Брат гитариста известной столичной хэви-команды решает выяснить обстоятельства его таинственного исчезновения и отправляется в опасное путешествие в Зону отчуждения. Почти сразу все его мечты на благополучный и быстрый исход дела пали прахом, но несмотря на это он до конца не оставляет надежды выяснить, что же на самом деле случилось с его братом.

Ио Меркушин

Бес и Шаман

(S.T.A.L.K.E.R. fan-fiction)

Глава 1

Тогда Карлоса еще звали Александром. Историю о нем рассказывали в баре под странным названием КП-1. Может, и был тут какой-то контрольно-пропускной пункт, но вряд ли кто-то из теперешних завсегдатаев застал его при исполнении, так сказать, обязанностей.

КП-1 отличался от прочих баров для сталкеров тем, что добраться до него было ой, как не просто, а для тех, кто все-таки добирался — он был точно маяк в бурном море, точно «последний берег», за которым неизвестность и мрак.

КП-1 располагался на границе болотных земель, куда ходят только дураки, а возвращаются единицы, чаще всего с необратимо измененной психикой. Внятного рассказа «чего же там такого страшного» пока никому не удалось услышать.

История одного из загадочных персонажей Зоны, который появился внезапно, и так же внезапно исчез, началась одним хмурым утром, года три тому назад. В деревне новичков прибыло. Очередной романтик, охотник за сокровищами, или просто чудак, решивший посмотреть на маму-Зону, пополнил ряды небольшой, но весьма популярной почти военизированной части. А если совсем по-свойски — еще один салага собирался стать сталкером.

У каждого свои причины для того, чтобы прийти в Зону, и многие думают, что, завершив свои дела, они вернутся обратно. Но на деле едва ли это удалось десятку-другому. Всем, кто приходит в Зону, Сидорович рассказывает эти непреложные истины, и все считают, что они-то уж точно умнее, и они-то здесь точно не останутся. Саша действительно был другим.

Хотя, так всегда говорят, когда рассказывают какую-то побасенку или легенду. Легенд у Зоны много. Характерная их черта в том, что, к сожалению, долго они не живут… из-за короткой жизни рассказчиков.

Из личных вещей у салаги был старый варган, нехитрая снедь и с виду давно не точеное мачете. Сидорович многих чудаков на своем жизненном пути повстречал, но этот был особенно странный. Парень приехал из Москвы, и не для того, чтобы найти какой-то ценный артефакт, смысл жизни, или достичь просветления, а в поисках своего брата, который пару лет назад вроде бы сгинул в здешних местах без единой вести о себе.

Надо сказать, что хоть Зона и похожа на бермудский треугольник, но без следа и здесь пропасть проблематично. Сидорович обещался помочь парню, а пока тот может расположиться в деревне новичков, выбрать себе прозвище. А раз платить за ночлег и прокорм ему скоро станет нечем, то неплохо бы к Сидоровичу подрядиться, тогда и с голоду не умрет, и ночью холодной не замерзнет.

Несмотря на кажущуюся ретивость, Александр со странным смирением принял предложение торговца. Тогда он получил ПДА и необходимую амуницию. Недолго думая, Сидорович запихнул парня в группу Гуру, известного полу-шамана. Его отношение к Зоне было двояко. Оттого видно торговец и решил, что парню такой учитель подойдет больше всего.

Первая ходка была, как и положено, несложной. Говорят, Гуру зализывал раны после нападения припять-кабана. В его группе болталось еще двое салаг и один тертый калач по прозвищу Неверьхуд. К слову, именно он и рассказал в КП-1 эту историю.

Новичка быстро обучили двум самым главным премудростям — слушать старших и смотреть в ПДА. Традиционное «Maverick» Гуру властным движением сменил на Карлос.

— Но почему? — спросил Саша.

— Твоего имени больше не существует. Если Зона узнает его, считай, ты покойник. Нам-то в принципе все равно, но пока ты идешь с нами, ты должен считаться с истинами, написанными кровью.

— А почему «maverick»?

— Так, как почему? Все мы заблудившиеся странники. Вот ты, какого хрена сюда приперся?

— Брата искать.

Компания сидящая у костра заулыбалась.

— Сталкера что ли?

— Не знаю, — новообращенный Карлос пожал плечами, — мне известно, что он пропал здесь два года назад. Последнее, что мне удалось узнать, будто он со своим товарищем были здесь на экстремальной экскурсии. Его коллега вернулся, а он — нет.

— Видать Зона позвала, а тебе-то что?

— И меня … позвала… — сказал он, и было что-то обреченное и нехорошее в этой фразе. Салаги попятились, а вот Гуру, напротив, подсел поближе к огню.

— И как давно ты отправился на зов?

— Около месяца назад, — Карлосу казалось, что с Гуру он может поделиться. Волевое лицо немолодого сталкера полу-шамана было сосредоточенным. Цепкий взгляд серо-зеленых глаз, казалось, и без лишних объяснений мог просканировать человека на предмет достоверности информации. И еще, на его шее висел почти такой же варган, как и у него самого. — Я сидел на берегу Москвы реки и решил испытать подаренный инструмент в действии, — парень показал на варган, — подарили мне его давно. Бывало, я баловался, пытаясь подражать истинным мастерам своего дела, бывало, развлекал девчонок. А тут что-то будто подтолкнуло меня, словно внутренний голос сказал, что я должен явиться с этой штукой к берегу Москвы реки. Был солнечный день, кажется, двадцать второе июня. Я расположился в Коломенском, у самой воды. Сперва все было спокойно. Я начинал чувствовать себя последним дураком, но стоило мне взять варган в руки и начать играть, как что-то произошло. Поверхность реки была неоднородной. Я не знаю, как вернее это объяснить, словно телевизор работал на ненастроенном канале. Затем изображение стало проясняться, я увидел брата, сражающегося с какими-то существами или какой-то бесформенной массой. До конца мне так и не удалось понять, что именно он сдерживал. Потом все исчезло, я услышал его слова: «ты должен прийти и помочь мне, в одиночку мне не остановить эту заразу». Я не знаю, о чем шла речь, но раздумывать долго я не стал.

Гуру посерьезнел. Коротко кивнув, он сказал:

— Понятно. Если у тебя есть фото твоего брата, было бы неплохо на него взглянуть. Быть может, кто-то видел его, даже в Зоне бесследно не пропадают.

Он кивнул и порылся в своей сумке. Удивлению Карлоса не было предела, когда он протянул Гуру абсолютно черный палароидовский кадр, а потом еще несколько таких же черных кодаковских снимков.

— Мда… — заключил тот, — наверное, ты недалеко от электры прошел, такое случается… главное, что сам ты его узнаешь. Имя реальное нам вряд ли поможет, а вот особые приметы — может быть.

— Ну… — сказал Карлос, — его сложно с кем-то спутать, он очень личность. Дело в том, что он рыжий, и руки у него сплошь в татуировках.

Компания грохнула от смеха, даже салаги, и те смеялись. Карлос повысил голос, говоря о своем брате, так что описание услышали все.

— Ты понимаешь, людям здесь есть что скрывать, такого сталкера я точно никогда не знал. Он же не сумасшедший. Думаю, с первых дней он никому не стал показывать свои татуировки, ну а волосы в Зоне седеют быстро. Но ты не отчаивайся, в любом случае, какое-то время провести с нами тебе придется.

Карлос поник и замолчал. До сего дня ему казалось, что все будет легко и просто, он знал о Зоне из рассказов в Интернете и СМИ. Выходило же, что Зона — это такой безопасный научный полигон, с одной стороны, и Клондайк для желающих заработать, с другой. Да, наверное, там были какие-то опасности, но разве мог он подумать, что опасности были страшны до такой степени, что в первый же день его пребывания здесь он получит в руки автомат?

Калаш был старым. «Наверняка будет клинить при стрельбе», — отметил про себя Карлос. Он все еще надеялся, что стрелять не придется, что все это забудется, как дурной сон, когда он найдет брата. И, по возможности, очень скоро.

Еще вчера он думал, что все козыри у него на руках. Условный билет в Зону, несколько тысяч долларов на карманные расходы. И уж такой, как Сергей, явно не мог просто исчезнуть, слишком уж он незаурядная и заметная личность.

Но все случилось совсем по-другому. Деньги быстро кончились, потому что пришлось платить не только проводнику, но и военному патрулю. Карлос не думал, что для того, чтобы выжить в Зоне, ему понадобится столько странных, на его взгляд, приспособлений. Одни из сталкеров посоветовал ему не экономить на своем здоровье, и те деньги, что остались, были потрачены на еду и медикаменты. Теперь Карлос думал, что поступил правильно. Оружие и амуницию Сидоровича он сможет отработать, а вот здоровье вряд ли.

Гуру сидел у затухающего костра, спокойный и сосредоточенный. Сталкер находился в полудреме, отдыхая и в то же время не теряя контроль над ситуацией. Неверьхуд также не спал. Карлос понял это, увидев, как тот держал оружие. Откровенно расслабились только салаги. Новичков звали Топор и Карась. Почему-то Карлосу казалось, что они придумали себе эти прозвища сами. Парни эти ничем не отличались от тинейджеров, только-только оторвавшихся от родительского плеча, которыми были наводнены сегодня города-миллионеры. Только, видимо, этим нужна была романтика, как вариант — деньги. Карлосу искренне хотелось верить, что он ни в чем не походит на них. Однако у них было одно важное преимущество. Насколько бы расхлябанными не выглядели ребята, опыт, какой-никакой, у них был.

Карлос сумел задремать только под утро. Тем более неожиданной явилась побудка Гуру. У новоявленного сталкера создалось впечатление, что он попал в сильную турбулентность над Атлантикой, когда Гуру встряхнул его.

— Выдвигаемся, — только и сказал он.

Топор и Карась радостно подхватили свои вещи и посеменили за ним. Неверьхуд жестом показал, что следующим пойдет Карлос. Тот ничего против не имел, лишь чувствовал себя разбитым и раздосадованным.

— Пойдем через тоннель, — сказал Гуру, — я сейчас через кордон не пройду, да и вы, я не думаю, что сумеете потягаться с военсталами и патрулем в меткости, так что слушайте. Тоннель нашпигован электрами, но пройти можно. Не схватив разряда, мы с Неверхудом покажем, как, а вы повторите наши нехитрые манипуляции, да так, чтоб не орать, товарищи, а то знаю я вас. На ферме пасутся псевдоплоти, и о кордоне военсталов забывать нельзя. Нам привлекать внимание ни к чему.

До тоннеля путь был не особо далекий, однако никто не спешил, даже когда показалась железнодорожная насыпь — условная граница мира Зоны. Карлос с ужасом увидел троих псевдо собак, стремглав промчавшихся мимо. Зрелище то еще, хорошо еще это был не Припять — или чернобыльский пес.

Салаги выглядели не так напугано, как Карлос. И лишних вопросов не задавали. Топор проследил дулом автомата за особями, но его вмешательство не понадобилось, потому что все трое угодили в карусель и взметнулись в небо, разбрасывая ошметки плоти в разные стороны.

— Что за на хрен? — только и смог выдавить из себя Карлос.

— Это Зона, дружок, — сладким голосом заметил Гуру. И, наверное, тут Карлос впервые понял, почему в Зоне быстро седеют, почему его брат пропал без вести, и, скорее всего, его видение — это полный бред. Остается одна надежда — узнать судьбу близкого родственника, а там решить, что делать.

Дальнейший путь не занял много времени. Очень скоро черный зев тоннеля под железнодорожной насыпью обозначил свое присутствие. Сначала Гуру выдал всем по резиновому военному мешку для переноски личных вещей, затем велел снять с себя все металлическое, достал горсть болтов. Навскидку их было не больше десятка.

Он швырнул их вперед, в темный провал, где то и дело поблескивали зловещие молнии. Как такое вообще могло существовать?

Даже в самых страшных фантазиях Карлос не мог помыслить себе такое в реальной жизни. Злые языки голубого пламени выстрелили. Спустя миг, Гуру ринулся вперед. Еще одна мощная вспышка. Карлос решил, что сталкер погиб, ан нет! Сигнал его ПДА показывал, что тот прошел.

«Я это должен буду повторить! Да никогда! Там температура как на сковородке, а то и больше!», — пронеслось у него в голове.

Следующим пошел Неверьхуд. Его тактика была несколько иной: он протиснулся между двумя первыми электрами, затем разрядил сразу весь проход до конца и стремглав пронесся по освободившемуся пространству. Судя по костям, усеявшим пол, не всем так везло.

Топор проделал все безупречно, а вот Карася таки достала одна из молний. Он выметнулся из прохода с обожженными волосами. Карлос не видел этого, но слышал гулкие комментарии по этому поводу с той стороны.

Еще не поздно было отступить. Пойти и сдаться военным. Явно ничего хуже с ним случиться уже не могло. Карлос закрыл глаза. Или пан, или пропал, третьего не дано. Перед глазами возник странный тоннель, подсвеченный розовым. Он весьма удивился такому обстоятельству, но действовал по наитию, бросив вперед не горсть болтов, а горсть земли. Между аномалиями наметилась тропинка, которая змеилась. В темноте она была похожа на светлячков, усевшихся на потолке каменного свода. Он шел медленно, точно тонул в этом мареве, и, лишь когда с боков стала подступать раскаленная лава, сделал два стремительный прыжка вперед, свалившись под ноги удивленного Гуру.

— Ты что, с ума сошел? — спросил он, — болтами надо гасить, а не землей! Я же показывал, или ты не запасся?

Карлос был слишком шокирован, чтобы говорить, поэтому не проронил ни слова.

— Никогда так не делай, — наставительно порекомендовал Неверьхуд, и они, достав амуницию из резиновых мешков, вооружились, вернув на место бронежилеты и разгрузочные пояса. Переноски схоронили под ближайшим камнем и двинулись дальше.

Гуру уже не раз гонял молодняк до полуразрушенных ферм и обратно. Здесь нередко после выброса попадались каменные цветки, артефакты малоценные, но псевдоплоть являла собой дополнительное развлечение, да и слепые псы забредали. Такие прогулки, с точки зрения Гуру, наиболее правильно закаляли молодняк, настраивали на правильный лад.

Недалеко от ферм находилась база бандитов, не ахти каких, конечно, если сравнивать с мародерами у бара «100 рентген», к примеру, но радости это не прибавляло и поводов для оптимизма тоже. Именно на случай возникшей перестрелки с Гуру шел Неверьхуд. Один с не зарубцевавшимися ранами он не справился бы с таким количеством отморозков, которые нашли свой приют по эту сторону кордона.

Маршрут был обозначен четко и просто. Сбор каменных цветов, затем по расчищенному «долговцами» коридору до бара «100 рентген», там отдых, знакомство с местными, вдруг кто из молодняка решил примкнуть к «Долгу»? Затем обратно. Конечно, Гуру имел свои интересы в «рентгенах». Прежде всего, они были связаны с Барменом, потому что Гуру выступал посредником между ним и Сидоровичем, имея пусть небольшую, но стабильную заработную плату.

Судя по философским рассуждениям Бармена, Гуру также был проводником нового радиоактивного мяса в мир Зоны. Но это все были высокопарные слова. На деле все выглядело весьма неприглядным образом, как и вся псевдо-жизнь, получившая свое начало в Зоне отчуждения, созданной руками людей.

План был прост и ясен. Топор и Карась, судя по всему, уже не раз бывали на этой стороне, и по наблюдениям Карлоса, действовали вполне уверено. Гуру отдавал команды молча, показывая своим видом, что стоит поступать так, как он; и не трудился объяснять ему одному, чего же он желает добиться, поэтому новоявленный сталкер следовал за остальными. Пока все шло вполне гладко. Они обыскали одно строение и приготовились идти к другому, как вдруг в дверном проеме показалась уродливая морда псевдоплоти.

Карлос был шокирован, он успел подчитать кое-что в сети, но до какой степени должны были измениться обычные свиньи, если из них такое получилось? Не помня себя от первобытного ужаса, он высадил в тушу пол-обоймы из калаша.

— С ума сошел? — усмехнулся Топор, — достаточно четырех выстрелов в голову.

Гуру вновь ничего не сказал, только утвердительно кивнул, мол, может быть, и много патронов потратил, но молодец, не сдрейфовал, и реакция присутствует, это полезные качества — не раз спасут жизнь новичку.

Проверив второе здание, группа Гуру остановилась. Неверьхуд, прижав к глазам бинокль, напряженно всматривался вдаль. Теоретически определял наиболее вероятную сторону нападения.

Но все обернулось иначе. На горизонте не было ни души, зато почти синхронно запищали ПДА всех присутствующих.

«Всем, кто меня слышит, — начиналось сообщение, — прошу помощи. Сталкер Вар просит помощи. Ведем перестрелку с бандитами. Возвращались с болот. Застряли на свалке. У нас двое двухсотые, один трехсотый. Патроны на исходе. Прошу помощи».

Неверьхуд и Гуру переглянулись.

— Надо идти, — сказал Неверьхуд, — сколько раз он нам на помощь приходил, надо идти.

— Да… значит так, команда. Вам необходимо добраться до бара «100 рентген» обратитесь к Бармену, он пошлет с вами подмогу, скажите: Вар попал в переплет на Свалке. Мы направимся прямо туда. Надеюсь, успеем.

Топор кивнул. А Карась предложил идти с бывалыми. Ведь чем скорее группа дойдет до места, тем больше вероятности спасти людей, а сообщение можно и по дороге кинуть. Гуру внимательно оглядел свой новоявленный отряд, готовый к труду и обороне, прикинул все «за» и «против», и решил:

— Хорошо. Пойдем выручать Вара все вместе. Карлос, не обижайся, я не уверен в том, что ты сейчас сможешь нам помочь. Там, куда мы идем, нужно убивать. И одно дело убивать монстров, а совсем другое — людей.

Карлос сделал шаг вперед.

— Я иду с вами, — уверенно сказал он. И группа, поменяв направление, двинулась на помощь Вару.

Об этой истории в КП-1 тоже наслышаны. Вот так опытный Вар с небольшой группой не новичков своего дела пошел на край болота. У них там какой-то свой интерес имелся. Кто-то говорит, что они должны были какого-то ученого вытащить, кто-то говорит какую-то грязь на Янтарь доставить, что только в это время года имеет некие свойства.

Что из этого, правда, в КП-1 никто толком не знал. Но Зона тогда похоронила троих своих детей. Луч погиб от шальной пули, Маара угодил в студень, а Короб, огромный широкоплечий вояка, чуть-чуть не дотянул до врача.

Я шел вместе с ними. И может быть, если бы я дошел до Свалки, то все бы сложилось иначе, но я получил сигнал о помощи на свой ПДА. Был у меня товарищ из «свободных», хотя и дружили мы не очень, но все же. Раз товарищи — надо помогать, тут вам ни то, что за периметром. Тут долги отдают. Да и нехорошо как-то получилось бы, что услышал зов, а не пришел на помощь. Зона такое не прощает.

Тогда понятное дело, мы не знали, ни о засаде на Свалке, ни о том, что монолитовцы устроили внеплановый рейд. О выбросе тоже не думали, потому что ждали его дня через три, полагая, что до укрытия доберемся.

Я отправился южнее, к вышке, дабы поглядеть, куда вляпался Вепрь. Раз посылал сигнал без конкретики, значит, дело совсем плохо. Мог ли я тогда знать, что Вепрь был не один, а вел группу экстримальщиков? Конечно, я мог бы уточнить, или попробовать уточнить какие-либо детали, но не стал. Наверное, это и значит судьба. Я ломанулся через болото, наплевав на то, что патронов не густо, надеясь на один из схронов «Свободы», а также на то, что мой одиночный марш-бросок не привлечет внимание болотных бюрреров.

Поговаривали, что этот вид мутантов появился сравнительно недавно. Интересно, ученые там еще с ума не посходили от своих экспериментов? На мой взгляд, ничего хорошего в Зону они не принесли.

Болотные бюрреры были более агрессивные, чем обычные. Кроме того, в них проблесков интеллекта не наблюдалось, это уж точно. Если обычные обитатели подземелья имели зачатки стайной организации, и даже какую-то религию, то у болотных собратьев все ушло в рост. А вернее в силу пси-удара. Воевать с группой таких существ в одиночку было равносильно самоубийству. Мне уже однажды довелось выйти с такой тварью один на один. Мне удалось прирезать мутанта, поскольку автомат из рук он вырвал сразу, с помощью телекинетической силы, или черт его знает, как это называется?

Тогда я добыл одну из «стрел». Ценный, скажу я вам, артефакт, представляющий собой язык болотного бюррера. Но вот встретиться с ним снова ох как не хотелось бы, ведь тогда мне попался всего лишь подросток, а вот матерая особь могла натворить и не таких дел.

Я топтал Зону уже около двух лет. Мне повезло, что как только я попал в периметр, моим другом и наставником стал не новичок в своем деле — Вар.

Мир на самом деле тесен, и встретить в Зоне кого-то из своей прошлой жизни считалось вообще-то к несчастью. Однако если бы я был на месте Вара, я бы, наверное, меня убил. Но все сложилось противоположным образом, и я могу сказать, что, несмотря на большую разницу в возрасте (я, естественно, был старше его), я знал, что на него всегда можно положиться, а уж учиться у него есть чему многим бывалым, это уж точно.

Так вот, я топал на зов Вепря, можно сказать, очертя голову. Увидев посреди болота монолитовца, намертво вмерзшего в аномалию фрост, задумался. А гм, все ли тут так безоблачно? Во-первых, монолитовцы тел своих соратников не бросают, во-вторых, чаще всего в аномалии они не попадают, это факт. И, наконец, одиночка ли этот несчастный?

Я старался внушить себе, что этот «солдат неведомого фронта» был зомбированным, что забрел он сюда по чистой случайности… и фрост его захапал тоже нечаянно… Нет, конечно, это все никуда не годилось. Куда же ты вляпался, Вепрь?

Весьма скоро мне пришлось крупно пожалеть о том, что я ломанулся сюда, не разбирая дороги. Как ни странно, от подрыва на мине меня спасла безобидная с виду жадинка: именно она притянула к себе небольшой камень, который я должен был не заметить. Что же это получается? Кто-то минировал за собой дорогу?

Я стал осторожнее, глядел под ноги в оба. Обошел по дуге растяжку, и еще одну мину. Не прошло и трех минут, как слух мой настигли выстрелы.

Нужно сказать, что в Зоне часто были акустические провалы. Поэтому не всегда можно было доверять тому, что слышишь, или не слышишь, а уж если ты ничего не слышишь, это еще вовсе не значит, что ничего не происходит.

В этом районе вдобавок ко всему кто-то жестоко глушил сигналы ПДА. Было чудом, что какому-то сообщению вообще удалось пробиться. Монолитовцы теснили небольшую группу сталкеров к лесу. Парни отстреливались, но, я бы сказал, как-то весьма бестолково. Не знаю уж, что им мешало броситься в рассыпную. Может инстинкт самосохранения, а может быть их страшила смерть в одиночестве? Точнее и результативнее остальных был Вепрь.

Получилось так, что я зашел монолитовцам в тыл. Счет времени шел на секунды, поэтому я метнул пару гранат, упал в болотную грязь и молился Черному сталкеру, чтобы все удалось. Взрывная волна накрыла всех комьями грязи и болотной слизи. Судя по тому, как вопил один из сектантов монолита, я попал в студень и его слегка расплескало. Со стороны группы Вепря открыли более уверенный и слаженный огонь. Нам еще повезло, что численно мы превосходили отряд монолита. Но не стоило расслабляться: вывести из строя их экзоскелеты — непростая задача.

Эффект неожиданности сработал на ура. Пока Вепрь и его группа разбирались с двумя монолитовцами, которые остались на ногах, я добил раненных, не испытывая к ним ничего, кроме омерзения. У меня мелькнула мысль снять экзоскелет или взять оружие. Но тогда те, кто придет после этой ударной группы (а эти придут) — у меня сомнений не оставалось — будут с пристрастием допрашивать тех, кто принимал участие в разборках на болоте. И одно дело просто убить противника, совсем другое — совершить акт мародерства. И опять же, монолит есть монолит. Что естественно при других обстоятельствах, то чаще всего недопустимо с ними.

Ничего, сейчас дотянем до схрона, вооружимся, и все будет нормально.

Откуда же я мог знать что те, кого сопровождает Вепрь — вовсе не туристы, а беглые преступники, освобожденные из тюрьмы «долговцев»? Меня здесь не ждали. Здесь ждали кого-то из своих. Поэтому сигнал был без конкретики… а возможно им было наплевать, кто придет, лишь бы отвлек на себя монолит.

Они ринулись вперед, к схрону. Я еще пытался что-то написать Вепрю, когда у меня над головой взорвалась автоматная очередь. Стреляли же остальные плохо, потому как действие неиропаралитика, используемого в «долге», еще не прошло. Все держались на неизвестной мне сборке артефактов. Это я понял, когда увидел, что они бегут не так, как бежал бы обычный человек. А когда кто-то вляпался в электру, точно на деревянных ногах, сделав два шага, получил разряд и упал замертво, даже не крикнув, мне стало окончательно ясно.

Я лежал в болотной грязи, надеясь на то, что не заметят, пройдут мимо. Предусмотрительно выключив ПДА, я лежал на пузе, чувствуя, как промокаем комбез, и по лицу стекают струйки болотной воды. Сейчас они выгребут схрон, обшарят трупы монолитовцев, а мне все это время придется лежать в мокрой и холодной канаве, по уши в грязи, чтобы ни движением, ни звуком не выдать себя. Но это на самом деле наименьшее зло, какое только могло случиться со мной сегодня. А наибольшее заключалось в том, что патронов у меня осталось не больше полутора рожков, для пистолета еще двадцать, не больше. А сюда через час, ну максимум два пожалует второй отряд монолитовцев, узнать, что за хрень тут произошла. К тому времени Вепрь и его подельники уйдут, а куда деться мне? Стало быть, в мокрой и холодной канаве мне лежать как минимум сутки. Это если повезет. Это если…

Можно, конечно, забрать оружие у того, кто попал в электру, но не факт, что я смогу доползти до него незамеченным. Любой расклад представлялся мне патовым, однако я не дергался и старался не ударяться в панику.

В любой ситуации Вар говорил мне, что главное — не суетиться. Сейчас причин для суеты было предостаточно, но я уткнулся лицом в болотную кочку, надеясь, что не только монолитовцы, но и обитатели Зоны не заинтересуются мной в ближайшие двадцать четыре часа.

Лежа ничком я услышал вертушку. «Ну все, пишите письма» — пронеслось в голове. На какое-то время адреналин, выбросившийся в кровь, оказал весьма сильное согревающее воздействие. Вот этого бы нам не надо… если захотят проверить тепловизором окрестности, быстро увидят, кто тут жив, а кто и не очень.

В направлении схрона «свободы» раздались выстрелы, а потом ахнул взрыв. Меня не контузило, но уши заложило минут на дцать. Сверху попадали комья земли. Один довольно сильно саданул по спине. Ну ничего, переживем, лишь бы эти поборники чистоты Зоны от людей скорее убирались отсюда.

Вертолет кружил в условной зоне слышимости часа два. Это вовсе не значило, что он улетел, увозя на базу сектантов. Поэтому я лежал без движения, чувствуя, как затекают и наливаются свинцом ноги, потом шея и руки. Хороший же я буду боец, если меня застанут врасплох.

Впрочем, шагов неподалеку я так и не услышал. Где-то вдалеке были слышны одиночные выстрелы, на Зону медленно спускалась ночь. Сумерки густели, наполняясь насыщенным черным и грязно серым цветами. Над болотом начинал клубиться туман.

С одной стороны, туман — это конечно хорошо, но с другой — легко не заметить опасность, или напротив расстрелять последние патроны впустую.

Я дождался, пока темнота сделалась кромешной. На болоте стали загораться первые гнилушки, фосфорицирующие в темноте. Я осторожно пошевелил рукой. Тысячи иголочек вонзились с яростью роя насекомых в предплечье и ладонь.

Я медленно сел, осматриваясь, да только чего тут увидишь? Включать ПДА было рискованно, но выбора у меня не было, так как прибор НВП я с собой не взял. Судя по показаниям, вокруг не было ни души, а на расстоянии трехсот метров имелись трупы — шесть штук. Предполагаю, что это Вепрь и его незадачливая команда. Что ж, поделом тебе.

Я обновил репеллент на коже, тут такая живность водится, что мама не горюй. Костер разжигать не решился. Забравшись на одиноко стоящее дерево, решил скоротать остаток ночи там.

Саморазогревающаяся каша пришлась как раз кстати. Я весь промок и провонял тиной и болотной гнилью. Это все мелочи жизни. Утречком надо смотаться посмотреть, что осталось от схрона и этих товарищей, если к утру что-нибудь от них вообще останется.

Зона, в конечном итоге, это потрясающий биогеоценоз, который обеспечивает превосходную переработку любого материала, попадающего в нее. Так, я полагаю тем телам, которые сейчас покоятся около развороченного схрона, суждено стать пищей для местных хищников.

Вообще, если быть честным, в Зоне я травоядных животных, наверное, не встречал. Разве что псевдоовцу и псевдозайца, но их столь стремительно истребляли другие виды, да и сталкеры порой не брезговали, когда совсем нужда припрет, что их почти и не осталось.

На дереве было промозгло, ветер, как назло, только усилился. Съев пару витаминок, я утешал себя мыслью, что до утра, возможно, обсохну. Но утешение почему-то так и не наступало. Утром на болоте станет не менее опасно. Если пошлю сигнал бедствия, вернется Вар с ребятами. А это совсем никуда не годится. У них тоже патронов не густо, поэтому придется самому выбираться.

Подремав до рассвета, я спустился вниз. Над болотом все еще стоял туман, но гнилушки притухли. Вместо шести трупов на ПДА высвечивались два, что, в общем, не удивляло. Может быть, они помогут мне с оружием хотя бы немного? Поразмыслив так и эдак, я направился к схрону.

Глава 2

Гуру вел свою группу довольно споро. Они очень надеялись успеть до темноты, потому что дальше могло и вовсе статься так, что спасать стало бы некого. Тропа была проложена в этом краю давно. Не Гуру и не Неверьхуд стали родоначальниками сталкерского пути, петляющего между опасных аномалий и просто «нехороших секторов». Чего-чего, а уж «нехороших» секторов в Зоне было достаточно. Можно сказать, что сама Зона была одним большим «нехорошим» сектором. Тем не менее, тропа змеилась и вилась, то без видимых сходу причин забирая на запад, то так же резко сворачивая на восток. Топор и Карась выглядели немного озлобленными. Им и в голову не могло прийти, почему когда, казалось бы, самый верный детектор — болт — показывает, что аномалий впереди нет, они делают большой крюк по свободному участку, поросшему, ну, подумаешь, гипертрофированной рожью с небольшими нитями воздушной паутины. Ну кому это может угрожать?

Наверное, лишь бывалые знали о том, что стоит подцепить на костюм такую паутинку, то можно было считать безнадежно испорченным, потому как это место на костюме становилось прямым проводником удвоенной дозы радиации, и хорошо, если несчастный не вляпывался в такую «безобидную паутинку» руками.

Объяснять все эти нюансы было решительно некогда, поэтому Гуру, используя свой авторитет, в приказном порядке велел следовать за ним.

Карлос прикрыл глаза. На краткий миг ему показалось, что он видит точно такую же светящуюся линию, какую приметил в тоннеле с электрами при переходе кордона. Гуру сделал осторожный шаг назад, пропуская Карлоса вперед. Неверьхуд укоризненно посмотрел на него. Но тот взглядом дал понять, что все в порядке. Карлос шел уверенно, он видел Тропу… она перестала сиять. Теперь она скорее походила на небольшую, сильно заросшую дорогу в изумрудный город. Карлосу показалось это удивительным. Откуда в Зоне дороги, мощенные желтым кирпичом? Он открыл глаза, и чуть было не врезался в дерево. Гуру беззлобно рассмеялся.

— У тебя есть способности, — заметил он, — но не спеши раскрывать их. Быть может, они принесут тебе много горя.

— А… куда исчезла дорога? — ошалело спросит сталкер.

Гуру усмехнулся, махнув рукой в нужном направлении:

— Позже поговорим об этом, сейчас нам надо идти.

Они преодолели еще около километра пути. Собственно Свалка уже замаячила на горизонте неясными очертаниями заброшенной техники и отозвалась на ПДА повышающимся радиоактивным фоном.

— Кровосос на три часа, — констатировал Топор.

— Видимо, интересно стало, чем тут люди занимаются, — улыбнулся Неверьхуд, — я не думаю, что он набросится. До Свалки немного осталось. В любом случае, не теряй его из виду.

Топор коротко кивнул.

Мутант словно играл с людьми, стараясь отвлечь их внимание. Он то показывался в радиусе действия ПДА, то вновь уходил за границу видимости детекторов. Но Гуру не зря носил свое прозвище. Карлос почувствовал звенящую пустоту в голове. И неожиданно для себя понял, что не помнит, о чем только что говорил Топор. Тот увлеченно смотрел на ПДА, оказавшись в центре колонны. Как и когда они перегруппировались? Сталкер никак не мог взять в толк.

Но в следующий момент его внимание снова переключилось на следующий объект — Свалка развернулась перед ними во всем своем мрачном великолепии. Глядя на остовы автобусов, вертолетов, тяжелых военных машин, он вдруг осознал масштаб трагедии, произошедшей здесь в 1986 году. Сколько единиц передовой по тем временам техники было навсегда похоронено здесь? Никто не считал. Сколько жизней оборвалось или превратилось в ад? Ответа и на этот вопрос не было. Советский союз тщательно хранил свои тайны. Несмотря на громкие судебные процессы ликвидаторов с государством. Где все они теперь?

Теперь есть другая реальность, и имя ей — Зона.

— Кровосос ушел, — сказал Топор, и все оглянулись на него, как будто внезапно вспомнив, что он следил за мутантом более двух часов.

— Назад пойдем другой дорогой, — заключил Гуру, — так, всем принять антирад, тут фонит будь здоров.

Салаги перевели оружие в режим автоматического огня, исследуя пространство с помощью ПДА и имеющегося у Карася тепловизора. Картина представлялась нерадостная. Жизненных форм было засечено в изобилии. Лишь скорректировав настройки прибора, удалось вычленить изо всех органической толпы около тридцати особей, которые теоретически подходили под описание человека. Гуру сделал поправку на то, что такое количество бандитов явно не понадобилось бы для того, чтобы обезвредить почти безоружную группу Вара. Стало быть, как минимум половину особей составляли мутанты.

Боя не было слышно, но это не значит, что он не имел места быть. Гуру скомандовал всем держаться вместе и не открывать огня без острой необходимости, поскольку сталкеры могли выманить на себя не только бандитов, но и чего постраньше.

Наконец маячок ПДА Вара сработал. Бой был завершен совсем недавно, и мародеры уже вовсю хозяйничали в рюкзаках бродяг. Гуру и Неверьхуд, молниеносно оценив ситуацию, почти одновременно открыли огонь. Не стройно к ним присоединились Топор и Карась.

Бандитов было немного. По-видимому, часть из них отступила. Карлос никак не мог выстрелить в мародера, который застыл в немом удивлении над телом зарезанного им сталкера. Он смотрел, как кровь толчками выливается из распоротой аорты, и не мог поверить в то, что все это происходит наяву в этой жизни. А бандит, не веря своей удаче, уже тянул из кобуры пистолет.

«Умри, мразь!» — промелькнуло в голове быстрее, чем он понял, что метнул мачете в противника. Бандит завалился на спину, таращась в затянутое облаками небо, так и не поняв, почему его жизнь закончилась столь внезапно.

Карлоса колотила крупная дрожь. Он оглянулся на своих товарищей. Те, похоже, уже расправились со своими противниками и направились к нему. Что-то было не так. Карлос не видел Карася среди приближающихся теней. Он упал на колени, обхватив голову руками. Осознание того, что он только что убил человека, захлестнуло его разум. Картинка мира, пошатнувшись, исчезла на миг, чтобы затем проявиться в новой ужасной плоскости.

«Зона — это тебе не два газона…».

Гуру положил ему руку на плечо. Кажется, он еще что-то сказал. Карлос не понял смысла слов, но стало легче. Он поднялся и зашагал вместе со всеми, как ему показалось, в непонятном направлении. Однако когда странный морок покинул его сознание, стало понятно, почему они оказались возле нещадно фонившего автобуса, хотя, точнее будет сказать, у металлического каркаса, изъеденного ржавчиной с одной стороны. Сжимая в руке пистолет, скрываясь за каркасом, полулежал Вар. Он был ранен, но все-таки жив! Гуру, не медля ни секунды, стал оказывать ему помощь, используя военную аптечку. Неверьхуд позвал с собой Топора, и они вместе осматривали тела участников перестрелки. Из группы Вара выжили двое. Молоденький парень по кличке Дикий и тяжело раненный вояка Короб.

Старой цели для сталкеров сейчас не существовало. Отряд превратился в эвакуационную команду. До «100 рентген» было топать порядочно, поэтому было принято решение идти к схрону Неверьхуда, где помимо всего прочего было оборудовано неплохое убежище.

— Выброс будет… — констатировал Гуру.

— Так не передавали же ничего, — хмуро заметил Топор, когда тропу нащупывал Неверьхуд, а салаги несли раненных сталкеров Вара и Комбата.

Гуру отрешенно кивнул, а Карлос заметил:

— Как будто на затылок давит что-то…

— Вот видишь, — удовлетворенно сказал Гуру, — даже он чует.

Ночь обрушилась на них внезапно. Так бывает, когда идешь со свалки. Есть там такое местечко, будто кто-то свет выключил. Карлос поежился, а Гуру зажег фосфорицирующие палочки. Его примеру последовал Неверьхуд.

— Немного осталось, — сказал он, — главное, чтоб нас сейчас мутанты не учуяли.

Точно услышав его слова, на границе видимости детекторов показалась стая псевдособак. По их построению Неверьхуд заключил, что, скорее всего они идут под предводительством чернобыльского пса. Но люди были ближе к цели, чем мутанты.

Схрон Неверьхуда располагался в каменной трубе под углом, уходящей в землю. Непонятно, кто и зачем врыл железобетонную трубу под таким неудобным для использования углом. Но Неверьхуд не жаловался. С помощью точечной взрывчатки и инженерных расчетов, а так же упорного труда ни одного десятка сталкеров, он за год или полтора усовершенствовал свое убежище таким образом, что оно стало двухуровневым, во-первых, и почти не заметным, во-вторых. Бывало, сталкеры пережидали в трубе выброс. Но они даже не догадывались, что сам коридор есть только предбанник в настоящий схрон.

Первым влез Неверьхуд, отперев нехитрый замок, который при желании можно было вскрыть отмычкой или с помощью пары патронов, затем отодвинул решетку и лист железа, скользнул внутрь. Он покопался на дне, откидывая нанесенную ветром и случайными постояльцами, землю и вскрыл второй замок с помощью отпечатков пальцев. Все было продумано, переборка с характерным чавканьем отъехала в сторону.

— Ого! — присвистнул Топор, — откуда у тебя такие деньжищи?

— Когда-нибудь расскажу, — резюмировал Неверьхуд.

В одной из комнат схрона-убежища гудели сервера, запитанные неведомым образом.

— Это, — наставительно сказал он, — наша с вами связь. Когда я только начинал строить тут убежище, и думал, что все будет не так масштабно, ко мне обратился с предложением помощи один чудак. Я так и не знаю кто он на самом деле такой. Он попросил у меня разрешения разместить тут резервные сервера нашей местной связи. Я согласился, и тогда мне на помощь пришли сталкеры. Их было довольно много. Выполнив каждый часть своей работы, они уходили, не оставив мне даже своих имен, чтобы я мог как-то отблагодарить их… однако по традиции я всегда оставляю оружие и припасы в трубе, на случай, если кому-то понадобится срочная помощь.

Раненных определили в самую сухую комнату, Гуру и Неверьхуд почти сразу занялись ими. Топор, Карлос и Дикий устроились во второй каморке, не занятой серверами. Собственно комната здесь была только одна, остальные ответвления служили для технических нужд. Карлос с удивлением смотрел, как провода от серверов исчезают в толще бетона. Как же так? Как могло такое сооружение существовать здесь в Зоне под землей? Откуда бралось электричество? Неверьхуд не выглядел богатым сталкером из тех, для кого Зона стала кормилицей, и к тому же образом и местом жизни. У него было не особенно дорогое вооружение, но этот мини-бункер производил впечатление и внушал уважение.

Дикий и Топор расстелили спальники. Когда еще придется провести время в столь безопасном месте? Карлос хотел присоединиться к ним, но услышал, что Гуру зовет его. Он оставил свои вещи и заглянул в другую комнату. Гуру нужна была помощь, чтобы заштопать плечо Вара. Сталкеру крепко досталось, однако видно было, что Комбату пришлось гораздо хуже. Боец в сознание не приходил, и все стандартные методы «сталкерской реанимации» не дали результатов. Карлосу в нормальной жизни не приходилось выступать в роли хирурга, но здесь выбора у него все равно не оставалось. Когда Гуру направился к Комбату, он принял из его рук иглу и старался точно выполнять короткие указания, данные старшим товарищем. Вар при этом находился в сознании и то матерился, то неуместно шутил. Когда Карлос закончил шов, обработал и залил его биоклеем, Вар поблагодарил новичка.

— Я не думал, что сегодня потеряю почти всю свою команду. Если бы не вы, ребята, вряд ли бы я вышел живым из этой переделки.

У Вара, ко всему прочему, были сломаны ребра, но по сравнению с Комбатом он действительно отделался легким испугом.

— До того, как меня подстрелили, — поделился он, — я в погоне за одним из бандитов успел налететь на воронку. Да, на самый край, но хорошо же она меня приложила.

Гуру опустил ладони на грудь Комбата. Сейчас они казались мертвенно бледными и слегка светящимися.

Карлосу показалось, что он бредит наяву. Как такое возможно?

— Он не жилец, — констатировал Гуру. Вар помрачнел.

— Пока он жив… — говорил Вар деревянным далеким голосом, — Мы должны попытаться принести его к Доктору. Может, он сможет помочь… организм у Комбата крепкий, вы его подлатали… и… главное, что он все еще жив.

— Он не хочет больше быть здесь… — слова Гуру были похожи на фрост. В помещении стало холодно, и Карлосу показалось, что иней ползет тоненькой дорожкой по потолку, беря свое начало над головой Гуру.

— Гуру… мы должны это сделать не ради него, а ради себя. Я не добиваю раненых. Не все в жизни измеряется ценой собственной шкуры. Кроме того, мой лучший друг пропал без вести на болоте, ближе к вышке, и я должен узнать, что с ним.

Гуру коротко кивнул, видение Карлоса исчезло.

— У нас у всех был трудный день. Давайте отдохнем, переждем выброс и решим, что делать дальше.

Карлос и Вар согласно кивнули и разбрелись по углам. Лежа в спальном мешке, Карлос все никак не мог согреться, его тело сотрясала крупная дрожь. Слишком много он сегодня увидел. Наверное, живя в Москве, сложно представить себе, что может произойти что-то подобное. Ну да, на улице могут избить, могут даже стрелять, но все это чаще проходит мимо, а если и касается, то мимолетно. В Москве есть больницы, куда можно обратиться. Там безопасно, но там практически не осталось таких, как Вар. Тех, кто знает, что возможно завтра он сам будет шагать навстречу собственной цели, чтобы попытаться сделать невозможное, но все равно пойдет.

Дрожь все никак не унималась, а вместе с холодом у Карлоса неожиданно разыгрался аппетит… «Как можно хотеть есть в такой момент?», — однако пакетик саморазогревающейся каши оказался очень кстати…

Схрона «свободовцев» на болоте больше не существовало, на его месте зияла воронка, примерно метр в ширину, а вот глубину я бы назвать затруднился. Обыск трупов не принес желаемого эффекта, однако парой рожков я обзавелся. Поразмыслив, решил двигаться к Свалке, в направлении, в котором ушел Вар, но на ПДА запищал маячок-оповещение о скором выбросе. «Час от часу нелегче!», — пронеслось в голове. Поблизости никаких укрытий, разве что идти к вышке? Успею или нет за три-четыре часа добраться, значения не имеет, потому что сейчас и здесь это мой единственный шанс.

Старая вышка на окраине болота считалась не самым хорошим местом, чтобы там находиться. Кто-то говаривал, что там вообще контролер поселился. Я лично там никаких следов мутантов не видел, правда, и был я в последний раз в том районе месяца три назад.

Ну да ладно, спасибо и на том, что предупредили про выброс. Как мне казалось, где-то здесь, ну не дальше Свалки, это точно, располагался ретранслятор сети на наши ПДА, поэтому сообщение я получил почти вовремя. Эх, вчера бы мне его — я бы, наверное, не стал ночевать посреди болота.

Я настроил ПДА на координаты вышки и зашагал в том направлении. Благо болото быстро осталось позади, сменившись сиреневым мхом. Приняв двойную дозу антирада, я проверил фильтры на респираторе. Все было в норме. Не рискнул бы я идти местными тропками без подобной защиты.

Видимой опасности не было видно, но вот надо же было такому случиться, что, обойдя небольшую карусель, я увидел довольно ценный артефакт «золотая рыбка». Да, она спокойно висела себе на дереве — бери, не хочу! Первым и естественным сталкерским рефлексом в данной ситуации был хватательный, но я остановил себя и мысленно досчитал до пяти. «Погоди, радиоактивное мясо, думаешь, кто тут ходит, артефакты по деревьям развешивает, явно не дедушка мороз. Есть здесь подвох, да и выброс скоро. Надо отметить место и после вернуться за артефактом…»

Но соблазн был так велик, я уже представил: столько заплатит Сторож, что я смогу обзавестись новым оружием или модифицированной сборкой из артефактов, это уж точно. Но разум все еще не покинул меня, поэтому я сделал решительный шаг в сторону.

«Может, это вообще мираж». Сделав отметку в ПДА, я пошел к башне. Чем меньше времени оставалось до выброса, тем тише становилось вокруг. Ни ветерка, ни малейшего движения. Кенги и те попрятались.

Почти никто в Зоне не любит кенгов, и, между прочим, напрасно. Не могу сказать, что я питал к ним такую уж большую симпатию, но расчет мой был простым, и я редко ошибался. Кенгами питались многие виды живых существ в Зоне, и, если те чувствовали себя вольготно и никуда не убегали, значит, место можно было считать безопасным. Ну а самым благоприятным стоило считать такой отрезок пути, где встречались норы кенгов. Никто из них не стал бы выводить потомство там, где его тотчас съедят.

Я уже почти поверил в то, что доберусь до вышки без приключений. Ан нет: когда мне оставалось всего каких-нибудь сто или двести метров, дорогу мне преградил матерый чернобыльский пес.

Бежать было бесполезно, да и некуда. Я не пытался прицелиться в мутанта, это было еще более бессмысленно, поскольку эти твари умеют отводить огонь в сторону, будто предугадывая его траекторию. Жаль, нет гранаты, тогда у меня появился бы шанс ускользнуть. А так, что называется, один на один. Псина проанализировала ситуацию быстрее, чем я, и стала обходить меня по дуге. Когда мутант вот-вот должен был выскользнуть из поля моего зрения, я дал очередь, разворачиваясь на пятках вокруг своей оси. Кажется, я даже закрыл глаза. Только так, и никак иначе, я мог иметь призрачный шанс. Мутант не ожидал от меня подобных действий, несколько пуль нашли свою цель, чернобыльский пес подпрыгнул и завертелся волчком. Не размышляя больше, я дослал оставшиеся пули следом.

Но и тогда зверюга не испустила дух; лишь поджав хвост, заспешила прочь. Быть может, скоро мы с ней встретимся, если ее вдруг не накроет выброс или если я переживу его. Что вообще понадобилось здесь чернобыльскому псу, перед самым выбросом?

Пара болтов помогла мне заметить аномалию под названием трамплин. Летел бы я, наверное, высоко, красиво, но недолго. Вышка вблизи, признаюсь, выглядела зловеще. Мне все никак не удавалось убедить себя в том, что мне следует забраться наверх. Иррациональный страх подсказывал, что гораздо лучше поискать надежный подпол. Но я знал, что в этом районе вовсе не редкость крысиные волки, поэтому такой визит может плохо закончиться. Ну а чтобы забраться на вышку мутанту, пришлось бы приложить весьма завидные усилия. Из всех известных мне видов так высоко не забирался никто. Теоретически я, конечно, мог встретить там зомби, но я надеялся, что встреча с чернобыльским псом компенсирует дальнейшие неурядицы.

Судьба была ко мне благосклонна. Металлическая конструкция выдержала не только битву со временем, но и битву со мной. Кажется, что не я один был такой умный, что решился забраться сюда. Но и страх мой, волнами рождающийся где-то в области желудка, стал мне понятен, когда, забравшись наверх, я притворил за собой обитую листами железа дверь.

Убежище было небольшим и сумрачным, но, несмотря на это с потолка лился голубоватый, такой совсем нездешний свет. Он был похож на свет в операционной, который приглушен какой-нибудь противомоскитной сеткой. Я не знаю, с чего бы это вдруг в голову мне пришло такое сравнение. Свет, испускающий маленький кусочек неба, иначе сложно было назвать этот артефакт, который был похож на кристалл, вату и фонарик одновременно.

Это было действительно жутковато. Он также был похож на гнилушку и фосфоресцирующую палочку, и в то же время его свет был настолько нездешним, что просто не существовало таких слов, которые смогли бы его описать. Черные тени, залегшие в углах, делались еще чернее. На секунду мне показалось, будто какое-то существо скрывается там… я не выдержал и осветил небольшое помещение фонариком. Никого не было. Из обстановки: свалявшийся матрас, обрывок какой-то не то схемы, не то карты, да пара пустых бутылок.

Я прислонился спиной к стене и закрыл глаза, в тот же момент мощная вибрация сотрясла вышку. Начался выброс.

Однажды в КП-1 я слышал любопытную историю, о том, как сталкер по имени Навос решил посмотреть, что же на самом деле происходит во время выброса? Всем известно, что попасть под излучение аномальной энергии — верная смерть. Причем, скажем так, смерть — это в лучшем случае. Человек, если физически каким-то образом переживал выброс, то психика его менялась необратимо, как и личности такого несчастного больше не существовало. Зомби, изломы, темные… это лишь несколько примеров того, что может сделать с человеком мама-Зона, если не захочет убивать беднягу.

Но Навос был настырным. Он поднаторел в местной науке, да и сборки его пользовались популярностью среди здешних обитателей. Так, соединив воедино прибор ночного видения и необычную сборку из артефактов, он получил возможность видеть сквозь стены. Конечно, он мог бы воспользоваться подобной военной разработкой, но Навос говорил, что уже пробовал сделать это, вследствие чего прибор был испорчен, а он сам не видел левым глазом недели две.

Выброс в ту ночь был особенно сильным, вовсе не таким, как сегодня. Навос обосновался пережидать его в подвале одного из зданий деревни новичком, к чему далеко ходить? — рассуждал он. Но то, что он увидел, повергло беднягу в шок. За стеною стояло марево красноватого тумана, а по нему то и дело пробегали мощные электрические разряды, или проявления аномальной энергии были похожи на таковые. Он предполагал такое развитие событий и сперва был даже раздосадован. Но вдруг молнии стали двигаться будто осмыслено, подымая пыльные смерчи, выбивая людей из-под земли. И в тот момент, когда одно из убежищ — старый грузовичок — не выдержал какое-то странное существо из молний и призрачной, как показалось смотрящему, дымке, метнулось туда. Люди попадали на землю, точно и не весили ничего. А существо вонзилось жгутами молний в каждого из троих несчастных. Люди корчились от боли, но, казалось, не издавали ни звука. Один сталкер растаял. Навос клялся, что видел, как тот просочился сквозь землю. Что примечательно, именно там потом притаился гравиконцентрат, и, сколько бы его не разряжали бывалые, он появлялся с упорством, будто живой… а вот двоих других после нашли мертвыми.

Сталкеры не поверили Новосу, ведь в последующие дни наблюдений во время выбросов ничего такого разглядеть не удавалось ни в этот прибор, ни в какой-либо другой. Куда делся Носов спустя пару месяцев так же никто не знал, но особо суеверные окрестили новую птичью карусель в его честь. Дескать, его преобразовало коаксиальное существо. Бред, конечно, но когда пережидаешь выброс на вышке под артефактом «небо», как-то во все сразу верится. Вот и я верил, ждал и боялся, надеясь на милость Зоны, и, наверное, на то, что я еще здесь не все дела закончил, да и рано мне еще к Черному сталкеру.

Карлос не знал, что такое выброс аномальной энергии. Об этом не писали в Интернете. Официально в Зоне не происходило ничего таинственного. За прошедшие два с половиной дня казалось, что все, что писали о Зоне за ее пределами, было откровенным враньем, причем враньем от и до.

Здесь не было ни Клондайка артефактов, ни безопасного развлекательного сафари, ни веселого путешествия, и уж тем паче, только больной мог назвать это место «раем экстремального туризма»!

Зона пугала Карлоса, но в то же время он как будто приближался час за часом к разгадке своего странного видения, и к тому, почему его брат выбрал это место. Хотя, быть может, что это Зона выбрала его брата. Каждый раз, когда Карлосу казалось, что вот-вот наступит понимание, оно ускользало из его рук, точно пресловутая синяя птица.

Утром Комбату сделалось хуже, тяжелое дыхание вырывалось хрипящими посвистами из груди. Его лоб был покрыт испариной, и, кажется, сам он был уже далеко от этого мира.

— Зачем ты мучаешь его?! — шипел Гуру на Вара, думая, что салаги еще спят.

— Если ты считаешь нужным, можешь взять этот грех на душу и убить его сам!

— Это твой человек!

— Скажи, что ты просто боишься!

— Нет, черт возьми, если ты не можешь принять единственно-верное решение, я на нашем опыте, псевдоплотью тебе по башке, докажу тебе, насколько ты заблуждаешься!

— Что ты имеешь ввиду?

— Мы пошлем сообщение в эфир после выброса и двинем к «100 рентгенам», но помяни мое слово…

— Ты хочешь сказать, что если бы на месте Комбата был Неверьхуд, ты поступил бы точно так же?

Гуру выдохнул и добавил спокойным голосом:

— Как тебе объяснить, Вар… я просто не хотел, чтобы мы потеряли еще нескольких членов нашей и без того не многочисленной команды.

Повисло молчание, и тут грянул выброс. Мелкая дрожь прокатилась по мини-бункеру. Сервера печально пискнули и перешли на резервное питание. Перед глазами Карлоса повисла красная пелена. Это длилось какую-то секунду, но ему показалось, что он успел заглянуть в колодец, в водах которого, несмотря на большую глубину, отражались звезды.

Вскоре после выброса сталкеры были уже на ногах. Собрались быстро, все было предельно ясно. Дикий, Топор, Неверьхуд и Карлос, меняясь по двойкам, несли раненого. Группа старалась двигаться предельно быстро. Но в Зоне иногда и десять километров можно идти два дня. В сети появлялись новые сообщения о тех, кто не пережил выброс, а еще свежие новости с полей.

Группа монолитовцев уничтожила отряд «Свободы» в районе Гнилых болот. По предварительным данным все погибли. Вар зачитался, да так, что чуть было не врезался в сухонькое деревце, которое, по его словам, выпрыгнуло точно из-под земли. Он искал некролог на своего друга, но озабоченное выражение на его лице сменилось радостным.

— Жив, курилка, вот, руку даю на отсечение, жив!

— У тебя еще будет шанс, — рявкнул Гуру, снося Вара в сторону, когда из-за кустов раздался выстрел, а затем щелчок, осечка… и еще одна…

Вся группа рассредоточилась в считанные секунды, даже Комбата сумели прикрыть…

Два ствола заработали одновременно, изрешетив зомби, совершившего, так сказать, покушение на убийство.

Вар косо посмотрел на Гуру, и команда продолжила путь.

Стругацкие вряд ли представляли, чем станет Зона, придуманная людьми. Карлосу казалось, что временами под его ногами разверзается песчаный карьер или хлюпает вода, а еще будто бы по их следам бежит средних размеров черная собака. Предельное напряжение; видимо, будет дождь. Гуру сделал предостерегающий жест — все замерли. Сталкер выдохнул.

— Комбат мертв, — спокойно сказал он.

Дикий нагнулся над своей нелегкой ношей и понял, что все действительно кончено. Парень закусил губу, и, осторожно опустив носилки вместе с Топором, синхронно вытянулся «по стойке смирно», отдавая ушедшему товарищу последнюю дань памяти.

Вар слегка кивнул. Носильщики сменились. Сталкера надлежало похоронить по правилам.

Для меня выброс закончился благополучно. Спустившись с вышки, я уже было хотел послать сообщение Вару, но, вспомнив о золотой рыбке, решил непременно вернуться, ну надо же узнать в чем там дело? Что за замануха такая? Эх, Бес-Бес, мало тебе приключений… тебе давай все по максимуму, и чтобы все загадки тебе на блюдечке… тьфу, смотреть тошно!

Если там золотая рыбка, значит, раньше там была воронка. Сама рыбка — это красивое образование с зеркальной поверхностью. Ночью освещает пространство вокруг себя в радиусе 1–2 метра. Представляет собой спрессованные и причудливо изогнутые сильной гравитацией остатки растений, почвы и вообще всего, что попадает в аномалию в момент разрядки.

Лично я никогда не пытался носить его на поясе. Хотя, говорят, он увеличивает иммунитет к «ударным» гравитационным аномалиям, таким, как трамплин, но при этом эта зараза за счет мощного гравитационного поля притягивает пули, что совсем не радует ее владельца. Цена продажи очень высокая. Вероятность появления — низкая. Интерес к артефакту проявляют научные организации, коллекционеры и ювелиры.

Я как раз собирался продать его и обновить амуницию. Эх, только бы злосчастная рыбка никуда не делась!

С трудом уняв азарт кладоискателя, я перетек в состояние постоянной бдительности. И не зря, поскольку впереди маячило несколько новорожденных аномалий. Один круг выжженного жаркой мха чего стоил!

Я кидал болты, стараясь перехватить любой источник опасности раньше, чем он застанет меня врасплох. Шаг… еще один и еще… вот оно, то самое дерево, но никакой золотой рыбки и в помине нет! Что за черт! Только вот этот обглоданный череп странной формы мне как-то уж совсем не нравится.

Я посчитал проведение благосклонным к себе, хотя некоторая досада от отсутствия рыбки на месте еще пару мгновений владела мною. Я написал сообщение Вару:

«На связи Бес. „Свободовцы“ кинули меня. Надеюсь, у вас все хорошо. Двигаю к ученым, надо освежиться и добрать снаряги».

Я не стал распространяться о своих сомнительных приключениях. Не думаю, что Вару бы это шибко понравилось, ну а до Янтаря я рассчитывал добраться в темпе трехдневного перехода.

Глава 3

К вечеру потрепанная переходом группа Гуру прибыла не территорию «Долга» в бар «100 рентген». Предварительно сталкеры отписались, что у них двое раненых, один погибший. Патруль прикрывал их приход почти от самых ворот, поскольку местные слепые собаки под управлением чернобыльских псов отчего-то очень невзлюбили людей, обосновавшихся тут, и совершали регулярные набеги с переменным успехом.

Когда последний рубеж был преодолен, кто-то из дежурных узнал Вара и Гуру. Парень помог с транспортировкой Топора.

Дело было в том, что безопасный путь, который считался таковым на протяжении последних нескольких недель, перестал быть таким. После выброса приличная комариная плешь расположилась прямиком на негласной тропе. Топор был слишком неопытен, чтобы различить новорожденную аномалию. Но благодаря реакциям Гуру он был до сих пор жив. Аномалия изуродовала лицо и руки сталкера, но надежда на то, что он выживет, еще была.

Карлос переменил свое мнение о нем теперь. Топор мужественно переносил выпавшее испытание. Карлос хотел облегчить его страдания, но не знал, как. В условном медицинском центре «Долга» сталкеров приняли хмурые медбратья, иначе это и не назовешь. Антисанитарные условия для больных поразили Карлоса ничуть не меньше методов лечения.

Комбата определили в аномалию фрост. Как говорил один из «медицинских» работников, это достойный конец достойного человека. При совмещении действия фроста и артефакта под называнием глаз дракона любая материя превращалась в облако пара. У сталкеров это символизировало единение с Зоной или воспарение к богу, все зависело от того, кто и в каких богов верил.

Карлос был слишком измучен переходами и событиями, промелькнувшими перед ним за очень короткий промежуток времени. Вместе с Диким они зашли в свободное помещение, олицетворяющее собой нечто вроде местной гостиницы. Никто из них даже не подумал разбирать место для отдыха, рухнув прямо на самодельные топчаны, они позволили себе сбросить постоянное напряжение.

Сон Карлоса был наполнен тревогой и страхом. Он снова и снова переживал гибель своих товарищей в ужасных аномалиях или от лап или клыков местных обитателей, и, когда кошмар измотал его сознание, сталкер вдруг увидел своего брата. Он был на сто процентов уверен, что не мог ошибиться.

Одинокая фигура в камуфляжном выветренном пыльнике двигалась по направлению к болоту. Карлос понимал, что где-то есть грань между явью и сном, но сейчас все было зыбко и почти что взаправду.

Рыжие волосы выбивались из-под капюшона, за спиной помимо рюкзака и снаряги почему-то была приторочена гитара, вот это уж точно исключено в настоящей Зоне, но воображение дорисовывало картину сновидения. Карлос обрадовано направился за братом, но понял, что в мире сновидений лишь его брат имеет некую материальность, в то время как он сам был эфирным, несуществующим…

Он преодолел расстояние, разделяющее их усилием мысли, он слышал сознание своего брата, видел его душу, та была в смятении. В ней черной лентой вилась печать тревоги. Он обернулся, и казалось, заглянул Карлосу в глаза:

— Мне не справиться одному… — сказал Сергей, или это Карлос повторил фразу за ним?

Он проснулся, когда уже светало. На пороге, где отсутствовала дверь, сидел Гуру.

— Доброе утро, — сказал он, — давай-ка позавтракаем, Карлос, и начнем занятия прямо сегодня, если ты, конечно, не против.

Карлос ничего не понял, но спорить не стал. Он знал, что ему нужно многому учиться, и то, что Гуру фактически взял его в команду, свидетельствовало о многом.

Неверьхуд присматривал за Варом в санчасти, если так можно было назвать тот барак, в котором сталкерам уже удалось побывать. Карлос интуитивно понимал, что там и только там может быть оказана действительно реальная помощь, по местным меркам самая совершенная.

Еда была безвкусной: сублимированная индейка, или что-то вроде того. Карлос не понял вкуса. Однако такого завтрака хватало на многие часы пути и энергичного боя. Гуру молчал, лишь изредка поднимая взгляд на него. Его вторая сущность — сущность шамана — знала, что парня не стоит торопить, и что сегодня он убедится в том, что в догадках он не ошибся. Этот сталкер пришел в Зону не ради себя. У него была цель, и цель его не была корыстной. По своему опыту Гуру мог сказать, что таких здесь не более двух процентов. И все они либо добиваются своего и уходят, либо, как гласит одна из легенд Зоны, становятся в один ряд с Хранителями. Гуру сам не знал, верит ли он в эту теорию или нет. Скорее, он думал, что эти люди переходят в другое нематериальное состояние здесь, но он не смог бы с уверенностью сказать, равны ли эти величины.

Когда скромная трапеза была окончена, Гуру повел парня мимо базы «Долга», через медицинский барак, дальше к забытым и заставленным всяким хламом воротам. Кажется, ими не пользовались лет двадцать, но первое впечатление было обманчиво. Гуру легко отпер казавшийся ржавым засов. Они прошли дальше. И Гуру легонько притворил за собой дверь, сквозь щель вернув нехитрое приспособление на место. Пространство за воротами не казалось Карлосу таким же безопасным, как перед ними. Черт, а он ведь оставил свой автомат на стоянке! К своему ужасу сталкер не обнаружил сколь либо серьезного оружия и у Гуру. За эти несколько дней Карлос успел уяснить дну важную деталь — без оружия по Зоне ходят только мутанты, для нормальных людей — это непозволительная роскошь.

— Ты уверен, что это безопасно? — спросил он.

— В Зоне никто ни в чем не уверен, — спокойно ответил Гуру.

Когда они прошли по пустынному двору, Карлосу сделалось еще более не по себе. Каждый шаг отдавался гулким эхом от пустых бетонных стен. Как будто бы в назидание незадачливым путникам под кряжистым деревом навсегда прикорнул мертвый снорк. Хотя сказать «навсегда», конечно, нельзя, до первого выброса, или пока им не поживятся сородичи.

Сердце Карлоса билось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, но, переступив незримую черту, он вдруг понял, что нельзя соединить в себе два мира. Вернуться на сто процентов никогда не получится. Пульс его стал возвращаться в норму. Парень был готов поклясться, что Гуру слегка ухмыльнулся.

Они забрались в одно из заброшенных зданий. Собственно по большому счету все здесь было заброшено. Отличалась лишь степень запустения той или иной конструкции и частота использования.

Россыпь гильз на полу, окалина на стенах свидетельствовали о том, что здесь не редко устраивались заварушки. Использованные шприцы от обезболивающих и распотрошенные аптечки, бурые пятна на облупившейся штукатурке… все это очень скоро осталось позади. Карлос и Гуру оказались в следующем бетонном дворе. На этот раз справа от сталкеров виднелась смотровая вышка. Когда-то там располагался снайпер, а теперь о его присутствии говорил лишь выбеленный ветром и аномальной энергией скелет. Лестница наверх давно обрушилась, и теперь подняться туда не оставалось никакой возможности.

— Что это? — спросил Карлос, указывая на светящуюся искру в траве.

— Это, — Гуру улыбнулся, — твой первый артефакт. Надень кожаную перчатку. Ну, чего ты ждешь?

Карлос выполнил меру предосторожности и бережно поднял искрящийся кусочек материи. Он даже не мог точно сказать, что же именно он держал в руках, но искорки, посверкивающие внутри, завораживали.

Гуру дал ему небольшой контейнер, почему-то Карлос не думал, что когда-нибудь сумеет найти какой-то артефакт. Да даже если бы нашел, едва ли бы приблизился к нему. Если бы рядом не было Гуру, например, Зона успела показать ему свои зубы, и он справедливо опасался этих остро наточенных клыков.

Карлос закрепил контейнер у себя на поясе, и они продолжили путь, минуя злополучную вышку, протискиваясь к железнодорожной ветке, усеянной электрами, точно бы им там намазано было. Однако Гуру шел спокойным прогулочным шагом. Карлос видел, что тот расслаблен и никуда не торопится.

— Здесь недавно была зачистка, — словно угадав его мысли, сказал он, поэтому, по крайней мере, сегодня мы можем не волноваться за свою преждевременную гибель.

Подойдя к хлипкой на вид лестнице, ведущей на крышу сооружения, которое, видимо, когда-то было разгрузочной станцией, Гуру стал подниматься по ней вверх. У Карлоса не было выбора, и он отправился следом.

Ветер был несильный, но пробирал до костей. Гуру же снял свой плащ и расстелил его, устраиваясь поудобнее. Карлос не верил своим глазам, однако тот достал термос с крепко заваренным чаем и предложил ему чашечку. Осторожно Карлос присел на корточки и принял горячий напиток из рук Гуру.

— Нет, так не годится… ты сам же закрываешь себе обзор. Садись, не бойся…

Карлос приземлился рядом, опасливо глядя на человека, который начинал уже казаться ему сумасшедшим. Гуру снял свой варган с цепочки и, прислонив его к зубам, заиграл.

Музыка была глубокой и неспешной. Вдумчивой и растянутой. Карлосу показалось, что пространство вокруг наполнилось чем-то потусторонним. Чтобы унять дрожь в пальцах, он достал свой инструмент и присоединился к Гуру. Сперва у него не получалось, потом резонирующие пластинки вошли в гармонию. Зона потеряла трехмерность.

Просто пожелтевший лист из календаря 1986 года. Гордость города. Мирный атом. Всполохи света. Первомайская демонстрация. Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство. Культ личности. Змея, кусающая себя за хвост.

Карлос не мог отличить поток своего сознания от того, что происходило вокруг, если к этому можно было применить термин «происходило». Он падал в бездну и видел десятки прерванных в Зоне жизней, однако заметил, что ни одного человека Зона не наказала просто так. И он видел себя под пламенным оком Хозяина Зоны? А может быть самого настоящего высшего разума? Ему не было страшно. Суть вещей стала понятной, и сталкер понял, что бояться он больше не будет.

Карлос открыл глаза, будто очнувшись ото сна. Небо над ними было высокое и чистое. Как такое возможно в мире, где всегда осень? Он не знал, он любовался голубым бездонным небом и грядой облаков, бегущих куда-то.

Гуру улыбался. Его миссия по отношению к Карлосу была закончена. Никто не может научить сталкера лучше, чем Зона.

Поход до Янтаря вымотал меня больше обычного. Тут еще и солнце вылезло, вот все не слава Богу. Мало того, что засохшая болотная грязь отваливалась с комбеза живописными корками, так еще и вода была на исходе. Конечно, ничего страшного в том не было, потому как до ученых уже рукой подать, но я чувствовал себя ужом на сковородке.

После того, как я убрал оружие и постучал условным стуком, дверь в бункер мне открыл знакомый лаборант Стоянов.

Увидев меня, он было отшатнулся, но его ПДА вовремя сигнализировал «Свой». Грязный, уставший, голодный и дико злой я ввалился в его каморку.

— Э?… — спросил Стоянов.

— Душ, пожрать и выспаться, — резюмировал я.

— Бес… не так быстро… — промямлил Стоянов, — понимаешь… у нас тут небольшое прибавление в штате… и, наверное, сегодня я никак не смогу тебе помочь…

Я окинул лаборанта оценивающим взглядом. Может быть, он меня не обманывал, но путь до «100 рентген» мне сейчас не осилить. Тоннель жарок, зомби, не самый спокойный район железнодорожного перегона, ну его на фиг…

— Я тебе завтра зомби приведу, — улыбнулся я.

Я видел, как мучительная тяга к знаниям на его лице борется со знанием инструкции. Но, за что я люблю наших ученых, так это за готовность за знания платить.

— Ну… хорошо, только быстро… и спать ты будешь у меня в комнате.

Я поспешно кивнул и исчез в душе. Я знал тут каждый метр жилого пространства и лабораторий, отвоеванных у Зоны с таким трудом. Лаборатория на Янтаре представляла собою несколько железобетонных блоков, скрепленных между собой модуль-комнатами. Говорили, что все это счастье строилось не один год. Сейчас первый корпус пришел в упадок из-за частичного недофинансирования, и вольным сталкерам, ежели не приезжали аспиранты с «большой земли», надлежало располагаться именно там. Но «вольными» сталкеры были весьма условно, поскольку официально на Янтаре останавливались военсталы, поэтому мне от щедрот был предложен научный отсек, да я и не был против. Я отмылся и впервые за последние три или четыре недели выстирал все, что было у меня в рюкзаке из одежды. Я воспользовался холодильником лаборанта, где нашел вполне съедобные полуфабрикаты, очень сильно отличающиеся от тех, что обычно пихают в сухпайки.

После сытного обеда, недолго думая, я облачился в халат. Оставив снарягу в сушилке, а боезапас под кроватью Стоянова, я завалился спать и сон мой был беззаботным, глубоким и лишенным каких-либо сновидений.

Разбудили меня бесцеремонным образом. Какой-то старикашка тряс меня за плечо, визгливым голосом восклицая:

— Молодой человек! Молодой человек, проснитесь! Сейчас не время спать! Я с вами разговариваю!

Открыв глаза, я увидел сперва бледного, как мел, Стоянова, а после сухонького человека неопределенного возраста, предположительно за семьдесят, предположительно ученого.

— Да? — неопределенно спросил я.

— Вам следует срочно переодеться и отправиться с моим помощником на замеры.

Я кивнул и пошел за Стояновым в подсобку.

— Еще немного и мне конец! — прошептал он, — хорошо, что Степан Евграфович знает не всех!

— Да ладно тебе, сейчас замерим то, что нужно, я тебе приведу зомбяка, и все будет отлично, не паникуй…

— А ты знаешь, что за это бывает?

— Нет, — серьезно сказал я. Я ведь действительно не знал.

— Нас посылают обратно на «большую землю», и мы в течении трех лет, понимаешь, ТРЕХ, не можем подавать прошение, чтобы работать здесь!

— Сурово, — сказал я, стараясь, чтоб мой тон выглядел значительно, хотя на самом деле мне было смешно и грустно. Смешно потому, что десятки сталкеров мечтают о подобном, но в силу того, что погрязли в долгах, в силу привычки, или, как это называется, Зова Зоны, не могут уйти; а грустно потому, что парень был болен наукой. А наука, к сожалению, хорошо создает лишь оружие массового уничтожения.

Я облачился в термо-костюм и научный комбинезон повышенной защиты. Правда могу сказать, что защита эта работала лишь от аномального излучения, да при радиации хорошо. А вот если расшалившейся снорк, к примеру, захочет полакомиться нежным мясом ученого, у него это получится лучше, чем ежели он решит отведать сталкерского радиоактивного мяса.

Нам выдали местное оружие — пару пистолетов, в общем неплохих, но я гораздо уютнее чувствую себя с АК-47, а еще лучше с Абаканом или АК-105, которым я рассчитывал разжиться после поимки зомби и, возможно, сгонять за огненными шарами к тоннелю. Ученые хорошо платят за артефакты, почему же мне стоит отказываться от явного приварка, если уж «рыбка золотая» уплыла?

В общем, задание на самом деле было легким. Пройти к одному концу бетонной трубы, выходящем на дорогу, сделать первый замер. Потом по трубе на второе болотце, где сделать второй замер. Потом можно, конечно, к сноркам в гости, но я хотел добыть зомбяка посвежее. Для этого надо смотаться к тому месту, где раньше был выжигатель. Говорят, какое-то поле там все же осталось, и оттого они идут туда, точно на зов. Хуже, говорят, только в Дэдсити, хотя лично мне там бывать еще не приходилось. Вар сказал, что хочет мне как-нибудь показать место, где зомби «живут» как люди. Но если честно, смотреть на это мне как-то не хочется.

Стоянов долго настраивал свой детектор, потом мы, наконец, двинулись в путь. У ученых тут были проложены мостки и намечены безопасные подходы. Вода то прибывала, то уходила куда-то совсем. Это был тоже своеобразный феномен Янтаря. Я не любил обходить это место над трубой, но порой случалось. Нехорошее там место, не могу объяснить чем, но нехорошее — это факт.

Стоянов не торопился. Я понимал его, парню нравился мир Зоны, он изучал его каждый день, как только выдавалась такая возможность. Вот чудные они все-таки люди науки! Я сам лично однажды сопровождал Стоянова к железнодорожному депо. Он с час беседовал с электрой, я не шучу! Именно беседовал, говорил, что она реагирует не только на колебание воздуха, но и на интонацию голоса. Хотел изучить… если бы нас тогда бандюки не накрыли, кто знает, какое бы открытие он мог совершить? Но после этой вольности лаборанта не выпускали за периметр, наверное, месяца два. Для парня это было настоящей трагедией. Фанат, что тут скажешь?

Первый замер отнял у нас около двух часов времени. Вокруг стояла звенящая тишина. Я слышал, как на дороге копошился какой-то мутант. Я искренне надеялся, что это не снорк. Когда он ушел, сделалось заметно свободнее дышать.

По трубе продвигались медленно. Нельзя было дать тварям возможности застать нас врасплох. Наибольшую опасность представляли, конечно, вооруженные зомби. Со времен отключения выжигателя их сделалось меньше в разы, но нельзя было говорить о том, что они исчезли вовсе. Снорки, разумеется, тоже были весьма опасны, но здесь им не хватило бы пространства, чтобы сделать достаточно высокий прыжок и напасть с максимально возможным эффектом, как это удавалось им в открытом пространстве. В общем, мы держали ухо в остро, выцеливая возможных врагов и продвигались вперед.

На втором болоте тишина показалась мне еще более зловещей. Я, было, заподозрил контролера, но признаков пси-активности не наблюдалось. Естественно, я торопил Стоянова. Возможно, карма сегодня была не очень удачной, или где-то неподалеку промышляет излом. Вот с ним бы мне уж точно не хотелось встретиться.

Однажды был такой случай. Пришел в зону парень по имени Винт. Я тогда еще вполне мог считаться салагой, но кое-какие понятия, все же, Вар вбил в мою голову. У Винта была навязчивая идея окультуривания, так скажем, местных увеселительных заведений. Сторож согласился на его предложение, да и в «100 рентген» были не против организовать так называемую «сталкерскую эстраду». У меня на этот счет было весьма скептическое мнение. По моему опыту, не стоило путать божий дар с яичницей. Да и организатор из Винта был никакой. Помню, Вар привел меня в Бункер, а там, стало быть, культурная программа. Ждали мы часа полтора, честно ждали, потому что такого наш брат-сталкер явно не видел. По описаниям выходило нечто фантастическое, да что там! К нам военсталы с Кордона прибыли поглядеть, что за чудо такое, окультуривание Зоны…

В итоге обещанный концерт открыл паренек с гитарой. Естественно, никакой критики ни свет, ни звук не выдерживали, да и сам он был, мягко говоря, в шоке, а как Вар рассказал, не отошел от марш-броска, где новоявленная хэви-команда потеряла убитыми троих, что не мудрено при таком руководстве. Я тихо хихикал, думая, что вовсе неплохо было бы устраивать концерты в подобных местах: зрители были благодарными. Парнишку-гитариста поддержали, напоили пивом и проводили до деревни новичков. Нужно ли говорить, что ждало Винта за обречение на смерть неподготовленных? Арена в «100 рентген» — то, что доктор прописал. Так вот там-то я и познакомился с изломом.

Я думаю, что эти мутанты были все еще наполовину людьми, и если бы довелось встретиться с таким, я не знаю, каким был бы итог сражения, по крайней мере тогда. Тот излом, который выступал против Винта, был безумным, злобным, и, если что и осталось в нем человеческого, так это тяга к уничтожению всего живого. Как ни крути, а в этом наша суть. Под старым пыльником вместо правой руки у мутанта скрывалась клешня, похожая на крабью. Винту досталось неплохое оружие — одна из зарубежных винтовок ближнего боя. При должной сноровке он победил бы своего соперника, но он предпочел иной исход.

— Сдохните, гады! — заорал он, оглашая Арену криком отчаяния. Но, прежде чем он успел направить ствол в сторону зрителей, его рука вместе с винтовкой была отделена от тела одним движением клешни излома. Все было кончено очень быстро.

Я не думаю, что устроители этого боя ожидали такого исхода, но горевать по Винту никто не стал.

Так вот памятуя об образе мутанта, я не очень бы хотел встретить его здесь. К счастью на второй стороне янтарного болота ни изломов, ни снорков не наблюдалось. Мы продвигались к месту замера уже более уверенно. Пока Стоянов настраивал свою аппаратуру, я внимательно следил за окрестностями. Вскоре появились зомби. Оружия при них не было, однако расслабляться не стоило. Одного я снял сразу, а вот второй показался мне хорошей кандидатурой для ученых.

Я не знал, как следует подманивать зомби. Но тут не растерялся Стоянов, видя, что угрозы жизни нет. Он протянул мутанту, я не знаю, как их еще следует называть, шоколадку. Я подумал, что ничего более идиотского и придумать нельзя, однако зомби подошел к нему и взял предложенное угощение. Он долго пытался разорвать упаковку, и я могу поклясться — он понимал, что нужно сделать. Он протянул угощение обратно, показывая, что он хочет съесть его. Я был впечатлен! Такого представления мне еще ни один зомби не устраивал. Да что говорить? Я вообще-то не привык кормить их с рук.

Стоянов открыл упаковку и снова протянул угощение зомби. Могу поклясться, что тот улыбнулся, что шокировало меня еще больше. Тогда Стоянов, набравшись смелости, пригласил нашего гостя с собой, обещав угостить снова. Тот согласно кивнул и зашагал вслед за нами.

Мне эта ситуация не нравилась в корне, поскольку, кто знает, может у него в кармане пистолет имеется, или какой-то шибко умный контролер скрывается поблизости? Когда мы вернулись обратно, на ту сторону Янтаря, где располагался исследовательский центр, так сказать, я сразу понял, что что-то изменилось в окружающей среде. Вскинув нехитрое оружие, я взглядом обшаривал окрестности.

Вся эта звенящая тишина, безветренность и созданный вакуум наводили меня только на одну мысль — мутант недалеко. И не все косвенные признаки совпадали с известной картиной, однако я, сам того от себя не ожидавши, рванул Стоянова за рукав и как мог быстро стал продвигаться по тропе обратно к центру.

Что-то случилось с тропой… кто-то поменял блоки… я заставлял парня спрыгивать в болотную жижу, которая пузырилась под ногами, потому что видел впереди косвенные признаки аномалий или странно заряженных магнитных полей.

— Что происходит? — прохрипел Стоянов, едва поспевая за мной.

— Контролер, — процедил я.

Другого объяснения у меня просто не было. Во рту появился странный привкус металла, зомби как будто бы понял нас и старался не отставать. В то же время это выглядело весьма странно, поскольку этот полутруп не пытался нас убить. Может быть, все мы уже подчиняемся чьему-то интеллекту? Да нет, быть того не может…

До двери мы добрались изможденные, мучаясь дикой жаждой; в спину подгоняло что-то, и никто из нас не знал, что именно. Я чувствовал пси-удары, но не мог локализовать их источник. Это было, похоже, как если бы несколько неопытных контролеров пытались взять нас в свою «свиту», но никак не могли разобраться, кто же из них главный. Нам отпер весьма обеспокоенный профессор, ну, во всяком случае, я так классифицировал состояние старичка.

— Вы оба что, с ума сошли? Я когда дал приказ возвращаться?

Мы со Стояновым переглянулись. Но сказать сейчас что-либо мы не могли, поэтому просто ввалились в предбанник вместе с зомби.

— Это еще ЧТО? — у Степана Евграфовича буквально глаза на лоб полезли.

— Зомби, — выдохнул Стоянов, стаскивая костюм после обработки. Я последовал его примеру, пройдя местную очистку от радиации и чего-то-там-еще. Мы запихнули в камеру и зомби, а после уже не видели его, так как какой-то старший сотрудник увел мутанта в какой-то закрытый отсек.

— Вот блин, — протянул Стоянов.

— Не отчаивайся, теперь ты знаешь, как их приманить…

— Наверное… — пожал плечами парень, надевая халат, — Как ты думаешь, что это было там?

Я пожал плечами:

— Я склоняюсь к мысли, что это контролер.

— Никакой это не контролер, молодые люди! — Степан Евграфович, казалось, снова появился из ниоткуда, — я когда вам велел вернуться? Впрочем… скорее всего, дело в том, что стандартная передача данных просто потерялась в S-поле.

— Что это за… разработка? — осторожно спросил я, боясь ляпнуть что-то не то.

— О, я рад, что вы спросили, это новейший преобразователь пространства. Кстати, думаю, что мое сообщение вы получили … гм… вчера… Ну-ка, коллега, проверьте…

Стоянов взглянул на свой ПДА, и удивлению его не было предела…

— Но как?

— Я и сам еще точно не понял, однако некоторая цепочка артефактов и луч стационарного лазера, пропущенный через золотую рыбку, создают любопытнейший эффект… Мы называем его S-поле. Под его воздействием Зона становится немного другой. Я думаю, что ваша находка так безропотно отправилась вместе с вами именно благодаря S-полю.

«Жесть, — подумал я, — вечно ученые что-нибудь придумают, а мы потом расхлебывай…».

Уже пробираясь к «100 рентгенам», я подумал, что ничего хорошего из этого не получится. Стоянову правда надо отдать должное. В обмен на мои скромные услуги и спасение его жизни он презентовал мне новенький «абакан» с необходимым боезапасом. Я попросил еще и оптический прицел, однако лаборант посоветовал мне не наглеть, и я той же ночью покинул этот гребаный исследовательский центр.

Когда Карлос и Гуру вернулись в «100 рентген», Неверьхуд и Вар, сидя за барной стойкой, обсуждали текущие дела. Дикий куда-то запропастился, но, судя по всему, Вар больше не беспокоился по этому поводу.

— Наконец-то вы вернулись, — поприветствовал Неверьхуд запропастившихся товарищей, — тут такое было! Приперся какой-то псих с болот, говорит, инопланетян там встретил.

— Да ладно, прямо-таки инопланетян? — саркастически ухмыльнулся Гуру.

— Ну, так он говорил. Парня зовут Ломоть, сейчас в лазарете, большую дозу где-то схватил… скорее всего на тамошних холмах…

— Что рассказывал-то? — безразлично поинтересовался Гуру, — мы были недалеко от дороги на Янтарь, но никого там не видели.

— Ну, может, он окружным шел?

— Как ты себе это представляешь? Ладно, что там дальше?

— Ну, в общем, якобы пришел он на Янтарь и вдруг видит: небо расчистилось, и прямо сверху спустился энергетический шар. Двое яйцеголовых пошли туда, зашли в поле, образованное шаром, потом вышли и пошли к лаборатории, прихватив с собой какое-то существо, которое ощутимо ковыляло и двигалось вовсе не так, как обычный человек. Наверняка они взяли с собой гуманоида на исследования.

— Бред какой-то…

— Все говорят, что бред, только погода действительно улучшилась.

— Скорее он наступил в радиоактивную лужу или что-то вроде того, его и скрутило, а потом сглючило…

Неверьхуд пожал плечами, а Вар добавил:

— Мой хороший друг пошел в том направлении. Скорее всего он заглянет сюда, может, подождем его и расспросим?

— Нам надо продолжать путь. У Карлоса есть одно незаконченное дело, к тому же, я обещал Сидоровичу принести все необходимое, а мы ощутимо запаздываем.

Карлос кивнул, соглашаясь с Гуру.

— А я бы подождал того парня, а? — поинтересовался Неверьхуд, — интересно же?

— Мы теряем время, — безапелляционно отрезал Гуру.

На минуту над столиком воцарилось молчание, но Вар легко разрядил обстановку.

— Ладно, мужики, увидимся, а мне еще и в госпиталь заскочить надо, узнать, как там Топор. Он решил, что если все будет нормально, то завязывает с Зоной.

— Вполне логично, — поддержал Неверьхуд.

Команда Гуру готовилась к новому выходу, к возвращению на Кордон. Теперь предстояло идти другим маршрутом, что означало удлинение пути во временном эквиваленте, минимум на сутки.

Глава 4

По дороге к «100 рентгенам» я неудачно вписался в тоннель, полагая, что разрядил все жарки, хотя бы на какое-то время, я стремительно ринулся вперед и мог бы поклясться, что и думать забыл про огненные шары, но я случайно пнул один из артефактов, тот, угодив в недоразряженную аномалию, сдетонировал. Столб огня выбросил меня из тоннеля. Уши заложило, я чувствовал запах сожженных волос, и почти ничего не видел. Рухнув на бетонную крошку, я вообще не верил в то, что все еще жив. «Ну, это ж надо… твою дивизию!»… рюкзак спас меня от верного финала «сталкер жаренный на вертеле», но все, что было за спиной, было безвозвратно потеряно, но сейчас я не думал об этом, потому что я вообще не мог думать какое-то время. Мне казалось, что душа моя, отделилась от тела и смотрит сверху на мир Зоны, и тоскливо ей в сером небе, которое снова и снова наливалось дождем. От вчерашнего погожего денька не осталось ровным счетом ничего. Душа смотрела на распластавшееся тело сталкера Беса, и размышляла — возвращаться ей или нет?

В итоге жажда жизни моего тела победила стремление души воспарить, и она тяжелым камнем рухнула вниз… «Как больно, псевдоплоть меня задери!»… С трудом я поднялся на карачки, стряхнул с себя то, что осталось от рюкзака… он напоминал сплав пластика и метала, но, несмотря на это воздействие высокой температуры, было недолгим, поэтому мой пыльник почти не пострадал, что давало надежду на то, что ожог на спине будет не шибко сильный. Попал как какой-нибудь салага… главное теперь, чтобы рядом не оказалось голодной псевдо-собаки.

Стиснув зубы, я попытался сесть. С первого раза не получилось, видимо при падении я приложился головой обо что-то, поскольку перед глазами разбегались желто-зеленые круги, но я увидел нечто очень важное. Когда волна огня из аномалии, подкрепленная действием огненного шара, выбросила меня из тоннеля — я выпустил из рук «абакан», и теперь он — родимый валялся в двадцати метрах от моего триумфального падения. Уже хорошо. И пусть патронов там кот наплакал, но это придало мне уверенности, и я попытался снова. Прислониться спиной к переборке на выходе из тоннеля было не лучшей идеей — я не думал, что будет так больно, поэтому вскрикнул… «Когда больно — это хорошо, — вспоминал я слова Вара, — это значит, что ты еще жив». Цепляясь за выщербленную пулями стену, я старался принять вертикальное положение, боль сковывала движения, но я делал следующий шаг… и еще один… оказывается, порог терпимости у меня довольно высокий. Добравшись до «абакана» я почувствовал себя лучше.

Теперь преодолеть железнодорожное депо, не нарваться при этом ни на снорка, ни на кровососа и, конечно, не попасться возможным бандитам — делов-то! С десятью патронами самое то… нет, надо засунуть свою гордость куда подальше и набрать Вара…

Я поднес дисплей ПДА поближе к глазам: меня еще немного штормило. К счастью, экран, хоть и треснул, но прибор не отключился.

«Вар, это Бес. Выручай. Передаю координаты».

Заняв позицию, где я был защищен с трех сторон двумя контейнерами и бетонной стеной, я принялся ждать. Самые ужасные часы, когда не знаешь наверняка, кто тебя найдет первым: друг или псевдособака.

«Может ли быть другом псевдособака?», — размышлял я, передергивая затвор «абакана», проверяя оружие на надежность в десятый раз, чтобы чем-то занять себя. Сбитые ладони и костяшки пальцев больше не кровоточили, я уже вполне мог терпеть боль и решил, что зря сдернул друга с места, как из-за поворота появились они — лучшие «друзья» сталкеров — снорки.

Один ощутимо припадал на переднюю конечность и пытался практиковаться в прямохождении, а второй настороженно нюхал воздух… учуют? Этот вопрос очень интересовал меня, поскольку, думаю, убить смогу лишь одного, а вот ножом я владею не очень, и едва ли смог бы повторить подвиг Вара, который зарезал снорка чуть ли не перочинным ножом, хотя… как говориться, жить захочешь — не такое сотворишь, а жить хотелось как-то очень сильно. Более того, я знал, что было бы нечестно погибнуть сейчас, пусть даже и очень красиво, ибо навстречу идут друзья, и они обязательно помогут.

Снорки медлили, они обходили странным дозором двор и двигались к железнодорожным путям, попеременно поднимаясь на задние конечности. У меня язык не поворачивается сказать «ноги», на мой взгляд, это уже давно и далеко не люди. Что они видели через разбитые или закопченные стекла противогазов? Как они вообще видели? Забитые резиновыми шлангами органы дыхания, зачастую шланг от противогаза как будто прирастал к коже этих мутантов… думали ли они о чем-нибудь? Или единственной целью их была месть… месть всему живому вокруг… или боль двигала ими, непреходящая, успокаивающаяся только на время убийства очередной жертвы, не важно кем она являлась: человеком, или мутантом… были ли они несчастны? Знали ли они что такое счастье? Или…

Раньше я никогда столько не думал о биологии снорков, потому что не было времени, и, скажем, удобного случая, но сейчас я наблюдал эволюцию этих мутантов, что называется в действии. Иногда воображение играло со мной злую шутку. Мне казалось, что твари переговариваются друг с другом… или, может, это действительно было так?

Мутанты скрылись из поля моего зрения. Обзор, признаться, был фиговый, но я пожертвовал им ради того, чтобы смочь продержаться хотя бы какое-то время, если начнется внезапная атака.

К концу третьего часа моя бдительность стала ослабевать. Я чувствовал, как начинается лихорадка, скорее всего, так организм реагировал на стресс. Это не страшно, мне бы выпить местного чая, да заесть трилистником, и все в порядке, но сейчас мне нужно было дождаться Вара.

Вдалеке раздались звуки стрельбы, хотелось бы верить в то, что это были не бандиты или мародеры, и еще в то, что у Вара и ребят все будет отлично, потому что они, в конце-концов, тоже люди, и Черный сталкер в приблизительной пропорции удач и невезенья раздает каждому, кто топчет землю Зоны.

В последнее время я, наверное, стал излишне суеверен, однако, как говорили старожилы, в Зоне «слишком» может быть только глупость и самонадеянность, остальное, в общем и целом, неплохо.

Пот начал застилать глаза… черт… радиоактивное мясо, ну где же ты? ПДА мигнул зеленым. Вар и Дикий двигались в моем направлении. Я отправил сообщение: «снорки прошли на 4 часа» и кажется, потерял сознание. Во всяком случае, я не помню, как именно я оказался в лазарете «100 рентген». Я только помню улыбающегося Вара, который спросил:

— Ну вот блин, разлегся, колись давай: НЛО видел?

— Что? — я даже сел от удивления. Спину неприятно потянуло, но это была вовсе не та боль, которую мне довелось испытать несколько часов… или дней тому назад.

— НЛО говорю, видел?

— Нет… а что?

Тут парень с Янтаря зарулил, помер, правда, от лучевой болезни что ли, в общем, дозу схватил, дай бог. То есть я, конечно, хотел сказать, ни дай черный Сталкер никому, так вот, он говорил, там корабль какой-то приземлился, и двое яйцеголовых якобы гуманоида вывели. Конечно, в бреду-то, что не покажется, но может, ты чего знаешь, ведь ты там был примерно в то же время.

— Не, это бред. Я со Стояновым на замеры сходил, зомбяка мы ему достали… вот и все. Только там ученые какую-то свою установку испытывали. Знаешь, она похожа на пси-удар контролера, только как бы другой концентрации чтоли, или на других волнах. Не знаю покамест, чем это все счастье нам грозит, но думаю, что ничего хорошего они там точно не придумали.

Вар пожал плечами, дескать, всякое бывает. Принес мне поесть и чаю горячего.

— Крепко тебя приложило, на жарку что ли напоролся, которая срослась с гравиконцентратом?

— Нет, — смутился я, — просто как лох пнул огненный шар, тот попал в не до конца разряженную жарку, меня и накрыло.

Вар неодобрительно хмыкнул, но ничего не сказал. Потому что оба мы понимали, что воспитывать меня бессмысленно, а все, что нужно, я мозгом-то понимаю, но иногда случается что-то странное, будто приходит время платить по счетам, но если я все еще жив, стало быть, маме-Зоне я еще нужен.

Группа Гуру в деревне новичков долго не задержалась. Дела с Сидоровичем решились довольно быстро. После короткого отдыха все, кроме Карлоса, двинули на север. Карлос слышал краем уха о том, что якобы Гуру хочет навестить Болотного Доктора — отдать какой-то старый долг, но вникать не стал. Не его это дело. Сейчас у него было время остановиться и подумать. Как искать брата? Что за опасность нависла над ним, и над ним ли одним? Жив ли он вообще, не игра ли все это воспаленного сознания? И что за Пути он видел, впадая в эти странные состояния?

Списывать все на акклиматизацию или повреждения рассудка Карлосу не хотелось, кроме того, свои чувства очень сложно обмануть, а он чувствовал, что должен быть здесь и что в его жизни теперь открывается новый этап.

Проведя ночь в относительном спокойствии и хорошенько отоспавшись, Карлос направился к Сидоровичу. Взяв у торговца несколько простых поручений, он решил подыскать себе спутника и повторить небольшой поход через Кордон, возможно, там удастся найти того, кто смог бы помочь в поисках брата. Ясно было сегодня и то, что чем глубже в Зону зайдет новоявленный сталкер Карлос, тем больше у него шансов раздобыть хоть какую-то информацию. Скорее всего, начать стоит со «100 рентген», как жаль, что они быстро покинули этот бар, контролируемый сталкерским кланом «Долг». Быть может, пробудь они там немного дольше, и история сегодня была бы иной, но Карлос понял и еще кое-что — судьбу невозможно обмануть или ускорить — все будет так, как должно быть, и никак иначе.

Спустя пару дней, напарника Карлос так и не нашел, а те бравые ребята, что предлагали свои кандидатуры, хоть сейчас в Зону и перестрелять всех снорков на своем пути, ему отчего-то не импонировали. Не было в них чего-то, что было в холодном цепком взгляде Гуру, или выверенным движениям Неверьхуда. Карлос понимал, что с ними он не сделает и десятка шагов за Кордоном. Оставалось самое простое и самое сложное одновременно. Карлосу, подобно всякому бродяге, предстояло идти одному.

Во второй раз тоннель, заполненный электрами не вызвал у него никаких затруднений, стоило только закрыть глаза и безопасный путь появлялся перед ним как на ладони. Существовала лишь одна опасность — оступиться, но Карлос старался не терять свою «нить Ариадны». Он больше не пытался объяснить себе суть происходящего, он принял окружающий мир, расцвеченный новыми красками таким, каким тот был.

Проходя мимо полуразрушенных ферм, сталкер подумал, что в первую ходку был полным глупцом, но он улыбнулся своей наивности. Сегодня Зона принимала его хорошо, он мог бы даже похвастаться тем, что слышал ее дыхание. Выводок псевдоплоти проигнорировал присутствие человека. Никто не пытался напасть на него, потому что и он не пытался ни на кого нападать. Простая логика, почему другие не додумаются до этого? Карлос слышал стрельбу в отдалении, и такой неуместно тяжелой казалась ему эта бессмысленная борьба человека с природой, пусть иной, чем в привычном мире, но все же.

Человеческая раса похожа на раковую опухоль, лишь там, где по ней прошлись радиоактивным очищающим излучением — природе удалось вернуть свое, не важно в каких формах, но все-таки удалось. Открытие поразило Карлоса своей очевидностью и простотой, и в тот же момент он понял, что мысль принадлежит не ему.

«Я подумаю над этим, не все люди так плохи, как ты думаешь» — послал он в пространство свой ответ.

Невидимый оппонент исчез, идти стало легче. Карлос знал, куда стоит направиться теперь — к легендарной шаман-горе. Он краем уха слышал что-то в баре и у Сидоровича. По местным слухам шаман-гора — одно из самых безопасных мест Зоны, несмотря на то, что напрямую граничит с негласными владениями «монолитовцев», несмотря на то, что там аномалии, можно сказать, на каждом шагу. Но почему-то пули, выпущенные по цели, находящейся на шаман-горе, никогда не найдут ее, оружие там просто отказывается действовать, а мутанты обходят ее стороной, а значит — можно ночевать там в любое время, и если уж совсем прижало — отсидеться и попросить помощи. Однако Карлосу нужно было совсем другое. Ему нужно было понять, в каком направлении двигаться теперь, чтобы найти брата.

Быть может, нейтралитет в отношении созданий Зоны сталкеру каким-то чудом и удастся получить, но вот получить пулю в спину от самого опасного зверя на земле — это здесь завсегда, а поэтому стоит быть осторожным, это уж точно.

Путь к шаман-горе был не из легких, поэтому Карлос решил познакомиться с местными обитателями, во всяком случае, при условии, что те не проявят недружелюбия по отношению к нему.

Пробираться сталкеру не приходилось. Карта Зоны была перед ним как на ладони, поэтому весьма споро он набрел на разбитый лагерь бродяг. Наверное, бродяги-одиночки это самый благородный народ в Зоне, как бы странно это ни прозвучало. Они чаще всего не таят зла на незнакомцев и, с охотой помогают, если могут, разумеется. У бродяг, несмотря на «опытность» и «бывалость» нет присущего клановым сталкерам понятийного аппарата. Странные они, ей богу, «долговцы», да и «свободовцы» — те еще моралисты, если присмотреться, не все, разумеется, но бывалые — почти поголовно.

Если не был, дескать, на Агропроме, или там, скажем, десяток кровососов не завалил, салага ты, а не сталкер. Это в лучшем случае, конечно же, а в худшем — руки при встрече не подадут со всеми вытекающими. Зона таких не любит. Когда сталкер входит в силу, если это выражение применимо для Зоны, это и есть самое опасное для него время. Казалось бы, и десяток тварей похлеще псевдогиганта за плечами, и стреляешь уже спокойно с двух рук, и будто бы ты и есть Хозяин Зоны. Но матушка-Зона на всех управу находит. Самоуверенные погибают одними из первых, а все просто, ведь потеряв уважение к Зоне любой сталкер автоматически снова становится тем самым зеленым салагой, и не важно, сколько контролеров и кровососов закончили жизнь под его стальным огнем.

Ветераны знают, что с новенькими следует как с детьми обращаться, глядеть из кого толк выйдет, а не морали им читать да препоны чинить, поскольку сами не забывают, откуда они и кто. Все в конце-концов в Зоне лишь гости, рано или поздно и их она перемелет, а вот быть сожранным псевдоплотью где-нибудь на подступах к Четвертому энергоблоку, или же почетно отправиться в «хрустальный» фрост — это от дел прижизненных зависит.

Кроме всего прочего, ветераны знают: как салаг воспитаешь — такими и будут два поколения сталкеров вокруг тебя. Плохо воспитаешь — можно и нож в спину получить, а уж коли потрудишься на славу, так и до старости дожить можно.

Карлос вошел в лагерь, когда сталкеры рассевшись вокруг костра, обедали, а может быть и ужинали, делясь последними новостями. Ветерана он распознал почти сразу. Выветренное лицо, щека, исполосованная шрамами, выцветшая бандана, цвет которой сегодня было бы весьма сложно определить. Он выглядел неброско, и в то же время Карлос сразу понял, что этот человек негласный командир тех, кого невозможно представить вместе в одной команде. Сталкер присел у огня.

— Добрый день, — сказал он, — позвольте мне присесть к вашему костру.

— И тебе не хворать, — отозвался ветеран, — что привело тебя, странник?

Он не назвал Карлоса ни бродягой, ни сталкером, наверное, поэтому остальные на несколько секунд оторвались от еды, прислушиваясь, о чем говорит ветеран с незнакомцем.

— Я ищу брата — начал свой рассказ Карлос — и лишь поэтому я здесь. Я приехал сюда из благополучной жизни для того, чтобы помочь ему, поскольку я знаю, что в одиночку ему не справится.

Ветеран изучающе посмотрел на Карлоса. Отрастающий ежик странника уже отливал серебряным. Парень не врал. И что-то было в нем… другое, не похож он был на всех сталкеров, которых Лаба знал раньше.

— А что тебе известно о нем, — Лаба сделал небольшую паузу, стараясь максимально точно сформулировать вопрос, — сегодняшнем?

Карлос опустил глаза.

— Ничего, — сказал он, — я только знаю, что он здесь и что он жив.

— Население Зоны не так велико, как может показаться, и, как это ни прискорбно, оно постоянно уменьшается, можешь звать меня Лаба, я постараюсь помочь тебе, если смогу, конечно. Вижу, не обманываешь ты… Значит слушай сюда и не перебивай. В Зоне человек всегда другой, чем в жизни, оставь надежду отыскать прежнего брата, раз сумел выжить здесь — значит изменился. Здесь невозможно носить маску, в то время как за периметром все живут двойной жизнью, играя некоторую роль среди коллег, псевдо-друзей … здесь все настоящее, скрепленное болью. Может, я говорю банальные и пафосные вещи, если хочешь, пропусти мимо ушей, однако Зона всех расставляет на свои места. Кому в отмычки, кому в сталкеры, кому в торговцы, кому в бандиты. Баланс, кажется, это называется. И он есть… здесь все подчинено законам, и законы эти диктуют не умники с кодексами, а мама-Зона. Тебе надо искать сталкера, скорее всего твой брат среди нас — бродяг, вряд ли я смогу помочь тебе лучше, но постараюсь, если ты опишешь его.

Карлос, как мог, описал брата, он старался по возможности отделить портрет Сергея от наносного, но ему не очень хорошо это удалось. Лаба задумался о чем-то, некоторое время он не произносил ни слова, и стороннему наблюдателю могло показаться, что ветеран заснул, однако, это было не так. Открыв глаза, он посмотрел на Карлоса невидящим взглядом.

— Память уже не совсем хорошо работает, — бесцветно сказал он, — я знал одного салагу пару лет тому назад. Описание его смутно подходит. Он пришел из благополучного мира, он привык не считаться с мнением старших, но весь наносной апломб быстро отпустил парня. Он ходил с Варом. Хорошим сталкером. Они были как отец и сын, по возрасту, но не по чину, так сказать. Вар был младше его, но глаза того салаги выражали желание двигаться вперед. Насколько я понимаю, Вар даже не использовал его как отмычку. У меня создалось впечатление, словно бы они были знакомы до того, как попали в Зону, однако, могу тебе определенно сказать, что их отношения стали другими.

Я не знаю подробностей. Кажется, что мы пили вместе в «100 рентген», могу сказать, что тот парень держался хорошо, и ничто не свидетельствовало о том, что он быстро закончит свой путь. Он выглядел немного иначе, чем все. Кажется, носил бандану, и у него были длинные волосы, поэтому он предпочитал не противогаз, а респиратор… стрелял неважно, но, как я понял, Вар позаботился и об этом… вот, пожалуй, и все. Имен я не спрашивал — не до того было. Думаю, тебе стоит найти Вара и поговорить об этом. Думаю, так у тебя больше шансов, что твой путь увенчается успехом.

У Карлоса появилась наводка. Он знал, кого ему стоит теперь искать, но где искать его, захочет ли говорить с ним этот сталкер?

В таких раздумьях он присоединился к общему ужину. Было в этом что-то то ли от лагеря в детстве, то ли от турпоходов. Разница состояла, разумеется, в том, что в этих обласканных богами землях вас не пытались убить каждую минуту, а в Зоне даже самый мирный и обыденный ужин мог стать последним.

На общак все сбрасывались, у кого что было, не важно краюха хлеба или питательный брикет из сухпайка НАТОвского солдата. Как правило, чтобы насытиться хватало всем. Бродяги… бродяги всегда должны помогать друг другу.

На ПДА Карлоса неожиданно высветилось сообщение, судя по всему, его разослал всем присутствующим один из бродяг — сталкеров, сидящих у костра. Карлосу понравились строки:

* * *

Когда бывает трудно,
Так, что уже не вздохнуть.
И, кажется, до «не могу так больше».
Осталось совсем чуть-чуть.
Ноги ли сбитые до мозолей,
Пот ли застлавший взор —
Бывалый сталкер
Скажет тихонько:
«Имя не опозорь».

Было в этом стихотворении что-то такое… что-то простое и понятное каждому сталкеру, и в то же время будто бы логичное не для каждого, кто сегодня топчет Зону. И почему-то Карлосу казалось, что строки очень важные, и сердце его на миг наполнилось гордостью за то, что свое имя он придумал не сам. Гуру нарек его. И он сможет, обязательно сможет, у него просто нет выбора. А то, что он не сдастся, Карлос знал наперед.

Лишь только рассвело, парень двинулся в путь, он намеревался засветло отмерить путь до шаман-горы. Было в этом что-то потустороннее что ли. Сталкер знал, что не должен тревожить никого в лагере, ровно, как и планов своих раскрывать не должен. Сейчас надо двигаться вперед. На шаман-горе, возможно, он получит первую подсказку, но он должен двигаться один. Бродяги — народ непредсказуемый, хоть и довольно честный. Это не «Свобода», и, уж точно, не «Долг».

Лишь только на востоке наметился рассвет, о приближении которого можно было судить не по первым пробивающимся лучам, а по холодному с изморосью ветру, который пришел из центра Зоны и сейчас протискивался в лагерь, задувая последние угли догорающего костра.

Карлос знал, что сейчас все спят особенно крепко. Даже часовые, что является недопустимой роскошью здесь. Но почему-то сталкер был уверен, что будет именно так, но, несмотря на это, людям ничего не угрожает. Он улыбнулся сам себе, набрасывая лямки рюкзака на плечи. К шаман-горе необходимо добраться до обеда.

Сверившись с собственной картой, он забрал по направлению на два часа от лагеря. Аномалии, населяющие данные места, точно люди, еще не отошли от сонного оцепенения и источали не столь сильные колебания, к которым Карлос уже успел привыкнуть. Ветер и дождь, бывший совсем недавно всего лишь изморосью, усиливались. Сталкер застегнул рукава загодя надетого анорака так, чтобы те препятствовали попаданию влаги. Как странно меняется восприятие мира. Казалось бы, до цивилизации, до Киева не так уж и далеко, да и менее, чем в ста километрах здесь располагаются вполне жилые города. В общем и целом — цивилизация. И он еще совсем недавно спрятался бы от дождя, ну хоть бы и под деревом, а сейчас восприятие изменилось. Дождь был частью объективной реальности. Он был холодным и не был приятным, но чужеродным уж точно не являлся. И не было нужды прятаться, замедляя продвижение вперед.

Карлос уже почти не удивлялся новым возможностям, которые открывало его тело, почти каждый час. Раньше он читал статьи о том, что человек использует возможности своего мозга всего на десять процентов, но здесь в Зоне став почти полноправным членом сталкерского общества, а, быть может, и чем-то большим, Карлос размышлял о том, что процент реального использования, быть может, еще ниже заявленного. С другой стороны: человек, попавший в исключительные обстоятельства либо смирялся с ними, либо становился сильнее. Карлосу очень хотелось верить в то, что он из вторых.

Дождь прекратился лишь когда время перевалило за полдень. Дорога под ногами расползалась. Чем ближе Карлос подходил к шаман-горе, тем сложнее становилось пробираться вперед. Аномалии набирали силу. Сталкер понял, что не сегодня-завтра ему предстоит пережить выброс. Из разговоров в местной сети Карлосу удалось выяснить, что необычное поле, созданное шаман-горой, защищает даже от выброса аномальной энергии. «Так это или не так выяснить можно только опытным путем», — заключил он про себя.

Стоило Карлосу закрыть глаза, как места расположения аномалий становились видны, словно бы он надел специальные очки с инфракрасным диапазоном, хотя бывалые говорят, что в Зоне толку с них шиш да маленько, а проще говоря, никакого.

Мимикрия кровососов, к примеру, столь совершенна, что и на ПДА их видать в лучшем случае метров с сорока, что уж говорить о инфро-диапазоне, или, к примеру, тепловом. Это мы, вооруженные физическими законами и уверившиеся в их единственно верном решении, думаем, что каждое живое существо просто обязано выделять тепло. Или тепловую энергию… Зона уже ни раз опровергала законы, созданные людьми для их мира, так что, по большому счету, каждый мог здесь рассчитывать исключительно на себя.

Карлос услышал, как вдалеке завыли собаки. Похоже, чернобыльский пес, собрав стаю слепых псов, уводил ее в безопасное место, там, где не достанет смертельно опасная и для тварей Зоны аномальная энергия. По непонятному стечению обстоятельств они направлялись вовсе не к шаман-горе. Карлос знал и это, точно подключившись к большому стационарному серверу, сродни тому, через который в Зоне между сталкерами осуществляется связь.

Он улыбнулся своим мыслям, понимая, что очень скоро он будет на месте… и вполне возможно, что именно сегодня, именно теперь он приблизится к тайне исчезновения брата.

Сердце его билось в нетерпении, шаг становился быстрее, и он было совсем перестал тревожиться о том, что ему как-то придется преодолевать довольно крутой подъем на шаман-горе, однако реальность оказалась более сурова, чем его предположения.

Стая слепых псов, повинуясь ментальным приказам своего вожака, заняла круговую оборону у единственной доступной ему тропки. Собаки мерзко скалили пасти с обоюдоострыми зубами. Сидевшие поодаль недовольно поводили мордами, а учуяв Карлоса, начинали утробно рычать.

Сталкер знал, что воспользоваться тем небольшим арсеналом, что остался у него в рюкзаке удастся едва ли, да и не такой он хороший стрелок, чтобы с одной пули уложить ментала, пусть и не особо высокого уровня, тем не менее. Карлос обратил свой внутренний взор к Зоне, так же, как было в тот раз на крыше недалеко от бара «100 рентген», когда наставником его был Гуру. И Зона откликнулась. Он вновь испытал это ни с чем не сравнимое чувство единения с природой. «Должно быть, каждый человек от рождения наделен подобными способностями, только мы изо дня в день старательно не замечаем их, забивая свои дни и мысли суетными проблемами. Нам некогда остановиться, подумать. Нам некогда услышать то, о чем говорит с нами планета, несущая нас на своих плечах, и все еще терпящая все наши безобразия…».

Карлос достал варган. Несколько нот раскололи недовольное ворчание слепых псов. Оно сделалось более неуверенным, и не таким слаженным, как еще минуту назад. Карлос продолжал играть. Нехитрая мелодия достигала, казалось, самого низко нависшего бело-серого купола неба, нависшего над головой. Собаки сидели, точно зачарованные. Карлос увидел мир в серо-белых тонах, а каждая травинка была точно вырезана из бумаги. Он знал, что следует делать дальше. Поднявшись на ноги, он двинулся вперед… вперед и вверх по тропинке. Шаман-гора была совсем близка, до пятачка безопасности оставалось совсем немного, буквально несколько шагов, как вдруг нога сталкера соскользнула на размытой дождем тропинке, и он покатился вниз, где его поджидала, как он был уверен голодная стая слепых псов.

Мы с Варом отчалили из «100 рентген», едва мне стало легче. Мне было необходимо прийти в себя от всех этих головокружительных полетов не во сне, а наяву. И вообще Зона не любит наглецов. А я, кажется, зазнался и вконец обнаглел, раз она меня, как говориться, точно котенка личиком в собственное…

— Вот что Бес, — сказал мне Вар по дороге, нам до выброса надо до Сидоровича добраться, там на «флэту» какое-то время перетусуем и подберем более практичные заказы, авось Волк опять что подкинет.

— А то я, по-твоему, не знаю, что Волк подкинет… — я изобразил интонации Волка: «Пойдите-ка детишки в лес, да принесите мне ведьмину косу. Про колокол не забудьте… и еще там ученые контейнер потеряли…».

Вар расхохотался, потому что давать подобные задания было вполне в духе нашего одного из главных работодателей — Волка.

— А может в этом году к морю, а? — задумчиво произнес Вар.

— Под ноги смотри, блядь! — не выдержал я, когда тот, проигнорировав писк ПДА, чуть было не вступил в лужу ведьмина студня, — будет тебе море, японский городовой!

— Ну, видишь оно как, — Вар почесал затылок, — ты огненные шары пинаешь, я, что называется, босяком по студню пытаюсь пройти… стало быть, что-то не то твориться в Зоне… мы ж с тобой вроде не юнаты. Что ты говоришь там, на Янтаре, узнал. Сдается мне, нам еще тут всем мало не покажется, и аукнется так это неплохо…

— Что у тебя за мышление такое апокалипсическое, скажи мне? То на Землю метеорит упадет, то всемирный потом случится, почему ты до сих пор в «Долг» не вступил интересно, дабы защитить человечество от растущей заразы Зоны, а?

— Очень смешно… — Вар поморщился.

Шли мы споро. Правда, как стали подходить к болоту, так на границе видимости ПДА замаячил не то кровосос, не то псевдогигант. Так и не разглядеть, а прошивку поменять, дабы знать массовые характеристики объектов, это ж не судьба, целых пятьдесят баксов… сам дурак, что тут скажешь?

Болото против обыкновения решили все-таки обойти. Конечно, мы считали себя героями, что называется, без страха и упрека. Несмотря на то, что у Вара момент «вхождения в силу» был преодолен довольно давно и уж кого-кого, а его-то в особенной дури подозревать не приходилось, но чаще всего на обратном пути мы не обходили болото, а перли напролом. Во-первых, в этом, на первый взгляд, зело дерзком маршруте были свои выгоды. Мародеры по болотам не шастали, должно быть, опасались бюрреров. Они бывали хоть и редкими гостями здесь, но кто-то из ученых отметил, что существа Зоны мутируют подвергаясь воздействию выбросов аномальной энергии и еще каких-то патогенных для них факторов. Во-вторых, нередко на обратном пути, уже на самом выходе из Зоны нам встречались тут приятные сюрпризы виде пары тройки не особо ценных артефактов, но прощальный привет мамы Зоны всегда приходился как нельзя кстати. А однажды мы обнаружили здесь, практически на выходе немалую такую ведьмину косу, что, собственно, не могло нас не порадовать, а уж Волк-то вообще прыгал от радости до потолка.

Не знаю, какие связи были у него с учеными, но явно, что напрямую торговать с ними получалось только очень редкими и дорогими артефактами, а за остальные простым бродягам они платили сущие копейки. Чую, что к этому приложил и Волк свою жадную лапу. Нам-то грех жаловаться, с Волком мы были в хороших отношениях, поэтому обычно не бедствовали.

Впереди были только лишь хилые такие кустики и чахлая растительность, немного не доходящая нам до колен. Просканировав заросли, мы пришли к выводу, что опасности здесь нет. Условный враг, маячивший еще недавно на границе зоны действия ПДА поотстал, либо нашел более интересную добычу, либо решил не рисковать, либо, что казалось мне более вероятным, стал обходить свой завтрак, или обед из двух сталкеров, проще говоря, нас, по более широкой дуге.

Те мутанты, что оседают ближе к Кордону, или к деревне новичков, например, обычно бывают более изобретательные, приспособленные и живучие. Не зря они проходят столь сложный путь адаптации и выживания. То, что контролеры, кровососы, слепые псы, и даже псевдогиганты, или крысиные волки выживают здесь, означает, что они ушли от огня как минимум двенадцати бродяг, как максимум долго и умело скрываются от карательных рейдов «Долга» с их всенепременным желанием уничтожить в Зоне все, что не является человеком.

— Он может доставить нам еще немало неприятностей, — фыркнул Вар.

С коллегой я был полностью согласен. Быть может, именно поэтому мы практически синхронно ускорили шаг. Красная точка на ПДА не заставила себя ждать, но вдруг случилось что-то странное…

Вернее, я-то уже испытывал нечто подобное на Янтаре. Во рту появился неприятный привкус металла. Тропа впереди превратилась в разрозненные в произвольном порядке кубики лего. Точек на ПДА стало три, и они приближались к нам со стремительной быстротой, свойственной, разве что псевдособакам, или слепым псам.

— Что за хрень, — выдохнул Вар.

— S-поле… ученые запустили свою адскую машинку… надо уходить отсюда… как можно быстрее…

— Куда уходить? — в отчаянье крикнул Вар, переставляя регулятор на «абакане» на автоматический огонь.

Глава 5

Карлос скатился вниз, но, к своему удивлению, не был тут же растерзан на десятки небольших, но весьма не жизнеспособных кусочков. Инстинктивно он выставил перед собой руки, пытаясь закрыть лицо, от прыжка первой твари. Только вот нападать на него никто не собирался, поскольку подножие шаман-горы было абсолютно пустым, лишь поднявшийся ветер гонял мусор, который норовил то и дело зацепиться за грязевые каверны, чтобы, прилипнув, остаться в них навсегда.

Сталкер зябко повел плечами, поднявшись на ноги, отряхнулся и уже более спокойно поднялся на вершину, стараясь внимательнее смотреть себе под ноги. «На все воля Зоны» — подумал он, устраиваясь на вершине шаман-горы. Карлос предусмотрительно раскатал пенку, на которую водрузил спальник и циновку. Всматриваясь вдаль, он видел отдельные грозовые всполохи, не имеющие к стихии никакого отношения. Он видел незадачливую стаю псевдоплотей, которую теперь уверенно загоняли крысиные волки. «Естественный порядок вещей, — думал Карлос, — лишь человек чужеродный элемент в этом торжестве жизни…».

Не сразу ему удалось выбраться из капкана размышлений об устройстве Зоны. Говорят, некоторые сходили с ума именно здесь, охватив разумом то, чего раньше и предположить не могли. Но эти всполохи снова и снова притягивали его взор… пока Карлос, наконец, не сосредоточился на образе брата и на своей основной задаче.

Импровизированная карта Зоны предстала перед его мысленным взором. Однако какая-то рябь сотрясла мысли-образ. Сперва он будто бы видел пути, и даже мог бы определить местонахождение знакомых сталкеров, но затем картинка померкла, точно кто-то выключил телевизионную антенну.

«Что бы это могло быть?» — подумал он. Но помехи в этом необычном «эфире» совсем выбили Карлоса из колеи. Не успел он перестроиться на обычное восприятие мира, как ему ужасно захотелось спать. Он успел забраться в спальник и прикрыть его куском полиэтилена. Защита, конечно, весьма сомнительная, но Сталкер не мог больше рассуждать. Подложив рюкзак под голову, он провалился в сон.

Он видел неравный бой двух сталкеров против своры слепых псов, кажется, тех самых, которые немногим позже встретили его у шаман-горы. Сталкеры отстреливались, преодолевая сопротивление какого-то магнитного поля. Его воздействие походило на ментальные удары, но природа его была другой. Ментальные удары воздействовали на сознание человека, вызывая его трансформацию, галлюцинации — это самое меньшее, чем награждался индивид, в то время как воздействие этого поля меняло пространство.

Карлос хотел помочь сталкерам, но не знал как. Во сне он был бесплотен и мог лишь взирать сверху на мучения людей. У тех явно заканчивались боеприпасы, а к слепым собакам присоединялись их сородичи, и откуда их столько? Им оставалось всего-то ничего — дойти до железнодорожной насыпи, а там, в километре-двух деревня новичков…

Карлосу начинало казаться, что не в его силах переломить ход сражения, как вдруг за кустами он увидел темный силуэт зверя. Он не напоминал ни одно из животных Зоны. Для псевдо собаки — слишком правилен, для слепого пса — слишком высок в холке, а на псевдоплоть и чернобыльского кабана и подавно не похож. Карлос замер, обратившись к зверю… он не зал о чем и как просить его, и поможет ли он подлым людям, любимым занятием которых является уничтожение всего живого на земле?

Однако зверь показался во всей красе, почти грациозно выступив из растительности. Огромная немецкая овчарка гавкнула во всю силу легких и с утробным рычанием, кинулась на слепых псов.

Карлос думал, что это невозможно! Как такая псина могла выжить здесь? Да еще и без специфических последствий? А, кроме того, создания Зоны обычно быстро показывали сторожевым собакам, кто здесь хозяин, но тут, слепые псы удирали, точно трусливые дворняжки, поджав хвосты…

Собака растаяла в тумане, наползающем со стороны болота, точно и не было ее никогда, а сталкеры со всей поспешностью удалялись к насыпи, изредка посылая трассирующие в сторону невидимого в тумане врага. Оставшееся время Карлос проспал беспокойно, то и дело, вздрагивая и просыпаясь. А когда, решительно отогнав сон, сталкер выбрался из теплого кокона спальника, ежась по промозглой погоде, удивлению его не было предела. Неподалеку от него восседала, иначе и не скажешь, та самая немецкая овчарка из сна.

Псина прижала уши и завиляла хвостом…

— Иди ты! — воскликнул Карлос…

Собака приветствовала его зычным лаем.

— Вот это ничего себе! И откуда же ты взялся? Интересно, это хвост виляет собакой, или собака виляет хвостом?

Страха у сталкера не осталось, на шаман-горе не могло появиться порождение мира Зоны, поэтому он смело водрузил ладонь на благодарную морду собаки. Та в знак особенной признательности облизала его пальцы.

— И, чей ты такой? Ах, простите, такая?

Овчарка громко гавкнула и закрутилась в попытке догнать свой хвост… глядя на нее Карлос рассмеялся. Наверное, впервые за все свое путешествие в Зону он смеялся искренне. Веселье не было вымученным, а радость, зарождающаяся где-то в районе солнечного сплетения, выплескивалась в мир, делая его немного лучше.

— Ты не против, если я буду звать тебя Лизой?

— Гав, — ответила та.

Карлос посчитал такой ответ согласием, и сухпаек сегодня они делили на двоих, сидя на вершине шаман-горы, глядя в даль на бело-серые клочья тумана, стелящиеся сейчас по земле, там внизу.

Когда какое-то существо гигантского размера выметнулось из кустов, нам с Варом стало не до шуток. Мы решили, что наши никчемные жизни закончатся здесь и сейчас, но нам повезло. Кажется, у хищника были свои планы насчет поджимавших нас к болоту слепых псов. И мы героически отступили под прикрытием неожиданного союзника, памятуя о том, что в любую минуту такой союз может обернуться расправой, естественно со стороны хищника, а с нашим боезапасом мы скорее были жертвой в данной ситуации.

Дальше участок был знакомым. За все то время, что я провел в Зоне местные гравиконцентраты, одна птичья карусель и один фрост не изменили своего местоположения, да и меж ними было чисто, как показывали ПДА, поэтому мы весьма стремительно покинули поле боя, и лишь вскарабкавшись на железнодорожную насыпь, позволили себе отдышаться.

— Что Это За Хрень! — воскликнул Вар.

— S-поле…

— Охренеть, как понятно! — он хлопнул себя рукою по лбу.

— Ну,… это придумали наши ученые.

— Лучше бы у них… — остальные пожелания местным светилам науки в сторону Зоны унес ветер.

Перевалив через насыпь и преодолев зону сильного радиоактивного заражения, тут везде фонит, где металла много, мы усталой походкой топали к деревне. На посту федералов было тихо. Ну, может, так, конечно, не федералы, но военные с Украины и России, это мы по нашивкам как-то разобрали, больше не хотелось, поэтому и шли длинной дорогой, теперь уж не разобрать напрасно или нет. Раз живы, стало быть, не напрасно, но расслабляться, понятно, рано, боезапас почти по нулям, а впереди, как пить дать, бандосы, поэтому либо прокрасться мимо, либо вломиться и помародерствовать немного. Правда, если быть уж совсем откровенным, сил на подвиги не было. Поэтому пробирались крадучись, стараясь зазря не отсвечивать, а около развалин и вовсе по-пластунски.

До деревни добрались, когда уже стемнело.

— Пузо в саже, в жопе ветки, это мы ползем с разведки! — констатировал стоящий в дозоре малой и гнусно заржал.

— Ох, Гробовой, любил бы я тебя, — парировал Вар, — да только знаю, контролер тебе товарищ.

— А ну проваливайте! — прикрикнул тот, — ишь, ходят тут всякие…

Довольные шуткой, мы поспешили к Сидоровичу.

— Сейчас пожрем нормально, потом можно и на «флэт» свалить на пару дней, но надо еще потолковать с бывалыми, вдруг кто тут есть, может слышали что-нибудь про эту новую разработку.

Мы завалились к недоумевающему Сидоровичу в крайней степени возбуждения, точно два необстрелянных юнната:

— Там… там ЭТО! И… как контролер! — начал Вар.

— Нам бы похавать, — резюмировал я…

— И оно!.. а потом собаки… слепые псы… а мы… еле ушли!

— Научная разработка вроде!

— Стоп! — прикрикнул Сидорович, — во-первых, по одному, во-вторых, что вы как дети малые… тоже мне!

Ну да, пристыдил, чего уж тут. Мы прошли за ограждение. Торговец запер лавочку, и мы расселись на армейских ящиках с банкой тушенки каждый, где с чувством, толком и расстановкой изложили о нашем походе, о том, что довелось испытать, и о чем, по собственной дури, мне удалось разведать.

— Вот ей богу, Бес, прибьют же тебя «по дури» однажды! — всплеснул руками Сидорович, — так ведь действительно нельзя… но информация крайне полезная и странная. Я сеть читал. Там сказано что-то о новой ползучей аномалии. Поговаривали, что якобы ее контролер порождает, другие писали про большое скопление бюрреров, но с ваших слов выходит, и то и другое неправда, а виноват, как всегда, человек. Ладно… новичкам велю держаться от Янтаря подальше, да и к болотам не соваться. В «Долг» надо также сообщить… не напрямую, разумеется. Будем придерживаться версии о мобильной ментальной аномалии. А то или сами подставимся, или ребят из лаборатории из младшего персонала под статью подведем, а нам с ними, как вы понимаете, еще вместе Зону топтать.

— Что делать будем? — тон Вара теперь был довольно серьезным. Ничего теперь в его облике не напоминало недавнее мальчишество. За что я его уважаю, так это за готовность действовать сообразно ситуации.

— Идите-ка вы завтра к Волку, всеми правдами и неправдами просите у него людей и забирайте через Рыжий лес на девять часов, а не в Дэдсити. Пройдете озеро Круглое… да нет там воды, успокойтесь, и болота нет… знаю, что вы тех мест избегаете, тем не менее, сейчас там Болотный Доктор. Вот, стало быть, к нему со всей этой инфой. Я полагаю, что он сможет посоветовать что-то дельное.

Мы как-то слегка прибалдели от такого расклада. Двигать вглубь Зоны, а тем паче путь держать даже не на Припять, а в противоположную сторону это, наверное, еще более чревато, чем пытаться добраться до монолита. Там-то хоть дорога одна, так или иначе вытоптанная. Да опасная, да непредсказуемая, как сама Зона, с повышенным уровнем радиации, с агрессивными тварями, со сросшимися аномалиями, но достоверно известная, со всеми своими военными патрулями, и засадами, пусть и меняющими свое место расположения, но вполне предсказуемыми. А вот тот край, куда нас посылал Сидорович, изобилует бермудскими треугольниками, где пропадают люди, что называется, штучно и пакетиками, и, что характерно, никто их не видел потом ни живыми, ни мертвыми, ни полумертвыми, что для Зоны естественно. Но даже это не худшее, хотя, что может быть хуже неизвестности? Должно быть, лишь неизвестные тебе лично аномалии, мутанты и подразделения неизвестных армий…

Тем не менее, несмотря на все радужные перспективы, открывающиеся перед нами, свалка, Рыжий лес, и это, как его, Круглое озеро отнюдь не являются непроходимым маршрутом, и к Болотному Доктору все равно нужно. Мы дойдем, или не мы — тут вопрос другой, но то, что обсудить появившуюся проблему нужно — вполне определенный факт. Мы с Варом просто уже видели себе картину маслом по хлебу. Картину не завидную, но вполне легко предсказуемую.

Вот так заходит какой-нибудь генерал Череззаборногузадирищенко к тем самым ученым и спрашивает, чем, мол, орлы, порадуете? А они ему сперва-то покажут, потом се, а там и до S-поля дело дойдет. Наверное, существует там какой-то генератор, установка, или луч. Я сам когда был на Янтаре не видел прибора, которые генерирует S-поле, лишь слышал о нем, но эта штука ничего хорошего в себе точно не несла.

Вот, скорее всего, генералу понравится эта штука, ведь заманчиво же весь периметр очистить от всего живого, причем, вероятно и полуживого тоже. Понатыкать таких вот установок, на место бывших выжигателей и дело с концом. А последствия? Да плевали они на них! Хотя с воздействием этой штуки на пространство и время я шутить бы не стал, могу поспорить, что и сами яйцеголовые еще не разобрались в принципе работы своего создания, а все туда же, давайте-ка испытаем!

А что тогда в Зоне начнется, одному Черному сталкеру известно… и хорошо ведь, если только в Зоне…

На «флэту», так мы называли подвал одного из домов, где коротали редкие свободные деньки, и считали чем-то вроде своей квартиры, мы закипятили чайник. Хорошо, что в Зоне дармовой энергии хоть залейся. Но только использовать ее во благо почему-то никто особо не торопиться. За изобретения подключения кабелей питания к электрам и гравиконцентратам особое «спасибо» опять же, Болотному доктору. Он хоть и врач, но и в механике всех этих новообразований отлично разбирается. Мало того, что благодаря этому легендарному человеку многие из нас до сих пор живы, так он еще и идеями весьма щедро делиться, за что уже отдельная благодарность всего сталкерского народа.

Вот, к примеру, бывало так, что сидишь посреди глухой ночи где-нибудь неподалеку от Свалки, а из еды у тебя остался хорошо если пакет картофеля на самый крайний случай. И костер разводить нельзя, потому что «монолитовцы» близко, или бандосы.

А почему именно картофеля? У меня тут своя теория. После выброса, как правило, структура и место расположений аномалий меняется, а вдруг станется так, что тебе придется пережидать в землянке ни один, и ни два выброса? То есть ни одну неделю, вот тогда, бывалые у костра рассказывали, в ход-то и шла «картошка на Крайний случай».

С помощью нехитрой сборки из огненного шара, ивовой лозы и небольшого кусочка колокола, или одного бенгальского огня, правда с огнем. Это одноразовая сборка, но, как правило, бенгальский огонь один в руках не бывает, можно вырастить за два дня неплохой такой урожай картофеля, и почти не радиоактивный. Иногда мне кажется, что то, что шло из этого региона на продажу… впрочем, не буду усугублять еще больше российско-украинские отношения.

На той же сборке с добавлением простенькой пружинки можно было ту же картошку испечь, и, заметьте, никакого открытого огня. Конечно, блюдо выходило своеобразным, точно вы передержали клубень в микроволновке. Из него испарялась почти вся вода, зато чистить весьма удобно, как мандарин!

Я лично, таким образом только баловался, но ежели что — несколько картофелин всегда есть в моем рюкзаке. Никто не знает, как в следующий раз судьба повернется.

После чаепития и сытного по местным меркам обеда мы с Варом стали планировать предстоящую операцию, а также участие в нем Волка, я ратовал за привлечение отмычек к операции, однако Вар был против, а я решил излишним оспаривать это решение.

Отослав по ПДА сообщение для Волка, мы просто ждали, когда он ответит нам. Сидорович как будто что-то говорил о том, что сталкер должен вернуться не сегодня, завтра. Иногда мне казалось, что Волк живет в деревне новичков. Что никогда сам не ввязывается в опасные ходки, ну дальше «100 рентген» или Янтаря, хотя, по словам других Волк был опытным сталкером. Да, и не думаю, что абы кто снискал бы его известность и смог бы наладить такие каналы по сбыту артефактов. В общем, талантов и заслуг у парня хватало, а верить всему, что говорят в Зоне уж точно не стоит.

Карлос и Лиза сидели, вглядываясь в седой туман, будто бы там были люди, во всяком случае, Карлосу так показалось. Но Лиза, понюхав воздух, недовольно фыркнув, улеглась у его ног. Сталкер достал варган, музыкальный инструмент помогал ему сосредоточиться. Теперь, после того как он был окончательно готов к дальнейшему пути, ему следовало найти бродягу, вполне успешного, стоит сказать, по имени Вар.

Слух Карлоса сквозь собственную музыку уловил чужое пение. Он повесил варган на шею, вслушиваясь…

«А ну-ка песню нам пропой веселый ветер.
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете,
И все на свете песенки слыхал!»
Чисто выводил детский голос.

Прямо из ватных клочьев тумана к шаман-горе приблизилась странного вида компания. Несколько мальчишек и девчонок, едва ли старше десяти-двенадцати лет стройно выводили до боли знакомую мелодию. Во главе их шла девушка немногим старше их самих, должно быть лет пятнадцати… все было бы ничего, только все фигуры весьма странно светились.

— Ой, здравствуйте, товарищ! — воскликнула девушка, помахав Карлосу рукой, — как хорошо, что мы вас встретили!

— Добрый день, — ответил сталкер, точно загипнотизированный, глядя на легкие курточки и красные галстуки детей.

— Мы заблудились, понимаете? Меня зовут Катя, я звеньевая… наш отряд выехал в лес. Мы собирались сделать скворечники и установить новые кормушки, в этом году нам точно-преточно вручили бы вымпел, сам товарищ Кравченко, между прочим!

Карлос горько улыбнулся. Он никогда не слышал о подобном, но и без особых усилий понял, что случилось. Зона была непредсказуемым местом, и вот он привет из социалистического прошлого, трогательный и беспощадный. Кто они эти дети? Призраки тех, кто погибли в лесу, на пикнике 26 апреля 1986 года? Или немного позже? Пропали бесследно в мирной стране, приручившей атом? Может быть это просто морок? Но собака не почуяла опасности, стало быть, кем бы не были эти несчастные, или чем бы не было это явление, угрозы оно в себе не таило.

— Товарищ, вы не из милиции?

— Нет, — ответил Карлос.

— О, да что же это я! Судя по вашей одежде и оружию, наверное, вы солдат! Вы знаете, мы тут целую ночь прятались, очень замерзли, там другие солдаты, не наши, стреляли… может быть уже война началась? Не уж-то правда, что Америка напала на нас?

Карлос не знал, что нужно говорить, не нарушит ли он баланса времени, да и стоит ли говорить что-либо в такой ситуации? Младшие дети были напуганы, жались друг к другу, но видимо бравые гимны и марши, вовремя подкидываемые им звеньевой Катей, выручали на какое-то время, спасая от упаднического настроения.

— Хотел бы я вам помочь, — сказал Карлос, — но я не уверен, что смогу. Откуда вы пришли? Где потеряли своего вожатого?

— Игорь Юрьевич остался в лесу, а мы, как одно из старших звеньев вот были отправлены на разведку, второе старшее звено ушло на север.

— Хорошо, давайте-ка вместе сходим, поговорим с Игорем Юрьевичем, хорошо? Вы сможете привести меня к нему?

— Конечно! — обрадовалась Катя, а вместе с ней просветлели лица и остальных детишек, — какая у вас собачка хорошая, она не укусит?

— Нет… — усмехнулся Карлос, — она… мой товарищ…

— Вот здорово!

И они затянули так дружно и слажено:

«Взвейтесь кострами, синие ночи,
Мы Пионеры — дети рабочих!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров — всегда будь готов!»

Спустившись в низину, Карлос, было, пожалел, что пошел вместе с детьми. Туман стал будто бы гуще, он цеплялся за скудную растительность и повисал на ней клочьями. Сталкер не припоминал этой тропки по пути сюда, дух захватывало от приближающихся приключений. Теперь он понял, вдохнул полной грудью Зону с ее чудесами, аномалиями, страхами, опасностью и бешенным адреналином, стучащимся в висках.

«Брат не погиб… он пришел сюда не умирать, нет. Он пришел, чтобы стать частью этого места, и, несомненно, стал», — подумалось ему.

Туман резко кончился, сталкер оказался на поляне, залитой солнечным светом. Это место едва ли походило на Зону с ее вечным сумраком и редкими проплешинами подобия бабьего лета. Карлос не успел удивиться, когда навстречу ему вышел двадцатилетний парень, с недавно пробившимися усиками.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Игорь Юрьевич, я полагаю? — поинтересовался сталкер.

— Да, товарищ, вы правы,… а где дети?

— Дети шли в нескольких шагах от меня, я полагаю, они скоро будут здесь.

Карлос не удивился и тогда, когда звеньевая Катя вместе с другими пионерами появилась с противоположной стороны поляны. «Какая любопытная аномалия» — подумал он.

Игорь облегченно вздохнул, жестом показал следовать за ним, и лишь, когда они отошли на достаточное расстояние вожатый начал разговор.

— Понимаете, товарищ, мы здесь застряли… и, я не знаю, как нам отсюда выбраться.

— Ну… — начал было Карлос. Он не знал, как рассказать этим существам о существовании новой реальности, о том, что они, очевидно, давно умерли…

— Не утруждайте себя, — улыбнулся пионервожатый, — я не знаю, что произошло, но я прекрасно понимаю, что прошло более двадцати лет с тех пор, как мы здесь… дети не понимают… и некоторые другие… такие же, как мы…

— Есть и другие?

— Есть… они иногда забредают сюда.

— Что это за место?

— Не знаю, если бы была жива моя бабка, она наверняка бы сказала, что мы в чистилище… хотя, думаю, это связано скорее с тем, что все мы безбожники. Если я не прав, поправьте меня, товарищ, мы все уверены в том, что бога нет, а значит — нам нет места на условных «небесах», раз мы не верим в бога, значит, мы не верим и в сатану, его оппонента, а значит, нам нет места и в условном «аду». В нашем сознании не умещаются такие величины, вот мы и болтаемся где-то между мирами…

Меня учили, что после смерти человек живет в плодах своих трудов. Мне слишком мало лет, наверное, поэтому мне еще особо негде жить, что уж говорить о пионерах? Если хотите попасть обратно, в то место, откуда вы пришли, вам стоит пройти между теми двумя соснами…

Карлос кивком поблагодарил вожатого, он хотел подать руку для пожатия, но Игорь Юрьевич уже был занят с детьми. К нему подтягивались звенья, постепенно собираясь в отряд.

«Вот ведь как бывает, — размышлял сталкер, — живешь себе, живешь, а потом ррраз… и смерти нет, и жизнью такое существование назвать сложно. Неужто загробное бытие определяется прижизненной верой? Интересно, а куда деваются души монстров, порожденных Зоной? Есть ли у них своя Валгалла?»— не успев додумать эту мысль, Карлос вновь оказался на размытой дождем дороге, только не на тропинке у шаман-горы, а с противоположной стороны, почти у самого поста «Свободы», где кончается территория, контролируемая этим кланом, и начинается территория, подконтрольная «монолитовцам».

Под ногами оказалась уж и не тропинка, и не дорожка вовсе, а укатанная армейскими грузовиками колея, сейчас превратившаяся в хлябь.

Сталкер подошел почти вплотную к патрульным, он знал, что, уже замечен с вышки, и, если он теперь попытается ретироваться — это привлечет к нему ненужное внимание.

— Эй, здорово, сталкер, чьих будешь? — спросил патрульный с вялым интересом.

— Приветствую, — улыбнулся Карлос в ответ, — бродяга я, кличут Карлосом.

— Куда путь держишь, бродяга-Карлос?

— За артефактами, — улыбнулся тот, — да вот только поиздержался совсем. Мне бы патронов немного, да автомат новый, может посоветуешь чего?

— Ну, это можно, — улыбнулся парень, — тут недалеко наша база, иди, не раздумывая особенно, скажешь, что Шершень прислал, а там подберешь чего надо, может и на задание подрядишься. Косой такое любит, и тебе приварок, и нам не хворать.

Карлос помахал рукой и отправился в указанном Шершнем направлении.

«Прозвище какое-то дурацкое…, — подумалось ему, и тут же как гром среди ясного неба, — где же Лиза?» — сталкер оглянулся по сторонам, но не успела тревога овладеть им, как из клубящегося тумана, из того-самого, откуда он вышел, послышался радостный лай.

— Иди сюда! Иди, моя девочка!

В несколько нехилых прыжков овчарка оказалась рядом с ним, и самодовольно поставив лапы на грудь облизала лицо…

— Ну и где ты была, спрашивается, все это время?

— Гав! — ответила собака.

Они вместе приближались к лагерю «Свободы», Карлос запоздало прикинул, что с таким зверем его могут и не пустить, но думать надо было раньше.

База «Свободы» была разбита на территории пустующего уже добрые двадцать лет ни то какого-то завода, ни то небольшого опытного полигона, тут сложно сказать, но то, что объект и до известных событий был военным, сомнений не было.

Здесь его встретили отнюдь не так радушно, как на посту, что на границе «владений». Особенно защитников цитадели напрягало присутствие Лизы. Однако после проверки на местном детекторе, собранном из нескольких «колючек» и «золотой рыбки», и убедившись, что перед ними не контролер, или какая тварь похуже, Карлоса впустили внутрь.

На самом деле, ему не нужно было оружие. Это сталкер понял, после того, как Гуру показал ему суть Зоны. Но информации по поводу сталкера, который мог знать о судьбе его брата, было крайне мало, поэтому следовало использовать и такую возможность для ее получения.

Встретиться с Косым удалось без особенных проблем, хотя сталкер уже начал готовиться к тому, что придется сочинять невиданные истории, например, про обретение Лизы, и на случай, если бы кому-нибудь вздумалось проследить его путь, а ведь желающие могли найтись. В этом странном месте практически ничто не было подчинено законам логике. Хотя сегодня Карлос, наверное, сделал бы поправку: «не было подчинено человеческой логике». Но «свободовцы» ратовали за свободу для всех и всея, может, поэтому допрос с пристрастием проведен не был. Косой предложил сталкеру нехитрую работенку, а именно, участие в нескольких рейдах против извечных соперников — клана «Долг», на выбор было дежурство после выброса на «заставе» перед владениями «монолитовцев». Громким словом «застава» Косой называл тот пост с деревянной вышкой и несколькими покореженными машинами, у которого Карлос и узнал о существовании одного из командиров «Свободы».

Ссориться сталкеру ни с кем не хотелось. С большим удовольствием он бы отправился за какими-то редкими артефактами, но он знал, что в такой ходке, скорее всего, информации будет по минимуму, и еще далеко не факт, что напарник не пустит ему пулю в голову, попав под влияние контролера, или собственной жадности.

Карлос выбрал дежурство на «заставе», получив от Косого оружие и боеприпасы, комбинезон с нашивками клана. С ним вместе, дабы ввести в курс дела, был отряжен «свободовец» средних лет по имени Кобра. Он был несколько грузноват, но с одного взгляда Карлосу сделалось понятно, что вес Кобре придают вовсе не нагулянные бока. Если бы до Зоны Карлос встретил такого человека в метро, он, скорее всего, подумал бы о нем что-то весьма нелестное, почти наверняка причислив того к ваххабитам.

Кобра был боевиком. Отличной машиной для истребления врагов, это читалось в его пронизывающе-безразличном взгляде, будто брошенным сквозь тебя, но, несмотря на это, оценивающим… Карлос понимал, что в шанса на капитуляцию у него просто нет. Этот человек не допустит промашек.

Они пожали друг другу руки. Неожиданно благодушная улыбка Кобры привела Карлоса в некоторое смущение, сталкер бросил короткий взгляд на Лизу — овчарка мирно махала хвостом. «Вот ведь какая штука… убийцы тоже вполне бывают хорошими и милыми людьми, а я-то думал, что у него в доме кровать, украшенная черепом кровососа… или „монолитовца“, что для него, должно быть, одно и то же…».

— Гляжу я на тебя, парень, — сказал Кобра, дружественно хлопая Карлоса по спине, и чуть ли не выбив из него дыхание, — и думаю, что недавно ты в наших краях, но ты сделал правильный выбор, что решил поработать на Косого, там, глядишь, в одном отряде будем ходить… но пока нам бы с тобой пострелять чутка, а то, знаешь, не стоит промахиваться по людям, чей костюм-экзоскелет больше напоминает мини-танк, чем армейское обмундирование.

— А как же мы… это? — глаза Карлоса в тот момент были похожи на донца консервных банок из-под тушенки, что водилась тут в большом ассортименте.

— А вот я тебе и покажу, как… — хитро подмигнул ему Кобра, и они уже вместе продолжили путь.

База «Свободы» оказалась даже больше, чем представлял себе Карлос. Здесь за высоким забором с колючей проволокой размещался небольшой загончик для бронетехники, судя по тому, что надо всеми машинами колдовали парни в таких же, как у него теперь, комбинезонах, можно было сделать вывод, что клану недавно крепко досталось.

— Броню используем в крайнем случае, — отрапортовал Кобра. Судя по всему, он уже видел в Карлосе потенциального «свободовца», в принципе, как и все. С горючем-то тут, кхе-кхе, напряженка, сам понимаешь.

Карлос улыбнулся уголком рта, мол, да, конечно, так он и думал. А сам поежился… земля пострадавшая, выжженная радиацией, аномальной энергией и человеческой глупостью, продолжает мучиться и после «смерти», раздираемая мелкими разборками враждующих кланов… Нет, скорее всего, даже апокалипсис не сумеет прекратить жажду человека к истреблению себе подобного.

Глава 6

Волка нам пришлось ждать несколько дней. На мой взгляд, мы напрасно теряли время. Используя надежные связи, следовало нанять несколько отмычек. Вар был против, я это знал, но мне было не по себе одно то, что мы потащимся сейчас втроем черт-знает-куда, чтобы на своей шкуре узнать, что такое S-поле. Мне и первого-то раза хватило. А ни пойми откуда взявшиеся слепые псы были романтическим продолжением первого свидания с новой напастью, порожденной умом человеческим.

— Теперь я понимаю, — философски заметил Вар, — что значит горе от ума…

— Что будем делать, Сенека?

— Волка нам дожидаться, как пить дать, а дальше, понятное дело, будем действовать по обстоятельствам. Узнаем больше о природе феномена, может быть, ученые и сами поймут его опасность и того, свернут испытания, а нет, так мы им подскажем.

— Вар, ты меня порою просто поражаешь. Расскажи-ка мне, пожалуйста, как ты будешь указывать яйцеголовым, что и как им делать.

— Волка ждем, — отрезал сталкер, я пожал плечами.

Когда наше обоюдное терпение и благодушие сошли практически на «нет», нарисовался легендарный Волк.

— И где тебя черти носят, скажи на милость? — взвился Вар.

— Спокойно, школота, — наставительным тоном заговорил Волк.

Голос сталкера был глубоким и немного вкрадчивым. Говорил он обстоятельно и сурово. Дар красноречия был одной из самых известных особенностей Волка. Уболтать он сумел бы, пожалуй, даже «монолитовца». Сейчас, по всей видимости, свободного времени у него было не густо, раз он не удостоил нас своей фирменной речи. Ну да ладно, переживем как-нибудь, да и путь не близкий; — Я тут с Сидоровичем поговорил, — перешел к существу вопроса Волк, — торговец рассказал о вашем феномене влипать в неприятности неисследованного характера. Так вот, дабы исследовать новую напасть, мы с вами отправимся на свалку. Говорят, там эта «шагающая» аномалия была замечена в последний раз, узнаем как там дела. И через болото проследуем к Янтарю с тем, чтобы поделиться информацией об увиденном. Заодно, может, свезет снова и мы разузнаем как, а главное, для чего они создали эту хрень.

— Что-то я не очень понимаю хода твоих мыслей, — заметил Вар, — с какой стати ученые выложат нам на блюдечке с голубой каемочкой о своей новой разработке? Как ты себе это представляешь?

— Видишь ли, Вар, во-первых, я считаю, что смогу убедить младший персонал в необходимости вовремя делиться нужной информацией со старшими, а, во-вторых, сдается мне, что эта штука, как бы вы ее там не называли, вышла из под контроля, поскольку, как мне стало известно… несколько ученых погибли.

— Но откуда… — чуть не уронил я челюсть на землю.

— У меня свои источники, — спокойно заметил Волк, рисуясь, но тут же серьезный тон вернулся к нему, — мы с вами не на прогулку собрались. Хватит дешевых понтов, идем.

И мы пошли. Что-что, а мотивировать у Волка получалось едва ли не лучше, чем болтать. Свалка вообще-то не лучшее место для человека и гражданина, но что-то есть в этом месте, внушающее страх и трепет.

Еще при жизни моей за периметром видел я эту груду техники, тянущуюся до самого горизонта, по телевизору. Помню, все эти поля с новенькими комбайнами, КАМАЗами и автобусами казались мне своеобразными кладбищами человеческих надежд что ли. Не по себе делалось при одной попытке представить себе масштаб катастрофы… но это было тогда, в 90-ые… в совсем другой жизни.

Так-то Свалку я не особо жаловал, уж больно фон высок, и без костюмов нормальных тут нечего делать, я уже не говорю о многочисленных группировках, периодически устраивающих здесь разборки то по одному, то по другому поводу.

Но Волк был готов ко всему, поэтому перед началом нашего путешествия на Свалку мы отправились к схрону Волка, где сменили свое облачение практически полностью.

— Не забудьте осколочные гранаты, — наставительно вещал Волк.

— Ну, раз все оплачено, — ухмыльнулся Вар, — повесив несколько гранат себе на пояс. Я предпочел вооружиться несколькими «лимонками» и доукомплектовать разгрузку дополнительными обоймами. У меня было нехорошее такое предчувствие, которое угнездилось внутри с момента, как мы вышли от Сидоровича, или может быть, мне только казалось? Я практически не нагружал рюкзак тяжелыми консервными банками, предпочтя им сублимированные армейские пайки и саморазогревающиеся каши.

— Бес, ты прямо как на войну в голодный год собрался, — усмехнулся Волк.

Я только пожал плечами. Мне казалось, будто с бывалым было что-то не так, я предпочел не делиться с Варом своими предположениями, но, на мой взгляд, парень был чем-то сильно напуган.

Отходив не одну ходку с Варом, да и пошастав в одиночку, я укрепился во мнении, что не стоит уходить в Зону на закате. Исключением из этого правила, наверное, можно назвать лишь заход, когда вам необходимо схорониться от армейский патрулей. А вот тут мне совсем не нравилось то, что наша странная команда с неуверенным в себе ведущим отправляется в неизвестность на ночь глядя. Волк и Вар бодрились. Видимо, моему другу передалась тревога бывалого. Проверив фонари, и запас батареек мы, наконец, начали свой путь.

Я шел замыкающим, поглядывая на детектор аномалий и жизненных форм, Вар и Волк негромко переговаривались. Все было спокойно, но какой-то нехороший ветерок то и дело приносил с собой колючий холод. Я внимательнее всматривался в экран ПДА, переключал режимы детекторов, но все оставалось без изменений.

Условный пояс аномалий прошли хорошо, на небольшом посту «Долга» потолковали с ребятами. Претензий друг к другу у нас не было, но командир кварты крайне не рекомендовал нам топать к Свалке, куда мы, собственно, и направлялись.

— Парни, я ж не за хабар, — окликнул он нас, — там, говорят, кусок улицы появился, с коммуникациями и всем прочим, что за хрень не знает никто, внутрь, естественно, не заходили,… в общем, вы бы это, назад поворачивали…

— Спасибо за предупреждение, — откликнулся Волк, — но нам очень уж надо.

«Что если, — думал я, — эта самая установка S-поля не только структуру меняет, а может вот так обменивать куски пространства на неопределенном промежутке так сказать? Надо бы послушать сообщения извне. Куда-то, в таком случае, должен был деться кусок Свалки, со всеми ее радиоактивными прелестями».

Вслух я решил такую версию не озвучивать. Откуда я знаю, во что это может вылиться в конечном итоге?

Где-то слева шла перестрелка. По доносящимся звукам выстрелов, я четко разобрал два автоматических дробовика и один пистолет. Мы замерли, не желая нарываться. Мало ли кто чего не поделил? Не вмешиваться же теперь в каждую разборку.

— Обходим, — сквозь зубы сказал Волк, — фонари потушить, идти за мной по приборам. Мир погрузился в кромешную тьму. До рези в глазах, пялясь в экран детектора, я делал каждый следующий шаг. В полуметре от тропы, промеряемой Волком, посверкивала электра. И тут я понял, что Волк был действительно бывалым. Он не шел, он буквально парил по островкам безопасности. Я слышал, что он не бросил ни единого болта…

— Это было по-настоящему круто, — только и смог выдохнуть я, когда Волк объявил привал.

— Дык, — самодовольно хмыкнул сталкер.

Вар молчал. Звуки стрельбы не долетали сюда. Мы обосновались на возвышенности, имея хороший угол обзора, и в то же время защищенные с тыла ядовитым кустарником. Волк деловито уминал сухпаек, недолго думая, мы присоединились к нему в вопросе подкрепления сил.

— Подождем до рассвета, — сказал он, завершая трапезу, — я думаю, мы пришли вовремя… нужно увидеть феномен воочию, иначе какие же мы первопроходцы?

У меня же создавалось совсем другое впечатление. Будто видя очередную жопу — нам обязательно нужно в нее залезть.

Не успела мысль о грядущих неудачах оформиться, как совсем рядом с нами прогремел взрыв. Нам повезло, что граната была не осколочной и угодила в овраг. На нас обрушился «душ» из земли и камней. Точно по команде все мы слились с грунтом, насколько это было возможно. Детектор жизненных форм не показывал ничего подозрительного, ПДА слегка сбоили, но, несмотря на это, аномалии были видны, как на ладони.

— Что за черт? — прошипел Волк.

За первым последовал второй взрыв, уже много севернее. Характер его был иным. И каждый из нас благодарил своих покровителей за то, что мы не попали под раздачу. На воздух взлетали покореженные каркасы мертвых машин, комья земли и каменные глыбы каких-то строений…

— Что это? Какого хрена? — перекрикивая канонаду, удивился Вар.

Создавалось такое впечатление, будто бы кто-то намерено старался сровнять всю Свалку с землей. В то же время, если верить приборам — вокруг не было ни единой живой души, кроме нас.

Лишь только у меня появилась возможность высунуться из укрытия, как взору моему предстала картина абсолютно не возможная не то, что для Свалки, для Зоны, в общем. Вооруженный отряд неизвестных вооруженных сил просто уничтожал все на своем пути с помощью, как мне показалось, портативных гранатометов… но страшнее было ни это… позади вооруженного подразделения высилось странного вида здания, которого уж точно на Свалке никогда не было, и стоило мне все это проанализировать, как вооруженные солдаты, странные постройки, и разрушения, причиненные их неожиданным появлением исчезли, точно и не было. Не прошло и двух минут, Свалка выглядела безмолвной и необитаемой. На детекторе появились несколько жизненных форм, но идентифицировать их я не мог. Все случилось быстро и неожиданно. Я сел, отряхивая костюм от земли и мелких камешков.

— Вы это видели? — не своим голосом спросил я.

— Я не понял… — выдохнул Волк, — это что и было S-поле? Оно обладает такой взрывной мощью?

Вар молчал. Я пожал плечами, поняв, что странных солдат кроме меня никто не видел.

— Я не уверен… тогда неподалеку от Янтаря действие S-поля скорее было похоже на пси-удар, чем на Это… и еще, похоже там произошел сдвиг во времени, но не в пространстве.

— Как бы там ни было, надо двигаться дальше, рассмотреть те новые сооружения, о которых говорил «долговец».

— Ты действительно считаешь, что это хорошая идея?

— Не вижу причин для отступления, — отмахнулся Волк, — мы должны понять, что здесь твориться.

Я пожал плечами, двигаясь за ним, стараясь обратиться во слух. Вся эта ситуация вызывала во мне двойственные чувства, но оставлять друзей один на один с неизвестностью я не собирался.

В неровном свете луны новообразование практически посреди Свалки выглядело особенно жутко. Неведомая сила не утруждала себя в расчистке места для возведения Мертвой улицы. Было похоже, будто из городского массива вместе с почвенным слоем и со всеми коммуникациями и близлежащим асфальтом просто выдрали несколько пятиэтажных домов, и недолго думая, ухнули поверх стоящих полусгнивших автобусов.

— Суть твою! Это же кусок улицы Ленина… — выдохнул Волк.

— В смысле? — не понял я.

— Ты же не был в Припяти… — нетерпеливо объяснил Вар, — эти домики оттуда… видать тут только молодежь шариться, раз никто не догадался, а что же тогда Там?

Мы стояли напротив этого странного новообразования, не в силах сдвинуться с места. Вар сделал несколько фотографий с помощью прибора ночного видения. Затем проверил местность на следы пси-ударов. Ничего будто и не было, а несколько пятиэтажек точно всегда торчали здесь, поставив на потребу местной публике свои корни выкорчеванных водопроводов и других коммуникаций.

Предавшись созерцанию «прекрасного», мы все втроем чуть было не пропустили довольно яростную атаку двух кровососов. По-видимому, нам повезло лишь оттого, что одна из тварей подала голос слишком рано. Инстинкты, наработанные в Зоне, сделали свое дело. Тело, будто бы запрограммированное, ушло в сторону от траектории атаки кровососа. Палец вдавил курок. Я уже перестал удивляться тому, что мозг практически не участвовал в рефлекторных движениях.

Тварь с хриплым ревом повалилась наземь, когда я, сделав еще один шаг, присоединился к товарищам, уже добившим второго противника.

— Расслабились что ли? — гаркнул Волк, — за мной, школота!

И мы побежали.

Бессмысленный марш-бросок длился не очень долго. Но таким он выглядел лишь на первый взгляд. Как оказалось, Волк довольно точно рассчитал ситуацию. С первыми лучами солнца мы заняли удобную позицию на противоположном склоне, с которого было хорошо видно окрестности и почти всю Свалку целиком. Но главное, из поля зрения не выпадал новый феномен — Мертвая улица. Так вот, не успели мы, приняв антирад, залечь на позициях, как над Свалкой характерно забили лопастями военные вертолеты. Воздух наполнился запахом выхлопных газов и дизельного топлива. Объединенные вооруженные силы ООН, Украины и России стягивали к Свалке не одно подразделение своих бравых бойцов.

— По-моему, мы вляпались… — констатировал Вар.

— Хватит дрейфить, — Волк сохранял просто нечеловеческое спокойствие. До моего схрона недалеко. Если в течение суток вояки не уберутся, отсидимся там, а там посмотрим по обстоятельствам.

Бывалый выставил несколько наблюдательных камер с неплохим углом обзора, дав нам команду выключить ПДА и сидеть, что называется, тише воды, ниже травы. Мне так и не удалось понять, что в большей степени двигало им — любопытство, или жажда наживы. Ведь за любую информацию о новом феномене торговцы платят весьма неплохо. Спустя пару часов нашего наблюдения за вояками, начал накрапывать противный дождик.

Люди в форме же ничего особенного не делали. Все было так же, как, говорят, в то лето, когда Зона только дала о себе знать. Они оцепили периметр, и неторопливо развернув оборудование, что-то измеряли и записывали. Мы подсознательно ожидали, что, мол, привезут установку, генерирующую S-поле, и приведут все в первоначальный вид.

О чем могло говорить обратное? Не могли? Не было такой задачи? Черт знает что.

Волк указал направление собственного схрона, сетуя на то, что нечего нам тут мокнуть. А информацию с камер он потом заберет. Сошедшись во мнении, что мысль здравая, мы неторопливо двинули за ним. И, спасибо Черному сталкеру, очень вовремя мы это сделали… притворив за собой укрепленную броней дверцу схрона Волка, мы почувствовали подземные толчки…

— Выброс? — удивленно воскликнул Вар, — какого черта?

Проверять его предположение мы не стали. Просто сидели и ждали. Вот сейчас мне отчаянно хотелось выпить что-нибудь покрепче местного энергетика или кислого пива… а еще оказаться на кордоне у Сидоровича. Если кто-то из сталкеров говорит вам, что ничего не боится — не стоит верить ему. Все мы чего-то боимся, особенно сложно сжиться с Зоной оттого, что она не постоянна. Аномалии, мутанты, просто «нехорошие места» — все они все время находятся в движении. Но даже к этому можно приспособиться и привыкнуть. А вот когда случается что-то уж действительно из ряда вон… вот тогда лично я испытываю настоящий животный страх. Ведь в такие минуты абсолютно ничего от меня не зависит.

Когда Косой, Кобра и Карлос приблизились к заставе «свободовцев», там их уже дожидался небольшой отряд, состоящий в основном из молодых салаг, польстившихся на «свободную» идеологию. Карлос с удивлением понял, что ему примерно известен расклад предстоящего столкновения.

Вот те двое, что беззаботно курят, не доживут до завершения баталии. А вот этот паренек, шнурующий боты у костра, влетит в аномалию уже через четверть часа. Карлос прикрыл глаза. Как раз в этот момент к их группе приблизился старый, судя по приветствию, друг Кобры. Они с чувством поздоровались.

— Вот, Кофеин, знакомься, новенький это. Пока в наемниках у нас, а там как знать.

Карлос улыбнулся, открыто, как мог, протянул руку для пожатия. В ответ на предложенную ладонь сталкера.

Кофеин произвел на него тяжелое впечатление. Его будущее было туманным, а на размышления времени Карлосу никто не предоставил.

— На позиции, они идут! — гаркнул боец, засевший на деревянной вышке.

И Карлос побежал вперед, выбрав для защиты невысокий холм, скорее всего естественного происхождения, из-за которого отлично просматривалась дорога, на которой вот-вот должны были появиться враги. Лиза была неподалеку, судя по ее реакции, сталкер понял, «монолитовцы» не далеко. Собака, утробно рыча, припадала к земле, насторожив уши, и угрожающе скалилась, поводя носом. Карлос перевел автомат в режим автоматического огня и еще раз окинул взглядом арену предстоящего сражения. «Вот так и загнешься ни за хвост собачий…», — донеслось до него откуда-то слева.

— Огонь! — прогремел чей-то голос, точно набат.

Автоматы и, кажется, два пулемета работали не переставая. Закованные в экзоскелеты, навстречу плотному огню продвигались «монолитовцы». По сути, каждый из них владел собственным мини-танком. Вся идея казалась Карлосу абсурдной. Зачем противостоять тому, чему противостоять невозможно? Что это за логика такая?

Но, в следующий момент он увидел, как один из переносных пулеметов противника захлебнулся. Заряд, выпущенный из гранатомета ушел в высокое серое небо и, спустя несколько секунд, рухнул, унося жизни, как минимум двоих поклонников культа «монолита».

Несмотря на лучшую оснащенность противника «свободовцы» позиций не сдавали. Карлос затруднился бы определить отчего отлично экипированный солдаты будто бы не могли пересечь определенной черты, или то, что управляло ими не дотягивалось дальше… по крайней мере сейчас.

Однако, не успела его пуля найти свою цель, как ситуация переменилась, и вот уже «монолитовцы» надвигались, точно волна, медленная, но неотвратимая. И не сказать, чтобы они были в большинстве, но выглядело это грозно, точно черное облако клубящейся злости подгоняло их в спины.

Карлос больше не мог удерживать занятую позицию, краем глаза он успел заметить всполох электры и бездыханное тело «свободовца», упавшее рядом, а когда пробегал мимо деревянной вышки, лишь проворность и исключительная расторопность спасли ему жизнь, поскольку хлипкое сооружение буквально взлетело на воздух. Взрывная волна раскидала обломки арматуры и шифера довольно далеко по периметру «заставы». Карлос бежал вместе с другими сталкерами, бежал, не разбирая дороги, следуя наитию и стараясь бежать за Лизой. Следующим укреплением был проржавевший вагончик. Видимо, у «монолитовцев» кончились заряды, поскольку это хилое укрепление не взлетело на воздух сразу же. Кобра метнул несколько гранат, одну за другой. Взрывы на некоторое время задержали солдат.

— Надо уходить, — скомандовал он, — все, что могли, мы тут сделали… не думаю, что они пойдут дальше развилки. А чтобы этого гарантированно не случилось, одна группа направиться к болотам, а другая обходным путем на базу. Карлос, пойдешь с нами?

Сталкер кивнул.

С набором амуниции, казавшейся Карлосу ненужной, передвигаться стало значительно сложнее, особенно когда с быстрого шага пришлось перейти на бег, дабы поспеть за остальными. Но не прошло и нескольких минут, как его будто бы подменили. Тело повиновалось словно и не мозговым или волевым импульсам, а невидимой другим карте Зоны. Карлос чувствовал тепло и делал шаг, избегая прохладных секторов и тех, от которых тянуло могильной сыростью. Логически он не смог бы объяснить этого, поскольку на самом деле земля не была где-то более теплой, или более холодной. Неслышной тенью вслед за ним следовала Лиза.

Уже совсем скоро дорога свернула в выгоревший подлесок. Жуткое зрелище предстало взору сталкера. Голые остовы деревьев служили здесь своеобразным памятником былому буйству красок. Чахлые ели, и осинки с яростно сражающиеся за жизнь последними зелеными листочками особенно ярко иллюстрировали эту мысль. Карлос не успел додумать, как нога его по колено ушла в мягкий мох. Он чудом не угодил в омут, скрывающийся у самой кромки болота.

— Что за? — прорычал он сквозь зубы.

— Держать строй! — рявкнул идущий впереди Кобра.

Тухлая вода хлюпала в ботинке, выданный «свободовцами» комбез очень скоро слился с окружающей средой, напитавшись болотной грязи и тины, но Карлос не отставал. Он чувствовал на себе удивленные взгляды обитателей этого проклятого места, многие из них готовились к атаке.

— Ангидрит твою перекись марганца, бюрреры! — крикнул Кофеин.

— Какого…

— Не стрелять! — вырвалось из груди сталкера, но его никто не слышал. Его крик задохнулся в грохоте автоматных очередей. На агрессию Зона ответила сторицей. Бюрреры, да ни какие-то там, а болотные навалились плотной массой, давя сознания людей, и отводя от себя хлесткий свинцовый град пуль.

Карлос не помнил себя от охватившего его отчаянья. Он и сам не понял, что именно произошло, но в какой-то момент окружающая действительность стала для него вязким кисельным маревом, в котором он барахтался, точно рыба, выброшенная на берег.

Время остановилось. Не то чтобы существовать, думать сделалось проблематично. А потом произошел выброс. Карлос не мог объяснить, откуда взялась вся эта энергия, нет, она исходила вовсе не из Зоны, а будто бы из него самого. Она была другой природы… не аномальная, а вполне знакомая человеческая… в фильмах это звалось «Силой», в оккультных науках «жизненная энергия», он понял, что израсходовал почти все… но Зона ответила ему, не ударом на удар по своим детям, а возмещая потери, чем-то потусторонне-холодным.

Сталкер упал рядом с телами поверженных врагов. Он не видел что происходило вокруг, почти не чувствовал шершавый язык Лизы на своей щеке. Овчарка поскуливала, будто говоря ему «ну давай, вставай, очнись же!», он почти не слышал, но не хотел разочаровывать друга, но несмотря ни на что, встать не мог.

Когда Карлос открыл глаза, с неба моросил противный дождик, его комбез и без того промок насквозь, а теперь он еще и зазяб, поскольку волокуши, наскоро сварганенные из веток, на треть утопали в болотной жиже. Осмотревшись, он понял, что не один. Кофеин, Кобра и пара незнакомых «свободовцев» сидели на небольшом островке на болоте. Темнота подступала быстро, еще недавно казавшиеся такими суровыми, сталкеры, старались сесть друг к другу поближе. Карлос чувствовал, как судорога прошла по хребту. Людям вокруг него было страшно.

— Ну, ты очнулся что ли? — с наигранным безразличием спросил Кобра, — ну и кашу ты заварил, но всех нас вытащил. Думали уж, не прорвемся!

— Что было там? — с трудом вымолвил он.

— Что было? Так ты не помнишь ничего? Ты стрелял как заведенный, почти весь боевой запас потратил, но всех гадов болотных положил!

— Я же говорил… не стрелять… — с трудом произнес Карлос.

— Мы думали, ты это в состоянии аффекта, чувак, неужто ты не знаешь, что если ты не выстрелишь в мутанта, то он сожрет тебя?

— А как бы вы вели себя, если бы в ваш дом ворвались вооруженные люди, круша все на своем пути?

— По моему ты все еще не в себе, — развеселился Кобра, — ладно, если чего надо — говори. Сейчас парни пойдут, осмотрятся, а я тут с тобой останусь. Костер бы развести…

— Не стоит, — ответил Карлос. На этой фразе у сталкера кончились силы, он закрыл глаза, ни один звук или отсвет не нарушали тишину и темень вокруг. Карлос чувствовал себя счастливым и уставшим… наконец-то он сможет отдохнуть!

Кофеин, забрав с собою товарищей, продвигался на северо-запад. Он полагал, что именно здесь находится наиболее безопасный выход из топкого болота. Дойдя до вешки «Свободы», он рассчитывал подать сигнал бедствия, чтобы свои подобрали их, а уж потом вернулись за Карлосом и Коброй, но Зона распорядилась иначе.

Уже через час пути сталкеры поняли, что по намеченному маршруту пройти не получится, поскольку, задолго до известных событий, породивших собой аномальную Зону, здесь упал вертолет, да не просто вертолет, а машина, несшая на себе радиоактивный мусор из четвертого энергоблока, еще тогда в 1986. Годы прошли, но радиация никуда не делась. ПДА отключились у всех практически одновременно, несмотря на неплохие защитные комбезы и противогазы во рту чувствовался металлический привкус. «Свободовцы» не видели остова вертолета, за последние годы погрязшего в трясине по самые лопасти, но и без долгих объяснений было понятно, что нужно уходить.

Кофеин уверено вел товарищей за собой. На самом деле, он точно не знал, куда направляется. Мотивацией его движения была единственная мысль: «подальше от этого места!», но он забыл об осторожности, результатом необдуманного движения стало то, что их небольшая группа выметнулась на прогалину, где до подлеска было еще добрых километра четыре пути. Хуже было другое: со стороны едва проглядывающей среди разросшихся кустарников и камышей дороги навстречу им двигались «монолитовцы», едва противники увидели друг друга, как со стороны сектантов прозвучали первые выстрелы.

Арсенал «свободовцев» оставлял желать лучшего. Основной боезапас был потрачен Карлосом на сдерживание атаки бюрреров, так что сталкерам приходилось несладко. Конечно, парни знали, что боезапас и «монолитовцев» не бесконечен, и сами они должны были испытывать некоторые трудности, поскольку преследовали их от самой «заставы», но то, что сектанты не в пример лучше оснащены, и, по слухам, почти неутомимы, нельзя было сбрасывать со счетов.

Схоронившись за кочками и почти сгнившими бревнами, оставшимися не то от лесоповала, не то хаотичных вырубок, сталкеры пытались отстреливаться. И когда надежда почти покинула их, а в благополучный исход совсем не верилось — ПДА Кофеина вдруг ожил. Сталкер лихорадочно набрал сигнал «SOS»…

Глава 7

Когда мы выбрались из схрона, военных не было видно, а ПДА предательски молчали; судя по всему то, что мы приняли за выброс, имело другую природу. Самое удивительное же было в другом. Оказывается, Свалка обрела свой прежний вид, и больше ничего не напоминало о следах нескольких домов здесь.

— Ну, и что это было? — поинтересовался Вар.

— Хрен его знает, давай-ка, компьютерный гений, снимай информацию со своих чудо-камер, мне уже не терпится узнать, сколько мы можем за это получить, — я характерно потер ладони в предвкушении сенсации, но тут надрывно запищал ПДА.

«Обращаемся ко всем, кто нас слышит. Монолитовцы зажали нас на болоте, боезапас практически на нуле. „Свобода“ просит помощи, в долгу не останемся!». Такой же точно призыв пришел Вару и Волку.

— Суть твою, что ж так вовремя-то? — выругался Вар.

— Ладно, мужики, давайте так: я возвращаюсь к Сидоровичу, а вы идете «свободных» вызволять.

— А чего это мы идем? Вдруг ты сейчас информацию сольешь, а мы-то и не в курсе, — запротестовал Вар.

— Да не бойтесь вы, сейчас вам на ПДА скину, чего там на флешках записалось, по дороге кино посмотрите.

— А чего ты с нами-то не хочешь?

— Я больше не геройствую, а вы по-любому пойдете, как пить дать, потому что не привыкли еще…

— К чему не привыкли-то? — уже раздражаясь, спросил Вар.

— Ко многому, — весьма туманно Волк ушел от пояснения своих мыслей, разрешив нам взять необходимое из его схрона. Он уходил, неслышной тенью минуя аномалии и фонящие остовы советской техники. Через сто метров его силуэт скрылся за холмом, а сигнал пропал с экрана ПДА.

— Что делать будем? — Вар любил задавать риторические вопросы.

— По-моему, все и так ясно, — буркнул я, возвращаясь в схрон Волка, дабы пополнить свой арсенал несколькими патронами, гранатами и закинуться антирадом.

— Кто его знает, это болото!

Автомат у меня был надежный. Конечно, случалось — клинил при стрельбе, но после АК-47, наверное, мне любой автомат показался бы неплохим.

Еще помню, довелось мне пользоваться АКС74УБ. Попал он в руки мои случайно: устранив группу относительно свежих зомби у Янтаря, я отобрал сей трофей у одного живого мертвеца (каламбур, конечно, но как сказать иначе, не знаю).

АКС74УБ — это такой стрелковый комплекс, состоящий из модификации автомата АК74У с установленным прибором бесшумной и беспламенной стрельбы ПБС-3 или ПБС-4 и укороченным магазином на 20 патронов 5,45-мм.

Вот он-то, этот самый укороченный магазин, меня и подвел. Чаще всего я таскаю в разгрузке пять магазинов, как в армии научили. Конечно, если ходка опасная и дальняя, тогда семь, больше — реже, но при том. Так вот и получалось, что в обычной вроде бы ходке, я имел ни привычные сто пятьдесят патронов, а где-то около сотни, что пару раз чуть было не стоило мне жизни. Конечно, сам виноват, ведь в Зоне никакое путешествие не может быть по сути простым. Тем не менее, АКС74УБ я без особого сожаления сменял на свой теперешний АК-105 [1].

Часто можно слышать, что АК — идеальное оружие, и вряд ли можно что-либо в нем изменить для улучшения боевых характеристик, но автоматам сотой серии это все-таки удалось. Здесь тебе и новые материалы, и полное отсутствие дерева, ударопрочность, темп стрельбы 600 выстрелов в минуту…

Вар скептически оценил мои приготовления:

— Ты чего, цитадель штурмовать собрался? Подумаешь, болото, подумаешь, монолитовцы. Скорее всего, найдем мы там несколько бездыханных тел, ну свободовцев и воинов Монолита, не успеть нам. По самым скромным оценкам, туда дрепать не меньше часа, и это если все чисто… может, ну его?

— Вар… — я смерил его ледяным взглядом, — ты сам учил меня, что никогда нельзя игнорировать просьбу о помощи. Завтра она может понадобиться мне.

— Бес… я все понимаю, но ты давно не новичок, да и прощелыга какой-нибудь… к чему все это?

— Я потом себя винить буду, если узнаю, что мог помочь, но не пришел.

— И почему прозвище у тебя такое дурацкое… какой ты к черту Бес? — в сердцах сплюнул Вар.

Но я точно знал, что сейчас он приободрится, заглянет в схрон минуток на пять, и мы вместе зашагаем к болоту, поглядывая на детекторы и постреливая по слепым собакам, если те сподобятся подобраться на опасное расстояние.

Мне вообще нравилось ходить в связке с Варом. Может быть, это было продиктовано тем, что он был первым сталкером, с кем я познакомился в Зоне, ставший моим учителем, несмотря на то, что я ему в отцы годился. А может, оттого, что так или иначе нас связывало общее прошлое, и иногда у костра или в деревне новичков мы любили вспомнить былые денечки, но не с ностальгической грустью, а скорее с улыбкой и верой в то, что завтра Зона будет к нам более благосклонна, чем вчера.

Сказать, что мы очень спешили, значит в данной ситуации — ничего не сказать. Спешка всегда рождает ошибки и опасные ситуации. Конечно, умом это понимаешь, но вот когда доходит до дела, все равно все получается наперекосяк. Мало того, что мы чуть было не вперились в ведьмин студень, так не заметить фрост — это уж совсем ламерство, и мне хотелось тысячу раз провалиться сквозь землю, когда Вар кидал на меня неодобрительные взгляды.

Мы почти не говорили: обстановка не способствовала витиеватым диалогам. Когда уже шли по зарастающей просеке, ближе к болоту я стал тревожиться о том, что идем без репеллента.

— Про комариков на болоте слышал? — спросил я Вара.

— Это не то болото, не переживай!

— Ах, да все время забываю…

— Не каркай перед ходкой…

До полученных координат мы прошли в полном молчании. Наша выигрышная позиция позволила нам зайти в тыл к монолитовцам, однако радоваться долго нам не пришлось, поскольку сектанты довольно оперативно засекли нас и открыли огонь на поражение.

Свободовцы не отдыхали, огрызаясь короткими очередями. По всему было ясно, что боеприпасов у них осталось немного. Переписываться с ними было так же некогда, Вар запеленговал еще один «SOS» километрах в пятнадцати от нашей точки.

— Да что сегодня за день такой! Там двое свободовцев, один пишет, что паренек с ним совсем плох, в лазарет надо,… а тут еще это счастье, чего делать будем? — перекрывая треск автоматных очередей, прокричал Вар.

— Сегодня точно не наш день, мать их! — выругался я.

Наконец экзоскелеты противника начали выходить из строя. Совместными усилиями мы вывели из строя нескольких монолитовцев, однако, судя по рокоту, слышащемуся вдали, натиск следовало усилить, что мы сделали незамедлительно.

— Вертушка? — рявкнул Вар. Он скорее даже не спрашивал, а утверждал.

— Плохо….

Почти синхронно мы пошли на прорыв. Отыграв немного времени, мы завалили очередного бойца, присоединившись к свободовцам. Один из них был «трёхсотый», и их командир, не раздумывая, пустил товарища в расход. Меня немного покоробило то, с какой практичностью он выбирал арсенал убитого. Вар ничего не сказал, было некогда, надо было уходить.

— Там не ваши ли просят помощи? — только спросил он.

— Самим бы выбраться, — лаконично заметил командир.

— Там, похоже, вертушка — то ли Монолит, то ли военсталы… выяснять это никто не горит желанием. В общем, так. Бес, идешь с ребятами, а я попробую помочь тем…

Больше всего мне не хотелось услышать такое указание из уст Вара, хотя, по сути, он брал на себя самую тяжелую, и, скорее всего, безнадежную задачу, оставляя мне довольно легкую — по местным меркам — миссию. Вывести двоих сталкеров из-под огня, желательно без потерь. Знал бы я, чем вся эта катавасия закончиться… пошел бы я с Кофеином? Кто знает. Наверное, пошел бы, хотя бы даже из принципа. Иногда из-за собственной гордыни, амбиций или в попытке себе что-либо доказать я совершаю вот такие вот дурацкие поступки. Вар говорит, что это юношеский максимализм, прикалывается, значит, а вот мне не до шуток…

Молоденький сталкер по имени Дэш смотрел на меня с искренней надеждой, в то время как Кофеин явно желал взять ситуацию под свой контроль. Наметив примерную траекторию движения вертушки, он велел нам выключить ПДА и объявил, что направимся мы к дороге на Припять, однако, не доходя поворота, срежем и уйдем через гряду к «100 рентгенам». План мне не понравился с самого начала: на мой взгляд, стоило пересидеть в лесу в любой берлоге, а затем возвращаться через Свалку, только с другой стороны, поскольку парням в любом случае следовало пополнить боезапас.

Спорить было некогда, я чувствовал, что не должен был уступать, но следовал совету учителя и друга Вара: иногда стоит поступить неправильно, и если цель твоя благая — Зона рассудит. Признаться, раньше данный вопрос не стоял столь остро, но я перевел регулятор автомата на стрельбу длинными очередями и двинулся за Кофеином.

Мы углублялись в незнакомый лес все дальше. За относительно сухой полосой грунт под ногами сделался ненадежным и топким. Подгнившие остовы деревьев, рычание снорков где-то слева: вторая часть болота была еще менее гостеприимна, чем первая. И если про ту часть, что осталась у нас за спинами, я хотя бы имел какое-то представление, то это место было для меня абсолютно незнакомым. ПДА мы не включали, идя по наитию и пользуясь лишь детекторами аномалий, что отнюдь не способствовало уверенности в благоприятном исходе ситуации.

Шум вертушки отдалился, но это могло означать все, что угодно. Для себя я отметил самый неблагоприятный вариант, решив, что монолитовцы отправили своим сигнал о помощи, и вот теперь подкрепление в виде высадившегося десанта идет по нашим следам. Менее плохим представлялся мне вариант, что, привлеченный нашей нехилой стрельбой, сюда высадился военный десант. Менее плох подобный исход был хотя бы по той причине, что у военных не было экзоскелетов, во всяком случае, чаще всего. Бесполезность наших усилий стала очевидна мне, когда мы, выбравшись на сухой островок, попали почти в самое гнездо снорков. Мутанты были не рады нашему визиту. Пытаться убежать от снорка — глупость несусветная, а уж тем паче по болоту, где, не ровен час, очутишься в бочаге с еще менее дружественными водными обитателями Зоны, а стрельба красноречиво расскажет нашим преследователям, где нас искать.

Раздумывать дальше было чревато. В гнездо полетела граната. По-видимому, нам удалось напугать мутантов — они бросились врассыпную. Не думаю, что их было больше десятка, но и этого количества тварей вполне достаточно, чтобы прервать наши бренные жизни, допусти мы сейчас хотя бы одну ошибку.

Дэш прикрывал наше продвижение огнем. Мне пришлось поделиться с Кофеином патронами, которые стремительно уходили. Я находился в более выигрышном положении, поскольку мой автомат был оборудован системой отсечки очереди, однако, пристрелив двух мутантов, я решительно принял командование на себя.

— Все, уходим…

Кофеин, наконец, вняв голосу разума, следовал за нами. Выбранное направление уводило нас все дальше в болото. Здесь гравиконцентраты были почти невидимыми, только наметанный глаз помогал определять еле наметившуюся тропку между аномалиями. Я чувствовал себя волком, которого окружили красными флажками, и теперь уверенно загоняют на них.

Включив ПДА, я увидел нерадостную картину. Нас действительно зажимал полукольцом отряд бойцов, явно не желающих разойтись тихо-мирно. Я видел панику в движениях «свободовцев»; Кофеин предпринимал много не нужных и граничащих с безрассудством движений. Я не делал попыток остановить его, я не мог себе представить, что случиться потом. Я был недостаточно осторожен, когда, ища тропу между двух аномалий, ухнул в скрытый бочаг. Гравиконцентрат не упустил возможности: расположившись неподалеку от ненавязчивой карусели, он затаскивал меня к самому своему основанию, и быть бы мне размолотому каруселью или дожатому гравиконцентратом, если бы лямка рюкзака не зацепилась за склизкий корень дерева. Напрасно я ждал, что надежные руки спутников вытащат меня из болота, и из последних сил цеплялся за выскальзывающие из рук корни. Сперва я почувствовал, что кто-то дернул меня за ремень автомата, но я обрадовался рано, поскольку в следующую секунду я увидел лезвие охотничьего ножа… отпустить руки я не мог, иначе — как пить дать — угодил бы в аномалию, не в одну, так в другую. Когда вся ситуация наконец стала мне ясна, как божий день, хватать Кофеина за руку, пытаться что-то сделать было уже поздно. Дэш держал меня на прицеле, пока его собрат избавлял мою разгрузку от патронов…

— Вам не выбраться! — зачем-то крикнул я. «Свободовцы» не обернулись. Лямка уже соскользнула, и я понял, что на этот раз точно не уйти. Мне было обидно, холодно и, черт возьми, жалко себя! Какого хрена! Не дамся так просто! Набрав побольше воздуха в грудь, я приготовился нырнуть: быть может, корни этих аномалий находятся не на самом дне болота, и тогда … тогда у меня появляется хоть маленький, хоть крохотный, но все-таки шанс.

Гравиконцентрат тянул меня вверх, я ничего не видел в стоячей протухшей воде, и не нашел ничего умнее, чем отцепить от пояса связку сигнальных ракет и заставить их сдетонировать прямо теперь. Вышел небольшой подводный взрыв. Я почувствовал, что теряю ориентацию в пространстве, я был оглушен, но главный эффект был достигнут — меня отбросило от аномалий. Практически на ощупь я искал путь наверх. Легкие отчаянно требовали кислорода, навалилась предательская усталость, тело не хотело слушаться, но я заставил себя; вынырнув наугад, я закашлялся, выползая из вонючей жижи. Отплевываясь от воды, я выбрался позади сваленного дерева, так, что возможный противник не мог бы меня увидеть. «Увидеть не мог, — подсказал заботливый мозг, — а услышать?». Слух медленно возвращался ко мне. А я просто лежал и смотрел в темнеющее небо. Монстры что? Они честно сожрут, а не дай бог попасться монолитовцам или «грешникам» — верный путь к пыткам или чему похуже, военные в этом смысле еще люди — просто пристрелят. Это была моя последняя мысль перед тем, как я провалился в черноту сна.

Сколько часов я валялся у дерева, сколько бюрреров прошло мимо меня? Сколько снорков обнюхали меня и побрезговали мною? Я не знал этого, и, наверное, поэтому все еще был жив. Пробуждение было не радужным. Голова гудела от пережитого взрыва, но это было все же меньшим злом, ибо слышал я, как и прежде, хорошо. Я очень сильно замерз, пока валялся в болотной жиже, но Черный сталкер уберег от переохлаждения, так что я не окочурился, что тоже можно записать в плюсы.

В минусе же автомат и боеприпас к нему. У меня осталась пара гранат, запасные обоймы к автомату, лежащие в рюкзаке, нож, пистолет и порядка сорока патронов к нему, но по это не вселяло в меня надежды на благоприятный исход. ПДА, детектор аномалий и жизненных форм промокли, да, безусловно, они имели противоводную защиту, но беда была в том, что вода и жидкая грязь забились в защитный карман, и ПДА, конечно, будет работать, но после полной просушки.

Я не стал гневить судьбу понапрасну. Жив — и хорошо, а Зона всех рассудит. Выбравшись на относительно сухой островок, я достал банку саморазогревающихся консервов, употребил стимулятор и только после этого почувствовал себя лучше. Я надеялся на то, что свободовцы уведут основную часть преследователей за собой. Похоже, Кофеин, воображающий себя отменным лидером, понятия не имеет, как действовать в подобных условиях. Эх, парнишку жалко! Погибнет ни за что — или сам в аномалию вступит, или «наставник» поспособствует. Чертова людская натура, даже звери — и те так не поступают!

Злиться дальше было бессмысленно, сидеть на одном месте — чревато. Немного обсохнув и, насколько это было возможно, почистившись, я направился дальше. План у меня был вполне простой: забраться поглубже в лес (в идеале, выйти с другой стороны), найти дружественных или нейтралов, а после послать сигнал Вару, или, если это необходимо, отправиться на помощь другу, прежде, разумеется, обзаведясь оружием.

В душе моей, конечно, были сомнения, по поводу удачного завершения этого похода, но выбора у меня все равно не было, а просто так сидеть и ждать смерти я не собирался. Тщательно протерев пистолет сухой тельняшкой, которая нашлась в герметичном пакете в рюкзаке, я зарядил оружие. Все лучше, чем ничего. Конечно для припять-кабана такая пуля, что слону дробина, да и снорка я едва ли их пистолета завалю, но наличие оружия — это всегда иллюзия безопасности. Чем они все здесь питаются — не заблудившимися же сталкерами? По-моему, никто в здравом уме и твердой памяти сюда даром не сунется… ну да, даром не сунется, а вот за артефактом… Не успела цепочка логических рассуждений оформиться до конца, как я действительно заприметил артефакт на дереве, ну точно яблоко какое, или шишка, да не какой-то, а ночная звезда. А раз звезда, стало быть, трамплин рядом. Один, понятное дело, разрядился, породив артефакт, а другой либо образуется, либо уже поджидает незадачливую жертву. Я не спешил присвоить себе находку, хоть искушение было велико. Аккурат под тем самым деревом я и обнаружил нарождающуюся аномалию, обкидав его болтами. Трамплин был совсем молодой, наверное, подбросил бы не более чем на два метра, но, учитывая местный колорит, мне и этого бы хватило с лихвой.

Подобрав с земли палку, я осторожно сбил ночную звезду, которая упала как раз рядом со мной. Артефакт представлял собой красивое образование с зеркальной поверхностью и цветными фосфоресцирующими вкраплениями. Я уже знал, что ночью артефакт освещает зеленоватым светом все вокруг себя в радиусе одного-двух метров, за что и получил свое название. При ношении артефакта на поясе сильно увеличивает иммунитет к «втягивающим» гравитационным аномалиям, таким, как воронка, гравиконцентрат и карусель (эх, что ж он мне вчера не попался), а также оказывает эффект защитного поля, снижающего поражение от стрелкового оружия. Но при всех этих достоинствах имеет большой недостаток — сильно радиоактивен, поэтому долгое ношение противопоказано. Недолго думая, я повесил артефакт на пояс — сейчас мне любая защита не помешает.

Бросая взгляд на сереющее небо, я понял, что провалялся, вероятно, всю ночь. Ищут ли меня или списали как двухсотого со слов свободовцев, которые при благоприятном для них исходе предъявят мое оружие, дескать, вот, с покойного сняли. А может, и нет их в живых.

ПДА ожил к обеду. Карты для этого сектора болота найти не удалось, сети не было, а вокруг насчитывались десятки жизненных форм, и то, что я их видел только на радаре, вовсе не означало, что они не видели меня воочию. Но это было не самое худшее, это я понял, когда услышал выстрелы позади себя.

Не было гарантии, что преследовали именно меня, но услышать автоматную очередь в этом глухом месте мне хотелось, наверное, даже меньше, чем встретиться со снорком. Не успел я вникнуть в переменившуюся обстановку и решить, что делать — затаиться или двигаться дальше, как она вновь переменилась. Я понял, что сбежать не получится. Звуки сделались глухими, а в уши, точно ваты набили… мне кажется, я услышал звук работающего вертолетного винта, а потом лес сделался вязким и текучим… деревья плавились, на глазах истончаясь, точно восковые свечи перед открытым пламенем… я сделал два шага назад, закрывая лицо руками, точно в глаза мне бил яркий свет. Я не мог бы объяснить, зачем я это делал, но я пятился от S-поля… сомнений не было — это оно. Я успел подумать, что очень жаль, что я не располагаю артефактом «мамины бусы», быть может, будь он у меня, я бы вышел из-под воздействия этой рукотворной аномалии, ведь, по слухам, бусы генерируют вокруг себя темпоральное поле, локально замедляющее время. Но у меня была ночная звезда. Желание выжить было сильнее логики. В тот момент команды телу отдавал не мозг, скорее всего, это были инстинкты, первобытные и необузданные. Я сорвал с пояса звезду вместе с креплением для контейнера, поцарапав ладонь через порванную перчатку, но я не чувствовал боли, я поднял артефакт над головой, другой рукой все еще заслоняясь от S-поля; последнее, что я услышал, перед тем, как воцарилась гробовая тишина, был сильный хлопок. Этот хлопок был похож на звук, когда схлопывается гравиконцентрат, но точно уверен я не был. Уверен я не был вообще ни в чем, ни когда все вокруг вертелось, точно в центрифуге, ни когда я шмякнулся с приличной высоты на землю, встретившую меня отнюдь не радостно. Бронежилет и свитер кевларового плетенья смягчили удар, но не настолько, чтобы я, как в боевиках, сразу поднялся на ноги с прыжка и красиво зашагал на встречу неизвестности. Когда я поднял голову, я ощутил дуло автомата, упирающееся мне в висок. Рыпаться было бесполезно — от прямого попадания пули, выпущенной из автомата, не спасет ни шлем, ни бронежилет (разве только тот, что носят саперы). По команде автоматчика я медленно поднялся, предчувствуя, что переделка та еще, но, разглядев его лицо, облегченно выдохнул.

— Привет, Вар, давно не виделись…

— Суть твою! — в сердцах выругался друг, за его спиной я только сейчас увидел двух сталкеров. Оба в комбинезонах «Свободы».

«Нам конец…» — подумал я.

— Ты вообще откуда свалился? — уточнил Вар, разглядывая меня, а свободовцы, похоже, не думали на нас нападать. Они стояли довольно расслабленно и с интересом разглядывали меня. Вдруг я почувствовал сильную слабость во всем теле, а правая рука горела, как от ожога… ночной звезды больше не существовало. На глазах всего честного народа я вколол себе антирад и опустился на землю.

— В общем, — Черт, как я здесь оказался? Болото осталось позади, вокруг нас возвышался подлесок и, до дороги на Свалку было рукой подать. Какого черта? Казалось, голова сейчас взорвется от переполняющих ее догадок. — В общем, кажется, я угодил в S-поле, которое перенесло меня сюда…

— А где остальные? — недоуменно спросил один из свободовцев.

— Погибли, — наугад брякнул я. Да и, если по-честному, шансов у них было немного.

— Как? — снова спросил тот же сталкер.

— Монолитовцы, нам не удалось уйти… скорее всего, меня спасло S-поле.

— Меня зовут Кобра, — протянул мне руку сталкер. — Это Карлос… — я тупо жал протянутые ладони, представлялся и кивал. Вчетвером мы вышли к Свалке, а оттуда свободовцы потянулись к своей базе. Что-то было в этом Карлосе такое знакомое, только вот я никак не мог понять, что именно. Похоже, парню крепко досталось, Кобре часто приходилось помогать ему, но тот держался молодцом. Сложно было судить о его возрасте, поскольку щетина и отросшая борода не позволяли это сделать, но, судя по глазам, он едва ли был намного младше меня, как будто мы раньше уже где-то встречались, но я все никак не мог понять, где.

— Расскажи-ка мне приятель, что там произошло на самом деле, — сказал Вар, ухмыляясь, когда мы во второй раз за последние двое суток приблизились к схрону Волка.

— Свободовцы меня кинули, и, если бы ни чертово S-поле, хрен бы я тут Зону топтал.

— То-то гляжу я, что ты такой чистый…

— Мне в лазарет надо будет заглянуть, я от «ночной звезды» дозу схватил…

— Это умудриться надо… каким образом?

— Не знаю, только держал я ее голой рукой — это раз, и второе, рука все еще при мне, а звезды нету. Что хочешь, то и думай.

— Надо Сидоровичу будет рассказать. Значит, слушай сюда, пока я помогал этим двоим, у меня возникла идея, что надо собрать такой штаб по изучению этого явления, а до того нам с тобой сбегать на Янтарь, узнать там, что да как… хотя чует мое сердце, что ребята там сменились, и вряд ли мы что-нибудь узнаем.

— Попробовать стоит.

— Знаешь, Бес, иногда мне кажется, что все люди, особенно в Зоне — это пациенты психиатрической лечебницы. А мы не только пациенты, мы еще и подопытные.

— Да что уж там, мы — совсем катастрофа.

— Да… для того, чтобы чувствовать себя здоровым, нет ничего лучше, чем осознание того, что ты болен тем же, чем и все.

— Чем же, философ?

— Безумием, мой друг, безумием…

Глава 8

Когда запасы дневного света иссякли, когда Зона стремительно погружалась во тьму, когда у костров на базе «Свободы» собирались, чтобы послушать рассказы бывалых и помянуть тех, кто не вернулся из Зоны — Карлос, наконец, пришел в себя.

Все время, что он провел на болоте вместе с Коброй, прошло для него в полузабытьи с того момента, как он расстрелял бюрреров. Судя по всему, этот сомнительный подвиг уже был записан в его актив, как нечто исключительное, в то время как сталкер, напротив, испытывал стыд и омерзение к себе самому за то, что убил обитателей той территории, на которую сам же и вторгся. Было бы ради чего!

Такая философия могла стоить Карлосу жизни, поэтому он предпочитал помалкивать. Но было в этом путешествии что-то очень важное; почему же он никак не мог вспомнить, что? Он прокручивал обрывочные воспоминания снова и снова, пока вдруг не натолкнулся в них на момент, когда Кобра подал сигнал бедствия, а Кофеин с другими свободовцами не отделились от них, чтобы прикрыть и привести помощь. Сперва пришел Вар, и он знал, что нужно поговорить с этим сталкером, он мог знать что-то о его брате, а потом… какой-то сталкер появился, точно из-под земли. Он был то ли ранен, то ли контужен, что же он сказал? Бес, его зовут Бес. Если это и не его брат, то человек очень близко его знающий или знавший, такая у него энергетика… или все же показалось?

Сейчас надо было что-то решать… или оставаться со «Свободой», или продолжать одиночное плавание. После таких «заслуг» Карлоса так просто, скорее всего, не отпустят, значит, следует напроситься в какое-нибудь задание, и тогда, быть может, именно тогда ему удастся уйти незамеченным.

О том, чтобы рассказать все откровенно, речи не могло быть идти. Группировка сама по себе была весьма нестабильная, свободовцы держались вместе до определенного момента; тут все было не так, как в «Долге», но переметнуться сейчас было не менее глупо. От всех этих размышлений у Карлоса разболелась голова. Он свистнул Лизе, и овчарка не замедлила нарисоваться рядом. Интересно, а куда она опять пропадала, там на болоте? И потом, Карлос не помнил, чтобы собака шла за ним после того, как они спасались от монолитовцев. Как только сталкеру казалось, что он разобрался, что сжился с Зоной, что она раскрылась перед ним, как она снова и снова преподносила ему сюрприз. Он был близок к разгадке исчезновения брата, близок как никогда, и снова он отброшен назад в неизвестность.

— Не пытайся достичь всего и сразу, — Карлос подпрыгнул от неожиданности; рядом сидел Кобра, протягивающий ему энергетик.

— Ох, напугал, — улыбнулся сталкер, — стараюсь.

— Тебе повезло, что ты вообще после такого пси-удара в себя пришел. Я понимаю, ты думаешь, что подвел нас, но это не так. На самом деле, ребята погибли не зря, они можно сказать, за нас с тобой погибли. Я думаю, ты отличный боец и товарищ неплохой, так что же, останешься бродягой после этой заварушки?

Карлос пожал плечами.

— Я вот что предлагаю, давай-ка присоединимся к тем бродягам, они что-то явно знают про новую ползучую пси-аномалию, а этому, как его, Бесу даже удалось избежать гибели, пройдя сквозь нее. Наверное, ребята это не простые, а стало быть, нам с тобой можно было бы на этом хорошо заработать. Да и интересно, черт возьми, что это за штуковина такая!

Сталкер зацепился за эту идею, почему нет? Вот она, мудрость — «не нарывайся, неприятности сами найдут тебя», но здесь пресловутые неприятности могут обернуться необходимой и столь желанной встречей. Его предчувствие должно материализоваться!

— Я боюсь, что не готов к ответственности за клан, — сказал он. — Поэтому я думаю, что с тобой, Кобра, мы могли бы и правда рискнуть, но не репутацией или честью цветов «Свободы», а всего лишь своими жизнями.

Карлос старался говорить пафосно: он понимал, что уже произвел впечатление на вояку, а значит, проблем возникнуть не должно. Так и случилось, Кобра расчувствовался и предложил выпить за продолжение такой хорошей дружбы и за будущие свершения. Карлос не стал отказываться, они плотно поужинали и приняли на грудь за то, чтобы все было хорошо и чтобы завтра непременно разжиться редким артефактом, после продажи которого и двинуться в путь.

В местной сети Карлос отправил приглашение двум бродягам и стал ждать. Лиза заняла место справа от сталкера, когда он вместе с Коброй присели к костру. Незатейливые разговоры местных охотников за сокровищами были приправлены изрядной долей фантазий, однако Карлоса они отчего-то расслабляли.

…говорят, — рассказывал Одноглазый. — Что новая ползучая пси-аномалия или как бишь ее там, вовсе не просто так появилась именно сейчас. Это Черный сталкер задолбался помогать таким вот, как мародеры и бандосы, да и новичков из дерьма вытаскивать. В общем, не бог он, устал, и теперь гнев свой обрушивает на тех, кто провинился.

— Да ладно тебе гнать-то! А что скажешь о парне, который выжил?

— Стало быть, избранный он, — не отступал изрядно перебравший рассказчик.

— Ой, да сколько их было, избранных-то? Помнишь, этот Семецкий, потом Меченный или как его там? Или Стрелок, где они все, Нео нашего мира?

— О мертвых или хорошо, или ничего! — отрезал Кобра.

— Да кто знает, что они мертвые-то? Говорят, просто ушли из Зоны…

Рассказчик неодобрительно хмыкнул. Повисло молчание, оно совсем было затянулось, если бы не паренек с гитарой, доброй походкой приблизившийся к ним.

— Я тут такую тему недавно слышал, вот, — с ходу выдал он, ударив по струнам.

Над нами серое небо,
Под ногами мертвая земля.
Тот край, где никто раньше не был,
Тот край, где теперь ты и я…

Над нами носится ветер,
Он куда-то несет облака.
Нам сегодня удача не светит
Но мы верим, мы верим пока…

Мы верим, пока еще живы,
Пока под рукой автомат.
Многие ищут наживы,
Многие подвигов ад.

Кому-то в нормальности тесно,
А кто-то сбежал от жены.
И если тебе интересно —
Зона расставит все точки над «и»… [2].

Последний аккорд был каким-то особенно пронзительным, Карлос внимательно посмотрел на молодого сталкера, которому аплодировали все собравшиеся.

— Ну, Дэймос, ну, паршивец, зажег! — похвалил его Кобра. — Вот, знакомьтесь, это Карлос, это он бюрреров на болоте порешил, — они пожали друг другу руки. — А это, Карлос, наш местный самородок, звать Дэймос, это вроде как от греческого «народ», то есть для народа, а народ — это мы! — раздобревший Кобра рассмеялся.

Карлосу снова показалось, что он плохо присмотрелся к товарищу, но поворачивать назад из-за закрадывающихся сомнений было уже поздно.

Когда мы с Варом пришли в деревню, первым делом я направился к Сидоровичу. Как только торговец увидел меня, он коротко заключил: «все ясно, Бес, тебе как всегда». На что я хмыкнул, и с моего счета было списана немаленькая доля кредитов. «Постоялый двор» меня не интересовал, меня интересовала лишь самая драгоценная, на мой взгляд, часть гостиницы Сидоровича — душ с подогревом. Этой роскошью здесь не пользовался, наверное, ни один здравомыслящий сталкер; даже молодежь почти сразу привыкала к быстрому ледяному суррогату с порошковыми средствами. Эффект тот же, так зачем платить больше, когда не видно разницы?

Все вроде бы логично, а мне не доставало в Зоне именно горячего душа! У меня уже были наметки, как провести водопровод, как обустроить себе жилище в периметре, но Вар смеялся надо мною, говорил о том, что достаточно иметь перевалочный пункт, а терять обжитой уголок будет жалко. Я не мог поспорить с ним. Логика, безусловно, была на стороне бывалого, но за два года, проведенные здесь, я думал, что имею право на небольшое личное желание и маленькую безумную мечту.

Я забрался под теплые упругие струи, как был, в комбинезоне, только скинул бронежилет и то, что осталось от разгрузки. Грязевые потоки потянулись сперва маленькими струйками, а потом и вовсе хлынули ручьями с моей снаряги, и как только вся эта болотная слизь добралась до термобелья?

Мне хотелось непременно избавиться от характерного болотного запаха; правда, ума не приложу, чем его можно вытравить с комбеза, наверняка ведь въелся в складки, черт бы его побрал! Комбез у меня неплохой, прослужит еще, да и бронежилет пятого класса, грех жаловаться. Всю эту защиту практически каждый протоптавший Зону более года, носит на себе не снимая, а зачем? По сути, мы ничем не лучше средневековых рыцарей, ведь от прямого попадания не спасет такая защита, как и доспех — от рубящего удара, только может от рикошета помочь и от зубов псевдособаки прикроет.

Но вера великая вещь. Что у Тамплиеров, что у сталкеров. Я усмехнулся своей странной мысли, представив рыцарей в этих нечеловеческих условиях. Хотя какие условия можно называть человеческими? Монолитовцы — рыцари монолита? Защищающие свою святыню? Так получается? Или я чего-то не так понимаю, тоже мне, ковчег завета…

Весьма нескоро грязная вода сменилась чистой. После того, как я окончательно отчистил болотную грязь с обмундирования, я, наконец, смог помыться и сам. Следующим пунктом приведения себя в божеский вид была очистка снаряги. Рюкзак был безжалостно замочен, та же участь постигла и запасной комплект обмундирования, который не выдержал столь не осторожного с собой обращения.

— Бес, ну ты все равно, что баба, — прокомментировал мое появление Вар. — Мне даже с тобой в бар идти стыдно.

— До «100 рентген» еще добраться надо суметь, а у меня оружие чужое, и боезапас не фонтан, — хмыкнул я.

— Еще совсем недавно, смею заметить, тебя вполне устраивал АК105, а что же теперь случилось? Мне кажется, Волк предоставил нам неплохое вооружение и на обратную дорогу.

— В руку не лег…

— Какой ты привередливый!

— А то сам не знаешь, что такое не пристреленный автомат в настоящем бою.

— С кем ты тут воевать собрался, скажи-ка мне на милость?

Я ничего не ответил старинному другу, не хватало еще ссориться из-за такой ерунды. После неудачного похода он сделался очень раздражительным. Я вполне мог его понять: ни денег, ни артефактов, ни Волка, который должен был поделиться с нами прибылью от продажи информации про S-поле.

В Зоне погода быстро меняется: только что небо было сухим и бешено колотилось во всех направлениях, а теперь оно медленное и влажное. Мы направляемся в оборудованный подземный бункер, чтобы пообедать. Завтра решили топать в «100 рентген», чтобы переговорить с Волком. Сидорович не видел бродягу, но это вовсе не значило, что тот решил нас кинуть: несмотря на мое личное к нему отношение, Волк был человеком слова.

Сегодня много народа — много незнакомых лиц и несколько бывалых. Большинство молча насыщаются, кто-то обсуждает последние новости. До нас доносятся обрывки фраз о новой ползучей аномалии: сталкеры не то чтобы напуганы, скорее удивлены. Никто точно не знает ничего об ее природе. Стало быть, Волк еще не слил информацию в сеть, что странно, на мой взгляд — после получения вознаграждения, так было безопаснее. В мою душу уже начали закрадываться некоторые сомнения по поводу местонахождения Волка, как вдруг на ПДА пришло сообщение от свободовцев. Они имели наглость предлагать нам совместную вылазку.

— Они что, совсем мозгами повернулись? — раздраженно рассуждал я. — Мы только что еле ноги унесли!

— Быть может, они были не заодно? — предположил Вар.

— Ну, конечно! Тут что-то с Волком, фигня какая-то. Если его нет в «100 рентген», я буду сильно переживать, но этим двоим, однозначно, отвечу отказом.

— Не гони, Бес. Давай доберемся до «100 рентген», переждем там выброс, поглядим, что да как, а вдруг нам понадобиться любая помощь?

— Странный ты иногда, если человек не меняется, то в чем смысл его жизни? Зачем ему испытания, зачем они тому, кто всегда остается прежним? Из твоих слов выходит, что мы дважды должны принять неверное решение.

— Бес… не бывает верных или неверных решений, когда ты только это поймешь? Бывают желательные и не желательные последствия!

— Бла-бла-бла… — я отмахнулся, я сегодня еще намеревался зайти к Сидоровичу, дабы вооружиться каким-нибудь пистолетом понадежнее прежнего, и подобрать себе другой автомат того же модельного ряда.

Не надо думать, что у торговца на Кордоне ничего нет. Вопрос «откуда?» задавать неприлично, а раз задаешь, то для тебя у Сидоровича ничего нет, а для старого друга Беса уж точно найдется!

Вот и теперь — после трапезы Вар остался поболтать с местными, а я во второй за сегодня раз спустился к торговцу.

— Есть ли новости для меня? — спросил я, чувствуя по некоторому азартному блеску в глазах Сидоровича, что сейчас придется раскошелиться.

— Бес, для тебя, как ни странно, новости, есть. Добыли тут, стало быть, искомый тобою ГШ-18 [3]. Будешь брать?

— Ну, это еще как посмотреть… — нарочито упрямился я. Конечно, Сидорович меня как облупленного знает, но для блезиру иногда неплохо поломаться.

ГШ-18, в свое время существовал лишь как экспериментальный образец, сейчас понятное дело, стоит на вооружении у специальных групп. При стрельбе патроном 7Н21 пробиваются бронежилеты вплоть до 4-го класса. Ну и конечно, малый для своего класса вес, большая емкость магазина, низкое расположение ствола относительно руки стрелка, хорошая кучность стрельбы, как не позариться?

Даже с возрастом мы не перестаем быть детьми. Вот показал мне торговец новую цацу, а я уже знаю, что сейчас явно переплачу и за патроны бронебойные, и за саму игрушку, но Сидорович смилостивился и за Волковский АК позволил мне самому выбрать ствол по руке, знал, что раз я на пистолет загляделся, значит жадничать не стану.

Можете считать меня суеверным идиотом, но у всех вещей есть своя энергетика, кто-то говорил, ци, пусть ци, мне не важно. Просто берешь в руки оружие и понимаешь — твое. Или от него, напротив, холодом веет. Так вот, мой собственный опыт показал, что игнорировать такие позывы нельзя. Если хочется отложить в сторону такой ствол или какую-то снарягу — лучше так и поступить, не то в самый ответственный момент твой инструмент выживания даст сбой, который вполне может стоить тебе жизни.

Когда за все было уплачено, торговец, наконец, подозвал меня к себе и спросил:

— Ну так, что вам удалось выяснить? Не томи, выкладывай, как есть. Тут Волк сообщение только скинул. Мол, информации много, есть за что поторговаться. Сначала, вопреки уговору, в «100 рентген» направится или в «Бункер», а там попробует связаться с теми, кто поболе заплатить может — на троих, мол, делить гонорар. А с тех пор от него ни сообщения, ни весточки, и статус «offline», если так можно выразиться.

— У меня есть подозрение, что кто-то перехватил его по дороге, — задумавшись, сказал я. — Мы собираемся в «100 рентген», и по этому вопросу тоже. Я хотел снять у него видеофайлы, но видно, не судьба. Что видел своими глазами, расскажу, не жалко, там с десяток бродяг толклось, только военные какую-то штуковину запустили, мы думали выброс, не знаю, выжил ли кто? Некрологов не видел.

— Ты давай по порядку, не части.

И я рассказал Сидоровичу о домах, стоящих на свалке, о военном оцеплении и о странном событии, которое произошло после. Я полагал, что мы спаслись только благодаря схрону Волка, а остальные либо все-таки погибли, либо теперь зомбированы. Это, правда, лишь догадки мои, но другого не вижу, не для опытов же их забрали, да и куда?

Сидорович слушал внимательно, потом нахмурился и сказал, что оформит сие предупреждение и сбросит в сеть. На том мы и расстались.

Какая-то чертова взвесь оседала на стенках души. Какое-то муторное предчувствие, от которого начинает подташнивать, сжимало грудь тесным железным обручем. Будто выл кто-то на границе слышимости, протяжно так, грустно, безнадежно, а ты не можешь понять, слышишь ты это или не слышишь вовсе.

— Вот что, — сказал я, отыскав Вара, который уже примостился у костра новичков. — Идем на Янтарь, напрямую идем, сейчас же!

Друг смотрел на меня непонимающе, но спорить не стал.

— Ты чего, Бес? Мы же намеревались….

— И тех свободовцев надо с собой взять… и неплохо было бы еще кого-нибудь… предчувствия у меня крайне скверные.

— Думаешь, выжигатель снова запустили?

— Выжигатель ты хотя бы знаешь, как работает, а про S-поле много знаешь? — почти разозлился я. — Идти надо, хорош лясы точить! — не знаю, откуда во мне это, поднялось из глубины и затопило решимостью мысли. Как будто знал я, что на месте оставаться больше нельзя, а откуда, не пойму. И Вар послушался, что странно. Но мы пошли.

Когда Карлос и Кобра уже собирались отправиться на поиски Вара и Беса, Кобре пришло сообщение от Вара, дескать, идти согласны, выдвигайтесь, встретимся через шестнадцать часов на мосту перед Янтарем.

— Почему перед Янтарем? — недоумевал Карлос.

— Может, разведали чего? Еще шестнадцать часов. Мы при неблагоприятном прогнозе покроем это расстояние намного быстрее, а вот задерживаться там не очень бы хотелось, ну да ладно, можно будет к ученым заглянуть, узнать, чего у них делается.

Карлос, Вар и Лиза стали собираться в дорогу. Сердце Карлоса сжималось от радостного предчувствия скорой встречи, но, несмотря на это, было какое-то обстоятельство, не дававшее ему покоя. Когда его путь из Москвы только начался, он и представить себе не мог, что же такое настоящая Зона, не мог себе вообразить, что цена человеческой жизни упадет до обоймы патронов или вовсе до банки консервов. Он не мог себе вообразить, каких существ способна исторгнуть из своего лона мать-природа, и уж конечно, Карлос никогда не думал, что станет шаманом, понимающим течения здешних энергий. Сможет ли он жить с этим после?

Тогда в Москве, в его видении, брат просил о помощи. Говорил, что один не справится. Действительно ли он в беде или в этом скрыт какой-то тайный смысл? Может ли быть так, что это послание было адресовано ему теперешнему? Или встреча с Варом и Бесом есть ни что иное, как иллюзия близкой разгадки?

Карлос был готов выдвигаться прямо теперь, Лиза поскуливала, чувствуя нетерпение сталкера.

— Карлос, насколько я смог уяснить, ты недавно топчешь Зону, но показал себя с лучшей стороны. Если не секрет, что привело тебя сюда, и кто научил, как выжить? — Кобра напротив был спокоен и рассудителен, наверное, как и подобает человеку, имеющему за спиной армейскую выучку. Наверное, Кобра был одним из немногих, встреченных Карлосом в Зоне, к кому он не знал, как относиться, прежде всего оттого, что не мог уловить того самого течения энергий, которое пронизывало все пространство вокруг.

Карлос уже знал, что некоторые артефакты способны гасить его странное «зрение», неужто Кобра носит с собой подобный артефакт и делает это специально? Сталкеру не хотелось подозревать каждого встречного, но слова Гуру все чаще всплывали перед его мысленным взором. Не будет ли это слишком большим риском? Вести этого человека на встречу, возможно, с братом? Но ведь он мог убить Беса и Вара на болоте! Кобра практически вытащил его с того света… его ли все эти подозрения?

— Я совсем недавно здесь. Меня учил Гуру, я думаю, что благодаря ему я стал тем, кого ты сейчас видишь перед собой, ну а привело очень важное дело… и я надеюсь, что наш поход на Янтарь сможет поставить все точки над «и».

Кобра улыбнулся, проверяя боезапас.

— Вот и славно, — выдал он, — я все дождаться не могу, когда мы разберемся, что же это за аномалия такая! А вот как разберемся, можно будет сколотить неплохую команду и двинуть к Монолиту!

— И что вам на месте не сидится? Ты уж меня прости, что я обобщаю, но из разговоров все только и слышу про монолит да что, дескать, возле него артефактов немеренно. И всем ну непременно надо туда, и что желания якобы сбываются… Ощущение, что людей намеренно вводят в заблуждение. Представляешь, сколько народа туда стремиться, сколько идут, и ведь кто-то же доходит… и что, стал мир лучше от загаданных ими желаний? Что-то я в этом как-то сомневаюсь. А они сами где? Счастливыми стали ли?

— У каждого, Карлос, своя цель и мечта своя… совсем без цели нельзя… она может только измениться. Много ли, мало ли времени прошло, но я уверен, что даже ты теперь не тот, что прежде… не тот, что перешагнул Кордон. А раз Зона и тебя изменила, значит, вскоре и цели, и задачи твои также изменятся. Кто знает, может и мечта.

Карлос пожал плечами. Спустя несколько минут, сталкеры уже шагали по растрескавшейся бетонной дороге навстречу неизвестности, изредка перебрасываясь короткими репликами. Лиза трусила чуть поодаль, вовремя подавая голос, если на горизонте начинала маячить какая-нибудь живность.

Кобра не стрелял в слепых псов и даже в Припять-кабана, поскольку он не нападал, а терзал мертвую тушу псевдоплоти.

— К чему зря вмешиваться в экосистему, — усмехнулся он, — да и патроны поберечь неплохо. Что-то есть мне захотелось, будешь смеяться, Карлос, но видать жаркое дельце нам предстоит, примета у меня такая, — усмехнулся он.

Карлос кивнул, проверив затвор автомата, но в душе все же надеясь, что жителей Зоны он не потревожит и уж тем паче не убьет. Какая-то странная философия снова постучалась в его подсознание, будто и не его мысли вовсе, но он не стал отгонять их, позволяя течь сквозь себя, сочась в пространство. Человека всегда есть за что убить. Человек всю свою жизнь, собственно, только и делает, что движется к смерти. Плохо он живет или хорошо, все равно оставит неблагоприятный след. Всегда найдется кто-то, кто скажет «я ненавидел его», ну или что-то вроде того. Сознательно или нет, человек всегда в чем-то виноват и всегда причиняет боль. Сначала родителям, потом друзьям, потом близким людям, жене там или мужу. Такова природа. А животные… животные ни в чем не виноваты. Они лучше людей хотя бы потому, что не предадут собрата из-за денег. А уж если бой из-за еды ли, самки или зоны влияния, то честный: победитель забирает все — как хорошее, так и плохое…

Сталкер проводил последний образ грустным взглядом, подумав, что в людей стрелять уже совсем не страшно; раньше, наверное, его бы испугало это обстоятельство, но теперь бояться было некогда. Детектор жизненных форм засек движение в сотне метров от них. Судя по движению группы, это были люди.

— Только этого нам не хватало, — Кобра сплюнул на асфальт, — видать, дело действительно стоящее, раз препятствия начинаются прямо теперь.

— Почему ты думаешь, что эта группа несет для нас опасность?

— Сейчас сам увидишь!

Что-что, а чутья Кобре было не занимать. Едва сталкеры успели схорониться за бетонными блоками, в беспорядке сваленными немного левее потрескавшегося дорожного полотна, как в поле зрения появилась небольшая группа разношерстных обитателей Зоны.

— Наемники, скорее всего, — прошипел Кобра, — не из лучших, как видишь. Стайка падальщиков…

Вооруженная группа так же засекла Карлоса и Кобру, и теперь рассредоточивалась, нисколько не сомневаясь в своем превосходстве. Да и было бы в чем не сомневаться! Соотношение сил было один к трем, не в пользу свободовцев, это уж точно.

Наемники уверено приближались. Карлос немного волновался. «Это всего лишь люди, — говорил себе он. — Если они меня убьют, то я не смогу найти брата». Кобра не вел долгих диалогов с собой; он просто подождал, пока вооруженная группа подойдет поближе, и легко и непринужденно метнул несколько гранат. Да как метнул!

— Атас, граната! — закричал кто-то.

Не встретив явного сопротивления, наемники решили, что двух сталкеров будет вполне надежно взять в клещи, серьезного сопротивления те точно не окажут, а за ПДА, снятые в этом районе, на Янтаре обещали неплохие деньги.

Воспользовавшись замешательством, Кобра открыл огонь, через секунду к нему присоединился Карлос. Наемники не сразу огрызнулись огнем, что позволило сталкерам выиграть драгоценное время, и соотношение сил хоть и не стало равным, но приблизилось к тому. Оружие бандитов уступало по дальности и эффективности стрельбы оружию сталкеров, и, понеся существенные потери, группа приняла разумное решение отступить.

— Нельзя оставлять врагов за своей спиной, — наставительно заключил Кобра, расстреливая наемников, точно мишени в тире. В этот момент было в нем что-то звериное, что-то потусторонне холодное; энергетический всплеск его злобы был виден Карлосу без всяких усилий с его стороны.

По его команде Карлос выдвинулся вперед из-за укрытия и добил двоих раненых бандитов. Никому из наемников не удалось уйти живым из этой короткой перестрелки. Кобра деловито обшарил карманы и разгрузки неудачливых сталкеров.

— Смотри-ка, у нас с тобой сегодня и навар имеется. Мародерствовать, конечно, нехорошо, но ежели не ты, то, понимаешь, тебя.

Карлос не побрезговал опытом товарища, снимая с погибших пояса и ПДА, он надеялся найти какую-то зацепку, но все коммуникаторы переставали работать, лишь только сталкер пытался запустить их.

— Ну что ты творишь! — упрекнул его Кобра, — тебе надо вынуть данные, а не пытаться узнать всю информацию о владельце, ищи флешки, может, повезет.

И правда, ПДА у группы оказалось больше, чем непосредственно участников. Что бы это могло значить? С немалым трудом Карлосу удалось обнаружить пару флешек, но вот все ПДА были безнадежно испорчены.

— Что с ними делать?

— Еще спрашиваешь, — нехорошо ухмыльнулся Кобра, — Зона сама позаботится о трупах, еда тут долго не залеживается, будь спокоен, а вот электронику кинь-ка в ведьмин студень от греха подальше, кто знает, чего они там искали.

Карлос сделал все так, как сказал Кобра. Смерть была в Зоне обыденностью, к которой все относились философски. То и дело в том или ином ее секторе вспыхивал вооруженный конфликт, уносящий жизни порой десятков людей, однако по официальной версии гражданских и так называемых «сталкеров» в Зоне не было, стало быть, потери никто не считал, да и пропавших тоже.

— Надо поскорее убраться отсюда…

— Думаешь, нас с тобой к ответственности привлекут? — улыбнулся было Кобра, но тут же улыбка покинула его заросшее щетиной лицо, точно и не было ее вовсе. — Пошли.

— По нашу душу?

— Суть твою! — выругался сталкер, — не каркай, лучше ногами шевели быстрее.

С быстрого шага они перешли на легкий бег, все дальше отдаляясь от дороги в чахлую поросль кустарника. Здесь риск налететь на аномалию был большим, чем на открытом пространстве, но и вероятность встретить преследователей несколько снижалась.

Вскоре пришлось надеть противогазы, повысился радиационный фон, и ПДА предостерегающе пищал о повышенной концентрации пыльцы в воздухе. Черт его разберет, этот жгучий пух! У него сезон цветения ощущение, что круглогодичный, и хорошо, если это пыльца жгучего пуха, а не что-то поинтереснее, с необратимыми последствиями для сталкерского организма. Карлос переживал за Лизу, ведь пыльца могла повредить не только чуткому собачьему обонянию, но и здоровью в целом.

Сталкеру казалось, что Кобра находит тропу меж аномалий, вовсе не пользуясь детектором, они споро оставляли за собой километр за километром, и Карлос стал раздумывать, где же они будут пережидать оставшееся до встречи время, как они чуть было не засветились аккурат перед армейским патрулем.

Кобра рухнул в овраг буквально так, как и бежал. Карлос немного замешкался, но из поля зрения патрульных выпал вполне своевременно.

— Ну, ты как слон в посудной лавке! — прошипел Кобра. — Столько шума, наверняка услышали. Сейчас главное, чтобы тревогу не подняли. Если не подняли, то есть вариант их быстренько снять. Слушай меня внимательно, попытка одна, второй не будет. Целиться исключительно в голову, у них броня нашей не чета, если сразу не покончим с ними, тут рискуют быть ребята покрепче, да и числом поболе.

Карлос не мог припомнить, чтобы он был хорошим снайпером. Он вообще не мог припомнить себя метким стрелком, но сейчас следовало мобилизовать себя. Он выставил ствол автомата, и сам немного высунулся из укрытия. Военные еще не видели их на ПДА, а значит, фора пока есть. Стрелять сталкерам предстояло синхронно, чтобы противник не успел среагировать и перегруппироваться. Он перевел регулятор на стрельбу одиночными, Кобра кинул на него взгляд, показав три пальца, стало быть, стрелять на счет три. Сталкер считал удары собственного сердца, дабы выстрел пришелся аккурат между ними… «Тридцать три… тридцать три… тридцать… Теперь!».

Две пули одновременно покинули стволы и унеслись к цели. Ощущение, что воздух загустел и не двигался. Карлос мог видеть траекторию каждого смертоносного кусочка железа. На счет «два» оба патрульных упали замертво.

— Отлично сработано. Пока не высовываемся, на ПДА чисто, но чем черт не шутит?

Пять утомительных минут они не двигались, шестьсот секунд всматривались в экраны детекторов. Чисто. Можно продолжать движение.

То и дело Карлоса подмывало послать сообщение в сеть для Вара и Беса, предупредить их или, быть может, поменять место встречи, но он понимал, что тем самым может усугубить ситуацию, ведь не исключено, что за ними следят, да и не только за ними.

— Как ты думаешь, это ловушка?

— Думаешь, это имеет такое уж большое значение? — Кобра ощерился.

Карлосу казалось, что ему даже нравится такое положение дел. Свободовец как-то весь приободрился, в движениях прибавилось некоторой мягкости, и в то же время в них не было ничего лишнего.

Оставшийся путь они проделали почти без происшествий, если не считать двух зомби, которые с привычным «Мочи!» попытались напасть. Однако стрелять живым мертвецам было нечем, поэтому сталкеры довольно оперативно справились с ними.

— А знаешь, чего я как-то у костра слышал? — спросил Кобра, когда сталкеры уже схоронились в ожидании Беса и Вара за проржавевшим остовом бульдозера, предварительно приняв антирад.

— У костров много чего рассказывали, — уклончиво откликнулся Карлос.

Через противогаз голоса звучали глухо, но слова было слышно довольно четко.

— Это про зомби. Так знаешь, говорят, у некоторых из них действительно есть цель. И она довольно странна, если брать во внимание, что они, кхе-кхе, как бы уже мертвые. Так вот, некоторые — нельзя сказать, что большинство — пытаются вернуться домой. Вот в прошлом году был случай такой, когда ватага зомби собралась, ну не знаю, говорят, штук триста, брешут, скорее всего, думаю, не больше ста или пятидесяти, но тоже толпа. Так вот, через всяких тварей и кордоны дошли они до самого заградительного барьера и давай его штурмовать. Вроде бы некоторым даже удалось перемахнуть через забор и добраться до населенного пункта. Понятно, там зачистка была; говорят, что тем, кто пытался с зомби разговаривать, они отвечали, что идут домой.

— Бред какой-то.

— Может и бред, но Зона это тебе не два газона…

Кобра чему-то обрадовался; Карлос так и не понял, чему именно, пока над его головой не раздался кровожадный рык. Это снорк запрыгнул на бульдозер, служивший им укрытием, а Кобра тут же лихим выстрелом из автоматического дробовика, который носил на поясе «на всякий случай», отправил его к праотцам.

— Не спи, а то тебя снорк поцелует, — усмехнулся Кобра, глядя на ошарашенного Карлоса.

— Хорошая у тебя реакция! — только и смог сказать сталкер, вытирая с противогаза бурую гнилую кровь мутанта.

— На том и стоим.

Наконец на экране ПДА появились две точки, подсвеченные зеленым, идентифицированные, как Бес и Вар. Сталкеры передвигались медленно, но Карлос и Кобра были довольны и тем, что их путь не был напрасен. Высовываться не торопились. Карлос помнил штуку с ПДА, пока не пытаешься выключить или напротив запустить чужой КПК, он будет подавать четкие сигналы твоего присутствия, а меж тем нести его может любая нежить.

Кобра еще на базе «Свободы» успел сообщить Карлосу пару назидательных историй о том, как мародеры охотились за сердобольными сталкерами, посылая SOS с украденных ПДА — ведь SOS всегда единственная команда, которую можно послать, не прибегая ко включению прибора. Это сейчас местные умельцы стали встраивать защиту от несанкционированного доступа, распознавание по голосу, а особо навороченные модели могли похвастаться распознаванием отпечатков пальцев, но где новичку достать денег на такие навороты? Вот и пропадали сталкеры, как говорится, штучно и пакетиками да еще и ни за что.

Вар и Бес приближались, и теперь их можно было рассмотреть в бинокль. Да, это были именно они, ни какие-нибудь чернобыльские псы, зомби или мародеры. Сердце Карлоса болезненно сжалось. Сомнений не оставалось. Бес был его братом. Как он мог не заметить этого на болоте? Впрочем, памятуя его тогдашнее состояние, это было вовсе не мудрено.

Глава 9

Мы проделали нелегкий путь до Янтаря. Такое ощущение, что все невзгоды, которые могли случиться, случились. Сперва главной преградой на пути к Янтарю был пухопад. Ума не приложу, каким ещё словом можно охарактеризовать облако жгучего пуха, которое обрушилось на нас. Комбезы не подвели, но это было только начало. Точно чертики из табакерки, не обнаруженные ПДА, появились военные. Нам удалось уйти от них ценой очень больших усилий. Один из автоматов Вара вышел из строя. Я-то дурак, не мог взять в толк, зачем он таскает с собой второй, видать, бывало такое и раньше. Но военсталы тоже, знаете ли, не лыком шиты — воспользовавшись нашей заминкой, накрыли нас таким огнем, которого я за все два года в Зоне, наверное, еще не встречал.

Одна из шальных пуль достала Вара. Но тот родился не то что в рубашке, наверное, в бронежилете десятого класса! Потенциальная смерть раскаленным кусочком металла застряла между двумя защитными пластинами — кевларовой и легкой бронированной, анахронизмом, подобранным Варом для смеха, да и таскал он ее на себе больше для понтов, чем для защиты, а вот гляди ж ты!

Эта досадная неудача вывела его из себя, и, против обыкновения, Вар был весьма жесток в этой разборке с военсталами. Костюм его был теперь не герметичен, и, кажется ребро-таки треснуло… перебинтовываться было решительно некогда, поэтому он вколол обезболивающее и залил дырку специальным герметиком. Теперь пуля намертво вцепилась в костюм и защитные пластинки.

— Бес, стукни меня по лбу, если все это простые совпадения!

Но, когда до Янтаря оставалось километра три, произошло событие, которое, несмотря ни на что, заставило нас существенно ускориться. На бег переходить мы не могли из-за Вара, но прошли довольно споро почти до самой лаборатории. А дело было в том, что от Волка пришел сигнал SOS и, если верить датчику, находился он аккурат на пути к ученым.

— Сдается мне, — сказал я, ускоряя шаг. — Что топаем мы прямиком в заботливо расставленные кем-то сети.

— Когда у нас по-другому было? — сцепив зубы, проворчал Вар. — Вспомни освобождение Макинтоша хотя бы или сделку с бандитами у депо. У нас всегда и всё не слава богу. Я настолько привык к этому, что удивился, если бы тут не было подставы.

На ПДА сообщений целесообразней было не скидывать, хотя мне очень хотелось предупредить ребят о готовящейся ловушке, но, думается, они и сами осознали это, поскольку из укрытия не высовывались, руками не размахивали и сообщений не отсылали. Адекватные ребята, и то ладно, а то с этими свободовцами часто не знаешь чего ожидать. Даже если исключить инцидент на болоте — хотя едва ли я когда-нибудь смогу его исключить — престранные это были ребята! Не такие, конечно, как монолитовцы, но о тех вообще мало кто что-то мог рассказать. Все они отчасти напоминали недохипповавших яппи, вышедших на пенсию раньше срока, при этом обзаведшиеся охотничьим ружьем, дабы стрелять по консервным банкам. Нет, я не спорю, встречались среди «Свободы» и целеустремленные личности, но со временем все больше их оседало либо в «Долге», либо в когорте одиночек.

Мы сбавили ход и медленно выдвинулись из-под защиты деревьев. Пусть потенциальный противник видит, что мы ничего не подозреваем и не торопимся. Правда, если где-то здесь залег снайпер, шансов у нас собственно нет.

Когда мы были приблизительно на середине пути, свободовцы так же начали движение навстречу. Все это напоминало мне кадры из какого-то нелепого боевика, но я сдержался, чтобы не прокомментировать ситуацию. До моста оставались считанные метры, «свободовцы» остановились, мы сделали то же самое. Мне сделалось совсем не до смеха, я нутром чуял, что нужно уходить. Мы стояли, вперив взгляды друг в друга, будто бы передавая информацию… мне кажется, такое возможно только в Зоне, по тому, каким был синхронным прыжок вниз, к небольшому болотцу. Пусть лучше снорки, чем взрыв кумулятивных снарядов и ударная волна, подгоняющая в спину.

Вар вполне профессионально выполнил перекат, я же, напротив, шмякнулся, распластавшись — подходи, голодный снорк или чернобыльская собачка, кушай! Блюдо «Сталкер-раздолбай» подано! Сверху на нас посыпалась бетонная крошка, комья земли и еще какой-то дряни. В полуметре от меня вонзился кусок арматуры. В голове звучали слова Вара: «И чего, так и будем тут лежать? Сваливать надо, пока цел!».

Сигнал Волка был здесь особенно четким. Какого? Кто-то пытался покончить таким образом с нами и с ним? Из-за того, что мы имели возможность пронаблюдать работу S-поля?

Однако Волк был жив и находился, скорее всего, под мостом в трубе, которую ученые обычно использовали для того, чтобы проводить какие-то измерения по двум берегам местного болотца, считая такой путь наиболее безопасным, в отличие от наземного.

Свободовцы были слегка контужены, но уже приходили в себя. Видимо, они тоже получили сигнал от Волка, посему практически синхронно с нами приступили к разбору небольшого завала, образовавшегося вследствие взрыва. Волк мог быть ранен, кто его знает, что там внутри? Зомби часто сюда заглядывали да и снорки в период гнездования не брезговали этим убежищем.

Мы работали слаженно и быстро. Вар прикрывал наши спины от возможных атак. Хорошо, что блоки были не такие большие, да и оползня грунта не случилось, иначе вовек бы нам не справиться, а с другой стороны мог приближаться противник.

Когда проход был свободен настолько, что можно было проползти на четвереньках, я крикнул, что я иду, за мной ломанулся один из свободовцев, врубив мощный фонарь, что было весьма кстати.

— Бес, ты ведь Бес, да? — на ходу спрашивал он, — мне надо с тобой поговорить.

— Потом, — бросил я, ускоряясь, насколько это было возможно.

Мы наддали и спустя несколько метров, выметнулись в гулкую бетонную трубу, которая когда-то предназначалась для слива воды. Здесь можно было не пригибаться, встать в полный рост; Волка не было видно, должно быть, за изгибом.

Кинув взгляд на детектор аномалий, я двинулся вперед. Стрелять тут — гиблое дело, нечаянный рикошет может стоить стрелку жизни, поэтому перед собою я выставил нож, а не автомат.

Картина, представшая нашим глазам, поразила меня. Волк точно коконом или пузырем был окутан непонятной субстанцией. Неподалеку от него стоял прибор, генерирующий светло-синее сияние, которое переходило в непонятного вида оболочку. Я не знал, как это работает, но порыв мой был прост и естественен, я направился к прибору, крикнув «свободовцу»:

— Прикрой!

Все дальнейшее произошло настолько стремительно, что я не успел толком вникнуть в то, что произошло.

— Не трогай! — крикнул Волк, — надо регулятор…

Что надо было сделать с регулятором, я так и не узнал, поскольку раздался хлопок, и все пространство заволокло сизым дымом. В воздухе чувствовался запах горелой проводки, каких-то химикатов и кислот. Я ничего не видел, едкий дым вызывал слезотечение. Я на ощупь надвинул противогаз, и только проведя цикл очистки воздуха в маске, смог трезво оценить обстановку.

Непонятным образом я очутился в темном помещении, которое абсолютно точно не было трубой на Янтаре, и вообще на все, виденное мною в Зоне, похоже не было. Я не был связан, и вся моя обмундировка была при мне, что наводило на весьма странные мысли о природе произошедшего. Было ли это влияние контролера или той странной штуковины, которую я видел перед тем, как очутился здесь?

ПДА вел себя крайне странно, выдав мне непонятную карту странного помещения. Но ведь раньше я не бывал здесь? Включив прибор ночного видения, я осторожно продвигался вперед, взяв автомат на изготовку и переведя его в режим стрельбы короткими очередями.

Здание было пустым и незнакомым, но у меня не оставалось сомнений в том, что оно вполне обитаемо. Я шел по длинным коридорам, убранным в стекло и пластик, где по стенам змеились провода коммуникаций, убранные опять же в эргономичные короба. Жизненных форм на детекторе обнаружено не было, а я продолжал движение, следуя загруженной схеме.

Недолго думая, я ввел координаты «100 рентген» для хоть какой-то идентификации моего места расположения. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что бар находится не более чем в двух километрах пути отсюда! Стало быть, я все еще находился на Янтаре! В голову лезла разная чушь вроде параллельного измерения и подземного бункера-лаборатории; спустившись еще на один этаж, я подумал, что вторая версия исключена, поскольку, судя по схеме, выход из здания был неподалеку, а ведь я спускался, а не поднимался.

В ПДА все знакомые контакты числились Off line, и отчего-то были удвоены. Кроме них, было множество людей, которых я никогда не встречал. Такое чувство, будто я схожу с ума, только полностью отдаю себе отчет в происходящем. Может быть, мне монолитовцы мозги промыли?

Наконец под одной из дверей я заметил свет. План родился молниеносно, я поспешил в ее направлении, намериваясь ворваться в помещение, где, как я предполагал, могу найти ответы на терзающие меня насущные вопросы. Хочешь рассмешить Черного сталкера — только подумай о своих планах. Дверь распахнулась точно перед моим носом, чуть не засветив мне в лобешник. На пороге стоял тщедушный лаборант в ленноновских очках и тупо ржал надо мной! Честное слово, хотелось расстрелять поганца на месте.

— Дядь сталкер, блин, я над тобой уже с полчаса угораю. Новенький что ли?

В этот момент я понял, что означает выражение Сидоровича «бывают дни, когда нужно лечь и не вставать». Наверное, это был один из таких дней. Даже не наверное, а абсолютно точно.

— Мальчик, а ты, собственно, кто?

— Не смешно уже… ты ствол-то убери, а то включу инверсионное поле, мало не покажется, и не факт, что обратно атомы твои встанут в том же порядке.

— Ты терминами-то не сыпь… говори лучше, где я.

— Приехали… пить надо меньше. Артефакты есть? Если да, давай показывай… ходят тут всякие…

— Не понял.

— Если нет артефактов, то давай-давай, выметывайся, нефиг тогда в лабораторию приходить, если товар не принес. Скажи еще спасибо, что я тревоги не поднял, когда тебя на камерах слежения заприметил…

— Спасибо, — на автомате произнес я. Я вообще вежливый, особенно когда меня отчаянно давят интеллектом и мне кажется, что еще немного, и мозг напишет мне записку: «уехал, вернусь не скоро».

— Вот, а теперь про товар, — на автомате я заглянул в контейнер, не забыв убрать оружие, отдал пареньку пару бенгальских огней, за что получил несколько сотен «убитых енотов». — Так бы сразу… а то шляются тут всякие с автоматами, чатиться мешают.

— Угу, — сказал я.

— Выход там, — показал парень в сторону двери. — Направо и еще раз направо… в следующий раз заходи через дверь, называй номер 112, и проходи прямо ко мне, герои они на передовой нужны, а нам нужны результаты, понял?

Я кивнул. На самом деле, я ничего не понял, но прошел в указанном направлении. Только что я совершил ряд непростительных ошибок. Наверное, мой ангел-хранитель бьется лбом о железобетонные конструкции. В последнее время, я подозреваю, такое поведение для него особенно характерно.

Мне доводилось слышать рассказы про сталкеров, которые зашли в дом, где их, скажем, выброс застал, а вышли в другом мире. И будто там и Зона другая, и люди все другие. Или похожие на тех, кого они знавали прежде, но все равно не те. И будто выход один — найти «звезду-полынь» и сигануть с ней, родимой, в аномалию «воронка».

Но что-то я не припомню столько народа, которые находили от 3 до 9 килограммов почти чистой платины и возвращались овеянные легендами и славой. Скорее, байки это все, не иначе.

На выходе из странной лаборатории я заприметил стенгазету, на которой был так называемый «Уголок сталкера», где на липких бумажках-стикерах воины Зоны оставляли послания друг другу или им оставляли послания местные ученые. В основном здесь были развешены заказы на те или иные артефакты. Несколько записок о поиске друзей и набор в группы, дабы, о, да, притча во языцех, идти к монолиту, куда же еще?

Но один стикер, полуистлевший желтый листок, держащийся на скотче, почему-то привлек мое внимание больше других. На нем были написаны стихотворные строки:

Мне сегодня так тесно стало
Средь берез и высоких сосен.
Заголяется лес усталый —
Это в Зону приходит осень.
Заставляет она стыдиться
Человека своих деяний,
Осень — время, когда не спится,
Осень — время для расставаний.
Я гляжу, мы здесь часто бывали,
Отбиваясь от мародеров.
Ночевали в канаве, дневали,
Ожидая, кто чьих укоров.
След от пули — последний выстрел,
Нашей жизни нелепая правда —
В янтарь смол сосны мною втиснут.
На меня еще будет управа.
Осень в Зоне — куда уж горше?
Осень здесь никогда не проходит,
А с годами не стало больше
Тех надежд, что приют находят.
Все как раньше; рука на прикладе,
Как вчера и как будет завтра.
Что-то в юном сталкера взгляде
Мне не нравится искра азарта. [4]

После текста стихотворения стоял знак копирайта и мое имя. Недолго думая, я сорвал лист, и, положив его в нагрудный карман, вышел в сгущающиеся сумерки.

Карлос с трудом открыл глаза. Вокруг стояла гулкая тишина. Слышалось, как где-то вдалеке капает вода из неплотно завернутого крана. В воздухе витал запах лекарств и чего-то полузабытого, не то типографской краски, не то разведенных чернил.

Сталкер поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. Из большого окна в конце длинного коридора пробивался неяркий свет. Сперва Карлос подумал, что попал в какую-нибудь плохо изученную аномалию и отсветы дает либо взошедшая луна, либо аномалия, но он ошибся. За окном обозначился фонарь. Самый обыкновенный, какой около его подъезда горел много лет и переживал многократные замены ламп…

Где были те беззаботные дни? Карлос будто очнулся, понимая, как далеко ушел от привычного уклада вещей. Его окружала постоянная борьба и смерть, и все это казалось ему совершенно нормальным. Правильно ли было его новое мировосприятие, или …?

Когда удивление пошло на убыль и мозг его худо-бедно, но адаптировался к новым обстоятельствам, сталкер подошел к окну.

Во дворе не было ничего интересного. Деревья, хозяйственные постройки, «Волга» старого образца и редкая растительность, торчащая из подобий клумб. Этаж был третий, не выше; теперь стоило найти выход из этого странного здания. Более всего оно походило на какой-то советский НИИ или на КБ, такие выводы Карлос сделал, исходя из того, что потолки были очень высокими, коридоры длинными и запутанными. В запутанности ходов сталкер убедился почти сразу, когда попытался разобраться в схеме эвакуации, висящей на двери. Он попытался сфотографировать ее с помощью камеры, встроенной в ПДА, но с первого раза не получилось, и тут его взгляд упал на странную надпись в углу схемы: 04.12.1985, подпись «Главный инженер Сиденко А.И.».

На мгновение Карлосу показалось, что пол уплыл из-под ног. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Зона не могла сыграть с ним такую злую шутку! Сталкер расстегнул ворот комбеза, чтобы вдохнуть побольше воздуха и прийти в себя. Может быть, произошел взрыв, а его бездыханное тело сейчас лежит на мокрой стылой земле в трубе при переходе на Янтаре, а астральная оболочка улетела черт-те куда… но в таком случае здесь должно отсутствовать одно из измерений нормального, так сказать, времени и пространства.

Звук был, цветность и резкость присутствовали. Карлос чувствовал запахи. «Значит, — рассудил он здраво, — я не должен понять вкуса». Чтобы немедленно убедиться в своей правоте, сталкер достал из кармана пачку галет, закинул одну в рот и выругался:

— Черт!

Эхо подхватило его голос и волной отразило от гулких сводов потолка. Карлос шел по нескончаемым переходам, временами заглядывая в незапертые комнаты и кабинеты. Сомнений не оставалось: он действительно попал в прошлое, более чем на двадцать лет назад. На столах у сотрудников все чаще стояли печатные машинки, лишь в одной комнате ему удалось найти электронное устройство с гордым названием «ЭВМ-521». Что значила эта аббревиатура, он, разумеется, так и не вспомнил. Как будто было что-то такое в армии, но точно судить он бы не решился.

Сейчас все телефонные аппараты молчали. Они не казались предметом декорации или анахронизмом лишь потому, что большинство были новыми, а их пластмассовые диски еще не тронул желтый никотиновый налет.

Когда Карлос миновал очередной пролет, он понял, что приближается к столовой. Здесь на больших растяжках замерли лозунги: «Слава труду!» и «Пятилетку в четыре года!». Все дышало социализмом, и в воздухе не чувствовалось безысходности первых лет перестройки. Красный цвет был красным, синий — синим, СССР еще не потускнел под волною глянцевого западного мироощущения. Сталкеру хотелось плакать и смеяться. Вспомнилось чье-то сообщение в аське, нелепый статус, поставленный за целую вечность до того, как он попал в Зону, за много дней и ночей до того, как он попал сюда. Один из его друзей написал: «Борешься против системы? Раковая клетка тоже борется…».

Свернув за угол, он увидел ряды умывальников, у каждого из них лежал кусочек обычного глицеринового мыла, тогда еще не знали, что допустимо только жидкое, что через обычное мыло можно заразиться вирусом птичьего гриппа, например.

Карлос прошел между рядами столов и стульев. Все было просто, но чисто — так, как он помнил из детства и юности. Он знал, что в столовой обязательно есть выход на улицу, и он, перемахнув через раздаточный столик, оказался на кухне. Ему пришлось немного побороться с соблазном, чтобы не заглянуть в огромный рефрижератор, но сталкер справился с собой, лишь прихватив с полки газету за 20 марта 1986 года.

Дверь, ведущая наружу, оказалась запертой. Однако он не растерялся: порывшись в разгрузке, отыскал отвертку и с помощью столь нехитрого инструмента проложил себе путь на волю.

На улице было по-весеннему свежо. До рассвета, судя по сгустившимся сумеркам, оставалось совсем недолго. «Ничего не бывает просто так, — подумал Карлос. — Наверное, я здесь зачем-то. Не затем ли, чтобы уберечь Игоря Юрьевича и его подопечных от печальной судьбы пионерской аномалии? Плохо это или хорошо — это в любом случае лучше, чем ничего не делать».

Карлос понимал, что сейчас, стоя на пороге другого времени, не должен дискредитировать себя в глазах его обитателей, поэтому, не размышляя более, снял комбинезон, убрал оружие в рюкзак, туда же отправилась разгрузка и бронежилет. На себя же он надел комплект одежды, в котором прибыл в Зону. И зачем столько времени таскал его с собой — непонятно. Конечно, джинсы могут вызвать не нужный интерес, однако все лучше, чем разгуливать в камуфляже, вооруженным тем, чего еще не изобрели.

Надежно припрятав рюкзак между сложенными во дворе бетонными плитами, сталкер обогнул здание и направился к воротам, но тут его внимание привлекла довольно странная деталь, никак не вписывающаяся в окружающее пространство.

Обширная производственная территория, с корпусом не то НИИ, не то КБ выглядела типично и вполне вписывалась в общие представления о СССР, но одни ворота, ведущие в глубь территории, выглядели ржавыми, изъеденными коррозией. Подойдя поближе, Карлос увидел знак, предупреждающий о радиационном заражении территории, и надпись «Запретная Зона. Без спецоборудования и сопровождения проход запрещен!». Сталкер был заинтригован и озадачен, безумная мысль озарила собою его сознание. «А что, если Зона — вовсе не следствие аварии на ЧАЭС? Что, если все это было много раньше?». Неясным оставалось одно — что же делать? Отправиться на поиски пионерского отряда и его вожатого или узнать, какое прошлое было у Зоны?

План был прост, как все гениальное. Если верить датам в газете, тогда он проходил службу в советской армии, стало быть, вполне мог быть направлен сюда для оказания посильной помощи. Беда с отсутствием документов может разрешиться сама собою! Карлос вернулся к рюкзаку и меньше чем через три минуты он был вновь экипирован. С легкостью распахнув ворота, он сделал первый шаг в Зону-1986.

Пейзаж за воротами был едва ли отличим от Зоны при ЧАЭС, только пространство просматривалось, как говориться, на все четыре стороны. Если бы ни хлам и разные проржавевшие и обветшавшие конструкции, то «слепых пятен» совсем не было бы в круговом обзоре. У Карлоса создалось впечатление, что все это он уже видел, все это он уже знает и все эти странные предметы, наваленные в кажущемся беспорядке…

В двадцати шагах посверкивала электра, где-то за остовами бочек слышался рык, судя по тембру — слепые псы. Сталкер сосредоточился. Окружающее пространство поплыло перед мысленным взором, разделилось на сектора и приняло рубиновый оттенок. Снова, как при беседе с Гуру на крыше, он видел потоки энергий. Зона откликалась на его вибрации, позволяла ему быть, обтекая его сознание, точно неспешная река. В Зоне чувствовалась молодость и решимость, по ощущениям она была похожа на подростка, только что закончившего школу и готовящегося выйти во взрослый мир. Она виделась Карлосу наивной и открытой для исследований. Стая слепых псов высыпала к его ногам. Рука сама по себе дернулась к автомату, но собаки вполне дружелюбно виляли хвостами.

Карлос не открывал глаз, чтобы не прогнать ощущение единение с окружающим миром, а когда все же решился взглянуть на то, как обстоят дела на самом деле, не поверил своим глазам. Над горизонтом уже вставало пыльное солнце. Вдалеке, на востоке, в его лучах виднелось очертание ЧАЭС, его сложно с чем-либо перепутать. От ЧАЭС Карлоса отделяла километровая Зона-1986, и трехметровый забор, забранный сверху колючей проволокой.

«Быть может, я должен предотвратить катастрофу? — раздумывал сталкер. — Имею ли я право вмешиваться в ход истории? Или же я здесь лишь для того, чтобы увидеть все своими собственными глазами?». Вопросов было гораздо больше, чем ответов.

Пока Карлос видел некую экосистему, отличную от земной, но не настроенной враждебно. Может быть это то, ради чего он здесь?

Пока гость из будущего исследовал Зону-1986, он и не заметил, как прошло около половины дня, солнце выпрыгнуло из-за горизонта и начало припекать. В Зоне обычно редко, но все же выдаются солнечные теплые дни, но и те похожи больше на сентябрьские или даже октябрьские — последние теплые денечки в запериметрье, а здесь дыхание Зоны еще не стало зловещим, оно непонятным образом дарило ощущение безопасности, насколько это вообще было возможно. Точно живое существо, с помощью своих отпрысков исследующее окружающий мир, любопытное и не предрасположенное к насилию, несмотря на многочисленные ловушки и опасности для человека.

Когда Карлос направился в обратный путь, обойдя практически всю Зону-1986, к его ногам вдруг выкатился странный предмет, предстающий собой спрессованные и причудливо изогнутые сильной гравитацией остатки растений и почвы. Это был артефакт «медуза», образующийся в аномалии «трамплин». Сталкер повертел его в руках, поблагодарил Зону за такой подарок и решительно зашагал к воротам, положив находку в контейнер на поясе.

Стоило мне выбраться из здания, как я оказался в весьма странном мире. Ощущение было знакомым и в то же время Зона, лежавшая впереди была непохожа на ту привычную, знакомую, что осталась где-то далеко у Янтаря.

Что же это такое? Где я очутился? Что меня ждет? Как всегда, ориентируемся по ситуации. Я ухмыльнулся самому себе. Нужно было двигаться. Ночевать в незнакомом месте не хотелось бы, но, так как усталости я не ощущал, продолжать движение было несложно. Прибор ночного видения отказал, ПДА показывал неизвестно что и постоянно вырубался. Датчик питания показывал, что батарея истощилась.

Я решил подзарядиться от первой же электры, которую встречу — эх, это была плохая идея. Отойдя от загадочной лаборатории на приличное расстояние, я достал небольшой моток проволоки, на самом деле, я ее ношу с собой на той случай, если придется срочно починить одежду, обувь или рюкзак. Как известно, зачастую весь мир держится на честном слове и скотче. Но теперь я решил использовать проволоку как зарядное устройство для аккумуляторной батарейки ПДА.

Какой был фейерверк! Ни пером описать, ни вслух произнести. Я думаю, о моем местонахождении не был оповещен в тот момент только ленивый. И вот не мог я себе на вопрос ответить, на хрена оно мне? В разгрузке ведь лежал запасной элемент питания! Вот он, пытливый ум. На всякий случай я схоронился за ближайшим кустиком, в глубине души надеясь, что ни ученые, ни какие-нибудь местные футурологи не слетятся посмотреть, что это так красиво сделало «бдыщ».

Убедившись в том, что продолжения фейерверка никто смотреть не пришел, я стал медленно отползать к другому, не менее чахлому кусту. Решил, что так отодвинусь от разряженной электры метров на двести, а потом сориентируюсь, что к чему. План мой, однако, провалился почти сразу: ПДА и детекторы я еще не включал, двигался почти вслепую, полагаясь на слух. Откуда было мне знать, что я не один такой «везучий» в эту безлунную ночь? Стоило мне скатиться, как подо мной неожиданно возникло нечто мягкое. И молвило человеческим голосом, жалобно так: «Бля…».

Глава 10

Реакция у меня неплохая, хотя, ей богу, если бы я стал таким гитаристом, как сталкер, меня бы закидали тухлыми помидорами. Человек не ожидал атаки сверху, а может и вовсе, прикорнул отдохнуть, бедолага, а тут с неба «рыцарь без страха и упрека». Это он еще интеллигентный, со мною бы одним «бля» точно не обошлось.

Дуло моего пистолета уперлось в его висок. Ничего другого мне как-то в голову не пришло. А тут такой стресс.

— Отвечай, кто такой! — рявкнул я.

— Сфинкс, — выдохнул тот.

— Клан? — не отставал я.

— Бродяга…

— Ага, так я тебе и поверил — отвечай, что ты знаешь про S-поле? Где мы находимся, и что происходит?

Похоже, сталкер пребывал в не меньшем шоке, чем я.

— Э… — выдал он, и завис, — находимся на Янтаре, вернее не далеко от него. А S-поле… дык… кто ж про него не знает… — и тут «Остапа понесло», — странный ты какой-то… — смекнув, что убивать его не будут, во всяком случае сразу, Сфинкс расслабился и даже позволил себе сесть, — S-поле уже как с десяток лет пашет, поэтому такой приток финансов в Зону пошел, сам видишь, чего с Янтарем случилось… наверное, ты просто из запериметрья. Да, сейчас всякое бывает. После того как профессор встал во главе синдиката, или как это называется?.. Они фактически контролируют украинское правительство. Чаще всего с помощью S-поля поставляют какие-нибудь нужные или не очень грузы, но это ведь такая штука, работает на местной энергии, и на одно удачное перемещение приходится с десяток неудачных, как в пространстве, так и во времени. Помню, как-то в прошлом году кусок Зоны возник посреди Киева, прикинь, какой кипеж поднялся? Зверье разбежалось, люди погибли, которые в том секторе были, ну в СМИ значит, ураган, катастрофа, чума XXI века и все такое. Ну, там, сразу объявили чрезвычайное положение, а проповедники конец света, под это дело, понятно гранды лишь бы эта хрень в Европу не добралась, а может профессор бы и рад, но не может, радиуса не хватает что ли? В Россию может, поэтому, говорят, Украина больше за газ не платит, но нам-то что, простым сталкерам? Пусть они на большой земле сами разбираются. Тебя кстати, как звать-то?

— Бес, — на автомате сказал я.

Мне стало совершенно ясно, что деваться некуда, а этот сталкер, наверное, моя последняя надежда на то, чтобы разобраться в ситуации. Куда забросила меня нелегкая? Уж явно не в коммунистический Китай.

Голос Сфинкса, звучал глухо, из-за маски нельзя было разглядеть лица. Но я не дал бы ему больше пятидесяти, скорее даже намного меньше, был он будто бы вовсе не из этих краев. Какой-то долговязый, неуместный… неуместный своей жизнерадостностью. Я бы, наверное, сейчас ходил мрачнее тучи, как же так облажаться, а он ничего — держится. Или все еще боится, что выстрелю? Защита у него хороша, но не против моего ГШ!

— Мне о тебе шаман рассказывал, — голос Сфинкса изменился. Он внимательно посмотрел на меня через плексигласовое стекло маски, — шаман говорил, что ты придешь, восстав из мертвых, и говорил, что мы встретимся с тобой. И ты поможешь…

Тут клин случился уже у меня.

— Что за бред? Я, по-твоему, похож на супер-героя?

— Нет, конечно, — хохотнул Сфинкс, — но шаман еще никогда не ошибался.

Мне немного стало обидно, да, может быть я и не снайпер, и, скажем «звезду полынь» не находил, да и «маминых бус» в руках не держал, но все-таки прожить два с половиной года в Зоне, это вам не в тапки гадить! Не многим такое удается, и вообще, кто он такой? Но через мгновенье мне тоже сделалось смешно, я улыбнулся. Хотя противогаз и скрыл мои эмоции, но каким-то образом Сфинкс воспринял перемену моего настроения.

— Ладно, герой, — сказал он, — пойдем-ка отсюда. Не ровен час, опять установку врубят.

— Что за установку? — ступил я.

— S-поле… странный ты, Бес, ей богу…

— А что она вообще дает? — не унимался я, — ну грузы перемещать, а дальше-то что?

— Что-что… внимательнее будь… сейчас, на точку доберемся, там и поговорим.

Сфинкс был прав. Не подходящее время я выбрал для беседы. Контакт между нами был установлен. Нападать сталкер, похоже, не собирался, а выбора у меня все равно не было. Тащиться вслепую к бару не хотелось, ровно, как и куда бы то ни было еще, а тут все проводник, какой никакой, а это лучше, чем ничего. Шагая след в след за Сфинксом я подумал, о Варе, о привычной Зоне и о своей зависимости, как от нее, так и от людей, меня окружающих там. Я ведь вовсе и не новичок уже. Надо свои маршруты протаптывать, добиваться чего-то. С Варом оно, конечно надежно, привычно и удобно, но засиделся я как-то в ранге второго. Нельзя сказать, что это плохо, да и в Зону я нередко один наведывался, но знал, что вернусь, и знал, что в следующий раз уж точно направлюсь с Варом. Но это ли правильно? Последние события показали, что не совсем. Не просто же так меня забросило сюда? Я снова ведомый… и хотелось бы сказать, что обстоятельствами. Но так ли это? Не обманываю ли я самого себя?

Не успели мои мысли достичь апофигея, как походка Сфинкса изменилась, сделалась крадущейся. Я перенял эту манеру, не до рассуждений было. В конце концов, он, в любом случае, лучше ориентируется здесь.

С юго-востока послышался вой.

— Уходить надо, — как-то тоскливо сказал Сфинкс, — что-то их разбудило. Если не поторопимся, твари за пять минут нас настигнут, надеюсь, что ветер не переменится.

Ветер действительно был южный, но не теплый, скорее какой-то гнилой. Воздух еле перемещался, и в то же время нельзя было сказать, что было душно. Что-то с климатом тут не то.

Сфинкс ускорил шаг, я последовал его примеру. Я спинным мозгом ощутил нависшую угрозу.

— Побежали, — скомандовал Сфинкс, обреченно как-то. Мне что-то не понравилось в этом его тоне, ровно как и то, что он стал резко забирать к остову какого-то здания. Проржавевшая арматура торчала, неаккуратными рваными зазубринами сквозь раскрошившийся бетон, напоминая сломанные ребра давно погибшего гиганта. Впереди я заметил фрост, и как минимум одну электру. Поскольку детектор у меня все еще не работал, я не мог видеть гравиконцентрат, и воронку, затаившуюся на нашем пути. Сфинкс не предупреждал меня, он ловко швырнул несколько болтов, и наличие аномалий сделалось очевидным. У него, как и у любого сталкера, был свой стиль. Сфинкс казался безбашенным и отчаянным, но в то же время присутствовало в его поведении какое-то разгильдяйство, но все это было скорее напускное. Особенно четко я смог осознать это, когда сталкер совершил резкий рывок, переходя на спринт, легко обогнул две аномалии и, совершив довольно внушительный прыжок вперед и вверх, оказался на высоких полуразрушенных ступенях. Я не смог повторить его подвиг, да и не стремился, использовав, точно лестницу, торчавшую из стены арматуру. Мы проделали недолгий путь наверх, по полуразрушенным пролетам. Здание внутри было больше, чем казалось снаружи. Сфинкс двигался быстро и проворно, видно этот путь ему преодолевать было не в первой.

Выбравшись на крышу, он осмотрелся.

— Кажется, оторвались… здесь волкособы нас не достанут.

По крыше мы перебрались на последний этаж другого здания, которое выглядело гораздо более крепким. Мы спустились на несколько пролетов вниз, расположившись в нише. Слева от нас было окно, но от него мы были довольно неплохо защищены надежной стеной. Вниз уходила полуразрушенная лестница, как мне показалось, данное разрушение было произведено специально, с целью еще больше обезопасить это «убежище».

На востоке, куда выходило окно, стало сереть. Не светлеть, а именно сереть. Признаться, такого восхода видеть мне еще не доводилось. Горизонт из серо-серебряного становился грязно-желтым. Пока я заворожено таращился на эту картину, не понимая, что именно происходит, Сфинкс пытался знаками показывал мне, что я не очень умный человек, красноречиво крутя пальцем у виска. Я не понимал в чем дело, пока не почувствовал, как мои легкие наполняются пылью.

Если бы Сфинкс не приставил к фильтрам моего противогаза какой-то странный артефакт я, наверное, там бы и кончился.

— Странный ты, Бес, уж не знаю, откуда ты взялся… — сказал сталкер, когда пылевая буря улеглась, а рассвет имел обычный для Зоны тускло розовый оттенок, — но так просто встретить стальной рассвет в противогазе без осколка неба, это ж надо быть полным идиотом.

— В смысле?

— Видать, действительно прибыл ты издалека… в 2011 году, летом, военные испытывали S-поле, и что-то там пошло не так. Зона менялась в очертаниях, но говорят, потом вроде как ученые взяли все в свои руки, ну а нам, нам достались стальные рассветы, масса новых мутантов и, прикинь, опасных артефактов. Так что того, ты не хватай все чего светиться.

Сфинкс достал огненный шар из контейнера, накрыл его салфеткой, смоченной водой, и сверху положил тот самый осколок неба, который использовал как дополнительный фильтр только что.

— Тогда много ребят погибло… можешь снять противогаз… сейчас поедим как люди.

Я послушался его совета, и, когда он положил на землю плексигласовую маску, откинув назад приличный пук седых кудрявых волос, у меня невольно вырвалось:

— Японский городовой! Темыч! Какого хера?

— Блядь…. Константинович, ты бы погромче поорал, тут еще не все снорки в курсе! Такта у тебя никогда не было.

С полминуты мы тупо таращились друг на друга. Меньше всего в Зоне я ожидал встретить одного из своих коллег. Ну Вар, да, он был моим единственным знакомым из запериметрья, и то, я могу сказать, что чисто шапочно мы виделись До, по-настоящему же познакомились именно в Зоне.

Сфинкс достал консервы, армейские галеты, я саморазогревающуюся кашу и энергетик. Хотелось курить. Впервые за прошедший год мне по-настоящему хотелось курить. Сфинкс не знал как начать разговор, я видел, что у него есть масса вопросов, и сейчас беседа могла пойти как угодно, вплоть до того, что я невольно мог схлопотать по мордам за все хорошее, но, хлебнув из фляги, я так полагаю, это был не «нескафе» он принялся рассказывать забавную историю, из тех, которыми развлекают новичков завсегдатаи в барах. Он изображал ее героев в лицах, и получалось у него, надо сказать довольно выразительно:

— А вот еще случай был. Вот вы Прохора знаете? Да кто ж Прохора-то не знает… ну… гм… не знал… в общем, спекся мужик. А история там такая была. Пошел как-то Прохор на Янтарь, ну понятное дело, толкнуть чего ученым подороже, помочь чем, ну может и денежку получить заодно.

Долго ли коротко, пробирался наш чувачок по раззявившейся да раскисшей земле-матушке, минуя аномалии, да места не хорошие. Ну, шел, значит шел, в слепых псов себе постреливал, ну знамо дело, никакой серьезной опасности до поры до времени. Снайперов грамотно так обошел, а чего ему собственно на рожон соваться? Тоннель с жарками, само собой, даже, говорят, два огненных шара успел тиснуть, ага, в общем хороший был сталкер. И вот значит вышел к Янтарю, а там туман, изморось, зомби… ну все, как обычно. Он, значит, думает: «дай-ка я на снорков поохочусь, надыбаю сухожилий, копеечка, как известно, рубль бережет!». И углубился в болото.

Шел он, шел, сперва по колено вода, да уровень не высокий, потом уже и к поясу болотная жижа подбирается, да шкалить начало, да так, что, стало быть, привкус во рту нехороший, ну а Прохор что? Думает себе: «Вот щас выберусь на островок, там и антирад слопаю, и навар найду».

Ну, вот уже и подниматься уровень начал, и без омутов, и то значит, ладно. Выбрался вроде, да за какую-то корягу ненароком зацепился, да шмякнулся неудачно, так, что на карачках оказался, и автомат-то цоп, а его и нетути… и как потерял и где — не помнит… и слышит вдруг, будто разговаривает кто… и так это знаете ли… наукообразно.

— А вот как вы думаете, коллега, наша исследовательская программа имеет потенциал, способный в корне изменить наши представления о мироздании?

— Несомненно! Это абсолютно непредсказуемый мир, настроенный крайне агрессивно, крайне! Я думаю, что в современных условиях самое время для наших испытаний. Мы запустим два луча субатомных частиц называемых ‘адроны’, которые будут двигаться внутри кругового ускорителя в противоположных направлениях, с каждым кругом набирая энергию, разгоняясь почти до скорости света. Мы воссоздадим модель Большого Взрыва, столкнув два луча фронтально на очень высоком уровне энергии…

— Смотрите, коллега, там ЧЕЛОВЕК!

— Хуже, коллега, СТАЛКЕР!

— Как я это не люблю….

Снорк совершил головокружительный прыжок на спину незадачливого Прохора. Орал тот так, что слышала вся округа… тут на его счастье значить понабежали ученые, они там недалеко замеры какие-то там проводили… отогнали снорков как могли… те понятно, в тоннель какой-то смотались… а Прохор с пеною у рта к эскулапам, дескать:

— Видели? Видели? Снорки создают оружие массового поражения!

Такие вот дела… спекся в общем… говорю вам..

— Ну, ты Михалыч, юморист! Андронный колайдер у нас теперь значит оружие, да… ничего эти люди в фундаментальных науках не понимают!

— А то!

Сфинкс рассмеялся, изображая разумного снорка, я тоже улыбнулся. Может быть, до того момента, сталкер и хотел высказать мне что-то о наболевшем или рассказать свою историю, в Зоне ведь без истории никак… у каждого она своя, у кого-то грустная, у кого-то трагичная. Веселых нет, это уж точно.

Потом выражение лица Сфинкса поменялось на секунду:

— Значит ты все-таки Бес, дважды воскресший… вот уж не думал.

— Что значит дважды? — не понял я.

— Не важно… — отмахнулся Сфинкс, — надо разобраться с S-полем… тебе верно информация нужна… как же иначе…

Он будто бы говорил сам с собой, будто бы отматывал назад какие-то события, точно на видеопленке. А я просто сидел и смотрел на него, на наступающий день, давая гудящим ногам отдых. Я понял, что совершил прыжок не только в пространстве, но и во времени, вот так из 2008 в 2011. Недалекое будущее как всегда оказалось хуже, чем могло бы, но русские люди настолько к этому привыкли, что едва ли кого-то из нас можно этим удивить или напугать.

— Мне кажется, S-поле способно перемещать материю не только в пространстве, но и во времени, — сказал я.

— Пока говорят, известно о нескольких таких случаях, — отозвался Сфинкс.

— Это нанесло сильный урон?

— Не известно, вроде бы это были мутанты… кажется снорки…

Я тряхнул головой, недавно рассказанная Сфинксом юмореска все не шла из головы. Может быть, я действительно всего лишь снорк на болоте у Янтаря, которому сниться, что он Бес? Точно прочитав мои мысли, Сфинкс сказал:

— Лучше не заморачиваться, тут так-то ум за разум заходит, если еще и думать все время об этом…

— Слушай… ты говорил про какого-то шамана, кто это?

— Ну… вот есть Болотный доктор его все знают, а есть шаман. Есть такая легенда, ну вроде как он появляется в переломные моменты, приходит из запериметрья. Так вот, не так давно он снова объявился в наших краях, позвал к себе лучших сталкеров, ну или скажем так, результативных. Но ты так на меня не смотри, я там случайно оказался, волею судеб, так сказать. Выжить удалось тогда немногим. Точно предчувствуя, ученые, или кто там теперь у рубильника? запустили установку S-поля… я выжил потому, что бегаю быстро.

— Так в чем же непосредственный вред?

— Понимаешь, точно я тебе не скажу, но по слитой информации выходит, что кристаллическая решетка материи деформируется самым непредсказуемым образом. Как правило, ничто живое не может перенести такие вот нагрузки, и просто умирает, а если и нет, то появляются новые мутанты. Такие как волкособы, например. Да, тут всего достаточно: сросшиеся аномалии, мутирующие бюрреры. И каждый раз все по-новому. После каждого «стального рассвета». Как я говорил раньше, когда установка вышла из-под контроля случилось так, что в Зоне появились «стальные рассветы», но это так цветочки… помнишь, у какого-то писаки из пост модернистов, или как их там? Была такая книга про странную болезнь, когда человек не может воспринимать адекватно то, что видит, все механическое, ну любой прибор становится источником своеобразного «заражения шумом», я не могу описать это более наукообразно, но итог один — сумасшествие и полный аутизм. Лекарства не существует. Даже Болотный доктор не может с этим ничего поделать. Пока процессы протекают довольно медленно, но… такие пациенты есть. Их пока немного, и все они либо ушли из-под S-поля в самый последний момент, или каким-то образом, защитившись от его воздействия, пережили направленное воздействие.

— Ты думаешь, это новый вид оружия на нас тут тестируют?

— Я знаю, что это нужно прекращать.

Когда Карлос вышел за ворота, все получилось примерно так, как он и рассчитывал. Здесь уже готовилась новая группа, сопровождаемая дозиметристами и несколькими военными. Все «сталкеры-86» были облачены в костюмы хим. защиты, неповоротливые и громоздкие противогазы, должно быть, больше мешали, чем помогали исследователям. Карлос улыбнулся и помахал им рукой.

Он знал, что сейчас его поведут на допрос, что будут допрашивать, что будут проверять, поэтому, не скрывая ничего, он рассказал о том, из какой военной части был командирован, под чьим командованием служил и где родился. Естественно все данные были проверены и, как ни странно, сошлись. По подсчетам сталкера все сроки совпадали как нельзя более удачно, ибо в то время он как раз имел увольнительную, что в данной ситуации служило неплохим прикрытием его исследовательской миссии.

Стоит ли рассказывать местным ученым все, что ему удалось узнать? Поверят ли ему? Как вести себя дальше? Все эти вопросы Карлосу пришлось решать буквально на ходу. «Коллеги» хорошо приняли пополнение. Местные опасались Зоны, и предпочитали уничтожать все странное и неизвестное, что находили на той стороне.

— А откуда она вообще взялась-то Зона ваша? — лениво спросил Карлос, когда очередная группа, отработав положенные два часа, вернулась на базу.

К тому времени Карлосу выдали местную форму, средства индивидуальной защиты, и сух. паек, а так же закрепили за ним одну из комнат исследовательского бокса.

— Новенький ты, наверное, — откликнулся сосед, завернувший поболтать с новоприбывшим, а заодно получить чисто формальную закорючку в журнале инструктажа по технике безопасности, — ну, слушай, у нас на базе АЭС всякие передовые испытания проводятся, и вот было одно, связанное с антиматерией. Вообще, сам понимаешь, антиматерия она не стабильная, и решили, что наиболее благоприятная среда это ноосфера…

— Бред какой-то…

— А то… но сам посуди, там такие чины сидят, ого-го! Чуть ли не члены Политбюро, или даже приближенные к Генсеку, мол, новое оружие…

— Ага, ничего оригинальнее придумать нельзя…

— … все для обороны! — ухмыльнулся парень, — так вот, в четвертом энергоблоке произошла какая-то незапланированная реакция, и выделилось облако… Ну все подумали — радиация, давай его уничтожать, уменьшать, значит, последствия, хотели, чтобы оно над лесом пролилось, потом оцепление выставить, мол, запретная зона. А оно вот тут… и пролилось… с одной стороны хорошо, нам чего? Мы забор перенесли, да и все… А с другой, сам видел, кто там. Иногда убегают, так, мы замучались местных в дурку сдавать, одно время у них что-то типа миграции было, ну у уродов тех. Вот думаем, как это все на благо родины использовать.

— В оборонной промышленности? — сострил Карлос.

— Само собой, не без этого. В общем, у нас тут и спутники шпионы бывали, все бывало, а сейчас изучаем. Оттуда много забавных штук приносят — артефакты называются.

— Я что-то слышал…

— Только если увидишь, ты это руками не хватай, а то от некоторых последствия бывают, хорошо, что тебя прислали, а то наши-то бояться, а я думаю, чего бояться?

— А ты сам-то кто будешь?

— Меня Иваном Дмитриевичем звать, — улыбнулся лаборант, — мне оно все интересно. Знаешь, в принципе эти твари, которые там за забором, они не злобные, если их не сердить. Вроде так охотно на контакт идут, особенно собаки. Ну, сам, наверное, видел, они не собаки, но похожи.

— Псевдособаки, — помог Карлос с терминологией.

— Ну, да… они как будто все с другой планеты.

— Капиталистические твари, — хихикнул сталкер.

— Ну, может быть, только не твари они вовсе, и от наших экспериментов, признаться, им больше вреда, чем пользы.

— А ты-то сам часто в Зону ходишь?

— Случается, но, когда твари стали агрессию проявлять, нам запретили, мы теперь только исследуем то, что нам бойцы приносят. Артефакты разные, формы растительности. Ты можешь себе представить, пока было найдено лишь четыре вида растений, которые идентичны друг другу. Все остальные различны! Как будто мы открыли новый Эдем, только со знаком минус.

— Ну почему со знаком минус?

— Вид тварей заставляет забыть об их природе, и, кажется, они перенимают нашу агрессивность.

Карлос пожал плечами. Ивана кто-то позвал из общего коридора. У сталкера перед глазами разворачивалась картина становления Зоны, Зоны враждебной человеку, и всему человеческому. Естественная реакция окружающей среды — она превратится через несколько месяцев во взрывоопасный коктейль.

План созрел почти сразу: разыскать пионеров, убедить их в нецелесообразности похода и попробовать добраться до ЧАЭС, предупредить сотрудников о надвигающейся беде, быть может, Карлосу удастся если не предотвратить взрыв, то минимизировать потери?

Вечером в здании НИИ ВЕСК, которое непосредственно занималось изучением Зоны-1986, прошло экстренное совещание. Оказалось, именно сегодня Зона увеличилась аж на тридцать метров за раз, и более того, ее создания, безмолвные, бессловесные твари, начали атаковать.

Докладывал старший группы некто Стрельников Родион:

— Сегодня на нашу группу впервые было совершено нападение. Слепые собаки собрались в стаю под управлением одной измененной особи. Я считаю, что все особи действовали сообща. В результате нападения два бойца были убиты, а трое исследователей получили серьезные травмы. Рекомендую тотальное уничтожение Зоны и ее обитателей.

Все собравшиеся выслушали Стрельникова молча. Вопросов не было. Нужно было решать, что делать. Слово взял молодой кандидат наук, фамилию которого Карлос не запомнил.

— Товарищи! Я понимаю, что все мы напуганы, и среда, не казавшаяся нам агрессивной, повела себя иначе, чем мы предсказывали, но есть ли повод для паники? Дальнейшие исследования ценного материала, добытого в аномальной Зоне, может послужить на благо нашей Родины! Кто знает, быть может, не далек тот день, когда с помощью артефактов, добытых в Зоне, мы сможем заменить гигантские атомные электростанции на небольшие и энергосберегающие? Риск велик, но не далее, чем сегодня утром к нам начали прибывать добровольцы, хорошо подготовленные и вооруженные по последнему слову военной мысли, поэтому, я думаю, нам не стоит торопиться с выводами, в конце концов, закрыть, или уничтожить Зону мы всегда успеем!

Карлос усмехнулся про себя, а оратор продолжил:

— Сегодня, товарищи, мы стоим на пороге великих открытий. На базе Чернобыльской АЭС скоро будут проведены первые испытания нового вида топлива, созданного при участии нашего НИИ. В этом уникальном продукте советской мысли присутствуют компоненты добытые в Зоне, так называемые артефакты.

Сталкер сидел, не сводя глаз с выступающего. Неужели тот не понимал, какими последствиями вся эта кухня может обернуться? Из средств массовой информации Карлосу, конечно, было известно, что авария подобного типа, какая произошла на Чернобыльской АЭС, так же маловероятна, как и гипотетические аварии. Причиной случившейся трагедии явилось непредсказуемое сочетание нарушений регламента и режима эксплуатации энергоблока, допущенных обслуживавшим его персоналом.

Мог ли он, или кто-либо из исследователей предположить, что еще могло повлиять на естественный ход вещей, кто мог знать о Зоне-1986 в закрытом городке?

— Простите, товарищ, вы меня слышите? — оказывается, пока Карлос пытался сообразить, что к чему — его за руку дергала молодая лаборантка.

— Да, да, конечно, что вы хотели? Простите, речь произвела на меня впечатление.

— Меня зовут Ксения Дмитриевна, я должна сделать вам необходимые прививки, прежде чем вы будете отправляться в эти рискованные рейды.

— Ага… — улыбнулся Карлос. Ему казалось, что он целую вечность не видел представительниц прекрасного пола.

Пока Ксения занималась защитой многострадального сталкерского организма, Карлос не мог отвести от нее взгляда, но одна ее реплика заставила его снова задуматься о реакторе.

— Где это вы такую дозу схватили? Никак к болоту студня ходили?

— А вы откуда знаете? — ляпнул он.

— Это не важно, — сменила тему девушка.

Сталкер готовился к очередной вылазке в ставшую «вдруг» опасной Зону. Карлос думал о побеге, думал о том, чтобы немедля отправиться в Припять, продумывал варианты как вернуться в свое время, но пока все планы, которые он строил, упирались в контрольно-пропускной режим, который на территории НИИ был особенно строгим.

День 25 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции планировался как не совсем обычный. Предполагалось остановить реактор на планово-предупредительный ремонт. Но перед заглушением ядерной установки необходимо было провести еще и некоторые эксперименты, намеченные руководство ЧАЭС.

Перед остановкой были запланированы испытания одного из турбогенераторов в режиме выбега с нагрузкой собственных нужд блока. Суть эксперимента заключается в моделировании ситуации, когда турбогенератор может остаться без своей движущей силы, то есть без подачи пара. Для этого был разработан специальный режим, в соответствии с которым при отключении пара за счет инерционного вращения ротора генератор какое-то время продолжал вырабатывать электроэнергию, необходимую для собственных нужд, в частности для питания главных циркуляционных насосов.

К чему это привело, было хорошо известно сталкеру.

Произошел тепловой взрыв. В реакторе началось интенсивное парообразование. Затем произошел кризис теплоотдачи, разогрев топлива, его разрушение, бурное вскипание теплоносителя, в который попали частицы разрушенного топлива, резко повысилось давление в технологических каналах. Это привело к тепловому взрыву, развалившему реактор. У Карлоса оставалось немногим больше двух недель, чтобы предпринять хоть что-то.

В первую ночь в новом времени сталкер спал беспокойно. Он убедил персонал в необходимости оставить при нем оружие, должно быть, поэтому в их коридоре дежурила вооруженная охрана.

Несмотря на общую довольно расслабленную обстановку в НИИ витал некий дух казарменности. Карлос не мог точно охарактеризовать свои ощущения, только все это походило не только на армейский будни, но и было довольно сильно пропитано строго-выстроенной иерархией и тоталитарным командным строем. Слово руководителя сомнению не подвергалось. Сталкер успел подзабыть, каково это, жить в Советском Союзе.

Побудка не стала неожиданностью, неожиданностью стал полузабытый вкус не измененной еще, не генномодифицированной пищи. Так же как в детстве. Гематоген для повышения гемоглобина, овощи на пару — для лучшего усвоения витаминов, горячая перловка с бараниной… все как надо. Даже лучше, чем в советской армии.

«Вот бы остаться здесь навсегда» — промелькнула мысль у Карлоса, но сталкер тут же отверг ее, — «брат просил помощи, а стало быть, я должен найти способ вернуться в свое время».

Задания в Зоне-1986 были несложными. Может оттого, что ученые умы этого времени не представляли себе всей опасности, кроющейся в их легкомысленном отношении, и разумении того, что они могут в любой момент ликвидировать Зону-1986, а быть может оттого, что информации несмотря ни на что было еще чрезвычайно мало.

Карлосу же ясно было другое, сейчас, буквально на его глазах они выращивали монстра, и если кто-то и мог что-то изменить, так без сомнения — это был он. С ним в группе были закреплены солдаты срочной службы, которые должны были в случае агрессии мутантов прикрыть сталкера огнем, а так же несколько лаборантов. По счастливой случайности в это число вошел и недавний знакомый Карлоса — Иван.

Выдвинулись, когда солнце уже заняло прочные позиции на небе, возвещая всему миру, что вообще-то пришла весна, и до лета практически рукой подать. Громоздкие костюмы хим. защиты смотрелись на «срочниках» нелепо, и, скорее, сковывали их движения и мешали обзору, чем действительно служили защитой от окружающей среды Зоны-1986.

Довольно быстро решился вопрос о руководстве группой. Эта нелегкая ноша легла на многострадальные плечи сталкера. Командование не намерено было больше терять своих людей, а прибывший из Владивостока срочник из РСФСР не должен был вызвать подозрений, а стало быть, даже при неблагоприятном исходе рейда, всегда можно было прикрыться бумагами. Ведь официально Карлос находился в увольнительной. Стало быть, проекту ВЕСК ничего не угрожало.

— Всем внимание, — Карлос старался, чтобы голос его звучал уверенно. Раньше ему еще не приходилось брать на себя ответственность за жизни людей, — слушаем меня внимательно. Идете за мной след в след, никуда не сворачиваете, и назад по той же дороге не возвращаетесь. Огонь даже по самым страшным тварям открываете только по моей команде. Повторяю, только по моей команде. Если хотите вернуться живыми, никакой самодеятельности! Смотрим, что делаю я, и повторяем, всем ясно?

— Но… — хотел возразить молодой сержант, явно попавший в НИИ сразу после «учебники».

— Вы были вчера в актовом зале? Вы хотите оказаться в числе тех, кто не вернулся?

Видимо вид Карлоса в момент произнесения речи был столь грозен, что других вопросов и возражений не последовало. Перед группой открыли проржавевшие ворота, которые надсадно скрипнули, пропуская бойцов на территорию Зоны-1986.

Карлос сделал первый шаг вперед, мысленно здороваясь с Зоной. Он не знал, как это правильно сделать. Но, весьма смутно, уже сейчас он ощущал связь со всей этой территорией, которая пульсировала сгустками враждебной аномальной энергии. Это было похоже на молитву, и в то же время на заклинание.

«Мы не причиним тебе зла. Прости неразумных детей Земли, что не понимают тебя, что лезут в твое лоно в надежде найти источник обогащения, или создать еще более смертоносное оружие для уничтожения себе подобных». Воздух был почти прозрачен, здесь не было серой ватности, и почти отсутствовал жгучий пух. Карлос ступал медленно и осторожно, стараясь прибегать к болтам лишь тогда, когда сомнения его были велики. Армейские ботинки по щиколотку утопали в мягком зелено-фиолетовом мху. У сталкера создалось впечатление, что с помощью растительности Зона-1986 сканирует людей, знакомиться с ними, возможно, присваивает какие-то характеристики. Он едва удержался от того, чтобы разуться и пройтись босяком, чтобы попытаться сдержать дальнейший рост гнева Зоны.

Вся группа, постоянно осматриваясь вокруг, неспешно двигалась за Карлосом. Несколько раз солдаты порывались расстрелять застывших вдали слепых псов, но каждый раз Карлос останавливал их.

— Пока нет непосредственной угрозы — огня не открывать, — прикрикивал он.

Несмотря на все старания сталкера обстановка делалась все более гнетущей. Карлос уловил постепенно нарастающий звон в ушах. Сознание едва цеплялось за объективную действительность, но непонятные образы из прошлого уже поплыли перед глазами. Сомнений не оставалось — так мог действовать только контролер. «Может, зря я запретил им стрелять» — подумал Карлос, пока мысли еще принадлежали только ему.

Все, что происходило потом, сталкер не смог бы объяснить ни себе, ни кому-то другому, поскольку он точно не знал, что из событий было реальностью, а что таковой не являлось.

Лаборант Иван встал на колени перед проржавевшим остовом сепараторного механизма, и, воздев руки к небу, произносил какую-то бессвязную молитву. Солдаты, вооруженные автоматами открыли беспорядочную стрельбу. Двое погибли от пуль своих товарищей почти сразу, к своему ужасу, сталкер узнал в одном из лаборантов Ксению Дмитриевну. «Не убивай! Не будь таким же, как мы!» — прокричал его разум. И девушка исчезла, как будто и не было ее вовсе, а сам Карлос оказался в темном кинозале, где на стену с подвешенной на ней белой простыней с помощью старенького кинопроектора показывался фильм.

Кадры этого необычного кино сразу показались сталкеру знакомыми. Вот они с братом дерутся. Вот убегают от хозяина сада, предварительно прихватив с десяток яблок. На следующем кадре переезд в Москву, новая школа, брат уходит в армию. Отец, рассказывающий что-то, слов почти невозможно разобрать, звук доходил с перебоями, или его попросту не было. Очень много кадров повествующих о жизни его брата. Фигура Сергея становится все больше, все отчетливее, а его собственная блекнет в тени брата, становясь сначала коричневой, а затем и вовсе черно-белой. В то время как человек с развевающейся рыжей шевелюрой и ярко-синей гитарой в руках все больше и больше обретал цветность и объем, будто вот-вот должен сойти со стены абсолютно реальный и наполненный жизнью.

Неожиданно Карлос обнаружил себя стоящим напротив импровизированного экрана, в руках его был готовый к стрельбе автомат. Сергей сделал шаг с экрана в реальный мир, улыбаясь так искренне и так по-настоящему, протягивая руку навстречу его оружию, не веря в то, что он сумеет выстрелить.

Палец вот-вот соскользнет на курок. В голове чужая дурацкая мысль: «выйди из тени, выйди из тени, выйди из тени, выйди…выйди… выйди… из тени …СТРЕЛЯЙ!». Пот застилал глаза, Карлос упадал на колени, выпуская двадцать семь патронов — все, что остались в рожке в воздух.

Кинотеатр захлопнулся. Картонные стены разлетелись в разные стороны. Сталкер поднялся с колен, осмотревшись вокруг, обнаружил, что в Зоне-1986 снова что-то неуловимо изменилось.

Слева, неподалеку от остова сепаратора лежали трупы солдат. Иван раскачивался, точно неваляшка, обхватив руками голову. «Неужели его рассудок выжжен?» — подумал сталкер. Ксения Дмитриевна стояла как вкопанная, вцепившись в санитарную сумку. Ее противогаз был сдернут, она наверняка получила дозу облучения. Первым порывом Карлоса было поспешить ей на помощь, но он вспомнил о том, что из группы мог выжить кто-то еще, поэтому направился к Ивану.

— Вставайте товарищ, — как можно более твердо сказал он, — нам нужно возвращаться в НИИ.

Как ни странно Иван послушно поднялся на ноги, Ксения приблизилась к ним.

— Итак, слушайте мою команду, — продолжил сталкер, стараясь, не сбиваться с выбранного тона, — сейчас мы отправимся в НИИ, прошу вас забрать оружие наших товарищей и следовать за мной, — голос Карлоса чуть дрогнул, когда он смешил рожок, — без команды не стрелять.

Глава 11

Последствия пси-удара часто проявляются не сразу, и порой самым странным образом. Карлос все еще никак не мог отличить наваждение от реальности. Обогнув небольшую возвышенность, вся группа остановилась на пригорке, местность просматривалась довольно хорошо. Карлос оценил адекватность Ксении и Ивана, и выдал девушке пистолет.

— Ксения Дмитриевна, внимательно послушайте меня. Сейчас я вернусь на то место, где мы встретились с пси-мутантом, я узнаю, выжил ли кто-нибудь из нашего сопровождения, а после вернусь. Я оставлю вам сигнальную ракету и пистолет. Если я не вернусь в течение двух часов, тогда используйте сигнальную ракету, а если вдруг в поле видимости, появиться какой-либо мутант — стреляйте не раздумывая. Все ясно?

Ксения нахмурилась, но кивнула. Выглядела девушка уже мене растерянной, в ее движениях появилась решительность.

Перед уходом Карлос выдал ей антирад, и запасной фильтр для противогаза, а сам заспешил, насколько это было возможно, на место встречи с контролером. «Он отпустил нас живыми, сомнений нет. Если бы у мутанта стояла цель убить нас или довести до безумия — он бы сделал это. Что это было? Проба сил? Обучение? Я должен вернуться и узнать, живы ли ребята!».

Как водится, сталкер использовал другую дорогу, чтобы подобраться к месту, где еще совсем недавно он видел два трупа солдат-срочников, однако, никого ему обнаружить не удалось. Детектор жизненных форм молчал, не говоря уже о ПДА. Но стоило ему приблизиться к ржавеющему остову какого-то механизма, как Карлос скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение. Инстинкт спас жизнь сталкеру, поскольку он счел необходимым рухнуть на землю, как говорится, прикинувшись ветошью. Недалеко от пробивающегося молодняка березок и осинок ему довелось увидеть странную процессию. На негнущихся ногах с оружием на перевес куда-то в сторону ЧАЭС шагали все пять бойцов из их сопровождения. Процессию замыкал сухонький старичок. Приглядевшись, Карлос понял, что последним шел вовсе не человек. Это и был виновник трагедии — пси-мутант контролер.

Ярость была сильнее разума. Сталкер знал, что поступает не правильно. Его прицельный выстрел в беззащитное существо был местью. Мутант упал замертво, тогда, как мертвые солдаты продолжали путь без цели и, без какого бы то ни было интереса. Они вяло переставляли конечности, точно были не людьми, а роботами, но вдруг Карлос заметил, что идущий первым сбился с общего шага, и упал на четвереньки. Парень ошалело вертел головой, и пытался стянуть с себя переставший работать противогаз. Сталкер более не медлил, а как мог быстро направился выручать солдата. Парень был в шоке, но, судя по всему, на его долю пришлась наименьшая концентрация пси-удара.

Снова Карлосу необходимо было искать новый маршрут, стараться приободрить солдата. Парню еще и девятнадцати не исполнилось, а уже успел в такую передрягу влезть. Промеряя маршрут через аномалии, Карлос старался все время держаться впереди, и не выказывать усталости.

— Мы с тобой еще всю эту Зону истопчем, — нарочито бодро рассказывал он, — сейчас заберем лаборантов, кто-то же должен защитить гражданских, согласись, и в НИИ, а там, в новый рейд, ты ведь теперь, можно сказать, прошел крещенье Зоной, а значит, тебе ее бояться нечего, понял?

Парень шел безвольный и выдохшийся, и кто бы знал сейчас — насколько сталкеру в действительности было не по себе. Пространство вокруг дышало ненавистью. Глаза кололо серебристым инеем нарастающего напряжения. Парень не чувствовал этого, скажи ему сверни влево — и он точно вляпается в аномалию — даже не заметит! «Черт, почему все так сложно? Одному по Зоне таскаться-то еще удовольствие, но не так это тяжко, чем, имея такой вот „груз“ в придачу… только бы с Ксенией Дмитриевной ничего не случилось».

На холме практически ничего не изменилось, а вчерашние лаборанты сумели кое-как прийти в себя, разожгли костер, и готовили какую-то нехитрую снедь. «Идиоты», — подумал Карлос, но вслух ничего не сказал. В Зоне-1986 главная опасность все-таки исходила не от человека. Но совсем недолго оставалось до этого нерадостного дня.

Не успела вся команда закончить трапезу, как Карлос решительно скомандовал:

— Надо идти. Если сейчас не успеем, потом нас уже не отпустят.

Ксения и солдат-срочник недоуменно посмотрели на сталкера, а вот Иван напротив, тут же поднялся на ноги, отложив початую банку консервов.

— Ветер меняется, товарищ прав… можем не успеть.

Затушив костер и собравшись, поредевшая группа направилась в обратный путь. Странный туман, появился, будто бы из ниоткуда. Сталкеру доводилось видеть нечто похожее в Зоне в своем времени. Нужно было спешить. Скорее всего, на образование тумана повлиял ряд естественных факторов, но и аномальная пси-активность. Дыхание Зоны-1986 делалось свирепым. Еще совсем недавно ни одно дуновение ветерка не предвещало бури, но Карлос и Иван почти синхронно посмотрели на небо. Вдалеке, где Зону от НИИ отделял забор, по-прежнему светило солнце, а здесь же, буквально над их головами собирались серые тучи, дышащие влагой. Ветер подгонял их, настегивая, точно лихой извозчик.

— Не хочу, чтобы это все было по-настоящему, — тихо и как-то уж совсем обреченно сказала Ксения.

— Возможно, это и не по-настоящему, не переживайте, Ксения Дмитриевна, все будет хорошо, мы обязательно выберемся, — сталкер, как мог, приободрял своих спутников, но он не мог быть для них одновременно отмычкой и замыкающим, тогда глядя на решительность Ивана, он принял решение. — Ваня, ты пойдешь замыкающим, — он передал лаборанту автомат, — двигаться будем быстро, надеюсь, стрелять ты умеешь. Жми на курок, не раздумывая. Я пойду первым, ваша задача делать все то же самое, что и я. Мы обязательно выберемся…

Ксения, солдат-срочник и Иван глядели на него с надеждой. Они верили ему, и Карлос не имел права ошибаться. Он чувствовал себя канатоходцем, на плечах которого находится не собственная репутация, не надежда на какой-то заработок, а люди, судьба которых вовсе не безразлична ему. Сталкер больше не чувствовал страха за свою собственную жизнь, гораздо больше он боялся за тех, кто теперь шли сзади него.

Брат рассказывал что-то подобное, когда только-только пробовал создать свою первую хэви-команду. Конечно, условия были другими, не говоря уже о возможных рисках, но сейчас Карлос понял, в буквальном смысле, что значит отвечать за кого-то.

Расстояние до ворот было не таким уж большим. С того места, где теперь была группа, выход просматривался довольно хорошо, однако, торопиться не следовало. Ведь в Зоне всякое бывает. Можно за пару часов отмахать до десяти километров, ну это в удачный день, а можно за пару дней не проделать и пяти шагов. А то, как после выброса аномалии встанут воруг твоего схрона, и вот что хочешь то и делай, пока еще стратегия нарисуется, тут не паниковать главное!

Как хорошо, что у Карлоса был такой учитель как Гуру. Все слова, что были сказаны бывалым, сталкер теперь воспринимал совсем по-другому. Сейчас, фактически, он был в той же ситуации, что и его наставник тогда. Ведущий группы — он же отмычка.

С неба посыпались первые холодные капли. Они были похожи скорее на колкие льдинки, чем на дождь. Туман стал сбиваться, пока вовсе не растворился за спиной. Пока сложно было сказать к лучшему это или нет, но путешественнику во времени эта перемена не очень понравилась.

Не успела группа адаптироваться к смене обстановки, как над их головами разверзлись хляби небесные. Дождь ударил с неистовой силой, заставляя людей пригибаться под упругими струями. Однако такая поливальная установка отлично обозначила все аномалии впереди. Воронка превратилась в небольшой тайфун, который не двигался, а угрожающе вырастал из земли. Электры опасно разбрасывали бело-голубые молнии намного дальше от ядра аномалии, чем обычно. Жарки-то притухли, а вот при виде слабенького фроста Карлос зябко повел плечами, вспомнив рассказ Воннегута про Лед № 9. Кто его знает, какой во фросте лед? Вдруг тот самый на полимерной основе?

— Не отставать! — перекрывая рев стихии, гаркнул сталкер.

Выбиваясь из сил, они продвигались к заветным воротам. Еще одно самое последнее усилие! Сталкеру показалось, что пока они проделывали этот нелегкий переход, он понял одну буддийскую методику. Тренировать силу воли нелегко, но главное, должно быть, состояло в самообмане. Когда дождевая вода прибивает к земле, а электра грозит дотянуться до тебя своими электрическими щупальцами, кажется, что самое простое переждать, и ты обещаешь себе, еще пару шагов, и я остановлюсь, передохну немного. Радостный организм мобилизует последние силы, и ты делаешь следующий шаг. И снова обещание — шаг, обещание — шаг…

Наконец Карлос распахнул ржавые ворота, пропуская группу впереди себя. Мокрые и измученные, они вывалились в жаркий весенний день. На той стороне на них удивленно смотрели ожидающие их бойцы и руководитель проекта.

— Ну, товарищи, — неуверенно начал он, — как все прошло?

— Как видите, — прохрипел Карлос, — остальные двухсотые.

— Это возмутительно! — начал было один из сопровождающих ученого, но руководитель проекта поднял правую ладонь вверх, призывая к молчанию.

— Ладно, — его тон сделался деловым и серьезным, — сейчас отдыхайте… обсудим это позже. Кажется, ситуация более непредсказуема, чем я думал. А вас, товарищ, я попрошу пройти со мной.

Сталкер кратко кивнул, и отправился вслед за руководителем, пока во дворе начиналась настоящая кутерьма. Откуда-то появилось с десяток лаборантов, бойцы рассредоточились по территории, кто-то бурно обсуждал последние события. Так или иначе, они вернулись в нормальный мир. Сегодня это можно было считать победой.

Карлос прошел сквозь толпу. Его походка была уверенной, но внутри все точно перевернулось. Слишком много событий. Слишком много информации. Руководитель проекта зашел в кабинет, пропустив сталкера вперед, затем плотно прикрыл за собой дверь.

— Меня зовут Степан Евграфович, но вы можете называть меня просто Степан. Товарищ, вы, наверное, не представляете, сколь значимую услугу оказали! Нет, я все понимаю, долг перед родиной, но! Это не главное! Главное, что Зона реагирует на вас.

— Что-то я вас плохо понимаю, — по спине Карлоса пробежал неприятный холодок.

— Я постараюсь вам объяснить. Мы с коллегами в Москве разработали одну теорию, согласно которой существует некоторая податмосферная прослойка — ноосфера. Это такая сфера, в которой концентрируются мысли людей, их желания, чувства, мечты. Вот, скажем, смогли бы мы прийти к социализму, ежели бы ее не было? Ежели бы миллионы людей изо дня в день не думали о благословенном времени? Мой ответ — нет. Устраивайтесь поудобнее, Александр, наш разговор не будет простым и коротким.

Карлос почувствовал себя не в своей тарелке, и этот странный сверлящий взгляд ученого, никак не давал сосредоточится на его словах.

— Благодарю вас, — ответил сталкер, — продолжайте.

— Так вот, сейчас в мире происходят изменения. Люди… люди не чувствуют единения. Большинство не помнит ужасов Великой Отечественной войны… им не для чего более быть сплоченными. Ноосфера меняет заряд. Я не знаю, как здесь объяснить доступнее, но суть в том, что Зона — порождение именно этой сферы. И мы разработали прибор, способный корректировать… нет-нет, не желания масс, к сожалению, это не представляется возможным, по крайней мере, пока, но корректировать заряд ноосферы уже вполне реально. Побочным продуктом работы прибора — стали обитатели Зоны и ее интеллектуальная часть… вы заметили, что она похожа на живой организм? Александр, не обманывайте меня, я сразу понял, что вы имели дело с чем-то подобным. Я слышал, что в части, из которой вы прибыли проходили испытания мини генератора. Стало быть, вам известно намного больше, чем нашим исследователям. Сейчас в нашем проекте мы выходим на финишную прямую. Согласно моим расчетам, с помощью энергии, вырабатываемой на ЧАЭС, мы сможем запустить прибор на полную мощность.

— А… вы не боитесь, что это может быть чревато опасными последствиями, для мирных граждан? Что будет… — в горле у Карлоса пересохло, — если произойдет взрыв?

— Это исключено! — Степан сделал решительный жест рукой. Действительно ли он верил в то, что делал?

Руководитель проекта не был стар, ему едва ли исполнилось пятьдесят. Похоже, он был одержим наукой, и своей идеей сделать всех счастливыми. Эх, почему из благих побуждений всегда получаются жуткие трагедии?

— А, что вы хотите от меня, Степан?

— Я ждал этого вопроса, — ученый победоносно вскинул руку, его седеющие волосы, казалось, обрели больший объем, а холодные серые глаза, напротив, сузились, — Александр, вам я хочу поручить важную миссию. Вы вместе с Ксенией и Иваном, как отличившиеся в последней экспедиции в Зону отправитесь на ЧАЭС. У вас будет несколько специальных контейнеров, которые вы передадите нашей группе № 3. А затем вы вернетесь в НИИ, или, если пожелаете, сможете пронаблюдать эксперимент до конца. Я, к сожалению, вызван в Москву, и присутствовать лично не смогу, однако, вам поможет мой друг и коллега, Владимир Петрович Шутин. Пусть вас не смутит его юный возраст, он безумно талантливый молодой человек, скажу по секрету, — здесь Степан Евграфович понизил голос, — я не знаю, он больше безумен или талантлив… так вот, все вопросы вы зададите ему, я полагаю, никаких сложностей не возникнет.

Карлос кивнул. Выбор у него был небольшой.

Всю ночь сталкер не сомкнул глаз.

В его душе боролись сомнения. Он так хотел избежать многих жертв, помочь пионерам, лаборантам… говоря высокими и пафосными словами — спасти мир от радиационной катастрофы, но имел ли он на это право? Уже одним своим появлением в Зоне-1986 он изменил ее структуру и, возможно, сделался, если не виновником, то соучастником дальнейших событий. А может быть, так оно и должно было быть?

Под утро Карлосу приснился странный сон. Он был в прежней Зоне, наконец, встретившись с братом, они продвигались к странному ангару с полу обвалившейся крышей. Рядом были Кобра и два неизвестных сталкера. Сначала их группу накрыли плотным огнем, а затем Карлос услышал слова брата: «нельзя дать им запустить генератор… если установка сработает — она запустит ….»… слов невозможно было разобрать дальше, кто-то тряс его за плечо.

— Проснитесь, товарищ! Проснитесь!

Сталкер чуть не подпрыгнул в своем боксе.

— Сергей?

— Доброе утро, вы не явились на завтрак. Ксения Дмитриевна, да и не только она, беспокоилась. Потом вас просил зайти Владимир Петрович.

— Простите… — сталкер потер глаза. Все вокруг было таким же стерильно-советским, как и вчера. Вполне безопасное такое убаюкивающее местечко, даже, Зона-1986 прекрасно вписывалась в общую идиллию. «Знали бы они, что их ждет…».

Карлос зябко повел плечами, отправляясь вслед за Иваном в столовую.

Здесь на ночь не закрывали дверей в свои боксы. Здесь еда имела другой полузабытый вкус. Карлос не удержался — купил шоколадку «Аленка», откуда-то у него завалялась мелочь старого образца в кармане. Остальное довольствие было для него бесплатным. Он смотрел вокруг и видел в основном счастливые лица. Ни один сотрудник НИИ не был отмечен депрессией. Все они во что-то верили, на что-то надеялись, и взгляд их на жизнь был довольно простым и каким-то светло-приятным. Они умели радоваться мелочам. Они вообще умели Радоваться.

После падения «железного занавеса» в начале 90-х что-то случилось. Какая-то инфляция счастья. Казалось, его было даже слишком много. Вся страна была прикована к событиям в Белом доме. Заседания народных депутатов были едва ли не столь же популярны, как сеансы Чумака, или Кашпировского. Счастье было всеобъемлюще. Вседозволенность — всеохватывающей. А потом все схлопнулось, точно кто-то завернул кран. Точно и не было ни наивной советской радости, ни опьяняющего суверенитета 90-х…

Карлос на секунду почувствовал, что был на волосок от какой-то очень важной мысли, стоял на границе понимания сути произошедших событий, но она ускользнула из рук, точно случайно севшая передохнуть бабочка. Будто и не было ее вовсе.

— Я хочу вам сказать, Саша, вы просто герой! Я думаю, если бы ни вы, нас бы вообще в живых не было! — сталкер понял, нужно что-то ответить. Видимо Иван говорил довольно давно, и было бы неуважительно промолчать.

— Да ну что вы. Я думаю, на моем месте так поступил бы каждый, — Карлос говорил то, что от него хотели услышать. Он знал эти затверженные штампы, помня их из книг и голливудских клише. Но вот теперь они сказанные с нужной интонацией в нужное время явились лучшим фактором, влияющим на его репутацию.

— Не скромничайте! И так понятно, что не каждый. Мне рассказывал руководитель проекта, что вы уже сталкивались с подобными проявлениями ноосферы. Это должно быть, весьма увлекательно.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Карлос.

— Мне бы хотелось больше времени провести в Зоне, несмотря на то, что она становится довольно опасной. Мне кажется, что во многом виноваты мы сами… а эти монстры, которые в ней обитают…

— Мутанты, — машинально поправил сталкер…

-.. ну, пусть мутанты, они не меньше, чем мы с вами нуждаются в помощи.

— С чего вы взяли?

Впервые за все недолго время знакомства с Иваном Карлос вдруг посмотрел на парня совсем другими глазами.

— Я не знаю, мне кажется, что они, как и мы с вами, способны чувствовать, помнить, знать, обучаться. Мы вклинились в их мир… или скажем иначе, мы вклинили их мир в свой собственный. Они страдают здесь, а мы лишь усугубляем их положение. Вы знаете, у меня как будто все мировоззрение изменилось с того дня, как вы вывели нас из Зоны.

Сталкер пожал плечами. Он хотел, было что-то возразить, начать вдаваться в какие-то подробности, но не стал. К чему все это? Он не в праве менять историю. Даже, когда ему этого так отчаянно хочется.

Из слов Ивана так же стало ясно, что он закончил мед. училище, и, что Ксения Дмитриевна разделяет его взгляды на происходящее, и, что они хотели бы совершить самовольные вылазки, вот чего-чего, а этого делать точно не стоило. Но Карлос только молча кивал и улыбался, стараясь, чтобы улыбка выходила искренней. Ему предстоял разговор с Владимиром Петровичем, насчет которого у него закрадывались странные предчувствия.

«Руководитель проекта не увидит, как погибнет его детище… есть в этом что-то… с другой стороны… почему собственно погибнет? — размышлял сталкер, — путем принесения огромных человеческих жертв в распоряжении НИИ окажется огромный радиоактивный полигон. Уж ни этого ли они добиваются?».

От таких мыслей голова будто бы сама по себе наливалась свинцом. Сталкеру хотелось выть от досады, и невозможности что-либо изменить. Но он сдержал внезапный порыв в себе.

Окончив трапезу, вместе с Иваном они поднялись на третий этаж, где располагались кабинеты персонала и вспомогательные лаборатории НИИ. Коридор был длинным и достаточно хорошо освещенным. Со стен на Карлоса смотрели портреты известных ученых, но не только они. Доска почета извещала о новых достижениях и рацпредложениях, вынесенных сотрудниками НИИ. Трудовая передовица сообщала о небольших подвигах небольших людей. Слесарей, монтажников, стропальщиков и токарей. Уголок научных достижений также не пустовал, а слева была прикреплена афиша местного самодеятельного ансамбля.

Сталкер улыбнулся. Это было особенно по-весеннему. Тепло и правильно. Без нескромного раболепия и нелепой лжи. От этих стен веяло детством, и почему-то вспомнился странный случай в детском саду, когда его приятель, проникшись одним из стихотворений той эпохи, просил прощения у Ленина в красном уголке. «Ну да, бога-то не было…» — мысль растаяла, не успев оформиться в образ, Иван приоткрыл перед Карлосом дверь кабинета, и он широко улыбаясь, перешагнул порог. Все-таки Дейл Карнеги, сам того не подозревая, поменял мировоззрение многих людей. От постоянных улыбок у сталкера сводило скулы, но он не жалея проявлял эмоции. Весь этот ретроспективный мир порою казался ему миражом, созданным его собственным воображением. Иногда ему казалось, что он всего лишь находится под властью контролера, а в другие минуты, что другого мира и вовсе не было, и Зона, 2000-ый год, именно это приснилось прошлой ночью.

Ощущение двойственности отступало лишь в минуты решительных действий. Карлосу почему-то казалось, что он космонавт в центрифуге, которая никак не может остановиться, а перегрузки уже превысили разряд выдерживаемых в несколько раз.

— Добрый день, — голос Владимира Петровича был приятен без резких нот, и без начальственных интонаций, хотя по манере держать себя, по походке и уверенности в себе, сразу становилось понятно — он начальник. Молодость черт лица показалась сталкеру обманчивой, поскольку на него смотрели глаза, вовсе не мальчика, недавно вышедшего из-за стенок заштатного технического ВУЗа. Это был взгляд человека умеющего распоряжаться своим временем и своей жизнью, точно знающий чего он хочет и идущего к своей цели, пренебрегая мнением, а возможно и жизнями других людей. Это был недобрый взгляд. Но Карлос снова растянул губы в приветственной улыбке.

— Добрый день Владимир Петрович, наслышан о вас.

Они скрепили знакомство рукопожатием. Иван покинул кабинет, а Шутин закрыл дверь на замок, что также не очень понравилось сталкеру.

— Я могу сказать то же самое и о вас, Александр! Вы показали себя с лучшей стороны. Степан Евграфович мне рассказывал. К сожалению, он лично не сможет присутствовать на эксперименте, но он настоятельно рекомендовал мне задействовать вас. Я пришел к выводу, что профессор абсолютно прав в выборе кандидатур для эксперимента, поэтому я прошу вас изучить техническую документацию, и обсудить с коллегами регламент предстоящих работ. На все про все у вас остается неделя. Выходные вы вполне можете провести в городе, если захотите. Сегодня вы получите аванс, я надеюсь, что после завершения опыта мы сможем поговорить с вами о дальнейшем сотрудничестве.

— Разумеется, мне больше по нраву научная деятельность, — Карлос говорил то, что от него ожидали услышать. Он надеялся, что этот молодой и пытливый ум не сможет понять того, что стоит за его чудесным появлением здесь. Ну, в худшем случае, он может лишь заподозрить сталкера в шпионаже, вряд ли что-то большее. Всего одна неделя. Одна неделя до самой страшной катастрофы в атомной энергетике в истории человечества. Он не должен вмешиваться. Только наблюдать.

Оставшееся до эксперимента время пролетело незаметно. Карлос общался с персоналом НИИ, совершил несколько «самоволок» в Зону-1986 вместе с Ксенией и Иваном. Было в ребятах что-то отличавшее их от коллег, это радовало и пугало сталкера. Он видел в них зачатки понимания, если не ситуации, то дыхания Зоны.

Непонятным образом враждебность ее упала. Новоявленные сталкеры сидели на том самом холме, который был им пристанищем во время бега от разъяренной стихии. Как назвать иначе Зону? Пятая стихия? Другое измерение? У Карлоса не было ответа на этот вопрос.

— Вы знаете, мы с вами похожи на сталкеров. Я даже думаю, вы оба чувствуете это место едва ли не лучше меня, — осторожно начал Карлос.

— Мне кажется, я бы навсегда осталась здесь, — Ксения Дмитриевна поддержала разговор, — у меня ведь там, за оградой никого нет, а здесь… все как будто родное.

Иван, окинув взглядом Зону-1986, продолжил:

— Здесь лишние мысли уходят. Нет суетного, и я чувствую, что всем этим мутантам, как вы их называете, тоже нужна помощь. Я понимаю, что не стоит так говорить, но не очень-то мне нравится идея эксперимента, который нам предстоит. Не в свое дело мы лезем… говорят, фашисты тоже пытались, чем это кончилось — всем известно.

— Ну, это уже из серии научной фантастики, — хмыкнул Карлос.

Ксения, подперев кулачком щеку, смотрела куда-то вдаль. Времени словно бы и не существовало, и в то же время едва осязаемым облаком надо всеми исследователями висел рок эксперимента. Карлосу казалось, что эти двое знают наперед о его исходе. Он снова и снова убеждал себя, что ничего не изменишь, и какая-то странная уверенность в том, что он вот-вот вернется в свое время, не покидала его.

На следующее утро по дороге на ЧАЭС он все смотрел на своих коллег, но никак не решался заговорить. Ему хотелось не то, чтобы предупредить их, но приободрить, сказать, что все будет хорошо, что они выкарабкаются, однако, слова остались острым комом в горле.

В энергоблоках АЭС работа шла полным ходом. Они прибыли в начале очередной рабочей смены. Стандартные процедуры дезактивации, проверки, и снова проверки, какие-то нелепые тесты, и такие же нелепые костюмы.

Далее инструктаж по технике безопасности, не то, что после демократизации, а основательно, как говорится, по всем пунктам. Карлос знал, что все это не поможет сегодня. В ночь на 26 апреля 1986 г. персонал 4-го блока ЧАЭС в процессе подготовки и проведения электротехнических испытаний 6 раз грубо нарушит Правила безопасной эксплуатации реактора. Если внимательно изучить документы тех лет, вплоть до 1996 года получается, что когда три официальные государственные комиссии, в состав которых входили авторитетные каждый в своей области люди, изучали, фактически, одни и те же аварийные материалы, а пришли к диаметрально противоположным выводам. Чувствовалось, что там было что-то не то, или в самих материалах, или в работе комиссий. Тем более что в материалах самих комиссий ряд важных моментов не доказывался, а просто декларировался. Наверно, поэтому ни одна сторона не могла бесспорно доказать свою правоту.

В неразберихе перестроечных лет это не вызывало резонанса, тогда людей больше волновал другой фактор — когда же добрый дядя сделает всех богатыми. Не было времени на какую-то там Зону отчуждения.

Карлос потер виски. Ему казалось, что пространство вокруг него сужается. Кислорода катастрофически не хватает, еще немного и все это чертово прошлое можно будет пропустить через игольное ушко.

Вот они вместе с Иваном доставили артефакты к реактору. Вот приехал Владимир Петрович. Вот уже откалиброван главный прибор «генератор ноосферы», однако, сталкер видел в нем скорее прототип генератора S-поля.

«Ну, вот и все…» — пронеслось у него в голове.

Каждый удар сердца похож на набат. Каждый шаг приближает к неизбежному. Воздух наэлектризован. Длинный белый коридор, почти полная стерильность. Лампы дневного света покачиваются в такт бессвязной музыке. Карлосу показалось, что он услышал отдаленный лай, и окрик вахтерши: «Собакам нельзя! С собаками нельзя! Вы что с ума сошли! Режимный объект!»…

Мир такой уютный, и почти родной качнулся перед глазами сталкера в последний раз, расплываясь серой кляксой. Он только почувствовал, что Лиза лижет его руку, в которой тяжелой гроздью лежит какой-то странный предмет. Сфокусировав зрение, Карлос понял, что сидит на земле неподалеку от заваленного лаза в трубу, соединяющую два болота на Янтаре, а в руках у него артефакт — мамины бусы.

Глава 12

В один момент я понял, что я перестал удивляться, и бояться почти перестал. Я не имею ввиду: «перестал бояться смерти», скорее все, что есть — воспринимается мною более философски теперь. Я не пытаюсь обвинить кого-то. Я просто плыву по течению.

Вот, к примеру, я бы точно с ума сошел, осознав, что нахожусь где-то в недалеком будущем, будь я вчера из запериметрья. Но Зона учит многие вещи принимать как должное. Я не знаю, плохо это или хорошо.

Сейчас мы со Сфинксом были в одной команде. С его слов я узнал, как изменилась Зона за это время, какие порядки установились на Янтаре, да и о том, что делили между собой группировки теперь.

У Сфинкса имелся некоторый план дальнейших действий. Я вписывался в него не то, чтобы идеально, но здесь как будто многое было сыграно, как по нотам. Будто бы задолго до моего появления здесь о нем было известно. Быть может не в точности, но в общих чертах. Помню, Вар советовал в таких ситуациях просто не задавать вопросов ни себе, ни другим.

По словам моего старого друга, во многом сегодняшнему положению поспособствовала корпорация «ВЕСК» совместный англо-русский проект. Первым делом загибающаяся лаборатория на Янтаре едва сводила концы с концами, а потом появился весьма удачливый ученый. У него были связи за кордоном, и что-то в этом роде. Он воскресил почившее в бозе НИИ «ВЕСК», из-за бугра пришло финансирование, и здесь появился полноценный исследовательский центр.

Под эгидой поиска лекарства и методик для лечения онкологических болезней, они само собой работали больше на оборону, чем на медицину, проводя новые и новые эксперименты с S-полем. Рапортовали об успехах, но на каком-то этапе все пошло не так. Некоторые «прикормленные» сталкеры говорят, что всему виной был некий Шут. Конечно, имени ученого доподлинно никто не знал. В Зоне оно не принято. Его эксперименты на последних этапах стали больше походить на безумный проект выделения их общей массы людей и прочих живых существ некоего эталона. В тот период многие сталкеры пропадали без вести, да вот только, кто их считает? Я понимал правоту слов Сфинкса. Все было логично. Если вы собираетесь производить антигуманные эксперименты, лучше Зоны места сыскать сложно. Но дальше — больше. Не добившись каких-либо успехов в изобретении новых сверх видов, а лишь увеличив количество и разнообразие мутантов «ВЕСК» занялись непосредственно главным аспектом. S-поле, при определенных условиях, можно было заставить работать как машину времени. Но и здесь были свои побочные эффекты. Не всегда человек переживал такие нагрузки, или, скажем, вместе с ним в прошлое или будущее отправлялся изрядный кусок окружающей среды. Может быть из-за этого, хотя, конечно, наверняка тут ничего сказать нельзя по Зоне медленно, но довольно уверено распространялась эта зараза, прозванная шумом, за сходство с придуманной Джефри Нуном болезни.

— Вот ты думаешь, Бес, что от каждого использования этой установки ничего не происходит, а ведь она воздействует не только на нас с тобой, но и на время, и на пространство…

Я не успел дослушать Сфинкса. Поскольку на нашем пути неожиданно возникло очередное препятствие. Довольно крупный припять-кабан пер напролом, через редкий лесок, не обращая никакого внимания на, маячащие перед ним, аномалии. Назад возвращаться смысла не было. Вполне надежные своды убежища Сфинкса остались уже довольно далеко позади. Но заставить насторожиться нас заставил даже ни этот мутант, а гул, слышавшийся за его спиной. Похоже, кабан был не один… спасаясь от разрушительного воздействия Установки, мутанты перли откуда-то из-за Янтаря…

— Выжигатель! — я стукнул себя ладонью по лбу, да так, что мне показалось, что послышался звон, — они используют старые установки для новой трансляции.

— Что это значит?

— Долго объяснять… — крикнул я уже на бегу. С одной стороны это было глупо. Сзади катилась волна, а мы попросту пытались убежать от нее, хотя бы уйти с траектории. Обезумевшие звери десятками врубались в аномалии и погибали в них с истошными криками. Пси-мутантов видно не было, то ли они раньше смекнули и ушли, то ли у них хватало ума не влезать в волну обезумевших собратьев, а отступать используя тактические приемы.

Мы уходили на три часа, наш бег нельзя было назвать очень быстрым, но, несмотря на это, дыхалка работала на пределе. Ведь следовало не только бежать, но еще и смотреть по сторонам, чтобы с ходу не влететь в жарку и не превратиться в барбекю. Перед нами уже показалась дорожная насыпь. Конечно, ничего хорошего там жать не приходилось. Сейчас по закону подлости нарвемся на военный патруль, или чего похуже. Кто его знает, чем они вооружены в этом своем будущем? Стрелять на бегу я, конечно, могу, но вот результат непредсказуем. Выбора не оставалось, мы сделали рывок к дорожной насыпи. В жизни говорят, всегда есть место подвигу. Хорошо, когда цель ясна и понятна, а вот мне понятно не было, можно сказать, вообще ничего. Поэтому, я как Алиса в стране чудес, следовал за «белым кроликом» своего разума, и надеялся, что все в конце-концов, закончится хорошо.

Вес защитного костюма рюкзака и боеприпасов начинал ощутимо давить на плечи. Я старался не снизить темпа. В этих вопросах, похоже, Сфинкс был подготовлен лучше меня, но тоже начинал сдавать. Очень сложно контролировать столько параметров одновременно. Человеческий мозг все же не компьютер, и даже привыкнув к постоянным опасностям можно схватить шальную пулю вот так по дурости. Хотя, какая уж тут дурость? Позади волна мутантов, разделившаяся на две части, впереди поляна аномалий, небольшое болотце, участок повышенного ионизирующего излучения и дорожная насыпь, с возможным противником, в диапазоне от бандитов до военсталов.

— Иногда все это напоминает мне компьютерную игру, — отдышавшись, сказал Сфинкс. У него стрелять на ходу получалось гораздо лучше, чем у меня. Аномалии ненадолго задержали тварей, несущихся в нашу сторону. Несмотря на довольно большие потери в численности, остальная масса, состоящая из припять-кабанов, волкособов, псевдоплотей, слепых псов, и даже нескольких пвсевдогигантов перелезая через тела поверженных собратьев перла, гонимая ужасом смерти, знакомым всему живому на нашей планете.

«Не уйти…» — подумал я.

— Зато повеселимся! — будто бы прочитав мои мысли, весело гикнул Сфинкс, бросая связку гранат в приближающихся волкособов. Быстрые и ловкие звери теперь возглавляли неуправляемый поток. И, несмотря на то, что в нашу сторону двигался лишь небольшой ручеек, легче от этого не становилось.

— Все, давай рывок на насыпь… я прикрою… — крикнул я.

Сфинксу не надо десять раз повторять, никакого лишнего геройства, это меня что-то сподвигло, плаща с крестом за спиной не хватает, ну или ореола; я сосредоточился, выдохнул и, стараясь сохранять максимальную точность, открыл огонь по многочисленным мишеням. Тут уж сложно было промахнуться, тяжелые припять-кабаны спотыкаясь о павших собратьев, визжали и калечили острыми клыками себя и бегущих следом. Силы у всех не беспредельные, даже у мутантов. Перед последней поляной аномалий, разделяющей нас, твари замедлились, я понял, что это мой шанс, я слышал, как надсадно хрипели особи, идущие первыми, я слышал, как заработал автомат Сфинкса, а значит, надо было двигаться в темпе. Сейчас он открыт с тыла, значит, в любой момент может получить пулю в спину. Нарастающий шум двигателя со стороны дороги, который уловило мое ухо, тоже не внушал оптимизма. Я торопился, как мог. Еще один рывок, и еще… главное не останавливаться, повторяя себе: «вперед, еще десять шагов и отдых». Когда поравнялся со Сфинксом, перевел дыхания, оглядывая окрестности на двенадцать часов, зная, что он прикроет спину.

По разбитому шоссе, подпрыгивая на выбоинах к нам, стремительно приближался мотоциклист, я торопливо заталкивал гранату в подствольник, на что Сфинкс, даже не оборачиваясь, сказал:

— Это свои, не суетись.

И все равно я держал «своего» на мушке, слишком удачно все складывалось. Мотоцикл — модифицированный старенький «Урал» с коляской круто затормозил в трех метрах от нас. Видимо водителю не понравилось направленное на него дуло автомата.

— Ты оружие-то убери, — хрипло сказал он.

Однако я не спешил отводить ствол. Сфинкс уже взбежал на дорогу и устроился за спиной неожиданного спасителя.

— Это СРиБ! — прокричал он, перекрывая рев мотора, — не тормози Бес, у нас нет времени.

Я поспешно занял место в коляске… «СРиБ, чтобы это значило? Было кажется, что-то такое в школьных учебниках истории… или?».

— Свобода, Равенство и Братство! — продекламировал парень, и мы понеслись.

На самом деле передвигаться по Зоне на каком-либо транспорте, едва ли не опаснее, чем ходить пешком. На такое обычно отваживаются либо военные, либо богатые туристы, которые думают, что все знают и умеют. Скорость в пятьдесят километров в час можно считать весьма приличной, поскольку у опытного водителя еще остается небольшая возможность среагировать на неожиданно появившуюся опасность или не идентифицируемую по ПДА аномалию.

Мы шли под сотню, казалось, что Зона ни за что не простит такого лихачества. А характеристики этого зверя, показавшегося с виду таким архаичным, но на деле весом более тонны, явно превосходили пресловутый ИМЗ-8.1238.

Очень скоро топот и рык мутантов остался позади. Мы ехали по направлению к старой базе «Свободы» и это мне не очень-то нравилось, учитывая мое теплое отношение к некоторым представителям этого клана. Но я решил доиграть свою роль до конца. Деваться мне было в любом случае некуда, а здесь можно было, как говорил Сфинкс «хотя бы повеселиться».

Под эгидой СРиБ форт-пост «свободовцев» несколько изменился. Мне доводилось бывать там лишь дважды, да и то по делам торговым, а сейчас, поди ж ты, разве что ров вокруг не вырыли и ток по спирали Бруно не пустили, но как знать, как знать.

Мы влетели по перекидному мосту, сегмент которого подняли за нашими спинами.

— Нефигово девки пляшут! — резюмировал я, — прямо порт Артур!

— Ну… стараемся, — оценил шутку юмора наш водитель.

К нам, уже «спешившимся» поспешили братья нового клана. Все они были в незнакомых мне цветах и костюмах, иной модификации. Мне казалось, что из-за окуляров противогазов смотрят на меня, как на артефакт, мол, откуда такой взялся. Моя амуниция и оружие отставали от здешних минимум лет на пять, а, учитывая, что в Зоне все меняется очень быстро, сезонов на семь должно быть. Но я старался держаться молодцом, вида не подавал, наглость — второе счастье, а дальше упремся — разберемся.

— Ну, что Сфинкс, жив все-таки! — радостно поприветствовал его коренастый сталкер в тех же цветах, что и наш водитель и все из СРиБ.

— Да, как видишь, Макадаш, нас вовремя перехватил Байкер, если бы не он, от гона не уйти.

— Значит снова?

— Снова.

— Ладно… — выдохнул Макадаш, — устраивайтесь, подкрепите силы. Завтра будет выброс, стало быть, стальной рассвет будет вдвое сильнее, и еще одна волна зверья. Мы подступы заминировали, надеемся, и на этот раз выстоим. План обсудим вечером. Я думаю, вам будет что обсудить с новеньким.

Сейчас, признаться, мне было все равно. Я почувствовал, как я на самом деле вымотался. Вколоть еще один стимулятор, означало потом провести в полу коматозном состоянии часов двенадцать. Слишком много, лучше, действительно, пообедать и прикорнуть часа на четыре.

Вместе со Сфинксом и Байкером мы спустились в подвал. К моему удивлению, он оказался отлично экранированным от ионизирующего излучения. Мне был не знаком материал, покрывающий стены, однако, то, что счетчик Гейгера практически молчал, а не заливался соловьем, как обычно бывает в Зоне, свидетельствовало о том, что человечество сделало большой шаг вперед в вопросе защиты от радиации, во всяком случае, человечество, в лице местных сталкеров.

Еще одна деталь сразу бросилась в глаза. Такие полумаски как я здесь не носил никто. Все жертвовали углом обзора взамен на непроницаемость для всех видов излучений и возможных отравляющих веществ. Я решил начать с насущных вопросов безопасности, когда мы задраили за собой дверь, и расположились за импровизированным столиком. Но вместо этого неожиданно спросил:

— И, какой у нас план?

Сфинкс и Байкер, стянув противогазы, переглянулись.

— Ничего себе… с места в карьер… — усмехнулся Сфинкс, — давайте сперва пообедаем, потом разберемся с твоей экипировкой, Бес, а уж затем разберем, кто виноват, и что делать.

Байкер достал консервы, какое-то вяленое мясо, наверняка сублимированное, как же иначе? Так же на столе появились саморазогревающиеся пакеты с кашей и завсегдатая тушенка. Куда ж мы без нее? Я добавил пару банок рыбных консервов, на меня поглядели как на идиота.

— Фига себе живут сталкеры, мы такого уж лет пять не видели… деликатес, — заключил Сфинкс.

— Я издалека… — отмахнулся я.

— Когда химическое оружие в Балтике сдетонировало там такое началось… — присвистнул Байкер. Потом были найдены ипритовые, зориновые и прочие «залежи» и в других морях и, говорят, в северно-северо-ледовитомокеане тоже. А оно же делалось такое химическое-то оружие, чтобы века могло храниться, ну и о концентрации даже говорить страшно, в общем, без рыбы мы остались, чего уж там… а тут такое… еще и не испорченное…

— Гм… — сказал я… — старые запасы…

Ели уже молча, насыщались, чувствуется, и Байкеру по пути досталось. Зона каждому выдает по потребностям, а спрашивает по сверх возможностям, иначе никак. Джунгли, да и только, выживает сильнейший… разумом сильнейший. Лично я так думаю. А вот уже когда пили горячий чай, я решился.

— Вот скажи-ка мне Сфинкс, как ты все-таки сюда попал.

Сфинкс, смаковавший сублимированный кофе с заменителем сахара поглядел куда-то мимо меня, и сказал, таким нездешним голосом:

— Волею судеб… если быть точным, шел 2010 год, мы презентовали новую пластинку «Бес и Шаман», и вот, после презентации кажется, к нам за кулисы как обычно просочились фанаты. Такое, знаешь, полузабытое слово… и мне подарили необычный музыкальный инструмент — варган. Я не помню, кто это был, так знаешь, серый пыльник, светлые волосы… ничего такого. Слова еще помню, человек, подаривший его, сказал, что с помощью этого инструмента, я найду ответы на свои вопросы. Через несколько недель, сейчас все запериметрье у меня вообще в один день умещается, так вот, мне подарили тур в Чернобыль. Глупо так. Меня все отговаривали. Только один человек поддержал, сказал, чтобы варган с собой взял и, что я не пожалею. Ну а вернуться обратно, к нормальной жизни, я пробовал, да вот, не смог. Потом, я, наверное, один из немногих здесь, кто сумел устроиться здесь и оставить дорожку в запериметрье. У меня же сам понимаешь, жена, дети…

— Так чего ж ты здесь?

— Дело надо закончить, — пространно обосновал сталкер, точно и не он это говорил, и никакой конкретики. Мне расхотелось задавать уточняющие вопросы, поэтому я налил себе сублимированного кофе, какая же это гадость, однако кислая тонизирующая жидкость послушно проследовала в желудок. Мы замолчали. Байкер предпочел использовать минуты безделья для самого важного мероприятия восстанавливающего силы — для сна.

— Ну ладно, пожалуй, и я отдохну немного, — я не знал, что мог еще сказать. Кругом тайны, загадки, недомолвки. Чувствую себя немного не в своей тарелке, будто все уже всё знают, а мне остается только выполнять функции некоего болтика в системе, которая отлично отлажена, а место каждого человека уже определено. И что это за шаман такой?

— Знаешь, — уже улегшись, сказал Сфинкс, — у меня иногда бывает такое чувство, что все хорошее, что с нами могло случиться — уже случилось. А теперь все только по инерции. По-настоящему счастливы, разве что блаженные, и дети.

Я хмыкнул, устраиваясь поудобнее. Может он и прав, а то, что мы все куда-то рвемся, ставим перед собой некие материальные цели, одна заоблачнее другой не есть хорошо? Будто бы человечество израсходовало свой лимит. Лимит времени, денег, здоровья, беззаботных денечков… может быть настала пора уступить место кому-то более совершенному? Уступить… чтобы что?

За свой не долгий сон до выброса я успел погрузиться в вязкий кошмар. В нем я был недавно попавшим в Зону сталкером, я пытался сориентироваться, но все, что я знал в запериметрьи, оказалось неправдой. В завершении кошмара я угодил в мясорубку, и лежал оглушенный, чувствуя, как мое тело перестает мне повиноваться. Где-то вдалеке послышался вой, с первыми утробными звуками я и проснулся.

Я был разбит, несмотря на то, что выспаться мне удалось. Ребята поприветствовали меня добрым словом:

— Ну, сейчас начнется, дрыхнешь же ты!

И действительно я собственной шкурой ощутил, что Начинается. Выброс потряс наш импровизированный бункер так, будто там было баллов пять по шкале Рихтера. Где-то наверху надрывалась сирена, я не сразу отделил ее звук от монотонного гула аномальной энергии. В подвале до выброса уверено горела пара энергосберегающих ламп, но на втором толчке они погасли.

Я сидел на полу, обхватив колени. Так же поступили Сфинкс и Байкер. Мне показалось, что огромная волна цунами прокатилась под землей, сперва от центра к периферии, а затем, стукнувшись там о невидимые волнорезы, пришла обратно, злая, могучая, пенистая, принося с собой разрушения не видимые обычному глазу.

— Вроде бы успокаивается… — сказал Байкер, — глядишь, можно будет выбираться через пару часиков…

— Только стальной рассвет переждем, — буднично заключил Сфинкс, включая ПДА, чтобы глянуть некрологи, — сегодня из друзей никого, — улыбнулся он, стало быть, жизнь продолжается. Я улыбнулся в ответ, попытался снова запустить свой наладонник, однако, он продолжал так же отчаянно сбоить.

— Слушай, ты не посмотришь мой КПК? У меня с ним твориться черт знает что, может есть резон поменять прошивку, или сам прибор? — отключив защиту я передал КПК Сфинксу.

— Ну, давай посмотрим, что тут не так… — экран замерцал синим в его руках, ПДА жалобно пискнул и отключился. На секунду мне показалось, что в глазах Сфинкса пробежала рябь, которая обыкновенно бывает на неисправном телевизоре, но, когда он моргнул, это наваждение исчезло, точно и не было ничего вовсе.

«Наверное, я не выспался» — пронеслось в голове.

— Тебе лучше будет приобрести новый ПДА, только не сейчас… тут он тебе не понадобится, сам понимаешь, Бес, ты здесь, как бы это помягче сказать, умер давно. А если хочешь оставить себе такой ник, придется его отстаивать, тебе оно надо?

— Надо, — с вызовом ответил я, — мне почему-то вспомнилось в этот момент, что прозвище не берется просто из ниоткуда, его нельзя своевольно сменить, Зона не терпит самоуправства. Это даже больше, чем настоящее имя здесь.

— Вот какой ты был, такой ты и остался, — заключил Сфинкс, но возражать больше не стал.

Мы и в запериметрьи часто бодались из-за того, что каждый оставался при своем мнении, что бы мы не обсуждали. Договориться о чем-то было крайне сложно. Конечно, сейчас мы изменились. Обстоятельства весьма способствовали слаженным действиям. Но по принципиальным вопросам я предвидел еще ни один спор, который вполне и весьма мог бы закончиться перестрелкой, если точка кипения будет пройдена. Остается уповать на то, что здравый смысл в нашем случае будет преобладать.

После того, как закончился стальной рассвет, Байкер покинул нас, устремившись со сталкерами из СРиБ куда-то вглубь Зоны, мы же со Сфинксом направились в штаб клана.

Когда мы пришли в тесную комнату, убранную тем же материалом, что и бункер, в котором нам пришлось пережидать выброс, обсуждение плана уже началось.

Я сразу отметил непривычный антураж. Кажется, теперь никто не держал окна открытыми. Либо они предусмотрительно были заложены кирпичом, либо закрыты стальными щитами. Должно быть, в Зоне произошло больше изменений, чем я успел увидеть и оценить за свое недолгое пребывание в этом странном будущем.

— Нашей главной задачей на данный момент является отключение выжигателя. Понятное дело, сейчас эта установка используется с целью генерации S-поля. Действовать решено следующим образом, первыми пойдут те, кто обнаружил у себя признаки шума, по прикидкам Паука, скорее всего те, кто уже инфицирован имеют некоторый иммунитет перед S-полем, за ними пойдет основанная группа в защитных шлемах, модификациях тех, что защищали легендарных сталкеров от тогдашнего излучения установок. Атака начнется после того, как Паук отключит местную систему защиты и навигации. У нас едва ли будет больше десяти минут, чтобы снести к чертям это здание. Задача каждого из нас предельно проста — донести и закрепить заряд.

Что нам известно о самой установке? Живых людей там нет. Всем нам придется иметь дело, во-первых, с роботизированными системами охраны, во-вторых, с зомби и снорками. Мы очень надеемся, что Паук и его люди сработают на славу, и роботизированные установки защиты будут выведены из строя. Как вы понимаете, гарантировать этого я не могу, поэтому будьте бдительны. «Долг» и «Грех» присоединятся к нам, дело общее, сами понимаете. Во избежание заражения шумом постарайтесь не использовать электронные приборы, включая прицелы и ПНВ. Всем все ясно?

Лица сталкеров были суровы. У меня создалось впечатление, точно бы они собирались на последний бой. На самом деле для рейда их было немного, не больше двадцати человек, но для Зоны, само наличие стольких людей в одном месте является явным перебором.

Остальные подтягивались до вечера. Всего собралось не более полусотни отчаянных, или отчаявшихся одиночек, а так же представителей «Долга» и «Греха». В «грешниках» лично я уверен не был, но операцией командовал не я. Вот еще, мне этой гребаной ответственности в запериметрьи хватило.

Когда мы выступили за ворота, небо неожиданно расчистилось. Кровавый закат поджег облака, что как лохмотья горящей лавы застыли у края горизонта. На землю пали длинные багровые тени. Зона будто говорила нам, что назад вернуться немногие. И в то же время что-то было такое в воздухе, что всем становилось ясно: вчера было рано, завтра будет поздно, действовать надо сейчас.

Наш командир, угрюмый и не разговорчивый мужик трудноопределимого возраста, деловито раздавал заряды. Его руки, судя по всему, успели отведать на себе не мало каверз Зоны. Ожог от ведьминого студня, вовремя залечен, характерный шрам-снежинка от фроста… наверное его руки сказали мне больше, чем он мог бы сказать сам. Характерные веснушки, которые здесь появляются не у тех, кому за пятьдесят, а у тех, кто просто сумел задержаться на этом свете довольно долго. При здешних условиях год можно считать за два, а то и за три.

Командира звали коротко и просто Брит. И мне стало спокойно и легко, когда я получил свой заряд и шлем, и занял место в его отряде. Это не запериметрье, где покой и демократия, и никому ни до кого нет дела. Это другой мир, суровый, но простой и понятный, где абстрактные ценности не навязывают вездесущие СМИ, и, суть твою, не надо ходить на выборы. Зона сама решает.

Когда мы выдвинулись к Янтарю, мне вдруг стало ясно, что ни один план не выдерживает удара о действительность. Как успеть пройти немалое расстояние, напичканное аномалиями, кишащее снорками, и выйти к расчетной точке в точно оговоренное время, не имея при этом средств связи, не имея представления о том, помогут ли шлемы от S-поля. Это какая-то отчаянная авантюра, и большинство этих мужчин, должно быть, так же отчетливо как и я понимает это. А мне-то чего? Это вообще не мое дело! Что бы мне до того, что сказал какой-то там шаман, даже Шаман? Я вообще из другого времени, а может быть и мира. Но вот же Сфинкс, сосредоточенный, идет впереди нашей группы, с ним еще четверо в цветах «СРиБ», все без защитных шлемов, вообще как я понял людей без шлемов большинство. Значит… значит ли это, что они не рассчитывают вернуться? Не рассчитывают выиграть этот бой? Ведь если не автоматическая система защиты комплекса, то шум прикончит их?

Неприятный комок подступил к горлу. Сфинкс изначально не стал рассказывать, как в действительности обстоят дела. Фактически получается, каждый третий в этой Зоне заражен шумом, и сейчас, понимая опасность, осознав то, что сообщение с внешним миром все равно есть, что так или иначе эта гадость вырвется туда, в нормальный мир, в запериметрье, и что бы у кого там ни осталось — этого нельзя допустить. И закончить все это надо здесь и сейчас.

Зона притихла. Такое странное оцепенение коснулось, казалось всего вокруг. Снорки против обыкновения не шастали на болоте, а окна лабораторного комплекса на Янтаре были темны. Под руководством Брита мы шли, точно по учебнику. Все было просчитано бойцами «СРиБ», иначе этих сталкеров назвать сложно, еще раньше. А теперь мы выполняли инструкции. Одна за другой штурмующие группы врывались в помещение, где раньше был установлен выжигатель, проникали в основном через окна, на ходу бросая туда гранаты. Предполагалось, что противник не сможет сделать ни одного выстрела.

Электронные датчики были выключены, а если и существовал резервный контур, то у нас было не более пятнадцати минут для установления зарядов. Никто не задавал лишних вопросов, сталкеры действовали уверенно и согласовано. Связь между группами была налажена на уровне визуального контакта. Все это, разумеется, было крайне ненадежно, но являлось одним из главных условий успеха операции.

Брит действовал уверенно, чем приободрял нас. Сохраняя визуальный контакт с лидером, каждый чувствовал себя спокойно настолько, насколько позволяла ситуация.

Моя точка располагалась между вторым и третьим этажом. Коридор был довольно обычным, мало чем отличался от того, что я видел в НИИ на Янтаре. Камеры слежения были отключены, по крайней мере, индикаторы не горели, я надеялся на то, что Паук сделал все грамотно, иначе все мы останемся здесь. Я изо всех сил подавил невольный порыв любопытства. Мне почему-то очень сильно захотелось заглянуть в эти оставленные сейчас без охраны кабинеты, узнать, что теперь делалось в этом месте. Мое воображение рисовало мне редчайшие артефакты, научные приборы высокой рыночной стоимости и редкие виды оружия и боеприпасов. Это был весьма нехороший знак. Обычно, если со мною в Зоне случалось нечто подобное, я предпочитал побыстрее уйти прочь. В мое время, или вернее будет сказать, в моем времени, территория «выжигателя» была одной из самых неблагополучных в районе Янтаря.

Заложив свой заряд, я двинулся назад, зная, что уже очень скоро за спиной один за другим раздадутся взрывы. Но ситуация резко усугубилась, когда мы стали покидать позицию. На некоторых уровнях самопроизвольно включился защитный контур. Быть может, Паук недодержал, а может, просто защитная система обнаружила брешь в программе, и теперь спешно локализировала опасность.

— Все назад, быстро! — гаркнул Брит. Сталкеры посыпались из окон, я видел, как кого-то задавила тяжелая перегородка, закрывающая проем. Я со всех ног бросился к выходу, кое-где скользя по перилам, но внутренний холод не дал мне сделать следующего шага, который должен был стать для меня спасительным. Я увидел Сфинкса, стоящего напротив камеры наблюдения. Он был без противогаза и защитной маски, он просто стоял и смотрел на камеру… ее индикатор горел фиолетовым светом, кажется, ее небольшой объектив отражал рябь, обыкновенно возникающую на не настроенном канале телевизора. Та же рябь отражалась в глазах Сфинкса, а вернее проецировалась с них на камеру… или наоборот.

Я подбежал к сталкеру, и уверенно рванул его за руку. Я чувствовал его сопротивление, но лишь оттого, что он не понимал, что же происходит, где он находится. Лишь только его шаг превратился в бег и сделался уверенным, я отпустил его. Кажется, он что-то кричал мне, я не слышал ни слова.

Точно в замедленной съемке здание начало рушиться и проседать. Весь слуховой диапазон заполнили крики не успевших выбраться людей, каким-то странным образом они перекрывали треск рушащихся железобетонных перекрытий и звук пламени нарастающего пожара.

Я просто бежал, уворачиваясь от падающих фрагментов потолка, отшвыривая в сторону куски арматуры и обломки плексигласовых конструкций. Если нельзя избежать опасности, что толку в трусости, которая все равно не защитит тебя? Эта мысль успокаивала меня. Все происходило слишком быстро, когда я, пропуская Сфинкса вперед, в одном из коридоров расстреливал за собой камеры наблюдения, как будто они несли в себе главную опасность в нашем положении. Я чувствовал, что на этот раз не уйти. Неизвестно, успели ли укрепить главный заряд, а если нет, скорее всего, сталкеры останутся там до последнего и дадут ему сдетонировать, и тогда весь этот безумные безудержный прорыв вперед, куда не известно, но главное вперед будет бесполезен, мы все равно погибнем, погибнем не узнав помогли ли кому-то?

— Какого черта? — выкрикнул не пойми откуда взявшийся человек в белом халате. Сфинкс едва не разрядил в него обойму одного из пистолетов, который поспел раньше любых других реакций.

Этот парень был мне чем-то смутно знаком. Я точно не мог сказать чем именно, но то, что нападать новый участник событий не собирался, вселило в меня некоторую долю оптимизма.

— Это теракт, — Сфинкс был как всегда лаконичен.

— Какого черта вы это делаете? Вы что совсем с ума сошли? Если эта установка разрушится мы больше не сможем сдерживать ту нечисть которая лезет из Четвертого энергоблока, так называемого «монолита» если вам угодно.

— Вы и раньше не сдерживали! Не время и не место говорить об этом, если знаешь выход — выводи нас отсюда!

Парень заторопился и велел следовать за ним. Стоило нам миновать пару проемов, и спуститься в подвал, как наверху оглушительно бухнуло. Стало ясно — сработал главный заряд. Тяжелые удары, обрушающихся перекрытий доносились и сюда, однако лаборант завернул гермозатвор на надежной двери, которые обыкновенно ставят в бомбоубежищах или бункерах.

Как только все более ли менее поутихло, я включил фонарь. Вдаль немного под углом вел очередной коридор. «Вот понастроили тут», — в сердцах подумал я. Однако выглядел он по-другому, точно вынырнувший фрагмент моего времени. Обветшалый и забытый, захламленный проржавелым хламом, со свисающей с потолка паутиной.

— Что финансирование закончилось? — зло прокомментировал я.

— Нет, вы не понимаете, это опытный полигон… но у нас не было выбора, иначе мы бы погибли… там наверняка бушует пламя пожара…

Лаборант прервался на полуслове.

— Бес? Какого черта? Ты же погиб!

— Не дождешься, Стоянов! — тут и до меня дошло — мы уже встречались ранее, более того, я сбывал ему артефакты в своем, так сказать, времени на Янтаре. Парень здорово выручал меня и не раз. Говорил ли он теперь правду? — ты хоть знаешь, что вы там создали? Что на самом деле делает S-поле?

— Знаю! Но уничтожать эту установку было нельзя! Причем нельзя ни в коем случае! Что-то случилось на определенном этапе… мне кажется, что у Шутина просто поехала крыша! Был один неудачный эксперимент, после которого из Четвертого энергоблока вырвалась какая-то зараза. Я полагаю все дело в терминале, который мы подключили тогда. Короче говоря, самый обычный компьютерный вирус — троян мутировал, в соприкосновении с аномальной энергией, и стал передаваться от компьютерной технике к человеку. Дальнейшее, как я подозреваю, вы знаете не хуже меня. Группа отколовшихся от «ВЕСКа» ученых пыталась противопоставить свои разработки Шутину, но все было тщетно. Когда его отстранили от проекта он собрал верных людей и ушел куда-то в сторону Четвертого энергоблока. Что с ним стало дальше — никто не знает, это было давненько.

— Полагаю, что некто Шут, распространяющий «шум» по сети и есть Шутин… — мрачно заключил Сфинкс.

— Я не понимаю, для чего ему это нужно?

— Он хочет доказать, что телепорт возможен, он просто одержим идеей телепорта. Но я боюсь, что S-поле, которое по своей сути является силой, способной всего лишь искривлять атомарную структуру пространства, не поможет ему в этом.

— Почему он так уверен в своей правоте?

— Все дело в побочном эффекте, который изредка дает S-поле, мы назвали его «эффектом машины времени», но довольно теорий, нам надо как-то выбираться отсюда. Этот полигон не очищен от мутантов и аномалий, он кишит ими. Кроме того, основной излучатель S-поля находится неподалеку от базы «монолитовцев», и очень скоро его излучение полностью накроет наш сектор!

— Я понял… — прошептал Сфинкс, — держи Бес. Шаман велел мне передать тебе это, когда момент настанет. Мне кажется, что теперь он настал.

Сфинкс извлек из одного из контейнеров, висевших у него на поясе артефакт, о котором мне лишь приходилось слышать — «мамины бусы».

— Зачем ты даешь это мне? — Удивлению моему не было предела, когда я почувствовал аномальное тепло в своей ладони.

Коридор качнулся перед моими глазами. Я скорее прочел по губам, чем услышал, что Сфинкс пожелал мне удачи.

Темнота, заполнившая мир длилась не более одной секунды, как мне показалось. Я почувствовал под ногами твердую почву, недобрый северный ветер дул в лицо, и я чувствовал его, несмотря на противогаз. Рука сама собою рванулась к затвору. В следующий момент я понял, что стою у лаза в трубу, а поодаль от меня что-то кричит Вар.

— Все назад! — успел крикнуть я, когда из перехода на Янтаре в черное небо ударил синий искристый луч света.

Глава 13

Я совершил прыжок подальше от места предполагаемого взрыва и упал наземь, закрывая голову руками. Обстоятельства менялись столь стремительно, что у меня захватывало дух. На какой-то момент мне показалось, что все, что происходит — происходит не по настоящему, в некоторой изломанной перспективе. Но мое обострившееся за последние два года чутье отчаянно сигнализировало мне о надвигающейся опасности.

Приподнявшись, я увидел, что место, где совсем недавно держали нашего товарища — Волка, изменилось до неузнаваемости. Это было похоже на фантастический фильм. Сквозь дрожащий воздух, преодолевая завалы, на нас надвигались отлично вооруженные ни то «монолитовцы», ни то военсталы.

— Отступаем! — прогремел чей-то голос.

Мы бросились врассыпную, я глазами отыскал Вара и поспешил к нему на помощь.

— Ну что, влипли? — как всегда бодро констатировал он.

Похоже, для всех находящихся здесь видна были лишь голубая вспышка, из которой в экзоскелетах, как жар горя, появились эти хреновы три богатыря. И это только те, которых я видел.

Мы отступали к проржавевшему автобусному остову, дальше были фонящие так, что мама не горюй, возвышенности, путей отхода было несколько, но мы могли банально не успеть добраться ни до Янтаря, ни до «долговцев», обосновавшихся в «100 рентген».

Нападающие не спешили бросаться в атаку, будто бы еще не получили команды. По Зоне вообще ходили разные слухи касательно «монолитовцев», но если не считать галлюцинацией про мое путешествие в будущее, то, возможно, они ждали, чтобы некий «зов» направил их. Я все больше уверялся в мысли, что нашими врагами сейчас выступали именно «монолитовцы», очевидно, даже не те сектанты, которых мы так или иначе привыкли время от времени встречать, а те «отщепенцы», которых к этому времени собрал под своим началом Шутин. У нас была одна надежда — на то, что нам удастся как-то сгруппироваться и, если ни дать какой бы то ни было отпор, то обеспечить себе безопасное отступление.

— Волк был приманкой! — раздался незнакомый голос где-то совсем рядом. Я внезапно понял, что мы не одни, а Вар уже поприветствовал поднятием руки наших незадачливых спутников — Карлоса и Кобру.

— Ну, попали же мы, ребята, — отозвался он, — какие идеи? Эти зомбированные, видать, еще не получили команды из центра, или, откуда у них там чего приходит, бежать — не успеем, но вечно ждать тоже нельзя.

Мне показалось, что неподалеку я услышал собачий лай. Нехарактерный такой, очень правильный. То были не слепые псы, или чернобыльские отродья. К их голосу адаптируешься, наверное, месяц на второй пребывания в «чертогах» Зоны, и уж точно никогда не перепутаешь с леденящим душу воем или лаем, похожим на плач больного простывшего ребенка, выдающим потусторонние ноты на такой частоте, что мурашки размером со слонов то и дело пробегают по хребту.

Это же был обычный голос какого-нибудь дворянина, или овчарки. Но мое сознание не в состоянии было сейчас оценивать отдельные элементы происходящего. Зона менялась на наших глазах стремительно, сегмент за сегментом.

Кобра не стал более ждать и дал залп по солдатам «монолита», все еще стоящих без движения, те к нашему вящему удивлению никак не отреагировали на его действия. Заработал автомат Вара, после и я присоединился к нему, а позже всех короткими очередями ответил Карлос. Мы будто расстреливали мишени в тире или какой-то глупой компьютерной игре. Они падали как-то не правдоподобно, как-то очень по-картонному, но их место тут же занимали новые бойцы.

Огня мы не прекращали, и как хорошо, что ни один из сталкеров не опустил ствол. С той стороны раздалось что-то вроде негромкого щелчка. У меня появилась аналогия с радиосигналом в космосе, вот черт знает чего, когда вспомнишь. В бытность мою солдатом довелось мне поработать на радаре по разведке дальнего космоса. Задача моя состояла в том, чтобы через равные промежутки времени посылать к Венере или Сатурну радиосигналы, и ожидать ответа. Рутинная работа, но все мы, советские еще тогда граждане, весьма надеялись, что, быть может, однажды братья по разуму ответят нам. Так вот, чтобы долететь до Венеры, радиосигналу требовалось ни то час, ни то тридцать минут, сейчас уж и не упомнить…

С той стороны раздался первый залп. Крышу с проржавевшего автобуса, служившего нам укрытием, снесло в два счета. Описав живописную параболическую траекторию, она приземлилась в пятнадцати шагах от нашей позиции.

— Ни хрена себе! — только и успел выдохнуть Вар.

Мы с Карлосом практически синхронно метнули в сторону неприятеля пару гранат. Надо было отступать, выбрать другую позицию, но за первыми нападающими шли еще трое. Всего я насчитал около десятка «монолитовцев». Одно хорошо, они хотя бы перестали прибывать, но было бы наивно рассчитывать выйти из этого боя ни то, что победителем, хотя бы спасти свою шкуру было бы настоящей победой. Мне редко доводилось просить чего-то у Зоны, молиться я вообще умел, наверное, дело в советской власти, в тисках которой я провел более двадцати пяти лет, но все же я решился и попросил. «Пусть придет подмога. Хоть кто-нибудь! А я новичку, встреченному мною, отплачу сторицей, сам не дойду до монолита, или до иной любой его цели, но его к ней доставлю!».

Мне показалось, что ни прошло и двух секунд, как на экране моего ПДА высветились зеленые точки. Было их довольно много. «Долговцы» шли со стороны «100 рентген», я заметил среди них и знакомые ники: Гуру, Неверьхуд, Шляпа, Зоркий — со многими сталкерами одиночками, и теми, что впоследствии примкнули к «Долгу», я познакомился еще в деревне новичков, некоторые были моими невольными наставниками. Неизвестно, что привело их сегодня сюда, но мне не нужно было каких-либо объяснений этого замечательного события, потому как означало оно самое главное — наши шансы на выживание перестали стремиться к нулю. Мне некогда было размышлять о том, какой контракт я заключил с Зоной, что мне предстоит теперь выполнить рано или поздно взятые на себя обязательства, я просто стрелял, менял рожки, метал гранаты, пока прикрываемая нашим огнем, к противнику подбиралась ударная группа «долговцев», страхуемая и другими одиночками.

Экзоскелеты «монолитовцев» были сделаны на совесть, выдерживая практически шквальный огонь, они умудрялись оставлять человека в своем чреве ни только живым, но еще и способным к сопротивлению.

Снова и снова около нас раздавались взрывы. Лучи какого-то странного энергетического оружия прорезали воздух часто в каком-то десятке сантиметров от меня. Мы уже давно фактически лишились иллюзии укрытия в виде добитого оружием противника остова не пойми какими судьбами оказавшегося тут автобуса, да так и сгинувшего среди местных болот много лет назад.

Мы с Карлосом отстреливались лежа. Кобра временами привставал на одно колено, выпуская гранату из подствольника, но я заметил, что боезапас тает с угрожающей быстротой. Вар перешел на резервные рожки. Я знал это, поскольку они были помечены синей изолентой. Он использовал разрывные пули, которые имели большую эффективность по сравнению с обычными. Да, и у меня самого дела обстояли не лучше, а сдвинуться с места мы не могли, поскольку «монолитовцы» с упорством маньяков поливали нашу позицию свинцом.

Наконец, пришедшим на помощь удалось оттеснить неприятеля к трубе, что дало возможность перегруппироваться, приблизившись к дороге, где нас встречала небольшая группа бойцов под руководством Зоркого.

— Эк, чего вы за собой притащили! — залихватски прикрикнул он, — давненько в наших краях «монолитовцев» не стрелевали. Какие-то они зомбоватые, вам не кажется? Коли бы нормальные были, не думаю, что мы бы выстояли.

— Давайте позже поговорим! — рявкнул я, потянувшись к протянутой связке гранат, — у нас тут такие дела, что медлить некогда!

— Узнаю школу Вара, — усмехнулся Зоркий, не убирая руки с приклада, — кто-нибудь объяснит мне, каков наш дальнейший план? И что вообще происходит?

Выпустив последний патрон, я укрылся за деревом, Зоркий и Карлос оказались неподалеку от меня. Они еще вели огонь по оставшемуся в меньшинстве противнику.

Говорят, Зоркий серьезно продвигался в запериметрье по службе, но последние события в мире сурового российского капитализма сильно его подкосили. Большего я не мог бы о нем сказать, даже опираясь на сетевые слухи, но большего и не требовалось, чтобы понять, что именно двигало человеком на пути в Зону.

Зоркий протянул мне еще несколько рожков. Похоже, они неплохо подготовились.

— Тут неделю кряду происходит черте что, — бросил он, приближаясь к противнику, когда мы поняли, что Янтарь остался за нами, — предлагаю в срочном порядке навестить яйцеголовых, сдается мне, что именно они выпустили очередного джина из бутылки.

Ни я, ни Вар не сопротивлялись командованию Зоркого, скорее наоборот, легко переложили на его плечи руководство нашим импровизированным отрядом. Карлосу и Кобре повезло меньше нашего. Кобра едва держался на ногах, а Карлос накладывал давящую повязку на лапу не пойми откуда взявшейся огромной немецкой овчарке.

Сперва мы удостоверились в том, что жизнь Кобры была вне опасности. Мы оставили его вместе с небольшой группой «долговцев», чтобы они осмотрели тела монолитовцев, а сами направились к лаборатории на Янтаре. Признаться, у меня было очень много вопросов к тамошним обитателям. Собака поскуливала, припадая на поврежденную ногу, я мог поклясться, что из ее глаз текли настоящие слезы.

— Она мне жизнь спасла… — тихо произнес Карлос.

Я коротко кивнул. Острая жалость стиснула сердце. Уж чего-чего, а в Зоне никого жалеть не приходилось. Я убивал людей и мутантов фактически без разбора, трезво отдавая себе отчет в том, что если ни ты, то тебя. А теперь полузабытые чувства всколыхнулись во мне.

Когда мы двигались к Янтарю, выверяя буквально каждый шаг и поминутно сканируя местность всеми доступными нам детекторами, я оглянулся на секунду, заметив, что Карлос остался там вместе со страхующей группой бродяг, пришедших сюда, по-видимому, по зову «Долга». Мне было тревожно, дурное предчувствие сжимало горло, но, несмотря на это, я сделал следующий шаг.

На Янтаре, во всяком случае, в той лаборатории, которую я оставил в этом времени, я знал каждый уголок. Но что-то неуловимо изменилось здесь, а я никак не мог понять что именно. Входные люки не были заперты, и нам не пришлось ничего вскрывать. Впереди шел Зоркий, без отмычек, сам выверяя свой путь, а мы страховали. На ПДА светились и другие «долговцы», видимо, что-то там на их территории такое случилось, что решились столь радикально вмешаться. Ну да ладно, сейчас будет окончательно ясно.

Когда мы прошли отсек предварительной очистки, внутри нас ждал полный разгром. Живых в лаборатории, должно быть, не осталось. Как только ПДА соединились с местной сетью, на экране показались лишь серые точки, что означало — объект признаков жизни не подает.

— Они отвлекали нас, — выплюнул Вар.

Я оперся о косяк.

Второй раз за этот нескончаемый день мне стало грустно. Даже, наверное, не грустно, а тошно. Тошно от того, что происходило вокруг. От того, что наши усилия оказались напрасными. От того, что мы ничего не сумели исправить, и если верить Сфинксу, то именно в это время произойдет интеграция вируса шума.

Но именно в тот момент, когда я готов был опустить руки, и уже мог думать только о том, чтобы вернуться в «100 рентген», взять самое нелепое и опасное задание, вдруг одна из точек мигнула желтым.

Стоянов был жив. Так называемая «синяя аптечка», созданная учеными для быстрой регенерации тканей, пришлась как нельзя кстати. У меня она была всего одна такая, но размышлять о том, использовать или нет, я даже и думать не мог. Выбор был очевиден.

Лаборант открыл глаза. Он был очень слаб, и, судя по всему, каким-то образом сумел схватить приличную дозу радиоактивного облучения.

— Я знал, что кто-то придет, — слабо улыбнулся парень, — если бы ни «золотая рыбка», быть бы мне на том свете… все очень плохо… вы даже не представляете, насколько, — уже по-деловому закончил он.

— Представляем, — бросил я, — куда пошел Шутин?

В глазах лаборанта я увидел неподдельное удивление. Однако, он не терял времени зря:

— Насколько я понял, они направляются к «монолиту», каким-то образом он уговорил сектантов, они помогают его безумной идее. Я хочу, чтобы вы знали… этот лжеученый, пробивший немалые инвестиции под свою исследовательскую контору «ВЕСК», которая вот-вот должна была начать функционировать в пустующих помещениях нашей лаборатории, извратил все идеи Степана Евграфовича… а вчера случилось что-то совсем из ряда вон выходящее… — парень закрыл глаза, переводя дух. Пот лил с него градом — это работали новейшие разработки ученых по регенерации поврежденных тканей. Вар вколол ему антирад, а я подставил плечо. И все мы направились к выходу.

— Потом расскажешь. Что-то мне подсказывает, надо убраться отсюда, и поживее.

Я не стал спорить. Но картина происходящего прояснялась все больше.

Зоркий внимательно осмотрелся вокруг.

— Эта хрень может вернуться, воздух становится вязким…

— Они используют установки так называемых «выжигателей» для большего охвата, — подтвердил наши опасения Стоянов, — лучше всего выбрать подвальные защищенные помещения, как при выбросе.

Вар коротко кивнул, и мы сбавили шаг. «Долговцы» быстро догнали нас. Все сталкеры выглядели несколько растеряно. Никто из нас никогда не сталкивался с подобной угрозой, и мы мало себе представляли, как следует поступить.

Живых в лаборатории больше не было. Это был своеобразный переворот в ученом мире Зоны, но тогда мы никак не могли знать, что события вокруг Янтаря являются только началом. Пока мы решили направиться в «100 рентген», кому-то довелось вылезти в местную сеть, чтобы узнать новости. Вот тут-то все и началось.

Выяснилось, что группа отчаянных головорезов во главе с Варом и Зорким, не щадя ни своих, ни чужих, вырезала весь исследовательский контингент в лабораторном комплексе «Янтарь». Отряд ВЕСК уже шел по их горячим следам, а тем сталкерам, которые окажут помощь в устранении главарей воинственно настроенной группировки, будет счастье в энной сумме наличных и боеприпасов…

Выходило, что это мы переубивали здесь кучу народа, именно нами был захвачен легендарный Волк, и наши опыты привели к нестабильности отдельных участков Периметра. Я поежился.

Вся информация была перевернута с ног на голову. Да, безусловно, те, кто могут и хотят анализировать, смогут сопоставить факты, но нельзя не брать в учет тех, кому все равно, за что получать деньги. Правда, будь она на нашей стороне, и дай мы сейчас опровержение, все равно ничего не докажет. Более того, нам нечего предложить взамен этим людям.

— Уходим, — коротко скомандовал Зоркий.

Теперь нашему отряду стоило держаться подальше от любых мало-мальски известных стоянок сталкеров, не говоря уже об известных базах группировок. Боезапас наш был истощен, мы имели как минимум пятерых раненных, что серьезно замедлит наше передвижение.

Сейчас все было просто. Выключив ПДА, мы шли за Зорким, больше полагаясь на свой опыт и карты местности, которые остались в памяти у каждого. Мы сильно не забирали к холмам с запредельным уровнем радиации, но и старались держаться нехоженых салагами троп. Нас было не более тридцати человек, но для Зоны мы представляли собою огромную толпу. Скорее всего, разумнее было бы рассредоточиться, но нам нужна была некая точка, к которой мы смогли бы если не вернуться позже, то доставить сообщения о том, что и кому удалось сделать. Стоянов пытался внести ясность в наши представления о работе генератора S-поля, но выходило, что он сам имел представление о нем лишь в общих чертах.

Проходя мимо заброшенной деревеньки, где крыши домов совсем просели с течением времени от многочисленных дождей, мы попали под обстрел небольшой банды мародеров. Было удивительно, что бандиты забрались так далеко. Опыт и численное преимущество в этой небольшой схватке было на нашей стороне. Неверьхуд и Гуру действовали быстро и слажено. Старые вояки знали свое дело. Про Гуру вообще рассказывали разное, и что он может чувствовать изменение настроения Зоны, и будто и вовсе не совсем сталкер, а скорее шаман.

Перестрелка длилась недолго. В расходовании патронов мы старались быть экономными. Когда с бандитами было покончено, несколько «долговцев» по распоряжению, отданному Зорким, осмотрели тела погибших и их нехитрый скарб. Судя по тому, что парни забрали даже пистолеты, наш командир предполагал самый плохой вариант развития событий. Здесь сложно было сказать, чья тактика лучше, но едва ли у бандитов стоило узнавать, охотятся ли они за нами просто так, или рассчитывают получить премию, почерпнув информацию из сети.

К вечеру решили разбить лагерь. Костров не зажигали. Выставили часовых по периметру, укрывшись в естественных складках местности. Мне почему-то вспомнился урок гражданской обороны, где нас учили, что в случае ядерного взрыва необходимо укрываться именно в естественных складках местности, если никаких других укрытий поблизости нет. И вдруг меня осенило, ровно как и Карлоса, который, покинув своего друга Кобру, поспешил к месту, где расположились Зоркий и костяк его команды, состоящий из «долговцев».

— Завтра будет выброс, — практически в один голос сказали мы. А после я продолжил, — нам следует найти укрытие и позаботиться о раненых.

Конечно, имуностимуляторы и имеющиеся в наших аптечках средства помогали сталкерам, снимая боль и ускоряя заживление ран. Те, кто был контужен, постепенно приходили в себя, но хирургов среди нас не было, а извлечение пуль из мягких тканей не входит в начальную подготовку.

Карлосу удалось помочь своей подопечной. С помощью сборки артефактов он сумел вытянуть осколок из раны, полученной Лизой. Собака хромала, но упорно шла за ним. И в этой картине было что-то такое знакомое и родное, что я мог поклясться, что знал этого человека ни один десяток лет. Другие сталкеры, сменяясь по очереди, несли наспех сооруженные носилки с раненными товарищами. Я не знал многих, но странное, проснувшееся с новой силой, чувство долга заставляло меня поддаваться этому инстинкту вместе со всеми.

Я боюсь прослыть неонацистом, но мне запомнилась одна поучительная история. Однажды американские морпехи, получив сигнал SOS, помогли советским матросам, шлюпку которых во время учений унесло в открытый океан. Они дрейфовали несколько дней. Американцы были сильно удивлены тем, что они не ссорились, и не пытались причинить друг другу каких-то увечий, они делили между собой картофелину на пять частей, но не бросили самого ослабшего за борт, стараясь оставить ему большую часть.

Есть что-то в нашей крови такое, что и теперь держало нас вместе, и заставляло сталкеров из соперничающих группировок помогать друг другу. Когда мы сделали очередной привал, Кобра еще раз доказал мою правоту. Он рассказал о схроне в пяти километрах от нашего пути. Там можно было оставить раненных на время выброса, пополнить запас боеприпасов, и самим налегке двинуться к коллектору. Говорят, его давно не использовали как убежище или схрон, потому что там поселился контролер. Но сейчас нас устроило бы и такое укрытие. Для одного даже матерого мутанта нас было слишком много.

Я слышал в барах рассказы о том, что взрослая особь данного вида способна с помощью своих пси-способностей управлять максимум пятью людьми. Но стоит заметить, что для того, чтобы приобрести такие способности, мутант должен был прожить в Зоне не менее двух лет, что встречалось довольно редко. Выбросы так же уносили жизни мутантов, если те вовремя не находили укрытие, да и человеческий фактор давал о себе знать.

Весной бывало так, что у этих тварей начинался гон. Видимо, осталось в них что-то от обыкновенной природы. Мутанты, не разбирая пути, перли на заградительные сооружения, на периметр и дальше, иногда пулеметные вышки не выдерживали. Когда на фундаменте, к примеру, сэкономили при постройке, солдаты гибли целыми ротами, а нечисть выплескивалась в запериметрье, и тогда заградительные барьеры отодвигали ровно настолько, насколько успели залезть мутанты. Каким-то непостижимым образом им удавалось притянуть за собой свою родную среду и, то там, то здесь, границы Зоны становились шире. Аномалии возникали в деревнях и лесах, которые до той поры считались нормальными, и даже не входили в километровую санитарную зону.

Я видел гон мутантов, когда попал в будущее, но он был вызван искусственно. То ли дело в весеннем обострении… Я не знаю, как назвать это по-другому — когда зверье, ревя и вопя, прет на автоматы, сметая все на своем пути, пока военные, наконец, не наносят решающий удар.

Сперва, как говорят старожилы, все это было не так заметно. Ну подумаешь, одна-другая тварь вырвалась, ну, убили, привезли обратно, или сожгли. Только спустя пять или шесть лет эта весенняя миграция показала свою истинную силу.

Когда мы шли к схрону «Свободы», я размышлял над тем, что мне довелось повидать за два последних года, думал о будущем, о Карлосе, как будто запрещая себе представить тот хаос, который начнется здесь, а позже выплеснется в запериметрье, если мы не остановим Шутина и его последователей. Почему одержимые наукой люди чаще всего сходят с ума? Почему военные чины до последнего уверены, что разработки ведутся согласно их плану? На мгновение мне показалось, что я слышу не свои мысли, когда цепочка моих рассуждений привела меня ко вреду, который человек приносит Зоне своими беспрестанными изысканиями.

Я нервно огляделся, ища источник пси-атаки. Все члены отряда сохраняли спокойствие, и как будто ничто не предвещало опасности. ПДА не были активированы, а детекторы жизненных форм молчали.

Я все еще опасался слаженной пси-атаки бюрреров или слепых псов под управлением Черного пса, или хуже — крысоволка, но на самом деле, самым страшным нашим врагом сейчас был практически любой вооруженный человек. Наше продвижение сильно замедлилось из-за раненных, но о том, чтобы бросить товарищей, рискующих жизнью ради нас, не могло идти и речи.

Наконец, по известным одному Кобре приметам, сталкер вывел нас к схрону «Свободы». Сталкерские схроны всегда были замаскированы довольно хорошо, и, не знай ты всамделешнего расположения мини-складов, очень сложно догадаться, что именно в этом месте расположен схрон. Отогнув лист ржавого железа, Кобра спрыгнул в довольно приличных размеров предбанник, который был замаскирован наваленными ветками и мусором. Едва ли кто-то заметил бы металлическую дверь, сваренную из многих кусков железа. Несмотря на свою неказистость, эти куски были очень хорошо подогнаны друг к другу. Мы неспешно последовали за «свободовцем». Кобра довольно быстро обезвредил растяжку, притаившуюся у входа, и сделал нам приглашающий жест.

Внутри схрона было темно и сыро. Боеприпасов было немного, и с первого взгляда нам стало ясно, что на всю группу полного боекомплекта не хватит. Наверное, именно поэтому мы забрали все. Приходилось сильно спешить, предстоящий выброс давал нам некоторое преимущество, но отбирал драгоценное время. Скорее всего, никто не рискнет сейчас идти по нашему следу, поскольку время выброса — понятие довольно условное, и, собственно, «жахнуть» может в любой момент.

Уложив раненых, и оставив Карлоса и Кобру с ними, мы двинулись вслед за Зорким. Он уверено вел нас к укрытию. И хотя во взгляде его иногда вспыхивала искра опасения, но уверенный лидер на корню гасил в себе зачатки неуверенности. Ведь если будет не уверен он, что уж говорить об остальных.

— Припоминаю это место, — подал голос Гуру, — мне не доводилось заходить с этой стороны. Будем надеяться, что припять-кабаны нас не учуют. Тут, судя по следам, лежка была.

Неверьхуд сменил автомат на автоматический дробовик, считая его более эффективным в данной ситуации. Мы замедлили шаг. До коллектора оставалось совсем немного, а небо уже наливалось пурпурным, и молнии, протянувшиеся из набухающих туч, сливались с разрядами от электр, образовывая перед нами самый настоящий лабиринт, живым из которого удалось выйти не всем. Один из парней Зоркого оступился, попавшись жадинке, не удержал равновесие и угодил в жарку.

За последнее время мне думалось, что я настолько отупел, что ни одна смерть в Зоне не может нарушить моего равнодушия. Однако, это было страшно — когда пламя температурой во многие тысячи градусов превращает человека в факел. Я закрыл глаза, что чуть было ни стоило мне жизни. Гуру успел остановить меня за мгновение до рокового шага. Молния от электры ударила в нескольких десятков сантиметров от меня. Даже через противогаз я почувствовал запах озона, и понял, что был несколько контужен. Звуки доходили до меня, словно через фанерную перегородку, или неплотно надетые беруши. Я ориентировался на впереди идущего, стараясь ступать точно след в след. Можно сказать, что мне повезло, поскольку по растерянным лицам товарищей я видел, что происходит что-то совсем из ряда вон выходящее. И тогда наш командир сделал то, чего быть может, не сделал бы всякий на его месте. Он побежал, прокладывая нам дорогу. Он фактически стал нашей отмычкой на этом опасном отрезке пути. И липкий страх, заполнивший собой, казалось, всю человеческую суть, гнал нас вперед. Мы перепрыгивали заплесневевшие болотца фонящей воды, и чудом не напарывались на гравиконцентраты. Возможно, в засаде нас ждал контролер, но сейчас, могу поспорить, никто не думал об этом.

Насилу успев, мы забились в длинный рукав коллектора, который, скорее всего, раньше являлся сточной трубой. Мы пробирались вперед, потеряв бдительность до той поры, пока труба не сделала поворот. Первым хозяина не столько заметил, сколько почувствовал Гуру, скомандовавший нам остановиться.

Здесь была уже не совсем звериная лежка. Здесь обитало существо иного сорта. Сомнений быть не могло — это был контролер. Автомат Неверьхуда описал замысловатую дугу, рассевая веером стреляные гильзы. Маневр был крайне рискованный, срикошетившие пули чудом никого не задели, однако, сталкеру удалось главное — он заставил врага показать свое истинное лицо.

Зоркий точно подметил, что мутант не ожидал такого подвоха в своем собственном логове, и эффект внезапности сработал нам на руку, поскольку контролер не выбрал жертву для пси-удара, а вот наш командир ловко орудовал ножом. Мы не успели и мяукнуть, как все уже было кончено.

Сталкеры — народ не брезгливый, но одно дело — находиться неподалеку от нечистот, оставленных мутантом, и совсем другое — коротать досуг вместе с его остывающем трупом. Кроме того, после того, как выброс закончится, запах крови может привлечь сюда других хищников, и то, что сейчас было нашим спасением, легко могло стать нашей могилой. Неверьхуд и Гуру не боялись попасть под выброс, именно они выволокли контролера к самому выходу из коллектора, и невредимые вернулись обратно. И лишь, когда Гуру раскурил свою самокрутку, мы поняли — началось.

Мне никогда раньше не приходилось встречать выброс в открытых убежищах. Нет, здесь нам ничего не грозило, мы знали точно, что эпицентр далеко, и аномальной энергии не преодолеть такой барьер, но все это были только слова самоуспокоения. Первобытный ужас перед неизведанной стихией — вот на что это было похоже.

Некоторые ребята сидели, уронив голову на колени, чтобы создать хотя бы какую-то иллюзию защищенности. Так как я не очень хорошо слышал, что творилось снаружи, мое настроение было несколько более оптимистичным. Я с интересом наблюдал за Гуру, который курил свою самокрутку, точно и не было вокруг бушующего выброса, точно мы не чудом избежали гибели, успев сюда вот-вот к началу аномального шторма.

— Все будет нормально, — улыбнувшись уголками губ, сказал Гуру, — Зона сегодня благоприятствует нам. Придется поднапрячься завтра, но сегодня никто не умрет.

Ободренные Гуру сталкеры поневоле почувствовали себя увереннее. Вот уже они доставали из рюкзаков армейские сухпайки. Перебивая запахи нечистот и залежалого тряпья, по коллектору разнесся запах саморазогревающейся каши и консервов. Кто знает, придется ли нам обедать завтра?

Глава 14

Как правило, выброс меняет Зону. Меняет местами аномалии, тасует гиблые места. И если вчера тропа выглядела безопасной, и возможно, вы даже провесили собственные вешки, то не стоит полагать, что сегодня, после выброса, все осталось так же на своих местах.

Нет, конечно, укоренившиеся аномалии, подобные карусели, или жаркам, примостившимся в тоннелях и переходах подземных коммуникаций мира Зоны, скорее всего, останутся на своих местах, но на поверхности все будет иначе.

Вот почему составление карт Зоны является гиблым занятием, вот почему практически все карты Зоны врут. Конечно, по привязкам на местности можно ориентироваться, вот, скажем, город-призрак Припять никуда не денется, или Рыжий лес, или Свалка, но вот блуждающий Лиманск, или скажем, шагающие болота вполне могли. Только вчера сталкер был, к примеру, уверен, что впереди его ждет небольшая передышка у границы тех самых болот, а сегодня р-раз, и нет ни болот, ни передышки, а на двенадцать часов перед ним лагерь «монолитовцев», и поминай, как звали.

Сейчас нам необходимо было без потерь воссоединиться со второй группой, проверить раненых и уходить дальше. Гуру сказал, что договорился с надежным человеком, и если мы до темноты доберемся до места встречи, то и ребят не подведем, и сами, чем черт не шутит, выберемся. Есть вариант, что товарищ Гуру поможет нам вооружиться для решающей встречи с Шутиным.

Несмотря на всеобщее воодушевление, я был несколько насторожен таким заявлением Гуру, поскольку я не видел, чтобы он с кем-то связывался через ПДА, не мог же он договориться о незапланированной встрече заранее? Или у него были другие источники? Больше всего меня волновал вопрос следующего толка — а что, если шаман просто поел каких-нибудь зонных трав, и теперь рассказал об одном из своих видений? Или и вовсе нас никто не будет ждать, а это лишь надежда, данная бойцам, чтобы те не опустили рук от осознания отчаянности нашего положения, когда все человеческие обитатели Зоны на самом деле против нас.

Зоркий пошел первым. Он предусмотрительно не стал выбрасывать горсть заготовленных болтов вперед. Кто знает, какие сюрпризы преподнес нам этот выброс. Когда командир удостоверился в безопасности прохода, он подал знак остальным следовать за ним. Мы не спешили, хотя нам предстояло уносить отсюда ноги, подобру-поздорову, но это был именно тот случай, когда следовало спешить не торопясь.

На тропе, которая вчера представляла собой мясорубку из смеси электр и жарок, было тихо, как будто эти аномалии тут вообще никогда и рядом не росли. Детектор фиксировал лишь два трамплина и нарождающийся фрост. Именно теперь дело дошло до болтов. Опытные сталкеры не могли исключить той возможности, что молодые карусели или комариные плеши не определились сканером.

К схрону «свободовцев» мы двигались медленно. Медленнее, чем нам хотелось, и медленнее, чем мы рассчитывали. Если следы прошлого столкновения будут обнаружены, опытным бойцам не составит труда определить направление нашего движения. Ну, а если задействуют военных, так те в два счета накроют нас с воздуха.

Новости нас ожидали неприятные. Двое ребят не выдержали, и теперь наша обязанность была похоронить товарищей. Учитывая сложившееся положение, сталкеры были захоронены в ведьмином студне. Зона сделает свое дело, убрав их тела, и позаботится о душах. Поневоле здесь, в периметре особо охраняемой территории, начинаешь верить в то, что «другая сторона» существует.

Можно называть это «духом места», можно «Хозяином Зоны», ну, а нам привычнее всего называние — Черный сталкер. Неосознанно, или напротив сознательно у него просят защиты и покровительства, его имя синоним удачи и беды. Не знаю, видел ли кто-то воплощенную материальную суть Черного сталкера, но лично я верил в то, что кроме радиации, аномалий и мутантов на двух и четырех ногах мама-Зона таит ого-го какие сюрпризы, и вообще-то, не дай бог на своем веку с ними со всеми познакомиться.

Наконец, переложив рюкзаки, и позаботившись о раненых, мы начали движение. Гуру теперь шел рядом с Зорким, помогая тому прокладывать путь. Неверьхуд прикрывал их. Основная часть двигалась в центре, защищая раненных. Замыкал колонну Карлос и его овчарка. Он был хмур и неразговорчив. Его друг Кобра куда-то запропастился, кажется, прибился к группе «долговцев», дабы не потерять ни единой возможности быть полезным. Вар был по левую руку от меня, шел он тяжело, но по его словам, сегодня особого недомогания он не испытывал, скорее всего, армейские медикаменты пришлись как нельзя кстати.

Помимо артефактов, обладающих неизученными, а порой и чудодейственными свойствами, свою жизнь в сложных ситуациях мы доверяли экспериментальным медикаментам. К счастью, эксперименты чаще всего оказывались удачными, и пилюли, ускоряющие заживление ран и сращивание костей, после своеобразного теста в Зоне поступали в промышленное производство фармацевтических компаний. Так это или не так на самом деле, конечно, никто из сталкеров наверняка не знал, но этот миф был один из тех, в которые принято было верить.

Когда до условного места, которое назвал Гуру, оставалось немногим больше десяти километров, один из «долговцев» совершил непростительную ошибку. Я думаю, у парня просто сдали нервы. Вторые сутки мы двигались в неизвестности, не пользуясь ПДА, не сверяясь с новыми картами ползучих аномалий, не зная ничего про активность S-поля. Ведомые полушаманом сталкеры вполне могли разувериться в своем проводнике, а с Зоной, как ни крути, свыкнуться удавалось отнюдь не всем. Не все сталкеры сразу привыкали принимать естественный ход событий, не все уважали местные неписаные правила, или попросту не верили в существование таковых.

Оплеуха Зоркого уже ничего не решала. Мы быстро просекли, что придется очень сильно спешить. Я чувствовал себя сапером на минном поле. Вар шел на пределе своих возможностей, стиснув зубы. Карлос взвалил Лизу себе на плечи, и теперь двигался быстрее, чем до того, собака временами поскуливала, но благодарно лизала лицо своего хозяина, словно подбадривая его. Сейчас мне отчетливо стало ясно, что легким поход наш не будет. И обиднее всего было оттого, что изменить что-либо мы уже не могли. Конечно, можно было теперь разделиться и рассыпаться по территории. Возможно, вернись кто-то к схрону, он обязательно бы уцелел, отсиделся. Но боезапас каждого был столь мал, что отбить серьезную атаку никому бы не удалось. А, уйдя от опасности теперь, едва ли одиночке удалось бы дотянуть бы до мало-мальски протоптанных троп.

Спешить в Зоне нельзя, а уж бегать и подавно, особенно когда речь идет о мало хоженых районах. Но у нас не было другого выбора, и Зоркий снова возглавил нашу нестройную колонну. Гуру неотрывно следовал подле командира. Несколько раз мы едва не угодили в угодливо распластавшие свои силовые круги гравиконцентраты, но это все из-за проклятой спешки. Совсем уж салаг в нашей группе не было. Но, видимо, Черный сталкер был сегодня не совсем благодушно настроен к нам, поэтому стоило нам оказаться на более ли менее пустынном отрезке пути, как на нас одна за другой обрушились все мыслимые зонные напасти.

По всей видимости, привлеченные запахом крови, к отряду теперь подбиралось несколько кровососов. Из-за непрерывного движения поначалу никто из нас не придал особого значения нескольким серым точкам на границе видимости приборов, а когда монстры подобрались на более близкое расстояние, об упреждающем маневре не могло идти и речи. Ощетинившись стволами, мы приготовились стрелять на поражение. Первую атаку не вышедших из режима «стелс» монстров приняли ребята из группы «Долг» еще две твари зашли с нашего «фланга». Как это было все чертовски не вовремя! Отстреливаясь короткими очередями, мы с Варом все плотнее прижимались к основной группе. Я видел смятение и тревогу на лицах товарищей. Пытаться оторваться от мутантов было чистой воды самоубийством, а на то, чтобы их отпугнуть, уходило все больше и больше столь ценного боезапаса.

Нескольким проклятым тварям удалось положить пару бойцов из тех, кого мы причисляли к одиночкам. Парни не привыкли работать в команде, и вели в общем бесполезную пальбу, благодаря чему озверевшие мутанты и порешили обоих. Правда, далеко уйти им не удалось.

Когда с тварями, наконец, было покончено, группа двинулась в сторону обозначившегося на горизонте подлеска менее уверено, но в скорости прибавили все. Практически осязаемое чувство опасности гнало нас в спину, заставляло совершать непростительные для Зоны ошибки. Один раз сам Зоркий чуть было не угодил в берлогу псевдоплоти. Нам повезло, что здесь были только подсвинки, а родители, видать, искали пропитание в другом месте.

Поросята рванули в разные стороны, оглашая округу пронзительным визгом. Как хорошо, что все сталкеры носят довольно плотные армейские ботинки, а кто посмышленее, так и вовсе с кевларовыми вставками. Вот будь мы сейчас в обычных, многим бы досталось от костяных пил детенышей псевдоплоти.

События развивались стремительно. И казалось, что еще немного, и мы наверняка успеем дотянуться до подлеска, ан-нет. Как всегда бывает в Зоне из-за акустических аномалий, вертолет мы услышали лишь тогда, когда он показался на расстоянии выстрела. Можно было бежать, но тогда, скорее всего, нас расстреляли бы в спину. Радовало, что это был не «Корморан» с тяжелым вооружением, но даже пары пулеметов нам сейчас хватит сполна. Остается надежда, что они не станут применять гранатомет, и у них нет «шмеля», да куда там?

Первый же не прицельный залп заставил всю группу вжаться в рельеф. Сказано красиво, а на самом деле мы просто попадали на землю, и оставалось лишь молиться, чтобы никого не покалечило ни снарядами, ни осколками камней или взрывной волной.

Свинцовый ураган не позволял поднять головы. Позиция наша была не завидной. Мне было по-настоящему страшно, но, преодолевая себя, будто бы протаскивая свое сознание через игольное ушко обстоятельств, я начал стрелять. Как жаль, что ни у кого из нас не было «гаусовки», или хоть одной СВД… но как показала дальнейшая картина боя, я был не прав! Неверьхуд старался выцелить пилота из снайперки, остальные, как могли, прикрывали нашего снайпера, не жалея себя, но вот уже вторая пуля не достигала своей цели, однако, заставила пилота пойти на рискованный маневр. Зоркий понял, что ждать больше не имеет смысла. Волевым решением он направил основную группу под руководством Гуру к лесу, а тех, кто на его взгляд выглядел более опытными, перегруппировал прикрывать их отход.

Страх уступил место другому чувству. Наверное, в запериметрье это называется «ответственность». Точность стрельбы не всегда была на высоте, мы больше надеялись, на удачу, чем действовали наверняка. Мой верный товарищ Вар был рядом, не отстал от нас и Неверьхуд вместе с Карлосом, они составляли теперь неплохой дуэт. Неверьхуд снова выстрелил, на этот раз удачно — один из военных пулеметчиков был убит. На эту нашу удачу второй военстал или наемник, черт их разберет, шмальнул из гранатомета довольно точно. Судя по крикам боли и отчаянья, донесшихся до нас, по второй группе был нанесен довольно ощутимый удар.

«Если сейчас прибудет подкрепление, нам конец»… — пронеслось в голове. И точно эхом моим мыслям стал мегафонный рев, раздавшийся с вертолета. Те, кто его пилотировал и обстреливал нас, были настолько уверены в своей победе, что не пытались закладывать новые рубежи, чтобы снизиться и прикончить нас наверняка.

— Сталкеры сдавайтесь, только в этом случае вам будет сохранена жизнь! Сопротивление бесполезно!

Зоркий, видимо, уповал на то, что в наших преследователях взыграла жадность, и они еще не успели вызвать подкрепление, ведь если они захватят нас живых или мертвых, то все обещанное в сети вознаграждение достанется им. Золотая лихорадка, как можно это еще назвать? А то, что одного из них подстрелили, так то даже неплохо! Больше достанется, остается только дожать!

Точно в подтверждение моих слов вертолет пошел на новый вираж, и стремительно приближался к нам. Я видел, как заработал пулемет, укрепленный на его корпусе. Именно здесь я совершил ошибку. Я знал, что не стоит вставать, но я знал и другое, что если не прикрыть Неверьхуда, то дни наши сочтены. Я видел, как впереди поднимается Зоркий, как он, вскидывая ствол, начинает стрелять. Пули проходят мимо, слишком не точен прицел, а вот автоматчик не промахивается, вбивая свинец в тело нашего командира. Я ничего не видел и не слышал в тот момент. Я вскинул автомат и стрелял, а очнулся лишь от обжигающей боли и оглушительного рева.

Вертолет стремительно снижался по какой-то изломанной траектории, и казалось, грозил задеть нас, изрубив стремительно вращающимися лопастями винта. Но в какой-то сотне метров от нас земля неестественно вспучилась, и вверх рванулся мощный столб огня, точно кто-то разрядил жарку при помощи артефакта «ледяная игла», или чего-то более взрывоопасного. С не свойственной жарке силой аномальный огонь впился в дюралевую обшивку вертолета. Казалось, гравитация в этой точке увеличилась стократно, поскольку вертолет рухнул точно в аномально горящую воронку. Я подумал, что такое возможно лишь при сращивании жарки, гравиконцентрата и птичьей карусели, или воронки. Неподалеку от всего этого буйства красок стоял Карлос. Еще шаг вперед, и аномальный огонь сожжет его! Черный сталкер свидетель — я пытался докричаться до него, но прогремел взрыв, скорее всего, сдетонировали непустые баки и нерастраченный боезапас вертолета. Погружаясь в темноту, я помню последнюю свою мысль. И подумал я о том, что такой фейерверк не заметить будет крайне сложно, и если это был военный вертолет, то очень скоро здесь станет жарко. Только бы наши успели уйти!

Очнулся я, когда уже стемнело. Противогаз с меня сняли, и сейчас я чувствовал, как влажные ветки то и дело бьют меня по лицу. «Совсем охренели, а если тут жгучий пух? Или еще, какая зараза?» — подумал я, но тут же одернул себя. Во-первых, если я что-то чувствую, стало быть, я жив, во-вторых, если меня куда-то несут, значит, кто-то из нашей группы уцелел, и, наконец, я не слышал выстрелов, а, следовательно, либо был сильно контужен, либо нам все же удалось уйти и встретиться с неведомыми благодетелями Гуру.

Сколько продолжался этот отрезок пути, я не знал. По сомну мошек, обтекающему наш кортеж, я понял, что мы углубились в болотистую местность. Я хотел взглянуть на ПДА, но понял, что кто-то снял его с меня. Потом я еще пытался считать шаги или распознать местность по нескольким электрам, посверкивающим вдали и дающим мертвенно сильный отсвет, но из моей затеи ничего не вышло, поэтому я закрыл глаза, и не заметил, как заснул.

Очнулся я от непривычно яркого света люминесцентных ламп. Небольшая комната, убранная белым кафелем, чистота и стерильность. Сомнений быть не могло — я попал на прием к Болотному Доктору.

Раньше я никогда не бывал здесь, только что-то слышал от знакомых, от того же Вара. Первая мысль, которая почему-то пришла мне в голову, была меркантильной, и состояла в том, что я не расплачусь за лечение здесь. Но когда в комнате появился человек средних лет и уверенным шагом подошел ко мне, страх и всякие опасения почему-то исчезли. Он сделал мне укол, и мне стало абсолютно все равно, что сейчас со мной будет.

Боли не было. Видимо, тот, кого все сталкеры Зоны уважали и боялись одновременно, действительно знал свое дело. Мне показалось, что справился док очень быстро. И я готов был спрыгнуть с операционного стола и продолжить путь вместе с товарищами, но не тут-то было.

Вар сидел рядом, когда я окончательно пришел в себя.

— Ну, ты Рембо прям, — крякнул он… — что, вам с Зорким жить надоело? Герои… — у сталкера явно был отходняк, я видел мелкую дрожь в его руках. Видать, заварушка была серьезной, а нам действительно едва-едва удалось выйти из нее живыми.

— А Зоркий?

— Двухсотый, — отрезал Вар, — и вся группа… дошли только Карлос, Гуру, какой-то парень, я не успел с ним познакомиться, Неверьхуд, ты да я.

— Твою мать, — выругался я, отчаяние навалилось на плечи. Еще пару минут назад я чувствовал легкость и подъем, готовность к решительным действиям, и вот уже драгоценное время утекает сквозь пальцы, точно песок. Неужели зря мы потеряли стольких товарищей? Сейчас Шутин на пути к сердцу Зоны, и, скорее всего, «монолит» помогает ему… а мы здесь, на нас объявлена охота, убито столько достойных людей!

Вар помог мне подняться с койки. Нетвердо держась на ногах, я понял, что дело серьезнее, чем мне показалось на первый взгляд, однако старался не подавать вида.

Итак, горстка людей, оставшаяся от нашего отряда, собралась вместе. Доктор разливал чай из каких-то пахучих трав, и о чем-то вполголоса переговаривался с Карлосом, помогающим ему собирать на стол.

Когда чай был приготовлен, и нехитрая снедь была расставлена перед нами, Доктор предложил всем нам начать трапезу, а сам взял слово:

— Итак, господа, прежде всего, я очень рад, что все вы живы. Мне известно, что на вас объявлена охота, и со слов ваших товарищей Гуру и Карлоса, я знаю, почему. Вы не первые, кто взялся за проблему S-поля, но единственные, кто смог так далеко продвинуться. Я понимаю ваше желание и решимость двигаться дальше, однако, этот путь будет по силам не всем, поэтому подкрепляйте силы, завтрашний день станет решающим для всех нас.

Речь Болотного доктора показалась мне туманной и расплывчатой. Но мы все были настолько измучены и подавлены, что анализировать что-либо просто не было сил. Я помню, что Вар помог мне добраться до кровати, которых в небольшой комнате обнаружилось две. Я увидел на второй койке безымянного парня, наверное, ему крепко досталось. Я хотел побеседовать с ним, но Вар показал мне жестом, что будить его не стоит. Какое-то время мы сидели в полной тишине, потом Вар наказал мне отдыхать, и я признал его правоту.

Карлос, Гуру и Болотный Доктор все еще сидели за столом.

— Возможно, я покажусь вам излишне патетичным, — начал Болотный Доктор, — но решение нам нужно принять как можно скорее, и от него зависит не только наше с вами существование, но, возможно, и существование привычного нам мира. Я не вижу здесь других людей, кроме вас Александр и вас Гуру, которые смогли бы получить шанс на успешное завершение дел.

Карлос с недоверием вгляделся в лицо Доктора, он никак не мог понять, откуда ему известно его настоящее имя. Может быть, Гуру сказал, но с чего бы? Он ведь сам учил, что Зоне не стоит доверять своего истинного имени! Тогда откуда?

Но, вглядевшись в черты Дока, Карлос вдруг понял, отчего тот сразу показался таким знакомым, и этот голос.

— Иван? — боясь ошибиться, негромко спросил он.

— Верно, Карлос, вы тогда так хорошо говорили, — бывший лаборант слегка улыбнулся, — я проникся духом этого места, и понял, что никуда не смогу отсюда деться. Мне повезло, я выжил в 1986 году, мы подумали, что вас не стало, но нам строго настрого запретили что-либо разглашать.

— А Ксения Дмитриевна?

— Она так же осталась в живых, только, гм… выглядит теперь несколько иначе.

Карлос улыбался, он не ожидал встретить здесь человека из своего небольшого экскурса в историю.

— Черт возьми, так вы же стояли у истоков всего этого!

— Именно поэтому я говорю вам о вынужденной спешке, вся эта ситуация может иметь очень нехорошие последствия. После операции, Александр, твой брат бредил, и рассказал о своем удивительном путешествии в будущее, и боюсь, что S-поле грозит нам не только смещением пространственно-временных рамок, не только новыми мутациями и неразберихой. Есть кое-что похуже. Если твой брат прав, то в тот момент, когда Шутин с помощью адептов «монолита» подключиться к источнику аномальной энергии для генерации полной мощности установок S-поля, произойдет некий сбой, который приведет к созданию нового вируса. Главная опасность будет заключаться в том, что он будет передаваться от компьютера к человеку, то есть, от неживого к живому. Потенциальной угрозой нам станут камеры и мобильные телефоны, ПДА и сеть Интернет. Поэтому вам нельзя больше здесь задерживаться. Боюсь, что времени остается все меньше. Итак, я постараюсь помочь вам. За годы, проведенные в Зоне, я научился понимать ее, как мне кажется, немного лучше других. Я вижу в вас готовность следовать подобным путем, поэтому пойдете лишь вы двое, прошу вас, никакого оружия, иначе вы погубите и себя и всех нас. Вам помогут достичь цели. Главное, ничего не бойтесь, и доверьтесь тем, кто хочет выжить не меньше вашего.

Гуру кивнул, его взгляд стал более суровым.

— Говорят, что Зона образовалась за некоторое время до чернобыльской катастрофы номер один и номер два, — сказал он, — говорят, жил в этих краях один чудак, которого не смогла выжать ни советская власть, ни пришедшая ей на смену радиация. В одной из своих медитаций, кажется, мне удалось зацепить его сознание. Теперь он зовется здесь Черным сталкером.

— Про Зону — это верно, — подтвердил Болотный Доктор, — но вот встречать Черного сталкера мне лично не приходилось, да и про его физическое воплощение мало кто из надежных источников рассказывал….

— Надеюсь, что и он будет на нашей стороне, — заключил Гуру, снимая разгрузку и оставляя оружие на стуле.

Карлос последовал его примеру, и очень скоро в гостиной у Болотного Доктора образовался небольшой арсенал всевозможного оружия. Впрочем, почти пустые магазины красноречивее любых слов говорили о непростой судьбе их хозяев.

Подумав немного, сталкеры оставили у себя Гуру — нож, а Карлос — мачете. Иван нашел два костюма повышенной защиты от радиации и укрепленные пуленепробиваемыми пластинами последнего поколения. Конечно, понятно, что пуленепробиваемой эта защита лишь называлась, и от точного выстрела из СВД сталкеров бы не спасла, это не бронежилет десятого класса. Но то, что внушало Гуру и Карлосу уверенность, было отнюдь не лишним.

Сталкеры вышли в ночь. На болоте светились редкие гнилушки, а луна попеременно показывала свой ярко-желтый бок, прорываясь сквозь пелену быстро плывущих по небу облаков.

Вокруг стояла пронзительная тишина, и ни одно движение не выдавало наличествующую в Зоне жизнь. Наверное, поэтому поведение Дока выглядело крайне странно. Он обратился в темноту с просьбой о помощи двум сталкерам, которые идут к «монолиту», идут не за наживой, а чтобы предотвратить большую смерть.

Произошло странное: тишина лопнула с таким звуком, будто прорвалась полиэтиленовая пленка на вакуумной упаковке, и разверзлась шорохами и скрипами, мерным плеском воды в бочагах и чьем-то хриплом дыхании.

— Ничего не бойтесь, — на прощанье сказал Иван, — вам обязательно помогут.

Карлос закрыл глаза, вдохнул и выдохнул холодный воздух, перед мысленным взором снова появилась та самая нить, которая в самом начале поисков брата помогла сталкеру миновать тоннель с электрами. Карлос понимал, что сейчас, несмотря на все те испытания, которые выпали на его долю, ему предстоит самое главное — преодолеть себя, оставить в прошлом материализм и довериться этому новому чувству, неожиданно прорезавшемуся здесь.

Зона уже приняла его. Можно сказать, что она знала Карлоса дольше, чем он знал Зону. Он встретил ее совсем молодой в 1986 году, и теперь видел выросшую и окрепшую, вырастившую своих детей, любящую и жалеющую их. Зона не была мертвой, она теперь вела его Тропой. Ни Гуру, ни кто бы то ни было другой не рассказывал сталкеру о ней, но теперь под ногами была именно Она, и спутать Тропу с чем-то другим было невозможно.

Рядом со сталкерами шли вооруженные зомби. Наверное, любой другой на их месте в панике попытался бы бежать от подобных конвоиров, но волноваться Гуру и Карлосу было не о чем. Эти порождения Зоны были давно прикормлены Болотным Доктором, он даже нашел общий язык с мутантами, и не думал, что что-то здесь может быть страшным или враждебным человеку, ежели, конечно, сам человек не пытается уничтожить все на своем пути.

Когда на востоке заалела полоска рассвета, искореженный радиацией лес вместе с болотистым подлеском остались позади. Ни одна аномалия и ни один мутант не встал на пути у сталкеров. Все, на первый взгляд, враждебные человеку порождения Зоны точно специально выстроились вдоль тропы, и надежно прикрывали Карлоса и Гуру с тыла.

Несколько раз сталкеры слышали стрельбу в отдалении, но Тропа не отпускала их, а вела все дальше и дальше, забираясь в овраги, и поднимаясь на холмы естественного и искусственного происхождения. В другом случае, Гуру уж точно не полез бы в эти груды проржавевшей техники, чтобы между нехилым радиационном фоном и грядой аномалий часами выбирать единственно верный проход. Сейчас же Тропа выбирала за них. Точно лишенные собственной воли, сталкеры шли вперед.

Взглянувшему со стороны могло показаться, что люди действуют вовсе не по своей прихоти, а некий, пока не видимый контролер подчинил их сознание, и теперь они вместе с неплохо сохранившимися зомби шагают, подвластные его чудовищному замыслу, на верную гибель.

Меж тем Тропа сделала очередной поворот, довольно резко пошла в гору. Карлос на секунду потерял контроль над своим сознанием и чуть было не врезался в дерево. «Как хорошо, что это не аномалия!» — с облегчением подумал сталкер, с трудом возвращая себе утерянную концентрацию.

— Будь осторожен, — коряво выговорил один из сопровождающих зомби, — дальше будет опасно, а пока по сторонам смотреть не надо, надо идти.

И сталкеры послушно шли. Гуру улыбался чему-то своему. Карлос был уверен, что тот видит такую же Тропу перед собой, а если и не видит, то наверняка чувствует, каким-то шестым, или седьмым чувством.

Выйдя к дороге на Припять, необычная группа остановилась. Зомби сняли свои автоматы с предохранителей. Тот, что мог более ли менее связно говорить, попросил сталкеров укрыться за деревьями. Бойцы «Монолита» не дремали, и практически тут же открыли плотный огонь по нежданным пришельцам. Зомби с привычным криком: «Мочи!» повели непривычно прицельный огонь по противнику. Когда последний живой мертвец упал на асфальтовое покрытие, в дело вступила «тяжелая артиллерия». Тушканы, возглавляемые крысиным волком, лавиной хлынули на блокпосты сектантов, сметая в едином порыве людей в экзоскелетах. За тушканами шли не такие уж и многочисленные бюрреры. Гуру и Карлос с тщательно скрываемым удивлением наблюдали всю эту «кавалькаду». Бюрреры отводили прицелы «монолитовцев», а сильные челюсти многочисленных тушканов довершали дело.

Волна мутантов схлынула так же неожиданно, как и пришла. Сталкеры не перемолвились ни одним словом. Тропа снова вела их вперед. Карлос чувствовал, что за спиной идет другая волна порождений Зоны, и нужно только дать срок — они проявят себя.

Глава 15

Карлос был удивлен своей реакцией, а вернее, почти полным ее отсутствием. Все происходящие события он будто бы и не переживал сам. Он двигался по Тропе рядом с Гуру, он ощущал чуждую ментальную силу за своей спиной. Будто бы сама Зона шла за ними, наступая на пятки, не оставляя выбора, направляя только вперед.

В отдалении послышался хриплый вой. Карлос сумел выделить из него знакомые ноты. Лиза вела за собой никак не меньше двух десятков слепых псов. Они так же должны были защитить сталкеров, помочь им преодолеть те препятствия, которые могут возникнуть на пути к цели.

Чем ближе они подходили к городу-призраку, тем больше возрастало напряжение. Воздух сделался упругим, точно кисель, и сталкерам приходилось втискиваться в него, точно в студень. Одну из установок, генерирующую S-поле, Шутину наверняка удалось запустить, чем это грозило — не мог с точностью предсказать никто.

Карлос помимо своей воли перебирал в уме известные факты. В сочетании с артефактом мамины бусы могло произойти произвольное перемещение объектов и живых существ во времени. При сочетании с другими не известными артефактами и аномалиями между собой перемешивались объекты, которые были удалены друг от друга порою на довольно приличное расстояние. С уверенностью можно было утверждать лишь то, что границы у всех этих чудесных перемещений как будто не превышали границ периметра Зоны. О других фактах Карлосу известно не было. Легкая рябь прошла по вырисовывающимся впереди чахлым кустикам. Аномалия воронка крутилась все медленнее. Сталкер не мог оторвать от нее взгляда, он видел, как в ее основании стремительно набирает плотность зарождающийся артефакт — грави. Карлос почему-то сразу понял, что это именно он. Так же сталкер знал, что при ношении артефакта на поясе увеличивается иммунитет к гравитационным аномалиям. Но почему так быстро? За считанные секунды? Так может, S-поле не было создано с целью осчастливить все человечество, а злой гений ученого всего лишь желает разогнать некоторые процессы в Зоне с целью изучения, или личного обогащения?

Мысль была стремительнее действий. Карлосу казалось, будто прошла вечность, прежде чем они преодолели этот участок пути. Обернувшись, сталкеры поняли, как вовремя успели. Ландшафт менялся, и на место чахлых кустиков приходили обломки бетонной арматуры, и выкорчеванные деревья. Небольшая стайка мутировавших крыс стремительно вырвалась из-под сени внезапно появившейся здесь липы. Мутанты отпрянули от сталкеров, но по их виду было ясно, что они спасаются бегством. Карлос еще не успел понять, откуда исходила новая опасность, но Гуру уже дернул его за плечо в направлении ближайшего укрытия.

Тропа звала продолжить путь, стоило сталкеру закрыть глаза, как ее ясные очертания во всех подробностях представали перед его мысленным взором, но ветеран уверенной хваткой сжимал его плечо.

— Не время, — прошипел он в самое ухо, и тут мир над ними вспороли автоматические очереди.

Можно ли убежать от пули? Карлос всегда считал, что нельзя. Однако сейчас каким-то чудом смертоносное железо прошло в считанных сантиметрах над их головами. Из-за спины слышался надрывный собачий визг. Стая слепых псов бросалась под пули преследователей, защищая сталкеров. Гуру все тянул и тянул его куда-то в сторону разрозненных построек. Карлосу начало казаться, что это уже никогда не прекратится, сам он был безволен, Тропа звала его, но, не дождавшись отклика, исчезла. Сзади наседали преследователи, бог знает, кто вышел теперь на их след. «Монолит»? «Свобода»? «Долг»? Наемники? Какая, в сущности, разница. Всем этим людям обещано денежное вознаграждение за их головы.

Пришел в себя Карлос лишь тогда, когда они спустились по расшатанной лестнице куда-то в полуподвальное помещение. Кругом было навалено много различного хлама, и чем дальше они продвигались, тем сложнее удавалось протискиваться между складированными кучами кирпичей, то здесь, то там развалившимся, и растерявшими былую стройность.

— Где мы? — ошарашено спросил он.

— Если пойдем в темпе, скоро окажемся под Припятью, — отозвался Гуру.

— Но почему мы не пошли поверху? — привыкая к темноте, снова спросил Карлос.

— Эх, брат, быть тебе шаманом, — куда-то в пустоту ответил бывалый сталкер, — я понимаю, увидел ты, что Зона тебя ведет и, побежал по Тропе сломя голову. Только вот еще, помнится, легендарный Стрелок говорил, что в Зоне торопиться — последнее дело. Хозяева, Черный сталкер, да и сама мама-Зона, может, тебя и пропустят, но нельзя забывать о силе, которая непреодолима.

— Что же это за сила?

Гуру ответил, усмехнувшись:

— Человеческая алчность.

Где-то совсем рядом прогремел взрыв. Похоже, сдетонировала противопехотная мина, или, быть может, заложенный на подступах к Припяти фугас. Тут всякое случалось, и ни для кого не новость все эти забавные «шутки» сектантов «монолита», или стихийно возникающих и столь же стихийно исчезающих кланов, вроде «волков зоны» или «стаи L». Уже никто и не упомнит, откуда они пришли, какие идеалы поднимали на свои знамена, да только не приняла их Зона, да и Черный сталкер с ними.

Преодолев довольно длинный подземный зал, Карлос и Гуру снова преодолели небольшой спуск. Ветеран подсвечивал дорогу фосфорицирующими палочками, опасаясь гнуса или пси-мутантов, которые могли неадекватно среагировать на спектр света, излучаемый обычными диодными фонариками.

— На самом деле, скажу я тебе, сто процентной гарантии, что ни одна тварь на нас не бросится, конечно, нет, но, вот что, Карлос — что бы ни случилось, сейчас такое особенное время, когда нам с тобой дороги вперед с оружием в руках нет. Когда-то я был инициирован шаманом. У меня неплохо получалось слушать Зону, я чуял Тропы, был уверен в себе. Все мое обмундирование и боезапас умещались в пятнадцатилитровом рюкзаке. Если быть точным, боезапас включал в себя пару костяных ножей и духовую трубку с дротиками, отравленными ядами горицвета и вытяжками из корней местных пихт, мутантам вреда все это не причиняло, схватки, если и случались, были наиболее честными, если позволишь. Но потом что-то случилось. То ли годы взяли свое, то ли я испугался. Знаешь, Карлос, ведь бояться мира, который доверяет тебе и принимает тебя — последнее дело, но и слепо следовать за его токами нельзя. Я был тогда намного агрессивнее, чем теперь, и не любил ждать. Зона наказала меня, забрав почти всех моих товарищей, посмеявшись над моими идеалами, коль уж я сам предал их, взяв в руки оружие. Ты можешь не верить мне, но я знаю, что ты столкнешься с подобным выбором, и от него, быть может, будет зависеть не только твоя жизнь.

Здесь, в этом технологическом подземелье, Гуру был совсем другим. Карлосу даже показалось, что бывалый сталкер чувствовал себя здесь более комфортно. Он уверено продвигался вперед, так, словно эта дорога была ему знакома, и он прошел по ней не раз. Тишина, окружающая их, оказалась обманчивой, как только сталкеры привыкли к темноте, она окутала их сонмом различных звуков. Гуру неожиданно нагнулся и поднял с пола странный предмет.

— Вот, возьми, это все, что осталось от пружинки.

Карлос слышал от кого-то у костра, что происхождение этого артефакта неизвестно. Пружинка похожа на два жестких диска, сцепленные вместе слизью. Может самостоятельно перемещаться посредством небольших прыжков. При появлении рядом с ним живых существ подпрыгивает и наносит им ударные повреждения. Но часть ее выглядела простой дугой из непонятного материала, что-то между железом и камнем. Сталкер пожал плечами и положил находку в пластиковый контейнер, оставшийся в его кармане.

Где-то впереди капала вода, ветерок, казавшийся при входе в длинный коридор лишь легким сквознячком, набрал силу, и теперь гудел где-то в проржавевших трубах над головой. За бетонными стенами слышалось негромкое бормотание, и сталкеры не могли определить точно место локализации существ, издающих эти звуки, но то, что это были не люди, не вызывало у них сомнения.

— Есть одно не очень приятное обстоятельство, — сказал Гуру, остановившись, — я думаю, наши преследователи так просто не оставят нас в покое. Поэтому нам следует держать ухо востро.

Прошло несколько, еще несколько минут, а может быть, часов, прежде чем цементный пол под ногами сменился земляным, воздух сделался спертым, а со сводов то здесь, то там свисала грязная ветошь. Бормотание сделалось более громким и четким, при желании можно было различить отдельные фразы. Гомон голосов звучал диковато. Точно потревоженное осиное гнездо, сливаясь в многоголосый гул, и в то же время этот «улей» был разумен и наделен могучим даром управления пси-энергией. Карлос без объяснений понял, что гнездовье бюрреров неподалеку, и если хозяева будут недовольны их внезапным появлением, то едва ли они выйдут отсюда живыми. Но он знал и другое: путь его был отличен от всех тех, кто появлялся здесь до него, а, судя по белеющим человеческим костям, столь живописно украшающим их путь — желающие находились. Он был не только сталкером, но и шаманом. Еще не до конца разбудившим свое сознание, но все же другим. А еще по знаку Ивана — Болотного Доктора, Зона была благосклонна, и помогала ему и Гуру.

Миновав болотце ведьминого студня, сталкеры приблизились вплотную к логову мутантов. Те недовольно поводили носами и, кряхтя, ругались. Особенно хорошо у бюрреров получалось подражать интонациям человека именно на крепких выражениях.

— Какого хрена приперлись? — слышалось откуда-то из темноты.

— Мочи гандурасов!

— Чтоб вас всех!

Бормотание становилось все громче и раздраженнее, повинуясь наитию, Карлос поднял руки, показав мутантам пустые ладони. Поймут ли его бюрреры, или не стоит и пытаться, сталкер не думал.

— Мы пришли с миром, — неуверенно начал он, — мы не осквернили свои руки прикосновением к оружию. Мы осознаем тот факт, что люди наносят Зоне и вам ее обитателям больше вреда, чем пользы, но сейчас мы здесь, чтобы предотвратить исчезновение вас и вашего дома.

Мутанты злобно посматривали на говорившего. Для того, чтобы общаться между собой, им не требовалась речь, и теперь Карлос старался создать максимально простой мысле-образ, чтобы наделенные пси-способностями существа поняли его. Любая попытка притвориться или соврать была бы воспринята как сигнал к атаке.

Обстановка в жилище бюрреров действовала на людей угнетающе. Немногим доводилось выбираться из гнездовий, подобных этому. Карлос, к счастью, еще не успел услышать множества историй, увенчанных красочными подробностями о тех несчастных, кому довелось попасть в логово мутантов. Гуру старался не терять присутствия духа, но в отличие от молодого шамана, он знал эти места лучше и то, что сейчас происходило, шло вразрез с тем, как он представлял себе эту встречу.

В центр импровизированного круга вышел седой карлик. Остальные бюрреры попятились, и как показалось Карлосу, сделались чуточку ниже, присев в почтительном поклоне.

— Человек, — начал он, шамкая челюстями, — я слушал о твоей цели, но мы не можем пропустить тебя. Ты убил много наших братьев и сестер на болоте с помощью стального огня.

— Да, — сказал Карлос, — я совершил много плохих поступков. Но я готов искупить свою вину. Если вы пропустите нас — у вас будет шанс выжить.

— Человек, я вижу — ты не врешь. Но ты не сможешь сдержать слова. За вами идут люди с железным огнем.

Гуру почувствовал, как по вискам стекают холодные струйки пота. Легкая головная боль от близкого контакта с пси-мутантами усиливалась, сталкеру казалось, что ему не хватает воздуха, что толща земли над ними давит на него со всей своей несокрушимой мощью. Бывалый никогда не боялся катакомб, а тем более, знакомых подземных лабиринтов, он проходил здесь не раз. Он медитировал в этих тоннелях, добравшись до центра Припяти. Но сейчас все пошло наперекосяк. Карлос действительно наломал дров, а теперь появились еще и скрытые противники. Наверняка это не желторотые юнцы. Либо обученные воины «монолита», или военсталы, час от часу не легче! А может быть и пронырливые одиночки, жаждущие наживы. Карлос выглядит молодцом, вот уж, иногда незнание — свет. Но Джбугхт заговорит любого.

Джбугхт — именно так звучало имя старейшего бюррера этой колонии. Бюрреры, как и, возможно, все мутанты Зоны, были связаны между собой своеобразной ментальной связью, некой мысленной сетью. Они мгновенно узнавали нужную информацию, и действовали, опережая противника на пару шагов вперед. Гуру слышал о случаях, когда крысиный волк или чернобыльский пес точно угадывали самого слабого или безоружного сталкера из группы.

Словесная дуэль Джбугхта и Карлоса продолжалась, а ветеран лишь надеялся на то, что тот выдержит.

— Если вы не пропустите нас, то люди с железным огнем уничтожат все здесь, и пойдут дальше. Если же вы поступите по-другому, у всех нас появится шанс.

Джбугхт затих… молчание длилось не больше минуты, но сталкерам показалось, что прошел ни один час. Совещался ли мутант со своими сородичами, или принимал решение единолично — сказать было сложно.

— Хорошо, человек, Джбугхт даст тебе шанс. Вы оба пройдете здесь. Но от людей с железным огнем мое племя защищать вас не станет.

Карлос чуть наклонил голову в знак согласия, а Джбугхт поднял вверх когтистую лапу. По этому знаку все пространство вокруг наполнилось шорохами и шарканьем. Бюрреры отступали глубже в прорытые норы, закладывая за собой входы кусками арматуры, грязной ветошью и прочим мусором, который устилал пол обиталища этих мутантов.

Карлос надломил новую фосфорицирующую палочку. По сводам тоннеля тотчас заплясали пугающие тени. Как далеко были преследователи? Кто они? Правду ли сказал Джбугхт? Хотя у мутантов все по-другому, они порождение не человеческой ветви, им незачем лгать.

Сталкеры вслушивались в гулкость тоннеля, но никакие посторонние звуки сейчас не доносились до них. Где-то тек ручеек, негромко журча. Впереди потрескивала электра, озаряя мертвенно белым светом развилку коллектора.

— И что же, все это сеть водоснабжения и канализации? — удивленно спросил Карлос.

— Сейчас уже сложно сказать, что есть что. Говорят, есть здесь подземный ход до самой ЧАЭС, но точно никто не знает. Там, где своды тоннелей пересекаются с коллекторами, можно уверено говорить — да, поработали люди, на славу поработали в СССР, а вот где коммуникаций нет и видно, что вырыто — Черный сталкер не разберет, ни то бюрреры выкопали, ни то строители что-то недоглядели. Но опасность, мой друг, здесь в другом. Она в том, что иногда карта всех этих тоннелей меняется. Один и тот же подземный коридор может вывести к воздуховой шахте в один день и привести к тупику во второй.

— И как мы планируем выйти отсюда?

— А нам не надо выходить. Наша задача преодолеть как можно больший отрезок пути под землей. А как только основной массив останется за нашими спинами, там будет незаконченный тоннель, в котором и находится путь наверх. Выберемся аккурат на границе перелеска у ЧАЭС, вот тут и видно будет, насколько благосклонны к нам Хозяева Зоны.

Карлоса не испугали слова Гуру. Он принял как данность, что нужно идти, что путь будет нелегким. Он старался уловить потерянное перед спуском дыхание Зоны, увидеть Тропу, но под землей это отчего-то не получалось. Сталкер чувствовал, что сейчас лучше довериться Зоне, она выведет, а преследователи завязнут в ходах бюрреров или налетят на одну из скрытых аномалий.

Он не знал, как именно ему и Гуру удавалось обходить «нехорошие места» этого нескончаемого подземелья, но некая сила в последний момент заставляла сделать шаг в сторону. А через некоторое время тело будто бы само делало правильный выбор, уворачиваясь от свисающего с потолка жгучего пуха, бурлящего в расщелинах ведьминого студня, и надтреснутого гула комариных плешей. В подобного рода аномалиях сложность подчас заключается не в обнаружении места локализации, а определении границ их действия, однако шаманам удавалось это без труда.

Под ногами захлюпала вода. Ботинки все чаще увязали в иле. «Это ж сколько рентген здесь плавает» — невольно подумал Карлос. Точно прочтя его мысли, Гуру вынул несколько таблеток антирада из пластикового контейнера. Они оба молча проглотили оранжевые шарики, и двинулись дальше. Уровень жидкой грязи то возрастал почти до уровня колена, то снова снижался. Завалы фонящего мусора преграждали им путь в двух или трех местах. На очередной развилке сталкерам пришлось разобрать один из них. Ветки деревьев, металлические конструкции непонятного назначения и, скрепляющая их глина и ил. Затор был чем-то похож на плотину. Когда последняя коряга, мешающая пройти, была отброшена в сторону, в сухой и чистый коридор стекло немало мутной жижи.

— Как бы мы ни потревожили чье-то жилище, — невесело хмыкнул Гуру.

Где-то в отдалении послышалась стрельба. Судя по всему, бюрреры действительно не стали нападать на преследователей Карлоса и Гуру. Быть может, были сыты, а может, слово, данное кому бы то ни было, значило для них гораздо больше, чем мог предположить человеческий разум. Ведь даже сравнительно легкая добыча не смогла заставить их выдать себя.

Но раз стреляли, значит, бюрреры были не единственными обитателями этих мест, и кто-то вынудил людей открыть огонь. Сталкеры ускорили шаг. Гуру вел их вперед, ориентируясь по одному ему ведомым знакам и вешкам. Неожиданно Карлос почувствовал, будто в спину его кто-то толкнул. Затем последовал сильный удар, и он вместе с Гуру, пролетев несколько метров вперед, рухнул в зловонную жижу. Сталкеры поняли, что это был кровосос. Будучи невидимым, монстр взревел и немедля ринулся в атаку.

Огромные непропорциональные лапы кровососа оставляли четкие следы на полу, покрытым грязью и илом, именно это спасло Карлоса и Гуру. Долго сохранять невидимость мутант не мог, поскольку вооруженные преследователи сталкеров успели потрепать его, а регенерация завершилась далеко не полностью.

Инстинкты сработали раньше, чем мысль, Гуру схватил палку, и, когда монстр навалился на него, не видя ничего, от охватившей его ярости и жажды крови именно это препятствие не позволило смертоносным щупальцам впиться в аорту сталкера. Карлос был не готов к нападению, он привык к благосклонности Зоны. Но у нее имелись свои соображения на этот счет. Встретив неожиданное препятствие, кровосос ударил лапой наотмашь, палка с глухим стуком вылетела у Гуру из рук. Карлосу казалось, что события развиваются очень статично, словно все происходящее было снято на пленку, и теперь прокручивалось на медленной скорости, без звука.

Вот фосфорицирующая палочка выпала из кармана Гуру, вот монстр надвигается на него, а сталкер защищается подвернувшейся под руку палкой, и только глухой удар дерева о бетонную стену вывел Карлоса из оцепенения. Он ударил кровососа обеими руками, изменив направление движения мутанта, тот угрожающе взревел. Сталкер и сам не смог бы объяснить, откуда у него взялись силы, но он прыгнул вперед, когда кровосос поднял лапу для удара. Опередив мутанта на сотые доли секунды, он вонзил в его глаз виток от артефакта пружинка. Соприкосновение с живой материей послужило катализатором артефакта, он задергался и завертелся на месте, монстр взревел и ломанулся прочь, не разбирая дороги.

— Ты как? Живой? — спросил Карлос, голос слушался плохо, получилось что-то вроде хриплого карканья. Гуру с трудом поднялся на ноги, вынул и надломил последний «альтернативный» традиционным фонарям источник света.

— Кажется, порядок, — ответил он.

Теперь сталкеры двигались медленнее, подолгу вслушиваясь в звуки тоннелей, коридоров и коллекторных камер, казавшихся бесконечными. Земляные своды давили все сильнее, подминая под себя человеческое сознание, угнетающе действуя на психику. Скоро Гуру стал прихрамывать, встреча с кровососом не прошла для него без последствий. Полных аптечек у стакеров с собой не было. В этот поход в Зону они шли максимально незащищенными с обычной сталкерской точки зрения. Чтобы Зона помогла, сейчас нужно было быть с ней на равных.

Коридор сделал еще один поворот. Гуру оперся об отсыревшую кирпичную кладку, и несколько минут стоял неподвижно, восстанавливая дыхание.

— Вот что, Карлос, — сказал он, наконец, — тебе придется дальше идти в одиночку. Забросишь меня в следующую коллекторную камеру и пойдешь дальше, осталось совсем немного. За нами все еще идут. Если получится, я задержу их. Преследователей двое. Они достаточно хорошо вооружены, будь осторожен. На поверхности тебе помогут. Но, сам понимаешь, на Зону надейся, да сам не плошай.

Вместе они преодолели последние метры до обширной сухой камеры, в которой, кажется, и воды-то никогда не было. Гуру тяжело опустился на пол.

— Значит так, выход совсем близко, сейчас по левому рукаву пойдешь, там небольшой ручей был, поземный, теоретически из него можно было пить, поэтому можешь встретить там мутировавших крыс, но, коли ты им мешать не будешь, и они тебя тронуть не должны. Дальше повернешь от упавшей трубы налево, увидишь земляной лаз, это самое неприятное место пути, но тебе придется его преодолеть. Идти в полный рост не получится, а последние метров сто или сто пятьдесят придется ползти. Лаз выведет тебя в коллекторную камеру, такую же, как эта, там увидишь путь наверх. Есть одно «но» — на одной из последних ступеней я установил растяжку. Будь внимателен перед тем, как откатишь крышку люка в сторону — обезвредь заряд.

Карлос кивнул. Гуру с одобрением похлопал его по плечу, и передал последнюю фосфорицирующую палочку:

— Тебе понадобиться свет на самом неприятном участке пути.

— А как же ты?

— Мне свет не нужен, — хищно улыбнувшись, ответил полушаман.

Карлос зашагал в указанном направлении. Он не оглядывался, цель была близка, и, несмотря на уверенность в своих силах и правильности действий, сердце ухало, точно перед выпускным экзаменом в школе. Было здесь что-то такое… всю дорогу в Зону Карлос в той или иной степени полагался на окружающих его людей. Путь его был верным. Он находил поддержку, понимание и дружбу, не похожую на ту, что бывает в запериметрье. Он видел лица людей, измененные жизненными обстоятельствами, но много раз над ними возвысившиеся. Каждый здесь, за кордоном, был личностью. Многие, потеряв себя в запериметрье, обрели свое новое «Я» именно здесь, чего уж говорить? Если он сам, Карлос, проживший на свете ни один десяток лет, сумел измениться до неузнаваемости? Все напускное, точно чешуйки старой кожи, медленно отмирало и осыпалось с него, высвобождая другого человека. Иногда ему даже казалось, что Зона — это такой лепрозорий для души. Сперва она отшелушивает все ненужные, неглавные и гнилые связи с запериметрьем, затем приводит в порядок мысли, ставит на первое место именно те ценности, которые и были там, когда-то в детстве, в полузабытой романтической юности. Таким образом, проказа покидает душу. Не все могут выдержать этот болезненный путь становления. Зона испытывает человека постоянно, хуже любого инквизитора подбрасывает задачки с соблазнительным призом в конце, но только настоящий Сталкер, он же — излечившийся человек, умеет брать не столько, сколько хочется, а столько, сколько нужно.

Наконец, Карлос достиг упомянутого Гуру ручья. По счастью, крыс и других обитателей около него не было. Сталкеру не понравился странный звук, похожий на эхо шаркающих шагов. Но сколько бы он ни вслушивался в шорохи тоннеля — он не повторился. На всякий случай он спрятал фосфорицирующую палочку за пазуху и, затаив дыхание, проделал несколько шагов в кромешной тьме. Все было тихо. Журчал ручеек, сквозняк гудел в проржавевших трубах, и тоннельный гул, неотступный спутник этого неприятного подземного путешествия — больше ничего.

Карлос знал, что если сейчас никто не показался и не выдал себя — это вовсе не означает того, что в этой части подземелья никого, кроме него, нет. Но сворачивать с намеченного пути было некуда, поэтому он решился на весьма странный поступок. Еще раз прислушавшись, он громко и ясно сказал:

— Я всего лишь хочу пройти здесь. Мне нужно выбраться наверх. Если я преодолею весь этот путь, я смогу помочь всем существам, которые живут здесь. Прошу тебя, кем бы ты ни был, пропустить меня.

Ответа не было. Только вдалеке за поворотом прогрохотала одиночная автоматная очередь. Раздался громкий крик ужаса и отчаяния. Карлос мог поклясться, этот голос не принадлежал Гуру. Подземелье наполнилось едким запахом, точно человек угодил в ведьмин студень, сросшийся с жаркой. Сталкер не мог больше оставаться на месте, выставив вперед фосфорицирующую палочку, он побежал.

Вот и земляной лаз, осталось совсем недолго! Здесь пришлось идти согнувшись. Низкий свод тоннеля неприятно царапал плечи, норовил то и дело обсыпать трухой, и хорошо бы здесь ни притаилось никаких аномалий или опасных растений, не то несдобровать, это определенно.

Потолок становился все ниже, оставляя сталкеру все меньше и меньше пространства. Сперва ему пришлось стать на четвереньки, а после и вовсе протискиваться, лежа на животе, толкая себя вперед. Расстояния едва хватало, чтобы работать локтями и коленями, и в какой-то момент, когда последняя фосфорицирующая палочка погасла, Карлоса накрыл самый жуткий за всю его жизнь приступ клаустрофобии.

Ему казалось, что воздух в тоннеле закончился, впереди только тупик, и выхода нет. Он знал, что вернуться назад он не сможет, и точно в подтверждение этого что-то больно кольнуло в плечо. Звуков не было, только его надсадное дыхание и ухающее сердце… и вдруг через все это и комья сыплющейся земли полузнакомый легкий звон, заполняющий все пространство вокруг, наполняющий собою весь мир. Он снова оказался в темном кинозале, как в Зоне-86, на стене была та же самая белая простыня. Только выглядела она обтрепанной. Вся обстановка вокруг напоминала захолустный ДК, который был заброшен уже многие годы, однако, какая-то жизнь здесь все еще теплилась. С помощью старенького кинопроектора показывался фильм.

Кадры вновь представляли собой сюжеты из жизни сталкера, но теперь это был совсем другой ее отрезок.

Вот он в Кузьминках играет на варгане, вот сидит за компьютером, рассматривая музыкальные инструменты. На экране быстро появляются слова: «…хорошо бы у Сереги была такая гитара…». Кадр сменяется другим, вот Карлос в поезде Москва-Киев, на коленях ноутбук, он читает материалы о Зоне, о том, что за кордон бывают экстремальные экскурсии, о том, что на самом деле, здесь нечего бояться. Такой же туризм, как горнолыжные спуски, или сплав по реке. Он закрывает ноутбук и откидывается на сиденье. В нагрудном кармане записная книжка и фотографии брата.

Новая смена кадра показывает его в первый день пребывания в Зоне, то, как меняется его взгляд. Наблюдая за собой со стороны, сталкер отмечает, что его внешность менялась буквально на глазах. За считанные дни вместе со щетиной появлялся какой-то потусторонний, не свойственный ему никогда раньше блеск в глазах. Движения выглядели уверенными, и если вначале фильма фигура его была одной из серых картинок на фоне других пассажиров поезда, то теперь, когда он шагал безоружный, ведомый Тропой, она обрела цветность. Вокруг себя, того, что вышагивал по просторам непонятного кинофильма, Карлос видел легкое оранжевое свечение.

Он видел брата, оставшегося в хижине Болотного Доктора, Гуру, породившего аномалию одним только ему известным образом. Сейчас тот лежал без сознания в просторной коллекторной камере. Наконец, он увидел себя теперешнего, застывшего в узком лазе. На поверхности вставало солнце. Карлос не смог бы объяснить, как, но он чувствовал его лучи, видел красновато-желтую кромку, что позолотила верхушки искореженных радиацией, и выбросами аномальной энергии, деревьев. Видел срывающийся с железных конструкций жгучий пух.

Было в этой неожиданно расцвеченной идиллической картине Зоны что-то завораживающее. Но неожиданно все исчезло, Карлос снова стоял напротив импровизированного экрана, в руках его был готовый к стрельбе автомат. На экран проецировалась застывшая картинка с четвертым энергоблоком и блестящей кромкой солнечного диска, что делало картину похожей на атомный взрыв, и в то же время на необычно яркий новый день здесь, за кордоном.

Палец должен вот-вот лечь на курок. В голове чужая дурацкая мысль: «давай же… СТРЕЛЯЙ!». Но Карлос спокоен, он почти готов к этому, насколько вообще можно быть готовым к атаке контролера. Как в давно забытом фильме, он почувствовал, как сквозь туман видения, продолжил продвигаться вперед со словами: «нет надо мной твоей власти!», но продолжение было иным: «я безоружен, и не собираюсь никого убивать». Пот застилал глаза, неожиданно узкий лаз закончился, и сталкер свалился с метровой высоты на бетонный пол. Боль, вспыхнувшая в локтях и коленях мгновенно смыла последние следы пси-удара. Кинотеатр схлопнулся. Картонные стены разлетелись в разные стороны. Карлос тяжело поднялся. Перед ним «по-турецки» сидел старичок в чалме.

— Милок, — прошамкал он, — здесь нет дороги. Шел нехороший человек, да вот беда, оступился и не дошел. Тебе ни сюда надо, теперь пойдешь по новой колее, вон она слева виднеется, да берегись бледных поганок, больно уж жгучие, заразы. Там и выход будет, как услышишь голос дружка своего закадычного, так, стало быть, и копай…

— Чем копай? — осипшим голосом, выдавил из себя сталкер.

— Да вот же, лопатка… все, что от нехорошего человека осталося.

Карлос, нагнувшись, поднял саперную лопатку, и побрел в указанном старичком направлении.

Глава 16

Временами сталкеру начинало казаться, что он давно сбился с пути, что то, что ему привиделось в указанном Гуру коллекторе, было не что иное, как галлюцинация. Черный сталкер знает, сколько времени они провели в подземелье, а, сколько он сам затратил на дорогу сюда? Зачем ему эта чертова лопатка?

Наточенное лезвие хищно блеснуло в неровном отсвете. Карлос поднял голову и понял, что выход действительно рядом. Сквозь небольшие прорехи в железобетонном кольце настырно пробивались солнечные лучи. Значит, этот ход действительно ведет на поверхность, значит вот он какой — путь наверх. Остается только дойти до конца. Он ускорил шаг, и на секунду перед мысленным взором молодого шамана предстала Тропа. Она пульсировала ярко, не так, как раньше, на поверхности. Сердце Карлоса наполнилось надеждой. «Еще не поздно, — думал он, — я дойду, я обязательно дойду».

Но словно насмешка, в завершении тоннеля завал. Комья земли кажутся такими плотными, что в жизни с помощью саперной лопатки не преодолеть эти несколько метров, есть надежда пробиться там, где раскрошившийся бетон и одряхлевшая арматура, поросшая жгучи пухом.

Не раздумывая больше ни минуты, Карлос заторопился обратно. Он достаточно быстро нашел то место, где сквозь крохотные щели пробивался солнечный свет. Он замахнулся саперной лопаткой, и ударил что есть силы. Конструкция выстояла, но на него вместе с хлопьями жгучего пуха посыпались небольшие белые грибы…

— Суть твою! — выругался он, отдергивая руку. Безобидные на вид бледные поганки одним своим прикосновением сумели окислить рукав защитного костюма до ткани тельника.

«В Зоне не стоит возвращаться назад по своим же следам», — вспомнились Карлосу слова одного из бывалых, — «объяснить это невозможно логически, но примета скверная». Возвращаясь к тупику, сталкер старался немного изменить траекторию своего движения. Какой-то суеверный страх снова проник в его душу. Он бы, наверное, смог вернуться к Гуру, но тогда этот безумный поход, этот рывок на пределе возможного был бы напрасен, и все жертвы со стороны Болотного Доктора, его брата, Зоны, которая бесспорно помогала ему, тогда все это было бы зря.

Карлос со злости долбанул кулаком по стене. Послышался слабый хруст и отдаленный звук, похожий на лай… где-то там, впереди и сверху. Сталкер ухватился обеими руками за древко и начал долбить стену. Здесь бетонная конструкция слива трубы заканчивалась, ей на смену пришел довольно рыхлый грунт. Карлос сам удивлялся, насколько легко давалось каждое следующее движение, а собачий лай становился все ближе и отчетливее. Так лаяла по эту сторону кордона только Лиза, и он знал это, отбрасывая очередную порцию земли в сторону, он знал, что сможет, что выберется, еще совсем немного, и он увидит солнце.

Лаз пришлось несколько раз расширять, иначе Карлос рисковал застрять, выбираясь на поверхность, а с той стороны уже скребла не одна пара собачьих лап, помогая ему — человеку.

Как только отверстие стало таким, что овчарка смогла просунуть в него морду, по щекам Карлоса прошелся шершавый язык, и громкий лай был наградой ему, уже успевшему поверить в отсутствие громких звуков. Около получаса он сидел тяжело дыша на краю вырытой им же норы, обнимая Лизу. Собака радостно виляла хвостом и то и дело норовила облизать лицо.

На почтительном расстоянии от них держалась стая слепых псов, которых Лиза привела с собой, они помогали Карлосу выбраться из подземелья. Окинув взглядом окрестности, сталкер понял, что Припять осталась позади. Оставался последний рывок. Конечно, курс теперь придется скорректировать с поправкой на место его выхода на поверхность, но все было не так плохо, как он успел себе представить.

Сейчас было важно получить информацию о расстановке сил. Молодой шаман понимал, что ему предстоит первое самостоятельное путешествие. Путешествие по астральному контуру Зоны. Однажды он уже испытал нечто подобное, когда Гуру открыл его способности. Теперь Карлосу казалось, что это случилось в другой жизни, или очень много лет назад. Знание Тропы, обострившееся чувство присутствия пси-существ стало настолько естественным, что ему думалось, что так было всегда.

Молодой шаман постарался расслабиться. Лиза все же заставила его снять фильтрующую полумаску с лица, и теперь лизала шершавым языком заросшие щеки. Карлос закрыл глаза. Шорохи и поскуливания слепых псов слились для него в единый звуковой фон, необходимый для того, чтобы Увидеть по-настоящему. Ему казалось, что душа покинула тело. Он видел Зону с высоты птичьего полета, стремительно убегали куда-то вдаль аномалии, полуразрушенные строения, и покореженные временем и пулями остовы машин, автобусов и военной техники. Он парил над этим миром, пронизанным нитями аномальной энергии, он видел то, чего раньше никак не мог понять.

Точно небольшие белые нити были протянуты тоненькие лучики между всеми обитателями Зоны.

Вот куст боярышника следит за прыгающим рядом кенгом. Тонкие лучики ощупывают небольшое мохнатое тельце, тот поднимает мордочку, принюхивается и посылает в ответ такие же сигналы. Возможно, в запериметрье все немногим отличается от местного мироустройства, но подглядеть в суть таких энергетических взаимосвязей Карлосу никогда не удавалось. Молодой шаман мог по своему усмотрению увеличивать и уменьшать картинку, точно он стал спутником с оптикой последнего поколения. Он увидел тела военсталов, шедших по их следу. Группа тушканов деловито избавлялась от любого следа человека на своей территории. Он видел Гуру, рядом с которым восседал матерый чернобыльский пес. Мутант не пытался убить человека, он охранял. Мысленно Карлос послал ему благодарность, и почувствовал, как нечто отделилось от его сознания, поплыло в колышущемся воздухе, и, достигнув морды собаки, затерялось среди шерстинок. Пес кивнул, устраиваясь подле Гуру, положив морду на массивные лапы.

Как-то не к месту вспомнился детский мультик про Маугли. Будто бы сейчас он сказал Зоне «мы с тобой одной крови, ты и я», или же он сделал это гораздо раньше, в 1986? Сквозь сознание Карлоса текли мысли его собственные, и в то же время, мысли всех обитателей этого аномального пространства.

Наконец, он добрался до дома Болотного доктора, найдя включенный ПДА, он мысленно набрал сообщение, в котором сообщил координаты места нахождения Гуру, и чтобы его вызволили из подземелья, когда все закончится. Неожиданно для себя, молодой шаман понял, что его сигнал принят. ПДА завибрировал. Цель была достигнута.

Он жадно вслушивался в информационный обмен. Зона гудела, раздираемая предчувствиями. В тех местах, где сработала установка S-поля, в информационном обмене виднелись прорехи. Карлос видел, как медленно и болезненно восстанавливаются старые энергетические связи. Он слушал «разговоры» мутантов и сталкеров, одновременно читая новости в сети. Сталкерский мир ждал выброса, который по силе должен был сравняться с тем, который породил Зону.

Молодому шаману хотелось закричать: «Вы ничего не знаете! Зона появилась гораздо раньше!», но он сдержал свою гордыню, и легкие энергетические потоки согрели его. Он понял, что поступил правильно. И случайно пробегающий слепой пес показал ему верный путь. Он, легкий и верткий, скользил вслед за сверкающей на солнце белой паутинкой, он увидел «монолитовцев», тяжело передвигающихся к четвертому энергоблоку. Отряд был сильно потрепан, у нескольких человек, идущих замыкающими, механика экзоскелетов была безнадежно повреждена. Судя по всему, сосем недавно они приняли бой.

Осмотрев всю группу, он узнал Шутина. Его глаза нездорово блестели, крупные капли пота выступили на лбу, Карлос мог увидеть это даже через плексигласовое стекло защитного противогаза. Сомнений не было — этот человек был одержим. Он был настолько уверен в своей правоте, что ни одно из препятствий, возникающих на его пути с 1986 года, ни одна из напрасно загубленных жизней, не вызвали у него и тени сомнения, и не смогли остановить его.

Ради чего же было это все? Неужели только ради денег? Или ради власти? Ради ощущения собственной исключительности? Ради всемирной известности? Молодой шаман силился понять мотив Шутина, но никак не мог поставить себя на его место. Интересно, а как поступил бы Карлос еще год назад? Смог бы отказаться от заманчивых перспектив во имя человеколюбия или здравого смысла?

Он все кружил вокруг группы, определяя их маршрут и теперешнее местоположение. «Как странно, — подумал Карлос, приближая расплывчатое изображение к себе, — отчего же у всех мутантов, аномалий, и даже растений Зоны такая потрясающая система энергообмена, и лишь человек столь неорганичен в своих попытках вписаться в этот неизученный мир?». И действительно, от «монолитовцев» не исходило ни паутинки, ничего не отдавали эти люди окружающему миру, а тонкие энергетические связи — паутинки, тянущиеся от пожухлых травинок, согнутых деревцев и нечастых псевдокроликов, шмыгающих в канаве у бетонной дороги, натыкаясь на фигуры людей, давали сбой, ломались, трепыхаясь на ветру, точно оборванные провода. «Они не могут контактировать с нами, потому что мы не готовы к таким контактам. Мы слишком узконаправленны, мы точно знаем, что может быть, а чего быть не может. Потому нам легче уничтожить все непонятное, неизвестное, иное, чтобы все было так, как мы привыкли».

Молодой шаман глубоко вздохнул, и очнулся. Солнце было в зените, Лиза, свернувшись, дремала у его ног, а полукругом со стороны мертвого города сидели слепые псы, временами поводя носами по воздуху.

— Я знаю, куда мы направимся, — сказал от твердо, — потерпите, друзья, осталось совсем немного.

Точно откликнувшись на слова человека, Лиза подняла морду и протяжно завыла, слепые псы подхватили этот вой, раскладывая общий протяжный долгий звук на отдельные хриплые составляющие, от эха которых стыла кровь в жилах. Карлос уверено двинулся вперед. Когда последние разрушенные дома скрылись за спиной, молодой шаман почувствовал себя увереннее, словно кто-то снял камень с души.

Когда-то давно в запериметрье Карлосу довелось побывать в заброшенной усадьбе, пришедшей в полный упадок после известных событий: развала СССР и последовавшей бесхозяйственностью. Он еще не забыл то ощущение опустошенности и обреченности старинных залов, разграбленных местными жителями. Да что там? В те годы каждый выживал, как мог. Но почему-то в памяти молодого шамана вырисовывался кадр за кадром из того времени, когда раззявившиеся ставни поместья хлопали на промозглом осеннем ветру, а выбитые окна казались глазами немощного старца, подернутые бельмами.

Карлос поежился, отогнав видение. Сейчас стоило думать о том, как остановить Шутина и его сопровождающих. Несмотря на то, что небольшой отряд «монолитовцев» был довольно сильно потрепан, он представлял весомую угрозу. Во-первых, все члены отряда были неплохо вооружены, во-вторых, имели прекрасную защиту виде экзоскелетов, а, даже наполовину вышедший из строя экзоскелет, является серьезной защитой для находящегося в нем человека.

Настроившись на Тропу, Карлос двигался вперед, сопровождаемый странным с точки зрения любого нормального сталкера эскортом, состоящим из овчарки и нескольких десятков слепых псов. Долгое время молодой шаман не слышал и не видел ничего вокруг, из этого транса его вывел резкий звук, который, однажды услышав, невозможно перепутать ни с чем другим — по ним стреляли.

— Уходи, я прикрою! — чей-то надсадный голос из-за противогаза показался столь неуместным, что Карлос не сумел сразу среагировать. Когда сталкеру все же удалось ранить одного из слепых псов, стая ощерилась и угрожающе рыча, двинулась на пришельца.

— Не стрелять! — гаркнул молодой шаман, остановив тем самым и наступление собак, и бессмысленную стрельбу, — они со мной, — тщательно подбирая слова, объяснял он, — я не мутант, и не воздействую на тебя, я не пытаюсь подавить твою волю. Мной никто не управляет, я иду своей дорогой, а ты — иди своей.

Стрелок в цветах «долга» опустил ствол, а Карлос продолжен:

— Собаки не тронут тебя. Уходи отсюда, если хочешь надежно укрыться, ступай к болотам, к дому Болотного Доктора, я сообщу о твоем прибытии своим друзьям.

«Долговец» некоторое время не мог двинуться с места. Все происходящее выходило далеко за рамки его понимания. Какой-то заросший мужик в сопровождении стаи слепых псов, и, кажется, пары чернобыльцев, не считая овчарки-переростка, продирался к ЧАЭС, причем на нем не было ни достаточной защиты, даже противогаз был отстегнут, и оружия при себе не наблюдалось. Либо морок наводят пси-мутанты, либо просто чокнутый какой-то. Как и с кем он свяжется, если на экране ПДА он никак не отобразился, да и выключенного устройства на его руке не видно.

— Удачной дороги, — хмуро ответил «долговец».

Чтобы тот не стал стрелять, Карлос медленно поднял обе руки вверх, показывая, что у него действительно нет никакого оружия, что он не мутант, и что все, что он сказал только что — истинная правда.

Сталкер отступал медленно, не опуская автомата, спиной вперед. По мнению молодого шамана, это было крайне неосмотрительно, ведь он мог запросто налететь на какую-то скрытую аномалию, или, чего доброго, гнездовье тушканов. Как успел про себя отметить Карлос, их здесь имелось как минимум два, да и кенги предпочитали жить колониями, а ни одному животному, тем паче стайному, не по вкусу вторжение двуногих на свою территорию.

Карлос мысленно прочертил путь для сталкера, минуя аномалии и одно нехорошее место. На таком расстоянии и не определишь, просто ли там трава пожухлая, или комариная плешь вызревает. К счастью, «долговец» принял своеобразный «посыл» молодого шамана, и точно проследовал по «прочерченной» ему тропе.

С одной стороны, в Зоне человек очищается от скверны запериметрья, — размышлял Карлос, но с другой, сознание всеми силами цепляется за старые, привычные нормы. Вообще, чем старше мы, тем хуже адаптируемся к переменам, должно быть, оттого столь губительным был для старшего поколения переход от плановой экономики к ее заменителю — олигархическому псевдо-капитализму. Сравнение, конечно, весьма расплывчатое. Тем не менее, суть в том, что человек, чем старше — тем сложнее воспринимает все новое, необычное, не такое, чем учили. Старые знания не отторгаются, а начинают бороться за свой догматизм с новой информацией. Даже когда есть опровержение старой теории, и неопровержимые доказательства.

Действовать по шаблону — стрелять во все, что движется, если это не человек — вот установка и этого сталкера. Он неплохой малый, это видно хотя бы по тому, как бросился на помощь, как самоотверженно был готов выйти один против стаи собак, зная, что с бродяги, коим сейчас виделся он — Карлос, взять нечего, но из человеколюбия, из-за того, что «мы с тобой одной крови». Как жаль, что люди в большинстве своем не смогут осознать простой вещи: все, порожденное землей, плохое, считаем мы его плохим или хорошим. Все пришедшее от природы, пришедшее от человека и для него, все это состоит в тесном энергетическом родстве с нами. На Земле нет ничего напрасного, и, возможно, только в подобных «гиблых» с точки зрения обычного обывателя, местах это чувствуется лучше всего.

Молодой шаман ускорил шаг. Стая подгоняла его. До захода солнца они должны были успеть как можно больше сократить расстояние. Шутин и «монолитовцы» идут медленнее. Их треплют припять-кабаны и крысиные волки. На них набрасываются впавшие было в кратковременную спячку бюрреры, как лесные, так и болотные, но когда отряд ведет безумец, отчего-то отступают даже самые ожесточенные противники.

— Мы обязательно должны добраться до точки загрузки, — вещал Владимир Петрович.

У костра, разведенного в вырытом углублении, пытались согреться его последние солдаты, они же ассистенты, не побоявшиеся идти за Шутиным к сердцу Зоны — монолиту. Сектанты не боялись встретиться со своей судьбой лицом к лицу, собственно, все время, что они провели за кордоном, их готовили именно к этой минуте.

Никто из «монолитовцев» на самом деле не знал, когда и при каких обстоятельствах состоится инициация, но все они свято верили в то, что дойти до монолита стоит любой ценой.

Возможно, они не оставили Владимира Петровича одного по этой причине, а возможно, все было до банального просто. В случае удачного прорыва и подключения к резервам местной сети им были обещаны неплохие денежные компенсации. Пока дорога была довольно тяжелой, мутанты как взбесились. Не то гон у них внеплановый начался, не то просто порождения Зоны были враждебно настроены именно к ним, и именно сегодня.

Маклер и Седой притихли, в то время как молодежь даже до конца не осознавала, сколь тяжело дадутся им завтра последние километры. Жажда наживы у салаг от «монолита» была никак ни меньше, чем у любого наемника, а вот ветераны своего движения не разделяли их уверенности в том, что дойти удастся, но знали и другое — дойти нужно. Во-первых, для того, чтобы быть инициированными, право дело, сколько можно верить, надеяться, ждать, бороться за идеи Монолита, и так ни разу и не побывать в святая-святых. Может, Владимиру Петровичу, а, между ними — сталкерами, просто Шуту, туда и не нужно, ему бы только к какому-то там разъему подключиться, а им, старым воякам, не помешало бы хоть на исходе дней приобщиться, так сказать, к святыне.

Нести на себе приходилось порядочно. Экзоскелеты наверняка не только из-за повреждений, нанесенных мутантами, столь быстро выходили из строя. Предельно допустимая нагрузка сейчас была превышена на порядок у всех, без исключения «монолитовцев». Никто, конечно, не ощущал этого, поскольку доспех, а иначе назвать экзоскелет и язык не повернется, делал самую тяжелую работу вместо человека, которому оставалось только рулить, или же указывать направление.

Один только старенький модуль перехода весил, казалось, целую тонну, это не считая портативной установки S-поля, и бесконечных контейнеров с необходимый артефактами.

У одного только Седого контейнеров с артефактом «пленка» было едва ли не больше, чем рожков с патронами. Этот артефакт являлся довольно ценным сам по себе, поскольку аномалия «лифт» в Зоне встречается не чаще вежливых сталкеров, а разряженный «лифт» и подавно.

Пленка оттого и получила свое название, что выглядит, как тончайшая пленка стекловидного вещества с необычными преломляющими свойствами. Говорят, что артефакт дает его обладателю практически полное отсутствие усталости. При этом ее можно активировать нажатием, после чего в течение нескольких секунд артефакт генерит аномалию лифт.

Проверить это на практике Седому так и не довелось, хотя порою хотелось. Все новое и необычное вызывало у него, живой, почти научный интерес, несмотря на возраст и опыт.

— И на кой черт мы все это прем? — возмутился Маклер, обращаясь к командиру, но Шутин не отвечал, он отгородился от мира звуконепроницаемым шлемом, и производил расчеты для завершающего этапа своего выдающегося эксперимента. Как никогда он был близок к успеху.

Седой пожал плечами, доставая сухпаек, мол, нечего шефа напрягать, человек науки знает, что делает. Сегодня дежурить молодым не доверили, слишком опасно. Ночью всякая тварь может подобраться.

— Слышь, Седой, как думаешь, чего на нас монстры прут всю дорогу, как оглашенные? Мы же, можно сказать, все свое пребывание здесь защищаем Монолит, а значит, и их от человеческой твари. Конечно, я понимаю, животные не могут быть благодарны, но хоть те, что менталы, почему же нет?

— Не знаю, Маклер, но думаю, испытание это такое. Вроде как, людей мы много на своем веку положили, а путь к Цели не может быть легким, иначе, какая это тогда Цель? У Монолита ведь только для самых достойных есть Путь.

— А может, и нет никакого Пути?

— Может, и нет, — подперев подбородок рукой, согласился Седой, — но тогда, это будет уже не важно.

— Не понимаю…

— Я ведь тоже не прорицатель, но вот смотри, мне уж скоро сорок пять, а что я понял в этой жизни? Да ни черта я не понял. В чем смысл, Маклер? Зачем это всё? Какая у меня Цель? Для чего я рожден? Для чего я убивал людей, сперва на Кавказе, а затем здесь? Мне кажется, я достоин узнать, хоть бы и перед смертью свой Путь. Свое предназначение. Поэтому из всего, что есть в Зоне, я пришел к «Монолиту», поэтому столь фанатично шел под его цветами до сего дня. И теперь я не намерен упускать эту возможность.

— Бред какой-то, — заключил Маклер, снимая противогаз, дабы поужинать, и принять таблетку антирада.

— У каждого есть своя Цель, — заключил Седой, всматриваясь в прибор ночного видения. Очень уж не нравились ему красные силуэты, то и дело снующие в сотни метров от их стоянки. Вроде бы некрупные с псевдоовцу особи, но там, черт их знает. Нужно быть начеку.

Дисциплина у «монолитовцев» была едва ли не такая же строгая, как у военсталов. Но сейчас в отряде Шутина остались не лучшие из лучших, а везучие из везучих. Молодые не проявляли должной почтительности к Зоне и ее подлинным хозяевам. Седой не переставал удивляться их безразличию.

Когда все только-только начиналось, даже в глазах двадцати — двадцатидвухлетних солдат монолита горел другой огонь. Их не интересовали артефакты и денежное довольствие, главным в их жизни был Монолит.

Собственно «монолитовцы» в некотором роде являлись антиподами «долговцев», которые считали Зону и все ее порождение безусловным злом. Нельзя сказать, что сектанты, как их именовали все чаще, считали Зону безусловным добром, но меж ними и «долговцами» все чаще вспыхивали ожесточенные схватки за сферы влияния за кордоном.

Седому процесс борьбы казался естественным. У него не было вопросов, потому что Цель он видел перед собой довольно четко. Руководитель «монолита» всегда оставался в тени, но вызывал у «адептов» уважение и гордость, как ему это удавалось, наверное, лишь Черному сталкеру известно. Философия была проста. Для вояки ничего больше не требовать, чтобы знать, что он находится на своем месте, и каждый день — это тяжелая работа по выживанию собственному и защите Монолита, которая на шажок приближает его к пониманию. И он искренне верил в то, что Путь его не напрасен.

Все-таки вера необходима человеку. Не столько важно, во что он верит, сколько качество этой самой веры. Седой верил искренне, можно сказать, что, кроме «монолита», в его жизни больше ничего не осталось.

По мнению Седого именно деньги «ВЕСКа», а значит его, Шутина, ассигнования столь тлетворно повлияли на молодежь, лишили их главного — идеи, за которую стоит бороться. Но теперь, именно этой безлунной ночью, Зона расставит всех на свои места. Не зря, ох не зря на них столь истово лезло все местное зверье. Что это, если не испытание веры?

Тем временем, Шутин закончил сверку с генеральным планом и присоединился к своим людям, подсев поближе к общему костру.

— Я знаю, — начал он, — сейчас наш отчаянный прорыв выглядит самоубийством и полным безрассудством, но если у нас все получится, запомните — вы все впишите свои имена в историю не только Зоны, но, и, помяните мое слово, в мировую историю! Я начал свои исследования очень давно, это вам известно. Но вам неизвестно главное, к чему привели все эти годы напряженного труда!

Что-что, а говорить Владимир Петрович умел, и делал это виртуозно, его хотелось слушать, особенно молодым, ведь он обещал главное: деньги и известность. А где известность и деньги, там и власть.

— Представьте себе недалекое будущее, где с помощью аномальной энергии, генерируемой здесь, мы сможем пересылать какие угодно товары или другие грузы куда угодно, в любую точку земли! Но! Это еще не все! Побочный продукт исследований не менее интересен, не зря же вы несете на себе все эти артефакты, только подумайте, мгновенная передача огромных объемов информации! Вот что вы несете в контейнерах.

В ходе ряда экспериментов лаборатории «ВЕСКа» удалось получить уникальный продукт. При воздействии S-поля на артефакт, известный здесь как «пленка», он превращается в огромный информационный накопитель, и более того, он же и ретранслятор! Стоит только применить полную «батарейку», и «пленка» откликается на этот своеобразный позывной. Происходит, по сути, снятие ранее записанной информации и трансляция ее с помощью немного доработанного WI-FI канала. Скорость и объемы огромны. Представьте себе, что необходимость в огромных серверах и обслуживающем персонале просто отпадет. Это петабайты, да что там, зеттабиты информации за две-три секунды!

Даже Седой и Маклер заслушались, представляя себе те огромные массивы информации. Выходило, что S-поле безусловное благо для всего человечества, а оно, это самое человечество, в лице некоторой группы неразумных сталкеров, не понимая своего собственного счастья, всеми силами, наряду с флорой и фауной Зоны, старается всячески остановить их.

«Должно быть, — подумал Седой, — это также одно из испытаний, поскольку искушение азарта велико, вон, вся молодежь уже наперебой спорит о том, какой революционный прорыв ожидает системы хранения информации. Как будут выглядеть рабочие компьютерные станции, и каковы перспективы».

Владимир Петрович продолжал обещать, что по завершении миссии каждый из участников похода буквально озолотится. По его словам, S-поле было панацеей ото всех сталкерских бед. В совокупности с уже озвученными возможностями, чудодейственной установке приписывалось ускорение роста и созревания артефактов, а так же теоретическая возможность прорезать при помощи нее дыру во времени без особых последствий для всех ныне живущих.

В такое, конечно, верилось с трудом, но красота и убедительность слов Шутина уже сделала свое дело. Седой понимал, что с таким-то настроем на наживу и материальную заинтересованность, до цели едва ли дотянет половина. А что, если в том командном пункте, в который они так стремились, нет, к примеру, нужного разъема, или тех аккумуляторов, которые они прут на себе, будет недостаточно? Шутин фактически такой же фанатик, как и те, кто стоял у истоков «монолита», поэтому он дойдет, доберется до пункта назначения, но не окажется ли сила, противостоящая ему крепче в убеждениях своих? Седой собирался покинуть отряд сразу после установки генератора S-поля, ему с ними не по пути, его ждет Монолит и инициация.

Спустя некоторое время после очень убедительного и эмоционально насыщенного монолога Шутина, разговоры у костра вернулись в свое сталкерское обычное русло. Кто-то из молодежи дремал, чего нельзя было сказать о самом Владимире Петровиче. Шутин сосредоточено что-то выводил в походном блокноте, а Маклер от нечего делать в сотый раз пересказывал своему напарнику по караулу историю про мутанта-часовщика, который якобы обитает у четвертого энергоблока, и решает судьбу сталкеров, преодолевших все испытания.

Главная функция сильнейшего ментала в Зоне якобы заключалась в том, чтобы уничтожать тех, чьи желания, исполнившись, нарушили бы существующий порядок вещей. Иными словами, уничтожал всех тех, чьи идеи, мысли и мечты опережали время. Те «монолитовцы», кто прошел инициацию, описывали монстра как одноглазую видоизмененную псевдоплоть с огромной головой и словно обрубленными конечностями. Убивала тварь всякого «недостойного» взглядом. Часовщиком же мутанта прозвали за то, что по рассказам инициированных, эта тварь вечно копалась в каких-то непонятных шестернях, и на единственном глазу имела нечто, весьма напоминающее увеличительную линзу часовых дел мастера.

Седой слушал в пол-уха. Активность мутантов вроде бы прекратилась, но на смену одних порождений Зоны уже шли другие. «Монолитовцы» успели понадеяться, что самое худшее осталось позади. Как вдруг сонм кенгов, не разбирая дороги, ринулся на их стоянку. «Суть твою!» — выругался Седой, срывая прибор ночного видения, кидая световую гранату, чтобы оценить размер стаи мелких тварей.

Мутировавших существ было великое множество, однако, все они оголтело неслись от четвертого энергоблока в сторону Припяти. Вовсе не эти относительно безобидные мутанты сейчас являли главную угрозу, а то, что вспугнуло их.

Пока молодежь, всполошившись, стреляла по мутировавших грызунам, Седой всматривался в ту точку, откуда они примчались. Буквально кожей «монолитовец» ощущал неясную угрозу. И он не ошибся, из темноты на них пер псевдогигант. Сложно понять, откуда вылезли эти монстры, но Седой знал одно — с ними лучше вообще не встречаться.

Псевдогигант — это огромный и обладающий слабым интеллектом мутант. Псевдогиганты чрезвычайно агрессивны и обладают большой силой. Кожа их настолько прочна, что, используя, скажем, двустволку или пистолет, ему практически невозможно причинить вред. Автоматы решат проблему при условии слаженного огня, но как заставить всю группу действовать синхронно?

Перекрывая писк умирающих грызунов и крики негодования и ярости, он скомандовал:

— Всем внимание, противник на шесть часов! Открыть огонь!

Не всем сразу удалось переключиться, за счет этого отряд терял драгоценные секунды. Мутант вломился в неровный строй молодняка, расшвыривая тех, точно соломенных пугал, и, если бы не экзоскелеты, жизнь многих оборвалась бы в тот же миг, но Седой и Маклер огрызнулись прицельным огнем, а граната из подствольника, выпущенная с левого фланга, довершила дело. Псевдогигант рухнул, издав полный боли и отчаянья рев.

«А ведь ночь еще не закончилась», — с сожалением подумал Седой, когда тушу убитого монстра отнесли подальше от разбитого лагеря.

Глава 17

До утра на стоянке «монолитовцев» ни один боец не сомкнул глаз. Седой ратовал за немедленное выдвижение к цели, но Шутин пожалел молодых ребят, которые ощутимо пострадали от ночной атаки псевдогиганта. Немало времени пришлось потратить и на то, чтобы собрать оборудование и контейнеры с артефактами, которые также получили повреждения от действий мутанта. Несколько контейнеров не выдержали, и раскололись, выпустив на свободу ценный груз. Самое неприятное в этой ситуации было то, что одна пленка и два огненных шара, вступив во взаимодействие с окружающей средой, создали гравиконцентрат, и, две довольно мощные жарки.

— Господа, — вещал Владимир Петрович, воспользовавшись встроенным в экзоскелет громкоговорителем, — несмотря ни на что, мы не должны сдаваться! Мы выстояли этой ночью, выстоим и этим днем. Осталось совсем немного, я обещаю, что деяния ваши не будут забыты!

Седой кривился, уж больно все это было похоже на политагитацию 80-х годов. «За Родину! За комсомол!», тьфу, слушать тошно. Радовало же сталкера то, что идти и вправду осталось немного. Скоро придется перевести костюмы в режим повышенной сопротивляемости — чем ближе к ЧАЭС, тем выше уровень радиации.

Отряд выдвинулся, когда окончательно рассвело. Теперь уже и Маклер был недоволен скоростью продвижения. Но, равняясь на самого медленного бойца, всем приходилось немного снизить темп, что его, как второго ветерана Зоны напрягало не меньше, чем практически полная тишина, установившаяся вокруг. Точно обволакивая одеялом, наступая на пятки, цепляясь за оружие и экзоскелеты эта неестественная тишина затопила собою Зону на несколько километров вперед.

Собственный голос тонул в ней, точно, в сиропе, и слова выходили обрывочными, точно стоило им быть произнесенными, они, имея огромную удельную массу, срывались вниз, спеша к земле под действием резко возросшей гравитации.

Карлоса разбудила Лиза, тыкающаяся в незащищенную щеку мокрым носом. Лишь только на востоке небо сделалось серым — молодой шаман был на ногах. Сегодня Зона не баловала солнышком и хорошей погодой. Вообще, Карлос не мог припомнить другого солнечного дня, кроме, как вчерашний. Говорят, в среднем их бывает не больше десятка, быть может, двух за год.

Молодой шаман сегодня чувствовал себя гораздо увереннее, Тропа более не была чем-то отдельным от привычной картины мира, он больше не испытывал неприятных ощущений, при попытке разглядеть, куда же в следующий момент необходимо свернуть. Лиза трусила рядом, а на почтительном расстоянии держалась стая слепых псов.

По мере того, как они продвигались, особей в стае становилось все больше. Уже не только слепые и черные псы, перерыкиваясь между собой «держали строй», к ним присоединились крысиные волки и парочка изуродованных мутациями почти до неузнаваемости, собак неизвестной масти, которых и ученные с Янтаря наверняка не смогли бы никак классифицировать.

Мутировавшие собаки мастерски избегали аномалий. Здесь не было молодняка, который с недопонимания сигналов окружающей среды сдуру влетал в жарки, или, напуганный выстрелами, кидался в птичьи карусели, или воронки. На защиту мама-Зона выставила лучших бойцов.

Иногда Карлос ежился от пристальных взглядов прикованных к нему. Он не мог объяснить это логически, но сейчас он являлся не кем иным, как вожаком стаи. На границе сознания у молодого шамана мелькнула мысль: «быть может, вовсе не я сейчас веду их за собой, кто знает, может это делает Лиза, показывая своим воинам, что, человека нельзя трогать, со мной он?». Но все сомнения остались позади, когда он посмотрел на происходящее внутренним взором, убедившись, что энергетические нити протянуты от него, что стая улавливает и «слушает» его команды, ровно, как и Лиза.

Как ни удивительно, овчарка почти не хромала, а ведь прошло совсем немного времени, более того, она выглядела едва ли не бодрее, чем в день, когда они встретились у шаман-горы.

По мере того, как воздух становился более холодным и колким, Карлос понимал, что приближается к цели. Теперь он чувствовал присутствие «монолитовцев» как-то иначе, нежели прежде. Это был не взгляд с высоты, ни энергетические нити, а выжженная сухим льдом борозда в общей гармоничности переплетений энергий Зоны. Где свинцовые пули настигли жертв — зияли не затянувшиеся раны, а где упали на землю, он заметил росток аномалии фрост.

Молодой шаман поежился, оттого каким холодным было присутствие этих людей. Неведомая раньше злоба наполнила его сердце, но Карлос знал, что поддаваться нельзя. «Никто не виноват в том, что создан таким, каким создан, — внушал он себе, — в конце концов, для них это также путь понимания и очищения. Они либо осознают свои ошибки, либо нет».

Мысль упорно додумывалась по иному сценарию: «или ошибки осознают их». Это смутно было похоже на тот момент, когда поезд в московском метрополитене доезжал до последней станции, и машинист говорил: «граждане пассажиры, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны». Карлос про себя всегда договаривал: «вагоны, вы можете быть свободны». Немного позже, уже после 2008 текст заменили на нейтральное: «просьба выйти из вагонов», но молодой шаман запомнил именно ту фразу, ведь в стране наступившего социализма даже вагоны метрополитена нуждались в освобождении.

На пути к зданию, где по данным Шутина находился «пульт управления», группа «монолитовцев» еще дважды подвергалась нападению со стороны мутировавших тварей. На этот раз им не удалось обойтись малой кровью. Но, в строю оставались немногие.

Седой был вынужден взять руководство операцией на себя. Он чувствовал, что еще немного, и нервы сдадут даже у Маклера. Однажды, в одной далекой ходке в Зону, он пережил подобную ситуацию. Группа была еще более смешанной. Под руководством троих старших около десятка салаг проходили первичное, так сказать, обучение выживанию. Тогда экзоскелеты не то чтобы были роскошью, но не полагались каждому новоприбывшему.

Случилось так, что при исследовании катакомб на Агропроме произошел неожиданный выброс. Двое бывалых погибли, как и практически весь боезапас, поскольку он остался на поверхности вместе с руководителями группы. Это была та еще «прогулочка», но выдюжили, хотя молодежь и находилась на грани истерики.

По словам Владимира Петровича, стенд с необходимыми разъемами находился в достаточной близости от четвертого энергоблока, а, стало быть, и Монолита, чтобы S-поле и аномальная энергия вошли в необходимое взаимодействие.

Седому не нравилась цель Шутина. Он видел в нем не руководителя, хотя, соблюдая субординацию, и называл его «шефом», а скорее вечного студента, задававшегося бесконечными: «а что, если?». Непроверенные гипотезы, которые едва ли пойдут на пользу мирному населению, не вызывали у него громких восторгов. В конечном итоге, все, вероятно, до банального просто. Шутиным движет не только жажда новых знаний и открытий. Не только желание испытать на практике все свои теоретические выкладки и разработки, но острое желание получить власть. Как можно больше власти. Седой не намерен был мешать Владимиру Петровичу. Про себя он повторял своеобразную мантру: «я просто выполняю свою работу, а Монолит нас рассудит».

Подходы к объекту оказались заминированы. Здесь трагически погиб один из последних бойцов, чей экзоскелет пережил все остальные неприятности, обрушившиеся на долю небольшого отряда.

Сейчас основная нагрузка по переносу необходимого для эксперимента оборудования легла на Маклера и двоих парней, кажется, их звали Чук и Мондей. Гидравлика их экзоскелетов отказывала, не последнюю роль в этом играла чудовищная радиация. Седой молился Хозяевам Зоны, чтобы больше ничего не случилось.

С минами пришлось возиться опять же ему, так как он выполнял теперь тактические задачи, и часть его контейнеров была перераспределена между остальными, даже Шутин шел нагруженный, почти под завязку.

Неприметный покосившийся сарайчик — вот и все, что так тщательно охранялось минами и растяжками. Но Владимир Петрович знал секрет этого места. Обходя небольшой гравиконцентрат, притаившийся у входа ветхого строения, он приблизился к центру комнаты, знаком показав всем оставаться на месте.

Здесь Шутин несколькими быстрыми и точными движениями установил мину направленного действия. Она принадлежала к серии новых разработках НАТО’вских военных. Радиус ее действия был крайне мал, зато производимый эффект высоко ценился при точечном подрыве.

Данный вид мин планировалось изначально использовать в целях диверсии на территории противника, но финансирование разработок было заморожено, поэтому «умная мина» перешла в руки инженеров, которые придумали использовать ее облегченный «одомашненный» вариант для точечного сноса зданий и сооружений.

Взрывная волна была невелика, а благодаря хорошей амуниции отряду не пришлось отходить на большое расстояние от эпицентра взрыва. Как ни странно, хилая конструкция разваливающегося сараюшки устояла, но прогнивший пол был сметен, на месте него образовалась ровная круглая воронка, на дне которой угадывались контуры тяжелой двери с массивным запорным механизмом.

Владимир Петрович поспешил спуститься туда, «монолитовцы» последовали за ним. Гравиконцентрат почти не мешал, и не показывал своей истиной силы, видно, еще не созрел, иначе пришлось бы прилагать большие усилия и искать пути обхода. Один за другим члены небольшого отряда спускались к входу, над открытием которого сейчас трудился Шутин.

К чести Владимира Петровича стоит отметить, что со своей задачей справился он довольно быстро. Лестница, уходящая вниз выглядела шаткой и неустойчивой, но ученый решительно сделал первый шаг. Седой хотел пойти впереди, выполняя свои обязательства, но Владимир Петрович объяснил, что впереди могут встретиться и другие замки.

Седой так и не понял, было ли это бомбоубежище при ЧАЭС, или какое-то другое защитное сооружение, однако, здесь все сохранилось неплохо. Много лучше, чем в других подземельях и катакомбах, в которых ему довелось побывать. Но, несмотря на все укрепления и защитные механизмы, невысокий коридор вел в одну единственную небольшую комнатку. Судя по всему, вся эта конструкция задумывалась лишь для того, чтобы уберечь находящееся здесь оборудование.

— Это господа, резервный пульт управления реакторами, но не только. Именно в этой рубке сходились многие важные силовые точки АЭС, и как мне кажется, находятся и теперь. Теперь, вы можете разгрузить оборудование, и мы начнем подключение, — скомандовал Шутин, — мне понадобится два человека, остальные займите оборонительные позиции.

«Монолитовцы» подчинились. Отсюда до ЧАЭС рукой подать, едва ли больше трех километров. Вот ее знакомый силуэт сереет на фоне беспросветного неба. Седой выбрался из подземного сооружения и с тоской посмотрел вдаль. «Выполнил ли я все свои обязанности? Должен ли находиться здесь?». Будто бы внутри своего сознания «монолитовец» увидел ответ на не высказанный вопрос: «ты ничего и никому больше не должен. Твой путь завершается. Встань, страх преодолей!».

Выпрямившись во весь рост, Седой пошел навстречу своей судьбе.

— Командир! Куда вы? — крикнул, выбравшийся вслед за ним молодой член отряда.

Седой ничего не ответил, а продолжал упрямо шагать в направлении ЧАЭС. Ее очертания с каждым шагом становились все отчетливее и все ближе. Ему показалось, что совсем неподалеку от входа в саркофаг он увидел темную фигуру. «Хороший знак, — подумал Седой, — Черный сталкер встречает меня».

Карлос нагнал группу «монолитовцев», когда те отбивались от группы бюрреров, внезапно и слаженно напавших на людей, на открытом пространстве. Затем стая собак, шедшая за спиной молодого шамана, выдвинулась на позиции. Карлос мог бы поклясться, что мутировавшие собаки успели каким-то образом договориться между собой и обозначить роль каждой особи в решающем нападении.

Собаки были успешнее своих ментальных собратьев. Это замешательство «монолитовцев» позволило молодому шаману прибыть к их цели немного раньше. Тошнота волнами подступала к горлу. «Черт, — подумал Карлос, — какой же здесь фон?». Едва ли дополнительная доза антирада помогла бы избежать сильнейшего облучения. Молодой шаман чувствовал: то, что его защищало до этой минуты, не справляется с агрессивностью окружающей среды. Нужно выбираться, но вернуться назад — это означает подвести всех тех, кто нуждается в нем. Не оправдать надежд, и самое страшное — снова потерять брата, теперь уже навсегда.

Дышать было трудно, Карлос оперся о дерево, искореженное радиацией, он пытался соорудить какой-то более надежный респиратор из подручных средств, но ничего не получалось, руки плохо слушались, а глаза застилал пот. Неожиданно он услышал, что кто-то окликнул его по имени.

Подняв глаза, молодой шаман неожиданно увидел человека, облаченного в черный сталкерский комбинезон. Каким-то необычным был крой этой одежды. Карлос не смог бы объяснить, чем его так привлекло одеяние незнакомца. Оно было словно вырезано из учебников по химзащите за прошлый век, но в то же время, казалось легким и очень хорошо приспособленным к местным условиям.

Но больше всего он удивился, когда человек стянул с себя противогаз. Перед молодым шаманом стоял инструктор по технике безопасности. Тот самый, который в 1986 году выдавал ему форму в НИИ, а так же средства индивидуальной защиты, и сухпаек в одной из комнат исследовательского бокса. Как же его звали? Алексей… ах да… точно! Алексей Сергеевич.

— Добрый день, — сказал Алексей.

— Добрый, — натянуто улыбнулся Карлос.

— Я рад снова видеть вас, не думал, что встретимся в таких обстоятельствах. Здесь без защиты вам будет сложно справиться с окружающей средой, она довольно агрессивна, несмотря на все мои усилия. Не переживайте, вы еще не получили смертельной дозы, и, чтобы этого не произошло, прошу вас, идите за мной, я постараюсь вам помочь.

Карлос последовал за Алексеем. Они обогнули еще пару деревьев, и, наконец, приблизились к искореженному дубу. Точно в сказке Пушкина, на дубе том восседал кот. Вернее, конечно, котом это создание мог бы назвать лишь такой чудак, как Алексей Сергеевич. По всем сведениям, которые были доступны молодому шаману, этого «славного» зверька именовали здесь химерой.

Мутант был довольно молод и любопытен. Он с интересом водил носом по ветру, материализовавшаяся рядом Лиза угрожающе зарычала на химеру, но та не придав этому ровным счетом никакого значения, перебралась на ветку выше.

Алексей учтиво поклонился химере и просунул руку в дупло, откуда достал сверток, запакованный в целлофан и промасленную ветошь.

— Конечно, это не лучшее из того, что предлагает местная промышленность, но это лучший костюм образца 1986 года. Не медлите, прошу вас.

Молодой шаман воспользовался советами Алексея Сергеевича. Кто бы мог подумать, что судьба распорядится подобный образом. Пока он облачался в тесноватый защитный костюм, бывший инструктор по технике безопасности НИИ «ВЕСК» рассказал краткую историю одного из главных мифов Зоны, которым он сам непосредственно и являлся.

— Когда мы проводили эксперимент, случилось нечто странное. Думаю, вы уже в курсе. Многие погибли в ту роковую апрельскую ночь, однако, гораздо более трагично сложилась судьба тех, кто вступил во взаимодействие с аномальной энергией. Не знаю, как и, почему это произошло. Может быть, мы больше прочих были готовы к переменам, а может быть Зона выбрала нас, поскольку мы к тому времени, уже Общались. С тех самых пор я не могу сказать, жив я или мертв. С теоретической точки зрения, я, несомненно, мертв, поскольку я получил более ста смертельных доз радиации, и не менее двухсот смертельных доз аномальной энергии. Кроме того, я не раз по неосторожности и незнанию разряжал собою аномалии. Однако, могу сказать вам, боли я не испытывал.

Парадокс моего существования заключается в том, что я не могу с уверенностью сказать, в каком именно времени я нахожусь. Мне кажется, что мы с вами виделись только вчера, хотя, по-моему, прошло более двадцати лет. Но и это еще не все. Я прекрасно знаю из-за чего вы здесь. Вы знаете, что ожидает Зону и весь мир, если вы не остановите запуск генератора S-поля. Я постараюсь посодействовать вам, насколько это будет в моих силах.

Карлос кивнул. В костюме химзащиты он почувствовал себя гораздо лучше. Черный сталкер дал ему несколько таблеток антирада, объяснив, что носит их из привычки, а не из-за необходимости.

— Спасибо, вам, — молодой шаман от души поблагодарил Алексея Сергеевича, тот улыбнулся уголками губ.

— Теперь мне пора. Я постараюсь сделать все, чтобы вам никто не препятствовал, — сказал он.

Карлос мог поклясться, что только что Черный сталкер стоял рядом с ним, но стоило ему моргнуть, как тот исчез, будто и не было его вовсе. Подобные слухи ходили про химеру, которая тоже куда-то исчезла. А была ли химера? Был здесь Черный сталкер, или это все привиделось от сильнейшего облучения? Ведь Карлосу лишь чудом удалось избежать губительных последствий, он потряс головой, отгоняя наваждение. Действительно ли Зона таким образом старается помочь ему?

В энергетических потоках произошло движение, не значит ли это, что Черный сталкер такой же реальный, как и он сам? Сложно назвать его человеком, но и мутантом он едва ли является. Размышляя над этим, молодой шаман нашел укрытие за кучами какого-то старого хлама, догнивающего на этих радиоактивных просторах. Карлос намеревался дождаться группу Шутина, как помешать им запустить генератор S-поля он так и не придумал. Комок страха и неуверенности то и дело подкатывал к горлу, но усилием воли ему удавалось заставить себя оставаться на месте.

«Монолитовцы» не заставили себя долго ждать. Действия их теперь все меньше напоминали слаженный механизм. Карлос понимал, что будь эти сталкеры хоть трижды сектантами, но людьми они быть не переставали. А, значит — они боялись, значит, как и он сам, испытывали неуверенность и дискомфорт; впереди лежала неизвестность, и если до сего дня все было понятно и шло довольно гладко, то теперь события вышли из-под контроля не только их лидера — Владимира Петровича Шутина, но и кого-либо вообще.

Лишь несколько сталкеров из этого отряда выглядели уверенными в себе. Первый тут же принялся обезвреживать противопехотные мины, а другие прикрывали его от возможных опасностей.

Молодой шаман не торопился, он продолжал наблюдение, выравнивая дыхание. «Мне все равно придется пойти за ними. Большинство вооружены, Зона сильно потрепала их, и теперь они ждут нападения каждую минуту. Возможно, достигнув цели, „монолитовцы“ потеряют бдительность, и, именно тогда у меня появится шанс».

Шутин, наконец, закончил с подключением всех линий. Аккумуляторы, которые отряд принес с собой, показывали полный заряд батарей. «Повезло, — подумал Владимир Петрович, — ведь часто бывает, что электры каким-то непостижимым образом высасывают электрический заряд из различных аккумуляторных батарей».

Один разъем, правда, пришлось перепаивать буквально «на коленке», но Владимир Петрович прекрасно знал, что игра стоит свеч. Прошло совсем немного времени, прежде чем контрольная панель ожила. Синхронно щелкнули тумблеры, замигали лампочки, по неиспользуемым ранее воздуховодам с хлопком пронеслась первая партия вентилируемого воздуха. Торжество озарило лицо Шутина. Теперь необходимо было подключить генератор, приготовить преобразователи и конвекторы, чтобы все прошло гладко. Для начала, Владимир Петрович намеревался провести два небольших эксперимента, которые успел смоделировать в своей лаборатории. Он собирался перенести всю свою библиотеку на артефакт «пленка», доказать не только поредевшей команде, но и себе самому, что путь их был не напрасен. Требовалось лишь немного увеличить мощность.

Специальная шкала на генераторе S-поля показывала мощность аномального излучения, здесь она была сильна, как нигде в Зоне, что и неудивительно. Только шлемы, специально экранированные от «зова» могли сохранить людей в ясном уме и твердой памяти.

«Монолитовцы» оставшиеся настороже, и не участвующие в подготовительных мероприятиях по запуску S-поля попытались остановить Седого, но где там? Не задумываясь, сталкер открыл огонь по своим. Седой знал все слабые места в экзоскелетах, он не старался убить людей, которые еще недавно делили с ним тяжесть перехода, и все те опасности и лишения, которые сопровождали его на протяжении всей этой экспедиции, он только хотел вывести их из строя.

Точные короткие очереди лишали гидравлику экзоскелетов последних ресурсов надежности, и трое бойцов рухнули на землю, как подкошенные, даже не успев понять, что именно произошло. Во-первых, «монолитовцы» не ожидали, что командир откроет огонь, а, во-вторых, были уверены в своей неуязвимости. Но безжалостные груды железа, в которые превратились вышедшие из строя экзоскелеты, пригвоздили сталкеров к земле.

Преследование было решено не продолжать. Кроме Маклера, который остался настраивать аппаратуру, к Шутину вернулись лишь Карандаш и Скан.

— Седой совсем спятил, — выдохнул Скан, — он ушел к монолиту… мы не смогли его остановить.

— Идиоты! — Владимир Петрович хотел, чтобы его увещевания выглядели грозно, но получилось, скорее устало, — скорее всего его пси-защита пробита, и теперь вы уже ничего не сможете сделать. Останьтесь здесь, пока еще кто-нибудь не пострадал.

Маклер продолжал механически выполнять указания Шутина. «Как же так, — думал он, — его слова не были обычным набором штампов, которыми нередко обмениваются бывалые у костра, чтобы произвести впечатление на молодняк. Седой, его закадычный друг, с кем они вместе побывали в стольких передрягах, был не просто дельцом, не просто наемником „монолита“, как подавляющее большинство тех, кого называли „сектантами“.

На деле ведь „сектантами“ были единицы — те боевые машины, кто проходил промывку мозгов или зомбирование для каких-либо целей группировки. Все как и у всех, ничего сверхъестественного. Поначалу, оно, конечно, за Родину, за Сталина, тьфу, то есть за Монолит, а потом естественная жажда наживы и неплохого приварка взяла верх надо всем остальным, но Седой был слеплен из другого теста. И что же теперь?».

— Я пойду за ним, — выпрямившись, сказал Маклер.

— Я думаю, вам не стоит этого делать, — ответил Владимир Петрович, — уровень радиации у ЧАЭС и полуразрушенного саркофага слишком высок, как и пси-активность Монолита, я бы на вашем месте не стал так рисковать. Вы и другу не поможете, и себя не сбережете.

Маклер хотел выплюнуть что-то вроде: «Да лучше уж так, чем…», однако промолчал. Глядя в глаза Шутина, он понял, что не способен на этот поступок. Двигаться в неизвестность — это одно, а двигаться навстречу верной гибели — совсем другое.

Бывалый коротко кивнул, и вышел в коридор, цементные стены которого показались сейчас особенно мрачными и тесными. «К чему это все? К чему бесконечный поиск материальных ресурсов, если в итоге все остается в той же самой плоскости. Ничего не меняется, и изо дня в день проходит по известному кругу. Что, в запериметрье было иначе? Дом — работа, работа — дом. А здесь? Клан — ходка, ходка — клан… больше опасности, больше адреналина, только мужские игрушки в награду за смелость. И так изо дня в день. Монотонно, бесконечно, беспросветно».

Ноги сами вынесли его наверх. Оставшийся у сарая одинокий часовой не стал расспрашивать Маклера ни о чем, просто сдвинулся в сторону, освобождая проход, от греха подальше. Маклер шел вперед, не разбирая дороги, просто переставлял ноги. Автомат на ремне волочился следом за ним. Шаг, еще один. Часовой понял, что со сталкером что-то неладно, и направляется он вовсе не в сторону ЧАЭС, как командир отряда Седой, вовсе нет, он шагал точно в центр сильной гравитационной аномалии.

Парень сорвался с места, но не успел сделать и трех шагов, как на мир опустилось вязкое марево. Генератор S-поля был запущен. Последнее, что увидел часовой, как Маклер растворился в воздухе, просто исчез, будто бы и не было его никогда. Сталкеру показалось, всего на одно мгновенье, что до того, как тот исчез, рядом появилась какая-то черная тень, но он не решился бы утверждать, что он действительно видел это.

Часовой с трудом преодолел расстояние, разделяющее его и вход в подземное укрытие, и тут же почувствовал, что больше не владеет своим телом. Гравиконцентрат, до того не проявлявший особой агрессивности вырос в несколько раз, и сейчас затягивал его не хуже водоворота. Крик застрял в горле. Аномалия схлопнулась с оглушающим хрустом, по остаткам деревянного пола с легким стуком прокатился артефакт «батарейка».

Глава 18

Карлос понял, что медлить больше нельзя. Порыв внезапно налетевшего ветра толкнул его в спину. Шаман чувствовал, что Зона вокруг него стала иной, он увидел черный ветер, простирающий свои уродливые щупальца из четвертого энергоблока. Установка S-поля определенно была запущена. «Неужели он не понимает?», — билось в висках у Карлоса, когда он, ринувшись вперед, преодолевал последние метры по пути к пульту управления.

— Эй, стой, ты кто такой? — оставшиеся в живых люди Шутина пытались остановить шамана, однако, он двигался для них слишком быстро. Даже здесь, в подземном убежище структура пространства и материи менялась под воздействием S-поля. Вот они первые носители вируса, о котором говорил Сергей!

Карлос понял это, глядя на их глаза, которые были похожи на неработающие телевизоры. Люди пытались действовать в известной им ситуации, но не могли, поскольку их техника вышла из строя, и они не видели ничего перед собой.

— Какого черта вы там творите? — впереди послышался голос Маклера, Шутин заблаговременно спрятался за управляющей панелью генератора S-поля. Он быстро оценил ситуацию. Неведомым образом противнику удалось обезвредить всю команду и ворваться в помещение. Неужели он был один? Всего один безоружный человек. Надо всего лишь выстрелить в него.

Маклер надвинул шлем для защиты и электронного наведения.

— Не делай этого! Ты заразишься, и станешь как они! — крикнул Карлос, — это вирус!

Но было уже поздно. Брат вроде бы говорил что-то про то, что вирус не убивает мгновенно, что человек еще какое-то время может быть адекватен, но при условии, что вокруг нет большого количества техники, которая передает вирус, и создает помехи для сознания.

Маклер был крепче своих приятелей, он поднял автомат, и дал слепую очередь туда, где Карлоса и не было. Он видел другую картинку, сенсоры обманывали его. Безусловно, этот сталкер был профессионалом. Именно поэтому он прибегнул к помощи безотказной до то ли техники, ведь Карлос мог оказаться иллюзией, ведь это мог быть какой-то пси-мутант, или группа лиц, использующая набор редких артефактов для создания реалистичной голограммы.

Он все стрелял, пока не кончились патроны в рожке, а шаман приблизился к Шутину, и сказал:

— Все конечно, Владимир Петрович, прошу вас, отключите генератор, пока еще не поздно.

Шутин напрягся. Мало кто мог бы здесь в Зоне называть его по имени. Большинство его старых коллег были мертвы, а остальные были на его стороне, по крайней мере, до этого момента. Но тут, воспоминание, точно молния пронзила его сознание. 1986 год. Этот самый человек вдруг взялся точно из ниоткуда, и хотя по документам, проверенным и перепроверенным институтом все было в точности так, как он говорил, но какая-то нестыковка все же имелась.

Тогда он, Владимир Петрович, думал, что просто армейские генералы хотят иметь своего человека в перспективном проекте, хотят узнать, каким образом можно применять его разработки в оборонной промышленности. Отчасти этим и объяснялась его лояльность к молодому специалисту. Кроме того, Шутин думал, что Зона — это нечто созданное искусственно, и раз этот самый Карлос так хорошо разбирался в ней, значит, видел уже что-то подобное.

В отчаянии он хлопнул себя по лбу:

— Так ты из будущего?

— Ваша установка отправила меня в 1986 год, а моего брата в недалекое будущее, то, что вы пытаетесь сделать, подарит человечеству вирус пострашнее, чем ВИЧ. Люди не погибнут, что право, было бы намного гуманнее.

— Ты не понимаешь, чего хочешь лишить человечество! Новый революционный способ накапливания и передачи информации.

— Какой ценой? Кто им воспользуется, когда цикл объединения энергий S-поля и Монолита завершиться?

— Но позвольте, а как же ваш пример! Он доказывает, что путешествия во времени возможны, мое изобретение гениально, нужно только немного доработать его, возможно, перенастроить, — глаза Шутина лихорадочно двигались. Он готов был пойти на что угодно, чтобы уговорить шамана.

Маклер продолжал стрелять в пустоту, но патронов в рожке больше не осталось, спусковой механизм жалобно щелкал.

— Не нужно стрелять, убив меня, вы не решите проблемы, — уверенно сказал Карлос, видя, что рука Владимира Петровича дернулась, чтобы вытащить пистолет из кобуры на бедре.

Однако безумного ученого было уже не остановить, он рванул рукоять на себя. Его руки тряслись, а пот застилал глаза. Возможно, в замкнутой экосистеме его экзоскелета кончился кислород. Карлос всем своим существом ощутил темный порыв ветра, ворвавшийся в комнату.

В следующий момент раздался негромкий хлопок. Повисшую на миг тишину прорезала автоматная очередь. Шаман упал на пол, инстинктивно прикрывая голову руками. На пороге в клубах дыма стоял Седой. В руках его был странной конструкции автомат Калашникова. В том, что это был именно АК, у Карлоса сомнений не было. Точно черные ленты — капли мертвой воды свисали с подствольника.

Из пульта управления S-полем повалил черный жирный дым. Экзоскелет Шутина был пробил, точно картонка, и сам он сейчас распластался в луже крови с бесполезным браунингом в руке.

— Уходи, — сказал Седой, и голос его отразили закопченные стены небольшого бункера, — ты выполнил то, что должен, — род человеческий не безнадежен. Ты — шаман, и ты будешь жить.

Карлос с трудом поднялся на ноги; несмотря на противогаз, становилось труднее дышать, а резиновые части костюма начинали ощутимо жечь кожу. В помещении начался пожар, и пламя его не было похоже ни на какое другое, которое доводилось видеть шаману.

Он выбирался на ощупь. Сложно было сказать, что именно помогало ему выдерживать правильное направление. Черный ветер, источаемый Монолитом, стих, но, несмотря на это, все энергетические потоки вокруг Карлоса прибывали в полном хаосе, закручиваясь небольшими смерчами, вгрызаясь в израненную свинцом и минами землю, выгоняя кенгов и тушканов из их потайных нор.

Шаман медленно двигался вперед, его точно ослепили. Это было похоже на бесконечный гомон голосов в радиоэфире. Карлосу казалось, что еще совсем немного, и он сойдет с ума. С трудом он содрал с рук резиновые перчатки. Кожа на ладонях немного покраснела, и в некоторых местах пошла пузырями. С таким же остервенением он содрал с себя противогаз. Здесь все обстояло гораздо лучше. Резина, из которой он был сделан, являлась гораздо более прочной, и не успела подвергнуться воздействию высоких температур настолько глубоко.

Карлос почувствовал себя гораздо лучше, избавившись от этих деталей экипировки, а как только мокрый холодный нос Лизы ткнулся ему в руку, а шершавый язык прошелся по кончикам пальцем, он улыбнулся.

— Теперь все хорошо, — шепнул он, больше себе, чем собаке, — теперь все будет хорошо. Нам бы добраться домой…

Болотный Доктор строго настрого запретил нам подходить к ПДА, а сам снимал некоторую необходимую информацию при помощи зеркала и артефакта «пленка». Мы с Варом изнывали от безделья и неизвестности. Мне казалось, что если пройдет еще один час и мы не узнаем хоть каких-нибудь новостей, то мы плюнем на все и пойдем за Карлосом, пойдем к Припяти, чтобы узнать удалось ли ему и Гуру остановить Шутина, или… О втором варианте думать не хотелось никому, поэтому мы расхаживали из угла в угол то и дело поглядывая на архаичные часы с кукушкой, а Болотный Доктор пытался урезонить нас.

Мне казалось, что прошло уже несколько дней, что я уже совершенно здоров, что могу идти, что я обязательно выдержу. Неизвестность — вот что было страшнее всего. Изоляция.

— Да у вас, друзья мои, похоже, информационная ломка, — констатировал Доктор, качая головой, — всем нам нужно успокоиться, я уверен, что скоро мы все узнаем.

Когда Иван напоил нас каким-то странным чаем, больше похожим на липовый отвар мы действительно успокоились. Вар дремал, а я сидел на колченогом табурете, глядя в одну точку, и думал, что еще совсем немного и тайны мироздания откроются мне.

Кажется, Болотный Доктор был только рад тому, что мы, наконец, утихомирились, и он неслышно вернулся в лабораторию к своим колбам и ретортам. Когда день сменился непроглядной ночью, я очнулся. Как ни странно, я все так же сидел на табурете, глядя прямо перед собой.

— Черт побери! — выругался я в сердцах, какого хрена ты опоил меня!

— Вы оба никак не могли угомониться. Я думаю, мой целебный отвар сохранил вам силы и душевное равновесие, по крайней мере, на какое-то время.

Я успел окинуть Болотного Доктора злобным взглядом, на что тот только развел руками, но ничего не сказал. Вар присоединился к нам хмурый и злой, должно быть, столь же негодующий в душе на небольшую импровизацию Ивана. Хотя, если уж признаваться самому себе, силы нам этот эмоциональный отдых сэкономил знатно.

Когда взаимные обиды улеглись, и мы втроем сидели за столом, допивая настойку, принесенную другими пациентами Дока, неожиданно завибрировал ПДА. Иван отметил, что это что-то важное и отлучился ненадолго. Затем вернулся в комнату к нам. Вид его был обеспокоенный.

— Что-то странное происходит, похоже, ожидается крупный внеплановый выброс, равного по силе которому не было со времен возникновения Зоны. Конечно, это вряд ли, но, полагаю, у ЧАЭС собирается серьезная гроза. Я понимаю ваше нетерпение, и то, что вы оба рветесь в бой. Но, прошу вас подождать еще немного. Нужно дать Карлосу шанс, я уверен, что он справиться.

Мне казалось, что все мои мышцы ныли от безделья, от бесконечной жвачки ожидания хоть каких-нибудь новостей. Когда ночь покатилась на убыль, в дверь неожиданно постучали. Иван был озадачен этим событием, поэтому попросил нас о помощи. Вару два раза повторять не надо, мы встали с двух сторон от входного проема, я готовился резко распахнуть дверь, а Вар вести огонь на поражение в случае, если незнакомец будет настроен враждебно.

Док говорил, что подойти просто так к его жилищу невозможно, но, учитывая сегодняшнюю расстановку сил, и те изменения, которым подвергалась Зона, буквально каждую минуту могло случиться все, что угодно.

Я распахнул дверь, а Вар приготовился вести огонь на поражение, но какого же было наше удивление, когда в круге света на пороге с поднятыми руками мы обнаружили Волка! Если бы контролеру угодно было проверить нашу психику на прочность — он бы сто процентов нанес сильнейший ментальный удар именно в этот момент.

Однако это был Волк, самый что ни на есть настоящий, живой, и относительно здоровый. За ним на крыльцо поднялся приметный малый в полумаске с оплавленным плексигласовым стеклом.

— Всем привет, — как обычно, по-деловому бросил Волк, — знакомьтесь, это Ястреб, он помог мне выбраться из той передряги.

Мы с Варом почти синхронно сделали по шагу назад, пропуская ребят внутрь. Док был удивлен столь поздним визитом, однако пришедших он знал, и, хотя и был обескуражен их присутствием, однако, к себе пропустил.

— Ожидается выброс, — пояснил Ястреб, — до другого укрытия мы бы не дошли. Простите нас за беспокойство, Док, можете выставить счет.

Иван неопределенно махнул рукой, подвигая лавку гостям. Те, зная порядок, прошли в лабораторию, где привели себя в порядок, пройдя дезактивацию. Волка Болотному Доктору пришлось немного подштопать, но тот, не теряя присутствия духа, весело рассказывал о своих приключениях.

— Вы знаете, что меня на самом деле не было на Янтарном озере? Ну, я думаю, вы потом догадались, а там хоть ори через эту фигню, хоть не ори, вы все равно меня не видели, зато я видел вас. Как я понял, по изначальному замыслу, войдя в портал, вы должны были либо погибнуть, либо переместиться в то место, где меня держали. Признаться, я и не знаю точно, то ли это под лабораторией на Янтаре было, то ли под тем местом, где раньше «выжигатель мозгов» стоял. В любом случае, воспользовавшись подземными ходами, вылез я только у железнодорожной насыпи, где и был обстрелян, и, если бы не Ястреб, я думаю, не добрался бы до вас живым. В «100 рентген» мы не пошли, поскольку в сети все наводнено объявлениями о том, что за ваши, господа хорошие, головы обещан нехилый куш. Но, не переживайте, старый вояка Волк и это исправил, — сталкер самодовольно оглядел нас, и продолжил, — вот уж впору спеть «я с собой всегда беру видео камеру», хотя, на самом деле, я просто от нечего делать включил запись, когда смог дотянуться до кнопки на ПДА.

Шутин и его сообщники были заняты устранением каких-то недочетов в работе установки. В последствии из-за какого-то сбоя им пришлось снимать практически всех «монолитовцев» с моей охраны, а те два юнца, которые остались не оказали серьезного сопротивления моей чудной световой гранате, изготовленной как раз на такой случай.

— Как же тебе удалось уйти? — недоумевал Вар.

— Там что-то пошло не по плану. У меня лично создалось впечатление, что время остановилось, ну или загустело на какой-то момент. Те «монолитовцы», что были в экзоскелетах, топали вперед, в портал на автомате, то есть, для их тел время как бы шло, в то время как сознание находилось где-то в другом месте. Больше ждать манны небесной я не стал, и рванул к вентиляционной решетке, ну а дальше — дело техники.

В разговор включился Ястреб.

— Наверное, я был первым, кто принял довольно объемный файл Волка. Тогда в радиусе действия его ПДА было совсем немного народа, и в основном контингент сами понимаете какой. Я понял, что парню не поздоровится, и решил помочь.

Сталкер говорил правду, в том железнодорожном тупике, откуда выбрался Волк, обитали в основном криминальные элементы, мародеры и мелкая шушера, изгнанная из «Долга» или «Свободы». Разумеется, получив информацию, они не стали разбираться, кто тут свой, кто чужой, важно было уничтожить Волка, чтобы выйти на след «банды» за головы которой был обещан жирный куш.

— Нужно закинуть инфо на сервер, после выброса.

Мы все резонно согласились с Волком, а Док, оставив свой дом на наше попечение, надел пыльник и скрылся в ночи. В Зоне не принято задавать лишних вопросов. Иван знал, что делал, возможно, чья-то жизнь теперь была в опасности, а жизнь для Болотного Доктора была понятием всеобщим, а, следовательно, не только мы — люди входили в категорию тех, кому он помогал. Я не исключал и того, что вся наша шумная компания изрядно действовала ему на нервы, не позволяя в полной мере отдаться изучению множества любопытных образцов местной флоры и фауны, которые мяукали, завывали и скреблись в клетках, надежно запертых от нас за дверью с кодовым замком.

Волк в третий раз пересказывал историю своего триумфального освобождения, и всякий раз пересказ выходил более красочным, дополняясь новыми деталями. Вот блин, очередная легенда Зоны. А ведь следующая группа новичков, которых он, несомненно, поведет от Дидяток, будет смотреть ему в рот и верить каждому сказанному этим сукиным сыном слову!

Сейчас мы все чувствовали себя в безопасности. Тишина и сосредоточенность были не нашими союзниками. Наверное, нам стоило вести себя более уважительно, нам следовало сдерживать свои эмоции, но, избегнув смерти, мы не могли вести себя иначе. Эйфория буквально витала в воздухе.

К утру силы покинули и самых стойких из нас. Чтобы не сильно стеснять Дока, мы всей компанией расположились в нешироких сенцах. Во-первых, мы могли мешать раненым, а, во-вторых, у Болотного Доктора всегда велись какие-то эксперименты, и то, что сейчас его питомцы сидели тише воды, ниже травы вовсе не означало, что они и дальше не проявят к нам никакого интереса, в особенности когда перестанут бояться незнакомых и громких звуков.

Мы спали, как убитые. Я не слышал, чтобы кто-то храпел, я не испытывал никаких неудобств. Хорошо, что Док не использовал вход через сени как основной, иначе кто-то из отважных сталкеров, то есть нас, непременно огреб бы дверью по башке.

Я проснулся под утро от сильного сквозняка. В дом определенно кто-то вошел, прислушавшись, я смог определить по шагам, что это не Болотный Доктор. Вооружившись первым попавшим под руку предметом, я, крадучись пошел на звук.

— … спасибо, брат, — услышал я обрывок разговора.

— Не стоит благодарности, меня к тебе странный малый прислал, я уж думал, излома встретил, ан-нет, похоже, он по пути много славных дел успел натворить.

— Да, успел, я не сомневаюсь.

Один из голосов мне был не знаком, но первый говоривший принадлежал Гуру. Глубоко вдохнув, я сделал шаг вперед.

— Кого я вижу! — расплылся в улыбке старый вояка, — Бес, собственной персоной!

— Какого хрена вы тут делаете? — буркнул я, скрывая собственную радость от встречи с бывалым.

— Да вот, шли-шли, теремок нашли, — подмигнул мне Гуру.

Второй парень был в цветах «Долга», у меня от них уже в глазах рябило, такое ощущение, что здесь собралась добрая половина клана.

— Странное что-то творится, — подал голос «долговец», — обещали мощный выброс, а теперь прогнозы один противоречивей другого. Никогда такого не видел.

— Надо ждать, — заключил Гуру, — надо ждать… Карлос сможет… я верю в него. Зона на нашей стороне сегодня. Все разрешится еще до заката.

Наши бойцы постепенно просыпались. Несмотря на неоптимистичные прогнозы, сталкеры высыпали на неприветливое болото, а в обозначенном выгоревшим дерном месте развели костер. Начались обычные разговоры, кто, где был, что видел.

Все же местный климат — странная штука, сколько смотрю, все никак не могу перестать удивляться. Ничего ведь здесь нет, сырость, хмарь, и почти не проходящая осень, а ведь вот не сидится в человеческом жилье, все вот они — на природе, даже наши тяжело раненные выползли, чего бы им? Но нет — все у костра. Словно от общности этой, пусть и не долгой уже легче. У каждого своя судьба, своя история, но будто бы есть и та, что объединяет всех нас.

Я задумчиво ковырялся вилкой в саморазогревающейся каше, слушая разговоры у костра. Все было почти так же, как и полтора года назад, когда я чувствовал себя вполне комфортно, когда я уловил, почувствовал, и отыскал те самые вибрации Зоны. Кто-то называет это «чувством пространства», кто-то «разговором с Зоной». Я не могу дать точной характеристики этому чувству. Но оно — как религия в запериметрье, тут без него никуда.

Болотный Доктор не появлялся довольно долго. Лишь во второй половине дня мы увидели Ивана. Видимо, он был изнурен длительным переходом, но расспрашивать Дока о деталях было невежливо. Увидев нас, он дружелюбно улыбнулся, и присел к нашему костру.

— Никто не мог подумать, — как будто бы сам себе сказал он, — что человеческая глупость и алчность может зайти так далеко. Человек уничтожает все на своем пути, опутывая своими щупальцами все ресурсы до которых может дотянуться. И чем, собственно, человеческая раса лучше расы кровососов? Те хотя бы не убивают просто так ради забавы. Стоя на краю, люди не прекращают что-то делить…

Кто-то подал ему чашку кофе, и Док с благодарностью принял его.

— Хотя вы, сталкеры, приближаетесь к пониманию Зоны, но все равно остаетесь далеки от истины.

У костра повисла тягучая тишина. Каждый размышлял о чем-то своем. Все сталкеры по-своему разговаривали с Зоной, благодарили ее за то, что остались в живых, и, конечно, ждали известий, каких-нибудь.

Болотный Доктор просил новоприбывших как можно меньше пользоваться ПДА, но нет-нет, да кто-то кидал обеспокоенный взгляд на тускло мерцающий экран наладонника. Наконец, произошла рандомная рассылка содержание которой вселило в нас надежду.

Сообщение из местного «гидрометцентра» гласило: «Выброса не будет, это определенно. Счастливой охоты, брат сталкер. Подпись Баромир».

Все разом заговорили, шутка ли? Такого никто отродясь не припомнил. Выброс — это вам ни грибной дождик. Он не может просто так взять и не случиться! Стало быть, что-то, а вернее кто-то помешал ему быть, значит, кто-то остановил некие губительные процессы, которые происходили в районе ЧАЭС последние сутки. И этим кем-то был Карлос — мой родной брат. Значит, он смог, дошел, сумел, справился.

Мне казалось, что на миг голова моя раскалилась от количества одновременно запущенных мыслительных процессов. Хотелось знать все и немедленно. Все заметно повеселели. «Долговцы» стали собираться на базу, с ними увязался Волк, вместе с Варом. Гуру, Неверьхуд и наш салажонок, которому повезло остаться в живых: требовали ухода и не могли преодолеть столь длинный путь на своих ногах, поэтому я решил остаться с ними. Но не только благородные мысли владели мною в этот момент. Я знал, что если уйду теперь, рискую так и не узнать, что привело сюда Александра, и, куда лежит его путь теперь.

Карлос брел, не разбирая дороги. Мыслей почти не было, а те, что были, казались чужими. Он помнил о том, что нужно идти. Нужно переставлять ноги, для чего необходимо задействовать некоторые группы мышц. Лиза бежала рядом, направляя шамана, не позволяя ему сбиться с взятого темпа.

Лиза вела Карлоса не через подземные ходы Припяти, а окружным длинным путем по самой кромке Рыжего леса и чертовых топей. Обычные сталкеры сюда не забредали. «Монолитовцы» лишь изредка обходили дозором эти земли, в клановом дележе не отошедшие никому по причине диковинных аномалий и особенно агрессивных мутантов. Но Карлосу не было страшно. Его и самого точно не было.

Шаман неосторожно зацепился за корягу и с высоты собственного роста рухнул на землю, успев лишь в последний момент выставить вперед ладони. Руки отозвались волной горячей боли, деревенея до предплечий. Карлос сел и огляделся. Кажется, он только недавно выбрался из мини-бункера у ЧАЭС. В шею тут же ткнулся мокрый холодный нос. Шаман не сразу осознал, где и как именно он оказался, но, оглядев Зону в уже привычном энергетическом спектре, сразу все понял. Почесав Лизу за ушами, Карлос поднялся и, нащупав Тропу, продолжил путь.

Когда генератор S-поля вышел из строя, Карлоса накрыло сильной пси-волной. Все энергетические потоки в радиусе нескольких километров были оборваны, и ни одно существо не могло сориентироваться в наступившем хаосе. Менталы скулили от боли. Многоголосый вой сливался в единый поток аномальной энергии, и грозился распасться на неуправляемую волну, провоцирующую гон мутантов. Но каким-то образом шаткий баланс был восстановлен. Карлос мог поклясться, что Черный сталкер каким-то образом замкнул потоки на него, и именно поэтому он смутно помнил прошедшие несколько часов. Тропа не дала шаману сбиться с пути, а Зона пропускала человека сквозь себя, позволяя ему вернуться в свою человеческую стаю.

В тревожном ожидании прошла пара дней. Я не мог отослать сообщение брату, поскольку он ушел без каких-либо средств связи. Сталкеры потихоньку расползлись из избушки Болотного Доктора. И знакомые Ивану зомби даже успели принести паренька, пострадавшего не то от студня, не то от жгучего пуха. Док занялся им, а я слонялся без дела, лишь иногда то ассистируя, когда Иван никак не мог справиться один.

Вечером, когда уже смеркалось, несмотря на расстилающийся перед глазами уныло-серый пейзаж, пахло дачей. Я сидел на крыльце, и, впервые за прошедшие пару лет, курил. В Зоне все было как-то некогда, и вредная привычка быстро покинула меня, но сейчас я был неспокоен, и чувствовал, как напряжение сгущается вокруг.

Первой из сумрака бурелома появилась овчарка. Она была немного крупнее нормальной собаки. Огромные мощные лапы очень быстро преодолели разделяющее нас расстояние. Лиза бросилась на меня, и уронив на землю, принялась вылизывать лицо. Еще минуту назад я был напряжен, как струна и вот, в один миг напряжение спало, я чесал черно-рыжие бока, несмотря на налипшую грязь и характерный запах тины. Эй, малышка, сколько на тебе рентген?

Следом за Лизой появился Карлос. Увидев его, я поднялся на ноги. В этом человеке я с трудом мог бы узнать своего брата. Цепкие карие, почти черные глаза, серебряный ежик пробивающихся волос, обожженный комбез, осунувшееся лицо. Он выглядел гораздо старше, и дело тут было вовсе не в морщинах. Несмотря на нашу небольшую разницу в возрасте так или иначе Карлос всегда считался младшим. Но сейчас этой границы не существовало.

Мы долго смотрели друг на друга. Я не знаю, о чем думал брат, должно быть я также изменился. Мне было сложно судить об этом, в Зоне не до того, чтобы часто смотреться в зеркало. Так мы стояли друг напротив друга, а Лиза бегала от одного к другому, и лизала наши пальцы.

Наконец, брат сделал первый шаг вперед. Я не помню, как в лицо дохнуло гарью и лесом. Мы обнялись. Зашли в дом. Болотный Доктор устало смотрел на нас из-под очков.

— Все хорошо, Карлос? — осведомился он, в тот момент я мог поклясться, как зеленая змея шнырнула с его ног в подпол. Однако когда я потер глаза, никакой змеи и в помине не было.

— Да, — отозвался тот, — мы с Гуру сумели предотвратить эпидемию шума, а возможно чего и похуже. Признаюсь, я не очень хорошо понял, каких именно целей добивался Шутин. Мне кажется, в нем говорил нереализованный комплекс. Он очень хотел славы и власти, — Карлос пожал плечами.

Док посоветовал ему пройти дезактивацию, а когда шаман пришел в себя — занялся его ожогами. Мы все молчали, будто бы привыкая к новой ситуации, к новому порядку и к новой расстановке сил.

Наконец, когда Иван закончил свою работу Карлос разговорился:

— Я пришел за тобой, Бес, но теперь понял, что, на самом деле, пришел, чтобы понять себя. Ты можешь ничего не говорить, я знаю, что ты не вернешься, во всяком случае не вернешься сейчас. Ты стал другим, но твой путь здесь еще не закончился. Поэтому весь мой изначальный план, можно сказать, летит в тартарары.

Я улыбнулся, и снова обнял брата.

— Ты прав, наверное, прав, как никогда. Я не могу уйти сейчас.

Из кармана своего порядком потрепанного рюкзака Карлос достал плитку шоколада, за это время она успела деформироваться, однако, это не имело для нас никакого значения. Доктор поставил чай. Он выглядел уставшим.

Тяжелые тени залегли под глазами, но в них светилась надежда, и понимание того, что все, что он делал все эти годы, было не напрасным. Шоколад «Аленка» был родом из 1986 года, но, претерпев путешествие во времени, ничуть не потерял своих вкусовых качеств. Это был вкус детства, напоминавший позднее возвращение отца со службы. Что-то было в этом моменте такое правильное.

Мы молчали. Под потолком мерно тикали часы с кукушкой, ровный электрический свет заливал небольшую комнату. Несмотря на то, что у Дока повсеместно стояли или энергосберегающие лампы, или диодные здесь все было сделано точно для отдыха души. Лиза лежала у ног Карлоса, и он подкармливал ее сублимированной курицей из армейского пайка.

Все главные слова были произнесены, приоритеты расставлены. Мы допили чай и стали собираться в дорогу. Болотный Доктор не пожалел для нас амуниции, вернее, Карлосу был выдан новый комбез и пыльник, а мне оружие и боеприпасы. Я с нескрываемым неодобрением смотрел, как брат примостил на поясе старое мачете, и повесил на шею варган, в то время как я сам не гнушался новой брони и нового подствольника к верному автомату.

Иван улыбнулся, глядя на мои невысказанные эмоции, ответив лаконичным:

— Ему это все уже не нужно. Да и, ты знаешь, я против убийств хотя бы на этой земле. Но я сам даю тебе свое обмундирование, которым ты не сможешь убить ни одной твари. Зла достаточно и в запериметрье, неужели Бес, ты можешь выстрелить в того, кто помогал тебе все это время?

Я пожал плечами. Насчет людей я был согласен. Убивать — это совсем не весело. И я, должно быть, никогда не пойму всех этих «веселых историй» наемников, которые приезжают сюда «еще немного подзаработать». И сколько бы мне ни объясняли, что, если не иметь этого черного юмора, то на ближнем востоке не выжить, я не пойму как можно проверять, не сбит ли прицел оружия, стреляя по живому человеку. Но мутантов практически всех и практически всегда я воспринимаю враждебно. Я не спорю, что за последнее время многие мои принципы и убеждения претерпели существенные изменения. Но Зона меняется каждый день, здесь никогда не получается быть готовым ко всему.

Распрощавшись с Иваном, мы двинулись в сторону Янтаря. Я планировал сопроводить брата до Дитяток, а возможно, и до самого Киева, но все это была лишь моя рефлексия. Видя, как уверено Карлос двигался, как ловко избегал опасностей, мне стало ясно, что моя помощь вовсе не требуется.

Оглянувшись на домик Болотного Доктора, я увидел странную картину. Посреди болотистой местности стояла покосившаяся избушка. Крыша утлого домишки, судя по всему, давно провалилась вовнутрь, остов кирпичной трубы выглядел закопченным и изъеденным временем. Я тряхнул головой, но картинка осталась незыблемой.

— Видать сильно мы его достали, — буркнул я себе под нос.

— И не говори, у Ивана с 1986 не было так людно, — отозвался Карлос.

Дорога была довольно простой. По пути мы встречали лишь редких «долговцев» и нескольких одиночек, не носящих ничьих цветов и знаков различия. На востоке небо серело, жухлая трава набрякла горькой росой.

Почти все время мы двигались молча. Я никогда не думал, что встречу в Зоне своего брата. Когда я осознал, что это именно он, мне хотелось столько всего рассказать, о стольком его расспросить, но сейчас, когда мы двигались вперед, отматывая километр за километром, когда в отдалении слышалось завывание чернобыльского пса, а легкий ветер звенел в чахлых ветвях невысокого деревца, я понимал, что мне нечего ему сказать.

У Карлоса также не было слов для меня. Он пришел спасти брата, спасти от ужасной опасности, и он сделал это, но его заслуга несоизмеримо выше, здесь и сейчас не время говорить об этом, поскольку мы и сами сейчас не можем осознать масштаба произошедшего.

В полдень мы дошли до «100 рентген». Там уже второй день отмечали свое возвращение Гуру, Неверьхуд и, как ни странно, Волк собственной персоной. От них я узнал, что Вар отправился к Сидоровичу за очередным заданием. Похоже, жизнь возвращается в привычное русло.

Про S-поле болтают всякое, и все чаще слышна официальная версия про ползучую временную аномалию. Некоторые бродяги предрекают скорый конец света, дескать там, в запериметрье, кто-то говорил, что Зоны подобные нашей, были и раньше…

Мужичку, вещавшему на добрую половину бара, подлили еще, и тот с упоением продолжил:

— Вы еще вспомните мои слова! Я еще когда в запериметрье обретался, слышал, что придут монстры, каких свет не видывал и не откуда-то, а из открытого древнего портала. Якобы в египетских гробницах откроются, наконец, врата в мир мертвых, — мужичок откашлялся, занюхал водку рукавом, и помусолив галету, продолжил, — да все монстрюки описаны были, не хуже тутошних, там и кровосос тебе, и псевдоплоть, и псевдоовца. Мне вообще думается, что наша Зона не одна такая, слыхали, небось, что уж два или три года пирамиды закрыты для посещения туристов, а все почему, думаете? Все вот поэтому, — он поднял грязный палец к потолку, опустошил, наконец, стакан последним глотком, — врата отверзнутся очень скоро… и тогда здесь нам тоже будет не до шуток, помяните мое слово!

Молодняк слушал, затаив дыхание, бывалые посмеивались, кто-то аплодировал. В Зоне немного развлечений, а такие пророки отчего-то всегда появляются даже в самых пропащих местах. И, что характерно, многие сталкеры поддерживают таких «юродивых».

Я поежился, а Карлос положил мне руку на плечо, заказывая кислое пиво.

— Не трать понапрасну силы и энергию на гнев, немилость, злость и обиду. Все это пройдет, а то, с чем останешься ты, в итоге зависит только оттого, как ты распорядишься тем даром, который имеешь.

Его речь чем-то сильно напомнила мне одну из первых встреч с Гуру. Но слова брата были намного сильнее, быть может, потому, что он прошел свой путь до конца. Мы устроились за одним из боковых столиков, быстро обрастая жаждущими услышать историю о том, что нам довелось пережить. Кажется, Волк хорошо подготовил толпу к очередному шоу под названием «Сага о приключениях Беса и Шамана», но, так как мы выдавали лишь сухие факты, не приукрашивая деталей и не выставляя обвинений, не приглашая никого свести счета на местной Арене, интерес к нам довольно быстро пропал.

Как бы я не порывался проводить Карлоса до Дидяток, он сказал, что прекрасно доберется и сам, и непременно найдет способ прислать весточку. Когда мы поднялись наверх, небо было уже затянуто низкими тучами, начинал моросить мелкий дождь. Я передал Карлосу небольшой контейнер с артефактом «мамины бусы»:

— Он почти разряжен, передай Артему, скажи, что все в порядке, да и родителям тоже скажи, что волноваться за меня не стоит.

Брат понимающе кивну, пожимая мою руку.

— Кстати, они уверены в том, что ты жив, особенно отец. В последнее время он с армейскими товарищами все свободное время проводил в гараже, что-то они там мастерили, уж не знаю, что, но думаю, оно к лучшему.

Карлос подмигнул мне, и развернувшись, зашагал по направлению к кордону. На сердце сделалось спокойно, за ним по пятам трусила Лиза. Я почему-то поднял руку в прощальном жесте. А потом, развернувшись на пятках, зашагал в противоположном направлении. Мне нужно было просто немного поговорить с Зоной.

Спасибо корректорам и бэто-чтецам: Nemv, Петрович, Республиканец, Алик, Вилле, Роуз, Falling — без вас я бы не справился!

Корректор и Главвред: Nemv.

Обложка Maks[FaQ].

При описании технических характеристик автоматов АК серии 100 использованы материалы «Учебно-методического пособия. Оружие милиции. Часть 2. Автомат Калашникова». Изд. Обнинский филиал ВИПК работников МВД России. 2001 г.
20.10.2009.
Описание позаимствовано с htt
27.10.2009