Басов Николай

Выкуп (Лотар - устранитель зла - 2)

Николай БАСОВ

ЛОТАР - УСТРАНИТЕЛЬ ЗЛА - 3

ВЫКУП

ГЛАВА 1

Лотар Желтоголовый, драконий оборотень, прозванный Непобедимым, Миротворцем, Устранителем Зла и еще десятком более или менее подходящих прозвищ, смотрел ясными серыми глазами вдаль, рассеянно опираясь одной рукой о столик с книгами, картой мира и черепом, а другую положив на рукоять своего знаменитого Гвинеда. За его плечами на море разворачивался кусочек боя с Рыболовным Бродильником, которого в действительности не было. Другой угол занимал вид Лотарии, ограниченный тяжелым белым знаменем с золотыми кистями и эмблемой Белого Ордена. Все было выписано так, что становилось ясно: художник никогда не видел ни Гвинеда, ни Бродильника, ни Лотарии. Более или менее похоже у него получился только Лотар.

Сухмет отвел глаза от картины. Она была написана ясными, свежими красками на огромной, тяжелой дубовой доске и висела в Навигацком зале княжеского терема славного торгового города Мирама. Лотар побывал тут, когда занимался делом о заговоре против законного правителя Мирами, отца недавно умершей княгини Светски, правительницы Мирама, супруги старого друга Желтоголового известного Рубоса из Мирама.

Сам Рубос заставлял себя ждать, но послал крепенького старичка, чтобы тот сообщил дорогим гостям, что вот-вот выйдет. Дорогих гостей было трое.

Сухмет, странно сморщившийся и согнувшийся за те семь лет, что прошли после гибели Лотара. Его слуга и ученик Джа Ди, фой, ставший незаменимым человеком в Белом Ордене. И глава Ордена, Великий Магистр Стак КамЛут.

Ди, как и положено ученику, стоял на приличном расстоянии, чтобы не раздражать Сухмета, и смотрел в окна терема. Стак, воин, выученик драконьего оборотня и учитель воинов, ждал с нерушимым спокойствием, разглядывая коллекцию оружия, развешанную по залу. Лишь Сухмет, как всегда, выказывал нетерпение.

Он расхаживал от одной стены зала до другой, громче обычного постукивая посохом Гурама, на который опирался едва ли не как на обычную трость, и покашливал, поглядывая на портрет Лотара. Чувствовалось, что картина ему не нравится, как не нравилось и затянувшееся ожидание. Лишь Ди догадывался, что Сухмет, маг и прорицатель, слава о котором разнеслась по всему миру, участник устранения Нахаба, создатель новейшей школы колдовства, по работам которого учились маги Западного континента, нервничает, думая о предстоящем разговоре.

Но даже Ди не догадывался, что Сухмет побаивается не только отказа Рубоса, но, как ни странно, и его согласия. Собственно, Сухмет не хотел любого исхода, который должен был свершиться в результате его плана. Но отступать от него старик - а это, к сожалению, стало за последние годы слишком заметно - не намеревался ни в коем случае.

Хлопнула дверь, и по сухим доскам пола зашуршали тяжелые, медленные шаги. Крепенький старичок выпрямился, стукнул своим посохом на весь зал и величественно отчеканил:

- Его высочество, господин соправитель...

- Хватит, Рафус, этим людям нет нужды величать меня по титулам. - И в зал вошел Рубос.

Сухмет тем не менее склонен бьы вести дело более формально. Он показал глазами, чтобы Ди и Стак встали у него за спиной, и все трое весьма торжественно поклонились. Рубос всплеснул руками, молча негодуя, но Рафус удалился с выражением не только достоинства, но и удовольствия на лице. По его мнению, друзья или не друзья, но любой разговор с Рубосом из Мирама должен был начинаться официально. А дальше - хоть по плечу хлопай или Капитаном Наемников величай.

Рубос принужден был тоже поклониться, потом дошел до меньшего трона Мирама и уселся в него. Более высокий трон, стоящий рядом, оставался пустым. Рубос посмотрел на него глазами, в которых застыло недоумение.

Затем он повел рукой перед собой:

- Прошу вас, друзья, садитесь, передо мной вам нет нужды тянуться.

Сухмет проворчал:

- Перед троном сидеть... Как-то неудобно. В таких случаях дело не в людях, Рубос, а в символе власти.

Рубос улыбнулся и сразу стал похож на того самого вояку, наемника и путешественника, каким был когда-то.

- Ну, это все же не зал для торжественных приемов, а бывший Навигацкий зал, место совещаний и приемов пусть высоких, но дружественных гостей. В парадном я и сам постеснялся бы... гм... не соблюдать традиций.

Тотчас, словно из-под земли, за спиной Сухмета появился высокий резной стул, подставленный расторопным Ди. Сухмет сел, Стак и фой остались на ногах.

- Как я понимаю, Навигацкий зал в прошлом. А что тут будет?

- Зал Лотара Желтоголового, - твердо, чуть ли не с вызовом ответил мирамец. - Пока художники написали только одну картину о его подвигах, но скоро будут еще три. Со временем я рассчитываю...

- Эта картина не очень похожа на то, как было дело, - с нажимом ответил Сухмет. - Он и меч никогда не держал у пояса...

Рубос вздохнул:

-Я знаю, но ничего не мог поделать. Они художники, Сухмет, а не воины. Они никогда не видели того, что видели мы, и не годится из-за этого отказывать им в работе. - Все помолчали, Рубос продолжил: - Да и не важно это - как он носил Гвинед. Я всего лишь хочу, чтобы люди не забыли его. В последнее время, знаешь ли, я немало думаю о будущем.

Сухмет поднял голову и медленно произнес:

- Да, Рубос, о будущем в самом деле следует думать. Снова в зале повисла тишина. Вдруг заговорил Ди:

- Мы еще не принесли тебе личных соболезнований по поводу смерти твоей Светоки, князь Рубос. Рубос махнул рукой:

- Что толку в соболезнованиях? Я знаю, Сухмет, ты был чем-то занят, иначе приехал бы на похороны сам, а не прислал Шивилека... - Рубос потряс головой. -До сих пор не понимаю, как же так? Она была так молода! Но я тут, а ее нет! Как это происходит, Сухмет?

- Так и происходит, господин. Годы не щадят никого. - Сухмет внимательно посмотрел на Рубоса. - Что ты делаешь вечерами?

- Хожу, иногда заставляю чтецов читать, но... В последнее время стал не только плохо видеть, но и не слышу половину. А они еще так бормочут... - Рубос усмехнулся. - Пробовал поработать с мечом, так ты не поверишь, я почти ничего йе забыл. Вот только очень быстро устаю. Стак, может, поспарингуем немного, если... - Он бросил на гостей встревоженный взгляд. - Вы же не собираетесь быстро уезжать, раз уж явились сюда?

Сухмет встал, подошел к окну, постоял, вернулся и произнес:

- У нас есть дело, Рубос. И в этом деле главная роль отведена тебе.

-Мне?

- Чтобы ты понял что к чему, я начну с начала. Семь лет назад, когда твой друг, а мой господин Лотар Желтоголовый ушел из этого мира, забрав с собой архидемона, целью всех моих экспериментов... да что там - целью моей жизни стала попытка определить, что произошло с его душой. Спиритуализм - очень тяжелый, изматывающий раздел магии, а я никогда не был в нем силен. Практически мне пришлось учиться заново, тем более что результат не лежал на поверхности. - Сухмет подумал, снова сел на стул и посмотрел на портрет Лотара. - И выяснилось, что злобный Нахаб утащил душу моего господина в самый страшный круг преисподней. Из него не возвращаются, Рубос. Перерождение моего господина невозможно.

Рубос вскочил, взмахнул руками, словно хотел позвать слуг, но не произнес ни слова. Глаза его стали жесткими и суровыми, как бывало перед нешуточным боем в молодости. Сухмет, заметив этот взгляд, удовлетворенно кивнул.

- Тогда я стал искать знак высоких богов, чтобы выяснить, как можно все-таки отменить приговор Нахаба моему господину и вернуть его к нормальному круговращению жизни и смерти. По моему мнению, такому человеку, как мой господин, необходимо очиститься от тяжести драконьего обо-ротничества, навязанного Гханаши. А проделать это можно только в том случае, если у него снова будут перерождения, новые жизни, новые судьбы.

Рубос подошел к стене, украшенной оружием, и стал рассеянно перебирать мечи, кинжалы, трогать тяжелые секиры и доспехи. Его фигура выражала тяжесть нового знания, но слушал он внимательно.

- И недавно мне удалось узнать, Рубос, что мой господин будет прощен и его жизнь возобновится, если мы заплатим за него выкуп.

- Что для этого нужно? - Рубос повернулся и посмотрел на восточника тяжельм, властным взглядом.

- Нужно удалить из нашего мира два самых мощных магических инструмента. Вот этот посох и... Это самое главное, Рубос. Нужно найти трон Гханаши.

- Гханаши давно нет, - чуть растерянно произнес Рубос. Сухмет улыбнулся тонкими, бледными губами:

- Да, я знаю. Но трон, который он некогда украл у волшебников гораздо более сильных и справедливых, остался. Вместе с Белым Орденом мы потратили немало сил и времени, проследив его путь. Три последних владельца трона были мелкими, не заслуживающими внимания колдунами, которые думали, что обладание мощным магическим инструментом сделает их более могущественными. Они заблуждались, всем троим владение троном принесло смерть. Но вот четвертый... Пять дней назад я нашел нынешнего владельца трона.

- Кто же это?

- Колдун Хифероа, которого ты знаешь по последнему походу Лотара. Рубос кивнул.

- Он по-прежнему живет в своем горном замке в центре мира? И по-прежнему прячется от любого немагического взгляда?

Сухмет вздохнул:

- Передел темной власти в мире, который последовал за уходом Нахаба, сделал зло более уязвимым, чем когда-либо прежде. Маги, претендовавшие на темную сторону силы, истребили друг друга во множестве, и вдруг выяснилось, что именно Хифероа может стать наследником и очередным Вседержителем Зла в мире. Я говорю это, чтобы ты понял, Рубос, к чему нам следует быть готовым.

- Он добился этого с помощью трона?

- В значительной степени. С помощью своих всевидящих живых машин он никогда, вероятно, не терял трон из виду. А когда Лотар устранил Нахаба, решил, что его час пробил.

Он захватил трон и уже пять лет владеет им безраздельно. Это позволило ему подчинить себе Гепру, бывшую Держательницу Ближнего Покрывала из замка Нахаба, Сроф и других менее значительных демонов.

Рубос подошел к своему месту, сел. Теперь он выглядел как государственный муж, выслушивающий доклад советника. Не было травмированного смертью жены, задавленного годами мирамца. Перед лотарцами сидел воин, седой, но несгибаемый, как в свои лучшие годы.

- Какое отношение к этому имею я?

Сухмет от избытка чувств хлопнул себя ладонью по колену:

- Понимаешь, Рубос, только ты можешь явиться к Хифе-роа и заявить свои права на владение этим инструментом.

- Я? - От изумления глаза Рубоса стали большими, как две монеты. - Зачем он мне? Сухмет кивнул:

- Верно, он тебе ни к чему. Но он нужен мне, чтобы устранить его из этого мира вместе с посохом. - Пальцы Сухмета нежно пробежали по грубому, темному дереву, некогда заколдованному мифическим Гурамом. - Это будет выкупом за душу моего господина, и тогда через две тысячи лет... на меньший срок боги не согласились... мой господин в новом обличье возродится для жизни.

Рубос провел ладонями по лицу. Он думал. По привычке правителя он задал вопрос, чтобы ему не мешали думать:

- Я убежден, ты уже подсмотрел, какой будет судьба нового Лотара, если нам удастся сделать свое дело. Сухмет, не сводя глаз с лица Рубоса, ответил:

- Конечно. Если нам все удастся, а такая возможность существует, он возродится далеко на Севере под именем Дея и станет великим воином. В течение жизни одного поколения он разрушит зловещую Черную империю, которая еще не возникла, но скоро возникнет и будет держать в ярме все четыре континента мира на протяжении двух тысячелетий.

Рубос посмотрел на Сухмета с беспокойством:

- Ты собираешься помогать ему в этом? Сухмет усмехнулся и опустил глаза:

- Нет, еще две тысячи лет я не проживу. Я и так довольно стар, знаешь ли. Но у меня есть ученик, а Стака усилит Белый Орден... Если мы все сделаем как надо, то и через две тысячи лет у моего господина будут верные помощники.

Рубос сделал неопределенный жест:

- Ну, ты мог бы возродиться к тому времени. И я тоже... Взгляд Сухмета стал на мгновение тревожным.

- Я слишком испортил свою карму последними хождениями в преисподнюю. Кажется, Рубос, мне не суждено больше реинкарнировать. А что касается тебя... Думаю, ты будешь доволен долей, которая ждет тебя в будущем. Для тебя все будет лучше, чем ты смеешь надеяться. Но сейчас, - Сухмет нахмурился, - это еще нужно заслужить. Нужно отправиться к Хифероа и заставить его вернуть трон.

Рубос потряс головой:

- Я не понимаю все-таки, почему я?

- Ты единственный, кто был тогда с моим господином.

- Нет, я тогда находился в плену у шайки дасских бродяг. С трудом бежал...

- Я знаю эту историю. Но ты можешь сказать, что это входило в ваш план, и Лотар не нарушил своих обязательств по отношению к компаньону. То есть к тебе. Раздавив Гханаши, Лотар завладел троном. После смерти Лотара трон по праву должен принадлежать тебе. И только тебе.

- А то, что трон сразу был украден из оазиса, едва Лотар убрался оттуда?..

- Это ничего не меняет. Трон все равно принадлежит тебе, поскольку воровство было и остается всего лишь воровством. Оно не отменяет твое право на унаследованную добычу

Рубос покрутил головой:

- Хитро. И как-то не очень убедительно. Если Хифероа не захочет отдать трон...

И тогда Сухмет поднял голову, посмотрел Рубосу в глаза и четко, чуть не по буквам произнес:

- Как бы эта легенда ни звучала, она позволит нам подойти к трону. На большее я и не рассчитываю. Нужен лишь миг, чтобы я мог заплатить выкуп за моего господина.

- Значит, ты просто... Сухмет кивнул:

- Все будет сделано, даже если Хифероа не слезет с трона, а вокруг нас будет толпиться орда его стражников. - Сухмет едва заметно усмехнулся бледными, сморщенными губами. - Когда боги хотят что-то получить, они способны устраивать это очень быстро.

Рубос подумал.

- Я не очень хорошо знаю нрав Хифероа, но то, что мне доводилось слышать, говорит не в его пользу. Он может попытаться нам отомстить за такой обман...

И тогда Ди, как всегда сдержанно, произнес:

- Несомненно, господин Рубос, он попытается убить тебя и моего учителя.

Рубос набрал воздуха в легкие, потом шумно выдохнул:

- Придется драться.

Тогда Стак усмехнулся и проговорил:

- Рубос, чтобы вытащить тебя и Сухмета, драться придется всем.

Рубос посмотрел на Стака:

- Ну, вас туда точно не пустят.

- Верно, - согласился Стак. - Но ты забыл о ходах под дворцом Хифероа, которые нарыли гномы. Остается лишь согласовать действия, чтобы мы оказались на месте к сроку.

Рубос мечтательно посмотрел на портрет Лотара.

- А знаешь, все выглядит, как в прежние времена. Сухмет, я пойду с вами. Но ты наверняка обращался к своей янтарной скале, и я хочу знать: у нас есть шанс на успех?

Сухмет опустил голову, подумал, потом решился и отчетливо проговорил:

- Яйцо Несбывшегося, которое ты непочтительно назвал янтарной скалой, говорит, что предприятие скорее всего удастся. Но мы с тобой должны быть готовы к смерти.

Лицо Рубоса стало жестким и слегка неуверенным одновременно. Он посмотрел на пустой трон Светоки, стоящий рядом, помолчал, а потом ответил:

- Как оказалось, когда-то это должно произойти.

ГЛАВА 2

Проспав всю ночь, Рубос значительно повеселел. Он поднялся, едва солнышко показалось из-за серых от утреннего тумана гор, подбросил веточек в костер, чтобы огонь не затух, и умылся снегом. Сухмет сидел перед горой, в которой находился замок Хифероа, и медитировал. Пока у него не получалось, но он старался.

Рубос набил котелок свежим снегом и стал его топить. Снежинки таяли сначала неохотно, потом быстрее. Наконец вода принялась медленно закипать.

Внезапно восточник вздрогнул, словно ему на кожу попал уголек из костерка. Рубос, который пытался глотнуть только что заваренного чая, почувствовал этот толчок и даже немного обжегся. Он поднялся на ноги, подошел к самому краю горного карниза, уходящему вниз в бесконечную пропасть, и спросил:

- Вчера ты сказал, что сегодня получится, а я ничего не вижу.

Сухмет, едва разлепив смерзшиеся от мороза губы, прошептал:

- Сейчас увидишь.

Рубос посмотрел на гору, качнул головой, вернулся к огню, взял кружку восточника, налил туда чай, подошел к Сухмету.

- На-ка лучше глотни, а то...

И замер. Гора, которая только что была слепым и бездумным нагромождением камня, острых граней и ночных облаков, вдруг превратилась в прекраснейший дворец. Кажется, еще более прекрасный, чем прошлый раз, когда они были тут с Лотаром, Ду-Лиа, Ди и даже с Азмиром.

Сухмет, осознав, что теперь подлинное виденье не исчезнет, поднялся, взял кружку из неподвижных пальцев Рубоса и с удовольствием хлебнул. А мирамец завороженно стоял, не спуская глаз с открывшегося ему виденья. Наконец он прошептал:

- Да, редкостная красота. Жаль, что придется... Сухмет бросил на него негодующий взгляд:

- Давай попробуем сначала хитрость, Рубос. И вообще, я просил бы тебя быть осторожнее в мыслях. На этот раз у нас такой противник, что сны читает, не то что мысли, высказанные вслух.

Рубос встряхнулся.

- Ну, извини, я в самом деле как-то не очень ловко об этом подумал. - Он стал собирать лагерь. - Что теперь?

Сухмет допил чай, потом стряхнул последние капли на снег, который намело у камня, где он просидел всю ночь, и стал собираться. Это длилось недолго. Потом он забил крохотный огонек костерка и посмотрел на мирамца, который уложился еще быстрее и спокойно ждал его у каменной стены, поднимающейся вертикально вверх.

- А теперь, Рубос, я придам тебе немного силы для боя. Потому что тебе, хочешь ты того или нет, придется сегодня потрудиться мечом.

- Я не то что меча сейчас не подниму, но даже кружку тебе едва донес, не расплескав. Что поделаешь, годы, как ты однажды сказал.

Сухмет едва заметно кивнул:

- Да, знаю, ты в плохой форме. И твоей вины тут нет. Но я попробую придать тебе немного молодости, Рубос. Ты готов?

Рубос улыбнулся, и на мгновение стало видно, как он улыбался, когда носился с караванами по всему Магрибу, когда участвовал в походах Лотара, когда был соправителем Мирама и сколачивал из своего владения самое процветающее княжество побережья.

- Разве найдется кто-то, кто в таком деле скажет нет?

Но тотчас лицо его стало не темнее снега, руки свела судорога, ноги подогнулись, и он вынужден был, чтобы не упасть, опереться о стену Потом по его телу прошла волна дрожи. Но, поборов ее, он выпрямился, лицо его разгладилось и стало красным от морозца, а в глазах заиграл давно забытый, молодой блеск. А Сухмет все насылал и насылал на него свои чары...

Когда Сухмет кончил свое колдовство, даже сияние Рубо-совой кольчуги стало другим - яростным и прекрасным. И он все время смеялся, а его голос эхом рассыпался в скалах на той стороне ущелья. Потом он выхватил меч. Всю дорогу, пока они тащились с Сухметом в центр мира, ему хотелось передать эту бессмысленную железку слугам или наемным погонщикам яков, которые везли их. Когда три дня назад погонщиков отпустили, он чуть было не попросил понести этот ятаган Сухмета. И только гордость удержала его.

А вот сейчас он выхватил меч и крутанул его в воздухе, слушая упоительный шелест воздуха, рассекаемого сталью, и чувствовал, как точно так же свистит от напряжения и силы кажцый мускул в его теле, каждая косточка, каждый нерв!

- Сухмет, сюда стоило тащиться только для того, чтобы вот так крутануть меч! Неужели когда-то было так хорошо?

Сухмет смотрел на мирамца довольно сурово. Он проверял, не хватил ли лишку, передавая ему энергию из посоха Гурама. Всем известно, что сила посоха придает любому человеку особое радужное настроение, почти наркотическую эйфорию, и ее избыток был не менее опасен в бою, чем мечи противника. К тому же она оказывалась тем сильнее, чем слабее до передачи энергии бывал тот, кого накачивали магией. Судя по его поведению, Рубос был весьма плох, но с этим приходилось мириться. И надеяться, что эйфория выветрится с ходом времени.

- А теперь, Рубос, мы пойдем по воздушному мосту. Он скользкий, при здешних ветрах по нему вообще едва возможно ходить. Но это самый легкий путь, который я смогу проложить к воротам Хифероа.

И Сухмет стал наколдовывать воздушный мост. Понимая, что это не будет легкая прогулка, он строил его максимально широким, на поверхности делал иззубринки из мелких вихрей, а все подъемы старательно сглаживал. Но все равно, когда он посмотрел, что получилось, у него замерло дыхание и дрогнули ноги.

Мягким полукружьем, как винтовая лестница, мост поднимался от карниза, где они ночевали, до самых ворот замка, плавно обходя три защитных колдовских кольца, который перекрывали путь наверх примитивным скалолазам. Но все-таки три сотни ярдов высоты, которые им предстояло преодолеть, прошагав почти милю по поднимающейся неверной воздушной тропе, висящей над пропастью, грозили ошибкой и гибелью на каждом шаге.

Внезапно свист ятагана за спиной Сухмета умолк. Рубос увидел мост. Сразу после изготовления его могли видеть и продвинутые немаги, а кого еще, если не Рубоса, всю жизнь провозившегося с Лотаром, Сухметом и демонскими штучками, можно было назвать продвинутым? Он спросил:

- И по этому в самом деле можно пройти?

- Это лучшее, что можно придумать в нашей ситуации. Но Рубос еще сомневался:

- В прошлый раз вы все говорили, что доступ к воротам закрыт силовыми полями или чем-то еще?

- Ты видишь, их сняли, они не нужны. Хифероа играет в щедрость и даже объявил всем слугам Нахаба амнистию. Поэтому, считай, нам повезло, и давай воспользуемся этим везением. Если бы они оставили тот лабиринт, по которому когда-то прошел мой господин, мы бы с тобой никогда не сумели его преодолеть.

Рубос с недоверием смерил взглядом мост, неверной дорожкой ведущий к замку над ними.

- Ты хочешь сказать, что бывают более опасные мосты? Сухмет вздохнул, улыбнулся и хлопнул Рубоса по плечу. Тогда мирамец тоже улыбнулся и спрятал ятаган в ножны.

- А не следует ли нам замаскироваться? Все-таки, если мне не изменяет память, Лотар тогда спрятался под Киноза?

- Мы идем официально требовать наш трон. Вернее, трон, принадлежащий тебе, Рубос. Зачем же нам маскироваться? - И лишь потом Сухмет тихо добавил: Маскироваться должны другие. И да поможет им Кросс!

Они ступили на мост, который несильно закачался под ними, и стали подниматься по едва видимой дорожке. Как Сухмет и ожидал, в вихрях, которыми был покрыт мост, нога тонула, как в тугом восточном ковре. А это, что ни говори, помогало.

Они прошли почти три четверти пути, когда сильный порыв вдруг сбросил Рубоса с моста. Или он сам ошибся, потому что от долгого напряжения стал чуть хуже чувствовать воздушное сгущение под ногами, которое и было, собственно, мостом.

Он заскользил вниз, безнадежно попытался схватиться руками за слишком гладкую покатую поверхность... И вдруг, когда уже думал, что сейчас полетит в пропасть, обрел слабую, тающую опору под ногами, которая позволила Сухмету выдернуть его на основной мост.

Оглянувшись, Рубос с тревогой спросил:

- Что это было?

- Я приготовил как раз для такого случая одну страховку, которую можно очень быстро подставить в любом месте. Рубос кивнул, а потом снова спросил:

- Одну приготовил?

- Только одну. Так что больше не падай.

К счастью, сильных порывов горного ветра больше не было, и они дошли до ворот без осложнений. Зато осложнения начались сразу, едва они ступили на каменный порог.

Сухмет не зря в свое время нагружал сознание Лотара, который приходил к Хифероа, частью своего восприятия. Почти личностное присутствие позволило ему теперь планировать все действия. И разумеется, он запомнил расположение покоев дворца, главные препятствия и постарался предусмотреть способы их преодоления. Но такого не ожидал даже он.

Когда они ступили в коридор, имеющий колдовскую акустику, от стен, которые их окружали, стали отделяться белые тени, и их становилось все больше. Спустя полминуты перед немного растерянным Рубосом и Сухметом с посохом в руках расположилась настоящая армия эрков, вооруженных арбалетами, трубками для стрельбы отравленными стрелами и просто небольшими копьями. Среди моря пернатых голов мрачными, могучими скалами возвышалось несколько Кинозов.

Рубос прошептал:

- Если ты хочешь, чтобы я через это прорубался, то ты меня переоцениваешь, Сухмет. Или дал слишком мало энергии из посоха. Не пора ли исправить ошибку?

- Нет, это еще не противники. - И, повысив голос, Сухмет уверенно произнес: - Мы послы, пришли к вашему господину с просьбой вернуть нам украденное много лет назад имущество. Доложите о нашем прибытии или пропустите нас.

Один из Кинозов взревел. В усиленной акустике его голос раскатился оглушающим эхом. Но в этом реве даже Рубосу почудились вполне понятные слова. При желании их можно было перевести на членораздельную речь примерно так:

- Проваливайте! Наш новый господин не будет слушать пустых угроз!

- А ведь угроз еще и не было, не так ли, Рубос? - спросил Сухмет, поворачиваясь к напарнику, а когда его губы стали не видны эркам, шепотом добавил: - Прячься за колонну и зажми уши...

И почти тотчас он поднял посох и быстро прочитал заклинание. Кто-то из эрков попятился, кто-то, наоборот, бросился вперед, чтобы остановить мага... Почти все Кинозы, сколько их тут ни было, тоже рванулись вперед, но им помешали суетливые эрки, а когда стало понятно, что именно вызывал Сухмет своим наговором, было уже поздно.

Вечные факелы, огромные медные колбы, наполненные специальным горючим порошком, вдруг разлились ослепительным огнем, почти взорвались, за считанные мгновения выбрасывая ту энергию, которую должны были выдавать многие века. Огонь их был так горяч, что первые эрки, которые оказались в струях пламени, даже не сгорели, а испарились, превратились в ничто. Два или три Киноза, которые заметались, продлили свою жизнь дольше, но и они загорелись...

Когда столбы огня потихоньку опали, когда невыносимый в этом коридоре рев извергающегося пламени утих, -а горячий йетер, бьющий из жерла пещеры, как пустынный самум, спал, Рубос, который очень толково спрятался за высеченную из скалы колонну с одной стороны ворот, поднялся на ноги. -Сухмет еще сидел за такой же каменной колонной с другой стороны входа и пытался спрятать голову.

Рубос заглянул в пещеру - она была пустынна и темна. Лишь на камнях горный ветер перебирал пласты черного пепла, стряхивая его в пропасть за порогом.

Мирамец подошел к Сухмету и положил ему руку на плечо:

- Ну, ты им показал... Да и мне тоже. Никогда не видел ничего подобного. Сухмет поднялся:

- Видел, и даже не один раз. Правда, не в таких масштабах, но тут факелы были уж очень хороши. И почти на треть заполнены порошком.

Они пошли по пещере вниз. Сначала Рубос почему-то не хотел наступать на самые плотные залежи черного пепла, но скоро перестал обращать на них внимание. И все-таки он несколько раз оглянулся, когда они вышли на залитую дневным светом, не тронутую колдовством Сухмета часть коридора.

- Неужели там никого не осталось?

- Посмотри лучше вперед, - ровным голосом произнес Сухмет. - Вот наши следующие собеседники.

Рубос мигом обернулся. Но ему стоило изрядного труда понять, что Сухмет имеет в виду не что-либо, а огромные треножники, которые были расставлены для тепла вдоль стен следующего зала.

- Неужели эти тазы на подставках представляют опасность?

Сухмет озорно блеснул глазами:

- Постараюсь, чтобы не представляли.

Он снова стал в позу вызывания заклинаний, поднял вверх посох и начал произносить звуки, трудные для понимания даже привыкшему к разным языкам и наречиям Рубосу.

И вдруг треножники стали гореть ярче, потом еще ярче... Теперь большая их часть пылала почти так же неистово, как бесконечные факелы в предыдущем коридоре. Рев и этого пламени казался оглушительным, но, так как тут не было магической акустики, его вполне можно было выдержать.

Некоторые из треножников стали двигаться, переступая коваными ногами по ровному полу, иные стали звонко дрожать... Но едва угли в их чашках выгорели, они все замерли, и теперь уже ничто на свете, кроме новой порции топлива, не могло их оживить.

- Как мне кажется, в твоих приемах наблюдается некоторое однообразие, проговорил Рубос, когда стало ясно, что путь вперед опять открыт.

Сухмет поднял взгляд на мирамца:

- Это еще что? Вот когда придет пора аннигилировать трон и посох, вот тогда энергии выделится столько, что... Боюсь, как бы вся скала разом не обрушилась.

Рубос приостановился:

- В самом деле? А где в этот торжественный миг должны быть мы?

Сухмет подошел к стене, в которой некогда была пробита небольшая дверца. Теперь она была заложена, и так плотно, что создавалось впечатление, что стена состоит, как и в других залах дворца, из монолитной скалы.

- Хотелось бы, конечно, оказаться как можно дальше. Но боюсь, я буду на расстоянии вытянутой руки. Или, что не имеет значения, на расстоянии броска моего посоха до трона. Видишь ли, Рубос, в посох теперь заложено такое заклинание, которое позволит уничтожить оба этих инструмента, едва они соприкоснутся... А кидаю я не очень далеко. Жаль, мало тренировался в этом деле.

Рубос постоял, опустив голову.

- И, насколько я понимаю, мне в этот момент придется сдерживать слуг Хифероа? Значит, я тоже должен быть?.. Он не договорил, но Сухмет его понял:

- Я предупреждал тебя: нам нужно готовиться к смерти.

- Да, - Рубос стал чуть прямее и усмехнулся, - я помню. Я только не думал, что это так достоверно. Сухмет внимательно посмотрел на мирамца:

- Ну, в отношении тебя существуют варианты. Возможно, появится шанс спастись...

- У нас разные представления о безопасности, тебе не кажется?

Рубос ответил так спокойно, что Сухмет понял: больше на эту тему говорить не придется. Поэтому он повернулся к заинтересовавшей его стене и снова стал ее осматривать.

ГЛАВА 3

Коридор уходил куда-то вниз, из него доносились слабые, как шуршание крыльев ночного мотылька по стеклу, звуки. От них даже Рубосу стало не по себе. Но, как ни странно, Сухмет не проявлял немедленного желания окунаться в этот темный и непонятный провал. Сухмет все еще не мог оторваться от стены. Наконец он с извиняющейся улыбкой проговорил:

- Нет, не могу удержаться, чтобы не увидеть их собственными глазами. Конечно, это может осложнить переговоры, но, с другой стороны, проявление силы тоже необязательно пойдет во вред.

Рубос ничего не понял. Но Сухмет и не думал пояснять. Он обернулся и попросил:

- Рубос, перед залом с треножниками стояли факелы с ярким таким, дневным пламенем. Сруби-ка штуки три No принеси сюда, пожалуйста.

Рубос отправился назад, в освещенную часть зала, нашел несколько вмазанных в стену факелов на не очень толстых, всего с руку, деревяшках и срубил их ятаганом. Заодно и силу удара в своем новом, накачанном магией Сухмета качестве проверил. Оказалось, что он не так уж и плох. Вот только хруст в кисти на самых сильных ударах его немного беспокоил. Но боли он практически не чувствовал, поэтому ничего не стал говорить, когда свалил факелы перед Сухметом, который все еще ощупывал стену маленькими, желтыми, сморщенными ладошками.

- Что дальше? - спросил мирамец.

- Ничего не чувствую, как они их там расставили?" - Сухмет очнулся от своей сосредоточенности. - Дальше? Сейчас мы их погасим.

Восточник внимательно посмотрел на негаснущие факелы, и пламя на них вдруг стало тише и слабее. Больше Рубос не ждал, он топнул ногой, обутой в грубый дорожный сапог, и сбил пламя с одного, второго... Третий факел погас сам.

- Теперь, Рубос, разрубай эти медные колбы и высыпай порошок из них вот тут.

Сухмет указал место неподалеку от каменной статуи какого-то рыцаря с обломанным копьем. Пока Рубос работал, восточник походил около статуи, странно бормоча про себя:

- Надо же, столько лет прошло, а они копье так и не поменяли... Только передвинули, чтобы стена не казалась слишком голой... И как ему удалось это копье отломать голыми руками? Это же красный магокани, крепче не бывает, он сталь заставляет тупиться...

Но тут Рубос сказал, что все готово. Порошок, состоящий из мелких ярко-голубых и темно-красных, как рубины, чешуек, и в самом деле лежал ровной кучкой именно там, где когда-то находилась дверь.

- Теперь давай спрячемся, - предложил Сухмет.

Сам он отошел от стены в другой конец зала и щелкнул пять раз пальцами. На пятом щелчке от кучи порошка пошел дым, а потом она с оглушительным треском взорвалась. Стена, у которой эта кучка лежала, разлетелась обломками в разные стороны, и в ней образовался пролом, через который мог бы проехать всадник.

Рубос только головой покрутил.

Они прошли в следующий зал, где стояли знаменитые живые машины Хифероа. Две ближайшие от пролома машины изрядно пострадали. Один обломок ударил по кадке, из которой росло удивительное дерево, переливающееся всеми оттенками синего цвета, и кадка треснула. Дереву это определенно не понравилось, но его еще можно было спасти. А вот вторая машина была практически убита. Несколько кусков стены, острых, как каменные топоры, рассекли кожу на высоких и плоских стеблях, похожих на цветы, растущих из огромного блока малахита, пронизанного тонкими медными проводами и золотыми штырьками.

Сухмет огорченно всмотрелся в гаснущие цветы и пробормотал:

- Печально, когда такая красота гибнет... Впрочем, если он откажется, все равно многое тут погибнет.

Сухмет осмотрелся. Будь у них время, он бы вник в удивительные машины Хифероа основательно и со вкусом, но времени как раз не было. Поэтому он просто погладил некоторые из странных созданий горного колдуна и вышел из зала, поклонившись на прощанье.

Рубоса позабавил этот поклон. Он спросил:

- Это все-таки не додзе, чего же кланяться?

- Ты и в гимнастическом додзе кланяешься лишь потому, что зал - священное место постижения истины. Так вот, представь себе, этот зал - тоже место истины. И она тут выступает в еще более ошеломительных обличьях. Только не всем дано это постигнуть... Нет, не думай, в первую очередь я имею в виду себя. - Сухмет помолчал. - Жаль, я не выучил как следует магию живых существ, мне было бы легче понять, какую красоту я только что видел. Рубос с уважением кашлянул.

- А то, что пару этих штук мы все-таки расколошматили, не помешает?

Сухмет вздохнул:

- Еще как помешает. Но уж очень я хотел увидеть, что и как тут живет. Вот и решил, что стоит рискнуть. К сожалению, они перетащили некоторые машины на новое место, а свой взрыв я рассчитывал по старому положению...

- Ты уже бывал тут?

- Я был ментальным наездником моего господина. Да и давно это было, так что они в самом деле могли тут многое изменить. Меня смутило неисправленное копье, но оказалось, что машины - не копье. Машинами они как раз занимались.

Рубос уже ничего не понимал:

- Какое копье?

- Да так, не важно. Теперь, почтенный Рубос, приготовься. Мы отправляемся прямиком в приемный зал здешнего хозяина.

С этими словами Сухмет раскрыл двери, ведущие в зал, где некогда Лотар устроил отменную свалку между драконами. На этот раз драконов не было. В этом зале вообще никого не было. Быстро, даже не заглядывая за колонны вдоль стен, за которыми вполне могла прятаться засада, Сухмет пошел вперед, прямиком к двери, за которой находился Хифероа.

Рубос едва догнал его. Сухмет посмотрел на мирамца, серьезно, как на похоронах, подмигнул ему, беззвучно спрашивая поддержки, а потом одним движением распахнул двустворчатые двери. Они откатились в разные стороны, но не до конца. И все-таки в образовавшуюся щель Сухмет прошел рядом с Рубосом, плечом к плечу.

В зале, раскинувшемся перед ними, со времен Лотара кое-что изменилось. Не было полок со странными штуковинами, не было столика с разными подручными вещами. Лишь трон Хифероа остался прежним - целиком вырезанным из монолитного куска горного хрусталя, чистого и прозрачного, как северное стекло. И несмотря на это - теплого, уютного, успокаивающего.

Хифероа тоже изменился. Теперь он сидел выпрямившись, как истукан. И даже от дверей было ясно, что обе его ноги пребывают в полном порядке. За семь лет, которые прошли после гибели Цвана, он сумел избавиться от увечья.

У его плеч, затянутых в серебристо-серую драгоценную парчу, стояла Гепра, бывшая Держательница Ближнего Покрывала бывшего архидемона, а слева на странной каменной скамейке восседала Сроф.

Рубос, который прекрасно помнил, как птица некогда атаковала его, связанного сетью по милости Азмира и не способного защититься, вздрогнул и положил руку на эфес меча. Но Сухмет, не глядя, снял его руку с меча. Затем он сделал несколько шагов вперед и поклонился:

- Приветствую тебя, великолепный Хифероа. Я рад видеть, что ты пребываешь в добром здравии, и еще раз с благодарностью вспоминаю по этому поводу моего прежнего господина.

Хифероа глазом не моргнул:

- Рабам всегда свойственно искать господина. Пожалуй, если ты искренне предлагаешь свои услуги, я могу найти тебе место, но не рассчитывай на многое. У тебя не очень хорошая репутация, старик, к тому же... - Колдун не удержался. - Ты поранил одну из моих любимых машин. И даже убил другую"

Рубос понимал, что ему не следует очень уж мешать Сухмету, который вел собственную игру, но не удержался. Отчетливо, так что было слышно во всех углах посещения, но все-таки и не в полный голос он произнес:

- Мы еще не вошли во вкус, колдун.

Хифероа посмотрел на Рубоса яростным, горящим взглядом. Сухмет отчетливо представил себе, что в них вот-вот загорится красный демонский огонь, и тогда жажду крови этого существа будет очень трудно подавить. Поэтому он довольно поспешно произнес:

- Мой друг хочет сказать: мы не ищем нового господина. Мы явились как послы... Если угодно, послы, взывающие к доброй воле.

Хифероа дрогнул бровями, пытаясь изобразить веселье. Но, должно быть, он так давно смеялся последний раз, что забыл, как это делается, и у него ничего не получилось.

- Странный эпитет - добрая воля, ты не находишь, старик? Он подразумевает, что имеется и злая воля, и, вероятно, какие-то иные образцы воли... Мне не нравится то, что ты сказал. Если ты не пришел с покорностью в сердце, тебе здесь делать нечего.

На последних словах голос Хифероа затвердел, как река покрывается льдом, который уже не всякая сталь может проломить.

- Странное дело, те, на входе, тоже сказали, что мы должны убираться, снова вмешался, на этот раз погромче, Рубос. - Но теперь их пепел ссыпается в пропасть.

Хифероа понял, что суровыми взглядами пришельцев не пронять. "Он забыл не только о веселье, но и о мужестве некоторых людей", - решил Рубос.

- Это угроза? - спросила ласковым голосом Гепра, поскольку пауза действительно затянулась.

- Ну что ты, смертельно прекрасная Гепра. - Сухмет вежливо поклонился, но, так сказать, с отчетливым западным акцентом. - Рубос просто позволил себе вспомнить кое-что.

- Хорошо, - продолжила, наверное, уже Держательница Ближнего Покрывала Хифероа, - что вы хотите просить у нашего господина?

- Мы пришли требовать трон, украденный некогда из оазиса Беклем, который еще несколько раз менял владельца и оказался, как показали мои изыскания, здесь, в твоем дворце, великолепный Хифероа.

Птица Сроф вдруг опустила полупрозрачную пленочку на глаза, словно собиралась спать. Это заставило Рубоса напрячься, потому что стало ясно - она чего-то ждет.

- Почему ты решил, что он находится у меня? - спросил Хифероа.

Рубос простодушно развел руками:

- Да потому, что он просто где-то тут.

Колдун перевел взгляд на мирамца. Глаза его стали узкими, как лезвия магадирских кинжалов, после которых, как рассказывают, не всегда даже кровь выступает на коже - настолько тонко они режут.

- А на каком основании ты пришел требовать что-то? Сухмет кратко, но толково изложил все позиции требования, разумеется в собственной интерпретации. Рубос признал, что в этом зале с хорошей акустикой перед колдуном и его подручными вся история звучит весьма убедительно. Если, конечно, она могла тут кого-то хоть в чем-то убедить.

Тогда Хифероа потер коленки, словно хотел убедиться, что после рассказа Сухмета они все еще остаются при нем. Должно быть, очень уж явно он припомнил времена, о которых рассказал Сухмет.

- А если я скажу нет?

- Тогда мне придется, невзирая на твою волю, обыскать этот дворец, спокойно и рассудительно проговорил Рубос. Теперь он не считал нужным понижать голос.

- Даже так? - удивилась Гепра. Впрочем, она с самого начала знала, что так получится.

Сухмет кивнул, опять по-западному Чувствовалось, он очень хочет подчеркнуть свою непохожесть с теми существами, с которыми вел переговоры.

- Именно так, - подтвердил Сухмет, чтобы его поняли правильно.

- Тогда... - Хифероа задумался, но каждому стало ясно, что игры кончились. Внезапно он вскочил на свои недавно приобретенные ноги и указал на пришельцев пальцем: - Взять их! И казнить на моих глазах самой лютой смертью!

Тут же из потайных дверей, открывшихся по всему залу, стали выскакивать стражники. Тут были и сарофаты - волосатые большеноги, которые привыкли разрывать своих противников за ноги, чересгамы - круглые на вид воины, закованные в естественные роговые- пластины, способные раздвигать их, захватывать и переваривать противника целиком, отиссы - закованные в странные доспехи тонкие и злые красавицы, ведущие бой на невероятной скорости, любящие грызть еще живое, трепещущее под их зубами мясо, и много другой нечисти.

Но все они опоздали. Рубосу удалось затолкать Сухмета в самый узкий угол зала, где на них не могли нападать больше двух стражников одновременно, и прикрыть его собой. А потом, отбивая первые атаки слуг Хифероа, он заорал через плечо:

- Колдуй, Сухмет, колдуй! Долго я не продержусь, их слишком много!

Сухмет послушно, не выпуская посоха Гурама, положил обе ладони на свои виски и опустил голову.

ГЛАВА 4

Стак КамЛут осмотрел стоящих перед ним орденцев. Все выглядели по-разному, кто-то волновался, пожалуй, больше допустимого, кто-то казался слишком азартным, кто-то был слишком спокоен. Как всегда, когда нужно было идти в бой, что-то казалось не так. С другой стороны, Лотар, бывший Учитель Белого Ордена, всегда говорил, что кажущаяся неготовность бойцов есть признак неготовности его самого - Стака. Так что чрезмерно напирать на идеальное состояние перед схваткой не стоило.

Идеальным Стак считал, как и во многом другом, состояние Учителя. Тот был холодноват, расслаблен, остроумен и эмоционально пригашен, как сырая лучина. Эта эмоциональная невыраженность позволяла ему действовать совершенно так, как Стаку, наверное, не удастся никогда в жизни.

Хотя, с другой стороны... Стаку не нравилось и чрезмерное, ледяное равнодушие. Взять, к примеру, Мало. Она нет просто была какой-то одеревеневшей, когда стало известно, какой у них будет бой, она принялась тренироваться как заведенная, так что со стадиона ее приходилось буквально выносить на руках, а потом вдруг сделалась заторможенной. Никто из ее друзей так и не узнал, что с ней происходит.

- Итак, все готовы? - спросил Стак.

Никто ему не ответил, он прочитал состояние готовности по внутренним, самым искренним ответам. Конечно, эта было далеко до четкой ментальной речи, какой обменивались Сухмет с Учителем, но и это было вполне понятно. А иногда и незаменимо, вот как теперь.

- Хорошо. - Стак повернулся к Ди.

За последние годы фой стал другим. Более эмоциональным, более похожим на западника. У него даже глаза стали чуть круглее. Может быть, причиной тому было то, что он женился на одной из слушательниц академии, подающей немалые надежды и со временем, безусловно, способной одолеть вступительный орденский экзамен. Он только косичку не хотел отрезать и даже каким-то почти мистическим образом добился того, чтобы многие из орденцев стали носить длинные волосы, заплетая их перед боем в небольшой хвостик.

Сам Стак полагал это баловством. Он считал, что волосы нужно стричь коротко, как это всегда делал Учитель.

- Где мы находимся? - спросил он Ди.

Фой медленно повернул к нему голову:

- Вообще-то мы в десяти минутах бега от зала, куда они направляются. Вот только перед нами армия горного народца, а потом три дракона. Интересно, как быстро орденцы сумеют одолеть эти препятствия?

Стак опустил голову, подумал. Нет, он ничего не чувствовал впереди, слишком толстыми были тут каменные стены и своды. Но для того, чтобы это не привело к катастрофе, они и взяли с собой Ди. И фой - или бывший фой, если принять во внимание разрез его глаз, - пока справлялся отменно.

Каменные пещеры, в которые они вошли трое суток назад, могли бы завести их куда угодно, но фой привел их сюда, прямо под замок Хифероа, с точностью магнитной стрелки, указывающей на север. Конечно, по дороге случилась пара мелких стычек. Но теперь все было позади. И они находились всего в десяти минутах бега от главных залов дворца, в десяти минутах от Сухмета и Рубоса, ведущего переговоры с Хифероа...

Не слишком ли много? Успеют ли? Тем более что с народом гор еще никто из орденцев никогда не бился, плюс три дракона... Впрочем, когда-то Учитель сказал, что драконы не слишком умные, что их можно обмануть...

- Пора, - произнес напряженным голосом Ди. - На них напали. Таиться больше нет смысла.

- Вперед! И слушайтесь командиров! - приказал вполголоса Стак и положил руки на оба своих меча, которые были как две капли воды похожи на Гвинед и Акиф, только, конечно, магии в них было не больше, чем в детских погремушках.

Они прошли всего несколько поворотов, как вдруг оказались в огромном зале!- заполненном горным народцем, как вода затопляет низины. Все собравшиеся были вооружены, возбуждены, потому что ждали атаки, и большая часть этих людей не понимала, за что они тут должны умирать.

Стак сориентировался сразу. Он повернулся к Ди, который закладывал в свой знаменитый стреляющий посох небольшой, с ноготь, золотой самородок, и скомандовал:

- Бей только в командиров. А лучше - в их эрла. Сумеешь его определить?..

Ди смерил Стака негодующим взглядом, потом поднял посох и выстрелил. Один из офицеров, должно быть стоящий на камне и потому возвышающийся над всеми остальными гномами, рухнул в толпу воинов как подкошенный.

Тотчас некоторые из передних вояк горного народца завопили и бросились вперед, на орденцев. Но Стак уже сумел сделать главное - он вывел их из узкой пещеры и выстроил клином.

Стак стал в самое острие клина, и именно ему пришлось встретить первые удары. Атака была довольно сильна, как и должно было получиться у нескольких тысяч людей. И хотя каждый был в три - три с половиной фута ростом, сила у них была не детская. Но орденцы справились.

Еще лет десять назад, когда орденцев стало много, хотя это были орденцы второй волны, выбранные после гибели четырех первых, канонических учеников, Учитель выстраивал их таким же клином и требовал, чтобы они держали любую атаку. Справиться с этим они могли, только качнувшись в последнюю минуту вперед, а потом, быстро положив передовых бойцов врага, создавали перед собой вал из мертвых.

Этот прием они тренировали и после гибели Учителя. И вот теперь это пригодилось.

Стак ударил своим мечом и вакизаши сразу трех гномов. Двоих задел, третьего убил сразу. Потом, не теряя набранной клинками динамики, перенес атаку еще на двух гномов. Одного проткнул насквозь, второго заставил отшатнуться и согнуться от боли, но удар получился тыльной стороной и в лучшем случае сломал гному руку. Эти несколько раненых остановили по меньшей мере десяток других горных воинов. Те притормозили еще по нескольку соседей.

Так клин орденцев выстоял, не дрогнув, в море низкорослых вояк, страшных на вид, рубящих короткими кайлами, секирами, не очень острыми копьями и бердышами, но не способными оттеснить противника ни на шаг назад.

Из середины клина почти без перерыва доносились несильные хлопки посоха Ди. Почти каждый раз кто-то из разодетых офицеров на заднем плане вражеского войска валился снопом. Но эрла Ди еще не нашел. Может, его и нет тут?

- Вот он! - сказал Ди, перекрывая лязг стали, тяжелое дыхание дерущихся, крики и стоны раненых. - Но мой посох до него не достанет.

Стак посмотрел в указанном направлении, вырвав из своих схваток почти пять мгновений отдыха. В самом деле, на небольшом рукотворном уступе, вытесанном в светлой, красивой скале, стоял разодетый гном, чуть ли не в четыре фута высотой. Он смотрел вниз спокойно и с достоинством. Он думал.

- Ди, внуши ему, что он станет королем всей горы, если пропустит нас к Хифероа! - проревел Стак.

Больше он ничего не успел добавить. Его атаковал здоровенный, почти в четыре фута гном, который работал двулезвийной секирой, как перочинным ножом. Это был первый из противников, которому Стак должен был противопоставить оба своих клинка.

"Да у них построение древних легионов - впереди новички, потом ветераны, а потом триарии. Плохо дело, мы теряем время, а наши наверху..."

От этой мысли он едва не зарычал в бессильной ярости. Они в самом деле уже бились тут минут пять, а для Рубоса наверху это было долго, очень долго. Вдруг эрл горного народца поднял обе руки и что-то закричал. Гномы тотчас откатились назад. Орденцы, конечно, по-настоящему еще не намахались мечами, но перед ними уже высился настоящий вал из тел гномов. Трое орденцев получили легкие раны, главным образом по собственной глупости или самонадеянности, что было одно и то же.

- Что он сказал? - спросил Стак.

- Пока он просто остановил битву, - ответил Ди.

- Это ты его... ему?..

Ди пожал плечами.

Эрл на скале что-то спросил в наступившей тишине. Ди вытянул от напряжения шею и что-то прокричал на гортанном, тяжелом, как камни, языке. Стак, который умел говорить на двадцати языках и наречиях, не понял ни слова. Это был язык горного народа.

- Хорошо, - вдруг перешел эрл на задорский. - Мы пропустим вас, но, если вы не справитесь с Держателем горы, мы будем первые, кто попытается вас добить.

- Мы согласны! - тоже по-задорски крикнул Ди, а потом, даже не дождавшись, чтобы гномы расступились, повел свой клин вперед, к дальней стене зала, туда, где виднелись широкие, вполне уже дворцовые ворота.

Конечно, без толчков с обеих сторон не обошлось, но ни один из орденцев, равно как и ни один из гномов больше не ударил оружием. Обе армии соблюдали перемирие с дисциплиной, достойной воинов.

В ворота дворца Хифероа, пробитые горным народцем прямо из зала, в котором состоялась эта короткая и вполне бессмысленная битва, орденцы вступили уже бегом. Они бежали уверенно, потому что Ди в голову каждого из орденцев вложил план горного дворца. И каждый из орденцев мог найти нужную дорогу, даже если бы остался в одиночестве.

Но убежать далеко не удалось. Едва они вынырнули из коридора в третий, кажется, ключевой зал нижнего яруса дворца, как навстречу им затрусили три дракона. Ди очень спокойно сказал:

- Вот они.

- Вижу, - сквозь зубы ответил Стак. - Действуем как договорились...

Орденцы разбились на три небольших отряда. Цифра "три", и вообще все, что исчислялось тройным порядком, оказывало на драконов магическое влияние. Объяснение этому не знал ни один колдун, но это признавали даже те, кто не изучал никакую нумерологию.

Одним из отрядов командовал Бородул, вторым - Опристак, третьим - Мало. Но девушка вдруг стала красться вдоль правой стены, накинув на себя густеющую мантию магической невидимости.

"Что она делает, - подумал Стак, - на драконов же такие трюки не действуют!.. Она погибнет!" Но Мало прошла уже половину зала, а крайний дракон, загипнотизированный тремя группами людей перед собой, даже не сбавил хода.

- Молодец! - заорал Стак. - Попытайся... Договорить он не успел. Крайний дракон вдруг затормозил и стал поворачивать голову. Но тут хлопнул стреляющий посох Ди, и на шее дракона расцвела золотистая вспышка, брызнули капли крови, дракон коротко рыкнул от боли и повернулся к фою.

В этот момент Мало. и проскочила вперед. Ее бег стал легким, как взмах крыльев ласточки, и она исчезла в темноте дальнего коридора, ведущего в тронный зал Хифероа.

- Я принимаю командование над третьим отрядом, - произнес Стак.

Драконы уже неслись на орденцев, подобно лавине. Первый попытался пыхнуть огнем, но расстояние еще не позволяло ему бить прицельно. Впрочем, ему осталось уже немного, чтобы заняться орденцами как следует.

Опристак что-то проговорил вполголоса, его отряд повернулся и втиснулся в один из многих боковых проходов. "Рано, - подумал Стак, - вдруг дракон не захочет их преследовать?" Но Опристак, должно быть, привязал к себе внимание дракона каким-то ментальным образом, и чудовище послушно рвануло за первым из отступивших отрядов.

Второй побежал за Бородулом. Опытный и почти всегда очень уверенный, Бородул изобразил бьшо встречную атаку, а когда дракон взъярился пуще меры, отступил назад, туда, где по плану Ди находилась крайне примитивная ловушка яма, прикрываемая железной решеткой. Решетку уже должны были поднять...

Третий дракон бежал на Стака. Доблестный Великий Магистр Ордена заметил, что расстояние стало слишком мало, что он элементарно задумался и отступать стало поздновато... Но никто из стоящих рядом орденцев даже не дрогнул.

Они ударили в дракона, когда он прыгнул на них, и дружный отпор почему-то заставил зверя сбавить ход. Потом все-таки пришлось отступить. Ди, который остался со Стаком, вдруг проговорил:

- В этом проходе есть петля...

Стак вчитался в угольно-темную каменную складку, на которую указал фой.

- По-моему, там тупик.

- Нет, выход есть в потолке.

Повинуясь знаку Стака, орденцы, дружно не давая дракону снова разогнаться, вошли в указанный Ди коридор. Потом отступили и увидели глухую стену. Но в потолке в самом деле был проделан широкий лаз. Его даже не прикрывала крышка, настолько трудно строителям казалось взобраться в него по стенам. Но Стак был уверен, что это не так.

- Первый, наверх! - крикнул он. Кто-то из орденцев, кажется Шимона, спрятала клинки, подскочила, повисла на кончиках пальцев, а потом легко, как по ровной стене, поднялась, перебирая руками, как ящерица.

Потом пошел второй, третий... Все шло нормально, пока не остались трое. Дракон уже сообразил, что часть добычи убежала. Но он с тем большим рвением пытался расправиться с оставшимися. "Так, - решил Стак, - если поднатужиться, то я могу удержать его с четверть минуты- Но как я сам-то отсюда уйду?.."

- Ди, - приказал он.

Фой кивнул, спрятал посох за спину и довольно технично, хотя и не так, разумеется, как орденцы, полез по стене.

- Последний, - уверенно сказал Стак.

- Нет, - покачал головой орденец.

- Что? - От ярости на лбу Стака даже пот сразу выступил.

- Стак, на выход нижнего коридора можно опустить решетку! - крикнул кто-то из провала наверху.

- Опускай! - крикнул Стак.

Тогда футах в пятидесяти от тупиковой стены с потолка свалилась тяжелая решетка, увязанная из вековьк бревен, скрепленная толстыми бронзовыми скобами. Разрушить такую конструкцию не могла бы и магия. Все, выход отсюда был закрыт.

Дракон понял это едва ли не быстрее людей. Он замер и повернул назад голову Больше Стак не раздумывал, он развернул оставшегося с ним героя за плечо и сильнейшим пинком под зад толкнул его к стене и вверх. Орденец, закусив от обиды губу, подпрыгнул, повис на одной руке, зажал свой клинок зубами, схватился за каменный выступ второй рукой, поднялся еще выше, а потом легко, как по лестнице, заскользил к дыре в потолке.

Дракон обернулся, передышка завершилась. Стак втянул воздух в легкие. Все, теперь он последний. Как ему самому-то отсюда уходить?

Вдруг что-то обжигающее со свистом слетело сверху, обернулось вокруг пояса и плеч Стака, а потом впилось в его кожу там, где доспехи не закрывали его тело. Он неожиданной боли он застонал, но магический аркан вдруг напрягся, и Стак почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

Дракон, увидев последнего из людей висящим в воздухе, отчаянно прыгнул... Но Стак уже вознесся в спасительный люк в потолке, а дракон изо всей силы врезался в каменную стену, даже не задев Великого Магистра.

- Ну и ну, - покачал головой Стак, когда Ди смотал с его плеч колдовской кнут. - Не знал, что ты способен на такие штуки.

Ди с тревогой посмотрел вверх, мысленно он уже был в зале, где бились Сухмет и Рубос.

- Скорее, они уже не могут сдержать атакующих...

Не тратя лишних слов, Стак поднялся на ноги, поежился от боли на обожженной арканом коже и сделал шаг к выходу. Орденцы побежали, путь в зал Хифероа был открыт для этого отряда.

Но не для него одного. В следующем зале они столкнулись с группой Бородула. Тот доложил:

- Дракон влетел в яму всей массой. Мы закрыли решетку и подняли заслонку на шлюзе. Когда вода поднимется вровень с решеткой, дракон... пустит последний пузырь.

- Раненые? - отрывисто спросил Стак, не сбавляя бег.

- Так мы же с ним не бились, - простодушно удивился Бородул.

"Что-то слишком простодушно для такого хитреца", - решил Стак.

И уже перед самым залом они налетели на третью группу, которой командовал Опристак. Тот еще издалека закричал:

- Мы завели дракона в узкий проход и, пока он там пытался развернуться, вернулись по соседнему. Только поплутать немного пришлось...

"Молодцы, - решил Стак. - Просто и разумно. Все молодцы. Но теперь самое главное".

Чуть сбавив ход, они подбежали к двери, раздвинутой ровно для прохода двух людей. Двери были великолепны. Это был зал самого Хифероа. По ту сторону дверей, в темноте, разрываемой лишь двумя слабыми факелами, кипела битва.

"Жаль, сразу после освещенных коридоров будет тяжеловато", - решил Стак. Но орденцам он приказал:

- Входим. И бейте всех, кто подвернется под мечи. Мы успели, теперь мы их вытащим во что бы то ни стало.

И он толкнул двери, чтобы они раскрылись пошире. На орденцев дохнуло гарью взорвавшихся факелов, запахом крови и пота нечеловеческих существ. Что удивляло - в зале почти не было магии, а она должна была прорываться везде и всюду, магия тяжелейшего, дикого боя...

Но поверх всего в этом воздухе плавало ощущение смерти. От ее толчка в лицо отшатнулся на миг даже Стак. Но он стиснул зубы, вытащил клинки и рванулся вперед. Он знал: прежде чем они отсюда уберутся, если все-таки удастся убраться, смерти будет еще больше.

ГЛАВА 5

Первую волну атакующих Сухмет приостановил, взорвав по три факела на каждой стене зала. Всплески пламени от них пришлись в самую гущу нечисти, что стала вылезать из потайных дверей, и к Рубосу докатилась едва ли десятая часть тех, кто отозвался на первый вопль Хифероа.

Мирамец стал отбиваться от них, испытывая забытое упоение победительного боя, когда противник слабее, и ты это доказываешь каждой схваткой, когда тело очередного негодяя валится тебе под ноги, и ты знаешь, что он больше никогда не поднимется. К тому же все, с кем он расправлялся, мешали остальным атакующим, и это делало бой еще веселее.

Правда, Рубос немного оторопел, когда увидел, что толпа всякой нечисти забила едва ли не треть зала. Их было столько, что даже у Рубоса возникло опасение за исход боя в целом. Но он уже видел сегодня, как почти такая же прорва врагов превратилась в пепел, поэтому не слишком занервничал. Тем более что Сухмет оставался совершенно спокоен.

Восточник в самом деле был спокоен, он не спускал глаз с Хифероа, который, не слезая со своего трона, пытался командовать схваткой. Вообще-то у него это получалось не очень. Он сделал ошибку, что позволил Сухмету с Рубосом забиться в угол. И еще он почему-то позволял Сухмету оперировать своей магией, как тот хотел. А это означало для атакующих дополнительные жертвы, впрочем, может быть, Хифероа это в самом деле не волновало. Может, ему, как любому новому правителю, даже нравилось, что за него и по его приказу кто-то умирает...

Рубос гасил почти все атаки до тех пор, пока в первый ряд атакующих не протиснулся очередной чересгама. Это был очень тяжелый, под полтыщи фунтов боец, который применил любимый для этих чудовищ прием - раздвинул панцирь по переднему шву и бросился вперед, еще в воздухе раскладываясь на две раковины, чтобы сразу охватить противника и поразить его желудочным соком...

И Рубос пропустил этот бросок, слишком он оказался для мирамца невероятным... Но чересгама повис в десятке дюймов от кончика Рубосова клинка и стал медленно сползать вниз, как темная, мутная капля сползает по твердому стеклу окна. Рубос оглянулся, Сухмет стоял напряженный, как струна, это он сделал смертельную атаку гигантской амебы непродуктивной.

Лишь тогда Рубос нанес чересгаме колющий удар. Его огромный ятаган разрубил медленное фиолетовое сердце амебы, или что там билось внутри этой мягкой туши, и все разом изменилось... Чересгама стал прозрачным, а потом лопнул, обдав атакующих кусками своего склизкого тела. Те из них, на кого эти куски упали, стали отдирать их, шипя и воя от боли.

На Рубоса и Сухмета не попало ни одной капли, и мирамец в голос рассмеялся. Он даже оглянулся назад, потому что у него появилось для этого время.

- Сухмет, что происходит?

Восточник холодновато пожал плечами:

- Я создал полупроницаемый барьер, его могут проходить только твердые предметы, оружие, например... Но Рубос уже знал, что все не так просто.

- А почему Хифероа тебе позволяет это?

Тут последовала новая атака, на этот раз на "Рубоса навалились три отиссы, которые дрались честными и вполне проницаемыми для Сухметова барьера копьями. Поэтому Рубос осознал не все, а только несколько слов восточника, да и то не сразу.

- Он не колдует, потому что я пойму... откуда он черпает... Не может задействовать другие механизмы... не обратившись к трону. Закон иерархии магических инструментов...

Оказалось, поединок в этом зале был куда сложнее, чем казалось мирамцу.

Потом вдруг случилось невероятное: Рубос, который уже зарубил полдесятка таких вот отисс, вдруг получил чудовищный удар от одной из красавиц, которую за полминуты до того разрубил практически до пояса. И лишь тогда он вспомнил...

Отиссы вообще-то считались не очень сильными бойчи-хами, просто они были быстрыми, хотя и не сильнее многих людей. Но схваток с ними избегали даже самые искушенные воины, потому что на всем роду карлиц лежало некое очень древнее заклятие, позволяющее иным из них, сраженным в бою, сколь угодно долго лежать мертвыми, а потом вдруг наносить последний удар противнику... Рассказывали, что иногда противника убивали трупы, пролежавшие в могилах десятилетия, или удар наносили отрубленные конечности, или одно оружие без малейшего признака владельца оживало и бросалось почти всегда в успешную атаку.

И вот Рубос попался. Всех предыдущих карлиц ему удалось откинуть назад, в толпу нечисти, или последний удар у них получился настолько нечетко, что мирамец принял его за обычный выпад и парировал, как прочие... Но сейчас, когда абсолютно мертвая карлица, полежав под его ногами, вдруг подняла руку и с неистовой силой воткнула копье в бок Рубоса, утопив в живой плоти человека почти пять дюймов стали, - такого он не ожидал.

Рубос тут же дорубил мертвую бойчиху, но кровь забила из его бока фонтаном. Ее цвет и запах вдруг поднял волну алчной радости во всех, кто бился с ним. Теперь Рубос знал, что долго он не продержится, он ранен, от таких ран умирают за несколько минут даже без драки... А ему еще приходится мечом размахивать.

Внезапно кожа вокруг раны стала твердой, боль ушла, а когда, отбив несколько самых яростных наскоков, Рубос стер кровь, чтобы рассмотреть, что задело копье, он вдруг увидел спекшийся, но не кровоточащий рубец...

- Сухмет? - спросил Рубос и увидел, что восточник, по своему обыкновению, кивнул.

Это заставило Рубоса, улучив мгновение, посмотреть и на те несколько царапин, которые он получил в других местах. Все они даже не кровоточили...

Лишь тогда Рубос понял, что и радость боя, и его уверенность в победе, и несгибаемая сила были накачаны колдовством. Он еще никогда не подвергался такому мощному колдовскому изменению и поэтому не знал, к чему это ведет. Но спорить было невозможно, ион лишь с большей яростью контратаковал противников.

Потом против него вышел очень неплохо дравшийся сарофат. Высокий, почти под восемь футов ростом, костистый под меховыми складками, быстрый и сильный, сарофат бился резкими выпадами своих рук и ног, на которых в момент удара открывались длинные, залитые светящейся желтизной, отравленные когти. Встречные удары гигант блокировал массивными бронзовыми наручами, которые невозможно было ни обойти, ни пробить. И когда Рубос уже потерял надежду, вдруг гигант осел, хрюкнув высоким, отнюдь не мужественным голоском...

И из-под меховой шкуры выскользнула черная, залитая потом и чужой кровью Мало. Она встала рядом с Рубосом, на удивление быстро погасила двух отисс и одного чересгаму, а потом, не поворачивая головы, известила:

- Остальные скоро будут. Сухмет хмыкнул от удовольствия.

- Где они?

- С драконами возятся.

Рубос вдруг понял, что и удар мертвой отиссы, и напряжение боя не прошли даром. У него возникло желание опустить оружие и постоять спокойно хотя бы пару мгновений. Он готов был на все ради этих мгновений... Кажется, у него наступала реакция после Сухметова колдовства.

- Ты вовремя, - усталым, низким голосом проговорил он Мало.

Негритянка снова, не поворачивая головы, улыбнулась, показав изумительные, сверкнувшие даже в полутьме зала зубы.

А потом Хифероа пустил в зал свежий отряд. На этот раз он состоял из трех Кинозов, десятка косматых крысоидов и очень странных, похожих на неправильных страусов птиц, на ногах которых виднелись многочисленные острые лезвия. Сухмет произнес:

- Он очень осторожен, демонов не пускает... Все, кого решается использовать, всего лишь приведенные по магическим коридорам обитатели иных пространств.

- Демоны выявят магические инструменты? - отрывисто спросила Мало.

- И те позволят проследить цепь вплоть до его первого номера - трона. Сухмет говорил едва понятно от усталости.

- Значит, ты еще не знаешь, где трон? Сухмет вздохнул так огорченно, что другого ответа не понадобилось.

- Ладно, - решила Мало, - наши вот-вот прорвутся, мы схватим Хифероа, и он признается во всем. Может, еще и живыми останемся...

Но всем остаться в живых не удалось. Едва в зал ввалились орденцы во главе со Стаком, бойцы Хифероа атаковали их так яростно и так успешно, что орденцы замерли, потом попятились, потом остановились. Трое из орденцев пали, и Рубос, осознав это, даже не сразу поверил своим глазам,

Только сейчас он отдал себе отчет, какой сложной и высокой магией накачал его Сухмет, чтобы он держался до подхода орденцев. И ведь он продержался... Правда, теперь ему было тяжело, сердце больше не справлялось с необходимостью рубиться, бок горел, как припеченный огнем, руки стали тяжелыми, а перед глазами плыли круги. Он понимал, что вот-вот станет пропускать удары, а тогда уже никакой силы Сухмета недостанет, чтобы залатать его хотя бы на время. К тому же восточник тоже устал, а они по-прежнему не знали, где находится то, ради чего они тут появились.

- Вперед! - вдруг приказал Стак.

Орденцы медленно, неуверенно еще качнулись, потом качнулись сильнее, а потом сделали шаг. Еще шаг, и снова шаг... Каждое движение вперед требовалось вырубать в толпе странных существ, приспособленных для боя, каждый их шаг стоил крови и ран кому-либо из них, но они приближались к Хифероа, и колдун понял, что скоро ему придется отступить, потому что удержать орденцев его слуги не могли.

- Вперед! - прокричала Мало и пошла на трех огромных сарофатов, пуская в ход защищенные поножами ноги почти так же часто, как мечи. Против сарофатов это срабатывало, потому что те сами работали без оружия. И она двигалась, представляя собой неумолимую смерть для всего, что оказывалось на ее пути...

Рубос едва успевал за ней. Теперь он мог лишь отражать боковые атаки, да и то если они были достаточно явными. Магия Сухмета стала слабее или исчезла вовсе... "А жаль, - решил мирамец, - это была отличная битва. И мы в ней побеждаем, мы побеждаем..."

Они не успели пройди середину зала, как из потайных дверей появился третий отряд, но он был слабее всех. Тут были в основном эрки, которые своими крыльями больше мешали атаковать противников, чем наносили противникам урон, и мужчины горного народца, вероятно наемники, которые оставили своего эрла и прибились, как они думали, к более могущественному господину. Теперь они первые же и отступали, столкнувшись с орденцами.

- Мы побеждаем! - прокричал Стак. Это был не боевой клич, это была правда. И Сухмет тоже закричал:

- Хифероа, ты скоро отдашь трон, где бы он ни был! И тогда горный колдун вдруг дрогнул. Он вскочил со своего хрустального сиденья и сделал самую удивительную вещь в мире. Он заставил Гепру, которая простояла около своего нового господина всю битву, превратиться в уже известную Сухмету полусобаку, потом схватил свой прозрачный, как слеза, трон и попытался взвалить его ей на спину.

- А... - почти застонал Сухмет. Он переживал собственную недогадливость. Ты удачно замаскировал его, - крикнул он Хифероа. - Но теперь - все. Ты слышишь? Все!

И в самом деле, каким-то образом даже челядь Хифероа поняла, что биться тут становится бессмысленно, что их новый повелитель собирается удирать. Упорство в обороне утекало из них, как вода из полотняного мешка. Но они еще сдерживали орденцев...

Лишь Мало не могли удержать. Она углубилась в ряды нечисти так, что Рубосу пришлось повернуться спиной к ней и Сухмету, чтобы прикрывать их от атак сзади. К счастью, атак этих было не очень много - уж очень кровавым был путь Магистра Ордена, вдовы Непобедимого Лотара, прозванного Желтоголовым.

А Сухмет тем временем вдруг осевшим голосом прошептал, но так, что его, похоже, услышал даже Стак:

- Еще ближе, еще... Если я промахнусь, все пропало. Они кончат нас, а выкуп не будет выплачен.

- Сейчас, - стиснув зубы, проговорила Мало, - сейчас мы подберемся ближе...

С этими словами она изящным веерным взмахом лишила какого-то не очень поворотливого большенога обеих рук сразу, а потом подсекла ему еще и ногу. Волосатый гигант шмякнулся на каменный пол, как узел с мокрым бельем...

- Мало, - вдруг произнес Сухмет, и в голосе его появился страх, - но ведь если я... Ты тоже погибнешь, понимаешь? Мало снова блеснула зубами:

- Это не имеет значения. Но следует предупредить Стака, чтобы он не мешкал. Он свое тут уже... - Она отбила копье, направленное ей в лицо, и сделала выпад, ее меч вернулся, дымясь от свежей крови, и докончила: ...почти сделал. Тогда Сухмет спросил, полуобернувшись:

- Рубос?

Мирамец тоже дрался, хотя и медленнее, чем вначале. Но ответ его был твердым:

- Делай свое дело, Сухмет. Ты ведь не гадаешь, что будет с тобой?

- Со мной? - Казалось, эта проблема только что возникла у него в сознании. - Со мной все просто - это мой долг. И потом, нужно же когда-то завершать свой путь... Почему бы не здесь?

- Вот и я... - начал было Рубос, но договорить не успел. Ему пришлось защищать тыл Сухмета от двух страусов одновременно, и стало не до разговоров.

Тем временем трон, водруженный на Гепру, изменился. Теперь он не был прозрачным, он стал тем магическим инструментом, той тончайшей и сложной машиной, которую в свое время Лотар видел в оазисе Беклем. Теперь сомнений ни у кого не было: вся затея, все потери и пролитая кровь были не напрасны, Сухмет нашел то, что искал.

Потом Хифероа что-то сказал Сроф. Птица раскрыла крылья, пытаясь спрятать, закрыть, как ширмой, то, что делал колдун. Но от Сухмета до трона оставалось не больше десяти ярдов. К тому же трон возвышался над Сроф, потому что висел на Гепре.

- Хифероа все проделал наилучшим образом, - проговорила Мало. Потом она посмотрела направо. До орденцев оставалось шагов тридцать, а это значило, что шансов уцелеть у них не оставалось. - Стак, уходите. Быстро, иначе...

- Лучше попробуем захватить! - заорал Стак. - Не торопитесь умереть, Сухмет!

- Не получится! - ответил восточник почти спокойно. Стак помедлил, но не больше считанных мгновений. Он все понял. И тогда он что-то сказал орденцам.

В это мгновение Гепра, шатаясь от тяжести трона, стала сходить с возвышения, направляясь в противоположную сторону зала. "Чего-чего, а уж потайных дверей там достаточно, - решил Рубос. - Обидно. Если сейчас не выгорит, гоняйся за Хифероа потом по всему свету..."

- Стак! - бешено заорала Мало.

И тогда орденцы сделали что-то такое, чего не поняли даже их противники. Все, кто бился рядом со Стаком, вдруг исчезли. Последним, как и полагается, отступил сам Великий Магистр Ордена. Он отошел, почти без боя, никому и в голову не пришло помешать ему

- Хорошо, - удовлетворенно и сразу очень устало произнес Сухмет.

Он взмахнул посохом. Птицу Сроф, которая должна бьыа помешать любому действию против трона, отнесло в сторону мощным порывом колдовского направленного ветра. Она не смогла противостоять ему с развернутыми крыльями и открыла трон, да и самого Хифероа, который стоял ко всей свалке спиной, помогая Гепре удерживать трон на спине. От Сухмета до трона было ярдов пятнадцать.

Сухмет прищурил глаз, прицелился и на этот раз замахнулся посохом Гурама, как копьем...

Тогда Стак одним прыжком вылетел из зала, где они только что бились, и прыгнул за стену.

В зале, где остались Сухмет, Рубос и Мало, где находился Хифероа со своей изрядно потрепанной ратью и, самое главное, где находился выкуп за бессмертную душу Лотара Желтоголового, стало почти тихо. Это длилось долго - несколько веков или даже много тысячелетий...

Потом удар ошеломительной силы обрушился на весь мир. И огромные глыбы стали падать с потолка горного замка. Из дверей тронного зала Хифероа ударил ослепительный свет, и следом за ним по коридорам покатилась волна удушающего жара... От нее занялись ковры на полу, деревянная мебель и панели потолка, от нее разом взорвались вечные факелы на стенах... Двустворчатые двери в зал, как ни странно, выдержали, они лишь закрылись, потом спружинили и снова стали медленно раскрываться, потрескивая от невидимого пламени с той, внутренней стороны...

Все стихло. В зале, где только что было очень много всяких существ, не осталось ничего живого. Это было ясно каждому из орденцев. Стак проговорил:

- Выкуп за нашего Учителя выплачен сполна, хотя цена была велика. Мы никогда не увидим его, но пройдет время, и он снова будет тут, в этом мире.

И те из орденцев, кто уцелел, пошли к выходу, помогая раненым, унося своих павших. Они шли к воздушному мосту, созданному Сухметом. Ди уже проверил его и подтвердил, что Сухмет постарался на славу, - этот мост мог выдержать их всех - и должен был стоять до тех пор, пока они не сойдут с него на твердую, каменистую тропу. Как всегда, Сухмет позаботился о том будущем, которое, должно было наступить после него.