В романе «Часы» гениальному сыщику Пуаро предстоит раскрыть целый ряд «чисто английских убийств». Самое жестокое из них – когда жертве сначала подсыпают в алкоголь яд, а затем убивают ножом. Может быть, множество показывающих разное время часов способно помочь разгадке?
0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a Агата Кристи. Кошка среди голубей Эксмо Москва 2008 978-5-699-30903-0 Agatha Christie The Clocks Hercule Poirot

Агата Кристи

Часы

Посвящается моему старому другу Марио со счастливыми воспоминаниями об изысканной пище в «Каприсе»

Пролог

Девятое сентября ничем не отличалось от других дней. Никто из участников событий не мог впоследствии заявить о предчувствии несчастья. (Исключение составляла миссис Пэкер, проживающая на Уилбрэхем-Крезент, 47 и специализирующаяся на предчувствиях, которая потом описывала в мельчайших подробностях одолевавшие ее дурные предзнаменования. Но миссис Пэкер из дома 47 находилась так далеко от дома 19 и имела настолько отдаленное отношение к случившемуся там, что едва ли нуждалась в каких-либо предчувствиях по этому поводу.)

В секретарском и машинописном бюро «Кэвендиш», возглавляемом мисс К. Мартиндейл, девятое сентября началось как обычный, уныло текущий день. Звонил телефон, стучали машинки, количество работы было не большим и не меньшим, чем всегда. Ни одно из дел не представляло особого интереса. Короче говоря, до четырнадцати тридцати пяти девятое сентября протекало точно так же, как прочие дни.

В два тридцать пять раздался звонок телефона, соединявшего кабинет мисс Мартиндейл с наружным офисом. На звонок ответила Эдна Брент, как обычно, говоря слегка в нос и передвигая языком ириску вдоль челюсти:

– Да, мисс Мартиндейл?

– Слушайте, Эдна, я ведь вам говорила, что так нельзя разговаривать по телефону. Задерживайте дыхание и четко произносите слова.

– Простите, мисс Мартиндейл.

– Вот теперь лучше. Когда стараетесь, вы можете говорить как надо. Пошлите ко мне Шейлу Уэбб.

– Она еще не вернулась с ленча, мисс Мартиндейл.

– Вот как? – Мисс Мартиндейл бросила взгляд на стоящие на столе часы. – Два тридцать шесть. Опаздывает на шесть минут! В последнее время Шейла Уэбб стала небрежной. Пришлите ее ко мне, как только она вернется.

– Хорошо, мисс Мартиндейл.

Передвинув ириску в середину языка и с удовольствием ее посасывая, Эдна возобновила перепечатку «Обнаженной любви» Арманда Левина. Описанные во всех подробностях эротические сцены оставляли ее равнодушной, как и прочих читателей мистера Левина, несмотря на все его старания. Творчество этого автора являло собой наглядный пример того, что ничего не может быть скучнее унылой порнографии. Невзирая на броские обложки и интригующие названия, его книги продавались с каждым годом все хуже, а последний счет из машинописного бюро посылали ему уже три раза.

Дверь открылась, и вошла слегка запыхавшаяся Шейла Уэбб.

– Рыжая Кошка спрашивала тебя, – сообщила Эдна.

Шейла скорчила гримасу:

– Мне, как всегда, везет. Как раз в тот день, когда я опоздала!

Она пригладила волосы, взяла блокнот и карандаш и постучала в дверь начальницы.

Мисс Мартиндейл оторвала взгляд от стола. Это была женщина лет сорока с лишним, от которой буквально веяло деловитостью. Прическа «помпадур» из рыжеватых волос и имя Кэтрин способствовали награждению ее прозвищем Рыжая Кошка.

– Вы поздновато вернулись, мисс Уэбб.

– Простите, мисс Мартиндейл. Мой автобус попал в ужасную пробку.

– В это время автобусы всегда попадают в пробку. Вам следует это учитывать. – Она взглянула на запись в своем блокноте. – Звонила мисс Пебмарш. Ей нужна стенографистка в три часа. Она просила прислать именно вас. Вы уже работали у нее?

– Не припоминаю, мисс Мартиндейл. Во всяком случае, не в последнее время.

– Ее адрес – Уилбрэхем-Крезент, 19. – Мисс Мартиндейл вопросительно посмотрела на собеседницу, но Шейла Уэбб покачала головой:

– Не помню, чтобы я ходила туда.

Мисс Мартиндейл снова взглянула на часы:

– В три часа. Вы легко сможете успеть. У вас на сегодня есть другие вызовы? Ах да. – Она устремила взгляд на журнал вызовов, лежащий перед ней. – Профессор Перди в отеле «Кроншнеп». В пять часов. Вы должны вернуться до этого времени. Если нет, я могу послать Дженет.

Мисс Мартиндейл кивнула, давая понять, что разговор окончен, и Шейла вышла в соседнюю комнату.

– Что-нибудь интересное, Шейла? – спросила Эдна.

– То же, что всегда. Какая-то старушенция на Уилбрэхем-Крезент. А в пять профессор Перди – снова эти жуткие археологические названия. Как бы мне хотелось, чтобы хоть иногда происходило что-нибудь интересное и захватывающее!

Дверь кабинета мисс Мартиндейл открылась.

– Забыла вас предупредить, Шейла. Если мисс Пебмарш не окажется дома, входите – дверь не будет заперта. Из холла пройдите в комнату направо и ждите там. Можете запомнить или мне все записать?

– Могу, мисс Мартиндейл.

Начальница вернулась в кабинет.

Эдна Брент украдкой пошарила под стулом, вытащив модную туфлю и отвалившийся каблук-шпильку.

– Как же я доберусь домой? – простонала она.

– Не волнуйся – что-нибудь придумаем, – успокоила ее одна из девушек, на момент оторвавшись от работы.

Эдна вздохнула и вставила в машинку чистый лист. «Страсть стиснула его мертвой хваткой. Дрожащими пальцами он сорвал прозрачный шифон с ее груди и повалил ее на соду».

– Черт! – выругалась Эдна и, взяв ластик, стала исправлять в последнем слове «д» на «ф».

Уилбрэхем-Крезент была фантастическим созданием архитектора викторианской эпохи, возникшим в 1880 году. Она представляла собой полумесяц[1] из сдвоенных домов и садов, расположенных спиной друг к другу. Это создавало значительные трудности для незнакомых с местностью. Те, кто приходил на наружную сторону полумесяца, не мог обнаружить первых номеров, а попавших на внутреннюю сторону сбивало с толку отсутствие последних. Дома были аккуратными, красивыми и с изящными балконами. Все же модернизация коснулась и их. Кухни и ванные первыми испытывали на себе веяние времени.

В доме 19 не было ничего необычного – чистые, опрятные занавески и отполированная до блеска дверная ручка. С каждой стороны дорожки, ведущей к парадному входу, росли традиционные кусты роз.

Шейла Уэбб открыла калитку, подошла к двери и позвонила. Ответа не последовало, поэтому, подождав минуту-две, она решила действовать согласно полученным указаниям и повернула ручку. Дверь открылась, и девушка вошла внутрь. С правой стороны маленького холла дверь была приоткрыта. Шейла постучала, немного помедлила и вошла в уютную гостиную, с точки зрения современных вкусов чересчур обильно меблированную. Бросалось в глаза необычайное множество часов – высокие напольные часы, тикавшие в углу, часы из дрезденского фарфора на каминной полке, серебряные часы в форме кареты на письменном столе, маленькие, причудливые позолоченные часики на этажерке с безделушками у камина и, наконец, дорожные часы в полинявшем кожаном футляре с выцветшей позолоченной надписью «Розмари» в углу.

Шейла Уэбб с некоторым удивлением посмотрела на часы, стоящие на письменном столе. Они показывали чуть больше десяти минут пятого. Ее взгляд переместился на каминную полку. Часы на ней показывали то же самое время.

Услышав шум наверху, Шейла вздрогнула. В висящих на стене деревянных часах открылась маленькая дверца, оттуда выпрыгнула кукушка и произнесла громко и отчетливо: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку! » Резкий звук казался почти угрожающим. Кукушка исчезла, и дверца захлопнулась за ней.

Улыбнувшись, Шейла обогнула угол дивана и застыла как вкопанная.

На полу лежал мужчина. Его невидящие глаза были полуоткрыты. На темном костюме расплылось влажное пятно. Почти машинально Шейла наклонилась и притронулась к его щеке, потом к руке – они были холодными как лед. Коснувшись темного пятна, девушка резко отдернула руку и в ужасе посмотрела на нее.

В этот момент Шейла услышала щелчок калитки снаружи. Повернувшись к окну, она увидела женскую фигуру, быстро шагающую по дорожке. Шейла судорожно глотнула – у нее пересохло в горле. Она стояла, будучи не в силах оторвать взгляд от пятна, и не могла ни шевельнуться, ни крикнуть.

Дверь открылась, и вошла высокая пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руке. У нее были вьющиеся седые волосы, зачесанные со лба назад, и большие голубые глаза. Их невидящий взгляд был устремлен вверх.

Шейла наконец смогла выдавить из себя слабый квакающий звук. Красивые голубые глаза переместились на нее, и женщина резко осведомилась:

– Здесь есть кто-нибудь?

– Да~ я~ – Девушка умолкла, так как женщина внезапно двинулась по направлению к ней.

– Нет~ Не надо!~ – закричала Шейла. – Вы наступите на него~ А он мертв!

Глава 1РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ1

Пользуясь полицейской терминологией, девятого сентября в четырнадцать пятьдесят девять я шел по Уилбрэхем-Крезент в западном направлении. Это было моим первым знакомством с Уилбрэхем-Крезент, и, говоря откровенно, место сбило меня с толку.

Упорство, с которым я следовал своей идее, усиливалось с каждым днем, в то время как шансы на то, что означенная идея себя оправдает, пропорционально уменьшались, но я ничего не мог поделать со своим характером.

Мне нужен был дом 61, но я никак не мог его найти. Добросовестно пройдя от первого до тридцать первого номера, я увидел, что Уилбрэхем-Крезент внезапно кончилась. Оживленная улица, носившая звучное название Олбени-роуд, преградила мне путь. Я повернул назад, но на северной стороне была только стена. За ней высились кварталы современных зданий, вход в которые, очевидно, находился на другой улице.

Я взглянул на номера домов, мимо которых проходил. 24, 23, 22, 21, дом с надписью «Дайана-Лодж» (по-видимому, номер 20), на крыше которого сидел и умывался рыжий кот, 19~

Внезапно дверь дома 19 открылась, и оттуда со скоростью падающей бомбы вылетела девушка. Сходство с бомбой усиливал пронзительный, абсолютно нечеловеческий визг, которым сопровождались ее действия. Выбежав за калитку, девушка налетела на меня с такой силой, что я чуть не упал на тротуар. Не ограничиваясь этим, она отчаянно вцепилась в меня.

– Успокойтесь, – сказал я, вновь обретая равновесие и слегка встряхнув девушку. – Сейчас же прекратите!

Девушка все еще цеплялась за меня, но перестала вопить. Теперь она всхлипывала, тяжело дыша.

Не могу сказать, что я с блеском реагировал на создавшуюся ситуацию. Я спросил, случилось ли что-нибудь, но, поняв, что мой вопрос неуместен, изменил его:

– Что случилось?

Девушка с шумом втянула в себя воздух.

– Там!~ – Она указала в сторону дома.

– Что?

– Там на полу человек~ мертвый~ Она чуть не наступила на него!

– Кто «она»? И почему?

– По-моему, потому, что она слепая. А на нем кровь. – Девушка посмотрела вниз и отпустила меня. – И на мне тоже!

– По-видимому, – согласился я, взглянув на испачканный кровью рукав моего пальто. – Так же, как и на мне. Лучше покажите место происшествия.

Девушка вздрогнула:

– Не могу! Я больше не пойду туда!

– Возможно, вы правы.

Я огляделся вокруг. Устроить удобно девушку, находящуюся в полуобморочном состоянии, здесь, очевидно, было негде. Я осторожно усадил ее на тротуар, прислонив спиной к железной ограде.

– Оставайтесь здесь, пока я не вернусь. Я не задержусь надолго. Все будет в порядке. Если почувствуете себя плохо, наклонитесь и опустите голову на колени.

– Я~ Думаю, мне уже лучше.

Она была не слишком в этом уверена, но я не хотел продолжать дискуссию. Ободряюще похлопав девушку по плечу, я быстро зашагал по дорожке. Войдя в дом, я на момент задержался в прихожей, заглянул в дверь налево и, обнаружив там пустую столовую, пересек холл и вошел в гостиную напротив столовой.

Первое, что я увидел, была пожилая женщина с седыми волосами, сидящая в кресле. Когда я вошел, она резко повернула голову и спросила:

– Кто это?

Я сразу понял, что женщина слепая. Ее взгляд, устремленный на меня, сфокусировался на точке за моим левым ухом.

Я сразу же перешел к делу:

– Молодая женщина выбежала на улицу и заявила, что здесь лежит мертвец.

Я отлично понимал абсурдность моих слов. Казалось невозможным, чтобы мертвец находился в этой опрятной комнате, с женщиной, спокойно сидящей в кресле.

Но она сразу же ответила:

– За диваном.

Я двинулся в указанном направлении и увидел труп – раскинутые руки, остекленевшие глаза и лужа сгустившейся крови.

– Как это случилось? – резко осведомился я.

– Не знаю.

– Но~ Да, разумеется. Кто он?

– Понятия не имею.

– Мы должны вызвать полицию. – Я быстро огляделся. – Где телефон?

– У меня нет телефона.

Женщина все больше интересовала меня.

– Вы живете здесь? Это ваш дом?

– Да.

– Можете рассказать мне, что произошло?

– Конечно. Я ходила за покупками.

Я заметил хозяйственную сумку на стуле около двери.

– А когда вернулась, сразу же поняла, что в комнате кто-то есть. Слепые всегда это чувствуют. Я спросила, кто здесь. Ответа не последовало – только звуки, похожие на тяжелое дыхание. Я пошла в направлении этих звуков, и тогда кто-то закричал, что здесь лежит мертвец и я могу наступить на него. Затем этот человек промчался мимо меня и с воплями выбежал из комнаты.

Я кивнул. Ее рассказ совпадал со словами девушки.

– И что же вы сделали?

– Осторожно пошла дальше, пока моя нога не наткнулась на препятствие.

– А потом?

– Я опустилась на колени и притронулась к чему-то. Это оказалось человеческой рукой. Она была холодной, и я не смогла нащупать пульс. Я встала, подошла сюда, села и стала ждать. Молодая женщина, кто бы она ни была, должна поднять тревогу. Я подумала, что мне лучше не выходить из дому.

Меня поражало спокойствие этой женщины. Она не визжала и не выбегала в панике на улицу, а только спокойно сидела и ждала. Конечно, ее поведение было благоразумным, но для этого требовались железные нервы.

– Кто вы такой? – спросила она.

– Меня зовут Колин Лэм. Я случайно проходил мимо.

– Где эта молодая женщина?

– Я усадил ее у калитки, так как у нее было шоковое состояние. Где здесь ближайший телефон?

– Телефон-автомат ярдах в пятидесяти, за углом.

– Да, я помню, как прошел мимо него. Пойду позвоню в полицию. А вы~ – Я колебался, не зная, сказать ли мне: «А вы останетесь здесь?» или «А вы хорошо себя чувствуете?»

Женщина избавила меня от затруднений.

– Лучше приведите девушку в дом, – посоветовала она.

– Не знаю, согласится ли она, – с сомнением произнес я.

– Разумеется, не в эту комнату. Отведите ее в столовую, с другой стороны холла. Скажите ей, что я приготовлю чай.

Она встала и направилась ко мне.

– Но~ как же вы сможете~

На ее лице мелькнула печальная усмешка.

– Молодой человек, я готовлю себе пищу с тех пор, как поселилась в этом доме четырнадцать лет назад. Быть слепой не обязательно означает быть беспомощной.

– Простите. Глупо с моей стороны. Могу ли я узнать ваше имя?

– Мисс Миллисент Пебмарш.

Я вышел и зашагал по дорожке. Увидев меня, девушка попыталась встать:

– Теперь я уже почти совсем пришла в себя.

– Вот и прекрасно! – весело отозвался я, помогая ей подняться.

– Там~ действительно мертвец?

Я кивнул:

– Да. Я как раз собирался пойти к телефону-автомату и позвонить в полицию. На вашем месте я бы подождал в доме. – Я повысил голос, дабы пресечь протест. – Идите в столовую – за дверью налево. Мисс Пебмарш приготовит вам чашку чаю.

– Так это была мисс Пебмарш? И она слепая?

– Да. Конечно, для нее это тоже было потрясением, но она вела себя благоразумно. Пойдемте, я провожу вас. Чашка чаю укрепит ваши силы, пока вы будете дожидаться полиции.

Обняв девушку за плечи, я проводил ее в столовую, устроил поудобнее за столом и поспешил к телефону.

2

В трубке послышался бесстрастный голос:

– Полицейский участок Кроудина.

– Могу я поговорить с детективом-инспектором Хардкаслом?

– Не знаю, здесь ли он, – предусмотрительно отозвался голос. – А кто это говорит?

– Скажите ему, что его спрашивает Колин Лэм.

– Подождите, пожалуйста.

Я послушно стал ждать. Вскоре послышался голос Дика Хардкасла:

– Колин? Не ожидал тебя так рано. Где ты?

– В Кроудине. Точнее, на Уилбрэхем-Крезент. В доме 19 на полу лежит мертвец, – по-видимому, его закололи приблизительно полчаса назад.

– Кто его обнаружил? Ты?

– Нет, я оказался в роли случайного прохожего. Из дома, как пробка из бутылки, вылетела девушка и чуть не сбила меня с ног. Она сказала, что на полу лежит труп и слепая женщина едва не наступила на него.

– Ты меня не разыгрываешь? – В голосе Дика звучало подозрение.

– Согласен, это кажется фантастичным. Но факты именно таковы. Слепая женщина – мисс Миллисент Пебмарш, хозяйка дома.

– И она собиралась наступить на мертвеца?

– Не в том смысле, какой ты имеешь в виду. Просто, будучи слепой, она не могла увидеть труп.

– Хорошо, приведу в движение полицейский аппарат. Что ты сделал с девушкой?

– Мисс Пебмарш готовит ей чашку чаю.

Дик заметил, что это звучит весьма утешительно.

Глава 2

Дом 19 по Уилбрэхем-Крезент поступил под контроль закона. Здесь уже находились полицейский врач, фотограф и дактилоскопист, быстро и эффективно выполняющие свою работу.

Наконец прибыл детектив-инспектор Хардкасл – высокий мужчина с бесстрастным лицом и густыми бровями. Оглядевшись вокруг, он убедился, что его распоряжения выполняются должным образом. Бросив взгляд на труп, инспектор обменялся несколькими словами с врачом и затем направился в столовую, где пили чай трое – мисс Пебмарш, Колин Лэм и стройная девушка с вьющимися каштановыми волосами и большими испуганными глазами. «Довольно хорошенькая», – подумал Хардкасл.

– Детектив-инспектор Хардкасл, – представился он мисс Пебмарш.

Инспектор немного знал о хозяйке дома, хотя никогда не сталкивался с ней на своем профессиональном поприще. Но он навел о ней справки и выяснил, что она бывшая школьная учительница, преподававшая чтение и письмо по системе Брайля в институте Ааронберга для детей-калек. Казалось невероятным, что в ее чистеньком, аккуратном домике могло произойти убийство, но невероятное случается гораздо чаще, чем принято считать.

– Произошло ужасное событие, мисс Пебмарш, – сказал инспектор. – Боюсь, это явилось для вас большим потрясением. Но мне придется получить от всех вас ясные и точные показания относительно случившегося. Насколько я понял, мисс~ – он быстро заглянул в записную книжку, которую протянул ему констебль, – Шейла Уэбб обнаружила труп. Если вы разрешите воспользоваться вашей кухней, мисс Пебмарш, мы с мисс Уэбб пройдем туда, так как сможем там спокойно побеседовать.

Хардкасл открыл дверь в кухню и пропустил вперед девушку. Молодой детектив в штатском уже обосновался там за маленьким столиком и что-то писал.

– Этот стул выглядит удобным, – заметил инспектор, придвигая девушке модернизированный вариант виндзорского стула[2].

Шейла Уэбб села, испуганно глядя на него. Хардкаслу очень хотелось сказать: «Я не съем вас, дорогая моя», но он сдержался и промолвил:

– Не надо волноваться. Мы просто хотим восстановить правильную картину событий. Ваше имя Шейла Уэбб, а ваш адрес?

– Палмерстон-роуд, 14 – за газовым заводом.

– Понятно. Полагаю, вы работаете?

– Да, машинисткой-стенографисткой в секретарском бюро мисс Мартиндейл.

– Его полное название – секретарское и машинописное бюро «Кэвендиш», не так ли?

– Да.

– И давно вы работаете там?

– Около года. Точнее, десять месяцев.

– Ясно. Теперь расскажите мне все о вашем сегодняшнем визите на Уилбрэхем-Крезент, 19.

– Дело было так. – Теперь Шейла говорила более спокойно. – Эта мисс Пебмарш позвонила сегодня в бюро и попросила прислать к ней стенографистку к трем часам. Поэтому, когда я вернулась с ленча, мисс Мартиндейл послала меня сюда.

– У вас такой порядок? Я имею в виду, подошла ваша очередь, или как принято в вашем бюро?

– Нет, мисс Пебмарш вызвала именно меня.

– Вот как? – Брови Хардкасла взметнулись вверх. – Значит, вы работали у нее раньше?

– Я у нее никогда не работала, – быстро отозвалась Шейла.

– Вы в этом уверены?

– Да, конечно. Такую женщину нелегко забыть. Все это так странно~

– Весьма странно. Ладно, сейчас не будем вдаваться в это. Когда вы прибыли сюда?

– Должно быть, около трех, потому что часы с кукушкой~ – Она внезапно умолкла. Ее глаза расширились. – Очень странно! Тогда я этого не заметила.

– Чего не заметили, мисс Уэбб?

– Ну~ часы~

– Что вы имеете в виду?

– Часы с кукушкой пробили три, но все другие часы спешили примерно на час. Непонятно!

– В самом деле, – согласился инспектор. – А когда вы впервые заметили труп?

– Когда обошла диван. Он~ там лежал. Это было ужасно!

– Безусловно. Скажите, вы узнали этого человека? Когда-нибудь видели его раньше?

– О нет!

– Вы вполне в этом уверены? Знаете, он мог выглядеть совсем не так, как при жизни. Подумайте хорошенько. Вы полностью убеждены, что никогда его не видели?

– Полностью.

– Хорошо. И что же вы сделали?

– Что сделала?

– Да.

– Ну~ ничего. Я не могла~

– Понимаю. Вы совсем не притрагивались к нему?

– Нет, притрагивалась. Я хотела~ ну, проверить~ Но он был совсем холодный, а моя рука испачкалась в крови, такой густой и липкой~ Это ужасно! – Она вздрогнула.

– Ну-ну, не надо, – ласково произнес Хардкасл. – Теперь все уже позади. Забудьте о крови. Продолжим. Что произошло дальше?

– Я не знаю. Ах да, она вернулась домой.

– Вы имеете в виду мисс Пебмарш?

– Да. Только тогда я не поняла, что это мисс Пебмарш. Она вошла с хозяйственной сумкой. – Шейла подчеркнула слова «хозяйственная сумка», словно нечто неуместное и несуразное.

– И что же вы сказали?

– Не думаю, чтобы я что-нибудь сказала. Я старалась, но не могла~ Я чувствовала, что задыхаюсь от страха. – Она поднесла руку к горлу.

Инспектор кивнул.

– И тогда~ тогда она спросила: «Кто здесь?» – и обошла вокруг дивана. Мне показалось, что она сейчас наступит на него, и я закричала~ Я не могла остановиться и вылетела из комнаты~

– Как пробка из бутылки, – повторил инспектор описание Колина.

Шейла Уэбб жалобно посмотрела на него.

– Простите, – довольно неожиданно сказала она.

– Не за что. Вы очень хорошо изложили вашу историю. Больше вам незачем об этом думать. О, только одну минуту, почему вы вообще оказались в этой комнате?

– Почему?

– Да. Вы прибыли сюда, возможно, на несколько минут раньше и, очевидно, позвонили. Но если никто не отозвался, почему вы вошли?

– Ах вот оно что. Потому что она велела мне так сделать.

– Кто?

– Мисс Пебмарш.

– Но я думаю, что вы вовсе не говорили с ней.

– Так оно и есть. Мне сказала об этом мисс Мартиндейл. Я должна была войти и ждать в гостиной справа от холла.

– Да-а, – задумчиво протянул Хардкасл.

– Это~ это все? – робко спросила Шейла Уэбб.

– Думаю, да. Я бы хотел, чтобы вы подождали здесь еще минут десять. Если что-нибудь выяснится, возможно, мне понадобится расспросить вас об этом. Скажите, у вас есть семья?

– Мои родители умерли. Я живу с тетей.

– Как ее фамилия?

– Миссис Лотон.

Инспектор встал и протянул руку.

– Большое спасибо, мисс Уэбб, – сказал он. – Постарайтесь хорошо отдохнуть и выспаться. После всего случившегося вы очень в этом нуждаетесь.

Девушка застенчиво улыбнулась и вышла в столовую.

– Проводи мисс Уэбб, Колин, – попросил инспектор. – Мисс Пебмарш, могу я пригласить вас сюда?

Хардкасл протянул руку, чтобы помочь мисс Пебмарш, но она уверенным шагом прошла мимо него, прикоснулась к стулу у стены, проверяя, на месте ли он, придвинула его ногой и села.

Хардкасл закрыл дверь. Прежде чем он успел заговорить, мисс Пебмарш резко осведомилась:

– Кто этот молодой человек?

– Его зовут Колин Лэм.

– Это он мне уже сообщил. Но кто он такой? Почему он пришел сюда?

Хардкасл посмотрел на нее с некоторым удивлением:

– Он случайно проходил мимо, когда мисс Уэбб выбежала из дома, крича, что произошло убийство. Войдя в дом и убедившись, что это действительно так, он позвонил нам, и мы попросили его подождать здесь.

– Но вы назвали его просто Колин.

– Вы очень наблюдательны, мисс Пебмарш. – «Наблюдательна» – не слишком удачный термин по отношению к слепой, но подобрать другой эпитет инспектор не успел. – Колин Лэм – мой друг, хотя мы давно не виделись. – Помолчав, Хардкасл добавил: – Он морской биолог.

– Понятно.

– Ну, мисс Пебмарш, я был бы рад, если бы вы сообщили мне что-нибудь об этом удивительном происшествии.

– Охотно. Но сообщать особенно нечего.

– Полагаю, вы проживаете здесь уже несколько лет?

– С пятидесятого года. Я по профессии учительница – вернее, была ею. Когда врачи сказали, что ничего не могут поделать с моим слабеющим зрением и что я скоро ослепну, я решила стать специалистом по системе Брайля и другим методам помощи слепым. Я работаю неподалеку – в институте Ааронберга для слепых и искалеченных детей.

– Благодарю вас. Перейдем к сегодняшним событиям. Вы ожидали гостя?

– Нет.

– Сейчас я прочитаю вам описание убитого, чтобы проверить, не напоминает ли он вам кого-нибудь. Рост – пять футов девять-десять дюймов, возраст – приблизительно шестьдесят лет, темные с проседью волосы, карие глаза, чисто выбрит, худое лицо, решительный подбородок. Довольно упитанный, но не толстый. Темно-серый костюм, холеные руки. Возможно, банковский клерк, адвокат или кто-нибудь в таком роде. Напоминает вам это описание кого-нибудь из знакомых?

Прежде чем ответить, Миллисент Пебмарш тщательно подумала.

– Как будто нет. Конечно, это только общее описание. Ему могут соответствовать многие. Возможно, я видела или случайно встречала этого человека, но он, безусловно, не принадлежит к числу моих близких знакомых.

– В последнее время вы не получали писем от кого-нибудь, намеревавшегося посетить вас?

– Нет.

– Отлично. Скажите, вы звонили в секретарское бюро «Кэвендиш» с просьбой прислать вам стенографистку для услуг и~

– Простите, – прервала она, – но я не делала ничего подобного.

– Вы не звонили в бюро «Кэвендиш» и не просили~ – Хардкасл изумленно уставился на нее.

– У меня в доме нет телефона.

– В конце улицы есть телефон-автомат, – заметил инспектор.

– Да, разумеется. Но я уверяю вас, инспектор Хардкасл, что не нуждалась в стенографистке и – повторяю – не звонила в это бюро ни с какими просьбами.

– И вы не просили прислать именно мисс Шейлу Уэбб?

– Я никогда раньше не слышала этого имени.

Хардкасл был сбит с толку.

– Вы оставили парадную дверь незапертой, – заметил он.

– Я часто делаю так в дневное время.

– Но любой мог войти в дом.

– Сегодня кто-то так и поступил, – сухо отозвалась женщина.

– Мисс Пебмарш, согласно показаниям врача, этот человек умер приблизительно между половиной второго и без четверти три. Где вы находились в это время?

Мисс Пебмарш задумалась.

– В половине второго я либо уже ушла, либо собиралась уйти из дому. Мне надо было купить кое-что.

– Можете точно описать ваш маршрут?

– Дайте вспомнить~ Я зашла на почту на Олбени-роуд, отправила посылку и купила несколько марок, затем сделала хозяйственные покупки, приобрела «молнии» и булавки в магазине Филда и Рена, потом вернулась сюда. Могу точно сказать, сколько тогда было времени. Мои часы с кукушкой прокуковали три раза, когда я подошла к калитке. Я слышу их с улицы.

– А ваши другие часы?

– Прошу прощения?

– Все ваши другие часы вроде бы спешат на час.

– Спешат? Вы имеете в виду высокие напольные часы в углу?

– Не только их – все остальные часы в гостиной также спешат.

– Не понимаю, о каких «остальных часах» вы говорите. В гостиной больше нет никаких часов.

Глава 3

Хардкасл подскочил на стуле:

– То есть как это, мисс Пебмарш? А великолепные часы из дрезденского фарфора на каминной полке? А маленькие позолоченные французские часики? А серебряные часы в форме кареты и часы с надписью «Розмари» в углу?

Теперь пришла очередь мисс Пебмарш удивляться:

– Или вы, или я сошли с ума, инспектор. Уверяю вас, у меня нет ни часов из дрезденского фарфора, ни часов~ как вы сказали~ с надписью «Розмари», ни французских позолоченных часов, ни~ что там еще?

– Серебряные часы в форме кареты, – машинально подсказал инспектор.

– Таких у меня тоже нет. Если вы мне не верите, можете расспросить женщину, которая приходит сюда убирать. Ее зовут миссис Кертин.

Детектив-инспектор Хардкасл был окончательно сбит с толку. Быстрые ответы и уверенный тон мисс Пебмарш казались весьма убедительными. Обдумав ситуацию, он поднялся:

– Не могли бы вы, мисс Пебмарш, пройти со мной в гостиную?

– Конечно. Откровенно говоря, мне бы хотелось самой увидеть эти часы.

– Увидеть? – вырвалось у Хардкасла.

– Было бы правильнее сказать «обследовать», – пояснила мисс Пебмарш. – Но слепые часто пользуются общепринятыми оборотами речи, которые не всегда соответствуют их возможностям. Когда я сказала «увидеть», я имела в виду, что хотела бы обследовать эти часы при помощи пальцев рук.

Следуя за мисс Пебмарш, Хардкасл вышел из кухни, пересек маленький холл и вошел в гостиную. Находившийся там дактилоскопист при виде инспектора поднял голову.

– Я здесь уже заканчиваю, сэр, – сказал он. – Можете трогать все, что хотите.

Кивнув, Хардкасл поднял маленькие дорожные часы с надписью «Розмари» в углу и передал их мисс Пебмарш. Она тщательно их ощупала.

– Вроде это обычные часы в кожаном футляре. Но они не мои, инспектор Хардкасл, и я могу поклясться, что их не было в этой комнате, когда я уходила в полвторого.

– Благодарю вас.

Инспектор поставил часы на место и осторожно взял с каминной полки маленькие часы из дрезденского фарфора.

– Будьте с ними поаккуратнее, – предупредил он, вручая часы мисс Пебмарш. – Они хрупкие.

Миллисент Пебмарш ощупала и эти часы своими чувствительными пальцами, потом покачала головой:

– Должно быть, очаровательные часики, но, к сожалению, тоже не мои. Где, говорите, они стояли?

– На правой стороне каминной полки.

– Там должен стоять один из пары китайских подсвечников, – сказала мисс Пебмарш.

– Да, – подтвердил Хардкасл, – подсвечник здесь, но его передвинули ближе к краю.

– Вы сказали, что здесь есть и другие часы?

– Еще две штуки.

Хардкасл вернул на место фарфоровые часики и протянул мисс Пебмарш французские позолоченные часы. Она быстро обследовала их и отдала инспектору.

– Нет. Это тоже не мои.

Хардкасл показал ей и серебряные часы, которые женщина также не признала своими.

– Кроме этих, в гостиной есть только высокие напольные часы в углу у окна~

– Совершенно верно.

– ~и часы с кукушкой на стене около двери.

Хардкасл не слишком твердо знал, что ему говорить дальше. Он испытующе взглянул на стоящую перед ним женщину, как бы желая еще раз убедиться, что она не в состоянии ответить на его взгляд. Мисс Пебмарш слегка нахмурилась – она выглядела растерянной.

– Просто не могу понять, – резко сказала она.

Мисс Пебмарш протянула руку, уточняя свое местонахождение, и опустилась на стул. Хардкасл посмотрел на стоящего у двери дактилоскописта.

– Вы проверили эти часы? – спросил он.

– Я все проверил, сэр. На позолоченных часах нет отпечатков, но на такой поверхности их и не могло быть. То же самое с фарфоровыми. Но на кожаных и серебряных часах отпечатки также отсутствуют, а это не вполне естественно. Между прочим, ни одни из этих часов не были заведены, и все стояли, показывая одно и то же время – тринадцать минут пятого.

– А остальные предметы в гостиной?

– На них имеются три-четыре различных типа отпечатков – по-моему, все женские. Содержимое карманов убитого лежит на столе. – Он кивнул, указывая на маленькую кучку предметов.

Хардкасл наклонился и осмотрел их. Бумажник с семью фунтами и десятью шиллингами, немного мелочи, шелковый носовой платок без меток, коробочка с желудочными таблетками и визитная карточка. Инспектор прочитал текст:

М-р Р.Х. Карри

Столичная и провинциальная страховая компания

Лондон, Денверс-стрит, 7.

Хардкасл снова подошел к дивану, где сидела мисс Пебмарш:

– Вы ожидали визита из страховой компании?

– Разумеется, нет.

– Из Столичной и провинциальной страховой компании, – уточнил инспектор.

Мисс Пебмарш покачала головой:

– Никогда о ней не слышала.

– И вы не намеревались оформить в ближайшее время какую-нибудь страховку?

– Нет. Я застрахована от пожара и ограбления в страховой компании «Юпитер», которая имеет здесь филиал. Страховать жизнь я не сочла нужным, так как у меня нет ни семьи, ни близких родственников.

– Понятно. Скажите, вам что-нибудь говорит фамилия Карри – мистер Р.Х. Карри? – Хардкасл внимательно наблюдал за женщиной, но не заметил никакой реакции.

– Карри? – переспросила мисс Пебмарш и покачала головой. – Не слишком распространенная фамилия, верно? Нет, не думаю, чтобы я ее слышала. Это фамилия убитого?

– Вполне возможно, – ответил Хардкасл.

Немного поколебавшись, мисс Пебмарш неуверенно начала:

– Вы хотите, чтобы я~ э-э~ ощупала~

Инспектор быстро ее понял:

– Да, мисс Пебмарш, если вас это не очень затруднит. Я не особенно компетентен в таких вопросах, но, возможно, ваши пальцы дадут вам более правильное представление о внешности убитого, чем мое описание.

– Хорошо, – согласилась мисс Пебмарш. – Конечно, это малоприятная процедура, но, если вы думаете, что она в состоянии вам помочь, я охотно это сделаю.

– Благодарю вас. Если позволите вас проводить~

Взяв мисс Пебмарш под руку, инспектор обошел с ней вокруг дивана, помог ей опуститься на колени и мягко поднес ее руку к лицу мертвеца. Женщина держалась спокойно, не обнаруживая никаких эмоций. Ее пальцы скользнули по волосам, ушам, задержавшись на момент за левым ухом, ощупали линии носа, рта и подбородка. Затем она покачала головой и встала:

– Теперь я ясно представляю себе, как он выглядит, но абсолютно уверена, что не знала этого человека и никогда его не видела.

Дактилоскопист собрал свои инструменты и вышел, но тут же снова просунул голову в дверь.

– За ним приехали, – сообщил он, указывая на труп. – Его уже можно забирать?

– Да, – кивнул инспектор Хардкасл. – Вы пока присядьте, мисс Пебмарш.

Он усадил ее на стул в углу. В комнату вошли двое мужчин. Вынос тела покойного мистера Карри был произведен быстро и профессионально. Хардкасл проводил их до калитки, затем вернулся и сел рядом с хозяйкой дома.

– Это необычное дело, мисс Пебмарш, – сказал он. – Я бы хотел снова пробежаться с вами по основным пунктам и проверить, правильно ли я их понимаю. Поправьте меня, если я ошибусь. Вы не ожидали сегодня гостей, вы не делали никаких запросов насчет страховки, вы не получали никаких уведомлений о визите представителя страховой компании. Это верно?

– Абсолютно.

– Вы не нуждались в услугах машинистки-стенографистки, вы не звонили в бюро «Кэвендиш» и не просили прислать сюда одну из сотрудниц к трем часам.

– Снова все верно.

– Когда вы ушли из дому, примерно в час тридцать, в этой комнате находились только двое часов – часы с кукушкой и высокие напольные часы. Других здесь не было.

– Если быть до конца точной, то я не могу подтвердить под присягой это заявление, – осторожно отозвалась мисс Пебмарш. – Будучи слепой, я могла не обратить внимания на отсутствие или присутствие в комнате чего-либо необычного. Последнее время, когда я могу с уверенностью судить об обстановке гостиной, – это раннее утро, когда я вытирала здесь пыль. Тогда все было на своих местах. Я обычно сама убираю эту комнату, так как уборщицы часто небрежны с безделушками.

– Вы выходили из дому сегодня утром?

– Да. В десять я, как всегда, пошла в институт Ааронберга. Я работаю там до четверти первого. Вернулась я примерно без четверти час, приготовила на кухне яичницу-болтунью и чашку чаю и снова ушла, как уже говорила, в половине второго. Кстати, я поела в кухне и в гостиную не входила.

– Ясно, – кивнул Хардкасл. – Итак, вы утверждаете, что сегодня в десять утра здесь еще не было не принадлежащих вам часов и, следовательно, они появились позже.

– Относительно этого можете справиться у моей уборщицы, миссис Кертин. Она приходит сюда около десяти и уходит примерно в двенадцать. Ее адрес – Диппер-стрит, 17.

– Благодарю вас, мисс Пебмарш. Теперь я хотел бы, чтобы вы сообщили мне все предположения и подозрения, которые приходят вам в голову. Сегодня, в неизвестное время, сюда принесли четыре экземпляра не принадлежащих вам часов. Стрелки их были установлены на тринадцати минутах пятого. Это время говорит вам о чем-нибудь?

– Тринадцать минут пятого~ – Мисс Пебмарш покачала головой. – Нет, ни о чем.

– Тогда перейдем к убитому. Кажется невероятным, что его впустила в дом и оставила здесь ваша уборщица, если только вы не предупредили ее, что ожидаете гостя, но об этом мы узнаем от нее. Предположим, этот человек пришел повидать вас по деловому или личному поводу. Между часом тридцатью и двумя сорока пятью его закололи. Возможно, он пришел навестить вас, но вы говорите, что ничего об этом не знаете. Может быть, он имел отношение к страхованию, но здесь вы снова не в силах нам помочь. Дверь была не заперта, поэтому он смог войти, устроиться в гостиной и поджидать здесь вас – но почему?

– С ума можно сойти! – раздраженно воскликнула мисс Пебмарш. – Значит, вы думаете, что этот~ как его~ Карри принес часы с собой?

– Но здесь нет никаких признаков тары, – заметил Хардкасл. – Едва ли он мог принести в карманах четыре экземпляра. Теперь, мисс Пебмарш, подумайте как следует. Вызывает ли у вас эта история какие-нибудь ассоциации или предположения, связанные, возможно, с часами или, скажем, со временем четыре тринадцать?

Женщина покачала головой:

– Я бы сказала, что это дело рук сумасшедшего или кого-то, пришедшего не по адресу. Но даже это не объясняет всего. Нет, инспектор, я не в силах вам помочь.

В комнату заглянул молодой констебль. Хардкасл вышел с ним в холл и оттуда к калитке, где поговорил с ожидающими там полицейскими.

– Можете отвезти молодую леди домой, – сказал он. – Ее адрес – Палмерстон-роуд, 14.

Вернувшись в дом, Хардкасл снова прошел в гостиную. Через открытую дверь в кухню он слышал, как мисс Пебмарш хлопочет у раковины. Инспектор задумчиво остановился в дверном проеме:

– Я хотел бы взять с собой эти часы, мисс Пебмарш. Оставлю вам квитанцию.

– Конечно берите, инспектор, – они ведь мне не принадлежат.

Хардкасл повернулся к Шейле Уэбб:

– Можете отправляться домой, мисс Уэбб. Вас отвезут в полицейской машине.

Шейла и Колин поднялись.

– Проводи ее до автомобиля, Колин, – попросил Хардкасл, садясь за стол и начиная выписывать квитанцию.

Колин и Шейла вышли из дома и зашагали по дорожке. Внезапно Шейла остановилась:

– Я забыла перчатки!

– Сейчас принесу.

– Нет, я помню, куда я их положила. И ведь они уже унесли это.

Она вернулась в дом и вскоре присоединилась к нему.

– Простите – я вела себя глупо.

– На вашем месте каждый вел бы себя так же, – успокоил ее Колин.

Хардкасл догнал их, когда Шейла садилась в машину. Когда автомобиль скрылся из виду, он повернулся к констеблю:

– Упакуйте как следует часы в гостиной – все, кроме высоких напольных и часов с кукушкой на стене.

Дав несколько дополнительных указаний, Хардкасл обернулся к другу:

– Мне нужно кое-куда съездить. Хочешь со мной?

– С удовольствием, – ответил Колин.

Глава 4РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

– Куда мы поедем? – спросил я у Дика Хардкасла.

Он ответил, одновременно обращаясь к шоферу:

– В секретарское и машинописное бюро «Кэвендиш». Это на Пэлис-стрит – вверх по Эспланаде и направо.

– Хорошо, сэр.

Автомобиль тронулся с места. На улице еще стояла небольшая толпа, жадно наблюдая за происходящим. Рыжий кот по-прежнему торчал на калитке «Дайаны-Лодж». Он уже не умывался, а сидел прямо, изредка помахивая хвостом и созерцая сверху толпу с тем полнейшим презрением к человечеству, которое присуще только кошкам и верблюдам.

– Сначала секретарское бюро, потом уборщица, – сказал Хардкасл, взглянув на часы. – Время идет – уже начало пятого. – Помолчав, он добавил: – Хорошенькая девушка, а?

– Весьма, – согласился я.

Хардкасл весело посмотрел на меня:

– Однако рассказала она довольно странную историю. Чем скорее мы ее проверим, тем лучше.

– Надеюсь, ты не думаешь, что она~

Он быстро прервал меня:

– Меня всегда интересуют люди, которые находят трупы.

– Но эта девушка почти обезумела от страха! Если бы ты слышал, как она визжала~

Хардкасл бросил на меня еще один лукавый взгляд и повторил, что Шейла Уэбб очень привлекательна.

– А чего ради ты сам околачивался на Уилбрэхем-Крезент, Колин? Восхищался изящной викторианской архитектурой? Или у тебя была какая-то цель?

– Да, была. Я искал дом 61 и никак не мог его найти. Возможно, он вообще не существует?

– Еще как существует. По-моему, здесь восемьдесят восемь номеров.

– Но послушай, Дик, когда я дошел до дома 28, Уилбрэхем-Крезент внезапно кончилась.

– Это всегда удивляет посторонних. Если бы ты свернул направо на Олбени-роуд, а потом еще раз направо, то очутился бы на другой половине Уилбрэхем-Крезент. Дело в том, что дома здесь построены спиной к спине, а садики примыкают к ним позади.

– Понятно, – сказал я, усвоив наконец эту своеобразную географию. – Как многие лондонские площадки и сады. Например, Онслоу-сквер или Кадоган. Идешь себе по одной стороне площади – и вдруг начинается парк. Даже таксистов это часто сбивает с толку. Как бы то ни было, дом 61 существует. Ты не знаешь, кто там живет?

– Дай подумать~ Да, должно быть, архитектор Блэнд.

– О боже! – вздохнул я. – Как скверно.

– Значит, тебе не нужен архитектор?

– Нет. Я даже не знал, что он там живет. А может, этот Блэнд недавно сюда приехал?

– По-моему, он тут родился. Блэнд, безусловно, местный житель и уже давно здесь работает.

– Какое разочарование!~

– Архитектор из него никудышный, – ободрил меня Хардкасл. – Он вечно пользуется негодными материалами. Его дома выглядят довольно прилично, пока в них не въезжают жильцы. Тогда все идет вкривь и вкось. Иногда у него бывают крупные неприятности, но этому мошеннику всегда удается выйти сухим из воды.

– Меня это ничуть не соблазняет, Дик. Человек, который мне нужен, – столп честности.

– Блэнд около года назад получил крупную сумму денег – вернее, его жена. Она канадка, приехала сюда во время войны и познакомилась с Блэндом. Ее семья была против их брака и порвала с ней. Но в прошлом году умер ее двоюродный дед, его единственный сын погиб в авиакатастрофе, остальных близких доконала война. В итоге миссис Блэнд осталась его единственной родственницей, и он завещал ей все деньги. Думаю, это спасло Блэнда от банкротства.

– Ты как будто все знаешь о мистере Блэнде.

– Видишь ли, налоговую инспекцию всегда интересует внезапно разбогатевший человек. Блэнда проверили, не накопил ли он денежки клиентов, но все оказалось в порядке.

– Меня, во всяком случае, не интересуют внезапно разбогатевшие, – сказал я. – Это не входит в сферу моей деятельности.

– Вот как? А раньше ты ведь как будто занимался чем-то в таком роде, не так ли?

Я кивнул.

– И что же? С этим покончено? Или еще нет?

– Это длинная история, – уклончиво ответил я. – Пообедаем вместе вечером, как собирались, или это дело заменит нам пищу?

– Не волнуйся, все в свое время. Самое главное – начать. Нам необходимо выяснить, кто такой мистер Карри. Если мы узнаем, кто он и чем занимается, то сможем придумать недурную идейку насчет того, кому понадобилось отправить его на тот свет. – Хардкасл посмотрел в окно. – Вот мы и приехали.

Секретарское и машинописное бюро «Кэвендиш» находилось на оживленной улице с величественным названием Пэлис-стрит[3]. Как и другие расположенные там учреждения, бюро помещалось в викторианском доме. На точно таком же доме справа красовалась вывеска: «Эдвин Глен. Фотограф-художник. Специалист по детским, свадебным фотографиям и т. д.». Доказательством служила витрина, полная фотоснимков детей всех возрастов – от новорожденных до шестилетних, приманка для любящих матерей. Представлены были и несколько пар молодоженов – робкие на вид парни и улыбающиеся девушки. С левой стороны находились старомодные лавчонки торговцев углем, а рядом, на месте снесенных старых домов, выросло великолепное здание с вывеской: «Кафе и ресторан „Ориент“.

Мы с Хардкаслом поднялись на четыре ступеньки, прошли через открытую дверь и, подчиняясь надписи «Добро пожаловать» на двери справа, вошли в просторное помещение, где три молодые женщины усердно печатали на машинках. Две из них продолжали работать, не обращая внимания на посетителей. Третья, сидящая за столом с телефоном напротив двери, прекратила свое занятие и вопросительно посмотрела на нас. Мне показалось, что она сосет конфету. Придав ей удобное положение во рту, девушка осведомилась:

– Чем могу служить?

Судя по голосу, у нее были аденоиды.

– Нам нужна мисс Мартиндейл, – ответил Хардкасл.

– По-моему, она говорит по телефону~ – В этот момент послышался щелчок, девушка подняла телефонную трубку, повернула переключатель и сообщила: – К вам два джентльмена, мисс Мартиндейл. – Обернувшись к нам, она спросила: – Могу я узнать ваши фамилии?

– Хардкасл, – представился Дик.

– Мистер Хардкасл, мисс Мартиндейл. – Девушка положила трубку и встала. – Сюда, пожалуйста. – Она подошла к двери с медной табличкой: «Мисс Мартиндейл», открыла ее, объявила: «Мистер Хардкасл» – и закрыла за нами дверь.

При виде нас мисс Мартиндейл поднялась из-за стола. Это была деловая на вид женщина лет пятидесяти с прической «помпадур» из рыжеватых волос и быстрыми глазами, которые она переводила с Дика на меня.

– Мистер Хардкасл?

Дик вытащил одну из служебных карточек и протянул ей. Я держался на заднем плане, сев на стул у двери.

Мисс Мартиндейл с выражением удивления и некоторого недовольства приподняла рыжеватые брови:

– Детектив-инспектор Хардкасл? Чем могу быть вам полезна?

– Я пришел получить кое-какие сведения, мисс Мартиндейл. Думаю, вы сумеете помочь мне.

По голосу Дика я понял, что он собирается идти окольным путем и добиться успеха благодаря своему обаянию. Но я сильно сомневался, что это подействует на мисс Мартиндейл. Таких женщин французы метко именуют femme formidable[4].

Я окинул взглядом комнату. На стене, над столом мисс Мартиндейл, висела целая коллекция фотографий с подписями. На одной из них я узнал миссис Ариадну Оливер, автора детективных романов, с которой я был немного знаком. На карточке виднелась надпись, сделанная четким уверенным почерком: «Искренне ваша Ариадна Оливер». Надпись «Благодарный вам Гарри Грегсон» украшала фотографию автора триллеров, скончавшегося лет шестнадцать тому назад. Внизу фотоснимка Мириам Хогг, специализировавшейся на сентиментальных любовных историях, было написано: «Всегда ваша Мириам». Сексуальная литература была представлена фотографией лысеющего, робкого на вид мужчины, подписанной крошечными буквами: «С благодарностью. Арманд Левин». Большинство мужчин курили трубку и были облачены в твидовые костюмы, женщины выглядели преувеличенно серьезными и старательно кутались в меха.

Пока я осматривался, Хардкасл приступил к расспросам:

– Кажется, у вас работает девушка по имени Шейла Уэбб?

– Да. Но боюсь, ее сейчас нет. По крайней мере~ – Нажав кнопку звонка, мисс Мартиндейл заговорила с девушкой в наружном офисе: – Эдна, Шейла Уэбб вернулась?

– Еще нет, мисс Мартиндейл.

Женщина положила трубку.

– Шейла ушла по вызову, – объяснила она. – Я подумала, что она уже могла вернуться. Возможно, Шейла пошла в отель «Кроншнеп» в конце Эспланады – у нее там вызов на пять часов.

– Понятно, – кивнул Хардкасл. – Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о мисс Шейле Уэбб?

– Не слишком много, – ответила мисс Мартиндейл. – Она работает здесь~ дайте вспомнить~ по-моему, почти год. С работой справляется вполне удовлетворительно.

– А вы знаете, где она работала до того, как поступила к вам?

– Если необходимо, думаю, что могу узнать, инспектор Хардкасл. Насколько я помню, Шейла раньше работала в Лондоне, и ее прежние наниматели дали ей отличную рекомендацию. Кажется, она служила в какой-то деловой фирме, – возможно, в агентстве по продаже недвижимости, – хотя я в этом не уверена.

– Вы говорите, что она хорошо справляется с работой?

– Полностью отвечает всем требованиям, – ответила мисс Мартиндейл, не склонная расточать похвалы.

– Но не высший класс?

– Я бы так не сказала. Шейла довольно хорошо образована, работает достаточно быстро. Она внимательная и аккуратная машинистка.

– Вы знаете ее лично, не считая ваших служебных отношений?

– Нет. Кажется, она живет со своей тетей. – Мисс Мартиндейл внезапно забеспокоилась. – Могу я спросить, инспектор Хардкасл, почему вы задаете мне эти вопросы? Девушка попала в какую-то беду?

– Ну, не совсем так, мисс Мартиндейл. Вы знаете мисс Миллисент Пебмарш?

– Пебмарш~ – повторила мисс Мартиндейл, наморщив рыжие брови. – Ну конечно! Ведь сегодня Шейла Уэбб ходила именно к мисс Пебмарш. Она должна была явиться к ней в три часа.

– Как был сделан вызов?

– По телефону. Мисс Пебмарш позвонила, сказала, что ей требуется машинистка-стенографистка, и просила прислать мисс Шейлу Уэбб.

– Именно Шейлу Уэбб?

– Да.

– В какое время происходил этот разговор?

Мисс Мартиндейл немного подумала.

– Звонили прямо ко мне. Значит, это было время ленча. По-моему, примерно без десяти два. Во всяком случае, до двух. Ах да, я же записала у себя в блокноте. Это было в час сорок девять.

– С вами говорила сама мисс Пебмарш?

Мисс Мартиндейл казалась слегка удивленной:

– Полагаю, что да.

– Но вы не узнали ее голос? Вы не были знакомы с ней лично?

– Нет, не была. Она представилась как мисс Миллисент Пебмарш, дала мне свой адрес на Уилбрэхем-Крезент и, как я уже говорила, попросила прислать к трем часам мисс Шейлу Уэбб, если та свободна.

Показания были ясными и четкими. Я подумал, что из мисс Мартиндейл вышел бы отличный свидетель.

– Может, вы будете любезны объяснить мне, что произошло? – с нетерпением спросила она.

– Понимаете, мисс Мартиндейл, мисс Пебмарш отрицает, что она вам звонила.

Мисс Мартиндейл удивленно посмотрела на него:

– В самом деле? Как странно!

– С одной стороны, вы говорите, что телефонный разговор имел место, но с другой – что не можете определить, звонила ли вам именно мисс Пебмарш.

– Конечно, утверждать это я не могу. Ведь я не знаю эту женщину. Но я не вижу причин для подобного обмана. Какая-нибудь нелепая мистификация?

– Нечто более серьезное, – ответил Хардкасл. – Объяснила ли мисс Пебмарш – или кто бы это ни был в действительности – причину, по которой она просила прислать именно Шейлу Уэбб?

Мисс Мартиндейл задумалась.

– По-моему, она сказала, что Шейла работала у нее и раньше.

– Так оно и было?

– Шейла заявила, что не помнит, чтобы когда-нибудь выполняла работу для мисс Пебмарш. Но это не обязательно так, инспектор. В конце концов, девушки настолько часто ходят к разным людям во все концы города, что было бы невероятным, если бы они помнили их спустя несколько месяцев. Шейла не так уж твердо на этом настаивала. Она просто не припоминала, чтобы когда-нибудь бывала там. Но право, инспектор, даже если это мистификация, я не могу понять, почему вы так ею интересуетесь.

– Я как раз к этому подхожу. Когда мисс Уэбб прибыла на Уилбрэхем-Крезент, 19, она вошла в гостиную, так как, по ее словам, получила соответствующие указания.

– Совершенно верно, – подтвердила мисс Мартиндейл. – Мисс Пебмарш сказала, что может не успеть вернуться домой к трем и чтобы Шейла вошла в дом и подождала ее там.

– Когда мисс Уэбб вошла в гостиную, – продолжал Хардкасл, – она обнаружила мертвеца, лежащего на полу.

Мисс Мартиндейл уставилась на него, утратив на момент дар речи:

– Вы сказали «мертвеца», инспектор?

– Убитого человека, – кивнул Хардкасл. – Точнее, заколотого.

– Боже мой! – воскликнула мисс Мартиндейл. – Девушка, наверное, очень расстроилась.

Слово «расстроилась» наглядно характеризовало привычку мисс Мартиндейл к сдержанным высказываниям.

– Вам что-нибудь говорит фамилия Карри, мисс Мартиндейл? Мистер Р.Х. Карри?

– Вроде бы нет.

– Из Столичной и провинциальной страховой компании.

Мисс Мартиндейл снова покачала головой.

– Теперь вы понимаете, что я стою перед дилеммой, – сказал инспектор. – Вы говорите, что мисс Пебмарш звонила вам и просила прислать Шейлу Уэбб к трем часам. Мисс Пебмарш это отрицает. Шейла Уэбб пришла туда и нашла там труп. – Он выжидательно посмотрел на собеседницу.

Мисс Мартиндейл ответила ему беспомощным взглядом.

– Все это кажется абсолютно неправдоподобным, – неодобрительно промолвила она.

Дик Хардкасл вздохнул и поднялся.

– У вас здесь приятное помещение, – вежливо заметил он. – Вы уже давно тут работаете, не так ли?

– Пятнадцать лет. Дела идут отлично. Мы начали с малого, а теперь я наняла восемь девушек, и у всех есть постоянная работа.

– Вижу, ваша деятельность нередко связана с литературой. – Хардкасл посмотрел на фотографии на стенах.

– Да, вначале я специализировалась на писателях. Много лет я была секретарем у мистера Гарри Грегсона, знаменитого автора триллеров. Фактически я основала это бюро благодаря оставленному им наследству. Я знала многих писателей – друзей мистера Грегсона, они рекомендовали меня другим. Мое знакомство с писательскими требованиями оказалось очень полезным. Я часто помогаю авторам в поисках дат и цитат, в деталях полицейской и юридической процедуры, особенно когда речь идет об убийстве при помощи яда. К тому же нужно подбирать иностранные имена, адреса и названия ресторанов для тех, кто переносит действие своих романов за границу. Раньше публика не слишком заботилась об аккуратности и точности, но в наши дни читатели берут на себя труд писать авторам, указывая на их ошибки.

Мисс Мартиндейл умолкла, а Хардкасл любезно заметил:

– Уверен, что у вас есть все основания гордиться собой.

Мы двинулись к двери, которую я распахнул перед Хардкаслом.

В наружном офисе три девушки собирались уходить. На машинки уже надели крышки. Секретарша Эдна стояла с несчастным видом, держа в одной руке каблук-шпильку, а в другой – туфлю, от которой он отломался.

– Я только месяц их ношу, – причитала она. – А они очень дорогие. Во всем виновата проклятая решетка за углом у кондитерской – каблук угодил в нее и сломался. Идти дальше я не могла – пришлось мне снять обе туфли, купить булочки и возвращаться сюда. Не знаю, как я доберусь домой или даже до автобуса.

Заметив наше присутствие, Эдна поспешно спрятала туфли и бросила испуганный взгляд на мисс Мартиндейл, которую, безусловно, не приводили в восторг каблуки-шпильки. Сама она благоразумно носила кожаные туфли на низких каблуках.

– Благодарю вас, мисс Мартиндейл, – сказал Хардкасл. – Простите, что отнял у вас столько времени. Если вам что-нибудь придет в голову, то~

– Разумеется, – довольно бесцеремонно прервала его мисс Мартиндейл.

Когда мы сели в машину, я заметил:

– Итак, рассказ Шейлы Уэбб, несмотря на твои подозрения, выглядит правдивым.

– Пожалуй, – согласился Дик. – Ты выиграл.

Глава 5

– Мама! – окликнул Эрни Кертин, прекращая елозить по оконному стеклу маленькой металлической игрушкой. Этот процесс сопровождался гудением, которое должно было символизировать рев двигателей ракеты, бороздящей космос на пути к Венере.

Миссис Кертин, суровая на вид женщина, не обратила внимания на сына, так как была занята мытьем посуды.

– Мама, к нашему дому подъехала полицейская машина!

– Мне надоели твои выдумки, Эрни, – отозвалась миссис Кертин, со звоном опуская чашки и блюдца на сушилку для посуды. – У нас с тобой уже был разговор по этому поводу.

– Я не выдумываю, – с достоинством возразил Эрни. – Полицейская машина остановилась у нашего дома, и из нее вышли двое мужчин.

Миссис Кертин напустилась на своего отпрыска:

– Что ты теперь натворил? Ты нас просто позоришь!

– Но я ничего плохого не сделал, – оправдывался Эрни.

– Во всем виноваты Элф и его компания, – продолжала миссис Кертин. – Настоящие гангстеры! И я и отец говорили тебе, что неприлично водиться с хулиганами! Кончится тем, что ты попадешь под суд и тебя отправят в исправительный дом. Я этого не потерплю, слышишь?

– Они подходят к двери, – доложил Эрни.

Миссис Кертин отошла от раковины и присоединилась к сыну, стоящему у окна.

– Верно, – пробормотала она.

В этот момент раздался стук дверного молотка. Быстро вытерев руки, миссис Кертин вышла в коридор, приоткрыла дверь и с сомнением посмотрела на двух мужчин на крыльце.

– Миссис Кертин? – вежливо осведомился более высокий.

– Да, – ответила хозяйка.

– Могу я побеспокоить вас на несколько минут? Я детектив-инспектор Хардкасл.

Миссис Кертин неохотно распахнула дверь, приглашая инспектора войти. Маленькая аккуратная комната производила впечатление редко посещаемой гостями, что соответствовало действительности.

Эрни, движимый любопытством, выскочил из кухни в коридор и боком прислонился к двери.

– Ваш сын? – спросил Хардкасл.

– Да, – ответила миссис Кертин, добавив с воинственным видом: – Он хороший мальчик, что бы вы ни говорили!

– Я в этом уверен, – согласился инспектор.

Вызывающее выражение лица женщины несколько смягчилось.

– Я пришел задать вам несколько вопросов насчет дома 19 по Уилбрэхем-Крезент. Как я понял, вы там работаете?

– А я и не говорила, что нет, – отозвалась миссис Кертин, все еще не в силах избавиться от агрессивного тона.

– У мисс Миллисент Пебмарш?

– Да. Она очень славная леди.

– Слепая, – уточнил инспектор Хардкасл.

– Да, бедняжка слепая. Но по ней этого никогда не скажешь. Просто чудо, как она прикасается к чему-нибудь и сразу все находит. Она и улицу переходит сама – не кричит и не суетится, как некоторые.

– Вы работаете там по утрам?

– Да. Прихожу около половины десятого и ухожу, когда все сделаю, – обычно в двенадцать. – Внезапно миссис Кертин резко осведомилась: – Надеюсь, вы не хотите сказать, что там что-то украли?

– Совсем наоборот, – ответил инспектор, подумав о появлении четырех экземпляров часов.

Миссис Кертин непонимающе смотрела на него:

– Что же там произошло?

– В гостиной дома 19 по Уилбрэхем-Крезент сегодня обнаружен мертвец.

Женщина уставилась на инспектора. Эрни Кертин подпрыгнул в экстазе, открыл рот, чтобы издать восторженное восклицание, но, подумав, что неблагоразумно привлекать внимание к своему присутствию, снова его закрыл.

– Мертвец? – недоверчиво переспросила миссис Кертин и добавила с еще большим недоверием: – В гостиной?

– Да. Он был заколот.

– Вы хотите сказать, что это убийство?

– Вот именно.

– Кто же его убил? – спросила миссис Кертин.

– Боюсь, что пока еще нам это неизвестно, – ответил Хардкасл. – Мы думали, что вы, может быть, сумеете нам помочь.

– Я ничего об этом не знаю, – уверенно заявила миссис Кертин.

– Да, но нам необходимо кое-что выяснить. Например, сегодня утром какой-нибудь мужчина не входил в дом?

– По-моему, нет. А как выглядел убитый?

– Пожилой человек, около шестидесяти лет, в темном костюме. Возможно, он представился страховым агентом.

– Я бы его не впустила, – сказала миссис Кертин. – Ни страховых агентов, ни продавцов пылесосов или «Британской энциклопедии». Мисс Пебмарш эту публику не выносит, и я тоже.

– Согласно найденной у этого человека визитной карточке, его звали мистер Карри. Вы когда-нибудь слышали эту фамилию?

– Карри? – Женщина покачала головой. – Фамилия похожа на индийскую, – с подозрением заметила она.

– Нет-нет, он не был индийцем.

– А кто его нашел? Мисс Пебмарш?

– Нет, одна молодая леди – машинистка-стенографистка, которая пришла туда, так как ей по недоразумению передали вызов по этому адресу. Труп обнаружила она. Мисс Пебмарш вернулась почти тогда же.

– Ну и ну! – воскликнула миссис Кертин.

– Возможно, придется попросить вас, – продолжал инспектор Хардкасл, – взглянуть на этого человека и сообщить нам, видели ли вы его когда-нибудь на Уилбрэхем-Крезент или в доме 19. Теперь я хотел бы выяснить еще кое-какие подробности. Не могли бы вы припомнить, сколько штук часов находится в гостиной?

Миссис Кертин ответила не задумываясь:

– Высокие напольные часы в углу и часы на стене. Оттуда выскакивает птичка и говорит: «Ку-ку». Иногда даже подпрыгиваешь от неожиданности. – Она поспешно добавила: – Я никогда не прикасалась ни к тем, ни к другим часам. Мисс Пебмарш сама любит их заводить.

– С ними не случилось ничего дурного, – заверил ее инспектор. – Вы уверены, что сегодня утром в гостиной были только эти часы?

– Конечно. Откуда там взяться другим?

– Там не было, например, квадратных серебряных часов в форме кареты, маленьких позолоченных часиков на каминной полке, фарфоровых часов с цветами или часов в кожаном футляре с надписью «Розмари»?

– Нет, ничего такого там не было.

– А вы бы их заметили, если бы они там были?

– Конечно заметила бы.

– Каждые из этих часов показывали время примерно на час вперед по сравнению с часами с кукушкой и напольными часами.

– Должно быть, они иностранные, – предположила миссис Кертин. – Как-то я с моим стариком путешествовала на автобусе по Швейцарии и Италии, так там часы тоже показывали на час вперед. Во всем виноват этот Общий рынок. Ни я, ни мистер Кертин терпеть его не можем. Мне хватает Англии.

Инспектор Хардкасл уклонился от политической дискуссии:

– Можете сообщить мне точное время, когда вы покинули дом мисс Пебмарш?

– Ровно в четверть первого, – ответила миссис Кертин.

– И в это время мисс Пебмарш была дома?

– Нет, она еще не вернулась. Мисс Пебмарш обычно приходит между двенадцатью и половиной первого, но не всегда.

– А когда она ушла из дому?

– Еще до моего прихода – то есть до десяти.

– Благодарю вас, миссис Кертин.

– Странная история с этими часами, – заметила женщина. – Может, мисс Пебмарш купила их на распродаже. Судя по вашим словам, выглядят они довольно чудно#.

– А мисс Пебмарш часто посещает распродажи?

– Месяца четыре назад мисс Пебмарш купила на распродаже шерстяной ковер в очень хорошем состоянии. Она сказала мне, что он стоил дешево. Кроме того, мисс Пебмарш приобрела там несколько плюшевых занавесок. Конечно, их пришлось немного подрезать, но выглядели они как новые.

– Но мисс Пебмарш не покупала на распродажах всякие безделушки, картинки, фарфор и тому подобное?

Миссис Кертин покачала головой:

– Насколько я знаю, нет, хотя, конечно, на этих распродажах увлекаешься и хватаешь что попало, а когда вернешься домой, то думаешь: «Что я буду с этим делать?» Однажды я купила шесть банок джема. Если бы я сама его приготовила, это обошлось бы дешевле. А чашки и блюдца лучше покупать на рынке по средам. – Миссис Кертин уныло покачала головой.

Чувствуя, что больше из нее ничего не вытянешь, инспектор удалился. Эрни тотчас же внес свой вклад в обсуждавшуюся тему.

– Убийство! Вот здорово! – воскликнул он.

Освоение космоса полностью было вытеснено сегодняшним потрясающим событием.

– А мисс Пебмарш не могла сама его прикончить? – с энтузиазмом осведомился он.

– Не говори глупости, – ответила ему мать. Внезапная мысль мелькнула у нее в голове. – Интересно, должна ли я была ему рассказать~

– О чем рассказать, мама?

– Ладно, не важно, – махнула рукой миссис Кертин. – В конце концов, это не имеет никакого значения.

Глава 6РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Когда мы съели два недожаренных бифштекса и запили их пивом, Дик Хардкасл с наслаждением вздохнул и заявил, что чувствует себя куда лучше.

– К черту мертвых страховых агентов, таинственные часы и истеричных девушек! Давай поговорим о тебе, Колин. Я думал, что ты покончил с делами в этой части света, и вдруг вижу тебя шатающимся по задворкам Кроудина. Уверяю тебя, что в Кроудине морскому биологу делать нечего.

– Не насмехайся над морской биологией, Дик. Это весьма полезная наука. Малейшее упоминание о ней так отпугивает собеседников, что они тут же прекращают говорить на эту тему и тебе не приходится давать дополнительных объяснений.

– И таким образом ты не боишься себя выдать?

– Ты забываешь, – холодно произнес я, – что я в самом деле морской биолог и получил ученую степень в Кембридже. Правда, не слишком высокую, но все-таки степень. Морская биология – очень интересная наука, и когда-нибудь я снова ею займусь.

– Ну, я-то знаю, чем ты занимаешься в действительности, – сказал Хардкасл. – И поздравляю тебя с успехом. Процесс Ларкина начнется через месяц, не так ли?

– Да.

– Удивительно, что он смог так долго сбывать товар. Ведь кто-то должен был его заподозрить.

– Это не так просто. Когда вбиваешь себе в голову, что твой знакомый – отличный парень, тебя нелегко будет переубедить.

– Наверное, он был очень умен, – заметил Дик.

Я покачал головой:

– Не думаю. По-моему, он только делал, что ему говорили. Ларкин имел доступ к очень важным документам. Он приносил их туда, где их фотографировали, а потом возвращал на место. Организовано это было недурно. Обычно Ларкин ходил на ленч каждый день в разные кафе. Мы предполагаем, что он вешал свое пальто рядом с точно таким же, – хотя владелец последнего не всегда оказывался тем, кто ему нужен. Потом оба пальто меняли местами, но человек, который это проделывал, никогда не говорил с Ларкином, а Ларкин никогда не говорил с ним. Нам бы хотелось побольше узнать о механике этого дела. Все было великолепно спланировано, с точным расчетом времени. Да, у кого-то неплохо работала голова.

– И поэтому ты все еще околачиваешься вокруг военно-морской базы в Портлбери?

– Да, кончики этой истории мы обнаружили и в Лондоне, и в Портлбери. Мы знаем, когда, где и как Ларкин получал свой гонорар. Но это не все. Где-то находится мозг всего предприятия, оставляющий следы, которые семь или восемь раз сбивали нас с толку.

– А чего ради Ларкин этим занимался? – с любопытством спросил Хардкасл. – Он что – политикан-идеалист? Пытался самоутвердиться? Или просто загребал деньги?

– Ларкин отнюдь не был идеалистом, – ответил я. – По-моему, он делал это исключительно ради денег.

– Так почему вы не поймали его гораздо раньше? Он ведь тратил деньги, а не копил их.

– Нет, он только и делал, что швырялся деньгами. Откровенно говоря, мы арестовали его немного скорее, чем рассчитывали.

Хардкасл понимающе кивнул:

– Ага! Разоблачив Ларкина, вы начали его использовать?

– Более или менее. До того как мы напали на след Ларкина, ему удалось передать немало важной информации, поэтому мы позволили ему продать еще кое-какие сведения, на вид также достаточно ценные. На нашей работе часто приходится прикидываться дураками.

– Не думаю, чтобы твоя работа мне понравилась, – задумчиво промолвил Хардкасл.

– Да, она не такая захватывающая, как иногда считают, – сказал я. – В действительности это довольно скучноватое занятие. К тому же, находясь на секретной службе, особенно остро ощущаешь, что в наши дни никаких секретов вообще не существует. Мы знаем их секреты, и они знают наши. Очень часто наши агенты оказываются одновременно их людьми и наоборот. От этого постоянного двухстороннего надувательства в конце концов можно сойти с ума! Иногда мне кажется, что все осведомлены о секретах противника, но договорились притворяться, будто ничего не знают.

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнул Хардкасл и с любопытством посмотрел на меня. – Мне ясно, почему ты до сих пор шатаешься в Портлбери. Но ведь Кроудин в добрых десяти милях оттуда.

– В данный момент я занимаюсь полумесяцами, – ответил я.

– Полумесяцами? – удивился Хардкасл.

– Да. А иногда лунами – новыми, восходящими – и тому подобным. Я начал свои поиски в Портлбери. Там есть пивная «Серп луны». Я потратил на нее немало времени, так как название звучит великолепно. Затем в местечке, именуемом Симид, я обнаружил «Луну и звезды», «Восходящую луну» и «Крест и полумесяц». Это ни к чему не привело, и я забросил луны, перейдя к полумесяцам. Несколько улиц с таким названием имелись в Портлбери – Лэнсбери-Крезент, Олдридж-Крезент, Ливермид-Крезент, Виктория-Крезент.

Я бросил взгляд на ошеломленную физиономию Дика и расхохотался:

– Не делай недоуменного лица, Дик. Я добыл кое-что, с чего можно начать.

Вытащив бумажник, я достал оттуда листок и протянул ему. Это был бланк гостиничной писчей бумаги, на котором был нацарапан рисунок:

### Рис.

Отель «Бэррингтон»

Бернерс-стрит

Лондон, 2

– Нашли в бумажнике у Хэнбери – отличного парня, солидно поработавшего по делу Ларкина. В Лондоне он попал под машину – номера никто не заметил. Видимо, Хэнбери набросал или скопировал этот рисунок, считая его важным. Быть может, ему в голову пришла какая-то идея или он видел или слышал что-то, связанное с полумесяцем, числом 61 и инициалом «W»? После смерти Хэнбери я взял на себя его работу. Я все еще не знаю, что именно ищу, но уверен: тут есть что искать. Непонятно, что означает 61 и «W». Я начал действовать за пределами Портлбери. Три недели упорного и неблагодарного труда. Кроудин входит в мой маршрут. Честно говоря, Дик, я не ждал многого от этого места. Здесь только один полумесяц – Уилбрэхем-Крезент. Подходит к букве «W», верно?[5] Я собирался пройтись по этой улице и заглянуть в дом 61, прежде чем получить от тебя информацию о его обитателях. Вот что я делал сегодня на Уилбрэхем-Крезент, хотя дом с таким номером так и не нашел.

– Как я тебе говорил, в доме 61 проживает местный архитектор.

– Да, но я ищу совсем не то. У него нет иностранной прислуги?

– Возможно, есть. В наши дни ее нанимают многие. Завтра я проверю, и, если у них иностранная служанка, мы ею займемся.

– Спасибо, Дик.

– Завтра я должен допросить обитателей двух домов, соседних с домом 19. Может быть, они видели, как кто-то туда входил. Думаю также проверить дома позади дома номер 19, чьи сады примыкают к нему. По-моему, дом 61 как раз находится за домом 19. Если хочешь, могу взять тебя с собой.

Я охотно принял предложение:

– Я буду твоим помощником, сержантом Лэмом, и возьму на себя стенографирование.

Мы условились, что я явлюсь в участок завтра в девять тридцать утра.

* * *

На следующее утро я прибыл точно в назначенное время и застал своего друга вне себя от ярости.

Когда Дик отпустил злополучного подчиненного, я деликатно осведомился, что произошло.

Несколько секунд Хардкасл, казалось, был не в силах произнести ни слова. Затем он выпалил:

– Эти чертовы часы!

– Снова часы? Что теперь с ними случилось?

– Одни часы исчезли.

– Исчезли? Какие именно?

– Часы в кожаном футляре с надписью «Розмари» в углу.

Я свистнул:

– Выглядит весьма странно. Как это произошло?

– Эти проклятые идиоты~ Впрочем, я тоже принадлежу к их числу.

Дик всегда был честным парнем.

– Кто-то ведь должен за все отвечать. Вчера все часы благополучно стояли в гостиной. Я попросил мисс Пебмарш обследовать их и сообщить, если они покажутся ей знакомыми. Но она ничем не сумела помочь. Потом пришли забирать труп.

– Ну?

– Я вышел к калитке понаблюдать за процедурой, затем вернулся в дом, поговорил на кухне с мисс Пебмарш, предупредил, что мне придется забрать часы, и оставил ей квитанцию.

– Помню. Я слышал, как ты это говорил.

– Потом я предложил девушке отправить ее домой в одной из наших машин и попросил тебя проводить ее до автомобиля.

– Да?

– Я выдал мисс Пебмарш квитанцию, хотя она сказала, что в этом нет надобности, так как часы ей не принадлежат. Потом я присоединился к тебе. Перед уходом я приказал Эдуардсу тщательно упаковать часы, находящиеся в гостиной, кроме напольных и часов с кукушкой, и доставить сюда. И вот тут-то я допустил ошибку. Мне следовало сказать: «Всего четыре штуки». Эдуардс говорит, что сразу же выполнил приказ, но часов в гостиной было только трое, помимо двух штук, принадлежащих мисс Пебмарш.

– Прошло очень мало времени, – заметил я. – Следовательно~

– Это могла сделать старуха Пебмарш. Возможно, она схватила часы, когда я вышел из комнаты, и пошла с ними в кухню.

– Вполне вероятно. Но зачем?

– Ну, мы еще многого не знаем. А девушка могла это сделать?

– Вряд ли, – подумав, начал я, но внезапно умолк, вспомнив кое-что.

– Итак, это она, – промолвил Хардкасл. – Продолжай. Когда это произошло?

– Мы направлялись к полицейской машине, – неохотно ответил я. – Девушка забыла свои перчатки. Я предложил сходить за ними, но она сказала, что знает, где их оставила, и что теперь, когда труп унесли, не боится зайти в комнату. Но она отсутствовала только минуту.

– А когда девушка вернулась, на ней или у нее в руках были перчатки?

Я заколебался:

– Да~ думаю, что были.

– Очевидно, нет, – усмехнулся Хардкасл. – Иначе ты не стал бы колебаться.

– Она могла спрятать их в сумочку.

– Беда в том, – тоном обвинения произнес Хардкасл, – что ты влюбился в нее.

Я начал энергично оправдываться:

– Не будь идиотом. Вчера я впервые ее увидел. И это вовсе не было таким уж романтическим знакомством.

– Я в этом не уверен, – возразил Дик. – Не каждый день тебе в объятия бросаются девушки, умоляя о помощи в добром старом викторианском стиле. При таких обстоятельствах мужчина начинает чувствовать себя доблестным рыцарем. Только тебе лучше об этом забыть, так как девушка имеет определенные шансы угодить на виселицу за убийство.

– По-твоему, эта худенькая девочка ударила человека ножом, проделав это так ловко, что никто из твоих сыщиков ее не заподозрил, а затем выбежала из дома и разыграла передо мной сцену истерии?

– На своем веку я повидал еще и не такое, – мрачно промолвил Хардкасл.

– Неужели ты не понимаешь, – возмущенно осведомился я, – что моя жизнь была полна встреч с красавицами шпионками всех национальностей и с такими фигурами, которые заставили бы любого американского частного детектива позабыть о бутылке виски в ящике для воротничков? Женские чары на меня не действуют.

– Каждого поджидает свое Ватерлоо, – философски заметил Хардкасл. – Все зависит от типа. А Шейла Уэбб как будто именно твой тип.

– Как бы то ни было, я не могу понять, почему ты так стараешься пришить ей это убийство.

– Я ничего ей не шью, – вздохнул Хардкасл. – Но надо же с чего-то начать. Труп был обнаружен в доме мисс Пебмарш, – следовательно, нужно обратить внимание на мисс Пебмарш. Тело найдено Шейлой Уэбб – вряд ли стоит напоминать тебе, как часто человек, который первым находит мертвеца, оказывается последним, кто видел его живым. Пока не выяснены новые факты, эти два приходится принимать за основу.

– Когда я вошел в комнату, было начало четвертого, и этот человек был мертв по крайней мере полчаса, а может, и больше. Что ты на это скажешь?

– Шейла Уэбб отлучалась с работы на ленч с часу тридцати до двух тридцати.

Я с раздражением посмотрел на него:

– Что ты узнал о Карри?

– Ничего, – с неожиданной горечью ответил Хардкасл.

– Что значит «ничего»?

– А то, что такой человек вообще не существует.

– Что тебе ответили в Столичной и провинциальной страховой компании?

– Ничего не ответили, потому что ее тоже не существует. Так же, как и дома 7 на Денверс-стрит, и вообще такой улицы.

– Интересно, – заметил я. – Ты имеешь в виду, что у него было несколько карточек с фальшивым именем, адресом и учреждением?

– По-видимому.

– А что, по-твоему, за этим кроется?

Хардкасл пожал плечами:

– Сейчас мы можем только догадываться. Возможно, убитый, пользуясь карточками, собирал страховые взносы. Или же это был способ заводить знакомства с людьми, чтобы потом выманивать у них деньги обманным путем. Он мог быть мошенником, вымогателем или частным детективом – мы этого не знаем.

– Но узнаете?

– Рано или поздно. Мы послали на проверку его отпечатки пальцев выяснить, не зарегистрированы ли они. Если да, то это уже шаг вперед. Если нет, то возникнут дополнительные трудности.

– Частный детектив, – задумчиво произнес я. – Надеюсь, он был именно им. Это открывает большие возможности.

– Пока что мы располагаем только возможностями.

– Когда дознание?

– Послезавтра. Это чистая формальность – оно наверняка будет отсрочено.

– А что сказано в медицинском заключении?

– Заколот острым орудием вроде кухонного ножа для овощей.

– Как будто это освобождает от подозрений мисс Пебмарш, – заметил я. – Вряд ли слепая женщина могла заколоть человека. Полагаю, она действительно слепая?

– Да, мы проверили. И все сведения, которые она сообщила о себе, вполне правдивы. Мисс Пебмарш преподавала математику в школе на севере Англии. Потеряв зрение лет шестнадцать назад, она занялась изучением системы Брайля и наконец стала работать в институте Ааронберга.

– А вдруг она не в норме психически?

– Помешалась на часах и страховых агентах?

– Звучит в самом деле фантастично, – был вынужден признать я. – Как в самых худших произведениях Ариадны Оливер или очередном шедевре Гарри Грегсона.

– Ну-ну, смейся! Ты ведь не несчастный детектив-инспектор и не должен отчитываться перед суперинтендантом и главным констеблем.

– Ладно, не злись. Может быть, мы узнаем что-нибудь полезное у соседей.

– Сомневаюсь, – мрачно отозвался Хардкасл. – Даже если двое мужчин в масках зарезали беднягу в саду, а потом внесли в дом, все равно никто не выглянул из окна и ничего не увидел. К сожалению, это не деревня. Уилбрэхем-Крезент – обычная городская улица. К часу дня приходящие уборщицы, которые могли бы что-нибудь заметить, возвращаются домой. Там нет даже женщин с колясками.

– А старых инвалидов, целыми днями торчащих у окна?

– Увы, их тоже нет.

– Что известно о домах 18 и 20?

– В доме 18 проживает мистер Уотерхаус, управляющий адвокатской фирмы Гейнсфорда и Суэттенхема, и его сестра, которая управляет им самим. О доме 20 я знаю только то, что женщина, живущая там, держит около двадцати кошек. Должен признаться, что кошек я не люблю.

Я заметил, что у полицейских нелегкая жизнь, и мы отправились в дорогу.

Глава 7

Мистер Уотерхаус переминался с ноги на ногу, стоя на пороге дома 18 по Уилбрэхем-Крезент и нервно оглядываясь на свою сестру.

– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спросил он.

Мисс Уотерхаус возмущенно фыркнула:

– Не знаю, о чем ты, Джеймс.

Мистер Уотерхаус изобразил на лице виноватое выражение. Ему приходилось делать это столь часто, что оно стало для него наиболее характерным.

– Ну, дорогая, я просто подумал, что, учитывая случившееся вчера в соседнем доме~

Мистер Уотерхаус собирался отправиться в адвокатскую контору, где он работал. Это был опрятный седой старичок со слегка сутулыми плечами и лицом сероватого, хотя и не болезненного оттенка.

Мисс Уотерхаус была высокой костлявой особой, никогда не болтавшей чепухи и не терпевшей этого качества в других.

– Разве из того, что вчера по соседству кого-то убили, непременно следует, что сегодня убьют меня?

– Это во многом зависит от того, Эдит, кто совершил убийство, – заметил мистер Уотерхаус.

– Значит, ты думаешь, что кто-то шатается по Уилбрэхем-Крезент и выбирает жертву в каждом доме? Право, Джеймс, это почти богохульство.

– Богохульство, Эдит? – удивленно переспросил ее брат. Подобный аспект его замечания никак не приходил ему в голову.

– Это напоминает Пасхального агнца[6], – объяснила мисс Уотерхаус, – о котором, да будет тебе известно, говорится в Священном Писании.

– По-моему, Эдит, это немного притянуто за уши, – усомнился мистер Уотерхаус.

– Ничего, пусть кто-нибудь только попробует меня убить, – воинственно произнесла его сестра.

Мистер Уотерхаус подумал, что такая возможность крайне маловероятна. Если бы он сам выбирал жертву, то не остановил бы выбор на своей сестре. Любой, сделавший такую попытку, был бы немедленно нокаутирован кочергой или скалкой и доставлен в полицию в бессознательном состоянии и истекающим кровью.

– Я только имел в виду, – промямлил он, усилив виноватое выражение, – что вокруг бродит много~ э-э~ сомнительных личностей.

– Мы ведь еще толком не знаем, что произошло, – сказала мисс Уотерхаус. – Вся улица полна слухов. Миссис Хед рассказывала сегодня кое-что интересное.

– Конечно, – рассеянно произнес мистер Уотерхаус. Он не имел ни малейшего желания выслушивать сплетни, распространяемые не в меру болтливой прислугой. Его сестра наслаждалась этими историями, хотя и не переставала разоблачать полеты фантазии миссис Хед.

– Говорят, – продолжала она, – что убитый был казначеем или попечителем института Ааронберга. Там обнаружились неполадки в бухгалтерских отчетах, и он пришел к мисс Пебмарш расспросить о них.

– А она его убила? – Мистер Уотерхаус даже развеселился. – Слепая женщина? Ну, знаешь~

– Она накинула проволоку ему на шею и задушила его, – объяснила ему сестра. – Понимаешь, он не был настороже, так как не опасался слепой. Не то чтобы я в это верила, – добавила она. – Не сомневаюсь, что мисс Пебмарш – прекрасный человек. Если я кое в чем не схожусь с ней, то не потому, что считаю ее преступницей. Просто ее взгляды кажутся мне слишком нетерпимыми и экстравагантными. В конце концов, кроме образования, существуют и другие вещи. Все эти новомодные школы построены почти целиком из стекла. Можно подумать, что они предназначены для выращивания огурцов или помидоров. Уверена, что в летнее время это не слишком полезно для детей. Миссис Хед говорила мне, что ее Сузан не нравится их новая классная комната, потому что из-за такого количества окон просто невозможно в них не смотреть.

– Боже! – воскликнул мистер Уотерхаус, в который раз глядя на часы. – Боюсь, что я опаздываю. До свидания, дорогая. Будь осторожна. Может быть, лучше закрыть дверь на цепочку?

Мисс Уотерхаус снова фыркнула. Заперев дверь за своим братом, она начала подниматься наверх, но внезапно остановилась с задумчивым видом, подошла к сумке с принадлежностями для гольфа, вытащила клюшку и поместила ее около двери в стратегической позиции.

«Так-то лучше, – с удовлетворением подумала мисс Уотерхаус. – Конечно, Джеймс болтал вздор, но все же лучше быть готовой ко всему. В наши дни сумасшедших выпускают из лечебниц и убеждают вести нормальный образ жизни, вместо того чтобы изолировать их от общества».

Подобный способ лечения в ее глазах был чреват множеством опасностей для ни в чем не повинных людей.

Мисс Уотерхаус сидела у себя в спальне, когда на лестнице послышались торопливые шаги миссис Хед. Служанка была маленькой, круглой и очень похожей на резиновый мячик. Происходящее доставляло ей искреннее наслаждение.

– Двое джентльменов хотят вас видеть, – с энтузиазмом доложила она. – Вообще-то это не совсем джентльмены – они из полиции. – Миссис Хед протянула визитную карточку.

– Детектив-инспектор Хардкасл, – прочитала мисс Уотерхаус. – Вы проводили их в гостиную?

– Нет. Я оставила их в столовой. Я уже убрала со стола после завтрака и решила, что столовая – вполне подходящее место. Ведь они всего лишь полицейские.

Мисс Уотерхаус не вполне разделяла ее взгляды, но сказала:

– Хорошо, я сейчас спущусь.

– Наверное, они хотят расспросить вас о мисс Пебмарш, – продолжала миссис Хед, – и узнать, не заметили ли вы чего-нибудь странного в ее поведении. Говорят, мании иногда приходят внезапно и вначале почти никак не проявляются. Но все же безумие обычно можно распознать либо по манере разговора, либо по глазам. Хотя такой способ не подходит к слепым. – Она печально покачала головой.

Мисс Уотерхаус спустилась по лестнице и вошла в столовую, скрывая обуревавшее ее любопытство под маской обычного воинственного настроения.

– Детектив-инспектор Хардкасл?

– Доброе утро, мисс Уотерхаус.

Хардкасл поднялся со стула. Вместе с ним был высокий темноволосый молодой человек, которого мисс Уотерхаус не удосужилась приветствовать. Она не обратила никакого внимания на слабое бормотание «сержанта Лэма».

– Надеюсь, я пришел не слишком рано, – сказал Хардкасл. – Думаю, вы догадываетесь о причине моего визита. Вы слышали, что произошло вчера в доме 19?

– Убийство в соседнем доме обычно не проходит незамеченным, – ответила мисс Уотерхаус. – Мне даже пришлось выставить за дверь двух репортеров, которые пришли спрашивать, не видела ли я чего-нибудь.

– Вы выставили их за дверь?

– Разумеется.

– И были совершенно правы, – одобрил Хардкасл. – Конечно, они пролезут куда угодно, но я не сомневаюсь, что вы способны с ними справиться.

Мисс Уотерхаус в ответ на комплимент позволила себе нечто вроде улыбки.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы зададим вам такие же вопросы? – осведомился инспектор. – Если вы видели что-нибудь, представляющее для нас интерес, и сообщите нам об этом, мы будем вам очень признательны. Насколько я понял, в то время вы были дома?

– Я не знаю, когда произошло убийство, – сказала мисс Уотерхаус.

– Мы думаем, что между половиной второго и половиной третьего.

– Тогда я действительно была дома.

– А ваш брат?

– Он не приходит домой к ленчу. А кто именно был убит? В местных утренних газетах об этом не говорится.

– Мы сами еще не вполне осведомлены о личности жертвы, – ответил Хардкасл.

– Кто-то посторонний?

– Возможно.

– И вы думаете, что мисс Пебмарш была с ним незнакома?

– Мисс Пебмарш уверяет нас, что никого к себе не ожидала и что понятия не имеет, кем является убитый.

– Она не может быть в этом уверена, – промолвила мисс Уотерхаус. – Ведь она слепая.

– Мы сообщили ей подробнейшее описание.

– А какой он из себя?

Хардкасл вынул из конверта фотографию и протянул ей.

– Взгляните, – сказал он. – Может, вы его знаете?

Мисс Уотерхаус посмотрела на снимок:

– Нет, я, безусловно, никогда его не видела. Выглядит он вполне респектабельно.

– В самом деле, – согласился инспектор. – Напоминает адвоката или бизнесмена.

– И на фотографии он не кажется мертвым. Как будто он заснул.

Хардкасл не стал объяснять, что из всех сделанных в полиции фотоснимков трупа был выбран именно этот, как наименее неприятный для зрителей.

– Смерть не всегда бывает мучительной, – отозвался он. – Не думаю, что этот человек хоть на момент осознал, что гибель близка.

– А что говорит об этом мисс Пебмарш? – осведомилась мисс Уотерхаус.

– Она в полном недоумении.

– Странно, – промолвила мисс Уотерхаус.

– Не могли бы вы как-нибудь помочь нам? Постарайтесь вспомнить вчерашние события. Может быть, вы смотрели в окно или находились в саду, скажем, между половиной первого и тремя?

Мисс Уотерхаус задумалась.

– Да, я была в саду~ Дайте мне вспомнить~ По-моему, это было незадолго до часу дня. Я вернулась в дом около без четверти час, помыла руки и села перекусить.

– Вы не видели мисс Пебмарш входящей в дом или выходящей оттуда?

– Как будто она входила в дом~ Я слышала скрип калитки, кажется, чуть позже половины первого.

– Вы не разговаривали с ней?

– О нет. Только скрип заставил меня подумать, что это она. Это обычное время ее возвращения. Как раз тогда мисс Пебмарш заканчивает свои уроки. Вы, возможно, знаете, что она преподает в институте для детей-калек.

– Согласно ее заявлению, мисс Пебмарш ушла из дому около половины второго. Вы это подтверждаете?

– Ну, я не могу назвать точное время, но я видела, как мисс Пебмарш прошла мимо нашей калитки.

– Прошу прощения, мисс Уотерхаус. Вы сказали, прошла мимо калитки?

– Да. Я была в гостиной, окна которой выходят на улицу, – в столовой, как видите, они выходят на задний двор. После ленча я отнесла кофе в гостиную и села там в кресле у окна. Я как раз читала «Таймс» и, когда переворачивала страницу, заметила мисс Пебмарш, проходящую мимо калитки. Разве в этом есть что-то необычное, инспектор?

– Разумеется, нет, – улыбнулся Хардкасл. – Только, насколько я понял, мисс Пебмарш собиралась сделать кое-какие покупки и зайти на почту, а я считал, что ближайший путь к магазинам и почте – по другой стороне полумесяца.

– Это смотря какой магазин вам нужен, – объяснила мисс Уотерхаус. – Конечно, до Олбени-роуд ближе добираться тем путем~

– Возможно, мисс Пебмарш всегда проходила мимо вашей калитки в это время?

– Откровенно говоря, я не знаю, в какое время и в каком направлении мисс Пебмарш обычно уходит из дому. Я вообще не занимаюсь слежкой за соседями, инспектор. Я занятая женщина, и мне вполне хватает собственных дел. Конечно, некоторые проводят время глядя в окно и наблюдая, кто проходит мимо и кто к кому пришел. Но это занятие для инвалидов или для тex, кому больше нечего делать, кроме как размышлять и сплетничать о соседских делах.

Судя по искреннему возмущению в голосе мисс Уотерхаус, инспектор понял, что она имеет в виду какую-то конкретную особу.

– Совершенно верно, – поспешно согласился он. – Возможно, мисс Пебмарш шла мимо вашей калитки к телефону, не так ли? Здесь поблизости есть телефон-автомат?

– Да, напротив дома 15.

– Теперь я должен задать вам очень важный вопрос, мисс Уотерхаус. Не видели ли вы прибытие этого человека – таинственного незнакомца, как, по-видимому, его окрестили утренние газеты?

Женщина покачала головой:

– Нет, я не видела ни его, ни других посетителей.

– А что вы сами делали между половиной второго и тремя?

– Примерно полчаса я провела решая кроссворд в «Таймс», потом пошла на кухню и вымыла посуду после ленча. Что же дальше?~ Ага, я написала пару писем, выписала несколько чеков для счетов, затем поднялась наверх и рассортировала вещи, которые собиралась сдать в чистку. По-моему, я была в спальне, когда в соседнем доме начался переполох. Я отчетливо услышала, как кто-то визжит, поэтому, естественно, подошла к окну. У калитки стояли молодой человек и девушка. Он как будто обнимал ее.

Сержант Лэм подскочил на стуле, но мисс Уотерхаус не смотрела на него и не имела представления, что это тот самый молодой человек, о ком шла речь.

– Я могла разглядеть только затылок молодого джентльмена. Он, казалось, спорил с девушкой. Наконец он усадил ее у калитки – выглядело это довольно странно – и направился в дом.

– А вы не видели, как мисс Пебмарш вернулась домой за несколько минут до того?

Мисс Уотерхаус покачала головой:

– Нет. По-моему, я не выглядывала из окна, пока не услышала крик. Как бы то ни было, я не обратила на это внимания. Девушки и молодые люди вообще ведут себя странно – визжат, тискают друг друга, хихикают и издают разные нелепые звуки, – так что меня это не удивило. Только когда приехали несколько машин с полисменами, я поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

– И что же вы сделали потом?

– Ну, разумеется, вышла из дома, постояла на крыльце и затем пошла на задний двор. Меня интересовало, что случилось, но оттуда ничего не было видно. Когда я вернулась, здесь уже собралась небольшая толпа. Кто-то объяснил мне, что в доме произошло убийство. Мне это показалось чрезвычайно странным, – закончила мисс Уотерхаус с видом величайшего неодобрения.

– Больше вы ничего не можете нам сообщить?

– Боюсь, что нет.

– В последнее время вы не получали писем с предложением застраховаться? Или, может быть, кто-нибудь приходил либо собирался прийти к вам насчет страховки?

– Нет, ничего такого не было. И я и Джеймс имеем полисы в Страховом обществе взаимопомощи. Конечно, все иногда получают письма с циркулярами или рекламными проспектами, но я не припомню, чтобы недавно их получала.

– И писем, подписанных фамилией Карри, вы тоже не получали?

– Карри? Конечно нет.

– Эта фамилия вообще ничего вам не говорит?

– Ничего. А почему она должна что-то мне говорить?

Хардкасл улыбнулся:

– Я и не думаю, что должна. Просто убитый так себя называл.

– Но это не была его настоящая фамилия?

– У нас есть некоторые причины так считать.

– Значит, он был мошенником? – допытывалась мисс Уотерхаус.

– Мы не можем это утверждать, пока не получим доказательств.

– Ну разумеется. Я знаю, что вы должны соблюдать осторожность, – промолвила женщина. – В отличие от наших соседей, которые болтают невесть что. Интересно, их никогда не привлекали за злословие?

– За клевету, – поправил сержант Лэм, заговорив в первый раз.

Мисс Уотерхаус с удивлением воззрилась на него, как будто не подозревала, что сержант является еще чем-то, кроме безмолвного придатка инспектора Хардкасла.

– Мне жаль, что я не в состоянии вам помочь, – сказала она.

– Мне тоже, – вздохнул Хардкасл. – Человек с вашим интеллектом, рассудительностью и способностью к наблюдениям был бы полезным свидетелем.

– Я бы хотела что-нибудь увидеть, – произнесла мисс Уотерхаус мечтательным, как у молодой девушки, тоном.

– А ваш брат, мистер Джеймс Уотерхаус?

– Джеймс никогда ничего не замечает, – с презрением ответила мисс Уотерхаус. – К тому же он был в конторе Гейнсфорда и Суэттенхема на Хай-стрит. Нет, Джеймс ничем не сумел бы вам помочь. Как я уже говорила, он не приходит к ленчу.

– А где он обычно закусывает?

– Съедает сандвич с кофе в «Трех перьях». Очень приличный ресторанчик – специально приспособлен для обслуживания занятых людей легкими закусками.

– Благодарю вас, мисс Уотерхаус. Ну, не станем больше вас задерживать.

Хардкасл поднялся и вышел в холл вместе с мисс Уотерхаус.

Колин Лэм поднял клюшку, стоявшую около двери.

– Отличная клюшка, – заметил он, взвесив ее в руке. – Вижу, мисс Уотерхаус, вы приготовились к любым случайностям.

Женщина смутилась.

– Право, не знаю, как эта клюшка сюда попала, – стала она оправдываться, забрав у Колина клюшку и вернув ее на прежнее место.

– Весьма разумная мера предосторожности, – одобрил Хардкасл.

Мисс Уотерхаус открыла дверь, и посетители удалились.

– Ну, – со вздохом промолвил Колин Лэм, – мы немногого добились, несмотря на то что ты все время к ней подлизывался. Это твой постоянный метод?

– С женщинами такого типа он дает недурные результаты. Самоуверенные люди всегда неравнодушны к лести.

– Она мурлыкала, как кошка, добравшаяся до блюдца со сливками, – усмехнулся Колин. – К сожалению, это не помогло нам выяснить ничего интересного.

– Разве? – возразил Хардкасл.

Колин бросил на него быстрый взгляд:

– Что ты имеешь в виду?

– Очень маленький и, возможно, незначительный момент. Мисс Пебмарш ходила на почту и в магазины, но вместо того, чтобы пойти направо, повернула налево. А телефонный разговор с бюро, по словам мисс Мартиндейл, состоялся примерно без десяти два.

Колин с любопытством посмотрел на инспектора:

– Ты все-таки считаешь, что туда звонила мисс Пебмарш, несмотря на все ее отрицания? Держалась она довольно уверенно.

– Да, – согласился Хардкасл. – Весьма уверенно. – В его голосе слышались странные нотки.

– Но если это сделала она, то зачем?

– В этом деле сплошное «зачем», – раздраженно отозвался Хардкасл. – Зачем весь этот вздор? Если звонила мисс Пебмарш, зачем она просила прислать именно эту девушку? Если звонил кто-то другой, зачем он хотел впутать в эту историю мисс Пебмарш? Мы по-прежнему ничего не знаем. Будь мисс Мартиндейл лично знакома с мисс Пебмарш, она могла бы сказать, был ли это ее голос или по крайней мере похожий на него. Да, в доме 18 мы немногого достигли. Посмотрим, не повезет ли нам больше в доме 20.

Глава 8

Дом 20 на Уилбрэхем-Крезент, помимо номера, имел название – «Дайана-Лодж». Ворота, снабженные изнутри проволочными заграждениями, служили надежным препятствием для непрошеных гостей. Меланхоличные неухоженные кусты лавра представляли собой очередной барьер для тех, кому удастся перелезть через калитку.

– Этот дом следовало бы назвать «Лавры», – заметил Колин Лэм. – Хотел бы я знать, почему он называется «Дайана-Лодж»?

Он огляделся вокруг. «Дайана-Лодж» отнюдь не блистал опрятностью. Повсюду рос неподстриженный кустарник; в воздухе резко пахло кошками. Сам дом был крайне ветхим; водосточные трубы явно нуждались в ремонте. Единственным знаком внимания жильцов к своему обиталищу служила свежевыкрашенная парадная дверь, чей ярко-голубой цвет делал особенно заметным запущенное состояние дома и сада. Электрический звонок заменяло некое подобие ручки, которую, по-видимому, следовало тянуть на себя. Инспектор так и сделал, после чего изнутри донесся слабый звон. Внезапно послышались какие-то странные звуки – не то разговор, не то монотонное пение.

– Что за черт~ – начал Хардкасл.

Источник звуков приблизился к двери, и было можно различить слова:

– Сюда, миленькие мои! Сюда, мои хвостатенькие! Ша-Ша-Мими, Клеопатра!~ Ну вот, молодцы.

Послышалось хлопанье дверей, и наконец входная дверь открылась.

Перед ними стояла леди в бледно-зеленом, довольно потертом бархатном халате. Ее седеющие, льняного цвета волосы были тщательно уложены в прическу, очень модную лет тридцать назад. На шее красовалась горжетка из лисьего меха.

– Миссис Хемминг? – с сомнением осведомился инспектор Хардкасл.

– Да, я миссис Хемминг. Спокойно, солнышко мое!

То, что инспектор принял за горжетку, оказалось рыжим котом. Он был далеко не единственным. Еще три кошки носились по холлу, причем две из них громко мяукали. Угомонившись, они заняли позицию вокруг хозяйской юбки. В тот же момент специфический кошачий аромат ударил в нос обоим посетителям.

– Я детектив-инспектор Хардкасл.

– Надеюсь, вы пришли по поводу этого ужасного человека из общества защиты животных, – сказала миссис Хемминг. – Позор! Я уже все выложила ему в письме. Утверждать, будто мои кошечки содержатся в условиях, препятствующих их здоровью и счастью! Какой стыд! Я живу для моих кисок, инспектор. Они моя единственная радость в этом мире. Я все для них делаю. Ой, Ша-Ша-Мими, не лезь туда, дорогая!

Ша-Ша-Мими, не обратив никакого внимания на предупреждение хозяйки, вскочила на стол и начала умываться, внимательно разглядывая незнакомцев.

– Сюда, пожалуйста, – пригласила миссис Хемминг. – О нет, не эту комнату! Я совсем забыла~ – Она открыла дверь в комнату слева, где атмосфера была еще более пикантной. – Сюда, хорошие мои!

На всех столах и стульях валялись щетки и гребешки с кошачьей шерстью, а на грязных, полинявших подушках разлеглось не менее шести кошек.

– Я живу для моих дорогих, – снова констатировала миссис Хемминг. – Они понимают каждое мое слово.

Инспектор Хардкасл решительно шагнул вперед. К несчастью, у него была аллергия на кошек, которые, как обычно происходит в подобных случаях, тут же устремились к нему. Одна вскочила ему на колени, другая стала с нежностью тереться о его брюки. Но детектив-инспектор был мужественным человеком, поэтому он плотно сжал губы и решил терпеть до конца.

– Могу я задать вам несколько вопросов, миссис Хемминг, насчет~

– Сколько вам будет угодно, – прервала его женщина. – Мне нечего скрывать. Могу показать вам пищу, которую едят мои кисоньки, постель, где они спят, – пятеро в моей спальне, остальные семь здесь. Они питаются отборной рыбой, которую я сама готовлю.

– Мой визит не имеет отношения к кошкам, – повысил голос Хардкасл. – Я пришел поговорить с вами о таинственном происшествии в соседнем доме. Вы, конечно, слышали об этом.

– В соседнем доме? Вы имеете в виду собаку мистера Джошуа?

– Нет, – ответил Хардкасл. – Я имею в виду человека, которого вчера обнаружили убитым в доме 19.

– В самом деле? – не более чем с вежливым интересом переспросила миссис Хемминг, не сводя глаз со своих любимцев.

– Могу я узнать, были ли вы вчера дома, скажем, между половиной второго и половиной четвертого?

– О да, разумеется. Я обычно хожу за покупками очень рано и возвращаюсь домой, чтобы все приготовить к ленчу для моих кошечек. Потом я их причесываю и чищу им шерсть.

– И вы не заметили никакого переполоха в соседнем доме? Ни полицейских машин, ни кареты «Скорой помощи» – ничего?

– Боюсь, я не смотрела в окна. Я вышла на задний двор, потому что пропала моя дорогая Арабелла. Она еще совсем маленькая – залезла на дерево и не могла спуститься. Я пыталась соблазнить ее тарелкой с рыбой, но бедняжка боялась. Пришлось мне отказаться от попыток и вернуться в дом. Но хотите – верьте, хотите – нет, как только я подошла к двери, Арабелла спрыгнула с дерева и подбежала ко мне. – Она переводила взгляд с Хардкасла на Колина Лэма, словно испытывая силу их веры.

– Вообще-то я верю, – произнес Колин, будучи не в силах хранить молчание.

– Прошу прощения? – Миссис Хемминг слегка испуганно посмотрела на него.

– Я очень люблю кошек, – продолжал Колин, – и поэтому занимался изучением кошачьей натуры. Случай, рассказанный вами, служит наглядным примером кошачьих манер и правил поведения. Точно так же ваши кошки столпились возле моего друга, который, откровенно говоря, не питает к ним симпатии, а на меня не обращают никакого внимания, несмотря на все мои уговоры.

Если миссис Хемминг и пришло в голову, что монолог Колина едва ли подобает сержанту полиции, то это никак не отразилось на ее лице. Она только рассеянно пробормотала:

– Мои миленькие все понимают, верно?

Красивый серый персидский кот положил передние лапы на колени инспектора Хардкасла, уставясь на него в немом восхищении и молотя когтями по его брюкам с усердием хорошего тестомеса, словно инспектор был подушечкой для булавок. Потеряв терпение, Хардкасл вскочил на ноги.

– Простите, мадам, – сказал он, – могу я осмотреть ваш задний двор?

Колин усмехнулся про себя.

– Конечно! Осматривайте все, что вам нужно. – Миссис Хемминг тоже поднялась.

Рыжий кот все еще висел у нее на шее. С отсутствующим видом она заменила его серым персидским и вышла из комнаты. Хардкасл и Колин последовали за ней.

– С тобой мы уже встречались, – сказал Колин рыжему коту. – А ты – красавец, верно? – добавил он, обращаясь к еще одному серому персидскому коту, который сидел на столе под китайским фонариком, слегка помахивая хвостом. Колин почесал его за ухом, и кот снизошел до мурлыканья.

– Закройте, пожалуйста, за собой дверь, мистер~ э-э~ – крикнула из холла миссис Хемминг. – Сегодня сильный ветер, и я не хочу, чтобы кисоньки простудились. Кроме того, я боюсь, что они выбегут во двор, а там эти ужасные мальчишки~

Она прошла через холл и открыла боковую дверь.

– Какие ужасные мальчишки? – спросил Хардкасл.

– Два сына миссис Рэмзи. Они живут на южной стороне полумесяца, и наши палисадники в какой-то мере соприкасаются. Это форменные хулиганы! У них есть или была рогатка! Я настаивала на ее конфискации, но боюсь, что они ее спрятали и будут стрелять в моих кошечек из засады. А летом они кидаются в них яблоками.

– Безобразие, – поддакнул Колин.

Задний двор ничем не отличался от переднего. Здесь так же буйно росли трава и кустарник. По мнению Колина, они с Хардкаслом тут только даром теряли время. Сквозь заросли лавров было невозможно разглядеть, что делается в саду мисс Пебмарш. Фактически, «Дайана-Лодж» был совершенно изолирован. Для его обитателей соседей не существовало.

– Вы сказали, в доме 19? – спросила миссис Хемминг, нерешительно остановившись посредине двора. – Но я думала, что там живет только слепая женщина.

– Убитый не проживал в этом доме, – объяснил инспектор.

– О, понимаю, – все еще неуверенно произнесла миссис Хемминг. – Он пришел туда, чтобы его убили. Как странно~

«Весьма точное описание», – подумал Колин.

Глава 9

Проехав до конца Уилбрэхем-Крезент, они свернули направо на Олбени-роуд и после еще одного поворота направо очутились на другой стороне полумесяца.

– Как видишь, это не так уж сложно, – сказал Хардкасл.

– Да, когда знаешь расположение улиц, – отозвался Колин.

– Дом 61 находится как раз позади дома миссис Хемминг, но сад углом соприкасается с садом дома 19. Это даст тебе возможность взглянуть на мистера Блэнда. Кстати, у него нет иностранной прислуги.

– Очень жаль – хорошая теория идет прахом.

Машина остановилась, и двое мужчин вышли.

– Ну и ну! – воскликнул Колин. – Вот это сад!

Это и в самом деле была совершенная модель пригородного сада в уменьшенном виде. Клумбы с геранью и лобелиями, свежие бегонии были окружены кустами, ловко подстриженными в форме лягушек, грибов, комичных гномов и эльфов.

– Уверен, что мистер Блэнд окажется приятным и достойным человеком, – со вздохом промолвил Колин. – Иначе он не смог бы все это придумать. – Когда Хардкасл позвонил в дверь, он добавил: – Думаешь, хозяин сейчас дома?

– Я говорил с ним по телефону, – объяснил Хардкасл, – и спросил, сможет ли он принять нас в это время.

Внезапно мимо них промчался маленький фургончик и свернул в гараж, находящийся за домом. Из фургончика вышел мистер Джозайя Блэнд, захлопнул дверцу и двинулся им навстречу. Это был человек среднего роста, с лысой головой и маленькими голубыми глазками. Держался он сердечно и приветливо.

– Инспектор Хардкасл? Прошу вас.

Блэнд проводил посетителей в гостиную, обстановка которой свидетельствовала о процветании хозяина дома. Бросались в глаза дорогие, причудливой формы лампы, письменный стол в стиле ампир, сверкающая позолотой каминная решетка, инкрустированная горка, жардиньерка, полная цветов, на окне; роскошно обитые, но вполне современные по фасону кресла.

– Садитесь, – любезно предложил мистер Блэнд. – Курите? Или на службе не полагается?

– Нет, спасибо, – отказался Хардкасл.

– И пить, конечно, тоже не будете? – осведомился мистер Блэнд. – Ладно, как хотите. Чем обязан вашему визиту? Наверное, происшествию в доме 19? Углы наших садов соприкасаются, но дом виден от нас только из окон верхнего этажа. Дело вроде запутанное – по крайней мере, так пишут утренние газеты. Я очень обрадовался, узнав о вашем приходе. Ведь это возможность получить хоть какую-то настоящую информацию. Вы себе не представляете, какие здесь носятся слухи! Моя жена нервничает из-за того, что убийца бродит на свободе. Просто беда, что в наши дни этих психов отпускают из больниц домой под честное слово или как там еще. А потом они приканчивают кого-нибудь, и их снова приходится запирать. Если бы вы слышали сведения, которые нам поставляют уборщица и мальчишка, приносящий молоко и газеты, у вас бы голова кругом пошла. Одна говорит, что убитого задушили шнуром от картины, другой – что его зарезали. Кто-то еще сказал, будто ему проломили голову. В конце концов, действительно убили неизвестного мужчину, как сказано в газетах, а не эту старую деву?

Мистер Блэнд наконец умолк.

– Ну, он не совсем неизвестный, так как у него в кармане нашли карточку с адресом, – улыбаясь, возразил Хардкасл.

– Значит, газеты переврали, – сказал Блэнд. – Сами знаете, как люди сразу начинают выдумывать невесть что.

– Раз уж мы заговорили о жертве, – промолвил Хардкасл, – взгляните, пожалуйста, на это. – Он протянул ему фотографию.

– Так это и есть тот тип? – спросил Блэнд. – На вид совсем обычный, вроде нас с вами. Полагаю, мне не следует спрашивать, по какой причине его отправили на тот свет?

– Сейчас еще рано об этом говорить, – ответил Хардкасл. – Я хотел бы знать, мистер Блэнд, не видели ли вы когда-нибудь этого человека.

Блэнд покачал головой:

– Уверен, что нет. У меня хорошая память на лица.

– Он никогда не заходил к вам по какому-нибудь поводу – с предложением застраховаться либо купить пылесос или стиральную машину?

– Нет, не заходил.

– Нам придется расспросить и вашу жену, – предупредил Хардкасл. – Если убитый все-таки приходил к вам, он мог разговаривать с ней.

– Может, и так. Но понимаете, у Вэлери слабоватое здоровье, и я не хотел бы ее расстраивать. Ведь на снимке он мертвый, верно?

– Да, – кивнул Хардкасл. – Но это фотография никак не может вызвать неприятных эмоций.

– Конечно, она отлично сделана. Парень как будто спит.

– Вы говорили обо мне, Джозайя?

Дверь в соседнюю комнату открылась, и в гостиную вошла женщина средних лет. Хардкасл не сомневался, что она подслушивала их разговор.

– А, вот и ты, дорогая! – воскликнул Блэнд. – Я думал, ты задремала. Моя жена – детектив-инспектор Хардкасл.

– Это ужасное убийство! – прошептала миссис Блэнд. – Когда я думаю о нем, то вся дрожу. – Она глубоко вздохнула и опустилась на диван.

– Положи ноги на диван, милая, – посоветовал ей муж.

Миссис Блэнд повиновалась. Это была рыжеволосая женщина, говорившая слабым, хнычущим голосом. Она выглядела анемичной и обладала всеми внешними признаками инвалида, которому доставляет удовольствие собственная беспомощность. С первого взгляда миссис Блэнд кого-то напомнила Хардкаслу. Он безуспешно пытался сообразить, кого именно.

– Я не совсем здорова, инспектор Хардкасл, поэтому муж старается оградить меня от беспокойств и огорчений. Дело в том, что я очень чувствительна. Вы только что говорили о фотографии~ э-э~ убитого человека. Боже, как ужасно это звучит! Не знаю, смогу ли я взглянуть на нее.

«Тем не менее ты умираешь от желания посмотреть на снимок», – подумал Хардкасл.

– Тогда я, пожалуй, не буду на этом настаивать, – не без ехидства сказал он. – Просто я думал, что вы сумеете нам помочь, если этот человек когда-либо приходил к вам домой.

– Что вы, я обязана исполнить свой долг. – Изобразив мужественную улыбку, миссис Блэнд протянула руку.

– Может, тебе не стоит волноваться, Вэл?

– Не говори глупости, Джозайя. Конечно, я должна это сделать. – Миссис Блэнд смотрела на фотографию с величайшим интересом и, как показалось инспектору, с некоторой долей разочарования. – А он совсем не похож на мертвеца, – заявила она. – Никогда не подумаешь, что его убили. Скажите, инспектор, его задушили?

– Закололи, – ответил Хардкасл.

Женщина закрыла глаза и вздрогнула.

– О господи! – прошептала она. – Какой ужас!

– Вам не кажется, что вы когда-то видели этого человека, миссис Блэнд?

– Нет, – с явной неохотой ответила она. – А он что, был торговцем-разносчиком?

– Как будто он был страховым агентом, – с осторожностью ответил инспектор.

– О, понимаю. Нет, я уверена, что к нам не приходили никакие страховые агенты. Ведь я никогда не говорила тебе ни о чем подобном, правда, Джозайя?

– Верно, – подтвердил мистер Блэнд.

– Он был родственником мисс Пебмарш? – спросила его жена.

– Нет, – покачал головой инспектор. – Он ей вообще незнаком.

– Весьма странно, – заметил мистер Блэнд.

– А вы знакомы с мисс Пебмарш?

– Да. Я имею в виду, знакомы только как с соседкой. Она иногда спрашивает у моего мужа совета насчет сада.

– Вы, вероятно, завзятый садовод? – предположил инспектор.

– Не совсем, – улыбнулся Блэнд. – Просто времени на это не хватает. Конечно, я разбираюсь, что к чему. Но ко мне дважды в неделю приходит отличный парень и следит, чтобы сад содержался в порядке. Думаю, вам поблизости не найти сада лучше моего, но все же я не такой завзятый садовод, как мой сосед.

– Мистер Рэмзи? – с удивлением спросил Хардкасл.

– Нет, немного подальше. Мистер Мак-Нотон из дома 63. Он живет исключительно ради своего сада. Торчит в нем целый день и удобряет землю компостом. На компосте он просто помешался, – впрочем, это вряд ли вас интересует.

– Пожалуй, – согласился инспектор. – Меня интересует, находился ли кто-нибудь, например вы или ваша жена, вчера в саду. Как вы сами сказали, ваш сад кое-где граничит с садом дома 19, поэтому есть шанс, что вы могли вчера увидеть или услышать что-то любопытное.

– А убийство произошло в полдень?

– По-видимому, между часом и тремя.

Блэнд покачал головой:

– Тогда я едва ли мог что-нибудь заметить. Мы с Вэлери сидели дома, за ленчем, а окна столовой выходят на дорогу, так что происходящего в саду мы не видели.

– В какое время у вас ленч?

– Около часу. Иногда в половине второго.

– А потом вы не выходили в сад?

Блэнд снова покачал головой:

– Как правило, моя жена после ленча идет отдыхать, а я тоже сажусь подремать в этом кресле, если не очень занят. Должно быть, вчера я вышел из дому без четверти три, но, к сожалению, вообще не заходил в сад.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Хардкасл. – Мы, так или иначе, должны расспросить всех.

– Конечно. Я бы хотел оказаться более полезным.

– У вас здесь неплохо, – заметил инспектор. – Наверное, вы не жалели денег.

Блэнд весело рассмеялся:

– Нам нравится, когда вокруг все выглядит красиво, а у моей жены отличный вкус. Год назад на нас свалилась неожиданная удача. Жена получила наследство от двоюродного брата, которого не видела двадцать пять лет. Вот это был сюрприз! Признаюсь, это здорово изменило нашу жизнь. Мы смогли переоборудовать дом и сад, а в этом году собираемся отправиться в круиз, чтобы расширить кругозор. Говорят, на кораблях профессора читают лекции, а мы давно мечтали повидать Грецию. Конечно, я всем обязан самому себе, поэтому у меня всегда не хватало времени, но я очень интересуюсь такими вещами. Ведь тот парень, который раскопал Трою, был простым бакалейщиком. Да, все это очень романтично. Должен признаться, я вообще люблю зарубежные путешествия, хотя до сих пор ограничивался поездками в веселый Париж на уик-энд. Я даже подумываю все продать и переехать жить в Испанию, Португалию или Вест-Индию. В наши дни многие так поступают – экономят заодно подоходный налог. Но жена мою идею не одобряет.

– Я тоже люблю путешествовать, – сказала миссис Блэнд, – но мне не хочется уезжать из Англии. Здесь живет моя сестра и все наши друзья. А за границей мы будем чужими. К тому же здешний доктор прекрасно разбирается в моем здоровье. И я вовсе не хочу лечиться у врача-иностранца. Я бы не смогла ему доверять.

– Ладно. Посмотрим, – весело произнес ее супруг. – Вот поедем в круиз, и ты влюбишься в Греческий архипелаг.

Миссис Блэнд с сомнением покачала головой.

– Надеюсь, на борту будет приличный врач-англичанин, – заметила она.

– Должен быть, – заверил ее муж.

Он проводил Хардкасла и Колина до двери, рассыпаясь в сожалениях, что не сумел им помочь.

– Ну? – осведомился инспектор, когда они вышли из дома. – Ты что о нем думаешь?

– Я бы не поручил ему строить мой дом, – ответил Колин. – Но этот жуликоватый маленький архитектор – не тот, кого я ищу. Мой человек всецело предан своему делу, да и в твое убийство он никак не вписывается. Вот если бы Блэнд подсыпал своей жене мышьяк или столкнул ее во время круиза в Эгейское море, чтобы унаследовать ее деньги и жениться на шикарной блондинке~

– Этим преступлением мы займемся, когда оно случится, – прервал Хардкасл. – А пока что нам нужно разобраться в нашем убийстве.

Глава 10

В доме 62 миссис Рэмзи ободряюще твердила самой себе: «Еще только два дня».

Она откинула со лба влажную прядь волос. Из кухни послышался страшный грохот, но миссис Рэмзи не испытывала ни малейшего желания идти выяснять его причину. Она бы с удовольствием притворилась, что вообще ничего не слышала. Ну ладно, осталось всего два дня. Пройдя по холлу, она открыла дверь в кухню.

– Ну, что вы теперь натворили? – осведомилась миссис Рэмзи куда менее воинственным тоном, чем если бы она произнесла это три недели назад.

– Прости, мама, – отозвался ее сын Билл. – Мы просто играли в кегли консервными банками и каким-то образом угодили ими в открытый буфет.

– Мы вовсе не хотели туда попадать, – вежливо добавил его младший брат Тед.

– Ладно, поставьте все назад в буфет, подметите черепки и выбросьте их в ведро.

– О, мама, только не сейчас!

– Нет, именно сейчас.

– Ну, тогда пусть это сделает Тед.

– Как тебе это нравится? – воскликнул Тед. – Все всегда должен делать я! Если ты не будешь убирать, то я тоже не буду.

– Спорим, будешь!

– Спорим, не буду!

– Я тебя заставлю!

– А-а-а!

Сцепившись в отчаянной схватке, мальчики покатились по полу. Тед оказался прижатым к кухонному столу, и миска с яйцами угрожающе покачнулась.

– Немедленно вон из кухни! – закричала миссис Рэмзи.

Вытолкав мальчиков за дверь, она начала собирать консервные банки и подметать осколки фарфора.

«Через два дня они вернутся в школу, – думала она. – Какое счастье!»

Миссис Рэмзи смутно припомнила меткое замечание одной фельетонистки: «У женщины в году только шесть счастливых дней – первые и последние дни школьных каникул». «Какая мудрая мысль!» – думала миссис Рэмзи, выметая остатки своего лучшего обеденного сервиза. С какой радостью она ожидала возвращения своих отпрысков пять недель назад! А теперь? «Завтра, – повторяла она себе, – завтра Билл и Тед вернутся в школу. Я даже представить не могу такое счастье!»

А как она была счастлива, встречая их на станции! Как радовалась, видя мальчиков бегающими по дому и саду! Какой великолепный пирог она испекла для них! Но теперь миссис Рэмзи могла думать только о предстоящих днях мира и покоя. Не будет ни постоянной готовки огромного количества пищи, ни непрерывной уборки. Миссис Рэмзи обожала своих детей и гордилась ими. Но при всех своих достоинствах мальчики невероятно утомительны. Их аппетит, энергия и шумливость способны довести до изнеможения!

В это время снова послышались вопли. Встревоженная миссис Рэмзи быстро обернулась. Но все было в порядке – мальчики выбежали в сад. С одной стороны, это к лучшему, но они часто действовали на нервы соседям. Миссис Рэмзи искренне надеялась, что ее сыновья оставят в покое кошек миссис Хемминг не столько из-за любви к животным, сколько ради того, чтобы дети не рвали шорты о проволочные заграждения вокруг сада ее соседки. Миссис Рэмзи бросила взгляд на аптечку, стоящую на туалетном столике. Не то чтобы она чрезмерно беспокоилась из-за царапин, неизбежных в отроческом возрасте. В случае их появления она неизменно требовала: «Не пачкайте кровью гостиную! Идите в кухню – там я могу вытереть линолеум». Внезапно пронзительные крики смолкли, и наступило молчание, настолько глубокое, что миссис Рэмзи по-настоящему встревожилась. Тишина казалась ей неестественной. Не зная, что делать, она застыла с совком в руке. В этот момент дверь открылась, и в кухню ворвался Билл. На его лице был написан благоговейный восторг, не совсем обычный для одиннадцатилетнего парня.

– Мама! – воскликнул он. – Приехал детектив-инспектор и с ним еще один человек!

– Ох! – с облегчением вздохнула миссис Рэмзи. – Что ему нужно?

– Он спрашивает тебя, но думаю, что это из-за убийства, которое произошло вчера в доме мисс Пебмарш.

– Не понимаю, зачем ему я, – сердито произнесла миссис Рэмзи, которая как раз собиралась чистить картошку. – Ну ладно, придется выйти к нему.

Выбросив осколки в ведро под раковиной, миссис Рэмзи сполоснула руки, пригладила волосы и приготовилась следовать за Биллом, который дрожал от нетерпения.

– Ну пойдем же, мама!

В сопровождении Билла миссис Рэмзи вошла в гостиную, где стояли двое мужчин. Ее младший сын Тед внимательно наблюдал за ними.

– Миссис Рэмзи?

– Доброе утро.

– Надеюсь, эти молодые люди уведомили вас, что я – детектив-инспектор Хардкасл?

– Как это некстати! – вырвалось у миссис Рэмзи. – Сегодня утром у меня столько дел. Я вам нужна надолго?

– Вовсе нет, – заверил ее Хардкасл. – Вы позволите нам присесть?

– О, конечно! Пожалуйста, садитесь.

Опустившись на стул, миссис Рэмзи с нетерпением посмотрела на незваных гостей. Она вовсе не была уверена, что беседа скоро закончится.

– А вам незачем оставаться здесь, – обратился Хардкасл к мальчикам.

– Нет уж, мы не уйдем! – воскликнул Билл.

– Не уйдем, – точно эхо, откликнулся Тед.

– Мы хотим все услышать про эту историю, – заявил Билл.

– Вот именно, – подтвердил его брат.

– Там было много крови?

– Это работа грабителя?

– Успокойтесь, мальчики, – вмешалась миссис Рэмзи. – Разве вы не слышали? Инспек~ мистер Хардкасл не хочет, чтобы вы торчали здесь.

– Все равно мы не уйдем, – уперся Билл. – Мы хотим послушать.

Хардкасл подошел к двери, распахнул ее и посмотрел на мальчиков.

– Прошу, – сказал он.

Это было всего лишь одно слово, притом произнесенное совершенно спокойно, но в нем ощущалась властность и сила воли. Без единого возражения Билл и Тед встали и, шаркая ногами, вышли из комнаты.

«Чудо! – с восторгом подумала миссис Рэмзи. – Почему я так не умею? Конечно, с матерями дети всегда ведут себя хуже, чем с чужими, – нам в этом отношении не везет. Впрочем, если дети дома спокойные и вежливые, а на улице превращаются в хулиганов, это, пожалуй, еще хуже».

Когда она пришла к этому выводу, инспектор вернулся и снова сел.

– Если вы по поводу случившегося в доме 19, – нервно начала миссис Рэмзи, – то, право, не знаю, чем могу вам помочь, инспектор. Мне даже неизвестно, кто там живет.

– В этом доме проживает мисс Пебмарш. Она слепая и работает в институте Ааронберга.

– Возможно, – сказала миссис Рэмзи, – но я вряд ли знаю кого-нибудь из живущих на другой стороне.

– Вы были дома вчера между половиной первого и тремя?

– Да, – ответила миссис Рэмзи. – Я готовила обед и ушла, по-моему, около трех – повела ребят в кино.

Инспектор вынул из кармана фотографию и протянул ей:

– Вы когда-нибудь видели этого человека?

Женщина взглянула на снимок с выражением пробудившегося интереса.

– По-моему, нет, – ответила она, – но я не уверена, что запомнила бы его, даже если бы встречала раньше.

– Он не приходил к вам домой, например с предложением страховки?

Миссис Рэмзи покачала головой с более уверенным видом:

– Нет, к нам он не приходил.

– Есть основания считать, что его фамилия Карри – мистер Р.Х. Карри.

Инспектор вопрошающе посмотрел на миссис Рэмзи, но та снова покачала головой.

– Видите ли, – виновато произнесла она, – во время школьных каникул у меня нет времени обращать внимание на окружающее.

– Да, трудные деньки, – согласился инспектор. – У вас славные мальчуганы – бойкие и веселые. Наверное, иногда даже чересчур?

– Да, – с улыбкой призналась миссис Рэмзи, – от них, конечно, устаешь, но они хорошие ребята.

– Не сомневаюсь, – заверил ее Хардкасл. – По-моему, они очень смышленые парни. Если не возражаете, я немного поболтаю с ними перед уходом. Мальчики часто замечают то, на что взрослые не обращают внимания.

– Не знаю, как они могли что-нибудь заметить, – с сомнением промолвила миссис Рэмзи. – Ведь мы живем не совсем рядом с домом 19.

– Но ваши сады соприкасаются.

– Это верно, – согласилась миссис Рэмзи. – Но они совершенно изолированы друг от друга.

– Вы знаете миссис Хемминг из дома 20?

– Вообще-то да. В основном благодаря кошкам.

– А вы любите кошек?

– О нет! – воскликнула миссис Рэмзи. – Из-за них вечные жалобы.

– Жалобы? А именно?

Женщина покраснела:

– Беда в том, что, когда люди держат четырнадцать кошек, они просто сходят с ума на этой почве. Вообще-то я ничего не имею против кошек. Мы тоже держали пестрого кота – отличного мышелова, но вся суета, которую устраивает миссис Хемминг, специальная пища и тому подобное~ Бедным животным просто вздохнуть спокойно не дают. Конечно, кошки стараются удрать от такой жизни – я бы на их месте так и поступила. Мои мальчики никогда не станут мучить животных. По-моему, кошки отлично могут сами о себе позаботиться. Если с ними хорошо обращаются, то и они ведут себя благоразумно.

– Вы абсолютно правы, – согласился инспектор. – Должно быть, у вас занятая жизнь. Не знаю, как вам хватает времени все каникулы кормить и развлекать ваших сыновей. Когда они возвращаются в школу?

– Послезавтра, – ответила миссис Рэмзи.

– Надеюсь, тогда вы как следует отдохнете.

– Да, я намерена полностью бездельничать.

Миссис Рэмзи немного удивилась, услышав голос молодого человека, который до сих пор молча что-то записывал.

– Вы бы наняли одну из этих девушек-иностранок, – посоветовал он. – Au pair[7], как их называют. Они приходят помогать по хозяйству в обмен на обучение английскому языку.

– Иногда я об этом думала, – промолвила миссис Рэмзи, – хотя мне всегда казалось, что с иностранцами трудно поладить. Мой муж надо мной смеется. Конечно, он знает об этом больше меня – я ведь не так часто бываю за границей, как он.

– Ваш муж сейчас отсутствует, не так ли? – спросил Хардкасл.

– Да, ему пришлось отправиться в Швецию в начале августа. Мой муж – инженер-конструктор. Жаль, что он уехал как раз в начале каникул, – ему так нравится возиться с детьми. Он еще больше мальчиков любит играть с железной дорогой. Иногда они занимают рельсами целую комнату и холл в придачу. Я все время о них спотыкаюсь. – Женщина покачала головой. – Мужчины совсем как дети, – снисходительно добавила она.

– А когда мистер Рэмзи должен вернуться?

– Я никогда этого не знаю. – Она вздохнула. – Именно потому все так сложно~ – Ее голос дрогнул.

Колин внимательно смотрел на нее:

– Ну, миссис Рэмзи, мы больше не станем отнимать у вас время.

Хардкасл поднялся со стула:

– Может быть, мальчики покажут нам ваш сад?

Билл и Тед, ожидавшие в холле, с энтузиазмом откликнулись на предложение.

– Конечно, наш сад не очень велик, – словно извиняясь, сказал Билл.

Было заметно, что сад дома 62 стараются содержать в порядке, правда не всегда успешно. С одной стороны его украшал газон из астр и георгинов. Рядом находилась лужайка с неровно скошенной травой. На дорожках, нуждавшихся в расчистке, валялись старые модели самолетов, космических кораблей и других образцов современной техники. В конце сада стояла яблоня с аппетитными на вид красными яблоками. Рядом росло грушевое дерево.

– Вот! – Тед указал на пространство между яблоней и грушей, где виднелась задняя стена дома мисс Пебмарш. – Это дом 19, где произошло убийство.

– Отсюда он отлично виден, – заметил инспектор. – Но ведь из окон наверху его видно еще лучше, верно?

– Верно, – согласился Билл. – Если бы мы вчера поднялись туда и посмотрели в окно, то, может, что-нибудь бы увидели.

– Но мы были в кино, – вставил Тед.

– А вы обнаружили отпечатки пальцев? – спросил Билл.

– Среди них нет ни одного, который мог бы навести на след. А вы, вообще, выходили вчера в сад?

– Да, много раз, – ответил Билл. – Правда, только утром. Но мы ничего не видели и не слышали.

– А если бы мы вышли в сад попозже, то могли бы услышать крики, – с тоской произнес Тед. – Говорят, там страшно кричали.

– Вы знаете в лицо мисс Пебмарш – леди, которой принадлежит этот дом?

Мальчики посмотрели друг на друга, потом кивнули.

– Она слепая, – сказал Билл, – но по саду расхаживает, как будто все видит. И ни палки у нее, ничего такого. Один раз она бросила нам назад мяч. Мы так удивились!

– А вчера вы ее видели?

Мальчики отрицательно замотали головами.

– Мы не могли ее видеть, так как по утрам она всегда уходит, – объяснил Билл. – В саду она бывает обычно после чая.

Колин изучал кишку для поливки, которая была присоединена к крану в доме. Она тянулась вдоль садовой дорожки и оканчивалась возле грушевого дерева.

– Никогда не знал, что груша нуждается в поливке, – заметил он.

– Ах это~ – отозвался Билл. Выглядел он весьма смущенным.

– С другой стороны, если вы залезете на это дерево, – Колин посмотрел на обоих мальчуганов и внезапно улыбнулся, – вам будет очень легко поливать водой кошек в соседнем дворе, не так ли?

Мальчики шаркали ногами по гравию, глядя во все стороны, только не на Колина.

– Этим вы и занимаетесь, верно? – осведомился он.

– Понимаете, – начал Билл, – им от этого совсем не больно. Ведь это не рогатка.

– Думаю, вы иногда пользуетесь и рогаткой.

– Не очень ловко, – вздохнул Тед. – Мы никогда не попадаем в цель.

– Как бы то ни было, вы проделываете с этим шлангом немало забавных вещей, – резюмировал Колин, – а миссис Хемминг потом приходит и жалуется.

– Она вечно жалуется, – буркнул Билл.

– А вы когда-нибудь лазили к ней через забор?

– Только не через эту проволоку, – уклончиво ответил Тед.

– Но все-таки иногда забираетесь к ней в сад? Каким образом?

– Ну, можно перелезть через забор в сад мисс Пебмарш, а оттуда, через живую изгородь справа, в сад миссис Хемминг. В проволоке есть дыра~

– Может, ты заткнешься, дурак? – прервал его Билл.

– Признайтесь – после убийства вы занимались поисками улик? – спросил Хардкасл.

Мальчики поглядели друг на друга.

– Держу пари, что когда вы вернулись из кино и узнали о случившемся, то перелезли через забор в сад дома 19 и произвели там основательный обыск.

– Ну~ – Билл предусмотрительно умолк.

– Вполне возможно, – серьезно продолжал инспектор, – что вы нашли кое-что не замеченное нами. Если у вас имеется~ э-э~ коллекция находок, мне бы очень хотелось на нее взглянуть.

Билл наконец решился.

– Сбегай за вещами, Тед, – приказал он.

Тед послушно удалился.

– Боюсь, что мы не нашли ничего стоящего, – признался Билл. – Так, всякая ерунда. – Он с тревогой посмотрел на Хардкасла.

– Ничего, – успокоил его инспектор. – Такова полицейская работа. Разочарований у нас немало.

Вскоре прибежал Тед. В руке он держал связанный узлом платок, в котором что-то позвякивало. Хардкасл развязал его и вместе с мальчиками стал рассматривать содержимое.

В платке находились ручка от чашки, осколок фарфора с китайским рисунком, сломанный садовый совок, ржавая вилка, монета, крючок от вешалки, кусочек радужного стекла и половина ножниц.

– Весьма интересно, – серьезно промолвил инспектор. Взглянув на полные энтузиазма лица мальчиков, он подобрал стекло. – Я возьму этот осколок, – может, он имеет отношение к делу.

Колин в это время рассматривал монету.

– Она не английская, – сказал Тед.

– Да, – согласился Колин и бросил взгляд на Хардкасла. – Захватим и монету, – предложил он.

– Только никому ни слова, – тоном заговорщика предупредил инспектор.

Мальчики с удовольствием обещали молчать.

Глава 11

– Рэмзи, – задумчиво произнес Колин.

– Что тебя в нем заинтересовало?

– Просто хотелось бы побольше о нем разузнать. Заметь, он часто бывает за границей. Его жена сказала, что он инженер-конструктор, но как будто это все, что ей о нем известно.

– Приятная женщина, – заметил Хардкасл.

– Да, но, по-видимому, не очень счастливая.

– Просто утомленная. Дети ей житья не дают.

– Думаю, дело не только в этом.

– Мне кажется, что человек, которого ты разыскиваешь, вряд ли стал бы обременять себя женой и двоими детьми, – с усмешкой произнес инспектор.

– Никогда нельзя ни в чем быть уверенным, – возразил Колин. – Ты не представляешь, какие только способы камуфляжа не применяют эти типы. Иногда бывает очень выгодно прийти к соглашению с вдовой, которая имеет двоих детей и стеснена в средствах.

– Не думаю, что миссис Рэмзи – женщина такого сорта, – поморщился Хардкасл.

– Я не имел в виду жизнь во грехе, дружище. Просто она могла согласиться стать миссис Рэмзи и участвовать в его игре. Естественно, он наплел ей какую-нибудь историю – например, что занимается шпионажем на нашей стороне. Все высокопатриотично.

Хардкасл покачал головой.

– Ты живешь в странном мире, Колин, – сказал он.

– Пожалуй. Знаешь, я думаю, что когда-нибудь мне придется оставить эту работу. А то начинаешь забывать, что к чему и кто есть кто. Половина разведчиков работают на обе стороны и в конце концов сами не знают, с кем сотрудничают в данный момент~ Ладно, продолжим.

– Нужно еще заглянуть к Мак-Нотонам, – сказал Хардкасл, остановившись у ворот дома 63. – Угол их сада граничит с садом дома 19 – как и у Блэнда.

– А что ты знаешь об этих Мак-Нотонах?

– Не очень много. Они приехали сюда около года назад. Пожилая пара. По-моему, он удалившийся от дел профессор. Занимается садоводством.

В саду перед домом росли кусты роз, а под окнами виднелась большая клумба с осенними крокусами.

Веселая молодая женщина в ярком цветастом халате открыла дверь и осведомилась на ломаном английском:

– Кого вы хотеть?

– Наконец-то прислуга-иностранка, – пробормотал инспектор и протянул ей карточку.

– Полиция! – воскликнула девушка, отступив на пару шагов и испуганно глядя на Хардкасла, словно это был дьявол во плоти.

– Нам нужна миссис Мак-Нотон, – сказал инспектор.

Девушка проводила их в гостиную, окна которой выходили на задний двор. В ней никого не было.

– Она наверху, – объяснила служанка, уже не выглядевшая веселой. Она вышла в холл и позвала: – Миссис Мак-Нотон!

Издалека послышался голос:

– Что там такое, Гретель?

– Полиция. Двое полицейских~ Я отвела их в гостиную.

– Боже, в чем теперь дело?

Наверху началась возня, потом послышались шаги, и в комнату вошла миссис Мак-Нотон. На ее лице было написано беспокойство, но Хардкасл вскоре понял, что это выражение свойственно ему при любых обстоятельствах.

– О боже! – снова воскликнула миссис Мак-Нотон. – Вы инспектор~ э-э~ – Она взглянула на карточку. – Ах да, инспектор Хардкасл. Зачем вам понадобилось к нам приходить? Мы ничего об этом не знаем. Вы ведь явились по поводу вчерашнего убийства, не так ли? Надеюсь, ваш визит не связан с платой за телевизор?

Хардкасл успокоил хозяйку дома.

– Все это так необычно, правда? – продолжала она, сразу воспрянув духом. – Среди бела дня – необычное время для ограбления. В эти часы люди, как правило, сидят дома. Но в наши дни то и дело читаешь о таких ужасах. Однажды, когда наши друзья отсутствовали во время ленча, к их дому подъехал мебельный фургон, оттуда вышел человек, вошел в дом и вывез мебель. Вся улица это видела, но никому в голову не пришло, что тут что-то не так. Знаете, мне казалось, будто я вчера слышала, как кто-то кричит. Но Энгус сказал, что это ужасные дети миссис Рэмзи. Они носятся по саду и вопят, изображая космические корабли, ракеты или атомные бомбы. От этого с ума сойти можно.

Инспектор уже в который раз извлек из кармана фотографию:

– Вы когда-нибудь видели этого человека, миссис Мак-Нотон?

Женщина впилась глазами в снимок:

– Я почти уверена, что видела его. Вот только где? Может, он приходил узнать, не куплю ли я новую энциклопедию в четырнадцати томах? Или это тот человек, который предлагал новую модель пылесоса? Я отказалась, и он пристал к моему мужу. Энгус сажал в саду какие-то луковицы и не хотел, чтобы ему мешали. Но тот человек продолжал рекламировать свои пылесосы, рассказывать, как ими можно чистить занавески, подушки и вообще что угодно. Наконец Энгус посмотрел на него и осведомился: «А эта штука может сажать луковицы?» К счастью, вопрос сбил этого типа с толку, и он тотчас же удалился.

– Вы в самом деле думаете, что это был человек, изображенный на фотографии?

– Ну, я, конечно, не вполне уверена, – призналась миссис Мак-Нотон. – Теперь я припоминаю, что тот был гораздо моложе. Но тем не менее мне кажется, что я уже видела это лицо. Да. Чем больше я на него смотрю, тем сильнее убеждаюсь, что он приходил сюда и предлагал что-то купить.

– А может быть, застраховаться?

– Нет-нет, только не застраховаться. Мой муж всегда за этим следит, поэтому мы застраховали все, что только можно. Но все же, чем больше я смотрю на фотографию~

Хардкасла отнюдь не ободряли эти заявления. На своем веку он достаточно повидал подобных женщин и знал по опыту, что миссис Мак-Нотон очень хотелось видеть кого-то связанного с убийством. Глядя на фотографию, она убеждала себя в том, будто помнит этого человека.

Инспектор тяжело вздохнул.

– Кажется, это шофер хлебного фургона, – размышляла вслух миссис Мак-Нотон. – Только не могу припомнить, когда же я его видела.

– Но не вчера, миссис Мак-Нотон?

Лицо женщины слегка вытянулось. Она откинула со лба растрепанные седеющие волосы.

– Нет, не вчера. Может быть, муж вспомнит, – с надеждой добавила она.

– А он дома?

– Энгус в саду. – Миссис Мак-Нотон указала на окно, выходящее в сад, где пожилой мужчина катил по дорожке тачку.

– Тогда давайте выйдем и побеседуем с ним.

– Конечно. Сюда, пожалуйста.

Они вышли в сад через боковую дверь. Мистер Мак-Нотон был поглощен своим занятием.

– Эти джентльмены из полиции, Энгус, – сообщила ему жена. – Они пришли по поводу убийства в доме мисс Пебмарш. Мне показали фотографию убитого, и я уверена, что где-то его уже видела. Как ты думаешь, это не тот человек, который приходил на прошлой неделе и спрашивал, нет ли у нас каких-нибудь антикварных вещей для продажи?

– Сейчас посмотрим, – сказал мистер Мак-Нотон. – Только держите фотокарточку сами, – обратился он к Хардкаслу, – а то у меня руки в земле. – Бросив быстрый взгляд на лицо убитого, он заявил: – Никогда в жизни не видел этого парня.

– Ваши соседи говорили мне, что вы увлекаетесь садоводством, – сказал Хардкасл.

– Кто вам это говорил? Миссис Рэмзи?

– Нет, мистер Блэнд.

Энгус Мак-Нотон презрительно фыркнул:

– Блэнд ничего не смыслит в садоводстве. Он только и знает, что повсюду тыкать герань, бегонии и лобелии, как в общественном парке. По-моему, это не садоводство. Скажите, инспектор, вас интересуют кустарники? Конечно, сейчас неподходящий сезон, но мне удалось вырастить два кустарника, которые встречаются только в Девоне и Корнуолле.

– Боюсь, я не могу претендовать на глубокое знакомство с садоводством, – промолвил Хардкасл.

Мак-Нотон посмотрел на него, как художник на человека, заявляющего, что он не понимает в живописи.

– К сожалению, я зашел к вам по менее приятному поводу, – продолжал инспектор.

– Ну разумеется. По поводу вчерашнего события. Я был в саду, когда это случилось.

– В самом деле?

– Я имею в виду, когда девушка подняла крик.

– И что вы предприняли?

– Откровенно говоря, ничего, – смущенно ответил Мак-Нотон. – Понимаете, я подумал, что это кричат проклятые мальчишки миссис Рэмзи. Они постоянно орут, визжат и вообще поднимают шум.

– Но ведь этот крик доносился не совсем с той стороны.

– Да, но эти чертовы оболтусы не ограничиваются собственным двором. Они перелезают через ограду и гоняют несчастных кошек миссис Хемминг. Вся беда в том, что на них некому прикрикнуть, – мать у них совсем безвольная. Конечно, когда в доме нет мужчины, дети отбиваются от рук.

– Насколько я понял, мистер Рэмзи подолгу бывает за границей?

– Он как будто инженер-конструктор, – не слишком уверенно произнес мистер Мак-Нотон. – Все время куда-то ездит. По-моему, Рэмзи занимается плотинами. Я не могу ручаться, дорогая, – поспешно обратился он к жене, которая собиралась возразить. – Возможно, его работа связана с нефтепроводами или еще чем-то в таком роде. Я только знаю, что месяц назад ему пришлось срочно ехать в Швецию. Оба сорванца остались на попечение матери, которая вынуждена целыми днями кормить их и убирать за ними. Вот они и распустились. В общем, они неплохие мальчуганы, но не имеют понятия о дисциплине.

– И вы ничего не заметили – кроме крика, разумеется? Кстати, когда вы его услышали?

– Понятия не имею, – ответил Мак-Нотон. – Я снимаю часы перед тем, как идти в сад. На днях я облил их из шланга, и потом была целая морока с починкой. Ты не знаешь, когда кричали, дорогая? Ведь ты тоже слышала.

– По крайней мере через полчаса после того, как мы закончили ленч, – должно быть, в половине третьего.

– Понятно. А когда у вас ленч?

– В половине второго, – отозвался мистер Мак-Нотон, – если только повезет. Наша прислуга-иностранка не обладает чувством времени.

– А потом вы ложитесь вздремнуть?

– Иногда. Сегодня я этого не сделал, так как хотел закончить работу в саду. Нужно было убрать мусор и добавить компоста.

– Компост – чудесная штука, – заметил Хардкасл.

Мистер Мак-Нотон сразу же просиял:

– Безусловно! Ничего не знаю лучше компоста. Я уже немало людей уговорил им пользоваться. Ведь применять химические удобрения – настоящее самоубийство. Позвольте, я вам покажу.

Он ухватил инспектора за руку и, не отпуская тачку, потащил его к забору, отделявшему его сад от сада дома 19, где красовалась куча компоста, прикрытая кустами сирени. Мистер Мак-Нотон подкатил тачку к маленькому сараю позади кучи. Внутри аккуратно лежали инструменты.

– У вас все в идеальном порядке, – похвалил Хардкасл.

– Инструменты требуют ухода, – заметил Мак-Нотон.

Хардкасл задумчиво посмотрел в сторону дома 19. За забором виднелась аллея, обсаженная кустами роз, которая вела к дому.

– Когда вы занимались вашим компостом, вы не заметили, чтобы кто-нибудь шел по саду или выглядывал из окна дома 19?

Мистер Мак-Нотон покачал головой:

– Не видел ничего подобного. К сожалению, ничем не могу вам помочь, инспектор.

– Знаешь, Энгус, – вмешалась его жена, – мне кажется, что я видела какую-то фигуру в саду дома 19.

– Не думаю, чтобы ты ее видела, дорогая, – откровенно заявил Мак-Нотон.

– Этой бабе непременно нужно было сказать, будто она что-то видела, – буркнул Хардкасл, когда они с Колином сели в машину.

– Ты не веришь, что она узнала фотографию?

– Сомневаюсь в этом. Ей просто очень хотелось думать, что она видела этого человека раньше. Я хорошо знаю такой тип свидетелей. Когда я припер ее к стенке, она сразу скисла.

– Да, верно.

– Конечно, она могла сидеть напротив него в автобусе. Я это допускаю. Но если хочешь знать мое мнение, то она просто сама себя убедила. Ты со мной согласен?

– Вполне.

– Да, многого мы не достигли, – вздохнул Хардкасл. – Правда, кое-что выглядит довольно странным. Например, кажется невозможным, чтобы эта миссис Хемминг, как бы она ни была поглощена своими кошками, так мало знала о своей соседке, мисс Пебмарш. К тому же она проявила полное равнодушие к убийству.

– Она вообще равнодушна ко всему, кроме кошек.

– Черт бы ее побрал! – выругался Хардкасл. – Рядом с такими растяпами могут происходить пожары, грабежи, убийства, а они ничего не заметят.

– Вокруг ее двора сплошная живая изгородь, а сквозь эти викторианские аллеи, обсаженные кустами, вообще трудно что-либо разглядеть.

Когда они подъехали к полицейскому участку, Хардкасл улыбнулся и сказал:

– Ну, сержант Лэм, вы свободны.

– Больше некому наносить визиты?

– Пока что да. Позже я загляну еще кое к кому, но без тебя.

– Спасибо за интересно проведенное утро. Можешь отпечатать мои записи? – Колин протянул их инспектору. – Значит, дознание послезавтра. А в какое время?

– В одиннадцать.

– Отлично. Я успею вернуться.

– Ты уезжаешь?

– Должен завтра съездить в Лондон – представить свой отчет.

– Догадываюсь кому.

– Оставь догадки при себе.

Хардкасл усмехнулся:

– Передай старику привет.

– Кроме того, я, возможно, зайду к одному специалисту.

– К специалисту? С тобой что-нибудь не так?

– Все в порядке, если не считать тупости. Я не имел в виду врача – это специалист в твоей области.

– Из Скотленд-Ярда?

– Нет, частный детектив – друг моего отца и мой. Эта фантастическая история как раз для него – такие дела его развлекают. А я думаю, что он нуждается в развлечении.

– Как его зовут?

– Эркюль Пуаро.

– Я слышал о нем, но думал, что он умер.

– Он не умер, но боюсь, что ему скучно, а это еще хуже.

Хардкасл с любопытством посмотрел на приятеля:

– Ты занятный парень, Колин. Заводишь себе таких чудных друзей.

– Включая тебя, – с усмешкой добавил Колин.

Глава 12

Расставшись с Колином, инспектор Хардкасл вынул записную книжку, взглянул на аккуратно написанный адрес и кивнул. Спрятав книжку в карман, он начал разбирать лежащие на столе бумаги.

Дел скопилось немало. Инспектор послал за кофе и сандвичами и выслушал рапорт сержанта Крея, в котором не содержалось ничего обнадеживающего. Ни на вокзале, ни в автобусах не опознали фотографию мистера Карри. Данные из лаборатории относительно одежды также не принесли пользы. Костюм превосходно сшит, но имя портного уничтожено. Желание остаться неизвестным со стороны мистера Карри? Или со стороны его убийцы? Сведения о состоянии зубов жертвы были разосланы ко всем стоматологам. Эта нить выглядела наиболее надежной – уж она-то в конце концов должна привести к какому-то результату, если только мистер Карри не иностранец. Хардкасл задумался над этим. Возможно, убитый был французом – хотя его одежда, безусловно, не французского происхождения. Метки прачечной на ней отсутствовали.

Хардкасл не проявлял нетерпения. Идентификация личности бывает затяжной процедурой, но рано или поздно находится помощник – прачка, дантист, квартирная хозяйка. Фотографию убитого разошлют в полицейские участки, напечатают в газетах – и таинственного мистера Карри наконец опознают.

Инспектор работал без перерыва до половины шестого, причем не только по делу Карри. Взглянув на часы, он решил, что подошло время для последнего визита.

Сержант Крей сообщил, что Шейла Уэбб продолжает работать в бюро «Кэвендиш», что в пять она должна быть у профессора Перди в отеле «Кроншнеп» и уйдет оттуда не ранее начала седьмого.

Как же фамилия ее тети?~ Лотон, миссис Лотон, Палмерстон-роуд, 14. Инспектор решил пройтись пешком, так как идти было недалеко.

Палмерстон-роуд была мрачного вида улицей, знававшей, как говорится, лучшие времена. Дома, как заметил Хардкасл, были переоборудованы в многоквартирные. Когда он свернул за угол, девушка, идущая навстречу, внезапно остановилась. Инспектор подумал, что она собирается спросить у него дорогу, но, даже если так и было, девушка отказалась от своего намерения и прошла мимо. Лицо ее показалось ему знакомым. Почему-то при виде его инспектор вспомнил про какие-то туфли. Туфли~ Или нет, одна туфля~ Да, он недавно где-то видел эту девушку. Может быть, она его узнала и собиралась с ним заговорить?

Хардкасл немного подождал, глядя ей вслед. Девушка быстро удалялась. К сожалению, ее лицо принадлежало к тем, которые с трудом запоминаются, если на это нет особой причины. Голубые глаза, румяные щеки, полуоткрытый рот. Рот~ Это напоминало ему что-то еще. Что же она делала со своим ртом? Говорила? Красила губы? Нет. Инспектор злился на себя – ведь он так гордился своей памятью на лица. Он никогда не забывал людей, занимавших скамьи подсудимых или место свидетелей. Но ведь существуют и другие места, помимо зала суда. Вряд ли можно запомнить лицо каждой официантки или автобусной кондукторши. Инспектор перестал ломать себе голову и зашагал дальше.

Вскоре он добрался до дома 14. За приоткрытой дверью виднелись четыре кнопки звонка, под которыми находились таблички с фамилиями жильцов. Миссис Лотон обитала на первом этаже. Инспектор вошел в холл и позвонил в дверь слева. Несколько секунд царило молчание. Наконец послышались шаги, и дверь открыла высокая худая женщина с растрепанными темными волосами и в грязноватом халате. Откуда-то, очевидно из кухни, доносился запах лука.

– Миссис Лотон?

– Да. – В голосе женщины звучала досада и настороженность.

На вид миссис Лотон было лет сорок пять. В чертах ее лица сквозило нечто цыганское.

– Что вам угодно?

– Я был бы вам признателен, если бы вы уделили мне несколько минут.

– Это еще зачем? Я сейчас очень занята. Надеюсь, вы не репортер?

– Конечно нет, – заверил ее Хардкасл и добавил сочувственным тоном: – Вам, наверное, репортеры уже успели надоесть?

– Еще как. Целый день стучат, звонят, задают идиотские вопросы.

– Да, удовольствия мало, – согласился инспектор. – Кстати, миссис Лотон, я детектив-инспектор Хардкасл и занимаюсь расследованием дела, из-за которого вас беспокоят репортеры. Мы бы с радостью избавили вас от них, но тут мы бессильны. Пресса имеет свои права.

– Стыд и позор – так досаждать ни в чем не повинным людям только потому, что им, видите ли, нужны новости для публики, – фыркнула миссис Лотон. – Все их новости – ложь от начала до конца. Ладно, входите.

Она впустила инспектора и захлопнула за ним дверь. На коврик упали три письма. Миссис Лотон наклонилась, чтобы поднять их, но Хардкасл ее опередил. Вежливо протянув ей письма, он мимоходом взглянул на адреса.

– Благодарю вас. – Женщина положила письма на столик. – Может быть, побеседуем в гостиной? Пройдите, пожалуйста, в эту дверь. Только подождите меня, – кажется, что-то кипит.

С быстротой молнии миссис Лотон ринулась в кухню. Инспектор снова бросил взгляд на письма. Одно из них было адресовано миссис Лотон, два других – мисс Р.Ш. Уэбб. Задумчиво кивнув, Хардкасл направился в указанную ему комнату. Это была маленькая гостиная, довольно беспорядочно и убого меблированная, однако кое-где бросалось в глаза несколько необычных предметов – причудливое, возможно, дорогое изделие абстрактной формы из матового венецианского стекла, две яркие бархатные подушки, глиняная тарелка с ракушками. «Да, – подумал инспектор, – либо тетя, либо племянница обладают довольно экстравагантным вкусом».

Вскоре вернулась запыхавшаяся миссис Лотон.

– Думаю, теперь все будет в порядке, – не слишком уверенно сообщила она.

Инспектор снова начал извиняться:

– Простите, если я зашел не вовремя, но я случайно оказался поблизости и решил заглянуть, чтобы прояснить кое-какие моменты этого дела, в котором, к сожалению, замешана ваша племянница. Надеюсь, это никак на ней не отразится. Для любой девушки такая история – тяжелое потрясение.

– Да, конечно, – согласилась миссис Лотон. – Шейла пришла домой в ужасном состоянии, но наутро проснулась как ни в чем не бывало и решила выйти на работу.

– Знаю, – кивнул инспектор. – Мне сообщили, что она отправилась печатать к клиенту, я не хотел ей мешать и подумал, что лучше побеседовать с ней дома. Но она еще не вернулась, не так ли?

– Сегодня Шейла, по-видимому, вернется поздно, – ответила миссис Лотон. – Она сейчас работает у профессора Перди, а он, по ее словам, не имеет ни малейшего представления о времени. Всегда говорит: «Это займет не более десяти минут, так что мы сегодня успеем все закончить», а в результате они работают еще три четверти часа. Профессор очень симпатичный человек – он постоянно извиняется, а один раз даже заставил Шейлу остаться пообедать. Но эти задержки иногда раздражают. Могу я чем-нибудь помочь вам, инспектор, если Шейла застрянет надолго?

– Как вам сказать, – улыбнулся Хардкасл. – Конечно, вчера мы записали только самые основные сведения, и я не уверен, что даже это сделано как надо. Давайте посмотрим. – Он снова заглянул в записную книжку. – Мисс Шейла Уэбб – полное имя вашей племянницы? Знаете, такие вещи должны быть зафиксированы точно для протоколов дознания.

– Дознание состоится послезавтра? Шейла получила повестку.

– Да, но это не должно ее беспокоить. Ей будет нужно только рассказать, как она обнаружила труп.

– Вы все еще не знаете, кто этот человек?

– Нет, и боюсь, что скоро мы этого не узнаем. В его кармане нашли визитную карточку, поэтому сначала мы подумали, что он страховой агент. Но, по-видимому, ему кто-то дал эту карточку. Возможно, он сам собирался застраховаться.

– Понятно. – Миссис Лотон выглядела заинтересованной.

– Вернемся к именам, – сказал инспектор. – У меня тут записано «мисс Шейла Р. Уэбб». Я только не могу вспомнить ее второе имя. Кажется, Розали?

– Розмари, – ответила миссис Лотон. – Ее назвали Розмари Шейла, но имя Розмари казалось ей слишком претенциозным, и она всегда называла себя просто Шейлой.

– Ясно. – Хардкасл ничем не выдал своего удовлетворения по случаю того, что оправдалось одно из его предположений. Он лишь отметил, что имя Розмари не вызвало никакого беспокойства у миссис Лотон. Для нее это было только имя племянницы, которым та не пользовалась. – Сейчас я запишу все как следует, – улыбаясь, сказал инспектор. – Насколько я понял, ваша племянница приехала из Лондона и устроилась на работу в бюро «Кэвендиш» около десяти месяцев назад. Вы не помните точную дату?

– Боюсь, что нет. По-моему, это было в конце ноября прошлого года.

– Ладно, это не так уж важно. Она не жила с вами до поступления в бюро?

– Нет. До этого Шейла жила в Лондоне.

– У вас есть ее лондонский адрес?

– Где-то есть. – Миссис Лотон беспомощно огляделась. – К сожалению, у меня скверная память. Кажется, Эллингтон-Гроув, – по-моему, это недалеко от Фулхема. Она делила квартиру с двумя другими девушками. В Лондоне жилье страшно дорогое.

– Вы не помните названия фирмы, в которой она работала в Лондоне?

– Помню – «Хопгуд и Трент». Агенты по продаже недвижимости на Фулхем-роуд.

– Благодарю вас. Пока все как будто ясно. Мисс Уэбб – сирота?

– Да, – ответила миссис Лотон, слегка вздрогнув и устремив взгляд на дверь. – Вы не возражаете, если я еще раз сбегаю на кухню?

– Что вы, пожалуйста.

Инспектор вежливо открыл дверь, пропуская миссис Лотон. Когда она вышла, он задумался. Действительно ли последний вопрос почему-то смутил женщину или ему это только показалось? До этого момента ее ответы были быстрыми и спокойными. Инспектор не переставал размышлять об этом до возвращения хозяйки.

– Простите, – извинилась она, – но вы ведь понимаете, что значит иметь дело с готовкой. Сейчас вроде бы все в порядке. У вас есть еще вопросы? Между прочим, я вспомнила лондонский адрес Шейлы – не Эллингтон-, а Кэррингтон-Гроув, 17.

– Спасибо, – поблагодарил инспектор. – По-моему, я спросил, сирота ли мисс Уэбб.

– Да, круглая сирота. Ее родители умерли.

– Давно?

– Когда она была ребенком. – В ее голосе послышался вызов.

– Она дочь вашей сестры или брата?

– Сестры.

– Так. А кто был по профессии мистер Уэбб?

Последовала пауза. Миссис Лотон закусила губу.

– Не знаю, – ответила она наконец.

– Не знаете?

– Я хотела сказать, не помню – ведь это было так давно.

Хардкасл молчал, не сомневаясь, что она заговорит снова. Так оно и вышло.

– Могу я узнать, какое это имеет отношение~ я имею в виду, какая разница, кто были родители Шейлы, чем занимался ее отец, откуда он родом и так далее?

– С вашей точки зрения, это действительно не имеет никакого значения. Но видите ли, обстоятельства несколько необычны.

– В каком смысле?

– Ну, у нас есть причины считать, что мисс Уэбб вчера отправилась в тот дом, потому что кто-то позвонил в бюро «Кэвендиш» и вызвал именно ее. Похоже, кто-то специально подстроил, чтобы она там оказалась. Возможно~ – он замялся, – человек, питающий к ней злобу.

– Не могу представить, чтобы кто-то питал злобу к Шейле. Она такая ласковая, добрая девочка.

– Да, – мягко произнес Хардкасл. – Мне тоже так показалось.

– И мне не нравится, когда предполагают другое, – воинственно добавила миссис Лотон.

– Разумеется. – Инспектор успокаивающе улыбнулся. – Но вы должны понять, миссис Лотон, что все выглядит так, будто жертвой была избрана ваша племянница. Ее, как говорится, подставили под удар. Кто-то устроил так, чтобы она пришла в дом, где находился труп только что убитого человека. По-видимому, все это сделано преднамеренно.

– Вы имеете в виду, что кто-то старался представить дело так, будто его убила Шейла? Не могу в это поверить!

– Поверить трудновато, – согласился Хардкасл, – но мы должны во всем разобраться до конца. Например, возможно, что какой-то молодой человек был влюблен в вашу племянницу, а она не отвечала ему взаимностью. Иногда юноши могут совершить преступление из мести – особенно если они психически неуравновешенны.

Миссис Лотон задумчиво нахмурилась:

– Едва ли такое могло случиться. Шейла дружила с одним или двумя мальчиками, но там не было ничего серьезного.

– А в Лондоне? – осведомился инспектор. – Ведь вы не можете все знать о ее тамошних друзьях.

– Да, конечно~ Вы лучше спросите саму Шейлу, инспектор Хардкасл. Мне она про это ничего не рассказывала.

– Или, может быть, это, напротив, подстроила какая-то девушка, – продолжал Хардкасл. – Возможно, одна из тех девушек, с которыми мисс Уэбб жила в Лондоне, завидовала ей?

– Конечно, какая-нибудь девчонка могла постараться напакостить Шейле, – с сомнением промолвила миссис Лотон. – Но только не при помощи убийства.

Это было толковое замечание, и Хардкасл подумал, что его собеседница отнюдь не глупа.

– Понимаю, что это звучит неправдоподобно, – сказал он, – но ведь вся история тоже малоправдоподобна.

– А может, это дело рук сумасшедшего? – предположила миссис Лотон.

– Даже для поступков безумца существует объяснение – определенная навязчивая идея, – ответил Хардкасл. – Поэтому я и расспрашивал вас об отце и матери Шейлы Уэбб. Мотивы преступлений часто уходят корнями в далекое прошлое. Так как родители мисс Уэбб умерли, когда она была ребенком, ее, естественно, бесполезно спрашивать о них. Вот почему я обратился к вам.

– Да, понимаю, но~ – В ее голосе вновь послышались неуверенность и беспокойство.

– Они погибли в одно и то же время в результате несчастного случая?

– Нет.

– Значит, оба умерли естественной смертью?

– Ну, как вам сказать~ Я не знаю.

– Думаю, вы знаете больше, чем говорите, миссис Лотон. Ладно, попробую догадаться сам. Может быть, они развелись?

– Нет, они не разводились.

– Объяснитесь, наконец, миссис Лотон. Должны же вы знать, отчего умерла ваша сестра.

– Боже мой, все это так сложно~ Так трудно растравлять старые раны. – В ее глазах мелькнуло смятение.

Хардкасл проницательно взглянул на женщину.

– Возможно, мисс Уэбб – незаконнорожденная? – мягко предположил он и тотчас же увидел на лице миссис Лотон причудливую смесь испуга и облегчения.

– Шейла не моя дочь, – сказала она.

– Но она незаконнорожденная дочь вашей сестры?

– Да. Только Шейла ничего об этом не знает. Я никогда ей не рассказывала – просто говорила, что ее родители давно умерли. Поэтому~ ну, вы понимаете~

– О да, понимаю, – кивнул инспектор, – и я уверяю вас, что если расследование в этом направлении ничего не даст, то нам не понадобится задавать мисс Уэбб вопросы на эту тему.

– Иными словами, вы ей не расскажете?~

– Нет, если только это не относится к делу, что, по-моему, маловероятно. Но я хочу услышать от вас все факты, миссис Лотон, и обещаю сделать все возможное, чтобы наш разговор остался между нами.

– Об этом не особенно приятно рассказывать, – вздохнула женщина. – В свое время я очень огорчалась из-за этой истории. Моя сестра была самой умной в семье. Она работала школьной учительницей, всегда выглядела сдержанной и респектабельной. Это такой человек, о котором нельзя было такое подумать~

– Ну, такое случается сплошь и рядом, – тактично вставил инспектор. – Итак, она познакомилась с этим Уэббом~

– Я никогда не знала его фамилии, – прервала миссис Лотон. – Я ведь ни разу не видела этого человека. Сестра пришла ко мне и рассказала о случившемся: что она ожидает ребенка и что этот мужчина не может или не хочет – этого я так и не узнала – жениться на ней. Если бы все выяснилось, сестре пришлось бы оставить работу, а она была честолюбива. Естественно, я обещала ей помочь.

– А где сейчас ваша сестра, миссис Лотон?

– Понятия не имею.

– Но она жива?

– Думаю, что да.

– И вы не поддерживали с ней никаких контактов?

– Таково было ее желание. Сестра считала, что и для ребенка, и для нее будет лучше, если они никогда не встретятся. Мы обе имели небольшой доход от денег, оставленных матерью. Энн перевела свою долю на меня, с тем чтобы я содержала и воспитывала ее ребенка. Она сказала, что будет продолжать работать, но в других школах. По-моему, Энн подумывала о работе за границей – в Австралии или еще где-нибудь. Это все, что я знаю, инспектор Хардкасл.

Инспектор задумчиво посмотрел на нее. Действительно ли миссис Лотон больше ничего не знает? На этот вопрос было нелегко ответить. Судя по ее словам, Хардкасл составил впечатление о матери Шейлы как о властной и резкой особе. Такие женщины предпочитают не портить себе карьеру из-за совершенной ими ошибки. Она трезво и хладнокровно обеспечила воспитание и содержание своего ребенка, а сама решила начать новую жизнь.

Допустим, она могла поступить так с дочерью. Ну а с сестрой?

– Кажется несколько странным, – заметил инспектор, – что ваша сестра даже не переписывалась с вами хотя бы для того, чтобы узнать, как растет ее дочь.

Миссис Лотон покачала головой:

– Если бы вы знали Энн, то это не показалось бы вам странным. Свои решения сестра выполняла неукоснительно. К тому же мы с ней были не так уж близки. Я ведь на двенадцать лет младше ее.

– А как отнесся ваш муж к появлению в семье чужого ребенка?

– Тогда я уже была вдовой, – ответила миссис Лотон. – Я вышла замуж очень рано, и мой муж погиб на войне. В то время я держала кондитерскую лавку.

– А где именно? Не в Кроудине?

– Нет. Тогда мы жили в Линкольншире. В Кроудин я однажды приехала в отпуск, и мне так здесь понравилось, что я продала лавку и переселилась сюда. Позже, когда пришла пора отправлять Шейлу в школу, я поступила на работу к Роскоу и Уэсту, здешним торговцам мануфактурой. Я все еще там работаю – они очень симпатичные люди.

Хардкасл поднялся:

– Большое спасибо за вашу откровенность, миссис Лотон.

– А вы ничего не расскажете Шейле?

– Нет, если не возникнет особой необходимости, а она может появиться только в случае обнаружения связи между этими событиями и убийством на Уилбрэхем-Крезент, 19. Но мне это кажется маловероятным. – Вытащив из кармана фотографию, которую он уже показывал стольким людям, инспектор предъявил ее миссис Лотон. – Вы не знаете этого человека?

– Мне уже показывали снимок. – Взяв фотографию, женщина стала тщательно ее рассматривать. – Нет. Я абсолютно уверена, что никогда его не видела. Не думаю, чтобы он жил поблизости, иначе я бы его запомнила. – Миссис Лотон поднесла фотографию ближе к глазам и неожиданно добавила: – У него приятное лицо. Должно быть, он джентльмен.

Для инспектора этот термин был несколько старомодным, но в устах миссис Лотон он звучал вполне естественно. «Наверное, она выросла в деревне, – подумал Хардкасл. – Там до сих пор классифицируют людей подобным образом».

Взглянув на фотографию, он с удивлением констатировал, что еще ни разу не подумал об убитом с этой точки зрения. Был ли «мистер Карри» приятным человеком? Инспектор не сомневался в обратном, но, возможно, только потому, что у жертвы была визитная карточка с фальшивым именем и адресом. Однако объяснения, данные им миссис Лотон, могли соответствовать действительности. Не исключено, что карточка принадлежала какому-то фиктивному страховому агенту, который подсунул ее убитому. Но такая версия еще сильнее запутывала дело. Хардкасл снова посмотрел на часы.

– Не стану больше отрывать вас от вашей стряпни, – сказал он. – Так как ваша племянница все еще не вернулась~

Миссис Лотон бросила взгляд на часы, стоящие на каминной полке. «Слава богу, в этой комнате только одни часы», – подумал инспектор.

– Да, она запаздывает, – отозвалась миссис Лотон. – Даже удивительно. Хорошо, что Эдна не стала ее дожидаться. – Заметив слегка недоуменное выражение лица Хардкасла, она пояснила: – Эдна – одна из девушек, работающих в бюро. Сегодня вечером она приходила повидать Шейлу, немного посидела, но потом сказала, что больше ждать не может, так как у нее с кем-то свидание, а с Шейлой она встретится завтра или когда-нибудь в другой раз.

На инспектора снизошло просветление. Девушка, которую он встретил на улице! Теперь ясно, почему при виде ее ему пришла в голову мысль о туфлях. Конечно, это была девушка, которая принимала его в бюро «Кэвендиш», а когда он уходил, показывала туфлю с отломанным каблуком-шпилькой и жаловалась, что не знает, как ей добраться домой. Незаметная, не слишком привлекательная девица во время разговора постоянно сосала конфету. Она узнала его на улице, хотя он никак не мог вспомнить, где ее видел. Эдна колебалась, словно хотела с ним заговорить. Инспектора интересовало, что она собиралась ему сообщить. Хотела объяснить, почему заходила к Шейле Уэбб, или просто думала, что он чего-то от нее ожидает?

– Эдна – близкая подруга вашей племянницы? – спросил Хардкасл.

– Ну, не совсем, – ответила миссис Лотон. – Они работают в одной конторе, но Эдна – глуповатая девушка. Они с Шейлой не особенно дружат. Меня даже удивило, чего это ей вдруг захотелось повидать Шейлу. Эдна сказала, что она чего-то не могла понять и думала, что Шейла ей объяснит.

– А она не говорила, чего именно не понимала?

– Нет, только сказала, что это не срочно и вообще не имеет особого значения.

– Понятно. Ну, мне пора.

– Странно, что Шейла не позвонила, – заметила миссис Лотон. – Обычно она звонит, если задерживается, потому что иногда профессор просит ее остаться пообедать. Но она вернется с минуты на минуту. Просто на автобус сейчас очереди, а отель «Кроншнеп» отсюда далеко. Вы ничего не хотите ей передать?

– Пожалуй, нет. – Выходя, инспектор спросил: – Между прочим, кто выбрал для вашей племянницы имена Розмари и Шейла? Вы или ваша сестра?

– Шейлой звали нашу мать, а имя Розмари выбрала сестра. Забавные иногда придумывают имена. Какие-то причудливые и романтичные. А ведь Энн не была ни романтичной, ни сентиментальной.

– Ну, доброй ночи, миссис Лотон.

Выйдя за ворота, инспектор подумал: «Розмари – хм~ Розмарин для воспоминаний[8]. Романтических – или совсем других?»

Глава 13РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Пройдя по Черинг-Кросс-роуд, я свернул в лабиринт улиц, вьющихся между Нью-Оксфорд-стрит и «Ковент-Гарденом». Здесь вели торговлю магазины всех сортов – «Антиквариат», «Кукольная больница», «Балетные туфли», «Иностранные деликатесы».

Поборов соблазн зайти в «Кукольную больницу», я наконец добрался до места назначения. Это был маленький грязноватый книжный магазин в переулке неподалеку от Британского музея. Снаружи, как обычно, стояли лотки с книгами. Старинные романы, подержанные учебники, всевозможное барахло с ярлыками: «3 пенса», «6 пенсов», «1 шиллинг». У некоторых экземпляров каким-то образом сохранились почти все страницы, а иногда даже целый переплет.

Я осторожно проскользнул в дверь, стараясь не задеть кучи книг, громоздившиеся в проходе. Внутри становилось ясно, что магазин принадлежит книгам в значительно большей степени, чем наоборот. Книги плодились и размножались, захватывая все новые территории и явно нуждаясь в сильной руке, которая призвала бы их к порядку. Расстояние между полками было настолько узким, что пройти там можно было лишь с величайшими усилиями. На всех столах и полках высились горы книг. В углу сидел на табурете старик в шляпе с изогнутыми полями и с унылой физиономией. Весь его вид говорил об отказе от неравной борьбы. Вероятно, несчастный пытался справиться с книгами, но книги успешно справились с ним. Он походил на короля Канута[9], царствующего в мире книг и отступающего от книжного прилива. Это был мистер Соломен, владелец магазинчика. Узнав меня, он кивнул, и его рыбий взгляд немного смягчился.

– Есть что-нибудь по моей части? – спросил я.

– Поднимитесь и посмотрите, мистер Лэм. Вас все еще интересуют водоросли и тому подобное?

– Совершенно верно.

– Ну, вы знаете, где находятся эти книги. Морская биология, ископаемые, Антарктика – все это на третьем этаже. Позавчера я получил новую партию, начал распаковывать, но никак не могу разобраться в этом беспорядке. Вы найдете новые книги в углу.

Я кивнул и пролез боком к шаткой и грязной лестнице, берущей начало от задней стены. На втором этаже помещались книги по искусству, медицине, а также французские классики и ориенталистика. В помещении имелся скрытый за занавесом уголок, неизвестный широкой публике, но доступный специалистам, где хранились редкие тома. Пройдя мимо него, я поднялся на третий этаж.

Здесь были довольно неаккуратно рассортированы книги по археологии, естественной истории и другим почтенным наукам. Пробираясь сквозь копавшихся в них студентов, пожилых полковников и священников, обходя острые углы шкафов и наступая на лежащие на полу пачки книг, я внезапно обнаружил, что моему дальнейшему продвижению препятствует пара студентов разных полов, которые стояли крепко обнявшись, раскачиваясь взад-вперед и ничего не замечая вокруг.

Извинившись, я решительно отодвинул их в сторону, поднял занавес, скрывавший дверь, вынул из кармана ключ и повернул его в замке. Шагнув через порог, я оказался в вестибюле с чисто выбеленными стенами, на которых висели изображения стад на пастбищах горной Шотландии, и с дверью, где красовался отполированный до блеска молоток. Я осторожно постучал. Дверь открыла пожилая женщина с седыми волосами, в старомодной черной юбке и плохо сочетающемся с ней полосатом джемпере.

– А, это вы, – сказала она, не потрудившись даже поздороваться. – Он только вчера о вас спрашивал, причем недовольным голосом. – Женщина покачала головой, словно гувернантка, разговаривающая с непослушным ребенком.

– Да бросьте, няня, – отозвался я.

– И не называйте меня няней, – заявила пожилая леди. – Я уже говорила вам, что это дерзость.

– Сами виноваты, – ответил я. – Вы не должны разговаривать со мной как с маленьким мальчиком.

– Вам в самом деле пора повзрослеть.

Нажав кнопку, женщина сняла телефонную трубку и доложила:

– Пришел мистер Колин~ Да, сейчас пошлю его к вам. – Она опустила трубку на рычаг и кивнула мне.

Через дверь в углу я прошел в соседнюю комнату, до того наполненную сигарным дымом, что в ней было почти невозможно что-либо разглядеть. Когда зрение наконец прояснилось, я увидел внушительную фигуру моего шефа, сидящую в допотопном кресле рядом со столь же старомодным вращающимся пюпитром.

Полковник Бек надел очки, отодвинул пюпитр с лежащим на нем толстенным томом и неодобрительно посмотрел на меня:

– Явились наконец!

– Да, сэр, – ответил я.

– Выяснили что-нибудь?

– Нет, сэр.

– Ну и ну! А как же ваши полумесяцы, Колин?

– Я все еще думаю~

– Отлично! Но мы не можем ждать, пока вы будете думать.

– Признаюсь, что это всего лишь догадка~

– Ну и что же? – тут же возразил полковник Бек, который был великим спорщиком. – Это еще полбеды. Почти все мои удачи основаны на догадках. Только ваша догадка, похоже, ни к чему не приведет. Вы уже покончили с пивными?

– Да, сэр. Как я уже говорил, я занимаюсь полумесяцами – домами на улицах в форме полумесяца.

– Не беспокойтесь, я не подумал, что вы говорите о булочных, где торгуют французскими рогаликами. Хотя почему бы и нет? Кое-где выпечка этих круассанов превратилась в настоящий фетишизм, даром что французское в них только название. Их продают настолько черствыми, что даже вкуса как следует не разберешь. Как, впрочем, у любой пищи в наши дни.

Я терпеливо ждал, пока старик кончит распространяться на излюбленную тему. Но, видя, что я не собираюсь спорить, он решил ее не развивать.

– Вы все проверили? – осведомился полковник.

– Почти. Осталось немного.

– И вам нужно еще немного времени, не так ли?

– Желательно, – ответил я. – Но сейчас я не собираюсь менять место действия. Произошло странное совпадение, которое, может быть – только может быть! – что-нибудь да значит.

– Не занимайтесь болтовней. Давайте мне факты.

– Объект расследования – Уилбрэхем-Крезент.

– И вы опять вытащили пустой номер? Или нет?

– Я не уверен.

– Выражайтесь яснее.

– Совпадение заключается в том, что на Уилбрэхем-Крезент убили человека.

– Кого именно?

– Это еще неизвестно. В кармане у него нашли визитную карточку с именем и адресом, но они оказались фальшивыми.

– Хм! Наводит на размышления. По-вашему, это убийство как-то связано с вашим делом?

– Пока я этого не обнаружил, сэр, но, по крайней мере~

– Знаю, знаю! «По крайней мере~» Ну и зачем вы сюда явились? Просить разрешения продолжать околачиваться вокруг Уилбрэхем-Крезент? Кстати, где находится улица с таким нелепым названием?

– В городке Кроудин, в десяти милях от Портлбери.

– Да, местность подходящая. Но все-таки, что вам здесь понадобилось? Вы ведь обычно не спрашиваете разрешения, а действуете по-своему, не так ли?

– Боюсь, что так, сэр.

– Тогда зачем вы пришли ко мне?

– Я хотел бы проверить кое-кого.

Полковник Бек со вздохом придвинул назад пюпитр, вынул из кармана шариковую ручку, подул на нее и уставился на меня:

– Ну?

– Дом 20 по Уилбрэхем-Крезент называется «Дайана-Лодж». Там живет женщина по имени миссис Хемминг и около восемнадцати кошек.

– Дайана! Хм! Диана – богиня Луны – и как раз на полумесяце! Ладно. Чем она занимается, эта ваша миссис Хемминг?

– Ничем, – ответил я. – Она поглощена своими кошками.

– Отличная маскировка, – одобрил полковник Бек. – Вполне возможно, что именно она нам и нужна. Это все?

– Нет. В доме 62 проживает некий Рэмзи. Говорят, он инженер-конструктор. Часто бывает за границей.

– Тоже неплохо, – заметил Бек. – Хотите побольше узнать о нем? Хорошо.

– У него есть жена, очень славная женщина, – продолжал я, – и два весьма беспокойных мальчугана.

– Ну, это еще ничего не значит. Такие случаи бывают. Помните Пендлтона? У него тоже была жена и ребенок. Жена была симпатичной, но глупее ее я никого не встречал. Она и мысли не допускала, что ее супруг является не только респектабельным специалистом по восточной литературе. Кроме нее, Пендлтон имел жену с двумя дочерьми в Германии и еще одну жену в Швейцарии. Не знаю, зачем ему было столько жен, – то ли из-за склонности к излишествам, то ли для камуфляжа. Он, разумеется, утверждал, что для камуфляжа. Ладно, наведем справки о мистере Рэмзи. Кто-нибудь еще?

– Как вам сказать~ В доме 63 живет мистер Мак-Нотон – пожилой шотландец, профессор на покое. Целыми днями возится в саду. Нет оснований предполагать, что с ним или с его женой что-то не так, но все же~

– Ясно. Проверим и их, если вам так хочется. Кстати, почему вы выбрали именно этих людей?

– Потому что их сады граничат или соприкасаются местами с садом дома, где произошло убийство.

– Звучит как упражнение в французском языке, – усмехнулся Бек. – Где труп моего дяди? В саду кузена моей тети. А что известно о самом доме 19?

– Там живет слепая женщина, бывшая школьная учительница. Сейчас она работает в институте для слепых. Местная полиция тщательно ее проверила.

– Она живет одна?

– Да.

– И какова же ваша теория относительно этих людей?

– Моя теория заключается в том, – ответил я, – что убийство совершил у себя дома один из живущих рядом с домом 19. Было очень легко, хотя и несколько рискованно, перетащить туда труп, выбрав подходящий момент. Конечно, это всего лишь предположение. А теперь я покажу вам кое-что. Смотрите. – Я протянул Беку испачканную землей монету.

– Чешский геллер? Где вы его нашли?

– Нашел его не я. Но монету обнаружили на заднем дворе дома 19.

– Интересно. Может, в вашем помешательстве на полумесяцах действительно что-то есть. – Помолчав, полковник задумчиво добавил: – На соседней улице имеется пивная под названием «Восходящая луна». Почему бы вам не сходить туда попытать счастья?

– Я уже там побывал.

– У вас на все готов ответ, – усмехнулся полковник. – Хотите сигару?

– Нет, спасибо. В это время я не курю.

– Собираетесь назад в Кроудин?

– Да. Хочу поприсутствовать на дознании.

– Оно, конечно, будет отложено. Надеюсь, в Кроудин вы торопитесь не из-за какой-нибудь девушки.

– Что вы, конечно нет! – возмутился я.

Полковник Бек неожиданно рассмеялся:

– Будьте осторожны, мой мальчик! Секс повсюду высовывает свою безобразную физиономию. Вы давно ее знаете?

– Ну, не то чтобы~ э-э~ я имею в виду~ это просто девушка, которая обнаружила труп.

– Ага! И что же она сделала, обнаружив его?

– Завизжала.

– Великолепно, – ухмыльнулся полковник. – Она бросилась к вам, зарыдала у вас на плече и во всем призналась. Так?

– Не понимаю, о чем вы, – холодно произнес я. – Лучше взгляните на это. – Я протянул ему несколько полицейских фотографий.

– Кто это? – осведомился полковник Бек.

– Убитый.

– Десять против одного, что его прикончила та самая девушка, к которой вы питаете такой горячий интерес. Вообще, вся эта история внушает мне сомнения.

– Но вы ведь ее еще не слышали, – возразил я. – Я не успел вам рассказать.

– В этом нет надобности. – Полковник взмахнул сигарой. – Поезжайте на ваше дознание, мой мальчик, но остерегайтесь этой девушки. Кстати, ее имя тоже Диана, Артемида или еще какое-нибудь, имеющее отношение к луне и полумесяцу?

– Вовсе нет!

– Но не забывайте, могло быть и так.

Глава 14РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз приходил в «Уайтхейвен-Мэншенс». Несколько лет назад это был единственный в районе большой дом с современными квартирами. Теперь по обе его стороны возвышались целые кварталы ультрасовременных зданий. Внутри недавно сделали ремонт, перекрасив стены в желтый и зеленый цвета. Поднявшись на лифте, я нажал кнопку звонка квартиры 203. Дверь открыл как всегда респектабельный Джордж. При виде меня на его лице появилась радушная улыбка.

– Мистер Колин! Давненько вы у нас не были!

– В самом деле. Как поживаете, Джордж?

– Благодарю вас, сэр, отлично.

– А как он? – спросил я, понизив голос.

Джордж также перешел на шепот, хотя в этом не было необходимости – наша беседа с самого начала велась в сдержанных тонах.

– По-моему, сэр, он часто пребывает в угнетенном состоянии.

Я сочувственно кивнул.

– Лучше войдите, сэр. – Джордж взял у меня шляпу.

– Пожалуйста, доложите обо мне как о мистере Колине Лэме.

– Хорошо, сэр. – Открыв дверь, Джордж громко возвестил: – Мистер Колин Лэм хочет видеть вас, сэр.

Он шагнул в сторону, пропуская меня, и я вошел в комнату.

Мой друг Эркюль Пуаро сидел у камина в большом прямоугольном кресле. Я заметил, что электрическая решетка была накалена докрасна. Было начало сентября, и погода стояла теплая, но Пуаро раньше других начинал ощущать осенние холода и всегда принимал меры предосторожности. По обе стороны от него на полу стояли аккуратные стопки книг. Книги громоздились и на столе слева от Пуаро. Справа, на подлокотнике кресла, стояла чашка, от которой исходил густой пар. Я подозревал, что это какой-то питательный отвар, большим поклонником которых был Пуаро. Он постоянно предлагал их мне, но они обладали едким запахом и отвратительным вкусом.

– Не вставайте! – воскликнул я, но Пуаро уже вскочил на ноги и бросился ко мне с распростертыми объятиями:

– Неужели это вы, мой друг? Мой юный друг Колин! Но почему вы называете себя Лэм? Дайте подумать~ Есть какая-то пословица – что-то насчет барана в одежде ягненка[10]. Нет, не то~ Так говорят о пожилых леди, старающихся выглядеть моложе своих лет. А, вспомнил! Вы волк в овечьей шкуре. Верно?

– Не совсем, – ответил я. – Просто я считаю, что при такой профессии было бы ошибкой называть свою фамилию, так как она сразу же напомнила бы о моем старике. Отсюда Лэм. Коротко, ясно и легко запоминается. Притом смею надеяться, что такая фамилия соответствует моим личным качествам.

– Ну, в этом я не уверен, – заметил Пуаро. – А как поживает ваш отец и мой старинный друг?

– Превосходно. Поглощен своими штокрозами~ или нет, хризантемами. Время летит так быстро, что я даже не могу сообразить, какие цветы сейчас цветут.

– Следовательно, он занялся садоводством?

– Под старость как будто все начинают им заниматься.

– Только не я, – заявил Эркюль Пуаро. – Однажды я уже пробовал выращивать кабачки[11] – больше не рискну. Если вам нужны красивые цветы, почему бы не купить их в цветочном магазине? А я-то думал, что наш славный суперинтендант собирается писать мемуары.

– Он уже пробовал, – признался я, – но приходилось многое опускать, а все остальное показалось старику настолько тоскливым, что он решил отказаться от этой затеи.

– Да, приходится соблюдать осторожность, – вздохнул Пуаро. – Это весьма печально, потому что ваш отец мог бы поведать немало интересного. Я всегда восхищался им и его методами. Он действовал на редкость прямолинейно – расставлял ловушки настолько примитивные, что те, кого ему хотелось в них заманить, думали: «Это слишком примитивно – такого не может быть!» – и тут же попадались.

Я рассмеялся:

– Ну, в наши дни не принято, чтобы сыновья восхищались отцами. Большинство сыновей заправляют ручку порцией яда и с удовольствием записывают все проступки отцов, какие только могут вспомнить. Но лично я глубоко уважаю своего старика и надеюсь стать таким, как он. Конечно, у меня несколько иная профессия~

– Но тем не менее близкая к отцовской, – заметил Пуаро. – Хотя вы всегда работаете за сценой, чего наш суперинтендант никогда не делал. – Он деликатно кашлянул. – Кажется, вас можно поздравить с успехом? Я имею в виду affaire[12] Ларкина.

– К сожалению, для должного завершения этого дела требуется куда больше, чем мне бы хотелось, – вздохнул я. – И вообще, я пришел к вам не обсуждать мои успехи.

– Ну разумеется! – воскликнул Пуаро. Он указал мне на стул и предложил отвар, от которого я тут же отказался.

К счастью, в этот момент вошел Джордж и поставил передо мной графин виски, стакан и сифон.

– А что вы поделываете в эти дни? – спросил я у Пуаро и добавил, бросив взгляд на скопище книг: – Как будто занимаетесь научной работой?

Пуаро тяжело вздохнул:

– Ну что ж, можно назвать и так. Да, в некотором роде это правда. Последнее время я испытывал острую нужду в деятельности – безразлично, какой именно. Совсем как славный Шерлок Холмс, выяснявший, на какую глубину петрушка погружается в масло. Дайте мне любую проблему! Мне нужно тренировать не мускулы, а клетки мозга.

– То есть поддерживать форму?

– Вот именно, – подтвердил Пуаро. – Но проблему, mon cher[13], не так-то легко найти. Правда, в прошлый четверг мне кое-что подвернулось. Необъяснимое появление трех кусков засохшей апельсиновой кожуры в моей подставке для зонта. Как они там оказались? Я никогда не ем апельсины, а Джордж ни за что не выбросил бы кожуру в такое неподходящее место. Столь же маловероятно, чтобы ее принес какой-нибудь посетитель. Да, это была неплохая задачка.

– И вы ее решили?

– Да, решил, – ответил Пуаро, однако в его голосе было больше меланхолии, чем гордости. – Разгадка оказалась не слишком интересной. Произошла remplacement[14] уборщицы, и новая, вопреки всем правилам, привела с собой своего ребенка. Конечно, это не звучит вдохновляюще, но все же я приложил немало усилий, чтобы распутать сеть лжи. Да, мой успех принес мне удовлетворение, но~

– Вы разочарованы, – подсказал я.

– Enfin[15], – подтвердил Пуаро. – Я скромен. Но ведь никто не станет разрезать рапирой тесемку на свертке.

Я кивнул с серьезным видом.

– Последнее время, – продолжал Пуаро, – я занимался чтением о давно происшедших событиях, тайна которых до сих пор не разгадана, и пытался найти свое решение.

– Вы имеете в виду дела Браво, Аделаиды Бартлетт и тому подобные?

– Вот именно. Но это довольно простые случаи. Не может быть никаких сомнений, по крайней мере для меня, в том, кто убил Чарлза Браво. Возможно, компаньонка и была замешана, но она, безусловно, не являлась непосредственным убийцей. Затем, дело этой несчастной девушки, Констанс Кент. Мотивы, побудившие ее задушить своего маленького брата, которого она, несомненно, любила, могли поставить в тупик кого угодно, но не меня. Как только я прочитал об этой истории, мне все стало ясно. Что же касается дела Лиззи Борден, то я уверен, что сразу бы его раскрыл, задав несколько вопросов людям, замешанным в эти события. Но боюсь, они успели умереть.

Я в который раз отметил про себя, что скромность не принадлежит к добродетелям моего друга.

– Как вы думаете, чем я занялся в дальнейшем? – осведомился Пуаро.

Я понимал, что ему уже давно не представлялось возможности поболтать от души и сейчас он наслаждается звуками своего голоса.

– От реальности я перешел к вымыслу. Как вы уже, наверное, заметили, вокруг меня лежат различные образцы криминального жанра в литературе. Начал я издалека. Это, – Пуаро указал на книгу, которую отложил, когда я вошел, – это, мой дорогой Колин, «Левенуортское дело»[16]. – Он протянул мне книгу.

– Да, далековато вы забрались, – заметил я. – Кажется, отец говорил, что читал этот роман в детстве. Я тоже его читал. Теперь он, наверное, выглядит старомодным.

– Что вы, он восхитителен, – возразил Пуаро. – Конечно, это мелодрама, но как здесь ощущается дух времени! А колоритные описания солнечной красоты Элинор и лунной красоты Мэри!

– Надо будет его перечитать, – сказал я. – А то я уже позабыл главы, где описываются эти девушки.

– А служанка Ханна – какой великолепный типаж! К тому же там отлично представлено психологическое раскрытие образа убийцы.

Я почувствовал, что попал на лекцию, и приготовился слушать.

– Теперь возьмем «Приключения Арсена Люпена»[17], – продолжал Пуаро. – Как фантастично, как нереально! И все же сколько здесь силы, энергии, оптимизма! Несмотря на всю нелепость сюжета, в нем так и брызжет юмор!

Отложив «Арсена Люпена», Пуаро взял другую книгу:

– «Тайна желтой комнаты»[18]. Да, это настоящая классика! Одобряю ее с начала до конца. Какой изумительный логический подход! А ведь помню, многие критики находили здесь ошибки. Но они были не правы, мой славный Колин. Нет, нет! Возможно, кое-где автор ходит по жердочке, но он знает меру, тщательно и хитроумно маскируя истину, которая должна выясниться в критический момент, на перекрестке трех коридоров. – Он с благоговением положил книгу на место. – Подлинный шедевр – и почти забыт в наши дни!

Перескочив лет двадцать, Пуаро перешел к произведениям более поздних авторов:

– Недавно я перечитал некоторые ранние опусы миссис Ариадны Оливер. Кстати, она моя приятельница и ваша, кажется, тоже. Должен заметить, что я не вполне одобряю ее сочинения. Их сюжеты весьма неправдоподобны. Совпадения эксплуатируются поистине нещадно. К тому же, будучи тогда молодой, она имела глупость сделать своего сыщика финном, безусловно ничего не зная ни о финнах, ни о Финляндии, кроме, может быть, музыки Сибелиуса. Все же иногда миссис Оливер делает проницательные выводы и за последние годы изучила многое, о чем раньше понятия не имела. Например, различные полицейские процедуры и типы огнестрельного оружия. Возможно, ей удалось раздобыть какого-нибудь стряпчего или адвоката, который объясняет ей юридические вопросы, в чем она всегда нуждалась.

Покончив с миссис Ариадной Оливер, Пуаро приступил к следующему автору:

– А вот мистер Сирил Куэйн[19]. О, это великий мастер алиби!

– Насколько мне помнится, он удручающе нудный писатель, – заметил я.

– Разумеется, в его книгах не происходит никаких бросающих в дрожь событий. Конечно, там имеется труп – иногда даже не один. Но в центре всегда находится алиби, расписания поездов, автобусные маршруты, схемы автомобильных дорог. Сознаюсь, что я нередко наслаждался тщательно разработанным и запутанным использованием алиби, стараясь разгадать замысел мистера Куэйна.

– Полагаю, вам всегда это удавалось? – осведомился я.

– Не всегда, – честно признался Пуаро. – Нет, не всегда. Конечно, со временем понимаешь, что все его книги чудовищно однообразны, а алиби похожи друг на друга, если только вообще не одинаковы. Знаете, mon cher Koлин, я иногда представляю себе этого Сирила Куэйна сидящим в своей комнате с трубкой в зубах (каким его всегда воспроизводят на фотографиях), окруженным справочниками «Эй-би-си», континентальными «Брэдшо»[20], проспектами авиалиний, всевозможными расписаниями вплоть до океанских лайнеров. Хорошо то, что в его романах всегда присутствует порядок и метод.

Отложив в сторону мистера Куэйна, Пуаро взял следующую книгу:

– А вот перед нами Гарри Грегсон, плодовитый автор триллеров. По-моему, он написал их не менее шестидесяти четырех. Мистер Грегсон – полная противоположность мистеру Куэйну. Если романы последнего не слишком богаты событиями, то в книгах Гарри Грегсона их чересчур много, причем неправдоподобных и путаных. Конечно, таким произведениям нельзя отказать в увлекательности. Это мелодрамы вперемешку с ужасами. Кровь, трупы, улики, кошмары нагромождаются в невероятном количестве. Все это не имеет ничего общего с настоящей жизнью. Как вы бы сказали, это не моя чашка чаю. Фактически мистер Грегсон вообще не чашка чаю, а скорее один из этих жутких американских коктейлей, ингредиенты которых крайне подозрительны.

Сделав паузу, чтобы перевести дыхание, Пуаро продолжил лекцию:

– Теперь перейдем к Америке. – Он взял книгу из левой стопки. – Например, Флоренс Элкс. Здесь налицо порядок и метод, конечно в сочетании с обилием ярких событий, но они не бессмысленны, а полны радости жизни. Флоренс Элкс – смышленая леди, но, как у большинства американских писателей, в ее книгах слишком много пьют. Как вам известно, mon ami[21], я знаток вин. Если в романе описывается кларет или бургундское, даже с датой сбора винограда и указанием срока выдержки, я всегда этим наслаждаюсь. Но точное количество ржаного виски или бурбона, поглощаемое на каждой странице сыщиком из американского криминального романа, меня совершенно не интересует. По-моему, ни в коей мере не влияет на развитие сюжета, выпил ли он пинту или полпинты виски. Тема выпивки стала в американских детективах навязчивой идеей, как голова короля Карла для бедного мистера Дика, когда он пробовал писать мемуары. От нее невозможно отделаться!

– А что вы скажете о «крутой» школе? – спросил я.

Пуаро отмахнулся от «крутой» школы, как от назойливой мухи или москита:

– Насилие ради насилия! Разве это может заинтересовать? Я достаточно насмотрелся на насилие в бытность полицейским офицером. С таким же успехом можно читать учебник по медицине. Tout de meme[22] я высоко ставлю американскую детективную прозу. По-моему, она более изобретательна и богаче фантазией, чем английская. А по сравнению с французскими авторами у американских значительно меньше скучных описаний. Возьмем, к примеру, Луизу О'Мэлли. – Он извлек очередную книгу. – Вот настоящий образец «ученой» литературы, но как она захватывает читателя! Эти нью-йоркские здания из коричневого камня – никогда не мог понять, что это за коричневый камень. Дорогие апартаменты, напыщенные снобы – и за всем этим преступление плетет свои невидимые нити. Что же – так зачастую и происходит в действительности. Эта Луиза О'Мэлли не так уж плоха.

Со вздохом Пуаро откинулся на спинку кресла и допил свой отвар.

– А вот здесь мои старые любимцы. – Он снова потянулся за книгой и благоговейно прошептал: – «Приключения Шерлока Холмса». Maitre[23]!

– Шерлок Холмс? – спросил я.

– Ах, non, non[24], не Шерлок Холмс, а автор – сэр Артур Конан Дойл. Рассказы о Шерлоке Холмсе изобилуют натяжками, а иногда и ошибками. Другое дело – их литературные качества, великолепный язык. А доктор Ватсон – какой изумительный образ! Да, это подлинный триумф! – Пуаро вздохнул и задумчиво покачал головой. – Се cher[25] Гастингс, – промолвил он, следуя естественному процессу ассоциативного мышления. – Мой друг Гастингс, о котором я вам так часто рассказывал. Уже давно я не имел от него известий. Какая абсурдная идея – похоронить себя в Южной Америке, где постоянно устраивают революции.

– Такое происходит не только в Южной Америке, – заметил я. – В наши дни революции устраивают по всему миру.

– Только давайте не будем дискутировать об атомной бомбе, – взмолился Пуаро. – Если она необходима, пускай себе существует, но не надо ее обсуждать.

– Разумеется. Я пришел поговорить совсем о другом.

– Ага! Вы собираетесь жениться, не так ли? Очень рад, mon cher!

– Чего ради это взбрело вам в голову, Пуаро? Я и не думал о женитьбе.

– Но ведь это случается каждый день, – заметил Пуаро.

– Возможно, – резко отозвался я, – но не со мной. А к вам я пришел рассказать об одной маленькой проблеме, с которой я недавно столкнулся. Она связана с убийством.

– В самом деле? Маленькая проблема, связанная с убийством? И вы пришли из-за нее ко мне? Почему?

– Ну~ – Я смутился. – Мне казалось, что это доставит вам удовольствие.

Пуаро задумчиво посмотрел на меня, с любовью поглаживая усы.

– Хозяин часто играет с собакой, бросая ей мяч, – промолвил он. – Но и собака способна делать хозяину добро. Убивая крысу или кролика, пес кладет их к ногам хозяина. И знаете, что он при этом делает? Виляет хвостом.

Я невольно рассмеялся:

– Значит, я виляю хвостом?

– По-моему, да, друг мой.

– Ладно, – согласился я. – Что же скажет хозяин? Захочет посмотреть на крысу и узнать о ней кое-что?

– Разумеется. Ведь это преступление, не так ли?

– Вся картина выглядит так, будто в ней нет никакого смысла.

– Это невозможно, – заявил Пуаро. – Смысл есть везде и во всем.

– Вот и постарайтесь его найти. Я не могу. Вообще-то история не имеет ко мне прямого отношения. Я впутался в нее случайно. Возможно, когда установят личность убитого, все окажется очень простым.

– В ваших словах полностью отсутствует порядок и метод, – строго заметил Пуаро. – Изложите все факты. Вы сказали, что это убийство?

– В этом нет никакого сомнения, – заверил я его. – Сейчас я вам все расскажу.

И я подробно описал ему события, происшедшие на Уилбрэхем-Крезент. Эркюль Пуаро слушал мое повествование откинувшись назад, закрыв глаза и постукивая указательным пальцем по подлокотнику кресла. Когда я закончил, он некоторое время хранил молчание, потом спросил, не открывая глаз:

– Sans blaque[26]?

– Ну разумеется, – ответил я.

– Epatant[27]! – воскликнул Эркюль Пуаро и повторил по слогам, как бы смакуя: – E-pa-tant! – После этого он снова умолк, барабаня пальцем по креслу и покачивая головой.

– Итак, – осведомился я, потеряв терпение, – что вы об этом скажете?

– А что вы хотите, чтобы я сказал?

– Я хочу, чтобы вы преподнесли мне решение. Вы ведь всегда говорили, что вам достаточно немного подумать, откинувшись в кресле, чтобы найти разгадку, и что вам незачем допрашивать свидетелей и рыскать в поисках улик.

– Я и теперь это утверждаю.

– Тогда слово за вами. Я вручаю вам факты и жду ответа.

– Вот как? Но ведь это далеко не все факты, а только начало – верно, mon ami?

– Тем не менее я жду, чтобы вы мне хоть что-нибудь разъяснили.

– Вижу. – Пуаро немного подумал. – Для меня ясно только одно. Это, несомненно, очень простое преступление.

– Простое? – удивленно переспросил я.

– Вот именно.

– Но почему?

– Потому что оно выглядит как сложное. А если преступление выглядит сложным, то оно должно быть простым. Понимаете?

– Не совсем.

– Странно, – задумчиво произнес Пуаро. – В вашем рассказе мне почудилось что-то знакомое. Но что именно~ – Он умолк.

– Ваша память наверняка хранит множество преступлений, – заметил я. – Но ведь не можете же вы помнить все.

– К сожалению, не могу, – согласился Пуаро. – Но иногда воспоминания приносят пользу. Например, как-то один льежский мыловар отравил свою жену, чтобы жениться на блондинке секретарше. У этого преступления был свой определенный стиль. Поэтому, когда гораздо позже черты этого стиля повторились, я их узнал. На сей раз это было дело о похищенном пекинесе[28], но стиль был тот же самый. Я обнаружил эквиваленты мыловара и блондинки секретарши – voila[29]! В вашем рассказе я тоже чувствую что-то знакомое.

– Часы? – с надеждой предположил я. – Фиктивный страховой агент?

– Нет, нет. – Пуаро покачал головой.

– Слепая женщина?

– Нет, нет, нет! Не сбивайте меня с толку!

– Вы разочаровали меня, Пуаро, – сказал я. – Ведь я надеялся, что вы сразу дадите мне ответ.

– Но, друг мой, пока что вы охарактеризовали мне только стиль преступления. Предстоит еще многое выяснить. По-видимому, личность жертвы будет установлена. С этим полиция отлично справляется. У них заведены досье на большинство преступников, они могут поместить в газеты фотографию убитого, в их распоряжении списки исчезнувших лиц, данные лабораторных исследований одежды мертвеца и так далее. У них сотни различных путей. Несомненно, труп вскоре будет опознан.

– Следовательно, в данный момент больше делать нечего. Вы это имеете в виду?

– Всегда есть что делать, – строго заметил Пуаро.

– А именно?

Пуаро многозначительно поднял палец.

– Поговорите с соседями, – посоветовал он.

– Это я уже сделал, – ответил я. – Когда Хардкасл их расспрашивал, я его сопровождал. Они не смогли сообщить ничего полезного.

– Это вы так думаете. Но уверяю вас, что такого не может быть. Вы приходили к соседям и спрашивали: «Не видели ли вы чего-нибудь подозрительного?» Они отвечали, что не видели, и вы на этом успокаивались. Но я имел в виду другое, предлагая вам побеседовать с соседями. Дайте им возможность поболтать с вами, и в их болтовне вы всегда обнаружите что-то ценное. Они могут говорить о своих садах, домашних животных, портных, парикмахерах, друзьях, любимых блюдах – и где-нибудь мелькнет фраза, проливающая свет на тайну. Вы сказали, что соседи не сообщили ничего полезного. Я же ответил вам, что этого не может быть. Если бы вы повторили мне их показания слово в слово~

– Это я как раз могу сделать. Я стенографировал допросы, играя роль помощника инспектора. Тексты у меня с собой – расшифрованные и отпечатанные.

– О, да вы просто молодчина! Вы поступили абсолютно правильно. Je vous remercie infiniment[30]. Вы в самом деле славный мальчик.

– У вас есть какие-нибудь предложения? – спросил я, смутившись от стольких похвал.

– У меня всегда есть предложения. Побеседуйте с этой девушкой. Вы ведь друзья, не так ли? Когда она в ужасе выбежала из дома, вы заключили ее в объятия?

– Вы впадаете в мелодраматический стиль, начитавшись Гарри Грегсона, – упрекнул я его.

– Возможно, вы правы, – согласился Пуаро. – Обычно стиль читаемых произведений весьма заразителен.

– Что касается девушки~ – начал я и тут же остановился.

Пуаро вопросительно взглянул на меня:

– Да?

– Ну~ мне бы не хотелось~

– Ах вот оно что! Значит, в закоулках вашего ума кроется мысль, что она каким-то образом связана с преступлением?

– Этого не может быть. Ведь то, что она там оказалась, чистая случайность.

– Нет, нет, mon ami, это не чистая случайность, и вы хорошо это знаете. Вы же сами сказали мне, что ее вызвали туда по телефону. Причем просили прислать именно эту девушку.

– Но она не знает, почему так произошло.

– Разве вы можете быть в этом уверены? Вполне вероятно, что она знает, но скрывает правду.

– Не думаю, – упрямо возразил я.

– Возможно, вам удастся выяснить это, разговаривая с ней, даже если ей в самом деле ничего не известно.

– Но я не понимаю, как~ Ведь я едва с ней знаком.

Эркюль Пуаро снова закрыл глаза:

– На определенной стадии общения между лицами разного пола, даже ощущающими взаимную симпатию, это заявление может оказаться правдивым. Она привлекательная девушка?

– Ну~ э-э~ – замялся я. – Вообще-то да.

– Значит, так, – заговорил Пуаро тоном, не допускающим возражений. – Во-первых, вы побеседуете с ней. Во-вторых, вы под любым предлогом зайдете к этой слепой женщине и поговорите с ней также. В-третьих, вы пойдете в бюро «Кэвендиш», скажем с просьбой отпечатать какую-нибудь рукопись, и заведете друзей среди юных леди, которые там работают. Выполнив все это, вы снова явитесь ко мне и передадите все, что они вам скажут.

– Пощадите! – взмолился я.

– Никакой пощады, – отрезал Пуаро. – Тем более что вам это доставит только удовольствие.

– Вы, кажется, не понимаете, что у меня есть работа.

– После такого развлечения вам будет легче работать, – заверил меня Пуаро.

Я встал и расхохотался:

– Вы прямо настоящий доктор. Какие у вас еще имеются мудрые советы? Что вы думаете о странной истории с часами?

Пуаро, успев снова откинуться в кресле и закрыть глаза, неожиданно продекламировал:

И молвил Морж: «Пришла пора
Подумать о делах,
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях»[31].

Он открыл глаза и кивнул:

– Поняли?

– Цитата из «Моржа и Плотника» – «Алиса в Зазеркалье»?

– Совершенно верно. И в данный момент это лучшее, что я могу вам предложить, mon cher. Поразмыслите над этим.

Глава 15

Дознание привлекло внимание многих. Потрясенные случившимся в их городе, жители Кроудина с надеждой ожидали сенсационных разоблачений. Процедура, однако, была сухой и малоинтересной. Шейле Уэбб было незачем бояться – испытание длилось всего пару минут.

Девушка рассказала о телефонном звонке в бюро «Кэвендиш», вызвавшем ее на Уилбрэхем-Крезент, 19. Она отправилась туда, войдя, как ей было велено, в гостиную. Обнаружив труп, она закричала и выбежала из дома, зовя на помощь. Показания Шейлы не требовали ни вопросов, ни уточнений. Мисс Мартиндейл справилась со своим сообщением за еще более короткий срок. Ей позвонила некто, назвавшаяся мисс Пебмарш, попросила прислать машинистку-стенографистку, желательно мисс Шейлу Уэбб, по адресу Уилбрэхем-Крезент, 19 и дала несколько дополнительных указаний. Мисс Мартиндейл записала точное время телефонного звонка – 13.49. На этом ее показания закончились.

Мисс Пебмарш, вызванная следующей, категорически отрицала, что просила в тот день прислать какую бы то ни было машинистку из бюро «Кэвендиш». Краткое, лишенное эмоций заявление детектива-инспектора Хардкасла заключалось в том, что он, получив сообщение по телефону, прибыл на Уилбрэхем-Крезент, 19, где обнаружил труп.

– Вы смогли установить личность убитого? – спросил его коронер.

– Еще нет, сэр. По этой причине прошу отложить дознание.

Далее шли медицинские показания, которые давал доктор Ригг, полицейский врач, рассказавший о приезде на место преступления и обследовании тела.

– Можете ли вы назвать приблизительное время наступления смерти, доктор?

– Я осматривал труп в половине четвертого. По-моему, смерть наступила между часом тридцатью и двумя тридцатью.

– А не могли бы вы определить время более точно?

– Я предпочел бы этого не делать. Пожалуй, наиболее вероятное время – два часа или чуть раньше, но следует принимать в расчет много дополнительных факторов: возраст, состояние здоровья и так далее.

– Вы произвели вскрытие?

– Да.

– Какова причина смерти?

– Этого человека закололи тонким острым орудием – чем-то вроде французского кухонного ножа с сужающимся к концу лезвием. Место удара~ – Доктор объяснил в сугубо профессиональных терминах, каким образом нож достиг сердца.

– Смерть последовала мгновенно?

– По-видимому. Во всяком случае, максимум через несколько минут.

– И убитый не мог ни кричать, ни защищаться?

– При данных обстоятельствах, безусловно, не мог.

– Объясните, доктор, что вы имеете в виду.

– Я обследовал кое-какие органы и сделал соответствующие анализы. По-моему, в момент убийства он находился в коматозном состоянии, вызванном приемом наркотика.

– А вы можете сказать, какого именно наркотика?

– Да. Это был хлоралгидрат.

– Вам удалось выяснить, каким образом он был принят?

– Я бы сказал, в каком-то алкогольном напитке. Действие хлоралгидрата начинается очень быстро.

– В определенных кругах его, кажется, именуют «Мики Финн», – заметил коронер.

– Совершенно верно, – подтвердил доктор Ригг. – Убитый, ни о чем не подозревая, выпил предложенный напиток, через несколько минут почувствовал головокружение и потерял сознание.

– Значит, по-вашему, он был заколот в бессознательном состоянии?

– Таково мое мнение. Оно подтверждается отсутствием следов борьбы и спокойным выражением лица жертвы.

– Через сколько же времени после потери сознания он был убит?

– На этот вопрос я не могу дать точный ответ. Все опять-таки зависит от индивидуальной идиосинкразии жертвы. Он должен был прийти в себя не раньше чем через полчаса, а может быть, гораздо позже.

– Благодарю вас, доктор Ригг. У вас есть какие-нибудь данные о том, когда этот человек в последний раз принимал пищу?

– Он не ел во время ленча, если вы это имели в виду. Последний раз он сытно поел по крайней мере за четыре часа до смерти.

– Спасибо, доктор. Думаю, это все. – Коронер огляделся вокруг и заявил: – Дознание переносится на две недели, на двадцать восьмое сентября.

Процедура закончилась. Люди начали покидать зал суда. Эдна Брент, присутствовавшая здесь вместе с другими девушками из бюро «Кэвендиш», поколебалась, прежде чем выйти. Сегодня утром бюро не работало.

– Ну что же ты, Эдна? – обратилась к ней одна из сослуживиц, Морин Уэст. – Сходим на ленч в «Синюю птицу»? У нас уйма свободного времени – во всяком случае, у тебя.

– У меня времени ничуть не больше, чем у тебя, – обиженно отозвалась Эдна. – Рыжая Кошка сказала, чтобы я использовала для ленча первый перерыв. Вот зараза! А я-то надеялась на лишний свободный час для покупок.

– Это очень на нее похоже, – посочувствовала Морин. – Ну, ничего не поделаешь. Мы открываемся в два и к этому времени должны быть в бюро. Ты что, ищешь кого-то?

– Шейлу. Я не видела, как она выходила.

– Она ушла раньше, – объяснила Морин, – сразу после того, как дала показания. Пошла куда-то вместе с молодым джентльменом – не знаю, кто это. Ну как, ты идешь?

Эдна все еще нерешительно переминалась с ноги на ногу.

– Вы идите, – сказала она наконец, – а мне нужно кое-что купить.

Морин и остальные девушки вышли на улицу.

Эдна, набравшись смелости, обратилась к молодому белокурому полисмену, стоящему у входа:

– Могу я снова войти и поговорить с инспектором, который сегодня давал показания?

– С инспектором Хардкаслом?

– Да.

Полисмен заглянул в зал суда и увидел, что Хардкасл поглощен разговором с коронером и главным констеблем графства.

– Инспектор Хардкасл сейчас очень занят, мисс, – сказал он. – Зайдите в участок попозже или, если хотите, передайте через меня ваше сообщение. Это что-нибудь важное?

– О, вовсе нет, – ответила Эдна. – Просто мне непонятно, как то, что она сказала, может быть правдой. Ведь~ – Девушка внезапно умолкла и пошла прочь.

Пройдя через рыночную площадь, Эдна свернула на Хай-стрит. Она шла, недоуменно нахмурив брови, и напряженно думала. В этом занятии Эдна никогда не была сильна. Чем больше она старалась привести в порядок свои мысли, тем сильнее запутывалась в них.

– Но ведь это не могло быть так, как она сказала, – произнесла девушка вслух.

Внезапно приняв какое-то решение, Эдна повернула на Олбени-роуд и двинулась в направлении Уилбрэхем-Крезент.

С того дня, как пресса сообщила об убийстве на Уилбрэхем-Крезент, 19, перед ставшим знаменитым домом целыми днями толпился народ. Удивительно, как при определенных обстоятельствах обычное сооружение из кирпичей и извести может внезапно стать притягательным в глазах публики. В течение первых суток дежурному полисмену пришлось применять силу, чтобы разгонять толпы любопытных. С тех пор интерес к месту преступления несколько упал, но не исчез вовсе. Водители фургонов, доставляющих продукты на дом, сбавляли скорость, проезжая мимо; матери с колясками останавливались минут на пять на противоположной стороне улицы, сосредоточенно изучая жилище мисс Пебмарш; женщины, бегавшие за покупками, застывали на этом месте как вкопанные и обменивались друг с другом очередными сплетнями.

– Это тот самый дом~

– Труп был в гостиной~ По-моему, она слева от входа.

– А бакалейщик говорил, что справа.

– Ну, может, и справа. Я как-то была в доме 10 и точно помню, что там столовая справа, а гостиная слева~

– По внешнему виду не скажешь, что здесь произошло убийство~

– Девушка выбежала оттуда, вопя благим матом~

– Говорят, она с тех пор не в своем уме. Конечно, это страшное потрясение~

– Я слышала, что убийца влез через заднее окно. Он как раз укладывал в сумку серебро, когда вошла эта девушка и застала его там~

– А ведь хозяйка дома слепая, бедняжка. Конечно, она не могла видеть, что происходит~

– Но ее тогда не было дома~

– А я думала, что она сидела наверху и услышала шум~ О боже, я должна бежать в магазин!

Подобные разговоры почти непрерывно велись около дома 19. Место трагедии притягивало людей как магнит; все прохожие считали своим долгом остановиться и посмотреть на дом, после чего с удовлетворенным видом шли своей дорогой.

Здесь-то и очутилась все еще напряженно думающая Эдна Брент. Напротив стояла небольшая группа из пяти-шести человек, проводивших время в приятном созерцании места преступления.

Подчиняясь стадному инстинкту, Эдна тоже остановилась.

– Итак, это произошло здесь! А выглядит дом так мирно, на окнах чистые занавески. И все же в нем убили человека. Закололи обычным кухонным ножом, какой есть почти у всех~

Загипнотизированная окружающей обстановкой, Эдна уставилась на дом, прервав свои размышления.

Она почти забыла, что привело ее сюда.

Услышав голос, обращавшийся к ней, Эдна вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она с удивлением узнала~

Глава 16РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Я заметил, что Шейла Уэбб потихоньку выскользнула из зала суда. Девушка очень толково давала показания. Выглядела она взволнованной, что было вполне естественно, но отнюдь не чрезмерно взволнованной. (Я представил себе, как Бек скептически произносит: «Да, неплохая актриса».)

С удивлением выслушав показания доктора Ригга (Дик Хардкасл ничего не рассказывал мне о хлоралгидрате, хотя наверняка знал об этом), я вышел вслед за Шейлой.

– Как видите, процедура оказалась не такой уж страшной, – сказал я, догнав ее.

– Да, в самом деле. Все прошло спокойно. Коронер был очень любезен. – Поколебавшись, Шейла спросила: – А что было потом?

– Коронер отложил дознание на две недели, надеясь, что за это время установят личность убитого.

– Думаете, полиции это удастся?

– Безусловно, – заверил я ее. – В этом нет никакого сомнения.

Шейла поежилась:

– Сегодня холодно.

Мне, напротив, казалось, что день довольно теплый, но я не стал спорить.

– Как насчет ленча? – предложил я. – Ведь вам не нужно возвращаться в ваше бюро?

– Нет. Оно закрыто до двух.

– Тогда пошли. Как вы относитесь к китайской кухне? Я заметил поблизости небольшой китайский ресторанчик.

Шейла выглядела нерешительной:

– Вообще-то я собиралась кое-что купить.

– Еще успеете.

– Вряд ли. Во многих магазинах перерыв с часу до двух.

– Хорошо, давайте встретимся здесь через полчаса.

Девушка кивнула.

Я пошел на пляж и сел под тентом. С моря дул ветер. Мне хотелось подумать. Конечно, любого приводит в бешенство, когда другие знают о нем больше, чем он сам. Но старина Бек, Эркюль Пуаро и Дик Хардкасл сразу поняли то, в чем я наконец решил признаться себе.

Я влюбился в Шейлу Уэбб – влюбился так, как еще никогда не влюблялся ни в одну девушку. Причиной являлась не ее красота или сексапильность – она была хорошенькой, но не более. Таких я не раз встречал и раньше. Просто я с первого взгляда понял, что эта девушка предназначена для меня. А ведь я практически ничего о ней не знал!

* * *

Только в начале третьего я пришел к Дику в участок. Я застал его сидящим за столом и копающимся в бумагах. Увидев меня, он спросил, как мне понравилось дознание.

– По-моему, это был отлично поставленный, вполне джентльменский спектакль. У нас в стране умеют проделывать такие вещи.

– А что ты думаешь о показаниях врача?

– Они меня ошарашили. Почему ты не рассказал мне об этом?

– Ты тогда был в Лондоне. Кстати, ты проконсультировался у своего специалиста?

– Да.

– Я его представляю себе довольно смутно. Помню только, что у него большие усы.

– Огромные, – подтвердил я, – и он страшно ими гордится.

– Должно быть, он уже очень стар.

– Стар, но отнюдь не впал в маразм.

– Зачем тебе понадобилось к нему ходить? Неужели только из дружеских чувств?

– У тебя типично полицейский ум. Ты во всем ищешь подвох. Да, в основном из дружеских чувств. Но признаюсь, меня интересовало, что он скажет об этой странной истории. Пуаро всегда хвастался, что может распутать дело, сидя в кресле, соединив кончики пальцев, закрыв глаза и как следует подумав. Мне хотелось поймать его на слове.

– Ну и он проделал для тебя этот фокус?

– Да.

– И что же он сказал? – допытывался Дик.

– Он сказал, – ответил я, – что это, несомненно, очень простое дело.

– Простое?! – воскликнул Хардкасл. – Но почему?

– Насколько я мог понять, потому что оно выглядит сложным.

Хардкасл покачал головой:

– Не понимаю! Это напоминает мне афоризмы, которыми щеголяют нынешние молодые умники в Челси, но для меня это уж слишком умно. И это все?

– Ну, Пуаро советовал мне поговорить с соседями. Я заверил его, что мы это уже сделали.

– Теперь, учитывая медицинские свидетельства, показания соседей становятся еще важнее. Предположим, ему дали наркотик где-то в другом месте и потом принесли его в дом 19, чтобы там убить?

В этих словах мне послышалось нечто знакомое.

– Что-то в таком роде сказала миссис~ как ее~ ну, та, у которой полно кошек. Тогда мне это показалось весьма интересным замечанием.

– Черт бы побрал этих кошек! – содрогнувшись, воскликнул Дик. – Между прочим, вчера мы нашли оружие.

– Неужели? Где именно?

– Как раз в саду с кошками. По-видимому, убийца подбросил его туда после преступления.

– Полагаю, на нем не было отпечатков пальцев?

– Нет, его тщательно вытерли. Это просто чей-то кухонный нож, который недавно наточили.

– Значит, ты считаешь, что после того, как убитому дали наркотик, его доставили в дом 19. Каким же образом? В машине?

– Или перенесли из соседнего дома, чей сад граничит с домом 19.

– Мне это кажется довольно рискованным.

– Конечно, это требует смелости, – согласился Хардкасл, – и внимательного изучения распорядка дня соседей. Но более вероятно, что его привезли в машине.

– Это тоже рискованно. Автомобиль могли заметить.

– Однако не заметили. Но убийца, конечно, не мог на это рассчитывать. Любой прохожий был в состоянии обратить внимание на машину, припаркованную в тот день у дома 19.

– Не обязательно, – возразил я. – Автомобилей всюду полно. Разве только он был каким-то необычным. Но в этом я сомневаюсь.

– К тому же тогда было время ленча. Вообще, теперь снова приходится включить мисс Пебмарш в число подозреваемых. Кажется невозможным, чтобы слепая женщина зарезала здорового мужчину, но если он был в обмороке~

– Иными словами, он «пришел туда, чтобы его убили», как предположила наша миссис Хемминг. Ничего не подозревающий человек явился в дом 19, выпил предложенный шерри или коктейль, «Мики Финн» подействовал, и мисс Пебмарш прикончила его. Потом она вымыла стакан, где был наркотик, аккуратно уложила труп на пол, выбросила нож в соседний сад и ушла из дому как ни в чем не бывало.

– Позвонив по дороге в секретарское бюро «Кэвендиш».

– Да, но зачем ей понадобилось звонить туда и вызывать именно Шейлу Уэбб?

– Хотел бы я знать. – Хардкасл поглядел на меня: – А самой девушке это не известно?

– Она говорит, что нет.

– «Говорит, что нет»! – передразнил меня Хардкасл. – А ты-то что об этом думаешь?

Я ответил не сразу. В самом деле, что я об этом думаю? Мне было необходимо избрать дальнейший образ действий. Правда все равно выяснится рано или поздно, так что, если Шейла не виновна, это не причинит ей вреда.

Вынув из кармана почтовую открытку, я протянул ее Хардкаслу:

– Шейла получила это по почте.

Хардкасл начал разглядывать открытку. На ней было изображено здание Центрального уголовного суда в Лондоне. На другой стороне был аккуратно напечатан адрес: «Мисс Р.Ш. Уэбб, Сассекс, Кроудин, Палмерстон-роуд, 14». Слева виднелось только одно слово «Помни!», также отпечатанное на машинке, а под ним цифры «4.13».

– Четыре тринадцать, – задумчиво произнес Хардкасл. – Именно это время показывали в тот день часы в гостиной. Это, безусловно, что-то означает.

– Шейла говорит, что не понимает, в чем тут дело. И я ей верю.

Хардкасл кивнул:

– Оставлю открытку у себя. Постараемся хоть что-то из нее выжать.

– Надеюсь, тебе это удастся.

Последовала неловкая пауза. Чтобы прервать ее, я спросил:

– Что у тебя на столе за куча макулатуры?

– Так, ерунда. Почти ничего интересного. Убитого нет в картотеке преступников, его отпечатки пальцев не зарегистрированы. Весь этот хлам – письма от людей, которые утверждают, что узнали его.

Хардкасл начал читать:

– «Дорогой, сэр! Я почти уверена, что на фотографии, помещенной в газете, изображен человек, который на днях сел в поезд на разъезде Уилсден. Он что-то бормотал себе под нос и выглядел возбужденным и взволнованным. Когда я его увидела, то сразу подумала: „Тут что-то неладно!“

«Дорогой сэр! Мне кажется, что этот человек очень напоминает кузена моего мужа. Джон был в Южной Африке, но, возможно, уже вернулся. Когда он уехал, у него были усы, но он мог их сбрить».

«Дорогой сэр! Вчера вечером я видела этого человека в метро. Мне сразу показалось, что в нем есть что-то странное».

И разумеется, многие женщины узнали на фотографии своих мужей. Можно подумать, будто они не знают, как выглядят их благоверные! Есть и письма от матерей, узнавших на снимке сыновей, которых не видели лет двадцать. А вот список исчезнувших лиц. В нем также нет ничего обнадеживающего. «Джордж Барлоу, шестьдесят пять лет, ушел из дому и не вернулся. Жена думает, что он мог потерять память». А внизу примечание: «Задолжал много денег. Был замечен в обществе рыжей вдовушки. Почти наверняка сбежал». Вот еще один. «Профессор Харгрейвс собирался читать лекцию в прошлый четверг. Не явился и не прислал ни слова извинения».

Хардкасл, по-видимому, не воспринимал всерьез исчезновение профессора Харгрейвса.

– Просто он думал, что лекция уже состоялась неделю назад или состоится на будущей неделе. А может быть, забыл сообщить экономке, куда идет. У нас немало подобных случаев.

На столе Хардкасла зазвонил телефон. Он поднял трубку:

– Да?~ Что?! Кто ее нашел?~ Она назвала свое имя?~ Понятно. Действуйте. – Дик положил трубку. Выражение его лица резко изменилось, став суровым – почти мстительным. – В телефонной будке на Уилбрэхем-Крезент найдена мертвая девушка, – сообщил он.

– Мертвая? – Я уставился на него. – Отчего она умерла?

– Задушена собственным шарфом.

Внезапно кровь похолодела у меня в жилах.

– Кто эта девушка? Это не~

Хардкасл устремил на меня холодный, испытующий взгляд, который мне не слишком понравился.

– Не твоя приятельница, если ты этого опасался, – ответил он. – Констебль, кажется, знает, кто она. Он говорит, что эта девушка работала в том же бюро, что и Шейла Уэбб. Ее звали Эдна Брент.

– Кто ее нашел? Констебль?

– Нет, мисс Уотерхаус, которая живет в доме 18. Она вроде бы вышла позвонить из автомата, так как ее телефон испортился, и обнаружила в будке скорчившийся труп девушки.

Дверь открылась, и полисмен доложил:

– Доктор Ригг звонил, что выезжает, сэр. Он встретится с вами на Уилбрэхем-Крезент.

Глава 17

Спустя полтора часа детектив-инспектор Хардкасл снова сидел за своим столом, подкрепляясь положенной чашкой чаю. Лицо его все еще хранило мрачное и сердитое выражение.

– Простите, сэр, Пирс хотел бы поговорить с вами.

Хардкасл вздрогнул:

– Пирс? Хорошо, пришлите его ко мне.

Вошел Пирс. Молодой констебль явно был взволнован.

– Извините, что помешал вам, сэр, но мне кажется, я должен об этом рассказать.

– О чем?

– Это произошло после дознания, сэр. Я дежурил у дверей. Девушка, которую убили~ она заговорила со мной.

– Вот как? И что же она сказала?

– Она хотела повидать вас, сэр.

Хардкасл приподнялся, внезапно насторожившись:

– Повидать меня? Она объяснила зачем?

– Не совсем, сэр. Я предложил ей передать сообщение через меня или подойти в участок попозже. Видите ли, вы были очень заняты с главным констеблем и коронером, поэтому я подумал~

– Черт! – сквозь зубы выругался Хардкасл. – Неужели вы не могли попросить ее подождать, пока я освобожусь?

– Простите, сэр. – Молодой человек густо покраснел. – Если бы я знал, что она хочет сообщить что-то важное, я бы так и сделал. Но, по-моему, сама девушка не считала это важным. Она просто сказала, что ее что-то беспокоит.

– Беспокоит? – переспросил Хардкасл.

Несколько секунд он молчал, сопоставляя в уме определенные факты. Эдна Брент была той девушкой, мимо которой он прошел на улице, направляясь в дом миссис Лотон. Она приходила повидать Шейлу Уэбб, узнала инспектора и на секунду заколебалась, как будто решая, остановить его или нет. Девушка, несомненно, хотела что-то ему рассказать. Да, он совершил ошибку. Поглощенный стремлением узнать побольше о происхождении Шейлы Уэбб, он упустил важный момент. Эдна была чем-то обеспокоена. Чем же? Теперь он, пожалуй, никогда этого не узнает.

– Продолжайте, Пирс, – вздохнул Хардкасл. – Расскажите все, что сможете вспомнить о вашем разговоре. – Так как инспектор был справедливым человеком, он счел нужным добавить: – Вы же не могли знать, что это так важно.

Хардкасл не собирался вымещать гнев и раздражение на этом парне. Ведь не мог он в самом деле знать, что это имеет такое большое значение. В обязанности констебля входило поддерживать дисциплину, следить, чтобы его начальников беспокоили только в положенное время и в положенном месте. Если бы девушка сказала, что дело срочное, тогда другой вопрос. Но, вспоминая первую встречу с Эдной Брент в бюро, инспектор не сомневался, что она этого не сделала. Девушка, безусловно, была тугодумом и, по-видимому, с недоверием относилась к своим умственным способностям.

– Можете ли вы точно вспомнить, Пирс, как происходила ваша беседа и что именно она вам сказала? – спросил инспектор.

Во взгляде Пирса светилась горячая благодарность.

– Ну, сэр, она подошла ко мне, когда все уже ушли, поколебалась немного, оглядываясь вокруг и словно кого-то разыскивая. По-моему, не вас, сэр, а кого-то другого. Потом она спросила, можно ли ей поговорить с полицейским офицером, который давал показания. Так как вы были заняты с главным констеблем, я предложил ей передать сообщение через меня или встретиться с вами позже. Кажется, она сказала, что так и сделает. Я спросил, хочет ли она сообщить что-то важное~

– Ну? – Хардкасл склонился вперед.

– Девушка ответила, что нет, что просто не понимает, каким образом это могло произойти так, как она говорила.

– Значит, мисс Брент не понимала, как могло произойти то, что говорила какая-то «она»? – переспросил Хардкасл.

– Совершенно верно, сэр. Конечно, я не помню слово в слово. Возможно, фраза звучала так: «Не понимаю, как то, что она сказала, может быть правдой». Девушка стояла, нахмурив брови и как будто о чем-то думая. Но когда я задал ей вопрос, она ответила, что это не важно.

«Не важно»! А через некоторое время ее нашли задушенной в телефонной будке~

– Был кто-нибудь рядом с вами во время вашего разговора? – спросил инспектор.

– Ну, в это время из зала выходило много народу, сэр. На дознание пришла куча людей. Из-за убийства и так поднялся переполох, а пресса только подлила масла в огонь.

– Но может быть, вы припомните хотя бы, кто из людей, дававших показания, находился тогда рядом с вами?

– Боюсь, что я никого не запомнил, сэр.

– Ладно, – вздохнул Хардкасл. – На нет суда нет. И все-таки, Пирс, если вы вспомните что-нибудь еще, сразу же сообщите мне.

Оставшись один, инспектор не без труда справился с охватившей его злостью на самого себя. Ведь эта несчастная робкая девушка что-то знала – а если не знала, то видела или слышала. Что-то ее беспокоило, и после дознания это беспокойство усилилось. Что же это было? Какая-то деталь в показаниях – возможно, в показаниях Шейлы Уэбб? Ведь Эдна два дня назад приходила к Шейле домой, хотя свободно могла побеседовать с ней в бюро. Почему же она хотела повидать Шейлу наедине? Быть может, Эдна знала о Шейле Уэбб нечто, приводившее ее в недоумение, и она решила потребовать у Шейлы объяснений – причем с глазу на глаз, а не при других девушках? Похоже, так оно и было.

Отпустив Пирса, инспектор дал несколько указаний сержанту Крею.

– Как вы думаете, зачем девушка пошла на Уилбрэхем-Крезент? – спросил его сержант.

– Меня самого это интересует, – ответил Хардкасл. – Возможно, она просто страдала от любопытства и хотела посмотреть на место трагедии. В этом нет ничего необычного – половина Кроудина испытывает такие же чувства.

– Еще бы, – ухмыльнулся сержант Крей.

– С другой стороны, – медленно произнес Хардкасл, – она могла пойти туда, чтобы повидать кого-то, кто там живет.

Когда сержант ушел, инспектор записал у себя в блокноте три номера домов – 20, 19 и 18, поставив напротив каждого вопросительный знак. Затем он добавил фамилии жильцов – Хемминг, Пебмарш, Уотерхаус. Дома 61, 62 и 63, находящиеся с наружной стороны полумесяца, в перечень не вошли, так как Эдне Брент, чтобы посетить один из них, было незачем идти по внутренней стороне.

Хардкасл принялся за изучение трех возможных объектов визита.

Начал он с дома 20. Нож, послуживший орудием этого загадочного убийства, был найден в саду этого дома. Конечно, казалось более вероятным, что его подбросили туда из сада дома 19, но нельзя поручиться, что это произошло именно так. Вполне возможно, что его швырнула в кусты сама хозяйка «Дайаны-Лодж». Когда миссис Хемминг сообщили о находке, ее единственной реакцией было восклицание: «Какое безобразие – бросать этот ужасный нож прямо в моих кошечек!» Могла ли миссис Хемминг каким-то образом быть связанной с Эдной Брент? «Нет», – решил инспектор и перешел к мисс Пебмарш.

Пришла ли Эдна Брент на Уилбрэхем-Крезент с целью повидать мисс Пебмарш? Последняя давала показания на дознании. Быть может, что-то в этих показаниях вызвало у Эдны недоверие? Но ведь девушка была чем-то обеспокоена и до дознания. Возможно, она что-то знала о мисс Пебмарш – например, что между ней и Шейлой Уэбб существовала какая-то связь? В таком случае становятся понятными слова Эдны, обращенные к Пирсу: «То, что она сказала, не может быть правдой».

«Предположения – всюду предположения», – сердито подумал инспектор.

Наконец, дом 18. Мисс Уотерхаус обнаружила тело Эдны. Хардкасл испытывал профессиональное предубеждение против тех, кто находит трупы. Обнаружение трупа избавляет убийцу от многих трудностей – устройства алиби, уничтожения отпечатков пальцев. Правда, есть одна оговорка: у нашедшего труп преступника не должно иметься очевидного мотива. Не было его и у мисс Уотерхаус. Казалось, ей совершенно незачем убирать с дороги бедную Эдну Брент. Мисс Уотерхаус не давала показаний на дознании, хотя, конечно, могла там присутствовать. Может быть, у Эдны имелись какие-то причины считать, что это мисс Уотерхаус, выдавая себя за мисс Пебмарш, позвонила в бюро и попросила прислать машинистку-стенографистку в дом 19?

Еще одно предположение~

Конечно, остается сама Шейла Уэбб~

Хардкасл поднял телефонную трубку и позвонил в отель, где остановился Колин Лэм. Вскоре тот подошел к телефону.

– Алло, это Хардкасл. Слушай, в какое время ты закусывал сегодня с Шейлой Уэбб?

Ответу предшествовала пауза.

– А как ты узнал, что мы вместе закусывали?

– Просто догадался. Но ведь так и было?

– Я что, не могу сходить с ней на ленч?

– Разумеется, можешь. Просто я хочу уточнить время. Вы пошли на ленч сразу после дознания?

– Нет. Ей нужно было сделать кое-какие покупки. Мы встретились в китайском ресторанчике на Маркет-стрит в час дня.

– Понятно.

Хардкасл взглянул на часы. Эдна Брент умерла между половиной первого и часом.

– Хочешь узнать, что мы ели?

– Ну-ну, не злись. Меня интересовало только время.

– В таком случае теперь ты его знаешь.

Снова последовала пауза. Ее нарушил Хардкасл, стараясь ослабить напряжение:

– Если ты ничем не занят сегодня вечером~

– Я уезжаю, – прервал его Колин. – Как раз складываю вещи. В отеле меня ждала телеграмма. Я должен ехать за границу.

– А когда ты вернешься?

– Откуда я знаю? Самое раннее – через неделю, возможно, через месяц или еще позже, а может, и вовсе никогда.

– У тебя неприятности?

– Не уверен, – ответил Колин и положил трубку.

Глава 18

1

Хардкасл прибыл на Улибрэхем-Крезент, 19 как раз в тот момент, когда мисс Пебмарш выходила из дома.

– Уделите мне минуту, мисс Пебмарш.

– О~ это детектив-инспектор Хардкасл?

– Да. Могу я поговорить с вами?

– Мне бы не хотелось опоздать в институт. Это займет много времени?

– Не более трех-четырех минут, уверяю вас.

Мисс Пебмарш вернулась в дом, инспектор последовал за ней.

– Вы слышали, что произошло сегодня? – спросил он.

– Случилось что-то еще?

– Я думал, вы уже знаете. У телефонной будки на этой улице убили девушку.

– Убили? Когда?

– Два и три четверти часа назад. – Хардкасл взглянул на высокие напольные часы.

– Я ничего об этом не слышала, – сказала мисс Пебмарш. В ее голосе звучали сердитые нотки, – видимо, она досадовала, что не могла ничего замечать вокруг себя. – А что это за девушка?

– Ее звали Эдна Брент – она работала в секретарском бюро «Кэвендиш».

– Еще одна девушка из этого бюро! Ее тоже вызвали по телефону, как эту Шейлу~ как ее?

– Не думаю, – ответил инспектор. – Она не приходила повидать вас?

– Сюда? Разумеется, нет.

– А если бы она пришла к вам, то застала бы вас?

– Не уверена. Когда, говорите, это было?

– Приблизительно в половине первого или немного позже.

– Да, в это время я была дома, – кивнула мисс Пебмарш.

– Куда вы пошли после дознания?

– Прямо домой. – Помолчав, она спросила: – А почему вы думаете, что эта девушка могла прийти ко мне?

– Ну, утром она была на дознании, видела вас там, и, вероятно, у нее имелась какая-то причина для прихода на Уилбрэхем-Крезент. Насколько нам известно, она не была знакома ни с кем из живущих на этой улице.

– Но зачем ей приходить ко мне только потому, что она видела меня на дознании?

– Ну~ – Инспектор улыбнулся и, поняв, что это останется незамеченным мисс Пебмарш, постарался говорить как можно более беспечным тоном: – Кто знает этих девушек? Может, ей просто хотелось взять у вас автограф.

– «Автограф»! – насмешливо повторила мисс Пебмарш. – Хотя, возможно, вы правы – такое нередко бывает. Тем не менее уверяю вас, инспектор Хардкасл, что ничего подобного не произошло. Никто не приходил сюда после того, как я вернулась с дознания.

– Ну, благодарю вас, мисс Пебмарш. Мы просто решили, что лучше проверить каждую возможность.

– Сколько ей было лет? – неожиданно спросила женщина.

– По-моему, девятнадцать.

– Девятнадцать? Совсем молоденькая~ – Ее голос слегка дрогнул. – Бедное дитя. У кого могла подняться рука на такую девочку?

– Всякое случается, – вздохнул Хардкасл.

– Она была привлекательной? – допытывалась мисс Пебмарш.

– Нет, – ответил инспектор. – Мне кажется, она только старалась быть такой.

– Значит, причина в другом. – Мисс Пебмарш покачала головой. – Мне очень жаль, инспектор Хардкасл, что я не в состоянии вам помочь.

Простившись, Хардкасл вышел из дома. Мисс Пебмарш, как и в прошлый раз, произвела на него большое впечатление.

2

Мисс Уотерхаус также оказалась дома.

– А, это вы, – недовольно промолвила она, открыв дверь. – Право, я уже рассказала вашим людям все, что знаю.

– Уверен, что вы ответили на все вопросы, – отозвался Хардкасл. – Но ведь невозможно спросить обо всем за один раз. Нам нужно выяснить еще некоторые детали.

– Не понимаю какие. Вообще, вся эта история была для меня страшным потрясением, – заявила мисс Уотерхаус, осуждающе глядя на посетителя, как будто он был в этом повинен. – Входите. Не можете же вы целый день стоять на пороге. Садитесь и задавайте любые вопросы. Хотя не могу взять в толк, что еще вы хотите знать. Как я уже говорила, я вышла позвонить по телефону, открыла дверь будки и увидела там девушку. Никогда в жизни я не была так напугана! Я тут же позвала констебля, а потом вернулась домой и приняла лечебную дозу бренди. Лечебную! – подчеркнула она.

– Вы действовали очень разумно, мадам, – похвалил инспектор.

– Вот и все, – закончила мисс Уотерхаус.

– Вы абсолютно уверены, что никогда не видели эту девушку раньше?

– Может быть, я видела ее сто раз, но не запомнила. Конечно, она могла обслуживать меня в магазине Вулворта, сидеть рядом со мной в автобусе или продавать мне билет в кино.

– Она работала машинисткой-стенографисткой в бюро «Кэвендиш».

– Не думаю, чтобы я когда-нибудь пользовалась услугами машинистки-стенографистки. Может быть, она работала в конторе моего брата Гейнсфорда? Вы к этому клоните?

– Нет, нет, – ответил Хардкасл. – Такой связи пока не обнаружено. Просто меня интересует, не приходила ли она повидать вас сегодня утром, перед смертью.

– Повидать меня? Конечно нет! Чего ради ей это делать?

– Ну, этого мы не знаем, – сказал Хардкасл. – Следовательно, если кто-то видел, как она утром входила к вам во двор, он ошибся? – Инспектор с простодушным видом наблюдал за собеседницей.

– Кто-то видел, как она входила ко мне во двор? Чепуха! – заявила мисс Уотерхаус. – По крайней мере~ – Она не окончила фразу.

– Да? – подсказал Хардкасл, насторожившись, но не подавая виду.

– Ну, я подумала, что она могла войти во двор и положить в почтовый ящик какой-нибудь листок. Сегодня я нашла один такой перед ленчем. Кажется, объявление о собрании по поводу ядерного разоружения. Нам их каждый день подсовывают. Но даже если так, я в этом не виновата.

– Разумеется. Теперь относительно вашего телефонного разговора. Вы утверждаете, что у вас не работал телефон. А на телефонной станции это отрицают.

– Они вам наговорят с три короба! Я набирала номер, но слышала только какие-то непонятные звуки, поэтому и пошла звонить из автомата.

Хардкасл поднялся:

– Простите, что побеспокоил вас, мисс Уотерхаус, но возникло предположение, что девушка приходила к кому-то, проживающему на Уилбрэхем-Крезент неподалеку от вашего дома.

– И поэтому вы должны расспрашивать всю улицу? – фыркнула мисс Уотерхаус. – По-моему, она, вероятнее всего, приходила в соседний дом – к мисс Пебмарш.

– Почему вам так кажется?

– Вы ведь сказали, что девушка работала машинисткой-стенографисткой в бюро «Кэвендиш». А мне говорили, что мисс Пебмарш в тот день, когда у нее нашли убитого, вызывала к себе машинистку.

– Такая версия была, но мисс Пебмарш это отрицает.

– Ну, если хотите знать мое мнение, то мисс Пебмарш немного не в своем уме. Может, она позвонила в бюро и попросила прислать машинистку, а потом об этом забыла.

– Но вы ведь не думаете, что она совершила убийство?

– Конечно нет. Я знаю, что в доме мисс Пебмарш убили человека, но никогда не считала, что она к этому причастна. Просто мне кажется, что у нее может быть какая-то навязчивая идея. Как-то я знала женщину, которая постоянно звонила в кондитерские и заказывала дюжину меренг, а когда ей их приносили, то заявляла, что ничего не просила. Вот так.

– Разумеется, все может быть, – согласился Хардкасл. Простившись с хозяйкой, он вышел из дома.

«Едва ли она искренне верит в свое последнее предположение, – думал он. – С другой стороны, если мисс Уотерхаус так легко поверила, что кто-то видел, как девушка входила к ней во двор, то, возможно, так оно и было. В таком случае версия, будто Эдна шла в дом 19, была ловкой выдумкой».

Взглянув на часы, Хардкасл решил, что у него еще есть время попытать счастья в секретарском бюро «Кэвендиш». Инспектор знал, что сегодня оно открылось в два. Может быть, ему удастся выяснить что-нибудь полезное у машинисток и заодно побеседовать с мисс Уэбб.

3

Одна из девушек поднялась ему навстречу:

– Детектив-инспектор Хардкасл? Мисс Мартиндейл вас ожидает.

Она проводила инспектора в кабинет, где на него сразу же набросилась мисс Мартиндейл:

– Это позор, инспектор Хардкасл, стыд и позор! Вы должны наконец разобраться в этом деле! Причем не теряя времени и не мешкая. Задача полиции – защищать людей от преступников, и я требую защиты для своих служащих!

– Уверяю вас, мисс Мартиндейл, что~

– Надеюсь, вы не станете отрицать, что пострадали уже две мои девушки? Совершенно ясно, что это дело рук какого-то сумасшедшего, который помешался – или, как теперь говорят, у которого комплекс – на почве машинисток-стенографисток и секретарских бюро. Сначала этот бессовестный трюк с вызовом Шейлы Уэбб в дом с мертвым телом – нервную девушку так можно довести до безумия, – а теперь убийство Эдны Брент. Славную, безобидную девочку прикончили в телефонной будке! Вы должны в этом разобраться, инспектор!

– Именно это я и хочу сделать, мисс Мартиндейл. Поэтому я и пришел к вам узнать, не можете ли вы чем-нибудь мне помочь.

– Помочь! Чем? Неужели вы думаете, что если бы я что-то знала, то не побежала бы к вам сама? Вы должны выяснить, кто убил бедняжку Эдну и втянул Шейлу в эту безобразную историю! Конечно, я строго обращаюсь с моими девушками – не позволяю им бездельничать, опаздывать или расхаживать небрежно одетыми. Но я не желаю, чтобы их обманывали и убивали. Я намерена защищать своих служащих и хочу, чтобы те, кому за это платит государство, также их защищали. – Она свирепо уставилась на инспектора, всем своим видом походя на тигрицу в человеческом облике.

– Дайте нам время, мисс Мартиндейл~ – осторожно начал Хардкасл.

– Время? Теперь, когда эта бедная девочка мертва, вы, наверное, считаете, что у вас вагон времени. А между тем скоро прикончат еще одну мою машинистку.

– Не думаю, чтобы вам следовало этого опасаться, мисс Мартиндейл.

– Полагаю, вы и не думали, что Эдну собираются убить, когда проснулись сегодня утром. Иначе вы бы все-таки приняли какие-нибудь меры предосторожности и следили бы за ней. А когда моих девушек убивают и ставят в компрометирующие ситуации, вы только руками разводите. Вся эта история – какое-то сплошное безумие. Конечно, если то, что пишут в газетах, правда. Например, эти часы. Кстати, я заметила, что о них не упоминали на дознании.

– Там вообще мало о чем упоминали, мисс Мартиндейл. Вы ведь знаете, что дознание перенесено.

– Как я уже сказала, – сверкнула глазами мисс Мартиндейл, – вы должны покончить с этим безобразием.

– И вам абсолютно нечего мне сообщить? Возможно, Эдна была чем-то обеспокоена и советовалась с вами?

– Не думаю, чтобы Эдна стала со мной советоваться, даже если она и была обеспокоена, – заметила мисс Мартиндейл. – А что могло ее беспокоить?

На этот вопрос инспектор также хотел бы получить ответ, но он понял, что добиться этого ответа от мисс Мартиндейл нет никакой надежды. Поэтому он сказал:

– Мне бы хотелось побеседовать с теми вашими девушками, которые сейчас присутствуют здесь. Я понимаю, что Эдна Брент вряд ли доверяла бы вам свои беспокойства или страхи, но она могла поделиться ими с кем-нибудь из сослуживиц.

– Вполне возможно, – согласилась мисс Мартиндейл. – Эти девицы целыми днями сплетничают, а как только услышат мои шаги в коридоре, тут же начинают печатать. – Немного успокоившись, она добавила: – Сейчас в бюро только трое. Хотите поговорить с ними сразу же? Остальные ушли по вызовам, но я могу дать их имена и адреса, если они вам нужны.

– Благодарю вас, мисс Мартиндейл.

– Вы, наверное, предпочитаете разговаривать без меня, – продолжала она. – В моем присутствии девушки не смогут говорить свободно. Ведь им придется признаться, что они сплетничают и зря тратят время.

Мисс Мартиндейл встала и открыла дверь.

– Девушки, – объявила она, – детектив-инспектор Хардкасл хочет с вами поговорить. Постарайтесь рассказать ему все, что знаете, чтобы помочь ему найти убийцу Эдны.

Она вернулась к себе в кабинет и резко захлопнула дверь. На инспектора уставились три испуганные мордочки. Хардкасл также бросил на них быстрый взгляд, дабы составить представление о качестве материала, с которым придется иметь дело. Солидная на вид блондинка в очках. Наверное, заслуживает доверия, но не слишком сообразительна. Довольно развязная брюнетка, чья прическа выглядела так, будто она только что попала в снежный буран. По-видимому, наблюдательна, но на ее слова не стоит особенно полагаться – она будет говорить только то, что ей выгодно. Третья девушка – обычная хохотушка, которая согласится со всем, что скажут другие.

– Полагаю, вы все слышали, – спокойно и непринужденно заговорил инспектор, – что случилось с Эдной Брент, которая здесь работала.

Три головы кивнули.

– Между прочим, как вы об этом узнали?

Девушки посмотрели друг на друга, словно решая, кому отвечать. По безмолвному уговору докладчиком была избрана блондинка по имени Дженет.

– Эдна не пришла на работу к двум, как было условлено, – начала она.

– И Рыжая Кошка разозлилась~ – подхватила темноволосая Морин, но тут же остановилась. – Я хотела сказать, мисс Мартиндейл.

Третья девушка хихикнула.

– Мы ее так прозвали, – объяснила она.

«Неплохая кличка», – подумал инспектор.

– Мисс Мартиндейл иногда до того выходит из себя, что просто бросается на нас, – продолжала Морин. – Она спросила, объяснила ли нам как-нибудь Эдна свое отсутствие, и сказала, что ей следовало хотя бы прислать оправдательную записку.

– Я ответила мисс Мартиндейл, – снова заговорила блондинка, – что Эдна была с нами на дознании, но после мы ее не видели и не знаем, куда она пошла.

– Вы в самом деле этого не знали? – осведомился Хардкасл.

– Я предложила ей пойти куда-нибудь закусить, – сказала Морин, – но у нее вроде было что-то на уме. Эдна ответила, что не пойдет в кафе, а купит что-нибудь и поест в бюро.

– Значит, она намеревалась пойти на работу?

– Да, конечно. Мы все должны были явиться к двум часам.

– Никто из вас не заметил чего-нибудь странного в поведении Эдны Брент за последние дни? Она не казалась вам задумчивой или чем-то обеспокоенной? Может быть, она поделилась с вами своими тревогами? Если вы что-нибудь знаете, я очень вас прошу сообщить мне об этом.

Девушки посмотрели друг на друга, но отнюдь не с видом заговорщиц. Они просто не знали, что ответить.

– Эдна вечно из-за чего-то беспокоилась, – сказала Морин. – Она всегда ошибалась и все путала. Вообще, она довольно туго соображала.

– С ней то и дело что-нибудь случалось, – подтвердила хохотушка. – Помните, как у нее на днях сломался каблук?

– Припоминаю этот случай, – кивнул Хардкасл.

Ему представилась девушка, с унылым видом стоявшая в комнате, держа в руках туфлю.

– Знаете, я сразу почувствовала, что случилось что-то ужасное, когда Эдна не явилась к двум, – с глубокомысленным кивком сказала Дженет.

Хардкасл с неприязнью взглянул на нее. Ему никогда не нравились люди, крепкие задним умом. Он не сомневался, что в действительности девушка ни о чем подобном не думала. Скорее всего, она ограничилась фразой: «Эдне достанется от Рыжей Кошки, когда она придет».

– Как вы узнали о происшедшем? – еще раз спросил инспектор.

Девушки снова уставились друг на друга. Хохотушка виновато покраснела и покосилась на дверь кабинета мисс Мартиндейл.

– Ну, я~ э-э~ на минуту отлучилась, – начала она. – Хотела купить домой несколько пирожных, так как знала, что после работы они уже кончатся. А когда я вошла в магазин – он рядом на углу, и меня там хорошо знают, – продавщица сказала: «Эта бедняжка работала с вами, верно?» Я спросила: «О ком вы говорите?» – «О той девушке, которую нашли мертвой в телефонной будке». Ох, как же я испугалась! Я сразу же побежала назад, рассказала все девочкам, и только мы решили сообщить обо всем мисс Мартиндейл, как она выскочила из кабинета и говорит: «Чем вы тут занимаетесь? Я уже давно не слышу стука машинок». – Блондинка закончила повествование: – А я ответила: «Мы не виноваты. Просто мы узнали ужасную новость об Эдне».

– И как же прореагировала на это мисс Мартиндейл?

– Ну, сначала она не поверила, – сказала брюнетка. – «Чепуха! – говорит. – Наверное, услышали какую-то дурацкую сплетню в магазине. Наверное, речь шла о другой девушке. Почему это обязательно должна быть Эдна?» Мисс Мартиндейл вернулась в кабинет, позвонила в полицейский участок и узнала, что это правда.

– Но я не понимаю, – почти мечтательно произнесла Дженет, – кому могло понадобиться убивать Эдну.

– У нее вроде бы и парня не было никогда, – заметила брюнетка.

Все трое с надеждой посмотрели на Хардкасла, как будто он мог дать им ответ. Инспектор вздохнул. Здесь ему ничего не удалось выяснить. Может быть, стоит поговорить с другими девушками? И где сейчас Шейла Уэбб?

– Шейла Уэбб и Эдна Брент были близкими подругами? – спросил он.

Девушки в который раз вопрошающе уставились друг на друга.

– По-моему, не особенно.

– Кстати, где сейчас мисс Уэбб?

Ему ответили, что Шейла в отеле «Кроншнеп» по вызову профессора Перди.

Глава 19

Прекратив диктовать, профессор Перди подошел к телефону.

– Кто?~ Что?~ – сердито закричал он в трубку. – Он сейчас здесь? Так скажите ему, чтобы пришел завтра~ Что?~ Ну ладно, попросите его подняться.

Просто покоя нет, – с раздражением проворчал профессор, положив трубку. – Разве можно заниматься серьезными делами, когда тебя постоянно отрывают? – Он посмотрел на Шейлу Уэбб: – Ну, дорогая, на чем мы остановились?

Шейла собиралась ответить, когда в дверь постучали. Профессор Перди с трудом вернулся к действительности из глубин трехтысячелетней давности.

– Да? – досадливо поморщился он. – Войдите. Хотя я специально предупреждал, чтобы меня сегодня не беспокоили.

– Ради бога, простите, сэр, но у меня очень важное дело. Добрый вечер, мисс Уэбб.

Шейла поднялась, отложив блокнот. Хардкаслу показалось, что в ее глазах мелькнул страх.

– Ну, что вам угодно? – резко осведомился профессор.

– Я детектив-инспектор Хардкасл, как может подтвердить мисс Уэбб.

– Допустим. Что из этого?

– Я хотел бы побеседовать с мисс Уэбб.

– Не могли бы вы подождать? Вы явились в весьма неподходящее время. У нас как раз критический момент. Через пятнадцать минут~ ну, может быть, через полчаса мисс Уэбб освободится. О господи, уже шесть!

– Извините, профессор, но дело не терпит отлагательств, – решительно заявил Хардкасл.

– Ну хорошо. Наверное, вы опять по поводу нарушения правил уличного движения? Полисмены стали невероятно придирчивы. На днях один утверждал, будто я оставил машину на четыре часа в неположенном месте, а я уверен, что этого не могло быть.

– К сожалению, сэр, я пришел по более серьезной причине.

– Да, ведь у вас нет машины, дорогая? – Профессор рассеянно взглянул на Шейлу. – Ну конечно, вы же приезжаете сюда на автобусе. Итак, инспектор, в чем дело?

– Я по поводу девушки по имени Эдна Брент. – Инспектор повернулся к Шейле Уэбб: – Полагаю, вы уже знаете?

Она смотрела на него, широко открыв большие ярко-голубые глаза, которые ему кого-то напомнили.

– Вы сказали «Эдна Брент»? – Девушка приподняла брови. – Конечно, я ее знаю. А что с ней такое?

– Вижу, новости еще не дошли до вас. Где вы были во время ленча, мисс Уэбб?

Краска выступила на ее щеках.

– Ходила со своим другом в ресторанчик Хо-Тунга, если~ если вас это в самом деле касается.

– Вы больше не возвращались в контору?

– Вы имеете в виду бюро «Кэвендиш»? Я зашла туда, но мне сказали, что профессор Перди вызывает меня к половине третьего.

– Совершенно верно, – кивнул профессор. – К половине третьего. И мы до сих пор работаем. Боже мой, я даже не предложил вам чаю! Вам следовало мне напомнить.

– Это не имеет никакого значения, профессор Перди.

– Да, я чудовищно невнимателен, – вздохнул профессор. – Но не буду прерывать вашу беседу – ведь инспектор хочет задать вам несколько вопросов.

– Значит, вы не знаете, что случилось с Эдной Брент?

– «Случилось»? – испуганно переспросила Шейла. – Что вы имеете в виду? Она попала под машину?

– Превышение скорости чрезвычайно опасно, – вставил профессор.

– С ней произошло несчастье. – Хардкасл сделал паузу и резко произнес: – Около половины первого ее задушили в телефонной будке.

– В телефонной будке? – ошеломленно переспросил профессор.

Шейла Уэбб ничего не сказала. Она только слегка приоткрыла рот и уставилась на инспектора расширенными от ужаса глазами.

«Либо эта девушка в самом деле впервые об этом слышит, либо она великолепная актриса», – подумал Хардкасл.

– Боже мой! – продолжал переживать профессор. – Задушили в телефонной будке! Как странно! Если бы я намеревался кого-нибудь задушить, то ни за что не выбрал бы такое место. Бедная девушка, какой кошмар!

– Эдну убили? Но почему?

– Вы знаете, мисс Уэбб, что Эдна Брент позавчера очень хотела вас повидать, приходила к вашей тете и ждала вас там?

– Это снова моя вина, – признался профессор. – Позавчера я очень надолго задержал мисс Уэбб. До сих пор не могу себе простить. Вам следует всегда напоминать мне о времени, дорогая.

– Тетя говорила мне, – сказала Шейла, – но я не придала этому особого значения. Значит, Эдну что-то беспокоило? Что же?

– Этого мы не знаем, – ответил инспектор, – и, может быть, не узнаем никогда. Если вы не сможете нам объяснить.

– Я? Но откуда мне знать об этом?

– Возможно, у вас есть какое-нибудь предположение насчет того, почему Эдна Брент хотела с вами увидеться?

Шейла покачала головой:

– Нет.

– Может быть, она намекнула вам на что-нибудь или говорила с вами в бюро о том, что ее тревожит?

– Нет. Я ведь вчера вообще не была в бюро – весь день работала в Лэндис-Бей у одного писателя.

– Вам не показалось, что в последнее время мисс Брент из-за чего-то волновалась?

– Ну, Эдна всегда выглядела взволнованной или огорченной. Она никогда не была уверена, что поступает правильно. Однажды Эдна пропустила две страницы, печатая книгу Арманда Левина, и очень из-за этого беспокоилась, так как, когда она поняла свою ошибку, автору уже вернули текст.

– И она спрашивала у вас совета по этому поводу?

– Да. Я сказала ей, чтобы она поскорее отправила ему записку, потому что авторы не всегда корректируют машинописный текст сразу после получения, с сообщением о случившемся и просьбой не жаловаться мисс Мартиндейл. Но Эдна сказала, что такой выход из положения ей не слишком нравится.

– Мисс Брент всегда спрашивала у кого-нибудь совета, когда сталкивалась с подобными проблемами?

– Да~ Правда, наши предложения ее не всегда устраивали, и тогда она снова начинала ломать себе голову.

– Следовательно, было бы вполне естественно, если бы она пришла за советом к одной из вас? Такое часто случалось?

– Да.

– А вы не думаете, что на сей раз Эдна приходила к вам по более серьезному поводу?

– Нет, не думаю. Какой у нее мог быть более серьезный повод?

«Интересно, – подумал инспектор, – насколько искренна та непринужденность, с которой Шейла Уэбб отвечает на вопросы».

– Не знаю, о чем Эдна хотела со мной поговорить, – быстро продолжала Шейла, – и не могу понять, почему она пришла к тете, решив повидать меня именно там.

– Возможно, ей не хотелось разговаривать с вами в бюро в присутствии других девушек. Быть может, Эдна Брент считала, что о предмете вашей беседы должны знать только вы и она.

– Мне это кажется маловероятным – даже вовсе невероятным, – заявила Шейла.

– Значит, вы не в состоянии помочь мне, мисс Уэбб?

– Боюсь, что нет. Мне очень жаль Эдну, но я не знаю ничего, что могло бы вам помочь.

– И ничего, что каким-то образом может быть связано с происшедшим девятого сентября?

– Вы имеете в виду~ того человека на Уилбрэхем-Крезент?

– Совершенно верно.

– Но при чем тут та история? Что Эдна могла о ней знать?

– Может быть, ничего существенного, – ответил инспектор, – но что-то она наверняка знала. – Он сделал паузу. – Телефонная будка, в которой убили Эдну Брент, находится на Уилбрэхем-Крезент. Это что-нибудь вам говорит, мисс Уэбб?

– Абсолютно ничего.

– А вы сами были сегодня на Уилбрэхем-Крезент?

– Нет, не была, – взволнованно ответила девушка. – Больше я ни разу туда не ходила. Я начинаю чувствовать, что это какое-то проклятое место! Как бы я хотела не быть замешанной в эту историю! Почему в тот день туда вызвали именно меня? Почему Эдну убили на той же улице? Вы должны выяснить это, инспектор, должны!

– Это мы и намерены сделать, мисс Уэбб, – промолвил Хардкасл и добавил с угрожающей ноткой в голосе: – Уверяю вас, нам это удастся.

– Вы дрожите, дорогая, – заметил профессор Перди. – По-моему, вам не помешает стаканчик шерри.

Глава 20РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Прибыв в Лондон, я сразу же отправился к Беку.

– Может быть, в вашей идиотской идее с полумесяцами и в самом деле что-то есть, – заявил он, махнув сигарой в мою сторону.

– Значит, я был прав?

– Ну, я бы этого не сказал, но такая возможность не исключена. С нашим инженером-конструктором мистером Рэмзи из дома 62 по Уилбрэхем-Крезент что-то нечисто. В последнее время он взялся за какие-то сомнительные поручения от нескольких фирм. Правда, фирмы эти существуют в действительности, но происхождение их довольно странное~ Сейчас Рэмзи в отъезде. Он уже около пяти недель находится в Румынии.

– А его жена говорила, что он в Швеции.

– И тем не менее Рэмзи в Румынии. Неплохо бы разузнать о нем побольше. Короче говоря, мой мальчик, собирайтесь в дорогу. Я уже приготовил для вас все визы и отличный паспорт на имя Нейджела Тренча. Кстати, вы ботаник, так что освежите ваши знания о редких растениях на Балканах.

– Будут какие-нибудь специальные инструкции?

– Никаких. Адреса явок получите, когда соберете вещи. Узнайте все, что сможете, о нашем мистере Рэмзи. – Полковник Бек внимательно посмотрел на меня сквозь сигарный дым. – Вы не выглядите особенно довольным.

– Что вы, всегда приятно, когда предположение оправдывается, – уклончиво отозвался я.

– Оправдывается, но не вполне. Правильный полумесяц, но неправильный номер. Дом 6 занимает архитектор, ведущий абсолютно безупречную жизнь. Разумеется, безупречную в нашем понимании. Да, бедняга Хэнбери ошибся с номером, но не намного.

– Вы проверили всех? Или только Рэмзи?

– «Дайана-Лодж» вроде бы так же непорочен, как сама Диана. Там заняты только кошками. Мак-Нотон для нас более интересен. Как вам известно, он удалившийся от дел профессор и, кажется, блестящий математик. Покинул кафедру внезапно, по причине слабого здоровья. Может, это и правда, но, по-моему, он крепкий старик. Со старыми друзьями Мак-Нотон порвал, что тоже довольно странно.

– Вся беда в том, – вздохнул я, – что нам теперь представляется подозрительным все, что бы человек ни сделал.

– Это верно, – согласился полковник Бек. – Временами я подозреваю, что вы работаете не на нас, а на них. А иногда мне кажется, будто я сам перешел на их сторону, а потом опять переметнулся к нам. Веселенькая неразбериха, нечего сказать!

Так как мой самолет вылетал в десять вечера, я успевал зайти к Эркюлю Пуаро. Когда я вошел, он поглощал sirop de cassis (по-нашему – сироп из черной смородины) и предложил его мне. Я тут же отказался, и Джордж принес мне виски. Все шло как обычно.

– Вы выглядите расстроенным, – заметил Пуаро.

– Вовсе нет. Просто я уезжаю за границу.

Пуаро вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул.

– Так вот оно что!

– Да, совершенно верно.

– Ну, желаю успеха.

– Спасибо. Кстати, Пуаро, как продвигается ваше домашнее задание?

– Pardon[32]?

– Кроудинское убийство с часами. Надеюсь, вы уже откинулись в кресле, закрыли глаза и нашли разгадку?

– Я с величайшим интересом прочитал оставленные вами записи, – сказал Пуаро.

– И там наверняка не оказалось ничего полезного. Я же говорил вам, что эти соседи никуда не годятся.

– Совсем наоборот. По крайней мере, двое из них сделали замечания, которые многое разъясняют.

– Кто же именно? И какие замечания?

К моему раздражению, Пуаро посоветовал мне снова внимательно перечитать мои записки.

– Тогда вы сами поймете. Ведь это просто бросается в глаза. Сейчас необходимо поговорить с другими соседями.

– Других нет.

– Должны быть. Кто-то всегда что-то видит. Это аксиома.

– Может, и аксиома, но к данному случаю она неприменима. Да, у меня имеются для вас кое-какие дополнительные детали. Произошло еще одно убийство.

– В самом деле? Так скоро? Интересно! Пожалуйста, расскажите.

Я повиновался. Пуаро задавал мне вопросы, пока не узнал все подробности. Я сообщил ему и о почтовой открытке, которую передал Хардкасл.

– «Помни – 413» или «4.13», – повторил он. – Да это тот же стиль.

– Что вы имеете в виду?

Пуаро закрыл глаза:

– Этой открытке не хватает только одного – отпечатка пальца, испачканного кровью.

Я с сомнением взглянул на него:

– И все-таки, что вы думаете об этом деле?

– Оно проясняется все больше и больше. Убийца, как обычно, не может угомониться.

– Но кто убийца?

Пуаро предпочел не отвечать на этот вопрос:

– Вы позволите мне провести свое маленькое расследование, пока будете в отъезде?

– Какое именно?

– Завтра я попрошу мисс Лемон, во-первых, написать письмо моему старому другу, адвокату мистеру Эндерби, во-вторых, навести справки о кое-каких брачных свидетельствах в «Сомерсет-Хаус» и, в-третьих, отправить телеграмму за океан.

– Это нечестно, – запротестовал я. – Вы уже не только сидите и думаете.

– Но именно это я и делаю. Мисс Лемон всего лишь уточнит кое-какие вопросы, ответы на которые я уже знаю. Я прошу не информации, а подтверждения.

– Я не верю, что вы все знаете, Пуаро! Это блеф! Ведь пока даже никому не известно, кем был убитый.

– Мне известно.

– Как его имя?

– Понятия не имею. Его имя не имеет значения. Я знаю, кто он такой.

– Шантажист?

Пуаро закрыл глаза.

– Частный детектив?

Пуаро открыл глаза:

– Я отвечу вам маленькой цитатой, как всегда поступаю в последнее время, и больше ничего не скажу. – Он торжественно продекламировал: – «Дилли, дилли, дилли – пришел, чтобы его убили».

Глава 21

Детектив-инспектор Хардкасл бросил взгляд на календарь, стоящий на письменном столе. Двадцатое сентября. Прошло уже десять дней, а они почти не сдвинулись с места, и все из-за того, что личность убитого до сих пор не установлена. Эта процедура уже отняла куда больше времени, чем рассчитывал инспектор. Все возможные пути, казалось, были исчерпаны. Лабораторное исследование одежды не принесло никакой пользы. Костюм был хорошего качества, не новый, но в отличном состоянии. Не помогли ни прачечные, ни дантисты, ни уборщицы. Убитый оставался «таинственным незнакомцем». И все же Хардкасл чувствовал, что это не так. В нем не было ничего необычного или драматического – просто человек, которого никто не мог опознать. Инспектор вздохнул, подумав о телефонных звонках и письмах, посыпавшихся после публикации в прессе фотографии с подписью: «Знаете ли вы этого человека?» Множество людей были уверены, что они его знают, – дочери, которые давно разошлись с отцами; девяностолетние старухи, чьи сыновья покинули дом лет тридцать назад; бесчисленные жены, не сомневавшиеся, что на снимке изображен их пропавший муж. Только сестры почему-то были не столь убеждены, что нашли наконец исчезнувшего брата, – очевидно, сестры по натуре менее оптимистичны. И конечно, приходило множество писем от людей, видевших убитого в Линкольншире, Ньюкасле, Девоне, Лондоне, в метро, в автобусах, скрывающегося на пристани, зловеще озирающегося в темных переулках, прячущего лицо, выходя из кинотеатра. Однако при проверке все эти многообещающие сведения не дали ровным счетом ничего.

Но сегодня инспектор ощутил слабую надежду. Он снова посмотрел на лежащее перед ним письмо. Мерлина Райвл~ Имя ему не слишком нравилось. Вряд ли человек, пребывающий в здравом уме, назовет свою дочь Мерлиной. Несомненно, причудливое имя придумала сама леди. Но Хардкаслу импонировал стиль письма. В нем не было почти ничего нелепого и самоуверенного. Женщина просто сообщала, что ей кажется, будто этот человек – ее муж, с которым она разошлась много лет назад. Сегодня утром она должна была явиться в участок. Инспектор нажал кнопку, и вошел сержант Крей.

– Миссис Райвл еще не прибыла?

– Прибыла только что, – ответил Крей. – Я как раз собрался вам звонить.

– Какая она из себя?

– Выглядит несколько театрально, – подумав, сказал Крей. – Много косметики невысокого качества. Но, по-моему, она заслуживает доверия.

– Она выглядит встревоженной?

– Вроде бы нет.

– Ну ладно, приведите ее, – велел Хардкасл.

Крей удалился. Вскоре он вернулся и доложил:

– Миссис Райвл, сэр.

Инспектор поднялся навстречу посетительнице, протянув руку и одновременно внимательно ее разглядывая. Очевидно, миссис Райвл около пятидесяти лет, но издалека ей можно дать тридцать. Вблизи же она, напротив, выглядела старше своего возраста из-за небрежно наложенного макияжа. Темные волосы щедро выкрашены хной. Среднего роста, без шляпы, в черных кофте и юбке и белой блузке. В руках большая клетчатая сумка. Носит браслеты и несколько колец. В общем, женщина как женщина. Возможно, не слишком щепетильная, но, наверное, не злая. С такими легко иметь дело. Вопрос в том, можно ли полагаться на ее сведения. Но так или иначе, нужно ее выслушать.

– Очень рад вас видеть, миссис Райвл, – заговорил Хардкасл. – Надеюсь, вы сумеете нам помочь.

– Вообще-то я не совсем уверена, – как бы извиняясь, начала миссис Райвл, – но он очень похож на Гарри. Конечно, я готова к тому, что это окажется не он, хотя не хочется без толку отнимать у вас время.

– Пусть это вас не волнует, – успокоил ее инспектор. – Нам сейчас очень нужна помощь.

– Понятно. Но видите ли, прошло много лет с тех пор, как я видела Гарри.

– Давайте начнем с фактов. Когда вы в последний раз видели вашего мужа?

– Пока я ехала в поезде, я все время старалась вспомнить поточнее, – отозвалась женщина. – Ужасно, что со временем все забываешь. По-моему, я указала в письме, что видела Гарри в последний раз лет десять назад, но думаю, это было гораздо раньше – около пятнадцати лет. Время бежит так быстро. Иногда мне кажется, будто люди стараются приблизить прошлое, чтобы чувствовать себя моложе. Как вы думаете?

– Вполне возможно, – согласился инспектор. – Значит, вы не виделись около пятнадцати лет. Когда вы поженились?

– Должно быть, еще тремя годами раньше.

– И где вы жили?

– В местечке Шиптон-Бойс, в Саффолке. Симпатичный торговый городок, хотя и захолустный.

– Кем работал ваш муж?

– Он был страховым агентом. По крайней мере~ – женщина помедлила, – так он мне говорил.

Инспектор быстро взглянул на нее:

– И вы узнали, что это неправда?

– Ну, не то чтобы~ Только потом я подумала, что это, возможно, не так. Понимаете, страховой агент – удобная отговорка.

– Для чего?

– Для того, чтобы не бывать дома.

– Значит, ваш муж подолгу отсутствовал?

– Да. Сначала я не обращала внимания~

– А потом?

Миссис Райвл ответила не сразу.

– Может, лучше сначала во всем разберемся, – наконец сказала она. – Ведь если это не Гарри~

Хардкаслу почудилось напряжение в ее голосе. Его интересовало, чем это вызвано.

– Насколько я понимаю, – промолвил он, – вы хотите поскорее с этим покончить. Ладно, поехали.

Они вышли к поджидавшему автомобилю. Когда они добрались до морга, женщина проявляла не больше волнения, чем другие, оказывающиеся в этом месте.

– Все будет хорошо, – на всякий случай успокоил ее Хардкасл. – Ничего страшного. Это займет не более двух минут.

Служитель поднял простыню. Некоторое время миссис Райвл молча смотрела на труп – ее дыхание заметно участилось. Наконец она отвернулась со слабым стоном:

– Да, это Гарри. Конечно, он сильно изменился и постарел, но это он.

Кивнув служителю, инспектор взял женщину под руку, проводил ее к машине, и они вернулись в участок. По дороге он не заговаривал с ней, давая ей возможность взять себя в руки. Войдя в кабинет, Хардкасл позвонил, и констебль сразу же принес чай.

– Ну, вот мы и прибыли, миссис Райвл. Выпейте чаю, это поможет вам успокоиться. А потом мы побеседуем.

– Спасибо.

Миссис Райвл положила в чашку изрядное количество сахару и жадно выпила чай.

– Теперь мне получше, – сказала она. – Конечно, не следовало так распускаться, но при таких обстоятельствах трудно сохранить спокойствие.

– Вы уверены, что этот человек действительно ваш муж?

– Да, уверена. Разумеется, он очень постарел, но его легко можно узнать. Гарри всегда выглядел~ как вам сказать~ очень аккуратно и респектабельно.

«Отличное описание, – подумал Хардкасл, – но, возможно, в действительности Гарри был куда менее респектабельным, чем старался выглядеть. Некоторые часто придают себе респектабельный облик в определенных целях~»

– Он всегда заботился об одежде, – продолжала миссис Райвл. – Поэтому они так легко попадались ему на удочку. Они никогда ни о чем не догадывались.

– Кто «они», миссис Райвл? – В голосе инспектора звучало сочувствие.

– Женщины, – ответила она. – Потому-то он и пропадал все время.

– Понятно. И вы узнали об этом?

– Сначала только подозревала. Гарри так долго отсутствовал, что я, зная мужчин, догадывалась, что у него время от времени бывали другие женщины. Но спрашивать мужей о таких вещах бессмысленно – они все равно солгут. Однако я не думала, что он может сделать из этого бизнес.

– А он сделал?

Миссис Райвл кивнула:

– По-видимому, да.

– Как вы об этом узнали?

Она пожала плечами:

– Однажды Гарри вернулся из поездки. По его словам, он был в Ньюкасле. Одним словом, приехав, Гарри заявил, что игра кончена и теперь ему придется быстро исчезнуть. Какая-то женщина, школьная учительница, попала из-за него в беду, и у него могут быть неприятности. Я стала задавать ему вопросы, и он без возражений отвечал. Возможно, Гарри считал, что я знаю больше, чем на самом деле. Как я говорила, девушки легко в него влюблялись. Он обручался с ними, дарил им кольца, а потом заявлял, что хочет куда-то вложить их деньги, которые они охотно ему давали.

– А он не пробовал проделать то же самое и с вами?

– Пробовал, только я ему ничего не дала.

– Почему? Вы уже тогда ему не доверяли?

– Ну, в этом смысле я никому не доверяла. У меня был достаточный опыт в отношении мужчин и темных сторон жизни. В общем, я не позволила Гарри распоряжаться моими деньгами. Свои сбережения я и сама могла вложить куда хочу. Всегда спокойнее держать деньги при себе. Я видела слишком много девушек и женщин, которых одурачивали подобным образом.

– А когда он хотел взять у вас деньги? До свадьбы или позже?

– Сначала до, но я отказалась, и он сразу перестал говорить об этом. Потом, когда мы уже были женаты, Гарри снова начал толковать о каких-то блестящих возможностях помещения денег, но я сказала: «Ни за что!» И не только потому, что я ему не доверяла, но и потому, что знала, как мужчин втягивают в разные заманчивые предприятия, а потом надувают.

– У вашего мужа когда-нибудь были неприятности с полицией?

– Едва ли, – ответила миссис Райвл. – Женщинам не нравится, когда весь мир узнает, что их обвели вокруг пальца. Но в тот раз, видимо, случилось нечто иное. Та девушка или женщина была образованной, и ее оказалось не так-то легко ввести в заблуждение.

– Она ожидала ребенка?

– Да.

– А такое бывало с вашим мужем и раньше?

– Думаю, что да. – Помолчав, она добавила: – Вообще-то я до сих пор не могу понять, почему Гарри этим занимался – только ради денег или ему были просто необходимы женщины и он не видел причин, чтобы они не оплачивали его развлечения. – В ее голосе послышались нотки горечи.

– Вы любили его, миссис Райвл? – мягко спросил Хардкасл.

– Право, не знаю. Думаю, что да, иначе я бы не вышла за него замуж.

– Вы были~ простите~ его законной женой?

– Даже этого я не знаю наверняка, – откровенно созналась миссис Райвл. – Конечно, мы обвенчались в церкви, как положено, но я не уверена, что он не проделывал этого и раньше, – разумеется, под другими именами. Когда мы поженились, его фамилия была Каслтон. Но вряд ли она была настоящей.

– Значит, его звали Гарри Каслтон?

– Да.

– И сколько времени вы прожили как муж и жена в этом местечке – Шиптон-Бойс?

– Около двух лет. Раньше мы жили неподалеку от Донкастера. Не скажу, что я удивилась, когда Гарри в тот день рассказал мне обо всем. Я видела, что с ним уже некоторое время творится неладное. Конечно, в это было нелегко поверить, так как он всегда выглядел настоящим джентльменом.

– Что же произошло дальше?

– Гарри сказал, что ему нужно поскорее убираться отсюда, а я ответила: «Скатертью дорога!» – и дала ему десять фунтов – все, что было в доме. Он пожаловался, что у него плохо с деньгами~ – Она задумчиво добавила: – С тех пор я его не видела до сегодняшнего дня – вернее, до того дня, когда увидела его фотографию в газете.

– У него не было каких-нибудь особых примет – шрамов, следов от операции?

Женщина покачала головой:

– По-моему, нет.

– Он когда-нибудь пользовался фамилией Карри?

– Карри? Нет как будто. По крайней мере, я об этом не знаю.

Хардкасл протянул ей визитную карточку:

– Это нашли у него в кармане.

– Гарри все еще выдавал себя за страхового агента, – усмехнулась она. – Думаю, он пользовался многими фамилиями.

– Вы говорите, что не видели своего мужа и ничего о нем не слышали в течение пятнадцати лет?

– Гарри не присылал мне открыток на Рождество, если вы это имеете в виду, – невесело пошутила миссис Райвл. – Не думаю, чтобы он знал, где я нахожусь. Вскоре после разрыва я вернулась на сцену, часто ездила в турне. От фамилии Каслтон я отказалась и снова стала Мерлиной Райвл.

– Простите, но Мерлина~ э-э~ по-видимому, тоже ненастоящее имя?

Она покачала головой; на ее губах мелькнула улыбка.

– Я придумала его – оно казалось мне таким необычным~ По-настоящему меня зовут Флосси Гэпп. Думаю, меня крестили как Флоренс, но все называли меня Флосси или Фло. Не очень романтично, верно?

– А чем вы сейчас занимаетесь, миссис Райвл? Все еще на сцене?

– Иногда, – уклончиво ответила она. – Как говорится, мотаюсь туда-сюда.

– Понятно, – тактично произнес Хардкасл.

– Занимаюсь всякой случайной работой, – продолжала миссис Райвл. – Присутствую на вечеринках в качестве хозяйки и тому подобное. В общем, живу не так уж плохо. По крайней мере, встречаюсь с людьми.

– И после разрыва вы никогда не слышали о Гарри Каслтоне?

– Ни слова. Я думала, он уехал за границу или умер.

– Как по-вашему, миссис Райвл, что понадобилось Гарри Каслтону в этих местах?

– Понятия не имею. Ведь я не знаю, чем он занимался все эти годы.

– А может, он торговал фальшивыми страховыми полисами?

– Откуда мне знать? Хотя это не кажется вероятным. Гарри очень о себе заботился и не стал бы заниматься делами, за которые его могли бы отдать под суд. Скорее он продолжал вымогать деньги у женщин.

– А мог он при этом использовать шантаж?

– Как вам сказать~ Возможно. Многие женщины не хотели, чтобы их ошибка всплыла наружу, так что с ними он чувствовал себя в безопасности. Хотя едва ли он вытянул у кого-то из них очень крупную сумму – скорее просто брал понемножку~

– Он нравился женщинам?

– Еще как! Они в него по уши влюблялись – по-моему, в основном из-за респектабельного вида. Женщины очень гордились, покорив такого мужчину, – с ним они могли не тревожиться за будущее. Я сама испытала то же самое, – откровенно добавила миссис Райвл.

– Ну, остался один маленький вопрос. – Хардкасл обратился к подчиненному: – Принесите эти часы.

Тот вошел и принес часы на подносе, покрытом тканью. Хардкасл снял покрывало и предложил миссис Райвл взглянуть на часы. Она рассматривала часы с интересом и явным удовольствием.

– Красивые вещички. Особенно эти. – Женщина указала на позолоченные часы.

– Вы никогда не видели какие-нибудь из них раньше? Они ни о чем вам не говорят?

– А о чем они должны мне говорить?

– Не напоминает ли вам имя Розмари что-нибудь связанное с вашим мужем?

– Розмари? Дайте подумать~ Была одна рыжая~ Нет, ее звали Розали. Боюсь, что не напоминает. Но я могла и не знать. Гарри держал в секрете свои похождения.

– А если бы вы увидели часы, показывающие четыре тринадцать~ – Хардкасл сделал паузу.

Миссис Райвл весело улыбнулась:

– Я бы подумала, что подходит время пить чай.

Инспектор глубоко вздохнул:

– Ну, миссис Райвл, мы вам очень признательны. Повторное дознание, как я уже говорил, состоится послезавтра. Вы не возражаете дать на нем показания по поводу установления личности?

– Конечно нет. Мне ведь только понадобится сказать, кто он такой, а не вдаваться в подробности его жизни?

– В настоящее время в этом нет необходимости. Вы будете должны заявить, что этот человек Гарри Каслтон, который был вашим мужем. Точная дата бракосочетания наверняка имеется в «Сомерсет-Хаус». Вы не помните, где вы обвенчались?

– В городке Донбрук – кажется, в церкви Святого Михаила. Надеюсь, это было не более двадцати лет назад. А то я бы почувствовала себя стоящей одной ногой в могиле.

Миссис Райвл встала и протянула руку. Попрощавшись, Хардкасл снова сел за стол и начал задумчиво барабанить по нему карандашом. Вскоре вошел сержант Крей.

– Ну как – успешно? – спросил он.

– Как будто да, – ответил инспектор. – Имя убитого – Гарри Каслтон. Возможно, оно вымышленное. Попробуем что-нибудь о нем разузнать. Похоже, немало женщин с удовольствием бы ему отомстили.

– А на вид вполне приличный человек, – заметил Крей.

– Это, кажется, и было его главным козырем, – сказал Хардкасл.

Он снова подумал о часах с надписью «Розмари». Что это означает? Воспоминание?

Глава 22РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

1

– Итак, вы вернулись, – сказал Эркюль Пуаро.

Он аккуратно положил в книгу закладку. На столе рядом стояла чашка горячего шоколада. В области напитков Пуаро явно не блистал хорошим вкусом. К счастью, на сей раз он не предлагал мне разделить с ним это удовольствие.

– Как поживаете? – осведомился я.

– Так себе. Я очень расстроен. Во всем доме делают капитальный ремонт. Мою квартиру тоже не оставят в покое.

– Но разве она от этого не станет лучше?

Пуаро уставился на меня с оскорбленным видом:

– Может, и станет, но для меня это чревато массой неудобств! В комнатах будет пахнуть краской! – Покончив со своими огорчениями, он спросил: – Ну а вы добились успеха?

– Не знаю, – медленно ответил я.

– То есть?

– Я выяснил то, за чем меня посылали, но не нашел самого человека. Впрочем, я сам не знаю, на что рассчитывал, – на информацию или, так сказать, на тело.

– Кстати, о телах. Я читал о повторном дознании в Кроудине. Вердикт – преднамеренное убийство, совершенное одним или несколькими неизвестными лицами. И наконец, ваш труп обрел имя.

Я кивнул:

– Вроде бы его звали Гарри Каслтон.

– Опознан своей женой. Вы уже были в Кроудине?

– Еще нет. Думаю поехать завтра.

– Значит, у вас есть свободное время?

– Нет, я все еще на службе. Именно потому я туда и еду. – После паузы я добавил: – Я не очень подробно осведомлен о событиях, происходивших там во время моего отсутствия, – разве только об опознании жертвы. Что вы об этом думаете?

Пуаро пожал плечами:

– Этого следовало ожидать.

– Да, полиция, как всегда, на высоте.

– А жены, как всегда, к ее услугам.

– Миссис Мерлина Райвл. Ну и имечко!

– Оно мне что-то напоминает, – заметил Пуаро. – Только не могу сообразить, что именно.

Он задумчиво посмотрел на меня, но я был не в состоянии ему помочь. Зная Пуаро, я понимал, что это могло напоминать ему все, что угодно.

– Визит к другу в загородный дом, – размышлял он вслух. – Нет, это было очень давно~

– Вернувшись в Лондон, я расскажу вам все, что узнаю от Хардкасла о Мерлине Райвл, – пообещал я.

– В этом нет необходимости, – махнул рукой Пуаро.

– Иными словами, вы и так все о ней знаете?

– Нет. Просто она меня не интересует.

– Не интересует? Но почему?

– Потому что я не могу заниматься мелочами. Лучше расскажите мне об этой девушке, Эдне, которую нашли в телефонной будке на Уилбрэхем-Крезент.

– Я не могу рассказать о ней больше, чем уже рассказал, так как я ничего о ней не знаю.

– Следовательно, ваши знания об Эдне Брент исчерпываются тем, – произнес Пуаро тоном обвинения, – что она была робкой, безобидной девушкой, которую вы один раз видели в машинописном бюро, где она стояла, держа в руке каблук, который отломался, застряв в какой-то решетке~ – Внезапно он прервал словоизвержение и осведомился: – Кстати, где находится эта решетка?

– Право, Пуаро, откуда мне знать?

– Вы могли бы узнать, если бы спросили. Как вы вообще намерены получать любую информацию, не задавая соответствующих вопросов?

– Но какое имеет значение, где отломался каблук?

– Возможно, никакого. Но нам нужно знать, где была в тот день эта девушка и что или кого она могла там увидеть.

– Ваши доводы несколько притянуты за уши. Как бы то ни было, я знаю, что это произошло недалеко от бюро, так как Эдна сказала, что ей пришлось купить булочки и возвращаться на работу в одних чулках. Закончила она тем, что не знает, как ей теперь добраться домой.

– Ну и как же она добралась? – с интересом осведомился Пуаро.

Я уставился на него:

– Понятия не имею.

– Поразительно! Вы никогда не задаете нужных вопросов! В результате мы не знаем ничего существенного.

– А вы поезжайте в Кроудин и сами задавайте нужные вопросы, – ехидно посоветовал я.

– В настоящее время это невозможно. На будущей неделе должна состояться чрезвычайно интересная распродажа авторских рукописей.

– Вы все еще поглощены вашим хобби?

– Ну разумеется! – Его глаза заблестели. – Возьмем, к примеру, Джона Диксона Карра, или Картера Диксона, как он иногда себя именует~[33]

Я спасся бегством, прежде чем он успел опомниться. У меня не было ни малейшего желания снова выслушивать лекцию о мастерах детективной литературы.

2

Следующим вечером я поджидал Дика Хардкасла, сидя на ступеньках перед входом в его дом.

– Это ты, Колин? – спросил он, когда я неожиданно возник из сумрака. – Прямо как с неба свалился!

– Сказав «из ада», ты был бы ближе к истине.

– И давно ты здесь торчишь?

– Всего полчаса.

– Жаль, что ты не мог войти в дом.

– Мог, и без всяких усилий, – с негодованием возразил я. – Ты еще не знаешь, чему учат на нашей работе.

– Тогда почему ты этого не сделал?

– Не хотел снижать твой престиж, – объяснил я. – Куда годится детектив-инспектор, у которого при всем честном народе взламывают дом?

Хардкасл вынул из кармана ключ и открыл дверь.

– Не болтай чепуху и заходи, – сказал он.

Мы вошли в гостиную, и Хардкасл тут же начал разливать напитки.

– Предупредишь, когда будет достаточно.

Я повиновался, правда, не слишком быстро, и мы сели за стол.

– Дело наконец сдвинулось с мертвой точки, – заметил Дик. – Мы установили личность убитого.

– Знаю – я просмотрел подшивки газет. Кто же такой этот Гарри Каслтон?

– Весьма респектабельный джентльмен, зарабатывавший деньги с помощью браков или помолвок с состоятельными и доверчивыми женщинами. Они вручали ему свои сбережения, так как он производил на них впечатление сведущего в финансовых вопросах, а через некоторое время Каслтон преспокойно исчезал.

– На вид он не походил на человека такого сорта, – сказал я, вспомнив внешность убитого.

– Респектабельный облик ему только помогал.

– И его никогда не привлекали к суду?

– Нет. Мы сделали запросы, но получить о нем информацию было нелегко. Он часто менял имена. И хотя в Скотленд-Ярде считают, что Гарри Каслтон, Реймонд Блер, Лоренс Долтон и Роджер Байрон – одно и то же лицо, они не могут этого доказать. Как ты, конечно, понимаешь, женщины предпочитали терять деньги, чем признаваться в своей глупости. Этот тип менял имена как перчатки, появлялся тут и там, но был совершенно неуловим. Например, Роджер Байрон исчезал из Саутенда, а Лоренс Долтон начинал действовать в Ньюкасле. Он избегал фотографироваться, хотя его возлюбленные страстно желали получить его изображение. Все это происходило очень давно, пятнадцать – двадцать лет назад. После этого Каслтон исчез – распространился слух о его смерти, но некоторые говорили, будто он за границей~

– Короче говоря, о нем ничего не знали до тех пор, пока его не нашли мертвым на ковре гостиной мисс Пебмарш, – резюмировал я.

– Вот именно.

– Это открывает новые возможности.

– Безусловно.

– Месть обманутой женщины? – предположил я.

– Не исключено. Некоторые женщины ничего не забывают.

– А если такая женщина вдобавок ослепла – одно несчастье за другим~

– Это только предположение, которое пока ничем не подтверждено.

– Хорошо еще, что вовремя подвернулась эта миссис~ как ее~ Мерлина Райвл. Язык сломаешь! Вряд ли это настоящее имя.

– Ее настоящее имя Флосси Гэпп. А Мерлину Райвл она просто выдумала – такое имя удобно для ее образа жизни.

– А кто она такая? Проститутка?

– Ну, не профессиональная~

– Выражаясь тактично, леди легкого поведения?

– Я бы сказал, что она добрая женщина, которая не любит отказывать друзьям. Себя она охарактеризовала как бывшую актрису, иногда подрабатывающую «хозяйкой» на вечеринках. Звучит вполне благопристойно.

– И ей можно верить?

– По-моему, да. Она опознала труп без колебаний.

– Прямо благословение божье.

– Конечно. Я уже начал отчаиваться. Если бы ты знал, сколько женщин заявляли, будто узнали на фотографии своего мужа! Теперь мне кажется, что для опознания собственного супруга требуются незаурядные умственные способности. Возможно, миссис Райвл знает о муже куда больше, чем говорит.

– А сама она не была замешана ни в каком преступлении?

– В полиции на нее нет никаких данных. Хотя думаю, что у нее были и, возможно, есть и теперь сомнительные друзья. А так – ничего серьезного.

– Как насчет часов?

– Миссис Райвл говорит, что ни разу их не видела. По-моему, это правда. Мы проследили их происхождение. Позолоченные и фарфоровые часы были проданы на рынке Портобелло какому-то американскому туристу – хозяин лотка говорит, что женщине, а его жена – что мужчине. Ни он, ни она не помнят, как выглядел покупатель. Ты же знаешь, что собой представляет Портобелло по субботам. Там полно народу, в том числе американцев. Серебряные часы прислал туда же серебряных дел мастер из Борнмута. Хозяйка говорит, что их купила какая-то женщина для своей маленькой дочки – она помнит только то, что женщина была высокая и в зеленой шляпе.

– А четвертые часы – те, которые исчезли?

– Нет комментариев, – ответил Хардкасл.

Я хорошо знал, что он имеет в виду.

Глава 23РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Я остановился в грязном маленьком отеле около вокзала. Единственное, что можно было сказать в его защиту, – это что там подавали недурную жареную рыбу. Ну и конечно, что цена была не слишком высокой.

На следующее утро в десять часов я позвонил в секретарское бюро «Кэвендиш» и сказал, что мне нужна машинистка-стенографистка для перепечатки делового контракта и стенографирования нескольких писем. Я назвался мистером Дагласом Уэзерби и сообщил, что остановился в отеле «Кларендон» (как правило, захудалые гостиницы имеют величественные названия). Выяснив, свободна ли мисс Шейла Уэбб, я попросил прислать ее, сказав, что мне очень рекомендовал эту девушку один мой друг.

Мне повезло – Шейла была свободна до полудня. Я заявил, что это меня устраивает, так как к тому времени мы успеем все закончить.

Спрятавшись за вращающимися дверями отеля, я поджидал Шейлу. Когда она появилась, я шагнул вперед и представился:

– Мистер Даглас Уэзерби, к вашим услугам.

– Так это вы звонили?

– Совершенно верно.

– Как вы могли~ – Шейла выглядела удрученной.

– А почему бы и нет? Я готов расплатиться с бюро «Кэвендиш». Разве имеет значение, если мы потратим ваше дорогостоящее время, сидя в кафе «Лютик» на другой стороне улицы, а не диктуя и печатая тоскливые письма? Давайте лучше выпьем по чашке кофе.

Кафе «Лютик» было обязано своим названием царящему повсюду ядовито-желтому цвету. Столы, стулья, подушки, чашки и блюдца – все резало глаз своим канареечным оттенком.

Я заказал на двоих кофе с пшеничными лепешками. Благодаря раннему часу в кафе почти никого не было.

Официантка, приняв заказ, удалилась, и мы посмотрели друг на друга.

– У вас все в порядке, Шейла?

– Что вы имеете в виду?

Ее глаза с большими темными кругами внизу казались скорее фиолетовыми, чем голубыми.

– У вас были неприятности?

– Как вам сказать~ Я думала, вы уехали.

– Так оно и было. Но я вернулся.

– Почему?

– Вы знаете почему.

Девушка потупила глаза.

– Я боюсь его, – сказала она после минутной паузы, показавшейся мне вечностью.

– Кого?

– Вашего друга – инспектора. Он думает~ что я убила Эдну и этого человека.

– Это его обычная манера, – успокоил ее я. – Он всегда делает вид, что подозревает допрашиваемого.

– Нет, Колин, вы говорите так только для того, чтобы меня утешить. А он действительно считает, что я в этом замешана.

– Но, дорогая, против вас нет никаких улик. Только потому, что в тот день вас заманили на место преступления~

Шейла прервала меня:

– Он думает, что я нарочно это подстроила, а Эдна догадалась, так как узнала мой голос, когда я звонила в бюро и пыталась выдать себя за мисс Пебмарш.

– А это действительно были вы?

– Конечно нет! Я же говорила, что звонила не я!

– Послушайте, Шейла, что бы вы ни говорили другим, мне вы должны сказать правду.

– Значит, вы мне не верите?

– Да, не верю. Возможно, вы позвонили в бюро по совершенно невинной причине. Кто-то мог попросить вас сделать это, сказав, что это шутка, а вы потом испугались и солгали. Верно?

– Нет, нет, нет! Сколько раз мне нужно это повторять?

– И все-таки, Шейла, что-то вы утаили. Я хочу, чтобы вы мне доверяли. Если Хардкасл в самом деле в чем-то вас подозревает, хотя мне он об этом не говорил~

Шейла снова прервала меня:

– А вы ожидали, что он вам все станет рассказывать?

– Почему бы и нет? Ведь мы почти коллеги.

Официантка принесла заказ. Кофе имел такой же бледный оттенок, как мех норки модной расцветки.

– Я не знала, что вы связаны с полицией, – медленно произнесла Шейла, нервно помешивая кофе.

– Ну, не совсем с полицией. Вообще-то я работаю в несколько иной области. Но я хочу сказать, что Дик ничего не сообщил мне о вас, так как считает меня заинтересованным лицом. А я действительно заинтересованное лицо, и даже более того – я буду поддерживать вас, что бы вы ни сделали. В тот день вы выбежали из дома перепуганная до смерти, и я видел, что вы не притворяетесь. Вы не могли так хорошо играть роль.

– Конечно, я страшно испугалась.

– Только мертвеца или еще чего-нибудь?

– А чего еще я могла бояться?

Я решил играть в открытую:

– Почему вы украли часы с надписью «Розмари»?

– Что вы имеете в виду? Зачем мне красть часы?

– Это я у вас и спрашиваю.

– Я их не брала.

– Вы сказали, что возвращаетесь в гостиную, потому что забыли там перчатки. Но в тот теплый сентябрьский день на вас не было перчаток. Я до сих пор не замечаю, чтобы вы их носили. Значит, вы вернулись, чтобы взять часы. И не лгите мне больше – я знаю, что это сделали вы.

Шейла молча крошила в руках лепешку.

– Хорошо, – наконец заговорила она. – Да, это сделала я. Я взяла часы и спрятала их себе в сумку.

– Но зачем?

– Из-за надписи «Розмари». Это мое имя.

– Разве ваше имя Розмари, а не Шейла?

– И то и другое. Меня зовут Розмари Шейла.

– И это единственная причина? Вы взяли часы только потому, что на них было написано ваше имя?

Шейла чувствовала в моем голосе недоверие, но стояла на своем:

– Я же говорила вам, что испугалась.

Я задумчиво смотрел на нее. Шейла стала для меня дороже всего на свете, но я не строил в ее отношении никаких иллюзий. Она лгала, хотя, возможно, ее вынуждали обстоятельства. По-видимому, ложь была для нее способом борьбы за существование. Ничего не поделаешь, если я люблю Шейлу, то должен принимать ее такой, какая она есть, – должен всегда быть рядом с ней, чтобы поддержать ее в трудную минуту. В конце концов, недостатки есть у всех, и у меня тоже, хотя и не такие, как у Шейлы.

Собравшись с духом, я вновь повел атаку:

– Эти часы принадлежали вам, не так ли?

Шейла открыла рот от изумления:

– Как вы об этом узнали?

– Расскажите мне все.

Сбиваясь от волнения, девушка начала рассказывать. Часы с надписью были у нее с раннего детства и до недавних пор. До шести лет Шейлу именовали не иначе как Розмари, но она терпеть не могла это имя и настаивала, чтобы ее называли Шейлой. В последнее время часы стали барахлить, поэтому она взяла их с собой на работу, чтобы отнести в мастерскую неподалеку от бюро. Но очевидно, Шейла забыла часы в автобусе или молочной лавке, куда ходила за сандвичами во время ленча.

– И это произошло перед убийством на Уилбрэхем-Крезент?

– Примерно за неделю до него, – ответила Шейла. – Я не беспокоилась из-за часов, так как они были старые, работали плохо и я все равно вскоре купила бы новые. Когда я вошла в гостиную, – продолжала она, – то не сразу их заметила. Мое внимание было приковано к трупу. Я прикоснулась к нему, а когда выпрямилась, увидела, что мои часы стоят прямо передо мной на столе у камина. Взглянув на свои руки, я увидела кровь~ Потом вошла эта женщина, и я от страха забыла обо всем, когда она чуть не наступила на мертвеца. И тогда~ тогда я убежала. Мне хотелось только как можно скорее выбраться оттуда.

Я кивнул:

– А потом?

– Я начала думать. Мисс Пебмарш заявила, что не вызывала меня, – значит, кто-то специально заманил меня в этот дом и подсунул туда мои часы. Я сказала, что забыла в гостиной перчатки, вернулась и спрятала часы в сумку. Наверное~ я поступила глупо.

– Куда уж глупее, – подтвердил я. – Вообще, Шейла, в некоторых отношениях у вас нет ни капли здравого смысла.

– Но ведь кто-то пытался втянуть меня в эту историю! А открытка? Должно быть, тот, кто ее послал, знает, что я взяла часы. И к тому же на карточке изображен Олд-Бейли. А вдруг мой отец был преступником?

– Что вы знаете о ваших родителях?

– И отец и мать погибли в автомобильной катастрофе, когда я была маленьким ребенком. Так мне говорила тетя. Но она никогда ничего не рассказывала о родителях. А когда я начинала спрашивать, иногда отвечала совсем не то, что говорила раньше. Поэтому мне всегда казалось, что тут что-то не так.

– Продолжайте.

– Я подумала, что, может быть, отец и мать были преступниками – возможно, даже убийцами. Ведь детям не говорят: «Твои родители умерли, и я ничего не могу о них рассказать», если только в их жизни не было чего-нибудь ужасного.

– И поэтому вы стали придумывать разные ужасы. А может быть, вы просто незаконнорожденная?

– Я думала и об этом. Люди часто скрывают такие вещи от детей. Это очень глупо. Гораздо лучше рассказать им всю правду. Какое это имеет значение в наши дни? Но я ведь до сих пор не знаю, что за всем этим кроется. Почему меня назвали Розмари? Ведь это не семейное имя. Розмарин – символ воспоминания, верно?

– Может быть, очень приятного воспоминания, – заметил я.

– Да, конечно~ Но я чувствую, что это не так. Как бы то ни было, после того, как инспектор в тот день допрашивал меня, я начала думать. Почему кто-то хотел заманить меня в этот дом вместе с убитым? Или сам убитый заманил меня туда? Может, это был мой отец и он хотел, чтобы я что-нибудь для него сделала? А потом кто-то вошел и убил его, причем с самого начала собирался свалить убийство на меня? Я окончательно запуталась. Казалось, все направлено на то, чтобы обвинить меня в убийстве. Я оказалась рядом с трупом, и мои часы каким-то образом очутились там же. Одним словом, я запаниковала и наделала глупостей.

– Во всем виноваты многочисленные триллеры, которые вы перепечатывали, – сказал я. – А что вы думаете об Эдне? У вас есть какая-нибудь идея насчет того, что ей пришло в голову? Почему она пришла к вам домой, хотя каждый день могла спокойно побеседовать с вами в бюро?

– Понятия не имею. Не может быть, чтобы она думала, будто я как-то связана с убийством.

– Возможно, она что-то случайно подслушала и сделала ошибочный вывод?

– Уверяю вас, подслушивать было нечего.

Но я даже теперь не мог до конца поверить Шейле.

– У вас есть какие-то личные враги? Отвергнутые молодые люди или завистливые девушки, затаившие против вас злобу?

Я сам понимал, что мой вопрос звучит весьма неубедительно.

– Конечно нет, – ответила Шейла.

Я все еще не разобрался в фантастической истории с часами. Что означает цифра «413»? Почему ее написали на открытке вместе со словом «Помни!», если это не имеет отношения к адресату?

Вздохнув, я оплатил счет и поднялся.

– Не беспокойтесь, – сказал я, понимая, что эти слова – самые бессмысленные на всех языках мира. – Частное сыскное агентство Колина Лэма идет по следу. Все кончится хорошо, мы поженимся и будем жить долго и счастливо практически без гроша в кармане. Между прочим, – спросил я, хотя знал, лучше было закончить речь на этой романтической ноте, но частное сыскное агентство Колина Лэма не давало мне покоя, – между прочим, что вы сделали с этими часами? Спрятали их в ящик для чулок?

После небольшой паузы Шейла ответила:

– Я выбросила их в мусорный ящик соседнего дома.

Я был удовлетворен. Просто и эффективно. Возможно, я недооценивал Шейлу.

Глава 24РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

1

Когда Шейла ушла, я вернулся в «Кларендон», упаковал свой чемодан и оставил его у портье. В таких отелях всегда стараются, чтобы вы освободили номер до полудня.

Затем я снова вышел на улицу. Мой маршрут проходил мимо полицейского участка, куда я вошел после минутного колебания. Я застал Хардкасла в тот момент, когда он, нахмурившись, разглядывал какое-то письмо.

– Сегодня вечером я снова уезжаю, Дик, – сообщил я. – Возвращаюсь в Лондон.

Он задумчиво посмотрел на меня:

– Хочешь, я дам тебе совет?

– Нет, – поспешно ответил я.

Но Хардкасл не обратил на это никакого внимания. Когда люди хотят давать советы, они не принимают в расчет возражений.

– На твоем месте я бы уехал и больше не возвращался. Так будет для тебя лучше всего.

– Никто не может знать, что для другого лучше всего.

– Сомневаюсь в этом.

– Я должен сказать тебе кое-что, Дик. Как только я выполню свое задание, я уйду с этой работы. По крайней мере, думаю, что уйду.

– Почему?

– Я похож на старомодного викторианского священника. У меня сомнения.

– Дай себе срок.

Я не совсем понял, что он имеет в виду, поэтому переменил тему, спросив Хардкасла, что он рассматривал с таким вниманием.

– Прочти это. – Дик протянул мне письмо, которое изучал.

«Дорогой сэр!

Я много думала о нашем разговоре. Вы спросили у меня, не было ли у моего мужа каких-нибудь особых примет, и я ответила, что нет. Но я была не права. На самом деле у него был маленький шрам под левым ухом. Гарри порезался бритвой, когда на него прыгнула собака, и ему пришлось наложить шов. Но шрам остался такой маленький и незаметный, что в тот день я о нем даже не вспомнила.

Искренне ваша

Мерлина Райвл».

– У нее красивый размашистый почерк, – заметил я, – хотя я терпеть не могу красные чернила. А у покойника был шрам?

– Да, и на том же месте, что она упоминает.

– Она не заметила его, когда ей показали труп?

Хардкасл покачал головой:

– Чтобы увидеть шрам, нужно слегка отогнуть ухо.

– Тогда все в порядке. Только лишняя подтверждающая деталь. Не пойму, что тебя мучает.

– Черт бы побрал это дело! – мрачно произнес Дик. – Послушай, ты не собираешься заглянуть к твоему французскому или бельгийскому приятелю, когда будешь в Лондоне?

– Возможно. А в чем дело?

– Я говорил о нем главному констеблю, и он сказал, что хорошо помнит его в связи с убийством девочки из скаутского отряда. Мне было велено оказать ему самое радушное гостеприимство, если он решит наведаться сюда.

– Можешь на это не рассчитывать, – отозвался я. – В последние дни Пуаро не двигается с места.

2

Было четверть первого, когда я позвонил в дверь дома 62 по улице Уилбрэхем-Крезент. Мне открыла миссис Рэмзи.

– Что вам угодно? – спросила она, почти не поднимая на меня глаз.

– Могу я с вами поговорить? Возможно, вы не помните, но я был здесь дней десять назад.

Женщина внимательно посмотрела на меня и слегка нахмурилась:

– Вы приходили с полицейским инспектором, не так ли?

– Совершенно верно, миссис Рэмзи. Вы позволите мне войти?

– Разумеется. Разве можно не впустить полицейского?

Миссис Рэмзи проводила меня в гостиную, указала на стул и села напротив. Несмотря на резкие нотки в голосе, в ее поведении ощущалась какая-то апатия, которую я не замечал ранее.

– Сегодня у вас спокойно, – сказал я. – Наверное, мальчики уже в школе?

– Да, поэтому в доме так тихо. Полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов по поводу очередного убийства? Девушки, задушенной в телефонной будке?

– Не совсем так. Видите ли, я вообще-то не связан с полицией.

Миссис Рэмзи казалась слегка удивленной:

– Но я думала, что вы сержант~ э-э~ Лэм, не так ли?

– Моя фамилия действительно Лэм, но я работаю в несколько иной области.

Безразличие женщины как рукой сняло. Она бросила на меня быстрый тревожный взгляд:

– Я вас слушаю.

– Ваш муж все еще за границей?

– Да.

– Он уехал уже давно и очень далеко, верно, миссис Рэмзи?

– Что вы об этом знаете?

– Короче говоря, ваш муж находится за железным занавесом?

Несколько секунд она молчала, потом ответила спокойно и равнодушно:

– Да, вы абсолютно правы.

– Вы знали, что он едет туда?

– Более-менее. – Помолчав, она добавила: – Он хотел, чтобы я приехала к нему.

– Он уже давно обдумывал этот план?

– Полагаю, что да. До последнего времени муж ничего мне не говорил.

– Но вы не разделяете его взгляды?

– Когда-то разделяла. Хотя вы, должно быть, сами все знаете. В таких случаях вы ведь всегда все тщательно проверяете – копаетесь в прошлом, выясняете, кто был членом партии, кто сочувствующим и так далее.

– Вы могли бы сообщить нам полезные сведения, – заметил я.

Миссис Рэмзи покачала головой:

– Я не могу этого сделать. Именно не могу, а не не хочу. Видите ли, муж никогда не говорил мне ничего определенного, да я и сама не хотела ничего знать. Я устала от такой жизни! Когда Майкл сказал, что хочет покинуть Англию и обосноваться в Москве, это меня не удивило. Но я должна была решить, что мне делать.

– И вы решили остаться здесь, потому что не вполне сочувствуете целям вашего мужа?

– Нет, дело не в том. Мое решение было вызвано сугубо личными мотивами. Я уверена, что ими руководствуются женщины во всем мире, если только они не фанатички. Да, я знаю, что женщина может быть очень фанатичной, но я не из таких. Мои взгляды никогда не выходили за пределы умеренно левых.

– Ваш муж был замешан в деле Ларкина?

– Не знаю. Может, и был. Он никогда мне об этом не рассказывал. – Внезапно миссис Рэмзи заговорила быстро и взволнованно: – Объяснимся начистоту, мистер Лэм, кто бы вы ни были на самом деле – пусть даже волк в овечьей шкуре. Я любила своего мужа – любила достаточно сильно, даже чтобы уехать с ним в Москву, независимо от того, разделяю я его политические убеждения или нет. Но он хотел, чтобы я взяла с собой мальчиков, и я отказалась. Я решила остаться с ними здесь. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь Майкла. Он выбрал свою дорогу, а мне пришлось выбирать свою. Но одну вещь я знаю твердо. Я хочу, чтобы мои сыновья росли в своей стране. Они англичане и пусть воспитываются как обычные английские мальчики.

– Понятно.

– Думаю, мне больше нечего вам сообщить. – Миссис Рэмзи поднялась.

– Наверное, это был трудный выбор, – мягко сказал я. – Мне вас очень жаль.

Почувствовав симпатию в моем голосе, женщина печально улыбнулась:

– Возможно, вы в самом деле меня жалеете~ Я понимаю – на вашей работе волей-неволей приходится действовать людям на нервы, стараясь узнать, что они чувствуют или думают. Конечно, для меня это был тяжелый удар, но худшее уже позади~ Теперь надо решить, что делать, куда идти, оставаться в этом городе или нет~ Я хочу устроиться на работу. Мне приходилось работать секретарем. Может, я начну ходить на курсы повышения квалификации в машинописи и стенографии.

– Только не идите в бюро «Кэвендиш», – предупредил я.

– Почему?

– С девушками, которые там работают, происходят серьезные неприятности.

– Если вы думаете, что я что-то об этом знаю, то вы ошибаетесь.

Пожелав ей удачи, я откланялся. У миссис Рэмзи я не узнал ничего полезного, да я на это и не надеялся. Просто надо же когда-то свести концы с концами~

3

Выйдя за калитку, я едва не столкнулся с миссис Мак-Нотон. Она несла в руке хозяйственную сумку и, казалось, едва держалась на ногах.

– Позвольте вам помочь, – предложил я и взял у нее сумку. Она вцепилась в нее мертвой хваткой, но, вглядевшись в меня, разжала руку.

– А, вы тот самый молодой человек из полиции, – сказала миссис Мак-Нотон. – Я вас сразу не узнала.

Я тащил поклажу до ее дверей, а она, пошатываясь, тащилась за мной. Сумка была необычайно тяжелой. Интересно, чем она набита? Картошкой?

– Не звоните, – предупредила миссис Мак-Нотон. – Дверь не заперта.

Очевидно, на Уилбрэхем-Крезент вообще было не принято запирать двери.

– Ну, как идут ваши дела? – осведомилась миссис Мак-Нотон. – Кажется, он весьма неудачно женился.

Я не понял, о ком идет речь.

– Я имею в виду нашего таинственного незнакомца, – объяснила женщина. – Когда я ходила на дознание, то видела эту миссис Райвл. Выглядит как обыкновенная потаскушка. По-моему, смерть мужа ее не слишком огорчила.

– Миссис Райвл не видела его пятнадцать лет, – заметил я.

– Мы с Энгусом женаты уже двадцать. – Она вздохнула. – Это немалый срок. Энгус совсем помешался на садоводстве, когда бросил университет. Прямо не знаю, что с ним делать~

В это время из-за угла дома появился мистер Мак-Нотон с лопатой в руке:

– А, ты уже вернулась, дорогая. Дай-ка мне сумку.

– Отнесите ее на кухню, – поспешно попросила меня миссис Мак-Нотон, подтолкнув локтем. – Там корнфлекс, яйца и дыня, – сказала она, повернувшись к мужу и весело улыбаясь.

Когда я положил сумку на кухонный стол, в ней что-то звякнуло.

Корнфлекс, как же! Во мне мигом пробудились шпионские инстинкты. В сумке под желатином лежали три бутылки виски.

Теперь я понял, почему миссис Мак-Нотон была так весела и нетвердо держалась на ногах. Возможно, по этой причине ее муж и бросил кафедру.

Очевидно, сегодняшнее утро было предназначено для свиданий с обитателями Уилбрэхем-Крезент. Идя в сторону Олбени-роуд, я встретил мистера Блэнда. Он также пребывал в хорошем настроении и сразу меня узнал.

– Как поживаете? Как ваше преступление? Наконец-то установили личность убитого. Кажется, он скверно обошелся с женой? Между прочим, простите за нескромный вопрос, но вы не из местных?

Я уклончиво ответил, что приехал из Лондона.

– Значит, этим делом заинтересовался Скотленд-Ярд?

– Как вам сказать, – замялся я.

– Понимаю. Не хотите выносить сор из избы. Кстати, вы были на дознании?

Я объяснил, что ездил за границу.

– Я тоже, мой мальчик! – И мистер Блэнд шутливо подмигнул.

– В веселый Париж? – осведомился я, подмигивая в ответ.

– Увы, нет. Ездил на денек в Булонь. – Он подтолкнул меня локтем, как ранее миссис Мак-Нотон. – Поехал без жены – в компании очаровательной блондинки. Прекрасно провел время.

– Неплохое деловое путешествие, – заметил я, и мы оба рассмеялись, как подобает светским волокитам.

Мистер Блэнд направился к дому 61, а я зашагал в сторону Олбени-роуд.

Я был недоволен собой. Как говорил Пуаро, из соседей можно было вытянуть гораздо больше. То, что никто ничего не видел, выглядело просто неестественным. Может быть, Хардкасл задавал неверные вопросы. Но я не мог придумать лучшие. Свернув на Олбени-роуд, я составил в уме перечень вопросов, требующих немедленного разрешения. Выглядел он следующим образом:

1. Мистеру Карри (Каслтону) дали наркотик. Когда?

2. Мистер Карри (Каслтон) был убит. Где?

3. Мистера Карри (Каслтона) перенесли в дом 19. Как?

4. Кто-то должен был что-то видеть. Кто и что?

Я снова свернул налево. Теперь я оказался как раз в том месте Уилбрэхем-Крезент, где проходил девятого сентября. Может быть, зайти к мисс Пебмарш? Позвонить и сказать~ а собственно, что сказать?

Заглянуть к мисс Уотерхаус? Но с ней мне также не о чем говорить.

Тогда к миссис Хемминг? В данном случае вопрос о теме разговора не имеет значения – все равно она не станет слушать собеседника, а будет без умолку трещать сама. Но вдруг в ее болтовне, какой бы бессмысленной она ни была, скользнет нечто важное?

Я шагал по улице, считая номера домов. Может быть, покойный мистер Карри делал то же самое, пока не дошел до дома, куда намеревался нанести визит?

Еще никогда Уилбрэхем-Крезент не выглядела более чопорной. Мне хотелось воскликнуть: «Если бы эти камни могли говорить!» (Это была излюбленная цитата викторианской эпохи.) Но ни кирпичи, ни известка, ни штукатурка не обладают даром речи. Уилбрэхем-Крезент хранила молчание. По-видимому, старомодной, захолустной и довольно обшарпанной улице не нравились путники, которые сами не знают, что ищут.

Уилбрэхем-Крезент была пуста. Лишь иногда попадались мальчишки на велосипедах и женщины с хозяйственными сумками. Дома можно было бальзамировать, как мумии, потому что в них не было заметно никаких признаков жизни. Я понимал причину этого безмолвия. Было около часу дня, а это священное время по английским традициям предназначалось для дневного приема пищи. Только изредка, в окнах без занавесок, я видел одного или двух человек, сидящих за обеденным столом. Либо окна были прикрыты нейлоновыми сетками, сменившими некогда популярные ноттингемские кружева, либо люди вкушали пищу в обставленной по-современному кухне, согласно моде шестидесятых годов.

Мне пришло в голову, что час дня – отличное время для убийства. Интересно, подумал ли об этом и наш убийца? Было ли это частью его плана? Наконец я дошел до дома 19.

Подобно всем умственно отсталым представителям местного населения, я остановился и уставился на него. Вокруг не было ни единого человеческого существа.

«Ни соседей, – уныло подумал я, – ни смышленых наблюдателей».

Внезапно я ощутил резкую боль в плече. Я ошибся. Здесь были соседи, которые могли бы принести пользу, умей они говорить. Тот самый рыжий кот, который сидел на воротах дома 20 девятого сентября, теперь находился на том же месте. Отодвинув когтистую лапу, вцепившуюся мне в плечо, я обратился к неожиданному собеседнику:

– Если бы кошки могли говорить!

Рыжий кот разинул пасть, издав звучное и мелодичное «мяу».

– Я знаю, дружище, что ты можешь говорить не хуже меня, – продолжал я. – Но мы не понимаем языка друг друга. Ты ведь сидел здесь в тот день. Не видел ли ты, как кто-нибудь вошел в этот дом или вышел из него? А может быть, киса, ты вообще все знаешь о происшедшем?

Коту, по-видимому, не понравилось мое фамильярное обращение, так как он повернулся ко мне задом и стал вращать хвостом.

– Простите, ваше величество, – извинился я.

Кот бросил на меня через плечо презрительный взгляд и начал усердно умываться.

«Сосед, нечего сказать!» – с досадой подумал я. Что и говорить, с соседями на Уилбрэхем-Крезент было из рук вон плохо. Нам с Хардкаслом подошли бы старые леди, которые постоянно сплетничали, подслушивали, подглядывали и проводили жизнь в надежде узнать какие-нибудь скандальные новости. Но, к сожалению, старые леди такого сорта вымерли, а оставшиеся в живых наслаждались комфортом в домах для престарелых или годами торчали в больницах, где не хватало коек для настоящих больных, вместо того чтобы сидеть дома под опекой верных слуг или бедных родственников. Да, это серьезная потеря для уголовного розыска.

Я бросил взгляд на другую сторону улицы. Но там не могло идти речи ни о каких соседях. Вместо аккуратного ряда домиков на меня смотрела оттуда серая бетонная стена. Однако эта мрачная громада являла собой человеческий улей, населенный рабочими пчелами, которые улетали на целые дни и лишь вечерами возвращались домой, чтобы искупать малышей или, подкрасившись, выйти на улицу, на сей раз для встреч с молодыми людьми. Глядя на унылое многоквартирное здание, я почти с теплым чувством подумал об увядающей викторианской элегантности Уилбрэхем-Крезент.

Внезапно я заметил вспышку, мелькнувшую где-то на уровне средних этажей. Это заинтересовало меня, и я начал наблюдать. Вспышка повторилась. В открытом окне я увидел человеческое лицо, чем-то частично прикрытое. Вспышка повторилась в третий раз. С решительным видом я сунул руку в карман, где всегда держу немало полезных вещей. Среди них маленький липкий пластырь, несколько безобидных на вид инструментов, которые способны открыть любую дверь, небольшая коробочка с серым порошком и этикеткой, отнюдь не соответствующей ее содержимому, аппарат для вдувания этого порошка и еще несколько вещиц, назначение которых большинству было бы совершенно непонятно. В их числе была и карманная подзорная труба для наблюдения за птицами, правда, небольшой мощности, но вполне пригодная в данной ситуации. Я вытащил ее и поднес к глазу.

В окне находилась маленькая девочка. Я разглядел даже длинную косу, свесившуюся через плечо. В руках она держала театральный бинокль и с лестным для меня вниманием наблюдала за мной. Хотя, возможно, она выбрала меня в силу отсутствия других, более интересных объектов.

В этот момент на улице появился старый, но все еще импозантный «Роллс-Ройс». За рулем сидел пожилой шофер. Выглядел он так же величественно, как и автомобиль, и так же был потрепан жизнью. Шофер проехал мимо меня с таким торжественным видом, словно возглавлял целую процессию автомашин. Я заметил, что моя маленькая наблюдательница направила бинокль на него. Созерцая эту сцену, я задумался.

Я всегда был убежден, что если ждать достаточно долго, то рано или поздно вам повезет. Что-то, чего вы до сих пор не принимали в расчет или вовсе не могли себе представить, обязательно случается. Возможно, именно это происходило сейчас со мной. Снова посмотрев на мрачное здание, я постарался запомнить местонахождение интересующего меня окна. Оно находилось на четвертом этаже. Я зашагал по улице, дойдя до широкой подъездной аллеи, окруженной газоном и клумбами.

Далее я действовал по намеченному плану: пошел по аллее к дому, внезапно остановился, с испуганным видом посмотрел наверх, потом наклонился над травой, притворяясь, будто что-то разыскиваю, и, наконец, выпрямился, сделав вид, что сунул в карман какой-то предмет. После этого я направился к подъезду.

В любое другое время можно было рассчитывать на лифтера, но в священный промежуток между часом и двумя холл был пуст. Правда, в глаза бросался звонок с надписью «Лифтер», но я им не воспользовался. Войдя в кабину, я нажал кнопку четвертого этажа. Оставалось найти место назначения.

Запомнить местоположение нужной комнаты снаружи достаточно просто, но найти ее же внутри дома не так легко. Однако у меня было немало опыта в подобного рода мероприятиях, поэтому я не сомневался, что нашел именно нужную мне дверь. На счастье или на беду, квартира имела номер 77.

«Семерки всегда к удаче, – решил я. – Вперед!» Я позвонил и стал ожидать дальнейших событий.

Глава 25РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

Через несколько секунд дверь открылась.

Высокая розовощекая блондинка скандинавского типа, одетая в яркое платье, вопрошающе смотрела на меня. По следам муки на руках и даже на носу я догадался, чем она занималась.

– Простите, – начал я, – но здесь, кажется, живет маленькая девочка. Она уронила из окна одну вещицу.

Девушка растерянно улыбалась. Она явно не была сильна в английском языке.

– Простите, что вы сказали?

– Здесь живет маленькая девочка?

– Да-да. – Блондинка кивнула.

– Она уронила кое-что из окна. – Свои слова я подкрепил выразительной жестикуляцией. – Я поднял это и принес сюда.

Я протянул ей серебряный фруктовый нож. Девушка с удивлением смотрела на него:

– Я никогда его не видела~

– Вероятно, вы заняты на кухне, – сочувственно заметил я.

– Да-да, я готовила~ – Она энергично кивнула.

– Не хочу вам мешать, – продолжал я. – Только позвольте вернуть ножик девочке.

Казалось, девушка меня поняла. Она пересекла холл и открыла дверь. Я очутился в уютно меблированной гостиной. У окна стояла кушетка, на которой сидела девочка лет девяти-десяти с ногой в гипсе.

– Этот джентльмен~ он сказал, что ты уронила~ – начала девушка.

К счастью, в этот момент из кухни запахло горелым. Моя провожатая издала испуганный возглас:

– Простите, пожалуйста!~

– Вы идите, – искренне посоветовал я ей. – Я сам все улажу.

Девушка с готовностью удалилась. Я закрыл за собой дверь и подошел к кушетке.

– Привет, – весело поздоровался я.

– Здравствуйте, – ответила девочка, продолжая внимательно изучать меня, что, должен признаться, несколько действовало на нервы. Она была довольно некрасивым ребенком с гладкими, мышиного цвета волосами, заплетенными в две косички, выпуклым лбом, выдающимися скулами и парой смышленых серых глаз.

– Меня зовут Колин Лэм, – представился я. – А тебя?

Она тут же сообщила требуемую информацию:

– Джералдина Мэри Александра Браун.

– Боже мой! – воскликнул я. – Сколько имен! Как тебя обычно называют?

– Джералдина. Иногда Джерри, но мне это не нравится. И папа тоже не любит сокращений.

Я давно заметил, что с детьми иметь дело гораздо легче, чем с взрослыми. Любой взрослый человек сразу спросил бы, что мне нужно. Джералдина была готова начать беседу, не задавая глупых вопросов. Она скучала в одиночестве, и появление любого посетителя было для нее приятной новостью. Покуда я не проявил себя скучным и неинтересным парнем, девочка не возражала болтать со мной.

– Твоего папы, наверное, сейчас нет дома? – спросил я.

Она ответила так же быстро и подробно, как на предыдущий вопрос:

– Папа работает на машиностроительном заводе Картингхейвена в Бивербридже. Это в пятнадцати милях отсюда.

– А твоя мама?

– Мама умерла, – сказала Джералдина, не проявляя особого горя. – Она умерла, когда мне было только два месяца. Самолет, на котором мама летела из Франции, разбился, и все пассажиры погибли.

Джералдина не без удовлетворения сообщила эти подробности. Дети всегда немного гордятся, если кто-нибудь из их родственников погиб в результате сокрушительной катастрофы.

– Понятно. А кто эта девушка? – Я покосился в сторону двери.

– Это Ингрид. Она приехала из Норвегии. У нас она живет только две недели. Я учу ее английскому, так как она его почти не знает.

– А Ингрид учит тебя норвежскому?

– Редко, – созналась Джералдина.

– Тебе она нравится?

– Да, она хорошая. Правда, иногда Ингрид готовит довольно странные кушанья. Знаете, она любит сырую рыбу.

– Я тоже ел сырую рыбу, когда был в Норвегии, – сказал я. – Иногда это очень вкусно.

Судя по лицу Джералдины, она сильно в этом сомневалась.

– Сегодня Ингрид пытается испечь пирог из патоки, – сообщила девочка.

– Неплохо.

– Вообще-то да. Я люблю пирог из патоки. – Она вежливо осведомилась: – Вы пришли к нам на ленч?

– Не совсем. Просто я шел по улице, и мне показалось, что ты уронила что-то из окна.

– Я?

– Да. – Я протянул ей серебряный фруктовый нож.

Джералдина посмотрела на него сначала недоверчиво, потом одобрительно:

– Хорошая штука. Что это такое?

– Это фруктовый нож. – Я раскрыл его.

– Им что, снимают кожуру с яблок?

– Вот именно.

Джералдина вздохнула:

– Это не мой. А почему вы подумали, что я его уронила?

– Ну, ты выглядывала из окна и~

– Я все время смотрю в окно, – сказала Джералдина. – Я упала и сломала ногу.

– Вот беда!

– Да, верно. К тому же это было совсем не интересно. Я выходила из автобуса, а он вдруг поехал. Первые дни было очень больно, но теперь уже все прошло.

– Должно быть, тебе скучно целыми днями сидеть дома, – заметил я.

– Конечно. Но папа приносит мне всякие интересные вещи: пластилин, книжки, цветные карандаши, картинки-загадки. А когда они мне надоедают, я смотрю в окно в эту штуку. – Она с гордостью показала маленький театральный бинокль.

– Можно посмотреть? – попросил я.

Отрегулировав бинокль соответственно моему зрению, я выглянул в окно:

– Да, хорошая вещь.

Бинокль в самом деле был превосходный. Папа Джералдины, если это он снабдил им дочь, не жалел денег. В бинокль можно было четко рассмотреть и дом 19, и все соседние дома. Я вернул его девочке.

– Отличная вещь, – снова похвалил я. – Высший класс.

– Еще бы, – отозвалась Джералдина. – Это не какая-нибудь игрушка для маленьких. У меня еще кое-что есть. Смотрите. – Она показала мне маленькую книжицу. – Сюда я записываю разные вещи. Например, сколько машин проезжает мимо за день.

– Неплохое занятие, – одобрил я.

– Да. Но, к сожалению, иногда машин бывает так много, что я не успеваю все записать.

– Наверное, ты все знаешь о тех домах и о людях, которые там живут, – как бы мимоходом произнес я.

– Конечно знаю, – тотчас же ответила Джералдина. – Правда, я не знаю, как их зовут, поэтому дала им прозвища.

– Очевидно, забавные, – предположил я.

– Вон там живет Маркиза Карабас, – показала девочка. – Вы читали «Кота в сапогах»? У нее сад весь зарос деревьями и полным-полно кошек.

– С одним котом я только что беседовал, – сообщил я.

– Знаю, я вас видела, – кивнула Джералдина.

– У тебя, вероятно, превосходное зрение, – похвалил я. – Ты все замечаешь.

Девочка довольно улыбнулась. Дверь открылась, и в комнату вбежала запыхавшаяся Ингрид:

– Ну как, все в порядке?

– Да, в порядке, – решительно отозвалась Джералдина. – Тебе незачем было беспокоиться, Ингрид. Продолжай печь пирог. – Девочка сделала выразительный жест рукой.

– Ладно, пойду на кухню. Как хорошо, что у тебя гость!

– Когда Ингрид готовит новое кушанье, она всегда нервничает, – объяснила Джералдина. – Из-за этого мы часто едим гораздо позже, чем надо. Очень хорошо, что вы пришли и отвлекаете меня, – тогда я перестаю думать о еде.

– Расскажи мне что-нибудь о людях, живущих в тех домах, – попросил я. – Все, что тебе удалось там увидеть. Кто живет в том чистеньком домике?

– Там живет одна слепая женщина. Она совсем ничего не видит, а ходит как будто зрячая. Мне говорил про нее наш лифтер Харри. Он очень славный, всегда рассказывает столько интересного. Харри и про убийство мне рассказал.

– Про убийство? – переспросил я, притворяясь удивленным.

Джералдина кивнула. Ее глаза блеснули при мысли, что сейчас она сообщит действительно важную новость.

– В том доме произошло убийство. Практически я его видела.

– Как интересно!

– Конечно! Я никогда раньше не видела убийства – вернее, места, где оно произошло.

– А что именно ты видела?

– Не так уж много. В это время дня на улице вообще мало народу. Самое интересное было, когда кто-то выбежал из дома, громко крича. Тогда я сразу поняла, что что-то случилось.

– А кто кричал?

– Девушка. Молодая и довольно красивая. В это время по улице проходил молодой человек. Она подбежала к нему и вцепилась в него – вот так. – Джералдина сделала соответствующий жест и внезапно пристально на меня посмотрела. – Знаете, этот молодой человек очень похож на вас.

– Должно быть, у меня есть двойник, – пошутил я. – Что же случилось дальше? Все это очень увлекательно.

– Ну, он посадил девушку на землю, а сам побежал в дом. Тогда Император – рыжий кот, я всегда его так называю, потому что у него гордый вид, – перестал умываться и начал оглядываться по сторонам. Потом мисс Пика из дома 18 вышла на крыльцо и тоже начала осматриваться.

– Мисс Пика?

– Я называю ее так, потому что она прямая, как пика. У нее есть брат, и она все время к нему пристает.

– Продолжай, – с интересом сказал я.

– Ну, молодой человек опять вышел~ А вы уверены, что это не были вы?

– У меня довольно обычная внешность, – скромно промолвил я. – Таких, как я, тысячи.

– Наверное, вы правы, – согласилась Джералдина, не к чести для моего облика. – Значит, тот человек пошел к телефонной будке и позвонил. Вскоре приехала полиция. Очень много полицейских. – Глаза девочки возбужденно блеснули. – Они вынесли труп и положили его в санитарную машину. Конечно, там стояло и глазело полно народу. Харри – наш лифтер – тоже был там. Он потом обо всем мне рассказал.

– А он рассказал тебе, кто был убит?

– Харри говорил, что какой-то мужчина и что никто не знал его имени.

Я горячо молился, чтобы в этот момент не вошла Ингрид с пирогом из патоки или каким-нибудь другим деликатесом.

– Давай вернемся немного назад. Расскажи, что происходило раньше. Ты видела, как тот мужчина, которого убили, подошел или подъехал к этому дому?

– Нет, не видела. Думаю, он был там все время.

– Ты имеешь в виду, что он там жил?

– Нет, там никто не живет, кроме мисс Пебмарш.

– Так ты знаешь ее настоящее имя?

– Да, потому что оно было в газетных статьях об убийстве. А девушку, которая кричала, зовут Шейла Уэбб. Харри рассказал мне, что убитого мужчину звали мистер Карри. Забавное имя, правда? Похоже на кушанье[34]. А потом произошло второе убийство! Не в тот же самый день – позже, в телефонной будке на этой же улице. Она видна из окна, если высунуться и повернуть голову вправо. Если бы я знала, что это случится, то обязательно бы высунулась. Но я, к сожалению, не знала, поэтому ничего не видела. В то утро, как и вообще в последние дни, толпа стояла и глазела на дом. По-моему, это глупо, верно?

– Да, – согласился я. – Очень глупо.

В это время в дверях появилась Ингрид.

– Я скоро приду, – сообщила она и снова удалилась.

– Ну ее, – недовольно сказала Джералдина. – Вечно она опаздывает с едой. Хорошо, что папа вечером ходит в ресторан и приносит мне что-нибудь оттуда. Конечно, не настоящий обед – только рыбу или что-то вроде этого. – Ее голос стал тоскливым.

– А когда у тебя обычно ленч, Джералдина?

– Вы хотите сказать, обед? Я ведь вечером не обедаю, а ужинаю. Ну, обед у меня в то время, когда Ингрид успевает его приготовить. Утром она успевает вовремя, потому что папа сердится из-за опозданий, но днем мы обедаем когда как. Ингрид говорит, что есть надо не в какое-нибудь определенное время, а когда еда готова.

– Ну что ж, это весьма удобно для нее, – улыбнулся я. – А когда ты обедала в день убийства?

– В двенадцать. Понимаете, Ингрид иногда ходит в кино или в парикмахерскую. Тогда миссис Перри приходит посидеть со мной. Вообще-то она ужасная женщина.

– Почему? – спросил я.

– Все время гладит меня по голове и говорит: «Дорогая моя девочка», а поболтать с ней не о чем. Но она приносит мне конфеты.

– Сколько тебе лет, Джералдина?

– Десять и три месяца.

– Ты, кажется, хорошо ведешь умные разговоры, – заметил я.

– Это потому, что я часто разговариваю с папой, – серьезно сказала Джералдина.

– Значит, в день убийства ты обедала рано?

– Да, чтобы Ингрид смогла вымыть посуду и сразу же уйти.

– А в тот день ты смотрела из окна на прохожих?

– Да, но не все время. Около десяти я решала кроссворд.

– А вдруг ты все-таки видела, как мистер Карри подошел к дому?

Джералдина покачала головой:

– Нет, не видела. Конечно, это странно.

– Почему? Может быть, он пришел очень рано?

– Он не входил через парадный вход и не звонил в звонок. Иначе я бы его увидела.

– Возможно, он прошел через сад с другой стороны дома.

– Нет, – возразила Джералдина. – Задний двор граничит с садами других домов, а людям не нравится, когда лезут через их сад.

– Да, пожалуй, ты права.

– Хотела бы я знать, как выглядел этот мистер Карри, – сказала девочка.

– Ну, он был уже старый – около шестидесяти лет, гладко выбритый и в темно-сером костюме.

Джералдина покачала головой.

– Так выглядят многие, – с неодобрением промолвила она.

– Как бы то ни было, – заметил я, – тебе трудно запомнить, в какой день что происходит, когда ты все время лежишь и смотришь в окно.

– Вовсе нет, – поддалась на провокацию Джералдина. – Я могу рассказать вам обо всем, что происходило в то утро. Я знаю, когда пришла миссис Краб и когда она ушла.

– Ты имеешь в виду уборщицу?

– Да. Она бегает боком, как краб. У нее есть маленький мальчик. Иногда она приводит его с собой, но в тот день его не было. А потом, около десяти, мисс Пебмарш уходит из дому. Она ходит учить детей в школе для слепых. Миссис Краб уходит около двенадцати. Иногда она держит в руках сверток – наверное, уносит масло и сыр, так как мисс Пебмарш ничего не видит. А тот день я особенно хорошо помню, потому что поссорилась с Ингрид и она перестала со мной разговаривать. Я учу ее английскому, и она спросила, как по-английски «до свидания», – Ингрид сказала это по-немецки, auf wiedersehen. Я поняла, так как была в Швейцарии и слышала, как они прощаются. И еще там говорят «Gruss Gott»[35]. Это очень грубо звучит по-английски.

– Ну так что же ты ответила Ингрид?

Джералдина злорадно засмеялась и долго не могла остановиться.

– Я взяла и сказала ей, что по-английски это будет «убирайся к черту». Тогда Ингрид попрощалась так с нашей соседкой, миссис Булстроуд, а та пришла в бешенство. Ингрид все поняла и очень на меня рассердилась. Мы почти целый день были в ссоре.

Я терпеливо переносил поток информации.

– Значит, ты в тот день смотрела в бинокль?

Девочка кивнула:

– Да, и мистер Карри не входил через парадную дверь. Думаю, что он пришел ночью и спрятался на чердаке. Как по-вашему, это возможно?

– Вообще-то возможно, – ответил я, – но не слишком.

– Да, – согласилась Джералдина. – Ведь он бы тогда проголодался и не смог бы попросить у мисс Пебмарш, чтобы она его накормила, если он прятался от нее.

– А больше никто не входил в дом? – допытывался я. – Может быть, какой-то торговец приезжал на машине?

– Бакалейщик приезжает по понедельникам и четвергам, – отозвалась Джералдина, – а молоко привозят утром в полдевятого.

Ребенок был подлинной энциклопедией!

– Цветную капусту и другие овощи мисс Пебмарш покупает сама, – продолжала девочка. – Нет, никто не приезжал, кроме фургона из прачечной. Из новой прачечной, – добавила она.

– Из новой?

– Да, обычно приезжает фургон из прачечной «Южные холмы», а этот был из прачечной «Снежинка». Никогда раньше его не видела. Должно быть, эта прачечная только открылась.

Я старался ничем не проявить возросший интерес, так как не хотел поощрять ее фантазию.

– Этот фургон привез или забрал белье? – спросил я.

– Привез, – ответила Джералдина. – В большой корзине – гораздо большей, чем обычно.

– И мисс Пебмарш получала белье сама?

– Конечно нет. Ведь она тогда уже ушла.

– А в какое время это было?

– Ровно в час тридцать пять – у меня записано. – Девочка с гордостью открыла записную книжку и ткнула довольно грязным пальцем в строку: «1.35. Приезжал фургон из прачечной в дом 19».

– Тебе надо бы работать в Скотленд-Ярде, – улыбнулся я.

– Женщиной-сыщиком? С удовольствием. Только не констеблем. Женщины в полицейской форме выглядят очень глупо.

– Ты еще не рассказала мне, что случилось, когда приехал фургон.

– Ничего не случилось. Водитель вышел, открыл дверцу, вытащил корзину и, шатаясь, пошел к черному ходу. Думаю, он не смог войти, так как мисс Пебмарш, наверное, заперла дверь. Видимо, он оставил корзину и уехал.

– Как он выглядел?

– Обыкновенно.

– Как я?

– Нет, он был гораздо старше вас, – сказала Джералдина. – Я плохо его видела, потому что он подъехал оттуда. – Девочка указала направо. – Он остановился перед домом 19, хотя для этого ему пришлось ехать по правой стороне. Но на таких улицах это не имеет значения. А потом водитель прошел в калитку с корзиной в руках. Я могла видеть только его затылок, а выходя, он чесал лицо, так что я опять его не разглядела. Наверное, ему стало жарко и он устал, таская корзину.

– А потом он уехал?

– Да. Почему вас это так интересует?

– Ну, не знаю, – замялся я. – Просто я подумал, что он мог увидеть что-нибудь важное.

В открытую дверь ворвалась Ингрид. Она катила перед собой столик на колесиках.

– Сейчас мы будем обедать, – весело улыбнулась девушка.

– Наконец-то! – обрадовалась Джералдина. – Я умираю с голоду.

Я поднялся:

– Ну, мне пора уходить. До свидания, Джералдина.

– До свидания. А как быть с этим? – Девочка подобрала фруктовый ножик. – Ведь он, к сожалению, не мой. – Она тоскливо вздохнула.

– Получается, что он вообще ничей.

– Значит, он с неба свалился?

– Что-то вроде этого. Лучше оставь его себе, пока кто-нибудь за ним не придет. Но не думаю, чтобы это случилось, – честно добавил я.

– Дай мне яблоко, Ингрид, – попросила Джералдина.

– Яблоко?

– Pomme! Apfel[36]!

Джералдина была явно сильна в лингвистике. Я еще раз простился и вышел.

Глава 26

Миссис Райвл открыла дверь «Павлиньего глаза» и слегка нетвердым шагом направилась к бару, что-то бормоча себе под нос. В этой захолустной гостинице ее хорошо знали.

– Как идут делишки, Фло? – осведомился бармен.

– Так себе, – ответила миссис Райвл. – А в общем, паршиво. Я знаю, что говорю, Фред. Все идет не так, как надо.

– Ну конечно, – успокаивающе произнес Фред. – Что тебе налить? То же, что всегда?

Миссис Райвл кивнула. Расплатившись, она стала потягивать напиток из стакана. Фред отошел к другому клиенту. Выпивка слегка развеселила миссис Райвл. Она продолжала бормотать, но с более жизнерадостным видом. Когда Фред вернулся, женщина обратилась к нему.

– Во всяком случае, я не собираюсь с этим мириться, – заявила она. – Есть только одна вещь, которую я не могу выносить, – ложь. Я всегда ненавидела вранье.

– Ну разумеется, – снова успокоил ее Фред, окидывая посетительницу наметанным взглядом. «Уже достаточно набралась, – подумал он, – но выдержит еще парочку порций. Интересно, что ее беспокоит?»

– Ложь, – продолжала миссис Райвл. – Сплошные уве~ уве~ ты знаешь, что я хочу сказать.

– Конечно знаю – увертки.

Фред повернулся, чтобы приветствовать очередного знакомого. Его внимание отвлекло скандальное поведение группы посетителей. Миссис Райвл все еще бормотала:

– Мне это не нравится, и я этого не потерплю. Никто не может так со мной обращаться. Ведь если ты сама себя не защитишь, то кто? Налей еще, приятель, – добавила она более громко.

Фред повиновался.

– На твоем месте я бы пошел домой, – посоветовал он.

Его очень интересовало, что так огорчает обычно спокойную и веселую Флосси.

– Это доведет меня до неприятностей, Фред, – не унималась она. – Когда люди просят вас о чем-то, они должны объяснить, для чего им это нужно. А эти – просто грязные лжецы!

– Отправляйся поскорее домой, – снова предложил Фред, заметив, что у нее глаза на мокром месте. – А то сейчас пойдет дождь и испортит твою хорошенькую шляпку.

Миссис Райвл слабо улыбнулась.

– Мне всегда нравились васильки, – вздохнула она. – О боже, просто не знаю, что делать.

– Иди домой и ложись спать.

– Да, но~

– Иди, а то пропала твоя шляпка.

– Это верно, – согласилась миссис Райвл. – Очень му~ что я хотела сказать?

– Очевидно, похвалить меня за мудрый совет.

– Ага, спасибо, Фред.

– Не стоит благодарности.

Миссис Райвл соскользнула с табурета и, шатаясь, направилась к выходу.

– Кажется, что-то сегодня расстроило старушку Фло, – заметил один из посетителей.

– Да, она обычно такая веселая~ А впрочем, у всех свои неприятности, – изрек другой клиент, весьма мрачная личность.

– Если бы мне сказали, – продолжал первый, – что Джерри Грейнджер придет пятым, после Королевы Каролины, то я бы не поверил. По-моему, в наши дни на скачках вообще процветает жульничество. Лошадям постоянно дают допинг~

Миссис Райвл вышла из «Павлиньего глаза» и рассеянно взглянула на небо. Да, по-видимому, собирается дождь. Она зашагала по улице, шатаясь из стороны в сторону, пока не дошла до весьма сомнительного на вид дома. Вытащив ключ, миссис Райвл двинулась к парадному входу, когда из угловой двери высунулась чья-то голова и послышался голос:

– Наверху вас поджидает джентльмен.

– Меня? – удивленно переспросила миссис Райвл.

– Конечно, если его можно назвать джентльменом. Одет прилично, но, в общем, не господин из высшего общества.

Миссис Райвл наконец удалось вставить ключ в замочную скважину и открыть дверь.

В доме пахло капустой, рыбой и эвкалиптом, причем последний запах присутствовал постоянно. Квартирная хозяйка миссис Райвл начиная с середины сентября заботилась, чтобы ее слабые легкие не простудились во время зимних холодов. Держась за перила, миссис Райвл поднялась по лестнице, пинком открыла дверь квартиры на втором этаже, шагнула через порог и застыла как вкопанная.

– О! – воскликнула она. – Это вы!

Детектив-инспектор Хардкасл поднялся со стула:

– Добрый вечер, миссис Райвл.

– Что вам от меня нужно? – осведомилась миссис Райвл, не сумев скрыть испуг.

– Ну, мне понадобилось съездить в Лондон по делам, – ответил Хардкасл. – Я решил заодно узнать у вас кое-что, поэтому заглянул к вам. Женщина внизу сказала, что вы скоро придете.

– Но я не понимаю~ – начала миссис Райвл и умолкла в нерешительности.

Инспектор придвинул ей стул.

– Садитесь, – любезно предложил он.

Их позиции как бы поменялись местами: он стал хозяином, а она – гостьей. Миссис Райвл села, недружелюбно глядя на посетителя:

– Что вы хотели у меня узнать?

– Только несколько подробностей.

– О Гарри?

– Совершенно верно.

– Тогда вот что, – воинственно начала миссис Райвл, и Хардкасл почувствовал сильный аромат спиртного. – Больше я не желаю думать о Гарри. Разве я не откликнулась, когда увидела его фотографию в газете? Я пришла и рассказала вам о нем, хотя прошло много времени и мне не хотелось об этом вспоминать. Больше мне нечего вам сообщить. Я рассказала все, что смогла вспомнить, и теперь не хочу даже слышать об этой истории.

– Только одна маленькая деталь, – словно извиняясь, произнес инспектор.

– Ну ладно, – угрюмо согласилась женщина. – Что там у вас?

– Вы опознали в этом человеке вашего мужа, с которым поженились около пятнадцати лет назад. Это верно?

– Я думала, вы уже точно выяснили, сколько лет назад это было.

«Она умнее, чем я считал», – отметил про себя Хардкасл.

– Да, мы проверили – вы оказались правы. Вы поженились пятнадцатого мая 1948 года.

– Говорят, что майские невесты, как правило, несчастны, – печально молвила миссис Райвл. – Да, этот брак счастья мне не принес.

– И несмотря на то, что с тех пор прошло столько лет, вы легко смогли узнать вашего мужа?

Миссис Райвл беспокойно заерзала на стуле:

– Гарри не так уж постарел. Он всегда следил за собой.

– Вы даже дали нам дополнительное подтверждение, написав о шраме.

– Верно. У него был шрам за левым ухом – вот здесь. – Она указала рукой на соответствующее место.

– За левым ухом? – переспросил Хардкасл, сделав ударение на слове «левым».

– Ну~ – Казалось, женщина колеблется. – По-моему, да. Конечно, трудно сразу вспомнить, за правым или за левым~ Но шрам был здесь, на левой стороне шеи. – Она снова сделала жест рукой.

– Вы писали, что он порезался во время бритья.

– Да, верно. На него прыгнула собака. Тогда мы держали очень беспокойного пса. Он любил Гарри и всегда играл с ним. Вот и тогда он прыгнул на него, а у Гарри в руке была бритва. Потом началось сильное кровотечение. Рана зажила, но от шрама он так и не избавился. – Теперь она говорила более уверенно.

– Это очень важная деталь, миссис Райвл. В конце концов, все люди похожи друг на друга, особенно после стольких лет. Но когда у человека даже шрам на том же месте, это сильно упрощает дело.

– Рада, что вы довольны, – сказала миссис Райвл.

– А когда произошел этот несчастный случай с бритвой?

Женщина немного подумала.

– Должно быть, месяцев шесть после нашей свадьбы. Да, именно так. Помню, что тем летом мы завели собаку.

– Значит, это случилось в октябре или ноябре 1948 года?

– Да.

– А после того, как муж покинул вас в 1951 году~

– Не столько он меня покинул, сколько я его выгнала, – с достоинством заметила миссис Райвл.

– Допустим. Называйте это как хотите. После того как вы выгнали вашего мужа в 1951 году, вы больше не видели его до появления фотографии в газетах?

– Да. Я уже вам говорила~

– А вы вполне в этом уверены, миссис Райвл?

– Конечно. Я больше никогда не видела живым Гарри Каслтона.

– Странно, – промолвил инспектор. – Даже очень странно.

– О чем вы?

– Об этом шраме. Конечно, для вас и для меня он мало что означает – шрам есть шрам. Но доктора могут поведать о нем немало. Они даже могут приблизительно определить, сколько времени у человека имеется этот шрам.

– Не знаю, к чему вы клоните.

– Но это очень просто, миссис Райвл. Согласно показаниям нашего полицейского врача и другого доктора, с которым мы консультировались, шрам за левым ухом вашего мужа остался от раны, нанесенной не ранее пяти-шести лет назад.

– Чепуха! – заявила миссис Райвл. – Я этому не верю. Никто не может знать такие вещи. И вообще~

– Следовательно, – спокойно продолжал Хардкасл, – если этот человек ваш муж, то у него не могло быть шрама до того, как вы расстались в 1951 году.

– Может, шрама и не было. И все-таки это Гарри.

– Но вы же ни разу не видели его с тех пор, миссис Райвл. Откуда же вы могли узнать, что у него пять или шесть лет назад появился шрам за ухом?

– Вы совсем сбили меня с толку, – пожаловалась женщина. – Может быть, он порезался не в сорок восьмом году, а позже. Разве можно запомнить такие вещи? Как бы то ни было, у Гарри имелся шрам, и я об этом знаю.

– Понятно. – Хардкасл встал. – Советую вам тщательно обдумать ваше заявление, миссис Райвл. Если вы не хотите неприятностей.

– Это еще почему?

– В связи с лжесвидетельством, – почти виновато объяснил Хардкасл.

– Что? С лжесвидетельством?

– Да. Вы знаете, что это серьезное нарушение закона. У вас могут возникнуть неприятности, вы даже можете попасть в тюрьму. Конечно, на дознании вы давали показания не под присягой, но, возможно, вам придется выступить в суде. Поэтому прошу вас как следует подумать, миссис Райвл. Может быть, вам кто-то~ э-э~ предложил рассказать эту историю о шраме?

Женщина выпрямилась, сверкая глазами. В этот момент она казалась почти величественной.

– Никогда в жизни не слышала подобной ерунды! Совершеннейшая чушь! Я хотела исполнить свой долг, пришла и рассказала вам все, что смогла вспомнить. Если я ошиблась, это вполне естественно. Но в одном я уверена. Этот человек – Гарри, и у Гарри был шрам за левым ухом. А так как вы, инспектор Хардкасл, явились сюда только для того, чтобы внушать мне, будто я лгу, будьте любезны убраться отсюда!

Инспектор направился к двери.

– Спокойной ночи, миссис Райвл, – сказал он. – Еще раз советую вам хорошенько подумать.

Миссис Райвл гордо вскинула голову, и Хардкасл счел за благо удалиться. Как только он ушел, женщина сразу же изменила позу. Вызывающее выражение тотчас исчезло. Она выглядела испуганной и огорченной.

– Втянуть меня в такую историю, – бормотала она. – Не собираюсь больше этим заниматься! Я не собираюсь иметь неприятности из-за кого бы то ни было. Говорить мне всякую ерунду, лгать, обманывать! Это чудовищно – совершенно чудовищно!

Миссис Райвл, пошатываясь, бродила взад-вперед. Наконец она приняла решение, взяла зонт и вышла из дому. Дойдя до конца улицы, миссис Райвл неуверенно задержалась у телефона-автомата, потом повернулась и направилась к почте. Там она разменяла деньги, вошла в телефонную будку и заказала разговор. Вскоре в трубке послышался голос:

– Пожалуйста, говорите. Ваш абонент на линии.

– Алло, – заговорила миссис Райвл. – Это вы? У телефона Фло~ Нет, я знаю, что вы мне запретили, но я была вынуждена позвонить. Вы не были честны со мной. Вы никогда не говорили, в чем мне придется участвовать, а только сказали, что, если того человека опознают, это будет неудобно для вас. Я и представить не могла, что впутаюсь в историю с убийством~ Ну конечно, вы должны были предупредить~ Да, мне кажется, что вы каким-то образом в этом замешаны~ Больше я не намерена продолжать~ Не хочу становиться со~ со~ как это называется~ соучастником~ Я-то думала, что это как-то связано с драгоценностями. Короче говоря, я боюсь~ Вы меня уговорили написать им про шрам, а теперь оказалось, что у него этот шрам всего год или два, а мне придется повторять свои показания под присягой. Это лжесвидетельство, и я могу попасть в тюрьму. Очень плохо, что вы ввели меня в заблуждение~ Нет~ Да, знаю~ Я знаю, что вы мне заплатили~ Притом не слишком много~ Ладно, я выслушаю вас, но учтите, что я не намерена~ Хорошо, я уже успокоилась. Что вы говорите?~ Сколько?~ Но это куча денег! Откуда я знаю, где вы их взяли?~ Ну, тогда другое дело. Вы клянетесь, что не имеете к этому отношения?~ Я имею в виду убийство~ Нет, я уверена, что не имеете~ Конечно понимаю~ Если в этом замешано много народу и кто-нибудь заходит дальше вас, это не ваша вина~ Да, вы всегда все описываете так благопристойно~ Ладно, этого достаточно, но поскорее~ Завтра?~ А когда?~ Хорошо, я приду, но никаких чеков. Они могут оказаться поддельными~ Не знаю, стоит ли мне продолжать~ Ну, если вы так считаете~ Нет, я ничего такого не думаю~ Хорошо, до свидания.

Миссис Райвл вышла из почты, покачиваясь из стороны в сторону и улыбаясь своим мыслям.

Она рискует только заиметь неприятности с полицией, но зато какие деньги! Она будет хорошо обеспечена. А риска, в общем, немного. Ей только придется сказать, что она кое-что позабыла. Многие женщины ничего не помнят после стольких лет. Она просто скажет, что спутала Гарри с другим человеком. О, она найдет что придумать.

Миссис Райвл была деятельной личностью. Ее настроение сразу же поднялось. Она уже напряженно думала о том, что купит в первую очередь на полученные деньги.

Глава 27РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

1

– Вы как будто немного вытянули из этой миссис Рэмзи? – недовольно осведомился полковник Бек.

– А там особенно и нечего было вытягивать.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– Она не активный участник?

– Нет.

Бек окинул меня испытующим взглядом.

– Вы удовлетворены? – спросил он.

– Не совсем.

– Надеялись на большее?

– Не все пробелы еще заполнены.

– Да, придется поискать где-нибудь в другом месте. А с полумесяцами покончено?

– Да.

– Вы стали отвечать односложно. Небось с похмелья?

– Я не гожусь для этой работы, – медленно произнес я.

– Хотите, чтобы я погладил вас по головке и сказал: «Ну-ну, не плачьте?»

Я невольно рассмеялся.

– Так-то лучше, – заметил Бек. – Ну, так что все это значит? Наверное, опять девушка?

Я покачал головой:

– Я уже некоторое время думаю об этом.

– А я уже давно это заметил, – неожиданно заявил Бек. – В наши дни весь мир в смятении. Предметы разногласий не так ясны, как раньше. А когда начинаются сомнения – дело дрянь. Если так, вы для нас бесполезны. Но вы отлично поработали, мой мальчик. Утешайтесь этим, когда вернетесь к своим паршивым водорослям. Неужели вам действительно нравится эта гадость?

– Я нахожу эту науку весьма интересной.

– А я, напротив, омерзительной. Странные у людей бывают вкусы. Ну а как поживает ваше убийство? Держу пари, что виновата девушка.

– Вы проиграете, – сказал я.

Бек пригрозил мне пальцем:

– Я только скажу вам: «Будьте готовы», причем не имея в виду бойскаутский салют.

Глубоко задумавшись, я зашагал по Черинг-Кросс-роуд.

Около станции метро я купил газету. Там я прочитал, что женщина, которой, как предполагают, стало плохо на вокзале Виктория, была доставлена в больницу. Но там выяснилось, что ее ударили ножом. Она умерла, не приходя в сознание.

Ее звали Мерлина Райвл~

2

Я позвонил Хардкаслу.

– Да, – ответил он на мой вопрос. – Все так, как там написано. – В его голосе слышался гнев и горечь. – Я ходил повидать ее вчера вечером и сказал ей, что шрам, о котором она писала, появился у убитого значительно позже. Забавно, как люди всегда перебарщивают. Кто-то заплатил этой женщине за то, что она опознает в убитом своего мужа, который бросил ее много лет назад. Проделала она это отлично. Я сразу ей поверил. Но затем инициатор этого блефа показал себя слишком умным. Если миссис Райвл впоследствии вспомнит о такой незначительной детали, как маленький шрам, это окончательно убедит всех в том, что труп опознан правильно. А если бы она бухнула это сразу, ее история звучала бы сомнительно.

– Значит, Мерлина Райвл была соучастницей убийства?

– Знаешь, я в этом сомневаюсь. Предположим, старый друг или знакомый подходит к ней и говорит: «Слушай, у меня неприятности. Убили парня, с которым у меня были кое-какие делишки. Если его опознают и выяснятся наши махинации, это будет настоящая катастрофа. Но если ты пойдешь и скажешь, что это твой муж Гарри Каслтон, который исчез много лет назад, то дело заглохнет».

– Уверен, что Мерлина Райвл сначала колебалась и говорила, что это слишком рискованно.

– Если так, то этот человек сказал бы ей: «А в чем риск? В худшем случае ты скажешь, что ошиблась. Каждая женщина может ошибиться спустя пятнадцать лет». И возможно, в этот момент он предложил ей неплохую сумму денег. Миссис Райвл решила рискнуть и сделала это.

– Ни о чем не подозревая?

– А она не была подозрительной женщиной. Ведь каждый раз, когда мы ловим убийцу, находятся люди, хорошо знающие его, которые не могут поверить, что он совершил такое преступление.

– Что же случилось, когда ты пришел к ней?

– Я хорошенько напугал ее. А после моего ухода она сделала именно то, чего я ожидал, – постаралась войти в контакт со своим нанимателем. Я, конечно, приставил человека следить за ней. Но я думал, она позвонит из автомата в конце улицы, а она пошла на почту и позвонила оттуда. Должно быть, Мерлина Райвл добилась своего, так как она вышла из почты с довольным видом. Ее держали под наблюдением, но до вчерашнего вечера ничего интересного не произошло. Она поехала на вокзал Виктория и взяла билет до Кроудина. Было половина седьмого, часы пик, она ни о чем не подозревала, так как думала, что встретится со своим сообщником в Кроудине. Но коварный дьявол обманул ее. Нет ничего легче, чем увязаться за кем-нибудь в толпе и пырнуть его ножом. Не думаю, что она даже поняла, что с ней произошло. Помнишь случай с Бартоном из дела о шайке Левитти? Он шел по улице перед тем, как упасть замертво. Ты чувствуешь только внезапную резкую боль – и затем думаешь, что все прошло. А через минуту – конец. Черт бы побрал всю эту историю! – закончил он повествование.

– Вы уже проверили~ кого-нибудь?

Я должен был спросить об этом. Промолчать я не мог.

Ответ последовал немедленно:

– Мисс Пебмарш вчера была в Лондоне с какими-то поручениями от института и вернулась в Кроудин поездом в семь сорок. – Хардкасл сделал паузу. – А Шейла Уэбб печатала материал для иностранного писателя, который остановился в Лондоне по пути в Нью-Йорк. Она покинула отель «Риц» приблизительно в половине шестого и пошла в кино – одна – перед возвращением в Кроудин.

– Послушай, Дик, – начал я, – у меня есть кое-что для тебя. Один свидетель сообщил мне, что девятого сентября к дому 19 на Уилбрэхем-Крезент подъехал фургон из прачечной. Водитель отнес большую корзину к черному ходу.

– А из какой прачечной приезжал этот фургон?

– Из прачечной «Снежинка». Знаешь такую?

– Не уверен. Должно быть, она недавно открылась. Название типичное для прачечной.

– Ты все-таки проверь. Водитель был мужчина и внес корзину в дом.

– А ты не выдумал все это, Колин? – с подозрением спросил Хардкасл.

– Нет. Я же тебе говорю, что у меня есть свидетель. Обязательно проверь это, Дик.

Я повесил трубку, прежде чем он успел сказать мне очередную колкость.

Выйдя из будки, я взглянул на часы. Мне еще предстояло многое сделать, и я хотел быть во время этого вне пределов досягаемости Хардкасла. Я должен был устроить свое будущее.

Глава 28РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

1

Пять дней спустя, в одиннадцать ночи, я прибыл в Кроудин, отправился в отель «Кларендон», получил номер и лег спать. Так как я очень устал, работая прошлую ночь, то проспал до без четверти десять.

Проснувшись, я послал за кофе с тостами и утренней газетой. Их принесли вместе с большим квадратным конвертом, адресованным мне с надписью «В собственные руки» в верхнем левом углу.

Я обследовал его с некоторым удивлением, так как не ожидал подобного послания. Бумага была дорогая и плотная, адрес аккуратно напечатан на машинке.

Повертев конверт в руках, я наконец вскрыл его.

Внутри находился листок бумаги, на котором прописными буквами было напечатано следующее:

ОТЕЛЬ «КРОНШНЕП». 11.30.

КОМНАТА 413.

(Стучать три раза.)

Я уставился на письмо, недоумевая, что все это значит.

Я обратил внимание, что номер комнаты – 413 – соответствовал времени, которое показывали таинственные часы. Совпадение? Или нет?

Сначала я хотел позвонить в отель «Кроншнеп». Потом решил позвонить Дику Хардкаслу. Кончилось тем, что я не позвонил ни туда, ни сюда.

Мою сонливость как рукой сняло. Я встал с кровати, побрился, умылся, оделся и отправился прямиком в отель «Кроншнеп», поспев как раз к назначенному времени.

Я не стал расспрашивать портье, а сразу поднялся на лифте на четвертый этаж и зашагал по коридору к номеру 413.

Постояв у двери несколько секунд, я наконец постучал три раза, чувствуя себя полным идиотом.

– Войдите, – произнес чей-то голос.

Я повернул ручку (дверь была не заперта), вошел в комнату и застыл как вкопанный.

Напротив меня сидел Эркюль Пуаро и весело улыбался.

– Une petite surprise, n'est-ce pas[37]? – заметил он. – Но, надеюсь, приятный.

– Пуаро, старая вы лиса! – воскликнул я. – Как вы здесь очутились?

– Приехал в чрезвычайно комфортабельном лимузине «Даймлер».

– Но что вы здесь делаете?

– Причина в том, что они настаивали на ремонте в моей квартире. Это ужасно! Вообразите мое положение. Что мне было делать? Куда идти?

– В множество мест, – холодно отозвался я.

– Возможно, но мой врач сказал, что морской воздух пойдет мне на пользу.

– Ваш врач – один из тех услужливых докторов, которые выясняют, куда их пациенты хотят поехать, и рекомендуют им отправляться именно туда! Вы мне это прислали? – Я взмахнул конвертом.

– Ну разумеется. А кто же еще?

– А то, что у вас комната под номером 413, это совпадение?

– Это не совпадение. Я специально ее заказал.

– Почему?

Пуаро склонил голову набок и подмигнул мне:

– Потому что это подходит к данной ситуации.

– А зачем надо было стучать три раза?

– Я не мог устоять против этого. Конечно, было бы еще лучше вложить в конверт веточку розмарина. Я хотел даже порезать себе палец и поставить на двери окровавленный отпечаток, но побоялся внести инфекцию.

– По-моему, вы просто впали в детство, – сухо заметил я. – Сегодня же куплю вам воздушный шар и плюшевого кролика.

– Кажется, вам не понравился мой сюрприз? Вы не выражаете никакого восторга при виде меня.

– А вы на это рассчитывали?

– Pourquoi pas[38]? Ну ладно, довольно дурачиться – будем вести себя серьезно. Я надеюсь на вашу помощь. Недавно я звонил главному констеблю, который был чрезвычайно любезен, и в настоящее время я жду вашего друга, детектива-инспектора Хардкасла.

– И что же вы собираетесь ему сказать?

– Я рассчитывал, что мы трое сможем немного побеседовать.

Взглянув на него, я рассмеялся. Он мог называть это беседой, но я отлично знал, что говорить будет один Эркюль Пуаро!

2

Вскоре прибыл Хардкасл. После всех представлений и приветствий мы наконец уселись, причем Дик исподтишка кидал на Пуаро взгляды, как на диковинного заморского зверя, только что привезенного в зоопарк. Действительно, едва ли он когда-либо видел такого человека, как Эркюль Пуаро!

Закончив обмен любезностями, Хардкасл прочистил горло и сказал:

– Полагаю, мсье Пуаро, вы хотите~ ну, увидеть все своими глазами. Должен предупредить, что это нелегко. – Он замялся. – Главный констебль просил сделать для вас все, что я смогу. Но вы должны понимать, что могут возникнуть непредвиденные трудности, возражения, протесты. Все же, так как вы приехали сюда специально для того, чтобы~

Пуаро прервал его.

– Я приехал сюда, – холодно произнес он, – из-за ремонта в моей лондонской квартире.

Я издал сдавленный смешок, а Пуаро метнул на меня укоризненный взгляд.

– Мсье Пуаро незачем самому все осматривать, – сказал я. – Он всегда утверждал, что может распутать дело сидя в кресле. Но ведь это не совсем так, Пуаро? Иначе почему вы здесь?

– Я говорил, – с достоинством ответил Пуаро, – что мне нет нужды превращаться в гончую или ищейку, бегающую туда-сюда, пока не почует след. Но я допускаю, друг мой, что для охоты необходима хорошая собака.

Он повернулся к инспектору, гордо покручивая ус:

– Должен сказать, что я не похож на англичан, помешанных на собаках. Лично я могу обойтись без них. Но тем не менее я признаю ваш идеал собаки. Да, человек любит и уважает свою собаку. Он балует ее, хвастается перед друзьями ее умом и проницательностью. Но противоположное встречается не менее часто. Собака тоже любит и балует хозяина! Она тоже гордится его умом и проницательностью. И как хозяин выводит своего пса на прогулку, – часто против своего желания, а только потому, что собаки любят гулять, – так и пес старается выполнить любое желание хозяина.

Это и произошло с моим юным другом Колином. Он приехал ко мне, просто чтобы навестить меня. Он не хотел просить меня помочь решить его задачу, так как был уверен, что разберется в ней сам, – насколько я понимаю, так он и сделал. Но Колин чувствовал, что я ничем не занят и страдаю от одиночества, поэтому предложил мне проблему, зная, что она заинтересует меня и даст мне стимул к работе. Колин бросил мне вызов – пускай я проделаю то, о чем так часто ему говорил: разберусь в этой проблеме сидя в кресле. Конечно, в этом была некоторая доля коварства. Он хотел доказать мне, что это вовсе не так просто. Mais oui, mon ami[39], это правда. Вы хотели немного посмеяться надо мной. Я не упрекаю вас – я просто хочу вам сказать, что вы не знаете Эркюля Пуаро. – Он выпятил грудь и подкрутил усы.

Я смотрел на него, добродушно усмехаясь:

– Если вам известно решение этой задачи, Пуаро, то сообщите нам его.

– Разумеется, известно.

Хардкасл недоверчиво взглянул на него:

– Вы говорите, что знаете, кто убил человека в доме 19 на Уилбрэхем-Крезент?

– Безусловно.

– И того, кто убил Эдну Брент?

– Разумеется.

– И знаете личность первой жертвы?

– Я знаю, кем он должен быть.

Лицо Хардкасла выражало сильное сомнение. Помня об указаниях главного констебля, он сохранял вежливость, но в его голосе звучало недоверие:

– Следовательно, мсье Пуаро, вы утверждаете, что вам известно, кто, как и почему убил трех человек?

– Да.

– Значит, вам ясно все дело, от начала до конца?

– Ну, не совсем.

– Так вы имеете в виду, что ваше решение построено на догадках? – ехидно осведомился я.

– Я не стану препираться с вами из-за слов, mon cher Колин. Все, что я скажу, – это «я знаю».

Хардкасл вздохнул:

– Но, видите ли, мсье Пуаро, мне бы хотелось иметь доказательства.

– Разумеется, но, имея в распоряжении такие полномочия и ресурсы, вы сможете добыть эти доказательства.

– Я в этом не уверен.

– Но послушайте, инспектор, ведь, если вы знаете виновного, вам ничего не стоит, отталкиваясь от своих знаний, доказать его вину.

– Не всегда, – со вздохом возразил Хардкасл. – На свободе ходит немало людей, которым место в тюрьме. Мы их отлично знаем, но ничего не можем поделать.

– Но ведь таких случаев очень немного, и они~

– Ладно, – прервал я. – Вы все знаете очень хорошо. Так поделитесь с нами вашими знаниями.

– Я чувствую, что вы все еще скептически настроены. Но будьте уверены, что, когда вы узнаете решение, все станет на свои места. Вы поймете, что это могло произойти только так!

– Ради бога, перейдем к делу! – взмолился я. – Ручаюсь, что вы уже дали нам все руководящие указания.

Пуаро поудобнее устроился в кресле и вновь наполнил бокал инспектора.

– Начнем с того, mes amis[40], что решить задачу можно, только имея факты. Для этого нужна охотничья собака, которая приносит добычу кусок за куском и кладет ее~

– К ногам хозяина, – закончил я. – Продолжайте.

– Невозможно, решая задачу в кресле, узнавать эти факты только из газет. Ибо факты точны, а газеты редко соблюдают точность, если вообще когда-нибудь это делают. Они сообщают, что такое-то событие имело место в четыре часа, когда на самом деле оно произошло в четверть пятого. Они сообщают, что у такого-то человека есть сестра по имени Элизабет, когда в действительности у него есть свояченица, которую зовут Александра. И так далее. Но в лице присутствующего здесь Колина я располагал собакой, обладающей замечательным даром, который поможет ему сделать карьеру, – великолепной памятью. Он может слово в слово передать вам какой-нибудь разговор, даже если он происходил несколько дней назад. Он может точно повторить содержание, не меняя слова, как делает большинство из нас. Он не скажет: «В двадцать минут двенадцатого пришла почта», а точно опишет, как постучали в дверь и в комнату вошел человек с письмом в руках. Все это очень важно. Ведь он слышал и видел то, что бы слышал и видел я, если бы находился в том же месте.

– Только бедный пес не умеет делать нужных выводов, верно? – вставил я.

– Итак, насколько это возможно, я располагал фактами, – пользуясь вашей терминологией, я имел перед глазами правильную картину событий. Должен сознаться, что, когда Колин сообщил мне всю историю, она показалась мне совершенно фантастичной. Четверо часов, показывающих время приблизительно на час вперед и появившихся в доме без ведома хозяйки, по крайней мере по ее словам. Ибо мы никогда не должны верить до конца ничьим заявлениям без тщательной проверки.

– Ваша мысль работает в том же направлении, что и моя, – одобрительно заметил Хардкасл.

– На полу лежит мертвец – пожилой мужчина респектабельной внешности. Никто не знает, кто он (снова, конечно, если верить показаниям свидетелей). В его кармане визитная карточка, на которой написано: «М-р Р.Х. Карри, Столичная и провинциальная страховая компания, Денверс-стрит, 7». Но не существует ни столичной страховой компании, ни Денверс-стрит, ни как будто самого мистера Карри. Это негативный факт, но все-таки факт. Пойдем дальше. По-видимому, около без десяти два в секретарском агентстве раздается телефонный звонок, и мисс Миллисент Пебмарш просит прислать стенографистку, причем желательно мисс Шейлу Уэбб, на Уилбрэхем-Крезент, 19, к трем часам. Мисс Шейла Уэбб послана по указанному адресу. Она приходит туда без нескольких минут три, входит, согласно инструкциям, в гостиную, находит труп на полу, с криком выбегает из дома и падает в объятия молодого человека.

Пуаро сделал паузу и поглядел на меня. Я кивнул и произнес:

– На сцене появляется юный герой.

– Вот видите, – заметил Пуаро. – Даже вы, говоря об этом, не можете избавиться от нелепого мелодраматического тона. Все дело фантастично, мелодраматично и совершенно нереально. Такое может произойти только в романах Гарри Грегсона и ему подобных авторов. Должен заметить, что, когда ко мне пришел мой юный друг, я как раз занимался изучением творчества авторов детективной литературы, демонстрирующих свое искусство на протяжении последних шестидесяти лет. Это очень интересно! Многое в действительной жизни напоминает сюжеты этих романов. Например, если я вижу собаку, которая должна лаять и не лает, я говорю себе: «Ха! Это случай в духе Шерлока Холмса!» Если находят труп в запечатанной комнате, естественно, я говорю: «Ха! Это преступление в стиле Диксона Карра!» Ну а если говорить о произведениях моей приятельницы миссис Оливер~ Но хватит об этом. Вы следите за ходом моих размышлений? Дело в том, что если наше преступление описать в романе, то каждый сразу скажет: «Эта книга неправдоподобна. Так в жизни не бывает. Это нереально». Но, увы, это произошло в жизни. Это оказалось реальным. Такое положение заставляет как следует подумать, верно?

Хардкасл, возможно, и не стал бы излагать все это таким образом, но он был полностью согласен с Пуаро и энергично кивнул.

– Все это совершенно противоположно Честертону, – продолжал Пуаро. – «Где бы вы спрятали лист? В лесу. Где бы вы спрятали камешек? На морском берегу». А здесь перед нами избыток фантазии и мелодраматизма. Когда я говорю себе, имитируя Честертона: «Где женщина средних лет прячет свою вянущую красоту?» – я не отвечаю: «Среди таких же увядших лиц женщин средних лет». Вовсе нет. Она прячет ее под слоем косметики, под румянами и краской для бровей, под красивыми мехами и драгоценностями. Вы следите за мной?

– Да, – солгал инспектор.

– Потому что люди посмотрят на меха и драгоценности, на coiffure[41] и haute couture[42], и не заметят, как выглядит сама женщина. Поэтому я сказал себе и моему другу Колину: так как в этом убийстве такое количество отвлекающих фантастических подробностей, оно должно быть очень простым. Говорил я вам это или нет?

– Говорили, – подтвердил я. – Но я все еще не знаю, насколько это соответствует действительности.

– Подождите и узнаете. Итак, мы покончили с внешним оформлением преступления и переходим к его сущности. Человек был убит. Почему? И кто он такой? Ответ на первый вопрос, очевидно, зависит от ответа на второй. И пока мы не получим ответа на эти два вопроса, мы не сможем продвинуться дальше. Убитый мог быть шантажистом, мошенником, чьим-нибудь мужем, чье существование неприятно или опасно для жены. Он мог быть кем угодно. Но все как будто сходилось в одном: он выглядел обыкновенным, состоятельным, почтенным пожилым человеком. И внезапно я подумал: «Если преступление и в самом деле очень простое, так будем исходить из этого». Допустим, что убитый действительно был таким, каким казался, – состоятельным, респектабельным пожилым человеком. – Пуаро посмотрел на инспектора: – Вы меня понимаете?

– Ну~ – неопределенно протянул Хардкасл и вежливо умолк.

– Итак, перед нами обыкновенный, симпатичный пожилой человек, которого, однако, кому-то понадобилось устранить. Кому же? И здесь наконец мы сможем немного сузить поле деятельности. Нам известно о мисс Пебмарш и ее образе жизни, о секретарском бюро «Кэвендиш», о девушке по имени Шейла Уэбб, которая там работает. И тогда я сказал своему другу Колину: «Соседи! Поговорите с ними. Узнайте об их личной жизни. Выясните о них все. Но главным образом, вовлеките их в беседу. Потому что в беседе, помимо обычных ответов на вопросы, проскальзывает многое. Люди всегда настороже, когда тема разговора опасна для них, но обычная болтовня ослабляет напряжение; они с облегчением говорят правду, потому что это гораздо проще, чем лгать. В результате становится известным маленький, факт, который незаметно для них меняет всю картину».

– Восхитительное описание, – усмехнулся я. – К сожалению, в нашем деле так не произошло.

– Нет, mon cher, произошло. Была сказана одна чрезвычайно важная фраза.

– Какая же? – осведомился я. – Кто ее произнес и когда?

– Всему свое время, mon cher.

– На чем вы остановились, мсье Пуаро? – Инспектор вежливо вернул Пуаро к теме разговора.

– Если вы заключите в круг дом 19, любой внутри его может оказаться убийцей мистера Карри. Миссис Хемминг, Блэнды, Мак-Нотоны, мисс Уотерхаус. Но более вероятные кандидаты – те, кто уже появились на сцене. Мисс Пебмарш, которая могла убить его перед тем, как она вышла из дому в час тридцать пять или около того, и мисс Уэбб, которая могла устроить встречу с ним там и убить его перед тем, как выскочила на улицу и подняла тревогу.

– Вот теперь вы добрались до сути дела, – заметил Хардкасл.

– И конечно, – продолжал Пуаро, повернувшись ко мне, – вы, мой дорогой Колин. Вы также были на месте преступления, разыскивая один из последних номеров домов на Уилбрэхем-Крезент с той стороны, где находились первые.

– Ну и ну! – с возмущением воскликнул я. – Что вы еще скажете? Значит, я, убийца, сам пришел и передал дело в ваши руки?

– Убийцы часто самонадеянны, – заметил Пуаро. – Кроме того, вам могло казаться забавным подшутить надо мной подобным образом.

– Еще немного, и вы, пожалуй, убедите меня, – сказал я. Мне уже стало не по себе.

Пуаро снова повернулся к инспектору Хардкаслу:

– Итак, я решил, что это преступление должно быть, в сущности, очень простым. Присутствие загадочных часов, показывающих время на час вперед, умышленно созданные условия для обнаружения трупа – все это следует на какое-то время отбросить. Все это, как сказано в вашей бессмертной «Алисе», – «башмаки, сургуч, капуста и короли». Существенный момент заключается в том, что обыкновенный пожилой человек мертв и кому-то понадобилось его убить. Если мы узнаем, кто он такой, то мы получим ключ и к его убийце. Если он был знаменитым шантажистом, значит, мы должны искать человека, которого он шантажировал. Если он был сыщиком, значит, нужно искать человека, у которого есть какая-то преступная тайна. Если он был богачом, надо заняться его наследниками. Но если мы не знаем, кто этот человек, то нам предстоит значительно более сложная задача – искать в пределах очерченного круга лицо, которое имело причину для убийства.

Оставив в стороне мисс Пебмарш и Шейлу Уэбб, рассмотрим, мог ли кто-нибудь из соседей быть в действительности не тем, кем он казался. Ответ весьма разочаровывающий. За исключением мистера Рэмзи, кто, как я понял, не тот, кем кажется, – здесь Пуаро вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул, – bona fides[43] всех остальных не подлежит сомнению. Блэнд – известный местный архитектор, Мак-Нотон имел кафедру в Кембридже, миссис Хемминг – вдова местного аукциониста, Уотерхаусы – уважаемые здешние старожилы. Давайте снова вернемся к мистеру Карри. Откуда он прибыл? Что привело его на Уилбрэхем-Крезент, 19? По этому поводу одна из соседок – миссис Хемминг – сделала чрезвычайно ценное замечание. Когда ей сообщили, что убитый не проживал в доме 19, она сказала: «О, понимаю! Он просто пришел туда, чтобы его убили. Как странно!» Миссис Хемминг обладала даром, часто присущим тем, кто постоянно находится наедине со своими мыслями. Такие люди, говоря о какой-нибудь проблеме, всегда попадают в ее центр. Она дала исчерпывающую характеристику всему преступлению. Мистер Карри пришел на Уилбрэхем-Крезент, 19, чтобы его убили. Не правда ли, предельно просто?

– Эта фраза сразу же произвела на меня впечатление, – вставил я.

Пуаро не обратил на меня внимания:

– «Дилли, дилли, дилли – пришел, чтобы его убили». Мистер Карри пришел туда – и был убит. Но это еще не все. Важно, чтобы его личность не была установлена. У него не было ни бумажника, ни документов. Портновские метки на его одежде уничтожены. Но даже этого оказалось недостаточно. Визитная карточка на имя страхового агента Карри – только временная мера. Чтобы личность убитого навсегда осталась неизвестной, нужен лжесвидетель, который бы его опознал. Я не сомневался, что рано или поздно такой лжесвидетель появится в роли брата, сестры или жены. Это оказалась жена, миссис Райвл, одно имя уже могло навести на подозрения. В Сомерсете есть деревня под названием Карри-Райвл – я как-то останавливался там с друзьями. Разумеется, эти две фамилии – мистер Карри и миссис Райвл – были выбраны просто подсознательно.

До сих пор план преступления абсолютно ясен. Но меня озадачивало, почему наш убийца не сомневался, что труп не будет опознан по-настоящему. Если даже у этого человека не было семьи, то могли оказаться квартирные хозяйки, слуги, деловые знакомые. Это привело меня к следующему предположению: исчезновение этого человека не было обнаружено, а значит, он, по-видимому, не житель Англии, а просто приехал в эту страну. Поэтому ни один из английских дантистов не смог опознать его по состоянию зубов, несмотря на то что они подвергались лечению.

Передо мной начали вырисовываться неясные очертания жертвы и убийцы, но не более того. Преступление было тонко спланировано и мастерски осуществлено – но тут убийцу поджидала неудача, которую он не смог предвидеть.

– А именно? – спросил Хардкасл.

Неожиданно Пуаро откашлялся и с театральным видом продекламировал:

Не было гвоздя – подкова пропала.
Не было подковы – лошадь захромала.
Лошадь захромала – командир убит.
Конница разбита – армия бежит.
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Оттого что в кузнице не было гвоздя[44].

Он склонился вперед:

– Очень много людей могли убить мистера Карри. Но только одно лицо могло иметь причину для убийства девушки по имени Эдна Брент.

Мы оба уставились на него.

– Давайте займемся секретарским бюро «Кэвендиш». Там работают восемь девушек. Девятого сентября четверо из них отправились по вызовам на небольшие расстояния – по-видимому, ленчем их обеспечили клиенты. Таким образом, эти четыре девушки имели время для ленча с двенадцати тридцати до часа тридцати. Остальные четверо – Шейла Уэбб, Эдна Брент и еще две девушки, Дженет и Морин, – располагали для ленча перерывом с часу тридцати до двух тридцати. Но в тот день с Эдной Брент случилось неприятное происшествие. Вскоре после того, как она вышла из бюро, Эдна попала туфлей в решетку, и каблук отломался. Поэтому ей пришлось купить булочек и вернуться в бюро.

Пуаро погрозил нам пальцем:

– Нам известно, что Эдну Брент что-то беспокоило. Она хотела повидаться с Шейлой Уэбб у нее дома, но потерпела неудачу. Предполагалось, что причина ее волнения как-то связана с Шейлой Уэбб, но это не подтверждено никакими доказательствами. Она могла просто хотеть посоветоваться с подругой о чем-то, что ее тревожило. Но ясно одно – Эдна Брент хотела переговорить с Шейлой Уэбб вне стен бюро.

Ее беседа с констеблем после дознания – единственный ключ к причине ее волнения. Она сказала нечто вроде следующего: «Я не понимаю, как то, что она говорила, может быть правдой». На дознании давали показания три женщины. Эдна могла иметь в виду и мисс Пебмарш, и Шейлу Уэбб, как уже предполагалось. Но есть и третья возможность: она могла иметь в виду мисс Мартиндейл!

– Мисс Мартиндейл? Но ее показания продолжались всего несколько минут.

– Совершенно верно. Она только сообщила о телефонном звонке человека, назвавшегося мисс Пебмарш.

– Вы имеете в виду, что Эдна знала, что это не была мисс Пебмарш?

– Думаю, все гораздо проще. По-моему, никакого телефонного звонка не было вовсе. Эдна сломала каблук, – продолжал Пуаро. – Решетка, послужившая тому причиной, находится рядом с бюро, поэтому она вернулась туда. Но сидящая в своем кабинете мисс Мартиндейл не знала о том, что Эдна вернулась. Она не сомневалась, что в бюро нет никого, кроме нее. Ей оставалось только сказать, что в час сорок девять позвонили по телефону. Сначала Эдна не сознавала всей важности своих знаний. Мисс Мартиндейл вызвала Шейлу и послала ее по вызову. Как и когда было назначено это свидание, при мисс Эдне не упоминалось. Узнав об убийстве, девушка понемногу начала размышлять. Мисс Пебмарш звонила и просила прислать к ней Шейлу Уэбб. Но сама мисс Пебмарш это отрицает. Мисс Мартиндейл сказала, что телефонный звонок состоялся без десяти два. Но Эдна знает, что это не может быть правдой. В это время не было телефонных звонков. Значит, мисс Мартиндейл ошиблась – но ведь она никогда не ошибается. Чем больше Эдна думает об этом, тем сильнее это ее озадачивает. Она решает посоветоваться с Шейлой – та ей все объяснит.

Затем происходит дознание. Все девушки из бюро там присутствуют. И на дознании мисс Мартиндейл повторяет свою историю о телефонном звонке. Теперь Эдна твердо знает, что показания, которые мисс Мартиндейл дает с такой четкостью и уверенностью, ложны. Она спрашивает у констебля разрешения поговорить с инспектором. Я думаю, что мисс Мартиндейл, выходя из зала суда в толпе народа, подслушала этот разговор. Возможно, она и раньше слышала, как девушки подшучивают над Эдной из-за ее несчастья с каблуком, но тогда она не осознала, что это означает. Как бы то ни было, мисс Мартиндейл последовала за девушкой на Уилбрэхем-Крезент. Интересно, зачем Эдна пошла туда?

– По-моему, просто посмотреть на место трагедии, – со вздохом произнес Хардкасл. – Многие так поступают.

– Да, возможно. По-видимому, мисс Мартиндейл заговорила там с девушкой, прошлась с ней по улице, и Эдна стала задавать ей вопросы. Мисс Мартиндейл действует быстро. Они как раз проходят мимо телефонной будки. «Это очень важно, – говорит она девушке. – Вы должны сразу же позвонить в полицию. Номер полицейского участка такой-то. Позвоните и скажите, что мы обе сейчас туда придем». Эдна привыкла делать, что ей говорят. Она входит в будку и снимает трубку; мисс Мартиндейл входит за ней, набрасывает ей на шею шарф и душит ее.

– И никто этого не заметил?

Пуаро пожал плечами:

– Могли заметить, но не заметили. Ведь было как раз час дня – время ленча. А все люди, находившиеся на Уилбрэхем-Крезент, были заняты созерцанием дома 19. Конечно, эта смелая и бессовестная женщина шла на определенный риск.

Хардкасл с сомнением покачал головой:

– Мисс Мартиндейл? Не понимаю, какое отношение она могла иметь к этой истории.

– Да, в этом нелегко разобраться. Но так как нет сомнения, что именно мисс Мартиндейл убила Эдну, значит, она должна иметь к этому какое-то отношение. И я начал подозревать, что в лице мисс Мартиндейл мы имеем леди Макбет этого преступления – женщину безжалостную и лишенную воображения.

– Лишенную воображения? – удивленно переспросил Хардкасл.

– О да, полностью. Но деловую и толковую.

– Но почему? Где же мотив?

Эркюль Пуаро взглянул на меня и погрозил мне пальцем:

– Значит, беседы с соседями не пошли вам на пользу? А я нашел в них одну фразу, которая многое объясняет. Вы помните, что после разговора о жизни за границей миссис Блэнд заметила, что ей нравится жить в Кроудине, потому что здесь у нее сестра. Но ведь она не должна иметь сестру. Миссис Блэнд год назад унаследовала большое состояние от двоюродного деда, жившего в Канаде, потому что она была единственным остававшимся в живых членом семьи.

Хардкасл встревоженно приподнялся:

– Значит, вы думаете~

Пуаро откинулся назад в кресле, соединил кончики пальцев, прищурил глаза и мечтательно произнес:

– Предположим, что вы обыкновенный, но не слишком разборчивый в средствах человек, испытывающий финансовые затруднения. В один прекрасный день к вам приходит письмо из юридической фирмы, в котором говорится, что ваша жена унаследовала большое состояние от канадского двоюродного деда. Письмо адресовано миссис Блэнд, но дело в том, что миссис Блэнд, которая его получила, – это не та миссис Блэнд, она вторая жена! Какое огорчение! Но затем в голову приходит идея. Кто знает, что это не та миссис Блэнд? Никому в Кроудине не известно, что Блэнд был женат и раньше. Его первый брак состоялся много лет назад, во время войны, когда он был за границей. По-видимому, его первая жена вскоре умерла, и он почти сразу же женился вторично. У него есть первое брачное свидетельство, фотографии ныне умерших канадских родственников, все должно пойти как по маслу. Наконец юридические формальности окончены, Блэнды теперь богаты, и их финансовые трудности позади.

Но через год что-то случается. Что же? Думаю, что из Канады приехал какой-то человек, который знал первую миссис Блэнд достаточно хорошо, чтобы не быть обманутым самозванкой. Наверное, он был одним из старых семейных адвокатов или близким другом семьи, – одним словом, он способен разоблачить обман. Возможно, сначала они думали уклониться от встречи с ним. Миссис Блэнд могла притвориться больной или уехать за границу, но эти уловки только возбудили бы подозрения визитера, и он начал бы настаивать на встрече с женщиной, из-за которой приехал в Англию.

– И его решили убить?

– Да. И здесь, по-видимому, сестра миссис Блэнд взяла на себя инициативу. Она придумала целый план.

– Значит, вы полагаете, что мисс Мартиндейл и миссис Блэнд – сестры?

– Это единственно возможное объяснение.

– Когда я впервые увидел миссис Блэнд, она напомнила мне кого-то, – сказал Хардкасл. – Конечно, манеры совершенно иные, но сходство, бесспорно, есть. Однако как они могли рассчитывать выйти сухими из воды? Когда человек исчезает, начинается расследование~

– Если человек уезжает за границу, – и, возможно, для удовольствия, а не по делу, – вряд ли у него будет точный график. Письмо из одного города, открытка из другого – прошло бы некоторое время, прежде чем в Канаде заинтересовались бы его исчезновением. Но к тому времени кто бы стал связывать человека, похороненного как Гарри Каслтон, с богатым приезжим из Канады, которого даже не видели в этих местах? Если бы я был убийцей, я бы съездил на день во Францию или в Бельгию и оставил бы паспорт у убитого в поезде или в трамвае. Тогда бы расследование было перенесено в другую страну.

Я невольно вздрогнул, и взгляд Пуаро устремился на меня.

– Да? – спросил он.

– Блэнд говорил мне, что он недавно ездил на день в Булонь с одной блондинкой.

– Это вполне естественно. Несомненно, он неравнодушен к прекрасному полу.

– Но это всего лишь догадки, – запротестовал Хардкасл.

– Которые можно проверить, – отозвался Пуаро. Он взял бланк отеля с адресом и протянул его Хардкаслу. – Если вы напишете мистеру Эндерби по адресу: Южный Уэльс, Эннисмор-Гарденс, 10, то получите результат запросов, которые он сделал по моей просьбе в Канаде. Мистер Эндерби – известный международный юрист.

– А как вы объясните историю с часами?

– О, часы – эти знаменитые часы! – Пуаро улыбнулся. – Думаю, вы убедитесь, что мисс Мартиндейл в ответе и за них. Я уже говорил, что, так как преступление было очень простым, ему придали для маскировки фантастические очертания. Часы с надписью «Розмари» Шейла Уэбб взяла, чтобы отнести в починку, но потеряла их. По-видимому, она забыла часы в бюро, а мисс Мартиндейл их нашла. Отчасти благодаря им она и выбрала Шейлу в качестве человека, который обнаружит труп.

– А вы еще говорите, что эта женщина лишена воображения! – взорвался Хардкасл. – После того, как она состряпала такую историю!

– Но это придумала не она – вот что самое интересное! Все это мисс Мартиндейл получила в готовом виде. С самого начала я обнаружил хорошо знакомый мне стиль. Знакомый, потому что я только что читал нечто в таком роде. Мне просто повезло. Как может подтвердить присутствующий здесь Колин, я посещал на этой неделе распродажу авторских рукописей. Среди них несколько принадлежали перу Гарри Грегсона. Надежда была очень слабой, но меня ждала удача. Вот! – Словно фокусник, Пуаро извлек из ящика стола две потертые тетради рукописей. – Здесь сюжеты книг, которые Грегсон намеревался создать. Он не дожил до этого, но мисс Мартиндейл, которая работала у него секретарем, знала все эти сюжеты и использовала один из них в своих целях.

– Но я полагаю, что у Гарри Грегсона часы означали нечто определенное.

– О да. У него одни часы показывали одну минуту шестого, другие – четыре минуты шестого, а третьи – семь минут шестого. В сумме эти цифры – 515457 – означали комбинацию сейфа, который был спрятан за репродукцией «Моны Лизы». Внутри сейфа, – с видимым отвращением продолжал Пуаро, – содержались коронные драгоценности русской царской семьи. Un tas de betises[45] и, конечно, плюс ко всему, семейная драма – преследуемая девушка. Да, это как раз подошло мисс Мартиндейл. Ей осталось только выбрать действующих лиц среди местных жителей и инсценировать сюжет. Куда мог привести этот пышный букет вещественных доказательств? Никуда! Да, находчивая особа. Интересно, оставил ли ей наследство Гарри Грегсон? Любопытно было бы узнать, отчего он умер.

Но Хардкасл отказался от экскурса в прошлое. Он сунул в карман тетради с рукописями и взял у меня из рук листок бумаги, который я машинально вертел последние две минуты. Хардкасл начал выцарапывать на нем адрес Эндерби, не удосужившись даже правильно повернуть листок. Таким образом, адрес отеля получился написанным вверх ногами в нижнем левом углу.

Глядя на этот листок бумаги, я внезапно понял, каким был дураком.

– Ну, благодарю вас, мсье Пуаро, – заговорил наконец Хардкасл. – Вы, бесспорно, указали нам версию, над которой следует подумать. Не знаю, что из этого выйдет~

– Очень рад, если мне удалось чем-нибудь вам помочь, – скромно произнес Пуаро.

– Мне придется многое проверить.

– Ну разумеется. Это вполне естественно.

Простившись, Хардкасл удалился.

Пуаро сразу же перенес внимание на меня:

– Eh bien[46], могу я спросить, что же вас мучит? Вы выглядите как человек, увидевший привидение.

– Я просто увидел, насколько я был глуп!

– Ага! Ну, это случается с многими из нас.

Но, конечно, никак не с Эркюлем Пуаро!

Я повел контратаку:

– Скажите только одно, Пуаро. Если вы, как утверждали, могли все это проделать сидя в кресле в Лондоне и попросить меня и Дика Хардкасла приехать к вам, почему же вы вместо этого приехали сюда сами?

– Я же объяснил вам: из-за ремонта в моей квартире.

– Вам бы предоставили другую квартиру. Или вы могли поселиться в «Рице» – там значительно больше комфорта, чем в отеле «Кроншнеп».

– Несомненно, – согласился Пуаро. – К тому же, mon cher, кофе здесь просто омерзительный.

– Ну тогда почему?

Эркюль Пуаро пришел в ярость:

– Eh bien, если вы настолько глупы, что не можете догадаться, я вам объясню. Я ведь человек, не так ли? Конечно, если это необходимо, я могу быть машиной. Я могу откинуться в кресле, подумать и решить таким образом любую проблему. Но я все-таки человек, а все проблемы имеют отношение к человеческим жизням.

– И что же?

– Объяснение так же просто, как убийство. Я приехал из-за обыкновенного человеческого любопытства, – с достоинством произнес Эркюль Пуаро.

Глава 29РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ

1

Я снова шагал по Уилбрэхем-Крезент в западном направлении, пока не дошел до дома 19. На этот раз оттуда никто не выбежал с дикими воплями. Все дышало миром и покоем.

Я подошел к двери и позвонил. Мне открыла мисс Миллисент Пебмарш.

– Это Колин Лэм, – доложил я. – Могу я войти и поговорить с вами?

– Конечно.

Она проводила меня в гостиную.

– Вы как будто проводите здесь очень много времени, мистер Лэм. Насколько я поняла, вы ведь не связаны с местной полицией?

– Вы поняли правильно. Думаю, вы точно знали, кто я такой, с первого дня, когда заговорили со мной.

– Мне не вполне ясно, что вы имеете в виду.

– Я был круглым дураком, мисс Пебмарш. Ведь я приехал сюда, чтобы найти вас, и нашел в первый же день моего пребывания здесь, но не осознавал этого!

– Возможно, убийство сбило вас с толку.

– По-видимому, так, иначе мне бы пришло в голову взглянуть на некий листок бумаги, перевернув его.

– Ну и что из этого?

– Только то, что игра окончена, мисс Пебмарш. Я нашел штаб-квартиру, где замышлялись все планы. Все документы были записаны вами по микроточечной системе Брайля. Информация, которую Ларкин добывал в Портлбери, отсылалась к вам, а от вас переходила к Рэмзи, который доставлял ее по месту назначения. В случае необходимости он приходил к вам в дом по ночам, пробираясь через сад. Во время одного из таких походов он обронил у вас в саду чешскую монету.

– Весьма неосторожно с его стороны.

– Мы все иногда бываем неосторожны. Ваша маскировка великолепна. Вы слепая, работаете в институте для детей-калек и, вполне естественно, храните в доме детские книжки, написанные по системе Брайля. Да, вы поистине женщина выдающегося ума и необычайной силы характера. Не знаю, что вас побуждало заниматься этим.

– Я просто предана своим идеалам. Вас устраивает такой ответ?

– Да. Думаю, так оно и есть.

– Я только не понимаю, зачем вы говорите мне все это?

Я взглянул на часы:

– В вашем распоряжении два часа, мисс Пебмарш. Через два часа сюда явятся сотрудники Особого отдела.

– И все-таки я вас не понимаю. Почему вы пришли сюда раньше ваших людей, чтобы предупредить меня? Иначе я не могу расценить ваше поведение.

– Это и есть предупреждение. Я пришел сюда и останусь здесь до прибытия моих людей проследить, чтобы из этого дома ничего не исчезло, кроме одного – вас самой. Если вы предпочитаете бежать, у вас есть два часа.

– Но почему?

– Потому, – медленно произнес я, – что у меня есть некоторый шанс в скором времени стать вашим зятем. Может быть, я и ошибаюсь.

Последовало молчание.

Мисс Пебмарш встала и подошла к окну. Я не спускал с нее глаз. Я не питал иллюзий в отношении Миллисент Пебмарш и не доверял ей ни на грош. Она была слепая, но даже слепой может поймать вас в ловушку, если вы не настороже. Слепота не мешает ей разрядить пистолет мне в спину.

– Я не стану говорить, правы вы или нет, – спокойно сказала мисс Пебмарш. – Но что заставило вас прийти к такому выводу?

– Глаза.

– Но мы не похожи по характеру.

– К счастью.

– Я сделала для нее все, что могла, – почти вызывающе заявила она.

– Это зависит от точки зрения. Для вас дело – прежде всего.

– Так и должно быть.

– Я с этим не согласен.

Снова наступило молчание. Затем я спросил:

– Вы знали, кто она такая~ в тот день?

– Нет, пока не услышала ее имя. Я все время получала о ней сведения.

– Вы вовсе не так бесчувственны, какой хотите казаться.

– Не говорите глупостей.

Я снова посмотрел на часы:

– Время идет.

Мисс Пебмарш подошла к столу:

– У меня здесь есть ее фотография в детском возрасте.

Я неслышно встал за ее спиной, когда она открыла ящик. Там оказался не пистолет, а маленький, очень острый нож.

Моя рука поймала ее руку и вырвала нож.

– Я, может быть, и мягок, но не глуп, – заметил я.

Мисс Пебмарш опустилась в кресло, не обнаруживая никаких эмоций:

– Я не воспользуюсь преимуществами вашего предложения. Что в этом толку? Я останусь здесь, пока они не придут. Везде есть удобные возможности – даже в тюрьме.

– Вы имеете в виду возможности внушения идей?

– Да, если хотите.

Мы сидели, испытывая друг к другу одновременно вражду и понимание.

– Я ухожу из разведки, – сообщил я, – и возвращаюсь к моей профессии – морской биологии. В Австралийском университете есть вакантная должность.

– Думаю, что вы поступите правильно. Вы не годитесь для этой работы. Вы совсем как отец Розмари. Он тоже не мог понять изречения Ленина: «Прочь мягкость!»

– Я предпочитаю быть человечным, – ответил я, вспомнив слова Эркюля Пуаро.

Мы погрузились в молчание, и каждый был убежден в собственной правоте.

2

Письмо детектива инспектора Хардкасла мсье Эркюлю Пуаро:

«Дорогой мсье Пуаро!

Теперь мы имеем в своем распоряжении ряд фактов, и я считаю, что Вам будет интересно ознакомиться с ними.

Мистер Кантен Дюгесклен из Квебека уехал из Канады в Европу около четырех недель назад. Он не имел близких родственников, и его планы относительно возвращения были неопределенными. Владелец одного ресторанчика в Булони нашел его паспорт и принес в полицию. Пока что его не затребовали.

Мистер Дюгесклен был старым другом квебекского семейства Монтрезор. Глава этой семьи, мистер Анри Монтрезор, умер восемнадцать месяцев назад, завещав свое весьма солидное состояние единственной оставшейся в живых родственнице – своей двоюродной внучке Вэлери, которая была замужем за мистером Джозайей Блэндом из Портлбери в Англии. Очень солидная фирма лондонских юристов начала действовать в интересах канадских душеприказчиков. Но все связи между миссис Блэнд и ее родственниками в Канаде прекратились после ее брака, который семья не одобряла. Мистер Дюгесклен упоминал в разговоре с друзьями, что он намерен, будучи в Англии, посетить Блэндов, так как очень любил Вэлери.

Теперь точно установлено, что убитый, который ранее был опознан как Гарри Каслтон, в действительности является Кантеном Дюгескленом.

В углу строительного дворика Блэндов было найдено несколько досок. Хотя их поспешно закрасили, после обработки экспертами на них ясно обозначились слова: «Прачечная „Снежинка“.

Не буду утомлять Вас мелкими подробностями; скажу только, что прокурор считает необходимым выписать ордер на арест Джозайи Блэнда. Мисс Мартиндейл и миссис Блэнд – сестры, как Вы и предполагали, но, хотя я и согласен с Вашей точкой зрения относительно участия мисс Мартиндейл в этом деле, получить удовлетворительные доказательства будет трудновато. Она, несомненно, очень умная женщина. Однако я надеюсь на миссис Блэнд. Такие женщины всегда, как крысы, бегут с тонущего корабля.

Смерть первой жены мистера Блэнда, последовавшая в результате вражеских военных действий во Франции, и его второй брак с Хильдой Мартиндейл (которая работала в военно-торговой службе), также происшедший во Франции, я думаю, будет легко доказать, хотя много документов в то время, конечно, погибло.

Для меня было большим удовольствием встретиться с Вами в тот день, и я должен поблагодарить Вас за те очень ценные предложения, которые Вы высказали по этому делу. Надеюсь, что ремонт в Вашей лондонской квартире был сделан удовлетворительно.

Искренне Ваш Ричард Хардкасл».

Дополнительное сообщение от Р.Х. – Э.П.

«Хорошие новости! Миссис Блэнд раскололась и во всем созналась!!! Всю вину сваливает на сестру и на мужа. Она, видите ли, не понимала, что они намерены сделать, а когда поняла, то было уже слишком поздно. Она якобы думала, что они просто собираются дать Дюгесклену наркотик, дабы он не узнал, что имеет дело не с той миссис Блэнд. Ничего себе история! Но, по-моему, она действительно не являлась инициатором.

Люди с Портобелло опознали в мисс Мартиндейл «американскую леди», которая купила часы.

Миссис Мак-Нотон теперь говорит, что видела Дюгесклена в фургоне Блэнда, когда он въезжал в гараж. Я не склонен ей доверять.

Наш друг Колин женился на этой девушке. Если хотите знать мое мнение, то он спятил! Всего наилучшего.

Ваш Ричард Хардкасл».

section
section id="n_2"
section id="n_3"
section id="n_4"
section id="n_5"
section id="n_6"
section id="n_7"
section id="n_8"
section id="n_9"
section id="n_10"
section id="n_11"
section id="n_12"
section id="n_13"
section id="n_14"
section id="n_15"
section id="n_16"
section id="n_17"
section id="n_18"
section id="n_19"
section id="n_20"
section id="n_21"
section id="n_22"
section id="n_23"
section id="n_24"
section id="n_25"
section id="n_26"
section id="n_27"
section id="n_28"
section id="n_29"
section id="n_30"
section id="n_31"
section id="n_32"
section id="n_33"
section id="n_34"
section id="n_35"
section id="n_36"
section id="n_37"
section id="n_38"
section id="n_39"
section id="n_40"
section id="n_41"
section id="n_42"
section id="n_43"
section id="n_44"
section id="n_45"
section id="n_46"
Ну (