Продолжение истории Адюльтер. Авалон ушла от мужа, переспав с его же любовницей. После развода, который Ален не хотел давать жене, их все же развели. Спустя год после расставания герои встречаются вновь. Простит ли Ален самому себе измену? Жива ли любовь в бывших супругах? И можно ли после адюльтера заново построить счастье? Предупреждения: В рассказе содержатся постельные сцены, ненормативная лексика. Стиль, сюжет, характеры героев полностью принадлежат автору. От автора: Я решила написать вторую часть рассказа «Адюльтер» и дать шанс героям разобраться в себе и понять, что им нужно.

Предупреждения:В рассказе содержатся постельные сцены, ненормативная лексика. Стиль, сюжет, характеры героев полностью принадлежат автору.

От автора: Я решила написать вторую часть рассказа «Адюльтер» и дать шанс героям разобраться в себе и понять, что им нужно.

Слова благодарности: Отдельная благодарность Ульяше за проверку текста и Виктории Заблоцкой за обложку.

Ален

– Слушай, может, хватит тебе? Уже пятая стопка водки, а ведь еще только полдень, – как он мне надоел своими нравоучениями. Но, пожалуй, и правда стоит остановиться.

– Может и хватит… – я облокотился локтями об стол и спрятал лицо в ладонях. Наверное, не нужно было соглашаться на встречу со своим недавним знакомым по бизнесу. Заключив договор с его фирмой три месяца назад, мы неплохо начали ладить.

– Ален, послушай, уже прошел год. Может, стоит отпустить и прекратить питать иллюзии о возвращении твоей бывшей жены и начать строить свою новую жизнь? – Актон сделал глоток сока и отставил стакан в сторону.

– Я не хочу строить свою жизнь без нее. Мне нужна она.

– Ладно, дело твое, но в эту пятницу я хочу видеть тебя у себя на дне рождения. Я его праздную за городом.

– Не знаю, у меня нет настроения.

– А вот это даже не обсуждается! Когда оно у тебя есть? К тому же, я, кажется, нашел себе девушку, – Актон поиграл бровями, и довольная улыбка тронула его губы.

– Да ну, серьезно? Не уж-то решил остепениться? – Актону тридцать два года, как и мне, и он не женат до сих пор.

– Возможно. По крайней мере, я двигаюсь в этом направлении.

– Мне уже начинать тебя поздравлять? – слабо улыбнулся ему в ответ.

– Пока еще нет, потому что у нас только период ухаживаний, к тому же она тоже после развода и не торопится вступать в новые отношения. Так что я пока смиренно жду. А женщина она шикарная, и такую – стоит ждать.

– Да… ты прав.

– Поехали, я подвезу тебя до дома. В таком состоянии ты вряд ли до него дойдешь самостоятельно.

***

Холодный осенний дождь. Хмурое, уныло небо, как и мое настроение, которое особо не меняется за прошедшие двенадцать месяцев. Уткнувшись лбом в окно, я думал о том, как я жил все это время без нее, да и жил ли вообще?

Весь год после развода с Авалон я никуда практически не выходил и никого не хотел видеть. Актон – один из первых, помимо моих друзей, кто начал меня вытаскивать из дома. О моем разводе он узнал совсем недавно и понял, что это до сих пор мучает меня и не дает покоя. Поэтому время от времени пытается хоть как-то поддержать. Но ему меня не понять. Он не был на моем месте и не знает, что чувствует мужчина, который лишился самого дорогого в жизни – своей любимой жены. И в этом виноват я.

Мы развелись год назад, хоть я и не пришел в суд, проигнорировав все повестки. Я не хотел давать ей развод, пытаясь вернуть ее, но все было тщетно. Авалон не шла ни на какой контакт, на мои звонки не отвечала. Я нанимал детектива, чтобы узнать, где она живет и что вообще происходит в ее жизни. И когда я узнал, пришел вымаливать прощение вновь и просить вернуться. Она была непреклонна. Я преследовал Авалон, ощущал себя ее тенью. Узнавал места, где она может появиться, и, стараясь не спугнуть, наблюдал за ней издалека, радуясь возможности увидеть ее даже на расстоянии. И каждый раз сходил с ума, понимая, что она ко мне не вернется.

В один подобных визитов в ее обитель дверь мне открыл молодой парень. Мое воображение сразу нарисовало картинки их времяпрепровождения. А представлять Авалон в постели с мужчиной, еще и моложе меня, оказалось страшнее, чем тогда, когда я застал ее с Аннет – моей любовницей. Ревность сразу же взыграла до последней отметки, и ярость окутала столь мгновенно, что я и не заметил, как повалил парня на пол, занося кулак для удара. Авалон не могла нас разъединить, и за нее это сделали ее соседи. Вытурив меня за дверь, она сказала:

– Если ты думал, что только ты способен иметь молодую любовницу, то ты круто ошибся, Ален. Я тебя в этом превзошла, поимев не только твою молодую любовницу, но и молодого любовника. А теперь уходи. Я не хочу тебя знать.

Эти слова я помню до сих пор. И, наверное, никогда не забуду. Говорят, когда изменяет женщина, она делает это ярче и красивее, чем мужчина. Я в этом убежден.

Рука снова потянулась к трубке, набирая наизусть выученный номер телефона моей любимой женщины, которая успела несколько раз сменить его из-за того, что я снова и снова узнавал заветные цифры, желая услышать если не ее голос, то хотя бы дыхание. Ее голос – как глоток свежего воздуха для меня.

Снова долгие гудки и, наконец, тихое «алло»…

– Привет, – еще тише в ответ. Она молчит. – Не спишь? – вновь нарушил молчание.

– Зачем ты звонишь, Ален?

– Потому что люблю тебя.

– Это ничего не изменит.

– Я хочу с тобой встретиться.

– Это невозможно.

– Я прошу…

– Нет… Ален… у меня другой, – мелкая неприятная дрожь пробежала по телу, заставив застыть на месте.

– Давно? – спросил я спустя несколько секунд.

– Неважно.

– Ты права. Ведь ты все равно продолжаешь меня любить.

– Неправда.

– Правда. Я хочу тебя увидеть.

– Я не могу… прощай, Ален…

***

Авалон

Раз… два… три… четыре… пять… вдох-выдох. Снова считаю про себя, судорожно выдыхая воздух в ванной, переполненной горячим паром. И опять – те же ощущения, как и тогда, когда застегивала пуговицы на его рубашке, намереваясь увидеться с его любовницей и отомстить. Это был переломный шаг, который я преодолела… а преодолела ли?

Я облокотилась спиной о кафельную плитку, прислонив к ней голову и закрыв глаза, продолжая тяжело дышать. Капли «дождя», что лил из душа, смешивались с моими слезами. Их не было видно, зато можно попробовать на вкус. Это вкус горечи, которая, оседая во мне, не торопилась растворяться, чтобы исчезнуть. Она медленно впитывалась в каждую клеточку моего организма, погружаясь в сознание снова и снова… Хочу забыть это… Хочу освободиться от оков памяти, которая так больно ранит и терзает сердце до сих пор… Хочу забыть его… И не могу… Это сильнее меня. Почему моя любовь к нему не умерла в тот же день, когда увидела, как ее предают, уродуя все, что между нами было? Почему?

Резко мотнув головой, пытаюсь прогнать эти ненужные мысли, переключаясь на другие, в которых снова фигурирует он…

Он всегда принимал душ или ванну со мной. Ему нравилось меня купать, скользить по изгибам моего тела, после чего мы предавались ласкам и страсти, что окутывала нас. А потом он вытирал меня полотенцем, брал на руки и нес в нашу спальню, укладывал на постель и медленно целовал каждый участок кожи…

А сейчас я одна. Целый год одна. Все эти знакомства с мужчинами ни к чему не приводили. Это была пустая трата времени. Более того, я не могла позволить себе близость ни с кем из них. Пусть внешне это были привлекательные кандидатуры, но ни один не был таким, как он. Я подсознательно сравнивала каждого претендента с ним. А сравнивать нельзя, тем более, если решил поставить точку в прошлых отношениях. И вроде бы мы разведены, но такое ощущение, что конца отношениям нет.

Уткнувшись лицом в подушку, я позволила себе лить слезы… снова… Кто, как не подушка, поймет меня и молча «утешит»? Ни одна подруга не способна мне помочь. Да и нет у меня их. Я знаю, что каждая так называемая подруга мечтала прыгнуть в кровать к нему. И когда узнали, что мы разводимся, все, что они сказали: «Ну, наконец-то! Давно пора было бросить этого бабника!». Меня эти слова не утешили. Более того, они больно ранили.

Родители? Отец отказался лезть ко мне с советами. Сказал, что я взрослая женщина и сама вправе решать, что делать в подобной ситуации. Он всегда придерживался правила – достиг совершеннолетия – живи самостоятельно. Зато мать, что моя, что его, просили простить Алена и дать ему шанс, сказав, что наши отцы тоже совершали ошибки, но, семьи не распались, выросли дети.

Зачем лгать? Я люблю его. До сих пор, несмотря ни на что. Но одной любви мало, чтобы простить измену. А что же тогда еще нужно? Кто-нибудь, пропишите мне лекарство прощения, я его выпью и вернусь.

***

Пятница. Дом Актона.

Зачем я сюда приехала? Почему не прислушалась к своему сердцу? Ведь чувствовало оно, что не надо было приезжать в этот дом на день рождения Актона. И все равно меня тянуло на этот праздник.

Актон чем-то похож на Алена. Тоже высокий брюнет, светлые глаза, твердый подбородок. Черты лица притягательны и аристократичны. Меня на подсознательном уровне тянет к мужчинам подобным Алену. Ничего не могу с собой поделать. Но каким бы сладким ни был «заменитель», оригиналом ему не стать.

С Актоном я знакома чуть больше месяца. Он умеет красиво ухаживать и не торопится перевести наши отношения на более близкий уровень. Ему известно, что я до сих пор тяжело переживаю развод, и решиться на серьезные отношения для меня очень трудно. Я благодарна ему за его понимание. Но, пригласив меня сюда, он ясно дал понять, что отступать не намерен. И, конечно, пришла я не в качестве гостьи или его новой знакомой, а как его девушка. Это видно даже по тому, как он по-хозяйски меня держит за руку, представляя своим друзьям.

Стараясь не показывать своего скучающего вида, начинаю по новой разглядывать гостиную, в которой довольно-таки много гостей. Мой взгляд цепляется за спину гостя, которого за сегодняшний вечер я еще не видела. Что-то екнуло внутри. Фигура мужчины показалась очень знакомой. Сердце забилось быстрее, а глаза продолжали пристально смотреть на него. Видимо, почувствовав на себе взгляд, он повернулся ко мне лицом, и наши глаза встретились… Нет, не может быть! Воздуха начинает не хватать, и я не могу выдавить из себя улыбку очередному гостю, которому меня представили. Я продолжаю смотреть на Алена через плечо друга Актона, который мне что-то говорит, видимо, как ему приятно со мной познакомиться.

Ален похудел, щеки стали впалыми, а в глазах читается боль и усталость. Уверена, из-за того, что я сейчас стою под руку с Актоном, Ален переносит с трудом. Это видно по выражению его лица. Первое, что можно было прочитать на нем – удивление, сменяющееся ревностью пополам с горечью, приправленной гневом и все той же тупой болью.

Актон проследил мой взгляд и направился к Алену вместе со мной. Ален тоже двинулся к нам. Было ощущение, что я иду не сама, а меня несут. Ноги стали ватными и совершенно не слушались меня. Мелкая дрожь, прошедшая по телу, начала колоть кончики пальцев, заставив слегка ими дернуть. И вот мы стоим друг против друга. Глаза в глаза. Будто нет никого вокруг. Нет музыки, лишь оглушающая тишина, на задворках которой слышен наш единый с ним ритм сердец, стучащих в унисон. Хочется закрыть глаза, мотнуть головой, чтобы все исчезли, оставив нас наедине, а память выветрила все воспоминания, приносящие боль. Но… это невозможно, потому и продолжается наша борьба взглядов, в которых можно прочесть все наши чувства, все, что у нас на душе. Все, абсолютно все… И так происходит только с ним. И пусть мы не вместе, а по отдельности, но он мой, целиком и полностью. Как и я – его.

– Ален, познакомься, это Авалон – моя девушка.

– Авалон, это Ален – мой друг, – и мой бывший муж, – мысленно добавила я, продолжая не моргая смотреть в глаза Алену. Тот в свою очередь слегка прищурился и приподнял один уголок губ в улыбке, которая была больше похожа на горькую ухмылку. Затем поднес стакан с виски ко рту, сделав медленный глоток, будто распробовал жидкость столь же неприятную на вкус, как осадок, наверняка оставшийся у него в душе после новости, сообщенной Актоном.

– Вот как? Твоя девушка, значит? – Теперь его взгляд переключился на Актона. Он прожигал его им. Только сейчас заметила, что мужчины одного роста.

– Да, – Актон самодовольно улыбнулся и положил свою ладонь мне на талию. Этот жест не укрылся от Алена. – Моя, – продолжил Актон, когда Ален исподлобья посмотрел на своего друга. – Я ведь тебе про Авалон и говорил тогда в баре.

Ален отвел взгляд в сторону, ничего не ответив. Но я чувствовала, что ему тяжело это слушать, потому что Актон – его друг, а не просто знакомый. И надо же, я его девушка, какая ирония судьбы!

– Ален, я рад, что ты пришел, несмотря на то, что ты до сих пор переживаешь разрыв с женой. – Эти слова, как ушат ледяной воды на голову. Даже холодок почувствовала, «ласкающий» кожу спины. Именно сейчас, спустя год, услышать, что он до сих пор переживает – это приятно. Не то, чтобы я не знала, но одно дело, когда твой бывший муж это говорит, и другое – его друг, да еще и при мне. Если бы Актон знал, кто мы с Алленом друг другу, ни за что бы не произнес эти слова вслух.

– Надо же! – воскликнула я, и внимание обоих мужчин переключилось на меня. – Может, стоит отставить переживания в сторону, вдруг ваша бывшая жена уже счастлива с другим? – Я честно старалась улыбнуться беззаботно, и у меня это получилось. Но только одному Богу известно, каких усилий мне стоило надеть маску безразличия.

Моя фраза звучала иронично, не отрицаю. Они оба это заметили. Ален… нет, не смотри в мои глаза! Не смей читать в них правду! Ведь они не смогут так нагло соврать, как мои губы.

– Наверно, Вы правы, только она несчастлива с другим, потому что до сих пор любит меня, – ну, где твоя дерзкая улыбка, которая еще в самом начале наших отношений меня обескуражила и разозлила одновременно, при этом покорив навсегда? Где она?! Почему ты смотришь на меня серьезно?! Дай мне хоть чуточку тебя возненавидеть, хотя бы за твою правду, сказанную только что!!!

– Вы так уверены? – изогнув бровь, спокойным голосом спросила я, стараясь не подать и виду, что меня задели его слова.

– Абсолютно, – и снова сделал глоток виски, будто не просто ответил мне, а сказал тост, за который стоит поднять бокал.

Актон смотрел на нас в легком недоумении, и только хотел что-то сказать, как я его перебила:

– Я пойду, пообщаюсь с остальными гостями, ты ведь не против? – И не дожидаясь его ответа, удалилась.

***

Ален

Сказать, что я был удивлен и одновременно рад увидеть Авалон среди гостей – ничего не сказать. Я был поражен. Не видя ее столько времени, я лишь сейчас понял, что не просто соскучился, а истосковался настолько, что готов был рвануть к ней сразу, как только увидел. Она все такая же прекрасная… восхитительная… невероятная… моя… И такая далекая, неприступная холодная леди – самая необыкновенная женщина, которую я встречал. И пусть сейчас она смотрит на меня с болью из-под пушистых ресниц, а ее карие глаза излучают печаль – нет никого красивей ее в этом мире…

Я бы любовался ею вечно, пока не заметил Актона, которого она держала под руку. Внутри меня все словно перевернулось и неприятно защекотало, обдав жаром, а затем парализовав холодом. Такое скользкое и противное погружение в бездну.

Она – его девушка? Нет, не может быть! Так не должно быть! Это неправильно. Почему именно с Актоном? Это такой посттравматический эффект развода? Жена ушла и теперь она с моим другом.

– Ты слушаешь меня вообще? – Мы прогуливались по лоджии загородного дома Актона, и его вопрос заставил меня вынырнуть из мыслей.

– Нет, прости, я задумался.

– Так я и подумал. И мысли твои, конечно же, заняты твоей бывшей женой.

– Не только. Скажи, что бы ты сделал, если бы узнал, что твоя бывшая жена, которую продолжаешь любить – с другим?

– Трудно себя представить женатым пока что, – хохотнул Актон, а потом более серьезно добавил: – Я бы выяснил, действительно ли она счастлива с другим.

Повисло короткое молчание, которое я нарушил.

– А если она действительно с этим другим счастлива?

– Тогда… я бы ее отпустил. Но только, если бы действительно ее любил, отпустил бы. – Меня озадачил его ответ. Как можно отпустить человека, которого любишь? – Пойдем к остальным, – Актон пошел немного вперед, а я продолжал размышлять над его словами.

Я наблюдал за Авалон весь вечер, плавно перетекший под прохладное звездное одеяло ночи. Я ловил каждое движение ее губ, улыбки – которую она дарила не мне, рук – которые касались не меня, глаз – которые не удостоили меня даже мимолетного взгляда после нашего короткого диалога при Актоне. Сам же Актон не был постоянно с ней рядом, потому и не следил за тем, что Авалон уже была под шафе. Она задорно смеялась, шутила с гостями и продолжала пить шампанское. Бокал за бокалом. Меня рассердило ее поведение и то, что Актон позволяет ей пить дальше. Я никогда не оставлял ее на праздниках одну. Правда, она никогда и не выпивала лишнего, собственно, как и я. Не хотелось быть пьяным при ней. Я стремился быть достойным ее везде, куда бы мы ни пошли. Но я оказался не стоящим ее. А еще я – идиот, продолжающий смотреть, как моя женщина берет новый бокал с шампанским. Ну нет, милая, хватит!

Авалон

Актон куда-то ушел вместе с мужской половиной гостей, да и девушки тоже почти все рассеялись кто куда. А вот мне пора спать. Так что сейчас найду комнату для гостей и буду отдыхать. Прихватив очередной бокал шампанского – не могу вспомнить, который по счету – начала осторожно подниматься по лестнице.

– Кто вообще выдумал это шампанское? Кому оно нужно? – спрашиваю саму себя. – Ммм… мне… Мне никто не нужен, зато шампанское весь вечер – очень кстати. И пусть идет этот Ален куда подальше… и этот… как его… Актон! – Я громко рассмеялась, преодолев еще одну ступеньку.

– Что за имя вообще такое, Актон? Актон-г*ндон! – я засмеялась еще громче. – Да и пусть идет на фиг, как и Ален, да как и все мужики! Эй, мужики, вы все подонки и сволочи! Только махать своим хреном направо и налево можете! – Прикрикнула я, взобравшись наконец по лестнице, и прислонилась спиной к холодной стене, закрыв глаза, напевая песню, что недавно звучала внизу:

Без тебя я осколки холодного дня,

Без тебя мои ангелы сходят с ума,

Помоги мне нас собрать вместе…

– Мои ангелы, также сходят с ума без тебя…

Я резко распахнула глаза и уставилась на Алена, который стоял напротив меня.

– Не смей петь мою песню! Я первая ее услышала! И вообще, отойди! – Я попыталась его оттолкнуть, но у меня плохо получилась. Голова закружилась, и я снова облокотилась о стену.

– Пойдем, я помогу тебе дойти до комнаты, – Ален взял меня за руку и повел к двери первой гостевой комнаты. Войдя в нее вместе со мной, прикрыл за собой дверь. Я залилась хохотом. Ален молча стоял и наблюдал за мной, пока я смеялась. Немного успокоившись, задала вопрос:

– А ты перед тем как трахать Аннет, тоже провожал ее до комнаты или оприходовал прямо возле входной двери? Ты же, небось, так торопился после работы к ней, при этом говоря мне, что задержишься на работе, – я улыбалась. Он молчал. И смотрел. В глаза.

– Что, нечего ответить? – снова молчание. Нервы на пределе. – Говори! – крикнула я, делая шаг к нему.

– Да!

– Что да?

– Имел ее прямо у двери! – Не выдержав, дала ему пощечину.

Сев на край кровати, я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь и прекратить слезы, которые уже покатились из глаз, перегоняя друг друга.

– Авалон… – он сделал шаг ко мне.

– Скажи, что ты чувствовал, когда был с ней?

– Она для меня ничего не значит…

– Скажи! – снова крикнула я. – Почему? Что тебе не хватало? Ну почему ты, почему именно ты так поступил со мной? Ты вообще думал, что я буду чувствовать, узнав о твоей измене? Ты хоть раз представлял себя на моем месте?

– Авалон, я люблю…

– Замолчи! Не смей! – я резко встала с кровати, не переставая говорить на повышенных тонах. – Не смей, слышишь? Не смей говорить, что любишь меня! Тот, кто любит, любовь свою не предает! Тот, кто любит, уважает своего любимого человека! Тот, кто любит, так не поступает!

Тишина. Только слышно наше тяжелое дыхание.

Ален запустил пальцы в волосы и тихонько завыл. Он нервно мерил шагами комнату, пока не остановился и со всей силы не ударил кулаком в стену, потом оперся в нее ладонями, опустив голову, смотря в пол.

– Я знаю, что поступил, как последний поддонок. И такому нет прощения, но… я сожалею…

– Я тоже сожалею, Ален, – уже тише добавила я. – Сожалею, что продолжаю любить тебя даже после твоего предательства. Сожалею, что не могу не то что полюбить другого, а просто переспать с другим, даже назло тебе. Даже тогда, когда ты застал у меня дома того парня – это было шоу для одного зрителя – тебя. Шоу без моего участия. А ведь я хотела с ним переспать и доказать себе, что я тоже могу завести молодого любовника, но я этого не сделала, потому что не хотела себя марать в грязи. Ты уже достаточно меня запачкал, когда приходил после нее и оставлял свои отпечатки с ее запахом на моем теле. Ты топтал меня в грязи каждый раз, когда спал с ней, а потом – со мной. – Он обернулся ко мне. В его глазах застыли слезы, такие же болезненные, как у меня, которые продолжали катиться по щекам.

– Все, что я могла позволить себе, это переспать с ней назло тебе. Но по большей части, чтобы узнать, чем же она лучше меня?

Мы стояли и долго смотрели друг на друга, как тогда, когда я пришла от Аннет. Если тогда у нас была беззвучная борьба красноречивых взглядов, то сейчас мы просто слушали тишину и свою боль.

– Ты простил себя за свой адюльтер? – Ален только отрицательно покачал головой.

– Тогда как мне тебя простить? Скажи мне! Что мне нужно сделать, чтобы простить тебя? Я прошу, найди этот ответ, чтобы я смогла жить дальше или просто оставь меня. Не приходи ко мне, в мои сны, не звони мне. Прости себя или отпусти, если ты действительно меня любишь, – эти слова было труднее всего произнести. Ком сдавил горло, не давая дышать.

Я ушла. Тихо. Молча.

***

Актон

Не найдя Авалон в гостиной, решаю подняться на второй этаж. Преодолев почти все ступеньки, слышу ее голос. Ускоряю шаг и в следующую минуту сталкиваюсь с ней в коридоре. Она плачет и вырывается из моих объятий.

– Пусти, мне надо побыть одной.

– Что случилось? – обеспокоенно всматриваюсь в ее лицо.

– Актон, оставь меня сейчас в покое, – все-таки отпускаю ее, и она убегает, в то время как из комнаты выходит Ален, уверенно направляясь в мою сторону. Он расстроен и обеспокоен.

– Отойди! – его грубый тон, заплаканная Аволон – они сейчас разговаривали.

– Сначала мы поговорим, – спокойно изрекаю и отталкиваю его обратно.

– У меня сейчас нет времени с тобой разговаривать, сначала – с Авалон!

– Вот и я об этом. Какого хрена моя девушка плачет? Она вышла вся в слезах после разговора с тобой, это и ежу понятно!

– Не твое дело, уйди с дороги! – не выдерживаю и хватаю его за грудки, прислонив к стене.

– Что ты ей сказал? Почему она плачет? И с чего это ты уединяешься с моей девушкой в отдельной комнате?

– Она – моя женщина, – он сделал нажим на слове «моя». И вдруг меня осенило: неужели она и есть его бывшая жена? Это первая мысль, пришедшая в мою голову. Опешив, я отошел в сторону, воздуха не хватало – пришлось немного ослабить галстук.

– Так, – стало жарко. – Она твоя бывшая жена?

Ален отвернулся в сторону, не желая смотреть мне в глаза. Но мне и так стало понятно.

– Бл*ть! Почему ты мне не сказал раньше? – не говорю, а почти кричу.

– Потому что не считаю нужным отчитываться перед тобой.

– Серьезно? А то, что я твой друг, ничего? А то, что я встречаюсь с ней, тоже ничего?

– Я ценю тебя как друга, но ее тебе не отдам.

– Сука, – я сплюнул от досады прямо на кафельный пол. Хочется курить. Достав пачку сигарет, беру одну и прикуриваю. Алену не предлагаю, он не курит.

Сигаретный дым заполнил маленькое пространство между мной и Аленом, наполняя воздух иным ароматом. Молчим.

Сделав затяжку, выдыхаю, – Я не отступлю от нее, – но и мешать вам выяснять отношения тоже не буду. Я предоставлю право выбора Авалон. Как она решит – так и будет. Если она простит и вернется к тебе – я не буду мешать. Но если она выберет меня – ты должен будешь оставить ее в покое. Это будет честно.

Ален ничего не ответил, смотря перед собой, но не на меня. Я знаю, как ему тяжело. Хоть и ни разу не был в подобной ситуации.

– Несмотря на все, ты – мой друг, – а вот сейчас он смотрит мне в глаза. Докурив, я потушил окурок об крышку сигаретной пачки. – И еще, – недолго думая, я заехал Алену кулаком по лицу. – Это тебе за Авалон. Она – потрясающая женщина и не заслуживает тех страданий, которые ты ей принес, – развернувшись, я направился к лестнице, когда меня окрикнул Ален.

– Актон, – секундное молчание и благодарный взгляд. – Спасибо. – Кивнув ему в ответ, я собрался найти Авалон и отвезти ее домой.

Ален

Какая же я сволочь. Я стал одним из тех, кто предавал своих любимых с другими. Как противно. Но мне нужно с ней поговорить. Я не могу ее отпустить. А сейчас я наблюдаю, как Авалон садится в машину Актона, и он ее увозит. Обида захлестнула меня так сильно, как если бы чашка была наполнена до краев.

Чаще всего в таком состоянии напиваются больше, чем я сейчас – почти трезв, а такое ощущение, что нет. Хочется закурить, но я не курю. Хочется выть, как волки воют на луну, но голос срывается с каждым тяжелым вдохом, не давая вырваться наружу.

Надо ехать домой.

***

Третий раз нажимаю на звонок и чувствую себя неловко. Она, наверно, спит. Сейчас пять утра. Конечно, спит. А вдруг она с Актоном?

Через минуту заспанная Авалон в шелковом халатике открывает мне двери. Оперлась на дверной косяк и устало смотрит на меня – подпирающего двери. Смотрим еще минуту и молчим. Потом она отходит и пропускает меня внутрь своей квартиры. Закрывает двери и идет в кухню. Я – следом.

– Садись, – взглядом указывает на стул возле стола, сама включает кофеварку. Я также молча наблюдаю за ней, за каждым ее движением. Она такая милая, нежная, хрупкая. Ей очень к лицу красный шелковый халат. Почти прозрачный, под которым видна ее стройная фигура. Мозг как-то сразу отключился, а желание прикоснуться к ней, провести ладонью по ее бархатистой коже – набирало обороты с каждой секундой. Дыхание стало тяжелым и более частым. Когда она так близко, очень трудно сдерживать свой порыв.

Она подошла к столу и начала разливать по чашкам кофе. Ее руки дрожали, и она пролила мимо. Горячий кипяток «поплыл» по столу и вскоре оказался на моих брюках, благо не на том «самом» месте.

– Ой, Ален, извини, я сейчас, – сразу засуетилась и забеспокоилась Авалон, ища полотенце. И как только нашла, начала вытирать мои брюки. Лучше бы она этого не делала. Желание накатило новой волной, и, тихонько зарычав, я перехватил ее руку и сжал в своей. Она подняла на меня глаза и замерла. Ее зрачки почернели, а рука дрогнула в моей. Секунда… две… три… Притягиваю ее рукой за шею и жадно припадаю к ее влажным губам. Она уперлась руками мне в грудь, намереваясь оттолкнуть, но я только увеличил темп поцелуя, который становился все более страстным и откровенным. Встав на ноги, я прижал Авалон всем телом к себе, пройдясь рукой по ее спине, остановившись на талии, легонько сжал ее. Она начала отвечать мне на поцелуй, а во мне будто новая жизнь проснулась вместе с надеждой на то, что у нас все будет хорошо. После долгого беспрерывного поцелуя мы оторвались друг от друга, тяжело дыша, уткнулись лбами.

– Я скучал по тебе… очень… – она ничего не ответила, лишь посмотрела в глаза, и я снова ее поцеловал. Взяв ее на руки, понес в спальню, где уложил на белые простыни. Нависая над ней, я развязал пояс от ее халата, а ее руки потянулись к моей рубашке, расстегивая пуговицы – одну за другой.

Оставшись без одежды, долго смотрели друг на друга, будто запоминая каждую черточку, каждый миллиметр тел друг друга или просто смотрели в глаза, телепатически общаясь. А потом… потом нас закружило в вихре любви и страсти, которой мы предавались очень долго… Казалось, что мы парим над Землей, над всей Вселенной… Есть только мы и больше никого во всем мире. Только мы. Авалон и я.

– Я люблю тебя, – шепчу ей в губы и коротко целую.

Она смотрит мне в глаза неотрывно, начиная беззвучно плакать.

Я ловил каждую слезинку, которая катилась по ее щекам, а она продолжала плакать.

– Не плачь… любимая… не надо…

Она крепко прижалась своими губами к моим, сливаясь в нежном и упоительном поцелуе. А после сказала:

– Уходи… пожалуйста… – я еще всматривался в ее глаза, и поняв, что это не просто просьба, а мольба, поднялся, оделся и ушел. Раньше казалось, больнее уже быть не может. Я ошибался…

Авалон

Перекатившись с одного бока на другой, я поняла, что больше не засну. Встав из кровати, я прикрыла глаза и пошатнулась в сторону, чуть не упав обратно на постель. Голова закружилась, и я оперлась рукой о стену. Тяжело вздохнув и более-менее придя в чувства, я обняла себя за плечи и поплелась к окну, «украшенному» осенними холодными каплями дождя. Одна за другой они скатывались по стеклу, все больше напоминая слезы… мои слезы. Я больше не плачу. Мои глаза только увлажняются, но я не даю «северным бриллиантам» обжигать кожу лица. Говорят, если глаза могут сдержать слезы, то сердце – никогда. Так и есть. Оно давно кровоточит… болит… не умолкает… кричит… зовет Его…

Прошел месяц с момента нашей близости. Близости, которой, казалось, мы никогда раньше не испытывали, даже будучи женатыми пять лет. Когда теряешь – тогда осознаешь качество и цену потери. И каким бы подонком Ален ни был, все равно он самый лучший и родной.

Все последующие четыре недели со дня нашей последней встречи я его видела только через свое окно. Он приходил каждое утро и просто смотрел в мое окно. Он молчал. Не звонил. Не писал сообщения. Не стучал в мою дверь. Он просто смотрел мне в глаза сквозь оконное стекло. И неважно, если на улице был дождь и холод, он все равно приходил. Это стало своего рода свиданием каждым ранним утром. И сегодня он пришел вновь. Как только я подошла к окну, увидела его, промокшего до нитки. Каждый раз у меня сжималось сердце при виде того, как он стоит под дождем, на холоде, обдуваемый сильным порывом ветра и смотрит на меня. И только сегодня он дал мне услышать его голос, по которому я успела соскучиться. Он позвонил мне, все еще стоя на улице под дождем.

– Почему ты не спишь? – Его тихий, хриплый голос заставлял кожу покрываться мурашками.

– Почему ты приходишь сюда каждое утро?

– Почему ты стоишь босая у окна? – Он точно знал, что я босиком, и он был прав.

– Почему ты стоишь под дождем?

– Отойди от окна, оно холодное, – он никогда не любил, когда я облокачивалась о стекло, мотивируя тем, что оно холодное. А холод не должен «прикасаться» к моей коже.

– Зайди в помещение, на улице холодно.

– Я уже ухожу, – одна фраза, а сердце сжалось сильнее. Я знала, что я его еще увижу, но чувство, что этот раз может стать последним, больно резануло сознание.

И он ушел. А я еще долго смотрела ему в след…

***

Головокружение то проходило, то вновь возвращалось. Появилась слабость и усталость. Но мне нужно поговорить с Актоном. Я не хочу больше тянуть.

Заходя в подъезд, столкнулась с Аленом. Сразу стало понятно, что он был у него. Вид у Алена был уставший. Казалось, он не спал ночь. А может и не одну. Странно, мне не пришло в голову, что, возможно, он провел ночь у какой-нибудь женщины. Я знаю, что он был один.

Ален всматривался в мое лицо, будто вырисовывая каждую его черточку, а после сказал:

– Тогда, в доме Актона, ты спросила, что тебе нужно сделать, чтобы простить меня. Я долго думал над этим и понял, что прощение возможно, если доверие вернется. А оно, как правило, редко возвращается. И тебе делать ничего не надо. Сделать должен я – уйти. Отойти в сторону и дать тебе шанс построить жизнь с другим человеком, с которым ты сможешь обрести счастье, – он замолчал и посмотрел в сторону, засунув руки в карманы. Эти слова давались ему тяжело, как и мне тяжело было их слышать. Он меня отпускает?

– Я никогда раньше не мог понять, как можно отпустить человека, когда любишь его до безумия и грезишь им каждую минуту? И только недавно осознал, что когда любишь по-настоящему, можешь отпустить его, если он счастлив с другим.

– Ты меня отпускаешь? – Руки предательски задрожали, и я сильнее сжала ремешок сумки.

– Только умом, сердцем – никогда. – Он подошел ко мне вплотную и, протянув руку, заправил прядь волос мне за ухо и горько улыбнулся.

– Я не заслуживаю тебя, Авалон. Я не слабак, и готов бороться за тебя вечно, но не с самим с собой. Моя измена – мой порок и наша общая боль. Я не хочу, чтобы тебе было больно и в тоже время не могу перечеркнуть свои прошлые ошибки.

Ветер закружил опавшие с деревьев листья, поднял их вверх и безжалостно бросил. А у меня такое чувство, что мое сердце подбросили и уронили. Нет, он прав. Он действительно прав. И он… меня любит, иначе не уступил бы другому во имя моего счастья. Но почему мне от этого не легче? Это его подарок мне? Я не хочу его принимать.

– Я хочу тебя обнять. Поцеловать. Никуда не отпускать, но… не могу, – он сильно прикусил нижнюю губу и, прикрыв глаза, запрокинул голову назад, делая глубокий вдох.

– Почему?

– Потому что тогда я тебя никуда не отпущу.

Молчание. Томительное и тяжелое. Ощущение такое, словно мои легкие сжали в ладонях сильно-сильно. Нет воздуха. Нет его – нет кислорода. И сейчас он уйдет. Станет нечем дышать.

Он взял мою ладонь в свою и поцеловал каждый палец. Дойдя до безымянного, поцеловал и обручальное кольцо, которое я продолжала носить, несмотря на то, что мы развелись. На его пальце точно такое же кольцо, которое он, не желал снимать также, как и я.

– Я люблю тебя, очень люблю… – сильно сжав мои пальцы в своих, он отпустил мою руку и ушел. Тихо. Молча.

Нет его – нет кислорода.

Дойдя на ватных ногах до двери Актона и позвонив, я почувствовала, как силы меня покидают, и я теряю сознание, падая в руки Актона.

***

– Ты ведь пришла сказать, что возвращаешься к Алену и уезжаешь с ним?

– Нет, я пришла сказать… Ален уезжает? – Я так резко села в кровати, что в глазах потемнело. – Куда? – Актон наклонил голову чуть вниз и по-доброму усмехнулся.

– Я думал, он тебе об этом сообщил. – Я готова еще раз потерять сознание, лишь бы не слышать слов о том, что Ален уезжает. Стало снова трудно дышать.

– Нет, он мне не сказал… – я смотрела вперед, ничего не видя. Ком подступил к горлу, не давая вздохнуть спокойно. Каждый вдох сопровождался тихим ноющим свистом. Стало невыносимо пусто и одиноко в одночасье. Вся та боль, которую я держала в себе, не позволяя ей вырваться наружу прозрачными кристаллами из глаз или стонами отчаяния, сейчас сконцентрировалась внутри меня, неприятно сосало под ложечкой. Будто из меня вычерпывали душу. Почувствовав тошноту, я быстрым шагом направилась в ванную комнату, не замечая внимательного взгляда Актона.

Зайдя в ванную, сильно вцепилась в край раковины, включила холодную воду и тихонько зарыдала, после чего меня буквально вывернуло наизнанку. Мысль и осознание того, что Он уезжает и больше не будет со мной, пусть не в моем доме, пусть не моим мужем, а просто далеко от меня – разъедала изнутри. Эта боль оказалась острее и сильнее, чем та, которую причинил мне Ален своей изменой.

Через несколько минут в дверь постучал Актон и спросил обеспокоенным голосом, все ли у меня в порядке. Умыв лицо, я вышла к нему, но по моим глазам он все понял.

– Ты плакала. – Это не вопрос, утверждение.

Я ничего не ответила, только прошла в комнату и села на диван, уткнувшись лицом в ладони.

– Ты любишь его. – Снова констатация факта.

Я утвердительно кивнула.

– Почему не летишь с ним? – Актон сел передо мной и забрал руки с моего лица.

– Когда? – он понял мой вопрос.

– Завтра в восемь вечера. – Завтра. Так скоро.

– Мне надо домой, – на автомате проговорила я, глядя в одну точку.

– Сначала я отвезу тебя к врачу. Гинекологу, – немного помолчав, добавил он и словил мой удивленный взгляд.

– Зачем?

– Вероятней всего, ты беременна.

– Что? Нет! – Я встала с дивана и начала мерить комнату шагами, не веря словам Актона, которые, судя по всему, были правдивыми. И как я раньше об этом не подумала? Ведь признаки появились еще неделю назад. А я не акцентировала внимание на этом. Мои мысли занимал только Ален, как и всегда. Ален… он уезжает. А если у нас и правда будет ребенок? Мы ведь так мечтали об этом.

– Я тебя отвезу.

– Я сама.

– Нет. Я отвезу.

И он отвез.

Визит к врачу подтвердил мою беременность. Мысль о том, что наконец-то это произошло – окрыляла. У нас с Аленом будет ребенок. Долгожданный ребенок. До сих пор не могу в это поверить. Мы так долго этого ждали…

После врача Актон отвез меня домой. Выходя из машины, я повернулась к нему лицом и поблагодарила.

– Спасибо тебе.

– Было бы за что, – он мягко улыбнулся.

– Мы не сможем быть вместе.

– Это я уже понял, – немного помолчав, он добавил: – Сегодня. Ты ведь скажешь Алену, что он станет отцом?

– Мне надо побыть одной и обо всем подумать. Голова идет кругом.

Актон понимающе кивнул, и мы попрощались.

Это была самая длинная ночь в моей жизни. Я не могла уснуть и долго думала о нас с Алленом. О нашей жизни до развода и после. Это как две разные жизни, когда ты с ним и без него, но он все равно с тобой, в твоем сердце. А жить в сердце – это намного ближе, чем, если он находится рядом, в одной комнате.

Почему я оказалась в положении тогда, когда браку пришел конец? Или еще не конец? Нет! Нет! Нет! Нам нужно поговорить.

***

Дома Алена не оказалось. Актон не знал, где он может быть, но заверил, что Ален точно приедет в аэропорт. Меня это не утешило, потому что если я его там не застану, то потеряю навсегда. А сейчас я не могла себе этого позволить. Не тогда, когда он не знает, что станет отцом.

Еще утром, когда я узнала, что беременна, поняла, что это и есть тот шанс, который и я, и Ален дали друг другу. Шанс, подаренный нам Богом. И именно сейчас я как никогда верю в себя, верю в то, что смогу попробовать с ним начать все сначала, дать ему попытку все исправить, доказать то, что прошлые ошибки не повторятся. Я должна. Ради себя. Ради него. Ради нашего ребенка. Ради нас.

Мне казалось, что я потеряла возможность с ним поговорить в аэропорту, тщательно выискивая взглядом, фигуру Алена в толпе пассажиров. Я жадно глотала воздух, покрываясь мурашками, пробегающими по телу. Его рейс мне известен, и обойдя все вокруг, я начала впадать в панику, что упустила то время, когда можно было все вернуть обратно. Почему я отпустила его у дома Актона? Почему мы оба сделали это?

Когда я думала, что уже все потеряно, я, наконец, уловила глазами его профиль и выкрикнула его имя. Он сразу обернулся и замер. Это было как в замедленных съемках: мы одновременно сделали к друг другу первый шаг… второй… третий… четвертый… пятый… И теперь стоим друг напротив друга и смотрим в глаза. Я думала, такое бывает только в кино.

Ален был удивлен, а в глазах вспыхнул огонек радости и какой-то надежды, которая вот-вот была готова превратиться в дым.

– Ты хотел меня обнять – обнимай. – Я подошла к нему еще ближе. – Ты хотел меня поцеловать – целуй. – И сейчас мы стояли вплотную друг к другу. Руки Алена мгновенно обвили мою талию, а его губы коснулись моих в нежном и томительном поцелуе. В поцелуе, котором растворяются и сливаются в единое целое.

Оторвавшись друг от друга, мы вновь посмотрели друг другу в глаза. Он бережно обхватил ладонями мое лицо.

– Это было самым заветным желанием в тот день, когда я думал, что мы больше никогда не увидимся – обнять и поцеловать тебя.

– Я исполнила его. Я прошу, исполни и мое, – я неотрывно смотрела в его глаза, чувствуя, как подступают слезы. Но мне все равно, даже если он их увидит.

– Все, что угодно.

– Не уезжай. Я хочу быть с тобой. Вопреки всему, что было. И не хочу, чтобы ребенок рос без отца.

Ален молча смотрел и каждый раз, когда открывал рот, пытался что-то сказать, но вместо этого ловил воздух губами, а глаза – благодарили. Опустившись на колени, он заскользил руками по моей талии, обхватив ее крепко-крепко, уткнулся лицом в живот и поцеловал. А я, запустив пальцы в его волосы, нагнулась и коснулась губами его макушки.

Я хочу верить, что все, что было раньше, больше не повторится. У нас будет новая жизнь, где нет места лишней букве «А». Я верю.

Эпилог

Пять лет спустя…

Яркий луч солнца грациозно пробрался сквозь белые шторы в спальню пастельных тонов. Луч обласкал пушистый ворс ковра, медленно ползя по кровати вверх, пока не коснулся маленькой розовой пяточки нашей годовалой малышки, которая посапывала на груди у своего отца и чему-то улыбалась во сне. Я лежала рядом, любовалась ею и своим мужем.

Погладив дочку по головке, я провела указательным пальцем линию от скулы до губ на лице мужа. Аккуратно прикоснулась пальцем к любимым и родным губам, погладив их и улыбнувшись, когда, губы поцеловали мой палец.

– Почему не спишь? – тихо спросил он, хриплым ото сна голосом.

– Любуюсь вами, – я перевела взгляд на дочку, затем вернула взгляд своему любимому.

Он подарил мне самую ласковую улыбку, которую только может подарить муж, до безумия любящий свою жену.

– А ты знаешь, что я полюбил тебя еще до того, как ты родилась?

– Как это?

– А вот так. Половинки, которые предназначены друг для друга, любят заведомо. Эта любовь невидимая. Она проходит через года, и когда люди встречаются, нить любви еще больше крепчает и связывает по рукам и ногам. Появляется сильное притяжение. Желание обладать этим человеком. Быть рядом. Оберегать… Любить… Я люблю тебя, Авалон. Люблю нашего сына, который спит сейчас в соседней комнате; люблю нашу дочь, которая сейчас видит самые красивые сны у меня в руках; люблю свою жизнь и тебя, потому что ты в моей жизни. Люблю… безгранично люблю…

– Ален…

Наклонившись к нему, нежно поцеловала в губы. Он одной рукой продолжал обнимать дочку, а второй – притянул меня к себе поближе.

Уложив малышку поперек нас, он переплел свои пальцы с моими, а на обручальных кольцах заиграл все тот же солнечный луч.

Дверь в комнату приоткрылась, и в нее вошел наш четырехлетний сын. Усевшись на кровать, он сложил руки на моих ногах и, уткнувшись подбородком в свои ладони, сонно улыбнулся мне и Алену.

Я не жалею, что дала нам с Алленом еще один шанс. Я доверилась ему снова, и меня он не подвел, разве что еще один раз к алтарю, где я снова стала его женой, а он моим мужем.

– Люблю тебя всем сердцем.

Конец