Робертс Нора

Порочная невинность (Том 1)

Нора РОБЕРТС

ПОРОЧНАЯ НЕВИННОСТЬ

ТОМ 1

Анонс

Юная Кэролайн приезжает в родной южный городок отдохнуть в его тиши после тяжелого нервного срыва и в первый же день встречается с местным сердцеедом, обаятельным и грешным Такером Лонгетритом. Но слишком глубоки ее душевные раны, слишком не уверена она в себе и еще не готова к новой любви. И лишь когда непонятные, необъяснимые преступления неожиданно взбудоражат тихую жизнь городка, Кэролайн, оказавшись в смертельной опасности, найдет в себе силы не только противостоять убийце, но и с открытым сердцем принять любовь самого лучшего и преданного человека.

ПРОЛОГ

Сырым февральским утром Бобби Ли Фуллер нашел мертвое тело. Впрочем, это только говорится - "нашел"; на самом деле он просто споткнулся о то, что осталось от Арнетты Гэнтри. Но, как бы то ни было, Бобби Ли еще долго видел в кошмарных снах распухшее белое лицо.

Если бы Бобби Ли не поссорился накануне с Марвеллой Трусдэйл, он в это самое утро корпел бы на уроке английской литературы. Последняя стычка с Марвеллой - а их роман продолжался уже полтора года - совсем его доконала, и Бобби Ли решил поудить рыбку в Гусином ручье, чтобы отдохнуть и подумать на свободе.

В свои девятнадцать лет Бобби Ли уже здорово вымахал: шесть футов один дюйм. Руки у него были большие, рабочие, как у отца, а от матери он унаследовал густые черные волосы и пушистые длинные ресницы. Волосы он носил гладко зализанными назад в стиле своего кумира Джеймса Дина.

Бобби Ли считал Джеймса Дина настоящим мужчиной, который наверняка тоже презирал зубрежку и книжную премудрость. Была бы его воля, Бобби Ли уже давно работал бы полный день на автозаправочной станции Санни Тэлбота вместо того, чтобы грызть гранит науки в двенадцатом классе. Однако у его мамочки были другие представления о том, что ему нужно, а в городке Инносенс <"Innocence" - "невинность", "наивность" (англ.).>, штат Миссисипи, никто не решался оспаривать мнения Хэппи Фуллер.

Веселое имя Хэппи <"Happy" - "веселый", "счастливый" (англ.).> ей вполне подходило, потому что она могла чудесно улыбаться, одновременно вышибая почву у вас из-под ног. Хэппи Фуллер еще не простила своему младшему сыну того, что он два года просидел в одном классе. И если бы настроение у Бобби Ли не было такое паршивое, он вряд ли бы осмелился прогулять целый день - тем более при его менее чем удовлетворительных отметках. Однако Марвелла была из тех девушек, которые толкают мужчин даже настоящих - на опрометчивые и безрассудные поступки.

Вот поэтому-то Бобби Ли забросил удочку в бурные воды Гусиного ручья. Папа всегда говорил, что, когда мужчину что-то грызет, ему лучше всего уйти куда-нибудь поближе к воде и смотреть, как она мерцает.

И главное не в том, что поймаешь, а в том, что ты у воды и смотришь на волны.

Бобби Ли поудобнее устроился в траве на берегу ручья, питаемого мощной Миссисипи. До него донесся гудок поезда, спешащего к Гринвиллу. Он слышал шепот ветра во влажных зарослях. И единственное, что его тревожило этим утром, так это его собственное настроение.

А может, ему стоит рвануть в Джексон, отряхнуть прах Инносенса со своих ног и зажить городской жизнью? Ведь он хороший механик - даже чертовски хороший! - и, наверное, найдет неплохую работу без всякого аттестата зрелости. А пока ом будет заниматься настоящим мужским делом, эта самая Марвелла Трусдэйл выплачет в Инносенсе свои большие голубые глаза.

Леска натянулась. Моргая, Бобби Ли торопливо вскинул удилище. На крючке серебристо сверкнула большая рыба. Неуклюже, рывком он вытащил ее из воды, но впопыхах, все еще думая о Марвелле, недосмотрел, и леска запуталась в водорослях. Бобби Ли встал, ругая себя за то, что промахнулся. А так как хорошая леска стоила не меньше пойманной рыбы, он шагнул в заросли и начал распутывать леску.

Это оказалось не таким уж простым делом. Чертыхнувшись, Бобби Ли отшвырнул ногой ржавую банку из-под пива, поскользнулся на чем-то мокром, упал на четвереньки и очутился лицом к лицу с Арнеттой Гэнтри.

Вид у нее был удивленный - точь-в-точь как у него: вытаращенные глаза, открытый рот и белые-белые щеки. Бобби Ли понял, что она мертва - мертва, как камень. Влажные, обесцвеченные перекисью волосы Арнетты потемнели от запекшейся крови, а на горле виднелся багровый разрез, охватившей шею, как ожерелье.

Бобби Ли закричал - дико, словно раненое животное, - но даже не понял, что это кричит он. Зато довольно скоро осознал, что стоит на четвереньках в воде, окрашенной кровью.

Бобби Ли с трудом поднялся - как раз Вовремя, чтобы его не вырвало прямо на новые джинсы. Оставив на берегу рыбу, леску и большую часть своей юношеской безмятежности, он стремглав побежал в Инносенс.

Глава 1

Лето, как роскошная, но злобная куртизанка, набросилось на городок Инносенс, штат Миссисипи, и распластало его в жаре и пыли. Городок никогда особенно не процветал, хотя земля здесь была плодородной, а люди привыкли выносить влажную жару, наводнения и капризы ветра.

Здесь поблизости не было никаких природных чудес и достопримечательностей, чтобы привлечь туристов с видеокамерами и тугими кошельками. Поэтому не было и приличной гостиницы с современными удобствами. Существовала, правда, старинная усадьба с плантацией "Сладкие Воды", которой уже двести лет владели Лонгстриты, но доступ в усадьбу для посторонней публики был закрыт, да и нельзя сказать, что посторонние очень стремились туда попасть.

"Сладкие Воды" однажды были описаны в журнале "Дома Юга", Но это произошло в восьмидесятые годы, когда еще была жива Мэдилайн Лонгстрит. Теперь, когда она и ее пройдоха-муж покинули сей мир, усадьба стала собственностью их троих детей, до сих пор там и проживавших. Эти трое, по сути дела, являлись хозяевами городка, хотя нельзя сказать, что они очень из-за этого важничали.

Можно было с уверенностью утверждать, что все трое отпрысков унаследовали фамильную красоту Лонгстритов, но отнюдь не их амбиции, и жители городка их за последнее нисколько не порицали. Помимо черных волос, золотистых глаз и прекрасного телосложения, Лонгстриты еще обладали неотразимым обаянием, перед которым невозможно было устоять. И поэтому никто, например, особенно не осуждал Дуэйна за то, что он пошел по стопам пьяницы-отца. И если Дуэйн время от времени вдребезги разбивал свой очередной автомобиль или ломал столики в "Таверне Макгриди", то ведь он всегда щедро возмещал убытки, когда бывал трезв. Правда, с течением времени трезвость посещала Дуэйна все реже и реже.

Когда в 84-м Дуэйн поставил Сисси Куне в затруднительное положение, то женился на ней без разговоров. А когда, родив двух сыновей, Сисси не выдержала его пагубного пристрастия к алкоголю и потребовала развод, то он так же любезно согласился и на это. И никаких недобрых чувств! Впрочем, там, кажется, и не было никаких чувств... А Сисси уехала с мальчиками в Нэшвилл и начала новую жизнь с торговцем обувью, который в свободное время играл на гитаре в соседнем ресторанчике.

Джози Лонгстрит, единственная дочь и младшая в семье, за свои тридцать один год успела дважды побывать замужем. Оба брака оказались недолговечными, но обеспечили население Инносенса неистощимым материалом для сплетен. Джози огорчалась по поводу своих двух замужеств не больше, чем огорчается женщина, заметившая у себя первые седые волосы. Она немного посердилась, немного погрустила, испытала некоторый страх перед будущим... А затем раны зажили. С глаз долой - из сердца вон!

Разумеется, ни одна женщина не хочет седеть. Точно так же ей, поклявшейся любить, "пока смерть не разлучит нас", вовсе не хочется разводиться. "Но в жизни все бывает", - философски рассуждала Джози, болтая с Кристел, своей наперсницей и хозяйкой салона красоты. Она любила обсуждать с Кристел сравнительные достоинства всех перепробованных ею мужчин от Инносенса до границы штата Теннесси. И всякий раз добавляла, что должна же как-то компенсировать допущенные две ошибки.

Такер Лонгстрит тоже наслаждался женщинами - хотя, может, и не столь самозабвенно, как его сестра мужским полом. Не прочь он был и опрокинуть стаканчик, не проявляя, впрочем, такой неутолимой жажды, как старший брат.

Жизнь Такеру представлялась длинной аллеей для прогулок. Он не возражал против того, чтобы шествовать по ней, но в своем собственном темпе. Он мог свернуть с прямого пути при условии, что снова возвратится на проторенную дорогу, ведущую к избранной им цели. До сих пор ему удавалось избежать прогулки к алтарю - так как его любовные опыты, не оставив в душе глубокого следа, внушили ему легкое отвращение к прочим узам. Он предпочитал следовать своим путем в спокойном одиночестве.

Такер легко сходился с людьми и нравился большинству окружающих. Факт, что он родился богатым, иногда мешал ему, но не слишком. Он обладал даром безграничной щедрости, и его за это обожали. Каждый мужчина в городке знал, что если потребуются деньжата, то всегда можно одолжить у старины Тэка. Он тут же их выложит без всяких неприятных для самолюбия проволочек. Конечно, всегда находились недоброжелатели, бормотавшие себе под нос, что легко давать деньги, если их у тебя больше чем достаточно. Но от этого цвет купюр не менялся.

В отличие от своего отца Бо, Такер не подсчитывал ежедневно проценты и не хранил в столе под замком небольшую кожаную записную книжку с фамилиями должников. Он не брал больше разумных десяти процентов, а фамилии и цифры держал в своем остром, хотя часто и недооцениваемом, уме.

Во всяком случае, он старался не ради денег. Такер вообще редко что-нибудь делал ради них. Он был снисходителен - и не только потому, что ленив. Просто в его вальяжном теле билось щедрое сердце, которое к тому же иногда испытывало чувство вины.

Такер прекрасно сознавал, что палец о палец не ударил, чтобы заработать свое состояние, и потому ему казалось самым естественным развеять его по ветру. Он принимал собственное благополучие как нечто должное, зевая от скуки, но иногда его посещали мысли о социальной ответственности.

Ну а когда эти мысли досаждали ему чересчур, он ложился в веревочный гамак под вечнозеленым дубом, надвигал соломенную шляпу на глаза и потягивал холодный лимонад, пока неприятное чувство не проходило.

Это самое он и делал, когда Делла Дункан, экономка Лонгстритов вот уже тридцать с лишним лет, высунула голову из окна второго этажа.

- Такер Лонгстрит!

Надеясь, что пронесет нелегкая, Такер все так же покачивался в гамаке, закрыв глаза. На его плоском голом животе балансировала бутылка пива "Дикси", а в руке он небрежно держал стакан.

- Такер Лонгстрит!

Громовой голос Деллы вспугнул птиц с деревьев. "Безобразие!" - подумал Такер. Так приятно было подремывать под их протяжные трели и контрапунктное жужжание пчел в зарослях гардений.

- Я с тобой говорю, мальчик!

Такер вздохнул и открыл глаза, в которые сквозь нечастую сетку шляпы тут же ударило белое раскаленное солнце. Да, он, конечно, платит Делле жалованье. Но когда женщине приходилось в свое время менять твои мокрые пеленки и шлепать тебя по заднице, авторитетом в ее глазах пользоваться невозможно.

Делла высунулась из окна почти до пояса, ее пламенеющие рыжие волосы выбились из-под шарфа. Широкоскулое, сильно нарумяненное лицо выражало неодобрение, чего Такер с детства побаивался. Три нитки блестящих бус стукнулись о подоконник.

Такер улыбнулся невинной и фальшивой улыбкой мальчишки, застигнутого в тот самый момент, когда он сунет палец в банку с вареньем.

- Да, мэм?

- Ты обещал съездить в город, привезти мешок риса и ящик колы, - Да, но... - Такер потер еще прохладную бутылку о живот, поднес к губам и сделал большой глоток. - Да, кажется, обещал. Но я думал съездить, когда немного спадет жара.

- Нет, уж будь любезен оторвать свою ленивую задницу от гамака и поезжай прямо сейчас. Иначе подам тебе на обед пустую тарелку.

- Да кто в такую жару ест! - пробурчал он себе под нос, но у Деллы слух был острый, как у кролика.

- Что такое, мальчик?

- Я сказал, что уже еду.

С изяществом танцовщика Такер выскользнул из гамака, на ходу опорожняя бутылку. И когда он улыбнулся Делле, сбив шляпу набок, и чертики заплясали в его золотистых глазах, ее сердце растаяло. Только усилием воли Делла заставила себя не улыбнуться в ответ и все так же сурово взирала на него сверху вниз.

- Ты когда-нибудь прорастешь сквозь гамак в землю, если будешь так подолгу валяться. Можно подумать, что ты больной.

В первый раз вижу мужчину, который предпочитает лежать, а не стоять.

- Ну, надо сказать, мужчина и лежа может кое-что создавать, Делла...

Наконец она не удержалась и разразилась густым, игривым смехом.

- Только не очень-то старайся! А то кончишь тем, что какая-нибудь шлюшка притащит тебя к алтарю - как эта сучка Сисси поступила с бедняжкой Дуэйном.

Такер снова ухмыльнулся.

- Нет, мэм, со мной это не пройдет.

- Да, чуть не забыла! Привези моей любимой туалетной воды. У Ларссона продается.

- Тогда кинь мне мой бумажник и ключи от машины. Голова Деллы исчезла, но через минуту снова высунулась, экономка швырнула вниз бумажник и ключи. Молниеносным движением Такер поймал в воздухе и то, и другое, а Делла подумала, что, пожалуй, мальчик не так уж ленив и неповоротлив, как притворяется.

- Надень рубаху - и заправь ее в штаны! - приказала Делла, словно ему было по-прежнему десять лет.

Такер достал рубашку из гамака и набросил ее на ходу. Пока он огибал главный подъезд с десятью дорическими колоннами, которые поддерживали террасу на втором этаже, хлопковая рубашка уже прилипла к вспотевшей спине.

Сложившись пополам, Такер влез в свой "Порше", который совершенно импульсивно купил полгода назад и который пока ему не надоел. Взвесив в уме преимущества езды с кондиционером или с откинутым верхом, когда ветер бьет в лицо, он принял решение в пользу последнего.

Такер мало что делал быстро, но одним из исключений была автомобильная езда. Гравий так и брызнул из-под колес, когда он ударил по сцеплению и рванул по длинной, закругляющейся подъездной аллее. Он объехал клумбу, на которой мать всегда сажала пионы, гибискус и ярко-красную герань. По обе стороны аллеи росли старые магнолии, и сейчас от них шел густой и сладкий аромат.

Такер потянулся за темными очками, ловко надел их, наугад выхватил кассету и сунул в щель магнитофона. Он был большим поклонником музыки пятидесятых, поэтому все его записи кончались 1962 годом. Оказалось, это Джерри Ли Льюис: насквозь пропитанный виски голос и отчаянная фортепианная дробь возвестили, что весь мир сотрясается в шейке.

Когда спидометр показал восемьдесят, Такер присоединил к Льюису свой собственный великолепный тенор, а пальцами стал отбивать дробь по рулю, словно по клавишам рояля.

На взгорке ему пришлось резко подать влево, чтобы не врезаться в зад чистенькому "БМВ". Он приветственно погудел, проскользнув чуть не впритирку мимо серебристого фендера. Скорости Такер не сбавил, но отметил про себя, что "бимер" явно собирается поворачивать к дому Эдит Макнейр.

Джерри Ли начал своим хриплым голосом "Не дышу", и Такер подумал о Мисс Эдит, которая скончалась примерно два месяца назад. Это было как раз в то время, когда у Призрачной лощины, в воде, было найдено изувеченное мертвое тело...

Он тогда в составе поисковой группы разыскивал Фрэнси Элис Логэн, пропавшую два дня назад. Такер плотно сжал челюсти, вспоминая, каково это было - брести по заводи с "риджером" в руках, надеясь не наткнуться на тело.

Но они наткнулись... Это выпало на долю им с Берком Трусдэйлом.

Тяжело было вспоминать, что вода и рыбы сделали с хохотушкой Фрэнси, хорошенькой рыжей девушкой, с которой он немного флиртовал, раза два встречался и даже подумывал, не переспать ли с ней.

Такер почувствовал, что у него свело желудок, и запустил Джерри Ли на полную мощность. Он не станет думать о Фрэнси. Он будет вспоминать о Мисс Эдит, это приятнее. Она дожила почти до девяноста и спокойно умерла во сне.

Такер не мог вспомнить, почему эту старую женщину все называли Мисс Эдит: ведь она была замужем и имела детей. Правда, в последние годы никто из них не жил с ней. Свой дом, опрятный двухэтажный особнячок, она оставила какому-то родственнику-янки.

А так как Такер не знал никого на пятьдесят миль вокруг, кто владел бы "БМВ", он заключил, что это тот самый янки приехал взглянуть на свое наследство.

Он решительно отбросил мысль о северном вторжении на территорию Юга, вынул сигарету, отломил кончик длиной с ноготь большого пальца и закурил.

***

А в это время у поворота к дому Эдит Макнейр Кэролайн Уэверли сидела, вцепившись в руль, и ждала, пока сердце перестанет бешено стучать в груди.

"Идиот! Сумасшедший ублюдок! Безмозглый выскочка!"

Она заставила себя снять дрожащую ногу с тормоза и дала газ. Автомобиль свернул на узкую, заросшую травой дорогу.

"Всего каких-то несколько дюймов", - подумала она. Еще бы чуть-чуть и он бы врезался в нее. И он еще имел наглость ей просигналить! Да, жаль, что он не остановился. Она бы высказала полоумному самоубийце все, что о нем думает! И, дав выход негодованию, наверняка почувствовала бы себя лучше. С некоторых пор Кэролайн чертовски хорошо научилась выражать свои чувства: доктор Паламо сказал, что это совершенно необходимо. Он считал, что и ее язва, и головные боли - прямое следствие того, что она всегда свои чувства подавляла. И, конечно, хронического переутомления.

Ну, да ладно, она кое-что предпримет на этот счет. Она устроит себе приятные, спокойные каникулы в этом маленьком городишке штата Миссисипи. И через несколько месяцев - если, конечно, не умрет от зверской жары, - будет полностью готова к осеннему турне!

А что касается подавления чувств, она с этим завязала. Ее последняя, безобразная стычка с Луисом, не сдерживаемая никакими рамками, принесла такое освобождение, что ей почти захотелось вернуться в Балтимор и повторить эту сцену.

Но Луис - со всем своим остроумием и блестящим талантом - решительно принадлежал прошлому. Он остался позади. А будущее, по крайней мере, пока она не успокоила нервы и не укрепила здоровье, не представляло для Кэролайн особого интереса. Впервые в жизни Кэролайн Уэверли, беззаветно преданная своему делу скрипачка и эмоционально зависимый человек, собиралась жить только милым, славным настоящим!

Здесь, в Инносенсе, после долгих странствий она хочет устроить себе дом. По собственному вкусу.

Теперь она возьмет все в собственные руки. Потому что она твердо решила к концу лета узнать наконец, что же представляет собой на самом деле Кэролайн Уэверли.

Немного ободренная этой радужной перспективой, она снова взялась за руль и повела машину по дорожке.

У Кэролайн сохранялось смутное воспоминание, как она бегала по этой дорожке в детстве, когда гостила у дедушки с бабушкой. Конечно, недолго: мать прилагала все усилия, чтобы оборвать корни, связывавшие дочь с провинцией.

Когда впереди показался дом, Кэролайн улыбнулась. Краска на ставнях кое-где пооблетела, трава газона доросла ей до щиколотки, но все же это был по-прежнему элегантный двухэтажный особняк с козырьком над крыльцом, на ступеньках которого она когда-то любила сидеть, и каменной трубой, слегка клонившейся влево.

Кэролайн почувствовала, как у нее защипало глаза, и сморгнула слезы. Глупо грустить! Бабушка и дедушка жили долго и радовались жизни. И еще глупее - чувствовать себя виноватой. Когда два года назад умер дед, Кэролайн была на гастролях в Мадриде, концертное турне только началось, и она погибала под бременем обстоятельств. У нее не было никакой возможности успеть к похоронам.

И потом она пыталась, искренно пыталась переманить бабушку в город, куда Кэролайн могла бы прилетать на несколько дней между двумя турне, чтобы повидаться.

Но Эдит не согласилась. Она просто рассмеялась в ответ на предложение оставить дом, в который вошла юной новобрачной семьдесят с лишним лет назад, где родила и вырастила детей; дом, в котором она прожила всю жизнь.

А когда бабушка умерла, Кэролайн лежала в госпитале в Торонто, выздоравливая от крайнего нервного истощения. Она узнала о смерти бабушки только через неделю после похорон. Так что глупо было испытывать чувство вины! И все-таки, сидя в машине с включенным кондиционером, благодаря чему лицо овевал нежный прохладный ветерок, она словно растворилась в наплыве чувств.

- Простите, - громко сказала Кэролайн, обращаясь к духам. - Я так жалею, что меня здесь тогда не было. Что меня здесь не было никогда...

Она вздохнула и провела ладонью по стриженым волосам цвета светлого меда. Не годится вот так сидеть в машине и сетовать. Надо внести в дом вещи, осмотреть его и вообще начать осваивать свое новое жилье. Теперь этот дом принадлежит ей, и она собирается остаться здесь надолго!

Кэролайн открыла дверцу машины, и знойный воздух сразу ворвался в легкие, вышибая из них кислород. Задыхаясь, она взяла с заднего сиденья футляр со скрипкой, тяжелую коробку с нотами и, пока донесла все это до порога, совсем выбилась из сил.

Выстроив на крыльце все свое имущество, Кэролайн достала ключи. На каждом висела бирка с указателем: "входная дверь", "черный ход", "подвал", "сейф", "автомобиль "Форд" - пикап". Связка мелодично зазвенела, пока Кэролайн разыскивала ключ от входа.

Дверь скрипнула, как скрипят все старые двери, и Кэролайн увидела тонкий покров пыли, осевшей на предметах, которыми давно не пользовались.

Внезапно ощутив одиночество, слегка растерянная, она вошла в дом.

Коридор вел прямо к задней двери, где, как она помнила, должна быть кухня. Слева уходила наверх лестница, круто поворачивая вправо на третьей площадке. Перила из темного прочного дуба были покрыты тончайшим слоем пыли.

Ей сообщили, что после похорон бабушки какая-то женщина приходила сюда наводить порядок, и Кэролайн убедилась, что на дружескую помощь соседей можно положиться. Несмотря на двухмесячный слой пыли и паутину в углах, в воздухе еще витал слабый запах лизоля.

Кэролайн медленно вернулась в холл, стуча каблуками по прочному деревянному паркету, заглянула в гостиную с ромбовидными диванными подушками и большим телевизором на вертящейся подставке в углу. Смутные очертания сборной мебели вырисовывались под пыльными чехлами. Потом Кэролайн проследовала в небольшой кабинет - "берлогу" дедушки со стойкой для ружей, ящичками для пистолетов и массивным креслом с вытертыми подлокотниками.

Кэролайн могла бы стоять здесь очень долго, вспоминая, как дедушка позволял ей иногда разглядывать эти ружья, но нужно было подниматься наверх, чтобы выбрать себе комнату.

Кэролайн остановила свой выбор на спальне бабушки и дедушки не столько из сентиментальных, сколько из практических соображений. Тяжелая, с четырьмя столбиками, резная кровать и тончайшее кружевное покрывало, которое можно протянуть через обручальное кольцо, казалось, обещали безмятежный сон. Комод из кедрового дерева у изножья кровати мог стать прекрасным вместилищем ее маленьких тайн. Веночки из крошечных фиалок и розочек на обоях действовали успокоительно.

Кэролайн занесла в спальню чемоданы, снова спустилась вниз и через узкую стеклянную дверь вышла на высокое заднее крыльцо. Отсюда видны были розы, посаженные бабушкой, и многолетние цветы, отважно сражающиеся с сорняками. Из-за стены вечнозеленых дубов, поросших исландским мохом, доносился плеск воды о камни, а в отдалении, сквозь знойное марево, она видела широкую коричневую ленту. Это была могучая Миссисипи.

Перекликались птицы - дрозды и воробьи, вороны и жаворонки; их голоса сливались в радостную симфонию.

Кэролайн обернулась и в стеклянной двери, как в зеркале, увидела свое отражение. Хорошо сложенная женщина, пожалуй, чуть более худая, чем следует, с утонченными, изящными кистями рук и тенью под глазами...

На мгновение все исчезло: прекрасный вид, ароматы, звуки. Она снова очутилась в комнате матери, где едва слышно тикали позолоченные часы и пахло духами "Шанель". Очень скоро они с матерью отбудут в ее первое турне.

- Мы рассчитываем, Кэролайн, что ты сыграешь лучше всех.

Голос матери - тихий, четкий и не допускающий возражений.

- Ты ведь понимаешь, что ни к чему другому не стоит и стремиться?

Кэролайн нервно поджимает большие пальцы в модных лакированных туфельках. Ей всего пять.

- Да, мэм.

Теперь она в гостиной. Руки у Кэролайн болят после двухчасовой практики, а за окном так ярко сияет золотое солнце! Она видит на ветке дерущихся воробьев, хихикает и перестает играть.

- Кэролайн! - доносится с лестницы властный голос матери. - Тебе еще целый час заниматься. Каким образом ты думаешь подготовиться к турне при такой недисциплинированности? Начни сначала.

- Извини.

Вздыхая, Кэролайн снова поднимает скрипку к плечу. Двенадцатилетней девочке инструмент кажется тяжелым, как свинец.

Вот она за сценой, старается успокоиться, но нервы ее на пределе. Сейчас начнется концерт. А она уже так устала от бесконечных репетиций, подготовок, поездок! Сколько лет уже она ворочает эти жернова? Да и было ли ей когда-нибудь восемнадцать, двадцать лет?..

- Кэролайн, ради бога, наложи побольше румян. Ты бледна как смерть.

Снова этот нетерпеливый, словно забивающий гвозди голос. Жесткие, твердые пальцы берут ее за подбородок.

- Ну почему ты не можешь хотя бы сделать вид, что заинтересована в этом концерте? Разве ты не знаешь, как много мы с твоим отцом работали, чтобы ты достигла своего теперешнего уровня? Сколь многим мы пожертвовали ради этого? А у тебя за десять минут до выступления такой отсутствующий, вялый вид!

- Извини.

Она всегда и постоянно извинялась.

Даже в госпитале - больная, измученная, пристыженная, распростертая на кровати...

- Как ты могла так расклеиться? Как ты посмела отменить концерт?

Над Кэролайн нависает разъяренное лицо матери.

- Я не могу сейчас играть. Извини...

- "Извини"! Что толку от твоих извинений? Ты губишь свою карьеру, ты ставишь Луиса в неудобное положение, ведешь себя непростительно! Не удивлюсь, если он разорвет вашу помолвку, а не только твой ангажемент. Что ты будешь делать, если он прекратит с тобой все профессиональные отношения?

- Как же ты не понимаешь, мама? - слабо возражает Кэролайн. - Он был с другой! Как раз перед тем, как подняли занавес, я видела его - в гардеробной. Он был там с другой...

- Глупости! А если это и так, то тебе некого винить, кроме себя самой. Как ты ведешь себя последнее время? Ходишь бледная, словно привидение, отменяешь интервью, отказываешься от приемов и вечеринок... И это после всего, что я для тебя сделала! Вот как ты платишь свои долги? И в какое ужасное положение ты меня поставила! Уже поползли разные слухи: ведь людям только дай повод посплетничать. Что я скажу журналистам?

- Не знаю...

Ей становится легче, когда она закрывает глаза, чтобы ничего не видеть и обо всем забыть.

- Извини. Я просто не могу больше так жить. "Действительно, не могу", - подумала Кэролайн, открывая глаза. Она не может и не хочет жить так, как от нее требуется. И никогда не будет! Может быть, она в самом деле эгоистична, неблагодарна, избалована - все эти злобные эпитеты мать швырнула ей в лицо. Но какое это имеет значение теперь? Важно только одно: она приехала сюда. К себе домой!

А за десять миль от ее дома Такер Лонгстрит ворвался на машине в самое сердце Инносенса, взметая пыль и едва не доведя до инфаркта Зануду толстого пса Джеда Ларссона. Собака мирно дремала под полосатой маркизой бакалейного магазина. Приоткрыв один глаз, она вдруг увидела летящий прямо на нее блестящий красный автомобиль, который внезапно остановился за несколько дюймов от собачьего носа.

Взвизгнув, Зануда отпрыгнул на безопасное расстояние. Такер усмехнулся и свистнул псу, подзывая его к себе, но тот и не подумал остановиться.

Такер сунул ключи в карман. Он был полон решимости как можно скорее купить рис, кока-колу и туалетную воду. А потом рвануть обратно и снова залечь в гамаке, где и должен находиться знающий себе цену мужчина в такое жаркое послеполуденное время. Но тут он усмотрел перед кафе "Болтай, но жуй" автомобиль сестры, и ему сразу показалось, что от быстрой езды у ; него пересохло в горле и недурно бы опрокинуть стаканчик холодного лимонада. А может, и проглотить кусок пирога с черникой или мороженое.

Позднее он будет долго сожалеть, что позволил себе это маленькое отклонение от прямой дороги...

Кафе "Болтай, но жуй" принадлежало Лонгстритам - точно так же, как прачечная-автомат "Стирай и суши", магазинчик "Корма и зерно", оружейный клуб "Друг охотника" и еще с десяток заведений, сдаваемых в аренду. Лонгстриты были достаточно умны, а может, причиной тому была их лень, чтобы не нанимать менеджеров для управления этим видом собственности. Хотя Дуэйн и не питал большого интереса к домам, сдаваемым в аренду, первого числа каждого месяца он исправно собирал ; арендную плату, выслушивал просьбы об отсрочке и составлял список необходимых ремонтных работ.

Ну а бухгалтерские книги вел Такер, нравилось ему это или нет.

Вообще-то, он не слишком возражал против этой обузы. Бухгалтерский учет - довольно удобное занятие, к которому всегда можно обратиться в вечерней прохладе с бокалом охлажденного напитка под рукой. У него была хорошая память на цифры, так что этот вид деятельности не составлял для него труда.

Кафе "Болтай, но жуй" пользовалось особой благосклонностью Такера: здесь всегда царила непринужденная, домашняя атмосфера. Зал украшали большие окна-витрины, сплошь залепленные объявлениями о распродажах, аукционах и школьных спектаклях. Отсеки со столиками были отделаны красным винилом, которым Такс? всего полгода назад заменил прежнюю коричневую, потертую и замызганную обивку.

В каждом отсеке был свой музыкальный автомат-проигрыватель. Достаточно опустить в щель монету, нажать кнопку и выбрать нужную запись. Эйолин Ренфрю, хозяйка заведения, любила музыку в стиле кантри, и поэтому музыкальные машины ее тоже предпочитали. Но Такер ухитрился контрабандой протащить несколько записей рока пятидесятых годов.

У большой стойки расположилась дюжина высоких стульев, обитых тем же выцветающим красным винилом. Под стеклом в фигурной рамке висел прейскурант с перечислением сегодняшней выпечки, и взгляд Такера по-детски восторженно выхватил из списка черничный пирог.

Обмениваясь на ходу приветствиями с немногочисленными посетителями, Такер пробрался сквозь сигаретный дым к стойке, возле которой восседала его сестра. Поглощенная разговором с Эйрлин, Джози рассеянно потрепала брата по щеке и продолжала свой рассказ:

- И я ей сказала: "Джастин, если ты собираешься замуж за человека вроде Уилла Шайвера, тебе в интересах семейного счастья необходимо купить замок на его ширинку и быть уверенной, что у тебя в руках единственный ключ. Он, конечно, раз-другой обмочится, но больше ничего не сумеет!"

Эйрлин одобрительно хихикнула и вытерла со стойки несколько влажных кругов.

- Но почему она обязательно хочет выйти замуж за этого бездельника Уилла - не понимаю.

- Детка, да он в постели настоящий тигр! - Джози хитро подмигнула. Ну, во всяком случае, так говорят... Рада тебя видеть, Такер.

Джози повернулась к брату, смачно поцеловала в щеку и замахала перед его лицом растопыренными пальцами.

- А я только что сделала маникюр. Цвет называется "убийственный красный". Как тебе нравится?

Такер с чувством долга внимательно оглядел ее пурпурные ногти:

- Такое впечатление, словно ты только что выцарапала кому-то глаза. Эйрлин, дай-ка мне лимонаду и кусок черничного пирога со взбитыми ванильными сливками.

По-видимому, вполне довольная оценкой ее ногтей, Джози пробежала пальцами по своей искусно уложенной копне черных волос.

- А мои, наверное, с удовольствием бы выцарапала Джастин. Усмехнувшись, Джози взяла стаканчик диетической колы и прильнула к соломинке. - Она тоже была в салоне красоты: закрашивала перекисью корни. И совала всем под нос руку, чтобы каждый мог полюбоваться стекляшкой, которую она называет бриллиантом. Уилл, наверное, выиграл его на ярмарке в тире, стреляя по бутылкам.

В золотистых глазах Такера промелькнула насмешливая искорка.

- Ревнуешь, Джози?

Джози на секунду напряглась, выпятив нижнюю губу, но затем, просветлев лицом, закинула голову и рассмеялась:

- Ну, если бы я захотела, он был бы мой. Да только, когда он не в постели, с ним можно от скуки умереть.

Она помешала остаток колы соломинкой и бросила быстрый игривый взгляд на двух юнцов, расположившихся в одном из отсеков. Они сразу запыхтели и встрепенулись над своими банками пива.

- Что и говорить, мы оба с тобой несем это бремя, Тэк. Перед нами не может устоять никто из противоположного пола! Улыбнувшись Эйрлин, Такер набросился на пирог:

- Да, Джози, это наш крест.

Джози забарабанила свеженакрашенными ногтями по стойке, с удовольствием прислушиваясь к постукиванию. Она чувствовала, что беспокойство, которое заставило ее дважды за пять лет выйти замуж и развестись, снова нарастает, и это продолжается уже несколько недель. "Пора в путь", - подумала Джози. Несколько месяцев жизни в Инносенсе всякий раз вызывало у нее непреодолимую жажду развлечений и охоту к перемене мест. Впрочем, те месяцы, которые она проводила где-нибудь еще, заставляли ее тосковать по бесцельному умиротворенному существованию в родном городке.

Кто-то сунул четвертак в автомат, и Рэнди Трэвис заныл о превратностях несчастной любви. Джози забарабанила в такт, глядя исподлобья, как Такер налегает на черничный пирог и мороженое.

- Не представляю, как ты можешь есть такие вещи в середине дня!

Такер пожал плечами.

- Очень просто: разеваю рот и глотаю. Джози засунула палец в сливки на пироге Такера и облизала его.

- А что ты вообще делаешь в городе в такое время?

- Исполняю поручения Деллы. Кстати, по дороге видел автомобиль, свернувший к дому Макнейров.

- Гмм-м.

Джози, возможно, обратила бы больше внимания на эту новость, но в кафе вошел Берк Трусдэйл. Джози моментально выпрямилась, скрестила длинные гладкие ноги и приветствовала его медовой улыбкой:

- Привет, Берк.

- Привет, Джози.

Берк подошел и ткнул Такера в спину.

- Что это вы здесь поделываете?

- Да просто время убиваем, - ответила Джози. Берк был ростом не меньше шести футов, мускулистый и мощный, как "Студебекер", с квадратной челюстью и добрыми щенячьими глазами, что несколько смягчало общее впечатление. Хотя по возрасту он был ровесником Дуэйна, но дружил больше с Такером. А кроме того, Берк был одним из тех немногих мужчин, без которых Джози вынуждена была обходиться.

Берк присел на высокий стул, позвякивая тяжелым кольцом с ключами. Повязка шерифа на его руке выцвела от солнечных лучей.

- Слишком жарко сейчас вообще чем-то заниматься, - Берк благодарно улыбнулся Эйрлин, поставившей перед ним чай со льдом, и опорожнил стакан единым духом. - Родственница Мисс Эдит въехала в ее дом, - объяснил он, поставив стакан. - Это мисс Кэролайн Уэверли, известная музыкантша из Филадельфии. - Эйрлин снова наполнила стакан, и на этот раз Берк выпил охлажденный чай медленно, смакуя. - Она звонила, просила включить телефон и электричество.

- А надолго она приехала? - спросила Эйрлин, у которой всегда были ушки на макушке от неистребимого любопытства. Между прочим, она считала, что хозяйка "Болтай, но жуй" не только имеет право, но просто обязана все знать.

- Этого я не знаю. Мисс Эдит не очень-то много рассказывала о своей родне, но я слышал, что у нее есть родственница, которая разъезжает с оркестром по всему миру.

- Наверное, ей хорошо за это платят, - заметил Такер. - Я видел полчаса назад, как она поворачивала к дому. У нее новенький, с иголочки, "БМВ".

Берк подождал, пока Эйрлин не отойдет.

- Тэк, мне нужно переговорить с тобой насчет Дуэйна. Такер немедленно напрягся, хотя выражение лица оставалось лениво-дружелюбным.

- А в чем дело?

- Вчера вечером он снова напился и устроил у Макгриди небольшой погром. Я засадил его на ночь в каталажку.

Теперь выражение лица Такера изменилось: глаза потемнели, губы сурово сжались.

- Ты его в чем-нибудь обвиняешь?

- Да ладно тебе, Тэк, - Берк обиженно нахмурился. - Он учинил дикий скандал и был слишком пьян, чтобы сесть за руль. Я решил, что ему надо где-нибудь проспаться. Вспомни: когда неделю назад я его, мертвецки пьяного, отвез домой, мисс Делла чуть не спятила.

- Пожалуй, ты прав. - Такер немного успокоился: все-таки Берк был настоящим другом. - А где сейчас Дуэйн?

- В тюрьме, приходит в себя с похмелья. Я подумал, что раз уж ты здесь, то сам сможешь отвезти его домой. А его машину мы перешлем позднее.

- Буду тебе обязан.

Под внешним спокойствием Такер скрывал серьезную озабоченность. Дуэйн пьянствовал и дебоширил уже две недели подряд, а выход из этого состояния у него всегда бывал долгим и мучительным.

Такер встал и вынул бумажник. В этот момент дверь распахнулась и так громко стукнула, что стаканы на полках задребезжали. Он оглянулся и увидел Эдду Лу Хэттингер. И понял, что бури не миновать.

- Ах ты, ползучий гад, ублюдок! - заорала она с порога и двинулась прямо на Такера. Если бы Трусдэйл не сохранил быстроту реакции, которая принесла ему славу "звезды" в средней школе, то Такеру свернули бы нос набок.

- Эй, эй... - растерянно бормотал Берк, потому что Эдда Лу царапалась, как дикая кошка.

- Ты что же, решил отделаться от меня?

- Эдда Лу... - Такер по опыту знал, что надо говорить тихо и проникновенно. - Успокойся. Дыши глубже. Ты только себе же и навредишь.

Эдда Лу оскалила мелкие зубы.

- Я сейчас тебе врежу, развратный хорек!

Берк решил, что пора напомнить ей, кто здесь шериф.

- Девушка, возьми себя в руки, или мне придется отправить тебя в тюрьму. И, думаю, твоему папаше это очень не понравится. Эдда Лу бросила на него злобный взгляд и прошипела:

- Отпусти меня, я пальцем не трону этого сукина сына. Берк ослабил объятие, она вырвалась и встряхнулась.

- Если ты хочешь поговорить со мной... - начал Такер.

- Да, мы поговорим, будь спокоен! Здесь и сейчас. Эдда Лу заняла выигрышную позицию: встала так, чтобы посетителям, пялившим на нее глаза или, наоборот, притворно отводившим их, было все видно и слышно. Цветные пластмассовые браслеты пощелкивали у нее на руках, лицо и шея блестели от пота.

- Вы все слышите, да? Я имею кое-что сказать этому мистеру-ходоку Лонгстриту!

- Эдда Лу... - Такер улучил момент и тронул ее за руку, но она резко отбросила его руку.

- Да-да, я все тебе выложу сполна. Ты говорил, что любишь меня, а сам...

- Никогда я тебе такого не говорил! И в этом Такер мог быть совершенно уверен: даже сгорая в пламени страсти, он всегда был очень осторожен в словах.

- Но ты давал мне это понять! - Эдда Лу неожиданно заплакала, слезы смешались с потом на ее лице, и тушь расползлась синими разводами под глазами. - Ты влез в мою постель. Ты говорил, что я такая женщина, которую ты всегда хотел. Ты говорил... Ты говорил, что мы поженимся!

- О, нет! - Такер редко раздражался, но ей все-таки удалось задеть его за живое. - Ты все это выдумала, Эдда Лу. У тебя, оказывается, слишком богатое воображение.

- А что должна думать девушка, когда ее обхаживают, носят цветы и разное иностранное вино? Ты говорил, что никто еще тебе так не нравился.

- И ты действительно мне нравилась. Такер говорил правду, хотя сейчас ему самому было трудно в это поверить.

- Да тебе сроду никто не нравился, кроме самого себя, Такер Лонгстрит! Но напрасно ты думаешь, что тебе удастся так легко от меня отделаться.

Эдда Лу не собиралась отступать - особенно теперь, когда она уже успела намекнуть всем подругам, что дело идет к свадьбе. Она даже ездила в Гринвилл и присматривала себе свадебное платье. Она знала - знала наверняка, - что полгорода перешептывается о приближающемся событии.

- Я беременна! - выкрикнула она в последней отчаянной надежде и с удовлетворением отметила, как зашептались посетители, а Такер побледнел.

- Что ты сказала?!

На губах ее зазмеилась жестокая, беспощадная улыбка.

- Ты меня прекрасно слышал, Тэк. И лучше пораскинь мозгами, что тебе теперь надо делать.

Вздернув подбородок, она круто повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув дверью. Такер застыл на месте, лишившись дара речи.

- У-упс... - Джози ухмыльнулась при виде потрясенных завсегдатаев, но рука ее скользнула вниз, нашла руку брата и крепко сжала. - Ставлю десять баксов на то, что она врет.

- Что?

Все еще ошеломленный, Такер уставился на сестру.

- Да я уверена, что она беременна не больше, чем ты сам! Разве ты не знаешь, что это старая, как мир, женская уловка, Такер? Не дай ей схватить тебя за хвост.

Ему требовалось все обдумать, а для этого надо было остаться одному.

- Послушай, ты не могла бы забрать Дуэйна из тюрьмы? И захвати припасы для Деллы.

- А почему бы нам вместе... Но он уже уходил прочь.

"Ну и дела! - подумала Джози. - Он ведь даже не сказал, что Делла велела купить".

Глава 2

Дуэйн Лонгстрит сидел на жесткой, как камень, железной койке в камере одной из двух городских тюрем и стонал, словно раненый пес. Он проглотил уже три таблетки аспирина, однако они пока не подействовали, и ему казалось, что тысяча пил, жужжа, вгрызается ему в мозг.

Как всегда, только проснувшись после загула, Дуэйн презирал себя. Ему противно было думать, что он снова случайно угодил в ту же самую отвратительную западню.

Он жалел не о том, что пьет. Нет, Дуэйну нравилось пить. Он любил вкус первого жгучего глотка виски на языке, любил бодрящую горячую волну, бьющую в голову после второй порции. А после того, как опрокинешь пятый-шестой стаканчик, время течет широким потоком и уносит тебя вдаль. Все вокруг кажется таким чудесным и смешным! В эти минуты забываешь, что жизнь дала тебе под дых, что ты навсегда потерял жену и двух ребятишек, которых, правда, не очень-то хотел заполучить с самого начала.

Да, он очень любил легкое, прекрасное время забвения, и ему было все равно, что за этим последует. А следует всегда одно и то же: рука сама собой тянется к бутылке, теряешь способность чувствовать вкус и только способен глотать и глотать, пока виски перед тобой на столе...

Вот это Дуэйну уже не нравилось. А еще ему не нравилось, что питье делает его агрессивным и он начинает нарываться на драку, на любую драку. Бог свидетель, он не такой плохой и злой человек, каким был его отец. Но иногда виски превращало его в Бо, и Дуэйн очень об этом сожалел.

Самое паршивое - временами он не мог припомнить, устроил дебош после выпивки или тихо-мирно отключился. Когда же он дурил, то, как правило, просыпался утром в тюремной камере в сильном похмелье.

Медленно, опасаясь, что неосторожное движение сразу превратит гудение в голове в злобное жужжание раздраженных пчел, Дуэйн поднялся. Солнечные лучи, вливаясь в зарешеченное окно, едва его не ослепили. Он тихо застонал, когда в коридоре громко хлопнула дверь, и раздался жизнерадостный голос Джози:

- Дуэйн! Ты здесь? Это твоя любимая сестренка явилась забрать тебя отсюда.

Когда он показался на пороге, держась за дверь и проседая в коленках, Джози вздернула свои аккуратно выщипанные брови.

- Ничего себе! Ты выглядишь, словно три драные кошки, вместе взятые. Интересно, как ты ухитряешься что-нибудь видеть сквозь такие налитые кровью призмы?

- Послушай, я... - Дуэйн кашлянул, чтобы прочистить горло. - Я опять разбил машину?

- Об этом мне ничего не известно. Ну а теперь ты поедешь с малюткой Джози.

Она подошла, взяла его за руку, но, когда Дуэйн повернулся к ней, стремительно отступила.

- Боже милосердный! Скольких ты уже убил таким перегаром? - Поцокав языком, Джози вытащила из сумочки коробку леденцов "Тик-так". - Вот, детка, пожуй. Иначе я упаду в обморок, если ты опять дохнешь на меня.

- Делла меня убьет, - мрачно промолвил Дуэйн, когда Джози повела его к двери.

- Надеюсь. Но, боюсь, когда она узнает, что случилось с Такером, она о тебе позабудет.

- С Такером? А что такое с Такером? Вот чертовня! - Дуэйн отшатнулся, когда солнце ударило ему в глаза.

Покачав головой, Джози вытащила из сумки свои темные очки с маленькими искусственными бриллиантиками вокруг линз и подала их брату.

- Такер в затруднительном положении, потому что Эдда Лу утверждает, будто ждет от него ребенка. Ну, мы еще посмотрим, так это или нет!

- Христос всемогущий! - На краткое мгновенье собственные невзгоды показались Дуэйну не стоящими внимания. - Тэк обрюхатил Эдду Лу?

Джози открыла дверцу салона своей машины и помогла Дуэйну втиснуться.

- Да, и она объявила об этом во всеуслышание в "Болтай, но жуй". Так что теперь все жители города будут с интересом ждать, когда у нее вырастет брюхо.

- Только этого нам не хватало...

- Вот что я тебе скажу, - Джози завела машину и аккуратно тронулась с места. - Обрюхатил он ее или нет, но пусть дважды подумает, прежде чем введет эту кобылу в наш дом!

***

Такер предусмотрительно решил не возвращаться сразу домой: Делла незамедлительно устроит ему выволочку. Ему нужно было немного побыть одному, а как только въедешь в ворота усадьбы, об одиночестве нечего и мечтать.

Повинуясь внезапному порыву, Такер резко свернул на боковую дорогу, не доехав до дома почти целую милю. Оставив машину на поросшей травой обочине, он пошел к деревьям. Под зеленой листвой, рядом с влажным мхом парализующая все члены жара не так свирепствовала. Но ему надо было охладить не столько тело, сколько пылающую голову.

Там, в кафе, было мгновение, когда его охватила бешеная кровожадная злоба, когда ему захотелось схватить Эдду Лу за горло и задушить, чтобы она заткнулась навсегда.

Но сейчас его пугало даже не то, что он ощутил минутное удовлетворение от самой мысли об убийстве. Половина ею сказанного было ложью. Но это означало, что вторая половина - правда!

Такер оттолкнул низко нависшую ветку, нагнулся и стал пробираться к воде через густые заросли. Испуганная его вторжением цапля сложила длинные изящные ноги и скользнула в глубь заводи. Сев на бревно, Такер огляделся, нет ли поблизости змей.

Очень медленно вынув сигарету и отщипнув мизерный кончик, он зажег ее.

Такер всегда любил воду. Не светлые озера и не океан, но темноводные пруды, журчание ручьев, постоянный четкий плеск речной волны. Его с детства тянуло к воде. Под предлогом рыбной ловли он любил просто посидеть и подумать, слушая неумолчный стрекот цикад.

Но тогда его проблемы были детскими, мальчишескими: например, высекут ли его за плохую отметку по географии или как выпросить новый велосипед на Рождество. Но по мере того, как взрослеешь, проблемы усложняются. Он вспомнил, как горевал, когда отец поехал в Джексон на своей машине и разбился насмерть. Однако та горесть не могла идти ни в какое сравнение с тем, что он испытал, когда нашел лежащую в саду на дорожке мать, почти бездыханную. И ни один врач уже не смог починить ее бедное сердце.

Такер часто приходил тогда к воде в поисках хоть небольшого облегчения. И постепенно, как всегда в этом мире, боль притупилась, чувство утраты поблекло. Только иногда его вдруг неудержимо тянуло выглянуть из окна, и он был почти уверен, что снова увидит, как мама в широкополой соломенной шляпе, перевязанной прозрачным шифоном, срезает увядающие розы...

Мэдилайн Лонгстрит наверняка не понравилась бы Эдда Лу. Она нашла бы ее грубой, вульгарной и хитрой. И, несомненно, выразила бы свое неодобрение с той утонченно беспощадной вежливостью, которую любая южная леди способна отточить до остроты бритвы.

А его мать была именно такой, истинно южной, леди.

Надо сказать, Такер вовсе не собирался бросать Эдду Лу: он не относился к числу мужчин, которые сразу же перестают ухаживать после того, как задрали женщине юбку. Но как только она намекнула насчет свадьбы, он сразу отступил назад. Сначала он устроил ей охлаждающий чувства тайм-аут, приглашая повеселиться только раз в неделю, и выложил начистоту, что у него совершенно нет намерения связывать себя брачными узами. Но он видел по ее хитроватому взгляду, что Эдда Лу ему не поверила. Вот тогда он разорвал отношения. Она плакала, но вела себя прилично. Теперь Такер понимал, что она не рассталась с надеждой привязать его к себе окончательно.

Такер также не сомневался, что до нее дошли слухи о его свиданиях с другой. Впрочем, все это уже не имело значения. Если Эдда Лу беременна, он был совершенно уверен, что виноват, несмотря на все меры предосторожности. Именно он. И теперь надо придумать, что в связи с этим предпринять.

Такер удивлялся, что к нему до сих пор не нагрянул отец Эдды Лу, Остин Хэттингер, с заряженным ружьем. Остин не отличался умением входить в обстоятельства и к тому же никогда не любил Лонгстритов. Вернее сказать, он их ненавидел - с тех самых пор, как Мэдилайн Ларю предпочла Бо Лонгстрита, навсегда положив конец мечтам Остина Хэттингера самому на ней жениться.

Говорили, что именно тогда Остин и превратился в подлого, жестокого сукиного сына. Все вокруг знали, что он то и дело дубасит жену, а своих пятерых детей воспитывает исключительно подзатыльниками. Самый старший из них, Джей, уже мотал срок в тюрьме Джексона за крупную автомобильную кражу.

Остин и сам провел немало ночей за решеткой: "рукоприкладство", "рукоприкладство и насилие", "неподобающее поведение, выразившееся в неуважении к Священному писанию и богохульстве". Такер понимал, что это лишь вопрос времени:

Остин обязательно явится к нему с заряженным ружьем и своими огромными, как окорока, кулаками. И ему придется с ним встретиться отвертеться не удастся.

Точно так же придется взять на себя ответственность по отношению к Эдде Лу. Однако ответственность ответственностью, но черта с два он женится на ней! Она может быть как угодно искусна в постели, но не в состоянии поддерживать мало-мальски спокойный разговор. А кроме того, она неумна, зато хитра и коварна, как лисица. И хотя бы только поэтому он не желает каждое утро лицезреть ее за завтраком всю оставшуюся жизнь.

Он, конечно, сделает, что возможно и что считает правильным. У него есть деньги, и он этим воспользуется. Это все, что она от него получит.

Впрочем, может быть, когда первая злость пройдет, он даже полюбит этого ребенка - если не его мать... Всегда лучше ощущать к кому-то приязнь и симпатию, чем испытывать отвратительное чувство ненависти.

Такер потер лицо руками и от души пожелал, чтобы Эдда Лу исчезла куда-нибудь насовсем. Что за безобразную сцену она устроила в кафе! Выставила его в таком свете, что хуже не бывает. Хуже, чем он есть на самом деле. И если бы только можно было придумать, каким образом, он бы...

Такер услышал шорох позади и резко обернулся. Если его выследила Эдда Лу, то он готов задать ей как следует!

***

Кэролайн свернула с просеки - и подавила крик. В тенистом полумраке у воды, там, где она когда-то удила рыбу с дедушкой, спиной к ней стоял мужчина. Услышав ее шаги, он обернулся, грозно сжал кулаки, и на лице его показалась насмешливая ухмылка, больше похожая на злобный оскал.

Кэролайн беспомощно оглянулась вокруг в поисках какого-нибудь средства защиты и поняла, что все теперь зависит только от нее самой.

- Что вы тут делаете?!

Мужчина в одно мгновение разоружился, словно сбросил с себя рубашку.

- Просто смотрю на воду. - Он виновато улыбнулся, как бы давая понять, что не опасен. - Я не рассчитывал наткнуться здесь на кого-нибудь.

Напряженная готовность к нападению сменилась ленивой беспечностью, однако Кэролайн уже успела убедиться, что он может быть опасен. Голос у него был ровный, но какой-то тягуче-небрежный, поддразнивающий. И хотя глаза теперь улыбались, выражение их было таким сладострастным, что она бы наверняка кинулась бежать прочь, сделай он хоть одно движение в ее сторону.

- Кто вы?

- Такер Лонгстрит к вашим услугам, мэм. Я живу недалеко отсюда и, каюсь, нарушил границы частного владения - И опять эта улыбка, как бы говорящая: "Нет причины беспокоиться". - Извините, если напугал вас. Мисс Эдит не возражала, когда я сюда забредал, чтобы посидеть и поразмышлять. Поэтому я не зашел в дом и не попросил вашего разрешения. Вы, очевидно, Кэролайн Уэверли?

- Да.

Кэролайн подумала, что ее напряженный ответ прозвучал грубо по сравнению с его провинциальной обходительностью. И, чтобы смягчить грубость, она улыбнулась, однако улыбка все равно получилась напряженной.

- Вы меня испугали, мистер Лонгстрит...

- О, пожалуйста, просто Такер.

Слегка прищурившись, он смерил ее взглядом. На его вкус - слишком худа. Зато бледное лицо с тонкими изысканными чертами похоже на камею, которую его мама всегда носила на черном бархатном банте. Обычно он предпочитал женщин с длинными волосами, но этой шла короткая стрижка: подчеркивала изящество шеи и делала огромные глаза еще больше. Такер сунул большие пальцы в карманы.

- Мы, в конце концов, соседи. А у нас в Инносенсе принято относиться к соседям дружески.

"Да, он, пожалуй, мог бы очаровать даже бесчувственное бревно", подумала Кэролайн. Она знала еще одного такого человека. Правда, у этого был акцент уроженца американского Юга, а у того - испанский, но оба были совершенно неотразимы...

Кэролайн кивнула, и Такер отметил, что она держится по-королевски.

- Я как раз осматриваю свои владения - и никак не ожидала кого-нибудь встретить.

- Красивое место. Вы уже устроились? Если вам что-то понадобится, достаточно крикнуть.

- Ценю вашу готовность помочь, но думаю, что сама справлюсь. Я ведь здесь всего час или около того.

- Да, знаю. Я ехал в город и видел, как вы поворачиваете к себе.

Кэролайн собиралась что-то ответить, но вдруг прищурилась.

- В красном "Порше"?

На этот раз он улыбнулся совершенно ослепительно - и, как ей показалось, издевательски.

- Правда не машина, а красотка?

Но теперь Кэролайн перешла в наступление, гневно сверкая глазами:

- Так это вы тот самый безответственный идиот? Вы же мчались со скоростью девяносто миль в час!

Всего несколько минут назад она была просто хрупкая и миловидная, но сейчас, с пылающими щеками, Кэролайн показалась Такеру прекрасной. Он всегда считал, что если нельзя помешать женщине выказывать свой нрав, то можно хотя бы любоваться яркостью вспышки.

- Нет. Насколько я припоминаю, было не больше восьмидесяти. Конечно, она может дать на хорошем шоссе все сто двадцать, но...

- Вы же едва не врезались в меня! Он, по-видимому, взвесил про себя такую возможность, затем решительно покачал головой.

- Нет, у меня было достаточно времени, чтобы успеть уклониться. Это вам так казалось с вашего места. Я, честное слово, сожалею, что дважды за один день напугал вас. - Однако веселые искорки в глазах никак не соответствовали его покаянным словам. - Вообще-то я предпочитаю производить на хорошеньких женщин другое впечатление.

Если матери Кэролайн удалось что-нибудь вбить в голову дочери, то это мысль о необходимости всегда и повсюду вести себя с достоинством. Она быстро сумела овладеть собой и уже спокойно произнесла:

- Вам вообще нечего было делать на этой дороге. Я непременно сообщу о вас полиции.

Такера забавляло негодование этой янки.

- Можете это сделать прямо сейчас, мэм. Позвоните в город и попросите соединить вас с Берком. Берк Трусдэйл - наш шериф.

- И, несомненно, ваш двоюродный брат? - процедила Кэролайн сквозь зубы.

- Нет, мэм, хотя его младшая сестра действительно замужем за моим братом. Но троюродным.

Такер подумал, что она, очевидно, считает его неотесанным болваном южанином, и решил, что сейчас доставит ей полное удовольствие.

- Они переехали на тот берег, в Арканзас. А кузена зовут Билли Эрл Ларю. Он мой родственник по материнской линии. У них с Мегги - сестренкой Берка - там склад Ну, знаете, когда люди отдают на хранение мебель, автомашины или еще что-нибудь такое. И дела у них идут очень неплохо.

- Я в восторге от этого сообщения.

- Вот и прекрасно. - Он опять продемонстрировал свою медлительную, насмешливую улыбку. - И вы уж передайте старине Берку приветик, когда будете с ним беседовать.

Хотя Такер был выше ее на несколько дюймов, Кэролайн каким-то образом ухитрялась посмотреть на него свысока.

- Наверное, мы оба хорошо понимаем, что от такого разговора большой пользы нет. А теперь, мистер Лонгстрит, я буду вам очень признательна, если вы уберетесь с моей земли. А когда вам снова захочется посидеть и поглядеть на воду, то, пожалуйста, выберите для этого место где-нибудь подальше.

Кэролайн отвернулась и уже сделала два шага прочь, как ее настиг голос Такера. И, черт возьми, этот голос был определенно издевательским!

- Мисс Уэверли, добро пожаловать в Инносенс. Надеюсь, вы не пожалеете, что приехали к нам.

Кэролайн не обернулась. А Такер, будучи хорошо воспитанным человеком, подождал, пока она не скроется из виду, и только тогда рассмеялся.

Если бы он сейчас не увяз по уши в дерьме, то с удовольствием еще подразнил бы эту хорошенькую янки. Черт возьми, у него даже настроение улучшилось!

***

Эдда Лу долго наводила перед зеркалом лоск, чтобы выглядеть на этом свидании наилучшим образом. Сначала она боялась, что все испортила, устроив скандал в кафе. А устроила она его, узнав, что Такер возил эту сучку Крисси Фуллер в Гринвилл - обедать и в кино, но, кажется, на этот раз ее дурной характер сослужил ей хорошую службу. Такер не выдержал публичного унижения и вернулся, как миленький! А ей именно это и было нужно.

О, конечно, он попытается умаслить ее, надеясь сорваться с крючка. У Такера Лонгстрита лучше подвешен язык, чем у кого-либо другого во всем графстве. Но на этот раз ему отвертеться не удастся! Не успеет он и глазом моргнуть, а она уже получит кольцо на палец. И когда будет переезжать в Большой Дом, то вряд ли кто посмеет усмехнуться ей вслед.

Она станет миссис Лонгстрит...

Упиваясь радужными мечтами, Эдда Лу остановила свою дребезжащую "Импалу-75" на обочине. Ее нисколько не удивило, что Такер попросил встретиться с ним у пруда. Напротив, это было очень на него похоже. Эдда Лу и влюбилась-то в него именно потому, что он такой потрясающий романтик. Такер не скупился и не жмотничал, как другие, кто подкатывался к ней у Макгриди. Он не норовил сразу залезть ей под юбку, как те, с кем она встречалась раньше...

Нет, Такер любил поговорить! И хотя в пяти случаях из десяти она не могла даже в толк взять, о чем это он болтает, Эдди Лу нравилась такая обходительность.

И еще он был щедр на подарки. Флаконами духов просто завалил, цветы дарил охапками. Однажды они из-за чего-то поцапались, так после он подарил ей ночную рубашку из настоящего шелка.

Как только они поженятся, она забьет такими весь комод! И у нее появится кредитная карточка, чтобы можно было самой покупать барахло...

Луна светила довольно ярко, и Эдда Лу не стала зажигать фонарик. Не надо портить романтическое настроение. Она взбила пушистые светлые волосы, спустила пониже вырез и без того очень открытой и плотно облегающей кофточки, так что спелые груди едва не перевалились через край. Ярко-розовые шорты были немного тесноваты, зато вид у нее в них потрясающий, а ради этого стоит и потерпеть.

Все равно Такер не даст ей долго в них покрасоваться! От одной только мысли об этом у нее повлажнело между ног. Никто это не делает лучше Такера. Да что там, иногда он только дотронется - и она совсем забывает и о его деньгах, и о Большом Доме... Эдда Лу хотела, чтобы сегодня он вошел в нее поглубже: время как раз самое подходящее. Если повезет, то к утру она действительно забеременеет.

Она шла сквозь густую листву, через заросли дикого винограда, овеваемая одуряющим запахом влажной травы, жимолости и своих собственных духов. Когда она вышла на открытое место, ее залил лунный свет, и Эдда Лу улыбнулась, предвкушая победу, уверенная в своей неотразимой красоте.

- Такер! - позвала она нарочито детским голоском, которым пользовалась иногда как приманкой. - Извини, что опоздала, миленький...

Глаза у Эдлы Лу были зоркие, словно у кошки, но тем не менее она не увидела ничего, кроме воды, камней и густых зарослей. Губы у нее сжались в тонкую линию, лицо сразу стало некрасивым. А ведь она специально задержалась, чтобы он поволновался минут десять-пятнадцать!

Начиная понемногу сердиться, Эдда Лу села на поваленный ствол, на котором за несколько часов до нее сидел Такер. Но она не ощущала его присутствия. Только раздражение от того, что стоило ему лишь поманить ее пальцем, как она тут же прибежала. И он даже не поманил лично, а отделался коротенькой запиской!

"Жди меня у макнейровского пруда в полночь. Мы все решим. Только давай побудем немного вдвоем..."

Ну кто другой мог бы так поступить на его месте?! Сначала умаслить ее, написав, что хочет побыть с ней в одиночестве, а потом приложить мордой об стол...

"Жду только пять минут, - решила Эдда Лу. - И ни одной минуты дольше". А потом она сядет в машину и подъедет прямо к Большому Дому через их заковыристые железные ворота. И покажет Такеру Лонгстриту, как играть ее чувствами!

За спиной что-то тихо прошелестело, и она уже собралась обернуться, приготовившись обиженно захлопать ресницами. Но удар по голове свалил ее на землю вниз лицом.

***

Кэролайн испуганно села в постели. Сердце в груди стучало, как молоток. Она вцепилась обеими руками в ночную рубашку на груди, едва не порвав тонкую ткань.

"Кричат, - подумала она, громко и тяжело дыша. - Кто это так кричал?"

Кэролайн хотела уже вскочить с постели, чтобы ощупью зажечь лампу, но тут вспомнила, где она, и устало откинулась на подушки. Это не Филадельфия. Не Балтимор. Не Нью-Йорк и не Париж. Она в деревенской глуши штата Миссисипи и спит в постели, в которой спали ее дедушка с бабушкой.

Спальню наполняли ночные звуки. Сверчки, кузнечики, цикады... И совы. Она снова услышала крик, очень похожий на женский, и вспомнила: этих сов называют "скрипучками". Так сказала бабушка, успокаивая ее, когда как-то ночью, в тот давний свой приезд, она услышала точно такой же душераздирающий крик.

"Это просто скрипучка, пышечка моя. Не бойся. Ты в безопасности, как клоп в щели".

Тогда Кэролайн засмеялась, да и теперь улыбнулась, прислушалась к протяжному уханью другой, лучше воспитанной совы. "Это все деревенские ночные звуки", - заверила она себя, стараясь не обращать внимания на скрип и вздохи старого дома. Скоро-скоро они станут ей казаться такими же привычными, как шум уличного движения или далекие автомобильные гудки.

Все именно так, как говорила бабушка. Ей ничего не угрожает, как клопу в щели...

Глава 3

Такер сидел на боковой террасе, белую деревянную решетку которой обвивал пурпурный клематис. В саду деловито и тихо что-то щебетала колибри. Вот одна сверкнула радужным оперением, метнувшись яркой молнией к раскрывшемуся нежному цветку, чтобы напиться.

Под столом со стеклянным верхом растянулась старая гончая Бастер: одна обвисшая складками кожа да ревматические кости. Время от времени пес собирался с силами и начинал бить хвостом по полу, с надеждой взирая через стекло на завтракающего Такера.

Такер сознательно не прислушивался к утренним звукам и совершенно машинально поглощал охлажденный сок, черный кофе и тосты.

Он совершал один из своих любимых ритуалов: просматривал почту.

Как всегда, пришла пачка модных каталогов и журналов для Джози. Из Нэшвилла пришло письмо для Дуэйна. Такер узнал по-детски старательный почерк Сисси, на мгновение нахмурился, посмотрел конверт на свет и отложил письмо в сторону. Нет, это не просьба денег для детей. Как семейный бухгалтер и делопроизводитель, он только две недели назад собственноручно подписал и выслал ей ежемесячные чеки.

В соответствии со своей манерой вести дела он сбрасывал счета на другой стул, личную корреспонденцию складывал около кофейника, а письма, явно пришедшие из благотворительных и тому подобных организаций, пихал в большой бумажный пакет, лежащий рядом с ним на столе.

С этими письмами Такер поступал всегда одинаково: раз в месяц он наудачу запускал руку в пакет и вынимал два конверта, какие подвернутся. В результате какие-то две организации получали щедрую дотацию независимо от того, был ли это фонд "За возвращение к первобытному образу жизни", "Американский Красный Крест" или "Общество борьбы с заусенцами". Таким образом, по мнению Такера, семейство Лонгстрит выполняло свои благотворительные обязанности.

У него у самого было полно разных проблем, и это простое дело сортировка корреспонденции - временно оттесняла все проблемы на задний план.

Впрочем, к главной проблеме его мысли возвращались постоянно: Эдда Лу не желала разговаривать с ним. Прошло уже два дня после устроенного ею публичного скандала, но она никак не проявлялась - наверное, заняла глухую оборону, а может, притворилась больной. Однако она не только не делала никаких попыток связаться с ним, но и не отвечала на телефонные звонки.

И это Такера беспокоило - тем более что он был знаком с ее дурным нравом и понимал, что она может внезапно наброситься на него из засады с ловкостью гадюки. И Такер периодически нервно вздрагивал в ожидании ядовитого укуса.

Неожиданно Такер выудил из пачки сиреневый ароматизированный конверт, который мог быть послан только одним человеком на свете.

- Кузина Лулу!

Такер ослепительно улыбнулся, и его тревоги растаяли в голубой дали.

Лулу Лонгстрит Бойстен принадлежала к джорджианской ветви семьи и приходилась двоюродной сестрой дедушке Такера. По зрелом размышлении можно было заключить, что ей примерно семьдесят пять, но уже несколько лет она питала неизменную привязанность к цифре "шестьдесят три". Она была богата до неприличия и безумна, как июньская жужелица.

Такер ее просто обожал. Хотя письмо было адресовано "Моим кузенам Лонгстритам", он решительно его вскрыл. Такер был не намерен ждать, пока Дуэйну и Джози вздумается вернуться оттуда, где они сейчас пребывают.

Он прочел первый абзац, написанный красным фломастером, и издал радостный вопль: кузина Лулу собиралась нанести им визит. Надо сказать, она всегда выражала свои намерения таким образом, что оставалось неизвестным, то ли она приедет к обеду, то ли останется на месяц. И Такер искренне надеялся, что она предпочтет последнее: ему требовалось какое-то отвлечение.

В прошлый свой приезд кузина Лулу явилась с целым ящиком пирожных из мороженого, упакованных в пластины сухого льда, и в бумажной шапочке со страусиным пером. Шапочку она не снимала целую неделю, в ней спала и ела, утверждая, что таким образом празднует дни рождения всех людей вообще.

Оставив разборку почты на потом, Такер стремительно направился к двери: надо сказать Делле, чтобы она сейчас же убрала комнату кузины Лулу и держала ее в полной готовности. Но стоило Такеру распахнуть дверь, он услышал характерное хриплое тарахтение пикапа Остина Хэттингера. В Инносенсе только эта машина издавала столь своеобразные звуки.

Мгновение поколебавшись, не лучше ли укрыться в доме, забаррикадировав все двери, Такер повернулся и вышел на крыльцо, готовый с честью выдержать поединок. Теперь он мог не только слышать, что приехал Остин Хэттингер, но и видеть это по облаку черного дыма, клубившемуся на аллее между магнолиями.

Невольно вздохнув, Такер вынул из кармана сигарету и отломил крошечный кусочек с конца. Он как раз с приятностью затянулся в первый раз, когда к крыльцу подъехал пикап и из него выбрался Остин Хэттингер.

Он казался таким же потрепанным временем и неуклюжим, как его старый "Форд", однако весь был словно прошит прочными сухожилиями и крепкими мускулами. Поля грязной соломенной шляпы отбрасывали тень на темное, словно вырезанное из древесины лицо. Глубокие морщины сбегали вниз от уголков его глаз, прочерчивали борозды на обветренных щеках и брали в скобки жесткий, неулыбчивый рот.

Из-под шляпы не выбивалось ни единого волоска. Нет, Остин не облысел просто он каждый месяц ездил в парикмахерскую и сбривал седоватую поросль, возможно, в память о четырех годах, проведенных на военной службе в морской пехоте. "Semреr Fi" <Сокр, от Semper Fidelis - "Всегда верен" - девиз морских пехотинцев США.> - гласила татуировка на одном из его мощных квадратных кулаков. Там же бугрилась наколка, изображающая американский флаг.

Подойдя к крыльцу, он смачно сплюнул, и на чистом гравии образовалась неопрятная желтоватая лужица. Под запыленным комбинезоном и пропотевшей рабочей рубахой, которую даже в жару Остин застегивал до самого горла, скрывалась сильная, широкая, как у быка, грудь.

Такер отметил про себя, что он не взял из машины ружья, лежавшего у заднего окна, и решил, что это, пожалуй, доброе предзнаменование.

- Привет, Остин.

- Привет, Лонгстрит.

Голос Остина был такой, как если бы ржавый гвоздь забивали в железобетонный блок.

- Где, черт возьми, моя девчонка? Какая девчонка? Такер понятия не имел о девчонках Остина, поэтому вежливо заморгал и переспросил:

- Извини, не понял?

- Безбожный, похотливый козел! Где, черт тебя побери, моя Эдда Лу?

Вот это уже было ближе к делу.

- Я не видел Эдду Лу с позавчерашнего дня, когда она наехала на меня в кафе. - Прежде чем Остин успел ответить, Такер повелительно взмахнул рукой. Он все-таки был членом самой могущественной семьи графства и не желал выступать в роли мальчика для битья. - Можешь сколько угодно кипятиться, Остин, но факт остается фактом: да, я спал с твоей дочерью. - Он глубоко и продолжительно затянулся. - Ты, наверное, хорошо представляешь, как это бывает, и мне плевать, если эта картинка тебе не очень нравится.

Остин ощерил пожелтевшие, неровные зубы.

- Я спущу шкуру с твоей чертовой задницы, если ты опять станешь принюхиваться к девчонке!

- Ну, положим, Эдда Лу уже довольно давно стала совершеннолетней. Я думаю, она сама решит, что делать. - Такер опять затянулся, затем внимательно оглядел кончик сигареты и отшвырнул ее. - И вообще, Остин, что сделано, то сделано.

- Легко тебе говорить, когда ты уже сделал моей дочери ублюдка.

- При ее активном сотрудничестве. - Такер сунул руки в карманы. - Я собираюсь позаботиться, чтобы она ни в чем не нуждалась во время беременности. И не поскуплюсь на содержание ребенка.

- Одни разговоры! - Остин опять сплюнул себе под ноги. - Красивая болтовня. Ты всегда хорошо умел работать языком, Такер. А теперь послушай, что я тебе скажу. Я сам могу позаботиться о своей дочери и хочу, чтобы ты отпустил ее. Прямо сейчас.

Такер только приподнял бровь:

- Ты думаешь, что Эдда Лу у меня? Но ее здесь нет.

- Лжец! Прелюбодей! - голос Остина заскрипел, как у осипшего евангелиста. - Душа твоя черным-черна от грехов!

- Ну, на сей счет я с тобой спорить не стану, - ответил Такер со всевозможной любезностью, - но только Эдды Лу здесь нет. Зачем мне лгать? Если хочешь, можешь сам пойти взглянуть. Но говорю тебе, что я ее не видел и не говорил с ней с того самого дня, когда она сделала свое грандиозное заявление.

Остин прикинул в уме, стоит ли врываться в дом. Ему очень не хотелось оказаться дураком в глазах Лонгстрита.

- Если ее здесь нет, значит, нет нигде в городе. И вот что я думаю, сукин ты сын. Ты, наверное, уговорил ее лечь в какую-нибудь больницу, чтобы избавиться от беременности.

- Мы с Эддой Лу ни о чем таком не договаривались. И если ее угораздило это сделать, то исключительно по собственной воле.

Такер потерял бдительность и совсем забыл, как проворен этот массивный человек. Он еще не успел досказать последнее слово, как Остин прыгнул вперед, сгреб его за рубашку и приподнял над землей.

- Не смей так говорить о моей дочери! Она была богобоязненной христианкой до того, как связалась с тобой. Ты только взгляни на себя! Ленивая похотливая свинья, живущая в своем большом красивом доме с пьяницей-братом и сестрой-шлюхой. - Лицо Остина покрылось от гнева красными пятнами, он брызгал слюной. - Ты сгниешь в аду, как все тебе подобные, как горит твой собственный папаша, отпетый грешник!

Вообще-то Такер предпочитал разрешать конфликты с помощью красноречия. Но, несмотря на все старания избежать драки, возникали моменты, когда заявляли о себе гордость и характер. И Такер двинул-таки кулаком в живот Остину, чем так удивил его, что он ослабил хватку.

- А теперь послушай меня, святоша-ублюдок! Ты говоришь со мной и обо мне, так что будь добр не касаться моей семьи. Я уже тебе сказал, что поступлю с Эддой Лу по справедливости, и больше повторять не стану. А если ты считаешь, что я был первый, кто опрокинул ее на спину, то ты еще глупее, чем я думал.

Он уже разозлился и чувствовал, что надо бы взять себя в руки. Но обида в сочетании с ощущением вины переборола осторожность.

- И не думай, что если я ленивый, то я глуп. Я прекрасно понимаю, чего она хочет добиться! И если вы двое полагаете, что криками и угрозами заставите меня пройтись к алтарю, то жестоко ошибаетесь.

У Остина вздрогнул подбородок.

- Так, значит, она хороша, чтобы спать с ней, но не подходит тебе, чтобы жениться?

- Совершенно верно. Лучше не скажешь.

У Такера хватило быстроты реакции, чтобы отразить первый свинг, но не второй. Железный кулак Остина угодил ему в низ живота, отчего он сложился пополам и чуть не задохнулся. И прежде чем Такер собрался с силами, на лицо его посыпался град ударов.

Он почувствовал запах и вкус крови. И то, что эта кровь была его собственная, ввело его в слепую, безрассудную ярость. Костяшками пальцев он двинул Остина в челюсть, при этом почувствовав не боль, а восторженное ощущение силы удара.

Чертовски хороший удар!

Какая-то часть его сознания работала с незамутненной ясностью. Такер понимал, что во что бы то ни стало должен устоять на ногах. Он не может тягаться с Остином ни ростом, ни силой; надо полагаться только на свою ловкость и быстроту реакции. Если он упадет, то поднимется в лучшем случае с переломами и кровавым месивом вместо лица.

Самые худшие опасения подтвердились, когда Остин, издав торжествующий вопль, мощным ударом сбил его с ног. Такер отлетел и упал с размаху прямо на клумбу с пионами.

Силы Такера иссякли. Он слышал свое тяжелое, свистящее дыхание, воздух с трудом прорывался в легкие. Однако ярость еще не исчезла и страх тоже. Но когда он попытался встать на четвереньки, Остин грузно упал на него, одной мясистой рукой вцепившись ему в горло, а другой колотя по почкам.

Такеру удалось упереться рукой Остину в подбородок, он отчаянно вертел головой, чтобы ослабить хватку, но внезапно замер, увидев перед собой белые от безумия глаза. В этих глазах была жажда убийства и радость убивать.

- Сейчас я тебя отправлю к дьяволу, - хрипел Остин, - прямиком к самому Сатане. Но вообще-то, Бо, я должен был убить тебя раньше. Гораздо раньше!

Чувствуя, что сейчас распростится с жизнью, Такер вцепился в эти страшные глаза. Остин откинулся назад, завыл, словно раненый пес, и разжал руку. Она соскользнула с шеи Такера, и тот с жадностью всосал в себя воздух двумя жадными глотками. Они обожгли горло, но придали сил.

- Ты, сумасшедший сукин сын, не путай меня с отцом! - Такер поперхнулся, закашлялся, но все-таки ухитрился снова стать на четвереньки. - Убирайся к черту с моей земли!

Повернувшись, он с удовлетворением отметил, что лицо Остина залито кровью. Да, он выдал ему все, на что способен. А это немало. Такер уже начал мечтать о прохладном душе и таблетке аспирина, когда Остин вдруг молниеносно схватил камень из бордюра, окружавшего клумбу.

- Господь милосердный! - это все, что Такер сумел выдавить из себя, когда Остин занес камень над его головой. И тут грянул выстрел, заставивший обоих отшатнуться.

- Ты, гадина! У меня еще один заряженный ствол, - сказала Делла с порога. - И я целю прямо в твои бесполезные причиндалы. Клади камень, откуда взял, и побыстрее! А то у меня даже палец вспотел, так хочется спустить курок.

Безумие медленно утекало. Такер просто видел, как оно таяло в глазах Остина, уступая место не менее сильной, но более осмысленной злобе.

Делла стояла на крыльце, "тридцатка" уютно уткнулась ей в плечо, а она смотрела в прорезь, мрачно улыбаясь. И Остин отбросил камень. Тот упал на гравий со зловещим стуком, от которого у Такера свело судорогой желудок.

- "Дабы судить я сюда явился!" - процитировал Остин. - Он еще заплатит за то, что сделал с моей дочерью!

- Заплатит, это уж точно, - проворчала Делла. - Если девушка понесла от него, то Такер обо всем позаботится. Но я не такая доверчивая, как мальчик. И мы, Остин, еще разберемся, что тут к чему, прежде чем он подпишет какие-нибудь бумаги или чеки.

Остин сжал кулаки.

- Ты хочешь сказать, что моя дочь лжет? Делла все еще держала его под прицелом.

- Я хочу сказать, что Эдда Лу не лучше, чем она есть. Впрочем, ее сделали такой, и я ее за это не осуждаю. Ну а ты убирайся отсюда, да поскорее отвези дочь к доктору Шейсу: пусть осмотрит ее и подтвердит, что она беременна. И тогда мы сядем и обговорим все, как полагается, спокойно. Но если ты хоть шаг сделаешь к мальчику, я разнесу тебя в клочья!

Остин беспомощно сжимал и разжимал кулаки. Кровь стекала по его щекам, как слезы.

- Я еще вернусь! - пробормотал он и, повернувшись к Такеру, сплюнул. И тогда ни одна женщина в мире тебя не спасет.

Он забрался в пикап и затарахтел по подъездной аллее, изрыгая черный дым.

А Такер сидел на растоптанной клумбе, положив голову на колени, и говорил себе, что скоро встанет. Через пару минут. Он только немного посидит на сломанных цветах...

Протяжно вздохнув, Делла опустила ружье и осторожно прислонила его к перилам крыльца. Затем она спустилась вниз и, переступив бордюр, подошла к Такеру. Он уже собрался поблагодарить ее, но она вдруг дала ему такого подзатыльника, что у него в ушах зазвенело.

- Господи боже, Делла!

- Это тебе за то, что не знаешь, с кем можно спать, а с кем нельзя. Она снова его ударила. - А вот это за то, что дал возможность этому помешанному на Библии маньяку шастать вокруг моего дома. - Делла еще раз хлопнула ладонью по его склоненной голове. - Ну а это - за то, что поломал цветы, посаженные твоей мамой. - Наконец, удовлетворенно сложив руки на груди, она сказала:

- А теперь, когда вытащишь ноги из-под задницы, пойдешь на кухню, и я приведу тебя в порядок.

Такер вытер ладонью рот и растерянно посмотрел на кровь.

- Да, мэм.

Решив, что руки у нее больше не дрожат, Делла приподняла пальцем его подбородок.

- Будет синяк, - сказала она пророчески. - Но сдается мне, что он тоже заработал пару синяков. Ты не слишком оплошал.

- Надеюсь, что не слишком... - Такер очень медленно поднялся. В теле было такое ощущение, словно по нему промчалось несколько сорвавшихся с привязи лошадей. - Я что-нибудь придумаю насчет цветов немного попозже.

- Да уж, у меня не отвертишься!

Делла обняла его за пояс и помогла войти в дом.

Хотя Такер решил не слишком злиться из-за поведения Эдды Лу, его не покидало какое-то щемящее беспокойство. Он твердил себе, что пусть сумасшедший Остин сам волнуется насчет своей сбрендившей дочери. Тем более что она, очевидно, просто решила затаиться где-то, боясь гнева отца и желая возбудить у него, Такера, чувство вины. Но он до сих пор не забыл тот ужасный час, когда увидел всплывшее в волнах тело милой славной Фрэнси. Не забыл бескровные раны, зияющие на ее коже, белой, как рыбье брюхо...

Поэтому Такер нацепил на нос темные очки, чтобы скрыть кровоподтек под левым глазом, и, проглотив две таблетки обезболивающего, которое Джози принимала во время менструации, отправился в город.

Солнце немилосердно било прямо в макушку, и ему больше всего на свете хотелось сейчас заползти в кровать с большим стаканом виски и приложить к глазу кусок льда. Пожалуй, он так и сделает, только сначала поговорит с Берком.

Такер подъехал к конторе шерифа. Будь он один, Такер осторожно выполз бы из машины, очевидно, еще и поскуливая при этом. Но тут присутствовали три старикана - завсегдатаи ежедневных посиделок под окнами конторы. Они жевали табак, проклинали погоду и охотились за слухами.

- Привет, Такер.

- Добрый день, мистер Бонни.

Такер кивнул сначала первому старикану, учитывая, что Клод Бонни был самым старшим из этой компании. Все трое жили на социальные пособия уже больше десяти лет и установили постоянную зону наблюдения неподалеку от меблированных комнат, где обитали, отдыхая от трудов праведных, все вместе, как в раю.

- Мистер Куне, мистер О'Хара, здравствуйте. Пит Куне, не признающий зубных протезов, жизнерадостно прошамкал:

- Ну, парень, вид у тебя такой, будто ты подрался с разъяренной женщиной или с ее ревнивым муженьком.

Такер ухитрился улыбнуться. В городке мало что оставалось тайным, а умный человек должен и вести себя по-умному.

- Да нет, с ее сбрендившим папашей. Чарли О'Хара рассмеялся свистящим смехом.

- С этим Остином Хэттингером? Лучше не связывайся с ним, парень. Помню, он как-то наехал на Тоби Марча. Ну, Тоби черный, и никто особого внимания на это не обратил. Но все-таки он сломал Тоби ребра и лицо сильно повредил. Остин тогда сказал, что Тоби украл у него из сарая веревку. Но это ерунда! Тоби честный парень и никогда не брал ничего чужого.

- Остин - подлый тип, - кивнул Куне в знак согласия. - В Корею отправился злой как черт, а вернулся еще злее. Так твою маму и не простил, что замуж вышла, пока он воевал с косоглазыми. А мисс Мэдилайн никогда и не смотрела в его сторону, хоть он тут в лепешку расшибись. - Он беззубо улыбнулся. - Но ты, Такер, кажется, к нему в зятьки метишь?

Старики одобрительно закудахтали, радуясь шутке, а Такер отвернулся и открыл дверь, ведущую к шерифу.

Вся его контора состояла из узкой комнаты, где помещались списанный армейский стол, два вертящихся стула, деревянное поцарапанное кресло-качалка, металлический шкаф с оружием, ключ от которого Берк всегда носил на тяжелой цепи, прикрепленной к ремню, и новенькая кофеварка подарок от жены на Рождество.

Такер всегда удивлялся, как Берк, сын некогда преуспевающего плантатора, может быть доволен своей должностью. Ему редко доводилось заниматься какими-то серьезными происшествиями: в основном он разнимал дерущихся или присматривал за пьяницами.

Тем не менее Берк казался вполне счастливым - в том числе и в браке, хотя ему пришлось жениться на забеременевшей от него девушке, когда еще не кончили среднюю школу. Он с удовлетворением носил свою шерифскую повязку и был достаточно вежлив и доступен, чтобы снискать популярность в Инносенсе, жители которого не любили, когда им указывали, как не следует поступать.

Когда Такер вошел, Берк горбился над столом, изучая какое-то досье, а вентиляторы под потолком гоняли по кругу застоявшийся жаркий воздух.

- Привет, Берк.

- Привет, Такер, очень рад, что ты... - Он замолчал, увидев распухшее лицо друга. - Черт побери, парень, как это тебя угораздило?

Такер поморщился, отчего почувствовал весьма сильную боль, и решил, что лучше сохранять непроницаемое выражение лица.

- Попал в лапы Остину. Берк усмехнулся.

- А у него какой видик?

- Делла говорит, что еще хуже. Ну а я, признаться, его не разглядывал: не до того было. - Такер с опаской опустился на шаткое сиденье вертящегося стула. - По его мнению, я растлил белоснежную, как лилия, девственницу, которая до этого не знала, что у мужчины между ног.

- Вот дерьмо!

Такер хотел было пожать плечами, но вовремя остановился.

- А суть в том, что ей уже двадцать пять и я спал с ней, а не с ее стариком.

- Приятно слышать.

Такер улыбнулся распухшими губами и тут же поморщился.

- Ладно, Берк, как бы то ни было, я хочу поступить по справедливости. - Он вздохнул при мысли, что приехал в город вовсе не для того, чтобы сделать подобное заявление. Просто надо было с чего-то начинать. - Вот у вас со Сьюзи все получилось, как надо...

- Ага. - Берк взял сигареты "Честерфилд", вынул одну и перекинул пачку через стол Такеру. - Но мы с ней были слишком молоды и неопытны, чтобы думать, будто бывает по-другому. - Он внимательно смотрел, как Такер по привычке обламывает крошечный кончик сигареты. - И потом, я же ее любил. Любил до безумия. И все еще люблю... Конечно, нам нелегко досталось, учитывая, что Марвелла была уже на подходе, а мы еще не кончили школу. Нам пришлось тогда жить два года с моими родными, прежде чем мы смогли заработать на собственное жилище. А Сьюзи сразу же снова забеременела нашим Томми. - Он выдохнул дым и покачал головой. - За пять лет родили троих ребят!

- Пореже бы спускал "молнию" на ширинке. Берк усмехнулся.

- И тебе не помешало бы то же самое.

Такер вздохнул и выпустил дым, почти не разжимая губ.

- Ну, в общем, у меня возникла похожая ситуация. Правда, я не люблю Эдду Лу - тем более до безумия, - но несу ответственность за ее положение. Однако жениться на ней я не могу, Берк. Не могу, и все тут!

Берк стряхнул пепел в пепельницу, которая некогда была голубой, а теперь стала свинцово-серой.

- Ну, я бы сказал, что ты дурак будешь, если женишься. - Он откашлялся, вступая на зыбкую почву. - Видишь ли, Сьюзи рассказывала, что Эдда несколько недель хвастается, будто скоро переедет в Большой Дом. Сьюзи на это не очень обратила внимание, но другие поверили. Сдается мне, что эта девушка твердо нацелилась на "Сладкие Воды".

Это было одновременно и ударом по самолюбию Такера, и большим облегчением для него. Так, значит, для Эдды Лу важен не он, Такер, а то, что он Лонгстрит! Но ведь должна же она понимать, что рано или поздно он тоже об этом догадается...

- Ладно. Я, собственно, приехал тебе сказать, что после той стычки в кафе нигде не могу ее найти. И Остин ко мне заявился, решив, что я прячу ее у себя в доме. Не знаешь, она в городе?

Берк медленно раздавил сигарету.

- Да я сам ее не видел дня два.

- Может, она где-нибудь у подруги? Понимаешь, Берк, с того самого дня, как мы нашли Фрэнси...

- Можешь не объяснять. - Берк почувствовал, что сердце у него неприятно сжалось.

- А ты обнаружил какие-нибудь концы в том деле? Или - с Арнеттой?

- Ничего. - От сознания неудачи у Берка покраснела даже шея. - Этим делом уже занимается окружной шериф. Ты же помнишь, мы здесь все прочесали, но ничего существенного не обнаружили. А в прошлом месяце так же была изрезана ножом одна женщина в Нэшвилле. Если местные службы найдут тут какую-нибудь связь, делом займется ФБР.

- Правду говоришь?

Берк хмуро кивнул. Ему совсем не нравилось, что в его город заявятся власти, влезут в его дела, будут смотреть на него свысока и считать неотесанным деревенским болваном, который ни на что не способен.

- Так ты выяснишь что-нибудь? А то я все-таки беспокоюсь.

- Я наведу справки, порасспрашиваю. - Берк встал, готовый немедленно приступить к делу. - Но, скорее всего, она действительно гостит сейчас где-нибудь у подружки. И думает, что тем самым вынудит тебя сделать предложение.

- Ага.

Облегченно вздохнув, потому что ему удалось переложить свое бремя на плечи другого, Такер поднялся и захромал к двери.

- Ты дай мне знать.

Берк вышел вместе с ним и долгим взглядом окинул площадь перед конторой. В этом городке он родился и вырос, здесь его ребятишки сломя голову носились по улицам, в здешние магазины ходила за покупками его жена... Здесь он мог при встрече с каждым поднять один палец в знак приветствия, и все сразу же его узнавали и относились к нему с уважением.

- Ты посмотри-ка, - Такер слегка вздохнул, глядя, как Кэролайн Уэверли вылезает из своего "БМВ" и направляется в магазин Ларссона. - Похожа на большой стакан с холодной чистой водой. Просто жажда разыгрывается при виде нее!

- Это и есть родственница Эдит Макнейр?

- Точно. Вчера я едва не врезался в ее машину. Разговаривает, словно герцогиня, и я ни у кого не видел таких больших зеленых глаз.

Распознав знакомые симптомы, Берк хмыкнул:

- У тебя, сынок, и без нее хлопот полон рот.

- Ты же знаешь, это моя слабость... - Немного прихрамывая, Такер уже шел к своей машине, но внезапно переменил направление. - Пожалуй, надо бы купить пачку сигарет.

Берк с улыбкой следил, как он скрывается в магазине Ларссона, но потом его улыбка увяла. Он тоже вспомнил Фрэнси. Но нет, Эдда Лу тут ни при чем. Она просто затаилась где-нибудь, чтобы заставить Такера поволноваться. И поэтому Берк не чувствовал никакого неприятного привкуса во рту, как бывало всегда, когда он беспокоился.

***

Кэролайн шла через раскалившуюся на солнце лужайку в сторону деревьев и думала, что пока все складывается просто замечательно. Дамы, которых она встретила сегодня днем в магазине Ларссона, были, пожалуй, чересчур любопытны, к чему она не привыкла, но при этом приветливы и дружелюбны. Приятно знать, что, если она вдруг заскучает в одиночестве, можно приехать в город и пообщаться с симпатичными людьми.

Особенно ей понравилась Сьюзи Трусдэйл, которая заехала, только чтобы купить поздравительную открытку для сестры, живущей в Натчезе, но пробыла в магазине минут сорок.

Ну и, разумеется, этот Лонгстрит тоже явился - пофлиртовать с женщинами и лишний раз продемонстрировать свое знойное южное обаяние. Темные очки не могли скрыть последствий недавней драки, и все женщины его расспрашивали, проявляли сочувствие, а он так и упивался этим. "Подобным типам всегда сочувствуют, - подумала Кэролайн. - Если бы Луис поцарапал палец, все знакомые женщины немедленно предложили бы ему кровь для переливания".

Слава богу, что она покончила с Луисом и вообще с мужчинами! В результате ей просто на редкость легко было отбить все атаки Такера Лонгстрита.

Кэролайн улыбнулась, вспомнив, как Такер окликнул ее. Она была совершенно уверена, что в тот момент глаза его за темными стеклами смеялись.

"И все-таки жалко его руки", - подумала она, ныряя под нависшие мхи. Они в самом деле очень красивы, с длинными пальцами, широкой ладонью. Просто ужасно было видеть их в ссадинах и кровоподтеках.

Но Кэролайн тут же рассердилась на себя и попыталась подавить малейшие проблески симпатии. Как только он лениво и величественно, хотя и слегка прихрамывая, удалился, женщины сразу же стали шушукаться о нем и какой-то Эдде Лу.

Кэролайн глубоко вдохнула воздух, напоенный запахами зелени, и улыбнулась про себя. По-видимому, неотразимый выхоленный мистер Лонгстрит сел в лужу! Его девица беременна и требует с пеной у рта, чтобы он на ней женился, а ее папаша, по слухам, склонен разгуливать с заряженным ружьем.

Кэролайн подошла к воде и сразу же ощутила блаженную прохладу. Господи, до чего же далеко от нее Филадельфия! И могла ли она даже вообразить, что ей будет так интересно выслушивать сплетни о местном донжуане?

Нет, ее получасовая поездка в город определенно доставила ей большое удовольствие. Все эти женские разговоры о детях, о стряпне - и о сексе. Кэролайн улыбнулась. Да, независимо от того. Север это или Юг, но, когда женщины собираются вместе, они всегда говорят о сексе. Самая любимая тема! И здесь они обо всем этом говорят так откровенно. Кто с кем спит и с кем не спит...

Наверное, причина в постоянной жаре, подумала Кэролайн, садясь на поваленное дерево, чтобы посмотреть на воду и послушать музыку наступающего вечера.

Она была рада, что приехала в Инносенс. С каждым днем она чувствовала, как все больше исцеляется. Тишина, знойное солнце, которое иссушает тело, но, как ни странно, прибавляет жизненных сил, незатейливая красота воды, затененной деревьями... Она даже привыкла уже к ночным звукам и к черной, как сажа, деревенской темноте.

Накануне Кэролайн проспала целых восемь часов не просыпаясь - в первый раз за много недель. И проснулась без своей обычной мучительной головной боли. Да, одиночество и безыскусность провинциальной жизни явно начинали оказывать свое воздействие.

Корни, само наличие которых так яростно отрицала ее мать, давали о себе знать, они оживали, укреплялись. Оказывается, ничто не могло выкорчевать эти корни, да никто и не собирался больше выкорчевывать их. Она даже может снова попытаться удить!

При этой мысли она засмеялась, подошла еще ближе к воде и увидела плоский камешек у самой кромки. Любопытно, сможет ли она бросить его так, чтобы он не сразу канул на дно, а как бы пробежался прежде по воде? Еще один, почти забытый образ: здесь, вот именно здесь, стоял когда-то дедушка и учил ее бросать камешки таким особенным способом.

Радуясь обретенному воспоминанию, Кэролайн наклонилась, чтобы поднять камешек. Странно, но ей вдруг показалось, что кто-то на нее смотрит. Смотрит в упор. По спине еще не успели пробежать первые мурашки страха, а она уже краешком глаза заметила что-то белое. Кэролайн повернула голову, всмотрелась и застыла на месте от ужаса. Даже крик заледенел в горле.

Да, на нее смотрели в упор глаза, которые ничего не могли видеть. Над темной рябью воды поднималось чье-то лицо, спутанные светлые волосы зацепились за корни старого дерева.

Дыхание Кэролайн стало прерывистым, оно вырывалось из горла короткими скулящими всхлипами, пока она, спотыкаясь, пятилась назад. "Не смотри, не смотри!" - говорила себе Кэролайн, но не могла отвести глаз от этого лица, от того, как вода плескалась у подбородка, как солнечный луч мерцал в плоском, ничего не видящем безжизненном взгляде. И лишь когда ей удалось наконец закрыть свое лицо ладонями, она смогла набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы крикнуть. Крик отозвался эхом, ударившись о темную воду, и вспугнул птиц с веток деревьев.

Глава 4

Тошнота уже почти прошла. Кэролайн отставила стакан, сделала глубокий вздох и стала ждать, когда Берк Трусдэйл покажется из-за деревьев.

Он не попросил ее пойти вместе с ним: очевидно, ему достаточно было один раз взглянуть на нее, чтобы понять, что она не сможет пройти и десяти шагов. Даже сейчас, когда она сидела на верхней ступеньке крыльца и руки у нее почти перестали дрожать, Кэролайн не могла вспомнить, как добралась от пруда до дома.

Кажется, она потеряла по дороге туфлю. Одну хорошенькую сине-белую туфлю из пары, купленной несколько месяцев назад в Париже... Остекленевшими глазами Кэролайн уставилась на босую ногу, испачканную грязью и травой, потом нахмурилась и движением носка сбросила вторую туфлю. Пусть уж лучше обе ноги будут босые. Ведь, в конце концов, кто-нибудь может подумать, что она сошла с ума, раз сидит здесь в одной туфле. Особенно если учесть, что в ее пруду плавает мертвое тело...

Но тут желудок Кэролайн опять сжала судорога, она испугалась, что сейчас исторгнет из себя всю тепловатую воду из-под крана, и уронила голову на колени. Как же она ненавидит эту свою слабость! Ненавидит страстно, как может ненавидеть лишь человек, недавно выздоровевший после долгой изнурительной болезни. Слабость и неумение себя контролировать...

Сжав кулаки, Кэролайн постаралась собрать все свои душевные силы и оттащить себя от края опасной пропасти. Какое право имеет она быть такой слабой, ранимой и сходить с ума от страха? Ведь она живет, она жива, она в полной целости и сохранности. В отличие от той бедняжки...

Когда в подъездную аллею въехал автомобиль, Кэролайн подняла голову и поднесла вялую ладонь к глазам, чтобы получше разглядеть большой пикап, пробирающийся сквозь чересчур длинные ветви деревьев, обвитые диким виноградом.

"Давно надо было их обстричь", - машинально подумала Кэролайн. Она слышала, как ветки хлещут по кузову с уже поцарапанной кое-где краской. В сарае должны быть садовые ножницы. И лучше всего этим делом заняться с утра пораньше, до наступления жары...

Машина остановилась возле автомобиля шерифа, и из нее вылез худой, как проволока, человек с галстуком красного цвета, туго завязанным узлом на сморщенной индюшачьей шее. На нем была белая рубашка с короткими рукавами и белая шляпа на густых угольно-черных волосах. Под глазами висели мешки, под подбородком - складки кожи, словно когда-то лицо было полным. Черные слаксы удерживались в должном положении красными подтяжками, на ногах сияли гуталинным блеском тяжелые черные туфли. Кэролайн они показались армейскими. Однако потрескавшийся врачебный саквояж выдавал профессию владельца.

- Вы, должно быть, мисс Кэролайн Уэверли? В другое время или в другом месте, услышав этот пронзительно-тонкий голос, Кэролайн улыбнулась бы. Он звучал, как голос продавца подержанных автомобилей из телевизионной рекламы.

- Я доктор Шейс, - доложил человек, уже поставив ногу на первую ступеньку. - Я наблюдал вашу бабушку и дедушку почти двадцать пять лет. Мне позвонил Берк и сказал, что уже едет сюда. Он, судя по всему, уже здесь? Кэролайн старательно кивнула.

- Как поживаете?

- Лучше не бывает.

Его острый профессиональный взгляд сразу распознал симптомы шока. Однако Шейс не стал спешить, а вынул огромный белый носовой платок и вытер шею и лицо. Хотя он мог двигаться достаточно быстро, предпочитал именно такой способ действий - осторожный и неторопливый, словно все время находился у постели больного.

- Очень жарко сегодня, правда?

- Да.

- Так почему бы нам не войти в дом? Там прохладнее.

- Нет, мне кажется... - Кэролайн беспомощно посмотрела в сторону деревьев, за которыми был пруд. - Я должна подождать. Он пошел туда.., посмотреть. Я бросала камешки в воду.

Я видела только ее лицо!

Шейс сел рядом и взял ее за руку. Его профессионально чуткие пальцы умело нащупали пульс.

- Чье лицо, миленькая?

- Не знаю...

Когда он нагнулся, чтобы открыть саквояж, Кэролайн привычно Напряглась: недаром целый месяц полчища врачей с их тонкими стальными иглами испытывали ее нервную систему.

- Мне ничего не нужно! - Кэролайн вскочила, и, несмотря на все усилия сдерживаться, голос ее прозвучал резко и пронзительно:

- Со мной все в порядке! Вы ей постарайтесь помочь!

Наверное, вы чем-то сможете помочь...

- Не нужно так волноваться, милочка. - Словно желая продемонстрировать свои добрые намерения, Шейс снова закрыл саквояж. - Почему бы вам не сесть и не рассказать мне, что произошло? Спокойно и тихо. Тогда мы с вами могли бы решить, что и как делать.

Кэролайн не села, но достаточно овладела собой, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Меньше всего ей хотелось снова очутиться на больничной койке.

- Извините. Наверное, я несу чепуху...

- Ну, это меня как раз нисколько не удивляет. Половина человечества только и занимается тем, что несет чепуху, а вторая половина старается их переубедить, упражняя свои голосовые связки. Вы мне просто-напросто расскажите, что с вами приключилось.

- Наверное, она утонула, - тщательно и осторожно подбирая слова, произнесла Кэролайн. - В пруду. Но я могла видеть только ее лицо. - Она замолчала, мысленно снова увидела все и почувствовала, как на нее накатывает истерика. - Я боюсь, что она умерла!

Прежде чем Шейс успел ответить, из-за деревьев вышел помощник шерифа Карл Джонсон и направился к ним через пропеченную солнцем лужайку. На его обычно безукоризненно чистой форме были видны грязь и мокрые пятна. Тем не менее шагал он по-военному четко: внушительная фигура, рост шесть футов шесть дюймов, мускулистый и плотный. Блестящая кожа была каштанового цвета.

Этот человек привык наслаждаться своей властью, ценил свойственную ему выдержку. И в данный момент он изо всех сил старался сохранить свой авторитетный вид, хотя больше всего ему сейчас хотелось найти укромное местечко и освободить желудок от ленча.

- Добрый вечер, док.

- Привет, Карл.

Им не понадобилось других слов, чтобы успеть обменяться информацией. Тихо выругавшись, Шейс снова вытер лицо, а Джонсон обратился к Кэролайн:

- Мисс Уэверли, был бы очень признателен за возможность воспользоваться вашим телефоном.

- Конечно. Вы не могли бы сказать... Она мертва? Карл поколебался мгновение, потом снял фуражку с головы и обнажил черные курчавые волосы, остриженные так коротко и аккуратно, словно по ним прошлась газонокосилка.

- Боюсь, что да, мэм. Шериф вам все расскажет, как только сможет.

Кэролайн начала медленно подниматься на крыльцо.

- Телефон прямо в холле, мистер...

- Джонсон, мэм. Карл Джонсон.

- Мистер Джонсон, она утонула?

Он бросил на Кэролайн быстрый взгляд, придерживая стеклянную входную дверь, чтобы она вошла первой.

- Нет, мэм. Она не утонула...

***

Берк сидел на поваленном дереве, отвернувшись от тела. Рядом стоял "Полароид". Шерифу потребовалось несколько минут, чтобы снова прийти в обычное состояние блюстителя законности и порядка.

Он видел смерть и прежде - с детства знал, как она выглядит и пахнет, охотясь вместе с отцом. Сначала они отправлялись на охоту просто для удовольствия. Ну а затем, когда наступили неурожайные годы и исчезли накопления, они охотились, чтобы добыть мясо к обеду.

Он видел также смерть себе подобных, и первая из них была самой страшной. Когда ферму продали за долги, повесился отец. И не эта ли смерть определила то, чем он сейчас занимается! Имея на руках жену и двух маленьких детей, Берк подписал контракт на должность помощника шерифа, а впоследствии и сам стал шерифом. Сын богача, так и не смирившийся с тем, как бесцельно, бездарно умер отец, он познал на себе, как жестока может быть земля. И Берк решил посвятить все свои способности, если они у него были, утверждению на этой земле закона и порядка.

С тех пор он не раз сталкивался лицом к лицу со смертью, и все-таки это не подготовило его к тому, что он увидел в макнейровском пруду.

Он все еще слишком ярко представлял, каково это было: вытащить неподатливое, словно сопротивляющееся тело из воды и затем - на берег.

"Как странно, - думал Берк, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, ведь Эдда Лу никогда мне не нравилась". В ней было что-то грубое. И этот хитрый взгляд, который мешал ему чувствовать хоть малейшую симпатию к девушке, имевшей несчастье быть дочерью Остина Хэттингера...

Но как раз сейчас он вспомнил, какой она была в то далекое Рождество, когда он и Сьюзи встретились на улице. Ей, наверное, было тогда лет десять. Мышиного цвета косички на спине, старое платье в заплатках, вздернувшееся по боковым швам и слишком длинное спереди. Эдда Лу стояла, прижавшись носом к витрине магазина Ларссона, и смотрела на куклу в голубом платье с диадемой из фальшивых бриллиантов.

Тогда она была просто маленькой девочкой, мечтающей, чтобы на свете действительно существовал Сайга-Клаус. И уже знавшей, что его не существует...

Берк повернул голову, услышав шелест шагов по траве, и выдохнул длинную струю дыма.

- А, это ты, док...

- Боже милосердный!

Шейс положил тяжелую ладонь Берку на плечо, сжал его и лишь потом подошел к телу. Он тоже был давно знаком со смертью и знал, что умирают не только старые. Он готов был смириться с тем фактом, что и молодых уносит болезнь или несчастный случай. Но он не в состоянии был принять смерть как следствие намеренного садизма и мучительства. Не мог смириться с тем, что вообще возможно такое дикое, варварское уничтожение человеческого существа.

Шейс бережно поднял безжизненную кисть руки и увидел на запястье следы от веревки; такие же следы были на щиколотках. И почему-то эти глубокие вмятины, свидетельствующие о полной беззащитности, потрясли его больше, чем жестокие раны от ножа на туловище.

- Она была одним из первых младенцев, которым я помог появиться на свет, когда только приехал работать в Инносенс. - Вздохнув, он сделал то, на что Берк не отважился: нагнулся и закрыл глаза Эдды Лу. - Тяжело родителям хоронить своих детей. Клянусь богом, для врачей это тоже тяжело.

- Ты только посмотри, как он ее изрезал!! - выдавил из себя Берк. Так же, как двух других. - Он с трудом проглотил комок, подступивший к горлу от гнева. - Ее сначала привязали вон к тому дереву. На нем пятна засохшей крови. И по спине видно, что она оцарапала ее о кору. Привязали бельевой веревкой. Здесь есть волокна. - В глазах полыхала ярость. - Но что она, черт побери, здесь делала?! Зачем здесь оказалась? Ее машина в городе.

- Этого я тебе, Берк, объяснить не могу. Знаю только, что ее ударили сзади по голове. - Руки Шейса так осторожно и мягко касались тела, словно он осматривал живого пациента. - Может, он заманил ее сюда. Или она сама явилась и разозлила его чем-то.

Стараясь не дать нервам разгуляться, Берк только кивнул. Он знал, как знали и в городе, кого могла разозлить Эдда Лу...

***

Кэролайн нерешительно топталась на крыльце. Ей очень хотелось пойти на пруд и выяснить наконец, что там произошло. Ожидание становилось невыносимым, и было неизвестно, сколько оно еще продлится. Но она знала, что не осмелится дойти даже до деревьев...

Увидев, как к дому подъехал темный седан, а за ним - белый фургон, Кэролайн решила, что это, очевидно, коронер. Когда из фургона вышли мужчины с носилками и плотным черным пластиковым мешком, она отвернулась. Этот мешок, длинный черный мешок, похожий на те, в которые обычно складывают большие ненужные вещи, слишком навязчиво напоминал: то, что Кэролайн нашла в пруду, уже не было человеком, женщиной, а только телом...

Зато тело не способно чувствовать унижение от того, что его тоже, как ненужную вещь, сунут в большой мешок из пластика. Страдают только живые, и Кэролайн задалась вопросом, кто будет горевать и скорбеть о смерти этой женщины.

Внезапно ей так безумно захотелось играть, что даже сердце заболело. Играть что-нибудь безудержно-страстное, и чтобы эта музыка изгнала все остальные мысли и чувства. Слава богу, она еще может играть, у нее есть возможность найти убежище, когда больше некуда бежать!

Прислонившись к столбику крыльца, Кэролайн закрыла глаза и проиграла то, что хотела, мысленно. Звуки наполнили все ее существо, и мелодия была такая громкая, что она не слышала, как подъехала еще одна машина.

- Эй, привет! - Джози с силой захлопнула дверцу и, лизнув вишневое мороженое на палочке, направилась к дому. - Привет, - повторила она дружелюбно и с любопытством, когда Кэролайн подняла голову. - У вас тут настоящее столпотворение! Я ехала домой, увидела, как много машин здесь стоит, и решила разузнать, в чем дело.

Кэролайн посмотрела на говорившую, ничего не понимая. Странно, почти неприлично, когда человек так и пышет здоровьем и жизнью, а рядом все еще витает смерть.

- Извините?..

- Вам незачем извиняться. - Улыбаясь, Джози поднялась на крыльцо. Скорее это мне нужно просить прощения: не могу вытерпеть, когда что-то происходит, а я ничего не знаю. Джози Лонгстрит.

И она протянула руку, немного липкую от подтаявшего мороженого.

- Кэролайн. Кэролайн Уэверли. Пожав протянутую руку, Кэролайн подумала, до чего же автоматическими становятся привычки. Просто абсурд какой-то.

- Так что же все-таки случилось, Кэролайн? - Джози положила палочку от мороженого на деревянные перила. - Я вижу автомобиль Берка. Замечательный мужчина, правда? Никогда не изменял жене, ни разу за семнадцать лет с хвостиком! В жизни не встречала мужчину, который бы так чертовски серьезно воспринимал брак. Ну и дела! Док Шейс тоже здесь? Очень интересный тип. Немного смахивает на большого Микки Мауса, правда?

Кэролайн пыталась улыбнуться.

- Да. Может быть, вы присядете?

- Обо мне не беспокойтесь. - Джози вынула из сумочки сигарету и щелкнула золотой газовой зажигалкой. - Как странно: у вас столько посетителей, но я не вижу ни души.

- Они... - Кэролайн посмотрела на деревья и судорожно сглотнула. - Вот идет шериф.

Джози немного изменила позу: слегка повернулась и расправила плечи. Но ее игривая улыбка сразу увяла, когда она увидела выражение его лица.

- Ну, Берк, я просто тебя ревную! Ты так редко наезжаешь в "Сладкие Воды", а сюда примчался, как только появилась Кэролайн.

- Служебная необходимость, Джози.

- Да уж ладно тебе...

- Мисс Уэверли, мне надо с вами поговорить. Мы можем войти в дом?

- Конечно.

Когда Берк проходил мимо Джози, она схватила его за руку, сообразив наконец, что случилось что-то серьезное.

- Берк!

- Я с тобой сейчас говорить не могу.

Он хотел уже попросить ее уехать, но подумал, что Кэролайн может понадобиться женское общество, когда он закончит с ней разговор.

- Послушай, ты не можешь подождать? И, возможно, остаться потом?

Рука на его рукаве дрогнула.

- А что, очень плохо дело?

- Хуже не бывает. Почему бы тебе не пройти на кухню и не приготовить нам что-нибудь прохладительное? Побудь здесь, пожалуйста, пока я тебя не позову.

Кэролайн провела его в парадную гостиную и предложила сесть на полосатый диван. Весело тикали маленькие часы с кукушкой, которые она не забывала заводить с первого дня приезда. В комнате было тепло и уютно, но Кэролайн никак не могла унять дрожь.

- Мисс Уэверли, я очень сожалею, что вынужден задавать вам вопросы, когда вы так расстроены. Но лучше нам поскорее начать и закончить с этим.

- Понимаю.

"Хотя что я могу понимать? - лихорадочно подумала Кэролайн. - Ведь я никогда еще не находила в своих владениях мертвое тело". Ее рука, скользнув вверх, к горлу, стала машинально потирать его, словно помогая освободиться словам.

- Вы.., вы знаете, кто она?

- Да, мэм.

- Ваш помощник - Джонсон, да? - он сказал, что она не утонула.

- Это действительно так, мэм. - Берк достал из кармана блокнот и карандаш. - Извините, но должен вам сообщить, что ее убили.

Кэролайн только кивнула в ответ. Как ни странно, она вовсе не была потрясена. Очевидно, какой-то частью сознания она это поняла в ту самую минуту, когда взглянула в те широко открытые, мертвые глаза.

- Что вы от меня хотите?

- Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали обо всем, что видели или слышали за последние сорок восемь часов.

- Но мне не о чем рассказывать. Я ведь только приехала сюда и старалась устроиться, навести порядок...

- Понимаю.

Берк вытащил из кармана полотняный платок и промокнул потный лоб.

- А может быть, вы слышали, как у вас ночью на подъездной аллее остановился автомобиль? Или помните какой-нибудь показавшийся вам необычным звук?

- Нет.., то есть я хочу сказать, что привыкла к городским звукам, так что все здешние мне кажутся необычными.

Кэролайн провела рукой по волосам в тщетной попытке успокоиться.

- Тишина мне кажется такой громкой - если вы понимаете, что я имею в виду. Птицы, насекомые... И совы. - Внезапно она осеклась и сильно побледнела. - В позавчерашнюю ночь, первую ночь после моего приезда... О господи!

- Не спешите, мэм. У нас есть время.

- Мне почудилось, будто я слышу женский крик. Я спала, и он меня разбудил. И напугал. А потом я вспомнила про здешних сов - про тех, которых называют "скрипучками"... - Кэролайн закрыла глаза, охваченная чувством вины. - И я опять заснула! Ведь это могла быть она, она звала на помощь... А Я просто-напросто заснула!

- Но это действительно могла быть сова. А если это был крик жертвы, мисс Уэверли, то вы все равно не успели бы помочь. Не можете мне сказать, в котором часу вас разбудил этот крик?

- Нет, извините, не могу. Понятия не имею. Я не взглянула на часы.

- А вы часто прогуливаетесь в тех местах?

- Ходила пару раз. Мой дедушка брал меня на пруд порыбачить, когда я приезжала сюда в детстве.

- Я сам ловил там хороших, увесистых сомнков, - доверительно сказал Берк. - Вы курите?

- Нет... - Кэролайн вспомнила о хороших манерах и оглянулась в поисках пепельницы. - Пожалуйста, прошу.

Берк достал из пачки сигарету, но думал при этом об окурке, найденном около поваленного дерева. Эдда Лу тоже не курила...

- А вы никого здесь не встречали? Может, кто-нибудь прогуливался поблизости? Никто вас не навещал за это время?

- Я уже сказала, что приехала недавно. Но в первый же день я наткнулась здесь на одного человека. Он сказал, что моя бабушка позволяла ему сюда приходить и смотреть на воду.

Берк старался сохранить свой невозмутимый вид, но сердце у него ушло в пятки.

- А вы знаете, кто это был?

- Его фамилия Лонгстрит. Такер Лонгстрит.

Такер снова лежал в гамаке, прижав охлажденную банку пива к подбитому глазу, и дулся на весь мир. В теле не было прежнего ощущения, будто по нему пронесся табун лошадей, но теперь казалось, что его протащили несколько миль по земле. Он горько сожалел, что вышел тогда навстречу Остину. Гораздо лучше было бы сразу слинять в Гринвилл или даже в Виксберг на два-три дня. Почему, черт побери, он решил, что гордость и честность стоят дороже, чем подбитый глаз?!

А хуже всего было сознавать, что Эдда Лу где-то там затаилась и радуется, какую кашу ей удалось заварить. Чем больше он обо всем этом думал, тем больше убеждался, что Остин затеял драку без всяких на то оснований. Эдда Лу ни за что не стала бы делать аборт. И не то чтобы из моральных, соображений или внезапно вспыхнувших материнских чувств. Просто удержать его она могла только своей беременностью.

"Удержать? - подумал Такер, чувствуя себя очень несчастным. - Да, ведь это теперь продлится всю оставшуюся жизнь..."

Ничто так не держит, как семейные узы. А его кровь смешается с кровью Эдды Лу в ребенке, которого она сейчас носит. Все хорошее и дурное, что было в их отношениях, снова воспрянет к жизни. И один бог, или судьба, или просто стечение времени и обстоятельств зачатия определит, какие черты возобладают в этом ребенке...

Такер сделал большой глоток и снова надолго приложил к глазу банку. Но зачем думать о том, что произойдет только через несколько месяцев? Лучше побеспокоиться о Его Величестве Настоящем.

Ему больно, и, если бы вся эта ситуация не была такой чертовски дурацкой, он бы вызвал дока Шейса.

Чтобы немного утешиться, Такер позволил своим мыслям обратиться к более приятной проблеме.

Кэролайн Уэверли! Она такая хорошенькая, изящная и надменная. Из тех женщин, которые охлаждают и тем самым возбуждают еще большее желание отведать. Как мороженое. Такер ухмыльнулся, вспомнив, каким высокомерным взглядом она удостоила его в лавке Ларссона. Словно королева, которая смотрит на крестьянина. Но, бог свидетель, от этого ему только больше захотелось попробовать ее на вкус!

Нельзя сказать, что у него имелись насчет Кэролайн какие-то определенные планы. Он вообще был склонен некоторое время держаться от женщин подальше. И это не только потому, что все тело болит. Просто он слегка разуверился в своем постоянном везенье...

А все же приятно думать о ней! Ему понравился звук ее голоса: теплый, чуть хрипловатый, совсем не похожий на ее холодный вид недотроги. Интересно, каким способом ему удалось бы добиться возможности дотронуться до нее? И, улыбаясь, Такер заснул.

***

- Тэк!

Он что-то пробормотал и попытался отмахнуться от руки, которая трясла его за плечо. Резкое движение снова возбудило боль во всем теле, Такер выругался и открыл глаза.

- Господи боже, неужели в этом доме никогда не дадут человеку поспать спокойно?!

Тени уже удлинились, и сначала он подумал, что это Делла зовет его ужинать. Но рядом с ним стоял Берк. Такер сел и снова поморщился от боли.

- Помнишь, как братья Бонни напали на нас у Призрачной лощины?

- Ага, - ответил Берк, глубоко засунув руки в карманы.

- Конечно, мы были моложе, и все-таки нам здорово досталось, - Такер взглянул на свои опухшие пальцы. - Но что-то не припомню, чтобы тогда все так болело. Слушай, почему бы тебе не смотаться в дом за парой пивка?

- Я при исполнении, Такер. И мне надо с тобой поговорить.

- Но говорить всегда лучше за пивом! - Однако, взглянув на Берка и увидев, какое у него лицо, он сразу перестал ухмыляться. - В чем дело?

- Плохи дела, Тэк. По-настоящему плохи.

И Такеру показалось, будто ему уже все сказали.

- Это с Эддой Лу? Да? - Прежде чем Берк успел ответить, он вскочил и стал шагать взад-вперед, вцепившись себе в волосы. - О господи! Господи боже мой...

- Тэк...

- Черт бы все побрал! - Чувствуя подкатившую к горлу тошноту, Такер в ярости ударил кулаком по дереву. - Ты уверен?

- Да. И все точно так же, как было с Ариеттой и Фрэнси.

- Святой боже!

Такер прислонился лбом к шершавой коре, стараясь изгнать из сознания страшную картину. Он не любил Эдду Лу, она даже не нравилась ему, но он касался ее, он знал ее на вкус, он обладал ею. И он чувствовал, как внутри разрастается невыносимая горечь. Ему было жалко не только ее, но и ребенка, которого он прежде не хотел.

- Тебе лучше сесть.

- Нет!

Такер повернулся к Берку. Выражение его лица изменилось: теперь оно было жестким и угрожающим. Таким его мало кто видел.

- Где ты ее нашел?

- В макнейровском пруду. Всего пару часов назад.

- Но ведь это меньше чем в миле отсюда! Сначала Такер подумал о сестре, о Делле и о том, как их защитить. Потом о Кэролайн.

- Слушай, эта Кэролайн не должна оставаться там одна.

- Сейчас с нею Джози и Карл. - Берк потер ладонью лицо. - Джози заставила ее выпить немного яблочной настойки Мисс Эдит. Она - Кэролайн то есть - и нашла тело.

- Черт возьми... - Такер снова опустился в гамак и сжал руками голову. - Что же нам делать, Берк? Что, черт побери, у нас здесь происходит?!

- Мне придется задать тебе несколько вопросов, Тэк. Но прежде хочу сказать, что я был у Остина. Мне пришлось ему обо всем рассказать. - Берк достал сигарету. - Советую тебе держаться от него подальше.

Такер тоже вынул сигарету.

- Но не может же он считать, что это я изувечил Эдду Лу! - Такер зажег спичку и вдруг замер, встретившись взглядом с Бер-ком. Спичка горела, пока он не обжег пальцы. - Но ты же сам так не думаешь, Берк. - Такер уронил спичку и вскочил. - Будь оно все проклято, ведь ты же меня знаешь!

Берк пожалел, что не принес пива: хотелось смыть неприятный вкус во рту. Такер был его другом, почти братом. Но слишком многое указывало на него.

- То, что я тебя знаю, к делу не имеет никакого отношения. Такер почувствовал укол панического страха где-то в области сердца, и это было похуже удара в живот.

- Да ты с ума сошел!

- Я должен выполнить свой служебный долг. - Берк тяжело вздохнул и вынул из кармана блокнот. - Всего пару дней назад вы с Эддой Лу прилюдно поцапались. И с тех пор ее никто не видел.

Такер достал вторую спичку. На этот раз он зажег сигарету, затянулся и выдохнул дым.

- Ты что, собираешься напомнить о моих правах, а потом защелкнуть на мне наручники? Чего ты хочешь? Берк сжал кулаки.

- Проклятье, Такер, я два часа смотрел на то, что кто-то сделал с этой девушкой, и сейчас неподходящий момент, чтобы меня подначивать!

Такер протянул ему руку ладонью вверх в знак примирения, но в этом жесте так и прочитывалось саркастическое "сдаюсь".

- Валяй, Берк. Занимайся своей вивисекцией.

- Я хочу знать, виделся ли ты с Эддой Лу, разговаривал ли с ней после того случая в кафе.

- Но я же сам приезжал к тебе сегодня днем и сказал, что не видел!

- Ладно. Куда ты отправился после скандала в кафе?

- Я пошел... - Такер внезапно осекся и побледнел. - Господи, я пошел на пруд Макнейров!

Он снова хотел поднести сигарету к губам, но замер, внимательно всматриваясь в глаза Берка.

- А ведь ты уже знал о том, куда я направился!

- Да. Но хорошо, что ты сам мне об этом сказал.

- Иди к черту!

Берк схватил его за грудки.

- Послушай меня. Мне не нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Но это ничто, ничто по сравнению с тем, что будут вытворять люди из ФБР, когда они сюда нагрянут. У нас три женщины убиты! Эдда Лу угрожала тебе в общественном месте, при свидетелях, а через два дня нашли ее труп. И у меня есть свидетель, который видел тебя на пруду в тот же день, а может - в те же часы, когда произошло убийство.

Такер почувствовал новый спазм страха, смешанного с яростью.

- Но ты же знаешь, я сотни раз бывал на макнейровском пруду! И ты, кстати, тоже. - Он оттолкнул руку Берка. - То, что мы с Эддой Лу поскандалили, еще не означает, что я ее убил. И как же тогда быть с Ариеттой и Фрэнси?

Берк поджал губы.

- А с ними ты тоже встречался, Тэк. Ты встречался со всеми тремя.

Теперь Такер уже не злился. Он был потрясен.

- Господи, Берк... Но ты же не можешь в это верить! Кто угодно, только не ты!

- То, чему я верю, не имеет никакого отношения к тем вопросам, которые я намерен задать. Я хочу знать, где ты был позавчера ночью.

- Он играл со мной в джинрамми и продулся до нитки. - К ним по тропинке шла Джози. Она была бледна, но смотрела на Берка твердо и жестко. - Допрашиваешь моего брата, Берк? Удивляюсь тебе.

Она встала рядом с Такером и положила руку ему на плечо.

- Я должен делать свое дело, Джози.

- Так делай! Я только одного не могу понять: почему ты не разыскиваешь того, кто ненавидит женщин, а допрашиваешь мужчину, известного своей любовью к ним?

Такер положил свою руку на ее.

- А я думал, что ты сейчас с Кэролайн.

- К ней приехали Сьюзи и Марвелла. Да и сама Кэролайн держится сейчас превосходно. А тебе, наверное, надо бы съездить домой, Берк: боюсь, без мамы и сестры твои мальчишки перевернут все вверх дном.

Но Берк не обратил внимание на предложение Джози и ее сердитый взгляд.

- Так, значит, вы с Такером играли в карты.

- Полагаю, в нашем графстве это не считается ни грехом, ни преступлением. - Джози вынула сигарету из пальцев брата и глубоко затянулась. - Мы сидели до двух, возможно - до двух тридцати. Такер к тому времени немного набрался, и я выиграла тридцать восемь долларов.

От чувства облегчения Берк даже немного охрип.

- Это хорошо. Сожалею, что мне пришлось опрашивать тебя, Тэк, но, когда сюда приедут ребята из ФБР, тебе опять придется отвечать на вопросы. И мне кажется, тебе легче от того, что я первый.

- Да нет, мне от этого не легче. А что собираются делать с ней?

- С Эддой Лу? Ее отвезут в Палмеровское похоронное бюро и оставят там, пока не приедут сотрудники ФБР. - Берк, сунул блокнот в карман и переступил с ноги на ногу. - А ты постарайся все-таки избегать Остина как можно дольше.

Кисло усмехнувшись, Такер рассеянно потер свои помятые бока.

- Об этом тебе не стоит беспокоиться. Смущенный и несчастный, Берк отвел взгляд.

- Ну, значит, я поехал. Если завтра явятся фэбээровцы, я пришлю за тобой и покончим с этим.

- Ладно.

И Такер протяжно вздохнул, глядя на удаляющуюся спину Берка.

- Нет, я все-таки явно не в себе, Такер, - сказала Джози. - Он плюет на меня, а мне так хочется залезть к нему в постель! Негромко рассмеявшись, Такер погладил ее по щеке.

- Это просто рефлекс, детка. Лонгстритовский рефлекс. - Обняв сестру за талию, Такер повел ее к дому. - Джоз, я нисколько не сомневаюсь в твоей правдивости, но мы ведь не играли в джинрамми уже несколько недель.

- Ну и что? - надула губы Джози. - А тебе не кажется, что дни сейчас слились в какое-то единое целое, один от другого не отличишь? - Она испытующе взглянула на брата. - По-моему, я неплохо придумала насчет джинрамми. Так проще всего.

- Возможно...

Такер осторожно взял ее лицо в ладони. Он умел смотреть в глаза людям каким-то своим, особенным, взглядом; и сейчас он так взглянул в глаза своей сестры.

- Ты же не считаешь, что это я убил ее?

- Миленький, да я ведь прожила с тобой под одной крышей почти всю свою жизнь! И знаю, что ты задохнешься от чувства вины, если раздавишь жука. Ты слишком добр, даже когда злишься. - Джози расцеловала его в обе щеки. - Я знаю, что ты никого не убивал. И никакого вреда нет в том, что я сказала, будто мы в тот вечер играли в карты. Скорее развяжешься с этими расспросами. И мы ведь иногда действительно играем в джинрамми!

Такер не мог все еще отделаться от чувства, что поступил нехорошо. А впрочем, плохо это или хорошо, но зато понятнее, чем правда. Правда же состояла в том, что позавчера он преспокойненько заснул в своей постели, читая Китса.

Интересно, что бы подумали завсегдатаи "Болтай, но жуй", узнав о его любви к поэзии? И кто бы поверил ему, скажи он, что зачитался тогда стихами?

Глава 5

Весть об убийстве Эдды Лу распространилась по Инносенсу, как лесной пожар. В эту ночь все двери в Инносенсе были заперты, все ружья заряжены, и жители долго не могли заснуть.

На следующее утро первая мысль многих проснувшихся была об Эдде Лу.

Печаль Дарлин Фуллер Тэлбот, третьей дочери Хэппи и ее первого большого разочарования, была смешана с потрясением. Всю юность Дарлин преданно следовала по стопам Эдды Лу, увлеченная ее рискованными, но такими захватывающими проделками. Поездки на попутных машинах в Гринвилл, потаскивание косметики из магазина Ларссона, прогуливание уроков в компании с братьями Бонни и секс с ними в Призрачной лощине.

Они вместе волновались, если у кого-то из них задерживались месячные, откровенно рассказывали друг другу о любовных - вернее, сексуальных опытах и вдвоем ходили на свидания со своими парнями в кинотеатр "Поднебесный". Эдда Лу была подружкой на свадьбе Дарлин, и Дарлин собиралась оказать ту же честь Эдде Лу, когда она наконец захомутает Такера Лонгстрита.

А вот сейчас Эдда Лу мертва, и у Дарлин глаза опухли от слез. У нее едва хватило сил усадить Скутера в манеж, помахать мужу на прощание с порога и шмыгнуть в кухню, чтобы впустить своего любовника Билли Ти через черный ход.

- Ну-ну, дорогуша! - Билли Ти, уже вспотевший в своей спортивной рубашке с короткими рукавами и потертых джинсах, заключил красноглазую Дарлин в свои татуированные объятия. - Зачем так уж расстраиваться? Просто выносить не могу, когда плачешь.

- Не могу поверить, что ее больше нет! - Дарлин уткнулась носом ему в плечо и прижала его к себе за ягодицы. - Она была моей самой любимой, самой близкой подругой. Билли Ти!

- Знаю. - Он прильнул своим толстогубым ртом к ее рту, в знак сочувствия вращая там языком. - Она была мировая девка, и нам всем ее будет не хватать.

- Она была мне как сестра! - Дарлин слегка отодвинулась, чтобы ему удобнее было просунуть ладони под ее ночную рубашку и пощупать груди. - Я всегда мечтала, чтобы она была моей сестрой, а не эти идиотки Белл и Старлита.

- Да они просто всегда тебе завидовали, потому что из всех трех сестер ты самая хорошенькая.

Он ущипнул ее отвердевшие соски и прислонил Дарлин к буфетной стойке.

- И я собиралась быть ее подружкой на свадьбе с Такером Лонгстритом. Дарлин стянула его джинсы с бедер. - Не могу спокойно думать, как ее убили!

- Вот и не думай, моя конфетка. - Он задышал часто и прерывисто, а потом опустил руки вниз, чтобы раздвинуть ее бедра. - Сейчас Билли Ти поможет тебе забыть об этом. Эдде Лу такое б понравилось.

- Ага... - Дарлин только вздохнула, когда он усадил ее на стойку. Знаешь, с тобой гораздо интереснее, чем с Тэлботом. С тех пор, как мы поженились, мы занимаемся этим только в постели.

В высшей степени польщенный Билли Ти приподнял ее повыше, вдвинув головой в открытые дверцы буфета. Но Дарлин была уже в экстазе и ничего не замечала.

***

Кэролайн удивилась, что так хорошо спала. Очевидно, ее мозг хотел отключиться, или сыграло роль то, что в соседней спальне расположились Сьюзи и ее дочь Марвелла. А может, она чувствовала, что ей ничего не угрожает в кровати, на которой спали дедушка и бабушка?

Как бы то ни было, она проснулась от запаха кофе и бекона, и первым ее чувством было смущение оттого, что, пока она спит, гости готовят завтрак. Но после ужаса, пережитого накануне, это чувство показалось ей таким тихим и мирным, что захотелось повернуться на другой бок и опять заснуть.

Вместо этого она приняла прохладный душ и оделась. Когда она спустилась вниз, Сьюзи и Марвелла сидели за столом и разговаривали вполголоса. Перед каждой стояла чашка кофе и тарелка с яичницей.

Кэролайн даже захотелось улыбнуться при виде такого сходства матери и дочери. Две хорошенькие шатенки с большими голубыми глазами шептались, словно дети во время церковной службы, сидящие на задней скамье. И обе заулыбались, когда заметили Кэролайн.

Между Сьюзи и Марвеллой существовала такая близость, естественное понимание и уважение, которых Кэролайн никогда не испытывала в отношениях со своей матерью. И, глядя на них, она неожиданно ощутила тяжелую зависть.

- А мы надеялись, что ты поспишь подольше. - Сьюзи встала, чтобы налить еще одну чашку кофе.

- Мне кажется, будто я спала целую неделю. Спасибо. - Кэролайн взяла предложенную чашку. - Вы были так добры, что остались на ночь! Я...

- А для этого соседи и существуют. Марвелла, достань Кэролайн тарелку.

- О, я не...

- Нет, ты должна поесть. - Сьюзи подтолкнула ее к столу. - После такого потрясения обязательно надо заправиться.

- Мама очень здорово готовит яичницу, - заметила Марвелла.

Она изо всех сил старалась не таращить с любопытством глаза на Кэролайн, но ей очень хотелось расспросить, где Кэролайн сделала такую модную короткую стрижку. Правда, Бобби Ли будет ужасно злиться, если она обкорнает таким образом свои локоны...

- Всегда чувствуешь себя лучше, когда поешь, - Марвелла приветливо улыбнулась. - Когда я в очередной раз порвала отношения с Бобби Ли, мы с мамой съели большой шоколадный торт.

- Этот верно. Ведь трудно грустить, когда наешься до отвала шоколада! - Сьюзи подвинула Кэролайн тарелку с тостами. - Я достала из буфета банку варенья из дикой малины, которое сварила еще твоя бабушка. Надеюсь, ты не возражаешь?

- Нет, конечно. - Кэролайн как очарованная уставилась на банку с собственноручной бабушкиной наклейкой. - А я даже и не знала про варенье...

- Да что ты! Мисс Эдит варила прекрасное варенье. Ни у кого не получались такие вкусные джемы и желе. Она шесть лет подряд выигрывала на ежегодных ярмарках главный приз, "Голубую ленту". - Сьюзи нагнулась, открыла нижние дверцы буфета и показала на ряды банок. - У тебя здесь хороший годовой запас.

Кэролайн стало не по себе. Она и в самом деле ничего не знала об этих хорошеньких цветных банках с тщательно наклеенными названиями, так любовно расставленных по порядку. У нее горло перехватило от чувства утраты и стыда.

- Я не могла навещать ее чаще...

- Я это прекрасно понимаю. Но она тобою так гордилась! Любила поговорить о том, как ее малышка Кэро путешествует по всему миру, о том, как ты "играешь свою музыку" перед королями и президентами. Мисс Эдит всем показывала открытки, которые ты ей посылала.

- Одна была из Франции, из Парижа, - вставила Марвелла. - С изображением Эйфелевой башни. Мисс Эдит мне ее отдала, когда я писала сочинение по-французски.

- Марвелла два года изучала французский язык, - Сьюзи окинула дочь довольным взглядом.

Самой Сьюзи пришлось бросить учебу за четыре месяца до окончания школы, когда беременность стала уже заметна. И поэтому она не переставала восхищаться тем обстоятельством, что у Марвеллы был аттестат.

- Миленькая, а тебе не пора на работу? - спохватилась Сьюзи, взглянув на часы.

- О боже мой! - Марвелла вспорхнула со стула. - Конечно, давно пора.

- Марвелла работает в Роуздэйле, секретаршей в юридической конторе. Правда, сегодня ей позволили немного опоздать. - Сьюзи внимательно смотрела, как Марвелла подкрашивает губы, глядясь в блестящий металлический тостер. - Поезжай на моей машине, дорогая. А я позвоню твоему папочке, чтобы он заехал сюда за мной. Только, пожалуйста, не останавливайся по дороге, кто бы ни просил подвезти, даже знакомые.

- Ну я же не настолько глупа! Сьюзи ущипнула дочь за подбородок.

- Нет, конечно, но ты моя единственная дочка. И обязательно позвони, если будешь задерживаться.

- Позвоню.

- Да, чуть не забыла. Скажи своему Бобби Ли, чтобы больше никаких парковок на Собачьей улице! Можете предаваться романтическим настроениям дома, в гостиной.

- Мама...

У Марвеллы слегка порозовели щеки и шея.

- Так и скажи. А не то я ему это выскажу сама. - Сьюзи поцеловала Марвеллу в пухлые губки. - А теперь убирайся!

- Да, мэм.

Марвелла улыбнулась Кэролайн.

- Не позволяйте ей вас притеснять, мисс Уэверли. Стоит ей только начать, и она уж не остановится никогда.

- Вот нахалка! - Сьюзи хихикнула, когда за Марвеллой захлопнулась входная дверь. - С трудом верится, что она уже взрослая.

- Красивая девушка...

- Да, красивая. Но безумно упрямая и всегда знает, чего хочет.

Сейчас, по-моему, она не прочь выйти замуж за Бобби Ли Фуллера, и, думаю, скоро она его получит. - Сьюзи грустно улыбнулась и допила свой кофе. - Впрочем, я когда-то сама была такой же. Но с этими детьми столько беспокойства! Они кажутся такими юными и глупыми по сравнению с нами в их возрасте. - Сьюзи нахмурилась, взглянув на тарелку Кэролайн. - Ты почти ничего не ешь!

- Я стараюсь. - Кэролайн с усилием проглотила кусочек яичницы. - Все так странно... Я даже и знакома не была с той девушкой, но мне так тяжело думать о том, что с ней случилось! - Смирившись с отсутствием аппетита, Кэролайн отодвинула тарелку. - Сьюзи, я не хотела тебя расспрашивать в присутствии Марвеллы... Но я правильно поняла, что эта убитая девушка уже третья по счету?

- Да, и первую нашли в феврале, - кивнула Сьюзи. - Все трое были зарезаны.

- Боже мой...

- Берк не любит говорить на эту тему, но дело плохо, очень плохо. Их изувечили до смерти. - Она встала, чтобы убрать со стола. - Конечно, как мать, как женщина, я очень это переживаю. И о Берке беспокоюсь. Он так относится к этому, словно в случившемся есть доля его вины. Бог свидетель, никто из здешних жителей ничего подобного не ожидал, но Берк считает, что мог каким-то образом все это предотвратить.

Сьюзи тяжело вздохнула: точно так же он был уверен, что мог в свое время предотвратить самоубийство отца.

Кэролайн наполнила раковину мыльной водой.

- А подозреваемые есть?

- Если и есть, Берк об этом молчит. Когда убили Ариетту, все решили, что это дело рук какого-нибудь бродяги. Когда живешь в городе, где всего-то восемь сотен жителей, и знаешь чертовски хорошо почти каждого, трудно поверить, что это кто-нибудь из своих. Это кажется просто невозможным! Но когда таким же образом убили Фрэнси, люди стали подозрительно оглядываться вокруг. И все же никому не хотелось верить, что убийцей может быть твой сосед или друг. Но сейчас...

- А сейчас вы должны искать среди своих?

- К сожалению, да. Что мы и делаем... - Сьюзи взяла полотенце, потому что Кэролайн начала мыть тарелки. - Хотя все же мы склоняемся к тому, что где-то на болотах прячется какой-нибудь психопат-маньяк.

Кэролайн опасливо посмотрела в окно на деревья. Теперь ей почему-то казалось, что они растут ближе к дому.

- Да, так думать спокойнее.

- Не хочу тебя пугать, Кэролайн, но ты здесь живешь одна и тебе надо быть осторожней.

Кэролайн поджала губы и, поколебавшись минуту, сказала:

- Я слышала, что у Такера Лонгстрита и Эдды Лу была перебранка накануне убийства. Она давила на него, чтобы он на ней женился.

- Да, пыталась надавить. - Сьюзи насухо, до блеска, вытерла тарелку и вдруг уставилась на Кэролайн во все глаза. - Что ты хочешь сказать?.. Господи, да ты же совсем не знаешь Такера! Сама мысль, что он может кого-то убить, просто смехотворна. Прежде всего это потребовало бы слишком много эмоций и физических усилий. А Такер терпеть не может ни того, ни другого.

Кэролайн вспомнила лицо Такера, когда наткнулась на него у пруда. Нет, тогда на его лице отражалось очень сильное чувство - и весьма опасного свойства.

- Все-таки...

- Наверное, Берк переговорит с ним. И разговор будет тяжелым. Ведь они очень дружны. Мы все вместе учились в школе, - продолжала Сьюзи, вытирая стопку тарелок. - У нас была одна компания: Такер и Дуэйн Лонгстриты, Берк и я. Все они сыновья богатых плантаторов, хотя в то время Трусдэйлы уже разорились, и Берка не могли отдать в частную школу. А вот Дуэйн некоторое время учился в закрытой школе, поскольку он первенец и так далее. Но он постоянно попадал в какие-то неприятные истории, за что его и отчислили. Поговаривали, что отправят туда Такера, но старик Бо до того разозлился на Дуэйна, что оставил Такера дома.

Сьюзи улыбнулась, внимательно рассматривая стакан, не осталось ли где следов от пальцев.

- Тэк всегда говорит, что у него огромный долг перед Дуэйном за это отцовское решение. Наверное, поэтому он за ним сейчас так ухаживает и приглядывает. Он вообще добрый человек. И если бы ты знала его так же давно, как я, то поняла бы, что он просто не в состоянии кого-то убить. Это не значит, разумеется, что у него нет недостатков. Бог свидетель - есть, и предостаточно! Однако разделать ножом женщину... - Как ни ужасна была воображаемая картина, Сьюзи усмехнулась. - Говоря по правде, в подобной ситуации он бы постарался задрать ей юбку, а ни о чем другом и думать бы не смог. Кэролайн сурово поджала губы.

- Да, я этот тип мужчин хорошо знаю...

- Поверь мне, милочка, ты никогда не знала людей, подобных Такеру! Если бы не мой счастливый брак и четверо ребятишек в придачу, я сама бы увлеклась им. Есть в нем какая-то особенная повадка... - Сьюзи искоса взглянула на Кэролайн. - Вот увидишь, он и к тебе попытается проложить дорожку.

- Ну, и получит по носу!

Сьюзи расхохоталась и вытерла последнюю тарелку.

- Хотелось бы это увидеть своими глазами. А теперь давай-ка перейдем к делу.

- К делу?

- Я не буду спокойна, если уеду, не убедившись, что ты сможешь себя защитить в случае чего.

Вытерев руки цветным кухонным полотенцем, Сьюзи взяла свою плетеную сумку из соломки и вытащила из нее устрашающий на вид револьвер тридцать восьмого калибра.

- Господи Иисусе! - только и смогла произнести Кэролайн.

- Это двуствольный "смит-вессон". Мне больше нравится на ощупь револьвер, чем пистолет.

- Он.., он заряжен?

- Ну конечно, заряжен, милочка! - Сьюзи заморгала своими большими голубыми глазами. - Какого черта он мне нужен незаряженный? Я уже три года подряд выигрываю в состязаниях по стрельбе. Берк даже не знает, гордиться ему или опасаться, что я его обскачу.

- И ты носишь его в дамской сумке? - неуверенно заметила Кэролайн. - В своей дамской сумке?!

- Да, ношу - с февраля месяца. Ты когда-нибудь стреляла?

- Нет... - Кэролайн инстинктивно спрятала руки за спину. - Нет, никогда.

- И, очевидно, думаешь, что не сможешь? - усмехнулась Сьюзи. - Ну, позволь мне тебе сказать, дорогая, что, если кто-нибудь нападет на тебя или твоих близких, ты быстро научишься. Я знаю, что у твоего дедушки была коллекция оружия. Давай что-нибудь тебе подыщем.

Сьюзи положила на кухонный стол свой "тридцать восьмой" и пошла к двери.

- Сьюзи, я не могу выбирать оружие! Это не новое платье...

- Уверяю тебя, это так же интересно.

Они отправились в дедушкину "берлогу", и Сьюзи, похлопывая пальчиком по губам, занялась выбором.

- Начнем с оружия, из которого можно стрелять, обходясь одной рукой. Но я хочу научить тебя также заряжать ружье, которое стреляет на короткое расстояние. Это бывает очень эффективно.

- Да уж, наверное...

Блестя глазами, Сьюзи схватила Кэролайн за руку.

- Вот, послушай. Если кто-нибудь сюда явится и побеспокоит тебя, ты выйдешь на порог с такой игрушкой на плече, прицелишься в середину туловища и скажешь этому сукину сыну, что не умеешь как следует управляться с ружьем. Если он при этом не подожмет хвост и не улепетнет, значит, он заслуживает получить полный заряд в живот!

Неуверенно улыбнувшись, Кэролайн присела на ручку кресла.

- Ты так всерьез об этом говоришь...

- Но это действительно очень серьезно! Мы, здешние жители, привыкли заботиться о собственной безопасности. Ну вот он, старый красавчик. - Сьюзи открыла футляр и вынула пистолет. - "Кольт-45" армейского образца. Держу пари, он брал его с собой на войну!

Она переломила ствол с таким изяществом и точностью движений, что Кэролайн восхитилась.

- Видишь, патронов нет, магазин чист, как стеклышко. - Сьюзи вернула ствол на место, а затем прицелилась в стену и нажала на курок. - Хорошо! Открыв ящик, она одобрительно цокнула языком и сунула в задний карман коробку с патронами. - Пойдем, расстреляем несколько железных банок.

***

Специальный агент Мэтью Бернс не собирался наживать себе капитал популярности, расследуя убийства в крошечном пыльном городишке, расположенном в дельте Миссисипи. Он был типичным столичным жителем, любящим провести вечер в театре или консерватории, посидеть за рюмкой дорогого "Шатонеф" или спокойно днем походить по Национальной галерее.

За десять лет службы в Федеральном бюро расследований он повидал столько безобразного и страшного, что испытывал потребность чистить иногда палитру своих чувств и ощущений, наслаждаясь музыкой Моцарта или Баха. Он предвкушал, как в субботу вечером отправится в балет, потом хорошо и со вкусом пообедает в "Уотергейте" и, может быть, насладится романтической интерлюдией со своей теперешней возлюбленной.

А вместо всего этого ему пришлось ехать в Инносенс со своим походным деревянным чемоданчиком и портпледом, засунутыми в багажник арендованного автомобиля с неисправным кондиционером!

Бернс был уверен, что этот криминальный случай наделает много шуму, и нисколько не сомневался, что он и есть самый подходящий человек для его успешного завершения. Его специальностью были серийные убийцы. И со всей приличествующей скромностью он не мог не признать, что чертовски хорошо зарекомендовал себя в подобных расследованиях.

Но все же ему было несколько досадно, что предвкушаемый чудесный уик-энд не состоится. К тому же его чувство порядка было оскорблено тем, что патологоанатома из Бюро, прикрепленного к этому делу, задержали в Атланте грозы и проливные дожди. Бернс не верил, что какой-то деревенский доктор сумеет обеспечить вскрытие тела на подобающем профессиональном уровне.

Его раздражение все усиливалось по мере того, как он продвигался по городу в раскаленном автомобиле с практически бесполезным кондиционером. Все было именно так, как он себе и представлял: несколько пешеходов, обливающихся потом, пара бродячих собак, пыльные витрины лавчонок... Здесь, кажется, не было даже кинотеатра! Бернс пожал плечами и закатил глаза, увидев на местной забегаловке написанное от руки печатными буквами название: "Болтай, но жуй". Хвала господу, он захватил с собой свою крупсовскую кофеварку.

"Но дело есть дело, - напомнил себе Бернс, подъехав к конторе шерифа. - Приходится иногда и пострадать на пути к утверждению справедливости". Взяв с собой только портфель и стараясь не очень задыхаться от жары, он тщательно запер автомобиль.

Когда пес Джеда Ларссона Зануда подошел к колесу и задрал ногу, Бернс ограничился тем, что покачал головой. Чего ожидать от собаки, если и манеры двуногих обитателей Инносенса, очевидно, не лучше?

- Хорошая машина, - заметил Клод Бонни, сидя на своем шестке перед конторой. И сплюнул.

Бернс удивленно поднял темную бровь.

- Более или менее подходящая.

- Ты, сынок, что-нибудь продаешь?

- Нет.

Бонни обменялся взглядом с Чарли О'Хара, сделал два свистящих вдоха и прищурился.

- Значит, ты приехал с Севера и работаешь в ФБР! Бернс почувствовал, как по спине катится струйка пота, и взмолился про себя, чтобы в городе оказалась приличная химчистка.

- Если разрешите... - начал Бернс.

- Входи, входи, сынок, - махнул рукой Бонни. - Шериф внутри. Все утро там сидит. Поймай того психопата, который убивает наших девушек, и мы его вздернем, так что останешься доволен.

- Боже милосердный! - едва слышно пробормотал Бернс и распахнул дверь конторы.

Берк сидел за столом, зажав телефонную трубку между подбородком и плечом, и что-то деловито записывал в блокнот.

- Да, сэр, как только он сюда прибудет, я... - Он взглянул на Бернса и сразу же определил, кто перед ним, - точно так же молниеносно он отличал куропатку от фазана. - Постойте, вы агент по особым делам Бернс?

- Совершенно верно. - В соответствии с правилами, Бернс вынул удостоверение и демонстративным жестом раскрыл его.

- Он только что вошел, - сказал Берк в трубку и, протянув ее Бернсу, пояснил:

- Это ваш босс.

Бернс поставил в сторону портфель и взял трубку.

- Шеф Хэдли? Да, сэр, я немного опоздал: в Гринвилле возникли проблемы с автомобилем. Да, сэр. Доктор Рубинстайн прибудет к трем часам дня. Разумеется, я это сделаю, будьте уверены. Хочу лишь добавить, что мне понадобится специальный телефон: здесь, по-видимому, имеется только одна линия. И... - Бернс закрыл трубку рукой и обратился к Берку:

- У вас есть факс?

- Нет, сэр. - Берк облизнул губы.

- И еще факс, шеф. Я вам позвоню сразу же, как проведу предварительную подготовку и устроюсь. Да, сэр.

Он вернул трубку Берку и опробовал на прочность сиденье вертящегося стула, прежде чем сесть.

- Итак, вы и есть шериф?

- Трусдэйл. Берк Трусдэйл.

Рукопожатие было коротким и официальным.

- У нас здесь крутая заварушка, агент Бернс.

- Да, меня информировали. Три изувеченных трупа за четыре с половиной месяца. И подозреваемых не имеется.

- Ни единого. - Берк вовремя удержался, чтобы не извиниться. - Мы сначала думали, что убил какой-нибудь бродяга, но после третьего убийства... И в Нэшвилле тоже случилось одно.

Бернс сцепил пальцы.

- Полагаю, у вас есть досье?

- Ага, имеется, - с готовностью ответил Берк и хотел было встать.

- Нет, не сейчас. Вы расскажете мне все по дороге. Я хочу видеть тело.

- Мы отвезли его в похоронное бюро.

- Очень предусмотрительно, - сухо заметил Бернс. - Сначала мы взглянем на тело, а потом осмотрим место преступления. Вы его охраняете?

Берк почувствовал, что начинает кипятиться.

- Довольно сложно охранять болото.

Бернс вздохнул, поднимаясь.

- Ладно, поехали.

***

На заднем дворе Кэролайн, задержав дыхание и скрипнув зубами, нажала на курок. Приклад ударил в плечо с такой силой, что у нее в ушах зазвенело.

- Ну, это ухе кое-что, - одобрила Сьюзи. - Но глаза должны быть все время открыты.

И она продемонстрировала свое умение, ловко сбив одну за другой с поваленного дерева все три жестянки.

- А может, мне просто сбить их камешками? - робко взмолилась Кэролайн, когда Сьюзи вновь поставила банки рядком.

- Скажи мне, когда тебе в первый раз дали в руки скрипку, ты сразу сыграла симфонию?

Кэролайн вздохнула и подвигала плечом.

- Ты вот таким же образом обращаешься со своими ребятишками, когда хочешь, чтобы они тебя слушались? Сьюзи подошла к ней поближе.

- Ладно, расслабься, отдохни немного. Слушай, а какое у тебя сейчас ощущение в руках?

- Ну, такое... - Кэролайн смущенно рассмеялась и взглянула на ружье.

- Чувственное, правда? - Сьюзи похлопала Кэролайн по спине. - Так и должно быть. Не смущайся, ты среди друзей! Такое чувство возникает потому, что ты обладаешь властью, но при этом контролируешь себя и ощущаешь ответственность за ситуацию. Точно так же, как когда занимаешься сексом. Она усмехнулась. - Но ребятишкам я об этом, конечно, не рассказываю. Ну, давай, вперед! Целься вон в ту первую банку слева. И представь себе что-нибудь - или кого-нибудь. У тебя был муж?

- Нет, слава богу! Сьюзи хохотнула.

- Ну а поклонник, любовник, который дал тебе отставку?

- Да, Луис, - процедила сквозь зубы Кэролайн.

- Фью! Испанец или вроде того?

- Вроде того. - Кэролайн мрачно нахмурилась. - Такая большая, скользкая мексиканская крыса!

Кэролайн нажала курок и разинула рот, когда банка подпрыгнула.

- Я попала!

- Вот видишь? Нужен был только повод. Теперь в другую.

- А может, вам, дамы, заняться вышиванием? - окликнул их Берк.

Сьюзи опустила свое ружье и улыбнулась.

- Тебе, миленький, скоро прибавится соперников. - Она приподнялась на цыпочки, поцеловала мужа и окинула его беглым оценивающим взглядом. - А у тебя усталый вид.

- Я действительно устал. - Берк сжал руку Сьюзи. - Дорогая, позволь тебе представить: это следователь по особым делам Бернс. А это моя жена Сьюзи и Кэролайн Уэверли. Мисс Уэверли и нашла вчера тело.

Обе женщины с интересом взглянули на подошедшего молодого человека.

- Кэролайн Уэверли? - почтительно повторил Бернс. - Не верю ушам своим! - Он взял ее свободную руку и поднес к губам, а Сьюзи закатила глаза от удивления за спиной агента ФБР. - Я слушал вас всего несколько месяцев назад в Нью-Йорке. А в прошлом году был на вашем концерте в Кеннеди-Центре. У меня даже есть несколько записей с вашим исполнением.

Кэролайн удивленно моргнула. Все это было так далеко; она в первое мгновение решила даже, что Бернс ее с кем-то перепутал.

- Спасибо.

- О нет, это вам спасибо! - Бернс уже начал подумывать, что не совсем зря приехал в Инносенс. - Просто не могу выразить, сколько раз вы спасали меня от помешательства своей игрой! - Его гладкие щеки вспыхнули от возбуждения, он все еще сжимал ее руку в своей. - И встреча с вами, несмотря на существующие обстоятельства, приводит меня в восторг. Надо сказать, я никак не ожидал увидеть в здешних местах принцессу концертных залов.

От неловкости Кэролайн слегка покраснела.

- Но это дом моей бабушки, мистер Бернс. Я приехала сюда всего несколько дней назад.

Его бледно-голубые глаза заволокло сочувствием.

- Очевидно, происшедшее вас ужасно расстроило. Но будьте уверены, я приложу все силы, чтобы поскорее разобраться с этим делом.

Кэролайн, уклонившись от прямого взгляда Сьюзи, выдавила из себя слабую улыбку.

- Это утешительно слышать.

- Поверьте, я сделаю все возможное! - Он поднял свой деловой чемоданчик, стоявший у ног. - А теперь, шериф, мне бы хотелось осмотреть место происшествия.

Берк кивнул и, взглянув на блестящие начищенные модные туфли Бернса, подмигнул жене.

- Довольно привлекателен, - резюмировала Сьюзи, когда мужчины направились к деревьям. - Если, конечно, тебе нравятся господа в костюмах и при галстуке.

- По счастью, мне сейчас не нравятся никакие господа.

- Ну, никогда не знаешь, как все обернется. - Сьюзи расстегнула верхние пуговицы блузки, чтобы было легче дышать. - Теперь я покажу тебе, как чистить оружие, а потом мы приготовим парням что-нибудь прохладительное. - Она с любопытством оглядела Кэролайн. - А я не знала, что ты по-настоящему знаменита. Думала, Мисс Эдит просто хвастается.

- Представь себе, я сама совершенно забыла, что "знаменита". Даже подумала: "За кого он меня принимает?"

Сьюзи улыбнулась и обняла Кэролайн за плечи, чувствуя, что эта милая девушка нравится ей все больше и больше.

- Слушай, ты сможешь исполнить "Апельсиновые деревья в цвету"?

И Кэролайн впервые за эти дни громко рассмеялась:

- А почему бы и нет?

Глава 6

Устроившись на одном из двух вертящихся стульев, Такер положил ноги на стол Берка. Он не имел ничего против того, чтобы подождать. В сущности, ждать он умел очень хорошо, а это часто воспринималось как свидетельство лени. Но на самом-то деле это было проявлением врожденного бесконечного терпения и ясного, спокойного состояния души!

Однако в данный момент на душе у него не было так спокойно, как хотелось бы. Чтобы новость о прибытии в Инносенс следователя из ФБР достигла "Сладких Вод", много времени не потребовалось. Такер уже знал, что агент Бернс, весь в черном, словно он из похоронного бюро, прибыл в светло-коричневом "Меркьюри". Знал он также, что Бернс уже побывал на месте убийства, у макнейровского пруда.

Убийство... Выругавшись себе под нос, Такер закрыл глаза и постарался расслабиться. Сидя здесь, прислушиваясь к поскрипыванию крутящегося под потолком вентилятора и подвыванию почти бесполезного, вделанного в окно кондиционера, невозможно было представить, что всего в нескольких кварталах отсюда, в Палмеровском похоронном бюро, на столе, распростерто тело Эдды Лу.

Такер заморгал, стараясь отогнать неприятное видение. Положение - хуже не бывает. Из-за того, что ему померещилось нечто очень чувственное в том, как она нажимала на клавиши кассового аппарата в магазине Ларссона, из-за того, что он позволил себе лежать с ней, покусывая и поглаживая ее мягкую кожу, теперь ему приходится обеспечивать себе алиби, чтобы не попасть под подозрение в ее убийстве...

Его во многом обвиняли и прежде. В лени, например, которая, по мнению Такера, вовсе не порок. В беспечном обращении с деньгами - и в этом он охотно с обвинителями соглашался. В прелюбодействе, против чего Такер был склонен возражать, поскольку никогда не спал с замужними женщинами. Его обвиняли даже в трусости. Однако Такер предпочитал называть это свойство осторожностью.

Но убийство! Господи, да это же просто смешно, когда бы не было так печально! Если бы отец был жив, он живот надорвал бы от смеха. Отец единственный человек, которого Такер боялся по-настоящему, - никакими силами и угрозами не мог заставить сына выстрелить в животное во время их охотничьих вылазок.

Конечно, Эдду Лу не застрелили. Нет, она умерла так же, как предыдущие две. И не составляло никакого труда мысленно заменить лицо Фрэнси на лицо Эдды Лу и увидеть, что нож убийцы сделал с ее гладкой белой кожей...

Трясущейся рукой Такер нащупал в кармане сигарету. Как всегда, он отщипнул кончик - на этот раз почти равный четверти дюйма - и уже зажигал ее, когда в контору вошел Берк, а вместе с ним потный человек в темном костюме и с недовольным выражением лица.

Берк, проведший большую часть дня с агентом ФБР, тоже был не в лучшем своем настроении и, надевая шляпу на крючок возле двери, нахмурился при виде ног Такера, возлежащих на его столе.

- Можешь чувствовать себя как дома, сын мой.

- Стараюсь изо всех сил. - Такер выдохнул струю дыма. Желудок у него сжался при виде Бернса, тем не менее он наградил его ленивой улыбкой. Тебе надо бы запастись новыми журналами, Берк, иметь для развлечения умов что-нибудь поинтереснее, чем "Поля и реки" и "Оружие и боеприпасы".

- Посмотрю, может, у нас завалялось несколько номеров "Ежеквартальника для джентльменов".

- Премного буду обязан!

Такер еще раз глубоко затянулся, внимательно разглядывая спутника Берка. В темном пиджаке в такую жару он должен был чувствовать себя как в душегубке, но у него даже не хватало сообразительности хоть немного ослабить галстук. И хотя Такер не мог бы объяснить почему, однако этот простой факт мгновенно возбудил в нем неприязнь к Бернсу.

- Я подумал, что, наверное, стоит самому приехать и переговорить с вами, парни, - непринужденно заявил он. Берк кивнул и для солидности уселся за стол.

- Такер Лонгстрит. Следователь по особо важным делам агент Бернс.

- Добро пожаловать в Инносенс.

Такер не встал, но протянул руку. И почему-то обрадовался, что ладонь у Бернса оказалась мягкой и слегка липкой от пота.

- Интересно, что придает вам этот особый статус, агент Бернс?

- Мое положение.

Бернс окинул взглядом стоптанные кроссовки, дорогие, но поношенные слаксы, заметил ленивую, вызывающую улыбку. Каждый понял бы, что антипатия Такера мгновенно стала взаимной.

- Что бы вы хотели обсудить со мной, мистер Лонгстрит?

- Ну, мы могли бы начать с погоды... - Такер намеренно проигнорировал предупреждающий взгляд Берка. - Сдается мне, что на нас надвигается гроза. Это к лучшему: на некоторое время станет попрохладнее, и страсти тоже поостынут. А можно поговорить и о бейсболе. Сегодня "Ориоли" наверняка сделают "Янки". Бердс в этом году набрал себе крепкую команду. Бьюсь об заклад, "Ориоли" зададут им перцу! - Такер глубоко затянулся, - Интересно, следователи по особым делам бьются когда-нибудь об заклад?

- Боюсь, я не питаю к спорту столь живого интереса.

- Ну что ж, это естественно. - Такер сделал вид, что подавил зевок, и откинулся на стуле под острым углом к полу. - Я тоже ни к чему не питаю живого интереса. Слишком много тратишь энергии на эту самую живость.

- Давай к делу, Тэк! - Раз предупреждающий взгляд не оказал воздействия, Берк решил пустить в ход свой спокойный, но не допускающий легкомыслия тон. - Такер знал одну из жертв, Эдду Лу.

- Ты опустил одно слово - знал интимно, - добавил Такер. Желудок снова сжала судорога, и он раздавил окурок.

Бернс опустился на третий стул. В своей деловитой манере он достал из кармана мини-магнитофон и блокнот.

- Итак, вы желаете сделать заявление? Такер выпрямился.

- Нет, не слишком желаю. Это Берк решил, что вы захотите порасспрашивать меня. Ну а я человек, склонный к сотрудничеству, вот и явился сюда, чтобы ответить на ваши вопросы.

Бернс невозмутимо включил диктофон.

- Я располагаю информацией, что вы и скончавшаяся Эдда Лу Хэттингер состояли в близких отношениях.

- Да, я с ней спал.

- Ну, хватит тебе, Тэк!

Такер бросил на Берка молниеносный взгляд.

- Но это честный ответ на заданный вопрос. Мы с Эддой Лу неоднократно обедали вместе, ходили в кино, веселились и смяли несколько простынь. Взгляд у Такера стал жестче, и он сделал над собой усилие, чтобы не достать вторую сигарету. - Но несколько недель назад я прервал с ней отношения, потому что она заговорила о браке.

- Вы прекратили отношения дружески?

- Этого я бы не сказал. Полагаю, вам уже известно о сцене в кафе "Болтай, но жуй" несколько дней назад. Эдда Лу просто писала кипятком.

- Выбирайте выражения, мистер Лонгстрит! Наш разговор записывается. Вы имеете в виду, что она была сердита и взволнованна?

- В применении к Эдде Лу эти слова как раз и означают то, что я сказал.

- Она утверждала, что вы давали ей определенные обещания?

Такер лениво снял ноги со стола и стал раскачиваться на стуле, который немилосердно заскрипел.

- Дело в том, следователь Бернс, что мне свойственно не держать обещаний, поэтому я их никогда не даю.

- Насколько я знаю, Эдда Лу Хэттингер публично заявила, что беременна.

- Да, она так заявила.

- После чего вы покинули... "Болтай, но жуй", не так ли? Причем покинули очень поспешно, - Бернс тонко улыбнулся. - Можно ли из этого заключить, мистер Лонгстрит, что вы тоже.., писали кипятком?

- Если учесть, что она устроила мне сцену перед десятком людей и во всеуслышанье заявила, что беременна и заставит меня за это расплатиться... Я таки действительно вышел из берегов. - Он тихо, задумчиво несколько раз кивнул головой. - Да, это надо признать.

- Но у вас не было намерения жениться на ней?

- Ни малейшего!

- Но согласитесь: будучи взбешенным, смущенным и загнанным в угол, вы вполне имели повод убить ее. Такер облизнул губы.

- Нет, пока у меня в кармане чековая книжка. - Он наклонился вперед, и, хотя лицо его по-прежнему хранило жесткое выражение, голос был медовый:

- Позвольте мне ясно обрисовать картину. Эдда Лу была жадна, честолюбива и достаточно хитра. Не думаю, что она всерьез надеялась, будто ей удастся запугать меня и заставить обменяться с ней кольцами. Скорее всего, она была бы вполне удовлетворена и получив чек с подходящим количеством нулей.

Такер встал, заставил себя сделать глубокий вдох и присел на кончик стола.

- Эдда Лу мне нравилась. Может быть, и не так, как сначала, но все же достаточно. И нельзя сегодня спать с женщиной, а завтра кромсать ее на куски!

- Такое случалось, - невозмутимо ответил Бернс. Какая-то тень промелькнула во взгляде Такера.

- Но не со мной!

Бернс сдвинул магнитофон слегка вправо.

- Вы были знакомы с Арнеттой Гэнтри и Фрэнси Элис Логэн?

- Так же, как и большинство остальных жителей Инносенса.

- Какого рода отношения вас связывали?

- С каждой из них я несколько раз встречался. Но ни с той, ни с другой не спал. - Его губы дрогнули в усмешке. - Хотя с Арнеттой не спал не потому, что прилагал недостаточно усилий.

- Она вас отвергла?

- Да, черт возьми! - Такер с отвратительным чувством вытащил вторую сигарету, решив, что успеет бросить курить в более подходящее время. - По правде говоря, она давно положила глаз на моего брата Дуэйна, но он никогда не отвечал ей взаимностью. А с Фрэнси мы были в самой начальной стадии флирта... - Внезапно он отшвырнул сигарету и закрыл глаза. - Я не хочу говорить о Фрэнси!

- О?

Такер по-настоящему разозлился.

- Послушайте, я был вместе с Берком, когда он нашел тело. Вы, может быть, привыкли к подобным зрелищам, а я - нет! Тем более надо учесть, что я испытывал к ней нежные чувства.

- Интересно, что вам нравились все три женщины, - мягко заметил Бернс. - Миссис Логэн, кажется, нашли в Призрачной лощине? - Было очевидно, что ему непривычно произносить подобные названия. - Но ведь это всего в двух милях от вашего дома. А мисс Хэттингер нашли в пруду Макнейров - это меньше чем в миле от вашей усадьбы. И вы были у пруда в тот самый день, когда поссорились с мисс Хэттингер.

- Это верно. Я вообще там часто бываю.

- И, судя по словам мисс Уэверли, вы были очень взволнованы и расстроены, когда она вас увидела.

- А я думал, мы уже остановились на определении "писать кипятком"... Да, именно так. Поэтому я туда и пошел. Это очень тихое и спокойное место.

- И уединенное. Вы можете рассказать мне, мистер Лонг-стрит, как вы провели остаток вечера?

"А вот сейчас я скажу не правду", - подумал Такер.

- Я весь вечер играл в джинрамми с Джози, моей сестрой, - солгал он, не моргнув глазом. - Я был очень рассеян, и она обставила меня на тридцать или сорок долларов. Мы выпили немного, а потом легли спать.

- В какое точно время вы расстались с сестрой?

- Я лег, наверное, в два - два тридцать.

- Агент Бернс, - вмешался Берк, - я хотел бы добавить, что в тот самый день, когда нашли Эдду Лу, Тэк ко мне приходил. Он был в беспокойстве, потому что ничего о ней не знал: она ему не звонила и не отвечала на его звонки.

Бернс вздернул бровь.

- Вы мне об этом уже сообщили, шериф. Мистер Лонгстрит, каким образом вы получили синяк под глазом?

- Мне его поставил папаша Эдды Лу. Собственно, тогда-то я и уяснил, что она исчезла. Он приехал ко мне домой, решив, что я ее спрятал у себя. А потом ему втемяшилось в голову, что я сплавил ее в какую-нибудь клинику делать аборт.

- А вы обсуждали возможность аборта со скончавшейся?

- Она скончалась прежде, чем я успел хоть что-нибудь с ней обсудить. Такер рывком встал со стола. - Это все, что я имею сказать! А если у вас возникнут дополнительные вопросы, вы приедете в "Сладкие Воды" и зададите их мне. Увидимся попозже, Берк.

Берк подождал, когда захлопнется дверь.

- Агент Бернс, я знаю Такера всю мою жизнь. И заявляю вам, что, как бы он ни бесился насчет Эдды Лу, он не смог бы ее убить.

На это Бернс ничего не ответил и просто выключил магнитофон.

- Не правда ли, как удачно, что я могу относиться ко всему этому объективно? А сейчас, шериф, нам пора навестить похоронное бюро. Вот-вот должен прибыть патологоанатом.

***

Такер был сыт по горло. Он ничего дурного не сделал, жил себе собственной жизнью и что же в результате получил? Помятые бока, распухший глаз и новость, что его подозревают в убийстве!

А все женщины виноваты! Если бы Эдда Лу не прижималась к нему всякий раз, когда он заходил в магазин Ларссона, он бы и не подумал с ней встречаться. Если бы Делла не запилила его тогда, он бы не поехал в город, не зашел бы в кафе, и Эдде Лу не удалось бы выплеснуть на него свою злобу. А если бы эта Уэверли не забрела на пруд, то не увидела бы, как он, "взволнованный и расстроенный", сидит на берегу.

Господи боже! Он имел-таки основания выглядеть "взволнованным и расстроенным"...

При мысли об Эдде Лу у него все внутри переворачивалось. Пусть она была сколь угодно лукавая, хитрая и коварная, смерти она не заслуживала. Но, черт побери, почему же ему-то приходится за это отдуваться? Сидеть и терпеть, как этот напыщенный янки достает его своими вопросами и изучает своим особым следовательским взглядом? Даже не столько следовательским, сколько высокомерно-столичным, язвительным, жгучим, как крапива на заднице?

И эта Кэролайн Уэверли смотрит на него точно таким же взглядом! Она, наверное, с удовольствием сообщила агенту ФБР о том, как наткнулась на грязного южанина, замышляющего убийство на своем родном болоте.

Проскочив на метр поворот к дому Макнейров, Такер так резко затормозил, что колеса завизжали. Да, ему необходимо сейчас же, немедленно поговорить кое о чем с этой герцогиней!

Подняв за собой шлейф гравия, Такер не заметил, как следом за ним свернул пикап. Подбитые глаза Остина недобро сверкнули, когда он увидел, как красные огоньки автомобиля исчезли в кустах подъездной аллеи, а губы растянулись в ухмылке.

Остановившись у обочины, он выключил зажигание, положил ключи в карман и нагнулся за банкой с гуталином. Посмотрев на свое отражение в зеркале заднего обзора, Остин намазал черным лицо и натянул как следует камуфляжный берет. С заднего сиденья он достал "ремингтон вудмастер" и проверил магазин. Все еще улыбаясь, одетый с головы до ног в камуфляж, он вылез из машины. За поясом у него торчал остро наточенный охотничий нож.

***

Кэролайн не возражала против одиночества. Хотя Сьюзи ей очень нравилась, но энергия этой женщины, бьющая ключом, довела Кэролайн почти до изнеможения. Кроме того, она не верила, что кто-нибудь ворвется к ней среди ночи и убьет ее во сне. В конце концов, она здесь человек чужой, и никто не знаком с ней настолько близко, чтобы желать ей зла. Подумав немного, она убрала ружье и пистолет, не собираясь когда-либо пускать их в дело.

А чтобы доставить себе удовольствие, Кэролайн взяла в руки скрипку. Со времени приезда она играла только один раз и теперь с наслаждением провела ладонью по гладкому, отполированному дереву, коснулась струн. "Это не тренировка, - подумала она, натирая канифолью смычок. - И не концертное выступление". Это был один из тех порывов, которые ей так часто приходилось подавлять. Сейчас она будет играть для самой себя!

Закрыв глаза, Кэролайн положила скрипку на плечо. Голова и тело автоматически приняли нужное положение - так женщина принимает ту самую, единственную позу, соблазняя возлюбленного.

Она выбрала Шопена - из-за красоты мелодии и легкой печали, которая соответствовала теперешнему ее настроению.

И, как всегда, музыка заполнила собой все пространство души.

Теперь Кэролайн не думала о смерти, о страхах. Не вспоминала о Луисе и его измене, о родных, которых потеряла, или о тех, без которых привыкла обходиться. Она не думала и о музыке. Она ее просто чувствовала.

Музыка была как слезы. Именно так почему-то подумал Такер, выходя из машины и направляясь к крыльцу. Не жаркие слезы, порожденные страстью, но тихие и саднящие. Смешанные с кровью души.

Никто не мог подслушать подобные мысли, но Такер все равно смутился. В конце концов, это всего лишь скрипичная музыка, для высоколобых! Даже не хочется носком отбивать ритм... Но от этих плывущих из окна звуков переворачивается сердце. Черт возьми, действительно переворачивается, и даже мурашки по коже пробегают!

Такер постучался, но так тихо, что сам едва расслышал стук. Тогда он нажал на ручку двери, с удивлением обнаружил, что она не заперта, двинулся на эти волшебные звуки - в парадную гостиную.

Кэролайн стояла посреди комнаты, лицом к окнам, поэтому он увидел ее в профиль, с головой, слегка наклоненной к скрипке. Она играла с закрытыми глазами, а улыбка на ее губах была такой же задумчивой и прекрасной, как эта музыка.

Такер не мог сказать почему, но он понимал, что вот такое, особенное сочетание звуков изливается прямо из се души. И, как еле слышный вопрос, повисает в воздухе.

Такер сунул руки в карманы, оперся плечом о косяк и позволил себе уплыть по течению мелодии. Все это было очень странно и совершенно чуждо его натуре. Он видел перед собой женщину, такую спокойную, такую ненавязчиво привлекательную, такую соблазнительную - и при том этот соблазн не имел в себе ничего сексуального!

Она перестала играть, музыка перелилась в тишину, и Такер почувствовал острое, почти болезненное разочарование. Если бы он был поумнее, то выскользнул бы из дому и, пока она еще ничего не видит затуманившимися глазами, снова постучал.

Вместо этого, повинуясь импульсу, Такер захлопал в ладоши.

Кэролайн сильно вздрогнула, напряглась, глаза ее залил страх, но затем в них проглянуло оскорбленное чувство и раздражение.

- Что вы, черт побери, здесь делаете?

- Я стучал. - И он так же передернул плечами и слегка улыбнулся, как в тот вечер у пруда. - Вы, наверное, слишком увлеклись, чтобы расслышать меня.

Кэролайн опустила скрипку, но держала смычок, как кинжал.

- Возможно, я также не хотела, чтобы меня беспокоили.

- Признаться, я об этом не подумал. Видите ли, я всегда любил музыку. Правда, больше рок и блюзы, но вы тоже здорово играете. Немудрено, что вы этим можете заработать на жизнь.

Кэролайн, не сводя с него взгляда, положила скрипку.

- Очаровательный комплимент.

- Просто откровенное замечание. Знаете, вы мне напомнили одну мамину безделушку - жемчуг в большом куске янтаря. В жизни не видел ничего прелестнее - и печальнее. Одинокая жемчужина, которой никогда не выбраться наружу. И когда вы играли, я вспомнил об этой жемчужине. Вы всегда играете печальные песни?

- Я играю то, что мне хочется в данный момент. Его ссадины за последние несколько дней набухли и потемнели, вид был какой-то бесшабашный и, во всяком случае, не внушающий доверия. И в то же время он был похож на маленького мальчика, при виде которого женщине всегда хочется приложить к его кровоподтекам что-нибудь прохладное - например, свои губы...

- У вас был повод войта ко мне в дом без приглашения, мистер Лонгстрит?

- Вы можете называть меня просто Такер. Потому что я намерен звать вас Кэролайн или Кэро. - Его зубы блеснули в усмешке. - Ведь именно так называла вас Мисс Эдит? И мне это имя нравится.

- Но вы не ответили на мой вопрос, - нахмурилась Кэролайн.

Такер отстранился от косяка.

- Вообще-то, у нас так принято заезжать друг к другу по-соседски, без приглашения. Но у меня была важная причина заглянуть к вам. Вы не предложите мне сесть?

Кэролайн надменно вскинула голову.

- Нет!

- Черт побери, чем вы злее, тем больше мне нравитесь. Просто какое-то извращение.

- Вы и в других отношениях извращенец? Такер хмыкнул и присел на валик дивана.

- Сначала нам надо с вами познакомиться, прежде чем углубляться в такие материи. Вы, наверное, слышали, Кэролайн, что я легко схожусь с женщинами, но у меня есть тут свои принципы.

- Какое облегчение узнать это! - Кэролайн постучала смычком по ладони. - Так какова цель вашего посещения?

Такер положил ногу на ногу и, судя по всему, чувствовал себя так же свободно, как гончая в тени деревьев.

- Господи, ну до чего же мне нравится ваша манера разговаривать! И вы такая холодная и прекрасная.., как персиковое мороженое. А я как раз персиковое особенно люблю.

Она чуть не улыбнулась, но тут же строго поджала губы.

- Знаете, мне не очень сейчас интересны ваши предпочтения. А кроме того, я совсем не в настроении развлекать гостей. У меня были трудные два дня.

Такер сразу перестал улыбаться.

- Да, я представляю, как вам было тяжело. Ведь это вы нашли Эдду Лу..

- Ну, думаю, ей пришлось гораздо тяжелее...

Такер внезапно вскочил, вынул сигарету и зашагал по комнате.

- Вы здесь живете всего несколько дней, но, очевидно, уже наслышаны обо всем?

Несмотря ни на что, Кэролайн вдруг на мгновение почувствовала симпатию к этому человеку. Так трудно уберечь свою личную жизнь от посягательств досужих языков! Это она знала на собственном опыте.

- Если вы хотите сказать, что слухов здесь не меньше, чем испарений от болот, я спорить не стану.

- Я не могу помешать вам думать то, что вы обо мне думаете. Но все же хотел бы высказаться. Кэролайн удивилась:

- Не понимаю, почему вас интересуют мои мысли на этот счет.

- Потому что вы с такой готовностью доверили их этому янки в начищенных ботинках!

Кэролайн молчала. Как ни странно, она совсем перестала его бояться. То, как он ходил взад-вперед, свидетельствовало не о злобе и раздражении. Он был явно подавлен и огорчен.

Она успокоилась достаточно, чтобы положить на стол и смычок.

- Если вы говорите об агенте Вернее, то я ему рассказала лишь о том, что видела. Вы же были на пруду.

Такер резко, как от удара хлыстом, вскинул голову.

- Да, черт возьми! Но неужели у меня был такой вид, будто я собираюсь кого-то убивать?

- У вас был достаточно разъяренный вид, - парировала Кэролайн. - Но я понятия не имела, что вы замышляете, и ни слова не сказала об этом следователю.

Такер остановился, обернулся и сделал шаг к ней.

- Но если вы думаете, что это я так обошелся с Эддой Лу, тогда почему же вы стоите здесь, а не спасаетесь бегством? Кэролайн гордо вздернула подбородок.

- Я смогу о себе позаботиться. А так как я не рассказала полиции ничего особенно опасного для вас, то не вижу причин, почему вы должны причинить мне зло.

Он сжал кулаки.

- Леди, вы смотрите на меня так, словно я - грязь, которую вы только что брезгливо соскребли со своих каблуков! А я не привык, чтобы на меня смотрели подобным образом. Так что если вы...

- Не смейте мне угрожать!

Кэролайн разозлилась не на шутку, внезапно обнаружив, что стоит с ним лицом к лицу.

- Я знаю тот тип мужчин, к которому вы принадлежите, Такер. Вы просто не можете пережить, что я не лезу из кожи, желая привлечь к себе ваше снисходительное внимание! Когда женщина не смотрит в вашу сторону, потому что вы ей совсем не интересны, это невыносимо для вашей мужской гордости. А когда кто-то, вроде Эдды Лу, начинает проявлять к вам излишний, с вашей точки зрения, интерес, вы стараетесь от нее отделаться. Тем или иным способом.

Да, это было похоже на правду, и Такер почувствовал себя уязвленным.

- Детка, женщины приходят и уходят. И это мне чертовски безразлично. Я по ним не тоскую, но, черт возьми, это не значит, что я их убиваю! Ну а что касается кожи, из которой вы не лезете... Господи боже!

Кэролайн успела только коротко вскрикнуть, когда Такер неожиданно схватил ее и швырнул на пол. Она едва не задохнулась, когда всей тяжестью он упал на нее. Она слышала выстрел, но подумала, что это ее голова раскололась о дубовый паркет.

- Что это вы задумали?

- Тише! Лежите, не вырывайтесь, черт побери! Лицо Такера почти касалось ее, и Кэролайн почувствовала в его взгляде страх. Но, может быть, здесь был какой-то хитрый умысел?

- Если вы сейчас же не слезете с меня...

Но что Кэролайн собиралась предпринять в следующую минуту, так и осталось неизвестным, потому что она услышала второй выстрел, и в диванной подушке, как раз над их головами, задымилась дыра.

- Господи боже мой! - Она изо всех сил вцепилась в его плечи. - В нас кто-то стреляет!

- Наконец до тебя дошло, детка.

- Что нам делать?!

- Мы можем и дальше так лежать в надежде, что он уйдет.

Но он не уйдет.

Такер вздохнул и вдруг коснулся лбом ее лба каким-то странно интимным движением.

- Вот ведь дерьмо! Он настолько с ума спятил, что способен и тебя убить, считая, будто творит волю божью.

- Кто?! - Она стукнула его по спине. - Кто это?

- Папаша Эдды Лу.

Такер чуть-чуть приподнял голову. В сложившихся обстоятельствах он, к сожалению, не мог уделить большего внимания тому, что рядом с его губами был яркий, сочный и такой доступный сейчас женский рот.

- Отец убитой женщины? И он сейчас в нас стреляет?

- Да нет, главным образом - в меня. Однако его не огорчит, если попутно зацепит и тебя. Я как раз вовремя оглянулся и увидел в окно, как он целит мне промеж глаз.

- Но ведь это безумие! Нельзя стрелять людям в окна...

- Я обязательно доведу это до его сведения, если представится шанс.

Такер видел только один выход из сложившейся ситуации, но содрогался при мысли о нем.

- Послушай, у тебя есть ружье в доме?

- Да, моего дедушки. Оно в кабинете - напротив, через холл.

- Прекрасно. Я попробую пробраться туда, а ты оставайся здесь и затаись.

Кэролайн послушно кивнула.

- Хорошо. - И тут же уцепилась за его рубашку. - Ты хочешь его застрелить?!

- Бог милостив; надеюсь, не придется.

Он по-пластунски, используя диван как прикрытие, подполз к середине комнаты и, задержав дыхание, преодолел открытое пространство. Добравшись до порога и решив, что он достаточно далеко от Кэролайн, чтобы в нее не попала пуля рикошетом, Такер крикнул:

- Остин, сукин сын, ведь в доме женщина!

- Моя дочь тоже была женщиной! - И еще одна пуля сорок четвертого калибра вдребезги разнесла стекло. - Я тебя убью, Лонгстрит! Настало время воздаяния господня! Я убью тебя, а потом раскромсаю на кусочки, как ты раскромсал Эдду Лу.

Такер прижал к глазам тыльную сторону руки.

- Но ты же не хочешь ранить леди.

- Не знаю, леди она или очередная твоя тварь-потаскушка. Бог направляет руку мою! Ибо сказано: "Око за око". Гнев господень испепелит тебя. Смерть во искупление грехов.

Пока Остин цитировал Священное писание, Такер на животе прополз через холл в кабинет, а очутившись там, схватил "ремингтон". Пока он потными руками заряжал ружье, к горлу подступала тошнота от мысли, что, наверное, придется пустить его в ход. Затем Такер подобрался к окну, отодвинул жалюзи и пролез в отверстие.

Следующий выстрел заставил его, пригнувшись и бормоча молитву, броситься в кустарник.

Остин занимал выигрышную позицию, стоя меньше чем в двух ярдах от крыльца и опираясь спиной о единственный клен. Пот катился градом у него по лицу, на спине хлопчатобумажная рубашка тоже взмокла от пота. Он взывал к Иисусу, подкрепляя молитвы и угрозы ружейным огнем. Все стекла по фасаду дома уже разлетелись в мелкие осколки.

Конечно, он мог ворваться в дом и сразу прикончить Такера. Но этого ему было мало. Он страстно и неотступно желал заставить его мучиться. Он больше тридцати лет ждал возможности отплатить кому-нибудь из Лонгстритов сполна. И вот наконец такая возможность представилась.

- Я отстрелю тебе яйца, Такер. Всю твою машинку отстрелю, коей ты так похваляешься. Воздам за все прелюбодею и развратнику! Отправишься в преисподнюю без своих причиндалов. И на то воля божья. Ты слышишь меня, язычник, грешник богопротивный? Ты слышишь, что я тебе говорю?

Такер даже испытал некоторое сожаление, когда приставил ствол ружья к левому уху Остина.

- Слышу, слышу, кричать нет необходимости... - Он надеялся, что Остин не заметит, как ружье дрожит в его руках. - Положи оружие, Остин, или я сейчас всажу тебе пулю в голову. Поверь, мне это будет нелегко. Ты-то умрешь, а вот мне придется выбросить свою почти новую рубашку.

- Я тебя убью! - зарычал Остин и попытался повернуть голову, но Такер ткнул ему ружьем в ухо.

- Только не сегодня. Сегодня ты этого не сумеешь. А ну-ка, отбрось ружье, затем отстегни пояс с ножом. Давай, только медленно и осторожно.

Остин все еще колебался, и Такер еще раз ткнул его в ухо.

Ему вдруг привиделось нечто странное: как он протыкает стволом всю голову насквозь, и тот выходит в другое ухо...

- Да, я не очень хороший стрелок, но с такого расстояния, пожалуй, даже я не промахнусь.

И Такер вздохнул с несказанным облегчением, потому что Остин наконец отбросил ружье в сторону.

- Кэролайн! - крикнул Такер. - Позвони-ка быстренько Берку и скажи, чтобы он немедленно приехал сюда с буксиром.

А потом принеси мне веревку.

Как только пояс упал в грязь, Такер ногой отшвырнул его.

- Ну а теперь, что ты там болтал насчет моих причиндалов, Остин?

Через две минуты Кэролайн осторожно вышла из дому, неся в руках бельевую веревку.

- Он едет. А я только...

Голос ей изменил, когда Кэролайн посмотрела на человека, растянувшегося на траве. У него было грязное от пота и каких-то черных потеков лицо, мощное тело, похожее на танк, и сильные ноги, напоминающие железные рычаги. И несмотря на то, что это Такер стоял над ним, уперев ствол ружья Остину в затылок, именно Такер казался уязвимым и тонким, как зубочистка.

- Я принесла веревку, - сказала Кэролайн, хотя ее голос походил скорее на жалкий писк.

- Хорошо. Детка, ты сможешь подойти к нему со спины? Облизнув пересохшие губы, Кэролайн с опаской, на большом расстоянии, обошла Остина.

- А как ты... Я хочу сказать, он ведь такой большой!

- И рот у него тоже большой. - Такер не смог удержаться, чтобы не дать Остину небольшого тычка в бок. - Он так громил и поносил грешников, суля огонь и пепел, что не слышал, как один из них подобрался к нему сзади. Ты умеешь стрелять?

- Да, - решительно ответила она и, поглядев на ружье, добавила:

- Немного...

- Немного - это хорошо. Правда, Остин? Она сумеет тебе отстрелить какой-нибудь жизненно важный орган, если ты чересчур активно пошевельнешься. Нет на свете никого опаснее женщины с заряженньм ружьем! Даже если эта женщина - янки. Так вот, Кэро, ты целься ему прямо в голову, пока я его буду связывать.

Такер вручил ей тяжелое ружье, и они обменялись взглядами, в которых выражалась безудержная, почти сумасшедшая радость. В это мгновение они были самыми близкими друзьями.

- Целься вот сюда, детка. Нет-нет, не в меня. И слушай: если он хоть немного пошевелится, то просто нажми на курок. А затем закрой глаза, потому что выстрелом ему оторвет голову. А я не хочу, чтобы ты видела эту отвратительную картину.

И Такер подмигнул Кэролайн, давая знать, что его предупреждение предназначается только для Остина.

- Ладно. Но у меня немного дрожат руки. Надеюсь, я не нажму курок просто так, нечаянно.

Такер ухмыльнулся и наклонился, чтобы связать Остину руки.

- Главное - постарайся быть начеку, Кэро, никто большего от тебя не ожидает. А я сейчас свяжу тебя, Остин, как борова. Веревка подходящая. - Он сделал петлю и затянул мускулистые бедра Хэттингера. - Должен сказать, мне не нравится, что ты разнес вдребезги все стекла у этой леди. И испортил ее диван фирмы "Давенпорт", А насколько мне известно, Мисс Эдит очень гордилась своим "давенпортом".

Отступив, Такер снова взял ружье у Кэролайн.

- Дорогая, ты не принесешь мне пивка? У меня в горле пересохло.

Кэролайн безумно захотелось расхохотаться.

- Я не держу в доме.., пива. Но у меня есть вино, немного "Шардоннэ", - захлебываясь от волнения, сказала Кэролайн.

- Но это тоже очень заманчиво.

- Да, конечно.., заманчиво!

Кэролайн стала подниматься по ступенькам, но внезапно у нее закружилась голова, она решила немного постоять, оглянулась и увидела, как Такер достает сигарету.

- Слушай, зачем ты это делаешь?

- Гмм? - он поморщился, зажигая спичку.

- Зачем ты каждый раз отрываешь кончик?

- О! - Такер глубоко затянулся с видимым удовольствием. - Хочу бросить курить. И мне кажется, я нашел подходящий способ. Недели через две я сокращу время курения и количество выкуренного вдвое! - Он улыбнулся, все еще бледный и неотразимо привлекательный. - Налей мне этого "Шардоннэ" в большой стакан, ладно?

- В самый большой!

Кэролайн прерывисто вздохнула, услышав наконец вой сирены, и побежала в дом.

Глава 7

На востоке проворчал гром. Ветер - первый с тех пор, как Кэролайн пересекла границу штата Миссисипи, - зашелестел листьями клена, под которым еще полчаса назад стоял человек с заряженным ружьем.

Уму непостижимо! Это просто невозможно было и представить себе, но сейчас она сидела на ступеньках крыльца и тоже пила из высокого стакана "Шардоннэ", а бутылка с остатками вина стояла между нею и Такером.

"Да, в моей жизни появились какие-то интересные неожиданности", решила Кэролайн.

- Хорошее питье, - заметил Такер и повертел стакан в пальцах, опять начиная ощущать состояние размягченности, которое он предпочитал всем другим.

- Это мое любимое.

- И мое теперь тоже. - Он повернул голову и улыбнулся. - Приятный ветерок.

- Да, очень.

- Нам необходим дождь.

- Да, наверное...

Такер откинулся назад, опираясь на локти, и подставил лицо прохладе.

- Ветер с запада, по идее, не должен нагнать сырости в твою гостиную.

Кэролайн рассеянно взглянула на разбитые окна.

- Ну что ж, это приятно слышать. Не хотелось бы, чтобы диван отсырел насквозь. В конце концов, в нем всего одна дырка от пули.

Такер дружески похлопал ее по спине.

- Ты держишь марку, Кэро. Другие женщины на твоем месте вопили бы, кричали или грохнулись бы в обморок. А ты стойкая.

- Надеюсь. - Она снова наполнила опустевший стакан. - Такер, могу я задать тебе вопрос, касающийся "местного колорита"?

Он протянул ей свой стакан, наслаждаясь музыкальным звоном льющейся струи благородного вина.

- Сейчас, моя миленькая, ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

- Мне любопытно знать, убийства и перестрелки постоянно происходят в данной местности или это периодическое явление?

- Ну... - задумчиво произнес Такер, созерцая вино в стакане, - если говорить об Инносенсе - а моя семья живет здесь со времен войны, - я думаю, что теперешний способ убийств для нас нов. Правда, когда я был ребенком, Уайтфорд Тэлбот продырявил спину Кэлу Бофорду, когда тот спускался по водосточной трубе из окна спальни его жены.

- Но это же другое дело! - решительно заявила Кэролайн.

- Ты права. А лет пять назад братья Бонни и Шайверы изрядно попотчевали друг друга охотничьей дробью: поругались из-за свиньи. Но, учитывая, что они между собой двоюродные и у всех мозги набекрень, никто не обратил на это особого внимания.

- Понятно...

"Клянусь богом, - подумал Такер, - она мне нравится!"

- Но вообще-то в Инносенсе жизнь мирная и тихая. Кэролайн нахмурилась.

- Послушай, ты всегда из себя разыгрываешь вот это?

- Что - это?

- Напускаешь на себя вид этакого прожженного развязного парня, которому море по колено?

Такер усмехнулся и глотнул из стакана.

- Только если этого требуют обстоятельства. Кэролайн вздохнула и отвернулась. Небо над головой потемнело, изредка раздавались приглушенные раскаты грома, просверкивали быстрые вспышки молний. Но как было хорошо просто сидеть вот так на ступеньках крыльца!

- А ты не боишься? Когда шериф уводил этого человека, он поклялся, что все равно убьет тебя.

- Ну и что прикажешь делать? Лезть из-за этого в бутылку? - Поскольку в ее голосе явно прозвучали сочувственные нотки, Такер умилился и ловко обнял ее за плечи. - А ты не волнуйся, детка. Не хочу, чтобы ты из-за меня нервничала.

Кэролайн повернула голову и холодно взглянула на него.

- Тебе не кажется, что это довольно дешевый прием? Использовать экстремальную ситуацию как средство соблазнения?

- Ух... - Он был достаточно добродушен, чтобы рассмеяться, но и достаточно опытен, чтобы не убрать руку с ее плеч. - Ты всегда так подозрительно относишься к мужчинам?

- К мужчинам определенного типа - всегда. И Кэролайн сбросила его руку.

- Какая холодность, Кэро, после всего, что мы вместе пережили! - Такер обиженно чокнулся с ее стаканом. - Значит, ты не пригласишь меня остаться поужинать?

Ее губы насмешливо искривились.

- Не думаю, чтобы мне этого хотелось.

- Но, может, ты сыграешь мне еще одну мелодию? Кэролайн перестала улыбаться и покачала головой.

- Я взяла отпуск, чтобы не играть ни для кого, кроме себя.

- И это благодарность за то, что я спас тебе жизнь! Ну хорошо, я сам тебе сыграю.

Она удивленно подняла брови:

- Ты играешь на скрипке?

- Да нет, черт побери! Я просто поставлю тебе одну кассету. Такер встал и вдруг понял, что вино ударило в голову. Но он не возражал против подобного ощущения. Подойдя к автомобилю, он порылся в кассетах и выбрал свою любимую.

- Фэтс Доминьо, - сказал Такер уважительно, когда в воздухе поплыли звуки "Черничного холма". Он подошел и протянул ей руку:

- Пойдем!

И прежде, чем Кэролайн успела открыть рот, чтобы отказаться, он поднял ее со ступенек и обнял.

- Я просто не могу слышать эту песню и не танцевать с хорошенькой женщиной!

Она могла запротестовать или просто-напросто вырваться, но все было совершенно невинно. Кроме того, за последние двадцать четыре часа она так переволновалась, что столь безобидное развлечение было ей совершенно необходимо. Так что Кэролайн положила руку ему на плечо и отдалась плавному, завораживающему ритму. Такер увлек ее на лужайку, и она рассмеялась, когда они попали в небольшую рытвину, радуясь тому, как вино слегка шумит в голове.

- Ну, как ты себя чувствуешь? - поинтересовался он.

- M-м-м...А все-таки ты скользкий тип, Такер. Но лучше танцевать с тобой, чем лежать под обстрелом.

- Я как раз подумал о том же.

Он потерся щекой о ее волосы, и они показались ему шелковыми. А так как он всегда питал слабость к материальным ощущениям, то не мог не подумать, как гладка ее белая кожа по сравнению с его щекой и о том, какие у нее длинные тонкие бедра, которые сталкиваются с его собственными!

Сексуальное тяготение его не удивило: оно было столь же естественно для него, как дыхание. Но что удивило его, так это всеподавляющее желание немедленно перекинуть ее через плечо и помчаться с ней в дом, наверх, в спальню. Он всегда предпочитал действовать с дамами непринужденно, но медленно, наслаждаясь процессом охоты, не теряя самообладания. Но танец с ней в этих влажных, перламутровых сумерках перед грозой возбуждал чрезвычайно.

"Странно, ведь я не так уж много выпил", - подумал Такер. - Уже дождь идет, - прошептала Кэролайн. Глаза у нее были закрыты, и тело покачивалось в такт с его собственным.

- Угу...

Он чувствовал запах дождя на ее волосах, на ее коже, и этот запах сводил его с ума.

А Кэролайн улыбалась. Она наслаждалась ощущением редких крупных капель, просачивающихся через одежду. "Да, в моей жизни никогда еще не было стрельбы, - думала она. - Но танца под дождем тоже".

- Какая прохлада! Какая чудесная прохлада!

А Такер, наоборот, удивлялся, почему капли дождя не шипят на его коже, словно на раскаленной плите. Он почти прильнул к ее щеке ртом, и Кэролайн удивленно вздрогнула, когда он зубами нежно зажал мочку уха.

Глаза ее широко раскрылись и затуманились на мгновение, когда она ощутила его губы на своем подбородке. Кровь жарко, требовательно зазвучала в жилах, но она подавила волнение. Еще мгновение - и он завладел бы ее губами, но Кэролайн уперлась ладонями ему в грудь и отшатнулась.

- Что это ты делаешь? Такер заморгал.

- Как - что? Целуюсь с тобой!

- Нельзя!

С минуту он молча смотрел, как дождь струится по ее волосам. В глазах Кэролайн горела решимость, но было в них еще что-то, вызывающее желание не обращать внимания на ее слова и завершить начатое. Но он не мог так поступить и, вздохнув, чертыхнулся.

- Кэролайн, ты суровая женщина.

Тревога, забившая колоколом в голове, улеглась, насмешливая улыбка заиграла на ее губах. Слава богу, он не собирается идти напролом.

- Да, говорят.

- Я мог бы еще пооколачиваться здесь и, может, заставил бы тебя иначе взглянуть на вещи...

- Нет, тебе это не удастся.

Глаза Такера уже смеялись, но, прежде чем отпустить, он медленно провел рукой по ее спине.

- Это звучит как вызов, но у тебя сегодня был трудный день, так что приберегу ответ на будущее.

- Ценю твое решение.

- Да уж, ты должна его оценить чертовски высоко! Такер взял ее руку, пересчитал большим пальцем косточки - Кэролайн с досадой почувствовала, как ее пронзила дрожь.

- Ты будешь думать обо мне, Кэролайн, когда сегодня ляжешь спать.

- Не обольщайся Я буду думать только о том, как мне поскорее застеклить окна.

Его взгляд скользнул поверх ее головы к ветхим оконным рамам, из которых зловеще, точно острые зубы, торчали осколки.

- Что и говорить, неприятная история. Я твой должник.

- Да нет, наверное, мой должник Остин Хэттингер, - ответила Кэролайн беспечно. - Но от этого моим окнам не легче.

- Я о них позабочусь. - Такер снова взглянул на нее. - А ты очень хорошенькая, когда мокрая Пожалуй, если я хоть немного задержусь, то опять начну целовать тебя.

- Тогда лучше уезжай.

Кэролайн попыталась отнять у него руку, но тут взгляд ее упал на его автомобиль, и она рассмеялась.

- Такер, ты забыл поднять верх!

- Вот чертовня!

Он обернулся и посмотрел. Дождь изо всей силы барабанил по белой обивке.

- Всегда эти женщины! Заставляют забыть обо всем на свете. И прежде, чем Кэролайн отняла руку, он поднес ее к губам и поцеловал долгим поцелуем, который перешел в шутливый зубовный скрежет.

- Но запомни, Кэролайн: я вернусь! Она улыбнулась и отступила.

- Ну тогда привези стекло и молоток.

Такер плюхнулся на мокрое сиденье и решил, что верх поднимать бесполезно. Включив зажигание, он послал Кэролайн воздушный поцелуй и тронулся по подъездной дороге. В зеркальце заднего обзора он смотрел, как она стоит под дождем, с волосами, намокшими, как пшеничный сноп, и в платье, облегающем все изгибы фигуры. Но тут "Фэтс" загремели: "Ну, разве это не стыдно?" - и Такеру ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Кэролайн подождала, когда он скроется из виду, потом опять подошла к крыльцу, села на ступеньки и допила вино пополам с дождем. Да, Сьюзи права: Такер Лонгстрит такой же убийца, как она сама. И у него действительно какая-то особенная повадка... Она прижалась щекой к тому месту на руке, которое он поцеловал, и глубоко, прерывисто вздохнула.

Хорошо, что мужчины ее не интересуют! Закрыв глаза, Кэролайн подставила лицо дождю. Да, это очень, очень хорошо...

Но проснулась она на следующее утро в плохом настроении. Спала она скверно. И, черт его побери, она действительно думала о нем! Почти всю ночь она вертелась с боку на бок под неумолчный шум дождя. Даже чуть было не сдалась и не приняла снотворную таблетку доктора Паламо.

Но она не сдалась, желая доказать себе самой.., неизвестно что. И в результате проснулась с опухшими глазами, а голова раскалывалась от вчерашнего вина.

Проглотив аспирин и став под душ, Кэролайн окончательно поняла, в чем причина. Если бы не Такер, она бы так много не выпила. Если бы не Такер, она бы не лежала полночи без сна, томимая какими-то неясными желаниями. И если бы не Такер, окна в доме остались бы целы и теперь не надо было бы ими заниматься, опасаясь, что ее кров разделят с ней мухи, комары и прочие насекомые.

"Итак, прощай мирное, тихое житье! - подумала Кэролайн, выключив душ и вытираясь. - Прощайте мечты о спокойном времени душевного исцеления". С той самой минуты, как она имела несчастье встретить Такера у заводи, ее жизнь вошла в полосу бурных событий. Мертвые женщины, сумасшедшие мужчины с ружьями...

Сердито ворча себе под нос, Кэролайн натянула халат. Ну почему, черт побери, она не уехала отдыхать на юг Франции и не поджаривается сейчас на живописном, переполненном людьми пляже? "А потому, что мне захотелось вернуться к корням, к себе домой", - вздохнув, подумала Кэролайн. Несмотря на то, что здесь она провела когда-то в детстве всего несколько драгоценных дней, роднее этого дома у нее никогда не было. И ничто и никто не сможет испортить ей пребывание в этом доме!

Кэролайн сошла вниз, потирая рукой лоб. Она таки устроит себе тихую и мирную жизнь! Она будет сидеть на крыльце и любоваться закатами, выращивать цветы и слушать музыку. Она будет жить спокойно и одиноко, в свое удовольствие. Начиная вот с этой минуты!

Решительно вздернув подбородок, Кэролайн распахнула входную дверь и сдавленно вскрикнула.

Около разбитого окна стоял негр со шрамом на щеке, широкоплечий, словно бык Брамы. В его руке сверкало что-то металлическое. Мысли в голове Кэролайн лихорадочно заметались. Захлопнуть дверь и ринуться к телефону? Или, наоборот, броситься , машине в надежде, что ключи там? Просто закричать во все горло?

- Мисс Уэверли, мэм?

- Я сейчас позову шерифа! - с трудом выдавила она из себя.

- Да, мэм. Тэк мне сказал, что у вас тут неприятность вышла.

- Я., извините, о чем вы?

- Ну, что Хэттингер вам стекла повыбивал. А шериф посадил его за это в тюрьму. Я бы взялся за дело прямо сейчас.

- За дело?

Кэролайн увидела, как он поднял руку, набрала в легкие воздух, чтобы громче крикнуть.., и снова выдохнула, разглядев, что в его руке просто металлическая линейка.

Пока она приходила в себя, он начал измерять пустое пространство, где когда-то было стекло.

- Так вы хотите вставить стекло?

- Да, мэм. Тэк мне позвонил вчера вечером. Обещал дать вам знать, что я приеду утром и все застеклю. - В его орехового цвета глазах блеснула насмешливая искорка. - Но, я так понимаю, он вас не известил.

- Нет. - Кэролайн прижала руку к сердцу, которое все еще сильно билось. - Нет, он ничего об этом не говорил.

- Такер не то чтобы очень надежный человек.

- Да, я это уже поняла...

Негр кивнул и стал что-то подсчитывать в блокноте.

- Я, наверное, вас напугал?

- Признаться, да, - она заставила себя улыбнуться.

- Ну, я к этому привычный.

Совсем успокоившись, Кэролайн пригладила влажные волосы.

- Вы не сказали, как вас зовут.

- Я Тоби Марч. - Негр коснулся в знак приветствия полей своей потрепанной соломенной шляпы. - И занимаюсь всякой подручной плотницкой работой.

- Приятно познакомиться, мистер Марч.

После короткой заминки он пожал протянутую руку.

- Зовите меня просто Тоби, мэм. Как все.

- Хорошо, Тоби. Спасибо, что вы так оперативно взялись за это дело.

- Это я вам благодарен за работу. И если вы скажете, где мне взять метлу, я уберу осколки.

- Хорошо. Хотите кофе?

- Не стоит беспокоиться.

- Но никакого беспокойства нет. Я как раз хотела заварить для себя.

- Ну, тогда буду премного обязан. Черный, с тремя кусочками сахара, если можно.

- Сейчас принесу.

В эту минуту зазвонил телефон.

- Извините.

Кэролайн поспешила в холл и схватила трубку.

- Да?

- Ну, миленькая, ты ведешь просто бурную жизнь!

- Сьюзи! - Кэролайн прислонилась к перилам лестницы. - И кто это сказал, что в маленьких городках ничего не происходит?

- Так говорят только те, кто никогда в них не жил. Берк говорит, что ты не пострадала. Я бы сама приехала убедиться в этом, но мои мальчишки сегодня проспали. И у нас дома сейчас беспорядок, как после побоища.

- Со мной все о'кей. - "Если не считать похмелья, издерганных нервов и неутоленных сексуальных желаний", - добавила она про себя. - Так, немного возбуждена, и только.

- Ну еще бы! Что же в этом удивительного, милочка? Вот что я тебе скажу. У нас завтра намечается барбекю. Приезжай, посидишь в теньке, наешься до отвала и забудешь обо всех своих неприятностях.

- Было бы чудесно.

- Так я тебя жду в пять. Рыночную площадь ты найдешь легко, а потом сверни на улицу Магнолий. Наш дом третий справа. Желтый с белыми ставнями. А впрочем, ты нас сразу отыщешь по запаху жареных ребрышек.

- Буду. Спасибо, Сьюзи.

Кэролайн повесила трубку и отправилась на кухню. Она поставила кофейник на газ, заправила ломтиками хлеба тостер и достала малиновый джем. За окном жаркое солнце сушило влажную траву, и горячий запах зелени был такой же аппетитный, как запах кофе. Кэролайн увидела, как дятел, сидя на стволе дерева, тоже собирается завтракать.

У крыльца раздался звучный бархатный баритон Тоби - это был возвышенный псалом о счастье обрести наконец мир и покой. И Кэролайн вдруг почувствовала, что головная боль прошла и в глазах прояснилось.

Да, несмотря ни на что, хорошо быть дома!

А не так далеко от нее кто-то лежал в тяжелом сне на скомканных, влажных от пота простынях и стонал. Кошмарные видения, словно черные воды, заливали сознание. Снились греховные объятия, кровь, опьянение властью... Эти сны не всегда вспоминались днем. Иногда они трепетали, как крылья бабочек, на грани памяти и забвения, пронизывая мозг и оставляя за собой сегодняшнюю боль в душе.

Женщины. Снились всегда женщины. Грубые, вульгарные, ухмыляющиеся ведьмы! И мучило желание ими обладать - касаться их гладкой кожи, вдыхать запахи горячих плотских соков - отвратительное желание. Иногда перерывы между снами были долгими. Дни, недели, даже месяцы - и тогда в душе поселялось спокойное равнодушие. Но потом обязательно какая-нибудь из них совершала нечто такое, что требовало сурового воздаяния.

И опять возникала боль, опять рос и распалялся голод. И ничто не могло утолить его - только кровь! Зато когда этот голод бывал утолен, приходила странная безумная радость от сознания, что никто и никогда не разгадает тайну. Сколько бы они ни старались, сколько бы ни употребляли усилий, все равно доказательств вины отыскать невозможно!

В Инносенсе поселилось безумие, но оно было хорошо замаскировано и выглядело вполне безобидно. И по мере того, как лето катилось в зенит, безумие все усиливалось и росло под беспечной оболочкой. И улыбалось.

***

Доктор Теодор Рубинстайн - Тедди, как его называли друзья, воспринимал себя по-прежнему как молодого, неунывающего парня. Он знал, что при маленьких темных глазках, немного скошенном подбородке и землистом цвете лица на красавца не тянет. И поэтому считал, что путь к женским сердцам лежит через юмор.

Индивидуальность, личный шарм привлекают кокетливых крошек не меньше, чем профиль Антиноя!

Мурлыкая под нос песенку, он тщательно мыл руки в раковине бальзамировочного зала Палмеровского похоронного бюро. А за ним, на фаянсовом старомодном столе с желобками по обе стороны, лежало обнаженное тело Эдды Лу Хэттингер. Под безжалостным светом флюоресцентных ламп ее кожа казалась зеленоватой.

Но это зрелище ничуть не лишало старину Тедди аппетита. Он выбрал специальностью медицину потому, что так ему на роду было написано. Он являлся представителем четвертого поколения Рубинстайнов, у которых на медной дощечке на двери было написано "доктор". Но, еще не кончив первого курса, Тедди внезапно ощутил в себе непреодолимое отвращение к больным людям.

С мертвыми дело обстояло иначе.

Ему никогда не претило работать с трупом, в то время как больничные палаты с кряхтящими и стонущими пациентами ввергали его в дрожь. И в первый же раз, когда его пригласили на вскрытие, он понял, что нашел свое призвание.

Мертвые не стонут и не жалуются, их не надо спасать от смерти, и, уж точно, они не подадут в суд за непрофессиональное отношение. Но они всегда представляют собой загадку, которую надо решить. Вы их разнимаете на части, узнаете, что у них было не так, как надо, и заполняете отчет о проделанном.

Тедди любил и умел разгадывать загадки и знал, что в мертвых понимает гораздо больше, чем в живых. И пусть его бывшие жены, брызгая слюной, с удовлетворением распространялись о его бесчувственности, эгоизме и извращенном чувстве юмора, сам Тедди считал себя настоящим весельчаком и забавником.

Забавно, например, вставить в руку трупа будильник с веселой мелодией, чтобы немного оживить скучную рутину вскрытия.

Бернсу, правда, так не казалось, но Тедди обожал позлить Бернса. Вот и сейчас, натягивая хирургические перчатки, он улыбнулся, предвкушая развлечение. Дело в том, что Тедди уже несколько недель обдумывал одну шутку, ожидая возможности сыграть ее с кем-нибудь вроде застегнутого на все пуговицы Мэтта Бернса. Все, что ему требовалось, так это найти подходящее тело.

Тедди послал Эдде Лу благодарный воздушный поцелуй и включил диктофон.

- Итак, что мы имеем? - начал он с нарочито сильным южным акцентом. Это женщина, индоевропейской расы, лет двадцати пяти, идентифицированная как Эдда Лу Хэттингер. Рост примерно пять футов пять дюймов, вес 56 килограммов. Пострадала от множества ножевых ранений. Извини меня, Эдда Лу, - добавил Тедди, начиная считать. - Двадцать два отверстия, сосредоточенных, главным образом, в области груди, живота и гениталий. Впоследствии ей нанесли один горизонтальный удар: рассечены сонная артерия, трахея и голосовые связки. Был использован некий острый инструмент с гладким лезвием. Судя по углу наклона и глубине разреза, удар нанесен слева направо, а это свидетельствует, что убийца - правша.

Тедди оглянулся на отворившуюся дверь и улыбнулся вошедшему Бернсу.

- Пусть пленка запечатлеет, что следователь по особо важным делам Мэтью Бернс прибыл собственной персоной для наблюдения за работой мастера.

- Ваши успехи?

- О, мы находимся в процессе знакомства с Эддой Лу. А потом мы с ней, возможно, и потанцуем. Бернс стиснул челюсти.

- Как водится, Рубинстайн, ваш юмор тошнотворен.

- Но Эдде Лу нравится, правда, милочка? - Тедди похлопал ее по руке и продолжил:

- Глубокие вмятины на запястьях и щиколотках свидетельствуют о том, что жертва была связана.

Орудуя своими инструментами, он удалил крошечные белые частицы, и жизнерадостно отложил их в сторону для последующего, более тщательного изучения.

Бернс выстрадал еще пятнадцать минут.

- Есть ли следы сексуального насилия?

- Пока трудно сказать, - ответил Тедди, сделав губы трубочкой. - Надо взять на анализ срез тканей. - Бернс отвернулся, пока Тедди орудовал скальпелем. - По предварительным данным, время смерти приходится на промежуток между одиннадцатью вечера и тремя часами ночи шестнадцатого июня.

- Я желаю знать все, что только можно о ней узнать. Что она ела и когда. Имеются ли следы наркотического или алкогольного опьянения. Имела ли сексуальное сношение. Предполагается, что она была беременна. Мне надо знать, сколько недель.

- Я посмотрю. - Тедди отвернулся, очевидно, для того, чтобы поменять инструменты. - А вам советую пока осмотреть ее коренной зуб слева. Мне он показался очень интересным.

- Зуб?

- Да, да. Я еще никогда таких не видел. Заинтригованный Бернс наклонился, открыл рот Эдды Лу и прищурился.

- Да поцелуй же меня, дурак! - раздался ворчливый женский голос.

Бернс охнул, отпрянул и налетел на шкаф с инструментами.

- Господи... Господи Иисусе!

Согнувшись пополам от хохота, Тедди вынужден был сесть на ближайший стул, чтобы не упасть. Он несколько месяцев изучал технику чревовещания для такого вот эффектного момента. Панически выкатившиеся глаза Бернса вознаградили его за все потраченные усилия.

- Да, Бернсик, ты неотразим. Даже мертвые дамы к тебе неравнодушны.

Бернс сжал кулаки, пытаясь овладеть собой: если он сейчас обрушится на Рубинстайна с бранью, то все останется на пленке. И все-таки не выдержал:

- Ты сумасшедший, черт возьми!

Бернс прекрасно знал, что угрожать Рубинстайну не имело смысла. Конечно, он мог подать официальную жалобу, но она будет зарегистрирована и положена под сукно. В своем деле Рубинстайн был самым лучшим специалистом. Начальство ценило его чрезвычайно высоко, хотя все понимали при этом, что он сумасшедший.

- Мне нужны результаты анализов к концу дня, Рубинстайн. Возможно, все это вам кажется очень забавным, но мне нужно остановить маньяка.

Все еще не в силах вымолвить ни слова, Тедди только кивнул, потирая заболевшие от смеха бока. Когда Бернс захлопнул дверь, он вытер заслезившиеся глаза и подошел к столу.

- Эдда Лу, милочка! Я просто высказать не могу, как благодарен тебе за помощь в работе. И поверь, этот забавный случай будет запечатлен в анналах истории. Ребята из нашего патологоанатомического корпуса будут в восторге.

И, насвистывая, Тедди снова взял скальпель и продолжил работу.

Глава 8

Дарлин Фуллер Тэлбот прислушивалась к звукам вечеринки у Трусдэйлов, доносившимся до нее в спальне. Она считала верхом неприличия, что эта зазнайка Сьюзи Трусдэйл даже не подумала пригласить свою ближайшую соседку.

Дарлин бы с удовольствием повеселилась и, может быть, забыла о своих неприятностях.

Ну конечно, Сьюзи не желает знаться с Дарлин. Она предпочитает общество Лонгетритов, Шейсов или этих Канингэмов.

Ну и к черту их всех! Она все равно не пошла бы ни на какую вечеринку, даже если бы Тэлбот не работал с четырех утра до полуночи на своей автозаправочной. Разве смогла бы она смеяться и слизывать как ни в чем не бывало соус с пальцев, если ее самую лучшую на свете подругу в следующий вторник закопают в землю?!

Дарлин вздохнула, и Билли Ти, который, как пиявка, присосался к ее розовой груди, принял это как знак того, что она тоже собирается приложить некоторые усилия к их общему делу. Он слегка отодвинулся и пощекотал языком ее ухо.

- Давай, беби, лезь наверх.

- О'кей.

Перемена положения оживила ее интерес к происходящему. Тэлбот предпочитал не только заниматься этим в постели, но и в одной позиции.

Они кончили, и Билли Ти удовлетворенно стал попыхивать "Мальборо", а Дарлин лежала, глядя в потолок, и прислушивалась к музыке, доносившейся от Трусдэйлов.

- Билли Ти, - Дарлин надула губы, - как ты думаешь, разве вежливо закатить вечеринку и не пригласить соседку, которая живет бок о бок?

- Да чертовня это, Дарлин! Ну когда ты перестанешь злиться из-за этих людей?

- Но это же несправедливо! Эта Сьюзи Трусдэйл думает, что она лучше меня. И ее гордячка Марвелла тоже так считает. А все только потому, что они водят дружбу с Лонгстритами!

Дарлин натянула на голое тело майку и шорты.

- А чертов Такер уже подъезжает к этой штучке Уэверли - притом, что Эдду Лу еще даже не похоронили!

- Такер - дерьмо и всегда таким был.

- Да, но Эдда Лу любила его безумно. Он ей духи дарил... - И она с надеждой взглянула на Билли Ти. Однако тот был всецело поглощен выпусканием дыма кольцами, и Дарлин, нахмурившись, снова отвернулась к окну. - Ненавижу их! Всех до одного ненавижу! Ведь если бы Такер не ходил в дружках у Берка Трусдэйла, он тоже сейчас сидел бы под замком, как Остин Хэттингер.

- Проклятье! - Билли Ти почесал влажный живот в размышлении, не удастся ли еще разочек трахнуть Дарлин. - Такер дерьмо, конечно, но он не убийца. Все знают, что это дело рук черномазых. Эти черные спят и видят, как бы им раскромсать белую женщину!

- Но все равно, он разбил сердце Эдды Лу. И должен за это так или иначе расплатиться. - Дарлин опять взглянула на Билли Ти, и в глазах ее сверкнула слеза. - Очень жаль, что никто до него не добрался, пока она еще не умерла. Он принес ей столько горя! - Взрыв смеха, донесшийся с соседнего двора, разозлил ее окончательно, и она заморгала влажными ресницами. - Ой, я, кажется, все бы сделала для того, кто отплатил бы Такеру за все!

Билли Ти раздавил окурок в пепельнице с изображением монумента Вашингтона.

- Ну что ж, моя конфетка, если ты мне сейчас покажешь, как сильно ты кое-чего хочешь, я, так и быть, постараюсь уравнять счета.

- Ой, птенчик! - Дарлин сорвала майку со своей груди и устроилась между ног Билли Ти. - Ты такой добрый!

***

Пока Дарлин изо всех сил старалась вызвать улыбку удовлетворения на лице Билли Ти, в соседнем дворе на гриле шипели свиные ребрышки. Всем руководил Берк, в большом фартуке, на котором красовались повар в колпаке и надпись: "Поцелуй меня, а то..." Он протянул назад руку за острым соусом и стал щедро поливать ребрышки. Сьюзи носила из кухни стаканы и тарелки на садовый стол, раздавая команды ребятишкам: принести картофельный салат, наколоть побольше льда и перестать нюхать крутые яйца, нафаршированные перцем.

Кэролайн невольно восхитилась слаженностью всех действий. Это было похоже на хороший оркестр. Как только один вбегал в кухню, другой уже выбегал. Хотя оба паренька - она запомнила, что их зовут Томми и Паркер, на секунду-другую приостанавливались, чтобы толкнуть друг друга, хореография была поставлена отлично.

Младший парнишка, Сэм, хвастался своими бейсбольными открытками перед Такером.

Такер сидел на траве, усадив, несмотря на жару, Сэма к себе на колени, и они внимательно рассматривали альбом.

- Меняю своего Рика Хендерсона восемьдесят шестого года на вот этого Кэла Рипкина.

- Не-а... - Сэм отрицательно затряс копной желтых, как песок, волос. Сейчас для Кэла юбилейный год.

- Но твой Кэл помят и не первой свежести, а мой Хендерсон в отличном состоянии. Могу даже для ровного счета подбросить моего новенького Уэйда Боггса.

- Да зачем мне эта пустышка?! - Сэм повернулся в профиль к Кэролайн, и она заметила, как хитро блеснули его темные глазенки. - Я хочу за него Пита Роуза шестьдесят третьего.

- Но это же грабеж, парень! Сейчас же пойду и заставлю твоего отца отправить тебя в каталажку за одно только предложение. Эй, Берк, твой парень - прирожденный мошенник. Лучше сразу же отдай его в исправительную школу. Избавишь себя от головной боли в будущем.

- Рыбак рыбака видит издалека, - невозмутимо прокомментировал Берк.

- Твой папаша все еще злится на меня за то, что в шестьдесят восьмом выцарапал у него Мики Мэнтла, - прошептал Такер Сэму. - Он просто не понимает, в чем творческая суть обмена! Ну, так как насчет Кэла Рипкина?

- Отдам за двадцать пять долларов.

- Черт возьми! Ну, хорошо же... - Он крепко стиснул Сэма и прошептал ему на ухо:

- Видишь вон того парня, который сидит рядом с мисс Уэверли и уже надоел ей до полусмерти?

- Это тот, в костюмчике?

- Да, сэр, тот, что в костюмчике. Он агент ФБР и может тебе популярно объяснить, что вымогать за Кэла Рипкина двадцать пять долларов государственное преступление.

- Не-а! - ответил Сэм, ухмыляясь.

- Это такая же правда, как то, что на небе есть бог! И твой папочка первый же тебе сообщит, что незнание закона не освобождает от ответственности. А я собираюсь привлечь тебя к ней.

Сэм, внимательно рассмотрев Мэтью Бернса, пожал плечами.

- У него такой вид, будто он гомик. Такер захохотал.

- Откуда ты понабрался подобных сведений? Решив переменить тактику, он перевернул парнишку вверх тормашками и начал щекотать.

Кэролайн так увлеклась их возней, что потеряла нить разговора. Что-то такое о Симфоническом бале в Кеннеди-Центре... Она предоставила Бернсу возможность и дальше бубнить свое, время от времени улыбаясь и кивая в знак согласия, но ей гораздо интереснее было разглядывать и слушать других гостей.

Под развесистым дубом расположились несколько человек. Это было единственное дерево во дворе, и Кэролайн подумала, что, очевидно, очень удобно, устроившись под ним в шезлонгах, вести неспешную, ленивую беседу. Тощий чудной патологоанатом что-то рассказывал, и некоторые женщины хихикали. "Удивительно! - подумала Кэролайн. - Как этот человек мог вчера заниматься вскрытием, а сегодня отпускает шуточки".

Джози, раскачиваясь на качелях, флиртовала с ним - впрочем, как и со всеми прочими мужчинами в пределах досягаемости. Дуэйн Лонгстрит и доктор Шейс сидели на заднем крыльце и с видимым удовольствием попивали пиво. Марвелла Трусдэйл и Бобби Ли Фуллер посылали друг другу долгие томные взгляды, а владелица салона красоты Кристел сплетничала с Берди Шейс.

В воздухе носился запах жареного мяса с пряностями и густой аромат цветов, увядающих от послеполуденной жары. Бобби Ли вставил кассету в портативный магнитофон, и над садом поплыли звуки блюза - густые, сладкие до горечи и саднящие, как боль в сердце. Кэролайн не знала этой мелодии, но сочла ее просто великолепной.

Ей хотелось слушать не только медленный блюз, но и визг Сэма, борющегося с Такером; хотелось узнать, о чем судачат Кристел и Берди Шейс. А еще ей хотелось танцевать под эту музыку и смотреть, как ароматным дымком от гриля Берк целует жену - целует украдкой, словно они все еще были подростками, скрывающими ото всех свою любовь. А что, интересно, сейчас чувствует Марвелла, которую Бобби Ли повел в дом через кухонную дверь?

Ей хотелось бы все это испытать самой, а не сидеть в стороне, обсуждая с Бернсом творчество Рахманинова!

- Извините, Мэтью, - Кэролайн, быстро улыбнувшись ему, перекинула ноги через деревянную скамью. - Хочу посмотреть, не требуется ли Сьюзи помощь.

Опустив Сэма на землю, Такер устремил взгляд на идущую к дому Кэролайн, восхищаясь тем, как выразительно ее аккуратные белые шорты обрисовывают формы. Он вздохнул, когда она наклонилась, чтобы поднять с земли журнал, а затем опять перекинул Сэма через плечо, ущипнул его за живот и встал.

- Надо бы раздобыть себе пивка.

У гриля Кэролайн остановилась.

- Здорово пахнет, - сказала она Берку.

- Еще пять минут, - пообещал он, и Сьюзи рассмеялась.

- Он всегда так говорит. Как ты себя чувствуешь, Кэролайн?

- Все прекрасно! Я просто подумала, не нужна ли тебе помощь.

- Миленькая, я для помощи завела себе четырех ребят и хочу, чтобы ты села и расслабилась.

- Я уже насиделась. К тому же...

Кэролайн опасливо оглянулась на Бернса, который пил принесенное ею "Шардоннэ", явно страдая от жары, но даже не ослабил узел галстука.

- О... - Сьюзи проследила за ее взглядом. - Догадываюсь, почему женщине требуется иногда занять себя делом. Вот что, сбегай, пожалуйста, в дом и принеси банку огурцов. Недавно только замариновала. Банка стоит в шкафчике слева от холодильника.

Кэролайн с благодарностью отправилась выполнять поручение. Сидящий на ступеньках кухни доктор Шейс прикоснулся к шляпе, а Дуэйн одарил ее милой, рассеянной улыбкой уже наполовину пьяного человека.

Кэролайн открыла дверь и замерла на пороге: Бобби Лии Марвелла жарко обнимали друг друга перед холодильником. Когда хлопнула дверь, они отскочили в разные стороны. Марвелла покраснела и поправила блузку, а Бобби Ли улыбнулся - одновременно горделиво и робко.

- Пожалуйста, извините... - неуверенно начала Кэролайн, поскольку неизвестно было, кто смутился больше: она или они. - Мне надо кое-что взять, Сьюзи просила. Но я могу зайти немного погодя.

Она попятилась к двери и чуть не налетела на Такера.

- Нет, Кэро, этих двоих оставлять наедине никак нельзя. - И он подмигнул Бобби Ли. - Кухни - очень опасное место. Ну-ка, убирайтесь отсюда под надзор своих мамочек!

- Мне уже восемнадцать, - заявила Марвелла, блеснув глазами, - мы оба взрослые люди.

Такер усмехнулся и ущипнул ее за подбородок.

- Вот это я и имею в виду, пышечка!

- А кроме того, - продолжала Марвелла, - мы скоро поженимся.

- Марвелла! - У Бобби Ли покраснели кончики ушей. - Ведь я еще даже не поговорил с твоим папой. Но Марвелла гордо подняла голову.

- Разве недостаточно того, что мы оба этого хотим?

- Да, конечно... - Бобби Ли нервно сглотнул под спокойным взглядом Такера. - Но ведь полагается, чтобы я поговорил с твоим отцом, прежде чем мы обо всем расскажем.

- Тогда пора тебе уже переговорить с ним. Марвелла схватила его за руку и повела к двери, а Такер задумчиво глядел им вслед.

- Боже мой! - он потрясение пригладил волосы. - Ведь она агукала у меня на руках, а сейчас толкует о замужестве! Когда же, черт побери, она успела стать восемнадцатилетней? Ведь мне самому было восемнадцать всего мгновение назад.

Кэролайн усмехнулась и похлопала его по руке.

- Не беспокойся, Такер, думаю, через годик она обеспечит тебя новым младенцем, который тоже будет агукать у тебя на руках.

- Ну вот еще! - возмутился Такер. - Это что же, я стану тогда чем-то вроде дедушки? Мне, черт возьми, только тридцать, и я еще не гожусь в деды!

- Ну, это будет скорее почетное звание, только и всего. - Кэролайн отвернулась, чтобы открыть буфет. - А где же маринады?

- М-м-м? - Такер взглянул на Кэролайн, и его мысли о возрасте и неизбежности старения испарились. Господи, какие у нее прекрасные ноги и такая скромная, изящная попка! - На верхней полке. Сможешь достать?

Кэролайн, привстав на цыпочки, протянула вверх руку, а он стал смотреть, как натянулись ее шорты.

Только нащупав банку, Кэролайн сообразила, что, собственно, происходит. Опустившись на пятки, она оглянулась через плечо.

- Ты больной человек, Такер?

- Да, лихорадка близится. Дай-ка я тебе помогу. - Все еще улыбаясь, он подошел поближе и, доставая банку с полки, слегка прижался к Кэролайн. - От тебя хорошо пахнет, Кэро. Счастлив мужчина, который утром просыпается от такого запаха!

- От меня пахнет кофе и беконом, - с трудом переводя дыхание, заявила Кэролайн.

- Нет, от тебя пахнет неспешным, ленивым сексом...

Боже, с ней определенно что-то происходит! Такого трепета и расслабленности она не чувствовала очень давно: со времен.., со времен Луиса.

Кэролайн немедленно напряглась, а Такер, положив руки ей на бедра, повернул ее к себе.

- У тебя было когда-нибудь такое ощущение, словно в душе играет незнакомая музыка, и ты даже не подозревала, что она так сильно может тебе нравиться?

Руки его скользнули вверх, большими пальцами он коснулся ее груди, и кровь бросилась Кэролайн в голову.

- Да, наверное...

- Вот у меня возникла такая проблема с тобой, Кэролайн. Ты, как мелодия, звучишь все время у меня в голове. Можно сказать, я на тебе зациклился.

Глаза Такера были на одном уровне с ее глазами, так что она видела даже слабый и чарующий зеленый отблеск зрачков.

- Может, тебе следует подумать о других мелодиях? Он нагнулся, и она напряглась еще сильнее, но Такер ограничился тем, что легонько куснул ее нижнюю губу.

- Когда я делаю то, что следует, я чувствую себя самым несчастным человеком на свете.

Такер провел костяшками пальцев по ее щеке, заглянул в глаза и удивился. Во взгляде Кэролайн было что-то странное: он вызывал потребность от чего-то защитить ее.

- Этот человек заставил тебя страдать или просто разочаровал?

- Не понимаю, о чем ты?..

- Ты все время взбрыкиваешь, Кэро, и, наверное, тому есть причина.

Кэролайн неожиданно разозлилась. Что он себе позволяет, в конце концов?!

- Слово "взбрыкивать", насколько я знаю, относится к лошадям. А в моем поведении нет никакой загадки. Дело все в том, что мне с тобой неинтересно. И, наверное, по той простой причине, что я не нахожу тебя привлекательным.

- А вот это не правда, - сказал он кротко. - То, что тебе неинтересно. И если бы мы с тобой были сейчас одни, я бы показал тебе, почему это не правда и откуда мне это известно. Но я, Кэро, человек терпеливый и никогда не осуждаю женщин за то, что они требуют доказательств.

Жаркая волна гнева перехватила ей горло, но она все же сумела ответить:

- О, я уверена, ты уже многим это доказал! В том числе и Эдде Лу...

Глаза Такера сразу перестали смеяться. Он нахмурился, и во взгляде его появилось нечто очень похожее на скорбь. Кэролайн моментально пожалела о своих словах и коснулась его руки:

- Извини, Такер. Это было низко с моей стороны.

Он отпил несколько глотков пива, чтобы смыть вкус горечи во рту.

- Но то, что ты сказала, похоже на правду.

Кэролайн покачала головой.

- Ты нажал не на ту кнопку, Такер, но все равно это непростительно говорить тебе такое. Извини.

- Ладно. Забудь.

Он поставил на стол пустую банку и постарался подавить неприятное чувство, но ему это не удалось. Тут как раз Берк крикнул, что все готово, и Такер усмехнулся, однако Кэролайн заметила, что глаза его не улыбались.

- Ну вот, мы можем наконец приступить к угощению. Иди, Кэро, я сейчас тебя догоню.

- Хорошо. - Но она помедлила у двери, чувствуя необходимость что-то сказать. Однако снова извиняться было бесполезно.

Когда дверь за ней захлопнулась, Такер прижался лбом к холодильнику. Он не смог объяснить, что сейчас чувствует, не находил слов. И ненавидел себя за это. Обычно чувства легко приходили и так же легко покидали его особенно скверные. Но то, что он испытывал сейчас, было для него внове, эта путаница чувств мучила его и даже немного пугала.

Ему постоянно снилась Эдда Лу. Она являлась к нему изувеченная, с ее волос, в которых запутались мхи, капала вода, а на ранах запеклась черная кровь. И она осуждающе показывала на него скрюченным пальцем.

Ей не надо было ничего говорить - и так ясно, что она имела в виду. Она мертва по его вине!

Христос всемогущий, что же ему делать?!

- Такер! Миленький! - это Джози проскользнула в кухню и обняла его. Тебе плохо?

"Хуже не бывает", - подумал он, однако ограничился вздохом.

- Голова трещит. - Он даже попытался улыбнуться, повернувшись к ней. Слишком много выпил пива на пустой желудок.

Джози погладила его по голове.

- У меня в сумке есть аспирин. И еще таблетки "Супербодрость" - или "Суперсила" - как они там называются...

- Да я бы лучше поел.

- Тогда пойдем, раздобудем тебе еду. - Все еще обнимая его за пояс, она повела Такера к двери. - Дуэйн уже напился, а я не хочу вас волочить домой обоих - тем более что у меня вечером свидание.

- И кто же победитель?

- Этот врач из ФБР. Довольно занятный тип. И, смотри-ка, он уже ест! Она хихикнула и помахала рукой Тедди Рубинстайну. - Вообще-то, я сначала думала захомутать его для Кристел.. Она глаз с него не сводит.

- Ты, Джози, преданный друг.

- Я это знаю, - и она глубоко вздохнула. - Давай раздобудем себе ребрышек.

***

За глинобитными, раскаленными на солнце хижинами, в которых некогда жили рабы, за хлопковыми полями, над которыми пахло удобрениями, лежало темное, напоминающее подкову озеро - Сладкие Воды, давшее название всей усадьбе.

Под волнами плавно и томно изгибались водоросли, на берегу прыгали, квакали и шлепались в воду лягушки, обломанные стволы старых кипарисов торчали из озера, как темные обглоданные кости.

Дуэйн перешел от пива на свой любимый виски "Дикий индюк" и уже чувствовал себя пьяным, хотя бутылка опустела только на четверть. Он, конечно, предпочел бы напиться дома - и до потери сознания, - но Делла изругала бы его на чем свет стоит. А он смертельно устал от постоянных женских попреков.

Письмо Сисси привело его в ярость. Она, оказывается, собиралась замуж за своего торговца обувью! Дуэйн твердил себе, что это ему безразлично, пусть выходит за кого угодно. Бог свидетель, она ему не нужна нисколько и никогда не была нужна, если говорить откровенно. Но черт его возьми со всеми потрохами, если он позволит ей манипулировать мальчиками, чтобы вытянуть из него побольше денег!

"Плати больше, - намекает она, - или твои сыновья будут носить фамилию другого мужчины". Тут дело не в деньгах. К черту деньги! Такер обо всем позаботился бы. Дело в принципе. Его дети - это его дети. Символ его бессмертия, так сказать. Это его плоть и кровь, его связь с будущим; это оковы прошлого, которые он будет носить до конца жизни. А главное - он любит своих мальчиков!

Внезапно Дуэйн вспомнил, как его младший сын, ему тогда, наверное, и трех лет не было, однажды забрел к нему в комнату, а он был в мрачном и злобном подпитии. Занимался тем, что швырял об стену праздничные бокалы Сисси. И получал от этого большое удовольствие.

Потом вбежала Сисси и схватила за руку малыша, словно это его колошматили о стену, а не бокалы с золотым ободком. Мальчишка, конечно, заревел, а Дуэйн только стоял и смотрел, и ему хотелось всем им головы поотрывать.

"Ты хочешь иметь причину для слез? Клянусь богом, сейчас ты ее получишь". Вот что сказал бы на его месте папочка Бо, и все бы задрожали от страха.

Дуэйн подумал, а вдруг у него тоже вырвались такие слова? Может, он их выкрикнул? Но нет, Сисси не дрожала от страха, она стала кричать на него, вся покраснев от злости. Он тогда едва не залепил ей по физиономии. Он даже поднял руку - но вдруг ему показалось, что это не его рука, а отцовская...

И вместо того, чтобы ударить, он, пошатываясь и спотыкаясь, вышел, сел в машину и разбил ее вдребезги.

А когда Берк привез его на буксире домой на следующий день, то оказалось, что все двери заперты. Это было ужасное унижение! Не иметь возможности войти в свой собственный дом, а жена кричит из окна, что сейчас же едет в Гринвилл повидаться со своим адвокатом.

Инносенс несколько недель только и судачил о том, как Сисси вышвырнула Дуэйна из дома, выбросив его одежду из окна второго этажа. Пришлось ему напиться до бесчувствия, на несколько дней впасть в полное забытье, чтобы иметь потом силы на все вопросы равнодушно пожимать плечами.

Женщины всегда нарушают естественный ход жизни! И теперь Сисси снова возникла, чтобы помешать ему жить...

И что еще хуже - и что было всего горше и больнее сознавать - сама-то Сисси умеет устраиваться в жизни. Она отбросила годы жизни в "Сладких Водах" так легко, как змея сбрасывает старую кожу, и начала новое существование. В то время как он сам связан по рукам и ногам обязательствами, которые, поколение за поколением, Лонгстриты брали на себя, и теми большими надеждами, которые каждый отец возлагал на сына. У женщин не существует таких обязательств перед прошлым и будущим.

Нет, проклятые женщины могут поступать, как им хочется! И одного этого достаточно, чтобы их возненавидеть.

Дуэйн отставил бутылку и задумался. Он глядел на озеро и представлял, как сейчас войдет в эти воды, глотнет напоследок из бутылки - погрузится с головой, а его легкие наполнятся темной водой.

Все еще глядя на озеро, он глотнул виски и утонул в бутылке...

***

Сидя за столиком в "Таверне Макгриди", Джози вся так и кипела от возбуждения. Эта таверна была ее самым любимым местом - после салона красоты, разумеется. Ей нравились темные, пропитанные запахом виски стены, липкие полы и колченогие столики не меньше, чем роскошные рестораны Атланты, Чарлота и Мемфиса.

У нее всегда становилось весело на душе, когда она окуналась в эту прокуренную, напоенную запахом спиртного, но такую непринужденную атмосферу. Она любила послушать музыку в стиле кантри, льющуюся из автомата, шум беззаботных голосов и щелканье шаров за спиной.

Джози провела Тедди к своему любимому столику, хлопнула по плечу, хохотнула в ответ на его совершенно неприличную шутку и достала сигарету.

- Ну, Тедди, ты просто молодец! А ты точно не прячешь где-нибудь поблизости жену?

- У меня их две, но обе бывшие, - Тедди ухмыльнулся Джози сквозь сигаретный дым.

- Поразительное совпадение! У меня тоже было два мужа. И первый а-адво-ка-ат. - Улыбаясь, она протянула гласные и закатила глаза. Прекрасный, положительный молодой человек из прекрасной, положительной чарлстонской семьи. Именно такой муж, о котором мечтала для меня мама. Но и года не прошло, а он надоел мне до смерти.

- Напыщенный?

- Ой, миленький, и не говори! - И Джози запрокинула голову, чтобы прохладная струя пива пролилась прямиком в желудок. - Я, правда, пыталась выбить из него эту спесь. Знаешь, я как-то закатила костюмированную вечеринку под Новый год. И явилась в костюме леди Годивы <Персонаж средневекового английского предания, жена владетеля Ковентри, обложившего жителей непосильным налогом и пообещавшего снять его, если Годива проедет на лошади, в полдень, совершенно обнаженной, что она и исполнила.>. Надела только белокурый парик. - Глаза ее заблестели, она взлохматила черные локоны. - Но старина Франклин - это его так зовут - не сумел оценить по достоинству мой праздничный наряд.

Тедди легко вообразил ее обнаженной, прикрытой водопадом светлых волос. Просто потрясающее зрелище!

- У твоего мужа не было чувства юмора, - констатировал он.

- Ты прав. Так что, когда я снова вышла на охоту за мужем, то искала уже другой тип мужчины. И встретилась с неотесанным и грубым ковбоем на одном ранчо в Оклахоме. Нам с ним некоторое время было весело. А потом я узнала, что он меня обманывает. И все бы ничего, но оказалось, что он изменяет мне не с девицами, а с ковбоями.

- У-ух, - сочувственно заморгал Тедди. - А мне очень не нравилось, когда мои жены заявляли, будто у меня отвратительная работа. Женщины вообще почему-то не считают ее подходящей для легкой беседы.

- Неужели? А по-моему, это замечательная тема для разговора. - Джози дала знак, чтобы принесли еще пива, и как бы невзначай потерлась босой ногой о его щиколотку. - Ведь твоя работа требует сообразительности. Наверное, непросто определить по характеру раны, кто убийца. Очень хотелось бы понять, Тедди, как ты это делаешь.

- Ну, понимаешь, - он горделиво расправил плечи, - если не вдаваться в технические детали, то это похоже на игру в "паззл": надо просто складывать части в целое. Все принимать во внимание - причину смерти, время и место. На трупе могут остаться частицы ткани и даже кровь убийцы. Мы берем на анализ срезы кожи, образцы волос...

- Да, звучит страшновато, - Джози слегка вздрогнула. - И ты уже все это определил? Я имею в виду Эдду Лу.

- Пока нам известно только время смерти и способ умерщвления. - В отличие от многих коллег, Тедди никогда не надоедали рутинные подробности его ремесла. - А как только можно будет сделать какие-то выводы на основе анализов, я сопоставлю их с выводами местного коронера и с данными по вскрытию трупов двух других женщин. - Тедди снова сочувственно потрепал Джози по руке. - А ведь ты, наверное, знала их тоже?

- И очень даже хорошо знала. Я ходила в школу вместе с Фрэнси. А с Арнеттой мы на пару бегали на свидания в дни нашей бурной, попусту растраченной юности. - Она грустно усмехнулась и уставилась в стакан с пивом. - Да и Эдду Лу я, кажется, знала всю жизнь. Не могу сказать, что были подругами... Но неприятно думать, что ее смерть была так ужасна.

Джози оперлась подбородком на руки. Со своими длинными черными локонами, с золотистыми глазами и смуглой кожей она чем-то напоминала цыганку. И сегодня Джози свою цыганскую внешность подчеркнула серьгами-кольцами и красной эластичной кофточкой, обнажавшей плечи. У Тедди слюнки текли от одного только взгляда на нее.

- А ты можешь установить, сильно ли она страдала перед смертью? - тихо спросила Джози.

- Я могу с определенностью ответить, что большая часть ран была нанесена ей уже после смерти. - Тедди пожал Джози руку в знак утешения. Не думай об этом.

- Ничего не могу с собой поделать! По правде говоря... Я могу быть с тобой откровенной, Тедди?

- Конечно.

- Смерть оказывает на меня какое-то странное, магическое воздействие. - Джози смущенно рассмеялась и наклонилась поближе. На него пахнуло соблазнительным ветерком ее духов, она легко коснулась грудью его руки. Стыдно признаться, но, когда в газетах пишут об убийствах или показывают эти сцены по телевизору, я всегда очень сильно возбуждаюсь.

Тедди хихикнул.

- Да все возбуждаются, только не признаются в этом, - Может быть, ты прав... - Она еще ближе придвинулась к нему и коснулась волосами его щеки. - Знаешь, самое интересное, когда речь идет о психопатах и убийцах-маньяках, мне всегда очень хочется узнать, почему же эти чудовища способны так поступать с людьми и почему особенно трудно поймать подобного убийцу. Мы сейчас все немного нервничаем из-за того, что маньяк бродит где-то рядом с нами, и в то же время нас это держит в постоянном предвкушении. Понимаешь, о чем я говорю? Тедди приветственным жестом поднял бутылку с пивом:

- Вот почему такие сцены популярны, как реклама! А в то же время они заставляют думать, они побуждают к активности аналитические умы.

Джози хихикнула и чокнулась с ним своей бутылкой.

- Знаешь, Тедди.., я никогда не видела труп. Я хочу сказать - до того, как на него наведут красоту и положат в гроб. Он заметил ее вопросительный взгляд и нахмурился:

- Ну-ну, Джози, тебе и не следует такое видеть. Она опять провела ногой по его щиколотке.

- Наверное, то, что я скажу, прозвучит очень мрачно и даже отталкивающе, но, по-моему, в этом зрелище должно быть нечто.., назидательное.

***

Тедди знал, что поступает не правильно, но трудно было противостоять Джози Лонгстрит, когда она на что-то решилась. К тому же они были достаточно пьяны, и их то и дело разбирал смех, так что ему пришлось три раза вставлять ключ в замок черного хода Палмеровского похоронного бюро.

Споткнувшись о порог, они наконец вошли в холл.

- Черт возьми, как темно!

- Сейчас зажгу свет.

- Нет, не надо. - Сердце у нее гулко забилось. Она взяла его руку и прижала к груди. - Нет, это испортит впечатление.

Не теряя времени, Тедди прижал Джози к двери и насладился длинным, мокрым поцелуем, а потом сунул руки ей под блузку. Ее груди вывалились из гипюровых чашечек прямо ему в ладони. Соски были длинные и твердые, как камень.

- Иисусе! - Тедди тяжело, прерывисто задышал. - У тебя просто потрясающий мускульный тургор.

Он прижался к ее груди губами и начал стаскивать с нее шорты.

- Подожди, миленький, ты уж слишком торопишься. - Джози рассмеялась и оттолкнула его. - Дай я найду фонарик.

Сунув руку в сумку, она долго в ней что-то нащупывала и наконец извлекла фонарик величиной с ладонь. Когда Джози повела лучом по стенам, окружающая тьма задрожала, а у нее самой голова пошла кругом от страха и возбуждения, словно она смотрела ужастик в "Поднебесном".

- Куда нам идти?

Тедди шутливо, для пущего веселья, пробежался пальцами по ее руке, и Джози испуганно вскрикнула.

- Вот сюда.

Он пошел перед ней, подпрыгивая от нетерпения, и она снова захихикала.

- Ну, Тедди, ты и кадр! Пахнет вроде увядшими розами и.., еще бог знает чем.

- Это призрачный запах отлетевших душ, дорогая! Незачем ей сообщать, что пахнет бальзамирующей жидкостью, формальдегидом и карболовым мылом. Тедди подошел ко второй двери и при свете ее фонарика отыскал нужный ключ.

- Не боишься?

Джози с усилием сглотнула и покачала головой.

Тедди распахнул дверь и зажег свет.

- Вот черт! - Она вытерла потные ладони о блузку. - Но вообще-то похоже на зубоврачебный кабинет. А зачем тут этот гибкий шланг?

Тедди улыбнулся, многозначительно приподняв брови.

- Ты что, действительно хочешь знать, зачем? Джози облизнула пересохшие губы.

- Нет, наверное, не очень. А это... - И она указала на нечто бесформенное под белой простыней.

- Это она, единственная и неповторимая! У Джози все задрожало внутри.

- Я хочу посмотреть.

- Хорошо, но, чур, ничего не трогать. Тедди подошел к столу, откинул простыню, и голова Джози снова закружилась.

- Боже, - прошептала она, - боже, какая она серая!

- Не успели еще сделать макияж.

Прижав руку к желудку, Джози шагнула вперед.

- А горло у нее...

- Это и есть причина смерти. - Тедди не удержался и похлопал Джози по попке, твердой, как яблоко. - Нож с семидюймовым лезвием. Теперь смотри сюда. Видишь, запястье совсем бесцветное и кожа содрана? Ее связали обычной бельевой веревкой.

- Bay!

- Она, между прочим, грызла ногти. - Тедди осуждающе поцокал языком и повернул голову Эдды Лу. - У основания черепа кровоподтек, значит, ее ударили по голове, прежде чем связать. При такой плотной комплекции с женщиной довольно трудно справиться. В рот ей сунули кляп: на языке остались частицы ярко-красной хлопчатобумажной ткани.

- И ты все это сам обнаружил? - Джози жадно ловила каждое его слово.

- Все это и еще кое-что.

- А ее.., ну.., изнасиловали?

- Я как раз сейчас провожу анализы. Если повезет и мы обнаружим сперму, тогда сумеем установить формулу ДНК.

Джози когда-то приходилось слышать этот термин, и она прониклась к Тедди еще большим уважением.

- Кто бы это ни совершил, он убил сразу двоих: и мать, и ребенка.

- Нет, леди умерла в одиночестве, - возразил Тедди. - Гормоны показали нулевую отметку.

- Извини, что?

- В ее духовке не было бобов.

- О, правда? - Джози взглянула на серое, безжизненное лицо и задумчиво вытянула губы трубочкой. - Ну я же ему говорила, что она соврала!

- Кому говорила?

Но Джози только тряхнула головой: незачем тут приплетать имя Такера. Она отвернулась от тела и обвела взглядом комнату.

Что и говорить, есть во всем этом что-то захватывающее. Все эти сосуды, бутылки, трубы, тонкие блестящие инструменты... Она взяла скальпель, попробовала лезвие и порезала большой палец.

- Дьявольщина!

- Беби, я же сказал, чтобы ты ничего здесь не трогала. Преисполненный сочувствием, Тедди вытащил носовой платок и промокнул узкую полоску крови. А Джози смотрела поверх его склоненной головы на серое лицо; от пива у нее шумело в голове.

- Не знала, что он такой острый.

- Такой острый, что мне ничего не стоит разрубить тебя на кусочки.

Тедди хмыкнул, опять промокнул кровь, и Джози наконец улыбнулась. Нет, он все-таки самый забавный тип, который когда-либо встречался!

- Кровь быстрее остановится, если пососать, - и Джози поднесла палец к его губам.

Он лизал палец, а она закрыла глаза. Какое интимное, потрясающее прикосновение! Когда она снова открыла глаза, в них горела нестерпимая, тяжелая похоть.

- У меня кое-что найдется для тебя, Тедди. Он всосал ее палец в рот, а рука его легко скользнула ей в шорты, отчего Джози задрожала всем телом.

- Вот ты и достал меня. - Глаза ее заполыхали золотистым огнем, легонько вздохнув, она вынула из сумки презерватив и расстегнула ему "молнию". - Дай-ка надену.

Брюки Тедди упали до щиколоток, и он гостеприимно возгласил:

- Будь как дома!

***

Когда Джози в два часа ночи въехала на подъездную аллею "Сладких Вод", обессиленная и насытившаяся. Билли Ти скорчился в три погибели под передним фендером красного "Порше" и выругался, поскольку свет фар разрезал темноту в трех дюймах от его головы. Ему не хватило всего десяти минут, чтобы все закончить и убраться восвояси!

Джози ударила по тормозам, и сердце у него застучало, как мотор: на сапоги ему брызнул гравий из-под колес ее автомобиля.

Она вылезла из машины. Билли Ти сжался в комок и смотрел на ее ноги. Без чулок, босая, ногти покрыты ярко-красным лаком, вокруг щиколотки обвилась тонкая золотая цепочка. Он внезапно почувствовал возбуждение: от нее пахло тяжелыми и сладкими духами и недавним сексом.

Что-то мурлыкая себе под нос, Джози споткнулась и уронила сумку. Посыпались палочки помады, мелочь, ярко-красная косметичка, два зеркальца, пачка презервативов, пузырек с аспирином, маленький перламутровый револьвер и три коробочки "Тик-так". Билли Ти едва не выругался и прикусил себе язык, когда она наклонилась, чтобы подобрать свое имущество.

Из-под "Порше" Билли Ти наблюдал, как она присела, согнув длинные ноги, и начала бросать вещи обратно в сумку, загребая попутно и гравий.

- Провались оно все к черту! - пробормотала Джози, громко зевнула, поднялась и направилась к дому.

После того, как захлопнулась дверь. Билли Ти полминуты прождал и снова принялся за работу.

Глава 9

По воскресным утрам большинство жителей Инносенса направлялись в какую-нибудь одну из его трех церквей. Методисты собирались в церкви Искупления Грехов - маленьком квадратном, похожем на короб, здании в центре города. В южном конце Инносенса была расположена Библейская церковь, где молились черные. А в двух кварталах от церкви Искупления располагалась лютеранская кирха Св. Троицы.

И во всех трех церквах в это воскресенье пастыри, склонив головы, помянули Эдду Лу Хэттингер. Были вознесены молитвы о помощи Мэвис Хэттингер, ее мужу - ни в одной из церквей Остина не назвали по имени - и их оставшимся детям.

На задней скамье церкви Искупления, бледная, потерянная от горя, молча плакала Мэвис Хэттингер. Трое из ее пяти детей были рядом. Верной, унаследовавший угрюмый вид и злобный характер отца, сидел подле своей жены Лоретты, которая тщетно пыталась утихомирить их едва начавшего ходить малыша. Рядом с матерью сидела молчаливая Русанна. Ей исполнилось восемнадцать, и она десять дней назад окончила среднюю школу. Русанна не плакала: он не любила Эдду Лу, хотя ей, конечно, грустно, что сестра умерла. Сидя в душной церкви, она думала только о том, как бы поскорее заработать денег и уехать навсегда из Инносенса.

Юному Саю было скучно и очень хотелось очутиться где-нибудь подальше от церкви. Сай стыдился своей семьи, но ему было всего четырнадцать, и пока он был с ней крепко связан. Ему очень не нравилось, что проповедник призывает всех жалеть их и молиться о них. В церкви было полно его ровесников, и он каждый раз краснел, когда кто-нибудь оборачивался и глазел на него через плечо.

Для Сая было большим облегчением, когда служба наконец кончилась. Когда надушенные леди потянулись цепочкой к матери, чтобы выразить соболезнование, он выскочил с другого конца скамьи и поспешил наружу, чтобы покурить, спрятавшись за магазином Ларссона.

"Все идет кувырком", - подумал Сай, затягиваясь одной из трех сигарет "Пэлл-Мэлл", которые свистнул у Вернона, и ослабил узел галстука. Сестра мертва, отец и старший брат в тюрьме. А мама только ломает руки и собирается обратиться в Службу социальной помощи в Гринвилле. Верной же все твердит, что надо кое-кому отомстить, а Лоретта соглашается с каждым его словом. Она вообще быстро научилась соглашаться: знает, что иначе синяк под глазом обеспечен.

"У Русанны побольше ума, чем у остальных", - решил Сай. Она бралась за любую работу, только бы скопить деньжат, и все время их пересчитывала. Сай знал, что она хранит сбережения в коробке с гигиеническими прокладками - уж туда отец точно никогда не сунет нос. А так как Сай от души желал ей поскорее покинуть Инносенс, то никому и не говорил об этой тайне.

Сай тоже всегда мечтал убраться отсюда и был уверен, что сделает это в тот самый момент, когда получит в руки аттестат об окончании средней школы. Жаль только, что шансов поступить в колледж у него никаких. У Сая был острый, жадный до знаний ум, и это обстоятельство он переживал довольно болезненно. Однако, будучи прагматиком, он принимал вещи такими, как они есть.

- Привет! - Джим Марч тоже украдкой скользнул за магазин. Это был высокий, компанейский темнокожий парнишка, в воскресном костюме, как и Сай. - Что поделываешь?

- Да вот, курю, а ты?

- Так, ничего.

Они давно и хорошо знали друг друга, и молчать им было легко.

- Чертовски здорово, что завязали со школой, - сказал после долгой паузы Джим.

- Ага. - Сай был слишком стеснителен, чтобы признаваться в своей любви к учебе. - Теперь впереди целое лето. - Саю оно казалось бесконечным.

- Работать собираешься? Сай пожал плечами:

- Да где же ее найти, работу?

Джим аккуратно свернул свой ярко-красный галстук и сунул его в карман.

- Мой папаша делает кое-что для этой мисс Уэверли. - Из вежливости Джим не упомянул, что его отец вставляет стекла, которые выбил отец Сая. И будет заново красить весь дом. Я уже начал помогать.

- Ну, ты на этом разбогатеешь!

- А что? - Джим ухмыльнулся и принялся чертить ботинком узоры в пыли. - Я уже заработал два доллара.

- Ровно на два больше, чем имеется у меня.

Джим вытянул губы трубочкой и бросил на него лукавый взгляд.

Предполагалось, что они не могут и не должны дружить, но они все-таки дружили - потихоньку от всех.

- Я слышал, что Лонгстриты набирают народ на полевые работы.

Сай крякнул и передал Джиму недокуренную сигарету.

- Да мой папаша шкуру с меня спустит, если я только близко подойду к "Сладким Водам"!

- Да уж, наверное...

"Но отец в тюрьме, - припомнил Сай. - А если я буду работать, то, как Русанна, смогу начать копить".

- Ты точно знаешь, что они нанимают работников?

- Так я слышал. Кстати, мисс Делла продает сейчас свои пироги. Можешь у нее спросить. - Он улыбнулся. - У них там есть один, лимонный... Вдруг продаст за два доллара? Тогда можно бы слинять на Гусиный ручей, половить сомиков.

- Конечно, можно! - Сай взглянул на приятеля и тоже улыбнулся. Улыбка у него была на удивление кроткая и добродушная. - Я, так и быть, помогу тебе управиться с пирогом, не то тебя стошнит.

***

Пока мальчики вели переговоры о пироге, а женщины демонстрировали воскресные платья, Такер валялся на постели в блаженной полудреме.

Он любил воскресенья. В доме было тихо, как в могиле, потому что Делла уезжала в город, а все остальные не торопились вставать.

Услышав, как подъехала машина, Такер повернулся на другой бок. Движение причинило боль: все еще давали себя знать полученные ушибы.

Когда раздался стук в парадную дверь, он тихонько выругался и решил притвориться спящим, предоставив все хлопоты Джози или Дуэйну. Но комната Джози была на другой стороне дома, а Дуэйн, наверное, в таком же бессознательном состоянии, как вчера вечером, когда Такер приволок его домой с озера.

- Убирайтесь вы все к черту!

На счастье, стук прекратился, и он уютно зарылся головой в подушку, желая снова забыться в дремоте. Но прежде чем он успел порадоваться такой удаче, внизу, под окном, раздался голос Берка:

- Такер, выходи, я знаю, что ты дома. У меня есть к тебе разговор. Проклятье, Тэк, это же важно!

- Всегда все у тебя чертовски важно, - пробормотал Такер, вытаскивая себя из постели. И сразу же заболели все ушибленные места, ожили заботы и неприятности. Злой и голый, он распахнул двери террасы.

- Господи помилуй! - Берк вынул изо рта сигарету и долгим внимательным взглядом окинул его тело. Оно все было черно-сине-желтое. - Здорово же он тебя отделал, сынок.

- Неужели ты проделал столь длинный путь и разбудил меня только затем, чтобы сделать это потрясающее заявление?

- Выходи, и я объясню, зачем приехал. Только сначала оденься, иначе я арестую тебя за появление в непристойном виде.

- Слушаюсь, шериф.

Такер, спотыкаясь, поднялся в спальню, с сожалением посмотрел на смятые простыни, схватил подвернувшиеся под руку бумажные полосатые брюки и темные очки. По его мнению, без них нельзя было чувствовать себя полностью одетым.

- Даже чашки кофе выпить не успел, черт возьми! - проворчал он, выходя на порог.

Берк сидел в качалке. По тому, как блестели ботинки и топорщилась накрахмаленная рубашка, было ясно, что он явился прямо из конторы.

- Сожалею, что так рано поднял тебя. Ведь сейчас, наверное, только начало первого.

- Дай сигарету, ублюдок.

Берк с готовностью протянул сигарету и подождал, пока Такер не покончит с обычным ритуалом.

- Неужели ты действительно думаешь, что, укорачивая их, быстрее бросишь курить?

- Постепенно брошу.

Такер с наслаждением затянулся, почувствовал себя гораздо лучше и сел на ступеньки крыльца.

- Так что тебе от меня надо?

Берк, хмурясь, взглянул на пионы, которые Такер уже пытался как-то привести в порядок.

- Я видел сегодня этого доктора Рубинстайна. Он завтракал в "Болтай, но жуй" и махнул мне, чтобы я зашел.

- Гммм...

Эта информация заставила Такера тоже подумать о завтраке. Может, удастся упросить Деллу, чтобы она изжарила немного блинчиков?

- Он хотел кое-что мне сообщить - наверное, чтобы насолить Бернсу. Мне Бернс тоже не слишком нравится: очень уж официально держится и хозяйничает у меня в конторе, как у себя дома.

- Выражаю тебе свое сочувствие. А теперь мне можно пойти досыпать?

- Такер, это касается Эдды Лу.

Берк потеребил шерифскую повязку на рукаве. Он понимал, что нарушает профессиональный долг, сообщая Такеру какую бы то ни было информацию. Особенно если учесть, что агент из Бюро расследований все еще держит его на подозрении. Но некоторые обстоятельства, а главное - некоторые отношения заставляют порой нарушать закон.

- Ребенка не было, Тэк.

- А?

Берк вздохнул.

- Она не была беременна. Это выяснилось при вскрытии. Никакого ребенка не было. И я подумал, что ты имеешь право об этом знать.

Такер внимательно рассматривал кончик сигареты, дожидаясь, когда пульс придет в норму. Потом он сказал тихо и протяжно:

- Значит, она не была беременна...

Закрыв глаза, Такер медленно покачивался взад-вперед. Он теперь понимал, что чувствовал себя виноватым главным образом из-за ребенка. Но ребенка не было. Его никогда не существовало, и горечь неудержимо перерастала в ярость.

- Она мне соврала?

- Боюсь, что так.

- Значит, она стояла там, перед всеми теми людьми, и попросту врала?!

Чувствуя, что ничем не может помочь, Берк поднялся.

- Я подумал, что тебе надо знать. Было бы несправедливо, если.. Ну, одним словом, я решил тебе сказать об этом, чтобы ты знал, как оно есть на самом деле.

Благодарить за такую новость было вроде неудобно, поэтому Такер только кивнул и сидел с закрытыми глазами, пока Берк заводил мотор и потом ехал вниз по длинной, петляющей подъездной аллее. Внутри кипела черная нерассуждающая ярость. Она била в голову, он ощущал во рту ее скверный привкус. Хотелось все крушить, давить, рвать на клочки, смешивать с грязью!

Одним прыжком Такер вскочил на крыльцо и бросился наверх. В комнате он сорвал с кресла рубашку, на ходу сунув руки в рукава, схватил ключи от машины и доставил себе небольшое удовольствие, вдребезги разбив лампу.

- Тэк!

По коридору в красном шелковом халате шла Джози с опухшими после бурной ночи глазами.

- Тэк, я хочу кое-что тебе сказать.

От одного-единственного злобного взгляда, который он бросил на нее, прежде чем ринуться вниз, у Джози сразу пропал весь сон. Путаясь в полах халата, она помчалась за ним и догнала только у машины.

- Такер, что случилось?

Он изо всех сил сжал кулаки, пытаясь удержать на цепи зверя внутри себя.

- Держись от меня подальше!

- Но я просто хочу тебе помочь. Мы же одна семья... Джози хотела было отнять у него ключи от машины, но он толкнул ее и уселся за руль.

- Убирайся от меня к черту!

На глаза Джози навернулись слезы, - Но позволь же мне поговорить с тобой! Такер, прошлой ночью я была с доктором. Доктором из Бюро расследований. - И она закричала во всю мочь, потому что "Порше" оглушительно взревел:

- Эдда Лу не была беременна! Ребенка не было, Тэк! Это была ловушка, как я тебе и говорила!

Он резко повернулся, и взгляд у него был жесткий и острый, как нож.

- Знаю.

Из-под колес взметнулся гравий, и машина рванула вниз.

Когда Такер круто повернул, чтобы выехать на дорогу, ведущую в город, руль как-то странно задрожал у него под рукой, а тормозная педаль не встала на место. Но он был слишком разъярен, чтобы замечать подобные мелочи.

Он не знал, куда едет и что будет делать, но что-то он обязательно сейчас сделает. Прямо сейчас.

У поворота к Макнейрам Такер переключил скорость, но, повернув вправо руль, вдруг потерял управление. Машина летела стрелой. Он бешено выкрутил руль и изо всех сил нажал на тормоз, но с ужасом почувствовал, что это бесполезно.

***

Надев одну из бабушкиных шляп с большими полями, затеняющими лицо, Кэролайн атаковала заросли дикого винограда, увившего деревья у подъездной аллеи. Несмотря на томительную жару, она просто наслаждалась работой. Садовые ножницы были острые, как бритва, а деревянные ручки - гладкие от долгого использования. На руки она надела бабушкины садовые перчатки, защищавшие от волдырей и мозолей.

Эта простая работа и острый свежий запах зелени доставляли ей искреннюю радость. Вокруг раздавались птичьи голоса, она была одна и наслаждалась этим великолепным одиночеством.

Послышался рев автомобиля. И еще не успев взглянуть в сторону небольшого отрезка дороги, видневшейся с аллеи, она уже знала, что это Такер.

Машина летела стремглав. "В ближайшем будущем, - подумала Кэролайн, упершись рукой в бедро, - он превратит свой автомобиль в груду металлолома, а сам попадет в больницу". И если он направляется к ней, то она ему обязательно задаст. Да этот человек просто...

Ее мысль прервал пронзительный визг резины на мостовой. Кэролайн услышала крик, и, хотя в нем было больше ярости, чем страха, она уже бежала туда - еще до того, как послышались звон разбитого стекла и металлический лязг.

- Господи боже!

Она увидела поломанные кусты при въезде на аллею и красный "Порше", уткнувшийся, словно пьяница, в столб с ее почтовым ящиком. На дороге тысячей бриллиантов сверкали осколки стекла. Голова Такера неподвижно лежала на руле.

- О господи, господи! Такер!

Кэролайн бросилась к машине, легонько обеими руками дотронулась до его лица и громко вскрикнула, когда он дернулся, поднял голову и сказал:

- Черт возьми!

Она три раза прерывисто вздохнула:

- Ты идиот! Я уже думала, что ты погиб... И ты обязательно погибнешь, если будешь так ездить! Взрослый человек, а носишься по дорогам, как хиппующий подросток. Не понимаю, как ты можешь...

- Заткнись, Кэро.

В голове стучали молотки. Такер поднес к ней ладонь и ничуть не удивился, увидев кровь. С трудом он стал нашаривать ручку дверцы, тогда Кэролайн дернула ее и открыла сама.

- Не будь ты ранен, я бы сама тебя сейчас исколотила, - приговаривала она, помогая ему вылезти из машины.

- Я сейчас в таком настроении, что сам кого хочешь поколочу. В глазах у него потемнело, что его еще больше разозлило, и он был вынужден прислониться к неповрежденному заднему фендеру.

- Выключи радио, а? И возьми ключи. Кэролайн все еще не могла прийти в себя.

- Ты уничтожил мой почтовый ящик! И, наверное, надо спасибо сказать, что ты врезался в него, а не во встречный автомобиль.

- Завтра же у тебя будет новый.

- Как легко ты все старое заменяешь новым!

- О, да, я часто так поступаю - и во многих отношениях. "Сейчас моя дурацкая голова просто отвалится, - подумал он. - А ее будет заменить не так-то просто".

Кэролайн решительно обняла его за пояс и повела по аллее к дому. Такер чувствовал, как по виску стекает ручейком кровь.

Очертания дома поплыли перед глазами, и он испугался, что может потерять сознание.

- Подожди немного, Кэролайн.

В его голосе было нечто такое, что ей стало не по себе.

- Обопрись на меня как следует, - сказала она тихо. - Я сильнее, чем кажусь.

- Ты кажешься былинкой, которую может унести порыв ветра. Как странно: раньше мне никогда не нравились худые женщины...

- Очевидно, я должна расценивать это как комплимент?

- На самом деле не такая уж ты худая. Ты стройная женщина, Кэро, и тебе на меня наплевать... Только подожди, не набрасывайся на меня опять и не кричи.

Голос Такера звучал как-то бесцветно и монотонно, и Кэролайн поняла, что состояние у него почти обморочное. "В таком случае пусть уж лучше злится, - сказала она себе. - Если он сейчас упадет, я его не подниму".

- Разумеется, мне наплевать, если ты попадешь в аварию и разобьешься всмятку. Я бы только предпочла, чтобы это было подальше от моей аллеи.

- В следующий раз постараюсь. Детка, мне нужно сесть...

- Но мы почти дошли. Там ты сможешь посидеть. Она тащила его изо всех сил. Еще шаг, еще...

- Ох, никогда не любил властных женщин.

- Ну, значит, я в безопасности.

Они дотащились до крыльца, но Кэролайн подумала, что если он усядется здесь, то едва ли встанет, и поволокла его в дом.

- Ты же сказала, что я могу сесть.

- Я соврала.

Такер слабо, не без горечи рассмеялся:

- Женщины всегда врут.

- Вот теперь можешь сесть. - Она помогла ему опуститься на диван с простреленной подушкой, подняла на диван его ноги и сунула подушку под голову. - Пойду позвоню доктору Шей-су, а потом умою тебя.

Он хотел схватить ее за руку и промахнулся, но она все равно остановилась.

- Не надо никуда звонить. Я просто шишку себе набил, так бывало.

- У тебя может быть сотрясение мозга.

- И много чего другого. Но единственное, на что способен Шейс, это сделать укол, а я просто ненавижу шприц, понимаешь?

Она очень хорошо его понимала и поэтому заколебалась. Шишка, в конце концов, была не такой уж страшной.

- Ладно, промою тебе рану, а там посмотрим.

- Чудесно. А как насчет ведерка со льдом и немножко пива?

- Лед - да, пиво - нет. И лежи спокойно.

- Никогда мне женщины пива не дают! - тяжело вздохнул Такер. - Я здесь истекаю кровью, а она только издевается надо мной и ругается.

Он закрыл глаза и не открывал до тех пор, пока Кэролайн не приложила холодную примочку к ссадине на лбу.

- Послушай, а почему это на тебе такая безобразная шляпа?

- Она не безобразная.

Кэролайн почувствовала невольное облегчение, увидев, что рана неглубокая.

- Понимаешь, детка, ты ведь себя не видишь, а я на нее все время смотрю. Так что можешь мне поверить, что она безобразна.

- Прекрасно!

Она обиженно сорвала шляпу с головы и взяла пузырек с йодом из шкафчика, где помещалась ее аптечка. Такер испуганно взглянул на пузырек.

- Ой, не надо!

- Перестань, Такер. Стыдно.

Кэролайн решительно прижгла ранку йодом. Он взвыл и выругался.

- Боже мой! Могла бы хоть подуть на это место. Она так и сделала, и рука Такера мгновенно скользнула ей на бедро. Кэролайн нахмурилась и шлепнула его по руке.

- Это так ты сочувствуешь пострадавшему?

- Не двигайся, пока я тебя перевязываю. - Она взяла бинт и тампон. - А если опять будешь давать волю рукам, я поставлю тебе еще одну шишку, в два раза больше.

- Да, мэм.

Руки у нее были нежные и прохладные, как дождь. Если не считать того, что молот продолжал стучать по голове, Такер чувствовал себя уже значительно лучше.

- Есть еще какие-нибудь раны?

- Трудно сказать. Может, ты меня осмотришь? Не обращая внимания на его смешок, Кэролайн расстегнула ему рубашку.

- Надеюсь, это послужит тебе уроком... О господи, Такер! Он сразу же широко раскрыл глаза.

- Что там, где?

- Ты же весь иссиня-черный! Такер с облегчением вздохнул.

- Ну, это старые синяки. Это Остин.

- Да, но это же просто страшно! - От возмущения у нее задрожал голос, а глаза стали зелеными, как изумруды. - Его нужно держать под замком.

- Но он и сидит под замком, дорогая. Он крепко-накрепко заперт в окружной тюрьме. Его туда вчера отвез Карл. Слушай, сделай мне одолжение. Позвони Тэлботу Младшему. Надо его вызвать, чтобы он отбуксировал мою машину.

- Я позвоню. - Она встала и бросила на него строгий взгляд:

- Не вздумай заснуть. Если у тебя сотрясение, спать нельзя.

- Почему?

От усталости и пережитого стресса она ответила несколько резко:

- Не знаю, почему. Я не врач. Но об этом все говорят.

- Я не буду спать, если ты обещаешь, что опять придешь и будешь держать меня за руку. Кэролайн вздернула бровь:

- А если ты заснешь, я вызову доктора Шейса и попрошу захватить самую длинную иглу.

- Господи, какая ты злючка! - Но губы у него сами собой растянулись в улыбке, когда она пошла к выходу.

Не прошло и трех минут, как Кэролайн вернулась с кубиками льда. Он даже и задремать не успел.

- Тэлбот сказал, что приедет сразу же, как только освободится. Может быть, мне позвонить твоим домашним?

- Нет, пока не надо. Делла еще не успела приехать из города: у нее сегодня распродажа пирогов. А Джози все равно никуда не поедет, особенно если Дуэйн проснулся и страдает от своего обычного воскресного похмелья. Не думаю, чтобы они очень разволновались. В конце концов, это у нас семейное хобби - разбивать машины.

Кэролайн нахмурилась. Такер вдруг почувствовал, что безумно устал. И это была не приятная, сонливая, послеобеденная усталость. Он устал до мозга костей.

- Лучше бы вам переключиться на игру в крокет или вышивание. Куда ты, черт возьми, летел сломя голову?

- Сам не знаю. Какая разница - куда?

- Но это же абсурд - мчаться неизвестно куда со скоростью сто миль в час!

- По-моему, все-таки восемьдесят. У тебя склонность преувеличивать.

- Но ты же мог погибнуть!

- Знаешь, мне в тот момент так хотелось кого-нибудь убить, что уж лучше было бы погибнуть самому.

Кэролайн удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, что он говорит серьезно.

- Что-нибудь случилось?

- Ребенка не было, - Такеру показалось, что собственные слова он слышит словно издалека.

- Извини, что?

- Она не была беременна. Она соврала мне. Она стояла, смотрела мне прямо в глаза и говорила, что беременна моим ребенком. А это была ложь!

Кэролайн не сразу поняла, что он говорит об Эдде Лу - той самой Эдде Лу, которую она нашла мертвой в пруду.

- Мне жаль это слышать, - пробормотала она и сложила руки на коленях, не зная, что еще сказать и стоит ли вообще что-нибудь говорить.

А он не знал, почему рассказывает об этом именно ей, но, начав, уже не мог остановиться:

- Все последние дни.., меня это просто грызло! Она постоянно являлась ко мне - мертвая. Ведь когда-то она для меня кое-что значила. И я все думал об этом и о том, что часть меня умерла вместе с ней... Но ничего моего в Эдде Лу не было. Была только ложь, одна ложь.

- Но, возможно, она ошиблась. Она могла думать, что беременна...

Такер отрывисто рассмеялся:

- Да я не спал с ней уже почти два месяца! А женщины вроде Эдды Лу очень внимательно следят за всякими своими делами. Она знала. - Он на минутку закрыл глаза, снова открыл, и в них сверкнул яростный огонек. - Но почему я продолжаю сходить с ума, раз ребенка не оказалось? Она соврала, и, значит, никакой ребенок не погиб, и больше незачем терзать себя такими мыслями!

Кэролайн взяла его за руку и даже поднесла ее на мгновение к своей щеке. Она никогда не думала, что Такер может испытывать такие глубокие и тяжелые чувства, не знала, как это все для него мучительно.

- Иногда нам больнее переживать то, что могло быть, чем то, что есть на самом деле...

Он повернул руку ладонью вверх, и их пальцы сплелись. Ни у кого он не видел таких прекрасных и таких печальных глаз.

- Знаешь, мне вдруг показалось, что ты понимаешь, о чем я говорю.

Кэролайн улыбнулась и не убрала руки, когда он поцеловал косточки ее пальцев.

- Да, понимаю. - Но потом она все-таки освободила руку, чтобы это пожатие не затянулось чересчур.

- Наверное, мне стоит выйти посмотреть, не приехал ли Тэлбот.

Но Такеру не хотелось отпускать ее. Он с усилием привстал. Комната сразу закружилась вокруг него, но, сделав несколько оборотов, остановилась.

- Почему бы нам не пойти вместе? Если, конечно, ты дашь мне свою руку;

"Ну вот, он уже просит моей руки", - усмехнулась про себя Кэролайн.

Глава 10

Тэлбот Младший вылез из кабины грузовика, сунул пальцы под фирменную кепку "Атлантских смельчаков" и почесал густую рыжую шевелюру. Медленно, внимательно приглядываясь, он обошел вокруг изуродованного такеровского "Порше", скрипя по разбитому стеклу толстыми подошвами ботинок. Бледноголубые глаза на круглом веснушчатом лице были серьезны. Он задумчиво выпятил толстую нижнюю губу, и Кэролайн подумала, что он похож на доброго доктора, которого изображают на рекламе успокоительных таблеток.

- Похоже, ты попал в крутую переделку, - сказал он наконец.

- Похоже, - согласился Такер. - У тебя есть покурить. Младший?

- Кажется, есть.

Тэлбот достал из нагрудного кармана грязного комбинезона пачку, вытряс сигарету фильтром вперед и аккуратно положил пачку в карман после того, как Такер взял сигарету. Затем он присел, чтобы получше рассмотреть разбитый фендер. Наступила долгая пауза.

- Да, хороша была машина...

Такер знал, что Тэлбот вовсе не хочет уязвить его, просто у него была такая манера - констатировать очевидное.

- Надеюсь, ее все-таки смогут починить - если отвезти в Джексон.

Младший неспешно обдумал это предложение.

- Наверное, - решил он, - хотя ты кузов повредил. Они, конечно, умеют их сейчас исправлять. А раньше кузов повредил - и пропало.

Тэлбот не спеша выпрямился, внимательно оглядел вырванный с корнем дерн на обочине, груду стекла и с удивлением заметил отсутствие следов от торможения.

- Знаешь, Такер, я всегда говорил, что лучше тебя водителя не сыщешь с тех самых пор, как ты обставил парней Бонни в состязании на Первом хайвее. Они тогда пустили своего "Камаро" против твоего "Мустанга".

- Можно сказать, и состязания-то не получилось. - Такер припомнил с удовольствием. Тэлбот с готовностью кивнул.

- Вот я и не пойму, - продолжал он все так же тихо и раздумчиво, - как это ты ухитрился свалить столб?

- Да, знаешь, - Такер продолжительно затянулся, - можно сказать, что не справился с управлением. Не мог вырулить в сторону.

Тэлбот кивнул и продолжал курить.

- Но мне кажется, что ты даже не нажал на тормоза.

- Да нет, нажимал, - ответил Такер, - но без толку.

Тэлбот нахмурился. Если бы такое ему сказал кто-нибудь другой, не Такер, он просто пожал бы плечами и не поверил. Но он знал Такера и восхищался его умением крутить баранку.

- Да, тут что-то непонятно. И рулить не мог, и тормоза не сработали, и все это сразу приключилось с такой отличной машиной?

- Точно тебе говорю! Тэлбот опять кивнул.

- Ну что ж, надо будет посмотреть.

- Буду тебе очень благодарен.

Пока Тэлбот цеплял трос к его многострадальному автомобилю, Такер обнял Кэролайн за плечи и слегка на нее оперся, позволив ей отвести его немного в сторонку.

- У тебя опять голова закружилась? Нет, голова у него не кружилась, просто ему очень нравилось, как она о нем заботится.

- Ну, может, совсем немножко, - ответил он, как ему показалось, очень мужественно. - Это пройдет, - и подавил улыбку, когда ее рука обвилась вокруг его пояса.

- Давай я отвезу тебя домой на своей машине. Домой, черт возьми?! А он только-только начал делать кое-какие успехи!

- Но, может быть, просто полежу у тебя на кушетке, пока не приду в себя?

Такер чувствовал, что она колеблется, и чуть не выругался, услышав автомобильный гудок. Взвизгнули тормоза - и машина Дуэйна остановилась прямо посреди дороги. Дуэйн еще не побрился и даже не причесался.

- Черт побери, парень!

Взглянув на Такера и убедившись, что он на ногах, Дуэйн переключил внимание на машину, которую выволакивал Тэлбот.

- Отправился на воскресную прогулку, Дуэйн?

- Как бы не так. Кристел позвонила. - Он присвистнул, увидев, что сталось с передком "Порше". - Она была у Ларссона, когда туда заглянул Младший за бутылкой колы. Хорошо, что я взял трубку, а то у Джози случился бы родимчик, уж точно.

Его похмелье благодаря таблеткам и снадобьям сестры прошло, - во всяком случае, он уже мог сочувствовать ближним.

- Черт тебя побери, Тэк, ты, кажется, совсем доконал свою хорошенькую игрушку.

Чтобы вооружиться терпением, Кэролайн сделала глубокий вдох, но не выдержала.

- Он сделал все от него зависящее, чтобы этого избежать, - выпалила она. - Могло быть и хуже; вам, полагаю, следовало бы радоваться, что с вашим братом не случилось ничего страшного.

Тэлбот прервал свое занятие и уставился на Кэролайн, чуть не выронив изо рта сигарету. Дуэйн недоуменно моргнул, а Такер изо всех сил старался не расхохотаться, дабы не потерять достойный, величественный вид.

Вот ведь, уже безумно в него влюбилась!

- Да, мэм, - ответил Дуэйн с отменной вежливостью. - Я вижу, что он в порядке, и просто заехал за ним, чтобы отвезти его домой.

- Какая у вас, наверное, заботливая, дружная семья.

- Да, мы, как правило, держимся друг друга. Дуэйн улыбнулся, и его улыбка неожиданно показалась ей просто обворожительной - несмотря на налитые кровью глаза.

- Никогда прежде не встречала подобных отношений в семье, - искренно призналась Кэролайн.

- Ну, я поехал, Тэк! - крикнул Тэлбот. - Я дам тебе знать, что к чему.

- Да, пожалуйста, сделай все возможное. Спасибо. Такер отвернулся: он просто не в состоянии был наблюдать, как буксируют его машину. Это было почти все равно как если бы уносили на носилках кого-нибудь из близких.

- Приятно было опять с тобой увидеться, Кэролайн, - сказал Дуэйн и подошел к машине. - Давай, Такер, едем.

- Минутку. - Такер повернулся к Кэролайн:

- Я очень благодарен тебе за медицинскую помощь, а еще больше - за то, что ты выслушала меня. Я и не подозревал, что так нуждаюсь в человеке, который умеет слушать.

Она сразу поняла, что он говорит искренно. В глазах не было насмешки, а в голосе - язвительных ноток.

- Пожалуйста, можешь приезжать ко мне.

- Просто не знаю, чем тебе отплатить... Придумал! Приглашаю тебя сегодня на обед в "Сладкие Воды".

- Но, Такер, ты вовсе ничего не должен...

- В любом случае мне бы хотелось встретиться с тобой при более удачных обстоятельствах, чем до сих пор. - Он провел большим пальцем по ее подбородку. - Кроме того, мне просто приятно тебя видеть.

Сердце у нее на мгновение встрепенулось, но голос остался спокойным и ровным:

- Такер, мне вовсе не хочется начинать с кем-либо какие-то новые отношения.

- Но приглашать соседей к обеду - хороший добрый обычай.

Кэролайн невольно улыбнулась:

- Ну, против добрососедских отношений я не возражаю.

- Черт побери, Тэк, ты не можешь просто поцеловать ее на прощание и загрузиться в машину?

Улыбнувшись брату, Такер коснулся пальцем ее губ и сказал:

- Но она мне не позволяет. Пока. Приезжай часам к пяти, Кэро. Я покажу тебе "Сладкие Воды".

- Хорошо.

Она смотрела, как он подошел к "Кадиллаку", осторожно сел рядом с братом и ослепительно улыбнулся, когда Дуэйн рванул с места и помчался, пренебрегая опасностью, по самой середине дороги.

***

- Я сломя голову мчусь домой, думая, что ты разбил себе башку или стряслось что-нибудь похуже, а ты мне сообщаешь, что к обеду будут гости! Делла сердито проткнула палочкой пирог, проверяя его готовность. - И я теперь даже не знаю, какая у нас сегодня будет выручка. Пришлось оставить вместо себя Сьюзи Трусдэйл, а она ничего не смыслит в торговле.

Понимая, что этот аккомпанемент будет теперь звучать еще три часа, Такер решил действовать. Он вытащил из кармана двадцатку и шлепнул ее на стойку буфета.

- Вот, получай. Мой взнос в пользу распродажи булочек лютеранской церковью Святой Троицы.

- М-м-м, - ловкие пальцы Деллы молниеносно ухватили двадцатку и спрятали ее в глубокий карман фартука. Но она еще долго не могла успокоиться:

- Меня чуть удар не хватил, когда прибежала Эйрлин и сказала, что ты разбил вдребезги машину. А я тебе говорила, когда ты ее покупал, что от иностранных автомобилей добра не жди! Да и от гонок по дорогам в божий день воскресенье - тоже.

Все еще кипятясь, она подровняла края пирога.

- И вот я без памяти лечу домой, не зная, жив ты или уже помер, а ты мне говоришь, что пригласил гостя к обеду. Можно подумать, будто окорок сам собой поджарится в духовке. И не кого-нибудь пригласил, а внучку Эдит! Я очень любила Эдит. Она мне рассказывала, что ее внученька была и в Париже, и в Италии, и в Букингемском дворце, и даже обедала в Белом доме с самим президентом Соединенных Штатов. И надо же, она приедет обедать, а у меня нет времени даже посмотреть, не нужно ли снова почистить серебро! Да твоя мама - упокой господь ее душу - в гробу перевернется, если я подам к столу плохо вычищенные приборы.

Делла вытерла лоб тыльной стороной ладони. При этом ее тяжелый заговоренный браслет громко звякнул.

- А мужчины, конечно, думают, что обед готовится сам по себе!

Такер, чистящий картошку, нахмурился:

- Но я же тебе помогаю?

Делла презрительно фыркнула и взглянула на него свысока.

- Хорош помощничек! Ты срезаешь слишком толстую кожуру и уже разбросал ее по всей кухне.

- Господи боже мой!

Но тут в глазах Деллы блеснула холодная ярость, которой Такер привык побаиваться.

- Не смей всуе поминать имя божие!

- Я вымою пол, Делла.

- И я об этом позабочусь, будь уверен! Только не кухонным полотенцем.

- Хорошо, мэм.

"Самое время пустить в ход тяжелую артиллерию", - подумал Такер. Он поставил миску с картофелем в раковину, подошел к Делле и обвил руками ее талию довольно внушительного объема.

- Но я просто хотел как-то отблагодарить Кэролайн за то, что она починила мою голову.

- Я еще посмотрю, что она собой представляет. Говорят, она не дурна собой, только слишком худая, - проворчала Делла. Он спрятал улыбку в ее рыжих кудрях.

- Да, мне это тоже приходило в голову.

- Боюсь, что это не в голову тебе пришло, а туда, где у тебя "молния" в штанах! - Делла все еще сердилась, однако губы ее уже дрогнули в усмешке. - Но ты ведь вроде бы никогда не любил худышек.

- Это верно. Вот я и подумал, что она прибавит в весе, попробовав твою стряпню. Ты же сама знаешь, что никто во всем графстве не готовит лучше тебя.

Делла опять фыркнула и отстранилась, но на щеках ее заиграла краска удовлетворенного самолюбия.

- Ну, я вообще-то не возражаю подкормить девушку. Ведь они такой еды и в Белом доме не едят. - Делла хихикнула и шлепнула его по рукам. - Но если я не кончу заниматься делом, она останется голодной. Оставь картофель в покое и выметайся. Я все сделаю сама и быстрее, если ты не будешь здесь сшиваться.

- Да, мэм, - и Такер запечатлел на ее щеке поцелуй. Выйдя из кухни, он наткнулся на Дуэйна, растянувшегося на полу - так удобнее было смотреть бейсбольный матч.

- Тебе не мешало бы побриться.

Дуэйн пошевелился, протянул руку к бутылке колы и сел, скрестив ноги.

- А ты не боишься, что, если я побреюсь, она сразу увидит, кто из нас красивее? И что ты станешь тогда делать?

- Ничего, я готов рискнуть. Дуэйн фыркнул:

- Не опрокидывай кувшин, пока его не наполнил! Ладно, побреюсь.

Вполне довольный собой, Такер пошел наверх, но по дороге его окликнула Джози:

- Такер, это ты, миленький?

- Да, но я спешу принять душ.

- Ну загляни на минутку и помоги мне.

Такер взглянул на дедовские часы. До приезда Кэролайн оставалось по крайней мере еще полчаса, и он решил, что успеет зайти к Джози.

Ее комната была похожа на магазин готового платья во время распродажи - блузки, платья, белье, туфли были разбросаны повсюду: на кровати, креслах, подоконнике. На Джози был красный шелковый халат, голову она засунула в распахнутый шкаф, очевидно производя смотр того, что еще в нем висело.

Такер окинул комнату быстрым взглядом и пришел к выводу, который сам собой напрашивался:

- Собираешься на свидание?

- Тедди собирается повезти меня сегодня вечером в Гринвилл на шоу. Кстати, я пригласила его к обеду, раз у нас все равно будут гости. Как тебе это? - И Джози приложила к талии короткую оранжевую кожаную юбку.

- В коже тебе будет слишком жарко. Джози надулась - ведь юбка так соблазнительно подчеркивала длину ног, - но потом отбросила ее.

- Ты прав. Я знаю, что нужно, маленькое платье из хлопка, розовое, в котором я была на "садовой" вечеринке в Мемфисе. Я еще получила тогда два предложения выйти замуж и три - неприличных. Но, черт побери, куда оно подевалось?

Такер внимательно смотрел, как она нетерпеливо перерывает вещи.

- А я думал, что ты хочешь свести доктора с Кристел.

- Я и хотела... - Она взглянула на брата и усмехнулась. - Но потом поняла, что он решительно ей не подходит. Не ее тип мужчины! А кроме того, он через день-два уедет опять на Север и разобьет ей сердце. Ты же знаешь, у нее всегда все так серьезно... Ей будет не по средствам ездить к нему. А я смогу. А голова у тебя все еще болит?

- Не очень.

- Ты уж будь поосторожней, Тэк! Ты так рванул отсюда, что гравий брызнул из-под колес и попал мне по ноге. - И она показала на ссадину около щиколотки.

- Извини.

Джози только передернула плечами и продолжила поиски розового платья.

- Да ладно, все в порядке. Ты же был расстроен. Но я считаю, все должны знать, что она соврала, Такер И все узнают - еще до того, как ее закопают!

- Надеюсь.

Тут он заметил среди груды одежды на диване какое-то розовое пятно, наклонился и вытащил платье.

- Такер! Умница!

Джози обняла брата и звонко чмокнула в щеку. Когда они стояли так близко друг к Другу, особенно бросалось в глаза, как много у них общего. И не только то, что они оба были похожи на мать и носили фамилию Лонгстрит. Между ними существовали более прочные узы, чем родственные, кровные. Тут дело было в сердечной привязанности.

- Мне жаль, что Эдда Лу доставила тебе столько неприятностей.

- Ничего особенного. Нанесла несколько ран моей гордости - вот и все. - Он наклонился и поцеловал Джози. - И они очень скоро затянутся.

- Ты просто слишком добр по отношению к женщинам. Поэтому они в тебя влюбляются пачками, а ты потом не знаешь, куда деваться. Если бы ты был с ними построже, то они не возлагали бы на тебя таких больших надежд.

- Я это запомню и в следующий раз, когда приглашу женщину на свидание, сразу же скажу ей, что она безобразна.

Джози рассмеялась и, пританцовывая, прикинула к себе розовое платье перед большим зеркалом.

- И еще один совет: больше никогда не декламируй стихов!

- А кто тебе сказал, что я декламирую?

- Мне рассказала Кэтрин, что ты читал стихи, когда возил ее любоваться звездами на озеро Вилледж. Такер сунул руки в карманы.

- Ну почему женщины всегда рассказывают интимные подробности своей жизни, когда делают маникюр или перманент?

- По той же причине, почему мужчины похваляются своими победами за бутылкой пива. Ну, а это пойдет?

Но Такер шутливо нахмурился.

- Я больше не делаю женщинам комплиментов!

Джози рассмеялась, а он пошел принимать душ.

***

Кэролайн была настолько поражена видом усадьбы "Сладкие Воды", что остановила машину на середине подъездной аллеи и стала озираться вокруг. Дом восхищал изящными пропорциями, тонкими колоннами и сверкающими окнами. Освещенный послеполуденным солнцем, он казался жемчужно-белым. И совсем не трудно было вообразить, как по траве лужайки медленно шествуют дамы в кринолинах, джентльмены в черных фраках обсуждают возможность отделения Юга от Севера, а молчаливые черные слуги разносят прохладительные напитки.

Повсюду цвели цветы. Они обвивали решетку террасы, переливались через кирпичные бордюры клумб. В воздухе стоял густой головокружительный аромат гардений, магнолий и роз.

За домом виднелись опрятные каменные строения. Когда-то, очевидно, здесь были жилища для слуг, коптильня и летняя кухня. Лужайка простиралась вплоть до огромного хлопкового поля, и на границе рос старый кипарис, не срубленный из лени, а может - из сентиментальной привязанности.

И непонятно почему, к горлу подступили слезы. Это одинокое дерево как бы символизировало молчаливое величие и стойкость, и Кэролайн была тронута до глубины души. Оно, конечно, росло здесь больше ста лет и было свидетелем величия и падения Юга, борьбы за свой собственный образ жизни и поражения в этой борьбе.

Кэролайн перевела взгляд на дом, и ей показалось, что он олицетворяет то величественное благородство Старого Юга, которое столь многие на Севере считают высокомерием. В этом доме рождались дети, здесь они вырастали и умирали. И жизнь шла неспешно, в ногу с медленным ритмом существования Дельты, который так способствовал сохранению культурных традиций.

Кэролайн удивилась, почему только сейчас она начала это понимать.

Когда на крыльцо вышел Такер, Кэролайн посмотрела на него и снова удивилась: и его она тоже начала воспринимать иначе. Спохватившись, она опять завела мотор, проехала по аллее и остановилась, обогнув клумбу с пионами - Ты так долго стояла там, на аллее. Я уже решил, что ты передумала насчет обеда.

- Нет, - Кэролайн открыла дверцу машины и вышла. - Я просто смотрела.

Он тоже смотрел и решил молчать, пока не уляжется неожиданное волнение. На ней было тонкое, почти прозрачное белое платье с юбкой "солнце", и он представил себе, как грациозно она будет колыхаться, если налетит легкий ветерок. Платье держалось на двух тонких, в палец шириной, бретельках, так что плечи и руки оставались обнаженными. На шее Кэролайн было ожерелье из отполированных прозрачных камней, в ушах - длинные серьги. Волосы она гладко зачесала назад и сделала что-то таинственное с лицом, от чего глаза казались глубже, а губы ярче.

Когда она поднималась по ступенькам, Такер уловил мимолетный и соблазнительный запах ее духов.

Он взял ее правую руку и развернул Кэролайн, словно в танце. Она засмеялась. Увидев, как низко сзади вырезано платье, он с трудом сглотнул.

- Я хочу кое-что сказать тебе, Кэролайн.

- Хорошо, говори.

- Ты абсолютно безобразна!

- Интересный подход...

- Это моя сестра придумала. Она считает, что, если я буду говорить женщинам подобные вещи, в меня никто никогда не влюбится.

Ну почему в его присутствии ей все время хочется улыбаться?

- Что ж, идея может оказаться удачной. Ты не собираешься ввести меня в дом?

- Мне кажется, я уже очень давно ожидаю этого момента. Такер подвел Кэролайн к двери, открыл ее и, немного помедлив, внимательно посмотрел, как она выглядит на пороге дома - его дома - на фоне цветов и высоких магнолий. Она выглядела как само совершенство.

- Добро пожаловать в "Сладкие Воды"! Переступив порог, Кэролайн в ту же самую минуту услышала крик:

- Если ты пригласила кого-то в гости, то, по крайней мере, можешь накрыть на стол!

Делла стояла у подножия резной изогнутой лестницы, одной рукой держась за перила, другой упершись в свое массивное бедро. Когда она увидела Кэролайн, справедливое негодование на ее лице уступило место любопытству.

- А, так это вы и есть внучка Эдит?

- Полагаю, что так.

- Мы с Эдит не раз болтали о вас, сидя на ее крылечке.

- Это Делла, - провозгласил Такер. - Она.., заботится о нас.

- Да, стараюсь больше тридцати лет, но ничего хорошего из этого не вышло. Веди ее в парадную гостиную, Такер, и угости пока шерри. Обед скоро будет готов. - Бросив хмурый взгляд на лестницу, Делла опять крикнула вверх:

- Если, конечно, кое-кто перестанет размалевывать лицо и накроет на стол!

- Я с удовольствием могла бы сама это сделать... - начала было Кэролайн, но Делла уже вела ее по коридору к гостиной.

- Не хватало еще, чтобы гости накрывали на стол! Такер мне почистил картошку, а девочка обязана расставить посуду. И это меньшее, что она может сделать, раз пригласила на обед этого трупного доктора.

Она потрепала Кэролайн по руке и поспешила на кухню.

- "Трупного доктора"? - Кэролайн в недоумении обернулась на Такера. Такер ухмыльнулся и достал шерри из старинного шкафчика орехового дерева.

- Делла, очевидно, имеет в виду патологоанатома.

- Ах, Тедди! Да, он определенно.., интересный персонаж.

Кэролайн обвела медленным взглядом гостиную с ее высокими окнами, кружевными шторами и турецкими коврами. В обоях с еле заметными полосками господствовали холодные тона. Бросались в глаза вышитые подушки, пухлый турецкий диван, а также двухместные "диванчики для влюбленных", обитые тканью пастельных тонов. С обстановкой прекрасно сочеталось обилие изящных старинных безделушек. На доске беломраморного камина стояла уотерфордовская ваза, полная еще не распустившихся роз.

- Прекрасный дом, - искренне сказала Кэролайн и взяла предложенный им стакан. - Благодарю.

- Я как-нибудь устрою для тебя большую обзорную экскурсию. И расскажу всю историю усадьбы.

- Я с удовольствием послушаю.

Кэролайн подошла к окну, откуда были видны сад, поля и старый кипарис.

- А я и не знала, что ваша семья занимается сельским хозяйством.

- Нет, мы плантаторы, - поправил ее Такер. - Лонгстриты были здесь плантаторами целых два столетия - с тех самых пор, как Борегард Лонгстрит мошенническим образом выиграл в покер у Генри Ван Хавена шестьсот акров отличной пахотной земли. И произошло это в непотребном доме под названием "Красная звезда".

Кэролайн рассмеялась.

- Ты все выдумал!

- Нет, мэм. Мне поведал об этом мой отец, а ему - родитель, и так далее, начиная с того рокового апрельского дня 1796 года. Конечно, насчет мошенничества трудно сказать наверняка.

Такеру доставляло удовольствие наблюдать, как она слушает: уголки губ немного приподняты, глаза смеются.

- Как бы то ни было, Генри так разозлился, проиграв имение, что решил напасть на старого Бо, когда он праздновал победу с одной из самых лучших девиц "Красной звезды". Ее звали Милли Джонс.

Кэролайн отпила немного и покачала головой.

- Тебе, Тэк, надо писать рассказы.

- Уверяю тебя, я ничего не сочинил. Так все и было на самом деле. Ну, Милли осталась очень довольна обхождением Бо. Кстати, я тебе еще не говорил, что Лонгстриты всегда славились как великолепные любовники?

- Нет, не говорил.

- Это неоднократно документально зафиксировано, - заверил ее Такер.

Ему все больше и больше нравилось смотреть, как веселые искорки вспыхивают в ее глазах и улыбка смягчает строгость лица. И если бы у него не было этой истории в запасе, он бы ее обязательно придумал.

- Так вот, значит, Милли, очень довольная выносливостью Бо и лишней пятидолларовой золотой монетой, которую он оставил на ее ночном столике, подошла к окну, чтобы помахать ему на прощание. И увидела, что Генри затаился в кустах с заряженным до отказа дробовиком. Она успела крикнуть, предупредить об опасности. Пуля пробила Бо левую руку, но реакция у него была прекрасная. Он выхватил нож, швырнул его в кусты и убил Генри наповал.

- Значит, он был мастером не только в любви, но и в искусстве бросания в цель ножей?

- Да, Бо обладал разносторонними талантами, - согласился с ней Такер. - А так как он был человеком осторожным, то счел за лучшее не оставаться в Натчезе, отвечая на разные неприятные вопросы насчет убийства. И будучи в душе романтиком, он забрал хорошенькую юную Милли из непотребного дома, и они уехали в Дельту.

- И посадили хлопок?

- Да, они посадили хлопок, разбогатели и нарожали детей. Их сын в 1825 году начал строить этот дом.

Кэролайн молчала. Как легко поддаться плавному течению его речи, ритмичным модуляциям голоса... Она почувствовала, что не захочет остановить Такера, если он вдруг решит ее обнять, и отодвинулась от окна.

- А я мало что знаю об истории моей семьи. И уж конечно, ничего такого, что уходило бы в глубь двух столетий.

- Мы, жители Дельты, вообще больше оглядываемся на прошлое, чем смотрим в будущее. Самый богатый источник сплетен - история. А завтра... Ну, завтрашний день сам о себе позаботится, не так ли?

Ему почудилось, будто она вздохнула, но вздох был такой тихий, что его почти невозможно было различить.

- А я всю свою жизнь только и думала, что о завтрашнем дне. Постоянно строила планы на следующий месяц, на следующий сезон... Наверное, на вас действует здешняя атмосфера. Как только я переступила порог бабушкиного дома, я ни разу не подумала, а что мне делать на следующей неделе. И не хотела об этом думать!

Кэролайн нахмурилась, вспомнив о звонках своего менеджера, которого она избегала с того момента, когда решила уехать в Миссисипи.

Такера вдруг охватило сильное желание защитить и поддержать ее заключить в кольцо своих рук, дать возможность опустить голову ему на плечо... Но он побоялся, что этим движением испортит то, что между ними начиналось.

- Почему ты несчастлива, Кэро? Кэролайн удивленно взглянула на него.

- С чего ты взял, что я несчастлива?

- А я умею слушать почти так же хорошо, как говорить, - и он нежно коснулся ее щеки. - Может быть, ты когда-нибудь испробуешь это мое умение?

- Может быть... - Кэролайн отодвинулась, тем самым подчеркнув разделявшую их дистанцию. - Кажется, кто-то едет. Теперь Такер точно знал, что время еще не настало.

- Наверное, это "трупный доктор", - сказал он, усмехнувшись. - Пойдем поглядим, накрыла ли Джози на стол.

Глава 11

Остин Хэттингер сидел на жесткой, как камень, койке в камере гринвиллской тюрьмы. Он знал, почему его бросили в тюрьму, словно обычного преступника. Все дело в проклятых деньгах. Ведь Бо Лонгстрит был богачом, безбожным плантатором и оставил все свои грязные деньги детям-ублюдкам.

А в том, что они ублюдки, Остин не сомневался. Пусть Мэдилайн носила на пальце кольцо этого предателя, но в глазах господа бога она принадлежала совсем другому мужчине!

Ведь Мэдилайн только притворялась, что равнодушна к нему. Он-то знал, все эти годы знал, что она ушла к Бо, дабы дразнить и мучить его, Остина! Но она принадлежала ему. И только ему. А ее сердитый отказ выйти за него замуж, когда он сделал ей предложение, прежде чем отплыть в Корею, был только притворством.

И если бы не Бо, она бы ждала его возвращения с войны! Ее брак с Бо был для него, Остина, началом всех несчастий...

Разве он не работал до кровавых мозолей, не гнул спину до боли, чтобы заработать на приличную жизнь для своей семьи? А пока он работал и терпел одну неудачу за другой, потел и терял акр за акром, Бо сидел в своем роскошном белом доме и только посмеивался.

Но смеялся он напрасно. Бо так никогда и не узнал, что однажды, в середине лета, когда воздух был тяжел и неподвижен, Остин Хэттингер завладел своим достоянием.

Он до сих пор помнил, как она выглядела в тот день. Картина эта была настолько живая и ясная, что у Остина задрожали руки, а кровь застучала в голове жарко и тяжело.

Она пришла к нему, к порогу его дома, с корзиной в руках. С большой плетеной корзиной, в которой разносят благотворительные подаяния: принесла его годовалому, вечно хнычущему сыну какие-то вещи. А Мэвис в это время лежала в муках, рожая другого ребенка.

На ней было голубое платье и белая шляпа с прозрачным белым шарфом, повязанным вокруг тульи. Мэдилайн очень любила легкие, воздушные, развевающиеся шарфы. Черные локоны были убраны под шляпу, обрамлявшую ее лицо цвета сливок. У нее всегда была очень гладкая кожа, потому что Бо покупал ей разные кремы и лосьоны на свои безбожные деньги.

Она была свежа, как весеннее утро, неспешно шествуя по грязной дороге к его просевшему крыльцу. А глаза были добрые и веселые, словно они не замечали ни бедности, ни сломанных грязных ступенек, ни убогой одежды, висящей на веревке, ни тощих цыплят, копошащихся в пыли.

И голос у нее был такой тихий и спокойный, когда она протянула ему корзину, полную детских вещей. Вещей, из которых выросли дети, зачатые Бо в лоне его, Остина, женщины! И он сразу перестал слышать слабые стоны жены, умоляющей послать за врачом.

Он помнил, как Мэдилайн хотела войти в дом, испугавшись за женщину, которая никогда бы не оказалась в его постели, если бы не предательство этой самой Мэдилайн.

- Поезжай за доктором, Остин, - сказала она своим спокойным, прохладным, как вешние воды, голосом. И добрый взгляд ее золотистых глаз прожег его до самых печенок. - Скорей поезжай, а я побуду пока с ней и с твоим малышом.

Тогда им двигало не только безумие! Нет, Остин ни за что бы не согласился с таким утверждением. Им руководило чувство справедливости. Это чувство и праведный гнев заставили его оттащить Мэдилайн от своего порога. И это сознание своей правоты заставило его бросить Мэдилайн в пыль и грязь на дороге.

Ну, она, конечно, притворялась, что совсем не желает его. Она кричала, сопротивлялась, но все это были одна ложь и притворство. Он имел на нее право, данное богом, и она это прекрасно понимала.

Он посеял свое семя в ее лоно и все эти годы помнил мощный взрыв освобождения, когда часть его естества соединилась с нею.

И тогда Мэдилайн перестала рыдать. Когда он перевалился через нее на спину и воззрился в белесое небо, она молча встала и ушла, а он остался лежать - с победным звоном в ушах и горечью во рту.

А потом он ждал, день за днем, ночь за ночью, что придет Бо. Родился его второй сын, и Мэвис лежала с каменным лицом в постели, а Остин все ждал, зарядив свой "винчестер". Он был сам не свой от жажды убийства.

Но Бо так и не появился. В конце концов Остин понял, что Мэдилайн сохранила их тайну. И это доконало его.

Теперь Бо мертв. И Мэдилайн тоже. Они похоронены вместе на кладбище Блаженного Успения. А его главным врагом стал их сын. Он обратил время вспять, соблазнил и осквернил его дочь. И девчонка тоже мертва.

Значит, он имеет право на возмездие!

Он сумеет вернуться в Инносенс и сделает то, что должен был сделать еще тридцать лет назад. Он убьет ту частицу Бо, что таится в его сыне. И уравняет счета.

***

Кэролайн вышла в заросший сад и глубоко вдохнула летний ароматный воздух. Вечерело, и насекомые завели свою песню в траве. Она испытывала чувство полнейшего удовлетворения, которое уже давным-давно ее не посещало.

Кэролайн боялась, что будет чувствовать себя скованно в незнакомом доме, но обед прошел на удивление непринужденно. Тедди проделывал всякие непостижимые фокусы с салфеткой и столовыми принадлежностями. Дуэйн, вполне трезвый, демонстрировал замечательный талант подражания, избирая в качестве объектов местных чудаков, вроде Тэлбота Младшего. А Такер и Джози заставляли всех смеяться своими весьма пикантными рассказами о местных адюльтерах пятидесятилетней давности. Кэролайн не могла припомнить, когда еще обед доставлял ей такое удовольствие, и огорчилась, когда он приблизился к концу.

- А у тебя был веселый вид, - заметил Такер, подходя к ней.

- Почему бы и нет? Я действительно веселилась.

- Очень приятно было это наблюдать. - Он взял ее руку в свою и ощутил уже не сопротивление, а скорее неуверенность. - Хочешь, пройдемся?

Вокруг была такая красота, что Кэролайн просто не могла не согласиться. Они пробирались через розовые кусты, вдыхая тяжелый сладкий запах гардений, и некоторое время шли по полю.

- А это то самое озеро? - спросила Кэролайн, увидев, как впереди блеснула вода в последних лучах солнца.

- Да, это Сладкие Воды. Первый дом Лонгстритов был на его берегу. Там еще можно увидеть то, что осталось от фундамента.

Они подошли поближе, и Кэролайн поразил открывшийся вид на бескрайние поля.

- Интересно, что они чувствовали, постоянно созерцая акры и акры своей собственной земли?

- Не знаю. Очевидно, просто чувствовали, что она есть. Ответ, однако, ее не удовлетворил, и Кэролайн оглядела широкие и плоские хлопковые поля. Она была дитя города, где даже богатым принадлежали считанные метры земельной собственности, и люди теснили своих ближних в поисках жизненного пространства.

- Но иметь это все...

- Это только кажется, что человек имеет землю. На самом деле земля обладает им, - сказал Такер и удивился собственным словам. - От нее нельзя отвернуться, особенно если она передана тебе по наследству. И нельзя допустить, чтобы она простаивала зря, когда вспомнишь, что Лонгстриты владеют этой землей почти два столетия.

- А ты что, хочешь этого? Отвернуться?

- Да, мне, может быть, и хотелось бы пожить в других местах. - Такер передернул плечами, словно его томила тяга к перемене мест. Кэролайн была знакома эта тяга, но в нем она ей показалась неожиданной. - Хотя путешествия - дело очень сложное. Это требует слишком много усилий. Но иногда так хочется все бросить...

- Не надо, Такер! - в ее голосе прозвучало раздражение, заставившее его улыбаться.

- Но я еще ничего не делаю... - Он легонько коснулся ее руки. - Но я об этом подумываю. Кэролайн отодвинулась.

- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты вообще странный человек, Такер. То кажется, будто ты действительно серьезно относишься ко всему, то - будто только и думаешь, как бы поскорее отделаться от всяких забот.

- Но я никогда не считал необходимым избирать самый трудный путь.

- А какой же образ жизни ты предпочитаешь?

- Я фаталист: принимаю все, что выпадает мне на долю, - в отличие от тебя. Ты, насколько я заметил, постоянно строишь планы и пытаешься влиять на ход вещей. Однако это не значит, что кто-то из нас ошибается.

- Но если заранее предвидеть неприятности, можно постараться их избежать.

- Можно, конечно, постараться, - согласился он, - но ведь... "Божество намерения наши довершает, хотя бы ум наметил и не так..." <У. Шекспир. Гамлет. Перевод М. Лозинского. М., "Искусство", 1960, с. 140.>

- Он глубоко затянулся. - Это "Гамлет".

Кэролайн в недоумении уставилась на него. Меньше всего она ожидала, что именно Такер станет цитировать Шекспира.

- Вот, к примеру, эта плантация. - Он по-дружески положил руку ей на плечо. - Вы посеяли хлопок и ждете урожая. Тут, конечно, можно до чертиков себя довести от беспокойства, но это все равно ничему не поможет. Разумеется, я могу ночами не спать и волноваться: а вдруг будет засуха, или, наоборот, польют доасди, или шоферы грузовиков забастуют. А могу, напротив, ни о чем не тревожиться и сладко спать ночью. Результат будет один и тот же.

Рассмеявшись, Кэролайн покачала головой.

- А ведь в этом есть свой резон... Но нет, в твоей логике наверняка должен быть какой-то изъян.

- Дай мне знать, когда поймешь, в чем он заключается. Позволь привести тебе еще один пример: вот ты не разрешаешь мне себя поцеловать, так как боишься, что тебе это слишком понравится.

Ее брови удивленно взлетели вверх.

- Нет, ты просто невероятно эгоцентричен! Почему не предположить, что мне просто не нужны твои поцелуи?

- Ты заранее определяешь результат, еще ничего не предприняв, усмехнулся Такер, обнимая ее за талию. - В этом причина всех твоих проблем.

- Неужели? - сухо спросила она.

- Уж ты поверь мне, Кэролайн, я досконально изучил этот вопрос. Это все равно что стоять на берегу и бояться нырнуть, потому что вода слишком холодная. И лучше, если найдется кто-нибудь рядом, кто толкнет тебя прямо в воду.

- И именно этим ты сейчас и занимаешься? Такер усмехнулся.

- Я мог бы этим заняться - и ты сразу перестала бы думать о всяких там "а что, если?". Но, откровенно говоря... - Он наклонил голову; когда его теплое дыхание коснулось ее губ, Кэролайн почувствовала, как внутри у нее что-то сжалось. - Дело в том, что я не хочу об этом думать всерьез. Иначе лишусь сна, а мне необходимо спать по ночам.

Он поцеловал Кэролайн в подбородок; губы у него были жесткие и в то же время легкие, словно крылья мотылька. "Он просто опытный соблазнитель", сказала она себе, сразу вспомнив все, что думала о подобных мужчинах. И все-таки сердце у нее учащенно забилось.

- Ты меня тоже можешь поцеловать, если хочешь, - прошептал Такер, близко склонившись к ее губам. - Ну, а если не хочешь, то я сам доставлю себе это удовольствие.

Его губы лениво скользнули по ее вискам, векам, щекам. Он был слишком нежен по природе, чтобы нетерпеливо атаковать и брать. Вместо этого он сосредоточил все свои усилия на том, чтобы постепенно снять ее настороженность и напряжение. И вот уже тело Кэролайн расслабилось, дыхание участилось, она прижалась к нему, и тогда он тихо, осторожно приник к ее губам.

Она уступила ему медленно, неохотно, и это было вдвойне приятно. Такер вдыхал ее аромат, смешанный с запахами воды и цветов, постепенно усиливая давление, и наконец ее губы разжались, а руки легли ему на плечи. Последней связной мыслью Такера была та, что, пожалуй, вода не такая уж холодная, но гораздо, гораздо глубже, чем он ожидал.

А Кэролайн совсем ни о чем не могла думать. Голова кружилась, и она крепче схватилась за Такера, чтобы не упасть. Но как бы отчаянно она к нему ни льнула, мир продолжал вращаться вокруг. Беспомощно, коротко застонав, она вся отдалась поцелую, забыв об осторожности, забыв вообще обо всем на свете.

Такер внезапно почувствовал, что этот поцелуй причиняет ему боль, а такого не должно было быть. И голова у него тоже не должна кружиться. И почему он вдруг задрожал, когда она со стоном произнесла его имя?

Такер прекрасно знал, что значит желать женщину. Это было естественное и приятное условие его мужского бытия. Но прежде желание никогда не жгло и не мучило, от него не хотелось рухнуть на колени и умолять, умолять...

Ему показалось, что он балансирует где-то на самом краю бездны, и инстинкт самосохранения заставил его отшатнуться. Он положил руки на плечи Кэролайн и отодвинул ее от себя, пытаясь успокоить дыхание.

Кэролайн не сразу обрела способность мыслить. Что происходит? Очевидно, она просто слишком давно не ощущала мужских объятий, не ощущала непритворного вкуса желания на мужских губах. Так что у нее достаточно оснований, чтобы простить себе это минутное умопомрачение...

Слава богу, она вовремя вернулась к реальности. Кровь больше не стучала в висках. Она слышала стрекот насекомых, кваканье лягушек, трехтактный посвист малиновки. Тени сгущались, наступил волшебный момент между светом и сумерками. День уступал, отступал, убывал, как волна, унося с собой дневную жару.

- Наверное, мы оба ошиблись, - произнес Такер.

- В чем же?

- Ты - в том, что решила, будто тебя это совсем не волнует. А я думал, что если сорву поцелуй, то буду спать спокойно... - Глубоко вздохнув, он поднял голову. - Должен тебе сказать, Кэролайн, что желать женщину было мне всегда приятно. С тех самых пор, как мне исполнилось пятнадцать и мы с Лорин О'Хара сорвали друг с друга одежду в сарае ее папаши. Ты - первая женщина с того знаменательного дня, которая.., усложнила мои ощущения.

Ей хотелось ему верить, хотелось верить, что чувство к ней было более сложным, интимным и острым, чем те, которые он испытывал до сих пор. Однако это не меняло дела. Кэролайн решила, что лучше сразу же положить конец подобным отношениям.

- Наверное, будет лучше, если мы от этого откажемся. Он взглянул на ее губы, распухшие и мягкие от его поцелуя, и ласково сказал:

- Черта с два!

- Но я серьезно говорю, Такер! - в ее голосе прозвучала какая-то отчаянная нотка. - Я только что оборвала разрушительные для меня отношения и не имею ни малейшего намерения начинать новые. А ты.., ну, у тебя в жизни и без того достаточно осложнений, чтобы прибавлять к ним другие.

- Не могу с тобой не согласиться. Но, видишь ли, Кэролайн... Есть в тебе нечто такое, черт возьми, что внезапно начинает меня грызть в самые неподходящие моменты. Как правило, для такой реакции бывает веская причина. И думаю, что это так или иначе в ближайшее время прояснится.

- Но мое время течет в другом измерении, чем твое, Такер. - Она была уверена, что говорит замечательно спокойно, хотя сердце стучало где-то у горла. - Через несколько месяцев я буду уже в Европе. И мимолетный роман, помогающий скоротать жаркое лето, не входит в мои планы.

Едва заметная улыбка тронула его губы.

- Ах да, я совсем забыл, как ты любишь строить планы. - Такер внезапно нагнулся и впился в ее губы жадным, но мимолетным поцелуем, который заставил ее покачнуться на каблуках. - Так вот, я тоже умею это делать. Я собираюсь завладеть тобой, Кэролайн. Рано или поздно, но мы устроим друг другу адскую встряску. Однако сроки я оставляю на твое усмотрение.

- Никогда в жизни еще не слышала такого беспардонного и самоуверенного мужского заявления!

- Ну, это все зависит от точки зрения, - сказал он любезно. - Я просто решил поступить по справедливости, предупредив заранее. Но я вовсе не хочу, чтобы ты так злилась. Это вредно для пищеварения. - Положив руку Кэролайн на плечо, Такер повел ее к дому. - А почему бы нам не посидеть на крыльце?

- У меня нет ни малейшего желания сидеть с тобой где бы то ни было!

- Ну, детка, если ты будешь разговаривать со мной в таком духе, я решу, что ты находишь меня неотразимым. Кэролайн не выдержала и расхохоталась.

- В тот день, когда я не смогу устоять перед доморощенным донжуаном из Дельты...

Тут расхохотался Такер и, подхватив ее на руки, покружил в воздухе.

- Ты просто сводишь меня с ума! Бьюсь об заклад, ты кончила модный пансион в Швейцарии.

- Нет, я там ничего не кончала. И опусти меня, пожалуйста, на землю: кто-то едет.

- Тогда давай поспешим: надо же посмотреть, кто к нам пожаловал.

И Такер понес ее на руках к дому, решив, что рано или поздно она перестанет сердиться и увидит романтическую сторону происходящего.

- Вот первая звезда, - сообщил он беспечно. - Знаешь, а ты весишь не больше, чем куль с мукой, хотя нести тебя гораздо приятнее.

- Да ты просто поэт! - процедила сквозь зубы Кэролайн, пытаясь не поддаваться чарам.

- Ну, хорошо. Ты как одинокая звезда, сияющая в небе! Шекспир, конечно, выразил бы это получше, да?

Она не успела придумать подобающий ответ, как он поставил ее на ноги и помахал Бобби Ли, неуклюже вылезавшему из своего ржавеющего "Катлесса".

- Эй, парень, а разве ты не должен сейчас обхаживать Марвеллу?

- Такер... - Бобби Ли провел рукой по растрепавшимся волосам, лицо у него было бледное от волнения. - Я как кончил работу, так сразу же и рванул сюда. - Он с опозданием кивнул Кэролайн. - Добрый вечер, мисс Уэверли.

- Здравствуй, Бобби Ли. А теперь, извините, я еще раз поблагодарю Деллу за обед и поеду домой.

Однако она и шагу ступить не успела, как Такер схватил ее за руку.

- Еще рано. Что тебя принесло? - спросил он Бобби Ли.

- Тэлбот привез сегодня твой автомобиль. Святой Иисусе, сплошное месиво, Такер! Я сразу понял, что тебе придется тащить его в Джексон. Мы с Тэлботом не видели такого с тех пор, как Баки Ларссон разнес вдребезги свой "Бьюик".

- Так ты проделал такой путь лишь для того, чтобы поведать, в каком виде автомобиль Такера? - нетерпеливо спросила Кэролайн.

Оба мужчины посмотрели на нее с совершенно одинаковым выражением. Они были крайне удивлены. Понятно же, что Бобби Ли только подготавливает почву для того, о чем приехал сообщить.

- Нет, мэм, - ответил он вежливо, - я приехал рассказать Такеру, почему его автомобиль попал в аварию. Ведь наш Такер ездит как бог. Все знают.

- Спасибо, Бобби Ли.

- Говорю, как оно есть. Вот я и решил как следует осмотреть машину, пока Тэлбот возил свое семейство в Гринвилл. Он сказал, что на дороге не было следов торможения, и я удивился.

- Да, тормоза полетели.

- Ага, он тоже говорил. Но я подумал: а с чего бы им вдруг полететь? Машина хорошая, новая... Короче, я осмотрел тормозную систему и всю гидравлику. Оказывается, все трубки для тормозной жидкости были продырявлены. И не то чтобы они сгнили или еще как повредились. Просто их проткнули, вот и все. Наверное, отверткой или шилом. Поэтому жидкость вытекала, и руль не слушался.

- Господи боже мой! - Кэролайн вцепилась в руку Такера. - Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно повредил машину? Ведь Такер мог бы погибнуть!

- Мог бы, - согласился Бобби Ли. - Хотя скорее всего просто сбил бы кого-нибудь. Все у нас знают, что Такер водит машину первоклассно.

- Спасибо, что приехал и обо всем рассказал. - Такер отшвырнул сигарету, проследив глазами дугу, которую она прочертила. Он был зол, он был в ярости и знал, что не скоро успокоится. - Ты сегодня собираешься встречаться с Марвеллой?

- Да, планирую.

- Тогда поезжай и расскажи все шерифу. Но больше никому, слышишь? Больше никому ни слова.

- Ну, если ты так хочешь...

- Хочу. Я буду тебе очень обязан, если пока об этом никто больше не будет знать. И поезжай скорее, а то Марвелла выдаст тебе за опоздание.

- Да, наверное, я поеду. Увидимся, Такер. До свидания, мисс Уэверли.

Кэролайн не проронила ни слова, пока хвостовые огни "Катлесса" не мигнули в конце подъездной аллеи.

- Но ведь он мог ошибиться! Он еще совсем мальчик...

- Бобби Ли - один из лучших автомехаников во всем графстве. Нет, это все похоже на правду. Если бы я не был так зол тогда, то, наверное, сам бы все понял. А сейчас мне остается только напрячь извилины и сообразить, кто меня до такой степени ненавидит. Это все-таки нешуточная неприятность.

- Неприятность?! - возмутилась Кэролайн. - Такер, мне все равно, что думает Бобби Ли о твоих суперменских качествах, но ведь ты мог серьезно пострадать, даже погибнуть!

- Так ты волнуешься из-за меня, детка? - Такер улыбнулся и положил руки ей на плечи. - Мне это нравится. Кэролайн разозлилась окончательно:

- Прекрати сейчас же! Мне надоели твои вечные поглаживания по головке, словно я пятилетняя девчонка. Почему ты не можешь серьезно? Я предлагаю тебе свою помощь, а ты...

- И это очень мило с твоей стороны. Да подожди ты! - Он схватил ее за руку, поскольку она уже хотела уйти. - Я говорю вполне серьезно. Просто надо все как следует обдумать.

- Мне совершенно ясно, что это кто-то из окружения Эдды Лу. Разумеется, если на тебя не имеет зуб какой-нибудь ревнивый муж.

- Я не встречаюсь с замужними дамами! - гордо заявил Такер, но, поймав ее взгляд, осекся. - Ладно, предположим, что кто-то хотел отомстить за Эдду Лу. Но Остин в тюрьме, и я не могу себе вообразить бедную старушку Мэвис, которая корячится под моей машиной с отверткой.

Кэролайн вздернула подбородок.

- Но у Эдды Лу есть братья.

- Да, верно. - Такер задумчиво наморщил лоб. - Но Вер-нон не отличит отвертки от стамески. Кроме того, он не стал бы что-то делать тайком: он похож на своего папашу. А юный Сай.., за ним никогда ничего подлого не замечалось.

- Они могли кого-нибудь нанять. Такер фыркнул:

- На какие шиши? - Он нежно прижался губами к ее виску. - Не волнуйся, детка. Лично я буду сегодня спать спокойно, чего и тебе желаю. Единственное, от чего я могу не спать по ночам, так это от мысли о тебе. И если бы мы... - Но тут на подъездной аллее снова блеснули фары. - Да, у нас сегодня большой сбор.

- Я еду домой, - решительно заявила Кэролайн. - Позвоню Делле завтра.

- Подожди минутку.

Такер пытался определить, кому принадлежит автомобиль, но мог сказать лишь то, что глушитель был потерян где-то в пути: от такого шума могли бы проснуться мертвые. Просто невероятно, что солидный черный "Линкольн", рывком остановившийся позади "БМВ" Кэролайн, мог быть столь невежливым.

Отворилась дверца, и вышла маленькая седая леди в яркой майке, синих джинсах и армейских башмаках. Такер громко рассмеялся:

- А вот и кузина Лулу!

- Это ты, Такер? - Голос у нее был дребезжащий, но бодрый и энергичный. - Чем ты занимаешься в темноте с этой девушкой?

- К сожалению, не тем, чем бы мне хотелось. - В два больших шага он оказался около Лулу и, согнувшись почти пополам, поцеловал ее напудренную старую щеку. - Вы очаровательны, как всегда.

Лулу захихикала и пихнула его в бок.

- Она, кажется, тоже очаровательна. Похожа на твою маму. Да ты, ты... - и она ткнула в сторону Кэролайн костлявым пальцем. - Подойди сюда, чтобы я могла тебя разглядеть.

- Вы уж ее не испугайте, - предупредил Такер. - Кузина Лулу, это Кэролайн Уэверли.

- Уэверли? Уэверли... Не из здешних мест. - Она окинула Кэролайн зорким птичьим взглядом. - И совсем не твой женский тип, Такер. Не толстая и не глупая.

Кэролайн подумала и решила, что это комплимент.

- Спасибо.

- Янки! - скрипнула зубами Лулу. - Господи Иисусе, она янки!

- Только наполовину, - поспешно вставил Такер. - Она внучка Мисс Эдит. Лулу прищурилась:

- Эдит Макнейр? Внучка Джорджа и Эдит?

- Да, мэм, - с вызовом ответила Кэролайн. - И я приехала на лето в дом моих бабушки и дедушки.

- Ну, это уже кое-что. Они оба родились и выросли в штате Миссисипи. А у тебя на голове, девушка, свои волосы или парик?

- Мои... - Кэролайн машинально дотронулась до волос.

- Это хорошо. Не доверяю лысым женщинам - так же, как и янки. Так что посмотрим, Такер. Бери мои чемоданы и дай мне бренди. И надо вызвать того парня, Тэлбота, посмотреть мою машину. Где-то в Теннесси я потеряла глушитель. Но, может, это был и Арканзас. - Лулу помедлила у нижних ступенек. - Ну что же, девушка, пойдем.

- Но я.., я как раз собиралась уезжать.

- Такер, скажи-ка этой девице, что когда я предлагаю янки выпить по стаканчику бренди, то янки лучше согласиться.

И с этими словами Лулу затопала по ступенькам в своих армейских башмаках.

- Она чудо, правда? - спросил Такер, выключая зажигание.

- Да, пожалуй, - согласилась Кэролайн и решила, что по этому поводу стоит выпить бренди.

Глава 12

Ладони Сая Хэттингера вспотели, и это являлось следствием не только изнурительной утренней жары. Ему было страшно и немного стыдно. То, что он сейчас делал, вызвало бы священный гнев отца и немилосердные удары ремнем.

Сай шел к Лонгстритам, чтобы попросить у них какой-нибудь работы. Конечно, отец в тюрьме, и это до некоторой степени утешало. Но к ощущению жары примешивалось чувство вины, и он потел еще больше.

Сай вытер ладонью потный лоб и напомнил себе, что отец сейчас не может его увидеть. Он в тюрьме и, скорее всего, останется там еще некоторое время. Как старший брат Джей, который сначала воровал пачки сигарет и шоколадки "Марс", а потом переключился на крупные автомобильные кражи. В ту самую минуту, когда за братом захлопнулись тюремные ворота, отец объявил, что у него нет больше сына по имени Джозеф. А теперь, когда сам отец оказался в таком же положении, Сай недоумевал: не означает ли это, что у него теперь нет отца?

Он испытал неожиданное облегчение и тут же устыдился этого чувства.

Нет, об отце он думать не собирается. Он будет думать, как бы получить работу. Сай знал, что мать запретила бы ему даже ступить на землю усадьбы "Сладкие Воды". Лицо у нее побледнело бы и обмякло, как в тех случаях, когда отец решал, что она нуждается в наказании.

"За какие же такие грехи? - спрашивал себя Сай, сжимая и разжимая кулаки. - Какие прегрешения она должна была искупать собственной кровью?"

А когда подбитый глаз, распухшая губа или сломанное ребро спасали ее от козней Сатаны, она всем соседям говорила, что просто ушиблась. И если приезжал шериф, то со своей ужасной, вымученной, фальшивой улыбкой она заверяла снова и снова, что просто споткнулась на ступеньках крыльца и упала. Она никогда не выдавала отца...

К тому времени, как Сай дошел до раздавленного почтового ящика у поворота к Макнейрам, его уже мучила сильная жажда. Услышав звучный голос отца Джима, распевавшего о том, что все на свете проходит, он вдруг затосковал и остановился как вкопанный. Сай знал, что, хотя отец не раз давал Джиму как следует по заднице, он никогда не набрасывался на него как бешеный со своими огромными кулаками и никогда не запирал Джима в его комнате на два дня, только на хлебе и на воде. И если Джим не врет, то его отец ни разу, ни единого разочка не ударил его маму.

И он, Сай, сам видел, как порой Тоби нежно и даже с гордостью клал руку на плечо сыну. А иногда они вместе ходили на рыбалку, и, хотя при этом совершенно не касались друг друга, все равно было видно, что это идут отец и сын.

Сай с трудом преодолел соблазн пойти и посмотреть, как Джим и его отец красят дом Мисс Эдит. Он знал, что Тоби обернется и заулыбается, а зубы у него белые, как молоко, по сравнению с темной кожей. И на этой коже есть шрам от раны, нанесенной отцом Сая двадцать лет назад...

"Посмотри-ка, Джим, кто пришел, - скажет Тоби. - Наверное, этому парнишке тоже приспичило что-нибудь покрасить. А на ленч у нас есть вкусные сандвичи и большая бутылка колы".

Ах, как Саю хотелось свернуть на подъездную аллею к дому Мисс Эдит! Но внезапно он услышал голос отца:

"Никто из моих сыновей не будет якшаться с черномазыми. Если бы господь бог хотел, чтобы мы были с ними заодно, он бы сотворил их белыми".

Впрочем, Сай не поэтому отвернулся и не поддался искушению. Он знал, что если сейчас повернет к дому Мисс Эдит, то ему уже не хватит решимости пройти последнюю милю до "Сладких Вод".

Выцветшая ковбойка прилипла от пота к спине, когда он наконец прошел через железные ворота усадьбы. Сай проделал почти восемь миль по нестерпимой жаре и очень жалел, что не нашел времени позавтракать. Между прочим, он вчера и не поужинал, так что последние воспоминания о пище были связаны с лимонным пирогом, который они с Джимом по-братски разделили пополам.

Даже сейчас, при одной мысли о пироге, желудок сжала судорога, а к горлу подступила тошнота. Сай с тоской взглянул на свежую зеленую траву под магнолиями. Ему так хотелось хоть минутку полежать лицом вниз на этой травке!

До этого Сай видел "Сладкие Воды" всего пару раз. Иногда ему даже казалось, что высокий особняк с колоннами и закругленными окнами ему приснился. Одна мысль, что в этом величественном доме люди живут, едят и спят, была потрясением для подростка, всю жизнь проведшего в жалкой халупе с грязным двором.

Сильно запахло пионами - это он обогнул клумбу, на которой отец недавно чуть не вытряс из Такера все потроха.

Сай надеялся, что дверь откроет мисс Делла. Рыжая мисс Делла со своими яркими украшениями ему нравилась. Однажды она дала ему целые четверть доллара за то, что он донес ей сумки от магазина до машины, а ведь вполне могла сама их донести и тем самым сэкономить четвертак.

Если она откроет дверь, то, может быть, велит ему войти через черный ход в кухню и даст стакан лимонада, а в придачу и печенье. И тогда он поблагодарит ее - очень вежливо поблагодарит - и спросит, где ему найти управляющего Люциуса Ганна, потому что он пришел узнать насчет работы.

Как в тумане, Сай поднялся на крыльцо и остановился перед большой резной дверью с блестящим медным молотком. Он облизнул пересохшие губы и протянул руку, но дверь распахнулась прежде, чем он прикоснулся к молотку. Перед ним стояла не мисс Делла, а маленькая пожилая леди с оранжевой помадой на губах и чем-то вроде орлиного пера в прическе. Сай не знал, что сверкающие камешки вокруг ее сморщенной шеи - настоящие бриллианты, зато заметил, что ноги у леди босые, а в руках у нее бубен.

- Мой прапрадедушка с материнской стороны был наполовину индеец из племени чикасо, - поведала Лулу ошеломленному Саю. - И, возможно, в давние времена мои предки снимали скальпы с твоих!

- Да, мэм... - пробормотал Сай, не придумав ничего лучшего. Оранжевые губы старухи искривились в плотоядной усмешке.

- А у тебя, мальчик, просто великолепная шевелюра. Она неожиданно издала пронзительный воинственный клич, отчего Сай, споткнувшись, отступил назад.

- Кузина Лулу, вы же до смерти напугали парнишку. - Такер не спеша, снисходительно улыбаясь, шел к ним через холл. - Не обращай внимания, она просто дурачится.

Через минуту он узнал мальчика, и улыбка его заметно потускнела.

- Чем могу быть полезен, Сай?

- Я.., пришел узнать насчет работы, - ответил Сай и упал ничком к его ногам. Это был глубокий обморок, похожий на смерть.

***

Когда Сай очнулся, у него по лицу текла вода. Одно ужасное мгновение он думал, что сумасшедшая леди его все-таки оскальпировала и это течет кровь. Он сделал усилие, чтобы выплыть из засасывающей тины беспамятства, и попытался сесть.

- Держись, мальчик.

Это был голос мисс Деллы, и Сай так обрадовался, что опять едва не потерял сознание, однако она легонько похлопала его по щекам, и он наконец открыл глаза.

В ушах мисс Деллы были раскрашенные деревянные серии в виде попугайчиков, и Сай смотрел, как они раскачиваются, пока мисс Делла, наклонившись, вытирала ему лицо тряпочкой, намоченной в прохладной воде.

- Едва не окочурился! - жизнерадостно сообщила она. - Такер не успел тебя подхватить, и ты ударился головой о порог. - Охватив его шею ладонью, она приподняла Сая и поднесла стакан к его губам. - Я как раз спускалась вниз и все видела. Такер так ринулся вперед, как не бегал от отцовской розги, когда разбил стекло в Южной комнате. Но все-таки не успел.

Через спинку дивана к Саго перегнулась Лулу и встревоженно взглянула на него. От нее пахло, как от куста сирени.

- Я не хотела так сильно напугать тебя, мальчик.

- Нет, мэм.., я просто.., наверное, на солнце перегрелся. Услышав смущение в его голосе, вперед выступил Такер.

- Перестаньте над ним трястись, он не первый, кто падает в обморок в этом доме.

Делла резко обернулась и уже хотела на него наброситься, но прочла во взгляде Такера мягкое предупреждение и поняла намек.

- Да, некогда мне тут прохлаждаться. Кузина Лулу, не пойдете ли вы со мной? Я хочу заменить вазы в Розовой комнате.

- Зачем, не понимаю. - Но Лулу все же заинтересовалась предложением и заковыляла за Деллой.

Когда они остались одни, Такер присел на кофейный столик.

- Не сердись на кузину Лулу. Она в последнее время проявляет интерес к своим индейским корням.

- Да, сэр. - У Сая было такое чувство, что он безвозвратно упал во мнении окружающих. Он с трудом сел, а потом, пошатываясь, поднялся на ноги. - Мне, наверное, уже надо уходить.

Такер взглянул на его бледное лицо с двумя пятнами румянца на худых щеках.

- Но ты же проделал длинный путь, чтобы узнать насчет работы. Почему бы нам не пойти сейчас на кухню? Я как раз собирался немного закусить. Ты можешь ко мне присоединиться и рассказать, как к что.

Сай увидел слабый свет надежды в тумане.

- Да, сэр, я был бы вам очень благодарен.

Он изо всех сил старался не пялиться по сторонам, когда шел за Такером по сияющему паркету коридора. На стенах висели картины, и все было так богато и красиво... Ему вдруг захотелось дотронуться до стены, но он сейчас же подавил это желание.

В кухне с розовыми полками и белым потолком было прохладно. Как только Такер открыл холодильник с многочисленными полками, сплошь уставленными едой, желудок Сая начал с бешеной быстротой вырабатывать сок. А когда Такер вынул тарелку с ветчиной, глаза Сая чуть не вылезли из орбит.

- Садись и подожди, пока я поджарю нам несколько ломтей. Сай бы с радостью съел все холодным, но подавил протестующий стон и послушно сел.

- Да, сэр.

- Наверное, мы тут и печенье разыщем. Ты что хочешь, кофе или колу?

Сай вытер потные руки о штаны.

- Кола будет в самый раз, спасибо вам, мистер Лонгстрит.

- Думаю, ты можешь называть меня Такер, раз упал без чувств на пороге моего дома.

Такер сорвал крышку с охлажденной бутылки колы и поставил ее перед Саем. К тому времени, как он бросил на сковородку пару кусков ветчины, Сай уже опорожнил бутылку наполовину и нечаянно сунул в рот сразу два печенья. Заметив это, Такер решил добавить к ветчине яйца: мальчик ел, как умирающий от голода волк.

Желтки получились жидковатыми, а белки, наоборот, пережарились, но Сай только благодарно вздохнул, когда Такер поставил перед ним тарелку.

"Красивый парень", - думал Такер, рассматривая мальчишку, пожирающего яичницу с ветчиной. Чем-то он напомнил ему изображение апостола Иоанна в семейной Библии - юного, хрупкого, светящегося каким-то внутренним светом. "Но он, однако, тощ, как гвоздь, и это не обычная подростковая худоба и нескладность. Нет, он болезненно худ: локти острые, запястья толщиной с барабанные палочки. До чего же довел мальчишку этот ублюдок! Наверное, хотел уморить их всех голодом и прямиком отправить в царство небесное".

- Значит, ты ищешь работу, - начал Такер, дождавшись, когда Сай подобрал хлебом всю яичницу с тарелки. - Имеешь в виду что-нибудь определенное?

Сай торопливо сглотнул.

- Да, сэр. Я слышал, что вы нанимаете работников в поле.

- Но этим занимается, главным образом, Люциус. А сейчас он на пару дней уехал в Джексон.

Сай снова потерял всякую уверенность в себе. Значит, он прошел весь этот путь только для того, чтобы его отослали домой ни с чем?

- Но, может, вы сами скажете, какие работники вам нужны? Такер знал, что наем идет полным ходом. Но разве можно, черт побери, использовать этого бледного юнца со спичками вместо рук для работы на хлопковом поле?

"Кроме того, это ведь брат Эдды Лу, - напомнил себе Такер. - Сын Остина". Меньше всего на свете ему нужен был кто-либо из Хэттингеров. Бог свидетель, у них нет никаких прав на его помощь. Такер уже начал было объяснять, что у них достаточно работников, однако в темных глазах мальчика было столько надежды и отчаяния, что он не выдержал:

- Ты сможешь отличить сорняк от желтофиоля?

- Наверное, смогу, сэр.

- А умеешь орудовать молотком, не попадая себе по пальцам?

Сай почувствовал, что надежда оживает, и улыбнулся.

- Умею, сэр.

- Мне нужен человек, который бы смотрел за порядком во дворе. Я бы сказал, мастер на все руки.

- Я... Я смогу делать все, что захотите! Такер достал сигарету.

- Ну, хорошо. Я буду платить тебе по четыре доллара в час. - Он сделал вид, что не заметил, как Сай чуть не захлебнулся от удивления и восторга. А Делла будет кормить тебя в полдень ленчем. Только учти: я буду платить не за простои.

- Я не обману вас, мистер... Мистер Такер! Клянусь.

- Я и не думаю, что ты станешь обманывать. "Мальчик так же не похож на остальных членов семьи, как день на ночь, - подумал Такер. - Интересно, как такое получается в природе?"

- Ты можешь начать сегодня же, если хочешь.

- Конечно, хочу! - Сай стремительно встал из-за стола. - Я каждый день буду приходить, я... - Он вдруг замолчал, вспомнив, что на следующий день назначены похороны Эдды Лу. - Э.., но.., завтра...

- Знаю, - коротко бросил Такер. - Кое-что сделаешь для меня сегодня, а потом придешь в среду. Все в порядке.

- Да, сэр. Я обязательно приду.

- Тогда пойдем со мной.

Такер вышел из дома и направился через зеленую лужайку к сараю. На всякий случай он несколько раз громко постучал в стену, чтобы проверить, не забралась ли внутрь змея, потом распахнул дверь. Заржавевшие петли скрипнули, как старые кости.

- Наверное, надо их иногда смазывать, - рассеянно заметил он.

То, что искал Такер, стояло у задней стены, напротив садовых лопат, мотыг и ножниц для зелени. Ухмыльнувшись, Такер Вытащил из сарая свой старый подростковый велосипед. Обе шины были спущены, но насос в исправности, цепь же нуждалась только в том, чтобы ее как следует смазали.

Такер тронул звонок и сразу мысленно увидел себя, летящего с горки прямиком в Инносенс к заветному прилавку с вишневыми леденцами и газировкой. И солнце жгло ему спину, а впереди лежала вся жизнь...

- Прежде всего приведи в порядок этот велосипед.

- Да, сэр.

И Сай почтительно дотронулся до руля. У него тоже когда-то был велосипед - старый и хлипкий, - который он обменял у Джима на дудочку, вырезанную из березового сука. Но однажды он неосторожно оставил его на дороге у дома, а отец не заметил и раздавил велосипед своим пикапом.

"Это научит тебя не доверять мирским благам".

- И я хочу, чтобы он был в полном порядке в любой момент, когда может понадобиться, - сказал Такер, и Сай усилием воли заставил себя вернуться в настоящее.

- Конечно, он не новый, но еще вполне приличный. Хороший велосипед это как хорошая... - Такер едва не сказал "женщина", но вовремя остановился. - Как хорошая лошадь. На ней нужно ездить умело и часто. Думаю, ты это поймешь, если будешь ездить на нем на работу и домой каждый день. Сай только открыл и снова закрыл рот.

- Вы хотите, чтобы на нем ездил я?! Но я, наверное, не смогу...

- Ты не умеешь ездить на велосипеде?

- Нет, сэр, я умею, но это как-то не правильно.

- А, по-твоему, правильно, если ты будешь ежедневно проходить туда и обратно по двадцать миль и падать без чувств у меня на пороге? - Такер обнял мальчика за плечи. - Этим велосипедом все равно никто не пользуется. Так что теперь он твой.

Сай облизал пересохшие губы.

- Но если отец об этом узнает, он просто взбесится.

- Мне кажется, толковый парнишка всегда сообразит, где ему можно спрятать велосипед недалеко от дома и дороги, чтобы он не привлекал ничьего особого внимания.

Сай сразу вспомнил о пещере Мертвого Опоссума, где они с Джимом играли в карты.

- Да, наверное.

- Ну и чудесно. Все необходимое найдешь в сарае, а если что спрашивай у Деллы или у меня. Жалованье по пятницам.

Сай стоял и смотрел на удаляющуюся к дому спину Такера. Потом взглянул на велосипед, проблескивающий сквозь слой грязи и пыли голубой краской. И почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.

***

Через три часа, покончив со всеми делами, которые Такер мог придумать за столь короткий срок, Сай мчался по дороге, и ветер свистел у него в ушах. Велосипед уже не мог развивать такую скорость, как в дни юности Такера, но для Сая он был настоящим конем, борзым жеребцом, крылатым Пегасом.

На этот раз, доехав до макнейровской развилки, Сай повернул к дому Мисс Эдит. С риском для жизни он промчался на одном колесе по гравию, резко осадил своего верного коня и ухитрился остаться в седле. Он сразу увидел Джима и его отца: они стояли на складных лестницах, прислоненных к боковой стене дома. Свежая голубая краска блестела на солнце.

Когда раздался громкий призывный клич Сая, кисть Джима неподвижно повисла в воздухе.

- Бог ты мой, гляди-ка, что Сай раздобыл! Где ты его достал? - крикнул он приятелю. - Украл, что ли?

- А вот и нет! - Сай подъехал к ним и резко остановился, едва не раздавив петунии: он давно не практиковался в езде. - Это как бы арендованное транспортное средство.

Немного наклонив велосипед, он уперся ногой в бордюр клумбы.

- Я достал себе работу в "Сладких Водах". И не какую-нибудь. Мистер Такер сказал, что я буду "мастером на все руки" и он станет платить по четыре доллара за час.

- Врешь, черт тебя побери! - воскликнул Джим, забыв о присутствии отца, и это стоило ему хорошего подзатыльника.

- Попридержи язык. - Тоби укоризненно покачал головой. - Хватит болтать, а то мисс Уэверли быстренько отошлет нас отсюда.

- Нет, не отошлет. - Кэролайн высунула голову в окно как раз посередине между отцом и сыном. - Мне кажется, что пора сделать перерыв. Я уже целый день жду, когда вы опять угостите меня лимонадом, приготовленным вашей женой.

- С большим удовольствием.

Когда Тоби спустился вниз, Джим уже с восхищением разглядывал велосипед, а Сай тем временем повествовал о своем приключении.

- Упал в обморок?! - потрясение переспросил Джим. - Прямо там, на крыльце?

Кэролайн вышла как раз вовремя, чтобы услышать рассказ. "Неужели Такер настолько обленился? - нахмурившись, думала она. - Вместо того, чтобы самому выполнять собственную работу, нанял этого мальчика! Ведь он же еще почти ребенок, к тому же худенький, как тростинка, с запавшими глазами".

- Этот мальчик не должен работать, - тихо, почти шепотом, сказала она.

- Ну, я думаю, ему не помешает немного карманных денег, - ответил Тоби беспечно.

- Но у него такой вид, будто ему не помешает горячая еда. Кстати, как его звать?

- Это Сай, мисс Уэверли. Сай Хэттингер.

- Хэттингер?!

Тоби отвел взгляд от ее внезапно побледневшего, потрясенного лица.

- Но он совсем не такой, как его родители, мисс Уэверли. - По старой привычке Тоби прикоснулся пальцами к шраму на щеке. - Он хороший мальчик и давно дружит с моим Джимом.

Кэролайн обуревали противоречивые чувства. В конце концов, ведь он еще ребенок. Не кричать же ему теперь, чтобы он немедленно убирался с ее земли только потому, что его фамилия Хэттингер!

"Грехи отцов падут на детей".

Это изречение, судя по всему, очень любил Остин. Но Кэролайн не хотела с ним соглашаться - особенно сейчас, глядя на этого худенького мальчика с ангельской улыбкой.

- Сай, - окликнула Кэролайн, и мальчик быстро и настороженно дернул головой. Сейчас он был похож совсем не на ангела, а на испуганного зверька.

- Да, мэм?

- Я собираюсь позавтракать. Не хочешь присоединиться?

- Нет, мэм, благодарю вас, мэм. Я уже завтракал в "Сладких Водах". Мистер Такер дал мне яичницу с ветчиной. Он сам все приготовил.

- Он?! Понимаю...

На самом деле она ничего не понимала. А Сай принялся рассказывать, что теперь мисс Делла будет кормить его ленчем каждый день, и что ему одолжили велосипед, и что мистер Такер уже выдал ему авансом два доллара.

- И он сказал, что я могу потратить их как захочу, - это так полагается, когда мужчина получает свои первые заработанные деньги. Если, конечно, я не стану тратить их на виски и женщин. - Сай немного покраснел, бросив взгляд на Кэролайн. - Но он просто шутил.

Кэролайн улыбнулась:

- Ты правильно его понял.

А Сай подумал, что еще никогда не видел такой хорошенькой женщины, как мисс Уэверли. Он даже испугался, что если будет так долго смотреть на нее, то заявит о себе "древнее оружие Сатаны", и поэтому опустил взгляд.

- Мне очень жаль, что отец повыбивал у вас стекла...

- Не переживай, их уже давно вставили, Сай.

- Да, мэм.

Он хотел еще что-то сказать и, может быть, предложить свои два доллара в возмещение убытков, но услышал, как подъезжает автомобиль. Сай обернулся всего на несколько секунд раньше других и внезапно побледнел.

- Это человек из ФБР, - произнес он каким-то бесцветным голосом.

Мэтью Бернс был не слишком обрадован, увидев много народу. Он надеялся застать ее одну, чтобы они могли не спеша и приятно поболтать. Тем не менее вылез он из машины, любезно улыбаясь.

- Добрый день, Кэролайн.

- Привет, Мэтью. Чем могу быть полезна?

- О, это не официальный визит. Просто у меня выдался свободный часок, и я подумал, не заскочить ли мне к вам.

- Чудесно. - Кэролайн подавила вздох: она знала, что легко от Бернса не отделаться. - Не хотите ли чая со льдом?

- Это было бы замечательно.

Мэтью остановился около велосипеда, рядом с которым стоял Сай, по-прежнему упорно глядя вниз.

- Ты ведь младший Хэттингер, не так ли?

- Да, сэр. - Сай помнил, как Бернс приходил к ним домой и все старался что-то выпытать у мамы, а она плакала, уткнувшись лицом в фартук. - Я, пожалуй, лучше поеду...

- Джим, иди сюда. Работать пора.

- Не торопитесь, Тоби, - вмешалась Кэролайн. - Мне кажется, вам нужен перерыв подлиннее. Сейчас так жарко.

- Тоби? - Взгляд Мэтью, устремленный на широкоплечего негра, стал острым и пронзительным. - Вы Тоби Марч? Внутренне напрягшись, Тоби кивнул:

- Это верно.

- Очень удачно. Вы у меня в списке тех, кого я наметил для опроса. Вот, кстати, о шраме у вас на лице. Это Остин Хэттингер вам услужил?

- Мэтью! - укоризненно сказала Кэролайн и показала глазами на Сая.

- Мне нужно идти, - сказал тот быстро. - Может, увидимся завтра, Джим. - Он вскочил на велосипед и яростно заработал педалями.

- Мэтью, неужели вам необходимо заниматься своим делом в присутствии мальчика? Бернс развел руками:

- В таком небольшом городке, как этот, я уверен, мальчик обо всем уже давно успел узнать. А теперь, мистер Марч, если у вас найдется минутка...

- Джим, поднимайся наверх и соскреби со стекол краску.

- Но, папа!

- Делай, что я сказал. Вы хотите о чем-то спросить меня, мистер Бернс?

- Да. О вашем шраме.

- Я его заполучил лет двадцать назад. Остин Хэттингер решил тогда, что я вор, и накинулся на меня.

Тоби нагнулся, поднял еще не открытую банку с краской и стал вертеть ее в руках.

- Он обвинил вас в краже?

- Он сказал, что я утащил у него веревку. -Но я в жизни никогда не брал ничего чужого!

- И какие между вами были отношения с тех пор? Тоби все вертел банку, и Кэролайн слышала, как внутри тихо плещется краска.

- Да не было у нас никаких отношений. Бернс достал из кармана блокнот.

- Шериф Трусдэйл располагает жалобой, что примерно полгода назад на лужайке перед вашим домом был сожжен крест. Согласно вашему заявлению, вы считаете, что ответственность за это лежит на Остине Хэттингере и его сыне Верноне.

Взгляд Тоби стал холодным и жестким.

- Да, я так считаю. Но я не мог это доказать. А однажды на моем грузовике порезали шины, когда я зашел в магазин Ларссона как-то вечером. А напротив стоял Верной Хэттингер, чистил ногти ножом и улыбался. Даже когда Верной говорит, что я должен радоваться - ведь мне шины порезали, а не лицо, - я все равно ничего доказать не могу. Я могу сказать только, что думаю об этом.

- Насколько я знаю, между вами произошла перебранка несколько недель назад в москательной лавке. Остин Хэттингер пригрозил отделать вашего сына, если вы не запретите ему общаться с Саем. Это правда?

- Да, он вошел в лавку, когда я покупал гвозди. И начал ругаться.

- Вы помните, в каких выражениях? Лицо Тоби помрачнело.

- Он сказал: "Черномазый, держи своего маленького черного ублюдка подальше от моего мальчишки, или я сдеру с него кожу". А я сказал, что, если он дотронется до моего сына, я его убью.

Спокойный, бесстрастный тон Тоби заставил Кэролайн вздрогнуть.

- Он еще цитировал Писание и говорил, что мы, черные, забыли, где наше место. А затем схватил молоток, и мы стали драться прямо в лавке. Наверное, кто-то побежал за шерифом, потому что он сразу же прискакал и разнял нас.

- А вы не сказали тогда Хэттингеру что-то вроде... - Бернс заглянул в блокнот:

- "Лучше бы ты беспокоился о своей дочери, которая со всяким готова лечь, а не о том, что Сай и Джим вместе ходят на рыбалку"?

- Да, я мог так сказать.

- И девушка, о которой вы говорили, была ныне покойная Эдда Лу Хэттингер?

Тоби медленно поставил на землю банку.

- Он поносил мою семью. Кричал гадости про моего Джима, и маленькую Люси, и мою жену. А за неделю до этого Вер-нон остановил жену на улице и сказал, чтобы она получше следила за Джимом, не то как бы он ненароком не сломал себе руку или ногу. Ни один мужчина такого не стерпит.

- И потому вы оскорбили его дочь?

Лицо Тоби потемнело - насколько это можно сказать о негре.

- Но я же очень разозлился тогда! Хотя, может, мне и не следовало говорить о его родственниках... Ведь они-то были ни при чем, это он на меня набросился.

- Но мне хочется узнать, каким образом вам стали известны сексуальные привычки покойной.

- Да все знают, что ее было нетрудно опрокинуть! - Тоби взглянул на Кэролайн с немой просьбой простить такую грубость.

- Не хотите ли вы сказать, что узнали об этом на собственном опыте?

Теперь в глазах Тоби блеснула ярость - острая, как кинжал. Испугавшись, Кэролайн подошла к нему и предупреждающе дотронулась до его руки.

- Пятнадцать лет назад я дал клятву верности другой женщине! - Тоби сжал кулаки. - И я всегда был ей верен.

- Хорошо, мистер Марч. Но у меня есть свидетель, показавший, что вы три или четыре раза навещали мисс Хэттингер в ее комнате, которую она снимала в меблированных комнатах миссис Куне.

- Но это же самая распроклятая ложь! Я никогда не приходил в ее комнату - во всяком случае, когда она там была.

- Но вы в ее комнате бывали?

Тоби показалось, что горло ему захлестнула петля и стягивает его все туже и туже.

- Меня наняла миссис Куне, кое-какую работу надо было сделать. Я во всех комнатах отремонтировал окна и кое-что перекрасил.

- И что же, вы никогда не оставались в комнате Эдды Лу с ней вдвоем?

Пять долгих секунд Тоби молча смотрел на Бернса.

- Когда она приходила, я уходил, - просто сказал он. - А теперь, если у вас нет больше вопросов, я должен работать.

Когда Тоби сошел с крыльца и завернул за угол, Кэролайн вдруг почувствовала, что ее бьет дрожь:

- Это отвратительно!

- Извините, Кэролайн. - Бернс отложил блокнот в сторону. - Опрос подозреваемых - довольно неприятное дело.

- Подозреваемых? Но вы же не верите, что он мог убить девушку из-за недостойного поведения его отца? - Она с трудом заставляла себя говорить спокойно:

- Тоби добропорядочный семьянин! Достаточно посмотреть на его обращение с сыном, чтобы Понять, какой он человек.

- Поверьте мне, Кэролайн, убийцы часто выглядят абсолютно невинно. Особенно серийные убийцы. Я могу привести вам статистические данные и рассказать о психологических типах такое, что вы очень удивитесь.

- Пожалуйста, не надо, - ответила она сухо.

- Мне, право, жаль, что вам постоянно приходится сталкиваться с этим делом. - Он улыбнулся. - Я, собственно, собирался просто заехать к вам в гости, провести вместе несколько часов... И, конечно, надеялся также, что упрошу вас сыграть для меня.

Кэролайн сделала три глубоких вздоха, чтобы успокоиться, и подумала, что человек не виноват, уродившись бесчувственным болваном.

- Извините, Мэтью, я в отпуске и поэтому воздерживаюсь от выступлений.

- О... - Он разочарованно сморщился. - Ну что ж, может быть, сыграете в другой раз. Кстати, я тут наводил кое-какие справки и выяснил, что в Гринвилле есть приличный рыбный ресторан. Я буду рад пригласить вас.

- Благодарю, Мэтью, но я теперь стараюсь как можно больше быть дома.

Бернс понял, что его отшивают, и надулся.

- Жаль. Полагаю, самое лучшее мне сейчас уехать. Но надеюсь, что рано или поздно вы согласитесь поужинать со мной. - Он направился к машине, обиженный, но отнюдь не считающий, что потерпел неудачу, и, открыв дверцу, обернулся. - Я оставляю за собой приглашение на чай со льдом.

- Да, конечно. Всего доброго.

Как только поднятая им пыль улеглась, Кэролайн вошла в дом и впервые за несколько дней достала из футляра скрипку.

Глава 13

Остин Хэттингер стоял, вытянувшись, облаченный в залоснившийся воскресный костюм, и в наручниках. А по бокам его подпирали два хмурых помощника шерифа из Гринвилла.

Остин внимал Священному Слову, неотрывно глядел, как гроб с телом его дочери опускают во влажную, мрачную обитель. И строил планы. Услышав пронзительный горестный вопль жены, он скользнул взглядом по ее лицу, обезображенному непрестанными слезами, - и кое-что придумал...

Пальцы тумана последний раз погладили влажную, согревшуюся под солнцем траву, а Остин не мигая смотрел в яму, вырытую для его дочери. От напряжения заслезились глаза, и он решил, что это к лучшему: пусть их думают, что он раскис от горя. Пусть считают, что он слабый, беспомощный человек.

Он ждал. Ждал, пока кончится служба. Ждал, все ждал, пока женщины не потянулись к его жене, бормоча бесполезные слова соболезнования.

Когда все двинулись к своим машинам, один из помощников толкнул его в бок:

- Хэттингер!

- Пожалуйста. - Он продолжал неотрывно смотреть на эту яму в земле и заставил свой голос дрогнуть. - Мне надо помолиться. Вместе с женой.

По тому, как помощники переминались с ноги на ногу, он заметил, что заупокойная служба и женские слезы их растрогали. Теперь оставалось изобразить горестную беспомощность отца, стоящего над могилой своего ребенка.

- Пожалуйста! - повторил он. - Она была моей дочерью, моей любимой дочерью. Ведь это противоестественно - родителю хоронить свое дитя, разве не так? И вы же знаете, что он с ней сделал? - Остин опустил глаза, чтобы они не смогли прочитать в них ненависть. - Я должен утешить жену. Ведь у нее здоровье слабое, она может все это не пережить. Позвольте же мне ее поддержать! - Он протянул к ним руки. - Каждый муж имеет право поддержать свою жену над могилой дочери, разве не так?

- Знаешь, мне жалко тебя, но...

- Ладно, Фил, - пробормотал второй помощник, у которого тоже была дочь. - Куда он убежит, если у него ноги скованы?

Позволим ему хоть минуту побыть рядом с женой, это будет по-христиански.

Остин стоял с опущенной головой и с ликованием в сердце, пока они снимали с него наручники.

- Но мы обязаны находиться рядом с тобой, - ворчливо сказал помощник по имени Фил. - И у тебя только пять минут.

- Да благословит тебя Господь!

Уголком глаза Остин заметил, что Берк уже сел в машину и собирается уезжать. Остин сделал шаг вперед, раскрыл объятия, и Мэвис, ничего не видя, почти без чувств, упала ему на грудь.

Он с минуту подержал ее в ожидании решительного момента. Помощники шерифа из сочувствия и неловкости при виде чужой скорби отвели глаза в сторону; поблизости больше никого не было.

А затем Остин сделал молниеносное движение - такое быстрое, что Сай, который никогда в жизни не видел, чтобы его родители обнимались, попятился назад.

Остин толкнул жену прямо на первого помощника - и так сильно, что он и закричавшая Мэвис упали в еще не зарытую могилу. А когда второй помощник шерифа схватился за оружие, Остин боднул его головой в грудь, словно осатаневший баран. Еще одно быстрое движение - и он выхватил у второго помощника револьвер, а потом изо всех сил ударил его по голове. Пока Фил пытался освободиться от бившейся в истерике Мэвис, Остин схватил за горло вытаращившую глаза Верди Шейс.

- Я убью ее! - кричал он, пылая праведным гневом. - Она будет мертва, как моя дочь, слышишь? Бросай мне свой револьвер и ключи от оков, не то я так продырявлю ей голову, что трактор войдет!

Берди только тихонько попискивала, вцепившись Остину в руку, а в нескольких шагах от них плакала Русанна: уж такого унижения она никогда, никогда не сможет забыть.

- Куда ты собираешься ехать? - крикнул Фил, вне себя от ярости, что вынужден корчиться на крышке гроба вместе с рыдающей женщиной. Он представлял, как парни из их участка будут над ним насмехаться. - Подумай как следует, Хэттингер. Куда ты собираешься удрать?

- Куда поведет меня господь! - И действительно, он чувствовал, что его переполняет яростный гнев господень. Глаза у него сверкали. - Жду десять секунд - и прикончу ее. А после этого начиню тебя свинцом, и дело с концом.

- Да иди ты к черту!

Фил вскочил на ноги и прицелился в Остина, но едва успел увернуться, когда у него над ухом прогремел выстрел.

- Он, наверное, спятил совсем, если думает, что я стремлюсь заполучить дыру в башке, - и Фил выбросил из могилы револьвер и ключи.

Остин оттолкнул Берди, быстро повернул ключ в замке и бросился к "Бьюику" Шейсов. Берди некоторое время балансировала на самом краю могилы, но не удержалась и с громким криком рухнула вниз. И прежде, чем присутствующие опомнились, Остин уже исчез, вооруженный двумя полицейскими револьверами и пылая злобой.

***

Джим Марч стоял в холле и терпеливо ждал, когда выйдет Кэролайн. Он хотел узнать, не пожелает ли она укрепить перила на заднем крыльце. Идея принадлежала ему, и Джим гордился этим: отец уехал в город закупить кое-какой недостающий материал, и он сам заметил, как просели шаткие перила.

Когда Джим постучал в дверь, Кэролайн крикнула, чтобы он вошел и подождал. Теперь он переминался с ноги на ногу, и ему очень хотелось поближе взглянуть на скрипку Кэролайн. Он знал, что скрипка находится в гостиной: видел ее через окно. "Ну что случится, если я один разочек посмотрю на нее?" - твердил себе Джим, поглядывая на лестницу, а ноги сами несли его к гостиной.

Он все время думал о скрипке - со вчерашнего дня, когда Кэролайн играла. Джим никогда еще не слышал такой музыки, и ему было интересно, есть ли в этой скрипке что-то особенное. Чем она отличается от старой скрипочки, на которой иногда играет летним вечером Руперт Джонсон?

Джим сам не заметил, как оказался в гостиной, как коснулся защелки на боковой стороне футляра и открыл крышку. И когда он увидел ее, уютно угнездившуюся на черном-пречерном бархатном ложе, то сразу понял: да, это особенная скрипка. Она блестела, как новенький цент! А когда, преодолев страх, Джим прикоснулся к ней, блестящая поверхность оказалась гладкой, как шелк.

Забыв свое клятвенное обещание - только взглянуть и по-быстрому обратно в коридор, - Джим легонько провел большим пальцем по струнам...

Спустившись по лестнице, Кэролайн услышала уже полнозвучный аккорд. Ее первой реакцией было негодование: никто и никогда не смел притрагиваться к ее инструменту! Она сама настраивала и натирала свою скрипку, часто удивляя этим других музыкантов во многих оркестрах. А Луис даже иногда жаловался, что она гладит скрипку чаще, чем его. И она тогда чувствовала себя виноватой - пока не обнаружила, что он сам любит кое-кого погладить...

Кэролайн подошла к гостиной, собираясь как следует отчитать озорника, но внезапно остановилась. Джим стоял на коленях перед футляром и осторожно водил большим пальцем по струнам - водил так нежно, словно гладил щеку младенца. Но даже не это заставило Кэролайн промолчать, а выражение его лица. Вид у мальчика был такой, будто он только что разгадал некую чудесную тайну. На лице его играла блаженная улыбка. Глаза сияли.

- Джим, - тихо позвала Кэролайн, но он дернулся, как марионетка на веревочке, и вскочил.

- Я.., я только хотел посмотреть! Прошу прощения, мисс Кэролайн. Я знаю, что не должен был... Пожалуйста, не прогоняйте моего папу из-за этого!

- Да все в порядке, - сказала она и улыбнулась. Вот, наверное, Луис удивился бы: как это все в порядке, когда маленький черный мальчишка трогает ее скрипку? Ведь Луису она позволяла только глядеть на нее.

- Так вы не сердитесь? - это не сразу дошло до смятенного сознания Джима.

- Нет, но было бы лучше, если бы ты попросил разрешения взглянуть на нее.

Впрочем, Кэролайн прекрасно понимала, что, если бы он спросил разрешения, она бы не позволила. И тогда не смогла бы увидеть этого чудесного выражения глубочайшей радости на его лице. Той самой радости, которую когда-то испытала она сама, впервые увидев эту скрипку.

- Да, мэм, простите меня. Я, конечно, должен был спросить... - Почти не смея верить, что все так удачно обошлось, он начал пятиться к двери. Вообще-то я только собирался предложить вам укрепить перила на заднем крыльце, но как-то получилось...

- Послушай, а почему тебе вдруг захотелось взглянуть на скрипку?

- Ну, просто.., я вчера слышал, как вы играли. А я никогда не думал, что скрипка может петь. И решил узнать, что в ней такого особенного, в вашей скрипке.

- Но она для меня и есть особенная.

Кэролайн задумчиво вынула скрипку из футляра.

- Ты когда-нибудь держал скрипку в руках? Джим с трудом проглотил слюну.

- Ну, старый Руперт показал мне пару песен на своей скрипке. Но они не такие красивые, как ваши. И играет он совсем по-другому.

"Вряд ли у старика Руперта "Страдивариус", - подумала Кэролайн. Она внезапно почувствовала странный импульс, удививший ее. А затем напомнила себе, что подавление импульсов привело ее когда-то на больничную койку в Торонто. С тех пор она решила, что нужно следовать импульсам - и приехала в Инносенс. Неизвестно только, лучше это или хуже...

- Может быть, ты покажешь мне, что умеешь? Она протянула ему скрипку, но Джим немедленно спрятал руки за спину.

- Нет, мэм, я не могу. Это нехорошо.

- Это хорошо, потому что я сама тебя об этом прошу. Она видела, как взгляд мальчика застыл на скрипке. Было ясно, что в его душе борются страстное желание и то, что он считал приличиями. Но руки медленно поднялись и приняли скрипку.

- Боже мой, как же она блестит! - прошептал он. Кэролайн улыбнулась.

- Я была не намного старше тебя, когда в первый раз сыграла на этой скрипке.

И она унеслась памятью далеко-далеко, к тому вечеру, когда родители подарили ей "Страдивариус". Это произошло в ее гардеробной Филадельфийской академии музыки, она готовилась тогда к своему первому большому сольному концерту. Ей было шестнадцать. Кэролайн очень волновалась, ее только что едва не стошнило, и она уже собиралась отправиться в уборную, но туг вошли родители. На лице отца была написана бьющая через край гордость за нее. А мать переполняли честолюбивые надежды и опасения, что плохое самочувствие дочери может все испортить.

Кэролайн так никогда и не решила, чем явилась в тот далекий день эта скрипка - подарком, взяткой или угрозой. Но устоять перед ней она не смогла.

"Что же я играла, - подумала Кэролайн, - тогда, в гардеробной, пропитанной запахом цветов и канифоли? Моцарта", - вспомнила она и улыбнулась.

- Сыграй же мне, - сказала она и подала Джиму смычок.

Джим мысленно прикинул, что он играет лучше всего. Опустив скрипку на плечо, он легко провел смычком по струнам, пробуя звук, и затем начал "Соленую собаку".

Когда он кончил, затуманенный взгляд его прояснился, на лице появилась широкая улыбка. Он знал, что никогда еще лучше не играл, и плавно перешел к "Кэйзи Джонсу".

Кэролайн сидела на ручке кресла и внимательно наблюдала за Джимом. Да, он взял несколько неверных нот, и техника, разумеется, могла быть получше. Но она находилась под сильным впечатлением - не только от его игры, смелой и яркой, но и от его взгляда, который ясно говорил, что игра доставляет ему радость.

Ту самую радость, которой ее лишали почти двадцать пять лет. Или она сама себя ее лишила?

Джим пришел в себя и откашлялся. В его голове все еще звучала и пенилась музыка, от нее вибрировали пальцы. Но он боялся чересчур искушать судьбу.

- Это мне все показал старик Руперт. Но вашу музыку он не играет. Она.., святая, наверное. Кэролайн невольно улыбнулась.

- Думаю, мы можем с тобой заключить сделку, Джим.

- Сделку, мэм?

- Ты покажешь мне то, чему еще научил тебя старик Руперт. А я взамен покажу тебе, как играть другие вещи.

Джим чувствовал, что руки у него вспотели, и он заставил себя вернуть мисс Уэверли скрипку, пока на ней не появились пятна.

- Я должен спросить у своего папы, - сказал он степенно, хотя сердце его готово было выскочить из груди.

- Я его сама попрошу. Разумеется, если ты хочешь.

- Конечно, хочу!

- Тогда подойди и смотри.

Кэролайн осталась сидеть, чтобы он мог видеть ее пальцы.

- Пьеса называется "Минутный вальс". Ее создал Фредерик Шопен.

- Шопен, - почтительно повторил Джим.

- Но не думай, что это короткое и очень уж простое произведение. Название дано...

- Для смеха?

- Да, - Кэролайн улыбнулась и опустила подбородок на скрипку. - Для смеха.

Они уже довольно далеко продвинулись по стезе первого урока, когда приехал помощник шерифа Карл Джонсон и сообщил, что Остин Хэттингер сбежал.

***

После того, как Джонсон уехал в "Сладкие Воды", чтобы предупредить о побеге тамошних обитателей, Кэролайн приняла два решения. Во-первых, опять начать практиковаться в стрельбе. И второе - завести себе собаку. Первоначальное намерение - собрать вещи и тоже бежать - испарилось прежде, чем успело оформиться. На смену ему пришло чувство более сильное и глубокое. Здесь теперь ее дом, и она намерена его защищать!

Джим сообщил ей, что фуллеровская сука Принцесса два месяца назад принесла щенков; Кэролайн решила не терять времени, села в машину и поехала в сторону Кабаньей улицы к Фулдерам.

Хэппи, уже сменившая траурное одеяние на шорты и широкую майку для работы в саду, была очень рада ее видеть. Не только потому, что хотела отделаться от последнего оставшегося щенка, но и желая поведать новой слушательнице историю кладбищенского происшествия.

Кэролайн уже слышала всю историю от Карла Джонсона, но смирилась с тем, что придется выслушать ее еще раз. И, может быть, не один.

- Признаться, когда Остин выстрелил, я спряталась за могильным камнем, - рассказывала Хэппи. - Увидела только, как Остин толкает бедняжку Берди прямо в яму на гринвиллского помощника и несчастную Мэвис! Ну, тогда поднялся шум и вой, прямо как в преисподней, доложу я вам. Берди пищит, Мэвис завывает, помощник ругается, словно загулявший пьяница матрос...

Губы Хэппи дрогнули, она хотела подавить улыбку, но заметила в глазах Кэролайн смешинку. С минуту они молча глядели друг на дружку, пытаясь сохранить серьезность. Кэролайн не выдержала первой. Она фыркнула, и обе заливисто расхохотались. Они смеялись до тех пор, пока Хэппи не вытащила платок, чтобы утереть выступившие на глазах слезы.

- И вот что я вам скажу, Кэролайн: это было такое зрелище, что до ста лет не забуду. Когда Остин рванул прочь в "Бьюике" Верди, я подбежала. И увидела кучу малу на крышке гроба, где чьи руки-ноги - не разобрать. И я подумала: "Господи, прости, ну совсем как секс втроем в порнофильмах на видео". - Хэппи подмигнула. - Ну, вы понимаете, сама-то я такие фильмы не смотрю и не видела никогда.

- Ну, разумеется, - ответила ослабевшим от смеха голосом Кэролайн и опустилась на скамейку рядом с желтофиолем. - Ну, конечно, никогда.

- Юбка у Берди задралась до пояса. Ну а она немного грузновата, моя Берди, и, наверное, весь дух вышибла из помощника, когда свалилась прямо на него. Лицо у него было красное, как редиска. А Мэвис вцепилась ему в ноги и голосила, что это все "рука господня".

- Ужасно, - еле вымолвила Кэролайн и снова расхохоталась, - просто ужасно!

А Хэппи уткнулась в носовой платок, пытаясь заглушить новый приступ смеха.

- Ну а потом очнулся молоденький помощник, и мы все, кто был на кладбище, стали вытаскивать из могилы Берди и остальных. - Хэппи вздохнула и уселась рядом с Кэролайн. - Ох, я рада, что наконец выпустила все это из себя. Берди никогда бы мне не простила, если бы я рассмеялась в ее присутствии.

- Да, ужасно. Просто какой-то кладбищенский фарс. Они еще минут пять старались обрести спокойствие.

- Ну, ладно, - немного прерывистым голосом сказала наконец Хэппи, сейчас позову собачонку, а пока вы будете ее разглядывать, принесу нам чего-нибудь холодненького. Принцесса! Принцесса, иди сюда и тащи своего ублюдка. Вот, один остался, - пояснила Хэппи словоохотливо, - и вы можете им распоряжаться. Кто отец, сказать не могу, потому что наша Принцесса не очень-то разборчива в связях. Теперь собираюсь держать ее на привязи. Раньше, конечно, надо было...

Кэролайн увидела большую желтую собаку, толстую и неповоротливую. Около нее вился крупный щенок того же цвета. Каждые несколько секунд он нырял под нее, стараясь ухватить один из отвисших сосков, но Принцесса, которой, видимо, надоело материнство, ловко уклонялась в сторону.

Хэппи хлопнула в ладоши, и щенок, оставив надежду попользоваться материнским молочком, весело запрыгал около Нее.

- Ну вот, никудышная тварь, познакомься с новой хозяйкой. - Хэппи поднялась. - А я пойду принесу чаю со льдом.

Кэролайн недоверчиво разглядывала щенка. Да, конечно, он очарователен и очень мило шлепнулся передними лапами прямо ей на колени. Но она не может позволить себе привязываться к животному, если через несколько месяцев уедет.

Кроме того, ей нужна собака сторожевая, а не комнатная, и никак нельзя сказать, что вид у этого песика хоть сколько-нибудь устрашающий. Правда, рядом стояла мамаша щенка, и она была довольно крупной. Но сколько же потребуется времени, чтобы ее отпрыск вырос таким же?

"Да, я совершила ошибку, - решила Кэролайн. - Надо было пойти в ближайший собачий питомник, приобрести себе какого-нибудь добермана с огромными клыками и посадить его на цепь у заднего крыльца".

Но у щенка был такой мягкий и теплый мех... Пока она хмуро его разглядывала, щенок уже облизал ей руку и так неистово завилял хвостом, что свалился со скамейки, куда Кэролайн его посадила. Теперь он старался взобраться на прежнее место, скулил, а в больших коричневых глазах были удивление и взрослая собачья печаль.

- Ах, будь ты проклят! - пробормотала она, посадила его себе на колени и обняла.

Когда Хэппи вернулась с холодным чаем, Кэролайн уже назвала его Никудышником. И решила, что он будет очень мило выглядеть в красном ошейнике.

***

Она купила ему такой ошейник в магазине Ларссона, а еще десятифунтовый мешок щенячьего корма, поводок, пластиковую тарелку, две миски и цветастую подушку вместо подстилки.

Пока Кэролайн была в магазине, щенок без остановки выл в машине, положив лапы на спинку заднего сиденья и глядя на нее с выражением ужаса и упрека в больших карих глазах. А когда она села в машину, он моментально вскарабкался ей на колени. Последовал короткий поединок характеров, и Кэролайн в конце концов уступила, позволив ему таким образом доехать до Дому.

- Ничего хорошего нас с тобой не ждет, - говорила она по дороге. - Я уже знаю, как все будет, и понимаю - почему. Дело в том, что, когда я была маленькая, мне страшно хотелось иметь щенка, но мама не позволяла. Из-за того, что повсюду будет собачья шерсть и лужи на ковре. А когда мне исполнилось восемь, я уже ездила по миру все лето. Так что не могло быть и речи о том, чтобы завести щенка.

Она вела машину и время от времени поглаживала его, наслаждаясь теплом свернувшегося на ее коленях мохнатого тельца.

- Короче говоря, дело обстоит следующим образом: я не собираюсь здесь задерживаться больше чем на месяц-два, поэтому мы не должны слишком привязываться друг к другу. Но, конечно, это не значит, что мы не можем стать приятелями и даже в какой-то мере наслаждаться обществом друг друга...

Никудышник внимательно слушал, уютно пристроив морду в изгибе ее локтя и глядя ей в лицо самым задушевным образом. Въезжая к себе в аллею, Кэролайн была уже по уши влюблена и ругала себя на чем свет стоит.

Настроение ее отнюдь не улучшилось при виде Такера, восседающего на ее крыльце с бутылкой вина и букетом желтых роз на коленях.

Глава 14

- Ты когда-нибудь делом занимаешься? - спросила его Кэролайн, стараясь одновременно вытащить из машины упирающегося щенка, сумочку и пакет с покупками.

- Если попадусь в руки рабовладельца. - Такер отложил в сторону розы и лениво выпрямился. - Что это ты притащила с собой, Кэро?

- Это называется собакой.

Такер хмыкнул и направился к машине.

- Симпатичный парень. - Он взъерошил щенку шерсть и взглянул на багажник. - Чем-нибудь помочь?

Кэролайн дунула на волосы, чтобы не лезли в глаза.

- А ты как думаешь?

- Я думаю, что ты очень рада видеть меня, - и, воспользовавшись тем, что руки у нее заняты, он наклонился и поцеловал ее, - но хочешь, чтобы это было не так. Иди и предоставь остальное мне. Я все принесу.

Она решила предоставить ему "остальное" - главным образом, чтобы узнать, способен ли он что-нибудь делать руками, кроме как поднимать у женщины кровяное давление. А сама уселась на крыльцо и стала застегивать на шее упирающегося щенка новый ошейник.

- А ты, кажется, приобрела все, что требуется, - заметил Такер. Он вытащил мешок с собачьей едой и взвалил его на плечо, затем подцепил цветастую подушку. - А это зачем?

- Надо же ему где-то спать.

"Полагаю, он будет спать в твоей кровати", - улыбнулся про себя Такер и, плюхнув все на ступеньки, сел рядом с ней.

- Это, наверное, фуллеровский щенок?

- Как ты догадался?

Такер только усмехнулся и погладил щенка. Кэролайн почувствовала, как сильно пахнут розы, но, твердо решив не поддаваться очарованию, ничего о них не спросила и даже не посмотрела на букет.

Такер почесал щенка в самом нужном месте - под брюхом, - что заставило того улыбнуться и ритмично застучать задней лапой о ступеньку.

- Да, хороший пес. И как же его зовут?

- Никудышник, - пробормотала сквозь зубы Кэролайн, глядя, как щенок ее собственный щенок! - залезает к Такеру на колени.

- Я, признаться, думал, что ты заведешь себе сторожевую собаку. Такер слегка нахмурился. - Ну-ка, парень, покажи мне твои зубки. Никудышник услужливо принялся грызть костяшку его большого пальца. - Ну что ж, зубы скоро вырастут. И сам он тоже. Через пару месяцев ты его не узнаешь.

- Через пару месяцев я.., я буду уже в Европе. - Эти слова почему-то дались ей с трудом. - Может быть, даже раньше. Я собираюсь заключить контракт на сентябрь, а значит, должна отправиться в Филадельфию в августе, чтобы подготовиться.

- Должна отправиться?

Он произнес это с таким удивлением, что Кэролайн только пожала плечами.

- Ну конечно, если я заключу контракт. Но, наверное, я смогу найти хороших людей, чтобы оставить у них щенка.

Такер взглянул на нее. Его золотистые глаза были спокойны, взгляд тверд.

"Да, он умеет время от времени смотреть как-то совсем особенно, подумала она. - Словно отметая в сторону все несущественное и оставаясь один на один с истиной".

- Ну, я думаю, что ты смогла бы взять с собой и собаку, - сказал он так тихо, что почти не потревожил знойный неподвижный воздух. - Ты ведь, кажется, неплохо зарабатываешь своей.., ну тем, что делаешь?

Кэролайн была вынуждена отвернуться, потому что испугалась: вдруг он поймет то, что она скрывает от самой себя?

- Путешествие - довольно сложная штука, - пробормотала она, сочтя, что этого достаточно.

- И тебе нравится.., путешествовать?

- Это часть моей работы. - Кэролайн снова пожала плечами и потянулась за щенком, но тот соскочил с колен Такера и отправился исследовать окрестности. - Он же может сбежать!

- Да нет, он просто должен все обнюхать и познакомиться с домом. Но ты, Кэролайн, мне не ответила. Тебе это нравится?

- Не имеет никакого значения, нравится мне или нет! - сказала Кэролайн с удивившей ее саму резкостью. - Когда даешь концертную программу, приходится много ездить.

"Из аэропорта в аэропорт, - подумала она, - из города в город, из гостиницы в гостиницу, с одной репетиции на другую..." И почувствовала, как мышцы желудка сжимаются в тугой узел. И поняла, что надо успокоиться, иначе в гости снова нагрянет госпожа язва.

Такер некоторое время молчал, и Кэролайн вздохнула. Человек, который сам ни разу в жизни не напрягался, вряд ли сумеет понять, что с ней происходит.

- Никогда не мог взять в толк, почему люди иногда всю жизнь занимаются тем, что им совсем не нравится, - произнес он наконец.

- Но я не говорила...

- Ну, конечно, нет. Но ты и не сказала ничего вроде: "Господи боже, что может быть лучше - сегодня лететь в Лондон, завтра - в Париж, затем в Вену или Венецию". Надо сказать, я и сам не прочь бы увидеть все эти Места. Но ты говоришь так, словно тебя это совсем не увлекает.

"Увидеть! - подумала она. - Что можно увидеть, постоянно давая интервью, разрываясь между репетициями, концертами, упаковыванием и распаковыванием чемоданов?"

- В мире существуют люди, которые не считают, что развлечения - цель жизни. - Она почувствовала, как назидательно звучит ее голос, и надулась от отвращения к самой себе.

- При чем тут развлечения? - Он достал сигарету. - Видишь щенка? Вот он бегает и все нюхает вокруг, счастливый, словно лягушка, наглотавшаяся мух. Сейчас он польет твою травку, будет ловить свой хвост, а потом успокоится и сладко заснет. Я всегда считал, что собаки лучше всех понимают, как надо жить. Губы ее дрогнули в улыбке.

- Пожалуйста, предупреди заранее, если у тебя возникнет желание полить мою травку.

Но Такер не улыбнулся в ответ. Он внимательно осмотрел тлеющий кончик сигареты, а потом взглянул на нее, и взгляд его был острым, как нож.

- Я спрашивал у дока Шейса насчет таблеток, которые ты мне давала. Это перкодан? Он сказал, что это очень сильное средство. Интересно, зачем они тебе нужны?

Кэролайн немедленно напряглась и напомнила ему дикобраза, который мгновенно выставляет иголки, если кому-то вздумается бесцеремонно толкнуть его.

- Тебя это не касается! Такер коснулся ее щеки.

- Кэролайн, я спрашиваю потому, что ты мне небезразлична. Она знала они оба знали, - что он говорил это и прежде десятку других женщин. Но оба знали также, и это смущало обоих, что сейчас он говорит совсем иначе, чем прежде.

- У меня бывают головные боли, - сказала она сварливо и настороженно, презирая себя за то, что не может хотя бы изобразить безразличие.

- Постоянные?

- Ну что ты привязался? Большинство людей страдают головными болями, особенно если они занимаются не только тем, что целыми днями сидят в качалке.

- Вообще-то я предпочитаю хороший гамак, - сказал Такер как ни в чем не бывало. - Но мы сейчас говорим о тебе.

- Отстань от меня!

Обычно он так и поступал. Он был не из тех, кто вмешивается не в свои дела, - особенно если его за это хлопают по носу.

- Не сердись, я просто за тебя беспокоюсь. Я не хочу, чтобы ты нервничала.

Кэролайн чувствовала, что на нее уже надвигается привычная, неотвратимая, как скоростной товарняк, головная боль.

- Нервничала?! - Она опустила голову в колени и рассмеялась, но в этом смехе звучала истерическая нотка. - В самом деле, ну из-за чего мне нервничать? Неужели из-за того, что какой-то маньяк режет женщин и бросает их в мой пруд? Зачем беспокоиться, что Остин Хэттингер опять на свободе и может вернуться и опять выбить мне все стекла? И уж, конечно, мне совершенно ни к чему беспокоиться, что он немножко продырявит тебе голову.

- Да нет, я уже свое получил. - Такер погладил ее по спине, пытаясь успокоить. - У нас, Лонгстритов, так уж получается, что мы всегда в конце концов оказываемся сверху.

- О да! Вижу. Об этом свидетельствуют и синяк под глазом, и разбитая голова.

Такер слегка нахмурился: он почему-то считал, что глаз у него уже выглядит совсем неплохо.

- Через неделю царапины заживут, а Остина поймают и снова посадят в тюрьму. Лонгстритам всегда в конечном счете везет, моя дорогая. Вот, например, случай с кузеном Джереми...

Кэролайн застонала, но он не обратил на это никакого внимания.

- Значит, так. У Джереми Лонгстрита был хороший приятель Дэйви Крокетт, парень из Кентукки. Во время Войны за независимость...

Кэролайн повернула к нему голову, прижавшись щекой к коленям, и слушала очень внимательно. По всей вероятности, этот рассказ был очередным вымыслом, но, странное дело, головная боль почти прошла, и спазмы в желудке утихли.

- Ну вот, а теперь, моя милая, почему бы тебе не взять собаку, а также все, что может понадобиться, и не погостить немного в "Сладких Водах"?

Настороженность в ее взгляде заставила его улыбнуться.

- У нас в доме дюжина спален, а может быть, и побольше, так что вовсе необязательно делить со мной мою; - Он легонько щелкнул ее по носу. - Хотя ты, надеюсь, уже готова признать, что так или иначе, но кончится именно этим.

- Благодарна за ваше великодушное предложение, однако вынуждена его отклонить.

Во взгляде Такера мелькнуло нетерпение.

- Кэролайн, там будет Делла, к которой всегда можно апеллировать, а кроме того, на двери каждой спальни есть надежный замок. Это я говорю к тому, чтобы ты не опасалась попыток с моей стороны влезть к тебе в постель.

- О, пожалуйста, не льсти себя мыслью, будто я сама не сумею поставить тебя на место! Но дело не "этом, Такер. Я просто должна остаться дома.

- Но я не предлагаю тебе поселиться у меня на постоянное житье. - Он сам удивился, что эта идея не кажется ему такой уж невозможной. - Это будет краткий визит - пока Остина опять не водворят туда, где ему следует быть.

- Нет, я хочу быть дома, - повторила Кэролайн. - Такер, пойми, ведь я только последние месяца два живу так, как хочу. А всю свою жизнь я делала то, что мне велели, ездила туда, куда требовалось, и всячески старалась оправдать ожидания других.

- Может быть, расскажешь об этом?

- Нет, не теперь. - И она глубоко, протяжно вздохнула. - Как-нибудь в другой раз. Здесь мой дом, мое место в мире. Здесь моя бабушка прожила всю взрослую жизнь, здесь родилась моя мама, хотя она не любила, чтобы ей об этом напоминали. И мне нравится думать, что я сама достаточно Макнейр, чтобы провести здесь хоть одно лето целиком. - Она снова вздохнула и заставила себя переменить тему:

- Послушай, ты собираешься подарить мне цветы или позволишь им так и увянуть на ступеньках?

Такер решил больше не настаивать: он знал по собственному опыту, что, когда людям не позволяют жить так, как им хочется, они склонны скорее рвать отношения, чем подчиняться.

- Какие? Эти? - Он с невинным видом подал ей букет. Каждый стебель был помещен в маленькую капсулу с водой, чтобы сохранить свежесть. - Не думал, что они тебе понадобятся.

Кэролайн пожала плечами.

- Мне бы не хотелось, чтобы они увяли зря.

- Мне бы тоже: ведь я ездил за ними в самый Роуздэйл. К сожалению, мне пришлось одолжить у Деллы ее машину, - прибавил он небрежно, вдохнув цветочный аромат. - А Делла ничего не даст просто так. Ты бы видела список покупок и всяких поручений, который она мне за это всучила! И в химчистку надо, и на рынок, а в довершение всего - приобрести ночную рубашку для ее племянницы, которая на следующей неделе выходит замуж. Но у мужчины должны быть принципы, и лично я никогда не покупаю для женщины белье, если не состою с ней в интимных отношениях.

- Ты, Такер, человек солидный и положительный. Он удовлетворенно усмехнулся и положил ей на колени цветы, которые сразу засияли, как маленькие солнышки.

- Я подумал, что больше всего тебе подходят именно желтые розы.

- Они прекрасны. - Она вдохнула сладкий и сильный аромат. - Полагаю, я должна поблагодарить тебя за них и за все те хлопоты, которые...

- Ты лучше поцелуй меня. Я бы это предпочел. - Он улыбнулся, увидев, как она наморщила лоб. - Не раздумывай, Кэролайн, поцелуй - и дело с концом. Ей-богу, это больше помогает от головной боли, чем любая таблетка.

Она послушно отложила цветы, слегка наклонилась и коснулась его губ своими. Поцелуй оказался таким же сладким и крепким, как обволакивающий ее запах роз. И столь же утешительным. Глаза у нее немного затуманились, и она отклонилась назад, но его ладонь сразу же легла ей на затылок.

- Вы, янки, всегда куда-то торопитесь, - пробормотал он и опять прижал ее рот к своему.

Кэролайн теперь знала, как глубок и крепок может быть поцелуй, если только позволишь себе раствориться в нем. И, легонько вздохнув, она так и поступила.

Ее не беспокоило то, что губы Такера становятся все более требовательными, а его сердце бьется часто и сильно. Этот мощный ритм скорее доставлял ей удовольствие. Ей казалось, что она медленно опускается в прохладное голубое озеро, испещренное солнечными бликами.

На этот раз Такер отодвинулся первый. Он совсем не касался ее, если не считать пальцев, сжимающих ей затылок. Просто не посмел. И хотя сдерживаться становилось все труднее, он знал, что лучше не спешить.

- Полагаю, ты не собираешься пригласить меня в дом?

- Нет, - ответила она, переводя дыхание. - Еще нет.

- Тогда мне лучше отправляться восвояси. - После краткой внутренней борьбы он поднялся. - Я обещал кузине Лулу сыграть с ней в карты. Она, кстати, всегда жульничает, но я тоже. И у меня получается гораздо лучше.

- Спасибо за цветы. И за вино.

Такер перешагнул через щенка, спящего внизу у крыльца, и направился к машине. Заведя мотор, он опустил ветровое стекло.

- Ты уж потерпи, детка, не пей в одиночку. Я скоро опять приеду.

И, глядя, как он рванул по подъездной аллее, Кэролайн задумалась: это краткое заявление прозвучало очень похоже на угрозу.

***

Джози и Кристел сидели в своем любимом уголке "Болтай, но жуй". Поводом для встречи был обед, но, так как обе были на постоянной диете, истинной причиной являлось желание посплетничать.

Джози без особого интереса ковыряла салат с цыпленком. Ей бы так хотелось сейчас съесть толстый, сочный бифштекс с поджаренной в масле жирной картошкой, но она беспокоилась о фигуре. Ей было уже за тридцать, и приходилось очень зорко следить за тем, чтобы не возникало никаких жировых отложений.

Пока Джози ковыряла вилкой салат, Кристел быстро расправлялась с помидором, фаршированным тунцом, и, усердно работая вилкой, неумолчно болтала, а Джози, по своему обыкновению, вставляла время от времени краткие замечания.

Джози любила Кристел с тех пор, когда в первом классе они дали торжественное обещание быть неразлучными подружками. Тогда они были две маленькие девочки из привилегированных семей и понятия не имели, как радикально потом разойдутся их пути. Джози шла своим, заранее спланированным: светские балы и первый, очень респектабельный брак. Кристел на долю выпало другое: после того, как ее отец сбежал в неизвестном направлении со своей секретаршей, девушке пришлось работать в поте лица. Брак ее оказался неудачным и кончился разводом после второго выкидыша.

Тем не менее они остались подругами. Когда бы Джози ни возвращалась в Инносенс, она всегда встречалась с Кристел и проводила с ней много времени. Ей нравилось, как они контрастно дополняли друг друга: Кристел была маленькой и кругленькой, а Джози, наоборот, высокой и худой. Кристел в свое время страшно досаждали веснушки; очевидно, поэтому она поступила ученицей в "Салон красоты мадам Александры" в Ламонте, после чего смогла открыть в Инносенсе собственный салон.

Тем временем в кафе появились новые посетители.

- Вон пришла эта Дарлин Тэлбот со своим младенцем. Терпеть ее не могу. Сама дрянь и связалась с дрянью.

Пока Дарлин усаживалась за столик, Джози сверлила ее взглядом.

- Это ты о Билли Ти Бонни?

- Ну конечно! Я сама видела однажды, как он прошмыгнул в кухонную дверь к Дарлин, а Тэлбот буквально перед этим вышел через переднюю. И когда она впускала Билли Ти, на ней была только коротенькая розовая ночная рубашка - как на кукле. Я видела их в окно, потому что была на кухне у Сьюзи Трусдэйл, мыла ей голову в раковине. Между прочим, у Сьюзи в кухне такая чистота - ни пятнышка, а ведь у нее столько ребятишек...

- И что сказала Сьюзи?

- Да у нее голова была в раковине. Но когда я ей сушила волосы феном, то сказала об этом как бы между прочим. И по ее виду было ясно, что она обо всем знает. Но она ответила, что никогда не вмешивается в дела соседей.

- Так, значит, Дарлин обманывает Тэлбота с Билли Ти... - Джози обернулась на Дарлин, которая в этот момент красила губы, и ее внимание привлек золотой блеск футляра от помады. - А вот это уже интересно, пробормотала она.

- Что именно?

- Да ничего. Сейчас Приду, Кристел.

Джози встала и направилась к столику Дарлин.

- Привет. А твой ребеночек сильно вырос.

- Да, ему уже восемь месяцев.

Удивленная и польщенная тем, что Джози сама к ней подошла, Дарлин отложила в сторону помаду и попыталась, хотя и без особого успеха, вытереть личико младенца бумажной салфеткой. А пока Дарлин возилась с ребенком, Джози так и ела глазами футлярчик.

"Нет, я не ошиблась, - думала она. - Я просто не могла ошибиться". Она сама купила эту помаду в Джексоне в отделе парфюмерии "Элизабет Арден". Именно этот золотой футляр тогда ей так приглянулся, и именно этот оттенок красного. Но помада исчезла. И она ее не видела уже.., да, с того вечера, когда она так изобретательно забавлялась с Тедди Рубинстайном в Палмеровском похоронном бюро. Потом она поехала домой, уронила сумочку, выходя из машины, и все рассыпала. Все-все рассыпала... А на следующий день Такер разбил машину, потому что кто-то повредил ему тормоза!

- Какая у тебя хорошенькая помада, Дарлин. Тебе идет. В глазах Джози появился жесткий, охотничий азарт, но Дарлин ничего не заметила: она расцвела от комплимента.

- Правда? Спасибо. По-моему, мужчины любят, когда у женщины губы ярко подчеркнуты.

- Я сама люблю красный цвет, но никогда прежде не встречала такого оттенка. Где ты ее купила?

- О... - Дарлин немного смутилась, но она была слишком польщена комплиментом, поэтому взяла футляр и повернула его к свету, чтобы Джози было видней. - Это подарок.

Джози цинично улыбнулась.

- И часто тебе делают такие подарки?

Не дожидаясь ответа, она отвернулась и прошла к столику, где ее ждала недоумевающая Кристел.

- Ты что-то замышляешь, Джози? - спросила она, заметив в глазах подруги какой-то недобрый огонек.

- Да просто думаю, Кристел... Думаю, что у Тэлбота Младшего такое симпатичное лицо, хотя он и глуповат, конечно. И он мне очень нравится.

- Да брось ты! Насколько я знаю, он единственный мужчина в Инносенсе, который тебя никогда не интересовал.

- Я же не говорю, что хотела бы с ним переспать. - Джози стала внимательно рассматривать соломинку, на кончике которой краснело пятно от помады. - Просто он хороший парень, и мне кажется, кто-то должен ему слегка намекнуть, что происходит у него дома в его отсутствие.

- Не знаю, Джози...

- Зато я знаю, и этого достаточно! - Она порылась в сумочке, ища блокнот и ручку. - Вот слушай. Я сейчас напишу ему записку, а ты передашь.

- Я? - пискнула Кристел и растерянно оглянулась. - Но как же я это сделаю?

- Очень просто. Всем известно, что по дороге домой ты останавливаешься у заправочной станции купить себе шоколадку "Милки Уэй".

- Да, конечно, но...

- Так что, когда войдешь в помещение, - продолжала Джози, деловито набрасывая записку, - все, что тебе надо будет сделать, - это отвлечь внимание Младшего, когда он откроет ящик с выручкой. Ты уронишь туда записку и быстро уберешься. Просто, как морковь!

- Но ты же знаешь, что у меня всегда выступает сыпь на шее, когда я нервничаю. - У Кристел уже появилось ощущение, словно кожу покалывает.

- Это займет всего две секунды.

Кристел все еще колебалась, и Джози двинула тяжелую артиллерию:

- Кстати, я тебе не рассказывала? Дарлин говорит, будто краска, которой ты ее покрасила, порыжела, и лучше было бы деньги сэкономить и самой покраситься. "Мисс Клэрол" стоит всего пятерку, а ты взяла с нее семнадцать с половиной долларов.

- Это при ее-то волосах?! - вспыхнула Кристел. - Я тысячу раз говорила, что ей нужно прибегать к профессиональным услугам, иначе она скоро облысеет. - И, фыркнув, добавила:

- И я очень на это надеюсь.

Джози улыбнулась и помахала запиской перед носом Кристел.

Вне себя от возмущения, та схватила ее.

***

Такер мирно дремал в гамаке, отдыхая после карточных баталий, но внезапно лишился покоя, потому что его растолкала Джози и с горячностью поведала о том, что произошло. Мигая, чтобы защитить глаза от последних солнечных лучей, он тщетно пытался вникнуть в то, что она рассказывала.

- Джози, ради Христа, пожалуйста, помедленнее, я еще не совсем проснулся.

- Тогда проснись, черт возьми! - И она дала ему такого тычка, что он едва не вывалился из гамака. - Я говорю тебе, что это Билли Ти Бонни повредил твои тормоза, и желаю знать, что ты в связи с этим собираешься предпринять.

- Ты хочешь сказать, что он проделал это при помощи губной помады?

- Нет, недоумок! - Она перевела дух и рассказала все с самого начала.

- Но, детка, только потому, что у Дарлин помада того же цвета, мы не можем...

- Такер! - Терпение к числу добродетелей Джози не относилось, и она снова пихнула его изо всей силы. - Женщина всегда может узнать свою помаду.

Он потер плечо и примирительно сказал:

- Но ты могла уронить помаду в любом другом месте.

- Но я уронила ее не где-то в другом месте, а прямо на подъездной аллее. Я красилась ею в тот вечер, когда встречалась с Тедди, а на следующее утро помады уже не было. И моего складного перламутрового зеркальца тоже.

Вздохнув, Такер встал. Вряд ли ему еще удастся соснуть: все это действительно выглядело очень странно.

- Ты куда?

- Поеду и расскажу обо всем Берку. Джози хлопнула себя по бедрам.

- А вот папа сейчас взял бы ружье и всадил хороший заряд Билли Ти в задницу!

Такер обернулся, и, хотя по-прежнему казался спокойным, глаза его вспыхнули.

- Но я не папа, Джози.

Она сразу же раскаялась и бросилась его обнимать.

- Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто я взбесилась от всего этого.

- Я знаю. - Он наклонился и быстро поцеловал ее. - Но позволь мне уладить это дело по-своему. А в следующий раз, когда буду в Джексоне, я куплю тебе такую же помаду.

- Запомни: цвет называется "беспощадный красный".

- Ладно. А теперь иди в дом и успокойся. Я возьму твою машину?

- Конечно, Тэк. - Когда он отошел подальше, она добавила:

- Может быть, хотя бы Младший отстрелит Билли Ти причиндалы?