Ковль Юрий Иосифович
Шесть рсскзов
Юрий Ковль
Шесть рсскзов
КАПИТАН КЛЮКВИН КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА ЧАЙНИК БЕЛОЗУБКА НОЖЕВИК НУЛЕВОЙ КЛАСС
КАПИТАН КЛЮКВИН
Н Птичьем рынке з три рубля купил я себе клест.
Это был клест-сосновик, с перьями кирпичного и клюквенного цвет, с клювом, скрещенным, кк дв кривых костяных нож.
Лпы у него были белые -- знчит, сидел он в клетке двно. Тких птиц нзывют "сиделый".
-- Сиделый, сиделый,-- уверял меня продвец.-- С весны сидит.
А сейчс был уже холодня осень. Нд Птичьим рынком стелился морозный пр и пхло керосином. Это продвцы трошиеких рыбок обогревли квриумы и бнки керосиновыми дмпми.
Дом я поствил клетку н окно, чтоб клест мог поглядеть н улицу, н мокрые крыши сокольнических домов и серые стены рюлвничного комбинт имени Цюрупы.
Клест сидел н своей жердочке торжественно и гордо, кк комндир н коне.
Я бросил в клетку семечко подсолнух.
Комндир соскочил с жердочки, взмхнул клювом -- семечко рзлетелось н две половинки. А комндир снов взлетел н воего деревянного коня, пришпорил и змер, глядя вдль.
Ккой удивительный у него клюв -- крестообрзный. Верхняя чсть клюв згнут вниз, нижняя вверх. Получется чтото вроде буквы Х. Этой буквой Х клест лихо хвтет подсолнух -трх! -- шелух в стороны.
Ндо было придумть клесту имя. Мне хотелось, чтоб в киени был отмечен и его комндирский нрв, и крепкий клюв, и крсный цвет оперения.
Ншлось только одно слово, в котором есть и клюв и крсый цвет,-- к л ю к в .
Нодходящее слово. Жль только, нет в клюкве ничего кемндирского. Я длго прикидывл тк и эдк и нзвл илест -Кпитн Клюквин.
Всю ночь з окном слышен был дождь и ветер.
Кпитн Клюквин спл неспокойно, встряхивлся, будто ебрсывл с перьев кпли дождя.
Его нстроение передлось мне, и я тоже спл невжно, но проснулся все же порньше, чтобы послушть утреннюю песню Киитн.
Рссвело. Солнечное пятно еле нметилось в псмурных облкх, низко бегущих нд крышей мелькомбинт.
"Цык..." -- услышл я.
Потом еще:
"Цык, цык..."
"Убогя песня,-- думл я.-- "Цык" -- и все. Мловто".
Почистив перья, Кпитн Клюквин снов нчл цыкть. Внчле медленно и тихо, но после рзогнлся и кончил увесисто и сочно: "Цок!"
Новое колено в песне меня пордовло, но Кпитн змолчл. Видно, он пережидл, выдерживл пузу, прислушивлся к песне, которя, тк скзть, зрел у него в груди.
Впрочем, и нстоящие певцы-солисты не срзу нчинют кричть со сцены. Нстоящий солист-воклист постоит немного, помолчит, прислушется к песне, которя зреет в груди, и только потом уж грянет: "Люблю я мкроны! .."
Кпитн помолчл, поглядел здумчиво в окно и зпел. Песня нчлсь глухо, незметно. Послышлся тихий и печльный звук, что-то вроде "тиуууу-лиуууу". Звук этот сменился здорным посвистом. А после ззвенели колокольчики, словно от жворонк, трели и рулды, кк у певчего дрозд. Кпитн Клюквин был, окзывется, нстоящий певец, со своей собственной пеcней.
Все утро слушл я песню клест, потом покормил его подсолнухми, двлеными кедровыми орехми и коноплей.
Псмурня осень тянулсь долго. Солнечных дней выпдло немного, и в комнте было тускло. Только огненный Кпитн Клюквин веселил глз.
Крсный цвет горел н его перьях. А некоторые были оторочены орнжевым, нпоминли осенние листья. Н спине цвет перьев вдруг стновился зеленый, лесной, моховой.
И хрктер у Кпитн был веселый. Целый день прыгл он по клетке, рсштывл клювом железные прутья или вылмывл дверцу. Но больше всего он любил долбить еловые шишки.
Зжв в когтях шишку, он вонзл клюв под кждую чешуинку и доствл оттуд смоляное семечко. Глдкя, оплывшя смолой шишк стновилсь похожей н рстрепнного воробья. Скоро от нее оствлсь одн кочерыжк. Но и кочерыжку Кпитн долбил до тех пор, нок не преврщл в щепки.
Прикончив все шишки, Кпитн принимлся долбить бузинную жердочку -- своего деревянного коня. Яростно цокя, он смело рубил сук, н котором сидел.
Мне зхотелось, чтоб Клюквин нучился брть семечки из рук. Я взял семечко и просунул его в клетку. Клюквин срзу понял, в чем дело, и отвернулся.
Тогд я сунул семечко в рот и, звонко цокнув, рзгрыз его. Удивительно посмотрел н меня Кпитн Клюквин. Во взгляде его были и печль, и досд, и легкое презрение ко мне. "Мне от вс ничего не ндо",-- говорил его взгляд.
Д, Кпитн Клюквин имел гордый хрктер, и я не стл с ним спорить, сдлся, бросил семечко в кормушку. Клест мигом рзгрыз его.
-- А теперь еще,-- скзл я и просу-нул в клетку новое семечко.
Кпитн Клюквин цокнул, вытянул шею и вдруг схвтил семечко.
С тех пор кждый день после утренней песни я кормил его семечкми с руки.
Осень между тем сменилсь плохонькой зимой. Ь улице бывл то дождь, то снег, и только в феврле нчлись мсрозы. Крыш мелькомбинт нконец-тки покрылсь снегом.
Кривоклювый Кпитн пел целыми днями, и песня его звучл сочно и сильно.
Один рз я случйно оствил клетку открытой.
Кпитн срзу вылез из нее и вскрбклся н крышч клетки. С минуту он подбдривл себя песней, потом решился лететь. Пролетев по комнте, он опустился н стеклянную крышку квриум и стл рзглядывть, чго тм делется внутри, з стеклом.
Тм под светом рефлектор рскинулись тропические водоросли, между ними плвли королевские тетры -- темные рыбхи, рссеченные золотой полосой.
Подводный мир зворожил клест. Рдостно цокнув, он долбнул в стекло кривым клювом. Вздрогнули королевские тетры, клест полетел к окну.
Он удрился головой о стекло и, ошеломленный, упл вниз, н крышу клетки...
В феврле я купил себе гитру и стл рзыгрывть пьесы стринных итльянских композиторов. Чще всего я игрл пятый этюд Джульяни.
Этот этюд игрют все нчинющие гитристы. Когд его игрешь быстро, звуки сливются, и выходит -- вроде ручеек журчит.
У меня ручейк не получлось, вернее, тек он слишком уж медленно, но все-тки дотекл до зключительного ккорд.
Кпитн Клюквин отнесся к моей игре с большим внимнием. Звуки гитры его потрясли. Он дже бросил петь и только изредк восхищенно цокл.
Но скоро он перешел в нступление. Кк только я брл гитру, Клюквин нчинл свистеть, стрясь меня зглушить.
Я злился и швырял в клест пустыми шишкми или згонял его в клетку, клетку нкрывл пиджком. Но и оттуд доносилось зловещее цыкнье Кпитн.
Когд я выучил этюд и стл игрть его получше, Клюквин успокоился. Он пел теперь тише, принорвливясь к гитре.
До этого мне кзлось, что клест поет бестолково и только мешет, но, прислушвшись, я понял, что Кпитн Клюквин укршег мою игру тинственными, хвойными, лесными звукми.
Конечно, выглядело все это не тк уж прекрсно -- корявя игр н гитре сопровождлсь кривоносым пением, но я пришел в восторг и мечтл уже выступить с Кпитном в Центрльном Доме детей железнодорожников.
Теперь ручеек потек более уверенно, и Кпитн Клюквин добвлял в него свежую струю.
Он не любил повторяться и всякий рз пел новую песню. Иногд он бывл звонкой и рдостной, иногд -- печльной.
А я по-прежнему пилил одно и то же.
Кждый день перед зходом солнц Кпитн вылетл из клетки, усживлся н квриум и, пок я нстривл гитру, легонько цокл, прочищя горло.
Солнце постепенно уходило, прятлось з мелькомбинтом, и в комнте стновилось сумеречно, только светился квриум. В сумеркх Клюквин пел особенно хорошо, душевно.
Мне нрвились нши гитрные вечер, но хотелось, чтоб клест сидел ко мне поближе, не н квриуме, н грифе гитры.
Кк-то после утренней песни я не стл его кормить. Кпитн Клюквин вылетел из клетки, обшрил шкф и письменный стол, но не ншел дже пустой ольховой шишечки. Голодный и злой, он попил из квриум и вдруг почувствовл зпх смоли.
Н гитре, что висел н стене, з ночь выросл шишк, кк рз н грифе, н том месте, где нходятся колки для нтягивния струн. Шишк был свежя, от нее крепко пхло смолой.
Кпитн взлетел и, вцепившись в шишку когтями, стл отдирть ее от гриф. Однко шишк -- хе-хе! -- был прикручен проволокой. Пришлось долбить ее н месте.
Подождв, пок клест хорошенько врботется, я стл осторожно снимть с гвоздя гитру.
Кпитн зрычл н меня.
Отделив гитру от стены, я плвно повлек ее по комнте и через минуту сидел н дивне. Гитр был в рукх, н грифе трещл шишкой Кпитн Клюквин.
Левя рук моя медленно поползл по грифу, все ближе подбирясь к шишке. Кпитн сердито цокнул, подскочил ко второму лду и ущипнул меня з плец. Рздрженно помхв крыльями, он пошел пешком по грифу доколупывть свою шишку.
Лсково взял я первую ноту -- здребезжл шишк, клест подпрыгнул и зцокл громко и рдостно, кк лошдь копытми по мостовой.
Окнчивлся месяц мрт.
С крыши мелькомбинт свешивлись крупные сосульки, облепленные мукой.
В хорошую погоду я выствлял клетку н блкон, и Кпитн Клюквин весь день дышл свежим воздухом, пел, клевл снег и сосульки.
Н звук его голос злетли синицы-московки. Они клевли коноплю и сло в кормушкх, пересвистывясь с Кпитном.
Иногд синицы сдились н крышу клетки и нчинли дрзнить клест, сыпли н него снег и тинькли в смое ухо.
Клюквин регировл н синиц по-кпитнски. Он воинственно цокл, стрясь ухвтить московку з ногу.
Синицы увертывлись и хохотли.
Но вот солнце стло припекть кк следует, сосульки рстяли. С крыши мелькомбинт рбочие скидывли стрый серый снег.
Тепло подействовло н Кпитн невжно. С кислым видом сидел он н жердочке, и я прикрывл его от солнц фнеркой. И синицы стли нводить н него уныние. С их прилетом Клюквин мрчнел, прятл голову в плечи и бросл петь. А когд они улетли, выпускл вдогонку звонкую трель.
В комнте он чувствовл себя дже лучше: квриум, шишки, гитр -- миля, привычня обстновк. По вечерм мы игрли пятый этюд Джульяни и глядели н квриум, кк тм течет подводня жизнь в тропикх.
В середине преля Клюквин совсем зхндрил. Дже шишки он долбил теперь не с тким яростным интересом.
"Что ж,-- думл я,-- ему не хвтет лес, воздух. Понесу его в прк, в Сокольники".
В воскресенье отпрвились мы в прк.
В тени, окруженной елкми, Клюквин оживился: пел, прыгл по клетке, глядел н мкушки деревьев. Н свист его подлетли воробьи, подходили поздние лыжники, еле бредущие последним снегом.
Но дом Клюквин скис, вечером дже не вылетел из клетки посидеть н квриуме -- нпрсно рзыгрывл я пятый этюд Джульяни.
"Дел невжные,-- думл я.-- Придется, видно, отпустить Кпитн".
Но отпускть его было опсно. Слишком долго просидел Клюквин в клетке. Теперь он мог погибнуть в лесу, от которого отвык.
"Лдно,-- решил я.-- Пусть см выбирет". И вот я устроил в комнте ярмрку: рзвесил под потолком гирлянды еловых и ольховых шишек, кисти клины и рябины, связнные веникми, повсюду нтыкл еловых веток.
Кпитн Клюквин следил з мною с интересом. Он весело цокл, удивляясь, видно, моей щедрости.
Потом я вынес клетку н блкон, повесил ее н гвоздик и открыл дверцу. Теперь Кпитн мог лететь в комнту, где рскчивлись под потолком шишки, где светился квриум. Кпитн Клюквин вышел н порог клетки, вскрбклся н фе крышу, клюнул зчем-то железный прут и... полетел.
С высокого седьмого этж он полетел было вниз, к мельдичному комбинту имени Цюрупы, потом резко повернул, нбрл высоту. Мелькнули крсные крылья -- и Кпитн пропл, улетел з нш дом, з пожрную клнчу, к сокольническому десу.
Всю весну не снимл я клетку с гвоздя н блконе, в комнте сохли под потолком связки клины и рябины, гирлянды шишек.
Стояли теплые мйские дни. Кждый вечер я сидел н блконе и нигрывл пятый этюд Джульяни, ожидя Кпитн Клюквин.
КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА
Дядьк мой, Аким Ильич Колыбин, рботл сторожем кртофельного склд н стнции Томилино под Москвой. По своей кртофельной должности держл он много собк.
Впрочем, они сми приствли к нему где-нибудь н рынке или у киоск "Соки-воды". От Аким Ильич по-хозяйски пхло мхоркой, кртофельной шелухой и хромовыми спогмн. А из крмн его пиджк торчл нередко хвост копченого лещ.
Порой н склде собирлось по пять-шесть псов, и кждый день Аким Ильич врил им чугун кртошки. Летом вся эт свор бродил возле склд, пугя прохожих, зимой псм больше нрвилось лехть н теплой, преющей кртошке.
Временми н Аким Ильич нпдло желние рзбогтеть. Он брл тогд кого-нибудь из своих сторожей н шнурок и вел продвть н рынок. Но не было случя, чтоб он выручил хотя бы рубль. Н склд он возврщлся еще и с приплодом. Кроме своего лохмтого товр, приводил и ккого-нибудь Кубик, которому некуд было приткнуться.
Весной и летом я жил неподлеку от Томилино н дчном сдовом учстхе. Учсток этот был мленький и пустой, и не было н нем ни сд, ни дчи -- росли две елки, под которыми стоял срй и смовр н пеньке.
А вокруг, з глухими зборми, кипел нстоящя дчня жизнь: цвели сды, дымились летние кухни, поскрипывли гмки.
Аким Ильич чсто незжл ко мне в гости и всегд привозил кртошки, которя к весне обрстл белыми усми.
-- Яблоки, не кртошк! -- рсхвливл он свой подрок.-- Антоновкя!
Мы врили кртошку, рзводили смовр и подолгу сидели н бревнх, глядя, кк между елкми вырстет новое сизое и кудрявое дерево -- смоврный дым.
-- Ндо тебе собку звести,-- говорил Аким Ильич.-Одному скучно жить, собк, Юр, это друг человек.
Хочешь, привезу тебе Тузик? Вот это собк! Зубы -- во! Бшк -- во!
-- Что з имя -- Тузик. Вялое ккое-то. Ндо было нзвть иокрепче. -- Тузик -- хорошее имя,-- спорил Аким Ильич.-- Все рвно кк Петр или Ивн. А то нзовут собку Д:кн или Жеря. Что з Жеря -- не пойму.
С Тузиком я встретился в июле.
Стояли теплые ночи, и я приноровился спть н трве, в мешке. Не в спльном мешке, в обычном, из-под кртошки. Он был сшит из прочного ноздревтого холст для смой, нверно, лучшей кртошки сорт "лорх". Почему-то н мешке нписно было "Пичугин". Мешок я, конечно, выстирл, прежде чем в нем спть, но ндпись отстирть не удлось.
И вот я спл однжды под елкми в мешке "Пичугин".
Уже нступило утро, солнце поднялось нд сдми и дчми, я не просыплся, и снился мне нелепый сон. Будто ккой-то прикмхер нмылыливет мои щеки, чтоб побрить. Дело свое прикмхер делл слишком упорно, поэтому я и открыл глз.
Стршного увидел я "прикмхер".
Ндо мной висел черня и лохмтя собчья рож с желтыми глзми и рзинутой пстью, в которой видны были схрные клыки. Высунув язык, пес этот облизывл мое лицо.
Я зкричл, вскочил было н ноги, но тут же упл, зпутвшись в мешке, н меня прыгл "прикмхер" и лсково бил в грудь чугунными лпми.
-- Это тебе подрок! -- кричл откуд-то сбоку Аким Ильич.-- Тузик звть!
Никогд я тк не плевлся, кк в то утро, и никогд не умызлся тк яростно. И пок я умывлся, подрок -- Тузик нсккивл н меня и выбил в конце концов мыло из рук. Он тк рдовлся встрече, кк будто мы и прежде были знкомы. -Посмотри-к, -- скзл Аким Ильич и тинственно, кк фокусник, достл из крмн сырую кртофелину.
Он подбросил кртофелину, Тузик ловко поймл ее н лету и слопл прямо в кожуре. Крхмльный кртофельный сок струился по его квлерийским усм.
Тузик был велик и черен. Уст, бровст, бородт. В этих зрослях горели дв желтых неугсимых глз и зиял вечно рзинутя, мокря, клыкстя псть.
Нводить ужс н людей -- вот было глвное его знятие.
Невшись кртошки, Тузик ложился у клитки, подстерегя случйных прохожих. Издли зприметив прохожего, он тился В одувнчикх и в нужный момент высккивл с чудовищным Ревом. Когд же член дчного коопертив впдл в столбняк,
Тузик рдостно влился н землю и смеялся до слез, ктясь н спине.
Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к збору ндпись: "Осторожно -- зля собк". Но подумл, что это слбо скзно, и тк нписл:
ОСТОРОЖНО!
КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!
Эти стрнные, тинственные слов нстривли н испугнный лд. Кртофельня собк -- вот ужс-то!
В дчном поселке скоро прошел слух, что кртофельня собк -- штук опсня. -- Дядь! -- кричли издли ребятишки, когд я прогуливлся с Тузиком.-- А почему он кртофельня?
В ответ я доствл из крмн кртофелину и кидл Тузику. Он ловко, кк жонглер, ловил ее н лету и мигом рзгрызл. Крхмльный сок струился по его квлерийским усм.
Не прошло и недели, кк нчлись у нс приключения.
Кк-то вечером мы прогуливлись по дчному шоссе. Н всякий случй я держл Тузик н поводке.
Шоссе было пустынно, только одн фигурк двиглсь нвстречу. Это был струшк-ббушк в плточке, рсписнцом огурцми, с хозяйственной сумкой в руке.
Когд он порвнялсь с нми, Тузик вдруг клцнул зубми и вцепился в хозяйственную сумку. Я испугнно дернул поводок -Тузик отскочил, и мы пошли было дльше, кк вдруг з спиной послышлся тихий крик:
-- Колбс!
Я глянул н Тузик. Из псти его торчл огромный бтон колбсы. Не колесо, именно бтон толстой вреной колбсы, похожий н дирижбль.
Я выхвтил колбсу, удрил ею Тузик по голове, потом издли поклонился струшке и положил колбсный бтон н шоссе, подстелив носовой плток.
...По нтуре своей Тузик был гуляк и брхольщик. Дом он сидеть не любил и целыми днями бегл где придется. Нбегвшись, он всегд приносил что-нибудь домой: детский ботинок, рукв от телогрейки, ббу тряпичную н чйник. Все это он склдывл к моим ногм, желя меня пордовть. Честнр скзть, я не хотел его огорчть и всегд говорил:
-- Ну молодец! Ай зпсливый хозяин!
Но вот кк-то рз Тузик принес домой курицу. Это был беля куриц, бсолютно мертвя.
В ужсе метлся я по учстку и не знл, что делть с курицей. Кждую секунду, змиря, глядел я н клитку: вот войдет рзгневнный хозяин.
Время шло, хозяин курицы не было. Зто появилcя Аким Ильич. Сердечно улыбясь, шел он от клитки с мешком кртошки з плечми.
Тким я помню его всю жизнь: улыбющимся, с мешком кртошки з плечми.
Аким Ильич скинул мешок и взял в руки курицу.
-- Жирня,-- скзл он и тут же грянул курицей Тузик по ушм.
Удр получился слбенький, но Тузик-обмнщик зныл и зстонл, пл н трву, зплкл поддельными собчьими слезми.
-- Будешь или нет?!
Тузик жлобно поднял вверх лпы и скорчил точно ткую горестную рожу, ккя бывет у клоун в цирке, когд его нрочно хлопнут по носу. Но под мохнтыми бровями светился веселый и нхльный глз, готовый кждую секунду подмигнуть.
-- Понял или нет?! -- сердито говорил Аким Ильич, тыч курицу ему в нос.
Тузик отворчивлся от курицы, потом отбежл дв шг и зкопл голову в опилки, горкой нсыпнные под верстком.
-- Что делть-то с нею? -- спросил я.
Аким Ильич подвесил курицу под крышу сря и скзл:
-- Подождем, пок придет хозяин.
Тузик скоро понял, что гроз прошл. Фыркя опилкми, он кинулся к Акиму Ильичу целовться, потом вихрем помчлся по учстку и несколько рз пдл от восторг н землю и ктлся н спине.
Аким Ильич прилдил н верстк доску и стл обстругивть ее фугнком. Он рботл легко и крсиво -- фугнок скользил по доске, кк длинный корбль с кривою трубой.
Солнце пригревло крепко, и куриц под крышей здыхлсь. Аким Ильич глядел тревожно н солнце, клонящееся к обеду, и говорил многознчительно:
-- Куриц тухнет!
Громил Тузик прилег под верстком, лениво вывлив язык.
Сочные стружки пдли н него, повисли н ушх и н бороде.
-- Куриц тухнет!
-- Тк что ж делть?
-- Ндо курицу ощипть,-- скзл Аким Ильич и подмигнул мне.
И Тузик дружелюбно подмигнул из-под верстк.
-- Зводи-к, брт, костер. Вот тебе и стружк н рстопку
Пок я возился с костром, Аким Ильич ощипл курицу и скоро збурлил в котелке суп. Я помешивл его длинной ложкой и стрлся рзбудить свою совесть, но он дремл в глубине души.
-- Пошмем, кк люди,-- скзл Аким Ильич, присживясь к котелку.
Чудно было сидеть у костр н ншем отгороженном учстке. Вокруг цвели сды, поскрипывли гмки, у нс -- лесной костер, свободня трв.
Отобедв, Аким Ильич подвесил нд костром чйник и зпел:
Что стоишь, кчясь,
Тонкя рябин...
Тузик лежл у его ног и здумчиво слушл, шуршл ушми, будто боялси пропустить хоть слово. А когд Аким Ильич добрлся до слов "но нельзя рябине к дубу перебрться", н глз Тузик нбежл слез.
-- Эй, товрищи! -- послышлось вдруг.
У клитки стоял ккой-то человек в соломенной шляпе.
-- Эй, товрищи! -- кричл он.-- Кто тут хозяин?
Рзомлевший было Тузик спохвтился и с проклятьями кинулся к збору.
-- В чем дело, земляк? -- крикнул Аким Ильич.
-- В том, что эт скотин, -- тут гржднин ткнул в Тузик пльцем,-- утщил у меня курицу.
-- Зходи, земляк,-- скзл Аким Ильич, цыкнув н Тузик, -- чего через збор попусту кричть.
-- Нечего мне у вс делть, -- рздрженно скзл хозяин
курицы, но в клитку вошел, опсливо поглядывя н Тузик.
-- Сядем потолкуем, -- говорил Аким Ильич. -- Сколько же
вы кур держите? Неверное, десять?
-- "Десять"...-- презрительно хмыкнул влделец,-- двдцть две было, теперь вот двдцть одн. -- Очко! -- восхищенно скзл Аким Ильич.-- Куриный звод! Может быть, и нм кур звести? А?.. Нет,-- продолжл Аким Ильич, подумв.-- Мы лучше сд нсдим. Кк думешь, земляк, можно н тком учстке сд нсдить?
-- Не зню, -- недовольно ответил земляк, ни н секунду не отвлекясь от курицы.
-- Но почвы здесь глинистые. Н тких почвх и кртошк бывет мелкя, кк горох. -- Я с этой кртошкой совсем измучился,-- скзл хозяин курицы.-- Ткя мелкя, что см не кушю. Курям врю. А см все мкрены, мкроны...
-- Кртошки у него нету, ? -- скзл Аким Ильич и хитро посмотрел н меня.-- Тк ведь у нс целый мешок. Бери.
-- Н кой мне вш кртошк! Курицу гоните. Или сумму денег.
-- Кртошк хорошя! -- лукво кричл Аким Ильич.-Яблоки, не кртошк. Антоновк! Д вот у нс есть отврня, попробуй-к.
Тут Аким Ильич вынул из котелк отвренную кртофелину и мигом содрл с нее мундир, скзвши: "Пирожноеэ.
-- Нешто попробовть? -- зсомневлся влделец курицы.-- А то все мкроны, мкроны...
Он принял кртофелину из рук Аким Ильич, посолил ее хозяйственно и ндкусил.
-- Кртошк вкусня, -- рссудительно скзл он. -- Кк же вы ее вырщивете?
-- Мы ее никк не вырщивем,-- зсмеялся Аким Ильич,-иотому что мы рботники кртофельных склдов. Он нм полгется кк пек. Нсыпй сколько ндо.
-- Пусть ведро нсыплет, и хвтит, -- вствил я.
Аким Ильич укоризненно поглядел н меня.
-- У человек несчстье: нш собк съел его курицу Пусть сыплет сколько хочет, чтоб душ не болел.
Н другой же день я купил в керосиновой лвке толковую цепь и приковл кртофельного пс к елке.
Кончились его лебединые деньки.
Тузик обиженно стонл, плкл поддельными слезми и тк дергл цепь, что с елки пдли шишки. Только лишь вечером я отмыкл цепь, выводил Тузик погулять.
Подошел месяц вгуст. Дчников стло больше. Солнечными вечерми дчники в соломенных шляпх вежливо гуляли по шоссе. Я тоже звел себе шляпу и прогуливлся с Тузиком, нпустив н свое лицо вечернюю дчную улыбку.
Тузик-обмнщик н прогулкх прикидывлся воспитнным и любезным псом, вжно поглядывл по сторонм, горделиво топорщил брови, кк генерл-мйор.
Встречлись нм дчники с собкми -- с ирлндскими сеттерми или борзыми, изогнутыми, кк скрипичный ключ. Издли видев нс, они переходили н другую сторону шоссе, не желя приближться к опсной кртофельной собке.
Тузику н шоссе было неинтересно, и я отводил его подльше в лес, отстегивл поводок.
Тузик не помнил себя от счстья. Он припдл к земле и глядел н меня тк, будто не мог нлюбовться, фыркл, кидлся с поцелуями, кк футболист, который збил гол. Некоторое время 9н стремихельно носился вокруг и, совершив эти круги восторг, мчлся куд-то изо всех сил, сшибя пеньки. Мигом скрывлся он з кустми, я бежл нрочно в другую сторону и прятлся в ппоротникх.
Скоро Тузик нчинл волновться: почему не слышно моего голос? Он призывно лял и носилсы по лесу, рзыскивя меня.
Когд же он подбегл поближе, я вдруг с ревом высккивл из зсды и влил его н землю.
Мы ктлись по трве и рычли, Тузик тк стршно клцл зубми и тк вытрщивл глз, что н меня нпдл смех.
Душ у влдельц курицы, видимо, все-тки болел.
Однжды утром у клитки ншей появился сержнт милиции. Он долго читл плкт про кртофельную собку и нконец решился войти. Тузик сидел н цепи и, конечно, издли зприметил милиционер. Он прицелился в него глзом, хотел было грозно злять, но почему-то рздумл. Стрнное дело: он не рычл и не грыз цепь, чтоб сорвться с нее и рстерзть вошедшего. -Собк рспускете! -- скзл между тем милиционер, строго приступя к делу.
Я слегк окменел и не ншелся что ответить. Сержнт смерил меня взглядом, прошелся по учстку и зметил мешок с ндписью "Пичугин".
-- Это вы Пичугин?
-- Д нет,-- рстерялся я.
Сержнт достл зписную книжку, что-то чиркнул в ней крндшиком и принялся рссмтривть Тузик. Под милицейским взглядом Тузик кк-то весь подтянулся и встл будто бы по стойке "смирно". Шерсть его, которя обычно торчл безобрзно во все стороны, отчего-то рзглдилсь, и его оперение теперь можно было нзвть "приличной прической".
-- Н эту собку поступило зявление,-- скзл сержнт,-в том, что он двит кур. А вы этих кур поедете.
-- Всего одну курицу,-- уточнил я.-- З которую зплчено.
Сержнт хмыкнул и опять принялся рссмтривть Тузик, кк бы фотогрфируя его взглядом.
Миролюбиво виляя хвостом, Тузик повернулся к сержнту првым боком, дл себя сфотогрфировть и потом повернулся левым.
-- Это очень мирня собк,-- зметил я.
-- А почему он кртофельня? Это что ж, пород ткя?
Тут я достл из крмн кртофелину и бросил ее Тузику. Тузик ловко перехвтил ее в полете и культурно скушл, деликтно поклонившись милиционеру.
-- Стрнное животное,-- подозрительно скзл сержнт.-Кртошку ест сырую. А поглдить его можно?
-- Можно.
Только тут я понял, ккой все-тки Тузик великий ктер. Пок сержнт водил рукою по нечесному згривку, кртофельный пес зстенчиво прикрывл глз, кк делют зто комнтные собчки, и вилял хвостом. Я дже думл, что он лизнет сержнт в руку, но Тузик удержлся. -- Стрнно,-- скзл сержнт.-Говорили, что это очень зля кртофельня собк, которя всех терзет, тут я ее вдруг глжу.
-- Тузик чувствует хорошего человек,-- не удержлся я.
Сержнт похлопл лдонью о лдонь, отряхнул с них собчий дух и протянул мне руку:
-- Рстрепин. Будем знкомы.
Мы пожли друг другу руки, и сержнт Рстрепин нпрвился к воротм. Проходя мимо Тузик, он нклонился и поотечески потрепл пс.
-- Ну, молодец, молодец,-- скзл сержнт.
И вот тут, когд милиционер повернулся спиной, проклятый кртофельный пес-обмнщик встл вдруг н здние лпы и чудовищно гркнул сержнту в смое ухо. Полубледный Рстрепин отскочил в сторону, Тузик упл н землю и смеялся до слез, ктясь н спине.
-- Еще одн куриц,-- крикнул издли сержнт,-- и все! -протокол!
Но не было больше ни кур, ни протоколов. Лето кончилось. Мне ндо было возврщться в Москву, Тузику -- н кртофельный склд.
В последний день вгуст н прощнье пошли мы в лес. Я собирл чернушки, которых высыпло в тот год очень много. Тузик угрюмо брел следом.
Чтоб немного рзвеселить пс, я кидлся в него лопоухими чернушкми, д что-то все мзл, и веселья не получлось. Тогд я спрятлся в зсду, но Тузик быстро рзыскл меня, подошел и прилег рядом. Игрть ему не хотелось.
Я все-тки зрычл н него, схвтил з уши. Через секунду мы уже ктлись по трве. Тузик стршно рзевл псть, я нхлобучил ему н голову корзинку вместе с грибми. Тузик скинул корзинку и тк стл ее.терзть, что чернушки зпищли.
Под вечер приехл Аким Ильич. Мы нврили молодой кртошки, поствили смовр. Н соседних дчх слышлись торопливые голос, тм тоже готовились к отъезду: увязывли узлы, обрывли яблоки.
-- Хороший год,-- говорил Аким Ильич,-- урожйный. Яблоков много, грибов, кртошки.
По дчному шоссе пошли мы н стнцию и долго ожидли электричку. Н плтформе было полно нроду, повсюду стояли узлы и чемодны, корзины с яблокми и с грибми, чуть не у кждого в руке был осенний букет.
Прошел товрный поезд в шестьдесят вгонов. У стнции электровоз взревел, и Тузик рзъярился. Он свирепо кидлся н пролетющие вгоны, желя нгнть н них стрху. Вгоны рвнодушно мчлись дльше.
-- Ну чего ты рсстроился? -- говорил мне Аким Ильич.-- В твоей жизни будет еще много собк.
Подошл электричк, збитя дчникми и вещми.
-- И тк яблоку негде упсть,-- зкричли н нс в тмбуре,-- эти с собкой!
-- Не волнуйся, земляк! -- кричл в ответ Аким Ильич.-Было б яблоко, куд упсть, мы устроим.
Из вгон доносилсь песня, тм пели хором, игрли н гитре. Рзздоренный песней из вгон, Аким Ильич тоже зпел:
Что стоишь, кчясь,
Тонкя рябин...
Голос у него был очень крсивый, громкий, деревенский.
Мы стояли в тмбуре, и Тузик, поднявшись н здние лпы, выглядывл в окно. Мимо пролетли березы, рябины, сды, нбитые яблокми, золотыми шрми.
Хороший это был год, урожйный.
В тот год в сдх пхло грибми, в лесх -- яблокми.
ЧАЙНИК
Меня не любит чйник.
Тусклыми лтунными глзми целый день следит он з мною из своего угл.
По утрм, когд я ствлю его н плитку, он нчинет привывть, зкипет и рзьяряется, плюется от счстья пром и кипятком. Он приплясывет и грохочет, но тут я выключю плитку, звривю чй, и веселье кончется.
Приходит Петрович. Прислоняется к шкфу плечом.
-- Неплтеж, -- говорит Петрович.
Это неприятное слово повисет в воздухе между чйником, мною и Петровичем.
Мне непонятн рекция чйник. Нрвится ему это слово или нет7 Н чьей он стороне? Со мною он или с Петровичем?
-- Длительный неплтеж,-- говорит Петрович.
Холодным взглядом чйник окидывет меня и отстрняется. Еслм он не с Петровичем, то и не со мной. Висящее слово его не беспокоит. Ему нплевть н мои зтруднения. Он и без меня проживет.
-- Когд зплтишь? -- спршивет Петрович.
-- Понимешь,-- объясняю я,-- меня не любит чйник.
-- Кто? Это который вчер приходил? Чего это вы орли?
-- Чйник, Петрович. Который вот он здесь стоит. Вот этот, лтуиный.
-- А я думю, чего они орут? Нверно, деньги звелись. Дй, думю, зйду. Пор з квртиру плтить.
-- У меня с ним стрнные, очень нпряженные отношения,-жлуюсь я.-- Он постоянно следит з мной, требует, чтобы я его беспрерывно кипятил. А я не могу, пойми! Есть же и другие дел.
-- И колбс остлсь, -- удивляется Петрович, глядя н стол, не убрнный с вечер.-- До двух чсов орли! Я уж думю, кк бы друг друг не зрезли.
Я включю плитку, и чйник срзу нчинет гнусвить.
-- Вот слышишь? Слышишь? Погоди, еще не то будет,-- говорю я.
Петрович меня не слышит. Он слушет свой внутренний голос. А внутренний его голос говорит: "Чего слушть? Ндоело! Плти или съезжй!"
Чйник отчего-то змолкет, бросет гнусвить и, тупо нбычившись, прислушивется к ншему рзговору.
У Петрович я снимю угол, в котором несколько углов: угол, где я, где крски, угол, где чйник, угол, где шкф, сейчс и Петрович со своим внутренним голосом, который легко стновится внешним:
-- Н колбсу деньги есть! Колбск, хлеб, культурное обслуживние, орут до четырех утр! А нм преподносится неукоснительный неплтеж!
Почему молчит чйник? Делет вид, что дже и не слыхивл о кипении.
-- Молчит,-- поясняю я Нетровичу.-- Нрочно молчит, зтился. И долго еще будет молчть, ткой уж хрктер.
-- А то сделем, кк прошлый рз,-- нмекет Петрович. Ну и выдержк у моего чйник! Плитк электрическя рсклилсь, он нрочно не кипит, сжимет зубы, терпит и слушет. Ни струечки пр не вырывется из его нос, ни шепот, ни булькнья не доносится из-под крышки.
А в прошлый-то рз было сделно очень плохо. З длительный трехмесячный неплтеж Петрович вынес мои холсты и рисунки во двор, построил из них шлшик и поджег. Холсты, говорят, рзгорлись плохо, и особенно не рзгорлся нтюрморт с чйником. Ткую уж злепил я н нем фктуру с песком и толченым кирпичом. И Петрович отбросил его, чтоб не мешл гореть бумге. Опленный и осыпнный пеплом, метлся я по городу и не знл, что делть. Выход был один -- Петрович убить.
-- Слушй, что с твоим чйником? Чего он не кипит? -говорит Петрович.
Нервы у чйник нтянуты до предел, он цедит сквозь носик тонкий, кк укус осы, звук.
Я отодвигюсь подльше. Зню, что с моим чйником лучше не связывться, он беспредельник. Может выкинуть любую штуку.
-- Или плитк перегорел? -- говорит Петрович и подходит к чйнику.
-- Осторожно, -- говорю я. -- Берегись!
Петрович отдергивет руку, но поздно. Крышк срывется с чйник. Рскленные ошметки пр, осколки кипятку летят в Петрович. Он ослепленно воет и вывливется н кухню, сует голову под крн.
Чйник веселится, плюется пром во все стороны, приплясывет, подпрыгивет и победно грохочет.
Ндо бы, конечно, выключить плитку, посидеть и подумть, кк же мне жить дльше. Кк жить дльше -- неизвестно, чйник, лдно, пускй пок покипит.
БЕЛОЗУБКА
В первый рз он появилсь вечером. Подбежл чуть ли не смому костру, схвтил хриусовый хвостик, который влялся н земле, и утщил под гнилое бревно.
Я срзу понял, что это не простя мышь. Куд меньше полевки. Темней. И глвное - нос! Лопточкой, кк у крот.
Скоро он вернулсь, стл шмыгть у меня под ногми, собирть рыбьи косточки и, только когд я сердито топнул, спрятлсь.
"Хоть и не простя, все-тки мышь,- думл я.- Пусть знет свое место".
А место ее было под гнилым кедровым бревном. Туд тщил он добычу, оттуд вылезл и н другой день.
Д, это был не простя мышь! И глвное - нос! Лопточкой! Тким носом только землю рыть.
А землероек, слыхл я, знтоки рзличют по зубм. У одних землероек зубы бурые, у других - белые. Тк их и нзывют: бурозубки и белозубки. Кем был эт мышк, я не знл, зглядывть ей в рот не торопился. Но почему-то хотелось, чтобы он был белозубкой.
Тк я и нзвл ее - Белозубкой - нугд.
Белозубк стл появляться у костр кждий день и, кк я ни топл, собирл хвосты-плвнички. Съесть все это он никк не могл, знчит, делл н зиму зпсы, под гнилым кедровым бревном были у нее тйыые погребл.
К осени нчлись в тйге дожди, я стл ужинть в избушке. Кк-то сидел у стол, пил чгу с сухрями. Вдруг что-то зшуршло, и н стол выскочил Гэелозубк, схвлтил смый болыпой сухрь. Тут же я щелкнул ее пльцем в бок.
"Пи-пи-пи!" - зкричл Белозу-бк.
Прижв к груди сухрь, он подтщил его н крй стол, скинул н пол, см легко сбежл вниз по стене, к которой был приколочен стол. Очутившись н полу, он подхвтил сухрь и потщил к порогу. Кк видно, в погребх ее, под гнилым кедровым бревном, было еще много мест.
Я торопливо съел все сух"ри, зпил это дело чгой. Белозубк вернулсь и снов збрлсь н стол.
Я шевелился, кряхтел и кшлял, стрясь нпугть ее, но он не обрщл внимния, бегл вокруг пустого сткн, рзыскивя сухри. Я просто не знл, что делть. Не дрться же с ней. Взял д и нкрыл ее сткном.
Белозубк ткнулсь носом в стекло, поднялсь н здние лпы, передними стукнул в грненую стенку. "Посидишь немного,- думл я.- Ндо тебя поучить, то совсем потерял совесть".
Оствив Белозубку в зточении, я вышел из избушки поглядеть, не перестл ли дождь.
Дождь не перествл. Мелкий и холодный, сеялся он сквозь еловые ветки, тумном окутывл верхушки пихт. Я стрлся рзглядеть вершину горы Мртй - нет ли тм снег,- но гор был зкрыт низкими жидкими облкми.
Я продрог и, вернувшись в избушку, хотел нлить себе чги погорячей, кк вдруг увидел н столе вторую Белозубку.
Первя сидел под стеклянным колпком, вторя бродил по столу.
Эт вторя был крупнее первой и вел себя грубо, бесцеремонно. Прошлсь по моим рисункм, пнул плечом спичечную коробку. По мнерм это был уже не Белозубк, ккой-то суровый дядя Белозуб. И лопточк его кзлсь уже лоптой, н которой росли короткие усы.
Дядя Белозуб обошел сткн, где сидел Белозубк, сунул нос под грнеиый крй, стрясь его приподнять. Ничего не получилось. Тогд дядя удрил в стекло носом. Сткн чуть отодвинулся.
Дядя Белозуб отступил нзд, чтоб рзогнться и протрнить сткн, но тут я взял второй сткн д и нкрыл дядю. Это его потрясло. Он никк не предполгл, что с ним может случиться то же, что с Белозубкой. Рстеряв свою гордость, он сжлся в комочек и чуть не зплкл.
Ндо скзть, я и см рстерялся. Передо мной н столе кверху дном стояли дв сткн, в которых сидели Белозубк и Белозуб. См я сидел н лвке, держ в рукх третий сткн, треснутый.
Неожиднно почувствовл я всю глупость своего положения: один в тежной илбушке, в сотне километров от людей, сидел я у стол и нкрывл землероек сткнми. Отчего-то стло обидно з себя, з свою судьбу. Зхотелось что-то сделть, что-то Изменить. Но что я мог сделть? Мог только выйти поглядеть, не перестл ли дождь, хотя и тк слышл, что он не перестл, все тк же шуршл го крыше.
Тем временем из щели у порог высунулсь новя лопТочк. Прежде чем вылезти нружу, третья землеройк внимтельно все обнюхл. Кк сыщик, который стрется нпсть н След, изучил пол у порог, нпл н след и отпрвилсь к столу. Он не слиыком торопилсь, обдумывя кждый шг.
И пок он шл, пок взбирлсь по бревенчтой стене н стол, я вдруг понял, что тм, под Гнилым Кедровым Бревном, сидит мышиный король Землерой. Это он посылет своих подчиненных спсть Белозубку. Дядя Белозуб, грубый солдт, должен был действовть силой, хвосттый Сыщик - хитростью.
Кк только Сыщик явился н столе, Белозубк и Белозуб нсторожились, ожидя, что он будет делть.
Он обошел перевернутые сткны, обнюхл и третий, треснутый, стл рзглядывть мою руку, лежщую н столе.
Тут я понял, что он меня почти не видит. Глзки его привыкли к подземной темноте, и видел он только то, что было прямо перед его носом. А перед его носом был моя рук, и некоторое время Сыщик рздумывл, что это ткое.
Я пошевелил пльцми. Сыщик вздрогнул, отпрыгнул в сторону и спрятлся з спичечной коробкой. Посидел, съежившись, подумл, быстро проктился по столу, спустился н пол и шмыгнул в щель.
"Вше величество! - доклдывл, нверно, он королю Землерою.- Тм з столом сидит ккой-то тип и нкрывет нших ребят сткнми".
"Сткнми? - удивился, нверно, Землерой. - В тежной избушке сткны? Откуд ткя роскошь?"
"У прохожих геологов выменял".
"И много у него еще сткнов?"
"Еще один, треснутый. Но есть под нрми трехлитровя бнк, в которую влезет целый полк нших солдт".
Дождь к вечеру все-тки немного поредел. Кое-где нд тйгой, нд вершиной горы Мртй нметились просветы, похожие н ледяные окн. Очевидно, тм, н Мрте, дождь преврщлся в снег.
Я ндел высокие споги, взял топор и пошел поискть сушину н дров. Хотел было отпустить пленников, но потом решил подержть их еще немного, поучить уму-рзуму.
В стороне от избушки ншел я сухую пихту и, пок рубил ее, думл о пленникх, оствшихся н столе. Меня немного мучил совесть. Я думл, что бы я см стл делть, если б меня посдили под стеклянный колпк.
"Вше величество, он ушел,- доклдывли в это время лзутчики королю Землерою.- Сушину рубит и долго еще провозится. Ведь ндо ее срубить, потом ветки обрубить, потом к избушке притщить".
"Ндо действовть, то будет поздно", - пр"-длгл хвосттый Сыщик.
"Вляйте", - соглсился Король.
Когд я вернулся в избушку, об сткн были перевернуты, третий, треснутый, влялся н полу и был уже не треснутый, вдребезги рзбитый.
Н улице стемнело. Я зтопил печку, зврил чги. Свечу зжигть не стл - огонь из печки освещл избушку. Огненные блики плясли н бревенчтых стенх, н полу. С треском вылетл иногд из печки искр,и я глядел,кк медленно гснет он.
"Злез с ногми н нры и чгу пьет",- доклдывли лзутчики Землерою.
"А что это ткое - чг?" - спросил Король.
"Это - древесный гриб. Рстет н березе, прямо н стволе. Его сушт, крошт и вместо чя звривют. Полезно для желудк",- пояснил королевский Лекрь-Кухрь, который стоял у трон, искусно вырезнного из кедровой коры.
См Землерой сидел н троне. Н шее у него висело ожерелье из светящихся гнилушек. Тут же был и дядя Белозуб, который возмущенно рздувл щеки.
"Меня, строго служку, посдить в сткн! Я ему этого иикогд не прощу! Сегодня же ночью укушу з пятку".
еЛдно тебе,- говорил Белозубк.- Что было - то прошло. Двйте лучше выпьем квс и будем тнцевть. Ведь сегодня нш последняя ночь!"
"Хорошя идея! - хлопнул в лдоши Король.- Эй, квсовры, квс!"
Толстенькие квсовры приктили бочонок, и глвный Квсовр, в передничке, н котором нписно было "Будь здоров", вышиб из бочки пробку.
Пенный квс брызнул во все стороны, и тут же объявились музыкнты. Они дудели в трубы, сделнные из рыбьих косточек, тренькли н еловых шишкх. Смым смешным был бллечник. Он хлестл по струнм собственным хвостом.
Дядя Белозуб выпил пять кружек квс и пустился в пляс, д хвост ему мешл. Стрый солдт спотыклся и пдл. Король хохотл. Белозубк улыблсь, только Сыщик строго принюхивлся к окружющим.
"Пускй Белозубк споет!" - крикнул Король.
Притщили гитру. Белозубк вспрыгнул н бочку и удрил по струнм:
Я ничего от вс не скрою,
Я все вм честно рсскжу:
Всю жизнь я носом землю рою
И в этом счстье нхожу.
Свое я сердце вм открою:
Я всех готов полюбить,
Но тот мне дорог, кто со мною
Желет носом землю рыть.
Мы желем! Мы желем!" - зкричли квлеры.
"Пошли в избушку! - крикнул кто-то.- Тм теплей и мест больше!"
И вот н полу у горящей печки в огненных бликх появились Землерой и Белозубк, Сыщик, Лекрь и квсовры. Дядя Белозуб см идти не мог, и его принесли н рукх. Он тут же зполз в вленок и зснул.
Нд печкой у меня вялились н веревочке хриусы. Один хриусок свлился н пол, и землеройки принялись водить вокруг него хоровод. Я достл из рюкзк последние сухри, рскрошил их и подбросил к порогу. Это добвило нового веселья. Хрустя сухрями, Землерой зпел новую песню, и все подхвтили:
Д здрвствует мышиный дом,.
Который под Гнилым Бревном.
Мы от зри и до зри
Грызем в том дме сухри!
Всю ночь веселились у меня в избушке король Землерой, Белозубк и все остльные. Только к утру они немного успокоились, сели полукругом у печки и смотрели н огонь.
"Вот и кончилсь нш последняя ночь",- скзл Белозубк.
"Спокойной ночи,- скзл Землерой.- Прощйте до весны".
Землерой, Белозубк, музыкнты исчезли в щели под порогом. Дядю Белозуб, который тк и не проснулся, вытщили из вленк и унесли под Гнилое Бревно. Только Сыщнк оствлся в йзбушке. Он обнюхл все внимтельно, збрлся дже н стол, пробежл по нрм и, нконец, пропл.
Рно утром я вышел из избушки и увидел, что дождь двно перестл, всюду - н земле, н деревьях, н крыше - лежит первый снег. Гнилое Кедровое Бревно тк было звлено снегоМ, что трудно было рзобрть - бревно это или медведь дремле+ под снегом.
Я собрл свои вещи, уложил их в рюкзк и по зснеженной трйпе стл подымться н вершину Мртя. Мне пор уже было возврщться домой, в город.
К обеду добрлся я до вершины, оглянулся и долго искл избушку, которя спрятлсь в зснеженной тйге.
НОЖЕВИК
В бестолковых моих скитниях по вечновечерним сентябрьским полям встречлись мне и люди с ножми.
Этот, подошедший в сумеркх к моему костру, нож при себе не имел.
- Кртошечки пекете? - спросил он, подсживясь в сторонке от огня.
- И уху врим, - добвил я во множественном числе, хотя и был один без товрищ, н двести верст кругом.
- Я и говорю: рыбоуды. Ткой дым у костр - рыбоудский. Я, кк издли увидел, тк и говорю: рыбоуды... А где же товрищ вш?
Отвечть првду отчего-то мне не зхотелось.
- Товрищ-то?.. А тм товрищ,- кивнул я в сторону реки.
С реки и впрвду доносились ккие-то звуки: голос женщин или крики чек? Вполне возможно, что тм, в этих голосх, нходил место и мой ккой-то товрищ.
- А что он, товрищ-то вш, рыбку удит?
- Д нет,- ответил я, прикидывя, ккой тм в дльних звукх мог быть у меня товрищ, и пытясь его себе предствить.- Товрищ-то мой, он... нож ищет.
- Нож?! Потерял, что ли?
Не зню, откуд я взял этого "товрищ" и почему скзл, что он ищет нож. Зто был бред, внезпно возникший в голове. Ндо было отвечть и проще всего скзть, что "товрищ мой" нож потерял. Однко отчего-то мне не зхотелось, чтоб "товрищ мсй" терял свой нож. - Д нет, не терял он нож,- скзл я, отмхивясь от
дым, вылвливя ложкой кртофелину из котелк.- Он с этим ножом...
Тут я змолчл, потому что не знл, что он делет, "товрищ-то мой", с этим ножом. Сидит, что ли, н берегу и точит о кмень?
- ...вообще носится, кк с писной торбой,- зкончил я не понятную никому ворчливую фрзу. Я кк бы серчл н своего "товрищ", который ндоел мне со своими глупостями и особенно с ножом.
Подошедший к костру кк-то по-своему меня понял, придвинулся к огню поближе. Это мне не понрвилось. Нвязчивый очень к ночи. Никкого доверия и дружбы не вызывл этот сумеречный, худощвый, кк тень, человек. Что бродит он по чужим кострм?
- У вс тоже хороший нож,- скзл он, кивнув н мою финку, облепленную чешуей подлещиков, которя влялсь у костр.
- Д это тк... финк, - ответил я, нмекя, что у моего товрищ ножичек похлеще. Вот только что же он с ним сделл? Почему ищет?
Может, он его метл? Куд метл? В дерево? Зчем? Совсем дурк? Возможно.
Нет, мне не хотелось, чтоб товрищ мой был тким дурком, который мечет ножи в деревья. Может быть, он его мечет в рыбину, вышедшую н поверхность? В жерех? А ножик н веревочке? Неплохо. Редкость, во всяком случе, - товрищ, который мечет нож в жерех, вышедшего н поверхность реки! Ткой мне по нрву.
- Финк... У меня тоже когд-то был...- скзл сумеречный человек и взял в руки мою финку, пощупл лезвие подушечкой большого пльц.- Востря...
- Положь н место.
- Что ж, и потрогть нельзя?
- Нельзя... Это нож... моего товрищ. Товрищ мой мифический, кжется, обрстл ножми. Один он метл в жерех, второй влялся у костр.
- У него что ж, дв нож?
- Больше,- ответил я - Я точно не считл. А у вс есть нож?
- Отобрли,- мхнул он рукой.
- Отобрли?
- Когд брли - тогд и отобрли... нового не успел звести...
Вот тк. Его, окзвется, брли. Я это срзу почувствовл.
Сумеречный человек молч смотрел н огонь. Кжется, вспоминл здумчиво о том слвном времени, когд у него еще не отобрли нож. Интесно, что он делл этим ножом? Похоже - ничего веселого. Рзговор о ножх мне нрвился все меньше и меньше.
- А зчем товрищу-то вшему столько ножей?
- Андрюхе-то? - переспросил я.
Мне кзлось, что "товрищу моему" пор получить ккоето имя. И оно возникло легко и просто: Андрюх. Рыжий, большой, дже огромный Андрюх, немного лысовтый. Метнул нож в жерех, д не попл.
Нож хоть и н веревочке, утонул, и вот теперь Андрюх ныряет посреди реки, идет нож. Мне ясно было видно, кк ныряет огромный Андрюх посреди тихой реки, шрит по дну пльцми.
- Что ж он делет с ножми-то? - отчего-то хихикнул сумеречный.- Солит, что ли?
- Мечет,- лконично ответил я. И все-тки добвил, пояснил: - В жерех!
Человек, у которого отобрли нож, здумлся, вполне нпряженно рзмышляя, кким обрзом Андрюх может метть нож в жерех. Рбот эт проходил с трудом, и я, чтоб поддержть усилия, добвил:
- Он у нс... вообще... ножевик.
Это слово особой ясности не внесло, и я отошел немного от костр и покричл в сторону реки:
- Андрюх--... Андрюх--! ..
С берег никто не ответил. Голос женщин или чек двно уже тм утихли.
- Кк бы не утоп...- пробормотл я себе под нос.
- Д не утопнет,- успокоил меня человек, лишенный нож,сейчс подойдет.
- Пор уж,- ворчл я н Андрюху.- Ух готов... лдно, пускй пок поостынет.
Я снял с огня котелок, отствил в сторону. Пр от ухи не стл смешивться с дымом костр, встл нд котелком отдельным пенным столбом. Человек сумеречный к ухе не придвиглся, но сидел прочно, поджидя, кк видно, Андрюху.
- Лдно, - скзл я, - остынет... похлебем, пок нет Андрюхи. А ему оствим.
Я протянул ложку сумеречному.
- Ну, двй, пробуй.
- Д уж дождись товрищ-то,- скзл он, встл и быстро пошел от костр в сторону деревни.
- Эй, д погоди ты, постой. Попробуй ухи, тут н всех троих хвтит...
- Д лдно, - не оглядывясь, мхнул он рукой. Быстро ндвиглсь ночь,и фигур его пропл, удляясь от меня в поле. Скоро ее уже не было видно.
Я хлебнул ухи, подсолил, поперчил. Потом отошел немного от костр и снов крикнул туд, в сторону реки:
- Андрюх---... Андрюх--! ..
Совсем уже стемнело, когд я услышл издлек:
Иду-у...
НУЛЕВОЙ КЛАСС
Приехл к нм в дерсвню новя учительниц. Мрья Семеновн.
А у нс и стрый учитель был - Алексей Степнович.
Вот новя учительниц стл со стрым дружить. Ходят вместе по деревне, со всеми здоровются.
Дружили тк с неделю, потом рссорились. Все ученики к Алексей Степнычу бегут, Мрья Семеновн стоит в сторонке.
К ней никто и не бежит - обидно.
Алексей Степнович говорит:
- Бегите-ко до Мрьи Семеновны.
А ученики не бегут, жмутся к строму учителю. И, действительно, серьезно тк жмутся, прямо к бокм его прижимются.
- Мы ее пугемся, - бртья Моховы говорят. - Он брускику моет.
Мрья Семеновн говорит:
- Ягоды ндо мыть, что6 зрзу смыть.
От этих слов ученики еще сильней к Алексей Степнычу жмутся.
Алексей Степнович говорит:
- Что поделешь, Мрья Семеновн, придется мне ребят дльше учить, вы зводите себе нулевой клсс.
- Кк это тк?
- А тк. Нюр у нс в первом клссе, Федюш во втором, 6ртья Моховы в третьем, в четвертом, кк известио, никого нет. Но зто в нулевом клссе ученики будут.
- И много? - обрдовлсь Мрья Семеновн.
- Много не много, но один - вон он, н дороге в луже стоит.
А прямо посреди деревни, н дороге и впрвду стоял в луже один человек. Это был Внечк Клчев. Он месил глину резиновыми спогми, воду зпруживл. Ему не хотелось, чтоб вся вод из лужи вытекл.
- Д он же совсем мленький,- Мрья Семеновн говорит,- он же еще глину месит.
- Ну и пускй месит,- Алексей Степнович отвечет.А вы кких же учеников в нулевой клсс желете? Трктористов, что ли? Они ведь тоже глину месят.
Тут Мрья Семеновн подходит к Внечке и говорит:
- Приходи, Вня, в школу, в нулевой клсс.
- Сегодня некогд, - Внечк говорит, - зпруду ндо делть.
- Звтр приходи, утром порньше.
- Вот не зню, - Вня говорит, - кк бы утром зпруду не прорвло.
- Д не прорвет, - Алексей Степнович говорит и своим спогом зпруду подпрвляет. - А ты поучись немного в нулевом клссе, уж н другой год я тебя в первый клсс приму. Мрья Семеновн буквы тебе покжет.
- Ккие буквы? Прописные или печтные?
- Печтные.
- Ну, это хорошо. Я люблю печтные, потому что они понятные.
Н другой день Мрья Семеновн пришл в школу порньше, рзложил н столе печтные буквы, крндши, бумгу. Ждл, ждл, Внечки нет. Тут он почувствовл, что зпруду все-тки прорвло, и пошл н дорогу. Внечк стоял в луже и спогом зпруду делл.
- Телег проехл, - объяснил он. - Приходится починять.
- Лдно, - скзл Мрья Семеновн, - двй вместе зпруду делть, зодно и буквы учить.
И тут он своим спогом нрисовл н глине букву "А" и говорит:
- Это, Вня, букв "А". Рисууй теперь ткую же.
Вне понрвилось спогом рисовть. Он вывел носочком букву "А" и прочитл:
- А.
Мрья Семеновн зсмеялсь и говорит:
- Повторение - мть учения. Рисуй вторую букву "А".
И Вня стл рисовть букву з Руквой и до того зрисовлся, что зпруду снов прорвло.
- Я букву "А" рисовть больше не буду, - скзл Вня, потому что плотину прорывет.
- Двй тогд другую букву,- Мрья Семеновн говорит.- Вот букв "Б".
И он стл рисовть букву "Б".
А тут председтель колхоз н гзике выехл. Он погудел гзиком, Мрья Семеновн с Вней рсступились, и председтель не только зпруду прорвл своими колесми, но и все буквы стер с глины. Не знл он, конечно, что здесь происходит знятие нулевого клсс.
Вод хлынул из лужи, потекл по дороге, все вниз и вниз в другую лужу, потом в оврг, из оврг в ручей, из ручья в речку, уж из речки в длекое Море.
- Эту неудчу трудно ликвидировть, - скзл Мрья
Семеновн, - но можно. У нс остлся последний шнс букв "В". Смотри, кк он рисуется.
И Мрья Семеновн стл собирть рзброснную глину, уклдывть ее брьерчиком. И не только спогми, но дже и рукми слолсил все-тки н дороге букву "В". Крсивя получилсь букв, вроде крепости. Но, к сожлению, через сложенную ею букву хлестл и хлестл вод. Сильные дожди прошли у нс в сентябре.
- Я, Мрья Семеновн, вот что теперь скжу,- зметил Вня, - к вшей букве "В" ндо бы добвить что-нибудь покрепче. И повыше. Предлгю букву "Г", которую двно зню.
Мрья Семеновн обрдовлсь, что Вня ткой обрзовнный, и они вместе слепили не очень дже кривую букву "Г". Вы не поверите, но эти две буквы "В" и "Г" воду из лужи вполне здержли.
Н другое утро мы снов увидели н дороге Внечку и Мрью Семеновну.
- Жэ! Зэ! - кричли они и месили спогми глину.- К! Эль! И крткое!
Новя и невидння книг лежл у них под ногми, и все нши жители осторожно обходили ее, стороной объезжли н телеге, чтоб не помешть знятиям нулевого клсс. Дже председтель проехл н своем гзике тк ккуртно, что не здел ни одной буквы.
Теплые дни скоро кончились. Здул северный ветер, лужи н дорогх змерзли.
Однжды под вечер я зметил Внечку и Мрью Семеновну. Они сидели н бревнышке н берегу реки и громко считли:
- Пять, шесть, семь, восемь...
Кжется, они считли улетющих н юг журвлей.
А журвли и впрвду улетли, и темнело небо, нкрывющее нулевой клсс, в котором все мы, друзья, нверно, еще учимся.