Крис Терни

Кости, скалы и звезды. Наука о том, когда что произошло.

Посвящается Аннет, моей бесконечно терпеливой жене

Я вымерил кофейной ложкой жизнь.

Томас Стернз Элиот (1888-1965) (пер. В. Топорова)

Благодарности

В написании данной книги мне очень помогли много­численные источники, перечисленные в разделе «До­полнительная литература». Кроме того, я безмерно благодарен всем студентам, коллегам и друзьям, с ко­торыми имел удовольствие работать все эти годы. Однако есть люди, которым мне хотелось бы выра­зить особую признательность. Это Джулиан Эндрюс, Фахрель Азиз, Майк Бейли, Тим Барроуз, Майк Бен­тон, Майкл Берд, Ник Бранч, Джордж Бертон, Джон Чаппелл, Стив Клеменс, Эд Кук, Алан Купер, Джоан Каули, Маргарет Карри, Сиван Дейвис, Чарли Дорч, Кит Файфилд, Тим Фланнери, Майк Гаган, Рейнер Грюн, Саймон Хаберле, Валери Холл, Дуг Харкнесс, Кристин Хертлер, Питер Хилл, Дуг Хоббс, Алан Хогг, Стивен Хоупер, Майк Хьюм, Джон Хант, Зигфус Йонсен, ныне покойный Рис Джонс, Боб Калин, Роб Кемп, Питер Кершо, Дикдик Косасих, Олли Лейвери, Финбар Маккормик, Джим Макдональд, Мэтт Макглоун, Гифф Миллер, Невилл Моар, Майк Морвуд, Патрик Мосс, Каллум Марри, Колин Марри-Уоллес, Джона­тан Палмер, Джон Пилчер, Паула Реймер, Ян Ризаль, Берт Робертс, Джим Роуз, Ричи Симс, Фил Шейн, Майк Смит, Йорген-Петер Стефенсон, Крис Стрингер, Джаджанг Сукарна, Томас Сутикна, Мишель Томпсон, Крис Томкинс, Герт ван ден Берг, Майк Уокер, Стефан Вастегор и Джанет Уилмшурст. Особая благодарность также Джону Лоу из колледжа Роял Холлоуэй Лондон­ского университета за вдохновенные и основатель­ные многолетние профессиональные консультации, без которых я бы не добился того, чего мне удалось добиться. Если я кого-то все-таки забыл упомянуть — простите.

Еще мне хотелось бы поблагодарить моего редак­тора Сару Абдулла из издательства «Макмиллан» за поддержку и руководящие указания, благодаря кото­рым эта книга увидела свет.

Напоследок выражаю благодарность моим род­ным — в том числе детям Каре и Роберту и родителям Йену и Кейти. Я глубоко признателен моей дорогой и бесконечно терпеливой жене Аннет, без которой эта книга никогда бы не состоялась.

Введение

Настоящее и прошлое,

Вероятно, сокрыты в будущем,

А будущее хранится в прошлом.

Томас Стернз Элиот (1888-1965)

Время — одна из величайших загадок, не дающих нам покоя. Почему? В каком-то смысле это парадоксально. Время ведь не имеет физического воплощения. Его нельзя пощупать, потрогать. Но иногда кажется, что мы наблюдаем его ход. Мы привыкаем к тому, что «время летит» или что «время — деньги». Мы до­бросовестно выполняем указания часовых стрелок, разрешая времени распоряжаться нашей жизнью. И как ни старайся, большинству из нас времени все равно хронически не хватает.

К сожалению, от этого неумолимого тиканья дей­ствительно никуда не скрыться. Даже отшельник, поселившийся в самом глухом захолустье, не может считать себя свободным. Любому затворнику придет­ся подчиниться хотя бы смене времен года. И деловая встреча, и миграция стаи китов — все на нашей пла­нете происходит в то или иное время. Деться от него некуда.

Вопрос о том, как обращаться со временем, всегда был спорным. Контроль над предметом нашей всеоб­щей ненависти и любви считался проявлением власти. Когда в 1884 году был введен отсчет времени по Грин­вичу, империи-соперницы тут же начали изыскивать альтернативы. Еще ранее отказ протестантов и стран с иной религией принимать разработанный Римской католической церковью в 1582 году современный гри­горианский календарь привел к большой путанице, которая растянулась на несколько столетий.

Даже, казалось бы, безобидное упоминание о воз­расте нашей Вселенной и то может вызвать чье-то не­довольство. Не далее как в 2005 году певица Кэти Мелуа завоевала место в пятерке британских хитов со своим синглом «Nine Million Bicycles». В одном из куплетов содержались невинные на первый взгляд строки: «Мы в 12 миллиардах световых лет от края. Это лишь догадка. Наверняка не знает никто». О возрасте Вселенной мы еще поговорим, а сейчас скажу лишь, что ученые возмутились: со своими цифрами певица попала пальцем в небо. Посыпались интервью, газетные статьи, и общими усилиями куплет сочини­ли заново, заменив оскорбительные строки менее благозвучными, но верными по сути: «Мы в 13,7 мил­лиардах световых лет от края обозримой Вселенной. Согласно довольно точным расчетам с допустимой погрешностью. Ученые берутся утверждать наверня­ка, но допускают, что со временем данные могут быть пересмотрены». Да, науку и искусство иногда сложно впрячь в одну телегу.

В общем и целом мы предпочитаем знать, когда что происходило в истории. В газетах, в Интернете и по телевидению то и дело мелькают сообщения о разных археологических и геологических открытиях с указанием возраста находки. Большие числа будора­жат умы, поэтому часто выносятся в заголовки и на пе­редние полосы. Они поражают воображение. Кажет­ся даже, что чем дальше назад в прошлое, тем лучше. Но это чревато путаницей. Конечно, пример с песней Кэти Мелуа — лишь крохотная капля в море собы­тий, но все-таки возраст Вселенной в песне отличался от действительности на 1,7 миллиарда лет. А 1,7 мил­лиарда лет — это не шутка.

Сколько я занимаюсь наукой, столько меня заво­раживает прошлое, и я стараюсь помочь остальным ощутить его значимость, однако похоже на то, что про­пасть между потреблением благ науки и пониманием ее законов неуклонно ширится. Цифры так и сыплют­ся, но не всегда понятно, откуда они берутся. Это отно­сится практически к любой из бесчисленных областей знания. Науку считают слишком сложной, слишком занудной. И дело не только в том, правильно ли мы представляем себе ход времени.

Пожалуй, самая серьезная угроза для историков XXI века — стремление креационистов пропихнуть свою «науку» в школьные программы и учебники. Креационисты утверждают, что Книгу Бытия, первую часть Библии, следует понимать буквально, а самые радикальные из них верят в сотворение мира за шесть дней шесть тысяч лет назад. Как ни странно, несмо­тря на все доказательства обратного, эта точка зрения по-прежнему бытует. Согласно последнему опросу, проведенному NBC News в США, 44% взрослого на­селения верят в буквальную трактовку библейского текста о сотворении мира. Да, версия, конечно, кра­сивая, этого не отнять. И вообще, вера — личное дело каждого. Но, к сожалению, не всегда людям предостав­ляют право выбора: время от времени располагающие денежными средствами сторонники креационизма, заручившись общественной поддержкой, пытаются внедрить свои убеждения в школьную программу. Никто не станет утверждать, что наука знает ответы на все вопросы — о Вселенной, о жизни и прочем. Од­нако научный подход (гипотезы, теории, проверки, опровержения) обеспечивает саморегуляцию.

В креационизме все строится на вере. Сколько бы наука ни доказывала обратное, некоторые все равно продолжают верить, что миру всего 6000 лет от роду. Я волен верить во что угодно: что Земля плоская или что на Марсе живут маленькие зеленые человеч­ки, — но стану ли я требовать, чтобы эти мои пред­ставления поместили в учебник между электростати­кой и силой притяжения? Надеюсь, что нет.

Можно возразить: а какая, мол, разница? В конце концов, западный мир на качество жизни не жалуется. Справедливо, но такой подход грешит недальновидностью. Наш мир на пороге серьезных испытаний, с ко­торыми необходимо в срочном порядке разобраться. Массовое исчезновение флоры и фауны, а также гло­бальные изменения климата — это лишь два примера, требующие кардинальных мер и общего объединения усилий. Но если нашему миру всего 6000 лет, боль­шинства катастрофических событий, о которых мы бу­дем говорить в последующих главах, просто не могло произойти. Наше общество построено на демократии, но в отношении времени не обходится без политики. Если правительство в вопросах образования пойдет на поводу у религии, мы лишим себя возможности извлекать уроки из событий прошлого и с уверенностью смотреть в будущее. Время дает нам ориентиры, по­могающие достойно встретить грядущие трудности и справиться с ними, сгладить, а может быть, даже предотвратить.

Для археологии и геологии сейчас самое благо­датное время. Новые технологии предоставляют все больше способов заглянуть в прошлое. В одиннадцати главах этой книги мы посмотрим, как разные способы датирования помогли разрешить самые интригующие загадки истории, принося пользу нам, нашему виду и нашей планете.

Глава 1

Изменчивый календарь

Безвременье! Мгновенья точно годы.

Джон Китс (1795-1821) (пер. С. Александровского)

У современного, привычного для нас календаря за пле­чами долгая история. За 4000 лет своего существова­ния он успел пережить и взлеты, и падения. Знакомую нам форму он начал принимать только в III тысяче­летии до н.э. Периодически при раскопках находят кости с загадочными отметинами, однако пока не­возможно заявить с уверенностью, что именно таким образом древние вели счет времени. Даже если эти за­рубки действительно означают смену дней и ночей, не похоже, чтобы наши доисторические предки поль­зовались каким-то общепринятым календарем. Большинство, скорее всего, просто размечало дни наперед, отсчитывая с какой-то конкретной временной точки, а если подходящей кости поблизости не оказывалось, считали на пальцах рук и ног. Однако по-настоящему долгосрочные планы так не построишь, а значит, на­зрела необходимость в создании календаря. Только как его сделать?

Два самых главных понятия, без которых невоз­можна календарная система, — месяц и год. Вполне логичным и резонным для большинства наших совре­менников было бы определить месяц как полный цикл смены лунных фаз. Сходного мнения придерживались и вавилоняне, населявшие примерно те же земли, где сейчас располагается государство Ирак, и именно сме­ну лунных фаз они положили 3500 лет назад в основу своего календаря. Сутки начинались вечером, а отсчет нового месяца велся с появления на небе узкого серпа новорожденной луны. Лунный цикл с его четкой перио­дичностью в 29,5 дней буквально просился лечь в осно­ву календаря — и древние вавилоняне не преминули им воспользоваться. Их календарь состоял из 12 лун­ных месяцев продолжительностью 29 или 30 дней, а начало года приходилось на весеннее равноденствие в северном полушарии, когда день равен ночи.

По аналогичному принципу строился десяти­месячный календарь и у древних римлян. Предполо­жительно он был создан одним из основателей Рима — царем Ромулом — в тот же год, 753-й до н. э., когда был заложен «вечный город». По римскому календарю год начинался в марте, а в названиях месяцев наблюдался заметный сумбур. Некоторыми из этих названий мы пользуемся до сих пор, хотя в современном календаре они выглядят довольно абсурдными: Aprilis — месяц откорма свиней, Maius — по имени провинциаль­ной богини Майи, Iunius — в честь царицы всех бо­гов и (верх изобретательности) September, October, November и December — седьмой, восьмой, девятый и десятый месяцы соответственно.

Однако обе цивилизации столкнулись с одной и той же проблемой: календарь, построенный по прин­ципу смены лунных фаз, не соответствует смене времен года. Вавилоняне нашли выход: периодически добавля­ли лишний месяц, чтобы выровнять календарь. Римля­не поступили еще радикальнее. Вместо десяти месяцев они сделали двенадцать, заполнив пробелы месяцами Ianuarius и Februarius. И все равно настораживающее расхождение между календарными и действительны­ми временами года у римлян продолжало расти. На­конец стало очевидно, что для летоисчисления исклю­чительно лунным календарем не обойтись.

В качестве альтернативы можно принять опреде­ление года как отрезка времени, за который Земля совершает полный оборот вокруг Солнца. Чтобы этот срок измерить, достаточно, например, посчитать вре­мя от одного весеннего равноденствия до другого — получится так называемый «тропический» или «сол­нечный» год. В наше время тропический год составля­ет 365 дней, 5 часов и приблизительно 49 минут. Он на целых 11 дней длиннее лунного, который состоит из 12 лунных месяцев и в котором календарное лето уже через 16 лет переезжает в самую середину зимы. Для долгосрочного планирования, тем более примени­тельно к сельскохозяйственным работам, составляв­шим основу основ древнеримской экономики, лунный календарь не годился.

Задачу исправить положение возложили на рим­ских жрецов-понтификов. Они должны были кор­ректировать календарь, добавляя недостающие дни в течение года. Способ вроде бы действенный, и с его помощью римлянам вполне удалось бы упорядочить календарь, если бы не одно но: понтифики оказались нечисты на руку. Долгие годы они единственные вла­дели механизмом прибавки недостающих дней, и в ре­зультате в системе пышным цветом расцвела корруп­ция. Вместо того чтобы добавлять дни в определенном порядке, понтифики зачастую прибавляли лишние или, наоборот, откладывали добавление дней, а ино­гда даже месяцев, по собственной прихоти — либо из корыстных соображений, либо удлиняя срок пре­бывания в должности выгодного им политического деятеля. В результате нередко воцарялся хаос.

К 190 году до н.э. расхождение в римском календа­ре составляло уже целых 117 дней, однако между 140 и 70 гг. н.э. понтифики как-то умудрились его под­ровнять и привести календарь в соответствие с вре­менами года. Но вскоре снова началось отставание, и к 46 г. до н. э. разница в 90 дней уже воспринималась как норма. Юлий Цезарь обратился за советом к астро­номам. И в 46 г. до н.э., в «год великой путаницы», Цезарь принял необходимые меры, чтобы упорядо­чить календарь. Он добавил два временных месяца и удлинил имеющиеся двенадцать, доведя общее чис­ло дней в том году до 445, с тем чтобы последующие годы состояли из 365 дней и начинались в январе. На­род ликовал, решив, что всем подарили по 90 лишних дней жизни. Но самое главное, с 45 г. до н.э. удалось восстановить соответствие между природными и календарными сезонами.

Однако даже 365 дней не совсем точно отражали продолжительность года. Цезарь полагал, что смо­жет скомпенсировать шестичасовую разницу добав­лением одного лишнего дня через каждые четыре года (в так называемый «високосный» год). Таким образом, считал он, расхождений между календарем и природой больше не возникнет. Незадолго до гибе­ли Цезаря в 44 г. до н. э. римский сенат, восхищенный мудростью этой давно назревавшей реформы, принял решение переименовать один из месяцев в Iulius, те­перь известный нам как июль, — в честь Юлия Це­заря. Впрочем, старые привычки не так-то просто искоренить, и после гибели Цезаря возникло недоразумение: понтифики начали объявлять високосным каждый третий, а не каждый четвертый год. Ошибку исправили только при Октавиане Августе, временно упразднив високосные годы, а когда в 8 г. н.э. кален­дарь выровнялся, ввели снова. За эту и другие заслуги перед обществом именем императора назвали шестой месяц — Augustus, и перечень названий, которыми мы пользуемся по сей день, сформировался окончательно.

Это не значит, впрочем, что месяцы больше не пы­тались переименовать. Император Тиберий, проявив неожиданную скромность, не позволил сенату назвать в честь самого себя и своей матери сентябрь и октябрь. Коммод, напротив, вознамерился увековечить свои многочисленные имена в названиях всех двенадца­ти месяцев. Декабрь, как известно, он повелел, питая страсть к образу воительниц-амазонок, переимено­вать в амазоний. Нерон поступил осмотрительнее и только апрелю, в память о неудачном покушении, присвоил новое название — нероний. Ближе к нашим дням, в XVIII веке, французские революционеры за­менили все римские названия месяцев описаниями типичных для каждого из них погодных условий. Так, например, «термидор» в переводе «жаркий». Но для го­сударства, претендующего на роль империи, раскинув­шейся в нескольких частях света, эта затея оказалась несостоятельной. К огорчению переименователей, их стремление обессмертить свое имя в календарных названиях осталось неразделенным, и августом все переименования закончились.

¤

Юлианский календарь — первая удачная попытка отобразить действительность, однако и его 365 дней и 6 часов не вполне соответствуют реальной картине. Юлианский календарь спешит на 11 минут. За одну человеческую жизнь такое небольшое расхождение заметить сложно, должно пройти 130 лет, прежде чем накопятся лишние сутки. Однако в масштабе истории разница становится ощутимой. К середине XVI в. календарь опережал действительность уже на 12 дней.

Этот сдвиг вызывал серьезные вопросы по пово­ду христианского календаря. Самый острый — когда отмечать главный церковный праздник года, Пасху. По мере распространения христианства в Европе и за ее пределами все больше разногласий возникало в толкованиях Библии касательно времени празднова­ния Пасхи. Евангелие насчет точной даты Воскресения Христова высказывается достаточно туманно. А если еще вспомнить, что в Евангелии хронология событий дана по иудейскому лунному календарю, путаница не­избежна. Когда же предлагает отмечать Пасху юлиан­ский календарь?

Разночтения попытались устранить в 325 г. н. э. на Никейском соборе, когда в город Никею, рас­положенный на территории современной Турции, съехались высшие чины христианского духовенства. В результате был найден компромисс. Лунные фазы предполагалось объединить с солнечным календарем, который ввел Юлий Цезарь. Отныне Пасху постано­вили праздновать в первое воскресенье после перво­го полнолуния, следующего за весенним равноденст­вием. Не сказать чтобы это решение упростило людям жизнь: дата празднования смещается от года к году и Пасха бывает то «ранней», то «поздней». Однако что сделано, то сделано. Пасха теперь навсегда привязана к весеннему равноденствию.

В середине XVI в. на Тридентском соборе священ­нослужители наконец перестали сомневаться, что рас­хождение между календарем и действительностью требует безотлагательного рассмотрения. Задачу возложили на папу Григория XIII, и тот, по примеру Юлия Цезаря, обратился за советом к астрономам. В 1582 г. он предложил укоротить текущий октябрь на десять дней. В результате весеннее равноденствие пришлось на 21 марта — на ту же дату (в пересчете), которую определил для весеннего равноденствия Никейский собор.

Для того чтобы сделать календарь саморегулиру­ющимся и раз и навсегда избавиться от этой головной боли, решено было по-прежнему считать високосные годы за исключением тех, что попадают на рубеж сто­летий. Из них високосным становится только каждый четвертый. Так, год 1600 был високосным, однако 1700, 1800 и 1900 гг. не довелось прибавить лишний день, который они бы получили прежде, по юлианско­му календарю. Реформированный календарь спешит лишь на полминуты в год, поэтому дополнительный день для устранения этой разницы понадобится вво­дить лишь через 2880 лет. Впервые календарь был окончательно приведен в соответствие с действитель­ностью. Он вошел в историю как григорианский.

К сожалению для Григория XIII, он выбрал не луч­шее время для введения единого для всей Европы ка­лендаря. В 1517 г. Мартин Лютер положил начало Реформации, прибив к вратам Виттенбергского собора перечень претензий к церкви. Прокатившаяся вслед за этим по Европе волна перемен превратила ее в ло­скутное одеяло, где протестанты соседствовали с като­ликами. В результате большинство католических стран перешли на григорианскую систему охотно и практи­чески сразу, а протестанты отнеслись к ней с недове­рием. В Британии, например, энтузиазм Елизаветы I сдерживало протестантское духовенство. А в като­лической Европе реформа календаря часто оборачи­валась забавными казусами. Так, в Бельгии 1 января 1583 г. наступило сразу после 21 декабря 1582 г., по­скольку именно на эту дату назначили переход, и все население осталось в том году без Рождества.

Еще одно неудобство вызвала смена календаря: даже при коротких путешествиях из одной христиан­ской европейской страны в другую могла возникнуть путаница. Покидая католическую страну и прибывая в протестантскую, человек одновременно перемещал­ся назад во времени. Еще сложнее было с путешествия­ми в Британию и колонии ее зарождающейся империи, поскольку к смещению календарей относительно друг друга добавлялась разница в дате начала нового года. По григорианскому календарю год начинался 1 янва­ря, тогда как в Британии по юлианскому — 25 марта. Путешественник, приехавший из континентальной Европы в Британию между 1 января и 24 марта попа­дал (по крайней мере формально) в прошлый год.

На новый календарь Британская империя перешла только в сентябре 1752 г., причем отнимать пришлось уже не 10 дней, а 11, поскольку с момента вступления в силу нового календаря в континентальной Европе миновал уже целый век. Многих возмутила потеря этих 11 дней. Лозунг «Верните нам наши 11 дней» присутствует на одной из гравюр серии «Выборы», соз­данной Уильямом Хогартом. Вспыхивали «временные бунты», один из которых, в Бристоле, даже закончился гибелью нескольких человек.

Помимо этого, переход на новый календарь имел серьезные финансовые последствия для сборщиков налогов и податей. В 1753-м, первом полном году по григорианскому календарю, банкиры отказыва­лись платить налоги, дожидаясь положенных 11 дней после привычной даты сборов, 25 марта. В результате финансовый год в Британии начинался 6 апреля и так продолжается по сей день, как символ тех больших перемен, что произошли 250 лет назад.

Прочие христианские страны и некоторые кон­фессии хранили неожиданную верность юлианскому календарю. Если Швеция сменила календарь в 1753 г., через год после Британии, многие страны Восточ­ной Европы придерживались старой системы вплоть до XX века — так, Греция перешла на новый календарь лишь в 1924 г. Одной из разновидностей юлианского календаря до сих пор пользуется православная цер­ковь, а из государств мира — Эфиопия, и в ближайшее время ни там, ни там менять ничего не собираются.

Прочие государства и конфессии, не принадле­жащие к христианским, испытывали еще меньшую потребность переходить на григорианскую систему. Исламский религиозный календарь по-прежнему основывается на смене лунных фаз и смещается от­носительно действительности: новый год за семнад­цатилетний цикл плавно переезжает из зимы в лето. В качестве светского календаря Турция приняла григо­рианский только в 1926 г., а Китай еще позже — лишь в 1949-м.

Конечно, происходившая на протяжении многих веков свистопляска вокруг изменений календаря мо­жет показаться нам забавной, однако и мы недалеко ушли от предков. Мы тоже не застрахованы от ошибок. Сколько народу собиралось праздновать наступление нового тысячелетия в 2000 г? А ведь отсчет начина­ется не с нулевого года. По крайней мере история нас учит: если мы хотим праздника, нужно определиться со временем.

Глава 2

Герой смутного времени

Жизнь великих призывает

Нас к великому идти,

Чтоб в песках времен остался

След и нашего пути.

Генри В. Лонгфелло (1807-1882) (пер. И. Бунина)

Представьте себе на мгновение меч в камне, рыца­рей в сияющих доспехах, Круглый стол и прекрасную королеву... Знакомая картина? Популярность легенд о короле Артуре нисколько не ослабевает с годами — особую привязанность вплоть до одержимости к нему питали прерафаэлиты, а «Звездные войны» явно прое­цируют тот же сюжет в будущее. Образ Артура настоль­ко прочно запечатлен в нашем сознании, что без него сложно представить себе Средневековье. Однако за­гвоздка в том, что все британские средневековые правители учтены и переписаны, Артуру буквально некуда вклиниться между ними. Впрочем, возможно, мы ошибаемся?

Попытаться выяснить, существовал ли король Ар­тур в действительности, можно по документальным источникам — книгам, письмам и стихам. Но их, как известно, не всегда легко толковать. Приятно, конечно, считать исторические документы непред­взятыми, однако это не так. Даже сегодня, читая о со­временных событиях в мире, мы понимаем, что нам предлагается лишь одна из возможных точек зрения. А уж при движении назад, в прошлое, предвзятость распознать еще труднее, поскольку недоступен весь спектр мнений и сохранились только отрывочные наблюдения, рассыпанные во времени.

Вообразите лишенного юмора историка, который в 3000 г. н.э. обнаруживает древний документальный фильм под названием «Святой Грааль», созданный, как ему кажется, коллективом заслуженных ученых «Монти Пайтон». Хотя фильм сделан и не в период короля Артура, наш ученый из будущего вполне мо­жет предположить, что все же кинодокумент имеет реальную историческую основу. Тогда он без особой натяжки примет в качестве отправной точки фигури­рующий в начале фильма 932 г. н.э. В первых кадрах «хроники» Артур представляется как король бриттов и победитель саксов — что озадачивает нашего исто­рика, если он видел и другие источники, поскольку в описываемое время большая часть Британии на­ходилась под властью германских и датских племен, именуемых саксами. В 932 г. н.э. на британском тро­не восседал король саксов Этельстан. Отсюда вывод: с течением времени общеизвестные и кажущиеся очевидными в какой-то исторический период факты теряются в веках и напрочь перевираются грядущими поколениями.

Первые известные сказания об Артуре уходят корнями в Средневековье и принадлежат разным не связанным между собой авторам. Один из них — Гальфрид Монмутский, церковный деятель бретонско-норманнского происхождения, доросший к концу жизни до епископского сана и выпустивший в 1138 г. труд под названием «История королей Британии» на латыни. Другой — сэр Томас Мэлори, сочинивший в 1470 г. «Смерть Артура» (Morte D’Arthur), — полная противоположность Гальфриду, неоднократно был судим за убийства, насилие, вымогательство и гра­беж. «Смерть Артура» он начал писать во время одной из своих частых отсидок за решеткой. Этим двоим мы и обязаны основной массой известных нам сегодня мифов об Артуре.

В этих сказаниях Артур правит бриттами как «ко­роль» или «император», унаследовав трон от своего отца Утера Пендрагона. По преданию, Утер без памяти полюбил Игрейну, жену герцога Корнуоллского. Пока герцог сражается с войсками короля, Утер с помощью чар волшебника Мерлина проникает в замок Тинтагель и проводит ночь с Игрейной. В результате рожда­ется Артур. Далее, в зависимости от того, какая книга у вас в руках, Артур либо вытаскивает меч из камня, либо получает его от Владычицы Озера и становится королем. Затем наступает полная утопия, Артур по­беждает саксов и создает процветающее королевство. За Круглым столом он собирает рыцарей, среди ко­торых Ланселот, Гавейн и Галахад. Воцаряются мир и благополучие. Артур берет в жены Гиневру и пере­носит королевский двор в Камелот.

Полная идиллия. Плохой знак для персонажей лю­бого повествования. И беда не заставляет себя ждать: Гиневра затевает тайный роман с Ланселотом, а в до­вершение появляется незаконнорожденный сын Ар­тура по имени Мордред, который поднимает войско на битву с королем. Окончательную путаницу (в том числе, видимо, и для самого Артура) вносят разно­чтения относительно имени Мордреда и степени его родства с королем, поскольку в каких-то источниках его называют племянником Медраутом. Войска Арту­ра и Мордреда сходятся в бою при Камланне, где оба предводителя получают смертельные ранения. Артура перевозят за море на остров Авалон, чтобы исцелить его раны. Дальнейшая его судьба не известна, но пре­дания гласят, что однажды, когда наступят черные дни, он вернется и спасет Британию — очевидно, воору­жившись чем-то посущественнее, чем меч и щит.

Труд Гальфрида Монмутского представляет собой историю британских правителей-кельтов из Англии, Уэльса и южной Шотландии. В предисловии Гальфрид интригует читателя заявлением, что перевел для своей книги «одну древнюю британскую рукопись». Одна­ко, читая, начинаешь постепенно подозревать автора в излишней вольности. Такое впечатление, что, запи­сав некоторое количество преданий, легенд и од, он просто слепил их как попало и вышла книга. Извест­ные исторические личности на страницах его труда возникают либо не в том порядке, либо не в тех событиях. К тому же он делает ряд невероятных заявлений: первый король Британии Брут был родом из Трои; римского господства над Британией не существовало; три британских короля захватили Рим, а Артур вторгся со своим войском завоевывать остатки Римской импе­рии. Очень забавно, но абсолютная чепуха.

Однако, несмотря на весь этот абсурд, кое-где у Гальфрида Монмутского можно, пожалуй, отыскать зерно истины. Он утверждает, что Артур был зачат в корнуоллском замке Тинтагель. Сегодня руины по­строенного в XII веке замка Тинтагель представляют собой весьма впечатляющее зрелище: замок располо­жен на мысе, выдающемся далеко в Ирландское море, и добраться до него можно лишь по узкой косе, о ко­торую бьются бушующие внизу волны. Вокруг раски­нулись земли короля Артура: названия всех парковок, кафе и магазинов так или иначе связаны с легендар­ной фигурой, и от туристов летом нет отбоя. К счастью, узкая тропинка свое дело делает до сих пор, сдерживая напор многих туристов и охраняя главную достопри­мечательность от любопытных.

Привязка к Тинтагелю дает нам отличную воз­можность разобраться, насколько истинны заявле­ния Гальфрида Монмутского. Первое издание его труда до наших дней не дошло. Самое раннее, чем мы располагаем, это второе издание «Истории королей Британии», появившееся на свет в 1145 г. Неизвест­но, упоминался ли Тинтагель в первой редакции. Хотя разница между изданиями составляет всего семь лет, она может оказаться весьма существенной: большую часть замка выстроил, получив землю в 1141 г., Ред­жинальд, граф Корнуоллский, — по совместительству неполнородный брат Гальфрида. Вполне возможно, что Тинтагель был включен в хроники лишь после того, как замок перешел в собственность семьи. Учи­тывая подмоченную репутацию Гальфрида, сомнения не в его пользу.

Однако, несмотря на сомнения, последние 50 лет на территории замка все же ведутся раскопки. В ходе них выяснилось, что на месте замка прежде распола­гался кельтский монастырь. Судя по типичным образ­цам восточносредиземноморской керамики, террито­рия осваивалась где-то в районе V-VI вв. н.э. Как раз в это время у Гальфрида Монмутского Артур сражается с саксами. Возможную правоту летописца подтвержда­ют и сенсационные находки 1998 г., когда в ходе рас­копок, проводимых Университетом Глазго и службой «Английское наследие», был обнаружен осколок слан­ца с надписью, включающей имя Artogonov. Камень прозвали «артуровым камнем».

¤

Если Гальфрид не заблуждается и Артур действительно воевал с саксами, неплохо бы посмотреть, что твори­лось в это время в Британии и континентальной Европе. На протяжении примерно трех веков Британия входи­ла в состав Римской империи. На острове царили по­кой и благополучие. Если бы тогда применялся штамп «Сделано в Британии», его можно было бы увидеть по­всюду в империи. Экономика находилась на подъеме. Начало конца наметилось где-то в 380 г. н. э., когда набирающие силу варварские племена — скотты (ирландские), пикты (шотландские), а также саксы, англы и юты (северогерманские и датские) — одно­временно начали нападать на Британию. К счастью, шестидесятитысячные римские легионы успешно от­бивали атаки. Однако к 395 г. н. э. у Римской империи возникли свои сложности. После смерти императора Феодосия I империю поделили пополам. Восточную часть со столицей в Константинополе император от­дал сыну Аркадию, а западную (с временной столи­цей в Милане) — второму сыну, Гонорию. К 406 г. н. э. в Италию вторглись германские племена вестготов. В отчаянной попытке отстоять Рим, Гонорий отозвал большую часть войск из Британии. Однако было уже поздно. В 410 г. н. э. вестготы под предводительством Алариха сокрушили Рим.

Сильно ослабленные остатки Рима и Римской им­перии еще пытались бороться, и из Британии отозвали последние легионы. В попытке сохранить наместниче­ство была создана должность Comes Britanniarum — графа Британии, однако она оказалась скорее почет­ной. У графа, вероятнее всего, остался лишь небольшой оборонительный отряд, который не мог отражать одно­временные атаки отовсюду. К 418 г. н.э. империя мах­нула на Британию рукой — остров провозгласили не­зависимым и бросили на произвол судьбы. Власть вер­нулась к древнекельтским племенным вождям. У импе­рии и так забот был полон рот: в 455 г. н.э. Рим снова разгромили варвары — на этот раз другое германское племя, вандалы. Остатки западной Римской империи окончательно пали по истечении 476 г. н.э. Эти лихие времена многие восприняли как конец света.

И посреди царящего вокруг хаоса поразительно многие люди вели записи. Правда, мало кто удосу­живался указать, какой год на дворе, у них были за­боты и посущественнее: доживут ли они до вечера или вражеский меч пронзит их еще до полудня. Од­нако подобное пренебрежение к датам наблюдается и у более поздних авторов. У Гальфрида Монмутского упомянуты лишь два события, по которым можно при­вязать правление Артура во времени, а Мэлори приво­дит только 487 г. н. э. как дату начала поисков святого Грааля. Возможно ли отделить зерна от плевел в этих древних хрониках и попытаться установить истину?

Мы привыкли и принимаем как должное, что ле­тоисчисление ведется «от Рождества Христова». До па­дения западной Римской империи было по-другому. Только в начале VI века н. э. монах скифского происхо­ждения Дионисий Малый изобрел нынешний метод от­счета. Летосчисление как таковое его, впрочем, не интересовало, он искал способ определять даты празд­нования Пасхи. У Церкви с этим постоянно возникала путаница. После того как в 325 г. н.э. Никейский со­бор постановил связать Пасху с лунными фазами и ве­сенним равноденствием, никто толком не понимал, как делать расчеты. В довершение всех бед в Церкви наметились разногласия, которые впоследствии вы­льются в Великий раскол: весеннее равноденствие при­ходилось у восточной и западной половины на разные дни. В большинстве случаев это не играло никакой роли, однако время от времени «восточная» и «запад­ная» Пасхи праздновались с разницей в неделю, что от­нюдь не способствовало единству Церкви.

В 525 г. н.э. по указанию Римской церкви Диони­сий принялся вычислять дату Пасхи. Сопоставив пас­халию, составленную в Александрии, и дату весенне­го равноденствия — 21 марта, он продолжил таблицу пасхалий Восточной церкви, внеся некоторый элемент единства. Но что же придумать для обозначения лет?

До Дионисия годы обозначали кто во что горазд. Древнегреческий историк Тимей ввел способ лето­исчисления по олимпийским играм — «олимпиады» у греков означали отрезки времени. Другой общепри­нятой в христианском мире традицией обозначения лет был отсчет от смерти Христа, то есть в нашем летоисчислении от 28 г. н.э. Указывая народу, когда праздновать Пасху, Церковь зачастую руководствова­лась датой восшествия на трон римского императора Диоклетиана — в 284 г. н.э. Такая точка отсчета Дио­нисия никак не устраивала, поскольку Диоклетиан был известен гонениями на христианскую церковь. Гораздо более приемлемым монаху показалось свя­зать Пасху с рождением Иисуса Христа. Позже были введены сокращения «до Р. X.» — до Рождества Хри­стова и «Р. X.» — от Рождества Христова, нашей эры (на латыни AD — Anno Domini, «год века Господня»). Постепенно этот способ распространился до самых дальних границ Европы. Однако Мэлори даже в XV в. приводит год начала поисков Грааля по системе от­счета от смерти Христа.

Вывод из этого следует такой: источникам, осве­щающим события до 525 г. н.э. и даже чуть более поздние, можно верить лишь с большой оглядкой. К сожалению, Дионисий совершил ошибку. По его вы­числениям рождение Христа пришлось на 25 декабря I в. до н. э., так что первый год нашей эры был первым годом жизни Иисуса. По более ранним источникам Дионисий установил, что Иисус родился в 28-й год правления императора Августа. Однако он упустил из вида, что первые четыре года у власти император звался Октавианом. Он успешно правил Римской им­перией с 31 г. до н. э., но официально взошел на трон лишь в 27 г. до н.э., и только тогда сменил имя, став Августом. Безотносительно всего этого нам сейчас известно, что царь Ирод умер в 4 г. до н.э. Значит, именно тогда и должен был родиться Иисус — в 4 г. до н.э.

¤

Чтобы установить точную хронологическую привязку какого-либо «исторического» события, следует обяза­тельно провести перепроверку по другим источникам. Например, у Гальфрида Монмутского на все правле­ние Артура приводится одна-единственная дата — смерть короля в 542 г. н.э. Однако он трижды указы­вает, что Артур был в Галлии (современной Франции) во времена правления императора Льва. Известно, что император Лев I правил Восточной Римской им­перией из Константинополя между 457 и 474 гг. н.э. Не стыкуется? У Гальфрида тоже явная нестыковка.

В Галлии в то время царил полный хаос, неуди­вительный для агонизирующей Западной Римской империи. Хотя формально Галлия еще принадлежала Риму, обширные территории были заняты ордами вар­варов. Вестготский король Эврих к тому времени уже завоевал Испанию и подбирался к Галлии. В попытке остановить его Лев I возвел на престол Западной Рим­ской империи грека Антемия, который должен был, заключив союз с британскими войсками, отразить на­падение Эвриха. По свидетельствам прочих источни­ков, ему это удалось.

Именно из этого времени на нас сыплется ворох загадочных имен, которые к тому же имеют множе­ство вариантов написания. Я постараюсь ими силь­но не увлекаться, но среди них есть такие, без кото­рых обойтись невозможно, поскольку это ключевые исторические фигуры. Первый в этом ряду полково­дец по имени Риотам, «король бриттов», отвечавший за британскую часть альянса против Эвриха.

Кроме всего прочего, сегодня нам известно, что Риотам (Riothamus) — это вовсе не имя собствен­ное, а титул, означающий «верховный правитель». Письмо Сидония Аполлинария, епископа Клермон-Ферранского из Галлии, адресованное Риотаму и написанное приблизительно в 470 г. н.э., свидетель­ствует, что правитель этот жил как раз в артуровские времена. События тех лет изложены Иорданом в его труде «О происхождении и деяниях гетов»:

Тогда Еврих, король везеготов, примечая частую смену римских императоров, замыслил занять и подчинить себе Галлию. Обнаружив это, император Анфемий потребовал помощи у бриттонов. Их король Риотим [Риотам] пришел с двенадцатью тысячами войска и, высадившись у океана с кораблей, был принят в городе битуригов. Ему навстречу поспешил король везеготов Еврих, ведя за собой бесчис­ленное войско; он долго сражался, пока не обратил Риутима, короля бриттонов, в бегство еще до того, как римляне соединились с ним. Тот, потеряв большую часть войска, бежал с кем только мог и явился к соседнему племени бургундзонов, в то время римских федератов. Еврих же, король везеготов, занял Ареверну, галльский город, когда импера­тор Анфемий уже умер[1].

Далее наблюдается разительное сходство с леген­дами об Артуре. Преданный временным правителем, Риотам отступает в бургундский город Аваллон, где исчезает бесследно. Могли этот Риотам быть королем Артуром, жившим в районе 470 г. н.э.?

Проверим по свидетельствам других летописцев того времени. В качестве источника можно взять «Англосаксонскую хронику», составленную при Аль­фреде Великом, правившем с 871 по 899 г. н.э. «Хро­ника» основана на ряде ранних западносаксонских мо­настырских записей эпохи Артура и по крайней мере не перевирает исконные тексты. Для нас важно время прихода саксов в Британию, так называемый Adventus Saxonum (см. таблицу 2.1):

449 год от P. X. В их времена Хенгест и Хорса, призванные Вортигерном, королем бриттов, на помощь, высадились в Британии в месте, называющемся Ипвинсфлит; сначала всецело поддерживавшие бриттов, потом они сражались против них. Король направил их сражаться против пиктов, и они делали это; и одерживали победу, куда бы ни при­ходили. Затем они послали к англам, попросив прислать им больше помощи. Они рассказали о ничтожности брит­тов и о богатстве страны. Тогда они послали им большую подмогу. Тогда пришли люди от трех народов Германии: Старых саксов, англов и ютов.

455 год от Р.Х. В этот год Хенгест и Хорса сражались с ко­ролем Вортигерном на месте называющемся Эйлсфорд. Его брат Хорса был там убит, после чего Хенгест овладел коро­левством со своим сыном Эском.

Ни Риотам, ни Артур в этих двух абзацах «Хрони­ки» не упоминаются, что, впрочем, вполне ожидаемо для враждебного Артуру исторического источника, описывающего события за 20 лет до 470 г. н. э. Однако вместо них появляется другой предводитель, Вортигерн (в буквальном переводе — «верховный предво­дитель») .

Таблица 2.1. Ключевые источники, события и даты эпохи Артура

Примечание: В скобки заключены даты со ссылками на различные исторические источники.

По сей день британские школьники учат про Вортигерна на уроках истории: недальновидный глупец, который своими руками уничтожил страну, пригла­сив саксов. Нам доподлинно известно, что он суще­ствовал на самом деле, поскольку он упоминается также в Annales Cambriae, «Камбрийских анналах». Дошедшая до сегодняшних дней рукопись составлена где-то в начале XII в., однако сами записи скопирова­ны из более ранних источников практически без из­менений:

Вортигерн начал править в Британии в консульство Феодо­сия и Валентиниана, и на четвертом году его царствования в Британию прибыли саксы, что произошло в консульство Феликса и Тавра в 400 году от Воплощения Господа нашего Иисуса Христа[2].

После раскола Римской империи в 395 г. н.э. оба императора могли избрать себе помощника, консула, сроком на год. Сегодняшним историкам это весьма на руку — помогает в сопоставлении и определе­нии дат. Итак, если верить «Камбрийским анналам», Вортигерн жил на 50 лет раньше, чем утверждается в «Хронике».

Из других источников нам известно, что консуль­ство Феликса и Тавра началось в 428-м, а не в 400 г. н. э. Эта разница свидетельствует о распространенной ошибке: в изначальной записи год наверняка указан от смерти Христовой, а в «Камбрийских анналах» — от P. X. Но даже с учетом этого расхождения маловеро­ятно, чтобы один и тот же Вортигерн возглавлял разоб­щенные племена бриттов в течение предполагаемых 30 лет. Возможно, тогда под этим именем просто скры­ваются два разных человека?

В IX в. н. э. валлийский монах Ненний «слепил» из разрозненных источников со всей Британии Historia Britonnum, «Историю бриттов». К счастью, добытые материалы он, похоже, никак не обрабатывал, поэто­му сегодня мы имеем ворох обрывочных сведений о разных событиях. Так Ненний приводит две версии гибели Вортигерна. В первой фигурирует св. Герман Осерский, который прибыл в Британию и, ниспослав небесный огонь на крепость, где укрылся Вортигерн, сжег короля заживо. Вторая версия описывает совер­шенно другой исход: пригласив в Британию саксов, «он, перебираясь с места на место, стал блуждать по стране, пока его сердце не разорвалось, и он умер бесславно»[3].

Судя по всему, в Британии действительно суще­ствовали два предводителя, именуемых Вортигернами: один, очевидно, пришел к власти в 425 г. н.э. и погиб во время известного историкам приезда св. Германа в 445-446 гг. н.э., а второй умер, досадуя на свой просчет с приглашением наемников-саксов (таблица 2.2).

Таблица 2.2. Предполагаемые даты ключевых событий эпохи Артура

Подтверждение можно отыскать в другом изложенном у Ненния факте. Власть оказалась под ударом, когда «от [начала?] царствования Вортигерна до ссоры Гвитолина с Амброзием миновало двенадцать лет». В таком случае второй Вортигерн должен был поте­рять власть спустя 12 лет после 445-446 гг. н. э., то есть где-то в 458 г. н.э. Через три года после поражения в битве с Хенгестом и Хорсой, когда ход с привлечени­ем наемников-саксов обернулся явной неудачей. В лю­бом случае ни первый, ни второй Вортигерн не под­ходит на роль героя Артура.

Как же нам отыскать Артура? К счастью, есть и другие источники, способные пролить свет на нашу загадку. В VI в. н.э. писательским трудом занялся один из самых недовольных жизнью монахов за всю историю Британии. Создав труд De Excidio Britannia, («О погибели Британии»), Гильда Премудрый оста­вил нам наиболее приближенное к свидетельствам современника описание событий того периода. Однако труд представлял собой не историческую хронику, не славословия и не философский трактат. Напротив, это была патетическая тирада, изобличающая тогдашних правителей Британии. Гильду возмущало практи­чески все, включая уход римлян и отсутствие у бриттов руководящих способностей. Время написания Гильда не обозначает, однако упоминает одного правителя, о котором известно, что тот погиб во время чумной эпидемии 549 г. н.э. Отсюда следует, что Гильда на­чал свой труд несколькими годами ранее — скажем, в 545 г. н. э., но это уже наши домыслы.

Согласно Гильде, через некоторое время после ухо­да римлян бритты взмолились о подмоге:

Злополучные оставшиеся бритты послали письмо Агицию,который занимал тогда высшую должность в Риме. Они писали следующее: «К Агицию [Аэцию], трижды консулу, взывают бритты». Далее они излагали свою нужду: «Вар­вары теснят нас к морю, а море к варварам; между ними поджидают нас две смерти — от меча или от воды»: однако помощи они не получили[4].

Аэций был одним из последних великих предста­вителей Римской Империи, победившим гунна Атиллу в 451 г. н.э. во время своего завершающего, третьего, консульства, которое он отслужил в Галлии. За триста лет он оказался единственным консулом, продержав­шимся на посту три срока, и, согласно независимым источникам, консульство его пришлось на промежу­ток с 446 по 453 г. н. э.

Что немаловажно, в Historia Ecclesiastica, «Церков­ной истории народа англов», Беды это событие тоже отмечено. В своей летописи, написанной приблизи­тельно в 731 г. н. э., Беда освещает церковную историю Британии, впервые используя счет лет от Рождества Христова. Судя по датам третьего консульства Аэция, мольба бриттов была послана во время правления вто­рого Вортигерна.

Так, на чем мы остановились? В конце 440-х гг. н.э. Британия подвергалась постоянным набегам пиктов и скоттов. Остатки Западной Римской империи на материке безуспешно пытались противостоять варвар­ским ордам. Официально Британия считалась неза­висимой с 418 г. н.э., и Аэций, римский полководец в Галлии, ничем не мог или не хотел помочь. Бритты под предводительством второго Вортигерна прибегли к проверенному трюку: пригласили наемников-саксов, чтобы те помогли им справиться с головорезами пик­тами и скоттами. К несчастью для бриттов, в этот раз саксы взбунтовались, и британское командование разделилось, не зная, как теперь подавить вышедших из-под контроля наемников.

Примерно к этому времени у Гильды относится описание предводителя по имени Амброзий Авре­лиан, который, судя по всему, повел бриттов против саксов:

...выступили против своих победителей под началом Ам­брозия Аврелиана. Он же был почтенным мужем, един­ственным из народа римлян, пережившим ту бурю, в кото­рой погибли и его родители, по праву носившие пурпур.

Очень нетипично для Гильды — выражать восхище­ние представителем власти. Судя по имени и по тому, что родители «носили пурпур», Аврелиан по происхождению был римлянином, и он поднял бриттов на борьбу, чем и развеял мрачные опасения Гильды. У Беды он тоже упоминается, хотя его текст слово в сло­во повторяет сказанное Гильдой — видимо, он просто пересказывает недовольного британского монаха.

Теперь у нас имеется некое представление о том, когда правили оба Вортигерна. Благодаря Неннию мы знаем, что была битва за власть над бриттами, в кото­рой победу одержал Амброзий Аврелиан. Отсюда сле­дует, что «правление» Аврелиана началось, очевидно, в 458 г. н.э. Примерно в это время Риотам находится в Европе. Вот что говорится у Беды:

Под его [Аврелиана] водительством бритты собрали силы, вынудили своих победителей к битве и с помощью Божьей победили. С того времени побеждали то бритты, то их про­тивники, до года битвы у горы Бадон[5].

Беда подразумевает, что Амброзий Аврелиан при­вел бриттов к победе в главной битве у горы Бадон, однако из его слов не следует, что он в то время был правителем. Из прочих источников вырисовывается другая картина. У Ненния, например, Бадон стоит в ряду двенадцати сражений, которые он связывает с королем Артуром.

В это время саксы возрастали в численности и усиливались в Британии. После смерти Хенгиста его сын Окта передви­нулся с левой стороны Британии к королевству кантов, и от него происходят короли последних. В те дни сражался с ними военачальник Артур совместно с королями брит­тов. Он же был главою войска [dux bellorum]. <...> Две­надцатая [битва] произошла на горе Бадона; в ней от руки Артура пало в один день девятьсот шестьдесят вражеских воинов, и поразил их не кто иной, как единолично Артур. Во всех упомянутых битвах он одержал верх[6].

Бадон в свое время стал «битвой за Британию», решающим сражением после череды неопределен­ных столкновений. Поле битвы на сегодняшний день не обнаружено, однако предполагают, что сражение состоялось на одном из холмов в окрестностях Бата. Там было бы стратегически вернее остановить про­движение саксов с востока. Бриттам обязательно тре­бовалась победа. В случае поражения саксы вбили бы смертельный клин между остатками британских коро­левств на западе. Однако этого не произошло — бла­годаря, очевидно, королю Артуру. Наголову разгром­ленные саксы отступили, что косвенно подтвержда­ется и археологическими находками. В долине Темзы в слое VI в. н.э. наблюдается почти пятидесятилетнее отсутствие утвари саксов. Рудольф Фульдский также отмечает необычное нашествие саксов, вернувшихся из Британии к устью Эльбы где-то около 530 г. н.э. Все это указывает на убедительную победу бриттов где-то в начале VI в. н.э.

Что же такое в итоге «Артур» — имя или титул? Существуют по крайней мере два римских воина по имени Арторий, служивших в Британии, — один во II веке н.э., именно он послужил прообразом для короля Артура в голливудском фильме 2004 г. И тот, и другой могли оставить потомство, от которо­го и произойдет впоследствии Артур. Или, наоборот, Артур — это некий титул. В валлийском языке мед­ведь — «арт», на латыни — «урсус». В таком случае, возможно, перед нами смесь двух синонимов — «артурсус». Среди бриттов известны примеры использо­вания и римской, и кельтской разновидностей одного и того же имени. Артур мог поступить так же, чтобы угодить и проримски, и прокельтски настроенным бриттам.

¤

На фоне всех этих политических и военных пертур­баций для обозначения лет использовался еще один способ: год от начала пасхального цикла. Пасхальный цикл — это 532 года, которые проходят от одной Пас­хи до другой, выпадающей на такой же день месяца и лунную фазу. Поскольку самостоятельно высчиты­вать день празднования было сложно, по всем образо­вательным и религиозным центрам рассылались пас­халии, составленные Дионисием Малым и другими, чтобы все праздновали Пасху «в унисон». Все, что тре­бовалось от священнослужителя, — зная, какой сейчас год по пасхальному циклу, посмотреть по таблице дату празднования. Однако вскоре у пасхалий появилась и историческая польза, поскольку священники часто указывали не только год цикла, но и произошедшие в нем события.

Итак, если «Артур» — это титул, а не имя, может быть, его носил около 458 г. н. э. Амброзий Аврелиан? В поисках ответа обратимся еще раз к «Камбрийским анналам», но здесь интересующие нас выдержки при­водятся по годам пасхального цикла:

Год 72: Битва при Бадоне, в которой Артур нёс крест на­шего Господа Иисуса Христа три дня и три ночи, и бритты победили.

Год 93: Камланская Битва, в которой пали Артур и Медрайт: и была чума в Британии и Ирландии.

Даты эти «плавающие», однако не все потеряно. В хрониках отмечено еще несколько событий, по ко­торым можно попытаться установить привязку. Год 9: «Пасха перенесена на День Господень папой Львом, Епископом Рима». Это пример постоянных в то вре­мя размолвок между Восточной и Западной церквями по поводу празднования Пасхи — Дионисий Малый еще не составлял свои пасхалии. Известно, что перенос Пасхи папой Львом состоялся в 455 г. н.э. Обратным отсчетом получаем первый год пасхального цикла — 446 г. н.э. Взяв его за отправную точку, вычисляем годы 72 и 93-518 и 539 гг. н.э. соответственно. Если Амброзий Аврелиан получил власть в 458 г. н.э., он никак не мог быть королем Артуром согласно «Кам­брийским анналам».

У Гильды имя Артура не упоминается, однако его за­писи нам могут помочь. У него фигурирует «осада горы Бадон», но поскольку его латынь чрезвычайно трудно поддается интерпретации, толковать соответствующую цитату можно двояко: битва либо состоялась за 44 года до написания текста, либо через 44 года после прише­ствия саксов. Если Гильда имел в виду 44 года до со­ставления хроники, значит, тогда годом Бадонской битвы можно считать 501 г. н.э., что довольно сильно расходится с 518 г. н. э, указанным в «Камбрийских анналах». Беда на этот счет выражается гораздо яснее, чем Гильда. У него пресловутые 44 года отсчитываются от прибытия саксов. Оно датируется 449 г. н.э., следо­вательно Бадонская битва попадает на 493 г. н. э.

Приведенная у Беды и подразумевающаяся у Тиль­ды дата Бадонской битвы намного опережает дату того же события в «Камбрийских анналах». Если предположить, что относящиеся к Артуру даты в этой части «Анналов» воспроизведены неверно и исчисляются от смерти Христовой, то от годов 72 и 93 нужно отнять еще 28 лет. В таком случае Бадонская битва будет дати­роваться 490 г. н.э., а смерть Артура при Камланне — 511 г. н.э. Этот Бадон уже гораздо ближе к 493 г. н.э. у Беды, и это, пожалуй, самое большое приближение, которого можно ожидать для данного периода британ­ской истории (таблица 2.2).

Хотя мы не можем достоверно выяснить, кем же все-таки был Артур, какой-то предводитель бриттов в конце V — начале VI в. определенно существовал. И этот «Артур» помог объединенным римско-кельтским силам одержать ряд побед над захватчиками-саксами. Если так, то роль Артура как личности, принесшей по­беду, должна была отпечататься в сознании бриттов. Со временем предания обрастали подробностями, превращаясь в легенды, особенно учитывая что обо­рона бриттов недолго продержалась после смерти Артура. После того как к 580 г. н.э. пали Дарем, Бат, Сайренсестер и Глостер, большая часть Британии ока­залась под властью саксов. Самих же бриттов вытесни­ли на территорию, носящую у саксов название «земля чужаков», Weala, сегодня известную нам как Уэльс. Не­надолго хватило бриттам победы, одержанной в Ба­донской битве.

До конца VI в. н.э. в источниках не содержится упоминаний о ком-либо в Британии по имени Артур, однако непродолжительное время спустя появляются сразу шесть бриттов, носящих это имя. Становится мод­ным называть детей в честь знаменитого полководца, как сейчас детей часто называют в честь кино- и поп-звезд. В поэме «Гододин» бард VII в. Анейрин воспевает британского героя, который сражался в битве при Катрайте (ныне Каттерике) около 600 г. н.э. «Он кормил черных воронов на крепостном валу, хоть с Артуром ему не сравниться». Так закладывалась почва для по­следующих легенд о короле Артуре.

Глава з

Поддельная туринская плащаница

Древности — это искаженная история или обломки истории, случайно уцелевшие после кораблекрушения во времени.

Френсис Бэкон (1561-1626)

Туринская плащаница — один из самых узнаваемых религиозных артефактов, имеющихся в мире на сегод­няшний день. Льняное полотно размером 4,4 х 1,1 м, с отпечатком лица и спины бородатого мужчины, оче­видно, распятого и завернутого в этот саван перед по­гребением. Учитывая, что эта ткань прочно ассоции­руется с гибелью Иисуса Христа, точная датировка плащаницы могла бы подтвердить или опровергнуть ее подлинность. Однако, прежде чем результаты на­учного анализа оказались в 1989 г. на первых страни­цах газет, на долю плащаницы выпало немало пери­петий.

Впервые плащаница фигурирует в исторических документах в районе 1350 г., хотя даты варьируют в зависимости от исторического источника. Пред­положительно первым ее хозяином значится рыцарь по имени Жоффре де Шарни из городка Лире на вос­токе Франции. Как к нему попала плащаница — неиз­вестно. О нем вообще, за исключением того, что он написал единственную в те времена книгу о рыцар­стве, известно мало. Де Шарни погиб в Столетнюю войну, в битве при Пуатье 1356 г., оставив жену и ма­лолетнего сына. Перебирая вещи покойного, вдова обнаружила плащаницу и отнесла ее в местную цер­ковь. В 1357 году лицезреть материю, выставленную на обозрение как «саван Христа», потянулись первые паломники, что позволило поправить финансовое по­ложение и семьи де Шарни, и всей округи.

Уже тогда с плащаницей не все было чисто. Не­сколько раз ее объявляли подделкой, в том числе и два местных епископа. Один даже указал в письме, что знает мошенника, но имени не назвал. Его пре­емник написал Папе в Авиньон, требуя прекратить демонстрацию плащаницы после высказанных пред­шественником подозрений. Однако несмотря на всю шумиху, плащаницу, остававшуюся собственностью семейства де Шарни, продолжали показывать палом­никам, пока в 1453 г. не продали герцогу Савойскому Людовику I. Людовик перевез ее на юго-восток Фран­ции, в свои владения в Шамбери.

В 1532 г. пожар сжег часовню, где в серебряном ларце лежала плащаница. К счастью, ткань сохрани­лась, однако на изображении остались следы от рас­плавленного серебра, капавшего с крышки ларца. По сей день на ткани видны обгоревшие места. Ларец погрузили в воду, чтобы предохранить ткань от даль­нейших повреждений.

В 1578 г. столица савойских владений была пере­несена из Шамбери в итальянский Турин, и с тех пор плащаницу держали там. О ней почти не вспоминали до 1898 г., пока фотограф-итальянец по имени Секондо Пиа не решил ее запечатлеть. К своему изумлению, фотограф обнаружил, что изображение на ткани пред­ставляет собой «негатив» распятого мужчины и на нем можно разглядеть куда больше подробностей, чем ка­залось прежде. Интерес к реликвии тут же обрел но­вую почву: как мог появиться «негатив»? Интерес этот не ослабевает по сей день.

В 1983 г. плащаница последний раз сменила вла­дельцев: король Умберто II, представитель Савойской династии, завещал реликвию Ватикану, назначив хра­нителем архиепископа Туринского. Сейчас местом ее постоянного хранения является капелла за главным алтарем в туринском соборе Иоанна Крестителя. Это по крайней мере известно доподлинно.

Существует несколько древних преданий о тряпи­цах, несущих на себе образ Христа. По одной легенде погребальный саван Иисуса попал после воскресения к королю Абгару V в город Эдессу на юго-востоке Тур­ции. Судьба этого куска полотна не известна, однако в первой половине VI в., где-то между 525 и 544 г., был обнаружен схожий артефакт — предположитель­но в крепостных стенах Эдессы. Как и следовало ожи­дать, находку тут же объявили святыней и специально для ее хранения построили церковь. Там она проле­жала несколько веков, до прихода в 944 г. войск ви­зантийского императора Романа I, который увез ткань к себе в Константинополь. Затем она просто исчезла со страниц истории. Разумеется, возникли предпо­ложения, что эдесский убрус и Туринская плащаница суть одно и то же и что де Шарни вполне мог заполу­чить плащаницу во время похода на Константинополь, но это лишь досужие домыслы.

На протяжении веков люди благоговели перед древностью и легендарным происхождением плаща­ницы. Некоторые исследователи отмечают сходство отпечатавшегося на ней образа с образом на разукра­шенном погребальном саване Христа, созданным меж­ду 1282 и 1321 гг. и хранящимся в Музее церковного искусства в Белграде. Остальные погребальные покро­вы с похожими изображениями тоже уходят корнями в XI в. Возможно ли, что Туринскую плащаницу изго­товили искусственно, сняв копию с какого-то из них? Наилучшей проверкой было бы установить возраст самой ткани. Если окажется, что ей действительно 2000 лет, подлинность плащаницы будет подтверж­дена. Идеальным способом проверки представлялся радиоуглеродный анализ.

¤

Радиоуглеродный анализ позволяет определить воз­раст любого углеродосодержащего материала, сфор­мировавшегося не более 60 000 лет тому назад. Это, пожалуй, один из самых известных методов опреде­ления возраста, перевернувший наши представления о прошлом.

Прежде чем выяснять, как применялся радиоу­глеродный анализ в расследовании тайны Туринской плащаницы, вспомним, как происходит радиоуглеродный распад. Атом, почти как Солнечная система, состоит из ядра, содержащего протоны и нейтроны, и электронов, вращающихся вокруг него. Химические элементы различаются по количеству протонов. У са­мого простого и самого легкого из них, водорода, про­тон всего один. Для краткости химические элементы обозначаются одной или двумя латинскими буквами, например водород — Н. Суммарное количество про­тонов и нейтронов, называемое «массовым числом», приписывается верхним левым индексом к буквен­ному обозначению элемента. В самой простой своей форме водород выбивается из ряда остальных элемен­тов в периодической таблице: у него нет ни одного нейтрона и всего один протон, поэтому он записыва­ется как 1Н.

Большей частью число протонов, нейтронов и электронов находится в равновесии, обеспечивая стабильность атома. Несмотря на то что определяю­щим для элемента является число протонов, у одного и того же элемента может существовать несколько разновидностей, различающихся количеством ней­тронов, — такие разновидности называются изото­пами. В этом случае буквенное обозначение остает­ся неизменным, а вот массовое число меняется. Так, у водорода имеется стабильный изотоп под названи­ем «дейтерий» с одним протоном и одним нейтроном, который записывается как 2Н. Однако с увеличением числа нейтронов стабильность элемента снижается. Достигнув критической точки, атом распадется, ис­пуская определенный вид частиц или форм энергии, в стремлении к стабильности. Еще один изотоп водорода, тритий, ядро которого состоит из одного прото­на и двух нейтронов, обозначается как 3Н — он крайне нестабилен и не может не распадаться.

Наши представления о радиоактивности сложи­лись относительно недавно. Лишь в 1895 г. немецкий ученый Вильгельм Рентген открыл новый тип лучей, впоследствии получивших название рентгеновских, вызывающих свечение бумаги, обработанной специ­альным покрытием. В 1896 г. французский физик Анри Беккерель обнаружил, что такие же лучи испускаются солями урана. В 1898 г. Пьер и Мари Кюри, польско-французская чета ученых, отметив подобное явление у тория, ввели термин «радиоактивность». Исследуя радиоактивность другого минерала — уранита, урано­вой руды, Кюри обнаружили, что он выделяет больше энергии, чем чистый уран, и сделали вывод, что в руде должны присутствовать и другие радиоактивные элементы. Супруги переработали тонны урановой руды, которая даже после добычи из нее урана по-прежнему оставалась радиоактивной. К 1902 г. Кюри сумели вы­делить два неизвестных ранее радиоактивных элемен­та — полоний и радий. Внезапно оказалось, что радио­активность повсюду.

В 1903 г. Мари и Пьер Кюри поделили Нобелевскую премию по физике с Беккерелем. Вскоре после этого, в 1906 г., Пьер Кюри скончался, попав из-за сильного головокружения под конный экипаж, что, скорее все­го, было следствием многолетней подверженности об­лучению. В 1911-м Мари Кюри получила свою вторую Нобелевскую премию, по химии, за исследования ра­дия и дожила до 1934., скончавшись в возрасте 67 лет. Умерла она от лейкемии, спровоцированной лучевой болезнью. Ее лабораторные записи по-прежнему так радиоактивны, что их приходится хранить в свинцо­вом сейфе. Открытия, сделанные супругами Кюри, заложили фундамент для теории относительности, атомной и квантовой физики, а также, несомненно, революционизировали наши методы уточнения дат прошлого.

На их открытии строится также радиоуглеродное датирование, в основу которого положено измерение содержания в веществе радиоактивного изотопа углерода, меняющееся со временем. Современный угле­род представлен в основном двумя самыми распро­страненными своими разновидностями — 12С и 13С. Это стабильные формы: 12С — самая простая, состоит из шести протонов и шести нейтронов, а 13С чуть тя­желее, поскольку в нем на один нейтрон больше. Од­нако нас интересуют не они, а радиоактивная форма, 14С, известная под названием «радиоуглерод». Это не­стабильная комбинация из шести протонов (которые и обеспечивают ей свойства углерода) и 8 нейтронов. Радиоуглерод крайне редок, он составляет всего одну триллионную от всего современного углерода на планете. Представьте себе каплю воды, растворенную в олимпийском плавательном бассейне, — соотноше­ние примерно таково.

К великим, которые поставили радиоактивность на службу датирования прошлого, мы обратимся чуть позже (в главе 11), а сейчас перенесемся в середину 1940-х. Именно тогда американский химик Уиллард Либби выдвинул предположение, что незначительные количества радиоуглерода поступают из верхних сло­ев атмосферы. Согласно гипотезе Либби, высокоэнергетичные частицы, формирующиеся в дальнем космо­се, — так называемые космические лучи — достигая нашей планеты, вступают во взаимодействие с газо­образным азотом, содержащимся в атмосфере, и в ре­зультате образуется радиоуглерод. Этот радиоуглерод моментально превращается в углекислый газ CO2, который затем поглощают растения в процессе фото­синтеза. Растения впоследствии становятся кормом для травоядных, которые в свою очередь поедаются хищниками, и происходит передача атомов радио­углерода по пищевой цепи. Таким образом, наличие радиоуглерода в живых организмах на Земле должно соответствовать его концентрации в атмосфере. Од­нако когда организм умирает, некоторые атомы 14С начинают распадаться, отдавая электроны и обра­зуя азот (см. рис. 3.1). Либби считал, что, зная изна­чальное содержание радиоуглерода, можно измерить остаточное содержание 14С в образце и высчитать его возраст. Примерно то же самое, что определить, сколь­ко прошло времени по оставшемуся в верхней колбе песочных часов количеству песка.

К концу 1940-х Либби и его коллегам удалось по­казать, что содержание радиоуглерода в атмосфере одинаково во всем мире и что 14С можно использо­вать для датирования любых органических веществ.

Рис. 3.1. Образование радиоуглерода и его распределение в окружающей среде

Вскоре они уже проводили первые независимые экс­перименты по определению возраста, измеряя оста­точное содержание радиоуглерода в образцах. Наука обрела метод радиоуглеродного анализа.

Ключевым для него является скорость, с которой распадается нестабильный атом, — от чего зависит период полураспада. В отличие от живых организмов, которым все чаще удается доживать до старости, ра­диоактивный изотоп может погибнуть в любой мо­мент. Это всего лишь вопрос вероятности. Период полураспада — время, за которое изначальное коли­чество изотопа уменьшится наполовину. У каждого конкретного изотопа оно свое: чем менее стабильна комбинация протонов и нейтронов, тем короче пери­од полураспада. Чтобы не рассуждать абстрактно, да­вайте проиллюстрируем принцип на вымышленном примере. Представьте, что у экспериментатора в ла­боратории имеется килограммовый образец радио­активного изотопа с периодом полураспада пять ми­нут. В первые пять минут образец начнет распадать­ся буквально на глазах: останется всего 500 грам­мов. Еще через пять минут от него останется лишь 250 граммов. Еще через пять минут — 125. За период полураспада количество действительно уменьшается ровно наполовину. Так будет продолжаться до тех пор, пока через 10 таких периодов от образца практически ничего не останется и измерять экспериментатору бу­дет нечего.

Из этого следует, что метод радиоуглеродного ана­лиза не позволяет проникнуть назад во времени даль­ше, чем на десять периодов полураспада. Чем длиннее период полураспада, тем более далекое прошлое под­властно методу датирования. Ценой огромных уси­лий ученые добиваются в лабораториях идеальной стерильности, сводя к минимуму возможные радио­активные загрязнения, чтобы можно было подвергнуть анализу даже самые крошечные и древние образцы. Для радиоуглеродного анализа диапазон составляет 40 000-60 000 лет, в зависимости от вида анализируе­мого материала и предела чувствительности лабора­торных приборов.

По результатам первоначальных измерений Либби установил, что период полураспада радиоуглерода со­ставляет чуть больше 5720 лет. Однако вслед за ним радиоуглеродом, который стал популярным пред­метом исследований в 1950-е, занялись другие уче­ные. Они определили период полураспада в 5568 лет, что отличалось от результатов, полученных Либби. Эта разница в 3% весьма существенна для конечной дати­ровки. Результаты Либби были признаны ошибочны­ми, и в качестве периода полураспада радиоуглерода приняли цифру 5568 лет.

К сожалению, теперь нам известно, что на самом деле этот период составляет 5730 лет (рис. 3.2) — практически в полном соответствии с результатами расчетов Либби. Однако, когда ошибку поняли, соч­ли, что исправлять ее уже поздно: слишком много проведено расчетов на основе ошибочной цифры. Поэтому — и по прихоти истории — пользуются по-прежнему периодом полураспада 5568 лет. В до­вершение путаницы и несправедливости он называ­ется «периодом полураспада по Либби». На практи­ке же, как мы скоро увидим, радиоуглеродный возраст нужно конвертировать в календарную систему изме­рения и тем самым корректировать разницу. К сча­стью, все лаборатории пользуются одним и тем же показателем для периода полураспада, поэтому пока нас интересует только радиоуглерод, полученные по­казатели возраста можно сравнивать между собой на­прямую.

Рис. 3.2. Кривая распада радиоуглерода

Примечание: Форма кривой одинакова для всех радиоактивных изотопов

 В радиоуглеродном датировании принято не­сколько важных допущений: во-первых, приходит­ся исходить из того, что содержание 14С в атмосфере не менялось со временем; во-вторых, что содержание радиоуглерода в организмах живых существ одина­ково и совпадает с его концентрацией в атмосфере; в-третьих, что после смерти количество радиоуглеро­да в образце не увеличивается. В некоторых случаях, однако, эти допущения нарушаются, поэтому надо с осторожностью подходить и к измерениям, и к ин­терпретации результатов.

Чтобы определить возраст с помощью радиоугле­родного анализа, нужно выбрать какую-то точку от­счета, поскольку простое измерение количества 14С в образце нам ничего не даст. Радиоуглеродное дати­рование применяется уже более 50 лет. Если сегодня подвергнуть анализу крупное древнее семя, ранее уже датированное Либби, получится разница в 50 лет, с учетом совокупного распада с того времени. Однако растение, породившее это семя, могло существовать в какой-то один момент времени.

Чтобы преодолеть эту проблему, за отправную точку берут 1950 г. н. э., и все полученные результаты анализа выражают в количестве лет «до настоящего времени». Например, датируя кусок коры с дерева, росшего в 950 г. н.э., исследователь запишет возраст как 1000 лет до настоящего времени. В археологиче­ских же образцах для удобства часто пользуются обще­принятыми «до н. э.» и «н. э.».

Еще больше все запутывает то, что радиоуглерод­ный анализ дает лишь приблизительную датировку. Из существующих научных методов датирования практически ни один не способен определить воз­раст объекта с точностью до года — за исключением дендрохронологического, но о нем позже. Опреде­лив содержание радиоуглерода, ученые вынуждены при окончательном определении возраста делать поправку на различные факторы. А их немало: веро­ятность, что образец подвергался радиоуглеродному загрязнению в естественной среде или в лаборато­рии; различия в радиоактивном распаде на атомном уровне; чувствительность оборудования — все это надо принимать во внимание. Поэтому устанавли­вается погрешность, дающая временной диапазон, в который уже точно попадает анализируемый об­разец.

Вернемся к нашему вымышленному ученому и предположим, что он может бесконечное множество раз провести анализ одного и того же образца. На это ему понадобится вагон времени, уйма денег и не­исчерпаемый образец, но в воображении возможно все. Тогда наш ученый, если не сойдет с ума, получит множество слегка отличающихся друг от друга радио­углеродных датировок. Разница между ними будет невелика, и на графике они расположатся по гауссиане — кривой нормального распределения (рис. 3.3). В нормальном распределении большинство значений попадают в середину кривой, где и отражен правиль­ный возраст, и по мере удаления от центра значения становятся все более редкими.

К сожалению, не известно, в какую область кривой попадут результаты конкретной датировки. И узнать мы не сможем, разве что действительно проделаем упражнение нашего воображаемого ученого. К сча­стью, у нас нет необходимости тратить бесконечное время на датировку одного и того же образца, посколь­ку погрешность датировки можно получить с помощью статистического моделирования, рассчитав среднее квадратическое отклонение. В радиоуглеродном ана­лизе в качестве нормы принято одно среднее квадра­тическое отклонение, записывающееся как «1δ», — оно позволяет с уверенностью 68% указать разброс, в который попадает датировка.

У куска коры из приведенного выше примера по­грешность для радиоуглеродного возраста 1000 лет до современности составит 100 лет. Записывается это как 1000±100 до современности. Можно утверждать с 68%-ной вероятностью, что эта часть дерева форми­ровалась в промежутке от 900 до 1100 лет до 1950 г., т.е., другими словами, между 850 и 1050 гг. н.э. Если мы хотим еще уточнить результаты, можно увеличить погрешность до 1000±200 до современности. Это даст нам 95%-ную вероятность, или 2δ, что искомый воз­раст попадает в промежуток от 750 до 1150 гг. н.э.

Рис. 3.3. Нормальное распределение

¤

Долгое время Церковь препятствовала проведению радиоуглеродного анализа Туринской плащаницы — прежде всего потому, что для этого требовался доста­точно крупный кусок образца. Исследователям при­шлось бы уничтожить значительную часть плащаницы. Однако в 1970-х появился новый метод, а с ним новая надежда. Этот метод под названием «ускорительная масс-спектрометрия», основанный на физике ускори­телей, дал возможность фиксировать крайне малые различия в массах изотопов, позволяя подсчитать ко­личество отдельных радиоактивных атомов. Это был переворот. Отпала необходимость брать большой ку­сок материи. УМС сокращала время анализа одного образца с 50 часов до нескольких минут, а органиче­ского материала требовалось всего с чайную ложку. Зачастую можно было обойтись одним граммом. Так у ученых появилась новая возможность датировать Туринскую плащаницу.

Долго дискутировали по поводу взятия образцов и предварительной подготовки плащаницы. К 1986 г. семь лабораторий радиоуглеродного анализа подго­товили рекомендации по процедуре датировки Пла­щаницы. В 1987 г. архиепископ Туринский, прокон­сультировавшись с Ватиканом, отобрал три лаборато­рии масс-спектрометрического анализа — в Аризоне, Оксфорде и Цюрихе. Им было поручено провести ис­следование образцов, взятых под наблюдением Бри­танского музея. Взятие образцов состоялось 21 апреля 1988 г. в капелле собора Иоанна Крестителя, практически весь процесс от начала до конца был снят на плен­ку и происходил на глазах многочисленных наблюда­телей. От плащаницы отрезали единственную полоску шириной 1 см и длиной 7 см, которую затем разделили на три образца весом примерно по 50 мг — до появле­ния масс-спектрометрии датировать такие крошечные образцы не представлялось возможным. Вместе с эти­ми образцами в лаборатории были переданы три похо­жих куска льняной ткани — для определения возраста и последующего сравнения с плащаницей.

Здесь важно отметить следующее: с помощью радиоуглеродного анализа определяется не время ис­пользования плащаницы, а время, когда был собран лен, из которого ее соткали. Именно в это время рас­тение успело получить последнюю дозу радиоуглеро­да перед «гибелью». Для датировки плащаницы это не так уж существенно, поскольку предполагалось, что разрыв между изготовлением ткани и использова­нием ее в качестве савана вряд ли превысит несколько лет. Эти несколько лет, учитывая приблизительность датировки радиоуглеродным методом, большой роли не сыграют.

Данные эксперимента по датировке плащаницы были опубликованы в журнале Nature в 1989 году и вы­звали большой ажиотаж. В Аризонской лаборатории возраст определили как 646±31 лет до современности, в Оксфорде — 750±30 лет до современности, а в Цю­рихе — 676±24 лет до современности. При сравнении погрешности были признаны статистически неотли­чимыми в интервале 95%-ной достоверности, поэто­му данные усреднили, получив возраст в 689±16 лет до современности. Плащаница оказалась существенно моложе 2000 лет.

Как уже упоминалось ранее, в радиоуглеродном анализе принят ряд допущений, и одно из них — со­держание радиоуглерода в атмосфере не меняется с течением времени. Однако на самом деле это не так. Общее содержание радиоуглерода в атмосфере варьи­руется, растягивая и сжимая «радиоуглеродное время» в прошлом. В практическом отношении из этого следует, что радиоуглеродный год не равен календарному. К счастью, это поправимо, однако требуется пересчет радиоуглеродных лет в календарные с помощью заве­домо точно датируемого дерева.

У многих видов деревьев рост происходит за счет прибавления «годичных колец» — каждый год под ко­рой нарастает новое кольцо. Мы еще рассмотрим этот процесс подробнее, а сейчас достаточно знать, что, подсчитав их количество, можно вычислить кален­дарный возраст дерева. Поскольку деревья участвуют в процессе фотосинтеза, их листья, а в конечном итоге и кольца отражают количественное содержание ради­оуглерода в атмосфере. А это непосредственный по­казатель концентрации 14С в воздухе на момент фото­синтеза. Проведя исследование отдельных древесных образцов, сформировавшихся в прошлом, ученые проследили, как колебалось во времени содержание радиоуглерода в атмосфере. Таким образом удалось нанести радиоуглеродные годы на календарную шкалу и построить «радиоуглеродную калибровочную кри­вую». Из-за изменений солнечной активности, силы магнитного поля Земли и углеродного цикла планеты содержание радиоуглерода не было постоянным. Кар­тину изменений можно представить в виде плавной кривой, прерываемой крутыми пиками. Радиоугле­родные часы то отстают от действительного времени, то вдруг резко ускоряют ход.

Скорректировав результаты радиоуглеродного анализа по последней версии калибровочной кривой, получаем дату изготовления Туринской плащаницы между 1275 и 1381 гг. Из этого следует, во-первых, что она никак не могла быть погребальным саваном Иисуса Христа, а во-вторых, что ее возраст подозри­тельно совпадает со временем ее первого появления в исторических источниках — 1350-е гг. Выходит, де Шарни повел себя не слишком-то по-рыцарски. Плащаница — подделка, изготовленная в Средневеко­вье. Однако не успела просохнуть типографская краска на страницах Nature, как ученых принялись обвинять в недобросовестности.

Прежде всего любой радиоуглеродный образец под­вержен загрязнению. Были предположения, что пла­щаницу могли в какой-то момент латать или чинить более новыми льняными нитями. В таком случае, возможно, изображению на ткани действительно 2000 лет, но образцы для анализа брались с поднов­ленного участка плащаницы? Слабость этой версии в том, что ткань плащаницы отличается необычным плетением — «елочкой». Когда еще только прописы­вали протокол будущего эксперимента по датиро­ванию, предполагалось подготовить и параллельно подвергнуть анализу и другие образцы со сходным плетением — чтобы ученые не знали заранее, какой из них взят от плащаницы. Однако международные поиски не выявили тканей с подходящим плетени­ем. Так что исследователю, мало-мальски знакомому с плащаницей, не составит труда идентифицировать ее. К сожалению, это создало почву для обвинения уче­ных в предвзятости. В то же время это позволяло сразу исключить образцы с иной структурой ткани, снижая тем самым риск загрязнения плащаницы.

Практически сразу после датировки поступили за­мечания, что в день взятия образцов они на короткий промежуток времени оставались в руках одного чело­века и этот эпизод не был зафиксирован на пленке. Что если их подменили? Исследование образцов под микроскопом выявило то же плетение «елочкой», что и в остальной ткани плащаницы. Воспроизвести его с такой идеальной точностью было бы крайне трудно, практически невозможно.

Высказывали версию, что повысить содержание углерода в образце могли бактерии, живущие на по­верхности ткани. Бактерии усваивают современный углекислый газ и, умирая, оставляют на ткани осадок. Он мог существенно повлиять на содержание радио­углерода в образце и тем самым искусственно «омо­лодить» плащаницу. Теоретически такая вероятность существует. Однако, чтобы вместо возраста 2000 лет получить сдвиг в XIV в., современный углерод должен составлять не менее 64% общего содержания. Такое бактериальное загрязнение было бы видно невоору­женным глазом. Известны случаи, когда при отсут­ствии предварительной очистки образца от радио­активных примесей возникали сдвиги до 400 лет. К неудовольствию фанатиков, лаборатории, где про­водился анализ, располагают проверенными метода­ми очистки, опробованными на тысячах более ранних образцов. Почему вдруг плащаница должна стоять особняком?

Наиболее хитрое из выдвинутых объяснений вре­менного разрыва основывалось на уникальности Вос­кресения как физического феномена. С этим не поспо­ришь. Однако сторонники подлинности плащаницы предположили, что в процессе Воскресения опреде­ленное количество нейтронов могло высвободиться из составлявших тело атомов. Эти нейтроны, подхва­ченные атомами 13С в плащанице, превратили их в 14С, тем самым повысив содержание радиоуглерода и по­влияв на результаты датирования.

Учитывая, что плотность высвободившихся ней­тронов менялась бы по мере удаления от тела, образ­цы ткани вблизи изображения должны были оказать­ся моложе, чем взятые в 1989 г. Это можно было бы проверить, подвергнув ткань повторному анализу, при условии разрешения отделить еще фрагмент пла­щаницы. Однако на самом деле в случае притока та­кой массы свободных нейтронов результат датировки пришелся бы уже на современность. Однако все по­лученные оценки оказались подозрительно близки к тем временам, когда реликвия впервые «всплыла» в исторических документах. Как сказал руководитель группы радиоуглеродного тестирования Оксфордского университета Роберт Хеджес: «Если мы рассматриваем научный результат, нужно учитывать сопутствующие вероятности. Если же мы требуем абсолютной опреде­ленности, придется полагаться на веру».

Глава 4

Пирамиды и брюхо Медведицы

Солдаты, сорок веков смотрят на нас с вершины этих пирамид!

Наполеон Бонапарт(1769-1821)

Египетские пирамиды в Гизе — единственное из семи чудес света, дожившее до наших дней. Когда и с какой целью их строили? Арабские средневековые легенды приписывают идею королю Сауриду, который увидел во сне, что Земля перевернулась и звезды попадали с неба. Истолковав свой сон как пророчество о кон­це света, он повелел строить пирамиды, чтобы сохра­нить в них все накопленные человечеством знания. В христианской Европе бытовало мнение, что пира­миды — это амбары, где хранил зерно библейский Иосиф, когда жил в Египте. Нам, детям более просве­щенного века, известно, что пирамиды служили усы­пальницами древнеегипетских царей и сильных мира сего. Из этой логики вытекает, что пирамидам не одна тысяча лет, однако можно ли установить более точную дату постройки?

Чтобы сопоставить события Древнего Египта с на­шей календарной системой, необходимо истолковать уйму самых разных источников. Самые известные, по­жалуй, иероглифические записи. Начинались они с от­носительно простых пиктограмм для учета царской соб­ственности, а позже — для важных памятных или ре­лигиозных записей. К 323 г. до н.э., когда умер Алек­сандр Македонский, у греков уже появился для этих значков особый термин — «иероглифы» (от hieros — «священный» и gluphe — «резьба»). K V в. н.э. египтя­не уже столько успели перенять от христиан, римлян и греков, что исконная письменность осталась лишь в стенах древних храмов. Последняя иероглифическая запись, к примеру, датированная 24 августа 394 г. н. э., сделана в храмовом комплексе на маленьком острове Филы неподалеку от города Асуана, расположенного на юге страны.

Однако помимо иероглифов в Древнем Египте при­менялись и другие, хотя и менее известные, виды пись­ма: «иератика» — упрощенная форма записи иерогли­фами, используемая только для религиозных нужд; «коптское письмо» — алфавит на основе греческого с добавлением нескольких символов из египетского и гласными (в иероглифическом письме их не было); но самое главное, у древних египтян имелась и скоро­пись, так называемое «демотическое письмо» (от гре­ческого demotikos, «народный»), Демотика продержа­лась дольше, чем иероглифы: в Филах сохранилась за­пись демотическим письмом от 2 декабря 452 г. н. э.

Задолго до XIX в. было очевидно, что египетская цивилизация — одна из древнейших и величайших в мире. Вдоль Нила было обнаружено множество хра­мов и прочих памятников прошлого, испещренных иероглифами. Однако, хотя сомнений в том, что это письменность, не возникало, разобрать ее никто не мог. Целые армии ученых штурмовали загадочные письмена. Дело слегка сдвинулось с мертвой точки в 1761 г., когда француз Жан-Жак Бартелеми дога­дался, что символы, заключенные в овальную рамку, представляют собой имена царей. Эти овалы назвали «картушами» — из-за сходства с мушкетными заряда­ми тех времен. Позже было установлено, что некото­рые из иероглифов являются знаками алфавита, од­нако настоящий прорыв в исследованиях наметился лишь в 1798 г., когда в Египет пришли войска Напо­леона.

В Египте он продержался недолго, всего несколько лет. Несмотря на тысячи погибших, этот неудачный поход неожиданно принес пользу науке. В 1799 г., при строительстве форта Сен-Жюльен вблизи Аль-Рашида на берегу западного рукава Нила наполеоновский солдат обнаружил каменную плиту, покры­тую египетскими письменами. Находка оказалась бес­ценной и обрела известность как Розеттский камень (по англизированному названию Аль-Рашида того времени).

На плите размером 1,1x0,7 м выбиты 14 стро­чек иероглифов, 32 строчки демотического письма и 54 строчки на греческом. Теперь нам известно, что текст представляет собой благодарственную над­пись, адресованную в 196 г. до н.э. египетскими жре­цами из Мемфиса юному правителю Птолемею III. Од­нако уже тогда было очевидно, что надпись может со­держать ключ к разгадке тайны иероглифов. Находка оценивалась так высоко, что после победы над фран­цузами в 1801 г. британцы потребовали Розеттский ка­мень себе в качестве контрибуции. Сейчас его можно увидеть в Британском музее.

Копии надписей с Розеттского камня быстро рас­пространились по свету, как только армия ученых принялась штурмовать загадку. Исследователей обу­ял азарт. Англичанину Томасу Янгу удалось разобрать 204 слова в демотическом письме и 13 иероглифов, однако в 1818 г. он отчаялся и оставил попытки. Пере­ломный момент настал в 1822 г., когда француз Фран­суа Шампольон наконец сумел совершить прорыв. Он распознал имя Птолемея в греческой и демотической частях текста и нашел заключенный в картуш аналог в иероглифической части. Тогда он обратился к иеро­глифам из Абу-Симбела и распознал, что два заклю­чительных одинаковых символа в одном из картушей должны означать «сс». Первый знак в картуше пред­ставлял собой символ солнца, который Шампольон расшифровал как имя бога солнца «Ра», а значит, вме­сте получалось «Ра... сс» — Рамзее, имя одного из фа­раонов. Похожее сочетание символов обнаружилось еще в одном картуше, только вместо солнца он содер­жал изображение ибиса, символ бога письменности и знаний Тота. Так было прочитано имя еще одного фа­раона, Тутмоса. Шампольон расшифровал иероглифы. Согласно преданию, он позвал своего брата, швырнул на стол стопку бумаг с возгласом: «Получилось!» — и рухнул без чувств.

¤

Впоследствии Египет прочесали стройные ряды ар­хеологов, переводя иероглифы на всех попадавших­ся им памятниках. Благодаря Шампольону им часто удавалось разобрать имена правителей того време­ни. В результате возник список египетских фараонов, жрецов и важных деятелей, названный собирательно «царский список», где напротив некоторых имен пере­числялись важные события, произошедшие в их прав­ление.

Трудность для исследователей в том, что у египтян, в отличие от римлян, не было определенной точки от­счета в летосчислении. Правление каждого нового фараона воспринималось как отдельная эпоха — за­частую с полным на то основанием. Для египтян с каж­дым новым правителем жизнь начиналась с чистого листа. Каждое царствование имело собственное значе­ние. Египтяне полагали, что события прошлого никак не влияют на ход времени. Исследователям же, чтобы составить список правителей, требовалось выстроить в хронологическую цепь отдельные царствования, за­свидетельствованные иероглифическими надписями в самых разных концах страны. Уйма работы. Нужно было установить каждый год правления каждого кон­кретного фараона, цепочка которых тянется в середи­ну III тысячелетия до н. э.

Одним из самых ценных анналов, где перечисляются различные фараоны, оказалась черная базальтовая пли­та, получившая название Палермский камень. С обеих сторон он покрыт иероглифическими строками, в кото­рых описываются деяния различных правителей Египта из мифологических источников до 2400 г. до н. э. Еще один из ключевых документов — «история» Египта, состав­ленная жрецом по имени Мането в III в. до н.э. и пред­положительно уходящая в глубь веков до 3100 г. до н. э. К сожалению, оригинальный текст до нас не дошел, имеются лишь фрагменты труда Мането, переписан­ные более поздними историками и путешественниками. Остальные списки правителей состоят из фрагментов, сохранившихся на стенах усыпальниц и прочих покры­тых иероглифами поверхностей.

Записывая даты правления своих фараонов, егип­тяне пользовались 365-дневным календарем, составлен­ным, вероятно, по ежегодным разливам Нила, вокруг которого выросла их цивилизация. Год состоял из 12 ме­сяцев, содержавших по три неделидесятидневки, — та­ким образом получалось 360 дней, а оставшиеся пять приплюсовывались в конец сезона сбора урожая. Не­смотря на то что, по мнению великого австрийского математика Отто Нойгебауэра, у египтян получился «единственный за всю историю человечества разумно устроенный календарь», через какое-то время недо­стающие в каждом году шесть часов в сумме давали ощутимый сдвиг календаря относительно природных сезонов. Мы уже проходили это с римлянами.

Ключевую роль в сопоставлении списков прави­телей с сегодняшним календарем играют астрономи­ческие наблюдения, поддающиеся независимой датировке, и тут очень помогает звезда Сириус, она же Песья звезда. Египтяне эту ярчайшую точку ночного неба называли Сопдет. Изначально для жителей Егип­та ее появление на горизонте прямо перед рассветом совпадало с разливом Нила, которым начинался ка­лендарный год. Еще в 3000 г. до н.э. богиню Сопдет изображали в виде сидящей коровы с растением меж­ду рогами — в иероглифическом письме символ, озна­чающий «год».

Однако накапливающиеся с каждым годом шести­часовые отставания приводили к тому, что восход Сопдет совпадал с началом 365-дневного админи­стративного календаря лишь раз в 1460 лет (так на­зываемый «цикл Сириуса»), К счастью, во время очередного такого совпадения в 139 г. н. э. Египтом уже владели римляне, которые выпустили в озна­менование необычного события памятную монету. Благодаря им мы теперь можем обратным отсчетом определить предыдущие случаи, когда восход Сопдет совпадал с началом календарного года, — примерно 1321-1317 гг. до н. э. и 2781-2777 гг. до н. э. Поскольку записи об этих астрономических явлениях привязаны к определенным периодам царствования, на них мож­но опираться при сопоставлении списков правителей с нашим календарем.

К сожалению, сопоставить восходы Сопдет и наш календарь — задача потруднее, чем может показаться. Историки привычно исходили из того, что астрономические наблюдения велись в Мемфисе или Фивах, то есть в средней части Нила. Однако даты совпадения восхода Сопдет с началом года по египетскому календарю могут варьироваться в зависимости от широты, на которой проводились замеры. Возможно, на самом деле наблюдения велись с острова Абу (Элефантины), расположенного южнее, или откуда-то еще. Таким об­разом, празднества, посвященные знаменательному совпадению, проводились в разное время, обусловлен­ное географической разницей наблюдений.

Самое поразительное, что при всех достижениях своей цивилизации египтяне не обращали никакого внимания на расхождения между календарем и дей­ствительностью, продолжая пользоваться установлен­ным годовым циклом в 365 дней. Не заметить эти рас­хождения они не могли, поскольку за несколько ты­сячелетий успело пройти несколько циклов Сириуса. Возможно, это расхождение носило для них некий глубинный смысл, который нам теперь не постичь. Как бы то ни было, египтяне тысячелетиями пользо­вались календарем, не отражающим действительную смену времен года. В 238 г. до н. э., при Птолемеях, был введен високосный год, который, впрочем, все равно игнорировали, пока в 30 г. до н. э. Птолемей Август своей властью не настоял на его использовании.

Что же мы имеем в итоге? Существование египет­ской цивилизации измеряется тысячелетиями, однако непрерывного летоисчисления с перечнем правителей в хронологической последовательности не велось, по­скольку начало каждого нового царствования воспри­нималось как новая эпоха. В результате перед нами собрание разрозненных древних источников, пред­ставляющих собой документы царствования отдель­ных правителей, сохранившиеся в иероглифических записях в разных концах страны. Усиливало путаницу и отсутствие високосного года в древнеегипетском календаре. Однако, чтобы определить дату постройки пирамид, необходимо как-то привязать периоды цар­ствования египетских правителей к современному, привычному нам календарю.

В Египте сменилась 31 династия, каждая состо­явшая из нескольких правителей. Завершилась эта череда в 30 г. до н.э. самоубийством Клеопатры VII и убийством Цезариона, ее сына, рожденного от Юлия Цезаря, когда Египет окончательно стал частью Рим­ской империи. Династии в большинстве своем образо­вывали «царства» — стабильные периоды правления, внутри которых относительно несложно проследить смену правителей и определить даты их правления.

Проблема возникает с «междуцарствиями» — пе­риодами катаклизмов вроде вторжений захватчиков, междоусобиц и массового голода. В худшем случае эти напасти наваливались одновременно, раскалывая страну на несколько мелких царств, каждое со своим правителем. Тогда историкам приходилось ломать голову, соотнося между собой правителей и периоды правления. В некоторых случаях помогают независи­мо датированные астрономические явления. К сожа­лению, на всех правителей таких явлений не хватает.

Из-за всей этой неопределенности на данный мо­мент царские списки представлены в нескольких вари­ациях. В них разнятся сроки и даты правления отдельных фараонов, и в сумме набегает разница в несколько столетий — весьма существенная для тех, кто пыта­ется установить, кто что строил в Египте и как строительство соотносится с прочими происходившими событиями. До определенной степени дату можно вы­бирать наобум.

Чтобы обойти этот тупик можно было бы попро­бовать датировку археологических находок радиоуглеродным методом. Однако, как мы уже видели на при­мере Туринской плащаницы, из-за неоднородного со­держания радиоуглерода в земной атмосфере анализ может дать такой же временной разброс в десятки, а то и сотни лет и либо ничего не уточнит, либо толь­ко усугубит проблему. Даже если удастся определить точный радиоуглеродный возраст, он укажет лишь время использования постройки, а не время ее воз­ведения. Но именно эта дата важна, если мы хотим безошибочно установить связь между строительством и определенной исторической личностью.

¤

В пирамидах впечатляют не только внушительные размеры (невероятное достижение по тем време­нам), но и удивительная точность ориентации. Вели­кая пирамида Хуфу (Хеопса), построенная во времена IV династии, насчитывает 230 м в длину по каждой из сторон, 147 м в высоту и состоит из 2,3 млн камен­ных блоков весом примерно 2500 кг каждый. Стороны этой и многих других пирамид почти безукоризненно ориентированы по северу. Если точнее, то стороны Великой пирамиды отклоняются лишь на три дуговые минуты (дуговая минута — 1/60 часть градуса).

Как удалось добиться такой идеальной точно­сти древнеегипетскому зодчему, чертившему план постройки пирамиды несколько тысяч лет назад? При условии беспрепятственного обзора горизонта он мог бы взять условную серединную точку между местами восхода и заката. Однако мерить что-либо по земному горизонту заведомо сложно — в основ­ном потому, что в атмосфере расстояния искажают­ся, а следовательно, таким методом идеальную точ­ность с погрешностью в три дуговые минуты не по­лучить.

Самое загадочное, что пирамиды, выстроенные до и после Хуфу, ориентированы по сторонам света гораздо менее точно. Это странно: ведь, если при Хуфу был найден способ находить географический север, почему бы не пользоваться им и впредь?

В 2000 г. египтолог Кейт Спенс из Кембриджского университета выдвинула занимательную догадку, объ­ясняющую этот странный феномен. Но чтобы в ней разобраться, вспомним для начала, как происходит обращение Земли вокруг Солнца.

На протяжении одной человеческой жизни этот процесс остается практически неизменным. Земля вращается под углом 23,5° от вертикали и движется во­круг Солнца по эллиптической орбите. В крайних точ­ках эллипса зимой и летом Земля повернута к Солнцу только одним из полушарий. Между ними находятся точки равноденствия, когда оба полушария располо­жены под прямым углом к Солнцу, за счет чего и достигается равная продолжительность дня и ночи.

Как мы уже знаем, в 325 г. н.э. Никейский собор постановил высчитывать день Пасхи относительно весеннего равноденствия, назначенного на 21 марта. Однако в астрономическом отношении дата не совсем корректна. Весеннее и осеннее равноденствие не при­вязаны к конкретной дате. В северном полушарии равноденствие приходится на 21 марта — плюс-минус несколько дней и на 23 сентября — также плюс-минус несколько дней, поскольку количество дней в году не­четное. Эти колебания может за свою жизнь заметить любой из живущих на Земле.

Однако за тысячелетия орбитальное вращение Земли претерпевает куда более значительные изме­нения. Притяжение Луны, нашего Солнца и других планет, действующее на земной экватор, придает вращению колебательный момент. Представьте себе ось вращения Земли, уходящую из северного и южно­го полюсов далеко в космос. Со временем ось очер­чивает в пространстве воображаемый конус — вроде гироскопа или волчка. И в результате этих колебаний меняется ориентация земной оси в орбитальном дви­жении. Орбитальные точки равноденствия и времена года смещаются относительно Солнца, создавая так называемую «прецессию (предварение) равноден­ствий» (см. рис. 4.1).

Отсюда следует один важный вывод: земная ось, проходящая через северный и южный полюса, со вре­менем меняет направление в космосе. Лишь через 26 000 лет она возвращается в исходное положение. И эти, казалось бы, невинные колебания играют важ­ную роль при определении даты постройки пирамид.

Прецессия равноденствий оказывает сильное вли­яние на небесный полюс. Это та часть ночного неба, вокруг которой, как нам кажется, вращаются звезды. В наше время в северной такой точке расположена По­лярная звезда. Независимо оттого, в какой час ночи вы посмотрите на небо, Полярная звезда указывает на се­вер, а созвездия вращаются вокруг нее. Однако честь обозначать небесный полюс не всегда принадлежала Полярной звезде. На самом деле нам крупно повезло, что она туда переместилась, став удобным ориентиром для навигации. Еще в 130 г. до н.э. древнегреческий астроном Гиппарх Никейский заметил, сравнивая свои наблюдения с более ранними свидетельствами древних вавилонян, что небесный полюс с течением времени смещается.

Нагляднее всего представить влияние прецессии равноденствий на нашу жизнь можно на примере зо­диака. В числе первых соединить группы звезд в фигуры-созвездия додумались древние вавилоняне — фигуры дополнили календарь и обрели в глазах вавилонян астрологический смысл.

Рис. 4.1. Прецессия равноденствий — результат колебаний в вращении Земли

К 500 г. до н.э. зодиакаль­ный круг обрел привычный нам облик. Ночное небо было поделено на 12 сегментов, каждый из которых занимало созвездие, появлявшееся на востоке непо­средственно перед восходом солнца. Однако из-за пре­цессии равноденствий круг постепенно сдвигался к за­паду, что и отметил, сравнив наблюдения, Гиппарх. Во времена Гиппарха над горизонтом к весеннему равноденствию вставало созвездие Овна, однако в по­следние 2000 лет эта честь перешла к Рыбам, а вскоре их сменит Водолей. Зодиакальные даты, используемые в астрологии, были установлены во времена римлян и вследствие прецессии равноденствий безнадежно расходятся с современным календарем. Так что если вы склонны верить в астрологию, то нужно смотреть предсказания для знака, предшествующего вашему.

Впрочем, вернемся к нашему египетскому зод­чему. Для определения положения сторон пирамиды он вполне мог воспользоваться небесным полюсом. Мог построить подмостки для отвеса и с помощью грузика на нитке определить вертикаль относительно небесного полюса. Единственная загвоздка в том, что из-за еще не открытой в те времена прецессии равноденствий он не нашел бы в небесном полюсе Полярной звезды. Что же там было вместо нее? Есть одна недорогая компьютерная программа, с помощью которой можно взглянуть на ночное небо в любой временной промежуток прошлого или будущего. На­строимся на Древний Египет IV династии и увидим... Ничего не увидим. Ни одной звезды в небесном по­люсе не было.

Спенс предполагает, что египтяне все равно могли воспользоваться описанным методом, несмотря на от­сутствие Полярной звезды, — для этого требовалось найти две достаточно яркие звезды по обе стороны от небесного полюса. Компьютерная программа вы­дает нам две подходящие пары звезд, сиявших на небе во времена IV династии. Самая яркая и наиболее ве­роятная пара — это Кохаб (в созвездии Малой Мед­ведицы) и Мицар — от арабского слова «пояс», «пах» (в Большой Медведице). Есть еще одна возможная пара, правда, не различимая невооруженным гла­зом, — мы вернемся к ней позже.

Итак, наш древнеегипетский астроном мог опу­стить отвес, когда обе звезды находились на одном пер­пендикуляре к земной поверхности, что позволило бы ему точно определить географический север. Если это делалось во времена IV династии по Кохабу и Мицару, то мы получаем дату 2467 г. до н. э. Но мы знаем, что Великая пирамида ориентирована немного запад­нее географического севера. Со временем, в силу пре­цессии равноденствий, Мицар и Кохаб указывали бы направление на небесный полюс как раз к западу. Тогда, при условии, что у нашего египтянина твердая рука и он ровно измерил вертикаль отвесом, откло­нение в три дуговых минуты к западу от севера дает нам в качестве даты закладки пирамиды 2478 г. до н. э. (см.рис. 4.2).

Рис. 4.2. Выравнивание Великой пирамиды Хуфу по Мицару и Кохабу в 2478 г. до н.э.

В какой же период царствования фараона была за­ложена пирамида? Производить замеры ближе к кон­цу пребывания на троне смысла мало. По подсчетам исследователей, на строительстве Великой пирамиды было задействовано около 30 000 человек — малове­роятно, чтобы преемник стал тратить столько времени и ресурсов на увековечение памяти предшественника. Гораздо логичнее приступить к строительству в самом начале правления, где-то на второй год. Тогда получа­ется, что Хуфу взошел на трон в 2479 г. до н. э. Царские списки на этот счет расходятся во мнении. Хуфу был вторым из правителей IV династии, и относящаяся к нему усредненная дата начала царствования по спи­скам (2554 г. до н.э.) расходится с нашей на 75 лет.

При всей красоте идеи об ориентировании пирами­ды по небесному полюсу во времена правления Хуфу она может оказаться простым совпадением или обыкновенной ошибкой. Речь ведь пока шла лишь об одной пирамиде. Чтобы убедиться в правильности теории, ее надо проверить на других пирамидах. Если помните, пирамиды, построенные до Хуфу, были ориентирова­ны к западу от географического севера, а более позд­ние — наоборот, обращены к востоку.

Лучше всего это видно на примере пирамиды Снофру (Снефру). Он построил первую пирамиду в Мейдуме и правил Египтом непосредственно перед Хуфу. Несмотря на то что, к сожалению, основная часть пирамиды обвалилась спустя некоторое время после постройки, она до сих пор производит внушительное впечатление. Западная грань мейдумской пирамиды Снофру повер­нута на 18 дуговых минут западнее географического севера. Согласно традиционным историческим представлениям, Снофру взошел на трон в 2600 г. до н.э. Однако в результате пересчета по той же теории, которой мы воспользовались с Великой пирамидой, у нас получается новая дата — 2526 г. до н. э. Разница в 74 года, практически такая же, как в случае с Хуфу. Метод внушает надежду.

Попробуем сдвинуться во времени в ту или иную сторону от пирамиды Хуфу — объектом нашего вни­мания станут пирамиды V династии, построенные в Абусире, к югу от Гизы. В отличие от построек IV ди­настии все они, к сожалению, лежат в руинах. Види­мо, зодчие утратили секреты мастерства, известные предшественникам. Не в пример другим представите­лям своей династии Нефериркара построил пирамиду такой же ступенчатой формы, как у предшественни­ков из IV династии. Возможно, из чувства носталь­гии. Если допустить, что его астроном свое дело знал, ориентация пирамиды с отклонением на 30 дуговых минут к востоку дает нам дату вступления на престол 2372 г. до н.э. В традиционных источниках значится 2433 г. до н. э., то есть разница составляет 61 год. Впол­не укладывается в привычную разницу между двумя методами датировки.

Как ни странно, эта отличающаяся от других пи­рамида и ориентирована совершенно по-другому. Не­которое время спустя после Великой пирамиды Хуфу была построена усыпальница Сахуры, второго прави­теля в V династии. Согласно традиционной датировке, он взошел на трон примерно в 2446 г. до н.э. — если это так и теория Спенс верна, почему эта пирамида на 23 дуговых минуты отклоняется на запад? Ведь она должна быть развернута слишком далеко к востоку? Выходит, теория Спенс терпит крах? Или нет?

Давайте запомним одно: в силу колебательного движения во вращении Земли вертикаль, проведен­ная с помощью отвеса через Мицар, расположенный над Кохабом, будет слегка отклонена к западу от гео­графического севера во времена, предшествовавшие правлению Хуфу, впоследствии обе звезды сместятся восточнее. Да, действительно, в ночном небе Мицар располагается выше Кохаба, однако так дело обстоит лишь в течение полугода. Остальные полгода все выгля­дит с точностью до наоборот: Кохаб нависает над Мицаром. В таком случае при той же величине отклонения от севера оно будет направлено в противоположную сторону. И тогда странную перемену направления мож­но объяснить тем, что кто-то один из древнеегипетских астрономов определял положение пирамид не в том полугодии, что остальные его коллеги.

В наших силах эту разницу скомпенсировать, вы­строив все пирамиды согласно отклонению от гео­графического севера в дуговых минутах, независимо от направления — восточного или западного. В та­ком случае все пирамиды окажутся на одной прямой (см. рис. 4.3). Слишком невероятно для простого со­впадения.

Рис. 4.3. Датирование египетских пирамид IV и V династий

Помните, выше мы говорили, что есть еще одна воз­можная пара звезд, по которой древние египтяне мог­ли бы определять во времена Хуфу географический север? Это эпсилон Большой Медведицы и гамма Малой Медведицы, две относительно неяркие звезды в тех же созвездиях, что Мицар и Кохаб. По этому звездному «союзу» начало правления Хуфу приходится на 2443 г. до н. э. Неплохо. Не так уж далеко от принятой у исто­риков даты начала правления — 2554 г. до н. э.

Однако, если наши древние астрономы исполь­зовали именно эту пару звезд для других пирамид, теория снова проваливается: даты постройки полу­чаются еще более ранние, чем с Мицаром и Кохабом. Это значит, что проблема с традиционной датировкой куда серьезнее, чем представлялось. Мало того, она не отражает расхождения в ориентировании разных пирамид с одинаковой величиной отклонения. Пере­пад делается все круче по сравнению с традиционным (см. рис. 4.3). Это означает, что основная масса оши­бочных дат приходится на IV и V династии — однако это маловероятно, период был достаточно стабиль­ным, правители сменялись один за другим.

В таком случае представляется вполне логичным, что древние египтяне для ориентирования пирамид по сторонам света использовали Малую Медведицу и подбрюшье Большой Медведицы. С помощью дан­ного метода можно определить дату постройки этих удивительных сооружений с точностью до пяти лет, пропутешествовав при этом на 4500 лет назад. Даже события собственной жизни мы не всегда можем восстановить с подобной точностью.

Глава 5

Вулкан, который потряс Европу

Время и прилив никого не ждут.

(английская поговорка, XIV в.)

Санторини — один из самых романтичных архипе­лагов в мире. Он уютно устроился в восточной части Средиземноморья, и мимо него не проходит ни один круизный лайнер, знакомящий туристов с великоле­пием греческих островов. Санторини — это не один остров, а несколько, выстроившихся кольцом, по­хожим на пончик. В северной и южной части коль­цо прерывается, открывая доступ морским волнам в центральную чашу площадью целых 84 км2. Самый большой остров, Тера, образует восточную, северную и южную части кольца и представляет собой поистине восхитительное зрелище, если любоваться им из вну­тренней чаши: отвесные разноцветные скалы ухо­дят ввысь на 300 м от поверхности моря, город Фира словно рассыпан по скалам. Какая жалость, что мне довелось побывать там лишь по работе и жены рядом не было. Как такое простить?

У Санторини долгий послужной список вулкани­ческих извержений. Последние 1,6 млн лет остров обильно извергал различные породы, покрываясь слой за слоем разноцветными осадками, по которым можно проследить историю его вулканической активности. И хотя среди извержений было немало катастрофиче­ских, главный интерес, из-за которого ученые с почти ритуальным упорством исследуют Санторини, пред­ставляет извержение, перевернувшее историю сосед­него острова Крит примерно 3500 лет назад. Оно было невероятным по силе, столб вулканического пепла до­стигал около 35 км в высоту. Впрочем, по поводу силы извержения споры ведутся до сих пор, однако принято считать, что выброшенного вулканического материа­ла хватило бы на то, чтобы покрыть сантиметровым слоем всю Западную Европу

Нет числа документальным лентам, оплакиваю­щим гибель первой европейской цивилизации, древ­ней минойской культуры, существовавшей на Крите несколько тысячелетий назад. Все они рассказывают, по большому счету, одно и то же: минойцы стреми­тельно развивались, не уступая другой «супердер­жаве» региона, египтянам; у них имелись колонии по всему восточному Средиземноморью, а потом они вдруг таинственным образом исчезли, практически в одночасье. Даже сегодня верится с трудом. Одна­ко авторы передач неизменно делают вид, что рас­полагают сенсационными данными относительно исчезновения древней цивилизации и минойцев постигла куда более страшная гибель, чем принято считать: виной всему извержение вулкана Санторин, расположенного в 120 км к северу от Крита. Особен­но любят потрясенные режиссеры снимать кадры с каким-нибудь сидящим на пустынном берегу уче­ным, который печально вглядывается в морскую даль. Печаль его легко понять: идея на самом деле занимает Умы уже более 60 лет.

Предположение о том, что минойскую цивилиза­цию могло уничтожить извержение Санторина, высказал в одном из номеров журнала Antiquity за 1939 г. греческий археолог Спиридон Маринатос. Он был вы­дающейся фигурой в греческой археологии и во мно­гом опередил современников, начав наблюдения за из­вержением индонезийского вулкана Кракатау в 1883 г. Вулкан размером примерно в треть Санторина вызвал во время извержения грохот, слышный за 4600 км, и серию гигантских волн. Маринатос предположил, что минойцев уничтожило не извержение как таковое, а сопутствующие явления, которые и погубили Крит. По всему побережью восточного Средиземноморья, включая северную оконечность восточного Крита, наблюдаются толстые слои морских отложений, пепла и пемзы.

Согласно теории Маринатоса, волна цунами про­катилась на юг от Санторина, сметая прибрежные по­селения в северной части Крита и уничтожая оплот морского владычества минойцев, — удар, от которо­го цивилизация оправиться не смогла. Лихие времена для Крита. Маринатос датировал извержение (с по­разительной точностью) 1500 г. до н.э. Редакторы журнала Antiquity в нарушение принятой практики поместили в конце статьи примечание, что теория, безусловно, интересная, однако требует проверки и пока не может претендовать на достоверность. Эта оговорка и положила начало спорам, которые не ути­хают по сей день.

¤

До XX в. истории о царе Миносе и критянах причис­лялись к легендам. У великих историков — Геродота, Гомера, Фукидида — можно найти описания сильной морской державы, называемой минойской, со сто­лицей в Кноссе на острове Крит. Они сумели создать первый в данных водах военный флот, позволявший отражать нападения пиратов и объединить многочис­ленные колонии, разбросанные по восточному Среди­земноморью.

Но только в начале XX в. стало выясняться, что пре­дания, похожие на сказку, могут оказаться правдой. В 1878-м критянин с судьбоносным именем Минос Калокеринос начал раскопки на большом холме близ Ираклиона, в центральной части северного побере­жья Крита. Он откопал, как выяснилось впоследствии, часть тронного зала и несколько дворцовых кладовых. К сожалению для него, османское правительство отка­зало в разрешении на дальнейшие раскопки. В конце 1880-х знаменитый немецкий археолог Генрих Шлиман, утверждавший, что разыскал Гомерову Трою, предположил, что дворец принадлежал легендарному царю Миносу. Однако раскопки с участием Шлимана не состоялись, поскольку, если верить преданию, он отказался выкупать земельный участок, повздорив с землевладельцем-турком, преувеличившим число растущих на участке олив. Лишь в 1900 г., после того как Крит обрел независимость от Османской империи, разрешение на раскопки получил британский архео­лог сэр Артур Эванс, связавшийся с Калокериносом.

Предположить, что откроется Эвансу в ходе раско­пок, не хватило бы никакого воображения. Под холмом обнаружился огромный дворец сложной архитектуры с налаженной системой водоснабжения, обеспечивав­шей чистой водой как минимум 2000 человек, а вокруг — городские постройки, население которых в не­сколько раз превышало число обитателей дворца. Сим­вол поклонения минойцев — бычьи рога — и сейчас в изобилии встречается на Крите. При раскопках был обнаружен первый в Европе театр и мощеная дорога. Международная пресса не замедлила погнаться за сенсацией, и наутро Эванс проснулся знаменитым. В ходе раскопок он «реконструировал» отдельные участки, в результате получавшиеся довольно противоречивы­ми, однако они все же дают отличное представление о том, как мог выглядеть Кносский дворец.

Уровень развития минойской цивилизации впе­чатляет. Еще в 2000 г. до н.э. торговые суда морской державы бороздили все восточное Средиземноморье. Теперь нам известно, насколько высока была плот­ность центров минойской культуры в тех землях: в материковой и островной частях Греции, в странах Леванта и даже в Египте. Вскоре после открытий Эван­са на Крите было установлено, что минойцы произ­водили большое количество характерной керамики: кувшины с перемычкой между горлышком и носиком, стремевидные сосуды, чаши на ножке. Эта керамика распространялась повсюду. Изделия критян мгновенно находили применение у соседей. Еще чуть погодя вы­яснилось, что найденная керамика не вся одинакова, имеются стилистические различия, обусловленные, видимо, периодом изготовления. К счастью для ар­хеологов, благодаря подобным стилистическим раз­личиям возник уникальный метод датировки под на­званием «типология».

¤

Многие из нас успели на своем веку попользоваться монетами с изображениями глав государств. Если че­ловек находится у власти достаточно долго, то чека­нится несколько разных изображений, отражающих возрастные изменения. У жителей Великобритании еще жив в памяти переход на десятичную денежную систему, у европейцев — введение евро. Денежные знаки, монеты, имевшие хождение «до» и «после» та­кого рода перемен, легко различимы. Даже не пригля­дываясь к монете, можно определить ее примерный возраст. А для уточнения посмотреть на дату, выбитую на самой монете. Изменения во внешнем облике, уходящие вглубь тысячелетий, узнавались уже в Сред­невековье. С XVI в. чеканились серии монет. Однако лишь в конце XIX в. возникла мысль использовать эти наблюдения не только применительно к денежным знакам.

Первым высокий потенциал типологии разглядел Огастес Лейн-Фокс, более известный как Питт Риверс. Опираясь на принципы постепенных изменений, изложенные в дарвиновском «Происхождении видов», он проследил эволюционное развитие разных стилей в своей коллекции артефактов. Исколесив в качестве гренадера Британской армии всю империю из конца в конец, он собрал обширную коллекцию, включаю­щую самые разные артефакты — от бумерангов до ко­пий и щитов. Он утверждал, что чем сложнее изделие, тем больше в нем выражено культурное развитие и про­гресс, а значит, оно относительно молодо. Простая кон­струкция предполагает большую древность.

Первые удачные попытки использования типо­логии для датировки связаны с явными изменения­ми во внешнем облике изделий при использовании прежнего материала. «Отцом типологии» стал не­притязательный шведский ученый Оскар Монтелиус, специализировавшийся на бронзовом веке и класси­фицировавший артефакты этого периода по степени их сходства и различия. У себя на родине он стал при­знанным авторитетом, его портрет даже напечатали на марке.

Бронзовый век располагается между неолитом (новым каменным веком) и железным веком. Как вид­но из названия, в этот период основным материалом Для изготовления орудий служила бронза. Время на­ступления бронзового века, впрочем, варьируется в зависимости от того, когда данная технология раз­вилась или была привнесена извне в данный регион. В Европе и на Ближнем Востоке он начался примерно 4000 лет назад. Исследовав орудия и оружие из музей­ных и частных коллекций, Монтелиус разделил этот период на шесть стадий, для каждой из которых были характерны свои стили и формы. В 1885 г. он изложил свою теорию в книге под названием «Датировка па­мятников бронзового века применительно к странам Скандинавии».

Идеи Монтелиуса были проверены на раскопках археологических памятников. Самые простые по фор­ме артефакты должны были содержаться в самых древ­них и глубоких слоях. Многие археологи сочли теорию слишком примитивной и кинулись ее опровергать, однако она выдержала проверку практикой и вско­ре получила применение по всей Европе. С тех пор ее несколько усовершенствовали, однако хронология Монтелиуса по сей день используется для датирования археологических находок в данном регионе.

¤

В восточной части Средиземноморья археологи, ра­ботавшие с эгейской культурой, вскоре осознали, что по собранному региональному массиву остатков различной керамики можно попытаться датировать и минойцев. Начало было положено в конце XIX в. ве­ликим британским археологом сэром Флиндерсом Пе­три. В 1890-х Петри обнаружил минойскую керамику на раскопках в египетском Кахуне. Археологи пришли в восторг. Минойские артефакты, найденные в египет­ской среде, можно было увязать с царскими списками и как-то датировать, хотя бы теоретически.

Минойская цивилизация в ходе своего развития прошла четыре различные культурные стадии. Минойцам отчаянно не везло, потому что каждый из этих периодов заканчивался крупным катаклизмом такого масштаба, что оставшимся в живых приходилось на­чинать практически заново. В традиционной привязке к Древнему Египту хронология минойской культуры выглядит следующим образом:

• додворцовый период (2600-1900 гг. до н.э.);

• раннедворцовый период (1900-1650 гг. до н.э.);

• новодворцовый период (1650-1450 гг. до н.э.);

• последворцовый период (1450-1100 гг. до н.э.).

Пика своего развития минойцы достигли в ново­дворцовый период, под конец которого Кносс уже пришел в запустение. Выдвигая возможную причину упадка минойцев, Маринатос подразумевал именно эту стадию. Однако насколько достоверны даты извер­жения Санторина (им принято считать 1500 г. до н. э.) и конца новодворцового периода (1450 г. до н.э.)? Что если они достаточно условны и оба события мож­но считать одновременными? Пока ясно одно: научное сообщество так и не пришло к единому мнению с тех самых пор, как Маринатос впервые выдвинул свое предположение в 1939 г.

Утешает то, что сопоставление с царскими спи­сками вроде бы подтверждает данную периодизацию. При этом важно учесть, что даты извержения и краха минойской культуры увязаны с египетской хроноло­гией. Например, Маринатосу было известно о суще­ствовании минойских раскопок, где был обнаружен вулканический пепел и пемза Санторина, а также еги­петская керамика. Однако ошибка в царских списках в одинаковой степени отразится и на дате извержения, и на времени краха минойской культуры. Неточность периодизации египетских правителей разницу в датах не сократит.

Одно из возможных объяснений разницы в дати­ровке — ошибочность привязки к египетской перио­дизации. Ключевой отправкой послужили изменения в стиле минойской керамики во времена извержения и в конце новодворцового периода.

В ходе раскопок на Крите Маринатос обнаружил два различных стиля артефактов новодворцового пе­риода. В одном горшки, вазы, кувшины и чаши были расписаны линейным, спиральным и цветочным узо­ром, а другой, судя по всему, формировался в духе оке­анской тематики, и во многих случаях рисунок, напри­мер осьминоги, занимает всю поверхность изделия. Изначально предполагалось, что оба стиля у минойцев существовали бок о бок, однако более поздние раскоп­ки показали, что их популярность пришлась на разное время. Видимо, новодворцовый период можно разде­лить на две стадии — раннюю, с узором горизонталь­ными полосами, и более позднюю, морскую.

В южной части самого крупного из островов Сан­торини, Теры, с 1870 г. археологи постепенно освобож­дают из-под наслоений вулканического пепла глав­ное минойское поселение под названием Акротири. В 1967 г. там начал работать Маринатос, надеясь най­ти подтверждение своей догадке, что конец новодвор­цовому периоду положило именно извержение Санторина. Маринатос скончался в 1974-м, однако работы продолжаются. Нынешний участок раскопок шириной 150 м представляет лишь малую часть когда-то обшир­ного поселения.

Сохранность Акротири поражает, учитывая, что он находился лишь в 8 км от предполагаемого эпицентра извержения. Город не был разрушен, только погребен полностью под слоем пепла, пемзы и камней более чем за 2000 лет до гибели Помпеи и Геркуланума от из­вержения вулкана Везувий в 79 г. н.э. На раскопках найдены прекраснейшие фрески. Во многих домах сохранились сосуды, скамьи, каменные жернова, по­хожие на те, что и поныне в ходу на острове. Обилие двух- и трехэтажных зданий в городе свидетельствует о том, что минойцы были искусными строителями.

В отличие от Помпеи и Геркуланума в Акротири при раскопках не было найдено человеческих тел, ценных предметов и пищи. Очевидно, сильная сейсмическая активность погнала людей из города за неко­торое время до самого извержения. В одном из домов хозяева даже успели вытащить из-под обломков после более раннего землетрясения три кровати и взгромоз­дить их одна на другую. Куда устремились беженцы, не известно, однако маловероятно, что они сумели спа­стись. Может быть, когда-нибудь в ходе раскопок обна­ружится их братская могила на берегу, где они ждали, но так и не дождались спасительных кораблей.

Немаловажно, что в Акротири отыскалось много керамики более раннего периода, в том числе и две вазы, которые считаются чуть ли не священными. Ро­спись этих ваз сделана в стиле, характерном для более поздней стадии: в узоре присутствуют двойные топо­ры — лабрисы. Однако примеров полностью сформиро­вавшейся росписи поздней стадии новодворцового пе­риода в Акротири не найдено. А вот в главной цитадели минойцев, на Крите, хорошо представлены оба стиля.

К 1980 г. пепел Санторина обнаружился на грече­ском острове Родос, в слоях, позволявших с уверен­ностью сказать, что он попал туда до наступления поздней стадии новодворцового минойского перио­да. Вскоре последовали находки на самом Крите, где пепел определенно присутствовал в слоях ранней ста­дии. Таким образом, извержение с большой долей ве­роятности приходилось на самый конец ранней стадии новодворцового периода. Но как же определить год?

Маринатос изначально предположил 1500 г. до н.э., основываясь на немногочисленных минойских и египетских археологических находках, которые можно было привязать к царским спискам. Однако сложность в том, что типология не слишком точная наука. Попробуйте для наглядности представить своих родителей — может быть, они опережали моду и при­общались к новым веяниям задолго до того, как те об­ретали массовую популярность. А может, наоборот, они консерваторы и привычное им милее, даже если давно вышло из моды. При любом раскладе выходит, что мода на определенный стиль не ограничена жест­кими рамками одного временного периода. Поэтому по небольшому числу археологических находок судить трудно — можно промахнуться в ту или другую сторо­ну, если найденное осталось либо от законодателя мод, либо от консерватора. И перекос в периодизации мо­жет получиться весьма существенным. К концу 1980-х, когда обнаружилось больше минойских и египетских артефактов, стало ясно, что периодизацию надо сдви­гать назад во времени. Но насколько?

Некоторое время назад археологи пытались при­менить радиоуглеродный анализ для датирования минойских поселений до новодворцового периода. Предполагалось, что для поселений более поздне­го периода проводить такой анализ смысла нет, по­скольку их можно датировать по египетским спискам правителей с помощью типологии. Однако в резуль­тате радиоуглеродного анализа возраст получился (по сравнению с принятыми датами новодворцового периода) более древний. Тогда объяснение нашлось быстро: поскольку для столь древних времен египет­ские списки не могут считаться достоверной основой, расхождения неизбежны. Но теперь мы знаем, что это ерунда.

Для того чтобы обойти типологические неувяз­ки, можно было попытаться датировать сам взрыв. С 1970-х гг. радиоуглеродный анализ наконец нача­ли применять к тем минойским раскопкам, где содер­жался вулканический материал Санторини. Однако разница между радиоуглеродным и историческим возрастом по-прежнему сохранялась. Вместо 1500 г. до н. э., подсказанного привязками к египетской периодизации, радиоуглеродный анализ показывал 1600-е гг. и даже ранее. Что считать правильным? В довершение путаницы новые научные методики, разработанные за это время, давали еще один, уже третий результат.

По методике, основанной на постоянных измене­ниях в магнитном поле Земли, ученые в 1984 г. проана­лизировали магнитную направленность вкраплений, сохранившихся в керамике. Выяснилось, что конец новодворцового периода наступил не одновременно по всему Криту. Однако теперь вокруг всех этих данных, полученных разными методами, образовалась целая армия противоборствующих лагерей со множеством версий: радиоуглеродные образцы систематически подвергались радиоуглеродному загрязнению; ошиб­ка в калибровочной кривой; ученые еще где-нибудь ошиблись. В некоторых случаях на явное противо­речие в результатах просто закрывали глаза. Теперь на результаты палеомагнитного датирования почти никто не ссылается — есть данные, которые так сразу и не объяснишь.

Споры тянулись все 1970-е годы и часть 1980-х гг., пока американский исследователь Вальмор Ламарш не внес свою лепту во всеобщую путаницу. Как ни странно, новые данные были получены вовсе не в Средиземноморье, а в Скалистых горах Северной Америки. Ламарш подверг дендрохронологическому анализу самую древнюю долгожительницу среди ра­стущих на нашей планете деревьев — остистую сосну.

Во многих регионах мира подсчет древесных го­дичных колец позволяет вычислить определенный год в промежутке нескольких тысячелетий. Это самый точный и безошибочный из существующих методов. Как и любой другой способ датировки, он чреват опре­деленными сложностями, но о них позже. Самое глав­ное, что специалист по дендрохронологии может дати­ровать событие с точностью до года. Метод строится на том, что по четко выраженным изменениям в тол­щине колец можно восстановить картину изменений в условиях окружающей среды, отражавшихся на росте дерева. В более теплом и влажном климате дерево рас­тет быстрее, и кольца получаются толще. Если климат ухудшается, становясь сухим и холодным, дереву приходится туго, и кольца в результате тоньше. В экстре­мальных условиях кольца не формируются вовсе.

В 1984 г. группа Ламарша объявила, что они об­наружили необычное преобладание узких годовых колец начиная с 1628 г. до н.э. Исследователи предположили, что колоссальное извержение Санторина отразилось на климате всей планеты: выброшенные в атмосферу частицы пепла и сульфатов должны были образовать экран, задерживающий солнечные лучи, что привело к похолоданию в северном полушарии. Вскоре, в 1988 г., сходные узкие годовые кольца были обнаружены у деревьев в Ирландии. Группа иссле­дователей из Королевского университета Белфаста под руководством Майка Бейли выявила похожее за­медление древесного роста в тот же период време­ни — 1628 г. до н.э. — в образцах ирландского дуба, сохранившихся в торфяных болотах. Тем временем гляциологи, работавшие со льдами Гренландии, пред­ложили еще более раннюю дату извержения. При исследовании годовых напластований льда в слоях при­мерно того же времени были обнаружены обширные отложения сульфатов. Могли ли они появиться в ре­зультате извержения вулкана? Может, это прямая улика против Санторина? Однако в таком случае дату извержения пришлось бы отодвинуть еще дальше во времени — в 1645 г. до н. э. (по сравнению с перво­начально предполагавшимся 1390 г. до н.э.). Тут же нашлись скептики, которые моментально принялись оспаривать выводы: глобальное потепление могло быть вызвано чем угодно, необязательно извержением вулкана; а неожиданный выброс сульфатов мог быть спровоцирован извержением любого другого вулкана, необязательно Санторина.

¤

По самым последним данным — радиоуглеродному анализу древесных веток и семян, сгоревших в Акротири во время извержения Санторина, — выходит, что катастрофа произошла примерно 3355 лет назад. После корректировки по калибровочной кривой полу­чается в среднем 1650 г. до н. э. Это гораздо раньше изначально определенного археологами 1500 г. до н.э., однако дата по-прежнему приблизительная, в преде­лах нескольких десятилетий. Суть в том, что, сколько ни определяй радиоуглеродный возраст отдельных предметов, результаты все равно останутся прибли­зительными из-за формы калибровочной кривой.

Теоретически изменчивую форму радиоуглерод­ной калибровочной кривой можно все-таки обер­нуть в свою пользу (рис. 5.1). Нам ведь доподлинно известно, как изменялось содержание радиоуглеро­да в атмосфере каждое десятилетие на протяжении 12 000 лет. Если найти дерево, погибшее во время извержения, можно было бы взять образцы ствола, представляющие несколько последовательных десятилетий, от наружной стороны ствола вглубь, к сердцевине, а затем подвергнуть их радиоуглеродному анализу. Поскольку Либби доказал, что со­держание радиоуглерода одинаково на всей планете в определенный период времени (см. главу 3), распределение радиоуглеродных возрастов по результа­там анализа нашего сожженного дерева можно сопо­ставить с рисунком колебаний калибровочной кри­вой. Совместить обе кривые получится лишь одним способом, как в сложном пазле, где у каждого элемента свое место. Точный год гибели дерева (то есть дату извержения) нам даст самое крайнее значение радиоуглеродного возраста на полученной кривой. Так можно было бы избавиться от приблизительно­сти и получить точный результат, поскольку образцы из самой сердцевины дерева не оставляют сомнений относительно времени. Однако за долгие годы поис­ков ни одной экспедиции пока не удалось отыскать подходящий древесный ствол.

Подобный метод был испытан в турецкой Анато­лии, хотя там и не случалось извержений, сжигавших деревья. Однако там, на Анатолийском плоскогорье, нашлось множество курганов, насыпанных в большин­стве своем фригийцами. При постройке внутренних погребальных камер этих впечатляющих сооружений использовались крупные бревна.

Эти бревна периодически подвергаются радио­углеродному анализу по изложенной выше схеме — с использованием последовательных десятилетних образцов для выяснения точной даты постройки курганов. Основная масса материала для анализа по­ступает из одной и той же усыпальницы — кургана Мидаса близ Гордиона. Это древнейшая деревянная постройка в мире, ее возраст более 2500 лет, и в ее стволах обнаружен отразившийся на толщине годо­вых колец продолжительный период быстрого роста. Анатолийские деревья располагались с подветренной стороны к Санторину, поэтому принесенная после из­вержения зола должна была послужить отличным удо­брением, спровоцировавшим неожиданно мощный рост. Датируется этот крайне благоприятный период 1645 г. до н.э. Может быть, тогда и произошло извержение Санторина?

Рис. 5.1. Датирование извержения Санторина по колебаниям радиоуглеродной кривой

Исследователи регулярно подчеркивают, что де­ревья по-разному реагируют на вулканические извер­жения. Изменения в окружающей среде, влияющие на рост, на них, конечно, отражаются, однако не всегда можно с уверенностью сказать, чем вызваны конкрет­ные изменения. Пока известно лишь то, что результа­ты анализа стволов из усыпальницы Мидаса вполне согласуются с последствиями извержения. Оконча­тельным подтверждением стали бы частицы вулкани­ческого пепла Санторина, найденные в годовых слоях льда на соответствующей этому же возрасту глубине. Тогда все сойдется в точности.

Раздел науки, позволяющий установить связь меж­ду разными археологическими объектами по вулкани­ческому пеплу, называется тефрохронология. К ее по­мощи в датировании прибегают с начала XX в., и в ее основе лежит метод, дающий возможность определить уникальные свойства того или иного вулканического извержения. Неразличимые невооруженным глазом слои вулканического пепла, встречающиеся в дон­ных и континентальных отложениях, представляют собой богатый материал для датирования, зачастую позволяющий охватить обширную территорию. Одна из ключевых методик в тефрохронологии — определе­ние геохимического состава отдельных частиц пепла, которые, по сути, представляют собой образец типич­ного состава магмы на момент извержения.

В 2003 г., после лихорадочных поисков вулкани­ческий пепел был в конце концов обнаружен в грен­ландских льдах — в слое 1645 г. до н.э. В сборнике по итогам конференции авторы докладов утвержда­ли, что благодаря последнему фрагменту головоломки подлинная дата извержения наконец установлена.

Однако, как это уже случалось с Санторином, пол­ную ясность внести не удалось. Геохимический состав найденного во льдах пепла не имел ничего общего с санторинским. Небо и земля. Непонятно, как вообще провели аналогию и опубликовали результаты. В ходе последующего анализа выяснилось, что пепел, скорее всего, обязан своим происхождением аляскинскому вулкану Аниакчак, который извергался примерно в то же время.

Таким образом, вопрос датировки извержения Санторина по-прежнему остается открытым. Теперь нам известно, что оно не совпадает с окончанием новодворцового периода, хотя не исключено, что оно все же успело нанести существенный урон минойской культуре, приблизив ее упадок. Совершенно очевидно, что датой извержения нельзя считать 1500 г. до н.э., и маловероятно, что бедствие произошло в 1645 г. до н. э. — если только Санторин и аляскинский вулкан не извергались в одном и том же году, что, впрочем, вполне возможно. Непонятно, чем обусловлен в таком случае стремительный рост анатолийских деревьев в тот период, ведь аляскинский вулкан никак не мог его подстегнуть. Возможно, правильной датой ока­жется 1628 г. до н.э., однако, как мы вскоре увидим, похолодание, спровоцировавшее замедление роста и утончение годовых колец у ирландских и северо­американских сосен, могло быть вызвано чем-то дру­гим. Осталось разобраться с самым животрепещущим вопросом: когда ждать очередного документального фильма на тему, что же сталось с минойцами?

Глава 6

Небесный мандат

Круговорот времен несет с собой отмщение.

Уильям Шекспир (1564–1616)

(Пер. Э. Линецкой)

Не увидеть леса за деревьями — самая большая опасность для дендрохронологии. Если большинство методов датирования выдают для того или иного события в прошлом довольно широкий возрастной диапазон, то с помощью годовых колец дату можно определить с точностью до года. Такая степень точности иногда избыточна. А ведь в основе лежит самый простой принцип: за год большинство деревьев прибавляет по одному кольцу. Поразительно, но он был открыт еще на заре научной мысли — первым озарение снизошло на греческого философа Теофраста, ученика Аристотеля, около 300 г. до н. э.

Вслед за ним немало великих умов пыталось так или иначе использовать данную особенность деревьев для восстановления событий прошлого. Во времена Возрождения Леонардо да Винчи предположил зависимость толщины колец от обилия или недостатка влаги и понял, что можно таким образом реконструировать климатические условия прошлого. К 1837 г. отец вычислительной техники Чарльз Бэббидж предложил исследовать рисунок колец на деревьях с частично совпадающими годами жизни, чтобы получить непрерывную шкалу, уходящую в прошлое. К концу 1980-х именно этим и занимались специалисты по дендрохронологии , доказывавшие, что почти по всей планете в районе 1628 г. до н. э. наблюдался период значительного похолодания.

Однако прежде чем мы остановимся на 1628 г. до н. э., давайте припомним, что нам известно из предыдущих глав об определении возраста по годичным кольцам. Тогда мы сможем вторгнуться в область абсолютного датирования и задаться вопросами, невозможными для других методов. Что интересного могут поведать нам о прошлом деревья?

«Родоначальником» датировки по годичным кольцам стал Эндрю Дуглас, создавший первую дендрохронологическую шкалу для американского штата Аризона. Астроном по образованию, Дуглас полагал, что изменения в толщине колец желтой сосны на длительном временном промежутке вызваны колебаниями солнечной активности в пределах 11-летних циклов. Изначально он исследовал только живые деревья, однако в 1914 г. обратился к более далекому прошлому. Археологи, исследовавшие поселения североамериканских индейцев, такие как Пуэбло-Бонито в каньоне Чако, и ацтекские города в Нью-Мексико, обнаружили в ходе раскопок останки древних бревен, на которых сохранился рисунок годичных колец. По этим останкам Дуглас начал совмещать графики изменения толщины годовых колец отдельных деревьев, чтобы создать первую непрерывную «эталонную» хронологию — и именно ему принадлежит авторство термина «дендрохронология».

Дуглас трудился годами. Какое-то время между живыми деревьями, возраст которых можно было вычислить по кольцам, и деревьями с совершенно другим рисунком колец, найденными в ходе раскопок, зиял разрыв. Понятно, что те, другие деревья, должны быть старше — но на сколько? Начали снаряжать экспедиции к тем раскопкам, где можно было бы восстановить пробел, основываясь на типологических знаниях о керамике североамериканских индейцев. Наконец, в 1929 г. было откопано обгоревшее бревно, с помощью которого удалось соединить абсолютную и плавающую шкалы, получив в результате одну непрерывную, охватывающую 1000 лет.

Чтобы выяснить, чем объясняется такая высокая точность дендрохронологического метода, вспомним, как растет дерево. В данной главе нам достаточно ограничиться лиственными деревьями, хвойные брать не будем, хотя принцип роста у них тот же. Итак, дерево растет в толщину за счет деления клеток камбия. Каждый год камбий продуцирует два типа тканей. Одна из них — лубяная, проводящая сахар и прочие продукты фотосинтеза по всему дереву, из нее впоследствии образуется кора. Вторая ткань — ксилема, она поставляет воду от корней вверх по стволу и в конечном итоге становится строительным материалом для годичных колец.

Клетки ксилемы делятся на два типа. Внутренняя, «ранняя» древесина, состоящая из относительно крупных клеток, образуется в самом начале периода роста, обычно весной, когда факторы, влияющие на развитие дерева, —питание, температура, влажность —наиболее благоприятны. Затем благоприятные факторы идут на убыль, и образуются клетки поменьше, с толстыми стенками, темнее на вид, чем более ранние. На протяжении длительного времени условия могут меняться, кольца получаются то шире, то уже, в зависимости от того, насколько росту дерева способствовали климат и окружающая среда. Дуглас славился тем, что легко узнавал рисунки колец разных деревьев, даже только что найденных в ходе раскопок. Зачастую этот рисунок оказывался настолько характерным, что Дуглас мог назвать возраст с точностью до года просто по памяти. На этом подходе и строятся дендрохронологические шкалы по всему миру: берутся спилы деревьев, очищаются, и ширина колец сравнивается с другими образцами для перекрестной датировки.

Важно уяснить, что, поскольку для каждого кольца должно найтись соответствие с другим кольцом с другого дерева, возраст определяется с нулевой погрешностью. Больше ни один метод датировки подобной точностью похвастаться не может.

Брать образцы ствола для датировки — дело непростое, и серьезная ошибка может стоить человеку карьеры. Известен случай, когда молодой ученый, чье имя пусть останется неизвестным, брал в 1964 г. пробы на делянке живых остистых сосен, и его бур застрял в стволе дерева, давно, судя по всему, остановившегося в росте. Молодой человек обратился к лесничему и тот предложил повалить для него это дерево, чтобы можно было вытащить инструмент. На срубленном стволе бедолага насчитал 4950 годичных колец. Это дерево росло, когда строилась Великая пирамида Хеопса в Гизе. Ради спасения инструмента стоимостью в свой дневной заработок юноша загубил самый старый из живых организмов планеты. Больше он дендрохронологом не работал.

Отличный пример успешного применения дендрохронологии (без ущерба для карьеры) показали ученые в Дании. В Роскилле-фьорде в 1957–1959 гг. обнаружили пять затопленных викингских кораблей, отлично сохранившихся благодаря низкому содержанию кислорода на дне фьорда. Судя по всему, корабли были затоплены местными жителями, которые пытались таким образом защитить поселок от нападений других викингов с моря. Но когда именно корабли легли на дно, не известно. Разумеется, чтобы это узнать, недостаточно установить возраст древесины, из которой изготовлены суда, однако таким образом у ученых появится некий временной предел.

По рисунку годичных колец в сопоставлении с дендрохронологическими шкалами для данной местности четыре корабля из имеющихся пяти были датированы концом X в. нашей эры. Однако пятый корабль никак не поддавался перекрестному датированию. Рисунок колец не укладывался ни в одну из местных шкал. Наконец кто-то предположил, что строение судна более характерно для британских и ирландских поселений викингов. Образец древесины послали в Королевский университет Белфаста на сравнение с ирландскими шкалами.

Подозрения подтвердились. Судя по всему, корабль был построен в древнем городе викингов Дублине из деревьев, спиленных в 1042 г. н. э. Интересно, что когда в 1066 г. н. э. король Гарольд проиграл в битве при Гастингсе, остатки англосаксонской королевской династии, включая супругу и сына Гарольда, бежали в Ирландию, а оттуда в Скандинавию. Возможно ли, что именно этот корабль, подобравший их с Британских островов в тяжелый час, был найден учеными 900 лет спустя?

¤

В 1999 г. Майк Бейли из Королевского университета Белфаста предложил радикально новую трактовку данных, полученных при сопоставлении дендрохронологических шкал по всему миру. В общей картине Бейли удалось разглядеть как минимум четыре ощутимых экологических катаклизма, каждый из которых длился по четыре-пять лет. Самое необычное, что эти катаклизмы происходили везде одновременно. Один из них связывали с Санторини: извержение вулкана в 1628 г. до н. э. (см. рис. 6.1). Теперь Бейли идентифицировал и другие сходные по масштабам — в 2345 г. до н. э., 1159 г. до н. э. и 536 г. н. э., а также, возможно, в 207 г. до н. э. и 44 г. до н. э. Сильно не повезло тем, кто жил в те лихие времена. Четыре-пять засушливых или холодных лет и последующие неурожаи грозили поставить любое сообщество на грань исчезновения. Что там говорить, даже нам в наш технологический век пришлось бы туговато.

Рис. 6.1. Кривые годичных колец у дубов, росших в Гэрри-Бог (Северная Ирландия) во время событий 1628 г. до н. э.

Однако сложно представить, что могло послужить причиной таких продолжительных катаклизмов. Совпадение их по времени в разных частях света означает, что события эти носили глобальный характер, а поскольку спад 1628 г. до н. э. приписывался извержению Санторина, первоначально предположили, что и в остальных случаях виноваты вулканы.

Теперь принято считать, что извержение не может спровоцировать катастрофические глобальные последствия подобного масштаба. Разумеется, супервулканы, например Йеллоустоунская кальдера в США, оказывали огромное влияние на окружающую среду, однако большинство извержений, даже таких катастрофических, как извержение Санторина, вряд ли способны вызвать продолжительный глобальный спад температуры на несколько градусов, о котором свидетельствуют годичные кольца. Кроме того, за исключением 1628 г. до н. э. истории не известны вулканические извержения, которые бы совпадали по времени с изменениями климата, которые выявил Бейли.

Обратившись к историческим источникам, описывающим события вокруг соответствующих дат, он выдвинул неожиданное предположение: кометы.

Земля ежесуточно подвергается бомбардировке космической пылью. Именно ее мы принимаем за падающие звезды, когда она сгорает в земной атмосфере. Однако ключевой вопрос в том, какова вероятность достичь земной поверхности для более крупных объектов, попадающих к нам из космоса. Упадут они на землю или взорвутся в воздухе, накрыв взрывной волной гигантские территории?

За наглядным примером бед, которые может повлечь появление незваного гостя из космоса, далеко ходить не надо — это падение Тунгусского метеорита в Сибири. Здесь 30 июня 1908 г. астероид около 40 м в поперечнике взорвался в 8 км от Земли. Взрыв опустошил территорию площадью свыше 2100 км2, повалив около 80 млн деревьев. Кратера не было. Европейцы наблюдали тогда необычайно светлую ночь, однако подходящего объяснения этому не нашли. Событие вошло в анналы только благодаря тому, что один бесстрашный исследователь отправился на пораженную территорию непосредственно после взрыва и зафиксировал увиденное на бумаге и на пленке.

Однако, чтобы вызвать глобальное похолодание в указанных Бейли масштабах, потребовался бы метеорит куда крупнее Тунгусского. А вот кометам, состоящим из камня и льда, устроить такой катаклизм вполне по силам, считает Бейли. От астероидов, каменных или металлических, этого сложно ожидать. Бейли описывает кометы как «психопатические ледяные шары», которые мчатся со скоростью от 20 до 50 км в секунду. Большинство из тех, которые мы замечаем с Земли, попадают к нам с задворок Солнечной системы — либо из пояса Койпера за Нептуном, либо из еще более дальнего облака Оорта. Периодически их выбивает с насиженных мест, и они устремляются по новой орбите, которая может вести к пересечению с Землей. К счастью, большинство из них перехватывается Юпитером, самой крупной планетой нашей Солнечной системы, и его мощное поле притяжения служит нам отличным щитом. Например, в 1994 г. на южное полушарие Юпитера обрушился самый мощный кометный удар из когда-либо наблюдавшихся или прогнозируемых. С планетой столкнулись около 20 фрагментов кометы Шумейкеров-Леви 9. Сила удара одного осколка шириной всего 3 км в поперечнике равнялась 6 млн мегатонн — это в 600 раз больше, чем весь ядерный потенциал Земли.

Однако для глобального похолодания вовсе не требуется прямой удар. Когда комета облетает вокруг Солнца, часть льда и пыли, испаряясь, образует за ней газовое облако, так называемый хвост. По последним данным, комета большей частью состоит из камня и пыли, а не льда. Эта пыль из достаточно широкого хвоста может попасть в земную атмосферу и, препятствуя проникновению солнечных лучей, вызвать похолодание. Что, несомненно, приведет к неурожаям, голоду, болезням и гибели людей. При этом кратера от удара не останется.

¤

Кометы часто ассоциируются в историческом сознании с катастрофами и голодом. Бейли приводит на этот счет массу библейских цитат. Например, Ангел Господень нередко окружен ярким сиянием и облачен в пылающие одежды. Точно так же змей или дракон вполне может служить метафорическим воплощением огненного шара, оставляющего след в небесах. Шары эти называются болидами. А вот описание кометы из еврейской энциклопедии XIX в. — «из-за хвоста их называют kokbade-shabbit (звезда жезла)». Кстати, Моисей по преданию, швырнув свой жезл оземь, обернулся змеем.

В вавилонских источниках есть свидетельства о появлении комет в XII в. до н. э., среди которых «комета, затмевавшая солнце своей яркостью». В Ирландии имелось божество по имени Луг, которому приписывалась победа над драконом. Имя его происходит от слова «свет» на кельтском. Луг был молод и ослепительно красив: в его лицо нельзя было взглянуть, такое от него шло сияние. Может быть, это все метафорические описания комет?

Китайские исторические хроники называют в числе самых подробных источников, сравнимых с египетскими, хотя датировка там зачастую отличается еще меньшей точностью. Из этих хроник выясняется, что во время природных катаклизмов нередко вступал в действие «Небесный мандат». Если император правил народом не так мудро, как хотелось бы Небесам, они лишали правителя своего благословения, незадачливого императора свергали, и мандат переходил другому. Поэтому вину за помрачневшее небо, неурожаи и последующую гибель людей от голода возлагали на императора и считалось, что Небеса отзывают свой мандат. В результате на троне воцарялась другая правящая династия.

Если присмотреться к истории Китая, вырисовывается интересная картина смены династий. Правление династии Ся завершилось примерно в 1628 г. до н. э., а Шан лишились трона около 1159 г. до н. э. Граница между Цинь и Хань проходит где-то в 207 г. до н. э. Как видно, эти даты практически совпадают с датами глобальных катаклизмов, которые установил Бейли. Имеется даже описание того, как закончилось правление императора Цзе, последнего в династии Ся. Исторические источники того времени свидетельствуют о сильных ливнях, опрокидывавших постройки, и о том, как «земля испускала желтый туман... солнце померкло... появились три солнца... морозы в июле... пять посевов зачахли... наступил голод...». Насколько велика вероятность, спрашивает Бейли, что отзыв Небесного мандата повлекло взаимодействие Земли с кометой?

Каждое из отмеченных Бейли событий характеризуется схожими климатическими изменениями, продолжительностью не один год, в разных частях света. Помимо США и Северной Ирландии снижение толщины годичных колец в районе 1628 г. до н. э. зафиксировано в Англии и в Германии. Ветхий Завет примерно к этому времени относит исход евреев из Египта, которому предшествовал дождь из пыли и пепла, тьма египетская, побитый градом скот, отравленная вода, погибшая рыба, и в качестве кульминации — расступившиеся морские воды.

Катаклизм 1159 г. до н. э. оказался, судя по годичным кольцам ирландских деревьев, самым страшным из всех. К сожалению, в отличие от 1628 г. до н. э. для его последствий в мировом масштабе сложнее установить хронологическую привязку. Остистых сосен, росших в данный период времени, маловато, а конец династии Шан не имеет точной датировки. Однако в хрониках ирландских правителей «катастрофа» значится где-то между 1180 и 1031 гг. «до н. э.» — хотя здесь утверждать что-либо нельзя, поскольку даты в этом источнике весьма условные. Помимо всего прочего, 1153 г. до н. э. датируется библейский египетский голод. Заметим, что разница во времени между катаклизмами 1628 и 1159 гг. до н. э. составляет 469 лет. Анализ двух разных толщ гренландских льдов показывает примерно такую же разницу в 479 и 477 лет между двумя кислотными пиками невулканического происхождения, то есть, возможно, в этих слоях льда зафиксированы те же события, что и в годичных кольцах.

Самый поздний из отмеченных Бейли катаклизмов приходится примерно на 540 г. н. э., то есть чуть позже предполагаемого времени правления короля Артура. Практически все европейские деревья свидетельствуют о сильном похолодании между 536 и 545 гг. н. э. По скандинавской сосне в 536 г. н. э. установлено второе по степени снижения температуры лето за последние 1500 лет, а также то, что похолодание длилось с 541 до 550 г. н. э. В целом в Европе спад, судя по всему, наступил в 536 г. н. э., а затем, после непродолжительного улучшения ситуации, ударили холода, которые тянулись с 540 по 545 г. н. э. Такую же картину дают остистые сосны и сосны Бальфура в США. Даже у Дугласа кольца 536 г. н. э. в юго-западной части США описываются как «зачастую микроскопические и иногда отсутствующие». Сходная тенденция наблюдается и в Южной Америке. В «Ирландских анналах» особо отмечен «недород» 536 и 539 гг. н. э. — что по времени совпадает с массовым голодом в Китае.

В это же смутное время из Египта на Европу перекинулась в 542 г. н. э. Юстинианова чума, выкосив примерно треть европейского населения. У Захарии Схоластика сказано, что на 11-м году правления Юстиниа на (538–539 гг. н. э.) «100 дней висела в небе ужасная и грозная комета». У Гиббона в «Истории упадка и разрушения Римской империи» через восемь лет после появления кометы Галлея в 530 г. н. э. это описано так:

В созвездии Стрельца появилась следом вторая комета, постепенно растущая в размерах, головой она была обращена к востоку, хвостом к западу, и 40 дней она не пропадала с небосклона... Созерцающие в изумлении народы предрекали войны и неурядицы, которые с лихвой на них и обрушились.

Между тем «самый густой и стойкий сухой туман из когда-либо зарегистрированных» отмечался между 536 и 537 гг. н. э. в Средиземноморье, где, по свидетельству Михаила Сирийца:

Солнце померкло и мрак не уходил полтора года. День длился лишь четыре часа, принося вместо света слабую тень. <...> Плоды не вызревали, и вино имело вкус неспелого винограда.

В китайских источниках несколько раз описывается появление в небе драконов, и хотя обычно с датировкой этих документов возникают сложности, в данном случае, как ни странно, все описанные события относятся приблизительно к одному времени. Какова вероятность, что все эти последствия вызваны визитом кометы?

В 2004 г. астрономы Эмма Ригби , Мел Саймондз и Дерек Уорд-Томпсон из Кардиффского университета изучали возможное влияние кометы для 540 г. н. э. Они вычислили, что для катаклизмов, зафиксированных годичными кольцами деревьев и историческими свидетельствами, достаточно было бы кометы шириной 300 м в поперечнике. Основываясь на данных, полученных из наблюдений за кометой Шумейкеров-Леви 9, авторы исследования предположили, что, проходя сквозь земную атмосферу, комета оставляет за собой полую трубу, в которую воздух просто не успеет устремиться. Подобно отдаче в оружейном стволе, большая часть энергии взрыва устремляется обратно в атмосферу вместе с обломками кометы, создавая отличную подсветку ночного неба и загрязнение атмосферы кометной пылью.

Энергии, высвободившейся во время взрыва, хватило бы на лесной пожар, однако в силу большой высоты взрыва и удаленности от земли, вырвать деревья с корнем ей бы не удалось. У британского монаха VI в. Гильды (см. главу 2) упоминаются примерно в это время масштабные пожары и разрушения, однако большинство исследователей списало их на вечное недовольство Гильды всем и вся. Однако его соотечественник Роджер Вендоверский, живший в Сент-Олбансе, пишет в 541 г. н. э. о «комете в Галлии, такой огромной, что все небо будто занялось пламенем. В тот же год облако пролилось дождем настоящей крови <...> и приключился страшный мор». Видимо, у Гильды были все основания сетовать на жизнь.

Глава 7

Льды наступают

Неслышная поступь времени.

Эдмунд Берк (1729-1797)

Представьте снежно-ледяную пустыню, торосы, завы­вание морозного ветра, запредельные минусовые тем­пературы. Картина настолько впечаталась в сознание, что кажется, витала в воздухе тысячелетиями. Однако еще несколько сотен лет назад жители Западной Евро­пы в большинстве своем полагали, что мир существует каких-нибудь 6000 лет. И камни, и почву, и останки ископаемых принес на сушу, по их мнению, Всемир­ный потоп, описанный в Книге Бытия. Так гласило Пи­сание. Однако сегодня в это мало кто верит всерьез. Что же изменилось? Почему мы так сжились с идеей ледниковых периодов? И дает ли это представление о том, что нас может ждать в будущем?

Не далее как в конце XVIII в. люди начали обращать внимание на свидетельства природных катаклизмов, встречающиеся по всей Европе. Они попадались всю­ду. Даже высоко в горах обнаруживались нагроможде­ния валунов. Что еще могло лечь в основу «теории ка­тастроф», кроме Всемирного потопа? Однако в 1787 г. швейцарский священнослужитель Бернард Кун осме­лился помыслить иначе. Он высказал крамольную мысль, что валуны и обломки скал, отличающиеся по геологическому составу от окружающей местности, мог принести ледник. В валунах, которые в геологии называются «эрратическими», верующие видели пря­мое доказательство Всемирного потопа. Кун, однако, посчитал их следствием природного процесса.

Примерно в то же время шотландский геолог Джеймс Хаттон, один из основоположников геоло­гии, выдвинул теорию, что сегодня мы наблюдаем геологические процессы, которые могут в дальнейшем (в очень далеком будущем) привести к образованию новых гор. В результате медленной эрозии, полагал он, образуются отложения, заполняющие дно озер и мо­рей. Сегодня мы называем эту теорию «униформизмом» — но Хаттон в выборе слова не виноват, термин придумали уже после его смерти.

В 1795 г. он изложил свою тщательно аргументиро­ванную теорию в двухтомном трактате под названием «Теория Земли». Книга обрела известность как высоконаучный, но при этом абсолютно неудобочитаемый труд. Как заметил друг автора Джон Плейфэр, «веро­ятно, в силу своего большого объема и во многом вытекающей отсюда туманности изложения, труд этот был принят совсем не так, как того заслуживает». Те же, кто сумел одолеть трактат целиком, выяснили, что, по утверждению Хаттона, эрратические валуны появились в горах Юры благодаря леднику. Доводы Хаттона ставили под сомнение теорию катастроф. Современная картина мира, доказывал Хаттон, скла­дывалась в результате естественных постепенных про­цессов, и для ее объяснения не обязательно искать ка­тастрофы.

Несмотря ни на что, теория не сразу нашла при­верженцев. На первых порах идея просто зачахла. И только в начале XIX в. дело сдвинулось с мертвой точки благодаря простому швейцарскому альпинисту Жан-Пьеру Перродену, который всю жизнь прожил в Швейцарских Альпах и периодически натыкался на скальные породы, словно изрезанные долотом. Перроден предположил, что это воздействие ледни­ка, проползшего когда-то по ныне свободной ото льда поверхности. В отличие от Куна ему удалось разжечь достаточный интерес общественности, чтобы теория начала разрабатываться. Проявив большую настойчи­вость, он сумел уломать двух инженеров представить его концепцию на собраниях Швейцарского есте­ственнонаучного общества в 1829 и 1834 гг. Один из слушателей пришел в такое возмущение после доклада, что решил опровергнуть доводы Перродена раз и навсегда. Звали его Луи Агассис. В свои 25 лет он уже считался восходящей звездой швейцарской науки.

Однако надежды Агассиса не оправдались. К 1836г. результаты полевых исследований, проведенных в го­рах, кардинально изменили его точку зрения. Теперь он сам убедился, на что способны были древние лед­ники. На следующий год он занял влиятельную долж­ность, придавшую его словам особый вес: он стал президентом Швейцарского естественно-научного общества. На ежегодной конференции он должен был выступить с докладом об ископаемых рыбах, будучи признанным авторитетом в данной области. Вместо этого он повел речь о «ледниковых периодах», впервые использовав данный термин на научном со­брании. Агассис был настолько увлечен концепцией, что для большей убедительности вывел слушателей в горы. Среди прочего он продемонстрировал им борозды, оставленные на поверхности скал, по его предположениям, камнями, вмерзшими в ползущий по местности ледник. Консервативных ученых мужей это зрелище, впрочем, не убедило. Как знать, возражали они, с таким же успехом эти борозды могла оста­вить груженая повозка.

Однако неудача Агассиса не обескуражила, и в 1840 г. он написал книгу о ледниковом периоде, где выжал из данных всё. Там он доказывал, что жизнь с лица земли стерло стремительное массовое наступ­ление ледников — «Большой ледниковый период». В том же году он выступил в Британии с докладами по теме, радостно рассказывая о мамонтах, которые замерзали в момент гибели. Несмотря на свои крайние взгляды и обвинения в приверженности катастрофизму, ему вскоре удалось привлечь на свою сторону самых выдающихся в то время британских геологов, в том числе Уильяма Бакленда и Чарльза Лайеля, о которых мы еще поговорим (см. главу 10). Автор популярного труда «Основы геологии» Чарльз Лайель принадлежал к ярым сторонникам униформистской теории Хаттона и сначала никак не желал прислушиваться к катастрофистским доводам Агассиса о ледни­ковом периоде. Однако Бакленду, учителю и наставни­ку Лайеля, удалось его переубедить. В конце 1840 г. все трое уже выступали единым фронтом. Агассис прочи­тал доклад на собрании Лондонского геологического общества, где в его поддержку также вышли с докла­дами Бакленд и Лайель. Ледниковый период вступил в свои права.

¤

Приняв наконец теорию ледниковых периодов, уче­ные середины XIX в. задались вопросом: что же вы­звало наступление ледников?

Прежде чем мы к этому перейдем, освежим в па­мяти основные принципы обращения Земли вокруг Солнца, которых мы вкратце касались в главе о пи­рамидах (см. главу 4). Начнем с того, что происходит в течение годового цикла, а потом обратимся к изменениям в масштабе тысячелетий.

Если вы когда-нибудь покупали глобус, наверняка обращали внимание, что ось, на которую он насажен, расположена не вертикально, а под углом. Из всех раз­личных факторов обращения Земли вокруг Солнца именно наклону оси вращения планеты относительно орбитальной плоскости мы обязаны сменой времен года. И эта особенность земной орбиты была открыта первой: александрийским астрономом Эратосфеном, жившим между 276 и 194 гг. до н. э. В данный момент отклонение оси от вертикали составляет 23,5°. Резуль­тат можно наблюдать в северном полушарии во вре­мя летнего солнцестояния в районе 21 июня: северная часть планеты обращена строго к Солнцу и получает максимальное количество тепла (рис. 7.1). Через пол­года наблюдается прямо противоположная картина. 21 декабря, во время зимнего солнцестояния север­ное полушарие максимально отклонено от Солнца, и из-за этого на Землю попадает минимум тепла. Важ­но помнить, что на смену времен года влияет не рас­стояние до Солнца, а то, куда обращена планета. В на­стоящее время лето в северном полушарии наступает как раз, когда Земля находится в наибольшем орбитальном удалении от Солнца.

В 1605 г. немецкий астроном Иоганн Кеплер выяс­нил, как происходит движение Земли вокруг Солнца. Он определил, что планеты, в том числе и Земля, опи­сывают вокруг Солнца не идеальную окружность, как предполагалось в то время, а следуют по вытянутой, эллиптической орбите. До этого люди долго терялись в догадках, почему в одном полугодии дни получаются несколько длиннее, чем в другом. Кеплер же установил, что воображаемая линия, связывающая планету с Солнцем, проходит участок космического простран­ства за фиксированное время. При этом Солнце слег­ка смещено от центра описываемой фигуры, поэтому в одном полугодии мы находимся ближе к нашей звез­де и под более широким углом и, следовательно дви­жемся быстрее. В европейском календаре это явление никак не отражено, а вот в некоторых районах Индии астрономы, также заметив разницу, сумели создать ка­лендарь с месяцами разной длины. Те, что приходятся на время, когда Земля ближе всего к Солнцу, получи­лись короче, и наоборот, чем дальше Земля от Солнца, тем больше дней в месяце.

Рис. 7.1. Факторы, действующие на обращение Земли вокруг Солнца

Довольно рано исследователи поняли, что ключ к тайне ледниковых периодов надо искать как раз в дви­жении Земли по околосолнечной орбите. В 1842 г. пер­вую попытку предпринял французский математик Жо­зеф Адемар в своей книге «Возмущение моря». Адемар предположил, что в прошлом Земля успела пережить не один ледниковый период, которыми она обязана форме своей орбиты и прецессии равноденствий (см. определение возраста пирамид в главе 4). Из-за фор­мы земной орбиты и некоторого смещения Солнца от центра северному полушарию сейчас достается чуть больше летних дней, чем зимних. В результате, согласно выводам Адемара, в Антарктиде увеличива­ется число темных зимних ночей, и, получая с каждым годом меньше тепла, она постепенно охлаждается.

За наступление ледникового периода, по мнению Адемара, прежде всего отвечает прецессия равноден­ствий. Как мы уже говорили выше, в ходе этого про­цесса меняется ориентация планеты, которая влияет на соотношение времен года при обращении Земли вокруг Солнца в течение цикла в 26 000 лет. Адемар знал, что в настоящее время северное полушарие в летние месяцы наиболее удалено от Солнца, однако через 13 000 лет картина сменится на прямо противо­положную. Он утверждал, что в результате этих про­цессов ледниковый период должен наступать в том полушарии, которое в зимний период наиболее удалено от Солнца. Ледниковые периоды возникают в разных полушариях в разное время.

Предположение было смелым, однако абсолютно ошибочным. К 1852 г. стало известно, что на количе­ство тепла, получаемого от Солнца в течение года, — солнечное излучение или инсоляцию — прецессия ни­как не влияет. Оба полушария получают за год абсолют­но одинаковое количество солнечного тепла. Значит, ледниковый период не мог быть вызван прецессией. Но в одном Адемар оказался прав. В 1860-1870-х гг. геологи начали находить фрагменты растений между остаточными ледниковыми рельефами в Шотландии и Северной Америке, доказывающие, что Великий ледниковый период был не один. Адемар посеял зерно истины. Однако как докопаться до остального?

Эстафету подхватил британский ученый Джеймс Кролл. Это был удивительный человек. Он сменил несколько профессий: работал колесным мастером, продавцом чая, гостиничным управляющим, пока не устроился в 1859 г. в возрасте 38 лет вахтером в Андерсоновский колледж и музей в Глазго. Ему от­чаянно требовался доступ в институтскую библиотеку. В 1864 г. вахтер выпустил свою первую монографию на тему многократных ледниковых периодов. Он утверждал, что основной причиной их наступления стало изменение формы земной орбиты (ее «эксцен­тричность») с эллиптической до почти круговой и сно­ва на эллиптическую в течение 100 000 лет. Однако, в отличие от Адемара, Кролла не интересовало коли­чество получаемого Землей за год тепла.

Для Кролла значение имело другое: как тепло рас­пределяется в течение года. Из-за обращения вокруг Солнца по вытянутой эллиптической орбите Земля в одно время года получает больше тепла, чем в другое. В наиболее удаленной от Солнца точке орбиты зима на Земле получается крайне лютой. Кролл утверждал, что для образования массивного снежного покрова требуется несколько холодных зим подряд при дви­жении по сильно вытянутой эллиптической орбите. Растущие снеговые шапки, обладающие отражающи­ми свойствами (альбедо), будут отражать все больше и без того скудные солнечные лучи. Поэтому станет еще холоднее. Прецессия могла влиять на процесс лишь в то время, когда эксцентричность орбиты была достаточно высока. Когда это происходило (и в этом Кролл поддерживает Адемара), ледниковые периоды накрывали разные полушария в разное время.

Поскольку в то время орбита считалась более при­ближенной по форме к окружности, Кролл утверждал, что с влиянием прецессии можно не считаться. Орбита была недостаточно эллиптической, чтобы на планете нарос достаточный слой льда для наступления ледни­кового периода.

Однако Кролл на этом не остановился. В 1875 г. он ввел в уравнение третью и последнюю астроно­мическую характеристику вращения Земли — изме­нение угла наклона планеты, или «нутацию». К кон­цу XIX в. уже стало известно, что ось наклона может «качаться» вперед-назад от 21,5° до 24,5°. Кролл пред­положил, что при большем угле наклона ледниковый период менее вероятен, поскольку полюса в течение года будут получать больше тепла. Совокупность этих факторов подсказывала Кроллу, что со време­ни последнего ледникового периода на Земле долж­но было пройти по меньшей мере 80 000 лет. С тех пор на планете наблюдалось относительное поте­пление, так называемый межледниковый период. Теперь требовалось независимым путем установить время последнего ледникового периода. Не забывайте, дело происходило задолго до появления радиоуглерод­ного метода, который начали применять лишь в сере­дине XX в. А пока исследователи опирались на пока­затели интенсивности отложения наносов и эрозии, вычисляя, сколько лет ушло на образование озерных дельт и водопадов с момента таяния льдов. Результаты получались самые приблизительные, с невероятными погрешностями, однако в общем и целом они сходи­лись где-то между 10 000 и 20 000 лет назад. Можно ли верить таким результатам? Если да, то они наносят со­крушительный удар орбитальной теории.

В конце XIX в. было обнаружено, что во многих озе­рах, питаемых ледниковыми водами, образуется стро­го определенная картина донных отложений. Ледники редко состоят из чистого льда. Обычно они содержат большое количество минеральных вкраплений разного размера, которые попадают в тело ледника из перепа­ханного им рельефа. Весной и летом часть льдов тает, и вода с каменным крошевом стремится в прилегающие озера. Тяжелые частицы песка первыми оседают слоем на озерном дне. Затем, до следующей весны, по мере того как таяние убывает, на этот нижний, более грубый слой оседает более легкая и мелкая взвесь.

В это время шведский ученый Герард де Геер об­наружил слои такого рода в древних озерных отложе­ниях на территориях, которые когда-то были покры­ты ледниками. Он пришел к выводу, что регулярные отложения грубого и мелкого песка, как и годичные кольца у деревьев, отображают отдельные годы. Де Геер ввел термин «варва» (годичный слой отложений) и выдвинул мысль, что по этим слоям можно вычис­лить, сколько лет ледник питает озеро. Поскольку варвы зависят от количества растаявшего льда, толщина слоев меняется от года к году, от миллиметра до нескольких сантиметров. В соседних, сообщающихся озерах должна наблюдаться сходная картина отложе­ний, поскольку питающие их ледники подвергались одним и тем же климатическим воздействиям. А зна­чит, как и в дендрохронологии, можно создавать срав­нительные и перекрестные шкалы.

С 1878 г. де Геер выводил на полевые исследования в шведские долины целые армии студентов, которые должны были сравнивать варвы озер, образовавших­ся в местах отступления ледников в конце последнего ледникового периода. С тех пор озера успели высох­нуть, и, к счастью для де Геера, их дно теперь проре­зано ручьями и потоками, которые обнажили дон­ные отложения. К 1910 г. ученый мог с уверенностью утверждать, что когда-то вся Скандинавия была по­крыта огромной ледяной шапкой. Тут-то и вскрылась ошибочность датировки. Отступление ледников нача­лось примерно 10 000 лет назад, а не 80 000, как пред­полагал Кролл, — в этом и состоял основной промах орбитальной теории.

Решить загадку оказалось под силу одному чело­веку — сербу по имени Милутин Миланкович, кото­рый большую часть Первой мировой войны провел за переосмыслением идей Кролла. В 1920 г. Милан­кович вычислил совокупное воздействие эксцентрич­ности, то есть изменения формы орбиты (в рамках 100 000 лет), нутации (за 41 000 лет) и прецессии равноденствий (за 26 000 лет) на количество солнеч­ного тепла, полученного разными земными широта­ми за последний миллион лет. Миланкович считал, что ключ к разгадке надо искать в высоких широтах, в частности на 65° северной широты: именно там силь­нее всего менялось количество получаемого солнечно­го тепла.

Самое же главное открытие, позволившее Миланковичу сделать шаг вперед, состояло в следующем: он сообразил, что сохранению снежного покрова до следующей зимы способствовали низкие летние температуры. Только при значительном устойчивом снижении максимальных температур лед мог не та­ять и накапливаться. В этом Миланкович противо­речил Адемару и Кроллу, утверждавшим, что начало ледникового периода обуславливают морозные зимы. Результат получился ошеломляющим. Вопреки про­гнозам предшественников, считавших, что леднико­вый период закончился 80 000 лет назад, Миланкович датировал отступление ледников 10 000 лет назад, в полном соответствии с данными, полученными де Геером и другими.

Таким образом подтвердился возраст последнего ледникового периода, но как быть с остальными? Если ледники наступали не единожды, может ли орбиталь­ная теория помочь в их датировке? Загвоздка состояла в том, что результаты расчетов никоим образом нель­зя было перепроверить по земному рельефу. Послед­ний ледник уничтожил почти весь рельеф, созданный своими предшественниками. Лишь кое-где остались крошечные следы их деятельности. Науке же требо­валась непрерывная, уходящая в прошлое шкала, по­казывающая результаты работы ледников.

Ответ нашелся совсем не там, где его искали.

¤

Давайте вкратце подведем итог того, что мы узнали. В конце XVII в. люди начали обращать внимание на странные, рифленые скальные поверхности в го­ристых районах Европы, а также камни, многие из ко­торых отличались по геологическим характеристикам от окружающего ландшафта. В те времена большин­ство людей не сомневалось в их связи со Всемирным потопом, описанным в Книге Бытия. К 1840 г. Агас­сис пришел к выводу, что на самом деле это послед­ствия Великого ледникового периода. В дальнейшем, с 1860 по 1910 г. первоначальная теория Агассиса была опровергнута, однако массовое наступление ледников в прошлом подтвердилось, и самый поздний из ледниковых периодов, как выяснилось, закончил­ся 10 000 лет назад. Причины их возникновения тогда оставались неизвестными, однако к 1920-м гг. Миланкович доказал, что с большой долей вероятности ответ надо искать в том, как меняется обращение Земли во­круг Солнца на гигантских многотысячелетних промежутках времени. Но как определить время наступле­ния более ранних ледниковых периодов, по-прежнему не знал никто.

До сих пор вся бурная исследовательская деятель­ность велась на суше. Океаном никто не интересо­вался. Лишь в начале 1930-х гг. научились, выходя на научно-исследовательских судах, бурить океанское дно длинными металлическими трубками и, взяв про­бы грунта, исследовать отложения. Бытовало мнение, что океанская среда в последнее время оставалась практически неизменной.

С этим мнением пришлось расстаться в 1955 г., когда итальянцу Чезаре Эмилиани пришло в голову взглянуть на раковины фораминифер, сохранившихся в течении сотен тысяч лет в пробах грунта с океанско­го дна. Эти крохотные создания обитают в океанской толще на разной глубине, и после смерти их раковины погружаются в донный ил. Эмилиани предположил, что по стабильным изотопам, сохранившимся в фораминиферах, можно попытаться определить, каким был климат в прошлом.

Изотопы, как мы помним, это атомы с одинаковым содержанием протонов, отличающиеся по количеству нейтронов. Несмотря на то, что до сих пор мы в основном рассматривали радиоактивные формы, стабиль­ных изотопов на самом деле большинство. Поэтому, как только изотоп усваивается организмом, соотноше­ние одного стабильного изотопа к другому остается не­изменным. Сколько бы времени ни прошло, показате­ли стабильных изотопов должны остаться прежними.

Эмилиани пытался реконструировать древние температуры по двум стабильным изотопам кисло­рода — 16O и 18O. Для наглядности представьте себе их в виде двух шаров разного веса. 18O будет чуть тяже­лее — на два нейтрона, однако в химических реакциях оба будут вести себя абсолютно одинаково.

Прелесть использования фораминифер в том, что они получают кислород непосредственно из оке­анской воды и он идет на строительство их раковин из карбоната кальция. Исследования современных фораминифер показали, что, как только температура воды понижается, они начинают усваивать больше изотопов тяжелого кислорода — так называемая «по­ложительная» тенденция. По мере потепления, наобо­рот, усваивается больше легкого кислорода, и фораминиферы становятся «отрицательными». Рассмотрев соотношение различных форм кислорода в раковинах фораминифер из донных проб, Эмилиани пришел в из­умление: за последние 300 000 лет наблюдалась явная смена холодного и теплого климата. Форма температурной кривой совпадала с прогнозами, сделанными на основе орбитальной теории. Выходит, Миланкович был прав?

Но не все так просто. Действительно ли изотопы в фораминиферах отмечают температурные измене­ния? Исследования современных фораминифер это подтверждают, однако как обстояло дело во время древних ледниковых периодов? Не изменились ли с тех времен правила игры?

Ледниковый период отличается не только похо­лоданием, но и уменьшением испарения с поверх­ности океана. Чем дальше, тем больше тяжелых мо­лекул воды остается в океане, поскольку молекулам, состоящим из легкого кислорода, испаряться в таких условиях легче. В высоких широтах эта испарившаяся влага конденсируется и выпадает в виде снега, форми­руя пространный ледяной покров. Другими словами, из океана извлекается преимущественно 16O, который затем запирается в ледяной корке, а в океанской воде повышается содержание 18O. Однако в межледнико­вый период все происходит с точностью до наоборот. В результате потепления с влагой испаряется больше тяжелого кислорода, а лед тем временем тает, возвра­щая обратно в океан скованный 16O. В результате со­держание 18O в океанской воде падает. Таким образом, показатели содержания изотопов кислорода в фораминиферах за протяженные временные периоды можно мерить по объемам льда.

В 1960-х американец Джон Имбри и британец Ник Шеклтон выступили с предположением, что пробы, взятые очень близко к полюсам, будут отражать одновременно и температурные изменения, и изменения объема льда. Однако, как ни странно, самую достовер­ную картину давно растаявших льдов, по их словам, надо искать вовсе не там, а в океанских отложениях тропических широт. Океан — это огромный конвейер, перемещающий теплые поверхностные слои воды в Се­верную Атлантику (теплое течение Гольфстрим) и воз­вращающий их холодными, более плотными глубин­ными течениями. Со временем, через несколько столе­тий, эти глубинные слои поднимаются на поверхность в процессе апвеллинга, который завершает весь цикл. Благодаря этим процессам океанские воды отлично перемешиваются. Когда лед на полюсах тает, перемены в содержании изотопа кислорода быстро распространя­ются на весь мировой океан и воспринимаются фораминиферами, строящими свои раковины. А поскольку температура в тропиках за прошедшее время менялась гораздо меньше, тропические фораминиферы покажут, фактически, только изменения объема льдов.

Впрочем, выводы о температурных изменениях, полученные Эмилиани на основе кривой содержа­ния изотопов кислорода, — это еще не все. Проблема в том, что океанские донные отложения накаплива­ются в большинстве своем слишком медленно, чтобы проверить по ним расчеты орбитальной теории на ци­клы в 100 000, 41 000 и 26 000 лет.

Рис. 7.2. Изменение объемов льда и солнечного излучения за последние 600 000 лет

В середине 1970-х все внимание ученых было при­ковано к двум пробам донного грунта из Индийского океана. Судя по изменениям в магнитном поле Земли и радиоуглеродному анализу фораминифер из проб, в этих местах оказалась необычайно высокая скорость отложения наносов. Следовательно, эти пробы можно было анализировать по более узким временным ин­тервалам, чем остальные. Значит ли это, что нашлась возможность проверить орбитальную теорию? Извле­ченные фораминиферы подвергли анализу на изотопы кислорода. Научное сообщество замерло в ожидании. Полученные в результате анализа изменения объемов льда полностью совпали с прогнозами орбитальной теории (см. рис. 7.2), подтвердив циклы эксцентрич­ности, нутации и прецессии. Наконец было напрямую доказано, что ледниковые периоды обусловлены из­менениями в обращении Земли вокруг Солнца. Адемар, Кролл и Миланкович оказались в конечном итоге правы.

¤

Чтобы представить себе, какие климатические пере­мены ждут нас в будущем, нужно иметь возможность изучать стремительные изменения, случавшиеся в прошлом. К сожалению, в отношении океана редко удается найти свидетельства быстрых климатических изменений, а когда таковые есть, сложно добиться точной датировки. Поэтому исследователи принялись прочесывать остальные части света в поисках мест, для которых есть детальные свидетельства климати­ческих изменений. И вскоре их взоры обратились к по­лярным шапкам.

На полюсах ежегодно выпадающий снег сохраня­ется в виде ледяных слоев, накапливавшихся многие тысячи лет. Глубоко в этой толще тысячелетиями таятся самые разнообразные признаки климатических и природных изменений: пыль, кислотность, вулкани­ческий пепел, парниковые газы и изотопы. В Антарк­тиде удалось восстановить картину климатических изменений, охватывающую период 800 000 лет. В ней отчетливо различаются циклы 100 000 лет, спрогнози­рованные орбитальной теорией. В Гренландии ледя­ная летопись позволяет углубиться в прошлое лишь на 123 000 лет, однако каждый ее год можно рассмотреть отдельно. В результате получается изумительно под­робная реконструкция климатической картины дан­ного региона, которую океан предоставить вряд ли смог бы.

Картина, впрочем, получается пугающая: грен­ландские льды показывают обширные и частые тем­пературные сдвиги в период от 90 000 до 11 550 лет назад. Так называемые осцилляции Дансгора-Эшгера (см. рис. 7.3) — это резкие температурные колебания, по амплитуде схожие с переходом от ледникового периода к межледниковому, но в куда более сжатые сроки — несколько лет. Ничего подобного орбиталь­ная теория, учитывающая изменения в обращении Земли вокруг Солнца, не предвидела и не описывала. В чем же дело?

Рис. 7.3. Температурные изменения в Гренландии за последние 90 000 лет

Примечание: Периодизация вымирания мегафауны рассматривается в следующей главе.

Ключ к разгадке надо искать в ледовых слоях на глубине 8200 лет назад. Взятый оттуда 200-летний срез отражает таяние уходящих североамериканских ледников — крохотного охвостка последнего леднико­вого периода. Вся образовавшаяся в результате прес­ная вода устремилась в Северную Атлантику, легла слоем на поверхности океана и успешно предотврати­ла формирование холодной и более плотной морской воды. Как мы помним, образование глубинных более плотных и холодных слоев — часть общего океанского круговорота. И вот 8200 лет назад он почти замер от этого неожиданного, чуть не ставшего смертель­ным притока. Было нарушено течение Гольфстрима, несущего теплые воды на север, и в высоких широтах наступило резкое похолодание. Вот так и случился мини-ледниковый период в северной части планеты.

Если именно этим обусловлены осцилляции Дансгора-Эшгера, похоже, резкие перепады от холода к теплу и наоборот испытывают Землю на прочность куда чаще, чем мы думаем. Экстремальное воплоще­ние эта идея получила в голливудском фильме 2004 г. «Послезавтра». Несмотря на фантастичность сюжета, если океан действительно острее реагирует на измене­ния, чем мы думали, таяние полярных льдов и вправ­ду может почти мгновенно остановить тот самый круговорот-конвейер в Северной Атлантике, приведя к катастрофическим последствиям не только для се­верных широт, но, вероятно, и для всей планеты.

Глава 8

Утраченные миры

Время, вещей пожиратель!

Овидий (43 г. до н.э. -17 г. н.э.)

Были времена — буквально вчера, по геологическим меркам, — когда по Австралии прыгали трехметро­вые кенгуру, в Северной Америке водились слоны, а по Новой Зеландии разгуливали двухметровые птицы. Примерно в конце XIX в. многие исследователи обратили внимание, что в мире не так много живот­ных, чей вес превышал бы 40 кг. Собирательно таких крупных представителей животного мира называют «мегафауна». Альфред Уоллес, который параллельно с Чарльзом Дарвином предложил принципиально ту же концепцию эволюции и естественного отбора, отмечал, что «мы живем в зоологически обедненном мире, лишившемся недавно своих самых крупных, свирепых и необычных представителей». Что же с ними со все­ми случилось и нет ли в том нашей вины?

Теперь нам известно, что вымирание подобных существ шло по всей планете и случилось оно сравнительно недавно. Обнаруженные исследователями и естествоиспытателями кости еще не успели окаме­неть, а значит, животные вымерли не более несколь­ких тысяч лет назад. Однако, судя по всему, вымира­ние шло в разных частях света в разное время. В некоторых уголках мегафауна сохранилась. Австралия лишилась 94% мегафауны, тогда как на юге Сахары, наоборот, погибло лишь 2%. Что же произошло?

Здесь, как и в любом хорошем детективе, два основных подозреваемых: климат и человек.

Еще в середине XIX в. было выдвинуто предполо­жение, что огромных животных перебили наши да­лекие предки в звериных шкурах. На это, как тогда, так и теперь, возражают, что, во-первых, в Африке — на том самом континенте, где человек появился рань­ше всего (об этом подробнее в следующей главе), — многие крупные животные сохранились. Кроме того, во времена массового вымирания мегафауны людей на планете было куда меньше, а значит, масштабно­го ущерба окружающей среде они причинить не мог­ли. И, в-третьих (впрочем, утверждение довольно спорное), большинство животных остерегаются че­ловека и не станут безропотно дожидаться, пока их перебьют.

В качестве альтернативной версии предлагается резкая смена климата, уничтожившая или сократив­шая естественную среду обитания мегафауны. Тео­рия довольно стройная. Как мы уже видели, именно такие перемены принес с собой последний ледни­ковый период. Примерно 10 000 лет назад, когда на­чалось потепление, климат практически сравнялся с нынешним. Животные, приспособленные к жизни во льдах, не сумели бы достаточно быстро перестро­иться, адаптируясь к более теплым условиям. Однако на эти доводы противники данной теории возражают, что масштабные климатические перемены происходи­ли и раньше, зачастую не менее резкие и стремитель­ные. Почему же одни климатические переходные пе­риоды приводят к массовому вымиранию животных, а другие нет? В чем различие?

¤

Для проверки всех этих теорий отлично подойдет при­мер Австралии. Вместе с гигантскими кенгуру на кон­тиненте, к великому сожалению, исчезли и другие виды животных. Одно из самых известных — гигантское сум­чатое травоядное дипротодон. Он напоминал огромно­го мохнатого вомбата. До 2 м в холке и до 3,5 м в длину, он куда органичнее смотрелся бы в какой-нибудь серии «Звездных войн». Добавьте к нему в соседи вымерших ныне сумчатых львов, ехидну размером с овцу и огром­ных вараноподобных хищных ящеров до 5,5 м в длину, и тогда поверить в их исчезновение будет еще труднее. Проблема с австралийскими ископаемыми останками в том, что они зачастую долго лежат на поверхности, теряя большую часть своего углеродного содержания, и только потом погружаются в толщу отложений, где их и находят археологи. Из-за этого сами кости беспо­лезно подвергать радиоуглеродному анализу, а окру­жающие отложения в большинстве случаев относятся совсем к другой эпохе.

Существует ли иной способ определить возраст ав­стралийской мегафауны? Существует. Так, например, альтернативный подход был успешно применен, когда вычисляли время вымирания крупнейшей нелетаю­щей птицы Австралии. 200-килограммовый гениорнис (Genyornis newtoni) под 2,2 м ростом обитал практи­чески по всей Центральной и Южной Австралии. Судя по нескольким имеющимся скелетным останкам, ноги у него были короткие и толстые, а значит, быстро бегать он не умел. Однако яиц откладывал в избытке. В песча­ных дюнах Австралии на довольно больших простран­ствах попадаются характерно гладкие осколки яичной скорлупы. Эти осколки и подверг нескольким методам датировки Гифф Миллер с коллегами из Колорадского университета.

Поскольку яичная скорлупа состоит из карбона­та кальция, ее можно датировать радиоуглеродным методом. По нему у Миллера получился возраст при­мерно 40 000 лет. Как вы, наверное, помните из гла­вы 3, этот возраст подозрительно близок к пределу возможностей радиоуглеродного анализа во многих лабораториях. Через несколько периодов полураспада длиной 5730 лет в пробе почти не остается изначального радиоуглерода. Следовательно, время вымира­ния гениорниса требовалось определить как-нибудь по-другому. Ученые призвали на помощь сразу два различных подхода — аминокислотную рацемизацию и люминесценцию.

Метод аминокислотной рацемизации строит­ся на том, что органический состав раковин, костей и древесины со временем меняется. Первые разработ­ки в этой области начались еще в 1950-х, и принцип там сравнительно прост. Яичная скорлупа, помимо карбоната кальция, содержит также белки, состоящие из аминокислот. Аминокислоты бывают лево- и пра­возакрученные, то есть идентичные по химическим свойствам, но структурно представляющие зеркаль­ное отражение друг друга. После смерти животного или растения часть аминокислот переходит в свою зеркальную противоположность. В практическом от­ношении это означает, что в современной скорлупе мы увидим только левозакрученные аминокислоты. Одна­ко со временем молекулы аминокислоты начнут пре­вращаться в правозакрученные. Чем старше образец, тем больше процент правозакрученных аминокислот.

Несмотря на то, что примерно половина всех аминокислот со временем распадается, материала для исследования все же остается достаточно, и про­центное соотношение зеркальных аминокислот можно измерить. На основе этого процентного со­отношения и делается вывод о том, как давно погиб организм. Прелесть метода в том, что подготовка об­разцов проводится относительно быстро и недорого, что позволяет анализировать их буквально сотнями. Однако есть и недостаток: метод дает относительный возраст, поэтому требуется датировать тот же обра­зец каким-нибудь другим способом, чтобы калибро­вать процентное соотношение аминокислот относительно календарной шкалы. В этом случае идеально подошел бы радиоуглеродный анализ, но гениорнис оказался слишком древним для этого метода. Поэто­му Миллеру с коллегами пришлось датировать песок, в котором была обнаружена скорлупа, воспользовав­шись методом под названием «люминесценция».

Люминесцентный метод появился сравнительно недавно. В отличие от радиоуглеродного, он позволя­ет работать с неорганикой, и возрастной предел у него гораздо выше — 800 000 лет. С его помощью устанав­ливается время, когда минеральные частицы послед­ний раз подвергались воздействию света или тепла. Однако и этот метод не лишен недостатков: один из них состоит в том, что исследователи вынуждены большую часть времени проводить в полной темноте, подсвечивая себе крохотным красным фонариком.

Принцип действия люминесцентного метода осно­ван на том, что формирующийся минерал, напри­мер кварц или полевой шпат, не обладает идеальной структурой. Со временем радиоактивные изотопы в почве подвергнутся распаду, и этот процесс отразит­ся на покоящихся рядом минералах: высвобождаемая энергия выбьет некоторые из их электронов со своих орбит. В большинстве случаев электроны тут же вер­нутся на место, испустив крохотный фотон света. Од­нако иногда из-за несовершенства формирующейся структуры минерала они не могут попасть обратно.

Грубо говоря, лакуны в структуре минерала можно представить как ловушки, постепенно заполняющиеся выбитыми с орбит электронами. Когда образец подвергается воздействию солнечного света или тепла, электроны, получив заряд энергии, возвращаются к покинутым атомам.

Чем больше таких захваченных электронов, тем дольше образец пробыл без света. Для подсчета их количества образец необходимо доставить в лабо­раторию в черном пластиковом мешке или темной колбе, чтобы солнечный свет не сбросил показания «счетчика». В темной лаборатории при свете верно­го красного фонарика лаборант подвергает образцы воздействию либо тепла (термолюминесценция), либо световых волн определенной длины (оптически стимулируемая люминесценция), заставляя запертые электроны вырваться на свободу. При этом измеря­ется количество выделяемого света. Одновременно измеряется радиоуглеродное содержание отложений, в которых был обнаружен данный образец, чтобы вы­яснить, какому воздействию энергии подвергались минеральные частицы во время распада радиоуглеро­да в почве. Поскольку скорлупа на поверхности не со­храняется долго, логично предположить, что частицы окружающего ее песка в последний раз подвергались воздействию солнечного света как раз тогда, когда было отложено яйцо. Самое главное, что по количе­ству находившихся взаперти электронов и по скоро­сти, с которой они накапливались в минерале, можно вычислить возраст.

Миллер испытал оба этих метода на сходных по размеру яйцах страуса эму. Получилось, что эму жили в течение 120 000 лет, вплоть до настоящего времени. Важно отметить, что массив данных не отби­рался по возрасту заранее. Образцы были равномерно распределены в указанном временном промежутке. Однако результаты эксперимента со скорлупой яиц гениорниса разительно отличались. Как показал анализ, последние представители данного вида жили около 50 000 лет назад, что сильно превышает предел воз­можностей радиоуглеродного метода. Так был сделан первый твердый шаг к разгадке исчезновения круп­ных представителей австралийского животного мира. Вопрос в следующем: можно ли по одной этой птице судить обо всей мегафауне?

Решить его попытались Тим Фланнери из Музея Южной Австралии и Берт Робертс из Вуллонгонгского университета (Австралия). В отличие от Миллера, они сделали предметом своего исследования останки костей, полученные практически со всего континен­та, однако во избежание возможных ошибок сосредо­точились не на отдельных костях, а на сочлененных фрагментах скелета. Если кости лежат разрозненной кучей, значит, животное погибло не здесь, и по окру­жающим отложениям время его гибели не определить. Применив метод оптически стимулируемой люминес­ценции на отложениях вокруг сочлененных фрагмен­тов скелета, Робертс и Фланнери с коллегами выяс­нили, что представители австралийской мегафауны вымерли примерно 46 000 лет назад. Несмотря на то, что средний возраст получился на 4000 лет меньше, чем у гениорниса по данным Миллера, погрешность укладывалась в допустимые рамки.

Сходство датировки указывает на то, что вымерли животные по одной и той же причине, однако в чем же она состоит? В качестве одного из методов расследо­вания предлагалось выяснить по останкам яичной скорлупы, какими растениями питался гениорнис. Как мы уже наблюдали на примере Туринской плаща­ницы (см. главу 3), у углерода, помимо радиоуглерода, имеются и две стабильные формы 12С и 13С. Содержа­ние стабильных изотопов в разных растениях различа­ется: влаголюбивые образуют больше 12С, а растущие в сухих местностях, особенно травы, содержат сравнительно больше 13С. Измерив содержание этих двух изотопов, можно определить, какие растения предпо­читал гениорнис.

Результаты получились интересные. Судя по все­му, рацион гениорниса состоял почти исключительно из влаголюбивых растений, тогда как эму, который здравствует и по сей день, питался и влаголюбивыми, и засухоустойчивыми растениями — то есть был бо­лее всеядным. В главе 7 мы уже выяснили, что в это время резко менялся климат Северной Атлантики, од­нако в австралийском регионе ничего существенного не произошло. Если дело в рационе, а климат здесь ни при чем, может, соотношение изотопов — ложный след в данном случае?

Может быть, ключ к разгадке — в людях? Чтобы это выяснить, надо разобраться, когда была заселе­на Австралия, а споры на этот счет ведутся уже более 40 лет.

За время последнего ледникового периода объем воды, превратившейся по всему миру в лед, должен был привести к падению уровня моря на 130 м. Цифра впечатляет, однако на самом деле такой спад привел лишь к соединению Папуа — Новой Гвинеи, Австралии и Тасмании. И вся эта обширная территория оставалась островной, отделенной от Азиатского континента. Сле­довательно, древним переселенцам, перебиравшимся в Австралию, требовалось прежде всего научиться преодолевать большие водные пространства.

В начале 1960-х бытовало мнение, что данным мастерством люди овладели не раньше чем 10 000 лет назад. С тех пор этот срок все время сдвигается все дальше и дальше. К 1995 г. данные радиоуглеродного анализа с археологических раскопок в Западной Ав­стралии показали, что прибытие человека на Австра­лийский континент произошло еще 38 000-40 000 лет назад. Все выходило довольно стройно и логично. Археологи в большинстве своем не видели никаких противоречий.

Однако, как мы уже говорили выше, 40 000 лет — это подозрительно близко к пределу возможностей радиоуглеродного метода. В частности, великий археолог Рис Джонс, ныне покойный, предполагал, что эти цифры недостоверны и целиком обусловлены методом датирования. Вместе с Бертом Робертсом он исследовал места раскопок в Арнемленде, на Север­ной Территории, где не было древесного угля, однако, судя по большой глубине залегания артефактов, человек там появился довольно рано. В 1990 г., под­вергнув люминесцентному анализу крупицы с самого нижнего слоя, содержащего артефакты, ученые объя­вили, что Арнемленд был заселен примерно 50 000-60 000 лет назад. Это была сенсация.

¤

Когда в образце почти нет или очень мало изначально­го 14С, достаточно небольшой дозы современного угле­рода, чтобы исказить результаты радиоуглеродного да­тирования. Однопроцентное загрязнение может дать возраст в 37 000 лет, тогда как на самом деле образец сформировался миллионы лет назад. Несмотря на то, что древесный уголь в качестве свидетельства челове­ческой деятельности при раскопках обнаруживается довольно часто, даже такой ничтожный процент за­грязнения может помешать правильно его датировать, если большая часть изначального радиоуглерода уже успела подвергнуться распаду. Вспомните, например, из чего делаются обувные стельки, устраняющие не­приятные запахи, — как раз из древесного угля. Он впитывает буквально все. Без разбора. Представьте, что уголь несколько десятков тысячелетий пролежал в грунте, фильтруя дождевую воду, — при попытке датировать его за пределами 40 000 лет проблемы гарантированы. В Австралийском национальном университете мне довелось поработать с Майклом Бердом и Китом Файфилдом над новым способом очистки дре­весного угля, получившим название АВОХ (Acid-Base-Wet Oxidation — кислотно-основное влажное окисле­ние). АВОХ, в отличие от прочих методов, устранял углеродное загрязнение почти целиком. В результате получался чистый древесный уголь, который можно было датировать радиоуглеродным методом в преде­лах до 60 000 лет назад.

С помощью АВОХ и других технологий мы иссле­довали небольшую известняковую пещерную стоянку под названием Логово Дьявола в Западной Австралии. Первоначальные радиоуглеродные датировки не смог­ли преодолеть 40 000-летний предел. Действительно ли возраст стоянки укладывается в эти границы или это несовершенство метода, как предполагал Рис Джонс? Вместе с командой, куда входили также Майк Смит из Национального музея Австралии и Чарли Дорч из Музея Западной Австралии, мы подвергли образцы древесного угля анализу вместе с артефактами из са­мых глубинных слоев. Результаты превзошли наши самые смелые ожидания. Мы выяснили, что в районе Логова Дьявола люди жили примерно 48 000 лет назад, то есть далеко за пределами возможностей радиоугле­родного датирования. Мы преодолели этот барьер. Это была самая ранняя датировка человеческого присутствия на Австралийском континенте, что соответ­ствовало результатам, полученным люминесцентным методом в Арнемленде. Люди в самом деле появились на континенте примерно в то же время, когда начали вымирать крупные животные.

Однако бесспорных подтверждений тому, что древ­нее население забивало гигантов во время охоты, в Ав­стралии найдено не было. Стоит ли все-таки винить человека? Может быть, конечно, мы просто не наткну­лись еще на подходящее место для раскопок? В конце концов, 46 000 лет назад — это очень давно. Впрочем, возможно, есть и другое объяснение тому, что не най­дено мест убоя. Разгадку может подсказать соотноше­ние стабильных изотопов углерода в скорлупе яиц гениорниса. Судя по данным анализа, вымирание вида происходило на фоне некой резкой смены климата. А что если ее причина — пожары?

Давно известно, что австралийские аборигены ши­роко использовали огонь для охоты и борьбы с вре­дителями. Джеймс Кук, например, проплывая мимо Австралии в 1770 г., назвал ее «дымным континен­том». В кратере Линча (это потухший вулкан в северо-восточном Квинсленде) содержатся отложения, даю­щие информацию об изменениях в окружающей сре­де по крайней мере за последние 200 000 лет. Вместе с Питером Кершо из университета Монаша мы с кол­легами проанализировали самые верхние слои отло­жений на содержание разных видов пыльцы, чтобы выяснить, как вела себя растительность в прошлом. Заодно мы измерили и количество древесного угля, сохранившегося в слоях этих отложений, что указывало бы на наличие горения.

На 11-метровой глубине обнаружилось неожидан­ное и резкое увеличение следов огня. Эта глубина соот­ветствует времени, когда происходил драматический долговременный переход от тропической растительно­сти к засухо- и жароустойчивой, такой как, например, эвкалипты. Ничего подобного в предыдущие леднико­вые периоды в районе кратера Линча не наблюдалось. Значит, дело в людях. Результаты радиоуглеродного датирования показывают, что выжигание флоры нача­лось 46 000 лет назад — статистически одновременно с вымиранием мегафауны. Возможно, выжигая расти­тельность, люди настолько изменили природу Австра­лии, что для крупных животных в ней больше не на­шлось места? Если да, то можно ли сделать такой же вывод относительно других частей света?

¤

Северная Америка потеряла чуть меньше крупных жи­вотных, чем Австралия, — около 73%. Среди них по­падались не менее диковинные виды: гигантский ле­нивец под 3 м ростом и 2500 кг весом; по крайней мере два вида лошадей, верблюд, мастодонт — родственник мамонтов и современных слонов, а также колумбий­ский мамонт, достигавший 3,4 м. Здесь останки дати­ровали в основном с помощью радиоуглеродного ме­тода, поскольку вымирание произошло сравнительно позже австралийского.

В Северной Америке большая часть мегафауны, судя по всему, исчезла не далее чем 11 400 лет назад. Мастодонту и мамонтам загадочным образом удалось продержаться дольше — они вымерли 10 900 лет на­зад, то есть, возможно, процесс вымирания прошел две стадии. Однако в любом случае эти драматические события отстают от австралийских на целых 35 000 лет. Почему же массовое исчезновение животных проис­ходило в разных частях света в разное время?

То была, без сомнений, эпоха больших перемен. В Северной Америке во времена, соответствующие вымиранию мегафауны, шли масштабные климатиче­ские и природные сдвиги. Начиналось долгое и болез­ненное восстановление после ледникового периода. Как мы знаем, ледники начали отступать примерно 17 000 лет назад. Более того, как показывают остатки древесного угля и пыльцы, сохранившиеся в озерных отложениях по всей территории Северной Америки, около 15 000 лет назад температура достигла доста­точных показателей для развития сомкнутых лесов, при этом существенных признаков горения не было. Видимо, под натиском лесов начали исчезать степи, разраставшиеся одновременно с мегафауной во вре­мя последнего ледникового периода. Если дело было не в огне, то, возможно, резкое потепление привело к нехватке пищи для животных? Процент стабильных изотопов углерода в останках мамонтов и мастодон­тов эту версию подтверждает. Ограниченный раци­он сделал эти виды, как и гениорниса, уязвимыми для резких изменений среды обитания. Не сумев бы­стро адаптироваться к новым условиям, они оказались под угрозой.

В дополнение ко всему вышеперечисленному ис­следователям удалось извлечь генетический матери­ал в форме дезоксирибонуклеиновой кислоты (более известной как ДНК) из почвенных и озерных отложе­ний Северотихоокеанского региона. Так появилась по­трясающая возможность воссоздать картину древней природы. ДНК, взятая из экскрементов, оставленных кочующими животными, показывает резкое снижение травяной растительности и рост мхов как раз в то вре­мя, когда исчезала мегафауна. В таком случае резкое изменение климата в Северной Америке представляется более логичной причиной вымирания животных, чем в Австралии.

Однако многие исследователи так не считают и склонны возлагать вину на человека. Впрочем, в Се­верной Америке сторонников и противников этой теории, не в пример австралийцам, примерно поровну. Вымирание происходило практически одновременно с серьезными климатическими изменениями и появ­лением человека.

В отличие от Австралии, Северная Америка всегда имела регулярное сообщение с Азией через Берингов пролив. Когда уровень моря понижался во время сме­няющих друг друга ледниковых периодов, Берингов пролив становился перешейком, естественным мостом между двумя континентами, называемым Берингией. Известно, что современный человек появился в северо-восточной Азии около 30 000 лет назад, однако тогда уровень моря был еще высок. Сухопутный мост в Бе­ринговом проливе покоился под водой. Данные ради­оуглеродного анализа свидетельствуют, что первые поселенцы перебрались на территорию современной Аляски примерно 13 000 лет назад — когда на исходе ледникового периода климат, видимо, потеплел доста­точно, чтобы осваивать север Сибири и пересечь про­лив, пока уровень моря снова не поднялся. Затем эти переселения внезапно прекратились. Несмотря на то, что льды начали таять 17 000 лет назад, большая часть Канады и севера США оставалась под ледником. Традиционно историки предполагали, что люди смогли пробраться в глубь континента, лишь когда растаяло достаточно льдов и образовался проход.

Первое бесспорное свидетельство продвижения людей к центру североамериканского материка — культура Кловис. Своим названием эта доисторическая культура обязана маленькому городку в восточ­ной части штата Нью-Мексико, где в 1930-х рядом с останками мамонта были обнаружены характерные наконечники стрел из камня с бороздками. Как по­казало радиоуглеродное датирование, стоянка была основана около 11 300 лет назад.

Если аборигены Кловис действительно пришли через протаявший во льдах переход, перебравшись по Берингии, тогда похожие орудия должны, по идее, обнаружиться и в Сибири. Как мы уже видели на при­мере бронзового века в Скандинавии, с помощью ти­пологии неплохо удается восстановить картину переселений и распространения идей. Однако в Сибири не было найдено ничего похожего на орудия культуры Кловис, хотя именно этот регион считается наиболее вероятным местом происхождения данных абори­генов. Такое впечатление, что технология возникла из ниоткуда. Как ни странно, самые схожие внешне артефакты отыскались на стоянках представителей Солютрейской культуры 16 000-19 000-летней давно­сти в южной части Франции. Версию, что эти древние люди могли переплыть Северную Атлантику на каноэ и уткнуться в лед, многие археологи отметают как полную ересь. Время покажет.

Как выяснилось (в довершение общей путаницы), Южной Америки достигли другие люди, еще до Кло­вис. Несмотря на то, что им пришлось преодолеть невероятное расстояние. На стоянке Кебрада-Хагуай в юж­ной части Перу радиоуглеродный возраст остатков рыболовных принадлежностей определен в 11 000 лет, а в Монте-Верде, что в центральной части южного Чили, орудия охотников-собирателей, по данным радиоуглеродного анализа, изготовлены 12 500 лет на­зад. Сходства между этими орудиями и артефактами культуры Кловис не наблюдается ни малейшего. На­прашивается вывод, что заселение Северной и Южной Америки происходило несколько иначе, чем представлялось раньше. Кто-то из наших предков в звериных шкурах обошелся и без сухопутного мостика.

Судя по этим датам, окончание ледникового пе­риода оказалось куда более насыщенным событиями, чем мы думали. Способ попасть на континент оказал­ся не один, как предполагалось, а много: люди мигри­ровали с разных сторон, по суше и по морю. Нелегко пришлось бы в то время таможенникам.

Чем могут помочь нам все эти данные в разгад­ке тайны исчезновения мегафауны? Несмотря на то, что обе части американского континента заселялись и другими древними мигрантами, в Северной Амери­ке выявлены бесспорные следы охоты представителей культуры Кловис на крупных животных. Обнаружено по меньшей мере 12 стоянок, не считая самой первой, в Кловисе. Более того, в Нако, штат Аризона, был най­ден взрослый мамонт с восемью застрявшими в ко­стях скелета наконечниками копий, изготовленными людьми Кловис.

Отличной проверкой для сравнения роли челове­ка и климата в сокращении мегафауны служит дати­ровка животных соседних островов того же региона. На острове Святого Павла в Беринговом море остан­ки мамонтов, датированные радиоуглеродным спосо­бом, свидетельствуют, что мамонты, оказавшись от­резанными от остальной суши после подъема уровня моря в конце ледникового периода, вымерли там все­го 7900 лет назад. На Кубе радиоуглеродный анализ останков ныне вымершего земляного ленивца пока­зал, что тот благополучно щипал листья каких-нибудь 4190 лет назад, примерно тогда же, когда остров на­чал заселяться людьми. Если основной причиной вымирания гигантов в Северной Америке были клима­тические и природные изменения, как объяснить, что островные виды жили и здравствовали, а их материковые собратья исчезли несколькими тысячеле­тиями раньше?

Моделировать вымирание доисторических жи­вотных и проверять научные теории часто помогают компьютеры. В исследовательских моделях популяция животных начинает неожиданно стремительно сокра­щаться, стоит на сцене появиться человеку. Во многих смоделированных ситуациях вымирание происходит за пару сотен лет. И оно не зависит от размеров живот­ных и от типа задействованной территории: больше всего риску исчезновения подвержены виды с низкой скоростью воспроизводства. Медленно воспроизводя­щаяся популяция будет истреблена при любой форме охоты. Такие виды стремительно вымирают. Это зна­чит, что совершенно не обязательно искать охотничьи орудия рядом с останками последнего представителя вида. Как только генофонд лишается определенного числа представителей, остаток популяции обречен на вымирание.

¤

Обратимся для разнообразия к Новой Зеландии, кото­рая дает исчерпывающий ответ на загадку массового исчезновения своей мегафауны, среди видов которой был гигантский орел Хааста. Однако самыми извест­ными представителями вымерших гигантов считают­ся 11 видов моа. Самые крупные из этих нелетающих птиц были выше 2 м и весили до 250 кг. Моа благопо­лучно преодолели все климатические пертурбации ледниковых периодов, которые наделали столько бед в других местах. Несмотря на территориальную бли­зость к Австралии и сходство климатических условий, еще 46000 лет назад моа все так же гордо вышагива­ли по новозеландской земле. В то же время мегафау­ну по другую сторону Тасманова моря словно косило косой. В чем же причина? Люди.

Новая Зеландия оказалась последней среди круп­ных участков суши в очереди на заселение. Судя по радиоуглеродному анализу крысиных останков, люди появились на острове не ранее 2200 лет назад. Учитывая, что тихоокеанская крыса не является искон­ным для Новой Зеландии видом, ее наверняка завезли колонисты — возможно, в качестве продукта питания. Проблема в том, что прямых археологических свидетельств заселения Зеландии человеком у историков нет. Никаких стоянок или артефактов, относящихся к тому времени. Ноль. Всесторонние исследования сохранившейся в отложениях пыльцы не выявляют никаких свидетельств человеческой деятельности на данной территории, повлиявших на растительный мир. Если люди действительно появились на остро­ве в то время, на которое указывают самые древние из найденных крысиных останков, они явно не осно­вывали постоянных поселений. То есть масштабная колонизация Новой Зеландии началась не тогда. Да и моа благополучно пережили этот период.

Первые бесспорные археологические следы заселе­ния человеком оказались куда более поздними: всего 700 лет назад по данным радиоуглеродного анализа. Относящиеся к тому времени стоянки, масштабное выжигание лесов, каменные орудия в изобилии раз­бросаны по всему острову. И именно тогда, судя по все­му, блюда из моа стали быстро набирать популярность в кухне аборигенов. На некоторых стоянках создается впечатление, что другой пищи они просто не знали. Остатки разных частей моа присутствуют в избытке на всех стоянках. Они встречаются настолько часто, что у археологов этот период расселения человека по Новой Зеландии так и называется — «период охот­ников на моа».

Из установленной продолжительности этого пе­риода вытекает, что вымирание гигантских птиц длилось всего несколько сотен лет. Уже 500 лет назад моа были редкостью. Уничтожение популяции моа по всему острову заняло, вероятно, не более 20 лет, а люди, лишившись основного источника мяса, нача­ли осваивать прежде неизведанные территории. Судя по самым поздним останкам моа, вид исчез до 1700 г. К тому времени, как на землю Новой Зеландии ступи­ла нога европейца в XVIII в., ни одного моа в живых уже не осталось.

¤

Итак, что же из всего этого следует? Климатические сдвиги, без сомнения, отразились на древних популя­циях гигантских животных, однако влияние их вряд ли было фатальным. Не менее резкие и стремительные климатические изменения в предшествующие эпохи не помешали ныне вымершим видам успешно и благо­получно развиваться. В рассмотренных нами случаях наиболее показательно совпадение сроков вымирания животных и расселения человека по данной террито­рии. А значит, вполне логично предположить, что, прибывая на девственные земли, человек коренным образом менял среду обитания мегафауны, чем и спро­воцировал ее гибель. Не исключено, что животные уже были ослаблены климатическими изменениями, од­нако те виды, что не сумели избежать оружия наших предков, были в заведомо проигрышном положении. У них просто не было шансов.

Глава 9

И остался он один

Время — балагур, гуляка праздный, весельчак, плясун и шут.

Джон Драйден (1631-1700)

«Недостающее звено». В этом выражении заложена целая гамма смыслов: существо, находящееся где-то между обезьянами и человеком; сумасшедшие уче­ные, снаряжающие экспедиции куда-то на задворки мира; заветное желание узнать, откуда все мы родом. А еще это выражение — пропуск на телевизионные экраны и газетные страницы с любой, даже самой незначительной находкой. И одновременно — самая спорная область приложения человеческих усилий. Ископаемых человеческих останков раз, два и обчел­ся, зато теорий по их поводу предостаточно. Стоит объявить о новом открытии, и не успеет высохнуть типографская краска, как все начинают фонтаниро­вать идеями.

На самом же деле теория «недостающего звена» давно и безнадежно устарела. Термин появился вско­ре после выхода в свет «Происхождения видов» Чарль­за Дарвина в 1859 г. В своем труде Дарвину удалось доказать, что только эволюцией можно объяснить огромное разнообразие как нынешних, так и исчез­нувших представителей животного мира. Ближай­шими родственниками человека — по сходству поведения и биологических характеристик — он назвал шимпанзе и горилл. Однако между ними и человеком находилось еще одно звено, некий не найденный пока вид. Как мы вскоре увидим, ископаемые останки сви­детельствуют, что одним-единственным видом дело не ограничилось. Их было много.

Пока мы еще не увязли в перечне древних людей в их геологических возрастах, давайте разберемся, как отдельным человеческим остаткам удается пере­жить все пертурбации во времени и дойти до наших дней в виде ископаемых находок. В самом общем по­нимании «ископаемое» — это любой отпечаток, сле­пок, отображение когдато существовавшей на Земле формы жизни. В этом значении понятие не претендует на терминологическую точность, оно лишь указывает, что перед нами не современный организм. Однако в строгом смысле слова «ископаемое» — это минерали­зованные кости, раковины и растительный материал.

В течение нескольких недель после гибели живо­го организма все его ткани растаскиваются и перерабатываются падальщиками и бактериями. Чтобы избежать этого и превратиться в минерализованные останки, тело должно достаточно быстро погрузиться в толщу отложений. Способов для этого немало: стать жертвой извержения вулкана, неожиданного наводне­ния, землетрясения; попасть в качестве добычи в лого­во хищника — главное, чтобы тело или его части ока­зались недоступны для обычных природных процессов разложения. Со временем вода вымоет из костей ми­нералы, и они будут замещены другими. Кости окаме­неют. Но даже в этом случае останки не обязательно доживут до наших дней — велик риск погибнуть в ре­зультате какого-нибудь геологического процесса. Во­обще удивительно, как при таком раскладе до наших времен доходит хоть что-то.

¤

Несмотря на то что природа тщательно заметает сле­ды, у нас в распоряжении оказалось достаточно окаме­нелых человеческих остатков, большей частью в Аф­рике, дающих представление о том, что происходило в прошлом. Известно, что где-то от 5 до 7 млн лет на­зад пути человека и человекообразных обезьян разо­шлись. Известно также, что по крайней мере 4 млн лет назад наши предки — австралопитеки, «южные обе­зьяны», уже ходили на двух ногах. 2,5 млн лет назад наш род Homo появился в Африке в виде Homo habilis, «человека умелого», превосходящего австралопитека объемом мозга и умением пользоваться каменными орудиями труда.

В XIX в. ничего этого еще не знали. После выхода в свет дарвиновского труда начались лихорадочные поиски недостающего звена. Не все разделяли убеж­дение Дарвина, что корни человечества надо искать в Африке. Немецкий биолог Эрнст Геккель, исходя из того, что гиббоны передвигаются на задних лапах и образуют нуклеарные семьи, предложил другое на­правление поисков — Юго-Восточную Азию.

Идеи Геккеля сильно повлияли на наши представ­ления об эволюции человека, однако совсем не так, как предполагал он сам. В конце 1880-х эстафету у Гек­келя принял мечтательный голландский антрополог Эжен Дюбуа. Поняв, что научной поддержки для сво­их исследований не добиться, он устроился военным врачом в голландскую армию, оставив перспективную научную должность в Нидерландах, и в конце 1887 г. переехал с семьей в Индонезию.

Обосновавшись на Суматре, он убедил местные власти освободить его от медицинских обязанностей для занятий исследованиями. В 1890 г. Дюбуа пере­брался на Яву, где ископаемые сохранились лучше. Изначально он занимался в основном пещерными раскопками, однако процент ископаемых находок там оказался обескураживающее низким. Тогда Дюбуа переключился на низменности — в первую очередь, на места, где реки образовали старые террасы. Со вре­менем речные наносы, накопленные в бывших поймах рек, становятся богатым источником окаменелостей.

В 1893 г. Дюбуа руководил раскопками на реке Соло у селения Триниль в центрально-восточной части Явы. С тех времен местность не сильно изменилась. К реке спускается густой лес, и шурфы, проделанные столетие назад в террасе, все еще видны. Даже сей­час сразу становится понятно, почему Дюбуа выбрал именно этот поворот реки: в береговых отложениях и по сей день находят торчащие окаменелые останки вымерших животных. С помощью двух инженеров и отряда землекопов Дюбуа удалось в одном и том же слое отложений найти черепную крышку, бедренную кость и зуб. Черепная крышка была гораздо толще, чем у современного человека, то есть мозг по размеру приходился между обезьяньим и человеческим, вида Homo sapiens. Дюбуа нашел то, за чем приехал.

Упаковав находки и рассчитывая на лавры, Дюбуа вернулся в Европу. Однако многие его коллеги, к разо­чарованию Дюбуа, восприняли новость скептически. Вместо того чтобы чествовать победителя, многие его просто проигнорировали. Как мы увидим позже по другим подобным находкам, реакция может варьи­роваться от хвалебных речей до насмешек. Некоторые разделяли точку зрения Дюбуа, что его открытие — ключ к головоломке ископаемых останков, другие же утверждали, что он все перепутал, что его ископаемые части скелета — от разных видов, либо принадлежат человекообразной обезьяне, либо (очень популярная версия) современному калеке. К счастью, на рубеже 1920-1930-х гг. аналогичные останки были найдены Ральфом фон Кенигсвальдом около Сангирана в цен­тральной части Явы («яванский человек») и Дэвидсо­ном Блэком в Китае («пекинский человек»). Новый вид получил название Homo erectus — человек прямо­ходящий. Дюбуа, доживший до 1940 г., был реабили­тирован. Забавно, что эти более поздние находки он счел другой переходной формой от обезьяны к чело­веку, свято веря, что подлинное «недостающее звено» составляют именно обнаруженные им тринильские останки.

Со времен той первой находки, сделанной Дюбуа, останки Homo erectus были обнаружены по всей Азии и Африке. Осталось выяснить, когда именно человек прямоходящий топтал эту землю. Радиоуглеродный метод для датировки ископаемых костных останков применяется редко. Пусть изначально кости и содер­жали радиоуглерод, обычно их древность простирает­ся далеко за 60 000 лет, предел которым ограничива­ются возможности этого метода, и весь изначальный 14С в них давно распался. К счастью, большинство самых ранних индонезийских и африканских останков были найдены вблизи центров вулканической активности. Фрагменты скелетов оказались надежно законсервированы в обширных слоях вулканических отложений, поэтому, если нельзя датировать сами кости, можно определить возраст соответствующих вулканических слоев.

Одним из самых ранних методов, применяемых для датирования древних человеческих останков, стал калиево-аргоновый. Калий, обозначающийся в химии символом «К», встречается в трех формах. Нас интере­сует разновидность 40К — радиоактивная. Как и про­чие радиоактивные изотопы, 40К нестабильна, и пери­од ее полураспада составляет 1250 млн лет. Поскольку калий довольно часто встречается в составе разных вулканических обломков, популярность калиево­аргонового метода в датировании стоянок древнего человека весьма высока. Иногда при распаде радиоактивного калия протон ядра притягивает электрон, превращая его в нейтрон и образуя стабильный изо­топ газа аргона, который обозначается как 40Ar.

Важно отметить, что, когда пепел и продукты вулканического извержения остывают и твердеют, аргон в их составе отсутствует. Однако когда калий в обломках начинает распадаться, образуется аргон, который затем остается в ловушке. Если извлечь этот запертый внутри вулканических обломков газ, можно подсчитать объем образовавшегося 40Ar и тем самым определить время извержения и возраст найденных в вулканических отложениях скелетов. Этот метод датировки был предложен в 1948 г., но после приме­нения в 1965 г. к первым останкам австралопитеков продлил временную шкалу происхождения человека почти вдвое.

Несмотря на кажущуюся простоту и эффектив­ность, у калиево-аргонового метода все же есть недо­статки. Необходимо два замера — один, чтобы опреде­лить содержание калия в образце, а второй — содер­жание 40Ar. Это означает, что образец нужен большой, а в таком случае велик риск загрязнения. Для преодо­ления этого недостатка в 1960-х гг. был разработан другой метод под названием аргонно-аргоновый.

В этом случае образец облучается в ядерном ре­акторе, где калий превращается в другой изотоп аргона — 39Ar. Чтобы получить возраст, достаточно двух изотопов аргона — 40Ar и 39Ar. При нагревании образца газ можно запереть внутри, и соотношение двух изотопов измеряется одновременно. В результате для определения возраста требуется гораздо меньше материала и снижается риск загрязнения. При нагреве образца с помощью лазера или в печи запертый аргон последовательно высвобождается по направлению к центру. Оттуда его и берут для измерений. Если образец породы не загрязнен, соотношение между двумя разными изотопами аргона всегда будет одинаковым. Однако если какие-то части образца оказались откры­тыми для доступа воздуха, туда мог просочиться атмо­сферный аргон, который и сбил показатели. Последо­вательно повышая температуру нагрева и измеряя по­лучающееся при этом в разных частях вулканического обломка содержание аргона, можно получить более точный возраст.

С помощью аргонно-аргонового датирования вулканического материала, в котором были найдены останки Homo erectus и каменные орудия на кенийской стоянке Кооби-Фора, был получен возраст 1,88 млн лет. Однако самый успешный пример датирования Homo erectus — «турканский мальчик». Это великолепный сохранившийся на 90% скелет ребенка 10-12 лет, об­наруженный кенийским археологом и антропологом Робертом Лики на восточном берегу озера Туркана. Возраст окружавшего скелет вулканического мате­риала, установленный калиево-аргоновым методом, составил 1,64 млн лет.

Сколько же самым старым представителям Homo erectus из Явы? Для тринильской находки датирование пока не проводилось — поскольку не уда­лось отыскать подходящие вулканические обломки для аргонно-аргонового способа. Однако фон Кенигсвальд отыскал на Яве и других представителей Homo erectus. Не имея возможности датировать свои находки напрямую, фон Кенигсвальд сравнил географическое расположение разных точек, где были обнаружены Homo erectus и где в отложениях сохрани­лись останки различных животных. Он предположил, что содержимое одного раскопа близ Моджокерто старше Триниля. Американец Карл Свишер из Геохро­нологического центра университета Беркли вместе с коллегами провел аргонно-аргоновое датирование вулканического слоя, который связывали с найден­ным в Моджокерто черепом. Было похоже, что Homo erectus мог обитать на Яве еще 1,81 млн лет назад. Однако точное место обнаружения фон Кенигсвальдом этого черепа до сих пор под вопросом, а недавние исследования показывают, что находка может быть несколько моложе — 1,43 млн лет. Судя по всему, со своей родины в Африке Homo erectus перебрался на противоположную сторону планеты.

¤

Итак, где-то между 1,8 и 1,4 млн лет назад африкан­ский Homo erectus подхватил свои каменные орудия и отправился покорять Индонезию. Зачем бы? Навер­няка сказать не может никто, однако по всем призна­кам переселение из Африки происходило не единож­ды. Несколько черепов Homo erectus, чей возраст был определен как 1,8 млн лет, обнаружились в Грузии. А около 800 000 лет назад представители Homo erectus обосновались в Европе и благополучно эволюционировали в самых, пожалуй, известных наших доисто­рических предков — неандертальцев.

Останкам Homo neanderthalensis выпала честь ока­заться самыми ранними в ряду подобных находок. Первые фрагменты были обнаружены на Гибралтаре в 1848 г., однако широкого резонанса это открытие не получило. В 1856 г. в известковом карьере Неандерской долины в Германии был найден более полный скелет. Вот тогда-то все зашевелились. До выхода в свет «Происхождения видов» оставалось еще три года, и находка всех, скорее, перепугала. Рабочий карьера, обнаруживший скелет, принял его за медвежий. Один из «специалистов» утверждал, что это был монголь­ский казак, дезертировавший из русской армии, когда ее войска гнали Наполеона в 1814 г. Другой категорич­но заявил, что это был обычный человек, переболев­ший в детстве рахитом, получивший некоторое время спустя удар по голове и до самой старости страдавший от артрита.

Ранние неандертальцы, предком которых был, вероятно, гейдельбергский человек, представляю­щий эволюционное ответвление от Homo erectus, оставили после себя совсем малочисленные и ред­кие остатки. Когда этот вид оформился в самостоятельный, тоже сказать затруднительно: примерно 250 000-500 000 лет назад. Однако характерные чер­ты, отличавшие его от современного человека, у неандертальца имелись: коренастый, с выступающими надбровными дугами, более крупной черепной короб­кой, но без подбородка. Самая впечатляющая черта неандертальского черепа — огромный провал в сере­дине лицевой части, наводящий на мысль о несораз­мерно большом носе. Как сложились именно такие черты, пока остается загадкой, хотя высказывались предположения, что большой нос — результат адап­тации к холодному климату, чтобы вдыхаемый мороз­ный воздух успевал прогреваться. Ведь неандерталь­цы как-никак обитали в высоких, северных широтах, в отличие от других человеческих видов, оставшихся в тропиках. Они населяли земли, пережившие не один ледниковый и межледниковый период. На обособлен­ной территории с постоянно меняющимися условия­ми окружающей среды неандертальцы развивались по собственному пути, отличному от пути прочих ви­дов доисторического человека.

¤

Если превращение австралопитека в Homo erectus на Африканском континенте сомнения не вызывает, то насчет того, что происходило с более поздними видами, попрежнему ведутся споры. Где и когда раз­вивался наш собственный вид, Homo sapiens? Небо­гатая коллекция ископаемых останков породила две противоборствующие теории.

Согласно первой из них — «африканской» — Homo sapiens появился в Африке и оттуда расселился по всему миру, победив в естественном отборе более древние виды. Другая гипотеза — «мультирегиональ­ная» — предполагает, что разные виды Homo в раз­ных частях света развились в sapiens независимо друг от друга.

К неудовольствию сторонников мультирегиональ­ной гипотезы, именно в Африке обнаружены самые древние человеческие останки, чье строение сходно с нашим: относительно невысокий рост, плоское лицо без ярко выраженных надбровных дуг и с подбородком. Практически целый череп одной из ранних форм Homo sapiens был найден в среднем течении реки Аваш в Эфи­опии, и соотнесен с периодом от 154 000 до 160 000 лет назад. В 2005 г. по останкам с реки Омо там же в Эфио­пии выяснилось, что самому древнему представителю нашего вида должно быть 196 000 лет.

До недавних пор считалось, что неандертальцы и современный человек пребывали в блаженном не­ведении относительно друг друга до срока 40 000 лет назад. Первая их встреча почти наверняка произошла на Ближнем Востоке. В ходе раскопок 1920 г. в Израи­ле был найден ряд пещер, где обнаружились останки древнего человека. В одних пещерах, в частности, в Кебаре и Амуде, оказались останки неандертальцев, а в других — Схул и Кафзех — останки Homo sapiens. С помощью радиоуглеродного датирования устано­вили, что неандертальцы обитали в этой местности около 50 000-60 000 лет назад, a Homo sapiens пришел не раньше чем 40 000 лет назад.

Как мы уже несколько раз отмечали выше, 40 000 лет — возраст слишком близкий к пределу воз­можностей радиоуглеродного датирования. Поэтому для уточнения результатов по находкам из этих из­раильских пещер требовались другие методы. Среди них, в частности, электронный парамагнитный резо­нанс (ЭПР).

ЭПР действует по тому же принципу, что и люми­несцентный метод, — в основе лежит подсчет заклю­ченных в образце электронов. Однако имеются и раз­личия. В большинстве случаев при проведении ЭПР исследуются зубы, а не минеральные частицы. Если при люминесцентном методе электроны высвобож­дают в лабораторных условиях воздействием тепла или света, то здесь образец помещают в меняющееся магнитное поле. Чем больше электромагнитной энер­гии поглощает образец, тем больше в нем содержится электронов. Прелесть метода в том, что с его помощью можно датировать любые зубы, даже если они много лет подвергались воздействию света в музейной ви­трине. Электроны, учитываемые ЭПР, не находятся в ловушках, чувствительных к свету.

И вот когда к находкам из израильских пещер при­менили ЭПР и термолюминесцентный метод, картина открылась совершенно иная. Останкам Homo sapiens из Схула и Кафзеха оказалось от 90 000 до 130 000 лет от роду, а неандертальцам из Кебары и Амуда — от 50 000 до 60 000 лет. А ведь предполагалось с точ­ностью до наоборот. Парадоксальные результаты. Если Homo sapiens вытеснил неандертальцев, как он может быть старше по возрасту?

Разгадка почти наверняка кроется в климатических изменениях, происходивших 90 000-130 000 лет назад. На территории современного Израиля последний межледниковый период, видимо, оказался слишком теплым для неандертальцев и вынудил их перебраться в более прохладные северные широты. Что же касается Homo sapiens, эти условия подходили как нельзя лучше, поэ­тому он мигрировал на юг. Однако 50 000-60 000 лет назад снова наступило похолодание. Вернулся ледниковый период. Неандертальцы, приспособленные к холоду, спустились южнее, на ранее освоенные ими территории, a Homo sapiens, очевидно, не справившись с ухудшающимися условиями среды, отступил.

Некоторое время спустя современный человек предпринял еще одну попытку выбраться из Африки. Самые ранние следы его перевалочного пункта на пути к Ближнему Востоку обнаружены в Египте. Там был найден детский скелет Homo sapiens. Возраст окружаю­щих его отложений определили с помощью люминес­центного метода — от 50 000 до 80 000 лет.

По данным радиоуглеродного датирования древ­ние Homo sapiens вытеснили неандертальцев с Ближ­него Востока примерно 40 000 лет назад и за несколь­ко тысяч лет расселились по Европе. Организацион­ные и технологические устои претерпели масштабные изменения, и в итоге именно наш вид стал в Европе основным.

Самым наглядным свидетельством прибытия Homo sapiens в Европу выступает современный по строению человеческий череп из Румынии, чей возраст по дан­ным прямого радиоуглеродного датирования составил 34 000 лет. Радиоуглеродное датирование неандерталь­ских костей показало, что неандертальцы задержались в некоторых районах Хорватии вплоть до 32 000 лет назад. На различных европейских окраинах — включая юг Испании, Португалию, Гибралтар, — находят неандертальские каменные орудия, изготовленные не далее как 30 000 лет назад. Интересно, что у почти полного детского скелета, обнаруженного в Португа­лии, выявлены неандертальские черты. По данным ра­диоуглеродного анализа найденных рядом кусков дре­весного угля возраст останков составляет 25 000 лет, а значит, это самый молодой из всех известных науке представителей неандертальцев.

Возможно, мы превзошли неандертальцев благо­даря более высоким умственным способностям. А воз­можно, как полагают некоторые исследователи, мы просто успешнее воспроизводились и буквально зада­вили конкурентов числом. Не исключено, что нашим козырем стали более совершенные орудия, позво­лявшие охотиться успешнее неандертальцев. Свиде­тельства ожесточенных схваток между двумя видами истории не известны. Неандертальцы были обречены. Согласно генетическим исследованиям, межвидово­го скрещивания тоже практически не наблюдалось. 30 000 лет назад неандертальцев вытеснили на окра­ины Европы. А еще через 5000 лет они окончательно исчезли с лица Земли.

¤

Но какова же была судьба Homo erectus в Индонезии? Как мы знаем, он появился там но меньшей мере 1,43 млн лет назад. А когда исчез? Американец Карл Свишер с коллегами отправился в Индонезию снова и в 1996 г. сообщил результаты датирования с рас­копок у яванского селения Нгандонг. Там на одной из террас реки Соло еще в 1930 г. фон Кенигсвальдом были обнаружены 11 черепов. Судя по остаткам, у этих Homo erectus развился достаточно крупный мозг по сравнению с прочими представителями вида, обна­руженными в других местах, — то есть можно пред­положить, что по времени эти 11 были ближе к нам. Датировали их Свишер с коллегами с помощью ЭПР и ураново-ториевого метода.

С ЭПР мы уже разобрались, давайте теперь выяс­ним, как происходит датирование по урану и торию. Одного названия достаточно, чтобы начать оглядываться в поисках ядерного убежища. К счастью, содер­жание урана в большинстве природных организмов минимально. Обычно концентрация этого элемента не превышает миллиардных долей — представьте рас­творенную в нефтяной цистерне каплю чернил.

При жизни наши кости не содержат урана. Однако похороненные мертвые кости, подобно губке, начина­ют поглощать уран из грунтовых вод. Уран, распадаясь, превращается в торий, который также задерживается в костях. В лабораторных условиях количество того и другого элемента можно измерить. Однако сразу вы­яснить, когда именно и как начал откладываться уран в захороненных костях, а также не сократилось ли его количество впоследствии, если кости попали на по­верхность, невозможно. Каким образом уран проник в костную ткань, можно установить с помощью мате­матической модели. И тогда, вычислив, сколько време­ни потребовалось, чтобы получить указанное содержа­ние урана и тория в образце, определяют его возраст.

Результаты, полученные после проведенного Сви­шером анализа останков нгандонгского Homo erectus, стали неожиданностью. Возраст черепов составил 27 000 лет. Тут же начались жаркие споры — поскольку, в числе прочего оказывалось, что на Яве Homo erectus продержался на целый миллион лет дольше, чем в Аф­рике. Получается, его представители еще жили в те времена, когда вымирали последние неандертальцы. По геологическим меркам буквально вчера.

¤

На этом фоне исследователям, занимавшимся вопроса­ми происхождения человека, давно не давал покоя кро­шечный остров к востоку от Явы. В середине XX столе­тия отец Верховен, голландский священник и археолог-любитель, объездил с раскопками весь остров Флорес. Он утверждал, что обнаружил в бассейне Соа в централь­ной части острова каменные орудия, сохранившиеся в вулканических отложениях, в том числе и в местечке под названием Мата-Менге. Предполагаемый возраст орудий составлял, по его мнению, 750 000 лет — он ис­ходил из того, что рядом были найдены кости стегодона, ископаемого слона. В свое время Верховена просто подняли на смех, обозвав его предположения досужими домыслами. Увлекся любитель, бывает.

Может показаться странным, что археологи вот так с порога отмели заявление Верховена, однако на то была причина. Индонезия делится на две части биогеографическим барьером под названием «линия Уоллеса» — в честь британского натуралиста Альфре­да Уоллеса, открывшего эту границу в XIX в. К западу от границы флора и фауна сопоставимы с азиатскими (Юго-Восточной Азии), а к востоку природа больше напоминает австралийскую. При понижении уров­ня моря во время ледниковых периодов от западных островов часто перекидывался сухопутный мостик к материковой части Азии. Однако падение уровня моря даже на 130 м не влияло на отдельное положение и собственную экологию восточных земель. Глубина между островами слишком большая, чтобы соединить их все. В результате Ява и Бали оказались к западу от линии Уоллеса, а Флорес — к востоку.

Археологи не поверили Верховену, поскольку, если на Флоресе найдены 750 000-летние каменные орудия, то это означает, что Homo erectus каким-то образом удалось пересечь линию Уоллеса. А это немыслимо. Ведь люди еще не научились тогда пересекать океан.

Этот шаткий карточный домик начал разваливать­ся в 1998 г. Археолог Майк Морвуд из австралийско­го Университета Новой Англии вместе с коллегами датировал заново находки Верховена из Мата-Менге на Флоресе. При анализе использовался метод треко­вого датирования.

Трековое датирование строится на использовании физических изменений, вызванных распадом урана. Когда радиоактивный элемент распадается в вулканическом обломке или стекле, разлетающиеся частицы оставляют своего рода «шрамы» в кристаллической ре­шетке. Подсчитав эти следы (или треки) на внутренней структуре минерала и измерив содержание урана в об­разце, можно вычислить возраст. Морвуд подтвердил, что найденные на Флоресе артефакты действительно представляют собой каменные орудия. И каков же воз­раст? 840 000 лет. Верховен был прав с самого начала.

Но что же произошло с теми, кто изготовил эти орудия? Примерно 1,43 млн лет назад Homo erectus достиг Явы и 27 000 лет назад еще жил там — однако скелетных останков этого вида на Флоресе не обнару­живалось.

Собираясь продолжать работы на Флоресе, Майк Морвуд объединил в одной команде индонезийцев и австралийцев. Вместе с коллегами он намеревал­ся установить, когда из этого региона исчез Homo erectus, а также вычислить наиболее вероятный путь проникновения первых предков современного чело­века в Австралию. Поскольку я занимался проблемой преодоления пределов радиоуглеродного датирования древесного угля с помощью АВOХ, я тоже получил приглашение. Правда, тогда я еще не понял, как мне повезло.

Основным объектом исследований стала Лианг-Буа, известковая пещера в западной части Флореса, близ городка под названием Рутенг. Еще в 1950-х Вер­ховен успел начать раскопки в верхней части пещеры. С тех пор там все время копали, прочесывали и бурили, но только на поверхности, а Майк Морвуд с командой хотел проникнуть на глубину. В 2003 г. по окончании сезона раскопок большая часть группы уже собралась уезжать, и на раскопе работали индонезийцы под ру­ководством Томаса Сутикны из Индонезийского ар­хеологического центра.

12 сентября 2003 г. я получил от Майка Морвуда электронное письмо, содержание которого превзошло мои самые смелые мечты: на глубине 5,9 м был найден почти полный человеческий скелет. Рядом обна­ружилось множество каменных орудий, а также следы охоты на стегодона. Судя по стершимся зубам, скелет был взрослый, однако почему-то всего 1 м ростом. По­скольку вместе с останками нашли и древесный уголь, Майк спрашивал, не хочу ли я провести датирование образцов. Я, конечно, не смог упустить такого подарка судьбы.

Пещера в Лианг-Буа — это огромная каверна с мас­сивными сталактитами, свисающими с потолка. Когда я приехал на раскопки, там шла бурная деятельность. Отряды местных жителей терпеливо перебирали и про­сеивали отложения, поступавшие из раскопа. Главную выемку, где, собственно, и нашли скелет, перестали рыть, лишь дойдя до 10 м глубины. Стены были укре­плены досками, а внутри ветвилась сложная систе­ма лестниц и мостиков, ведущих на разные уровни. По контрасту с изнуряющей жарой снаружи пещера казалась настоящим раем — прохладно и сыро. Если надумаете разбивать лагерь на Флоресе, лучшего ме­ста, чем Лианг-Буа, не найти.

Главная находка представляла собой останки взрос­лой женщины. Кости ее к моменту обнаружения по текстуре напоминали папиросную бумагу, останки еще не успели окаменеть. Пришлось приостановить раскопки на три дня в ожидании, пока скелет просохнет на воздухе. Когда же его извлекли из земли, сразу стало ясно, что женщину нельзя отнести ни к Homo sapiens, ни к Homo erectus. Многое в ее строении оказалось необычным. Не только маленький рост, но и крошеч­ный мозг — внутренний объем черепа составлял всего 380 см3, почти как у шимпанзе. Раньше самым маленьким у представителей рода Homo считался объем мозга 500 см3, а ведь он принадлежал самому древнему из всех видов, Homo habilis, жившему около 2,5 млн лет назад. Были и другие необычные черты, характерные для более ранних видов: скошенный лоб, широкие кости малого таза, свисающие до колен руки и зубы с несколькими корнями. Каменные орудия свидетельствовали, что в ум­ственном развитии этим маленьким людям уж точно не откажешь, самостоятельно думать они умели.

Найденные останки определенно не имели ника­кого отношения к современным пигмеям. Несмотря на маленький рост, у пигмеев размер черепа вполне обычный и никаких других странностей строения, отмеченных у найденного в Лианг-Буа скелета, у них не наблюдается. Тогда что это? С такими особенностя­ми развития этот скелет получался еще более древним, чем яванские Homo erectus. Маленький народец больше походил на самых первых представителей рода Homo.

Вскоре после того, как я ответил на письмо Майка, прибыли образцы древесного угля. Я не смел и наде­яться, что по ним удастся установить возраст находки. Уж очень далекую древность предполагали особенно­сти найденного скелета, наверняка далеко за преде­лами возможностей радиоуглеродного анализа. Однако подготовку образцов к анализу я постарался про­вести как можно скорее.

Никогда не забуду тот момент, когда пришли результаты. Я поехал на север Уэльса участвовать в конференции, шел второй час ночи, я едва держал­ся на ногах. Назавтра предстоял утренний доклад, а я еще только доделывал слайды к презентации. И тут по электронной почте пришло письмо. Я заглянул в ящик, посмотреть, от кого. Это оказался Кит Файфилд, проводивший анализ образцов в Австралий­ском национальном университете. Дрему и усталость сняло как рукой. Образцы, найденные рядом со ске­летом в пещере Лианг-Буа, удалось проанализировать радиоуглеродным методом. Я быстро пересчитал по­лученные данные в календарный возраст. Получалось, что эта представительница древнего племени жила 18 000 лет назад. Я чуть с ума не сошел от изумления и восторга. До утра не сомкнул глаз.

Значение этих результатов было огромно. Древняя ветвь, очевидно, зародившаяся от самых ранних до­исторических мигрантов из Африки, перекочевала че­рез линию Уоллеса, развивалась в изоляции на острове и там же угасла. Ранее считалось, что только нашему виду, Homo sapiens, оказалось бы по силам пересечь полоску океана в несколько километров на плоту или бревне, причем не одному представителю, а до­статочно большому количеству, чтобы основать но­вую популяцию. И вот перед нами древний вид, ко­торому это удалось не единожды, а как минимум трижды. Даже при понижении уровня моря во время ледниковых периодов, чтобы перебраться с отправной точки на острове Бали до Флореса, потребовалось бы пересечь океан сначала до Пениды, потом до Ломбока и Сумбавы (которые при низком уровне воды превра­щались в единое целое). Есть вероятность, что и дру­гие острова могли стать пристанищем древних чело­веческих популяций, которые независимо от других развивались в отдельные виды, — ведь не обязательно конечной точкой маршрута был Флорес, люди могли перебраться и дальше на восток.

28 октября 2004 г. мы представили свою находку миру, дав новому виду имя Homo floresiensis, «человек флоресский»; правда, теперь он известен и под неофициальным прозвищем — «хоббит». Мир забурлил. Дей­ствительно ли это новый вид? А вдруг это просто пигмей с редким заболеванием, которое привело к недоразвитию головного мозга? Повторялась история с открытием неандертальцев и Homo erectus. Критиков не убедило даже обнаружение других ископаемых останков сход­ной комплекции. Что ж, всем не угодишь.

Интересно, что на Флоресе ходит несколько доволь­но подробных преданий, где описываются существа, подобные «хоббитам». Предания эти были известны задолго до объявления о находке. В некоторых из них фигурирует «эбу гого» — «предок, который ест всё». Прозвище появилось после неоднократных встреч поселенцев с этими существами, которые поглощали даже тарелки из дынных корок, на которых оставля­лось угощение. Судя по тому, насколько подробны эти предания, древний вид должен был просуществовать на Флоресе достаточно долго и исчезнуть лишь несколько столетий назад.

Только подумать, что каких-нибудь 30 000 лет на­зад на нашей планете параллельно обитало как мини­мум четыре вида человеческих существ! А теперь мы считаем себя единственными. Что же будет, если вдруг обнаружится живой представитель какого-нибудь из вымерших видов? Как мы поступим? Пожмем ему руку, запрем в клетку или притворимся, что его не су­ществует?

Глава 10

Дыра в земле

Боже мой! — воскликнул мистер Грюджиус, заглядывая через порог. — Как будто смотришь в самое нутро Старика Времени.

Чарльз Диккенс (1812-1870)

С тех пор как в XIX в. стало известно о существова­нии динозавров, загадка их исчезновения не дает нам покоя. Они вымерли 65 млн лет назад, и это са­мое позднее из пяти массовых вымираний в истории нашей планеты — катастрофа, уничтожившая от 45 до 75% всех живших в то время видов, среди которых попадались на удивление причудливые организмы. Но как это случилось? Как могло все это биологиче­ское разнообразие погибнуть буквально в одночасье по геологическим меркам?

Наши знания о динозаврах сложились не так дав­но. Первые останки были обнаружены лишь в XVII в., в основном на северо-западе Европы. Самое раннее описание было сделано первым профессором хими­ческих наук Оксфордского университета Робертом Плотом, который в 1676 г. описал большую кость, вы­копанную в оксфордширской каменоломне. Правда, профессор принял ее за кость слона, попавшего в Бри­танию с римлянами. В 1776 г. в меловых отложениях Нидерландов был найден гигантский череп, напоми­нающий череп крокодила. Местные жители впали в такую панику, что находку прозвали «маастрихтским чудовищем».

Сначала все эти ископаемые фрагменты скелетов считали останками животных, погибших во время Всемирного потопа. Предполагалось, что, когда воды отступили, кости остались в отложениях, нанесенных во время бедствия. Подобные представления были настолько общепринятыми, что в 1818 г. в Оксфорде новую должность профессора геологии занял препо­добный Уильям Бакленд, намеревавшийся посвятить себя сбору подтверждений Всемирного потопа.

Во времена этих открытий геология только скла­дывалась как наука. Первопроходцам в этой области отчаянно не хватало временной шкалы, на которую можно было бы опереться. Но раз прямое датирова­ние невозможно, остается пробовать относительное. Одну из первых попыток предпринял немецкий гео­лог Абраам Вернер на рубеже XVIII и XIX вв. Вернер считал, что все руды и минералы можно распределить по четырем типам, формировавшимся в строгой хронологической последовательности.

К первому типу, по мнению Вернера, должны были относиться самые примитивные, а значит, самые древ­ние структуры, по его классификации — «первичные», граниты и сланцы. Поскольку в этих первичных поро­дах не содержалось ископаемых останков, они счита­лись сформировавшимися до Потопа. За первичными шли переходные породы — известняк и сланец, в ко­торых имелось некоторое количество окаменелостей. Далее шли вторичные породы, зачастую слоистые, в том числе известняк и песчаник. Для верящих в По­топ именно этот тип представлял наибольший интерес, поскольку изобиловал окаменелостями, предпо­ложительно оставшимися после Потопа. Завершали список третичные породы, представленные рыхлыми и слабо связанными разновидностями — глиной, пе­ском и гравием.

В своем стремлении подтвердить библейские пре­дания о Потопе данными ископаемых геология почти сразу же забуксовала. Уже одна шкала последователь­но сменяющих друг друга формаций, составленная Вернером и проверенная на европейских горных по­родах, никак не укладывалась в 6000 лет, отведенных теологами со времен Потопа. Геология шла вразрез с Библией.

¤

Самой большой славы среди собирателей окаменело­стей удостоилась Мэри Эннинг, которая зарабатывала на жизнь продажей ракушек, собираемых на меловых утесах Лайм-Реджиса, в английском графстве Дорсет. Мэри Эннинг стала местной знаменитостью и даже, предположительно, послужила прототипом скоро­говорки «She sells seashells on the seashore»[7]. Продавая окаменелости, Эннинги латали дыры в скудном семей­ном бюджете. Когда в 1810 г. умер ее отец Ричард Эн­нинг, Мэри взялась за дело всерьез — и в 1811-1812 гг. вместе со своим братом Джозефом отыскала первые останки ихтиозавра. Это ископаемое, известное так­же как «рыбоящер», было в числе первых рептилий, полностью адаптировавшихся к жизни в воде.

Одиннадцать лет спустя, в 1823 г., Эннинг пошла еще дальше, отыскав первый почти полный трехме­тровый скелет неизвестного существа. Маленькая го­лова, плавники, шея, равная по длине телу, — теперь мы называем это существо плезиозавром. Это было настоящее чудище. В наши дни именно оно служит наиболее популярным прообразом «реконструкций» лох-несского чудовища. Однако в те времена наука ничего подобного не знала и не ожидала. Как может существовать настолько длинная шея?

С этого момента открытия и описания ископае­мых останков динозавров посыпались одно за другим. В 1822 г. британский сельский врач и геолог Гидеон Мантелл сделал первое научное описание костей ди­нозавра, извлеченных из скальной породы в английском графстве Суссекс. Он считал динозавров похожи­ми на гигантских ящеров. 20 февраля 1824 г. останки плезиозавра, найденные Мэри Эннинг, получили пол­ное описание в Лондонском геологическом обществе. Там же на общем собрании, ссылаясь на останки мега­лозавра — одной из самых древних двуногих хищных рептилий подобного размера, Уильям Бакленд пред­положил, что подобные гигантские существа могли жить и на суше. Вслед за ним в 1825 г. Мантелл охарактеризовал огромного неповоротливого травоядного игуанодона, которого он тоже отнес к рептилиям.

В начале XIX в. все эти ископаемые находки начали сильно осложнять буквальное толкование библейской версии происхождения мира. Библия не предполагала ни доисторического периода, ни доисторических жи­вотных, однако земля почему-то изобиловала их ис­копаемыми останками. При подробном изучении текста всплывали и другие противоречащие действи­тельности детали, например создание насекомых по­сле млекопитающих, что никак не вязалось с геологи­ческими данными.

Геологи уже признали к тому времени по крайней мере одно массовое вымирание. Правда, относитель­но вызвавших его причин ученые разделились на два лагеря — «катастрофистов» и «униформистов». Вели­кий французский ученый Жорж Кювье предполагал, что геологическая летопись хранит следы лишь мест­ных вымираний. Уильям Бакленд, напротив, под­держивал теорию одновременного исчезновения живых существ по всей Земле в результате Всемир­ного потопа. Луи Агассис предлагал другую причи­ну — ледниковый период, и ему удалось переубедить Бакленда, пообщавшись с ним в Британии в 1840 г. (см. главу 7). В то же время Чарльз Лайель полагал, что вымирание происходит постоянно, в ходе есте­ственного развития, — он придерживался униформистской точки зрения.

Осознание того, что в прошлом уже вымирали жи­вотные, повлекло за собой другую крамольную идею. Если вид может исчезнуть, значит, он не вечен. А зна­чит, жизнь на Земле не была создана одним махом. Следовательно, происходило развитие во времени. Переход к более сложным формам. Весьма многообе­щающая теория.

Несмотря на то, что все больше ученых склонялось к эволюционному объяснению геологических данных, были и обратные тенденции. Находились инакомысля­щие, среди которых самую большую известность об­рел британский биолог Ричард Оуэн. Он попытался от­стоять версию божественного происхождения жизни на Земле. Выдающийся анатом, Оуэн первым описал многих представителей исчезнувшей австралийской и новозеландской мегафауны, включая дипротодона и моа. К сожалению, он также любил приписывать себе чужие достижения. В одном из таких случаев в 1844 г. он представил Геологическому обществу ре­зультаты описания белемнитов — морских кальмароподобных хищников, живших во времена динозавров. Несколькими годами ранее аналогичная работа была предложена высокому собранию другим ученым. Мало того, Оуэн не упускал возможности преумень­шить достижения Мантелла и значимость открытий своего соперника.

Однако при всем неблагородстве характера он со­вершенно точно определил в 1842 г., что ископаемые останки игуанодона и мегалозавра, найденные и опи­санные Мантеллом и Баклендом, отличаются от совре­менных рептилий. Оуэн считал, что эти виды не могут быть их предшественниками в эволюционной цепи, поскольку представляют собой совершенно отдельную ветвь. И предложил для этих вымерших существ новое название — «динозавры» (от греческого «динос» — «пугающе огромный» и «заврос» — «ящер» — или, про­ще говоря, «ужасный ящер»). Озвучивая свои выводы, Оуэн не предполагал, какую яму роет сам себе. Когда накопилось достаточно окаменелостей и ископаемых останков, выделение динозавров в отдельную подгруп­пу очень помогло эволюционистам, в том числе Дар­вину, проиллюстрировать череду переходов от одной жизненной формы к другой, от простых мокрице­образных трилобитов в переходных горных породах к млекопитающим в третичных.

¤

Поскольку прямого датирования еще не существова­ло и в распоряжении геологов имелась лишь прибли­зительная классификация различных горных пород, началась неизбежная путаница. Теперь ясно, что ис­следователи тех лет зачастую смешивали между со­бой вымерших животных из разных эпох, например, динозавров и мегафауну. Из пяти массовых вымира­ний, зафиксированных в геологической летописи, ис­чезновение динозавров было не самым масштабным, просто оно сильнее бросалось в глаза тогдашним уче­ным. Более ранние события аналогичного порядка происходили 200, 251, 375 и 444 млн лет назад. Сомнительные лавры самого крупного из них принадлежат пермскому вымиранию, называемому также великим, которое разразилось 251 млн лет назад, когда планета лишилась около 95% всех своих видов. Надо отметить, что исчезновение мегафауны, описанное в главе 8, до массового вымирания по геологическим меркам даже не дотягивает.

Теперь известно, что «время динозавров» относит­ся к мезозойской эре. Она состоит из трех периодов: триасового (200-251 млн лет назад), юрского (146-200 млн лет назад) и мелового (65-146 млн лет назад). Рост численности динозавров пришелся на окончание триасового периода, видимо, вслед за массовым выми­ранием других видов около 200 млн лет назад. За вре­мя юрского периода успели развиться более крупные разновидности, и к меловому периоду наблюдалось наибольшее разнообразие видов динозавров. Однако почему же эти великолепные создания вдруг исчезли на самом пике своего развития?

Конец эпохи динозавров часто для краткости назы­вают «рубежом К-Т». К—от немецкого слова «kreide», мел, обозначает меловой период, а Т — от третичного периода по классификации Вернера (Tertiary). С тех пор как появилось это обозначение, геологическую стратификацию успели пересмотреть, и, строго гово­ря, «третичный» следовало бы заменить в названии на «палеогеновый», однако акроним уже прижился.

Некоторые известняки мелового периода, изна­чально отложившиеся на морском дне, теперь обнажились и представляют собой часть суши в Италии, в Дании, в Новой Зеландии и США. Оказываясь вблизи какого-нибудь из них, чувствуешь себя песчинкой — ведь это самая настоящая геологическая машина вре­мени, способная перенести человека в конец другой эпохи. Чтобы увидеть рубеж К-Т воочию, можно отпра­виться, например, в Новую Зеландию, в Вудсайд-Крик. Двадцатиминутная прогулка в сторону от шоссе, к хол­мам, и вы на месте. Там вас будет ждать известковый утес позднемелового и ранненеогенового периода, слегка накренившийся и прорезанный насквозь бе­гущим потоком. Ближе к подножию утеса кремовый известняк мелового периода отсекается слоем темной глины сантиметровой толщины. Эта граница почти у самой земли, поэтому вы можете без труда прикос­нуться к рубежу, за которым мир стал другим. Выше этой глинистой полоски известняк темнеет, там начи­нается палеоген, эпоха Т.

В нижней части мелового известняка кремового цвета часто находят морские окаменелости, иногда попадаются настолько крупные, что видны невоору­женным глазом. А вот выше глиняной границы, в бо­лее темной палеогеновой части утеса окаменелостей практически нет, а если и встречаются, то микроско­пические. И подобная картина — такое же чередова­ние отложений — повторяется на всех участках, отно­сящихся к этому периоду. Другими словами, рубеж К-Т был глобальным явлением. Но что его вызвало?

К 1960-м гг. в качестве объяснения предлагалось несколько версий: климатические изменения, вулканическая активность, воздействие одного или нескольких метеоритов. Но определить точную причину можно было лишь датированием следов, оставленных этими событиями, и выяснением, совпадают ли они по времени с рубежом К-Т. Датирование было решено проводить с помощью калиево-аргонового и аргонно-аргонового методов, которые нам уже знакомы по гла­ве 9, где они рассматривались применительно к ис­копаемым останкам древних людей.

Многих сторонников завоевала теория, соглас­но которой динозавры вымерли в результате серии вулканических извержений, случившихся на рубеже К-Т. Подтверждением тому служат траппы (базальты) Деканского плоскогорья в Индии, представляющие самую масштабную стадию вулканической активно­сти той эпохи. Во время мелового периода распреде­ление материков по поверхности Земли разительно отличалось от нынешнего. Индия смещалась на север к Азии, проходя над «горячей точкой», которая сей­час находится под островом Реюньон в Индийском океане. В результате начавшихся извержений обра­зовались обширные слои лавы, сформировавшие ги­гантское плоскогорье. Эти траппы, также известные как «излившиеся базальты», покрывают территорию размером с Францию — около 500 000 км2 и содержат примерно 1 млн км3 застывшей лавы.

Чтобы излить такое количество лавы, извержения на Деканском плоскогорье должны были длиться до­статочно долго. Помимо лавы вулканы выбрасывали в атмосферу пепел и газы, которые заслоняли земную поверхность от солнечных лучей, приводя к похолода­нию. Такие катаклизмы должны были резко снизить фотосинтез и изменить климат, что могло повлечь за собой глобальное вымирание. Такая картина со­бытий вполне подтверждалась датированием, прове­денным на Деканском плоскогорье в 1960-х и 1970-х. С помощью калиево-аргонового и аргонно-аргонового методов было установлено, что извержения произош­ли от 40 до 100 млн лет назад. К сожалению, эти при­близительные цифры не давали представления о том, повлекла за собой, пришлась на самый пик или завер­шила эта вулканическая активность смену эпох К-Т, случившуюся около 65 млн лет назад.

Одновременно с исследованием траппов Декан­ского плоскогорья развивалась и другая, альтернативная гипотеза. В 1980 г. группа под руководством отца и сына Луиса и Уолтера Альваресов из Калифор­нийского университета попыталась измерить соотношение разных химических элементов в тонкой глинистой границе К-Т. Прежде всего их интересо­вали те, что чаще встречаются в составе метеоритов, чем в земной коре и верхней мантии, например ири­дий. При сгорании метеорита в земной атмосфере иридий и прочие элементы попадают на поверхность нашей планеты — предположительно с постоянной регулярностью. Таким образом, измерив содержание этих элементов в глинистой прослойке, можно узнать, сколько времени она откладывалась. Чем ниже кон­центрация, тем быстрее образовалась прослойка.

Результаты оказались совершенно неожиданными. Вместо небольших вкраплений в глинистом слое кон­центрация искомых элементов на границе К-Т зашкалила далеко за те показатели, которые получились бы в случае периодического высыпания метеоритной пыли. Так, например, по иридию на разных участках наблюдалось 40-330-кратное превышение нормы. Очевидно, метеоритной пылью дело не ограничилось, и требовались другие объяснения.

Единственное приемлемое объяснение группа Альваресов видела в метеоритном воздействии. Метеорит 10±4 км в поперечнике вполне мог оставить то количество иридия, которое было найдено в темной глинистой прослойке К-Т. При подобной катастрофе в атмосферу было бы выброшено облако каменной пыли, в 60 раз превышающее массу метеорита. Часть его долгие месяцы, если не годы, висела бы в атмосфе­ре, блокируя солнечные лучи. То есть по воздействию на земной климат этот катаклизм не отличался бы от извержений на Деканском плоскогорье. Однако он повлек бы за собой и другие последствия. Страш­ный жар уничтожил бы все живое в радиусе 500 км от места падения, а взрывная волна вызвала бы по­жары в других областях мира. В результате выброса в атмосферу большого количества углекислого газа начались бы кислотные дожди. Жизнь на Земле ока­залась бы под угрозой исчезновения.

Однако выводы калифорнийской группы получи­лись довольно смелыми, учитывая, что место падения Альваресы так и не определили. И как быть с Декан­ским плоскогорьем?

Исследования на плоскогорье тем временем про­должались. Между напластованиями лавы в ходе рас­копок обнаружились остатки динозавров. Видимо, в перерывах между извержениями условия для жиз­ни оставались достаточно сносными. Более позднее аргонно-аргоновое датирование показало, что пик вулканической активности на плоскогорье случился 67 млн лет назад — то есть примерно за 2 млн лет до ру­бежа К-Т. Значит, послужить причиной гибели динозав­ров вулканические извержения в Индии не могли.

После доклада группы Альвареса все бросились искать место предполагаемого падения метеорита. Метеорит согласно гипотезе насчитывал около 10 км в поперечнике. Объект такого размера при столкно­вении с Землей должен оставить кратер диаметром почти 200 км. Однако в начале 1980-х подходящих кан­дидатур на эту роль не находилось. Если совсем начи­стоту, даже близко ничего похожего не было. Кратер такого диаметра намного опередил бы по размерам другие имеющиеся на Земли следы ударов. Два самых известных кратера, подходящих по времени падения, сильно уступали этому гипотетическому: кратер Мэнсон в штате Айова насчитывал лишь 35 км в диаметре, а Карский кратер в российской части Арктики — 65 км. И все же именно они стали главными кандидатурами, хоть и не дотягивали по размерам.

Предыдущие попытки датировать кратер Мэйсон калиево-аргоновым методом определили его возраст как 70 млн лет, а возраст Карского кратера — 60 млн. Цифры были достаточно приблизительными, поэто­му сказать наверняка, совпадают ли они по времени с рубежом К-Т, не представлялось возможным. К кон­цу 1980-х на обоих кратерах было применен аргонно-аргоновый метод. Полученный возраст 66 млн лет по­зволял оставить в списке претендентов оба кратера. Могло ли так случиться, что на Землю в указанный период обрушился не один метеорит, а целый дождь и именно поэтому вместо одного гигантского кратера образовалось несколько размером поменьше?

Однако с датированием кратеров аргонно-аргоновым методом имеются известные затруднения. Под воздействием остаточного жара после падения метеорита ускоряется изменение минеральной решет­ки, поэтому количество пригодных для датирования образцов сильно ограничено. При сильно измененных образцах возраст может быть определен неправильно. Что и подтвердило повторное датирование кратеров в 1990 г., согласно которому возраст кратера Мэнсон получился 74 млн лет, а Карского — 70 млн. Выходит, ни тот, ни другой не могли вызвать гибель динозавров на рубеже К-Т. Снова открывалось непаханое поле воз­можностей.

В середине 1980-х канадский геолог Алан Хиль­дебранд и его консультант Уильям Бойнтон из Ари­зонского университета решили поискать возможные следы метеоритного удара эпохи рубежа К-Т в районе Карибов. Их исследования показали, что на Гаити, в отличие от всех остальных подобных мест, толщина пограничного слоя К-Т составила полметра — то есть данные отложения должны были образоваться в непосредственной близости к месту удара. Хильдебранд и Бойнтон доказывали, что источник воздействия надо искать в радиусе не более 1000 км от Гаити. И вскоре взор Хильдебранда обратился к геологической струк­туре под названием Чиксулуб в Мексике.

В 1960-х мексиканская государственная нефтяная компания РЕМЕХ занималась бурением с целью отбо­ра кернов на Юкатане и обнаружила круглую впадину 180 км шириной 1,5 км глубиной. В то время ее при­роду сочли вулканической, вопреки геологическому характеру местности. Размеры ее как раз приближа­лись к заданным гипотезой Альвареса, намного пре­восходя диаметр Карского кратера и кратера Мэнсон. Получив доступ к официальным буровым отчетам, Хильдебранд вскоре нашел в них геологическое под­тверждение тому, что впадина — это ударный кратер. В частности, об этом свидетельствовали кристаллы кварца, подвергшегося колоссальному давлению, и расплавленная порода.

Чтобы выяснить, совпадает ли по времени образо­вание Чиксулуба и рубеж К-Т, был определен возраст кратера. Аргонно-аргоновым методом датировали стекловидные образования, найденные на дне крате­ра Карлом Свишером из Геохронологического центра Беркли и его коллегами. Памятуя о предыдущих ошиб­ках в датировании Карского кратера и кратера Мэн­сон, необходимо было на сей раз добиться железной точности в определении возраста. Чтобы проверить точность метода, отдельные частицы породы подверг­ли последовательному нагреванию лазером. По мере увеличения температуры собирали выделяющийся ар­гон и измеряли его количество, получая ряд независи­мых возрастных показателей. Для каждого образца та­ким образом выстраивалась совокупность возрастов, позволявшая легко отследить и устранить возможное загрязнение до проведения расчетов.

Объявленные в 1992 г. результаты произвели эф­фект разорвавшейся бомбы. Чиксулубскому кратеру оказалось 64,98±0,05 млн лет — полное статистиче­ское соответствие с возрастом границ К-Т (65,01±0,08 и 65,07±01 млн лет), полученным тем же методом.

Датирование помогло нанести решающий удар. Ответ на мучившую ученых в течение 300 лет загадку исчезновения «ужасных ящеров» наконец был полу­чен. И причиной оказалась вовсе не униформистская неизбежность, а самая что ни на есть катастрофа — па­дение метеорита. Теперь наука будет смотреть на небо совсем другими глазами.

Глава 11

О пределах времени

Однажды в полночь Вечность видел я —

Она кольцом сверкала, блеск лия,

Бескрайний свет струя.

Под ней кружилось Время, словно тень:

Час, год и день

Движеньем сфер вращали весь наш мир

И все, что он вскормил.

Генри Воэн (1622-1695) (пер. Д. В. Щедровицкого)

Сколько лет нашей Земле? Этот вопрос волнует умы уже не первое тысячелетие. Испокон веков вместе и поодиночке люди стремились обессмертить себя, пытаясь разгадать тайну возраста нашей планеты. Возьмите любую цифру, просто наобум, с потолка, и увидите, что когда-то она наверняка уже предлага­лась в качестве разгадки. Древние индусы, например, верили, что мир проходит 4 320 000-летние циклы жиз­ни и гибели, а значит, в 2000 г. н.э. Земле по их счету исполняется 1 972 949 101 год. Персидский мыслитель Заратустра полагал, что миру около 12 000 лет от роду, а у индейцев майя в Центральной Америке день сотво­рения мира пришелся на 13 августа 3114 г. до н.э.

В христианстве попытки высчитать возраст Земли тоже тянутся с незапамятных времен — в основном с опорой на Библию в качестве источника. Одну из та­ких попыток предпринял Юлий Африкан, живший между 200 и 225 гг. н.э. По его теории все доистори­ческое время укладывалось в одну «космическую» не­делю, и каждый день этой недели творения был равен 1000 земных лет. Согласно подсчетам Африкана пришествие Христа состоялось на шестой день, а значит, Земля была сотворена в 5500 г. до н.э. «Англосаксон­ская хроника» тоже затрагивает этот вопрос, свидетельствуя в VI в. н. э., что «с начала мира до этого года прошло 5200 зим». К XVI в. Мартин Лютер пересчитал год творения на 4000 г. до н.э., и эта дата настолько прижилась, что даже Розалинда в шекспировской ко­медии «Как вам это понравится» говорит, что «этот жалкий мир существует около шести тысяч лет»[8].

Все, кто высчитывал возраст Земли по Библии, поступали одинаково: составляли список персонажей Ветхого Завета с годами их жизни. Начинали с Адама, который согласно Книге Бытия умудрился родить пер­вого сына Сета в 130-летнем возрасте и дожил до 930, а затем прибавляли годы жизни остальных. Среди предпринимавших такие попытки выделяется проте­стантский епископ Ашшер из Арма, сумевший довести этот принцип до логического завершения.

Возглавив в 25-летнем возрасте англиканскую церковь Ирландии, он задался целью доказать превосходство протестантизма над старой верой. Опира­ясь на корпус древних текстов, в основном римских и греческих, Ашшер сумел привязать плавающую библейскую хронологию к достоверно известному историческому событию — разрушению Иерусалима вавилонским царем Навуходоносором в VI в. до н.э. Ашшер был отличным историком, одним из первых, кто заметил ошибку Дионисия Малого (525 г. н.э.) в вычислении даты Рождества Христова (см. главу 2). По результатам вычислений Ашшер слегка поправил Мартина Лютера, сдвинув определенную им дату со­творения мира на четыре года назад.

С месяцем и днем сотворения дело обстояло не­сколько сложнее. Предполагалось, что Господь создал Вселенную в момент равновесия между Солнцем и Землей, то есть либо во время солнцестояния, либо во время равноденствия. Согласно Книге Бытия, ког­да Адам и Ева вошли в Райский Сад, плод уже созрел. Отсюда Ашшер сделал вывод, что сотворение мира должно приходиться на осеннее равноденствие в се­верном полушарии. Если Господь отдыхал на седьмой день, выпадавший по иудейской традиции на субботу, сотворение должно было начаться в воскресенье.

По имеющимся астрономическим таблицам Аш­шер высчитал, что осеннее равноденствие в год Тво­рения попадало на вторник, 25 октября. Всего днем раньше принятого счета, по которому Солнце было создано на четвертый день, то есть в среду. Почти в яблочко. Кстати, к вящей путанице будущих исто­риков, Ашшер с большим подозрением относился к «папистам» и свои вычисления производил по юли­анскому календарю, который еще действовал на Бри­танских островах, — отсюда и странность с осенним равноденствием в октябре. В общем, в 1654 г. н. э. Ашшер объявил: «Каковое начало времен согласно на­шей хронологии выпало на вечер, предшествующий двадцать третьему дню октября в год по юлианскому календарю 710-й».

В XVII в. у Ашшера и прочих историков было в ходу довольно абстрактное понятие «юлианского периода» (не путать с юлианским календарем). Под ним подразумевался воображаемый период времени, предше­ствующий Творению. Изначально юлианский период позволял историкам связывать между собой «даты» из разных документальных источников (независимо от их религиозной или культурной принадлежно­сти), получая летопись истории Земли. С помощью этой системы счета Ашшер определил дату Творения как 710 лет с нулевого года или, как бы мы написали сегодня, 4004 г. до н. э. И хотя эту дату высмеивали не­сколько поколений, Ашшер все же бросил серьезный вызов ранней науке.

К XVIII в. по Европе пошли пересуды, что дата определенно неверна. В 1721 г. в своей сатире на Францию под названием «Персидские письма» ба­рон Монтескье задавался вопросом: «Как могут люди, понимающие природу и имеющие разумное пред­ставление о Боге, верить, что материя и тварный мир насчитывают только 6000 лет?» К середине 1700-х ре­шили внести свою лепту и философы: француз Дени Дидро предположил, что возраст мира исчисляется миллионами лет, а в 1755 г. его поддержал и немец Иммануил Кант.

Пожалуй, одним из самых известных противников даты, высчитанной по Библии, стал француз Жорж-Луи Леклерк, он же граф де Бюффон. Он ставил эксперименты, определяя степень внутреннего нагрева Земли и скорость остывания, необходимую раскален­ной планете, чтобы достичь нынешней температуры. О том, что по мере углубления под землю жар растет, известно было давно. Основываясь на этом наблюде­нии и на собственных экспериментах по измерению скорости остывания раскаленного докрасна метал­лического шара, Леклерк определил возраст Земли как 75 000 лет. Поднявшееся возмущение заставило его отказаться от своих выводов, однако сам он втай­не продолжал считать, что это минимальная граница возраста и на самом деле Земля еще старше. И хотя планета у Леклерка действительно получилась слишком молодой по сегодняшним представлениям, надо отдать ему должное: он первым опирался в расче­тах на научные наблюдения, а не на «исторические» документы.

В 1788 г. Джеймс Хаттон в статье, предшествую­щей его большому труду «Теория Земли», впервые высказал предположение: «Таким образом, резуль­тат наших сегодняшних исследований состоит в том, что мы не видим ни следов начала, ни перспективы конца». У Хаттона, придерживавшегося униформистских взглядов, не укладывались в сознании огромный масштаб времени перехода Земли к ее теперешнему состоянию.

Однако к середине XIX в. Чарльзу Дарвину уже понадобилось аргументировать представляющийся ему разумным срок, позволивший жизни на Земле развиться до нынешнего разнообразия. В те времена сложно было понять, какой срок считать «разумным». В первом издании «Происхождения видов» 1859 г. Дарвин ввязался в тяжелый бой, руководствуясь в подсчетах скоростью эрозии в Южной Англии. Ис­ходя из того, что холмистые гряды Норт-Даунс и Саут-Даунс когда-то образовывали единый меловой купол, Дарвин заключил, что на достижение ими нынешнего облика должно было уйти 306 662 400 или «порядка 300 млн» лет.

Уже через месяц после выхода в свет первого изда­ния начались нападки. Критики утверждали, что пред­полагаемая Дарвином скорость эрозии могла в про­шлом существенно отличаться. До самого конца жиз­ни Дарвин ломал голову над тем, сколько лет должно было уйти на эволюцию, и над противоречащими друг другу версиями возраста Земли. К третьему изданию «Происхождения видов» он уже перестал ссылаться в тексте на эрозию мелового купола Южной Англии, заменив свои выкладки общими рассуждениями о ги­гантских сроках, требующихся для эволюции.

Вскоре к участию в спорах подключилась фигура значительного масштаба. Лорд Кельвин, он же Уильям Томсон, родившийся в Белфасте в 1824 г. и в 1892 г. удостоенный титула барона. Блестящий ученый, вы­дающийся представитель почти всех областей науч­ной мысли. Физик, инженер, профессор естествоз­нания в Университете Глазго, чьи исследования спо­собствовали созданию первого трансатлантического телеграфа. Многочисленные патенты позволили ему жить в полном достатке до самой смерти в 1907 г. В 1862 г., недовольный геологами, особенно Дарви­ном, которые, по его мнению, совершенно не учиты­вали простейшие законы физики, Кельвин сам занялся проблемой определения возраста Земли. Он принял участие в формулировке второго закона термодинами­ки, гласящего, что при переходе энергии из одной фор­мы в другую часть ее теряется в виде теплоты. То есть, по мнению Кельвина, физические процессы на Земле и во всей Вселенной с момента творения должны были в буквальном смысле замедляться.

Рассуждая так же, как до него Бюффон, Кельвин предположил, что сначала Земля была раскаленным шаром, а потом постепенно остыла до нынешнего состояния. Поскольку твердый камень плотнее жид­кости, остывающие и твердеющие породы должны погружаться в жидкую расплавленную массу древней Земли. От них расходились бы при этом конвекцион­ные потоки, способствующие равномерному распре­делению тепла по планете, пока Земля не затвердеет полностью. Таким образом, на любой глубине темпе­ратура должна быть одинаковой. Опираясь на послед­ние научные данные о том, как распределяется тепло в камне, Кельвин подсчитал, сколько его выделилось с земной поверхности в космическое пространство. Отсюда можно было сделать вывод о том, когда же об­разовалась Земля.

Поскольку такой метод грешил допущениями и не­точностями, Кельвин определил возраст Земли доста­точно приблизительно — от 20 до 400 млн лет, в среднем около 98 млн. Геологам впору было отказываться от предложенной Хаттоном идеи бесконечности.

В течение последующих 40 лет, по мере посту­пления новых данных о температуре Земли, Кельвин периодически пересматривал результаты своих рас­четов, каждый раз снижая цифры. К 1876 г. верхний предел уже равнялся 76 млн лет, а к 1897 г. прибли­жался к 20 млн. Вместе с цифрами возраста Кельвин последовательно терял и сторонников среди геологов. Такие краткие сроки не согласовались сданными, ко­торые многие из них получали в полевых исследова­ниях, однако доказать они ничего не могли.

Возраст, предложенный Кельвином, вызывал про­тест и у Чарльза Лайеля, одного из основных участ­ников спора о ледниковых периодах. Лайель придер­живался униформистских представлений, согласно которым для формирования нынешнего облика Зем­ли требовалось несоизмеримо более долгие сроки. В то же время его вдохновляли труды Джеймса Кролла — в частности, о роли перемен обращения Земли вокруг Солнца в наступлении ледниковых периодов (см. главу 7). Возможно, именно здесь следовало ис­кать ключ к определению возраста Земли.

¤

В 1867 г. Лайель опубликовал десятое издание «Основ геологии», где утверждал, что последний ледниковый период должен был наступить от 750 000 до 800 000 лет назад. На этом основании он предполо­жил, что 95% всех современных раковин обнаружи­ваются в отложениях возрастом миллион лет. Именно столько должно было уйти на обновление одной двад­цатой части вида. Как мы помним, для униформиста Лайеля любое развитие предполагало цикличность. Итак, если для полного обновления вида требова­лось 20 млн лет, а таких полных циклов прошло 12, то бурный всплеск жизни, наблюдавшийся в начале кембрийского периода, должен был произойти около 240 млн лет назад. Далеко за рамками возраста, под­считанного Кельвином.

Теперь не смог остаться в стороне от споров и Джеймс Кролл, который вопросами возраста Земли в общем-то не занимался. Он не разделял точку зрения геологов, настаивавших на «бесконечности». По его мнению, все эти геологические «расчеты» сроков и скорости изменений лежали исключительно в об­ласти догадок. Сам он верхним пределом возраста Земли считал 100 млн лет. В отличие от Лайеля, Кролл предполагал, что последний ледниковый период при­ходился на самую недавнюю стадию высокой эксцен­тричности орбиты, которая, по его подсчетам, закончилась лишь 80 000 лет назад. Лайель этого не учиты­вал, поскольку за 80 000 лет мир никак не успел бы, по его представлениям, принять современный облик. Если возраст получался меньше, то и сроки обновления видов, предложенные Лайелем, также подлежали сокращению. Таким образом, с начала кембрийского периода должно было пройти лишь 60 млн лет. Это Кролла устраивало куда больше.

Эти цифры удостоились пристального внимания нескольких выдающихся ученых, в том числе Альфре­да Уоллеса, которому, как и Дарвину, не давали покоя предположения относительно возраста Земли. В своих подсчетах Уоллес исходил из того, что докембрий, когда жизни на Земле еще не было, длился в три раза дольше кембрия, а значит, жизнь на Земле существу­ет 24 млн лет и общий возраст Земли — 96 млн лет. Уоллес думал, что наконец примирил противобор­ствующие стороны. С одной стороны, удовлетворено предположение Дарвина о длительном периоде, предшествующем появлению жизни; с другой — цифра не противоречила оценке Кельвина в 98 млн лет. Дар­вина, впрочем, это не убедило.

Тем временем многие британские и американские геологи начали подбираться к проблеме с другого бока. Они попытались определить возраст независимым пу­тем, подсчитав совокупную толщину всех известных геологических объектов и прикинув предположитель­ную скорость образования отложений. В литературе замелькал калейдоскоп цифр: в 1860 г. возраст долины Ганга был определен как 96 млн лет, а в 1878 г. воз­раст Земли — как 200 млн лет. Однако ни один из этих результатов особого резонанса не вызвал, поскольку цифры все равно получались весьма приблизительные и проходили по нижней границе возраста.

Еще в XVIII в. британский астроном Эдмонд Галлей усомнился в правильности возраста Земли, названно­го епископом Ашшером. Галлей утверждал, что с уче­том скорости эрозии Земля должна быть гораздо стар­ше 6000 лет. Он предложил альтернативный способ определения возраста, основанный на наблюдении, что озера, из которых не вытекают реки, обладают большой соленостью. И соль, судя по всему, приносят с собой впадающие реки. В 1715 г. он высказал следу­ющее предположение: «Не исключено, что соленость океана обусловлена теми же причинами, что соле­ность озер». Галлей рассудил, что раз изначально океан был пресным, то, измерив концентрацию соли, можно по скорости превращения воды в соленую определить возраст Земли. Оставалось только собрать данные для вычислений.

Между 1899 и 1901 гг. ирландский геолог Джон Джоли из дублинского Тринити-колледжа, приняв эстафету у Галлея, вычислил скорость поступления соли в океан. Джоли рассудил, что, поскольку соль в речной воде присутствует в незначительных дозах, этим количеством можно пренебречь и разделить весь объем соли в морских водоемах мира на скорость ее поступления. В результате возраст нашей планеты по оценкам Джоли находился в промежутке от 90 млн до 100 млн лет — почти как изначально у Кельвина.

Теперь нам известно, что соль подвергается мас­штабной переработке: крупные геологические форма­ции удерживают ее, изымая из круговорота, но через подводные колодцы на стыках плит она все равно по­падает туда в большом количестве. Джоли, один из по­следних приверженцев гипотезы Кельвина, продолжал публиковать результаты измерений содержания соли и опровергать показатели более древнего возрас­та Земли до самой своей смерти, которая наступила 30 лет спустя.

Одним из первых воспользоваться свойствами радиоактивности для определения возраста нашей планеты догадался новозеландец Эрнест Резерфорд, в начале 1900-х гг. работавший в канадском Универ­ситете Макгилла. Резерфорд понимал, что огромный объем заключенной в радиоактивных элементах энер­гии должен поддерживать высокую температуру вну­три Земли. Планету уже нельзя было рассматривать согласно представлениям Кельвина как остывающий раскаленный шар (в 1908 г. Резерфорд получил Нобе­левскую премию за исследования радиоактивности — по иронии судьбы, в области химии, которую он ста­вил ниже физики).

В 1904 г. Резерфорд выступил с докладом перед Ко­ролевской ассоциацией. Разумеется, среди слушате­лей оказался не кто иной, как Кельвин. Начало докла­да он, видимо, проспал, но, когда Резерфорд подошел к проблеме возраста Земли, тут же проснулся и резко выпрямился в кресле. И тут Резерфорда осенило. Он напомнил об оговорке, которую делал Кельвин в сво­их ранних трудах: его выводы относительно земного возраста могут оказаться неточными, если на планете обнаружится другой, неизвестный в тот момент источ­ник энергии (хотя Кельвин с пеной у рта доказывал, что подобное маловероятно). Резерфорд предположил, что радиоактивность вполне может служить таким до­полнительным источником энергии. Кельвин, поль­щенный знаком уважения от Резерфорда, тем не ме­нее от своих результатов не отказался, продолжая считать их верными, и даже сообщил одному своему другу в доверительной беседе, что это, пожалуй, самой большой его вклад в науку.

Открытие радиоактивности повлекло за собой обнаружение еще целого ряда новых химических эле­ментов в начале XX в. К урану (открытому в 1789 г.) добавились радий, полоний, радон и торий. Может быть, с их помощью удастся установить возраст Зем­ли? В 1907 г. Резерфорд выдвинул гипотезу, что газ гелий является побочным продуктом радиоактивно­го распада, — и год спустя она подтвердилась. Если предположить, что гелий после образования удержи­вается в горной породе и что скорость его образования поддается учету, можно вычислить время остывания и затвердевания породы (тот же принцип, что в калиево- и аргонно-аргоновом методах).

Резерфорд проверил это предположение на прак­тике. Нагрев кусок минерала под названием торианит, он собрал выделившийся гелий и подсчитал, что дан­ный образец должен был сформироваться по мень­шей мере 500 млн лет назад. Теория Кельвина была разбита в пух и прах. А ведь Резерфорд взял не самый древний образец камня, так что возраст получился ми­нимальным.

Со временем физики установили целую серию различных элементов, образующихся при распаде урана, — так называемую «цепочку распада». Важно отметить, что единственным известным тогда изото­пом урана был 238U, чей период полураспада равнялся 4,5 млрд лет. Наконец у ученых появилась машина вре­мени, способная перенести их к заре времен. Геологи обрели способ определить возраст Земли.

¤

До сих пор я старался избегать научных определений изотопов — с непривычки они могут показаться тя­желоватыми. Однако теперь мы вплотную подошли к тому моменту, когда без них не обойтись, иначе будет непонятно, как все-таки определили возраст Земли. Дальше разные изотопы одних и тех же эле­ментов пойдут сплошным потоком, поэтому будьте внимательны, не перепутайте. Следите за верхними индексами перед всеми нашими U и Pb. А я постара­юсь свести их количество к минимуму.

В 1905 г. американский ученый Бертрам Болтвуд выяснил, что конечным продуктом цепочки распада урана является свинец. И у него возникла идея ново­го способа датировки горных пород. К 1906 г. Болтвуд раздобыл 26 образцов различных горных пород, ко­торые намеревался датировать ураново-свинцовым методом.

Метод основывается на том, что по мере прохожде­ния атомом цепочки распада радиоактивный распад принимает разные формы. Переход атомов из одной формы в другую сопровождается выбросом гелия, электронов или других форм энергии, и в конечном итоге появляется стабильный изотоп свинца — 206Pb. Исходя из того, что изначально, при кристаллизации минералов, в образцах свинец не содержался, Болтвуд, измерив соотношение между ураном и свинцом, под­считал, что данные куски породы образовались около 570 млн лет назад. Теперь минимальный возраст Зем­ли, определенный Резерфордом, уже не казался таким нелепым.

Доводить дело до конца — причем почти в одиноч­ку — и вычислять возраст Земли с помощью радиоак­тивных изотопов выпало британскому геологу Артуру Холмсу. Начиная с 1911 г. он работал над определе­нием возраста Земли и созданием временной шкалы для всех открытых учеными геологических рубежей, которые оставались без датировки. Возраст Земли по-прежнему мог оказаться абсолютно любым. И если измышления епископа Ашшера в расчет уже не бра­ли, то у Кельвина в некоторых кругах еще находились сторонники. К 1931 г. Холмс утверждал, что возраст Земли располагается где-то в промежутке от 1460 млн до 3000 млн лет.

К концу 1920-х Резерфорд обнаружил еще один, доселе неизвестный изотоп урана — 235U, дающий при распаде свою собственную стабильную разновид­ность свинца, 207Pb. Помимо него был открыт еще один изотоп свинца — 204Pb, не являвшийся, впрочем, про­дуктом распада урана. Его концентрация со времен об­разования Земли никак не изменилась. Что бы ни про­исходило с ураном, на количестве 204Pb это не отража­лось никак.

И тогда пришло осознание одного очень важного фактора. Поскольку период полураспада 235U составляет 704 млн лет, он распадается в шесть раз быстрее 238U. То есть в конечном итоге чем старше образец породы, тем выше изначальное содержание 235U и тем больше образуется 207Pb. Учитывая, что два разных изотопа урана образуют разные изотопы свинца, соотношение 207Pb к 206Pb тоже будет расти со временем. Поэтому для определения возраста уже не требовалось знать количество урана, достаточно было подсчитать соот­ношение разных изотопов свинца. В теории, разумеется. Все упиралось в необходимость выяснить из­начальное соотношение на момент формирования Земли, до того, как на их количество повлиял распад урана. Требовалась отправная точка — образец, не со­держащий уран.

Холмс взял образец из Гренландии. Предпола­галось, что содержащийся в нем свинец не является продуктом радиоактивного распада, и поэтому обра­зец отражает состояние Земли на момент формирова­ния. В 1946 г. Холмс определил минимальный возраст Земли как 3000 млн лет, но в 1947 г. скорректировал его до 3400 млн. Путем обратной проекции своих ре­зультатов во времени он вычислил, что распад урана начался 4500 млн лет назад, и установил тем самым верхний предел возраста планеты.

Однако уже после проделанного Холмсом гигант­ского труда стало известно, что на поверхности плане­ты ни один камень, даже из Гренландии, не отражает изначального состояния Земли. На ее поверхности происходят постоянные изменения, непрерывное раз­рушение и переработка горных пород. Гренландский образец Холмса выдал лишь минимальную границу возраста. По-прежнему требовался кусок камня, отражавший начальную стадию формирования Земли, но избежавший воздействия геологических процессов. К сожалению, найти такой на Земле не представлялось возможным.

В 1940-1950-х считалось, что вся наша Солнечная система формировались более или менее одновремен­но. Теперь мы знаем, что процесс этот был гораздо бо­лее сложным и занял десятки миллионов лет, однако пока для наших целей нас устроят такие представле­ния. Смысл в том, что железные метеориты, как самое примитивное вещество в Солнечной системе, должны были сформироваться в числе первых. Медленно за­стывая и превращаясь в знакомую нам сегодня Землю, наша планета подвергалась непрерывной бомбарди­ровке маленьких твердых небесных тел. Поскольку в железных метеоритах содержание урана стремится к нулю, рассуждали ученые, имеющийся в них свинец никак не может быть продуктом радиоактивного распада. А значит, по составу железных метеоритов мож­но вычислить то самое изначальное, исконное соот­ношение свинца, присутствовавшее в зарождающейся Солнечной системе — и в нашей планете.

К началу 1950-х американский геохимик Клэр Пат­терсон, работавший в Калифорнийском технологиче­ском институте, завершил исследование железного метеорита и определил средний состав свинца. В 1953 г. он пришел к выводу, что именно таким и было искон­ное соотношение, и, отталкиваясь от этих данных, получил возможность вычислить количество свинца, образовавшееся на Земле в результате уранового рас­пада и срок его образования. Верхний предел возраста Земли получился 4600 млн лет.

Считать ли этот возраст истинным? Несмотря на всю логичность предположения, что метеори­ты формировались в одно время с нашей планетой, в 1950-х бесспорных подтверждений на этот счет не су­ществовало. И в 1956 г. Паттерсон взялся доказать, что метеориты в исследованиях могут выступать в ка­честве представителей Земли. Он подверг анализу дру­гие типы метеоритов, содержащие уран. В результате ему удалось выявить соотношение между 207Pb/204Pb и 206Pb/204Pb. Количество 204Pb, не являющегося про­дуктом распада урана, оставалось неизменным. Поэ­тому соотношение изотопов в различных метеоритах со временем увеличивалось, в зависимости от изна­чального содержания в них урана. В совокупности эти соотношения выстраивались в одну четкую шкалу. Затем Паттерсон пришел к выводу, что соотношение изотопов свинца на дне океана должно отражать сред­ний состав по суше. Ведь океанское дно формируется из того, что приносят реки с подвергающихся эрозии континентов. Паттерсону удалось продемонстриро­вать, что шкала соотношений по океанским образцам совпадает со шкалой по метеоритам. Все они образо­вались примерно в одно и то же время. Так было окон­чательно доказано, что метеориты и Земля — ровес­ники.

Возраст 4600 млн лет, полученный после привлече­ния внеземных источников, кажется вполне похожим на правду. Прав был шотландский геолог Джеймс Хат­тон — шкала времени уходит в бесконечность.

Эпилог

Время креационизма прошло

Часы остановились в темноте.

Томас Стернз Элиот (1888-1965)

В начале книги я выражал озабоченность тем, что на­ука не получает достаточного освещения. Меня всерь­ез пугает, что обществу невдомек, откуда берутся на­учные достижения и плоды знаний, которыми оно пользуется. И я по-прежнему считаю эту проблему существенной. Люди часто стонут, что научное из­ложение для них «слишком заумно», «слишком непо­нятно». И очень жаль. Наука — это безумно интерес­но, и я надеялся посредством этой книги поделиться с вами своим восторгом. У науки в запасе много тако­го, что помогло бы улучшить качество жизни на ле­тающем в космосе каменном шарике под названием Земля. И необходимость в этом ощущается как нельзя более остро.

Наша планета стоит на пороге величайших испы­таний. Количество вымирающих видов, по послед­ним оценкам, пугающе огромно. Ежегодно от 25 000 до 50 000 видов пропадают с лица Земли навеки — многие из них даже не описаны должным образом. Трагические масштабы поневоле заставляют вспом­нить о великих вымираниях древности, которые мы уже рассматривали. А если еще добавить перспективу катастрофических изменений климата, времена нам предстоят суровые.

Отличный пример того, как слабыми научными по­знаниями можно воспользоваться в своих целях, пока­зывают адепты креационизма, особенно в крайней его форме — младоземельной. Его сторонники всевозмож­ными способами пытаются убедить общественность, что нашему миру всего 6000 лет. При этом к научным данным они подходят крайне избирательно, выуживая лишь те, что в глазах несведущих смогут сойти за дока­зательства их правоты. По сути, у креационистов толь­ко и есть что набор путаных суждений, выборочных пересказов исследований и выдернутых из контекста научных цитат. Именно так обстоит дело с недавни­ми открытиями в области эволюции человека, кото­рые идут вразрез с представлениями креационистов. Еще 30 000 лет назад на Земле существовало четыре разных вида древних людей. То, что в итоге остались именно мы, — воля случая. Предопределить заранее, что мы останемся, а остальные исчезнут, было бы не­возможно. Игнорировать ископаемые останки и отрицать их возраст — значит закрывать глаза на прежнее разнообразие человеческих видов.

Мне самому довелось стать очевидцем этой под­тасовки фактов в 2004 г., когда на пресс-конференции в Сиднее мы впервые объявили миру о находке остан­ков «человека флоресского» («хоббита»). Вернувшись на раскопки в Квинсленде как раз в вечер проведения конференции, я обсуждал за кружкой пива значение этой находки с моими коллегами по археологическо­му лагерю. На следующее утро у порога перед входом мы обнаружили креационистскую листовку, убеждаю­щую, что человек не может быть продуктом эволюции. Видимо, кого-то из вчерашних наших собеседников не устроил ход дискуссии — хотя мне лично сложно представить, зачем таскать с собой в отпуск подобные материалы. Текст листовки сводился к тому, что наука продемонстрировала свою несостоятельность, когда «пилтдаунский человек» оказался подделкой. Меня несказанно изумило, что именно эту историю креацио­нисты притягивают в качестве аргумента.

Разберемся вкратце, кто такой «пилтдаунский че­ловек» и как датирование помогло установить факт мистификации.

«Пилтдаунский человек» — это три части ске­летных останков, найденных в начале XX в. британ­ским археологом-любителем Чарльзом Доусоном из Суссекса. В 19X2 г. вместе с Артуром Вудвордом, смотрителем из геологического отдела Лондонско­го музея естествознания, Доусон объявил о находке черепа в небольшом суссекском селении Пилтдаун. Помимо собственно черепа в отложениях гравия возрастом до 2 млн лет была найдена челюстная кость, похожая на обезьянью. Находка получила название Eoanthropus dawsoni (доусоновский эоантроп) и была объявлена тем самым «недостающим звеном» между обезьяной и человеком, о котором говорил Дарвин в «Происхождении видов». В то время ископаемых человеческих останков в поддержку дарвиновской теории было найдено еще немного, поэтому новое открытие пришлось как нельзя кстати. Дальнейшие раскопки на том же месте принесли еще останки и орудия (в том числе, печально знаменитую «кри­кетную биту), а также кости животных. Позже Доусон обнаружил фрагменты скелета еще в двух местах и со­общил о них Вудворду.

После смерти Доусона в 1916 г. находки прекрати­лись, хотя Вудворд продолжал раскопки в этой местно­сти еще 21 год — в основном после выхода на пенсию. Со временем фрагменты скелета, называемые «пилтдаунским человеком», стали вызывать все большее не­доумение. При жизни Вудворда антропологов практи­чески не подпускали к этим останкам, несмотря на то, что новые ископаемые фрагменты, найденные в других районах Европы и Азии, противоречили Eoanthropus dawsoni. Эти новые находки свидетельствовали, что че­ловеческие челюсти и зубы появились на одном из са­мых ранних этапов развития, а черепная коробка и лоб менялись куда медленнее. У «пилтдаунского человека» наблюдалось прямо противоположное.

Когда в 1944 г. Вудворд умер, находки были под­вергнуты более тщательной проверке, с применени­ем методов, недоступных на момент обнаружения. Туда входило и радиоуглеродное датирование разных фрагментов черепа. Как вскоре выяснилось, «пилтдаунский человек» был подделкой, мистификаций, разыгранной, вероятнее всего, Доусоном. Он выдал за ископаемые останки человеческий череп и челюсть орангутанга, возраст которых едва приближался к нескольким сотням лет.

¤

Младоземельные креационисты полагают, что Зем­ля, Вселенная и время появились в один и тот же миг. Хотя еще несколько столетий назад такая точка зрения считалась общепринятой, развитие астрономии дока­зало ее несостоятельность. В 1718 г. Эдмонд Галлей ис­пользовал данные наблюдений, сделанных в I в. н.э., и пришел к выводу, что положение звезд относитель­но друг друга со временем меняется. Важно отметить, что к прецессии равноденствий, о которой мы говори­ли в главе 4, это никакого отношения не имело. Галлей увидел, что некоторые звезды смещаются относитель­но других. Что же происходит?

Теория Галлея получила дальнейшее развитие в 1860-х, когда британская чета Уильям и Маргарет Хаггинс начали изучать состав звезд. С помощью спек­троскопа они разделили свет от звезды Сириус на со­ставляющие части спектра. В целом, по наблюдениям Хаггинсов, набор получался такой же, как у нашего Солнца. Однако у Сириуса некоторые спектральные линии оказались длиннее: они сместились в красную, длинноволновую часть спектра, произошло так назы­ваемое «красное смещение».

Красное смещение обусловлено эффектом Допле­ра, который можно проиллюстрировать на примере звуковых волн. Представьте, что вы стоите на краю тротуара и мимо проносится полицейская машина с включенной сиреной. По мере приближения маши­ны громкость душераздирающего звука возрастает, длина волны становится короче. Когда машина ока­жется непосредственно перед вами, волна сократится настолько, что у вас заложит уши. Но затем машина снова начнет удаляться, и уши можно будет уже не за­тыкать, звук будет делаться тише с удлинением волны. То есть по мере удаления источника звука удлиняется волна. К счастью, эффект Доплера отлично поддается математическому моделированию. Хаггинсы вычис­лили, что Сириус удаляется от Земли со скоростью 45 км в секунду.

В начале XX в. астрономы продолжили исследова­ния красного смещения. Уже к 1931 г. американцам Эд­вину Хабблу и Милтону Хьюмасону удалось доказать, что в районе 100 млн световых лет от нас галактики стремительно разбегаются от Земли — и чем больше расстояние, тем стремительнее. Открытие имело ко­лоссальное значение. Ведь если представить все «в об­ратной перемотке», получалось, что вся Вселенная была сконцентрирована в каком-то небольшом участке про­странства. Дальнейшее развитие событий замечате­льно описано у Саймона Сингха в «Большом взрыве».

Давайте посмотрим, что должно было происходить непосредственно в момент «взрыва», поскольку имен­но с ним связаны ключевые доводы креационистов, касающиеся происхождения времени. Во время «боль­шого взрыва» температура должна была измеряться триллионами градусов: молодая Вселенная состояла из света и практически бесконечного числа атомных частиц. По мере расширения протоны, эквивалентные ядру водорода, вступали в реакцию с другими энер­гетическими частицами, образуя гелий, а также вы­брасывая в пространство энергетические электроны и свет. Где-то через 300 000 лет температура понизи­лась где-то до 6000°С — теперь свободные электроны могли замедлить движение и позволить свету распространяться беспрепятственно, не сталкиваясь ни с чем. Свет достиг постоянной скорости 299 792 км/с и держит ее до сих пор.

Тем временем некоторые участки Вселенной стали достаточно плотными, чтобы к ним начала притяги­ваться материя и стали образовываться первые звезды. Расширение Вселенной продолжалось, звезды рожда­лись, жили и умирали. Для нас важно, что на протяже­нии их жизни и смерти в ходе термоядерных реакций образовывались более тяжелые элементы, чем водород и гелий. Почти все, что мы видим вокруг себя, — это продукты жизненного цикла звезды: и металл, из ко­торого сделана чайная ложка, и кислород, которым мы дышим, и углерод, из которого состоим мы сами. Все эти и другие элементы берут начало во внеземных про­цессах, происходивших задолго до образования нашей планеты. Мы — потомки по крайней мере одного по­коления звезд, погибших до нас. Земля никак не могла родиться на заре времен.

Для определения времени «большого взрыва» при­меняются различные методики. Многие основаны на измерении расстояний между разными удаляю­щимися друг от друга созвездиями и вычислении вре­мени, которое им потребовалось, чтобы разлететься из единой точки пространства. Последние результаты вычислений возраста Вселенной были опубликованы в 2003 г.: отсчет времени начался 13,7±0,2 млрд лет назад. В основе расчетов — фоновые микроволновые колебания, идущие с «большого взрыва», и результаты не имеют ничего общего с цифрами из популярного в 2005 г. хита.

Достаточно просто взглянуть на ночное небо, что­бы увидеть время в действии. На самом деле все эти бесчисленные мириады звезд — свет, выпущенный ими миллионы лет назад. Яркая точка в небе — это не звезда в том виде, в каком она существует сейчас. Представьте на миг инопланетного астронома, кото­рый разглядывает нашу Землю в мощный телескоп за 65-251 млн световых лет отсюда. Свет, который он увидит, был отражен от поверхности нашей планеты, когда по ней еще гуляли динозавры. Глядя на звезды, мы все переносимся назад во времени, обычно мы об этом просто не задумываемся.

Многим креационистам, понятное дело, со всем этим смириться тяжело. Поэтому часто они предпо­читают просто игнорировать неудобные факты и счи­тать, что скорость света стремительно падает с мо­мента творения. Однако подтверждений этому нет. Если бы дело обстояло так, и жизнь на Земле, и суще­ствование этой книги, вероятнее всего, оказалось бы под вопросом. Многим знакома знаменитая формула Эйнштейна E = mc2, выведенная им для теории от­носительности, однако не все понимают до конца, что она означает. Великое открытие Эйнштейна состо­яло в том, что материя (m) и энергия (E) — это разные формы одного и того же, а значит, взаимозаменяемы. Чтобы вычислить количество энергии в материи, массу надо помножить на квадрат скорости света (c). Отсюда следует, что любое, самое крошечное измене­ние скорости света кардинальным образом повлияет на количество энергии, выделяющееся при радиоак­тивном распаде.

Чтобы сжать 13,7 млрд лет до 6000, скорость све­та должна была бы возрасти на несколько порядков. Да, время бы сжалось, однако вылезла бы куча про­блем в других местах. Прежде всего возросшая ско­рость света вызвала бы заодно увеличение объемов радиоактивного распада, а значит, нагревание Земли до роковых температур. Количество жара, излучае­мого Солнцем, тоже возросло бы — из-за увеличения объемов реакции синтеза водорода, и от такой избы­точной энергии Земля попросту бы сгорела. Как вы­жили бы наши предки на раскаленной планете?

И наконец, если бы скорость света так разительно изменилась, мы бы совсем по-другому воспринимали и формулировали время, происхождение жизни, Все­ленной и всего прочего. На этот счет очень красно­речиво высказался Иан Плаймер из Мельбурнского университета:

Креационистским «ученым» надо сделать одну простую вещь — доказать, что скорость света падает. Наградой им будет почет, признание креационизма наукой и Но­белевская премия тому креационисту, кто сумеет проде­монстрировать, что основа основ всего научного знания безнадежно ошибочна.

Надо ли говорить, что никаких подобных доказа­тельств до сих пор не представлено.

¤

Поняв прошлое, мы можем извлечь из него урок. Если соотнести временную шкалу с прошлыми событиями, можно попытаться увидеть в катастрофах подсказку, как действовать, если ситуация повторится. Смирив­шись с 6000-летним возрастом Земли, который нам навязывают креационисты, мы рискуем упустить цен­ный опыт прошлого, способный помочь нам справить­ся с будущими проблемами.

Представим, как мы могли бы поучиться у наших предков, проанализировав их реакцию на относитель­но небольшие климатические изменения. Вместе с кол­легами из Королевского университета Белфаста мы от­слеживали изменения климата по годичным кольцам ирландских деревьев (см. главу 6). Эта масштабная ре­конструкция, охватывающая период в 7468 лет, потребовала непосильного тридцатилетнего труда (не мое­го, честно скажу) по вытаскиванию дубовых бревен из топей по всей Северной Ирландии. За это время ис­следовательская группа в Королевском университете установила, что случались странные периоды, когда деревья, видимо, не росли вовсе. А временами, наобо­рот, у деревьев наступал земной рай, когда даже самые заболоченные участки начинали зарастать, настолько увеличивалась популяция. Присмотревшись повнима­тельнее, мы заключили, что эти чередования отражают изменения климата. В периоды бурного роста климат становился достаточно сухим, чтобы деревья занима­ли заболоченные участки. А когда возрастала влаж­ность, уровень воды в болотах поднимался, деревья гибли и молодая поросль гнила на корню — прирост падал. Климат Ирландии как западного морского ру­бежа Европы очень остро реагирует на происходящее в Северной Атлантике. Океан чихнет — в Ирландии простуда. Поэтому, когда океану в прошлом случалось закашляться, в Ирландии, судя по деревьям, наступа­ло воспаление легких. Но если деревьям приходилось туго, как же чувствовали себя люди?

Что касается археологических данных, для нас было удачей наличие результатов работ по радиоуглеродно­му датированию раскопок за 50 лет. У нас на руках ока­зались данные 450 исследований по фортам, кранногам (постройкам на искусственных островках посреди озер и болот) и поселениям. Мы перевели возраст в ка­лендарные годы, чтобы сравнить время построек и от­раженные в колебаниях численности деревьев клима­тические изменения. Результаты ошеломляли. Строительство убежищ совпадало с ухудшением климата. В лихие времена люди практически всегда сплачивались, сберегая скудные остатки пищи и других ресур­сов. Судя по прогнозам климатических изменений, нас ждут времена куда более тяжелые, чем довелось пережить нашим предкам. Сможем ли мы проявить благо­разумие и найти более достойный выход, чем напасть на соседей и отобрать то немногое, что у них осталось? Надеюсь, что да.

Нам надо безотлагательно изучить реакцию людей в других частях света, чтобы узнать, сходная ли кар­тина наблюдается в разных климатических зонах. Од­нако, если Земле всего лишь 6000 лет, никаких таких событий — да и других, которые мы рассматривали в этой книге, — попросту не было. Мы не сможем из­влечь из них урок на будущее. Как вам такой расклад? Вряд ли найдутся те, кому он по душе.

Пока креационисты не подведут под свои доводы убедительные доказательства и не перестанут невоз­мутимо сбрасывать со счетов столетия научной рабо­ты, креационизм останется не более чем религией. Позволять подобные фокусы со временем значит рисковать вернуться в ту эпоху, когда догматы заменяли собой знание. Наш долг перед самими собой и буду­щими поколениями — активно противостоять креа­ционистскому якобы научному подходу.

Прошлое — это ключ к будущему, и нам необходимо все доступное нам время, чтобы его не упустить.

Дополнительная литература

Датированию событий и объектов прошлого посвяще­но множество исследований. Исчерпывающий пере­чень трудов потребовал бы сборника в нескольких то­мах — и все равно что-то осталось бы неохваченным. Поэтому в отборе примеров и источников я был очень придирчив. И все-таки я приведу список основной ли­тературы по каждой главе, для тех читателей, кото­рым захочется ознакомиться с предметом подробнее. Я старался выбирать наиболее основательные обзоры и последние статьи, где хорошо изложены и предше­ствующие труды на эту тему. В некоторых случаях назвать какую-то общедоступную книгу было бы сложно, поэтому пришлось включать в список лишь специаль­ные статьи. Надеюсь, он послужит хорошей отправной точкой для дальнейших поисков.

Изменчивый календарь

• Duncan, D. Е. (1999) The Calendar. Fourth Estate, London.

• McCready, S. (ed.) (2001) The Discovery of Time. Sourcebooks, Naperville, Illinois.

• Singh, S. (2005) Katie Melua’s bad science. Guardian, 30 September.

• Waugh, A. (1999) Time. Headline Book Publishing, London.

Герой смутного времени

• Alcock, L. (1973) Arthur’s Britain. Pelican, England.

• Беда Достопочтенный. Церковная история народа ан­глов. — СПб.: Алетейя, 2001.

• Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мер­лина. — М.: Наука, 1984.

• Гильда Премудрый. О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды. — М.: Алетейя, 2003.

• Мэлбри Т. Смерть Артура. — М.: Эксмо, 2009.

• Phillips. G. and Keatman, М. (1992) King Arthur: The True Story. Arrow, London.

• Swanton, M. (ed.) 2000) The Anglo-Saxon Chronicle. Phoenix Press, London.

Поддельная Туринская плащаница

• Arnold, J. R. and Libby, W. F. (1949) Age determinations by radiocarbon content: Checks with samples of known age. Science, 110, 678-680.

• Damon, P. E., Donahue, D. J., Gore, В. H., Hathaway, A. L., Jull, A. J. Т., Linick, T. W., Sercel, P. J., Toolin, L. J., Bronk, C. R., Hall, E. Т., Hedges, R.E. М., Housley, R., Law, 1. A., Perry, C., Bonani, G., Trumbore, S.,Woelfi, W., Ambers, J. C., Bowman, S.G. E., Leese, M. N. and Tite, M. S. (1989) Radiocarbon dating of the Shroud of Turin. Nature, 337, 611-615.

• Gove, H. E. (1990) Dating the Turin Shroud —An assessment. Radiocarbon, 32, 87-92.

• Hedges, R.E. M. (1989) Shroud irradiated with neutrons? Reply. Nature, 337, 594.

• Libby, W. F., Anderson, E. C. and Arnold, J. R. (1949) Age determination by radiocarbon content: world-wide assay of natural radiocarbon. Science, 109, 227-8.

• Phillips, T. J. (1989) Shroud irradiated with neutrons? Nature, 337, 594.

• Reimer, P. J., Baillie, M. G. L., Bard, E., Bayliss, A., Beck, J. W., Bertrand, C. J. H. et al. (2004) IntCal04 terrestrial radiocarbon age calibration, 0-26 cal kyr BP. Radiocarbon, 46, 1029- 1058.

• Rogers, R. N. (2005) Studies on the radiocarbon sample from the Shroud of Turin. Thermochimica Acta, 425, 189-194.

Пирамиды и брюхо медведицы

• Shaw, I. (2000) The Oxford History of Ancient Egypt. Oxford University Press, Oxford.

• Spence, К. (2000) Ancient Egyptian chronology and the astronomical orientation of pyramids. Nature, 408, 320-324.

Вулкан, который потряс Европу

• Baillie, М. G. L. and Munro, M. A. R. (1988) Irish tree rings, Santorini and volcanic dust veils. Nature, 332, 344-346.

• Downey, W. S. and Tarling, D. H. (1984) Archaeomagnetic dating of Santorini volcanic eruptions and fired destructive levels of late Minoan civilization. Nature, 309, 519-523.

• Hammer, C. U., Clausen, H. B., Friedrich, W. L. and Tauber, H. (1987) The Minoan eruption of Santorini in Greece dated to 1645 BC? Nature, 328, 517-519.

• Hammer, C. U., Kurat, G., Hoppe, P., Grum, W. and Clausen, H. B. (2003) Thera eruption date 1645 BC confirmed by new ice core data?, Proceedings of SCIEM2000 (Synchronisation in the Eastern Mediterranean in the 2nd Millenium BC).

• LaMar che, V. C. and Hirschboeck, К. K. (1984) Frost rings in trees as records of major volcanic activities. Nature, 307, 121-126.

• Manning, S. W. (1999) A Test of Time: The Volcano of Thera and the Chronology and History of the Aegean and East Mediterranean in the Mid-second Millennium BC. Oxbow Books, Oxford.

• Manning, S. W., Kromer, B., Kuniholm, P. I. and Newton, M. W. (2001) Anatolian tree rings and a new chronology for the east Mediterranean Bronze-Iron ages. Science, 294, 2532-2535.

• Marinatos, S. (1939) The volcanic destruction of Minoan Crete. Antiquity, 13, 425-439.

• Montelius, O. (1885) Dating the Bronze Age with Special Reference to Scandinavia. K. Vitterhets Historie och Antikvitetsakademien.

• Pearce, N.J. G., Westgate, J. A., Preece, S. J., Eastwood, W. J. and Perkins. W. T. (2004) Identification of Aniakchak (Alaska) tephra in Greenland ice core challenges the 1645 BC date for Minoan eruption of Santorini. Geochemistry, Geophysics, Geosystems, 5, DOI 10.1029/2003GC000672.

Небесный мандат

• Baillie, М. (2000) Exodus to Arthur. Batsford, London.

• Baillie, M. G. L. (1995) A Slice Through Time: Dendrochronology and Precision Dating. Routledge, London.

• McCafferty, P. and Baillie, M. (2005) The Celtic Gods: Comets in Irish Mythology. Tempus Publishing, Stroud.

• Rigby, E., Symonds, M. and Ward-Thompson, D. (2004) A comet impact in AD 536? Astronomy Geophysics, 45, 1.1-1.4.

Лъды наступают

• Berger, A. and Loutre, M. F. (1991) Insolation values for the climate of the last 10 million years. Quaternary Science Reviews, 10, 297-318.

• Blunier, T. and Brook, E. J. (2001) Timing of millennial-scale climate change in Antarctica and Greenland during the last glacial period. Science, 291,109-112.

• Dansgaard, W„ Johnsen, S. J., Clausen, H. B., Dahl-Jensen, D., Gundestrup, N. S., Hammer, C. U., Hvidberg, C. S., Steffensen, J. P., Sveinbjurnsdottir, A. E., Jouzel, J. and Bond, G. (1993) Evidence for general instability of past climate from a 250-kyr ice-core record. Nature, 364, 218-220.

• EPICA Community Members (2004) Eight glacial cycles from an Antarctic ice core. Nature, 429, 623-628.

• Gribbin, J. and Gribbin, M. (2001) Ice Age. Allen Lane, Penguin Press, London.

• Имбри Дж., Имбри К. П. Тайны ледниковых эпох. — М.: Прогресс, 1988.

• Imbrie, J. Shackleton, N. J., Pisias, N. G., Morley, J. J., Prell, W. L., Martinson, D. G., Hayes, J. D., MacIntyre, A. and Mix, A. C. (1984) The orbital theory of Pleistocene climate: support from a revised chronology of the marine dl80 record. In Milankovitch and Climate, Part 1, ed. by A. Berger, Reidel, Hingham, Massachusetts, 269-305.

• Rohling, E. J. and Palike, H. (2005) Centennial-scale climate cooling with a sudden cold event around 8,200 years ago. Nature, 434, 975-979.

• Walker, М. (2005) Quaternary Dating Methods. John Wiley Sons, Chichester.

Утраченные миры

• Anderson, A. (2000) Differential reliability of 14C AMS ages of Rattus exulans bone gelatin in south Pacific prehistory. Journal of the Royal Society of New Zealand, 30, 243-261.

• Elias, S. A. (1999) Quaternary biology update, debate continues over the cause of Pleistocene megafauna extinction. Quaternary Times, June, 11.

• Fiedel, S. and Haynes, G. (2004) A premature burial: Comments on Grayson and Meltzer’s ‘Requiem for overkill’. Journal of Archaeological Science, 31,121-131.

• Flannery, T. (1997) The Future Eaters. Reed New Holland, Sydney.

• Flannery, T. (2002) The Eternal Frontier, Vintage, London.

• Guthrie, R. D. (2004) Radiocarbon evidence of mid-Holocene mammoths stranded on an Alaskan Bering Sea island. Nature, 429, 746-749.

• Higham, Т., Anderson, A. and Jacomb, C. (1999) Dating the first New Zealanders: The chronology of Wairau Bar. Antiquity, 73, 420-427.

• Holdaway, R. N. (1996) Arrival of rats in New Zealand. Nature, 384, 225-226.

• Holdaway, R. N. and Jacomb, C. (2000) Rapid extinction of the moas (Aves: Dinornithiformes): Model, test, and implications. Science, 287, 2250-2254.

• Jones, R. (1998) Dating the human colonization of Australia: radiocarbon and luminescence revolutions. Proceedings of the British Academy, 99, 37-65.

• Johnson, C. N. (2002) Determinants of loss of mammal species during the Late Quaternary ‘megafauna’ extinctions: life history and ecology, but not body size. Proceedings of the Royal Society of London B, 269, 2221-2228.

• Jull, A. J. Т., Iturralde-Vinent, М., O’Malley, J. М., MacPhee, R. D. E., McDonald, H. G., Martin, P. S., Moody, J. and Rincon. A. (2004) Radiocarbon dating of extinct fauna in the Americas recovered from tar pits. Nuclear Instruments and Methods in Physics Research, B223-4, 668-671.

• Miller, G. Н., Fogel, М. L., Magee, J. W., Gagan, М. K., Clarke, S. J. and Johnson, B. J. (2005) Ecosystem collapse in. Pleistocene Australia and a human role in megafaunal extinction. Science, 309, 287-290.

• Miller, G. H., Magee, J. W., Johnson, B. J., Fogel, M. L., Spooner, N. A., McCulloch, М. T. and Ayliffe, L. K. (1999) Pleistocene extinction of Genyomis newtoni: human impact on Australian megafauna. Science, 283, 205-208.

• Roberts, R. G., Jones, R. and Smith, M. A. (1990) Thermo- luminescence dating of a 50,000-year-old human occupation site in northern Australia. Nature, 345,153-156.

• Roberts, R. G., Flannery, T. F., Ayliffe, L. K., Yoshida, H., Olley, J. М., Prideaux, G. J., Laslett, G. М., Baynes, A., Smith, M. A., Jones, R. and Smith, B. L. (2001) New ages for the last Australian megafauna: continent-wide extinction about 46000 years ago. Science, 292,1888-1892.

• Turney, C. S. М., Bird, М. I., Fifield, L. K., Roberts, R. G., Smith, M. A., Dortch, С. E., Grbn, R., Lawson, E., Ayliffe, L. K., Miller, G. H., Dortch, J. and Cresswell, R. G. (2001) Early human occupation at Devil’s Lair, southwestern Australia 50,000 years ago. Quaternary Research, 55, 3-13.

• Tbrney, C.S. М., Kershaw, A. P., Moss, P., Bird, М. I., Fifield, L. K., Cresswell, R. G., Santos, G. М., di Tada, M. L., Hausladen, P. A. and Zhou, Y. (2001) Redating the onset of burning at Lynch’s Crater (North Queensland): Implications for human settlement in Australia. Journal of Quaternary Science, 16, 767-771.

• Willerslev, E., Hansen, A. J., Binladen, J., Brand, Т. B., Gilbert, M.T. P., Shapiro, B., Bunce, М., Wiuf, C., Gilichinsky, D. A. and Cooper, A. (2003) Diverse plant and animal genetic records from Holocene and Pleistocene sediments. Science, 300, 791-795.

И остался он один

• Falgueres, С., Bahain, J. J., Yokoyama, Y., Arsuaga, J. L., de Castro, J. М. B., Carbonell, E., Bischoff, J. L. and Dolo, J. M. (1999) Earliest humans in Europe: the age of TD6 Gran Dolina, Atapuerca, Spain. Journal of Human Evolution, 37, 343-352.

• Forth, G. (2005) I lominoids, hairy hominoids and the science of humanity. Anthropology Today, 21, 13-17.

• Grim, R. and Stringer, С. В. (1991) Electron spin resonance dating and the evolution of modern humans. Archaeometry, 33, 153-199.

• Higham, Т., BronkRamsey, C., Karavanic, I., Smith, F. H. and Trinkaus, E. (2006) Revised direct radiocarbon dating of the VindijaGl Upper Paleolithic Neandertals. Proceedings of the National Academy of Sciences, 103, 553-557.

• Huffman, O. R, Zaim, Y., Kappelman, J., Ruez Jr, D. R., de Vos, J., Rizal, Y., Aziz, R and Hertler, C. (2006) Relocation of the 1936 Mojokerto skull discovery site near Periling, East Java. Journal of Human Evolution (in press).

• McDougall, I., Brown, R H. and Fleagle, J. G. (2005) Stratigraphic placement and age of modern humans from Kibish, Ethiopia. Nature, 433, 733-736.

• Mellars, P. (2004) Neanderthals and the modern human colonization of Europe. Nature, 432,461-465.

• Morwood, M. J., Soejono, R. P., Roberts, R. G., Sutikna, Т., Turney, C. S. М., Westaway, К. E., Rink, W. J., Zhao, J.-X., van den Bergh, G. D., Due, R. A., Hobbs, D. R., Moore, M. W., Bird, M. 1. and Fifield, L. K. (2004) Archaeology and age of Homo floresiensis, a new hominin from Flores in eastern Indonesia. Nature, 431,1087-1091.

• Morwood, M. J., O’Sullivan, P. B., Aziz, F. and Raza, A. (1998) Fissiontrack ages of stone tools and fossils on the east Indonesian island of Flores. Nature, 392,173-176. Morwood, M. J., O’Sullivan, P. O., Susanto, E. E. and Aziz, F. (2003) Revised age for Mojokerto 1, an early Homo erectus cranium from East Java, Indonesia. Australian Archaeology, 57, 1-4.

• Shipman, P. (2001) The Man Who Found the Missing Link: The Extraordinary Life of Eugnne Dubois. Simon Schuster, New York.

• Stringer, C. (2002) Modern human origins: Progress and prospects. Philosophical Transactions of the Royal Society of London, B357, 563-579.

• Stringer, C. and Andrews, P. (2005) The Complete World of Human Evolution. Thames Hudson, London.

• Swisher III, С. C., Curtis, G. H., Jacob, Т., Getty, A. G., Suprijo, A. and Widiasmoro (1994) Age of the earliest known hominids in Java, Indonesia. Science, 263, 1118-1121.

• Swisher III, С. С., Rink, W. J., Antyn, S. C., Schwarcz, H. P., Curtis, G. H., Suprijo, A. and Widiasmoro (1996) Latest Homo erectus of Java: potential contemporaneity with Homo sapiens in southeast Asia. Science, 274, 1870-1874.

• Trinkaus, E., Moldovan, O., Milota, S., Bilgar, A., Sarcina, L., Athreya, S. et al. (2003) An early modern human from the Pestera cu Oase, Romania. Proceedings of the National Academy of Sciences, 100, 11231-11236.

• Vekua, A., Lordkipanidze, D., Rightmire, G. P., Agusti, J., Ferring, R., Maisuradze, G., Mouskhelishvili, A., Nioradze, М., de Leon, М. P., Tappen, М., Tvalchrelidze, M. and Zollikofer, C. (2002) A new skull of early Homo from Dmanisi, Georgia. Science, 297, 85-89.

Дыра в земле

• Alvarez, L. W., Alvarez, W., Asaro, F. and Michel, H. V. (1980) Extraterrestrial cause for the Cretaceous-Tertiary extinction. Science, 208, 1095-1108.

• Amthor, J. E., Grotzinger, J. P., Schroder, S., Bowring, S. A., Ramezani, J., Martin, M. W. and Matter, A. (2003) Extinction of Cloudina and Namacalathus at the Precambrian-Cambrian boundary in Oman. Geology, 31, 431-434.

• Burnie, D. (2004) The Concise Dinosaur Encyclopedia. Kingfisher, London.

• Cadbury, S. (2000) Terrible Lizard. Owl Books, New York.

• Chen, P. J., Dong, Z.-M. and Zhen, S.-N. (1998) An exceptio­nally wellpreserved theropod dinosaur from the Yixian Formation of China. Nature, 391, 147-152.

• Frankel, C. (2000) The End of the Dinosaurs. Cambridge University Press, Cambridge.

• Hildebrand, A. R. and Boynton, W. V. (1990) Proximal Cretaceous — Tertiary boundary impact deposits in the Caribbean. Science, 248, 843-847.

• Swisher 1П, С. C., Grajales-Nishimura, J. М., Montanari, A., Margolis, S. V., Claeys, P., Alvarez, W., Renne, P., Cedillo- Pardo, E., Maurrasse, F. J.-M. R., Curtis, G. H., Smit, J. and McWilliams, M. O. (1992) Coeval 40Ar/39Ar ages of 65.0 million years ago from Chicxulub Crater melt rock and Cretaceous — Tertiary boundary tektites. Science, 257, 954-958.

• Venkatesan, Т. R., Pande, К. and Gopalan, К. (1993) Did Deccan volcanism pre-date the Cretaceous/Tertiary transition? Earth and Planetary Science Letters, 119, 181-199.

• О пределах времени

• Burchfield, J. D. (1990) Lord Kelvin and the Age of the Earth. University of Chicago Press, Chicago.

• Dalrymple, G. B. (1991) The Age of the Earth. Stanford University Press, Standford, California.

• Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь. — СПб.: Наука, 1991.

• Холмс А. Основы физической геологии. — М.: Иностран­ная литература, 1949.

• Lewis, С. (2000) The Dating Game. Cambridge University Press, Cambridge.

• Patterson, C. (1956) Age of meteorites and the Earth. Geochimica et Cosmochimica Acta, 10, 230-237.

Эпилог. Время креационизма прошло

• Dawson, С. and Woodward, A. (1913) On the discovery of a palaeolithic human skull. Quaterly Journal of the Geological Society of London, 69,117-51.

• De Vries, H. and Oakley, K. P. (1959) Radiocarbon dating of the Piltdown skull and jaw. Nature, 184, 224-226.

• Plimer, I. (1994) Telling Lies for God. Random House, Sydney.

• Russell, M. (2003) Piltdown Man: The Secret Life of Charles Dawson and the World’s Greatest Archaeological Hoax. Tempus Publishing, Stroud.

• Singh, S. (2004) Big Bang. Fourth Estate, London.

• Singh, S. (2005) Katie Melua’s bad science. Guardian, Friday 30 September.

Spergel, D. N., Verde, L., Peiris, H. V., Komatsu, E., Nolta, M. R., Bennett, C. L., Halpern, М., Hinshaw, G., Jarosik, N., Kogut, A., Limon, М., Meyer, S. S., Pa­ge, L., Tucker, G. S., Weiland, J. L., Wollack, E. and Wright, E. L. (2003) First-year Wilkinson Microwave Anisotropy Probe (WMAP) observations: Determination of cosmological parameters. Astrophysical Journal Supplement Series, 148, 175-194.

• Hirney, C. S. М., Baillie, М., Palmer, J. and Brown, D. (2006) Holocene climatic change and past Irish societal response. Journal of Archaeological Science, 33, 34-38.

• Weiner, J. S., Oakley, K. P. and Le Gros Clark, W. E. (1953) The solution of the Piltdown problem. The Bulletin of the British Museum (Natural History), 2, 141-146.

• Woodward, A. S. (1917) Fourth note on the Piltdown Gravel, with evidence of a second skull of Eoanthropus dawsoni. Quaterly Journal of the Geological Society of London, 73, 1-10.

Список рисунков и таблиц

Рисунки

3.1 Формирование радиоуглерода и его распределение в окружающей среде.

3.2 Кривая распада радиоуглерода.

3.3 Нормальное распределение.

4.1 Прецессия равноденствий — результат колебаний во вращении Земли.

4.2 Выравнивание Великой пирамиды Хуфу по Мицару и Кохабу в 2478 г. до н. э.

4.3 Датирование египетских пирамид IV и V династий.

5.1 Датирование извержения Санторина по колебаниям радиоуглеродной кривой.

6.1 Рисунок годичных колец у дубов, росших в Гэрри-Бог (Северная Ирландия) во время событий 1628 г. до н.э.

7.1 Факторы, действующие на обращение Земли вокруг Солнца.

7.2 Изменения объемов льда и солнечного излучения за по­следние 600 000 лет.

7.3 Температурные изменения в Гренландии за последние 90 000 лет.

Таблицы

2.1 Ключевые источники, события и даты эпохи Артура.

2.2 Предполагаемые даты ключевых событий эпохи Артура.

Разрешения на публикацию и источники данных

Рисунок 4.3 «Датирование египетских пирамид IV и V ди­настий» взят из статьи Spence, К. (2000) Ancient Egyptian chronology and the astronomical orientation of pyramids // Nature, 408, 320-4.

Данные, по которым выстроена часть радиоуглеродной калибровочной кривой из рис. 5.1 «Датирование из­вержения Санторина по колебаниям радиоуглеродной кривой», взяты из Reimer, P. J., Baillie, М. G. L., Bard, Е., Bayliss, A., Beck, J. W., Bertrand, С. J. Н., Blackwell, P. G., Buck, С. Е., Burr, G. S., Cutler, К. В., Damon, P. Е., Edwards, R. L., Fairbanks, R. G., Friedrich, М., Guilder- son, T. P., Hogg, A. G., Hughen, K. A. and Kromer, B. (2004) IntCal04 terrestrial radiocarbon age calibration, 0-26 cal kyr BP. //Radiocarbon, 46,1029-1058.

Данные для рис. 7.2 «Изменения объемов льда и солнечного излучения за последние 600 000 лет» взяты из Berger, А. and Loutre, М. F. (1991) Insolation values for the climate of the last 10 million years. Quaternary Science Reviews, 10,297-318 and Imbrie, J., Shackleton, N. J., Pisias, N. G., Morley, J. J., Prell, W. L., Martinson, D. G., Hayes, J. D., MacIntyre, A. and Mix, A. C. (1984) The orbital theory of Pleistocene climate: support from a revised chronology of the marine 180 record. In: Milankovitch and Climate, Part 1, Ed. by A. Berger, Reidel, Hingham, Massachusetts, 269-305.

Данные для рис. 7.3 «Температурные изменения в Грен­ландии за последние 90 000 лет» взяты из Blunier, Т. and Brook, Е. J. (2001) Timing of millennial-scale climate change in Antarctica and Greenland during the last glacial period. //Science, 291,109-П2.

Выражаю огромную благодарность Майку Бейли за разрешение воспроизвести иллюстрацию в рис. 6.1 «Кривые годичных колец у дубов, росших в Гэрри-Бог (Северная Ирландия) во время событий 1628 г. до н.э.». Изображение несколько изменено по сравнению с опу­бликованным в Baillie, М. (2000) Exodus to Arthur, Batsford, London.

Мы постарались отыскать всех правообладателей, од­нако, если кого-то все-таки случайно забыли, издатель­ство при первой же возможности готово будет уладить недоразумение.

[1] Пер. Е. Ч. Скржинской.

[2] Пер. А. С. Бобовича.

[3] Пер. А. С. Бобовича.

[4] Пер. Н. Ю. Чехонадской.

[5] Пер. В. В. Эрлихмана.

[6] Пер. А. С. Бобовича.

[7] «Она продает ракушки на морском берегу» (англ.)

[8] Пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник.