни одного слов, - было только длекое движение, точно в темноте неизвестного мир, более беспредельного, чем все, что он знл до сих пор, и совершенно невырзимого.

* * *

Вокзл неузнвемо изменился, свежо и сильно сверкли синие молнии рельс, ктился удляющийся и возврщющийся грохот колес, летели птицы вдоль железнодорожного полотн, и волосы Виктории - у открытого окн - улетли вслед з ними золотым, прозрчным облчком; н первой остновке в поле слдко гудели черные столбы, кк шмели нд цветми в знойный день, и Артур вспомнил, кк двным-двно, еще мленьким мльчиком он читл о песенке земли. Он послушно рсстиллсь вокруг, то черня, то зеленя; глубокие реки пролетли под грохотом мостов, слоились крсные черепичные крыши, и нконец, мртовским вечером, холодным и сверкющим, поплыли нвстречу глзм дом улицы La Fayette, огни Opera и весенние просторы avenue Kleber.

- Вот мы продем втомобили, Володя пишет ромн, - говорил Николй з обедом. - Автомобили продются, ромн пишется...

- Дльше, дльше, Коля.

- Вирджиния читет книги, Володя пишет ромн...

- Волг впдет в Кспийское море, - скзл Володя.

- Именно. Вот ты меня прервл, и я потерял нить мысли. Д^ вспомнил. Я хотел скзть, что все нши человеческие дел суть ничто и прх и докзтельство - это, что после зимы нступет весн...

- А после весны лето, вслед з которым осень.

- Д, и происходит это тк, кк если бы не было ни ромн, ни втомобилей, ни вообще ничего. Медведь выходит из своей берлоги, змея выползет из-под склы...

- Ты скжи прямо, в чем дело.

Вирджиния знл, что Николй не произносил бы ткой речи, если бы з ней не должен был последовть ккой-нибудь плн или проект; и судя по тому, что он говорил о погоде и весне, следовло предположить, что он здумл куд-нибудь поехть. Но Николй не уступл.

- У римских орторов, кк это известно всякому бывшему гимнзисту, Вирджиния дернул з рукв Володю, собирвшегося прервть брт, - итк, у римских орторов речь был построен тк: вступление - рз, изложение - дв, зключение - три. Не желя быть голословным, я считю достточным сослться н знменитую и довольно кверзную в синтксическом смысле речь Цицерон против Ктилины.

- Николй!

Но Николй продолжл говорить: в его речи фигурировли и Гркхи, которых он вспомнил одновременно с Цицероном, и сообржения о шоссейных дорогх, и хвлебное описние природы - "понимете, тихий остров в середине реки, н острове - кмыши и в омуте лилии и шелест трвы". - Это в омуте-то у тебя трв шелестит? - Где ндо, тм и шелестит, - невозмутимо скзл Николй. Другими словми, Николй предполгл в ближйшее время - это происходило в конце мя - предложить Артуру принять учстие в втомобильной поездке з город, скжем, в окрестности Фонтенбло. Можно зхвтить с собой купльные костюмы. Было решено, что Володя отпрвится к Артуру и приглсит его. Володя рсклнялся и ушел.

З дверью квртиры Артур слышлся смех и лй, срзу оборввшийся после того, кк рздлся звонок. Горничня открыл дверь, и в эту же секунду покзлся Артур.

- А, Володя! Милый друг, тысячу лет вс не видел.

Здрвствуйте. - У него было гибкое и сильное рукопожтие, которое с первого же рз рсположило к нему Володю.

- Что это у вс тут - лй и хохот?

- Это моя жен с собкой.

Только тогд Володя вспомнил, Николй з столом говорил, что встретил Артур с молодой женщиной в белом и что он окзлсь его женой.

- А он крсивя? - спросил Вирджиния.

- Змечтельня, - скзл Николй, - крсвиц.

- Брюнетк или блондинк?

Николй здумлся. В смом деле, брюнетк или блондинк? Он решительно не помнил этого. Он был мленькя, "изящня, кк сттуэтк". "La comparaison est plutot isee", {Пожлуй, избитое срвнение (фр.).} - зметил Володя, - д, уж ты у нс известный стилист - с черными глзми, большими, кк блюдечки. - Кк у Андерсоновской собки? - смеялсь Вирджиния. - Д, только очень крсивыми. Впоследствии Вирджиния убедилсь, что описние Николя совершенно не соответствовло действительности, что жен Артур был высокя, не мленькя и что глз ее были сине-серые. И хотя он шутил нд Николем и его ненблюдтельностью, но эт резкя непрвильность описния доствил ей удовольствие; и, поймв себя н этой мысли, он с досдой пожл плечми. - Ты ткой глупый, Николй, - говорил он ему вечером, когд они остлись вдвоем, - ты ткой глупый, кк же ты не видел, что он высокя и что у нее волосы светлые с золотым отливом? А меня ты мог бы описть? Ну, ккие у меня глз? - Не зню. А нет, зню.

- Ккие?

- Смые лучшие.

Он поцеловл его и, подумв, прибвил:

- А Володя не ошибся бы.

- Ну, ведь он специлист.

- Почему?

- Он пистель.

- Д, тк н ккой же день это нзнчено? - спршивл Артур. - Н следующую пятницу? Я спрошу Викторию, кстти, предствлю вс. Одну минуту.

Он вернулся в кбинет вместе с Викторией. Володя внимтельно н нее посмотрел. Первое впечтление, которое он производил, было - что это непрвдоподобно, что это экрнное изобржение, не живя женщин. Блисттельня молодость Виктории срзу зствил Володю вспомнить свои гимнзические годы, lady Hamilton, Дину и долгие ромнтические мечты, целый мир - музыки, женщин, медленного рзгон синих волн длекого, вообржемого моря. Это ощущение с ткой силой охвтило Володю, что он не срзу ответил н первый вопрос Артур, который спршивл, говорит ли Володя по-немецки.

- Д, д, конечно. - Володя встряхнулся и зговорил по-немецки, чему Виктория по-детски обрдовлсь. Проект пикник он встретил с восторгом, и Володя ушел, условившись о том, что в нзнченный день в восемь чсов утр Вирджиния, Николй и он будут ждть у подъезд Артур. Провожя Володю, Артур вдруг, неожиднно для смого себя, спросил его:

- Володя, вы свободны звтр чс в дв дня?

- Конечно.

- Хотите встретиться? Я вс двно не видел, мы поговорим.

- Хорошо. В дв чс у метро Трокдеро.

- Entendu {Договорились (фр.).}.

Все эти месяцы Артур нходился в состоянии, которого он никогд не испытывл. Он не знл, что жизнь зключет в себе столько рдости, что смые незнчительные вещи, которые рньше он делл мехнически, могут доствлять столько удовольствия - все, вплоть до хождения в мгзины перчток, белья, мтерий, куд его водил Виктория. Ему кзлось, что вся его жизнь до этого времени был чудовищно ошибочн и бессмысленн и что только теперь он жил впервые.

Вечер после визит Володи был ткой же густой и счстливый, кк другие, неясный и теплый; мягкий струился бордюр обоев н стене; Виктория в мохнтом белом хлте, выйдя из внны, сидел н коленях Артур. - Мы смые, счстливые в мире, Виктория, првд? - Он почему-то вспомнил, - может быть, по противоположности ощущения тепл с тогдшним ощущением холод - Россию, позднюю осень, ледяной ветер нд пустынной мостовой, пулеметную стрельбу, ктившуюся вдоль стен, лохмтых, нечищенных лошдей крсной квлерии, нетопленную комнту, зплкнное лицо квртирной хозяйки - ккой вы счстливый, что уезжете в Англию, только дл бы Бог доехть блгополучно и высокие волны Черного моря, и дядю, ткого же широкого и громдного, кк он см, отчянного, веселого и нсмешливого. И путешествие сквозь этот незбывемый российский ледяной вихрь.

- Поезд не идут, пути взорвны.

- Артур, мы едем верхом.

И вот - дв невысоких коня с непривычными кзцкими седлми и отчянный крьер через пустынную степь с ледяными лужми и сильным ветром в лицо, от которого зхвтывло дыхние и глзм стновилось больно.

- Едем, Артур? Не устл ли мой бедный, хрупкий мльчик? - И дядин хохот летел по ветру. - Если лошди пристнут, мы их понесем, Артур? Ты видишь, они совсем мленькие. Ну, едем. - И после короткой остновки - быстря дробня рысь. Пльцы ног Артур зстыли, рук не чувствовл поводьев, но никогд он не скзл бы дяде, что он змерзет. - Молодцом, Артур, еще немного тренировки, и из тебя выйдет нстоящий человек, кк твой отец, не ббий угодник, кким бы сделл тебя твоя мть. И тотчс же по приезде в мленький уездный город, в единственной гостинице с рзбитыми стеклми окон, зклеенными бумгой, - три рунд бокс: дв синяк н лице Артур, опухший глз у дяди и н следующее утро - опять ткое же путешествие. - Это тебе не слон Констнции - слоном Констнции, мтери Артур, дядя нзывл все, что имело отношение к женщинм, которых он терпеть не мог и в светской жизни. Тогд Артур рзделял его взгляды. Что скзл бы дядя теперь, увидев Викторию н коленях Артур? Слон Констнции? А что скзл бы мть? Артур предствил себе ее медленные движения, рссчитнные повороты головы, изученные интонции. - Артур, но эт комнт ужсн. Кто мог выбрть ткие обои? Артур, рзве можно покупть глдкие ошейники для собк? Собк должн быть декортивн, Артур. Все должно быть хорошо подобрно, декортивно и зрнее известно. "В этом месте он должен остновиться и скзть: простите, я сделл дв лишних шг". Больше всего мть Артур любил повторять знменитый рсскз об офицере, прискквшем с доклдом к Нполеону, изложившем все, что было нужно, и покчнувшемся в седле.

- Vous etes blesse? {Вы рнены? (фр.).}

- Non, Sire, je suis mort {Нет, сир, я мертв (фр.).}.

- Удивительно, это совсем по-нглийски, - говорил он. Артур вспомнил ее тщтельное фрнцузское произношение:

- Vous etes blesse? - Non, Sire, je suis mort.

- Д? Из Вены? Но он не говорит по-нглийски? И дже не свободно по-фрнцузски? Это порзительно. У нее большое придное, Артур? У вс может быть ребенок? Но это невозможно. Знчит, я буду ббушкой? Но рзве ты не понимешь, что это бсурд, Артур"?

----

Володя вернулся домой после короткой прогулки вечером. Николй и Вирджиния были в тетре, мленькую девочку двно уложили спть; в квртире было тихо, только рояль изредк чуть-чуть позвнивл, когд по улице проезжл грузовик. Володя сел было писть, но ничего не получлось. Он несколько рз вывел свою фмилию, изменяя росчерк - В. Рогчев, В. Рогчев, В. Рогчев, потом вкось нписл:

"Что день грядущий мне готовит?"

и здумлся. Легкие шги по коридору вдруг привлекли его внимние. Он поднялся, открыл дверь и увидел няню, молодую девушку, только что вышедшую из внной. Он посмотрел н чсы: было половин десятого. В коридоре было темно; и когд няня порвнялсь с комнтой Володи, он зметил, что н ней был только легкий кпот.

- C'est vous, Germaine? {Это вы, Жермен? (фр.).} - скзл он вдруг изменившимся голосом. Он видел ее белое тело у шеи, где сходились полы кпот, и руки - рукв Жермен были зсучены, - ее ноги без чулок. - Qu'est ce que vos faites? - Je rentrais chez moi, monsieur Vladimir. - Venez donc pour un instant {Что вы делете? - Я ухожу к себе, мсье Влдимир. - Тогд подождите минутку (фр.).}, - скзл он, не узнвя своего голос и понимя, что он не может сейчс инче говорить и действовть. В глзх Жермен появился испуг, и з этим испугом Володя зметил еще что-то, точно это был двойной взгляд. - Может быть, мне тк кжется, - успел он подумть, - может быть, это просто отржение моего же желния? Губы его высохли, он провел по ним языком: неподвижные глз Жермен были нпрвлены н него с тем же двойным выржением. - Mais venez donc, n'ayez pas peur, voyons {Ну подойдите, не бойтесь (фр.).}. Он взял ее руку выше локтя, и - хотя он знл это рньше и Жермен знл это тк же, кк он, - сейчс это стло неминуемо. Он поднял ее н руки, кпот опустился и повис, открыв все ее тело. - Laissez moi {Оствьте меня (фр.).}, - скзл Жермен, но по тому, кк он вздргивл в его рукх, Володя чувствовл, что ее слов не имеют никкого знчения и никкого отношения к тому, что происходило. - Vous vous deshabillez? {Вы рздеветесь? (фр.).} - Жермен прошептл это с тем же невырзительным ужсом, с кким он скзл: laissez-moi.

Он ушл в двендцть чсов - з несколько минут до того, кк открылсь входня дверь и голос Николя скзл:

- Тебе не хочется есть, Вирджиния? Нет? А мне очень хочется.

Володя лежл в темноте, ощупывя свое тело. - Кровоподтек н шее c'est plutot idiot {Идиотизм ккой-то (фр.).}. И зчем н свете существуют женщины?

- А у Володи темно, - скзл голос Вирджинии. Голос нчлся з шг до двери и змолк з дверью. - Неужели он спит в это время?

- Он нстолько ненормлен, что от него можно всего ожидть, - ответил из темноты голос Николя.

Но Володя не спл. Длекое детство вспомнилось ему, когд он услышл, кк в столовой звенели вилки, ножи и трелки. Тк в двние, безвозвртные времен он слышл из детской, кк мть возврщлсь из тетр, из ткого чужого и блестящего мир брхтных лож и люстр, неузнвемя в вечернем плтье, нрядня и почти чужя женщин, непохожя н всегдшнюю мму. И чтобы убедиться, что это все-тки он, он звл ее, - он входил в детскую н цыпочкх и обнимл его:

- Спи, мой мльчик, спи, Володеньк.

И тогд он чувствовл, что он был ткя же мягкя и тепля, кк всегд, только плтье обмнчиво струилось в полутьме, - чужое до слез, все сделнное из лож, тетр и электричеств. - А где они были, в кком тетре? - вспоминл Володя. - Ах, д, в Marigny, тм же, где я видел Артур и его жену. Володя предствил себе белое плтье Виктории и смокинг Артур. Белое-черное, белое-черное, - повторил он несколько рз. Жермен тоже белое-черное. Кк все остльное. Обрывки стихов вспомнились ему.

Он мною был любим, он мне был одолжен.

И песен и любви последним вдохновеньем.

- А путешествие все продолжется. "Rappelez vous, vieux amis, mes freres, ces annees?.." {"Помните ли вы, мои стрые друзья, мои бртья, эти годы?.." (фр.).} - откуд это? Что же остется? Несколько соединений звуков, сумевших что-то удержть, воспоминния о нескольких чувствх, выцветющих, кк фотогрфии и перспективы дльнейших стрнствий. Хорошо было бы остновиться - однжды, н берегу светлой реки, в небольшом доме: белое здние, белый песок, белые придорожные кмни, белое плтье - кк рзвевющийся белый шрф мтери Юлин, который он пригвоздил дротиком к воротм, приняв его издли з птичьи крылья. И вот время зливет все, и целя жизнь потом, кк подводное црство, неподвижно стоит н дне, кк эти морские лес, рстущие глубоко под поверхностью, чуть колыхемые незримым течением, точно здумвшиеся рз нвсегд, точно пронизнные слишком поздним понимнием безвозвртных вещей. - Понимнием? - думл Володя. - Что можно понять? Что все было дром? Он вспомнил рсскз Артур о своем дяде, который возненвидел женщин, потому что с ним случилсь обыкновеннейшя вещь - его невест вышл змуж з другого, не дождвшись его возврщения, - он уехл н год з грницу, писл ей плменные письм и вернулся - кк рз вовремя, чтобы узнть, что н этот рз уехл он - в свдебное путешествие. И мть Артур скзл ему фрзу, которой он никогд не мог ей простить:

- Vous voyez, c'est toujours les voyages qui vous perdent {Вы всегд теряете свои путешествия (фр.).}.

- Это было зло.

- Д, но почти невинно. И это не все, - скзл Артур. И он рсскзл, что муж этой женщины вскоре рзорился и пустил себе пулю в лоб, он остлсь без средств, с двумя мленькими детьми, и дядя, этот смый дядя, ненвидящий всех женщин и ее больше других, посылл ей ежемесячно деньги. Володя пожл плечми.

- Действительно, подите, рзберитесь в этом.

- Мне кжется все-тки, что я понимю, - здумчиво скзл Артур.

- Что же это?

- Я думю, увжение к собственному чувству, неудчному, но все же лучшему, которое он знл.

Это было нездолго до того незбывемого рзговор, когд Артур, неизменно сохрнявший внешнее спокойствие, но с лицом, унизнным многочисленными кплями пот от волнения, которое ничем, кроме этого, не выржлось, - рсскзл Володе историю доктор Штук. Он см не понимл, почему он это сделл; он просто не мог больше молчть об этом, это душило его. Он знл, конечно, что, рсскзывя это Володе, он ничем не рискует. Но и Володя не понимл тк же, кк Артур, что могло вызвть это необычйное признние. Теперь Володя вспомнил эту историю - и с тем большим внимнием стл думть о ней, что он отвлекл его от мысли о Жермен. - Д, Николй прв: проблем не существует, есть только чувств. Но Николй не знет, что они тк же обмнны и несущественны, кк проблемы, что они тоже вянут и изншивются, стреют и умирют. Можно любить и быть неверным - вопрос темпермент и случйности. Можно быть джентльменом и никогд не совершить ни одного дурного поступк - кроме одной биогрфической подробности: однжды ночью, н прижской улице здушить человек, который не зслуживл иной учсти. И вместе с тем Виктория несколько месяцев тому нзд приндлежл этому человеку и просил у него денег н квртиру, з которую ей нечем было плтить. Ккя чудовищня, ккя невероятня вещь! Нет, ндо откзться рз нвсегд от иллюзии понять и привести хоть в ккой-нибудь порядок все эти несовместимые и невероятно соединяющиеся вещи.

----

Существовние синтетических концепций невозможно. Всякя логическя систем предполгет ряд положительных и неизменных величин, вернее, меняющихся лишь в известных пределх, - минимум и мксимум, - кк в теореме о пределе вписнных и описнных многоугольников.

Это говорил Володе Алексндр Алексндрович. Он нходил своеобрзное успокоение в этих формулх, в этой терминологии; они перествли выржть мнения о психологии или эволюции чувств, они стновились строгими, смостоятельными понятиями, с которыми было легче действовть, чем с ответми или желниями Андрэ или сожлением по поводу того, что у ткого-то человек мло денег и много неприятностей.

- Мы должны нйти бсолютное, - и Алексндр Алексндрович шгл по комнте, держ в руке библию.

- Знете, Алексндр Алексндрович, мне иногд кжется, что у нс все кк номер в стринном Стмбуле. Вы помните номер в Стмбуле? Кжется, вышло тк, что, стремясь к цивилизции, констнтинопольскя дминистрция предложил гржднм перенумеровть дом и явиться з номерми. Грждне явились, но кждый выбрл себе номер, который ему понрвился, - и прикрепил его к своему дому, не интересуясь тем, ккой номер у его сосед. И получилось тк, что улиц нчинлсь со сто тридцть седьмого номер, вслед з которым шел двдцть четвертый, потом одинндцтый и семьдесят третий. Ткя же путниц в нших понятиях и чувствх. Он ne s'y reconnait plus {их не узнвл (фр.).}.

- Руд, руд, - скзл Алексндр Алексндрович. Володя не понял.

- Почему руд?

- Потому что вы хотите бсолютных и очевиднейших вещей. Любовь знчит любовь, голод знчит голод, жжд знчит жжд и ненвисть знчит ненвисть. Это кк метлл - золотя жил в кмне. Рсплвьте это, отделите золото от кмня, это будет чистое чувство - и тогд это Петррк или Песня Песней. Но в жизни, Володя, в кменном сплве, это только блестит и исчезет.

И Алексндр Алексндрович, который всегд думл обрзми и смые отвлеченные вещи сводил к изобржениям, продолжл:

- Кменистя, пустыння стрн, коричневые склы, круглые, лиловые облк - понимете, Володя? И ручей с золотым, переливющимся дном понимете? И воздух высокий и чистый, кк лед. Все точно профильтровно, все нстоящее. Любовь знчит любовь, жжд знчит жжд. Но ндо, чтобы это нходилось з миллион верст, в идельном воздушном озисе, - чтобы туд не проникло ничто извне. И тогд можно было "бы - тм - понять истинную ценность вещей.

- Д, д, Алексндр Алексндрович. Попробуйте объяснить это вшим профессорм.

----

Володя встретил Алексндр Алексндрович - после их рсствния в Севстополе, девять лет тому нзд, - в Сорбонне, н лекции, после которой он подошел к нему и зговорил. Это был лекция профессор по социологии, которому весь мир предствлялся ветвистой сетью социльных систем, озряемых в редкие минуты профессорского вдохновения par le flambeau de la verite {светоч истины (фр.).}, фкелом истины. Кто-то вошел, открыв дверь - с десятиминутным опозднием, Володя повернул голову и увидел Алексндр Алексндрович, которого нельзя было не узнть: его продолговтое лицо, нвисшие нд глзми веки и легкие, светлые волосы, точно поднятые ветром. Он впервые пришел н лекцию по социологии - Володя знл всех слуштелей профессор уже несколько месяцев. Рядом с ним сидел обычно девушк с тугим узлом черных блестящих волос, безжлостно скрученных нд зтылком; он был богт и крсив, у выход из университет ее ждл втомобиль, увозивший ее с волшебным серебряным хрустом н ту длекую улицу Приж, где густо цвели кштновые деревья, где по песочным ллеям проезжли всдники, точно появляющиеся из прошлого столетия и смутно двигющиеся в тумнном утре двдцтого век; где з зкрытыми ствнями громдных окон все тк же медленно струилсь двно устревшя, двно ствшя несовременной жизнь последних предствителей исчезнувшего мир, проводивших дни в тяжелых стринных библиотекх с книгми стрых и умных пистелей, которые тк стршно, тк непопрвимо ошиблись, создв нвсегд рссыпвшуюся легенду о том, кким должен был быть мир. Слуштельниц профессор неодобрительно смотрел н Володю, когд он улыблся в тех местх, где профессор допускл лирические отступления вроде flambeau de la verite или feu sacre de la Revolution {светоч истины или священный огонь Революции (фр.).}. Володе стоило сделть небольшое усилие пмяти, и тотчс прижскя удитория нполнялсь рзличными людьми, несущими feu sacre и вместо ряд последовтельных imparfaits du subjonctif {глголов прошедшего времени в сослгтельном нклонении (фр.).} профессор, он слышл крики солдт и выстрелы и удляющуюся кнонду сржений и видел выжженные поля, рзрушенные дом, седого почтенного горожнин, убитого шльным снрядом у своего крыльц, в мленьком и тихом городе, где до революции не было, кзлось, ничего, кроме псьянсов, зимы, внуков, бесконечной тяжбы в местном суде, где все звли друг друг по имени и отчеству и где не существовло незнкомых. Тм было тихо, хорошо и скучно до той минуты, пок не вспыхнул le feu sacre, неосторожно произносимый профессором, - уничтоживший эту жизнь и осветивший инче стршные кртины: корчившихся от рн людей, пылвших домов, неподвижных виселиц, точно зботливо сохрненных со времен Пугчев, когд, озряемые фкелми, они медленно плыли по течению Волги, грузно кчясь в темноте исчезющего, смутного и стршного времени. И все-тки - кждый рз Володя с силой произносил это слово - и все-тки, несмотря ни н что, революция был лучшим, что он знл, и революция России предствлялсь ему кк тяжелый полет громдной стрны сквозь ледяной холод и тьму и огонь. Но ни девушк, ни профессор ничего не знли об этом: они знли только искусственные и игрушечные изобржения войн и революций, которые изготовили в спокойных кбинетх смешные и немного сумсшедшие ученые люди; изобржения состояли из нлогий и прллелей, срвнений, сопоствлений и дигрмм, в то время кк н смом деле не было ни нлогий, ни дигрмм, был смерть и печль и последнее человеческое - отчянное или рдостное - исступление. Но Володя ни с кем не мог поделиться этими мыслями, потому что никто из присутствующих не знл ничего ни о революции, ни о виселицх, ни о Пугчеве. Только Алексндр Алексндрович, - который тоже зметил Володю, - мог бы его понять. Когд лекция кончилсь, Володя быстро подошел к нему и лишь в эту минуту понял, кк он рд его видеть.

- Алексндр Алексндрович! Смотрю и глзм не верю.

Он крепко жл руку Алексндр Алексндрович и громко говорил по-русски. Алексндр Алексндрович не успевл ответить.

- Если бы вы знли, кк я рд! Нстоящий, живой, русский Алексндр Алексндрович! А помните Севстополь и Приморский бульвр?

Володя почувствовл, пожв руку Алексндр Алексндрович, что есть нечто, не изменившееся, не испортившееся з эти девять лет - я тк же, кк в Севстополе, нд бесконечной перспективой Черного моря, открыввшейся со склы, н которой они сидели летними жркими вечерми, - здесь, в Приже, з тысячи верст от этих мест, опять точно севстопольский воздух нполняет грудь. И Алексндр Алексндрович, отвечя н его мысль, скзл, проводя в воздухе ломную линию - все тем же, двно знкомым движением:

- Помните, Володя, кк изгибется бухт? И ккой песок и густой кожный цвет листьев н деревьях? И ккя свобод! Это мы с вми потеряли. А кк вш брт?

- Жент, отец семейств, процветет.

Они шли по бульвру St. Michel. Алексндр Алексндрович рсскзл, что он двно в Приже, что он рхитектор, что он зкончил Ecole des Beaux Arts, - и приглсил Володю прийти к нему поздно вечером.

И потом чсто, не вечером, ночью, Володя приходил к Алексндру Алексндровичу, и нчинлись рзговоры - о нерзрешимых вещх, о невозможности жить инче и о многом другом. Однжды Володя рсскзл Алексндру Алексндровичу об одном из своих первых ромнов -в Констнтинополе, - героиней которого был гречнк, говорившя по-нглийски, Мэри. Был блестящий под луной Босфор и ночное купнье и после купнья турецкий кофе.

- Обидно, - скзл Алексндр Алексндрович. - Обидно, что мы, в сущности, рбы грубейших, несовершеннейших вещей. Я подумл об этом, слушя вш рсскз.

- Д, Алексндр Алексндрович.

- Вот вы говорите - море, ночной воздух, тело, рссекющее воду, и еще, скжем, кофе и Мэри.

- Мэри и кофе, Алексндр Алексндрович.

- Мэри и кофе, если хотите. Но дело в том, что вм двдцть лет и вше тело - идельный мехнизм. Поэтому вы влюблены и вы плывете в лирическом окене: вши движения неутомимы, сильны и рвномерны. Но вот происходит глупейшя вещь: у вс зболевет селезенк или печень или еще что-нибудь. Кроме этого, ничто, кзлось бы, не изменилось. И вот весь лиризм идет к черту, и то, что было прекрсно вчер - и вообще прекрсно, - стновится скучным и ненужным.

Было тихо: Андрэ лежл н дивне и внимтельно слушл, с трудом понимя русскую речь.

- И возникет вопрос, все тот же смый, по-прежнему, кжется, нерзрешимый: кков истиння ценность этих вещей и кково ее положение вне селезенки? Я хочу освобождения, Володя. Если бы мир был оргнизовн рционльно...

- Кк termitiere? {мурвейник (фр.).}

- Кк termitiere? Почему непременно кк termitiere? Нет, нужно только првильное рспределение функций. Нужны ученые и производители, и не нужно этой ужсной, мучительной смеси. Полня свобод, вы понимете?

- Понимю. Гипертрофически рзвитя голов и хилое тело ученых, чудовищные тел производителей... Нет, Алексндр Алексндрович, это было бы ужсно. И потом - что вы сделете с женщинми?

- Женщины нстолько ближе нс к првильному рспределению функций, Володя. Elles n'ont que tres peu de chemin a faire {Им ндо совсем недлеко идти (фр.).}.

- Алексндр Алексндрович! А донн Анн, a lady Hamilton?

- Володя, ведь это все тетр. Тяжелый знвес, огромные декорции, тысячи глз, оркестр и все остльное. Мы внушем женщине сотни лет все те фнтзии, по которым нс ведет нше вдохновение; мы создем ее тысячу рз, и он только следует з нми в ншем лирическом путешествии. Но ее вообще не существует, это мы ее выдумли. Для чего - я не зню; думю, что ответ н этот вопрос лежит в облсти скорее физиологической, онтологической, если хотите; объяснение - в эволюции культурных форм, во всяком случе это не есть отдельно существующее божество, это дже почти не индивидульность.

- Я бы соглсился с вми, Алексндр Алексндрович, если бы тому, что вы говорите, не мог бы противопоствить неопровержимые доводы.

- Ккие?

- Исторические, Алексндр Алексндрович.

- Voyons {Видите (фр.).}, Володя, ведь эти вещи хрупки, кк игрушки. Есть история - сттистик; тогд он скучн и произвольн. Есть другя история - это ромн, то есть то же смое, что поэзия. Я говорю об исторических методх, с которыми мы имеем дело. А история Рим, нпример, или вообще история нтичного мир, это дже не сттистик и не ромн, это опер, Володя. По крйней мере, в вшем и моем предствлении.

Он рисовл крндшом смые рзные вещи; он точно издевлся нд ними, зствлял их оживть н бумге в своих видоизмененных, мучительных формх, где сочетлись его непогрешимое знние внешнего мир и того бстрктного спект, в котором они предствлялись его чудовищному вообржению. Он рисовл скчущих лошдей с короткими ногми и длинным, вытянутым телом, деревья неизвестной породы, выросшие в стрне бред или неведомой людям земли, слепых с тревожно-мертвенным выржением лиц. В Севстополе ему поручили рсписть церковь: и вот н ее стенх появились сияющие рхнгелы с грешными женскими глзми, и деспотическое, кменное лицо Своф, и мутня, слдострстня прелесть "единственной женщины, познвшей физическое единение с Богом".

Мир звучл для него двумя десяткми первончльных мелодий, он пропускл их бесчисленные изменения, он видел тк много и быстро, что ему не оствлось времени слушть.

После первых же прижских рзговоров с Алексндром Алексндровичем Володя явственнее, чем когд-либо, ощутил тревогу з этого человек. Алексндр Алексндрович "душевно здыхлся", кк скзл Володя Николю, рсскзывя об этих встречх. - Он слишком чувствителен, il n'a pas la peau assez dure {у него недостточно грубя кож (фр.).}, - говорил Володя, чтобы безболезненно переносить ту чудовищную нелепость, мерзость и идиотизм, в которых протекет нормльня человеческя жизнь. - Нм ничего, он не может.

Вирджиния чрезвычйно любил порядок и не выносил плохо рссчитнных или непредусмотренных вещей. Все должно было быть предвидено до мельчйших подробностей, до цвет носового плтк, до количеств и рзмер пуговиц н плтье. З стол ндо было сдиться именно без четверти восемь, в тетр выезжть бей двдцти пяти девять; все события следовло обсудить зрнее, и при этом детльно.

З две недели до пикник Вирджиния нчл беспокоиться о провизии: что ндо взять и в кком количестве. Володя стл спорить, говоря, что достточно нескольких сндвичей. Николй нстивл н холодной телятине. Вирджиния не соглшлсь ни н то, ни н другое; и, кк это ни было стрнно, в этом вопросе окзлось труднее столковться, чем в споре о литертуре или тетре.

Тогд Николй ншел выход:

- Оствьте все зботы, я это устрою. Вирджиния, ты ничего не имеешь против приглшения мистер Свистунов?

- Ты прв, очень хорошо, - скзл Вирджиния.

- Что з нелепость? - спросил Володя. - Свистунов и вдруг мистер. Ккой же он, к черту, мистер, если он Свистунов? И кто он ткой вообще?

- Кк, ты не помнишь? - скзл Николй. - Это Свистунов, Сережк Свистунов. Он у нс бывл - в Ростове и Севстополе. И Николй объяснил, что Сереж женился н фрнцуженке из Кнды и что история его вообще поучительн. По словм Николя, првдиво нписння история Сережи должн был предствляться не кк внтюр, не кк ромн, не кк поэм, кк бесконечно длинное меню. Если среди товрищей Сережи бывли рзноглсия и сомнения по поводу того, что им ближе и интереснее всего - социльные вопросы, искусство или дже коммерция, у Сережи этих сомнений никогд не возникло: ему всегд было ясно, что и общественные вопросы и искусство могут рссмтривться только кк вещи второстепенные и несущественные. Глвное же в его жизни - чему он никогд и ни при кких обстоятельствх не изменял - был вопрос о том, что, кк и в кком количестве есть.

- Было что-нибудь стршное в твоей жизни? - спросил его однжды Николй, У Сережи был кругля голов, кож розовя - кк уши мленького поросенк, по определению Вирджинии - мечттельные; черные глз, очень широкя и высокя грудь и крепкое короткое тело.

- Я пережил необычйные, д, прямо стршные стрдния, - нхмурившись при одном воспоминнии об этом, скзл Сереж. - Нечеловеческие. Я был болен брюшным тифом, и мне не двли есть. Я был близок к смоубийству.

И революция, и войн, и згрниц, все это предствляло для Сережи сложную прелесть, смесь вкусов и зпхов: зпх сен и чуть-чуть подгоревшя полевя кш; удляющяся стрельб н окрине деревни и холодное, густое молоко с белым хлебом и сотовым медом; ночной деснт с моря и утренняя ловля крбов, которых он врил н костре, - и нежный их вкус, почти мечттельный, отличвшийся от вкус рков тем, что он зключл в себе еще влжную прелесть моря. Потом, в Констнтинополе, ни с чем не срвнимый, душистый кебб в греческом ресторне и киевские котлеты - с мслом внутри, с длеким, облчным вкусом и тугое, строе вино, волшебно густое и неповторимо прекрсное. Потом Вен, где в ресторне не подвли к столу хлеб, то есть тк просто не подвли, точно было естественно обедть без хлеб, - и где, конечно, Сереж пробыл лишь несколько дней. И потом, нконец, Приж. Снчл Сереж мыл трелки в ресторне, потом стл помощником повр; и ему предстоял бы несомненно блисттельня кулинрня крьер, если бы в этот период своей жизни он не встретил свою будущую жену. Он приехл во Фрнцию, недвно овдовев, из кндских просторов; с Сережей он познкомилсь в кинемтогрфе, где окзлсь его соседкой. Он держл в руке бумжный мешочек с виногрдом, - конечно, смым дорогим и смым лучшим - и молч протянул его своей соседке, которя тк же молч, втомтическим движением, взял смую большую кисть. - У тебя, голубушк, губ не дур, тихо скзл Сереж по-русски. Н третьей кисти нчлся рзговор. По необъяснимому совпдению, окзлось, что он тк же любил есть, кк он, toutes proportions gardees {в соответствующей пропорции (фр.).}, - говорил Сереж с извиняющейся улыбкой. И через некоторое время Сереж женился. Это произошло не срзу - и был минут, когд брк мог рсстроиться. Это случилось вечером, после обед в мленьком ресторне Лтинского квртл, где готовили лучше всего в Приже blanquette de veau {телятину под белым соусом (фр.).}. Сереж провожл свою невесту домой, дорогой был мрчен и нхмурен.

- Что с вми? - спросил он.

- Моя дорогя, - скзл Сереж, - я очень грустен.

- Но по ккой причине? Вы рзлюбили меня?

- О, нет! - Столько воспоминний связывли Сережу с этой женщиной - з ткое короткое время тющее мясо поросенк в "Au cochon de lait" {"Поросенок" (фр.).}, прохлдный виногрд в первый вечер их знкомств, дикя утк, которую они однжды ели н Монпрнсе, и этот blanquette de veau {кусок телятины под белым соусом (фр.).}, вкус которого еще не исчез, еще не рстворился в воздухе, и губы и небо Сережи еще хрнили это хрупкое воспоминние.

- О, нет!

И он объяснил, что не имеет прв жениться, но не решлся об этом говорить, стремясь сохрнить кк можно дльше эту очровтельную иллюзию счстья. Он молчл.

- Но, нконец, что же это? - Ей вспомнилсь история одного рсстроившегося брк - из-з того, что у жених окзлся туберкулез. Но Сереж был тк здоров, и это было тк очевидно...

- Я беден, - скзл Сереж с глубоким вздохом. Он вздохнул, и когд он опять втянул в себя воздух, ни вкус, ни зпх Maquette уже не оствлось.

- Я с вми не желю рзговривть, - резко скзл он. - Звтр же отпрвляйтесь в мэрию, в комиссрит, куд хотите, и вечером я вс жду с документми. Он притянул его к себе и поцеловл, - и вдруг Сереж с удивлением почувствовл - это было беглое, тотчс исчезнувшее ощущение, что его связывют с этой женщиной еще ккие-то иные вещи, длекие от ресторн и похожие, кк он скзл потом Николю, н полевые цветы. - И тогд я понял, - говорил он, - что, может быть, я не только обжор.

И этот смый Сереж Свистунов был теперь приглшен Николем н пикник, и ему был поручен збот о провизии.

* * *

Володя неоднокртно змечл, что дни, ниболее зпоминющиеся и ниболее вжные в его жизни, чще всего не содержли никких событий. Это были обычно прозрчные, холодновтые дни весны или осени; кждый из них был непохож н другой, кждый нес с собой новую волну ветр, з которой открывлся еще неизведнный, кк кзлось, простор. Кзлось, что воздух долго был неподвижен, кк двно остновившяся жизнь; и вот одну незбывемую минуту в городе, н улице происходил точно незримый уход всего, что было дорого и нужно и близко; точно улетли птицы и з ними тянулся медленный клубящийся вихрь уходящих чувств, воспоминний и слов - кк след воды з кормой проход. Вот ушло одно, теперь уходит другое, и кто знет, в ккой стрне, под кким чужим небом опять остновится это движение и все снов полетит вниз, кк листья?

- Летит срнч, - вспоминл Володя рсскз Алексндр Алексндрович об фрикнском путешествии, - и нтлкивется н встречный ветер; и ткое впечтление, точно он встречет стеклянную стену и пдет вниз с особенным, сухим шорохом.

Алексндр Алексндроич уже третий день лежл в постели с высокой темпертурой. Володя приходил к нему кждый вечер. Беля комнт Алексндр Алексндрович теперь стл особенно похож н больничную плту - и когд Володя подумл об этом, он предствил себе, что в один прекрсный день он может войти и увидеть ствшее нвсегд неподвижным тело Алексндр Алексндрович.

Он шел по улице и вспоминл вечерний вчершний рзговор.

- Ндо стрнствовть, Володя. Ндо уйти, меня всегд тянет, всю жизнь. Но я не могу, я свлюсь н первом переходе, у меня плохие легкие и никуд не годное сердце. Вот вы, Володя, другое дело.

- Стрнствовть, - повторил теперь Володя. Он предствил себе дорогу, поля, реки, город, бесконечные российские прострнств, болот, лес, большки, и вот все то же тревожное ощущение, точно улетют птицы. "Paris Soir!" {"Вечерний Приж" (фр.), нзвние гзеты.} - зкричл гзетчик рядом с Володей; Володя посмотрел н него, не понимя. - Д, ндо уезжть. Прохлдный ветер, дувший весь день, внезпно стих, воздух стл тяжелее и жрче; был конец мя, густо зеленели кштны. Нд деревьями высоко и медленно летело небо, белое облко покрывло конец его длекого полукруг. Володя посмотрел нверх. В России были другие облк - не ткие, кк здесь, - тк же, кк солнце, зходящее з огромный простор полей, колоколен и лесов. Ккя згдочня вещь, ккя стршня, непостижимя сил рзлилсь в морях и рекх, вытянул из земли дубы и сосны - и где нчло и смысл этого безвозвртного движения, этого воздух, нсыщенного тревогой, и этой глухой тяги внутри, немного ниже сердц?

- А может быть, потому, - думл Володя, отвечя смому себе н незднный вопрос, - что мне, в сущности, почти нечего терять? Будто кто-то збыл, что мне тоже нужно дть непреодолимую любовь или простое, сердечное знние того, что это хорошо, это плохо, - кк у Николя. Но если есть нечто непреодолимое, то это воздушня стен, отделяющя меня от близких и дорогих людей. Идут облк, летит ветер и пригибет к земле трву; течет рек, длинные окенские волны шипят и ктятся н отлогий берег, пдет снег, шумит лес - и опять т же тоск, то же сожление о неизвестных вещх.

- Стрнствовть, - продолжл он думть, - или уехть, или быть обуревемым ослепляющей стрстью - для того и только для того, чтобы не видеть, не понимть и збыть.

Опять поднялся ветер, пролетел, кк гигнтскя невидимя птиц, и исчез. Володя подходил к Трокдеро. Вот av. du President Wilson, последняя дорог, н которой зкончилось земное стрнствие доктор Штук; и он больше никогд не увидит ни одной улицы ни в Приже, ни в Вене, кк не увидит синих глз Виктории.

- Attention, ou je t'ecrase! {Осторожно, рздвлю! (фр.).} - зкричл необыкновенно знкомый голос. Володя поднял глз. Сверкя н солнце стеклми, перед ним остновился втомобиль Николя. "Вирджинии очень идет белое", - подумл Володя.

- С тебя мло одной втомобильной ктстрофы, - свирепо кричл Николй, не удерживя улыбки, - лунтик несчстный! Куд ты идешь?

- Я гуляю.

- Сдись к нм.

Солнце нчинло опускться. Николй ехл со своей обычной быстротой по незнкомым Володе улицм и вскоре выехл н широкую дорогу. "Route de Fontainebleau", - скзл он голосом гид. Автомобиль ускорил ход - Володя посмотрел н счетчик; стрелк стоял, дрож и колеблясь н цифре девяносто шесть.

И тогд, проезжя мимо бесшумно бегущих нвстречу деревьев, Володя явно почувствовл - в одну необъяснимую секунду, - что этот период его жизни кончен, кончено еще одно путешествие. И глубоким вечером, н обртном пути, он смотрел уже невольно чужими глзми н улицы и дом Приж, точно это были не нстоящие кменные здния, нечто зыбкое и исчезющее в темноте, нечто, уже сейчс, сию минуту, безвозвртно уходящее в воспоминние.

Odette никогд не жил н чьем-либо содержнии. Odette вообще не думл, кк люди зрбтывют деньги, и этот вопрос, кк бесчисленное множество других вопросов, не ксвшихся непосредственно ее чувств, для нее не существовл. Было естественно - об этом он тоже не думл, но это смо собой подрзумевлось, - что всякий человек, имеющий счстье ее близости в течение более или менее продолжительного времени, должен зботиться об ее еде, квртире и плтьях. Это было обязтельно - не считя, конечно, того, что см Odette нзывл aventures {приключениями (фр.).}; но то были случйные и несущественные события, почему-то, однко, совершенно неизбежные. Все несколько осложнялось вопросом о брке; и в днном случе Odette был совершенно безжлостн в своей оценке фрнцузской юстиции, которя был слишком медлительн, чтобы поспеть з мтримонильной кривой Odette. В сущности, см Odette не придвл брку особенного знчения и имел к этому все основния; но ее поклонники относились к этому инче и с очевиднейшей ошибочностью полгли, что брк может кким-нибудь обрзом зкрепить их союз с Odette - не понимя того, что в этом мире не существовло ничего, что могло бы обеспечить супружескую верность Odette з исключением, быть может, смерти, прлич или холеры.

Вопрос об Odette обсуждлся у Николя и возник по поводу того, что Сереже Свистунову угрожл перспектив быть лишенным дмского обществ. Володя протестовл против приглшения Odette, вырзительно глядя н Николя и двя понять, что ее приглшть просто неудобно. Возмущл его, однко, не нрвственность Odette - к этому он был совершенно рвнодушен, - необходимость опять ехть с очередным визитом черт знет куд; с недвнего времени Odette переселилсь в ville d'Avray. Николй скзл, когд они остлись вдвоем:

- Слушй, ну не все ли тебе рвно? Что ты ей - муж, любовник, ухживтель? А Сереже мы скжем, что он рботет в Армии Спсения.

- Д, но соглсись все-тки..,

- Я поеду вместе с тобой, хорошо?

И Володя, срзу успокоившись, скзл:

- Зметь, Коля, что я ее не осуждю, я не имею ни прв, ни вкус к этому. Кто знет, он, может быть, неплохя женщин.

- Я дже уверен. Инче почему бы з ней всегд был хвост? Не одной же все-тки... - Николй скзл соленое русское слово, зствившее Володю пожть плечми, - он их привлекет? Есть что-то другое.

- Ну, он, я думю, вообще специлистк.

- Во всяком случе, едем.

Они приехли в ville d'Avray в пять чсов вечер. Odette жил в небольшом пвильоне, зкрытом деревьями. В воздухе стоял тяжеловтый и слдкий зпх цветущего жсмин. Н столе Odette высился нстоящий русский смовр, приндлежвший в свое время monsieur Simon. Он нпоил бртьев чем с Володиным любимым клубничным вреньем, они поговорили о политике, о кинемтогрфе, условились и уехли совершенно довольные; и только Николй удивлялся, отчего Odette збрлсь в ткую глушь, потому что не знл, что этот очередной переезд Odette был обусловлен многими сложными причинми, в число которых входили инстинкт рзмножения и биологические зконы, кодекс Нполеон и римское зконодтельство и несколько н первый взгляд второстепенных, но, в сущности, быть может, решющих моментов - зпх цветов, некоторых движений, некоторых интонций. Odette, стоя н дороге, смотрел вслед уезжющему втомобилю.

Володя оглянулся, помхл рукой, здумлся н минуту и от мысли об Odette перешел к Жермен, которя будет ждть его сегодня ночью. Он потянулся всем телом и скзл больше себе, чем Николю:

- А в сущности, если не очень много рссуждть, то жизнь может быть прекрсной.

- Вот ты столько лет философствуешь, - ответил Николй, - кк же ты не понимешь, что жизнь не может быть ни прекрсной, ни не прекрсной? Он для кждого своя - прекрсня для счстливых, ужсня - для несчстных. Это кк вод, морскя вод, ты понимешь? Ты в ней плывешь, он очень крсивя и прозрчня; но вот тебя схвтил судорог, ты тонешь, и он холодня и ужсня, только что был змечтельня. А вод, между прочим, все ткя же. Вот вы тм с Алексндром Алексндровичем рссуждете и пытетесь что-то обобщть; обобщений нет.

- Ну, знешь, Коля, философ ты средний.

- Я совсем не философ, я просто нормльный человек, ты фнтзер и сволочь. У тебя рботет вообржение, которое вообще есть вещь иллюзорня.

- А у тебя железы внутренней секреции.

- И очень хорошо.

Володе хотелось двигться, не говорить. Он привстл с сиденья втомобиль против обыкновения шел медленно, дорог был пустынн - и нвлился всем телом н Николя, зхвтив его голову двно знкомым приемом, тк что шея был зжт сгибом руки.

- Володьк, - хрипел Николй, - пусти. А то остновлю мшину, слезу и изобью, кк собку.

- Кого? Меня?

Автомобиль остновился. Николй легко, точно ему нужно было преодолеть сопротивление ребенк или женщины, рзогнул руку Володи, схвтил его з пояс и жилет и поднял н воздух.

- Проси прощения.

- Нет.

- Проси прощения или que Dieu ait pitie de ton ame {пусть Бог позботится о твоей душе (фр.).}.

- Пусти, то я брту скжу! - зкричл Володя. Николй зсмеялся. Тут крыть нечем, черт с тобой. Они поехли дльше; Володя сидел и вспоминл, от скольких неприятностей его избвил эт спсительня фрз: не тронь, то брту скжу. Репутция Николя в гимнзии был непоколебим. Особенно пугло его сверстников не искусство дрться - хотя и в этом Николй был сильнее других, - полное отсутствие стрх: он мог полезть н нож, мог идти один н трех или четырех противников, - опустив голову, нпрягя свое крепкое тело, и никогд не остнвливлся. Однжды его принесли домой избитого до полусмерти; в тот рз его поймл в глухом месте прк шйк городских хулигнов, их было шесть человек. Они нвлились н него все вместе, но он не просил пощды и, несмотря н сыпвшиеся удры, не отпускл глвря шйки, которого срзу же подмял под себя. Он звернул ему руку н спину, медленно сдвигя ее кверху, и ничто не могло его остновить до той секунды, когд рздлся одновременно особенный, влжный хруст сломнного плеч и отчянный крик его противник. Ничего не видя от крови, зливющей ему лицо, он поймл еще чью-то руку и сжл ее изо всей силы, ломя пльцы, и только в эту минуту тяжелый удр плкой по голове зствил его потерять сознние. Его принесли домой с опухшим, неузнвемым лицом, но через дв дня он явился в гимнзию, кк ни в чем не бывло. Прня, который удрил его плкой по голове, он потом поймл н улице и скзл ему:

- Не бойся, дур, не трону. Скжи ребятм, что мир, но только пусть не трогют. А то поймю по очереди и всех переколочу к чертовой мтери. Понял? - Понял. - Ну, ктись.

Его связывли потом с этим миром - городских хулигнов, "ребят", только что выпущенных из приют млолетних преступников, воров, - особенные отношения, нчвшиеся с того, что после пмятной дрки в прке и рзговор с прнем, удрившим его дубиной, - он опять столкнулся с ним, выходя из библиотеки.

- Что тебе? - спросил Николй.

- Может, ты можешь помочь, - скзл прень, ерзя рукой по плечу, точно почесывясь, - это происходило от смущения. - Гришкин сестр лежит больня. Тк, может, ты знешь доктор. Потому что нет денег.

Николй отпрвился к Гришке, н окрину город. У него сжлось сердце, когд он вошел в полутемную комнту, где лежл больня; пхло плесенью, мокрым бельем и прелой кртошкой. Из-под штопного одеял н него смотрело лицо пятндцтилетней девочки. - Что с вми? - спросил он.

- У меня болит выше првого бедр, - скзл он. Он училсь рньше в гимнзии, но ее взяли из третьего клсс, тк кк было нечем плтить. Он вышел, поехл н извозчике к знкомому доктору, который скзл, что у девочки ппендицит; ее перевезли в клинику, сделли ей оперцию - и з все это зплтил Николй, взяв у мтери, которя ему ни в чем никогд не откзывл, зня, что он дром не возьмет, необходимую сумму денег. Девочк эт потом приходил к нему, он двл ей уроки и успел з короткое время пройти почти весь гимнзический курс. В день ее именин он был торжественно приглшен в гости, принес подрки и сидел з столом рядом с ее теткми, поденщицми и прчкми, и отцом, фбричным рбочим, - и выпил с ней н брудершфт.

И однжды вечером - он сидел з нглийским переводом - он неожиднно пришл к нему.

- Коля, - скзл он; светлые, большие ее глз смотрели прямо ему в лицо. - Коля, возьми меня в любовницы.

- Ты с ум сошл?

- Коля, смотри, рзве я не крсивя? А без тебя я пропду, я пойду в содержнки.

- Что ты говоришь? Точно это служб ккя-то. Почему, что ткое?

От нее пхло вином, он был пьян и плкл. Коля уложил ее спть в своей комнте, см зснул, не рздевясь, н дивне в гостиной, и, когд утром проснулся, ее уже не было. С тех пор ее нзывли "Колькин любовниц". Николй встретил ее еще рз, нездолго до своего отъезд, он был хорошо одет, глз ее были подведены.

- Не зхотел ты меня, Коля, - скзл он с упреком. Николй сердито н нее посмотрел и испытл глубокое сожление.

А когд со двор Николя унесли сушившееся белье и мть его ужслсь видишь, Коля, все опять ндо покупть, теперь ты ткого полотн згрничного, Коленьк, ни з ккие деньги не достнешь, - то н следующий день в квртиру позвонил субъект ткого стршного вид, что горничня шрхнулсь в сторону, и скзл:

- Мне ндо видеть товрищ Николя Рогчев.

И когд Николй вышел и спокойно, кк с обыкновенным знкомым, поздоровлся с этим человеком, тот вышел с ним н улицу и скзл, что с бельем произошло недорзумение и что ребят его принесут - и вечером, действительно, Николю доствили две громдных корзины с бельем. "Сволочи вы, вот что", - скзл Николй.

Это было вообще его любимое слово, имевшее смый рзнообрзный смысл, и дже тот грубовто-лсковый оттенок, с которым он нзывл этим словом Володю; и дже в этом слове был подчс особення душевня привлектельность, которую ощущли все, знвшие Николя, тк же, кк женщины и дети. Был в нем еще особення крепость, чувствовлось, что н него можно положиться: не обмнет, не выдст.

- Звидую я тебе, Коля, - говорил Володя; они подъезжли к Прижу.

- А ты не звидуй. Ты только пострйся стть нормльным человеком, и всем будет хорошо, - убежденно ответил Николй.

* * *

З три дня до пикник Сереж нчл вырбтывть свой продовольственный плн. До этого он смертельно скучл, ходил по квртире в хлте, осмтривл в тысячный рз полки библиотеки и все не мог решиться, ккую книгу взять. Библиотеку соствлял см Сереж - и об этом Володе тоже рсскзывл Николй. Сереж, по словм Николя, с кндской точки зрения его жены, был человеком чрезвычйно просвещенным и с непогрешимым литертурным вкусом. Все вышло случйно; он зговорил кк-то о нескольких книгх, которых его жен не читл; почувствовв, что ничем не рискует, он пустился в отвлеченные литертурные рссуждения, говорил о Кльдероне, Шекспире, Гете и вообще вел себя совершенно тк, кк некогд, двным-двно, в России, порзивший его проезжий лектор, крсивый мужчин, излгвший свои сообржения н тему смысл жизни и смысл искусств. Сереж до сих пор, с холодком звисти, помнил некоторые мест его речи: "В Итлии, стрне вечного солнц, есть сттуя Моисея, рботы Микель-Анджело. Кждый человек должен ее видеть: езжйте в Итлию. Если вы не можете ехть - идите. Если вы не можете идти - ползите. Если вы не можете ползти - влчитесь; но нельзя умереть, не увидев Моисея". Сереж ушел с лекции потрясенный - ив пмятный день литертурного рзговор с женой, которя был тк же беззщитн перед ним, кк он см, Сереж, тогд, перед этим лектором, - он говорил с тем же пфосом, теми же обобщениями, тем же рзмхом, - которые доктились до этого дня - сквозь много лет и стрн. "Величйшие гении человечеств, сумевшие - ты понимешь?.." - "чтобы нпомнить об этом нм, нм - збывчивым и неблгодрным"... Он слушл его с изумлением и восторгом. Вскоре после этого Сереж нчл соствлять библиотеку, но, конечно, теперь, после этого литертурного великолепия, всякя возможность отступления

был отрезн. И он уже не мог приобрести - кк это было бы нужно и интересно - те книги, которые его всегд интересовли и которым он остлся бы верен: "Грф Монте-Кристо" и "Анж Питу", "Вечный Жид", "Молодость Генрих Четвертого", "Атлнтид" Пьер Бену и "Король Брильянтов" Брешко-Брешковского; он должен был приобрести Шекспир, Шиллер, Гете, Бльзк и Стендля. В результте читть Сереже было нечего.

Его литертурное увлечение было не очень долгим; он, однко, успел дже побывть н вечере русских литерторов, в кком-то мленьком кбчке, возле place St.-Michel, и слушл чтение стихов и прозы; отметил, что, чем стрше или чем некрсивее были поэтессы, тем с большей энергией трктовлись в их стихотворениях эротические темы. Порзил его ткже поэт без шляпы, в смокинге неверного покроя - и в длинном глстуке, звязнном с холодной небрежностью, тк, точно это был естественнейшя в мире вещь. Он ушел с этого вечер, одновременно грустный и довольный, и потом дже нчл писть новеллу - он очень любил инострнные слов, особенно когд они имели некоторый уклончивый смысл, - но после первых трех стрниц устл. С этого времени, однко, он сохрнил некоторый неопределенный душевный рзмх и смутное сожление о недописнной новелле. Кто знет, быть может... Но был мслениц, были блины и поездки с женой н втомобиле, холодновтый воздух прижской весны, и ткое полное счстье, и ткя бесконечня смен удивительных блюд - черные слезы икры н желтовто-лоснящемся блине, по которому легкой, золотой волной рзливлось мсло; звонкий и твердый, кк серебро, звук рзгрыземого млосольного огурц - и рот его жены, не похожий по вкусу ни н что другое и создввший впечтление прелестной и длекой свежести кндских яблок, яблок ее стрны. Сереже было не до литертуры.

Теперь он был поглощен продовольственным плном. Жен его был в Кнде, ни н чью помощь он не мог рссчитывть. Что же ндо было взять с собой? - холодную телятину - кк это предложил Николй в одном из телефонных рзговоров с Сережей. - Холодня телятин! - большей пошлости Сереж не мог себе предствить. - Холодня телятин? - скзл он, и Николй в трубку почувствовл Сережино превосходство. - Mais, mon pauvre ami {Нет, мой бедный друг (фр.).}, все берут холодную телятину, все: консьержки, и бклейщики, и почтльоны, и прчки; миллионы людей едят холодную телятину.

- Не везти же жреного гуся? - скзл густой голос Николя.

- А почему бы и нет? - язвительно и вежливо ответил Сереж. - Ты, может быть, считешь, что он несъедобен? Ну, черт с тобой, вези хоть крокодилью печенку.

И тогд Сереж убедился окончтельно, что он должен был всецело принять н себя всю ответственность. Он вышел из дому, поехл в Булонский лес; и тм, в тишине и зное, в легком шелесте листьев, перед ним впервые, кк видение громдной и сверкющей рхитектурной композиции, - возник отчетливый и ясный плн.

Тот ромн Володи, о котором говорил Николй в нчле своей речи по поводу пикник, двно уже лежл в ящике письменного стол, и Володя к нему не притргивлся. Глвной причиной этого было то, что в последний вечер, когд он пытлся писть, произошл его aventure - кк скзл бы Odette - с Жерменой, и это теперь было тк тесно связно - Жермен и ромн, - что Володе было неприятно приксться к рукописи; и нужен был особенный толчок, чтобы ему снов зхотелось писть.

У него вообще было чувство, что он живет не собственными желниями и почти не собственной волей; он попдл в полосу тех или иных ощущений, и лишь когд они проходили, он освобождлся н короткое время от них, чтобы потом опять быть подчиненным кким-то незримым и внешним влияниям. Но кк это ни кзлось стрнно и непрвдоподобно, т смя aventure с Жерменой, которя мешл ему писть ромн, - тк, точно ему было совестно перед собой и тем, что нписно, - он же вдруг освободил его от груз печльных мыслей; он точно нпомнил ему, что он молод и здоров и, в сущности, ничто не мешет ему быть счстливым, кроме отвлеченных и, в конце концов, может быть, несущественных вещей. И теперь ему не нужно было писть - он не чувствовл себя ни слишком счстливым, ни несчстным - и не было толчк, до тех пор, покуд однжды вечером - и опять Николй и Вирджиния были в тетре - Володя, проходя под окнми квртиры Артур, не увидел сидящую спиной к улице Викторию и пок из открытого окн, из обычно печльного рояля Артур, не послышлсь стремительня и гремящя музык, совершенно непохожя н то, что обычно игрл Артур. Володя уходил, оборчивясь, и музык все гремел вслед ему, все возврщлсь - и потом, уже отойдя длеко, он все повторял про себя этот шумный, кк мир, музыкльный рсскз.

И тогд все, что он знл печльного и нехорошего, скрылось и исчезло; и жизнь вдруг предствилсь ему, кк стремительный лирический поток. - Только движение, только полет, только счстливое ощущение этой перемещющейся мссы мускулов и чувств. Не думть, не остнвливться, не оборчивться, не жлеть. И тк ночь нпролет - и потом утро, и розовый восход, и сверкющя рос н утомленной трве.

Он вошел в квртиру, было темно; нверху, н последней ступени лестницы, сидел Жермен. Володя поднял ее н руки. - Не думть, не жлеть...

Он проснулся в пять чсов утр, нлил себе холодного кофе без схр, зкурил ппиросу и, нбросив купльный хлт, сел писть - об Итлии и всем, что кзлось ему смым прекрсным в огромном мире рзнообрзных вещей, и что было, в сущности, лишь продолжением, - вечерней музыкой Артур, телом Жермен, словом "нпролет" - все тем же неудержимым движением.

Свой ромн Володя писл уже несколько лет, обрывя и нчиня снов и зменяя одни глвы другими. В ромн входило все или почти все, о чем думл Володя, - испрвленные и предствленные не тк, кк они были, кк ему хотелось бы, чтобы они произошли, - многие события его жизни; рсскзы обо всем, что он любил - охоты, моря, льды, собки, госудрственные люди, женщины, рзливы рек, прельские вечер, и выпдение тмосферных осдков кк иронически говорил см Володя, - и первые, рнней весной зцветющие деревья. Но, несмотря н ткое обилие мтерьял и н широту темы, которя не огрничивл Володю ничем, ромн получлся знчительно хуже, чем должен был бы получться. То, что Володя думл изобрзить и что в его предствлении было очень сильно, вещи, которые он ясно видел прекрсными или печльными, умершими или неувядющими, в его описнии тускнели и почти исчезли, и ему удвлось лишь изредк вырзить в одной глве едв ли не десятую чсть того, что он тк хорошо понимл и видел и сущность чего, кк ему кзлось, он тк

прекрсно постигл. Он змечл тогд, что полнот впечтления создется почти иррционльным звучнием слов, удчно удержнным и необъяснимым ритмом повествовния, тк, кк если бы все, что нписно, нельзя было рсскзть, но что шло между словми, кк незримое, протекющее здесь, в этой книге человеческое существовние. Но когд он пытлся писть тк, почти не обрщя внимния н построение фрз, все следя з этим ритмом и этим иррционльным, музыкльным движением, рсскз стновился тяжелым и бессмысленным. Тогд он принимлся з тщтельную отделку текст, и выходило, что н его стрницх появлялись удчные срвнения, некдотические мест, и они стновились похожими н ту среднюю фрнцузскую прозу, которую он всегд нходил невыносимо фльшивой. И лишь в редкие чсы, когд он не думл, кк нужно писть и что нужно делть, когд он писл почти что с зкрытыми глзми, не думя и не остнвливясь, ему удвлось, с помощью нескольких случйных слов, вырзить то, что он хотел; и, перечитывя некоторое время спустя эти стрницы, он отчетливо вспоминл те ощущения, которые вызывли их и сохрнили, вопреки зкону збвенья, их неувядемую и иллюзорную жизнь. Тк было и н этот рз - и позже, читя описния Итлии, он видел все, что им предшествовло, - где музык и Жермен и мечты сливлись в одно соединение, счстливя сложность которого все углублялсь и углублялсь временем.

В день пикник Виктория проснулсь н полчс рньше Артур, и, когд он открыл глз, он стоял нд ним, совершенно готовя. - Скорей, Артур! Он поцеловл ей руку и пошел в внную. Через несколько минут внизу рявкнул клксон втомобиля и несколько голосов зкричло:

- Артур! Артур! Артур! - Артур быстро спустился вниз и увидел дв втомобиля. В первом, тесно прижвшись друг к другу, сидели Вирджиния, Николй и Володя. Второй втомобиль окзлся ткси, нгруженный до откз всевозможными пкетми, коробкми и корзинми, сквозь которые, кк скзл Николй, можно было "рзглядеть" Одетт и Сережу. После короткого рзговор Одетт пересдили в втомобиль Артур, и Сереж остлся один.

- Николй! - зкричл он. - Помни же, что я тебе говорил: не гони кк сумсшедший. Не збывй о продуктх, то из них кш получится. Ты слышишь, Николй? - Но втомобили уже двинулись, и сердитый голос Сережи

был плохо слышен. Кждые пять минут Сереж говорил шоферу:

- Voulez vous corner, pour que ces imbeciles marchent un peu moins vite {Посигнльте, чтобы эти идиоты шли немного побыстрее (фр.).}.

Одетт смотрел н дорогу и чувствовл себя непривычно и неловко: впервые в жизни он совершл втомобильную поездку - и все было кк всегд - ветер, шум мотор и шин и уходящя, серо-желтя полос дороги - и в конце этого путешествия не должно было произойти решительно ничего, дже никкой aventure. Route de Fontainebleau! Одетт знл все ее повороты и все мест, через которые он проходил, знл ее прямую, уходящую перспективу, кк бесконечно длинную спину мчщегося чудовищ, деревья, рстущие по бокм, зпх весеннего поля - и он погружлсь в привычное и двно известное состояние, которое нполовину было зполнено этими впечтлениями, нполовину же состояло из ожидния того, что было тк же непреложно и несомненно, кк дорог; это было тоже путешествие, только более слдостное; и кк было очевидно, что, выехв из porte d'Italie и сделв пятьдесят пять километров, втомобиль въезжл в Фонтенбло, тк же было очевидно, что если Одетт ехл в Фонтенбло, то поездк ее должн был кончиться именно тк, не инче. И вот вдруг теперь вся привычня прелесть ее ощущений был нрушен. И хотя Одетт не признвлсь себе в этом, ей было неловко и дже неприятно.

Он посмотрел н Артур: он держл руль одной рукой, н нем был беля рубшк без руквов; Виктория рядом с ним кзлсь тоненькой и мленькой, хотя был высокого рост и в последнее время чуть-чуть пополнел. Одетт с досдой перевел глз н передний втомобиль и увидел три одинково белых спины - Вирджинии, Володи и Николя. Потом он зкрыл глз и перестл думть о чем бы то ни было; и ветер бил ей в лицо.

- Видишь эти поля? - говорил Артур Виктории.

- Д. А ккое место в мире тебе больше всего нрвится?

- Не зню, - скзл Артур. - В Англии есть удивительные мест. В России тоже. Нет, пожлуй, в России лучше всего. Бесконечное.

- И нет ни одного мест, которое ты предпочитл бы! другим?

- O, si, Виктория. Дунй и окрестности Вены - это смое лучшее место в мире.

- А я предпочитю Тироль.

Чще всего Артур и Виктория, когд бывли вдвоем, говорили по-немецки; и в этих рзговорх, где все выржлось интонциями, было, в сущности, не вжно, н кком языке говорить. Это было продолжением первого объяснения, внесмысловым, почти внесловесным и которое можно было вырзить - если непременно искть одну речевую формулу - в нескольких коротких и небольших словх, которые одинково могли знчить в одном случе очень мло, в другом - бесконечно много - предшествуемые и следуемые двумя человеческими жизнями с теряющейся во времени сложностью впечтлений, ощущений, желний и снов; но это были бы одни и те же, сми по себе почти несуществующие слов. И потому со стороны могло кзться удивительным, что Артур и Виктория были способны чсми говорить ни о чем.

Доехв до вокзл Фонтенбло, Николй обернулся, убедился, что об втомобиля следуют з ним, свернул впрво и поехл по узкой дороге, уходившей от Фонтенбло в сторону. Он изгиблсь, то поднимясь в гору, то опускясь, то следуя з течением реки, то удляясь от ее берегов; потом, после еще одного поворот, Николй съехл с дороги и остновил втомобиль н опушке лес. Внезпно поднявшийся и тотчс утихший ветер прошумел в высоких деревьях.

Через минуту подъехл втомобиль Сережи. Было девять чсов утр. Николй повел всех осмтривть местность.

Они шли снчл крсным сосновым лесом, сухим и звонким; солнце освещло громдные кмни, покрытые нлетом светлого песк и которые были, кк скзл Николй, "по-видимому, геологического происхождения". Потом нчлся лиственный лес, темнеющий, более густой; в глубине оврг кричл неизвестня птиц, они шли уже минут сорок, и вдруг сквозь деревья сверкнул рек.

- Кто не умеет плвть? - спросил Николй. Неумеющих плвть не окзлось. - А кто со мной идет з лодкой? - Я, - скзл Виктория. И через десять минут голос Николя кричл с реки:

- Идите сюд!

Они доехли до небольшого остров н середине реки, рзделись з кустми и вышли уже в купльных костюмх.

- Берег обрывистый, - скзл Николй, - срзу глубоко. Кто скорее доплывет до берег? Я считю: рз, дв, три!

Шесть тел одновременно бросились в воду, и н берегу остлся только Волрдя и белый пес Артур, не успевший понять, в чем дело. - Том! - крикнул Виктория, и пес с лем прыгнул в реку. Володя остлся один. - Володьк, трус! - кричл Николй. - Дисквлифицирую!

Первой отстл Одетт, второй Вирджиния, зтем стл отствть Сереж. Только Николй, Виктория и Артур плыли рядом. - Дьявол! - скзл по-русски Николй Артуру. - Неужели нс эт девчонк обствит? - Он дернулся вперед, и, когд Виктория спохвтилсь, было уже слишком поздно. - Артур, отомсти! скзл он. Артур послушно улыбнулся, и тотчс же его громдное тело совершило нечто вроде непостижимого прыжк по воде. Кзлось, что он не делл усилий, точно скользя по воде, поднимя пену и стремительно подвигясь вперед. Он догнл Николя, однко в смую последнюю секунду они одновременно схвтились з ветку дерев, свисвшую нд водой.

А Володя все стоял н берегу и смотрел. - Он умеет плвть? - спросил Артур. - Кк собк, - ответил Николй. В это время тело Володи нконец отделилось от берег. - Решился бртишк, - скзл Николй.

Володя долго плыл под водой, потом вынырнул и нпрвился к берегу. В эти минуты он был совершенно счстлив.) Крупня рыб пугливо метнулсь в сторону от его тел, он нырнул з ней, но он уже исчезл. - Ах, кк змечтельно! - повторял он. Он все нырял и плыл внизу, открыв глз и видя светлеющую к поверхности воду, потом поднимлся нверх - и нверху было горячее сверкние солнц. И тк длеки от него, тк чужды ему сейчс были все обычные его мысли и ощущения; мир был океном, упругим, холодным и влжным, мир был этим движением в воде, и все остльное не существовло.

Потом Николй, Виктория, Одетт и Сереж ушли в лес. Н берегу остлись Артур и Володя. Голов Вирджинии то покзывлсь, то скрывлсь н середине реки. Володя лежл н животе, жуя длинный стебель трвы и ни о чем не думя. Артур, зкинув руки з голову, подствлял солнечным лучм свое мокрое и бледное лицо с зкрытыми глзми.

Все было тихо, вод плесклсь о берег. Вдруг пронзительный крик с середины реки донесся до берег. Вирджиния появилсь нд водой, потом исчезл, неловко и отчянно взмхнув рукой. - Он тонет, - успел скзть Володя и тотчс услышл тяжелый всплеск воды. Володя понял это только тогд, когд поплыл вслед з Артуром к тому месту, где з секунду до этого покзлсь голов Вирджинии.

Володя плвл очень хорошо, и это было для него тк же легко и естественно, кк дышть или ходить. Он никогд не уствл, нырял н дно в смых глубоких местх и, когд было нужно, мог плыть с необыкновенной быстротой. Но если бы в ту минуту он мог нблюдть и срвнивть, он убедился бы в громдном тлетическом превосходстве Артур, который с кждой секундой все дльше оствлял его з собой. Опять, уже совсем близко, покзлсь голов Вирджинии; резиновый чепчик он потерял, и светлые ее волосы быстро ушли под воду. Володя нырнул и увидел дв тел н большой глубине, почти у смого дн. Он поднялся нверх; Артур, глубоко погрузившись - видно было только его лицо, - плыл н спине, держ н груди Вирджинию, которя всхлипывл и здыхлсь. Володя подплыл вплотную.

- A la brasse {Брссом (фр.).}, Володя, a la brasse, - скзл Артур. Володя поплыл a la brasse, Артур тоже, Вирджиния лежл н воде, положив руки н их плечи.

- Слв Богу, все кончилось, - скзл Артур. - Вы прекрсня утопленниц.

- ...Что знчит... прекрсня... утопленниц? - прерывисто спросил Вирджиния.

- Это знчит, что вм легко помогть и что вы хорошо себя ведете, объяснил Артур. - Я однжды вытскивл из воды одну струю нгличнку, он рсцрпл мне лицо и укусил меня з руку, и в моих интересх было бы держться кк можно дльше от нее, но это было невозможно, тк кк тогд он утонул бы. Потом уже, придя в себя окончтельно, он нписл мне письмо с блгодрностью и приглшением прийти к ней в гости. Но я был тк нпугн, что не пошел.

- А я думю, - скзл Володя, пускя ртом звучные пузыри по воде, - что все могло быть горздо хуже. Предствьте себе, Вирджиния, что вы бы тонули и не умели плвть; и что, кроме того, Артур не был бы тким геркулесом и тоже не умел бы плвть и я тоже. Это было бы действительно грустно. Хоронили бы вс н нглийском клдбище, мы бы пришли в трурных костюмх, и Николю, нверное, было бы очень скучно. А могли бы еще и тел не нйти.

- А я думю, - скзл окончтельно опрвившяся Вирджиния, - что было бы, если бы мой beau frere {милый брт (фр.).} Володя был не глупым, умным? Это невозможно себе предствить.

- Все знют, что вы звидуете моему уму и элегнтности, - хлднокровно скзл Володя.

- Николю ни слов, - скзл Вирджиния.

- Подчиняюсь, - ответил Артур.

- А я нет, - скзл Володя. - Зчем я буду лгть? Снчл публично признйте, что я очень умен.

----

Несколько оживившяся Одетт спросил Сережу:

- Скжите, мэтр, у вс еще остлся ром?

- Вы могли в этом сомневться?

- Ma foi, on ne sait jamais {Господи, д кто же знет (фр.).}.

- Если бы вы лучше меня знли, вы бы не сделли ткого предположения, скзл Сереж. В Сережином зпсе было еще около двух литров ром - н всякий случй.

- Я бы хотел одну рюмку.

- Mais ordonnez, madame {Но чтобы все было в порядке, мдм (фр.).}.

Он выпил, однко, почти сткн и зствил выпить Сережу. Ей срзу стло тепло и приятно.

- Оторвться от консоммции ты не можешь, - скзл Николй, проходя мимо, - и еще эту бедную женщину нкчивешь, совести у тебя нет.

- Не твоя печль, Коленьк, - ответил Сереж. Он поднялся и пошел с Одетт вслед з другими.

- Они идут слишком быстро, - скзл Одетт.

- Я тоже нхожу, что быстро. Вы знете, после еды необходим ряд медленных движений.

- Ряд медленных движений, - повторил Одетт и зсмеялсь. - Non, mais vous etes fou {Нет, но вы с ум сошли (фр.).}.

Они отствли все больше и больше. Лес рос вокруг них и кзлся бесконечным, тихий ветер плесклся в деревьях.

Желтый хвост белки мелькнул и скрылся вверху. Сереж вспомнил единственный литертурный рзговор, который у него был с Володей, - когд Володя говорил ему:

- Д, я понимю; для вс существует только чувствення прелесть мир.

- Чувствення прелесть мир... - думл теперь Сереж. Он держл под руку Одетт, н ней было легкое плтье, под ним купльный костюм. Деревья были бесчисленны, воздух почти безмолвен. - Чувствення прелесть мир... Le charme sensuel du monde {Чувственное очровние мир (фр.).}, пробормотл он по-фрнцузски.

- Vous en savez quelque chose? {Вм об этом кое-что известно? (фр.).} спросил Одетт голосом, который вдруг стл длеким.

Сереж нконец понял. Он мог бы понять это двно, Одетт удивлялсь медленности его рефлексов и приписывл это его слвянской лени. И поняв, он приблизил ее изменившееся лицо с полурскрытыми губми. Одетт был совершенно довольн: еще рз дорог, еще рз route de Fontainebleau не обмнул ее ожидний.

Это был бесконечный сверкющий день неустнного солнечного блеск, множеств легких зпхов летней блгодтной земли, сменявшихся деревьев, крепких зеленых листьев, лепетвших под ветром; и Володе кзлось, что это слишком прекрсно и не может продолжться; но солнце все тк же скользило в длекой синеве, все тк же летел ветер и шумели деревья, и все это бесконечно длилось и двиглось вокруг него. Они прошли много километров, поднимлись и спусклись по течению реки; были н острове, точно знесенном сюд из детских немецких скзок - с омутом и стрекозми и громдными желтыми цветми; было тк тихо н этом острове, что Володе кзлось - слышно, кк звенит рскленный солнечный воздух от быстрого дрожния синевто-прозрчных крыльев стрекоз.

Поезд отошел в одинндцть чсов вечер. Весь день было облчно и душно; в чс отъезд шел сильный дождь. В домх прижских пригородов кое-где горели огни, и в пролетвших освещенных окнх скрывлись столы, люстры, широкие кровти и головы людей, которых нельзя было успеть рссмотреть. Володя стоял у открытого окн и думл срзу о многих вещх; и тк же, кк нельзя было рссмотреть человеческие лиц в квртирх, тк нельзя было остновиться н ккой-нибудь одной мысли - они сливлись н исчезли вместе с шумом поезд. Но вот уже эхо, отржвшееся кк бегущий свет н стенх здний, зборх, нгрх и пкгузх, стло стихть, поктились темные прострнств полей; и вместе с уменьшением этого шум, все мешвшего Володе сосредоточиться, все стло тише и медленнее.

Четверть чс тому нзд Приж тк же ушел от него, кк перед этим уходили Вен, Прг, Констнтинополь. Было нечто похожее н провл в смую длекую глубину пмяти в этом быстром и безмолвном поглощении тьмой громдных городов, тонущих в уходящей ночи. Кзлось невероятным, что в эту минуту, когд он нходится здесь, н кушетке вгон, идущего со скоростью семидесяти километров в чс, - тм, в Приже, неподвижно стоят деревья, бульвры, улицы, дом; и все повторялось привычное видение того, кк однжды, в смертельном и чудовищном сне, вдруг сдвинется и поплывет с последним грохотом вся громдня кмення мсс, увлекя з собой миллионы человеческих существовний.

Еще с того вечер, когд втомобиль Николя чуть не нехл н него, Володя знл, что еще немного, может быть, несколько дней и опять будет поезд или провоз, вокзлы, пристни, особенно и непохоже ни н что звучщие голос н ночных остновкх и все т же, поездня, проезжя, жизнь, где нет ни привязнности, ни любви, ни потерь, ни обязтельств - только воспоминния и поезд. Не все ли рвно, куд ехть? Н этот рз он должен был остновиться в Алексндрии, Кире и Бгдде, где нходились отделения втомобильного гентств Николя. Поездк должн был знять несколько месяцев; что произойдет потом, Володя не знл.

Его провожли н вокзл Вирджиния, Николй, Артур и Виктория, Володя мхл плтком, все было, кк полгется при всех отъездх. Одного только Алексндр Алексндрович Володе не пришлось повидть; когд после пикник он пришел к нему н квртиру, ему скзли, что Алексндр Алексндрович уехл н юг. По-видимому, решение это было принято внезпно и Володю дже не успели предупредить.

Последний день он провел в хлопотх о визе, в поездкх по консульствм, в покупкх и вернулся домой только к обеду. Николй передл ему три письм. Володя сунул их в крмн не читя. Теперь он вспомнил о них, рспечтл первое, почти не глядя н конверт, прочел несколько строк - и вдруг непопрвимя смертельня тоск остновил его.

"Мой дорогой друг, - писл Андрэ, - Алексндр больше нет. Он умер вчер от кровоизлияния в легких, и я не могу вм скзть, ккя это безмерня потеря..."

Алексндр Алексндрович! Володя повторял эти слов, не будучи в состоянии что-либо другое скзть или подумть, - потому что не оствлось ничего, ни мыслей, ни воспоминний, только слезы и здыхющееся сожление об этом последнем путешествии, сквозь которое сейчс проходил поезд, гремя и исчезя нвсегд в стремительно несущейся тьме.

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые - Современные зписки, 1934. Э 56. 1935. Э 58-? отдельное издние - Приж, издтельство "Дом книги", 1938.

Печтется по отдельному изднию 1938 год.

В журнльной публикции отсутствуют некоторые глвы и бзцы. Первый фргмент ромн появился под зглвием "Нчло" без укзния н хрктер и жнр произведения. Влдислв Ходсевич писл в этой связи: "Полгю... что это именно лишь "нчло" более обширной вещи, нчло, очень хорошо нписнное, с большим чувством стиля, но - неизвестно куд ведущее" (Возрождение. 1934. 8 ноября).

Продолжение ромн уже под его окончтельным нзвнием появилось в журнле лишь спустя полгод.

Оценивя уже отдельное издние ромн, Г. Адмович писл: "Если бы рскрыть "Историю одного путешествия" нудчу, н первой попвшейся стрнице, и, не ксясь того, что з ней и что после нее, не вдумывясь в целое, оценить лишь блеск и, в особенности, живость письм, ндо было бы признть, что Гзднов - дровитейший из пистелей, появившихся в эмигрции. В том, что он один из смых дровитых - сомнений вообще нет. Но когд прочитн весь ромн, когд обнружились его рсплывчтые и зыбкие очертния, когд ясен рзлд повествовтельного тлнт с творческой волей, впечтление от писний Гзднов все же тускнеет".

Попытки дть определения тлнту пистеля и нйти уязвимые мест в его произведениях окзывлись, кк првило, несостоятельными. Згдку Гзднов никк не мог рзгдть и ткой незурядный критик, кк Адмович. "Читешь и почти непрерывно думешь, - продолжл Адмович в своей рецензии, - кк хорошо, кк умно без умничнья, что з верность тон и рисунк! Книг зкрыт, и хочется спросить себя, втор, героев рсскзнной истории: что это? зчем мне все это ндо было знть? что мне ромн дл, кроме ккой-то легкой, летучей грусти, беспричинной и безотчетной?" (Последние новости. 1939. 26 янвря).

Непонимние особенностей творческой мнеры Гзднов приводило и к непонимнию змысл, сущности его произведений. Адмович хотел получить ккой-то рционльный результт после прочтения книги, полной поэзии, музыки, проникнутой трепетом живой человеческой души. Из бесконечности жизни критик хотел извлечь конечный результт и в своей неудче обвинял втор ромн, не свою неспособность понимния смоценности жизни кк тковой.

Другой рецензент, С. Свельев, видит коренной порок творчеств Гзнов в отсутствии "стержня" в его ромнх и отсюд кк бы "безрезульттность". И при всем том Свельев признет; "Словесня ткнь книги - превосходн. Все сквозисто, живо, остроумно, и прежде всего тлнтливо. Нет и след искусственного ндрыв, придумнного ужс, кокетств, словесной кробтики, достточно приевшихся в эмигрнтской литертуре" (Современные зписки. 1939. Э 68. С. 473).

Влдимир Вейдле, хотя и в несколько других выржениях, тоже объясняет ущербность гздновской прозы тем, что чстности у втор превлируют нд содержнием книги в целом, это, в свою очередь, он выводит из общего обрз мыслей пистеля, из его мировоззрения. И здесь он прв. И в то же время не прв, поскольку выдвигет ккие-то бстрктные нормтивные требовния, которым должно удовлетворять творчество Гзднов.

"Стилистическое дровние его (Гзднов. - Ст. Н.) тк велико, - пишет Вейдле, - что уже и в первой его книге ("Вечер у Клэр". - Ст. Н.) оно зствляло збыть языковые погрешности (которых с тех пор стло горздо меньше) и дже некоторый общий не-идеомтизм его речи, "История одного путешествия" нписн прекрсно. Ее втор облдет совершенно исключительным чувством прозического ритм, ткже не столько вырзительности отдельного слов, сколько его вес и вкус по срвнению со всеми другими словми той же фрзой и того же бзц. Когд его читешь, стновится очевидным, что девяносто девять сотых советских прозиков и девять десятых эмигрнтских о словесном искусстве вообще понятия не имеют, что слов у них не услышны, не произнесены, просыпны кое-кк, точно шрифт из гзетного нбор. Но столь же очевидным стновится и другое: что рсскзнное этими словми не стоит смих слов, что обрзы, непосредственно возникющие из них, лучше тех других обрзов, более сложных и обширных, которые рождются книгой в целом или ее отдельными чстями и глвми. Повествовние никуд не ведет; у действующих лиц нет никкой судьбы; их жизни могут быть продолжены в любом нпрвлении и н любой срок; у книги нет другого единств, кроме тон, вкус, стиля ее втор". "В жизни, - продолжет Вейдле, - он ощущет с большою силой ее чувственную рдость и чувственную грусть; острот этого ощущения кк рз и пронизывет его речь, дет ей похожий н кровообрщение или дыхние ритм, определяет собой ее чувственную прелесть. Однко этим дело и кончется: ничего другого ему прощупть в жизни не дно" (Русские зписки. 1939. Феврль. Э XIV. С. 200-201).

С подобными оценкми мы встречемся и при рссмотрении критикми рсскзов Гзднов. Неудовлетворенное ожидние ккого-то резюме в его произведениях зводило их в тупик, они терялись и делли вывод, что имеют дело не с недостткми собственного восприятия и понимния, с дефектми вторского мировоззрения, позиции.

...въезжем в Версль... с крпми времен Людовик четырндцтого. Версль - город во Фрнции, пригород Приж, в 1682 - 1789 годх резиденция фрнцузских королей. В период првления Людовик XIV (1638-1715, король с 1643) здесь построен крупнейший дворцово-прковый нсмбль с дворцми Большой и Млый Тринон, с бссейнми, фонтнми, скульптурми.

Боборыкин Петр Дмитриевич (1836-1921) - русский пистель; втор многочисленных ромнов и повестей. Здесь Николй нмекет н многописние и трудолюбие этого пистеля.

Coupole - большой ресторн н бульвре Монпрнс, популярный среди художественной интеллигенции.

Сезнн Поль (1839-1906) - фрнцузский художник, предствитель постимпрессионизм; в нтюрмортх, пейзжх, портретх с помощью грдций чистоты цвет, используя устойчивую композицию, стремился вырзить богтство и величие предметного мир, оргническое единство форм природы.

Пикссо Пбло (1881-1973) - фрнцузский художник, основоположник кубизм; в ряде рбот близок к сюррелизму.

Бодлер Шрль (1821-1867) - фрнцузский поэт, критик, эссеист; предшественник фрнцузского символизм; нрхическое бунтрство против буржузного мир сочетется в его творчестве с эстетизцией пороков большого город.

Рэмбо (Рембо) Артюр (1854-1891) - фрнцузский поэт; релистические и символистские тенденции сочетются в его стихх, чсто нмеренно логичных.

Rotonde - одно из смых известных кфе в Приже, нходится н Монпрнсе, нпротив ресторн Coupole. Излюбленное место литертурно-художественной богемы. Описние "Ротонды" мы нходим во многих произведениях Э. Хемингуэя.

...художник рисует кртины еврейского быт... - Вероятно, имеется в виду Мрк Шгл (1887-1987), фрнцузский живописец и грфик, выходец из России.

Ронср Пьер де (1524-1585) - фрнцузский поэт; в его произведениях выржены гумнистические иделы Возрождения.

Соловьев Влдимир Сергеевич (1853-1900) - русский философ-иделист, поэт, публицист, критик. Центрльной в учении Соловьев является идея "всеединого сущего". "Всеединство" понимлось им кк совершенный синтез истины, добр и крсоты. Философ выступл з объединение "Восток" и "Зпд" через воссоединение церквей, боролся з свободу совести, против нционльно-рсовой дискриминции. Окзл большое влияние н русский иделизм и символизм.

Бергсон Анри (1859-1941) - фрнцузский философ-иделист, предствитель интуитивизм. Соглсно Бергсону жизнь - это творческий порыв, могучий поток формировния; путь жизненного порыв проходит через человек, однко способность к творчеству, связння с иррционльной интуицией, кк божественный др дется лишь избрнным.

Гуссерль Эдмунд (1899-1938) - немецкий философ-иделист, основтель феноменологии. Окзл влияние н экзистенцилизм.

"...положи меня, кк печть, н сердце твоем..." - Не совсем точня цитт из библейской Книги Песни Песней Соломон (гл. 8, ст. 6); в источнике - "н сердце твое".

"...я, Екклезист, был црем нд Изрилем в Иеруслиме..." - цитт из библейской Книги Екклезист или Проповедник (гл. 1 ст. 12).

...речь Цицерон против Ктилины. - Цицерон, Мрк Туллии (106-43 до н. э.) - знменитый римский политический деятель, ортор и пистель; будучи консулом, в 63 году рзоблчил и подвил зговор Ктилины. Ктилин (ок. 108-62 до н. э.) - римский политический деятель, претор в 68 году, вождь зговоров против сент в 66 и 63 годх до н. э.

Гркхи, Тиберий Семпроний (нродный трибун в 133 г. до н. э.) и Гй Семпроний (нродный трибун в 123-122 гг. до н. э.) - вожди нродного движения в Риме, основтели "пртии" популяров.

"Что день грядущий мне готовит?" - строк из "Евгения Онегин" (глв шестя, стр. XXI).

Петррк Фрнческо (1304-1374) - знменитый итльянский лирик и гумнист. Все его многочисленные мдриглы, кнцоны, бллды, сонеты излияния любви к одной женщине - Луре.

Армия Спсения - междунродня религиозно-филнтропическя оргнизция, создння в 1865 году и реоргнизовння в 1878 году по военному обрзцу нглийским методистским проповедником У. Бутсом. Существует по сей день во многих стрнх.

Кодекс Нполеон - свод зконов, соствленный в 1804-1810 годх по повелению Нполеон I и при его учстии; окзл влияние н зконодтельство всех европейских госудрств.

Кльдерон де л Брк, Педро (1600-1681) - крупнейший испнский дрмтург. Его пьесы "С любовью не шутят" (1627), "Дм-невидимк" (1629) пользуются популярностью и сегодня.

...книги, которые его всегд интересовли... - "Грф Монте-Кристо" и "Анж Питу", "Вечный жид", "Молодость Генрих Четвертого", "Атлнтид" Пьер Бену и "Король Брильянтов" Брешко-Брешковского"... - "Грф Монте-Кристо" (1845 - 1846) и "Анж Питу" - ромны А. Дюм-отц (1803-1870); "Вечный жид" (1844-1845) - ромн фрнцузского пистеля Эжен Сю (1804-1857) о прижском "дне", "Атлнтид" (1919) - приключенческий ромн фрнцузского пистеля Пьер Бену (1886-1962), член Фрнцузской кдемии (с 1931), втор многочисленных ромнов, построенных н экзотическом мтериле. "Молодость Генрих Четвертого" - существовло несколько ромнов с тким нзвнием, приндлежщих рзным вторм; "Король Брильянтов" - внтюрный ромн русского пистеля Николя Николевич Брешко-Брешковского (1874-1943)

Консоммция (фр.) - потребление.