Габбе Тамара Григорьевна

Город мастеров, или Сказка о двух горбунах

Тамара Габбе

Город мастеров

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Герцог де Маликорн - наместник чужеземного короля, захватившего Город Мастеров.

Гильом Готшальк, по прозвищу Большой Гильом, - советник герцога.

Нанасс Мушерон Старший - старшина цеха ювелиров н часовщиков, бургомистр города.

Нанасс Мушерон Младший, по прозвищу "Клик-Кляк", - его сын.

Мастер Фирен Старший - старшина златошвейного цеха.

Фирен Младший - его сын.

Вероника - его дочь.

Мастер Мартин, по прозвищу "Маленький Мартин", - старшина оружейного цеха.

Мастер Тимолле - старшина гранильного цеха.

Тимолле Меньшой - его внук.

Мастер Нинош - старшина пирожного цеха.

Жильберт, по прозвищу "Караколь" - метельщик.

Бабушка Тафаро - старая гадалка.

Торговки:

Матушка Марли'

Тетушка Мимиль

Подруги Вероники:

Лориана,

Маргарита.

Одноглазый человек.

Гранильщики, оружейники, башмачники и другие жители Города Мастеров.

Латники и телохранители наместника.

Лев.

Медведь.

Заяц.

Улитка.

Пролог

Занавес опущен. На нем изображен герб сказочного города. Посередине щита, на серебряном поле, гривастый лев сжимает в когтях опутавшую его змею. В верхних углах щита - головы зайца и медведя. Внизу, под ногами у льва, улитка, высунувшая рога из своей раковины.

Из-за занавеса справа выходят лев и медведь. Слева появляются заяц и улитка.

М е д в е д ь. Не знаете ли вы, что сегодня будут представлять?

З а я ц. Сейчас погляжу. У меня с собой афиша. Ну-ка, что там написано? "Город Мастеров, или Сказка о двух горбунах".

М е д в е д ь. О двух горбунах? Значит, о людях. Зачем же, в таком случае, нас сюда позвали?

Л е в. Дорогой медведь, вы рассуждаете, как трехмесячный медвежонок! Ну что тут удивительного? Ведь это сказка - не так ли? А какая же сказка обходится без нас, зверей? Вот возьмите меня: я на своем веку перебывал в стольких сказках, что их и пересчитать трудно, - по крайней мере в тысяче и одной. Уж верно, и сегодня для меня найдется роль, хоть самая маленькая, да и для вас тоже. Недаром же на занавесе нарисовали нас всех! Вот поглядите сами: это - я, это - вы, а это - улитка и заяц. Может быть, мы здесь и не слишком похожи, но зато еще красивее, чем на самом деде. А это чего-нибудь да стоит!

З а я ц. Вы правы. Тут нельзя и требовать полного сходства. Рисунок на гербе - это не портрет и уж во всяком случае - не фотография. Меня, например, нисколько не беспокоит, что в этом изображении у меня одно ухо золотое, а другое - серебряное. Мне это даже нравится. Я этим горжусь. Согласитесь сами - не каждому зайцу удается попасть на городской герб.

М е д в е д ь. Далеко не каждому. За всю свою жизнь я, кажется, ни разу не видал на гербах ни зайцев, ни улиток. Вот орлам, барсам, оленям, медведям - тем иной раз выпадает такая честь. А уж про льва и говорить нечего - для него это дело привычное. На то он и лев!

Л е в. Ну, как бы там ни было, все мы занимаем на этом щите достойное место, и надеюсь, что нам найдется местечко и в сегодняшнем представлении.

М е д в е д ь. Одного только я не могу взять в толк: что будет делать на сцене улитка? В театре поют, играют, пляшут, разговаривают, а, насколько мне известно, улитка не умеет ни плясать, ни петь, ни говорить.

У л и т к а (высовывает голову из раковины). Всякий говорит по-своему. Умей только слушать.

М е д в е д ь. Скажите на милость - заговорила! А почему же ты молчала столько времени?

У л и т к а. Ждала подходящего случая. В сегодняшнем представлении у меня самая большая роль.

З а я ц. Больше моей роли?

У л и т к а. Больше.

М е д в е д ь. И длиннее моей?

У л и т к а. Гораздо длиннее.

Л е в. И важнее моей?

У л и т к а. Пожалуй. Могу сказать без ложной скромности - в этом представлении у меня главная роль, хоть я вовсе не буду в нем участвовать и даже ни разу не покажусь на сцене.

М е д в е д ь. Это как же так?

У л и т к а (неторопливо и спокойно). Очень просто. Я вам сейчас объясню, дело в том, что в наших краях улитку зовут "Караколь". А от нас это прозвище перешло к тем людям, которые, как и мы, целый век таскают на плечах тяжелую ношу. Вот посчитайте-ка, сколько раз повторят нынче это слово "Караколь", тогда и увидите, кому досталось самое почетное место в сегодняшнем представлении.

Л е в. Да за что же тебе столько чести?

У л и т к а. А за то, что я, такая маленькая, могу поднять тяжесть больше себя самой. Вот попробуйте-ка вы, большие звери, носить на спине дом, который больше вас, и при этом делать свое дело, и никому не жаловаться, и сохранять душевное равновесие.

Л е в. Да, сих пор мне это не приходило в голову.

У л и т к а. Так оно всегда и бывает. Живешь, живешь и вдруг узнаешь что-нибудь новое.

М е д в е д ь. Ну, уж теперь совсем нельзя понять, что это будет за представление, о чем эта сказка! То есть я-то понимаю, я старый театральный медведь, а вот публика наверно, ничего не понимает.

У л и т к а. Что ж, мы ей расскажем, а потом и покажем. Слушайте, дорогие гости!

Мы нынче сошли

С городского герба,

Чтоб вам рассказать о том,

Как в городе нашем

Кипела борьба,

Как двух горбунов

Рассудила судьба,

Но первый горбун

Был горбун без горба,

А второй был горбун

С горбом.

М е д в е д ь.

Когда то было?

В какой стороне?

З а я ц.

Об этом сказать мудрено:

И цифры и буквы

У нас на стене

От времени стерлись давно.

Л е в.

Но если от времени

Стерлась резьба,

Года не могли стереть

Рассказа, где есть и любовь и борьба,

Где встретились люди и звери с герба

И заяц, и лев, и медведь.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Раннее утро. Площадь старинного города. Все окна и двери еще закрыты. Жителей не видно, но по цеховым гербам и вывескам можно угадать, кто здесь живет: над окном башмачника в огромный башмак, над дверью пирожника красуется крендель; моток золотой пряжи и огромная игла указывают на жилище злато швея. В глубине площади - ворота замка. Перед ними неподвижно стоит латник с алебардой. Против замка возвышается старинная статуя изображающая основателя города и первого старшину оружейного цеха - Большого Мартина. На поясе у Мартина - меч, в руках - кузнечный молот. На площади, кроме часового, только один человек. Это горбун Жильберт по прозвищу "Караколь", метельщик. Он молод, движется легко и стремительно, несмотря на свой горб. Лицо у него веселое и красивое. С горбом он справляется так, как будто это привычная ноша, которая мало мешает ему. В шляпу его воткнуто несколько пестрых перьев. Куртка украшена веткой цветущей яблони. Караколь подметает площадь и поет.

К а р а к о л ь.

Моя метла в лесу росла,

Росла в лесу зеленом.

Еще вчера она была

Осиной или кленом.

Была вчера на ней роса,

На ней сидели птицы,

Она слыхала голоса

Кукушки и синицы.

Моя метла в лесу росла

Над речкой говорливой.

Еще вчера она была

Березой или ивой...

Словно подхватывая его песню, на дереве щебечет птица. Караколь поднимает голову и прислушивается.

Вот как? Ты говоришь, что знаешь эту иву? На ней было гнездо, в котором ты выросла? Там и теперь есть гнездо, а в гнезде - птенцы, должно быть, твои младшие братья и сестры... Ну да, я сам их видел - живы, здоровы!.. Что? Ладно! Завтра я опять буду в лесу и все им передам. Так и скажу. (Заливчато свистит.)

Часовой сердито ударяет в землю алебардой.

Сердится... Видно, нам теперь не только с людьми - и с птицей поговорить по душам нельзя. Ничего не поделаешь, сестричка! Были мы с тобой вольными птицами, а теперь попали в сеть. (Опять берется за метлу. Подметая, доходит до подножия статуи.) Здорово, Большой Мартин! Как дела? Ох, сколько сору накопилось у твоих ног! Площадь и не узнаешь с тех пор, как пожаловали сюда эти чужеземцы!.. Ну да ничего! Все это мы выметем, выметем... И будет у нас опять чисто, хорошо... А пока вот тебе привет из лесу, с гор. (Укрепляет цветущую ветку над щитом Мартина.)

Часовой еще грознее ударяет в землю алебардой.

И этого нельзя? (Соскакивает с пьедестала на землю и снова принимается мести площадь. Шаг за шагом он добирается до часового и подметает у самых его ног.) А не угодно ли вам немного посторониться, почтенный чужеземец?

Часовой замахивается на него алебардой.

Не угодно? Ну, как хотите. Сор - к сору.

Где-то вдалеке бьют часы. Почти одновременно открывается лавка пирожника Ниноша и лавчонки уличных торговок - матушки Марли н тетушки Мимиль. Первая из них торгует овощами и фруктами, вторая - пряжками, лентами, всякими дешевыми украшениями.

В нише отдергивается темная занавеска. Там, сидит бабушка Тафаро, старая гадалка. Она тасует карты и что-то варит на жаровне. Около нее стоит клетка с птицей.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Доброе утро, соседки? А! И Караколь здесь! Вернулся? То-то и на площади у нас чисто, и Большой Мартин такой нарядный.

Т е т у ш к а  М и м и л ь. Да и сам Караколь сегодня принарядился. Смотрите-ка: и куртка на нем праздничная, и на шляпе цветные перышки... Что это у тебя за праздник нынче, Караколь?

К а р а к о л ь. Праздник небольшой, да не будь его, не было бы для меня и других праздников.

М а т у ш к а  М а р л и. Это как же так?

К а р а к о л ь. А как вы думаете, матушка Марли, если бы я не родился сегодня на свет, разве пришлось бы мне справлять какие-нибудь праздники масленицу, неделю хлебной Марии или день Большого Мартина - Майский день? Боюсь, что нет.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Так, значит, сегодня день твоего рождения, Караколь?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. А то как же? В один день родились они оба, Караколь и этот... как его... К л и к - К л я к. Один как родился, так и закричал - звонко, весело, словно молодой петушок. А другой только на третий день голос подал. Уж как мы его ни шлепали. как ни щипали, Молчит - да и всё тут. Зато потом до того раскричался, что и до сих пор унять нельзя.

М а т у ш к а  М а р л и. Это который же три дня молчал, а потом всю жизнь кричал?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Да, уж конечно, не Караколь, а тот, другой, ровесник его. Сынок нового бургомистра, Мушерона Старшего.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Ну, дружок Караколь, живи долго да распевай свои песни, как молодой петушок. Дай-ка я тебя угощу первым своим сегодняшним пирогом. Он нынче на славу удался, видно, в твою честь. (Подает Караколю пирог.)

К а р а к о л ь. Спасибо, дядюшка Нинош! Ну и пирог! Недаром его испек сам старшина пирожного цеха, лучший мастер слойки и сдобы!

М а т у ш к а  М а р л и. А от меня вот тебе ко дню рождения два самых лучших персика. Только что с дерева!

Т е т у ш к а  М и м и л ь. А от меня две самые красивые пряжки - на шляпу и на пояс.

К а р а к о л ь. Спасибо, матушка Марли! Спасибо, тетушка Мимиль!

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. А мне, внучек, нечего тебе подарить. Разве погадать тебе ради твоего рождения?

К а р а к о л ь. А что мне гадать, бабушка Тафаро? Люди гадают на счастье, а мое счастье всегда при мне, как и горб на спине.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Что верно, то верно. Ты хоть и горбат, а в сорочке родился. Да ведь я, кроме гадания, ничем тебя угостить не могу. Уж позволь мне, старухе, судьбу твою сказать. (Разбрасывает перед Караколем колоду старинных карт.) Выбирай? Каждый сам себе судьбу выбирает.

Караколь берет три карты.

Ну, покажи, какие карты тебе выпали? Что ж! Счастлив будешь, красив будешь, женишься на первой красавице в городе. А ты не смейся! Нельзя смеяться, когда тебе гадают.

К а р а к о л ь. Да уж лучше мне смеяться, чем плакать, бабушка Тафаро. Так она и пойдет за меня, за горбатого метельщика, первая красавица в городе! (Оглядывается на тот дом, где живет старшина златошвейного цеха.)

В это время на балконе появляется дочь старшины, Вероника.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Метла-то у тебя к руке не приросла.

К а р а к о л ь. Зато горб к спине навсегда прирос.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. А что горб? Горбы всякие бывают. Вот хоть на птицу мою погляди. Если ей крылья поднять да сложить, сбоку покажется, будто у нее тоже горб за спиной. Как у тебя. А расправь птица крылья - и никакого горба нет.

К а р а к о л ь. Эх, бабушка Тафаро, я бы и рад расправить свои крылышки, да не умею.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Ты-то не умеешь! Ну ладно, погоди. Сам увидишь. Не будет у тебя горба. Хочешь - смейся надо мной, хочешь - верь!

К а р а к о л ь. А когда же это будет, бабушка?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Когда твой день придет и час настанет.

К а р а к о л ь. А когда же он настанет, мой час?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Так тебе всё и скажи! Да уж ладно - слушай! Когда маленький у большого меч из рук выбьет, когда эта площадь лесом покроется, когда горбатого возьмет могила, тогда и ты и город от горба избавитесь.

К а р а к о л ь. Вот разве что так? Погоди, горбатый, пока тебя могила не исправит, а до той поры и с горбом походи. Велика ли беда! Улитка целый дом на спине носит, да и то не жалуется. Ну, спасибо тебе, бабушка, на добром слове.

В е р о н и к а (с балкона). А ты разве не знаешь, Караколь, - за гаданье нельзя благодарить, а то не сбудется. Подойди-ка сюда! Отчего тебя так давно не было видно? Весь город по тебе скучал: утром никто не поет, вечером никто не смеется. Ты где пропадал?

К а р а к о л ь. В лесу был, где метелки мои растут. Столько веников нарезал, что весь сор из города можно вымести. А какое дерево я приглядел к Майскому дню! Вот вам с него веточка (понижая голос), а заодно и весточка.

В е р о н и к а. Ах, милый Караколь!

К а р а к о л ь (взбирается на выступ стены, подает Веронике цветущую ветку вместе с какой-то запиской и говорит почти шепотом). В лесу пока что тихо. Цветы уже цветут, а ягодки еще впереди.

В это время под балконом появляется сын нового бургомистра, часовщика Нанасса Мушерона, Нанасс Мушерон Младший, по прозвищу "Клик-Кляк". Он одет чрезвычайно нарядно. На пальцах - перстни чуть ли не до самых ногтей, на шляпе, на поясе - блестящие пряжки. Из всех карманов тянутся и свешиваются цепочки от часов.

К л и к - К л я к. Доброе утро, прекрасная Вероника! Зачем этот горбун вскарабкался под самый ваш балкон? Кажется, он вам что-то принес?

В е р о н и к а. Да... Принес... Вот эту веточку.

К л и к - К л я к. Гм!.. И ради этой веточки он залез так высоко? Смотри, Караколь, ты сейчас свалишься и у тебя вырастет второй горб.

К а р а к о л ь. Не бойся за меня, дорогой К л и к - К л я к. У меня в горбу спрятаны крылья. Я умею не только взлетать вверх, но и спускаться вниз. (Легко соскакивает с уступа прямо на плечи Клик-Кляка, а потом на землю.)

К л и к - К л я к. Ах!.. (Приседает.)

К а р а к о л ь (заглядывает ему в лицо). Видишь, как это просто. А вот удается ли так же ловко спрыгнуть на землю твоему папаше, нашему новому бургомистру? Уж больно он высоко забрался.

К л и к - К л я к. Молчи, мерзкая улитка! Знаешь, что тебе будет за такие слова?

В е р о н и к а. А что будет?

К л и к - К л я к. А то же самое, что случилось с вашим братом, Фиреном-младшим. Уж не от него ли весточку принес вам этот бездельник?

В е р о н и к а. Я запрещаю тебе, Нанасс Мушерон, даже упоминать имя Фирена! И ты бы хорошо сделал, если бы убрался подальше от нашего дома. А то видишь - у меня тут много горшков с цветами. Они очень тяжелые и могут случайно упасть тебе на голову. Прощай! (Хочет уйти.)

К л и к - К л я к (жалобно). Прекрасная Вероника! Куда же вы? Простите меня! У меня сегодня такой большой праздник - день моего рождения.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о (выглядывает из-за своей занавески). Что правда, то правда. Я как сейчас помню: вот в такой же денек, в такой же часок родился этот бедняга.

К л и к - К л я к. Как ты смеешь называть меня беднягой, старуха? Кажется, в городе нет никого богаче Мушеронов. Одни эти часы (вынимает из кармана большие золотые часы) стоят больше, чем вся твоя лавка с тобой в придачу! А у меня их вон сколько! (Показывает самые различные часы - большие и маленькие, на длинных и коротких цепочках, с боем и без боя.)

К а р а ко л ь. И что же, все они у тебя показывают разное время?

К л и к - К л я к. Нет, на всех часах у меня без четверти десять.

К а р а к о л ь. Зачем же ты носишь столько часов, если все они показывают одно и то же время?

К л и к - К л я к. Но ведь это мои часы! Кому же их носить, если не мне?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Вот я и говорю - бедняга!

К л и к - К л я к. Какая глупая старуха!

В е р о н и к а. Это старуха-то глупая? Нет, она знает, что говорит. Только не все ее понимают.

К л и к - К л я к. А я и не хочу ее понимать. Много чести! (Смотрит на часы.) Ого! Время идет. Мне пора собираться домой - переодеваться к обеду. У нас сегодня обедают гости - все старшины цехов с женами, сыновьями и дочерьми. Но вы, как всегда, будете прекраснее всех девушек, Вероника. Вы, конечно, придете со своим отцом?

Слышен топот тяжелых ног и звон цепей. Из-за угла показываются несколько чужеземных латников. Они ведут двух горожан - старика и молодого. Горожане в цепях. Головы их опущены. Все молча смотрят им вслед.

К л и к - К л я к. Так вы придете, Вероника?

В е р о н и к а. Нет, благодарю за честь. Мы сейчас никуда не ходим.

К л и к - К л я к. Как же так? Весь город будет у нас обедать.

К а р а к о л ь. Обедать-то он будет, да боюсь, что не у вас.

К л и к - К л я к. Не с тобой говорят, нищий горбун. Не беспокойся, тебя с твоей метлой не позовут.

К а р а к о л ь. А моя метла и не ходит по таким домам, где на первых местах сидят чужие слуги, а хозяева прислуживают им и не смеют при них даже присесть.

К л и к - К л я к. А ты откуда все это знаешь? Кто тебе рассказывал? Не слушайте его, Вероника! У нас бывают не только слуги наместника. Три дня назад у нас был его старший егерь, вчера - главный конюший, а сегодня обещал прийти сам господин Гильом.

В е р о н и к а. Вот как? Сам господин Гильом! Скажите на милость! А что, Нанасс Мушерон, правду ли говорят люди, будто у этого вашего Гильома какой-то особенный меч?

К л и к - К л я к. Ну конечно, особенный. Я сам его видел. У него черная рукоятка, черные ножны, а на клинке золотая надпись, говорят.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. А что же на нем написано?

К л и к - К л я к. Ну, этого я еще не знаю. Пока я видел его только в ножнах. Но говорят, что вся сила в этой самой надписи...

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Надпись надписью, а меч мечом. Надписью не колют и не рубят.

К л и к - К л я к. Да ведь недаром же этот меч зовут "Гайан Непобедимый"!

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Мало ли кого как зовут! Вот тебя прозвали "Клик-Кляк", а что это значит?

К л и к - К л я к. "Клик-Кляк", конечно, ничего не значит, а вот "Гайан Непобедимый" значит кое-что. Подумайте-ка сами: куда они ни придут, они всех побеждают. А почему побеждают? Потому что у них непобедимый меч.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Покуда не победили - непобедимый. И не такие мечи из рук выбивали.

К л и к - К л я к. Уж не ты ли, старуха, собираешься воевать с наместником и с Большим Гильомом?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. И посильней меня найдутся и помоложе.

К л и к - К л я к. Это кто же такие?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Поживешь - увидишь.

К л и к - К л я к. Что, что? Пожуешь - увидишь?.. Вот еще! Стану я жевать всякую дрянь!..

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Ох-хо-хо! Какое брюхо, такое и ухо.

Все смеются.

К л и к - К л я к. Смейтесь, смейтесь! Как бы плакать не пришлось.

В е р о н и к а (сдерживая смех). А что, Клик-Кляк, наместник такой же большой, как Гильом? Ты уже видел его?

К л и к - К л я к. Тоже в ножнах... То есть в носилках... Носилки у него великолепные - сверху донизу украшены золотом и перламутром. Перед носилками - барабанщики, кругом - телохранители с алебардами, а справа Большой Гильом со своим волшебным мечом Гайаном.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Носилки-то и мы видели...

М а т у ш к а  М а р л и. И чего он прячется за занавесками? Хоть бы высунулся когда!

Т е т у ш к а  М и м и л ь. На людей бы поглядел, себя бы показал...

В е р о н и к а. Неужели он не покажется даже на майском празднике?

К л и к - К л я к. Майского праздника в этом году, пожалуй, не будет.

В е р о н и к а. Как - не будет? (Повернувшись к дверям, кричит.) Отец, ты слышишь? Майского праздника не будет!

На площади собирается взволнованный народ. Из дому на балкон выходит отец Вероники, старшина златошвейного цеха Ф и р е н С т а р ш и й.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Кто сказал, что майского праздника не будет?

М а т у ш к а  М а р л и. Как это не будет?

Т е т у ш к а  М и м и л ь. Неужели не будет?

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Никогда еще такого не случалось! Всякий год бывала весна, а весною - май, а в мае - Майский день!

М а т у ш к а  М а р л и. Мастер Фирен, хоть вы скажите нам, неужели совет старшин отменил нынче майский праздник?

Ф и р е н  С т а р ш и й. Нет, в совете старшин об этом и разговора не было.

П и р о ж н и к  Н и н о ш (Клик-Кляку). Так кто же это хочет отменить наш праздник? Уж не твой ли папаша Мушерон, новый бургомистр?

Г о л о с а. Слышали? Это Мушерон отменил праздник! Двести лет праздновали, а теперь нельзя!

Толпа на площади растет.

К л и к - К л я к. Да я вовсе не говорил, что майский праздник отменили. Я только сказал, что его не будет.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Это еще почему?

К л и к - К л я к. Мой отец говорил... Нет, Большой Гильом сказал моему отцу, что его светлость запретил собираться, зажигать цветные фонари и плясать на площади перед замком наместника.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Это не площадь перед замком наместника, парень, а площадь Большого Мартина! Тебе бы следовало это знать. Ты родился и вырос в этом городе.

К л и к - К л я к. Да площадь-то ведь одна... Не все ли равно, как сказать!

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Нет, не все равно! Да разве тебе втолкуешь! Легче из соломы сделать слоеный пирог!.. Ну, а больше-то он ничего не говорил, ваш Гильом?

К л и к - К л я к. Не помню.

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Да что вы его спрашиваете? Где ему, бедняге все запомнить!

К л и к - К л я к. Это, может быть, ты, старая, ничего не помнишь, а я все помню. Самого главного вы еще не знаете. Большой Гильом говорит, что за шляпы будут сажать в тюрьму.

М а т у ш к а  М а р л и. За шляпы - в тюрьму?

К л и к - К л я к. Да, да. За шляпы! Кто не снимет шляпы перед господином наместником, или перед господином Гильомом, или еще перед кем-нибудь из замка, того сразу же посадят за решетку.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Ну, что вы скажете на это, мастер Фирен?

Ф и р е н  С т а р ш и й. Что же на это скажешь, друзья? Сперва с нас снимут шляпы, а потом и головы.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Вот так новость! До сих пор мы снимали шляпы только перед теми, кого уважаем, да еще перед покойниками. А ведь эти господа еще не отправились на тот свет.

К а р а к о л ь. Хорошо нашему Большому Мартину! С него шляпу не снимут, хоть он и стоит перед самим замком.

О д и н  и з  п р о х о ж и х. Да, с него-то не снимут. А вот нам как быть?

К а р а к о л ь. Если у человека голова на плечах, а не только шляпа на макушке, он уж придумает, как быть. (Быстро взбирается на дерево, снимает шляпу и укрепляет ее в развилине ветвей.) Пускай в моей шляпе птица гнездо вьет, а я пока что и без шляпы похожу. Ну, что теперь с меня возьмешь? У кого нет шляпы, тот ее ни перед кем не снимает.

П р о х о ж и й. Караколь! Караколь! Повесь на ветку и мою шляпу.

Г о л о с а. И мою! И мою! Лови, Караколь!

Со всех сторон к Караколю летят шляпы. Он ловит их и развешивает на ветвях.

К а р а к о л ь. Вот и отлично! Эту сюда! А эту широкополую - между сучьями. В ней большая птица птенцов выведет - галка или ворона.

В е р о н и к а. Отец, принести и твою шляпу?

Ф и р е н  С т а р ш и й.  Опомнись, дитя мое! Где же это видано, чтобы в шляпе старшины златошвейного цеха, бывшего бургомистра, галка или ворона вила себе гнездо! Ну, да уж так и быть! Коли на то пошло - принеси обе, и праздничную и будничную!

Г о л о с а  н а  п л о щ а д и. Ай да мастер Фирен!

Вероника быстро убегает и приносит две шляпы: одну - гладкую, черную, другую - всю расшитую золотом.

В е р о н и к а. Вот, Караколь! Черную вешай пониже, а золотую - на самый верх. (Бросает обе шляпы Караколю.)

К а р а к о л ь (подхватывая их на лету). Ну и шляпа! Так и сверкает золотом, смотреть больно! Значит, ваше золото, мастер Фирен будет теперь блестеть на дереве, а серебро - у вас на голове.

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Верно, Караколь! А вот что будет блестеть у меня на голове, когда я сниму с нее шляпу? (Снимает свою шляпу. Голова у него совсем лысая, без единого волоска.)

Все смеются.

А все-таки повесь и мою шляпу возле почтенных шляп мастера Фирена. Надеюсь, я достоин такой чести - я ведь тоже старшина. (Бросает шляпу Караколю.)

К а р а к о л ь (ловит шляпу). Ладно, Я найду ей хорошее местечко. (Вешает шляпу на ветку.) Славно мы украсили этот старый каштан - не хуже майского дерева! (Наклоняется и смотрит вниз.) А что же ты, Клик-Кляк? Куда повесить твою шляпу?

К л и к - К л я к (придерживая шляпу обеими руками). Я не отдам свою шляпу. Ни за что не отдам! Мало ли что вы тут придумаете, а я за вас отвечай!..

Стук барабана. На площадь выходит барабанщик, потом отряд чужеземных латников. За латниками люди в расшитых золотом кафтанах несут наглухо закрытые носилки. Рядом с ними идет рослый угрюмый человек в темном кафтане и тяжелом плаще. Это Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Большой Гильом поднимает руку. Носилки останавливаются. Барабанщик опускает свои палочки. На площади становится совсем тихо.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Что такое? Что здесь происходит?

Молчание.

Почему на дереве шляпы?

К а р а к о л ь (с дерева). Это наш старый городской обычай, ваша милость, отдавать свои шляпы весенним птицам для их будущих птенцов.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Странный обычай! (Наклоняется, чуть раздвигает занавески носилок и что-то тихо говорит наместнику. Потом, выпрямившись, грозно спрашивает.) Как зовут человека, который сидит на дереве?

К а р а к о л ь. Я Караколь-метельщик, ваша милость.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. А если ты метельщик, почему же ты сидишь на дереве?

К а р а к о л ь. Таков уж обычай у метельщиков, ваша милость. Наши метлы растут на дереве - вот и приходится нам по сучьям лазить. Свяжешь метелку из веток, а потом и метешь улицу.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ты что, смеешься над нами? Кто позволил тебе ломать ветви на дереве, которое растет перед замком его светлости? Ты ответишь за это! И ты и все, кто толпится на площади.

К л и к - К л я к (бросаясь к нему). Ваша милость! Я тут ни при чем!..

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (несколько секунд неподвижно смотрит на него). Взять его!

Солдаты хватают Клик-Кляка.

(Солдатам.) Держите его крепче! Это, видно, главный зачинщик. Все кругом без шляп, а он один осмеливается стоять перед носилками его светлости, не снимая шляпы.

К а р а к о л ь. Видишь, Клик-Кляк, говорили тебе: сними шляпу! А ты не хотел. Вот теперь мы все без шляп, а ты в шляпе.

К л и к - К л я к (задыхаясь от страха). Господин Гильом! Я не снял шляпу потому, что я знал, что надо снимать шляпу перед господином наместником и перед вами, господин Гильом. Я хорошо знал, что надо снимать шляпу...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Знал и не снял?

К л и к - К л я к. Потому и не снял. Уверяю вас. А они сняли шляпы, чтобы не снимать шляп. Только для этого, клянусь вам!..

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Что такое он болтает, этот человек? Он сумасшедший?

К а р а к о л ь. Не в себе, ваша милость!

Б а б у ш к а  Т а ф а р о. Это уж он от рождения такой неудачный. Первые три дня молчал как рыба. Уж мы его шлепали-шлепали, а он молчит и только пузыри пускает...

К л и к - К л я к. Какие пузыри? Это все неправда! Они меня совсем запутали. Господин Гильом! Будьте милостивы, посмотрите на меня! Разве вы меня не узнаете? Господин Гильом...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Кто ты такой? Как тебя зовут?

К а р а к о л ь. К л и к - К л я к.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Что?

В толпе сдержанный смех.

К л и к - К л я к. Не слушайте его, ваша милость. Меня зовут Мушерон. Нанасс Мушерон Младший.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Сын бургомистра Мушерона?

К л и к - К л я к. Сын бургомистра Мушерона!

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Как же вам не стыдно вести себя так на улице! (Наклоняется к носилкам и что-то говорит наместнику, потом громко латникам.) Отведите его к отцу и скажите, чтобы его никуда не пускали одного.

Клик-Кляка уводят.

А этого шута (показывает на Караколя) сейчас же снимите с дерева!

Л а т н и к и. Которого? Горбатого?

Носилки вздрагивают.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Тс!.. Тише! делай, что приказывают, и не разговаривай. На дереве только один человек - его и бери!

П и р о ж н и к  Н и н о ш. Что? Караколя взять?

Г о л о с а. Не дадим Караколя! Прячься, Караколь! Сюда, Караколь! Перебирайся на крышу! Мартин! Где Маленький Мартин! Где оружейники?

Сквозь толпу проталкивается огромный человек, очень похожий на Большого Мартина. За ним - несколько рослых парней.

М а р т и н. Кто меня звал? Вот я! (Быстро оглядывается.) А ну, Караколь, прыгай сюда! К нам! Уж мы тебя в обиду не дадим!

Караколь соскакивает с дерева. оружейники его окружают.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Рубите их!

Латники замахиваются алебардами. Оружейники хватаются за ножи. В это время из-за за высовывается тощая рука. Она касается плаща Большого Гильома.

Стойте!

Латники опускают алебарды.

(Опять наклоняется к носилкам, почтительно слушает, потом, выпрямившись говорит громко.) На первый раз его светлость отпускает вас всех по домам. но за дерзкое ослушание город повинен заплатить в казну его светлости по триста золотых с каждого цеха. Его светлость приказал мне также предупредить вас, что он не будет щадить ни старых, молодых, ни мастеров, ни подмастерьев, ни жен их, ни детей, если они не будут повиноваться ему и оказывать должное почтение его особе. А сейчас мирно разойдитесь по домам и занимайтесь своими обычными делами.

Барабанная дробь. Носилки трогаются. Вдруг из-за занавесок опять высовывается рука. Шествие останавливается. Большой Гильом наклоняется к наместнику.

Погодите! Его светлость желает знать, почему этот человек столь высокого роста называется Маленьким Мартином.

М а р т и н. Почему? Да, видно, потому, что я еще не дорос до моего деда. Старик на много голов выше меня.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вот как? (Наклоняется к носилкам.) Его светлость спрашивает, жив ли еще твой дед.

М а р т и н. Еще бы! Он каменный старик и, пожалуй, переживет нас всех, да разве ваша милость не приметила его? (Показывает на статую.) Вот он, перед нами. Теперь он живет на площади. Вы себе выбрали квартиру как раз против него. А когда-то мой дед жил в том самом доме, где теперь живу я, на улице Оружейников, и учил подмастерьев в той самой мастерской, где нынче я работаю. Только при нем наш город назывался "Вольный Город Мастеров", а теперь он вольность свою потерял.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ну, ты! На вопросы отвечай, а лишнего не говори, а не то вы все потеряете не только вольность, но и головы. Иди своей дорогой и помни, что его светлость шутить не любит...

Опять барабанная дробь. Нос удаляются. На площади остаются несколько латников, разгоняющих людей.

Л а т н и к и. По домам! По домам!

Взволнованные люди постепенно расходятся.

Ф и р е н  С т а р ш и й (с балкона). Мы-то у себя дома, почтенные чужеземцы!

В е р о н и к а. А вот вы - в гостях. Шли бы к себе домой!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина вторая

Замок наместника. Мрачная и пышная комната. Тяжелые драпировки. У стола - высокое кресло. обращенное к зрителю спинкой. На нем сидит наместник, но его пока не видно. Сбоку у стола стоит Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Он молча подает бумагу за бумагой для подписи. Наместник молча подписывает их и возвращает Гильому. Гильом, кланяясь, принимает. Это длится довольно долго. Зритель видят только сухую руку наместника в кружевной манжете. В комнате очень тихо.

Н а м е с т н и к (отрывисто и негромко). Душно! Открой окно.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Слушаю, ваша светлость. (Раздвигает занавески и приоткрывает окно.)

Становится светлее. На столе шелестят бумаги. Наместник и Гильом продолжают свое дело. Снизу, со двора, доносятся различные звуки, напоминающие о будничном дне: стук молотка, топот лошади, окрик конюха, плеск воды. Чей-то голос поет.

Кто от солнышка таится,

Верно, сам себя боится!

Змеи прячутся в земле,

Серый сыч сидит в дупле...

Тра-та, та-та, та-та, та-та...

Серый сыч сидит в дупле...

Н а м е с т н и к. Что это за песня? Кто ее поет?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Не знаю, ваша светлость. Сейчас погляжу.

Г о л о с.

Кто от солнышка таится,

Верно, сам себя боится...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (выглянув в окно). Это наш конюх, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Чтобы больше я не видал этого человека и не слыхал этой песни! А кто выдумал ее - узнать сегодня же!

Большой Гильом молча кланяется.

Бургомистру велено явиться в замок?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Он с утра здесь, ваша светлость. Ждет в передней вместе со своим сыном.

Н а м е с т н и к. Позвать обоих!.. Погоди. Закрой окно!

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Слушаю, ваша светлость. (Закрывает окно и подходит к дверям.) Позвать бургомистра с сыном!

В комнату входят Клик-Кляк с отцом. Они низко кланяются и останавливаются около дверей.

М у ш е р о н. Добрый день, господин Гильом. Осмелюсь спросить вас, как здоровье его светлости?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Благодарю вас, бургомистр. Его светлость пребывает в полном здоровье.

М у ш е р о н. А ваше здоровье, господин Гильом?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Как видите, мне не на что жаловаться.

М у ш е р о н. А как здоровье...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Все здоровы и благополучны. Вы лучше расскажите мне, что говорят в городе.

М у ш е р о н. О чем, ваша милость?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ну, например, о штрафе, наложенном на цеховых мастеров за ослушание, о казнях мятежников, об изгнании молодых людей, которые дерзнули непочтительно вести себя в присутствии высокой особы наместника. Одним словом, что думают и говорят в городе о благодетельных заботах его светлости?

М у ш е р о н. Все - от мала до велика благословляют его светлость.

Н а м е с т н и к (со своего места). Не лгите!

Мушерон и Клик-Кляк вздрагивают и со страхом смотрят на спинку кресла, из-за которой донесся голос.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Не смейте лгать, бургомистр Мушерон! Не думайте, что вам удастся обмануть нас. Попробуем узнать правду у вашего сына. Надеюсь, молодой лисенок еще не успел перенять все уловки старой лисы. Отвечайте вы: что говорят про нас в городе?

К л и к - К л я к. Проклинают, ваша милость!

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Кто?

К л и к - К л я к. Все, ваша милость!

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Все?

К л и к - К л я к. Простите, господин Гильом, я хотел сказать: все, кроме меня, моего отца, наших родных, друзей и знакомых...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. А много ли у вас знакомых и друзей?

К л и к - К л я к. У нас? Почти никого не осталось, ваша милость. С тех пор как моего отца сделали бургомистром, с нами никто и знаться не хочет.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ну, господин Мушерон, ваш сын, как видно, не похож на вас. Если у вас лисий хвост, то у него ослиные уши.

М у ш е р о н. Таков он от рождения, ваша милость.

К л и к - К л я к. Простите, господин Гильом, я совсем не то хотел сказать...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вы, кажется, всегда говорите не то. Молчите! Я буду разговаривать с вашим отцом. Скажите, бургомистр, почему на дереве против ратуши висело вчера столько шляп? Правда ли, что у вас такой обычай?

К л и к - К л я к. Нет, они повесили шляпы для того, чтобы...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Я приказал вам молчать!

Н а м е с т н и к. Пусть говорит.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Что вы хотели сказать, молодой человек?

К л и к - К л я к. Вот теперь я и забыл... Ах, да... Они повесили шляпы, чтобы не снимать их перед его светлостью.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вот как! Кто же это придумал?

К л и к - К л я к. Да кто же, как не этот проклятый горбун!

Кресло наместника скрипит. Гильом вздрагивает.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вы хотите сказать - тот метельщик, который сидел на дереве?

К л и к - К л я к. Да, да. Горбатый метельщик.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Называйте людей по именам.

К л и к - К л я к. Ну, этот горбун Караколь, ваша милость.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Так и говорите - Караколь! А что это за диковинное имя - Караколь?

К л и к - К л я к. Это не имя, ваша милость, а прозвище. Вот меня, например, прозвали "Клик-Кляк" за то, что у меня в карманах много часов. Сначала меня дразнили "Тик-так, клик-кляк, тик-так, клик-кляк", а потом осталось только "Клик-Кляк". Понимаете?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Понимаю. Дальше!

К л и к - К л я к. Так вот, на самом деле его зовут Жильберт. А Караколь - это по-нашему "улитка". Если вы видели когда-нибудь улитку, ваша милость, то вы знаете, что у нее на спине раковина, вроде горба. Вот горбатого Караколя и прозвали Караколем за то, что у него на спине горб.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вы сказали, что его зовут Жильберт. Ну и говорите: Жиль-берт!

Клик-Кляк хохочет.

Что с вами?

К л и к - К л я к (хохоча). Ой, не могу! Горбатый Караколь - Жильберт! Горбатый Караколь - Жильберт!.. Уж лучше я буду говорить попросту - горбун!

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (бросается к нему и зажимает ему рот). Молчать, щенок!

М у ш е р о н. Молчи, осел! (Замахивается на Клик-Кляка.)

Клик-Кляк в страхе вырывается от них и бежит по комнате.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Стой! Куда!

Клик-Кляк не слушая, добегает до кресла и вдруг, оцепенев, останавливается.

К л и к - К л я к. А-ах! (Пятится назад.) Там сидит кто-то вроде Караколя, только очень страшный...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (в отчаянии опускает руки). Какие дьяволы принесли сюда этого дурака?! Да знаешь ли ты, о ком говоришь? Ведь это...

Кресло наместника медленно отодвигается. Наместник большими шагами выходит на середину комнаты. На спине у него горб, гораздо больше, чем у Караколя, Ноги сухие и тонкие, руки длинные. Лицо изжелта-бледное, как у человека, который живет взаперти.

...его светлость.

М у ш е р о н. А-ах!

Н а м е с т н и к (невозмутимо). Рад вас видеть, Мушерон Старший и Мушерон Младший.

М у ш е р о н (дрожащим голосом). Мы тоже счастливы видеть вашу светлость...

К л и к - К л я к (бормочет). ...счастливы... светлость...

Н а м е с т н и к. Я знаю, что вы оба преданы мне, и поэтому удостоил вас чести видеть меня и беседовать со мною.

М у ш е р о н. Мы постараемся оправдать доверие столь высокой особы.

К л и к - К л я к (бормочет). ...осокой высобы...

Н а м е с т н и к. Надеюсь. А теперь скажите мне, за что у вас в городе так любят этого метельщика со странным прозвищем?

М у ш е р о н. Ваша светлость, у нас в городе привыкли петь за работой и плясать после работы, а этот метельщик Жильберт знает много песен и даже сам умеет сочинять их. Весь город поет его песни.

Н а м е с т н и к. Так, пожалуй, и песню про сыча он пустил по городу?

К л и к - К л я к. Он, он, ваша светлость! Кто же, если не он!

Н а м е с т н и к. А вы знаете, про кого эта песня?

К л и к - К л я к. Эта песня...

Отец дергает его за полу, Клик-Кляк умолкает.

М у ш е р о н. Нет, мы не знаем, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. А песню эту вы знаете?

М у ш е р о н. Нет, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Жаль. Мне очень хотелось бы ее послушать.

К л и к - К л я к. А я могу вам спеть ее, ваша светлость. Это очень смешная песня. Вот слушайте!

Отец хватает его за рукав, но он уже поет старательно, с увлечением.

Кто от солнышка таится,

Верно, сам себя боится.

Змеи прячутся в земле,

Серый сыч сидит в дупле,

Скорпион таится в ямке

А наместник - в нашем замке!..

М у ш е р о н (шепотом). Нанасс!..

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (шепотом). Молчи!

К л и к - К л я к (отстраняя их). Постойте, это еще не всё. Как там дальше?.. (Напевает вполголоса.)

Скорпион ютится в ямке,

А наместник - в нашем замке.

Громко, во все горло.

До сих пор не знаю я,

Кто он - сыч или змея.

Вот какая дерзкая песня! И сочинил ее этот горбун Караколь! (Пугается собственных слов и зажимает себе рот.) Я хотел сказать - этот горбун Жильберт! Простите, ваша светлость, горбатый Караколь!.. (Вытирает со лба пот.)

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ваша светлость, не прикажете ли вы прогнать прочь этого болтуна?

Н а м е с т н и к. Нет. Он оказал и еще окажет нам большие услуги...

Клик-Кляк сразу выпрямляется и гордо поглядывает на отца и на Гильома.

Так, значит, песню сочинил он?

К л и к - К л я к. Он, ваша светлость, он.

Н а м е с т н и к. А кто его друзья?

К л и к - К л я к. Весь город, ваша светлость. Да что город - все деревни кругом его знают. И говорят даже, будто его знают все звери и птицы в наших лесах.

Н а м е с т н и к. Вот как! Даже звери и птицы? А ты? Ты тоже дружен с этим метельщиком?

К л и к - К л я к. Что вы, ваша светлость! Я его ненавижу. Он смеется надо мной! Пока его нет - все хорошо, а как только он появится, сразу всем кажется, будто я дурак. Это очень неприятно, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Я думаю.

К л и к - К л я к. А хуже всего, ваша светлость, что он смеется надо мной при Веронике.

Н а м е с т н и к. А кто она такая, эта Вероника?

К л и к - К л я к. Кто такая Вероника?! Это первая красавица в нашем городе, ваша светлость, а может, и на всем свете. Если бы вы ее увидели, клянусь вам, - даже вы влюбились бы в нее. (Фыркает в кулак.)

М у ш е р о н (тихо). Придержи язык, Нанасс!

К л и к - К л я к. Как это - придержать язык?

М у ш е р о н. Молчи. (Наместнику, громко.) Вероника, ваша светлость, это дочь прежнего бургомиетра, старшины златошвейного цеха Фирена Старшего.

К л и к - К л я к. И сестра Фирена Младшего, того самого парня, которого вы изгнали из города.

Н а м е с т н и к. А-а! (Клик-Кляку.) Так тебе, значит, нравится дочь прежнего бургомистра? Ты хочешь на ней жениться? А что она? Согласна выйти за тебя замуж?

К л и к - К л я к. Нет, ваша светлость. Это очень странная девушка. Мне даже кажется, что она влюблена в кого-то другого.

Н а м е с т н и к. В кого же?

К л и к - К л я к. Одно из двух: либо в Маленького Мартина, либо в этого шута Караколя. Но Мартин женат, а Караколь горбат. Поэтому я надеюсь, что она все-таки когда-нибудь согласится выйти замуж за меня.

Н а м е с т н и к. Я тоже надеюсь. Мы сыграем эту свадьбу, Гильом. Будет неплохо, если дочь старого бургомистра выйдет за сына нового бургомистра. Как ты думаешь?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Она заслуживает такого наказания, ваша светлость.

К л и к - К л я к (в восторге). Благодарю вас, ваша светлость! Благодарю вас, ваша милость!

Н а м е с т н и к. Готовьтесь к свадебному торжеству, бургомистр.

М у ш е р о н. Ваша светлость! Мастер Фирен не отдаст дочь за моего сына. С тех пор как меня назначили бургомистром, а его сына изгнали из города, он и смотреть на меня не хочет.

Н а м е с т н и к. Пустое! Если предо мною не устояли стены вашего города, то не устоит и прежний его бургомистр. Я сам поговорю с ним.

К л и к - К л я к. А когда же будет моя свадьба, ваша светлость?

Н а м е с т н и к. А вот когда ты избавишь город от дерзкого метельщика.

К л и к - К л я к. От горбатого Караколя?..

Н а м е с т н и к. От метельщика. Пока он ходит по улицам, ни тебе, ни мне не будет покоя.

К л и к - К л я к. Это сущая правда, ваша светлость, Но только как же от него избавиться? По-моему, вам это гораздо легче сделать, чем мне. Прикажите отрубить ему голову - и всё тут. Говорят, что ваш господин Гильом делает это очень ловко.

Н а м е с т н и к. Но ты же сам сказал, что весь город стоит за него.

К л и к - К л я к. И это правда. Если ему отрубят голову, так уж мне и моему отцу, наверно, несдобровать, а может быть, и вам с господином Гильомом.

Н а м е с т н и к. Обо мне с господином Гильомом можешь не беспокоиться. Мы уж как-нибудь постоим за себя.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Береги лучше свою голову.

К л и к - К л я к. Понятно, своя голова мне дороже вашей. Поэтому-то я и боюсь подступиться к Караколю.

Н а м е с т н и к. Ну, если ты так боишься этого маленького метельщика, так, верно, он и вправду чего-нибудь да стоит. Может быть, нам женить на Веронике его, как ты полагаешь, Гильом?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Это будет прекрасная пара, ваша светлость.

К л и к - К л я к. Да что вы, господин Гильом! Что вы, ваша светлость! Вероника и Караколь - пара! Вероника - и несчастный горбун!.. Да ей и на улице нельзя будет показаться рядом с этим горбатым уродом! Ей придется прятаться от людей в носилках, как вашей светлости...

Н а м е с т н и к (в бешенстве хватает его за горло длинными цепкими руками и говорит сдавленным голосом). Если ты скажешь еще хоть одно слово...

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м (тоже бросаясь на Клик-Кляка). ...мы задавим тебя, как мышь!

М у ш е р о н. Ваша светлость! Ваша милость!

Клик-Кляк хрипит.

Н а м е с т н и к (отпускает его и говорит спокойно). Что ты хочешь сказать нам, молодой Мушерон?

М у ш е р о н. Ваша светлость, уж лучше пусть он ничего не говорит.

Н а м е с т н и к. Нет, отчего же? Я слушаю его со вниманием. Так ты говоришь, Мушерон Младший, что берешься избавить нас от метельщика?

К л и к - К л я к (сдавленным голосом). Берусь, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Очень хорошо.

К л и к - К л я к. Только я не знаю, как это сделать...

Н а м е с т н и к. Ты можешь затеять с ним драку...

К л и к - К л я к. Он побьет меня.

Н а м е с т н и к. Ну, так подстереги его где-нибудь ночью...

К л и к - К л я к. Его подстережешь! Он и во сне все слышит, и в темноте все видит. А стоит ему закричать, как со всех улиц к нему сбегутся на помощь.

Н а м е с т н и к. А разве он никогда не уходит из города?

К л и к - К л я к. Нет, часто. Он ходит в лес чуть ли не каждый день.

Н а м е с т н и к. А ты знаешь, по какой дороге он ходит туда?

К л и к - К л я к. Не знаю, ваша светлость. А вот по какой дороге он ходит обратно, это я знаю очень хорошо.

Н а м е с т н и к. Как же это так?

К л и к - К л я к. Вам-то, конечно, невдомек, ваша светлость. Но вы подумайте хорошенько. Ведь он кто? Метельщик? Метельщик. А чем метельщик метет улицы? Метлой. Ну, а метла где растет? В лесу, над рекой. Вот он, перед тем как идти домой, непременно и завернет к реке - нарезать себе ивовых прутьев на метелки. Я еще с малых лет знаю это место.

Н а м е с т н и к. Ну, значит, дело твое совсем не трудное. На всякого зверя есть западня. И на двуногого тоже. Если какой-нибудь человек пойдет в лес, а на пути ему попадется яма, хорошо прикрытая ветками, он может провалиться в нее, и никто даже не узнает, что с ним случилось. Никто ни в чем не будет виноват, а человек умрет в яме от голода.

К л и к - К л я к. Это верно, ваша светлость. Только там нет такой ямы.

Н а м е с т н и к. Если ее вырыть - будет.

К л и к - К л я к. Верно. Если вырыть - будет.

Н а м е с т н и к. Бургомистр Мушерон! Вы старый и умный человек. Научите сына, как надо рыть яму своему ближнему. Вы на это, кажется, мастер. Пусть он ходит по пятам за метельщиком, пусть он видит и слышит его за тысячу шагов - да так, чтобы тот его не видал и не слыхал. А уж вы следите за сыном. Одолжите ему свою голову до той поры, пока метельщик не сломит свою. Но помните: про то, о чем мы здесь говорили, должны знать только четверо - я, Гильом да вы двое.

М у ш е р о н. Слушаю, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Ну, идите!

Мушероны кланяются и уходят. Старший - впереди, младший - позади. На пороге Клик-Кляк останавливается.

К л и к - К л я к. Ох, я и забыл! Ваша светлость! Нет, господин Гильом! Правда ли, что ваш меч волшебный?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Волшебный.

К л и к - К л я к. Непобедимый?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Непобедимый.

К л и к - К л я к. И на нем есть надпись?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Есть.

К л и к - К л я к. А можно мне посмотреть надпись на вашем волшебном непобедимом мече?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Что? Надпись на моем мече? Ну, если уж я выну из ножен свой меч, так ты, пожалуй, не обрадуешься.

Н а м е с т н и к. Нет, отчего же? Покажи ему меч, Гильом. Пусть он и сам посмотрит и другим расскажет.

Гильом вынимает свой меч и протягивает Клик-Кляку.

К л и к - К л я к. Я не понимаю, что тут написано. Это не по-нашему.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Тут написано: "Прямого-сгибаю, согнутого выпрямляю, павшего - подымаю". Понял?

К л и к - К л я к. Нет, ваша милость, не совсем. А что это значит?

Н а м е с т н и к (улыбаясь). Объясни ему, Гильом!

Гильом стремительным взмахом заносит меч над головой Клик-Кляка. Клик-Кляк сгибается вдвое.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Вот что значит "Прямого - сгибаю", а если опущу - ты выпрямишься навсегда... Опустить?

К л и к - К л я к. Нет, нет, ваша милость?.. Пожалуйста, не надо! Я и без того понял... А что значит: "Павшего подымаю"?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. А вот когда ты упадешь, тебя подымут и отнесут в могилу. Хочешь?

К л и к - К л я к. Зачем же, ваша милость! Спасибо. Все и так ясно. Спрячьте лучше свой меч в ножны, я очень прошу вас!

Н а м е с т н и к. В самом деле, спрячь свой меч, Гильом. Он, кажется, все понял. А ты, Мушерон Младший, не забудь о деле, которое тебе поручено. Сделаешь - женю, не сделаешь - казню.

К л и к - К л я к. Уж я постараюсь, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Хорошо. Ступай. (Отодвигает кресло и садится.)

Клик-Кляк, низко кланяясь, уходит. Наместник и Гильом остаются одни. В комнате так же тихо, как н в начале картины.

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Ваша светлость!

Н а м е с т н и к. Что ты хочешь сказать, Гильом?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Я в большой тревоге, ваша светлость...

Н а м е с т н и к. Что же тебя тревожит?

Б о л ь ш о й  Г и л ь о м. Необычайная глупость молодого Мушерона. Она так велика, что может причинить нам немало бед.

Н а м е с т н и к. Я никогда не боялся и не боюсь человеческой глупости. Она всегда служила мне верой и правдой, мой верный слуга Гильом. Гораздо больше я боюсь ума.

Занавес

Просцениум

Справа выходят медведь и лев, слева - улитка и заяц.

М е д в е д ь. Послушайте-ка, друзья мои, почему это нас выпускают на сцену только тогда, когда падает занавес?

Л е в. Если бы они пустили меня сюда хоть на пять минут раньше, даже на две минуты, уж поверьте: кое-кому не поздоровилось бы...

У л и т к а. Наверно, потому вас и не выпускают: всему свое время.

З а я ц. Признаться, я тоже люблю действие и терпеть не могу толкаться на сцене между действиями. Мы, звери...

Л е в. Кто это - мы?

З а я ц. Ну, ты... Медведь... Я, скажем... Ведь я тоже зверь, а не человек и не насекомое. Как вы думаете?

М е д в е д ь. Да, конечно... Ты не человек, не насекомое, не птица, не гад ползучий. Но все-таки ты и не зверь.

З а я ц. Тебе так кажется? Ну ладно, называйте меня как хотите, Я никогда не был честолюбив, но я знаю, чего хочу. Я хочу сыграть свою роль в этом представлении. Иначе я недостоин занимать место в городском гербе.

У л и т к а. Ты ее сыграешь.

Л е в  и  М е д в е д ь. А мы?

У л и т к а. И вы, разумеется. Всякий, кому однажды довелось ступить на сцену, рано или поздно сыграет свою роль - большую или маленькую, печальную или смешную, скромную или блестящую. А пока что ступайте-ка, друзья, за кулисы.

З а я ц. Ну, а ты?

У л и т к а. А мне, как всегда, спешить некуда.

Звери уходят. Улитка остается одна и подходит к рампе.

У меня большая роль

В нынешнем спектакле.

Ваш приятель Караколь

Тезка мой, не так ли?

Но нисколько на меня

Не похож мой тезка.

Бережет меня броня,

Этот панцирь жесткий.

Это мой надежный кров,

Верная защита,

А у тезки для врагов

Грудь всегда открыта.

Не боится никого

Караколь бездомный...

Как бы спрятать мне его

В домик мой укромный?..

(Уходит, задумчиво покачивая головой.)

Картина третья

Комната в доме мастера Фирена. Большой очаг с черепичным навесом. Высокие окна с разноцветными стеклами. По стенам - резные лари, полки со старинной посудой: радужными стеклянными бокалами, серебряными и медными блюдами. Все очень светло, уютно, домовито.

Вероника и ее подруги Лориана и Маргарита сидят за вышиванием. Девушки работают и поют.

Один стежок, другой стежок,

Не спи, моя иголка,

Раскрылся лист, расцвел цветок

Лазоревого шелка.

Скользит игла, вертя хвостом,

Снует проворной мышью.

На этом поле золотом

Цветущий сад я вышью.

К себе я птиц веселых жду,

Они вернутся к маю.

И это дерево в саду

Для них я вышиваю.

Снизу, с улицы, песню подхватывает мужской голос.

Короной дорожит король,

Швея - своей иголкой.

А я, метельщик Караколь,

Свободой и метелкой!..

В е р о н и к а. Это Караколь! Позови его, Лориана!

Л о р и а н а (выглядывая в окно). Да он не один!.. За ним маленький Мушерон тащится.

В е р о н и к а. Ну, значит, надо позвать его так, чтобы Мушерон не услыхал.

Л о р и а н а. А как же это сделать? Если я крикну, Клик-Кляк непременно услышит.

В е р о н и к а. Постой, я сама позову. Дай мне скорее мой веер!

Маргарита подает ей веер. Вероника раскрывает его, стоя перед окном.

М а р г а р и т а. А ведь Караколь в самом деле повернул сюда! Что за волшебный веер у тебя, Вероника?

В е р о н и к а. Нет, веер самый простой, только видишь - совсем черный. Когда я его раскрываю, Караколь знает, что у меня забота или тревога.

Л о р и а н а. Скажите на милость!.. А Клик-Кляк тоже понимает, что говорит твой веер?

В е р о н и к а. Что ты! Конечно, нет.

Л о р и а н а. А почему же и он повернул сюда?

В е р о н и к а. Это за Караколем. Со вчерашнего дня он всюду ходит за ним, точно тень.

М а р г а р и т а. Как же нам от него отделаться?

В е р о н и к а. Ничего. Что-нибудь придумаем.

Входит Караколь.

К а р а к о л ь. Вот и я! К вашим услугам, сударыни. Мне показалось, что вы позвали меня.

Л о р и а н а. То, что вам показалось, сударь, было на самом деле. Расскажите нам поскорей городские новости.

На пороге появляется К л и к - К л я к.

К л и к - К л я к. Я вам расскажу новости. (Торжественно и раздельно.) Вчера - мы - с - отцом - были - в замке - господина - наместника. Он сам вышел к нам и разговаривал со мною целый час.

К а р а к о л ь. О чем же вы разговаривали?

К л и к - К л я к. Мало ли о чем я мог разговаривать с господином наместником! Это мое дело.

Л о р и а н а. Значит, ты видел наместника, Клик-Кляк? Ну, расскажи нам про него.

М а р г а р и т а. Или, может быть, он и дома сидит за бархатными занавесками?

К л и к - К л я к. Нет. Я видел его так же ясно, как вижу сейчас Караколя.

Л о р и а н а. Каков же он собой?

К л и к - К л я к. Не скажу.

Л о р и а н а. Значит, ты его не видел.

К л и к - К л я к. Клянусь вам, что видел!

Л о р и а н а. Ну так рассказывай, какой он!

К л и к - К л я к (растерянно). Да как вам сказать?.. Высокая особа... Вот и всё.

Л о р и а н а. Выше Гильома?

К л и к - К л я к. Выше. Гильом - советник, а наместник - наместник. А больше и не спрашивайте. Я вам все равно ничего не скажу. Мне не велели. Нет, одно могу сказать господин Гильом показал мне наконец свой непобедимый меч!

В е р о н и к а. Тот самый? Волшебный? Ты выдумываешь, Клик-Кляк!

К л и к - К л я к. Ну, вот еще! Тот самый. Меч "Гайан". На нем написано... Стойте! Как это? О-о, я хорошо запомнил: "Прямого - сгибаю, согнутого - выпрямляю, падающего... нет, павшего - подымаю".

В е р о н и к а. Как ты сказал? "Прямого - сгибаю, согнутого выпрямляю, павшего - подымаю"? Странная надпись!

К л и к - К л я к. По-вашему, может быть, и странная, а по-моему, так страшная.

Л о р и а н а. А что это значит?

К л и к - К л я к. Спросите сами у господина Гильома. Я уже спрашивал.

М а р г а р и т а. А больше ты нам ничего не расскажешь, Клик-Кляк?

К л и к - К л я к. Ни-че-го! Теперь я хочу послушать, о чем вы тут будете разговаривать.

В е р о н и к а. Ах, вот как! Ну, знаешь что, Клик-Кляк, мне не хватило шелку для вышивания. Купи для меня у тетушки Мимиль три мотка: один светло-голубой, другой темно-зеленый, а третий ярко-красный. Вот тебе деньги.

М а р г а р и т а. А мне купи мешочек жареного миндаля. У тетушки Марли отличный жареный миндаль...

Л о р и а н а. А заодно зайди к бабушке Тафаро и попроси ее сказать, когда я выйду замуж. И пусть ее птица нагадает мне хорошего жениха.

В е р о н и к а. Запомнил, Клик-Кляк?

К л и к - К л я к (считая деньги). Погодите! Это еще труднее запомнить, чем надпись на мече. Три мотка миндаля для Лорианы, три мешка зеленого и голубого шелка для Маргариты и жениха для вас.

В е р о н и к а. Какого еще жениха?

К л и к - К л я к. Ах, я и забыл, что у вас уже есть жених!

В е р о н и к а. У меня? Кто же это?

К л и к - К л я к. Я вам скажу, когда вернусь.

В е р о н и к а. Ты немножко перепутал. Но это все равно. Иди скорее.

К л и к - К л я к. Вы не успеете оглянуться, как я уже буду здесь.

К а р а к о л ь. Не спеши, Клик-Кляк, а то еще больше напугаешь. Купишь моток голубого миндаля и три мешка жареных женихов.

К л и к - К л я к. О, я-то уж не напутаю! (Уходит.)

В е р о н и к а. Скажи, Караколь, когда и где ты видел Фирена?

К а р а к о л ь. Этой ночью у реки.

М а р г а р и т а. Сегодня ночью был такой дождь...

В е р о н и к а. И как это они живут там, в лесу, без огня, без крова?..

Л о р и а н а. Подумать страшно!

К а р а к о л ь. Там не страшнее, чем у нас в городе, Лориана. В лесу каждый куст тебя укроет, а здесь самые толстые стены для нас не защита.

Л о р и а н а. Но ведь в лесу дикие звери?

К а р а к о л ь. Нам ли бояться наших зверей! Мы знаем все их повадки, знаем, по каким тропам они ходят, когда им надо уступать дорогу, а когда они сами ее уступят. И для зверей и для нас гораздо опаснее охотники из замка.

В е р о н и к а. Неужели наших выследили, Караколь?

К а р а к о л ь. Всех не выследят. Нас много и с каждым днем становится всё больше. Все окрестные деревни опустели, зато в лесу теперь больше людей, чем зверей. Скоро лес подступит к самому нашему городу, Вероника...

В е р о н и к а. Слышишь, Лориана? Скоро!.. Караколь, милый, передай Фирену это письмо.

Л о р и а н а. И скажи, что мы их ждем не дождемся.

К а р а к о л ь. Они и сами лишнего дня не пробудут в лесу. (Берет у Вероники письмо.) А что, написали вы ему, Вероника, о том, что выходите замуж?

В е р о н и к а. За кого? Пока не вернется Клик-Кляк, я даже не знаю, кто мой жених. Он обещал сказать мне, когда принесет миндаль и шелк.

К а р а к о л ь. Вам-то он еще не сказал, а по всему городу трубит, что наместник решил женить его на вас.

В е р о н и к а. Ты шутишь, Караколь!

К а р а к о л ь. Нет, мне совсем не до шуток!

Л о р и а н а. Первый раз слышу, что Караколю не до шуток! Да и ты, Вероника, кажется, испугалась...

М а р г а р и т а. Нашли кому верить! Мало ли что болтает К л и к - К л я к. Мастер Фирен ни за что не отдаст дочку за Мушерона.

К а р а к о л ь. Если бы на то была воля мастера Фирена, он бы и сына не отпустил скитаться по лесам.

Л о р и а н а. У нас в городе найдутся люди, которые постоят за Веронику.

К а р а к о л ь. Наш город не сумел постоять за себя. Ну, прощайте, Вероника, мне пора.

В е р о н и к а. Постой, Караколь, я напишу Фирену еще несколько слов. (Садится к столу и пишет.)

Л о р и а н а. Скорей пиши. Клик-Кляк идет!

В е р о н и к а. Выйди ему навстречу, Лориана. Задержи его.

Л о р и а н а. Я не впущу его, пока он не скажет, что нагадала мне птица бабушки Тафаро. (Бежит к лестнице.)

В е р о н и к а (сворачивая письмо). Я пишу Фирену, что убегу к нему в лес, если мне не удастся избавиться от Мушеронов. Ты поможешь мне найти туда дорогу, Караколь?

К а р а к о л ь. Нет в лесу такой дорожки и тропинки, которой бы я не знал. Дайте мне ваше письмо и ни о чем не тревожьтесь. (Прячет письмо.)

Л о р и а н а (появляется в дверях и, держась за косяк, загораживает путь Клик-Кляку). Нет, нет, нет! Пока ты не скажешь, что нагадала мне бабушка Тафаро, я тебя не пущу.

К л и к - К л я к (выглядывая то из-за одного ее плеча, то из-за другого). Пустите меня! Я сейчас рассыплю миндаль!

Л о р и а н а. Нет, а все-таки, что сказала бабушка Тафаро?

К л и к - К л я к. Она сказала... Ох, уже сыплется...

В е р о н и к а. Впусти его, Лориана. Я хочу, чтобы он рассказал все по порядку.

К л и к - К л я к (входит, на пороге роняет мешок и рассыпает миндаль). Ну вот, я так и знал!

К а р а к о л ь. Я тоже.

М а р г а р и т а. Что ты наделал, Клик-Кляк! Подбери сейчас же!

Клик-Кляк ползает по полу и подбирает миндаль.

Л о р и а н а. А пока подбираешь, расскажи, что нагадала мне бабушка Тафаро.

К л и к - К л я к. Она сказала, что без вас не может гадать про вашего жениха. Для этого ей нужно поглядеть на вашу ладонь.

Л о р и а н а. А ты бы ей показал свою.

К л и к - К л я к. Я и показал.

Л о р и а н а. Ну, и что же она сказала?

К л и к - К л я к. Сказала, что я никогда не женюсь...

М а р г а р и т а (хлопая в ладоши). Слышишь, Вероника? Уж если бабушка Тафаро говорит, что Клик-Кляк никогда не женится, значит, так тому и быть. Она все знает.

К л и к - К л я к. Наместник знает лучше всякой бабушки. А он сказал, что я женюсь и даже очень скоро. Вы сами это увидите, Вероника.

К а р а к о л ь. Ну, мне надо торопиться. Прощайте, сударыни. Прощай, Клик-Кляк! (Уходит.)

К л и к - К л я к. Мне тоже надо торопиться. Подбирайте сами свой миндаль.

Лориана и Маргарита стараются удержать его.

Л о р и а н а. Куда же ты, Клик-Кляк?

М а р г а р и т а. Постой!

К л и к - К л я к. Пустите меня! Мне до свадьбы нужно сделать одно очень важное дело. (Убегает.)

М а р г а р и т а (глядя в окно). И что за дела могут быть у Клик-Кляка?

Л о р и а н а. Перед свадьбой даже у такого дурака, как он, дела найдутся. Вы поглядите, как бежит! Только пятки сверкают.

В е р о н и к а. Неужели он помешает Караколю отнести в лес мое письмо?

М а р г а р и т а. Не бойся, Вероника. Разве ему угнаться за Караколем!

Л о р и а н а. Что за парень наш Караколь! Если бы у него не было горба, я бы не пожелала лучшего жениха ни одной из наших девушек. А ты, Вероника?

В е р о н и к а. А я, сказать по правде, и не замечаю, что у него горб.

Л о р и а н а. Вот как? За чем же дело стало? Он, кажется, тоже с тебя глаз не сводит.

В е р о н и к а. Перестаньте шутить! Мне сейчас не до смеха. (Помолчав.) А уж если говорить не шутя, то во всем городе нет человека прямее нашего горбатого Караколя.

М а р г а р и т а. Как это - нет человека прямее Караколя?

В е р о н и к а. Да, да. Он прямее всех. Ему во всем можно поверить и на нем всех можно проверить. Кто ему друг - тот хорош, кто ему враг - тот плох. Каждое утро я просыпаюсь в тревоге: жив ли он, на свободе ли еще, увидим ли мы его опять... Без него мы жили бы, как в тюрьме. Караколь простой метельщик, он беден, он горбат, но люди в замке хорошо знают цену его шуткам и песням, да и как не знать? Когда Караколь шутит, мы смеемся. А когда смеемся, перестаем бояться... Вот и сейчас я больше всего надеюсь на него - уж если он не придумает, как мне выпутаться из этой паутины, так никто не придумает.

Л о р и а н а. А ты и в самом деле поверила россказням Клик-Кляка? Пустое! Неужели у наместника нет другого дела, как только думать о женитьбе Мушерона Младшего!

За окном слышится дробь барабана.

М а р г а р и т а (выглянув в окно). Смотри! Носилки наместника! Куда это его несут мимо ваших окон?..

Л о р и а н а. Остановились... Да нет, не может быть...

В е р о н и к а. Вносят к нам во двор...

Л о р и а н а (обнимая Веронику). Нет, нет, Вероника, не пугайся! Конечно, он приехал заказывать золотое шитье мастеру Фирену. Ведь наше золотое шитье славится на весь свет.

М а р г а р и т а. Постойте, я потихоньку спущусь и узнаю, в чем там дело. Да заодно хоть глазком одним погляжу, какой он, этот наместник. Ведь в доме-то он, наверно, вылезает из своих носилок. (Убегает.)

Л о р и а н а, Я думаю, они сюда даже не поднимутся. Мастер Фирен примет его у себя внизу.

Задыхаясь, вбегает Маргарита.

Что с тобой?

М а р г а р и т а. Идут! Сюда идут! Только мне кажется, что это не наместник... Он страшный! Вот такой!.. (Показывает рукой рост наместника.)

Дверь открывается. У косяка останавливается, угодливо придерживая дверь, Мушерон Старший. В комнату входят: наместник, Большой Гильом, сзади всех - Ф и р е н С т а р ш и й.

Н а м е с т н и к. Доброе утро, сударыни!

Девушки растерянно кланяются.

Которая же из них ваша дочь, мастер Фирен? (Оглядывает девушек и останавливается перед Вероникой.) Впрочем, я и сам это вижу. А эти красавицы?..

Ф и р е н  С т а р ш и й. Подруги моей дочери.

Н а м е с т н и к (взглянув на них). Боюсь, что мы помешали этим милым девицам заниматься своим делом. Мне очень жаль лишиться их общества, но я уверен, что шить и болтать где-нибудь в другом месте им будет веселее, чем слушать нашу беседу.

Девушки собирают работу, кланяются и уходят. Вероника хочет идти вслед за ними.

Нет, сударыня, вас я попрошу не покидать нас.

В е р о н и к а. Я не хочу мешать беседе старших.

Н а м е с т н и к. То, что я намерен сказать, касается именно вас. Мастер Фирен, не думаете ли вы, что вам пора выдать вашу прекрасную дочь замуж?

Ф и р е н  С т а р ш и й. Я надеюсь, ваша светлость, что вы позволите мне самому позаботиться о судьбе моей дочери?

Н а м е с т н и к. Я не отнимаю у вас ваших отцовских прав, мастер. Но для блага города, который волей или неволей оказался на моем попечении, я бы хотел помирить и даже породнить два почтенных семейства - ваше и семью мастера Мушерона. Что же вы медлите, дорогой Мушерон? Просите руки прекрасной Вероники для своего сына.

М у ш е р о н (вкрадчиво). Мы с вами, дорогой мастер Фирен, знаем друг друга с детства. Наши дома стоят рядом. Ваша дочь выросла у меня на глазах, мой сын - у вас на глазах...

Ф и р е н  С т а р ш и й. Все это верно, мастер Мушерон. Я и в самом деле хорошо знаю вас и вашего сына. Поэтому оставим этот разговор. И если у вас нет ко мне другого дела, то я не смею задерживать вас слишком долго у себя в доме. Прощайте!

М у ш е р о н (растерянно). Я пришел сюда вместе с его светлостью и могу уйти только с его разрешения.

Н а м е с т н и к. В самом деле, Мушерон, можете идти. Я без вас поговорю с мастером Фиреном и его дочерью. Гильом, проводи господина бургомистра до ворот. Надеюсь, и вы окажете эту честь своему гостю, дорогой Фирен.

Фирен, Большой Гильом и Мушерон уходят. Минутное молчание. Наместник пристально смотрит на Веронику.

В е р о н и к а. Ваша светлость! Я хотела бы избавить моего отца от печальной и опасной обязанности объяснять вам наш отказ. Я сама все скажу вам. Вы можете изгнать меня из города, как моего брата, вы можете запереть меня в тюрьму или даже казнить, как многих наших друзей...

Н а м е с т н и к. О, когда вы сердитесь, прекрасная Вероника, вы становитесь еще лучше!

В е р о н и к а. Ваша светлость, если вы человек...

Н а м е с т н и к. А кто же я?

В е р о н и к а. Не знаю... Но если у вас есть сердце, позвольте мне остаться с моим отцом. Его единственного сына вы у него отняли... (Голос ее вздрагивает, она закрывает лицо руками.)

На м е с т н и к. Опустите руки, Вероника! Я хочу посмотреть, как вы плачете.

В е р о н и к а. Не смейтесь надо мной! Вы в моем доме!

Н а м е с т н и к. А вы в моем городе!

В е р о н и к а. Я это хорошо знаю. В этом городе нельзя дышать, с тех пор как он у вас в руках. И все же вам не удастся выдать меня замуж за вашего шута Мушерона!

Н а м е с т н и к (смеется). Так вы не хотите за него замуж, Вероника? Ну что ж. Пожалуй, вы правы. Даю вам свое герцогское слово, что за Мушерона вы не выйдете. Я мог думать об этом только до тех пор, пока не увидел вас. Вы достойны лучшей участи. Этот бедняга Мушерон не годится вам даже в конюхи. Ну, не печальтесь больше, улыбнитесь! Ради вашей улыбки я готов сделать многое.

В е р о н и к а. Благодарю вас, ваша светлость. Мне от вас ничего не надо.

Н а м е с т н и к. Неужели ничего? А ведь я мог бы ради вас простить вашего брата. Я думаю, вам это было бы приятно? Или, скажем, вернуть вашему почтенному отцу золотую цепь бургомистра... По правде говоря, она ему гораздо больше пристала, чем этой старой лисе Мушерону.

В е р о н и к а. Отец мой был бургомистром Вольного Города Мастеров...

Н а м е с т н и к. Ну что ж? Пожалуй, я даже не прочь возвратить вашему городу некоторые из его прежних прав и вольностей. Не все, разумеется, но некоторые... И даже помиловать кое-кого из тех сумасбродов, кто променял свой дом на лесную берлогу... Признаться, я об этом давно подумываю. Вы удивлены, прекрасная Вероника? Вы, кажется не ждали этого от меня?

В е р о н и к а. Не ждала, ваша светлость.

Н а м е с т н и к. Еще бы! Вам, наверно, говорили, что я чудовище, что я никого не жалею и никого не милую?

В е р о н и к а. Да, так говорят...

Н а м е с т н и к. Никогда не следует верить людям. Я могу и пожалеть и простить. Я могу сделать человека несчастным и могу его осчастливить. Вас я хотел бы видеть счастливой. В знак моего глубокого расположения к вам примите этот скромный подарок. (Снимает с пальца кольцо и протягивает ей.)

В е р о н и к а. Что это?

На м е с т н и к. Кольцо. Я ношу на руке всего два перстня. Один, с моей фамильной печатью, достался мне от моего отца, другой - от матери. Это ее обручальное кольцо. Возьмите его. Оно ваше.

В е р о н и к а. Зачем оно мне?

Н а м е с т н и к. Вы будете герцогиней де Маликорн.

В е р о н и к а. Что вы такое говорите? Вы шутите!..

Н а м е с т н и к. Я никогда не шучу. Вы будете моей женой. Ну, наденьте же, наденьте это колечко! (Пытается надеть кольцо на палец Вероники.)

В е р о н и к а. Прочь от меня, мерзкий паук!

Н а м е с т н и к (смеясь). Значит, я вам не нравлюсь? Ну, это не беда! Зато вы мне понравились. А этого достаточно для того, чтобы я взял вас к себе в замок. Будьте же благоразумны, вспомните: горбун, который вам так противен, - это не какой-нибудь метельщик, это герцог, наместник короля, повелитель вашего города. Он мог бы сделать вас своей служанкой, а он просит вашей руки, прелестная златошвейка!

В е р о н и к а. Вы просите моей руки? Вот она! (С размаху ударяет его по лицу.)

Наместник отшатывается, на мгновение от ярости теряет дыхание, но потом овладевает собой.

Н а м е с т н и к. За эту маленькую шалость мы успеем рассчитаться. Ведь у нас с вами впереди столько счастливых лет...

В е р о н и к а. Ни одного дня! Ни одного часа!..

Н а м е с т н и к. Что же вы собираетесь сделать? Убежать или умереть? Уверяю вас, и то и другое не так просто, как вам кажется. С этой минуты вы никогда не останетесь одна - ни днем, ни ночью. За вами по пятам будут ходить мой Гильом и придворные дамы, а у дверей будет стоять моя стража.

Вероника делает шаг к двери, но он сразу же замечает это и ловит ее за руку.

Постойте! Если вы сейчас или потом попытаетесь искать где-нибудь помощи и защиты, если вы не будете послушны не только моему слову, но даже малейшему движению моей руки, я не пощажу ни вашего отца, ни ваших родных, ни ваших друзей!..

В е р о н и к а. Весь город - наши родные и друзья!..

Н а м е с т н и к. Тогда и от вашего города не останется камня на камне. Ох, уж этот мне Вольный Город Мастеров! Он стоит на месте только потому, что я слишком терпелив. Но и терпению бывает конец!..

В комнату входят Фирен и Гильом. Вероника в смятении кидается к отцу.

Ф и р е н  С т а р ш и й. Что с тобой, Вероника? Будь спокойна, Мушерон больше не переступит порога нашего дома.

Н а м е с т н и к. Это верно, мастер Фирен. Ему больше незачем приходить сюда. Ваша дочь расскажет вам о моем решении. Через три дня у вас в доме и во всем нашем городе будет большое торжество. А пока и ваш дом и вашу прекрасную дочь будут надежно охранять. Позаботься об этом, Гильом.

Занавес опускается. Перед занавесом проходит в обычном порядке процессия - барабанщик, латники, потом высокие и мрачные, похожие на катафалк носилки наместника. Рядом с носилками - Большой Гильом в темном плаще.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина четвертая

Лес. Ночь на исходе, но еще совсем темно. На переднем плане - укромная лесная полянка. Вплотную к ней подступают густые заросли деревьев и кустов, перепутанные вьющимися растениями. Постепенно становится светлее. Но только к концу картины наступает утро. Из чащи выходят двое. Один - это Клик-Кляк, другой - одноглазый человек с повязкой, пересекающей лоб наискось. Он в егерской куртке, видавшей виды, в помятой шляпе. В руках у Клик-Кляка фонарь, у одноглазого - лопата.

О д н о г л а з ы й. Следовало бы прибавить, ваша милость. Поработали на совесть, честно. Этакую яму за одну ночь вырыли! Да мало что вырыли - так прикрыли, будто ее и нет совсем. Ни человек, ни зверь не заметит, покуда не провалится.

К л и к - К л я к. А вылезти оттуда нельзя?

О д н о г л а з ы й. Никак, ваша милость. Хоть сами по пробуйте.

К л и к - К л я к. Нет уж, пробовать я не стану, а прибавить - так и быть, прибавлю. Вот тебе, держи.

О д н о г л а з ы й. Серебро-то получше меди, а золото и подавно.

Клик-Кляк молча мотает головой.

Ну, да если больше не дадите, так и на этом спасибо. Выпьем за того, кто в эту яму угодит.

К л и к - К л я к. Вот еще! Зачем же за него пить?

О д н о г л а з ы й. А ежели вы прибавите, так мы и за ваше здоровье выпьем. Нам все равно. У нас уж такой обычай - пьем и за мертвого и за живого, и за повешенного и за веревку. Да вы не скупитесь - прикиньте еще! Ведь богаче вас и в городе-то никого нет.

К л и к - К л я к. А разве ты меня знаешь?

О д н о г л а з ы й. Как не знать, если на улице все пальцами на вас показывают.

К л и к - К л я к. Ну, если знаешь, так молчи.

О д н о г л а з ы й. Молчанье-то, говорят, золото, а вы медью  платите.

К л и к - К л я к. Ладно уж, получишь золотой. Только покажи мне еще раз эту яму, а то я, пожалуй, не найду ее.

О д н о г л а з ы й (посмеиваясь). Найти-то и вправду мудрено. На то и запад да ведь я вам ее только что показывал...

К л и к - К л я к. А я забыл.

О д н о г л а з ы й. Забывчивость в таком деле не годятся, ваша милость! Да вот же она, яма-то, вправо, в пяти шагах отсюда... (Показывает через плечо.)

К л и к - К л я к (стоя против него). Ага! да, да... Вправо, в пяти шагах отсюда... Вот от этого вяза, значит... Ну ладно, идем!..

Оба уходят. На сцене несколько мгновений пусто и тихо. Потом из зарослей выходят К а р а к о л ь с двумя спутниками. Один из них - Ф и р е н М л а д ш и й, брат Вероники. Другой - мальчик лет тринадцати Тимолле Меньшой.

К а р а к о л ь. дальше не ходите. Где начинаются тропинки, там и людей встретить можно. И своих и чужих.

Ф и р е н М л а д ш и й. Сказать по правде, Караколь, надоело мне оглядываться и при каждом шорохе прятаться в кусты, будто мы не у себя дома, не в том самом лесу, где мальчишками орехи собирали.

К а р а к о л ь. Что поделаешь, друг Фирен! Недаром у нас в гербе лев, заяц и медведь. Старики говорят: "Будь смел, как лев, силен, как медведь, и осторожен, как заяц".

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Пока мы только и делаем, что прячемся. Не для того убежал я сюда из дому, чтобы сидеть в кустах, словно заяц!

К а р а к о л ь. Потерпи, даже и льву случается иной раз притаиться, прежде чем прыгнуть. А зато уж если прыгнешь, прыгай, как лен, а не как заяц - вперед, а не в кусты.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Дали бы мне только прыгнуть!

Ф и р е н М л а д ш и й. Да, уж за него могу поручиться. Так и окажи его деду, Караколь: Меньшой Тимолле не посрамит славного цеха гранильщиков. Он - моя правая рука, мой оруженосец и помощник. Где мы с ним не побывали за это время! И у пастухов в горах, и у рыбаков на взморье И домой мы с ним придем вместе. Верно, Тимолле?

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Как - домой? домой я не хочу.

Ф и р е н М л а д ш и й. Слышишь, Караколь? Только одного он и боится: как бы его не отослали домой раньше времени. Да нет! Я не о том говорю. Мы пойдем с тобой вместе освобождать наш город.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Хоть сегодня, Фирен! Хоть сейчас!

Ф и р е н М л а д ш и й. Так  и все у нас думают - хоть сегодня, хоть сейчас! Чего бы мы ни дали, чтобы поскорей увидеть опять наши улицы, наши дома, ваши мастерские! Правду говорят люди: надо потерять свой родной дом, чтобы узнать, как сильно его любишь. Если бы не ты, Караколь, он был бы от нас еще дальше, чем теперь. А с тобой к нам в лес приходит весь наш город с часовой башней, с мостами и переулками, даже с Большим Мартином на площади.

К а р а к о л ь. А я-то и не замечал, что ношу к вам такой тяжелый груз. Должно быть, он весь помещается в раковине у меня за спиной. А вот письмо, которое я нынче принес тебе, Фирен, показалось мне и вправду тяжелым.

Ф и р е н М л а д ш и й. Скажи им, Караколь, пусть не тревожатся. Все так и будет, как я сказал. Мы не опоздаем. Ждите нас да по лучше готовьтесь к майскому празднику.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. А когда услышите пастуший рожок встречайте гостей. (Подносит рожок к губам.)

Ф и р е н М л а д ш и й. Тише! Еще не время. Этот Рожок должен будить друзей, а не врагов... Ну, прощай, Караколь! Уже светает. А мы пока еще боимся света, как ночные птицы.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Прощай, Караколь!

К а р а к о л ь (вслед им). Поторапливайтесь, поторапливайтесь, ночные птицы, а то уже дневные защебетали. Ишь, как они разговорились сегодня! Видно, за ночь у них набралось много новостей. (Прислушиваясь) Э, да тут как будто и моя знакомая - та, у которой сестра живет на площади Большого Мартина. Надо передать ей поклон. (Свистит. Ему отвечает птичий щебет.) Да, она жива и здорова. Говорит, что соскучилась по родным ивам. Беспокойно ей в городе. Раньше было ничего - сытно, весело. А теперь и веселья нет, и корма не хватает. И людям и птицам плохо приходится

В кустах встревоженный щебет.

Да вы не тревожьтесь! Авось в следующий раз принесу вам новости получше Занимайтесь своим делом, а я примусь за свое. (Режет ветка и напевает песню. Сначала тихо, без слов, потом все громче, отчетливее.)

Ты видишь льва в гербе у нас,

А в прежние века

Он здесь охотился не раз

И пил из родника.

В гербе ты видишь и змею,

Опутавшую льва.

Она жила в чужом краю,

Когда была жива.

Но вот однажды в львиный дом

Злодейка забралась,

И там серебряным клубком

На камне улеглась.

Пришел домой косматый лев

И в яростном бою

Зажал в когтях, рассвирепев,

Трехглавую змею.

С тех самых пор у нас в гербе

На поле огневом

Не знают отдыха в борьбе

Змея с могучим львом.

Во время этой песни из чащи выглядывают звери - з а я ц, потом м е д в е д ь и наконец лев. За работой Караколь их не замечает. Потом он поднимает голову и видит своих слушателей.

Ах, вон кто меня слушает! А я-то думал, что я здесь один. Пою себе и не знаю, что весь лесной народ собрался сюда. Даже сам старшина пожаловал мастер лев! Знал бы - спел бы получше. А не опасно ли вам, друзья, выходить в эту пору из чащи? В прежние времена вас бы не тронул. Тогда город наш был вольный, лес - заповедный А теперь на каждом шагу ловушки - и в городе и в лесу. Глядите в оба, земляки!

Звери прячутся за ветвями.

Хорошо мне с этим лесным народом! Только они одни и не знают, что я горбун. думают - такой, как надо, а может, и еще лучше. Ну вот, как будто и всё. Веток хватит надолго. Можно и домой собираться. Только надо бы захватить чего-нибудь для дедушки Мартина и для Вероники. Кажется, на том берету шиповник уже расцвел. (Убегает, оставив куртку и нарезанные ветки.)

Несколько мгновений в лесу совсем тихо. Потом издали доносится топот лошадей, лай собак, отзвук людских голосов. На поляну выскакивает перепуган з а я ц. За ним появляются медведь и лев. Пробираясь сквозь заросли кустов, она натыкаются на западню, вырытую для Караколя. Лев и заяц успевают отпрянуть. Медведь проваливается. Через секунду на поляну выходит Клик-К л я к. Он осматривается и замечает нарезанные ветки, куртку и сумку Караколя.

К л и к - К л я к. Ветки!.. Сумка!.. И куртка тут!.. О! Значит, и сам он недалеко. Только где же? (Растерянно смотрит по сторонам и вдруг слышит шорох и хруст в яме.) А, вот ты где! Так тебе и надо! (Машет рукой и кричит.) Сюда! Сюда!..

Из чащи выходит нам наместник в сопровождении двух егерей.

Здесь, ваша светлость!

Н а м е с т н и к. Хорошо. (Егерям.) Дайте господину Мушерону охотничий рог, а сами ступайте на опушку леса - туда, где остались господин Гильом и бургомистр. Вернетесь сюда, когда услышите звук рога, не раньше. До тех пор ждите!

Е г е р я подают Клик-Кляку большой охотничий рог, кланяются и уходят. Клик-Кляк вешает рог на ветку дерева.

Ты уверен, что дичь попалась?

К л и к- К л я к. Уверен, ваша светлость. Поглядите сами - вот его сумка, вот куртка, вот ивовые ветки, которые он только что нарезал. А сам он в яме!..

Наместник. А ты уже заглянул туда?

К л и к - К л я к. Нет еще, ваша светлость; Но я хорошо слышал, как он там ворочался и кряхтел.

Н а м е с т н и к. Пойдем посмотрим, Я верю только своим собственным глазам.

К л и к - К л я к. Там темно, ваша светлость, вы ничего не увидите. Но, если хотите, посмотрим. Только сначала одно слово. Нет, извините, два! Когда свадьба?

Н а м е с т н и к. Скоро, Мушерон, скоро! Послезавтра!

К л и к - К л я к (в восторге). Послезавтра! В самом деле, ваша светлость? А Вероника знает, что у нее послезавтра свадьба?

Н а м е с т н и к. Не беспокойся. Знает.

К л и к - К л я к. Ну, если так, ваша светлость идемте скорее к яме. дайте мне вашу руку. Сюда, за мной! (Внезапно останавливается.) Постойте!.. Где же эта яма? Пять шагов направо...

Н а м е с т н и к. Да ведь ты идешь налево!

К л и к - К л я к. Ах, да... (Идет в другую сторону.) И тут нет... Забыл...

Н а м е с т н и к. Но ведь ты же сам говорил, что слышал в яме хруст!..

К л и к - К л я к. Слышал. Вот только не помню, с какой стороны. Караколь - он хитрый, сидит себе и молчит. Он может так промолчать до самой смерти. Назло!.. Ну хоть бы охнул разок, хоть бы пошевелился, я бы его сразу и нашел! А так ей-ей не знаю, где эта чертова яма... Пять шагов... От туда сюда или отсюда туда? Хоть убейте, не помню!..

Наместник, ни слова не говоря, в гневе кидается на него. Клик-Кляк в ужасе отскакивает.

Стойте, стойте, ваша свет. Вспомнил! Вспомнил!.. Пять шагов от этого вяза!.. Идемте! Раз, два, три, четыре... Ах! Держите меня!.. (Падает в яму, увлекая за собой наместника.)

На полянку снова выбегает К а р а к о л ь. В руках у него несколько веток цветущего шиповника.

К а р а к о л ь. Что такое? Рычит кто-то... Кряхтит, стонет... да где же это? Не пойму. (Раздвигает кусты и замечает яму.) Ох, чуть было не оступился!.. Настоящая западня! Кто все и на какого зверя тут охотится? (Наклоняется к яме, прислушивается.) Никак медведь рычит? Он! Конечно, он! Ну, надо выручать старого приятеля. (Распутывает веревку, которой была стянута вязанка веток, перекидывает ее через толстый сук а спускает конец в яму.) Эх, бурый, бурый! Говорил же я тебе, что здесь на каждом шагу ловушка!.. Ну, вылезай!

Из ямы по веревке вылезает К л и к-К л я к.

Клик-Кляк!.. Вот уж этого я никак не ожидал! Ты-то как попал в яму?

К л и к - К л я к. Нечаянно

К а р а к о л ь. Что же ты сопел, как медведь?

К л и к - К л я к. Это не я, это сам медведь сопел, как медведь. Я думал, он меня съест...

К а р а к о л ь. Что ты! Разве медведь станет есть всякую дрянь! Но скажи мне на милость, как это ты очутился здесь, в лесу, да еще на рассвете?

К л и к - К л я к. На охоту пришел, вот и все.

К а р а к о л ь. Ну, а как же тебя угораздило попасть в яму?

К л и к - К л я к. Да я нашел твою сумку, куртку и поду мал, что это ты... того... в яму угодил.

К а р а к о л ь. И полез ко мне в гости? Спасибо.

К л и к - К л я к. Не стоит! Ну, прощай, Караколь! Я пойду в город.

К а р а к о л ь. В город? Зачем? Я думаю, там и без тебя прекрасно обойдутся. А ну-ка, полезай обратно!

К л и к - К л я к. Что ты, Караколь! Спятил? Ведь у меня послезавтра свадьба!

К а р а к о л ь. Вот потому-то тебе и лучше сидеть в яме, чем идти в город. Ну, полезай, полезай!.. (Токает его к яме.)

К л и к - К л я к (отбиваясь). Не полезу, горбун проклятый! Я тебя самого туда столкну!

Неожиданно из чащи появляется лев; он трясет гривой и грозно рычит.

Караколь! Караколь! Он разорвет меня!

К а р а к о л ь. А ты скорей полезай в яму, вот он тебя и не тронет.

К л и к - К л я к. Да ведь там медведь!

К а р а к о л ь. Медведя я вытащу.

К л и к - К л я к. Вытащишь? Нет, знаешь, Караколь, лучше отпусти меня домой!

К а р а к о л ь. Это на свадьбу-то?

К л и к - К л я к. Какая там свадьба! Клянусь жизнью, что я не женюсь на Веронике. да ты только подумай, разве мастер Фирен отдаст ее за меня?..

К а р а к о л ь. Но ведь ты же сам говорил, что намест н его заставит.

К л и к - К л я к. Мало ли что я говорил! да пропади он совсем, этот наместник!..

Н а м е с т н и к (из ямы). Мушерон!

К л и к - К л я к. Ох, я и забыл совсем!..

К а р а к о л ь. Кто это там, Клик-Кляк?

К л и к - К л я к. В яме-то? - Н-не знаю... Медведь, наверно...

К а р а к о л ь. Так это медведь тебя по имени зовет?

К л и к - К ля к. А что ж? Я его тоже по имени зову. Он меня "Мушерон", а я его "Медведь".

Н а м е с т н и к. Помолчи, Мушерон! Слушай, метельщик, я - Бистеколь, хранитель печати его светлости. Вытащи меня отсюда - ты не пожалеешь.

К а р а к о л ь. Это в самом деле хранитель печати, Клик-Кляк?

К л и к - К л я к. Ага... хранитель!..

К а р а к о л ь. А как же он сюда попал? Клик вместе. Наместник. Ну что же, Метельщик?.. Брось мне веревку! Я тебе хорошо заплачу.

К а р а к о л ь. Не надо, сударь. Храните свою печать в этой яме. Лучшего места для нее и при думать нельзя.

Н а м е с т н и к. Не смейся над герцогской печатью, метельщик! Она может послать человека на плаху, но она же может избавит тысячи людей от тюрьмы, от изгнания, даже от казни!

К а р а к о л ь. Даже от казни? Что и говорить - славная печать!

Н а м е с т н и к. Вытащи меня, и я дам тебе эту печать на три дня. Подумай: целых три дня ты будешь править своим городом! За это время можно иного успеть.

К а р а к о л ь. Да, немало... А не обманываете ли вы Меня, господин Бистеколь? Печать-то в самом деле при вас?

Н а м е с т н и к. Она всегда при мне. Ну! Спускай веревку!

К а р а к о л ь. Пожалуй. Только на первый раз я спущу вам не веревку, а веревочку. Печать-то она выдержит, а вот вашу милость вряд ли.

Н а м е с т н и к. А если ты возьмешь мою печать, а меня оставишь в яме?

К а р а к о л ь. Не верите? Ну что ж, живите себе в этой берлога, пока живется. Мне-то что?

Н а м е с т н и к. Спускай веревку!

К а р а к о л ь. Веревочку!.. А ты, Клик-Кляк, сиди смирно. Мой лев шутить не любит.

Клик-Кляк замирает на месте. Лев возле него на страже.

Привязали?

Наместник. Тяни!

К а р а к о л ь (вытягивает перстень и рассматривает его). Верно, перстень с печатью. На печати - змея.

Н а м е с т н и к. Это не змея, а трехглавый дракон с тремя коронами. фамильный герб наместника

К а р а к о л ь. А, все равно, одна порода - что змея, что дракон, что наместник! Ну, если дело идет без обмана, опускаю вам веревку потолще. (Тянет с трудом.) Ох, и тяжеленьки же вы, ваша милость!

Из ямы показывается голова медведя.

Вот тебе и на! Это в самом деле ты, бурый! Зачем же ты вы давал себя за хранителя печати? Ну, пойдем, пойдем отсюда!.. Нашему брату лучше держаться подальше от всяких ловушек.

Лев и Медведь скрываются в чаще.

Н а м е с т н и к. Стой, обманщик Ты хочешь одурачить меня? Взял мою печать и уходишь!..

К а р а к о л ь. Да не тревожьтесь вы, сударь! Караколь еще никогда никого не обманывал. Но вас в яме так много, что мне и не разобраться, кто из вас медведь, а кто хранитель печати... Ну, спускаю опять веревку. держитесь! Посмотрим, какой зверь вылезет на этот раз.

Из ямы вылезает н а м е с т ни к. Караколь смотрит на него с удивлением.

Вот вы какой, господин Бистеколь! Недаром у нас с вами схожие имена Мы и сами немножко похожи друг на друга. Только если меня за мой горб прозвали улиткой, то вы - по крайней мере верблюд! Ну, давайте я вам помогу распутать веревку. Она вам больше не нужна.

Н а м е с т н и к. Зато тебе она еще понадобится, Я в этом уверен!..

К а р а к о л ь. Вот и готово, ваша милость. Вы свободны.

Н а м е с т н и к. Спасибо, метельщик. Ты, видно, честный малый... Ну, Мушерон, бери свой рог.

Клик-Кляк звонко трубит.

К а р а к о л ь. Что-то не нравится мне эта музыка... На до уносить ноги! Прощайте, господин Бистеколь!

Н а м е с т н и к. Нет, погоди, погоди, метельщик! Ровно через три дня, час в час, минута в минуту, ты должен явиться на это самое место. Понял?

К а р а к о л ь. Ладно. Приду.

Н а м е с т н и к. Да смотри не потеряй перстень. Ведь то печать самого наместника.

К а р а к о л ь. Уж я-то не потеряю. С тех пор как я стал хранителем печати его светлости, я только о ней и думаю.

На м е с т н к. Что же ты собираешься с ней делать?

К а р а к о л ь. Увидите, господин Бистеколь.

Н а м е с т н и к. Посмотрим, Караколь.

На поляну выбегают егеря, латники, Большой Гильом и Мушерон Старший.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Ваша светлость, мы не знали, что и думать!

К а р а к о л ь. Так вот оно что!.. Ваша светлость!..

Н а м е с т н и к. Думать не о чем, Гильом. Хватайте этого человека! Он украл у меня перстень с печатью.

К л и к - К л я к. Украл! Украл!

Стража хватает Караколя.

К а р а к о л ь. Вы оба лжете!..

Н а м е с т н и к. Бургомистр Мушерон, кто по вашим городским законам судит людей, совершивших крюку, и как их за это наказывают?

М у ш е р о н С т а р ш и й. Ваша светлость, воров судит у нас совет старшин. За первую кражу вора лишают левой руки и приговаривают к изгнанию из города...

К а р а к о л ь. Ах, мне следует отрубить обе руки!

Н а м е с т н и к. Вот как?

К а р а к о л ь. Да, обе! Эти руки вытащяли из ямы такую ядовитую гадину

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Ваша светлость, не прикажете ли вы повесить его сейчас же на этом дереве?

Н а м е с т н и к. Нет, Гильом! Пусть всё будет по законам и обычаям славного Вольного Города Мастеров. Бургомистр Мушерон! Вы видите мое кольцо у него на пальце? Господин Мушерон Младший! Гильом! Егеря! Солдаты! Все видите? Хорошо. Завтра же он предстанет перед судом старшин.

К а р а к о л ь. Так тебе и надо, Караколь! Ловко тебя поймали в западню...

Занавес

Просцениум

С одной стороны выходят лев, медведь и заяц. С другой появляется у л и т к а.

Л е в. Медведь! Ты умеешь говорить?

М е д в е д ь. Говорить? Да вот с тобой, зайцем и улиткой разговариваю. А поймут ли меня люди - не знаю. Я их не всегда понимаю.

З а я ц. Я тоже.

Л е в. Как же быть? Сейчас я завидую пятилетнему ребенку, который может рассказать словами обо всем, что видел. Ею тоненький голосок, его детский лепет услышат в поймут, а мое львиное рычание, твой медвежий ров, самый отчаянный, самый жалобный крик зайца - всё это для них только лесной шум и ничего больше. Уж лучше молчать как рыба, как улитка: Улитка Говорить можно не только словами.

М е д в е д ь. А как же?

У л и т к а. Словами я этого сказать не могу. Идемте за мной.

Она уходит. За нею - заяц, медведь, лев.

Картина пятая

Та же площадь что и в первой картине. В глубине на высоком помоете, окруженном латниками, - нечто вроде шатра. Темные занавеси опущены, на них блестит герб наместника. Рядом с шатром - кресло Большого Гильома. Над помостом развевается черное знамя завоевателей. Внизу, на площади, разостлан ковер. На нем стоит тяжелый резной стол с весами правосудия. Перед столом кресло бургомистра. Справа и слева - места обвинителя и защитника. Площадь полна народа. Каждый цех группируется возле своего старшины, В руках у знаменосцев - стяги с вышитыми гербами цехов. На балконе сидит В е р о н и к а.

М у ш е р о н. Господа старшины, славные мастера всех искусств, ремесел и рукоделий. Сегодня мы будем судить преступника нарушившего законы нашего Вольного Города Мастеров. Судите его по своей совести и разумению, строго и нелицеприятно, как судили наши отцы и деды. (Садится в кресло.) Кто потерпевший?

Б о л ь ш о й Г и л ь о м (Поднимаясь с места). Его светлость герцог Филипп Август Юстус де Маликорн, правитель города. А его высокую особу представляю я, первый советник его светлости Гильом Марцелл Готштальк.

М у ш е р о н. Введите обвиняемого.

Л а т н и к и вводят К а р а к о л я.

Г о л о с а. Бедный Караколь! И за что его судят?

- Говорят, за кражу.

- Какая там кража! Кто поверит, что каш Караколь на руку нечист

- Дело тут не в руке, а в языке!..

М у ш е р о н. Обвиняемый, назови свое имя и звание.

К а р а к о л ь. Что с вами, дядюшка Мушерон? Забыли вы меня, что ля? А я-то думал, что вы знаете Меня не хуже, чем я вас.

М у ш е р о н. Не говори лишнего, метельщик Жильберт.

К а р а к о л ь. А если вы знаете, как меня зовут, так чем же спрашиваете?

М у ш е р о н. Откуда ты родом?

К а р а к о л ь. Спросите у Большого Мартина, бургомистра. Мы с ним земляки.

М у ш е р о н. Ты не на ярмарке, метельщик, а на суде старшин. И пришел ты сюда не для того, чтобы смешить народ, а для того, чтобы отвечать за свое преступление!

К а р а к о л ь. О, если речь идет о преступлении, сядете ли вы на мое место, господин Мушерон? А уж я найду себе местечко поудобнее.

Г о л о с а. Верно, Караколь!

- Так и быть, уступи ему свое место!

- Пусть поменяется с тобой!..

М у ш е р о н. Соблюдайте тишину, горожане!.. Кто лает защищать подсудимого Жильберта, обвиняемого в краже?

Г о л о с а. Я!

- Я хочу его защищать!

- Нет, я! Я!..

Ма р т и н. Я, Мартин, старшина оружейного цеха, буду защищать метельщика Жильберта.

М у ш е р о н. Займите свое место, старшина оружейного цеха! Кто будет обвинять метельщика Жильберта?

Все молчат.

Кто желает быть обвинителем метельщика Жильберта?

Молчание.

Я, Мушерон, старшина ювелиров и часовщиков, займу место обвинителя. А свое кресло я уступаю старейшему из старшине гранильного цеха мастеру Тимолле. Пожалуйте, мастер Тимолле!

Один из старшин, седой, дряхлый старик, занимает кресло бургомистра. Мушерон н Мартин располагаются справа и слева.

М а с т е р Т и м о л л е. Господин Гильом Марцелл Готшальк, скажите нам, в чем обвиняет метельщика Жильберта ваш доверитель.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м (поднимаясь). Герцог де Мали корн обвиняет метельщика Жильберта в том, что он похитил у его светлости перстень с фамильной печатью. Герцог требует, чтобы столь дерзкое преступление было наказано со всей строгостью законов и обычаев славного Города Мастеров.

М а с т е р Т и м о л л е. Что скажет обвинитель?

М у ш е р о н (разворачивал длинный пергаментный свиток). Цеховые старшины и мастера!  Все мы, и старые и Молодые, родились и выросли в этом славном городе. Здесь, под гробовыми плитами, обтесанными руками наших искусных каменщиков, лежит прах наших отцов и дедов. Честь нашего вольного города нам дороже всего...

Голос из толпы. Да знаешь ли ты, что такое честь, бургомистр Мушерон?

М у ш е р о н (гневно поглядев по сторонам). Но среди жителей Города Мастеров нашелся такой, который запятнал его древний герб...

Г о л о с. Уж не ты ли это, старая лиса

М у ш е р о н. Это Жильберт, метельщик прозванный Караколем...

В толпе волнение, ропот.

В темном лесу, с шайкой таю же, как он, воров и бродят, напал он врасплох на его светлость и сорвал с его пальца драгоценный перстень, гордость старинного герцогского рода. Вот этот перстень, господа судьи, вы все его Видите Воровская рука, дерзнувшая совершить столь тяжкое преступление, должна быть отсечена по самое плечо, а наша честная семья должна отсечь от себя гнилой отпрыск изгнав преступника из стен города. Здесь нет места для жалости. Кто не хочет осудить вора, тот соучастник его преступления

М а с т е р Т и м о л л е. Введите свидетелей!

Входят Клик-Кляк, егеря и солдаты, которые были в лесу.

Господин Нанасс Мушерон Младший, Видели ли вы собственными глазами, как метельщик Жильберт похитил у его светлости перстень с печатью?

К л и к - К л я к. Да, всё, что я видел, я видел собственными глазами.

М а с т е р Т и м о л л е. Как же это было

К л и к - К л я к. Это было... это было в лесу... во время охоты... То есть нет... То есть да... во время охоты... Я находился в свите его светлости. (Оправившись, начинает говорить гладко как по-заученному.) В погоне за зверем мы с его светлостью углубились в чащу. Неожиданно из-за деревьев вышел горбун... то есть метельщик Жильберт в сопровождении нескольких неизвестных лиц, закутанных в плащи до самых глаз... Они.., они... они... ну, словом, они напали на нас и отняли перстень.

М а с т е р Т и м о л л е. Это всё?

К л и к - К л як. Это всё. Отняли перстень и углубились... (помолчав) в чащу

М а с т е р Т и м о л л е. Кто же именно углубился?

К л и к - К ля к. Мы с его светлостью. То есть разбойники...

В толпе смех.

Му ш е р о н. Господин Мушерон Младший, видели ли вы перстень его светлости на руке у метельщика?

К л и к - К л я к. Еще бы! Конечно, видел. Уж это-то правда!

Г о л о с из т о л п ы. А все остальное ложь?

К л и к - К л я к. Почему ложь?

Г о л о с. Потому что вранье

М у ш е р о н. Прошу соблюдать тишину! Егеря и солдаты, правду ли говорит господин Мушерон Младший?

Е г е р ь. Сущую правду.

Со л д а т. Кольцо было на пальце у метельщика.

М а с т е р Т и м о л л е. Мастер Мартин, что вы можете сказать в защиту Жильберта?

М а р т и н. Что я могу сказать? Я даю руку на отсечение, что Караколь ни в чем не Виноват.

М у ш е р о н. Отсекут руку не у вас, а у вора, мастер Мартин.

М а р т и н. У вора? Да что же тут делается, старшина Тимолле? Ну, вот скажите мне по совести, как сосед соседу, как мастер мастеру: разве вы не доверили бы Караколю и свои деньги, и свою мастерскую, и все, что у вас есть за душой? А вы, мастер Фирен? А вы, дядюшка Нинош А вы, все мастера и подмастерья?

П и р о ж н и к Н и н о ш. Кто же из нас не знает Караколя!

Г о л о с а. Мы знаем его лучше, чем себя!

М у ш е р о н (усмехаясь и разводя руками). А что говорят улики, мастер Мартин? А что говорят свидетели?

М а р т и н. Я верю не вашим уликам, не вашим свидетелям, а своему сердцу и рассудку. А сердце и рассудок говорят мне, что мы судим нынче не Караколя, а самих себя.

Г о л о с а. Правильно, Мартин! Себя судим!

- Говори дальше!

М а р т и н. Что же еще сказать? Все и так ясно! Нынче мы осудим Караколя, завтра - мастера Фирен потом дядюшку Ниноша, потом меня, а потом очередь дойдет и до дедушки Тимолле и, чего доброго, до Большого Мартина все это мы сделаем своими руками, по своей совести и разумению, по законам и обычаям нашего славного Больного Города Мастеров. А из замка будут смотреть на нас и смеяться над нами.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Господин бургомистр! Подтвердите, что ни его светлость, ни я, скромный представитель его высокой особы, ничем не нарушили свободы и независимости суда старшин.

М у ш е р о н. Я подтверждаю это, господин Гильом.

М а с т е р Т и м о л л е. Выслушаем обвиняемого. Говори, Жильберт!

Г о л о с а. Говори! Говори, Караколь!

К а р а о л ь. Ну что яс, скажу. Свидетели сказали правду. Кольцо украл горбун.

Г о л о с а. Что он говорит?

- Он сума сошел!

М у ш е р о н. Вы слышите, старшины и мастера? Преступник сознался!

М а с т е р Т и м о л л е. Не спешите, бургомистр. Это только начало речи. Еще неизвестно, каков будет ее конец. Мы слушаем тебя, Жильберт.

К а р а к о л ь. Кольцо украл горбун. Если господин Гильом отдернет вон ту расшитую золотом занавеску, я покажу вам его! Он там!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Я требую, чтобы этому болтливому метельщику заткнули рот! Разве судьи не видят сами, что он несет всякий вздор, лишь бы выгадать время и отсрочить заслуженную казнь!

М а с т е р Т и м о л л е. Суд должен выслушать обвиняемого до конца. Продолжай, Караколь.

К а р а к о л ь. А украдено кольцо у меня.., Я только вчера купил его. Мне понравилась печать, которая на нем вырезана. Вы знаете, что это за печать? Если приложить ее к бумаге, бумага становится волшебной. Она может отворить дверь темницы, снять у человека веревку с шеи, вернуть любого из наших друзей в родной дом... Вот для это ! я и купил перстень у владельца. Купил на целых три дня, но не проносил и трех минут. Покупатель оказался простаком, а продавец - обманщиком.

М у ш е р о н. Кто же из нас поверит этим небылицам! Как мог нищий метельщик купить драгоценный перстень, да еще с фамильной печатью!

К а р а к о л ь. А все-таки я его купил, бургомистр Мушерон. да, да, купил! И заплатил слишком дорого: вытащил из ямы того, кто роет яму всем нам!

Шум в толпе.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Судьи, вместо того чтобы выслушивать весь этот бред, все эти нелепые и преступные россказни, вы должны были бы задать подсудимому всего один Вопрос: есть ля у него свидетели?

М у ш е р о н. Да, да! Есть ли у него свидетели?

М а с т е р Т и м о л л е. Скажи, Караколь, кто может подтвердить справедливость твоих слов?

К а р а к о л ь. Боюсь, что никто, дедушка Тимолле. Моих свидетелей здесь нет, они далеко.

М а с т е р Т и м о л л е. Назови их, Жильберт.

К а р а к о л ь. Отчего же не назвать? Это славный, честный народ, наши соседи, наши земляки лав, медведь И заяц из заповедного леса. Оли всё видели, да не скажут.

М у ш е р о н. Лев, медведь и заяц! Хороши свидетели! Господа старшины, все эти бас~ки родятся только для маленьких детей! По законам нашего города обвинение считается доказанным, если у защиты нет свидетелей. Не так ли, мастер Тимолле?

М а с т е р Т и м о л л е. Да, по закону это так...

М у ш е р о н. Стало быть, больше не о чем раздумывать и не о чем товщ5 Именем закона я требую, чтобы у вора отрубили левую руку и навсегда изгнать его из города.

Старшины молчат. На площади становится совсем тихо. Мушерон разворачивает пергамент святок.

Приговор ясен. Нам остается только подписать под ним свои имена!

Ф и р е н С т а р ш и й (поднимаясь с места). Погодите, Мушерон! Мастер Тимолле, вспомните об одном хорошем обычае нашего города.

М а с т е р Т и м о л л е. О каком, мастер Фирен? Говорите, мы слушаем вас.

Ф и р е н С т а р ш и й. Если свидетелей защиты нет в суде, их выкликают трижды, перед тем как вынести приговор.

М а с т е р Т и м о л л е. Вы правы, Мастер Фирен. Я со всем забыл об этом обычае. Глашатаи! Трижды призовите свидетелей защиты. Призовите трижды!

Глашатаи с длинными трубами в руках выходят вперед. Все вокруг стоят в напряженном ожидании.

П е р в ы й г л а ш а т а й. Кто может доказать невиновность метельщика Жильберта, по прозвищу Караколь, явитесь сюда без страха и сомнения!

На площади тихо. Все замирают.

В т о р о й г л а ш а т а й (после короткой паузы). Мужчина или женщина, старик или ребенок, лицо известное всем или неведомое никому, явитесь сюда во имя истины и справедливости!..

Молчание.

Т р е т и й г л а ш а т а й. Жители города и окрестностей, уроженцы наших гор, лесов и полей, явитесь и свидетельствуйте!

Никто не отзывается.

М у ш е р о н (с торжеством ) Свидетелей защиты нет!

М а с т е р Т и м о л л е (беспомощно разводя руками). Свидетелей защиты нет...

Народ на площади молчит, омраченный и подавленный, И вдруг тишину прерывает многоголосый крик. Толпа в смятении раздается, и на площади - под гербом города, изображающим льва, медведя и зайца, - появляются живые лев, медведь и заяц.

К а р а к о л ь. Это они, мои звери! Мои свидетели!

К л и к - К л я к. Не пускайте их сюда! Я сам всё расскажу!.. Всю правду расскажу!..

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Стража! Егеря! Да что вы смотрите? Дикие звери бродят по городу! Окружайте их! Ловите! Бейте!..

М а с т е р Т и м о л л е. Нет, ваша милость, свидетели по нашим законам неприкосновенны.

М а р т и н (выступая вперед). Старшины и Мастера! Если даже звери наших лесов свидетельствуют за Караколя, Можем ли мы сомневаться в его правоте! А если бы звери не пришли, пришли бы деревья! А если бы не деревья - явились бы камни с наших дорог!

В толпе бурно хлопают в ладоши, кричат: Правильно, Мартин! Правильно, мастер Тимолле! Звери скрываются

М у ш е р о н. Звери, деревья и камни не могут быть свидетелями. Свидетели должны владеть человеческой речью.

М а р т и н. Зато твой сынок владеет человеческой речью. Он всё и расскажет за них, Ну, говори, Нанасс! Ты обещал сказать правду. Где ты видел этих зверей?

К л и к - К л я к. Кого где... Льва - над ямой, а медведя - в яме...

М а р т и н. В какой такой яме?

К л и к - К л я к. Ну, в западле.

М а р т и н. В западне? А кто ее вырыл?

К л и к - К л я к. О д н о г л а з ы й...

М а р т и н. Какой еще одноглазый

К л и к - К л я к. А тот, которого я нанял.

М а р т и н. Вон что!.. А зачем ты полез в свою же западню?

К л и к - К л я к. Да я не полез, я упал...

М а р т и н. А кто тебя вытащил?

К л и к-К ля к. Никто. Сам вылез.

К а р а к о л ь. Как же ты выбрался, Нанасс? По лестнице, что ли?

К л и к - К л я к. По какой еще лестнице? По самой обыкновенной веревке!

К а р а к о л ь. А не скажешь ли ты, Нанасс, за какой конец веревки ты держался - за верхний или за нижний?

К л и к - К ля к. Ну конечно, за нижний.

К а р а к о л ь. Обманываешь, Клик-Кляк!

К л и к - К л я к. Нет, нет! Ты не собьешь мели! Я хорошо помню, что за нижний. За верхний держался ты сам!

В толпе смех.

М а р т и н. Стало быть, Нанасс, тебя вытащил Караколь!

К л и к- К л я к. Мало ли что вытащил! Это он нечаянно... Хотел выручить медведя, а сначала по ошибке вытащил меня...

М а р т и н. А потом?

К л и к- К л я к. Потом медведя и его светлость!.. Ног, нет, хранителя печати его светлости!

М у ш е р о н. Я предлагаю прервать допрос свидетеля. Он не в своем уме.

М а с т е р Т и м о л л е. Нет, господин Мушерон Старший, в своем! Мы так же, как и вы, знаем господина Мушерона Младшего с самого рождения и можем подтвердить, что у него никогда не было больше ума, чем сегодня. Продолжайте, мастер Мартин!

М а р т и н. Значит, Караколь выручил и тебя, Мушерон Младший, и медведя, и хранителя печати?

К л и к- К л я к. Да, и меня, и медведя, и хранителя!

М а р т и н. Ну, выходит, что звери оказались благодарнее людей: они ему заплатили добром. А вот люди чем за платили!..

К л и к - К ля к. Люди тоже заплатили добром: за самую простую веревку ему дали перстень...

М а р т и н. Перстень? Какой еще перстень?

К л и к - К л я к. Да вон тот, что лежит в ларце!

Ма р т и н. Вот ларчик и открылся! Теперь все ясней ясного.

В толпе радостный шум.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Я требую, чтобы допрос был прекращен.

М а с т е р Т и м о л л е. Ваше желание будет исполнено. допрос окончен. Старшины и мастера, подойдите к весам правосудия. Левая чаша весов, как всегда, чаша обвинения, правая - оправдания!

Старшины один за другим подходят к весам и кладут медные шары в правую часу. Только один Мушерон опускает свой шар в левую. Правая низко опускается, перевешивая левую.

Суд старшин славного Города Мастеров, допросив обвиняемого и свидетелей, выслушав потерпевшего, обвинителя  и защитника и рассудив дело по древним законам и обычаям, по совести своей и разумению, постановляет: обвиняемого Жильберта-метельщика, по прозвищу "Караколь", считать оправданным!.. Ты свободен, Караколь! Ступай домой!

Караколя сразу окружает ликующая толпа, и он теряется в ней. К судейскому столу подходит Гильом с двумя латниками.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м, Не спешите расходиться, господа старшины! От имени моего высокого доверителя заявляю вам, что решение вашего суда неправильно и незаконны.

М а с т е р Т и м о л л е. Мы решили это дело по совести и по закону, господин Гильом Готшальк. Если одна из сторон недовольна...

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Как вы смеете называть его светлость герцога де Маликорн "одной из сторон?

М а с т е р Т и м о л л е. Однако его светлость герцог де Маликорн судился с метельщиком Жильбертом.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Нет. Вы суд метельщика за кражу!

М а с т е р Т и м о л л е. И оправдали его! Если его светлость не пожелает сообщить, что именно неправильным и незаконным, решение суда останется в силе.

Занавес отдергивается, и перед толпой появляется н а м е с т н и к.

Н а м е с т н и к. Хорошо же! Я скажу вам, чем я недоволен!

Г о л о с а. Кто это?

- Что за чудовище

- Да у него горб втрое больше, чем у Караколя!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Тише вы, медники и башмачники! Его светлость говорит!

Стража ощетинилась алебардами. Становится тихо.

Н а м е с т н и к. Старшины! Я оказал вам честь, разрешив судить преступника Жильберта по вашим старым законам и обычаям. Я хотел испытать благоразумие горожан. Но вижу - меня обманули ваши седые бороды и старческие морщины. Вы не судьи, вы запальчивые юноши, а со бравшиеся здесь жители города - неразумные дети, достойные розги. До сих пор я вас щадил. Но если с этой минуты кто-нибудь из вас посмеет нарушить мою волю, весь город поплатится за это. Я не оставлю здесь камня на камне...

В е р о н и к а (порывисто поднимаясь с места) Ах, довольно мы берегли камни нашего города. Нам надо беречь его честь!..

Н а м е с т н и к (потрясал жезлом). Прочь!.. Да и вам всем, старшины и мастера, лучше разойтись по своим мастерским - к вашим печам, верстакам и наковальням. Это вам больше пристало, чем сидеть в судейских креслах. С этого дня я буду судить преступников сам, своим судом!.. Господин Гильом, вы знаете, что надо делать... (Исчезает.)

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Бургомистр Мушерон! Прикажите городской страже отвести преступника Жильберта в тюрьму.

М у ш е р о н. Ваша милость, преступника нигде нет. Он скрылся.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Просцениум

Медведь.

Мы, звери, сошли с городского герба

Сегодня в последний раз.

На площади этой решится борьба,

Виновных и правых рассудит судьба...

Улитка.

И это случится сейчас!

Лев.

Недели и месяцы быстро бегут

В лучах театральных огней.

Здесь рушатся стены в пятнадцать минут,

А в жизни их, жертвуя жизнью, берут...

Улитка.

И это гораздо трудней!

Заяц.

Вчера мы пришли из дремучих лесов,

Узнав, что в плену Караколь.

В беде мы явились на дружеский зов,

И пусть наша роль оказалась без слов...

Улитка.

Но это прекрасная роль!

Лев.

Теперь мы достойное место займем

Над сводами древних ворот,

В старинном гербе, что покрыт серебром.

Наш город мы будем хранить вчетвером.

Улитка.

И это высокий почет.

Картина шестая

Площадь Большого  Мартина. Раннее утро, У ворот замка и у дверей дома мастера Фирена - часовые. Матушка Марли и тетушка Мимиль почти одновременно появляются в своих нишах.

М а т у ш к а М а р л и. Смотрите-ка, соседка, а старуха Тафаро все-таки готовится к празднику - и коврик разостлала, и цветов припасла. Бабушка Тафаро, а бабушка Тафаро! Что это вы нынче праздновать собрались? Майский день или, чего доброго, свадьбу?

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Может, и то, может, и другое.

М а т у ш к а М а р л и. Да что вы, бабушка Тафаро! Неужто вам не жаль Вероники? Плакать надо, а не праздновать.

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Раньше времени плакать-то не стоит.

Т е т у ш к а М и м и л ь. Где там раньше времени! Ей, бедняжке, всего часа три на воле жить осталось. Да и то - какая это воля! Ведь она и сейчас под замком, наша Вера. Ника, хоть еще из дома родного не выходила.

На пороге своей пекарни показывается д я д ю ш к а Н и н о ш.

М а т у ш к а М а р л и. Добрый день, дядюшка Нинош!

Н и н о ш. Нечего сказать - добрый! Я и не помню дня хуже этого. Мне и тесто месить неохота, и миндаль толочь невмоготу... Все из рук валится. Куда ни погляжу, только его и вижу...

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Это кого же?

Н и н о ш. Да всё его, этого... Сыча из замка. Вот и сейчас - во сне или наяву, а чудится мне, будто там, из-за угла, носилки его показались...

Из-за угла появляются наглухо закрытые носилки, окруженные латниками. Впереди - маленький б а р а б а н щ и к. Сбоку, как всегда, - высокий человек в темном плаще. Капюшон надвинут на глаза!

М а т у ш к а М а р ли. Какое там - чудится! Он самый! К дому мастера Фирена идут...

Т е т у ш к а М и м и л ь. За Вероникой...

По мере приближения носилок разговор становится все тише.

М а ту ш к а М а р ли. Что же он теперь с ней сделает - к венцу поведет или в тюрьму посадит?

Н и н о ш. Одно другого стоит.

Т е т у ш к а М и м и л ь. У ворот остановились...

Н и н о ш. Лучше и не глядеть! (Уходит к себе.)

М а т у ш к а М а р л и. Да и на глаза им лучше не попадаться. (Тоже прячется.)

Носилки скрываются в доме Фирена.

Те ту ш к а М и м и л ь. Голубушка Вероника, что-то с ней будет! Ох! Смотрите! Уже назад идут!.. (Всплеснув руками, бросается к одному окошку, потом к другому и стучит в ставни.) Дядюшка Нинош! Матушка Марля!.. Уносят!.. Бабушка Тафаро! Да что же это?..

Носилки двинулись от дома Фирена. В это время из ворот замка появляются другие носилки. Они также окружены латниками. Возле них тоже человек в темном плаще. Лицо его открыто, и все видят, что это б о л ь мой Г и л ь о м. Происходит мгновенное замешательство потом Гильом кричит: "Стойте!", и с несколькими латниками бросается наперерез первым носилкам.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Остановите этих людей! Это обманщики! Задержите их носилки!

Д в о й н и к Г и л ь о м а. Попробуйте только! Там его светлость! Герцог!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Вы лжете! Его светлость в этих носилках! В моих!

Л а т н и к и Г и л ь о м а. Ни с места!

Л а т н и к и д р у г о г о о т р я д а. С дороги!

Происходит короткая схватка. Латники Гильома пытаются задержать первые носвлки1 но в это время на-за занавесей показывается рука, которая останавливает и знакоиш повелительным жестом.

Л а т а н к и . (Отступая) Герцог!

Д в о й н и к Г и л ь о м а. Теперь видели? Прочь!

Даже Большой Гильом на мгновение теряется. Тогда из своих носилок выскакивает сам наместник.

Н а м е с т н и к. Что вы смотрите? Хватайте этого человека! Законный правитель города я!

Из первых носилок навстречу ему кидается другой горбун, в таком же плаще и такой же шляпе. Это Караколь.

К а р а к о л ь. Лжешь! Не по закону, а силой захватил ты наш город. А на всякую силу есть сила!

Двойки Гильома. Ко мне, горожане! Сюда! Гоните чужеземцев! (Сбрасывает плащ.) Я - Мартин оружейник!

К а р а к о л ь (тоже открывал лицо). А я - Караколь!

Герцог бросается на него с кинжалом. Но Караколь предупреждает его удар, и наместник падает мертвым.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Ваша светлость!.. Герцог!.. Он убил герцога... Ну, не уйдешь ты от меня!.. (Замахивается своим волшебным мечом.)

В е р о н и к а (откидывая занавес носилок и соскакивая на землю). Берегись, Караколь!

Большой Гильом (со всего размаха опускает меч на плечи Караколя). Вот я тебя выпрямлю!..

Караколь падает.

Н и н о ш. Он ударил Караколя своим волшебным мечом!

В е р о н и к а. Он убил Караколя!

М а р т и н. Друзья! Горожане! Караколь убит! Наш Караколь! Рубите чужеземцев! Пусть они запомнят этот день! Оружейники, ко мне!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Латники, ко мне! Бейте бунтовщиков!

К маленькому Мартину со всех сторон сбегаются горожане, вооруженные чем попало. Большого Гильома окружают латники. Вероника и женщины переносят тело Караколя к подножию статуи Большого Мартина и Оттуда в словах и тревоге следят за всеми перепитиями боя.

М а р т и н. Смелей, горожане! Умирать, так умирать с честью!

Г р а н и л ь щ и к. Вот вам, грабители, объедалы, опивалы!

О р у ж ей н и к. Прочь с нашей земли, воры медноголовые!

Н и н о ш. За Большого Мартина! За Караколя!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Окружайте этих башмачников! Не выпускайте живыми!.. А-а, побежали!..

Горожанам приходится все труднее. Одетые в железо латники теснят их.

М а р т и н. Остановитесь! Нам некуда отступать...

Издалека слышны пастушеский рожок и песня, которая словно плывет к городу.

В е р о н и к а. Мартин! Горожане! Слушайте! Лес идет к нам на помощь!..

Песня звучит все ближе, громче, все грознее и веселей.

В горах снега лежат зимой,

Весной бегут с вершин.

Мы из лесов идем домой,

К тебе, Большой Мартин!

М а р т и н. Лес идет к нам на помощь! Держитесь, мастера!

Г о р о ж а н е. Помощь, помощь идет! Держитесь!

А песня уже заливает улицы.

Мы навсегда вернулись вновь

К старинным очагам.

Родному городу - любовь

И смерть - его врагам!

Из боковых улиц и переулков на площадь выбегают люди, вооруженные мечами, копьями, самострелами. На шляпах у них, за поясами и перевязями зеленые ветки. Впереди - Фирен Младший и Тимолле Меньшой.

Ф и р е н М л а д ш и й. Мы дома, братья! Гоните чужеземцев!

Тимолле Меньшой. Гоните их! Бейте! Нас много - не пересчитать! Мы заняли всю дорогу - от леса до городских ворот!

М а p т и н. Вовремя подоспели, друзья!.. Вперед, внуки правнуки Большого Мартина! За мной! Да здравствует Город Мастеров!

В рядах чужеземцев смятение. Латники в растерянности отступают к замку.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Ни шагу назад! Стыдно солдатам бояться кузнецов и пирожников! Смотрите, у меня в руке мой славный меч "Гайан", мой волшебный меч. Мы непобедимы!

М а р т и н (пробиваясь к нему). Оружейника мечом не испугаешь. А ну, держись, господин Гильом!

Мартин бросается на Большого Гильома, но Гильом выбивает оружие у него из рук и заносит над самой головой Мартина свой волшебный меч.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. А вот тебе и последний удар!

Тимолле Меньшой (неожиданно вынырнув из толпы, с размаху ударяет Гильома по руке толстой палкой.) А вот тебе - мой первый!

Гильом роняет меч. Мартин подхватывает его.

Л а т н и к и. Меч!.. Волшебный меч!.. Мальчишка выбил меч из рук Гильома...

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. В замок! За мной! Им не прорваться сюда... Запирайте ворота!

Гильом и латники бегут к замку. Горожане преследуют их. На площади возле тела Караколя остаются только Вероника и бабушка Тафаро. Они прислушиваются к шуму боя. Из замка доносятся шум голосов, звон оружия, тяжелые удары и треск дверей, которые подаются под этими ударами.

В е р о н и к а. Слышишь, бабушка? Наши уже ломают двери замка. А Караколь этого не знает. Нет у нас больше Караколя!

Б а б у ш к а Тафаро. Он еще тут, милая. Он возле тебя.

В е р о н и к а. Мертвый, бабушка Тафаро! (Плачет.) А ты еще говорила, что он расправит крылья, будет красив, будет счастлив...

Б а б у ш к а Т а ф а р о. А разве окне расправил крылья? Вон какого коршуна подбил!

В е р о н и к а. Уж очень дорого заплатил он за это, бабушка, - своей жизнью. Да и моей тоже.

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Кто хочет дешево платить, тот хорошего не купит. Можно и целую жизнь прожить, а жизни не увидеть. (Наклоняется над Караколем.) Сынок, а сынок, знаешь ли ты, какие у нас новости? Горбатого могила взяла, лес на городскую площадь пришел, маленький из рук большого меч выбил. Все - как я говорила... Слышишь, Караколь? А?

В е р о н и к а. Разве мертвые слышат, бабушка?

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Иной раз смерть на сон похожа, а сон - на смерть...

В е р о н и к а. Ты думаешь, он не умер, бабушка? Отвечай же! Ты думаешь, он не умер?

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Если проснется - значит, не умер. А заглядится на свои сны, так и не вернется к нам. Меч-то ведь волшебный, говорят...

Из ворот дома выбегают Лориана и Маргарита.

М а р г a p и т а. Вероника! Уйдем скорей отсюда. Бой еще не кончен.

Л о р и а н а. Надо унести Караколя. Не лежать же ему здесь, на площади...

В е р о н и к а. Нет, пусть он остается здесь, пока не решилась судьба нашего города. Разве может Караколь, даже мертвый, быть в четырех стенах, когда все на улице!

Грохот в замке еще сильней. С шумом мешаются голоса.

Б а б у ш к а Т а ф а р о. От такого веселого стука и мертвый проснется. Долго мы ждали этого дня!

В е р о н и к а. Если бы не горе - было бы счастье!

Л о р и а н а. Слушайте! В замке что-то тихо стало.

Б а б у ш к а Т а ф а р о. А ведь верно.

М а р г а р и т а. Смотрите! Большой Гильом идет!

Л о р и а н а. Нет, это наши ведут Большого Гильома!

Из ворот замка выходят толпой горожане, усталые, разгоряченные боем, счастливые. На площади собирается толпа.

М а р т и н. Горожане! Мастера и подмастерья! Мы свободны! В замке наши, и замок наш! Вот его вчерашние хозяева - один валяется на площади рядом со своими раззолочеными носилками, другого мы привели сюда, на ваш суд. Все чужеземцы до едином сдались. Наемники бросают оружие, когда перестают бояться хозяйских угроз и не ждут платы.

Г о л о с а. Да здравствует Вольный Город Мастеров!

- Конец чужеземцам!

- Смерть предатели!

М а р т и н. Унесите отсюда того, кто еще сегодня называл себя правителем нашего города. А его верного слугу Гильома подведите поближе.

Тело наместника уносят. Гильома подводят к статуе Большого Мартина.

П и р о ж н и к Н и н о ш. А Мушероны где? Неужто убежали?

Голоса из толпы. Тут они, тут! Хотели улизнуть, да не удалось. У городских ворот поймали!

Мушеронов выталкивают вперед.

Г о л о с а. А, попались, изменники! Что, небось стыдно, Мушерон? Смотрите, смотрите, цепь-то еще на нем! Цепь бургомистра!..

М у ш е р о н. Горожане! Мастера и подмастерья! Выслушайте меня! (Снимает с себя цепь.) Вот вам цепь большого Мартина! Наконец-то я дождался того счастливого дня, когда могу отдать ее законному бургомистру, вашему достойному избраннику! Возьмите ее. (Передает цепь Мартину.)

Тяжелым бременем лежала она на моих старых плечах. Я нес ее вам, когда эти добрые люди остановили меня.

Г о л о с а. А как же ты очутился у городских ворот, Старый Мушерон? Неужто забыл дорогу на площадь большого Мартина?

М у ш е р о н. Радость, как и горе, может помутить рассудок. Я и сам не знал, куда иду.

Смех.

М а р т и н. А ты куда шел, Мушерон Младший?

К л и к - К л я к. Я - за отцом.

М а р т и н. А отец куда?

К л и к - К л я к. Он сказал: все равно куда, лишь бы подальше от вас.

М а р т и н. Значит, он хотел бежать из города с цепью большого Мартина?

К л и к - К ля к. Ну конечно, хотел. Ведь вы ему, чего доброго, голову свернете. А заодно и мне.

В толпе опять смеются.

М а р т и н. Пожалуй, что и так. Ты стал догадлив, Мушерон Младший.

М у ш е р о н. Не слушайте этого дурака, мастер Мартин!

М а р т и н. Нет, видно, он не так глуп, как мы думали до сих пор.

К ли к - К л я к. Вот и его светлость господин наместник говорил то же самое!

Смех.

М у ш е р о н. Вы сами видите, мастер Мартин, судьба наказала меня, наградив таким сыном. И когда только я от него избавлюсь!

К л и к - К л я к. Нет, когда я наконец избавлюсь от такого отца! Ему бургомистром быть захотелось, а я за него отвечай!

М а р т и н. Скоро вы оба избавитесь друг от друга. Лису выдал хвост, осла - уши.

Г о л о с а. Да что с ними разговаривать! Удавить их! Сбросить с крыши замка! Утопить в колодце!

М а р т и н. Все в свое время. Завтра в ратуше соберется

Суд старшин и будет судить предателей. А пока уведите их и заприте в подземелье замка.

Оружейники ведут Мушеронов.

К л и к - К л я к. Мастер Мартин! Мастер Мартин! Я не хочу сидеть вместе с отцом! Посадите меня отдельно! Он только что показал мне кулак! Вы не видели!..

Все смеются. Мушеронов уводят.

М а р т и н. Ну, а вы, господин Гильом, тоже хотите сидеть отдельно или проведете последнюю ночь вместе с вашими приятелями Мушеронами?

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Я хочу, чтобы меня казнили сейчас.

Голоса. Ишь, как торопится!

- Не желает, чтобы его судили.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Я солдат, а солдат умирает без разговоров.

М а р тин. Что вы скажете, старшины и мастера?

П и р о ж н и к Н и н о ш. Отчего же? Можно и сейчас, если уж ему так не терпится.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Перед смертью я прошу только об одном.

Все насторожились. Становится тихо.

М а р т и н. О чем же?

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Пусть меня убьют моим мечом, а не чужим, и пусть этот меч вложат в мои мертвые руки прежде, чем они окоченеют.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Да как же это можно - отдать ему волшебный меч? Пусть он теперь нам послужит.

Г и л ь о м. Сегодня мой "Гайан" потерял свою волшебную силу. Его выбил из моих рук ребенок. Вы сами это видели.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Тот, кто выбил у тебя из рук меч, перестал быть ребенком!

Г о л о с а. Верно, верно, маленький Тимолле! Да здравствует мастер Тимолле Младший!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Дослушайте меня до конца. Пускай мой меч изменил мне - я не изменю ему. Он перестал быть грозным, непобедимым "Гайаном. Он больше никому не принесет удачи, но в моих руках он будет памятью прежних побед...

М а р т и н. Согласны вы исполнять его просьбу, горожане?

Старый гранильник. Всякому мастеру свой инструмент дорог. Кому резец, кому молоток, а ему - меч...

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Он был мне дороже жизни!

В е р о н и к а. Горожане! Мастера! Позвольте и мне сказать слово.

Г о л о с а. Послушаем дочь мастера Фирона!

- Пусть говорит!

В е р о н и к а. Горожане! Мастера! Этим мечом убит Караколь! Его кровь еще не засохла на клинке. Неужели мы смешаем кровь нашего Караколя с волчьей кровью Гильома?!

Г о л о с а. Верно! Она хорошо говорит! Слушайте ее!

В е р о н и к а. Караколь купил этот меч своей жизнью. Это наш меч. Если мертвые руки должны держать его рукоятку, то это руки Караколя.

Г о л о с а. Правда! Это наш меч! Не отдадим меча! Пусть он без него ложится в могилу!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Горожане! Я у вас в плену. Мой конец близок. Эти часы на башне отсчитывают мои последние минуты. Исполните же мою предсмертную просьбу!..

В е р о н и к а. Ты и смерть хочешь обмануть, Гильом? Что написано на твоем волшебном мече?

Гильом молчит.

Пусть он ответит мне!

М а р т и н. Отвечай!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Там написано: "Прямого - сгибаю. Согнутого выпрямляю".

В е р о н и к а. Это все?

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Все.

В е р о н и к а. Плохо же ты знаешь надпись на своем мече! Дочитай уж ее до конца, а не то я за тебя дочитаю.

Мартин вытаскивает меч из ножен и протягивает Гильому.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Павшего - подымаю.

В е р о н и к а. Вложите этот меч в руки Караколя!

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Вложите скорей, пока его руки не окоченели.

Фирен Младший и Тимолле Меньшой поднимаются на ступеньки, где лежит Караколь. Фирен наклоняется и вкладывает ему в руки меч. На площади становится совсем тихо. Караколь приподнимается и садится, прислонившись к щиту Большого Мартина.

Г о л о с а. Караколь!

- Смотрите, Караколь очнулся!

- Он жив!

М а р т и н. Тише, горожане!

К а р а к о л ь. Что это? Сколько народу на площади! Разве нынче праздник?

Г о л о с а. Праздник, Караколь!

- Майский день!

К а р а к о л ь. А ведь верно! Я совсем забыл... Как же это я заснул посреди площади, под ногами у Большого Мартина?

Ф и р е н М л а д ш и й. Видно, ты нынче сильно устал, Караколь.

К а р а к о л ь. Да. У меня и сейчас еще в глазах мутится И в ушах звенит. (Проводит рукой по глазам.) Фирен! Ты здесь! И маленький Тимолле! Да когда же вы пришли? А я-то думал, что мне это приснилось...

М а р т и н. Сегодня все наши сны сбылись, Караколь! Смотри, ворота замка открыты! Мы свободны!

К а р а к о л ь. А где наместник?

В е р о н и к а. Разве ты не помнишь, Караколь?

К а р а к о л ь. Помнить-то помню, да не знаю, что было во сне, а что наяву. Что это за меч у меня в руках?

В е р о н и к а. Это волшебный меч Гильома.

К а р а к о л ь. А где же сам Гильом?

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Он у нас в плену!

К а р а к о л ь. В плену? Так что же вы его не стережете? Вон он бежит, ваш Гильом! За угол заворачивает.

Г о л о с а. Бегите за ним!

- Ловите его!

- Закрывайте все двери! Ворота!

Несколько человек гонятся за Гильомом и приводят его назад - к статуе Большого Мартина.

М а р т и н (Гильому). Не удалось обмануть - так наутек пустился?

Ф и р е н С т а р ш и й. Где же твоя солдатская честь, Гильом Готшальк? "Солдат умирает без разговоров"...

Г о л о с а. Какой он солдат? Он нор! Палач!

- Снесите ему голову, да не мечом, а дубиной! Топором!..

- Пусть умирает без разговоров!

Б о л ь ш о й Г и л ь о м (падая на колена). Пощадите меня! Моя жизнь еще может вам пригодиться!

М а р т и н. Твоя смерть нам нужнее! Отведите его к Мушеронам. Да не спускайте с него глаз, покуда он жив.

Гильома уводят.

Недаром этот волк столько лет служил своему хозяину - научился он у него змеиным уверткам. Если бы не Вероника, он бы, чего доброго, остался живым, а Караколь -мертвым.

Г о л о с а. Да здравствует Вероника!

Т и м о л л е М е н ь ш о й. А если бы не Караколь, ему, пожалуй, удалось бы убежать от нас!

Г о л о с а. Да здравствует Караколь!

К а р а к о л ь (поднимаясь на ноги). Да здравствует Вольный Город Мастеров!

Г о л о с а. Смотрите! Смотрите!

- Это не он!

- Это не Караколь!

К а р а к о л ь. А кто же? Вы что, не узнаете меня?

П и р о ж н и к Н и н о ш. Караколь, а где же твой горб?

К а р а к о л ь. До сих пор был при мне.. А сейчас...

Л о р и а н а. А сейчас его нет, как не бывало! Посмотри, Вероника, какой он стал красивый, наш Караколь!

М а р г а р и т а. Прямой, статный!.. Как он переменился!

В е р о н и к а. Разве? А по-моему, он всегда был такой.

Бабушка Тафаро. Правда, Вероника! Он всегда был такой, да не все это видели. Ну что, Караколь? Все вышло по-моему! И горба у тебя нет, и красив ты, и счастлив, и женишься на первой красавице в городе.

К а р а к о л ь. А пойдет ли она за меня, первая красавица?

Б а б у ш к а Т а ф а р о. Уж если я говорю, что пойдет, так пойдет. Тут и гадать нечего. Правда, Вероника?

В е р о н и к а. Не знаю, пойдет ля за него первая красавица, а я бы пошла.

Б а б у ш к а Тафаро. Ну, теперь за вами слово, мастер Фирен.

Ф и р е н С т а р ш и й. Караколь заменял мне сына в печальные дни, когда мой сын был в изгнании. Я рад назвать его сыном в счастливый день.

Ф и р е н М л ад ш и й. А я уже давно считаю его своим братом.

М а р т и н. Пусть же день нашего освобождения будет днем свадьбы Караколя и Вероники!

Г о л о с а. Да здравствует Вольный Город Мастеров!

- Да здравствуют Караколь и Вероника!

П и р о ж н и к Н и н о ш. Такого майского дня у нас еще никогда не было. Верно, мастер Фирен? Верно, дедушка Тимолле?

М а с т е р Т и м о л л е. Верно, мастер Нинош. Сколько лет я на свете живу, а еще ни разу не бывало, чтобы три праздника пришлись на один день!

М а р т и н. Ну что ж! Если так, мы сумеем как следует отпраздновать все три праздника разом. Жаль только, что не запаслись мы в этом году Майским деревом. Не до того было.

Т и м о л л е М е н ь ш о й. Как - не запаслись? Мы принесли его с собой из леса. Такого дерева у нас еще никогда не было - оно все в цвету. Мы шли с ним домой, как со знаменем!

М а р т и н. Где же оно давайте его сюда! Гранильщики! Башмачники! Ткачи! Златошвеи! Оружейники! Стекольщики! Пирожники! Несите подарки моему старому каменному деду - нынче его день! А вы, мастер Фирен, наденьте опять золотую цепь бургомистра, цепь Большого Мартина. Она принадлежит вам по праву.

Г о л о с а. Привет бургомистру Больного Города Мастеров!

На площади устанавливают кудрявую цветущую яблоню. Со всех сторон несут цеховые знамена и эмблемы цехов: меч в рост человека, граненый хрустальный фонарь на высоком месте - эмблему гранильщиков, огромный башмак, пирог величиной с ладью, цветные ковры, кружевные шали. Площадь становится пестрой в веселой, как во время карнавала.

Ф и р е н С т а р ш и й. Мастера и подмастерья! Три дня тому назад запретили зажигать фонари перед этим замком и плясать под музыку на этой площади.

П и р о ж н и к Н и н о ш. Тот, кто это запретил, лежит в могиле...

Ф и р е н С т а р ш и й. Это судьба всякого, кто захочет отнять у нас свободу и честь. Берегите их, друзья. Дороже их нет ничего на свете. А теперь зажигайте фонари, факелы, светильники и плошки! Все, что может гореть и светить, пусть горит и светит! Пускай наши скрипачи, трубачи и барабанщики не жалеют сегодня ни своих рук, ни щек, ни струн...

М а р т и н. А Караколь пусть споет сам. Ты споешь, Караколь? Хоть и говорят, что покойники на своих похоронах не плачут, а плясуны на своей свадьбе не пляшут, но без твоей песни нам и праздник не праздник.

К а р а к о л ь. Я бы спел, да боюсь - не разучился ли...

В е р о н и к а. Разве может Караколь разучиться петь? Ты пел тогда, когда весь город молчал, неужели же ты будешь молчать, когда весь город поет?

Г о л о с а. Спой, Караколь! Большой Мартин тебя слушает.

- Майское дерево без тебя не цветет!

К а р а к о л ь. Что ж, попробую. Спою о вас, о себе и своем вчерашнем горбе. Слушайте!

Двенадцать месяцев в году,

Считай или не считай,

Но самый радостный в году

Прекрасный месяц май.

В прекрасном мае много дней

Их тридцать и один.

Но лучший день из майских дней

Твой день, Большой Maртин.

Пускай наш город до утра

Поет и веселится.

Трубите в трубы, мастера,

Пляшите, мастерицы.

Одна счастливая судьба

У вас и Караколя

И он избавлен от горба,

И вы, друзья, на воле.

Когда-то двое горбунов

На этом свете жили.

Один, как видите, здоров,

Другой горбун - в могиле.

Пряма, как трость, моя спина,

Ее ничто не давит.

Зато другого горбуна

Могила не исправит.

Он, как полено, глух и нем,

Не страшен добрым людям,

И мы теперь ни перед кем

Сгибать спины не будем.

Двенадцать месяцев в году,

Считай иль не считай,

Но самый радостный в году

Веселый месяц май!..

Музыка становятся все тише и тише. Занавес медленно опускается. Перед занавесом появляется улитка.

У л и т к а.

Когда это было, в какой стороне,

Об этом сказать мудрено:

И цифры и буквы у нас на стене

От времени стерлись давно.

Но были улитки во все времена,

Медведи, и зайцы, и львы.

А может быть, были и два горбуна,

Которых увидели вы.

Занавес