Всякая девушка подспудно мечтает обрести прочный семейный очаг, надежное спокойное пристанище... Джин, прелестная учительница музыки, не была исключением. И вот — Австралия, большая дружная семья в большом доме. И, конечно, Он — такой мужественный, сильный, уверенный, красивый, умный. Но — увы! — закоренелый холостяк. Однако и вода камень точит, а перед чарами красивой девушки с каштановыми волосами никому невозможно устоять...

Люси Уолкер

Рай — здесь

Глава 1

Джин сошла с поезда, надеясь, что на ее лице не отражаются любопытство и нетерпение, которые кипели внутри. На платформе, кроме одного фермера и станционного служителя, никого не было. Солнце тепло пригревало землю, и воздух был напоен ее терпкими ароматами. Женщина, ехавшая с Джин в поезде из Перта, немного рассказала ей о семье Уилстэков.

— Вам понравится в Стирлинг-даунс, — заверила она. — Уилстэки очень милая семья. Большие люди, но вы этого даже не почувствуете. Впрочем, в наше время даже у богачей нет слуг.

— Я буду заниматься с Мэттом, их младшим сыном, музыкой, — сообщила Джин.

— Да, в Стирлинг-даунс любят музыку, — кивнула попутчица, — Миссис Уилстэк — единственная во всей округе играет на пианино. Ее все время зовут на свадьбы и праздники, и она никогда не отказывается. — Последовала короткая пауза. — А вы знаете двух других сыновей — Энтони и Хью?

Джин отрицательно покачала головой.

— Они вам понравятся, — заверила женщина.

Она смотрела на очаровательную девушку, сидевшую напротив. У Джин были широко распахнутые серые глаза, светло-каштановые волосы и улыбчивый рот.

Женщина задумалась: если Хью Уилстэк должен встретить скрипачку... вот хорошая новость, чтобы разнести ее по округе! Ведь все давно ждали, что его охомутает какая-нибудь девица!

...Но Джин никто не встретил.

Она пожала руку новой знакомой, собрала вещи, попрощалась и сошла на перрон. Ароматы природы опьянили ее. В них было что-то располагающее и приветливое. В Лондоне и Сиднее Джин чувствовала себя одинокой и бездомной. А здесь, где кругом на много миль раскинулась шоколадная земля, а стрелочник так дружелюбно улыбался, ей было вовсе не так уж плохо. Она прошла до багажного вагона, чтобы проследить, как на землю спустят два ее больших чемодана, и сразу обратила внимание, что на ящиках с фруктами, которые тоже выгружались на перрон, стоит маркировка «Уилстэк — Стирлинг-даунс».

— Значит, я не ошиблась адресом, — пробормотала она и направилась во двор станции.

Через дорогу были отель и магазин, а под большим перечным деревом Джин увидела скамейку. И сразу решила: сяду и подожду, что будет дальше. Она бы с удовольствием выпила чая с бутербродом, но боялась, что пока станет искать кафе, разминется с тем, кто должен ее встретить.

Мимо проехало несколько машин, но ни одна не притормозила. Вдруг из-за угла выскочил довольно пыльный «гумбер», остановился у станции, и из него вышла женщина средних лет и мальчик в белой кепке.

— Ой... простите за опоздание! Кто мог подумать, что поезд придет вовремя? Этого просто никогда не бывает. Да еще Хью неожиданно вернулся домой, и мне пришлось разогревать ему обед, — быстро заговорила женщина. — Я подумала, что вас обязательно должен встретить Мэтт, так что пришлось заехать за ним в школу. А он не хотел ехать без ружья, и нам пришлось заскочить в полицейский участок, чтобы зарегистрироваться... Это его первое оружие.

Не то чтобы миссис Уилстэк задыхалась, но говорила так быстро, что Джин показалось, что та бежала весь день. Она была милой и приветливой женщиной, только немного суетливой, но это не портило впечатления.

— На станции еще остались вещи? — спросила она еще до того, как Джин удалось открыть рот.

Они даже не поздоровались, не представились друг другу, но Джин этот странный способ знакомства почему-то понравился. Все было так, будто Уилстэки встречали члена своей семьи, а семья была единственным, о чем мечтала Джин. Она хотела, чтобы у нее был дом, где ее ждут, клан, к которому она принадлежит. Именно такое чувство — чувство принадлежности к Уилстэкам и Стирлинг-даунс возникло у нее при виде ящиков с фруктами. Если бы она успела обдумать и воплотить в слова свои ощущения, то обязательно сказала бы: «Это наши фрукты».

— Два чемодана, — ответила Джин.

— Ну, в багажник «гумбера» можно засунуть все, что угодно, — сообщила миссис Уилстэк, — поэтому я не стала брать другую машину. Энтони думает, что «ягуар» — лучший автомобиль. — Она снова открыла дверцу машины. — Мэтт, дорогой, выйди и поздоровайся с мисс Бедфорд, а потом мы заедем на станцию.

Джин показалось, что Мэтта гораздо больше интересует его ружье, чем она сама, а тем более ее вещи.

— Ну-ка отложи эту штуку, — приказала мама мальчику. — Давай-давай, не упрямься.

— А я должен звать вас «мисс Бедфорд» или «Джин»? — осведомился мальчик, вылезая, наконец, из машины.

— Джин... пожалуйста. Можно на «ты».

— Прости, что мы опоздали...

— Хватит-хватит, Мэтт, — оборвала его мать. — Давай-ка, дорогой, сбегай на станцию, помоги нам. А мы посидим и поговорим, — повернулась миссис Уилстэк к Джин.

— Может быть, я помогу мальчику... — робко начала девушка.

— Вот уж не надо, — запретила миссис Уилстэк. — Ему не повредит сделать что-нибудь самому. Боюсь, он покажется тебе слегка избалованным. Просто нет времени заниматься его воспитанием. Если бы не Хью, с мальчишкой вообще не было бы сладу...

— Он намного старше, да?

— Да, на восемнадцать лет. Хью тридцать, но он не хочет, чтобы мальчик чувствовал себя его сыном, понимаешь? Трудно оставаться братом, но выполнять роль отца. Я стараюсь беречь его...

Миссис Уилстэк, оживленно болтая, улыбалась, но Джин почувствовала в ее словах печальное эхо трудностей — непросто растить сыновей без отца. Девушка сразу поняла, что миссис Уилстэк — человек не эгоистичный, что ее жизнь целиком отдана сыновьям и что она все им прощает. Больше всех мать, похоже, волновал Хью.

— Не могу сейчас рассказать многого о Мэтте — он будет в машине с минуты на минуту, а дети не должны слышать, что о них говорят, правда? — продолжала миссис Уилстэк. — Не знаю, научится ли он играть на скрипке. У него хороший слух. Его отец играл прекрасно, и Хью тоже... когда у него есть время. Только почему-то времени всегда не хватает.

— Иногда я думаю, что время дороже денег... — начала Джин.

— Хью всегда торопится, — перебила миссис Уилстэк, и в голосе ее звучала гордость за старшего сына. — Мэтт, увы, не может заниматься спортом, кроме стрельбы, конечно. Два года назад у него был ревматизм. Это плохо сказалось на сердце.

— Мы будем заниматься, — оптимистично уверила Джин. — Если у него есть слух, то это уже полдела.

Тут как раз появился Мэтт и сразу занялся своим ружьем. Миссис Уилстэк быстро вырулила на главную улицу, а потом свернула на проселочную дорогу, вокруг которой раскинулись поля.

— Пшенице нужен дождь... — сказала она.

— Но сейчас холодновато для дождей? — спросила Джин.

— Да. Замерзла? У нас милый теплый дом, и я уже приготовила отличный суп с сельдереем. Наверное, ты проголодалась?

— Немножко, — призналась Джин.

— Так я и знала. Надеюсь, Хью не съел весь суп. Тем более, что он был страшно усталым, а когда устаешь, есть не очень-то хочется, правда?

Снова Хью! Миссис Уилстэк то и дело возвращалась к своему старшему сыну. Будто прочитав мысли Джин, она заговорила о среднем:

— Вот об Энтони я никогда не беспокоюсь, слава Богу!

Машина затормозила, и Мэтт вышел, чтобы открыть ворота. Впереди была пара миль гравийной дороги, и виднелся дом, окруженный раскидистыми деревьями.

— Отличный дом, — заметила миссис Уилстэк. — Я ждала его тридцать два года. Прежний был тоже милый, но разваливался на глазах. Впрочем, конечно, лучшее поместье у деверя. Все называют его «дядя Джек».

Машина обогнула дом и въехала во двор. И сразу начался бедлам: три ягненка кинулись к машине, они блеяли на все голоса, и слов больше не было слышно. В знак приветствия залаяли собаки, на веранду выпорхнул большой белый попугай, а из гаража появился высокий светловолосый парень, крикнувший:

— Привет, мам! Осторожнее! Я разложил там детали «ягуара».

— Энтони, это Джин. Отнеси ее вещи в дом, хорошо, дорогой? А я побегу, дам ягнятам молока.

Она действительно понеслась на веранду и влетела в одну из дверей. Молодой человек улыбнулся Джин.

— Привет! — сказал он. — Давай-ка сумку. Не обращай внимания на маму — она всегда торопится.

У него некрасивое, но милое лицо, — решила Джин. Энтони отнес ее чемоданы на веранду, а сам вернулся к чему-то, похожему на мотор машины. У второго гаража Джин заметила элегантный серый спортивный «ягуар», а рядом на земле — полотно, на котором лежали детали.

— Я могу войти? — спросила девушка.

— Только не шуми в коридоре, — отозвался парень. — Хью спит. Если мечтаешь о неприятностях в ближайшие двенадцать часов, то это просто — разбуди брата.

Хью? Господи, похоже, здесь все были зациклены на Хью. Это, видимо, привилегия — оказаться старшим. И какого черта взрослый мужчина тридцати лет спал в самый разгар рабочего дня?!

— Думаю, ягнята и собаки уже достаточно поработали, чтобы разбудить его, — улыбнулась Джин.

— О... Хью к ним привык. Он может спать, стоя в хлеву.

Джин подумала, что это плохо согласуется с тем, что говорила миссис Уилстэк: «Хью всегда торопится!» Таинственный Хью уже пробудил ее любопытство.

Тут в дверях появились Мэтт и его мать, которая так и не сняла ни плащ, ни шелковый шарф.

— Мэтт, дорогуша, пойди, разлей молоко в бутылочки, а потом начнем кормить ягнят.

Джин уже не могла оставаться в стороне от общей суеты.

— Давайте, я помогу, — предложила она.

Как только ягнята получили по, бутылке, на дворе воцарилась чарующая тишина, которую нарушали только причмокивание малышей и бульканье молока. Когда с кормежкой было покончено, миссис Уилстэк позвала Джин в кухню обедать. Джин удивляло происходящее, но, в то же время, она чувствовала себя, как дома. Девушке было ясно, что ей не придется мучиться от одиночества. Она уже вошла в семейную суету, еще даже не посмотрев своей комнаты.

Она вымыла руки в сияющей чистотой ванной, в открытое окно которой бил солнечный свет, и, на цыпочках (так просила миссис Уилстэк), прошла на кухню. Кухня тоже оказалась большой, светлой, чистой и современной. У окна ждал накрытый стол с двумя тарелками супа, хлебом и подносом с чайником и чашками.

— Славная кухня, — не удержалась от восхищения Джин.

— Правда? И плита отличная! Здесь всегда тепло зимой и прохладно летом. Садись-ка сюда. А я сяду здесь. Я тоже проголодалась. Хью накормила, а сама поесть не успела.

Они только принялись за еду, когда появился Мэтт с ружьем.

— Мам, а где мой чай?

— Тсс, не шуми! — умоляюще прошептала миссис Уилстэк. — Не забудь, Хью спит.

Джин улыбнулась про себя — забыть о Хью в этом доме было невозможно ни на секунду. Вскоре зашел Энтони, который тоже хотел выпить чаю. За столом он сообщил:

— Кстати, мам, звонила тетя Силла.

— И что, она едет? — забеспокоилась миссис Уилстэк.

― Готов поспорить, — отозвался Энтони.

— На тебя хочет посмотреть, — пояснил Мэтт для Джин.

— Мэтт! — предостерегающе воскликнула миссис Уилстэк.

— Может быть, она просто хочет поговорить с Хью о делах, — заметил Энтони. — Ведь без нее на ферме и шага ступить нельзя.

— Тетя Силла — наш партнер, — пояснила миссис Уилстэк. — Она ведет хозяйство дяди Джека. Моя золовка.

Джин все еще была изумлена. Ей не дали ни осмотреться, ни передохнуть — она сразу оказалась в гуще семьи. Кому-то другому это не понравилось бы, но только не Джин — она мечтала о доме и получила его вместе с кучей суетливой родни. Но прежде чем она успела почувствовать себя счастливой, родилась тревога. Этот Хью... Эта тетя Силла... Что они за люди? У них была власть большая, чем у миссис Уилстэк. Все могло измениться, едва они появятся на сцене. Джин начала бояться Хью. А вдруг при нем солнечный свет из окна станет не таким ласковым, а кухня не такой гостеприимной и теплой?..

— Где ты живешь? — спросил Мэтт.

— Здесь, — просто ответила она.

— Я имею в виду отца и мать.

— У меня нет мамы, Мэтт. Как у тебя нет отца. А папа — горный инженер, ездит по всему миру.

— У тебя нет дома?

— Мой дом там, где я сама, — ответила Джин тихо. Где-то в доме хлопнула дверь.

— Сюда идет Хью, — объявил Энтони, быстро допил чай и направился к двери на веранду. ― Я занят, — бросил он матери со значением и исчез под стук тяжелых фермерских ботинок.

— Боюсь, не остыл ли чай, — начала миссис Уилстэк. — Поставлю-ка его подогреть.

Джин встала первой.

— Доедайте суп, миссис Уилстэк. Я поставлю чайник.

— Какая ты милая, Джин. Комната Хью через дверь по коридору. Может, отнесешь ему поднос?

Раздались телефонные звонки, за ними последовал шум тяжелых шагов, и Джин услышала мужской голос — сильный, вибрирующий, отрывистый. Мэтт открыл дверь, и она вышла в короткий коридор. Столик с телефоном и кресло стояли у самой двери на кухню, и она оказалась лицом к лицу с высоким мужчиной, который, прислонясь плечом к стене, разговаривал по телефону. Джин не успела разобраться в своих впечатлениях. Она запомнила только то, что он высокий, темноволосый, стоит в паре футов от нее и смотрит внимательными темно-синими глазами ей в лицо. Мужчина закрыл трубку рукой и сказал:

— Привет, красотка. Умеешь водить машину?

― Да.

— Поставь чай здесь... — Он достал из заднего кармана брюк два ключа на кольце. Хью был хорошо одет, выбрит и ухожен, будто работал вовсе не на ферме, а в какой-нибудь городской конторе. Он бросил ей ключи. — Беги в гараж и выведи «холден». Только поскорее. Я ужасно тороплюсь!

У Джин не было времени раздумывать. Она быстро вернулась в кухню и побежала выполнять приказ Хью. Миссис Уилстэк крикнула ей вслед, что машина стоит в большом гараже. Не переводя дух, девушка пересекла двор. Ее мучили две мысли: «Я же приехала учить Мэтта играть на скрипке... Господи, как управляют этим «холденом»?». Она отыскала какую-то ручку и повернула ее — машина ожила. Откидывая волосы со лба, Джин вздохнула с облегчением. Ведя машину к дому, она не переставала задавать себе вопрос: «Почему я побежала?» Ответа не было. Она чувствовала себя дурой. Джин уже поднималась на веранду, когда из дверей вышел Хью с чемоданчиком в руках; на плечи было наброшено что-то вроде белого плаща или халата.

— Славная девочка! — бросил он, забирая ключи, от машины. — Увидимся!

Она успела только заметить искорки смеха в его глазах, и в следующую секунду Хью был уже в машине. Он развернулся, выехал за ворота и исчез вдали. «Он даже не сказал «спасибо», — подумала Джин. Ее не оставляло странное ощущение — будто через все тело пропустили хороший заряд тока. Слегка успокоившись и отдышавшись, она вернулась на кухню, где миссис Уилстэк уже налила ей чашку свежего чая.

— Хью всегда такой в это время года, — пояснила она. — Трудные дни. Овцы ягнятся. Всю ночь Хью принимал роды, а теперь снова позвонил дядя Джек — опять, двойня. Хью — ветеринар. Я хотела, чтобы ребята получили профессии, связанные с сельским хозяйством. Хью окончил Сиднейский университет, а Энтони учится в Технической школе. Насчет Мэтта — пока не знаю. У него не слишком хорошие руки, и, к тому же, здоровье не позволит ему работать на ферме. Надеюсь, София догадается не приезжать в эти выходные, — продолжала болтать миссис Уилстэк. — Хью так занят, к тому же он должен помочь мне — я играю на свадьбе в Бинди.

— София?

— Ребята зовут ее Софи. Какая глупость! София прекрасное имя. Хью ее обожает, и они вместе играют в гольф. Она говорит, что это полезно для его здоровья. Но его ждет еще дюжина овец.

Софи и тетя Силла! Еще два персонажа, с которыми Джин предстояло встретиться. Девушка не провела в доме и двух часов, а ей казалось, что она живет у Уилстэков два месяца.

— Господи! — спохватилась миссис Уилстэк. — Я даже не показала тебе комнату. Прости. Знаешь что, Джин... Я ведь привезла тебя сюда не для того, чтобы работать, дорогая. Ты ведь не должна ничего делать по дому. Твое дело — Мэтт и музыка...

― Не беспокойтесь, миссис Уилстэк. Мне пока все нравится. Не думаете же вы, что я буду сидеть и читать книгу, когда вы трудитесь в поте лица? Нет-нет, мне просто будет неловко.

— Что ж, пойдем, я покажу тебе комнату, — предложила миссис Уилстэк, но тут она выглянула в окно. — Господи! Сюда едет тетя Силла. Не слишком много времени она нам оставила, а?

По дороге в клубах пыли приближался маленький серый «остин». «Ну вот, — подумала Джин. — Осталось только дождаться Софи...»

Глава 2

Тетя Силла сразу прошла в большую квадратную гостиную, и Джин, разбиравшая в комнате вещи, услышала ее голос — хорошо поставленный, властный и твердый. Девушка спустилась в кухню, где миссис Уилстэк ставила большую кастрюлю с мясом и овощами на плиту.

— Я могу вам помочь?

— Нет, Джин. Пойди, поговори с тетей Силлой. Она действительно приехала, чтобы посмотреть на тебя. — В глазах женщины снова промелькнула тревога. — Как это мило с ее стороны, не так ли?

— Да, конечно, — согласилась Джин. — Я должна просто войти и представиться?

— О да. Она знает, что я готовлю ужин.

Тетя Силла оказалась высокой светловолосой женщиной. Она разговаривала уверенно и вежливо, рассматривая Джин с некоторым любопытством. Мальчики, особенно Энтони, были на нее похожи. Джин еще предстояло узнать, какова роль Силлы в жизни семьи.

— Вы думаете, Мэтт сможет играть на скрипке? — спросила Силла.

— Не знаю. Мы еще не начинали заниматься. Надеюсь, у него есть слух.

— Уверена в этом, и не понимаю, почему Хью не может заняться с братом.

— Похоже, Хью слишком занят.

— Занят! Это стена, которую он выстроил вокруг себя, чтобы ускользнуть от семейных обязанностей.

Тут появилась миссис Уилстэк, и они поговорили о погоде, но вскоре тетя Силла снова вернулась к прежней теме и заявила, что школа пошла бы Мэтту на пользу. Это лучше, чем учить его скрипке на ферме.

— Конечно, — легко согласилась миссис Уилстэк. — Это просто попытка. Пока мы отправим его в местную школу, а если дело пойдет хорошо, то он продолжит учиться в Перте.

Тетя Силла попрощалась так же решительно, как и появилась. Она встала, отряхнув пепел с элегантной серой юбки, поправила на шее жемчуг, удачно гармонировавший с красивым розовым джемпером и кардиганом, и протянула Джин руку.

— Надеюсь, Лаура как-нибудь привезет вас ко мне, — сказала она.

Пока миссис Уилстэк — то есть Лаура — провожала тетю Силлу к машине, Джин вышла на веранду, подле которой Энтони все еще копался в моторе. На дороге, ведущей к дому, она заметила «холден». «Сюда идет Хью», — пробормотала она, вспомнив слова среднего брата, и вернулась на кухню, боясь, что Хью огорошит ее новой порцией приказов.

«Тете Силле трудно будет понравиться», — думала девушка. Ее занимали слова Силлы. Неужели Хью действительно был таким, как она считала, и отгородился от всех своей хваленой занятостью, чтобы избежать семейных обязанностей?

Джин пришлось открыть подряд несколько ящиков буфета, пока она не отыскала серебро и скатерти. Инстинкт подсказывал ей, что ужин будет происходить именно тут — в гостеприимной кухне, а не в холодной и строгой гостиной. Появилась миссис Уилстэк.

— Ужин почти готов, — заметила она. — Хорошая у меня плита, — похвалилась она. — Чайник закипает за три минуты, а мясо готовится не больше часа. Ну-ка, дорогая, поставь на стол цветы.

— А когда я начну заниматься с Мэттом? — спросила Джин.

— Не сегодня. Ты устала, а у него оружейная лихорадка — не до скрипки. Может быть, завтра, после ужина?

— Хорошо, — согласилась Джин. — Я помогу вам на кухне.

— Нет-нет, дорогая. Я на кухне одиночка. Предпочитаю, чтобы каждый сам делал свою работу, так лучше, верно? Никто никому не мешает. — Воцарилась неловкая пауза. — Я думаю, чем тебя занять, — как бы извиняясь, произнесла миссис Уилстэк.

— Это-то мне и нужно, — улыбнулась Джин.

— Интересно, поедет ли Хью куда-нибудь вечером. Посмотри-ка, дорогая, он убрал машину со двора?

Джин выглянула на улицу и увидела, что «холден» стоит возле гаража и Энтони закрывает его чехлом. «Значит, Энтони тоже ждал Хью», — подумала она.

— О, господи, — воскликнула Лаура. — Надеюсь, мы не потеряем ни одного ягненка. Они стоят кучу денег. Это Хью в ванной? Наверное, да. Не пугайся, когда увидишь, какой там беспорядок. Ни он, ни Мэтт никогда не убирают свои вещи.

«Неужели?» — мысленно прокомментировала Джин. Ей вдруг пришло в голову, что Хью ужасный эгоист — он, послал ее вывести из гаража машину, Энтони закрывал «холден» чехлом, а мать убирала разбросанные вещи... Тут в кухне появился сам Хью. Он был одет в отглаженный костюм цвета хаки; мокрые волосы, зачесанные назад, блестели. Джин улыбнулась, а Хью, внимательно оглядев ее, тут же заявил:

— Ты-то мне и нужна. Кто-то должен помочь смотать бинты. Не убежишь? Я сейчас все принесу.

Через минуту он появился со своим чемоданчиком, сдвинул серебро и положил чемоданчик на стол.

— Господи, Хью! — воскликнула мать. — Это так необходимо? Я уже собиралась подавать ужин... И ты совсем загонял Джин!

— Джин? — переспросил он. — Джин. А я весь день вспоминал это имя. Джини!

— Джин, — спокойно поправила она. — Без «и» на конце.

— Держи, а я буду сматывать, — усмехнулся он, доставая бинты. — Они мне понадобятся.

— Даю тебе десять минут, Хью, — вздохнула миссис Уилстэк.

Хью сосредоточился на бинтах, не отрывая глаз от своих проворных пальцев. Потом он начал тихо насвистывать. Это был такой тихий звук, что Джин уловила мелодию только по легким колебаниям воздуха. Это была песенка «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами...». Девушка бросила на Хью быстрый взгляд. Он что, заигрывает с ней? Но нет, его серьезный лоб прорезала морщинка озабоченности — Хью думал только о работе. Джин решила, что ее имя вызвало у него в памяти старую песенку — вот и все. Может, он даже не знал слов и не осознавал, что свистит. В нем было что-то потрясающее, что-то манящее. Что? Теперь она поняла. Это были глаза — глаза, которые обращали людей в рабов.

— Софи звонила? — поинтересовался Хью.

— Нет, зато звонили из Бинди. Я хочу, чтобы ты поехал со мной в понедельник на свадьбу. Все так любят твою игру...

— Ну, ты же видишь, как я занят, миссис Ростбиф.

— Почему ты зовешь мать миссис Ростбиф? — удивилась Джин.

— Потому что она лучший повар на свете.

В эту минуту позвонил телефон.

— Софи! — объявили миссис Уилстэк, Мэтт и Хью в один голос, только каждый со своей интонацией: Мэтт будто говорил: «Я же сказал!», миссис Уилстэк была не слишком довольна, а вот Хью — явно рад.

Он быстро собрал бинты, сложил чемоданчик и ушел к телефону.

Когда рано утром в субботу на ферме должна была появиться Софи Эштон, Джин тихо грелась на солнышке и умирала от любопытства — что это за юная особа, к которой никто в семье Уилстэков не был равнодушен. Вскоре раздался веселый голос Софи:

— Спасибо, Мэтт, ты очень мил.

Джин догадалась, что Мэтт открыл Софи ворота. Через несколько секунд машина въехала во двор. Энтони, который занимался «ягуаром», только присвистнул:

— Господи, Софи! Такие, как ты, совсем не жалеют своих автомобилей. Ты просто не заслужила, чтобы у тебя была машина.

— Молчал бы, Энтони! — крикнула в ответ Софи, выскакивая из автомобиля и упирая руки в боки. — Когда ты расчистишь двор?

Софи Эштон оказалась среднего роста, рыжей, слегка растрепанной. Она была одета в юбку для гольфа, свитер и тяжелые ботинки, что делало ее фигуру несколько коренастой и приземистой. Оттуда, где сидела Джин, лица Софи не было видно, она слышала только теплые вибрирующие интонации и веселое дружелюбие гостьи. Тем временем Софи перелезла через ограждение веранды и постучала в окно кабинета Хью.

— Выходи! — крикнула она. — Шофер прибыл.

— А кто кого куда везет? — высунулся из окна Хью.

— Я везу тебя. И сама решу, во сколько тебя вернуть домой.

— Воистину, душа человека не принадлежит ему, — отозвался Хью, а Софи повернулась и увидела Джин.

— Ага, привет! — сказала она. — А ты музыкантша, так? — Она быстрыми шагами пересекла веранду и представилась. — Я Софи Эштон.

— Я догадалась, — отозвалась Джин. — Все ждут вас с самого утра.

Теперь Джин рассмотрела, что Софи довольно хорошенькая, точнее, кажется такой из-за приветливого выражения лица. У нее был улыбчивый рот и живые голубые глаза. А Софи видела перед собой симпатичную девушку со слишком чувственным лицом, непривычным для жительниц Австралии, чего сама девушка, возможно, и не знала.

— Ну и как музыка? — спросила она.

— Мне немного стыдно, — отозвалась Джин. — Кругом столько музыкантов! Просто у миссис Уилстэк не хватает времени, чтобы учить Мэтта, так что я, скорее, помощница.

— А ты слышала, как играет Хью? — спросила Софи.

— Еще нет. Ему тоже было некогда.

— Так заставь его найти время!

Да... это Софи умела. Она всех увлекала в вихрь своей бурной деятельности. «Жить с ней, должно быть, непросто, — подумала Джин, — но зато весело». Софи была примерно того же возраста, что и Хью. Именно это давало ей власть командовать им... Не успела Джин подумать об этом, как на веранде появился сам Хью с сеткой мячей и клюшек.

— Забрось-ка их в машину, Энтони, — распорядился он. — А я забыл кое-что, — добавил он, возвращаясь в дом, пока Энтони покорно подбирал вещи и нес их к «форду» Софи. Вскоре Хью опять вышел и в несколько прыжков оказался рядом.

— Ну, Солнышко! — крикнул он Софи. — Поехали играть в гольф. Вечером у меня еще много дел.

— Нет уж, — весело отозвалась Софи. — Сегодня я ужинаю у вас.

— Для тебя не существует «нет», — бросил Хью, открывая Софи дверцу машины.

Джин ничего не могла с собой поделать — у нее закололо сердце: они казались такими веселыми и беззаботными, а этот Хью был так красив! Мужчина просто не должен быть таким красивым! Он стоял у машины и смотрел вдаль. Джин уже заметила эту его привычку. Похоже, Хью не замечал мелочей, он видел только глубокие истины и далекие горизонты. Через несколько минут он сел в машину, хлопнул дверцей, и «форд» тронулся с места. Взгляды Хью и Джин встретились. Он саркастически улыбнулся и приподнял кепку. Автомобиль исчез в клубах пыли. И тут солнце закрыла туча, на долину наползла тень. Джин стало грустно.

Она еще немного посидела без дела в кресле, придумывая, чем заняться, и решила, пока миссис Уилстэк отдыхает, испечь печенье.

Когда тесто уже было в духовке, она пошла в ванную, помыть руки. Полотенце и одежда Хью валялись на стуле.

— Не буду их поднимать, — сказала вслух Джин, решительно вымыла руки и уже вышла в коридор, но тут же вернулась. — Если не я... то их уберет миссис Уилстэк.

Она повесила полотенце сушиться, а брюки и рубашку отнесла в его кабинет, который частенько служил Хью спальней. Джин не удержалась от любопытства — ей было очень интересно посмотреть, как живет Хью. Одну стену кабинета занимала коллекция ружей, вторую — книжные полки. Девушка решила, что книги помогут ей понять, что он за человек, но тут были в основном научные труды, учебники по ветеринарии, справочники по болезням овец, книги, связанные с сельским хозяйством. Без всякого умысла, Джин бросила взгляд на стол. Там лежал большой листок, на котором было крупно написано одно слово — «Милая!», а под ним, помельче — «Если я забыл тебе сказать — подпиши». Джин удивилась. Читать чужую записку было неприлично и непростительно, но она не могла ничего с собой поделать. Кто была эта «милая»? Возле записки лежал конверт, который и должна была подписать «милая».

Джин быстро вышла из кабинета. Лучше бы она туда и не входила вовсе. Она вторглась в чужую частную жизнь, хотя письмо лежало на столе так, что его мог увидеть любой...

Миссис Уилстэк обрадовалась, что Джин испекла печенье, и они вынесли поднос на веранду. Когда они вместе с Мэттом и Энтони заканчивали чаепитие, вдалеке показалась машина тети Силлы. В отличие от Софи, тетя Силла въехала во двор, не торопясь, и вошла в дверь, как положено. «Слава богу, что еще кто-то соблюдает условности», — подумала Джин, а тетя уже поднялась на веранду и оглядела столик.

— Ого, — заметила она. — Кто-то на славу потрудился.

— Это Джин, — сообщила миссис Уилстэк. — Она моя правая рука.

— Вы умеете готовить? — поинтересовалась Тетя.

— Немного, — скромно отозвалась Джин.

— Ну... э... — Тетя запуталась в словах, ей все еще не хотелось расставаться со своим первым впечатлением, что Джин станет бесполезным украшением дома Уилстэков. — Хью дома?

— Уехал играть в гольф с Софи.

— Ах, с Софи!

— Выпьете чаю?

— Нет, спасибо. Я только что из-за стола. Пойду, поболтаю с Энтони.

— Похоже, тетя Силла очень любит Энтони, — заметила Джин.

— О да, — отозвалась миссис Уилстэк. — Он всегда ее радует. Кстати, Энтони тоже обожает тетю. Как все это мило!

В голосе Лауры звучало облегчение.

Когда стемнело, Джин позвала Мэтта в дом.

— Что ты предпочитаешь — позаниматься на скрипке или покормить ягнят? — спросила она с улыбкой.

— Ни то, ни другое, — ответила Мэтт. — Я хочу почистить ружье.

— Может, ты поиграешь, а я займусь ягнятами? — предложила Джин.

Тут послышался звук подъехавшей машины — видимо, Хью и Софи возвращались домой. Мэтт тоже услышал скрип тормозов.

— Ладно. — Мальчик быстро встал. — Я накормлю ягнят. Если Хью увидит, что это делаешь ты, то мне здорово достанется.

Джин удивленно заморгала — она не ожидала от Хью такой строгости. Ей не хотелось болтаться без дела, поэтому она предложила миссис Уилстэк помочь накрыть на стол.

— Будем ужинать в кухне, — объявила Лаура. — Она ведь совсем не похожа на кухню, правда? Поэтому-то Силле здесь не нравится, она говорит, что кухня должна быть кухней, а столовая — столовой. Софи для нас вовсе не гость, так что ужинаем здесь, а кофе, для разнообразия, выпьем кофе в кабинете Хью.

Расставляя тарелки, Джин слышала, как подъехала машина. Должно быть, Хью оставил Софи на улице поболтать с Энтони, потому что в коридоре раздались только его тяжелые шаги. Через минуту глава семьи появился в кухне и бросил быстрый взгляд на Джин и мать; в его глазах притаилась улыбка. Джин как раз собиралась резать хлеб, но Хью забрал у нее нож:

— Давай-ка я порежу. — Он аккуратно разложил тонкие ломтики на тарелке и отступил, чтобы полюбоваться работой.

— Получилось очень симпатично, — решила похвалить Джин.

— Верно, а девушка рядом — еще симпатичнее, — с улыбкой отозвался он.

Джин смутилась, но не успела ничего сказать, потому что в кухню влетела Софи.

— Дошли до восемнадцатой лунки, — объявила она. — У тебя есть что выпить, Хью?

― Иди, налей себе, — посоветовал Хью, — а мне надо позвонить дяде Джеку, узнать, как дела.

Стол был готов, но Хью все еще разговаривал по телефону. Мэтт после резкого напоминания старшего брата занялся ягнятами, и Джин воспользовалась свободной минутой, чтобы подкрасить губы и припудриться перед ужином. В приоткрытое окно тянуло холодным вечерним воздухом. Джин поежилась. Во дворе Энтони собирался ставить «ягуар» в гараж, и до девушки долетали обрывки разговора братьев.

— Ну, и что говорила тетя Силла? — спрашивал Хью.

— Да ничего особенного — охраняла меня, пока я менял клапан.

— Поэтому у тебя и не ладится с девушками, — отозвался Хью. — Тетя Силла хороший охранник, она не подпускает их к тебе на пушечный выстрел. Она боится, что ты влюбишься в Джин.

— Зря. Когда ты рядом, она может быть спокойна. Джин или любая другая — один твой взгляд, и девушка готова.

Джин не просто догадалась, что покраснела, но еще и увидела это в зеркале. Неужели они решили, что она такая легкая добыча? — возмутилась она. Помада легла неровно, ей пришлось все стереть и начать заново. Джин по-настоящему расстроилась. Ей так нравилось в Стирлинг-даунс, она успела полюбить обитателей фермы, а теперь все было испорчено. Нет, надо дать понять этим молодым людям, что она совсем не такая девушка, как они вообразили. Последние слова Хью переполнили чашу ее терпения:

— Если тебе нравится эта девчонка, Энтони, то, ради Бога, не обращай на меня внимания. Я, похоже, из тех Уилстэков, которые никогда не женятся, и тем более не стану вертеться вокруг девицы, на которой не собираюсь жениться.

Джин пулей вылетела из ванной и бросилась к себе в комнату. Она успокаивалась минут десять, не меньше, и лишь потом смогла появиться за семейным столом с невозмутимым выражением лица.

Из тех Уилстэков, которые никогда не женятся! Как она не сообразила раньше — муж миссис Уилстэк был единственным из всей родни, кто создал семью. Тетя Силла, дядя Джек, еще один дядя-холостяк в Англии — все они избегали уз брака. Почему эти люди гордились своим одиночеством? Что может быть лучше, чем любящая и любимая семья? — удивлялась девушка. Если бы Хью оказался на ее месте — на месте человека, у которого нет ни матери, ни милого дома, он бы смотрел на вещи по-другому...

Они думали, что Джин — легкая добыча! Нет, — решила она, твердо сжав губы, — она покажет братьям, что не все барышни одинаковы...

Глава 3

Софи и Хью появились в кухне, весело смеясь. Наверное, Софи удачно пошутила, потому что Хью откинул голову назад и заливался хохотом, что есть мочи. Джин слегка позавидовала — Софи так легко общалась с этим Хью... Старший Уилстэк поймал ее взгляд, и смех перешел сначала в улыбку, потом удивленно поползли вверх брови: на лице Джин застыла вежливая улыбка, не больше.

— Хью, дорогой, ты порежешь жаркое? — попросила миссис Уилстэк, почти извиняясь.

Ее, как обычно, мучило противоречие: Хью, старший брат Энтони и Мэтта, снова должен был сыграть роль отца семейства.

— А ты, Софи, умеешь обращаться с разделочным ножом? — поинтересовался Хью, и Джин снова позавидовала: ей вдруг захотелось быть немного пониже ростом и также трогательно задирать голову, чтобы посмотреть в лицо высокому мужчине.

— Конечно, нет, — Софи затушила сигарету. — Особенно когда тут есть столько сильных мужчин. А как насчет тебя, Энтони?

— Опять я? — протянул Энтони. — Ну, уж нет, тем более, что тут есть мама и Хью.

— Ладно, я сама...

Миссис Уилстэк уже собралась встать, чтобы разрезать холодную баранью ногу.

— Стой, я сделаю, — смилостивился Хью. — А ты попала под влияние Джин. Видишь, даже привычная сервировка изменилась.

— Ничего подобного, Хью. ― Миссис Уилстэк была единственной, кто воспринял это всерьез. — Конечно, я иногда резала мясо заранее и раскладывала его по тарелкам, но я поступала так только потому, что никто из вас не садится за стол вовремя.

— Видите, я вам немножко помогла, — вставила Софи. — Всегда зовите меня, если вам надо усадить их за стол.

— Посмотрим, как у тебя это получится, — заявил Хью.

— Это вызов или предложение? — уточнила Софи, беря хлеб.

Хью не делает предложений, — подумала Джин, — разве Софи не знала, что Хью не ухаживает за девушками, потому что не собирается жениться? Или это относилось только к ней, Джин Бедфорд?

— Берегись, — предупредил Энтони. — Это может быть и тем и другим. Все, что Хью говорит между пятью тридцатью утра в понедельник и двенадцатью ночи в субботу — приказы.

— Есть очень хочется, — напомнил Мэтт жалобно.

Закончив с нелегким делом разрезания жаркого, Хью вернулся на свое место во главе стола; слева от него оказалась Джин, справа — Софи. Джин попыталась мысленно решить проблему старшего сына в семье без отца. Конечно, Хью должен был сидеть во главе! И, конечно, это положение придавало ему дополнительный вес. Интересно, как меняет психологию человека место во главе стола, — задумалась она, — ведь это отделяет его от людей...

Джин не могла не восхищаться Хью. Естественно, он был здесь авторитетом, но, тем не менее, совсем не казался надутым.

— Как прошел гольф? — поинтересовалась миссис Уилстэк, передавая Энтони сыр и ананасовый салат.

— Гольф? — переспросила Софи, отложила нож с пилкой и начала рассказ.

Пока вся семья переходила от мяса к салату, а потом — сыру, мороженому и печенью, Софи пересчитала все восемнадцать лунок. Она была обстоятельна и подробна, иронична и язвительна, снисходительна и восторженна, в зависимости от ситуации, которую описывала. Джин несколько раз поднимала глаза на Хью, чтобы посмотреть, как он воспринимает рассказ подруги. Хью молчал. Он был спокоен, но явно забавлялся, из чего Джин заключила, что Софи действительно забавна. Где-то между мороженым и печеньем Энтони посмотрел на Джин.

— Эй, а почему ты все время молчишь? — спросил он.

— Ну, ей же не дают и слова вставить, — сразу пояснила Софи, и Джин ничего не оставалось, как присоединиться к общему смеху.

Тем не менее, она промолчала. То, что происходило между Софи и Хью немало занимало девушку. Например, Софи брала хлеб, а так как она была левшой, то клала его справа от тарелки Хью. Пока она болтала, Хью спокойненько доедал свой кусок и принимался за кусок Софи. Потом Софи автоматически начинала шарить по скатерти, и Хью вежливо протягивал ей хлебницу. Через несколько минут все повторялось. При этом Хью ни разу даже не улыбнулся, а Софи, увлеченная своим рассказом, ничего не замечала. Джин решила, что это их маленькая игра, одна из тех игр, которые бывают у людей, очень близких друг другу. Но, в конце концов, когда Хью в очередной раз подал Софи хлебницу с последним ломтиком, она взяла его вилкой и сразу протянула ему. Все рассмеялись, включая самого Хью.

Ужин закончился, но они сидели за столом, болтая. Энтони принес сигареты и закурил; его примеру последовали Софи и Хью.

— Не куришь? — удивилась Софи.

— Иногда, — отозвалась Джин. — Лучше потом, с кофе.

— А где будем пить кофе? — спросила миссис Уилстэк. — В гостиной или в твоем кабинете, Хью?

— Конечно, в кабинете, — ответила вместо него Софи. — Не могу же я класть ноги на вашу дорогую мебель.

— Но и не на мои кожаные кресла, — твердо предупредил Хью.

— Но там есть каминная решетка, — напомнила Софи.

Да, вот какая она, эта Софи, — думала Джин. В ее отношении к гольфу, разговору, мебели — во всем было что-то мужское.

— А как насчет тарелок? — со вздохом спросила миссис Уилстэк.

— Что скажешь? — поинтересовался Хью у Мэтта.

— Опять я? — с отвращением воскликнул мальчик. — Все эти тарелки? Да ни за что в жизни! К тому же, я всегда все разбиваю, правда, мам?

— Пошли, Мэтт, ― сказала Джин. — Вымоем вместе.

— Ты моешь, я вытираю, — быстро предложил мальчик.

— Нет, Джин не будет мыть тарелки, — отрезал Хью. — Сложи их в мойку, миссис Ростбиф, домработница утром вымоет.

— Никогда в жизни не оставляла грязной посуды, — обиделась миссис Уилстэк и стала помогать Джин убирать со стола.

— Будем тянуть жребий, — предложила Софи. — Кстати, здесь есть еще двое.

— Я никогда не мою тарелки, — быстро возразил Энтони.

— А я даже не знаю, как это делается, — добавил Хью.

— Тогда мне тебя жаль, — парировала Софи, не желавшая смириться с тем, что все в этом мире должны делать женщины.

Она попросила бумагу и старый конверт, написала все имена и перемешала. Миссис Уилстэк и Джин с улыбкой переглядывались, собирая посуду. Когда с подготовкой к жеребьевке было покончено, Софи начала тянуть листочки.

— Сегодня посуду моет... Джин! — объявила она, вытаскивая первую бумажку. — Вытирает... Я!

Софи вовсе не обрадовалась.

— Это была твоя идея, — усмехнулся Хью. — Пошли, Энтони, вытрем пыль в кабинете, чтобы приготовиться к приему.

Миссис Уилстэк занялась кофе, а Джин и Софи принялись мыть тарелки, причем Софи тихо ворчала на Мэтта.

— Это так естественно, — возразила Джин. — Он же ребенок. Разве ты в двенадцать лет не пыталась увильнуть от мытья посуды?

Вдруг Джин заметила, что Софи смотрит на нее явно оценивающим взглядом.

— Откуда ты родом? — спросила Софи вдруг, не предполагая, что этот больной вопрос задевает Джин больше любой шутки или колкости.

— Сейчас мой папа в Новой Гвинее... значит, я оттуда, — ответила она и добавила, чтобы пресечь дальнейшие расспросы: — Когда я была маленькой, мама научила меня мыть серебро — его надо положить в горячую воду с аммиаком, а потом — в мыльный раствор. Тогда ложки и вилки блестят.

То ли Софи поняла намек Джин, то ли ее не интересовала эта тема, но она ответила:

— К черту мытье посуды — с аммиаком или без.

Джин всегда мыла посуду быстро, и стопка тарелок уменьшалась на глазах.

— Надо тебе поехать как-нибудь с нами на гольф, — заметила Софи. — Фантастическая игра.

Ее замечание можно было перевести так: «Если не играешь в гольф — не живешь».

— Спасибо, я знаю, — ответила Джин. — Я играла в гольф, и немало.

— Так нам как-нибудь надо сыграть вместе! — удивленно воскликнула Софи, а Джин в свою очередь задумалась — часто ли Софи говорит «как-нибудь» и предполагает ли это определенный день и час.

Она уже знала, что гостья живет в городке неподалеку от Перта, который находился в семидесяти милях от Стирлинг-даунс. Что ее так привлекало в здешних местах? Полей для гольфа кругом было навалом... Очевидно, дело в Хью, — решила Джин и отругала себя за собственное любопытство, но тут же нашла ему оправдание — ведь у нее не было своей семьи, так что все, связанное с ее новыми друзьями, волновало и интересовало девушку. Впрочем, что касалось Хью, не интересоваться им было просто невозможно... Тут Джин вспомнила, что ей надо быть осторожной, очень осторожной...

С посудой было покончено, и Софи крикнула в сторону кабинета:

— Эй, герои, отнесите поднос с кофе.

На пороге кухни появился Энтони.

— А что Хью? Спит?

— Пока нет.

— Ладно, бери поднос и не разлей кофе. — Когда Энтони ушел, Софи укоризненно повернулась к миссис Уилстэк. — Вы портите их.

— Знаю, дорогая, но они так много работают на ферме... Хью вызывают в любое время дня и ночи... Не могу же я допустить, чтобы мальчики делали мужскую работу, а потом возвращались домой, и еще помогали женщинам.

— Но вы тоже работаете на ферме, да, к тому же, за двоих.

— Верно, Софи... И мне это нравится... Это моя жизнь.

Когда они вошли в кабинет, Хью сразу встал и предложил кресло, на котором сидел, но миссис Уилстэк ушла в уголок на стул, а вот Софи не отказалась. Джин досталось другое кресло. Пока Энтони разливал кофе, Джин не могла отвести глаз от места, где еще утром лежала записка, адресованная «милой». Ни конверта, ни листка уже не было. Единственным человеком, который входил в тот день в кабинет, была тетя Силла, но она, кажется, не проявляла никакого интереса к Хью, и вообще приехала, чтобы повидать Энтони. Зато Софи влетела в дом, как комета, и утащила Хью играть в гольф, так что он вполне мог предполагать, что в суете сборов забудет о важном деле, и поэтому написал записку подруге. Джин очень хотелось спросить, неужели Хью так забывчив, и зачем он называет кого-то «милой», если считает себя закоренелым холостяком. Она решила, что когда-нибудь задаст эти вопросы, по крайней мере, если между ними возникнет дружба, подобная той, что существует между Хью и Софи.

Энтони пустился в подробный пересказ того, что он проделал с «ягуаром», и, к удивлению Джин, это не оказалось скучно, напротив, она слушала его с восторгом — он прекрасно знал машины и умел о них говорить. Джин понемногу пересматривала свое прежнее убеждение, что старшие сыновья должны помогать матери по дому. Всем в Стирлинг-даунс не хватало времени. Именно времени, а не денег или желания работать.

— Не понимаю я тебя, — воскликнула под конец Софи. — С вашими-то деньгами! Отослал бы машину в Перт, и тебе все бы сделали.

— Ну, уж нет, — возразила миссис Уилстэк. — Начнем с того, что это хобби Энтони — вот что самое важное.

Софи заставила их сменить тему.

— А где твоя скрипка, Хью? — спросила она. ― Сыграл бы нам что-нибудь.

— Вот еще! — отозвался с улыбкой Хью, откидываясь в кресле. — Здесь слишком много музыкантов, нервничаю.

— Глупости, — отрезала Софи. — Ничто не может заставить тебя нервничать. Давай! Сыграй нам «Типперери» или ирландскую джигу.

— Нет, — твердо ответил Хью. — Когда я хочу играть, мне нужна большая аудитория или чувственная ночь.

— Значит, мы тебя не вдохновляем?

— Не настаивай, Софи, — попросила миссис Уилстэк. — Он уже две недели носится туда-сюда — ни минуты покоя.

— Что делать, у меня артистический темперамент, — улыбаясь, пояснил Хью специально для Джин. — Нужно настроение, вдохновение...

— Ой, только не надо этих разговоров, — перебила его Софи. — Не верю я во все эти настроения. — Она тоже повернулась к Джин. — А вы? Может быть, вы, как музыкант, тоже обладаете специфическим темпераментом?

— О, его очень полезно развить в себе, на случай, если не хочется что-то делать, — ответила Джин. — Впрочем, некоторые люди умеют отказывать и без этого, не затрудняясь извинениями.

— Один — ноль! — воскликнул Хью.

Он явно был удивлен.

— Я сама пользуюсь такими отговорками, — мягко продолжила Джин.

Ее преследовало странное ощущение, будто Софи подглядывает за ней, пытается влезть в душу. К тому же, ее интересовало, так ли чувствует Хью... Впрочем, он писал Софи записки, начинающие со слова «милая»...

— Может, у тебя есть настроение сыграть нам на пианино? — спросила Софи у Джин.

— Нет, но дело не во мне, а в Мэтте. Он же попросил нас не мешать — хочет посидеть один в гостиной.

— Ты же сама хотела пить кофе в кабинете, — напомнила миссис Уилстэк. — Обещаем, что в следующий раз все будет по-другому. И мы для тебя сыграем.

— Да что с вами со всеми? — потребовала Софи. — Разве я плохой слушатель?

— Нет, Софи, дорогая, — рассмеялась Лаура. — Просто все тебя дразнят. Знаешь, Джин заставляет Мэтта учиться на скрипке, а я послезавтра выступаю на очередной свадьбе, так что все мы просто устали от музыки.

— Ладно. Тогда до следующего воскресенья я прошу вас посидеть в тишине.

Значит, Софи собиралась приехать через неделю!

— В воскресенье? — переспросил Хью. — Никакого гольфа. Пора сеять.

— Только не это! Я везу тебя в Вудинни-клуб. Ты же не хочешь, чтобы тебя вычеркнули из его членов, а мое доброе имя поручителя было опорочено. Я везу тебя туда обедать — и точка.

— Нет, Софи. У меня есть работа.

— А где этот клуб? — спросила Джин.

— Сорок миль на восток, — пояснила миссис Уилстэк. — Там новые поля для гольфа. Софи член всех гольф-клубов на севере.

— Ты, должно быть, очень занята, — заметила Джин вежливо.

— Точно. Я все время мотаюсь туда-сюда. Тебе то же надо это попробовать.

Мотаться? Господи, да это именно то, чем Джин занималась годы! Впрочем, откуда Софи было знать, что единственное, о чем Джин мечтает в жизни — это дом. Милый, удобный, любимый дом...

— Что ж, мне пора, — Софи встала. — Еще ехать сорок миль, а уже стемнело.

— Сорок миль? — удивилась миссис Уилстэк. — Не домой?

— Нет, переночую в Джадсе. В девять утра мне надо быть в Ментоне.

Софи собралась, попрощалась и направилась к машине, но когда Джин мыла чашки, она услышала со двора подозрительное чихание, которое явно исходило от машины гостьи.

— Господи, Энтони, ты не можешь ее завести? — раздался расстроенный голос Софи.

— Безнадежно. Сел аккумулятор. Тебе придется остаться ночевать у нас.

— Не могу! — воскликнула Софи в отчаянии. — Я должна быть в Ментоне ровно в девять.

— Я отвезу тебя, — предложил Хью.

— Дорогой, как это приятно слышать.

Миссис Уилстэк явно расстроилась, что сын снова не выспится.

— Завтра воскресенье, — напомнила Джин. — Он отдохнет.

— Да, но кто может поручиться, что за ночь ни с одной из овец ничего не случится. Кстати, Джин, не вставай завтра рано. По воскресеньям у нас валяются в постели, сколько душе угодно. Завтрака, как такового, нет — каждый ест то, что захочет и когда захочет.

— А как же ягнята?

— Фрэнк — фермер, накормит их. В восемь утра с самолета сбрасывают «Санди Таймс», и Фрэнк ее забирает, так что он покормит ягнят.

— Как удобно. А почему вам не доставляют ежедневные газеты из города?

— Хью знаком с пилотом, который летает по субботам и привозит «Санди Таймс».

— У Хью много полезных знакомых, — заметила Джин. — Но Софи вне конкуренции.

Миссис Уилстэк бросила быстрый взгляд на девушку и сказала:

— Софи его самый старый друг.

Больше она ничего не добавила.

Джин услышала, как зарычал мотор «холдена», и задумалась, во сколько же Хью вернется. Она легла спать, но мысли ее все еще были прикованы к лунной ленте дороги. Лучше бы она не слышала этот разговор между Энтони и Хью... Девушка вздохнула и потушила свет.

Глава 4

Джин проснулась в воскресенье утром, чтобы увидеть, как солнце, пробиваясь сквозь занавески, исполняет бледный медленный танец на ковре ее спальни. Было еще холодно и должно было пройти несколько часов, прежде чем дом согреется робкими весенними лучами. Джин было невероятно уютно в теплой мягкой постели, и она радовалась, что не надо сразу вставать. Она позволила облачкам мысли двигаться так же медленно и лениво, как солнце, заглядывающее в окно. Девушка обвела взглядом комнату — все тут было красиво и комфортно. Славный дом... Ее мысли перешли от Мэтта к миссис Уилстэк, ее самоотверженности, преданности семье. Потом настала очередь Энтони, хорошего парня, обожающего технику, а затем — Хью.

Хью... Она вспомнила о Софи и попыталась сообразить, сколько могла длиться их ночная поездка. Почему-то Джин показалось, что отношение Софи к ней в течение вчерашнего вечера переменилось. Конечно, Софи была, вообще, резковата, может, все дело в этом...

Где-то в глубине дома раздался скрип пружин, будто кто-то перевернулся на другой бок или встал. Потом снова наступила тишина. Дом окутывала утренняя дрема. Все-таки кто-то встал: «шлеп-шлеп-шлеп» босых ног по коридору от спальни Мэтта и Энтони, мимо ее двери, потом назад. Наверное, Мэтт пошел взять свою книгу, — догадалась Джин. Мэтт был здесь самым маленьким, с ним было проще, чем с остальными.

Когда же вернулся Хью? Ночью или... рано утром?

— Чего мне хочется, так это чаю, — сказала девушка вслух, встала, сунула ноги в уютные шлепанцы, запахнула шерстяной халат и направилась к ванной. Он быстро умылась, почистила зубы, тронула расческой волосы и, стараясь не шуметь, на цыпочках побежала в кухню. Она тихонько открыла дверь, но тут же наткнулась на миссис Уилстэк, сидящую за столом. Лаура повернулась к Джин. Выражение ее лица было виноватым. Обе рассмеялись.

— А я думала, вы спите, — заметила Джин.

— Я тоже.

— Мне захотелось чашку чаю.

— И мне.

Джин взяла тоненький кусочек хлеба, чтобы сделать тост, и сообщила:

— Мне показалось, что я слышала какие-то звуки. Теперь я точно знаю, что вы обманываете мальчиков.

— Но им так хочется думать, что я отдыхаю по воскресеньям! Пусть, не буду их разубеждать. Я так давно рано встаю по утрам, что не могу от этого отвыкнуть. Конечно, молодые спят в любое время... Наверное, Хью разбудил тебя, когда вернулся? — продолжала миссис Уилстэк. — Он обычно такой милый, но вот когда начинает топать посреди ночи, просто невыносим.

— Я ничего не слышала, — призналась Джин. — Как только голова касается подушки, я тут же уношусь в другой мир.

Намазав тост маслом, Джин уселась напротив миссис Уилстэк.

— Лучшее время дня, — объявила она.

И обе женщины улыбнулись.

— Мне тоже иногда так кажется, — призналась Лаура. — Чашка чая, покой... Какое счастье!

Они некоторое время ели молча, потом миссис Уилстэк спросила:

— А тебе не было скучно вчера вечером? — спросила она.

— Скучно?! — удивилась Джин. — Мне безумно понравилось все, даже рассказы про гольф и «ягуар». — Она внимательно посмотрела на миссис Уилстэк. — Наверное, вы всю жизнь жили в семье, — продолжила девушка. — Я — нет. И мне кажется, что для человека лучшее — семья. Я всегда об этом мечтала. Моя семья вокруг круглого стола на кухне, где каждый рассказывает о том, что делал днем.

— Но семья — такая ответственность... Это беспокойство...

— Я готова, — твердо ответила Джин.

— Когда-нибудь я все тебе расскажу, — продолжила миссис Уилстэк, глядя на Джин со странной грустью. — Я знаю, ты думаешь, что я избаловала Хью... Но у нас с ним особые отношения. Нет, нет, это не отношения матери и сына, а отношения слабой женщины и сильного мужчины. Знаешь, это случается не часто, потом через пять минут мы снова мать и сын, но я ему очень благодарна. Понимаешь? Я пытаюсь выразить эту благодарность... я не могу о ней говорить... так что я просто делаю. Ну, например, убираю его вещи.

— Вокруг вас столько любящих людей...

— О да! Я без них не могу. И все их дела ― мои дела. Это иногда даже забавно. А их романы!..

— Романы?

— Это Энтони. Думаю, он увлечен одной милой школьной учительницей, которая живет неподалеку, в сам еще этого не понял или не хочет, чтобы мы знали. Правда, тут есть свои проблемы. Ну, тетя Силла, например. Потом еще Хью и Софи. Бог знает, что значит их дружба. А из Хью просто невозможно ничего вытянуть. Когда дело касается его собственных дел, он нем, как могила.

— А Мэтт?

— У Мэтта есть ружье, — рассмеялась миссис Уилстэк. — Пока это главная любовь его жизни.

В этот момент раздались шаги в коридоре, и появился заспанный Энтони в серой пижаме. Он, молча, извлек банку с кофе, сахар, сливки и только потом и повернулся к Джин:

— Прости, никогда ни с кем не разговариваю по воскресеньям до одиннадцати утра.

После среднего брата появился младший, только Хью не было видно. Джин вернулась к себе, убрала постель, оделась. Все ее мысли были прикованы к старшему брату — сколько Хью будет спать? Если долго, значит, он вернулся очень поздно. Джин вышла на веранду, чтобы повесить сушиться полотенца, и сразу наткнулась на Хью, который сидел в кресле и читал «Санди Таймс».

— Господи, и давно ты здесь? — удивилась Джин.

— Около часа, — улыбнулся Хью. — Хочешь кусочек газеты?

Она взяла у него два листочка и тоже уселась на солнышке. Читали они в тишине. Закончив разворот, Хью, молча, протягивал его Джин. «Еще один член семьи, который молчит по воскресеньям до одиннадцати», — подумала девушка, но через несколько минут обнаружила, что он не столько читает, сколько рассматривает ее. Заметив, что она смутилась, Хью улыбнулся.

— Уже позавтракали? — спросил он.

— Чай и тост. Это было замечательно.

— Не сомневаюсь, — отозвался Хью, а Джин продолжила читать, подумав: «Пошел бы тоже поел, как все». Как она ни старалась увлечься газетой, ее преследовало ощущение, что Хью не сводит с нее глаз. Некоторое время Джин удавалось побороть желание поднять глаза.

— Лучше сдавайся, — посоветовал Хью. — Ты же знаешь, что, в конце концов, принесешь мне чай. И чем позже это случится, тем голоднее я буду.

Джин отложила газету, подняла на Хью глаза, склонила голову и твердо сжала губы.

— Хью. Ты же знаешь, что по воскресеньям каждый завтракает сам. Это уговор.

— Никогда еще не делал себе завтрак сам. По крайней мере, до твоего приезда, Джини.

— Джин, — поправила она. — Никакого «и» на конце. Запомнил?

— Да, кажется, припоминаю, что уже ошибался в чьем-то имени. Неужели в твоем?

— Ты просто невыносим. И я не принесу тебе завтрак. Буду сидеть здесь и загорать. Вот.

— Да, солнышко припекает. Тепло. А чайник, наверное, совсем остыл. — Он вытянул ноги и откинулся, уставившись вдаль. — Видишь деревья? Вон там? — спросил вдруг Хью. Джин кивнула. — Не поверишь, но там начинается пустыня. Как-нибудь отвезу тебя туда. Сухая почва, песок и ветер...

Джин ничего не ответила, она боролась с собой, думая, как глупо будет выглядеть, если встанет и пойдет за чаем. А если просто уйдет, это будет значить, что Хью победил.

— Как ты думаешь, сколько будет дождей, а, Джин? — спросил Хью. Она неопределенно покачала головой. — Как раз хватит, чтобы налить чайник. Маленький утренний чайник, — пояснил он.

Если бы Джин уже не отдала ему газету, то сейчас обязательно бросила бы ее в Хью. Девушка встала, одернула юбку и заявила:

— Пойду, поищу, чем заняться.

— Уверен, в кухне найдется масса дел.

— Нет, — возразила она. — Я иду в другое место.

Но, конечно, центр деятельности сосредоточился в кухне. Энтони курил сигарету и интересовался, какая ткань мягче всего — надо было чем-то отполировать металлические части «ягуара». Ему предложили шерсть, хлопок и бархат, но он все время отрицательно качал головой, пока не остановился на шелке. Мэтт читал книгу и жевал яблоко. Миссис Уилстэк, причесанная и одетая, уже заняла место у плиты.

— Интересно, Хью уже проснулся? — спросила она.

— Он на веранде. Читает газету и ждет, чтобы кто-нибудь подал ему завтрак, — ответила Джин.

— Ой... бедный Хью! — воскликнула миссис Уилстэк и, обменявшись короткими взглядами с Энтони и Мэттом, налила чайник, поставила его на плиту и нарезала хлеба для тостов.

— Он же здоровый мужчина, — покачала головой Джин. — Вполне может пройти несколько шагов.

— Ну, мне совсем не трудно... — начала оправдываться миссис Уилстэк, и вдруг молоко, гревшееся в кастрюле, угрожающе зашипело, дойдя почти до края. Миссис Уилстэк в панике оттащила кастрюлю в сторону, но тут задымился тост. — Ну вот, теперь хлеб! — воскликнула она в отчаянии.

— Не волнуйтесь, я сделаю другие тосты, — успокоила ее Джин.

Она сказала себе, что старается для Лауры, а не для Хью, но, все равно, чувствовала, что проиграла. Теперь ничего не оставалось, как сложить тосты, масло и джем на поднос и поставить туда чашку чая.

— Мэтт, дорогой, ты отнесешь Хью поднос, правда?

— Почему я? — обиделся Мэтт.

— Я отнесу, — предложил Энтони. — Все равно иду на улицу.

С ловкостью жонглера он взял поднос одной рукой, а второй открыл дверь. Джин не стала ждать комментариев с веранды, а направилась в спальню мальчиков, где, со старательностью сиделки, застелила кровати Энтони и Мэтта. Потом она немного прогулялась по саду, посмотрела на деревья, оживающие после зимней спячки и покрывающиеся нежным зеленым пушком, и вернулась в дом. Центром притяжения всей семьи оставалась кухня, откуда распространялись пьянящие ароматы жареного мяса и кофе, и Джин направилась туда.

— Ты, наверное, думаешь, что мы здесь ничем не занимаемся — только пьем кофе да чай, — заметила миссис Уилстэк. — Но ведь это так приятно по воскресеньям. Нельзя же сидеть без дела.

Энтони был занят с «ягуаром», Мэтт снова носился с ружьем. Женщины собрались уже пить кофе, когда на кухне появился Хью — одетый, причесанный, элегантный.

— Кофе? — спросил он, втягивая носом воздух. — А мне, миссис Ростбиф, нальешь чашечку?

Он усмехнулся, глядя на Джин. Это явно означало: «Я выиграл». Джин быстро глотнула кофе и обожглась. Надо бы присмотреться повнимательнее к Софи, — думала она, — неплохо было бы выучиться ее средствам защиты».

— Ты будешь не против, если я съезжу к дяде Джеку? — спросил Хью у матери. — Вряд ли вернусь раньше чая. Хочу посмотреть на овец, которые ягнились вчера вечером у Фрэнка.

— Не надо ничего объяснять, — перебила его миссис Уилстэк. — Поезжай. Главное, возвращайся вечером и завтра поиграй со мной на свадьбе в Бинди.

— Ладно, постараюсь, — пообещал Хью. — А ты, Джин, поедешь?

— Да, но меня ведь не приглашали.

— Этого и не нужно, — вмешался Энтони. — Приглашены все. У этих петушков всегда весело.

— Петушков?

— Фермеров, которые разводят птицу, — пояснил Энтони. — У них маленькие хозяйства, но душа нараспашку.

Джин вспомнила женщину из поезда, которая сказала, что Уилстэки «большие люди». Семья, в которую они собирались на свадьбу, была из бедных. Она надеялась, что Хью не горит желанием сыграть на празднике не из-за имущественного положения знакомых. Хью подбросил ключи от машины и направился во двор только тут, кажется, заметил машину Софи.

— Чертова железка! — воскликнул он. — Слушай, Энтони, сможешь ее починить? Я пообещал Софи, что Фрэнк отгонит ее днем.

Энтони сказал, что постарается.

— Если объявится Софи, — продолжил Хью, — скажите, что я позвоню ей от дяди Джека часов в пять.

Его тяжелые шаги проскрипели по гравию двора, и дом сразу опустел. Джин начала помогать миссис Уилстэк готовить обед, потом поставила на стол свежий букет. Она твердо решила внести немного женственности в жизнь Стирлинг-даунс. Быть может, если Хью привыкнет к мягкости, которую придает жизни присутствие молодой женщины, то не будет так категоричен в своем желании оставаться до конца дней холостяком.

Глава 5

Никто бы не смог спать ни минуты в том шуме и топоте, который поднялся в доме в пять тридцать утра в понедельник. Лежа в постели и прислушиваясь, Джин оставалось предположить, что все уже встали и взяли старт трудового дня. Оказалось, что она не далека от истины. Уже на следующий день после своего приезда девушка поняла, что миссис Уилстэк предпочитает, чтобы ей не мешали на кухне, когда она спешит, поэтому Джин выждала полчаса, направилась в ванную, убедившись, что она больше никому не понадобится, и только после этого вышла в кухню. Миссис Уилстэк сражалась с невероятным количеством хлеба, холодного мяса и помидоров.

— Что происходит? — поинтересовалась Джин.

— И Энтони, и Хью надо дать с собой сандвичей, — объяснила Лаура, — Так что я делаю сразу утренний чай, ленч и обед. Мэтт в обычном для понедельника скверном настроении, так что, Джин, будь умницей, накорми ягнят. Своим блеянием они сведут меня с ума. Я уже налила молоко в бутылочки.

Джин не стала ничего спрашивать, чтобы не накалять атмосферу, а просто взяла молоко и вышла во двор. Пока она поила ягнят, появился Фрэнк и принялся седлать лошадей.

— Похоже, вы куда-то собираетесь, — заметила Джин.

— В пески, — объяснил Фрэнк раздраженно. — Вчера мистер Хью и старый мистер Уилстэк ездили туда и увидели, что изгородь сломана и повалена.

— А поваленная изгородь означает беду?

— Изгороди не падают сами по себе. Тем более, изгороди Уилстэков. Это лучшая ферма в районе, и вся огорожена первосортным забором — сотня фунтов за милю, вот сколько он стоил. Лучшие колышки, отличная проволока. И вот... кто-то его повалил... И этот кто-то не мог уйти далеко. Уж и не знаю, что случится, когда мистер Хью его поймает.

Он приторочил к седлу топор, другие инструменты, проволоку, а Джин вернулась в дом, чтобы заняться Мэттом.

— Принеси книги и положи их на стол, — распорядилась она. — Не забудь карандаши и ручку. Потом почисти ботинки, накачай велосипед... именно в этом порядке, понял?

— Ладно, — недовольно согласился Мэтт. — Только я бы с удовольствием поехал не в школу, а вместе с Хью. У меня же теперь тоже есть ружье. Я бы пальнул в этого парня.

― Не глупи, Мэтт. В твоем возрасте в наше время на людей не охотятся.

— Но Хью-то его пристрелит, — завистливо протянул Мэтт.

— Большое спасибо, Джин, — поблагодарила миссис Уилстэк. — Я совершенно закрутилась, а ты хоть за Мэттом проследишь, мне одной со всем не справиться

Накануне вечером Хью не вернулся домой к ужину. Все легли спать рано, удивляясь, почему дядя Джек задержал его. Миссис Уилстэк обсуждала с Джин проблемы родов у овец, когда зазвонил телефон, и девушка услышала голос Хью. Он говорил резко и коротко, только «да» и «нет», а потом бросил трубку. Через несколько секунд Хью вышел на кухню. Его вид изумил Джин: ученый ветеринар оделся в хаки, кожаные гетры и нацепил старую широкополую шляпу. В руках он держал ружье.

— Ты действительно собираешься застрелить кого-нибудь?! — воскликнула она.

— Не раньше, чем он нападет на меня первым. Ты скоро, мам? — спросил Хью, бросая шляпу на стол.

— Еще пять минут, дорогой. Джин поможет мне все завернуть.

— Не особенно старайся, у нас вряд ли будет время перекусить.

— Нет уж, поесть надо. Если в пакете останется хоть крошка, домой не возвращайся.

Слова Лауры, впрочем, прозвучали скорее как просьба, чем приказ.

— Ладно-ладно, не сердись, миссис Ростбиф, — улыбнулся Хью. — Джин, поставь-ка чайник. У нас есть еще пять минут, пусть и Фрэнк выпьет чая.

Все получили от него указания, но на сей раз Джин не стала обижаться — в воздухе витала торопливость и тревога. Никогда в жизни девушке не приходилось крутиться так быстро, как в последующие пять минут. Она поставила чайник, завернула бутерброды, пересчитала книги Мэтта, проверила, достаточно ли остры его карандаши и полна ли чернил ручка. Потом Джин осмотрела его ботинки и выпроводила мальчика за дверь. В кухню зашел попрощаться Энтони, уже одетый в синюю спецовку.

— Не волнуйся, старушка, — успокоил он мать. — Хью не убьет его. Попугает немного, вот и все.

Когда в кухню ввалился Фрэнк, Джин показалось, что маленькое уютное помещение переполнено мужчинами, тяжелыми ботинками и оружием. «Топают, как слоны», — подумала девушка. Мужчины быстро выпили чай и собрались в дорогу, только Хью задержался. Он подошел к матери, ласково погладил, ее по щеке, чмокнул в лоб и сказал странную фразу:

— Увидимся, когда встретимся. — Потом он повернулся к Джин. — Тебя тоже поцеловать на дорожку?

— Не сегодня, спасибо, — покачала головой Джин.

Неужели это был тот самый закоренелый холостяк, который не собирался ухаживать за девушками, потому что не хотел жениться? Хью легонько щелкнул ее по носу:

— Пожалеешь.

Грохот ботинок в коридоре, хруст гравия во дворе. Джин подошла к окну, чтобы посмотреть, как мужчины садятся на лошадей и отправляются в путь. Они походили на скотоводов- бушменов из старинных австралийских легенд.

— Будто ураган по дому пронесся, — пожаловалась миссис Уилстэк, присев, наконец, в первый раз за все утро.

— Точно, — подтвердила Джин, садясь за стол, чтобы выпить чаю. — И часто такое случается?

— Нет, не слишком. Хуже всего бывает во время стрижки овец. За шерсть платят бешеные деньги наличными, так что стригали вихрем проносятся по всей стране — надо уложиться в три недели. Зато после Рождества выдаются несколько недель покоя.

— Вот как? — заинтересовалась Джин.

— Особенно ценится шерсть мериносов, — продолжала объяснять миссис Уилстэк. — Только с двух овец можно получить несколько сот фунтов, а это много для мелких фермеров. Конечно, всегда рискуешь потерять пару овец — воры не переводятся, но чтобы валить изгородь! Такого давно не бывало.

У Лауры был усталый вид, будто она трудилась, не покладая рук, целый день.

— Давайте-ка спокойно попьем чаю, — предложила она. — Надо передохнуть.

— А ружья? — с тревогой спросила Джин. — Они что, действительно, собираются стрелять?

— Ну, все зависит от того, есть ли оружие у вора и использует ли он его. В этой стране за кражу овец можно получить двадцать лет. Это почти такое же тяжкое преступление, как убийство и государственная измена. Так и должно быть — ведь государство живет торговлей шерстью. Есть такие отчаянные, которые предпочтут перестрелку, лишь бы не попасть в полицию...

Горячий чай и свежие тосты придали обеим женщинам новых сил, а силы были нужны — день только начинался, и им предстояло много работы.

— Я вымою тарелки, — предложила Джин.

— Ты действительно хочешь помочь?

— Конечно.

— Тогда оставь тарелки мне. Я легко управляюсь на кухне. А вот постели — это тяжелая работа. У меня потом всегда болит спина. Если бы ты застелила их... Как было бы мило, если бы мы могли играть в гольф, вместо того чтобы заниматься хозяйством, — добавила она с улыбкой.

— Интересно, как вела бы себя Софи, если бы попала к нам сегодня утром, когда за полчаса пришлось переделать сотню дел, — отозвалась Джин с любопытством.

— Ну, скорее всего, она вышла бы во двор и гоняла бы клюшкой мяч, — предположила миссис Уилстэк.

— Но если бы все думали так, как она, некому было бы трудиться.

— А разве ты не замечала, как мужчинам нравятся женщины, которые ничего не делают? — заметила миссис Уилстэк, мечтательно глядя в окно. — Такие деятельные, как мы с тобой, Джин, не могут этого понять. Но это так. Я всегда мечтала набраться мужества и попробовать побездельничать. Но никогда не получалось.

— У меня, кажется, тоже, — ответила Джин, и они грустно замолчали.

Миссис Уилстэк грустила об ушедшей молодости, а Джин думала о Хью и Софи, которая пять или шесть дней в неделю играла в гольф, вместо того, чтобы мыть тарелки и подбирать вещи с пола ванной комнаты.

Она вспомнила, как Хью щелкнул ее по носу. Нет, определенно, самодовольство иногда берет в нем верх. Джин решила, что со временем наберется смелости и скажет ему об этом. И все же, она не могла не восхищаться старшим сыном миссис Уилстэк. Он умел делать! Не взвешивал за и против, не копался в чувствах и не выяснял права и обязанности — он просто делал. Джин вздохнула. Она не знала, от чего — от зависти или раздражения.

Глава 6

День, начавшийся с такой суеты, понемногу вошел, в обычное русло. Когда вся рутинная работа осталась позади, Джин и миссис Уилстэк пообедали холодным мясом, салатом и свежеиспеченным хлебом. Они решили отдохнуть перед свадьбой, на которой должна, была, играть Лаура, и прилегли, но уже через час Джин разбудил шум машины. Она уже научилась различать по звуку двигатели разных автомобилей и безошибочно угадала, что приехала тетя Силла.

«Что еще случилось?» — спрашивала она себя, быстро одеваясь и пудрясь, но на этот раз Силла не доставила слишком много хлопот. Узнав, что Энтони уехал до вечера, она даже не проявила никакого интереса к чаю. И все-таки, даже во время столь короткого визита, Силла снова дала понять, что не одобряет Джин. Однако Джин не обиделась — она уже поняла, что Силлу тревожит само присутствие в Стирлинг-даунс молодой девушки. Тем не менее, тетя, из вежливости, повторила приглашение на чай, Джин ответила уклончиво.

После ухода Силлы Джин занялась нарядом, в котором собиралась поехать на свадьбу. Миссис Уилстэк уверила ее, что для этой цели вполне подойдет длинное темно-синее платье. Девушка уже угадала по выражению лица и манере Лауры — та опасается, что Хью вернется домой поздно и не сможет составить им компанию. Теперь Джин боролась с разочарованием.

Около шести зазвонил телефон. Это был Энтони. Он, Хью и Фрэнк все еще были у дяди Джека и не успевали к ужину.

— А как охота? Была стрельба? — поинтересовалась Джин.

— Не было, — отозвался Энтони. — Ворюга приехал на грузовике, ему удалось уйти. Изгородь мы уже поправили. Передай маме, что я приеду довольно рано и посижу с Мэттом. А вы вдвоем поедете в Бинди.

Когда Джин передала сообщение Энтони, миссис Уилстэк вздохнула:

— Похоже, Хью снова вернется только ночью. Что ж, Джин, придется играть без него. Да в нем и нет особой необходимости, просто его все любят.

Когда Мэтт вернулся, Джин подала ему обед, велела покормить ягнят и не доставать ружье до прихода Энтони, а ставя перед ним огромную порцию фруктового салата со сливками, чтобы смягчить удар, добавила:

— А еще тебе надо немного позаниматься на скрипке.

— Ты всегда так мило даешь указания, — улыбнулся Мэтт. — Ладно, ради тебя я поиграю.

— Но не ради скрипки?

— Как ты думаешь, я не буду выглядеть законченным идиотом, если предложу сыграть на школьном концерте в пятницу «Эни Лаури»?

Миссис Уилстэк и Джин обменялись быстрыми взглядами.

— Я могу тебе аккомпанировать, — предложила Джин.

— Эй, а ты хитрая!

Джин и Лаура вздохнули с облегчением: похоже, Мэтт начинал проявлять интерес к музыке.

Еще не стемнело, когда миссис Уилстэк вывела «гумбер» и они выехали на север в Бинди.

— Давай договоримся — не жди слишком многого, ладно? Если ты сможешь почувствовать себя частью вечеринки, то тебе очень понравится. Если будешь смотреть на все критично... ну, тогда тебе станет скучно.

— Жалко, что Хью не приедет, — отозвалась Джин. — Вы на него рассчитывали.

— А я еще не потеряла надежду, — возразила миссис Уилстэк. — Про Хью никогда ничего не знаешь заранее. К тому же, он старается меня не подводить. Так что он может появиться в последнюю минуту.

Деревянное здание, в котором должно было состояться торжество, было украшено флердоранжем, а улицу вокруг запрудили самые разные средства передвижения — от модных спортивных машин до велосипедов, лошадей и повозок. Потолок в зале был украшен разноцветными лампочками, гирляндами цветов и листьев.

— А где Хью? — окликнул кто-то миссис Уилстэк.

Та пожала плечами и развела руками, а жена фермера, сидевшая рядом с Джин, заметила:

— Как жалко! Молодежь очень любит, когда Хью играет.

— Может, он еще приедет, — пообещала Джин. ― Его вызвали по делам, и он собирался вернуться домой поздно.

Все кругом веселились, но Джин чего-то не хватало. Или кого-то? Возможно, кого-то высокого, сильного, с кем хочется разделить веселье? Что за танцы на свадьбе, когда рядом нет любимого и любящего? Джин отбросила эту глупую мысль и попробовала развеселиться.

Впрочем, каждый бал или танцы Джин считала милым приключением. Кто знал, что таит в себе нынешний вечер? Девушка с надеждой оглядывала загорелые лица. Возможно, человек, который мог увлечь ее, увлечься ею, хотя бы на один вечер, был где-то рядом. Но, увы, ее взгляд подсознательно искал человека, похожего на Хью Уилстэка. Кого-нибудь высокого, сильного, остроумного... но с более добрым сердцем. Кого-нибудь, кто не считал себя закоренелым холостяком и не клялся в том, что никогда не женится... Вдруг, среди чужих лиц ей почудился Хью. Джин решила, что ей померещилось и покачала головой, отгоняя видение. Оно не исчезало.

В эту минуту миссис Уилстэк начала играть.

Джин удивилась, потому что слышала игру Лауры в Стирлинг-даунс и не ожидала от нее такой силы и страсти. Не удивительно, что все в округе любили ее игру. Зал сразу заполнили танцующие пары, а к соседке Джин подошел высокий молодой человек.

— Билл... Это мисс Бедфорд. Она приехала с миссис Уилстэк. Позаботишься о ней, ладно? — попросила фермерша.

— Конечно, — весело согласился юноша. — Потанцуем?

«Если здесь все такие милые, как он, — подумала Джин, — то я не буду разочарована». И, поблагодарив Билла, согласилась. Они не успели сделать полкруга, как их прервал другой высокий парень, Пит, потребовавший, чтобы Джин записала за ним десять танцев подряд.

— Ну, хотя бы половину, — упрашивал он, и Джин пришлось согласиться. — Жалко, что Хью не пришел, — продолжил Пит. — Не хватает его скрипки.

— Мне тоже жаль, — отозвалась Джин. — Думаю, это общее чувство.

И вдруг Билл, смотревший куда-то поверх плеча Джин, перестал танцевать.

— Эй, ребята! — закричал он. — Смотрите, кто здесь! Музыка сразу смолкла, танцоры остановились, и все повернулись к дверям. В проеме стоял Хью Уилстэк со скрипкой под мышкой. Он улыбался. У Джин сжалось сердце. Она прямо-таки чувствовала волны всеобщей любви, которые излучала толпа в зале. А Хью вовсе не казался самодовольным, кругом были его друзья, и он пришел, чтобы повеселиться в их компании.

— Привет, Хью! — приветствовал его Билл. — Ну-ка, парни, расступитесь, освободите проход к сцене.

Проталкиваясь к платформе, Хью бросал по несколько слов каждому, отпускал шуточки и отвечал на чужие смехом. Он поцеловал мать, быстро настроил скрипку и сразу начал играть.

— Леди и джентльмены, — провозгласил Билл, — это полька!

И это была полька. Все в зале пустились в пляс, их лица лучились улыбками, а в глазах светился смех. Хью умел разжечь веселье зала. Джин тоже чувствовала, как ноги сами несут ее, но не могла оторвать глаз от двоих на сцене — Хью и миссис Уилстэк.

В конце следующего танца появились новобрачные. Они проехали пятьдесят миль от церкви, где их обвенчали, но невеста выглядела такой свежей, будто только что вышла из своей комнаты.

Билл сразу прекратил танцы и выстроил всех коридорчиком. Женщины ушли в дальнюю комнату, чтобы заняться праздничным ужином. Невеста зарделась, когда раздались первые приветствия и поздравления. Хью и миссис Уилстэк сыграли песенку, которая называлась «Эни Лаури», так как новобрачную звали Эн, а потом исполнили «Вот выходит невеста».

Откуда ни возьмись, возник стол, покрытый белой скатертью. На нем возвышался свадебный торт, испеченный в форме замка, и новобрачные заняли свои места во главе. Танцы прекратились, и Билл посадил Джин рядом с фермершей.

Вокруг молодых суетились друзья, и Джин заметила, как Хью положил скрипку на пианино и вынул сигарету. Он наклонился к матери, что-то сказал ей и повернулся к залу, ища глазами ее, Джин. Девушка была уверена, что мать велела Хью найти ее, и немного разозлилась — ей не хотелось, чтобы Хью лишь выполнял свой долг. Он затушил окурок, спрыгнул со сцены и пошел в ее сторону. Джин старательно отводила глаза, как всегда бывает в танцзале, когда девушка мечтает, чтобы молодой человек пригласил ее, но боится ошибиться — вдруг он направляется к другой?

— Веселишься, Джин? — спросил он.

— О, да, — ответила она. — Здесь замечательно.

— Жаль, что я играю... мы могли бы потанцевать, — продолжил он.

В глазах светилась ирония.

— Ничего страшного. Лучше садись и закури.

— Может, выйдем на улицу? Здесь и так достаточно накурено.

— А без тебя обойдутся?

Джин встала.

— Пять минут. Сейчас в центре внимания невеста.

Джин не была уверена, что он прав, и не могла не обращать внимания на любопытные взгляды, направленные на них с Хью, когда они проталкивались к выходу. На улице было прохладно и светло. Цветные фонарики отбрасывали причудливый свет на деревья, заставляя их выглядеть сказочными и таинственными.

— Давай прислонимся к изгороди, — предложил Хью. — Так поступают на закате все усталые австралийцы.

Он дал Джин прикурить. Она подняла глаза, их взгляды встретились. Он задумчиво и внимательно рассматривал ее лицо. Джин решила, что он не одобряет курящих девушек. Но... Она ведь курила редко... Да и не собиралась руководствоваться чужими пристрастиями. И вообще, что это меняло? Какая ему разница, курит девушка или нет, ведь он не обращает на них внимания? То ли эта мысль, то ли просто тишина звездной ночи, но что-то заставило Джин погрустнеть.

Хью прислонился к забору. Он, молча, курил, но его молчание не угнетало. Раздавив окурок каблуком, он вдруг тихо сказал:

— Как было бы мило остаться тут на всю ночь.

Джин удивилась — она не ожидала этих слов и не знала, что они значат.

— Но нас ждут внутри, — напомнила она также тихо. — По крайней мере, тебя, Хью.

— Знаю. Но всегда так тяжело оторваться от ночи. Она божественна, верно? Ее не волнует суета человеческих существ где-то там, на земле, покрытой темным платком.

Так вот в чем дело! Хью впал в философское настроение, и ночь пробудила в нем какое-то ностальгическое чувство, как и в ней самой.

— А ты что думаешь, про такие ночи, а, Джин?

Ее снова удивил его вопрос.

Она покачала головой, не ответив. Да он и не ждал ответа.

Потом Хью повернулся ко входу, и Джин пришлось бросить сигарету. Светящийся окурок звездочкой упал на землю. Оба тут же опустили головы, чтобы найти и затоптать его — искра на сухой траве почиталась здесь едва ли не самым страшным преступлением. Естественно, все кончилось тем, что они стукнулись лбами.

— Ой! — воскликнула Джин, хватаясь за голову.

— Прости, — извинился Хью. Он осторожно взял ее за подбородок и откинул прядь со лба. — Больно?

Их глаза встретились. Оба замерли. Тишина пела.

— Джин?.. — Вдруг Хью резко отдернул руку. — Идем в дом?

— Да... думаю, да, — ответила Джин, стараясь, чтобы ее голос звучал обыденно.

Что он хотел сказать? Что значила эта минута в их жизни? Ей все это не приснилось. Это было. В какой-то момент... в какой-то глупый момент, очарованный звездной ночью, он, похоже, собирался ее поцеловать. А потом, наверное, понял, что это ночь и грусть доводят его до безумия и толкают на то, о чем он может в будущем пожалеть. Господи, конечно! С чего это ей мерещится всякая чушь!

Он взял ее за руку и повел к дверям. Перед самым входом ей снова показалось, что он сомневается. Но Джин успела уже сделать шаг, и они оказались в круге света. Они жили в одном доме, и ей не хотелось усложнять отношений. В дверях девушка повернулась, быстро поблагодарила его за сигарету и за прогулку, сразу заметив, что лицо Хью печально и сосредоточенно. Наверное, у нее самой, был, довольно встревоженный вид, потому что Хью улыбнулся.

— Танца, увы, не будет — заметил он, — Ты извинишь меня, ладно? Мне надо возвращаться к своей скрипке.

И сразу направился к сцене, во все стороны бросая шутки и отвечая смехом на подтрунивание. А Джин вернулась к своему месту. Ее мысли и чувства путались, и она не была уверена, что в них преобладает гнев. Давно ли она знала Хью? Всего несколько дней! Так какое он имел право заставлять ее так чувствовать? И почему она это ему позволяла?

А может, она все это придумала? И когда он называл ее по имени, так тихо и нежно, он вовсе не собирался целовать ее, а хотел сказать что-нибудь философское или просто ничего не значащее? Джин рассердилась и запретила себе думать о Хью, чтобы не испортить такой славный вечер. Но как только зазвучала его скрипка, ее мысли снова вернулись к нему.

Невеста заказала «Прогулку во ржи», и Хью сыграл для нее. Потом подружка невесты попросила исполнить «Проходя мимо», и он сыграл. Гости подхватили песню. Пожилой коренастый отец невесты приобнял жену за полноватую талию и закричал, что хочет услышать что-нибудь старое, например, «Серебро дороже золота». Пока каждый назвал свою песню, а Хью исполнил все заказы, столы для гостей были накрыты. Толпа устремилась к еде, но Билл остановил ее:

— Подождите, ребята! — крикнул он. — Хью обслужил всех, так пусть теперь сыграет для себя. Твоя очередь, Хью!

Зал разразился аплодисментами. Хью улыбнулся. Несколько секунд он стоял неподвижно, опустив скрипку, потом повернулся к матери и взял несколько нот. Она улыбнулась в ответ и кивнула.

И тут мягко и трепетно, нежно и тихо, чтобы зал не подхватил песню, Хью сыграл «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами».

Джин опустила голову. У нее все плыло перед глазами. Так вот, чем Хью завоевывал сердца! Он очаровывал девушек, возможно, сам не сознавая, что делает...

Когда новобрачные уехали, а танцы закончились, миссис Уилстэк объявила, что здорово устала.

— Если я поведу домой машину, — сказала она,— то, наверняка, засну, и мы разобьемся. А Джин еще не знает дороги.

Хью, который приехал с одним из фермеров дяди Джека, попросил того отогнать «холден», а сам сел за руль «гумбера». Миссис Уилстэк выбрала заднее сиденье, чтобы спокойно поспать, а Джин велела сесть вперед. Хью заботливо помог матери устроиться, свернул куртку, чтобы подложить ей под голову, и прикрыл одеялом. Похоже, миссис Уилстэк уснула еще до того, как машина тронулась.

— Ну что, развлеклась? — спросил Хью Джин, когда они выехали на шоссе. Он снова превратился в обычного Хью, и девушка удивилась такой быстрой смене настроения.

— О, да, давно так не веселилась.

Она не могла рассказать ему о сумбуре чувств, царившем в ее душе. Музыка, лунный свет... Какой бы жалкой и обычной была эта ночь, если бы она не поехала в Бинди. Но сейчас человек рядом с ней был лишь тенью того скрипача, который подарил ей самые счастливые минуты, сыграв нежно и трепетно «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами». Может, для самого Хью это была просто еще одна песенка, исполненная с чувством, музыка ради музыки, но Джин и всех остальных Джин, со светло-каштановыми полосами, она тронула за живое.

— Почему ты передумал и все-таки приехал на вечеринку? — спросила она, скорее для того, чтобы прервать молчание, которого вдруг испугалась.

— Ничего я не передумывал, — ответил он. — Я действительно не знал, получится ли у меня выкроить время. Когда у тебя такая большая ферма, как Стирлинг-даунс, то почти не принадлежишь себе. Слишком много срочных дел.

— Вроде сломанной изгороди?

— Верно. И еще ощущения, что можешь слишком устать, и завтра будет трудно работать.

— Но у всех, наверное, те же проблемы, разве нет?

— Это все мелкие фермеры. Они встанут, чтобы накормить коров и овец, а потом прилягут в тени ближайшего дерева. А у меня пятнадцать тысяч акров земли, девять тысяч овец и три тысячи акров под паром. Да еще две семьи, о которых надо заботиться.

— Но ведь тебе может помочь Энтони и, хотя бы один день в неделю, делать твою работу.

— Звучит заманчиво, но нельзя взваливать свои обязанности на Энтони или дядю Джека. Джек стареет, а у Энтони полно своих дел.

— Но ведь ты же, наверняка, подстраховал бы его, если бы ему захотелось развлечься или развлечь других?

— А что, Энтони хочет развлечься? — с любопытством поинтересовался Хью.

— Может захотеть. И тогда ты или тетя Силла поможете ему. Я хочу сказать, что юноше в возрасте Энтони уже пора думать о девушках, и тебе придется помогать ему.

Джин подумала об Энтони и маленькой школьной учительнице. Она не знала, насколько семейные обязанности мешают Энтони вести себя так, как ему бы хотелось. Эгоизм одного брата означал увеличение нагрузки другого, и оба это знали.

В машине снова воцарилась тишина, потом Хью притормозил, чтобы прикурить, и при свете зажженной спички с любопытством посмотрел на Джин.

— А ты беспокоишься об Энтони, да? — спросил он тихо.

— Беспокоюсь? О, боги, нет! Я просто подумала что ему, наверное, тоже хочется иногда куда-нибудь выбраться.

— Он это делает.

— Знаю... Я имею в виду ... нечто большее. — Джин замолчала, она не хотела вмешиваться в дела Уилстэков и уже жалела, что завела этот разговор. ― Конечно, тетя Силла очень любит Энтони, — добавила она, чтобы несколько сменить тему.

— Силла? — вдруг переспросил Хью, резко поворачиваясь к Джин. В темноте она не могла прочитать выражение его лица. — Думаю, она, скорее, охраняет его...

— Некоторые люди охраняют, — отозвалась Джин, — а другие становятся на пути.

Наверное, Хью решил, что она вмешивается не свое дело. Был ли он прав? Они снова замолчали.

— Тому, кто стоит на дороге, надо сказать об этом, — вдруг произнес Хью. — И он должен убраться.

Джин показалось, что каждый из них говорит о своем, не понимая другого.

— Я начала этот разговор только для того, что бы... — отозвалась она, — чтобы убедить тебя...

— Убедить в чем?

Хью притормозил, чтобы прикурить следующую сигарету. Это показалось Джин довольно странным — обычно он не курил одну за другой. На заднем сидении заворочалась миссис Уилстэк.

— Эй, миссис Ростбиф, с тобой все в порядке? — спросил Хью.

Джин опустила руку на руль, чтобы машина не виляла по дороге. Миссис Уилстэк не ответила. Наверное, она просто перевернулась во сне.

Хью нажал на акселератор, прибавляя газу, и тихо спросил:

— Так о чем мы говорили, Джин?

— Я думала, что завтра ты можешь отдохнуть, а Энтони все сделает, а на будущей неделе вы просто поменяетесь местами.

— Почему на следующей неделе? Намечается что-то особенное?

Джин не ответила. Они действительно говорили каждый о своем. Хью внимательно посмотрел на нее. Лоб молодого человека бороздила задумчивая морщинка. Он глубоко затянулся сигаретой. Дальше они ехали в тишине. Мысли девушки вернулись к прошедшему вечеру. Она напомнила все песенки, которые сыграли Хью и его мать, и, конечно, «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми полосами». Ее чувства к Хью смягчились — он так красиво играл! Естественно, она растрогалась... Девушка была уже готова взять его за руку и рассказать о том, что чувствовала, но тут Хью прервал молчание.

— Кстати, о событиях будущей недели, — сказал он, — тетя Силла звала всех на чай.

— Как это мило с ее стороны, — отозвалась Джин, которая сейчас прониклась добрым чувством даже к тете Силле.

— Я привезу после гольфа Софи, — продолжал Хью. — Ей должно понравиться. И тете Силле тоже.

Джин не ответила. Ей вдруг показалось, что потянуло холодом. Надо же, она на целый вечер забыла о Софи! Конечно, Джин знала, что Софи для Уилстэков нечто постоянное и неотъемлемое, что Хью никогда не забывает о ней. Но все-таки напомнить о ней именно сейчас, напомнить о чувстве неполноценности, которое Джин испытывала в присутствии Софи! Почему она ощущала себя именно так? Ведь она не хотела превратиться в профессионального игрока в гольф и, хотя восхищалась свободной и независимой манерой Софи, вовсе не чувствовала необходимость вести себя также. В конце концов, Джин подумала, что Хью решил все прояснить для нее раз и навсегда. Сначала он вел себя так, что она потеряла бдительность и расслабилась; он открыл для нее двери Австралии, но потом впустил в них холодные антарктические ветры. Да... Выходит, единственное, о чем он думал по дороге домой, это о том, чтобы привести на вечеринку к тете Силле свою подругу Софи.

Они подъехали к дому, и пока Джин отпирала двери гаража, Хью помог матери выйти из машины.

— О, господи... как я замерзла, — сказала миссис Уилстэк. — Такое чувство, что я проспала всю ночь.

— Нет, ты просто спала всю дорогу домой, — улыбнулся Хью, ведя мать к дому. — Похоже, тебя надо уложить в постель. Кто тебе поможет? Джин или я?

— Чепуха, — возразила миссис Уилстэк. — Меня еще никогда в жизни никто не укладывал.

— Значит, сегодня начинаем новую жизнь, — объявил Хью. — Джин идет на кухню и ставит чайник, а я приготовлю маме постель.

Он снова отдавал распоряжения... но это было, как всегда, мило. Тем более, что он думал о матери. К тому же, сегодня здесь не было Софи.

Глава 7

Хотя все здорово устали, наутро никто не вспоминал о вечеринке, потому что надо было возвращаться к будничным делам по ферме и дому. Самым спокойным был Энтони — ничто не могло вывести его из себя. Теперь Джин понимала, почему миссис Уилстэк сказала как-то: «Энтони, слава Богу, никогда не приносит неприятностей».

Хью Джин почти не видела. Она слышала, что последняя овца разродилась без проблем, и догадалась, что это положит конец ночным вызовам. Теперь Хью не будет столько времени проводить днем дома... Но она ошиблась: Хью много занимался менеджментом и бухгалтерскими книгами, так что часто сидел в кабинете и у телефона.

К чаю миссис Уилстэк испекла булочки и собралась отнести несколько Хью. Джин чувствовала себя совершенной дурой из-за тех чувств, которые испытала накануне ночью. В суровом утреннем свете песня про ее тезку казалась не больше, чем просто песней, и вся веселость улетучилась. Джин запретила себе думать о Хью, но все равно не хотела нести ему в кабинет чай, чтобы он не заметил перемену в ее настроении.

Хью пришел пить чай в кухню, но был молчалив и серьезен. Куда делся тот скрипач, заставлявший людей плясать, не чуя под собой ног? Миссис Уилстэк, единственная из всех, вспоминала вечер, танцы, рассказывала Джин о людях, которые были на свадьбе.

— Так тебе, Джин, понравилось? — спросила она в третий раз за день.

— Конечно, — ответила Джин. — Лучшая вечеринка в моей жизни. Какая девушка не мечтает о таком количестве отличных партнеров?

Хью задумчиво посмотрел на женщин. Казалось, когда он думает, глаза у него темнеют. Что происходило за этой синевой?

— Жалко, что Энтони не поехал, — заметил он.

— Хотел бы — поехал, — отозвалась миссис Уилстэк.

— А ты, Джин, чувствуешь себя сегодня усталой? — спросил вдруг Хью.

Она подняла голову. Задумчивость в глазах — не больше.

— Не очень, — ответила она.

Дальше чаепитие проходило в тишине, Хью вскоре извинился и ушел к себе — у него было много дел. И сразу в комнате стало пусто. Даже когда Хью молчал, все ощущали его присутствие. Как только за ним закрылась дверь, миссис Уилстэк сказала:

— Люблю, когда Хью дома. Как только он уезжает по делам, становится ужасно неуютно.

Любимый сынок! — подумала Джин. Интересно, как мать делила свои чувства между членами семьи. Любила ли она одного больше других или просто больше нуждалась в старшем?

В тот вечер Мэтт неплохо позанимался на скрипке — он с увлечением готовился к школьному концерту. Когда мальчик лег спать, Джин села к пианино: целый час играла, чтобы привести в порядок свои мысли и чувства.

— Прекрасно играешь, Джин, — похвалила миссис Уилстэк. — Жаль, что я так и не смогла поучиться в консерватории.

— А я завидую вам. Если бы мне когда-нибудь удалось так играть для людей, как вам вчера вечером. Это особый талант. Заставлять людей веселиться и танцевать — как это прекрасно!

— Да нет, все дело в Хью! Он может своей скрипкой все... если хочет.

Еще несколько дней прошли в будничной суете. Хью проводил все время в кабинете и только пару раз объезжал ферму. Энтони работал в гараже у дяди Джека, Мэтт чередовал упражнения на скрипке и возню с ружьем.

В субботу, когда Джин принимала душ, приехала Софи, чтобы отвезти Хью на очередной гольф-матч. Окно в ванной было открыто, и девушка сразу услышала, как шумно тормозит старенькая машина Софи.

— Привет, Хью, старик! — раздался ее веселый голос — Как? Ты еще не готов? Ты думаешь, девушка должна целый день ждать мужчину?!

— Ну... Если ты действительно хочешь этого мужчину, то можешь и подождать. Мне еще надо принять ванну, а там моется кое-кто другой.

Софи вспрыгнула на веранду и забарабанила в окно ванной:

— Джин, выходи! И побыстрее! Хватит прихорашиваться! Софи ждет свой гольф...

«И своего мужчину», — мысленно добавила Джин.

Несмотря на все волнения миссис Уилстэк, Джин уговорила ее отправиться раньше, с тем, чтобы Энтони и Мэтт собрались и приехали сами. Дядя Джек и тетя Силла жили в красивом старом доме, возле которого уже стояло несколько машин — некоторые гости были уже там. Все любопытные взгляды обратились к девушке. Наверняка, дамам пришла в голову одна и та же мысль — Джин нашли очень хорошенькой и опасной, ведь у Лауры Уилстэк было два сына-холостяка. Джин наперебой засыпали вполне дружелюбными вопросами. Силла разожгла камин, гостьи болтали, покачивая нарядными шляпками, и Джин оттаяла в этой славной домашней обстановке.

Вскоре появились Мэтт и Энтони, и Силла сразу придумала для Энтони дело — он должен был помочь ей принести чашки. Энтони, который только успел сесть рядом с Джин, бросил девушке двусмысленную улыбку и отправился на кухню.

Через несколько минут Джин представили дяде Джеку. Он оказался высоким сильным мужчиной, в его лице сочетались сила и доброта. Джин сразу пожалела, что этот красивый человек обрек себя на холостяцкую жизнь, и решила, что именно так будет выглядеть Хью лет через тридцать. Дядя Джек, похоже, тоже проникся к Джин симпатией и, то и дело, поворачивался к ней, спрашивал ее мнение, пытаясь втянуть в общий разговор, причем каждый раз очень внимательно выслушивал ее слова, и выражение любезного интереса не сходило с его лица.

В середине чаепития появились Софи и Хью. Софи была, как всегда, весела и непринужденна, а Хью... Джин снова испытала то же восторженное удивление, что и в первый день своего пребывания в Стирлинг-даунс: Хью был очень красив. Влажные, зачесанные назад волосы, ослепительно белая рубашка, красный шейный платок, ладный твидовый пиджак — все шло ему.

Заговорили о гольфе, и Энтони снова занял свое место рядом с Джин, но тетя Силла тут же попросила его посмотреть ее «плимут», который не смогла завести утром. Хью поднял брови.

— Ну, Энтони, — спросил он брата, — что ты предпочитаешь, поболтать с Джин или покопаться в машине? Я могу сделать вместо тебя и то, и другое.

— Пойду, посмотрю «плимут», — ответил Энтони. ― Думаю, там сел аккумулятор.

— Ты самый популярный механик в районе, — заметил Хью, но не пересел к Джин, а завел разговор с дядей Джеком.

Девушка решила, что он не хочет обижать Софи. Так и прошел вечер — все болтали, пили чай, а потом, как по команде, встали и попрощались.

После короткого обсуждения, кто поведет каждую из машин — ведь к «гумберу» и «холдену» прибавился «плимут» тети Силлы — Уилстэки двинулись домой. Джин оказалась в компании Хью, а Софи, к ее удовольствию, отправилась в очередной гольф-клуб. Не доезжая до Стирлинг-даунс, Хью свернул в сторону города.

— Думаю, ты не имеешь ничего против небольшой прогулки? — заметил он. — Мне надо забрать в мастерской новые «дворники».

— С удовольствием прокачусь, — отозвалась Джин. — Нет ничего лучше вечерней автомобильной прогулки. Кругом так тихо...

— Все готовится к ночи...

Несколько минут они ехали молча. Потом Хью показал Джин на деревья в отдалении. — Там начинается пустыня, — сообщил он.

— Разве может пустыня начинаться так резко?

— Хочешь посмотреть? Иногда мне кажется, что это одно из чудес света.

Джин с удовольствием согласилась, они свернули на восток и вскоре остановились возле деревьев. Они были единственной растительностью до самого горизонта.

— Как такое может быть? — воскликнула пораженная Джин. — Наверное, почве необходим дождь?

— Это песок, — ответил Хью, — Вода уходит — и все.

— Пугает, правда?

Он несколько секунд внимательно рассматривал ее лицо, будто пытаясь прочитать мысли, а потом улыбнулся.

— Меня не пугает. Представляешь, этих мест не касалась рука человека! Миллионы лет безо всякого вмешательства людей... Как-нибудь я привезу тебя сюда, чтобы посмотреть закат... А ты могла бы полюбить такую землю? — спросил он вдруг с любопытством.

— Да... — ответила Джин, подумав. — Думаю, могла бы. Особенно, когда над ней всходит солнце.

Она покраснела, ведь ей пришло в голову, что она могла бы полюбить эту землю, увидев ее через чужой взгляд, через его любовь. Джин испугалась, что Хью догадается, о чем она думает, но он промолчал.

До города они ехали молча. Одиночество пустыни тронуло сердца обоих. И будто мир спокойного заката охватил их, сделав людей частью суровой и дикой природы.

Когда они вернулись домой, Энтони уже уехал. Миссис Уилстэк сообщила, что он был в плохом настроении, и Джин догадалась, что он опаздывал на чашку чая к маленькой учительнице. Хью слегка нахмурился, но потом его взгляд упал на собаку, которая радостно прыгала вокруг.

— Животные не так глупы, как люди, правда, старина? — спросил он пса, опускаясь рядом с ним на колени и трепя его за уши.

Глава 8

Пока Джин выносила на веранду клетку с попугаем и прикрывала ее платком, Хью играл с собакой. Видимо, его пальцы наткнулись на царапину или ранку, потому что выпрямился и попросил:

— Пойдешь внутрь, поставь, пожалуйста, чайник. И еще мне понадобится тазик, который стоит слева в буфете.

Он снова давал указания, но, на сей раз, они не были похожи на приказы. Как бы то ни было, Джин даже обрадовалась, что Хью опять похож на самого себя.

Хью принес хирургический чемоданчик и велел ей сесть на стул и держать голову собаки. Пес смотрел на Джин большими доверчивыми глазами. Оказалось, что ему под кожу забрался клещ. Когда все было закончено, Хью вытер руки и сказал:

— Ну, Бруни, вот и все. Я спас тебе жизнь... но ты об этом никогда не узнаешь.

Пес завилял хвостом.

— По-моему, он все понимает, — заметила Джин.

За ужином миссис Уилстэк рассказала Джин о семье и друзьях Силлы, с которыми Джин познакомилась в гостях.

— Дядя Джек — самый избалованный мужчина во всей Австралии, — заметил с улыбкой Хью. — Ему стоит только подумать о том, чего хочется, и еще до того, как он скажет, Силла все сделает.

«Кто бы это говорил!» — подумала Джин, но промолчала.

— Иногда мне кажется, даже хорошо, что он не женился, — сказала Лаура. — Иначе, что Силла делала бы в жизни?

— Она тоже могла выйти замуж, — отозвалась Джин.

— Уилстэки не очень любят жениться. В каждом поколении бывает только один, кто снабжает семью сыновьями.

— Жаль, что ты не родила дочку, — усмехнулся Хью. — Кто же будет заботиться обо мне в старости?

— Какая, чепуха, Хью, — всплеснула руками миссис Уилстэк. — Не хочу я, чтобы ты остался холостяком.

Хью перехватил взгляд Джин и слегка приподнял одну бровь. Джин догадалась, что он подшучивает над матерью, но знала она и его отношение к браку. Хью было уже тридцать. Он давным-давно мог бы жениться. Джин прекрасно заметила взгляды, которыми обменялись все женщины в гостях у тети Силлы, когда Хью вошел в комнату. Наверняка, каждая из них подумала: «Вот самый выгодный жених района. И что девушки теряются?» Они с любопытством посматривали на Софи. То же любопытство испытывала и Джин.

После ужина Джин и Лаура принялись за посуду, а Мэтт и Хью отправились в гостиную. Вскоре оттуда раздались звуки скрипки. Мать и сын играли вместе целый час, и это были не те зажигательные танцы, которые они исполняли в Бинди, а старые классические мотивы. Потом наступила очередь Джин — она села за пианино и начала свою любимую пьесу. В середине игры кто-то тихо вышел из комнаты. Джин не повернула головы, чтобы узнать, кто это. Когда она закончила, то оказалось, что Мэтт, устроившийся в кресле, задремал, миссис Уилстэк сидит, восторженно внимая музыке, а Хью исчез. Девушка попыталась отогнать обиду, но все-таки ей было очень неприятно, что именно Хью вышел в середине ее игры. Она отправилась на кухню последний раз за день поставить чайник и заметила, что дверь в коридорчик, ведущий в кабинет Хью, открыта. Ей почему-то захотелось заглянуть к нему, и Джин обнаружила, что Хью сидит не за столом, а в глубоком кожаном кресле с закрытыми глазами.

— Ой, прости, Хью. Я не думала, что ты спишь с открытыми дверями. Хочешь чайку?

— А я не спал, — возразил он. — Я слушал, как ты играешь. Просто прекрасно.

— А я думала, ты сбежал от моей музыки.

— Так и было, — отозвался он. — Но музыка пришла ко мне. — Хью встал с кресла и несколько секунд стоял, глядя на Джин, а потом продолжил в обычном тоне: — Кажется, кто-то говорил про чай?

Воскресное утро прошло, как все воскресные утра в Стирлинг-даунс. Все встали поздно и сами сделали себе завтрак. Все, кроме Хью. Он рано заперся в кабинете, и миссис Уилстэк отнесла ему поднос с чаем и тостами. Первым событием, собравшим всех в одной комнате, был обед. Семья долго сидела за столом, все болтали и курили, забыв о грязных тарелках.

Эти моменты нравились Джин больше всего: мать и трое сыновей вместе обсуждают дела и проблемы, делятся радостями и горестями. Говорили о том, о сем, но больше всего о «ягуаре» Энтони. Юноша вслух мечтал, как, в один прекрасный день, он доделает машину и выставит ее на всеавстралийском ралли. Потом снова вспоминали прошедший день.

— Хорошо, что ты выбрался к тете Силле, Энтони, — заметила миссис Уилстэк. — Она так любит, когда ты приходишь к ней в гости.

— Но я провел там четыре дня подряд, — мрачно отозвался он.

— Но ведь так приятно, когда тебя любят, — вставила Джин.

— Увы, это сулит не только преимущества, — возразил Хью.

— Спорим, ты не хочешь, чтобы Силла знала, куда ты ездил вчера вечером? — внес свою лепту Мэтт.

— Я никому не говорю, куда езжу, — усмехнулся Энтони.

— Конечно, — поддержала миссис Уилстэк. — Энтони не ребенок.

— А кстати, куда это ты ездил? — спросил Хью брата.

— Туда, где тете не удастся защитить меня от женщин, как она делает на вечеринках.

— Господи, — усмехнулся Хью. — Но тебе ведь не нужна охрана, правда, старик?

— Конечно, нужна. Каждый раз, когда я пытался сказать пару слов Джин, тетя Силла прогоняла меня прочь, как кота, который нацелился на птичку.

— Но все остальные так смотрели на тебя... — многозначительно заметил Мэтт.

— На меня? Почему? Разве кот не может поговорить с птичкой? — рассмеялся Энтони.

— Он всегда потом ее съедает, — отозвался Мэтт.

Джин больше не смогла сдержать смех. Блеснули жемчужные зубы, а глаза исчезли в веере смешливых морщинок. Она слишком живо представила Энтони в образе кота, который охотится на нее — беззащитную птичку. Больше никто не смеялся, все смотрели на нее. Девушка сразу вспомнила любопытные взгляды гостей Силлы. Все они наблюдали за тем, как хозяйка пытается удержать Энтони подальше от девушки. Может, они слишком хорошо знали Силлу, а может... Джин перестала смеяться и обвела глазами стол. Все смотрели на нее. Все, кроме Энтони, который занимался сыром и печеньем. Весь комизм и смысл сценки совершенно ускользнули от него.

И вдруг Джин это перестало казаться смешным.

Она быстро начала собирать тарелки. Ей не хотелось встречаться глазами с миссис Уилстэк, Мэттом и Хью. Особенно с Хью. Когда она добралась до его тарелки, ей все-таки пришлось посмотреть на него. Хью задумчиво созерцал кончик сигареты. Мысли его были далеко.

Глава 9

Следующие несколько дней прошли в будничной суете. Джин взяла за правило появляться в кухне после того, как братья позавтракают. Ей не хотелось появляться перед ними заспанной, и она выходила как раз вовремя, чтобы помочь миссис Уилстэк отправить Мэтта в школу. Начались дожди, и Хью с Энтони каждый день ездили на поля, чтобы приготовиться к севу. Теперь Хью одевался, как и его брат, — в холщовые штаны, заправленные в тяжелые ботинки, и видавшую виды широкополую шляпу. Это несколько его старило, но, в то же время, делало человечнее. Морщинки в уголках его глаз углубились, а лицо еще больше загорело.

Джин старалась вести себя с Энтони и с Хью как можно осторожнее. Ей не хотелось, чтобы подумали, будто она относится к Энтони как-то особенно, но, в то же время, встречаясь с ним наедине, обращалась с ним мягче и ласковее, чем когда рядом были зрители. Джин по-настоящему расстроилась, когда Лаура вдруг сказала:

— Не знаю, насколько у Энтони серьезно с этой учительницей. Он не очень-то рассказывает о себе.

— Наверное, дело в застенчивости, — возразила Джин. — И, к тому же, он еще очень молод.

— Через пару недель ему стукнет двадцать один. Будет большой праздник. Никогда не забуду, как мы отмечали совершеннолетие Хью! В городе было даже несколько пожаров — так все перепились. Все-таки меня тревожит эта девушка. Надо поговорить с Тони. Если у них серьезное чувство, то ее стоит пригласить.

— Так спросите его, когда он вернется. Если хотите, я выйду из комнаты.

— Нет, лучше пусть Хью спросит.

— Нет, не просите Хью, — не подумав, выпалила Джин и тут же прикусила губу. Миссис Уилстэк бросила на нее удивленный взгляд. Джин смутилась: она никак не могла забыть подслушанный разговор. Ей не нравился тон, которым братья говорили о девушках. — Не исключено, что Энтони в разговоре с братом начнет бахвалиться, все мужчины такие, — придумала объяснение Джин, — а с матерью он такого себе не позволит.

С самого воскресенья Джин избегала Хью. Когда он был в доме, она старалась занять себя чем-нибудь в другом конце двора, а за столом намеренно не замечала, что ему надо передать хлеб или соль. Хью вел себя точно так, как обычно. Он проводил все вечера на телефоне в своем кабинете, отдавал короткие приказы, но она старалась не попадаться ему на глаза, не давая возможности ни поддразнивать себя, ни называть «Джини». Впрочем, неделя прошла довольно спокойно и счастливо.

Уложив Мэтта спать, Джин выходила на улицу, пройтись. Ей нравилось гулять по ночам, хотя прогулка длилась всего десять минут. Когда она выходила за ворота, у нее возникало ощущение, что она направляется прямо в космос — кроме неба и полей до горизонта, кругом ничего не было. Путь ей освещали миллионы звезд. Джин думала о просторах и пустоте, но как только ей становилось одиноко, она поворачивала назад, где ждал уютный Стирлинг-даунс. И каждый раз она говорила себе: «Пойду домой». Дом, семья — были единственным, о чем она всю жизнь мечтала. Она запрещала себе думать о том, что наступит день, когда ей придется покинуть Уилстэков.

Когда в четверг вечером она накинула куртку, чтобы пойти погулять, Хью окликнул ее:

— Куда собралась, Джин?

— Немного пройдусь. Я гуляю каждый вечер.

— Тебе надо брать кого-нибудь с собой. Нельзя бродить одной.

— Да ладно... Всего пятьдесят ярдов от забора, не больше. Что со мной может случиться? К тому же, всегда можно крикнуть.

— Когда получишь пулю, кричать будет поздно. Здесь бродят охотники на диких собак. Так что в один прекрасный день они могут получить скальп девушки вместо шкуры динго.

— Но я никого не видела.

— Динго тоже. Я позову Энтони.

— Не надо, — попросила Джин, хватая его за руку. — Лучше я обойдусь без прогулки. Не стоит отрывать Энтони от «ягуара». Бог с ним. Пройдусь днем. — Она начала расстегивать куртку. Хью явно колебался, но все-таки не предложил составить ей компании. — Вот и все, — заключила она. — И никого не надо беспокоить. К тому же, мне нравилось гулять одной.

С вечера в пятницу зарядил дождь, который не перестал, а только усилился в субботу утром.

— Если так пойдет, — заметила миссис Уилстэк, — то вряд ли кто-нибудь будет играть в гольф.

Но все-таки в обед Лаура спросила сына, собирается ли он в клуб, и сообщила, что уже выгладила для него рубашку.

— Клубный день? — переспросил Хью. — Боюсь, что нет, миссис Ростбиф. Какой сегодня гольф?

— Он ездит только с Софи, — вставил Мэтт. — А она его сегодня бросила.

— Не говори ерунду, — оборвала его мать.

Джин переводила взгляд с одного лица на другое.

Хью иронически усмехался, но миссис Уилстэк, похоже, рассердилась всерьез. Неужели техника Софи состояла в том, чтобы заставлять Хью мучиться, предпочитая ему гольф? Опасный метод, особенно если она любила старшего Уилстэка.

После обеда миссис Уилстэк попросила Хью зайти в кабинет, чтобы поговорить.

— Я хочу, чтобы ты поехал, — сказала она, — Все решат, что ты эгоист — играешь только с сильными игроками и не обращаешь внимание на рядовых членов клуба. Если все дело в этом, и Софи думает именно так, то я скажу ей в следующий выходной, что это нехорошо. Потом Джин... Все решат, что ты специально не едешь в клуб из-за того, что я беру с собой Джин.

— Ладно-ладно, миссис Ростбиф, — рассмеялся Хью. — Только ради тебя. Я готов побеседовать с дамами и отведать пирожных. Теперь ты счастлива?

Миссис Уилстэк ничего не сказала Джин об их разговоре, и девушка узнала о том, что они едут вместе, только когда увидела, как Хью выводит из гаража «гумбер». За всю дорогу Хью ни разу не посмотрел на Джин и не сказал ей ни единого слова. Если отношение Джин к Хью переменилось после вечеринки у тети Силлы, то теперь она видела, что его поведение тоже стало другим. Возможно, он был рад ее равнодушию... если вообще его заметил.

В клубе она сразу потеряла Хью из виду, а миссис Уилстэк окружили элегантные дамы, и Джин лишний раз убедилась, что Лауру очень любят в округе. Миссис Уилстэк представляла всем Джин, и каждая из дам поболтала с девушкой, чтобы той не было одиноко. Джин же, напротив, очень быстро устала от нового общества, и, увидев вдалеке тетю Силлу, даже обрадовалась — это был человек их дома, член их семьи.

— А где же все мужчины? — тихо спросила она у Силлы.

— К своему стыду должна сказать, что все они в пивном баре. Впрочем, скоро придут — там слишком тесно...

— Привет! Как дела? — раздался веселый возглас.

Джин тут же узнала голос Софи.

— Хорошо, что ты пришла, — похвалила миссис Уилстэк. — А то я уже собиралась на тебя обидеться.

— Ой-ой-ой, какие вы все сегодня строгие. Чем вы обедали, скажите на милость? Только что встретила Хью, и он распорядился, чтобы я записала Джин в клуб и сыграла с ней.

— Нет, дорогая, Джин вряд ли захочет играть с тобой. Ты слишком хороший игрок, а никто не хочет проигрывать даже чемпиону, — возразила Силла.

— Я сыграю, — ответила Джин. — Где мне взять клюшки?

— Может, одолжить у Хью? — предложила миссис Уилстэк.

— Ладно, — согласилась Софи. — Сегодня есть только игры в четыре лунки, так что у нас останется время попить чай.

— Ты просто не представляешь, на что себя обрекаешь, — осуждающе предупредила ее тетя Силла.

— Я играю в гольф, — тихо ответила Джин. — И не расстроюсь, если проиграю — мне нечего терять.

Софи одолжила у кого-то клюшки, пока Джин снимала в дамской комнате пиджак и шляпку. На улице уже ждали Хью и какой-то молодой человек, оказавшийся банковским клерком. Джин должна была играть в паре с Хью, а парень — с Софи.

— Пропустим вперед мужчин, — решила Софи. — Бен отличный игрок, так что давай избавимся от них, чтобы не кричали нам в спину каждые пять минут: «Бей»!

Первый удар Софи был роскошным. У Джин даже дух захватило — Софи била, как мужчина. На веранде гольф-клуба столпились зрители. Джин так и представляла себе лицо тети Силлы, которая говорит приятельнице: «Господи, милочка, эта девочка сейчас останется в дураках. Сама виновата, я ее предупреждала. Да еще кругом столько народу!..» Хью смотрел на нее, опершись на свою клюшку. Джин неожиданно рассердилась. С какой стати все решили, что она останется в дураках?! Ведь она умеет играть!

Удар получился отличный. Мяч издал свистящий звук и угодил прямо в лунку точно на уровне попадания Бена и всего в ярде от мяча Хью. На веранде раздалось общее восторженное «О!», а Софи удивленно посмотрела на Джин.

— Так вот, как ты играешь? — спросила она. Джин с не меньшим удивлением посмотрела на свой мяч и честно ответила, что сама не ожидала такой силы. — Ты или чемпионка, или ужасно разозлилась, — констатировала Софи.

— Боюсь, что я разозлилась, — засмеялась Джин. — Это мог быть очень плохой удар.

— В любом случае, это хороший урок бабью на веранде, — отозвалась Софи. — А что тебя так задело?

В ее глазах было что-то обезоруживающее, поэтому Джин снова ответила честно:

— Кажется, слова тети Силлы, которая уверена, что я проиграю и покрою позором славную фамилию Уилстэков. Я испугалась, что все так и будет, и разозлилась.

— Тогда злись до самого конца игры.

Так и получилось. Джин играла отлично и, когда матч закончился, с облегчением призналась Софи, что играла вдвое лучше, чем когда-либо в жизни. Хью поздравил девушку и вызвался отнести в клуб сумку с клюшками и мячами. И тут Софи первый раз замолчала. Она догадалась, что Джин сказала правду: она действительно разозлилась, но только тетя Силла была не единственной причиной.

— Что случилось с Джин? — понизив голос, спросила она Хью. — Вы что, задразнили ее?

— А разве что-то случилось? — удивился Хью. — По-моему, она очень мила со мной.

— Чует кошка, чье мясо съела, — заключила Софи, прищурившись.

Но ей не удалось ничего вытянуть из Хью — у него было совершенно непроницаемое лицо.

К полудню выяснилось, что Джин и Хью выиграли главный приз клубного дня, и, когда девушка вышла вперед, чтобы получить из рук капитана серебряный кубок, ее губы дрожали от волнения. Она застенчиво пробормотала «спасибо» и не стала ждать, когда Хью вручат его приз.

— Красивые вазы, — гордо заметила миссис Уилстэк. — Можем поставить их на буфет в гостиной.

— Я заберу с собой свою, когда буду уезжать, — тихо возразила Джин. — Вы не против?

Она живо представила гостей Стирлинг-даунс, которым будут говорить: «Посмотрите — их выиграли Хью и Джин». Зачем судьба объединяла их снова? Джин бросила взгляд на Хью. Он весело болтал о чем-то с мужчинами, сунув кубок под мышку. Может, с ним случалось это не впервые, и было еще немало серебряных кубков, которое увозили с собой другие австралийские девушки? Вокруг Хью то и дело раздавались охи и ахи. Он очаровывал девушек, не тратя ни каких усилий. Жаль, что он собирался остаться холостяком. Как бы им гордилась любая женщина!

Джин покраснела от нескромности собственных мыслей.

Глава 10

Празднование совершеннолетия Энтони решила взять на себя тетя Силла. Отвертеться от этого было никак невозможно. Миссис Уилстэк даже не успела начать планировать торжество, как в Стирлинг-даунс появилась Силла.

— Но, Лаура, — заявила она, — ты же всегда знала, что этот праздник должна устроить именно я. И Джек согласен. Я сто раз с ним все обсуждала.

Миссис Уилстэк сидела в кресле в гостиной и смотрела на золовку задумчиво и несколько разочарованно. Она догадывалась, что, скорее всего, придется уступить, но сомневалась, пойдет ли это на пользу сыну. Поэтому миссис Уилстэк решила обратиться к Хью — ей требовался мужской совет.

— Скажи, Хью, хорошо ли это для Энтони? Обо мне не думай. Я могу и уступить. Но не повредит ли ему такая испепеляющая любовь? Сможет ли он освободиться, стать независимым?

Хью задумчиво закурил сигарету. Его призвали дать важный совет, и ему надо было отрешиться от сентиментальных чувств, выдав компетентное и логичное решение.

— С Энтони все в порядке, — сказал он. — Лучшее, что с ним случилось — это «ягуар». Дай мужчине хобби, в которое никто не сможет вмешаться, и он будет независимым.

— Ему нужна подруга, — возразила миссис Уилстэк. — Но ты же видишь, что тетя Силла пытается оградить его от девушек.

— Если девушка появится, то Энтони не упустит ее... если захочет.

Лицо Хью было мрачно серьезным.

— А ты, Хью? — продолжила миссис Уилстэк. — Кругом столько красивых девушек...

Она замолчала, заметив, как вспыхнули глаза Хью, и на лице появилось выражение: «Частное владение. Хода нет». И все-таки Лаура не остановилась:

— Если бы ты женился, Хью...

— Давай сначала закончим с Энтони, — возразил Хью. — Кажется, мы говорили о его делах.

— Это нечестно, что мы нагрузили на тебя все семейные проблемы. У тебя должна быть своя жизнь.

— У меня есть своя жизнь. И мне она нравится. Не волнуйся. Давай, ты будешь беспокоиться о ком-то одном. Установим очередность.

— Энтони такой юный...

— Да. И именно поэтому ему нужна девушка... Он пока достаточно молод, чтобы ускользнуть от опеки тети Силлы.

— А ты, Хью? Тебя не гнетут семейные обязанности?

— Скажем так, я воспринимаю их, как должное. Я независим — вот в чем разница между мной и Энтони. — Он улыбнулся. — Только попробуй заставить меня делать то, чего я не хочу, миссис Ростбиф, и посмотрим, что получится.

— Ты мужчина, который знает людей, мужчин... Скажи, хорошо ли для Энтони жениться так рано... если, конечно, у него есть девушка?

— Вполне. Если это хорошая девушка. Он сможет вести дом. Единственное, что противопоказано браку в юном возрасте — ненадежность или безответственность. А Энтони уже сейчас отвечает за автомобили стоимостью в двадцать тысяч фунтов.

— Значит, вопрос в девушке?

— Точно. — Некоторое время миссис Уилстэк сидела, молча, успокоенная и счастливая. Она убедилась, что брак — полезная вещь для обоих ее сыновей, а кругом было столько хороших девушек. — Вот Джин, например... — продолжила Лаура. — Она станет кому-нибудь отличной женой! Такая добрая, разумная. И очень хорошенькая!

— Совершенно согласен, — отозвался Хью, поворачиваясь к столу.

— А эта учительница... мисс Вудс... нам надо пригласить ее на праздник, — продолжила миссис Уилстэк, обращаясь к спине сына. — Пригласить, хочет этого Силла или нет?

— А хватит ли ей аристократизма, чтобы соответствовать голубым кровям Уилстэков? — спросил Хью.

— Конечно, да. Ты же знаешь, что я не терплю этих снобистских разговоров.

— Значит, надо ее пригласить, ни о чем не спрашивая Силлу.

Хью явно не хотелось больше разговаривать, и миссис Уилстэк пришлось встать и выйти. Как бы то ни было, он снял с нее огромный груз. Лаура поняла, что Хью поможет Энтони отстоять свои интересы.

По виду Хью, вышедшего к обеду, Джин никогда бы не догадалась, о чем говорили мать и сын.

— Миссис Ростбиф, — попросил он совсем по-детски, — испеки нам завтра яблочный пирог.

— Если будешь хорошо себя вести, — пообещала миссис Уилстэк.

День рождения Энтони прошел шумно и весело. Был приглашен весь город и семьи окрестных фермеров. Старый дом украсили лампочками, полы блестели, как зеркала, а оркестр выписали из самого Перта. Угощение удалось на славу: гостям подавали запеченных поросят, копченых цыплят, фаршированных индеек. Были и фруктовые салаты, и пирожные, и целые сугробы мороженого.

Джин с нетерпением ждала появления таинственной мисс Вудс и не разочаровалась. Конечно, Энтони должен был влюбиться именно в такую девушку! Она первый раз увидела ее в холле, когда дядя Джек со своей старомодной обаятельной куртуазностью подвел к гостям очень юную, очень хорошенькую светловолосую девушку.

— Джин, — сказал он. — Я хочу представить мисс Кэнди Вудс.

Кэнди была так прелестна, что дух захватывало.

— Наверное, вы знаете гостей лучше меня, — заметила Джин.

— Вряд ли, — ответила Кэнди. Голос у нее был такой же нежный, как и личико. — Я работаю тут недавно, так что еще не успела со всеми познакомиться.

— Значит, будем держаться друг друга, — предложила Джин.

Дядя Джек был явно доволен.

— Оставляю вас вдвоем, — сказал он. — Боюсь, что Силле понадобится моя помощь. Если бы вы, мисс Вудс, оказали мне любезность, старый холостяк был бы счастлив записать за собой один из танцев.

Джин посмотрела на дядю Джека с благодарностью. Он явно был на стороне Энтони; она догадалась — старик отлично знал, что Кэнди — подруга именинника... В эту минуту в вестибюле появилась тетя Силла.

— А, Джин, ты тут... — Она уставилась на Кэнди и спросила: — Мы знакомы?

На лице Силлы было написано холодное и несколько жестокое выражение, которое так ненавидела Джин. Мисс Уилстэк будто оценивала происхождение и имущественное положение гостьи.

— Мисс Вудс — гостья миссис Уилстэк, — нашлась Джин. — Я как раз собиралась отвести ее к другим гостям.

— Да-да, конечно. Там, кстати, мальчики Биллинг. А Хью и Энтони, естественно, помогают мне.

— Конечно, они будут слишком заняты, чтобы танцевать, — заметила Джин. В конечном счете, тетя Силла взяла на себя огромный труд по организации праздника... пусть уж будет счастлива, думая, что ни Джин, ни эта хорошенькая юная гостья не собираются увести Энтони у нее из-под носа. Силла задумчиво оглядела девушек, розовое платье Джин и белый шелковый наряд Кэнди, и на лице ее появилось такое выражение, будто она считала преступлением, что кто-то молод и красив.

— Я специально сказала это, чтобы ее успокоить, — шепнула Джин Кэнди, ведя ее в гостиную. — Правда, я с трудом представляю, чтобы Энтони не танцевал на собственном празднике.

Джин оставила мисс Вудс в компании дам, с которыми познакомилась в гольф-клубе, и отправилась на поиски Энтони. Она обнаружила его в дальнем конце сада, где он пристраивал насос к бочке с водой в компании какого-то другого молодого человека. В бликах мерцающих гирлянд Джин не заметила, что другой — Хью.

— Энтони, можно тебя на минуточку, — тронула она его за рукав.

— Да-да, — повернулся он, ангельски улыбаясь. — Мы просто пытаемся запустить эту чертову штуку.

— Хорошо, но ты мне очень нужен. Это важно.

Услышав голос Джин, Хью поднял голову.

Сейчас, когда она стояла, опустив руку на плечо Энтони, у девушки был веселый, даже счастливый вид. Она что-то прошептала Энтони на ухо, тот сразу вспыхнул и заторопился.

— Пусть играет музыка! — воскликнул именинник, и повернулся к Хью. — Я попрошу, чтобы Джек помог тебе или прислал кого-нибудь.

С улыбкой до ушей он побежал к дому, и Джин тоже не могла не улыбнуться той перемене, которую вызвало в настроении Энтони одно имя его возлюбленной.

Хью посмотрел им вслед: Энтони держал за руку Джин, они глядели друг на друга, он даже слышал их смех. Его лицо потемнело.

Чтобы раскочегарить оркестр, понадобилось не больше пяти минут, еще столько же ушло на то, чтобы веранду заполнили танцующие пары, и Кэнди с Энтони смогли затеряться в толпе.

— Хорошая работа, — похвалила миссис Уилстэк. — Подождем, пока Силла догадается, что происходит.

— Джин, потанцуешь со мной? — спросил дядя Джек. — Я не так молод и свеж... но еще не забыл нужных па.

— С удовольствием, — согласилась Джин, подавая ему руку.

Ей понравилось танцевать со старым холостяком. Кстати, он рассказал ей и о гостях, ненавязчиво сообщив, кто из них чего стоит. Танцевал он замечательно, хотя чуть медленнее, чем молодые, и слишком прямо держал руку, как диктовала мода его юных лет, но зато отлично чувствовал ритм и понимал музыку. Джин не могла не бросить на старика пару любопытных взглядов. Возможно, наступит день, когда они познакомятся ближе, и она сможет спросить его, почему он так и не женился...

Через некоторое время Силла нашла в саду Хью, который разливал напитки у накрытых столов.

— Хью! — воскликнула она с искренне бестактной непосредственностью. — Пойди, оторви Энтони от этой девчонки. Он уже дважды танцевал с ней. Он все-таки хозяин праздника... и не должен танцевать много и, к тому же, обязан подарить по танцу каждой даме.

— Послушай, тетя Силла, — отозвался Хью. — Ты не можешь помешать Энтони танцевать с тем, с кем он хочет. Невозможно «оторвать его от этой девушки», если он хочет быть с ней. Оставь его в покое. Двадцать один год бывает раз в жизни.

— Ну, Хью, может, ты тогда сам пригласишь ее? Она ведь и твой гость.

— Ладно, — задумчиво согласился Хью. — Только я не стану отбивать ее у Энтони.

Хью оставил Силлу в отвратительном настроении. И почему эти девчонки норовили захомутать ее племянников! Естественно, акры Уилстэков и их знаменитое имя очень привлекательны. В некотором роде тетка была благодарна Софи, которая всегда была рядом с Хью и отпугивала остальных девиц. Конечно, Софи не из тех, на ком женятся, и не из тех, кто стремится замуж, так что Силла была спокойна за Хью.

Дядя Джек пригласил Кэнди на танец, и поэтому Джин с Энтони стояли вместе, когда рядом появился Хью.

— Как танцы? — спросил он.

— Прекрасно, — отозвалась Джин. Просияв, она добавила: — Спроси Энтони.

— Лучше не бывает, — улыбнулся именинник. — Побегу найду тетю и помирюсь с ней. Тебе надо опробовать пол, Хью. Ты удивишься — ноги сами пускаются в пляс.

— Я могу пригласить тебя, Джин? — спросил Хью.

Девушка приняла предложение, и они вернулись на веранду. Джин сразу заметила, что девушки поглядывают на нее с любопытством. Почему-то ей было очень приятно, что свой первый танец за вечер, Хью исполнит, именно, с ней. Она решила, что он не так плохо относится к ней, как старался показать последние несколько дней. Джин подняла глаза. Хью был очень похож на дядю Джека — на его лице застыло то же выражение любезного внимания, и, слушая ее, он так же склонял голову на бок. Она заговорила о Кэнди, спросив, не считает ли Хью ее очаровательной. Хью не ответил.

— Хью! У тебя такой вид, будто ты не слышал ни слова.

— А, что ты говорила, Джин? Прости, я задумался.

— Я спрашивала тебя про девушку, с которой сейчас танцует дядя Джек. Не правда ли, она очаровательна?

— О, да, — ответил Хью без особого интереса.

Джин удивилась и посмотрела прямо в глаза партнеру. О чем он думал? Ей вдруг стало неловко смотреть на него в упор, и она опустила глаза, а потом решилась спросить:

— Ты танцуешь со мной по обязанности?

— Раз ты сама спросила, Джин, — ответил Хью после длинной паузы, — то — да. До тех пор, пока ты не захочешь, чтобы все было по-другому.

Что он имел в виду? Почему этот человек никогда не говорил ничего прямо, а изъяснялся намеками? Джин пожалела, что задала ему этот вопрос. Это было нечестно. Ведь у нее, Джин Бедфорд, были свои обязанности, как и у Хью Уилстэка. И она была обязана не заметить, что он пригласил ее из вежливости.

— Ты прекрасный партнер, — похвалила она. — Придется изображать хозяина? Или ты сможешь еще потанцевать?

— И то и другое, — ответил он вежливо.

Танец кончился, и к ним подошла тетя Силла.

— Будь милым, — попросила она Хью, — присмотри за ребятами, вон там, в углу. Кто-нибудь бросит сигарету, и все сгорит. Ты единственный, кто может сказать им об этом и не обидеть.

Джин усмехнулась. Тетя Силла обладала особым даром разъединять пары, если их мужской половиной был кто-нибудь из Уилстэков. Интересно, что делала бы Силла, если бы Софи пришла на вечеринку? — подумала Джин. Нет, похоже, Силла одобряла Софи и не мешала их отношениям с Хью.

Джин отыскала миссис Уилстэк у стола, уставленного едой и цветами, и прошептала ей на ухо:

— Мне очень нравится Кэнди. Осталось только выяснить, умеет ли она готовить.

— Умеет. Она как раз преподает кулинарию в старших классах.

— Тогда она нам подходит, — обрадовалась Джин.

Джин проследила глазами за Кэнди, которая спускалась по ступенькам веранды в компании дяди Джека. Он смотрел на девушку сверху вниз и улыбался. Джин вздохнула, она сама была на грани того, чтобы влюбиться в старого холостяка.

К счастью, тетя Силла была вынуждена играть роль хозяйки дома, поэтому не могла все время следить за любимым племянником, и тот, то и дело, исчезал с веранды, причем надолго. Вместе с ним исчезала и Кэнди Вудс.

— Слава богу, — прошептала миссис Уилстэк на ухо Джин, — никто ничего не замечает. Только один Хью два раза меня уже спрашивал: «Куда, черт побери, испарился Энтони».

— И вы сказали?

— Я попросила, чтобы он оставил Энтони в покое. Обещала, что мы с тобой позаботимся о нем.

Джин отыскала глазами Хью, который разговаривал с одним из фермеров-соседей. Джин удивилась, что в этот вечер он мало танцевал и старался держаться поближе к пожилым. Наверное, этого требовало положение «крупного землевладельца», — решила она. Впрочем, выглядел он очаровательно, и девушки, по-прежнему, заглядывались на него. Джин пришлось выдержать бой с самой собой, чтобы также не бросать на Хью заинтересованные взгляды. Но сегодня Джин заметила еще кое-что — как бы девушки ни любовались Хью, ни одна не подошла к нему пококетничать. Примерно так же вели себя и пожилые дамы со старым холостяком дядей Джеком. Они были рады поболтать с ним, явно восхищались им и уважали его, но ни одной не приходило в голову пофлиртовать со стариком. Хью здорово походил на своего дядю. Его нельзя было назвать необаятельным, но его строгий вид не допускал никаких вольностей.

Во время обеда Джин убедилась в правильности своих предположений. Подали холодную индейку, и Хью, на правах хозяина дома, должен был поухаживать за гостями. Девица, которая оказалась рядом ним, взялась помочь разрезать индейку, но накладывала тарелки с неестественными ужимками и хихиканьем, явно для того, чтобы привлечь внимание Хью. Джин заметила, как мгновенно переменилось лицо старшего Уилстэка, превратившись из улыбчивого доброжелательного в маску холодной вежливости. Через несколько минут девушка отошла, а Хью снова стал самим собой. Тут он поднял глаза и замети Джин.

— Ну-ка помоги мне, — потребовал он. — Здесь слишком много гостей и индеек.

Все расхохотались, пропуская Джин к столу, и она тут же взялась за дело, накладывая одну тарелку за другой. Когда все получили свои порции, Хью посмотрел на Джин с улыбкой.

— Как будет с нами? — спросил он. — Ты поухаживаешь за мной или я — за тобой?

— Я совсем не хочу есть. А вот во рту пересохло

— Тогда пойдем, выпьем. — Они вышли в сад, где были столы с напитками. — Дать сигарету?

Неожиданно напряженность, возникшая между ними с самой вечеринки в Бинди, куда-то улетучилась. Джин не могла понять причин такой перемены. Хью смотрел на ее волосы, переливавшиеся в свете веселой иллюминации.

— Джини... со светло-каштановыми волосами, ― вдруг сказал он.

Джин похолодела. Нет! Только не это! Неужели он хотел снова все испортить?! Хью тут же заметил, что она перестала улыбаться, и поднял брови.

— Ты против? Это всего лишь старая песенка.

— Так мы выпьем что-нибудь? — перебила она.

Джин, сама того не заметив, поступила с Хью точно так же, как он с неизвестной девицей за столом: окатила его ушатом холодной вежливости, а теперь смотрела, как ни в чем не бывало.

— Что будешь? Пунш? Бокал кларета? — спросил он.

— Пунш. Я помогала его готовить и знаю, из чего он сделан.

Не успел он налить два стакана, как появилась тетя Силла.

— Так вот ты где, Хью! Будь ангелом. Все ждут твоей скрипки. Она с тобой?

Тетя снова отнимала племянников у девушек.

— Да. А что сыграть? То, что разбудит гостей или, наоборот, колыбельную?

— Ну, ты сам знаешь, что играть. Только ничего сентиментального! Мы не хотим, чтобы парочки обжимались у забора.

— Значит, классика, — отозвался Хью и с улыбкой повернулся к Джин. — Увидимся завтра, — попрощался он.

Только когда он отошел, Джин догадалась посмотреть на часы: было без пяти двенадцать. Завтра наступало через пять минут. Он пошутил, а значит не обиделся на ее холодность, точнее, не воспринял ее всерьез. Наверное, Хью считал, что он единственный здесь имеет право охлаждать чужие чувства.

Наступило двенадцать часов. Завтра. Хью играл «Цветы в лесу», оркестр аккомпанировал. Гости в тишине слушали. Тлели сигареты. Веселый свет фонарей отбрасывал радугу оттенков на широкие бальные юбки. От земли исходил теплый аромат приближающейся весны.

Хью играл прекрасно, но на этот раз он не сыграл «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами.

Глава 11

День рождения Энтони кончился, и жизнь вернулась к обычной будничной суете. Начались дожди, и как раз вовремя, чтобы спасти посевы. Джин с миссис Уилстэк только и занимались тем, что сушили одежду мужчин. Тяжелая работа так изнуряла всех, что сразу после ужина ложились спать. Вставали же Уилстэки и Джин в пять утра. Хью больше не играл в гольф, а Энтони не ездил к Кэнди. Пока не было посажено последнее зерно, они работали семь дней в неделю.

Когда посевная закончилась, им надо было бы сесть друг против друга и хорошенько поговорить — за эти недели они успели стать чужими. Энтони казался старше и был ужасно занят с «ягуаром». Джин, которая всегда была расположена к Энтони, заволновалась — не бросила ли парня белокурая Кэнди. Чтобы выразить ему свою поддержку, она носила обеды и чай прямо в гараж.

— Ты его балуешь, — как-то заявила миссис Уилстэк, когда Хью вышел из кабинета на кухню позатракать.

— Энтони невозможно испортить, — возразила Джин.

Она заметила, что Хью с любопытством прислушивается к разговору, поглядывая на женщин сквозь сигаретный дым. Миссис Уилстэк налила чай, и Хью вдруг бросил:

— Пусть Джин отнесет еду Энтони. Кажется, им обоим это нравится.

В его словах не звучала ирония, это было просто будничное замечание, но Джин стало не по себе. Она сразу задумалась — неужели Энтони привлекал ее? А ведь именно в этом были уверены тетя Силла и некоторые из ее подруг. Увы, она не могла во всеуслышание заявить, что они ошибались. Конечно, со временем все встанет на свои места, все узнают о Кэнди Вудс, но пока... Джин снова расстроилась. Если бы она не так чувствительно реагировала на слова Хью!..

В субботу снова возникла из небытия Софи, и тут же увезла Хью в новый гольф-клуб. Они не вернулись к ужину, и Джин не слышала, чтобы Хью вернулся домой, хотя заснула очень поздно. Естественно, девушка не могла не думать о том, чем Хью и Софи занимались в столь поздний час. Пошли на вечеринку? Или Хью все-таки был способен на легкий полуночный флирт? Эта догадка полоснула ее ножом по сердцу. Если Хью не собирался жениться, то он должен был играть честно. А может, он предпочитал всем остальным Софи из-за того, что она не опасна и, в свою очередь, всему предпочитает гольф?

Так ли все на самом деле? Или Софи просто умеет ждать? Джин пару раз ловила на себе и Хью подозрительные взгляды Софи...

Ей стало грустно.

Дело было в Хью: не его вина, что он трогал сердца. Но Хью воздвиг вокруг себя барьер, через который не могли проникнуть ни миссис Уилстэк, ни Энтони, ни Мэтт. Говоря метафорически, он всегда сидел во главе стола.

На следующий день — в воскресенье — Энтони объявил, что «ягуар» готов. Осталось только помыть его в последний раз и отполировать. Вся семья собралась в гараже, чтобы пронаблюдать за этими важными операциями. Казалось, Хью гордится машиной не меньше своего брата. Миссис Уилстэк, посмотрев на чистенький автомобиль, выкатила забрызганный «гумбер» и потребовала, чтобы Мэтт помыл его. Мальчишка возражал, но Джин вызвалась ему помочь.

— Кажется, это витает в воздухе, — усмехнулся Хью. — Займусь-ка я «холденом».

Мэтту ничего не оставалось, как вымыть и эту машину. Автомобили оставили сохнуть, а счастливые Уилстэки отправились пить чай.

— Самое трудное — отполировать, — пожаловался Энтони. — А Мэтт сбежал. Боюсь, Джин, тебе придется все делать одной.

— Это неплохое упражнение, — отозвалась девушка.

— Энтони закончит с «ягуаром» раньше, вот он тебе и поможет, — заявил Хью.

Он снова не предложил свою помощь.

Джин решила никому не портить хорошее воскресное настроение и, ничего не сказав, принялась за дело. Она старалась работать быстро. Кто знает? Может, удастся закончить раньше Энтони, который с любовью натирал каждый сантиметр машины. Но полировка оказалась не таким простым делом, как ей представлялось, и, скоро устав, она присела отдохнуть.

— Вот она, прерогатива прекрасного пола, — усмехнулся Хью. — Но ты все равно здорово выглядишь, даже бездельничая, Джин.

Работая, Энтони насвистывал, и девушка обратила внимание на то, как чисто и точно он выводит мелодию. Все Уилстэки были музыкально одарены... Доделав все, Энтони сделал круг по двору и крикнул:

— Поеду, покажусь дяде Джеку! — Голос парня был исполнен гордости. У Джин слезы навернулись на глаза, так ей приятно было видеть, что Энтони первым делом хочет продемонстрировать работу не дружкам, а именно дяде и тете.

Проводив глазами «ягуар», Хью повернулся к Джин, несколько секунд понаблюдал, как она моргает, потом нахмурился и направился к «гумберу».

— Не грусти, Джин. Я тебе помогу.

— Да я не об этом. Я не против того, чтобы отполировать машину. Просто... просто я подумала, что было бы здорово поехать с Энтони и посмотреть, как обрадуется дядя Джек.

— Между прочим, мы можем еще успеть. — Хью уже тер тряпкой. — Иногда Энтони бывает ужасным эгоистом, — добавил он.

Джин опустила тряпку и посмотрела ему прямо в лицо. Неужели Хью считал, что ей нравится Энтони... нравится не так, как должен нравиться в ее положении? И что она расстроилась из-за его «эгоизма»?

— Знаешь, Хью, — начала она, — Энтони влюблен в Кэнди Вудс. И Кэнди Вудс... я надеюсь и молюсь... тоже неравнодушна к Энтони.

Хью перестал тереть машину, но не поднял глаз.

— Это только увлечение. Я бы, на твоем месте, не беспокоился.

— Я и не беспокоюсь. Мне нет дела до романов Энтони.

— Тогда почему ты сказала об этом сейчас?

Хью посмотрел ей в глаза.

— Я думала, что это важно для тебя.

— Ты хочешь, чтобы я что-нибудь предпринял?

Джин была уверена: Хью считает, что она страдает из-за «увлечения» Энтони. «Вот это удар!» — подумала она про себя и вернулась к машине.

Теперь насвистывал Хью. Он просвистел все мелодии, которые играл в Бинди. Начал с «Прогулки во ржи», потом пришла очередь «Серебро дороже золота», и, наконец, перешел к «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами». Каждый тер машину со своей стороны, и когда песенка закончилась, они встретились у капота. Оба резко выпрямились и посмотрели друг на друга.

— Чем она тебе не угодила, Джин? — спросил Хью. — Просто милая старинная песня.

Она не знала, что ответить. То, что она могла бы сказать, говорить было нельзя, и девушка снова опустила глаза на блестящую поверхность «гумбера».

— Отлично, правда? — спросила она. — Спасибо, что помог.

— Не стоит. — Хью улыбался. — Теперь поможешь мне с «холденом»?

— Нет, мистер Уилстэк. Я совершенно вымоталась.

— Что ж, мисс Бедфорд. Вы свободны. Урок закончен.

Он подмигнул и занялся собственной машиной.

Уходя, Джин услышала, как он свистит «Долог путь до Типперери»...

Весна пришла быстро и оказалась очень короткой. Всем показалось, что еще вчера они ходили в шерстяных свитерах, а сегодня уже надели рубашки с коротким рукавом. Снова начались горячие деньки. Джин была слишком занята, чтобы наслаждаться жарой в начале декабря. Мэтт должен был играть на школьном концерте, и девушка понимала, что это станет для него настоящим экзаменом на зрелость. К тому же, надо было готовиться к Рождеству. Когда по вечерам заканчивались занятия с Мэттом, миссис Уилстэк и Джин просматривали каталоги больших магазинов, выбирая рождественские покупки. Девушке хотелось приготовить подарки всем, но она мучилась, не зная, что выбрать для мужчин: ей хотелось, чтобы подарки понравились, но не поставили в ложное положение. В конце концов, она решила вышить всем по набору носовых платков. Ручная работа покажет, что она думала о них и старалась угодить, а скромность сувенира ни к чему их не обязывала. К тому же, подарив одинаковые сувениры Энтони, Хью и дяде Джеку, она бы показала, что никого из них не выделяет особо.

Как-то днем, когда она занималась вышиванием, домой неожиданно вернулся Хью. Она услышала тяжелые шаги в коридоре и быстро спрятала белый кусочек льна в корзинку с рукоделием, вытащив оттуда недошитый передник, который готовила для миссис Уилстэк. Хью сел на стульчик возле пианино и закурил.

— Хочешь чаю, Хью?

— Ты удивишься, Джин, но я уже поставил чайник.

— Но когда вы работаете, — она не смогла удержаться от улыбки, — мы все с удовольствием делаем для вас чай.

— Ладно-ладно, — усмехнулся Хью.

Джин удивилась. Неужели ее старания приучить его к порядку, все-таки дали свои результаты? Лицо молодого человека было очень серьезным, он с интересом наблюдал, как ловко трудятся ее пальчики. Джин не знала, что ему ответить. Сколько девушка ни боролась с собой, она всегда проигрывала битву — Хью ей нравился. Когда она уедет... а ведь это уже не за горами... как миссис Уилстэк будет справляться со своими тремя сыновьями? Впрочем, — подумала Джин, — до ее приезда в Стирлинг-даунс Лаура отлично управлялась одна.

— Знаешь, Джин, — задумчиво произнес Хью, — нам очень приятно, что ты с нами. Надеюсь, мы не замучили тебя до смерти.

— Нет, мне здесь нравится, — честно ответила Джин. — Мне жаль, что Мэтта отправят в школу, и мне придется уехать.

— А зачем тебе уезжать?

Она снова удивилась.

— Но, Хью, моя работа... настоящая работа, за которую мне платят, будет уже не нужна.

— А как насчет ненастоящей, вроде приготовления чая для усталых фермеров? Как мы будем без тебя обходиться?

Джин покачала головой. Она не могла остаться в Стирлинг-даунс в роли компаньонки или платной экономки. Какое положение у нее будет в доме, когда Мэтт уедет в школу? И тут ей пришло в голову, что Хью специально явился в гостиную, чтобы обсудить это. Вот почему он сидел теперь напротив нее и смотрел своими синими глазами — глава семьи. Наверное, Хью понимал, что Джин стала правой рукой миссис Уилстэк, и поэтому хотел, чтобы она осталась у них в доме.

Новой работы у нее пока не было, и, хотя мысль о том, чтобы остаться в Стирлинг-даунс, не была ей неприятна, здравый смысл подсказывал — чем дольше она тут проживет, тем тяжелее будет расставание.

Хью повернулся к окну, и она посмотрела на его красивый профиль. Как он был хорош сегодня! Выглянуло солнце, она отложила работу и улыбнулась.

— Чайник выкипит, мистер Уилстэк. Пойду-ка, налью нам по чашечке, а вы посидите, почитайте газетку, вытяните ноги к камину...

— Что это за манера? Совсем, как миссис Ростбиф. Джин, Джин, на что ты меня толкаешь?

— Ну, не здесь, так в кабинете. Там у вас есть свой камин.

— Пойду-ка я лучше на кухню и займусь чашками, блюдцами и прочим. — С веселой улыбкой он полез в буфет. — Эй, Джин, а как ты ставишь — чашку на блюдце или наоборот?

Если бы он назвал ее «Джини», она бы поняла, что все в порядке. И все-таки, повернувшись к нему спиной и заваривая чай, девушка молила небеса, чтобы он не обратился к ней «Джини». Слишком много надежд вселяло это ласковое имя, а она не могла больше переносить неопределенность.

Ее расстраивало еще кое-что — на Рождество была приглашена Софи.

Нет, пусть они останутся хорошими друзьями, как сейчас, тогда ей легче будет уехать, увозя с собой добрые воспоминания.

Наконец, чай был готов. Хью вынес поднос на веранду и позвонил в колокольчик, чтобы Фрэнк и Энтони, которые трудились в поле неподалеку, услышали сигнал. Вся семья уселась на воздухе передохнуть и поболтать об уборке и ценах на пшеницу в этом году.

— А что будет после того, как жатва кончится? ― поинтересовалась Джин.

— Будем готовиться к Рождеству, — ответил Энтони. — А потом спорить, кто первым поедет в отпуск.

— Я оставлю свой до февраля, — сообщила миссис Уилстэк. — Отвезу Мэтта в школу, а потом отдохну две-три недели на побережье.

— А как ты посмотришь, если я выберу себе вторую половину января? — спросил Энтони у Хью. — Надо погонять «ягуар» и договориться об австралийском ралли на будущий год.

— Миссис Уилстэк, я могу поехать с вами? — вступила в разговор Джин. — Или мне надо собираться раньше?

Лаура всплеснула руками.

— Джин, я вообще отказываюсь думать об этом. Поедешь со мной и Мэттом, отдохнешь, а потом... Нет, я не могу себе представить, что ты нас покинешь.

На веранде воцарилось молчание, потом заговорил Хью.

— Я просил Джин...

— Давайте поговорим о Рождестве, — быстро перебила его девушка. — Это гораздо приятнее. Как ты будешь готовить к праздникам старый дом, Энтони?

— Придется убрать весь фарфор, старинную мебель... Со всей Австралии съедутся племянники и племянницы, и тетя Силла начинает бояться за свой антиквариат за две недели до праздников.

— Ты преувеличиваешь, Энтони, — укорила его миссис Уилстэк. — Не так уж много будет народу, тем более, что все торжества обычно проходят на улице, и мебель не пострадает.

Забавно, — подумала Джин. Энтони подшучивает над Силлой, но если кто-то другой попробует ее покритиковать...

— Жалко, что Мэтт в школе, — улыбнулся Хью. — Он бы вымыл тарелки.

— Вы, мужчины, возвращайтесь к работе, — заявила миссис Уилстэк. — Мы с Джин все сделаем.

— А ты, Фрэнк, умеешь мыть посуду? — поинтересовался Хью.

— Я? А как ты думаешь, кто моет мне тарелки?

— Хорошо, — похвалил Хью, вставая. — Тогда мы сделаем это сами.

Все, включая Энтони, удивленно уставились на главу семьи. Хью усмехнулся.

— Маленький сюрприз, да?

Как противоречиво женское сердце! Теперь, когда Хью предлагал свою помощь, Джин вовсе этого не хотелось. Мужчины действительно много работали на полях в эти дни, а по ночам Хью занимался бухгалтерией в своем кабинете. Скорее всего, она и раньше мечтала ни о помощи, а о готовности помочь. К тому же, в Джин был сильно развит женский инстинкт — инстинкт обслуживать мужчин, и она прекрасно понимала, почему миссис Уилстэк делает все за своих сыновей. Это было нужно не столько им, сколько самой Лауре. Джин встала.

— Что ж, зачтем предложение, как совершенное доброе дело, — сказала она. — Мне не трудно помыть тарелки, ведь вам еще работать в поле.

— Я хотя бы отнесу поднос, — предложил Хью.

Пока он носил чашки и тарелки, Джин наполнила раковину теплой мыльной водой.

— Джин, — вдруг позвал ее Хью. Голос его снова стал серьезным. — Не слишком увлекайтесь готовкой к Рождеству. В такую жару не стоит торчать у плиты. Перед праздниками нам привозят еду самолетом. Скажите мне, что нужно, и все будет.

— Спасибо, Хью. Мы обсудим это с миссис Уилстэк.

Он зачем-то потоптался на кухне еще две — три минуты.

— Знаешь, — вдруг произнес он, — ты сегодня такая тихая...

Джин повернулась к молодому человеку. Как могла девушка смотреть на такого мужчину, как Хью, чувствовать то, что чувствовала, и не показать себя при этом дурой?

Джин склонилась над раковиной и сказала:

— Наверное, это от того, что я думаю. Думаю о своей будущей жизни. В городе столько всего замечательного... Я планирую.

— Ты ждешь и хочешь этого?

— Конечно. А как бы ты чувствовал на моем месте? Театры, огни, музыка... и друзья.

Энтони позвал Хью с улицы, тот крикнул: «Иду!» и через минуту уже был за дверью.

Джин тяжело вздохнула. Хью постарался быть с ней милым... скорее всего, чтобы выразить свою признательность. Кажется, ей не удалось с достоинством принять его благодарность.

Глава 12

Рождество выдалось жарким и тихим. Накануне они полночи просидели, делая украшения для старого дома, и с утра Джин решила выспаться. Сочельник все провели за кухонным столом, мирно разговаривая и вспоминая прежние времена и рождественские традиции Стирлинг-даунс. Хью достал бутылочку старого вина, и они смаковали божественную жидкость, покуривая и болтая. Только Мэтт торчал во дворе, не в силах оторваться от лошадей, которые утром должны были доставить семью в старый дом к дяде Джеку.

Солнце еще не поднялось, но Джин уже проснулась. Она лежала в кровати под одной простыней и с ужасом думала — неужели может быть еще жарче! Вскоре она услышала голос Мэтта — он чистил и седлал лошадей. Потом раздались тяжелые шаги — или Энтони, или Хью, — кто-то из них тоже проснулся рано.

Едва стало светать, в дверь Джин просунулась взлохмаченная голова Мэтта. Джин приподнялась на локте и улыбнулась.

— Привет, Мэтт! Счастливого Рождества!

— Счастливого Рождества, — прошептал мальчик. — Хью послал меня посмотреть, проснулась ты или нет.

— Я — да, а остальные?

— Тоже, только мама делает вид, что спит. Не вставай пока, Джин, ладно? А то ты все испортишь.

— Не буду, а что ты замышляешь?

— Через минуту скажу.

Он исчез, и Джин снова легла. У Мэтта был очень таинственный, по-настоящему «рождественский» вид. Девушка увидела в окно, как он деловито выбежал во двор и начал рвать листья... И тут она услышала одну из самых прелестных рождественских песен: «Ангелы пропели благую весть». Кто-то включил радио. И это был не Мэтт.

Мэтт вернулся в дом, и в кухне послышались голоса — шепот, потом чей-то тихий смех. Шаги в коридоре. Мэтт, все еще в пижаме, снова просунул голову в дверь.

— Мы можем войти? — спросил он.

— Почему бы и нет...

Мэтт широко распахнул дверь, и в проеме появился Хью с подносом. Он не смотрел на Джин — только на поднос, боясь уронить что-нибудь. Лишь поставив завтрак на столик у кровати, Хью поднял глаза на Джин и с улыбкой сказал:

— С Рождеством! Я все приготовил сам. — Он вернулся к двери, потом снова повернулся к Джин и добавил: — Ты не знала, что я это могу, да?

Джин попыталась сказать «Счастливого Рождества!», но у нее перехватило горло, а когда она справилась с дыханием, Хью уже вышел.

Джин смахнула слезы, которые выступили у нее на глазах, и посмотрела на поднос. Все было очень красиво разложено, а сбоку на салфетке лежала дубовая ветка, перевитая красной ленточкой, и маленький соблазнительный сверточек.

Она села на кровати, одернула ночную рубашку и поставила поднос на колени. В открытую дверь было видно, как молодые люди с подносом торжественно направляются к спальне миссис Уилстэк.

— Кто бы мог подумать... — пробормотала она.

Джин взяла в руки подарок, но никак не могла отважиться открыть его. Девушка решила сначала глотнуть чая, будто он мог придать ей мужества.

— Ты уже открыла? — Это был снова Мэтт.

— Нет... оставила на потом, как самое вкусное.

Мэтт ждал, и Джин начала развязывать ленточку.

В коридоре появилась миссис Уилстэк со старшими сыновьями.

— Ну, Джин, открывай, мы умираем от любопытства — понравится тебе или нет.

Из кухни слышался свист — Хью исполнял своеобразный рождественский гимн. Джин сняла бумагу и обнаружила под ней бархатную коробочку. Девушка подняла голову. В нее буквально впились три пары глаз. Она открыла коробочку...

— О! — У нее захватило дух. Это были часы, усыпанные по краю циферблата мелкими бриллиантами. Джин быстро опустила руки, будто подарок жег пальцы. — О, нет, я не могу... я не могу... не могу это принять...

— Можешь, — заявила миссис Уилстэк, наклоняясь к ней. — Ты нам так много дала за эти три месяца! И это подарок от Стирлинг-даунс... с нашей любовью.

Джин не знала, что сказать. Потом дрожащей рукой надела часы. В дверном проеме появилось лицо Хью.

— Ну что, все в порядке? — спросил он.

Джин смогла только кивнуть головой. Это была очень красивая вещь.

— А кто же... кто их выбирал? — спросила она, наконец.

— Дядя Джек, — ответили все хором.

— Ой... милый дядя Джек! — На этот раз она не стыдилась слез. — Не знаю, как вас благодарить... я даже не мечтала....

— Это мы тебе благодарны, дорогая, — возразила миссис Уилстэк, целуя Джин в лоб. — С Рождеством!

— С Рождеством! Я чуть не забыл! — воскликнул Энтони.

— А теперь завтракай, Джин, а то Хью обидится. Ведь он все сам приготовил.

— Но я не могу есть одна. Можно, я пойду с вами?

— Конечно... Бери поднос и пошли ко мне в спальню.

Теперь они сидели на кровати миссис Уилстэк. Когда все устроились, Джин заметила, что Хью куда-то пропал.

— Иду-иду, — тут же откликнулся старший Уилстэк. — Он появился в дверях с чашкой в одной руке и тостом в другой.

— Ни ветчины, ни яичницы? — удивилась его мать.

— Нет. Теперь я понимаю, почему вы с Джин никогда ничего не едите. После того как я приготовил завтрак на четверых, я сыт яичницей с беконом на целую неделю. — Он сел и повернулся к Джин. — Ну, как Рождество на задворках Австралии?

— Рай, — ответила она с набитым ртом. — Настоящий рай.

После завтрака началась суета умывания и одевания, пока, наконец, все не нарядились: Джин и миссис Уилстэк — в свои лучшие платья, ребята — в белые рубашки с нарядными галстуками. Пришло время ехать в старый дом. Мэтт и Энтони решили отправиться верхом, а Хью должен был отвезти Джин и миссис Уилстэк в коляске.

Хью последний раз обошел дом, чтобы убедиться, что все в порядке и нигде не остался гореть огонь. Ведь самым большим врагом австралийцев в жаркий день был пожар. Джин открыла ворота и уже возвращалась к коляске, когда Хью вдруг спросил:

— Ну что, Рождество получается счастливым?

— Да. Ты даже не представляешь, каким счастливым!

Она не добавила, что единственным облаком, туманившим ее небо, было ожидание Софи. Впрочем, никто точно не знал, прибудет ли любительница гольфа — она всегда была непредсказуема. И никто особенно не жаждал ее присутствия, что несколько радовало Джин. Но она не знала, что в действительности чувствует Хью.

За пятьсот ярдов до старого дома их встретила рождественская мелодия — дядя Джек выставил радио на веранду и включил его на полную громкость.

Не успела коляска подъехать к дому, как Джин уже соскочила на землю и побежала к дяде Джеку, который вышел их встречать.

— С Рождеством, Джин! Ты не сочтешь за непозволительную вольность поцелуй старого холостяка?

— Нет, я мечтаю о нем! — Она обвила его за шею и с чувством поцеловала в щеку. — Дорогой дядя Джек! Какой вы милый!

— Смотри, не перехвали меня. Просто мы все хотели тебе подарить что-нибудь памятное и долго ломали голову. Это была идея Хью. Он вдруг вспомнил, что ты не носишь часы.

— Теперь ношу.

Она гордо выставила руку.

Джин как-то спросила миссис Уилстэк, дарят ли Энтони и Хью кому-нибудь подарки. Ей и в голову не приходило, что они об этом когда-нибудь задумываются.

Тетя Силла пригласила всех в дом выпить кофе со льдом, а потом велела Хью развесить подарки на елке, установленной посередине веранды в большой кадке. Под деревьями во дворе уже накрывали столы. Вскоре начали прибывать родственники. Всех их Джин уже встречала на дне рождения Энтони, кроме парочки самых маленьких детей. Дети и десяти минут не провели в доме, как уже переоделись в купальники для того, чтобы поплавать в бассейне. Взрослые чинно расселись в креслах, дожидаясь новых гостей.

Каждый привозил с собой коробку подарков, которые с шумом и весельем развешивались на елке. Подарки нашлись для каждого, даже для Софи, которая еще не появлялась. К удивлению Джин, ее саму ждало еще несколько свертков и пакетов, потому что каждый из Уилстэков, включая тетю Силлу, приготовил ей отдельный сувенир.

— Но я думала, что часы... — начала она.

— Это от всей семьи, — заявила миссис Уилстэк. ― А это от нас.

Джин подарила миссис Уилстэк фартук ручной работы и дорогой фарфоровый чайник с сахарницей. Для тети Силлы она приготовила инкрустированный деревянный поднос; Энтони, дяде Джеку и Хью — вышитые льняные платки, Мэтту — коробку патронов для ружья и ноты. Мэтт, Хью и Энтони, каждый подарил девушке по книжке, и, просмотрев их названия, она сразу поняла, что о подарках они все-таки думали — все это были писатели, которых она любила, и молодые люди явно следили за ее вкусами и прислушивались к тому, что она говорила о литературе. Дядя Джек приготовил для Джин флакончик духов, а миссис Уилстэк — альбом, посвященный диким цветам Австралии. От тети Силлы девушка получила два изумительных шелковых платка.

Подарки, которые сыновья припасли для мамы, были замечательны: Мэтт сам сделал для нее деревянную коробку для шитья, Хью подарил брошь с большим топазом, а Энтони — шелковую блузку.

Когда все подарки были раскрыты и все восторги высказаны, гости перешли к столам, на которых уже ждало рождественское угощение. Холодная индейка и ветчина, горы салатов и вазы с тропическими фруктами... Да, это было необычное Рождество! Но прежде чем все приступили к еде, дядя Джек поднял руку и сказал:

— А теперь, дети, послушайте меня. Если бы мы не жили так далеко, то все непременно пошли бы сегодня в церковь. Так что давайте споем рождественский гимн.

Энтони поставил пластинку «Все мы приходим к тебе...», и гости запели. Потом дядя Джек снова взял слово:

— Сегодня, садясь за стол, мы не будем думать о пище. И не станем произносить обычную молитву: «Хлеб насущный даждь нам днесь...». Мы вспомним о младенце, который родился почти две тысячи лет назад, и скажем: «Благодарим тебя, Господи, за то, что ты нам дал...»

Все перекрестились и произнесли рождественскую молитву. Джин показалось, что эта безыскусная речь и домашняя сценка больше трогают душу, чем пышная церковная служба. Все стояли вокруг столов, яркие платья пестрым букетом выделялись на фоне пожелтевших полей, тянувшихся до горизонта, солнце струило на них свои жаркие лучи... После последнего «Аминь» наступила пронзительная тишина.

— К столу, — пригласил дядя Джек, наконец. — Оставьте сладости и фрукты на десерт.

Раздались детские возгласы восторга, смех и шутки взрослых.

И тут на дороге, ведущей в город, показались клубы пыли и громкий рокот мотора. Софи, чтобы успеть на рождественский обед, гнала вовсю!

Все повернулись к дороге, а Джин не могла оторвать глаз от лица Хью. Он как раз разливал детям лимонад и сразу просиял, а улыбка растянулась прямо-таки до ушей. Он был счастлив, что Софи приехала. Хью поставил кувшин и стаканы и пошел открывать ворота своей подруге. Как обычно, она ворвалась в сад; тормоза еще скрипели, а Софи уже выскакивала из автомобиля. Она обняла Хью и смачно чмокнула его в щеку. Джин почти слышала, как они желают друг другу счастливого Рождества и смеются. Хью привел Софи к столу, обнимая за плечи. Теперь было очевидно, что эта любительница гольфа действительно значит для него больше всех остальных девушек. Софи уже обходила стол, целуя каждого и поздравляя с праздником, а к елке за подарками ее повел снова старший сын миссис Уилстэк. Она вернулась, нагруженная свертками и пакетами.

— Только не говорите мне о еде, — воскликнула Софи. — Я уже сыта по горло. Меня пригласили на все до одной фермы между Джадсом и Стирлинг-даунс. Давай-ка, Хью, я лучше помогу тебе разливать лимонад. Сегодня у Софи настроение смотреть, как едят другие...

Днем Хью и Софи устроили малышам скачки на пони. Пока остальные Уилстэки заваривали и пили чай галлонами, Хью и Софи кормили и развлекали детей; смех и шутки не прекращались ни на минуту.

— Софи может затмить любого, — заметила миссис Уилстэк из Динди. — Какая энергия!

— Дай ей Бог, — отозвалась тетя Силла. — Что бы мы без нее делали? По крайней мере, дети заняты и не носятся по дому.

Софи просто излучала энергию, а Джин чувствовала, как силы оставляют ее. Ей было очень грустно. Девушка попыталась занять себя, помогая тете Силле разносить чай, но так устала, что, когда процедура была закончена, с облегчением упала в кресло, пробормотав извиняющимся голосом: «Эта жара просто валит меня с ног». Энтони, который сидел рядом, улыбнулся:

— Тогда посиди и поговори со мной. Может, я даже усыплю тебя своей болтовней. Похоже, все мечтают где-нибудь прикорнуть.

Но отдыха не получилось, потому что их тотчас же заметила тетя Силла. Она налетела на Энтони с указаниями, отослав его пообщаться с кузинами. Джин осталась одна и слегка обиженно прикусила губу — другие тоже заметили маневр Силлы и понимающе переглянулись. «Глупо, что я села рядом с Энтони», — подумала девушка.

Сзади слышались голоса — больше всего Софи, иногда Хью. Им было весело, и они развлекали остальных. Но почему-то блеск и радость Рождества померкли для Джин. Скорее всего, дело было в жаре! К тому же она просто устала — на ногах с пяти утра, а легла накануне так поздно. Усталость, жара, монотонное жужжание пчел сделали свое дело — Джин задремала. Ее разбудил веселый голос Хью:

— Вставай, соня!

Джин быстро выпрямилась, стряхнула сон, но не успела ничего сказать, как рядом оказалась Софи и сразу взяла Хью под руку.

— Вот это да! — завопила любительница гольфа. — Посмотрите-ка, кто спит, пока мы трудимся, не покладая рук.

— Ты не трудилась, Софи, — возразил Хью. — Ты играла.

— Игра — это жизнь, — легкомысленно бросила Софи. — А когда спишь, все проходит мимо. Пойдем, мой ангел. Разбудим остальных.

Она направилась к другим креслам, заставляя людей пробудиться к жизни. Она склонилась над задремавшим дядей Джеком и поцеловала его в щеку.

— Это нечестно, ему повезло больше всех! — заявил Хью.

— А ты сядь и закрой глаза. Увидишь, как я разбужу тебя — рассмеялась гольфистка. — Тебе повезет вдвое больше!

«Глупо соперничать с Софи, — подумала Джин. — Это особый характер, ни у кого больше так не получится». Девушка встала и направилась к бассейну. Она не хотела видеть, примет ли Хью игру, предложенную Софи, и станет ли делать вид, что заснул, или нет.

Глава 13

После Рождества всех охватила лень. Жара стояла, как в раю, а так как в холодильнике и кладовой осталось достаточно еды, то крутиться на кухне почти не приходилось. Все Уилстэки сидели на веранде и читали — ведь у каждого среди подарков было несколько книг. Впрочем, Энтони и Хью хватило двух-трех дней такого времяпрепровождения, ведь они не привыкли долго бездельничать. За обедом в понедельник Хью посмотрел на Энтони через стол и сказал:

— Эй, Энтони, как насчет нового поля в Динди?

Это были земли, которые примыкали к Стирлинг-даунс с востока.

Миссис Уилстэк вздохнула. Она отлично знала, что такое дело можно провернуть только в межсезонье, а в жару оно становилось почти непосильной задачей.

— Ладно, — согласился Энтони. — Когда начинаем?

— Я говорил с дядей Джеком. Решили начать завтра. Так что с утра выводи бульдозер, а я возьму грузовик.

Они говорили неторопливо и буднично, но им предстояла невероятная работа. Раскорчевка, выжигание, вспашка! И все в такую жару!

Миссис Уилстэк и Джин пришлось снова с утра пораньше встать к плите. Энтони и Фрэнк уезжали засветло, а Хью должен был написать пару писем, заполнить бухгалтерские книги, а потом догнать брата на грузовике со всеми припасами — они собирались разбить лагерь.

— Если на днях станет попрохладнее, мы приедем вас навестить, — пообещала миссис Уилстэк.

— Лучше не бери с собой Джин, — заметил Энтони. — Ей не стоит знакомиться с неграми, в которых мы превратимся в ближайшие сорок восемь часов.

— Но ведь ты будешь ждать почту, не правда ли? — спросила его мать.

В глазах миссис Уилстэк затаилась улыбка. Кэнди Вудс уехала на каникулы на юг, и от нее регулярно приходили письма.

— Конечно, ты можешь захватить газеты, — усмехнулся Энтони.

В день отъезда Хью провел все утро в кабинете, потом вывел грузовик и исчез, чтобы переодеться в рабочую одежду. Он вышел из комнаты в старой широкополой шляпе, потертых хаки, заправленных в тяжелые ботинки, и отдал последнее распоряжение:

— Ты, Мэтт, заботься о женщинах. Теперь ты за все в ответе.

— У меня есть ружье, — гордо ответил малыш.

— Хорошо, только прежде чем стрелять, посмотри, в кого ты целишься. — Хью повернулся к Джин. — Не гуляй по ночам далеко от дома. Хорошо?

— Ладно, Хью, — улыбнулась Джин. — Я понимаю, тебе надо знать, что в доме все в порядке, когда ты в отъезде.

— Пока, миссис Ростбиф! — повернулся Хью к матери. — Не перетруждайся.

Он поцеловал ее в лоб, а потом хотел щелкнуть Джин по носу, но она быстро закрыла лицо.

— Оставь его в покое, — улыбнулась она, — я пока не хлюпаю.

— На людях — нет? — заметил он, и Джин задумалась — что он имел в виду.

Тяжелые шаги в коридоре, потом на веранде, и Хью исчез. Джин и миссис Уилстэк вышли на улицу, чтобы проводить грузовик, удаляющийся в клубах пыли по шоссе.

Потом они сели пить чай. Джин хотелось спросить миссис Уилстэк, приедет ли в субботу Софи, раз в доме нет Хью, но побоялась показаться слишком любопытной. Однако Лаура, будто прочитав ее мысли, сама заговорила о Софи.

— У нас будет спокойный уик-энд, — сказала она. — Ни Софи, ни беготни между лунками. Наверное, надо пригласить Силлу и Джека на воскресный обед.

— Будет повеселее, — согласилась Джин. — Только бы похолодало.

«Интересно, Софи не приедет из-за того, что клуб закрылся на каникулы, или потому, что уехал Хью?» — думала Джин. Она знала, что Хью много звонил по телефону и утром, и накануне вечером, и решила, что, наверняка, один из звонков предназначался Софи.

Тетя Силла сказала, что они с дядей Джеком вряд ли смогут приехать в воскресенье к обеду, потому что оба очень устали. Воскресенье должно было пройти тихо и скучно.

Но с утра зазвонил телефон. Сердце Джин тревожно забилось. Неужели что-то случилось? Раздался щелчок, и девушка услышала голос Хью. Сначала она даже не могла говорить, только прислонилась к стене в коридоре и закрыла глаза.

— Алло!.. Алло? — повторил Хью.

— Да. Это я, Хью.

О, эти громкие удары глупого сердца!

— Как ты, Джин? Все в порядке?

— Да. Мы отдыхаем. Вчера ездили в город в кино.

— Хорошо. Теперь слушай. У тебя есть под руками бумага и карандаш? Я хочу, чтобы ты кое-что записала.

— Да, диктуй.

— Хорошо. Нам нужны кое-какие детали. Пусть Джим Дин поедет к дяде Джеку и все там возьмет. Он продиктовал ей длинный список механизмов, о которых она никогда в жизни не слышала. — Позвони Джиму, хорошо? У вас прямая линия со старым домом, а нам трудно пробиться. Скажи, что кто-нибудь из нас приедет домой в три часа. — Хью помолчал, а потом его тон изменился. — Пожалуй, я лучше пошлю Энтони. Наверное, тебе и миссис Ростбиф будет приятнее увидеть именно его...

Джин пришлось прикусить губу, чтобы не закричать: «Нет, тебя, Хью...», но она ничего не сказала.

— Можешь сделать для меня одно одолжение?

— Конечно, Хью.

— Тогда спрячься куда-нибудь и не попадайся Энтони на глаза, пока он не вымоется и не побреется. Похоже, ему очень не хочется, чтобы ты видела его в нынешнем виде. Как, впрочем, и любому из нас. Здесь нет воды, так что мы сто лет не мылись.

— Мы будем рады Энтони, каким бы он ни был... — честно возразила Джин.

— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Хью. — Но у Энтони есть и своя точка зрения.

— Хорошо, Хью. Я оставлю ему чистую одежду на веранде, а мы с миссис Уилстэк ровно в три часа приляжем отдохнуть.

— Вот хорошая девочка... Не забудь позвонить Джиму, ладно? И передай миссис Ростбиф привет. — Пауза. Джин снова закрыла глаза. — Увидимся, Джин. Пока!

Он повесил трубку.

Неужели Хью посылал домой Энтони из-за того, что все еще думал, будто она влюблена в его брата? Тетя Силла пыталась изолировать от нее Энтони, а Хью, наоборот, подталкивал его. Девушка пожалела, что не может рассказать о том, что творится у нее на сердце, и заодно о сердечных делах Энтони. Она еще долго стояла у телефона, даже не пытаясь позвонить в старый дом Джиму. Джин представляла, как она выходит в поле, взбирается на самую высокую кочку и объявляет:

— Энтони Уилстэк на три года моложе меня. Если бы я только подумала о романе с ним, то сразу почувствовала бы себя нянькой малыша. Я не влюблена в Энтони Уилстэка... но, похоже, я готова влюбиться... влюбиться...

На этих словах фантазия ее оставляла. Перед ней было множество препятствий, каждое из которых могло остановить нарождающееся чувство: «нельзя влюбляться в человека, который объявляет себя закоренелым холостяком»; «он любит отдавать приказы другим»; «кругом множество девушек, которые без ума от него, и среди них множество хорошеньких, лучше меня»; «он предпочитает всем Софи». И еще: «Он будет оставлять одежду на полу в ванной». Она хваталась за каждое из этих препятствий, как за соломинку, но все было напрасно. Оставалось одно, последнее. Джин хорошо знала себя. Вскоре предстояло покинуть Стирлинг-даунс, и она будет чувствовать себя очень одинокой. Она всегда мечтала о доме и, казалось, обрела его, но снова должна была потерять. Джин не могла позволить, чтобы одиночество дополняло еще и разбитое сердце. Тогда ей просто не жить.

Джин все-таки дозвонилась до старого дома, ее сообщение произвело невероятный эффект на тетю Силлу, которая, сразу забыв об усталости, пообещала приехать к обеду.

Как ни странно, они очень мило посидели. Энтони, отмытый и выбритый, выглядел таким загорелым, будто провел пару недель на модном курорте. Тетя Силла была совершенно счастлива, что видит племянника, а Джин старалась держаться подальше от парня, так что тете было не о чем волноваться. Дядя Джек был очень мил. Он сидел на месте Хью во главе стола и разговаривал с Джин о ней самой, причем так деликатно, что она не чувствовала неловкости. Миссис Уилстэк была счастлива и спокойна.

Ужин почти закончился, когда Джин вдруг заметила, что, кроме приветствий, дядя Джек и миссис Уилстэк не обменялись ни единым словом, и даже не смотрели друг на друга. Но при этом они не производили впечатление поругавшихся людей. Девушка вдруг сообразила, что за все пять месяцев, что она жила в Стирлинг-даунс, дядя ни разу не был тут. Моя посуду, Джин внезапно поняла, что тетя Силла сделала с миссис Уилстэк и Джеком то же, что делала теперь с нею самой и Энтони. Она разъединяла людей. И старшее поколение предпочло подчиниться, чтобы не осложнять себе жизнь. Тетя Силла хотела, чтобы при ней всегда был человек, которого она могла бы любить, человек, о котором она бы заботилась, стала бы ему необходимой. Энтони был ее страховкой от одиночества. Джин не знала, жалеть тетю Силлу или проклинать ее.

После ужина все собрались в гостиной, и Джин немного поиграла гостям. Когда музицирование закончилось, миссис Уилстэк пошла укладывать Мэтта спать, а тетя Силла отправилась в гараж за Энтони. Джин и дядя Джек остались вдвоем.

— Какой приятный вечер, — сказал он. — Иногда я жалею, что не обзавелся семьей.

— Кто-то потерял замечательного мужа, — отозвалась Джин. — Вам надо было жениться, дядя Джек.

— Она вышла за младшего брата, — усмехнулся тот. — Мне всегда казалось, что это ошибка... но, видишь, я остался холостяком.

Он поднял брови — точно так иногда делал Хью. Так вот в чем дело! Эти люди отнюдь не были обречены на холостую жизнь. Просто они уступали младшим. Джин вспомнила разговоры с Хью, его слова, сказанные Энтони. Он не хотел стоять на пути брата! Ей понравилась эта мысль, но Джин тут же напомнила себе, что как только появлялась Софи, Хью забывал об Энтони.

Ну и странная семейка!

На следующее утро небо заволокло тучами. Явно собирался дождь. Джин обрадовалась.

— Кстати, — предложила миссис Уилстэк, — почему бы нам не прокатиться в Динди? Хочешь посмотреть на мужчин за работой?

— С удовольствием. А что скажут они? Хью вчера прямо заявил, что Энтони не хочет показываться перед дамами грязным и небритым.

— Ну, Энтони, наверное, еще не успел испачкаться. А Хью и Фрэнк не берут в голову такие глупости.

Глава 14

Они быстро приготовили все для пикника и погрузились в «холден». Чем ближе к Динди, тем хуже была дорога, а один раз Мэтту и Джин пришлось даже толкать машину, въехавшую в кювет.

— Какая неосвоенная страна! — воскликнула Джин.

— Да, меня иногда охватывает трепет, когда я думаю о том, что рука человека не касалась ее со времен создания, — подхватила миссис Уилстэк. — Мои сыновья — первые! Интересно, что здесь будет через сто лет?

— Наверное, ваши предки задумывались о том же.

— Да, ведь когда они поселились в Стирлинг-даунс там не было никакой фермы и полей, только дикая земля.

Вдруг раздались два резких гудка, и миссис Уилстэк пояснила:

— Они услышали, что мы подъезжаем.

Все, включая Фрэнка, загорели до черноты, и все трое широко улыбались. Они вовсе не возражали против вторжения женщин. Первым подошел Хью. Он сдвинул шляпу на затылок, на его бронзовом лице неестественно выделялись белоснежные зубы и ярко-синие глаза. Кстати, он был выбрит, что приятно удивило Джин. Энтони, как ни странно был грязен, будто и не принимал накануне ванну. Фрэнк явно не брился и не мылся. Это были трое бушменов, живущих в сотне миль от цивилизации. И их работа состояла в том, чтобы поставить на службу человеку раскаленную целину. Джин никогда не видела Хью таким красивым. Рабочая одежда шла ему больше любого делового костюма — она подчеркивала его силу, надежность и спокойную уверенность в себе.

Они с удовольствием пообедали. Мэтт, который был слаб здоровьем, немного недомогал накануне. Миссис Уилстэк испугалась, что у него приступ ревматизма из-за перемены погоды, но мальчик успокоил ее, сказав, что просто ушиб ногу. На пикнике боль усилилась так, что ребенок не мог встать — нога онемела.

— Похоже, вам надо собираться, — заявил Хью. — Боюсь, Мэтту придется несколько дней полежать в постели.

— Не буду я лежать, — совсем по-детски захныкал Мэтт.

— Все равно придется, старик, — возразил старший брат. — Ты только подумай о книжках, которые сможешь прочитать! Не говоря уже о мороженом и пирожных, которые тебе будет таскать Джин.

Энтони быстро собрал вещи и помог им погрузиться в машину. Миссис Уилстэк ничего не говорила, но ее лицо побелело от тревоги. Хью сам вызвался отвезти их домой.

По дороге Мэтт снова начал плакать, что не ляжет в постель, пока ногу снова не прихватило, и он затих. Дома Хью отнес Мэтта в ванную, чтобы хорошенько отмыть, а миссис Уилстэк и Джин отправились на кухню. Они слышали голоса — говорил Хью, иногда Мэтт, один раз мальчик даже рассмеялся.

— Хью его уговорил, — с облегчением вздохнула миссис Уилстэк со слезами на глазах. — Что мне с ним делать?

Джин показалось, что она имела в виду не столько Мэтта, сколько Хью.

На другой день Мэтту не стало хуже, но через сутки поднялась температура, и боль перекинулась на спину.

— Температура — это снова ревматизм, Джин, — заявила миссис Уилстэк. — Я не хочу, чтобы ребенок лежал тут в сотнях миль от врачей и лекарств. Я отвезу его в Перт.

— Может быть, сначала связаться с Хью или с дядей Джеком? — робко предложила Джин.

Но миссис Уилстэк отказалась. Она была настроена на решительные действия.

— Выезжаю через час. Приготовь одежду, ладно?

Джин было нечего возразить, она быстро собрала кое-какие вещи и книги Мэтта, а когда чемодан был готов, сама Лаура, тоже уже одетая, вывела из гаража «гумбер». Они решили выпить по чашке чая на дорогу. У Джин было неспокойно на душе, и она с облегчением услышала в отдалении звук мотора. Это был Энтони.

— Хью отослал меня домой, — весело заявил Энтони, выскакивая из машины. — Меня подменит Джим, а я присмотрю за вами. Поколочу Мэтта, если понадобится...

— Я через несколько минут уезжаю, — сообщила миссис Уилстэк. — Присмотришь за Джин и домом.

Отговорить ее было невозможно. Уже попрощавшись, миссис Уилстэк вдруг остановилась в дверях.

— Я не могу оставить вас вдвоем, — в сомнении пробормотала она. — Людям это не понравится. И дяде Джеку тоже. Ты не можешь вернуться в Динди? Нет, тогда Джин останется одна...

Она побежала позвонить Силле и вернулась успокоенная.

— Все в порядке, — сообщила она. — За тобой приедет тетя Силла. Поживешь у них.

Она была настолько захвачена тревогой о младшем сыне, что не могла думать ни о ком другом. Только у ворот она сообразила, как обошлась с девушкой.

— Джин... ты простишь меня, ладно? Позвоню из Перта.

— Конечно, — кивнула Джин. — Не волнуйтесь. Уверена, что с Мэттом будет все в порядке.

— Прости, старушка, — виновато усмехнулся Энтони. — Не думаю, что тебе будет очень весело в компании тети Силлы.

— Ничего страшного, — успокоила его Джин. — А как же ты? Один, в огромном доме...

— Да, мне это не очень по душе, — отозвался Энтони. — Кэнди написала, что будет на уик-энд в Джадсе, и пригласила меня. А мне придется присматривать за домом и кормить овец.

— Не стоит, Энтони. Поезжай. И прямо сейчас, пока не приехала тетя Силла. Ведь сегодня уже пятница.

Парень сомневался.

— Давай-давай. Пока ты принимаешь ванну, я соберу твои вещи. Если ты любишь эту девушку — поезжай, а то она достанется кому-нибудь другому. Она невероятно хорошенькая и милая...

В глазах Энтони мелькнула тревога.

— А как же дом, животные?..

Он уже был согласен ехать.

— Я все объясню дяде Джеку. Он поймет. Будет посылать кого-нибудь накормить овец.

— А тетя Силла?..

— Черт с ней! Если ты не уедешь, пока она не явилась за мной, то не уедешь никогда. Тебя ждет судьба дяди Джека.

И Энтони решился. Джин быстро собрала его вещи, пожелала счастливого пути и посоветовала ехать окольной дорогой, чтобы не столкнуться с тетей Силой.

Когда он уехал, в доме стало пусто и тихо, как в могиле. Джин вымыла чашки и тарелки, прибралась и начала складывать свой чемоданчик. Вскоре появилась тетя Силла.

— Всего один чемодан? — удивилась она. — А где Энтони?

— Уехал куда-то на машине, — ответила Джин. — А мне не понадобится много вещей.

— Кстати, я хотела поговорить с тобой, — продолжила Силла. — Давай зайдем в дом, сядем.

Она выбрала для разговора гостиную, устроилась в кресле, закурила и внимательно оглядела Джин.

— Видишь ли, — начала она, — теперь, когда Мэтт уехал, в твоем присутствии нет больше смысла, разве ты сама так не думаешь?.. Я знаю Лауру лучше, чем ты. Если с Мэттом что-то серьезное, они нескоро вернутся домой. А когда все уладится, как раз придет время отправлять мальчика в школу. Они заедут только за вещами — и все.

— Вы хотите сказать, что я должна уехать в Перт прямо сейчас?

— Ну, а ты что сама думаешь? Сейчас здесь самое худшее время года, а в Перте — лучшее: пляжи, купание, развлечения. Зачем тебе запирать себя в Стирлинг-даунс, тем более, что в этом нет необходимости? Это просто нечестно по отношению к тебе. Ты так не думаешь?

Джин поняла, что если тетя Силла еще раз спросит, не думает ли она так же, то она просто закричит. Силла пыталась заставить ее поверить, что она больше не нужна Уилстэкам. Пауза затягивалась. И Джин действительно задумалась. Возможно, в том, что говорили другие, была правда: без миссис Уилстэк и Мэтта в ней нет нужды. Девушка страшно жалела, что не поехала в Перт вместе с миссис Уилстэк и Мэттом, но теперь было поздно. И все-таки, несмотря на то, что Силла была в чем-то права, она причинила Джин страшную боль.

Теперь у нее не было выбора. Оставалось одно — уехать. Естественно, в этой ситуации она становилась нежеланным гостем в старом доме. Остаться она не могла. Приехать в Перт и поселиться в отеле — значило добавить неприятностей миссис Уилстэк, которой и так приходилось несладко.

Силла, молча, курила. Джин выпрямилась.

— Я должна связаться с Хью... — начала она.

— Не стоит. Джим Дин поедет сегодня в Динди, чтобы занять место Энтони. Я пошлю записку с ним. Не стоит впутывать Хью. Он сейчас занят — им надо все закончить, пока не началась пора отпусков. Кстати, сегодня есть вечерний поезд.

Джин подумала, что лучше умрет, чем еще раз ступит на порог Уилстэков. Хью!

Уехать не попрощавшись? Ей чуть не стало дурно.

Впрочем, может, так лучше. Он навсегда останется в ее памяти таким, как в последнюю встречу. Да, лучше с ним не встречаться.

— Если вы пришлете сюда Джима, — сказала Джин, — то он мог бы отвезти мои чемоданы на станцию.

— Это можно оставить до завтра... если тебе так удобнее.

— Мне удобнее уехать сегодня, — гордо ответила Джин. — Если вы не против, то я начинаю собираться и... прощайте!

Тетя Силла встала, стряхнула пепел и поправила юбку.

— Конечно, Джин, это твое решение, — сказала она. — Если хочешь, поживи до отъезда в старом доме. Впрочем, я понимаю, почему ты решила уехать сегодня. В эту погоду пляжи сами манят человека, не та ли?

— Безусловно. Спасибо, что напомнили о них.

Силла вышла, заметив на прощание:

— Надеюсь, ты приедешь к обеду. Ведь поезд только вечером.

— Нет, если вы не возражаете. Мне надо собраться и доделать кое-какие дела.

— Что ж, если надо... — тетя Силла протянула руку. — Тогда до свидания. Энтони тебя отвезет...

— Попрощайтесь от моего имени с дядей Джеком, — попросила Джин.

Одна мысль грела ее сердце — Энтони был далеко, он был с Кэнди. Какой удар для тети Силлы!

Собиралась она медленно и методично. Сначала Джин забрала серебряный кубок, который выиграла в гольф-клубе, но потом поставила его на место: может быть, он напомнит им о Джин со светло-каштановыми волосами...

От боли и обиды она двигалась еле-еле. Холодная тяжесть сковала сердце и даже не оставила сил для сожалений. Миссис Уилстэк, Хью и дядя Джек будут расстроены. Наверное, они сочтут ее неблагодарной. Впрочем, кто знает? Быть может, в глубине души они почувствуют облечение? И уж точно скоро забудут о ней.

В обед она вскипятила себе чай и сделала бутерброд, который так и не смогла съесть. Когда девушка вытирала тарелки, появился Джим. Она рассказала ему об Энтони, чтобы Хью знал, где искать брата в случае необходимости.

— Джим, а мисс Уилстэк дала вам записку для Хью? — спросила она.

— Нет. А должна была?

Фермер казался озадаченным.

Джин колебалась. Значит, Хью даже не узнает, что она уехала. Может, так и лучше...

— Скажите ему, чтобы кто-нибудь утром накормил животных. Только не говорите сегодня, а то он будет недоволен. Завтра, ладно?

— Хорошо. Как хотите, мэм.

Грузовик Джима увез чемоданы Джин в город. Фермеру и в голову не пришло, что она сама может добраться до вокзала только пешком. Оставалось шесть часов до отхода поезда — вполне достаточно, чтобы прошагать четыре мили.

Чтобы скоротать время она села за пианино.

Пальцы сами собой заиграли мелодию... «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами». На глаза навернулись слезы.

Глава 15

Джин вымыла посуду, убрала все на кухне и решила в последний раз обойти дом. Было тихо, только эхо разносило по пустым комнатам звук ее шагов. Она накормила животных, налила им воды, внесла в дом клетку с попугаем и накрыла ее платком. Проверив еще раз, выключила ли она плиту, Джин взяла сумочку и вышла на веранду, заперла парадную дверь, которой пользовалась всего пару раз за всю жизнь в Стирлинг-даунс, и сунула ключ под коврик.

Девушка медленно шла к воротам. В одной руке у нее была сумочка, в другой — шляпа. Ей было очень тоскливо. Джин вспомнила свой приезд. Теплый прием, чувство дома, сердечную обстановку в семье Уилстэков... Тогда кругом царили шум и оживление. Сейчас — тишина. Безмолвный закат, не нарушаемый даже пением птиц.

От самых ворот простирались мили и мили желтых полей, и Джин еще раз обернулась, чтобы посмотреть на дом. Когда она вечерами гуляла в лугах, дом манил ее назад светом, уютом и жизнью. Сейчас он был пуст, окна и двери закрыты, ее никто не ждал там.

До отхода поезда еще оставалось время, и девушка шла медленно и понуро. Четыре мили пути не пугали ее, ей было грустно уходить, не попрощавшись с семьей Уилстэков, к которым она привязалась всей душой. Пять долгих месяцев их жизнь была ее жизнью, а теперь она уходила, будто их вовсе не существовало...

В это время Джим Дин, доставив чемоданы Джин на станцию, уже ехал в Динди. В городишке он неожиданно встретил Хью и Фрэнка, которые суетились вокруг «холдена». Оказалось, они приехали за продуктами, но задержались из-за того, что надо было почистить карбюратор.

— Как дядя Джек? — поинтересовался Хью.

— Отлично. И мисс Уилстэк тоже. Она заезжала к вам домой.

— Там все в порядке? Энтони справляется?

— Д-да... думаю, да, — неуверенно отозвался Джим.

Он не знал, надо ли говорить Хью, что Энтони сбежал на уик-энд к своей подружке, ведь мисс Бедфорд просила сделать это на следующий день. Фермер решил изложить новости Фрэнку, чтобы тот посоветовал, как быть.

— Дом стоит пустой, — сообщил он, кивнув в сторону далекого Стирлинг-даунс — Думаю, Хью ничего не знает. Это не мое дело, но мне кажется, что мисс Уилстэк сказала молодой леди что-то такое, отчего та сразу собрала вещички и отправилась в Перт.

— А где Энтони?

— Уехал к мисс Кэнди Вудс, — подмигнул Джим и направился в кафе, чтобы выпить чашку чая на дорожку.

— Надо бы заехать домой, — смущенно заметил Фрэнк Хью. — Все-таки животные... Их, конечно, можно не кормить денек, но воды налить надо...

— Но они сами могут это сделать, — удивился Хью, — Мэтт в постели, все дома, вряд ли они уедут куда-нибудь в гости.

— Спроси Джима, — пожал плечами Фрэнк, — Я так понял, что все куда-то подевались. Он сказал, что Энтони поехал в Джадс, а мисс Бедфорд — в Перт, на вокзал.

Хью выпрямился. Он застыл у машины, сжимая в руках бензиновый шланг, будто окаменев.

— Позови-ка Джима, — наконец, распорядился он.

— Миссис Уилстэк повезла Мэтта в Перт, — начал объяснять тот. — Энтони, похоже, укатил в Джадс...

— А мисс Бедфорд?

— Ну, она-то была дома весь день. Дядя Джек ждал ее в старом доме, велел привезти ее чемодан. Но потом в Стирлинг-даунс съездила мисс Уилстэк, поговорила с молодой леди и сказала, чтобы я отвез ее вещи на станцию. Наверное, мисс Бедфорд передумала...

Фрэнк не мог оторвать глаз от рук Хью — тот сжимал шланг все крепче и крепче, пока костяшки пальцев не побелели. Дослушав рассказ до конца, он сообщил своим людям, что они поедут на раскорчевку одни, а он присоединится к ним завтра. Фермеры переглянулись, но промолчали.

Джин уже подходила к городу, когда услышала на дороге рычание машины.

Теперь тишина оставляла ее — впереди слышались звуки суетливого города. Через несколько минут ей предстояло оказаться в этом скопище людей, оставив навсегда позади дом и тихую природу. Она прощалась со Стирлинг-даунс, прощалась с раем, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться. «Впереди целый мир, — уговаривала она себя, — Надо думать о будущем!»

Именно в эту минуту Джин и услышала мотор машины, сразу узнав по звуку «холден» — каждый третий автомобиль в округе был именно этой марки, и она научилась безошибочно отличать его рычание от других.

Машина снижала скорость. Джин решила, что шофер хочет предложить подвезти ее, и собралась принять помощь. Она уже устала, ноги болели, и вообще, чем скорее она расстанется со Стирлинг-даунс, тем лучше — все надо рвать решительно, не посыпая раны солью.

Машина притормозила, потом обогнала ее и преградила дорогу. Это был Хью! Джин почему-то сразу почувствовала себя виноватой — нельзя было уходить вот так, не попрощавшись. Хью резко открыл дверь, выскочил из машины, потом снял шляпу и бросил ее на заднее сидение. Ни слова не говоря, он взял из усталой руки девушки сумку и швырнул ее вслед за шляпой.

Теперь он стоял и смотрел на Джин. Оба молчали. В его глазах она читала упрек и... еще что-то, чему не было названия. Его синие глаза казались темными, как окна пустого дома. Она не могла говорить, боялась, что Хью заметит, как у нее дрожат губы.

— Джини... — сказал он, наконец. — Джини, куда ты собралась?

— Домой, — еле выговорила она.

— Дом — там, — сказал Хью и кивнул головой в сторону Стирлинг-даунс.

Девушка поглубже вздохнула, чтобы набраться сил.

— Ты расстроена, что Энтони поехал в Джадс? — спросил Хью.

— Конечно, нет! — Вот об этом ей было легко говорить. — Я сама ему посоветовала.

— Почему ты уезжаешь, ничего не сказав мне?

— То есть, не спросив твоего разрешения?

Маленькая Джин бравировала, но это была бравада отчаяния. Хью почувствовал облегчение и обнял ее за плечи.

— Джини... — Он смотрел прямо ей в глаза. — Джини со светло-каштановыми волосами...

— Хью! Не заигрывай со мной, пожалуйста!

— Я просто пытаюсь сказать, что люблю тебя. В тот день, когда ты вошла в кабинет с чашкой чая, я сказал себе: «Это моя девушка!»

— Но почему же ты молчал?

— А ты... ты ведь ни разу не посмотрела на меня так, чтобы я увидел, что нравлюсь тебе.

— Ты мне нравишься. Когда я побежала выводить из гаража твой «холден», я сразу поняла: «Это произошло! Я влюбилась!»

— Но почему ты мне не сказала?

— А как я могла?.. У тебя есть Софи, и ты пытался спихнуть меня Энтони...

— Софи? — Хью рассмеялся. — Джини, Джини! Софи отличный друг, но таких друзей по гольфу у нее полно на каждой ферме в районе.

— Но ведь ты из тех Уилстэков, которые не женятся. Ты сам так говорил.

— Да, но я говорил это Энтони. Я шутил. — Он обнял ее и поцеловал в лоб, а потом, очень осторожно и нежно — в губы. — Ты выйдешь за меня замуж?

Она смогла только кивнуть. В глазах стояли слезы, горло перехватило.

Вдруг они услышали шум мотора. По пыльной дороге приближался маленький «остин». Но Хью целовал Джин, и ему было наплевать, пусть это видит весь мир! Машина резко остановилась, и оттуда вышла тетя Силла.

— Хью, что ты делаешь?

— Целую Джин, — ответил он. — Я собираюсь на ней жениться...

Он снова поцеловал девушку, а потом поднял голову и посмотрел на Силлу.

— И Энтони тоже женится — на Кэнди Вудс. Так что лучше возвращайся домой, милая, и готовься к свадьбам.

Силла села в свою машину, Хью помог Джин сесть в «холден», и два автомобиля, один за другим, двинулись назад по дороге.

— Хью, почему ты назвал мисс Уилстэк «милая»? — спросила вдруг Джин.

— Потому что больше никто ее так не называет.

— И ты оставляешь ей записки, начинающиеся со слова «Милая»?

— Нет, только чеки, которые она должна подписать, как совладелица фермы.

Джин опустила голову ему на плечо.

Они отперли дом, открыли все ставни и окна, и уселись в гостиной. Хью по-прежнему обнимал Джин за плечи.

— Что ты сказал про Энтони? — сразу переспросила Силла.

Только теперь Джин заметила, как та бледна и какой вдруг кажется маленькой и слабой. Как грустно, — подумала она, — что племянник зовет ее «милая» только потому, что этого больше никто не делает. Под оболочкой тирана скрывалась неплохая женщина, глубоко преданная дяде Джеку и Энтони, которая была уверена, что если они не будут любить других, то будут любить ее.

— Послушай, тетя Силла, — спокойно начал Хью. — Энтони, кажется, собирается жениться на прелестной девушке. По крайней мере, я на это надеюсь. А это значит, что в Стирлинг-даунс будет еще один дом, скорее всего, они поселятся в Динди. Им будет там одиноко и захочется, чтобы рядом была самая замечательная тетя на свете. А потом у них будут дети, и любимая тетя станет о них заботиться, когда родители захотят съездить в город развлечься. Что лучше — чтобы они любили тебя или избегали?

Хью говорил прямо, но в его словах не было жестокости, и тетя Силла промокнула глаза.

— Между прочим, — продолжал Хью, — у Сэнди может найтись и своя тетя, которую они позовут, если тетя Уилстэков не примет молодую жену.

— Ладно, Хью, — наконец, сказала Силла, хлюпнув носом. — Я тебя поняла. Я должна или подружиться с Кэнди, или стать чужой Энтони. Ведь ты говоришь именно об этом?

Хью кивнул. Тетя Силла встала, одернула юбку, потом поправила жемчуг на шее и подняла смущенные глаза на Джин.

— Ты приедешь обедать, Джин? Джек ждал тебя. Он... послал меня за тобой...

— Мы с Джин перекусим здесь, — ответил Хью. — Спроси дядю Джека, не будет ли он против, если мы у вас переночуем?

— Он будет только рад, — с облегчением отозвалась тетя Силла.

Хью пошел проводить тетку, а Джин осталась стоять у дверей. За весь их разговор она не проронила ни слова, потому что ей было нечего сказать. Сейчас, когда Хью отошел, она вдруг смутилась. Девушке показалось, что ей все это приснилось: она не могла поверить, что Хью сделал ей предложение.

Он вернулся на веранду и снова обнял ее.

— Так на чем нас перебила тетя Силла? — Хью улыбался. — Ага, вспомнил. Я целовал тебя...

— Хью...

— Не говори ничего, любимая. У нас вся жизнь впереди для разговоров.

Глава 16

Энтони и Кэнди Вудс обручились, но, так как их родители считали обоих слишком молодыми для брака, свадьбу решили отложить на год. А вот в отсрочке женитьбы Хью и Джин никто не видел смысла. Свадьбу назначили через шесть недель, чтобы отец Джин успел закончить свои дела в Новой Гвинее и прилететь на церемонию. «Если мне понравится в Западной Австралии, — писал он, — то, наверное, я куплю там дом и останусь жить. Я не могу находиться от тебя на другом конце земли». Джин радостно улыбнулась — она любила отца, и ей нравилась мысль, что он будет жить неподалеку. Жаль, что он не решил так раньше.

Миссис Уилстэк по-настоящему обрадовалась, узнав, что Хью женится на Джин. Болезнь Мэтта оказалась не такой уж серьезной — просто грипп. Через неделю мальчик был уже дома.

Никто не спрашивал Джин, что произошло между ней и мисс Уилстэк, и сама она никому ничего не рассказала. Тетя Силла теперь держалась с ней холодно, но вежливо, зато Кэнди она приняла с распростертыми объятиями и носилась с девушкой так же, как и с Энтони.

Известие о помолвке переполошило всю округу, молодых наперебой стали приглашать в гости, и целых две недели ушло на обязательные визиты. Джин здорово устала, но счастье придавало ей сил. «Вы выглядите такой счастливой и хорошенькой, — заметила ей одна дама. — Хью здорово повезло, но, честно говоря, и вам тоже, не правда ли?»

Иногда Джин жалела, что они живут с Хью в одном доме. Она каждую секунду прислушивалась к его шагам, все время находила повод, чтобы заглянуть к нему в кабинет. Ей было бы легче с нетерпением ждать вечерних встреч: ожидание скрашивало бы будничные дела. Наверное, они были из тех людей, которые созданы, чтобы познакомиться, влюбиться и в тот же день пожениться. Кроме того, Стирлинг-даунс был удален от города, что лишало Джин даже обычной для всякой невесты суеты и беготни по магазинам. Когда она решилась отпроситься в Перт на пару недель, чтобы купить все необходимое, миссис Уилстэк прекрасно поняла ее.

— Хорошая идея, Джин, — сказала она. — Конечно, невесте надо многое купить. И каждую вещь хочется потрогать. Выписывать вещи по каталогу удобно, но это не тот случай.

Новый дом решили строить в Динди. Дядя Джек, Энтони и Хью после долгого совещания пришли к выводу, что станут строить дом на две семьи — для Хью и Энтони.

Сначала Хью был не очень доволен поездкой Джин, но, в конце концов, согласился. Он проводил ее на вокзал и помахал на прощание шляпой. Хью даже не смог улыбнуться, а Джин чуть не расплакалась.

В городе она устроилась в отеле, позвонила друзьям, и начались утомительные хождения по магазинам. Каждый день Хью звонил, или от него приходило письмо, но в четверг он вдруг пропал. В пятницу снова не было ни письма, ни звонка. Джин встревожилась, она уже жалела, что уехала из Стирлинг-даунс. Магазины больше не приносили ей радости, и девушка в отчаянии направилась в отель, чтобы лечь спать — пусть уик-энд пройдет поскорее.

Джин перешла дорогу к отелю и тут увидела у входа «холден» Хью — она безошибочно узнала его запыленный пылью проселочных дорог благородный корпус. Сердце девушки запело: Хью, милый Хью, проделал такой долгий путь, только для того чтобы увидеть ее!

— Я не мог быть там без тебя, — просто объяснил он, целуя ее. — В среду я принял окончательное решение. И вот я здесь.

Теперь дни полетели быстро. Вскоре должен был приехать отец Джин. Его решили поселить в старом доме, потому что тетя Силла сочла неприличным его пребывание в Стирлинг-даунс: мистер Бедфорд был холост, а миссис Уилстэк — свободна.

— Тете Силле даже нравится, что под ее крылышко попадет еще один мужчина, — заметил Хью.

— Но дядя Джек так привык быть ее единственным подопечным, — возразила Джин, — что ему может стать немного одиноко...

— Если так, — отозвался Хью спокойно, — он всегда сможет прогуляться несколько миль до Стирлинг-даунс и погостить у мамы.

Оба рассмеялись — они подумали об одном и том же.

Естественно, свадьба была в старом доме. Гости разбрелись по саду, никто не ждал, что в этот торжественный день жених возьмется за скрипку, но они ошиблись. Хью не стал играть «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами», ведь это была слишком личная и особенная песня для них с Джин. Он сыграл «Я так люблю тебя...», причем так прочувствованно и красиво, что у Джин перехватило горло, а завистливые барышни прокляли тот день, когда Джин приехала в их местечко.

Когда молодые покидали праздник, Джин повернулась, чтобы помахать на прощание гостям. Миссис Уилстэк стояла рядом с дядей Джеком. Он обнимал ее за плечи. Отец Джин удобно устроился в кресле под деревом, а вокруг него хлопотала... да-да, именно тетя Силла.

— Устала, Джини? — спросил Хью нежно.

— Да, но я так счастлива! Жаль, что до города целых сто шестьдесят миль.

— А мы и не поедем в Перт. Мы отправимся в домик Фрэнка. Он дал мне ключи.

— О, Хью! Как здорово!

— Вот сейчас я вижу, что ты настоящая жена бушмена!

Джин посмотрела на Хью. Она до сих пор не могла поверить, что они поженились. Очень скоро он обнимет ее... Теперь им никогда не придется, пожелав друг другу спокойной ночи, расходиться в разные комнаты...

Хью пристально смотрел на дорогу и молчал. О чем он думал? Он почувствовал ее взгляд, повернулся и обнял девушку. Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза.

Теперь у нее были дом и семья, а это значило — рай.

КОНЕЦ