Когда тебя ждет перспектива карьерного роста, а в фирму, где ты работаешь, присылают ревизора, кому это понравится? Уж точно не Саманте Хоук, преуспевающей бизнес-леди из компании, производящей женскую одежду. Она не намерена проигрывать. Тем более ревизору – Ралфу Дормеру, носящему скучные костюмы, прозвище Злой Старик и, по слухам, замешанному в странной истории. Саманта не догадывается, что Ралф может быть для нее опасен не только в стенах офиса… *** Связанные книги («Мэтьюс лимитед»): 1. Кэтрин Полански "Положение обязывает" 2. Кэтрин Полански "Стиль жизни"

Кэтрин Полански

Стиль жизни

(«Мэтьюс лимитед» – 2)

OCR: vetter;

Spellcheck: Федор

Роман. – М.: Издательский Дом

«Панорама», 2009. – 192 с.

(09-149)

ISBN 978-5-7024-2583-2

© PolanskiCatreen, 2009

Аннотация

Когда тебя ждет перспектива карьерного роста, а в фирму, где ты работаешь, присылают ревизора, кому это понравится? Уж точно не Саманте Хоук, преуспевающей бизнес-леди из компании, производящей женскую одежду. Она не намерена проигрывать. Тем более ревизору – Ралфу Дормеру, носящему скучные костюмы, прозвище Злой Старик и, по слухам, замешанному в странной истории. Саманта не догадывается, что Ралф может быть для нее опасен не только в стенах офиса…

***

Связанные книги («Мэтьюс лимитед»):

1. Кэтрин Полански "Положение обязывает"

2. Кэтрин Полански "Стиль жизни"

1

Сентябрь в Нью-Йорке выдался таким жарким, что все вокруг только и делали, что обсуждали неотвратимо наступающее глобальное потепление. На прошлой неделе Саманта слышала, как две тощие фотомодели спорили в лифте – скоро ли Америку накроет цунами, вызванное таянием льдов в Антарктиде, или же ближайшие лет двадцать ей ничто не грозит. Видимо, проблема действительно серьезная, раз о ней начали рассуждать молоденькие платиновые блондинки. Почему двадцатилетний срок казался моделям достаточным, чтобы не беспокоиться насчет катаклизма, Саманта не совсем понимала. Вероятно, они считали, что сорок лет – глубокая старость, столько не живут.

Кондиционеры в шикарном офисе «Данго» конечно же справлялись с наступающим глобальным потеплением: два года назад Саманта тщательно выбрала офис. Отличные кондиционеры, окна от пола до потолка и кофе вовремя – неизменные условия для успешной работы. Все это у нее было, включая приличный конференц-зал, куда сейчас потихоньку стягивались представители региональных филиалов «Данго». Шеф попросил оставить рядом с ним пару мест, а это означало, что намечаются гости. Вот и хорошо. Саманта любила новшества.

Она критически оглядела зал, отметила, что бутылочки с ледяной минеральной водой расставлены, стаканы из тонкого стекла сияют, словно драгоценные камни от «Тиффани», и при желании любой участник совещания найдет рядом с собой ручку, бумагу, чтобы рисовать чертиков, и разъем, чтобы подключить ноутбук и раскладывать на нем пасьянс. Саманта не обольщалась, она знала, чем занимаются на таких встречах люди, уже многого добившиеся и довольствующиеся этим. Зачем директору филиала в Висконсине вся эта суета? У него и так все в полном порядке. Сама Саманта предпочитала не останавливаться, со временем надеясь дослужиться до заместителя генерального директора компании. Или, если очень повезет, стать полноправным партнером. О, конечно, всем известно, как делается карьера и замом может стать лишь тот, у кого хорошие связи, но Саманта не теряла надежды. В конце концов, назначили же Фила Андерсона, нынешнего владельца, когда-то заместителем Фредерика Данго, а ведь Фил был никто, техасский фермер, приехавший покорять Большое Яблоко в ковбойской шляпе. А потом, когда Данго решил уйти на покой, Фил сумел перекупить у него контрольный пакет акций и, выражаясь образно, оседлал этого норовистого жеребца – компанию.

Саманта Хоук работала в «Данго» уже четыре с половиной года, и это время она потратила не зря. Начинала директором бутика на Шестьдесят седьмой улице, а дослужилась до руководителя всей нью-йоркской сети. Под ее началом было семнадцать магазинов модной одежды, не считая отделов в больших торговых центрах. И у нее неплохие шансы стать заместительницей Фила Андерсона, когда Бриджит Вискард, нынешняя его помощница, оставит этот пост. Слухи о том, что Бриджит уходит к Кардену, курсировали с недавнего времени. Что ж, значит, Филу предстоит выбирать, и он, несомненно, выберет самую достойную.

Саманта поздоровалась с руководителем сети из Лос-Анджелеса, улыбнулась коллеге из Вашингтона и кивнула своей помощнице Эмили, которая с умильным выражением лица наблюдала за Трентом Джейкоби, прилетевшим из Торонто. Трент отвечал за зарубежные представительства и умел делать бизнес, как говаривал отец Саманты; кроме того, он был хорош собой, улыбчив и любим женщинами всех возрастов. Эмили сделала вид, что вовсе не строила глазки Джейкоби, но Саманта все равно погрозила ей пальцем и тут же снова вежливо заулыбалась, приветствуя Гленн Кенрик из Филадельфии.

Фил, видимо, приготовил всем сюрприз: причина совещания оглашена не была, три дня назад объявили о нем, и все региональные представители вынуждены были сорваться с места и прилететь в Нью-Йорк. Почему совещаются в Нью-Йорке, когда центральный офис компании расположен в Бостоне, тоже пока оставалось для всех загадкой. Фил любил преподносить приятные сюрпризы. В прошлый раз, когда играли в загадки, оказалось, что компания открыла представительства в Мексике и Бразилии. Неужели сейчас Андерсон объявит о выходе на европейский рынок? Этого все давно ждали. Конечно, «Данго» участвовала в модных показах, однако пока они не могли тягаться с крупнейшими компаниями – законодателями в мире моды. В Европе одежду с лейблом «Данго» не продавали, но Саманта считала, что это вопрос времени.

У них ведь неплохие модельеры, хорошая линия одежды для среднего класса, и, возможно, «Данго» трудно тягаться с тем же Карденом или Валентино – высокая мода не их конек, – однако может выступить вполне успешно. Нужно только найти незанятую нишу. В США и соседних государствах торговля шла хорошо. Пора, пора покорять старушку Европу, она заслуживает того, чтобы быть осчастливленной.

Возможно, речь пойдет о компании «Гэп» – известном производителе одежды для всей семьи, которая искала себе нового дилера. О том, что компания может объявить тендер и что «Данго» должна участвовать, слухи ходили давно и упорно, поэтому Саманта была готова. У нее кое-что имелось в тайниках. Она давно думала над тем, как завоевать Европу, и все чаще склонялась к мысли, что надо предложить не просто модную одежду, но модную одежду для всей семьи. «Данго» не разработала пока собственную линейку детской одежды, но имела обширную филиальную сеть и была открыта для сотрудничества. Вместе с «Гэпом» все должно получиться просто отлично.

Руководители представительств расселись, а Фила все не было. Саманта мельком глянула на свое размытое отражение в стеклянной двери конференц-зала, хотя и так знала, что все безупречно. Стиль «бизнес-леди встречает шефа»: никаких легкомысленных кудряшек, волосы гладко уложены и собраны на затылке в консервативный, но замысловатый пучок, косая челка вносит нотку женственности, темно-серое платье со скромным декольте выгодно подчеркивает стройную фигуру. Кожа, лишь слегка тронутая загаром, перламутровый макияж, элегантный браслет, туфли в тон платью – воплощенный профессионализм, а не женщина. На работе быть женщиной нельзя, на работе нужно быть незаменимым сотрудником, а это понятие «унисекс». Главное не переборщить с этим самым унисексом, не превратиться в сушеную змеюку неопределенного пола.

Вот Эмили могла позволить себе кудряшки – у нее волосы вились от природы, и, слава богу, девушка знает, что с ними делать. Младший персонал может себе позволить женственность и некую игривость.

Эмили выглянула в коридор и отчаянно замахала начальнице: дескать, идут. Саманта привычно растянула уголки губ в дежурной улыбке, приветствуя руководителя компании и его гостей.

Впрочем, гость оказался только один: невысокий, коротко стриженный мужчина лет сорока, в классическом костюме-тройке. Саманта с одного взгляда оценила одежду, часы и ботинки и мысленно присвистнула: незнакомец был птицей высокого полета. Он прошел к отведенному для него креслу, ни на кого не глядя, и уселся, свободно положив руки на подлокотники. Стиль «сытый бизнес-барс в логове соседа».

Фил, высокий, уже начинающий седеть и, как всегда, растрепанный, протянул Саманте руку. Ладонь у владельца компании была влажной, но это пришлось вытерпеть и глазом не моргнув. Да Саманта килограмм живых дождевых червей съела бы, только бы Андерсон назначил ее своей заместительницей.

– Здравствуйте, Сэм, рад вас видеть. Так приятно снова оказаться в Нью-Йорке.

– Я слышала в Бостоне дождь, – поддержала светский разговор Саманта.

– О да, льет как из ведра. – Фил занял кресло во главе стола, Саманта, как хозяйка офиса, села на свое место по левую руку от шефа. Напротив нее оказался гость и секретарша Андерсона, неотразимая Элис Баттен, одетая, как обычно, словно цыганка со средневековой ярмарочной площади. Эсмеральда, да и только: крупные серьги, ярко-красная блузка, широченная юбка с какими-то дикими цветами. Элис могла себе это позволить, Фил в ней души не чаял. Впрочем, этой женщине любая одежда будет к лицу. Элис подмигнула Саманте – их связывала давняя офисная дружба – и с преувеличенным вниманием уставилась на шефа.

Гость внимательно рассматривал присутствующих, коснулся взглядом и Саманты, и она почувствовала себя, как на первом курсе университета, на экзамене у злого преподавателя, который желает тебя завалить, потому что ты ему не нравишься – не нравишься только потому, что ты существо женского пола. Саманта давно уже научилась нутром чувствовать шовинистически настроенных мужчин. Что-то будет, подумала она, в свою очередь разглядывая жесткое некрасивое лицо незнакомца. Неужели это и есть их европейский партнер? Да нет, по виду типичный американец, европейцы совершенно другие.

Фил наконец-то соизволил начать.

– Добрый день, дамы и господа. – Он усмехнулся в густые усы, как будто приветствия подчиненных его забавляли. Подождав, когда все покивают, побормочут что-то для приличия и помашут ручками, Фил продолжил: – Прошу извинить за задержку и за неожиданность этого совещания – мне известно, что некоторым из вас пришлось спешно менять планы. Однако причина, по которой я собрал вас сегодня, слишком важна, чтобы откладывать встречу.

Ого, подумала Саманта, пригасив вежливую улыбку (та свою роль уже сыграла). Кажется, у шефа новости. Интересно, приятные или не очень? Хорошо бы все-таки дело оказалось в открытии европейской сети, а не в том, что компания внезапно обанкротилась, так как Фил проиграл все активы в Лас-Вегасе.

– На прошлой встрече я упоминал, что расширение нашей сети не за горами. Все мы понимаем, что выход на рынки других стран, причем не только Северной и Южной Америки, но и Азии и Европы, требует значительных финансовых вложений. Компания «Данго» завоевала высокие позиции в Америке, и пришла пора двигаться дальше.

Саманта расслабилась. Значит, она была права и дело в расширении. Как это приятно! Может быть, прежде чем ей удастся добиться места заместительницы генерального, ее поставят руководить европейской сетью? Тоже неплохая перспектива, в каком-то смысле даже интереснее, чем сидеть в высоком начальственном кресле. Центральный офис можно будет устроить в Париже. Саманта очень любила Париж.

– Перспективы развития компании таковы, – продолжил Фил, – что открытие новой сети бутиков и продвижение марки «Данго» должны вывести нас на качественно новый уровень. Раскрутка такого масштаба под силу нашим пиарщикам, однако спокойнее будет иметь за спиной более впечатляющую поддержку.

Саманта с недоумением посмотрела на Фила, потом просигнализировала бровями Элис – о чем это он? Та едва заметно скривилась и расширила глаза: дескать, новости грандиозные, сейчас сама все узнаешь.

– Наши аналитики оценили обстановку, и совет директоров принял решение, которое в общем-то назревало уже последние полгода. На прошлой неделе с согласия совета директоров я продал контрольный пакет акций Тони Мэтьюсу, владельцу корпорации «Мэтьюс лимитед».

Ба-бах! Новость обрушилась, как падает на голову лежалый снег с крыши. Саманта сжала губы так, что они побелели, и вовсе не из-за перламутровой помады. Соображала она всегда быстро и теперь мгновенно сделала выводы. Что же это получается? Она четыре с половиной года очаровывала Фила, надрывалась, делала карьеру в «Данго», чтобы в один прекрасный момент начальство сменилось и конечно же поставило заместителем своего человека? Как неприятно. Как исключительно неприятно. Для компании перемены сулят грандиозные перспективы, но для Саманты лично – сплошные трудности, сражения и, вполне возможно, поражение. В мозг прокралась предательская мысль о побеге: уйти из «Данго», благо парочка предложений есть, и даже весьма выгодных. С другой стороны, «Мэтьюс лимитед» может оказаться гораздо более перспективной в плане карьеры, чем любая другая компания. Только придется много, очень много работать, четыре года псу под хвост. Саманта с искренней неприязнью, даже с ненавистью, уставилась на гостя. Теперь понятно, кто это. Новое начальство из «Мэтьюс лимитед».

Коллеги зашевелились, по залу прошел гул – новость никого не оставила равнодушным. Понятно было, что грядут огромные перемены, и неясно – к худшему или к лучшему. Новая метла по-новому метет, и люди вполне справедливо опасаются за свои места.

– Мистер Мэтьюс не смог сегодня присутствовать здесь, и делами «Данго» сейчас и в дальнейшем будет заниматься его заместитель Рэд Котман.

Незнакомец, сидевший напротив Саманты, лениво поднял ладонь, приветствуя присутствующих. Так вот кто он такой, подумала Сэм, глядя на Котмана с новым интересом. Заместитель Мэтьюса, птица высокого полета. Теперь понятно, почему совещание проходит в Нью-Йорке: центральный офис новых владельцев находится именно здесь.

Про «Мэтьюс лимитед» она слышала, а руководителя ее встречала лично: Тони Мэтьюс был человеком общественным и зачастую появлялся на модных тусовках, которые Саманта тоже не оставляла без внимания. Кажется, на одной из вечеринок кто-то из приятелей представил Саманту Мэтьюсу, однако все их знакомство свелось к поцелую ладошки и стандартному комплименту, после которого магната кто-то отвлек. С Мэтьюсом «Данго» никогда не сотрудничала, он предпочитал масс-медиа, и у компаний было мало общих интересов.

И тут – здравствуйте, пожалуйста. Зачем «Мэтьюс лимитед» сеть бутиков и компания по производству модной одежды?

– Это были отличные десять лет совместной работы, дамы и господа, – между тем завершил свою речь Андерсон. – Надеюсь, вам понравится работать под эгидой «Мэтьюс лимитед». Мистер Котман, прошу вас.

– Добрый день. – Заместитель Мэтьюса чуть подался вперед, сменив расслабленную позу на деловую. – Я рад приветствовать сотрудников компании «Данго» и надеюсь, что наша с вами работа окажется продуктивной.

Обтекаемо, слишком обтекаемо. Так дело не пойдет. Саманта чуяла, что нужно ковать железо, пока горячо, и целенаправленно улыбнулась Рэду. Котман даже сбился с мысли, и Саманта смогла вставить слово:

– Позвольте задать вопрос, мистер Котман?

– Разумеется, мисс…

Рэд явно не ожидал никаких вмешательств в тронную речь, но быстро собрался с мыслями.

– Хоук, – подсказала Элис, предательница.

Могла бы вчера хоть намекнуть, когда болтала с Самантой по телефону.

– Да, мисс Хоук. Слушаю вас.

Котман положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

– Насколько мне известно, «Мэтьюс лимитед» не занимается модной одеждой, – сказала Саманта и чуть-чуть приподняла правую бровь – ну посмотрим, что ты ответишь.

– Действительно, не занимается, – кивнул Котман. – Однако никогда не поздно попробовать нечто новенькое, верно? Впрочем, вы задали вопрос, с ответа на который я хотел начать.

Рэд поднялся, чтобы все его как следует разглядели, и непринужденно оперся кулаком о стол. Крепкий, уверенный в себе человек. С собственным штатом великолепных работников.

– «Мэтьюс лимитед» – компания, занимающаяся преимущественно медийными проектами. Нам принадлежат периодические издания, телеканалы, радиостанции, а с прошлого года – кинокомпания, уже выпустившая несколько успешных фильмов. Кроме того, мы работаем в сфере недвижимости и несколько лет назад вложили средства в создание и развитие сети магазинов «Уют», хотя это и не самое известное наше деяние.

Так, значит, «Уют», чьи магазины можно встретить в каждом провинциальном городе, тоже принадлежит Мэтьюсу. Понятно, откуда у него миллиарды.

– Мой начальник и друг Тони – человек, который любит новое, – сказал Котман. – Он достиг успеха в шоу-бизнесе, СМИ и торговле бытовой техникой, и ему захотелось вложить средства в марку модной одежды. «Данго» – успешная компания, перспективы развития которой, учитывая широкую филиальную сеть, настолько впечатляют, что этим заинтересовалась «Мэтьюс лимитед». Тони не привык долго решать, и мы перекупили контрольный пакет акций у мистера Андерсона, – кивок Филу, – а теперь решим, что именно с этим делать. Вполне вероятно, что дела у «Данго» идут отлично и менять ничего не надо, но возможен и другой вариант.

У Тони Мэтьюса была слава сумасшедшего бизнесмена. Говорили, что он может купить разваленную лачугу в джунглях Амазонки и сделать из нее шикарный отель, даже если окрестности будут кишеть аборигенами и крокодилами. Саманта не сомневалась, что, если Мэтьюсу захочется, у «Данго» все будет отлично. Только вот где при этом окажется она сама?

– То есть вы еще не уверены, стоит вкладывать в нас средства или нет, – протянул Трент.

– Джейкоби, – подсказала Элис.

Саманта подумала, что в «Мэтьюс лимитед» еще меньше уверены, нужно ли им вообще связываться с «Данго». Но всем известно, что дела Мэтьюс ведет так, как угодно его левой пятке и ни с кем не советуется.

– Вы очень точно ухватили суть, мистер Джейкоби, – хладнокровно произнес Котман. – В течение ближайших полутора месяцев нам предстоит оценить потенциал развития «Данго», подробно и в деталях ознакомиться с работой компании и сделать соответствующие выводы. Если по прошествии этого времени мистер Мэтьюс посчитает возможность раскрутки… неинтересной, мы перепродадим контрольный пакет. Мы беремся только за нескучные проекты.

– Конечно, вы можете себе это позволить, – не удержался кто-то из управляющих филиалами – кажется, Вурчер из Джорджии.

– Вот именно, – холодно улыбнулся Котман.

Распространенная практика. Крупная рыба слопала рыбу поменьше, но не заглотала, а держит во рту, чтобы оценить вкус. Крупные рыбы обычно такие – гурманы. Если добыча окажется постной, рыба ее выплюнет и, величаво помахивая хвостом, поплывет дальше искать кого-нибудь повкуснее. Миллиардеру Мэтьюсу неинтересно возиться с пескарями, ему подавай рыбку экзотическую, да пожирнее и покрупнее. Саманта вовсе не была уверена, что «Данго» экзотика. Просто стабильная компания, медленно, но верно завоевывающая себе имя. Никаких великих свершений, никаких попыток конкурировать с ведущими домами моды. Просто добротный средний класс. Быть им выплюнутыми.

– Для того чтобы провести ревизию, – железным голосом говорил Котман, – во все региональные филиалы «Данго» будут назначены наблюдатели из «Мэтьюс лимитед». Они и их команды оценят работу отделений и по прошествии полутора месяцев сдадут отчеты, на основании которых руководство сделает выводы. Вы будете оповещены о решении совета директоров. Теперь подробности…

2

Сразу после окончания двухчасового совещания, с реверансами проводив Фила, Котмана и Элис и выпроводив озадаченных руководителей регионов, Саманта заперлась у себя в кабинете и велела Эмили ни с кем ее не соединять, а сама набрала номер Памелы.

– Сэм, прости, я на совещании, – без приветствия буркнула подруга.

– Две секунды. Сегодня в восемь? До зарезу нужно поговорить, – выстрелила Саманта.

– Да, закажи столик в «Сандее». Кэролайн звонила, она присоединится чуть позже.

– Хорошо. Извини, что не вовремя.

– Да ничего.

Памела выключила телефон.

Что бы ни было, а встреча с подругами в среду – это святое, и никто и ничто не может им помешать. Даже глобальное потепление. Даже Рэд Котман с его перспективами вложения. Или вторжения, уж неизвестно, какая формулировка лучше подходит. Саманта набрала номер бара «Сандей» и заказала обычный столик номер три. После чего повернулась в кресле так, чтобы смотреть в окно, и забарабанила по столешнице острыми ноготками с безупречным маникюром.

Ежу понятно, что воспоследует за перепродажей контрольного пакета. Фил, конечно, рад: у него, кроме «Данго», еще один неплохой бизнес, причем гораздо менее хлопотный, так что он может легко бросить этот воз и заняться ближе к пенсии более простым делом. Элис уйдет вместе с ним, Бриджит тоже покидает корабль – а что делать ей, Саманте Хоук, перед которой всего несколько часов назад открывались такие блестящие перспективы?

Конечно же наблюдатели будут оценивать работу руководителей. Конечно же кого-то порекомендуют на новые должности, даже с продвижением, если «Мэтьюс лимитед» сочтет проект достойным внимания. Кого-то уволят, выплатив компенсацию, кого-то просто пнут под зад. Но так будет только в том случае, если «Мэтьюс лимитед» и сам мистер Мэтьюс лично сочтет «Данго» достаточно «вкусным». А если нет, пакет опять перепродадут и придется заигрывать уже с новым начальством. И неизвестно, кто им окажется. Могут быть варианты гораздо хуже Фила или «Мэтьюс лимитед». Стоит ли сейчас ориентироваться на Мэтьюса или все же сбежать куда подальше, не дожидаясь, пока объявится новый хозяин?

В общем-то Фил Андерсон был неплохим человеком: в меру успешным бизнесменом, в меру суровым начальником. А Мэтьюс – человек совершенно иного склада, не признающий никакого «в меру». Саманта иногда читала статьи о нем в бизнес-изданиях. Чрезвычайно занимательное чтиво, куда там Роберту Шекли, фантастическими романами которого Саманта зачитывалась в юности.

– Ладно, – пробормотала она, обращаясь к торшеру в углу кабинета, – поживем – увидим.

Торшер, конечно, ничего ей не ответил.

Бар «Сандей» вот уже несколько лет был излюбленным местом встреч трех закадычных подружек – Саманты Хоук, Памелы Рамсон и Кэролайн Лайгфут. Они обнаружили его случайно: такси, в котором все трое ехали на вечеринку, заглохло напротив бара. Шел проливной дождь, и Памела предложила переждать его в этом местечке. Видимо, тут вмешалась сама судьба: бар, никогда не бывший в списке самых модных заведений города, неожиданно пришелся подругам по душе. И они стали назначать традиционные встречи по средам здесь, заказывая неизменный третий столик. Оттуда была отлично видна барная стойка, однако стоял он в закутке у окна, куда никто не совался без необходимости.

Саманта толкнула дверь бара и шагнула в полутьму, пропахшую табачным дымом. В «Сандее» не было зоны для некурящих, поэтому здесь всегда можно было получить долю никотина, даже не притрагиваясь к пачке сигарет. Саманта кашлянула, привыкая, и решительным шагом направилась к своему столику. Возникший будто ниоткуда официант обрадованно заулыбался ей.

– Привет, Сэм.

– Привет, Патрик. – Когда заводишь любимый бар, в нем неизменно заводятся и любимые официанты. – Как твои курсы вождения?

– Потихоньку осваиваюсь. Не думал, что водить машину в Нью-Йорке так сложно.

– Главное, не забрасывай учебу, – выдала наставление Саманта.

– Он не забросит, – сказала Памела, которая уже сидела за столиком и, конечно, дымила, как паровоз времен братьев Люмьер. – Кэролайн звонила, она на подходе.

– Отлично. Тогда неси нам сразу три «Маргариты», Патрик. – Официант кивнул и растворился в сумерках заведения, а Саманта уселась на любимый стул и бросила сумку на полочку рядом. – Уф. Промариновалась в офисе, даже переодеться не успела.

– Ты очень мило выглядишь. – Памела затушила сигарету в стеклянной пепельнице. – Как настоящая начальница.

– Сейчас я хотела бы выглядеть как отвязная девчонка. Нет ничего лучше для повышения тонуса, чем смена имиджа, – вздохнула Саманта.

– А тебе нужно повысить тонус? – Памела скептически окинула взглядом подругу. – Не похоже, что ты не в норме.

– Ты даже не представляешь насколько.

– Ладно. Подождем Кэролайн, и ты все расскажешь.

Памела выудила из пачки следующую сигарету и красиво прикурила. Саманта унюхала характерный запах ментола.

– Ты себе сердце надорвешь.

– Да брось. Я раньше надорвусь, гоняя подчиненных.

Памела была старше Саманты на три года и владела собственным небольшим делом – салонами красоты. Впрочем, чем еще может заниматься в бизнесе эффектная брюнетка с ногами от коренных зубов. В изящных ушках Памелы покачивались бриллиантовые серьги, и весь ее вид говорил о том, что она очень успешна. Памела умела получать от жизни удовольствие, на работе напоминала отважного боевого генерала, а в непринужденной обстановке, особенно среди интересных мужчин, была само очарование. Мужчины около нее, впрочем, не задерживались: Памела любила разнообразие и ненавидела постоянство, так что о замужестве и слышать не хотела.

– Привет. – Кэролайн, тяжело отдуваясь, упала на стул. – Я не слишком задержалась?

– Да нет. – Памела взглянула на часы. – Всего на три минуты.

– Неподалеку пробка, пришлось заплатить таксисту, вылезти посреди дороги и дальше идти пешком… О, «Маргарита»! Спасибо, Патрик. Как твои курсы вождения?

– Все отлично, Кэролайн.

– Ну, за встречу. – Подруги сдвинули бокалы. – Не первую и далеко не последнюю.

– Это какой-то сумасшедший дом, – сообщила Кэролайн, поставив свой бокал. – С самого утра Рикс насел на меня, чтобы я подготовила все документы по делу Стивенса. А их гора. Эверест. И я штурмовала его до трех, пока мы не поехали в суд.

– Выиграла? – заинтересованно спросила Саманта.

– Конечно. Это я люблю, а вот бумажную волокиту…

Кэролайн, самая младшая из троих – ей недавно исполнилось тридцать четыре, всего на год меньше, чем Саманте, но той почему-то разница в год казалась большой, – была очень успешным юристом, специализировавшимся на международном гражданском и корпоративном праве. Она защищала в суде проворовавшихся чиновников из крупных компаний, улаживала споры, возникшие в результате непонимания законов других стран, и свободно говорила на шести языках, включая арабский и мандаринский диалект китайского. Кэролайн была абсолютно убеждена, что будущее за азиатами, так как американцы и европейцы излишне расслабились и не осознают надвигающейся угрозы. Еще она была вегетарианкой, защитницей животных, носила скучные офисные костюмы, на нее не оборачивались на улицах, потому что даже легкая полнота нынче не в моде – а Кэролайн была пышкой, – зато в юридическом мире ее имя уже много значило.

– У Саманты сегодня был нелегкий день. – Памела, не церемонясь, приступила к делу. – Когда ты мне звонила, голос у тебя был, как у придушенной кошки. Что случилось, Сэм?

– О, мелочь, ерунда. Наш генеральный директор, владелец контрольного пакета акций, взял и продал их. Вот так. Теперь на нашу голову сядет большая корпорация, а мы должны улыбаться новым владельцам и проглотить амбиции – ну, у кого они были, конечно.

Выраженное словесно, положение выглядело еще более отвратительно, чем в жизни.

– Ого! – Кэролайн вытащила глаза. – И кому вы приглянулись?

– Тони Мэтьюсу. Этому чокнутому миллиардеру, который только и делает, что мелькает в новостях.

– Ни фига себе, – резюмировала Памела. – Он же не занимается модой?

Саманта коротко вздохнула и изложила подругам суть проблемы.

– Теперь мы должны ублажать наблюдателей, которые со своей командой будут ошиваться полтора месяца в наших офисах и не давать нормально работать. Во все будут совать свой нос, везде рыться, пугать моих людей. А потом вынесут приговор.

– Посчитай плюсы, – возразила Памела. – Если «Мэтьюс лимитед» решит вас раскручивать, вы выиграли в лотерею, даже не покупая билета. Удача и нескончаемая прибыль просто поплывут вам в руки. Вам больше не нужно будет платить за рекламу в СМИ, у них достаточно денег, чтобы вывести вас в Европу… Да ты еще великим модельерам будешь руки пожимать!

– Если останусь на своем месте, – напомнила Саманта.

– А почему нет? Ты отличный работник и хорошо себя зарекомендовала. Просто будь собой, и все пройдет как по маслу.

Памела допила «Маргариту» и замахала Патрику, чтобы повторил.

– В команде будут юристы? – заинтересованно спросила Кэролайн.

– Да, юрист, финансист, менеджер по работе с персоналом… И во главе этой шайки – главный аналитик, который и напишет свой чертов отчет.

Саманта не могла понять, почему ее так задевает этот отчет, но вот задевает же.

– Тогда можешь не беспокоиться, юристы у них объективные, – заявила Кэролайн.

– Откуда ты знаешь? Ты с ними работала?

Саманта потерла лоб и поморщилась. От табачного дыма словно какая-то грязь оседает на коже, липкая и гадкая.

– Я лично – нет, а наша компания – да. Полтора года назад было громкое дело о финансовых махинациях в «Мэтьюс лимитед». Тони Мэтьюса пыталась подставить одна дамочка из совета директоров. Сливала большие суммы наркоторговцам. Вы должны помнить, это было во всех газетах. – Подруги согласно кивнули. – Юридическая служба у них очень хорошая, они нам так помогли. Мы были задействованы в числе прочих для расследования, так что я кое-кого оттуда знаю, хотя и не принимала непосредственного участия в той работе.

– А мне терпеть этого Ралфа Дормера полтора месяца, – уныло протянула Саманта, никак не желавшая расставаться с тоской.

Ей было неуютно, ее терзали плохие предчувствия, к тому же коктейль закончился.

– Как-как ты сказала? Ралф Дормер?! – вскрикнула Кэролайн.

– Да. Так зовут главу команды, которая придет ко мне из «Мэтьюс лимитед». – Саманта нахмурилась. – Ты что, его знаешь?

– Наслышана, – скривилась Кэролайн. – Вот теперь я готова тебе посочувствовать. Коллеги дали Дормеру прозвище Злой Старик, он один из самых одержимых шовинистов в этом прекрасном городе. Он тебя выживет, Сэм, просто потому, что ты женщина.

– Что за ерунда? – удивилась Памела, а Саманта воинственно добавила:

– Пусть только попробует! Я его по судам затаскаю.

– Не выйдет. Его отец генеральный прокурор Нью-Йорка, – вздохнула Кэролайн.

– У-у… – промычала Саманта и взялась за голову. – Вот это да.

– Бэзил Дормер, противный старикашка, ему седьмой десяток, а он еще скрипит и не собирается на пенсию. И сын, говорят, весь в него. Я не встречала младшего Дормера, но слышала о нем от коллег. Парень несколько лет назад чуть не сел за сексуальные домогательства на работе, но дело рассосалось само собой – оскорбленная девушка забрала заявление. Ее то ли запугали, то ли подкупили, неизвестно.

– Конечно, такое просто устроить, имея папашу генерального прокурора, – буркнула Памела. – Кстати, старший Дормер тоже шовинист проклятый, я как-то видела его в одном шоу по телевизору. Чуть не стошнило.

– Кто знает, что там было на самом деле, – рассудительно заметила Кэролайн. – Но история выглядела не слишком приятно.

– А что же Мэтьюс? – спросила Саманта. – Ведь он не любит людей с подмоченной репутацией, насколько я знаю.

– Сэм, подумай! – воскликнула Памела. – Тони Мэтьюс далеко не дурак, зачем ему портить отношения с прокурором Нью-Йорка? Разумеется, тут многое можно спустить на тормозах.

– Видимо, из-за той истории младший Дормер заделался женоненавистником, во всяком случае в офисных реалиях, – закончила Кэролайн. – Я знаю, что он с женщинами не работает, у него вся команда исключительно мужчины.

– Может, он голубой? – предположила Саманта. – Может, вся его команда – смазливые мальчики в бирюзовых рубашках.

– Кажется, нет. Его сексуальная ориентация тебе все равно не поможет. Сложность с такими типами в том, что женщина его раздражает не потому, что она сексуальна, несексуальна, плохо или хорошо работает, а просто потому, что она женщина.

– Переодеваться в мужика поздно, да и вряд ли мне удалось бы скрыть вот это. – Саманта постучала пальцем по аппетитной груди. – Придется быть паинькой, не сметь проявлять даже малейшего человеческого качества, только деловые. Ненавижу.

– Ты ведь хочешь место заместителя директора? – тоном демона-искусителя поинтересовалась Памела.

– Очень хочу. Я не зря вкалывала столько лет, чтобы сдаться сейчас. Никакой шовинист меня не остановит, можете мне поверить.

Саманта решительно стукнула ладонью по столу.

– За успех! – и подруги чокнулись бокалами, которые незаметно принес и расставил Патрик.

3

Стоило Саманте войти в приемную, как Эмили подскочила к ней и зашептала:

– Он там! В вашем кабинете!

– Кто? – нахмурилась Саманта, которую нынче утром все раздражало.

День начался из рук вон плохо: любимая блузка оказалась грязной, а она об этом забыла, повсюду на улицах были пробки, и потому часы показывали уже пятнадцать минут одиннадцатого, а она только входила в офис. И тут еще Эмили с непонятными намеками и загадочным выражением лица.

– Мистер Дормер! – трагически зашептала секретарша. – Он явился ровно в десять, минута в минуту, и ждет вас!

– Вот черт! Я не думала, что все будет так быстро.

Саманта с сомнением посмотрела на дверь собственного кабинета, который вдруг перестал быть неприступной крепостью. На ее территорию проник враг, и его следует уничтожить. Лучники, готовьтесь!… Хотя нет. Не стоит думать об этом человеке как о враге. С ним надо сотрудничать.

– Ты подала ему кофе? – с надеждой поинтересовалась Саманта.

– Он отказался, мисс Хоук. Сказал, что пришел сюда не кофе пить, а работать.

Да уж, вежливости мистеру Дормеру не занимать. Ладно. Разозлившись, Саманта велела Эмили кофе все-таки приготовить и распахнула дверь кабинета.

Ралф Дормер сидел в кресле у самого окна и созерцал панораму; в окно светило яркое солнце, и поэтому Саманта могла рассмотреть только его силуэт. Она сделала пару шагов, остановилась и демонстративно кашлянула. Дормер повернул голову.

– Вы опоздали на четверть часа. – Его голос лязгнул, как чугунный засов на воротах тюрьмы. – Вы не должны были это делать.

Что она должна была сделать, так это сообразить, что Рэд Котман не станет зря терять время и пришлет свою команду ревизоров сразу же.

Ну ладно, не стоило вчера пить текилу, но пятнадцатиминутное опоздание в Нью-Йорке – это не то, за что принято вздергивать на дыбу. Причем Саманта начальница и сама себе хозяйка.

– Не должна, – согласилась она любезным тоном, позабыв, что должна быть паинькой, – однако я не совершила преступления, мистер Дормер. Мой рабочий день официально начинается с одиннадцати, если вам неизвестно.

Так и было записано в ее трудовом контракте – только Саманта позабыла об этом в далекие времена, привыкнув вставать рано и приезжать в офис ни свет, ни заря, а теперь вот вовремя вспомнила и мысленно похвалила себя. Если Дормеру захочется это проверить, он зубы обломает.

– Давайте начнем еще раз, – любезно предложила она, пошла к своему столу и, поставив на него сумку от Пако Рабанна, протянула ему ладонь. – Меня зовут Саманта Хоук, я руковожу нью-йоркской сетью бутиков «Данго».

Ралф Дормер поднялся, и Саманта наконец смогла его разглядеть. И еле удержалась от искушения выругаться шепотом – зря она вчера так буквально восприняла слова Кэролайн о Злом Старике.

Она почему-то думала, что Дормеру не меньше пятидесяти, но на вид он оказался чуть старше нее. У него были широкие плечи, подходящие скорее крутому парню из бейсбольной команды, чем офисной крысе, и правильные, запоминающиеся черты лица. Четко очерченный волевой подбородок, нос с еле заметной горбинкой, плотно сжатые узкие губы. Темные волосы подстрижены так, что едва прикрывают виски, темно-серый костюм кажется черным, галстук в тон без узоров… Стиль «замшелый консерватор».

Саманта терпеть не могла таких людей. Они казались ей похожими на агентов секретной службы, которые маячат за спиной президента, когда он идет прогуляться с собакой по парку. Дормеру не хватало только черных очков для завершения образа, а так вылитый агент, у которого своего лица быть не должно. Эта подчеркнутая безликость, которая призвана имитировать профессионализм, казалась Саманте притворством. Если ты профессионал, тебе должно быть важно, как ты выглядишь – крохотный штрих для подчеркивания индивидуальности необходим.

Но Дормер, видимо, полагал, что профессионально выглядеть именно так – без единой пылинки на лацкане дорогого пиджака, которая могла бы испортить гармонию безликости. Тьфу ты.

Саманта заставила себя улыбнуться. Этот человек способен напакостить ей одним росчерком пера.

Он все-таки пожал ей руку, и она предложила ему садиться, а сама обошла стол, уселась в начальственное кресло и аккуратно, как английская королева, скрестила ноги. Ноги у нее были что надо, и Саманта не стеснялась их демонстрировать. С ее ногами можно носить джинсовые шорты, едва прикрывающие задницу, и чувствовать себя объектом неусыпного мужского внимания. Но, конечно, замороженный тунец Дормер не оценил их. Ладно, это только начало.

– Эмили, принеси кофе, – велела Саманта, нажав кнопку на коммуникаторе.

– Я не буду кофе, – отказался аналитик.

– И зря. Эмили варит его отлично, у нас тут собственная кухня. Позвольте мне вас угостить, – будто вспомнила о правилах гостеприимства Саманта.

Дормер поморщился, но, видимо, посчитал неприличным отказываться и дальше. Секретарша через минуту притащила поднос. Пока она расставляла чашки, сахарницу и прочие необходимые для кофепития атрибуты на столе, Саманта и ее гость молчали.

Когда за Эмили закрылась дверь, Саманта разлила кофе и спросила:

– А где ваша команда, мистер Дормер? Я думала, они прибудут вместе с вами.

– Я велел им явиться к двенадцати. Надеюсь, к этому времени вы сможете предоставить нам помещение, где мы будем работать.

Голос его звучал, как у робота из того фильма с Уиллом Смитом.

– Что вам необходимо для работы? – сразу перешла к делу Саманта.

Дормер принялся загибать пальцы.

– Компьютерные столы в первую очередь. Ноутбуки у моих людей свои. Доступ к вашей базе данных, к бухгалтерским документам, карточки на проход во все помещения. Мы производим полную оценку и всесторонний анализ, мисс Хоук.

– Я об этом помню.

Бухгалтеры взбесятся, когда чужаки полезут в их дела, но придется потерпеть. Всего полтора месяца, а потом либо спокойная работа, либо увольнение. Трудно понравиться этому категоричному мистеру Дормеру, выбритому до синевы, так что увольнение более реально.

– Также я прошу вас оказать моим людям содействие в оценке перспектив развития.

Он не знает, что ему делать с модой, поняла Саманта и развеселилась. Консервативный мистер Дормер, запаянный в скучный костюм, как в доспехи, не понимает, насколько перспективной может оказаться та или иная линия одежды и что в этом новом для него мире хорошо, а что – плохо. О, я тебя еще вгоню в краску, мысленно пообещала ему Саманта. Ты у меня еще походишь по отделу, где моделируют нижнее белье.

Она улыбнулась милой улыбкой и сказала:

– Конечно, никаких проблем.

– Я надеюсь, что их не будет, мисс Хоук, – словно льдинку в коктейль обронил слова Дормер.

– Откуда бы им взяться, – парировала Саманта не менее холодно.

Разговор естественным образом зашел в тупик. Саманта держала паузу, мелкими глотками пила кофе и старалась не убирать с лица приветливое выражение. Мистер Дормер такой деловой, что даже не ослабит узел галстука, хотя сидит у самого окна, где через стекло жарит солнце. Там даже кондиционеры не спасали.

Пауза затягивалась, и гость не выдержал первым.

– Вы всегда приходите на работу в таком виде?

– Простите?

Саманта искренне удивилась. Этим утром она, конечно, не выглядела такой консерваторшей, как вчера на достопамятном совещании, однако ее не в чем было упрекнуть. Юбка-миди, золотисто-болотного цвета блузка от Нины Риччи, – коллекция нынешнего сезона, между прочим! – неброские аксессуары и туфли на высоком каблуке. Стиль «осенняя элегантность без эксцентричности».

– Вы находитесь в офисе и должны носить офисный костюм!

Дормер выразительно постучал пальцем по лацкану собственного пиджака.

У-у, как все запущено.

– Ваш мне будет великоват, – не удержавшись, огрызнулась Саманта. Да что этот выскочка себе позволяет?! Он смеет критиковать ее безупречный вкус?! – Я руковожу сетью модных магазинов и должна выглядеть соответственно.

– Вы выглядите, как фотомодель, а не как директор, – объяснил свои претензии Дормер.

– О, спасибо за комплимент! – кокетливо улыбнулась она.

– Это не комплимент! – отрубил Дормер. – Это недостаток!

– Еще никто и никогда не называл мой стиль недостатком, – нехорошо прищурилась Саманта.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – не остался в долгу он.

– Я забочусь о своем здоровье и не стала бы рисковать получить солнечный удар… как вы, – сладко улыбнулась Саманта.

– Благодарю, за мое здоровье можете не беспокоиться.

Вот и поговорили.

– Мистер Дормер, может быть, мы обсудим нечто более существенное, чем мою одежду? – предложила Саманта. – Я ни в одной детали не отступаю от дресс-кода «Данго». Ваши претензии беспочвенны.

Дормер открыл рот, явно намереваясь предъявить очередные претензии (Что ему на этот раз не понравилось? Маникюр? Педикюр? Может, мне вообще раздеться, если его так не устраивает мой внешний вид?), когда раздался вызов из секретарской и голос Эмили произнес:

– Мисс Хоук, пришел Остин. Впускать?

– О, разумеется.

Про Остина Саманта совсем забыла. Все правильно, сегодня он как раз возвратился из отпуска. Помощнику повезло: не присутствовал на эпохальном совещании и явился уже к разбору полетов.

Раздался символический стук, и дверь приоткрылась. Остин заглянул в кабинет и обаятельно улыбнулся.

– Тук-тук. К тебе можно, Сэм?

– Входи.

При Дормере Остин мог бы и не называть ее уменьшительным именем, но ничего не поделаешь, такой уж он есть – веселый, непредсказуемый и не признающий официальных рамок.

– Доброе утро.

Остин закрыл за собой дверь в секретарскую, где Эмили наверняка замерла, как заяц, ожидая результатов визита аналитика, прошествовал к столу и внимательно посмотрел на Дормера.

Тот ответил холодным взглядом.

– Сэм, не представишь нас?

– Остин Эверилл, мой заместитель. Ралф Дормер, руководитель команды аналитиков из «Мэтьюс лимитед».

Саманта понадеялась, что, пока Остин поднимался в офис, ему по дороге попался некто, кто просветил его насчет перемен в компании. Или Эмили справилась. Судя по тому, что Остин не удивился, так оно и было.

Остин протянул Дормеру руку.

– Приятно познакомиться, сэр. Вы будете оценивать перспективы нашей компании продавать юбки на каждом углу?

Саманта с удивлением отметила, что Дормер усмехнулся. Казалось, присутствие Остина его обрадовало. Ну точно, шовинист, причем наихудшего разбора. Она не понимала, почему ее так злит отношение аналитика. Ведь он посторонний человек. Конечно, не совсем посторонний, раз он будет решать ее карьерную судьбу, но все же ей с ним серебряную свадьбу не справлять, соответственно, в деловой сфере он мог бы вести себя просто вежливо. И это было бы профессионализмом, а не упреки по поводу фасона ее блузки.

– Вроде того, Эверилл. – Дормер помолчал и добавил, прищурив серые глаза: – Ваше лицо кажется мне знакомым. Не могли мы встречаться раньше?

– Я думаю о том же, – откликнулся Остин. – Вы не ходите в клуб «Патриарх», сэр? Мне кажется, я видел вас среди его посетителей.

Лицо Дормера мгновенно просветлело, и Саманта даже подавила неуместное желание выругаться.

– Верно! Так я вас встречал именно там?

– Наверняка, – кивнул Остин. – Отличное местечко, не правда ли? Особенно этот их воскресный чай и сигары.

Саманте оставалось только скрипеть зубами и пытаться сохранять милую улыбку на лице. Ей часто приходилось присутствовать при разговорах, когда мужчины рассуждали о развлечениях, которые считали исключительно своей прерогативой, но клуб «Патриарх» относился к разделу особо ненавистных тем. Остин ей уже два года пел о нем в уши.

В «Патриарх» женщин не пускали – даже длинноногую фотомодель с бюстом пятого размера туда не пропустят, можно и не стараться. И даже миллионершу и бизнес-леди. Клуб считался исключительно мужским бастионом. Там, в респектабельных интерьерах, словно сошедших с картин английских художников девятнадцатого века, мужчины общались, читали газеты, курили сигары и пили виски, наслаждались изысканной кухней и обсуждали дела. Членство в клубе стоило недешево, однако многие стремились туда попасть, потому что это было престижно и выгодно – можно было завязать очень полезные знакомства.

Остин стал членом клуба в прошлом году и чрезвычайно этим гордился. Он считал, что это подчеркивает его принадлежность к нью-йоркской элите, и даже некоторое время задирал нос, но Саманта быстро осадила помощника. Ей не было дела до мужских игрушек: чем меньше обращаешь на это внимание, тем скорее от тебя отстанут. Но клуб «Патриарх», будь ее воля, она закрыла бы без промедления. Очень уж шовинисты-самцы гордились местом ритуального обнюхивания.

– Вы были на прошлой неделе на «Вечере английских бисквитов»? – поинтересовался Дормер у Остина.

– К сожалению, пропустил, уезжал в отпуск. Но, надеюсь, нынешние выходные пройдут не зря!

С энтузиазмом поддержал разговор Остин.

Саманта решила, что пора положить этому конец, взяла ручку и постучала ею по столу.

– Господа, – холодно произнесла она, – давайте вернемся к делу.

Дормер посмотрел на нее с неудовольствием, а Остин – немного виновато.

– Прости, Сэм, я увлекся. Так что у нас на повестке дня?

– Размещение аналитической команды и предоставление им подобающих условий для работы, – любезно напомнила Саманта.

– Ах да! Ты не против, если этим займусь я, Сэм? Это моя прямая обязанность, а у тебя и без того работы хватает, – проявил похвальное рвение Остин.

Остин как нельзя кстати предлагает избавить ее от неприятного общества Дормера. Ну и пусть. Саманта не хотела признаваться себе, что, похоже, ее помощник гораздо лучше поладил с пришлым аналитиком, чем она сама.

– Ладно, – сурово произнесла она, – только проследи, чтобы все было сделано как следует. Мистер Дормер, если я вам понадоблюсь, я до вечера в своем кабинете.

– Что, даже обедать не сходите? – съязвил аналитик, поднимаясь.

– Нет, обед мне приносят сюда. Желаете присоединиться? – мило улыбнулась Саманта.

– Благодарю, но нет. Многие мои родственники работают в юридической сфере, и я, наслушавшись их историй, не обедаю в непроверенных местах, – ядовито сообщил Дормер.

– Как жаль! А я уже приготовилась вас отравить, – рассмеялась Саманта, стараясь не показать Дормеру, как же он ее бесит.

Самодовольный, наглый папенькин сынок. Он знает, что она ему ничего не может сделать, и наслаждается этим.

– Сегодня не получится.

Сэм тоже встала, чтобы проводить гостя, и обнаружила, что Дормер выше ее на голову, даже учитывая то, что она на каблуках. Каланча. Оглобля. Надеясь, что эпитеты, которыми она про себя награждала аналитика, так и останутся при ней, Саманта протянула Дормеру руку.

– До свидания, было очень приятно с вами познакомиться.

– Взаимно.

Он неохотно пожал ее руку и удалился следом за Остином.

Саманта посмотрела на закрывшуюся дверь и шепотом выругалась. Кажется, дела идут не слишком хорошо.

4

Ралф Дормер заглушил мотор новенького «мерседеса» и некоторое время сидел не шевелясь. Мимо проносились машины, по тротуарам текли реки прохожих – вечер в самом разгаре. Нью-Йорк не спит до глубокой ночи, а когда угомонятся самые удалые гуляки, уже проснутся трудоголики. И все начнется по новой. Круговорот людей в природе.

Нужно было встать, подняться в квартиру, включить там свет… Ралфу не хотелось все это проделывать. Не то чтобы он слишком устал за сегодняшний день, но утро началось неприятно, да и после настроение не улучшилось.

И дернул же черт Котмана направить его именно в этот филиал! Ралф отлично знал нью-йоркских бизнес-леди: таким палец в рот не клади, они умны, стервозны и обладают поистине гигантским самомнением. Дормеру оставалось надеяться, что он вывел из себя эту холеную красотку мисс Хоук точно так же, как она вывела его самого.

Она не понравилась ему с первого взгляда. Уверенная в себе акула с милой улыбкой – даже любопытно, почему у нее не острые зубы в три ряда, как у морских хищниц. Не то чтобы Ралф ее боялся, нет. Но с ней будут сложности, и от предчувствия этих сложностей у него на душе становилось тоскливо.

Все эти игры в женскую эмансипацию с самого начала следовало запретить. Теперь-то уже поздно. Длинноногие красотки полагают, что могут все, что им принадлежит мир и бизнес и что иногда бюст и милая мордашка важнее, чем деловые качества. Возможно, эта Саманта Хоук и не из таких, но первое впечатление производит типичное.

Это не крупные неприятности, это даже не мелкие неприятности, – это просто раздражающий фактор, от которого не удастся избавиться в ближайшие полтора месяца. Котман просит своих аналитиков дать объективную оценку происходящего в компании «Данго» – что ж, аналитики справятся с заданием. Итак, что же мы имеем на данный момент?

Отделением в Нью-Йорке руководит мисс Хоук, и все, что про нее пока может сказать Ралф, – это то, что у нее длиннющие ноги, вызывающий стиль в одежде и толковый заместитель. Остин Эверилл Дормеру понравился. Он быстро и непринужденно справился со всеми поставленными задачами, разместил аналитическую команду в требуемых условиях и попросил обращаться, если им что-нибудь понадобится. Обед доставили вовремя, карточки на проход сделали в считанные минуты, доступ к базам данных открыли. И все без участия надменной шатенки с карими глазами.

Ралф вспомнил, как она вошла в кабинет, и невольно поморщился. Рэд, старая лиса, мог бы и предупредить. Котман знает, как плохо Ралф срабатывается с целеустремленными женщинами, делающими карьеру, и знает почему. Нужно еще поинтересоваться у непосредственного начальника, почему он выбрал для Ралфа именно это отделение. Впрочем, Рэд отделается шуткой или раздраженной фразой, показывающей, что ему некогда разговаривать о подобной ерунде. Еще бы, сейчас, когда Тони Мэтьюс женился и укатил в свадебное путешествие, на плечи Котмана легли все обязанности по управлению корпорацией.

Ралф улыбнулся. Тони Мэтьюса любили не все, но старший Дормер когда-то общался с основателем компании Дэвидом Мэтьюсом, и, хотя дружбой в полной мере это назвать было нельзя, приятельствовали они вполне. Ралф помнил, как Тони сначала не ставили ему в пример, когда тот устраивал зажигательные вечеринки и больше не занимался ничем, а потом начали ставить – когда он начал управлять компанией после смерти отца. Бэзил Дормер иногда любил упрекнуть сына в том, что он не достиг таких высот. Кажется, отца по-прежнему раздражало, что Ралф не пошел по его стопам и не стремился к прокурорской деятельности. Или хотя бы к сколько-нибудь значимому юридическому посту, откуда можно с гордостью взирать на окружающий мир. Но Ралфу не нравилась такая власть и такие перспективы. Он был жестким человеком, однако не стремился взгромоздиться на вершину мира и гордо там сидеть, как орел на макушке Эвереста. Если, конечно, орлы долетают туда – этого Ралф не знал.

Вот кто будет уютно чувствовать себя, сидя в модных джинсах на голой, продуваемой всеми ветрами вершине, так это Тони Мэтьюс, но ведь бывают люди, которые для этого рождены. Ралф скорее чувствовал себя охотничьей собакой, чем орлом. Ему нравилось брать след, а не смотреть свысока и гадить конкурентам на головы. Не то чтобы Мэтьюс только этим и занимался, однако без такого умения на вершинах не живут. Ралфа вполне устраивала стабильная работа в корпорации и высокая должность, которую он там занимал, а ворчание Бэзила можно пропускать мимо ушей.

Он все-таки вышел из машины, неторопливо дошел до подъезда и, кивнув исполнительному швейцару, вошел в вестибюль. Какое счастье, что больше не приходится возвращаться по вечерам в родительские апартаменты – там, конечно, приятно и уютно и штат прислуги делает существование комфортным, но зато здесь никто не висит над душой с нравоучениями и сочувственным вниманием к его личной жизни. Последним грешили мать и сестра, которым до смерти хотелось, чтобы «мальчик был пристроен». То, что мальчику уже сорок один и он вполне способен позаботиться о себе сам, женщин не останавливало. Его решение жить отдельно еще в двадцать пять вызвало бурю эмоций, а когда Ралфу пришлось недавно на некоторое время возвратиться в отчий дом, неугомонные родственники решили было, что так теперь будет всегда. Он разочаровал их, съехав месяц назад в заново отремонтированную квартиру.

Лифт доставил Ралфа на четвертый этаж, и, немного повозившись с ключами – новые замки еще казались слегка непривычными, – он открыл дверь и щелкнул выключателями. Ралф любил, чтобы электричество загоралось сразу во всей квартире, и сейчас люстры вспыхнули, мягко засветились торшеры, превращая большое сумрачное пространство в сказку, залитую золотистым светом. Еще один щелчок – и зазвучала мягкая классическая музыка: волей случая это оказалась ария Нормы из оперы Беллини. Яркое сопрано несравненной Монтсеррат наполнило комнату и пролилось бальзамом на душу Ралфа. Все же нет ничего лучше, чем вернуться домой.

Ремонт пошел квартире на пользу: теперь она была светлее и казалась больше, чем раньше. Ралф рассеянно бросил пиджак на кожаное кресло и направился на кухню, чтобы исследовать недра холодильника и чего-нибудь выпить перед сном. Как обычно, приходящая домработница миссис Ловелл постаралась: на полках было полно продуктов, стоял тщательно прикрытый салат в роскошной салатнице, скучал под пленкой нарезанный тонкими ломтями сыр различных сортов. Ралф вытащил из холодильника салат и сырное богатство, распаковал все, схватил вилку и принялся есть, не утруждая себя поиском тарелки. Искать их, конечно, было не надо – вот они, сверкающие, выстроились стройными рядами недалеко от мойки, – но есть хотелось так, что было не до церемоний. Хотя обычно Ралф этими церемониями не пренебрегал.

Утолив первый голод, он все-таки взял тарелку и сразу почувствовал себя более цивилизованным человеком, чем минуту назад. Удивительно! Чувствовал ли себя так неандерталец, который только-только слез с дерева и взял в руки палку-копалку? Или до неандертальцев были кроманьонцы? С такой древней историей у Ралфа всегда были проблемы.

Он налил себе молока в высокий бокал. Настроение наконец-то пришло в норму, подогретое желудочными удовольствиями, и он подумал, что в общем-то все складывается не так уж и плохо. Эверилл, судя по всему, толковый парень. Возможно, и не придется сталкиваться с мисс Хоук, а полтора месяца, отведенные на эту работу, пролетят быстро. Ралф сдаст отчет и забудет обо всех неприятностях и неудобствах, связанных с «Данго» в целом и с мисс Хоук в частности. Чем скорее, тем лучше.

Если бы она хотя бы не была так похожа…

Саманта потерла глаза и еще раз просмотрела презентацию, которая наконец-то начала обретать черты. Отлично. Работа движется, а значит, у нее все-таки есть шансы пробиться в высшие эшелоны власти. И никакой Дормер ей в этом не сможет помешать.

Весь день Саманта его не видела и не слышала, только наблюдала результаты наведенного аналитической командой шороху. Из отделов звонили встревоженные сотрудники и интересовались, все ли в порядке вещей или следует немедленно дать отпор настырным аналитикам. Эмили успокаивала всех как могла – Саманта весь день слышала журчание ее нежного голоса из-за двери.

Конечно, люди встревожены, это совершенно естественно. Мэтьюсу ничего не стоит уволить всех оптом и поставить своих людей работать в бутиках; мало ли что взбредет в голову этому сумасшедшему миллиардеру! Утешает одно: Мэтьюс, по слухам, руководитель рациональный, а ни один рациональный руководитель не станет увольнять специалистов, работающих в компании не первый год. С рядовым составом все ясно, а вот с руководящим – туманно. За свои места стоит опасаться в первую очередь Саманте и Остину. И Эверилл это понимает: вон как замел хвостом перед Дормером.

Саманта была благодарна ему за то, что тот отвлек хмурое внимание руководителя аналитиков на себя. Судя по всему, к мужчинам тот более лоялен, чем к женщинам, и им как-то удастся продержаться этот месяц, не устраивая скандалов.

Может, он все же голубой? – мелькнуло в голове Саманты. Она встала, захлопнула крышку ноутбука и поплелась на кухню.

Нет, не похож Дормер на гея, хотя точно утверждать нельзя. Кэролайн рассказывала о какой-то темной истории в его прошлом, будто бы Ралфа едва не засудили за домогательства на работе. Ну-ну. Кстати, надо позвонить Кэролайн и поделиться с ней новостями. Саманта бросила взгляд на часы – поздно, но не слишком, чтобы поболтать с любимой подругой.

Кэролайн сняла трубку после первого же гудка.

– Привет, Сэм, я так и знала, что ты не удержишься.

– Ты о чем? – поинтересовалась Саманта, открывая холодильник.

– О твоем звонке, глупенькая! Ну как тебе первый день в компании Злого Старика?

– Не сказала бы, чтобы мы понравились друг другу. – Саманта тщательно изучила упаковку просроченного йогурта и отправила его в мусорное ведро. – Он заявился в офис раньше меня и попытался устроить мне выволочку за опоздание. Хотя я не опоздала. А еще он привязался к моей одежде.

– Вот так сразу? – хихикнула Кэролайн. – И что же его не устроило?

– Длина моей юбки, цвет блузки… Его не устроило все! – Саманта нашла бутылку молока, которое еще годилось в употребление, и захлопнула дверцу холодильника. – Мы почти не говорили по делу, только обменивались колкостями. И начала, заметь, не я. Я старалась.

– Я тебя предупреждала, – напомнила ей Кэролайн.

– Само собой, но я не думала, что дело настолько плохо. О господи, Кэролайн! Он носит наглухо застегнутые костюмы в тридцатиградусную жару, галстук его чуть не душит и на меня смотрит так, как будто я таракан, которому чудом удалось уцелеть во время повальной дезинфекции! К счастью, появился Остин и взял проблему на себя. Очень трудно общаться с чужим человеком, который наверняка полагает, что Луи Вюиттон – это какой-то из французских королей!

– Но, Сэм, – осторожно заметила подруга, – тебе придется общаться с Дормером и постараться произвести на него хорошее впечатление. Это твой мостик к новой должности. И не стоит сдаваться в первый же день.

– Я не сдалась, я просто дала всем нам время на размышления, – жалобно сказала Саманта. – Мне нужно было оценить обстановку и понять, в каком направлении действовать.

– Поняла? – уточнила Кэролайн.

– Пока не очень. Единственное, что приходит в голову, – это нарядиться в мешковатый мужской костюм, приклеить усы и разговаривать с Дормером прокуренным басом.

– Сэм, ты с ним работаешь. И ему должно быть наплевать, как ты выглядишь, а важными должны стать твои качества как руководителя. Если Дормер этого не понимает, это его проблемы. Малейший намек на половую дискриминацию – и ты можешь тащить его в суд. Это я тебе как юрист говорю.

– И что от меня останется, если я подам в суд на одного из ведущих аналитиков Тони Мэтьюса? Да еще когда ты сама предупреждала меня насчет его влиятельного папочки! – вздохнула Саманта. – Я полдня лазала по Интернету, искала информацию. Послужной список Ралфа Дормера впечатляет. И с такими родителями – как к нему можно подступиться?

– Кое-кто уже попробовал.

– Угу. И где сейчас этот кто-то? История с несостоявшейся судимостью покрыта мраком. Даже самым въедливым писакам не удалось отыскать хвосты, а ты ведь знаешь, как дотошны бывают ребята из «Кроникл». Не говоря уже о желтой прессе. И я совсем не уверена, что хочу знать подробности. Вряд ли они мне помогут.

Кэролайн помолчала.

– Ну, тогда тебе стоит строить из себя паиньку и действительно носить костюм.

– Тогда получится, что я прогибаюсь перед ним, и он это поймет. А я не хочу прогибаться! – возмутилась Саманта.

– А кресло заместителя главного ты хочешь?

Саманта покачала головой, хотя подруга и не могла ее видеть.

– Ну, хочу. Но не настолько, чтобы забывать себя и свои принципы ради пришлого аналитика.

– Я уверена, найдешь выход. Чтобы ты, одна из самых стильных женщин этого города, не нашла его?

– Спасибо. Ты умеешь утешить.

Кэролайн была права, но не до конца. Пойти на поводу у Дормера и носить блузки с высоким воротом, кургузые пиджаки и свободные брюки? Нет, невозможно. Продолжать злить его своим обычным легким стилем? Не рационально. Саманта попрощалась с подругой, допила молоко и отправилась инспектировать гардероб.

5

Ралф нажал на нужную кнопку, лифт бесшумно поехал вверх. Рабочий день начался уже две минуты назад, так что сегодня мисс Хоук не удастся отвертеться. Почему-то на сто процентов он был уверен, что не застанет Саманту в кабинете. Створки лифта разъехались в стороны, Ралф шагнул в просторный холл и повернул налево, но тут же столкнулся нос к носу с леди, которая занимала его мысли.

Она многозначительно взглянула на часы и мило улыбнулась.

– Я жду вас уже почти четверть часа.

Ралф открыл было рот, чтобы сообщить дерзкой дамочке, что рабочий день только что начался, но прикусил язык. Она это делает специально, чтобы отзеркалить вчерашнюю ситуацию. Что ж, весьма профессионально. Умение отбить поданный мяч – качество полезное. Дормер молча окинул Саманту взглядом и все же не сдержался, хмыкнул, пусть негромко, но она услышала.

Мисс Хоук приняла во внимание его пожелания. Легкомысленный наряд сменился деловым костюмом. Однако… Да, придраться не к чему, но все же ни у кого не повернулся бы язык назвать туалет Саманты строгим или скучным. Получите и распишитесь, указания выполнены, буква соблюдена, а вот дух вам проконтролировать не удастся, босс. Что это? Вызов? Намек?

Белоснежная блузка с достаточно глубоким декольте, но скромно прикрытым воланами тончайшего кружева. Конечно, вся эта воздушность мило приоткрывалась при малейшем движении или дуновении воздуха, но формально все в порядке. Пиджак лишь подчеркивал грудь и оттенял декольте. Юбка, на первый взгляд абсолютно строгая, прикрывающая колени, демонстрировала все то же кружево в разрезе, высоту которого трудно было назвать даже смелой, скорее очень смелой или даже вызывающей. Туфли полностью соответствовали всему туалету: тупоносые и непритязательные в одном ракурсе, в другом – демонстрировали каблук умопомрачительной высоты и формы. Прическа и макияж были настолько же скромными, насколько и сексуальными.

На хмыканье Ралфа мисс Хоук прореагировала легкой улыбкой и взмахом ресниц. Комментировать не стала.

– Я вчера обещала вам показать нашу кухню. Вы готовы?

– Вполне.

– Тогда нам нужно спуститься вниз и отправиться в путешествие.

– Насколько я помню, вся одежда и прочее отшивается на Тайване. Вы намекаете, что мы прямо сию секунду отправимся в «Ла-Гуардию»,- сядем в самолет и совершим полет через океан?

– Нет, что вы. – Саманта улыбнулась. Оказывается, у Злого Старика есть чувство юмора. Не фонтан, конечно, но все же есть. – Всего лишь небольшая поездочка в Джерси.

– Насколько я понял, офис «Данго» занимает несколько этажей в этом здании. – Ралф внимательно разглядывал что-то за спиной Саманты, чтобы не смотреть в декольте. – Здесь полным-полно манекенщиц и прочей атрибутики. Что же у вас в Джерси?

– Здесь, на Манхэттене, у нас всего лишь офис, несколько шоу-румов и прочая мишура. Все основное: дизайнеры, модельеры, мастерские – это в Джерси, – объяснила Саманта. – Держать все это хозяйство вблизи Центрального парка было бы весьма накладно.

– Ну что ж, в Джерси так в Джерси. – Ралф пожал плечами. Лично для него вполне достаточно и той информации об устройстве и функционировании «Данго», которую можно почерпнуть из документов. Цифры не врут, дают исчерпывающую информацию, и за ними не надо ехать в Джерси. Но если мисс Хоук желает показать все лично, то не стоит отказываться. В анализ работы компании входит и оценка личных качеств руководителя.

Заместителя мисс Хоук Ралф уже успел навскидку оценить, а вот с ней лично пока что удалось лишь попикироваться без всякой практической пользы.

– Тогда вперед!

Лифт спустился в подземный гараж, Саманта задумчиво огляделась вокруг и посмотрела на брелок ключа, который достала из микроскопической сумочки.

– Место F-47. "Кажется, нам туда.

– Вы намекаете, что не в курсе, где оставили машину? – усмехнулся Ралф.

– Я пользуюсь такси, – спокойно пояснила Саманта. – Машина для меня не слишком удобна и слишком дорога. Зачем мне на Манхэттене автомобиль? Здесь их и так слишком много.

– А вы хоть в курсе, какой марки та машина, что вы разыскиваете?

– Это… кажется, «тойота камри».

– Все ясно. – Ралфу и вправду было все ясно. – Предлагаю поехать на моей. Это будет удобнее хотя бы в том плане, что я знаю, где оставил ее.

Саманта задумчиво покрутила ключи на пальце, склонила голову к плечу, отчего кружева на груди соблазнительно приоткрылись, и мило улыбнулась.

– Пожалуй, я приму ваше предложение. Хотя мне, как хозяйке дома, положено обеспечить вам экскурсию, но отказываться я не буду.

Ралф не ответил, ограничился приглашающим жестом. По стечению обстоятельств они стояли в двух шагах от его «мерседеса».

Доехали без приключений, Саманта за всю дорогу произнесла лишь десяток фраз, в основном касающихся направления движения. Дормер тоже не проявлял желания вести светскую беседу. Мрачный тип. И кто вообще додумался отправить такого сухаря инспектировать модный торговый дом? Впрочем, бухгалтерия – она и в моде бухгалтерия. За эту сторону нью-йоркского филиала «Данго» Саманта беспокоилась меньше всего: стабильные и постоянно растущие прибыли говорили сами за себя. Но вот как донести до Дормера, что за этими цифрами стоит непрестанная, кропотливая, но творческая и требующая недюжинной изобретательности работа? Ее лично работа, а не какие-то абстрактные бизнес-планы? Со стороны может показаться, что модная индустрия – это такое направление деятельности, где делать почти нечего. Сиди себе да руководи продажами платьев. Саманта сомневалась, что Дормер способен в полной мере оценить специфику индустрии, и потащила его в Джерси не просто так.

Слухи, ходившие насчет того, что «Гэп» скоро предложит сотрудничество одной из торговых сетей, занимающихся модной одеждой, пока что оставались только слухами, пусть и подтвержденными в приватных беседах. Вот бы это предложение поступило официально прямо сейчас! Как раз бы можно было блеснуть перед Дормером. Саманта слегка тревожилась из-за того, что никак не может сообразить, когда можно было бы продемонстрировать себя в самом лучшем свете. Никаких общих интересов не видно. Даже интереса чисто тендерного Ралф не проявляет, скорее вообще демонстрирует полную и безоговорочную антипатию. Или мужской шовинизм, в зависимости от настроения. Ей же требовалось показать именно свою ценность, а не успешность «Данго» как такового. Компания процветает, империя Мэтьюса с удовольствием примет лакомый кусочек, но распахнет ли она объятия Саманте Хоук лично? Вот в чем вопрос.

В Джерси обстановка круто отличалась от манхэттенской. Здесь царила радостная деловая суета, жизнь била ключом, все были заняты своим делом. Это вам не дорогой офис со всей атрибутикой и не шоу-румы с подиумами и длинноногими моделями прозрачно-хрупкой комплекции. Вещи здесь не висят скромно на вешалках и не облегают идеальные фигуры манекенов. Здесь все создается, а не демонстрируется готовый продукт.

– Предлагаю начать сначала, с того места, где рождается идея.

Саманта улыбнулась Ралфу и повернула налево, увлекая его за собой.

– Здесь у нас дизайнерский отдел.

Саманта распахнула двери и вошла.

Ралф последовал за ней и оказался в большом помещении, условно разделенным на кабинеты невысокими ширмами. В каждой ячейке сидело существо мужского или женского пола (в половине случаев точно определить половую принадлежность не представлялось возможным) и увлеченно что-то рисовало. Кто-то использовал компьютер, кто-то электронный планшет, а кое-кто довольствовался карандашом и бумагой. Вне зависимости от того какое техническое средство применялось, у всех работников за ухом торчал отточенный карандаш.

– Доброе утро всем! – обратилась к персонажам, наполняющим помещение, Саманта.

– Доброе утро, Сэм! – нестройным хором отозвались они.

– Не отвлекайтесь на нас, – махнула рукой она и обратилась к Ралфу: – Здесь рождаются идеи. Эти ребята придумывают новые вещи. Не все они потом идут в производство, но поток идей не должен иссякать никогда, иначе конкуренты незамедлительно вцепятся в глотку. Коллекции Haute couture выходят дважды в год, так же часто должны выходить и наши, причем попадать в струю. Но мы не можем ждать, пока кутюрье покажут свои коллекции, а потом запускать в разработку свои, тогда мы не успеем к сезону. Поэтому наши ребята генерируют множество идей, некоторые из них явно бредовые, но их тоже не выбрасывают, а сохраняют, однако большинство вполне жизнеспособно, так что они проходят весь цикл разработки, вплоть до опытных образцов, отшитых для всей размерной линейки. Когда тенденция на сезон становится понятна, мейнстримные идеи отшиваются в промышленном масштабе, но мы всегда стараемся удовлетворить и тех покупательниц, которые привержены традициям и не стремятся менять привычные вещи. Это тоже требует чутья и дизайнерского труда. Плюс ко всему нужно думать об эксклюзиве, причем во всем ассортименте должно быть достаточно вещей, выпадающих из мейнстрима или даже противоречащих ему. Это такая перчинка.

– То есть вы бьете по площадям, а в итоге выстреливает лишь ограниченное число вариантов? – уточнил Ралф.

– Да, именно так.

– А никто не пытался прогнозировать?

– Прогнозировать моду? – фыркнула Саманта. – Это невозможно.

– Почему же?

– Джонни, – обратилась к ближайшему существу непонятного пола и вида Саманта. – Как ты думаешь, что будет модно этой зимой?

– Широкие брюки и короткие куртки для всех! И галстуки в полоску! И никаких строгих костюмов! – затараторил Джонни.

– Спасибо, – прервала его Саманта. – А что вы думаете по поводу зимней моды, мистер Дормер?

– Костюм и пальто. Как и в прошлом году.

– Вот об этом я и говорю, – пожала плечами Саманта. – Чей прогноз окажется точнее? Для какой аудитории? Сейчас столько течений и направлений, что трудно даже тенденцию угадать, не говоря уже о конкретных вещах, таких, как рисунок ткани, детали кроя и отделки. Никто не решится даже общий силуэт спрогнозировать, не говоря уж о чем-то более конкретном.

– И как вы умудряетесь минимизировать убытки?

– На этом этапе – никак, – мило улыбнулась Саманта. – Вплоть до попадания модели в швейные цеха никакой экономии не выходит. И не выйдет. Те, кто пытаются здесь ужать бюджет, всегда оказываются в проигрыше.

– Вы в этом на сто процентов уверены?

– Проверьте, – пожала плечами Саманта. – Пойдемте дальше.

Ему оставалось только последовать за ней.

– Здесь у нас вещи приобретают фактуру. К дизайн-проектам подбираются реальные ткани, фурнитура и прочие комплектующие. Конечно, иногда мы изготавливаем ткани на заказ, специально для наших моделей, но это скорее исключение, чем правило. Здесь мы уже можем слегка сэкономить.

Саманта покосилась на Дормера, пытаясь сообразить, не переборщила ли она с подробностями. Нет, положа руку на сердце, она хотела именно разжевать всю кухню так, чтобы не осталось ни малейшего шанса на критику, хотела объяснить все абсолютно исчерпывающе. Но все же такой тон может показаться оскорбительным и заставить собеседника почувствовать себя идиотом. Хотя… Если хорошо подумать, то Саманте хотелось заставить Дормера почувствовать себя именно неполноценным имбецилом, дабы не задирал нос и не лез туда, где ничего не понимает. Что он вообще может понимать в моде и стиле? Он, наверное, родился в костюме-тройке и в нем же ляжет в гроб, пышно отметив свое столетие.

В огромном зале на монументальных столах в художественном беспорядке громоздились ткани, бесконечные образцы, образчики, отрезы и даже рулоны.

– Кажется, у вас здесь полный ассортимент американской ткацкой промышленности.

Дормер обвел взглядом помещение.

– И не только американской. Мы сотрудничаем со всем миром. – Саманта всмотрелась в дальний угол. – Амелина! Ты здесь?

– Да! Иду! – послышалось откуда-то из недр комнаты.

Амелина могла произвести впечатление на кого угодно: огненно-рыжая, рост значительно больше шести футов, телосложение валькирии и достоинство богини.

– Доброе утро, Сэм! – прогудело неземное создание. – Кого это ты ко мне привела?

– Это мистер Ралф Дормер, он знакомится с нашим производством, чтобы доложить обо всем Тони Мэтьюсу лично. Мистер Дормер, это Амелина Эриксон.

– О! Вы знаете мистера Мэтьюса? Действительно знаете?

Амелина пришла в бурное волнение, и ее едва прикрытая облегающей блузкой грудь тоже.

Ралфу пришлось задрать голову, чтобы взглянуть Амелине прямо в лицо. Получилось очень забавно. Саманта с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть.

– Я действительно знаю Тони Мэтьюса, мисс Эриксон, – ответствовал Дормер с большим достоинством.

– Миссис Эриксон, – поправила его Амелина. – Я уже десять лет замужем.

– Поздравляю.

Ралф явно слегка опешил, тем более что Амелина придвигалась к нему все ближе, словно намеревалась обнять и прижать к своей впечатляющей груди.

– Ах какой удивительный человек! – воскликнула миссис Эриксон, завладев рукой Дормера.

Саманта потеряла нить разговора. Кто удивительный человек? Мэтьюс? Ралф? С Амелиной можно с ума сойти!

– Амелина, дорогая, оставь мистера Дормера в покое.

– Ах! Вы должны мне пообещать, что попросите у Тони автограф для меня! – продолжала наступление Амелина.

– При первой же возможности.

Ралф был согласен на все, лишь бы прекратить близкий контакт с восторженной валькирией. Казалось, еще мгновение – и она схватит его на руки, как младенца, и закружит по комнате, сшибая столы и разбрасывая рулоны материи.

– О! Тогда я спокойна, такой человек, как вы, никогда не обманет слабую женщину!

– Да, конечно. То есть нет, не обману.

Амелина задрожала крупной дрожью и выпустила руку Ралфа. Тот быстро отошел в сторону и постарался, чтобы между ним и миссис Эриксон оказалась надежная преграда в виде стола и Саманты.

– Тогда я вам все-все покажу и про все, абсолютно про все, расскажу!

Это прозвучало угрожающе и слегка двусмысленно и сопровождалось страстно плотоядным вздохом.

– Амелина, мистер Дормер вряд ли желает знать все-все.

– Почему же не желаю? – вырвалось у Ралфа.

Саманта удивленно на него взглянула и продолжила:

– Я сама расскажу, а ты добавишь, если сочтешь нужным.

– Конечно, дорогая!

Амелина отвлеклась от Ралфа, и Саманта вздохнула с облегчением. Не хватало еще, чтобы Дормер с криками сбежал отсюда. Тогда благожелательной оценки своей персоны от него точно не дождаться. С другой стороны, Амелина подействовала на Ралфа весьма обескураживающе, что несказанно радовала Саманту. С этого лощеного шовиниста не мешало бы сбить спесь.

– В основных чертах тут все просто. Амелина гениально чувствует ткань и филигранно точно подбирает цвета, материи и фактуры для любой модели, какой бы сложной она ни была. Отсюда выходит уже не просто картинка, а готовый исходник для технолога и конструктора. Так что самое время переместиться в конструкторский отдел.

Саманта предостерегающе подмигнула Амелине, пресекая ее дальнейшие поползновения.

Ралф поспешно ретировался, и не подумав пропустить даму вперед.

В конструкторском отделе царил полный порядок и умиротворяющий покой. Пять неприметно одетых полинялых типов, склонившись к мониторам, сосредоточенно щелкали мышками.

Ралф заметно приободрился.

– Доброе утро, ребята! – обратилась к подчиненным Саманта.

«Ребята» приветствие полностью проигнорировали, даже ухом никто не повел.

– Аберкромби, оторвись на минуточку от своих лекал, – ткнула кулаком в бок одного из типов Саманта.

– Я весь внимание, – прошелестел конструктор.

Кого-то он Ралфу неуловимо напоминал.

– Расскажи мистеру Дормеру, чем твой отдел занимается.

– Мы смотрим на картинку, небрежно сотворенную гениальным дизайнером, щупаем клочок ткани, присланный дивной Эриксон, садимся за компы и превращаем всю эту чепуху в выкройки и технологию пошива, – ровно ответствовал Аберкромби. – Корректируем все задумки в меру своего разумения, растягиваем идеальные платья на фигуры реальных американок и тому подобное.

– Если резюмировать все, что выдал Аберкромби, то можно сказать, что здесь идеальная модель становится реальной вещью, – сделал вывод Дормер.

– Я так сказал? – искренне удился конструктор, оскалив зубы в пренеприятной усмешке.

Ралф понял, кого ему напоминают эти типы – вампиров, вурдалаков в лучших традициях Брема Стокера.

– Один этаж мы пропустим, здесь просто швейный цех, ничего интересного. Самая обыкновенная мастерская. – Саманта нажала на кнопку, и лифт послушно поехал вверх. – Осталось совсем немного, но зато самое интересное.

Ралф от комментариев воздержался, но послушно проследовал туда, куда указала мисс Хоук. Что-то в выражении ее лица его слегка настораживало: она будто предвкушала нечто весьма занятное, словно готовилась к триумфу. Что же такое может оказаться за этой дверью? Ответ на вопрос последовал незамедлительно.

Во-первых, солидных размеров зал был полон полуобнаженных дам. Во-вторых, дамы эти не отличались модельной внешностью и сильно отклонялись от заветных параметров 90-60-90, причем как в большую (и сильно в большую) сторону, так и в меньшую, вплоть до комплекции скелетиков, едва прикрытых полупрозрачной кожей. В-третьих, весь этот гарем замер и плотоядно уставился на неожиданно нарушившего их безмятежную трудовую деятельность мужчину.

– Прошу прощения, леди, – сумел сориентироваться Ралф, но порыв выскочить за дверь все же пришлось подавить.

– Заходите-заходите, – отозвалась полностью одетая худосочная дамочка, едва не проглотив при этом штук тридцать булавок, которые были зажаты в зубах.

– Мы на минуточку, Сара, – улыбнулась ей Саманта.

– Хоть на весь день, – фыркнула та, вынув изо рта булавки. – Только свет мне не загораживайте.

Саманта потянула Ралфа за рукав, переместив на пару метров в сторону.

– Насколько я понял, – решил сосредоточиться на деле тот, – здесь примеряют уже отшитые образцы, скроенные по лекалам, созданным парой этажей ниже. Так почему же приходится еще что-то подгонять?

– Мистер, – вмешалась в разговор пышнотелая леди, облаченная лишь в ночную сорочку. – Вы хотите сказать, что существует на свете такой гений, который сможет спрогнозировать, как разместятся в пространстве все мои многочисленные округлости? Весьма самоуверенно.

– Простите, – выдавил Ралф, не совсем понимая, как надо общаться в такой ситуации.

– К тому же, – продолжила дама в ночнушке, – никакая компьютерная модель не скажет вам, трет ли ей кружево под мышкой или не окунается ли подол в унитаз, когда им пользуешься среди ночи и с закрытыми глазами.

– Простите, – повторил Ралф.

– За что? Или вы из тех, кто считает, что принцессы не какают?

– Простите.

Саманта молча улыбалась.

– Простите, – проговорила она наконец, постаравшись поточнее скопировать тон Ралфа. – Моя сотрудница не очень корректно формулирует, но, по сути, она права. Очень часто модель не пользуется спросом именно из-за того, что никто не удосужился примерить вещь на живого человека. Манекенщиц за живых людей в данном случае лучше не считать.

Ралф мрачно уставился куда-то в район ее переносицы. Интересно, все эти мелочи и тонкости она продумала сама или это общепринятая практика?

– Тестирование в полевых условиях, как мы это называем, сделала обязательным мисс Хоук лично, – вмешалась Сара. – Большинство продолжает примерять костюмчики лишь на вешалок на подиуме, а остальную размерную линейку подгоняют на компьютерной модели. А потом оказывается, что идеально смотрится и удобно сидит одежка лишь на этой самой вешалке. Причем только если она стоит неподвижно, максимум ходит. Прямо. Не наклоняется, не поднимает рук, не садится в такси. Ну вы поняли…

– Неужели мысль столь новаторская? – пожал плечами Ралф.

– Две минуты назад вы лично спросили, зачем здесь булавки, – напомнила Саманта.

Улыбалась она все так же мило, но Ралф почувствовал, что не перенесет больше ни единой ее улыбки. Эта дамочка была настолько профессиональной, насколько и женственной. Это бесило, это раздражало, но это – факт.

6

Саманта проснулась как от толчка и, еще не открывая глаз, улыбнулась. Настроение с утра было отличное. С чего бы это? Ну да, конечно! Вчера она устроила Дормеру экскурсию по швейным цехам «Данго», и этот раунд остался за ней. Да!

Напевая, она отправилась в душ. Стоя под струями прохладной воды, она с наслаждением вспоминала, какое выражение лица было у Ралфа в определенные моменты вчерашней прогулки. И как он попрощался с нею, стиснув зубы. Саманта вытерлась большим пушистым полотенцем и принялась медленно втирать в кожу крем для тела. А ведь ей понравилось вчера дразнить Дормера. Определенно понравилось.

Когда он злился и не знал, что сказать, глаза у него становились цвета хмурой тучи и очень, очень красивыми. Саманта никогда еще не видела у мужчин таких красивых глаз. Все эти глянцевые красавчики с подиумов и журнальных обложек и гроша ломаного не стоят – она работала в этой сфере и знала, что они собой представляют без компьютерной обработки фотографий. Для модели, как ни странно, яркая внешность скорее помеха, стилистам сложно нарисовать нужное лицо. Поэтому без макияжа блестящие молодые люди оказывались вполне обыкновенными, даже бледными и невыразительными. А Ралф Дормер – экземпляр совершенно уникальный. Наверное, у него нет отбоя от подружек. Во всяком случае, вчера большинство встреченных женщин смотрели на Дормера весьма… плотоядно.

В связи с одержанной вчера победой мысли об аналитике не раздражали Саманту, а скорее забавляли. Она прикинула, заинтересовал бы ее Дормер, если бы они столкнулись не на рабочем поле, а на какой-нибудь тусовке. Может быть… Хотя, конечно, вряд ли. Для нее у него слишком скучное выражение лица.

Саманта любила ярких мужчин, взрывных как порох и горячих. Все мужчины, с которыми она встречалась в своей жизни, были такими. Они не терпели ничьей власти над собой, кроме власти умной женщины, и то до определенных пределов; они могли рявкнуть и через минуту об этом забыть. Они были непредсказуемы и неистовы в постели. Саманте нравилось ходить по краю, нравилось играть чувствами неординарных людей, нравилось, когда при виде нее неприступный с виду объект теряет волю. Впрочем, в последнее время личная жизнь была принесена в жертву работе. Очень уж заманчивым был тендер «Гэпа», да и кресло заместительницы грело, правда пока только воображаемым теплом. Последнего своего любовника, испанца Амилькара, Саманта выставила более четырех месяцев назад: надоел. И с тех пор старалась не завязывать отношений больше чем на одну ночь, потому что разбираться с этими отношениями дальше ей было просто некогда.

Ралф Дормер даже в лучшие времена, когда он, по слухам, клеил девочек на работе, вряд ли был способен заинтересовать ее. Такому занудному типу нужна покорная жена, либо глупая кукольная блондиночка, либо серая мышь, дочь состоятельных родителей. В любом случае она должна ловить каждое его слово и исправно кивать головой. Саманта с детских лет испытывала отвращение к подобному поведению и карьеру сделала отнюдь не благодаря умению постоянно идти на компромиссы. Тот, кто все время так поступает, – никудышный руководитель. А семейная жизнь, полагала Сэм, мало чем отличается от карьеры. Ее точно так же надо строить.

Саманта бывало легонько влюблялась в своих ухажеров, но ненадолго и только в тех, которые были близки к идеалу. Ее воспитывал папа-материалист, достаточно известный ученый-химик, который с ранних лет прививал ее любовь к знаниям и скрупулезному анализу. Именно благодаря отцу Саманта достигла таких успехов и имела столь трезвый взгляд на вещи. Любовь – это всего лишь химия, за эмоции ответственны определенные вещества, и поэтому все чувства можно изучить от начала и до конца. Это всего лишь еще одна точная наука, просто специфическая. Саманте было скучно этим заниматься: она была специалисткой в другой области.

Влюбляясь, она испытывала приятные эмоции, но не позволяла себе расслабиться и скатиться в слезливо-сопливую чепуху вроде выстукивания эсэмэсок каждые пять минут и влюбленного воркования на лавочках Центрального парка. Ни одному мужчине, кроме отца, Сэм ни разу не сказала «я тебя люблю», даже в шутку. Наука – вещь серьезная, так зачем шутить и идти против фактов?

Отца она, конечно, любила. Любила как человека, который не сдал маленького ребенка на руки более опытным родственникам, когда умерла мать Саманты, и который отвечал дочери взаимностью. Это тоже была наука, но об этом она предпочитала не задумываться. Папа был всегда… до тех пор пока авиакатастрофа не оборвала его жизнь четыре года назад. Саманта долго плакала. Очень долго. Родственники, к счастью, быстро перестали ей досаждать и оставили в покое, и она осталась одна. Ей так было хорошо.

Одеваясь, Саманта бросила взгляд на большой портрет отца, висевший на стене в ее комнате, и подмигнула ему.

– У меня все хорошо, папа! – громко сказала она. – Я – победительница!

Голос прозвучал звонко и одиноко в наполненной светом комнате.

Ралф бросил взгляд на часы и поморщился: половина одиннадцатого вечера. Надо же, как он засиделся. За окном уже сгустились сентябрьские сумерки, которые, к сожалению, прохлады не принесли. Впрочем, в напичканном кондиционерами офисе об этом можно было не беспокоиться, и в машине у Ралфа климат-контроль, и дома тоже все в порядке. Удивительное существо – современный человек! Он живет в окружении новейших достижений научно-технического прогресса, практически создает погоду вокруг себя и еще имеет наглость на что-то жаловаться. Конечно, не всем так везет, вот в Африке до сих пор дети голодают. Но это, кажется, закон всемирного равновесия.

Желудок болел – от количества выпитого кофе, не иначе. Когда Ралф погружался в работу, он забывал о еде, только безостановочно требовал, чтобы ему приносили кофе. Видимо, Саманта или ее заместитель дали подчиненным четкие указания: исполнять любые пожелания аналитической команды. Кофе поставлялся исправно, он был хорошо сварен и эстетски сервирован, словно не в офисе, а в ресторане высокого полета. Еще аналитиков кормили отличными обедами, приносили свежую французскую выпечку на больших блюдах и вообще всячески ублажали. Это можно было бы трактовать как взятку, если бы не делалось с такими милыми улыбками. Впрочем, Ралф отметил, что весь офис питается аналогично.

К тому же взятку давать не за что: насколько мог судить Ралф по предварительному обзору, составленному после нескольких дней работы, у нью-йоркского отделения «Данго» дела шли более чем хорошо и содержались в полном порядке. Пока аналитической команде не удалось раскопать ничего порочащего честь руководителя подразделения Саманты Хоук. Не то чтобы Ралфу обязательно хотелось уличить в чем-то эту невыносимую дамочку, но… Положа руку на сердце, хоть какой-нибудь недосмотр найти хотелось бы.

Эта невыносимая мисс Хоук поставила дело жестко и заставила приносить прибыль большую, чем ожидалось. Впрочем, Ралф не был уверен, что изящные бизнес-решения, о которых он читал, полностью принадлежат ей. Очень уж толковый у нее заместитель, и он нравился Ралфу гораздо больше, чем расфуфыренная красотка. Возможно, она только подписывает бумаги, а на руководящем посту ее держат, потому что она чья-нибудь любовница. Дормер поморщился. В мире большого бизнеса случается всякое, и к подобным ситуациям Ралф привык, сталкиваясь с ними достаточно часто. Его сложно было удивить и достаточно сложно заставить поверить. Пока, несмотря на предварительные выкладки, он не верил никому из работающих здесь.

Ралф встал, захлопнул крышку ноутбука, потянулся до хруста в спине и одним глотком допил холодный кофе. От его вкуса во рту стало гадко. Пожалуй, стоит доехать или дойти до какого-нибудь ресторана и поужинать, а не терпеть до дома. Он погасил свет и вышел, заперев дверь своим ключом. Этот ключ был только у него – по настоятельной просьбе. Никто не должен заходить в помещение, где работают аналитики.

Конечно, на этаже уже никого не было, свет почти повсюду выключен, только горело дежурное освещение. Ралф медленно пошел к лифту, ощущая, как расслабляются сведенные от долгого сидения мышцы. Пожалуй, завтра нужно встать пораньше и заехать в фитнес-центр, немного помучить тренажеры.

Он дошел до дверей приемной Саманты и увидел, что те распахнуты настежь и откуда-то из глубин кабинета доносится дробный стук клавиш. Там еще горел свет. Ралф остановился. В конце концов, это не его дело и он может спокойно уходить домой. Но внезапно проснувшееся любопытство оказалось сильнее: неужели она задержалась на работе так же долго, как и он?

Ралф прошел через пустую и темную комнатку секретарши Эмили – монитор выключен, даже настольная лампа не горит – и осторожно заглянул в кабинет.

Саманта сидела за столом, на котором стоял ноутбук и не менее четырех пустых чашек, все в кофейных разводах, насколько Ралф мог рассмотреть от дверей. Саманта быстро печатала; свет от экрана ноутбука падал на ее сосредоточенное лицо. Она не заметила Ралфа и продолжала работать, сосредоточенно хмурясь и покусывая нижнюю губу.

– Неужели даже домой не заедете, чтобы переодеться к завтрашнему дню? – не удержался Ралф.

Саманта вздрогнула и посмотрела на стоявшего в дверях аналитика с осуждением.

– Вы могли бы постучать.

– Мог бы, – легко согласился Ралф. – Но зачем?

– Действительно, – ядовито отозвалась она, потом бросила взгляд на экран ноутбука, перевела его на Ралфа, досадливо поморщилась, встала и начала собираться.

– Я помешал вам?

– Сбили с мысли. Это неважно. – Она быстро разложила по папкам какие-то бумаги, сдвинула на край стола кофейные чашки, выключила ноутбук. – Добрый вечер, мистер Дормер.

Ралфа так и подмывало спросить, что она писала, – уж не романтический ли имейл любовнику, находящемуся на другом конце света? – но он понимал, что этот вопрос неприличен. У него была определенная репутация, и он вовсю ею пользовался. Не следовало выходить за рамки.

Но эта женщина… Она его чем-то притягивает. Заставляет думать о ней. Она так похожа…

Ралф скривился. Саманта немедленно приняла это на свой счет.

– Почему вы не идете домой, мистер Дормер? Ваш рабочий день закончился несколько часов назад.

– Как и ваш, – заметил он, наблюдая, как она собирает вещи.

На столе у нее творился сейчас форменный бардак, но бардак рабочий: никаких недоеденных пирожных, никаких лаков для ногтей, только бумаги, бумажки и распечатки.

Саманта сунула в сумочку мобильный телефон и двинулась к выходу. Сегодня на ней была узкая юбка в пол и кокетливая блузка лимонно-желтого цвета. Юбка обтягивала стройные бедра, и Ралф непроизвольно засмотрелся.

– Вы дадите мне пройти?

Саманта остановилась так близко, что Ралф почувствовал запах ее духов. Что-то сладкое. Он никогда не любил сладкие запахи.

– Разумеется.

Он посторонился, пропуская ее, и направился следом за ней к лифтам. Рядом не пошел: созерцать ее спину было по меньшей мере интригующе. Несмотря на свое недоверие к этой женщине, Ралф готов был признать, что спина у нее отличная. Как и все остальное.

Она чья-то любовница, услужливо подсказал ему внутренний голос. Не обольщайся.

Вот еще! Он и не думал обольщаться. Во-первых, она ему не нравится. Во-вторых… достаточно и во-первых.

Саманта нажала на кнопку вызова лифта и замерла, глядя в стену и всем своим видом выражая безразличие. Ралф догадывался, что он тоже неприятен ей, и сильно. Еще бы: вторгся на суверенную женскую территорию, нарушил спокойствие, шерстит бумаги и язвительно сыплет замечания всем, кто попадется на его пути. Его так и подмывало сказать ей что-нибудь гадкое, но он сдерживался, понимая, что все эти желания от голода и большого количества кофе.

Лифт распахнулся, и Саманта смело туда шагнула. Ралф зашел следом и нажал кнопку первого этажа.

– Наша компания так загадочна, что вы сидите допоздна? – вдруг спросила Саманта.

– Я хочу сделать работу побыстрее, – сухо ответил Ралф.

Он ни за что не признался бы ей, что рассчитывает завершить аналитическую оценку меньше чем за полтора месяца, и предупредил об этом своих подчиненных. Чем скорее он уберется отсюда, тем лучше. Сейчас, когда Саманта стояла рядом и выглядела как хищная кошка, все мысли о ее спине и ногах мгновенно улетучились.

– Похвальное решение, – заметила Саманта, и на том разговор иссяк.

Лифт остановился, двери распахнулись, и Ралф пропустил ее вперед. Она пошла к зеркальным дверям, ведущим на улицу. Каблучки ее при этом звонко цокали.

Оказавшись на душной улице, Ралф непроизвольно поморщился. Желудок протестовал против голодной пытки и бесконечного кофе, а значит, нужно немедленно найти ресторан поблизости и заказать себе бифштекс – побольше и с кровью. Желательно, чтобы это была кровь невинных жертв.

Не хотелось обращаться к идеологическому противнику, но придется. Ралф плохо знал этот район Нью-Йорка и не желал ужинать в заведении, где ему подадут замороженную бразильскую говядину под видом первосортного техасского бифштекса.

– Мисс Хоук! – окликнул он Саманту, уже направившуюся к серебристому «ауди».

Она остановилась и обернулась.

– Да, мистер Дормер?

– Не подскажете, где здесь можно прилично поужинать?

Саманта еле сдержала улыбку.

– А как же только проверенные места, где вас не смогут отравить? Или вы хотите, чтобы Рэд Котман потом предъявил мне претензии за то, что я плохо кормлю вас во время работы?

– Мисс Хоук, – прервал ее Ралф, – давайте обойдемся без шуток. Я всего лишь прошу подсказать мне адрес приличного ресторана в этом квартале.

– Что ж, хорошо, – пожала плечами Саманта. – Через два перекрестка будет «Золото

Трои», я сама там часто ужинаю, поэтому могу рекомендовать.

– Спасибо, – чопорно ответил Ралф и, повернувшись, зашагал к своей машине.

– Доброй ночи, мистер Дормер! – крикнула ему вслед Саманта.

Он кивнул, не оборачиваясь.

7

– Привет, Сэм!

Остин сиял, как начищенная до блеска бабушкина кастрюля.

– Привет… Минуточку. Вот, все. – Саманта поставила точку и откинулась в кресле. – Ну как прошли выходные?

– Просто потрясающе! – Эверилл плюхнулся в кресло напротив и уронил на колени объемистую папку с документами. – В клубе было интересно как никогда!

– Ой, оставь эти разговоры о своем ужасном шовинистическом клубе, – пренебрежительно махнула рукой Саманта.

– Почему, Сэм? Я ведь слушаю тебя, когда ты начинаешь рассуждать о правах женщин! – искренне возмутился Остин.

– Я рассуждаю о правах женщин, только когда ими пренебрегают. А на ваш мужской суверенитет, кажется, никто не покушается.

– Да ладно тебе. Дай рассказать, и я от тебя отстану, – примирительно склонил голову Остин.

Саманта подняла руки, сдаваясь.

– Ладно, только коротко.

– Там был Дормер!

– Не новость, – фыркнула она. – Мы еще в первый день выяснили, что он туда ходит, так что если ты рассчитывал на мой склероз, Остин, и намеревался меня удивить, то просчитался. Что-нибудь еще?

– Мы проговорили достаточно долго в неофициальной обстановке. – Остин намеренно проигнорировал ее колкость. – Знаешь, выпили виски, пообедали. Он расспрашивал о тебе.

Саманта резко выпрямилась.

– Дормер обо мне расспрашивал?!

За полторы недели работы аналитической команды в «Данго» Саманта уверилась, что Злой Старик ее терпеть не может. Он все время разговаривал с ней свысока, цедил слова сквозь зубы, щурился или морщился – словом, выказывал неуважение как мог. Конечно, Саманта могла бы устроить разбор полетов и обвинить Дормера в шовинизме, но зачем? Это никому не пошло бы на пользу.

Она была уверена, что вне стен офиса «Данго» аналитик забывает о ее существовании и каждое случайное воспоминание вызывает у него тошноту. Тем более удивительно услышать, что он задавал вопросы о ней Остину.

– Надеюсь, ты не слишком меня хвалил?

Саманта постучала карандашом по столу.

– В меру, – усмехнулся он, – а то это выглядело бы так, как будто ты меня подослала задобрить этого монстра. Но Дормер не сосредотачивался на твоих рабочих обязанностях. Он спрашивал, как давно ты работаешь, какая у тебя семья, есть ли муж.

Саманта озадаченно покачала головой.

– Не думала, что Дормера может заинтересовать мое семейное положение. И что же ты ему рассказал?

– Твою краткую биографию. – Остин расположился на диване и закинул руки на спинку. – Ведь ты не делаешь из нее тайны?

– Разумеется, нет, но…

– Вот и я так подумал, – беспечно продолжил Остин, – поэтому счел возможным просветить нашего гостя.

– Только непонятно, зачем ему такие сведения обо мне.

Саманта поморщилась: личный интерес Дормера ее не просто смущал, но и настораживал.

– Ну, ты же наверняка читала о нем в Интернете. А о тебе в Интернете мало сведений персонального характера, вот он и обратился к компетентному источнику. Может быть, так он оценивает тебя как руководителя.

Еще чего не хватало! Чтобы Дормер оценивал ее как руководителя, расспрашивая Остина об ее отце и семейном положении? Чтобы выяснял, нет ли у нее любовников? Хотя, возможно, такого вопроса он не задавал, но кто знает, что Остин наболтал на самом деле. Ничего секретного в ее биографии действительно нет, однако интерес Дормера к ней выглядит по меньшей мере странно.

– И что же, вы так весь вечер и говорили обо мне? – уточнила она.

– Разумеется, нет. Еще мы говорили о «Данго», но немного: Дормер предпочитает не беседовать о делах вне стен офиса. Зато обнаружили, что мы оба любим лошадей, и договорились в следующую субботу отправиться по приглашению клуба на конную прогулку.

– О! – Саманта кисло улыбнулась. Кажется, Остин нашел путь к благорасположению Ралфа, а вот у нее это до сих пор не получилось. Черт побери этих мужчин! – И где все это будет происходить?

– В одном конно-спортивном центре за пределами города. Не смотри на меня так, Сэм! «Патриарх» арендует их территорию на всю следующую субботу. Будет барбекю, прогулка в лес, еще какие-то мероприятия. Никаких женщин, прости.

Он развел руками и вздохнул с притворным сожалением.

– Будь ты женат, супруга бы тебя возненавидела, Остин, – буркнула Саманта.

Просто удивительно, как быстро захватывает мужчин шовинистическое высокомерие.

– Будь я женат, я вряд ли состоял бы в этом клубе. Хотя там есть немного семейных людей, но они появляются нечасто. «Патриарх» в основном оплот холостяков.

Остин явно испытывал удовольствие оттого, что был, во-первых, холостяком, а во-вторых, членом клуба.

– Было бы чем гордиться, – фыркнула Саманта. – Ладно. Я надеюсь, твои дружеские отношения с Дормером не помешают работе.

– Напротив, – усмехнулся Остин, – помогут!

Самое отвратительное, что он был прав. Ралф гораздо охотнее общался с Остином, чем с Самантой, обращаясь к ней только в случае крайней необходимости. Как в том случае с рестораном… Только вот случай с рестораном даже рабочим моментом назвать нельзя.

Ее злило подобное отношение, хотя она пыталась убедить саму себя, что ей это безразлично. На самом деле внутри все булькало, словно кипящая лава. Дормер ведет себя отвратительно, но формального повода придраться к нему нет. После того как Саманта устроила ему экскурсию по производству, Ралф перестал комментировать ее стиль одежды, но и только. Он по-прежнему язвил при встречах и большинство вопросов решал с Остином. А теперь еще эта дружба на почве холостяцких интересов. Проклятье! С этим срочно нужно что-то делать. Перетянуть внимание Дормера на себя. Но как?

Она могла бы попробовать его соблазнить. Саманта вздохнула, повертела идею так и этак и отбросила. Она ничего этим не добьется – наоборот… Хотя на несколько мгновений идея показалась ей привлекательной. Возможно, Ралф хороший любовник.

Саманта закрыла глаза и представила, как это может произойти. Например, они останутся вдвоем в офисе поздно вечером, как уже бывало не раз. Дормер зайдет к ней спросить какую-нибудь жизненно важную чушь. Саманта встанет ему навстречу, подойдет, положит руки на плечи и поцелует – зачем медлить?

У него такие твердые губы, наверняка целуется он жестко. Он сгребет ее в охапку, прижмет к стене и…

Саманта вздрогнула, открыла глаза и почувствовала, что краснеет. Предалась эротическим мечтаниям о Ралфе Дормере, уму непостижимо! И самое страшное, что они ей понравились.

Нет, соблазнять его все-таки не стоит. Нужно действовать по-другому.

Встреча в среду в баре «Сандей» была полностью посвящена вопросу «Как Саманте Хоук повысить свои акции?». Она запросила подруг о помощи, и они с готовностью согласились помочь, по меньшей мере послужить генераторами идей.

– Я сигнализирую – SOS! – Саманта отхлебнула коктейль и поставила бокал. – Если я не установлю с этим типом дружеские отношения, я пропала.

– Зачем же так трагично? – возразила Памела. – Он же анализирует деятельность твоего отделения. Если он не увидит, что ты чертовски много работаешь, чтобы оно процветало, так он просто дерьмовый аналитик.

– Памела! – возмутилась Кэролайн.

– Что? Я не права? Он дерьмовый мужик, это понятно, но на него как на аналитика надежда пока есть…

– Тебе вовсе необязательно близко с ним дружить, – мягко сказала Кэролайн. – Нужна всего лишь небольшая дружба. Общие интересы, например.

– У нас есть общие интересы. Я тоже умею и люблю ездить верхом. Только меня никто не пустит на территорию комплекса, если клуб его арендует.

– А кроме верховой езды интересов у него разве нет? – фыркнула Памела.

– Наверняка есть, но я их не знаю. А расспрашивать Остина как-то… недальновидно.

– И зря. Он же твой заместитель. Мог бы посодействовать тебе в этом вопросе.

Памела покрутила в руках пачку сигарет, словно раздумывая, стоит ли закурить.

– Не может же Сэм сознаться Остину, что Дормер ее ненавидит, – возразила Кэролайн.

– Почему бы нет? – пожала плечами Памела. – Они же союзники или как?

– В этом вопросе я на заместителя полагаться не стану, – глубокомысленно заметила Саманта. – Он так увлечен своим членством в их дурацком клубе, что не захочет делиться со мной сведениями, полученными в «Патриархе». Каждый раз, когда Остин заговаривает об этом клубе, он смотрит на меня немного свысока. А я призываю на помощь все свое чувство юмора, чтобы не наговорить ему гадостей. Какое-то ужасно глупое чувство.

– Вернемся к Дормеру, – сказала Кэролайн. – Ты говоришь, он расспрашивал о тебе?

– Да, и не понимаю, зачем ему это понадобилось.

Саманта действительно не понимала причин этого на удивление личного интереса Дормера.

– Возможно, ищет темные факты твоей биографии. Обычная практика. Скажи, ты не душила младенцев и не убивала маленьких девочек на улицах? Не забрасывала Белый дом тухлыми яйцами?

Это прозвучало так, словно Кэролайн ставила на одну доску убийства и акции гражданского протеста.

– Вроде нет.

Саманта вела мирный и законопослушный образ жизни, даже скорость никогда не превышала.

– Тогда не о чем беспокоиться, – успокоила ее Кэролайн.

– Но я о нем ничего не знаю! И это незнание меня убивает. Никак не могу понять, что он за человек. – Саманта теребила коктейльный зонтик. – И откуда берется вся его язвительность и негативное отношение. Если бы я поняла причину, то могла бы с этим бороться. Хотя я сильно подозреваю, что он просто тупая шовинистическая свинья, ненавидящая всех успешных женщин. Или просто характер дурной. Но что мне-то делать?

– Может, очередная любовница откусила ему что-нибудь, – хихикнула Памела, – тогда вряд ли тебе удастся с этим справиться.

– Ладно, если тебе нужна информация, – вздохнула Кэролайн, – я постараюсь найти материалы того давнего дела, когда на Дормера подавали в суд. Возможно, по ним удастся что-либо понять.

– А я расспрошу кое-кого, – заявила Памела. – Мой нынешний любовник совершенно случайно состоит в клубе «Патриарх». Дормера лично он не знает, но зато прекрасно знает, куда они едут в эту субботу. Я выясню у него это, а дальше посмотрим по обстоятельствам. Быть не может, чтобы там поблизости не было еще конюшен. А лес, в конце концов, общий. Вполне можно устроить нечаянную встречу, и у тебя появится шанс застать этого Дормера врасплох. Мне кажется, ты должна попытаться завязать с ним личное знакомство.

– Что ты имеешь в виду?

– Ой, не надо строить из себя невинность. Этот твой Остин якшается с Дормером едва ли не каждый день. Тебе не следует пускать это на самотек. Да, твои успехи в бизнесе Дормер разглядит невооруженным взглядом, но ты же понимаешь, что лучше все держать под контролем?

– Ты права. – Саманта помолчала. – Но вряд ли мистер Дормер будет в восторге, если я начну его преследовать.

– А кто говорит о преследованиях? Всего лишь случайная встреча.

Саманта любила лошадей и регулярно ездила верхом вместе с отцом. Тот, несмотря на занятость, участие в международных конференциях и частые поездки по всему миру, уделял дочери немало времени. В выходные он нередко предлагал Сэм поездить верхом, и она с восторгом соглашалась. Тогда она мечтала, что купит себе загородный дом и обязательно построит рядом с ним конюшню. Но так и не собралась. А потом папа умер, и мечта о собственном доме за городом стерлась, покрылась пылью. Теперь ее вполне устраивала ее манхэттенская квартира.

Памела постаралась на славу: утром четверга она уже знала ответ на вопрос недели. Подруги быстро провели рекогносцировку и выяснили, что кроме конно-спортивного центра «Буцефал», арендованного клубом, в округе городка Нью-Палц располагается несколько небольших конюшен с мини-гостиницами для приезжающих на уик-энд. После изучения их сайтов Саманта остановила выбор на прелестном отеле «Роза ветров» с конюшней на десять лошадей. Она велела Эмили позвонить и забронировать место, что, как ни странно, удалось, и весь вечер пятницы Саманта посвятила сборам.

Памеле удалось узнать, что конная прогулка намечена на утро субботы – после чего участники вернутся в «Буцефал» на обед, – поэтому следовало приехать рано утром, чтобы не опоздать. Саманта решила, что в любом случае останется на все выходные. Ноутбук она взяла с собой, чтобы можно было поработать, если захочется. Она давно не позволяла себе уик-энда на природе и сейчас с удовольствием предвкушала поездку.

Было и еще что-то. Какое-то неясное волнение – то ли тревога, то ли предвкушение неведомого. Саманта плохо разбиралась в подобных смутных чувствах. Она могла лишь определить, что связано оно отчего-то с Ралфом Дормером.

И зачем я так ради него стараюсь? – говорила себе она, укладывая в чемодан вечернее платье, чтобы было вечером в чем пойти в ресторан в «Розе ветров». И тут же отвечала себе: я не ради него, а ради карьеры!

Но карьера определенно не стоила того, чтобы полчаса придирчиво выбирать рубашку перед зеркалом. Саманта постаралась не обращать внимания на подобные мысли.

8

Нью-Палц, располагавшийся в семидесяти пяти милях от Нью-Йорка, издавна был любимым местом всяческих неформалов. Во-первых, его мэр вторым в стране разрешил однополые браки на своей суверенной территории. Во-вторых, в городе было множество хиппи и половина магазинов торговала неформальной одеждой. В-третьих, это место считалось островком свободы, так что на выходных там должен был случиться наплыв желающих отдохнуть в веселой компании.

Саманта бывала в Нью-Палце с отцом несколько раз, у него были друзья в местном университете, поэтому хорошо знала дорогу. Она выехала рано утром, чтобы успеть расположиться в номере, переодеться и выбрать себе лошадь. Горная дорога до Нью-Палца поражала величественной красотой; машина летела по своей полосе, мимо пролетали установленные между полосами осветительные приборы, похожие на пасущихся животных, да и самих животных было немало. Олени давно привыкли к постоянному реву моторов и шороху шин и паслись вдоль дороги, буквально в метре от проезжей части. Везде стояли знаки, предупреждавшие о наличии оленей в больших количествах. Животные нет-нет да и выбегали на шоссе, и невнимательный водитель вполне мог сбить их.

Дорога заняла у Саманты два часа, да и то первые полчаса она провела, объезжая пробки в Нью-Йорке. В Нью-Палц она въехала осторожно, чтобы не зацепить ни оленей, ни байкеров, коих тут было великое множество. Городок уже проснулся и зажил бурной студенческой жизнью. В небольшой белой церкви звонили колокола, на ступеньках мэрии клубились нарядно одетые люди. Медленно проезжая мимо, Саманта заметила и виновников торжества – двух счастливо улыбающихся парней в белых костюмах, державшихся за руки. Толерантность в чистом виде. Напевая, Саманта проехала по одной из двух улиц Нью-Палца, вырулила за пределы города и через четверть часа неторопливой езды добралась до «Розы ветров».

Отель ее совершенно очаровал: небольшой, но очень уютный. Его содержала семейная пара из Йоркшира, поэтому здесь чувствовалось настроение, импортированное прямиком из старой доброй Англии. Саманта заняла номер с балконом, выходящим в сияющий осенними красками сад, переоделась и спустилась в конюшню. Стрелка часов подбиралась к десяти, пора выезжать.

Хозяин гостиницы, Тэд, провел Саманту в конюшню. Там она с первого взгляда влюбилась в серую в яблоках кобылку по имени Шаула. Кобылка явно ответила ей взаимностью, и после состоявшегося знакомства Тэд помог Саманте оседлать ее.

Шаула оказалась превосходной лошадью: не капризной и достаточно резвой, чтобы опытная в верховой езде Саманта могла управиться с ней и испытать при этом удовольствие. Сэм расспросила Тэда о «Буцефале», уяснила примерное направление и выехала с территории «Розы ветров», направив Шаулу по уходящей в лес грунтовой дороге.

Кобылка шла бодрой рысью, и Саманта наслаждалась отдыхом, свежим воздухом и отличной погодой. Жара спала, и воздух был свежий, в нем чувствовались осенние нотки. Саманта очень любила осень. Деревья вокруг стояли в золоте, опавшая листва устилала дорогу. Солнце, пробивавшееся сквозь все еще густую листву, пригревало, но недостаточно сильно, поэтому Саманта благоразумно была одета в плотные брюки для верховой езды и свитер. Стиль «простая достойная американка хорошо проводит уик-энд».

Сентябрь заканчивается, лениво размышляла Саманта. Потом придет зима и можно будет по вечерам сидеть дома и греть руки о большую чашку с травяным чаем. Эта привычка сидеть, поджав ноги и держа в руках чашку, всегда ассоциировалась у Саманты с домашним зимним уютом. И хорошо, когда рядом есть кто-то, с кем можно разделить этот уют…

Зимой Саманта обязательно с кем-то встречалась. Ей нравилось, что в холодное время года в ее жизни присутствует мужчина, рядом с которым можно согреться ночью. Может быть, для этого были какие-нибудь другие причины, но для себя она обозначала их именно так. Ей всегда хотелось быть практичной.

Она представила себе, что этой зимой с ней может быть кто-то новый, еще незнакомый. Высокий мужчина с темными волосами и серыми глазами. Саманта вздрогнула, сообразив, что невольно представила себе Ралфа Дормера.

Что за чушь?!

Разозлившись на себя, она пустила Шаулу галопом и достаточно скоро услышала голоса. Это оказались две женщины, шагом ехавшие ей навстречу. Саманта помахала им рукой.

Следуя указаниям Тэда, она свернула на еле заметную тропинку у большого, покрытого мхом камня, напоминавшего застывшего спящего медведя. Через пять минут тропа вывела ее к прогалине и она уловила далекий смех.

Ага, значит, я была права и господа из «Патриарха» катаются именно там.

Шаула бодро рысила вперед, Саманта вглядывалась в лесные заросли – солнце било в глаза, и поэтому она не сразу сообразила, что доехала.

Навстречу ей из чащи выехали двое мужчин верхом на высоких гнедых конях. Шаула притормозила и уставилась на лошадей с понятным интересом. Судя по эмблеме, красовавшейся на потниках, мужчины были из клуба «Буцефал».

– О, прекрасная амазонка! – весело воскликнул один из них и шутливо отсалютовал Саманте.

Она ответила небрежным салютом, но задерживаться не стала.

Чтобы случайно не разминуться с интересующим ее объектом, Саманта через некоторое время пустила Шаулу шагом и выбралась на очередную грунтовую дорогу. И возблагодарила небо за везение: навстречу ей неспешной рысью ехали Ралф и Остин.

Остин заметил Саманту сразу, и лицо его удивленно вытянулось. Ралф, что-то говоривший своему собеседнику, заметил его странное выражение лица, проследил за взглядом и нахмурился, увидев Саманту. Та непринужденно улыбнулась, изобразив приличествующее случаю удивление, и направила Шаулу к мужчинам.

Они встретились посреди дороги и остановились.

– Добрый день! Надо же, не ожидала вас встретить. Мистер Дормер, Остин.

Саманта кивнула мужчинам.

– Как ты здесь оказалась, Сэм? – хмурясь, спросил ее Остин.

Саманта удивленно взглянула на него. Что это? Ревность? Неудовольствие оттого, что женщина затесалась в мужскую компанию? Или же что-то большее?

– О, мы с папой часто ездили в Нью-Палц, и я решила вспомнить старые добрые времена. А заодно прокатиться верхом. Но я не знала, что вы тоже тут, – покривила душой она.

– Красивая лошадь, – холодно сказал Ралф, кивнув на Шаулу.

– Спасибо. Это из частной конюшни, здесь неподалеку. Там же находится и отель «Роза ветров», где я остановилась. – Саманта выдержала паузу. – Ну что ж, раз мы встретились, вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

– Это не по правилам! – запротестовал Остин. – Здесь отдыхают только члены «Патриарха»!

– Да бросьте, Эверилл, – неожиданно заметил Дормер. – Лес – национальное достояние, и мисс Хоук может кататься, где ей заблагорассудится.

Саманте показалось или в его голосе проскользнула ирония? Остин выглядел разочарованным, но спорить не решился.

Развернув лошадь, Саманта пристроилась рядом с Ралфом. Остин оказался по другую от Дормера сторону.

– Вижу, вы не в первый раз ездите верхом, – заметил Ралф после продолжительной паузы.

– Меня начал учить отец, когда мне было лет семь, – охотно объяснила Саманта. Она была удовлетворена: план сработал, впереди длинный чудесный день, да и Дормер вне стен офиса кажется не таким надменным. Он и выглядит сейчас иначе: вместо консервативного темного костюма синие джинсы, футболка и клетчатая рубашка, волосы растрепаны ветром и глаза живые, а не ледяные. Такой Дормер ей, пожалуй, даже нравится. – У наших друзей есть ферма в Нью-Джерси, и мы часто ездили туда погостить. Сначала мне выделили пони. Его звали Егоза, и, поверьте, он вполне заслуживал этого имени. А потом я научилась ездить на лошади. Мы с отцом часто совершали длительные прогулки, скакали наперегонки, могли взять с собой корзинку для пикника и не возвращаться целый день…

Ралф явно хотел что-то у нее спросить, но покосился на Остина и промолчал. Саманте тоже мешало присутствие заместителя. Если бы Остин куда-то делся, было бы приятно. Но он конечно же не уедет. Из принципа.

– Вы говорите, что скакали наперегонки? – сказал Ралф.

– О да. И не раз. – Саманта ослепительно улыбнулась. – Хотите попробовать?

– Почему бы нет? Эверилл, вы присоединитесь?

Саманта мысленно зааплодировала Ралфу. Почему-то он захотел остаться с ней наедине и предпринял единственно верный шаг. Остин сидит в седле очень неуверенно, вряд ли он решится на бешеный галоп по пересеченной местности.

– Боюсь, что недостаточно хорошо езжу для этого, – кисло произнес тот. – А вы не боитесь?

– Чего бояться? – пожала плечами Саманта. – Дорога прямая и хорошая, а в горы мы не поедем. Ты можешь догнать нас потом, Остин, мы поедем шагом.

– Что ж, на счет три, – сказал Ралф. – Раз, два… три!

Саманта ударила Шаулу каблуками в бока и пригнулась к ее шее, привстав на стременах, как заправский жокей. Под Ралфом был сильный и выносливый даже на вид гнедой жеребец – нелегко будет одержать победу! Дорога ложилась под копыта лошади и улетала назад, кружа в золотисто-коричневом хороводе. Быстро посмотрев вбок, Саманта увидела, что Ралф скачет рядом, отставая только на полкорпуса. Она понукала Шаулу, заставляя бежать все быстрее, и послушная лошадка вырвалась вперед, обогнав коня Ралфа корпуса на два. Через какое-то время, решив, что достаточно, Саманта придержала лошадь. Ралф сделал то же самое.

– Вы выиграли, – констатировал он даже с некоторым удовольствием.

– Я привыкла выигрывать, – кивнула Саманта.

Они неспешно поехали рядом. Конь Ралфа фыркал и тянулся мордой к Шауле.

– Вы скучаете по отцу? – спросил Ралф.

Саманта сообразила, что именно этот вопрос он почему-то не захотел задавать при Остине.

– Каждый день, – честно ответила она. – Он был замечательным человеком и отличным отцом. Большинство моих самых лучших воспоминаний связано именно с ним.

– Вам не хватало матери?

– Я ее не помню, – пожала плечами Саманта. – Она умерла, когда мне было меньше года. Отец постарался заменить мне ее как мог. Читал на ночь сказки, усиленно изучал поваренные книги, проверял уроки и разговаривал о таких вещах, о каких я с подружками не разговаривала.

– Можно считать, что вам повезло, – заметил Ралф.

– Ну а вам, мистер Дормер? – не удержалась от вопроса она.

Ей показалось, что он не ответит, но после паузы Ралф произнес:

– Не так, как вам. Мои родители живы оба, но они очень замкнутые люди.

– И передали эту замкнутость вам по наследству, – неосторожно констатировала Саманта.

– Вы считаете, что я тоже такой? – кажется, удивился Ралф.

В офисе Саманта ни за что не сказала бы ему этого, но сейчас, на солнечной лесной дороге, сделать это оказалось не в пример легче.

– Конечно. Вы ни с кем не общаетесь, смотрите свысока и на всех рычите. Как еще это можно назвать?

Раз уж начала говорить откровенно, то следует продолжать в том же духе, чтобы не показаться двуличной штучкой, решила она для себя.

– Профессионализмом.

Саманта расхохоталась так, что, кажется, спугнула какую-то птицу в зарослях.

– Мистер Дормер, профессионализм вовсе не заключается в том, чтобы смотреть на мир букой!

– Конечно, – любезно согласился Ралф. – Он заключается в том, чтобы носить юбки, больше демонстрирующие, чем скрывающие, и хихикать с каждым встречным.

Саманта обиделась.

– Я вовсе не хихикаю с каждым встречным!

Вопрос про юбки она решила оставить в стороне.

– Разумеется, мисс Хоук. Как вам будет угодно.

Она бросила на него подозрительный взгляд. Ралф растянул уголки губ в еле заметной улыбке.

Теперь он казался Саманте совершенно другим человеком. А может, он и был другим? А Злой Старик всего лишь маска, которую он надевает в рабочих целях? Нет, так не бывает. Вернее, бывает, но в глупых рождественских историях, которые следует выбрасывать, не читая.

– Вы здесь на весь уик-энд? – вернулась к светскому разговору Саманта.

– Нет, к сожалению. Сегодня вечером все разъезжаются. В нашем клубе подавляющее большинство участников деловые люди, они не могут позволить себе потерять целых два дня.

Саманта едва не фыркнула, услышав это «в нашем клубе».

– А вы?

– А я могу. Но мужская солидарность диктует мне отступление.

Сзади послышался дробный топот копыт, и Саманта с Ралфом обернулись: Остин, изо всех сил понукавший свою миролюбивую лошадку, догонял их.

Саманта поняла, что пора откланяться; достигнутые результаты казались неплохими, а дольше испытывать терпение Дормера она не хотела. Пока он развлекается и шутит с нею, но кто знает, в какой момент его переклинит и он начнет хамить. Нужно оставить о себе приятное впечатление.

– Что ж, было приятно увидеться с вами, господа. До понедельника! – Саманта сердечно кивнула мужчинам. – Надеюсь, ваш отдых будет приятным.

– Пока, Сэм, – радостно сказал Остин.

Саманта подумала, что нужно припомнить ему послезавтра этот переход на сторону противника. У всего должны быть пределы, тем более у мужского шовинизма. Кажется, сами мужчины предпочитают называть это мужской солидарностью.

– Вы нас уже покидаете? – в голосе Ралфа послышалось сдержанное удивление.

Видимо, он полагал, что Саманта не оставит их с Остином в покое, и теперь пребывал в некотором замешательстве.

– Разумеется. Во-первых, вы отдыхаете в рамках акции клуба «Патриарх», а я – нарушение правил. – Саманта мило улыбнулась. – А во-вторых, в моем отеле, говорят, потрясающие обеды. И я хочу поваляться на диване и почитать книжку. Удачи, джентльмены!

Ралф наконец попрощался, и Саманта с легким сердцем развернула Шаулу и неторопливой рысью направила ее в сторону «Розы ветров», спиной чувствуя внимательные взгляды мужчин. У поворота она обернулась. Дормер и Остин ехали в противоположном направлении.

9

Саманта пребывала в превосходном настроении. Кажется, ей удалось произвести впечатление на Дормера, показав себя с другой стороны. Она правильно думала, что он удивится, увидев ее вне стен офиса и поговорив с ней, когда вокруг нет сотни настороженных сотрудников. Да и сам Ралф в неофициальной обстановке оказался гораздо менее противным, чем на работе. Хоть на живого человека похож.

Сэм с удовольствием пообедала в ресторане гостиницы, погуляла по окрестностям, затем вернулась в номер, устроилась на кровати с книжкой польского писателя Януша Леона Вишневского «Одиночество в Сети» и пропала для мира на пару часов. Когда она оторвалась от увлекательного чтения, за окнами уже сгущались сумерки, напоминая, что осенью темнеет рано. Саманта отложила книгу и решила, что ей просто необходимо съездить в Нью-Палц и поужинать там. Ресторан в гостинице был милым, но маленьким и безлюдным, а Саманте хотелось прогуляться по улицам города и посидеть в заведении, где народу побольше.

Она подошла к чемодану и достала захваченное с собой вечернее платье. Оно было очень скромным по нью-йоркским меркам, но в самый раз для Нью-Палца! Саманта себе в нем очень нравилась. Подойдя к зеркалу, она приложила платье к груди и вдруг подумала, что бы сказал Ралф Дормер, увидев ее в подобном наряде. Да наверняка выделившегося яда хватило бы, чтобы положить на месте взвод морских пехотинцев.

В дверь постучали.

Саманта положила платье на кровать и пошла открывать. Она думала, что заглянула горничная или хозяин гостиницы, и без вопросов распахнула дверь.

На пороге стоял Ралф, о котором она думала буквально пару секунд назад.

Она растерянно заморгала, но быстро взяла себя в руки.

– Мистер Дормер, вот так сюрприз! Что вы здесь делаете?

Ралф прислонился плечом к косяку и скрестил руки на груди.

– Видите ли, мисс Хоук, вы так заманчиво рассказали о том, как собираетесь отдыхать весь уик-энд, что я дождался официального окончания мероприятий «Патриарха», собрал вещи и переселился сюда. Вы не против, если я приглашу вас на ужин?

Все это он произнес так небрежно, что Саманта сразу поняла: он готовился и составлял свою маленькую речь достаточно долго. Что он задумал?

– Мистер Дормер, я, конечно, польщена вашим вниманием, но такая резкая смена отношения несколько настораживает, – корректно, но с дополнительным смыслом ответила Саманта.

– Проще говоря, вы думаете, что я готовлю вам ловушку? – догадался Дормер.

– Что-то вроде того, – протянула она.

Ралф усмехнулся.

– Все просто, мисс Хоук. Сейчас нас с вами не связывают офисные обязательства и у меня нет к вам претензий. Это намного облегчает жизнь. Я хочу сказать, что раз уж мы с вами оказались в деревне, почему бы не познакомиться получше?

Правая бровь Ралфа поднялась вверх так идеально скептично, словно он тренировался перед зеркалом дня три.

Саманта внутренне ликовала: на такой результат она не рассчитывала. К ликованию примешивались нотки стыда: все-таки она расставила Ралфу ловушку, в которую он попался. Но Саманта отбросила все сомнения. В конце концов, это ее маленькие женские хитрости.

– Возможно, вы правы и мы не сумели найти общий язык в офисе, – сказала она. – Что ж, я принимаю ваше приглашение. Но с одним условием: мы не будем ужинать в отеле, отправимся в город.

– Хорошо, – кивнул Ралф и отлепился от косяка. – Жду вас через полчаса внизу. Вам хватит получаса?

– Вполне, – кивнула она.

Ралф ничего не мог с собой поделать. Саманта Хоук нравилась ему настолько, что он отбросил все свои правила, отменил строжайшие запреты и рискнул пригласить ее на ужин. Странно, что она согласилась, ведь она его терпеть не может и он не раз давал для этого повод. Специально давал. А теперь уничтожает результаты собственной работы.

Внутренний голос советовал подождать хотя бы до окончания аудита или вообще забыть о Саманте навсегда, но Ралф его не слушал. Он все пытался вспомнить, когда на смену искреннему раздражению пришло совсем другое чувство. Так когда же? Скорее всего тогда, когда он углубился в анализ дел нью-йоркского филиала «Данго» и увидел, как оригинально, ярко и четко ведет дела Саманта. Нет, не стоит врать самому себе. Тогда он еще не был уверен, что всем занимается именно она. Помнится, он подозревал, что Саманта просто ширма для Остина. Дальнейшая работа уверила его в обратном. А еще больше он утвердился во мнении, что повстречал на своем пути настоящее сокровище тогда, когда все же решил спросить Эверилла о том, кто реально принимает решения. Хитрый Остин представил ситуацию так, будто все решения принимаются коллегиально им и Самантой, причем она не главное звено. В дальнейшем Ралф продолжил расспросы исподволь, спрашивая уже о конкретных делах, об определенных ходах и решениях, и отметил, что большинство из них принадлежат мисс Хоук эксклюзивно. Эверилл явно не настолько преданный помощник Саманты, каким хочет казаться. Ралф даже стал испытывать к нему легкую брезгливость. Сегодняшняя встреча в лесу позволила ему взглянуть на Саманту с другой стороны, и эта сторона привлекла его даже больше, чем деловая. Общение с ней стало глотком чистого воздуха после льстивой духоты, нагнетаемой Эвериллом. Ее искренность подтолкнула Ралфа к действиям, которые он не одобрял разумом.

Ралф сидел на диванчике в вестибюле отеля, поджидая Саманту, и разглядывал свое отражение в большом зеркале напротив. Он собирался вернуться в Нью-Йорк сегодня вечером, поэтому не захватил костюма. Интересно, выдержит ли Саманта его черные джинсы, синюю рубашку и простой черный пиджак от Hugo Boss? Она очень стильная женщина, и если вдруг спустится вниз в одном из этих ужасных дизайнерских платьев, что он будет делать?

То же, что и всегда, ехидно заметил внутренний голос. Отождествишь лицо с гранитной плитой, и никакие глупости мира не будут тебя касаться.

Но Ралфу не хотелось показаться Саманте… смешным.

Он считал себя очень выдержанным человеком. Выдержка и умение быть злым составляли основу того Ралфа Дормера, которого должен был видеть окружающий мир. И мир привык, что он такой. Привыкли близкие, которые раньше знали его другим, привыкли сослуживцы и друзья. Они все забыли, каким он был раньше. Тот Ралф Дормер, который сегодня назначил свидание Саманте Хоук, давно стал для всех незнакомцем.

И Ралф не был уверен, что правильно поступает, обращая на себя внимание Саманты.

Он совсем не знает ее. Может быть, она ведет свою игру, ему неведомую, а он принял все за чистую монету. Хотя, конечно нет, так низко он еще не пал. Он все время держался настороже, и Саманта его не обманет. Ралф чувствовал за собой неизмеримо больший талант играть на поле лжи. Его семья отлично его этому научила. И не только семья.

Послышались легкие шаги, перестук каблучков по ступенькам, и появилась Саманта. Ралф поднялся ей навстречу, стараясь не показать, насколько потрясен.

Обычно в офисе она была закована в одежду напоказ – то в дизайнерские юбки и блузки, то в деловые платья, но это все было рассчитано на публику. Сейчас Саманта явно надела платье, которое предназначалось для нее одной и, возможно, для близких друзей. Черное, с широкой разлетающейся юбкой чуть выше колен, с глубоким V-образным вырезом, оно даже на вид было мягким и легким и открывало для обозрения и восхитительные длинные ноги в изящных туфельках, и высокую шею, на которой мягко переливалась нитка жемчуга. Все было так просто, мило и в то же время будоражило воображение, что Ралф на пару секунд утратил способность ясно соображать.

Саманта подошла к нему, помахивая сумочкой и свернутым плащом.

– Что ж, я готова.

– Прошу. – Ралф подставил локоть, и она с некоторым удивлением за него уцепилась. – Такси ждет у входа. Я решил, что хочу выпить, и вы наверняка не откажетесь, а вести после этого машину по здешним дорогам чистое самоубийство.

Саманта согласно кивнула.

В такси они оба молчали, зато разговорчивый водитель явно испытал истинное наслаждение, заполучив двоих благодарных слушателей сразу.

– В нашем деле главное не задавить оленя. Они ведь совсем распоясались, животины рогатые! Особенно ночью наглеют. Едешь-едешь – и вдруг выскакивает тебе наперерез! Приходится бить по тормозам. И чего им неймется, оленям этим? Вон места сколько, пасись себе и пасись, так нет, тянет их к людям. А если собьешь, так штраф огромный приходится платить, деваться некуда. Вынь да положь свои кровные денежки. Разве это справедливо?

Саманта иногда кивала. Ралф сохранял невозмутимость. Главным образом потому, что таксиста почти не слушал, а думал о том, что она так близко и от нее пахнет чем-то горьковатым и безумно дорогим.

К счастью, ехать было недалеко. Саманта попросила водителя остановиться у «Парфенона» – греческого ресторанчика на одной из улиц Нью-Палца. Ралф рассчитался, снова предложил руку Саманте и вошел вместе с ней в ресторан.

Там оказалось очень уютно, можно было устроиться за столиком так, чтобы никто не мешал. Они сделали заказ, официант принес напитки. Ралф смотрел, как на лицо Саманты ложатся цветные блики от висевшего под потолком фонаря, и все более уверялся, что правильно поступил, пригласив ее поужинать.

Саманте все время казалось, что напротив сидит совершенно другой человек – не тот Ралф Дормер, которого она знала по офису, и даже не тот, которого она встретила днем на усыпанной золотыми листьями лесной дороге. Этот Ралф еле заметно улыбался, но без насмешки; его одежда, хотя и была горячим приветом классике всех времен и народов, совершенно его преобразила. Он казался мягче и человечнее. Как знать, может, это всего лишь образ и Ралф хочет поиграть с ней, вывести на чистую воду? Думает, что она расслабится и сболтнет что-нибудь лишнее о делах компании? Нельзя так плохо думать о людях! – одернула себя Саманта. Она не позволит втянуть себя в разговор о «Данго» и вообще будет осторожна. В разумных пределах.

– Вы раньше бывали здесь?

Ралф рассматривал смешного греческого солдата в юбочке, напечатанного на меню.

– Да, несколько раз. С отцом. И с тех пор нежно люблю это место.

– Ваш отец, судя по всему, был интересной личностью, если вы так часто говорите о нем.

– Ваш – личность достаточно известная, но вы о нем не упоминаете, – заметила Саманта.

Ралф взял солонку и принялся вертеть ее в руках.

– Мы с отцом не очень-то близки, – признался он после продолжительного молчания. – Хотя семейная солидарность часто связывает нас по рукам и ногам. Иногда я чувствую себя членом воинственного шотландского клана. Нравы у нас в семействе временами очень… средневековые. Один за всех, все за одного, око за око…

– Вы вешаете неугодных на воротах фамильного замка? – округлила глаза Саманта.

– Профессия накладывает свой отпечаток, – пожал плечами Ралф. – Большинство моих родственников юристы. Отец очень удивился, когда я заявил, что не хочу выступать в судах и до конца жизни отмывать чьи-то имена от грязи. Или, наоборот, поливать их грязью, что случается не менее часто.

– А вы отказались? – тихо спросила она.

– Как видите.

– И не жалеете?

– В сожалениях нет никакого смысла. Что толку плакать о том, чего нельзя вернуть?

Ралф оставил в покое солонку и принялся складывать из салфетки самолетик.

– Не думала, что вы умеете плакать, – поддразнила его Саманта.

– Вы правы, – сухо ответил Ралф. – Не умею.

Она почувствовала, что затронула некую опасную область, и поспешно вернула разговор на верную стезю.

– Но это не мешает вам оставаться семьей, правда?

– Да, в том понимании, которое присутствует у моих родственников.

– О! – Саманта понимала, что задавать дальнейшие вопросы – значит ходить по тонкому льду, и небрежно заметила: – Для моего отца быть семьей означало любить меня, уделять мне много времени и повсюду брать меня с собой. Как в этот городок. А еще он часто летал в Европу, и я летала с ним. Вы любите Европу, мистер Дормер?

– Да, – оживился Ралф, которого явно тяготил разговор о его семейных отношениях. – Особенно Австрию и Испанию.

Следующие два часа пролетели как две минуты. Выбранная Самантой тема разговора оказалась очень удобной для того, чтобы болтать о всякой ерунде и не касаться того, чего оба не хотели касаться. Они говорили о путешествиях, о городах и странах, где бывали, о своих впечатлениях. Оказалось, что Ралф довольно много ездит, причем не только по делам, но и для собственного удовольствия.

Когда они вышли на улицу, уже окончательно стемнело, но городок и не думал засыпать. Тут и там рычали моторы мотоциклов, у соседнего клуба толпой стояли волосатые татуированные байкеры и студенты поразительно мирного вида. Эти две разные человеческие стаи спокойно уживались и, кажется, курили марихуану. Саманта засмеялась, когда вместе с Ралфом прошла мимо них.

– Вспомнила студенческие годы, – объяснила она Ралфу. – Это было очень веселое время. Вечеринки, походы с друзьями в горы, ночные клубы… Удивляюсь, как мы еще успевали учиться.

– Боюсь, мне даже вспомнить нечего, кроме учебы, – заметил Ралф.

– Тоже своего рода экстрим, – одобрила Саманта.

Она чувствовала себя почти счастливой, идя рядом с красивым мужчиной по дружелюбному ночному городку. Ралф больше не казался ей непонятным. Он приблизился, стал человеком, а не прообразом аналитического бездушия.

В конце улицы они поймали такси, которое в считанные минуты доставило их в «Розу ветров», и, лишь выходя из машины, Саманта сообразила, что вечер окончен. Это огорчило ее. Ей не хотелось расставаться с Ралфом, новое взаимопонимание между ним и ею толкало ее на безрассудства. Но здравый смысл возобладал: Саманта мило попрощалась с Ралфом, отметив на его лице тоже некоторую разочарованность, и сбежала в свой номер. Где и предалась совершенно запретным мечтам о том, что могло бы быть дальше.

10

Ралф зашел в свой номер и рухнул на кровать. Матрас приятно спружинил. Странно, но за весь сегодняшний вечер Саманта ни разу не напомнила Ралфу Соню. Абсолютно ничего общего. Как он мог раньше считать, что они похожи? С Сэм интересно общаться, с ней просто можно общаться. Ралф не мог припомнить ни одного раза, когда они с Соней перекинулись хотя бы десятком осмысленных слов. Привет-пока, дежурные фразы – и сразу секс без всяких долгих предисловий. Странно звучит, но он даже забыл на время, что ужинает с женщиной. Словно бы напротив сидела не Саманта Хоук, а закадычный друг, друг со школьной скамьи. Ралф постарался припомнить, случалось ли ему вообще когда-нибудь так легко, просто и приятно общаться с женщиной. Не припомнил. Все представительницы противоположного пола, встречавшиеся ему на жизненном пути, его… утомляли. Раздражали. Бесили. С ними было очень и очень непросто, словно женщины инопланетяне. А уж если вспомнить Соню… Ралф никогда не понимал женщин и не стремился понять. Зачем? Дружба с противоположным полом невозможна, чуть сблизишься – потащат под венец. Или найдут, как попользоваться иным способом. Феминистически настроенные женщины Ралфа бесили, а гламурные дамочки – смешили. Нет, монахом он не был, но хоть сколько-то прочных связей с женщинами не заводил давно. Если уж быть до конца честным, то после Сони – ни разу. Знакомился в барах, приглашал в номер, снятый на одну ночь, фамилии не называл, номера телефонов не брал. Нью-Йорк полон женщин, ищущих необременительного знакомства, так что никаких проблем.

С Самантой все складывается иначе. Во-первых, при всем изначальном предубеждении против нее Ралф все больше убеждался, что она замечательный профессионал. Во-вторых, она не проявляла ни малейшего интереса к нему, как к Ралфу Дормеру, сыну прокурора Дормера. В-третьих, она совсем не запала на него, как на мужчину. Казалось, он больше любопытства проявляет к ней, чем она к нему. Конечно, он по служебной необходимости лезет в ее дела и в ее жизнь, но ведь и она, следуя обычной логике представительниц слабого пола, должна попытаться расположить его к себе. Как показывал опыт Ралфа, женщины способны добиваться расположения мужчин только одним способом – соблазнением. Саманта же совершенно не делала никаких попыток в этом направлении, даже не намекала. До сегодняшнего дня она вообще не пересекалась с ним вне работы.

Ралф задумался. Можно ли уличить мисс Хоук в том, что она примчалась в Нью-Палц, преследуя его? Ничуть. Она просто приехала отдохнуть в городок, где бывала раньше с отцом. Саманта легко поведала множество подробностей из прошлого и продемонстрировала знание городка. Так что их встреча простая случайность. Вот Эверилл – прилипала и льстец, это точно. Он не упустил ни единой возможности пообщаться с ревизором, втереться в доверие, подружиться. Ралф иногда посмеивался над незамысловатыми попытками Эверилла акцентировать внимание аудиторов на собственных заслугах и приуменьшить роль Саманты. По окончании ревизии надо будет намекнуть Сэм, что ее заместитель весьма неразборчивый в средствах молодой человек. Хотя Саманта наверняка в курсе, ведь в целом Остин вполне компетентный работник, правда с креативностью у него проблемы, зато он исполнительный и расторопный.

Ралф поймал себя на том, что мыслями опять вернулся к делам. Никогда не умел отдыхать, что тут поделаешь. Интересно, а Саманта умеет расслабиться и отвлечься?

Саманта лежала в пенной ванне и сосредоточенно разглядывала потолок. Старые деревянные балки были отполированы и натерты воском, мягкий свет настенного светильника слегка трогал темное дерево бликами. Пена благоухала лавандой и лаймом, аромат щекотал ноздри и наполнял тело приятной расслабленностью, а душу – мечтательностью. Саманта уже пять минут как волевым усилием прекратила грезить о несбыточной страстной ночи с Ралфом и перешла к размышлениям о том, как сегодняшний день может ей помочь в отношениях с ревизором Дормером, Злым Стариком. Единственный вывод, который сам напрашивается: Ралф Дормер обладает двумя ипостасями, не имеющими между собой почти ничего общего. Повстречайся Саманта впервые с ним в нерабочей обстановке хотя бы здесь, в Нью-Палце, она бы непременно влюбилась. Осень скоро окончательно вступит в свои права, а с таким мужчиной приятно провести зиму. Но как быть теперь, когда ее меньше всего интересуют отношения с Ралфом, а вот сблизиться со Злым Стариком совсем бы не помешало? В целом план удался, личный контакт налажен, но Саманта была практически на сто процентов уверена, что в понедельник в офисе мистер Дормер будет по-прежнему язвителен и желчен. Так что можно считать, что день прошел впустую. Впрочем, не могла же она говорить с ним о делах за ужином или на конной прогулке. Тогда Ралф точно бы сообразил, что она его преследует. Насколько Саманта поняла, Дормеру уже успел надоесть Остин с притязаниями такого рода. Вот еще предмет для размышлений. Что это Эверилл так хвост-то распушил? Прямого поручения она ему не давала, да и о результатах своей деятельности Остин не докладывает. Неужели копает под нее? Саманта закрыла глаза и вздохнула. Возможные козни Остина ее мало волновали, она уже успела понять, что Дормер правильно оценивает роль каждого сотрудника в деле процветания фирмы. Но все равно ей очень и очень не нравилась вся ситуация в целом. Положение «Данго» на американском рынке стабильное, но это застой, нужны новые горизонты. И сейчас такой момент, что нужно действовать, и действовать быстро. С деньгами Мэтьюса и с «Гэпом» в качестве партнера «Данго» взлетит на самый верх. Только вот все вилами на воде писано. Нужно не в ванне лежать и думы думать, а работать. Саманта решительно выдернула пробку и выбралась из ванны.

Через пару минут она уже открыла ноутбук и полностью погрузилась в свой проект.

Спать почему-то не хотелось. Ралф вышел на террасу, опоясывающую всю гостиницу, и расположился в кресле-качалке. В Нью-Йорке никогда не видно звезд – ночь, освещенная неоном, давно уже ярче дня. Здесь, в Нью-Палце, яркие иголочки звезд протыкали черный бархат неба мириадами уколов. Серпик умирающей луны висел над лесом, почти не давая света. Откуда-то издалека, из центра городка, доносились веселые голоса, но здесь, около гостиницы, было безлюдно. Ралф посмотрел направо. Окно номера Саманты светилось, отбрасывая неровный квадрат света на доски пола террасы. Интересно, чем она занята в столь поздний час? Работает? Смотрит телевизор? Читает?

Кресло уютно покачивалось, и Ралф сам не заметил, как задремал.

Саманта потерла висок и сохранила очередной вариант презентации. Основа проекта была разработана ею давным-давно, а вот самого главного компонента так и не получалось придумать. Нужен был действительно убойный слоган плюс яркая реклама в двух вариантах: для видео и для полиграфии.

Обычно креативная часть давалась Саманте легко, а деловую приходилось тщательно прорабатывать. Сейчас же все вышло с точностью до наоборот. Интересно, это следствие долгой административной работы или же просто случайность? Пару лет назад она бы за несколько часов сочинила бы десяток вариантов слогана и нарисовала три-четыре плаката. Видимо, что-то утратилось в ходе карабканья по служебной лестнице. А ведь именно сейчас так необходимо сделать все идеально! Весь ее проект так и останется просто бизнес-планом, каких любой студент может сочинить тысячу за семестр. А толку? Даже Эмили легко может сваять подобное, основываясь на своих отрывочных знаниях, вынесенных из колледжа в Айове. Что тут сложного? Направление развития всем понятно, ресурсы известны. Как ни крути, все дело именно за рекламой. «Гэп» еще не решил окончательно, к услугам какой сети он прибегнет, устраивая свой выход на европейский рынок. «Данго» может предложить заманчивые условия, но ведь главное-то результат. Надо сделать такую мощную рекламу, чтобы, во-первых, в нее поверил сам «Гэп», а во-вторых, чтобы вся Европа бросилась во вновь открывшиеся магазины «Данго» и просто смела там все с полок и вешалок.

Саманта поморщилась. Все проблемы из-за того, что ей приходится лезть из кожи вон, чтобы понравиться… Черт, какое глупое слово! Чтобы произвести впечатление. Еще глупей. Чтобы наладить контакт с этим шовинистом Ралфом. Впрочем, если быть уж до конца честной, то сегодняшний вечер был вполне милым. Если бы она встретилась с Дормером где-нибудь в другом месте, а не в собственном кабинете в «Данго»…

Кажется, ничего толкового сегодня в голову уже не придет. Саманта закрыла ноутбук и потянулась. Завтра после обеда надо будет встретиться с Памелой и Кэролайн, они наверняка жаждут узнать все об уик-энде, проведенном в компании Злого Старика.

Саманта встала из кресла и поняла, что хочет прогуляться перед сном, хотя бы просто выйти на террасу подышать свежим воздухом. Завтра снова Манхэттен примет ее в свои объятия.

Выйдя на улицу, Саманта едва не выругалась вслух. Еще утром она заметила на террасе кресло-качалку, но сейчас там расположился какой-то персонаж. Подойдя поближе, Саманта узнала в нем Ралфа Дормера. Надо же, уснул на террасе. Саманта сделала еще несколько шагов к креслу и остановилась. Кажется, воздуха на сегодня достаточно, пора возвращаться в номер, все равно насладиться звездным небом, уютно устроившись в кресле, не удастся. Ралф пошевелился, кресло качнулось и каким-то образом зацепилось изогнутой ножкой за штанину широких трикотажных брюк Саманты. Она тихо вскрикнула, взмахнула руками и рухнула прямо на колени сладко спящего Ралфа.

– Вот так сон! – пробормотал ошарашенный Ралф, невольно обхватив будто с небес свалившуюся на него женщину.

Ведь буквально минуту назад она ему снилась! Будто она пришла к нему в номер и на ней не было ничего, кроме полупрозрачного халатика, который, впрочем, тоже очень быстро оказался на полу. Ралф даже во сне понимал, что эротическим фантазиям не суждено сбыться, но во сне в отличие от реальности он мог делать все что угодно и не расплачиваться за это после. И вдруг Саманта падает прямо ему в руки!

Ралф замер, боясь ее спугнуть. От ее тепла и мягкого цитрусового аромата ему немедленно захотелось повторить все, что он проделал с ней во сне.

– Извините! – после неловкой паузы сказала Саманта и предприняла попытку сползти с колен Ралфа.

Делать это было крайне неудобно из-за того, что кресло все еще раскачивалось и вообще казалось крайне неустойчивым. Оно не было рассчитано на то, что в нем будут так активно возиться двое.

– Ни за что. – Ралф не дал Саманте встать. – Вы меня разбудили. Теперь придется отвечать по всей строгости.

Она сидела у него на коленях так, что ее лицо было совсем близко. От совместного ужина до поцелуя один шаг, не так ли? Но это ведь был… деловой ужин.

Что ж, значит, это будет очень деловой поцелуй.

Не в силах справиться с собой, Ралф приник к губам Саманты и с изумлением обнаружил, что она не сопротивляется. Наоборот, ее рука, которая до сих пор судорожно цеплялась за воротник его рубашки, расслабилась и скользнула под воротник, прикоснувшись к коже на ключице. Это было похоже на удар током. Только, черт побери, гораздо приятнее!

Саманта не понимала, почему так просто сдалась, ведь еще пару минут назад она трезво и хладнокровно убеждала себя в том, что ничего, обозначаемого словом «отношения», у нее с Ралфом Дормером быть не может. Просто потому, что не может быть. И вдруг оказалось, что может и что его сердце стучит быстро и тяжело, а его поцелуй – это не самая плохая вещь, которая есть во вселенной. Даже, пожалуй, одна из лучших вещей.

Саманта не думала, что этот жесткий человек может быть таким нежным. Он держал ее достаточно крепко, но не стискивал, словно последнюю надежду. Будто оставлял ей шанс уйти. Будто бы она хотела уйти.

Но она не хотела.

Она желала, чтобы мгновение остановилось и они с Ралфом влипли в него, как мухи в смолу, которая потом превратится в янтарь.

Ну и пусть через тысячу лет, когда море выбросит эту смолу на берег, кто-то сделает из них двоих украшение и повесит на шею. Ей было все равно. Лишь бы мгновение не заканчивалось…

Конечно же оно закончилось.

Внизу хлопнула дверь, вышли, смеясь, какие-то люди, по дорожкам полоснуло светом, и Ралф с Самантой отпрянули друг от друга, тяжело дыша. У нее кружилась голова. У него, похоже, были те же проблемы.

– Мне надо было сразу уйти, – сказала Саманта первое, что пришло в голову.

Ралф странно посмотрел на нее, хмыкнул, ссадил с колен и не дал упасть.

– Ну и уходили бы.

– Но вы же меня не пустили.

– Верно, – сказал он с удовольствием, – не пустил.

Он встал (кресло-качалка жалобно скрипнуло), отошел от Саманты на пару шагов, как будто боялся, что если будет стоять близко, то не выдержит и на нее набросится. Даже руки засунул в карманы, перестраховщик.

– Но если вы скажете, что вам не понравилось, мисс Хоук, я вас точно не отпущу. Чтобы доказать, что в следующий раз вам точно понравится.

– Мне понравилось, – поспешно произнесла Саманта и по его насмешливой улыбке поняла, что попалась в ловушку.

Вот черт! Она вовсе не хотела ничего такого говорить. Закусив чуть саднящую от поцелуя губу, она лихорадочно придумывала достойный ответ, который должен был сразить наглеца Дормера наповал; но в голову, как назло, ничего не приходило. И Ралф это понимал и улыбался все насмешливее.

Саманта гордо вскинула голову.

– Но, мистер Дормер, разве это не злоупотребление служебным положением?

Его улыбка стала чуть холоднее.

– Нет, мисс Хоук, если мы оба решим, что злоупотребления не было.

– Вот именно. Этого не было.

– Если вы так пожелаете.

Он больше не улыбался.

Саманта видела, что он внезапно закрылся, словно захлопнулись створки раковины. Конечно, ему неприятен намек на домогательства на работе, раз уж он один раз подпалил крылышки. Она не хотела с ним воевать и отступать с завоеванных позиций. Приблизившись к Ралфу, она положила ладонь ему на рукав свитера.

– Послушайте, мистер Дормер, это действительно было неплохо, но если мы продолжим, то можем утром об этом сильно пожалеть.

Складка меж его бровей разгладилась.

– Вы всегда так разумны, мисс Хоук?

– Хотелось бы, – вздохнула она.

Продолжать разговор не имело смысла, а стоять близко к Ралфу и ничего не делать было и вовсе невыносимо, и Саманта, скомкав прощание, удалилась к себе. На всякий случай задвинула щеколду на балконной двери, ограждая себя от мнимой опасности со стороны Дормера. Вряд ли он явился бы настаивать на своем, когда ему недвусмысленно отказали, но ей хотелось бы так думать. А еще ей хотелось представить, как далеко бы она зашла, если бы не остановилась.

Черт! Зачем я остановилась? Просто потому, что пожалею утром? Второго шанса может не представиться.

Не то чтобы она не убеждала себя полвечера, что ей совсем не нужен этот шанс. Скрипя зубами, она разделась и легла в постель, но заснуть ей удалось далеко не сразу.

11

Утром выяснилось, что Дормер встал ни свет, ни заря и уехал, не дожидаясь завтрака. Чего-то в этом роде Саманта ожидала, но подтверждение догадок привело ее в некоторое уныние. После чудесного вечера, проведенного в компании Ралфа, Саманта ждала, что он все-таки воспримет с юмором происшествие на балконе и составит ей компанию за завтраком. Однако с юмором, похоже, у Злого Старика и вправду большие проблемы.

Ну и пусть, говорила себе Саманта, с остервенением завтракая громадной яичницей с беконом и помидорами – «в деревенском стиле». Подумаешь, какой обидчивый.

В том, что Ралф оскорбился из-за вчерашней сцены на балконе, сомневаться не приходилось, и вопрос намечался один: что теперь со всем этим делать.

Саманта старательно думала о том, как ей все равно, и понимала, что конечно же не все равно. Мужчина, который с ней целуется, должен испытывать трепет, а не уходить не попрощавшись! Ему ведь тоже понравился этот поцелуй. Ну почему было не повести себя немножечко повежливее?

Саманта гоняла мысли по кругу, пока оставалась половину воскресенья в «Розе ветров». Она еще раз съездила на верховую прогулку, – зачем терять такую возможность? – но непрерывно размышляла о Ралфе, проигрывала тысячи иных вариантов вчерашней вечерней сцены. Что было бы, если бы она осталась? Ничего хорошего, как подсказывал ей здравый смысл. В моральном плане. О физическом, конечно, говорить не приходилось. Каждый раз, когда она вспоминала о единственном поцелуе, у нее делалось тепло и тяжело в животе.

Не могла она прекратить думать и по пути обратно в Нью-Йорк, но так ни до чего путного и не додумалась. Остаток выходного дня прошел скомканно. Саманта не звонила подругам – обеих не было в городе, – но собиралась сделать это завтра же утром и назначить встречу. Ей требовался трезвый взгляд со стороны, потому что ее собственный взгляд внезапно и очень дезориентирующе утратил трезвость в вопросах, касающихся Ралфа Дормера. Саманта провела вторую почти бессонную ночь, чтобы вскочить на рассвете, тщательно привести себя в порядок и появиться в офисе без двух минут десять.

Эмили уже была на месте и развлекалась разговором с подружкой по телефону, но при виде Саманты смиренно положила трубку и вскочила в ожидании утренних распоряжений.

– Мистер Дормер приехал? – первым делом поинтересовалась Саманта у секретарши.

– Раньше всех, – таинственным голосом сообщила Эмили. – Я пришла, а он уже был тут. Попросил кофе.

– Попросил? – удивилась Саманта. – Не потребовал?

– Он даже сказал слово «пожалуйста»! – воскликнула Эмили с такой гордостью, будто ее личной заслугой было выжатое из Дормера волшебное слово. – И вообще он какой-то рассеянный.

Саманта улыбнулась и прошествовала в свой кабинет уже в гораздо лучшем настроении. Значит, Ралфа она все-таки достала! Достала настолько, что он был рассеян и попросил кофе у ее секретарши! Может быть, это совпадение, но Саманта предпочитала думать, что нет.

Напевая, она принялась за повседневные дела. И не сразу поняла, что за этими делами пытается спрятаться, а когда поняла, остановилась, не донеся ручку до очередной подписываемой бумаги.

Она боится пойти и увидеть Ралфа, вот что. Обычно они редко пересекались, все, что ему нужно было узнать, он узнал в начале своего аудиторского исследования и без нужды ее не тревожил. Обычно Саманта прислушивалась, не натворит ли чего Злой Старик, но совершенно не опасалась с ним встречаться. Напротив, стремилась извлечь из любой встречи выгоду. А теперь…

Теперь она боялась, что, увидев Ралфа, не сможет справиться с чувствами и он что-нибудь поймет. Поймет, насколько… неравнодушной оставил ее позавчерашний поцелуй на балконе.

– Ох… – Она бросила ручку, запустила пальцы в тщательно уложенную прическу и лишь усилием воли подавила желание побиться лбом об стол. – Во что ты вляпалась, Саманта Хоук?!

Стол ей конечно же не ответил, и остальные предметы промолчали. Да и что они могли сказать, если ответа не было у самой Саманты?

Время до вечера тянулось как резиновое. Саманта опасалась, что Ралф придет к ней в кабинет и захочет поговорить о вчерашнем, а она не чувствовала себя в силах об этом говорить. Вот тебе и железная леди, гордость нации. Еле дождавшись, пока наступит семь, Саманта отпустила Эмили, быстро собралась, подхватила сумочку и была такова. Конечно, она могла сбежать с работы и раньше, но тогда Ралф совершенно точно догадался бы, что она сделала это из-за него. И возрадовался бы в глубине своей аудиторской души. А как иначе?

В баре «Сандей» Саманту ожидала вызванная в неурочный день группа поддержки в полном составе. Когда она ворвалась в бар, Памела и Кэролайн уже уговорили по одному коктейлю и как раз собирались приступить к следующему. Завидев Саманту, ей приветственно помахал Патрик и немедленно отправился за бокалом для постоянной клиентки.

– Как прошел уик-энд? – хором спросили закадычные подружки, взирая на Саманту со вполне понятным интересом. Если подруга после тщательно спланированной поездки звонит и разговаривает придушенным голосом, требуя немедленной встречи, значит, случилось нечто экстраординарное.

– О-о! – простонала Саманта и развела руками, тем самым выразив богатейшую гамму чувств. – Это было настолько незабываемо, что я теперь не знаю куда деваться!

– Ты с ним переспала? – живо спросила Памела.

– Эй! – одернула ее Кэролайн.

– Нет, – мрачно сказала Саманта.

Подружки вздохнули – первая разочарованно, вторая с облегчением.

– Не успела. Но мы поцеловались.

– Yes! – радостно воскликнула Памела и сделала неприличный жест, адресованный кому-то на небесах.

Кэролайн ахнула и тут же прикрыла рот рукой.

– Не может быть!

– Может. Более того, мне понравилось.

– Тогда почему не продолжила? – осведомилась Памела.

– Так, Сэм, – решительно вмешалась Кэролайн, – теперь рассказывай все с самого начала.

Саманта глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и приступила к рассказу. В красочных подробностях.

По мере продвижения оного Кэролайн становилась все мрачнее, а Памела, наоборот, все жизнерадостнее. Ей явно нравилась инициатива подруги, она даже постукивала бокалом по столу и приговаривала: «Давай-давай!».

– Сегодня я с ним не встречалась, – закончила свою скорбную повесть Саманта. – Ралф ко мне не заходил, и, полагаю, это к лучшему.

– Естественно, к лучшему! – резко произнесла Кэролайн. – Не хватало еще, чтобы вы продолжили отношения!

– Да ладно, почему ты так сурова? – спросила у подруги Памела. – Ну поцеловались бы еще пару раз. Ну занялись бы сексом. Что тут плохого?

– Оставь такие предложения при себе, Памела Рамсон! – отрезала Кэролайн.

Даже удрученная Саманта посмотрела на подружку с некоторым удивлением: резкий тон Кэролайн ее покоробил. Ну да, поцелуй с Дормером совершенно определенно был ошибкой, но зачем смотреть так осуждающе?

– Вы обе не понимаете. Не понимаете, насколько все серьезно, – резюмировала Кэролайн.

– Ну так объясни нам.

Памела вытянула из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой.

– Ладно. Я не хотела сразу ошарашивать вас этой новостью, но раз дело зашло настолько далеко… – Кэролайн вздохнула. – Я выяснила кое-что о той давней истории с Дормером и его сексуальными похождениями на работе.

Саманта поняла, что совершенно точно не хочет ничего этого знать. Судя по виду Кэролайн, новости она принесла не самые приятные, а Саманте так хотелось, чтобы тот Ралф Дормер, с которым она провела большую часть уик-энда, оказался настоящим. Открытым, интересным, умеющим улыбаться и целующимся так, что ангелы начинают петь у тебя в затылке.

Но останавливать подругу, которая ради нее нарушала служебные инструкции и копалась в бумагах, не имеющих к ней отношения, Саманта тоже не стала.

– Это оказалось не так просто, – продолжила Кэролайн. – Выяснилось, что документы по тому делу закопаны тщательно. Я в какой-то момент вообще думала, что они уничтожены, но, оказалось, нарушить должностную инструкцию никто не решился. Поэтому я их нашла и прочитала. Дело в общем-то достаточно обычное, и непонятно, почему потребовалось закапывать его столь глубоко. Чтобы любопытные журналисты не раскопали, я полагаю. – Кэролайн сделала паузу, чтобы глотнуть коктейля. – Мои подозрения подтвердились. Заявление действительно было.

– И что, там в подробностях описывалось, как Ралф Дормер уговаривал маленьких девочек прийти к нему в офис? – поинтересовалась Памела.

Похоже, несмотря на внешнюю браваду, она была немного не в своей тарелке.

– Почти, – без улыбки ответила Кэролайн. – У Дормера намечался роман с некой Соней Базир – эмигранткой во втором поколении, обаятельной француженкой. Она пришла работать с ним в паре, и, согласно ее заявлению, довольно быстро Злой Старик начал делать ей неприличные намеки. Подстерегал после работы, пытался поцеловать – да-да, не смотри на меня так, Сэм! – и всячески намекал на то, что деловые отношения хорошо бы расширить, присовокупив к ним более близкие. Соня отчаянно сопротивлялась, но Дормер формально считался ее начальником и злоупотреблял своей властью. Наконец, после месяца беготни вокруг да около, когда даже окружение Дормера начало видеть, что он проявляет к мисс Базир… гм… романтические чувства, Злой Старик предпринял попытку добиться своего силой. Соне удалось ускользнуть, и она, посоветовавшись со своим другом-адвокатом, немедленно подала заявление. Было разбирательство, правда, придавленное информационной службой «Мэтьюс лимитед», так что наружу просочилось немного – так, пара заметок в желтой прессе, которым мало кто поверил. Что произошло, непонятно, но приблизительно через полторы недели после подачи заявления Соня его забрала.

– Вполне понятно, что произошло, и об этом мы говорили с самого начала, – буркнула Памела. – Богатенький папочка заплатил девушке, чтобы она молчала.

– Именно, – прищелкнула пальцами Кэролайн. – Вполне возможно, что было именно так. Доказательств, конечно, никаких, разве такое отследишь? Но, судя по поспешности, с которой мисс Базир пошла на попятную, сумма была немаленькая. Или же – второй вариант – ей не заплатили ни цента, а пригрозили. Учитывая немалые связи Бэзила Дормера, он мог раздавить ее, как клопа.

– Вот именно, – задумчиво произнесла Саманта. – Что-то здесь не сходится. Зачем платить, если можно пригрозить? Привлечь девушку за какие-нибудь мелкие грешки, тут же наспех выдуманные? Она не могла не осознавать, с кем связывается. И тем не менее связалась. То ли у нее за спиной была впечатляющая поддержка, то ли она просто очень храбрая.

– Была, – уточнила Кэролайн. – Соня Базир погибла в своей собственной квартире три недели спустя после того, как забрала заявление.

– Несчастный случай? – выдавила Саманта.

– Если можно назвать несчастным случаем шею, взрезанную от уха до уха, тогда конечно. Ее убил грабитель. Это было установлено с абсолютной достоверностью, хотя мерзавца так и не нашли. Прихватил ее драгоценности и наличные деньги и смылся. Соседи ничего не слышали конечно же. – Кэролайн качала бокал, перекатывая по его дну сладкую вишенку. – Дело было закрыто за отсутствием подозреваемого. Соня снимала квартирку неподалеку от Гарлема, а расследование тамошних преступлений обычно спускается на тормозах. Уличные банды творят что хотят…

Саманта покачала головой. Она всю жизнь прожила в другом Нью-Йорке – благополучном, светлом, таком, каким рисовало его воображение. Она привыкла к этой светлой стороне города так, как будто темной и вовсе не существовало. Но ведь она была, эта темная сторона.

– И я подумала, – закончила Кэролайн, – уж не приказал ли Бэзил Дормер устранить Соню.

– Ты с ума сошла?! – вскрикнула Саманта. На нее обернулись сидящие за соседними столиками, но ей было все равно. – Конечно, он мог ее подкупить или припугнуть, но убивать?! Это немыслимо!

– Ты бы не была так уверена, если бы проработала в юридической сфере столько, сколько я, – отрезала Кэролайн. – Конечно, я не занимаюсь криминалом, но дурной запашок могу учуять за милю. Это дело дурно пахнет. Слишком быстро прикрыли расследование, слишком мало искали убийцу, слишком быстро умерла мисс Базир. Похоже на заметание следов. Возможно, Соня знала про Дормера младшего или старшего, нечто такое, что могло серьезно повредить их профессиональной репутации. И узнала она это, когда ее подкупили или припугнули, иначе не было бы всей этой беготни с заявлением.

– Что она могла узнать?! Что кто-то из них растлитель малолетних?

– Дались тебе эти малолетние, – пробормотала Памела, тоже шокированная рассказом и предположениями Кэролайн.

– Может быть, Дормеры замешаны в каких-то финансовых или юридических махинациях, я не знаю, – покачала головой Кэролайн. – Генерального прокурора ненавидит куча народу, и часть из них явно не зря. Соня стала опасна, и ее убрали. Все просто.

– Ничего простого. – Саманта взяла салфетку и принялась отщипывать от нее клочки. – Ты тут будто сюжет фильма рассказала: продажные юристы и аналитики, шантаж, подкуп, убийство! В жизни так не бывает.

– Но это случилось, – философски заметила Кэролайн и махнула Патрику, чтобы нес следующую смену коктейлей. – Если ты видишь другое объяснение, расскажи нам.

Саманта молчала. Подруга кое в чем права: в юридических делах Кэролайн соображает лучше. Но в людях Саманта умела разбираться, и ей казалось, что в оценке Дормера она не могла ошибиться так фатально. Да, он въедливый и временами злой; да, он норовит поддеть ее по любому поводу, однако она не могла представить его делающим нечто… непристойное. Если бы не было этого уик-энда в Нью-Палце, возможно, Саманта и поверила бы Кэролайн, однако сейчас она вполне обоснованно сомневалась.

– Как бы там ни было, – произнесла Кэролайн, – домогательства имели место быть. Это подтверждали свидетели. Так что он вовсе не ангел небесный, твой Ралф, просто профессионально заговорил тебе зубы.

– Мне не хочется в это верить.

– А придется. – Видимо, вот таким тоном Кэролайн разговаривает в суде. – Это опасно – играть в такие игры, Сэм. Особенно когда его аудит будет подходить к концу. Дормер на хорошем счету в «Мэтьюс лимитед», несмотря на то, что его едва не затаскали по судам два года назад. Наверное, его непосредственное начальство получило указания сверху и не стало его увольнять. Хотя будь он рядовым сотрудником и предъяви кто-то против него обвинения подобного рода, он вылетел бы со службы в двадцать четыре часа. Но Ралф сын всесильного прокурора Дормера, и он остался. Вместе со своими методами.

– Пожалуйста, Кэролайн, хватит! – взмолилась Саманта. – Мне и так от всего этого плохо!

Ее слегка тошнило – то ли от коктейлей на голодный желудок (со всеми этими треволнениями она забыла пообедать), то ли от высказанных подругой предположений. Даже Памела не возражала Кэролайн на этот раз, значит, история с шантажом и убийством прозвучала достаточно правдоподобно. Они обе пересмотрели триллеров, вот что. Саманта вспомнила, как целуется Ралф Дормер, и поморщилась, словно проглотила пиявку.

Ведь он ей начал нравиться. По-настоящему нравиться. Она и не заметила, как это произошло, посчитала его очередным препятствием на пути к благополучию, а он потихоньку влез к ней в душу и там устроился, свесив ножки. Теперь обо всем этом придется забыть. Если Кэролайн так уверена, даже если ее подозрения хотя бы процентов на тридцать правда, она, Саманта, не должна приближаться к Ралфу и вынуждена будет ограничиться сугубо деловым общением. Сделать вид, что той знаменательной субботы вообще не было. Съели лангольеры Стивена Кинга.

Она не могла об этом думать сейчас.

– Я просто постараюсь как можно меньше с ним встречаться, – твердо сказала Саманта. – И не стану подавать на него в суд.

– А как же нежный поцелуй на террасе? – вздохнула Памела. – Он тебя больше не волнует?

– Нет, – покачала головой Саманта. – Если я хочу аккуратно довести свое дело до конца, он не должен и не будет меня волновать.

12

Ралф не понимал, что ему теперь думать о Саманте Хоук.

Вернее, он прекрасно понимал, как оценить ее деловые качества: после месяца работы в «Данго» расклад стал предельно ясен. Большинство изящных бизнес-решений принимала Саманта, и Ралф отметил в своем готовящемся отчете ее превосходные качества как руководителя. Его помощник Джайлз осторожно поговорил с большинством сотрудников фирмы и доложил боссу, что мисс Хоук весьма популярная начальница. Она внимательна к людям, вовремя повышает зарплату, следит за продвижением талантливых работников и всегда строга, но вежлива.

Ее заместитель, Остин Эверилл, тоже делает немало, однако он нравился Ралфу все меньше и меньше. Остин совершенно явно набивался ему в друзья, а Дормер не любил подобных людей. Вечеринки в «Патриархе» показали истинное лицо Эверилла. Тот ходил за Ралфом хвостом, гордясь мнимой дружбой, встревал во все разговоры и маячил неподалеку даже тогда, когда Дормер отлучался в сортир. Словом, надоедал, а надоедливых людей Ралф терпеть не мог. Кто их вообще любит, хотел бы он знать?

Если от Эверилла можно было отмахнуться, как от назойливой мухи, и без особых причин о нем не вспоминать, то так легко избавиться от мыслей о Саманте было невозможно. И дело не в том, что она такая неотразимая начальница, а в том, что она нравилась Ралфу как женщина. Вот так, приехали.

Той субботней ночью, после спонтанного поцелуя на балконе, Ралф долго не мог заснуть и бродил из угла в угол по своему номеру, пока голова не закружилась. Можно было объяснить внезапно вспыхнувшую страсть биологическими причинами, только биология не имела никакого отношения к тому, что Саманта Ралфу настолько нравилась. В тот момент, когда она неожиданно – и весьма приятно! – оказалась в его объятиях, Ралфу захотелось не просто провести с ней ночь. Хотелось провести с ней гораздо больше времени. Узнать, какая она. И если она такая, как была этим вечером, тогда… что?

У него не было ответов на эти смутные вопросы. Возможно, мешало думать наличие Саманты за стенкой. Поэтому, едва рассвело, Ралф собрал вещи, расплатился и уехал. Он понимал, что это выглядит как бегство, однако ничего не мог с собой поделать.

Он полагал, что дома ему будет легче думаться, и ошибся. Квартира показалась странно пустой, как будто ей не хватало жизни. До сих пор Ралф не испытывал такого ощущения, открывая дверь. Он прошелся по всем комнатам, зачем-то заглянул в холодильник, как будто там можно было найти то, чего не хватало дому, и, рассердившись на самого себя, поехал к родителям.

Отца не было в городе, а мать и сестра встретили Ралфа с восторгом. Он в последнее время нечасто баловал их хорошим отношением – очень уж они старались вернуть его в лоно семьи, как это называлось, и устроить его личную жизнь. История с Соней была известна им лишь фрагментарно в отличие от отца, который знал все, и поэтому они Ралфа жалели. Он эту их назойливую жалость не выносил, из-за чего часто случались бурные семейные скандалы. Женщины заламывали руки и говорили, что он неблагодарный сын и брат, что они хотят как лучше, а он… К счастью, в воскресенье обошлось без этого, и в «Данго» Ралф поехал прямо из отчего дома.

И, приехав, обнаружил, что не может найти в себе силы встретиться с Самантой и непринужденно разговаривать с ней о делах.

Казалось бы, какая ерунда – один поцелуй! Но еще Соня обвиняла Ралфа в том, что он убийственно серьезно воспринимает простые вещи. Для него этот поцелуй многое изменил. Саманта Хоук перешла из разряда коллег в разряд… кого? Объектов для ухаживания? Потенциальных невест? Он совсем ее не знает, чтобы думать о ней такие вещи.

Ну так узнай ее получше, всего-то выйти из кабинета и по коридорчику пройти, ехидно подсказывал внутренний голос, и Ралф старался его не слушать.

Может быть, Соня была права. Он слишком большое значение придает таким вещам. Но он был так устроен, и не в его возрасте учиться жить по-другому. Ралф всегда хотел только одного: чтобы его оставили в покое и дали жить так, как ему нравится. И вот он живет, как ему нравится, а покоя как не было, так и нет.

Он подождал, пока закончится рабочий день и разойдутся сотрудники, и отправился в кабинет Саманты, чтобы наконец посмотреть ей в глаза и понять, что делать дальше. И наткнулся на закрытую дверь без признаков жизни за нею: мисс Хоук сегодня ушла с работы неприлично рано. Это разозлило Ралфа, будто он уже имел на нее какие-то права и хотел их предъявить, да вот не сложилось. Прав, разумеется, никаких не было, была только жгучая смесь желания, недоумения и симпатии, плавно переходящей во влюбленность.

Утро вторника началось для Ралфа со звонка отца. Бэзил Дормер не признавал иной распорядок дня, чем у него, и поэтому, не стесняясь, звонил, когда ему это было нужно. На сей раз ему понадобилось разбудить сына в шесть часов утра. Старческая бессонница папашу замучила, не иначе.

Бодрым голосом, никак не вязавшимся ни с возрастом Бэзила, ни с ранним временем звонка, Дормер-старший потребовал от Ралфа быть в воскресенье на каком-то семейном торжестве и положил трубку, не дожидаясь ответа. Этот стиль разговоров Ралф знал, как никто другой, поэтому, выругавшись сквозь зубы, заставил себя подняться. Все равно день испорчен с самого начала – незачем спать.

Он приехал в офис «Данго» задолго до десяти часов утра и устроился за своим компьютером, мрачный как туча. Дверь Ралф оставил открытой, даже самому себе не признавшись в слабой надежде, что Саманта придет на работу рано. Тогда можно будет поговорить. О чем? Он думал, что поймет, как только увидит ее.

Через некоторое время Ралф услышал, как простучали каблучки и открылась дверь где-то неподалеку. Это могла быть как Саманта, так и любой другой сотрудник, работающий на этом этаже, но Ралф не мог больше терпеть и терзаться догадками. В конце концов, он не настолько утонченная натура, чтобы весь день предаваться сплину. Он Злой Старик, который привык допрашивать людей с пристрастием. Только вот Ралфа не покидало смутное ощущение, что Саманта расщелкала Старика и эту маску можно смело выбрасывать на помойку. В присутствии мисс Хоук, разумеется.

Ралф прошел по коридору, миновал пустую приемную и заглянул в кабинет Саманты. Она была там. На столе валялась переливавшаяся стразами сумочка, пальто Саманта небрежно бросила в кресло для посетителей, а сама стояла у окна и смотрела на город. Ралф увидел ее силуэт, облитый веселым осенним солнышком, и подумал, что теперь-то уж он точно так просто не уйдет. В голове что-то сдвинулось, сердце застучало в районе желудка и делало это подозрительно радостно и горячо.

– Доброе утро. – Ралф решил начать разговор первым, и Саманта, услышав его голос, резко обернулась. – Вы сегодня рано.

– Я рано ушла вчера. Доброе утро, мистер Дормер. – Она прошла к столу, порылась в сумочке, выудила из ее недр мобильный телефон и аккуратно положила на сверкающую столешницу. Видимо, это символизировало начало рабочего дня.

– Простите, что уехал в воскресенье, не попрощавшись с вами.

– Ничего страшного, мистер Дормер, я же понимаю. У всех свои дела.

Ралф хмыкнул. Саманта говорила с ним подчеркнуто вежливо и равнодушно, и, что за этим скрывается, было не понять. Черт их побери, этих женщин! Она так спокойна, потому что злится? Потому что обижена? Потому что хочет, чтобы он купил ей букет красных роз и на коленях умолял о прощении? Потому что он просто мешает ей работать? Или она съела за завтраком просроченный йогурт? Черт ее побери!

Ралф подошел к столу, бросил взгляд на гостевое кресло, но в кресле сидело пальто и у пальто явно было больше прав, чем у пришлого аналитика. Ну и ладно.

– Мисс Хоук, мне не хотелось бы, чтобы вы на меня обижались.

– Это что-то новенькое! – Саманта увлеченно перекладывала ручки на столе и, казалось, была полностью захвачена этой важной и полезной работой. – Раньше вы не извинялись передо мной.

– Посчитаем сегодняшнее утро исключением.

– Пожалуй, этот день стоит объявить национальным праздником.

– Вы смеетесь, мисс Хоук?

Она подняла на него глаза, и Ралф, чтобы не потерять преимущество, оперся сжатыми кулаками о столешницу, защищаясь от пронзительного взгляда.

– Разумеется, мистер Дормер. У нас в «Данго» принято начинать день с хорошей шутки.

– Отличная традиция, – одобрил Ралф.

Впервые он не знал, о чем говорить дальше. Вернее, догадывался, но это ни в какие ворота не лезло.

– Неплохая, – кивнула Саманта. – У вас ко мне какие-то вопросы?

Ее голос был ровным, очень красивым и при этом странно равнодушным. Как будто она оказалась за полупрозрачной стеной из огнеупорного стекла. Она отвечала Ралфу, но оставалась для него закрытой.

Разительный контраст с субботней Самантой Хоук. Нет, не эта женщина целовалась с Ралфом на балконе. Ту она куда-то спрятала. Интересно бы знать куда. И зачем.

– Да, мисс Хоук. Ряд вопросов, которые я хотел бы обсудить. Уточнения по некоторым направлениям деятельности «Данго». – Ралф перешел на интонации Злого Старика. Если Саманта не хочет идти на контакт, он не будет настаивать. – Как насчет встретиться и сделать это во второй половине дня?

– Охотно. Жду вас у себя в три. Скоро придет Эмили, сварит кофе и принесет вам в кабинет, мистер Дормер.

Ралф кивнул, развернулся и вышел. Он был зол и почему-то чувствовал себя униженным. Может быть потому, что Саманта с порога не бросилась ему на шею? Но она сделала выбор там, на балконе. Все правильно.

Только его этот выбор не устраивал.

Время подходило к обеду, когда в кабинет, где работали аналитики, явился Остин Эверилл, сияющий, словно кубок победителя в городских соревнованиях по бегу на длинную дистанцию. Под мышкой Остин держал пухлую папку, которую гордо положил на стол перед Ралфом. Вернее, не совсем так: перед Дормером стоял ноутбук, и на его клавиатуру Остин ничего класть не решился, но постарался подсунуть папочку поближе.

– Что это? – холодно осведомился Ралф, а его коллеги покосились на начальника с интересом. Таким тоном Дормер разговаривал с людьми, которые его прочно достали. – План пути к сокровищам острова Монте-Кристо и краткое описание клада?

Эверилл готовно засмеялся над предполагаемой шуткой. У Ралфа же даже уголки губ не дрогнули, и смех заместителя Саманты смолк.

– Это мой доклад, – объявил он так гордо, как будто принес аналитикам по меньшей мере досье на убийцу Джона Кеннеди.

– А разве я просил вас составлять какие-либо доклады? – спросил Ралф, не прикасаясь к папке, словно Остин не бумаги притащил, а дохлую крысу.

– Нет, но я подумал, что это будет неплохо, – самодовольно сообщил Эверилл. – Я работаю в компании давно и могу дать оценку некоторым явлениям, так сказать, изнутри. Возможно, кое-какие мои записи вы найдете весьма любопытными.

– Возможно, – сказал Ралф. – Если найду время взглянуть.

– Я уверен, что найдете, мистер Дормер. Вы так хорошо умеете распределять время.

Ралф каменно молчал. Остин счел за лучшее распрощаться и сгинуть.

– И что это было? – с усмешкой спросил Джайлз.

– Попытка подкупа должностного лица? Компромат? Тайны инков? Не знаю. – Ралф постучал ногтем по папке. – Весьма показательное желание выслужиться.

– За ним ничего не числится, – отрапортовал Эрик с другого конца комнаты. – Я проверил. Чист.

– Чист и назойлив. Так хочет на место своей начальницы? – Ралф открыл папку, увидел бумажку, испещренную мелкими циферками, и махнул Эрику. – Похоже, сначала это следует просмотреть тебе, а не мне.

Лучший бухгалтер всех времен и народов ослепительно улыбнулся, сложил руки на груди и отвесил Ралфу ироничный поклон.

– Слушаю и повинуюсь, мой белый господин.

13

– Из «Гэпа», Сэм! – трагическим шепотом сказала Эмили. – Они звонят из «Гэпа»!

Саманта выпрямилась в кресле, где до этого сидела весьма расслабленно. Ладони мгновенно вспотели, спине же стало холодно.

– Соединяй.

– Мисс Саманта Хоук? – раздался в телефонной трубке приятный мужской голос.

– Да, это я.

Она улыбнулась. Саманта давно знала, что улыбки слышны по телефону.

– Мартин Брюстер, компания «Гэп», директор по развитию нью-йоркского отдела. Возможно, вам уже известно, что наша компания объявляет тендер с целью поисков нового дилера. Сегодня утром состоялись переговоры между нашим руководством и руководителями из «Мэтьюс лимитед», отвечающими за ваш проект. Мы получили указание сотрудничать с вами и оповестить всех начальников отделений «Данго» о начале этого сотрудничества.

– Это очень приятная новость.

Саманта заулыбалась еще шире.

– Несомненно, – вежливо ответил Брюстер. – Я хотел бы встретиться с вами и обсудить ряд вопросов. Возможно ли сделать это сегодня?

Они там времени даром не теряют, подумала Саманта. Как и Рэд Котман. Сначала забросил в «Данго» собственный десант, теперь вот присылает делегацию из «Гэпа». Могли бы и уведомить о переговорах, между прочим. Она надела бы другую юбку.

– Разумеется, – сказала Саманта в трубку.

– Будет удобнее, если я приеду в «Данго».

Еще один аналитик на мою голову, господи помоги!

– Через два часа вас устроит?

– Конечно, мистер Брюстер, я сдвину запланированные встречи, и мы сможем побеседовать с вами.

– Вот и хорошо. Приятного дня, мисс Хоук, и до встречи.

Саманта распрощалась и положила трубку. Тут же раздался осторожный стук в дверь: Эмили, дождавшаяся окончания разговора, жаждала узнать, что происходит.

– Входи.

– Ну что?! – возбужденно зашептала секретарша, оказавшись в кабинете. – Они хотят с нами работать?!

– Пока нет. Но в наших интересах их убедить. Ф-фу! – Саманта обнаружила, что коленки у нее дрожат, и за это на себя рассердилась. – Словно гром среди ясного неба! Пиар-отдел «Мэтьюс лимитед» работает оперативно, ничего не скажешь. Эмили, подготовь малый конференц-зал. Представители «Гэпа» приедут через два часа.

– Так скоро?! – ахнула секретарша, но больше болтать не стала и унеслась с кометной скоростью.

Зная Эмили, можно было бы предположить, что все будет сделано как надо.

Саманта снова позволила себе принять расслабленную позу и, с трудом удержавшись от того, чтобы в задумчивости укусить безупречный ноготь на указательном пальце, усмехнулась.

Пиар-отдел «Данго» распространял информацию о тендере «Гэпа» с завидной регулярностью и советовал всем, кто обладает креативным мышлением, подумать как следует. «Гэп» славится своей демократичностью, производя одежду для всей семьи. Они могут выслушать практически любого, если у этого человека имеются достойные внимания идеи. Разумеется, сотрудники рангом пониже в этом конкурсе участвовать не будут, но от руководителей отделений в любом случае ждали некоего участия.

И вот теперь «Гэп» всерьез ими заинтересовался. Огромная удача для «Данго», давно ожидаемый шанс. Если удастся привлечь внимание крупного партнера и остаться под крылышком «Мэтьюс лимитед», «Данго» ждут заоблачные высоты и головокружительный успех. И хорошо бы этот успех ждал Саманту.

Она давно готовилась к этому моменту. У нее даже имелся вполне приличный план будущего сотрудничества, где смелость предложений граничила с гениальностью. Не хватало самого главного – убойного слогана и рекламной концепции, именно того, чем следовало «Гэп» зацепить. Но Саманта верила в собственную сообразительность и счастливую звезду. Она сумеет сочинить что-нибудь, как только узнает условия «Гэпа». И надо предупредить Остина. Улыбаясь, Саманта нажала на кнопку селектора.

Мартин Брюстер оказался седеющим мужчиной под пятьдесят, благонадежным и крепким, как добротный деревенский дом. Он пожал руку Остину, поцеловал запястья Саманте и Эмили, которая даже зарозовела слегка от этой старомодной манеры, и все расселись вокруг стола. Помощник Брюстера, молодой и очень деловой парень в стильном сером костюме, ограничился кивком.

Малый конференц-зал был одним из самых уютных помещений в офисе: мягкие кресла, овальный ореховый стол и небольшие окна. Подали кофе и чай, и представители «Гэпа», по достоинству оценив гостеприимство, заулыбались. Саманта мельком отметила, что Эверилл улыбается очень напряженно, и ткнула его под бок: незачем так нервничать, ему не двадцать лет. Заместитель понял намек правильно, скалиться перестал и изобразил деловую заинтересованность. Впрочем, она, скорее всего, была искренней: Остин также имел право участвовать в конкурсе и вносить свои предложения. Саманта не сомневалась, что он воспользуется этим правом, но была уверена, что ему не удастся ее перещеголять.

– Итак, – сказал Брюстер, когда были произнесены все официальные преамбулы и можно было перейти к делу, – я вынужден для начала извиниться за спешку. Но всем известно, как стремительно умеет действовать «Мэтьюс лимитед».

Присутствующие глубокомысленно покивали.

– К тому же, на мой взгляд, мы сами слишком долго тянули с этим. – Улыбка директора по развитию была стремительной и острой, как ятаган. – Началась осень, а если бы мы нашли нового дилера летом, то нам удалось бы разработать концепцию следующей весенней коллекции заранее, а не теперь, в чрезвычайной спешке. Именно поэтому на разработку проектов «Гэп» дает участникам две недели.

Остин непочтительно присвистнул, но Саманта его не одернула. Две недели ничтожно мало, разве что будешь работать на кофе днями и ночами – и то, если тебя сразу осенит. Саманта в очередной раз похвалила себя за дальновидность. Финансовая часть проекта у нее готова, а рекламный блок она за две недели точно разработает.

– Вы хотите сказать, что через две недели, начиная с сегодняшнего дня, «Данго» должен представить «Гэпу» свои предложения?

– Именно. – Брюстер сцепил пальцы. – Мне известна стремительность покупки вашей компании корпорацией «Мэтьюс лимитед». Тони Мэтьюс человек спонтанный, но… не глупый. Мистер Котман сообщил нам о ведущемся в «Данго» аудите. По сути, мы готовы выслушать ваши предложения сразу перед его окончанием. Представители «Мэтьюс лимитед», несомненно, будут внимательно наблюдать.

Саманта удивилась. Брюстер запугивает ее или дает ей подсказку? Он видит ее в первый раз, но тонко намекает, что предложение от «Гэпа» – это заодно финальный экзамен на профпригодность для «Мэтьюс лимитед». Очень умно, очень красиво и очень велик шанс вознестись… или вовсе потерять свое место.

– Мы учтем все это при разработке предложений, – любезно ответила Саманта. – Спасибо за предупреждение, мистер Брюстер.

Директор по развитию еле заметно улыбнулся, из чего она сделала вывод, что верно оценила предоставленную ей информацию.

Оказавшись одна в своем кабинете после того, как представители «Гэпа» покинули «Данго», Саманта некоторое время бегала из угла в угол: это помогало ей сосредоточиться. Перспективы вырисовывались пугающе приятные.

Она лучшая. Она затмит всех. Ей нужно всего-то озарение, а оно придет, и скоро, Саманта себя хорошо знала. Остин после совещания выглядел обеспокоенным и быстро побежал в свой кабинет – Саманта подозревала, что ночью он спать не будет. Вот и хорошо. Пусть он займется делом и перестанет надоедать Дормеру.

Ралф… Саманта думала о нем все время. А теперь, когда Брюстер сообщил о пожеланиях своей компании, отношения с Дормером приобретали иной оттенок.

Он будет там. Он будет на презентации, чтобы дать финальную оценку способностям Саманты Хоук, и она понимала, что не должна разочаровать его как профессионал. Только ей хотелось, чтобы Ралф был очарован ею как человеком. Чтобы увидел, как она умна, как хорошо держится в сложных ситуациях, как блестяще умеет работать. Что она может быть и такой тоже – сияющей, словно путеводная звезда над горизонтом. Интригующей. Всемогущей. Желанной.

Что она может быть женщиной, которая нравится ему во всех смыслах.

Саманта приложила ладони к пылающим щекам. Этого только не хватало! Она больше не думала о Дормере как о въедливом аудиторе, или как о мужчине на зиму, или как о мужчине на одну ночь. Он, человек, которого она почти не знала и не могла угадать, какой же он настоящий, вдруг стал для нее важнее, чем Саманта могла помыслить. Его мнение стало важным. Его одобрение стало важным. Не просто потому, что он мог помешать ее карьере. Если вдуматься, карьера здесь была вовсе ни при чем.

Саманта Хоук, деловая женщина и вообще кремень, с трудом подавила желание громко и с чувством выругаться.

Ралф Дормер никогда не сможет быть с нею – он шовинист, он Злой Старик, он темная лошадка и, возможно, еще и в криминале замешан. Криминал пугал Саманту гораздо больше, чем неизвестность: поступки вроде тех, что предполагала подруга, шли вразрез с ее жизненными ценностями. С человеком, совершившим подобное, она не могла бы жить рядом, будь он сколь угодно хорош.

Но сейчас ей хотелось знать, каким Ралф был до того, как с ней познакомился. Чем он жил, что и кого любил, какие у него были планы на будущее и как он засыпает и просыпается. Саманте хотелось – о ужас! – варить ему кофе по утрам и запускать стиральную машину, предварительно запихав туда его любимые старые джинсы. Если у Дормера есть джинсы, да еще старые, конечно.

Ее независимость пошла трещинами и лопнула, потому что теперь она была зависима. И не знала, как с этим справиться.

Было бы проще, если бы у меня кто-то был, подумала она.

Было бы гораздо проще, если бы дальние родственники тогда, после смерти отца, не оставили ее в покое, а продолжили сумбурные семейные отношения. Пусть бы они ругались, пусть бы вели себя невыносимо, все это лучше, чем отпечатанная в типографии открытка на Рождество. Было бы проще, если бы она хоть раз задержалась с кем-то подольше, попыталась полюбить мужчину и теперь у нее оказался хоть какой-то опыт, как вести себя в подобных ситуациях. Но она старательно ни в кого не влюблялась. Она видела, как всю жизнь страдал отец, тоскуя по умершей жене. Она не хотела страдать так же, если, не приведи господь, с ее возлюбленным что-то случится.

Она даже к подругам относилась осторожно, старалась не лезть в их жизнь и, хоть и рассказывала им большинство секретов, некоторые мысли удерживала при себе. У подруг была своя жизнь и свои проблемы. К тому же даже самая задушевная дружба – это не то, совсем не то.

Было бы проще, если бы у меня был ребенок, подумала Саманта.

Если бы тогда, несколько лет назад, она все-таки решилась бы рожать, сейчас ее сыну или дочери было бы уже… да, пять с половиной. Тогда Саманта встречалась со Стивеном Саммерсом, человеком из высшего общества, приятным во всех отношениях. Она что-то упустила, и на плановом осмотре ей сказали, что она беременна. Срок был маленький, и Саманта, почти не раздумывая, решилась на аборт. Ее карьера была на взлете, Стивену дети были не нужны, это она точно знала, да и не хотелось ей строить с ним семью. Ей вообще не хотелось семьи. Одной гораздо лучше.

Теперь она понимала, как сильно испугалась тогда. Какой громадной показалась ей ответственность и тот океан любви, где можно утонуть. Она побоялась захлебнуться. Ведь ребенок – это человек, ближе которого нет. Он был бы совсем ее, и она бы несла ответственность за каждую секунду его жизни, за его шаги, голос, торчащую прядь волос на макушке. Сейчас ребенку было бы уже пять. С половиной. Она ходила бы с ним гулять, рисовала бы смешных животных в большом альбоме, читала бы вслух книжки и сидела бы рядом, если бы он болел. Это была бы совсем другая жизнь, и тогда она ее для себя не захотела.

Может быть, если бы у нее был ребенок, она нашла бы в себе силы и смелость полюбить и мужчину. Не влюбиться легонько, как она обычно называла повышенную приязнь к определенному мужчине, а полюбить. Глубоко. Страстно. И… страшно.

Саманта села в свое любимое рабочее кресло, положила руки на стол и уткнулась в них лбом. В кабинете было тихо, только жужжал кондиционер.

Что же ей со всем этим теперь делать?

Кристально ясно одно: от Ралфа нужно держаться как можно дальше. Во-первых, неизвестно, что там была за история с этой Соней. Во-вторых, влюбляться в него совершенно бесперспективно, так что проще будет отсидеться и придерживаться первоначального плана.

Запищал селектор. Саманта подняла голову, дотянулась до аппарата и нажала на кнопку.

– К вам мистер Дормер, – проинформировала ее Эмили.

Ах да! Саманта совсем забыла, что назначила Ралфу встречу на три часа. Часы показывали ровно три. Дормер, как всегда, пунктуален. Но сейчас она не могла его видеть, особенно после того, что про себя и про него поняла.

– Извините, мистер Дормер, – сказала она, зная, что Ралф стоит рядом со столом Эмили. – Я не очень хорошо себя чувствую и предпочла бы сейчас побыть одна. Можем ли мы перенести наше совещание на завтрашнее утро?

Последовала пауза, потом раздался искаженный селектором голос Ралфа:

– Как вам будет удобней, мисс Хоук.

Через несколько минут Эмили постучала в дверь.

– Вам ничего не нужно?

– Нет, – сказала Саманта, – ничего не нужно. Спасибо, Эмили. Звонки на меня пока не переводи.

Секретарша поняла все правильно и оставила ее в покое. Саманта снова уткнулась лбом в ладони. Ей нужно было побыть наедине с собой и своими раздерганными мыслями.

14

Поведение Саманты становилось все подозрительнее. Раньше она относилась к Ралфу по-разному – раздражалась, злилась, была добра, – но не встречала равнодушно. А теперь она старалась не смотреть ему в глаза, все время отыскивала странные точки – то где-то у него за ухом, то на лбу, так что иногда Ралфу казалось, что там у него просто обязан открыться третий глаз. Иногда эта точка на лбу даже чесалась. Глаз, видимо, прорезался.

Саманта разговаривала с ним равнодушным тоном – не специально равнодушным, а на самом деле, – и ее вежливость больше не походила на утонченное издевательство. Теперь это была вежливость по отношению к слегка надоевшему деловому партнеру. Только и всего.

На третий день этого безобразия Ралф не выдержал и решил стрясти с нее правду, словно перезрелую грушу с дерева. Странное колючее чувство, поселившееся в районе сердца и не дававшее спокойно жить, требовало действий. Он пока не знал, какие именно действия предпримет, кроме разговора начистоту, но для начала и этого было достаточно.

Ненавидя себя, он окольными путями выяснил у оробевшей Эмили, что хозяйка фирмы собралась сегодня работать допоздна, а она, Эмили, уйдет, потому что ей надо к стоматологу, глубокомысленно покивал и морально подготовился. После чего зашел в туалет и, воровато оглядываясь, как будто не занимался нормальным человеческим делом, а воровал степлер с чужого стола, посмотрел на себя в зеркало. И смотрел долго, будто впервые увидел.

Приглаженные волосы, несколько седых волосков на висках, безликий костюм – словно броня, защищающая своего хозяина от окружающего мира. Доспехи благородного рыцаря. Или не очень благородного? Не ему решать. Может ли такой человек понравиться Саманте Хоук? Черт ее знает, эту женщину со взглядом кошки!

Ралф весь день нетерпеливо поглядывал на часы, будто это могло приблизить встречу. Сотрудники разошлись не сразу, долго хлопали дверьми, громко выясняли друг у друга планы на вечер и шуршали бумажками. Ралф сидел, делая вид, что работает, и тихо ненавидел людей. Пусть они наконец уйдут, рабочий день закончен, можно спокойно удалиться и не мешать людям, которым есть еще чем заняться в офисе.

Наконец убежала верная Эмили и на этаже установилась относительная тишина. Ралф выждал для верности минут десять, потом встал, потянулся и решительным шагом направился в кабинет Саманты.

Секретарша не обманула: Саманта была на месте, сидела за своим столом и, сосредоточенно нахмурив безупречный лоб, смотрела в экран ноутбука. Судя по недовольному выражению лица, ничего хорошего на экране не наблюдалось. Ралф несколько секунд просто смотрел на нее, потом решил создать иллюзию вежливости и громко постучал по открытой двери.

– Можно войти?

Она подняла глаза и, не меняя выражения лица, посмотрела на Ралфа.

– У вас какие-то вопросы, мистер Дормер?

– Да. – Начинать разговоры такого рода Ралф не умел. Всегда он мялся, делал лицо мраморной статуи и в итоге оказывался во всем виноват. Откровенность не его стезя, но придется попробовать. – Скажите, мисс Хоук, почему вы стали так относиться ко мне?

– Так – это как? – вполне резонно поинтересовалась Саманта.

– Так – это вот так.

Ралф не был силен в риторике отношений. Да поможет ему бог, он и в построении отношений не был силен.

– А вам есть до этого дело? – насмешливо улыбнулась Саманта. – Вот не думала.

– Скажите, вы притворялись тогда, в Нью-Палце? Играли со мной? – Он не планировал вот так сразу начать с этого вопроса – произошедшее в Нью-Палце было слишком хрупким, чтобы рубить сплеча. Но в присутствии Саманты у Ралфа путались мысли. Плохой признак. – Вы расчетливо вели себя так, как вели?

– Если вы полагаете, что я поцеловала вас… зачем-то или специально…

Она запнулась, и Ралф с удовольствием отметил, что ее щеки слегка порозовели. Ага!

– …то вы ошибаетесь. Это вышло спонтанно.

– Вообще-то я спрашивал о том вечере, который мы провели в ресторане, – пояснил Ралф и скрестил руки на груди.

Он так и продолжал стоять в дверях, небрежно прислонившись к косяку.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Саманта, казалось, просто жаждет, чтобы сейчас на Нью-Йорк упала атомная бомба и этот разговор прервался. Ну уж нет, никаких катаклизмов.

– Все вы прекрасно понимаете! – воскликнул Ралф, пребывая в некотором раздражении. Колючее, чувство ворочалось в груди, царапало ребра и советовало быть осторожнее. – Вы вели себя как нормальный человек, а не как клонированная овечка Долли. Или это была такая игра в добрую мисс Хоук, а на самом деле вы такая, как сейчас?

Он видел ее замешательство, видел, что ей снова не хочется на него смотреть, но ему не было ее жаль. Ралф считал, что жалость унижает, а потому старался не пользоваться этим дешевым чувством. Если человек не может выкрутиться, пусть идет ко дну. Естественный отбор.

Он полагал, что Саманта достойна выдержать этот отбор. И она не подвела.

– На самом деле я разная, – огрызнулась она, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Женщины чрезвычайно противоречивые существа, вы в курсе?

– Разумеется. Но вы не ответили на мой вопрос. Вы притворялись?

– Зачем вам это знать?

– Затем, что это важно для меня, черт побери! – рявкнул Ралф.

Саманта помолчала и еще раз провела рукой за ухом, хотя никакая прядь больше не выбивалась.

– Ну хорошо, – сказала она несколько секунд спустя. – Я не притворялась, если вам почему-то приспичило это знать. Я была самой собой, и это был чудесный вечер, ясно вам?

Она говорила так, будто обвиняла Ралфа в чудесности того вечера, и ему вдруг стало смешно и легко – так легко, как давно не было. Он широко улыбнулся, и Саманта удивленно заморгала.

– А потом вы, видимо, решили, что я привлеку вас к уголовной ответственности за поцелуй на террасе? Чего же вам обо мне наговорили, мисс Хоук, что вы настолько не цените мой деловой такт?

– Вы продемонстрировали ваш такт во всей красе, когда пришли сюда в первый день. К тому же вы действительно полагаете, что мне незачем опасаться провокаций с вашей стороны?

Она испугана, внезапно понял Ралф. Она так себя ведет, потому что до чертиков боится. Его? Или неприятностей, которые он может ей доставить? Но он не давал повода… Все эти дни Ралф раз за разом прокручивал в голове исходные данные и понимал, что повода не было. Логика, конечно, женщинами интерпретируется странно, однако не настолько же!

Ралф не зря был аналитиком: глядя на смятенную Саманту, он понял, каким должно быть решение этой задачки. Другого и быть не может. Как он раньше не подумал?!

Отлепившись от косяка, Ралф промаршировал к столу, перегнулся через него, едва не впечатавшись грудью в крышку ноутбука, и бесцеремонно взял Саманту за подбородок.

– Кто тебе рассказал о судебном разбирательстве, касающемся меня, Сэм? – Он даже не заметил, что начал называть ее по имени. – Какой процент гадостей вылили тебе на голову?

– Тебе разве не все равно? – Она не сделала попытки вырваться. – Мы с тобой просто коллеги, да и то ненадолго. Ты закончишь работу и уйдешь. Тебе должно быть все равно, Ралф.

Она не утверждала. Она будто бы спрашивала.

– Мне не все равно, – сказал он.

Вот теперь она попыталась отстраниться. Ралф подумал и отпустил.

– Это ты так говоришь, – буркнула Саманта, со злостью захлопывая ноутбук. – Все вы так говорите. Что не все равно, что это больше чем слова, что… да ладно. Это не имеет никакого отношения к реальной жизни. Не имеет – и все. Миф. Псевдореальность. Компьютерная игрушка. Матрица. Конец-то все равно один, а я слишком большая девочка, чтобы погореть на таких глупостях.

– Саманта, – мягко спросил ее Ралф, – ты сейчас с кем разговаривала?

Она остановилась, но только на секунду.

– А тебе-то какое дело? Ты пришел в мой кабинет, опять – в который раз! – испортил мне работу, потому что я теперь буду всю дорогу до дому сочинять тебе отповеди и опять не высплюсь. Поэтому лучше я все скажу тебе сейчас, как будто уже еду в машине и уже все придумала, и смогу лечь спать спокойно! – Она перевела дух, швырнула мобильный телефон в сумочку и поднялась. – Какая разница, кто и что сказал мне о тебе?! Мы живем в параллельных мирах, которые пересекаются только в глупых фантастических книжках в мягких обложках! Или в дурацких фильмах, которые смотрит вся страна! Я не принцесса Лея, а ты не Хан Соло, поэтому давай просто пойдем по домам.

– Ну хватит. – Ралф обошел стол, отодвинул кресло и крепко взял ее за плечи. – Прекрати нести чушь.

– А если не прекращу? – Она прищурилась. – Что ты со мной сделаешь? Дисквалифицируешь?

– Хуже, – сказал Ралф. – Я тебя поцелую.

И, пока она не успела опомниться, действительно поцеловал.

Саманта и не подумала сопротивляться – напротив, похоже, только этого она и ждала. Она уронила сумочку, упавшую Ралфу на ногу, и обхватила его шею руками. Ее губы были мягкими и настойчивыми.

Ралф мгновенно позабыл обо всей чуши, которая накопилась между ним и ею: все это можно выяснить позже. Сейчас же хотелось только обнимать ее, и целовать ее – в губы, в щеки, за ушами, в виски, – и чувствовать, как колючее чувство перестает быть колючим и становится мягким, темным и тяжелым.

И горячим. Очень-очень горячим.

– Стоп, – сказала Саманта, отстраняясь.

Она слегка задыхалась, будто стометровку пробежала, и ее растрепанные волосы выглядели восхитительно. Ралф мельком удивился, когда успел испортить ей прическу, и тут же забыл об этом.

– Почему стоп? – спросил он и с удовольствием провел ладонью по ёе волосам, будто стремясь пригладить, но растрепал еще больше.

– Потому что кто-нибудь может войти и увидеть нас здесь вдвоем, – рассудительно заметила Саманта и ухитрилась высвободиться из его объятий. – А это против соображений деловой этики. И табели о рангах. Ну и вообще…

– Ну и вообще я понимаю: ты узнала кое-что нелицеприятное обо мне, – прохладно сказал Ралф, вспомнив, с чего все началось. – Буду благодарен, если ты все-таки поделишься со мной своими соображениями.

Саманта повернулась к нему спиной и, не оборачиваясь, спросила:

– Для тебя это правда важно?

Он чертыхнулся про себя и развернул Саманту к себе.

– Послушай. Если бы для меня было не важно, я бы не пришел к тебе это выяснять. Мы проработали на одном этаже почти месяц. Может быть, ты успела заметить, что я не делаю вещей, которые меня не интересуют.

– Да, в этом на тебя можно положиться, – вздохнула Саманта.

Наконец-то она смотрела ему в глаза – пытливо, будто искала ответы на свои тайные невысказанные вопросы, и Ралфу стало слегка неуютно. Что она надеется там разглядеть? Он отпустил ее и отступил на шаг.

– Я не хочу тебе лгать, – сказал он немного резко. – Но и не могу ничего объяснить, пока ты меня не спросишь.

– А ты мне ответишь? Правду?

Саманта поискала взглядом сумку, обнаружила ее на полу и подняла.

– Только правду и ничего, кроме правды. – Ралф серьезно поднял правую ладонь. – Клянусь!

– Ты еще скажи «слушаю и повинуюсь», – буркнула она. – Твой энтузиазм подозрителен. Может быть, ты не Ралф Дормер, а злой инопланетянин, напяливший его личину? Знакомый мне Ралф Дормер так себя не ведет.

– Если тебе так нравится инопланетная теория, некоторое время можешь утешаться ею. Но недолго. Пойдем.

Ралф подхватил Саманту под локоть и практически поволок к двери.

– Куда?

– Туда, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас поймают с поличным. Только тебе придется подождать минуту. Я должен взять пальто, портфель и ключи от машины.

– Конечно, – пробормотала Саманта, – куда же мы без портфеля. Без портфеля никуда.

15

В машине они почти не разговаривали, да и ехали недолго. Ралф привез ее в небольшой уютный ресторанчик, где, несмотря на вечернее время, народу оказалось немного. Саманта заподозрила было, что это свидетельствует о невысоком качестве еды и обслуживания, но Ралф заверил ее, что немноголюдность – одно из достоинств данного заведения. И действительно, оказавшись за столиком у стены, Саманта слегка расслабилась. Ведь не просто так Ралф привез ее сюда, видно действительно хочет поговорить. Только зачем? Боится, что она начнет копаться в старых историях и раскопает что-то нелицеприятное?

Ралф Дормер боится? Вряд ли.

Не мог же он в нее влюбиться. Или мог? Мысль о том, что Ралф может быть влюблен в нее, доставила ей такое удовольствие, что Саманта даже огляделась – не заметил ли кто-нибудь появившегося на ее лице выражения полного довольства жизнью. Но окружающим не было до нее дела, а Ралф внимательно изучал меню.

Когда заказ был сделан и улыбчивый официант убежал его выполнять, можно было начинать говорить. Конечно, никто не хотел делать это первым. Когда смещаешься в пространстве после кусочка откровенного разговора, да еще и откровенного поцелуя, который едва не перерос во что-то большее (тут следовало возблагодарить здравый смысл), не так-то просто начать с того места, на котором остановился. Тем более если это место шея Ралфа Дормера, пахнущая «Фаренгейтом».

– Гм, – сказала Саманта и кашлянула. Следовало начать с нейтральных тем. – Ты часто тут бываешь?

– Не очень. Но люблю это место. Оно у меня… ни с кем не связано, кроме меня самого.

– А это важно?

– Да. Для меня важно.

– Теперь ты привел сюда меня. Это не помешает?

– Я так решил. Но спасибо, что спросила, – улыбнулся Ралф.

На взгляд Саманты, он теперь подозрительно часто улыбается. И эмоции на лице отражаются, да и вообще… Или она просто стала лучше понимать его?

– Мне почему-то кажется, что в ресторанах нам с тобой легче разговаривать.

– А здесь такая атмосфера – расслабляющая. – В подтверждение своих слов Ралф ослабил узел галстука. – Сэм, я не люблю ходить вокруг да около. Сегодня вечером я пришел в твой кабинет, чтобы выяснить, почему ты стала относиться ко мне равнодушно. Но, судя по всему, это не совсем верно. Равнодушной тебя назвать нельзя.

Он слегка улыбнулся и коснулся указательным пальцем своих губ, как бы намекая на недавний поцелуй.

Саманта слегка покраснела.

– Я… ну правда я очень старалась. Но ничего не могу с собой поделать. – Она посмотрела в сторону, на стенку, где висела картинка с изображением «Мейфлауэра», и снова взглянула на Ралфа. – Это непрофессионально – так относиться к коллеге, да еще и ревизору, верно? Только, черт возьми, Ралф, я ничего про тебя не понимаю!

Он побарабанил пальцами по столу и сказал сухо:

– Полагаю, ты имеешь в виду историю двухгодичной давности, когда на меня подавали в суд за сексуальные домогательства на работе.

– Да. – Саманте стало немного стыдно и страшно. Что она будет делать, если Ралф подтвердит предположения Кэролайн? Впрочем, если он причастен к убийству, то не станет ей в этом сознаваться. Красиво соврет. Как отличить ложь от правды? Ведь она так плохо его знает. На самом деле плохо. И желание узнать получше еще не знание. – Я не требую у тебя никаких объяснений, – произнесла она после затянувшейся паузы. – В конце концов, я тебе никто.

– А ты хотела бы стать мне… кем-то? – глухо спросил он.

Беспомощность и откровенность фразы резанула – Саманта едва не задохнулась от нахлынувших чувств. Это, конечно, предложение, предложение узнать друг друга поближе. Ралф сделал его, как мог – и это чудо, потому что она считала его не способным на большую откровенность. Он производил впечатление чрезвычайно замкнутого человека.

Здравый смысл предупреждал, что связываться не стоит. Здравый смысл намекал на все, что узнала Кэролайн, и на то, что думала сама Саманта в начале знакомства с Ралфом. Он не для нее. Он опасен. Он может взять ее в плен, и она никогда не вырвется.

Да, все это так. Страшно делать шаг, страшно принимать его предложение, и все же Саманта не могла отказаться. Казалось таким правильным быть с ним рядом. Здравый смысл в данном случае не имел права голоса.

– Я бы хотела, – сказала она.

Ралф протянул руку и накрыл своей ладонью ее ладонь.

– Понимаешь, – произнес он, будто с усилием, – я ни к чему не хочу тебя принуждать. Не хочу, чтобы ты подумала, что я пользуюсь своим служебным положением в личных целях. Роман на производстве может вызвать такие подозрения.

От словосочетания «роман на производстве» ей стало смешно и немного от этого щекотно в носу.

– Мне все равно, что подумают. Хотя, надо признаться, наилучшим выходом для нас будет соблюдать нейтралитет в офисе.

– Я тоже так считаю, – откликнулся Ралф с видимым облегчением.

– Но я никак не предполагала подобного развития событий. Мне казалось, я вовсе тебе не нравлюсь.

– Разве ты не убедилась в обратном той субботней ночью? – усмехнулся он.

– Да, но я…

– Ты сбежала.

– Я пыталась защититься.

– Ты думаешь, что я могу тебя обидеть?

– Я тебя совсем не знаю, Ралф.

– Для этого и существует английский язык. Чтобы поговорить и получше узнать друг друга.

– Не все можно объяснить словами, – покачала головой Саманта.

– Ваши салаты, сэр, мэм!

Саманта и Ралф вздрогнули и поспешно разомкнули руки. Как подростки.

Официант поставил перед ними тарелки и исчез.

Саманта помолчала, собираясь с мыслями.

– Мне не хотелось бы ошибиться в тебе, – осторожно произнесла она. – Ралф, я хочу тебе доверять.

– Но не можешь, – закончил он и вилкой подцепил маринованный шампиньон из салата.

Проклятые мужики! Их аппетит даже откровенным разговором не перебить! – хохотнула про себя Саманта.

– Что ты хочешь узнать? Какие штанишки я носил в детстве? Был ли у меня нелепый плюшевый заяц? Когда я впервые переспал с девушкой? Или какие отношения связывали меня и Соню Базир?

– Все это вместе, пожалуйста, – твердо сказала она.

– Я понимаю твое любопытство, Сэм. Оно вполне объяснимо. – Ралф дожевал шампиньон и подцепил следующий. – Могу ли я надеяться, что, если я расскажу тебе правду, она останется, между нами?

– Я не болтушка! – возмутилась она.

– Конечно. Я в этом и не сомневаюсь. Но у женщин бывают задушевные подруги, а между задушевными подругами, как правило, секретов нет. Никаких. – Он покачал головой. – Сколько раз я в этом убеждался…

– Есть вещи, которыми я не делюсь даже с подругами, – заверила его она. – Ты хочешь, чтобы я дала тебе слово?

– Нет, не надо. Я тебе верю. Так с чего же начать? Пожалуй, со штанишек.

Ралф принял мечтательный вид.

Выглядело это в его исполнении непривычно. Саманта и не подозревала, что у него столько выражений лица. Раньше ей казалось, что их всего два: основное и запасное – если основное испортится.

– Они были клетчатые, – продолжил он. – Во всяком случае, на большинстве фотографий. Любовь моей матушки к клетке вполне объяснима: мой дед по материнской линии – коренной шотландец, Маклейн.

– Хорошо, что не Маклауд, – хихикнула Саманта.

– В конце должен остаться только один, да? Я смотрел это кино. Теперь заяц. У меня не было плюшевого зайца, зато был тряпичный кот, купленный случайно на какой-то заправочной станции. Мне было шесть, и мы ехали с отцом в горы. Остановились заправить машину. А рядом был магазинчик, торговавший всяким барахлом, и вот там я углядел этого кота, вцепился и не отпускал его до тех пор, пока отец не купил игрушку. Он ругал меня всю дорогу до пункта назначения. Читал лекцию о том, что нельзя так привязываться к вещам – с первого взгляда. Я не выдержал и сказал: «Папа, но у тебя есть эта машина, а у меня будет кот!» Он растерялся и замолчал. Он купил машину незадолго до этого случая и при мне с упоением рассказывал матери, что она понравилась ему сразу. И он переплатил, чтобы ее получить. И тут я со своим котом… Мы помирились, и кот остался. Я так и звал его – Кот.

– Как Холли Голайтли, – засмеялась Саманта. – В «Завтраке у Тиффани».

– Может быть. У Кота были глупые пуговичные глаза и тонкий хвост, но я его обожал… Следующий пункт. Первая девушка. Мне было шестнадцать, а ей семнадцать. Дочка наших друзей. Родители уехали на благотворительный бал, а нас не взяли, и мы решили попробовать. Выпили шампанского для храбрости. И попробовали. У нас неплохо получилось, поэтому мы пробовали еще целый год, а потом расстались к взаимному удовольствию, успев друг другу страшно надоесть.

Саманта, подперев щеку кулачком, с улыбкой смотрела на Ралфа. Кто бы мог подумать, что он умеет рассказывать так весело и в меру остроумно?! Уж точно не она, особенно в начале знакомства с ним.

Ралф доел салат и отодвинул тарелку.

– А теперь… Нет, спасибо, горячее чуть позже. – Он кивнул незаметно подошедшему официанту, и тот забрал пустую тарелку и молча ретировался. – Теперь о Соне Базир.

– Если я лезу не в свое дело… – начала Саманта, но он жестом остановил ее.

– Если бы ты лезла не в свое дело, я бы так тебе и сказал, поверь, – ответил он со знакомыми интонациями Злого Старика. – Я не хочу, чтобы это невыясненным все время стояло между нами. Что делать с тем, что я тебе расскажу, будешь решать сама.

Саманта кивнула и подавила желание перебраться на диванчик к Ралфу, прижаться к нему, обхватить руками и слушать так. Может, и зря они пошли в этот ресторан. А может, и нет. Если она уткнется ему носом в шею, Ралф может и не досказать, найдя занятие поинтереснее. А ей нужно знать. Действительно нужно.

– Мы познакомились с Соней, когда она пришла работать под моим началом, но через несколько дней ее перевели ко мне в напарницы. Она была очень талантлива. Блестящий ум, способности к анализу, быстро схватывала и умела нестандартно мыслить. Когда мы познакомились, ты показалась мне… похожей на нее. – Ралф помолчал. – И она была очень красива. Приветлива. Нравилась всем. Неудивительно, что она понравилась и мне, хотя я весьма настороженно отношусь к женщинам.

– И ко мне? – уточнила Саманта.

– И к тебе, – ответил Ралф без улыбки. – Не в моих правилах заводить романы на работе. Тем более на работе в «Мэтьюс лимитед», хотя это компания семейного типа. С тобой по-другому. – Он усмехнулся. – Что будет с нами, пока неизвестно. Известно одно: мы коллеги временно, а значит, сможем встречаться, когда мой аудит закончится. Если мы оба захотим…

– Давай поговорим о нас потом, – прервала его Саманта.

– Да, разумеется. Позже, раз за разом прокручивая в уме всю историю, я понял, что Соня сама сделала первые шаги к сближению. Она мне улыбалась, старалась задержаться на работе подольше, чтобы мы смогли побыть вдвоем, и мы интригующе переглядывались из-за своих ноутбуков. – Ралф хмыкнул. – Офисный роман во всей красе. Соня была великолепна, и я почувствовал, что влюбляюсь в нее. Я нарушил правила и завел с ней роман. Мы начали встречаться. Я был счастлив, как последний дурак, и делал все, что она просила. Впрочем, ничего особенного она не хотела… пока что. В офисе все знали, что между нами что-то есть, но предпочитали не замечать. Так, шептались по углам, что мы красивая пара… Эта идиллия продолжалась чуть больше месяца. А потом Соня подала на меня в суд.

– Но ты же к ней не приставал против ее воли!

– Все было по обоюдному согласию. Секс у нас был не раз и не два. Никаких претензий с ее стороны. Она сама шла мне навстречу. И вдруг такой поступок. Как гром среди ясного неба. Я конечно же ничего не понял и потребовал объяснений. Мы встретились на нейтральной территории, и Соня созналась. – Ралф отхлебнул минералки. – У нее вот уже несколько лет был любовник, которого она обожала. Его звали Тамир Ахаджи, он был арабом, эмигрантом. И преступником. В тот момент он был арестован за вооруженное ограбление. Ему светил немалый срок. Мерзавец ранил полицейского и убил бы, если бы не подоспела подмога. Соня была в отчаянии и пообещала возлюбленному решить проблему. Она устроилась работать в нашу компанию, благо образование позволяло, и моментально втерлась в доверие к окружающим. Но главной ее целью с самого начала был я, сын прокурора Дормера. Она вскружила мне голову, что, к сожалению, оказалось очень простым делом, и окружающие уверились в моих романтических чувствах к ней. А потом она заявила, что не давала повода, что я ее домогаюсь и даже предпринял попытку изнасилования. Мы все время встречались у нее, и меня ни разу не видели соседи, поэтому я не мог доказать, что мы спим вместе и что во время этих свиданий Соня ничего не имела против секса со мной. Она объявила, что затаскает меня по судам, если мой отец всеми правдами и неправдами не освободит ее любовника от тюрьмы. Она сидела в кресле, качала ножкой и улыбалась мне.

Саманта протянула руку и коснулась пальцев Ралфа.

– Ты же не мог знать. Нельзя проверять досье всех девушек, с которыми встречаешься.

– С тех пор я это делаю, – без тени шутки в голосе ответил Ралф. – Впрочем, после Сони я ни с кем не встречался всерьез… У меня нет близких друзей, а с родителями отношения ровные, но не доверительные и о моем романе с Соней никто толком не знал. У меня не было доказательств невиновности. Тем более что Соня не утверждала, что я ее изнасиловал, говорила лишь о попытке. Я не смог найти выход самостоятельно и позвонил отцу. Он, конечно, был в ярости, однако отказать единственному сыну в помощи не смог. Нанять адвоката и довести дело до суда значило привлечь к нему ненужное внимание, поэтому пришлось согласиться на условия Сони. Денег она не хотела, она хотела одного: чтобы ее обожаемого любовника выпустили. Я не знаю, на какие рычаги отец надавил, чтоб добиться этого. У нас ушло больше недели на решение задачи. Ахаджи вышел на свободу, и Соня забрала заявление. Скандал замяли, и тут позвонил Тони Мэтьюс, вернувшийся из очередной поездки, и потребовал объяснений. Я все ему рассказал. Тони обозвал меня идиотом и немедленно поставил в известность о произошедшем свою службу безопасности. Они начали заниматься этим делом, опасаясь, как бы сладкая парочка не вздумала прибегнуть к шантажу, только этого не понадобилось. Любовник Сони был законченным психом. Выйдя на свободу, он заявился к ней и потребовал отчета, как она себя вела в его отсутствие. Соня, надо полагать, с восторгом поделилась с ним своей гениальной изобретательностью, а так как мистер Ахаджи, похоже, был страшным ревнивцем, то там же на месте ее и зарезал. Ее же кухонным ножом. За измену и недостойное поведение.

– О господи…

– Потом он прихватил все ценные вещи из ее квартиры и вознамерился смыться, но его накрыли ребята Тони, отправившиеся потрясти мисс Базир. Имела место беготня по ближайшим улицам, перестрелка и попытки вывести противников из строя. В итоге Ахаджи все-таки пристрелили, после того как он тяжело ранил человека Мэтьюса. Служба безопасности таких шуток не прощает. Они могли взять его живым, полагаю, но не стали, и не мне их осуждать. История не получила продолжения, зато теперь всплывает в неожиданных вариантах. Вот и все.

Такого Саманта не ожидала. Конечно, она не верила всерьез, что Ралф собственноручно прикончил Соню, но Кэролайн с ее обвинениями была так убедительна… Вот что значит хороший адвокат: убедит кого угодно и в чем угодно.

– Прости, что думала о тебе плохо.

– Бывает, – без улыбки ответил Ралф. – Людям свойственно заблуждаться. И я не исключение.

– Это останется между нами.

– То, что я могу заблуждаться? – Он наконец улыбнулся. – О да, пожалуйста. Окружающие должны думать, что я безупречен.

16

В ресторане они просидели долго. После того как Ралф рассказал историю с Соней, у Саманты словно камень с души свалился. Она чувствовала, что он говорит правду, хотя раньше внутренне усмехалась, когда подружки произносили фразы вроде этой.

– Я чувствую, что он мне не врет! – иногда пылко восклицала Памела, и Саманта улыбалась, молчала и пила коктейль.

Она не верила, что, когда мужчина рассказывает о чем-то важном, можно понять сразу, врет он или говорит правду. Саманта полагала, что, если дело серьезное, мужчина может соврать и глазом не моргнет. Но вот напротив сидит Ралф, который ей нравится и которому нравится она, и говорит, а она ему верит. Почему? Он может легко солгать. А Саманта откуда-то знает, что все рассказанное им правда…

Ралф немного неловко предложил поехать к нему, и им обоим было все понятно, и от этого неловкость еще усиливалась. Все-таки они не настолько хорошо знали друг друга, только чувствовали. Чувствовали, что им обоим этого хочется, что это сродни жажде: так нужно выпить прохладной воды – и тогда будет стократ лучше. Саманта не знала, о чем думал в этот момент Ралф, но совершенно точно знала, как ему хочется, чтобы она не отказалась.

Она и не отказалась, конечно.

Ралф Дормер не похож на ее зимних мужчин, он вообще ни на кого не похож, и до недавнего времени Саманта была уверена, что он ее страшно раздражает. Чего только не случается в жизни…

Квартира Ралфа оказалась просторной, стильной и по-мужски немного неуютной, как всякое жилище холостяка. Саманта с любопытством прошлась по ней, отмечая следы женского наемного труда – ковры чистые, пепельницы вымыты, цветы политы и на столе ни крошки – и еле заметно улыбаясь. Ралф наблюдал за вторжением на его суверенную территорию немного настороженно, как будто Саманта была кошкой, которая может начать драть дорогую обивку диванов или нагадит посреди коридора из чувства протеста. Гостья не стала совершать шокирующих действий, скромно уселась в кресло и согласилась на белое вино.

Ей нравилось, что здесь нет никаких иных женских следов, кроме следов усилий приходящей домработницы, что мебель здесь удобная и функциональная и так хорошо сидеть в кресле, вытянув ноги, что Ралф снял пиджак, аккуратно повесил его на плечики (прелесть какая!) и после этого полез в бар за вином. Саманта смотрела на его крепкую спину под белой рубашкой и испытывала неведомое доселе чувство.

Он может принадлежать ей. Навсегда. Она будет просыпаться рядом с ним, лениво потягиваться и осознавать, что впереди длинный чудесный день, полный простых и непростых дел, отдыха, работы, повседневных забот и планов, и что все это теперь навеки неотделимо от Ралфа. Даже находясь за тысячу километров от него, Саманта сможет чувствовать его поддержку и… что? Любовь? Ей стало холодно, когда она произнесла про себя это слово.

Все эти дни она с маниакальным упорством размышляла, что любовь не для нее. Что она не может позволить себе прыгнуть. Что крыльев нет и она непременно разобьется. Она думала эти и еще другие вещи и покрывалась мурашками при мысли о том, чего не может быть.

Любовь не вписывалась в ее стиль жизни, в раз и навсегда выбранную роль, в повседневные дела, о которых она только что подумала с удовольствием. Да Ралф ничего и не сказал ей о любви! Она ему нравится – и все. Он позволил себе быть с нею откровенным. Но все это может завершиться в один миг – в тот, когда кто-нибудь из них другому надоест. И так как в себе Саманта была уверена (Ралф не надоест ей никогда!), то в нем – ни капли. А если однажды утром он поймает ее в ловушку, сказав «Сэм, я думаю, нам пора расстаться», что тогда она будет делать?

– Сэм? – негромко сказал Ралф.

Оказывается, он стоял рядом и протягивал ей бокал. Белое вино в невесомой прозрачности бокала было красивого желтоватого цвета, и Саманта вдруг рассердилась – на вино и на себя. Называют его белым, но на самом деле оно желтое. Она называет свои чувства к Ралфу влюбленностью, а окажется, что это всего лишь страсть. Упрощения – парадокс! – делают жизнь сложнее.

– Все в порядке, – сказала она, так как Ралф смотрел на нее вопросительно. – Я просто задумалась.

Она взяла бокал, пригубила вино и неожиданно развеселилась. Какая разница, что будет потом и что ей скажет или не скажет Ралф? Этот момент полностью принадлежит ей и ему. Им обоим.

Ралф пил виски. Саманта представила, какие сейчас на вкус должны быть его губы, и, решительно поставив бокал, встала. К черту глупые размышления! Она, как Скарлетт О'Хара, подумает об этом завтра. Сейчас надо действовать. Но не напрямик же! Не скажешь же вот так – я хочу заняться сексом! Хотя раньше Саманта прямо так и говорила, и ее это ничуть не смущало. Но с Ралфом это казалось слишком… топорным.

Он сам все понял без слов, наверное потому, что хотел этого не меньше нее. Стукнуло о столешницу донышко стакана с виски – и через мгновение Саманта оказалась в объятиях Ралфа.

Сразу потеряли значение все сомнения и все слова, которые она могла и не хотела ему сказать. Осталась лишь темнота, внезапно наступившая в ярко освещенной комнате, – темнота и жар чувств, захлестнувших их обоих. Окружающий мир мог благополучно катиться в бездну, ни Саманта, ни Ралф этого не заметили бы. Их мир сжался до них двоих, и никого и ничего больше в этом мире не осталось. Одежда в данном случае явно оказалась лишней. Поэтому от нее избавились быстро и незаметно. Во всяком случае, Саманта не осознавала, как так получилось, что она только что была в офисном костюме и неожиданно оказалась в одних чулках.

Чулки, впрочем, тоже продержались недолго. Как Саманта раздела Ралфа, она тоже не помнила, но вдруг выяснилось, что его кожа гладкая и горячая, что у него в меру волосатая грудь и такие крепкие плечи. В голове стало гулко и просторно, как будто оттуда вылетели все мысли и сомнения и осталось место… для чего? Сэм еще не знала, но чувствовала, что сейчас придет громадная океанская волна и накроет ее с головой. В волне будут все богатства мира, и, чтобы не оказаться задавленной ими, Саманта вдруг попыталась вырваться, но Ралф ее не пустил.

– Я боюсь, – прошептала она. – Я боюсь…

– Сэм… – выдохнул он ей в ухо и тут же это ухо поцеловал. – Не бойся…

Вряд ли он понимал, что ей говорят и как говорит, но звук его голоса успокоил Саманту. Все будет хорошо, поняла она с отчетливой ясностью. Все будет просто прекрасно. Мы созданы друг для друга, эта волна – она для нас двоих, а вдвоем мы обязательно выплывем и сокровища мира нас не задавят, потому что главное сокровище уже у нас.

И ей так захотелось немедленно, сию секунду получить Ралфа всего, что она даже зарычала, вцепилась в него, боясь упасть и оказаться одной, но падать, как выяснилось, было некуда, потому что под спиной давно был пушистый ковер, и ей показалось, что это не ковер, а облака. Дурацкая мысль, почему-то принесшая успокоение. Ралф был рядом. Ралф был с ней, в ней, и в какой-то момент он стал ею, а она стала им, и вот тут-то и пришла волна.

Вода оказалась теплой и цветной, со всеми красками мира, и выяснилось, что в ней можно жить. Наверное, они с Ралфом стали рыбами. Рыбами для этого океана. Они могли жить в нем сколько угодно, иногда выпрыгивать на поверхность, сверкая разноцветными хвостами, и снова нырять туда, в восхитительную, пахнущую солнцем и солью глубину.

Потом волна отхлынула, а краски мира остались.

– Мы даже до дивана не дошли, – с удовольствием сказал Ралф.

– А надо было? – лениво спросила Саманта и приткнула нос ему за ухо.

Это было щекотно и очень приятно.

– Цивилизованные люди делают все по правилам, – наставительно сказал Ралф. – Занимаются любовью на кровати, предварительно подготовившись и аккуратно раздевшись.

– По расписанию и в темноте, – фыркнула Саманта и перекатилась на живот, выставив для обозрения совершенную длинную спину.

Ралф засмеялся. У них все получилось не по правилам. В комнате вовсю светили лампы, ковер на полу заменил благопристойное ложе любви, а одежда непостижимым образом оказалась в разных углах гостиной. И, закончив заниматься сексом, они не заснули каждый на своей стороне кровати, как благопристойные любовники, а продолжили валяться на многострадальном ковре. Это было правильно. Такое ощущение, что это было всегда.

Ралф моргнул. Этого не было всегда. Как он без этого жил?

Как он жил без Саманты Хоук, которая занималась с ним сексом так, как будто он последний мужчина на земле и им срочно понадобилось размножаться? Как жил без ее спины, фырканья за ухом, нежных и страстных поцелуев, шуток и сарказма? Почему это случилось с ним только сейчас, когда он уже не так молод, много времени потеряно впустую и неизвестно, сколько там отмерено еще?

Он не мальчик. Ему сорок один год и скоро будет сорок два, и возраста он уже перестал бояться. Теперь он наверняка начнет бояться времени – просто потому, что оно летит стремительно, унося с собой все хорошее, что случается. И плохое тоже, но плохого Ралф не жалел. Саманты не было с ним раньше, так с чего он взял, что она будет потом?

Разве вот эта страсть и есть ответ «навсегда»? И, если быть честным, разве он, Ралф Дормер, уже сформулировал вопрос?

Злясь на себя и оттого раздражаясь, Ралф спросил недовольно:

– Что ты там ищешь?

– Мобильник.

Саманта наконец нашарила сумочку под валявшейся кучкой юбкой, выудила из нее крохотный аппаратик и защелкала кнопками.

Ралф не мог отделаться от ощущения, что сейчас она позвонит своей мамочке и нажалуется. Та история с Соней многому его научила. Он напрягся.

– Что ты делаешь?

– Выключаю телефон. Вот так! – Она победно захлопнула крышечку аппарата и с удовольствием засунула его в глубину тряпичной кучи. – Все, кто захочет мне позвонить, благополучно пообщаются с автоответчиком. Могу же я отвлечься на свою личную жизнь!

Он, Ралф Дормер, – личная жизнь Саманты Хоук. Чертовски приятно!

– Тогда, раз уж ты разобралась с текущими делами, я найду для тебя занятие.

Он сгреб ее в охапку и принялся целовать – неистово и тоже как в последний раз.

– А как же кровать, до которой непременно надо дойти? – хихикнула Саманта.

– Да ну ее, – сказал Ралф.

До кровати они все-таки дошли, но гораздо позже. И даже благопристойно погасили свет, решив устроить себе разнообразие. Впрочем, Саманта по-прежнему переставала замечать, что творится в окружающем мире, когда Ралф начинал целовать ее, И гладить. И… горит там свет или не горит, не имело никакого значения.

Ралф уснул, когда было уже далеко за полночь, а Саманте не спалось. Подождав, пока его дыхание выровняется и рука, которая по-хозяйски лежала у нее поперек груди, сонно потяжелеет, она с сожалением выбралась из-под руки и вышла из комнаты. Пока не спится, следует подумать и хоть немного прийти в себя. На пороге она оглянулась: Ралф продолжал безмятежно спать, едва прикрытый простыней. Его темные волосы были растрепаны. Стиль «Джордж из джунглей».

В гостиной по-прежнему горел свет, и Саманта выключила его, оставив один торшер. Потом с некоторым удовольствием посмотрела на разбросанную одежду и, подумав, собрала ее в кучку в кресле. Завтра все равно нужно будет заехать домой, прежде чем появляться в офисе, так что помнется юбка еще больше или не помнется, не имеет никакого значения.

Бродить голой по квартире все-таки было немного странно и холодновато, и Саманта выудила из кучи безупречную даже в своей помятости рубашку Ралфа и с удовольствием ее набросила. Как в кино. Она постоянно видела в кино такие сцены – после бурного секса любовница надевает рубашку любовника и, отдыхая, пьет на кухне чай. Или бродит, как привидение, выведывая тайны. Саманта собиралась проделать и то и другое, раз уж оказалась внутри телевизионной картинки.

Она налила воды в чайник, обнаружила заварку в идеально чистом шкафчике (вряд ли Ралф сам расставлял эти баночки, за такое следует сказать спасибо домработнице), налила себе полную кружку и, держа ее в руках, отправилась обходить владения Ралфа.

То, что он здесь живет и любит это пространство, чувствовалось: мужского беспорядка не ощущалось, зато ощущалось, что владелец часто и подолгу бывает дома. На журнальном столике лежала кипа газет, а поверх нее – стильные очки в тонкой оправе. Саманта представила, как Ралф по вечерам читает газеты, надев эти очки и сдвинув на самый кончик носа, и улыбнулась. В соседней с гостиной комнате, которую она определила как кабинет, хозяин, видимо, проводил очень много времени. Тут все было уютно и провоцировало на спокойную работу. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Саманта наугад вытащила одну, оказавшуюся многопудовым томом по аудиту, и из любопытства перевернула несколько страниц. На каждой из них обнаружились аккуратные пометки карандашом, и Саманта узнала почерк Ралфа. Он читал эти книги, думал над ними и работал с ними. Вздохнув, Саманта поставила том обратно на полку.

В простенках между книжными шкафами поблескивали за стеклом рамочек несколько дипломов, и она внимательно их рассмотрела. Ее удивило и немного рассмешило то, что Ралф, оказывается, был чемпионом колледжа по бегу на короткие дистанции. Наверное, у него и кубок имеется. Оглядевшись, она обнаружила кубок на верхней полке стеллажа, изрядно на вид запыленный. На верхние полки энтузиазма домработницы явно не хватило.

А еще на стенах были фотографии, к которым Саманта приступила, покончив с дипломами.

На них был Ралф – разный, каким она его не знала. Вот здесь ему лет, наверное, двадцать: он стоит в обнимку с двумя другими парнями, у их ног валяется футбольный мяч. Видимо, друзья по колледжу. Вот молодой и серьезный Ралф на веранде какого-то дома – сидит, небрежно закинув ногу на ногу, и на нем темно-синие джинсы и светлая рубашка в клетку. Вот групповые фотографии с деловых встреч, снимок вместе с Тони Мэтьюсом. Саманта улыбнулась: на этой фотографии Ралф смеялся и Мэтьюс тоже, снято было на какой-то вечеринке: в руках у мужчин были стаканы, видимо с виски.

Следующую фотографию Саманта рассматривала долго и с тайным страхом. На ней две женщины – одна постарше, вторая помладше, но обе очень красивые – сидели на стульях в стиле ампир, скрестив ноги, как английские аристократки. За спинкой стула старшей дамы стоял, грозно хмурясь, пожилой мужчина. Человек рядом с молодой женщиной оказался Ралфом.

Дормеры. Семейный снимок. Старшая женщина – мать Ралфа, молодая – сестра, пожилой мужчина – отец. В них во всех было нечто благонадежное и консервативное, как будто война Севера и Юга еще не состоялась и можно жить так, как жили поколения предков: ни о чем не беспокоясь, чувствуя себя в безопасности на своей земле и за стенами своего дома. Даже в нахмуренных бровях Бэзила Дормера угадывалась усмешка, но не злая, а скорее властная. Наверное, Ралф будет выглядеть так же к семидесяти годам.

Семья. У него есть семья, и он ее не боится, не боится любить, ругаться с ними, хлопать дверью и возвращаться раз за разом. Не боится каждую секунду, что однажды их не станет. Иначе этот снимок не висел бы у него на стене. Иначе не было бы больших портретов матери и отца. А потом обнаружился портрет Ралфа с сестрой, и Саманта долго разглядывала его. Они были похожи. Очень похожи. Наверное, у его детей тоже будет этот фирменный дормеровский нос и серые глаза…

Саманта улыбнулась. Если бы у нее с Ралфом случились дети, то ее карие глаза победили бы серые, точно. И это был бы ее вклад в развитие человечества.

Нельзя думать об этом так. Ничего не ясно. Никто не произнес ни слова любви. Только слова удовольствия. И, наверное, Ралф, как и все, до смерти боится потерять своих родных и близких – как боялась она после гибели отца. Наверное, он любит своих родных, но не отгораживается от них. Вот фотографии – Ралф Дормер и его семья, и эта семья его принимает. Может, не всегда понимает, но он стоит рядом с ними и чувствует себя их частью. И они – часть его.

Саманта так долго была одна, что ей очень захотелось стать чьей-нибудь частью.

Семья… Вот эти люди, по-королевски сидевшие и стоявшие. И она, смотревшая на них: состоявшаяся женщина, тоже сама по себе королева. Почему же ей кажется, что, если бы у нее с Ралфом сложилось всерьез и навсегда, она только стала бы богаче и тоже превратилась бы в восхитительную часть сообщества родных и близких? Как можно оставаться королевой, когда становишься частью чего-то большего? Очень просто.

Надо только любить.

Обрушившаяся идея была так ослепительна и прекрасна, что Саманта едва не выронила чашку и даже тихонечко застонала – от красоты и величия озарения. Господи, как она сразу не догадалась! Ну конечно! Рыча от нетерпения, она сунула кружку на ближайшую полку и бросилась в гостиную. Конечно же ноутбук остался на работе, но в сумке отыскался верный блокнот, а там – большое количество чистых листочков. То, что нужно.

Через два часа утомленная и счастливая Саманта спала в обнимку с Ралфом, который не заметил ни ее отсутствия, ни перемещений.

17

Две недели до презентации были как лихорадочный сон – несомненно счастливый, наполненный большим количеством событий и временами очень утомительный. Осенившая Саманту идея требовала немедленного воплощения, сил дизайнеров, моделей, клипмейкеров и фотографов. Она постаралась обставить все так, чтобы слухи о том, что именно она делает, остались только слухами. Она даже не стала проводить фотосессию для презентационных плакатов в «Данго», выбрала отличную студию на стороне. Даже Ралфу Саманта не говорила, какой проект готовит.

Остин посматривал на парочку с растущим подозрением. На работе они старались вести себя так же, как и раньше. Судя по вопросительным взглядам Эмили и Остина, получалось не очень хорошо. Ралф частенько пользовался свободной минуткой, чтобы зайти к мисс Хоук «уточнить детали», и после их активного уточнения постоянно приходилось поправлять одежду и макияж. Но в общем и целом сотрудники, озабоченные тем, что час икс близится, ревизия подходит к концу, а «Гэп» приглядывается к «Данго», не замечали изменений в отношениях начальницы и пришлого аналитика. Дормер по-прежнему был суров со всеми: на работе маска Злого Старика прирастала намертво.

После третьего свидания Саманта привезла его к себе домой, и Ралфу так понравилась ее квартира, что все дальнейшие встречи перенеслись туда. В ванной Саманты на полочке перед зеркалом в стаканчике поселилась вторая зубная щетка, на вешалке – большое полотенце, а одну полку в шкафу она милостиво отвела под рубашки Ралфа. Все это сильно напоминало идиллию постоянных любовников, хотя стаж у них был совсем небольшой. Но они как-то сразу привыкли друг к другу, и оставаться вместе для них стало так же естественно, как раньше они оставались одни. Иногда Ралф уезжал к себе, но обычно оставался, и тогда впереди была целая ночь, заполненная занятиями любовью, неторопливыми разговорами, а. после сном в объятиях друг друга. А утром было так приятно просыпаться рядом с Ралфом, когда еще не проснулся он, смотреть ему в лицо, касаться кончиками пальцев его кожи. Солнце лилось сквозь тонкие занавески, странное и все еще веселое октябрьское солнце, и, даже когда зарядили дожди, Саманте по пробуждении казалось, что за окном по-прежнему лето.

У нее в душе было лето – так что там какая-то погода…

Только одно беспокоило ее. Ралф ни слова не говорил о том, какое решение намерен принять по поводу «Данго» и ее самой. Он оставался ее ревизором, несмотря на новые отношения, их связавшие, и все рабочие вопросы решались только в офисе. За его порогом переставали существовать мисс Хоук и мистер Дормер и начинались просто Ралф и Сэм, о которых Саманта еще не решилась рассказать подругам. Она пропустила две встречи в среду, сославшись на занятость (и даже не соврав), но знала, что рано или поздно придется держать ответ.

Она нравилась Ралфу, и он говорил ей об этом как умел – скупо, коротко, точно, как он обычно говорил. Все фантазии Саманты разбивались об этот сдержанный тон, и она не знала, что ей делать и стоит ли что-нибудь делать или пусть все идет своим чередом. Она решила оставить объяснения на время после презентации и вынесения вердикта, когда все станет гораздо проще и яснее и Ралф перестанет быть связанным с нею еще и по работе.

Оставалось три дня до презентации. Саманта полдня провела в Джерси и приехала в офис уже после трех. У нее было все готово. Еще два дня назад студия прислала материалы, и всю ночь она доделывала проект. Теперь она могла немного расслабиться.

Около лифта Саманта столкнулась с Эмили, державшей в руках несколько папок. На секретарше было пальто, на плече болталась сумочка – Эмили явно откуда-то возвращалась.

– Ходила обедать? – улыбнулась ей Саманта.

– Остин попросил меня съездить и кое-что забрать для него. – Эмили с улыбкой продемонстрировала папки. – У нас все равно затишье.

– Аналитики не шумят?

– Нет, сидят тихо и пьют свой кофе. По-моему, они давно закончили и только изображают бурную деятельность.

– Да, наверное, им не хочется возвращаться обратно и получать новое задание. У нас так хорошо кормят. Ничего, через несколько дней они нас покинут и нам вынесут приговор.

– Скорее бы, – пробормотала Эмили.

Телефон в кабинете Саманты разрывался. Звонили из Бостона, из главного офиса, где непременно требовалось ее присутствие для уточнения некоторых вопросов и подписания ряда бумажек. Причем прилететь предлагалось послезавтра.

– Я не могу! – ужаснулась Саманта. – У нас делегация из «Гэпа», презентация проектов! Элис, Фил же приезжает завтра. Почему мы не можем решить вопросы с ним непосредственно на месте?

– Потому что Фил к этим вопросам больше не имеет никакого отношения. Пожалуйста, Сэм. Я выяснила, что твоя презентация в пять часов вечера через два дня. Если ты прилетишь завтра, мы все закончим утром, отвезем тебя в аэропорт и ты успеешь. Это действительно важно, и нужно сделать прямо сейчас.

– Ну хорошо, – сдалась Саманта, понимая, что отвертеться не удастся и сейчас нужно как никогда хорошо демонстрировать лояльность компании. – Только если вы мне обещаете, что не станете задерживать.

Элис заверила ее, что не задержат ни в коем случае, задала еще ряд уточняющих вопросов и отключилась.

Саманта в задумчивости смотрела на телефон. Нервотрепка последних дней начинала сказываться: ей очень хотелось, чтобы все это наконец закончилось и можно было спокойно продолжать работать или искать новое место. За две недели, что Саманта встречалась с Ралфом, она поняла, как четко он разделяет работу и личную жизнь. Как бы он ни относился к ней как к женщине, он отдельно оценит ее работу как профессионала.

Ведь он наверняка уже принял решение. Почему бы ему не сказать ей? Одной проблемой стало бы меньше. Или он все-таки ждет презентации для «Гэпа»? Саманта нервничала сильнее, чем показывала окружающим, а сейчас, когда выяснилось, что нужно лететь в Бостон… Придется прямо из аэропорта ехать на презентацию. Черт!

Ладно, у нее все готово, она самая умная, самая лучшая. Все получится.

Волна приходила раз за разом, и это не могло надоесть. Каждый раз казалось, что все, предел наслаждения достигнут, лучше и больше уже не будет, но становилось и лучше, и больше. После каждого раза Саманта и Ралф некоторое время лежали неподвижно, словно выброшенные на берег рыбы, и вяло шевелили воображаемыми хвостами. Придет следующая волна и заберет их с собой, а пока можно полежать так…

Саманта теперь знала, как Ралф просыпается, как ест по утрам, как завязывает галстук. Она знала о нем разные глупые мелочи, истории из детства, семейные легенды. Она сама рассказывала ему о себе и об отце, и Ралф слушал внимательно, как будто ему это действительно было важно и нужно. Саманта все еще опасалась в это поверить. Да, она самая лучшая, но вдруг ему не нужно быть с нею настолько, чтобы это оказалось навсегда. Чтобы они на самом деле стали частью друг друга.

Любовь оказалась очень страшной, всепоглощающей, огромной. Саманта иногда боялась своей любви, но идти назад было поздно. Да и не хотелось.

Ночью после звонка из Бостона Саманта рассказала Ралфу о командировке.

– Я попросила Остина заказать билеты, он спланировал время так, чтобы у меня еще осталась пара часов про запас. Приеду, спокойно выпью кофе, подготовлюсь.

Она улыбалась, лежа рядом с Ралфом. В этот момент ей было хорошо и спокойно. Они с Ралфом приехали к ней домой уже давно, и она успела поработать, внимательно еще раз взглянуть на проект, а потом Ралф предъявил на нее права – и проект был забыт.

– Я уверен, что все будет хорошо. – Ралф высказался весьма дипломатично. – Давай поговорим о чем-нибудь другом, Сэм.

– А почему нет? – удивилась она. – Тебя раздражают разговоры о работе?

– В постели – да, раздражают.

– Между прочим, ты мог бы и сказать мне, какой вердикт вынес по «Данго», – рискнула заметить Саманта. – Вряд ли это будет вразрез с правилами компании.

– Это будет вразрез с моими правилами, – отрезал Ралф.

– Но мы с тобой…

– Мы с тобой не повод, чтобы эти правила нарушать.

Саманта разозлилась.

– То есть ты полагаешь, что происходящее между нами не повод быть чуточку откровеннее? Или ты думаешь, что я специально прыгнула к тебе в постель, чтобы выведать твои коварные планы?

Молчание Ралфа было чрезвычайно красноречивым.

Она оскорбилась.

– Ты не хочешь об этом говорить или думаешь, что я тобой пользуюсь?

– Я не хотел бы так думать. Поэтому давай закроем тему.

– Ну уж нет. – Саманта села и потянула на себя одеяло. – Я с тобой, потому что мне нравится быть с тобой. Работа не имеет к этому никакого отношения. Значит, ты до сих пор мне не доверяешь, если не хочешь рассказать.

– Сэм, почему бы тебе не потерпеть денек? Все закончится, и станет гораздо проще.

– Станет гораздо проще! – передразнила она его. – Как может стать проще, если ты практически выказываешь мне вотум недоверия? Я задала тебе один-единственный вопрос, и ты, черт возьми, знаешь ответ, и ответ на него никак не связан с тем, что мы занимаемся любовью вторую неделю! Что мы… почти живем вместе! Ты ничего не говоришь, Ралф, и я не знаю, что с нами будет.

– Я тоже не знаю. Поэтому и не хочу ничего говорить.

– Очень интересно, – прищурилась она. – Ты думаешь, на умалчивании можно что-нибудь построить?

– Я думаю, что я прав, только и всего. Давай закончим разговор.

– Не все женщины такие, как Соня.

Ралф вздрогнул, как будто она его ударила.

– Я знаю, что ты не Соня. Но я не могу так сразу довериться полностью. Тем более если это идет вразрез с моими правилами.

– Отлично, – буркнула Саманта. – Выметайся!

– Что? – изумился Ралф.

– Выметайся немедленно! Я доверяю тебе как могу. Я могу сказать тебе все, если ты меня спросишь. А с твоими правилами я иду вразрез. Так что выметайся, я не хочу с тобой видеться до встречи с представителями «Гэпа». По-моему, это будет справедливо.

– Саманта, – сказал Ралф, помолчав. – Это типичный образчик женской логики. Я ничего не понял.

– Вот и отлично. Уйди, пожалуйста. Иначе я за себя не отвечаю. Пока еще мы можем спокойно расстаться на время и не уничтожить то, что между нами есть.

– Вот как? Хорошо.

Он тоже разозлился – она это видела. Встал, оделся, собрал свои вещи. Все это время она просидела на кровати, закутанная в одеяло, и смотрела в стенку. Ралф не поцеловал Саманту на прощание, просто ушел, тихо затворив за собой дверь.

Чуть позже она обнаружила, что он все-таки не унес свою зубную щетку.

Но даже так было понятно: скорее всего это конец.

– Эмили, я уже сажусь в такси. – Саманта чудом смогла опередить какого-то толстого одышливого мужчину и нырнула в машину, захлопнув дверь прямо перед носом у конкурента. Она назвала адрес таксисту. – И побыстрее, пожалуйста!

– Это ты мне? – удивилась Эмили.

– Нет, водителю. А ты, пожалуйста, проконтролируй, чтобы все не разбежались до моего приезда. Я убью Остина! Просто убью!

– Все в курсе, что ты будешь предлагать свою концепцию. Так что подождут. Будешь задерживаться, предложу им чай.

– Все, скоро буду. Отбой.

Саманта вздохнула. Пробки, кажется, нет. Так что есть все шансы прибыть почти вовремя и не заставлять ждать дорогих партнеров. Черт! Надо было посмотреть на время в билетах еще вчера. А Остин?! Как он вообще так прокололся? Знал же, – что сегодня презентация, знал, на какое время она назначена, его специально просили… Саманта усилием воли заставила себя думать о предстоящем докладе, а не о всяких пустяках.

Все должно пройти просто идеально. Свои деловые качества она уже доказала, а сейчас докажет и креативность. Никто не сможет потом сказать, что свое место она занимает волей Андерсона, а не благодаря своим способностям. Все, тореадор, смелее в бой!

Саманта на секунду заглянула в свой кабинет, перекинула на флэшку все необходимые файлы, схватила альбом с распечатками плакатов и прочей полиграфической рекламы и финансовыми расчетами и бегом помчалась в конференц-зал. У дверей она остановилась, несколько раз глубоко вздохнула и плавно потянула ручку.

– Доброе утро, прошу извинить за опоздание.

Все присутствующие замолкли и взглянули на вновь прибывшую.

– Позвольте представить вам мисс Саманту Хоук, главу нью-йоркского филиала «Данго», – провозгласил Остин.

Директора по развитию «Гэпа» Саманта уже знала, две женщины неопределенного возраста оказались финансовым директором и креативным директором. Солидная делегация. Насколько Саманта знала, «Гэп» пока еще не готов принять ни одно из поступивших предложений, это означает, что им ничего не понравилось. Так что у «Данго» есть все шансы получить приз. То есть шансы есть у нее лично.

Кроме представителей «Гэпа», народу было немало. Ралф сидел в углу и ободряюще улыбнулся Саманте. Здесь же был Фил Андерсон, пара его помощников и Рэд Котман, который, видимо, явился принимать аудит. Красота!

– Мисс Хоук, мы знаем, что вы тоже подготовили предложение, – проговорил глава делегации «Гэпа» после обмена дежурными фразами.

– Тоже? – сказать, что Саманта удивилась – значит ничего не сказать. Что они имеют в виду? Что значит это «тоже»? Или это они про конкурирующие фирмы? Ведь никто из подчиненных не выдвигал своих предложений официально. – Да, подготовила.

Саманта решила не заострять внимания на мелочах.

Через пару минут она загрузила свои файлы, раздала альбомы и заняла место докладчика.

– Дамы и господа! «Гэп» и «Данго» вполне уверенно лидируют на рынке Северной Америки, но нашим компаниям нужно расти, чтобы сохранять эти позиции…

Речь Саманта произносила автоматически, слайды переключала ловко и без задержки, так что вполне могла насладиться делом рук своих, а не просто продемонстрировать его высокому собранию.

В тот первый вечер с Ралфом ее осенило. Мысль пришла мгновенно, полностью оформленная. Что есть у «Данго»? Модная красивая женская одежда. Ничего казуального, а тем более спортивного. Ничего для детей и мужчин. Этакий женский рай с уклоном в Манхэттен. Но ведь и за пределами острова есть жизнь. Дети, мужья, ужин на кухне. И это все можно объединить. Кто такая клиентка «Данго» сейчас? Деловая женщина высокого среднего класса, следящая за модой в силу различных причин: кого-то обязывает положение, кто-то просто любит быть модной. Это все так. А вот у «Гэпа» совсем другой модельный ряд. Как объединить противоположности? Легко! Каждая бизнес-леди приходит домой. А там ее ждут муж, дети – обычная семейная жизнь. Выходные опять же иногда случаются. Цель союза «Данго» и «Гэпа» – принять в свои объятия женщину и не выпускать ни на мгновение, где, кем и с кем бы она ни была. Королева, мать, жена, хозяйка дома, волшебница на кухне… Марка «Данго» так и останется истинно королевской, но и королевы любят уютные тапочки.

Саманта как раз демонстрировала эскизы плакатов, подготовленные ею для рекламной кампании. На первом – дама в элегантном вечернем платье достает домашний пирог из духовки, на втором – мужчина в джинсах и рубашке-поло удобно расположился на троне, на третьем – парочка разновозрастных детишек играет короной, щедро усыпанной бриллиантами. Плакаты сопровождались соответствующими слоганами: «С «Гэпом» и «Данго» вы королева в любой ситуации», «Рядом с королевой всегда должен быть король», «Свобода и хороший вкус для принцев и принцесс».

Все вышло настолько органично и стройно, что Саманта была уверена в успехе.

– Финансовую же часть проекта вы сможете оценить по предоставленным вам печатным материалам, – перешла она к бизнес-плану и перевела взгляд со слайдов на аудиторию.

Что-то явно идет не так. Троица из «Гэпа» о чем-то шепталась с ошарашенным видом. Эмили застыла, прижав руку ко рту. Ралф сидел прямо, словно кол проглотил, и смотрел куда-то в сторону. Остин рассматривал что-то за окном. Остальные нервно шушукались.

В чем дело? Саманта запнулась и замолчала, сбившись с мысли. Аудитория реагирует так, будто в докладе речь идет не о плане развития компании, а о чем-то до крайности неприличном. Фил теребил галстук. Саманта попыталась поймать его взгляд, но ничего не вышло. После затянувшейся паузы мистер Андерсон все же решился высказаться:

– Сэм… Мисс Хоук, я не совсем понимаю, что здесь происходит, но все, что вы нам рассказали и показали, мы уже слышали и видели. Только что.

– Что вы имеете в виду? – Саманта чувствовала себя, как в кошмарном сне. Был у нее один такой из раза в раз повторяющийся сон: она сдает какой-то экзамен, долго, увлеченно и складно рассказывает, а потом преподаватель с ехидной улыбочкой (примерно такой же, какую демонстрирует сейчас Фил) говорит, что все абсолютно неправильно, что она совершенно не о том говорит и вообще недостойна даже двойки. Она пытается что-то объяснить, доказать, начинает рассказывать снова, уточнять, но мерзкий профессор только смеется и повторяет, что ни разу в жизни не встречал столь тупого существа.

Психоаналитик всегда говорил Саманте, что такие кошмары – постоянный спутник перфекционизма и комплекса отличницы. Объяснение не делало подобные сны приятней. Теперь же Саманта оказалась в таком кошмаре наяву – и никаких шансов проснуться.

– Мистер Эверилл только что поведал нам то же самое. Почти слово в слово.

Саманта все сразу поняла. Неслучайно Остин заказал такие билеты. И совсем не из желания помочь нью-йоркскому филиалу «Данго» он втирался в доверие к Ралфу. И уж точно не собирался помогать Саманте. Она давно уже знала, что Остин честолюбив, но до сих пор не понимала насколько. Он специально не подал официальной заявки, чтобы Саманта выпустила его из виду. И с неменьшей ясностью она осознала, что спорить и что-то доказывать абсолютно бесполезно. Будет точно так же, как это бывает во сне: только смех и никакого результата. Абсолютно исключено – затевать скандал на глазах у представителей «Гэпа», это разрушит все надежды на какое-либо сотрудничество. Правильнее всего сделать вид, что ничего не случилось, что она просто не знала, что Эверилл уже сделал доклад, потому что опоздала. Извините, накладочка вышла. Да, так и нужно поступить, пусть это и означает конец ее карьеры в «Данго», но это на пользу компании. Саманта попыталась открыть рот, но не смогла, просто не смогла.

Ралф смотрел прямо на нее и молчал. Вот с ним-то теперь все абсолютно точно кончено. Точка.

Саманта успела выбежать за дверь, прежде чем слезы хлынули из глаз, смывая косметику.

Вот все и закончилось. Неизвестно, чем завершилась судьбоносная встреча: Саманта выключила мобильный телефон, как только вышла из офиса. Она не хотела никому звонить и не хотела, чтобы сегодня кто-то звонил ей. И так все ясно. Представители «Гэпа» сделали единственно возможный вывод. Для них Саманта оказалась сумасшедшей карьеристкой, которая украла презентацию у собственного подчиненного. Ну что ж, пусть так и будет, все равно в оправданиях смысла нет.

Саманта сразу поймала такси, благополучно проревела всю дорогу, так что таксист даже перепугался и начал совать ей упаковку бумажных платочков. Упаковку Саманта взяла – нечего добру пропадать – и использовала еще до выхода из машины. А потом, зареванная, несчастная, добралась до квартиры и закрылась на все замки.

В зеркале отражалось жалкое поверженное существо. Ладно, полчаса можно побыть такой – все-таки сегодня она проиграла, чего не делала уже очень давно и к чему оказалась не готова, – а потом нужно умыться, переодеться в домашнюю одежду и заказать пиццу на дом. Сегодня можно. Никому не звонить, включить «Унесенных ветром» и в который раз полюбоваться на прекрасного Рета Батлера и непобедимую Скарлетт. А обо всем остальном… можно будет подумать завтра.

Звонок в дверь раздался через час, когда пицца уже была заказана, а фильм еще не включен. Удивляясь скорости, с которой теперь доставляют горячую еду на дом, Саманта побрела открывать. Только пребыванием в беспросветном отчаянии можно объяснить тот факт, что она открыла дверь, не поинтересовавшись, кто за нею, и не посмотрев в глазок. Будь там маньяк, Саманту это не тронуло бы.

Маньяк там был, но особенный. Свой. За дверью оказался Ралф.

Он стоял, заложив руки за спину, такой высокий, надменный, Злой Старик как он есть, и взирал на Саманту осуждающе. Она в общем-то все поняла. Да и раньше было понятно. Она молча развернулась, зашла в ванную, вынула из стакана забытую Ралфом зубную щетку, вернулась к двери и протянула ее ему. Он вытаращил глаза.

– Ты, наверное, за ней пришел, – произнесла Саманта похоронным тоном. – Держи.

Ралф пару секунд подумал, потом шагнул вперед, потеснив ее с порога, и захлопнул дверь. Жалобно звякнула цепочка.

– Ты что, – спросил мужчина ее мечты, с которым Саманта навсегда попрощалась. – С ума сошла?

– Нет.

Она сунула щетку в карман его плаща, развернулась и пошла в гостиную. Пусть делает что хочет, она же знает, что все кончено. У нее есть «Унесенные ветром» и скоро будет пицца.

Ралф сразу за ней не пошел – как выяснилось, снимал плащ и ботинки. Он появился в гостиной и встал посередине. Памятник самому себе.

– Сэм, почему ты ушла с презентации?

– А что, непонятно? – Она с ногами забралась на диван и потянула на себя плед. – Я воровка, я украла у Остина презентацию, мне не место в компании…

– Не говори ерунды! – отрезал Ралф. – И так было понятно, что тут что-то не так.

– Может быть, тебе и понятно, но не представителям «Гэпа».

– И они все поняли, когда я объяснил ситуацию.

– Когда ты… что?!

Она не понимала, что происходит.

– Я им все объяснил, – терпеливо повторил Ралф. – Я видел твой проект раньше.

– Когда?!

– Ну… – Он дернул плечом, и вдруг Саманта поняла, что он жутко смущен и волнуется. Так волнуется, что накрепко сцепил пальцы за спиной. – Когда был у тебя в последний раз. Когда мы поссорились. Ты пошла в ванную, а твой ноутбук остался открытым на столе. Я увидел обложку проекта и… не утерпел. Я не смотрел долго, честное слово. Этого хватило, чтобы понять все, когда Остин сегодня стал проводить презентацию.

– Но как ты смог…

– Сэм, не глупи. Твой ноутбук остался там, и не стоило труда открыть его и отыскать исходники. Остин при всем желании не мог их предоставить, на рабочем месте ты хранишь только готовые файлы. Тем более в той компании, где ты заказывала съемку для презентационных плакатов, о мистере Эверилле знать не знают. Он еще раньше пытался мне подсунуть то, что считает компроматом на сотрудников компании. Пытался выслужиться. Короче, с этой ерундой покончено. Рэд уволил твоего Остина, не сходя с места, а «Гэп» подписывает с нами договор о сотрудничестве.

У Саманты отвисла челюсть.

– Что-о?!

– Что слышала. – Ралф глубоко вздохнул. – Поэтому тебе не следовало убегать.

– Но я… но мне… – Ее глаза наполнились слезами. – Теперь-то я точно не имею никаких перспектив. Кто будет повышать истеричку?

– Ты вовсе не выглядела истеричкой. Это было скорее похоже на корректное стратегическое отступление. – Ралф помолчал. – Я сдал отчет по «Данго» и рекомендовал тебя на должность управляющего сетью. Вот так.

Саманта поняла, что если еще раз повторит свое «что?!», Ралф быстренько перепишет отчет, поэтому промолчала.

Ралф наконец преодолел расстояние, их разделявшее, и поднял ее с дивана, как котенка.

– Послушай, – сказал он ей в лицо, и она зажмурилась, так как не верила, что это происходит с ней, – я тебя люблю, Саманта Хоук.

Теперь ясно. Она заснула, наревевшись, это сладкий сон, сейчас в дверь позвонит разносчик пиццы – и все исчезнет. Надо не просыпаться подольше.

– Я так хотела это услышать, – призналась она. – И так боялась.

– Я отвратительный тип, – сказал Ралф таким тоном, будто Америку открыл. – Со мной жить нелегко. Но я хочу, чтобы ты со мной жила. Столько, сколько сможешь. – Он подумал и добавил: – Впрочем, мне нет никакого дела, сколько ты там сможешь, потому что я тебя никогда не отпущу.

– Шовинист! Я никуда не денусь, – пообещала Саманта. Ей было легко, было свободно, на самом деле как во сне, и она еще чуточку боялась, что сейчас что-то сорвется. Что так не бывает. – Я тоже люблю тебя, Ралф. Я так боялась тебя любить, но теперь я ничего не боюсь.

– Правильно, – согласился он, – потому что бояться нечего.

В дверь позвонили, и все осталось как было.

Саманта улыбнулась и спросила:

– Ты любишь пиццу с артишоками?