На такое Женя Охотникова, как говорится, «не подписывалась»! Она – профессиональный телохранитель и должна оберегать жизнь своего клиента, а вместо этого приходится успокаивать обиженного на судьбу молодого программиста Василия Ромашкина, от которого ушла любимая!.. Ромашкина пытаются убить и забрать у него бесценную информацию о секретном программном продукте, а он в такой момент не способен думать ни о чем, кроме как о покинувшей его Маше. Кстати, почему девушка исчезла сразу после кражи ноутбука из квартиры Василия? Возможно, она причастна и к покушениям на него и вся ее «любовь» – это просто коварный прием, чтобы усыпить его доверие? Ладно уж! Женя согласна какое-то время охранять не только «тело», но и залечивать сердечные раны незадачливого программиста…
Приманка на любовь : роман / Марина Серова Эксмо Москва 2013 978-5-699-62239-9 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013 Ответственный редактор О. Рубис Художественный редактор А. Дурасов Технический редактор Г. Романова Компьютерная верстка М. Тимофеева Корректор В. Соловьева

Марина Серова

Приманка на любовь

В приоткрытое окно, впускавшее в комнату весеннюю прохладу, доносилась осторожная перекличка истосковавшихся по теплу птиц. В это утро я позволила себе непривычно долго понежиться в кровати. Задержка длиною минут в пятнадцать была психологическим приемом – данью приятным эмоциям, связанным с недавним отпуском. Я сладко потянулась, с блаженной улыбкой на устах вспоминая короткие, но весьма насыщенные каникулы. На этот раз для «расслабления» я выбрала теплые воды Красного моря, где, если верить тревожным информационным сообщениям, расшалились акулы. Несмотря на мою достаточно опасную специальность телохранителя, адреналина мне катастрофически не хватало. Вот почему я с радостью приняла предложение моего старого знакомого по учебе в Ворошиловке – Костика – смотаться на несколько дней в дайв-тур. За продолжительный период изучения основ охранного дела и боевого искусства мы достаточно хорошо узнали, как говорится, психологические портреты друг друга, вот почему, предлагая мне эту поездку, Костя был уверен, что я соглашусь. Акул мы действительно увидели, но напугать им нас не удалось – слишком уж маленькими и беззлобными они оказались. Применять на практике знания о том, что прогнать этих хищниц возможно всего лишь при помощи нескольких точных ударов в область носа, увы – а скорее, к счастью, – нам не понадобилось. В любом случае, я осталась довольна этим милым приключением, да и богатой фауной Красного моря в целом. Созерцание ее подействовало на мой внутренний мир, пожалуй, даже лучше, чем систематические медитации. А при воспоминаниях об огромных неповоротливых рыбинах, горделиво носящих имя весьма невзрачного – словно бы в противовес их мощному облику – французского императора Наполеона, я не могла сдержать улыбки. Эти поленообразные создания так доверчиво заглатывали вареные яйца, беря их прямо из моих рук, что ассоциировались, скорее, с милыми домашними питомцами, нежели с двухсоткилограммовыми монстрами подводных глубин.

Продолжая улыбаться, я, наконец, выбралась из кровати, натянула спортивный костюм и, напевая себе под нос приятный мотивчик, отправилась на традиционную пробежку. Птицы мило щебетали, в парке пахло свежестью, в воздухе настолько явно витало некое ожидание, чувство природного томления, жажды тепла после долгой зимы, что не поддаться этому ощущению было сложно. Я, признаюсь, уже истосковалась по солнышку. Отчасти поэтому так запросто и отправилась в отпуск… Все, пора отправить эти праздные мысли в отдаленную область подсознания, именуемую – «омут памяти». Впереди меня ждали обычные будни профессионального телохранителя. Словно почувствовав перемену в моем настроении, в кармане спортивного костюма неожиданно ожил мобильный телефон, нарушив деликатной трелью это утреннее томление.

– Алло, – сбавив темп бега, отрывисто произнесла я в трубку. Быстрый бег крайне нежелательно резко прерывать незапланированными остановками. Для сердечной мышцы неожиданные перепады ритма весьма вредны. Именно поэтому спортивные тренажеры, ориентированные на кардиозону, предлагают специальные программы с четко выверенной и безопасной для здоровья чередой нагрузок.

– Евгения Максимовна?! – скорее утвердительно и как-то даже игриво воскликнул абонент.

– Тимофей Алексеевич? – в тон ему ответила я, мигом припомнив все подробности нашего знакомства. Звонки от бывших клиентов – а мой утренний собеседник был как раз из их числа, – как правило, сулили мне некие заманчивые перспективы в плане новой работы.

– Не отрываю? – продолжил он обязательную вступительную часть беседы.

– Нет, наоборот, способствуете… – загадочно ответила я.

– А… тренируете контроль над дыханием во время утренней пробежки? – неожиданно догадался он, чем не мог не вызвать моего восхищения.

– А вы, как я понимаю, до сих пор не забыли мои привычки! – На самом деле его прозорливость вовсе не была такой уж странной. Тимофей Алексеевич Зорков был отличным профессионалом в нашей области: он возглавлял отдел безопасности крупнейшего финансового холдинга города. Наше знакомство было связано с охраной крупного банковского босса, на которого конкуренты затеяли охоту такого масштаба, что Тимофей даже решил подстраховаться, попросив моей помощи в том запутанном деле, растянувшемся почти на месяц. Результатом его стало спасение банкира и приятельские отношения с Зорковым.

– Евгения, я по делу звоню! – перешел он к сути. – Время есть?

– Да, – после отпуска я пока что не успела обзавестись новыми заказами.

– В три часа вам удобно?

– Более чем.

– В «Гранде».

– До встречи! – и я нажала на «отбой».

Что и говорить, всегда приятно иметь дело с профессионалом. Звонок Тимофея пришелся очень кстати. За неделю отпуска я успела соскучиться по работе и сейчас в буквальном смысле слова рвалась в бой. Но особых эмоций его звонок у меня не вызвал. Я спокойно завершила пробежку, позанималась тонизирующей гимнастикой. Комплекс упражнений включал в себя своего рода «калейдоскоп» – смешение стилей и приемов различных боевых искусств. В квартиру я вбежала такой бодрой и посвежевшей, словно все еще пребывала в отпуске.

– Женечка, ты сияешь, как сама весна! – не преминула одарить меня комплиментом моя милейшая тетушка. – Как будто ты не бегала, а на свидании была! – виртуозно перевела она беседу в свое излюбленное русло.

– Доброе утро! – улыбнулась я, не желая развивать эту тему.

– Доброе-то оно, конечно, доброе, но могло бы оказаться просто сказочным, если бы мои предположения оказались верны… – с традиционной ноткой скорби в голосе прокомментировала она.

– А они верны: я и в самом деле бегала, – с невозмутимым видом указала я на свои испачканные весенней грязью кроссовки.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! – всплеснула руками тетушка. – Тебе уже не шестнадцать лет! Ты сейчас в самом соку: красивая, молодая, независимая, поэтому…

– Вот именно потому, что я – независимая, я и не хочу ничего менять! – решительно отрезала я, смягчив свои слова извиняющейся улыбкой.

– Но как же… а дети?! Кому, как не тебе, их рожать?! Тебе же есть чему их научить, с тебя можно брать пример во многом… – выдала тетушка свой главный козырь.

– Дети – это хорошо, – согласилась я. – Может быть, когда-нибудь… – осторожно протянула я, понимая, что это немного успокоит мою сердобольную родственницу: лицо ее моментально просветлело. Она уже открыла рот, чтобы продолжить дискуссию, но я посчитала раунд оконченным и быстро добавила: – И вообще, что это за нравоучения с утра пораньше?! Я, может быть, есть хочу, а не болтать, мне надо собраться с мыслями перед важной встречей!

Тетушка подскочила на месте, как будто ее ужалил шмель:

– А и правда, Женечка, что это я на тебя накинулась… Это все мой сон виноват! Я видела, как ты о каком-то мальчике заботишься. Хотя его-то я не запомнила, только и осталось ощущение, что он такой беспомощный, как теленок за мамкой, за тобой ходил… – мечтательно произнесла она и растроганно смахнула слезинку.

– Судя по твоему сну, получается, что я – корова… – скептически протянула я, едва сдерживая смех.

– Как это?!

– Ну, ты же сама сказала: «Ходил, как теленок за мамкой»! – напомнила я ей с улыбкой.

– Да ну тебя! – махнула рукой тетушка. – Марш в душ, а я пока блинчики с творогом приготовлю!

– Вот это другой разговор! – рассмеялась я и поспешила в ванную комнату, сглатывая голодную слюну и предвкушая вкусный завтрак, приготовленный моей родственницей, ставшей после выхода на пенсию искуснейшей кулинаркой.

…Ровно в три часа дня я вошла в «Гранд». Улыбчивый метрдотель меня узнал, вежливо кивнул и проводил за столик, где расположились прочие участники встречи. Рядом с Зорковым сидел молодой худощавый юноша с всклокоченными кудрявыми русыми волосами. Его щеки со следами угревой сыпи «украшали» очки с толстыми диоптриями. Как правило, очки такие носят самые умные студенты физических либо математических факультетов вузов.

– Евгения, вы просто блистательны! – с явным одобрением в голосе воскликнул Тимофей, поднялся с места, по-приятельски чмокнул меня в щеку и лично усадил на отодвинутый метрдотелем стул.

– Спасибо, – я и так была весьма довольна выбранным для встречи костюмом.

Элегантный кремовый цвет пиджака отлично оттенял мерцающий блестящий каштановый оттенок моих волос. Узкая юбка красиво, но не переступая грани приличия, обтягивала мои округлые бедра. Губы я слегка выделила помадой такого тона, чтобы он не показался вызывающим в данный час дня. Образ свой я довершила туфлями на шпильках «провокационной» высоты, отчего мои длинные ноги весьма выигрывали в стройности.

– Познакомьтесь, пожалуйста, это Василий Ромашкин, – продолжил официальную часть Зорков и представил меня ему.

Услышав свое имя, Василий покраснел, неловко дернулся на стуле, поднял на меня испуганные глаза, искаженные линзами с диоптриями, и вяло пожал протянутую мною руку. Похоже, я просто ошеломила его своим появлением.

– Я… э… рад, – пробормотал он и откинулся на спинку стула.

– Рад он, видите ли, – по-отечески проворчал Тимофей, дав знак официанту принять заказ. – Его убить пытаются, а он рад?! – не щадя чувств юноши, добавил он, вздохнул и спросил: – Женечка, пообедаем? – Вопрос был довольно-таки неожиданным, но вполне в духе Зоркова, поэтому я не удивилась, а спокойно ответила:

– Пожалуй. Филе семги на пару́, овощи-гриль, зеленый жасминовый чай со льдом, – продиктовала я официанту, не открывая меню, так как давно изучила особенности кухни «Гранда».

Зорков заказал сразу для них обоих, для себя и Ромашкина.

В ожидании блюд Тимофей приступил к рассказу.

– Как, я думаю, ты и сама догадалась, неприятности на данный момент не у меня, а у этого гения. – Он кивнул на Ромашкина, чей взор блуждал где-то под высокими сводами ресторанного зала. Я ограничилась кивком головы. – Так как его рабочий проект неразрывно связан с нашим финансовым холдингом, я считаю эту проблему своей. Но дело деликатное, тем более, что мне вместе с шефом надо завтра лететь в Лондон, а Василия я бросить тоже не могу, поэтому и обращаюсь к тебе. Ты не подумай, он только с виду такой одуванчик, но в голове у него не мозги, а компьютер.

Я оглядела господина Ромашкина, но он никак не отреагировал на хвалебные слова начальника службы охраны холдинга. То ли привык к всеобщему признанию своих дарований, то ли попросту пропустил все мимо ушей.

Зная о моей привычке – не перебивать рассказчика преждевременными вопросами, – Тимофей продолжил:

– Мы, то есть холдинг «Тарфинэксперт», решаем проблемы информационной безопасности и внутреннего контроля. Особенно сейчас, когда у нас запланирована важная сделка, и узнать о ней заранее, я думаю, захотят многие наши конкуренты.

– Конкуренты? А именно? – спросила я.

– Конечно, как же без них! Особенно мы держим оборону против вмешательства шпионов из «Мира инвестиций». Уже из силовиков я в каких-то ученых переквалифицировал ребят из охраны! Только и занимаемся, что ищем спецов по информационной безопасности и внедряем их в свои ряды, – доверительно сообщил мне Зорков.

Я сочувственно кивнула в ответ.

– А что ты хочешь, – развел руками Тимофей, – приходится идти в ногу со временем! Так вот, что касается компьютерного контроля, – отпив глоток, сказал он. – С этой целью около трех месяцев тому назад был объявлен тендер на разработку программного обеспечения по данной тематике. Василий одержал победу, заключил контракт с холдингом и приступил к работе… – Продолжить Тимофей не успел: его перебил главный герой повествования, неожиданно пришедший в состояние крайнего возбуждения.

– Приступил к работе?! – воскликнул он, картинно заламывая руки. – Да разве можно это назвать работой, когда на тебя все давят, а те, с кем волею судьбы, точнее, рабочего расписания, мне приходится делить кабинет, косятся на меня с подозрением и явным раздражением! – Из-за сильного волнения его очки съехали на кончик носа, и я отметила, что у моего будущего протеже весьма красивые, василькового оттенка, глаза. Высказавшись, он успокоился, и на его лицо вернулось прежнее рассеянное выражение.

– Василий имеет в виду причины, по которым он перебрался из главного здания к себе домой, – поспешил вставить Тимофей.

– Ясно: кому же понравится, что у него под боком программист готовит «плацдарм» для грядущей тотальной слежки за производительностью труда и эффективностью работы сотрудников? – усмехнулась я.

– Вот именно! – горячо воскликнул юноша. – Вот я и не смог так работать, я буквально задыхался, ну, и перебрался к себе на квартиру. И дело пошло: я стремительно продвигался, да и Маша скрашивала мой быт… – Он трагически вздохнул и замолк, отведя глаза в сторону и тщетно пытаясь взять себя в руки. Я вопросительно взглянула на Зоркова.

– Маша – бывшая девушка нашего гения. Увы, что-то не сложилось… дело, как говорится, молодое, неопытное, – добавил он голосом повидавшего жизнь мудреца.

Лицо его при этом выражало соответствующую моменту скорбь. Я едва сдержалась, чтобы не зааплодировать актерским способностям Тимофея. Но, обернувшись и взглянув на Ромашкина, я, признаться, растрогалась. Юноша утер рукавом слезу и – ничуть не смущаясь своих покрасневших глаз и носа – продолжил:

– Маша ушла по какой-то необъяснимой причине! За день, как все это произошло, я с работы пришел, а ее дома нет, и ничего! Ни записочки! Ни клочка бумаги с парой слов! Ни ее вещей в шкафу! – Он не выдержал и зашмыгал носом, как слезливая барышня.

– Василий, за день до каких именно событий исчезла ваша подруга? – нарочито деловым тоном спросила я, чтобы отвлечь парня от грустных мыслей.

– За день до кражи моего ноутбука из квартиры. А потом меня еще и по башке огрели в подъезде, хорошо Ральфа раньше на прогулку повели, я теперь перед ним в неоплатном долгу, – сумбурно попытался разъяснить программист.

Не дожидаясь моих вопросов, Тимофей внес ясность:

– Позавчера, десятого апреля, в дом Ромашкина прокрался неизвестный и унес его ноутбук. Вещи по полу разбросал, видимо, чтобы инсценировать более масштабное ограбление, но из ценностей ничего другого не пропало. К счастью для нашего холдинга, дисковый накопитель – или флешку – Василий всегда носит с собой. А из того, что есть в ноутбуке, основную ценность представляют собою фотографии из личного архива пострадавшего… – скептическим тоном произнес он.

– Много вы понимаете! А по-моему, вся работа – чушь! А вот Машины фотки не вернуть, как и ее… – совсем раскис наш подопечный.

– Безусловно, мы приложим все усилия, чтобы урегулировать этот вопрос! – заверил его Тимофей. – Я уверен: охотились именно за его рабочими файлами. Буквально через несколько часов после кражи, в тот же день, некто неизвестный подкараулил Ромашкина в подъезде и ударил его тяжелым тупым предметом по голове. Даже рассек ему кожу… – Услышав эти слова, юноша встрепенулся, наклонился – так, что я увидела его макушку – и продемонстрировал небольшой свежий шов, обильно залитый зеленкой, «украсившей» макушку его кудрявой головы. – Но доделать начатое нападавший не успел. Соседская собака попросилась гулять, и хозяин вывел ее, чем и спас жизнь Василия и, по всей видимости, целостность флешки, висевшей на шее у нашего гения.

– Да, Ральф – молодец, не зря я ему всегда косточки презентую, – слабо улыбнулся Василий.

– В общем-то, это все. Я сразу вспомнил о вас… о тебе, Евгения! Думаю, что только под твою ответственность я могу оставить этого молодого человека вплоть до моего возвращения из Лондона, – завершил рассказ Зорков и замер, ожидая моего решения.

Признаюсь, все услышанное меня заинтересовало. Василий был похож на беззащитного ребенка. Подумав об этом, я улыбнулась, вспомнив сон, о котором мне утром поведала тетушка. Выходит, вот он – тот теленок, чьей «мамкой» мне предстоит стать.

– А условия? – вспомнила я о контракте.

– Твои! – заулыбался Тимофей и вынул из портфеля пухлую папку. – Вот контракт, сумма рассчитана по стоимости нашего прошлого дела. Заметь, тарифы – те же, словно ты охраняешь большого босса!

– Похоже, ценность работы, которую выполняет для вашего холдинга Василий, вы все же слегка преуменьшили? – с лукавой улыбкой предположила я.

– Евгения Максимовна, вам бы не телохранителем работать, а психоаналитиком, – косвенно согласился Зорков, но в дальнейшие разъяснения пускаться не стал.

– Поверь мне, Тимофей Алексеевич, я полностью на своем месте! – заверила я его и погрузилась в изучение бумаг. – Да, кстати, Василий, – спохватилась я. – Прежде чем мы скрепим подписями данный документ, я хотела бы кое-что уточнить. Для надлежащего уровня выполнения своих услуг я должна контролировать каждый ваш шаг.

– То есть? – нахмурился юноша.

– В буквальном смысле слова. Иначе велика вероятность, что в ближайшее время преступник добьется-таки своего и добудет заветную флешку, сорвав ее с вашей шеи.

– Но… как, я же ее не отдам? – как-то по-детски возразил он.

– Боюсь, вас никто об этом не спросит, и не уверена, что соседский пес Ральф, как ангел-хранитель, будет постоянно вас оберегать. Преступнику нужны, судя по всему, не лично вы, а данные с дискового накопителя. А это означает: Василий Ромашкин – это обыкновенное препятствие, которое следует быстро и эффективно устранить…

– Куда?! – не понял он.

– В лучший мир! – философским тоном ответила я. – Существует и другой вариант развития событий: если преступник не в курсе, что вы уже почти завершили проект, тогда, возможно, он попытается вас выкрасть, чтобы вы закончили под его присмотром программу, а уж потом убьет… В любом случае участь ваша незавидна. – Я нарочно нагнетала обстановку, чтобы юноша перестал терзаться из-за ухода любимой, а вплотную подумал об опасности, в которой оказалась его жизнь. Кстати, исчезновение девушки казалось мне слишком подозрительным фактом, чтобы поверить в случайное стечение обстоятельств.

– Я согласен, – понуро согласился Василий. – Будьте вы моим ангелом-хранителем, – невесело усмехнулся он.

Я подписала экземпляры контракта и передала их Зоркову. Что и говорить: перспектива сменить пса Ральфа на должности охранника у господина Ромашкина изрядно меня взбодрила, хотя я предпочла не высказываться об этом вслух. Парень находился не в том состоянии, чтобы адекватно реагировать на юмор.

– Уф, Евгения. Спасибо, я знал, что могу на тебя рассчитывать! – Тимофей не скрывал облегчения. – Тогда сразу и приступим?

– Разумеется! Сейчас мы едем к Ромашкину, осматриваем его жилплощадь, ищем улики, как-то я там размещаюсь, дальнейшее – по обстоятельствам. – Я допила чай и взяла сумочку. – Кстати, хорошо бы мне получить досье на других участников тендера, а также об этом «Мире инвестиций», от происков которого вы в холдинге вынуждены постоянно оберегаться.

– Вот это подход! – восхитился Зорков, расплатился с официантом и поднялся из-за стола следом.

Василий совсем скис.

«Ничего, – подумала я, – мы еще выясним, кому ты перешел дорогу, глядишь, и девушка твоя вернется, если, конечно, она не причастна к покушению на тебя…»

Для передвижений по городу Тимофей предоставил нам свой, точнее, казенный автомобиль. Признаюсь, я ожидала чего-то подобного, поэтому приехала в ресторан на такси. В конце концов, мой верный «Фольксваген» тоже имел право на некоторое подобие отпуска, хотя отдельные мастера уверяют, что подобный простой не идет на пользу ходовым свойствам автомашины. Расположившись на шикарном заднем сиденье «Лексуса» представительского класса, я, признаюсь, вовсе не пожалела о том, что не пошла на поводу у механиков и дала своей машинке передышку. Василий, судя по его заметному равнодушию, явно не обратил никакого внимания на комфорт кожаного салона песочного цвета, гостеприимно принявшего нас в свои «объятия». Программист с унылым видом уставился в пространство прямо перед собой, смирившись с новыми условиями своего дальнейшего существования. Мое соседство с ним в автомобиле он воспринял с какой-то обреченностью. Судя по его частым и трагическим вздохам, я без труда догадалась, вокруг чего – или кого – крутятся мысли моего нового подопечного. Я надеялась, что причина таинственного исчезновения девушки Марии из жизни Ромашкина вскоре станет очевидной. Я планировала включить этот пункт в ход расследования. Но делиться своими умозаключениями с Василием я не спешила, да и вселять в него преждевременные надежды не стоило. Всему свое время.

«Лексус» затормозил во дворе невысокого дома. Я выбралась из автомобиля и осмотрелась. Не заметив ничего подозрительного, я пригласила Василия следовать за мной, вернее, выйти из машины и показать мне дорогу. Подъезд показался мне невыразительным, как и сам дом: пятиэтажное здание хмурого серого цвета, с металлическим, изрядно побитым годами, козырьком над входом. У подъезда на узкой лавке с поломанной спинкой, тесно прижавшись друг к другу боками, сидели три старушки в поношенных плащах, уставившиеся на нас с любопытством во взорах.

– Гляди: одной девахи и след не простыл, а он ужо другую бабенку к себе тащит! – не удержалась от едкого комментария бабуся, сидевшая в центре лавочки, пихнув обеих своих товарок в бока.

– Тише, ты, неудобно! – зашипела на нее бабка, сидевшая справа, и извиняющимся взглядом окинула нас.

Пожилая дама слева предпочла, видимо, высказаться уже после нашего ухода. Я приметила эту троицу в качестве возможных свидетельниц событий последних дней, так или иначе связанных с местом жительства моего клиента. Расспросы соседок я решила оставить на будущее, если в них возникла бы необходимость.

В парадном – если можно так назвать давно не знавший ремонта единственный подъезд пятиэтажки – витал удушливый неприятный аромат, рожденный смесью плохо совмещавшихся компонентов. Запах жареной картошки перебивали отчетливые напоминания о частом, регулярном, постоянном пребывании в подъезде бродячих котов.

– Весна на дворе, вот и метят все, гады… – буркнул, обернувшись ко мне, Василий. Его реплика меня удивила, я не ожидала, что он заметит, как я наморщила нос.

– Понятно… – философски протянула я, чтобы не дать прерваться нити нашей скудной беседы.

Василия необходимо было превратить в моего союзника, причем не путем выполнения обеими сторонами условий, прописанных в контракте, а путем простого, естественного человеческого общения. Его неожиданная наблюдательность, проявившаяся секунду назад, вселила в мою душу некоторый оптимизм.

Лифта в доме не было, но, учитывая плачевный вид подъезда, рассчитывать на его наличие и не приходилось. Василий направился было к лестнице, но я отодвинула его.

– Что такое?! – возмутился он.

– Просто я делаю мою работу, – спокойно ответила я.

Тот факт, что апартаменты Ромашкина расположены на третьем этаже, я запомнила из контракта. Знавший о моих рабочих привычках Тимофей прописал там все подобные нюансы. Пускать клиента идти первым я не имела права, вполне вероятно, что преступник устроил засаду под дверью жертвы. Вряд ли, конечно, он поджидает лично Васю, после кражи и покушения вернуться сюда мог бы только непрофессионал. А вот на некий тщательно спрятанный сюрприз мы вполне могли рассчитывать. Мы с Васей быстро миновали пролет второго этажа, после чего я жестом попросила парня задержаться и прошла на лестничную площадку, ведущую к четырем квартирам, соседствующим с жильем программиста. Я не спешила появляться в поле зрения дверных глазков. Притормозила и осмотрелась.

Конечно, преступник мог сработать грубо и попросту прикрепить маленькую бомбочку на дверь квартиры Ромашкина. Но я была уверена, что этот способ он оставит на самый крайний случай. Такой экстремистский вариант может повлечь за собой гибель случайных жертв, а это вызовет пристальное внимание к инциденту и тщательное расследование. Не думаю, что «дело Василия» – такого масштаба, чтобы пойти ва-банк… А вот что-то из шпионского арсенала – такое вполне возможно. Я тщательно и профессионально осмотрела дверь, прикинула возможные точки для обзора в коридоре. Мое предположение оказалось верным: маленькая, едва заметная оранжевая точка виднелась под верхним наличником металлической двери квартиры, расположенной напротив жилища программиста. Я прижалась спиной к стене, скользнула вперед и ликвидировала камеру – переплетение нескольких проводков и линзочку. Достала из сумки устройство для обнаружения шпионских приспособлений и произвела необходимые манипуляции. Прочих подозрительных предметов я не обнаружила и пригласила Василия подняться, чтобы мы, наконец, могли войти в его квартиру.

Жилище программиста поразило меня. Оно было под стать дому: таким же неказистым и, на мой взгляд, неудобным для постоянного обитания. Комнатка и, как я поняла, она же – кухонька, вкупе с совместным санузлом, свидетельствовали о явной неприхотливости господина Ромашкина. Однако везде было чисто. Имелись шкаф, кровать, компьютерный стол – заодно, видимо, и обеденный, – плитка и яркий, отчего-то выкрашенный в нарядный рыжий цвет холодильник.

– Это Машина работа… – пояснил программист, вторично проявивший чудеса наблюдательности в отношении моей реакции. – Она учится на дизайнера, ее хобби – роспись мебели.

– Нетрудно догадаться, – кивнула я с улыбкой и перевела красноречивый взгляд на стойки компьютерного стола, а также на спинку кровати, расписанные диковинными цветами и птицами в стиле модерн, с обилием вензелей и завитушек. – Красиво!

– Еще бы! – Несмотря на странный уход подруги, Василий, похоже, продолжал ею восхищаться. – Она – молодец!

– Вы говорили, было ограбление? – неожиданно сменила я тему, так как по тону парня поняла, что он готов вновь «впасть» в воспоминания о своей любви.

– Да, но милиция сказала, что все эти, каких их… отпечатки пальцев сняли, вот я и убрал везде, помыл все, так мерзко и противно тут было… – Он поежился.

– Понятно, – только и ответила я. – Однако наши планы придется подкорректировать.

– То есть?

– Здесь хорошо, уютно, но… тесно, – спокойным тоном вынесла я вердикт.

– Мне, то есть нам, места хватало! – ностальгически протянул юноша.

– А мне – не хватит. Собирайся, поедем ко мне! – скомандовала я решительно.

– А это удобно? – вдруг смутился Василий.

– Куда удобнее, чем спать на свободном метровом пространстве пола! – Я развеселилась, представив выражение лица моей любимой тетушки Милы, когда я вернусь домой под руку с Ромашкиным.

Программист оказался человеком понятливым и не склонным задавать лишние вопросы. Он молча достал из-под кровати сумку и быстро набил ее необходимыми вещами. С отдельным вниманием и нежностью он упаковал новенький ноутбук.

– Вот, ваш знакомый Тимофей утром мне его выдал, в офисе! Хорошая машинка!

– Да, – оценила я яркую современную модель.

Но к технике я всегда была равнодушна, так как для меня это – лишь средство, орудие труда, но никак не предмет для восхищения или, того хуже, вожделения… Через несколько минут спустились к машине…

Вскоре мы поднялись на лифте в квартиру моей тетушки. Я предупредила ее звонком о нашем визите, но в подробности не вдавалась. Я настолько привыкла, что добрейшая родственница каждого нового моего клиента сразу же относит в разряд потенциальных женихов, что заранее настроилась отразить ее грядущий словесный натиск. Мои предположения оказались верны. Едва лишь лифт остановился на нашем этаже, как из двери выпорхнула тетя Мила собственной персоной, с лучезарной улыбкой на устах.

– Женечка! А я уже волновалась – где вы? – воскликнула она и, не таясь, критически осмотрела Василия. Я с трудом сдержала улыбку, так как невыразительный худенький Ромашкин, понуро ссутулившийся в углу лифта, мало походил на принца из сказки, а именно его искренне желала мне встретить на жизненном пути тетушка. – Проходите, – уже менее радостным тоном предложила она.

Василий протопал в коридор и нерешительно замер, крепко вцепившись в ремешок своей спортивной сумки с вещами.

– Минуточку! – улыбнулась я ему и, настойчиво взяв под локоток родственницу, отвела ее в кухню. – Мне крайне неудобно, но обстоятельства вынуждают приютить этого парня у нас на некоторое время, пока я не присмотрю гостиницу, где смогу легко осуществлять свои профессиональные обязанности, а ему будет предоставлен надежный доступ в виртуальный мир.

Тетушка моя только с виду похожа на этакую старушку-одуванчик, витающую в облаках. Ее нынешний релаксирующий образ жизни явился лишь следствием долгих напряженных лет, проведенных в кресле судьи нашего города. Выйдя на пенсию, «в наследство» от профессии Мила получила отменную реакцию и редкий для женщины здравый смысл.

– Женя, ты знаешь: я всегда на твоей стороне. Но подозреваю, что с гостиницей быстро решить вопрос не получится – в городе, неясно почему, вдруг решили провести международный саммит. Все лучшие места в приличных отелях разобраны. Так что размещай своего бедолагу здесь и ни о чем не беспокойся. А я только рада буду! – Все это она проговорила таким тоном, будто речь шла о походе в магазин за продуктами для ужина.

Я молниеносно прикинула все «за» и «против» и была вынуждена согласиться. Плюсов было много, минус – один, но он перекрывал все положительные аргументы. На Ромашкина шла охота. Привести его домой – означало подставить тетушку под удар, но на данном этапе иного пути не было. Тимофей Зорков отправился в Лондон. Поручить поиски подходящей съемной квартиры можно было бы только ему, я не имела возможности заниматься этим вопросом. Телохранитель не имеет права оставить клиента без присмотра. В общем, с тяжелой душой я приняла предложение тетушки.

Ромашкину мы выделили для обитания гостиную, там имелись все условия: и диван, и шкаф, и небольшой письменный стол, а самое главное – безлимитный доступ в Интернет. Василий освоился быстро. Вещи умело разложил на освобожденных нами полках. Наладил технику и немало нас с тетей удивил, застелив постель выуженным из сумки комплектом белья приятного пастельного оттенка.

– А он хозяйственный… – заметила шепотом тетушка и окинула парня каким-то новым взглядом.

– Может быть, чайку попьем? – предложила я в ответ, чтобы сменить тему.

Моя родственница с трепетом относилась к любому вопросу, так или иначе связанному с приемом пищи. Она немедленно отправилась в кухню заваривать чай.

Воспользовавшись ее отсутствием, я решила обсудить с клиентом предстоящую работу.

– Василий! – позвала я его.

Он с явным неудовольствием оторвал взор от монитора.

– Да, – тем не менее голос его был спокойным.

– С завтрашнего дня вам придется перебраться на работу обратно в офис. Так надо, здесь небезопасно, – добавила я, предупреждая его возможные возражения.

– Ладно, – бесцветным тоном ответил он.

– Да, и еще одно… О вашем переезде – никому ни слова!

– А мне особо и некому рассказывать, да и нечем хвастаться… – Василий опять погрустнел.

– Вы все правильно поняли. Вашей девушке сообщать не следует в первую очередь. Ситуация с ее исчезновением – весьма странная. Вам придется мне рассказать о ней в подробностях. – Тоном доктора, проводящего диспансеризацию, закончила я.

– О ком – о ней, о Маше или об ее уходе?! – Последнее слово Ромашкин почти выкрикнул. Кому же приятно, когда царапают свежую рану. Но обстоятельства вынуждали меня позабыть о такте.

– Обо всем!

Договорить я не успела. Тетушка Мила позвала нас пить чай. Ромашкин первым помчался в кухню. Я же решила не отступать. Сев за стол и осторожно отпив первый глоток из дымящейся чашки, я спросила:

– Как вы познакомились с Машей, как долго встречались, замечали ли что-нибудь подозрительное в ее отношении к вам?

– Да вам-то какая разница?! Это моя личная жизнь, а вы не врач и не следователь, чтобы лезть мне в душу. Вам платят за мою охрану, вот и охраняйте! – немедленно вспылил Василий и звякнул чашкой о блюдце.

Тетушка Мила испуганно взглянула на меня.

Я невозмутимо ответила:

– Все верно, но в контракте прописано, что я не только охраняю вашу жизнь, но и стараюсь предотвратить опасность путем выявления возможных подозреваемых. Ваша бывшая девушка Маша, возможно, являлась соучастницей и косвенно виновна в нападениях на вас! – Я намеренно четко и громко произнесла эту фразу, которая должна была подействовать на Василия отрезвляющим образом.

– Да что вы выдумываете?! – выпучил глаза парень. – Маша… да она – святая!

– Может быть, и так, – спокойно согласилась я. – В любом случае все и всех вокруг вас необходимо проверить, в связи с чем я и спрашиваю… – И я терпеливо повторила вопрос о девушке Василия.

За время нашей короткой перепалки на лице моей родственницы можно было легко прочитать мысли, зародившиеся в ее голове. Известие, что Василий находится в эпицентре личной драмы, похоже, одновременно ее и огорчило, и настроило на привычный своднический лад.

– Да что же это вы пустой чай глотаете?! – всплеснула она руками. – Вот, пирог же стынет… – Она отрезала большой кусок и пододвинула тарелку к Василию.

Он покорно запихнул в рот порцию тетушкиного шедевра и принялся сосредоточенно жевать. Должна отметить, что кулинарный талант – лишь одно из многих достоинств моей милейшей Милы.

Щеки Ромашкина порозовели от удовольствия, с лица моментально пропало озлобленное выражение.

– Отпад! – не сдержал он эмоций.

– Вот спасибо! Но это ерунда, а уж как моя Женечка готовит! Просто пальчики оближешь! – вдруг, не стесняясь, приврала тетенька и озорно мне подмигнула.

Услышав привычный топот копыт любимого «своднического конька» родственницы, я посчитала необходимым внести ясность:

– Не только оближешь, но и откусишь пальчики, лишь бы больше никогда вилку в руках не держать и такой гадости, которую я готовлю, не пробовать! – в тон тетушке парировала я и тоже подмигнула ей.

– Все шутишь… – легко признав поражение, миролюбиво протянула Мила.

– Стараюсь соответствовать нашей главной семейной шутнице, – улыбнулась я ей и переключила внимание на клиента: – Василий, вы уж извините, но иначе никак нельзя. Постарайтесь спокойно припомнить все события последних дней, а заодно и о Маше все расскажите мне, пожалуйста.

На некоторое время в кухне воцарилась тишина. Мой клиент не спеша доел кусок, с тоской посмотрел на блюдо, но добавки попросить не решился, а возможно, просто переключился на воспоминания и отрешился от происходящего.

– Она волшебная, я таких не встречал никогда, – наконец заговорил он так тихо, что мне пришлось напрячь слух, а тетушка моя откровенно подалась вперед. – Она, как весна, ворвалась в мою серую жизнь, и все вокруг запылало красками, стало тепло и уютно… – Должна отметить, что Василий буквально сразил меня своим пронзительным признанием. Вот уж не ожидала, что в душе этот гений информатики оказался самым настоящим поэтом! Но я не спешила озвучивать свое удивление, чего не скажешь о моей сентиментальной родственнице. Ромашкин собирался продолжить свои излияния, и тут вдруг Мила громко высморкалась и шумно втянула носом воздух. – Да, в общем, не это главное, – осекся Василий. – Теперь-то уж что говорить. Короче, встретились мы, с гражданкой Свириной, говоря вашим языком, – он отчего-то укоризненно взглянул на меня, – три месяца тому назад. Через четыре дня она переехала ко мне, а два дня назад – исчезла, даже записки не оставила…

– Василий, а тендер вы когда выиграли? – спросила я, заранее подозревая, каким будет ответ.

– Тогда же, когда и Машу встретил: на следующий день после этого она случайно на меня в кафе сок пролила… Все и завертелось. – Он замолчал, всем своим видом давая понять, что продолжения не будет.

Да мне все было, в общем-то, ясно и без его разъяснений. К сожалению, факты появления и, тем паче, исчезновения Маши из жизни моего клиента казались странными и подозрительными. Этот вопрос требовал детальной проработки. Я достала с полки блокнот и протянула его юноше.

– Напиши все ее данные: полное имя, адрес и так далее… – произнесла я решительным тоном.

– Но я не хочу! – Парень испуганно отпихнул блокнот и ручку. – Она тут ни при чем! – воскликнул он оскорбленно.

– Позволь мне решать, кто в этой истории каким боком замешан! – Я не собиралась щадить его чувства. – Знаешь ли, не мне учить тебя жизни, но за свою профессиональную карьеру я повидала всякое! Поверь мне, предательство возлюбленной на фоне иных, гораздо более вопиющих, случаев кажется рядовым эпизодом…

– Да что вы все стращаете меня?! – взвился Василий. – Ну что, по-вашему, может быть хуже?

– Убийство одним супругом другого, шантаж, торговля собственными детьми, покушение на жизнь родителей из-за наследства, например… мне продолжать? – нахмурилась я.

Ромашкин уронил голову на руки и трагически всхлипнул.

– Я понимаю, я все понимаю! – Он выглядел совершенно потерянным. – Все, о чем вы рассказываете, – страшно. Но мне… мне же так больно, я не понимаю, почему она так со мной?! За что?! Ведь я люблю ее, и мне больше ничего, точнее, никого не надо!..

Его крик души мог растопить сердце любого человека, даже мое, признаюсь, дрогнуло, что уж и говорить о тетушке! Она подскочила к юноше, обхватила Васю обеими руками и прижала к своей могучей груди.

– Поплачь, поплачь, соколик, все пройдет, все наладится, – зашептала она торопливо, словно заговаривала ушибленное место. – Я-то знаю, я жизнь прожила, я помогу, – нараспев, словно мантру, тихо нашептывала она ему. Должна отметить, что эта терапия возымела эффект. Ромашкин затрясся было от рыданий, но быстро успокоился и обмяк, как отогревшийся после мороза котенок.

Через некоторое время парень пришел в себя, взял ручку и написал в блокноте несколько строк.

– Не густо, – констатировала я, ознакомившись со скудной информацией.

– Увы, – пожал он плечами. – Я же не готовился к тому, что она бросит меня так скоро, и паспорт у нее не спрашивал.

– Но ты же ее провожал в первые дни перед переездом, неужели не помнишь – куда? Во время этого, как его, конфетно-букетного периода, – припомнила я название, – обычно влюбленные только и делают, что болтают обо всем на свете…

– А мы – не обычные влюбленные! И не надо нам было никаких «периодов», чтобы что-то такое проверять, все и так было ясно! – запальчиво выкрикнул он. – Мы были двумя половинками одного целого, и слов нам не требовались!

– Конечно-конечно, – я шла на попятный, хотя на самом деле, наоборот, насторожилась: слишком уж стремительно ворвалась в размеренную жизнь программиста молодая особа по имени Мария. Все это тем более подозрительно оттого, что случилось в один день с карьерными успехами юноши в «Тарфинэксперте». Но вслух, дабы не травмировать его и без того болевшее от горя сердце, я произнесла такую фразу: – Поймите, Василий, чтобы найти вашу Машу, ее имени, фамилии и названия будущей специальности явно недостаточно. – Я попыталась убедить его поднапрячься и вспомнить еще что-нибудь.

– Мы встретились в том же кафе несколько раз, к сожалению, домой я ее не провожал, так как она почти сразу же перебралась ко мне. – Он тоскливо, протяжно вздохнул. – Наверное, это все, – понуро пробормотал он.

– Ладно, я разберусь, а сейчас – всем отдыхать, завтра будет сложный день.

Я пошла к себе и отправила запрос на электронную почту Тимофея. Он предупредил, что будет помогать мне из Лондона, раздавая «виртуальным способом» распоряжения службе охраны финансового холдинга. Я надеялась, что они разыщут девушку Василия даже по тем скудным данным, которые мне удалось от него получить. Но надежда была слабой, так как ее имя и фамилия могли оказаться ложными.

* * *

Новый день был солнечным, даже каким-то… улыбчивым! Хотя, наверное, любое погожее весеннее утро кажется именно таким после долгой зимы. Я проснулась раньше всех, неторопливо выполнила упражнения зарядки, сожалея о том, что приходится заменять утреннюю пробежку занятиями на кардиотренажере. Этого монстра я, кстати, приобрела совсем недавно, как раз для таких экстренных случаев, когда из-за уплотненного графика работы невозможно начать утро традиционным для меня способом. Когда я закончила занятия, поднялись все остальные. Мила занялась приготовлением завтрака, Василий, быстро завершив водные процедуры, углубился в работу на новеньком ноутбуке.

– Доброе утро! Машина будет через тридцать минут, – окликнула я его из коридора.

– Отлично! – отозвался он. – А мы успеем позавтракать? – Он с наслаждением втянул носом ароматы, доносившиеся из кухни.

– Естественно, – улыбнулась я, в который раз убеждаясь, что путь к сердцу мужчины все-таки лежит через желудок. Только – в случае господина Ромашкина – кулинарный талант тетушки «работал» не в любовном ключе, а, скорее, в лечебном, ведь ее стряпня отвлекала его на какое-то время от горестных мыслей о Маше. Стоит ли и говорить, что после завтрака попрощались тетенька и Васенька, как давние друзья.

Холдинг «Тарфинэксперт» располагался в одном из самых современных зданий нашего города. Его стены снаружи декорировали матовым стеклом, отчего постороннему наблюдателю было неясно: где же в офисном центре окна? Но, так как строение возведено на фундаменте старого дома, увы, подземной парковки там не имелось. Только широкая стоянка на открытом участке перед парадным входом. «Лексус» занял отведенное ему место. Водитель равнодушно буркнул нам, что он отправляется на мойку, потом вернется и будет ждать, сколько потребуется. Я первой выбралась из машины и осмотрелась. Стоянка была пуста, что объяснялось просто: Василий позволил себе вкушать тетенькин завтрак значительно дольше, нежели я планировала, и мы опоздали к традиционному времени прибытия сотрудников на работу. Ромашкина же этот факт совершенно не смущал. Он ясно дал мне понять, что привык планировать трудовой график в собственном режиме, да и вообще, он мог бы с гораздо большей пользой поработать и дома. А мне-то хотелось обезопасить жилище тетушки хотя бы на время и убрать опасного клиента с ее законных квадратных метров.

Обстановка вокруг главного корпуса чем-то меня насторожила. Стоило нашему «Лексусу» умчаться на «водные процедуры» – на мойку, едва заглох шум его колес и двигателя, как на стоянке воцарилась почти полная тишина. Пустота эта, вкупе с тишиной, таила в себе какую-то смутную угрозу. Но я не привыкла поддаваться панике, да и причин особенных не было. Моя работа по определению подразумевала наличие опасности повсюду, признаюсь, я даже радовалась, когда мне приходилось в очередной раз использовать свои профессиональные навыки. Но мои эмоции сейчас не важны, безопасность клиента – на первом месте. А он, клиент, похоже, опять блуждал где-то в лабиринте безрадостных мыслей о своей личной трагедии. Взгляд у него был рассеянным, рюкзак с ноутбуком небрежно болтался на плече, левой рукой он то и дело, протирал глаза.

– Василий, вы опять за «мокрое дело» принялись? – строго спросила я.

– Нет, что вы! – дернулся он, как ошпаренный. – Весна, береза цветет, а у меня аллергия… И вообще, с чего мне плакать-то?! – нахохлился он.

– Правильно, не с чего. Давайте-ка побыстрее пройдем в здание, – предложила я и поравнялась с Васей – таким образом, чтобы прикрыть его со стороны незащищенной части стоянки.

Меня удивило, что на территории не было ни одного охранника. Видимо, представители службы безопасности повсюду развесили камеры видеонаблюдения, как я успела заметить, и на том успокоились.

«Ладно, надеюсь, у мониторов сидит некто очень внимательный», – подумала я и слегка подтолкнула клиента под локоть, предлагая пройти, наконец, в здание.

Но стоило нам сделать несколько шагов, как я услышала тихий скрип за одной из машин.

«Что ж, похоже, мы тут не одни», – констатировала я мысленно, а вслух скомандовала:

– Быстро, на землю!

– Что?! – опешил Василий.

Вместо ответа я легонько стукнула его под коленные чашечки, его ноги расслабленно подогнулись, и он мешком осел вниз. Он не успел возмутиться, так как на уровне его головы в воздухе просвистело лезвие ножа. Я не теряла времени даром. Оставив Ромашкина валяться между двумя машинами, я резко выпрямилась, ухватилась за крышу ближайшей иномарки, рывком подтянулась и прыгнула. В следующее мгновение я приземлилась за машиной, я хорошо запомнила, откуда до меня донесся подозрительный звук, поэтому, без труда перескочив через ряд автомобилей, рухнула на преступника сверху. Не дав ему опомниться, я врезала неизвестному по затылку. Мужчина – а моим соперником, несомненно, был представитель сильного пола – дернул головой и стремительно поднялся на ноги. Опознать его было невозможно: все особые, да и не особые приметы тоже надежно скрыл болотный камуфляжный грим и шапка-маска. Должна отметить, что, увидев женщину, даже такую красивую, он не растерялся и решительно перешел в контрнаступление. Я умело отразила выпад его правой ноги, обутой в тяжелый армейский ботинок, «упала» на поперечный «шпагат» и ушла от сокрушительного сдвоенного удара обеими руками. Он попробовал прижать меня к земле, навалился сверху, и я резко перешла от защиты к атаке. Мои мышцы обладают достаточной степенью гуттаперчивости, которой, возможно, позавидовали бы некоторые дипломированные акробаты из цирка. Мой противник подпрыгнул, собираясь сбить меня с ног, но я изловчилась, все еще сидя на «шпагате», откинулась на спину и встретила невежливого мужчину чувствительным ударом своей стройной ноги в область паха.

Даже под шапочкой-маской легко угадывалась гримаса боли, непроизвольно отразившаяся на его лице. Наверное, это было не очень-то этично с моей стороны, но о каких приличиях и этике может идти речь, когда соперником твоим является здоровенный амбал?

Я решила закрепить успех: откатилась назад, так, чтобы затылок преступника оказался под ударом ребра моей ладони. Я рассчитывала нанести этому типу точный удар в основание шеи, это вызвало бы у него непродолжительный обморок. За это время я собиралась заковать его в наручники, вызвать охрану, отчего-то до сих пор не бросившуюся мне не помощь из здания, и совместными усилиями допросить нападавшего.

Но в этот момент на автостоянку не въехал, а буквально влетел старенький седан японского производства без номерных знаков. Шины завизжали, машина затормозила в том ряду, где я оставила Ромашкина. Я дернулась, лихорадочно соображая, что же предпринять. На одной чаше весов у меня преступник, собственной персоной, а на другой – жизнь моего подзащитного, и скорее всего, в данную секунду ей угрожает непосредственная опасность. Раздумывать было некогда: я бросила неизвестного и метнулась к Василию. Я буквально перелетела через ряд машин и увидела, что Ромашкин – с совершенно круглыми от ужаса глазами – вжался спиной в крыло черного джипа.

– Все хорошо! – крикнула я ему, хотя и подозревала, что мой взбудораженный дракой вид способен навести его на совсем иные мысли. Я повернулась, не сомневаясь, что наш новый противник сидит в подъехавшем автомобиле, – и чуть не взвыла от разочарования! Вместо решающей схватки преступники предпочли трусливо ретироваться! Изрядно помятый мною в драке мужчина в маске метнулся к машине, рывком распахнул дверцу и ввалился в салон. В следующую секунду, вновь взвизгнув шинами, машина рванулась с места. Похоже, водитель решил нас с Василием банально задавить! И тут кто-то закричал:

– Что происходит?!

Послышался громкий хлопок – стреляли в воздух.

– А вот и охранники спохватились! – воскликнула я, обернувшись к Ромашкину.

Водитель седана резко развернул машину, и через мгновение она исчезла из поля зрения. На асфальте остались следы покрышек. По ним кое-что можно было бы узнать об этой машине, но я не была уверена, что это помогло бы следствию…

– Почему посторонний объект на паркинге?! – накинулся на меня подоспевший к месту происшествия охранник.

Я еле сдержала усмешку, наблюдая, как этот тучный дядечка, с трудом переводя дыхание после короткой пробежки, тяжело сопит в усы, недовольно разглядывая меня.

– Что происходит?! Ваши документы! – Он буквально источал недружелюбие всем своим видом.

– Это мне придется проверить ваши данные и сообщить господину Зоркову о вашем вопиющем ротозействе! Нас уже раза три могли убить, а вы только явились?! – перешла я в нападение.

Услышав фамилию начальника, мужчина заметно сник.

– А что, собственно, происходит? – приглушенным и гораздо более миролюбивым тоном спросил он.

– Нападение на вашего сотрудника. – И я выдвинула на передний план взволнованного Ромашкина.

– Какое нападение?! Я от камер не отлучался, все спокойно!

– Варианта два: или кто-то записал для вас «картинку» с мнимым спокойствием, или вы все же отлучались с рабочего места, – вздохнула я устало. – А машину как же вы увидели, если не заметили до этого ничего подозрительного?

– Да, в этом-то и странность! – оживился он. – Я заметил ее только на первой камере, на въезде, а потом она куда-то пропала… вот я и выбежал, чтобы прояснить ситуацию.

– А палили-то зачем?

– Так это предупредительный выстрел, в воздух, все по инструкции, – залепетал он сконфуженно. – Я увидел, как вы дико по машинам прыгаете, так сразу и выстрелил…

– Еще того не легче: так вы не иномарку предупреждали своим выстрелом, а меня?! – изумилась я.

Мужчина заметно стушевался. К его щекам прилила краска, он нервно затеребил ворот рубашки, стянутый узким черным форменным галстуком.

– Так ведь… порча имущества налицо, – забормотал он еле слышно, пытаясь оправдаться. – Что мне оставалось делать?!

– Н-да… – недовольно протянула я. – Ладно, идемте в здание, все ясно…

Давненько мне не доводилось общаться с таким дурнем, коим оказался упрямый усатый охранник. Мало того, что он не пришел мне на помощь во время схватки, так этот тип еще упорно отказывался верить, что на стоянке я дралась с мужчиной в спецназовском камуфляже и в маскирующей шапочке! Борис Стужа – а именно так, согласно табличке на форменной куртке, звали усача, – только тупо таращил глаза, скептически оглядывал мои «формы» и хмыкал в заросли растительности под своим носом.

– Это и в самом деле возмутительно! – неожиданно встрял в наш непродуктивный диалог Ромашкин. – Теперь я понимаю, почему господин Зорков нанял для моей охраны именно вас, Евгения Максимовна, а не кого-то из службы внутренней безопасности!

Стоило повторно озвучить имя руководителя, как Борис Стужа моментально изменился в лице.

– То есть как это – нанять?! – нахмурился он. – Так вы что же, дамочка, теперь состоите у нас в штате?

– Можно считать и так. Я – телохранитель. И хотя в штате, как вы изволили выразиться, я не состою, но имею полное право доложить о халатном отношении к работе, которое вы только что продемонстрировали! Где охрана стоянки? Как мог японский седан без номерных знаков проникнуть на территорию и почему ваши камеры не зафиксировали факт вооруженного нападения, которому подвергся господин Ромашкин?! – грозно вопросила я.

На гражданина Стужу было просто больно смотреть: помимо того, что он, очевидно, был просто глуп, он еще и «не успевал» за ходом моей мысли. На лице его застыла вымученная улыбка-гримаса, глаза жалко сощурились…

– А… и вы… вы об этом напишете в рапорте?! – просипел он дрожащим от ужаса голосом.

– Ах, вот о чем вы беспокоитесь?! – вспылила я. – Да уж… И куда только подевались те дюжие молодцы, которые помогли мне уберечь вашего босса в прошлый раз? – с тоской пробормотала я себе под нос.

– Подождите, так вы – та самая госпожа Охотникова?! – Вдруг, трепеща от волнения, выдохнул он и оглядел меня с явным недоверием. – Да, если бы не вы, наш босс погиб бы…

– Моя фамилия действительно Охотникова, – спокойно подтвердила я.

– Так что же вы сразу не сказали! Я бы тогда не мучил вас этими расспросами, да разве можно не доверять самой…

– Достаточно, – заявила я. – Пройдемте к мониторам! Время дорого… И кстати: где рабочее место моего клиента? Я должна его предварительно осмотреть.

– Конечно, конечно, – засуетился Борис, – это мы мигом! Мониторы сразу у входа, за стеклом, остальные – в целом по зданию – в аппаратной, или серверной, это на минус втором этаже. А паркинг тут. – Он достал рацию. – Иван, замени меня, – распорядился он. – А кабинет… эээ… Ромашкина… я сейчас сверюсь с журналом…

– Третий этаж, комната номер триста пятнадцать, – вставил Василий, – по крайней мере, раньше был, там все программисты сидят. Но я туда не пойду… – предупредил он нас.

– Я знаю. Тимофей написал мне, что тебе, то есть нам, отвели отдельные апартаменты на шестом этаже, – успокоила я его.

– Да, все верно. Вот, шестьсот двадцатая комната. Шестой этаж – элитный, там руководство обитает, – пояснил Борис, шурша листами журнала.

– Пошли, – велела я. И, как только явился Иван, мы прошли к лифтам.

Здание «Тарфинэксперта» было – по меркам нашего города – одним из современнейших бизнес-центров. Оно буквально сияло от обилия металла и стекла. Стены были выкрашены в светло-серый, если можно так выразиться, офисный цвет. Сотрудники сидели в обособленных кабинках, отделенных друг от друга матовой полупрозрачной пластиковой перегородкой.

– Как в конурах сидим, – прокомментировал Василий. – Видите, все недовольны! А на нас все так косятся, потому что знают, какой проект я разрабатываю. Кому же охота приветствовать внедрение системы тотального внутреннего – и внешнего, конечно, – информационного контроля? Вы бы слышали, как все возмущались, когда доступ в социальные сети закрыли… – с горечью поведал он мне.

– Да уж, – согласилась я и подумала, что и в этом направлении надо бы поработать. Кто его знает, а вдруг какой-то очень сильно обидевшийся сотрудник решил самым жестоким образом пресечь работу талантливого программиста, чтобы «прокрутить» нечто запретное на своем рабочем месте, используя местную компьютерную сеть? В общем, дело Ромашкина – достаточно интересное! В моей голове уже составился план действий, мне не терпелось приступить к расследованию.

Шестьсот двадцатый кабинет действительно сильно отличался по антуражу от унылых тесных кабинок на первом этаже. Рабочее место, отведенное для Василия, согласно моим представлениям, отвечало всем необходимым требованиям. Комната была небольшая, но удобная. Похоже, Тимофей не забыл о моих рабочих пристрастиях. Помимо стола с большим монитором – этот компьютер явно предназначался для моего подзащитного, – имелся еще один, чуть поменьше, и на нем тоже стоял компьютер. Как только мы отправили Бориса Стужу восвояси, я принялась изучать эту технику, подумав, что господин Зорков наверняка оставил для меня несколько приятных сюрпризов.

Мои предположения оказались верными. На «рабочем столе» компьютера оказался файл с резервной копией показаний с камер скрытого наблюдения, установленных в здании. Что ж, это изрядно сбережет мое время. Я предполагала, что, вероятно, мне придется установить дополнительные видеожучки, но решила сперва ознакомиться с обстоятельствами выигрыша Ромашкиным тендера, а также узнать о взаимоотношениях Васи с сотрудниками, чтобы выявить его главных недругов.

– Василий! – позвала я парня, который с явной заинтересованностью знакомился с компьютером. – А кто были ваши соперники?

– По отношению к Маше? – произнес он имя девушки, владевшей всеми его помыслами.

– А что, вы ее у кого-то увели? – Мой вопрос относился к проекту «Тарфинэксперта», но и это тоже выяснить не мешает.

– Нет, кажется, нет, она не говорила об этом, – нахмурился он.

– Ясно. Но меня интересует, с кем вы соперничали в тендере? Кого обошли на финише?

– А, так это вовсе не тайна: Свисткова и Савельева, – перечислил он их фамилии таким тоном, словно говорил о своих давних приятелях.

– Вы с ними знакомы лично?

– Конечно, мы же один институт заканчивали. Только Свистков слинял куда-то, за границу, что ли, оттуда, кстати, он и свой проект в тендер прислал. Мы с ним после выпуска и не общались ни разу. А Савельев здесь, в Тарасове, трудится. Мы учились на одном курсе. У него своя контора компьютерная – «Информационный мир». Он все меня к себе зазывает, то есть зазывал на работу. Но тут этот конкурс подвернулся, я выиграл, а он, похоже, обиделся… По крайней мере, пропал куда-то… – пожал плечами Василий.

– А как это Савельеву удалось в столь молодом возрасте фирму на ноги поднять? – удивилась я.

– Почему в молодом?

– Но вы же с ним вроде ровесники, раз на одном курсе учились?

– Не совсем так. В институт мы поступили в одно время, только я – после школы, а он – через два года после прихода из армии, – пояснил Василий. – Он – из породы таких киношных «настоящих мужиков»! Всегда считал, что сперва обязан научиться родину защищать, а уж потом – все остальное… – с гордостью за старого товарища поведал мне программист.

– Похвально, – кивнула я. – С такими принципами сложно встать на путь преступлений, – добавила я чуть тише, размышляя, но Василий все равно услышал и возмутился:

– С чего это – на путь преступлений?! Вы что, на Веньку думаете?! – воскликнул он и отрезал: – Такое нельзя даже предположить! Я заявляю: он – хороший человек, просто тяжело ему, маме и сестре надо помогать, вот он и ухватился за тендер, деньги-то немалые!

– Да я пока что ничего такого и не думаю! Не надо так кипятиться! – успокаивающе произнесла я, признав, что Ромашкин, сам того не подозревая, только что озвучил вполне веский и типичный для большинства преступлений мотив: деньги. Разговор о Савельеве рано было заканчивать, поэтому я спросила: – А когда стало ясно, что фирму Вениамина к разработке холдинг привлекать не собирается, только одного тебя, то есть вас…

– Да можно на «ты», я не привык как-то к такой официальности, – сказал парень.

Я обычно не приветствую такие панибратские отношения с клиентом, но к моему теленку было сложно обращаться как к взрослому, поэтому я улыбнулась и кивнула.

– Так вот, Вениамин, узнав результаты тендера, тебе, часом, после не угрожал? Или во время конкурса?

– Да нет, зачем ему угрожать, просто он сказал, что я могу об этом пожалеть… Наверное, он имел в виду, что на работу меня не возьмет.

– Возможно, – задумчиво протянула я, хотя, разумеется, не могла легко согласиться с подобной версией. В такие совпадения я уже давно отучилась верить.

Василий углубился в работу. Я последовала его примеру. Первым делом я решила проверить почту, где надеялась увидеть ответ на мой запрос Зоркову – информацию относительно личных дел участников тендера. Руководитель службы безопасности «Тарфинэксперта» сработал оперативно, впрочем, как и всегда. Три файла с пометкой об их высокой важности ожидали меня.

Я обернулась и взглянула на Ромашкина: он увлеченно что-то набирал на клавиатуре. Его массивные очки съехали на кончик носа, он то и дело щурился, но, кажется, был так увлечен процессом, что не обращал внимания на мелкие неудобства. Нижнюю губу он закусил, его всегда взлохмаченные волосы стояли дыбом, он то и дело хватался за них и тянул пряди в разные стороны, словно желая вытащить поскорее из головы умную мысль. Мой подопечный выглядел необыкновенно милым. Я невольно прониклась жалостью к нему за все те испытания, выпавшие на долю этого паренька. Гений продолжал увлеченно тарабанить по клавиатуре, даже не подозревая, что я решила непременно разыскать его Марию и выяснить – пусть даже это и не относится к делу – причину ее ухода. Он-то, как я успела понять, вряд ли дойдет до подобных решительных действий, так и будет покорно страдать и дальше, пока не погрязнет с головой в виртуальном мире.

«Эх, тетушка, похоже, пророческий сон ты увидела…» – философски подумала я, опять припомнив эпизод о теленке и его мамке.

Отвлекшись от этой лирики, я переключилась на работу. Первый файл содержал сведения о главном конкуренте «Тарфинэксперта» – компании «Мир инвестиций». Я пробежала глазами информацию о руководителях, крупных проектах и дочерних предприятиях, но, на первый взгляд, ничто мне подозрительным не показалось.

Следующий файл содержал досье о Свисткове. Его путь в профессии полностью совпал с короткими сведениями, сообщенными мне Василием. Свистков Артем Афанасьевич закончил наш Тарасовский университет, работал какое-то время в информационном отделе банка «Русский вклад», но год назад уволился и отбыл «на вольные хлеба», причем не наши, а заграничные. По сведениям из досье, участие в тендере Свистков принимал удаленным образом, он подготавливал проект, пребывая под теплыми лучами испанского солнца. Где-то километрах в ста от Тарасова проживает его мама, которую парень поддерживает материально, что, несомненно, является его похвальной характеристикой, и я по достоинству оценила эти сведения.

Второй конкурент моего клиента – Савельев Вениамин Александрович – также был выпускником нашей городской альма-матер. Все в точности совпадало с рассказом Василия. Жил Вениамин с мамой и сестрой на улице Волжская, в трехкомнатной квартире. Точнее, в соседней с этой квартире однушке, которую он недавно снял, видимо, чтобы хоть немного оградить свою личную жизнь от проявлений любопытства близких. В досье имелась фотография. В объектив открытым взглядом смотрел симпатичный мужчина с привлекательными зелеными глазами и рыжеватыми волосами. В файле значилось, что именно от Савельева и стало известно о существовании господина Ромашкина, так как заявку на разработку программы для финансового холдинга Савельев подавал от лица фирмы, учредителем и руководителем которой он является. А Ромашкина он как раз в этот момент уговаривал поступить к нему в штат. Василий практически согласился, Вениамин предложил ему поработать над проектом для «Тарфинэксперта», но, если верить сведениям, добытым Зорковым, в чем-то его не устроила то ли методика, то ли идея, предложенная Василием. В результате бывшие одногруппники повздорили. Ромашкин работать на Савельева отказался, ничего исправлять в своем проекте не стал и выиграл тендер, а программа Савельева – с измененной идеей – провалилась. Все выплаты по контракту должны были достаться только одному человеку – Василию, что, в принципе, могло послужить веским мотивом для организации покушений. Досье на Савельева заинтересовало меня настолько, что я решила в ближайшее время познакомиться с ним поближе. Осталось понять, как это сделать не в ущерб безопасности моего подзащитного.

Я отодвинулась от компьютера и взглянула на часы.

– Василий, уже половина второго, не пора ли пообедать? – позвала я своего подопечного.

– А? Что? – вздрогнул он и уставился на меня каким-то мутным взором. – Как половина? Какого второго? – тряхнул он волосами, пребывая в недоумении.

– Такого, – только и ответила я. Похоже, Ромашкин полностью выключился из действительности, что, на мой взгляд, было весьма похвальным обстоятельством. Такая увлеченность работой заслуживала уважения. – Обедать! – решительно скомандовала я.

– Домой? – с надеждой уточнил он.

– Увы, – развела я руками, не сдержав улыбки. Судя по всему, стряпня, приготовленная заботливыми руками моей тетушки, растопила раненое сердце компьютерного гения. – В ресторан или в столовую, где тут едят сотрудники? – бодро осведомилась я.

– В кафе внизу, но я туда не пойду! – заявил он, воинственно выпятив нижнюю губу.

– Хорошо! – легко согласилась я, прекрасно понимая причины его отказа. Наверное, у него просто кусок не лез в горло под недовольными взглядами сотрудников холдинга, осведомленных о характере его разработок. – А где вы обычно обедали с Савельевым? – спросила я неожиданно даже для себя самой.

Ромашкин, естественно, сперва удивился, потом решил выведать, зачем мне это требуется знать, но, поняв, что я не расколюсь, припомнил, что Савельев обычно питается в ресторане, расположенном возле городского парка. По крайней мере, он регулярно назначал там встречи Ромашкину. Кафе называлось «Гранат» и являлось дочерним предприятием известного в городе ресторана «Гранд», где произошла наша первая встреча с Василием. Я коварно улыбнулась, повторно открыла досье Савельева, нашла телефон его офиса и быстро набрала несколько цифр.

– «Информационный мир», здравствуйте! – раздался в трубке приятный женский голос, очевидно, секретарши бывшего однокурсника Ромашкина.

– Добрый день! Могу я поговорить с Вениамином Александровичем? – произнесла я как можно более официальным тоном.

– Вениамин Александрович на переговорах, он освободится не раньше, чем через час, – последовал ответ.

– Странно: в расписании моего руководителя значится деловой обед с господином Савельевым в два часа дня, – «удивилась» я.

– Минуточку, – девушка защелкала кнопками клавиатуры, видимо, пытаясь проверить информацию. – Все верно, – обрадованно воскликнула она через минуту. – Только не в два часа, а в половине третьего, в «Гранате», да: встреча с Андреем Петровичем. Что-то изменилось? Вениамин Александрович уже выехал!

– Нет, все в порядке, – попрощалась я и повесила трубку.

Василий смотрел на меня во все глаза, ожидая объяснений, но я ограничилась лишь краткой фразой:

– Едем в «Гранат»! И не спрашивай меня, зачем, я все равно не скажу. – И я широко улыбнулась.

Судя по выражению его лица, Ромашкин уже смирился с тем, что я постоянно о чем-то умалчиваю.

– В «Гранат» так в «Гранат», – равнодушно согласился Василий. – Мы с Вениамином там часто ели, хотя… странно все это – при чем здесь Веня?.. – как бы невзначай добавил он, видимо, желая таким незатейливым способом выведать мои мысли.

Но я лишь усмехнулась в ответ. Расколоть меня еще никому не удавалось, а уж потуги Ромашкина казались просто смешными.

В этот час дня зал еще не был заполнен. Василия порадовал тот факт, что он не встретит здесь сослуживцев, а я одобрила имевшиеся тут кабинки. Так можно спрятать Ромашкина от посторонних глаз. Официант, видимо, заметив отрешенность моего клиента, порекомендовал нам блюда. Я ограничилась рыбной похлебкой, а Василий с кислой миной согласился на отбивную в желейном соусе с тушеной капустой. Хотя я подозреваю, что он и не слушал официанта, а просто выбрал первое из предложенного, чтобы поскорее вернуться к размышлениям.

В ожидании заказа я приоткрыла дверь кабинки и оглядела зал. Наше укрытие располагалось в удаленной от посторонних глаз части ресторана, но эта обособленность не ограничивала обзор помещения. Я могла спокойно наблюдать за окружающими, оставаясь практически незаметной.

В противоположном углу зала мило трапезничала вполне традиционная для нынешних времен пара. Колоритный мужчина в самом соку, приблизительно пятидесяти лет, в сиреневой рубашке аппетитно что-то жевал. Я присмотрелась и с ухмылкой отметила, что путь каждого тщательно переработанного им кусочка по пищеводу легко можно было проследить по колыханиям живота дядечки, выпиравшего под легкой тканью плотно облегавшей его тело сорочки. Девушка, сидевшая напротив, часто отводила от него глаза и натягивала улыбку на свои ярко подведенные губы лишь в те моменты, когда спутник задерживал внимание на ее лице. Покончив с порцией, мужчина утер салфеткой рот и беззастенчиво потрепал свою даму по коленке, сунув руку под стол. Жест был весьма интимный и, к сожалению, в чем-то хозяйский. Девушка призывно потянулась к нему, хотя в глазах ее застыло скорее равнодушие, нежели страсть. Я брезгливо поморщилась. Не иначе как некий похотливый офисный босс вывел в свет личную секретаршу, желая совместить приятное с полезным в обеденный перерыв.

За другим столиком беседовали двое мужчин, наверное, деловые партнеры. Я бы и не обратила на эту пару особенного внимания, если бы один из них не показался мне знакомым. Хотя «показался» – не совсем верный глагол, так как зрительная память у меня отменная, так что фотографии из личных дел фигурантов по делу закрепились в ней в мельчайших подробностях. Я была уверена, что это Савельев – неудачливый бывший кандидат на роль работодателя моего клиента Васи. Да и его рыжие волосы являлись доказательством моих предположений. Вскоре составлявший ему компанию за обедом мужчина вышел из зала. Второй – тот, кто, разумеется, интересовал меня, – также приготовился уходить, но задержался, похоже, в ожидании счета. Савельев то и дело поглядывал на часы, недовольно морщился и явно куда-то торопился.

– Василий, я на минуточку, – сказала я Ромашкину.

Плана действий у меня не было, я просто решила проверить, знает ли Савельев, кто я или нет.

Подхватив сумочку, я неспешно продефилировала по залу в сторону дамской комнаты, при этом держалась так, чтобы иметь возможность видеть лицо Вениамина. Он ожидал официанта со счетом. Лицо его было расслабленно и выражало удовлетворение после вкусной еды. Меня он заметил практически сразу. Причем в первое мгновение лишь равнодушно скользнул взглядом по моей фигуре, в глазах его я не заметила искорок узнавания. Но через минуту его взгляд вернулся к моему лицу. Мужчина явно мною заинтересовался. Губы его непроизвольно растянулись в доброжелательной улыбке. Прежде чем я миновала зал, он догнал меня.

– Простите, мы с вами нигде не встречались? – произнес он неожиданно.

Я, должна отметить, была удивлена. Неужели Вениамин решил познакомиться со мной просто так, как с любой понравившейся ему дамочкой? Или же это специальный маневр? Решил запудрить мне мозги, брякнув традиционную банальщину?.. В любом случае оставлять без внимания его вопрос я не собиралась.

– Нет, я бы запомнила вас! – намеренно польстила я ему.

– И я, уверяю вас, не забыл бы… – быстро поправился он и с подкупающей откровенностью пояснил: – Просто ляпнул первое, что пришло на ум.

– Зачем?

– Чтобы не пропустить, возможно, судьбоносную встречу!

– О… сколько патетики! – отметила я.

– Вениамин, – протянул он мне руку.

– Евгения. – Я приготовилась пожать его ладонь, но он извернулся и запечатлел поцелуй на моей руке.

– А вы тут часто бываете? – Он явно был намерен развить дальше наше мимолетное знакомство.

– Не часто, – только и ответила я.

– Но тогда… где же мы с вами увидимся, Евгения?! – Он посмотрел мне в глаза открытым, полным мужской заинтересованности взглядом.

– А зачем? – Конечно, я не собиралась прерывать такое неожиданное, но удачное с точки зрения расследования знакомство, но решила немного подразнить своего нового воздыхателя, легко приняв облик прожженной кокетки.

– Затем, что вы мне очень понравились, – с все той же подкупающей откровенностью признался Вениамин.

– Что ж, тогда продиктуйте мне свой телефон, если я приду в своем мнении о вас к такому же выводу – тогда непременно позвоню, – коварно улыбнулась я.

Вениамин выхватил из нагрудного кармана пиджака визитку и вложил ее в мою ладонь.

– А сейчас мы могли бы завершить обед вместе, – предложил он.

– Завершить?

– Ну да, я здесь уже давно и, признаюсь, должен уйти – по делам бизнеса, но чашечка кофе в вашей компании, несомненно, украсила бы мой день! – Судя по всему, Вениамин был не чужд романтики.

– В другой раз, я и сама сильно занята сегодня – работа… – Я продолжала говорить загадками, которые совершенно не собиралась разъяснять.

Мой новый знакомый, кажется, это понял, поэтому после недолгого колебания убавил настойчивый пыл.

– Я буду очень ждать вашего звонка, – с нажимом на каждое слово произнес он.

– Ждите, – под стать выбранному образу беспечно обронила я и скрылась в дамской комнате.

Задерживаться в ней, однако, не следовало, так как мой клиент не должен был оставаться в одиночестве ни одного лишнего мгновения. Я осторожно выглянула в дверь и заметила, что Савельев покидает ресторан. Я вернулась к Ромашкину. Он уже приступил к трапезе, и я молча составила ему компанию. Поддерживать беседу не требовалось, Василий, очевидно, глубоко погряз в собственных мыслях и даже не пытался казаться вежливым, что на данный момент меня вполне устраивало. Мне было необходимо подумать. Столь полезное знакомство с Савельевым вынуждало меня составить план действий. Просто назначить банальное свидание и отправиться на него я не могла, естественно, из-за своих прямых профессиональных обязанностей. Мой «теленок» требовал постоянной опеки. Нужно было изыскать какие-то иные пути.

Вениамин произвел на меня вполне приятное впечатление. Неужели он – такой отменный актер, что в период смертельной гонки за Ромашкиным легко переключился на романтическое приключение с новой знакомой?! Но за свою богатую профессиональную карьеру я повидала и не таких мастеров перевоплощения, так что никогда не шла на поводу у первого впечатления, хотя и не забывала о нем, вплоть до полного выполнения своих обязательств по контракту.

Мы вернулись в офис. Василий погрузился в работу, а я – в свои размышления. Я уже давно постигла на практике простую истину о том, что лучший способ защитить клиента – предотвратить опасность. Но это лишь на словах звучит просто, а на самом деле обнаружить преступника при условии, что я обязана двадцать четыре часа в сутки находиться возле охраняемого «объекта», практически невозможно. За время нашего отсутствия сотрудники отдела безопасности подготовили для меня досье на Марию Свирину – девушку вверенного мне бедняги. Не без интереса я взялась за изучение материалов.

Свирина была молода, ей исполнилось полных двадцать лет. Происходила из вполне благополучной семьи. И мама, и папа живы. Преподают в колледже, мама – графику, отец – историю искусств. Вспомнив холодильник в квартире Ромашкина, я подумала, что девушке явно передался родительский художественный талант. До появления в ее жизни Василия в «связях», как-то: официальных или модных в наше время гражданских браках, она замечена не была. Сомнительных знакомств, если верить проведенному опросу соседей и одногруппников, девушка ни с кем не водила. А вот в институте она вот уже больше недели не появлялась, да и из квартиры носа не показывала. Если она, конечно, там пребывала… Эта часть информации меня заинтересовала больше всего. Куда это вдруг запропастилась Мария? Необходимо все выяснить! Я этого сделать не могла, а вот отдать соответствующее распоряжение службе безопасности холдинга вполне имела право. Тем более, что любезный Зорков перед отъездом предоставил мне полный карт-бланш по всем направлениям, по каким мне могла понадобиться помощь сотрудников вверенного ему отдела.

Для организации слежки за Марией я составила нехитрый перечень задач, не справился бы с которыми, на мой взгляд, только полный кретин. От сотрудника службы безопасности банка требовалось выяснить, проживает ли по указанному адресу Мария Свирина, все ли с ней в порядке, с кем она дружит… и так далее. По первым двум пунктам я могла целиком положиться на мнение специалиста, а относительно ее выявленных друзей собиралась действовать самостоятельно, полагая, что никто, кроме меня, не справится с этой деликатной темой должным образом.

Зорков упомянул в инструкциях для меня одну фамилию своего сотрудника, на чью помощь я могла целиком рассчитывать. Имя у него было весьма распространенное – Антон, а вот фамилия – Чайников – наводила на комичные и, вместе с тем, скорбные ассоциации. Однако я во всем привыкла полагаться исключительно на собственные выводы, подкрепленные фактами, поэтому проводить нелицеприятные параллели не спешила. Связалась с этим Антоном и пригласила его подняться в кабинет. Я не могла с ним поговорить подальше от ушей Василия, так как не имела права оставлять своего подопечного в одиночестве, но и распространяться в его присутствии о моих подозрениях на счет Марии не следовало. Поэтому все свои вопросы и задание для Антона я напечатала на паре листочков с подробными инструкциями.

Антон оказался весьма неординарным юношей. Его еще довольно-таки молодое лицо необыкновенно украшали серьезные серые глаза. Волосы у него были русые, подстрижены коротким ежиком, но вполне мужественную внешность парня портил неожиданно длинный нос. Рост – высокий, но фигура весьма худосочная, что очень гармонично смотрелось в сочетании с его выдающимся носом. Осмотр я произвела бегло и незаметно для парня. Ни смутиться, ни покраснеть он не успел.

Мне всегда нравились целеустремленные мужчины, и сотрудник департамента Зоркова производил как раз такое впечатление. Он коротко представился, с невозмутимым выражением лица выслушал мои объяснения, внимательно прочитал инструкции и задал всего один вопрос:

– Сроки, Евгения Максимовна?

– Самые короткие!

– Понял.

– Мои контактные номера в инструкциях указаны, так что не вижу смысла тянуть.

Антон поднялся, убрал листки бумаги во внутренний карман пиджака, отчего его полы разошлись, и я успела заметить под тонкой тканью рубашки его атлетическую грудь. Обычно таким строением фигуры обладают прыгуны в высоту – телосложение вытянутое, но они достаточно крепкие или жилистые, говоря простонародным языком.

Василий, похоже, не обратил никакого внимания на Чайникова. Он ни разу не обернулся за время нашей короткой беседы. Такая рассеянность в его положении была ошибочной. Опасность могла прийти с любой стороны и в любую минуту, и мой подопечный, занятый своими разработками, оказался бы застигнутым врасплох и даже не отреагировал бы на мои предупреждения. Я решила поговорить с Ромашкиным, но, припомнив все его действия за сутки, поняла, что толку от этого не будет. Программист давно уже приучился жить исключительно работой, и отвлечь его от нее могло бы только появление Марии. Девушку необходимо срочно разыскать, эта задача по значимости стояла практически наравне с главной целью – поиском и обезвреживанием преступника.

Рабочий день подходил к концу. Я уже успела вызвать водителя, но, наученная горьким опытом, не на уличную стоянку, а на сокрытую от любопытных глаз, довольно-таки компактную подземную парковку, предназначенную исключительно для «первых лиц» банка. Лифт оттуда, кстати, поднимался исключительно на шестой этаж. Поскольку мы расположились именно на этом уровне, никаких проблем и протестов мое решение не вызвало.

– Василий, через десять минут поедем! – не спросила, а поставила я его в известность.

– Угу! – вяло кивнул он, не отрывая взора от монитора.

«Бедный, совсем зрение не жалеет, – неожиданно подумала я, рассматривая его взлохмаченную шевелюру, и немедленно одернула себя за эти совсем уж материнские помыслы. – Это все тетушка виновата со своим сном коровьим, навела меня на неуместные ассоциации!» – рассердилась я.

В селекторе послышался мужской голос, в котором я, обладая стопроцентным, к тому же тренированным слухом, без труда узнала Бориса Стужу.

– Евгения э… Максимовна? – заискивающим тоном, видимо, помня о своем утреннем конфузе, произнес он.

– Да, в чем дело?! – Я намеренно откликнулась более грозным тоном, чем следовало, чтобы окончательно расставить все необходимые в сложившейся ситуации приоритеты.

– Посылка господину Ромашкину! – отрапортовал он, как рядовой генералу на параде.

– Интересно, минутку… – Я обернулась, подошла к Васе, тронула его за руку и спросила: – Посылку ждешь?

– Какую? – Он сфокусировал на мне рассеянные глаза. – Нет, то есть да… но почему так быстро? – поочередно выдал он мысли, возникавшие в его голове в связи с данным вопросом.

– Так, по порядку! – распорядилась я. – Что ты заказывал?

– Плату материнскую для нового компа, хотел помощнее…

– Ясно. Когда заказал?

– Перед обедом.

– Что тебе обещали относительно сроков доставки?

– Сутки. А что, принесли уже?

– Принесли, но пока что не знаю – что именно, – мрачно протянула я и нажала на кнопку селектора. – Борис, несите посылку, только не к нам, а в свободный кабинет.

– Какой? – естественно, переспросил он.

– Удаленный от людей, – терпеливо пояснила я.

– Зачем? – Он оказался редкостным недотепой!

– Чтобы вскрыть подозрительную посылку!

– Ах, подозрительную! – вдруг оживился он. – Так у меня есть четкие инструкции на этот счет. – Он оживленно затараторил: – У нас есть прибор, мы им коробку прощупаем, так сказать, и, если там нет ничего опасного, спокойно отдадим посылку получателю. В противном случае поступим согласно инструкции.

– Опять инструкции? Какой? – удивилась я заведенному в банке порядку.

– В зависимости от результатов предварительного осмотра! – авторитетно произнес Стужа.

– А эту посылку вы уже осмотрели?

– Эту… э… – замялся он. – Эту – нет. Она же только пришла…

– Так вы сначала проверьте ее, а потом уж получателю сообщайте! Или у вас как-то иначе в инструкции написано?! – Я еле сдержалась, чтобы не повысить тон. Тупость охранника изрядно раздражала меня.

– Виноват! – спохватившись, воскликнул Стужа. – Не доглядел, сейчас проверим! Или… что?! – спросил он растерянно.

– Ничего! Действуйте, как указано в инструкции! – только и ответила я, решив, что все оставшиеся у меня вопросы задам Стуже после получения первого заключения.

Я мысленно похвалила Зоркова, который, похоже, продумал инструкции на все возможные, угрожающие безопасности банка, случаи. Жаль только, что некоторым сотрудникам приходится напоминать об этом! Прошло несколько минут, и я решила уточнить:

– Что выдал прибор после осмотра коробки?

– Какой прибор и… какой коробки? – Стужа в очередной раз не позволил мне усомниться в его «редкостных» умственных способностях.

– Как вы сами только что мне пояснили, в департаменте охраны холдинга имеются четкие инструкции относительно поступления в проходную подозрительных посылок! – терпеливо пояснила я, стараясь не скрипеть зубами от раздражения.

– Ах, это вы, Евгения Максимовна! – с волнением воскликнул Борис.

– Я! – рявкнула я, как лейтенант на новобранца.

– А ведь вы правы, посылка и правда подозрительная! «Служебки» на ее появление нет, курьер сразу убежал… Сплошные загадки, да и утренний инцидент имел место, все одно к одному… – принялся он рассуждать, совершенно, похоже, позабыв, что я терпеливо ожидаю результатов осмотра посылки. – Ладно! Пошел за прибором! Вот мы ее сейчас!.. – В трубке повисла тишина, было понятно, что бдительный, но слишком уж тугодумный охранник приступил к действиям в соответствии с инструкцией. Я услышала хруст полиэтилена, какие-то иные посторонние шумы, затем пронзительный писк и взволнованный возглас Бориса: – Что за черт?!

Других намеков на опасность мне и не требовалось. Что было сил я завопила в трубу, так, чтобы находившемуся в удалении от телефона Стуже было слышно:

– Немедленно отойти от посылки! Не вскрывать до моего прихода!

И тут за моей спиной послышался громкий звук упавшего на пол тела. Я резко обернулась и встала в боевую стойку, но мне не пришлось бросаться к источнику этого шума. Застигнутый врасплох моим зычным окриком, несчастный Ромашкин грохнулся со стула. Он сидел на полу, часто моргая близорукими глазами, и в полном замешательстве смотрел на меня.

– Ч-ч-что… что… ой… это было… ой?! – выдавил он, икая от волнения. – Вы так закричали, что я перепугался! – обиженно пробурчал он. – Что-то с Машей?

– Да при чем здесь Маша! Посылка! – Я кинулась к подопечному и рывком подняла его на ноги.

– Ах, да… И что в ней? – Судя по его реакции, он совершенно забыл о том, что происходило минуту назад. Все его мысли были заняты исключительно Марией и работой.

– Пока не знаю! Но разберусь!

Я быстро проверила пистолет – он был за поясом брюк, и, тяжело вздохнув, схватив за руку программиста, потащила его вниз. Оставлять Василия без присмотра в кабинете не следовало. Хотя и к нерасторопному Стуже идти опасно… Эх, хоть бы Чайников поскорее вернулся, очень мне нужна была помощь человека свободно передвигающегося по городу. Я была связана по рукам и ногам охранным контрактом Ромашкина. Да и кто знает, что там за уловка с посылкой – вдруг ее прислали исключительно для того, чтобы внести элемент хаоса в налаженный мною вакуум вокруг потенциальной жертвы? И, как только я оставлю программиста без присмотра, злоумышленник постарается Василия устранить!

– Куда вы меня тащите?! – воспротивился было мой подопечный и уцепился за ручку двери.

– Спасать! – ляпнула я первое, что пришло на ум, и дернула его к себе.

Несчастный Вася из-за рывка подался вперед так стремительно, что оторвал ручку от двери кабинета. На мгновение мы оба замерли в замешательстве.

– Ого! – изумился он.

– Вот тебе и «ого»! Надо меня слушаться! – Я свалила всю вину за содеянное на его неповиновение, сделав вид, что моя сила тут совершенно ни при чем.

– Я согласен слушаться! – Василий принял исключительно верное в данной ситуации решение. – Но все-таки, я же не могу тупо тащиться за вами, как теленок на привязи! – Он обиженно поджал губы.

– Опять эта зоологическая ассоциация! – всплеснула я руками.

– Зоо – что? А в чем, собственно, дело?

– Да так, просто вспомнила твоего соседа – пса Ральфа, да и тетушка подлила в свое время масла в огонь своими «фермерскими» снами… Впрочем, это неважно.

– Ну да, для вас, может быть, и не важно! Я же не человек, а так – подшефное тело, за сохранность которого вам платят! – Голос его задрожал, и я испуганно посмотрела на него, опасаясь истерики. Впрочем, парень довольно быстро взял себя в руки. Несколько раз вдохнул полной грудью и произнес своим обычным тоном. – Простите, это эмоции. Просто я – программист и привык, чтобы каждое мое действие было подчинено какой-то логике! А сейчас какой смысл нестись без цели, сломя голову, вон из кабинета! – развел он руки в стороны.

Я, конечно, понимала, что мой подопечный не совсем прав. И его реакция мне даже понравилась, по крайней мере, она указывала на то, что Василий все-таки переживает из-за происходящих событий. В конце концов, он обязан знать, что творится. Да и мне необходимо считаться с его исключительными умственными способностями. Ритм его жизни уже давно идет в соответствии с компьютерной логикой, и он запросто «зависнет», если программа, написанная мною для него, будет иметь незаконченный вид.

– Сейчас мы торопимся вниз, проверять нежданную посылку. – Я перестала тянуть его вперед и максимально спокойным голосом произнесла: – Я бы с удовольствием отправилась туда одна, так как этот визит может оказаться опасным, но потерять тебя из виду мне даже на минуту нельзя. Поэтому мы сейчас садимся в лифт, идем на проходную и сообща действуем – по ситуации.

– Ясно! – только и ответил Ромашкин, повернулся к лифту и нажал на кнопку вызова.

Этой реакцией, признаюсь, он меня удивил. Вот уж не думала, что в критической ситуации мой подопечный может действовать, как настоящий профессионал! Начинавшуюся истерику он подавил в считаные минуты. Такое самообладание вполне достойно уважения.

Молча мы доехали до первого этажа. Василий больше не противился и уж тем более не задавал никаких вопросов, когда я первой вышла из кабинки, стараясь держаться так, чтобы прикрывать его фигуру своей. Хотя эта предосторожность могла оказаться излишней, учитывая тот факт, что перекрытия в здании были из бронированного стекла.

Стужа оказался в комнате один на один с небольшой коробкой, лежавшей на столе охраны у входа. В руках у него был прибор для обнаружения взрывных устройств.

Я осмотрела помещение охраны, где располагались мониторы. Там было пусто, и я временно отвела Ромашкина туда. И обратилась к Стуже:

– Борис, что вы обнаружили?

– Я и сам не знаю, но эта штука пищит! – В его подрагивавшей от волнения руке я увидела отечественный прибор нелинейной локации, вот только название его не могла точно воскресить в памяти: то ли «Онега», то ли «Омега»… – Но в инструкции написано, что при обнаружении подозрительного составляющего, например, как в нашем случае – посылки – реакция прибора должна быть иной. Вот я и не понимаю, что мне делать!

– Правильно, что не понимаете. Инструкцию надо читать целиком, а не кусками! – тоном университетского лектора пояснила я. – Этот прибор выдает погрешности в случае, если рядом с местом поиска опасных устройств находятся электронные вычислительные машины!

– Какие? – нахмурился Борис, всем своим видом пытаясь показать мне, что он лишь случайно запамятовал этот пункт.

– Как – какие?! – опешила я от очередного проявления его тугодумия.

– Ну, эти, электронные машины – это что имеется в виду? – тоном прилежного ученика задал он вопрос.

Я, признаюсь, уже не смогла скрыть выразительной мимики и даже не сразу сообразила, что ему ответить, но тут пришла помощь – неожиданно и крайне своевременно.

– Компьютер, факс и телефон на твоем столе, тупица! – весело подсказал из-за приоткрытой двери Василий, судя по всему, искренне забавляясь ситуацией.

Признаюсь, активность программиста меня порадовала, но я не могла показать это, так как он ослушался моей настоятельной рекомендации – оставаться в комнате до тех пор, пока я за ним не приду. Пришлось мне опять «включить злюку».

– Я бы не спешила так радоваться, принимая во внимание тот факт, что посылка адресована именно вам, господин Ромашкин! – осадила я его ледяным тоном, и мой подзащитный моментально захлопнул дверь. – То-то же! – Я с невозмутимым видом обернулась к Стуже: – Кто принес посылку?

– Курьер! Вот его данные! – Борис придвинул мне журнал, где имелась запись о некоем Иване Петрове.

– Ясно, – мрачно кивнула я, понимая, что интересоваться, проверяли ли его документы, глупо, – слишком уж типовыми были личные данные. – Отнесите посылку в обозначенную инструкцией комнату и вызовите представителя прописанных все в том же документе для таких случаев служб!

– Как это – отнесите?! А вдруг она от перемещения взорвется?! – По его лицу заструились крупные капли пота.

– Нет: так как ее кто-то уже нес и, естественно, тряс, и ничего не произошло! С посылкой должно было что-то произойти, только когда она оказалась бы в руках получателя, значит, ее механизм не работает по какому-то иному принципу. И вообще, мы пока не знаем, что там! – терпеливо пояснила я.

– Но мы же… подозреваем! – Стужа с трудом сглотнул.

– Прекратите истерику и марш выполнять приказ! – Мне надоели эти препирательства. День клонился к концу, пора завершать всю эту возню!

В любом случае, бомба там или нет, очевиден один факт: преступнику не помогает никто из службы безопасности банка, иначе этот человек знал бы пункты инструкции и то, что Василий окажется не первым, кто вскроет посылку. Ведь согласно заведенным правилам, вначале содержимое подобных коробок подлежит тщательному обследованию. Разумеется, если на дежурстве не такой тугодум, как уже ставший почти «родным» Борис Стужа.

В штате департамента охраны холдинга имелся даже такой редкий работник, как специалист по обезвреживанию бомб. Точнее, этого взрывотехника подключали эпизодически, на договорных условиях. Я безмерно удивилась, увидев этого парня. Он вошел в комнату с подозрительной посылкой в руках. Мы с ним уже встречались, в обычное время он исполнял обязанности личного водителя главы холдинга. Тот в данную минуту находился на землях Туманного Альбиона, под чутким присмотром господина Зоркова.

Осмотр содержимого коробки не занял много времени. Вскоре Михаил, а именно так звали взрывотехника, озвучил неутешительный вердикт:

– Неэкранируемая самодельная бомбочка…

– Радиоуправляемая через внешнее устройство? – уточнила я.

– Естественно!

– Кошмар! Все на пол! – услышав Мишины слова, выкрикнул Стужа и первым кинулся под стол.

– Встаньте и прекратите истерику! – потребовала я ледяным тоном, который отрезвляюще подействовал на охранника. Он неловко выполз из-под стола.

– Простите… А… что мы делать будем? – схватился он за голову, переводя полный ужаса взор с меня на Мишу.

– Что и полагается в подобных случаях…

– Кем полагается?! – взвизгнул Борис.

– Не кем, а чем – инструкцией! – Михаил сохранял хладнокровие. – Обезвреживать! Но я не стал бы делать этого здесь, хотя и мог бы.

– Это понятно: антенное устройство нелинейной локации может самостоятельно обезвредить бомбу, если его поднести вплотную к ней. Но именно в этом главный подвох: если ты ошибся в расчетах, тогда она рванет, – вспомнила я курс взрывотехники, прослушанный мною во времена учебы в спецотряде.

– Не перестаете меня удивлять, Евгения Максимовна! – хмыкнул Михаил.

Я улыбнулась в ответ. Щеки его слегка зарделись. Я помнила, что всегда вызывала у Мастерового подобную реакцию. Из-за этого уже почти забытого ощущения своей привлекательности мне стало по-женски приятно, но время и место для проявления личных эмоций были явно неподходящими, поэтому я сухо просила:

– Что делаем?

– Полицию, как я понимаю, подключать не следует?

– У Зоркова есть распоряжение от руководства: по возможности избежать огласки, – со вздохом ответила я.

– Тогда мы вывезем в поле коробку и чпокнем ее по-тихому, с расстояния примерно в полкилометра. Я знаю такие места, все будет в ажуре! – и Михаил показал мне сложенные в колечко «о’кей» пальцы.

– В каком таком ажуре?! – взвился Борис. – Это же бомба! – истерично взвизгнул он.

– Все пройдет согласно инструкции! Применим «Бомб рэнджер» – и всего делов!

– А это что такое? – Судя по абсолютно белому лицу, остатки самообладания стремительно покидали Бориса Стужу.

– Американский уничтожитель взрывных устройств, подрывающий радиоуправляемые ВУ на расстоянии до километра, – ответила я вместо Миши, так как уже успела заметить, что мой авторитет заметно действует на трусливого недотепу-охранника.

– Хорошо, под вашу ответственность, – с трудом выдавил он и плюхнулся без сил в свое кресло.

Конечно, мне не следовало так уж раздражаться из-за поведения Бориса. Его можно было понять: в спектр обязанностей охранника входило исключительно добросовестное исполнение роли консьержки. А тут – покушения, бомбы, взрывы… так у кого угодно поедет крыша.

– Борис, вызовете сменщика и отправляйтесь домой, вам надо отдохнуть, – мягко предложила я ему.

Он часто закивал в ответ, пробормотал, что у него впереди три выходных дня, а как раз через тридцать минут на пост заступит некий Красницев… Я, посчитав вопрос решенным, переключила внимание на Михаила.

Он проявил похвальный профессионализм. Быстро перенес бомбу в бронированный фургон, сказал, что составит полный отчет о ее утилизации, и неожиданно добавил:

– А потом я отправителем этого «подарочка» займусь! Ишь, что удумал – игрушки смертельные подбрасывать! Пусть пеняет на себя, раз уж вырвал меня из «объятий» и законного безделья в период отсутствия большого босса.

– То есть как это – отправителем? – осторожно уточнила я.

– Я же в вынужденном отпуске, пока шеф в отъезде. Курьера-то наша камера на входе засняла, и его мопед, кстати, тоже. Авось, я что-нибудь и выясню у этого парня. – Он широко улыбнулся.

– Миш, ты не знаешь всей картины, преступников, возможно, несколько, и они достаточно сильны. Это очень опасно! – предупредила я его.

– Уж не опаснее, чем бомбы обезвреживать, наверное! – Он озорно ухмыльнулся.

Я залюбовалась его привлекательным лицом. В глазах парня сверкал юношеский восторг. На вид Мише было около тридцати, но он, похоже, совсем не торопился переступать грань зрелости, за которой от этой притягательной бесшабашности не остается и следа.

– Будь осторожен, Миша!

– И ты, то есть вы, Евгения Максимовна!

С моих губ уже готова была сорваться фраза: «Для тебя – просто Женя!» Но я сдержалась, так как мое железное правило – не смешивать личное с профессиональным – было незыблемым, даже в таких, слегка критических ситуациях. Сердце мое, возможно, было бы и радо «дрогнуть», но оно уже давно закалено против подобных, полных восхищения, мужских взглядов. Хотя, признаюсь, порою и мне хотелось утонуть в них с головой. К сожалению, сейчас был совершенно неподходящий момент.

– Звони мне по этому номеру, – я быстро продиктовала ему цифры, – и, повторяю, никакой самодеятельности! Сначала разбираешься с бомбой, затем – сразу ко мне! Даже если ты что-то узнаешь об отправителе – сначала советуешься со мной. Ситуация слишком опасная, мы не имеем права бездарно спугнуть злоумышленника!

– Но я вовсе не собираюсь его «бездарно спугивать», – обиделся Миша. – У меня тоже кое-какой опыт имеется! – запальчиво добавил он.

Судя по всему, мои намеренные холодность и деловитость принесли ожидаемые плоды. Парень утратил романтические помыслы, и сейчас в его взгляде ничего, кроме мужских амбиций, не читалось.

– Вот и хорошо! – подытожила я. – Вперед! Пора действовать!

Я проводила его взглядом, переждала минуту и отправилась вызволять Ромашкина из его вынужденного заточения. В комнате было так тихо, что я, признаюсь, даже успела испугаться, но через минуту успокоилась. Мой подопечный дрых на составленных вместе стульях, что называется, без задних ног. Его взлохмаченные волосы активно наэлектризовались от синтетической поверхности обивки сидений и торчали во все стороны. Дужка очков съехала на одно ухо. Выражение его лица было умильно-радостным, как у ребенка.

– Василий, – шепотом позвала я, мягко коснувшись его плеча.

– Машуня! – сладким голоском откликнулся он, не размыкая век.

– Евгения Максимовна! – уже обычным голосом ответила я, без труда догадавшись, какое именно прекрасное видение вызвало столь умиротворенное выражение на его сонном лице.

– А… что?! – подскочил он, и стулья упали. – Где я?.. – близоруко щурясь, оглянулся он, ища свои очки.

– В холдинге, в комнате для охраны! – ответила, водружая ему на нос оправу.

– А эта, как ее… посылка, что с ней? – вспомнил он.

– Все в порядке! Уже поздно, едем домой!

Но он застыл на месте, упрямо выпятив губы.

– Так что именно произошло? Я все проспал?

– Нет, наоборот.

– А какой у нас план? Откуда еще мне ждать беды? Каковы сроки до нового покушения? Где гарантии, что вы все-все предусмотрели? – Придя в себя, он опять потребовал от меня полного отчета.

Но я не собиралась плясать под его дудку. У меня были четкие правила взаимоотношения с клиентами, и я не собиралась их менять, даже подписав контракт на охрану этого человека – живого процессора, если можно так сказать.

Я решила, что знакомить его со всеми подробностями не стоит. Оберегать Ромашкина – моя обязанность, и, если его настроенный по образцу компьютерной логики мозг не согласен с таким положением дел, ему придется как-то подключиться к моей личной «микросхеме».

– В контракте есть пункт, согласно которому я несу полную ответственность за вашу жизнь и стараюсь ее спасти. Я не имею права вмешиваться в вашу работу, а вы не имеете права мешать моей! Ваши вопросы, Василий, могут изрядно навредить, причем исключительно вам же, в том случае, если я начну на них отвечать. Поэтому позвольте каждому из нас спокойно выполнять свои обязанности и не мешать в этом другому.

– Да, но я хотел бы помочь, и я должен все знать, ведь именно меня пытаются убить?! – привел он, несомненно, веский аргумент.

– А я пытаюсь сделать все, чтобы этого не случилось! И я это сделаю, уверяю вас, если только вы, именно вы, не допустите обратного!

– Каким же это образом, позвольте уточнить?

– Своим упрямством и занудством! Едем домой, наконец. Тетушка нас не простит, если ужин остынет!

Уж не знаю, что на Ромашкина подействовало в итоге – мои ли доводы, или воспоминания о кулинарных талантах моей родственницы, но он прекратил дискуссию и позволил мне спокойно довести его до машины.

* * *

Тетушка ждала нас. Об этом нам сообщили умопомрачительные запахи, доносившиеся из кухни. Едва переступив порог, Василий откровенно сглотнул голодную слюну. Моя тетя Мила все правильно поняла и без лишних расспросов захлопотала у плиты. Я, как сторонница здорового образа жизни, предпочитаю ужинать как минимум за три-четыре часа до сна. Ромашкин же, похоже, придерживался иного мнения. Он без зазрения совести слопал две порции жаркого и отправился в свою комнату отдыхать.

– Я сегодня отменно поработал, даже не стану включать комп, чтобы опять не затянуло, – пояснил он зевая. – Спасибо, я так вкусно, кажется, никогда не ел!

К моему удивлению, он троекратно расцеловался с моей тетушкой и отправился в душ. Через некоторое время он переполз на разобранный и подготовленный ко сну диван.

– Ну, как дела у мальчика? – услышав рулады храпа из комнаты гостя, спросила тетушка, и на ее лицо вернулось выражение тревоги, с которым она нас встретила.

– Нормально, как видишь, жив пока, – в духе «черных» голливудских комедий попыталась я пошутить, но тетушка обиженно сжала губы.

– Как ты можешь?! Он же совсем ребенок! Беззащитный, да еще и с разбитым сердцем! Ты просто обязана позаботиться о нем, о его безопасности! – попыталась она, видимо, воззвать к моей профессиональной совести.

Возражать ей в данный момент не было смысла.

– Делаю, что могу, – уклончиво ответила я, решив, что посвящать Милу в подробности двух покушений, с которыми мне пришлось сегодня разбираться, незачем.

– Да я не о том, – досадливо махнула она рукой. – Уж в твоих-то способностях у меня нет причин сомневаться, ясно же, что ты его спасешь…

– Спасибо, конечно, родная, но мне бы твою уверенность, – перебила я ее, поскольку никогда не позволяла ни себе, ни кому-то другому выносить преждевременные оценки моим действиям.

– Ой, прости, я говорю, не думая! – спохватилась тетушка и прикрыла рот рукой.

– Все в порядке! – я улыбнулась. – Так что тебя волнует?

– Девушка его, Маша! На парне же лица нет из-за страданий! – горестно вздохнула моя сердобольная родственница, а я мысленно вдруг возрадовалась, что наконец-то ей есть кого «сводить», кроме меня.

– Она у меня в разработке! Естественно, меня тоже заботит это совпадение – что она пропала накануне покушений на Васю.

– Да в какой такой разработке?! Ребят надо помирить! – Мила явно была в этот вечер в ударе.

– Стой, сбавь обороты, мое дело – сохранить парню жизнь, а вся эта чувственная мура – не для меня…

На минуту тетушка остановила на моем лице внимательный взгляд. Затем медленно, словно бы взвешивая каждое слово, произнесла:

– Я тебя поняла и… услышала. Ты права: в нашей семье о чувствах беспокоюсь только я! – она вновь обиженно поджала губы.

Мне стало неловко за свой суровый тон.

– Прости меня, ты же знаешь, что мне сложно переключаться на что-то постороннее, кроме работы. – Я дотронулась до рукава ее халата.

– Да это ты меня прости, – она успокаивающе похлопала меня по руке. – Ты жизнью своей рискуешь, а я к тебе пристаю не по делу. Действительно, с чувствами найдется кому разобраться… – загадочно добавила она.

– Подожди, это ты о чем? – насторожилась я.

– Это я просто так, чтобы тему закрыть. – И она мечтательно проговорила: – Вот бы эти несчастные деточки воссоединились! А может быть, мне к ней сходить, к Маше-то, поговорить с ней, как женщина с женщиной, а то – что это за слово такое: «разработка». Она же испугается и вообще к нашему мальчику не вернется! – Брови моей тетушки состроились «домиком», словно она приготовилась расплакаться.

Я немедленно решила прервать поток ее сострадания, направленный на Васю и Машу, и нарочито деловым тоном заметила:

– Ну, знаешь ли, я бы не спешила с выводами. Гражданка Свирина вполне могла участвовать в заговоре против Ромашкина!

– То есть?!

– Я имею в виду, что ее могли подослать к нему намеренно, чтобы «атаковать» или, лучше сказать, прощупать его – как бы изнутри. Поэтому сначала мы все про нее выясним, и, если верными окажутся твои предположения, я обещаю, что препятствий им чинить не стану! – Я прижала руку к груди. – Мири их тогда, сколько твоей душе угодно!

– Вот спасибо! – Лицо тетушки просияло. – Но ты уж поскорее выясни все, так хочется им помочь!

Я, конечно, отметила, что Мила упомянула о моих обязанностях как-то вскользь, словно исполнение их не грозит мне никакими опасностями и другими неприятностями. Главной ее заботой стало личное счастье постороннего нашей семье Ромашкина. Но я умолчала об этом. Тетушка посвятила практически всю свою сознательную жизнь суровой судейской профессии и, выйдя на пенсию, принялась активно наверстывать упущенные ею обычные людские эмоции, не связанные с юридической деятельностью. В любом случае, уже целых два дня она не заговаривала со мною о необходимости заводить семью, детей, и только за одно это мне хотелось поблагодарить Василия – с учетом его личной трагедии.

В доме вскоре все затихло. Я просмотрела еще раз файлы, которые мне оставил Зорков, выполнила обязательные упражнения расслабляющей гимнастики, проделала растяжки и только после этого позволила себе лечь спать.

* * *

Утром я, как всегда, открыла глаза за несколько минут до звонка будильника и с удивлением обнаружила, что Василий уже проснулся. Я заглянула к нему в комнату и застала его на диване с ноутбуком на коленях, по клавиатуре которого он с заметным энтузиазмом постукивал пальцами.

– Не спится? – спросила я.

– Наоборот, я так хорошо давненько не спал! Я же еще и на работе успел вчера вздремнуть, и тут, у вас, сразу вырубился. Дома я обычно до утра сижу за компьютером, а тут, уж не знаю, отчего, сплю, как младенец. Это, наверное, от вкусной еды, к которой я, если честно, не привык, вот устоять и не могу! – Его глаза действительно бодро сияли.

– А что, Маша не баловала тебя вкусностями? – не сдержавшись, спросила я и тут же прикусила язык, заметив, как помрачнело лицо моего подопечного.

– Нет, она больше по творческой части, хотя что-то там варила, но я не запомнил, что именно, все мои мысли ею самой были заняты… – Он с тоской вздохнул.

– Да, любовь – дело такое, тут уж не до еды, – тоном знатока заметила я и перевела разговор на другую тему: – Зато теперь у тебя появился шанс наесться впрок, – я многозначительно кивнула в сторону кухни, откуда уже доносились звуки готовки, затеянной с утра пораньше моей тетушкой.

– Эх, видимо, когда все закончится, мне придется искать новую, более вместительную квартиру, – он шутливо похлопал себя по все еще плоскому, но уже не такому впалому, как пару дней тому назад, животу. – Устоять я не смогу! – повторил он и втянул носом аппетитный аромат жареного бекона.

– Я тоже, если честно, не имею сил справиться с этой слабостью, – откровенно призналась я, – уж очень моя тетушка вкусно готовит!

– Вот спасибо! – довольным тоном произнесла Мила за моей спиной. – Приятно начать утро с заслуженного комплимента, – и она расплылась в улыбке.

Я, признаюсь, намеренно похвалила ее вслух, так как знала, что ее сердобольное сердце моментально растает.

– Через десять минут – завтрак! – торжественно возвестила она, пропуская меня к ванной комнате.

День нам сегодня предстоял насыщенный. Я планировала созвониться с Савельевым и пригласить его на встречу, вот только возникла необходимость решить главный вопрос: куда на это время спрятать Василия? Этот ребус я мучительно разгадывала, принимая холодный душ.

Савельев не полностью вписывался в нарисованную картинку недавних происшествий с Василием. Уж очень положительным и беззлобным человеком показался он мне при первой встрече. Помимо этого его внешние данные очень мне импонировали, и этот факт меня изрядно раздражал. Конечно, я не из породы тех дамочек, которые готовы позабыть обо всем на свете, едва лишь на «горизонте» их одинокой жизни замаячит чей-либо мужественный силуэт. Работа для меня всегда была и будет на первом месте. Но я вполне могла рассмотреть кандидатуру Савельева в качестве потенциального поклонника… после окончания дела – конечно, если не его мне придется разоблачить и отправить в тюрьму. Моя железная воля не позволит мне дрогнуть ни единым мускулом моего прекрасного лица в этом плачевном случае.

Вторым пунктом на повестке дня стояла Мария. Личная трагедия Ромашкина, которая так сильно ранила душу моей тетушки, признаюсь, нарушила и мои границы индифферентности, в которых полагается держаться бесстрастному секьюрити или детективу. Согласно условиям контракта, я должна защищать Василия. В первую очередь, это касается его физического существования, но я бы не огорчилась, если бы мои действия, точнее, их результаты, помогли затянуться и его сердечным ранам.

В любом случае свидание с Савельевым лучше отложить на вечер, а вот Марией можно заняться днем. Из ванной комнаты я вышла бодрой и готовой к активным действиям, как никогда прежде.

Ромашкин премилым образом уплетал блинчики, щеки его были измазаны абрикосовым конфитюром, который виртуозно наловчилась готовить моя тетушка. Устроившись на своем стуле, я автоматически протянула своему подопечному «теленку» салфетку.

– Что ты, дорогая, ему еще рано вытирать щеки, Васеньку ждет еще и ягодный джем! – остановила мой порыв родственница и щедрой рукой выложила на тарелку предельно довольного после поедания ее вкусностей Василия бордовую горку засахаренных клубничин. Васенька лишь развел руками и подцепил вилкой новый блин.

Я восхитилась его здоровым пищеварением. Моему желудку для насыщения хватало бы и трети сметенной Василием с тарелки порции. Хотя, разумеется, нет предела совершенству! Я и сама никогда не ставила себе ограничений в еде и симпатизирую людям, любящим вкусно и много, без оглядки на диету, поесть. С той лишь оговоркой, что все поглощенные калории они затем расходуют на работе и во время спортивных занятий. Однако с трапезой пора была заканчивать, и я решительно встала из-за стола, сознательно игнорируя возмущенный тетушкин взгляд.

Всю дорогу до работы Ромашкин сопел, количество поглощенных им продуктов не позволяло ему расслабиться.

– Я предполагала, что обедать мы заедем домой, но теперь уже и не знаю… – скептически протянула я.

– Нет, обязательно домой, я постараюсь держать себя в руках… – пообещал он.

– Ладно, посмотрим, – решила я его немного потомить.

Оказавшись за своим рабочим столом, Василий полностью переключился на работу, я же продолжала обдумывать все возможные повороты сюжета дальнейшего расследования согласно результатам проверки, производимой Чайниковым. От этого мыслительного процесса меня оторвал телефонный звонок.

– Евгения Максимовна! – радостным голосом возвестил Михаил, которого я без труда узнала. – Все, чпокнул красавицу!

– Молодец! – Я поняла, что речь идет о бомбе. – Как все прошло?

– Как на секретном полигоне! – не стал вдаваться он в подробности, а мне и не очень-то требовалось их выяснять.

– А что с курьером?

– Пока все очень… гм… размыто, обычный парень, выполнял обычный заказ…

– Надо выйти на клиента!

– Это понятно, но там явно «левак» какой-то, что-то вроде частного предприятия «Аноним», – Михаил успел проделать большой объем работы.

Я даже восхитилась.

– Ладно, приезжай сюда, есть дело! – решилась я, в конце концов, без помощника мне не обойтись!

Этим утром только взрывотехник порадовал меня скорыми результатами своих усилий. Второй следопыт – Чайников – не оправдал моих надежд, невзирая на первое положительное впечатление. Антон вошел в кабинет без каких-либо бумаг и прочих свидетельств его активной деятельности. Я заранее предупредила его, чтобы имен он никаких не называл, а представил письменный отчет.

– Да что писать-то. Она как сквозь землю провалилась! – И в ответ на мой вопросительный взгляд Чайников сухо отчитался, что найти объект, то есть Свирину, он не смог: дома не было никого, в институте она не появлялась.

– Это я и так предполагала, но ты опросил ее друзей, нащупал какие-то нити? – с надеждой спросила я.

– Указаний подобных от вас не было, круг ее общения в материалах не указан… – развел он руками, а его серые глаза смотрели на меня с абсолютным недоумением, словно я спросила какую-то несусветную чушь.

Первым моим порывом было – преподнести парню впечатляющий мастер-класс о том, как именно должен работать истинный профессионал с подобными входными данными на фигуранта. Но я сдержалась, быстро осознав тщетность этой меры. Судя по всему, Антон относился к тому классу сотрудников охранного ведомства, которые без инструкций и указаний не пошевелят и пальцем. Я не удивилась, что Чайников оказался в штате у Зоркова и что именно его назначили мне в помощники. Тимофей Алексеевич прекрасно помнил принципы моей работы и то, что я далеко не всегда приветствую неуместную самодеятельность. Но в ситуации с Василием мне требовался как раз отчасти авантюрист, а не покорный исполнитель.

Взвесив все «за» и «против», я сказала:

– Спасибо, Антон, я подумаю, что предпринять по результатам вашей работы.

– Да, собственно, не за что, – ответил он, удивительно точно обозначив бесполезность своей деятельности. – Мне можно идти?

– Да, спасибо.

– А может, что-то еще нужно?

– Я к вам обращусь, если что-то понадобится, спасибо, – повторила я и, признаюсь, вздохнула с облегчением, когда за Чайниковым закрылась дверь.

В этот момент я была очень довольна – потому, что, помимо Антона, в расследовании неожиданно возникла фигура Михаила, который, кстати, примчался через двадцать минут после ухода Антона. Вид он имел цветущий, словно все время с момента нашего расставания в вестибюле холдинга сладко спал, а не гонялся с бомбой «наперевес» за сомнительным курьером. Я успела подготовиться к его приходу. Весь материал по Марии Свириной я заново распечатала, так как говорить о ней вслух в присутствии Ромашкина не следовало. Михаил, в отличие от Антона, внимательно ознакомился со всеми данными по девушке. Некоторое время он размышлял, всем своим видом давая понять, что у него появился ко мне ряд вопросов. Но я выразительно кивнула на Василия и приложила палец к губам.

– Все подробности – по телефону, – предупредила я Мишу.

– Ясно, я это сразу усек! – Опять порадовал меня парень верным ответом. – Разыщу вашу кралю и на чистую воду ее выведу! – стукнув себя кулаком в грудь, шепотом пообещал мне Мастеровой, схватил бумаги и быстро вышел из кабинета.

Я не сомневалась: помощник постарается меня не подвести: глаза у него горели, как у настоящего авантюриста, азартом и жаждой помочь!

– Какую такую кралю?! – оживился Василий, едва лишь за Мишей захлопнулась дверь.

– Пока и сама не знаю… – неопределенно пожала я плечами и демонстративно отвернулась к монитору. Врать Ромашкину мне не хотелось, но и волновать его из-за непроверенной информации тоже не следовало.

Я решила отложить свидание с Савельевым на более удобный момент. Оставить Василия я могла на это время только в чьих-то надежных руках, и таковыми мне представлялись только руки Мастерового. Он обещал вечером явиться ко мне домой с докладом, от этой «печки» и я выстрою дальнейший план действий. Я постаралась представиться Савельеву в роли дамочки весьма загадочной и даже роковой, а такие красотки с изюминкой уж точно не звонят кавалеру на следующий же день после знакомства.

Тетушка опять расстаралась с ужином, тем более, что обед мы пропустили: Ромашкин был слишком занят рабочим процессом. Михаил явился минут через пять после того, как мы сели за стол. Его лицо горело от нетерпеливого желания немедленно поделиться со мной новостями, но, несмотря на то, что я хотела все побыстрее узнать, в присутствии Ромашкина говорить о Маше было категорически нельзя. Поэтому, повинуясь моему неумолимому взгляду, Мастеровой покорно сел к столу и подцепил вилкой кусок фаршированной рыбы. Лицо его просияло, стоило ему распробовать блюдо. Своей стряпней моя тетушка легко проложила дорожку к сердцу и этого парня, чем и поспешила воспользоваться.

– Мишенька, как вы с Женечкой познакомились? – Ее глаза источали радушие.

Мастеровой покраснел и беспомощно уставился на меня.

– На работе! – грозно прошипела я.

– Да что вы! – всплеснула руками тетушка, и ее глаза загорелись уже знакомым мне огнем – сваха вступила в свою роль. – И что, моя племянница поразила вас с первого взгляда? – продолжила она натиск.

Щеки бедного парня запылали цветом кумача советской эпохи. К моему удивлению, он пролепетал:

– Э… вообще-то, да…

– Особенно в тот момент, когда он бомбу обезвреживал! – поспешила я сгустить краски, ибо наша беседа под умелым руководством Милы направилась в запрещенное русло.

Фразочка моя возымела успех: лицо Михаила пошло алыми пятнами, а тетушка буквально поперхнулась готовым сорваться с ее губ очередным вопросом.

– А я-то подумала… – разочарованным тоном протянула она.

– Неправильно подумала! – отрезала я и решительно сменила тему: – Василий, ты уже наелся?

– Да, спасибо, очень вкусно, – он поспешно запихнул в рот кусок рыбы. – Я пойду, мне надо программу закончить, пока мысли не разбежались! – Его, как истинного фанатика или ученого, даже кулинарные шедевры не могли отвлечь от дела.

Ромашкин ушел в отведенную ему комнату. Лицо Михаила приобрело серьезное выражение. Он пригубил кофе и спросил:

– Теперь можно все рассказать?

– Конечно, мне и самой не терпится! – шепотом воскликнула я.

Мастеровой тоже понизил голос:

– Я сразу отправился по нужному адресу. Конечно, нашу девицу я там не застал…

– Что, в принципе, и так было ясно… Но, надеюсь, ты не прождал бездарно все это время на ее лестничной площадке?!

– Да как можно?! – Миша даже оскорбился. – Я же упертый! Трудности меня только подстегивают!

– Это отлично. Так что дальше со Свириной? – Я подалась вперед. Краем глаза я отметила, что тетушка замерла возле посудомоечной машины. Выставлять родственницу из ее собственной кухни я просто не имела права, поэтому приходилось смириться с ее явным подслушиванием.

– Странная эта Маша… – начал было Миша, но продолжить не успел.

– Что – Маша, какая Маша? Васенькина?! – встрепенулась тетушка и уронила тарелку в раковину.

Ромашкину не следовало знать, о чем мы говорим на кухне, и я укоризненно посмотрела на Милу.

– Прошу тебя, без эмоций, наш программист только что переключился на работу, и травмировать его громкими упоминаниями имени возлюбленной не стоит.

– А я что?! Я молчу! – она прикрыла рот рукой. – Я, вообще, с посудой хлопочу и вас не касаюсь, говорите о чем угодно…

– Спасибо! Так в чем же странность? – кивнула я Мише.

– Да она словно не от мира сего, как из прошлого века… – К сожалению, ему опять пришлось прерваться.

– Так это хорошо! Значит, она – воспитанная девочка, нашему Васеньке только такая и могла понравиться! – послышалось из угла.

Я, не сдержавшись, воскликнула:

– Да что же это такое?!

– Ой, молчу! – глаза тетушки испуганно округлились.

Но я редко предлагаю людям несколько шансов: тетушка исчерпала лимит моего терпения.

– Мила, я прошу тебя: можно, мы поговорим без несдержанных свидетелей?! – Я многозначительно посмотрела на дверь.

Тетушка безропотно покорилась, вышла и прикрыла ее за собой.

– Так что тебе удалось узнать? – наконец-то я спокойно выслушаю Мастерового!

– Мне удалось проникнуть к ней домой. Ее, как я уже сказал, в квартире не оказалось, но я назвался старостой группы, что-то приврал про этюдник, в общем, не важно… – махнул он рукой. – Мама у девушки доверчивая, уболтал я ее быстро и – практически на законных основаниях – промаршировал в хозяйских тапках в комнату.

– Молодец! Хвалю за находчивость! – оценила я его успехи, подумав, что хорошо бы бестолковому Антону Чайникову послушать отчет Михаила. – И что дальше?

– Да ужас! – интригующим тоном продолжил он. – Во всю стену ее комнаты нарисован портрет Ромашкина со стрелой в сердце. Жуткое зрелище! И, главное, похоже очень! Я даже испугался. И программист запечатлен в таком трогательном виде, как мученик. Похоже, эта Маш… то есть гражданочка, помешана на религии.

– В смысле?

– Ну, это мое личное мнение, хотя другого и быть не может: что в данный момент наша барышня вроде бы находится на территории монастыря, где реставрирует иконы! – с аффектацией театрального актера произнес он. – Ее мама уверяет – отмечу, что со слезами на глазах, – что М. подумывает принять в скором времени постриг. – Михаил пожал плечами, давая мне понять, что объяснить такое поведение девушки он не может.

– Какого монастыря? – деловито спросила я.

Михаил сказал – какого. Я насторожилась и подошла к двери: мне показалось, что за ней кто-то стоит. Я рывком распахнула дверь и увидела свою тетушку. Она с невозмутимым видом развешивала белье на сушилке в коридоре.

– Что случилось? – посмотрела она на меня удивленно.

– Надеюсь, ничего… – мрачно протянула я, но некий осадок сомнения остался. Моя родственница, когда надо, умеет врать с невинными глазами.

Свежие новости требовали от меня быстрых и активных действий. Некогда выводить на чистую воду мою любопытную старушку. Похоже, она рада тому, что оказалась в эпицентре моей профессиональной жизни, и огорчать ее новыми нотациями мне не хотелось.

Я осталась в коридоре, прикрыв дверь в кухню. Тетушка ушла в свою комнату. Михаил пил чай. На часах было девять вечера… я достала визитку Савельева и набрала его номер. Он вскоре ответил, и, судя по тому, с каким энтузиазмом и радостью он отреагировал на звуки моего голоса, я подумала, возможно, он весь день провел в обнимку с телефоном, боясь пропустить мой звонок.

– Здравствуйте, Вениамин, это… – не успела я представиться, как он меня перебил:

– Евгения! Я счастлив! – Голос его звучал радостно, что, признаюсь, слегка мне польстило.

– Отчего это вдруг, вы же еще не знаете, почему я вам звоню, – попыталась я остудить его пыл, вовсю кокетничая.

– Полагаю, основанием для звонка послужила ваша… заинтересованность, порожденная нашей случайной утренней встречей. Ведь у нас с вами иных точек нет! – уверенным тоном заявил он.

Я, конечно, придерживалась иной позиции: в соседней комнате колдовал у компьютера человек, послуживший причиной для нашего якобы случайного знакомства с Савельевым. Но эту информацию еще не настало время обнародовать.

– Какой вы быстрый, однако, – загадочным тоном протянула я.

– Когда мы увидимся? – перешел он в активное наступление, и я коварно, чтобы поддразнить его немного, усмехнулась в трубку.

– Может быть, в ближайшие дни… или никогда… я еще не решила… – продолжала я терзать его.

– У меня создается такое впечатление, что вы заманиваете меня в роковую ловушку, – после недолгой паузы произнес Вениамин. – Но я уже и так покорен вашими чарами, так что будьте спокойны: никуда я не денусь и буду, как зверь в капкане, покорно ждать развязки.

– Зверь в капкане, насколько я знаю, борется до последнего, пока не изорвет в кровь лапы, чтобы освободиться…

– Я не готов к свободе…

– А я еще не расставляла капкан… – Наш разговор напоминал партию в настольный теннис, слова, как пластмассовый шарик, упруго перескакивали от одного игрока к другому. – А где вы живете?

– На Плановой улице, – в голосе его прозвучала надежда.

– Далековато… – скокетничала я.

– Я перееду, когда и куда вы скажете! – с усмешкой заявил он.

– Это лишнее. Хотя похвальное рвение. Давайте для начала встретимся, – тем же легким тоном предложила я.

– Обязательно, прекрасно, может быть, мы совместим встречу с ужином?

– Хорошая идея! – согласилась я, сожалея, что придется мне пропустить угощение и очередной кулинарный шедевр моей родственницы съедят без меня.

– Где?

– Завтра, часиков в восемь, в «Гранде».

– Принимается! – Судя по его интонации, Савельев широко улыбнулся.

Мы попрощались, и я вернулась в кухню. Миша мило дремал на диванчике, хотя и не мог на нем поместиться целиком, его ноги свешивались до пола, но, похоже, это его совершенно не беспокоило. Голову он положил на ажурную подушечку, вышитую Милой. Его лицо во сне было по-детски трогательным. Мужественные черты словно разгладились. Увидев эту картину, я испытала почти материнские чувства.

«Ну вот, еще один теленок на мою голову», – с усмешкой подумала я, укрывая его длинные ноги пледом.

Похоже, в определенные периоды своей жизни женщина испытывает некую потребность – направить нерастраченные материнские чувства на слабых и беззащитных. Неудивительно, что на моем жизненном пути в число тех, кого требуется защищать, входят, в основном, мужчины. Такова уж наша нелегкая доля телохранительниц!

Завтра предстоял насыщенный день. Но я даже не предполагала, насколько сумбурным он получится, когда утром вошла в комнату Василия.

Вопреки моим ожиданиям, программист вовсе не сидел у компьютера, а лихорадочно метался по комнате. Хватался то за рубашку, то за рюкзак и всем своим видом демонстрировал явное намерение немедленно покинуть тетушкину квартиру.

– Доброе утро! – настороженно поздоровалась я.

– Ага, – только и ответил он, продолжая нервно бегать из угла в угол.

– Что случилось? – напрямую спросила я.

– Все прекрасно! Она ждет меня! Теперь все будет замечательно! – Его глаза лихорадочно блестели, как у душевнобольного.

– Она – это белая горячка? – Видя беспокойное состояние подопечного, я не удержалась от ехидного замечания, но Ромашкину было не до шуток.

– Она – это Маша, моя будущая жена! – воскликнул он с неимоверным пылом, словно начинающий поэт, читающий свои вирши у памятника Маяковскому, как бывало в советскую эпоху. – И я спешу к ней.

– И как же ты получил приглашение на это судьбоносное рандеву, позволь узнать?

– Как, как – по «мылу», разумеется, а как же еще можно получить письмо?! – искренне изумился он. Ну, все ясно: ни о бумажной, ни уж тем более о голубиной почте парень, судя по всему не слыхал или никогда не сталкивался с подобным видом общения…

– Можно взглянуть на письмо? – спросила я.

– Пожалуйста, – кивнул он на включенный монитор. Но тут же спохватился: – То есть нет, нельзя! – Но опередить меня было бы не под силу не то что человеку – по крайней мере, того типа, к какому относился славный Василий, – но и зверю.

«Жду сегодня в арке, у моего подъезда, в шесть часов вечера. Только никому ни слова! Маша!» – гласило сие незамысловатое послание, которое я успела прочитать раньше, чем Ромашкин захлопнул крышку ноутбука.

– И ты считаешь, что это именно ее рукою набрано? – осторожно спросила я, лихорадочно размышляя.

С какой стороны ни взглянуть, сомнений нет: это послание написала вовсе не Маша… или не только она, а в компании с преступником, ведущим охоту на программиста. Свидание – это ловушка, и идти на него ему нельзя. Но слишком уж заманчиво выглядела эта перспектива – застать злоумышленника на месте преступления! Да и Василий, похоже, постарается любыми способами попасть в указанное время к заветному подъезду. В глазах его горела решимость – сделать это любой ценой. Я, конечно, не сомневалась в своих силах и была уверена, что умерю как-нибудь его любовный пыл; но нажить в его лице лютого недруга – это не входило в мои планы.

– Хорошо, конечно, ты пойдешь, я понимаю, как это для тебя важно, – приняла я нелегкое решение. – Только обещай, что будешь в точности следовать тем мерам предосторожности, которые я посчитаю нужным принять!

– Я согласен! – горячо воскликнул Ромашкин.

– Вот и славно, – скептически заметила я и направилась в кухню. Любовь, как говорится, приходит и уходит, а кушать хочется всегда…

В коридоре привычно витали ароматы вкусной стряпни. Я решительно открыла дверь – и застыла в недоумении. Моя тетушка отдыхала на диванчике, зачарованно разглядывая широкую мужскую спину.

– Миша?! Ты… что это? – В шоке я опустилась рядом с родственницей на узкое кожаное сиденье.

– Кормить вас собираюсь, доброе утро! – ослепительно улыбнулся он и повернулся обратно к столу: он резал буженину.

– Ты в магазин сходил с утра пораньше?

– Нет, он сходил в наш холодильник, где я свининку замариновала на сегодня, – принялась терпеливо объяснять Мила.

– Я очень рано проснулся, – подхватил наш кок, – но уйти не посмел, так как вчера уснул, не дождавшись ваших распоряжений на сегодня, Евгения Максимовна. И решил чего-нибудь съесть. Полез в холодильник – вы уж простите, – а там такое роскошное мясо соки теряет! Я его в фольгу завернул и отправил томиться в духовочку. Рассчитал, что аккурат к вашему пробуждению поспеет…

– И не ошибся, – втянув носом потрясающий аромат, похвалила его тетушка.

– Э… Ну что ж, раз все так удачно сложилось, давайте завтракать, – невольно сглотнув, предложила я. – Миш, это твой дебют в кулинарии или как?

– Это мое хобби, я вообще всегда любил готовить! Когда папа от нас ушел и маме пришлось на двух работах крутиться, я решил ей хоть как-то помочь и выучился супы разные варить; в общем, так и пошло…

– И когда же это случилось? – севшим от сострадания голосом спросила Мила.

– Когда мне восемь лет исполнилось или около того, я уже и не помню, – беззаботно отмахнулся Михаил, давая моей тетушке понять, что давно уже перерос все переживания того нелегкого периода. – Я даже в кулинарный техникум думал поступить, но тут армия грянула, и ребята меня убедили, что бабское это дело – кастрюлями греметь. Вот я и сменил приоритеты… Теперь только для души и балуюсь…

– Дураки твои ребята, вот что я тебе скажу! Когда я готовлю, у меня душа поет! – разоткровенничалась Мила. Глаза с такой нежностью смотрели на Мишу, что я забеспокоилась – как бы моя сердобольная родственница не усыновила горемыку.

– Вот ведь какая история, и у меня так же! – обрадовался парень.

– Если такие эмоции переполняют душу из-за хобби, его надо превращать в дело всей жизни! – резонно заметила я. – У меня тоже душа парит, когда я преступника заламываю… – совершенно уж не к месту ляпнула я, но, к счастью, оба кулинара уже вовсю переключились на ресторанную тему и меня не услышали.

– Вот что: бросай-ка ты эту опасную профессию и открывай свое кафе, а я тебе все свои рецепты растолкую – для улучшения ассортимента, – предложила Мише моя родственница.

– А ведь это идея! – вдруг загорелся Мастеровой. – Вот помогу Евгении Максимовне напоследок – и пойду в банк, за кредитом для старта. А кафе назову – «Мила», – польстил он тетушке.

– Спасибо, – щеки ее зарделись, – но подобным образом часто такие заведения именуют, лучше как-то по-другому…

– «Мима», – предложила я. – От двух первых букв из твоего имени и его фамилии. И вообще: мечты – в сторону, мы опаздываем, давайте завтракать быстрее! – В любой другой ситуации я бы обязательно поддержала эту идею, но на данном этапе, когда Ромашкин того и гляди, угодит в западню, не было времени предаваться кулинарным грезам. Миша мне был необходим в качестве помощника, и отпускать его на вольные кулинарные хлеба было рано.

Мы славно позавтракали и отправились в холдинг. Водителя я отправила во временный отпуск, его место занял Мастеровой. Так мне было спокойнее. День нам сегодня предстоял насыщенный. Одного взгляда на Ромашкина мне хватило, чтобы оценить его взбудораженное грядущей встречей состояние. Глаза его горели от радости, щеки пылали, непокорные, вьющиеся, торчавшие в разные стороны, как пушинки одуванчика, волосы сегодня разлохматились совершенно невероятным образом. Сердце мое сжалось: я понимала, какое по силе разочарование ожидает моего подопечного под аркой, у дома его возлюбленной… Единственное, на что мне хотелось надеяться, – что Маша постарается как-то смягчить удар и не появится перед распаленным страданиями юношей, чтобы подтвердить собственную двуличность… Но предаваться грустным мыслям было некогда: еще необходимо решить, как же поступить с этим свиданием? Мне часто приходилось в процессе своей трудовой деятельности ловить преступника на «живца». Как правило, роль приманки я старалась сыграть лично, не подвергая опасности настоящую жертву. Но этот пазл никак не складывался в данном случае. Слишком уж я отличалась от Василия, чтобы попытаться загримироваться под него. Мастеровой, увы, тоже не подходил на роль подсадной утки. Его широкие плечи, двухметровый рост… нет, не пойдет!

Но я буду не я, если не решу и этот ребус! Когда мы вошли в наш кабинет на привилегированном шестом этаже, в голове у меня уже созрел четкий план.

Обед мы оба проигнорировали. Ромашкина откровенно лихорадило от эмоций, и он, казалось, позабыл обо всем на свете, кроме Маши. А я предпочитаю встречать трудности на пустой желудок. Моя тренированная сила воли временного вынужденного голодания даже не замечала. Михаила я отправила изучать местность, а заодно – и установить там парочку-другую ловушек для преступника, конечно, при условии, что он появится. До шести оставалась еще пара часов, и тут вдруг неожиданно на мой сотовый поступил вызов от тетушки. Проигнорировать звонок я, естественно, не могла, хотя мне не хотелось отвлекаться на ее «бытовую» болтовню. Как вскоре выяснилось, я заблуждалась: родственнице удалось-таки меня удивить.

– Женя! – голос ее дрожал от напряжения, я не могла припомнить, чтобы когда-то раньше он звучал подобным образом.

– Слушаю! – отрывисто ответила я, пытаясь унять охватившее меня волнение.

– Немедленно приезжай в монастырь, я тут с Машей, мне кажется, ей угрожает опасность!

– Что?! – не поверила я собственным ушам, несмотря на то, что слух у меня отменный. – Где ты, что происходит… что это за самодеятельность?!

– Все – потом, немедленно сюда! – скомандовала тетушка, применив убедительный судейский тон, и, растеряв все слова, я немедленно ей повиновалась.

Михаил все еще был на задании у Машиного подъезда, ждать его возвращения на машине времени не было, и я заказала другой автомобиль у охраны. Под их недовольными взглядами я усадила Ромашкина на заднее сиденье, заблокировав двери. Заняла место водителя и, вжав до упора педаль газа, буквально вылетела с паркинга холдинга. По пути я несколько раз набирала номер тетушки, но она не отвечала. С каждой минутой я все больше и больше волновалась, чего никогда раньше со мной во время работы не случалось. Я умею быстро справляться с приступами паники, когда охраняю клиентов. Похоже, все ранее известные мне методы успокоения не действовали в случае, когда опасность угрожала моей ближайшей, горячо любимой родственнице! Видно, засиделась моя тетушка дома… Я впервые задумалась о том, что ей – некогда успешной даме, судье, – похоже, не хватает в жизни адреналина. И, сколько бы она ни вертелась у плиты, душа ее жаждет не только гастрономических побед. Что ж, несмотря на охватившую меня досаду из-за ее неуместной самодеятельности, я в душе восхищалась ее смелым поступком. А детали его мне предстояло вскоре выяснить…

За дорогой я следила автоматически, скорость слегка сбавляла только на поворотах, пару перекрестков пролетела на красный свет, и такая прыть не могла не вызвать ответного интереса у сотрудников дорожной полиции. Длинный белый «Форд» с голубыми и синими полосами по бокам вскоре пристроился в хвост арендованного мною «Мерседеса». Нежданный «эскорт» сделал попытку прижать меня к левому бордюру. Я резко вильнула вправо, бесцеремонно подрезала машину сотрудников полиции. Она – машина – была вынуждена притормозить, чтобы не «поцеловаться» с «КамАЗом», мчавшимся нам навстречу. «Форд» тоже вильнул в сторону, водитель, рассвирепев, выровнял тачку и помчался за мной. Я прекрасно сознавала, чем грозит мне подобное лихачество, но справедливо полагала, что обстоятельства, понуждавшие меня вести автомобиль подобным образом, на финише оправдают меня в глазах служителя закона. Тем более что до монастыря оставались уже считаные километры.

Полицейский призывал меня по громкой связи одуматься и остановиться, но – тщетно. Жизнь любимой тетушки представлялась мне висящей на волоске, и я обязана была сделать все, чтобы не дать этому волоску оборваться, а родственнице, соответственно, погибнуть. Василия бросало и швыряло на заднем сиденье. Он был в полном недоумении, но даже не пытался задавать вопросы. На его лице от испуга остались одни глаза. Парень явно был на грани обморока, но у него хватало выдержки не вмешиваться в происходящее. Хотя, вполне возможно, он банально не имел сил и возможности сделать это.

Под стены монастыря я подлетела под оглушительный вой сирены машины инспектора ДПС. Бешеная гонка помогла мне отвлечься от волнения за тетушку, мне удалось «включить» свой холодный рассудок. Сделала я это как раз вовремя, чтобы заметить знакомую машину – старый седан, который с отчаянным визгом и тарахтением мчался нам навстречу. Узнать меня и Васю через тонированные стекла «Мерседеса» было невозможно. Первым моим порывом было – броситься за седаном в погоню. Я была уверена, что в машине сидит преступник! Но полицейский «Форд» заблокировал выезд, зажав меня в углу, у кирпичной стены монастыря.

– Выйти из машины с поднятыми руками! – пролаял в мегафон инспектор ДПС.

В боковое зеркало я видела, что он замер, скрывшись за дверцей авто с пистолетом в руке. Темное дуло «Макарова» мрачно блеснуло в лучах весеннего солнца. Радужные перспективы на взаимно вежливый диалог с хозяином оружия изрядно потускнели.

– Сиди смирно! – скомандовала я Ромашкину и, открыв дверцу, осторожно поставила ногу на дорожку.

Увидев высокий каблук-шпильку, инспектор присвистнул – через рацию свист прозвучал очень громко, – и, не сдержавшись, выругался себе под нос. Я сделала вид, что ничего не услышала.

– Баба?! – громко изумился служитель закона.

– Леди! – не выдержала я.

– Леди оперу в театре слушают, а не мнят себя безбашенными гонщиками! – неожиданно заявил он.

– Я на службе, и удостоверение – у меня в руках! – ответила я, решив прекратить этот бессмысленный спор, поскольку, бесспорно, относила себя именно к категории леди и старалась соответствовать этому высокому статусу. Если мне, конечно, не требовалось немедленно, сломя голову, мчаться спасать чью-то жизнь. Для наглядности я помахала правой рукой: красная книжечка, подтверждающая мою профессиональную квалификацию, подтверждала истинность моих слов.

– Вот ведь… – опять выругался инспектор, – что еще за новости, ты, что же это, сотрудник, что ли?! – уже не так агрессивно спросил он, но покидать укрытие не спешил, и оружие его по-прежнему поблескивало в лучах солнца.

– Во-первых, не «ты», а «вы», – поправила я его, так как не терплю такое панибратство от малознакомых людей. – А во-вторых – да, сотрудник, но только иного ведомства! Могу я, наконец, опустить руки?! – И, не дожидаясь разрешения, я резко повернулась.

– Но, но, полегче! Я вызвал подкрепление! Вот когда проверю твои, то есть ваши, – намеренно выделил он последнее слово, – документы, тогда и решу, что делать дальше. Одних штрафов у вас будет столько за превышение скоростного режима – хватит на трехлетнее лишение прав! – заявил он. Я лишь пожала плечами. – Эй, руки подними… те! – воскликнул инспектор.

Несколько секунд я раздумывала – повиноваться или нет? В этот момент ворота монастыря распахнулись, и оттуда выбежала моя тетушка Мила! Живая и здоровая, чему я, естественно, несказанно обрадовалась.

– Женечка, девочка моя! Ты приехала?! Вот молодец! – бросилась она в мои объятья, не обратив внимания на двусмысленную ситуацию. – Я так испугалась! – затараторила она. – Приехала к Маше, а настоятельница и говорит, что к этой бедной девочке какой-то посетитель рвется. Я взглянула в их камеру-то… Да-да, не удивляйся, – заметила она мое изумление. – Здесь хоть и монастырь, но все по уму, о безопасности они не забывают, ведь тут одних икон – на бешеные тысячи, а безбожников-то среди преступников – миллионы! Вот они и принимают меры, – торопливо пояснила она. – Я быстро смекнула, что из доброжелателей к Машеньке никто, кроме Васеньки, прийти не может, а в камере – какой-то парень, мрачный, в капюшоне и в очках, в общем, в сомнение я впала… С Машей вместе решила схорониться в дальних кельях, а настоятельницу упросила до твоего приезда этого странного гостя не впускать. Тебе сразу же позвонила! Увидела, что этот ирод исчез, а во дворе – ты, сразу и прибежала!

От волнения щеки тетушки раскраснелись, и я испугалась за ее состояние. Все-таки не молоденькая она девочка, чтобы такие потрясения легко переносить, да и давление, что ни день, скачет. Я решила оставить расспросы на потом, хотя в душе и вознегодовала, узнав о несанкционированных шагах, предпринятых моей родственницей. Теперь я была уверена, что она подслушала вчера мой разговор с Мишей! Меня охватило желание крепко выругаться, но я кое-как сдержалась.

– А ну-ка, руки вверх! – вдруг подскочил ко мне со спины инспектор, видимо, рассчитывая застать «нарушительницу» врасплох. – И вы, бабушка, тоже!

– Что?! Бабушка?! Что за нахальство?! – возмутилась Мила, уперла руки в боки и обернулась к полицейскому: – Да ты знаешь, на кого голос повышаешь?! – напустилась она на него, причем в ее голосе послышались совершенно незнакомые мне стальные нотки. Глаза Милы сощурились, спина распрямилась, она буквально излучала праведный гнев.

«В тетушке неожиданно проснулась судья», – насмешливо подумала я, с интересом наблюдая за инспектором.

– Простите, вы… кто?! – заикаясь спросил он и, забывшись под ее магнетическим взглядом, опустил «макаров».

– Это вы, господин лейтенант, должны мне представиться! – заявила тетушка.

– Лейтенант Зубков, – испуганно пролепетал он и как ребенок добавил: – А теперь – вы… назовите свои…

– Людмила Егоровна… что вы тут делаете?! – вдруг спросил какой-то мужчина, чье присутствие оказалось для всех – разумеется, кроме меня, – полной неожиданностью.

Я-то «БМВ» с подкреплением заметила сразу, как только въехала во двор.

– Я-то тут – по долгу службы моей племянницы! – загадочно ответила тетушка. – Здравствуй, Артем, – тепло поздоровалась она с майором Стежневым.

– А, Евгения Максимовна, как же я сразу не догадался, кто это у нас автолюбителей пугает! – растягивая слова, с усмешкой обернулся ко мне старый знакомый. – Опять у вас очередное дело, так сказать, с налетом смертельной опасности?

– Опять, – вздохнула я с виноватой улыбкой.

– А зачем вы лейтенанта моего тревожите, нельзя было сразу, что ли, объяснить? – упрекнул меня он.

– Я не успела. – Я демонстративно кивнула на пистолет, зажатый в руке инспектора. – Сами понимаете, применить силу я права не имела, за это можно ведь и срок получить, да и юношу мне калечить не хотелось… – покаянно развела я руки в стороны.

– А зачем же вы еще и тетушку свою привлекли? О ее славном судейском прошлом и так легенды ходят, неужто надо было беспокоить ее во время заслуженного отдыха?! – Майор уважительно кивнул расплывшейся в улыбке тетке Миле.

– Это была вовсе не моя инициатива, и я еще подниму этот вопрос на семейном совете, – тоном, не предвещавшим тетечке ничего хорошего, ответила я, выразительно глядя на родственницу. Она поспешила состроить горестную гримасу, но на меня ее уловки давно не действуют.

– Ладно, раз мы все выяснили, разрешите мне откланяться! Пошли, лейтенант. – Майор повлек несчастного инспектора к машине, на ходу поясняя ему ситуацию.

Дождавшись, когда обе милицейские машины покинут двор, я обернулась к тетушке. Наверняка выражение моего лица говорило о немедленной готовности прочесть ей нотацию, но, едва я открыла рот, монастырские часы пробили к вечерне.

– Сколько времени? – спросила я.

– Пять, кажется… – растерянно пролепетала моя родственница.

Соображала я всегда быстро, а на этот раз – особенно.

«Так: рандеву назначено на шесть! – То, что Вася сидит в машине – тайна для всех: окна у «Мерседеса» затонированные и Василий явно усвоил мои наставления – во время разбирательства с сотрудниками полиции он и носа не высунул. Следовательно, водитель седана ничего не знает. Разумеется, если он причастен к происходящему… В любом случае, надо проверить, какое готовится свидание в арке у дома Свириной».

Я о ней вспомнила – и спохватилась:

– Мила, а где Маша?!

– В дальней келье… надеюсь, – сглотнув, ответила она.

– Веди ее сюда! – скомандовала я.

– Как это?!

– С вещами! – рявкнула я.

Тетушка нервно переступила с ноги на ногу. Похоже, свое знаменитое судейское самообладание она растеряла, пообщавшись с инспектором. Заметив темные тени, залегшие под ее глазами, – от усталости, я устыдилась своего тона.

– Прости, родная, просто у нас времени мало! Мне же вас домой надо отвезти, а я не могу идти в монастырь, мне от машины отлучаться нельзя – там Вася сидит…

– Ах, он здесь?! – Мила оживилась. – Вот это будет встреча, – мечтательно протянула она, развернулась и быстро побежала в монастырь.

Я невольно улыбнулась ее романтическому настрою, который в последнее время все чаще овладевал сердцем бывшей грозной дамы – судьи нашего города.

«Кто знает, может быть, и я – когда перестану людей защищать – куплю домик в деревне, поставлю огромную теплицу, начну разводить цветочки и составлять из них свадебные букетики…» – вдруг подумала я, но тут же скептически усмехнулась собственным мыслям. Представить подобный «сценарий» развития моего жизненного пути на данном этапе было довольно-таки сложно!

Я вернулась к машине. Предстояло осторожно подготовить Василия к встрече с Марией. К моему удивлению, Ромашкин сладко посапывал, уютно устроив затылок на подголовнике. Я потянулась, чтобы легонько тряхнуть его за плечо, но в последний момент передумала. Пусть спит, так будет даже лучше: времени на объяснения нет совсем. Я увидела, что тетушка ведет девушку к машине. Одета юная особа была весьма старомодно: в длинную юбку, в хлопчатобумажную синюю рубашку, на плечах – коричневый пуховый платок деревенской грубой вязки.

– В монастыре жутко холодно, вот я и согревалась тем, что мне удалось раздобыть, – пояснила Мария, поравнявшись со мной. Я, признаюсь, поразилась наблюдательности девушки, успевшей поймать мой изучающий взгляд.

– Ясно. Садитесь на переднее сиденье и, умоляю вас, сохраняйте тишину! Будет даже лучше, если вы этот платок намотаете на голову, чтобы Василий – если он вдруг проснется – вас не узнал, – быстро проговорила я.

Маша уже взялась за ручку дверцы, но, услышав имя возлюбленного, вдруг резко отпрянула назад и злым голосом решительно бросила:

– Я с ним не поеду!

– Ясно, – повторилась я.

В принципе, подобной реакции я ожидала: ведь имелась же какая-то причина для ее внезапного бегства от программиста, если, конечно, она не состояла в сговоре с преступниками. Я надеялась, что ее рассказ на многое прольет свет, поэтому просто не могла оставить Свирину в монастыре.

Маша попятилась. Я цепко ухватила ее за руку повыше локтя и быстро затараторила ей прямо в ухо.

– Василия трижды пытались убить! Сегодня, очевидно, преступники предпримут очередную попытку. В принципе, насколько я успела изучить его, жизнь без вас ему не так уж и дорога, а о вас он думает постоянно. Я обязана сохранить ему жизнь, у меня – контракт, поэтому я вынуждена принудить вас поехать с нами…

– Как это – убить? – севшим голосом переспросила Маша. – Да разве такое возможно, это же только в книгах бывает… – Ее изумление казалось вполне искренним.

– Так вы едете? – с нажимом переспросила я.

– Мне надо подумать! – она прижала пальцы к вискам.

– У меня в комнате подумаете! Я дам вам ключи, подниметесь в квартиру, спрячетесь в моей комнате и будете сидеть тише мыши вплоть до моего возвращения!

В этот момент до меня донеслись какие-то звуки из машины. Я догадалась, что мой подопечный проснулся. Я быстро подскочила к «Мерседесу», открыла дверцу, Вася перевел на меня мутный, расфокусированный после сна взгляд, открыл было рот, но спросить ни о чем не успел: я аккуратно легонько сдавила двумя пальцами сонную артерию на его шее. Пусть еще немного отдохнет, пока я не покончу с неотложными делами.

Мы поехали ко мне. Маша, закутав голову, как я и просила, платком, сидела на переднем сиденье. Я физически ощущала напряжение, сковавшее ее. Тетушка Мила с материнской заботой пристроила голову Васеньки Ромашкина на своей широкой груди.

Я созвонилась с Михаилом и велела ему ехать к нам. Пусть последит за всей этой компанией, пока я не вернусь.

Когда мы приехали, Маша, выслушав мои инструкции, быстро прошмыгнула наверх, а через две минуты мы с тетушкой, подхватив под руки Василия, отправились следом за ней. Несмотря на свою худобу, Ромашкин весил довольно-таки прилично, и я несказанно обрадовалась, когда сонного программиста взгромоздил на плечи подоспевший в эту минуту Михаил.

– Как все прошло? – поинтересовалась я.

– По плану. Камеры установил, подозрительных седанов поблизости не наблюдалось, впрочем, как и прочих тачек, – отрывисто отрапортовал он, стараясь не сбить под тяжестью своей ноши дыхание, и мы вошли в квартиру.

Я проверила, где и как устроилась Маша. Девушка в точности выполнила мои указания, открыв дверь в комнату только после моего условного стука. Впустив меня, она подошла к креслу напротив окна, забралась на него с ногами и замерла, немигающим взглядом уставившись куда-то в сторону Волги. Мне очень хотелось допросить нашу гостью, но, увы, это удовольствие придется отложить до вечера. Стрелка часов подбиралась к шести.

– Маша, сейчас у меня нет возможности что-то объяснить вам, поэтому я прошу просто ответить на мой вопрос, – решительно начала я.

– Ну, это если у меня найдется на него ответ, – вполне резонно заметила девушка.

– Это вы назначили Василию встречу сегодня вечером у вашего подъезда? – в лоб спросила я.

– Я?! Какую встречу?! – реакция девушки не заставила себя ждать. – У меня даже мыслей таких не было! Сегодня вечером, смею вам напомнить, я планировала оттрапезничать вместе с монахинями, завершить работу над нижним сегментом иконы и попытаться хоть немного поспать! – Ее глаза наполнились слезами. – Я же совершенно измучилась после того, что узнала о нем! – выкрикнула она с неподдельной болью в голосе. – Я стала как робот: мне ни есть, ни пить, ни спать не хочется… и я не могу…

– Успокойся, пожалуйста, и не кричи! – остановила я ее, увидев, что девушка готова разрыдаться. – Сожалею, что приходится отложить этот разговор, но я узнала главное, а все подробности уточним после моего возвращения. – Я коснулась ее плеча и вышла из комнаты.

У меня сложилось положительное первое впечатление о Маше. Мне очень хотелось разобраться во всех деталях и тонкостях, но времени не было.

Я объяснила Михаилу, как вывести Василия из состояния «отключки», взяла ключи от моего любимого «Фольксвагена» и отправилась на место, где было назначено рандеву. Предварительно я сменила свой строгий офисный костюм и туфли на джинсы, кеды и широкую клетчатую рубаху. Лицо я скрыла за широкими стеклами в оправе, напоминавшей очки Ромашкина. Свою шикарную гриву я заправила под пушистый русый парик, копировавший стиль прически программиста. Благо, в моем шпионском арсенале имелся широкий выбор аксессуаров и средств для любых перевоплощений. Рюкзак я позаимствовала у нашего «виновника торжества», вынув из него ноутбук, чтобы не подвергать ценное орудие труда Василия какой-либо опасности. Я была уверена, что злоумышленник охотится в первую очередь за программой, а на жизнь моего подопечного он покушается лишь от безысходности. Очевидно, он уже отчаялся завладеть материалами без кровопролития. Ромашкин, по моему разумению, был живым препятствием на пути к информационному продукту, созданному им для холдинга.

Ловля на «живца» началась за несколько корпусов до дома Свириной. Я удачно припарковала свой автомобиль таким образом, чтобы покинуть его, находясь в тени кустов и деревьев, подальше от любопытных глаз. Через двор следующего дома я пробиралась крадучись, пытаясь высмотреть в округе знакомый седан, но – тщетно. Часы показали шесть, и мне ничего иного не оставалось, кроме как открыто войти под своды арки.

Михаил успел предупредить меня, что место встречи выбрано, по его мнению, неслучайно. Арка оказалась не в центральной, как можно было бы предположить, а в дальней части торца дома и служила не проходом в здание, а всего лишь монументальным углублением перед входом в подвал. Дверь в него, кстати, была заколочена снаружи. Место, как я успела заметить, заброшенное, этакий всеми забытый тупик, куда вряд ли кто-то из жильцов заглядывает. Разве что какой-нибудь собаковод в поисках своего потерявшегося питомца.

Я понимала, что преступник сразу же раскусит меня, если увидит мое лицо, поэтому, подходя к арке, натянула кепку и надвинула козырек на лоб, отчего со стороны особенно заметны стали очки, кончик моего носа и вьющиеся русые волосы. Изо всех сил стараясь копировать походку Василия, я беспечно размахивала рюкзаком, чтобы у злоумышленника, который, как я надеялась, наблюдает в этот момент за мной, создалось впечатление, что ноша вот-вот соскочит с моего плеча. Мой план вполне удался. Стоило мне войти в так называемую арку и оказаться у двери подвала, как я физически ощутила какое-то движение за спиной. Я не обернулась, подозревая, что это преступник. Несмотря на то что он старался идти тихо, я услышала его шаги. Продолжая «созерцать» дверь подвала, я резко – и совершенно неожиданно для «гостя» – обернулась. И моментально оценила ситуацию. Передо мной стоял высокий мужчина в темном трико, под которым угадывались мышцы его тренированного тела. Лицо его, как я и предполагала, было скрыто маскировочной шапочкой.

К сожалению, мой стремительный маневр повлек за собою неожиданное последствие: кепка, которая с трудом держалась на чрезмерно пышном, под стать прическе Василия, парике, соскользнула с моей головы и упала на землю. Естественно, что злоумышленник тут же обнаружил подмену «объекта». Мешкать было нельзя! И я сделала выпад в его сторону. Он среагировал мгновенно и отпрянул в сторону. И тут же атаковал меня. Несмотря на то что к подобному приему я была внутренне готова и увернулась, я удивилась степени его подготовки. Похоже, мне сегодня достался сильный соперник! Я догадалась, что драка с какой-то женщиной – вместо простачка-программиста – не входила в планы этого мрачного типа. Он замахнулся, я отпрыгнула, но по касательной все же получила весьма чувствительный удар по плечу – как раз тому, на котором все еще болтался Васин рюкзак. И у меня родилась отличная идея! Я сдернула свою ношу с плеча и намеренно аккуратно, словно там лежало нечто ценное, положила рюкзак у стены. Не успела я выпрямиться, как напавший на меня тип метнулся к нему.

И тут я стукнула злоумышленника по шее. Я попыталась врезать ему ногой, но он успел рукой поставить блок. Он почти упал на рюкзак – и воспользовался этим: быстро схватил его и рванул в глубь двора. Я бросилась за ним, успев заметить, что из кармана преступника выпало что-то белое, похоже, клочок бумаги. Времени, чтобы схватить бумажку у меня не было. Заметив, что из соседней с аркой двери вышла дамочка с коляской, неизвестный подбежал к ней и, бесцеремонно оттолкнув ее вместе с чадом, вбежал в подъезд дома. Я, разумеется, не могла спокойно смотреть, как коляска быстро катится к дороге. Пришлось мне сменить траекторию и остановить колясочку. Через несколько мгновений я вернула ее остолбеневшей от неожиданности мамаше. Дверь подъезда успела захлопнуться. Чтобы отворить ее, требовалось знать код. Тяжело дыша, я обернулась к даме с коляской:

– Пожалуйста, помогите! Мне надо войти в подъезд!

– Вот еще! Ваш дружок меня чуть не зашиб! – возмутилась молодая мамочка.

– Он – грабитель, он вырвал у меня рюкзак! А я, смею напомнить, спасла вашего ребенка!

– Ой! Да, простите, я просто в шоке… – Дама явно была сбита с толку, но времени, чтобы пережидать ее замешательство, у меня не было.

– Пожалуйста, поскорее! – взмолилась я.

– Ах, да, конечно, – спохватилась она, протянула руку с ключом-«таблеткой» и приложила ее к магнитной плашке.

Я рывком распахнула дверь и ворвалась в подъезд, но меня там ожидало огромное разочарование. Подъезд оказался сквозным! Пока я упрашивала мамашу открыть дверь, преступник преспокойненько удрал! Я, конечно, выбежала через вторую дверь, но моего нового «знакомого» уже и след простыл. С досады я едва не ударила кулаком по стене. Естественно, отправляя Михаила осмотреть местность, я понимала, что вряд ли он проделает это так же тщательно, как обычно работала я, но надежда, как это всегда бывает, теплилась в моей душе до последнего мгновения. И вдруг – такой ляп! Хотя, с другой стороны, что я смогла бы предпринять, зная об этом проходе подъезда? Да ничего! В одиночку я в любом случае не справилась бы, а Михаила взять с собой не могла, ведь он замещал меня «на посту»… Бестолковых Антона Чайникова и Бориса Стужу утром я решила больше не привлекать к ситуации с Ромашкиным. Сейчас я об этом решении пожалела. Стоило посадить хотя бы одного из них в засаду. Обидно! Но это послужит мне уроком на будущее.

Понуро свесив нос, я вернулась в арку. Во-первых, необходимо было ликвидировать камеры, а во-вторых, найти клочок бумаги, выпавший из кармана преступника. С камерами я справилась очень быстро, благо Михаил предельно четко назвал места их расположений. А вот листочек из белого уже превратился в серый, но все же не укрылся от моего внимательного взгляда. Я наклонилась, бережно отряхнула его и прочла:

«Савельев Вениамин Александрович, президент компании «ИТ-Безопасность…»

«Как банально, – мысленно усмехнулась я, – визитка с подробными данными, в наш-то век расцвета Интернета и онлайн-общения! Еще не хватало, чтобы на обороте были прописаны условия найма преступника, названа сумма гонорара и имелась фотография жертвы». – Я изучила визитку, но никакой другой информации там не оказалось.

Однако и прочитанного было достаточно для проработки нескольких версий. Я побрела к машине, размышляя примерно так: «Вполне возможно, что заказчик этого типа – Савельев: у него есть достаточно веский мотив, чтобы точить зуб на Ромашкина. Все вроде бы сходится и выглядит гладко, но в этом-то и кроется главная странность! У меня складывается впечатление, что версию с Савельевым кто-то специально мне подсовывает, чтобы отвести от себя подозрения… С другой стороны, этим «кем-то» может выступать и сам Савельев, решивший, что лучший способ защиты – это нападение, а обилие бьющих в глаза фактов сыграет не против него, а наоборот, послужит ему железным алиби… В общем, идет уже третий день расследования, а я все еще не остановилась ни на одной из версий».

В глубочайшей задумчивости я вернулась домой. Тетушка колдовала над ужином. Василий со свирепым выражением лица кинулся ко мне:

– Скажи… те… своему цепному псу, что я все равно сбегу! Меня же Маша ждет! – срывающимся голосом воскликнул он и попытался протиснуться мимо меня к двери.

– Спокойно! – властным тоном скомандовала я, усмирив горе-бунтовщика, проведя чувствительный захват за локоть.

Поняв, что вырываться бессмысленно, он обмяк и обиженно спросил:

– Но как же Маша, мы ведь договорились?!

– Все правильно, я от своих обещаний тоже не отказываюсь. Дай мне двадцать минут, и я устрою вашу встречу в более безопасном месте…

– Но… как же это – еще двадцать минут?! – взвизгнул Василий и сморщился от боли. – Она ждет меня в арке…

– Там была не она, а убийца, – спокойно, словно речь шла о погоде, ответила я. – Впрочем, все подробности – чуть позже. Двадцать минут! – И я завела своего подопечного в комнату, сдав его обратно с рук на руки Михаилу.

Не переодевшись, я отправилась к Маше. Тянуть больше нельзя.

– Почему ты ушла от Василия? – задала я вопрос буквально с порога, как только она впустила меня в комнату.

Судя по всему, девушка уже немного привыкла к моей манере общения.

– Потому что он – предатель! – моментально отреагировала она, и ее голос выдавал степень ее обиды.

– В чем именно?

– В том, что я у него не единственная… была… тогда! – Слезы застыли в ее глазах, превратив их из серых в светло-голубые.

– Интересно, и как же ты об этом узнала?!

– Кто-то положил конверт под мою дверь, пока он был на работе. Я его вскрыла, а там – фотка, где Вася с девушкой в обнимку, и видно, что они – в постели!

– А он как тебе объяснил, кто такая эта девушка? – осторожно спросила я.

– Никакого вранья мне не требовалось! Я и сама не дура! Я просто ушла от него, потому что на дух не переношу все это, всю эту грязь! Я в монастырь уйду, там спокойно и никто никому не врет! – горячо воскликнула она.

Я еле сдержала ироническую улыбку. Маше было лет двадцать: тот самый прекрасный возраст, когда любовное разочарование воспринимается как вселенская катастрофа, а разум и здравый смысл еще настолько слабо функционируют, что невозможно бороться с импульсивными порывами сердечной обиды.

– А ты не думала о том, что, может быть, Василий не врет?

– А кто?!

– Тот, кто подкинул тебе эти снимки, например! Сделать компромат в наш век расцвета всевозможных технологий проще простого. Или, например, фотография старая, снято было, когда вы с ним еще не встречались.

– Но там было его лицо и дата внизу стояла недавняя!

– А можно мне на него взглянуть?

– Нет, я изорвала поганый снимок в клочья! – Девушка зашмыгала носом.

– Смотри, – я включила компьютер. Открыла в нужной папке свое личное фото из последнего альбома. Я с товарищем еду в автобусе к причалу на яхту, которая служила нашим домом в течение несколько дней, когда мы без устали то и дело погружались на таинственное дно Красного моря. – Видишь, на снимке мы оба – в одежде, просто сидим рядом в транспорте, дата внизу – мартовская, а теперь смотри… – Я открыла специальную программу, несколько минут щелкала мышкой и, наконец, изрекла: – Вуаля! Вот мы уже двадцатого мая лежим – с голыми плечами – под белоснежным одеялом на фоне… спинки кровати! Понимаешь, зачем я проделала этот эксперимент? – с нажимом спросила я.

– Э… – Маша часто заморгала. – Кажется, да, – протянула она настороженно… – И на всякий случай несколько раз покликала мышкой, сравнивая старый вариант снимка с новым. – Впечатляет! – наконец сказала она, но тут же добавила: – Хотя это еще ничего не опровергает!

– Но вполне может послужить косвенным доказательством невиновности Васи! – авторитетно парировала я. – И вообще, мне совершенно до лампочки, будете ли вы с Василием вместе или нет. Просто ваш разрыв мешает мне качественно выполнять свои обязанности…

– Какие? – нахмурила чистый лобик девушка.

– Профессиональные! Я – телохранитель, на Ромашкина идет охота, и моя задача – не допустить ее печального завершения.

– Что, что? – Гражданка Свирина, похоже, о чем-то задумалась и слушала меня вполуха.

– Убить хотят твоего Васю, вот что! – повысила я тон, так как мне уже надоел этот разговор. – Не спеши пугаться: я сделаю все от меня зависящее, чтобы ничего плохого с ним не случилось. Я его защищаю, но твоя позиция, точнее, ваше расставание, очень его отвлекает, а это мешает моей работе. Он готов на все, лишь бы вернуть тебя, хотя бы просто объясниться, поэтому я настаиваю, чтобы ты на какое-то время осталась здесь…

– Вот еще! – фыркнула девушка, перебив меня. – И не подумаю! Мне с ним не то что рядом находиться, – дышать одним воздухом противно! – с присущим ее возрасту максимализмом воскликнула она.

– А ты не боишься, что дышать тебе осталось недолго? – Я начала терять терпение.

– То есть?

– Преступник решит воздействовать на Василия через тебя? Захватит тебя в плен, потом – убьет…

– Но при чем здесь я?! – взвизгнула девушка.

– Этого я пока что не знаю, но мне известно, что убийца попытался заставить Василия прийти к твоему подъезду, отправив с твоего электронного адреса письмо – приглашение на свидание. Такой аргумент тебя устроит? – Я встала с кресла и в упор взглянула на Марию.

Несколько мгновений она, не мигая, пыталась игнорировать мой мрачный взгляд, но, как я и ожидала, быстро сдалась и только вымученно выдавила:

– Понятно.

Понуро опустив голову на руки, она рухнула в кресло. Замерла на минуту, перевела отстраненный взгляд на окно, пробормотала себе под нос:

– А вдруг тот снимок действительно был подделкой, мой Вася – честный, а я все эти дни только и думаю – как он мог, что за бес в него вселился! – Она зашмыгала носом, но слезы все же сдержала, не расплакалась.

– Молчанием ты вряд ли докопаешься до истины. Поговори с ним, посмотри в его глаза и сделай выводы. Человеку всегда надо давать шанс оправдаться, даже преступнику в суде дается право последнего слова! – мягко проговорила я, удивляясь самой себе. Эта неоперившаяся молодежь, похоже, медленно, но верно превращает меня из сурового телохранителя в сердобольную дуэнью. А ведь данная роль в нашей семье отведена моей тете Миле, и претендовать на ее лавры мне абсолютно не хотелось. – А вообще, Маш, по поводу своих чувств к Василию ты лучше с Людмилой Егоровной посоветуйся, она в этих вопросах бо́льший специалист. А мне подумать надо, сложить новые факты с уже имеющимися в деле.

– Ладно, – покорно ответила Свирина. – А что за факты?

– А это уже моя забота. – Я поспешила сменить тему: – Ну что, ужинать пойдем или сначала вы с Василием с глазу на глаз пообщаетесь?

– А он здесь?! – изумлению Марии не было предела.

– Куда ж он денется, – пожала я плечами.

– С вами живет?! – щеки ее покраснели, похоже, она опять вздумала ревновать.

Первым моим порывом было осудить ее за подобный вздор, но, учитывая мои внешние данные, эту фразу можно было расценить и как справедливый комплимент в мой адрес, поэтому я вновь смягчилась.

– Не живет, а соседствует – временно. Он со своим ноутбуком преимущественно общается, а мои ухажеры – из другой возрастной категории.

Маша заметно приободрилась, пригладила волосы и поднялась, выражая тем самым готовность поговорить с возлюбленным.

Должна отметить, что наша беседа впритык уложилась в намеченные мною рамки. Я ввела художницу в гостиную. Мастеровой, как я и предполагала, ждал меня у двери.

– Все в порядке? – с тревогой спросил Михаил.

– Да, иди на кухню, я сейчас, – сказала я.

Парень едва успел проскользнуть в дверь, как к нам кинулся взлохмаченный программист.

– Маша! – в первую секунду он так сильно побледнел, что я даже испугалась за парня, но шок мгновенно сменился бурными эмоциями. Он радостно выкрикнул нечто нечленораздельное и попытался было схватить возлюбленную за руку, но Свирина увернулась. – Маша?! – совершенно другим, испуганным тоном переспросил он. – Что произошло? Ты здесь! Но на меня не смотришь?! – Он старался поймать ее ускользавший взгляд.

Оба были в полнейшем смятении. Первой опомнилась дама.

– Это ты меня спрашиваешь?! – напряглась она, словно кошка, увидевшая бродячего пса.

– Да, – растерянно пробормотал Василий, – а кого же, как не тебя, надо спрашивать, куда ты пропала? Я же чуть с ума не сошел!

– У зазнобы своей, голой, под одеялом мог бы поинтересоваться! – огрызнулась Свирина, и глаза ее буквально впились в лицо парня.

Вася нахмурился, помотал головой и недоумевающе протянул:

– Какая заноза… голая?! Под каким одеялом?!

– Да не заноза, а зазноба! – топнула ногой Мария.

– А это… как? И при чем здесь одеяло?.. Зачем – голая, и – кто? – Он опять помотал головой, и его пушистые кудри смешно затряслись, как пушинки одуванчика на ветру. – Да что случилось-то? Какой-то сбой данных! – Он перевел взгляд на меня, и глаза его округлились.

Я догадалась, что эту реакцию вызвал у него мой парик в стиле его собственной прически, но объяснять что-либо времени не было. Но Вася тут же забыл обо мне.

– Ага! Ты еще скажи: вирус в программе?! – обиженно топнула ногой Маша. – Опомнись, Вася! Это реальная жизнь! Это не квест и не бродилка, или как там называются компьютерные игры?! Это – наша жизнь, наше будущее, которое ты так легко предал!

– При чем здесь игры?! Кого я предал?! Когда?! – Он с силой сдавил ладонями виски.

Должна отметить, что на своем веку я повидала разных мастеров изображения святой невинности. Ромашкину удалось их переиграть, хотя, скорее всего, он и в самом деле не понимал, в чем именно его обвиняет Свирина. В принципе, я и не сомневалась в его честности. Осталось только дождаться вердикта Марии. Процесс выяснения отношений достиг своего пика.

– Это ты меня спрашиваешь?! – повторила она, и голос девушки дрогнул. – А как же фотография, где ты с какой-то брюнеткой лежишь на белоснежной кровати и в камеру жмуришься от удовольствия?!

– Чего делаю?! – опешил Ромашкин. – Да у меня и не могло быть ни с кем такого снимка, ты же знаешь, что ты у меня – единственная, – настороженно произнес он, явно еще до конца не вникнув в суть претензий возлюбленной.

– И как же ты мне это докажешь?

– Да, в общем-то, никак… я же ни с кем не лежал, у меня и фоток-то с девчонками нет… может, со времен учебы в институте парочка снимков завалялась, – он почесал в затылке. – Погоди! – И он опрометью кинулся к ноутбуку. – Вот, у меня на старой флешке что-то… – защелкал он мышкой.

Я еле сдержала усмешку. Ромашкин, по моим представлениям, высшее учебное заведение окончил максимум года четыре тому назад. Парень продолжал что-то выискивать в компьютере, бормоча:

– Сейчас, может быть, какая-то из этих… – И он поманил пальцем Марию.

На экране его монитора были выделены два снимка: на одном – он с Савельевым в аудитории, за деревянным узким студенческим столом, а чуть поодаль в объектив попала какая-то их сокурсница, с отрешенной улыбкой на устах. Создавалось впечатление, что она сидит рядом с Василием. На втором – наш «герой-любовник» с какой-то девушкой сидели рядом на фоне ажурных занавесок и улыбались фотографу.

– Вот! Это она! – воскликнула Мария со смесью ярости, обиды и какого-то злорадства в голосе, едва не причинив некий урон жидким кристаллам экрана – она ткнула в снимок указательным пальцем.

– Кто?! – в один голос спросили мы с Василием.

– Та брюнетка… под одеялом!

– Так это Лена – сестра Венькина, снято у них в кухне, я и видел-то ее пару раз, и то мельком, даже и не помню, с чего это вдруг нас щелкнули… Не веришь?! – храбро выкрикнул он. – Вот прямо сейчас им домой позвоним и спросим! – азартно блеснул он глазами и потянулся за трубкой сотового.

– А вот этого делать не стоит! – Я быстро забрала у него телефон.

Роль Савельева и его семьи в этом деле пока что была неясной. Внезапным звонком мы вспугнули бы потенциального подозреваемого, с которым, кстати, у меня на сегодня было запланировано свидание. Вспомнив об этом факте, я заторопилась, тем более, что Маша, похоже, сдалась под натиском Васиных аргументов.

– Так, значит, кто-то меня разыграл?! – недоверчиво, но, должна отметить, с нотками оптимизма в голосе произнесла она.

– Обманул, да! И я обязательно выясню – кто! – Голос Ромашкина зазвучал по-мужски решительно. Он схватил куртку со спинки стула и принялся неуклюже запихивать руки в рукава. Я с одобрением ему кивнула, но не стала поощрять эту самодеятельность.

– Обязательно выяснишь, но только после того, как я разоблачу преступника!

– Но… что это за бред, а?! – вспылил Василий. – Моя девушка пострадала, я был опозорен, опорочен кем-то в ее глазах! Я просто обязан вступиться за свою честь, отомстить за все слезы, которые пролила моя де… э… будущая жена! – он потряс курткой в воздухе.

Услышав его последнюю фразу, Мария буквально расцвела, на щеках ее запылал алый румянец, взгляд зажегся счастьем.

– Васенька… – прильнула она к возлюбленному. – Ты серьезно?

– Более чем! – Он так надулся от гордости за собственную решимость, что, казалось, еще мгновение – и вот-вот лопнет. Мне было и смешно, и неловко за ними наблюдать, словно в замочную скважину за соседями, но времени на умиление не было совершенно.

– Вот что, братцы: я, конечно, рада, что вы помирились, но за вашу поруганную честь, как ни крути, пока что придется постоять мне. – Я решительно выдернула куртку из рук программиста.

– Но… – весь так и подобрался Василий, явно желая оспорить мое мнение.

– Никаких «но»! Отомстить за всю эту мишуру ты еще успеешь, если, конечно, останешься в живых! – Я намеренно напомнила Ромашкину о причине нашего знакомства.

Лицо парня моментально помрачнело, а девушка даже вскрикнула от испуга.

– Но при чем здесь эти покушения и… Савельев? Почему я не имею права ему позвонить?! – Василий с недоумением тряхнул пушистыми кудрями.

– А этого я пока и сама не знаю, но постараюсь выяснить в кратчайшие сроки. Просто не стоит что-либо предпринимать, не посоветовавшись со мной, – порекомендовала я голосом, в котором явственно прозвучали стальные нотки. Ромашкин понуро кивнул, соглашаясь, Маша лишь растерянно моргнула.

– А мне, то есть нам, – опять покраснев, поправилась она и скользнула робким взглядом по лицу любимого. – Что же нам делать?

– Мириться! – Я улыбнулась, отметив смущение своих гостей. – А сейчас я вас, пожалуй, оставлю, но не одних, а под неусыпным контролем Михаила!

– А одних – нельзя? – с надеждой спросил Василий.

– Исключено! – отрезала я.

Миссия – лично моя – в деле примирения выполнена, теперь настала очередь моей тетушки и ее феноменальной стряпни.

Информация о сестре Вениамина изрядно меня взбодрила. Такие совпадения не бывают случайными! Кое-кому очень уж хочется заполучить рабочий проект, над которым трудится Ромашкин, и пока что практически все улики указывают на то, что этот «энтузиаст» – Савельев. Но с выводами я не спешила. Мне предстоял ужин с главным подозреваемым, и только по результатам этого мероприятия я собиралась планировать свое дальнейшее расследование.

В моих намерениях произошло одно значительное изменение. Первоначально я надеялась, что Михаилу удастся проникнуть в квартиру Савельева во время нашего свидания и поискать там – разумеется, тайком – какие-нибудь против него улики. Но увы – я так и не успела пристроить под чей-нибудь надежный контроль Васю Ромашкина, да и, с учетом новых обстоятельств, теперь требовалось еще и Марию охранять! В общем, сплошные хлопоты и заботы, тормозящие ход расследования. Но я не унывала. В конце концов, в моем распоряжении имелся весьма внушительный арсенал шпионских приспособлений. К помощи этих замечательных устройств я и собиралась прибегнуть. Главная цель совместного ужина – это снабдить жучками и мини-видеокамерами одежду и прочие личные вещи Савельева.

Разумеется, я отдавала себе отчет: идти на встречу с вероятным преступником крайне опасно, но я не из числа тех, кто прячет голову в песок, почувствовав дуновение ветерка опасности. Я надеялась, что наша личная встреча поможет мне понять роль Савельева во всей этой истории. Если в его ближайших планах числится пункт о моем немедленном устранении, я готова принять этот вызов. Во всех остальных поворотах «сюжета» я собиралась корректировать собственные действия в зависимости от обстоятельств.

Времени оставалось катастрофически мало. С сожалением я принесла в жертву смены имиджа ужин, приготовленный тетушкой. Ведь на моей голове все еще красовался парик под стать прическе Василия, да и одежда никоим образом не соответствовала имиджу роковой соблазнительницы. Под недовольный ропот Милы я устремилась в душ. Контрастные струи воды мигом привели мое тело в нужный тонус. Завернувшись в халат, я прошмыгнула в спальню. В моем гардеробе терпеливо висели на вешалках несколько вечерних платьев. Я выбрала алое, с дерзким декольте и плотно обтягивающей бедра юбкой-«футляром» до колена. Каштановые локоны я взбила в колечки с помощью специальной насадки фена. Красиво подвела глаза и аккуратно нанесла на губы алую, в тон платью, помаду и вызвала такси.

Наставления Михаилу не заняли много времени. Парень оказался на редкость смышленым помощником. Мне даже стало жалко, что по завершении расследования он собрался переквалифицироваться в повара, но мое мнение по этому поводу явно не являлось решающим. Да и к кулинарии у него тяга… А я всегда придерживалась принципа, что каждый должен заниматься своим делом. Призвание – это ключ к успеху.

– Я ушла! – крикнула я обитателям квартиры из прихожей, надела туфли на высочайших шпильках, подхватила накидку, взяла сумочку-клатч, поймала на ходу восхищенный взгляд Мастерового и умчалась к ожидавшему у подъезда такси.

В ресторан я вошла ровно в назначенное время. Савельев уже был на месте. Когда метрдотель подвел меня к столику, первым порывом мужчины было – подняться мне навстречу, чтобы вручить даме роскошный букет бордовых роз, стоявший в вазе. Но, видимо, мой яркий образ настолько его потряс, что, едва привстав, он мешком повалился обратно на стул. Однако в следующую секунду он все же справился с эмоциями и решительно вскочил.

– Евгения! Я потрясен! – выдохнул он, охватив мою фигуру восторженным взглядом.

– Добрый вечер! – Я осталась довольна произведенным эффектом, протянула ему руку для поцелуя и грациозно опустилась на отодвинутый официантом стул.

Весь мой облик, как я полагала, буквально символизировал женственность и сексуальность, и, разумеется, Савельев не мог остаться к этому равнодушным. Мне стало интересно: а как бы отреагировал мой спутник, узнав, что под резинкой чулка спрятан маленький мой дружочек – милейший «Браунинг»?

– Вы восхитительны, но от вас веет чем-то опасным! – словно бы прочитав мои мысли, произнес Вениамин.

– Интересно… – загадочным тоном протянула я.

– У меня внутри словно натянулась струна при вашем появлении, и я боюсь: если она лопнет, я моментально погибну! – с горячностью пылкого влюбленного пушкинских времен воскликнул он.

– Но зачем же ей лопаться?

– Если вы меня отвергнете!

– А если нет?.. – я вполне комфортно чувствовала себя в роли женщины-вамп.

– Тогда я все равно погибну, но уже от счастья!

– Ваши скоротечные признания навели меня на одно предположение: в свободное время вы развлекаетесь поэтическими экзерсисами?

– Вы угадали, – Вениамин покраснел и, как мне показалось, занервничал. – Но это так, для души, ничего серьезного, – он раскрыл меню. – Что закажем? – уже более спокойным тоном, словно и не звучали его пылкие излияния минуту назад, спросил он.

– Что-нибудь на ваш вкус.

– Отлично. – Он подозвал официанта и заказал, к моему изумлению, стейк средней прожаренности с острым соусом и овощами и красное вино.

Мясо с кровью на первом же свидании – рискованный выбор, не все девушки с благосклонностью приняли бы его. Я же, наоборот, любила подобные блюда, поэтому удивилась его смелости и точности выбора. Признаюсь, я не удержалась и бросила на Савельева заинтересованный взгляд. Он сразу заметил это и спросил:

– Все в порядке? – и пристально посмотрел на меня, прежде чем отпустить официанта.

– Вполне.

– Надеюсь, вас не смутил мой выбор?

– Признаюсь, заинтриговал…

– Я решил, что меню должно соответствовать атмосфере вечера. Стейк с красной кровью – как напоминание об опасности, алое вино – под цвет вашего платья и помады, бордовые розы, которые я так вам и не вручил, – он улыбнулся и кивнул на вазу, в которой, плотно прижавшись друг к другу толстыми стеблями, возвышались потрясающей красоты цветы.

– Спасибо! – восхитилась я.

– Вам спасибо. Хотя, что мы все «выкаем», как посторонние. Предлагаю перейти на «ты»! – И он поднял бокал.

– Но для этого полагается выпить на брудершафт, – улыбнулась я.

– Я согласен, просто не посмел вам это предложить! Как-то избито это, что ли…

– Не стоит бояться своих желаний! – сладким голосом проворковала я и обольстительно улыбнулась.

В этот момент я не сомневалась в собственной привлекательности: бокал в руках Вениамина дрогнул, на его лбу проступила испарина, и я физически ощутила напряжение, возникшее между нами. Атмосфера была пронизана чувственностью. Мне это и нравилось, и настораживало одновременно. Не хватало еще увлечься собственной игрой и провалить дело! Я решительно поднесла бокал к губам, желая слегка остудить собственный пыл.

Мы выпили, и я позволила его губам скользнуть по моей щеке.

– Женечка, я таю под вашим, то есть твоим, взглядом, схожу с ума от аромата духов, меня охватывает истома, когда я смотрю на тебя! – продолжал смущать меня он откровенными признаниями.

Но я изо всех сил старалась соответствовать выбранному мною образу женщины-вамп, поэтому лишь слегка повела плечиком, словно давно уже привыкла к подобным признаниям. Окинув меня страстным взглядом, Вениамин допил бокал до дна.

– Вот как… Не слишком ли рано для подобных слов?.. – продолжала я кокетничать, мысленно радуясь: я успела опустить маленький «жучок» в карман его пиджака.

– Главное, чтобы не было поздно!

Когда Вениамин заговорил об опасности, я подумала, что он намекает на мою профессию, и решила: он знает, чем на самом деле я занимаюсь и кого охраняю. Но наша беседа продолжала крутиться вокруг его чувств и моей красоты, и он так и не затронул «тему» Ромашкина. Я недоумевала и не могла никак сделать вывод, что же в самом деле движет Савельевым – отличная ли это актерская игра, скрытые ли коварные замыслы, или он совершенно ни к чему не причастен? Влюбился в меня – и все?..

– Скажи, чем ты занимаешься? – задала я вполне типичный для первого свидания вопрос.

– Программным обеспечением, но эта тема скучна для такой красивой женщины, расскажи лучше о себе, – умело перевел он стрелки.

– Ты думаешь, что мне нужно еще что-то о себе добавить? – Я прикусила губу, сощурила глаза, подалась вперед на мгновение, намеренно открыв для его обзора свое декольте, и быстро откинулась обратно на спинку стула, взяв бокал.

Савельев судорожно сглотнул, похоже, он действительно потерял голову от моих прелестей. Признаюсь, мне очень нравился производимый мною эффект и ощущение своей женской власти над ним. Если бы не обстоятельства, я вполне могла бы позволить себе дальнейшее развитие этого свидания. Но сегодня – явно неподходящий для этого день. Вениамин в списке подозреваемых – под номером один, и я не имела права рассматривать его ни в каком ином ракурсе. По крайней мере – пока что…

Мы закончили ужинать. Я заказала чашечку кофе. Вениамин, страшно покраснев и сильно заикаясь, выдавил:

– Может быть, кофе… э… п-попьем у меня?

– За смелость – хвалю! – чуть было не прыснула я со смеху, наблюдая за его смущением.

– Это означает «да»?! – не веря своему счастью, воскликнул он.

– Это означает «нет», но меня позабавил твой оптимизм!

Вечер прошел весьма приятно, но я не собиралась терять голову под его натиском. Всей этой романтической мишуре в моей жизни отводились строго определенные периоды во время профессиональных «простоев». Находясь же на службе, я испытывала стойкий иммунитет к любовным утехам. Хотя сейчас, ощущая некие флюиды влюбленности, исходившие от мужчины, я почувствовала некоторое разочарование: профессия не оставляла мне никаких шансов на обретение личного счастья. Тетушка, как ни крути, права. Но… зато какой адреналин, сколько эмоций и какое глубокое чувство удовлетворения приносит мне выбранная специальность! Я не готова от нее отказаться и согласна платить за это высокую цену.

– И когда же мы вновь увидимся?

– Я тебе позвоню! – в лучших традициях роковых дамочек пообещала я, кокетливо хлопая ресницами.

– Но могу я хотя бы проводить тебя? – не терял он надежды.

– Меня ожидает такси. В другой раз!

Я предусмотрительно не отпустила машину. Свидание пора было завершать: я успела снабдить его одежду достаточным количеством «жучков». Мне не терпелось вернуться домой, сменить Михаила на посту под дверью Ромашкина и отправить его к подъезду Савельева – записывать показания шпионских приспособлений.

Смирившись, Вениамин расплатился по счету и проводил меня до машины. На прощанье он пожелал поцеловать меня, но я отстранилась и протянула ему руку. Он схватил ее и впился губами в мое запястье. Должна отметить, что там находится весьма чувствительная точка, его прикосновение оказалось весьма приятным. Но я усмирила свои, возникшие было, порывы и, аккуратно высвободив руку, захлопнула дверцу. По пути к дому я улыбалась, вспоминая произведенный на него эффект. Все-таки чертовски приятно хотя бы иногда побывать в роли роковой красотки!

Домашние мои – если можно было их так назвать, – временно поселившиеся в хоромах моей добрейшей тетушки, дружно чаевничали в кухне. Решив не тратить время на переодевание, я присоединилась к ним.

– Евгения… э… Максимовна?! Я убит! – воскликнул Михаил.

Мой облик подействовал на него практически так же, как и на Савельева. Чего нельзя было сказать о Ромашкине. Программист лишь бегло кивнул мне и, с упоением запихнув в рот кусок пирога, влюбленным взором впился в лицо Марии, о чем-то болтавшей с Милой. Тетушка на мгновение отвлеклась, подмигнула мне – мол, она одобряет мой внешний вид, – и налила чай в кружку.

– Я мяты добавила, это полезно! – наставительным тоном порекомендовала она мне.

– Обязательно, – благодарно улыбнулась я, – но все – потом, сейчас мне необходимо перекинуться парой фраз с Михаилом. – И я поманила все еще пребывавшего в остолбенении парня в свою комнату.

– Евгения, вы прекрасны! – начал было он, но я бесцеремонно перебила его:

– Знаю, но сейчас речь не об этом! Дуй по адресу Савельева, займись наблюдением. В этой сумке, – я указала на черный кейс, – все необходимое оборудование, чтобы записать телефонные и прочие переговоры, происходящие в квартире. Если, конечно, он не избавился от «жучков»…

Прочими инструкциями я снабдила его уже на ходу. Было видно, что Михаилу неохота покидать меня, видимо, мой образ смутил его воображение. Но отвлекаться от расследования не полагается никому, поэтому я закончила свою речь жестким тоном:

– Преступник торопится, если ты не уверен, что способен мне помочь, я попрошу замену у Зоркова!

Фраза произвела должный эффект: услышав фамилию начальника службы безопасности холдинга, Михаил вздрогнул, несколько раз мотнул головой, и, когда он заговорил, голос его уже не дрожал, а показал, что мои слова его обидели.

– Все сделаю в лучшем виде, можете во мне не сомневаться! – и он быстро вышел, не обернувшись.

«Так-то лучше, – со вздохом подумала я. – Не хватало мне еще этих щенячьих взоров при исполнении… Подуется и перестанет, ему впору на нимфеток вроде Марии заглядываться, а не на таких матерых львиц, к коим я себя по праву отношу».

Да, что тут скрывать – восхищение Вениамина вызвало в моей душе некий отклик, в то время как реакция Михаила, которого я воспринимала лишь как младшего товарища и своего ученика, была, в моем понимании, неуместной. Во-первых, мы оба, что называется, на работе. Во-вторых, он моложе, по всем позициям мне проигрывает, а я интересуюсь только лидерами… Савельева, к слову, тоже сложно отнести к этой категории, уж слишком быстро он растаял под моими взглядами. Я все же предпочитала, чтобы в отношениях со мной мужчины «держали» интригу и долго казались неприступными. Поэтому я уже вполне успокоилась и быстро прогнала зародившееся было в душе волнение, возникшее после нашего свидания с Вениамином. Разум мой очистился от ненужных помыслов, я горела единственным желанием – найти и наказать обидчиков вверенного под мою защиту Ромашкина. И я не дрогну, если в итоге улики приведут меня к Вениамину! Успокоившись на этот счет, я, наконец, сменила платье на удобный домашний костюм и вернулась в кухню.

Наши юные гости скрылись в комнате Ромашкина. Тетушка загружала посудомоечную машину, при этом выглядела она очень довольной. Я заметила, что взгляд родственницы, словно бы следуя за мыслями, блуждает где-то далеко.

– Ну что, помирились наши голубки? – спросила я.

– Да, и это прекрасно! – воскликнула тетушка, бросила свое занятие, уселась напротив меня в кресло и подперла ладонью щеку. – Какие все-таки они смешные, как два теленка неуклюжих! Ты уж постарайся их не пугать, Женечка…

– То есть?! – опешила я. – А при чем здесь я?

– Ну, они только что помирились…

– Благодаря мне, смею напомнить, – вставила я.

– Да, разумеется, и ты – молодец…

– Одному теленку я – практически мамка: несколько раз в день даю ему возможность пожить подольше, а второму, точнее, второй – старший мудрый товарищ! Я не люблю, когда мои заслуги принижают, в конце концов, имею я право хоть немного погордиться собственными успехами!

– Ой, Женечка, все ты верно говоришь, но я не о том! – испуганно произнесла тетушка.

– А о чем?

– Ну… – замялась она.

– Не мямли, говори, как есть!

– Ты очень резкая, пугаешь все время их этими убийствами и нападениями, а они же еще совсем дети… Вот если бы были у тебя свои ангелочки, ты бы поняла, о чем я говорю… – Моя милейшая родственница со свойственным ей мастерством перевела тему разговора в излюбленное русло. Не дав мне вставить и слова, она, закатив глаза, затараторила: – Пойми, родная, все эти стрелялки, погони и драки – это не жизнь, а так – временный этап! Главное – в детях, в них – наше продолжение. Поверь мне, я сейчас очень жалею, что пожертвовала на алтарь карьеры свое личное счастье… И нет у меня поэтому ни детей, ни, разумеется, внуков! Остановись, Женя, оглянись и, если есть рядом с тобой кто-то, добивающийся твоей благосклонности, – стань помягче, присмотрись к нему, может быть – это Он, тот самый, единственный…

Признаюсь, у меня даже зубы свело от этих назойливых пожеланий личного счастья. С трудом дождавшись окончания тирады, я, как только она замолчала, чтобы перевести дух, немедленно вставила:

– Есть один товарищ, лишившийся сна от моей красоты неземной…

– Вот, это же прекрасно, и что, ты дашь ему шанс?! – Она даже не спросила, скорее, попыталась заставить меня принять ее слова, как рекомендацию к действиям.

– Обязательно, только сперва все выясню: если это не он с регулярной периодичностью устраивает покушения на Василия, я сразу же дам ему шанс! – Моя фраза возымела должный эффект.

– Вот! Вот именно об этом я и говорю! – всплеснула тетя руками. – Ты же все сводишь к убийствам и к своей работе, не думаешь больше ни о чем! В общем, так, Евгения: с этого дня знай, что от меня ты больше ни слова о твоей личной жизни не услышишь! Поступай, как знаешь, видимо, мои слова до тебя не доходят! – и она с оскорбленным видом повернулась к посудомоечной машине.

Я, конечно, немного устыдилась собственной строптивости. В конце концов, мне ничего не стоило подыграть родственнице и промямлить что-нибудь утвердительное на тему потенциальных «наследников». Но такой уж я человек – врать не умею и не люблю… Разве что в интересах работы. Права моя тетушка: все мои помыслы заняты профессиональными обязанностями. Но я, признаться, не хотела ничего менять, по крайней мере, пока что.

Я подошла к своей доброй тете Миле, обняла ее, почувствовав, как она сперва вся напряглась, а потом обмякла. Тетушка смахнула слезинку с щеки, повернулась ко мне и прошептала в своей обычной доброй манере:

– Ладно, прости меня, наверное, я лезу не в свое дело… Но мне просто так хочется внучат маленьких, чтобы я их кормила пирожками, ведь все детки любят выпечку…

– Давно тебе говорю: открой свое кафе и пеки хоть для всех детей города с утра до ночи! – усмехнулась я.

– Ладно, еще годик подожду и, если ты никого для меня не родишь, открою кондитерскую, – улыбнулась она.

– Так, ты же собиралась больше не поднимать тему моих потомков?! – грозно нахмурилась я.

– Ты же понимаешь, я и дня не продержусь, чтобы не позанудствовать по данному поводу, – подмигнула она мне.

– Ладно уж, что с тобой делать!

– Да, и все-таки, будь помягче с Машей и Васенькой…

– Обещаю…

Это перемирие выглядело странным, так как мы, в общем-то, и не ссорились, но я знала, что тетушка всю ночь будет перебирать каждое сказанное слово, анализировать, поэтому просто не могла позволить ей заснуть в таком рассерженном состоянии.

Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам. Мне не терпелось проверить почту, ведь я еще вчера отправила запрос одному моему товарищу по учебе, Борису, запрос на распечатку телефонных разговоров Савельева. Заветный ответ уже поджидал меня в папке входящей корреспонденции.

Судя по всему, Вениамин вел беседы в основном по работе, по крайней мере, в списке его контактов были перечислены представители различных организаций, работающих в сфере информационных технологий. Часто он, видимо, будучи любящим сыном и братом, созванивался с мамой и сестрой. С некоторым разочарованием я задумчиво отвела взор от монитора. С Михаилом, как бы мне того ни хотелось, связываться в данную минуту было опасно – я бы выдала его. Сделав расслабляющую гимнастику, я легла и уснула.

На следующий день Ромашкин отказался ехать в офис. Я не имела права настаивать, так как не считала его рабочее место безопасной территорией, но и оставлять его у нас дома не хотела. В мои планы отнюдь не входило подвергать тетушку опасности. Но она с утра отправилась в гости к подруге, поэтому я пошла навстречу просьбе Василия.

Мария выглядела немного смущенной, здороваясь со мной, при этом глаза ее горели счастьем. Думаю, не стоит и упоминать о том, что ее настроение, словно в зеркале, полностью отражалось на всем облике нашего программиста. Мне было приятно наблюдать за молодыми людьми.

– А что на завтрак? – поинтересовался Василий, любовь, как говорится, любовью, а поедание шедевров моей родственницы, похоже, вошло у нашего гостя в привычку.

– Э… вообще-то, ничего, – призналась я, облизывая ложку. – Я овсянку с медом съела, могу и вам быстренько сделать, – предложила я, вынужденно оказавшись на месте хозяйки.

– Овсянку?! – разочарованно протянул Ромашкин. – А разве ваша тетушка ничего не приготовила?!

– Она, видимо, понадеялась на пирог, который испекла вчера вечером, но кто-то все слопал. Наверное, какие-то злоумышленники прокрались в квартиру ночью и съели его, – пожала я плечами, с усмешкой наблюдая, как щеки Василия и Марии покрываются румянцем.

– Это не воры, это мы, – смущенно выдавила девушка. – Проголодались и просто не смогли устоять, учуяв запах пирога… Отрезали… честно, хотели съесть только по кусочку, но было так вкусно, что мы не удержались и даже не заметили, как… – она стыдливо посмотрела на меня исподлобья.

– Так и на здоровье, у вас же еще молодые, растущие организмы, – улыбнулась я. – Вот только не рекомендую вам есть перед сном, лучше часа за три до него это дело прекратить, иначе ожирение настигнет вас незаметно. Ну, так что? Варю овсянку?

– А можно, я приготовлю? – вдруг вызвалась Маша. – Меня в монастыре научили печь потрясающие оладьи из кабачков!

– Да, пожалуйста, если, конечно, ты найдешь все ингредиенты, – разрешила я.

– Найду, мне вчера Людмила Егоровна показала, где что лежит, так что минут через тридцать жду всех на завтрак, – и она, уверенно засучив рукава, направилась к холодильнику.

– Ой, Машка, как же мне повезло! – восхитился влюбленный Ромашкин.

– Подожди, сначала попробуешь, потом уже сам себе позавидуешь, если, конечно, тебе понравится моя стряпня, – кокетливо заметила она.

Оставив влюбленных вдвоем, я отправилась звонить Михаилу. Как выяснилось, он как раз поднимался в нашу квартиру.

– Ну-с, Евгения Максимовна, должен сообщить, что гражданин Савельев пока что ничего подозрительного не сделал, он толком-то ни с кем и не общался ночью, а вот на месте преступления…

– Где это? – решила уточнить я. – И какого именно преступления?

– То есть на месте возможного нахождения преступника – у его дома – я обнаружил гостя…

– Кого? Давай по порядку, без этих загадок, – рассердилась я.

– Есть без загадок! – козырнул мне Михаил.

– Вольно, – улыбнулась я. – Так что там с гостем?

– Ну, к сестре подозреваемого приходил молодой человек, вот его фотография, – и он показал мне снимок в телефоне. – Странный он какой-то…

– В чем это выражается?

– Потоптался он у двери квартиры Савельева – как будто перепутал, куда шел, – а потом позвонил в квартиру его матери. Открыла ему молодая девушка, симпатичная такая, рыжая, и я сразу понял, что она – сестра нашего фигуранта. Она обрадовалась, обняла парня и впустила его в квартиру.

– Интересно, – задумчиво протянула я, разглядывая фото незнакомца в телефоне Михаила. – Зачем это ему понадобилось топтаться под дверью Савельева?

– Не знаю. Я попытался осторожно за ним подглядеть, но ничего подозрительного не обнаружил, – пожал плечами мой помощник.

– Работаем уже несколько дней, а вопросы только умножаются, – прошептала я себе под нос. Пора, наконец, переходить к решительным мерам, чтобы вывести преступника на чистую воду! – Вот что, – обратилась я к Михаилу. – Отправляйся в офис Савельева и снабди его рабочий кабинет камерами наблюдения и «жучками».

– А как мне это сделать?

– Не знаю, – честно призналась я, – но прошу тебя выполнить это задание, точнее, даже не так: просто прошу мне помочь, одной мне с Ромашкиным и его девушкой на руках не справиться…

– Я постараюсь, – понуро пообещал мне Михаил и собрался покинуть квартиру, но в коридоре его внимание привлек аромат оладий, доносившийся из кухни. – Ох уж эта ваша тетушка, кого угодно до умопомрачения доведет своей стряпней, – с улыбкой заметил он.

– А это не тетушка, это Маша развлекается… а ты завтракал? – спросила я.

– Не успел, – признался парень.

– Тогда самое время проверить, какую кулинарку собирается взять в жены наш программист.

Михаил кивнул и открыл дверь.

Миссия приготовления завтрака, за которую взялась Мария, оказалась ей вполне по плечу. Даже я, несмотря на то, что наелась овсянкой, не удержалась и поела оладушек. Ромашкин с блаженным выражением лица уплетал их за обе щеки, а Михаил и вовсе явно готов был слизать с тарелки остатки сметаны и варенья языком.

– Что ж, молодец! – искренне похвалила я Машу.

– Вкусно! – не отставал от меня Михаил.

– Божественно! – закатил глаза Василий.

– Спасибо. – Девушка улыбнулась сразу всем. – Я старалась. – И она принялась убирать тарелки со стола.

Мне понравилась ее хозяйственность. Вообще, в этой девушке я обнаружила много приятных черт, которые считала давно «вымершими» у наших современных прелестниц. Василию в самом деле повезло с девушкой! Она была мила, добра, похоже, на самом деле влюблена в него, вдобавок к этому – вежлива, внимательна, да еще и хорошая кулинарка. Во всем этом перечне достоинств значилась только одна «неприятность»: я до сих пор не была на сто процентов уверена, что Мария не имеет никакого отношения к покушениям на Василия, хотя особых улик, указывающих на ее причастность, и не обнаруживалось. Но окончательно снять с нее все подозрения могло только скорое завершение расследования и изобличение истинного преступника. Кроме того, был еще один эпизод в поведении Марии, и это вынуждало меня – а я всегда все анализирую – серьезно усомниться в полной безоблачности совместного будущего молодой пары. Девушка-то излишне импульсивна… Ее попытка уйти в монастырь при первом же столкновении с неприятностями слишком явно указывала на склонность Свириной к необдуманным поступкам, на ее порывистость и нервозность. В совокупности эти ее черты характера способны частенько мешать счастливому течению их жизни – в виде неожиданных истерик и раздутых из ничего трагедий. Мне было неясно – как можно так круто менять свою жизнь, вплоть до отречения от всего мирского, из-за одной сомнительной фотографии? Сначала ведь следовало бы найти более веские доказательства вины Василия, убедиться даже не на сто, а на триста процентов в его верности – или неверности, – а уж потом рубить все концы… Эх, видимо, именно поэтому мне не светит замужество: мой аналитический ум никогда не доведет лирические отношения с кем-либо до их логического конца – я буду подвергать возможного кандидата в мужья все новым проверкам.

Я отправилась в свою комнату. Разумеется, вся эта чувственная шелуха играет второстепенную роль, основная моя забота – защита Ромашкина. Меня сильно раздражало ощущение того, что я топчусь на одном месте. Я села на пол, замерла в расслабляющей асане и мысленно погрузила взгляд внутрь самой себя. К процессу медитации я прибегала нечасто, только когда ощущала острую потребность отбросить все лишнее, очистить рассудок от всего постороннего. Я где-то витала и парила мысленно. Постепенно мне удалось отрешиться от понятий «здесь и сейчас»… А через какое-то время я «вернулась» – с очистившимся разумом.

Комната, вещи в ней, я сама – все это было прежним, а вот мысли, пришедшие ко мне, – новыми. Я села за компьютер, открыла папку со всеми файлами и документами, касавшимися дела Ромашкина, и принялась очень внимательно изучать их заново. Информация о моем подопечном, небольшой файл о Маше, досье на Савельева, каждую строчку которого я помнила наизусть, досье на Свисткова – его я проштудировала в первый же день…

«Так, стоп! – вдруг воскликнула я. – Прочитала, закрыла – и больше ни разу к нему не возвращалась, а почему?»

Я принялась тщательно изучать информацию. Артем Свистков работал в банке «Русский вклад». Это название показалось мне знакомым: где-то, точнее, от кого-то я его уже слышала, но вот когда?! При каких обстоятельствах?.. Я сдавила ладонями виски.

«Нет, я это название не слышала, но наименование банка мне знакомо, – напряженно вспоминала я. – Точно! «Мир инвестиций». – И я быстро открыла досье, подготовленное Зорковым о главном конкуренте холдинга «Тарфинэксперт».

Банк «Русский вклад» через пару месяцев после того, как Свистков уволился и переехал в Испанию, слился с холдингом «Мир инвестиций», причем руководитель банка вошел в состав совета директоров компании. На первый взгляд вся эта информация никак не соотносилась с охраной Ромашкина, но я интуитивно насторожилась, обнаружив такое совпадение данных в двух разных досье. Я решила все как следует проверить. И сделать это возможно было только одним способом – отправив запрос о работе холдинга и о его руководителях моему бессменному тайному помощнику со времен учебы в Ворошиловке – Борису.

Наши взаимоотношения давно перешли из разряда приятельских в дружеско-деловые. Если была такая возможность, Борис всегда старался найти запрашиваемую мною информацию, а я неизменно включала стоимость его услуг в свои контракты с нанимателями. Таким образом, все стороны имели свою выгоду. Тем более что я постоянно должна была неотлучно находиться рядом с вверенным под мою опеку «телом». Я быстро написала письмо Борису и отправилась в соседнюю комнату, проведать молодых. Как выяснилось чуть позже, предприняла я это исключительно вовремя.

Василий и Маша, на первый взгляд, увлеченно занимались каждый своим делом. Он что-то настукивал на клавиатуре, она с упоением выводила узоры в большом толстом альбоме. Но стоило только взглянуть на молодых людей, чтобы понять: в эту минуту каждый из них остро чувствует присутствие рядом другого. Ноги их то и дело «встречались» под столом, локти как бы невзначай соприкасались, взгляды то и дело пересекались… Я, несомненно, умилилась и даже успела себя укорить за это несвойственное мне мягкосердечие во время исполнения своих профессиональных обязанностей… и тут я нечаянно отвлеклась от созерцания милой парочки. Балкон был открыт. Занавеска колыхнулась от дуновения свежего ветерка, и я заметила некий отблеск, словно от солнечного зайчика, мелькнувшего в окне дома напротив. Зрение у меня стопроцентное, но я все же не могла с точностью разобрать – что же это так ярко бликует? Я стремительно подлетела к окну, схватила бинокль, который давно уже там пристроила – якобы ради тетушкиного развлечения, – и навела резкость на нужное окно.

Увиденное мало порадовало меня. Прямо напротив наших окон, в соседнем доме, какой-то наглец вел наблюдение за нами! «Личность» любопытствующего субъекта разглядеть было сложно: фигуру скрывала плотная штора. Но руку – несомненно, мужскую, – в темной перчатке, сжимавшую мощный армейский бинокль, линзы которого и блеснули на солнце, я увидела четко. У меня, конечно, мелькнула мысль, что этот эпизод с тайным любителем подсматривать за соседями может и не относиться к недавним событиям с Василием. Но подобные совпадения я предпочитала сразу же проверять.

– Что происходит?! – одновременно воскликнули Василий и Маша, от которых не укрылось мое странное поведение.

– Пока не знаю, но, надеюсь, в ближайшее время выясню! – воодушевленно воскликнула я, положила бинокль на прежнее место и быстро направилась к двери.

У меня возникла идея – необходимо ворваться в дом напротив, подняться в квартиру, расположение которой я без труда прикинула, так как дом был точно таким же, как и наш, и поймать соглядатая с поличным. «Браунинг» надежно грел карман моей спортивной куртки, решимость переполняла мою душу. Я выбежала в коридор, нажала на кнопку вызова лифта, но бурливший в крови адреналин не позволил мне дождаться прихода кабины на мой этаж. Я помчалась вниз по лестнице… Лестничные проемы я преодолевала со скоростью супергероев из голливудских блокбастеров. На улицу я не просто выбежала – просвистела пулей мимо праздно болтавших на лавке старушек-соседок. Несмотря на свою скорость, я успевала профессионально отслеживать все, происходившее вокруг. Вдруг со мною поравнялся странный тип в неприметном темном одеянии – и скрылся за дверью моего подъезда. Ноги мои по инерции несли меня вперед, но в голове словно зазвонил звоночек тревоги…

«Странно: к чему такое наблюдение через окно, причем настолько явное?.. Профессионал обязательно постарался бы спрятаться, чтобы спокойно выведать о жизни наших гостей все, что ему необходимо… Если это вообще не обманный маневр, с помощью которого и выманили меня на улицу… – напряженно размышляла я. – Да тут еще этот тип!»

Едва подумав о нем, я остановилась, развернулась и бросилась к подъезду. Чем быстрее сокращалось расстояние до нашей квартиры, тем беспокойнее становилось у меня на душе.

На наш этаж я буквально вспорхнула. Неизвестного типа я застала именно в том месте, в котором и ожидала: подтвердились мои самые худшие опасения. Хотя для него мое появление пока что оставалось тайной. Я на мягких кошачьих лапах подкралась к нему со стороны лестничной двери, но сразу не напала. Мне необходимо было понять – какой у него план действий?..

Он довольно-таки быстро разобрался с замком первой двери у лифтов, оставил ее приоткрытой, видимо, для «оперативного отступления», и, бегло осмотревшись, направился к двери нашей квартиры. Я заняла наблюдательный пост в коридоре. Попытки взломать вторую дверь он прекратил, осознав, что так же легко дальше проникнуть не сумеет – я еще год тому назад врезала в нашу дверь невероятно хитрый замок, сделанный по моим собственным эскизам одним мастером, и была уверена – на все сто – в его надежности. Тип в темной одежде несколько мгновений раздумывал. А я, получив все необходимые доказательства его намерений из первых, как говорится, рук, решила больше не мешкать. Взять его необходимо живым, уповать на помощь моего верного друга «браунинга» не стоит, да и пальба на собственной лестничной клетке отнюдь мне не импонировала. Тем более что в этом случае наш населенный весьма словоохотливыми бабушками подъезд – а то и весь дом целиком – будет обсуждать это еще лет сто! Или все двести. Так: действую стремительно и тихо…

Я вытащила спрятанный в рукаве небольшой, но очень острый нож, и, уже не таясь, в три прыжка оказалась за спиной у негодяя. Он и охнуть не успел, как я уже обхватила одной рукой его шею, а второй – заломила его левый локоть, нажав – для убедительности – на болевую точку. Действовала я быстро и четко, но товарищ оказался не из простых фраеров. Он весьма профессионально попытался высвободиться и, несмотря на боль в левой руке, откинул назад голову и затылком врезал мне по переносице. Искры, несомненно, посыпались бы у меня из глаз, не будь он в капюшоне. Это смягчило удар. Я сморщилась от боли, но устояла на ногах и хватку не ослабила. Наоборот – прижала кончик лезвия к пульсирующей голубой вене на его шее.

– Еще раз рыпнешься – убью! – не кривя душой, грозно прошипела я ему в ухо.

– Это мы еще посмотрим, – сдавленно прохрипел он, демонстрируя чудеса храбрости.

Я не сдержалась от ухмылки. Он, поняв, что я на секунду отвлеклась, ухватил свободной рукой мое запястье и, собрав все силы, резко нагнулся вперед, перекинув меня через спину. Я быстро встала в боевую стойку, приготовившись отразить его выпад, но он повел себя неожиданным образом. Убедившись, что его горлу больше не угрожает нож, он распрямился во весь рост, и попятился, даже не пытаясь скрыть свое лицо, так что я успела запомнить кое-какие детали его внешности. К сожалению, частично его лицо скрывала маска, какие надевают при газовых атаках. Его черные злые глаза буквально обожгли меня ненавистью… На дальнейший анализ времени не осталось: преступник что-то швырнул в мою сторону и метнулся к двери, ведущей в коридор.

Я готова была продекламировать оду собственной сообразительности: перед тем, как напасть на него, я защелкнула вскрытый им замок. Осознав это, он зарычал, словно дикий зверь, попавший в капкан. Предмет, который он швырнул в меня, зашипел, площадку заволокло вонючим туманом… Я переключила внимание на газовую гранату, а тип быстро справился с замком и выскользнул-таки в коридор. Я, как ни хотела того, не могла броситься в погоню: у моих ног растеклась лужа сжиженного газа!

Я быстро сняла кофту, вывернула ее наизнанку и обмотала лицо. Газ разъедал глаза, я почти ничего не видела. Но особой проблемы в этом не было: расположение дверей на нашей лестничной клетке я и так помнила наизусть. Схватив гранату, я кинулась в коридор, дернула фрамугу большого окна и выкинула опасный «подарочек» на улицу. Можно было не беспокоиться об окружающих: под окном был козырек подъезда, а на нем – огромная лужа, оставшаяся после ночного дождя. Оказавшись в ней, граната быстро утратила свои опасные свойства. Я сорвала кофту с лица, но глубоко вдыхать не стала: в коридоре еще чувствовалось присутствие газа. Я вызвала лифт, но он где-то замешкался, судя по звуку, на нижних этажах: не иначе, преступник что-то в нем испортил.

Обо всем этом я думала уже на бегу, я все еще рассчитывала догнать и поймать негодяя. Но слезы здорово мне мешали, в горле першило, дыхание сбивалось, поэтому я не могла преодолевать лестничные проемы с прежней оперативностью. Выбежав во двор, я, увы, заметила только знакомые уже мне очертания седана, блеснувшего на прощание темно-зеленым крылом.

Я поспешила к моим подопечным. Я вспомнила, что до сдачи новой разработки Ромашкину осталось чуть более двух суток. Этим и объясняется возросшая активность злоумышленников. Конечно, надо бы проверить и соглядатая в доме напротив, но я решила поручить это Михаилу, если, конечно, мне не понадобится его помощь в чем-то другом. Вполне можно подключить людей Зоркова. В сложившихся обстоятельствах оставлять Василия одного нельзя ни на минуту.

– Что случилось?! – накинулась на меня с расспросами молодежь, едва я переступила порог тетушкиной квартиры.

– Все то же… – вымученно улыбнулась я. – Но, надеюсь, вместе мы со всем этим справимся. Василий, мне необходимо ваше абсолютное послушание, иначе я просто не смогу вас защитить… – Немного помедлив, я добавила, чтобы предотвратить все возможные возражения: – Вас и Машу, которая также оказалась волей-неволей вовлечена в эту историю.

Услышав имя возлюбленной, Ромашкин сразу как-то обмяк и с нотками вялой покорности в голосе спросил:

– Я понял… Что надо делать?

– В первую очередь, скажи: как обстоят дела с проектом?

– Все практически готово, в принципе, я успеваю к назначенному дню.

– А если раньше? Так, чтобы завершить за сутки?

– А зачем это? – нахмурился программист. Ему явно не нравилось, когда в намеченные им планы вносились «не санкционированные» им коррективы со стороны.

– Сама еще точно не знаю, – честно призналась я, – но я должна обладать всей полнотой информации, чтобы грамотно продумать стратегию твоей дальнейшей защиты.

– Придется пожертвовать сном, но, если это сократит мое, то есть наше, заточение… – поправился он, взглянув посветлевшими глазами в лицо своей девушки, чьи щеки заалели милым румянцем. – Так вот, если вопрос обстоит именно так, тогда я постараюсь!

– Отлично.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет.

– Тогда я, пожалуй, поработаю. – Василий направился в комнату.

– А Людмила скоро вернется? – вдруг спросила Мария.

– Нет, вечером. А что? – удивилась я.

– Все в порядке, тогда я займусь обедом, если, конечно, вы не возражаете?

– Да что ты, милая, я только «за», обеими руками! – заверила я ее с одобрительной улыбкой. – Я, кстати, тоже рассчитываю на свою порцию!

Первым делом я проверила почту, но ответа от Бориса пока не было. Тогда я набрала номер Михаила. Он, как оказалось, уже парковался у нашего подъезда и, войдя в квартиру, с готовностью отчитался: поместил «жучок» на дверь в офисе Савельева. Но на этом его успехи и закончились.

– Не густо… – мрачно констатировала я.

– Ага, – понуро согласился Миша, но вдруг голос его зазвучал совершенно иначе: – Зато я сфотографировал – меньше получаса тому назад, отъезжая от офиса «Информационного мира» – хахаля сестры этого рыжего, он стоял на крыльце…

– Кого? – не сразу сообразила я, так как привыкла фигурантов называть обычными именами. – Какого рыжего?

– Савельева! Хотя не уверен, важно ли это… Он появился, словно из ниоткуда, а она – сестра Савельева – его давно ждала. Терпеливая, видно, очень, или влюблена сильно. Хотя я опять разошелся, вряд ли это поможет, скорее всего, лишняя информация… – пожал Михаил плечами.

– Я полагаю, что существенной может оказаться каждая деталь! Покажи снимок!

– Вот! – Миша протянул мне телефон. – К сожалению, нормального фотоаппарата у меня под рукой, как назло, не оказалось!

Я внимательно вгляделась в размытое изображение незнакомого мужчины и почувствовала, как меня охватил озноб. На снимке – в профиль, в движении, отчего его руки и ноги были размыты, – смотрел куда-то в сторону негодяй, попытавшийся сегодня отравить меня угарным газом на лестнице!!!

Я возликовала. Наконец-то в деле наметился хоть какой-то прогресс! Теперь необходимо успокоиться и все обдумать.

– Что вы молчите?! – окликнул меня взволнованный Михаил. – Я опять сделал что-то не то? – Уголки его губ, как у мима, поползли вниз.

– Еще какое «то»! Осталось понять, что с этой новостью делать! Ты иди пока в кухню, там Маша хлопочет, она чем-нибудь тебя накормит, я скоро к вам присоединюсь. – И я скрылась в своей комнате.

Так: в деле опять возникла новая ниточка, ведущая от исполнителя к Савельеву… Это интересно, хотя и не очень-то хорошо вписывается в общую картину. Ну никак не соотносился Вениамин с образом главного заказчика! Слишком уж масштабное это дело, скажем так, для рядового владельца небольшой компьютерной конторы. Да и странно, что тип этот первым делом понесся в офис к своему «работодателю». Обычно такого рода взаимоотношения вовсе не афишируют, по крайней мере, профессионалы. Еще и сестра, откуда она взялась?.. Или главный злодей – это она?! Но тогда совсем уже все встает с ног на голову! И при чем – в этом случае – здесь холдинг? Какой-то сбой программы, говоря языком Ромашкина.

В общем, сплошные вопросы, а так хочется хоть какой-то ясности! Я вновь взглянула на фотографию. Необходимо срочно установить его личность, но как это сделать в сложившихся условиях? Я позвала Михаила и поставила перед ним эту задачу, порекомендовав ему использовать все возможные ресурсы «Тарфинэксперта» и сослаться на распоряжение начальника службы безопасности Зоркова.

– Делай, что хочешь, Миша, но эти сведения мне нужны к вечеру! – отрезала я командирским тоном, при этом смотрела я на него щенячьим умоляющим взглядом: ведь я прекрасно осознавала, как подобный взгляд подействует на симпатизирующего мне парня.

– Будет исполнено, Евгения Максимовна! Я очень постараюсь! Да я для вас!.. – начал было он, но времени выслушивать его заверения у меня не было.

– Вот и отлично! Я жду!

– Ах, да! – Михаил опрометью кинулся в коридор.

Я набрала номер отдела безопасности холдинга, оставленный мне Зорковым для экстренных случаев, и отдала распоряжение Антону Чайникову: проверить квартиру в доме напротив. У меня на это времени не было. Тем более что я прекрасно представляла, зачем устроили этот спектакль с соглядатаем у окна. Преступникам необходимо было выманить меня из дома, чтобы расправиться с Ромашкиным и завладеть его компьютером. К счастью, этот план не сработал. Чайников успел зарекомендовать себя человеком, способным действовать исключительно в рамках инструкции, и ими я его и снабдила.

Я проверила почту и наконец-то увидела заветное письмо от Бориса. Я быстро заработала мышкой, выводя текст вложенного документа на монитор. Новые данные вконец озадачили меня.

Банк «Русский вклад» действительно вошел в группу компаний «Мир инвестиций», при этом руководитель банка – некий Борзов Борис Павлович – возглавил совет директоров финансового холдинга, являющегося главным конкурентом «Тарфинэксперта» на рынках Поволжского края. Факт этот был достаточно странным, так как Борзов имел доказанные системой правосудия грехи в прошлом, за которые – а скорее всего, лишь за малую часть которых, – отсидел срок в тюрьме. Освободился он по амнистии за примерное поведение. Со Свистковым его, по всей видимости, связывали давние профессиональные отношения, так как до службы в «Русском вкладе» Артем уже работал в организации, возглавляемой Борисом Павловичем, а испанские счета программиста пополнялись средствами со счетов «Мира инвестиций».

Ознакомившись с этими, весьма своевременно поступившими, данными, я задумала интересный ход. Вот только для его реализации мне не хватало нескольких деталей. Во-первых, предстояло дождаться возвращения руководства «Тарфинэксперта», а главное – господина Зоркова, на чью помощь в решающий момент я особенно рассчитывала. Во-вторых, Ромашкину все же следовало завершить свою работу, чтобы все элементы изобретенного мною пазла сошлись, как говорится, во времени и пространстве. В-третьих, Мише следовало поторопиться с выполнением задания: меня беспокоила нить, ведущая к Савельеву.

До вечера я металась по квартире, как истомившийся по дикой природе зверь. Ромашкин целиком погрузился в работу. Маша, покончив с обязанностями хозяйки на кухне, опять принялась выводить узоры в альбоме.

– Красиво… – протянула я, посмотрев ее работу, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Спасибо. Это для мебели в чьей-нибудь детской, – пояснила еще не дипломированная дизайнерша.

– Повезет какому-нибудь ребеночку – на такую-то красотищу с первых дней жизни любоваться! – похвалила я ее, невольно залюбовавшись «крендельками», цветами, облачками и прочими невинными и нежными картинками.

Но продолжить беседу мы не успели: вернулась тетушка. Меня поразило, что встречать ее вышла не только я. Опередив меня, Маша буквально выпорхнула из кресла, и Василий, часто моргая, тоже выполз из комнаты.

– Мои дорогие! Все в сборе! – расплылась в улыбке моя тетушка. – А Миша где?! – вдруг насторожилась она и вопросительно взглянула на меня.

– На задании… – мрачно протянула я, еле сдерживая ухмылку. Не хватало нам еще и привыкнуть к такой плотной заселенности всех трех комнат в тетушкиной квартире!

– Но он скоро придет?

– Надеюсь, да, – ответила я, скорее, своим мыслям. – А что?

– Я капустку молодую купила, голубцы накручу – и будем ужинать, вот что! – Тетушка сняла туфли, наклонилась, чтобы поднять с пола сумки, но ее опередил Василий и, явно с несвойственной ему стремительностью, быстро отнес их в кухню. И скрылся в комнате.

– А я вам сейчас помогу, а узор потом закончу! – пообещала Маша и направилась в кухню.

Тетушка всплеснула от умиления руками.

– Какая идиллия… – скептически протянула я. – Мне, видимо, тоже надо выдвигаться на передний план и предложить что-нибудь сделать?

– Ох, Женечка, все-то ты шутишь! – беззлобно укорила меня родственница. – А мне, знаешь ли, приятно, что у нас эта молодежь чудесная гостит. Я словно греюсь в лучах их счастья. – Глаза ее увлажнились. – Видно, не долюбила я… Да что теперь говорить! – Она махнула рукой.

– Вот и нечего причитать! Встретишь еще какого-нибудь бодрого пенсионера и долюбишь его – со всей твоей нерастраченной нежностью! – подмигнула я ей.

– Да что ты такое говоришь? – она густо покраснела. – Как неловко!

– Ага! – безмерно возрадовалась я. – А мне плешь всякими принцами, конями и наследниками проедать можно?

– Ну, ты молодая, это совсем другое дело! – попыталась было она оправдаться. И, чтобы «пробить» меня на жалость, добавила: – Я уже пожила, только и осталось, что голубцы крутить, какая уж тут любовь… – вздохнула она, как трагическая актриса.

– Прекратить эти надуманные страдания! – Я притворно обозлилась. – Все у тебя отлично, хватит себя накручивать!

– Да я и не накручиваю, просто все думаю: вот бы и у тебя такой милый Василий появился, как бы я счастлива была! Ты бы на работу ходила, а он бы тут по своим кнопкам стучал, а я бы его кормила, а потом вы бы мне ребеночка родили…

– Достаточно! – с негодованием перебила я. – Опять за старое! Какого такого ребеночка?! Мы же договорились!

– Ладно, извини, это я так, по привычке, – честно призналась тетушка и погладила меня по плечу. – Не дуйся…

– Хорошо, не буду, – я и не думала раздувать конфликт, – но теперь я нашла управу на тебя с этими твоими сводническими разговорами: займусь поисками спутника жизни для тебя, а заодно и болтать стану об этом все время, тогда посмотрим, кто кого! – я с улыбкой погрозила ей пальцем.

– Ой, что ты?! Не надо! Старая я, да и не хочу я, будучи на пенсии, под кого-то подстраиваться! Мне и так хорошо! Договорились? – она заискивающе посмотрела на меня.

– Я приму твою просьбу к сведению, но ударим по рукам мы только тогда, когда я буду твердо убеждена, что ты перестала меня пилить по поводу моего замужества! Мне, знаешь ли, тоже не очень-то хочется под кого-то там подстраиваться!

– Я постараюсь не возвращаться к этой теме… слишком часто!

– Э-э, нет: постарайся не делать этого совсем! А то мое терпение когда-нибудь лопнет! – Я грозно сдвинула брови, еле сдерживая ухмылку.

– Хорошо! – закусив губу, наконец, пробубнила она.

– То-то же. – Я была довольна, что дала ей прочувствовать свои собственные ощущения во время ее наставительных бесед о семейном счастье. Тема была исчерпана, поэтому я спросила: – Кстати, о голубцах: что у нас там с ужином?

– Ох, бегу, бегу! – всплеснула руками Мила и заторопилась в кухню. Через минуту она выглянула из двери, довольно улыбаясь: – А Маша уже капусту подготовила, вот умница! И повезло же нашему Васеньке… – мечтательно добавила она и скрылась в нашем «пищеблоке».

Я вздохнула с облегчением: пусть тешит себя чем и кем угодно, лишь бы меня отсутствием наследников больше не доставала!

Я очень надеялась, что Михаил появится к ужину, но он заставил меня проволноваться вплоть до глубокой ночи. Когда я увидела на экране телефона его номер, я готова была уже выть от нетерпения.

– Что?! – выкрикнула я в трубку.

– Все отлично! У нашей службы безопасности потрясающая база данных и, если можно так выразиться, длинные руки. Выяснили про этого Павла все, вплоть до номера школы, которую он так и не окончил! – Голос парня буквально звенел от гордости за свои успехи.

– Не томи!

– И не думаю, просто стараюсь по порядку говорить, – он шумно перевел дух. – Так я зайду?

– Разумеется! – Я буквально кипела от нетерпения.

Михаил появился через пару минут.

– Павел Чернов, семьдесят пятого года рождения, окончил… – начал он.

– Неважно, что он там окончил, то есть потом расскажешь, главное – что по нашему делу? – перебила я его.

– А тот факт, что он сидел, важен или нет? – Я явно сбила Михаила с намеченного порядка рапорта.

– Это интересно. Где, когда и по какому поводу?

Михаил пошелестел бумажками и принялся излагать факты. Услышав название колонии, я оживилась, открыла на компьютере файл с данными на руководителя «Русского вклада» – и даже вскрикнула от удовольствия. Господа Чернов и Борзов, как выяснилось, отбывали срок в одном месте – и даже в одно время! Такие совпадения просто так не случаются. Я изрядно взбодрилась и даже пожалела, что на дворе – ночь и решительные действия придется отложить на утро.

– А что там между Павлом и сестрой Савельева? – спросила я.

– Об этом информации нет, они же не женаты официально, так что наши спецы не в курсе. Разве что слежку за ней организовать или на допрос ее вызвать, но это возможно только на основании официальных бумаг. – Миша зевнул, не справившись с усталостью.

– Да, ты прав, спасибо тебе. Поезжай отдыхать или в кухне можешь прилечь…

– Можно, я тут останусь, боюсь, не доползу, – честно признался парень.

– Ну разумеется, так будет даже удобнее, утром начнем, не теряя времени…

– Что начнем? – несмотря на одолевавший его сон, оживился Михаил.

– Я и сама пока не знаю, но уверена, что «час Ч» близится, – задумчиво проговорила я и быстро постелила ему на диване.

Я не могла не отметить, что без помощи Миши я бы не справилась. Точнее, мне пришлось бы неотрывно находиться подле Ромашкина, и продвинуть расследование до этого этапа было бы весьма проблематично. Теперь мне необходимо было остаться одной и прикинуть, что надо предпринять.

Борзов, Свистков, Чернов, Савельев и его сестра, которая таинственным образом замешана в этом деле: начиная с фотографии, подброшенной Маше в день первого покушения на Васю, а еще, как выяснилось, она состоит в близких отношениях с исполнителем… Ребус явно не из легких, но мне как раз такие всегда и нравились.

Я заварила тонизирующий травяной сбор и задумалась… Когда глубокой ночью я вышла из комнаты, чтобы еще раз вскипятить чайник, я заметила, что программист усердно работает. Я очень понадеялась, что к утру он порадует меня – завершит проект.

И, как выяснилось через несколько часов, я не ошиблась. С красными, воспаленными от недосыпа и мерцания монитора, но с ликующими глазами Ромашкин сообщил мне, что в принципе работа завершена.

– Вот молодец! – Я окинула его почти таким же влюбленным взглядом, каким смотрела на программиста Маша.

– Ну, конечно, еще есть детали… Надо все оформить, распечатать ключи и прочее, но главное – тестирование завершено успешно. – Несмотря на усталость, он сиял от удовлетворения. – Теперь можно и поспать… – Он сладко зевнул.

– А вот с этим вам придется повременить! – пришлось мне внести коррективы в его планы.

– Почему?

– Едем на работу! Зорков и шеф вернулись! Нас ждут великие дела, как говорил классик. Но сначала завтрак! – И я, подобно полководцу, поманила всех в кухню, где давно уже колдовала у плиты тетушка.

– А мне что делать? На меня какие у вас планы? – напомнил Михаил о себе.

– Ты охраняешь женщин до нашего возвращения.

– Но я думал, что я сгожусь и для более опасного задания, – разочарованно протянул парень.

– Поверь моему опыту, никогда не угадаешь, куда именно противник решит нанести удар! – авторитетно заявила я. – Так что будь начеку!

Я почувствовала, что сегодня мне под силу многое. Даже присутствие Василия, которого я обязана была постоянно сопровождать, защищая его от возможных нападений, не казалось мне обузой. Наоборот: парня можно было использовать. Но этот день мог развиваться сразу по нескольким сценариям. Поэтому я взяла с собой объемную сумку со вспомогательными средствами для всех поворотов «сюжета».

В офис мы примчались раньше большей части сотрудников холдинга. Только я собралась было осведомиться у охранника о Зоркове, как он позвонил мне.

– Евгения Максимовна, приветствую, какие новости?

– Самые что ни на есть горячие, вот только по телефону мне не хотелось бы…

– А когда вы к холдингу подъедете? – спросил он, но моего ответа не требовалось: я обернулась и буквально встретилась с ним нос к носу.

– Вы уже в офисе, – с улыбкой произнесла я, убирая телефон в карман.

– Похвально, – пожал мне руку начальник службы безопасности холдинга. – О, Василий, приятно видеть вас в целости и сохранности. В этом, как я понимаю, заслуга Евгении?.. Обо всем по порядку – в моем кабинете! – И он направился к лифтам. Мы пошли за ним.

Кабинет Зоркова располагался на шестом, начальственном, этаже. Меня сложно поразить отделкой и антуражем, но обилие наблюдательной и прочей аппаратуры внутри впечатлило меня. Зорков оглядел мониторы, распорядился насчет кофе и приготовился выслушать мой рассказ. Василий устало опустился на диван в углу и сразу же задремал.

Я отчиталась по каждому из тех дней, в течение которых Зорков отсутствовал.

– И что, вам теперь еще и эту девицу приходится охранять?! – нахмурился он, когда я закончила подробное описание инцидента у стен монастыря. Обилие фигурантов вокруг секретного проекта холдинга никак не могло его обрадовать.

– А куда деваться? – пожала я плечами. – Ее безопасность напрямую влияет на поведение вверенного моим заботам подопечного.

– Без Маши я и шагу не ступлю! – неожиданно заявил сонным голосом программист с дивана, встрепенувшись, как воробей, на перья которого попали несколько капель дождя.

– Да ладно, я не возражаю, – развел руками Зорков. – Так, что я еще пропустил?

– В деле наметилось несколько подозреваемых. Первый из них, как я уже говорила, – Савельев, второй – Свистков, но его прямое участие кажется мне весьма сомнительным, так как он, по данным вашей службы безопасности, в данный момент находится в Испании. А третий – Борзов!

– Борис Павлович?! Очень интересно, а почему? – оживился Зорков.

– Тут какая-то запутанная история, Тимофей Алексеевич. Вкратце дело обстоит так: с исполнителем, чье лицо я запомнила во время нашей встречи на лестничной клетке, так или иначе связаны два фигуранта: Савельев и Борзов.

– Это я уяснил, но как понять, кто же главный злодей? Борзов сейчас – крупная фигура в мире бизнеса, к нему просто так не подступишься, последствия могут быть весьма неприятными. Босс вряд ли похвалит нас в случае провала.

– Это я понимаю, поэтому и предлагаю сделать вот что: Василий проект уже доделал, и этот факт хорошо бы донести до сведения руководителей «Мира инвестиций». Но предварительно надо исхитриться и установить прослушку в кабинете Борзова.

– Предложение хорошее, но трудноосуществимое. Директорские кабинеты обычно недосягаемы для простых смертных, а мы с вами, к сожалению, из их числа. – Зорков поцокал языком.

– А у вас есть какие-то материалы о конкурентах, ведь вы же наверняка держите руку на пульсе, чтобы быть начеку?

– Эх, от вас ничего не скроешь, – улыбнулся Тимофей Алексеевич, – но вы же понимаете: эти сведения не должны покидать мой кабинет. И так уже Василий «в теме» по самую макушку. Да, а какая именно информация вас интересует?

– Даже не знаю… какая-нибудь деталь, уцепившись за которую мы могли бы проложить путь в кабинет Борзова.

– Эх, Евгения, режете вы меня без ножа…

– Тимофей Алексеевич, я – на вашей стороне и отдаю себе отчет в том, что использовать эту информацию не имею ни в каком другом ключе, кроме как в интересах нашего с вами общего дела, – постаралась я его успокоить, прекрасно понимая, отчего он так встревожился. Сбор данных о работе конкурента в суде можно квалифицировать как промышленный шпионаж! Но для меня, если честно, все это было неважно. Бизнес только на словах придерживается правил честной игры, «по факту» – это поле жестокой и беспощадной битвы между якобы обычными деловыми сторонами.

– В общем, я обязан был вас предупредить… – Тимофей вынул флешку из внутреннего кармана пиджака и, подсоединив ее к компьютеру, открыл файл. – Вот, пожалуйста, читайте, – предложил он и развернул ко мне монитор. При этом он отвернулся, давая мне понять, что не хочет иметь никакого отношения к дальнейшему.

Дважды меня уговаривать не надо. Да и момент был подходящий: наш подопечный как раз сладко уснул на диване.

Первый же взгляд на материалы файла вызвал у меня улыбку.

– Что такое, Евгения? – заметил ее Зорков.

– Да-а, мир все-таки тесен, а особенно – в нашем Тарасове!

– Знакомое лицо?

– Да не то что бы… – протянула я. – Но я встречала уже вот этого товарища.

В досье на Борзова, подготовленном спецами Зоркова, на первом листе была размещена фотография фигуранта. На снимке красовался тип, сидевший в ресторане с красивой девицей в тот день, когда я обедала там с Васей и следила за Савельевым!

– Надо бы, конечно, проверить… у него роман или с секретаршей, или с кем-то из ближайших сотрудниц… – И я выдала подробное описание девицы, которая, сцепив зубы, с деланой улыбкой терпела фамильярность своего спутника во время обеда.

– Ну, у вас и наблюдательность! – Тимофей казался искренне удивленным. Он немедленно распорядился проверить мою информацию.

Интуиция подсказывала мне, что данные эти подтвердятся. Будет очень кстати, если девушка окажется сотрудницей. Я бы попыталась поставить «жучок» в кабинете Борзова в этом случае…

Вторым делом, запланированным мною на сегодня, был вопрос о сестре Савельева. Мне в оперативном порядке необходимо было понять, какие нити связывают ее с преступником.

– Вчера в деле наметился переломный момент, – начала я и подробно рассказала Зоркову о попытке вторжения в мою квартиру, о схватке с наемником и обо всем прочем. – Личность его мы установили – это Павел Чернов. Но осталось много вопросов, решить которые в одиночку я не в состоянии, – и я выразительно кивнула в сторону посапывавшего Василия.

– Я понимаю и не имею никаких претензий, наоборот – одно сплошное восхищение, особенно – учитывая тот факт, что вы умудрились совместить работу детектива с обязанностями телохранителя! – ответил Зорков.

– Смею напомнить, что, действуя в одиночку, я бы не добыла и половины этих сведений. Это все ваш Мастеровой постарался: без него ни фотографии бы не было, ни личность Чернова по снимку я бы не установила.

– Я уже отметил его прыть, пожалуй, позже повышу парня, переведу его на следующую ступень карьерной лестницы.

– Ну, предложить ему это, конечно, можно, – скептическим тоном протянула я, – но… Он вроде бы в повара нацелился.

– Куда?! – изумился Тимофей.

– У него призвание! Он готовит просто отлично. Решил открыть свое кафе.

– Какое еще кафе?! У меня подобных людей по пальцам сосчитать можно! Я не могу его отпустить! – Зорков буквально подскочил в кресле.

– У него – призвание! – повторила я.

– А у меня – что?! – он искренне возмутился. – Кто у меня останется, если он мясо начнет жарить и салатики резать?! Стужа с Чайниковым?! – Зорков разошелся не на шутку.

Если честно, было весьма забавно наблюдать за его реакцией. Признаюсь, я впервые видела подобный всплеск эмоций у этого всегда такого спокойного человека.

– Не знаю, что и сказать вам. Но я всегда была сторонницей принципа, чтобы каждый человек занимался любимым делом, – пожала я плечами.

– А я что же, по-вашему, нет, что ли?! Не сторонник?!

– По-моему, этот спор пока что ни на чем не основан. Мастеровой еще толком не определился, я совершенно напрасно поделилась с вами этой информацией. – Я действительно досадовала на собственную болтливость.

– Наоборот, Евгения: я должен знать обо всем во вверенном мне коллективе! Вас я считаю своим союзником и, по крайней мере, на данном этапе, главным соратником. В любом случае, вы правы: мы напрасно отвлеклись и углубились в обсуждение незначительных вещей. Что касается этого парня… – Он глубоко вздохнул. – Ладно, пусть делает, что хочет! В конце концов, все это – такой пустяк на фоне глобальных проблем человечества! – Он потер пальцами переносицу. – Так, что там у нас на повестке дня?

Я не успела ответить: в кабинет к Зоркову с докладом явился сотрудник.

– Быстров, – представил его мне Тимофей.

– Говорящая фамилия, учитывая, что и получаса не прошло, как он получил задание, – улыбнулась я.

– Да я только начал работу, просто перед выездом на объект решил занести вам фотографии сотрудников «Мира инвестиций». Подумал, может быть, это окажется полезным? – И он протянул мне флешку. – Печатать их я не стал, нечего просто так картридж расходовать…

– Быстрый и экономный, прекрасная комбинация, – вновь улыбнулась я, запуская файл для воспроизведения.

Ромашкин продолжал беззастенчиво дрыхнуть, Зорков занялся просмотром поступивших за время его отсутствия писем, я разглядывала снимки, а Быстров замер рядом со столом в ожидании наших распоряжений.

На снимках было много сотрудников, для удобства их рассортировали по папкам с названиями департаментов, подразделений и дочерних компаний. Папка «Русский вклад» была небольшой. Заметив, что я просматриваю статистические данные, Быстров пояснил:

– Эта папка, к сожалению, недавняя, мы только формируем данные по их кадровому составу.

– Понятно.

Особенно не рассчитывая на удачу, я кликнула мышкой – и практически сразу же воспряла духом. На первом же снимке красовался господин Борзов! Его лоснящееся от сытости и самодовольства лицо трудно было не узнать. Рядом с фотографией имелось краткое досье, но новых данных я не обнаружила. На следующем снимке улыбалась светловолосая красавица. Подпись гласила: Алла Темкина, секретарь.

– А вот и она, наша девица! – воскликнула я.

Все мужчины, исключая спавшего Василия, разом оживились.

– Хороша! – видимо, неосознанно выдохнул Быстров, и его щеки покрыл пунцовый румянец, когда я обернулась к нему.

– Типичная внешность для подручной любовницы, – вынес вердикт Зорков, подойдя к монитору. Его явно это не смутило.

Я воздержалась от комментариев. Мое дело было – не оценивать, а максимально оперативно придумать, как использовать эту гражданку. Идея родилась в моей голове моментально.

– Тимофей Алексеевич, есть ли возможность отправить кого-нибудь проследить за Борзовым и его секретаршей? Я надеюсь, они не изменят своей прекрасной традиции – обедать вместе. Мне надо точно знать время, когда они покинут здание «Русского вклада».

– Разумеется, я понимаю, что это необходимо сделать… – Он повернулся к Быстрову: – Ноги в руки – и туда, все понял или надо что-то разъяснить?

– Понял, позвоню, как только голубки покинут клетку, – козырнул он.

– Вперед!

Парень бегом покинул кабинет.

– Так какова же твоя задумка, Евгения Максимовна?

– Довольно-таки банальная, Тимофей Алексеевич. Проникнуть в кабинет к хозяину во время обеденного перерыва и немного там пошалить.

– План прост и хорош одновременно, но есть одна загвоздка. Я не могу отправить с тобой своих парней. Если их там застукают, будет грандиозный скандал. Дело может дойти до суда… квалифицируют это как попытку промышленного шпионажа. Поднимется волна возмущения, соразмерная с цунами в мире бизнеса! Репутация холдинга будет уничтожена! – Он схватился за голову, представив себе масштабы вероятного бедствия.

– Нет, что ты, я и не думала об этом! – поспешила я его успокоить. – Я полагаю, что смогла бы лично реализовать свою идею. При этом я осознаю всю важность и конфиденциальность дела, поэтому постараюсь провернуть все таким образом, чтобы впоследствии процессу пищеварения господина Борзова ничто не мешало.

– А не рискованно ли это?

– А как ты думаешь? Разумеется, все это далеко не так безопасно, как мне хотелось бы, но… В моем случае, если нет поводов для выброса в кровь адреналина, то и жизнь теряет для меня всякий интерес. Так что я, наоборот, жду таких острых моментов, как дети – Деда Мороза с подарками, – искренне призналась я, и Тимофей одобрительно кивнул. – Вот только у меня одна просьба…

– Да, какая?

– Пусть Ромашкин поспит тут, в твоем кабинете, под присмотром. Я его на время своего отсутствия никому не могу доверить, поэтому мы сегодня и явились в офис. А Мастеровому я поручила ни на шаг не отлучаться из моей квартиры. Преступник чувствует приближение финала, боюсь, он решится на все! Я не могу рисковать здоровьем своей родни.

– Я все понимаю. Естественно, я не допущу, чтобы с программистом что-либо случилось. Вот только мне чертовски интересно, как ты планируешь проникнуть к этому Борзову?!

– Терпение, скоро ты все поймешь. Я отлучусь ненадолго, извини… – загадочно ответила я, подхватила свою большую сумку и направилась в дамскую комнату.

В общем-то, я не собиралась никого шокировать, но, когда я вернулась обратно в кабинет, Тимофей откровенно разинул рот от удивления.

– Дамочка, простите, вы к кому?! Здесь… – начал было он, но в этот момент я сняла солнечные очки, и он замер. – Евгения, ты ли это?! – воскликнул он.

– Я, – с улыбкой ответила я и тряхнула копной светлых волос, каскадом спадающих на мои плечи. Строгий костюм, в котором я вышла из дома, я сменила на яркое мини-платье в том же примерно стиле, в каком я увидела секретаршу вместе с Борзовым в ресторане.

– Сразила наповал! – Тимофей пришел в себя и усмехнулся. – Кажется, я начинаю понимать, каков твой план, но все же хотелось бы услышать детали.

– Я уверена, что ты уже получил полное представление об этом, но все же я не имею права не отрапортовать начальству, – ответила я. – Так вот: мы ждем информацию от твоего Быстрова о том, что кабинет и приемная Борзова освободились. После чего я немедленно приступаю к активным действиям! – И я принялась даже не отчитываться, а размышлять вслух, так как составить четкий план действий не имела возможности. Новые фигуранты в деле появились буквально сегодня утром.

Принять облик секретарши Борзова было не так сложно. Светловолосый парик и темные очки создавали практически половину ее образа. Да и яркая одежда играла не последнюю роль. Я понимала, что, пытаясь проникнуть в здание «Русского вклада», я сильно рискую. Я не могла легко перевоплотиться в мадемуазель Аллу Темкину, так как не знала ни ее привычек, ни манеры поведения, ни голоса и интонаций, ни прочего. Немаловажным аспектом являлся и тот факт, что я надела, естественно, не тот наряд, в котором девушка явилась с утра в офис! Любой наблюдательный охранник изобличит меня. Но игра стоила свеч! Оставалось надеяться на мое профессиональное везение. Разумеется, я не полагаюсь на так называемый русский «авось», но всегда придерживалась мнения, что иногда стоит рискнуть, тем более что выбора у меня, в общем-то, не было.

* * *

Иногда так случается, что о каких-то событиях невозможно рассказывать в режиме реального времени, только по их завершении можно собраться с мыслями и дать всему произошедшему верную оценку. Мне очень хотелось, чтобы все события наконец остались позади, а не были пунктами плана, которые мне еще предстояло последовательно выполнить. Но жаловаться и причитать было некогда.

Я оставила Ромашкина в кабинете Зоркова и, как только позвонил Быстров и сообщил, что «птички вылетели из клетки» – в уже знакомый мне «Гранат», – отправилась в их рабочее «логово». План мой изначально выглядел очень рискованным, но отказываться от него я не собиралась, хотя прекрасно отдавала себе отчет, какими неприятностями грозит мне разоблачение.

Охрана в «Русском вкладе» оказалась довольно-таки бдительной. Пройти туда без пропуска было весьма проблематично. Мне пришлось бы завести беседу на КПП и, вполне вероятно, выдать себя с головой. Поэтому я прибегла к незаконному методу и попросту выкрала пропуск у какого-то рассеянного сотрудника. Заметив, что парень буквально на ходу ловит мух и, пройдя через турникет, неосторожно запихивает пластиковую карточку в карман, я поравнялась с ним по другую сторону турникета и аккуратно выудила пропуск.

Передо мной стояла задача – проникнуть в кабинет Борзова. Я знала, что он на третьем этаже, и не сомневалась, что бывший уголовник его запер, отправляясь на обед. Проходя через турникет, я как раз раздумывала об этом, как вдруг помощь пришла совершенно неожиданно.

– Аллусик! – выкрикнул кто-то справа.

Мне хватило мгновения, чтобы сориентироваться – зовут именно меня.

– Да! – ответила я и, чтобы не оглядываться, сделала вид, что напряженно выискиваю что-то в глубинах своей объемной, под стать молодежной моде, цветастой сумки.

– Забыла что-то?

– Ключи, кажется… – пробормотала я.

– Так вот они, ты же их сдала!

По всей видимости, у гражданки Темкиной имелся в поклонниках не только ее руководитель.

– От квартиры! – быстро нашлась я с ответом и потянулась за ключами, как я надеялась, от кабинета – их протянул мне охранник.

Но он не спешил разжимать пальцы. Мне пришлось повернуться к нему лицом.

– Ясно… – произнес он уже менее игривым тоном. – Что-то ты какая-то странная сегодня, и плащ вроде бы другой…

Не скажу, что его бдительность меня порадовала! Я пыталась воссоздать образ Аллы по тем крохам, которые запомнились мне после короткого наблюдения за девушкой в ресторане. Макияж – яркий; волосы мерцают искрами искусственного осветления, глаза и бо́льшую часть лица скрывают солнечные очки… но наблюдательного человека моя маскировка не могла обмануть. Едва взглянув на парня, я сделала вид, что мне опять что-то срочно надо посмотреть в сумке, и склонилась над ней пониже.

– Тот же плащ, просто он двусторонний, и можно менять цвет в зависимости от настроения, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал беспечно. – Ладно, забегу в кабинет и обратно, а то он меня покусает!

Конечно, я имела в виду Борзова, подозревая, что частые отлучки начальника и секретарши не являются секретом для охранников. По всей видимости, я угадала верно, так как парень после моей последней фразы сказал довольно-таки злобным тоном:

– Понятно, куда нам до него!

– Ой, не дуйся, золотце, ты же все прекрасно понимаешь, – проворковала я примирительно и вытянула подведенные розовой помадой губы, посылая ему воздушный поцелуй.

– Ладно уж, лети, пташка, – размяк он и, наконец, опустил связку ключей в мою ладонь.

Еще не полностью поверив в собственную удачу, я, стараясь идти как можно более соблазнительным образом, направилась к лифтам. В том, что охранник провожает взглядом меня – то есть Аллу, – я не сомневалась. Спустя несколько минут я проникла в приемную.

Во владениях Темкиной я обнаружила вторую дверь, она вела в кабинет Борзова. С замиранием сердца я подобрала ключик и к этому препятствию.

За дверью оказался просторный кабинет, залитый солнечным светом, проникающим через большое, во всю стену, окно. На столе мигал монитор компьютера, но моей целью была вовсе не охота за рабочими файлами хозяина «Русского вклада». Я оперативно установила два «жучка» и одну микровидеокамеру.

Больше дел здесь у меня не было. Так же осторожно и быстро я покинула помещение.

У турникета меня ждал неприятный сюрприз. За стеклянными дверями, ведущими на улицу, я увидела, как из только что подъехавшего автомобиля выходят Борзов и Темкина! Охранник на входе был занят разговором с каким-то мужчиной, судя по приятельскому тону их беседы, тоже сотрудником «Русского вклада». Я на мысочках, чтобы не привлекать цоканьем каблуков внимания к себе, подошла к ним вплотную, оставила ключи на столике у пропускного пункта и быстро выскочила за турникет. В крутящиеся стеклянные двери я вошла одновременно с большим боссом и его любовницей – с противоположной стороны. Борзов заприметил меня: очевидно, блондинки были в его вкусе. Позабыв об Алле, он присвистнул, но, к счастью, в эту минуту я уже оказалась на улице. Я услышала обрывки оброненных им одобрительных фраз. Но эти восторги быстро сошли на «нет» под градом реплик секретарши.

За углом меня ожидало такси, я прыгнула на сиденье и скомандовала:

– Гоните!

Меня мало интересовал переполох, который, вероятно, поднялся в «Русском вкладе» в связи с разыгранным мною театральным представлением. Я справедливо полагала, что вскоре умело доведенная нами до сведения Борзова новость заставит его полностью переключиться на решение внезапно возникшей проблемы.

Как выяснилось несколькими часами позже, я не ошиблась.

Оказавшись в «Тарфинэксперте», я бегом поднялась в кабинет Зоркова. К своему ужасу, ни его, ни Ромашкина я там не застала! Я уже готова была забить тревогу, с досады стянула с головы надоевший парик блондинки и сунула его в сумку. Я очень вовремя вернула своим волосам привычный оттенок. В следующую секунду дверь распахнулась и вошел Антон Чайников.

– Евгения Максимовна, это вы?! А я, признаться, вас не сразу узнал! Маскировка, что ли?

– Вроде того! – мрачно подтвердила я.

– А я как раз вас тут и поджидаю. У меня распоряжение от Тимофея Алексеевича!

– Прекрасно! А где он?

– Заходите в кабинет, я все объясню. В коридоре мне не велено разговаривать.

Конечно, предложение скрыться от посторонних ушей было вполне уместным. Но меня уже начинал раздражать Чайников с его «зомбированностью» всяческими инструкциями.

– Тимофей Алексеевич и программист Василий ожидают вас в кабинете номер шестьсот двадцать, – отрапортовал Чайников.

– Ясно. Что выяснили о сестре Савельева?

– Вот ведь голова у нашего Зоркова! – воскликнул Антон. – Он, видимо, поэтому меня и оставил вас дожидаться, догадывался, что вас эта информация заинтересует!

– Да уж, сложный ребус, учитывая тот факт, что это архиважное задание я поручила вам еще утром и с нетерпением жду отчета! – процедила я себе под нос и добавила погромче: – Так что там с сестрой?

– Елена – так зовут сестру Савельева, – встречается примерно в течение двух месяцев с Павлом Черновым. По словам ее матери, они планируют пожениться.

– Вот как?! – изумилась я. – Так скоро? А семья этой Елены в курсе, что Чернов имеет бурное криминальное прошлое?

– Что?! Вот… ну надо же! А я и не знал! Вы же не велели мне выяснять подробности о нем, только об отношениях с Савельевой-младшей, – расстроенно произнес он.

– Конечно, Антон, я не дала вам соответствующую инструкцию, так что все в порядке, – злорадно заметила я, но устыдилась этого порыва и примирительно добавила: – Поверьте моему опыту: иногда полезно сделать чуть больше, чем от вас ожидают.

– Ага, ясно, – озадаченно пролепетал Чайников. – И… что теперь? Мне надо выяснить все про Чернова?

– Нет, благо, у меня есть помощник, – с благодарностью вспомнила я о Мастеровом, но развивать эту тему времени не было. – Так что там с официальной версией о работе этого Павла?

– Мама Елены сказала, что он служит в «Русском вкладе». Очень перспективный молодой человек, всегда приносит цветы, подарки… В общем, там все им довольны. – После моих замечаний голос Павла звучал как-то растерянно.

Я решила его немного подбодрить:

– Спасибо, Антон. На самом деле, ваши сведения очень важны.

– Правда?! – Лицо его просветлело.

– Разумеется! Я никогда не вру, – честно призналась я и добавила: – Если, конечно, от меня этого не требуется в интересах дела. Хотя сейчас мне не до рассуждений. – Я взялась за ручку двери.

– Вы уходите? – остановил меня Антон. – А как же я?

– Пока не знаю, – честно ответила я, так как совершенно не думала об участии Чайникова в расследовании. – Действуй в соответствии со своей должностной инструкцией.

Услышав знакомое слово, парень явно оживился:

– Понятно. Я спущусь в наш отдел и буду ожидать распоряжений.

Я кивнула ему и покинула кабинет. Чайников запер его, направился за мной, обогнал, вошел в комнату, вручил ключи Зоркову и, пропустив меня, наконец-то скрылся из поля моего зрения.

– Какие новости? – Начальник службы безопасности холдинга поднес палец к губам, призывая меня говорить тише.

Я проследила за направлением его взгляда и не сдержала улыбки. Ромашкин опять мило посапывал – в своем просторном рабочем кресле. Работа над завершением программы забрала много энергии. Спящий клиент значительно упрощал мою задачу.

– Новости самые отличные! «Жучки» поставила. Выдвигаем на передний план Быстрова с прослушкой.

– А какую информацию мы пытаемся добыть? – Тимофей Алексеевич выглядел несколько смущенным, очевидно, из-за того, что ему приходилось уточнять у меня детали операции.

– Мы следим за реакцией объекта на грядущую новость.

– Какую?

– Следующую: Василий Ромашкин сдал программный продукт по обеспечению информационной безопасности «Тарфинэксперта» на пять суток раньше срока! – торжественно провозгласила я.

– Но президент не пойдет на такое! Он потребует к предъявлению законченный продукт, – попытался осадить меня Зорков.

– А продукт готов! По словам нашего программиста, надо только завершить оформление. На это у него уйдет совсем немного времени. Так что можно анонсировать демоверсию на завтра.

– Прости меня, Евгения. Я, конечно, не имею повода сомневаться в твоих словах, но, прежде чем идти к руководству, мне необходимо подтвердить эту информацию. – Тимофей Алексеевич решительно направился к креслу программиста.

Следующие несколько минут он деликатно покашливал у парня над ухом, аккуратно подергивал его то за руку, то за плечо, но в ответ слышались музыкальные рулады – тихий храп.

– И долго ты планируешь вот так упражняться? – не удержалась я от ехидного вопроса.

В ответ Тимофей только пожал плечами.

– Позволь-ка мне, – и я решительно подступила к креслу: – Василий, просыпайся! Едем к Маше! – громко сказала я ему в самое ухо.

Ромашкин моментально открыл глаза, с минуту смотрел на меня в упор, не моргая, затем перевел мутный взор на Зоркова. А когда к нему вернулась способность говорить, он выпалил:

– Что с Машей?!

– Все отлично! Ждет тебя!

– Едем! – отрывисто скомандовал он, как генерал в решающий момент сражения.

– Обязательно. Вот только у Тимофея Алексеевича есть к тебе несколько вопросов. – Я отошла в сторону.

– Василий, Евгения сообщила, что ты завершил работу. Это так? – сразу перешел он к сути.

– Я… э… нет, – огорошил нас обоих своим ответом программист. Но, прежде чем я успела накинуться на него – за дезинформацию надо отвечать! – он продолжил: – Мне все оформить надо в соответствии с ТЗ, прописать руководство для пользователя… Протестировать работу справочной системы…

– Подожди, – остановил его Зорков. – А продукт-то, с ним что?

– Готов! Можно хоть сейчас запускать! – растягивая слова, видимо, из-за внезапного пробуждения, произнес Василий.

– Прекрасно, это то, что я и хотел услышать! – Зорков просиял. – Насколько я понимаю, все незавершенные аспекты можно довести до ума в процессе внедрения. – Он посмотрел на Ромашкина, и тот кивнул. – Хорошо!

Услышав повторное подтверждение программиста, я успокоилась. Все шло по плану. Это могло бы так и тянуться – с чередой покушений на Василия, – если бы я не решила ускорить процесс. Но, разумеется, не для того, чтобы преступникам, наконец, удалось завершить задуманное. Наоборот, я хотела как можно скорее окончательно помешать им в реализации их коварных планов.

– Так, Евгения, что теперь? – повернулся ко мне Зорков.

– Да! – оживился программист. – Мы едем к Маше?

– Нет пока что, – ответила я. – Ты, Василий, доводишь свой гениальный продукт до полного завершения. Мы с Тимофеем Алексеевичем занимаемся нашими невеселыми профессиональными обязанностями.

– Но вы же сами говорили, – Ромашкин, как ребенок, пробурчал эти слова сквозь обиженно надутые губы. – Я отчетливо слышал, что пора ехать к Маше…

– Я никогда не вру, запомни это, пожалуйста! Потому и разбудила тебя, чтобы ты скорее окончил работу и мы действительно могли отправиться домой, – ответила я спокойно.

– Ну вот, – нахмурил лоб мой подопечный, но от дальнейшего спора отказался, включил ноутбук и буквально «растворился» в содержимом своих мудреных файлов.

Видя, как он увлечен работой, я была уверена, что в его присутствии мы с Зорковым можем обсуждать абсолютно любые вопросы, не опасаясь подслушивания.

– Что теперь? – повторил свой вопрос начальник службы безопасности холдинга.

– Ты рапортуешь руководству о готовности продукта и, если есть такая возможность, делаешь о нем анонс на главном сайте «Тарфинэксперта» примерно следующего содержания: «На завтра – такое-то число – планируется к внедрению…» – и дальше в этом же духе… просто я не очень сильна в технических нюансах. Главное, чтобы отчетливо были проставлены дата и время презентации.

– Но постой, я не совсем понимаю, – перебил меня Зорков. – А это не опасно с точки зрения утечки информации?

– Наоборот, это – полезно! Информация о программном продукте теперь может утекать куда угодно, ведь это не сам продукт! Для нас важно – спровоцировать преступников на решительные действия.

– А кого конкретно нам предстоит спровоцировать?

– Вот в этом-то и заключается главный вопрос! У нас два кандидата на звание главного злодея. Хотелось бы увидеть реакцию каждого.

В любом случае я была настроена решительно. Зорков отправился на доклад к руководству холдинга. Я, наконец, избавилась от образа секретарши Борзова, села за свой рабочий стол и принялась размышлять.

На чистом листе бумаги я прочертила посередине полосу. В один столбец внесла фамилию Савельева, в другой – данные на руководителя «Русского вклада». Затем начала аккуратно записывать все детали и факты, указывающие на возможную причастность обоих к покушениям на Ромашкина. У Вениамина таких пунктов оказалось гораздо больше. Я ощутила некоторое беспокойство, словно он был мне не безразличен. Такая реакция мне несвойственна. Для меня является непреложным табу симпатия к преступнику, каким бы привлекательным, умным и необыкновенным он ни был. Я перечитала еще раз данные на Борзова. Все слишком размыто, а тот факт, что он знаком с Черновым, ухаживающим за сестрой Савельева, странным образом связывает обоих подозреваемых. А вдруг они действительно состоят в заговоре и сообща охотятся за работой Ромашкина?

Зоркову удалось убедить руководство разместить сообщение о внедрении новой системы информационной безопасности на сайте компании. Эта разработка могла сослужить хорошую службу бизнес-имиджу «Тарфинэксперта». Нынче вообще стало модным вкладывать деньги в своих, российских умельцев и гениев. А Ромашкин и его детище как раз подтверждали принадлежность к этой избранной касте.

– Знаешь, Евгения, я ведь случайно оставил у них о себе положительное мнение, озвучив твою идею с сайтом. Даже неловко как-то, – сконфуженно произнес Зорков.

– Так и на здоровье! – абсолютно искренне ответила я.

– Не привык я как-то жить чужим умом, но в этом деле без твоей помощи я не справился бы.

– Ну, во-первых, мы еще ни с чем не справились, а во-вторых, у тебя слишком много обязанностей, чтобы ты мог посвятить всего себя одному-единственному программисту. Так что не надо больше возвращаться к этому разговору.

– К делу! – Лицо Тимофея обрело свое обычное выражение – концентрации и максимальной собранности. – Информацию о грядущей презентации программного продукта разместят немедленно. Кроме того, по нашей местной волне «Деловое радио» наш пиарщик даст краткий обзор и упомянет, как бы между прочим, в разделе «Вклад в науку», об этом проекте. В общем, полная огласка обеспечена. Как действуем дальше?

– Ждем! Все довольно-таки банально. Быстров «слушает» кабинет Борзова. Надо еще кого-нибудь отправить следить за Савельевым… Все подробности по техническому обеспечению – у Мастерового.

– А потом?

– Смотрим за их реакцией и берем того, кто, очевидно, и является вдохновителем покушений.

– А если оба? – резонно уточнил Зорков.

– Вот и я об этом постоянно думаю, – призналась я. – Значит, обоих! Но я не очень-то понимаю, как это сделать. Все-таки, сейчас не девяностые, чтобы рядовые сотрудники службы безопасности холдинга врывались в кабинет начальника конкурирующей компании и разбирались с ним на месте…

– А вот эти мысли уж точно не должны тебя заботить! Главное – не ошибиться, а уж о дальнейшем я лучше умолчу. – Увидев его ледяные глаза, я ощутила всей кожей, насколько сильно я не хочу когда-либо оказаться на месте их провинившегося конкурента.

Василий увлеченно стучал по клавиатуре. Обед нам доставили в кабинет, но он с трудом отвлекся, запихнул в рот кусок пиццы и вернулся к своим делам. Я изнывала оттого, что время тянется так медленно, никто не звонит с новостями, хотя информация на сайте и по радио прошла уже больше часа тому назад. Наконец, Зорков ворвался в нашу комнату.

– Есть! Есть реакция Борзова! – возвестил он с порога.

– Что?!

– Ничего! – ошарашил меня Тимофей.

– Вот как? Можно послушать?

– Да, Быстров прислал файл.

– И что там?

– Он получил информацию, – отрапортовала секретарша. Он, в общем-то, вообще ничего по этому поводу не сказал, повозился со своим мобильником, потом повторно вызвал Темкину к себе на… ковер и занялся с нею… не рабочими вопросами. В общем, срамота одна… – махнул он рукой.

– Надо бы запросить распечатку контактов с мобильника Бориса Павловича за сегодняшний день! – предложила я.

– Блестящая мысль, сделаем, – оценил Зорков и немедленно распорядился об этом по телефону.

– А Савельев? – вспомнила я о втором фигуранте.

– Зафиксирован его разговор с Черновым по телефону.

– Кто кому позвонил? – Сейчас была важна каждая деталь.

– Савельев, как раз минут через пятнадцать после того, как мы анонс вывесили на сайте. Фразы их я записал. Савельев: «Паша, добрый день. Это Вениамин Савельев. Есть разговор!» Чернов: «Привет! Какой?» Савельев: «Не телефонный». Чернов: «Понял. Решим!» И отключился. – Зорков отложил распечатку с текстом в сторону. – Странная какая-то беседа… И именно сегодня – подозрительное совпадение!

– Да уж, боюсь, это и не совпадение вовсе! – невесело прокомментировала я. – Ладно, мы поедем домой. Завтра – важный день!

– Не знаю, Евгения, можно ли вас с программистом отпустить? У меня ощущение, что это небезопасно. У преступника осталась только ночь, чтобы устранить Василия. Думаю, это неоправданный риск. – Тимофей Алексеевич говорил совершенно правильные вещи, но я, разумеется, и сама понимала всю опасность нашего с Васей совместного появления у меня дома.

– Я тоже подумала об этом. И вот к чему пришла… – и я торопливо зашептала Зоркову на ухо.

* * *

Выбранная профессия частенько превращает мой жизненный путь в художественный фильм с детективным сюжетом, но это только поддерживает во мне уверенность в правильности решения, принятого мною много лет назад: двигаться в том направлении, куда влечет меня призвание. Сегодня оно вело меня домой, но я, если честно, очень надеялась туда… не попасть! Мой невеселый спутник понуро сидел в машине, взгляд его был обреченно-печальным. У меня не было никакого желания заниматься его настроением и вести подбадривающую беседу. Иногда принцип «чему быть, того не миновать» существенно облегчает жизнь и сберегает нервные клетки. Мой обычный оптимизм не исключает также и фатализм – в том его проявлении, когда ты не имеешь напрасных иллюзий и не позволяешь себе терзаться над еще не пришедшими бедами.

Машина остановилась у тетушкиного подъезда. Прежде чем открыть дверцу, я внимательно осмотрелась, но ничего подозрительного не увидела. Я выбралась на тротуар, поманила своего спутника, но он все мешкал. Мне пришлось вытащить его чуть ли не силой. Вот еще не хватало – бороться с его трусостью, хотя подобная реакция была вполне закономерной. Кому охота быть приманкой для преступника? В том, что он на нас нападет, причем в ближайшее время, я не сомневалась: иных шансов устранить программиста и завладеть флешкой у него не было. Я ни на секунду не забывала, что исполнителей, скорее всего, будет двое. Задача: взять с поличным «основного» типа – того, кто уже несколько раз вступал со мной в схватку. Со вторым предстояло разобраться людям Зоркова. Я понимала, на какой риск иду, появляясь у родного подъезда практически в одиночку, но мне, как телохранителю, было важно не спугнуть злодея, а поймать его здесь и сейчас, чтобы он, как тень, не преследовал моего клиента в дальнейшем, пытаясь отомстить ему за испорченное дело.

Но предполагать – это одно, а вот столкнуться с действительностью – нечто совершенно иное.

Он напал на нас в подъезде, причем так стремительно и четко, что я не успела предвосхитить атаку. Как тигр ступает на мягких лапах перед финальным прыжком на спину жертвы, так и преступник возник в черноте лестничного проема и кинулся на моего подопечного. Единственное, что я успела сделать, заметив его, – ударить ногой, но, к сожалению, отбросить нападавшего мне не удалось – он и Вася отлетели к лифтам вдвоем. Наш гость успел вцепиться в рюкзак, висевший на спине программиста. Я зарычала от негодования, превращаясь в тигрицу, желающую прогнать незнакомого самца со своей территории. Я бросилась на него сверху, обезумев от негодования и от наглости злоумышленника. Видимо, он не ожидал, что я поступлю именно так – ведь между нами оказался зажат мой несчастный подшефный.

Но я знала, что делаю. Я прекрасно помнила, что наемник обладает превосходными физическими данными, наши предыдущие схватки даже заставили меня усомниться в собственных силах. Но иногда и не надо быть несокрушимым богатырем, чтобы одержать победу над врагом. Могучая, а подчас непобедимая сила заключена в голове воина! Я свой ум ценила выше тренированного тела.

Преступнику предстояло узнать, что на войне хороши все средства. Сегодня я позволила себе применить хитрость.

Парень – мой клиент – вдруг резко дернулся, поймал мой тревожный взгляд, подмигнул и оттолкнул меня – ровно с такой силой, чтобы я могла моментально занять боевую стойку. В следующее мгновение он, как черепаха, перевернутая на спину, закрутился на спине, вдавливая преступника тяжестью своего тела в бетонный пол подъезда. В эту минуту я пожалела, что голова злодея скрыта под маскировочной шапочкой и я не вижу выражение его физиономии. Однако время для шуток еще не наступило. Преступник дернул рукой, и я увидела лезвие ножа, блеснувшее в его ладони и скрывшееся за телом лже-Ромашкина.

– Берегись! – крикнула я и бросилась на подмогу «клиенту».

Похоже, злодей все еще думал, что сражается с программистом. Его иллюзии развеялись быстро – от одного болезненного удара затылком «клиента» в область носа. Воспользовавшись его болевым шоком, я прыгнула на злодея и сдавила его голову коленями с обеих сторон. Правой рукой я сжала его кисть, не давая ему возможности воспользоваться ножом.

Победу мы одержали четко! Я ощутила прилив ликования. Но тут…

– Если через пять минут я не выйду из подъезда с флешкой, мой напарник взорвет вашу тетушку и его бабу, – отрывисто прохрипел преступник, с которого я еще не успела сорвать маску.

Признаюсь, я не ожидала подобного удара в спину! Оказывается, хитростью и перестраховкой могу похвастаться не только я? Парень, которому выпала задача – изобразить Ромашкина, – склонился над злодеем и с ненавистью прошипел:

– А я тебе сейчас «двоечку» ка-ак заряжу, и мы еще посмотрим, кто тут будет ставить условия!

Преступник лишь с ненавистью взглянул на него.

– О! Да тут у вас спектакль с переодеванием! Свежо! Вот только сделать вы ничего не сможете, время-то идет!

Я, понимая, что его угрозы не напрасны, лихорадочно соображала, как же поступить. Случилось то, чего я боялась все эти дни. Работа вторглась в мое личное пространство, в ту часть жизни Евгении Охотниковой, в которой она предпочитала оставаться обычной женщиной, а не профессиональным устранителем киллеров и прочих «угроз» для жизни клиентов! Но я была бы не я, если бы просто так позволила себе признать свое поражение. Преступник оказался ловким и хитрым типом, но я считала и себя вполне опытной особой. Вполне возможно, что на земле родился уже человек, способный сразиться со мной, даже думаю, что и не один, но я очень надеялась, что сегодня мне повстречался все же не он.

– Ты не выйдешь отсюда с флешкой! – процедила я сквозь стиснутые от напряжения и злости зубы. – Тебя выведут прямиком в отделение, а затем – в тюрьму, надеюсь, на долгие годы!

– Страшно звучит! – прошипел он. – Но мне смешно! Неужели жизнь тетушки для тебя ничего не значит?! – Он попытался рассмеяться, из его горла вырвался хрип. – Мне говорили, что ты стальная баба, ничто тебя не заводит, кроме дула пистолета, направленного в лицо твоей жертве… Зря я не верил!

– Действительно зря! – не скрывая отвращения, выдавила я. Но не посчитала нужным что-либо добавить и крикнула лже-Ромашкину: – Звони Мастеровому, пора!

Мой помощник быстро вызвал номер и поднес трубку к моему уху.

– Миша, что там с бомбой?!

– Только что разобрался с красавицей! Пришлось, скажу я вам, попотеть, новая версия управления – это вам не старый плюс и минус и синий проводок против красного! Тут через спутник шло… В общем, это не так важно. Валите гадов! Мы в порядке! – И в трубке неожиданно послышались два женских голоса.

– Женечка?! Как ты? – всхлипнула тетушка.

– Как Васенька?! – истерично взвизгнула Маша.

– В норме! – ответила я обеим.

Я выхватила «браунинг» и от всей души, с полного размаха, с чувством глубокого удовлетворения влепила преступнику сокрушительный удар, усиленный зажатым в ладони оружием, в разрез его шапочки-маски.

Напарника его Антон Чайников выследил еще раньше, когда направился по адресу в дом напротив, к той квартире, где сидел наблюдатель с биноклем.

Павел Чернов не скоро обрел способность адекватно воспринимать действительность. Глаза его мгновенно заплыли синяками… Я сдала его с рук на руки людям Зоркова. С полицией я предложила им разобраться без моего участия. А Ромашкина Тимофей Алексеевич привез в квартиру тетушки лично.

Молодые люди бросились друг к другу в объятья с пылкостью влюбленных героев шекспировских трагедий. Тетушка умиленно всхлипывала. А мы с Михаилом и Зорковым коротко пожали друг другу руки.

– Так! Теперь едем дальше! Надо брать Савельева! – спохватилась я. Дело не может считаться закрытым, если главный вдохновитель преступной идеи продолжает наслаждаться свободой.

– Не надо никуда спешить! – Зорков устало потер глаза и опустился в кресло.

– То есть как это?! Правда, я все еще сомневаюсь, что за всем этим стоит Савельев, но проверить-то надо. Меня смутил его разговор с Черновым. До этого момента моя интуиция буквально кричала, что преступник – Борис Борзов, но, как это ни странно, похоже, интуиция-то ошиблась, что случается со мной крайне редко, если не сказать – никогда… – Я на самом деле была сбита с толку.

– Да все правильно подсказывала твоя интуиция! Борзов оказался далеко не так прост. Он отправил Чернову сообщение, и мы получили данные с его телефона, когда вы уже уехали. Потом он вышел из офиса – и не сдержался, набрал номер злодея и, наконец, выдал себя этим с головой. Он орал в трубку, что платит ему огромные бабки, а они не могут разобраться с жалким очкастым ботаником и с бабенкой – уж прости, с тобой, Евгения! Что флешка нужна ему сегодня, что Свистков должен успеть внедрить в программу «червя», способного скачивать Борзову всю информацию о «Тарфинэксперте», чтобы использовать потом все это в конкурентной борьбе. Да что говорить, все твои действия оказались верными, Евгения! Идея переодеть моего сотрудника в Ромашкина – блестящая! А камера у вашей двери, вкупе с оставленным на дежурстве Мастеровым, – это просто бриллиант среди идей! – пояснил Зорков.

– А Савельев… ведь он звонил Чернову?!

– Да, но я не вижу смысла проверять это, в конце концов, они же знакомы не из-за Ромашкина, а из-за сестры Савельева, пусть сами и разбираются. Гораздо важнее прижать Свисткова, он тоже, как оказалось, соучастник, хотя и не успевший включиться в общую преступную работу.

– Далековато, однако, до Испании! Да и доказательств нет, – скептически протянула я, подумав, что парню может быть совершенно неизвестно, каким образом пытаются добыть программу, разработанную Ромашкиным.

– Но я решу по фактам: расколем подельников и построим дальнейший план. Хорошо, что этого рыжего не успели «упаковать», – невесело усмехнулся Тимофей.

– Очевидно, Борзов пытался подставить Савельева. Версия действительно казалась стройной…

– Если бы ты не вмешалась. Эх, Евгения, переходи ко мне в штат, мы таких дел навертим! – Тимофей Алексеевич посмотрел на меня с надеждой.

– Лестно и заманчиво, но – нет, – ответила я сразу, почти не думая. – Мне моя свобода дороже.

Некоторое время Зорков молча наблюдал за мной.

– Как знаешь, – наконец произнес он, не скрывая сожаления. – В принципе, я чего-то подобного и ожидал.

В ответ я лишь развела руками, добавить мне было нечего.

– А ты, Миша, что молчишь?! Выкладывай уж про свою кухню, валяй, – махнул он рукой, при этом выглядел вполне умиротворенным, словно уже смирился с ответом Миши.

– Ух ты! – Мастеровой явно не ожидал такого перехода. – Да я и не знаю, мне еще деньжат подкопить надо… – растерялся он.

– Тогда вот что! За отличную службу в мое отсутствие тебе будет выплачена премия. Затем подписываем контракт на год, работы будет много: подготовишь моих молодцов по полной программе, с бомбами и прочим, зато – по итогам – заработаешь на свое кафе! Идет? – Тимофей сощурился.

– По рукам! – мгновенно отреагировал Миша.

После этого обмена любезностями Зорков поднялся.

– Хорошо у вас, но надо ехать! Борзова уже взяли. Разговор с ним предстоит не из легких. Что ж, Евгения, на связи?

– Разумеется, Тимофей Алексеевич! – ответила я с нотками сожаления в голосе оттого, что все уже закончилось.

Он неожиданно крепко стиснул меня в объятиях и вышел из комнаты.

* * *

Савельев открыл дверь сразу, словно ждал меня у порога.

– Ты?! – не веря глазам, выдохнул он.

– Я.

– Но… как?! – Он ухватил меня за руку и решительно втянул в квартиру, словно боялся, что я исчезну.

В коридоре он так и не выпустил моей руки. Его зеленые глаза оказались очень близко от моего лица. Прежде чем я успела понять, что происходит, его губы нашли мои и впились в них долгим и неожиданно сладким поцелуем. Голова у меня закружилась, колени подогнулись – я таяла, как мороженое.

– Подожди! – Я с трудом отпрянула от него.

– Что?

– Павел Чернов? Почему ты ему звонил сегодня?

– Я… что, какой Павел?! – Вениамин протяжно вздохнул, он явно не мог сосредоточиться.

– Павел Чернов, друг твоей сестры! – по буквам произнесла я.

– Ах, это! Так она мне заявила, что они женятся, сказала, что он будто бы ждет моего звонка, вот я и позвонил! Вот еще что удумала – на каком-то сомнительном типе остановила свой выбор! Да я костьми лягу, а не позволю! Скользкий он какой-то, я даже решил детектива завтра нанять, чтобы выяснить, с чем есть этого женишка! – Он все больше распалялся.

– Не торопись со слежкой, думаю, Чернов еще долго не сможет появиться в загсе. – И я схватила Вениамина за воротник рубашки и притянула его к себе…

Вдыхая утром аромат кофе, над которым хлопотал на кухне счастливый Савельев, я услышала, как по нашему местному радио, по «Деловой волне», передали свежие новости о том, что известный бизнесмен Борис Борзов поспешно продал акции «Русского вклада» крупному финансовому холдингу «Тарфинэксперту». И что эта сделка нанесла серьезный удар по «Миру инвестиций». Однако сам Борзов, которого удалось застать в аэропорту перед посадкой на рейс в Рио-де-Жанейро, от комментариев отказался.

Признаюсь, эта новость совершенно меня не удивила. Я сладко потянулась в кровати и с наслаждением втянула носом аромат только что сваренного кофе.