Рейн Монтгомери, режиссер телевизионного шоу, совершенно случайно услышала, как один из его участников, красавец актер Скотт Риверс, заключает на нее пари. Возмущенная, желающая его наказать, она начинает с ним свою игру. Кто же выйдет победителем?

Кэтрин Гарбера

Мой чемпион

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Привет, красотка! Ну и где сегодня мое место?

Рейн Монтгомери закусила губу, чтобы не реагировать на Скотта Риверса. Каждое утро повторялось одно и то же, иногда с небольшими отступлениями. Каждое утро Скотт всячески старался обратить на себя ее внимание.

— Еще не решила? — спросил он, обнимая ее за талию.

Рейн решительно отступила от него.

— В твоем кресле за столом.

— Дорогая, когда же ты будешь менее строга ко мне?

— Когда ты перестанешь флиртовать с каждой проходящей мимо юбкой.

— Ты что, ревнуешь?

— Нет.

Скотт рассмеялся и отошел от Рейн, поскольку на площадку прибыли другие участники шоу.

Рейн пришла работать в шоу-бизнес лишь по одной-единственной причине. Когда-то в детстве она мечтала, как однажды ее вызовут на сцену для вручения «Оскара» за лучшую режиссерскую работу. Рейн даже речь отрепетировала к этому случаю. Она училась тогда в старших классах школы, и в тот момент ей казалось, что только так можно вырваться из Нью-Джерси и наконец расстаться со своей унылой и неинтересной жизнью.

Увы, Рейн так и не получила своего «Оскара» и даже не смела надеяться на какой-нибудь приз зрительских симпатий, не говоря уже о премии MTV. И даже шоу «Поединок за звание чемпиона мира по игре в покер среди знаменитостей» вряд ли принесет ей какую-либо награду.

Запись шоу идет четыре недели: соревнуются три звезды и три чемпиона по покеру. Каждую неделю играется по две игры, проигравшие выбывают. Когда остается только два игрока, они проводят две игры по крупным ставкам. Тогда и определяется чемпион по покеру.

Шоу, по существу, является аналогом Техасской игры в покер с высокими ставками, где зрители могут заходить на веб-сайт и выигрывать призы, угадывая, блефовал ли звездный победитель или действительно держал карты, необходимые для выигрыша.

В последнее время телеиндустрию охватило повальное увлечение подобного рода передачами. Кроме того, шоу удовлетворяло желанию публики посмотреть, как знаменитости тратят свои деньги и проводят свое свободное время. Каждые четыре недели на съемки прибывает новая группа звезд и чемпионов по покеру. Потом, уже в конце сезона, объявляется серия игр только для победителей.

Месячная трансляция шоу снимается неделю. Каждый участник шоу подписывает документ о неразглашении результатов игр, и поэтому у зрителей сохраняется возможность проголосовать за лучшего, по их мнению, игрока и выиграть многочисленные призы от спонсоров. Для звезд же и чемпионов игра носит благотворительный характер.

Рейн обходила всех игроков за версту, потому что ее продюсеру, Джоэлу Таннеру, не нравилось, когда она или кто-то из команды общался с игроками. В контрактах был отдельный пункт по этому поводу, подписанный всеми участниками шоу. Личное общение запрещалось и перед камерой, и за сценой.

Призы представлялись зрителям, которые выбирали победителя каждой недели. И то, как Рейн снимала и как режиссировала шоу, могло повлиять на результаты. Не случайно в прошлом сезоне пришлось уволить оператора, оказавшегося в сговоре с одним из игроков, — он снимал его чаще, чем других участников, причем крупным планом.

Эта серия игр проводилась в роскошном казино Лас-Вегаса «Химера». Несмотря на внешнюю мишуру и блеск, работа выматывала. Рейн потерла уставшую шею и направилась к кабинке режиссера. Некоторые называли ее «кабинкой бога» — не потому ли, что голос режиссера можно услышать, но самого его увидеть невозможно? Впрочем, сама Рейн знала, что она так же далека от Бога, как и любой смертный.

Особенно сейчас, когда в голове у нее были неприятные мысли об актере Скотте Риверсе. Она зашла в кабинку и надела наушники. Пока все участники шоу слонялись по площадке без дела, и до нее доносились звуки их болтовни. Вот в наушниках раздался глубокий сексуальный голос Скотта, и Рейн невольно прислушалась. Это был первый участник шоу, который ввергал Рейн в почти непреодолимое искушение нарушить условие контракта. И каждый день ей приходилось бороться с самой собой. Рейн хотела, чтобы он проиграл и выбыл из шоу… Нет, это неправда! Как раз этого она и не хочет! Рейн слишком хорошо знает мужчин. Рано или поздно они теряют к вам всякий интерес, а ей так хочется пофлиртовать со Скоттом, пока этого не случилось…

— Ну что, снова отшили?

Скотт бросил взгляд на Стиви Тейлора, известного скандального лидера хейви-металл группы «Гадюка», бывшей на пике популярности еще лет пятнадцать назад. Впрочем, Стиви не спешил записываться в бывшие звезды, его талант и энергия помогли ему сохранять популярность и поныне. Он просто изменил стиль своих выступлений в угоду молодым фанатам.

Скотт подозревал: Стиви до сих пор бесится, что проиграл ему на турнире звезд по гольфу в прошлом месяце на Гавайях. А может быть, раздражение было вызвано тем, что Скотт оказался объектом случайной привязанности третьей жены Стиви?

— Просто на некоторых женщин уходит больше времени, — пожав плечами, произнес Скотт.

Особенно на таких, как Рейн Монтгомери, добавил он уже про себя. — Не всех же можно поразить длинными волосами и скоростными автомобилями!

— Значит, тебе нужно постараться как следует, — пробурчал Стиви.

Его недовольный тон Скотт предпочел проигнорировать. Он практически вырос в киносъемочных павильонах и давно уже научился обращаться со всеми в нужном им ключе. Со Стиви он держал себя осторожно, изображая почтение, потому что легендарная рок-звезда понимала только такой способ общения. С Рейн же он вел себя… Черт возьми, а вот с Рейн он не играл никаких ролей! С ней Скотт просто забывал о необходимости играть какие-то роли.

— Конечно, Стиви, все стоящее требует каких-то усилий.

И Рейн действительно стоила таких усилий. Стоила даже этой работы. Не то чтобы Скотт был обеспокоен возможностью вылететь из шоу. Продюсер был его хорошим другом и закрывал глаза на некоторые нарушения правил со стороны Скотта. Интересно, а как сама Рейн относится к пункту в контракте о запрете общения с участниками шоу?

Скотт был честен с самим собой и признавал, что игрок, сидящий в нем, не прочь рискнуть. При этом он понимал, что риск велик, потому что Рейн никуда с ним не пойдет, пока сама этого не захочет. Он же пока не мог объяснить своих чувств, просто в самой идее поухаживать за этой женщиной было что-то притягательное…

— Ты работаешь как вол, а она просто вежливо к тебе обращается — Риверс, не более того. Что скажут на это члены твоего фан-клуба?

Скотт не ответил на замечание Стиви. У него нет никакого фан-клуба, и старый рокер знает это. Детская популярность Скотта Риверса переросла в известность, которую он завоевал, снявшись в двадцать лет в культовых классических фильмах. Кроме того, на его счету были роли в двух блокба-стерах. Он снимался тогда, когда хотел, предпочитая тратить большую часть времени на работу с благотворительным фондом, который создал на собственные деньги.

— Я не волнуюсь на этот счет.

— Просто есть парни, Скотти, которым не светит игра в высших лигах.

— Она же не может открыто продемонстрировать, что увлечена мной, — улыбаясь, возразил Скотт.

— Может, потому, что не увлечена? — поддел его плечом Стиви.

— Потому что мы работаем вместе.

Такой человек, как Стиви, никогда этого не поймет, но он, Скотт, знает, как для Рейн важны ее работа и ее репутация. И Скотт прекрасно ее понимает.

— Скотти, меня бы это не остановило!.. — многозначительно ухмыльнулся Стиви.

Скотт вовсе не собирался защищаться, как подросток. В конце концов, ему уже тридцать восемь лет, и он не позволит себе оказаться втянутым в эту пустую болтовню. Он приехал на игру пораньше в надежде побыть некоторое время наедине с Рейн и получил желаемое. Вот чего он не ожидал, так это появления Стиви…

— Ну что? Нечем ответить?

— Ты осел!

Стиви рассмеялся.

— Ты не первый говоришь мне об этом. Но даже если это так, твои слова не меняют дела: мисс Монтгомери не попалась на твою удочку.

Черт! Вот привязался! Стиви и не собирался выбрасывать мисс Монтгомери из головы. Неважно, что сказал или сделал Скотт, теперь Стиви всегда будет задевать Рейн. А Скотту этого совсем не хотелось.

— Что мне сделать, чтобы ты оставил эту тему?

— Докажи, что справишься с Рейн.

— И каким образом я должен доказать это?

— Как насчет небольшого пари?

— Пари на женщину? Да, Стиви, рок оказал на тебя слишком сильное влияние за эти двадцать лет.

— Не переживай, о нашем пари, кроме нас двоих, никто не узнает.

Вот это очень важно! Скотт посмотрел вокруг. Похоже, они действительно были одни — значит, можно рассчитывать хоть на какую-то секретность, а это на телевидении считается роскошью.

— Что у тебя на уме? — поинтересовался Скотт.

— Простое пари… Ты затаскиваешь ее в постель до окончания шоу.

Скотт почувствовал покалывание в шее. Так происходит всегда, когда назревает что-то рискованное, например серфинг или сплав на байдарках по опасным речным порогам. В таких случаях инстинкт самосохранения всегда предупреждал Скотта об опасности. Но он хочет Рейн и подозревает, что его желание не без взаимности…

Скотт знал, что никогда не расскажет Стиви ни единой подробности о возможной интрижке с Рейн, но кто знает, как поведет себя старый рокер. И все же…

— Какова ставка?

— Пятьдесят тысяч.

— По рукам!

Рейн не верила своим ушам. Скотт только что заключил на нее пари со Стиви Тейлором! Рок-певец был известен не только своими музыкальными способностями, но и эксцентричными сексуальными пристрастиями.

Господи, ну почему она включила наушники, когда вошла в кабинку режиссера? Да потому что идиотка! Не надо было подслушивать, сказала себе Рейн. Ее руки невольно сжались в кулаки. Скотт достоин лишь презрения. О чем он думал, заключая это пари? До чего подло и мерзко!.. А ведь она была о нем совсем другого мнения.

Рейн подошла к окошку и посмотрела на площадку, где в отдалении от остальных стояли эти двое. Она видела, как они заняли свои места за столом, и вернулась к монитору.

Как ей проучить Скотта? Этот всеобщий любимец вырос на глазах всей Америки, лет пятнадцать подряд каждую неделю появляясь в домах на экранах телевизоров. За три дня, что они были в Лас-Вегасе, Рейн не видела ни одного человека, который бы отказал ему в чем-то. Кроме нее самой, конечно.

А она тоже хороша! Даже подумывала: может быть, самое время рискнуть и поразвлечься с этим парнем? А он заключил на нее пари! И теперь ей впору сквозь землю провалиться, видеть никого не хочется.

Но работа есть работа, и Рейн нажала кнопку на пульте, чтобы все на съемочной площадке слышали ее:

— Займите свои места, пожалуйста.

До чего же это неприятно — увлечься человеком, который всю свою жизнь, похоже, только и делал, что блефовал. Такая манера поведения Рейн очень хорошо известна. Ее саму вырастил отпетый мошенник, шулер, прекрасно ориентирующийся в любой ситуации. Скотт, похоже, делает то же самое, и никто точно не знает, когда он блефует, а когда держит нужную карту.

— Начали съемку!

Рейн наблюдала за его игрой. Отпетый мошенник в своей стихии. У нее в голове снова и снова звучали условия пари. Пятьдесят тысяч долларов — вот в какую сумму он оценил ее. Как хочется отплатить ему чем-нибудь, устроить этому типу какой-нибудь неприятный сюрприз! Возможно, обмануть его, заставить поверить, что она влюбилась в него… И хотя Рейн поклялась никогда не лгать и не обманывать доверия людей, ей казалось, что сейчас она поступает правильно. Во всяком случае, с этим человеком, которого она прежде считала честным и искренним.

— Вторая камера, вы не в фокусе. Первая камера, дайте панораму всего стола, как договаривались.

Рейн выбросила из головы Скотта и сосредоточилась на работе. Если она осуществит задуманное, то поставит свою работу под удар. Джоэл не простит, если она нарушит правила шоу.

— Стоп! — сказала Рейн, обращаясь ко всем. — Никто не двигается. Летиция, у Стиви блестит лоб. Переместите первую камеру на левую часть стола и будьте готовы возобновить игру.

Чемпионка Восточного побережья, Лори Эндрюс, подняла руку.

— Мне нужен глоток воды.

Один из помощников режиссера подал ей бутылку воды и исчез из кадра.

Рейн вышла из кабинки и спустилась на съемочную площадку поискать Энди, помощника режиссера. Он разговаривал с водителем, и, скорее всего, о машинах. Энди обожал скоростные машины, и эта его страсть превратилась в навязчивую идею.

Рейн помахала ему рукой и отошла в сторону. Скотт оторвал взгляд от стола и заметил, что она смотрит на него. Он самонадеянно приподнял одну бровь, и Рейн сразу захотелось унизить его при всех. Увы, она не могла даже сдвинуться с места, когда Скотт встал и неторопливо приблизился к ней.

— Привет, дорогая!

— Сейчас же прекрати. Ты не настолько обаятелен, как тебе самому кажется.

— Я догадываюсь, — ответил с усмешкой Скотт.

Рейн попыталась представить себя на его месте. Если бы молодые люди толпами бросались на нее, как бросаются на Скотта юные девицы, она вела бы себя точно так же. Рейн покачала головой и повернулась, чтобы уйти. Но Скотт остановил ее, взяв за запястье. Его рука оказалась большой и сильной, она почувствовала грубую кожу его ладони, что совсем не соответствовало созданному им образу избалованного денди.

— Подожди. Мне кажется, мы расстались на неправильной ноте, и мне бы хотелось исправить это.

Рейн бросила на него взгляд через плечо. Во взгляде его темно-карих глаз было что-то такое, что удержало ее на месте и не позволило уйти. Этот взгляд заставил ее забыть обо всем на свете…

Она вспомнила, что всегда говорил ее отец. Нельзя обманывать честного человека. Если бы Скотт не пытался сам манипулировать ею, то он бы не позволил манипулировать собой. У них впереди только три с половиной недели съемок, жаль, что времени так немного…

— Поскольку сейчас перерыв, давай выйдем и поговорим, — предложил Скотт.

— Поговорим?

Скотт опять удивленно поднял бровь.

— А у тебя другие предложения?

Рейн покачала головой. До того как она подслушала разговор Скотта со Стиви, она, может быть, и хотела чего-то, но теперь… Подумай, как его обмануть! Решай!

Легко сказать, но у нее нет никакого плана.

Рейн никогда не умела планировать козни, даже когда участвовала в игре отца. Она всегда была самой честной, и отец говорил, что с такими глазами, как у нее, лгать просто нельзя.

— Нет. Я…

— Послушай, я знаю, тебя что-то раздражает во мне.

— Не в этом дело.

Скотт оказался довольно проницательным, а она никак не может понять, что же он из себя представляет…

— Тогда в чем дело? Ты улыбаешься всем участникам этой игры, кроме меня. Почему, Рейн? — спросил Скотт, и его голос повысился на целую октаву.

Рейн вздрогнула при звуке своего имени. Она постаралась напомнить себе, что Скотт Риверс — опытный актер, что все это ерунда, но палец, щекотавший ее запястье, будил совсем другие ощущения.

Рейн помнила еще одно обещание, которое она дала себе еще в школе. Никаких игроков — никогда!

Большую часть своей жизни Скотт провел на сцене и упорно работал над созданием образа, который был совсем чужд ему. А если честно, он ненавидел этот образ. Иногда Скотт исчезал на время от друзей и глаз публики, потому что просто не мог больше выдерживать общения. Он доходил до такого состояния, когда не мог выносить рядом с собой кого бы то ни было.

Тогда почему же он стоит здесь, рядом с Рейн Монтгомери, которая ясно дала понять, что не желает иметь с ним ничего общего? Причина этого — не пари со Стиви. Просто Скотт хотел Рейн с того самого момента, как увидел ее в офисе Джоэла.

А Рейн просто не замечает его. Может, он мазохист? Да, точно. Демон, находящийся в его брюках, снова принимает решения за него. Он хочет Рейн. Не помогает даже то, что Лас-Вегас — персональная площадка Скотта для развлечений. Он приезжает сюда, когда необходимо выпустить пар. А казино «Химера» заменяет ему здесь родной дом. Заключенное пари ничего не значит для Скотта. Это лишь дополнительный бонус к тому, что должно принадлежать ему.

Больше всего на свете Скотт обожал решать сложные задачи. Особенно в такой соблазнительной обертке, как Рейн. Миниатюрная на вид, эта женщина способна дать решительный отпор. Осветители, работники сцены и зала — все здесь подчинялись ее воле. Недаром среди участников шоу ходила шутка, что ее голос, когда она находится в своей кабинке, звучит прямо как голос Господа с небес. Она строгая и вежливая, но ошибок не прощает и в то же время щедра на похвалу.

Скотт взял Рейн под руку и повел со съемочной площадки через открытую дверь в казино. Для съемок телевизионного шоу они использовали комнату для игр в покер по высоким ставкам, расположенную отдельно от основного казино.

— Куда ты меня ведешь?

— В свое логово.

Рейн рассмеялась.

— Ладно, ты же не серый волк.

— Кто это сказал?

— Не пытайся меня напугать, все равно не сработает.

— Я не пытаюсь пугать тебя, я пытаюсь найти хоть какие-то точки соприкосновения.

Рейн попыталась остановиться, отступив в небольшую нишу в коридоре, чтобы не мешать общему движению.

— Не думаю, что у нас есть общие интересы.

— А я думаю, что есть, — заметил Скотт, встав перед ней и стараясь прикрыть ее от любопытных глаз проходивших мимо людей.

Рейн смотрела на него в упор, и Скотт вдруг увидел, какого красивого темно-синего оттенка у нее глаза. Он никогда не видел их так близко прежде и не ожидал, что они такого цвета. Видя ее темные вьющиеся волосы, он предполагал, что у нее должны быть карие глаза. Что еще она скрывает от него?

— Почему это так важно? Прости, что я не улыбалась тебе, но постараюсь исправиться прямо сейчас.

Скотт почесал затылок.

— Мне хочется больше, чем просто улыбка.

— Я не назначаю свиданий… — Рейн опустила голову и стала разглядывать мыски своих туфель.

Эта женщина отличается от того режиссера шоу, которого он видел в ней на съемочной площадке. Которая из них настоящая Рейн?

— Актерам? Игрокам? Богатым мужчинам? — поинтересовался Скотт, понимая, что она имеет в виду конкретно его. Он уже точно знал, что именно он, Скотт Риверс, заставляет ее нервничать.

— Всем, кого ты перечислил, — ответила Рейн, поднимая на него взгляд.

Скотт посмотрел ей прямо в глаза, теряясь в их синей бездне. Он никогда не признавался в этом вслух, но в ее глазах было что-то такое, что находило отклик в его одинокой душе. Он хотел понять, что это такое.

— Я больше не играю на сцене. И уже очень давно.

Скотт играл с девятимесячного возраста. Было бы большим преувеличением сказать, что он сам сознательно выбрал эту профессию. Он научился играть точно так же, как научился ходить и говорить. Иногда его брали сомнения: а знает ли он, как жить по-настоящему?

— Как насчет азартных игр? Ты же не можешь отрицать это. Тебе платят, чтобы ты играл.

— Разве это азартная игра? Я играю здесь ради благотворительности и пытаюсь одурачить других участников.

— И всегда делаешь это. Я имею в виду — одурачиваешь.

— Для меня очень важно выигрывать. Проигрыш затягивает. Уверен, ты знаешь, что это правда.

— Я действительно знаю. Поэтому играю по правилам.

— По каким правилам?

— По моим правилам — жизни без приключений. Конечно, меня влечет к тебе, да и кто бы устоял? Но ты не стоишь такого риска.

— Риска? Дорогая, со мной ты в полной безопасности.

— Не называй меня «дорогая». Ты всех так называешь.

— Хорошо, но не относись ко мне так, словно я — пустое место. Я хочу, чтобы ты дала мне шанс узнать настоящую Рейн.

Она покачала головой.

— У меня нет времени. И мы оба подписали договор: никаких отношений с участниками и командой.

— Расслабься немного, Рейн, воспользуйся шансом. У нас обоих есть свободное время.

Рейн закусила нижнюю губу, и Скотт, проанализировав ситуацию, понял: если он сейчас отступит, она никогда не позволит ему снова остаться с ней наедине. Но может быть…

— Я прошу тебя…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Черт бы его побрал! Это все, что приходило Рейн в голову, пока она стояла и обдумывала его предложение. Ей хотелось принять его. И не только чтобы отомстить, потому что тогда у нее появился бы шанс воплотить свою идею влюбить Скотта в себя, но и потому, что он нравился ей. Скотт притягивал ее как магнит.

Но Рейн пока не поняла, что двигает Скоттом. Просто деньги, на которые он поспорил со Стиви, или же это нечто большее? И действительно ли она готова рисковать своей работой, только лишь для того, чтобы на одно очко опередить противника? А она все-таки намерена обойти его. Действительно ли она хочет наказать человека, обидевшего ее?

Все же трудно менять свои привычки. Она была рискованным человеком по своей природе, и вся ее натура жаждала принять вызов Скотта. Чтобы доказать, что он не так хорош, как о себе думает.

Рейн всю жизнь боролась с желаниями своей дикой крови. Так всегда говорила ее бабушка Нэн, когда Рейн попадала в неприятные ситуации в школе. А в те годы она очень часто попадала в переплеты.

Она никогда не могла устоять против вызова. Как же Скотт узнал об этом? Как эти темно-карие глаза увидели то, что другим никогда не удавалось разглядеть под защитной маской? За этим человеком день и ночь следуют толпы восхищенных поклонников. Интересно, сколько им еще удастся побыть наедине, прежде чем их обнаружат фанаты Скотта?

— В чем же дело, Рейн? Испугалась, что не можешь руководить мною за пределами того круга, где кончается твоя власть? — вкрадчивым голосом поинтересовался Скотт.

Рейн поняла: он привык добиваться своего, и ему в голову не приходит, что он может получить отказ.

— Я думала, мы уже закрыли эту тему. Я не боюсь мужчин, — ответила Рейн.

— Тогда я заеду за тобой в восемь. Форма одежды повседневная. Приготовься, это будет лучшая ночь в твоей жизни…

Рейн обхватила себя руками за талию. Его слова, манера и тон в точности повторяли слова, манеры и тон ее отца. Каждый раз в день ее рождения тот звонил, обещая звезды с неба, и восемь долгих лет она верила ему…

— Ты ничего не знаешь обо мне, Скотт. Как же ты можешь гарантировать мне лучшую ночь в моей жизни? — осторожно заметила Рейн. Может быть, идти с ним куда-то — не очень хорошая идея. Она забыла свои твердые правила. Неважно, какую цель он преследует. Нельзя забывать, что Скотт Риверс — игрок. Он играет каждый день своей жизни, рискуя и бросая вызовы другим.

— Не в бровь, а в глаз! Я слишком самонадеян, — признал Скотт, ухмыляясь.

— Как большинство мужчин.

— Это больше не повторится, но…

На этот раз Рейн рассмеялась. Он был просто очарователен, и ее уже не заботило, что такое поведение ему не в диковинку. Просто со Скоттом нужно вести себя крайне осмотрительно. В этого мужчину очень легко влюбиться. Сейчас ей просто хотелось купаться в его смехе.

— Как насчет ночи, чтобы узнать друг друга получше? — спросил Скотт, упираясь рукой в стену и наклоняясь к ней все ближе.

Она ощутила тепло его тела и попыталась унять пульс, который внезапно подскочил, как только его рука оказалась на стене рядом с ее головой. Вот его пальцы коснулись выбившегося из прически завитка волос…

Скотт прикоснулся пальцем к ее щеке, прикосновение было осторожным и нежным. Впервые в жизни Рейн почувствовала себя… по-особому. Не как самостоятельная женщина, которая со всем может справиться, а как та, которую мужчина должен оберегать и баловать. Он разыгрывает тебя, напомнила себе Рейн.

Скотт наклонился к ней еще ближе. Она вдохнула запах его лосьона после бритья и почувствовала его мятное дыхание.

— Я не могу выбросить тебя из головы, — произнес Скотт.

Рейн подняла глаза на человека, который поспорил на нее.

— Непреодолимая страсть, да? Но я не обладаю внешностью модели.

— Согласен, но в тебе есть нечто особенное, своя изюминка.

Его слова тронули Рейн, она взволнованно сглотнула. Виртуозный актер, сказала она себе. Одна ее половина хотела верить ему, а другая — боялась. Рейн выросла с отцом — законченным аферистом, который мог пообещать все что угодно и заставить всех, включая Рейн, поверить ему.

— Не говори мне подобных вещей. Я предпочитаю честность.

— Как ты сама правильно заметила, мы совсем не знаем друг друга. Просто дай мне шанс.

— Один шанс, и никакого подобия этих сентиментальных романов, которые ты крутил с сотнями других женщин.

— Черт побери, мы оба знаем, что эти слухи — полная ерунда, у меня не было сотни женщин!

— Меня не волнует, даже если это была тысяча…

— Посмотрим, — ответил Скотт и, наклонив голову, поцеловал ее. Первое прикосновение было мягким как бархат. Рейн открыла рот, чтобы вдохнуть, и его язык быстро проник к ней в рот и стал медленно скользить там, исследуя его глубины. Скотт не спешил, он сам хотел почувствовать тот огонь, что разгорался между ними.

Весь мир словно исчез куда-то, когда Скотт сжал ладонью ее ягодицы и еще ближе притянул к себе. За спиной у Рейн была стена, а прямо перед ней — Скотт. Она чувствовала себя в ловушке и одновременно свободной, потому что уже ничего не решала сама.

Сердце бешено колотилось в груди, и Рейн знала, что чувства, которые она много лет держала взаперти, теперь вырвались на свободу. Она потянулась к его плечам, но Скотт отступил.

— В восемь, — произнес он и, повернувшись на каблуках, пошел прочь.

Скотт вернулся на съемочную площадку, но остаток дня об игре уже не думал. Впервые за пятнадцать лет его кто-то отвлек. Он не просто сосредоточился на собственных переживаниях, это было какое-то странное, непонятное чувство, и оно беспокоило Скотта. Однако единственным, что приносило ему радость в жизни, было состояние риска. Из-за риска он заключил пари и добивался Рейн. Кто бы мог подумать, что ухаживание за изящной брюнеткой окажется именно тем, что ему сейчас нужно!

Скотт едва не проиграл крупную партию, но в последний момент сосредоточился и спас ситуацию.

Запись игры шла целый день, и Скотт отметил, что Рейн держится от него на расстоянии. Даже когда выходила из своей кабинки, она старалась избегать не только его, но и всех остальных участников шоу. Скотт закончил разговор со Стиви и начал незаметно следить за нею.

Рейн бросила на него один возмущенный взгляд, чтобы дать понять, что она знает о его присутствии. Скотт рассмеялся. Она казалась такой дерзкой и смелой, что он просто не мог сдержаться. Возможно, Рейн на самом деле предпочитала спокойный образ жизни и рутинную работу, но ничто не могло погасить природный огонь, бушевавший внутри нее.

Почему она пытается скрыть свой темперамент? Скотт знал, что секреты, которые он собирается разгадать, каким-то образом связаны с этой страстью.

Вот Рейн направилась к выходу, и Скотт проворно последовал в туже сторону, блокируя единственную дверь. Сложив на груди руки, он прислонился к стене. Рейн встряхнула волосами и отвернулась от него.

— Ты по-прежнему нравишься женщинам, — раздался за спиной Скотта знакомый голос.

Скотт повернулся и увидел своего ближайшего друга Хайдена Маккензи. Молодожена Хайдена.

— Ну что я могу сказать в свое оправдание? Мне следует начать разливать свое очарование по бутылкам?

— Ты — легендарный человек. Разве она не знает про это? Хочешь, я поговорю с ней?

Скотт познакомился с Хайденом в Европе, когда у них обоих было слишком много денег, слишком много желаний и слишком много свободного времени.

— Расскажи лучше, как семейная жизнь? Счастливая?

Хайден улыбнулся, и впервые со времени знакомства с ним Скотт увидел умиротворенность в глазах друга.

— Не могу пожаловаться. В пятницу, кстати, мы с Шелби даем обед. Приглашаю тебя, приходи.

— У меня другие планы.

— А ты можешь взять ее с собой. Макс прилетает из Ванкувера, где он ведет дело. Будут Дикон и Кайли.

— Ладно, но я приду один, просто не хочу, чтобы Макс чувствовал себя одиноким.

— Ты же знаешь Макса. Он никогда не бывает в одиночестве долгое время. Так я жду тебя в пятницу в девять.

Скотт провожал взглядом уходившего друга и не был уверен, что хочет провести этот вечер в окружении старых приятелей, расставшихся с холостой жизнью. Скотт так долго был одинок…

— Все в порядке?

Скотт оглянулся на Рейн.

— Да, а в чем дело?

— Хайден — владелец казино и отеля «Химера». Я подумала, может быть, какие-то проблемы…

— Мы с Хайденом — давнишние друзья. Кроме того, если бы возникли проблемы, по этому поводу он бы разговаривал с тобой.

Рейн пожала плечами.

— Возможно. Послушай, я собираюсь сегодня поработать допоздна, буду монтировать сегодняшние съемки. Поэтому придется отменить ужин.

Скотту еще никогда не приходилось так долго уговаривать женщин, и у него даже мелькнула мысль отказаться от этой игры и прекратить преследование. Он вполне мог себе позволить проиграть пари Стиви. Но было в Рейн что-то такое, что не давало ему сделать этот шаг…

— Нет проблем, мы можем поужинать в любое другое время, когда ты сможешь, — ответил он, внимательно глядя на Рейн.

— Я не знаю, как сказать об этом…

— Не ищи отговорок. Это просто ужин.

Рейн окинула взглядом съемочную площадку, которая уже опустела после съемки, за исключением одного оператора, который все еще возился со своей камерой.

— Мне вообще не нравится все это. Ты уверен, что хочешь со мной поужинать?

— Уверен. Поверь, я бы не стал так настойчиво добиваться твоего общества, если бы ты была мне безразлична.

На лице Рейн он успел заметить выражение некоторой растерянности, прежде чем она тщательно замаскировала его.

— У меня сейчас свободное время.

— Для ужина немного рановато.

— Может быть, сходим куда-нибудь?..

— Куда ты хочешь? — спросил он, чувствуя, что надо дать ей высказаться первой. Он чувствовал, что Рейн привыкла руководить не только на работе, но и за ее пределами.

— Может, мини-гольф?

Ни в коем случае! У Скотта своя репутация, которую он должен поддерживать.

— А мы что, готовимся… в дом престарелых?

— Ну, а куда хочешь ты? — быстро отреагировала Рейн.

— Сколько у нас времени? — спросил Скотт, сдерживая улыбку.

Рейн посмотрела на часы.

— Четыре часа.

— Одна игра в рулетку. Тот, кто выигрывает, выбирает, чем заниматься дальше.

— Я не игрок.

— Ходят слухи, что когда-то ты была классным игроком.

— Газеты писали, что ты занимался сексом с инопланетянкой на своей яхте в Средиземном море.

— Тогда ты точно была классным игроком!

Рейн откинула голову и рассмеялась.

— Ладно, ты победил. Я сыграю с тобой в рулетку, но только один раз. Тот, кто выигрывает, выбирает, чем заняться дальше.

— Я не проигрываю, — предупредил ее Скотт.

— Я тоже.

Рейн вытерла о джинсы потные ладони и встала перед столом для игры в рулетку. Она хорошо знакома с этой игрой, так как провела свое детство рядом со столом, глядя на отца, который днями играл в рулетку, когда не хватало денег для ставки в игре в покер.

Одна небольшая ставка — это все, что ей нужно сделать. Одна небольшая ставка ничего не изменит, она не пристрастится к игре. Она обыграет Скотта, потом отведет его в ресторанчик «Кено» на втором этаже, сядет с ним в отдельном кабинете и до смерти надоест ему.

Обыграть Скотта оказалось не так легко, как она думала. Рейн словно разорвали на две половинки. И равновесие и спокойствие, которых она упорно добивалась всю свою жизнь, безвозвратно утеряны. Ее сердце рвалось из груди, и с каждой минутой, проведенной в его обществе, он нравился ей все больше.

— Чего ты ждешь? — спросил Скотт, давая ей понять, что она слишком долго смотрит на черные и красные сектора на столе.

Рейн с трудом нашла ответ.

— Надо выработать стратегию.

— Для рулетки? — уточнил Скотт. — Осторожно, Рейн. Это всего лишь шанс. Чет — нечет, красное — черное. Вот и все, что ты должна решить.

— Ну не все же такие, мистер Удача. Мне нужна стратегия, подожди минутку.

Отвернувшись от него, Рейн закрыла глаза. Приезд в Лас-Вегас дался ей нелегко. Она не игрок по профессии, но в душе всегда была готова сыграть во что-нибудь. Каждый день Рейн проходила мимо электронного табло в холле и мысленно делала ставки на все что угодно. На призовые бои, на спортивные состязания в Европе, даже на исход определенных реалити-шоу. По контракту ей запрещалось ставить на собственное шоу, но мысленно она постоянно проделывала это.

Рейн многие годы наблюдала, как се отец и брат теряли контроль над собой и попадали в зависимость от игры. Сейчас они оба влачили нищенское существование, и она ничем не могла им помочь. Когда она посылала им деньги, они их тут же проигрывали, а когда навещала, хотели, чтобы она сыграла…

Рейн сделала глубокий вдох и посмотрела на Скотта.

— Я готова.

— Какое твое счастливое число? — спросил он. У нее не было счастливого числа, она вообще не верила, что удачу приносят числа или лапки кролика.

— У тебя нет счастливого числа? — спросил Скотт, обнимая се за талию и наклоняясь к ней.

Они находились в главном зале казино, где любой мог увидеть их. Рейн отодвинулась от него подальше.

— Нет, такого числа у меня нет. Да и зачем оно мне?

— Просто так. У меня счастливое число — тринадцать. Хочешь воспользоваться им на этот раз?

— Нет, у меня пусть будет четырнадцать.

— Отлично, — ответил Скотт и бросил несколько фишек на стол.

— Что ты делаешь? — спросила Рейн. Как охарактеризовать человека с полными карманами фишек казино?

— Это — моя ставка.

Рейн пожала плечами и сделала свою ставку. Она поставила свою фишку только на цифру, не увеличивая свои шансы на выигрыш ставкой на цвет сектора.

— Ты рассчитываешь на крупный выигрыш, прямо как настоящий игрок.

Он ничего не знает. Она так долго наблюдала за своим отцом, когда он играл в рулетку, что сейчас поступала так, как поступил бы он. Слова Скотта не утешили Рейн, ей потребовалось все мужество, чтобы остаться на месте, а не повернуться и убежать из казино. У Рейн задрожали руки, когда она увидела, что крупье начал игру.

Скотт взял ее за руку и вытер ее потную ладонь о свою футболку.

— Не волнуйся так, дорогая, ведь это всего лишь игра.

Рейн подняла на него глаза. Он что, подбадривает ее? Несмотря на имидж плейбоя и его, казалось бы, беззаботное отношение к жизни, она ясно увидела, что этот человек обладает твердым характером.

— Я знаю.

— Когда я выиграю, повезу тебя на прогулку на «харлее», а потом мы поужинаем в моем любимом мексиканском ресторанчике.

Что ж, это совсем не опасно. Наоборот, весело и захватывающе. Рейн никогда не каталась на мотоцикле, а так хотелось попробовать! Особенно если прижаться к спине Скотта…

Да, но он бросил ей вызов, и она не может не отреагировать на него.

— А я не знаю, что выберу в случае победы. Наверно, что-нибудь безопасное и скучное.

Скотт улыбнулся. Улыбка его была такой нежной, что внезапно все звуки казино куда-то исчезли, словно они остались вдвоем.

— Вдвоем с тобой, Рейн, не может быть скучно.

Рейн отвернулась, избегая его пронзительного взгляда, и сосредоточилась на происходившем на столе. Шарик подпрыгнул и приземлился на цифре четырнадцать. Рейн не поверила своим глазам.

— Я выиграла!

— Я вижу, — ответил Скотт, обнимая Рейн за талию и прижимая к себе. — Может быть, моя удача перешла к тебе? — спросил он и крепко поцеловал ее.

— До сих пор не могу поверить, но ты проиграл.

А она выиграла! Спустя многие годы, в течение которых Рейн тщательно избегала всякого рода рискованных предприятий, она выиграла!

Рейн боролась с желанием затанцевать прямо у стола. Она выиграла и впервые в жизни поняла, как затягивает игра. Однако чувство эйфории, которое внезапно вспыхнуло в ней, связано не только с победой в игре, но и с присутствием Скотта…

— С тобой такое часто происходит? — спросила она у Скотта.

— Примерно так же часто, как и любовь с инопланетянкой.

Рейн рассмеялась и ощутила такую внутреннюю свободу, какой не ощущала уже давно. Скотт напомнил ей, какой может быть жизнь, если немного ослабить жесткий контроль над собой.

— Какие наши дальнейшие действия?

Скотт собрал се фишки.

— Пойдем получим деньги, а остаток вечера проведем по твоему плану.

Легкое головокружение от победы все еще не покидало Рейн, когда они вышли из кассы казино.

— Итак, какие у нас планы? Ведь еще осталось время до вечера, когда ты должна будешь вернуться к работе.

Рейн посмотрела на часы, потом перевела взгляд на Скотта.

— Ты не хочешь съездить в Ред-Рок? Говорят, у них есть отличная, экстремальная трасса. И потом, это совсем недалеко. У меня просто не было времени съездить туда…

— Звучит заманчиво, а потому я согласен. Поедем на моей машине, если только ты не хочешь взять свою.

— Нет-нет, поедем на твоей, у нас с Тимом и Лесли один автомобиль на троих.

В этот момент Скотт заметил трех женщин, которые не сводили с него глаз. Он понял, что они узнали его, даже сделали несколько шагов в его сторону. Скотт быстро обнял Рейн и повел ее к выходу. Рейн ткнула его пальцем в бок, но он никак не отреагировал. Она волнуется, понял он, что Джоэл или кто-то другой из участников шоу может увидеть их вместе.

— У тебя есть выбор, Рейн.

— Выбор чего? — Рейн с удовольствием вышла из казино и шагнула в теплый летний полдень.

Скотт надел солнцезащитные очки и повел ее к гаражу. Верхний этаж парковки Хайден держал для своих собственных машин, но Скотту разрешал пользоваться им.

— У тебя есть выбор, на чем ехать, — ответил Скотт, подводя Рейн к лифту. Нажав кнопку верхнего этажа, он вставил ключ в кодовый замок, обеспечивающий доступ в парковочную зону. — Здесь у меня стоят «хаммер», «порше» и «харлей-дэвидсон». Не думаю, что нам понадобится внедорожник, поэтому давай выбирать между «порше» и мотоциклом.

— Твои автомобили стоят дороже, чем мой дом в Калифорнии!

Скотт пожал плечами.

— Это всего лишь деньги.

— Не все так думают, — ответила Рейн, прищурив глаза.

— Мы будем обсуждать эту тему?

Рейн ничего не ответила, а Скотт понял, что именно так и будет. Ему и прежде встречался такой тип женщин, как Рейн. Они всегда испытывали явное неудобство по поводу тех сумасшедших денег, которыми он располагал. Скотт ненавидел разговоры по поводу его богатства, потому что деньги были всего лишь частью созданного им образа.

— Я начал работать, когда мне было девять месяцев, — объяснил Скотт.

— Я знаю.

— И поэтому я не могу быть бедным, пойми. Все свое детство я потратил на то, чтобы зарабатывать деньги.

— Я должна на коленях вымаливать твое прошение?

Скотт немного расслабился.

— Может быть, чуть позже.

— Меня не волнуют денежные вопросы. Просто была немного шокирована списком перечисленных транспортных средств.

— Давай покончим с этим, — жалобно попросил Скотт.

Рейн наклонила голову, потом подарила ему такой взгляд из-под густых ресниц, который поразил его до глубины души.

— Хорошо, я закончу эту тему, особенно если ты разрешишь мне сесть за руль «порше».

— Разве не ты вчера въехала в защитное ограждение на машине съемочной группы?

Рейн смущенно пожала плечами.

— Вся эта история слишком преувеличена. Машина не пострадала.

— Я подумаю. Может, стоит разрешить тебе проехать на обратном пути?.. — Скотт прошел через парковочную площадку к машине с открывающимся верхом. Он открыл багажник и достал две бейсболки. — Если мы берем эту машину, то без кепок не обойтись. Солнце напечет голову. Какую ты выбираешь? «Янки» или «Ред Сокс»?

— А почему у тебя кепки Восточного побережья? Я думала, ты вырос в Лос-Анджелесе.

— Так и есть. «Ред Сокс» — кепка Хайдеиа, а кепку «Янки» я выбрал, чтобы подразнить его.

Скотт открыл ей дверцу машины, и Рейн как-то странно посмотрела на него, прежде чем скользнуть в нее.

— Что означает сей взгляд?

— Большинство мужчин не придерживают дверцу.

— У большинства мужчин нет такой матери, как у меня. Она просто помешана на хороших манерах.

— Тогда она чем-то похожа на мою мать.

— Знаешь, когда я был ребенком, мама тщательно следила, чтобы никто не использовал меня в своих интересах. Она и сейчас продолжает присматривать за мной.

— А твой отец?

— Он поддерживает мать, когда ей это нужно. Но его устраивает, что она занимает лидирующую позицию.

— Значит, они хорошая пара.

— Значит, так. А твои родители? — спросил Скотт, опуская верх машины. Потом он завел двигатель, и они выехали из гаража.

— Мои родители развелись. Мать повторно вышла замуж, когда мне было шестнадцать лет. Мы не очень близки с ней.

— А отец?

— Отец живет на Восточном побережье, поэтому мы с ним не видимся.

— А мои родители живут в Малибу, и я встречаюсь с ними всякий раз, когда бываю в Лос-Анджелесе.

Рейн ничего не сказала в ответ, а Скотт повернул на главную дорогу и поехал по направлению к Ред-Рок.

— Жаль, что я не спросил о твоих планах заранее. Мы могли бы получить разрешение на восхождение.

— У меня случился бы сердечный приступ, если бы я только попыталась сделать это.

— Здесь нет ничего трудного.

— Конечно, падать легко.

— За кого ты меня принимаешь? Я никогда не позволю тебе упасть.

— Перестань. Слишком складно ты все говоришь. Запомни, я поставила на тебя и твои красноречивые принципы.

Скотту хотелось подыграть ей, превратить все в шутку. Но было в Рейн что-то настоящее… Он почувствовал ее боль, когда она говорила об отсутствии взаимопонимания с матерью. Ему захотелось обнять ее и пообещать, что она никогда больше не останется одна.

Неважно, насколько Рейн заинтриговала его, все в их отношениях будет так же, как и раньше с другими женщинами. Незабываемо и… мимолетно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда они въехали в каньон национального заповедника «Ред-Рок», в машине повисла напряженная тишина. Здесь все было так необычно для Рейн, привыкшей к переполненным улицам. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— С тобой все в порядке?

— Да, — ответила Рейн. Все вдруг исчезло куда-то: пари Скотта со Стиви, внутреннее напряжение, связанное с повышенным вниманием Скотта к ней. Не осталось ничего, только они вдвоем и природа.

— Рейн, ты плохо себя чувствуешь?

— Все в порядке, просто я подумала, как здесь все отличается от Лас-Вегаса. Примерно так я все себе и представляла, но должна предупредить, что вообще-то я очень далека от природы.

— Ничего страшного, зато я близок к ней. Все свое свободное время провожу на природе.

Артист, который знает мир как свои пять пальцев, проводит время как обычный человек? — подумала Рейн, а вслух произнесла:

— До сих пор не верится, что такая красота совсем недалеко от нашего отеля.

Что я делаю? Это ошибка, думала Рейн. Ее внутренний голос твердил об этом с самого начала, но она по глупости решила, что может слегка приоткрыть завесу в тот мир, о котором когда-то запретила себе думать.

Она слишком долго была вне игры, чтобы обвести этого парня, и хорошо знала об этом. Кроме того, Рейн мешали взыгравшие гормоны. Ей хотелось просто откинуться в кресле и наслаждаться присутствием Скотта. Человека, который начал играть раньше, чем ходить или говорить, который делал в своей жизни ставки на все, что только находилось под солнцем.

— Мне тоже не верится, — ответил Скотт и заехал на парковку для посетителей парка. Повернувшись к Рейн, он снял темные очки, но его глаза по-прежнему не были видны из-за козырька бейсболки. — Ты бывала здесь раньше?

Теперь тон его голоса поменялся, он просто вел непринужденный разговор. Никакого флирта. Но Рейн это нисколько не смутило.

— Нет, не бывала. Я прочла об этом парке в рекламном листке у себя в номере.

— А я был здесь несколько раз. Ну как, ты чувствуешь опасность? — Его глаза светились любопытством.

— Так, немножко. — Рейн подозревала, что он имеет в виду нечто совсем другое, чем предстоящая дорога. Она никогда не рисковала, всегда выбирала безопасный и разумный путь. Даже ее карьера — и та всегда была стабильной. Обходиться без приключений — цель ее жизни.

— А что нужно, чтобы увеличить опасность? — спросил Скотт.

— Не знаю, может быть, узнать тебя лучше?

Скотт кивнул и снова надел очки.

— Какая на тебе обувь?

— Зачем тебе?

— Здесь есть тропа, которая ведет к водопаду. Но если у тебя нет специальной обуви для таких прогулок…

— У меня нет такой обуви, к тому же я не очень спортивная.

— Тогда как насчет тропы полегче? — Скотт достал из бокового кармана на дверце машины потрепанный путеводитель. — Ты сможешь преодолеть две мили?

— Я так поняла, что возможность просто проехаться по парку даже не обсуждается.

Учитывая, что Скотт приехал в Лас-Вегас всего несколько дней назад, подумала Рейн, он, тем не менее, чувствует себя здесь очень комфортно, прямо как дома. У нее вообще сложилось впечатление, что он везде и всегда как дома. Рейн даже позавидовала ему. Пытаясь обрести внутренний покой, она знала, что для этого ей нужны знакомые люди, знакомые предметы и знакомая обстановка. А он — хамелеон, который меняется и приспосабливается к окружающей обстановке, напомнила она себе.

— Вот то, что нам нужно! — воскликнул Скотт. — Вот эта тропа, но я не уверен, преодолеешь ли ты этот путь…

— Отлично, я смогу преодолеть две мили, если дело только в этом.

Рейн направилась в специальный пункт зарегистрироваться, а Скотт начал собирать необходимое снаряжение. Она нашла его через пять минут на стоянке, где он разговаривал с двумя парнями.

— Вот моя дама, — сказал он, оставляя парней и присоединяясь к Рейн.

— Я твоя дама?

Она никогда не принадлежала ни одному мужчине. Рейн и любовью-то занималась всего два раза в жизни. Ее первый бойфренд учился с ней в колледже, и их любовь длилась один семестр. Второй искал работу в сфере телевидения и решил, что Рейн — самое подходящее средство для достижения цели.

Рейн знала, что сама виновата в своем одиночестве. Она не доверяла мужчинам. Ей нравилась ее карьера, ее постоянная занятость и сосредоточенность на работе, а эта ситуация со Скоттом — просто афера. Надо постараться не забывать об этом, но как же тяжело держать все под контролем!

— Я хочу, чтобы ты была моей дамой, — сказал Скотт, выходя с парковки.

Это абсолютно соответствовало заключенному пари, и Рейн поняла, что ей сейчас никак нельзя расслабляться. Еще один урок ее отца: не забывать конечной цели.

Но Скотт был совсем другим. Он заставил ее по-другому посмотреть на жизнь. А какая у нее была жизнь? Одинокая и пресная. Скотт заставил ее захотеть изменить такую жизнь, забыть, что совсем недавно ее это вполне устраивало.

— А как ты оказался здесь? — спросила Рейн, когда они обнаружили тропу и пошли по ней бок о бок. Помни о дистанции, приказала она себе.

— Ты сама выбрала Ред-Рок.

— Очень остроумно, но я спросила, почему ты участвуешь в шоу? — Рейн внимательно посмотрела на Скотта.

— Я дружу с Джоэлом Таннером. Для участия в шоу ему нужно было звучное имя.

Джоэл был исполнительным продюсером шоу и вел несколько хитовых передач на телевидении. Рейн считала его достаточно справедливым человеком, хотя сталкивалась с ним не часто.

— Это очень любезно с твоей стороны, — заметила она.

— Вот такой я парень, — прищурив глаза, заявил Скотт.

— Мне кажется, ты умеешь приспособиться к любой ситуации.

К такому выводу Рейн пришла, наблюдая за Скоттом на съемочной площадке. Он действительно был хорош в любой ситуации и всегда чувствовал себя в своей тарелке. Это немного смущало Рейн, потому что сама она не обладала таким талантом.

Скотт остановился. Солнце клонилось к горизонту, и легкий ветерок шевелил верхушки деревьев.

— Что означают твои слова?

Рейн услышала, как что-то движется через кустарник, и придвинулась к Скотту. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. На мгновение она забыла, что ей никто не нужен для защиты, и просто наслаждалась его теплом. Все-таки ей следовало бы держать язык за зубами.

— Я сказала, что ты великолепно чувствуешь себя в любой ситуации. Видишь ли, я видела тебя с игроками в покер, как ты смеялся и шутил, а с Джоэлом, наоборот, был серьезен, обсуждал деловые вопросы. Ты даже нашел о чем поговорить с бейсбольными фанатами на парковке.

— Я разносторонний человек.

Рейн снова услышала какой-то шум в кустарнике.

— Ты слышал, Скотт? Что это?

Скотт одарил ее скептической улыбкой.

— Волнуешься за меня?

— Я не волнуюсь за тебя, — ответила Рейн, заставив себя отвести взгляд от кустарника и переключиться на великолепный открывающийся вид. Природа здесь была прекрасной, по внезапно Рейн захотелось вернуться в Лас-Вегас, где все было знакомо и понятно. Что бы ни шуршало там, в кустарнике… это было незнакомо, а значит, таило опасность.

— Рейн, я все-таки хочу дослушать твои комментарии.

Она еще раз напомнила себе, что нельзя забывать про осторожность. Скотт нравился ей, она даже думала о том, какие отношения могли бы у них сложиться…

— Я не знаю, Скотт. Мне кажется, что ты меняешься в зависимости от ситуации. Ты становишься таким, как того требует ситуация. Ну, словно играешь очередную роль.

— Может быть, — ответил он. — Но это единственный способ выживания, который я знаю.

Покинув территорию парка, Скотт осторожно припарковал машину на обочине дороги. Тогда, на тропе, он постарался перевести разговор на другую тему, когда Рейн сказала о его умении приспосабливаться к любой ситуации. Интересно, что бы сказала она, если бы узнала, что все это он делает на спор?

О чем он, черт возьми, думал, когда заключал это проклятое пари? Ведь он решил поухаживать за Рейн еще до того, как встретил Стиви и поспорил с ним. Есть в ней что-то такое, что уже задело его и держит в возбужденном состоянии.

Остановившись на склоне горы, Скотт выключил двигатель. Надо дать Рейн намного расслабиться. Всю дорогу она была слишком молчалива.

— А почему мы остановились? Что-то с машиной? — Рейн прислонилась головой к подголовнику сиденья, вытянула свои длинные ноги и сняла с головы бейсболку. Ее волосы были в беспорядке, лицо разрумянилось от свежего воздуха. Скотту так захотелось прижаться к ней и уткнуться лицом в ложбинку на шее, вдохнуть запах женщины и поцеловать пульсирующую жилку… Надо охладить свой пыл, но он подозревал, что его ничто уже не остановит. Рейн разожгла его кровь.

— С машиной все в порядке. Просто я подумал, надо разрешить, тебе сесть за руль. — Теперь ему хотелось как можно больше времени провести с ней. Интригующая мисс Рейн Монтгомери по-прежнему оставалась тайной, которая требовала разгадки.

— Правда? — Глаза Рейн расширились от нетерпения.

Скотт откинулся на своем сиденье и сложил руки на груди.

— Ну, если ты не хочешь…

— Конечно, хочу!

— У тебя есть штрафные талончики? — ехидно спросил Скотт.

— Ты издеваешься надо мной? Слова «осторожный водитель» были придуманы специально для меня.

Скотт с ужасом начал осознавать, что проклятое пари так и не даст ему покоя. Такие женщины, как Рейн, слишком чувствительны, чтобы когда-нибудь простить такое. Он и сам теперь не знал, сможет ли простить себя…

— Интересная ситуация складывается, давай проясним. Ты живешь себе спокойно, без приключений, не получаешь штрафов, не назначаешь свиданий. А как ты называешь инцидент с дорожным ограждением?

Рейн схватила его за руки.

— Это неудача. Я, правда, так осторожно вожу машину, что езжу со скоростью даже ниже допустимого предела.

— А как ты развлекаешься? — спросил Скотт, потому что действительно хотел знать это. Чем бы она ни занималась, он будет в этом участвовать. Даже если это мини-гольф.

— Я живу полной жизнью, — настороженно ответила Рейн.

Скотт всего лишь поддразнивал ее и не ожидал такой серьезной реакции с ее стороны.

— Я пошутил. Надеюсь, ты не скажешь, что увлекаешься мини-гольфом.

— После твоих вопросов я почувствовала себя скучной личностью, которая, кроме работы, ничем не интересуется. И кстати, что такого предосудительного в мини-гольфе?

В ее голосе он услышал критические нотки, и это напомнило ему о критике в его собственный адрес — об отсутствии смысла жизни и ориентации в жизненном пространстве. Лишь немногие понимали суть его благотворительной деятельности, как и то, что последние пять лет он потратил, выручая из беды друзей, потерявших себя в этой жизни.

— У тебя есть интересная работа, — заметил Скотт, зная, что Рейн нравится ее жизнь. Она не из тех, кто будет заниматься нелюбимой работой. Он положил руку на спинку ее сиденья и коснулся завитков темных волос. Это были самые мягкие волосы, которых когда-либо касалась его рука…

— Думаю, ты нрав. Знаешь, я ведь еще в школе мечтала работать в шоу-бизнесе.

Скотту захотелось узнать все подробности ее детства. Может, хоть это поможет ему понять, чем живет Рейн? Например, он уже знал, что у нее нет близких отношений с родителями.

— Неужели ты всегда хотела стоять за камерой?

— Да, я не люблю самой быть в центре внимания, но мне нравится руководить процессом, советовать всем, что надо делать.

— Что-то я этого не замечал.

— Наверно, я не очень требовательна к тебе. — Рейн повернулась к нему и посмотрела долгим, оценивающим взглядом.

— А мне кажется, наоборот. Ты со всеми шутишь, кроме меня. Даже Стиви со своей дурацкой татуировкой удостоился твоей шутки, я же вижу только…

— Договаривай.

— Ты словно защищаешься от меня. Со мной что-то не так?

— Все в порядке, не надо придумывать лишнее.

— Я не придумываю, а размышляю. Это не имеет отношения к деньгам, поскольку мы уже выяснили, что они достались мне не просто так.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь…

— Я тоже не понимаю, но я терпеливый человек, дорогая. И не успокоюсь, пока не раскушу тебя полностью.

— А разве ты не хотел доверить мне управление своей машиной?

— Хотел.

Рейн отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.

— Ты уверен?

Скотт вышел из машины.

— Не спрашивай меня, иначе я передумаю.

Рейн склонила голову набок. Скотт уже знал, что этот жест означает: она обдумывает какую-то мысль. Он много раз наблюдал это ее движение на съемочной площадке и потом, когда они играли в рулетку…

— Нет, ты не передумаешь. Ты никогда не говоришь того, что не собираешься делать.

— Откуда такие выводы? — Скотту всегда казалось, что он не раскрывал перед ней свои карты.

— Я наблюдала за тобой, пока мы вели съемку.

Вот почему он принял пари Стиви. Это позволит Скотту сохранить равновесие на тернистой дороге, которая вела к Рейн. После первого дня съемки он понял, что увлекся ею, но потребовалось время, чтобы понять, что и она интересуется им.

— Правда? И сделала такой вывод?

— Да, ты очень серьезный человек.

Скотт не смог сдержать улыбки.

— Рядом с тобой, во всяком случае.

— Это намек?

— Да, мэм, это намек. С тобой не приемлю рамок приятельских отношений. Не хочу быть лишь твоим приятелем.

— Хочешь затащить меня в постель?

Она точно определила его намерение, но Скотт был достаточно тактичным человеком, чтобы вот так прямо признаться в этом.

— Это не так. Но полагаю, что, позволив тебе проехать на машине, я смогу поцеловать тебя, когда мы вернемся в отель.

— Мы уже целовались.

— Ну и что?..

— Ты хочешь повторить?

— А ты — нет?

— Я пока не решила. Ты… немного опасен.

— Я абсолютно безвреден, — ответил Скотт. Он еще никогда не встречал женщину, которую бы хотел так же сильно, как Рейн.

— Скажи это моему сердцу, — тихо пробормотала она себе под нос, скользнув за руль.

Рейн вышла из машины перед отелем, бросив ключи Скотту. Она была явно подавлена. Он разбудил в ней так много противоречивых чувств, что ее состояние было близким к панике.

Взглянув на часы, она сообразила, что у нее есть еще сорок пять минут, чтобы успокоиться и подумать о том, что вообще происходит.

— Скотт, мне нужно идти.

— Подожди, — попросил он ее.

— Я не могу.

Рейн повернулась на каблуках и пошла к отелю, понимая, что просто в панике бежит от него. Когда десять лет назад она покидала Атлантик-Сити, она пообещала себе, что больше ни от кого бегать не будет…

Рейн оглянулась. Скотт стоял у своей машины, наблюдая за ней. Что она может сказать? Надо спокойно относиться к происходящему, она справится с собой, сможет возобновить контроль над своим сердцем. А сейчас… Может, немного пофлиртовать, и он никогда не догадается, что творится в ее душе?

— Давай я отдам ключи служащему гостиницы и провожу тебя до режиссерской кабины.

Рейн кивнула и отошла в сторону, чтобы подождать его у входа. Она ненавидела ждать. Еще ребенком Рейн проводила дни, ожидая, когда ее отец закончит очередную партию в покер. Мать она редко видела — та работала на двух работах.

Скотт снова заставил ее почувствовать неуверенность в себе. Она понимала, что теряет контроль над ситуацией. Особенно когда увидела двух помощников режиссера у входа. Черт, ей придется сейчас уйти!

— Все в порядке? — спросил Скотт.

Рейн надвинула на глаза козырек бейсболки и медленно направилась к входу.

— Кажется, я видела помощников режиссера нашего шоу.

— У меня богатый опыт всяческих ухищрений, — успокоил ее Скотт и, прижав девушку к себе, прикрыл широкими плечами. Они прошли через холл и остановились в укромном месте.

— Ну, как?

— Хорошо. — Даже слишком хорошо, мрачно подумала Рейн. Мастер ухищрений!

Рейн попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся с места.

— Что ты делаешь? — спросил Скотт.

— Пытаюсь уйти от тебя, — ответила Рейн и тут же закусила губу. Отлично. Она не собирается показывать ему свою слабость.

— Но почему?

— Мне кажется, ты забираешь у меня всю энергию, — солгала она, но потом совершила ошибку, подняв на него глаза. У него было красивое, классической формы лицо, крепкий подбородок и мужественная линия губ. Губ, прикосновение которых она так хотела почувствовать на своих губах…

Рейн потянулась к нему, потом внезапно осознала, что делает, и резко отпрянула. Возьми себя в руки, приказала себе Рейн, надо объективно оценивать ситуацию. И все же ей так хотелось поцеловать его!

К черту все ее планы! Она хотела, чтобы Скотт целовал ее, хотела, чтобы его руки обнимали ее. Обнимали по-настоящему, а не просто укрывали от любопытных глаз.

— Спасибо, что дал мне проехать на своей машине, — сказала Рейн, молясь про себя, чтобы он переключился на эту тему.

— В следующий раз возьму для нас велосипеды, чтобы мы могли проехать по каким-нибудь потрясающим тропам для велосипедистов.

Рейн вздрогнула. Она предложила поехать в заповедник, потому что там не было шансов встретить кого-нибудь из съемочной группы. Но она не уверена, что может вернуться туда, да еще на велосипеде…

— Ты издеваешься, Скотт? Я могу прокатиться у себя дома в Глендейле. Но я никогда не смогу съехать на велосипеде по горной тропе.

— Тогда придумаем что-нибудь еще. Может быть, я дам тебе проехать на «харлее».

— Мне кажется, что путь уже свободен, — заметила Рейн.

Скотт оглянулся и кивнул, сделав шаг назад. Рейн последовала за ним через прохладный холл гостиницы. Скотт нежно поддерживал девушку под локоть, и Рейн очень нравился этот старомодный жест. Ей также понравилось, как он подстроился под ее шаги. Черт, она слишком много думает о нем!

И именно это ее беспокоило больше всего. Она не хотела, чтобы он нравился ей. Не хотела замечать ни его дружеской улыбки, ни его сексапильности и искала пути отступления к тем отношениям, которые складывались между ними до сегодняшнего дня.

Они подошли к лифту и остановились. Оглянувшись, Рейн почувствовала себя неловко в майке и джинсах — мимо них ходили хорошо и элегантно одетые люди.

В этот момент рука Скотта обняла ее за талию.

— Что ты делаешь? — прошипела Рейн.

— Использую тебя.

— В качестве кого?

— В качестве камуфляжа. Мне кажется, вон те женщины охотятся за мужчинами. — Скотт повернул голову в сторону трех женщин с великолепными прическами и в дорогих нарядах.

Никто никогда, даже по ошибке, не принял бы Рейн за даму из этой группы. Она посмотрела на свои старые кроссовки и джинсы.

— Так ты — следующий в списке их жертв?

— Не хочу показаться нескромным, но мне кажется… да.

Рейн обняла его за талию и притянула к себе поближе. На мгновение ей показалось, что она снова в школе. Только на этот раз Рейн была в объятиях самого сексуального мужчины. Это чувство пьянило ее, пока она вдруг не вспомнила, почему Скотт здесь, рядом с ней. Он вел свою игру, но Рейн участвовала в ней. Удерживая его за узкую талию, она спросила:

— Ну, как?

— Засунь руку в передний карман моих брюк.

Рейн сузила глаза и посмотрела на Скотта. Она устала от игр в прятки, ее утомил внутренний конфликт с самой собой по поводу Скотта.

— Это еще зачем?

— Для большего эффекта. Они поймут, что я — твой и что у них нет ни малейшего шанса.

Рейн сунула руку в карман его брюк, чувствуя тепло его тела через ткань.

— Теперь пониже и…

Рейн выдернула руку.

— Извращенец!

Скотт рассмеялся. У него был глубокий, раскатистый смех, и Рейн была готова наслаждаться им весь день. Именно поэтому необходимо уходить. Она начинает забывать уроки, которые преподнесла ей жизнь. Шулеры — общительные, интересные люди. Именно этим они привлекают своих жертв.

— О чем ты задумалась? — внезапно очень серьезно спросил Скотт.

— Так, ни о чем. — С одной стороны, Скотт был замечательным парнем. И Рейн думала о том, как бы она поступила, если бы все было по-настоящему и не было бы никакого пари, которое он пытается выиграть. Тогда Скотт не заслуживал бы того, что она для него готовит.

Двери лифта открылись, и они вошли. Больше желающих подниматься не оказалось, и когда двери закрылись, они остались одни. Рейн нажала кнопку своего этажа. Она надеялась успеть принять душ, прежде чем приступить к работе, которая продлится всю ночь. Оглянувшись, она поняла, что Скотт наблюдает за ней.

— Что? Что-то не так? Грязь на лице? — Рейн потерла щеки.

Скотт ничего не ответил, просто взял ее лицо в свои руки и немножко приподнял его кверху.

— Ты выглядишь великолепно. Даже слишком для такого мужчины, как я.

— Что это значит? — спросила Рейн, боясь, что знает ответ. Он был мужчиной, который заключил пари, что сможет уложить ее в постель.

Вместо ответа Скотт наклонил голову и прижался к ее губам. Ее губы раскрылись навстречу, и его язык медленно проник к ней в рот. Она понимала, что позволяет ему использовать поцелуй вместо ответа на вопрос. Но ей не хотелось останавливать Скотта.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Губы Рейн имели вкус ветра перед летним штормом. Скотт запустил пальцы в ее волосы и запрокинул голову, чтобы иметь возможность беспрепятственно целовать Рейн. Он обвел большим пальцем овал ее лица, коснулся щеки и медленно стал пробовать ее на вкус.

Скотт провел рукой вдоль спины Рейн и крепко прижал ее к себе. Все его планы по легкому, приятному обольщению рухнули в один миг. Он страстно желал эту женщину. Когда она выгнула спину, он еще сильнее прижал ее к своему телу и увидел, что глаза Рейн закрыты.

Он осторожно прикоснулся губами к ее векам и снова вернулся к губам. Скотт испытывал бесконечную жажду, которую было невозможно утолить. Впервые в жизни он почувствовал, что близок к тому, что давно уже искал и к чему стремился.

Рейн была ниже его ростом и намного меньше. Она дала ему почувствовать себя настоящим мужчиной, который может легко поднять женщину и унести. Он не может лечь с ней в постель, не рассказав о пари, и не может подойти к Стиви и сказать, что передумал.

Рейн отступила и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он знал, что очень настойчиво идет к своей цели, но толкал его на это не Стиви и не их чертово пари. Просто он очень давно хотел Рейн, а она все еще заставляла его ждать.

— По-прежнему не боишься меня? — спросил он. Он не хотел, чтобы она боялась его. Скотт хотел получить возможность узнать, какую роль ему сыграть, чтобы завоевать ее. Не из-за денег, а потому что ему было хорошо с ней.

Рейн покачала головой и осторожно отодвинулась от него. Скотт закрыл глаза и попытался забыть, что им двигает настоящее желание, и сыграть роль. Но это не сработало. Он представлял себе Рейн, лежащую на кровати с разметавшимися по подушке волосами, а ее стройное обнаженное тело ждет его прикосновений…

— Скотт? — окликнула его Рейн мягким и тихим голосом.

— Подожди минутку, — откликнулся Скотт. Его собственный голос прозвучал грубо и гортанно. Скотт заставил себя беззвучно повторять диалоги из последней роли, пока тело снова не стало слушаться его.

Рейн коснулась пальцами его губ.

— Прости… Я не могу пойти на это.

— О чем ты?

Рейн покачала головой.

— Послушай, никому во время шоу нельзя иметь никаких отношений друг с другом, а меня и такой заметной фигуры, как ты, это касается вдвойне.

— Джоэлу абсолютно наплевать на то, что я делаю. И потом, я не такая уж заметная фигура. — Скотту не нравилось, что Рейн права и что у нее была серьезная причина, чтобы отказать ему. Почему она продолжает выстраивать барьеры между ними?

— Он мой босс, а мне, в отличие от тебя, богатей, нужна эта работа.

Скотт почувствовал себя равнодушным хамом. Ему следовало внимательнее отнестись к тому, как их отношения могут отразиться на ее работе. И Стиви уже знает, что Скотт пытается завоевать Рейн. Бесконечные сложности… Скотт обнял Рейн за талию и прижал к себе.

— Не делай из меня испорченную деньгами знаменитость, лишенную сострадания.

— Тогда не веди себя так. Дай мне уйти.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. Не сейчас. Прости, что удерживаю тебя, но мои руки до сих пор дрожат от прикосновений к тебе, и я не готов отпустить тебя.

— Скотт, не надо играть со мной. Я не привыкла играть в твоей лиге и не уверена, что знаю правила.

— Какие правила?

— Правила игры для любовных романов.

— Разве у людей до сих пор бывают романы?

— А ты хочешь более продолжительных отношений?

В ее глазах промелькнуло что-то, он не успел прочесть, только почувствовал, словно это было испытание, и в душе знал, что не пройдет его. Инстинкт подсказывал ему не отпускать эту женщину, потому что он действительно хотел более длительных отношений. Скотт не представлял, сколько они могут длиться, но точно знал, что в обозримом будущем никто, кроме Рейн, ему не нужен.

— Я не уверена, что хочу рисковать своей карьерой из-за тебя.

На этот раз она уперлась руками ему в грудь, и он отпустил ее. Рейн вышла в холл, и Скотт направился за ней, не отрывая взгляда от туго обтянутой джинсами попки. Черт возьми, он все испортил и не знал, как поправить ситуацию.

— Господи, Рейн, тебе надо купить новые джинсы!

— А что такое с этими? — спросила она.

— Они чертовски узкие. — Скотт знал, что это замечание не принесет ему дополнительных очков. Но он прекрасно понимал, что не единственный заметил эту попку, особенно в таких джинсах.

— Не будь пошляком. Это признак низкого интеллекта.

Она, как всегда, была права.

— Ну что ты, я достаточно толковый парень.

— Я не говорила, что ты бестолковый. Просто ты… Интересно, почему же ты идешь за мной? — спросила Рейн, останавливаясь перед дверью своего номера.

— Я говорил уже, что не могу выбросить тебя из головы.

— Это твои проблемы. Скотт.

— Ты просто испугалась.

— Я не хочу заводить… Как мы это называем?

— Пусть будет так, как ты назвала это.

— Хорошо, я не хочу заводить роман, но это вовсе не означает, что я напугана.

— О твоем испуге говорит другое: ты бежишь от всего, что не укладывается в рамки твоей аккуратной маленькой жизни.

Ему показалось, что Рейн сейчас ударит его. Он ждал этого, зная, что зашел слишком далеко. Но Рейн, и в этом Скотт был уверен, необходим кто-то, кто сломает установленные ею рамки.

Рейн нервно сглотнула и повертела в руке ключ от номера.

— Я… Возможно, ты прав. Но я не могу ради тебя рисковать своей работой.

— А если я улажу дела с Джоэлом? Я участвую в этом телевизионном шоу просто по старой дружбе с ним.

— Нет, пожалуйста, никому не говори об этом. Я бы умерла от стыда.

— Ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?

Рейн закусила губу.

— Не хочу, чтобы о нас говорили.

Скотт знал, что допустил огромную ошибку, позволив Стиви заключить с ним пари. Рейн была крайне замкнутым человеком, и он в один миг понял, почему ей так тяжело давалось общение с ним. Она не знала, как ей себя вести, и уж точно никогда не поймет, почему он заключил пари. Теперь уже и сам Скотт не понимал, о чем он, черт возьми, думал в тот момент.

Он потянулся к ней и заключил в свои объятия. Ее голова покоилась у него на груди, и ему хотелось пообещать что-нибудь красивое, как это происходит в романтических фильмах. Но он не герой-любовник, и потом, Рейн рано или поздно узнает о пари.

— Рискни, дорогая, и я обещаю, ты не пожалеешь.

Его предложение оказалось более заманчивым, чем мог себе представить Скотт. Заманчивым в реальном смысле этого слова. Заманчивым, потому что Рейн хотелось забыть об этом ужасном пари и по-настоящему поверить Скотту.

Она закрыла глаза, обхватила его за талию и замерла. Рейн чувствовала запах его лосьона после бритья, грудь его была крепкой и мускулистой, совсем не как у богатого, избалованного красавца. И вообще, подумала она, Скотт скрывает больше, чем кажется на первый взгляд.

Может быть, и про пари она не все знает? Но в данный момент ее это не беспокоило. Рейн на мгновение представила себе, что она не директор телевизионного шоу, звездой которого является Скотт, что она не дочь игрока и что человек, стоящий перед ней, говорит правду.

Внезапно она услышала шум подъезжающего лифта. Рейн не двигалась до тех пор, пока не услышала приближающиеся голоса. И что ей делать? Трусливо сбежать? Это ниже ее достоинства, но она не была уверена, что готова рисковать своей работой. Нельзя, чтобы их видели вместе. Надо забыть затеянную аферу и игру, которую она ведет. Работа главнее.

Она отшатнулась от Скотта.

— Кто-то идет сюда, я должна уйти.

Рейн заметила, как Скотт прищурил глаза. Он знает, что она пытается избавиться от него, подумала Рейн. Она украдкой посмотрела в сторону холла.

— Прогулка была чудесной. Спасибо, что позволил мне порулить «порше».

Скотт покачал головой. — Я хочу закончить наш разговор. Голоса приближались, и в одном из них Рейн узнала голос Джоэла.

— Скотт, пожалуйста.

Он улыбнулся ей так ласково, что она на мгновение почти поверила ему. Почти поверила, что он настоящий и искренний.

— Когда ты так просишь, все что угодно, дорогая.

Он неторопливой походкой пошел по коридору и исчез из виду, и сразу из-за угла появился Джоэл в сопровождении Энди, помощника Рейн.

— Поговорим позже, Джоэл, — сказал Энди, заходя в соседний с Рейн номер. У Рейн затряслись руки, когда она поняла, что они едва не застали ее со Скоттом наедине, и совсем не важно, что они в этот момент делали. Черт побери, она чувствует себя виноватой…

— У тебя есть минутка поговорить со мной? — спросил Джоэл, как только они остались одни.

— Конечно, заходи. — Рейн открыла дверь и впустила его в свой мини-люкс с отдельной гостиной.

Джоэлу было около сорока, это был высокий, красивый мужчина. Но ходили слухи о его нетрадиционной ориентации. Рейн сама лично не замечала этого, но к ней он всегда относился как к младшей сестре.

— Так о чем ты хочешь поговорить со мной?

Джоэл глубоко вздохнул и прошел к окну, выходившему на улицу Лас-Вегаса.

— Я видел тебя сегодня в казино со Скоттом.

— Я могу объяснить.

Джоэл поднял руку, протестуя.

— В этом нет необходимости. Просто сделай так, чтобы дальше флирта дело не пошло, Рейн.

Рейн кивнула. Джоэл перевел разговор в деловое русло, но Рейн никак не могла привести свои мысли в порядок. Она рисковала всем, что заработала упорным трудом, и ради чего? Чтобы что-то доказать Скотту?

Самой себе Рейн могла признаться, что рисковала потому, что он нравится ей. Теперь она понимала, что сделала ошибку. Какие бы ни были у нее намерения, потеря работы не стоит того. День, проведенный со Скоттом, доказал, что она не на шутку увлеклась им, и если она проведет в его обществе еще какое-то время, то влюбится в него.

Спустя несколько минут Джоэл ушел, и Рейн опустилась на пол, положив голову на колени. Что же ей теперь делать? Ее тело все еще дрожало от волнения, вызванного поцелуями Скотта. Она хотела этого мужчину, и ее желание не имело ничего общего с его пари или ее планами наказать Скотта. Чистое сексуальное влечение…

Раздался стук в дверь, и Рейн, еще не открыв ее, знала, что это Скотт. Она затащила его в номер, прежде чем Энди успел открыть свою дверь.

— Джоэл разговаривал с тобой?

— Да, — ответила Рейн, усаживаясь на маленький диванчик, стоявший у окна.

— И что он хотел?

— Ничего.

— Ничего? — переспросил Скотт, присаживаясь к ней — так близко, что она почувствовала тепло его тела через ткань брюк.

Рейн закрыла глаза, но ей стало еще хуже. С каждым вдохом она ощущала его пьянящий запах. Он вытянул руку на спинке дивана и нежно коснулся ее лица кончиками пальцев. Рейн открыла глаза и с удивлением заметила его обеспокоенный взгляд.

— Рейн, ты не очень хорошая актриса, чтобы врать убедительно. Я знаю, он расстроил тебя. Что он тебе сказал?

Рейн покачала головой. Впервые за свою жизнь она врала довольно убедительно, а этот человек посмотрел на нее и увидел… Что? Она не знала. По ее прошлое он не мог разгадать, и ей стало легче.

— Ты не можешь обмануть профессионального актера.

— Я не хочу обманывать тебя. Я просто хочу…

Скотт наклонился и прикрыл ей губы пальцем.

— Расскажи, о чем с тобой говорил Джоэл.

— Он предупредил меня, что я должна держаться от тебя подальше.

— Ага, я так и думал. Что же нам делать? Я буду честным, Рейн. Мне не хочется заканчивать наши с тобой отношения.

Это из-за пари, подумала про себя Рейн. Неужели она и правда стоит пятьдесят тысяч долларов? Эта мысль вызвала у нее чувство отвращения. Она должна дать Скотту возможность высказаться.

Но прежде чем Рейн смогла сказать хоть что-то, он обнял ее и крепко прижал к себе. Никто раньше так не делал.

— Мы решим это, дорогая.

Рейн заморгала, чтобы удержаться от слез. Она чувствовала себя такой защищенной в его руках! Прежде Рейн никогда такого не испытывала. И вот теперь ей надо отказаться от этого?

Рейн посмотрела на Скотта.

— Почему ты здесь?

Он обхватил руками ее лицо. Рейн нравилось, когда он делал так. Скотт был так близко к ней, что она…

— Я здесь, потому что ты заинтриговала меня.

Рейн поднялась и отошла от него к окну. Она смотрела в окно и пыталась убедить себя, что Лас-Вегас — одна большая иллюзия. Все, что случается здесь, не является настоящим. Ничего из происходящего в этом городе не переходит в реальный мир. Лас-Вегас стал для нее домом только на три недели, потом она вернется в Глендейл, к нормальной жизни.

Скотт подошел к ней и стоял просто так, не прикасаясь. Она видела в стекле его отражение, как он смотрит на нее.

— Вот почему я вернулся к тебе в номер.

Рейн ничего не ответила. Она привыкла избавляться от мужчин, демонстрируя свое холодное отношение, но со Скоттом так почему-то не получалось.

— Этот номер не пройдет, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Я не собираюсь уходить от тебя, Рейн. Думаю, нам надо кое-что прояснить.

Рейн повернулась к нему.

— Тогда будь честен. Я не хочу рисковать всем ради того, кто врет мне.

Скотт замер. Неужели Рейн знает больше, чем говорит? Неужели она понимает, что он всегда ведет себя так, как того требует ситуация?

— Это легче сказать, чем сделать. — Скотт провел рукой по волосам и отступил от нее на пару шагов.

— Ты просил меня рискнуть, — напомнила ему Рейн.

Господи, до чего все запуталось! Впервые в жизни Скотт не мог повернуть ситуацию в свою пользу. Красноречие, всегда выручавшее Скотта, покинуло его. Тело горело от желания, и он не мог думать ни о чем, кроме Рейн.

— Я знаю. Я просто…

— Думал, что возьмешь меня своим обаянием?

Скотт улыбнулся, услышав ее слова. Потому что именно на это и рассчитывал. Значит, эта женщина уже хорошо знает его, хотя, с другой стороны, он тоже может заглянуть за ее защитный барьер…

— Обычно это работает безотказно.

Рейн откинула голову и рассмеялась. Скотт почувствовал напряжение внутри, и волна возбуждения стала медленно распространяться по его телу. Сердце гулко застучало в груди, когда он вспомнил вкус ее поцелуев и ощущение ее тела, прижавшегося к нему.

Он хотел ее. Что бы ему ни пришлось делать, кого бы ни пришлось привлекать для этого, он добьется своего!

Она склонила голову набок и смотрела на него. Вот она облизнула нижнюю губу, и Скотт подумал, помнит ли Рейн вкус его губ. Он снова хотел целовать ее. Просто держать в своих объятиях и целовать до тех пор, пока не изведает все тайны ее рта.

— Скотт?

— Что? — откликнулся он, зная, что тело раскрывает все его чувства. Неважно, насколько он хороший актер, ему не замаскировать своей реакции на нее.

— Ты смотришь на меня, словно…

Не словно, а на самом деле он хочет бросить ее на эту кровать и заниматься любовью всю ночь. И даже тогда он не удовлетворил бы свою страсть. Его страсть к Рейн была так велика, что одной ночи не хватило бы.

— …словно я голоден, а передо мной поднос с едой?

Рейн отошла от него и прислонилась к небольшому столу.

— Не уверена, что это удачный комплимент.

— Ну, а как же еще? — Скотт снова приблизился к ней, понимая, что она всякий раз ускользает от него.

— Если ты голоден, все выглядит аппетитно, — ответила Рейн, выгнув бровь, словно приглашая его поспорить.

— Ну, скажем так: я был в магазине, и кроме тебя, ничто не привлекло моего внимания.

— Скотт, тебя мама не учила, что говорить подобные вещи неприлично?

Его мать была бы недовольна, узнав, что он делает в Лас-Вегасе. Скотт также чувствовал, что ей бы понравилась Рейн. Ему нужно подумать, как удержать ее, как сохранить их секрет и как сделать, чтобы Стиви не догадался…

— Моя мать учила меня, что женщинам надо говорить правду.

Скотт посмотрел на часы, зная, что ее ждет работа. Но у них есть еще несколько минут — на поцелуй.

— Ты единственная женщина, которая привлекла меня, Рейн.

— Но ты же видишь — я далеко не модель.

Скотт спрятал улыбку. Поэтому он и желал ее с такой страстью. Ему нравилось, как она выглядит. Она была свежей и натуральной, здесь не было ни силикона, ни пластической хирургии. Просто настоящая стопроцентная женщина. Она не притворялась, находясь с ним рядом, как это делали другие, и не обращалась с ним, как будто он был чем-то особенным.

— Ты прекрасна такая, какая есть.

— Как мне хочется поверить тебе.

— Это легко. Просто поверь, и все. — Самый лучший способ убедить Рейн в том, что он хочет ее, причем не так, как любую другую женщину, — обнять ее покрепче. Но он знал, что она не верит ему. Скотту мешала его репутация плейбоя.

— Если бы я только могла! Но я слышала сегодня ваш разговор с Летицией в гримерке.

— Она замечательная, я ее обожаю.

— Я тоже ее обожаю, но думаю, ты будешь разочарован, мы с ней совсем непохожи.

— Это естественно. Я тоже не похож на того, с кем ты встречалась прежде, дорогая. Я по-разному смотрю на людей.

— Как у тебя это получается? Ты вырос среди прекрасных людей.

— Я вижу за внешней безупречностью пустоту, которая обычно бывает внутри. Не в каждом, конечно. Но я разработал свой собственный способ определять настоящее.

— Поделись со мной, как ты это делаешь.

— Зачем?

— Чтобы я могла проверить это на тебе.

— Дорогая, — Скотт подошел к ней еще ближе. Он посадил ее на стол и встал у нее между ног. Запрокинув голову Рейн, прижался к ее губам. Он чувствовал ее руки у себя на талии и старался не потерять контроль над собой.

Зазвонил ее телефон, и она отодвинулась от него, чтобы взять трубку.

— Монтгомери. — Рейн слушала, что ей говорили, одной рукой гладя его по груди. — Я сейчас буду, прости, забыла о времени. — Положив трубку, она посмотрела не Скотта. — Мне нужно идти. Ты лишил меня душа, Риверс.

— Господи, если бы я только знал! Мы бы все обсудили в ванной!..

— Конечно, — сказала Рейн, прижимая его голову к своей и проводя языком по его губам, — ты не виноват.

Она соскочила со стола и направилась к двери. Скотт последовал за ней.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Последние четыре часа Скотт провел с Хайденом, наблюдая, как он искусно обходит многочисленных знатоков своего дела в казино. Он надеялся отыскать Стиви и отменить пари, но того нигде не было. Как только магазин дамского белья в отеле, принадлежащий Шелби, закрылся, Хайден исчез. Скотт никогда не видел его таким счастливым и таким… живым и активным. Казалось, что Шелби вдохнула в него жизненную энергию. В душе Скотт тоже мечтал о таком счастье, как у Хайдена, но не был уверен, что это может длиться вечно. Из жизненного опыта он знал, что понятие «вечно», как правило, имеет очень короткую жизнь. Кроме того, что-то подсказывало ему, что заключенное пари станет большим препятствием на пути осуществления такой мечты.

Скотт посмотрел на часы и понял, что Рейн сейчас должна как раз заканчивать свою работу. Стараясь сохранять невозмутимый вид, он подошел к видеомонтажной аппаратной и застыл в ожидании у стены.

Первым появился Ричард Вид, главный редактор шоу. Кивнув Скотту, он сказал:

— Ты был сегодня немного несобранным.

Скотт вздрогнул. Он понимал, что это из-за Рейн. Если он не разгадает ее, то в ближайшие несколько дней, вероятно, покинет игру. А сейчас, придя сюда, совершил грубейшую тактическую ошибку. Теперь еще один человек из команды увидел их вместе.

— Мне надо поговорить с директором о завтрашней игре.

— Все что угодно, меня уже нет. — С этими словами редактор направился по коридору, который вел в главный зал казино.

Через несколько минут из монтажной вышла Рейн и остановилась. Ее волосы были собраны в хвост, и только несколько завитков остались на свободе, а очки на носу придавали ей очаровательный вид.

Она сняла их и потерла переносицу, глядя на Скотта. Потом посмотрела в сторону коридора и спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Захотелось снова увидеть тебя. Как насчет того, чтобы немножко поиграть?

— Нет, и Джоэл уже видел нас вместе в казино.

— Тогда можно просто погулять. Только в ночное время можно увидеть настоящий Лас-Вегас.

Рейн повесила сумку на плечо.

— Я не хочу, чтобы кто-то снова заметил нас вместе.

— Я знаю запасной выход из казино. Иди за мной.

— Мне хотелось бы увидеть улицы города. Я думаю включить в каждый эпизод игры интервью, взятое у прохожих на улице.

Она что, думает только о работе?

— Хорошая идея. Но надеюсь, что сегодня вечером мы можем побыть просто Скоттом и Рейн. Я хочу показать тебе свой мир.

— Твой мир? — переспросила Рейн.

У него никак не получалось разгадать ее, и ему это не нравилось. Обычно все ее эмоции лежали прямо на поверхности, именно это и привлекло в ней Скотта.

— Я провожу здесь столько же времени, сколько и в Лос-Анджелесе.

— У тебя есть здесь дом?

— Есть загородный дом на Лейк-Хендерсон. Когда шоу закончится, я возможно, отправлюсь туда на несколько недель, пока не будет работы. Хочешь присоединиться ко мне? — спросил Скотт.

Он видел, как сузились ее глаза и какие-то эмоции отразились на ее лице. Изменилась даже ее осанка, и Скотт понял, что в их отношениях произошло что-то важное. Но не знал, что. Неужели он снова все испортил?

— Может быть. Давай посмотрим, как пройдут эти несколько недель.

— Ты очень осторожна. Почему?

— Повзрослев, я стала очень благоразумной. Думаю, это качество мне не помешает в жизни.

Вскоре они оказались на улице и соединились с людским потоком. Скотту хотелось отказаться от роли гида и развлекать ее историями его буйной молодости, которую он провел с Хайденом Маккензи, Максом Уильямсом и Диконом Прескоттом. Вчетвером они слонялись по Лас-Вегасу, играя в казино, пьянствуя и развлекаясь с женщинами.

Ему хотелось взять ее за руку и представить, что они просто гуляют по вечернему городу, как многие другие пары. Скотт знал, что безобразная правда скоро станет известна, но сейчас, хотя бы на одну ночь, он хотел притвориться. Он также знал, что утром встретится со Стиви и отменит пари. Вот только добиться прошения у Рейн будет непросто.

Она смеялась над некоторыми рассказанными им историями, журила за некоторые, но к тому времени, когда они подошли и остановились у шоу фонтанов, ее рука была в его руке и Скотт чувствовал, что достиг некоторого прогресса в ухаживании за этой осторожной женщиной. Скотт рассказал ей о том, как однажды он и его друзья были задержаны в одном из роскошных люксов казино с шестью девушками и большим количеством выпивки. Комичность ситуации состояла в том, что женщины оказались верующими из Арканзаса и пытались перевоспитать этих четверых молодцев. Алан Маккензи, отец Хайдена, был весьма недоволен.

— И чем закончилась эта история?

— Отец Хайдена отправил нас на работу в казино. Если ты будешь хорошей девочкой, я расскажу тебе, как я раскрыл группу служащих казино, которые воровали из кассы.

— Считай, что я хорошая девочка.

— Ну, что ж, давай посмотрим. Можешь положить руку в передний карман моих брюк, и мы можем начать обсуждение условий.

— Ты всегда первым делом думаешь о сексе?

— Рядом с тобой — всегда. — Ему не хотелось больше врать ей, пусть пари со Стиви будет единственной ложью. Скотту даже стало спокойнее, когда он принял решение больше не лгать.

— Мне кажется, не следует быть таким откровенным.

— А зачем лгать? Это абсолютно очевидно, я хочу тебя.

Рейн улыбнулась, и у Скотта внутри все сжалось. Она обняла его за шею и прижалась к нему. Он почувствовал ее губы на своей шее, а руки Рейн заскользили по его спине.

Все сошлось в одной точке. Весь день он ожидал этого, и вот теперь она обнимает его. Он чувствовал, что надо проявлять сдержанность, иначе все закончится тем, что он, как Хайден или Дикон, захочет просыпаться каждый день рядом с одной и той же женщиной. И не просто с какой-то женщиной, а с Рейн.

Вот только это чертово пари принесет ему много проблем! Но когда Рейн рядом, ни о чем не хочется думать, только ощущать близость ее тела. Скотт скользнул руками под ее футболку и ощутил гладкую атласную кожу спины. Он провел пальцем вдоль позвоночника вверх-вниз, коснулся пояса джинсов и пожалел, что они не могут уединиться прямо сейчас.

Рейн откинула назад голову.

— Этого достаточно?

— Это было великолепно, но недостаточно.

— То есть для рассказа мало?

— Для рассказа? Для какого рассказа?

Рейн рассмеялась, и Скотт понял, что он пропал. Он все больше влюблялся в нее.

Наблюдая за Скоттом, Рейн определила, что игроки в азартные игры бывают разные. Она никогда не замечала этой разницы прежде, отмечая лишь их одержимость игрой и навязчивую идею о большой удаче. Ее отец всегда много обещал, когда срывал куш, поэтому игра ассоциировалась у нее либо с деньгами, либо с их отсутствием.

Конечно, Скотт показывал ей свои лучшие стороны. Но из его рассказов она поняла, что некоторые играют исключительно ради острых ощущений. Ради того, чтобы помериться с кем-нибудь силами и победить.

— Я хочу услышать рассказ о том, как ты разоблачил группу служащих, воровавших деньги из кассы казино.

— А, ты об этом. Работа в охране казино не так увлекательна, как может показаться на первый взгляд. Хотя, когда тебе двадцать один год, это впечатляет.

В его глазах появился блеск, словно он представлял себя в роли холодного и расчетливого копа.

— Тебе когда-нибудь приходилось играть роль полицейского?

— Нет, не приходилось, но я был готов.

— Тебе дали пистолет?

— Нет, и мы, конечно, были разочарованы. Алан поставил нас всех в прачечной и заставил следить за сохранностью униформы.

— Я начинаю думать, что Алан — очень толковый мужчина. Держу пари, что вы все ненавидели это занятие.

— Ты права. Мы с Максом подумывали об уходе. Мы не все время жили в Лас-Вегасе, поэтому вполне могли это сделать. Но нам не хотелось оставлять страдать здесь Дикона и Хайдена.

— Почему нет?

— Ну, потому что это была моя идея — постараться убедить девушек расстаться с безгрешным образом жизни.

— Зачем?

— У нас была идея стать современной шайкой. Спиртное, азартные игры и…

— Разврат?

Скотт вздрогнул. Он выглядел смущенным.

— Не забывай, я был молод.

Рейн покачала головой.

— И тебе пришлось все взять на себя?

— Да. Правда, Алан так и не позвонил моим родителям, и они считали, что я хороший мальчик.

Рейн рассмеялась. Ей было хорошо с ним, легко, но это нарушило все ее планы. Она хотела быть расчетливым шулером, который прилагает максимум усилий, чтобы завоевать доверие и привязанность своей жертвы, а потом обмануть. Но она не могла так поступить, потому что Скотт неожиданно для нее оказался таким искренним. И ее так влекло к этому человеку…

— Через три дня работы в прачечной я кое-что заметил за одним из сотрудников казино, проводивших игру в баккара.

— И что же это было?

— Каждый день он возвращал одну и ту же униформу.

— Что же здесь странного? Ведь это прачечная.

— Дело в том, что им было выдано по три комплекта, а он никогда не возвращал два других. Когда моя смена закончилась, я отправился в зал и посмотрел на него, чтобы убедиться, что я прав насчет униформы. Он действительно был одет в другую форму. Я некоторое время понаблюдал за ним, прежде чем понял, что когда он клал фишки в лоток, то всякий раз несколько штук откладывал себе в карман. Я с трудом дождался окончания его работы и столкнулся с ним лицом к лицу.

— Это было опасно?

— Нет, я сказал, что сдам его Алану, и ему это очень не понравилось.

— Что же он ответил?

— Что мне легко рассуждать о честности, потому что я не нуждаюсь и никогда не пробовал жить на один чек, который Алан выдает каждую неделю.

Рейн поняла, что это звучит как первоклассное надувательство. Ее отец пользовался таким приемом всякий раз, когда его арестовывали за жульничество.

— И ты поверил этому?

— Только на секунду, но Хайден видел, как я покидаю зал, и последовал за мной. Он стал защищать отца и говорить, что работа служащих казино очень хорошо оплачивается.

Рейн взяла его за руку и повела вниз по улице, по направлению к «Химере». Она увидела Летицию и группу женщин из гримерной, выходивших из казино, и хотела уйти отсюда как можно скорее, чтобы их никто не увидел вместе.

— Твоя секретная работа оправдала твои надежды?

— И да, и нет. Она не очень вдохновляла меня, поэтому я никогда не стану заниматься этим. После того как мы сдали того работника, он показал еще на трех сотрудников, которые делали то же самое.

— А почему ты заметил именно этого сотрудника?

— Потому что баккара — моя игра. Я хорошо играю в покер, так как умею обманывать, но по-настоящему обожаю баккара.

— Но почему? — спросила Рейн, зная, что у каждого игрока есть своя игра. Они быстро учатся мастерству в других играх, потому что все время проводят в казино. Рейн начинала понимать, что Скотт совсем другой, он не похож на ее отца. А может, она ошибается? У нее всегда были смешанные чувства по отношению к игрокам.

— Эта игра сложная, и тебе все время приходится думать во время игры.

— Ну не все считают так, как ты. — Рейн произнесла это больше для себя, чем для него. Но она легко представила себе отца, который был сосредоточен лишь на победе и думал только о том, как бы выиграть, а не о том, что будет, если он проиграет.

— Откуда ты это знаешь? Ты даже не знаешь, как играть в рулетку.

— Я знаю. Я просто не хочу играть. О казино и азартных играх я знаю больше, чем ты думаешь.

Скотт свернул с главной улицы в тихое местечко перед водным шоу.

— Откуда? Я знаю, ты не игрок.

— Я не игрок, я дочь игрока.

В «Химере» был небольшой гриль-бар на втором этаже, и Скотт повел Рейн туда. К сожалению, за одним из столиков сидели Ричард и Энди, поэтому Скотт отпустил руку Рейн.

— Я сяду за столик в отдалении и подожду тебя.

Рейн кивнула, давая ему понять, что она услышала его слова. Скотт прошел мимо нее, улыбаясь официантке. Его усадили на его обычное место, вдали от публики, в уединении.

Рейн присоединилась к нему через двадцать минут. Когда она присела на стул, вид у нее был усталый. Скотт обнял ее, и она не отшатнулась, а, наоборот, теснее прижалась к нему.

— Что будешь пить? — спросил он.

— Каппуччино без кофеина, пожалуйста.

Скотт заказал два кофе, печенье.

— Они заметили нас вместе?

— Да, — ответила Рейн, — но я сказала им, что ты был нужен мне, чтобы показать некоторые любимые места в городе. И что я собираюсь проделать то же самое с другими звездами шоу. Так что завтра вечером у тебя будет прогулка с оператором и с камерой. Покажешь ему «свой Лас-Вегас».

— Не возражаю. Я так рад, что ты пошла со мной сегодня вечером.

— Я тоже, — ответила Рейн, сделав глоток кофе.

— Расскажи мне о детстве дочери игрока. Наверно, интересно было находиться среди игроков, делающих высокие ставки?

— Мне не хочется говорить об этом. Лучше ты расскажи мне еще какую-нибудь историю о твоих шалостях.

— Но мне тоже не хочется весь вечер говорить только о себе.

— Большинство молодых людей так и делают.

Она продолжала сравнивать его с каждым, с кем встречалась прежде. Почему она делает это? Он не интересует ее? Или это способ защитить себя?

— Я не большинство. Расскажи, как тебе жилось в детстве?

— Это не очень приятная история. Сомневаюсь, что ты, со своей благополучной жизнью, захочешь услышать ее.

Он взял в руки ее лицо и подождал несколько минут, пока она не переключила на него свое внимание. Он уже не может изменить свое прошлое или свою жизнь. Скотт познал свою долю трагедии и сейчас не собирается извиняться за свой нынешний успех. Понятно, Рейн не хочет отвечать на вопросы о прошлом.

— Это не очень любезно с твоей стороны, Рейн.

Рейн потерлась щекой о его ладонь.

— Я знаю.

— Зачем тогда ты обижаешь меня?

Рейн поцеловала его ладонь.

— Просто я устала.

— И что? — спросил Скотт, стараясь не реагировать на прикосновение ее губ.

— Я становлюсь противной, когда устаю, — ответила Рейн, положив ему руку на бедро.

Скотт едва сдерживал себя от такой близости. Рейн не может быть противной. Она не знает настоящего зла в мире. Даже то, что она росла в семье игрока, не могло испортить ее.

Он наклонился к ней и жадно поцеловал. Для этого ему не надо знать ее прошлое. Ему нравится ощущать Рейн в своих руках. Нравится, как она открывается навстречу его поцелую. Нравится, что она, похоже, так же хочет его, как и он ее.

Скотт с трудом оторвался от Рейн. Ее губы были влажными и припухли от поцелуя, а глаза — сонными.

— Дорогая, моя жизнь не всегда была столь солнечной и счастливой.

— Прости меня, Скотт. Я надеялась, может быть, хоть у кого-нибудь было такое детство, как в комедии с твоим участием.

— У жизни есть и обратная сторона.

— Умом я понимаю это, но очень трудно, глядя на тебя, не чувствовать себя обиженной. Расскажи мне о каких-нибудь отрицательных сторонах жизни Скотта Риверса.

— Зачем?

— Мне хочется знать что-нибудь такое, что больше никто не знает.

— Если я скажу, ты расскажешь мне о своем отце? — Скотт почувствовал, что именно в детстве Рейн кроется ключ к ее сегодняшнему поведению.

— Я не люблю говорить о своем отце.

Скотт представил тяжелую жизнь Рейн с отцом, который все время обманывал кого-нибудь, получал деньги, а потом проигрывал их.

— Его первая любовь — азартные игры. Все, что он делает в своей жизни, — это зарабатывает деньги, чтобы играть.

— Поэтому ты не доверяешь игрокам? — спросил Скотт. Он не зарабатывал игрой себе на жизнь, но в душе был игроком. У него всегда было сильное желание держать пари на что-нибудь, желание рисковать. Вот и на нее он заключил пари. Самое крупное пари в своей жизни.

— Ты прав, Скотт, я им не доверяю.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро Скотту совсем не хотелось вылезать из постели. Но он был профессионалом и поэтому, несмотря ни на что, без пятнадцати девять был на съемочной площадке. Рейн стояла в углу, разговаривая с оператором и помощником режиссера. Волосы ее свободно падали на плечи, и Скотт сразу вспомнил их нежный шелк и вкус ее губ…

В шоу осталось только пять игроков, и сегодня Скотт смотрел на пустое место Брайена. Парень был лучшим игроком на Юго-Восточном побережье, но одна ошибка стоила ему места за столом.

Выбывать из шоу, подобно Брайену, Скотт не планировал, но он целый день никак не мог полностью сосредоточиться на игре. Словно Рейн захватила каждую клеточку его мозга. Он помнил только свои ощущения, когда обнимал ее, и хотел снова остаться с ней наедине, чтобы повторить это…

Ему все хотелось улучить момент и поговорить со Стиви, но рокер постоянно находился в окружении других участников игры, да и его подружка, худосочная модель из Шри-Ланки, не отходила от него ни на минуту.

Скотт старался сохранять спокойствие, когда смотрел на Рейн. Вчера вечером он еле нашел в себе силы, уйти от нее. Даже то немногое, что он узнал о Рейн, не позволило ему выполнить условие пари. Скотт знал, что она никогда не простит его, если что-либо узнает. Но самое ужасное заключалось в том, что Стиви, как только напьется, тут же разболтает об этом пари всему миру.

— Скотт, можно тебя на минутку?

Скотт оглянулся, это был Джоэл.

— Конечно.

Джоэл увел его в сторону, от суеты съемочной площадки. Скотт почувствовал какую-то натянутость в поведении Джоэла и понял, что сейчас услышит от него такое же предупреждение, какое вчера услышала от него Рейн.

— Будешь говорить о неформальных отношениях среди участников съемок? — опередил его своим вопросом Скотт.

— И да, и нет, — ответил Джоэл, потирая шею. — Я знаю, ты оказал мне любезность, согласившись участвовать в этом шоу, но будь осторожен с Рейн.

— Кто-то что-то говорил?

— Да, говорили. И вот что я тебе скажу… Рейн не похожа на других женщин, с которыми ты встречался в шоу-бизнесе.

— Ты думаешь, я этого не знаю?

— Я не уверен. Но зато точно знаю, что ты не дотягиваешь до своего обычного уровня игры, она же смущена, а это на нее не похоже.

— Джоэл, поверь мне, если бы я мог с головой окунуться в игру, то бы сделал это!

Джоэл рассмеялся.

— Просто будь осторожен. Будьте осторожны. Ваши отношения могут все испортить.

Скотт кивнул ему в ответ, и Джоэл ушел. Летиция подала Скотту знак, что пора гримироваться. Он сел в кресло и задумался о том, что ему только что сказал Джоэл. Нельзя допустить, чтобы Рейн потеряла работу.

Его размышления были прерваны знакомым голосом.

— Конечно, ты объяснял мне раньше, но для меня макияж все равно остается женским делом.

Даже не оглядываясь, Скотт знал, что это Хайден. Но шутить с другом у него сейчас не было настроения. Впервые в жизни он не знал выхода из создавшейся ситуации. Скотт никогда не проигрывал, но и ставки на этот раз были, как никогда, высоки.

— Говоришь, я похож на твою жену?

— Ты кажешься каким-то изнеженным. С моей женой ты конкурировать не можешь.

— Мое сердце разбито. Как мне жить дальше?

— Я полагаю, ты вернешься к своей инопланетянке, — сказала, подходя к ним, Рейн.

Она не улыбалась, и Скотт подумал, не предупреждал ли ее Джоэл снова. Скорее всего, да. Черт, ему следовало бы быть более предусмотрительным! Но теперь он не хочет прятать их отношения, а то, что они у них складываются, не вызывает никакого сомнения. Даже Рейн признает это. Он не может позволить ей уйти. Если ему придется покинуть шоу, он готов. Лишь бы не потерять Рейн!

— Мистер Маккензи, что привело вас к нам на съемочную площадку? — спросила Рейн.

— Я надеялся посмотреть здесь игру, так сказать, в натуре.

— Мы начнем съемку примерно через сорок минут. Пожалуйста, оставайтесь.

— У меня совещание, но, возможно, моя жена будет свободна.

— Пусть Сэл внесет ее в список, и мы пропустим миссис Маккензи на съемку. Только ей придется подписать документ о конфиденциальности, вы понимаете…

— Нет проблем. Мой помощник заботится о вас?

— Да, Сэл просто замечательный!

Рейн бросила взгляд на Скотта, и ему показалось, что она хочет что-то сказать.

— Скотт, сможешь зайти ко мне в кабину, когда закончишь здесь?

— Конечно. — Это счастье — хоть несколько минут побыть с ней наедине.

— Спасибо вам, господин Маккензи, за теплый прием. Вчера вечером Скотт показал мне несколько своих любимых мест в Лас-Вегасе, и одно из них — ваш отель. Мы хотим включить некоторые кадры в пашу программу. Вы не возражаете?

— Называйте меня просто Хайден. Мне кажется, это будет здорово. Я скажу Сэлу, чтобы прикрепил к вашему оператору одного из наших менеджеров.

— Спасибо, Хайден. До свидания. — Рейн кивнула им обоим и пошла прочь.

Глядя ей вслед, Хайден тихонько присвистнул от восхищения. Скотт ткнул его локтем в бок.

— У нее чертовски узкие джинсы.

— Нет, они замечательно обтягивают ее попку. Только скажи, и мисс Монтгомери может быть приглашена на ужин в пятницу. — Хайден поправил запонки на манжетах. Это была его своеобразная манера, и Скотт часто имитировал Хайдена, когда хотел выглядеть настоящим аристократом.

— Иди к черту, Хайден! Мне не нужна твоя помощь в вопросах с женщинами.

— Уверен, что не нужна? Я помог Дикону заполучить Кайли.

— Лжец. Ты почти развел их.

— Ну откуда я мог знать, что женщины не любят, когда на них держат пари!

Да, представить только!.. Как будто он не знал, что женщины просто выходят из себя, когда мужчины совершают подобные глупости. Кайли была мягкой, совсем не похожей на Рейн. Вот Рейн-то как раз наверняка отомстит ему, если он не разрулит ситуацию.

— Кайли тяжело переживала, когда узнала?

— Ты слышал от Дикона. Она вышла за него замуж, а потом оставила через несколько дней. Эту ошибку я больше не повторю.

— Но она простила его?

У Хайдена зазвонил телефон, и он так и не ответил.

— Мне надо идти. Я буду сегодня вечером в казино, если захочешь снова поболтать…

Скотт кивнул, наблюдая, как уходит Хайден. Черт, он уже миллион раз пожалел о той минуте, когда согласился на это пари!

Он тут же отправился искать Рейн. Как же завоевывать ее, чтобы при этом никто не знал об их отношениях? У Скотта, конечно, сложилась определенная репутация, и Рейн непременно пострадает, если он будет играть не по ее правилам. Скотт потер от досады шею, приближаясь к двери режиссерской кабины. Пусть он даже потеряет репутацию, лишь бы это помогло удержать Рейн.

Рейн не знала, что делать. Ей хотелось прояснить со Скоттом все до конца, заставить его признаться в споре, и, может быть, потом начать все с чистого листа.

— Привет, красавица! Ты хотела меня видеть?

— Хотела, — Рейн затащила его в кабину. — Тебе уже прицепили микрофон?

— Нет пока.

Это хорошо, подумала Рейн. Она не хотела, чтобы кто-то слышал их разговор. Всю ночь она думала только о Скотте и наутро чувствовала себя разбитой и раздраженной. Если он сегодня проиграет, то больше не будет участвовать в шоу, и она не потеряет работу, закрутив с ним роман.

— Я видела, с тобой разговаривал Джоэл. Что он хотел от тебя?

— То же, что и от тебя.

— Я так и думала. Каковы твои шансы на победу сегодня? — спросила Рейн?

— Я предчувствую удачу, — сказал Скотт, прислоняясь к стене и складывая на груди руки.

— Прямо как за игрой в рулетку? — вопросительно посмотрела на него Рейн.

— Очень смешно.

— И я так думаю!

Скотт обошел кабину, коснулся режиссерского пульта, камер и мониторов.

— Рулетка — это риск. Покер — наука. Хочешь попытать удачи за столом игры в покер?

Рейн думала об этом. Однажды, еще в школе, она выиграла достаточную сумму денег, чтобы оплатить их с матерью поездку в Нью-Йорк. Но это было давно.

— Нет, не буду испытывать удачу. Я хочу быть той единственной женщиной, которая может сказать, что победила Скотта Риверса.

— Ты хочешь, чтобы я проиграл? — спросил Скотт. Он перестал забавляться с оборудованием и повернулся к Рейн. На какую-то минуту ей показалось, что он не знает, какую роль ему следует сейчас играть, и хочет узнать ее мнение как режиссера.

— Не совсем так, но твое самолюбие не пострадает, если ты однажды не выиграешь, — тихо сказала Рейн. Если бы она собиралась обмануть Скотта, сказала бы другие слова. Она бы подыграла ему, чтобы он, как всегда, почувствовал себя богом среди людей.

Скотт наклонил голову в сторону, потом произнес:

— Когда я рискую, мне всегда сопутствует удача.

— А в любви? — Рейн сама не знала, почему задала ему такой вопрос. Наверно, это крепко засело в ее мозгу. Она влюбилась в него, стоит уже в этом признаться. Вчера вечером она лежала в своей кровати, расстроенная и взволнованная его поцелуями, и страдала, что его нет рядом.

— Я думаю, что любовь — лотерея, — произнес Скотт таким мрачным тоном, что Рейн поняла: она близка к разгадке.

— Как это? — спросила она, желая узнать побольше. Рациональная часть ее мышления предупреждала, что не стоит слишком привязываться к Скотту. Не верить его открытости и тому, как он разговаривает с ней. На кону большие деньги, а он сам только что сказал, что не любит проигрывать.

— Мои родители замечательные люди. У меня есть несколько близких друзей. Но когда речь идет о конкретной женщине… Скажу просто, мое сердце однажды было разбито.

— Правда? — Рейн была удивлена, что он признался в самом сокровенном. А у нее самой хватит смелости рассказать о своем романе с Полом Сантьяго, молодым актером? Только что окончив колледж, Рейн думала тогда, что наконец начинает настоящую жизнь с новой работой, новым приятелем. Но Полу были нужны только ее связи, и когда он стал пользоваться ими, сразу же ушел. Самое печальное, что она не испытала никакого сожаления. Может быть, она в этом действительно похожа на своего отца? Тот никогда не чувствовал угрызений совести, ни когда причинял ей боль, ни когда она, уезжая от отца в последний раз, сказала, что не вернется. Конечно, Рейн по-прежнему посылала ему деньги, может, поэтому его не слишком волновало, что они не видятся…

— Хочешь услышать чудовищные подробности? — спросил Скотт.

Да, ей хотелось узнать все подробности, чтобы понять, чем он живет. Она хотела быть уверена, что перед ней не плейбой, который ухаживает за ней ради денег.

— Ты, правда, расскажешь мне? Не побоишься выглядеть неудачником?

Скотт рассмеялся.

— Если хочешь узнать о моем разбитом сердце, я расскажу тебе. Но только тебе. И, может быть, ты пожалеешь меня.

— Теперь я понимаю… Прости, не хочу ничего слышать о твоих бывших любовницах.

Скотт приблизился к ней. Она почувствовала запах его лосьона, и ей захотелось вдохнуть поглубже, чтобы навсегда запомнить этот аромат.

Рейн хотела крепко обнять его и почувствовать силу его объятий. Только в его руках она чувствовала себя защищенной.

— А как ты? Твое сердце когда-нибудь было разбито? — тихо спросил Скотт.

Рейн не хотелось говорить на эту тему. Во всяком случае, не сейчас. Не с ним. Ей хотелось, чтобы он поверил: она всегда такая холодная и невозмутимая, как на съемочной площадке.

— Со мной это случалось не один раз.

— Правда? Ты производишь впечатление человека, который никогда не позволит мужчине разбить сердце более одного раза.

— Ты нрав, это был один мужчина. Остальные проблемы связаны с отцом и братом. Но я уже научилась не верить их обещаниям.

— И что же они обещали?

— Бросить играть. Начать жить нормальной жизнью.

— Поэтому ты научилась не верить ни одному мужскому обещанию? Ну что ж, в таком случае я не буду тебе ничего обещать.

Рейн молчала. Она так хотела верить искренности, звучащей в его голосе, его открытому взгляду, который обещал защиту…

— В чем дело, дорогая? — спросил Скотт.

— Все в порядке, — ответила Рейн.

Скотт вплотную подошел к ней и обнял за талию. Рейн нравилось ощущать его прикосновения, и она теснее прижалась к нему. Закрыв глаза, она представила, что они не на телевизионном шоу, а все это происходит по-настоящему.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Удерживая Рейн в своих объятиях, Скотт старался не забывать, что он джентльмен, а не буйный сексуальный маньяк. Но он так хотел эту женщину! Ее близость разожгла в нем опасный огонь, который грозил перечеркнуть все его благие намерения.

И как же пари, которое он заключил? Всего несколько слов положили бы конец всем его мучениям, но теперь было слишком поздно.

— Я осуждала тебя, потому что у тебя нет настоящей работы, как у Стиви.

У него была настоящая работа, но он никогда не объявлял об этом. Скотт знал, что лучше, если все будут видеть в нем только плейбоя. Такая позиция позволяла ему делать свою работу без вмешательства посторонних.

— Я руковожу благотворительным фондом.

— Это правда? Я не знала. Чем ты занимаешься в этом фонде?

— Я исполнительный директор, а это означает, что я отвечаю за основную текущую деятельность.

— Со сцены? — ехидно спросила Рейн. Ей нравилось подтрунивать над ним, и надо сказать, он был первым, кто не очень-то противился этому.

— И со сцены, и с яхты. Где бы я ни был. У меня есть очень активный и ответственный помощник, благодаря которому я всегда в курсе тех проектов, над которыми мы работаем.

— А над чем вы работаете сейчас?

Скотт поиграл кнопками на режиссерском пульте.

— Детская больница в Орландо для малообеспеченных семей.

— Ты меня поразил, — сказала Рейн, беря наушники.

Скотт ничего не сказал в ответ, потому что она впервые проявила интерес к тому, чем он занимается. Исполнительный директор — это почетно. В этом образе он соединил несколько характеров, основываясь главным образом на своем друге, Максе Уильямсе, который с двадцати одного года руководит своей компанией.

— Добавить нечего? Я думаю, что начинаю понимать тебя. Скотт. Ты много говоришь о ничего не значащих вещах, но стоит мне только подобраться слишком близко, как ты сразу замолкаешь.

— Думаю, я тоже тебя знаю, — ответил Скотт, не желая останавливаться на том, что ей стало известно. Он поймал ее за запястье и прижал руку к своей груди. — Я знаю, ты — спящая красавица и, чтобы разбудить тебя, одним поцелуем не обойтись.

— Ты веришь в сказки?

— Верю. А ты? — спросил Скотт, потому что прямо сейчас он вспомнил одну сказку, где дело зашло дальше целомудренного поцелуя.

— Возможно, но я удивлена, что ты в них веришь.

— Моя мать — учитель литературы, и она читала мне все подряд.

— Включая сказки?

— Ну, конечно. И всю женскую фантастику, и тому подобное. Она либеральная феминистка.

Которая была бы возмущена, если бы узнала, что ее сын заключил пари на женщину, подумал Скотт и отвернулся, чтобы Рейн не могла видеть его виноватое лицо. Он снова поиграл с кнопками на пульте и случайно нажал одну. Кабина заполнилась голосами.

— Вчера вечером я видел, как они вместе заходили в ресторан, но потом разделились. — Скотт узнал голос Энди.

— О, господи, они говорят о нас! — изумленно выдохнула Рейн.

Скотт снова нажал на кнопку и повернулся к Рейн.

— Как это возможно? У Энди ведь нет микрофона?

— Микрофоны установлены по всей комнате, чтобы можно было писать разные звуковые треки и вырезать то, что не нужно.

Неужели она слышала их разговор со Стиви? Скотт оглянулся, внимательно изучая ее лицо. Надо обо всем сказать ей сейчас. Попросить прощения, пока все не зашло слишком далеко, и объяснить, что он не хотел ничего дурного, это была просто шутка.

— Ты когда-нибудь слышала что-нибудь такое, что предпочла бы не слышать? — спросил Скотт, не зная, как перейти к главному.

— Только что, — ответила Рейн.

— Они просто сплетничают. Мы не сделали ничего постыдного.

Скотт посмотрел на кнопку, потом на площадку для съемок. Энди стоял на том же месте, где в тот день стояли они со Стиви, когда заключали пари. У Скотта все сжалось внутри: она должна все знать!

На площадке с самого начала все не заладилось. Лори Эндрюс вырвало, и приглашенный врач, от которого ждали диагноза «пищевое отравление», вместо этого сообщил Лори, что та беременна. Новость стала полной неожиданностью для женщины, и она попросила на остаток дня выходной, чтобы осмыслить новость.

Кроме того, Рейн беспокоило, что сегодня утром в кабине Скотт, кажется, догадался, что она слышала о пари. А может, он все же надеется, что она не слышала их со Стиви разговора? Время молчания подходит к концу. Ей необходимо что-нибудь предпринять — и поскорее.

У съемочной группы был очень плотный график, в котором не предусматривались дополнительные съемочные дни. Поэтому после короткого разговора с Джоэлом было решено, что выходного никто устраивать не будет. Рейн попросила всех вернуться для съемки в восемь вечера. И Лори, и все остальные участники остались довольны таким решением.

Около часа Рейн провела со съемочной группой, давая им дополнительные указания в отношении вечерней съемки. Одного оператора она попросила спять интерьеры отеля. Другой оператор отправился со Стиви по его любимым уголкам Лас-Вегаса. Наконец все разошлись, и Рейн осталась на площадке одна.

Она впервые в жизни очень остро почувствовала свое одиночество. Ей хотелось поискать Скотта и провести время с ним, но о них уже и так вовсю шли разговоры среди участников игры, и их надо было прекратить. Рейн перебросила сумку через плечо и направилась к холлу гостиницы.

У входа она заметила Скотта, разговаривавшего с группой людей. Заметив ее, он пошел навстречу.

— Что ты делаешь? — спросила Рейн, оглядываясь вокруг.

— Жду тебя.

Возможно, теперь она не так одинока. Она понимала, что нравится ему, и сейчас хорошо бы было воспользоваться этим в своих целях. Но Скотт был так искренен, что ее сердце противилось — нельзя было обманывать влюбленного мужчину.

— Если у тебя нет никаких планов, я хотел бы пригласить тебя на прогулку на своем «харлее».

— Мне кажется, это не очень хорошая идея.

Скотт согласно кивнул, словно понимал некую глобальную истину.

— Нервничаешь, что нас опять увидят вместе или что останешься со мной наедине?

— Почему я должна нервничать из-за этого?

— Потому что мы не собираемся оставаться в казино, где тебя отвлекают и постоянно мешают. Я говорю о том, что мы целый день будем одни.

Если честно, то это обещало райское блаженство. Может, на остаток дня забыть о пари, мужчинах и игроках?

— А если ты окажешься скучным? Мне следует подумать.

Скотт обнял ее за талию.

— Этот нахальный ротик только что накликал беду.

— Да ты что! И что ты собираешься сделать? Отшлепать меня, что ли?

— Может быть, — ответил Скотт, взяв ее за руку и увлекая за собой в сторону гаража.

Скотт взял ее сумку и положил в багажное отделение мотоцикла, а ей передал шлем. Рейн надела шлем и уселась на мотоцикл так ловко, словно всю жизнь делала это. Рядом со Скоттом ей хотелось перестать прятаться и притворяться.

— Хочешь посмотреть мое любимое место на Лейк-Хендерсон?

Рейн знала, что речь идет о чем-то более важном, чем просто прогулка в его любимое место. Она глубоко вздохнула и признала, что не хочет дурачить этого мужчину. Она хотела его с такой силой, с которой не хотела еще никого. Но Рейн боялась. Боялась поверить в Скотта. Боялась, что повторится ее прежняя жизнь. Боялась оказаться обманутой.

— Дорогая, что мне нужно сказать, чтобы ты ответила так, как я хочу?

— Скажи, что это не просто лёгкая добыча для тебя.

Скотт тихо выругался и отвернулся от нее на минуту. Ее слова зацепили его гораздо сильнее, чем она того хотела.

— Черт возьми, женщина, ты баламутишь больше…

— Чем я того стою?

Скотт повернулся к ней.

— Разве я так сказал?

— Нет, прости. Просто я бываю злой и невоздержанной на язык.

— Дорогая, я знаю это лучше. Неважно, что ты могла слышать, но я никогда не буду к тебе так относиться.

Говорил ли он об обычных слухах или страховал себя на тот случай, если она слышала их разговор со Стиви? Определить это было очень трудно, и поскольку предполагалось, что она не слышала о пари, Рейн не знала, что ответить.

Она слезла с мотоцикла и, подойдя к Скотту, обняла его за талию и положила ему голову на плечо.

— Я не разбираюсь в таких вещах. Мне хочется поехать с тобой, но я не уверена, что готова к этой поездке.

Скотт взял ее за запястья, шершавыми пальцами погладил кожу.

— Дорогая, я возьму только то, что ты готова подарить мне.

Рейн крепко сжала его.

— Тогда поедем, посмотрим твой дом.

Она опустила руки и позволила ему надеть себе на голову шлем.

— Ну вот, теперь ты готова, и никто не узнает тебя.

Рейн была тронута. Он надел свой шлем, они оба сели на мотоцикл и направились из искусственного мира Лас-Вегаса в реальный живой мир Лейк-Хендерсона.

Рейн крепко прижалась к спине Скотта и позволила себе отключиться от реальности, в которой жила и которую знала. Она давно не позволяла себе расслабиться с человеком, который ей действительно нравится. Она заслужила этот день. Потом, конечно, наступит день расплаты, а сейчас она будет просто наслаждаться обществом Скотта.

Дом Скотта был построен на бepeгy озера. Это был двухэтажный особняк из деревянного бруса и стекла. Настил вел к бассейну, а тропинка от дома спускалась к озеру. Около небольшого причала стояли катер, два водных мотоцикла и катамаран. Рейн была немногословна в дороге, и теперь, когда они стояли в гостиной, Скотт не знал, как начать разговор.

— Мне нравится этот дом. Он чем-то немного похож на деревенский.

— Спасибо, это мой дом. Я никому больше не позволяю приходить сюда.

— Так ты привез меня в свое убежище?

— Да, нам ведь нужно побыть одним, а здесь меня никто никогда не находил.

— Спасибо, Скотт.

— Для тебя — все что угодно.

— Весь мой дом поместился бы в твоей гостиной.

— Мне кажется, здесь уютно.

Рейн рассмеялась.

— Намек понят. Я не ожидала, что здесь все так просто и уютно. Я думала, что увижу холодное, красивое строение, в котором как будто никто не живет. А на самом деле чувствую себя здесь очень комфортно.

Скотт был рад. Он хотел, чтобы Рейн расслабилась и забыла про свою осторожность. Он распахнул стеклянные двери.

— Хочешь прогуляться?

— Просто прогуляться? Не слишком ли это банально для тебя?

— Лучше помолчи, дорогая, твой язык тебя погубит.

— У меня другое мнение на этот счет. Признайся, тебе нравится, когда я над тобой подтруниваю, потому что все остальные воспринимают тебя очень серьезно. Они всегда стараются доставить тебе удовольствие или льстят, чтобы завоевать твое расположение.

— Но только не ты, — вставил Скотт.

— Да, я этого не делаю, потому что меня не поразила ни твоя слава, ни твои миллионы.

Рейн обошла гостиную, останавливаясь возле картин на стенах. Автором двух из них был друг Скотта, только создающий себе имя в мире искусства.

— Кто автор этих работ? — спросила Рейн. Она хотела прикоснуться к холстам, но что-то остановило се.

— Это Том Дженнер. Рейн, мы не в музее, ты можешь прикоснуться к картине, если хочешь.

— Я никогда не слышала этого имени. А к картине прикасаться страшно, этот шторм как настоящий.

Скотт подошел к ней и встал рядом.

— Скоро ты услышишь имя Тома. Эту картину я приобрел в Денвере в прошлом году.

На картине был запечатлен Нью-Йорк, на который обрушился сильный шторм. Именно шторм в первую очередь привлекал взгляд.

— А почему эта работа висит у тебя здесь? Что тебя так притягивает в ней?

Скотт обдумывал ее вопрос несколько долгих минут, изучая картину, пытаясь определить свою истинную реакцию и решая, что сказать Рейн. Обнажать свои эмоции ему не хотелось, это не соответствовало его сегодняшней роли. Он должен быть легким, сексуальным, веселым. Но Рейн всегда так искренне реагирует на неожиданности.

— Обещаешь, что это не попадет в прессу?

Рейн подняла руки.

— Торжественно клянусь!

— Когда я смотрю на эту картину, всякий раз вспоминаю, что в мире есть вещи гораздо важнее больших городов и денег.

Рейн обняла его за талию, скользнула рукой в передний карман его брюк, как он просил ее накануне.

— Это…

— Что?

— Ты намного содержательнее, чем я думала о тебе. Кажется, я наконец увидела настоящего Скотта, а не ту роль, которую ты все время играешь.

Скотт обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Я не знаю, существует ли настоящий Скотт.

Выражение ее глаз смягчилось. Она смотрела на него, как на героя. А он никогда не был героем. Он хотел предупредить Рейн, что в нем нет ничего настоящего. Он всегда был лишь символом на кинопленке. И больше никем.

— Существует. И он очень хороший человек.

— Хороший? Я привез тебя сюда, чтобы соблазнить.

— А разве это плохо? — Рейн протиснула свою руку поглубже к нему в карман и ощутила его напряженную плоть, другая рука коснулась молнии на брюках. — Можно? — спросила она.

— Мне кажется, я умру, если ты не сделаешь это, — прорычал в ответ Скотт.

Рейн щелкнула застежкой на ремне и потянула молнию вниз. В то же мгновение Скотт подхватил ее на руки и понес через холл в спальню.

Здесь они станут одним целым. Вдали от ярких огней Лас-Вегаса с его сумасшедшим ритмом, казино и игроками. Вдали от любопытных глаз, которые угрожали бы ее карьере. Вдали от всего, за исключением реального мира, в который Скотт даже и не мечтал попасть. Но рядом была Рейн, и он впервые почувствовал себя настоящим.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Скотт поставил ее на ноги рядом с кроватью. Рейн поняла, что ее собственная игра закончилась еще в заповеднике, и сюда она ехала, уже ни в чем не сомневаясь.

— Сними свою рубашку, дорогая.

У Рейн дрожали пальцы, когда она коснулась рубашки и начала расстегивать ее, обнажив пупок. Скотт коснулся ладонью гладкой кожи, и Рейн вздрогнула от этого прикосновения, желая большего. Она хотела, чтобы он ласкал ее, не останавливаясь ни на минуту. Но она боялась сделать что-нибудь не то и нарушить этот чудесный момент. Последний раз она занималась сексом в спешке, это был способ распрощаться с Полом. Она очень тяжело переживала то расставание и надеялась, что со Скоттом все будет проще.

— Ты хочешь стать моей?

Рейн мечтала об этом, забывая обо всем на свете. Она помнила его глаза, руки, его объятия и поцелуи… Она кивнула.

Скотт взял в ладони ее лицо и поцеловал, его поцелуй был нежным и сладостным.

— Скажи это громко, чтобы потом не было сомнении.

— Я хочу быть твоей.

Он коснулся пальцем ее губ.

— И сделаешь все, о чем я тебя попрошу.

Рейн колебалась. Она не считала себя искушенной в вопросах секса.

— Я постараюсь. Что ты задумал? Думаю, тебе следует знать: я строго придерживаюсь миссионерской позы.

— Мы немного расширим горизонты твоих познаний. Но только если ты согласна делать то, что я попрошу.

Рейн глубоко вздохнула и кивнула.

— Я согласна.

Скотт нежно поцеловал ее и отступил в сторону. Сложив руки на груди, он осмотрел комнату. На окнах не было занавесок, они смотрели прямо на озеро.

— Отойди от окна и сними свою рубашку, — сказал он, проходя через комнату к стоящему в углу стулу со спинкой из перекладин. Он перенес его в центр комнаты и сел прямо перед ней.

Рейн расстегнула до конца рубашку и бросила ее на пол у ног Скотта.

— Подними рубашку, сложи ее и положи на комод.

Рейн удивленно подняла одну бровь, но сделала так, как он просил. Раздетая до пояса, она чувствовала себя более уязвимой, чем предполагала.

— Теперь ты, Скотт, — сказала Рейн.

Он на мгновение задумался над ее просьбой, потом встал и расстегнул рубашку, обнажая мускулистую грудь. Рейн шагнула ему навстречу, скользнула руками по груди.

— Кто сказал, что ты можешь прикасаться ко мне? — спросил Скотт суровым тоном, но бьющаяся у основания шеи жилка говорила о том, что ему нравится это.

— Нельзя? — невинно спросила Рейн, проведя пальцем по груди вниз, туда, где выступала его напряженная плоть.

Скотт поймал ее за руку и весь замер от ее прикосновения.

— Еще рано. Сними свой лифчик.

— Скотт…

— Мы же решили, что, здесь я несу ответственность за все. Сними лифчик, чтобы я мог насладиться твоей прелестной грудью.

Рейн медленно сняла ажурную деталь женского гардероба. Она видела, как он в восхищении затаил дыхание, и, поддразнивая его, бросила ему лифчик. Скотт поймал его и положил на комод.

— Как ты прекрасна! — воскликнул он, прижимая ее к себе.

Сердце Рейн ухнуло куда-то вниз живота, соски затвердели. Слегка отстранив ее, Скотт провел пальцем вдоль ложбинки между ее грудей, очертил сначала один сосок, потом другой. И по очереди прильнул к ним губами. Рейн, откинув голову, откровенно наслаждалась своими ощущениями. От возбуждения кровь так и бурлила в ее жилах.

Спустя мгновение Скотт расстегнул ее джинсы и потянул их вниз вместе с трусиками. Потом опустился на колени, чтобы снять с нее обувь.

Она бесстыдно позволила ему освободить себя от одежды, а его руки прошли весь путь — от щиколоток до внутренней поверхности бедра. Он умело и уверенно ласкал ее, и ласки становились все настойчивее и интимнее. Рейн выгнулась, задыхаясь от наслаждения, балансируя на грани экстаза. Она уцепилась за его плечи, и весь мир поплыл куда-то.

Скотт резко вскинул голову, пружинистым движением поднялся на ноги и в мгновение ока разделся. Потом сел на стул и быстро открыл пакетик с презервативом.

— Рейн, иди сюда, ты нужна мне.

Рейн села к нему на колени лицом к лицу, и Скотт смотрел ей прямо в глаза. Она жаждала его с не меньшей силой, чем он ее.

Немного приподнявшись, Рейн позволила его напряженной плоти войти в нее и, закусив губу, медленно опустилась. Скотт глухо застонал. Рейн прижалась к его плечу и начала медленно двигаться. Его губы покрывали поцелуями ее плечи, медленно спускались вниз к груди. Рейн прижалась к нему всем телом, царапая его спину.

Их тела стали медленно двигаться в едином ритме, то нараставшем, то вдруг замедлявшемся. Когда наконец наступил долгожданный момент, весь мир куда-то рухнул, и они испытали состояние блаженного умиротворения.

Рейн в изнеможении положила голову на плечо Скотта. Ей казалось, что она нашла нечто такое, от чего вряд ли когда-нибудь сможет отказаться. Это пугало ее, потому что она не могла противостоять этому человеку. Она только и делала все это время, что старалась не влюбиться в мужчину, который может причинить ей боль.

Скотт отнес Рейн в кровать и накрыл простыней. Она следила сонными глазами, как он направляется в ванну. Когда он вернулся, она спросила:

— Когда мы сможем повторить?

— Что это у тебя на уме? — лукаво спросил Скотт и с трудом перевел дыхание. До чего сильно желание обладать этой женщиной! Быть уверенным, что она ни разу не вздохнула без него, что ни разу не закрыла глаза, не увидев его лица…

Рейн стала ласкать его плоть, с трепетом прикасаясь к нежной коже, и с восхищением наблюдала, как напряглись и отвердели его мышцы.

— Не уверен, что это хорошая идея, — простонал Скотт, беря с тумбочки очередной презерватив. — Рейн, что ты со мной делаешь? — прохрипел он и, уложив молодую женщину на спину, вошел в нее.

Мощный ритм его крепкого тела привел Рейн к новым, неизведанным вершинам экстаза, оставив ее совершенно без сил, зато полностью удовлетворенной.

Рейн настолько идеально подходила Скотту, что он встревожился, сможет ли когда-нибудь отпустить ее. Хотя прекрасно понимал: существует реальная возможность, что она уйдет, как только узнает о его поступке.

Ему надо привязать ее к себе. Он использует секс и очарование, все, что есть в его арсенале, чтобы влюбить ее в себя, прежде чем ему придется рассказать ей правду.

Рейн была первой женщиной, которую он привез сюда. Он даже не мог себе представить, как она дорога ему. Находясь с Рейн, Скотт так и не смог подобрать себе нужную роль. Он не мог быть покорным, это противоречило его характеру и его личности. Отличный актер, он мог притворяться с кем угодно, но не с Рейн.

— Знаешь, когда я думаю, что хорошо бы побыть самим собой и выйти из образа, я несу всякую ерунду.

Рейн прикоснулась к его лицу дрожащими пальцами. Хотя прикосновение было совсем легким. Скотт почувствовал ее дрожь. Казалось, что Рейн видит насквозь все хорошее и плохое, что в нем есть.

— Все ошибаются. Это делает нас человечными и настоящими. Ведь наша встреча — не голливудский сценарий.

— Я знаю, — ответил Скотт. Это пугало его, он не знал, как себя вести. Ему хотелось быть с ней настоящим Скоттом Риверсом, настоящим человеком, таким, какого она еще не встречала в своей жизни. Не игроком и мошенником, хотя эти роли ему удавались лучше всего.

Он знал, что ничего в жизни не дается легко. Разве не об этом ему много раз говорили его родители? Но только теперь Скотт понял, что они имели в виду.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вернувшись на съемочную площадку, Рейн с головой окунулась в работу. Со Скоттом они расстались у лифта в гараже, и она отправилась к себе в номер принять душ и переодеться. Когда она пришла на съемочную площадку, помощник директора, Энди, уже был там.

— Как Лори?

— Хорошо. Прилетает ее дружок, и они собираются пожениться в конце съемок шоу.

— Я договорюсь с Джоэлом, чтобы снять свадьбу. Возможно, часть расходов шоу возьмет на себя.

— У тебя сегодня вечером после записи встреча с Джоэлом, там и поговорите. А я разговаривал с Сэлом — отель тоже примет в этом участие.

— Здорово! Для зрителей это будет хорошим подарком.

Они закончили разговор, и Энди отправился проверить, загримировались ли участники. Рейн вернулась к себе в кабину посмотреть, все ли заняли свои места. Скотт улыбался ей, но больше никак не проявлял себя.

К концу вечера из игры выбыл Джуниор Макмиллан. Было уже почти одиннадцать часов вечера, а Рейн еще предстояла встреча с Джоэлом. Выйдя из режиссерской кабины, она увидела Скотта, который тихо беседовал о чем-то со Стиви. Как бы ей хотелось услышать, о чем они говорят! Наверное, Скотт забирает свой выигрыш. Рейн внезапно почувствовала себя маленькой и беззащитной. Она повернулась, чтобы поскорее уйти, и столкнулась с мужчиной, который удержал ее от падения.

— Спасибо, — сказала Рейн. Перед ней стоял ее исполнительный продюсер и босс, Джоэл.

— Не стоит благодарностей, ты в порядке?

— Да, все хорошо. Я кое-что вспомнила и вернулась, чтобы поговорить с тобой. — Ей хотелось перевести разговор в деловое русло и не касаться личной жизни.

— Можем поговорить в монтажной, — ответил Джоэл.

Они прошли через короткий коридорчик в комнату, оборудованную под монтажную. Здесь они обсудили предстоящую свадьбу Лори и решили, что не будут принимать в этом участия, чтобы их не обвинили потом в особом расположении к одному из участников шоу.

— Мы можем сделать несколько кадров и выпустить их в эфир, но только если она победит и в самом конце программы, — сказал Джоэл.

Каждому игроку давалось время выступить перед камерой и сказать, почему, по его мнению, он проиграл.

— Если она проиграет, — продолжил Джоэл, — то мы можем обыграть это. Дескать, не повезло человеку в карты, зато повезло в любви, ну и всякая такая чепуха.

— Звучит красиво, но ты ведь не вынесешь «всей этой чепухи».

— Я знаю, что очень скучный.

— Я этого не говорила.

— В лицо — нет.

Рейн рассмеялась. Джоэл очень отличался от Скотта, и Рейн задумалась, как эти двое познакомились и стали друзьями.

Джоэл взял ее за локоть, отвел немного в сторону и огляделся вокруг. Выражение его лица стало серьезным, и у Рейн сжался желудок.

— Что-то еще, Джоэл? — произнесла она.

— Да, Рейн. Один из моих знакомых корреспондентов в «Инкваэрэр» сказал, что в доме Скотта на Лейк-Хендерсон была сфотографирована женщина.

Рейн побледнела.

— Я хотел предупредить тебя об этом, пока фотографии не опубликованы.

Знает ли он, что эта женщина — она?

— Я знаю, Джоэл.

— Эта женщина — ты. — В его голосе даже не прозвучало вопросительной интонации.

— Да, Джоэл.

— Черт возьми!

— Ты хочешь, чтобы я оставила работу?

— Давай подождем публикации и посмотрим, можно ли тебя узнать на этих снимках.

— Зачем все это?

— Потому что ты мне нравишься, ты справляешься с работой. И я думаю, возможно, вы со Скоттом подходите друг другу. Если честно, я никогда раньше не видел, чтобы он так вел себя с женщиной.

Рейн едва не спросила, а знает ли он, что Скотт поставил на женщину пятьдесят тысяч долларов? Но промолчала. Они расстались, и Джоэл отправился к друзьям в казино. Рейн не знала, чем себя запять. Ей не хотелось возвращаться к себе в номер и, закрыв глаза, мечтать о Скотте. Она даже не знала, какому Скотту верить: тому, что крепко прижимал ее обнаженное тело, или тому, кто тихо шептался со Стиви.

Рейн вышла из отеля и отправилась бродить по одной из многочисленных садовых дорожек вокруг бассейна.

— Это уединенная прогулка или я могу присоединиться?

Скотт. Он тихо стоял в тени за ее спиной. Она не видела его самого, только обтянутые джинсами ноги. Рейн не знала, готова ли она к разговору с ним.

Ей давно надо было сказать ему про пари, а не играть с ним в игры. Но теперь назад уже ничего не вернуть и прошлое не изменить…

— Мне кажется, что идея не очень удачная, — начала Рейн. — Ты говорил с Джоэлом?

— Нет, а в чем дело?

— Он слышал, что «Инкваэрэр» собирается напечатать фотографию, на которой запечатлен ты с незнакомой женщиной в твоем доме на Лейк-Хендерсон.

— Черт! Прости, Рейн. Я никогда не предполагал, что такое может случиться. Я позвоню своим юристам, и мы посмотрим, можно ли изъять фотографии.

— Ты можешь сделать это для меня?

— Я приложу все силы.

Все аллеи были практически пустыми; серьезные игроки уже сидели в казино, а туристы спали, поскольку все ночные шоу закончились. Рейн казалось, что они со Скоттом здесь одни. Хотя она и на озере так думала, и, как оказалось, зря. Уйти с шоу самой? Уже слишком поздно, ее карьера и так пострадала. Если кто-нибудь узнает ее на фото, она будет уволена.

Рейн вдруг вспомнила, что недавно Скотт о чем-то разговаривал со Стиви, и в ней снова проснулась та маленькая девочка, которая научилась вести игру с шулерами. Теперь она знала, что ей нужно делать: спрятать свою боль и вести Скотта по пути наслаждений к его собственному уничтожению.

— Ты веришь мне? — мягко спросил Скотт.

Рейн знала, что он сделает все возможное, чтобы только фото не попало в прессу. Но какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что уже слишком поздно.

— Теперь и не знаю, чему верить.

— Я бы хотел, чтобы мы все еще были на озере.

— Я тоже, — тихо ответила Рейн.

Скотт обнял ее и прижал к себе. Рейн закрыла глаза и представила себе на мгновение, что ничего не произошло, что она не совершила чудовищной ошибки, оказавшись в его доме. Потому что она не из тех, кто занимается сексом только ради секса. Скотт значил для нее гораздо больше, чем просто любовник.

Внезапно в голове все прояснилось. То, что Скотт разговаривал со Стиви, только подтвердило правильность ее позиции. Скотту нельзя доверять. Нельзя доверять игрокам! Она не может доверять Скотту Риверсу.

Но почему же тогда у нее такое чувство, словно Скотт — ее вторая половинка? Почему в его объятиях она чувствует себя уютно, как дома? Дома, которого у нее никогда не было и который она всегда искала… Почему тогда она, поставив себе цель быть всегда честной и настоящей с самой собой, хочет притвориться, что никогда не слышала о пари?

Скотт держал ее в своих объятиях и понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Он сказал Стиви, что Рейн победила его в споре и Стиви выиграл пари. Стиви подразнил его немного насчет проигрыша, но сказал, что Рейн и ему дала отпор.

Когда фотографии попадут в газету, карьере Рейн будет положен конец. И тогда. Скотт знал, она не захочет больше видеть его. Он надеялся, что однажды она встретит надежного человека, который сможет дать ей все, что нужно. Скотт знал, что это будет не он. И все же он должен попытаться стать для нее этим человеком.

Там, на озере, они весь день занимались любовью, и он возненавидел необходимость возвращаться в Лас-Вегас и приступать к работе. Скотт не хотел возвращаться к людям, ему хотелось остаться с Рейн в доме на озере на недели, даже на месяцы. Он был готов дни и ночи просто разговаривать с ней, поддразнивать ее и заниматься любовью… Он уже позвонил своему бухгалтеру и сделал распоряжение о переводе денег в банк Стиви. Эта финансовая потеря совсем не волновала его. Сейчас ему необходимо позвонить юристам, но он чувствовал, что если позволит Рейн сейчас уйти, то вернуть ее будет очень трудно. Оставалось надеяться, что она ничего не знает о пари и он успеет во всем ей признаться, пока ситуация совсем не вышла из-под контроля.

Стиви — не тот парень, которого Скотт мог бы попросить держать все в секрете. И вообще, это было не лучшее решение Скотта — заключить пари. Он сделал это только лишь потому… Черт, он просто был уязвлен тем, что Рейн игнорировала его! Теперь он чувствовал себя полным идиотом.

Скотт подготовил почву для того, чтобы во всем признаться Рейн, но только не сегодня вечером. Сегодня она казалась такой измученной, что была совсем не похожа на ту Рейн, которую он знал.

Как еще крепче привязать ее к себе? Надо дать ей все, что нравится женщинам. Пикники, романтика, ювелирные украшения, шоколад. Но разве этого достаточно, чтобы удержать Рейн? Она совсем не похожа на других женщин.

— Я приготовил для тебя сюрприз на завтра, — сказал Скотт, проведя рукой по ее спине.

— Почему ты думаешь, что я буду свободна?

— А ты будешь упрямиться? — Скотт провел пальцем вдоль шеи Рейн и коснулся выреза футболки.

Рейн кивнула.

— Не хочу быть похожей на остальных женщин, которых ты знаешь.

— Ты на них и так не похожа. Постоянно держишь меня в ежовых рукавицах.

— Кто-то же должен это делать.

Она дерзила ему, и Скотту это нравилось. Но сегодня Рейн была какая-то унылая, и он не мог попять, в чем дело.

— Ну и ладно, если тебя не интересует приключение всей жизни.

— Чьей жизни — твоей или моей?

— Нашей. Это будет первое наше с тобой приключение.

— И что же это такое?

— Полет на вертолете Дикона к плотине Гувера в Колорадо.

— Кто такой Дикон?

— Один из моих друзей, ну, помнишь, я рассказывал?

— Ах, да, вспомнила! А ты никогда прежде не летал на вертолете?

— Летал, но не с тобой. Я думаю, мы устроим там пикник, прежде чем возвращаться в отель.

Ночной воздух был напоен ароматом жасмина. Мать Скотта обожает запах этих цветов. Он шел вместе с Рейн по тропинке, крепко прижимая ее к себе.

Рейн шла молча, закусив губу, и даже не смотрела на него.

— Я устала.

— Устала от меня? — спросил Скотт. Он боялся этого. Боялся, что, будучи самим собой, он утомил ее. Он ведь мог сыграть более привлекательную роль, стать для нее кем угодно.

Рейн остановилась.

— Нет, Скотт. Я устала от себя. Устала от одних и тех же бесконечных мыслей в голове.

— О чем ты? Может быть, я смогу помочь?

Рейн покачала головой.

— Мне надо самой во всем разобраться.

— Могу я попросить тебя подняться ко мне и забыть о своих проблемах?

Рейн повернулась к нему. Лунный свет озарял ее лицо.

— Да, мне кажется, именно этого я и ждала.

Скотт наклонился и поцеловал ее. Он никак не мог насытиться ее ртом. Ему хотелось развеять всю печаль, которую он чувствовал в ней, и заменить ее… Чем? Он не может быть в ответе за счастье другого человека, и не важно, как сильно он этого хочет.

Скотт достал из кармана ключи.

— Мой номер 2435. Поднимайся, я скоро приду.

— А ты куда?

— Позвоню юристам, разузнаю о фотографиях и сразу поднимусь в номер.

— Спасибо, — тихо произнесла Рейн.

— Дорогая, я не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль.

— Это правда, Скотт?

— Я не стану лгать тебе, Рейн. Конечно, мы мало знаем друг друга, но ты слишком много значишь для меня, чтобы я лгал тебе.

Рейн немного отступила от него.

— Я рада слышать это. Думаю, вряд ли я когда-нибудь смогла бы простить человека, который солгал мне.

Рейн пошла прочь, а Скотт вдруг почувствовал всю тяжесть своего поступка и своих слов. Он знал, что ему придется рассказать ей о пари. Но ему надо время, чтобы прочнее привязать Рейн к себе. И здесь романтических свиданий будет недостаточно. Он завоюет ее тело, а потом — сердце и душу.

Рейн поднялась к Скотту и ждала его там. Его номер был больше ее собственного, с видом на водопад и бассейн. Здесь были две комнаты и небольшой балкон. Рейн обошла комнаты и убедила себя в необходимости продолжать играть роль, которую она для себя выбрала. Роль женщины, влюбившейся в мужчину, который слишком хорош, чтобы быть настоящим. Если только, конечно, это была роль, а не настоящая жизнь. Она знала, что ей надо отбросить в сторону все сомнения и довести свою игру до конца. Но Рейн отказывалась врать себе — она влюбилась в Скотта с того самого момента, как встретилась с ним. Номер был роскошно обставлен. Рейн провела пальцем по кожаной обивке дивана в гостиной и вышла на балкон. Как ей хотелось, чтобы он честно признался в том, что сделал! Это помогло бы ей определить искренность его намерений. Ведь он мог просто играть одну из своих блистательных ролей.

Рейн вцепилась пальцами в холодную металлическую решетку, которая ограждала балкон, и уставилась невидящими глазами на фантастический мир отеля. Мир, который помогал посетителям забыть о повседневных делах и заботах и погружал их в мир фантазий.

Рейн услышала, как открылась дверь в номер, но осталась стоять на балконе. Ей пока не хотелось встречаться со Скоттом. Она слышала его шаги, вот он задержался у балконной двери, потом шагнул на балкон.

— Мои юристы принимают меры, думаю, мы вмешались вовремя.

Рейн не повернулась и не посмотрела на него. Ей надо притвориться, что это все настоящее, что здесь, в мире иллюзий, они нашли нечто, во что можно верить.

— Дорогая?

Ей не хотелось разговаривать. Она хотела еще раз забыть обо всем в его объятиях. Снова поверить в ту сказку, которая была так похожа на реальность, пока они не вернулись сюда.

— Скотт, люби меня.

Он подошел к ней сзади и обнял. Руки скользили по ее телу, касались груди и напряженных сосков. Рейн положила голову ему на плечо и поцеловала его в шею.

Скотт поднял ее футболку и стал ласкать обнаженную грудь. Рейн дрожала от его прикосновений и от прохлады ночного воздуха. Его губы путешествовали вдоль шеи к ключице. Добравшись до нежно-розового соска, они жадно сомкнулись на нем. Рейн пробормотала его имя и, повернувшись в его объятиях, встала на цыпочки и поцеловала его. Потом она дернула на нем рубашку, пуговицы посыпались на пол, и она стянула ее с его плеч. Он нужен ей прямо сейчас, она хочет ощущать тепло его обнаженной кожи.

Обхватив ладонями ее упругие ягодицы, Скотт с силой прижал ее к себе, так что она ощутила его напряженно выступающую плоть. Дрожь пробежала по ее телу, она судорожно глотнула воздух. Скотт осторожно взял ее на руки и перенес в спальню. Здесь он медленно раздел Рейн и помог ей раздеть себя. Вся в огне, не в состоянии пошевелить и пальцем, вымолвить слово, она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Скотт лег рядом с ней и нежно гладил и целовал ее тело, бормоча слова любви. Все слилось в одну страстную симфонию ласки. Он, казалось, знал до мельчайших подробностей, как довести ее страсть до предела.

Рейн вскрикнула — так ей хотелось вобрать его в себя целиком. Скотт опустился на нее, припав к ее губам. Она, изнемогая, ощущала нарастающие волны желания. Их движения ускорялись в ожидании неминуемого взрыва. Безмерные радость и блаженство уносили их в немыслимом кружении и заставляли парить в невесомости.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Следующие недели Скотт полностью посвятил тому, чтобы сделать Рейн счастливой. «Инкваэрэр» сделал еще три его фотографии, но он предусмотрительно держался на публике от Рейн на расстоянии. К ней в номер Скотту приходилось проникать только поздно ночью. Или Рейн проделывала то же самое. Он победил в своей серии игр, и впереди была еще неделя съемок с другими чемпионами.

Рейн все время проводила в Лас-Вегасе, и Скотт присутствовал на площадке в ее съемочные дни. Он доставил сюда на самолете своих родителей, чтобы познакомить их с Рейн, и они провели выходные в его доме на озере. Рейн прилетела туда вместе с Кайли и Шелби, чуть позже появились Дикон и Хайден, поэтому опасений, что их с Рейн сфотографируют наедине, не было.

Рейн сразу поправилась матери Скотта. Мать даже сказала сыну, что, если он ее упустит, она ему этого не простит. Скотт очень нуждался в дельном совете, и его отец как раз мог бы дать такой. Но Скотт, который всегда был хорошим сыном, не мог рассказать родителям о пари и просить совета, как преподнести эту новость Рейн. Сегодня вечером наконец все закончится. Сегодня за ужином он решил во всем ей признаться.

Хайден ждал его в холле отеля.

— У нас большие проблемы, — сказал Хайден.

— Что ты имеешь в виду?

— У входа — толпа папарацци, они ждут тебя и Рейн.

— Нас обоих? Но почему?

— Слухи со съемочной площадки попали в прессу, и «Инкваэрэр» напечатала ту фотографию, которую ты изъял несколько недель назад. Потом один из игроков распустил слух, что ты спишь с Рейн, чтобы оставаться в шоу. И Стиви проговорился, что вы заключили пари на пятьдесят тысяч долларов, что ты уложишь Рейн в постель.

— О боже…

— Сэл пытается вмешаться, я позвонил Дикону и другим владельцам отеля, чтобы найти какую-нибудь крупную фигуру в городе, которая поможет снять напряжение вокруг вас двоих.

— И как, успешно?

— Нет. Газеты уцепились за эту историю, потому что на этой неделе больше ничего интересного нет.

Скотту хотелось провалиться сквозь землю. Он слишком долго ждал, чтобы объясниться с Рейн, и вот теперь уже слишком поздно.

— О чем ты, черт возьми, думал? — резко спросил Хайден. — Ты знаешь, что Стиви не может держать язык за зубами.

— Я не думал, я знал только, что мне нужна Рейн, и ничто не могло остановить меня…

Хайден сжал его плечо, и, хотя он не произнес ни слова, Скотт знал: его друг сделает все возможное, чтобы помочь ему. Он с трудом сглотнул.

— Я успел перехватить Рейн, прежде чем она спустилась в холл.

— Где она?

— В моем офисе. Я включил мониторы, поэтому мы можем присматривать за папарацци.

Они поднялись в офис. Хайден распахнул дверь, но Скотт не вошел. Рейн сидела, съежившись, и пила что-то горячее. Он никогда не видел ее такой беззащитной и растерянной, как сейчас. Скотт начал ненавидеть себя. Он чувствовал, что сам убедил Рейн играть по самой высокой ставке. И она проиграла.

Он никогда даже мысли не допускал, что у них может быть что-то другое, кроме счастливого конца. В конце концов, так в его жизни было всегда. А теперь Скотт стоял практически рядом с папарацци, которые хотят сфотографировать женщину, из-за которой он проспорил пятьдесят тысяч долларов.

Рядом с Рейн находилась Шелби, но Рейн, и Скотт это ясно видел, вся ушла в себя. Скотт не знал, что делать. Он всегда был любимчиком прессы. И вот теперь попался в ее лапы.

— У нас есть минутка, Хайден? — спросил Скотт.

— Не знаю, как это сказать, но мне кажется, что ты выбрал не самый подходящий момент, чтобы побыть наедине со своей женщиной.

Скотт знал, что Хайден прав, но теперь его это не беспокоило.

— Пригласи, пожалуйста, прессу сюда. Скажи, что я хочу сделать заявление.

Хайден сделал несколько звонков, и все сразу пришло в движение. Рейн по-прежнему не смотрела на него и не произнесла ни одного слова. Жена Хайдена, Шелби, бросала на Скотта злобные взгляды.

— Я не уйду, — твердо сказала она.

Скотт слепо кивнул ей. Рейн все так же не поднимала на него глаз, и Скотт знал, что ему нужно срочно что-то предпринять. Он вышел из офиса Хайдена и позвонил родителям.

— Отец, мне нужно, чтобы вы с мамой прилетели в Лас-Вегас сегодня вечером.

— А в чем дело?

— Я все испортил, отец. Я сделал больно Рейн. У нее нет такой семьи, как у нас, поэтому я хочу, чтобы вы с мамой прилетели.

— Скажи мне, что случилось? — настаивал отец.

И Скотт рассказал. Он просто объяснил свой глупый поступок. И закончил тем, что в отеле собрались папарацци.

— Увози ее оттуда, Скотт, а мы встретим ее в твоем доме на озере.

— Возьми мой вертолет, отец. Я скажу, чтобы его подготовили к вылету.

Повесив трубку, Скотт был уверен, что родители разочарованы в нем. Он, как маленький мальчик, натворил дел, а потом позвонил родителям с просьбой выручить его из глупой, неприятной истории. Как это не вязалось с его образом успешного плейбоя!

В дверь протиснулся Дикон.

— Хайден позвонил мне. У черного входа стоит «мерседес» Кайли, она изъявила желание увезти отсюда Рейн.

— Спасибо, Дикон. Рейн так рассердилась на меня…

— Ничего не говори больше. Я сам поговорю с ней. Хайден отвлек внимание папарацци, и я позабочусь о твоей женщине.

У Скотта замерло сердце. Если бы только она по-прежнему была его женщиной! Но у него было такое чувство, что она никогда не станет разговаривать с ним.

Спустя несколько минут появился Джоэл, а за ним следом пробрался фотограф, чтобы сфотографировать в холле Скотта. Охрана схватила его и вытолкнула в казино.

— Это черт знает что такое, Риверс! Мне надо встретиться с Рейн наедине, потом с тобой. Никуда не уходи.

— Я и не ухожу.

Джоэл оставил Рейн одну, когда объявил о расторжении контракта. Он не стал прибегать к юридическим санкциям, потому что, как он сам сказал, сердечные дела не регулируются юридическими обязательствами. Его слова стучали в мозгу Рейн, пока она ехала к дому Скотта в машине Кайли Прескотт. Шелби сидела сзади.

Рейн было спокойно рядом с этими женщинами, но чувство вины не отпускало ее. Они не знали, что она вела собственную игру. Она разыграла Скотта и себя в опасной игре, в которой пострадали их сердца. Теперь она безработная, и обвинять ей, кроме себя, некого.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — в тишине произнесла Кайли.

— Вряд ли, — ответила Рейн. Никто другой не в состоянии понять ее чувства.

— Ты сердишься, тебе больно, ты никак не можешь поверить, что влюбилась в мужчину, который заключил на тебя пари.

Рейн посмотрела на Кайли.

— Ты говоришь так, словно у тебя есть опыт в этом.

— Ты нрава, такой опыт есть. Хайден поспорил с Диконом, что тот не сможет убедить меня выйти за него замуж. Я не знала об этом, пока мы не поженились. — Кайли покачала головой, отгоняя воспоминания. — У Дикона была идея жениться на безупречной женщине.

Рейн внимательно посмотрела на Кайли. Довольно симпатичная и, по всей вероятности, любит своего мужа. Но Кайли была довольно просто одета, носила большие очки — трудно поверить, что она идеальная партия для такого игрока, как Дикон.

— Скотт не искал безупречную женщину. Он хотел доказать, что сможет победить мою холодную неприступность.

— С кем он заключил пари? — спросила с заднего сиденья Шелби. — Я знаю, что Хайден и Дикон получили хороший урок после случая с Кайли. И мне кажется, Макс не стал бы заключать пари на женщину.

— Это Стиви Тайлер.

— Скотту надо было думать головой. Стиви чаще появляется на обложках таблоидов, чем на сцене.

Рейн промолчала. Она не может во всем винить только Скотта, потому что сама знала о пари и могла не допустить развития их отношений. Ей так и следовало сделать, но что-то привлекло ее в Скотте и лишило чувства разума.

— Я знала о пари. И решила отомстить. Обмануть Скотта, влюбить его в себя, чтобы потом бросить.

Кайли оторвала взгляд от дороги, ее лицо освещалось светом ночных фонарей. Рейн в этот момент почувствовала себя дочерью своего отца. Интересно, что он думал о ней, о ее отношении к нему, когда на ее глазах постоянно использовал кого-то в своих целях?

— Но ты ведь любишь его? — спросила Шелби.

У Рейн никогда не было подруг, и она не знала, стоит ли говорить о своих чувствах, но с этими женщинами ей было легко.

— Да, мне кажется, люблю.

— Если честно, они хорошие парни, просто делают ошибки. Дикон рос без надзора родителей. Он научился интриговать и мошенничать, чтобы получать все, что хотелось.

Рейн глубже вжалась в кресло. У Скотта не было таких оправданий.

— Я думаю, Скотт настолько привык играть разнообразные роли, что никогда не задумывается о последствиях, — завершила Шелби.

Лучше бы она встретилась со Скоттом в другое время. Как сейчас, например, когда она осталась без работы и у нее масса свободного времени.

Они приехали в дом на озере. Кайли передала Рейн ключ, который получила от Скотта перед отъездом из отеля.

— Вам не нужно оставаться, — сказала Рейн.

— Нет, мы останемся, может быть, тебе захочется поговорить.

— Я переживу все одна. Мне не нужны утешители.

— Кто знает? Если ты переменишь свое мнение, мы будем здесь, — твердо сказала Шелби.

Рейн открыла дверь дома, они вошли и зажгли свет. Она сразу же остро ощутила отсутствие Скотта и вздрогнула. К ней подошла Шелби.

— Послушай, Рейн, — мягко сказала она, — я тоже была в таком положении…

— Не думаю, — покачала головой Рейн. Шелби владела сетью успешных магазинов белья, поэтому Рейн очень сомневалась, что стоявшая рядом с ней женщина бывала в подобной ситуации.

— Я взяла миллион долларов у отца Хайдена, а затем оставила его у алтаря. Мы оба были слишком молоды, чтобы жениться. Поэтому верь мне, когда я говорю, что знаю о твоих чувствах.

И Шелби рассказала, как она вернулась в Лас-Вегас, чтобы помириться с Хайденом за прошлое, и поняла, что не может без него. На этот раз они оба были честны друг с другом.

Рейн смотрела на нее во все глаза. Может быть, эти две женщины действительно понимают ее?

— Я не могу простить себя за то, что пыталась одурачить Скотта. Конечно, его намерения были тоже не очень хорошие, но мне все равно не следовало играть с ним в такие игры.

Обе женщины посмотрели на Рейн и крепко обняли ее. Впервые Рейн почувствовала, что иметь недостатки — это нормально. Эти женщины не были безупречны сами, и их мужья тоже совершали ошибки, но они правильно построили свои взаимоотношения. А это значит, что у нее со Скоттом есть надежда.

Поздно ночью, лежа в постели Скотта, Рейн еще раз прокрутила в голове все события дня и поняла, что теперь она чиста. Ей не надо лгать Скотту, прятаться от него и от себя.

Когда прилетели родители Скотта, Шелби и Кайли вернулись в город. Скотт явно избегал встреч с ними. Боялся услышать, что у него нет никаких шансов. Зато он принес публичные извинения всем развлекательным программам, в которые его приглашали, а также поместил свои извинения в прессе. По настоянию Скотта то же самое проделал и Стиви.

Выяснилось, что Стиви поделился новостью о заключенном пари со своим коллегой по группе и это случайно услышал журналист одного из таблоидов.

Скотт знал, что отец и брат Рейн беззастенчиво использовали ее и жили за ее счет, а теперь работа, на которую она всегда рассчитывала, потеряна. И все из-за него! Как ее вернуть теперь? Он причинил ей столько боли!

Он напряг мозги, думая над тем, как убедить Рейн вернуться к нему, и наконец придумал план. Скотт поговорил с Джоэлом, и тот согласился сделать кое-что.

Скотт попросил Джоэла вызвать Рейн назад в Лас-Вегас, у него якобы возникли вопросы по шоу. Потом он подождал, пока она приехала в отель. Хайден предложил ему воспользоваться террасой в пентхаусе с видом на сад, и Скотт принял его предложение.

Скотт собирался просить Рейн стать его женой. Он хотел прояснить все моменты и попросить прощения. И если она любит его…

С шикарным букетом лилий в одной руке и небольшим пакетом с изысканным женским бельем — в другой, Скотт ожидал прибытия лифта в уединенном холле. Он послал в номер Рейн приглашение на ужин. Скотт понятия не имел, поднимется ли она в номер, но Хайден и Дикон пообещали проследить за ней по мониторам слежения.

Зазвонил мобильный.

— Риверс слушает.

— Это Хайден. Она идет.

— Спасибо, — ответил Скотт и отключился. Двери лифта открылись, и Рейн, выходя, устало посмотрела на него.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел объясниться. — Он передал ей цветы. — Поужинаешь со мной сегодня?

Скотт заказал блюда итальянской кухни, потому что знал, что Рейн обожает ее. У Хайдена и Дикона был самый лучший повар в Неваде, и Скотт заказал блюда прямо в созданный им рай.

К этой роли он подготовился очень тщательно. По его опыту каждая женщина хочет мужчину обходительного и сексуального, как Джеймс Бонд, интеллигентного и остроумного, как Роберт Редфорд, надежного и смелого, как Майкл Китон.

Скотт подвел Рейн к столу, покрытому атласной скатертью, где горели зажженные свечи и искрились бокалы. Он отодвинул для нее стул; прежде чем сесть, наполнил два бокала шампанским и глубоко вздохнул. В этот момент он не мог вспомнить ни одной разученной им роли. Скотт нервно нащупал под стулом коробочку с кольцом, которую заранее прикрепил туда с помощью скотча, и переложил ее в карман.

Старинное кольцо из платины принадлежало его прабабушке. Отец с радостью передал его Скотту, потому что им очень понравилась Рейн, и старик надеялся, что теперь его сын остепенится. Только бы она приняла это кольцо, думал Скотт. Скорее всего, Рейн откажется. Она не принимает скоропалительных решений, не взвесив все «за» и «против».

Наконец Скотт собрался с духом и произнес:

— Рейн, прежде всего я прошу прощения за то, что не оградил тебя от фотографов. И за то, что серьезно не воспринимал угрозу потерять работу.

— Не только ты один во всем виноват, — осторожно произнесла Рейн, не поднимая на него глаз.

Это было больно. Неужели он убил в ней все чувства, которые она питала к нему?

Скотт откашлялся и поднял свой бокал с шампанским. Рейн тоже подняла свой. Они оба сделали по глотку. Рейн сделала движение, чтобы поставить свой бокал, и Скотт понял, что настал нужный момент.

Он встал, зацепив стол. На лице у Рейн отразилось удивление. Скотт приготовился сыграть одну из приготовленных сегодня ночью ролей, но голова была пуста.

— Скотт?

Он обошел вокруг стола и опустился перед ней на одно колено. У него неожиданно вспотели руки. Черт, он никогда не потел, даже когда в двенадцать лет дебютировал на Бродвее. Он вытер ладони о брюки.

— Я хочу кое-что… сказать. Те недели, которые мы провели вместе, были лучшими в моей жизни. У меня всегда была насыщенная жизнь, я не отрицаю этого, но ты добавила в нее красок. Я знаю, что все испортил, но надеюсь, что мы помиримся.

Рейн наклонила голову, чтобы посмотреть на него. Скотт представил ее такой, какой хотел увидеть: губы, словно припухшие от его поцелуев, влажные, широко раскрытые глаза, порозовевшая кожа. Он снова хотел любить се.

Ему хотелось послать к черту всю эту романтику и отвести ее к себе в номер. Он хотел заняться с ней любовью и, когда она устанет от его ласк, надеть ей на палец кольцо и сделать ее своей навсегда.

— Скотт, с тобой все в порядке?

Скотт очнулся от своих мыслей.

— Я просто пытаюсь сказать, что ты дала мне что-то такое, чего я никогда не мог найти с другими. С тобой мне не нужно все время играть, как на сцене. С тобой я научился быть самим собой. И мне понравилось…

— Ты думаешь, что это дала тебе я, но все это уже было в тебе. Ты очень щедрый человек и преданный друг.

В ее словах была искренность.

— Нет, Рейн, это все благодаря тебе. Ты позволила мне почувствовать себя комфортно в своей собственной шкуре. Разбудила во мне желание стать лучше, чем я был когда-либо.

— Ну что ж, то же самое ты сделал для меня, Скотт. Я думаю, что и дальше держала бы всех мужчин на расстоянии, если бы ты не проложил ко мне путь.

— Просто ты ждала своего принца. Тебе повезло, что ты встретила меня. Хотя, нет, правильнее сказать, мне повезло, что я встретил тебя. Мне, правда, повезло, Рейн. Теперь у меня появилась цель в жизни.

Рейн закусила губу.

— Если ты скажешь, что я довела тебя до совершенства, я за себя не отвечаю.

— Черт тебя побери! Я пытаюсь сказать тебе кое-что важное.

— Тогда прекрати играть. Просто скажи то, что ты хочешь. Зачем я здесь? Чтобы ты мог загладить свою вину, прежде чем рвануть к следующему увлекательному месту действия?

Скотт опустился перед ней уже на оба колена.

— Нет, дорогая. Никогда. Я хочу сказать тебе, что…

Он не мог громко произнести эти слова.

— Что, Скотт?

— Я люблю тебя, — наконец произнес он.

Глаза Рейн распахнулись от удивления.

— Скотт, я не знаю, что…

— Я еще не закончил. Выходи за меня замуж. — Рейн с трудом сглотнула, когда он вынул из кармана кольцо и передал ей. — Это кольцо моей прабабушки, это единственное, что она привезла с собой из Италии в США.

Он надел ей кольцо на палец.

— Для меня будет большой честью, если ты скажешь «да» и будешь носить это кольцо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рейн смотрела па старинное кольцо на своем пальце, не в состоянии поверить в то, что она услышала. Ей хотелось сказать «да».

— Рейн? — позвал Скотт, продолжая стоять перед ней на коленях.

Ее рука покоилась в его большой и теплой ладони. Она чувствовала себя в безопасности, как всегда хотела себя чувствовать.

— Я… Я не знаю, возможно ли это…

— Но почему нет? — воскликнул Скотт, вскакивая на ноги.

Предложение стало неожиданным для Рейн, хотя намек на то, что Скотт обдумывал серьезные отношения с ней, был сделан, еще когда он познакомил ее со своими родителями.

Тогда, в тот уик-энд, она поняла, откуда происходит настоящий Скотт. Его родители, бывшие учителя, были умными и милыми людьми. Рейн всегда желала для себя таких родителей. И Скотт тоже принадлежал к тому типу мужчин, которого она мечтала видеть рядом с собой. Если бы не его любовь к приключениям и игре…

— Я не думала о нас с этой точки зрения.

Скотт вернулся на свое место за столом и, потянувшись через стол, взял ее за руки.

— Рейн, милая, мне нужна только ты. Только с тобой я хочу проводить дни и ночи. Только тебя я хочу держать в своих объятиях и любить. Только ты нужна мне рядом.

Какие трогательные слова! Скотт говорил их совершенно искренне, и это пугало Рейн. Да, она любит Скотта. Во всяком случае, сейчас ей так кажется. Но вдруг она ошибается? Они все это время врали друг другу…

— Дорогая, я клянусь, ты не пожалеешь!

— Я не боюсь, что пожалею.

— А чего же ты боишься?

— Что все это не настоящее. Ты ведь игрок по своей натуре, ты так устроен. Все в твоей жизни — риск или вызов судьбе. — (Скотт покачал головой.) — И наше первое свидание было вызовом. В этом твой подход к жизни и к тому, как ты живешь. Мне это не нравится. У меня есть свои мечты о том, какими должны быть муж и жена.

— Я могу все твои мечты превратить в реальность. Скажи, что ты хочешь, я окружу тебя любовью и заботой на всю жизнь.

Как она может сказать «нет»? Как можно не принять его предложения? Он предлагал воплотить в жизнь все ее тайные мечты.

— Пусть наши мечты станут явью, — произнес Скотт.

Рейн вдруг вспомнила, что ее отец много раз говорил ей то же самое. Правда, Скотт — не ее отец…

— Мечты — это еще не жизнь, — сказала Рейн, снимая с пальца кольцо.

— О чем ты говоришь?

— Тебе нужна не такая женщина, как я. Тебе нужна та, которая согласна играть в твои игры. Я не такая.

— Мне нужна ты, — сказал Скотт, взяв кольцо. Другой рукой он взял Рейн за запястье и поцеловал ей ладонь. — А я буду тебе хорошим мужем.

Рейн закрыла глаза. Вот как складывается ее жизнь. Либо рискнуть и согласиться на его предложение, всю жизнь зная, что она обманом влюбила его в себя, либо уйти и провести остаток жизни в одиночестве.

— Боюсь, что за пределами Лас-Вегаса все будет по-другому. Как только ты увидишь меня в реальном мире, ты поймешь, почему больше не хочешь видеть меня своей женой.

Скотт покачал головой, снова целуя ее ладонь и запястье. Он положил кольцо ей на ладонь и мягко сжал ее пальцы.

— Я никогда не сделаю этого, дорогая.

— Ты говоришь так сейчас, когда все идет хорошо. Ты выигрывал на шоу и в казино здесь, в Лас-Вегасе. А что будет, когда победам придет конец? Что произойдет тогда?

Скотт ничего не сказал.

Рейн унижала его, но не преднамеренно. Ей следовало давно положить конец их отношениям, чтобы никто из них не испытывал боли. А она знала, как больно Скотту. Но она не может выйти за него, просто не может!

Рейн раскрыла ладонь и посмотрела на семейную драгоценность, которую Скотт хотел подарить ей.

— Прости, Скотт, но я не могу выйти за тебя замуж.

Рейн отдала ему кольцо и пошла прочь от магии ночи, от магии мужчины, от магии любви. Потому что Рейн Монтгомери знает, магия — это просто иллюзия.

Скотт смотрел, как она уходит, не в состоянии поверить, что все так обернулось. Потом он запихнул кольцо в карман и побежал за Рейн, остановив ее у самого лифта.

— Ты не можешь уйти просто так!

— Могу. — По ее щекам струились слезы.

Скотт обнял ее, не желая видеть ее боль. Он не собирался делать ей больно. Он хотел решить все проблемы, хотел сделать ее счастливой. Влюбившись в первый раз, он хотел показать миру свою женщину.

Рейн шмыгнула носом, и Скотт, найдя в заднем кармане носовой платок, протянул его ей.

— Спасибо, — она аккуратно свернула платок и вернула его Скотту.

— Для слез нет причины, Рейн. Наша помолвка может длиться столько, сколько времени тебе нужно для принятия решения о замужестве.

— Дело не только в этом. — Рейн отступила на насколько шагов, устанавливая дистанцию между ними.

— Тогда, в чем, черт побери? — воскликнул Скотт, разочарованный тем, что не смог убедительно обрисовать ей их совместную жизнь.

— Я… Я не могу доверять тебе, — сказала Рейн, закусив губу.

— Но ты доверяла мне, пока не вмешалась пресса и не разрушила все.

— Я не могу доверить тебе свое сердце, — тихо добавила Рейн.

— Черт побери, Рейн, я ведь не твой отец! Я не собираюсь давать обещания и потом не выполнять их. Неужели ты еще не поняла это? Не заставляй меня расплачиваться за грехи своего отца. Я не собираюсь заставлять тебя выходить за меня замуж. Это слишком важное для меня решение. Ты слишком дорога мне. Ты должна поверить. Пока ты не готова к этому, у нас ничего не получится.

Скотт раскрыл объятия, приглашая ее вернуться к нему.

— Доверие должно быть обоюдным, правильно? — спросила Рейн, не двигаясь с места.

Скотт опустил руки.

— Конечно.

— Как же ложь сочетается с доверием? — спросила Рейн таким вкрадчивым голосом, что Скотту стало не по себе.

— О чем ты говоришь? Я не лгу тебе.

— Ты уже солгал, Скотт. — Рейн с сердитым видом сделала шаг вперед.

— Когда? — спросил Скотт, боясь, что она снова заговорит о пари.

— Когда ты поспорил, что уложишь меня в постель, и покорил, став мужчиной моей мечты.

Скотт не пытался ничего отрицать.

— Я пытаюсь исправить свою ошибку и прошу тебя выйти за меня замуж.

— Не надо мне ничего объяснять. Я ведь могла поверить в эту сказку, которую ты сочинил.

— Когда ты узнала об этом?

— Я подслушала ваш разговор со Стиви в первый же день.

— Почему ты ничего не сказала мне тогда, в кабине режиссера?

— Я была так сердита на тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но до того, как я услышала про пари, я думала развлечься с тобой где-нибудь после окончания съемок.

— А я, как идиот, заключил пари, — вставил Скотт.

— Точно, — подтвердила Рейн, — и я рассердилась.

Скотт не узнавал женщину, стоящую перед ним. Мягкость и заботливость Рейн исчезли. Ее глаза излучали холод.

— Ты достал меня этим пари, и я решила проверить, по-прежнему ли я могу делать это.

— Делать что?

Рейн вплотную подошла к Скотту и провела пальцем по его подбородку.

— Обманывать. Я решила влюбить тебя в себя.

— Ты хочешь сказать, что все происходившее между нами было игрой?

Рейн кивнула.

— Я не верю. Возможно, первоначально ты и планировала влюбить меня, но потом все изменилось, правда? Ты попалась на свою собственную удочку.

— Случалось, что я боролась с искушением, но вовремя вспоминала, что этот человек поспорил на меня и любить его невозможно.

Рейн повернулась и пошла, и Скотт ее отпустил.

Рейн дрожала всем телом, когда вошла в кабину лифта. Она чувствовала себя ужасно, ей было стыдно. Она потеряла Скотта навсегда. Ее знобило. Рейн обхватила себя за плечи и прислонилась к задней стенке лифта. Когда двери открылись, она попыталась вытереть слезы и с удивлением увидела… Скотта. Рейн поняла, что так и не нажала кнопку этажа, поэтому лифт стоял без движения.

— Рейн, иди сюда.

Она покачала головой, но он подошел к ней и крепко обнял. Рейн не могла сдержать слез и изо всех сил старалась не разрыдаться вслух. В глубине души она хотела послать к черту все пари и аферы и начать все сначала. Со Скоттом. Он гладил ее по спине, успокаивая, и она просто прижалась к нему, прячась за него в последний раз.

— Я сказал Стиви, что он выиграл пари, и заплатил ему деньги. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я спал с тобой из-за денег.

— Если ты сделал это, то переплатил, — всхлипнула Рейн. Ей хотелось причинить боль Скотту, а может, и им двоим.

— Не надо так, ты нужна мне, Рейн. Давай вернемся и допьем шампанское, — ласково сказал Скотт, беря ее за руку.

Рейн позволила отвести себя назад к столу. Они сели за стол, но магия ночи была нарушена реальностью, в которую они оба погрузились.

— О чем ты думаешь? — нарушил молчание Скотт. В его голосе прозвучали потки раздражения, которых не было раньше.

— О том, что мы никогда не сможем доверять друг другу. Разве ты думаешь не о том же? — спросила Рейн. Она знала, что это правда. Они оба играли друг с другом. Была ли их любовь результатом этой игры или она все же настоящая? Ужаснее всего думать, что любовь настоящая, а потом узнать, что тебя все время обманывали. Скотт поставил свой бокал на стол.

— Я стараюсь не думать об этом. Просто выброси это из головы, Рейн.

— Ты больше не хочешь жениться на мне, да?

— Я этого не говорил. Но я понял, что мы очень мало знаем друг друга, гораздо меньше, чем я предполагал.

— Или, наоборот, мы слишком хорошо знаем друг друга. На самом деле мне кажется, что я наконец все поняла. Мы оба — актеры. Я притворяюсь, что моя жизнь может быть нормальной, а ты притворяешься, что твоя жизнь — не написанная кем-то пьеса.

— Если ты хочешь поругать себя, ругай. Но меня вырастили честные люди, а не кто-то, кто научил свою дочь использовать человеческие чувства в своих целях.

Его слова больно ударили Рейн, поразили в самое сердце. Она понимала, что он прав, но это не остановило ее.

— Да, твои родители могут по-настоящему гордиться, что ты заключил пари на девушку, чтобы затащишь ее в постель.

— А что тебя беспокоит, Рейн? То, что я заключил пари со Стиви, или то, что мы оба знаем, что я победил?

Рейн вскочила на ноги. Она была настолько зла, что ей было все равно — пожалеет она об этом через какое-то время или нет. Как только она могла подумать, что влюбилась в него? Он — игрок, актер.

— Прости, Рейн, — сказал Скотт, хватая ее за руку. — Если ты не готова стать моей женой, ничего, я подожду. Но я знаю, что готов стать твоим мужем.

— Мне нужно время, Скотт.

Он кивнул, но знал, что время ей нужно меньше всего. Рейн нужно понять, что она доверяет ему и что он стоит того, чтобы ему доверять.

— Тебе не время нужно, тебе нужен мужчина, который возьмет руководство на себя.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— И как ты планируешь это сделать? — спросила Рейн.

Скотт дерзко рассмеялся и поцеловал ее страстно и требовательно.

— Мне придется завязать тебе глаза, чтобы ты сосредоточилась только на мне.

Рейн удивленно подняла брови.

— Хорошо.

Из кармана Скотт достал тонкую длинную полоску шелка.

— Как ты относишься к отделанным мехом наручникам?

— Если они надеты на тебя?

— Розовый — не мой цвет, но, если ты наденешь их на меня, я не буду сопротивляться.

— Это мне в тебе нравится. Скотт, — произнесла Рейн, пока он завязывал ленточку у нее на глазах, осторожно освободив несколько прядей волос.

— Что тебе нравится? — спросил Скотт.

У Рейн немного участилось дыхание, порозовели щеки. Скотт наклонился к ней и провел языком по полураскрытым губам. Он готов был целовать эти губы все ночи напролет.

— Так что тебе во мне нравится? — переспросил Скотт.

Рейн покачала головой.

— Мне нравится, что ты всегда играешь честно.

— Играю честно?

Скотт откинул голову и рассмеялся. Это будет лучшая ночь в его жизни! Если у него и были сомнения относительно женитьбы на Рейн, то они быстро исчезли. В ней было все, что он хотел видеть в женщине.

Скотт подвел Рейн к лифту и вставил карточку от пентхауса. Когда лифт остановился и открылись двери, они вышли. Скотт пересек апартаменты Хайдена и открыл дверь на балкон, с которого открывался великолепный вид на сад с высоты пятидесятого этажа. Все было так, как он запланировал. Внизу на деревьях мигали разноцветные гирлянды, а стол был сервирован тончайшим китайским фарфором. Скотт наклонился и еще раз поцеловал Рейн.

Рейн шагнула в его объятия. Она обожала ощущать его крепкие руки. Он заставлял ее забыть все тревоги дня, все переживания, которые донимали Рейн, когда они были не вместе. Его объятия были нужны ей, как наркотик для наркомана. Ее руки скользнули на его талию, потом ниже, а сама Рейн прижалась к нему и откинула назад голову, желая, чтобы он снял повязку с ее глаз и она поскорее увидела, где они находятся. Как ни напрягала она слух, ничего, кроме мягкого ветерка и легкой музыки, Рейн не услышала.

Большим пальцем Скотт провел по ее запястью, там, где бился пульс. Легкий аромат его туалетной воды окутывал Рейн, и она, наклонив голову, ожидала увидеть, что же он приготовил для нее.

Она почувствовала, как он встал у нее за спиной. Вот его губы коснулись ее шеи… Рейн ощутила, как ее тело пронзили миллионы крошечных электрических разрядов. Скотт нежно прикусил губами мочку ее уха.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Нравится.

— Тебе понравится еще больше то, что я придумал дальше.

Рейн почувствовала, как что-то мягкое коснулось выреза ее платья, словно прикосновение его губ, но только прохладное. Она услышала легкий цветочный запах и поняла, что это роза. Он очертил цветком контур ее лица, коснулся шеи и снова выреза платья.

— Развяжи узел платья, — попросил Скотт.

Рейн колебалась. Он поцеловал ее, но на этот раз прикосновение его рта было жестким и властным.

— Сделай это для нас обоих, — поторопил он.

Рейн подняла руки и ослабила узел на шее, который удерживал лиф платья. Молния в боковом шве платья гарантировала, что лиф не свалится.

Скотт опустил завязки лифа, и прохладный ночной воздух коснулся обнаженной груди Рейн. Она почувствовала, как он коснулся языком округлости плеча и заскользил ниже. Рейн стояла с завязанными глазами и обнаженной грудью и жаждала почувствовать силу его желания.

Она ощутила прикосновение розы к одному соску, потом к другому, и уже была готова вскрикнуть от остроты желания, потом схватила его за руку.

— Достаточно, Скотт. Я больше не вынесу.

Скотт осторожно взял ее за запястья и завел ей руки за спину. Она услышала, что он надевает ей на запястья наручники. Это было что-то мягкое, похожее на мех.

— Ты надел на меня наручники? — спросила Рейн.

— Да. Тебе удобно? — мягко поинтересовался Скотт.

Рейн громко рассмеялась, услышав его вопрос. С обнаженной грудью, с заведенными за спину руками в наручниках и с завязанными глазами — она никогда еще не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас.

— Твой смех я принимаю за утвердительный ответ, — сказал Скотт.

— Я думала, мы собираемся поужинать…

— Чуть позже. Я пока стараюсь расширить твои горизонты немного дальше миссионерской позы.

Когда они спали вместе, Скотт занимался с ней любовью два-три раза за ночь. А с момента той первой ночи в доме на озере они почти каждую ночь проводили вместе. И всякий раз Скотт привносил в их отношения в постели что-то новое, расширяя се познания в этой сфере.

Это больше всего пугало Рейн. Скотт не довольствовался только поверхностными знаниями той Рейн, которую знали все. Он проникал сквозь все преграды и препятствия, которые она пыталась возводить, и искал пути к ее сердцу.

— Ты волнуешься?

— А ты как думаешь? — Она не хотела признаваться ему.

Рука Скотта проникла под ткань трусиков и стала ласкать обнаженную кожу ее ягодиц, медленно и неумолимо спускаясь все ниже и ниже.

— Я бы сказал, что да…

Его рука проникла между бедер и стала исследовать трепещущую плоть. С губ Рейн сорвался стон наслаждения, у нее было такое ощущение, что она готова принять его прямо сейчас, раствориться в нем.

— Скотт… — выдохнула Рейн. Все ее тело конвульсивно содрогнулось, балансируя на грани экстаза. Перед глазами поплыли радужные круги, она судорожно обхватила его руками.

Скотт нежно поцеловал ее, завязал лиф платья, снял наручники и повязку с глаз.

Рейн в изумлении смотрела на него. Несмотря на свое возбуждение, Скотт взял ее за руку и подвел к круглому столу, пол вокруг которого был усыпан лепестками роз.

— Это только начало той череды сюрпризов, которые я приготовил для тебя сегодня.

Рейн с трудом старалась подавить поднимающуюся в ней волну любви к этому человеку. Сильное чувство грозило заставить Рейн пересмотреть ее прежнее мнение о мужчинах.

— Ты доверяешь мне, детка. Ты доверяешь мне свое тело и свое сердце. Рано или поздно, но ты скажешь мне эти слова, — заверил ее Скотт.

После ужина Скотт поднял ее на руки и перенес в шатер, установленный на террасе, где соорудил ложе из шелковых подушек. Скотту хотелось, чтобы эта ночь была романтичной и сказочной, чтобы все мечты Рейн воплотились в жизнь.

Самую трудную задачу он приберег напоследок. Он никогда прежде не делал такого. Ему предстояло убедить женщину, которую он любит, простить его. Он просмотрел книги, пересмотрел фильмы, спрашивал совета, но потом понял, что все это ему не подходит, ведь Рейн совсем не похожа на других женщин. Он причинил ей боль, заставил ее причинить боль ему самому. И теперь никто из них не может поверить, в то, что их любовь — настоящее чувство. Только боль в его сердце и сжимающий душу страх от одной лишь мысли, что Рейн никогда не простит его, были настоящими.

Скотт усадил Рейн на подушки и достал из угла пакет. В открытый проем шатра проникал легкий теплый ветерок. Рейн сидела на шелковых подушках, подперев голову руками. Ее губы припухли от поцелуев, глаза были сонными, а волосы рассыпались по плечам.

— Что в пакете?

— Это сюрприз.

— Надеюсь, больше ничего такого оригинального. Ты и так утомил меня.

— Прости, Рейн. Просто я хочу, чтобы ты знала все.

— И ты тоже. Мне никогда не следовало разыгрывать тебя так, как это сделала я. Я ненавижу своего отца именно за это.

— А знаешь, я думаю, что никого ты не разыгрывала.

Рейн глубоко вздохнула.

— Возможно, ты нрав. Мне казалось, что я только притворяюсь влюбленной в тебя, но это не так.

Скотт наклонился и взял ее за руки.

— Я рад это слышать.

— Моя жизнь, Скотт, — сплошная кутерьма, но я поняла, что сама сделала ее такой. Ты здесь ни при чем, как бы мне ни хотелось обвинить тебя в этом. Я поняла, что рискую своей карьерой, своим сердцем. И я… я повторила бы это снова.

Скотт прижал ее к себе и нежно поцеловал.

— Я тоже, Рейн.

— Так что в сумке?

— Мои подарки с просьбой о прошении.

— Цветы и конфеты в стиле каждого романтичного мужчины.

— Ты хорошо меня знаешь… Но с тобой я стараюсь быть другим, Рейн.

— Тебе нет нужды сильно стараться. Ты и так другой. Я просто дразнила тебя.

— Рейн, я уладил проблемы с Джоэлом. Мы со Стиви взяли всю вину за случившееся на себя.

— Я тоже не без греха. Я подписала контракт перед началом съемок и нарушила его с одним из участников шоу.

Скотт полез в сумку и достал маленькую коробочку.

— Рейн, я по-настоящему люблю тебя, — сказал он, передавая ей коробочку. — Не уверен, что ты готова услышать это, но я говорю правду.

Рейн взяла коробочку, но так и продолжала сидеть на подушке, не открывая ее. Вместо этого она обхватила его лицо руками.

— Я тоже люблю тебя, Скотт. Я полюбила тебя с самого начала, просто боялась… И эти последние несколько дней помогли мне понять, что это настоящая любовь.

Рейн поцеловала его. Ее губы были теплыми и нежными. Последовало неторопливое объятие, обещавшее долгую совместную жизнь. Жизнь, в которой будет все: свадьба, дети и счастливая семья.

Рядом со Скоттом ее мечта становится явью.