Ковль Юрий Иосифович

Шесть рсскзов

Юрий Ковль

Шесть рсскзов

КАПИТАН КЛЮКВИН КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА ЧАЙНИК БЕЛОЗУБКА НОЖЕВИК НУЛЕВОЙ КЛАСС

КАПИТАН КЛЮКВИН

Н Птичьем рынке з три рубля купил я себе клест.

Это был клест-сосновик, с перьями кирпичного и клюквенного цвет, с клювом, скрещенным, кк дв кривых костяных нож.

Лпы у него были белые -- знчит, сидел он в клетке двно. Тких птиц нзывют "сиделый".

-- Сиделый, сиделый,-- уверял меня продвец.-- С весны сидит.

А сейчс был уже холодня осень. Нд Птичьим рынком стелился морозный пр и пхло керосином. Это продвцы трошиеких рыбок обогревли квриумы и бнки керосиновыми дмпми.

Дом я поствил клетку н окно, чтоб клест мог поглядеть н улицу, н мокрые крыши сокольнических домов и серые стены рюлвничного комбинт имени Цюрупы.

Клест сидел н своей жердочке торжественно и гордо, кк комндир н коне.

Я бросил в клетку семечко подсолнух.

Комндир соскочил с жердочки, взмхнул клювом -- семечко рзлетелось н две половинки. А комндир снов взлетел н воего деревянного коня, пришпорил и змер, глядя вдль.

Ккой удивительный у него клюв -- крестообрзный. Верхняя чсть клюв згнут вниз, нижняя вверх. Получется чтото вроде буквы Х. Этой буквой Х клест лихо хвтет подсолнух -трх! -- шелух в стороны.

Ндо было придумть клесту имя. Мне хотелось, чтоб в киени был отмечен и его комндирский нрв, и крепкий клюв, и крсный цвет оперения.

Ншлось только одно слово, в котором есть и клюв и крсый цвет,-- к л ю к в .

Нодходящее слово. Жль только, нет в клюкве ничего кемндирского. Я длго прикидывл тк и эдк и нзвл илест -Кпитн Клюквин.

Всю ночь з окном слышен был дождь и ветер.

Кпитн Клюквин спл неспокойно, встряхивлся, будто ебрсывл с перьев кпли дождя.

Его нстроение передлось мне, и я тоже спл невжно, но проснулся все же порньше, чтобы послушть утреннюю песню Киитн.

Рссвело. Солнечное пятно еле нметилось в псмурных облкх, низко бегущих нд крышей мелькомбинт.

"Цык..." -- услышл я.

Потом еще:

"Цык, цык..."

"Убогя песня,-- думл я.-- "Цык" -- и все. Мловто".

Почистив перья, Кпитн Клюквин снов нчл цыкть. Внчле медленно и тихо, но после рзогнлся и кончил увесисто и сочно: "Цок!"

Новое колено в песне меня пордовло, но Кпитн змолчл. Видно, он пережидл, выдерживл пузу, прислушивлся к песне, которя, тк скзть, зрел у него в груди.

Впрочем, и нстоящие певцы-солисты не срзу нчинют кричть со сцены. Нстоящий солист-воклист постоит немного, помолчит, прислушется к песне, которя зреет в груди, и только потом уж грянет: "Люблю я мкроны! .."

Кпитн помолчл, поглядел здумчиво в окно и зпел. Песня нчлсь глухо, незметно. Послышлся тихий и печльный звук, что-то вроде "тиуууу-лиуууу". Звук этот сменился здорным посвистом. А после ззвенели колокольчики, словно от жворонк, трели и рулды, кк у певчего дрозд. Кпитн Клюквин был, окзывется, нстоящий певец, со своей собственной пеcней.

Все утро слушл я песню клест, потом покормил его подсолнухми, двлеными кедровыми орехми и коноплей.

Псмурня осень тянулсь долго. Солнечных дней выпдло немного, и в комнте было тускло. Только огненный Кпитн Клюквин веселил глз.

Крсный цвет горел н его перьях. А некоторые были оторочены орнжевым, нпоминли осенние листья. Н спине цвет перьев вдруг стновился зеленый, лесной, моховой.

И хрктер у Кпитн был веселый. Целый день прыгл он по клетке, рсштывл клювом железные прутья или вылмывл дверцу. Но больше всего он любил долбить еловые шишки.

Зжв в когтях шишку, он вонзл клюв под кждую чешуинку и доствл оттуд смоляное семечко. Глдкя, оплывшя смолой шишк стновилсь похожей н рстрепнного воробья. Скоро от нее оствлсь одн кочерыжк. Но и кочерыжку Кпитн долбил до тех пор, нок не преврщл в щепки.

Прикончив все шишки, Кпитн принимлся долбить бузинную жердочку -- своего деревянного коня. Яростно цокя, он смело рубил сук, н котором сидел.

Мне зхотелось, чтоб Клюквин нучился брть семечки из рук. Я взял семечко и просунул его в клетку. Клюквин срзу понял, в чем дело, и отвернулся.

Тогд я сунул семечко в рот и, звонко цокнув, рзгрыз его. Удивительно посмотрел н меня Кпитн Клюквин. Во взгляде его были и печль, и досд, и легкое презрение ко мне. "Мне от вс ничего не ндо",-- говорил его взгляд.

Д, Кпитн Клюквин имел гордый хрктер, и я не стл с ним спорить, сдлся, бросил семечко в кормушку. Клест мигом рзгрыз его.

-- А теперь еще,-- скзл я и просу-нул в клетку новое семечко.

Кпитн Клюквин цокнул, вытянул шею и вдруг схвтил семечко.

С тех пор кждый день после утренней песни я кормил его семечкми с руки.

Осень между тем сменилсь плохонькой зимой. Ь улице бывл то дождь, то снег, и только в феврле нчлись мсрозы. Крыш мелькомбинт нконец-тки покрылсь снегом.

Кривоклювый Кпитн пел целыми днями, и песня его звучл сочно и сильно.

Один рз я случйно оствил клетку открытой.

Кпитн срзу вылез из нее и вскрбклся н крышч клетки. С минуту он подбдривл себя песней, потом решился лететь. Пролетев по комнте, он опустился н стеклянную крышку квриум и стл рзглядывть, чго тм делется внутри, з стеклом.

Тм под светом рефлектор рскинулись тропические водоросли, между ними плвли королевские тетры -- темные рыбхи, рссеченные золотой полосой.

Подводный мир зворожил клест. Рдостно цокнув, он долбнул в стекло кривым клювом. Вздрогнули королевские тетры, клест полетел к окну.

Он удрился головой о стекло и, ошеломленный, упл вниз, н крышу клетки...

В феврле я купил себе гитру и стл рзыгрывть пьесы стринных итльянских композиторов. Чще всего я игрл пятый этюд Джульяни.

Этот этюд игрют все нчинющие гитристы. Когд его игрешь быстро, звуки сливются, и выходит -- вроде ручеек журчит.

У меня ручейк не получлось, вернее, тек он слишком уж медленно, но все-тки дотекл до зключительного ккорд.

Кпитн Клюквин отнесся к моей игре с большим внимнием. Звуки гитры его потрясли. Он дже бросил петь и только изредк восхищенно цокл.

Но скоро он перешел в нступление. Кк только я брл гитру, Клюквин нчинл свистеть, стрясь меня зглушить.

Я злился и швырял в клест пустыми шишкми или згонял его в клетку, клетку нкрывл пиджком. Но и оттуд доносилось зловещее цыкнье Кпитн.

Когд я выучил этюд и стл игрть его получше, Клюквин успокоился. Он пел теперь тише, принорвливясь к гитре.

До этого мне кзлось, что клест поет бестолково и только мешет, но, прислушвшись, я понял, что Кпитн Клюквин укршег мою игру тинственными, хвойными, лесными звукми.

Конечно, выглядело все это не тк уж прекрсно -- корявя игр н гитре сопровождлсь кривоносым пением, но я пришел в восторг и мечтл уже выступить с Кпитном в Центрльном Доме детей железнодорожников.

Теперь ручеек потек более уверенно, и Кпитн Клюквин добвлял в него свежую струю.

Он не любил повторяться и всякий рз пел новую песню. Иногд он бывл звонкой и рдостной, иногд -- печльной.

А я по-прежнему пилил одно и то же.

Кждый день перед зходом солнц Кпитн вылетл из клетки, усживлся н квриум и, пок я нстривл гитру, легонько цокл, прочищя горло.

Солнце постепенно уходило, прятлось з мелькомбинтом, и в комнте стновилось сумеречно, только светился квриум. В сумеркх Клюквин пел особенно хорошо, душевно.

Мне нрвились нши гитрные вечер, но хотелось, чтоб клест сидел ко мне поближе, не н квриуме, н грифе гитры.

Кк-то после утренней песни я не стл его кормить. Кпитн Клюквин вылетел из клетки, обшрил шкф и письменный стол, но не ншел дже пустой ольховой шишечки. Голодный и злой, он попил из квриум и вдруг почувствовл зпх смоли.

Н гитре, что висел н стене, з ночь выросл шишк, кк рз н грифе, н том месте, где нходятся колки для нтягивния струн. Шишк был свежя, от нее крепко пхло смолой.

Кпитн взлетел и, вцепившись в шишку когтями, стл отдирть ее от гриф. Однко шишк -- хе-хе! -- был прикручен проволокой. Пришлось долбить ее н месте.

Подождв, пок клест хорошенько врботется, я стл осторожно снимть с гвоздя гитру.

Кпитн зрычл н меня.

Отделив гитру от стены, я плвно повлек ее по комнте и через минуту сидел н дивне. Гитр был в рукх, н грифе трещл шишкой Кпитн Клюквин.

Левя рук моя медленно поползл по грифу, все ближе подбирясь к шишке. Кпитн сердито цокнул, подскочил ко второму лду и ущипнул меня з плец. Рздрженно помхв крыльями, он пошел пешком по грифу доколупывть свою шишку.

Лсково взял я первую ноту -- здребезжл шишк, клест подпрыгнул и зцокл громко и рдостно, кк лошдь копытми по мостовой.

Окнчивлся месяц мрт.

С крыши мелькомбинт свешивлись крупные сосульки, облепленные мукой.

В хорошую погоду я выствлял клетку н блкон, и Кпитн Клюквин весь день дышл свежим воздухом, пел, клевл снег и сосульки.

Н звук его голос злетли синицы-московки. Они клевли коноплю и сло в кормушкх, пересвистывясь с Кпитном.

Иногд синицы сдились н крышу клетки и нчинли дрзнить клест, сыпли н него снег и тинькли в смое ухо.

Клюквин регировл н синиц по-кпитнски. Он воинственно цокл, стрясь ухвтить московку з ногу.

Синицы увертывлись и хохотли.

Но вот солнце стло припекть кк следует, сосульки рстяли. С крыши мелькомбинт рбочие скидывли стрый серый снег.

Тепло подействовло н Кпитн невжно. С кислым видом сидел он н жердочке, и я прикрывл его от солнц фнеркой. И синицы стли нводить н него уныние. С их прилетом Клюквин мрчнел, прятл голову в плечи и бросл петь. А когд они улетли, выпускл вдогонку звонкую трель.

В комнте он чувствовл себя дже лучше: квриум, шишки, гитр -- миля, привычня обстновк. По вечерм мы игрли пятый этюд Джульяни и глядели н квриум, кк тм течет подводня жизнь в тропикх.

В середине преля Клюквин совсем зхндрил. Дже шишки он долбил теперь не с тким яростным интересом.

"Что ж,-- думл я,-- ему не хвтет лес, воздух. Понесу его в прк, в Сокольники".

В воскресенье отпрвились мы в прк.

В тени, окруженной елкми, Клюквин оживился: пел, прыгл по клетке, глядел н мкушки деревьев. Н свист его подлетли воробьи, подходили поздние лыжники, еле бредущие последним снегом.

Но дом Клюквин скис, вечером дже не вылетел из клетки посидеть н квриуме -- нпрсно рзыгрывл я пятый этюд Джульяни.

"Дел невжные,-- думл я.-- Придется, видно, отпустить Кпитн".

Но отпускть его было опсно. Слишком долго просидел Клюквин в клетке. Теперь он мог погибнуть в лесу, от которого отвык.

"Лдно,-- решил я.-- Пусть см выбирет". И вот я устроил в комнте ярмрку: рзвесил под потолком гирлянды еловых и ольховых шишек, кисти клины и рябины, связнные веникми, повсюду нтыкл еловых веток.

Кпитн Клюквин следил з мною с интересом. Он весело цокл, удивляясь, видно, моей щедрости.

Потом я вынес клетку н блкон, повесил ее н гвоздик и открыл дверцу. Теперь Кпитн мог лететь в комнту, где рскчивлись под потолком шишки, где светился квриум. Кпитн Клюквин вышел н порог клетки, вскрбклся н фе крышу, клюнул зчем-то железный прут и... полетел.

С высокого седьмого этж он полетел было вниз, к мельдичному комбинту имени Цюрупы, потом резко повернул, нбрл высоту. Мелькнули крсные крылья -- и Кпитн пропл, улетел з нш дом, з пожрную клнчу, к сокольническому десу.

Всю весну не снимл я клетку с гвоздя н блконе, в комнте сохли под потолком связки клины и рябины, гирлянды шишек.

Стояли теплые мйские дни. Кждый вечер я сидел н блконе и нигрывл пятый этюд Джульяни, ожидя Кпитн Клюквин.

КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА

Дядьк мой, Аким Ильич Колыбин, рботл сторожем кртофельного склд н стнции Томилино под Москвой. По своей кртофельной должности держл он много собк.

Впрочем, они сми приствли к нему где-нибудь н рынке или у киоск "Соки-воды". От Аким Ильич по-хозяйски пхло мхоркой, кртофельной шелухой и хромовыми спогмн. А из крмн его пиджк торчл нередко хвост копченого лещ.

Порой н склде собирлось по пять-шесть псов, и кждый день Аким Ильич врил им чугун кртошки. Летом вся эт свор бродил возле склд, пугя прохожих, зимой псм больше нрвилось лехть н теплой, преющей кртошке.

Временми н Аким Ильич нпдло желние рзбогтеть. Он брл тогд кого-нибудь из своих сторожей н шнурок и вел продвть н рынок. Но не было случя, чтоб он выручил хотя бы рубль. Н склд он возврщлся еще и с приплодом. Кроме своего лохмтого товр, приводил и ккого-нибудь Кубик, которому некуд было приткнуться.

Весной и летом я жил неподлеку от Томилино н дчном сдовом учстхе. Учсток этот был мленький и пустой, и не было н нем ни сд, ни дчи -- росли две елки, под которыми стоял срй и смовр н пеньке.

А вокруг, з глухими зборми, кипел нстоящя дчня жизнь: цвели сды, дымились летние кухни, поскрипывли гмки.

Аким Ильич чсто незжл ко мне в гости и всегд привозил кртошки, которя к весне обрстл белыми усми.

-- Яблоки, не кртошк! -- рсхвливл он свой подрок.-- Антоновкя!

Мы врили кртошку, рзводили смовр и подолгу сидели н бревнх, глядя, кк между елкми вырстет новое сизое и кудрявое дерево -- смоврный дым.

-- Ндо тебе собку звести,-- говорил Аким Ильич.-Одному скучно жить, собк, Юр, это друг человек.

Хочешь, привезу тебе Тузик? Вот это собк! Зубы -- во! Бшк -- во!

-- Что з имя -- Тузик. Вялое ккое-то. Ндо было нзвть иокрепче. -- Тузик -- хорошее имя,-- спорил Аким Ильич.-- Все рвно кк Петр или Ивн. А то нзовут собку Д:кн или Жеря. Что з Жеря -- не пойму.

С Тузиком я встретился в июле.

Стояли теплые ночи, и я приноровился спть н трве, в мешке. Не в спльном мешке, в обычном, из-под кртошки. Он был сшит из прочного ноздревтого холст для смой, нверно, лучшей кртошки сорт "лорх". Почему-то н мешке нписно было "Пичугин". Мешок я, конечно, выстирл, прежде чем в нем спть, но ндпись отстирть не удлось.

И вот я спл однжды под елкми в мешке "Пичугин".

Уже нступило утро, солнце поднялось нд сдми и дчми, я не просыплся, и снился мне нелепый сон. Будто ккой-то прикмхер нмылыливет мои щеки, чтоб побрить. Дело свое прикмхер делл слишком упорно, поэтому я и открыл глз.

Стршного увидел я "прикмхер".

Ндо мной висел черня и лохмтя собчья рож с желтыми глзми и рзинутой пстью, в которой видны были схрные клыки. Высунув язык, пес этот облизывл мое лицо.

Я зкричл, вскочил было н ноги, но тут же упл, зпутвшись в мешке, н меня прыгл "прикмхер" и лсково бил в грудь чугунными лпми.

-- Это тебе подрок! -- кричл откуд-то сбоку Аким Ильич.-- Тузик звть!

Никогд я тк не плевлся, кк в то утро, и никогд не умызлся тк яростно. И пок я умывлся, подрок -- Тузик нсккивл н меня и выбил в конце концов мыло из рук. Он тк рдовлся встрече, кк будто мы и прежде были знкомы. -Посмотри-к, -- скзл Аким Ильич и тинственно, кк фокусник, достл из крмн сырую кртофелину.

Он подбросил кртофелину, Тузик ловко поймл ее н лету и слопл прямо в кожуре. Крхмльный кртофельный сок струился по его квлерийским усм.

Тузик был велик и черен. Уст, бровст, бородт. В этих зрослях горели дв желтых неугсимых глз и зиял вечно рзинутя, мокря, клыкстя псть.

Нводить ужс н людей -- вот было глвное его знятие.

Невшись кртошки, Тузик ложился у клитки, подстерегя случйных прохожих. Издли зприметив прохожего, он тился В одувнчикх и в нужный момент высккивл с чудовищным Ревом. Когд же член дчного коопертив впдл в столбняк,

Тузик рдостно влился н землю и смеялся до слез, ктясь н спине.

Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к збору ндпись: "Осторожно -- зля собк". Но подумл, что это слбо скзно, и тк нписл:

ОСТОРОЖНО!

КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!

Эти стрнные, тинственные слов нстривли н испугнный лд. Кртофельня собк -- вот ужс-то!

В дчном поселке скоро прошел слух, что кртофельня собк -- штук опсня. -- Дядь! -- кричли издли ребятишки, когд я прогуливлся с Тузиком.-- А почему он кртофельня?

В ответ я доствл из крмн кртофелину и кидл Тузику. Он ловко, кк жонглер, ловил ее н лету и мигом рзгрызл. Крхмльный сок струился по его квлерийским усм.

Не прошло и недели, кк нчлись у нс приключения.

Кк-то вечером мы прогуливлись по дчному шоссе. Н всякий случй я держл Тузик н поводке.

Шоссе было пустынно, только одн фигурк двиглсь нвстречу. Это был струшк-ббушк в плточке, рсписнцом огурцми, с хозяйственной сумкой в руке.

Когд он порвнялсь с нми, Тузик вдруг клцнул зубми и вцепился в хозяйственную сумку. Я испугнно дернул поводок -Тузик отскочил, и мы пошли было дльше, кк вдруг з спиной послышлся тихий крик:

-- Колбс!

Я глянул н Тузик. Из псти его торчл огромный бтон колбсы. Не колесо, именно бтон толстой вреной колбсы, похожий н дирижбль.

Я выхвтил колбсу, удрил ею Тузик по голове, потом издли поклонился струшке и положил колбсный бтон н шоссе, подстелив носовой плток.

...По нтуре своей Тузик был гуляк и брхольщик. Дом он сидеть не любил и целыми днями бегл где придется. Нбегвшись, он всегд приносил что-нибудь домой: детский ботинок, рукв от телогрейки, ббу тряпичную н чйник. Все это он склдывл к моим ногм, желя меня пордовть. Честнр скзть, я не хотел его огорчть и всегд говорил:

-- Ну молодец! Ай зпсливый хозяин!

Но вот кк-то рз Тузик принес домой курицу. Это был беля куриц, бсолютно мертвя.

В ужсе метлся я по учстку и не знл, что делть с курицей. Кждую секунду, змиря, глядел я н клитку: вот войдет рзгневнный хозяин.

Время шло, хозяин курицы не было. Зто появилcя Аким Ильич. Сердечно улыбясь, шел он от клитки с мешком кртошки з плечми.

Тким я помню его всю жизнь: улыбющимся, с мешком кртошки з плечми.

Аким Ильич скинул мешок и взял в руки курицу.

-- Жирня,-- скзл он и тут же грянул курицей Тузик по ушм.

Удр получился слбенький, но Тузик-обмнщик зныл и зстонл, пл н трву, зплкл поддельными собчьими слезми.

-- Будешь или нет?!

Тузик жлобно поднял вверх лпы и скорчил точно ткую горестную рожу, ккя бывет у клоун в цирке, когд его нрочно хлопнут по носу. Но под мохнтыми бровями светился веселый и нхльный глз, готовый кждую секунду подмигнуть.

-- Понял или нет?! -- сердито говорил Аким Ильич, тыч курицу ему в нос.

Тузик отворчивлся от курицы, потом отбежл дв шг и зкопл голову в опилки, горкой нсыпнные под верстком.

-- Что делть-то с нею? -- спросил я.

Аким Ильич подвесил курицу под крышу сря и скзл:

-- Подождем, пок придет хозяин.

Тузик скоро понял, что гроз прошл. Фыркя опилкми, он кинулся к Акиму Ильичу целовться, потом вихрем помчлся по учстку и несколько рз пдл от восторг н землю и ктлся н спине.

Аким Ильич прилдил н верстк доску и стл обстругивть ее фугнком. Он рботл легко и крсиво -- фугнок скользил по доске, кк длинный корбль с кривою трубой.

Солнце пригревло крепко, и куриц под крышей здыхлсь. Аким Ильич глядел тревожно н солнце, клонящееся к обеду, и говорил многознчительно:

-- Куриц тухнет!

Громил Тузик прилег под верстком, лениво вывлив язык.

Сочные стружки пдли н него, повисли н ушх и н бороде.

-- Куриц тухнет!

-- Тк что ж делть?

-- Ндо курицу ощипть,-- скзл Аким Ильич и подмигнул мне.

И Тузик дружелюбно подмигнул из-под верстк.

-- Зводи-к, брт, костер. Вот тебе и стружк н рстопку

Пок я возился с костром, Аким Ильич ощипл курицу и скоро збурлил в котелке суп. Я помешивл его длинной ложкой и стрлся рзбудить свою совесть, но он дремл в глубине души.

-- Пошмем, кк люди,-- скзл Аким Ильич, присживясь к котелку.

Чудно было сидеть у костр н ншем отгороженном учстке. Вокруг цвели сды, поскрипывли гмки, у нс -- лесной костер, свободня трв.

Отобедв, Аким Ильич подвесил нд костром чйник и зпел:

Что стоишь, кчясь,

Тонкя рябин...

Тузик лежл у его ног и здумчиво слушл, шуршл ушми, будто боялси пропустить хоть слово. А когд Аким Ильич добрлся до слов "но нельзя рябине к дубу перебрться", н глз Тузик нбежл слез.

-- Эй, товрищи! -- послышлось вдруг.

У клитки стоял ккой-то человек в соломенной шляпе.

-- Эй, товрищи! -- кричл он.-- Кто тут хозяин?

Рзомлевший было Тузик спохвтился и с проклятьями кинулся к збору.

-- В чем дело, земляк? -- крикнул Аким Ильич.

-- В том, что эт скотин, -- тут гржднин ткнул в Тузик пльцем,-- утщил у меня курицу.

-- Зходи, земляк,-- скзл Аким Ильич, цыкнув н Тузик, -- чего через збор попусту кричть.

-- Нечего мне у вс делть, -- рздрженно скзл хозяин

курицы, но в клитку вошел, опсливо поглядывя н Тузик.

-- Сядем потолкуем, -- говорил Аким Ильич. -- Сколько же

вы кур держите? Неверное, десять?

-- "Десять"...-- презрительно хмыкнул влделец,-- двдцть две было, теперь вот двдцть одн. -- Очко! -- восхищенно скзл Аким Ильич.-- Куриный звод! Может быть, и нм кур звести? А?.. Нет,-- продолжл Аким Ильич, подумв.-- Мы лучше сд нсдим. Кк думешь, земляк, можно н тком учстке сд нсдить?

-- Не зню, -- недовольно ответил земляк, ни н секунду не отвлекясь от курицы.

-- Но почвы здесь глинистые. Н тких почвх и кртошк бывет мелкя, кк горох. -- Я с этой кртошкой совсем измучился,-- скзл хозяин курицы.-- Ткя мелкя, что см не кушю. Курям врю. А см все мкрены, мкроны...

-- Кртошки у него нету, ? -- скзл Аким Ильич и хитро посмотрел н меня.-- Тк ведь у нс целый мешок. Бери.

-- Н кой мне вш кртошк! Курицу гоните. Или сумму денег.

-- Кртошк хорошя! -- лукво кричл Аким Ильич.-Яблоки, не кртошк. Антоновк! Д вот у нс есть отврня, попробуй-к.

Тут Аким Ильич вынул из котелк отвренную кртофелину и мигом содрл с нее мундир, скзвши: "Пирожноеэ.

-- Нешто попробовть? -- зсомневлся влделец курицы.-- А то все мкроны, мкроны...

Он принял кртофелину из рук Аким Ильич, посолил ее хозяйственно и ндкусил.

-- Кртошк вкусня, -- рссудительно скзл он. -- Кк же вы ее вырщивете?

-- Мы ее никк не вырщивем,-- зсмеялся Аким Ильич,-иотому что мы рботники кртофельных склдов. Он нм полгется кк пек. Нсыпй сколько ндо.

-- Пусть ведро нсыплет, и хвтит, -- вствил я.

Аким Ильич укоризненно поглядел н меня.

-- У человек несчстье: нш собк съел его курицу Пусть сыплет сколько хочет, чтоб душ не болел.

Н другой же день я купил в керосиновой лвке толковую цепь и приковл кртофельного пс к елке.

Кончились его лебединые деньки.

Тузик обиженно стонл, плкл поддельными слезми и тк дергл цепь, что с елки пдли шишки. Только лишь вечером я отмыкл цепь, выводил Тузик погулять.

Подошел месяц вгуст. Дчников стло больше. Солнечными вечерми дчники в соломенных шляпх вежливо гуляли по шоссе. Я тоже звел себе шляпу и прогуливлся с Тузиком, нпустив н свое лицо вечернюю дчную улыбку.

Тузик-обмнщик н прогулкх прикидывлся воспитнным и любезным псом, вжно поглядывл по сторонм, горделиво топорщил брови, кк генерл-мйор.

Встречлись нм дчники с собкми -- с ирлндскими сеттерми или борзыми, изогнутыми, кк скрипичный ключ. Издли видев нс, они переходили н другую сторону шоссе, не желя приближться к опсной кртофельной собке.

Тузику н шоссе было неинтересно, и я отводил его подльше в лес, отстегивл поводок.

Тузик не помнил себя от счстья. Он припдл к земле и глядел н меня тк, будто не мог нлюбовться, фыркл, кидлся с поцелуями, кк футболист, который збил гол. Некоторое время 9н стремихельно носился вокруг и, совершив эти круги восторг, мчлся куд-то изо всех сил, сшибя пеньки. Мигом скрывлся он з кустми, я бежл нрочно в другую сторону и прятлся в ппоротникх.

Скоро Тузик нчинл волновться: почему не слышно моего голос? Он призывно лял и носилсы по лесу, рзыскивя меня.

Когд же он подбегл поближе, я вдруг с ревом высккивл из зсды и влил его н землю.

Мы ктлись по трве и рычли, Тузик тк стршно клцл зубми и тк вытрщивл глз, что н меня нпдл смех.

Душ у влдельц курицы, видимо, все-тки болел.

Однжды утром у клитки ншей появился сержнт милиции. Он долго читл плкт про кртофельную собку и нконец решился войти. Тузик сидел н цепи и, конечно, издли зприметил милиционер. Он прицелился в него глзом, хотел было грозно злять, но почему-то рздумл. Стрнное дело: он не рычл и не грыз цепь, чтоб сорвться с нее и рстерзть вошедшего. -Собк рспускете! -- скзл между тем милиционер, строго приступя к делу.

Я слегк окменел и не ншелся что ответить. Сержнт смерил меня взглядом, прошелся по учстку и зметил мешок с ндписью "Пичугин".

-- Это вы Пичугин?

-- Д нет,-- рстерялся я.

Сержнт достл зписную книжку, что-то чиркнул в ней крндшиком и принялся рссмтривть Тузик. Под милицейским взглядом Тузик кк-то весь подтянулся и встл будто бы по стойке "смирно". Шерсть его, которя обычно торчл безобрзно во все стороны, отчего-то рзглдилсь, и его оперение теперь можно было нзвть "приличной прической".

-- Н эту собку поступило зявление,-- скзл сержнт,-в том, что он двит кур. А вы этих кур поедете.

-- Всего одну курицу,-- уточнил я.-- З которую зплчено.

Сержнт хмыкнул и опять принялся рссмтривть Тузик, кк бы фотогрфируя его взглядом.

Миролюбиво виляя хвостом, Тузик повернулся к сержнту првым боком, дл себя сфотогрфировть и потом повернулся левым.

-- Это очень мирня собк,-- зметил я.

-- А почему он кртофельня? Это что ж, пород ткя?

Тут я достл из крмн кртофелину и бросил ее Тузику. Тузик ловко перехвтил ее в полете и культурно скушл, деликтно поклонившись милиционеру.

-- Стрнное животное,-- подозрительно скзл сержнт.-Кртошку ест сырую. А поглдить его можно?

-- Можно.

Только тут я понял, ккой все-тки Тузик великий ктер. Пок сержнт водил рукою по нечесному згривку, кртофельный пес зстенчиво прикрывл глз, кк делют зто комнтные собчки, и вилял хвостом. Я дже думл, что он лизнет сержнт в руку, но Тузик удержлся. -- Стрнно,-- скзл сержнт.-Говорили, что это очень зля кртофельня собк, которя всех терзет, тут я ее вдруг глжу.

-- Тузик чувствует хорошего человек,-- не удержлся я.

Сержнт похлопл лдонью о лдонь, отряхнул с них собчий дух и протянул мне руку:

-- Рстрепин. Будем знкомы.

Мы пожли друг другу руки, и сержнт Рстрепин нпрвился к воротм. Проходя мимо Тузик, он нклонился и поотечески потрепл пс.

-- Ну, молодец, молодец,-- скзл сержнт.

И вот тут, когд милиционер повернулся спиной, проклятый кртофельный пес-обмнщик встл вдруг н здние лпы и чудовищно гркнул сержнту в смое ухо. Полубледный Рстрепин отскочил в сторону, Тузик упл н землю и смеялся до слез, ктясь н спине.

-- Еще одн куриц,-- крикнул издли сержнт,-- и все! -протокол!

Но не было больше ни кур, ни протоколов. Лето кончилось. Мне ндо было возврщться в Москву, Тузику -- н кртофельный склд.

В последний день вгуст н прощнье пошли мы в лес. Я собирл чернушки, которых высыпло в тот год очень много. Тузик угрюмо брел следом.

Чтоб немного рзвеселить пс, я кидлся в него лопоухими чернушкми, д что-то все мзл, и веселья не получлось. Тогд я спрятлся в зсду, но Тузик быстро рзыскл меня, подошел и прилег рядом. Игрть ему не хотелось.

Я все-тки зрычл н него, схвтил з уши. Через секунду мы уже ктлись по трве. Тузик стршно рзевл псть, я нхлобучил ему н голову корзинку вместе с грибми. Тузик скинул корзинку и тк стл ее.терзть, что чернушки зпищли.

Под вечер приехл Аким Ильич. Мы нврили молодой кртошки, поствили смовр. Н соседних дчх слышлись торопливые голос, тм тоже готовились к отъезду: увязывли узлы, обрывли яблоки.

-- Хороший год,-- говорил Аким Ильич,-- урожйный. Яблоков много, грибов, кртошки.

По дчному шоссе пошли мы н стнцию и долго ожидли электричку. Н плтформе было полно нроду, повсюду стояли узлы и чемодны, корзины с яблокми и с грибми, чуть не у кждого в руке был осенний букет.

Прошел товрный поезд в шестьдесят вгонов. У стнции электровоз взревел, и Тузик рзъярился. Он свирепо кидлся н пролетющие вгоны, желя нгнть н них стрху. Вгоны рвнодушно мчлись дльше.

-- Ну чего ты рсстроился? -- говорил мне Аким Ильич.-- В твоей жизни будет еще много собк.

Подошл электричк, збитя дчникми и вещми.

-- И тк яблоку негде упсть,-- зкричли н нс в тмбуре,-- эти с собкой!

-- Не волнуйся, земляк! -- кричл в ответ Аким Ильич.-Было б яблоко, куд упсть, мы устроим.

Из вгон доносилсь песня, тм пели хором, игрли н гитре. Рзздоренный песней из вгон, Аким Ильич тоже зпел:

Что стоишь, кчясь,

Тонкя рябин...

Голос у него был очень крсивый, громкий, деревенский.

Мы стояли в тмбуре, и Тузик, поднявшись н здние лпы, выглядывл в окно. Мимо пролетли березы, рябины, сды, нбитые яблокми, золотыми шрми.

Хороший это был год, урожйный.

В тот год в сдх пхло грибми, в лесх -- яблокми.

ЧАЙНИК

Меня не любит чйник.

Тусклыми лтунными глзми целый день следит он з мною из своего угл.

По утрм, когд я ствлю его н плитку, он нчинет привывть, зкипет и рзьяряется, плюется от счстья пром и кипятком. Он приплясывет и грохочет, но тут я выключю плитку, звривю чй, и веселье кончется.

Приходит Петрович. Прислоняется к шкфу плечом.

-- Неплтеж, -- говорит Петрович.

Это неприятное слово повисет в воздухе между чйником, мною и Петровичем.

Мне непонятн рекция чйник. Нрвится ему это слово или нет7 Н чьей он стороне? Со мною он или с Петровичем?

-- Длительный неплтеж,-- говорит Петрович.

Холодным взглядом чйник окидывет меня и отстрняется. Еслм он не с Петровичем, то и не со мной. Висящее слово его не беспокоит. Ему нплевть н мои зтруднения. Он и без меня проживет.

-- Когд зплтишь? -- спршивет Петрович.

-- Понимешь,-- объясняю я,-- меня не любит чйник.

-- Кто? Это который вчер приходил? Чего это вы орли?

-- Чйник, Петрович. Который вот он здесь стоит. Вот этот, лтуиный.

-- А я думю, чего они орут? Нверно, деньги звелись. Дй, думю, зйду. Пор з квртиру плтить.

-- У меня с ним стрнные, очень нпряженные отношения,-жлуюсь я.-- Он постоянно следит з мной, требует, чтобы я его беспрерывно кипятил. А я не могу, пойми! Есть же и другие дел.

-- И колбс остлсь, -- удивляется Петрович, глядя н стол, не убрнный с вечер.-- До двух чсов орли! Я уж думю, кк бы друг друг не зрезли.

Я включю плитку, и чйник срзу нчинет гнусвить.

-- Вот слышишь? Слышишь? Погоди, еще не то будет,-- говорю я.

Петрович меня не слышит. Он слушет свой внутренний голос. А внутренний его голос говорит: "Чего слушть? Ндоело! Плти или съезжй!"

Чйник отчего-то змолкет, бросет гнусвить и, тупо нбычившись, прислушивется к ншему рзговору.

У Петрович я снимю угол, в котором несколько углов: угол, где я, где крски, угол, где чйник, угол, где шкф, сейчс и Петрович со своим внутренним голосом, который легко стновится внешним:

-- Н колбсу деньги есть! Колбск, хлеб, культурное обслуживние, орут до четырех утр! А нм преподносится неукоснительный неплтеж!

Почему молчит чйник? Делет вид, что дже и не слыхивл о кипении.

-- Молчит,-- поясняю я Нетровичу.-- Нрочно молчит, зтился. И долго еще будет молчть, ткой уж хрктер.

-- А то сделем, кк прошлый рз,-- нмекет Петрович. Ну и выдержк у моего чйник! Плитк электрическя рсклилсь, он нрочно не кипит, сжимет зубы, терпит и слушет. Ни струечки пр не вырывется из его нос, ни шепот, ни булькнья не доносится из-под крышки.

А в прошлый-то рз было сделно очень плохо. З длительный трехмесячный неплтеж Петрович вынес мои холсты и рисунки во двор, построил из них шлшик и поджег. Холсты, говорят, рзгорлись плохо, и особенно не рзгорлся нтюрморт с чйником. Ткую уж злепил я н нем фктуру с песком и толченым кирпичом. И Петрович отбросил его, чтоб не мешл гореть бумге. Опленный и осыпнный пеплом, метлся я по городу и не знл, что делть. Выход был один -- Петрович убить.

-- Слушй, что с твоим чйником? Чего он не кипит? -говорит Петрович.

Нервы у чйник нтянуты до предел, он цедит сквозь носик тонкий, кк укус осы, звук.

Я отодвигюсь подльше. Зню, что с моим чйником лучше не связывться, он беспредельник. Может выкинуть любую штуку.

-- Или плитк перегорел? -- говорит Петрович и подходит к чйнику.

-- Осторожно, -- говорю я. -- Берегись!

Петрович отдергивет руку, но поздно. Крышк срывется с чйник. Рскленные ошметки пр, осколки кипятку летят в Петрович. Он ослепленно воет и вывливется н кухню, сует голову под крн.

Чйник веселится, плюется пром во все стороны, приплясывет, подпрыгивет и победно грохочет.

Ндо бы, конечно, выключить плитку, посидеть и подумть, кк же мне жить дльше. Кк жить дльше -- неизвестно, чйник, лдно, пускй пок покипит.

БЕЛОЗУБКА

В первый рз он появилсь вечером. Подбежл чуть ли не смому костру, схвтил хриусовый хвостик, который влялся н земле, и утщил под гнилое бревно.

Я срзу понял, что это не простя мышь. Куд меньше полевки. Темней. И глвное - нос! Лопточкой, кк у крот.

Скоро он вернулсь, стл шмыгть у меня под ногми, собирть рыбьи косточки и, только когд я сердито топнул, спрятлсь.

"Хоть и не простя, все-тки мышь,- думл я.- Пусть знет свое место".

А место ее было под гнилым кедровым бревном. Туд тщил он добычу, оттуд вылезл и н другой день.

Д, это был не простя мышь! И глвное - нос! Лопточкой! Тким носом только землю рыть.

А землероек, слыхл я, знтоки рзличют по зубм. У одних землероек зубы бурые, у других - белые. Тк их и нзывют: бурозубки и белозубки. Кем был эт мышк, я не знл, зглядывть ей в рот не торопился. Но почему-то хотелось, чтобы он был белозубкой.

Тк я и нзвл ее - Белозубкой - нугд.

Белозубк стл появляться у костр кждий день и, кк я ни топл, собирл хвосты-плвнички. Съесть все это он никк не могл, знчит, делл н зиму зпсы, под гнилым кедровым бревном были у нее тйыые погребл.

К осени нчлись в тйге дожди, я стл ужинть в избушке. Кк-то сидел у стол, пил чгу с сухрями. Вдруг что-то зшуршло, и н стол выскочил Гэелозубк, схвлтил смый болыпой сухрь. Тут же я щелкнул ее пльцем в бок.

"Пи-пи-пи!" - зкричл Белозу-бк.

Прижв к груди сухрь, он подтщил его н крй стол, скинул н пол, см легко сбежл вниз по стене, к которой был приколочен стол. Очутившись н полу, он подхвтил сухрь и потщил к порогу. Кк видно, в погребх ее, под гнилым кедровым бревном, было еще много мест.

Я торопливо съел все сух"ри, зпил это дело чгой. Белозубк вернулсь и снов збрлсь н стол.

Я шевелился, кряхтел и кшлял, стрясь нпугть ее, но он не обрщл внимния, бегл вокруг пустого сткн, рзыскивя сухри. Я просто не знл, что делть. Не дрться же с ней. Взял д и нкрыл ее сткном.

Белозубк ткнулсь носом в стекло, поднялсь н здние лпы, передними стукнул в грненую стенку. "Посидишь немного,- думл я.- Ндо тебя поучить, то совсем потерял совесть".

Оствив Белозубку в зточении, я вышел из избушки поглядеть, не перестл ли дождь.

Дождь не перествл. Мелкий и холодный, сеялся он сквозь еловые ветки, тумном окутывл верхушки пихт. Я стрлся рзглядеть вершину горы Мртй - нет ли тм снег,- но гор был зкрыт низкими жидкими облкми.

Я продрог и, вернувшись в избушку, хотел нлить себе чги погорячей, кк вдруг увидел н столе вторую Белозубку.

Первя сидел под стеклянным колпком, вторя бродил по столу.

Эт вторя был крупнее первой и вел себя грубо, бесцеремонно. Прошлсь по моим рисункм, пнул плечом спичечную коробку. По мнерм это был уже не Белозубк, ккой-то суровый дядя Белозуб. И лопточк его кзлсь уже лоптой, н которой росли короткие усы.

Дядя Белозуб обошел сткн, где сидел Белозубк, сунул нос под грнеиый крй, стрясь его приподнять. Ничего не получилось. Тогд дядя удрил в стекло носом. Сткн чуть отодвинулся.

Дядя Белозуб отступил нзд, чтоб рзогнться и протрнить сткн, но тут я взял второй сткн д и нкрыл дядю. Это его потрясло. Он никк не предполгл, что с ним может случиться то же, что с Белозубкой. Рстеряв свою гордость, он сжлся в комочек и чуть не зплкл.

Ндо скзть, я и см рстерялся. Передо мной н столе кверху дном стояли дв сткн, в которых сидели Белозубк и Белозуб. См я сидел н лвке, держ в рукх третий сткн, треснутый.

Неожиднно почувствовл я всю глупость своего положения: один в тежной илбушке, в сотне километров от людей, сидел я у стол и нкрывл землероек сткнми. Отчего-то стло обидно з себя, з свою судьбу. Зхотелось что-то сделть, что-то Изменить. Но что я мог сделть? Мог только выйти поглядеть, не перестл ли дождь, хотя и тк слышл, что он не перестл, все тк же шуршл го крыше.

Тем временем из щели у порог высунулсь новя лопТочк. Прежде чем вылезти нружу, третья землеройк внимтельно все обнюхл. Кк сыщик, который стрется нпсть н След, изучил пол у порог, нпл н след и отпрвилсь к столу. Он не слиыком торопилсь, обдумывя кждый шг.

И пок он шл, пок взбирлсь по бревенчтой стене н стол, я вдруг понял, что тм, под Гнилым Кедровым Бревном, сидит мышиный король Землерой. Это он посылет своих подчиненных спсть Белозубку. Дядя Белозуб, грубый солдт, должен был действовть силой, хвосттый Сыщик - хитростью.

Кк только Сыщик явился н столе, Белозубк и Белозуб нсторожились, ожидя, что он будет делть.

Он обошел перевернутые сткны, обнюхл и третий, треснутый, стл рзглядывть мою руку, лежщую н столе.

Тут я понял, что он меня почти не видит. Глзки его привыкли к подземной темноте, и видел он только то, что было прямо перед его носом. А перед его носом был моя рук, и некоторое время Сыщик рздумывл, что это ткое.

Я пошевелил пльцми. Сыщик вздрогнул, отпрыгнул в сторону и спрятлся з спичечной коробкой. Посидел, съежившись, подумл, быстро проктился по столу, спустился н пол и шмыгнул в щель.

"Вше величество! - доклдывл, нверно, он королю Землерою.- Тм з столом сидит ккой-то тип и нкрывет нших ребят сткнми".

"Сткнми? - удивился, нверно, Землерой. - В тежной избушке сткны? Откуд ткя роскошь?"

"У прохожих геологов выменял".

"И много у него еще сткнов?"

"Еще один, треснутый. Но есть под нрми трехлитровя бнк, в которую влезет целый полк нших солдт".

Дождь к вечеру все-тки немного поредел. Кое-где нд тйгой, нд вершиной горы Мртй нметились просветы, похожие н ледяные окн. Очевидно, тм, н Мрте, дождь преврщлся в снег.

Я ндел высокие споги, взял топор и пошел поискть сушину н дров. Хотел было отпустить пленников, но потом решил подержть их еще немного, поучить уму-рзуму.

В стороне от избушки ншел я сухую пихту и, пок рубил ее, думл о пленникх, оствшихся н столе. Меня немного мучил совесть. Я думл, что бы я см стл делть, если б меня посдили под стеклянный колпк.

"Вше величество, он ушел,- доклдывли в это время лзутчики королю Землерою.- Сушину рубит и долго еще провозится. Ведь ндо ее срубить, потом ветки обрубить, потом к избушке притщить".

"Ндо действовть, то будет поздно", - пр"-длгл хвосттый Сыщик.

"Вляйте", - соглсился Король.

Когд я вернулся в избушку, об сткн были перевернуты, третий, треснутый, влялся н полу и был уже не треснутый, вдребезги рзбитый.

Н улице стемнело. Я зтопил печку, зврил чги. Свечу зжигть не стл - огонь из печки освещл избушку. Огненные блики плясли н бревенчтых стенх, н полу. С треском вылетл иногд из печки искр,и я глядел,кк медленно гснет он.

"Злез с ногми н нры и чгу пьет",- доклдывли лзутчики Землерою.

"А что это ткое - чг?" - спросил Король.

"Это - древесный гриб. Рстет н березе, прямо н стволе. Его сушт, крошт и вместо чя звривют. Полезно для желудк",- пояснил королевский Лекрь-Кухрь, который стоял у трон, искусно вырезнного из кедровой коры.

См Землерой сидел н троне. Н шее у него висело ожерелье из светящихся гнилушек. Тут же был и дядя Белозуб, который возмущенно рздувл щеки.

"Меня, строго служку, посдить в сткн! Я ему этого иикогд не прощу! Сегодня же ночью укушу з пятку".

еЛдно тебе,- говорил Белозубк.- Что было - то прошло. Двйте лучше выпьем квс и будем тнцевть. Ведь сегодня нш последняя ночь!"

"Хорошя идея! - хлопнул в лдоши Король.- Эй, квсовры, квс!"

Толстенькие квсовры приктили бочонок, и глвный Квсовр, в передничке, н котором нписно было "Будь здоров", вышиб из бочки пробку.

Пенный квс брызнул во все стороны, и тут же объявились музыкнты. Они дудели в трубы, сделнные из рыбьих косточек, тренькли н еловых шишкх. Смым смешным был бллечник. Он хлестл по струнм собственным хвостом.

Дядя Белозуб выпил пять кружек квс и пустился в пляс, д хвост ему мешл. Стрый солдт спотыклся и пдл. Король хохотл. Белозубк улыблсь, только Сыщик строго принюхивлся к окружющим.

"Пускй Белозубк споет!" - крикнул Король.

Притщили гитру. Белозубк вспрыгнул н бочку и удрил по струнм:

Я ничего от вс не скрою,

Я все вм честно рсскжу:

Всю жизнь я носом землю рою

И в этом счстье нхожу.

Свое я сердце вм открою:

Я всех готов полюбить,

Но тот мне дорог, кто со мною

Желет носом землю рыть.

Мы желем! Мы желем!" - зкричли квлеры.

"Пошли в избушку! - крикнул кто-то.- Тм теплей и мест больше!"

И вот н полу у горящей печки в огненных бликх появились Землерой и Белозубк, Сыщик, Лекрь и квсовры. Дядя Белозуб см идти не мог, и его принесли н рукх. Он тут же зполз в вленок и зснул.

Нд печкой у меня вялились н веревочке хриусы. Один хриусок свлился н пол, и землеройки принялись водить вокруг него хоровод. Я достл из рюкзк последние сухри, рскрошил их и подбросил к порогу. Это добвило нового веселья. Хрустя сухрями, Землерой зпел новую песню, и все подхвтили:

Д здрвствует мышиный дом,.

Который под Гнилым Бревном.

Мы от зри и до зри

Грызем в том дме сухри!

Всю ночь веселились у меня в избушке король Землерой, Белозубк и все остльные. Только к утру они немного успокоились, сели полукругом у печки и смотрели н огонь.

"Вот и кончилсь нш последняя ночь",- скзл Белозубк.

"Спокойной ночи,- скзл Землерой.- Прощйте до весны".

Землерой, Белозубк, музыкнты исчезли в щели под порогом. Дядю Белозуб, который тк и не проснулся, вытщили из вленк и унесли под Гнилое Бревно. Только Сыщнк оствлся в йзбушке. Он обнюхл все внимтельно, збрлся дже н стол, пробежл по нрм и, нконец, пропл.

Рно утром я вышел из избушки и увидел, что дождь двно перестл, всюду - н земле, н деревьях, н крыше - лежит первый снег. Гнилое Кедровое Бревно тк было звлено снегоМ, что трудно было рзобрть - бревно это или медведь дремле+ под снегом.

Я собрл свои вещи, уложил их в рюкзк и по зснеженной трйпе стл подымться н вершину Мртя. Мне пор уже было возврщться домой, в город.

К обеду добрлся я до вершины, оглянулся и долго искл избушку, которя спрятлсь в зснеженной тйге.

НОЖЕВИК

В бестолковых моих скитниях по вечновечерним сентябрьским полям встречлись мне и люди с ножми.

Этот, подошедший в сумеркх к моему костру, нож при себе не имел.

- Кртошечки пекете? - спросил он, подсживясь в сторонке от огня.

- И уху врим, - добвил я во множественном числе, хотя и был один без товрищ, н двести верст кругом.

- Я и говорю: рыбоуды. Ткой дым у костр - рыбоудский. Я, кк издли увидел, тк и говорю: рыбоуды... А где же товрищ вш?

Отвечть првду отчего-то мне не зхотелось.

- Товрищ-то?.. А тм товрищ,- кивнул я в сторону реки.

С реки и впрвду доносились ккие-то звуки: голос женщин или крики чек? Вполне возможно, что тм, в этих голосх, нходил место и мой ккой-то товрищ.

- А что он, товрищ-то вш, рыбку удит?

- Д нет,- ответил я, прикидывя, ккой тм в дльних звукх мог быть у меня товрищ, и пытясь его себе предствить.- Товрищ-то мой, он... нож ищет.

- Нож?! Потерял, что ли?

Не зню, откуд я взял этого "товрищ" и почему скзл, что он ищет нож. Зто был бред, внезпно возникший в голове. Ндо было отвечть и проще всего скзть, что "товрищ мой" нож потерял. Однко отчего-то мне не зхотелось, чтоб "товрищ мсй" терял свой нож. - Д нет, не терял он нож,- скзл я, отмхивясь от

дым, вылвливя ложкой кртофелину из котелк.- Он с этим ножом...

Тут я змолчл, потому что не знл, что он делет, "товрищ-то мой", с этим ножом. Сидит, что ли, н берегу и точит о кмень?

- ...вообще носится, кк с писной торбой,- зкончил я не понятную никому ворчливую фрзу. Я кк бы серчл н своего "товрищ", который ндоел мне со своими глупостями и особенно с ножом.

Подошедший к костру кк-то по-своему меня понял, придвинулся к огню поближе. Это мне не понрвилось. Нвязчивый очень к ночи. Никкого доверия и дружбы не вызывл этот сумеречный, худощвый, кк тень, человек. Что бродит он по чужим кострм?

- У вс тоже хороший нож,- скзл он, кивнув н мою финку, облепленную чешуей подлещиков, которя влялсь у костр.

- Д это тк... финк, - ответил я, нмекя, что у моего товрищ ножичек похлеще. Вот только что же он с ним сделл? Почему ищет?

Может, он его метл? Куд метл? В дерево? Зчем? Совсем дурк? Возможно.

Нет, мне не хотелось, чтоб товрищ мой был тким дурком, который мечет ножи в деревья. Может быть, он его мечет в рыбину, вышедшую н поверхность? В жерех? А ножик н веревочке? Неплохо. Редкость, во всяком случе, - товрищ, который мечет нож в жерех, вышедшего н поверхность реки! Ткой мне по нрву.

- Финк... У меня тоже когд-то был...- скзл сумеречный человек и взял в руки мою финку, пощупл лезвие подушечкой большого пльц.- Востря...

- Положь н место.

- Что ж, и потрогть нельзя?

- Нельзя... Это нож... моего товрищ. Товрищ мой мифический, кжется, обрстл ножми. Один он метл в жерех, второй влялся у костр.

- У него что ж, дв нож?

- Больше,- ответил я - Я точно не считл. А у вс есть нож?

- Отобрли,- мхнул он рукой.

- Отобрли?

- Когд брли - тогд и отобрли... нового не успел звести...

Вот тк. Его, окзвется, брли. Я это срзу почувствовл.

Сумеречный человек молч смотрел н огонь. Кжется, вспоминл здумчиво о том слвном времени, когд у него еще не отобрли нож. Интесно, что он делл этим ножом? Похоже - ничего веселого. Рзговор о ножх мне нрвился все меньше и меньше.

- А зчем товрищу-то вшему столько ножей?

- Андрюхе-то? - переспросил я.

Мне кзлось, что "товрищу моему" пор получить ккоето имя. И оно возникло легко и просто: Андрюх. Рыжий, большой, дже огромный Андрюх, немного лысовтый. Метнул нож в жерех, д не попл.

Нож хоть и н веревочке, утонул, и вот теперь Андрюх ныряет посреди реки, идет нож. Мне ясно было видно, кк ныряет огромный Андрюх посреди тихой реки, шрит по дну пльцми.

- Что ж он делет с ножми-то? - отчего-то хихикнул сумеречный.- Солит, что ли?

- Мечет,- лконично ответил я. И все-тки добвил, пояснил: - В жерех!

Человек, у которого отобрли нож, здумлся, вполне нпряженно рзмышляя, кким обрзом Андрюх может метть нож в жерех. Рбот эт проходил с трудом, и я, чтоб поддержть усилия, добвил:

- Он у нс... вообще... ножевик.

Это слово особой ясности не внесло, и я отошел немного от костр и покричл в сторону реки:

- Андрюх--... Андрюх--! ..

С берег никто не ответил. Голос женщин или чек двно уже тм утихли.

- Кк бы не утоп...- пробормотл я себе под нос.

- Д не утопнет,- успокоил меня человек, лишенный нож,сейчс подойдет.

- Пор уж,- ворчл я н Андрюху.- Ух готов... лдно, пускй пок поостынет.

Я снял с огня котелок, отствил в сторону. Пр от ухи не стл смешивться с дымом костр, встл нд котелком отдельным пенным столбом. Человек сумеречный к ухе не придвиглся, но сидел прочно, поджидя, кк видно, Андрюху.

- Лдно, - скзл я, - остынет... похлебем, пок нет Андрюхи. А ему оствим.

Я протянул ложку сумеречному.

- Ну, двй, пробуй.

- Д уж дождись товрищ-то,- скзл он, встл и быстро пошел от костр в сторону деревни.

- Эй, д погоди ты, постой. Попробуй ухи, тут н всех троих хвтит...

- Д лдно, - не оглядывясь, мхнул он рукой. Быстро ндвиглсь ночь,и фигур его пропл, удляясь от меня в поле. Скоро ее уже не было видно.

Я хлебнул ухи, подсолил, поперчил. Потом отошел немного от костр и снов крикнул туд, в сторону реки:

- Андрюх---... Андрюх--! ..

Совсем уже стемнело, когд я услышл издлек:

Иду-у...

НУЛЕВОЙ КЛАСС

Приехл к нм в дерсвню новя учительниц. Мрья Семеновн.

А у нс и стрый учитель был - Алексей Степнович.

Вот новя учительниц стл со стрым дружить. Ходят вместе по деревне, со всеми здоровются.

Дружили тк с неделю, потом рссорились. Все ученики к Алексей Степнычу бегут, Мрья Семеновн стоит в сторонке.

К ней никто и не бежит - обидно.

Алексей Степнович говорит:

- Бегите-ко до Мрьи Семеновны.

А ученики не бегут, жмутся к строму учителю. И, действительно, серьезно тк жмутся, прямо к бокм его прижимются.

- Мы ее пугемся, - бртья Моховы говорят. - Он брускику моет.

Мрья Семеновн говорит:

- Ягоды ндо мыть, что6 зрзу смыть.

От этих слов ученики еще сильней к Алексей Степнычу жмутся.

Алексей Степнович говорит:

- Что поделешь, Мрья Семеновн, придется мне ребят дльше учить, вы зводите себе нулевой клсс.

- Кк это тк?

- А тк. Нюр у нс в первом клссе, Федюш во втором, 6ртья Моховы в третьем, в четвертом, кк известио, никого нет. Но зто в нулевом клссе ученики будут.

- И много? - обрдовлсь Мрья Семеновн.

- Много не много, но один - вон он, н дороге в луже стоит.

А прямо посреди деревни, н дороге и впрвду стоял в луже один человек. Это был Внечк Клчев. Он месил глину резиновыми спогми, воду зпруживл. Ему не хотелось, чтоб вся вод из лужи вытекл.

- Д он же совсем мленький,- Мрья Семеновн говорит,- он же еще глину месит.

- Ну и пускй месит,- Алексей Степнович отвечет.А вы кких же учеников в нулевой клсс желете? Трктористов, что ли? Они ведь тоже глину месят.

Тут Мрья Семеновн подходит к Внечке и говорит:

- Приходи, Вня, в школу, в нулевой клсс.

- Сегодня некогд, - Внечк говорит, - зпруду ндо делть.

- Звтр приходи, утром порньше.

- Вот не зню, - Вня говорит, - кк бы утром зпруду не прорвло.

- Д не прорвет, - Алексей Степнович говорит и своим спогом зпруду подпрвляет. - А ты поучись немного в нулевом клссе, уж н другой год я тебя в первый клсс приму. Мрья Семеновн буквы тебе покжет.

- Ккие буквы? Прописные или печтные?

- Печтные.

- Ну, это хорошо. Я люблю печтные, потому что они понятные.

Н другой день Мрья Семеновн пришл в школу порньше, рзложил н столе печтные буквы, крндши, бумгу. Ждл, ждл, Внечки нет. Тут он почувствовл, что зпруду все-тки прорвло, и пошл н дорогу. Внечк стоял в луже и спогом зпруду делл.

- Телег проехл, - объяснил он. - Приходится починять.

- Лдно, - скзл Мрья Семеновн, - двй вместе зпруду делть, зодно и буквы учить.

И тут он своим спогом нрисовл н глине букву "А" и говорит:

- Это, Вня, букв "А". Рисууй теперь ткую же.

Вне понрвилось спогом рисовть. Он вывел носочком букву "А" и прочитл:

- А.

Мрья Семеновн зсмеялсь и говорит:

- Повторение - мть учения. Рисуй вторую букву "А".

И Вня стл рисовть букву з Руквой и до того зрисовлся, что зпруду снов прорвло.

- Я букву "А" рисовть больше не буду, - скзл Вня, потому что плотину прорывет.

- Двй тогд другую букву,- Мрья Семеновн говорит.- Вот букв "Б".

И он стл рисовть букву "Б".

А тут председтель колхоз н гзике выехл. Он погудел гзиком, Мрья Семеновн с Вней рсступились, и председтель не только зпруду прорвл своими колесми, но и все буквы стер с глины. Не знл он, конечно, что здесь происходит знятие нулевого клсс.

Вод хлынул из лужи, потекл по дороге, все вниз и вниз в другую лужу, потом в оврг, из оврг в ручей, из ручья в речку, уж из речки в длекое Море.

- Эту неудчу трудно ликвидировть, - скзл Мрья

Семеновн, - но можно. У нс остлся последний шнс букв "В". Смотри, кк он рисуется.

И Мрья Семеновн стл собирть рзброснную глину, уклдывть ее брьерчиком. И не только спогми, но дже и рукми слолсил все-тки н дороге букву "В". Крсивя получилсь букв, вроде крепости. Но, к сожлению, через сложенную ею букву хлестл и хлестл вод. Сильные дожди прошли у нс в сентябре.

- Я, Мрья Семеновн, вот что теперь скжу,- зметил Вня, - к вшей букве "В" ндо бы добвить что-нибудь покрепче. И повыше. Предлгю букву "Г", которую двно зню.

Мрья Семеновн обрдовлсь, что Вня ткой обрзовнный, и они вместе слепили не очень дже кривую букву "Г". Вы не поверите, но эти две буквы "В" и "Г" воду из лужи вполне здержли.

Н другое утро мы снов увидели н дороге Внечку и Мрью Семеновну.

- Жэ! Зэ! - кричли они и месили спогми глину.- К! Эль! И крткое!

Новя и невидння книг лежл у них под ногми, и все нши жители осторожно обходили ее, стороной объезжли н телеге, чтоб не помешть знятиям нулевого клсс. Дже председтель проехл н своем гзике тк ккуртно, что не здел ни одной буквы.

Теплые дни скоро кончились. Здул северный ветер, лужи н дорогх змерзли.

Однжды под вечер я зметил Внечку и Мрью Семеновну. Они сидели н бревнышке н берегу реки и громко считли:

- Пять, шесть, семь, восемь...

Кжется, они считли улетющих н юг журвлей.

А журвли и впрвду улетли, и темнело небо, нкрывющее нулевой клсс, в котором все мы, друзья, нверно, еще учимся.