Эта поездка начиналась достаточно скучно. Журналист Виталий Камов отправился в стандартную командировку в «горячую точку», но его не пустили дальше столицы охваченной войной североафриканской страны… Однако посещение бункера диктатора, который увлекался оккультизмом, изменило все – не только для Камова, но и для американского репортера Джеймса Конрада, и для их сопровождающего Юсуфа аль-Андалуси. Магические книги диктатора активировали портал в параллельную реальность. И прямо из Ливийской пустыни русский, американец и араб шагнули в Мир Четырех Лун, где отгремела ядерная война, но до сих пор продолжаются сражения Четырех Кланов и мрачных средневековых государств, обладающих современным оружием. Выжить в этом мире почти невозможно, путь назад для тех, кто попал туда, закрыт. Но им придется не просто выжить, а победить!
Мир Четырех Лун Эксмо Москва 2011 978-5-699-53286-5

Егор Седов

Мир Четырех Лун

Глава 1

Бункер

Руны проклятия, вырезанные чьими-то забытыми руками, охраняют сумрачные врата, и горе тому, кто осмелится войти в эти ужасные двери.

«Аль-Азиф» («Некрономикон») в переводе К.Уилсона

Записи, сделанные на нескольких тетрадных листах,

так никем и не найденные.

Когда я слышал слова «попасть в адские миры», то полагал, что это – нечто совершенно умозрительное и меня нисколько не касающееся. Каким наивным я был!

Да, я многого не понимал еще несколько дней назад. И слишком многое считал ерундой.

Вот сейчас мы оказались в одном из адских миров. Иначе его назвать не получится. Все, что я знал и умел, здесь совершенно не поможет. Даже ноутбук не работает, приходится писать от руки. Поймал себя на мысли, что последние десять лет не писал от руки ничего, кроме даты и подписи. А теперь вот тренируюсь, как первоклассник. Мысль показалась мне донельзя смешной, и спутники мои смотрели на меня, как на сумасшедшего. Но остановиться было просто немыслимо…

Все мы еще живы, пока. Как долго еще проживем в этой серой каменистой пустыне – я не знаю. Если не добредем до человеческого жилья, то очень недолго.

Кажется, все мы пришли в отчаяние. Я не знаю, где мы оказались. И никто этого не знает. Просто бредем наугад, бросив сломанную машину. Хотя бы запас продуктов, а главное, воду мы в дорогу взяли. Так что сразу умереть от жажды не получится, и то хорошо. Но когда вода кончится – нам придет конец, мы останемся навсегда в этом адском пространстве.

Самых мучительных трудов стоило разубедить моих спутников идти к горам – судя по всему, они находятся к северо-западу от нас, если Солнце в этом мире восходит на востоке. Свет на склонах этих гор совершенно не похож на тот, который идет от города, от человеческого жилья. Это что-то совершенно иное – жуткое и непонятное. Я твердо уверен – если мы отправимся туда, нас ждет смерть. Может быть, куда более страшная, чем от жажды и солнца.

Солнце, будь оно проклято! Но скоро будет и закат. По крайней мере, должен быть скоро, хотя иногда кажется, что он никогда не наступит.

Но он все же будет.

Тогда снимем тент и двинемся дальше. Куда – сам не знаю.

* * *

Из ноутбука Виталия Камова,

заготовки к большому репортажу (опубликован не был)

14 мая 2011

– Будет кое-что интересное…

Юсуф загадочно улыбается, выдавая эту фразу по-английски с таким заговорщическим видом, будто сейчас нас подпустят к самым сокровенным тайнам правительства мятежников. Он осторожно оглядывает ресторан отеля – нет, разговор слышу только я и Джеймс, мой американский коллега.

Кстати, Джеймс остается совершенно спокойным – даже глазом не моргнул. Я, в общем, тоже. Ну, в самом деле, если бы это был допуск в зону боев, Юсуф сказал бы что-нибудь иное. Да и откуда будет тот допуск?! Берегут они нас. Слишком, я бы сказал, берегут.

Вот недавно группу англичан искали. Эти слишком хотели увидеть сражение. Не увидели: помешали патрули повстанцев. Ничего они им не сделали, даже не побили – и фотокамеры были в целости. Просто повязали и привезли обратно, в Бенгази. Прямо в этот отель.

Посему и нам торчать здесь, и фотографировать мятежников, отправляющихся на фронт.

Честно признаться, надоело это. День, второй, третий – все одно и то же. Когда я сюда собирался, думал, будет что-то намного более разнообразное.

Одно только хорошо: фотографируются с удовольствием, словно актеры, отыгрывающие любимые роли. Каждый из них, видя, что его снимает иностранный журналист, стремится приосаниться и принять самую воинственную позу – с гранатометом, с советским еще «калашом», а то и с самодельным мачете. Чем они бывают вооружены – это просто какая-то жуть. У одного деятеля – коса, насаженная кое-как на древко при помощи изоленты. Интересно, как он с этим собирается идти против пулеметов?

И вот уже неделю только тем и занимаешься, что их фотографируешь: под знаменами, готовящихся ехать в зону боев на своих «Тойотах» и джипах…

– Понимаете, ребятам это важно, – говорит Юсуф Андалуси, наш переводчик. – Им в бой идти, а внимание, это… – он задумывается и смешно шевелит губами, пытаясь подобрать слова, – это значимость, вот. Для всего мира.

Мы с Джеймсом представляем сейчас весь мир, оно и понятно.

И все же, что за «интересное» он имеет в виду? Хотя догадаться несложно.

Я понимающе переглядываюсь с американцем.

Да, Джеймс все понял. После обеда наверняка будет смотр боевой техники – она тут еще более прикольная, чем те, кто на ней воюет.

Да, технику, пожалуй, снимать интереснее. Кажется, изобретательность местных не знает границ: сотни «Тойот» с пулеметами и даже ракетными установками, и ни одна не похожа на другую. Вся техника раскрашена в зеленый, черный и красный – цвета революции. Иногда даже фары закрашивают: одна красная, вторая – зеленая. Или броневики, переделанные из джипов, – кое-как укрепили листы брони, и готова боевая машина пехоты. И ведь ездит, черт возьми! Уж не знаю, что с ней происходит при первом же разрыве снаряда где-нибудь поблизости. Думаю, ничего хорошего.

Значит, Юсуф собирается свозить нас на экскурсию и показать нечто эксклюзивное. Что ж, хотя бы так, по крайней мере, для репортажа хватит. А пропуска мы все равно будем добиваться – прибыли, называется, в «горячую точку»! Горячо тут было недели три назад, когда войска диктатора стояли в предместьях. Теперь – гораздо спокойнее.

Не знаю, что наша маленькая группа делала бы тут без Юсуфа. Парень неплохо знает английский, а на русском говорит почти бегло – не зря в Москве учился. Иногда думаю – не из местных ли спецслужб этот худой парень в сандалиях на босу ногу и с вечной добродушной улыбкой на лице? Служил у диктатора, теперь перебежал, служит новой власти, но все в том же качестве… Почему бы и нет? Карьеры делаются по-всякому, особенно в дни переворотов.

В любом случае, без него мы бы тут ничего не смогли. А так – все же вроде как не лишние. Каким образом он умеет договориться с местным революционным начальством, знает только он сам. Но – умеет. Ушлый парень этот Юсуф.

Как-то поинтересовался у него, откуда такая фамилия, неужели его предки были из Гранады? Отрицать он не стал.

…Что ж, обедаем, а потом посмотрим, что там такое «интересное».

Чуть позже

Интересно знать, что это такое: военная тайна повстанцев? Или что-то похуже? Куда нас собираются везти?

Юсуф молчит, как партизан на допросе. Мямлит что-то про «эксклюзивную информацию». Ну и черт с ним. Я в номере, сейчас переоденусь – и вперед. Думал, тут всегда стоит оглушительная жара. Как бы не так: Бенгази встретил дождичком. Так что куртка может оказаться совсем даже не лишней.

Что он все-таки задумал, этот хитрый ливийский парень? Ладно, сейчас все выяснится.

Хорошо тут только одно: можно оставить вещи в номере, и ничего с ними не сделается. Диктатор спокойно приказывал рубить руки ворам. И, как я понимаю, нынешняя власть от этого обычая пока что не спешит отказываться. Только, наверное, никто ампутацией не заморачивается – просто выведут куда-нибудь во чисто поле, подальше от международных правозащитников, да и расстреляют.

Хотя не знаю, может, и нет тут таких суровых мер. Вполне вероятно, воры тут просто-напросто перевелись.

…Все, пора выходить. Вернусь поздно вечером, отправлю репортаж, а потом уж засяду за собственный дневник.

Вечером

Кажется, я был плохого мнения о повстанческой власти. А они взяли да и позволили русскому и американцу (ведь отлично понимают, что мы с Джеймсом не конкуренты, поэтому и свели нас вместе) сделать сенсационные репортажи, не выезжая из Бенгази на фронт.

Бункер и библиотека диктатора – это нечто странное.

А вот теперь обо всем по порядку.

Когда мы с Джеймсом вышли из отеля, оказалось, что Юсуф на джипе уже поджидает около входа. Даже перекурить не успели, хотя это – проблема для меня, Джеймс не курит и всячески оберегает свое здоровье, как подобает добропорядочному американцу. Он и меня в первые дня два пробовал обратить в свою веру, только потом рукой махнул – лишь бы в номере, нашем мини-пресс-центре, я не курил.

Вот и ладно.

Любопытно, что и в машине Юсуф не сказал ни слова о нашем маршруте – только улыбнулся загадочно:

– Вам понравится.

– Понятное дело… – протянул Джеймс. Он тоже понял, что расспрашивать этого парня совершенно бесполезно.

Я еще раз оглянулся на отель. Наш номер, да и само пятнадцатиэтажное здание, можно было бы назвать просто шикарным и почти что суперсовременным – но сейчас война, всем тут не до шика. И не до видов гавани Бенгази. Сюда приезжают только за одним – делать репортажи о войне и революции. Кому-то они даже удаются. Но вот нам с Джеймсом пока не очень.

А вообще, город мне как-то не очень понравился – слишком однообразные белые дома, слишком «коробочного» они вида. Здесь оно повсюду так. Удобно, хорошо… и не очень уютно. Хотя старая часть города, Медина, еще вполне ничего. Или, например, итальянские домики. Кстати, к Медине мы и направлялись. И это показалось странным – никаких «школ молодого бойца» и испытательных полигонов повстанческой техники там, насколько я знал, не было. Неужели, опять митинг? Хотя митинги, как правило, проводились на набережной.

Что-то мне все эти народные сходы напоминали то, что я читал о наших революционных временах. Ну, конечно, если трехцветный флаг с полумесяцем заменить на красный, а портреты покойного свергнутого короля – на портреты Ленина и вождей. Тогда все действо – с флагами, плакатами, ораторами на трибуне, грозящими диктатору, оркестром и слушателями-энтузиастами – вообще будет мало отличаться от проводов красноармейцев на фронт. Хотя вождей тут тоже в достатке – Ильича пока не видел, зато плакат с Че Геварой украшает кабину джипа, который лихо водит Юсуф.

– Что вы скажете о бункере диктатора? – неожиданно проговорил Юсуф, слегка обернувшись к нам.

Мы с Джеймсом переглянулись. Да, ходили слухи, что диктатор страдал паранойей и обустроил бункеры во всех главных городах страны. Но точно никто ни о чем не знал. Может быть, эти бункеры были порождением неуемной фантазии повстанцев? Фантазия у них работала неплохо, вызывая бешенство у всех иностранных корреспондентов. Такое часто случалось – если какой-то отряд прорвался на территорию, занятую сторонниками диктатора, непременно в начале говорилось о том, что еще один город взят. Следовал яркий взрыв эмоций, а вслед за ним – далеко не яркое разочарование.

– Мы отыскали бункер, – сообщил Юсуф. – Вчера. Случайно на него наткнулись. Вы – первые, кто туда попадет. «Джазира» там будет, но только после вас, я обо всем договорился.

– Ничего себе! – Мы одновременно воскликнули это, Джеймс – на английском, я – на русском. Оставить на вторых ролях самый знаменитый не только в арабском мире телеканал – это нечто.

– Вот, – Юсуф радостно улыбнулся. – У нас прочли ваши публикации в Интернете и решили, что это будет только правильно.

М-да, оказывается, мы с Джеймсом тут знаменитости. Вот уж не думал! Мои публикации были в основном на петербургских сайтах, к тому же на русском языке. Видимо, их пресс-служба неплохо ловит мышей, раз уж отслеживают и такое.

– А что там еще обнаружилось? – не удержался Джеймс.

– Увидите. Это даже не бункер. Самый настоящий дворец.

Это было все, чего можно добиться от Юсуфа. Удивительное дело: вроде южный человек, а немногословность – такая, какая не снилась финнам и эстонцам.

Если не считать флагов и граффити на стенах, ничего необычного за окнами не мелькало. Зато уж граффити могли поразить кого угодно. Как правило, то были карикатуры на диктатора: иногда его изображали повесившимся, иногда – бегущим от народа, собравшегося под трехцветными знаменами. В первые дня два я просил Юсуфа остановить машину около очередной «стены гласности» и с удовольствием фотографировал все эти шаржи, талантливые и не очень. Потом это занятие надоело.

Нам определенно повезло с Юсуфом – он хотя бы не лихачил. Для здешних краев это было уже хорошо. Потому что на очередном проспекте, не доезжая до Старого Города, мы все же попали в пробку. Как раз около одной из разрисованных стен, на которую я и обратил внимание.

Странно, что на ней был изображен просто портрет диктатора, лишь слегка окарикатуренный. Какая-то очень короткая подпись – и более ничего. Совсем ничего.

– Что там? – спросил я Юсуфа.

Тот обернулся ко мне и слегка пожал плечами.

– Ничего интересного, – ответил он вполне серьезно.

– Погоди, это значит «проклинаю». – Джеймс указал на надпись. – А полностью как?

Разумеется, он немедленно щелкнул фотоаппаратом.

– И зачем это снимать? – Юсуф весело рассмеялся. – Да, диктатор проклят. Все верно. Поехали!

Почему-то он обожал это гагаринское «поехали!», произнося его по-русски почти без акцента.

Вход в «подземный дворец» оказался совершенно непримечательным. Я бы сказал, что это – лаз в подвал или в бомбоубежище, каких немало построили в позднем СССР. Видимо, диктатор подготовился к любым передрягам, в том числе и к ядерному удару. Которого, правда, никто не собирался по нему наносить.

Около входа стояла охрана – двое парней в камуфляжках с «калашами», похоже, из дезертировавших от диктатора военных. Во всяком случае, выглядели они куда внушительнее обычных ополченцев. Оба недобро поглядели на нас, но стоило Юсуфу сказать им пару фраз, как настроение резко переменилось: солдаты революции заулыбались и приняли самые воинственные позы. Вероятно, думали, что их сейчас начнут фотографировать.

Однако Юсуф почти приказным тоном пригласил нас следовать за ним и первым сунулся в этот кошачий лаз.

Разумеется, мы с Джеймсом тотчас же последовали за ним.

И разумеется, я тут же приложился головой о потолок – предостерегающий окрик Юсуфа прозвучал слишком поздно.

Ровно в тот момент, когда черный наклонный коридор закончился, мы оказались в просторном помещении, освещенном лишь дежурной лампой где-то под потолком.

– А вот теперь можно будет снимать! – проговорил Юсуф, щелкнув невидимым нам рубильником.

Помещение залил мягкий свет. И я, и Джеймс невольно ахнули, увидев, куда нас привели.

Мы явно попали в сказку из «Тысяча одной ночи». В центре огромного зала располагался бассейн с фонтаном. Стены были выложены цветной плиткой с узорами, казалось, что они переливаются всеми цветами радуги при этом освещении.

– Фонтан можно включить, но ненадолго, на время, пока снимаете, – проговорил Юсуф.

Мы только кивнули, камеры уже были наготове, а дважды упрашивать ни меня, ни Джеймса было совершенно не нужно. Похоже, на сей раз и в самом деле получится эксклюзивный репортаж.

– Источник воды автономен, электричество тоже не зависит от городской системы, – пояснял наш гид. – Теперь идемте в кухню, дальше – библиотека и оранжерея.

Само собой, кухня поразила размерами. «Бомбоубежище» оказалось самым настоящим дворцом.

– И все это рассчитано на одного человека и его семью, – говорил Юсуф, когда мы прошли в коридор, ведущий к кабинету диктатора и библиотеке. – И это – наверняка не единственный бункер. Вот так мерзавец расходовал деньги от нефти.

Именно в этот момент у меня возникло какое-то неприятное ощущение. Бывает иногда такое – лет десять назад мне отчего-то очень не захотелось выходить на станции метро «Сенная». Не захотелось – и все тут! Даже еще одну остановку проехал, пытаясь оправдаться – мол, в магазин хотел зайти. Потом, уже придя домой и включив телевизор, выяснил: на выходе обвалился козырек крыши, были жертвы. Как раз примерно в тот момент и я мог оказаться наверху…

Столовая и кабинет оказались не менее впечатляющими – «скромный обитатель бедуинского шатра» имел вкус к роскоши. Библиотека показалась вполне, на мой взгляд, обычной – несколько шкафов, забитых книгами, часть – на английском и французском, на некоторых корешках – золотая арабская вязь.

Иное дело – шкаф. Резной, с позолотой. А вот компьютер на столе выглядел вполне современно.

– Вот что еще здесь нашлось, – проговорил Юсуф, дернув какой-то рычаг. Одна из книжных полок бесшумно отошла, открыв другую, стоящую в глубине.

Честно говоря, я бы удивился гораздо меньше, увидев открытый сейф с золотыми слитками. Или собрание порнографии – простым людям за такое дали бы огромный тюремный срок, но всем было известно, что диктатор невероятно похотлив, и когда он обращается к своему народу «дети мои!», это в какой-то мере правда.

Но в тайнике оказался всего лишь один том в черном кожаном переплете, притом никаких надписей я не заметил.

– Прошу вас, снимайте, это тоже может стать сенсацией для вас.

Джеймс и я пожали плечами – отчего же не снимать? Возможно, это какой-то гроссбух, куда записывали имена расстрелянных за годы долгой диктатуры? Хотя – с чего бы это? Если такая статистика и велась, то наверняка все это оставалось в столице, где до сих пор командовал диктатор. А вернее всего, никакой статистики не было и вовсе.

Ладно, сейчас узнаем, что это за книга…

И в этот момент Джеймс протянул руку, достал книгу с полки и открыл ее. Еще при нашем знакомстве он сказал, что немного знает арабский – на самом начальном уровне. Возможно, хотел сейчас продемонстрировать свои знания.

Дальше случилось сразу несколько вещей.

Юсуф вскрикнул, притом на своем языке, я ничего не смог разобрать. Кажется, он потянулся к чрезмерно любопытному американцу, но этого я уже не разглядел.

Потому что свет в кабинете мигнул и тотчас же погас. Но и до этого дела уже не было.

Не знаю, как передать эти свои впечатления. В детстве меня однажды слегка ударило током, так вот ощущение было примерно таким. Голова слегка закружилась, а в кончиках пальцев появилось это самое отвратительное покалывание. Хотя прошло оно почти сразу же, осталось ощущение, что наэлектризован сам воздух.

Но сам кабинет преобразился, хотя точно понять, как именно, я не сумел – все случилось в какие-то доли секунды. Мне отчетливо показалось, что я вижу темный кабинет, очертания предметов, изумленное лицо Джеймса, Юсуфа, протянувшего к нему руки, но только все это было в каком-то синевато-фиолетовом тусклом свете. И свет исходил от руки Джеймса… От книги!

Честно говоря, я так и не смог понять, было все случившееся наваждением или реальностью. Когда этот «электрический удар» наконец-то исчез, и я пришел в себя, свет в кабинете уже был. Книга в старинном кожаном переплете лежала на полу, а задыхающийся Джеймс пытался оправдаться. Он привалился к стене и тяжело дышал.

– Нельзя было этого делать! Нельзя! – Юсуф почти выкрикивал это. – Нельзя!

– Я же не знал. Что это было такое?! – говорил Джеймс, тупо глядя на нашего провожатого. Его лицо приобрело мучнисто-белый оттенок.

– Кажется, все обошлось, – сказал Юсуф, вытирая пот со лба. – Мне удалось…

Он не договорил, глядя на нас и, как казалось, мучительно пытался подобрать слова. Наконец вздохнул:

– Идемте. Я… я потом все скажу. Такие книги могут быть опасны. Это – очень серьезно.

– Яд, что ли? – немедленно предположил Джеймс, который все еще никак не мог отлепиться от стены. – Такие книги давались приглашенным врагам диктатора?

– Нет. Не яд. – Юсуф покачал головой. – Сколько ты успел прочесть?

– Самое начало, я даже не понял, что это. Это написано по-арабски?

– Нет.

– Вот и мне странным показалось. Так что это?

– Сейчас. Выйдем на воздух – расскажу. Это – особое оружие диктатора. Вы же сами видите – его бомбят, а ему ничего не делается. Говорят, что он неуязвим, но лишь немногие знают правду.

Последнюю фразу Юсуф произнес шепотом, когда мы оказались в коридоре, а он тщательно закрыл дверь, ведущую в библиотеку.

– Ничего не понимаю, – хмуро произнес Джеймс. Кажется, он более или менее очухался, хотя, видимо, «электрический удар» воздействовал на него сильнее.

– И не надо. Я все расскажу. Не думал, что вы захотите взять это в руки, обычно от таких вещей человека вертает… воротит.

Ни Джеймс, ни я не поняли, что хочет сказать наш провожатый. Но мы никогда еще не видели Юсуфа таким напуганным. Парень сильно переменился, сейчас, при горящих неоновых светильниках в коридоре, его лицо казалось не смуглым, а пепельно-серым. К «кошачьему лазу», ведущему на улицу, мы неслись почти бегом, наш гид замыкал это шествие, оглядываясь назад, будто из кабинета должно было вылезти чудовище и устроить за нами погоню.

– Что случилось? – еще раз спросил я, но никакого ответа не получил. – Что это было?

На свежем воздухе и в самом деле оказалось чуть лучше. И это – невзирая на средиземноморскую жару.

– Едемте, – хмуро произнес Юсуф. Часовым он не сказал более ни слова. – В отель. Все не так ужасно!

Прежде чем завести джип, он достал мобильник и сказал пару фраз на арабском. Потом покачал головой – видимо, ответ оказался каким-то особо неутешительным.

– Этого нельзя было делать, – сообщил нам гид. – В том есть и моя ошибка, я должен бы сразу вас предупредить. Но вы…

Он махнул рукой. Этот жест наверняка должен был означать – «но вы, жители Европы и Америки, ничего в настоящей жизни не понимаете, да и вообще, ведете себя как дети малые».

Джип двинулся с места.

– Что это была за книга? – На сей раз я решил, что нужно устроить Юсуфу допрос с пристрастием и добиться во что бы то ни стало связного ответа. В конце концов, только что произошло странное покушение на наше здоровье, а то и на жизнь!

– «Аль-Азиф»… Я учился у вас, и я знаю, как вы такие книги называете. Вы называете это «Некроман…» Нет, не так…

– «Некрономикон»?! Так его же нет. Это выдумка, об этом написал Лавкрафт. Еще помянул какого-то аль-Хазреда.

– Выдумка?! Вы это только что видели. И взяли в руки, чего нельзя, совершенно нельзя делать. У нас о таких вещах знает каждый ребенок. При диктаторе нельзя было сказать вслух, что они бывают. Он запрещал все. Но все знали о колдовстве. Знал и он, и использовал. И пользуется до сих пор, недаром его считают неуязвимым!

Голос Юсуфа стал почти шепотом.

– Едемте. Я боялся, что с нами что-то случится прямо там. Или сейчас, на выходе. Но все хорошо. Надо думать, что хорошо будет и дальше.

В этом разговоре Джеймс совершенно не принимал участия. Видимо, познаний в магии и суевериях у меня оказалось гораздо больше – по крайней мере, для того, чтобы сообразить, что примерно имеется в виду.

Но до чего же они тут все суеверные, эти местные! Теперь понятно, почему такими людьми диктатор мог править больше сорока лет. Верят в колдовство, магию, джиннов-ифритов… А книга… Да мало ли что там был за электрический заряд!

– Это – Магриб, – настаивал Юсуф. – Здесь случались и случаются вещи страшные и вам непонятные. Никто из вас этого понять не мог – ни итальянцы, ни англичане, ни русские. Только один человек, как я слышал, кое в чем разобрался.

– Кто же? – Джеймс нарушил наше молчание.

– Генерал Роммель. Слышали про его великую удачливость?

Так. Оказывается, Юсуф еще и неплохо знает историю. Впрочем, чему удивляться? Каждый школьник в России скажет хоть что-нибудь про Сталинградскую битву или про татаро-монгольское нашествие. Вот про Роммеля – вряд ли. Почему ливийцы должны быть другими? Тоже знают, кто здесь был. К тому же Юсуф – парень не промах.

– Без магрибских колдунов он не продержался бы тут и двух недель, – убежденно заявил Юсуф. – Просто кое-что пообещал им. А выполнить не смог, и всю защиту с него сняли.

Ничего себе! Вот, оказывается, как просто все объясняется! Была магическая защита – побеждал, не стало – погнали его англичане по пустыне.

Нет, все-таки эти ливийцы – удивительно суеверный народ. Двадцать первый век на дворе, между прочим! А они твердят про магическую защиту, про колдунов и страшные книги. Ведь Юсуф – довольно образованный, а каковы же остальные? Например, те парни, которые охраняют бункер?

«Стой, – подумал я. – Будто ни в одной газете из тех, где ты работал, не было рекламы колдунов – «сниму порчу, сделаю приворот с отворотом». В любой редакции над такой рекламой угорают, а потом все-таки ставят. Потому что она востребована. В двадцать первом веке, между прочим».

Но всерьез верить в такую странную вещь, как колдовство… Чушь какая-то! Сами-то колдуны в нее, наверное, не верят. Да не «наверное», а совершенно точно!

Но Юсуф смотрел на нас вполне серьезно, даже хмуро.

– Ну хорошо, эта книга – она была заряжена какой-то колдовской энергией? – Хотя я неплохо знаю английский, но на сей раз пришлось подбирать слова, как это иногда делает наш провожатый.

– Да. Только вы все равно в такое не поверите! Вы не привыкли верить, вы…

Юсуф осекся, поняв, что едва-едва не перешагнул грань политкорректности. В конце концов, мы были для повстанцев «садыками», друзьями, к нам следовало относиться вежливо. Особенно человеку, приставленному новыми властями в качестве провожатого. Поэтому все свои не лучшие мысли о белых людях он оставил при себе.

– Мы привыкли знать, – проговорил Джеймс. – Вот и хочется узнать, что это за книжечка такая, которая не просто светится, а еще и способна человека почти вырубить?

– Это не книга, – покачал головой гид. – Это – сила. Сила, которая делает книгу такой. Поймите, все такие вещи диктатор запрещал. А сам пользовался запретными вещами. Только он открывал бы книгу с предосторожностями. Я боялся, что прочитанного окажется достаточно…

– Да я и прочел, – Джеймс пожал плечами, – и ничего особенного, никаких связных слов, и вообще это не арабский, наверное. А для чего достаточно?

– Достаточно для беды. Мы все были на волоске… – Кажется, Юсуфа было ни в чем не переубедить. – Это гораздо страшнее, чем если бы я повез вас в Аджабию, на фронт. Что ж, осторожность не спасает от предопределения…

Так и сказал на английском. Хотя, наверное, это была какая-то ливийская поговорка.

Дальнейшая поездка проходила в молчании. Впрочем, не долго – до первой пробки в центре города.

Вот, казалось бы, война в стране, сейчас не время людям ездить по свои делам, а уж если и будет затор на дороге, так только из-за военного транспорта. Как бы не так!

В этом месте о войне не напоминало вообще почти ничего – ну, если только не считать вездесущих трехцветных флагов. Они были везде – на домах, на машинах, даже многие прохожие сделали зелено-черно-красные нашивки с полумесяцем. Я невольно обратил внимание на полицейского регулировщика – о том, что он именно местный гаишник, можно было догадаться только по полосатому жезлу и бейджу (но это, если оказаться совсем рядом).

В остальном же вид его был странен – военная камуфляжная форма и зеленая кепочка с надписью «Adidas». Видимо, к работе он приступил совсем недавно и пока еще проявлял излишнее рвение, пытаясь как-то отрегулировать поток грузовиков и легковушек. Жезла ему явно для этого не хватало, по крайней мере, если судить по яростной жестикуляции и выкрикам – вероятно, это было что-то вроде:

– Проезжайте, а ну, живо!

Но Юсуф, высунувшийся из машины, крикнул ему в ответ какое-то приветствие, и «гаишник» заулыбался, даже на какую-то секунду позабыв, что надо махать руками.

А я уже в который раз задумался, кто же такой этот парень, который только что сперва впутал нас в какое-то невнятное приключение, а потом успешно справился с созданной им же проблемой? Судя по всему, половина народа в огромном городе его знает, никак не меньше.

– Так чем же все это было, Юсуф? – спросил сидевший позади нас Джеймс, когда мы отъехали от регулировщика.

– Это? Ты о чем?

– О книге.

– Ну… Я же говорю – колдовство. Вы в это не верите. Если хотите думать, что это – электрический разряд, то так и думайте.

– Угу. Электрический разряд действует именно так! – Я рассмеялся.

– Понимаешь, там были какие-то схемы… знаки… – Джеймс явно решил добиться правды.

– …И непонятные слова, – продолжил за него Юсуф.

– Ну да.

– Тогда нам всем просто повезло. И еще. Как думаете, зачем мы караул выставили? Хотя никто ничего брать оттуда и так не пошел бы, тут не Ирак.

– На всякий случай? – спросил я.

– Да. На тот случай, если кто-то попробует взять оттуда эти книги. «Аль-Азиф», который был открыт, или что-то еще.

– «Аль-Азиф», «Книга Грядущего»? – уточнил Джеймс.

– Именно она. Люди Запада зовут ее «Некрономиконом», но всего лишь несколько человек знали о том, что она существует. А для остальных придумали легенду, будто ее нет и никогда не было.

Сейчас Юсуф говорил серьезно, да и не улыбался он больше. Мне, сидевшему рядом, стало понятно, что ему больше лет, чем можно было предположить. Может быть, он – мой ровесник или даже старше.

– И все очень просто. Ты раскрыл книгу, а на самом деле даже для этого есть предосторожности. Надо быть осторожнее хамелеона, чтобы исхитриться просто взять ее в руки. Да к тому же еще и начал читать…

Джеймс молчал, и это было правильно. Если бы он произнес хоть что-нибудь вроде «нет, все-таки не могу я в такое поверить», дело наверняка кончилось бы ничем: тогда из Юсуфа больше не удалось бы добыть ни единого слова.

– А если бы прочел до конца? – спросил я.

– Мы бы оттуда не вернулись.

Юсуф сказал это настолько твердо и убежденно, что я ему немедленно поверил. В конце концов, магия это или нет, но в бункере диктатора с нами определенно что-то произошло. И нельзя было это отрицать. Пусть даже произошедшее – всего лишь наваждение, но ведь оно реально было!

Жаль, что об этих странных тайнах репортаж сделать будет невозможно – даже если мы и приблизимся к их разгадке. Ну, разве что для газеты вроде «Территория контакта» – так им репортажи не нужны, они все пишут, высасывая из пальца. Хотя, может, и взяли бы, но любая серьезная редакция отправила бы в корзину репортаж «О книге «Аль-Азиф» и магическом ударе током».

– Есть вещи, о которых лучше не думать. Просто каждый знает, что они иногда случаются, – промолвил Юсуф.

Больше никто не проронил ни слова. В конце концов, мы не пострадали, ничего страшного с нами не случилось, а эксклюзивные фоторепортажи сегодня же будут готовы. Дело выполнено. Но меня, а наверняка и Джеймса волновало одно – загадка книги.

Чего ради Юсуф нам это показал? Тайное оружие диктатора? Ну, вряд ли это магия – такое уж серьезное оружие. Такие мысли могли вызвать только насмешки. Тогда что же это?

Что такое тайное оружие, знали все – подземные ирригационные сооружения, в которых можно спрятать и танки, и «Грады». А потом внезапно окажется, что вся техника цела и готова к бою, бомби или не бомби. В стране не было железных дорог, их еще предстояло построить, зато такое вот «метро» было тут, наверное, не хуже московского.

А какая-то книга с заклинаниями на неизвестном языке… Нет, подумать невозможно!

…Честное слово, записал я все это – и глазам своим не поверил. Как быстро цивилизованный человек может оказаться жертвой предрассудков и суеверий. Даже Юсуфу это непростительно – хоть он и живет здесь, но он чему-то учился, притом – основательно. А уж мне – тем более стыдно.

Электрический ток – да мало ли какая там система охраны и сигнализации?! Случайно что-то тронул, даже и сам не заметил.

Погас свет? Отключилась система подачи энергии.

Кстати, из-за этого могло случиться что-то странное со зрением – просто-напросто какой-нибудь кондиционер вышел из строя, произошел ерундовый перепад давления. И из-за этого надо переживать?!

А книга… Ну, во всяком случае, она хорошо объясняет, насколько суеверен и архаичен этот диктатор. Как раз еще одно доказательство того, что он – мракобес. А вероятнее всего – и самый настоящий сумасшедший.

Вот и все.

Все вещи следует объяснять, не привлекая каких-то дополнительных потусторонних сил.

…Пожалуй, надо включить кондиционер – окна выходят на запад, комната уже нагрелась. За окнами шумит вечерний город. Вполне современный город, но вот его жители, оказывается, суеверны, как их предки, когда-то кочевавшие по полупустыням и жившие в бедуинских палатках.

В любом случае, завтра работать и работать. Съемки, интервью. Надеюсь, Юсуф не рассердится из-за нашего недоверия к их легендам.

И все-таки попробую я поискать после ужина все, что выложено в Интернете насчет книги «Аль-Азиф». Жаль только, что источники будут только на английском. Пожалуй, такой вот перерыв будет лучше, чем рыться в твиттере в поисках правдивых сообщений с фронта и с территории, где засел диктатор.

15 мая 2011, вечер

…Джеймса где-то носит. Черт его знает, куда он подался из номера.

Вчера долго обсуждали эту странную историю. Он тоже считает, что ничего особенного не было.

Юсуф долго объяснял, что за такого рода колдовские книги люди могли запросто исчезнуть. Впрочем, конечно же, не все – те колдуны, кто мог откупиться от полиции диктатора, прекрасно существовали. Мало того, к ним ездили важные персоны, около их домов иногда случалось столпотворение джипов. Поговаривали, что и сам диктатор балуется колдовством.

– Вот теперь мы знаем это наверняка, – говорил Юсуф, улыбаясь нам.

К нему быстро вернулось обычное приподнято-революционное настроение. Кажется, он и в самом деле радовался, что с нами все обошлось, а любопытство Джеймса не довело никого до беды. Странный он человек, не могу понять, как в ком-то могут сочетаться образование и немыслимая суеверность.

Явился наконец-то мой американский сосед. Все-таки пусть город и производит впечатление спокойного, это – только впечатление. Стрельбу тут уже кто-то устраивал посреди ночи. Потом Юсуф наутро долго рассказывал, будто это народ бурно радовался очередной победе на фронте. Не очень-то ему верится, похоже, это был не праздничный салют, а именно перестрелка. И чем подробнее рассказывал, тем меньше ему доверия.

Так что лучше по одному и без провожатых по Бенгази не ходить. На всякий случай, а случаи бывают разные.

Впрочем, кажется, моя первая военная командировка успешно подходит к концу. Притом – без поездки на линию фронта. Завтра собираем вещи, а послезавтра с утра усаживаемся в джип – и на запад, в Египет. Как раз по дороге Бенгази – Дерна – Тобрук, по которой когда-то наступали войска фельдмаршала Роммеля (и с чего бы это Юсуф понизил его в звании до простого генерала?)

Джип, в котором находились российский журналист-фрилансер Виталий Камов, американский фотограф Джеймс Конрад и сотрудник пресс-службы республиканского правительства Юсуф аль-Андалуси, действительно выехал из Бенгази утром 17 мая. Однако на границу с Египтом вечером того же дня он не прибыл.

Ситуация с поисками осложнилась тем, что именно в эти дни в Дерне произошли столкновения со сторонниками диктатора. И, хотя их удалось быстро и практически без потерь нейтрализовать, на несколько часов дорога Бенгази – Дерна оказалась под обстрелом двух воюющих сторон.

Российское и американское представительства организовали поиски, революционное правительство оказало поддержку. Тем не менее они ни к чему не привели. Не был найден и автомобиль, на котором ехала репортерская группа.

По окончании боевых действий было предпринято еще несколько попыток поиска, но они тоже оказались безрезультатными – все трое по-прежнему числятся пропавшими без вести.

Глава 2

Песчаный смерч

Восемь черных немигающих глаз внимательно изучали знакомую местность, на которой теперь что-то было не так. Что-то изменилось на этой знакомой местности. Рецепторы на передних лапках анализировали запахи – они тоже изменились. Но гораздо страшнее было то, что отмечали задние пары лап – сотрясения почвы, которые становились все сильнее и сильнее.

Что именно происходит, было совершенно непонятно – ничего похожего прежде в этом месте не случалось.

Так что сейчас огромный тарантул (люди наверняка назвали бы его именно так и лишь потом выяснили бы, что лап у существа больше, чем у обыкновенных пауков, да и вовсе это не паук – мало ли кто на кого похож) решал вопрос всей своей довольно долгой жизни – нападать или убегать? Долгой жизнь была именно потому, что этот вопрос пока что решался неизменно правильно.

Черное существо, распластавшееся на камне и почти слившееся с ним, было размером с очень крупную кошку. Или даже с мелкую собаку. Глаза на тонких стебельках всматривались в даль, а то, что заменяло ему мозг, пыталось определить размеры объекта. Надо сказать, объект был крупным.

Наверное, его принесло только что прошедшей бурей. Буря наверняка убила бы тарантула, но он вовремя спрятался в своем убежище в камнях и совершенно не пострадал.

Однако установить логическую связь между бурей и странным крупным предметом существо было не в состоянии. Для него объект просто появился в пустыне, возник неважно как – и с этим что-то требовалось делать.

Тем временем от неизвестно как попавшего в места обитания неподвижного объекта отделилось три других – поменьше. И они двинулись как раз в тут сторону, где сидел хозяин здешних мест. Когда это стало очевидным, рецепторы подсказали тарантулу, что драться не следует – объекты, которые были явно живыми, оказались слишком большими. Следовало как можно быстрее уползти и спрятаться в щели между камнями. Хотя от одного из существ исходил запах, отдаленно похожий на то, как пахнет добыча.

Но слишком уж они крупные. Поэтому – бежать.

Что тарантул и сделал.

И в очередной раз остался в живых.

Правда, теперь пейзаж непоправимо переменился – в нем навечно (для тарантула, конечно) появился неподвижный объект, от которого исходил отвратительный запах. Впрочем, кроме этого запаха, из-за которого подобраться к нему было невозможно, странный крупный предмет никак себя не проявлял – за местной живностью он точно не охотился, а потому конкурентом в борьбе тарантула за выживание точно не был. И постепенно хозяин каменистой пустыни привык к соседству и перестал обращать на него хоть какое-то внимание…

– Что это было?

Стандартный вопрос в нестандартной ситуации. Все равно кто-то должен был его задать. Виталий и задал.

– Не знаю!

Лицо Юсуфа было мрачным и хмурым, он словно бы постарел лет на десять.

Неприятности начались примерно час назад, со звонка мобильника у Юсуфа, который вел свой джип к границе с Египтом. Через эту границу и следовало переправить репортеров – из страны, охваченной гражданской войной, к относительной, но все же цивилизации. А уж дальше они сами сумеют добраться домой: один – в Америку, второй – в Россию.

Юсуф с кем-то ругался по мобильнику, а один из тех, кого он сопровождал, американец, напряженно вслушивался, пытаясь уловить знакомые арабские слова. Они никак не желали складываться в связные фразы, было ясно одно – речь идет о чем-то очень серьезном и очень неприятном.

Наконец Юсуф отложил телефон и обернулся к пассажирам.

– Дальше не проехать, – объявил он. – Под Дерной – столкновения.

– Какие еще столкновения?! – растерянно спросил Джеймс. – Дерна – это территория республики, фронт – в совершенно другом месте. Войска диктатора прорвались?!

– Это вряд ли, – покачал головой Юсуф. – Думаю, не войска, а просто его сторонники. Сообщают, что напали на колонну с продовольствием. Вертолеты НАТО уже вызвали, но пока еще их дождутся…

Он остановил машину.

– И что теперь? – спросил Виталий.

– Не знаю. – Юсуф прищелкнул пальцами, этот жест означал полнейшую досаду. – Можно подождать, а можно и в объезд. Или – вернуться.

– А может?.. – Виталий не закончил, но было и так понятно, что он имеет в виду. Раз уж не получилось раздобыть пропуск в зону боевых действий, то почему бы не сделать репортаж о боях на территории, контролируемой повстанцами?

– Не может. – Юсуф слегка улыбнулся. – Совершенно не может, друзья. Я отвечаю за ваши жизни. Вчера было сообщение – вы, наверное, еще не знаете, – что двух американских репортеров убили в Мисурате, в бою. С нас хватит жертв. Так что как угодно, но я вас должен отсюда вывезти. Иначе не получится. И потом, все вооружение у нас – автомат. Этого мало. А иностранные журналисты – очень хорошая добыча для врага.

– И что теперь?

– Думаю, в объезд, – проговорил Юсуф. – Дорогу я знаю, эти мятежники вряд ли будут отступать по ней. В общем, на час задержимся, но не больше того.

Виталий только вздохнул. С одной стороны, внезапно оказаться в эпицентре боя было бы страшно. С другой же, что это за командировка в «горячую точку», если боевых действий не видел, а делал репортажи о том, как готовят повстанческую армию в глубоком тылу. Хотя, судя по всему, понятия «фронт» и «тыл» в этой пустынной стране могли очень быстро меняться местами.

– В объезд! – тоном, не допускающим хоть каких-то возражений, скомандовал Юсуф, разворачивая джип.

Съезд с основной автострады, тянущейся вдоль берега моря, отыскался примерно метрах в восьмистах. Но еще до того, как повернуть на объездную дорогу, идущую через пустыню, стало понятно: бой впереди очень серьезный. Им попалась навстречу колонна «Тойот», которые русские журналисты называли «махновскими тачанками». Это и были самые настоящие тачанки, только без лошадей, их в двадцать первом веке успешно заменили лошадиные силы в двигателях. А вот все остальное осталось почти неизменным: в кузове каждого пикапа был укреплен или пулемет, или зенитное орудие, которому предстояло теперь стрелять по наземным целям.

А вот лихие автокавалеристы под трехцветными знаменами, если бы их переодеть, совершенно не отличались бы от самых настоящих воинов батьки Махно. Юсуф даже остановил джип, позволив журналистам вволю поснимать колонну, а из замыкающей машины, не снизившей скорость, наводчик орудия весело помахал рукой.

– Последние военные фотографии, – проговорил Джеймс.

– Может, да, а может, и нет, – ответил Юсуф. – Ладно, прорвемся. Поехали!

Пустынная трасса по сравнению с оживленным шоссе выглядела так, будто ею вообще никто не пользовался. Навстречу джипу попался только один грузовик, с которым разминулись с огромным трудом – в некоторых местах дорога сужалась, словно бутылочное горлышко. Иногда по бокам нависали не очень крупные холмы, иногда трасса слегка поднималась в гору. Но нигде не было видно и следов жилья – камни и песок, песок и камни, редкий кустарник где-то метрах в ста от дороги, а дальше – опять камни.

– Фильм о другой планете здесь снимать, – проговорил Виталий. Но разговор никто не поддержал, и он замолчал, глядя на проносящийся за окном безрадостный пейзаж.

Именно такую пустыню видели когда-то британцы и немецкие солдаты из корпуса Роммеля, воевавшие в этих краях давным-давно, жизнь назад. С тех пор тут ничего не могло измениться. Все те же камни, тот же песок, который хрустел когда-то под гусеницами танков. И все то же выжженное солнцем голубое небо.

Разве что таких джипов тогда не было. Но что такое джип под этим небом? Насекомое, и не более того.

Впрочем, еще несколько часов – и будет граница. Дальше – билет в Санкт-Петербург. И все пойдет по-прежнему. А вот это небо, эти камни и горы вдалеке – они и тогда будут точно такими же.

Виталий задумался, поэтому и не сразу понял, отчего Джеймс издал удивленный возглас.

– Что это?! – Американец указывал куда-то в окно.

Виталий поглядел в ту сторону и теперь и сам увидел, что пустынный ландшафт вовсе не так неизменен, как ему казалось минуту или две назад. В нескольких километрах от них с юга поднялась из песка и набухала серая пелена.

– Что это? – повторил Джеймс. – Там тоже бой?

– Нет, – отрезал Юсуф. – Песчаная буря! Здесь же не бывает в это время… Если началось – плохо дело. Но чем быстрее, тем лучше. Прорвемся!

Он ослепительно улыбнулся.

Джип и в самом деле прибавил скорости, сейчас они неслись по пустой дороге, и можно было наплевать на все правила движения. Какие тут правила, если смерч вот-вот перережет дорогу!

– Может, назад? – спросил Джеймс.

– Не успеем! Если рванемся сейчас – проедем! Если нет, то нет!

Виталий тоже сказал бы, что гораздо разумнее вернуться.

С другой стороны, если житель местных пустынь говорит, что надо прорываться, а повернуть не получится, то так оно и есть. Кто они такие, чтобы возражать своему постоянному проводнику? Он же из местных…

А Юсуф жал на газ что есть мочи.

– Опустить стекла! – приказал он. Его спутники тут же выполнили это. Теперь джип стал похож на подобие душегубки.

А песчаный вихрь приближался. Теперь стало ясно, что «маленький смерчик» огромен – с каждой секундой он раздувался, становился все больше и больше. Уже четверть обзора была закрыта серой песчаной пеленой.

Водитель гнал джип вперед, в ту сторону, где смерч вот-вот должен был пересечь шоссе. Пассажиры подпрыгивали на каждом ухабе – это только на севере, на оживленной прибрежной трассе, асфальт был идеальным. Да и то до революции, до той поры, пока по этой идеальной трассе не начали проходить танковые колонны.

А тут растрескавшийся асфальт умолял то ли всевидящее небо, то ли диктатора, то ли новые власти о ремонте. Безрезультатно умолял, конечно.

– Успеваем, успеваем, – шептал Юсуф. По крайней мере, Джеймс, который считал, что немного знает арабский, хотел слышать именно это.

Но Виталий, глядя в окно на несущуюся на них стену песка, с ужасом думал об ином. Они успевали прямо к тому моменту, когда буря захлестнет шоссе. Надо было поворачивать, только раньше, сейчас действительно становилось поздно делать хоть что-то… Теперь оставалось надеяться только на чудо.

Говорят, что человек, предчувствуя неизбежную гибель, успевает за какую-то секунду просмотреть всю свою жизнь. Вероятно, лгут, хотя и красиво лгут: Виталий Камов ничего не вспомнил, кроме жутких кадров из какого-то голливудского фильма. Когда инопланетяне, маньяки-убийцы и астероиды слегка поднадоели, там стали снимать триллеры из жизни ученых – например, метеорологов, изучающих торнадо. Получилось не хуже, чем с прочими – картина смерча, захватывающего в свои объятия машины, нескольких коров, фермерские дома, ужасала не хуже инопланетного нашествия.

Вот эта несчастная мычащая корова, еще не понимающая, что настал не просто ее смертный час, но и смертная секунда, и вспомнилась ему, стоило только закрыть глаза. А когда Виталий снова посмотрел за стекло, никакой пустыни к югу уже не было видно – вместо нее колыхалась сплошная стена из песка. Кажется, он даже мог расслышать вой.

– Успеваем, – шептал Юсуф. – Успеваем…

А вот то, что дальше, Джеймс мог принять за самые изощренные ругательства на арабском, которые он не знал. Но было это не так.

Казавшийся еще вчера вполне правоверным Юсуф обращался сейчас к совершенно иным, жутким силам.

– Да поможет мне Ас-Сутех, огненный дух пустыни… Дай сделать задуманное! Пусть свершится Судьба! Пусть свершится Судьба!

Вой усилился, окончательно перекрыв звук работающего двигателя – видимо, хозяин пустыни решил откликнуться на зов.

И Судьба свершилась. Они успели – как раз в тот момент, когда песчаный смерч, слегка изменив направление, рванулся к шоссе.

Виталий закрыл глаза – спасения не было.

За стеклами мгновенно стемнело, что-то звонко ударилось о дверцу джипа, машина заскрипела, задергалась, перевернулась, но уже в тот момент, когда она все же взлетела в воздух.

Песчаный вихрь подхватил ее, словно пушинку, поднял над землей и понес куда-то в направлении, ведомом только судьбе.

Виталий отключился почти сразу же, стоило джипу удариться об асфальт. Стекло пошло трещинами, но все же пока устояло. А вот сознание человека, который понимает, что это – верная гибель, уже ничто не могло удержать.

Джеймс держался, но чувствовалось, что это – ненадолго.

Впрочем, даже если оба пассажира чувствовали бы себя молодцами, готовыми к любым испытаниям, они все равно не расслышали бы из-за шума снаружи, как Юсуф тихо рассмеялся чему-то. Казалось, что гид и водитель просто впал в истерику, поскольку его лихаческий план напрочь провалился…

– Где я?

Это был самый простой вопрос, который смог задать Виталий, когда кто-то потряс его за плечо.

– Что с нами?

Увидев такую сцену в кино, он, скорее всего, просто снисходительно улыбнулся бы – до чего эти режиссеры любят всякую банальщину! Вот только теперь оказалось, что «всякая банальщина» – это и есть огромная часть жизни. Сказать что-то иное не получается.

– С нами все хорошо! Мы спасены! Не знаю, как, но спасены!

Голос был очень знакомым, и говорили по-английски. Ну, конечно, это Юсуф.

Виталий открыл глаза, и оказалось, что это не очень-то просто сделать – правый открываться не хотел, он был залеплен чем-то липким и красным…

Он дернулся, придя в себя от жуткой мысли – неужели глаз выбит?!

Тотчас же выяснилось, что нет – просто ссадина от разбитого стекла была на лбу, кровь шла оттуда.

Виталий перевел дыхание. Но испуг подействовал – он окончательно вспомнил, где он и что произошло.

– Не может быть! Где мы?!

– Я сам не знаю, где. – Юсуф отрицательно покачал головой. – Мобильная связь тут не берет, уже пробовал, ничего не вышло.

– Кровь? Отчего?

Виталий все никак не мог прийти в себя от жуткого пробуждения.

– Ничего страшного. Это – от стекла, оно вылетело, видимо, ударил крупный камень, – подсказал подошедший Джеймс.

Только тут Виталий сообразил, что он уже сидит не в джипе, а на камнях. Впрочем, порядком раскуроченная, но еще живая машина стояла рядом. Ветровое стекло уцелело каким-то чудом, но вот того, рядом с которым размещался репортер, не было вообще. Да и дверь оказалась буквально вмятой внутрь.

– Живы… – протянул он. – Но где мы сейчас?

– Сам не знаю, – повторил Юсуф. – Если ветер шел с юга, нас могло отнести к морю. Но ничего похожего я там не видел, а дороги знаю хорошо.

Он указал рукой на северо-восток, где смутно виднелись горы. И в самом деле, таких крупных горных вершин во время поездки по шоссе не было видно.

– Связи нет. Я попробую завести джип, только не знаю, как мы тут проедем. Если бы связь тут брала, мы позвали бы на помощь. Своих или ваших, – он кивнул в сторону Джеймса. – А так и сам не знаю, что делать. Попробую завести машину, но тут не очень-то поездишь, по этим камням. Надо идти куда-нибудь, пустыня не такая мертвая, какой кажется. Нельзя тут оставаться.

Джеймс промывал Виталию рану (она оказалась не самой серьезной, осколок всего лишь задел его лоб по касательной, хотя повредил какой-то мелкий сосудик, оттого и кровь потекла ручьями). Походная аптечка в джипе обнаружилась, и это было настоящим счастьем.

А Юсуф в это время рассказывал о произошедшем.

По его словам, полет занял совсем не так много времени – ему показалось, что минут пять, не больше того. А потом случилось второе чудо (первое заключалось в том, что их не убило камнями, поднятыми смерчем). Джип не просто плавно приземлился, а встал на колеса – словно кошка, успевшая перевернуться в полете с дерева так, чтобы опуститься на четыре лапки.

После этого буря сама собой схлынула куда-то – и это было третьим чудом. Но на том чудесная история и закончилась. Начались большие проблемы.

Когда Виталий смог кое-как подняться, Юсуф попытался завести джип – безрезультатно. Мотор пару раз чихнул – вот и все, чего от него можно было добиться.

А спутники Юсуфа стояли рядом, прикидывая, чем все это может закончиться. Джеймс не сомневался, что их спасут – в Америке вера в службу «911» стала чем-то вроде религии. А вот Виталий не был уверен ни в чем, кроме одного – его прибытие домой и в родную редакцию откладывается, возможно, на неопределенный срок. Разумеется, их ищут, наверняка рано или поздно найдут. Но в каком виде – это большой вопрос. Хорошо, что запас воды у них пока есть, но ее придется очень сильно экономить. Конечно, если Юсуф не знает, как искать колодцы в каменистой неласковой пустыне.

А они и в самом деле оказались в центре самой настоящей пустыни. Всюду, куда ни повернись, были сплошные камни и растрескавшаяся земля. Ничего похожего на дорогу тут не было. Конечно, вполне возможно, что трассу засыпало камнями. Но не настолько же, что она полностью не видна? Да и пейзаж не тот. Разве что солнце осталось неизменным, хотя сейчас оно клонилось к закату.

Сколько же он провалялся без сознания? Часа полтора? Юсуф сказал, что полет продолжался недолго. Значит, их не могло слишком далеко унести? Или – могло? Виталий совершенно не представлял, что может сотворить песчаная буря, однако мысли о чем-то сверхъестественном невольно лезли в голову, стоило только посмотреть в сторону далеких гор. Такие могли быть разве что на западе страны. Там тоже шла сейчас война и были освобожденные районы, только попасть в те районы пока никто из иностранцев не смог – слишком беспокойно было в тех краях, слишком неустойчивой казалась линия фронта (если она вообще была, эта самая линия).

Так где же они теперь, и что делать?

Юсуф предложил идти – но получится, что они пойдут куда глаза глядят. Он и сам не представлял, куда могло занести их джип. Однако в любом случае это лучше, чем ждать, когда придет спасение. Таким образом можно было быстрей дождаться иного – окончания запасов.

Пока оставалась, конечно, маленькая надежда на то, что заработает мобильная связь. Это все, что могло их связать с более или менее цивилизованным миром.

– Не хочет! – Юсуф явно хотел пнуть джип ногой, но все же удержался. В конце концов, надежная машина оказалась их спасительницей, а без нее они лежали бы сейчас где-нибудь с полностью перемолотыми костями, на радость стервятникам и прочей местной фауне.

Ливиец снова, в который уже раз за этот долгий день, раздраженно прищелкнул пальцами.

– Ничего не поделать! Собираем все необходимое и идем.

Необходимого оказалось на редкость много. Багаж Виталия был не самым большим – несколько тетрадей в клетку, авторучка, а главное – фотоаппарат и ноутбук. Профессиональную камеру оставлять здесь было жаль. Он прихватил еще и трехцветный флажок – какой же еще сувенир можно было добыть в этой воюющей стране?

А все остальное место в рюкзаке заняли еда и аккумулятор. Получилась довольно увесистая поклажа, и Виталий подумал, что любовь к походам, привитая еще с детства, теперь окажется очень и очень кстати.

А вот Джеймс почти пришел в ужас, когда Юсуф с Виталием сформировали поклажу и для него: ему пришлось взять тент. Теперь это было единственным, что могло бы спасти от палящих лучей солнца. Сейчас оно двигалось к закату и было не столь уж жестоким. Но что случится завтра?

Самому Юсуфу достались канистры с водой и автомат – единственное оружие, которым располагал маленький отряд. Водитель долго копался в багажнике, доставая все новые и новые вещи – кажется, он сумел неплохо подготовиться к любым неожиданностям.

Потом он погладил капот джипа в том месте, где краске посчастливилось пережить бурю, и, как казалось, что-то прошептал. Что именно, было не разобрать, да и наверняка это было сказано по-арабски.

– Идемте. Вон в ту сторону, – он указал рукой туда, где через пару часов должно было сесть солнце. – На запад – куда-нибудь да выйдем. Или к своим, или к границе.

«Или – к тем, кто поднял мятеж против новой власти», – подумал Виталий. Впрочем, вслух такие вещи говорить не следовало, и без того положение казалось безумно мрачным. Пустыня была еще нагретой, воздух над камнями слегка дрожал. Это сейчас, а что тут творится, когда солнце в зените?

Но гораздо хуже, чем оказаться под палящими солнечными лучами, было бы попасть в руки сторонников диктатора. Наверняка их не стали бы убивать – по крайней мере, иностранных журналистов. Скорее всего, посчитали бы ценными заложниками. Но Виталий отлично знал, как именно наемники обращаются с пленными: он видел в репортажах записи, сделанные на мобильную камеру. После них армейская «дедовщина» в России казалась почти нестрашной в сравнении с уродскими обычаями наемников диктатора. Их недаром прозвали «бригадами собакоедов» – худшего оскорбления от жителей этой страны и дождаться невозможно, но это было правдой.

Так что впереди лежал путь в полнейшую неизвестность.

* * *

Солнце передвигалось по безоблачному небу нехотя, с ленцой. Маленький отряд шел по раскаленной каменистой местности уже час. Трое товарищей по несчастью двигались молча, хотя каждый прекрасно понимал, что с ними произошло нечто, не укладывающееся в рамки нормальной логики. Если буря была быстрой, то отнести далеко их джип никак не могло. Однако следовало доверять своим глазам. Что именно это означало, понять было совершенно невозможно.

Впереди двигался Юсуф, как и полагается местному жителю. Следом за ним шел Виталий. Теперь, когда выяснилось, что с глазами у него все совершенно в порядке, начались молчаливые самоукоры. Ведь только подумать – он напрашивался в зону боев, а сам опасается банд наемников диктатора, действующих здесь, на востоке страны. Да ту банду под городом Дерна наверняка уже полностью разгромили, оставшихся взяли в плен и теперь допрашивают под присмотром европейских правозащитников, зорко следящих, чтобы новая власть даже не думала применять пытки.

Внезапная буря их пока что не убила. Но сейчас Виталий очень сильно сомневался, что великий немецкий философ Ницше был прав, когда изрек: «То, что нас не убивает, делает сильней».

Песчаная буря – это бы еще ничего. Но он потерял сознание во время пыльной бури – непонятно отчего. Упал в обморок, словно дворянская барышня. Неужели от страха?! Других объяснений не было.

И это – журналист, отправившийся в «горячую точку» планеты?! Какой позор!

Рядом шел Джеймс. Кажется, такой поход был для американца непривычным. С каждым шагом ноша казалась ему все тяжелее и тяжелее. Конечно, ночью будет чуть прохладнее, идти наверняка станет легче. Но совсем чуть-чуть легче.

Ничего хорошего ждать от пустыни ему не приходилось.

Виталий очень внимательно осмотрел рюкзак своего коллеги, сделал лямки более удобными. Это, разумеется, помогло, но тоже ненамного. Облегчить поклажу было невозможно, а в том, что тяжелый тент будет скоро необходим как воздух, никаких сомнений не оставалось.

Но главным было не это. Теперь Джеймс вспомнил, что и он на какую-то минуту отключился во время бури. Конечно, это могло произойти в тот момент, когда машину кидало из стороны в сторону. Но Джеймса тревожило иное: а если такие вот «отключения» – признак наступающей тяжелой болезни? И он превратится в неподвижную развалину через пару лет?

О подобных ужасах и думать-то не хотелось. Но мысль упорно не желала выметаться из головы.

«К врачу. Немедленно, как только прибуду во Фриско, – твердо решил Джеймс. – На следующий же день после приезда…»

Почему-то это решение принесло облегчение – он даже увереннее зашагал по каменистой почве.

Конечно, их группа серьезно влипла. Но в журналистской работе порой случается всякое, сильно переживать из-за этого пока что не следовало. Как только обнаружится, что в нужное время они не оказались на границе с Египтом, их начнут искать. Может быть, даже завтра с утра. И наверняка выяснят, где они. А местные жители, которым посчастливится найти и приютить журналистов (а главное – гражданина Соединенных Штатов!), будут щедро вознаграждены.

Вот и все.

Здоровье беспокоило гораздо сильнее.

Разумеется, он еще молод, но ведь и в молодости может случиться что угодно. «К врачу», – он едва не произнес это вслух.

И в этот момент русский коллега слегка дернул его за рукав.

– Смотри!

Метрах в десяти от них среди камней почудилось явственное движение. Это краем глаза заметил и Джеймс. Правда, он не понял, что именно двигалось – какой-то довольно мелкий предмет. Потом небольшой камешек слегка дернулся – и все успокоилось.

– Что это?

– Ящерица, наверное. Или змея, – предположил Виталий.

Как-то они не учли, что пустыня может быть населена не только людьми. Разумеется, двуногое существо – самый страшный из всех хищников, которого при встрече следовало опасаться больше прочих. Но ведь и остальные были жутковатыми.

– Юсуф, что там было?

Проводник остановился, внимательно глядя в указанном направлении.

– Что такое? Камни там.

– Нет, что-то пробежало между камней.

– Ящерица, – спокойно ответил ливиец. – Да кому тут еще водиться! Хотя могут быть скорпионы, например.

От такой возможности остальным стало несколько не по себе. К тому же Юсуф шел, внимательно оглядывая место, да и автомат держал наготове – на всякий случай. Иными словами, «человек пустыни» чего-то опасался и не исключал неприятных встреч.

– Ничего страшного, – ухмыльнулся проводник. – Будет ночь – прибавим шагу. Осторожнее надо быть на привалах.

Солнце тем временем стало оранжевым, затем – красным.

Где-то позади и сбоку, едва ли не над оставленным путниками джипом (он еще не скрылся на горизонте) завис лунный серп. Светила явно готовились к смене караула.

Зато идти стало значительно легче.

Еще минут через десять солнце пустыни окончательно сделалось далеко не белым, а темно-красным. Наступал закат, в этих широтах он происходил очень быстро, в какие-то минуты.

– Привал примерно через час, – проговорил Юсуф. – Нормально идти?

– Вроде да, – подтвердил Джеймс.

– Вот и хорошо.

Виталий в это время пытался всматриваться в камни. В любом случае, существо, которое пробежало там, совершенно не походило на ящерицу. Скорее уж его можно было назвать пауком. Но его размеры…

Нет, такого просто не могло быть. Где-нибудь в джунглях Амазонии или в Индонезии такие пауки вполне могли водиться. Но тут, в пустыне… Бывает ли такое?

И потом, животный мир тут хорошо изучен, найти что-то новое, наверное, невозможно. Так кто же это был? Глюк, оптический обман? Тогда Джеймс ничего бы не заметил.

Еще и еще раз всплывала эта неприятная мысль – где же они оказались? И почему?

Логика, которая всегда и во всех случаях жизни выручала его, на сей раз подвела. Объяснить смену ландшафта или существование гигантских пауков она была совершенно не в состоянии.

А если так, то куда они попали? Что, улетели на другую планету, как в фильме «Кин-дза-дза»? Жаль, что ни Джеймс, ни Юсуф наверняка не смотрели его, иначе все шутки были бы сейчас о планете Плюк.

К примеру, не раздастся ли сейчас над пустыней отвратительный скрип тамошнего летательного аппарата?

Он даже прислушался. Но пустыня хранила благородное безмолвие. Хотя, если прислушаться, это безмолвие наверняка оказалось бы ложным. К примеру, звуком можно было посчитать шелест песка между камнями. Или же потрескивание остывающей после жаркого дня каменной глыбы. Или – шорох лапок гигантского паука.

Все же, откуда тут взялось это существо? И нет ли поблизости их гнездовья? А главное – не окажется ли оно в том месте, где они собираются сделать привал?

Нет, им еще повезло – у них, по крайней мере, есть этот замечательный проводник Юсуф. Вот если бы оба городских жителя оказались в пустыне вдвоем, результат был бы куда более предсказуемым и гораздо более печальным. А так есть возможность еще как следует побороться за свою жизнь.

А гигантские пауки… Да мало ли тут всякой живности? Черт с ними, с пауками, лишь бы первые люди, к которым они выйдут, оказались приличными – по крайней мере, не действующими по принципу «сперва стреляй, а разберемся потом».

Впрочем, пока не имелось вообще никаких.

И никаких следов, что в данном месте вообще есть люди и какая-то цивилизация.

Ноги начали слегка уставать от мерного движения. Зато именно сейчас наступил час заката. «Час» – это слишком громко сказано. Минута – иное дело.

Солнце стало гораздо больше, а через несколько минут на пустыню навалилась тьма – без всякого предупреждения в виде сумерек.

– Часа через три будет холодно, – предупредил Юсуф.

Хорошо, что хоть какие-то теплые вещи у них в багаже все же были. Виталий думал, что они не пригодятся до самого Петербурга, но оказалось, что все совсем не так.

Пришлось остановиться, распаковать рюкзак, вытащить один из свитеров и предложить его Юсуфу. Тот сдержанно поблагодарил, хотя показалось, что эта вещь не больно-то нужна проводнику. Кажется, он старался прислушиваться и присматриваться. Было совершенно непонятно, что могло его встревожить, а на все расспросы Юсуф отвечал неизменно:

– Нет-нет, все нормально…

Но это звучало фальшиво. Казалось, он был не на шутку растерян.

Хорошо, что ночь оказалась лунной. Иначе люди, оставшиеся наедине с пустыней, могли запросто переломать ноги в расщелинах между камнями. Месяц светил необычно ярко, хотя до полнолуния ему было очень далеко. Они даже отбрасывали слабые тени, причудливо падающие на черные камни.

Примерно час они прошли в молчании. Виталий не очень хорошо представлял, сколько именно они уже прошли. Но, вероятно, немного – камни на этом участке пустыни оказались крупнее, приходилось обходить те, что встречались на пути, надеясь, что в темноте не прячется местная неприятная живность. Но пока что никаких существ им не встретилось.

– Привал! – объявил Юсуф. И первым делом расстелил на участке потрескавшейся почвы размочаленную веревку, вытянутую из рюкзака. Джеймс попытался лезть с вопросами, но проводник кратко проговорил:

– От змей.

После чего приступил к выдаче порций воды и галет. Очень понемногу – следовало рассчитывать на очень долгое странствие с непонятным пока финалом.

Виталий задумался, поэтому не понял, что именно заставило Джеймса неожиданно ахнуть – американец едва не пролил драгоценную воду.

– Что это?!

– Где? – Спутники резко обернулись к нему. Но на сей раз Джеймс указывал куда-то себе под ноги.

– Что это?! – повторил он.

– Тень… Постой!

Виталий посмотрел в небо.

И застыл, пораженный не меньше своего коллеги.

В черном и почти беззвездном небе плыл второй месяц. Почти такой же, как первый.

А следом, почти над самым горизонтом, выплывал еще один – на сей раз небольшой, примерно в треть первого. Двигался он по небу гораздо быстрее, можно было отследить его путь.

– Где мы? – выдохнул Виталий, который никак не мог оторваться от этого зрелища. – Юсуф, ты…

– Я не знаю. Я сам не знаю, – глухо произнес проводник.

Расспрашивать невольного «Сусанина» было сейчас бесполезно. Он и сам с ужасом смотрел на небеса, где танцевали светила, словно бы насмехаясь над самоуверенностью людей.

Глава 3

Странности небесные и земные

Некоторое время никто не мог проронить ни слова. Все трое смотрели на то, что выделывают светила в небе, не очень представляя, как вообще следует поступать дальше.

Странно, но первой мыслью Виталия было вовсе не «я сошел с ума, наверное!» или «надо бы себя ущипнуть – и, может быть, проснусь». Какой там сон! Мир вокруг был столь же реален, как все, что он видел в своей жизни. Камни, песок, потрескавшаяся почва (сейчас, при лунном свете, эти трещины были хорошо заметны). А до того – выжженное южное небо и быстрый закат.

И три луны!

И каким может быть объяснение?

«Что случилось, когда я потерял сознание?! – вот о чем подумал Виталий, когда до него начала доходить истина. – Что случилось?!»

Объяснений могло быть только два – либо они каким-то образом переместились на другую планету, либо оказались в параллельном мире. Мысль о том, что за время их поездки в космическом пространстве могла случиться какая-то катастрофа, из-за которой лун стало несколько, следовало напрочь отбросить. Тогда на Земле наверняка произошло бы что-нибудь пострашнее пыльной бури.

А значит…

Он обернулся к Юсуфу, который, судя по всему, шептал молитву – его губы беззвучно шевелились, это было заметно в неярком свете лун.

– Ты ведь тоже терял сознание? Тогда, в джипе?

– Да, но к чему…

– К тому, что в этот момент мы и переместились!

Джеймс, до сих пор молчаливо созерцавший картину, открывшуюся в небесах, повернул к ним голову. Осторожно повернул – можно было решить, что у него затекла шея. Видимо, краем глаза он все же решил наблюдать за лунами.

– Куда переместились? – растерянно спросил он.

– Знать бы, куда… – пробормотал Виталий.

Видение по-прежнему не собиралось исчезать. Три луны объясняли все – например, почему ландшафт после песчаной бури изменился, хотя и остался пустынным. Почему Юсуф не представляет, куда они попали, почему откуда-то возникли эти горы.

Но не объяснялось главное – есть ли тут люди? Можно ли тут выжить или быстро выбраться отсюда в свой мир?

И на сей счет Виталий особенно сомневался.

Пожалуй, сейчас стоило взять дело в свои руки. Похоже, Джеймс, если его как следует не потеребить, собирается ждать местную службу «911» до скончания века. А то, что век станет в этом случае очень недолгим, было ясно. Юсуф… Почему-то считается, что ливийцы не очень эмоциональны (ну, если только дело не касается революционных митингов) и не склонны к чувству юмора. Похоже, три луны нанесли по его картине мира тяжкий удар. Значит, и его пора выручать.

В конце концов, без жителя пустынь точно будет не выбраться.

– Кто-нибудь о параллельных мирах слышал? – спросил Виталий. Его голос звучал громко и уверенно.

– Так это – фантастика, – откликнулся Джеймс. Ничего иного от него не ожидалось. Юсуф промолчал – верно, в жизни не прочел ни одного фантастического романа.

– Угу, фантастика. Вверх посмотри! – насмешливо ответил Виталий.

– Так что делать, Вит? – неожиданно спросил Юсуф.

– Во-первых, понять, что именно с нами произошло. Мы – все трое – потеряли сознание, когда началась песчаная буря. И оказались тут. В местах, похожих на Ливийскую пустыню, но все же не в ней. И вот подтверждение тому. Телефоны не работают. Понятное дело – роуминга в параллельных мирах пока нет! – Он крутанул на шнурке свой телефон. – Не хотим верить в параллельные миры – значит, все равно придется.

Юсуф с интересом посмотрел на Виталия.

– Придется, – с нажимом повторил журналист. – Первая наша цель – выжить. Всем втроем. Вторая – найти следы цивилизации, если в этом мире вообще есть цивилизация. Третья – вернуться домой. И второе, и третье – это как получится. Первое – обязательно. Юсуф, ты можешь по приметам отыскать колодец в пустыне?

– Смотря где… – Гид пожал плечами, почему-то снова раздраженно прищелкнув пальцами.

– Придется – здесь.

Тон Виталия был неумолимым.

– Надо готовиться к худшему. К тому, что никакой цивилизации тут нет вообще.

«Черт его знает, как оно здесь – при трех лунах и мощных приливах, – подумал он. – Не хотелось бы оказаться правым».

– И вообще никого, похожего на людей. Но вода тут должна быть. Животные есть, значит, и вода должна быть.

– А если здесь есть цивилизация – враждебная? – Джеймс совершенно справедливо решил, что слишком долго созерцать луны не надо – от этого их число правильным не станет.

– Решим. В рабочем порядке. – Виталий невольно хохотнул, поняв, что именно сказал на английском. – Это – вопрос номер два. Первый – выжить. Для начала – экономить воду и сигареты.

Курил Виталий очень немного, а сейчас ему и не хотелось.

– Но что с нами случилось? – не унимался Джеймс.

– Ничего страшного. Неизвестное науке явление. Только и всего. Мало ли на свете неизвестных явлений?!

Он вовсе не был в этом уверен. Следовало восстановить последовательность событий, но в этот момент нужно было не размышлять, а действовать. Если его товарищи расклеятся, будут молиться или запаникуют – все, конец предрешен. Взойдет солнце, и они останутся наедине с раскаленной пустыней. Возможно, уже к вечеру сойдут с ума, а на следующий день умрут под палящим зноем. Может быть, умрут в полукилометре от спасения.

Поэтому надо занять чем-то и Юсуфа, и, в особенности, Джеймса. Занять так, чтобы все безумные мысли улетучились вмиг.

– Все, народ. Привал закончен. Юсуф, где может быть вероятный оазис?

Ливиец помедлил с ответом.

– Возможно, если мы пойдем к горам… – наконец, проговорил он.

– Значит, к горам.

Никаких возражений допускать было нельзя. Возражения – это промедление, а промедление – это гибель.

– Так вперед!

– Хорошо, Вит.

Отозвались оба. Вот и отлично.

Рюкзаки были навьючены мгновенно. Джеймс поднялся с камней с видимым облегчением – должно быть, очень сильно опасался местных тарантулов или скорпионов. В общем, правильно опасался – не хватало только их для полного счастьица. Тогда придется тащить на руках укушенного и распределить его поклажу.

Про себя Виталий твердо решил: или они дойдут до безопасности и спасения все втроем, или не дойдет никто. «Дань иррациональной логике», – насмешливо заметил внутренний голос. Но тут же был оборван: иррациональной?! Никак нет. Это – обычная логика выживания. И то, что он внезапно стал командиром группы, совершенно не удивляло Виталия. В конце концов, где русские люди не выживали? Где нас нет? В Южной Африке, в Штатах, даже в Боливии есть русские. А почему? А потому, что спокойно принимают самые странные условия жизни и ведут борьбу за то, чтобы жить дальше.

Но еще вчера настоящим командиром был Юсуф. Просто условия были другими. А окажись все трое в Штатах – и никто, кроме Джеймса, не разобрался бы в правилах тамошней жизни.

Но что-то в поведении сотоварищей смущало Виталия. Что именно – он никак не мог понять, хотя и пытался, молчаливо обходя огромные выветренные камни, посеребренные светом главной из лун.

«Странно, что ребята не обратились к Богу, – раздумывал он. – Джеймс, наверное, атеист…»

За все время знакомства они так и не поинтересовались, кто и к какой конфессии принадлежит. Виталию было совершенно нечего скрывать – конечно, крещеный, как и почти всякий русский, если только он не родился в семье потомственных научных атеистов. Но, как правило, такие, как он, не ставят свечек, да и молитв не знают. И Виталий исключением не был.

Зато предполагал, что спрашивать об этом просто так неприлично. Примерно как задать вопрос – слушай, а какая у тебя сексуальная ориентация?

Но вот почему Юсуф не стал молиться о спасении? Он-то не атеист. И не безбожник.

«Может, он догадывается, где мы очутились?» – спрашивал себя Виталий, глядя, как «человек пустыни» спокойно обходит препятствия, вглядываясь в тени между камнями – не прячется ли там какой-то неведомый враг.

Стоило бы разговорить этого ливийца.

Но как это сделать, было совершенно непонятно. И оставалось только одно – идти дальше, как он, и присматривать за американским коллегой.

Возможно, в этих предгорьях обитают люди. Или какие-то иные существа. Кем или чем они могут оказаться, лучше не стоило думать вообще.

Примерно с середины ночи им стало не до светил, одно из которых уже скрылось за горизонтом. В пустыне заметно похолодало. Лучшим способом согреться было прибавить шагу. Но идти следовало осторожнее. Камни или трещины в земле могли служить обиталищем местной живности, а чем может закончиться встреча с ней, было большим вопросом. Судя по тому существу, которое краем глаза видел Виталий, ничем хорошим.

Но, пока они шли, ничего страшного или подозрительного не попалось. Пустыня казалась совершенно безмолвной и безжизненной, будто на ней лежит обет тоскливого молчания. И сами путники молчали, стараясь ступать по возможности тише, чтобы не привлекать ничье внимание. Хотя, если уж кому-то они понадобились бы, он наверняка смог бы обнаружить чужих – по изменению лунных теней или по незнакомым запахам.

Невольные путешественники уже стали сомневаться в том, есть ли тут какая-то жизнь крупнее тарантула. Возможно, в предгорьях она и есть, так туда надо еще добраться.

– Дня за три, – сказал Юсуф. – Или за два с половиной. Не меньше.

Виталий молча кивнул. Воды должно было хватить на это время, но если расходовать ее достаточно экономно. Что-то подсказывало: Джеймс экономить воду не привык. Да и в себе он немного сомневался. Вот Юсуф – тот, конечно, продержится.

– А если следующей ночью идти быстрей?

– Не получится, – помотал головой Юсуф. – Быстро или нет, но все равно днем нужен отдых.

Наконец рассвело. Почему-то здесь стремительными были только закаты. А вот лучи утреннего солнца пробивались очень медленно.

«Только не хватало, чтобы это была планета двух солнц!» – подумал Виталий. Но нет – взошло то самое солнце, которое и было. Типичный «желтый карлик», от земного его было не отличить.

И пригревать оно вскоре начало так, как земное в преддверии Сахары. Уже через полчаса теплые вещи, спасшие их ночью, были отправлены в рюкзак. А еще через час следовало начинать растягивать тент. Двигаться днем будет совершенно немыслимо. Во всяком случае, людям, непривычным к этому.

Джеймс чувствовал себя после перехода совсем неважно, оттого именно Виталий и Юсуф растягивали тент.

Предостерегающий крик Виталий воспринял не сразу. А когда до него дошло, что кричал Джеймс, оказалось, что он лежит на камнях, которые немилосердно врезаются в тело, нога в кроссовке жутко болит. Ну, еще бы ей не болеть, когда по ней ударили камнем – хорошо, хотя бы по касательной.

– Ты… Там!.. – Джеймс едва мог отдышаться, указывая рукой куда-то вниз.

– Что?

Только тут Виталий понял, что ударил его по ноге именно Джеймс. А вот если бы не ударил…

Паукообразное оказалось отвратительным – примерно как если клопа вырастить до размеров небольшой кошки, а вдобавок покрыть коричневой короткой и жесткой шерстью. Впрочем, сейчас панцирь под шерстью был проломлен, наружу выступила белая плесень. Челюсти твари оказались с мощными жвалами. Сомневаться в том, что она сделала бы, если бы Джеймс был невнимателен и нерасторопен, не приходилось. Он успел раньше на какое-то мгновение – паук не успел нанести удар жвалами.

Но главным было то, что у «тарантула» имелось десять ног, которые до сих пор шевелились. Десять! Это примерно из той же истории, что и луны на небе. Похоже, в этом мире было всего в избытке.

Виталий резко вскочил на ноги, с отвращением глядя на издыхающую тварь.

– Благодарю, – машинально протянул он. Хотя нога болела от удара, это было не так страшно, как укус. Ведь он вполне мог оказаться ядовитым. – Чем ты его?

– Камнем, – признался Джеймс. – Извини!

– Не стоит. Все правильно. Только их тут может быть целая куча.

Виталий судорожно огляделся вокруг – не будет ли заметно в щели между камнями шевелящихся лапок? Но, судя по всему, прочие «тарантулы» попрятались.

– Каков, а! – вот и все, что сказал Юсуф, временно бросивший тент. А дальше случилось нечто, чего от него не ждали: «человек пустыни» присел на корточки, наклонился над полураздавленным тарантулом и начал что-то шептать – то ли на арабском, то ли на каком-то еще языке. Потом осторожно поднял тушку гигантского паука, осмотрелся и положил ее на самом солнцепеке на самый высокий из камней.

– Так. Если они здесь еще есть, они должны уйти.

Джеймс и Виталий молча наблюдали за тем, как их спутник проделывает свой странный ритуал.

Американец еле заметно усмехался – впрочем, вполне толерантно: мол, понятно, что это темные обряды невежественных людей, но говорить о таком вслух нельзя.

А вот Виталий поверил Юсуфу сразу же: неизвестно, таким или не таким способом отгоняют всяческих неприятных тварей в пустыне, но наверняка в действиях Юсуфа есть смысл. Если такой вот ритуал работал на Земле, отчего бы ему не работать и здесь?

Но в то же время, и уже не в первый раз, его кольнула странная мысль: очень похоже на то, что ливиец чувствует себя здесь если не как дома, то, по крайней мере, как в гостях.

Насчет «тарантула» (Виталий поморщился, едва глянув на то, что выложил на камень Юсуф) ливиец наверняка не врал. А вот насчет всего остального – не факт. И уж совершенно непонятно, что у него может быть на уме.

Куда они идут? Именно к горам? А «человек пустыни» ориентируется на собственное чутье или неплохо знает, в какую именно сторону им надо двигаться?

Он говорил, что терял сознание в джипе. Но так ли оно в действительности?

Юсуф удивился, глядя на многолунное небо, или разыграл удивление?

А тарантулы для него, кажется, и вовсе старые знакомые – примерно как крысы для врачей СЭС.

Так что же на самом деле происходит?

Солнце медленно всплывало в зенит. Под тентом тоже становилось горячо, хотя и терпимо. А вот сама пустыня напоминала ад. «Черти тут тоже, наверное, водятся, – подумал Виталий. – Десятилапые, и в каждой из лап – вилы…»

Над камнями дрожал воздух. Хотя никаких миражей видно не было. Джеймс кое-как прикрыл голову рубашкой (солнечный свет, как могло показаться, находил обходной путь, чтобы пробиться под тент) и пытался заснуть. Юсуф спокойно лежал с закрытыми глазами – ему, потомку бедуинов, наверное, было не привыкать к такой жаре.

А вот Виталий уснуть никак не мог. И не из-за палящего зноя, делавшего пустыню пригодной для обитания разве что каких-нибудь «тарантулов» и змей. Просто размышления не давали ему покоя.

Когда начались странности? В джипе, во время песчаной бури?

Да.

Только было и еще кое-что. И опять же рядом в тот момент оказался все тот же бедуин бедуинович.

В бункере, когда Джеймс открыл эту проклятую книгу, а дальше случилось что-то странное и невероятное. Но тогда все обошлось.

Эх, понять бы, что именно за заклинание начал читать американец?! Сам он, разумеется, ничего не понял. А гид? Знает ли он язык той самой книги? Если судить по заклинанию от «тарантулов», вполне вероятно, знает.

Может, он и еще кое-что знает. Вон, глаза открыл…

– Юсуф?

– Да, Вит, что?

Надо же, научился звать сокращенно. Так Виталия звали только очень близкие друзья, да еще – двоюродная сестра, с которой они вместе ходили в школу класса до пятого.

– А ты откуда научился этих огромных пауков гонять?

– Дед научил! – усмехнулся Юсуф. – Он еще против итальянцев в пустыне воевал, мой дед!

– Понятно…

– А мне вот непонятно. Почему этот паук вообще на нас накинулся? Голоден был, что ли? Запах незнакомый – должен бы в сторону уползти. А этот – нет.

Юсуф замолчал, поглядывая на журналиста.

– Ему не раз попадались люди?

– Или – наоборот. Не понял я пока. – И Юсуф прищелкнул пальцами.

Дед его научил!

Чему он его еще научил? Эх, перечесть бы сейчас хотя бы Лавкрафта! Тот же поминал о «Некрономиконе» – «Аль-Азифе». Конечно, все эти европейские авторы только слышали звон, не видя самой книги. Но кое-какая истина в их романах все же имелась. Использовалась ли та самая книга для переходов в параллельный мир, например? Конечно, арабы называли его иначе.

– Пауков ты прогнал. А людям глаза отвести можешь? Неясно, кто тут может попасться.

– Людям? Это смотря каким, Вит! – Юсуф сощурился. В тени тента его лицо слегка изменилось, теперь вряд ли кто-то дал бы ливийцу лет двадцать восемь или тридцать. Пожалуй, он все же был старше, гораздо старше, лет на десять, не меньше.

Похоже, желания делиться тайнами запретного колдовского искусства у проводника явно не наблюдалось. И Виталий решил уже прекратить разговор.

– Одним людям отвести глаза просто, а другие сами тебе глаза отведут, а ты и не заметишь, – неожиданно проговорил Юсуф.

И к чему это он? Этого Виталий понять не мог.

Но смутные подозрения у него остались. «Если только этот ливиец сам их не внушил», – подумал он.

Спать по-прежнему не хотелось.

Поэтому Виталий достал со дна своего рюкзака тетрадь, пару минут раздумывал над чистым листом, а потом стал быстро записывать строчку за строчкой:

«Я считал себя современным человеком XXI века. Когда я слышал слова «попасть в адские миры», то полагал, что это – нечто совершенно умозрительное и меня нисколько не касающееся. Каким наивным я был!

Да, я многого не понимал еще несколько дней назад. И слишком многое считал ерундой…»

Писать Виталий решил еще на одном языке, который пусть и не в совершенстве, но знал – на финском. По крайней мере, если Юсуф под подозрением, то финские записи для него будут абсолютно бесполезными. А если нет, то когда все это безумие закончится («должно же оно как-то закончиться!» – подсказывал ему еще не успевший сломаться здравый смысл человека современного), окажется, что он прошел неплохую тренировку в финском. Сочетал, так сказать, неприятное с полезным.

Но здравый смысл очень быстро сдался – как раз в тот момент, когда Вит осознал, как долго он не пользовался самой обыкновенной ручкой.

Современный человек – вообще довольно странное существо. Он сильно зависит от предметов, о которых и помыслить никто не мог лет тридцать назад. А уж век назад и тем более. От компьютеров, например. Или от пластиковых кредиток – пройдут еще поколения два, и школьники в музеях будут спрашивать учителей, как же бедные люди пользовались этими бумажками и металлическими кругляшами, они же такие неудобные!

А электричество, теплая вода, отопление зимой – все это стало просто частью жизни. Вот и находятся философы, которые начинают каркать: «Человек современный себя исчерпал. Он полностью зависим от цивилизации. Если произойдет хоть какая-нибудь катастрофа, оно неминуемо погибнет, это слишком изнеженное и слишком обласканное жизнью существо! Долой города, назад, к природе! Мы сами уничтожаем свои биологические программы!..»

Философ, как правило, каркает обо всем этом в Интернете. Часто – сидя зимой в обогретой квартире. Умаявшись строчить, он идет к холодильнику, достает оттуда алюминиевую, сделанную по самым совершенным технологиям баночку пива. Вскрывает ее, прихлебывает добрый напиток. Понимает, что жизнь – хороша. И идет дальше писать свои жалобы на цивилизацию.

Но, как ни странно, обласканный цивилизацией и очень ценящий свою жизнь человек оказывается ничуть не слабее несовременных. Вот даже, к примеру, Джеймс: казалось бы, ему тяжелее всех. А выручил сегодня именно он.

Виталий рассмеялся так, что даже Джеймс поднял голову.

– Что такого?

– Авторучка… Ты понимаешь, авторучка! Я же сто лет ею не пользовался! – сквозь смех сдавленно говорил Виталий.

– А… Это – о’кей. А то уж я думал, тот паук – он тебя все-таки укусил.

Отсмеявшись, Виталий снова задумался.

Да, человек современный – это хорошо. Но есть в нем один изъян: ему просто необходимо говорить с презрением о любых сверхъестественных силах и событиях. Если ты признаешься, что веришь в НЛО, параллельные миры и магические заклинания, то будешь выглядеть просто глупо. Разумеется, до тех пор, пока тебя не похитили коварные и жестокие инопланетяне, чтобы устраивать варварские эксперименты, или же пока ветер пустыни не приволок в параллельный мир.

Вот что скажут его приятели из газетных редакций, если он сейчас очутился бы в Петербурге и стал уверять: магия и колдовство – это не шутки! «Угу… А вот тут еще рекламное объявление было: «Потомственный мастер вуду в десятом поколении, лауреат съезда целителей, устрою приворот кишок – недорого».

Кто-то из них в глубине души может и понимать – есть многое на свете, что непонятно мудрецам вроде него. Но сказать об этом вслух?! Ну уж нет!

Да и сам Вит был именно таким всего несколько недель назад. Пока не отправился в командировку в воюющую страну.

А вот для не очень современного человека Юсуфа магия, судя по всему, была частью жизни. Пусть и запретной – зато ею можно было отогнать разную пакость, обитающую в пустыне. Да и вообще, ведь север Африки – Магриб – считался родиной колдунов. Жутковатых колдунов, о которых в арабских сказках говорятся довольно неприятные вещи. То облагодетельствуют семью, где не было детей, а потом заберут первенца, то заставят нареченного сына выучить за месяц магическую книгу на незнакомом языке (случайно, не «Аль-Азиф»?), угрожая отрубить ему голову, если не выучит. Хотя и их иногда можно было обмануть.

«Следует быть с ним как можно более осторожными, – подумал Виталий. – Хотя, возможно, он знает, как нам отсюда выбраться?»

Однако по виду Юсуфа определить это наверняка было просто невозможно.

Наконец, и Виталия сморил сон…

«Надо бы договориться, кто будет дежурить на всякий пожарный…» – вяло подумал он. Впрочем, Джеймс, как казалось, уже проснулся.

* * *

Когда Виталий очнулся и помотал головой, прогоняя тяжелый сон без сновидений, выяснилось, что никакого «пожарного случая» не произошло. «Тарантулы» не пришли мстить за своего убитого коллегу, прочих обитателей тоже не обнаружилось. Его спутники уже бодрствовали, готовясь продолжать путешествие после того, как спадет оглушающая жара.

Пока жара была пострашнее, чем вчера. Казалось, камни должны нагреться докрасна. Во всяком случае, на них вполне можно было кипятить воду, если, конечно, не помнить о жесткой экономии. Но, как ни странно, тент спасал.

– Тоже заговоренный? – спросил Виталий у ливийца, указывая на тент.

Юсуф только хитро улыбнулся:

– Может, и заговоренный, а может, и нет. Собирайся, осталось тебя дождаться.

Стоянку они свернули мгновенно. И снова начался путь по унылому выжженному пространству. Но чем дальше, тем сильней приходилось оглядываться – скоро начнутся предгорья: там наверняка будет прохладнее, а живность – разнообразнее.

Иногда они останавливались, прислушиваясь к звукам, но пустыня хранила молчание. Лишь кое-где треснет нагретый солнцем камень или прошелестит невидимая тварь, но таких звуков человеческое ухо не воспринимает.

На сей раз сюрприз случился в середине ночи.

К пляске светил в небе все трое уже привыкли – даже Джеймс шел, не задирая поминутно голову вверх (разумеется, он уже успел сфотографировать луны). Лучше всего было смотреть под ноги. Оказывается, необычное может очень быстро стать чем-то обыденным. Луны на человека не действуют, зато «тарантул» вполне на такое способен.

Именно Джеймс и остановился, всматриваясь куда-то вдаль, слева от видневшихся гор. Потом негромко подозвал успевших слегка уйти вперед товарищей.

– Свет! Видите, свет!

Его голос прозвучал в безмолвии очень резко. Виталий даже прошептал:

– Да не кричал бы ты так!

Но и он остановился, вглядываясь в ту сторону, куда указывал рукой американец.

– Это – не отсвет от лун?

– Нет, – тихо произнес Юсуф.

Он неслышно подошел к своим спутникам. Манера ливийца ходить по этой каменной пустыне напоминала индейцев из книг и кино: те тоже ступали по прерии совершенно бесшумно.

– Значит, там могут быть люди!..

Джеймс внезапно осекся. Видимо, его в этот момент посетили те же мысли, что и остальных: люди? А что, если совсем не люди? Если таких вот чужаков местные разумные существа пускают в пищу? А если и люди, то какие? Разумные, добрые и приличные? Которые напоят, накормят и покажут, где находится портал, выводящий прямиком на планету Земля, в тихую и приятную страну? Или готовые обратить в рабство тех, кто нежданно к ним пожаловал?

– Я не знаю. – Юсуф мрачно посмотрел на Виталия и Джеймса.

– Не знаешь чего?

– Не знаю, стоит ли нам туда идти, Вит. Я слышал о таких мирах.

– Все от деда?

– И от него, и не только. – Ливиец говорил вполне серьезно. – У нас такие миры считают обиталищем ифритов. Слышали, кто такие ифриты?

– «Сказки тысяча и одной ночи» читают и в России.

– Только там какой-то поселок. Может быть, небольшой город, – встрял Джеймс. – Мы сможем пополнить запас воды. Как раз к рассвету доберемся…

– Доберемся, Джимми, – согласился Юсуф. – А если там воды не окажется? У меня чутье – нам в ту сторону не надо. Там можно пропасть навсегда.

– А все-таки попытаться надо! – Джеймс едва ли не в первый раз за время путешествия говорил твердо и уверенно.

– Хорошо. Пусть будет, как ты говоришь…

Примерно через час сияние сделалось более заметным. Но ярким назвать его было нельзя – скорее, расплывчатым. Чем бы оно ни было, все это явно не походило на огни большого города. Виталию чудилось в нем что-то зловещее и очень знакомое, не то по книгам, не то по фильмам.

Примерно шагов через полтораста он остановился.

– Я туда не иду. Ты, Джимми, как хочешь.

Юсуф молча, но одобрительно поглядел на него.

– Почему? Что там не в порядке? Мало ли какой тут след цивилизации? Ну, пусть не город, но какой-то удаленный завод. Или рудник. Или что-нибудь еще…

– След. Ты прав. Мы теперь точно знаем: разумная жизнь тут есть. Или была. Да, скорее всего, именно так: она была.

– К чему ты клонишь?! – Голос Джеймса прозвучал почти враждебно. Вит его отлично понимал и даже сочувствовал: найти город означало не мучиться завтра весь день под палящим зноем. Тент – штука хорошая, но от жара пустыни все равно нет спасения.

– К тому, что мы там найдем радиоактивные развалины. И расплавленные до состояния стекла песок и камни. Вот и все, нет там больше ничего! Вообще нет. Давай-ка лучше доверять чутью Юсуфа.

– Какие радиоактивные?! Почему вы не хотите присмотреться?!

– Такие. Давай сделаем вот что. Если мы уже схватили какую-то дозу радиации, то вряд ли она значительна. А вот там – иное дело. Возможно, в этом мире была война.

– Мы обойдем это место. А с утра ты, Джимми, сам посмотришь, что это такое. Поверь лучше там не бывать.

– Хорошо.

Джеймс согласился неожиданно легко. Виталий даже начал опасаться, что он плюнет на все – и рванется к этому виднеющемуся вдалеке свету.

Но американец решил быть хитрее. Он был уверен, что завтра с утра их маленький отряд и в самом деле увидит в стороне небольшой городок, и вот тогда эти русский с ливийцем (непонятно, кто из двоих упрямее!) будут посрамлены – вместе со своими предчувствиями.

Он даже замурлыкал себе под нос какую-то песенку, предвкушая победу в споре. Ничего, что им придется идти по солнцепеку в этот городок, зато он-то окажется прав!

…Когда неяркие солнечные лучи озарили пустыню и предгорья, сияние померкло. А вместе с ним поблекли и надежды Джеймса.

В той стороне, где он заметил свечение, не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшее дома или какие-нибудь иные строения. Не было даже руин.

Просто там пустыня из коричневато-серой становилась черной. И был этот ожог слишком заметен, чтобы считать, будто там есть хоть что-то еще.

Теперь Джеймс шел молча и не оборачиваясь. Вида черной и почти наверняка радиоактивной проплешины он просто не мог вынести. На него было печально смотреть. Выражение на слегка полноватом лице американца было таким, будто он переживает в эту минуту все мировые страдания. Конечно, дело было и в усталости, и в непривычно долгом пути. Но самое страшное – это обида.

Впрочем, недолго так продолжалось – до той самой минуты, когда Юсуф скомандовал готовиться к привалу.

– Да, разумная жизнь тут есть. Была… – поправил себя Виталий, сбрасывая рюкзак.

– Или есть, только не тут, – сообщил Юсуф.

– Если здесь случилась атомная война, вряд ли хоть кто-то остался.

– Почему? Может, и остался. А может, и не атомная война, а что-нибудь другое. Джим, ты бы не расстраивался. Воду мы найдем дальше. Обязательно.

На сей раз Вит уснул первым, едва они покончили с завтраком. И вновь его сморил тревожный сон, где, кроме беспокойства, не нашлось места ничему – даже сновидениям.

Глава 4

Средство от головы

Имени у него сейчас не было. Как не было ни у кого в отряде. Так положено: когда охотники и воины уходят в дальний поход, имена забирает шаман племени. Ведь это очень удобно: если ты убиваешь добычу, то на самом деле ее убивает кто-то без имени – никто. И мстить будет некому, месть пройдет мимо охотника и его деревни.

Но хоть каким-то образом называться надо. Поэтому воина, который шел впереди, звали Скорпионом.

Обычай отдавать на время имена внушал воинам и необходимое послушание. Только попробуй нарушить законы племени и струсить при встрече с чужаками – тогда шаман просто съест твое имя. Скорпион помнил, что в детстве видел такое. Старейшины и шаман собрали тогда всю деревню, а провинившийся охотник дрожал и пускал пену изо рта. Даже не умолял о пощаде, прекрасно понимая, что это будет совершенно бесполезно.

Так оно и оказалось: шаман достал его имя, торжественно сжег его, размешал в воде и проглотил пепел. Охотник упал, как громом пораженный. Его куда-то унесли, и с тех пор Скорпион его не видел. Да и никто из деревни: как только несчастный придет в себя, ему придется уйти навсегда. Теперь он станет чужаком для всех. А чужаку лучше сразу уйти в пустыню и умереть там под лучами палящего, не знающего жалости божества. Или даже пройти в один из Черных Кругов – может быть, тогда удастся вымолить у богов прощение?

Вот только удавалось ли это хоть кому-то, Скорпион не знал. Никто оттуда не возвращался.

Может быть, оно и было жестоко – изгонять кого-то из племени. Но так хотели боги, наказавшие предков людей. А нарушить их волю – это означало окончательную гибель. Притом – для всех.

И сейчас все было так, как полагалось. Воины били в барабаны, призывая удачу, женщины попрятались в хижинах, не решаясь выглянуть наружу – а если бы все же решились, им бы не остаться в живых. Это был обряд только для мужчин. Только после него можно было выходить на охоту. Но сейчас охота была особой – за головами чужаков.

И требовала она особой сноровки.

Порой случалось так, что охотники врывались в чужое становище. Но это бывало давно, о том помнили только глубокие старики. Видимо, боги прогневались на чужих, которые не хотели охотиться, как Настоящие Люди, а сами разводили добычу, потом забивая ее. Это было не по правилам: добычу надо убивать в бою.

Вот оттого-то солнце в последнее время и палило так жарко, чтобы чужаки убрались с территории Настоящих Людей. Боги сами восстановили справедливость – глупых чужаков не стало. Остались только охотники – такие же, как племя Скорпиона.

Врываться к ним в деревню было нельзя. Зато можно подождать, пока мужчины выйдут на охоту. Вот там-то, в полосе редких деревьев в предгорьях, их и могла ждать засада.

И горе им, если не смогут защититься: их головы окажутся в жилище шамана, а воинов, которые принесут их, станет славить вся родная деревня!

Так повелели боги. А значит, так и надо. Правда, сейчас их мало кто встречает – может быть, только шаман, когда сам путешествует в мир богов. Вот раньше оно было не так: боги жили рядом, иной раз могли отблагодарить или покарать. Но о том опять же помнят лишь глубокие старики, да и то всего лишь по рассказам своих дедов.

Сейчас отряд охотников очень далеко ушел от своей деревни, оказавшись почти на границе пустыни. Чужаков нигде не было видно. Но возвращаться в деревню, не отрезав ни одной головы, означало покрыть себя позором. Женщины будут смеяться над неудачливыми воинами, а если это особо разгневает шамана, то он может и имен лишить. И старейшины ему не возразят…

Поэтому далекий запах костра не мог не привлечь внимания Скорпиона. Он остановился и сделал остальным знак рукой, чтобы те замерли. А затем охотник начал принюхиваться – почти как животное. Да, где-то очень далеко кто-то невидимый жег костер. Никто, кроме экспедиции охотников, не мог отойти так далеко от родной деревни. А значит, это наверняка чужаки.

С ними следовало поступить так, как велит обычай. Может быть, их много. И совершенно точно, что они никого не боятся, не ждут внезапного нападения. А это могло означать, что голова достанется каждому, даже самому слабому из воинов.

То-то будет праздник в деревне, когда они вернутся и им отдадут имена!

Скорпион дал сигнал остальным, и отряд двинулся на запах костра. На запах скорой добычи!

– Почти райское место! – воскликнул Виталий.

По сравнению с раскаленной адской сковородкой пустыни так оно и было. Во всяком случае, здесь имелась тень. Да и источник воды удалось найти довольно быстро. Так себе водичка, конечно. Но можно вскипятить, и тогда будет все в порядке.

Да и с едой пока проблем не предвиделось: Юсуф одним выстрелом из «калаша» уложил существо, похожее на дикую свинью – отчего-то у свиньи пробивались вполне явные рожки. Разумеется, это вызвало новый приступ остроумия у Виталия, заявившего, что «не дай бог свинье рога, а мужику – панства». Джеймс и Юсуф ничего не поняли, пришлось долго разъяснять.

Но главное было не в том: настроение всех троих можно было назвать если и не радостным и приподнятым (радоваться в чужом незнакомом мире было, в общем-то, нечему), то уж, по крайней мере, и не похоронным.

Оттаял даже Джеймс, который дулся на своих спутников после вчерашнего, будто у него отобрали любимую игрушку. Наверное, уже представлял себе цивилизованный город со всеми удобствами. Ну, тут уж извините, выбирать не приходится – что есть, то и есть. Если в этом мире произошел какой-то конфликт с атомными бомбами, то, по крайней мере, надо было радоваться, что они не оказались в эпицентре ядерной зимы. Или в том месте, в котором держится высокий уровень радиации. Занес бы их «песчаный смерч» (или чем он там был еще) в центр выжженного круга – и мучительная гибель от лучевой болезни была бы гарантирована. А так – вполне можно выжить.

По крайней мере, пока есть патроны к «калашу».

Что делать дальше, не знал, наверное, даже Юсуф. Но тут как судьба сложится. Им надо попробовать перевалить через горы, вздымавшиеся впереди. Сколько это потребует усилий и что их ждет по ту сторону, пока было совершенно непонятно. Но горы выглядели невысокими, это явно не Памир и не Кавказ.

А пока следовало заняться своими делами. Юсуф заявил, что рогатого «кабанчика» он есть не станет, да и вообще к нему не прикоснется. У него пока есть запас еды, а вот его спутникам кушать что-нибудь надо. Никакие уговоры на него не действовали, он упорно стоял на своем.

Так что Джеймсу пришлось свежевать добычу самому, и, как ни странно, у него это получилось. Виталию пришлось набрать дров, надеясь на одно – что, во-первых, зловредных насекомых тут окажется немного, а, во-вторых, дым от костра их отгонит. Пожалуй, здешние насекомые или ползучие гады его беспокоили больше всего. Не хотелось бы встретиться еще раз с каким-нибудь «тарантулом».

Но кое-каких сухих веток незнакомых деревьев Вит все же притащил. Пришлось за ними ходить довольно долго, поскольку стоило удостовериться – никакая из тварей его не искусает.

Больше всего ему было интересно вот что: если у здешних свиней прорезались рога, значит ли это, что свиньи – радиоактивные мутанты? Можно ли съесть такого «кабанчика»? В любом случае, особо привередничать в еде не приходилось. Но все же, какова была бы местная фауна, если бы тут не оказалось светящихся радиоактивных проплешин? Похожей на земную или не очень? И нет ли тут каких-нибудь мутантных москитов?

В любом случае, москиты, мутантные или обыкновенные, не торопились добраться до трех потенциальных жертв.

Радиофобия Виталия не особенно беспокоила. Хотя это было не всегда типично: избавившись от страхов перед природой и дикими животными, человек, переехав в города, быстро изобрел новые страхи.

Да какие, куда там жалким саблезубым тиграм!

Свиной грипп! Птичий грипп! Радиация!

Как раз, когда Виталий уезжал сюда, в Интернете (а заодно и в некоторых из тех редакций, где он сотрудничал) началась очередная эпидемия. Стоило в Японии произойти катастрофе на АЭС, как это отозвалось даже в далеком Петербурге. И добро бы отозвалось сочувствием к японцам. Нет, никто из заболевших и не думал за них переживать. Больше того, японцам доставались самые злые слова – Курилы требуют, гады, а теперь еще и радиацией весь мир заразили!

– Понимаете, от этого облака никакого спасения быть не может… – слышал Виталий, заходя в курилку. Вещал рыхло-полноватый парень небольшого роста, вечно ходивший в пестром свитере, на котором можно было при желании различить следы позавчерашнего обеда. Он работал в отделе культурной информации и к Виталию прямого касательства не имел. Парня звали Костей.

– А, привет! А я тут народу правду говорю.

Судя по всему, это было любимым Костиным занятием – рассказывать соотечественникам правду. Сколько его ни встречал Виталий, он вечно рассказывал о продуктах с генномодифицированной органикой, о страшных последствиях прививок, о том, что правительства западных стран уже разрешили клонирование, и теперь человечеству непременно наступит хана. Неизбежно.

– О чем? – вздохнул Виталий, доставая пачку сигарет.

– Как о чем?! Фукусима! – ответил Костик. – Это… Это вообще полный трендец. Знаешь, в какую сторону пойдет ветер? Этой туче всего-то и надо, что перевалить Уральский хребет. А мы – и Москва, и Петербург – совершенно беззащитны. Причем будет это дня через два: испарения попадут в высотные слои атмосферы – вот и все! Думаете, нам тогда власти объявят о повышенной радиации?!

– Ну, раз оно так, то и волноваться не следует, – хмыкнул Виталий, прекрасно зная цену Костиным соображениям.

– Так можно защититься, только от нас это скрывают! – Костик совершенно не обиделся на тон Виталия. Похоже, он вообще не мог понять, когда над его «правдой» начинают издеваться.

– Чем? Вот, говорят, коньяк или красное вино…

– Ха! Коньяк! Ты знаешь, что туда кладут?! Лучше тебе этого вообще не знать! Нет, это все бесполезно и совершенно не поможет. Еще вот прежний, советский коньяк…

Где этот гурман-ценитель в силу своего возраста мог попробовать «прежний коньяк», оставалось только гадать.

– А что ж тогда? Завернуться в простыню и ползти на кладбище?

– Нет. – Костик обернулся к безмолвствующим редакционным девицам. – Помогает синий йод! Понимаешь, в этой чертовой Фукусиме они таки допрыгались до ядерного взрыва. Интернет все сегодня смотрели?

Никакого ядерного взрыва там не было и в помине, но убеждать в этом Костика было бесполезно.

– В общем, просто так пить йод нельзя, – изрек Костик очередную истину.

– Думаю, да. – Виталий поперхнулся сигаретным дымом и политкорректно закашлялся.

– Синий йод – это йод на крахмальной основе. Если его пить, можно пережить кошмар. Да, и морская капуста…

– Мы пойдем, пожалуй.

Девушки тут были очень вежливыми. Кто другой на их месте давно бы послал Костика.

– Сам-то свой синий йод пьешь? – спросил Виталий, чтобы заполнить паузу.

– Да, сегодня начну. Первое облако радионуклидов будет тут уже скоро. Ты же понимаешь, у них там, как в Хиросиме или Чернобыле…

– Так в Хиросиме сейчас люди живут, – заметил Виталий.

Костик ошарашенно поглядел на него из-под очков.

– Как – живут?

– Ну, очень просто. Это – миллионный город.

– Ну, не знаю! Там же радиация, они что, очумели? Ты-то вот согласился бы там жить?

– Знаешь, если серьезно – наверное, да. И от Фукусимы далеко, и цунами там не было.

– Ну… Чумовые какие!

Разговор был окончен.

Когда дня через три Виталий снова оказался в той же самой редакции, Костика там не обнаружилось.

– А где главный выживальщик? – спросил он. Даже имени не надо было уточнять – все и без того знали, о ком речь.

– Позвонил и сказал, что приболел, – сообщила одна из тех самых девушек, которые были в курилке. Никакого сострадания в ее голосе не чувствовалось. – С животом плохо…

– Угу. Синий йод, – заключил Виталий.

Уже перед самой командировкой в Ливию Виталий снова его встретил. Костик о Фукусиме больше не вспоминал, теперь главной темой стала африканская чума свиней.

– Понимаешь, самое важное слово в этом названии – «чума»! Нам о том ничего не говорят, но…

– Так она же людям совершенно не опасна. Только свиньям!

– Ну-ну, Вит, вечно ты всем ИМ веришь! ОНИ же все врут!.. – Костик скорчил хмурую гримасу и поднял большой палец – видимо, указывая на местонахождение тех самых «ИХ». В сочетании со свитером, усыпанным крошками, выглядело это очень забавно.

«Да, ТЕБЕ африканская чума свиней точно очень опасна!» – подумал Вит, хотя вслух ничего не сказал…

Воспоминания о прежней жизни, нарушенной командировкой в этот адский мир, слегка отвлекли Виталия от некоторой тревоги, связанной с возможными здешними мутантами. Когда он возвратился с очередной охапкой дров, оказалось, что Джеймс уже заканчивает делать шашлык из рогатого монстра. Было сложно представить, что этот увалень может запросто заниматься разделкой туш – работой, с которой управится не каждый деревенский житель.

– А Юсуф где?

– Ушел. Говорит, что и смотреть на такое не станет. Ну, культурные традиции такие… Вот дерьмо, где бы руки отмыть?! Польешь, Вит?

Виталий так и хотел сделать, благо воды теперь было вполне достаточно. Он уже взял пластиковую бутылку, когда позади, со стороны небольшой рощицы, послышалась автоматная очередь и чей-то вскрик.

– Туда! – закричал Вит, роняя на землю бутылку.

* * *

Нож, сделанный из обсидиана, застал Юсуфа врасплох. Все произошло мгновенно: нож, воткнувшийся в дерево, чей-то предостерегающий окрик – чей именно, он даже не успел сообразить.

Тело сделало все само: ливиец рухнул на землю, как подкошенный, а потом осторожно перекатился чуть в сторону. Автомат сам оказался в его руках. А дальше оставалось только выстрелить на неосторожный шорох. Что Юсуф и сделал.

И, судя по воплю, даже кого-то задел.

– Ползком! – заорал он на арабском, когда услышал чей-то топот позади. И только потом сообразил, что арабские команды совершенно бесполезны.

Но его прекрасно поняли.

– Что там? – спросил подползший Вит.

– Не знаю. Кто-то напал.

– Стреляли! – проговорил Джеймс.

И, хотя это было сказано на английском, а ситуация оказалась не самой приятной – кто-то, кажется, осаждал их, и явно не с самыми добрыми намерениями, Вит рассмеялся, вспомнив великий фильм.

Он уже начал привыкать к тому, что и Юсуф, и Джеймс считают его своим, но немного прибабахнутым – ну кто еще тут будет хохотать.

Но, кажется, именно в этот момент ситуация резко улучшилась: в кустах впереди послышался шум, кто-то протяжно заорал, что-то мелькнуло – и движение окончательно стихло. Юсуф, готовившийся к стрельбе, так и не сделал больше ни одного выстрела: патроны следовало экономить, а цели не было.

Некоторое время они молча лежали на земле, глядя в ту сторону, откуда пришли нападавшие. Потом Юсуф сказал:

– Ползем осторожно. В случае чего – стреляю по ним, если там кто-то остался.

– Вот и дождался ты своей цивилизации, Джеймс! – мрачно проговорил Виталий.

Американец ничего не сказал. Обиднее всего было то, что первая порция шашлыка всяко пропала. И все его искусство пошло насмарку. А теперь еще и приходится ползать на брюхе, опасаясь неведомо кого.

– Видимо, удрали, – пробормотал Юсуф, осторожно пробираясь через кусты. – Нет, не все.

– Ничего себе красавчик! – только и присвистнул Вит, глядя на того, кого подстрелил из «калаша» ливиец.

* * *

Стоявший у деревьев не был просто чужаком.

Но когда Скорпион понял это, было уже поздно – кто-то запустил в стоявшего метательный нож.

– Уходим! – заорал Скорпион, который понял, кто спокойно разжег огонь там, где надо было каждый шаг делать с опасением, поминутно принюхиваясь – не следят ли за тобой.

Что сделает такому метательный нож, даже если он будет отравлен?! Конечно, ничего. А в худшем случае – только разозлит.

И в этот момент гнев богов обрушился именно на него, на Скорпиона, Настоящего-Человека-Без-Имени, который хотел сказать своим: богам нельзя мешать, с этого места надо поскорее уносить ноги.

Гнев божества полыхнул огнем, оглушил, сбил воина с ног и швырнул на землю. Он успел еще раз крикнуть своим, чтобы они уходили, но те и так бежали со всех ног. Нет позора для воина, если он бежит от разозленного бога. Это – не слабость, это – осторожность.

И наступила тьма…

– Красавчик! – повторил Виталий, глядя на лежащее на земле существо. Существо было явно человеком. По крайней мере, две руки, две ноги и одна голова в наличии имелись. Из плеча существа лилась кровь. Если бы Юсуф не экономил патроны, а дал длинную очередь, существу бы точно не выжить. А так оно было живо. Во всем своем великолепии – пятнистой шкуре какого-то животного. Клыки еще одного зверя аккуратно вставлены в нос, раскрашенной прическе позавидует самый изысканный панк… А еще – ожерелье из зубов (оставалось надеяться, что человеческие зубы носить в этих краях уже немодно). Но самым непривычным оказалось то, что парень (это, несомненно, был именно парень) – белый. Истинный, так сказать, ариец, правда, сильно загорелый. Но – белый.

– Что с ним делаем? Он может быть опасен, – проговорил Юсуф.

– Не думаю, что опасен. Похоже, без сознания.

Джеймс шагнул к распростертому на земле дикарю, протянул руку.

Виталий и Юсуф издали предостерегающие возгласы, готовые спасать сотоварища, если раненый попробует рыпнуться.

Но дикарь даже не шелохнулся.

– Без сознания, – констатировал Джеймс. – Рана – всяко не смертельная. Видимо, еще и страх.

– Тогда, думаю, он нам понадобится. Несем к стоянке, а там поглядим. Лучше, конечно, на всякий случай его связать.

– Допрашивать связанного?! – Джеймс резко выпрямился.

– Хочешь сказать – «ни за что, так могут поступить только нацисты»?! А нападать из-за угла на тех, кто ничего ему не сделал – это как? – Виталий очень сурово посмотрел на коллегу. – Напрасно ты так…

– Может, мы нарушили какую-то их священную территорию? – предположил Джеймс, но уже не так уверенно, без пылкого мультикультурного энтузиазма.

– Вот и разберемся. Мы же его будем лечить, а не пытать…

«Хотя это иногда бывает почти неотличимо», – хмыкнул про себя Вит.

– Правильно, – поддержал его Юсуф. – Пока – связать.

Дикарь оказался очень тяжелым, несмотря на свой небольшой рост. По крайней мере, когда все трое оказались около наполовину потухшего костерка (конечно, костерок успел испортить шашлык и спалить самодельные шампуры из веток), путники запыхались.

Джеймс вызвался обработать рану несчастному охотнику и вскоре заявил, что кость, видимо, не задета, а вообще, ему просто повезло – пуля прошла навылет.

– Надеюсь, лекарства из аптечки его организму не повредят, – сказал Джеймс.

Юсуф поворчал для порядка – тратить аптечку на какого-то дикаря, напавшего на них, ему совершенно не хотелось. Но все же пришлось.

– Пусть лежит. Только как мы его разговорим? Он же и по-человечески говорить, наверное, не умеет?

– Юсуф! Вы… – Джеймс с упреком посмотрел на ливийца. – Я сочувствую повстанцам, но я не знал, что вы такие… такие расисты!

– Да успокойся. – Виталию оставалось только удивляться наивности Юсуфа. – Есть язык жестов, например. Это – для начала. Если смышленый – поймет, что мы ему не угрожаем, что в своем ранении он сам и виноват. А проводник нам понадобится. Все нормально. Пока предлагаю все же пообедать и посматривать за окрестностями – не вернутся ли его приятели. Сколько их там было, как думаешь?

– Дикарей семь, не меньше, – проговорил Юсуф, нисколько не пристыженный Джеймсом. – Может, и больше. Ладно, посмотрю, пока вы тут будете это есть, – он с отвращением посмотрел на импровизированные шампуры с шашлыком.

Опасения оказались напрасными – никто из дикарей и не думал возвращаться. Видимо, выстрелы их надежно отогнали. Но означало ли это, что они знакомы с огнестрельным оружием? Вполне возможно, что очень даже знакомы. В конце концов, если в этом мире нескольких лун местные жители лупили друг по другу атомными бомбами, то уж огнестрел они изобрели наверняка.

…Когда Скорпион, Охотник-Лишенный-Имени, пришел в себя, то первое, что он увидел, была Третья Луна в небе, стремительно становящемся серым. Это могло быть и хорошим, и плохим знаком, шаман говорил, что Третья Луна – это всегда загадка.

И только потом он почувствовал боль в плече и связанных руках. И вспомнил…

Боги!..

Он вызвал ярость богов! Он и весь их отряд! И теперь боги схватили его!

Скорпион дернулся и застонал. И тут же понял, что боги следят за каждым его движением.

Оказывается, они сидели рядом, около костра. И ждали, когда он придет в себя. Наверное, для того, чтобы покарать – для чего же еще?

Один из них, тот что с темным лицом, проговорил что-то соседнему.

Конечно, это был не тот язык, на котором общаются Настоящие Люди. Откуда бы охотнику знать язык богов? Может быть, шаман и смог бы разобрать, но Скорпион шаманом не был.

Зато прекрасно знал, кто такие шаманы. А этот самый бог, сосед смуглого… Скорпион мог бы поклясться, что он делал именно то, что проделывают и шаманы. Он явно записывал что-то.

Шаман богов!

Скорпион едва снова не потерял сознание от ужаса.

– Ладно, попробую с ним пообщаться, – произнес Виталий.

– Не думаю, что у тебя получится. Ну да ладно.

Виталий вытянул руки, демонстрируя пленному пустые ладони в общечеловеческом жесте. И увидел, как дикарь съежился и затрясся мелкой дрожью.

Шаман богов хочет забрать у него силу жизни?! Вот какой будет кара?!

Если бы они просто убили его!

А выпить силу жизни у человека, лишенного имени, пусть и временно – это означало одно: духу охотника не придется уйти к предкам. Ему предстоит вечно страдать и скитаться по пустыне. Сейчас его сила будет выпита, потом шаман богов взмахнет палочкой для письма – вот и все…

Но бог тут же опустил руки – должно быть, смилостивился. Видимо, сейчас просто убьет своим громом. Охотник приготовился, закрыл глаза. Но вместо грома он услышал голос бога. Тот спрашивал его о чем-то? Но о чем?

Конечно, богам совершенно необязательно знать людской язык.

Однако о чем он с ним хочет говорить?

– Все в порядке, мы не будем тебя убивать.

Разумеется, приходилось рассчитывать только на одно – на интонации. Если этот несчастный раненый охотник их поймет – контакт будет налажен. Если нет – все окажется сложнее.

Как казалось, старания Вита не прошли напрасно – по крайней мере, дикарь больше не трясся, а непонимающе хлопал глазами. Должно быть, пытался понять, какой в незнакомых словах заключен смысл.

Что происходит?! Сам шаман богов предлагает ему свою пищу?!

Это – знак примирения и прощения. Значит, они простили его? Но почему не развязали?

Однако пища богов была тем самым предложением, от которого невозможно отказаться. Выждав несколько мгновений, охотник потянулся зубами к куску пищи, протянутой на палочки.

И оторвал.

Это была действительно божественная пища. Он даже не сразу понял, что это – мясо. Должно быть, мясо какого-то зверя из тех, что боги добывают на небесных тропах.

Как правило, в деревне Скорпиона мясо ели сырым.

– Вижу, проголодался, – сказал Виталий, протягивая новый кусок.

– Ты так ему половину туши скормишь, – проворчал Джеймс. – Хотя… Может быть, он тебе будет благодарен. И разговорить его будет можно.

Оказывается, американец очень ревностно относился к собственному кулинарному искусству.

Скорпион не мог поверить в происходящее.

И совсем уж удивился, когда шаман богов осторожно развязал ему руки и протянул сосуд, наполненный водой. Но не сразу. Он указал на сосуд и произнес какое-то слово.

Потом – еще раз. Потом сделал знак, будто бы сам пьет.

И указал пальцем на него – Скорпион даже попятился.

Только с третьей попытки он сообразил, что от него требуется. Бог велел сказать «вода» на языке Настоящих Людей? Что ж, если он так хочет – отчего бы и нет?

– Вээ, – проговорил Скорпион.

Шаман богов повторил. Несколько раз, и каждый раз все правильнее и правильнее.

Только после этого бог протянул охотнику сосуд. Скорпион сделал движение левой рукой и тут же ощутил боль в плече. Но все же не расплескал воду – расплескать ее было бы верхом неуважения к богам. В конце концов, боль можно и стерпеть.

Знакомство началось неплохо – по крайней мере, Виталий не сомневался, что контакт окажется удачным. Парень оказался достаточно сообразительным, чтобы понять, чего от него хотят. И теперь все продолжалось по схеме, отработанной поколениями: жест, предмет – слово, повтор.

До абстрактных понятий дело пока не дошло. Но не приходилось сомневаться, что и с этим можно освоиться. К тому же, много ли в языке этих странных белых дикарей абстрактных понятий?

Хотелось поскорее ответить на многие свои вопросы.

Знают ли они, что здесь была война? Стали они одичавшими после нее или всегда таковыми были? Насколько это агрессивные племена? Правда, в агрессивности сомневаться не приходилось…

А Скорпион был страшно рад, что его приняли в круг богов. Такого не случалось ни с кем в их деревне. Теперь будет что рассказать детям, о нем сложат песни.

Вот только как он теперь доберется до деревни? Одному ходить в этих местах очень опасно. А если боги возьмут да и улетят, покинув охотника? Что тогда?

Может, попросить их сопроводить его?

Но он никак не мог решиться на такое. Да и поймут ли боги язык простого смертного из Настоящих Людей?

Неприятности для него настали очень скоро: вмешался еще один бог. Тот, который сидел в отдалении, смотрел в звездное небо и не говорил ничего.

– Хватит, ты его так замучаешь. – Политкорректный Джеймс был непреклонен. – Ему повязку надо поменять. И укол снотворного не помешает. Ты ему сможешь объяснить, что все делается на его благо?

– Вряд ли.

– Тогда пусть потерпит.

Это было хорошо, что спутанные ноги охотника Вит не догадался развязать – дикарь конвульсивно дернулся, когда Джеймс начал отдирать повязку. Он некоторое время возился, пытаясь промыть рану, делал какой-то укол. Все это время Виталий простоял рядом, глядя на раненого охотника как можно дружественнее – больше никаких способов объяснить происходящее у него не было.

Третий бог причинил страшную боль, и Скорпиону хотелось закричать во весь голос, но он всего лишь застонал. Похоже, что и третий бог был шаманом, но только особенным, шаманом-знахарем. Боль сразу же прошла, как только он начал колдовать над раной. Конечно же, простые знахари вряд ли смогли бы врачевать раны, полученные от божественного огня, для этого нужен был именно такой.

И Скорпион понял, что надо терпеливо переносить все, что с ним делают. Если его накормили на стоянке богов, это значило только одно – убивать его и отрезать ему голову боги не собираются. А раз оно так, то надо просто подождать.

И, как только бог-знахарь закончил свой обряд, Скорпион почувствовал, что ему страшно хочется спать. Наверное, надо было перебороть сон, однако ничего с собой поделать он уже не мог.

– Ну, Вит, как результаты беседы? – спросил Юсуф.

– Он все расскажет, но позднее. Язык довольно простой, основная сложность – долгие и краткие гласные. Ничего страшного.

– Это хорошо, – задумчиво произнес ливиец. – Только думаю, что с утра надо перенести стоянку как можно дальше отсюда. Может быть, не стоит разжигать снова костер. Мне все это не очень нравится.

– Почему?

– Посмотри. – Он протянул Виталию небольшую круглую бусину, блеснувшую в свете лун. – Вот это я подобрал, когда мы его сюда тащили. Свалилось с него, наверное.

– Что это такое? – Виталий повертел в пальцах круглую серебристую горошину. На ней проступал очень тонкий узор.

– Не знаю, чем это может быть. Для дикого язычника какой-нибудь амулет. Но кто-то здесь знает тонкую обработку металлов.

– Может быть, охотник путешествовал по руинам заброшенного города, там и подобрал, – предположил Виталий.

– Все может быть, Вит. Но чем осторожнее мы здесь будем, тем только лучше.

В свете лун лицо Юсуфа казалось мрачным. Виталий покачал головой, и это движение повторили сразу две тени.

– Возможно, так и надо, – ответил он. – Эти добрые ребята, – Вит кивнул в сторону храпящего охотника, – насколько я понял, очень интересовались головами чужаков. Тех, кто не из их племени.

– Да. Видывали таких – в Уганде, например, – подтвердил Юсуф. – Ничего хорошего от них ждать не следует. Но все-таки откуда у них такие вещи? – Он забрал бусину.

А Виталию вновь послышалось что-то подозрительное в словах Юсуфа. Что именно, он понять никак не мог. «Беседа» с охотником оказалась слишком утомительной, он и сам не заметил, как задремал.

Глава 5

Нетипичные «дикари»

– Уходим как можно дальше, – Юсуф указал рукой на горы. – Сейчас бы дождь не помешал!

Спутникам ливийца оставалось только вздохнуть. Дождь здесь был, вероятно, редкостью. А иных способов сбить со следа племя охотников за головами не предвиделось.

Правда, Виталий был совершенно уверен, что племя теперь сюда и близко не подойдет. Унесшиеся во весь дух от стоянки охотники-воины наверняка доложат старейшинам и шаману: мол, видели там-то и там-то богов, одного из наших боги убили…

От богов-то сбежать можно, что тут зазорного?!

Хуже было иное: в племени шаман. Не самый обычный шаман, и вот это сильно настораживало.

В меру сил Виталий расспросил пленного об этом странном существе. То, что речь шла именно о шамане, а не о ком-то еще из жителей деревни, было понятно. Охотник корчил страшные рожи, даже попробовал исполнить нечто вроде ритуального танца – правда, тут же закровоточило его плечо, и «танец» пришлось прервать.

Зато, когда ему отдали ту самую металлическую бусину, выяснилось, что такие «опознавательные знаки» раздает уходящим именно шаман племени. Еще интереснее то, что вслед за «ритуальным танцем» пленник изобразил процесс письма.

Сперва Виталий даже не понял, о чем речь. Достал тетрадь – мол, ты просил объяснить, что я делаю?

Явление тетради охотник за головами воспринял с мистическим ужасом: Вит даже не успел ее раскрыть, как его собеседник попятился, залопотал что-то не вполне понятное на своем языке, а потом бухнулся на колени. Мол, не делай этого, не губи душу!

Примерно через полчаса Вит установил, что все это и в самом деле значило «не губи душу!». Охотник был полностью уверен, что если зарисовать в тетради какого-нибудь зверя или даже проще – записать имя этого зверя, то зверь сам придет в качестве добычи. Ну, а уж если зарисовать Настоящего Человека…

Но откуда он знал само понятие «тетрадь»? У диких племен не бывает ни тетрадей, ни письменности! Это же аксиома?!.

Но, похоже, этот мир, взбесившийся то ли после ядерной катастрофы, то ли после тотального уничтожения цивилизации, начал аксиомы опровергать.

О письменности в племени охотника (Вит так и не понял, как его зовут, туманные слова насчет «нет имени» он не сумел расшифровать) определенно кое-что знали. И это было странным.

В конце концов, обработку металлов можно было легко объяснить. К примеру, совершили воины племени экспедицию в какой-то разрушенный город, взяли понравившиеся вещи, оставшиеся с древних времен, какие-нибудь старые артефакты. Вот и все.

Но письменность существовала здесь и сейчас, шаман, судя по всему, был грамотен.

– Как становятся шаманами?

Ушло, наверное, минут двадцать, прежде чем Вит сумел втолковать смысл вопроса собеседнику. Зато ответ последовал быстро: охотник сделал удивленные глаза, после чего произнес:

– Они приходят…

Шаман в представлении охотников всегда был одним и тем же. Когда прежний уходил, племя ждало его возвращения – и он непременно возвращался. Он просто появлялся. Откуда-то, вероятно, из страны, где живут боги.

Разумеется, был он тем же самым, пусть даже и не похожим на прежнего.

Виталий, слушая весь этот «отток сознания», надолго задумался.

Поэтому едва не пропустил следующую фразу, состоявшую, в основном, из жестов и ужимок, но вполне однозначную: «Племя обучает его настоящей речи».

Так-так. Обучает настоящей речи… Какой-то шаман-чужестранец. И это было бы немудрено – как раз чужестранцу легче общаться с верхним и нижним мирами. Уж если этих охотников отпускают из деревни с долгими ритуалами, поскольку они попадают в чужой мир, понятно, что для них «тот свет» расположен не так уж и далеко. И между чужаком и пришельцем с того света разница невелика. Ее практически нет, этой разницы.

Но шамана обучают языку, а не искусству общения с богами. Его он знает и так.

А заодно знает письменность. Знает, что такое металлы… Что он еще знает?

Этот шаман, должно быть, весьма любопытный дикарь! Если он вообще дикарь.

С одной стороны, было бы неплохо с ним побеседовать. С другой же – что можно от такого ожидать? Это наверняка не простодушный охотник.

Виталий сделал знак, что сейчас сеанс речи должен быть закончен, после чего решил поделиться полученными сведениями с товарищами.

…В том, что боги могут испытывать человека, Скорпион нисколько не сомневался.

Разумеется, так оно и есть! Они испытывают его. Притворяются, что не знают речи Настоящих Людей, и ему надо обучать их. А на самом деле хотят выяснить, хранит его племя священную речь, идущую от предков, или растеряло ее?

И это понятно.

Им же надо выяснить, что у него на душе. Он напал на их стоянку, но сделал это по ошибке. И они это, конечно, поняли, оттого его и простили и даже позволили бежать остальным охотникам за головами. Но боги ему все же не доверяли.

Что тоже совершенно понятно. Он бы и сам не стал доверять тому, кто на него напал. И уж если бы не убил его, то наверняка стал бы испытывать, проверять.

А может, эти боги вообще решили проверить, как обстоят дела у Настоящих Людей? Тогда все еще понятнее: они будут расспрашивать, как обстоят дела в племени. И вот тут ошибиться ему нельзя. Если только они решат, что племя нарушило заветы богов, оно будет просто уничтожено. Вот той самой огненной дубиной, которая висит за плечом Смуглого Бога.

Этого смуглого он боялся больше всех остальных. Молчит, на него не смотрит, даже не ест вместе со всеми. Ясное дело: это карающий бог. Такие в свое время уничтожили мир предков. Бог-Знахарь беспокоил его гораздо меньше, хотя именно он причинял иногда боль. Хотя понятно, что это – тоже испытание: охотник должен уметь терпеть боль, если он мужчина и воин.

Лучше всего, конечно, Бог, Угощающий Едой. Следует держаться его и делать все, что он говорит.

Скорпион, ничего не зная о «мире богов», открыл для себя закон допроса с участием «доброго следователя» и «злого следователя». Один будет на тебя кричать, а возможно, и бить, а второй – разговаривать по душам и даже делать замечания первому. Перед ним-то неопытный подследственный и «расколется».

Охотник «кололся» добровольно и с песней. Песни иногда иллюстрировали его рассказ о племени, но почему-то в этом случае даже самый добрый из богов морщился и махал руками – мол, замолчи пока что, достаточно.

Такого поведения Скорпион понять не мог, ибо всем Настоящим Людям известно, что боги очень любят пение, оно им угодно. Но на то они и боги, чтобы кое в чем быть выше людского разумения.

Скорпион чувствовал себя чрезвычайным и полномочным послом, хотя его простенькая речь и не могла вместить таких сложных понятий. Тем не менее, важность собственной миссии для своего племени он сознавал.

Но вот что будет дальше?

Боги решили, что надо подниматься подальше в горы, а его надо прихватить с собой. Скорпион не стал сопротивляться. И уж тем более, он не убежал бы – пока что его задачей было одно: отвести возможный гнев богов от своей деревни. К тому же странствовать в одиночку, да еще будучи на время лишенным имени – занятие не из самых приятных и уж всяко не из самых безопасных.

Но попадет ли он обратно в деревню? Согласятся ли боги чуть погодя проследовать с ним?

Этого он не знал. И сейчас ломал голову над вопросом «что делать?».

На вопрос «кто виноват?» он и без того знал ответ: разумеется, он сам и его отряд. Они не разобрались, кто сидит у костра, решили, что это чужаки, нарушили покой богов… А вот что теперь делать, Скорпион пока не представлял. И решил – будь что будет. Главное, что рано или поздно он вернется в родную деревню, и не простым воином-охотником, а отмеченным богами. И сможет смотреть сверху вниз на всех прочих, и любая женщина захочет с ним переспать.

Так что терять такой шанс не следовало.

Охотник не догадывался, что у одного из «богов» основным развлечением национальной элиты было все то же: пытаться ответить на вопросы «что делать?» и «кто виноват?».

* * *

– В любом случае надо уйти как можно дальше отсюда, – настаивал Юсуф. Он все же сумел извлечь пользу из появления дикаря: тот показал Виталию какие-то съедобные плоды, больше всего похожие на зеленую айву размером с небольшой арбуз. Оказалось, что они не просто съедобные, но по вкусу напоминают свежевыпеченный хлеб. По крайней мере, теперь не надо будет мучиться, видя, как сотоварищи поглощают «неправильное» мясо.

– В горы?

– Да. Мы же не будем восходить на вершины, верно? А там, впереди, возможно, отыщется что-нибудь…

«Что-нибудь…» Ни Вит, ни Джеймс никогда не произносили этого вслух, но мысли работали только в одном направлении: если нечто могло доставить их из земного мира в это безумие с белыми дикарями, огромными тарантулами и следами ядерных бомбардировок, то это же нечто может, наверное, и забрать их назад.

Чем это может оказаться, Вит знал лучше американца, но лишь оттого, что любил фантастику. Ну, к примеру, они попадут к Воротам Миров, к Порталу. Или же вновь подует ураганный ветер, и перед ними возникнет странный смерч.

Но при этих мыслях он поглядывал на дикаря. Если вдуматься, то этот охотник жил «в гармонии с природой», о чем мечтали доморощенные философы в его родном мире – ах, вот было бы хорошо, если бы люди оставили эти безумные города, перестали бы ездить на машинах, работали бы на земле, живя в гармонии с природой… Философы явно недоговаривали другого: если бы люди стали жить в среднем лет по тридцать, болеть всем, чем только можно, и забыли бы про жуткие антибиотики, идущие вразрез с природой. Ох, и хорошо бы тогда стало! Рай на земле появился бы, нет сомнений!

А еще «гармоничные люди» наверняка стали бы трястись при каждом раскате грома и при каждом рыке из-за деревьев.

Но «философы» тоскливо глядят в окна на шумные города и потоки автомобилей, а потом продолжают свои труды за компьютерами, работающими от электросети – и ни один из них ни словом не обмолвится о том, чем на самом деле обернется «гармония».

Верно, мнят себя шаманами нового мира. Напрасно – ни один из них даже воином-охотником не станет!

Но все же кто такие эти шаманы? Здесь, в этом вполне реальном мире?

Считается, что шаман в племени всегда один – если даже и умирает, то все равно через некоторое время он приходит. Вполне взрослый, уверенный в себе шаман. Которого не надо обучать сложной науке камлания, который все прекрасно знает и сам.

Аборигены верят в переселение душ. Но о каком переселении тут речь? На Земле среди тех, кто верит в реинкарнации, считается, что сущность человека вселяется в новорожденного ребенка. И только когда этот ребенок подрастет, можно говорить о «переселенце». А тут все не так, все ровно наоборот.

Иногда шаман просто уходит из племени, а потом приходит «изменившимся». Об этом тоже сообщил пленник.

Иными словами, приходит в племя какой-то другой человек. Типа, в командировку…

И начинает управлять аборигенами. Иначе этот процесс не назвать. К примеру, он решает, кто должен идти на охоту, например. Какие воины достойны, а какие – нет. Именно он хранит секрет письменности, а аборигены приходят в ужас, если разгневавшийся шаман «отбирает» у них имена – иначе говоря, он просто записывает их.

– Полагаю, не так-то просты эти шаманы, – сказал Виталий Джеймсу. Нужно было срочно поделиться хоть с кем-нибудь своими открытиями.

– Ты думаешь, Вит, что все эти племена управляются извне?

– Именно так. Все. Знаешь, каков самый страшный грех у этих аборигенов? Случайно убить шамана чужого племени во время процедуры охоты за головами. И даже во время войны – а войны у них бывают, и довольно часто. За такое делают изгнанниками сразу, без дальнейших разговоров. А это гибель.

– На них накладывают что-то вроде «каиновой печати»? – усмехнулся Джеймс.

– Очень возможно, что так оно и есть. Хотя я у него еще не спрашивал. Изгнанников тут вообще не любят, убивают сразу.

– Хотя бы поэтому придется его пока тащить с собой. – Джеймс слегка кивнул в такт своим мыслям.

– Даже если мы его сейчас прогоним, он все равно пойдет за нами. Ему кажется, что рядом с нами безопаснее. А на самом деле не мы для него, а он для нас хоть какой-то наш козырь здесь. Может, так вот и разберемся, куда попали…

Вит замолчал. Он почти коснулся запретной темы. Табу установилось между ними едва ли не в первый день путешествия – о том, как они попали сюда и каким образом можно вернуться, говорить не следовало. Во всяком случае, пока.

– По крайней мере, он знает, где безопаснее всего в этих предгорьях.

– Джимми, знать-то он знает, но сами горы для их племени закрыты. Табу. Так что помощник из него – не самый лучший.

– Хоть какой-то. И вот что самое главное – я понимаю, что чисто физиологически они ничем не отличаются от нас. То есть это наш вид. Откуда они в совершенно чужом мире? – Он наклонился и сорвал травинку, из которой тут же вытекла капля желтоватого сока. – Вот смотри – как это называется? Такое есть на Земле?

– Ну, знаешь, я – не специалист в южных растениях, – усмехнулся Виталий. – Может, и есть.

– Зато я точно знаю: у большинства здешних растений никаких аналогов нет. Например, у этой хлебной айвы.

– А если все это – влияние радиации?

– Возможно, и радиации, – кивнул Джеймс. – Просто моя первая профессия – биология, фотографом стал уже потом. А здесь загадка следует за загадкой. Если мир отличается, откуда взялись люди? Может, нам надо выяснить, где располагается база тех самых шаманов? И тогда хоть кое-что прояснится?

– База? Возможно, она и есть. – Виталий усмехнулся. – Но вряд ли он проведет нас туда. Во-первых, не знает, во-вторых, этот бесстрашный воин-охотник слишком многого боится. Шаманов – в том числе. Между прочим, заметил я и еще кое-что интересное. Если бы дело происходило на Земле, этот парень оказался бы покрыт тьмой вшей и прочей пакости.

– Только сейчас заметил? – На лице Джеймса появилась широкая улыбка. – Еще до него, как только мы убрались из пустыни, я обратил на это внимание. Здесь очень мало птиц, почти нет насекомых, а те, что есть, не относятся к отряду двукрылых…

– К чему, к чему?

– Мухи, комары. Все, что досаждает людям – это и есть отряд двукрылых. Хотя там не только неприятные твари. Но здесь их нет вообще.

– Умерли из-за радиации?

– Не думаю. И потом, высокий уровень радиации только в одном месте в пустыне. Не думаю, что он и тут слишком высокий, иначе мы бы давно это почувствовали.

– И все же… Поговорить бы с одним из этих шаманов. Думаю, они – весьма цивилизованные люди. Или – не люди вообще.

«И есть у меня мысль, что один из нас с шаманами очень даже знаком. Или хотя бы кое-что о них слышал», – подумал Виталий, но не стал продолжать фразу. Просто посмотрел на Юсуфа, шедшего чуть впереди.

Все опасения, связанные с ливийцем, слегка улеглись после обнаружения раненого охотника, но теперь возникли с новой силой. Но если Юсуф не так прост, зачем ему потребовалось заманивать сюда двух репортеров, преодолевать тяжелый путь по пустыне, а сейчас упорно стремиться в предгорья, избегая встречи с двуногими – вероятно, самыми опасными хищниками здешних мест?

Что ему было нужно?

Юсуф шел впереди, на всякий случай держа автомат наготове. Если крупных хищников они тут пока не видели, это не значит, что их нет. Да и очередная группа охотников за головами представляла опасность – очевидно, у здешних народов в ходу было правило сперва метать ножи и дротики, а уж потом разбираться, что к чему.

Охотник шагал в арьергарде. Никто больше не думал, что он сможет сбежать. Правда, Юсуф отнесся к полной свободе для пленника с недоверием, но его удалось быстро убедить: если он сбежит, то будет считать себя полностью обреченным. Да так, вероятно, и случится – либо задерет зверь, либо убьют люди.

Горы казались не самыми высокими, когда на них глядели с пустынной равнины. Но теперь над путниками нависали огромные каменные массивы, кое-где – красно-кирпичные, выветренные или отбитые, но чаще – поросшие кустарником, мхом и чахлыми деревцами. А внизу, там, где двигался маленький отряд, деревца оказались отнюдь не чахлыми. Что вполне радовало – они отлично скрывали все передвижения.

Юсуф сообщил, что намерен отыскать тропу, ведущую в долину, которая непременно должна оказаться за горами. Но лучше всего было и дальше оставаться незамеченными. Костер теперь без нужды не жгли, на привалах выставляли часовых – эта обязанность пока миновала охотника. Но его обсидиановый нож казался в здешних краях вполне смертоносным оружием.

– И что, шаман ничего не говорил про долину? – выпытывал Виталий у Скорпиона.

– Нет. – Должно быть, отрицательно мотать головой в племени охотников за головами было не принято. Поэтому он подносил ладони к груди, словно бы закрываясь. – Туда – нельзя.

– Туда нельзя, – вздыхал Вит, – сюда нельзя, никуда нельзя! Но мы идем в долину.

– Вы идете, с вами – можно, – следовал ответ.

Вот так. С богами – хоть в пекло.

А не встретит ли их там настоящее пекло? Возможно, там была когда-то горная долина, а теперь вместо нее – радиоактивные черные поля?

Все эти мысли невольно приходили на ум Виту, когда он поглядывал на ливийца, который с каждым часом становился все увереннее и увереннее – будто бы знал, что именно им надо найти.

Правда, пекло встречало их всякий раз, когда всходило солнце. Здесь, внизу, это было еще терпимо, но стоило подняться по тропинке чуть выше в гору, и жар становился совершенно невозможным. Там можно было нормально идти лишь вечером, в сумерках.

Зато с очередной площадки на уровне десятого этажа открывался вид на предгорья и пустыню. Грязно-коричневое пространство уходило за горизонт. И нигде не было видно ни намека на хоть какие-то следы цивилизации. Даже если в этих краях и было что-нибудь похожее на жизнь, то лишь в незапамятные времена.

Вит пробовал в меру возможностей расспрашивать охотника о древних временах, о том, слышал ли он о ядерной катастрофе. Ответ всегда разочаровывал – для начала следовало договориться о том, как обозначать время.

Вероятно, какие-то слова в языке охотника для этого имелись. Но указывать рукой на солнце и чертить круги оказалось делом зряшним – он просто не понимал, чего от него добиваются. Так что все вопросы оставались без ответа.

Этот мир пока что умело хранил свои тайны.

Но, как стало казаться Виту, еще больше тайн имелось у их проводника. Чем так испугала его металлическая бусина, которая теперь поблескивала на шнурке, сплетенном из растений, на груди у охотника? Что в ней такого? Руны? Но они точно не были арабскими, да и вообще узнаваемыми.

Тогда что?

Но он точно понял: эта вещь известна Юсуфу. Больше того, он едва не проговорился в тот момент – выдержка изменила ливийцу. И теперь он чего-то очень сильно опасался – вот только оставалось непонятным, чего именно. Кто может напасть на их отряд, если не считать белых дикарей?

Боги удивляли Скорпиона все больше и больше.

Но удивляться не следовало, сомневаться – тем более. Нужно было лишь одно: следовать туда, куда они велят. Он был уверен, что даже если они проведут его в черный выжженный круг, откуда никто не возвращался, то ничего с ним не случится – выйдет оттуда целым и невредимым. Ничего другого и быть-то не может!

Как он понял, боги стремились в долину. Зачем-то им понадобилось идти туда пешком, хотя ведь всем известно, что они могут перелетать огромные расстояния. Ведь живут они за краем Великой Пустыни.

К тому же, когда самих богов могли видеть предки стариков, то их колесницы не были такой уж редкостью. Он и сам много раз слышал резкий нарастающий звук в небе – это пролетала очередная колесница богов, и приходилось падать на колени, закрывать глаза и затыкать уши. О том, что могут сделать разгневанные боги, все племя очень хорошо знало.

Так что лучше всего было не смотреть на их колесницы.

Но у этих богов никакой колесницы не было и в помине. И многого другого не было.

Зато они отлично разбирались в знахарстве. Рука Скорпиона почти не болела – конечно, не в тот момент, когда бог-целитель снимал повязку. Но охотник безропотно позволял проделывать над собой все эти ритуалы – он уже понял, каков будет результат. И результат радовал.

Вот если бы еще понять, куда направляются эти боги и что ждет впереди. Но тут Скорпион был совершенно бессилен: вместо того, чтобы сообщить ему, что они хотят делать за горами, один из богов – тот, что был выше двух остальных – продолжал выспрашивать у него слова истинной речи. Иногда он хмурился, иногда что-то записывал. Если бы шаман не отобрал у него имя, охотник жутко испугался бы. А так, раз бог не вынул из него силу жизни сразу же, значит, не сделает этого и после. А отобрать имя не под силу даже ему, оно осталось у шамана.

Боги в представлении племени Скорпиона были мощными, вооруженными, но отнюдь не всесильными или всеведущими.

Старики говорили, что не только его племя, но и все племена, населяющие предгорья и саванну, пришли в незапамятные времена из долины. Они бежали – бежали от чего-то настолько жуткого, что об этом было запрещено говорить. А потом и вовсе забылось, как не было. Остался один лишь запрет: никто не должен уходить за горы. Почему именно нельзя, никто уже не знал, но никто и вопросом не задавался. Это человеку цивилизованному на каждое «нельзя!» и «надо!» следует поразмыслить, почему нельзя и почему надо, не обманывают ли его, что-то запрещая или что-то требуя? А дикарю достаточно слова, сказанного старейшиной или шаманом. Тем дикарь и отличается от цивилизованного горожанина.

Скорпион цивилизованным не был. И дело тут вовсе не в любви к сырому мясу. Простые люди, живущие в гармонии с природой (иногда для полной гармонии в этом случае требуются отрезанные головы врагов или чужаков), размышлять, как правило, не любят. Да и планируют свои дела не дальше завтрашнего дня.

Вот охотник и решил – ни к чему размышлять, если он идет вместе с богами, ничего страшного с ним не случится и за горами.

Они – властители огня. Охотник сам однажды видел, как тот бог, который разговаривает с ним, поджигает белую палочку каким-то маленьким предметом, в котором хранится огонь. А еще огонь хранится у смуглого бога, и этот огонь убивает.

Да, с такими богами не страшно. Правда, в родную деревню все равно хотелось…

Вит посмотрел на охотника, который высказал ему все это – мысль Скорпиона уместилась в две короткие фразы.

– Что скрывают за горами?

Скорпион хитро прищурился. Ну вот, опять бог испытывает его! Думает, что кто-нибудь из племени нарушил запрет и был там? Может, и нарушал – вот только назад уже не возвратился.

– Не знаю, – сказал он.

Разговор бы уже не первым, просто каждый раз Виталий говорил с ним все увереннее и увереннее. И получал хитрый краткий ответ. Не знает! Сам же сказал, что предки – из-за гор.

– Давно. Никто не помнит. Старики не помнят.

Так они и общались. И общение это было совершенно бесполезным, если речь шла о вещах, касавшихся «мира богов» или местной географии: охотник неплохо знал предгорья, тянувшиеся дальше на юг, но вот о мире за горами не имел никакого понятия.

Зато он оказался просто незаменимым, когда речь шла о съедобных растениях. До нападения путники старались обходить незнакомые плоды – а вдруг они окажутся ядовитыми? Теперь же можно было смело подражать Скорпиону – по крайней мере, ничего страшнее расстройства желудка не случится.

«Хлебной айвы» теперь хватало на всех, Юсуф распорядился набить ею рюкзаки – на всякий случай. Виталий это одобрил: вполне возможно, что за горами их ждет полностью пораженная радиацией местность, и брать хоть что-то будет невозможно.

Но если у Юсуфа имеются какие-то сомнения, зачем он так упрямо ищет тропу через горы?

Весь день им пришлось идти по тропе в предгорьях. Честно говоря, у Вита имелось только одно желание – побыстрее выйти хоть к какой-то реке или озеру, в долине или нет – уже неважно. Лишь бы выйти! И окунуться.

Он подозревал, что пройдет еще пара-тройка дней, и он охотно прыгнет в бассейн, около которого стоит местный знак «Осторожно, радиация!». Уж конечно, неизвестно, как он тут выглядит – может, отсеченная и высушенная лысая голова? От местных охотничков всего можно ожидать.

Но лишь бы искупаться. Жажды не было, голода – тоже, но вот эта грязь и пыль его ужасно изводили. Хорошо, что, по крайней мере, тут не имелось зловредных насекомых. Да и никаких почти не было. Ну, разве что пару раз он видел нечто похожее на шмелей на стрекозиных крыльях. Однако охотник предупредил, что они совершенно безопасны.

Хотя, конечно, что-то опасное в этом мире водиться могло. Недаром их нового спутника (которого уже нельзя было назвать пленником – он сам шел с отрядом) называли Скорпионом. Вот так – имени нет, а прозывают Скорпионом. А имя, должно быть, священный, но совершенно бессмысленный набор звуков. Как, собственно, и на Земле. К примеру, Виталий только классе в пятом узнал, что его имя связано с понятием «жизнь». И сомневался, что каждый его тезка хоть раз об этом слышал.

Уже только одно это говорило о том, что белые дикари далеко не всегда были дикарями. Когда-то – возможно, несколько столетий или даже десяток поколений назад – их предки могли жить в очень даже цивилизованном и благоустроенном обществе. А потом случилась катастрофа, и выжили далеко не лучшие. Выжили, как всегда, самые приспособленные.

И кто-то ими руководит – непонятно, с какими целями. Вряд ли – с хорошими, тогда первым делом было бы покончено с обычаями охоты за головами.

А значит, хозяева этих дикарей – не те люди (или вовсе даже не люди), с кем следовало бы водить дружбу.

Виталий достал пачку сигарет, с сомнением на нее посмотрел. Оставалось еще целых семь штук. Если он выкурит одну сейчас, останется шесть. На шесть вечеров. «Долгих летних вечеров, – грустно усмехнулся он. – В Петербурге скоро настанет лето, будут «белые ночи».

Тут никаких «белых ночей» не было и быть не могло. Солнце проваливалось за горизонт, уступая место странным ночным светилам. Вероятно, они находились сейчас где-то на широте Сахары или даже южнее – вычислить это не представлялось возможным.

Он осторожно вынул сигарету, потянулся за зажигалкой. Примолкший охотник, сидевший рядом, бросал на Вита восхищенные взгляды – судя по всему, обычай курения он принимал за особый ритуал священнодействия.

Что ж, еще шесть дней можно «священнодействовать». Потом – отвыкать окончательно. И хорошо еще, что он не особо-то и привык – сигарета была просто поводом для общения. Хотя в редакциях курили практически все.

Как-то ему довелось побывать у коллег в Швеции. В их редакции курилка тоже имелась, только она представляла собой открытый застекленный «стакан», где человек находился под взглядами всех проходящих через вестибюль. Мало того, во время визита он ни разу никого в этом «стакане» не видел. К тому же, местное начальство распорядилось выплачивать «антиникотиновые премии». Потом даже кто-то в Петербурге ввел эти самые премии, но вряд ли он отучил от курения хотя бы одного человека.

Вит торжественно щелкнул зажигалкой – специально для того, чтобы произвести впечатление на Скорпиона. Тот наблюдал сосредоточенно-молча за процессом раскуривания сигареты. Интересно было бы узнать, есть ли в племени охотников за головами свои способы отравлять несчастные организмы черт знает какой гадостью? Ведь наверняка есть. И наверняка они пьют что-то алкогольное. Хотя, наверное, такие напитки лучше было бы никогда не пробовать.

Когда Виталий снова оглянулся на Скорпиона, то понял, что его сосредоточенность относится вовсе не к процессу раскуривания сигареты «божеством». Казалось, он прислушивается к чему-то, совершенно неясному для остальных. И чем дальше, тем больше его лицо принимало испуганное выражение.

А потом охотник молча и без единого вскрика повалился на колени, уткнул голову в ладони, да так и застыл в нелепой позе.

Виталий обернулся – Джеймс и Юсуф дремали, привалившись к поваленному стволу дерева. И ничего больше не происходило.

Пока в воздухе не появился еле слышный приближающийся звук.

Как будто где-то вдалеке гудел рой шмелей, никак не желавших успокаиваться.

Звук становился ближе. Юсуф встрепенулся во сне, его дремота моментально прошла, он открыл глаза.

– Что это?

Одного мгновения ливийцу оказалось вполне достаточно, чтобы понять: что-то происходит поблизости, притом – странное.

– Не знаю, – еле слышно проговорил Виталий. Больше они не произнесли ни звука.

Звук приближался со стороны пустыни, становясь то более отчетливым, то иногда пропадая. Юсуф на всякий случай взял на изготовку «калаш», хотя было совершенно непонятно, по кому надо стрелять.

Наконец жужжание стало более отчетливым, и над верхушками деревьев появилось странное сооружение.

Оно не было ни вертолетом, ни самолетом – даже времен Первой мировой. Хотя в лунном свете стало ясно, что кабина открыта. Но над ней крутились воздушные винты.

Вит мысленно поблагодарил Юсуфа за то, что он выбрал стоянку в тени деревьев – с воздуха их отряд не был слишком сильно заметен.

Первая машина прошла над верхушками деревьев, но звук не стихал, появилась вторая. И на этой был укреплен прожектор. Луч света прошел по кустам и кронам деревьев, мазнул по земле – едва ли не в полутора метрах от того места, где замер Вит (сигарету он вовремя успел затушить).

Две диковинные машины сделали еще один круг прямо над их головами, а затем неторопливо двинулись к югу. Вероятно, они пробовали обшаривать местность и там.

Все трое – Юсуф, Вит и проснувшийся Джеймс (он тоже увидел спросонок, что происходит нечто странное, хотя и не понял, что именно, но лучше всего было затаиться и молчать) – сидели молча, словно громом пораженные. В этих странных самолето-вертолетах (Вит вспомнил, что такую технику называли «гирокоптерами», «автожирами» или «винтокрылами», но серьезного распространения они не получили) чувствовалось присутствие какой-то зловещей силы – по крайней мере, для Виталия это было так.

А охотник продолжал лежать на земле в тени деревьев, пока звук окончательно не затих.

– Искали нас. – Эта фраза вырвалась у Вита неожиданно, он и сам не предполагал, что будет так уверен в этом.

– Думаешь? – спросил Джеймс.

– Да. Отряд нашего охотника уже должен был добраться до его деревни. И теперь ищут нас.

– Его племя, что ли? – Джимми явно был удивлен таким поворотом событий.

– Нет. А вот «шаманы» – скорее всего.

Юсуф ничего не сказал, глядя в лунное небо.

Остаток ночи они провели в тревоге. Но больше местная авиация («колесницы богов», как называл эти машины Скорпион) не возвращалась. Если они и искали маленький отряд землян, то где-то в другом месте.

Оставалось только понять, кто именно искал.

Глава 6

Свидание с полковником

Как это жутко – понять собственное бессилие, знать, что твой план полностью разрушен. И что теперь делать, было совершенно непонятно. Юсуф клял себя за все произошедшее, хотя, если разобраться, его вины тут не было. А был этот тупой американец, пожиратель свинины, к которому не должно прикасаться ни одному нормальному человеку. А еще – этот русский, который себе на уме.

Американец был почти полностью предсказуем, а вот от русского можно было ждать чего угодно. Порой Юсуфу начинало казаться, что этот парень о чем-то начинает догадываться. Но если он и догадывался, то молчал.

Ливиец погладил ствол автомата, с ненавистью глянув в спину Джеймса. Кажется, их путешествие подходит к концу. Что ж, видно, так оно и должно было сложиться. Но, быть может, не все так страшно, и еще остается шанс прорваться в долину…

Сейчас его раздражало все, даже вполне привычный язык врага, на котором приходилось общаться с этими двумя. Хотя, конечно, уж лучше язык врага, чем тот исковерканный арабский, на котором пытался говорить американец.

Собственно, это коверкание и нарушило все планы. Как много иногда зависит от сущей безделицы и ерунды!

Но он не должен был ошибиться! Глупцу прощают семьдесят ошибок, а мудрецу – ни одной.

Когда-то род Юсуфа аль-Андалуси был знатен и богат. Но так было не всегда. На берег Африки его семья прибыла когда-то нищей, измученной и запуганной. И было отчего.

И если бы на ребенка Фелисии, которая стала называться на африканском берегу Фатимой, не обратил внимания один мудрый муаллим, быть бы им рабами.

Эта судьба ждала многих из тех, кто сперва крестился под страхом казни, потом долгое время жил на своей земле, в завоеванной испанцами Андалусии, а после был все же изгнан. Зачахли прекрасные виноградники, некому было присматривать за полями – испанцы получили то, на что они вряд ли рассчитывали. Хотели изгнать внутреннего врага, а на самом деле просто подкосили свою страну. И поделом!

Тех, кто прятался и не желал уплыть на чужой берег Африки, ждали пытки и костры инквизиции. А уж инквизиторы знали свою работу: если соседи доносили на кого-то, что он мылся хотя бы раз в месяц, то и думать больше было нечего – конечно, этот человек пытался совершить омовение для тайного намаза! Смерть или изгнание!

Или, к примеру, если он хоть чем-то в своем поведении отличался от других… В Африку изгоняли иногда даже природных испанцев. Кто мог затаиться, тот пытался это сделать, кому-то даже повезло убежать в открытый Колумбом Новый Свет и поселиться там, надеясь, что теперь-то святая инквизиция его не достанет! Напрасно, доставали и там!

А в Африке их, во многом ставших христианами, тоже считали чужими. Они были не нужны никому, люди из народа морисков Андалусии и Гранады. И умирали сотнями, от голода и болезней. А те, кому посчастливилось выжить, становились рабами и нищими.

Когда Юсуф впервые услышал об этом в детстве, перед его глазами словно бы встала картинка происходящего: берег, палящее солнце, с причалившего судна, пошатываясь, сходят люди. Их некому тут ждать, они не знают, что с ними будет дальше. Позади осталась верная смерть, впереди – полная неизвестность. Прежние обычаи почти что позабыты, многие женщины даже не представляют, что надо прикрывать голову, мужчины не знают слов молитв. И дети, дети – его возраста и моложе…

Когда он думал об этом, то начинал ненавидеть европейцев – всех, без разбора. Хотя, разумеется, испанцы и итальянцы были для Юсуфа отвратительнее всех прочих.

Оттого-то он и избрал для своих целей тех, чей род никогда не был связан ни с колонизаторами, ни с инквизиторами.

Хотя семья беженцев-морисков, назвавшаяся аль-Андалуси, могла считаться нетипичной: в той средневековой катастрофе Фатима уцелела, хотя ее муж не прожил и недели.

Мало того, на новой родине ее вскоре зауважали и, что греха таить, стали слегка побаиваться. И правильно побаивались: в их случае инквизиторы, депортировавшие «чужих», не просчитались – было чего бояться. Если бы кто-то посмел обидеть Фатиму аль-Андалуси, быстро пожалел бы об этом. А если бы обида оказалась сильной, то жалел бы очень недолго.

Впрочем, сама Фатима была тут ни при чем. А вот ее сын Серхио, который звался в Магрибе Салманом, и его учитель – да, с ними никому из соседей не следовало враждовать.

С тех пор так оно и повелось: один из сыновей в роду аль-Андалуси становился знахарем, врачевателем, учителем-муаллимом. Остальные могли заниматься торговлей или воевать, но старший непременно приобретал особую профессию и особые знания.

Все знали, что ремесло это запрещено местными правителями. Но какой же это запрет, если сами правители, стоило им заболеть, обращались к аль-Андалуси?!

В этом роду случалось и еще кое-что – знахари жили дольше, чем остальные сыновья, и почти совершенно не старились. И это тоже было совершенно неслучайно. Как и то, что порой врачеватель отлучался. Говорили о том, что он уехал в Каир или даже в Багдад, но точно никто ни о чем не знал.

…Юсуф посмотрел на своих спутников. «Как же странно все получилось! – в который раз подумал он. – Ведь было рассчитано буквально все. И вот теперь приходится спасаться бегством». Впрочем, стоит только попасть в долину, и бегство можно прекращать – там никто не станет их преследовать. Но до тайной тропки следовало добираться еще очень долго. Все, что было известно ему об этом месте, он знал лишь по картам.

Юсуф усмехнулся, представив, как удивятся его спутники, оказавшись в долине и увидев сооружения Древних. Но вот о том, что сейчас здесь, судя по всему, идет война, он и понятия не имел. Оказалось – война, еще какая. И они оказались в самом ее эпицентре.

Если бы он вовремя не сломал передатчик, который сейчас в виде бесполезного украшения висел на шее у охотника, их могли бы найти значительно раньше. А так – пусть попробуют поискать. Но все равно следовало торопиться.

Привал будет через два часа, никак не раньше. Так что снова предстоит карабкаться по горным склонам, прячась среди деревьев. Иного выхода пока не было…

* * *

– Ты просто улыбнешься ему, – наставлял мальчика отец. – Что бы он ни говорил, отвечай ясно и просто. И не забывай улыбаться.

Юсуф кивал. Завтра он увидит своими глазами человека, которого видел прежде только на экране телевизора. Зато видел он его часто: человек в белом военном мундире с многочисленными орденами принимал военные парады или выступал с очередной речью. Слова полностью проходили мимо сознания, важно было только одно – как держится и как говорит этот человек.

И день настал.

День, когда на школьном дворе все выстроились около флагштока с новым, черно-бело-красным знаменем.

Юсуф думал, что человек с орденами приедет в их школу на лошади – на той самой, на которой объезжал строй пехотинцев. Но нет – во дворе школы появились джипы, оттуда высыпали охранники в черных европейских костюмах. Потом объявились девушки в полевой форме и красных беретах. Они немедленно заняли все важные точки огромного пространства двора, и каждая держала в руках автомат, готовая пожертвовать собой и всеми присутствующими, лишь бы с головы брата-лидера не упало ни одного волоска.

И только тогда он вышел сам. Оказалось, что не так уж он и молод, как на портретах, к тому же, сейчас на нем не было сверкающего орденами мундира.

Человек, известный всей стране, шел к трибуне под зеленым знаменем в одежде, которую носили многие поколения людей пустыни – в просторном халате-галабии, спасающем от любой жары. На голове его вместо фуражки красовалась темная шапочка-тарбуш. Он выглядел почти так, как все взрослые мужчины, но даже если бы сейчас исчезли все девушки-телохранительницы, а сам он оказался в толпе, его непременно можно было бы узнать. По гордому выражению лица, по осанке… Для Юсуфа он казался не просто человеком, а древним героем из легенд.

– Юсуф Андалуси? – раздался строгий голос рядом с ним.

Он не сразу повернул голову, не в силах оторвать взгляд от неспешно идущего к трибуне человека. Оказывается, его окликнула одна из девушек-телохранительниц – негритянка с Юга. Откуда она его знает?

– Брат-лидер хотел бы встретиться с тобой после выступления. Будь готов.

– Я готов, – смущенно кивнул мальчик.

Между тем брат-лидер начал свое выступление. И вновь произошло все то, что было и по телевизору: до сознания Юсуфа могли долетать лишь отдельные фразы:

– Наша страна окружена врагами, но мы всегда готовы дать самый решительный отпор… Нужно овладевать знаниями, чтобы защитить наш общий дом… Любой, кто хорошо учится, уже вносит вклад в борьбу против империалистов и колонизаторов.

Юсуф учился очень хорошо, так что вклад вносил. Но сейчас ему было не до того, чтобы чувствовать гордость – он весь превратился в волнение. Это заметила даже охранница.

– Не бойся, ничего не бойся. Что так дрожишь?! – шепнула она.

– Ни… ничего… – промямлил он.

– Вот и хорошо. – Она широко и по-доброму улыбнулась. – Брат-лидер любит смелых.

И тут же лицо ее стало строгим, как подобает сержанту личной гвардии лидера революции.

Наконец, вождь закончил свое выступление.

– Идем! – приказала охранница. И Юсуф двинулся за ней через покорно расступающуюся толпу.

На него были обращены взгляды одноклассников, но он никого не видел. Важно было только одно – дойти и не упасть по дороге от волнения.

Конечно, отец уже сказал, почему полковник из всех учеников выделил именно его. Но он даже не знал, как надо говорить с вождем. Сказать, что в этот момент мысли в его голове спутались – это означало бы просто промолчать. Никаких мыслей не было вообще, в мозгу крутились только жалкие обрывки фраз.

«Наверное, он строго спросит об учебе… А я начну заикаться… А он…»

Вместо этого Юсуф услышал только одно:

– Привет!

Брат-лидер улыбнулся и подмигнул мальчишке.

– Тут толпа и жарко. Давай-ка пока в джип, нам будет о чем пообщаться.

Он знаком приказал телохранительнице проводить Юсуфа к машине.

Вскоре в автомобиле, только выглядевшим скромным снаружи, появился и сам вождь.

– Машина – она как лошадь, – пояснил он. – Лучше всего ездить самому, никому не доверяя.

Он отер пот со лба. Юсуф, усаженный на переднее сиденье, слушал молча и во все глаза глядел на лидера. Мальчик представлял эту встречу совсем не так.

– Наверное, ты немного удивлен? – продолжал брат-лидер. – Я знаю, что ты очень хорошо учишься, особенно хвалят твои способности к математике. Я даже немного завидую – сам в ней не очень силен. Твой отец – уважаемый всеми человек. Но я решил встретиться с тобой не поэтому.

Он нажал на педаль, и автомобиль понесся по трассе мимо белых домов, недавно построенных на проспекте – в каждом дворике росло несколько пальм.

Юсуф оглянулся – позади неслись машины свиты. Люди на улицах приветствовали кортеж.

А он… Он сидел рядом с вождем! С человеком, за которого сам охотно отдал бы жизнь, если бы только сейчас это оказалось нужно!

Оказывается, брат-лидер говорил так просто и понятно.

– Ты догадываешься, для чего ты нужен мне и нашей стране?

– Ннн… Нне совсем, – дрогнувшим голосом пробормотал мальчик.

– Ты будешь учиться. Не только школьным наукам, но и многому другому. Кое-что даст твой отец. Но не все. А когда выучишься, ты будешь работать у меня. Мы уже все обговорили с твоим отцом. Он дал на то согласие. Но готов ли ты?

Вождь обернулся к Юсуфу.

– Готов?

Мальчику хотелось громким голосом закричать «да!», но вместо этого получился лишь сдержанный кивок – дыхание оказалось сбитым.

– Вот и молодец. Скромен. Просто, видишь ли, твой отец – отличный доктор. Ну, и не просто доктор. Но иногда людей надо лечить, а иногда – защищать. Ты – не единственный в своем роду воин. Слышал наверняка, сколько итальяшек отправил в ад твой дед?

Конечно, Юсуф слышал. И не просто слышал. Дед мальчика, Махмуд аль-Андалуси, был соратником национальных героев, воевавших с итальянцами. Но что он делал в отряде партизан, боровшихся с Муссолини и его фашистами, Юсуф доподлинно не знал. Это всегда обходили стороной, и мальчик полагал, что дед лечил раненых.

О чем и сообщил вождю.

– Не только, – ответил тот. – Взрослые не хотели говорить это раньше времени, но, пожалуй, пора. Знаешь, как несколько рот итальянцев просто пропали в песках? Были – и нет. Никто ничего не нашел. Могут искать и сейчас – все равно не найдут. Потому что те итальянцы оказались не в здешнем мире. И в том – заслуга твоего деда.

Джип резко затормозил.

– Приехали, можно выходить. Давай-ка, пока остальные сюда не заявились.

Перед роскошным особняком стояли всего лишь две телохранительницы с автоматами. Они лихо отсалютовали вождю… и Юсуфу.

– Твой отец придет, но попозже. А пока – идем.

Оказалось, что во дворе особняка, прямо под пальмами, возвышается бедуинская палатка.

– Не люблю домов, – вздохнул брат-лидер, – мне лучше живется тут, – он указал на шатер. – Я – человек пустыни. В шахматы играешь?

Он указал Юсуфу на несколько стульев, расставленных около шатра вокруг шахматного столика.

Мальчик осторожно уселся на край стула со стороны черных.

– А вот так не пойдет! – рассмеялся вождь. – С чего это ты решил за черных? Ну-ка, бросим жребий!

Откуда-то в его руке появилась монетка.

– Герб – белые мои!

Выпал герб, так что Юсуф уселся на свое место уже на законных основаниях.

– Ходи, – проговорил вождь, двинув пешку. – А пока будешь думать, я должен тебе кое-что рассказать. Для того тебя сюда и пригласил…

…Юсуф отвлекся от воспоминаний.

Как же давно все это было! Вождь, его зажиточная страна, то самое предложение, от которого невозможно отказаться. Оно было сделано мальчишке, который в тот момент радостно согласился бы на что угодно – например, стать дегустатором пищи у брата-лидера. Ходили упорные слухи, что несколько этих дегустаторов расстались с жизнью, а вслед за ними и повара, но уже в тюрьме. Даже маленький Юсуф о таком слышал.

Да, предложение было ему в тот день сделано – прямо за шахматным столом: он будет продолжать учиться, но не только математике, арабскому и европейским языкам. Есть еще одна наука, о которой мало кто имеет понятие, к тому же, вроде бы, находящаяся под запретом. Кто-то называет ее магией, кто-то – экстрасенсорикой, кто-то – контактом с параллельными мирами, а кто-то еще запретной ересью. Большинство в такое не верит. А если верит, то на очень низком уровне – один из зависти сглазил другого, поэтому дела у этого другого пошли из рук вон плохо, он стал болеть, а потом быстро-быстро умер.

Вот и все.

В стране, где родился Юсуф, чаще всего верили именно в такое. Только полковник был убежден в ином: «Знаешь, если бы у меня были твои способности, и я был из такого рода, как ты, я и сам бы стал магрибским колдуном. Другого пути просто не было бы. Но у меня – иной путь. А тебе надо поступить так, как я сказал».

Юсуф был готов согласиться с каждым его словом. Он даже позабыл то, что советовал отец: ни в коем случае не выигрывать в шахматы у брата-лидера.

Опомнился он лишь в тот момент, когда, совершенно неожиданно, вождю был поставлен шах и мат.

Юсуф замер, держа дрожащей рукой злополучного коня над шахматной доской и не зная, что теперь будет.

Вождь сделал удивленное лицо, а потом довольно рассмеялся.

– Молодец, что поддаваться не стал! Я думал, ты смущаешься, а ты, оказывается, смелый! А то, что тихий и незаметный – это только хорошо. В работе пригодится.

«Неплохо бы взять, да и сыграть прямо сейчас, на привале, – с неожиданной тоской подумал Юсуф. – Ведь не играл с февраля – с того самого дня, как начался весь этот кошмар…»

Интересно, а русский в шахматы играет? На американца совершенно не приходилось рассчитывать. Юсуф был убежден, что любимая игра жителей США – это просмотр бейсбола по телевизору.

Пожалуй, если русский после всех этих приключений остался бы в живых, Юсуф был бы доволен. К Виталию он не питал никакой злобы. Ну, парень, конечно, увлекся всем этим повстанческим антуражем, его тоже несколько заразила революционная эйфория в Бенгази. Так кого бы она не заразила?! Он же не видел, что делается на противоположной стороне.

К их то ли пленнику, то ли проводнику Юсуф относился совершенно безразлично. Дал кое-какие сведения – вот и хорошо. Больше от него ничего и не требовалось.

Вот Джеймс был ему ненавистен. Не сам по себе, а только лишь потому, что он – американец. Но больше всего репортер из США раздражал даже не этим. Ведь больше всего не любишь тех, из-за кого ты совершил ошибку. А Юсуф ее совершил, и очень серьезную. Именно из-за этого он теперь здесь, в почти неизвестном ему мире. И все дальнейшие его действия находятся под угрозой.

* * *

Было много тех встреч с полковником, братом-лидером. Но сейчас Юсуф ярко помнил только две – самую первую и последнюю.

– Отец ждет.

Бритоголовый наследник вождя слегка улыбнулся. Ему было примерно столько же, сколько и Юсуфу, но выглядел он значительно старше. Однако держался молодцом, даже улыбнулся – мол, нечего переживать. Ну, восстание – подумаешь! Сколько всего было! И войны с соседями, и не только…

Но улыбка наследника получилась искусственной, а в глазах читалось только одно – усталость.

На сей раз брат-лидер принимал посетителей не в бедуинской палатке, а в резиденции.

– Юсуф, мальчик мой, здравствуй. Вернулся из-за границы? Как поездка?

Юсуф что-то пробормотал о результатах, полковник его не слушал, думая о своем.

– Я не отдаю приказов. Я могу только просить, – наконец тяжело проговорил он. – Дверь бедствий слишком широка.

Лицо брата-лидера почернело, теперь было видно, что он уже очень и очень стар.

– Я готов, – произнес Юсуф.

– Не сомневался в тебе.

Юсуф аль-Андалуси, сотрудник особой службы охраны вождя, прекрасно знал, что произошло бы, если бы кто-то не согласился выполнить «просьбу». За двери этого кабинета он, возможно, и вышел бы, но вряд ли смог бы выйти за ворота столичной резиденции. Тем более, что в столице сейчас было неспокойно, любой труп запросто можно списать на мятежников.

Впрочем, хоть как-то противоречить национальному лидеру, брату народа, Юсуф ни за что не стал бы. Напротив, он будто бы внутренне собрался с силами.

– Любой приказ, – кивнул Юсуф.

– Хорошо. И помни – возможно, тебе придется при этом убивать. Возможно, своих же. Помни всегда – ты это сделаешь ради меня и страны. Я прощаю тебе любое такое убийство.

Даже при всем том, что знал Юсуф, такого рода приказы наводили жуть. Что он должен сделать? Пробраться на восток страны и пристрелить лидеров восстания?

– Я не считаю этих преступных крыс своими, – четко произнес он.

– Преступных крыс?! – Полковник хрипло рассмеялся. – Хорошо сказано. Так и будем называть их по телевизору – преступные крысы! Только я не о них говорю.

Он понизил голос:

– Возможно, тебе придется убивать моих верных солдат и сторонников. Если это понадобится ради дела.

Полковник замолчал, испытующе глядя на Юсуфа. Тот молчал.

– Когда ты прибудешь на восток, то помни: он будет полностью захвачен теми самыми крысами. Ты должен быть среди них своим. Своим, запомни! Тебя должен знать каждый из них как своего. Даже не так важно, какого ты племени – там много самых разных предателей. Дружи со всеми, но помни только одно – то, зачем ты туда приехал. Тебе известна книга «Аль-Азиф». И очень хорошо известна. Держи…

Брат-лидер тяжело поднялся с кресла, поднял с пола и вручил Юсуфу чемоданчик-«дипломат».

– Вскроешь на месте. Скажем так – это инструкции. Абсолютно бесполезные врагу, если попадут ему в руки. Дальше сам знаешь, что делать и какие силы мы должны вызвать. И что должно случиться на востоке. Мы заселим его позже. – Он улыбнулся. Но это не было улыбкой озлобленного старика, которого после долгого правления хотел изгнать его собственный народ. Нет, он улыбнулся тепло – как в самый первый раз.

– Благословляю тебя, мальчик. Пусть поможет тебе Всевышний, ты не подведешь… Оружие применишь только в том случае, если нас начнут бомбить. А они начнут, вот увидишь.

Сколь бы ни был предан полковнику Юсуф аль-Андалуси, в его мозгу все же мелькнула мысль – «Старик» (так его называли в особой службе) не просто тяжко болен, он очень не в себе. Такой приказ мог отдать только безумец. Слишком страшными могли оказаться последствия.

Но все сомнения следовало выкинуть из головы – особенно, если на тебя испытующе смотрит маленькими прищуренными глазками брат-лидер – глубокий старик, упорно цепляющийся за власть.

Твой благодетель.

Тот, за кем ты был готов следовать.

«Готов и сейчас, – мысленно проговорил Юсуф. – Чего бы это ни стоило».

– «Аль-Азиф» – это и есть твои инструкции. А теперь – отправляйся. Я узнаю обо всем, когда ты совершишь то, что намечено. Весь мир узнает! – Он рассмеялся мелким старческим смехом. – Иди, мой мальчик. Ты – мое надежнейшее оружие.

Из резиденции Юсуф вышел с тремя надежными охранниками. Впрочем, охрана тут не требовалась – около стен резиденции толпа размахивала флагами и скандировала приветствия полковнику, брату-лидеру, посланному народу Всевышним.

Юсуф даже на некоторое время присоединился к этой толпе, хотя слишком бурная радость была ему чужда. Особенно после полученного приказа.

Через день он под охраной спокойно миновал зыбкую линию фронта. Охранять его и ценный груз, о котором сопровождающие не имели никакого понятия, более всего следовало от своих же. Или – не совсем своих: вождь набрал наемников со всей Африки, пытаясь отбиться от повстанцев.

Но вскоре Юсуф уже был в Бенгази. Теперь следовало сделать очень немногое: пару раз засветиться на митингах, красиво выступить, попасться на глаза кому-нибудь, знающему его еще со столичных времен. И получить место в пресс-службе новой власти.

Что и было сделано быстро и изящно.

Тем более, встретить знакомых оказалось легко: просто так из ниоткуда новая власть не взялась. Большинство работавших в правительстве мятежников просто сбежали от полковника в отдаленный город, едва только услышали о начале революции.

И Юсуф ждал. Бункер был ему прекрасно известен, что именно надлежало там делать, тоже было понятно. Правда, особого опыта контактов с параллельными мирами у него не имелось, но тут помогли записи его деда, да и сама книга «Аль-Азиф».

А потом столицу и в самом деле начали бомбить западные самолеты, и тогда Юсуфу ничего не оставалось делать, как сказать себе: «Стал наковальней – терпи; стал молотом – бей». Сейчас настало время бить, а мысль о том, что его род когда-то сильно пострадал от европейцев, только укрепляла решимость.

В конце концов, приказ приказом, но ведь есть и собственные счеты!

Он жалел только об одном: на роль жертвы лучше всего пришелся бы испанец, но ему приходилось сопровождать англоязычных журналистов.

А дальше все выглядело бы просто, если бы…

«…Если бы этот американский идиот не обманывал меня и себя, говоря, что может бегло читать на арабском!» – подумал Юсуф. Что и решило их судьбу – незнание оказалось силой.

Оба журналиста должны были попасть на ритуал, даже не подозревая о том. Все заклинания Юсуф прочел в бункере заранее, последнее следовало произнести самой будущей жертве.

И вот тут американец подвел! Как именно он прочел «Аль-Азиф», колдун с трудом понимал и теперь. Следовало вызвать мощнейшую силу, которая сметет с лица земли столицу мятежников и устроит с кораблями НАТО то, что однажды уже случилось с испанской Непобедимой Армадой (и кто сказал, что там обошлось без колдунов, изгнанных когда-то из Андалусии?)

Ну, а двое жертв… Разумеется, они должны были погибнуть – прямо там, в бункере. Что поделать, в конце концов, Юсуф тоже сильно рисковал – было много шансов остаться там же с ними.

Но заклятие не получилось. Вышло кое-что иное: вместо того, чтобы впустить в земной мир силы из параллельного мира, в параллельный мир перенесло всех троих. Вместе с совершенно неповинным джипом, который превратился в кучу железа.

И теперь надо думать, что делать дальше. Как выполнить задание, как после этого вернуться в свой мир? А ради этого надо двигаться к горной долине, постоянно опасаясь, что за тобой следят.

Следят, конечно. Наверняка какая-то информация о незваных гостях уже просочилась. Наверняка джип уже осмотрели. Да и эти полеты местной авиации – они не просто ради удовольствия посветить прожектором. Ищут кого-то очень конкретного. Их маленький отряд они и ищут.

– И кто все-таки это мог быть? – спросил Виталий, глядя на своих спутников.

Впрочем, от одного из них связного ответа не ожидалось. У него на все странности один ответ – «боги!».

Богов у Настоящих Людей было много, враждовали они друг с другом часто и яростно. Поэтому совершенно неудивительно, что одни боги летают на своих колесницах и шарят лучами прожекторов по лесу. А другие прячутся от прожекторов и передвигаются на своих собственных божественных ногах.

– Это означает, что здесь имеется цивилизация! – начал Джеймс.

– О, спасибо, это мы выяснили. – Вит невольно расхохотался. – А вот что это может быть за цивилизация, и насколько она опасна? Начнем с того, что здешние самолеты сильно отличаются от нашей техники. И не самолеты это вовсе. Но явно – военного назначения.

– Полагаю, они очень опасны, – подал голос Юсуф. – Смертельно опасны. Ничего хорошего от такой встречи ждать на следует. Выжженные руины видели? Это, вероятнее всего, они и сделали.

– Странно. Тут встречаются племена, оторванные от цивилизации, но есть и такое… Это невероятно. Они существуют рядом!

– Джимми, тут ничего невероятного как раз нет. Вспомни Тихоокеанскую войну. Ваши воевали с японцами в Папуа, даже племена были вовлечены. Но племена как были на их уровне, – Вит кивнул на невозмутимого охотника – кажется, его представления о мире нисколько не были затронуты появлением гирокоптеров, – так на их уровне и остались. Ничего не изменилось вообще – ну, кроме того, что папуасы видели белых людей и их технику. И кое-кто просто внес изменения в свой перечень богов племени, «летающие колесницы» тамошние шаманы тоже учли. Вот и все.

– Взаимное сосуществование, – покачал головой Джеймс.

– Я бы сказал другое – осторожное проникновение цивилизации. Ох, и не нравятся мне эти их шаманы!

Юсуф слушал все эти разговоры молча, почти никак не отзываясь. В конце концов, все понятно и так. Для прибывшего на берег Магриба Серхио, ставшего Салманом аль-Андалуси, эти параллельные миры тоже наверняка были населены демонами, джиннами и ифритами. Просто он именно так видел мир – в нем находилось место таким сверхъестественным вещам.

А вот для Юсуфа все было иначе. Древние книги, заклинания – они походили на спусковой механизм оружия. И действовали примерно тем же образом. «Магические энергии» состояли из вибраций и волн. Если наука европейцев все это еще не вычислила, то не значит, что ничего подобного нет, просто это недоработка науки европейцев.

Ну, а в параллельных мирах жили существа разумные и не очень, похожие на людей и совершенно непохожие. А вот если устроить так, что миры соприкоснутся, начнется взаимопроникновение – вот тогда месту, где это произошло, не позавидуешь. На то и было рассчитано заклинание, которое должен был прочесть Джеймс. Страничка «Аль-Азиф» была заложена заранее. И все было рассчитано, даже то, что сам Юсуф сумеет уйти из охваченного катастрофой города – путь к отступлению у него имелся.

Все он учел, кроме одного – хвастовства этого американца!

А вот теперь по Джеймсу было видно: он готов отдать что угодно ради одного: очутиться на базе этой странной авиации. А еще лучше – познакомиться со здешними разумными и высокоразвитыми существами. Даже если это будет очень рискованным шагом.

Есть такие люди. В пору своей учебы Юсуф наблюдал многих из них в Европе – тем более, что и они порой интересовались теми же науками.

Хотите видеть настоящего безумца? Произнесите при таком экземпляре магические буквы «НЛО» – и увидите!

Некоторые из них даже сами вступают в «ментальные контакты». И им сообщается о том, что все земляне должны разом стать мирными и перейти на вегетарианскую пищу. И будет им счастье.

А кто не перейдет, те сами виноваты, их истребит Великий Космический Разум.

Юсуф подозревал, что исследования так называемой магии давно стали бы проводиться официальной наукой. Но на одного человека, который реально хочет выяснить истину, приходится пятьдесят, а то и сто таких вот «контактеров». Поэтому европейцы с американцами и решили считать магию чем-то несерьезным. Хотя сколько денег они расходуют на мошенников-«экстрасенсов», не считал никто.

Может, оно и к лучшему. Знающих не должно быть слишком много.

К примеру, на всю его страну хватит полковника и клана аль-Андалуси.

Что сейчас происходит с братом-лидером? Когда он отвозил на джипе журналистов, положение на фронтах было тяжелым, хотя атаки мятежников пока что удавалось отбить. Быть может, есть те, кто наколдовывает удачу полковнику? Этого Юсуф не знал.

Но в тот момент, когда они ехали по шоссе, он уже почувствовал – сейчас должно что-то случиться. Оттого и свернул на пустынную трассу, оттого и гнал изо всех сил. Всякая надежда на то, что заклинание, прочтенное вкривь и вкось, хоть как-то сработает, к тому времени уже отпала. Но тут к нему словно бы пришло второе дыхание. И в момент, когда джип был поднят вихрем, он понял: их забросит в тот самый параллельный мир, с которым связано злосчастное заклинание.

И теперь оставалось сделать немногое: оказаться в долине, все же попробовать разбудить дремлющие там силы и привести их в свой мир. Ради разрушения и крови, они не станут разбирать, кто в Бенгази мятежник, а кто – подпольщик. Но он слишком обязан брату-лидеру, чтобы не выполнить его приказ.

А приказ был ясен: сохранить власть лидера любой ценой.

Даже ценой катастрофы.

Если верить тому, что знал об этом месте Юсуф, на нужную тропу они выйдут уже завтра. А к вечеру окажутся в долине. Конечно, если повезет.

Так что пускай американец и русский спорят о характере разумной жизни в этом мире. Он-то о таких вещах знал заранее.

Глава 7

Мертвый летчик

Нельзя сказать, что отряд начал двигаться увереннее. Скорее, наоборот: теперь они проходили за день очень небольшое расстояние. Как подозревал Виталий, они что-то ищут. Точнее, не они, конечно, а Юсуф. Ход в долину? Но откуда он ему известен?

На прямые вопросы Юсуф отмалчивался. В крайнем случае выходило, что он чувствует что-то – мол, какое-то время жил в горах Нафуса на западе своей страны, так что прекрасно знает, что здесь и к чему.

Верилось в это слабо. Но все равно было понятно, что ни у него самого, ни у Джеймса никакой цели путешествия нет. Уж не говоря о Скорпионе. У этого как раз цель была – вернуться в родную деревню. Но – позже. Туда попасть он всегда успеет. А вот попутешествовать с богами – когда еще доведется!

Так что приходилось рассчитывать только на Юсуфа. А еще на то, что гирокоптеры больше не вернутся. Может, это и цивилизация, вот только почему-то туда не хотелось. Хорошо хотя бы уже то, что Джеймс, увидев лучи прожекторов, слегка растерялся – видно, оттого он и не замахал руками – мол, здесь мы, здесь, заберите нас!

Похоже, он теперь раскаивался в том, что не сделал этого.

Нет уж, не всякая «цивилизация» хороша. Хотя большой вопрос, что они отыщут в долине.

Юсуф на этот счет хранил благородное молчание.

Как и прежде, остановившись вечером на привал, отряд спешил быстро перекусить. Теперь зеленые плоды «айвы» (Скорпион называл их «элема») ели все. Мясо было не приготовить: даже если костер не привлечет аборигенов, его могут издалека заметить летчики, кем бы они ни были.

Как всегда, после импровизированного «ужина» Виталий принимался за свое хобби, благо тетрадка не была исписана и на четверть.

На сей раз он за несколько минут набросал зарисовку гирокоптера неизвестной здешней цивилизации. Получилось вполне похоже. Даже Скорпион оценил: поднял вверх большой палец, что должно было означать похвалу – мол, вышел, как настоящий! Выходит, падал он ниц или нет, а краем глаза успел посмотреть, как гирокоптер выглядит.

Но тут же дернулся и пробормотал несколько фраз: общий смысл был таков – а ну как теперь они снова прилетят. Соплеменнику, решившемуся изобразить такое, он наверняка принялся бы втолковывать: ну ты и дурень, приманить колесницу решил?!

Но боги – они знают, что делают. Может, как раз наоборот – такой рисунок отгонит эти самые колесницы.

Теперь можно было приниматься за записи – до той самой минуты, как на землю упадет ночь.

* * *

Записи, сделанные на нескольких тетрадных листах,

так никем и не найденные.

Непонятно все.

Я ловлю себя на одной мысли – мне не хочется покидать этот параллельный мир, или как там его еще, не увидев, что он из себя представляет на самом деле.

Судя по всему, тут имеется несколько типов цивилизации, а возможно и несколько видов разумных существ. Одни дошли до ядерных технологий, другие – застряли на уровне каменного века. Да какое там на уровне – самый настоящий каменный век и есть, взять хотя бы обсидиановый нож, которым так гордится Скорпион.

Но, похоже, они вовсе не застревали, а «провалились». Возможно, дикарями их сделала ядерная война, возможно, что-то еще. А их предки могли жить в уютных городах, забыть о том, что такое сырое мясо и уж наверняка не охотиться за головами ближних своих.

А потом настала катастрофа – и получилось то, что получилось.

И еще: очень возможно (тут надо уточнять, но не позволяет мой уровень владения языком аборигенов), что их сейчас контролируют. Вплоть до того, какие воины и сколько голов чужаков должны отрезать. Возможно, эти «шаманы», о которых Скорпион говорит как о посланниках богов, связаны с летчиками на гирокоптерах. Если так, то искали они определенно именно нас.

А вот с уровнем знания языка не так все просто. На самом деле словарный запас очень прост. Больше всего я боялся того, что наречие аборигенов будет тональным: одно слово, произнесенное с разными интонациями, означает разные вещи. Мучительно жить в таком обществе человеку, которому медведь на ухо наступил. А мне еще как наступил! Именно это, а не иероглифы, и есть самое трудное в китайском.

Но нет: единственная проблема – долгие и краткие гласные, с ними кое-как управиться можно. А еще тысяча и одна частица. Похоже, когда-то этот язык был стройной и простой системой. А теперь деградировал, как и сами аборигены.

…Больше всего после дневной жары хотелось бы искупаться в речке или в море. Но это невозможно. И даже если мы найдем какую-то речку в долине за горами, не уверен, что она не окажется радиоактивной. Впрочем, к тому моменту мы (не знаю, как Юсуф, а вот за себя и Джеймса ручаюсь), наверное, дойдем до такого состояния, когда станет абсолютно все равно.

Создателя этого мира надо благодарить только за одно: тут нет вшей, комаров и мух. Во всяком случае, в этих краях. Иначе мы уже сошли бы с ума, наверное.

Еще пара минут – и придется прекращать эти записи. Интересно, что нас ждет сегодня?

Итак, систематизируем те следы цивилизации, которые мы наблюдали.

– Выжженное пространство в предгорьях – судя по всему, радиоактивное.

– Гирокоптеры. Что они представляют из себя, кто их пилотирует – совершенно неясно. От Скорпиона можно дождаться только слова «боги» – «араи». Точнее, «комбила тээ араи» – надо думать, это «колесницы богов» или что-то в этом роде.

– Странные металлические украшения у Скорпиона. Возможно, добыты в заброшенных городах.

– Рассказы того же Скорпиона о шаманах, знающих письменность.

Пока что все.

Теперь к «следам цивилизации» прибавится джип, принадлежавший Юсуфу. Если только его уже не осмотрели и не выпотрошили…

* * *

Виталий убрал тетрадь.

Пожалуй, есть время выкурить очередную сигарету. Сегодня он стоически продержался весь день.

Джеймс неодобрительно покосился на курево – не любил он это дело и не терпел. Но, как всегда, из вежливости ничего не сказал.

Вместо этого он выразительно посмотрел в небо над пустыней.

Видимо, ожидал, что и сегодня пожалуют те самые «НЛО». И тут уж следовало как минимум хорошенько их рассмотреть.

Но сумеречно-фиолетовое небо было чистым, никаких гирокоптеров или экранопланов больше там не возникало.

– Если прилетят, то, наверное, опять ночью, – проговорил Виталий. Правда, сказано это было слегка неуверенно. К тому же цивилизация цивилизацией, летчики летчиками, а курить все равно хотелось безмерно. Настолько, что он хотел растянуть каждую затяжку.

Немедленно слегка пошла кругом голова. Возможно, поэтому он и не расслышал, что говорит Джеймс.

– Что? – переспросил Вит.

– Там дальше – более закрытая площадка, – повторил американец, показывая куда-то вниз. – Предлагаю посмотреть и, если все хорошо, перебраться.

Юсуф только пожал плечами, Виталий все же нехотя встал. Осмотреть так осмотреть – лишние предосторожности не помешают.

Чтобы пробраться к той самой закрытой деревьями площадке, им пришлось слегка спуститься по склону – метров на десять. Почему-то Вит вспомнил, как в детстве он поднимался по тропинке на горку в одном из парков. Конечно, на вершину горки вела и нормальная дорога, только кто ж по ней будет ходить? Разве что бабушка!

Та тропинка была вполне ухоженной, только мальчику она казалась немыслимо крутой: сандалии скользили по камням, в конце пути он даже ухватился за пучок жесткой травы, иначе трудно было удержать равновесие. Но все же взобрался, еще не зная, что спускаться – тяжелее…

Вот и сейчас он рефлекторно схватился за местный чертополох и едва не отдернул руку: ее сильно обожгло. Вероятно, какая-нибудь местная крапива; надо будет спросить у Скорпиона.

Вит коротко выругался и продолжил путь. Он сделал еще два шага, когда услышал возглас Джеймса:

– Смотри! Что это?!

«Это» было лежащим среди деревьев гирокоптером. Ничем иным оно быть не могло, это было заметно даже сейчас, в быстро сгущавшихся сумерках. Благо меньшая из лун уже объявилась, хотя толку от нее было не очень много.

Летательный аппарат лежал метрах в семи от той самой площадки, где Джеймс хотел устроить стоянку. Он наверняка не остался бы лежать, а скатился вниз по склону, но его носовая часть врезалась в почву.

Добраться до машины неведомой цивилизации оказалось довольно просто. Вит почти нагнал Джеймса, который, опираясь на выступающий из земли корень дерева, пытался рассмотреть винтокрыл.

– Осторожней. Вдруг он радиоактивен? – Вит спросил это просто так, не всерьез. Да и счетчика Гейгера у них все равно не было.

– Не думаю. Хотя надо быть осторожным. Как думаешь, когда он разбился? Не из вчерашних?

– Может быть. Придется нам подняться и сообщить Юсуфу.

– Угу, и твоему Скорпиону. Который скажет: «Надо же, боги рухнули с небес!»

– У него ни один бог не всеведущий и не всемогущий. Так что ничего страшного, это наш авторитет в его глазах не уронит. Погоди-ка… Так, тут еще и труп… Бррр!

Вит достал зажигалку, глянул в небо – нет, никаких признаков гирокоптеров видно и слышно не было. Значит, можно попытаться осмотреть аппарат.

Труп летчика в полуоткрытой кабине и в самом деле обнаружился.

Одет он был в странный костюм: голова полностью прикрыта шлемом, но он больше всего походил на танковый, а не на летный. Облегающий костюм – по крайней мере, никаких швов заметно не было. И не сгнил.

– Похоже, они тут носят синтетику, – предположил Джеймс.

Мертвец оказался пришпиленным к креслу обломком дерева. Небольшим, но его как раз хватило, чтобы оказаться причиной гибели.

Ботинки без шнурков, тоже черные.

Виталий прикинул – это существо должно быть чуть пониже его ростом.

– Сколько он здесь пролежал? – спросил Вит, ни к кому особенно не обращаясь. Зажигалка начала обжигать пальцы, он решил на время прекратить исследование.

– Похоже, долго. Только… Ты заметил, что никакого запаха нет. Это пока не скелет. Он высох на солнце, превратился в мумию?

– Не знаю. Здесь вообще-то жарко. Погоди-ка!.. Посвети сюда!

Вит еще не понял, что хочет сделать его сотоварищ, а Джеймс уже аккуратно взялся руками за шлем летчика.

Что-то хрустнуло, Вит невольно еще раз передернулся – вот уж кем он никогда не смог бы, наверное, работать, так патологоанатомом.

– Ты что хочешь… – начал он, но Джеймс тут же прервал его возгласом: «Ничего себе!»

Шлем оказался у него в руках… вместе с головой мертвого летчика.

Только через секунду, когда горящая зажигалка снова обожгла пальцы, Вит сообразил, что именно произошло.

У головы не было глаз, их заменяло «забрало» из пластика. А от «шеи» шли проводки.

– Андроид? – спросил Вит.

– Ты прав, наверное. Но до чего же они дошли! Оно управлялось искусственным интеллектом!

Живых существ в летательном аппарате и в самом деле не было. То, что они приняли за труп, оказалось андроидом. Возможно, «погибшим» еще в воздухе – оттого-то самолет и рухнул. Или же его «убила» ветка дерева, вырубившая важнейший механизм. В любом случае, можно было слегка перевести дух – отчего-то Виту совсем не нравилась идея ночевать рядом с мертвецами.

* * *

Виталий оказался совершенно прав – божественный авторитет пришельцев не рухнул, когда Скорпиону сообщили об упавшей «колеснице». Зато сам охотник не побоялся уронить собственный авторитет – видимо, просто понимал, что где уж ему тягаться с богами.

Подходить к упавшей «колеснице богов» он отказался наотрез. Что-то долго бормотал. Виталий смог разобрать только, «нет, они опасны, опасны, для меня они опасны!.. Они убивают на лету всякого, кто им не поклонится!»

Весь этот поток сознания прекратился нескоро – он еще и попытался бухнуться на колени, когда увидел, какой трофей принесли «бог-целитель» и «добрый бог».

Вит только отмахнулся: «убивают на лету» – это не страшно. Давно рухнувший летательный аппарат никого уже не способен убивать. Было бы гораздо хуже что-нибудь вроде «умирает каждый, прикоснувшийся к колеснице».

Вот это означало бы радиацию. Но ничего подобного охотник не сказал. Значит, в этом плане все в порядке.

А вот Юсуф забеспокоился, и это было заметно. Молча повертел в руках «голову» мертвеца, что-то проговорил на арабском. Потом предложил:

– Осмотрим его завтра утром. Этот шлем… Будет лучше спрятать его чуть дальше.

– Опасаешься, что могут его запеленговать, а вместе с ним – нас? А почему они его не стали искать раньше?

– Думаешь, мне известно больше вашего? – холодно спросил Юсуф. Потом все же отнес «голову» чуть выше по склону, спрятав среди корней деревьев.

Возможно, это слегка успокоило ему нервы. Но главное – успокоился и Скорпион. Видимо, понял нехитрую вещь: если Настоящие Люди охотятся за головами чужаков, но все же похожих на людей, то боги охотятся за головами богов.

Кстати, из этого, по его нехитрой логике, следовало, что человеческие головы им совершенно без надобности.

Но людям лучше не вмешиваться в дела божеств и к их «летающим колесницам» не подходить. Так оно спокойнее будет. Окажись рядом шаман, он бы разъяснил, что к чему. А так… Да ну его! А вдруг этот бог из «колесницы» оживет и решит отомстить? Им-то, богам, чьим спутником он стал, ничего не будет. А вот если тот, кто правил «небесной колесницей», решит отомстить ему, Человеку-Лишенному-Имени, то от него и мокрого места не останется.

– Пожалуй, до утра этот их аэроплан потерпит, – подвел итог совещанию Юсуф. – Думаю, на новую площадку перебираться сейчас поздно.

Вит согласился с ним. И в самом деле, осмотр гирокоптера лучше оставить на утро, когда склоны будут освещены солнцем. А сейчас это означало только зажигалку уничтожить. У него имелась и запасная, но это уже был НЗ – на самый крайний случай.

Джеймс хотел рвануться к потерпевшему аварию аппарату прямо сейчас, но его все же отговорили. Да и сам путь по склонам горы в темноте был чреват переломами.

В итоге он первым и отправился спать. А вслед за ним – и охотник.

Вит и Юсуф оказались наблюдателями. Что было не очень-то приятно – ночь оказалась не из теплых, хотя в их укрытии не чувствовалось ни ветерка.

Если бы можно было по-быстрому разжечь костерок, это, пожалуй, немного помогло бы. Но после вчерашней истории ни о каких костерках – ни ночью, ни даже днем – не могло идти и речи.

Поэтому оставалось прогуливаться по небольшой площадке, наблюдая за небом – не появится ли что-нибудь подозрительное.

В какой-то момент Вит на секунду заметил это самое «подозрительное» – где-то очень вдалеке на фоне одной из лун (теперь она постепенно убывала) обозначилась смутная тень. Обозначилась – и немедленно пропала. Никакого звука работающего мотора до них не долетело.

Юсуф стоял молча, «калашников», как всегда, был при нем.

Пожалуй, ситуация была более чем подходящей для откровенного разговора. Такой разговор явно назрел – слишком много произошло странного за эти безумные дни.

– Юсуф! – тихо окликнул ливийца Виталий.

Тот медленно обернулся и вопросительно уставился на спутника.

– Ты сегодня сказал – «думаете, мне известно больше вашего». Но ведь хоть что-то тебе известно?

Ливиец пожал плечами.

– Не думаю. Ты арабские сказки читал? В России их переводили?

– «Тысяча и одну ночь»? А как же!

– Ну вот. Значит, представляешь, куда заплывал Синдбад, знаешь про ифритов и джиннов. Скажи, как ты думаешь, Синдбад путешествовал по Земле?

– Ты хочешь сказать, что в старину кто-то что-то слышал о таких вот параллельных мирах?

Виталий едва не рассмеялся такой догадке.

– Знаешь, Вит, я думаю, не просто кто-то что-то знал, но и бывал в них, и не раз. – Голос Юсуфа звучал вполне серьезно. – Ты скажи, ученые обнаружили птицу Рухх? Пусть она и вымерла сотни лет назад, но где ее скелет в Британском музее?

– Но это же фантазия! – Виталий попытался возражать, но прозвучало это возражение не столь уж решительно.

– Фантазия? «И вдруг в воздухе послышался громкий свист и оглушительное хлопанье крыльев. Купцы посмотрели вверх и кинулись к кораблю. Прямо над их головами летела птица Рухх. В когтях у нее извивались две огромные змеи. Увидев, что ее яйцо разбито, птица Рухх так закричала, что люди попадали от страха на землю и уткнулись головами в песок. Птица выпустила свою добычу из когтей, покружила в воздухе и скрылась из виду. Купцы и матросы поднялись на ноги и побежали к морю. Они подняли якорь, распустили паруса и поплыли как можно быстрее, чтобы спастись от страшной птицы Рухх…»

– К чему ты это?

– Например, к тому, что Синдбад мог плавать вовсе не по земным морям. Непонятно, почему тебя это удивляет. Ты уже знаешь, каким образом мы попали сюда. Или, Вит, ты все еще думаешь, что мы на Земле, просто в каком-то странном месте?

– Нет, конечно. – Виталий слегка помедлил с ответом. – Я понимаю. Умом.

– Значит, душой принять не можешь? После всего, что было – после вихря, после песчаной бури, после выжженного круга? Да такой вот дикарь, как этот Скорпион, для Земли – диковинка, не меньшая, чем птица Рухх!

Голос ливийца стал слегка насмешливым. Странно, но он никогда прежде не говорил так длинно.

– Но если ты думаешь, что я знаю намного больше, то ты действительно ошибся. Я могу что-то чувствовать и говорить – «нам надо повернуть сюда, а не туда». И это – все. Больше я не смогу помочь здесь ничем. Но я прекрасно знал, что такой мир существует. И не только он.

– Ты веришь, что параллельных миров – великое множество?

– Зачем верить? Я это просто знаю. И чувствую, что попасть нам надо именно в долину, а вот к этим роботам и их хозяевам лучше, наверное, как раз не попадать. Но, опять же, не спрашивай, почему я так решил.

– Да я и так догадываюсь. Была в их самолетах какая-то жуть. А уж разбившийся андроид – и того хуже.

– Ничего, возможно, и не случится.

– Скажи, а в этих арабских сказках и мифах люди часто возвращались из таких земель? Их других миров?

– Как когда, – уклончиво ответил Юсуф. – Иногда возвращались. А иногда мне кажется, что сказка вообще пришла из такого вот мира. Так что – не знаю.

Он замолчал, глядя на медленно плывущие в небе крупные луны.

«Пожалуй, человек может привыкнуть ко всему, – подумал Вит. – Две луны – без привычной «рожицы», сложенной из Моря Дождя, Океана Бурь и цепочек кратеров. И они уже воспринимаются, как знакомые…»

Так оно и было. Даже цвет более крупной из них – желтовато-оранжевый – глаз воспринимал спокойно. Хотя такая луна появляется над Землей лишь на закате, и то не всегда.

– А чем ты занимался до восстания?

Вит сам не знал, зачем это спросил. Может быть, просто ради того, чтобы перевести разговор на знакомую и понятную тему.

– Учился. Ездил по Европе.

Юсуф, как всегда, ответил так, чтобы не сказать ничего.

– Как-то побывал в Испании. Мой род – оттуда. Мы были изгнаны.

– Но ведь это случилось давным-давно, почти полтысячи лет назад.

– Знаю. Твоего города тогда еще не было. Но только там я почувствовал, что эти пять веков – почти как пять дней. Когда-нибудь, если останемся живы, я расскажу. О многом расскажу. Вы плохо это себе представляете.

Юсуф сам не ожидал, что разговорится с этим человеком, ставшим его товарищем по несчастью. Он неожиданно понял, что совершенно не хочет их смерти – ни этого русского, который наверняка поймет его историю, ни даже американца. Тот, хотя бывает кое в чем туповат, ничуть не хуже прочих. Уж не говоря о том, что не он отдавал приказы о бомбардировках, и никакой вины на нем нет.

Что ж, если даже удастся выполнить приказ брата-лидера, это, возможно, не потребует жертв и крови. Впрочем, до проникновения в долину и попыток выполнить приказ надо еще дожить. И, если судить по тому, что их наверняка почти что вычислили, сделать это окажется очень и очень непросто.

– Пожалуй, иди спать, Вит. Завтра мы не должны терять времени: как можно быстрее осмотрим этот… Как ты его называешь?.. гирокоптер. И сразу вперед. Движение – добро, медлительность – погибель.

– Как скажешь. Разбудишь меня, когда будет моя очередь?

– Конечно, не сомневайся, Вит!

Даже при неярком лунном свете было видно, что Юсуф улыбнулся «во все тридцать три зуба».

– Никогда не надо отказываться от хорошей еды и от любого сна.

Вит отошел поближе к деревьям. Спать на корнях, завернувшись в кусок тента и положив под голову рюкзак, будет не слишком хорошо. Но никакого другого комфорта эта горная «гостиница» все равно не смогла бы предложить.

Постепенно он задремал.

Снился ему Петербург. Но не дворцы и площади, а современные здания, выходящие к морю. Если едешь в курортные пригороды, обязательно видишь в окно именно их. А дальше – солнце, залив, вода…

Вода!

Залив!

Пусть даже иногда эта водичка начинает цвести – да какая же разница! Она просто прекрасна, потому что в нее можно войти!

Он наклонился и зачерпнул рукой воду. На ладони остались маленькие зеленые точки – водоросли. Ну, и ничего. Все равно сейчас можно будет нырнуть и поплыть вперед, по солнечной дорожке. Солнце там совсем не такое, как в пустыне – теплое, а не раскаленное, ласковое, а не убийственное…

И тут во сне он неожиданно понял – город не настоящий, это только видение, как мираж в пустыне. Настоящее – это жаркое солнце и отсутствие большой воды. И ничего больше. И будет ли что-то еще – неизвестно.

Проснулся он резко – и от того, что стало больно, и от звука. Уже знакомого.

Опять раздался рокот винтов. Но теперь летательные аппараты были где-то вдали. Может быть, искали пропавший гирокоптер, а может, и не только. В любом случае, следовало замереть. Это хорошо понимал и Джеймс: если бы пилоты были живыми существами, они могли бы попробовать разобраться в ситуации. А андроиды, вполне возможно, запрограммированы просто уничтожать любого, кто подходит под критерии «чужака». Недаром Скорпион так их опасается.

Похоже, на сей раз машин было больше. И работали они примерно там, где была прошлая стоянка маленького земного отряда. Искали следы?

Рокот продолжался уже примерно полчаса, когда к Виталию подполз Юсуф.

– Будешь дежурить. Мне тоже надо спать.

– Да.

Больше спать Виталию и в самом деле не хотелось. А вот Юсуф тут же свернулся около корней деревьев и моментально задремал. Будто и не было чужих машин где-то в километре.

Наверное, это было правильно: ищут их или нет, но сон точно не повредит. Все равно полностью спрятаться не удастся: если начнут очень серьезно искать, то найдут.

Пожалуй, хорошо, что они не стали переносить стоянку поближе к разбившемуся гирокоптеру. Иначе сейчас пришлось бы, не пользуясь зажигалками, прыгать по склону, камням и корням деревьев, рискуя сломать себе ногу или шею. Оставаться рядом с «мертвым летчиком» было бы смертельно опасно.

Рокот стал громче. Виталий затаился среди корней деревьев, надеясь, что сверху никого из них не будет видно. Хотя, если у андроидов имеются приборы, реагирующие на инфракрасное излучение, то есть на тепло человеческого тела, вряд ли это поможет.

Хотя, судя по прошлой операции с прожекторами, таких приборов у них не было, или же они ими не стали пользоваться.

Звук моторов сделался еще сильнее. А вслед за этим темный силуэт появился над верхушками деревьев.

На сей раз можно было хорошо рассмотреть гирокоптер – «самолетовертолет» с открытой кабиной. Следом за ним появился еще один, и еще. Тут была целая эскадрилья.

Рядом с ужасом открыл глаза Джеймс, шум винтов разбудил, конечно, и его.

Вит был неверующим, но сейчас он отчаянно молился непонятно кому только об одном – чтобы охотник, лежавший ничком на земле, не запаниковал. Если у него не выдержат нервы и он закричит – все, тогда погиб отряд целиком. Вряд ли эти андроиды станут церемониться с чужаками – пальнут из чего-нибудь, площадка окажется выжженной. Вот и все.

Видимо, кто-то услышал эти молитвы – охотник продолжал лежать без движения.

Так что оставалось во все глаза наблюдать за действиями летательных аппаратов. Те неторопливо шли над горой. Вит заметил, что из хвоста последнего из них шла струя дыма, хорошо заметная в лунном свете. Авария или же кто-то его подбил? Похоже, что именно второй вариант.

Эскадрилья развернулась и медленно пошла в сторону пустыни, причем подбитый гирокоптер явно снижался.

Возможно, он готовился к вынужденной посадке.

Только когда стало ясно, что никаких поисков больше не будет, Вит перевел дыхание. На их небольшой площадке ничего не изменилось: охотник продолжал лежать ничком, боясь шевельнуться.

Джеймс шепотом спросил:

– Ты это видел?

Глупый вопрос, конечно, но надо было сказать хоть что-то.

– Да, видел. Кто-то его подбил. Похоже, здесь идет самая настоящая война.

– Кто они?

– Думаю, те, кто в свое время швырялся ядерными зарядами. А впрочем, не знаю…

В этом «не знаю» было все их путешествие – от пустынного вихря до нынешнего шаткого положения на горной площадке под кронами деревьев. Все они стали пешками в какой-то безумной игре, притом – совершенно не своей.

Именно это, а не звук моторов гирокоптеров, беспокоило больше всего – неизвестность, в которую они попали.

– Думаю, сегодня ночью они уже не прилетят.

Вит сказал это просто наобум. В конце концов, если у них потери, то они ушли на базу. А наутро стоит осмотреть разбившийся гирокоптер. Возможно, там найдется оружие, а главное – хоть что-нибудь, что прорвало бы всю эту неизвестность. По крайней мере, имелась надежда, что так оно и будет.

– Скорпион, храбрый воин, открывай глаза. Они улетели! – произнес Вит на языке Настоящих Людей.

Охотник осторожно повернулся и посмотрел на него.

– Улетели? – переспросил он.

– Улетели эти боги, – подтвердил Вит. – Было их много сегодня.

– Никогда… – пробормотал Скорпион, – никогда не было много.

Виталий уже знал, что «много» для Настоящих Людей – это больше трех. К примеру, отряд охотников за головами – это «много».

– Что это может значить? Старики ничего не рассказывали?

– Не помню. Боги могут убивать друг друга. Я думал, они сожгут тут все.

– Не сожгли. А сжигали?

– Раньше. Давно…

Языковые проблемы не позволяли рассказать о том, что именно слышал когда-то Скорпион. Но было понятно и так: старики наверняка говорили о том, что в давние времена «боги» на своих «колесницах» сражались друг с другом в небе и кидали огонь на землю. Это было как раз вполне очевидно.

Но значит, та самая война в этом мире до сих пор не утихла? Или это враждуют бывшие победители?

Таких подробностей охотник из племени Настоящих Людей, разумеется, не знал.

Остаток ночи прошел спокойно. Вит дождался, пока не проснется Юсуф. Нужно было как можно быстрее позавтракать и отправиться на осмотр упавшей машины, оставив охотника на прежней стоянке. Скорпион по-прежнему не собирался иметь к этой «колеснице богов» хоть какое-нибудь отношение. О чем храбрый охотник и заявил, как только оклемался после ужаса, перенесенного ночью.

* * *

Перво-наперво осмотрели голову «пилота». Черный шлем был сделан из какого-то легкого материала, «смотровое забрало» – из пластика. Только теперь, при свете дня, стало понятно, отчего Джеймсу так легко удалось отделить голову от туловища андроида – она и так держалась на честном слове. Вероятно, «шея» была повреждена автоматной очередью, именно это и предположил Юсуф, повидавший на своем веку немало дырок от пуль в броне.

Внутри имелись какие-то микросхемы, вероятно, связанные с «забралом» – органы зрения пилота. Кстати, смотровые щели были и на висках, и на затылке. Но «забрало» оказалось наиболее крупной из них – видимо, те, кто создавал андроида, мало чем отличались от людей. По крайней мере, это были гуманоидные существа.

Пока земляне осматривали «мертвую голову», Скорпион переживал мучительный приступ внутренней борьбы. Никто из племени Настоящих Людей не упрекнул бы его в трусости. Нет, он делал все правильно: одно дело – напасть на воинов из людей. Конечно, людьми их можно назвать с трудом – они чужаки. Но все же – люди, пусть и не Настоящие.

А вот от богов надо держаться как можно дальше. О том и шаман всегда предупреждает – как можно дальше, иначе быть беде!

Но сейчас даже «добрый бог» лишь ухмыльнулся, когда охотник сказал, что не пойдет к разбитой «колеснице». И ухмылка была совершенно понятна Скорпиону: мол, трусишка ты, а никакой не воин! С чего тебе бояться мертвецов?!

А остальные боги и вовсе не удостоили его вниманием! Как будто его вообще нет!

Это было почти нестерпимо. Но Скорпион все же смирился бы с таким отношением: в конце концов, в дела богов людям вмешиваться нельзя. Настоящим и всем прочим.

Однако было еще кое-что, не дававшее ему покоя.

Любопытство.

Обыкновенное любопытство, свойственное любому человеку примерно лет двадцати.

Некоторое время он сидел около вещей, оставленных тремя богами, спускавшимися вниз по склону, к тому месту, где лежала разбитая «колесница». Потом встал, нервно поглядел на удаляющийся отряд.

«Почему они так плохо ходят по горам?! – подумал Скорпион. – Ведь они же – боги».

У него навыки были гораздо лучше. Порой этих богов было вообще не понять: вроде бы они знали и умели многое – могли записывать имена, разжигать огонь одним движением руки, даже убивать при помощи огненной трубки. Могли лечить – сейчас плечо Скорпиона почти не болело.

А вот нормально ходить по горам не могли! Тут самый слабый из его племени и то выглядел бы сильнее.

Может, именно оттого богам и нужны люди, раз они сами могут далеко не все?

Эта догадка не раз приходила охотнику в голову. Пожалуй, если бы он оказался склонным к философии, из такого вывода смогла бы вырасти религиозная догма. Но всю философию Настоящий Человек оставил шаману, так что мысль ненадолго удержалась в его голове.

Да и сам Скорпион ненадолго удержался на одном месте.

«Не будет ничего страшного, если я не стану дотрагиваться до «небесной колесницы», – внушал он себе. – Просто спущусь и посмотрю…»

Через пять минут таких медитаций любопытство окончательно взяло над ним верх.

Он осторожно подошел к краю площадки, сделал шаг вниз, опираясь на высунувшийся из почвы корень дерева хафа, что значило просто «прочное», и начал спуск…

* * *

– Как мы ночью шеи не переломали! – воскликнул Вит, наконец-то оказавшись рядом с гирокоптером. Сейчас машина выглядела куда внушительнее, чем вчера. Было видно, что и она стала жертвой неведомого орудия – хвост и фюзеляж исполосовали автоматные очереди, одна из пуль явно попала в андроида. Видимо, оттого-то гирокоптер и рухнул, потеряв управление.

– Честно говоря, не знаю, как тут вообще можно передвигаться. Из меня вышел бы не самый лучший альпинист, – кивнул Джеймс. – Если дальше горы будут такими же, мы отсюда и на милю за день не отползем!

– Глаза страшатся, а руки делают, – рассмеялся Вит. Впрочем, тут же поправился: – А ноги идут!

– Это что, русская пословица такая? Я слышал, русский язык богат на пословицы, – проговорил Джеймс, найдя крохотный пятачок, где можно было нормально стоять.

– Богат, – подтвердил Вит. – Ну что, начнем осмотр на месте?

Летательный аппарат выглядел вполне безопасным. Единственное, что могло насторожить – это черный цвет. Он был тут повсюду, в самых разных оттенках: серо-черный корпус машины, иссиня-черный костюм «мертвого пилота». Единственным цветным пятном стал обнаружившийся на оставшемся более или менее целым крыле опознавательный знак – чаша или кубок, помещенный в центр красного солнца – по крайней мере, казалось, что это – солнце.

– Прямо-таки Кубок Огня из книг о Гарри Поттере! Ладно, начали, – проговорил Вит, осторожно отодвигая в сторону «мертвеца». Как он и предполагал, кресло пилота могло открываться. – Посмотрим, что тут за приборная доска…

Все эти стрелки, клавиши и рычаги, возможно, что-нибудь и сказали бы человеку, связанному с авиацией. Но ни Вит, ни даже Юсуф ничего не поняли. Интерес представляли разве что странные угловатые значки на циферблатах. Вероятно, это были цифры или буквы, и у Вита появилась мысль срисовать их, а потом попробовать расшифровать.

Еще интереснее оказалась надпись под приборной доской. Правда, была она слишком короткой, но Виту подумалось, что он видел нечто подобное… Вот только где? Ну конечно, если представить себе египетские иероглифы, только упрощенные – это они и есть!

Так, по крайней мере, это было уже что-то, не зря они решили осмотреть разбитую машину!

– Вы понимаете, что это означает!

Юсуф ничем не показал, что разделяет его энтузиазм, зато Джеймс понял, что происходит.

– Вот теперь можно делать выводы, – говорил Вит, обернувшись к своим сотоварищам. – Я всегда предполагал, что так называемые древние египтяне были пришлыми. Потомками атлантов или кем-нибудь еще – в любом случае, великие пирамиды никто на Земле не смог бы отстроить заново. Даже при нынешних технологиях. Теперь мы знаем, в чем дело.

– Но эти иероглифы очень отличаются.

– Разумеется, – торжествующе улыбнулся Вит. – Иначе и быть не может. Готический и современный шрифты тоже очень отличаются. Как старинная вязь и обычный русский алфавит. Просто время прошло, они упростили алфавит. Только и всего! Но ведь это – то же самое!

Кажется, впервые с момента начала вынужденного путешествия к нему вернулось радостное расположение духа.

– Так, теперь посмотрим, что тут у них в кресле…

Пилотское кресло, как и предполагал Вит, было откидным.

Он потянулся к крышке, уже приоткрыл ее…

То, что произошло дальше, запомнилось Виталию какими-то фрагментами. Неожиданно послышался щелчок и легкое гудение, словно бы рядом с ним объявилось какое-то настырное насекомое.

Но гудение продолжалось совсем недолго.

Вит оглянулся, пытаясь найти источник звука, и в этот момент сильнейший удар по голове свалил его с ног.

Где-то в нескольких сантиметрах от его лица полыхнуло с шипением пламя, Джеймс резко и запоздало вскрикнул:

– Осторожнее!

А дальше разум Виталия отключился напрочь – остались только инстинкты, как у охотников из племени Настоящих Людей.

Он изворачивается, пытается достать руку андроида, в которой зажато оружие…

Кажется, костяшки пальцев разбиты в кровь, но надо отнять у него автомат, или как оно у них называется…

Автомат, прекративший изрыгать пламя – в его руке…

Андроид сброшен со склона, это существо еще шевелится, даже с изломанной рукой, точнее, манипулятором.

Джеймс о чем-то кричит прямо в ухо… Не надо, все равно это невозможно воспринять…

Заряд из автомата или как-его-там поджег несколько стоящих поблизости деревьев. Надо срочно затушить пламя. Пускай Джеймс и Юсуф займутся этим.

А они и занимаются – очень хорошо…

Вот теперь охотник понял, что поступил он совершенно правильно. Надо было подойти, но не прикасаться ни к «колеснице», ни к мертвому богу. Эти боги, которые позаботились о нем, сами нарушили табу. Но если бы он подошел чуть поближе, оружие мертвеца сожгло бы и его.

Пламя прошлось совсем рядом с ним, Скорпион оказался на стоянке – и сам не заметил, как это могло произойти.

– Все в порядке? – крикнул Вит. – Все – о’кей?!

Ответом стало молчание.

После чего раздался не очень решительный голос Джеймса:

– Да. Кажется, да…

Он был поражен произошедшим. Юсуф, не сказавший ни слова, – тоже.

Но посмотрел он на Вита так, что тот мог не сомневаться – в армии русский журналист наверняка получил бы после такого подвига офицерское звание. И не самое маленькое.

Глава 8

Захват

– Кстати, в случае чего, из этой штуки можно будет стрелять, – заявил Вит, когда осмотр на месте завершился.

Андроид больше не доставлял неприятностей – лежал себе спокойненько на склоне метрах в десяти от разбитого летательного аппарата. И шевелиться больше не хотел.

– Интересно, почему он вдруг ожил? – спросил Джеймс, все еще с опаской поглядывая на неподвижное черное туловище.

– Думаю, я что-то в нем задел. Контакты соединились, а аккумулятор еще не сел окончательно. И программы начали работать. Меня сейчас больше интересует эта штуковина. – Вит осторожно рассматривал оружие, выхваченное у взбесившегося андроида.

Честно говоря, если бы не быстрота реакции, удивившая его самого, никто бы с этого места просто не ушел. Все бы тут и полегли.

Видимо, в программе распознавания «свой – чужой» у робота имелось достаточно четкое описание своих. А те, кто под это описание не подходил, должны были уничтожаться. Автомат оказался под приборной доской. Вит даже не понял, что эта странная штука, похожая на громоздкий рычаг, была прикладом оружия.

Если программа и в самом деле действовала так, то было совершенно понятно: любое неосторожное движение в тот момент, когда «колесницы богов» пролетали над горами, привело бы к немедленной гибели.

– Похоже, это автомат, но не просто автомат. Бластер, как в «Звездных войнах». Или – почти бластер. Интересно знать, до чего их техника дошла.

– Надеюсь, не до того, что оживший андроид автоматически немедленно посылает радиосигнал своим хозяевам, – обеспокоенно проговорил Юсуф. – Быстро смотрим, что еще можно взять из машины, и уходим.

– Что-то я не видел, чтобы они летали днем, – пожал плечами Виталий, продолжая возиться с ящиком под сиденьем. Ящик наконец-то открылся, и был он почти пуст, если не считать нескольких коробок, которые Вит определил, как сменные магазины к автомату.

Пожалуй, больше ничего ценного тут не имелось. Самой ценной могла оказаться память андроида, там наверняка и хранилась карта местности и хотя бы какие-то указания на его хозяев и их противника. Но извлечь сведения из разломанного туловища было невозможно.

– Ну, по крайней мере, мы хоть как-то вооружены. – Вит закинул на плечо автомат с раздутым прикладом. Оружие оказалось неожиданно легким, гораздо легче «калашникова», и было это непривычно. Впрочем, Юсуф отнесся к его находке довольно скептически. Кажется, больше всего ему хотелось одного – оказаться подальше отсюда, не столь уж важно, где. То ли он опасался чего-то, то ли просто разнервничался с того самого момента, как ему сообщили о ночном визите гирокоптеров. Удивительно, но ливиец ухитрился их проспать.

– Именно что как-то. Нужно вообще понять принцип действия. Эта штука, скорее всего, даже не подходит для человеческих рук.

С мнением Юсуфа Вит решил не спорить. Но все же получить оружие было приятно. Ничего, как-нибудь можно разобраться с этим стволом с кальмароподобным прикладом. Важно, что оно есть и с ним чувствуешь себя гораздо увереннее. Как и любой человек в той стране, где оружие разрешено. Даже если у тебя его нет, какой-нибудь хулиган или грабитель трижды подумает – а так ли уж надо ли ему бить и грабить? А не получит ли он за это пулю в лоб без разговоров? А что это оттопыривается в кармане плаща у будущей жертвы?

Джемс даже достал камеру и запечатлел бравого русского со странным автоматом на плече. Но для какой газеты и для какого Интернет-сайта – сие было неведомо. Поскольку было неведомым главное – смогут ли они вернуться отсюда хоть когда-нибудь?

– Идем, – заявил Юсуф, когда все было собрано, а Скорпион – приведен в чувство. Охотник никак не хотел вылезать из-за кустов, куда спрятался после стрельбы. Заряд едва не задел ему ноги, в почве остались глубокие выбоины.

Теперь воин Настоящих Людей шел последним, поминутно спотыкаясь и проклиная собственное любопытство, которое едва его не погубило. Он был очень недоволен собой, тем, что сунул свой нос в божественные дела – за что едва-едва не поплатился. Следовало держаться подальше от доброго бога с этой страшной штуковиной на плече. Она вообще не предназначена для охоты или для стрельбы по обычным целям, а рассчитана на богов и их колесницы. Неужели те, кто взял его с собой, думают сражаться с богами и дальше?

Ну уж нет, он, человек из племени Настоящих Людей, постоит где-нибудь в сторонке. Не тягаться ему с богами! Да и никому не тягаться.

Между тем «боги» двигались довольно быстро – насколько на этом горном склоне вообще можно говорить о быстроте. Но куда они так спешат, Скорпион все равно не понимал. Хорошо бы, не в очередное сражение…

* * *

Далеко от разбившегося гирокоптера и маленького отряда, который двигался в направлении прохода к горной долине, происходил совершенно иной разговор.

Абсолютно лысый человек в черном костюме мог бы вполне сойти за андроида, если бы надел свой ребристый шлем. Однако шлем он держал в руке. В другой у него был предмет, похожий на мобильный телефон. Собственно, им прибор и являлся. Украшали облегающий костюм только три отливающие металлом полосы на рукаве – одна над другой, да знак, похожий на тот, что на Земле используется военными медиками. Во всяком случае, чаша там присутствовала, а вот вместо змеи над нею вздымались языки пламени.

Сейчас шел разговор с невидимым далеким собеседником, и человек старался больше слушать, задавая короткие отрывистые вопросы.

Рядом помещалось унылое серое строение – коробка без дверей и окон, зато с глубокими подвальными этажами. Метрах в двадцати от человека располагалось несколько гирокоптеров со всегда готовыми к полету «пилотами». Человек что-то уточнял и приказывал, хотя его голос звучал вполне спокойно. А язык отдаленно напоминал то наречие, на котором разговаривало племя Настоящих Людей. Но – лишь отдаленно. В нем не было никаких «колесниц богов», да и самих богов тоже. На таком языке легко отдавать команды и уточнять их исполнение.

Рядом стояли навытяжку еще двое таких же. Судя по числу браслетов (всего лишь по два) он был тут начальством, а они – подчиненными.

– Обнаружены? Очень хорошо, – говорил человек. – Брать сегодня же. Да, мне они нужны живыми. Да. Повторяю, живыми, если будут убитые, сам голову отрежу. – Он хрипло хохотнул и продолжал: – Что?! Нет, Ируатту, сам пойдешь. Сам все и проконтролируешь! Как будет возможно? Придумаешь что-нибудь, на то ты ими и повелеваешь! В крайнем случае, можно убить местного, но остальные нужны живыми. Вместе со всем, что при них! Понятно?! Да, жду отчета сегодня к вечеру. Уйдут – ответишь.

Он выключил свой аппарат связи.

– Главное – выяснить, почему они идут именно в долину, – пробормотал человек. И в который уже раз за последние дни подумал про себя, что, вероятнее всего, кто-то здесь работает на врага. Как противник мог заметить этих чужаков? Да никак! За ними изначально следили с базы. И чем дальше, тем увереннее отряд чужаков шел к долине.

Кто им сумел хоть что-то подсказать?!

Да и в принципе – кто они? Чужаки были не особой редкостью, но только лишь в давние времена. А теперь их появление стало почти невероятным событием.

«Шаман» племени, откуда происходил Скорпион, уже был вызван и допрошен – на всякий случай пришлось применить «детектор лжи». С Фолеаи они были в неплохих отношениях, когда-то учились вместе, только тот потом поступил в корпус разведки. Но дружба дружбой, а проверять надо всех и всегда.

Так вот, «шаман» Фолеаи был чист. Никому никаких ненужных сведений он не передавал. Тогда в чем же дело?

Конечно, сейчас с противником установился хрупкий нейтралитет. Но это ничего не значит. Вчера был подбит один из поисковых летательных аппаратов – к счастью, без экипажа. Просто потому, что решили на всякий случай отправить их осмотреть долину.

Ничего хорошего, кроме небольшого воздушного боя, из этого не получилось. Хотя, разумеется, приборы инфракрасного зрения подтвердили местонахождение отряда чужаков.

Итак, прибыли они не вполне понятно откуда. Вооружены, об этом Фолеаи доложил со слов своих подопечных дикарей. Видимо, даже неплохо вооружены.

Одеты – странно. Навыков хождения в горах – нет. Но местность знают – тоже непонятно откуда.

Пока что за ними велось слежение. Во время одного из полетов был дан приказ включить прожектора, подойти поближе и понаблюдать за их реакцией.

Как ни странно, стрелять из своих «огненных дубинок» эти боги дикарей не стали. Просто замерли в ожидании, ничего не предпринимая. Вероятно, решили, что их численность недостаточна, чтобы дать бой.

Что ж, придется брать наземными силами. Для того-то в этом районе они и существуют – чтобы поменьше было потерь среди своих. Хотя, разумеется, потери бывают всегда, не гарантирован от них никто.

Человек вспомнил о подчиненных, все еще стоящих навытяжку.

– С Ируатту держать связь. Постоянно! – бросил одному из них начальник, после чего направился к ангарам с гирокоптерами, стоявшим за серым зданием.

– Да, магистр! – четко ответил тот.

Он даже не обернулся, хотя оба его офицера отсалютовали, подняв правую руку, будто школьники-отличники на уроке.

Эти выполнят приказ. Нужно держать наготове гирокоптеры, чтобы успеть забрать пленных. И уж тогда им придется обо всем рассказать.

Но имелся в операции некий риск. «Шаман», как правило, не может участвовать в охоте или войне – таковы какие-то идиотские табу у этих племен. Тем не менее именно так сейчас и придется поступить – иначе ни одного из пленных не дотащат до своей деревни, всем оторвут головы по дороге. Именно что оторвут – у них даже металлических ножей нету!

Но нужно брать живыми! И неважно, сколько эти чужаки успеют перестрелять дикарей!

Человек, шедший к ангару по пустынной площадке, слегка поморщился. Подумать только, дикари! Не так уж много столетий прошло с тех пор, когда их предки были такими же людьми цивилизации, как и его. Понятно, что была война, всем было тяжко. Но эти решили удрать на природу, подальше от опасности. Вот что получается из тех, кто рвался из городов к «гармонии с природой». А ведь были еще до войны философы, пропагандировавшие именно это, притом – для всех. Чем бы все закончилось? Одичанием и охотой за головами врагов из соседнего племени, вот чем! И никаких ядерных зарядов для этого не потребовалось бы. Только их никчемная философия.

Человек рассмеялся, представив в своих руках каменный топор. Нет уж, стать мясом для войны с каменными топорами – это позор, дичайший позор! Такое недопустимо.

В этот момент аппарат связи издал тонкий резкий звук.

– Что? – спросил человек. – Началось? Боевой танец – и поход? Хорошо, торопитесь! Благослови тебя Великий Огонь!

Как ни странно, он тоже был религиозен, этот человек с лысым черепом. Хотя вовсе не настолько, как дикари.

* * *

Привал устроили в тот момент, когда солнце было в зените. Что особенно раздражало Юсуфа, да и остальных, так это то, что идти, а точнее, ползти, приходилось по почти что открытой местности. Деревьев тут не было, иногда попадался редкий кустарник.

Прежде Виталий выспрашивал у охотника, как называется то или иное растение, но сейчас было не до того – скорей бы добраться хоть до какого-нибудь укрытия.

А укрытия все не попадалось, и со стороны пустыни их отряд был вполне различим. Оставалось надеяться, что днем гирокоптеры и их пилоты активности не проявляют, но надежда казалось слабой – а с чего бы им не летать днем? Это же не какие-нибудь совы.

Так что остановились они в тот момент, когда обнаружили нечто более или менее похожее на деревья.

Юсуф невозмутимо расстегнул рюкзак, в котором лежали плоды все той же «хлебной айвы», протянул несколько сотоварищам. А вот с водой, как и в пустыне, вышла напряженка: в последние полтора дня ни одного мало-мальского источника путешественникам не встретилось.

– Ничего, думаю, в долине с водой никаких проблем не будет, – подытожил Юсуф, раздавая всем более чем скромные порции воды.

– Уж поскорей бы! – Вит посмотрел в небо. Нет, никаких звуков тут не было. Впрочем, эти горы вообще казались на редкость молчаливыми. Непонятно, куда делись отсюда насекомые и птицы – он видел двух-трех, слегка похожих на чаек. И это было всё.

Вероятно, они исчезли во время ядерных ударов. Хотя, быть может, и до того их было не так много.

Но что их ждет в долине? Почему Юсуф так настойчиво стремится туда? Не достанут ли их и там эти гирокоптеры с пилотами-роботами?

Или же там есть свои воинственные кланы?

Думать об этом не хотелось сейчас совершенно. Лишь бы дойти до нормальной воды и вымыться. Пожалуй, Вит с огромным удовольствием сдался бы в плен пилотам гирокоптеров, если бы они предложили ему ванну, а не очередь из своего странного оружия. Кстати, надо посмотреть, как оно устроено…

Он потянулся за стволом и неожиданно вспомнил, что забыл тетрадь. Вит чертыхнулся. Хреново, конечно, хотя ничего особо страшного не случилось: есть еще одна, а эти записи… Дело в том, что он мог бы что-нибудь упустить или не запомнить, если бы вообще не вел записей. Что с ними теперь – не так уж и важно, главное, задействована моторная память. Если рука что-то записала, то он это уже вряд ли забудет.

Вит еще раз посмотрел в небо – совершенно чистое, полностью лишенное облаков. Каких-то летательных аппаратов, к счастью, тоже лишенное. Вот и хорошо. С той точки, где они расположились на привал, открывался вид на предгорья – внизу деревья росли гуще, а дальше, хотя это скрывала растительность, должны были располагаться низинные болота.

Внезапно что-то привлекло его внимание – то ли неправильная тень от далекого дерева, то ли движение в ветвях. Вит вгляделся – нет, показалось. А когда кажется, надо креститься. Правда, он-то некрещеный, ему все равно.

С Юсуфом все понятно, с охотником – тем более, а вот кто такой Джеймс, он католик или протестант? Хотя интересоваться этим, наверное, нетактично. Захочет – скажет сам, не захочет – значит, не захочет.

Мысли текли сами по себе, состояние было почти дремотным.

Вот было бы здорово, если бы они все же выбрались отсюда, из безумного мира. Потом, конечно, ничего и никому не докажешь, останется разве что публиковаться в газетках вроде «Горизонтов непознанного» – вместе с авторами фантастических рассказов и колдуньями-экстрасенсами. Не помогут тут ни записи, ни образцы листьев деревьев, которые он пытался собирать, ни фотографии, сделанные Джеймсом. Пожалуй, про все это скажут «монтаж и подделка», даже не пожелав рассмотреть.

Остается этот бластер-автомат. Но если его продемонстрировать, вмешается военное ведомство. И так капитально вмешается, что мигом окажешься связанным по рукам и ногам подписками.

И это будет еще очень хорошо.

Так, наверное, случалось и со всеми прочими очевидцами невероятных вещей: кто-то опасался попасть в психушку, кто-то – стать подопытным для военного ведомства или для разведки, а кто-то – вызвать панику. А в итоге ни во что «невероятное» наука верить не желает.

А иной раз, если не удается это невероятное скрыть, начинается эпидемия подделок. Как со знаменитыми кругами на полях. Вначале их обнаружили в Англии, а потом двое англичан «раскололись» – вот, мол, была студенческая компания, выпили по кружечке «Гиннеса» и решили поразвлечься. И вас всех поразвлечь.

«Развлечение» оказалось безумно дорогим и затратным по времени: сперва соорудили специальное приспособление, а потом надо было вытаптывать круги.

Телезрителям сказали – «вот и вся тайна!».

Но мало кто из зрителей понял, что английским развеселым любителям «Гиннеса» наверняка пришлось не раз облететь земной шар и потратить все свое состояние: круги видели в Китае и России, в Америке и Европе.

Но главное – чтобы телезритель убедился в стотысячный раз: все тайны – это хитрая подделка, не больше того! Зачем лишний раз заставлять людей беспокоиться, мечтать и переживать?

И уж не дай бог, если кто-то начнет считать, будто хоть что-то загадочное есть на самом деле…

Вит поймал себя на мысли, что до самого последнего времени был убежден, как и большинство: та реальность, в которой он живет, это и есть единственная настоящая реальность…

Мысли текли сонно и неторопливо. Вит обернулся – почему-то очень медленно. Вот они, его товарищи по несчастью – Юсуф сосредоточенно ест свою порцию «хлебной айвы». Теперь все они стали вегетарианцами, не только он. Джеймс уже доел, вяло поглядывает на окружающее пространство – кусты, деревья и склоны горы. Охотник… Ну, подумать только, решил вздремнуть! Что за ерунда, сейчас идти, а этот трусоватый воин завалился спать!

Ерунда какая-то!

Вит попытался окликнуть Скорпиона на его родном наречии – никакого ответа не последовало. Да и возглас прозвучал так, будто это не он сам, а кто-то чужой позвал охотника за него. Что за чертовщина?!

А остальные и не оглянулись…

В чем дело-то?

Он попробовал подняться на ноги – это не удалось. Но что-то слева привлекло внимание Вита – какой-то странный предмет, которого и быть-то здесь не могло. Какая-то округлая черная штуковина лежит рядом с их вещами… Граната?!

Ужас пронзил Виталия, но он тут же понял – граната наверняка уже давно разорвалась бы. А от штуковины идет сизоватый дым без запаха.

Что это? Какая-то отрава? Откуда она взялась?

Мысли окончательно спутались.

Он попытался позвать своих спутников. На какую-то секунду даже показалось, что Юсуф обратил внимание на его слова, в глазах ливийца появился ужас. Но он тотчас же вновь принял расслабленно-спокойную позу, выронил из руки остатки «айвы» и даже не потянулся за нею.

Да что ж это такое? Казалось, что кто-то околдовал и его самого, и его товарищей по несчастью.

– Юсуф, на нас напали – простонал Вит.

Тот даже не отозвался. Так и продолжал сидеть, тупо глядя перед собой.

Пожалуй, стоило дотянуться до этой «гранаты»… или дымовой шашки… Кстати, она тут могла быть и не единственной. «Вот черт, противогазов нет!» – подумал Вит. Он последним усилием воли наклонился, стараясь подползти к этой штуковине, от которой струился дым.

Удалось всего лишь встать на четвереньки. Большего он не сумел сделать.

Сизый дым без запаха застилал сознание.

На какую-то секунду Виту показалось, что он сейчас не в непонятно каком мире, на горной площадке, окруженной деревьями, а на заливе. Просто его сбила на четвереньки довольно большая волна. Но это ерунда, всегда можно подняться, хотя сейчас больше всего хочется войти в воду поглубже…

А потом Вит увидел даже не человека, а просто глаза. Они смотрели на него откуда-то из ветвей дерева.

Он дернулся, пытаясь изо всех сил избавиться от дремоты.

Кто бы там ни был, на дереве, это – враг. Значит, надо встать, а потом ухватиться за странный автомат и дать очередь по этому чертову дереву, по напряженно глядящим на него глазам.

Но выпрямиться оказалось трудно. Почти невозможно. Он даже подтянулся к прикладу автомата, попытался перехватить его. Но ничего на сей раз не вышло. Что же за пакость они подмешивают в этот дым? И кто эти они?

Глаза становились все больше и больше, и Вит понял, что перед ним – самый обыкновенный инопланетянин из воспоминаний видевших НЛО или смотревших «Секретные материалы». Кажется, у него даже не было злых намерений. Добрых, впрочем, тоже. «У этих инопланетян не бывает никаких намерений, они нас изучают. Вот и ладно. Немного поизучают и отпустят, наверное», – подумал Вит, и это было последним, о чем он успел подумать, проваливаясь в сон.

Сон был без сновидений, нестрашный, но и не радостный. Никакой. Просто провал, как картина «Черный квадрат».

* * *

Человек в головной повязке и накидке из шкур животных спрыгнул с дерева.

Он совсем не походил на инопланетянина. Скорее, его можно было посчитать чем-то похожим на Скорпиона, если бы не огромное количество браслетов на руках и бус на шее. Чего тут только не было – и разноцветные камешки, и клыки редких в здешних краях хищников, и даже кое-что пострашней – человеческие зубы, например. И металл, который, как известно, местные дикие племена изготавливать не умеют.

Амулетами была усеяна и шкура.

Все прошло успешно, хотя «шаман» сильно рисковал. Один из этих чужаков все-таки потянулся за оружием. Правда, добраться до него он так и не сумел: состав, приготовленный из сердцевины дерева цоу, действует очень быстро, даже на открытом воздухе. Интересно, они хоть поняли, что с ними произошло, что это не просто сон, а чья-то воля? Один определенно понял. Мало того, он сумел разглядеть «шамана».

Немного не рассчитал бы – и все, конец, наверняка чужак начал бы стрелять.

Теперь следовало подозвать охотников племени.

Это племя, в отличие от того, к которому принадлежал Скорпион, называлось простенько и понятно: Люди. Просто – Люди. При этом, разумеется, подразумевалось, что все прочие – вовсе даже не люди, что-то вроде животных. На которых надо охотиться в определенный сезон, отрезая головы. На что дает благословение шаман.

Но, прежде чем звать своих людей, следовало дать отчет богам.

Ируатту даже рассмеялся. Стоит еще чуть-чуть пожить в племени Людей – и от нормальных привычек и мыслей у него ничего не останется. Будет называть технику не иначе как «летающие колесницы богов».

Он снял со шкуры один из пристегнутых амулетов. О, это был величайший амулет, об этом знали все в племени. Как и о том, что ни одному из воинов и охотников нельзя до него даже дотронуться. Еще бы, при помощи маленькой невзрачной коробочки можно говорить с богами, выслушивать их волю и поступать так, как велят они!

Поэтому в такой момент никто не подошел бы к шаману близко.

Что и отлично.

– Они пойманы, брат-высший. Да, все целы. И мои люди – тоже. Доставить в деревню и ждать распоряжений? Да, выполняю.

Для охотников племени, затаившихся неподалеку, это прозвучало бы самой настоящей абракадаброй. Но пару слов смогли бы разобрать и они, а вот это в планы шамана точно не входило.

Он подошел к лежащим на земле чужакам. Яд будет действовать не меньше двух часов. Потом они, разумеется, придут в себя – только связанными и на носилках из веток деревьев. И тут уж ничего не поделаешь.

Один из них никакого интереса не представлял – молодой охотник чужого племени. «Шаман» даже знал, какого именно: Фолеаи он знал по базе, этот – из его подопечных. Судя по амулетам – из тех, кто отправился охотиться за головами. Надо же, не снял и сейчас! Ну, сам виноват, вряд ли Люди так это оставят. Не к ним ли он хотел пожаловать?

А вот трое других, скорчившихся кто на земле, кто на камне, были совершенно иными. И никакого отношения к местным племенам иметь не могли. Кто они такие, оставалось только гадать. Один был вооружен совершенно допотопным автоматом, второй где-то разжился самым настоящим. Интересно, где? Но это не его забота, пусть у начальства голова болит.

А его забота – подобрать оружие, ибо оно – табу для племени. А заодно – проверить все их вещи, откуда что взялось.

Вещей оказалось немного. Пожалуй, их можно было доверить охотникам – все, кроме оружия.

«Шаман» пронзительно свистнул, почти как какой-нибудь мальчишка. И тут же обнаружилось, что здешние места очень даже населены. Охотников было пятнадцать (правда, каждый из них сказал бы просто что их «много»), Ируатту специально отобрал самых выносливых и смелых воинов. Еще бы, тащить связанных богов – это дано не каждому! Об этом потом веками песни слагать будут!

«Веками – не будут, – оборвал себя «шаман». – Скоро, возможно, даже быстрее, чем я сам думаю, «боги» изъявят свою волю. Сперва обучат вас стрельбе, а потом отправят воевать – плечом к плечу с теми, кому вы отрываете пока что головы».

Недаром «шаманов» старались менять. Если они засиживались в одном племени слишком долго, дело могло кончиться тем, что они и в самом деле срастались с очередными «Настоящими Людьми», начинали воспринимать их, как своих. А вот это было недопустимо.

«Видимо, и меня скоро уберут, – подумалось Ируатту. – Племя поведет кто-то еще, а я буду вспоминать это время на базе клана».

Воины подошли к чужакам, одетым в странные шкуры, с очень большим опасением. Конечно, шаман сказал, что эти боги, враждебные их племени, совершенно теряют всю свою силу, если их хорошенько связать. Но кто его знает – шаману они, может, и не опасны, а как насчет простых Людей?

Каждый из простых Людей прикрывал лицо связкой листьев – так приказал шаман, чтобы сами воины не захотели спать, нанюхавшись дыма.

Тем не менее, воля колдуна – воля богов племени. К тому же шаман был рядом, подгоняя сомневающихся.

– Тащить осторожно! Если ударите – на вас разгневаются все остальные боги!

Делать нечего – пришлось подчиниться. Хотя, честно говоря, человеку из враждебного племени следовало просто взять и оторвать голову – прямо сейчас, пока он спит и ничего не чувствует. Но сделать это было невозможно – помешал бы все тот же вездесущий шаман.

Вит очнулся от того, что сильно болела рука, и тело отчего-то дергалось – само по себе. Сон, состоящий из черного провала, перешел во что-то более информативное: вроде бы, его кто-то скрутил, потом швырнул в кузов машины, которая тряслась по ухабистой дороге. Куда ехала машина, и что ждало его в конце пути, оставалось совершенно непонятным. Сон был не кошмарным, но мучительно-тягостным.

Может, так оно и случилось? Кто-то его и в самом деле скрутил? Зачем и кто?!

Вит, еще продираясь сквозь ошметки сна, попытался дернуть рукой, но ничего не получилось. Рука была и в самом деле крепко прикручена к чему-то. Так что пришлось волей-неволей открыть глаза.

И тут же над его ухом раздался чей-то дикий вопль.

Вит даже не понял, что произошло, он разглядел только клочок колыхающегося неба – вопль заставил его зажмуриться.

Вслед за воплем раздался чей-то властный голос. Пришлось вслушиваться в эту речь, чтобы понять – говорят на языке местных аборигенов или на каком-то похожем.

Можно было понять только отдельные фразы: «У тебя не будет имени, трус!.. Если я говорю, что он не опасен, значит, ты его понесешь!»

Все это перемежалось какими-то совершенно незнакомыми словами, и Вит вдруг понял, что это – ругательства. Видимо, Скорпион слишком уважительно относился к богам, чтобы осквернить их слух чем-то подобным. Вот Вит и не выяснил, как звучит мат на местном наречии.

Судя по всему, оно на ругательства было очень богато.

Вит беззвучно рассмеялся, чем, судя по всему, только подлил масла в огонь.

Крики усилились.

Пленник вновь открыл глаза.

Теперь картинка изменилась. Кроме неба, в поле зрения появились аборигены – почти копии Скорпиона. По крайней мере, один – тот, что продолжал орать, что-то пытаясь доказать еще одному дикарю. Но, судя по всему, возражать старшему было совершенно бесполезно – тот еще раз повторил, что крикун может очень быстро лишиться имени, а потом и жизни.

Видимо, управляли всеми аборигенами примерно одинаково – при помощи матерной брани и их высочайшей духовности. Одно дополняло другое.

Вит попробовал повернуть голову, чтобы разглядеть человека с властным голосом. С третьей попытки это ему удалось. Оказывается, властному было совсем немного лет, не больше двадцати пяти. И он разительно отличался от прочих дикарей. Возможно, тем, что вид у него был еще более диким, чем у этих парней, куда-то тащивших землянина по горной тропе.

Разумеется, был он завернут в шкуру, как и они. Вот только со шкуры свисало множество амулетов – отчасти вполне гармонично смотрящихся, вроде «подвесок» из клыков каких-то зверей, а вот отчасти вызывающих оторопь. Примерно половина всего антуража была техническими средствами, земному человеку это становилось понятно с первого взгляда. Хотя, конечно, определить, что и для чего использовалось, было совершенно невозможно.

Если у Скорпиона довольно длинные волосы свободно спадали на плечи, то у этого экземпляра они были закреплены тонкой полоской шкуры. И выглядел он полностью сумасшедшим предводителем хиппи, непонятно с чего сменившим пацифизм на воинственность. Которая только подчеркивалась тем странного вида автоматом, который сегодня отыскал с огромным риском для жизни Вит. Впрочем, «калаш» этот тип тоже забросил за плечо.

Для образа безумного хиппи-милитариста не хватало только самокрутки с «травкой».

Вит, хотя веревки из древесных волокон стягивали все тело, снова невольно рассмеялся.

Величественный шаман не удостоил его разговором, только строго посмотрел, а потом подмигнул – мол, не серчай, парень, так надо, а потом все равно все будет хорошо.

Хотя, быть может, это ему показалось? Виту было отчего сомневаться в том, что намечен какой-то слишком уж хороший исход. Тех, к кому хотят относиться нормально, не связывают предварительно по рукам и ногам.

А самое главное – где остальные? Что с ними сделали? Тащат их или нет по горам, предварительно скрутив и привязав к копьям?

Этого Вит никак разглядеть не мог. К тому же каждый шаг давался ему с большим трудом, чем аборигенам, тащившим его. Голова начинала раскалываться – видимо, этот поганый дым, который оказался усыпляющим газом, давал еще и похмелье. Но все же где его спутники?

Может, попытаться спросить у этого шамана?

– Эй, ты! – окликнул он «милитари-хиппи».

На самом деле на языке Настоящих Людей это не звучало неуважительно. Но и всяко не подобострастно.

Шаман обернулся.

– Где остальные?!

Конечно, Виталий хотел задать этот вопрос требовательным и едва ли не командирским голосом, но не вышло. Да и не могло получиться – было чудом, что он еще хоть как-то может говорить после этого дыма и не самого лучшего обращения со своим телом.

– Остальные – здесь, – словно бы нехотя проговорил шаман, скорее, обращаясь к самому себе. При этом выдержал приличествующую паузу.

Что было и понятно – даже сейчас Вит прекрасно уяснил, что задача у этого «хиппи» была очень непростой. С одной стороны, они тащат пусть и пленных, пусть и связанных, но все же богов. Вероятно, они объявлены враждебными богами, которых шаман успешно победил своей хитростью и советами богов «правильных». Так что надо проявлять к ним некоторое уважение.

С другой стороны, шаман прекрасно понимал, что это именно люди. Пусть вооруженные и непохожие на него.

Пожалуй, то, что он ответил, несколько обнадеживало. По крайней мере, их пока что не станут убивать, варить в котлах и откручивать им головы. Но вот что будет в деревне – большой вопрос. Возможно, их ждет допрос с пристрастием. Впрочем, после допроса не исключается и вариант с котлами или жаркой.

Что там Высоцкий на этот счет сказал?

Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья.
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка,
Ату, ребята, хватайте Кука.
Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука.
Кому-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, и нету Кука.

Старинная песенка вспомнилась вовремя. Если настроение не улучшилось, то, по крайней мере, самая отвратительная жуть ушла. Теперь главным было только одно – чтобы они дотащили его и его спутников до своей деревни. Желательно – не бросив импровизированные носилки по дороге и не сотворив еще какой-нибудь гадости. Как надо шагать в ногу, чтобы не трясти при каждом шаге пленника, эти типы явно не знали. Но, по крайней мере, с самых крутых склонов они уже спустились.

Теперь неба над собой Вит не видел – все закрывали кроны деревьев. И это тоже было очень хорошо – солнце палило сейчас совершенно нестерпимо.

Оставалось ждать развития событий. А дорога никак не желала заканчиваться, дикари, передававшие носилки из рук в руки, явно не хотели устраивать привал. Но и снова заснуть сейчас не получилось бы.

Поэтому Виту оставалось глядеть на кроны деревьев да на сумрачные лица аборигенов, не очень-то стремившихся связываться с живыми богами.

Будь это где-нибудь на Земле, такие носильщики враз потребовали бы двойной оплаты за свой труд, после чего успешно удрали бы с деньгами.

Но эти, судя по всему, не представляли, что такое деньги. А если их предки когда-то и представляли, то эти успешно забыли. Коммунизм тут у них наступил.

И, к ужасу дикарей, Вит в очередной раз рассмеялся собственным мыслям.

Глава 9

Шаман

Вит добился своей фразой только одного – когда всех четверых наконец-то притащили в деревню туземцев, его поместили отдельно от прочих. Впрочем, все остальные, включая охотника, еще не очнулись после чудовищной порции наркотического дыма.

Деревня представляла собой ряд хижин, сделанных из веток. Ничего хорошего от нее ждать не приходилось.

«Интересно, куда они нас денут? В местный зиндан или в такую же хижину?» – размышлял Виталий.

Как выяснилось, зинданов тут не существовало. Вероятно, как в племени Скорпиона, тот, кто преступил местные законы, либо изгонялся, либо поедался. Кстати, и поедание вполне могло тут существовать, почему бы нет?

Впрочем, Вит все же рассчитывал если не на милосердие племени, то на здравый смысл шамана. Собственно, больше ни на что надеяться и не приходилось – если местные таковы, как Скорпион (а Вит отчего-то был убежден, что именно таковы, если не хуже), то они просто прикончили бы «поверженных богов».

Но вот шаман сильно отличался от них.

Импровизированные носилки из копий просто сложили на землю, причем сами носильщики не прочь были их не аккуратно положить, а швырнуть. Но тут как раз и вмешался «шаман», что-то прорычал на подчиненных – и те, как прежде, не осмелились его ослушаться.

После этого наступил черед всеобщего любопытства: из хижин появились женщины и ребятишки, но все они стояли в отдалении. Лишь самые смелые из мальчишек постарше решались приблизиться шагов до десяти и тут же отбегали в сторонку – не столько из-за гневных окриков матерей, сколько из-за собственного страха. Видно было, что никаких богов прежде они тут не наблюдали.

А вот охотники постарше из тех, кто не участвовал в экспедиции, подойти все же решились. Один даже наклонился над Витом, желая потрогать то ли его рубашку, то ли его самого – возможно, он хотел убедиться, что бог – это не наваждение.

Виту даже не пришлось орать на него, это опять же сделал шаман. Он разразился настолько длинной и явно многоэтажной фразой, что охотник молча попятился, а потом и вовсе убрался куда подальше.

Остальные стояли, смотрели, лопотали на своем наречии, которое все же было малопонятным для Вита.

Наконец, толпа расступилась, показались два человека, которых на первый взгляд можно было принять за глубоких стариков. Один ходил, наполовину согнувшись, у второго рука свисала, словно плеть, а лицо было покрыто шрамами. Непохоже, что шрамы остались от встречи с человеческим противником – они располагались параллельно, один глаз не открывался. Судя по всему, этот старейшина когда-то перебежал дорожку опасному когтистому хищнику.

«Интересное дело, тут что, могут водиться тигры?» – подумал Виталий.

Почему-то, хотя речь шла о его дальнейшей жизни или смерти, он не чувствовал никакого особенного волнения, глядя на все происходящее вполне отстраненно, как на сцену из голливудского боевика. Возможно, действие шаманского наркотика еще не закончилось. Но скорее всего, дело было даже не в нем, а в мучительной усталости, когда становится уже все равно, что и как будет происходить – лишь бы дали отдохнуть.

Но ни о каком отдыхе пока не шло и речи.

Теперь шаман начал что-то тихо объяснять степенным старцам-инвалидам. Те слушали, задавали редкие вопросы, качали головами. Судя по всему, разговор у них шел вполне на равных, с этими уважаемыми поселянами шаман не общался на крике.

Только сейчас Вит понял, что старейшины – никакие не старцы в земном понимании. Хорошо, если им было за сорок – а скорее всего, даже меньше сорока.

«И это здесь считается старостью?! Вот как оно бывает, когда люди живут на лоне святой матери-природы! То есть спят на чем попало, едят черт знает что, болеют и не лечатся, вечно борются за существование – изо дня в день, изо дня в день. И быстро-быстро проигрывают свою борьбу».

Он с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на остальных охотников. Конечно, так оно и есть – редко кому здесь больше тридцати. Да и женщины у них наверняка все такие же – рано начинают рожать, моментально старятся.

Наконец, не слишком старые, но вполне дряхлые старцы указали куда-то в сторону. Шаман отдал команду, носилки снова подхватили (Виталий едва не застонал от боли в затекших ногах) и двинулись в указанном направлении.

Вита несли головой вперед, поэтому он мог увидеть при очередном раскачивании носилок, что за ними следует вся деревня.

Оказалось, что тащили их не слишком далеко – до хижины, стоявшей на окраине этого странного «села». Туда Вита и занесли, уложив на сено и плохо обработанные шкуры животных. Но это было лучше, чем валяться просто на земле.

Сюда же занесли остальных – Юсуф тихо застонал, но так и не очнулся. Джеймса и охотника, глотнувших наибольшую дозу дыма, просто опустили на сено, как самый обыкновенный неодушевленный груз. Вит искренне понадеялся, что передоза этого наркотика не бывает, а уж если и случается, то от него не умирают.

Шаман подошел к нему и присел на корточки.

– Они могут говорить по-человечески? – спросил он.

Так этот вопрос и следовало переводить. Понятное дело, если племена в этих краях называют себя «Настоящими Людьми», то тяги к изучению иностранных языков местные охотники-собиратели не испытывают. Им и так хорошо – по крайней мере, всем, кроме шамана.

– Нет, – ответил Вит.

– Хорошо.

Что в том было хорошего, Вит не понял. Нечто плохое, вероятно, было. Потому что шаман что-то выкрикнул, повернувшись к выходу, снова появились его «грузчики», подхватили Вита…

Этого, пожалуй, было достаточно.

Его голос вполне вернулся к норме, и «грузчики» с шаманом вместе услышали, что значит «говорить не по-человечески». Речь «бога» оказалась долгой и витиеватой. Он упомянул всех предков шамана вплоть до прадеда, сообщив, от каких именно животных и какими именно извращенными способами они появились на свет. Не забыл и саму деревню, и грузчиков, и сам параллельный мир.

Считается, что человек интеллигентный, а уж тем более интеллигентный петербуржец, матом ругаться не может и не должен.

Это, конечно, неправда. Могут все. Иное дело, на матерном наречии нельзя разговаривать. Но уж ругаться – извините, а что поделать-то! И сейчас Вит отвел душу, благо никто ничего не понимал. Если бы туземцы поняли, что именно он говорит, они, наверное, немедленно порвали бы его на куски и приступили к трапезе. Или же сделали бы его своим любимым живым богом. Явно что-то из двух.

Впрочем, шаман понял если не смысл, то эмоции. Он что-то приказал – и «грузчики» стали немилосердно отвязывать пленника от носилок. Было больно, Вит еще пару раз выругался, но тут пытка все же подошла к концу.

Вит попробовал подняться на ноги, тут же пошатнулся и упал. Хорошо, что это был тот самый случай, когда соломку подстелили заранее.

– Что ж вы, суки, творите! Их тоже развяжи, немедленно! Понял, сволочь! – Он указал шаману на своих товарищей по несчастью. – Понял или нет?!

Он все же поднялся на ноги, осторожно поманил рукой шамана, а когда тот приблизился, прошептал на языке аборигенов:

– А иначе с тобой говорить не стану.

Угроза, конечно, была из разряда ерундовых. Иной следователь ответил бы запросто: мол, у нас и мертвые разговаривают, дружок.

Тем не менее она, как ни странно, подействовала.

После непродолжительного раздумья тот приказал развязать остальных, которые так и не очнулись даже в процессе этой малоприятной операции.

Теперь настала очередь шамана поманить за собой пленника.

Ну, что ж, требование этот любитель захватывать заложников выполняет. Значит, надо выполнить и ему.

Виталий, все еще пошатываясь, проследовал за колдуном на свежий воздух. Оказалось, что хижину окружила любопытствующая толпа, но все невольно попятились, увидев идущего бога. Здравый смысл подсказывал туземцам, что с такими существами лучше не связываться.

Так что даже командовать расступиться не пришлось. Ну, разве что мальчишка лет семи все же подскочил к Виту и даже ухватился за его рукав, но тут же удрал под грозный рык шамана. Позади послышался шлепок и рев – видимо, и здесь инициатива была наказуема. Ничего, зато завтра будет гордиться перед остальными – как же, до настоящего бога дотронулся!

Хижина шамана оказалась примерно такой же, как та, где разместили пленников. Но все же некоторые отличия явно наблюдались. Когда хозяин открыл полог, предлагая пленнику входить, оказалась, что она наполнена множеством предметов. Стены чем-то напоминали «форменную одежду» самого шамана – самые различные амулеты висели на стенах, если, конечно, это можно назвать стенами.

– Заходи и садись, – пригласил хозяин тоном, не допускающим возражений.

Виталию ничего не оставалось делать, как подчиниться, благо охапка соломы оказалась вполне мягкой. Но после сегодняшнего путешествия терпимым стало бы что угодно. Шаман задернул полог, стало темно, но ненадолго: хозяин хижины зажег (Вит был готов поклясться, что использовал он зажигалку) крохотную плошку с маслом или другой неторопливо горящей жидкостью.

– Еда, вода? – спросил он.

Кажется, уровень владения местным языком тоже не укрылся от шамана. «Интересно, может быть, он знает, откуда мы прибыли?» – подумал Вит.

– Да. Буду. – Он ответил односложно, зато понятно.

Отстраненность от событий все еще была, но сейчас она начала постепенно проходить.

Шаман выскользнул за полог, но вскоре возвратился с едой – кусками плохо прожаренного мяса и незнакомыми Виту плодами, а заодно и с большой выдолбленной из дерева чашкой с водой.

– Тебе, – указал он на чашку и большую часть принесенной снеди.

Вит кивнул и в тот же момент подумал, что это может смотреться и глупо – даже на Земле есть народы, у которых обычный кивок считается знаком отрицания.

Однако шаман его прекрасно понял.

Он спокойно дождался, пока пленник утолит жажду и голод, а затем, когда Виталий доел последний кусок мяса, спросил:

– Можешь говорить?

Шаман тоже посчитал, что разговор наверняка окажется отрывочным и состоящим из очень кратких фраз.

– Откуда ты?

Вот попробуй объясни этому дикарю (хотя вряд ли он такой уж дикарь), что такое параллельные миры. Это не всякий землянин поймет, что уж говорить о шамане отсталого племени.

Хотя разные бывают племена. К примеру, в Африке есть и такие, которые знают и всегда знали о спутниках Юпитера – тех самых, которые европейцы открыли лишь с изобретением телескопа.

Но что-то надо было говорить.

– Мы пришли из другого мира. Из мира одной луны, – сообщил Виталий.

Шаман задумался. Затем удовлетворенно кивнул – надо полагать, что-то знал о «мире одной луны»?

– Зачем?

Вит замялся. Как объяснить, что попали они сюда не по своей воле?

В конце концов, он пробормотал что-то вроде: «Не знаю».

Шаман рассмеялся такому простодушию.

Игра в вопросы и ответы продолжалась примерно с полчаса – кажется, колдун аборигенов хотел выяснить, насколько простираются пределы знания языка. Оказалось, что они – несколько более чем скромные.

Пару раз шаман произносил какие-то длинные фразы, совершенно непонятные. При этом внимательно наблюдал за реакцией Вита. Реакции, разумеется, не было.

Вит не знал, что надо делать или отвечать. Правда, при этом ему вспомнился роман о советских разведчиках времен войны. Человек, идеально знающий немецкий язык, должен был изобразить полное незнание – даже в том случае, когда нацист, перейдя на немецкий, отдал ложный приказ: «Сразу после допроса отвести его во двор и расстрелять!» И ведь повели! И на лице не должен был дрогнуть ни один мускул – иначе и в самом деле не избежать бы расстрела.

Вполне возможно, что шаман сейчас проверял Вита именно таким способом – угрожал ему. Может быть, даже сообщал, что и его, и его товарищей сейчас возьмут и поджарят.

Но землянин действительно не знал здешнее наречие в таких масштабах – если это и были угрозы, то все они проходили мимо.

Наконец терпение шамана истощилось.

Он устало махнул рукой, полез куда-то в угол своего жилища и извлек оттуда небольшую коробку без каких-либо надписей.

Внутри коробки оказались очень небольшие квадратные брусочки, в неверном свете масляной плошки сверкнул металл.

Явный технический прибор, что висел на «униформе» шамана, был быстро вскрыт, точно такой же брусочек был выкинут, а новый – вставлен.

Вит был готов поклясться, что это – батарейки или аккумуляторы. Шаман прекрасно представлял себе, как надо обращаться с электротехникой. Интересно, что он еще может? Например, управлять гирокоптером может? Или стрелять из автомата?

Уже из путаных пояснений Скорпиона выходило, что эти шаманы – не самые обычные дикари. Точнее, совсем не дикари. Теперь Вит убедился в этом окончательно.

Шаман, меняя батарейки, следил и за лицом пленника – видимо, и это входило в испытание. Во всяком случае, интерес к происходящему от него не ускользнул.

Теперь настала очередь проводков и датчиков, подсоединяемых к прибору.

«Как только он не запутается – при такой-то коптилке?» – подумал Виталий. Но, судя по всему, шаман был готов проделать все это и в темноте.

Несколько «датчиков» хозяин хижины закрепил у себя на голове под повязкой, а еще два протянул Виту. Осторожно протянул – мол, не надо бояться, это не больно, оно не кусается. После чего быстро закрепил их на голове пленника, назидательно сказав:

– Трогать нельзя!

Это «нельзя» звучало ровно так, как и местное слово «табу». Угу, технически грамотный шаман, одетый в звериные шкуры, закрепляет на дикаре-европейце какие-то приборы. А европеец и впрямь чувствует себя дикарем – как любой, кто несколько дней гулял под жарким солнцем без единой возможности залезть в воду. И происходит все это в хижине из веток, при свете коптилки, от которой пользы практически нет.

Картинка была той еще.

Но сейчас лучше было не смеяться, а смотреть за происходящим дальше. Виту подумалось, что «датчики» – местный вариант детектора лжи. Но все оказалось куда интереснее.

Шаман продолжал манипулировать с прибором, а затем произнес какую-то короткую фразу. Похоже, что язык вообще не принадлежал этим аборигенам.

И в тот же момент Вит услышал в мозгу голос:

«Слышишь ли меня?»

Он растерянно помотал головой, потом произнес на языке аборигенов:

– Да, слышно. Что это?

«Хорошо. Потом я отвечу на твои вопросы. Сейчас буду спрашивать сам. Говори на своем родном языке, так – лучше всего».

– Хорошо, – ответил Виталий уже по-русски. – Вот так – ты меня понимаешь?

«Да, – немедленно пришел ответ. – Это прибор для общения. Если какие-то вещи неизвестны тебе или мне, он подберет нужный аналог».

– Что ты делаешь в этом племени?! С такими штуковинами…

«Отвечу потом. Здесь вопросы задаю я».

Наверняка шаман сказал какую-нибудь немного иную фразу, но, видимо, переводчик и в самом деле подбирал знакомые аналоги. Или это делал сам мозг Виталия? Еще чуть-чуть – и этот автоматическо-телепатический переводчик выдаст что-нибудь вроде «предложение, от которого невозможно отказаться» или «удивительное рядом, но оно запрещено».

Нужно выяснить, как он работает. Но и в самом деле – потом.

– Что с моими друзьями? Что вы собираетесь с ними сделать?

«Сейчас они должны быть накормлены и развязаны. Их охраняют, хотя надежда на этих охранников слабая. Но ты не должен за них волноваться. Твоя задача – рассказать, кто вы, откуда пришли и чего ради. Рассказать честно и без утайки. Тогда мы решим, что с вами делать. Расскажешь честно – все будет хорошо».

– Зачем вы нас схватили? Мы нарушили какие-то табу, запреты?

«Всему свое время! – Автопереводчик не мог передавать эмоции, но сам голос шамана прозвучал слегка раздраженно. – Вы нарушили очень многое. И чтобы понять, насколько, я должен тебя выслушать. Говори».

Пожалуй, хозяина хижины лучше было не злить. А просто рассказать, как есть – всю историю с самого начала.

Вот только поймет ли он, что такое журналистика, например? Впрочем, ладно – если он сказал, что прибор подбирает аналоги слов, пускай сам на это и заморачивается.

Шаман слушал, не перебивая. Изредка уточнял что-то. К примеру, его явно заинтересовало описание действий авиации в Ливии и то, какие ракеты и стрелковое оружие используют повстанцы. Но он даже не стал уточнять, в чем была суть войны и кто против кого выступил.

Дальше рассказ пошел гораздо живее – и про песчаную бурю, и про джип, оставленный в пустыне, и про скитания по предгорьям. Когда разговор зашел о летательных аппаратах, шаман улыбнулся и сообщил:

«Это можешь пропустить. Мы следили за вами».

Вот оно как! Что и следовало предполагать. Сперва следили, потом захватили в заложники при помощи дикарей. А что дальше будет? Кто такие они?!

– Тогда дальше ты обо всем знаешь.

«Нет. Не обо всем. Почему вы шли именно в ту сторону, где вас и обнаружили? Вы хотели пробраться в долину? Зачем?»

– Сказать тебе по-честному? – Виталия слегка вывела из себя и сама манера допроса, и то, что шаман явно ему не доверял. – А затем, что там могла быть нормальная река! Понимаешь, река! Сколько дней я уже не умывался! И потом, там могло оказаться нечто, что позволило бы нам вернуться.

«Правда? Самое интересное во всем этом, что ты и в самом деле говоришь правду. Это устройство, если хочешь знать, совмещено с портативным детектором лжи. Но то, что ты говоришь, странно, очень странно».

– Да, тебе странно?! Понятно: твои дикари могут ходить неумытыми круглый год и жрать все, что попало! И ты сам, наверное, не знаю только, кто ты такой.

«Ты сейчас раздражен. Но пойми – мы обязаны были отследить ваш путь и принять меры. Твоих друзей тоже придется допросить, тогда и будет решение. Но за свою жизнь ты можешь не опасаться».

– Очень интересно. Все мы шли по пустыне, все мучились жаждой – а теперь ты говоришь, что я могу не опасаться, а с ними будет непонятно что?!

Виталию хотелось вскочить на ноги и показать этому невозмутимому шаману, что цивилизованный человек тоже способен к насилию. Вот только он понимал, что после сегодняшнего путешествия соотношение сил окажется определенно не в его пользу.

«Все шли по пустыне? Верно. Только мысли в разных головах могут быть очень разными. Тебе не следует раздражаться. Что до воды, то очень скоро ты ее найдешь».

– Спасибо и на этом, – хмыкнул Вит. – Почему-то мы даже не представились.

«Ты об именах? Прости, не знал, что у вас к ним относятся так легко, чтобы открыть имя в первом же разговоре. Я привык к здешним племенам, а у них – иные верования. Но это – не мои верования. Итак, можешь называть меня Ируатту».

– Вит, – представился пленник. – Что-то и имя, и сам язык напоминают мне некоторые народы. Они живут на островах самого большого океана.

«Это не случайно – такое напоминание. Потом сам узнаешь. Но не сейчас. Уже темнеет. Можешь поспать немного, пока я говорю с другими. Затем ты можешь, если хочешь, расспросить меня».

Шаман резко протянул руку и снял «датчики». Теперь никакого голоса в мозгу не было, а общаться они могли только лишь при помощи жестов и небольшого числа фраз, известных Виту.

Но и такого общения не получилось.

Шаман вышел, забрав свой прибор, оставив пленника одного и предупредив: мол, захочешь куда-нибудь по нужде – охрана ждет за пологом. Скажешь им, тебя отведут.

Получалось, что он тут все же именно в тюрьме.

Делать было совершенно нечего. Разве что рассмотреть, что в этом жилище интересного. Сейчас Вит пожалел, что был не особо дружен с техникой, поэтому ничего особо ценного из такого просмотра все равно не вынес бы. К примеру, прибор для телепатического общения он мог принять за здешний мобильник.

Так стоило ли зря любопытствовать?

В конце концов Вит понял, что нет, пока что не стоит. Ему здесь вряд ли угрожает что-то уж слишком серьезное, а посему будет лучше спокойно прилечь. Тело слишком устало после долгого перехода, теперь требовался отдых.

«Хоть бы книжку какую-нибудь здесь оставил, что ли, – сонно подумал Вит. – Или у них вообще книжки не приняты, у этой странной цивилизации?..»

Но дальше развивать эту мысль он не стал – сон подкрался незаметно…

Проснулся он не через несколько часов, а утром. Это стало понятно, поскольку через щели в пологе пробивались солнечные лучи.

Шаман сидел на корточках над своими приборами, будто бы и не замечая пленника. Но это было обманчиво – стоило Виту только слегка шевельнуться, как он тут же достал свой прибор для телепатической связи.

Выглядел шаман хмуро и мрачно. Интересно, спал ли он этой ночью хоть пару часов?

«Ясного тебе дня», – пожелал шаман. Видимо, прибор решил, что перевести так будет правильнее, чем просто сказать «Здравствуй!»

– И тебе, Ируатту, – пожелал Вит. Трудное полинезийское имя всплыло в памяти само собой.

«Мне не до красоты дня, – покачал головой шаман. – Твой друг задал проблем. Я не знаю, что с ним».

– Друг? Какой? Охотник из чужого племени?

«Нет. С ним все просто. Кстати, он сказал, что вы заботились о нем. Это когда вообще смог говорить – до этого думал, что я точно отрежу ему голову».

– Тогда кто? И что за проблемы?

«Ты говорил, что до поездки в воюющую страну не был знаком с Йусофом… – Шаман вытащил из-за пояса какую-то связку листьев – судя по всему, они служили здесь вместо тетрадей для записей, – Йусуфом аль-Андалуси?»

– Нет.

«Значит, все так, как я думаю. Ты и твой второй друг вообще ни при чем. А вот этот Йусуф…»

Имена аппарат для общения не переводил. Поэтому их так или иначе приходилось проговаривать, подчас – безбожно коверкая.

– С ним что-то не то? – спросил Вит. Впрочем, он и сам подозревал ливийца еще в первые дни хождения по пустыне. Не очень понятно, правда, в чем были подозрения.

«Не просто не то. У него, – шаман замолчал, пытаясь сформулировать что-то понятное ему для уровня дикаря, впервые увидевшего прибор для телепатической связи, – блок в голове. Он говорит, как ты, а я не могу определить, правду или ложь он сообщает о себе. Неясно, в чем тут дело».

– А что он сказал? Что умеет чувствовать пустыню, что долго там жил, что в долину мы стремились ради попытки встретить цивилизацию и, возможно, даже вернуться домой.

«Видишь ли, вернуться домой для тебя сейчас будет затруднительно. И для твоих друзей – тоже. Я слышал о временах, когда чужаки посещали наш мир и возвращались. Сейчас порталы закрыты. По крайней мере, тот портал, который вел обратно в мир Земли».

Шаман замолчал, пристально глядя на гостя.

«Может быть, он опять ставит какие-то эксперименты? Сообщает заведомую ложь, например, а потом смотрит на реакцию? – подумал Вит. – Что значит, портал закрыт? Сюда попасть можно, а обратно – никак? Типа, вход – рубль, выход – сто? Да, похоже, так оно тут и есть, но должен же быть этот выход?»

«Ты потом поймешь. А вообще, надо тебе объяснить, кто мы такие. Я уже убедился, что ты – не враг. Поэтому теперь ты не пленник, а гость».

– Гость? Которого приносят связанным в ваш чум? А потом еще и допрашивают? «Здоров ли, князь? Что приуныл ты, гость мой? Когда б союзниками мы с тобою были, заполонили бы всю Русь!»

Шаман никогда в своей жизни не слышал оперу «Князь Игорь», к тому же, было непохоже, что он хоть раз побывал в театре. Поэтому сарказма Ируатту не понял.

«Да, ты прав вот в чем: мы никогда не поймем друг друга, если я не расскажу тебе хотя бы чуть-чуть о нашем мире. Кстати, порталы закрылись недавно, а ведь было время взаимопроникновения миров. Для человека – очень давно, для истории – совсем недавно. Так что в какой-то мере мы можем оказаться дальними родственниками. Все люди в этом мире – одной с вами крови».

– Я слушаю. Очень внимательно слушаю, – кивнул Виталий, холодно глядя на шамана. – Только что-то вы даже друг с другом ведете себя… Ну, очень по-родственному. Кто-то стреляет в ваши воздушные суда, ты сам науськиваешь свое племя охотиться за головами чужаков…

«Дойдет, дойдет очередь и до племен, и до охотников за головами. Прогуляться не хочешь? Не надоело сидеть в моем… как ты его назвал?.. чум? Что это, перевод молчит?»

– Дом такой. У очень далеких от благ цивилизации народов, – слегка смутившись, сообщил Вит. – Да, лучше – на воздухе.

Охрана слегка приосанилась, увидев шамана, вышедшего из хижины вместе со своим пленником. Такого поворота событий тут не ждали – вероятно, думали, что великий колдун найдет какой-нибудь способ расправиться с чужими богами.

К Виту охранники явно относились с опаской, хотя не приходилось сомневаться: если на то будет воля шамана, эти сильные воины пустят в ход свои копья, метательные дротики и все прочее, чем они вооружены. Но знака не было, поэтому они решили, что колдун отыскал возможность лишить чужого бога всей магической силы.

Раз оно так, то и опасаться нечего.

В определенной мере так оно и было. Если считать, что магическая сила журналистов в ноутбуках и фотокамерах, то они вместе со всеми прочими вещами уже находились в той хижине, куда притащили Джеймса и Юсуфа. И наверняка колдун в них успел хорошенько порыться.

На безоблачном, как почти всегда, небе светило яркое солнце. Но здесь, под кронами деревьев, было даже слегка прохладно.

«Интересно, вода у них есть? Достаточная, чтобы умыться? – подумал Вит. – Впрочем, об этом следует позаботиться позже. А пока пускай господин шаман докладывает, куда мы попали и что нам ожидать».

Они отдалились от хижин, но так, чтобы иметь их в поле зрения. Неожиданно шаман указал на огромную ветку дерева, а потом сам за нее ухватился и быстро полез куда-то вверх.

Вит посмотрел туда – о, оказывается, у колдуна имелась тут вторая резиденция. Неплохо устроился.

Шаман протянул руку, и Вит оказался на ветке, потом пришлось сделать еще несколько шагов – и оба оказались в миниатюрной хижине, выстроенной здесь же.

Датчики были укреплены на голове в секунду.

«Здесь красиво, – сообщил Ируатту. – И тут хорошо общаться с «богами» – никто не мешает, это место – табу для племени. Для всех, кроме меня».

– Но ты-то сам не из племени? – усмехнувшись, спросил Вит.

«Конечно, нет. Хотя у нас служат самые разные люди. У некоторых племен предгорий и саванн есть обычай приносить жертвы богам – детей. В таких случаях задача шамана – отобрать для жертвоприношения самых смышленых. А потом все просто – за ними прилетает «небесная колесница». А у нас со временем становится на одного воина больше».

– Простенько так все у вас, – хмыкнул Вит. – Жертвоприношения, боги, колесницы… Но кто вы такие?

«Вряд ли ты поймешь, если я сразу начну рассказывать про Клан Огненных Чаш. Со временем разберешься и в этом. И в остальных делах. Видишь ли, ты упомянул вчера о том, что у вас есть ядерное оружие. Так вот, у нас оно тоже было…»

Шаман замолчал. Хотя, если Вит правильно понимал интонации Ируатту, в его голосе не слышалось никакой особой грусти. Да и вряд ли нынешний итальянец будет грустить по поводу битвы при Каннах или взятия варварами Рима – ну и что с того, что это было когда-то в истории? Было – и прошло. Вот итоги Каннского фестиваля – это обсудить можно.

– Да, я видел следы – там, в пустыне, – кивнул Вит. – Вы не только сделали бомбы, но еще их и применили.

«Это так. Притом – не раз. Цивилизация здесь угасала и возрождалась. Но дело было не только в бомбах – тогдашние ученые додумались до менее разрушительного, но более смертоносного оружия, чем атомные бомбы. До неконтролируемых порталов в параллельные миры».

– Неконтролируемых? А были и те, что под контролем?

«Были. Например, в вашем мире, в стране, которую у вас именовали Кемт или Кемет».

– Египет?

«Да. Там это можно было сделать, не причинив ущерба жизни. Хотя и там местные жители наблюдали много странных мутантов. Некоторых из них они провозгласили богами. На самом деле тогда по своему сознанию они стояли очень близко к моим подопечным. Но им не должно быть стыдно. А вот тем, кто деградировал, это непросительно, хотя ныне Клан говорит об их постепенном развитии. Для того и нужны такие, как мы. Но я не о том. Два пересекающихся мира, особенно в неподконтрольной точке – это всегда опасно. Это – природные катастрофы, мутанты, да что угодно!»

– Погоди-ка. Кемт, Египет… Люди до сих пор не представляют, как было возможно построить огромные пирамиды, сфинкса, выточить и отполировать монументы. Некоторые технологии у нас появились совсем недавно, а некоторых нет и до сих пор. И лично я не верю, что это – огромные усыпальницы…

Шаман, услышав это, рассмеялся – кажется, в первый раз за все время их беседы.

«Конечно, конечно, никакие не усыпальницы! Я же говорю – додумались хоронить своих покойников в энергостанциях! Там, кстати, были и контролируемые входы в порталы. Только ни один из них давным-давно уже не действует».

– Но мы-то как-то сюда попали!

«Хотелось бы мне знать, как это случилось. Но твой товарищ ничего не смог рассказать. Или – не захотел. В любом случае, его придется привезти на нашу базу – там есть более совершенная аппаратура. Там разобрались бы, что с ним. Вас отправят вместе с ним. Меня бы еще отправили!»

В голосе шамана прозвучала неподдельная тоска. Должно быть, управлять местным племенем было не самой приятной задачей.

– На базу Клана Огня? Огненной Чаши? А Клана Мечей или Клана Посохов у вас случайно нет?

Если бы Вит хотел чем-то поразить шамана, то он этого определенно добился. Тот даже слегка отодвинулся в сторону, удивленно глядя на своего собеседника широко раскрытыми карими глазами.

«Откуда тебе это известно?!»

– Значит, есть еще и Клан Пентаклей – либо Щитов, не знаю, как они у вас зовутся…

Вит торжествующе улыбнулся. Нечего, нечего смотреть на пришельцев, как на белых дикарей! Мы тоже кое в чем соображаем!

«Откуда?!» – Шаман повторил это почти что с угрозой в голосе.

– Ничего такого особенного. У нас есть такие карты для гадания – как раз с четырьмя мастями. Представляющими четыре стихии. Если вы так хорошо знаете наш мир, могли бы без труда выяснить и это. Постой-ка, на том сбитом гирокоптере… летательном аппарате… На нем был символ огненной чаши. Он ваш?

Ответ пришел не сразу.

«Да, – проговорил шаман, все еще не находя сил прийти в себя от изумления. – И эти символы хорошо знают в вашем мире?»

– Ты же говоришь, что здесь хорошо нас знают. Да, это так. Кстати, есть легенда, что пришли они из Египта, из земли Кемт.

«Тогда это многое объясняет. Но сейчас все четыре клана недружественны, объединяются только лишь для отпора общему противнику. Мы существуем сами по себе, и знаем, что рано или поздно будет новая великая война».

– С кем? Между четырьмя кланами?

«Нет, вряд ли. Хотя и тут ясно не все. Есть другие противники. После прошлой большой войны многие людские племена одичали».

– Да я уж это вижу! – Вит кивнул в сторону деревни аборигенов.

«Эти – не самое страшное, что было. Совет Клана не хочет спешить цивилизовать их. Есть гораздо худшие, чем они. А ведь когда-то их предки были жителями богатых городов. Нам повезло гораздо больше, мы – потомки ученых и военных. И тех, кого не очень развитые племена называют магами».

– Магами? У нас, как правило, магия плохо сочетается с техникой.

«Странно, здесь магия и наука всегда жили в союзе. Может быть, кто-то из нашего Совета знает, почему у вас такое отношение. Так вот, большая война разрушила очень многое. Это случилось примерно в то время, когда наш мир контактировал с Кеметом, да и не только с ним – на островах в одном из ваших океанов тоже были порталы, многие хотели переселяться в плодородную долину вашей реки, многим повезло. Но потом… Сейчас уже плохо понятно, из-за чего началась война. Зато мы знаем, чем она закончилась – одичанием и почти исчезновением цивилизации. Там, где работали порталы, начали появляться мутанты – непохожие на наших и на земных животных и людей. У нас и до сих пор есть земли, которыми правят мутанты, людям туда лучше вообще не соваться, даже если они из кланов».

– Мутанты – главный противник? – уточнил Вит.

«Нет. Скажем так – не только они. Гораздо страшнее люди… Хотя они, конечно, измененные люди. Есть такое государство, с которым мы сейчас нейтральны, но только на словах. Долина за этими горами – ничейная территория, дальше начинается оно. Тиада-Атуми».

«Страна Великого Никого», – добросовестно подсказал переводчик.

– Что значит – Никого? Там что, никто не живет?

«Значит, что правитель всесилен, но неизвестен. Оно существует очень долго, но даже непонятно, сколько там этих правителей сменилось. Сами они утверждают, что правитель вечен, но это невозможно. В последние несколько веков они пытались потеснить кланы, а сейчас сбивают наши аппараты уже над ничейной территорией. Теперь ты понимаешь, отчего ваша группа привлекла внимание сразу же?»

– А что там, в этой долине?

«Пирамида. И портал. Правда, он выведен из строя, да и сама пирамида разрушена. Так что лучше всего туда не соваться».

И вот именно к пирамиде и спешил Юсуф. Судя по всему, отлично зная, где она находится. И зная настоящее предназначение пирамиды. Что он хотел сделать – действительно ли попробовать пробраться через портал обратно в земной мир? Или что-то еще?

Важней было иное. Раз уж возвращение домой откладывается надолго (Вит все слышал, но совсем не хотел употреблять слово «навсегда»), неплохо бы поинтересоваться собственной судьбой.

– А что с нами решено сделать?

Шаман помолчал секунду или две. Потом ответил:

«Не знаю, все зависит от ваших способностей. Воины Клана учатся с детства и не прекращают учиться всю жизнь. Но в Клане есть не только воины. Есть работники, фермеры, врачи. Да, есть люди, приносящие новости. Ведь ваша работа как раз в том и заключалась. Так что дальше все в ваших руках. Нам нужны люди».

– То есть вы готовы оставить нас у себя?

«Конечно. Но – как решит Совет. Я могу только что-то рассказать им, не больше того. Думаю, что решит в вашу пользу».

– Хорошо бы, чтобы хоть как-то в нашу. Но зачем вам эти племена? Вы бы могли их цивилизовать… Раз нужны люди…

«Какие у них способности? Охотиться на дичь с каменными орудиями, собирать местные плоды и грибы и убивать друг друга!»

– Отчего же шаманы не запретят убивать? Ведь я так понимаю, все шаманы племен связаны с Кланом?

«Да, это так. И всем нам было приказано отслеживать вас. А насчет убийств… Это отбор, – шаман пожал плечами. – По крайней мере, мы его ограничиваем. Эти племена – стабильная экологическая система, и мы можем ее только направлять и слегка корректировать, но резко менять ее нельзя».

Вит считал себя гуманистом, и нельзя сказать, что эти слова очень его обрадовали. Что-то недоброе почудилось ему в таком вот «отборе».

Хотелось рассказать, что на Земле, например, существовали целые государства, которые устраивали «отбор». Правда, делать это им позволяли недолго, но успели пролиться реки и моря крови.

Шаман внезапно посмотрел в сторону деревни, хотя там вроде бы было все спокойно. И только через пару мгновений до Виталия донесся отдаленный шум.

«Идем. Там что-то случилось. Покоя на моей службе нет!»

Ируатту выключил аппарат для общения и вновь стал тем, кем был – шаманом-царьком дикого племени.

– Идем! – сказал он уже на языке аборигенов. – Творится что-то совершенно не то!

Разобрать крики и в самом деле было с такого расстояния невозможно. Но в них Виту почудилась тревога. Что-то случилось в «стабильной экосистеме» – притом очень плохое.

Глава 10

Побег

Это очень отвратительное ощущение – когда тебя скрутят по рукам и ногам и куда-то тащат люди, которые даже не говорят на твоем языке. Ты даже не можешь им объяснить, какие они на самом деле скоты.

Главным сейчас было одно: понять, что должно произойти дальше, и подготовиться. Заодно – запомнить дорогу. Заодно прикинуть, как можно и можно ли вообще выполнить свой план.

А чтобы запомнить, надо притвориться спящим.

Когда они так по-глупому попались местным (Юсуф был уверен, что за этими местными стоят некие более серьезные силы – отчасти из того, что сообщил ему Вит, беседовавший с аборигеном, отчасти из очень нетвердых знаний об этом мире), пришлось на некоторое время отрубиться. Но уже на горной тропе Юсуф пришел в себя. И понял – лучше всего, если они будут считать его спящим и дальше.

Вот главный в племени, он несет оружие – его автомат и тот, что был добыт из странного летательного аппарата. Что ж, если он не дурак, то земляне теперь будут обезоружены. А если все же он глуп, можно будет попробовать оружие как-то достать.

Прочее его не особо заботило. Нужные заклинания он и так знал, хотя было бы лучше всего, если бы его рюкзак оказался все же при нем.

Но вещи утащил куда-то шаман, а его, американца и этого глупого охотника скинули на застеленный соломой пол хижины.

Русского утащили куда-то – надо думать, он показал знание языка. Значит, будут допрашивать. Вот и хорошо, он ничего не знает и не сможет рассказать. А их троих допрашивать без надобности.

Их все же развязали, хотя ноги оставили спутанными. Вероятно, перед входом в хижину выставили стражу. Ну, если стража такова, как этот охотник, разобраться с ними можно будет без проблем. Даже убивать совершенно ни к чему – сами улягутся ничком на землю и не встанут.

Что остается? Только ждать момента. Например, когда его поведут в нужник. Не заставят же пленников эти дикари гадить прямо на полу?! Хотя от них, пожалуй, можно ждать чего угодно.

Вместо конвоиров под вечер явился все тот же шаман племени. Посмотрел на узников, приказал принести еды и приступил к допросу. Взялся он первым за него, а не за американца.

Юсуф сразу определил, что шаман молод и допрос проводить совершенно не умеет, пусть и владеет непонятной техникой. Зато как же эта техника поразила Джеймса! Американец только что в истерику не впал, когда выяснил, что с ними собираются говорить на их родных языках!

Половину допроса заняли просьбы: «можете ли вы пояснить принцип действия?»

Что именно отвечал шаман, ливиец слышать не мог. Точнее, для него это был бессмысленный набор звуков. Зато Джеймс понимал прекрасно. Юсуф готов был поклясться, что фраза: «здесь вопросы задаю я!» прозвучала раза три, не меньше.

Хотя допросчик оказался гуманным, а допрашиваемый все равно мало что мог сказать. Так что бить американца шаман и не подумал.

Юсуф слышал только ответы и прикидывал, о чем станут спрашивать его.

Это был неприятный момент, с техникой такого рода ливиец никогда не сталкивался.

А в это время рядом слышалось:

– Нет, просто мы были выкинуты в пустыню, все втроем. Это было что-то вроде песчаной бури, мы теряли сознание.

Следовала короткая фраза, которую мог расшифровать только Джеймс.

– Просто долина представлялась спасением, вот и все. То, что здесь шла война, мы к тому времени уже поняли…

И так далее, в нескольких вариациях, все о том же.

Интересно, мог ли знать шаман о настоящей природе песчаного вихря? О том, что это был «ветер Сетха», что в эпицентре самума имелся портал, что существовали специальные заклинания, чтобы призвать его в этот мир, что можно вообще объединить на короткое время Землю с параллельным миром. И вот тогда не поздоровится той территории, на которую обрушилось такое объединение. Через день или два, если его не поддерживать, перегородка между мирами закроется. Но на огромном пространстве не останется почти ничего живого, а в земном мире может оказаться некоторое количество опасных монстров.

Но не монстры нужны были Юсуфу, а именно соединение миров. С тем, чтобы столица мятежников вымерла в одночасье. Таково было задание брата-лидера, и его требовалось выполнить любой ценой. Даже если американец подвел и не так все прочел, «ветер Сетха» он вызвал все равно. А значит, шанс у Юсуфа есть – та самая долина, до которой оставалось всего ничего.

И то, что находится в той долине.

Пирамида.

Он задумался и не заметил, что шаман говорит что-то.

Стало быть, отцепил датчики от американца, теперь – очередь Юсуфа.

К такого рода вещам он был готов давно. Без этого на задании полковника было бы не выжить.

Все очень просто: любое слово, которое ты произносишь, должно проговариваться искренне. Даже если сперва говоришь одно, а через час – ровно противоположное.

Блокирование мыслей – это особая техника. Постановка ментальных блоков для скрытия истинных мыслей входила в самый начальный курс обучения особых спецагентов полковника. Поэтому, что бы там ни заподозрил шаман, эти подозрения ничем не будут подкреплены. А взламывать ментальные блоки он вряд ли умеет, хоть и изображает тут из себя великого колдуна. Для племени дикарей он, возможно, и в самом деле великий. Но уж никак не для Юсуфа.

То, что таинственный прибор еще и «детектор лжи», Юсуф понял сразу же, как только шаман стал задавать вопросы Джеймсу. Так что некоторое время для подготовки ментального блока у него осталось.

Теперь же все пошло просто.

Пришлось сделать удивленное лицо, тоже задать вопрос о телепатии. А затем представиться, рассказать, что он и в самом деле умеет чувствовать пустыню и горы, что они в самом деле искали тропу, ведущую в долину, поскольку в долине наверняка более цивилизованный народ. К тому же там, скорее всего, нет никаких проблем с водой, а быть может, найдется кто-то, кто вернет их в свой мир, а уж если не найдется, то шансов его отыскать будет больше…

Весь этот набор шаман, вероятно, знал от Вита. Да и американец говорил о том же самом. Но Юсуф, глядя на туземного парня, даже решил на некоторое время, что где-то допустил ошибки и проколы. Слишком недоверчивым оказался этот колдун, чье колдовство включало знание странной техники.

Ливийцу было с чем сравнивать допрос – американец, судя по всему, никакого недоверия не вызвал. А простодушный охотник за головами – и тем более.

Теперь дело было за малым: понять, где находятся оружие и вещи.

О вещах Юсуф получил уклончивый ответ – мол, когда понадобится, их отдадут, ничего страшного не случится.

Насчет автоматов он даже и не заикался: понятно, что они – под охраной. Но запирающейся оружейной комнаты в этих хижинах уж точно не имелось.

Стало быть, они находятся там, куда утащили Вита и где его допрашивали. Где же?

В жилище шамана? Или где-то еще?

Значит, надо попробовать пробиться к оружию.

Каким образом? Подействует ли на это туповатое племя взятие заложников, например? Взять-то их не было особой проблемой. Но чтобы прочие отреагировали на это так как надо, они должны хоть чуть-чуть выйти из дикости. Потому что дикари могут убить взбунтовавшегося пленника вместе с заложниками, не считаясь ни с чем.

Так что от этого плана пришлось отказаться.

Можно было бы попробовать взять в заложники самого шамана. Но тут тоже имелись сложности: а если дикари решат, что раз оно так случилось, то никакой он не шаман, а самым лучшим исходом будет взять на копья «террориста» вместе с пленником?

Самое главное – выяснить, что с ними собираются сделать. Понятно, что не убивать. Но в любом случае, задание, ради которого Юсуф аль-Андалуси и оказался здесь, будет полностью проваленным. Мало того, они о чем-то догадываются, иначе не держали бы пленников порознь. Что рассказал Вит? Точнее, что этот шаман, или кто он тут, из него вытащил?

Да и насчет «не убивать» – еще очень большой вопрос. Пока что пленники находились под усиленной охраной туземцев. Это – до момента, когда из них вытянут всю нужную информацию. А что потом?

В отношении Вита, американца и охотника это «потом» Юсуфа совершенно не волновало. А вот сам он твердо решил побороться – и за свое задание, и, возможно, за жизнь.

Скорпион дико водил глазами, что-то шептал – вероятно, молился своим богам. Двое из них были тут, но им молиться было сейчас точно без толку.

А что случится, если один пленник возьмет в заложники другого? Ценен ли для этого шамана Джеймс?

Возможно, американец ценен. Если их держат в качестве источников информации, то ценность представляет каждый.

Но это тоже не гарантировано.

Юсуф задумался надолго, так что к принесенной пленникам связке плодов, напоминавших бананы, только с зеленовато-красноватым отливом, он почти не прикоснулся.

А если взять в «заложники» самого себя?

Сперва прикинуться тяжело отравившимся… Да чем угодно, пусть хоть этими «бананами». Тогда провал ничем плохим не обернется. А если повезет, можно будет попасть в шаманскую хижину из этого «отеля» каменного века. Если оружие там – хорошо. Если нет, то представится случай хотя бы осмотреть деревню.

Но, возможно, представится случай быстро управиться с охранниками. И уж тогда…

Страшно мешал языковой барьер. Эх, если бы знать, куда этот шаман утащил Вита!

Что ж, пожалуй, надо начинать действовать. Но сперва следует все внимательнейшим образом обдумать…

Юсуф улегся на брошенные охапки сухой травы – они заменяли здесь циновки, на плетение которых племя не заморачивалось.

На первый взгляд казалось, что он задремал. Но на самом деле ливиец осторожно прислушивался к звукам, доносившимся из-за полога.

«Стражники» не могут быть дисциплинированными. Следовательно, это и надо будет использовать.

Он открыл глаза, поднялся.

Джеймс спокойно дремал. Вот и хорошо, пусть дремлет дальше. А сам он попросит «стражников» отконвоировать его по надобности; это они должны понимать, шаман об этих вещах распорядился, да и пленникам о том сообщил. Заодно нужно еще раз внимательно осмотреть местность. А дальше начинать действовать.

…Когда в очередной раз из-за полога показался пленный бог, «стражники» восприняли это как должное. Один из них хотел было уже взять его под конвой, как того требовал великий шаман.

Но тут же выяснилось, что с богом далеко не все в порядке. Его лицо из смуглого превратилось в серое, а сам он держался за живот и тихонько стонал – видимо, богов тоже иной раз мучают рези и колики. Ну, еще бы – Люди не могут предложить им достойной пищи, хотя великий шаман о том и распорядился. Они же к другому привыкли, эти чужие боги.

А раз оно так, надо позвать шамана, пусть он и решает, что делать дальше.

И воин, которого звали Аконга, кивнул своему сотоварищу:

– Ищи великого шамана, я тут посторожу их.

Ясное дело, так поступать было нельзя. Но охотники-собиратели не имели устава караульной службы и не знали, что такие книжечки пишутся кровью. Кровью тех, кто когда-то что-то сделал не так.

Сотоварищ Аконги сказал «да» и со всех ног бросился в деревню. Юсуф не знал, что шамана не окажется и там, это дало ему еще несколько лишних минут.

Как только боец племени Людей скрылся за хижинами и стволами деревьев, случилось чудо – больной бог внезапно выздоровел. Но порадоваться божественному чуду Аконга уже не успел – он сам не понял, как скрюченный «больной», стонавший от болей в животе, вдруг выпрямился во весь рост, а сам он, тренированный воин, отрезавший уже трижды по четыре головы чужаков, вдруг оказался лежащим на земле.

Возможно, он и понял бы, что именно случилось, но этому навсегда помешало его же копье, воткнувшееся в бок. И дух удивленного Аконги отправился в Мир Предков, так и не осознав, что же произошло. События для него закончились, настало время поедания сырого мяса с Предками и радости бытия.

Зато в Срединном Мире, Мире Живых, события происходить не перестали.

Юсуф быстро скользнул обратно в хижину. На осмотр тела туземца потребовались секунды – теперь он был вооружен каменным ножом. Не самое лучшее оружие, но лучше такое, чем совсем никакого. Пора было переходить ко второму пункту плана.

Джеймс спал, не подозревая о случившемся. Не подозревать ему осталось примерно с минуту. Охотник тоже спал, даже храпел во сне, и это было лучше всего. Не хватало еще, чтобы он заорал или позвал на помощь на своем языке.

Именно этот громкий храп и спас Скорпиона, когда Юсуф внимательно осматривал помещение. Он решил, что лишние трупы будут совершенно ни к чему, только помешают в исполнении его плана.

Теперь следовало заняться мертвым «стражником». Рядом с хижиной так никого и не было, это радовало. Тело туземца оказалось неожиданно тяжелым, потребовалась целая минута, чтобы затащить его в хижину. И это тоже было хорошо.

Юсуф подошел к Джеймсу, какое-то мгновение постоял над ним, а потом решительно ухватил спящего американца за воротник правой рукой, взяв нож в левую.

– Шевелись, свинья-янки! – прошипел он.

* * *

– А ну, разойдись! – орал Юсуф по-арабски. Он вовсе не надеялся, что туземцы его поймут. Зато дикари могли хорошо понимать интонации.

«Стражник», пытавшийся выяснить, куда ушел шаман, после чего понял, что это – то самое место, куда простым жителям деревни заходить не следовало, пребывал в глубоких раздумьях.

С одной стороны, место было табуированным. Обычно великий шаман беседовал там с богами племени. Сейчас он был там, да не один, а вместе с пленным чужим богом. Наверное, уговаривал его перейти на сторону Людей и быть милостивым к племени, дабы охотники могли добыть побольше мяса.

И если кто-то прервал бы сейчас эту важную дипломатическую миссию, последствия могли оказаться самыми что ни на есть ужасными. Такого не сделали бы даже старейшины.

С другой стороны, второй пленный чужой бог явно требует шамана, он болен. И что с этим делать, воин не знал.

Не знал и в тот момент, когда услышал рык на божественном языке:

– Шамана сюда! А ну, быстро, свиное племя!!

Понять, о чем рычит бог, было невозможно. Но перевода и не требовалось.

Здесь в разные времена творилось всякое, старики могли это вспомнить. Кто-то и когда-то даже попробовал устроить бунт против власти шамана. Добром, разумеется, этот бунт не кончился.

Очень часто случалось так, что охотники возвращались не все – чьи-то головы теперь украшали хижины старейшин чужих племен.

И даже к этому относились нормально и естественно. Сегодня отрезали головы им, завтра будут резать чужаков.

Но заложников в племени Людей еще никто и никогда не захватывал.

И теперь в воплях аборигенов слышалась растерянность, смешанная со священным ужасом. Еще бы – один важнейший пленник захватил другого.

Тут мог помочь только шаман с другим живым богом. Но именно их сейчас и не было!

И, что бы там ни грозило за нарушение табу, пришлось старейшинам отрядить того самого проштрафившегося воина-«стражника» на поиски шамана. Ничего лучшего они придумать все равно не могли: если один из богов убьет второго, это место будет проклято. А так, по крайней мере, обреченным окажется только один из племени.

Юсуф, видя, как собравшиеся в круг аборигены обсуждают, что им теперь делать, слегка успокоился. Джеймс что-то сдавленно шептал – это было все равно, его и слушать не стоило. Главное – получить оружие и спокойно уйти с ним из деревни. Зная, что тронуть его не смогут.

Важно было одно – выбрать правильное место в кругу «начальственных» хижин. Сейчас за спиной Юсуфа был ствол дерева, похожего на сосну. Вполне достаточная защита. Он не представлял, попытаются ли аборигены как-то обезоружить его, но когда один из них попробовал шагнуть к нему чуть ближе, пришлось слегка вдавить каменное лезвие в горло американцу. Совсем на чуть-чуть, так, чтобы из царапины показалось несколько капель крови. А заодно – проорать целый поток ругательств. Что именно, было все равно. Главное, абориген понял это, и слегка отступил.

Но где же их шаман?!

* * *

Вит и шаман двигались к деревне быстрым шагом, но все же не успели. Виталий даже слегка отпрянул, когда при очередном повороте еле заметной тропинки на них выскочил огромного роста и, как казалось, совершенно неадекватный детина с копьем.

Неадекватен он был еще и тем, что тут же плюхнулся на брюхо перед ними, что-то крича – почти как младенец.

В этих воплях ничего нельзя было понять.

Шаман зарычал на своего подопечного, а поскольку тот упорно не желал вставать, приняв позу «не вели казнить, вели миловать и выслушать», пришлось наклониться к нему и поднять детинушку за плечи.

– Говори! – вот и все, что разобрал Вит.

Лицо воина было в разводах земли и слезах – видимо, идиотское правило жизни «мужчины не плачут» еще не вошло в обиход туземцев. Ревел он, как младенец.

Шаман слегка встряхнул «стражника», и тот обрел некоторую способность к нормальной человеческой речи.

– Говори! – еще раз потребовал Ируатту.

И тот начал рассказывать, постоянно указывая пальцем в сторону деревни. Несколько коротких вопросов – и для шамана стало все ясно.

– Быстрее, – проговорил он, обернувшись к Виту. – Там твой Йусуф…

Он даже побледнел. Виталий так и не понял, что именно натворил «Йусуф», но пускаться в долгие объяснения сейчас не было ни времени, ни возможности, а уж пользоваться аппаратом для общения – тем более. Поэтому, когда шаман слегка оттолкнул ревущего в три ручья аборигена и бросился вперед по тропинке, не боясь уронить собственный авторитет, Виту оставалось лишь последовать за ним.

А вот то, что открылось ему, когда они оба оказались около хижин старейшин, ни в каких объяснениях для земного человека XXI века совершенно не нуждалось.

– Пришли? – осведомился Юсуф. – Тебе придется переводить, Вит. Ничего личного, на войне как на войне. Ты же знаешь, что привыкли говорить белые люди?!

– Зачем?! – только и спросил Виталий, с ужасом глядя даже не на ливийца, а на Джеймса, к горлу которого сейчас был приставлен нож. И не просто приставлен – по коже стекало несколько капелек крови.

– Затем, – спокойно сказал ливиец. – Ты думаешь, что мы здесь оказались просто так? Игра случая? Нет. Это был никакой не случай.

– Это понятно. Но чего ты хочешь? Я сообщу ему, – Вит кивнул в сторону стоявшего рядом шамана.

– Обязательно сообщи. Иначе твой коллега-янки останется без головы, – ухмыльнулся Юсуф. – У него вся надежда на тебя, русский. Сделаешь что-то не так – его не станет.

– Чего ты хочешь, Юсуф?

– Хочу, чтобы меня – говорю сразу, именно меня, – выпустили отсюда. С оружием. И позволили уйти, куда я сам захочу. Это – все.

– Сейчас сообщу…

Тем временем шаман делал все, чтобы жители деревни убрались подальше. Тут спорят живые боги, а раз оно так, простым смертным рядом с ними делать совершенно нечего.

Большая часть народа и впрямь решила убраться в хижины. Но самые любознательные еще оставались, поэтому пришлось повысить на них голос.

– Что он говорит? – спросил Юсуф у замешкавшегося Виталия.

– Вероятно, разгоняет толпу.

– И это хорошо. Так, а теперь пускай достает свои наушники или как их там еще. А ты будешь переводить. И пускай поторопится. Если он этого не сделает, американец потеряет товарный вид.

– Джимми, держись! – Вит не мог не прошептать это. И только тогда повернулся к шаману.

Тот понял все прекрасно и сам. «Датчики» были моментально закреплены на голове Вита. Теперь можно было хотя бы общаться нормально.

– Чего он хочет? Что происходит?

– Требует оружия и хочет уйти, – быстро сказал Вит. – Если этого не будет, он его убьет.

«И останется один под возможными пулями и копьями, – подумал Виталий. – Нет, так он не поступит, пока мы ему нужны. Но Джеймса может и покалечить. Но что с ним случилось, какая муха его укусила?»

– Спроси, зачем он это делает? Вы были друзьями, товарищами по несчастью. Что с ним произошло теперь, что изменилось?

Вит и сам готов был спросить о том же.

– Тебе не надо это знать. Ему – тоже, – ответил Юсуф, еще крепче ухватив за шею Джеймса. – Тебе нужно добиться только одного: отдать мне оружие. И отпустить меня вместе с американцем – гарантии ради. Я готов оставить его там, где мне будет безопасно.

– А если ты просто получишь оружие и гарантии?

– Не пойдет! – осклабился Юсуф. Его улыбка, всегда такая приветливо-белозубая, показалась теперь жуткой. – Не пойдет. Вы отдадите мне оружие, а этот колдун немедленно вызовет вертолеты – или как ты их там назвал. А я могу с ними не управиться. Делай, что сказано! – неожиданно заорал он.

– Хорошо, я готов его отпустить. И принести оружие. Передай ему, что я выполню все его требования. Но я хочу знать, зачем он это делает. – Шаман размышлял недолго, его слова немедленно были переданы ливийцу.

– Пусть несет автоматы, – распорядился Юсуф. – А я, так и быть, расскажу, в чем дело. Но только пусть попробует смухлевать: этот американец сразу останется без головы. Понятно?

Вит с уважением посмотрел на Ируатту. Больше всего он боялся, что шаман сейчас откажет. Тогда точно быть беде. Ведь они чужие и для племени, и для Клана Огненных Чаш, о котором Вит пока что узнал очень мало. А раз оно так, то судьба Джеймса могла бы оказаться для него совершенно безразличной.

– Тебе придется остаться здесь, – проговорил шаман Виту. – Я сам принесу ему оружие и его вещи.

Шаман двинулся с поляны между хижинами, а Вит остался один на один с разъяренным непонятно чем террористом. Конечно, где-то за деревьями были аборигены, сейчас они внимательно наблюдали за происходящим, но боялись ослушаться приказа Ируатту, а пуще того боялись самих богов.

«Юсуф – террорист, именно так и есть, – подумал он. – Самый настоящий. Только отчего же он прежде себя не выдал? Что он хочет сделать?»

– Близко не подходи, – распорядился Юсуф. – Если он придет без оружия, придется отрезать американцу ухо. Или нос. На выбор.

Джеймс во время этой тирады не издал ни звука – он с ужасом смотрел на хижины, на деревья, на стоявшего напротив Вита. Кажется, до него даже не вполне дошла кошмарность происходящего. Это и в самом деле было похоже на дурной сон.

– Что ты творишь, Юсуф?! Опомнись, нас тут трое! Трое землян, оказавшихся в этом мире, – говорил Виталий.

Ливиец весело поглядел на него.

– Ошибаешься, друг Вит. Вас тут – двое. Двое белых людей – из тех, что привыкли командовать прочими, предавать и продавать. Вы все одинаковы и с одинаково мерзкими змеиными сердцами. Если хочешь доказать, что ты не таков – ты пойдешь со мной. Этого все равно оставлю, он мне нужен только на сейчас.

– Зачем мне идти?!

– Потому что ты хотя бы не колонизатор. Ты хотя бы русский. А он… Это черви. Целая нация червей. – Юсуф презрительно поморщился.

– Они же помогали вам!

– Кто, янки?! Нет, я вижу, это не я, а ты сошел с ума, русский! – Юсуф заразительно расхохотался. – Они нас бомбили! – сказал он, отсмеявшись вволю. – Ты понял – бомбили. Вот какая у них помощь. Или ты по-прежнему думаешь, что я и в самом деле из мятежников, из этих помоечных бенгазийских крыс?! Ты ошибся. Ты, друг Вит, сильно ошибся. Тебе не следовало приезжать не на ту сторону. А раз уж приехал – получай все, что заслужил.

– Так ты из тех, кто за диктатора?

Вит и прежде догадывался, что с этим ливийским парнем все непросто, очень непросто, но чтобы настолько…

– Не называй его так, слышишь?! – заорал Юсуф, снова легонько вдавливая лезвие черного каменного ножа в горло американца. – Никто из вас недостоин даже произносить его имя!

«Почти как у аборигенов, – мелькнула у Виталия странная для такого момента мысль. – Они тоже считают, что с именами надо быть осторожнее. И этот туда же. Похоже, недалеко он от них ушел – если ушел вообще…»

Он снова почувствовал легкую отстраненность от происходящего. Как будто смотрел в кино фильм, а не стоял рядом с разъяренным убийцей, от которого непонятно что можно было ждать в следующую секунду.

– Хорошо. Но твой брат-лидер остался в другом мире. А мы – все трое – здесь. Понимаешь, здесь. Если ты даже хочешь помочь ему, то надо сперва выбраться отсюда. И тогда уже что-то думать.

Вит произносил всю эту англоязычную тираду медленно, словно старательный, но не самый способный ученик. Надо было сделать так, чтобы каждое слово дошло до этого безумца.

Может быть, тогда эти слова подействуют?

Но, как стало видно, вовсе не подействовали.

– И снова ты ошибаешься. Помогать брату-лидеру можно по-разному. Можно пойти на фронт и погибнуть за него. Можно стать «живым щитом» у его дворца и умереть под бомбой, скинутой янки. А можно иначе…

«Можно иначе…»

Вит с ужасом вспомнил свои разговоры с шаманом. Соединение параллельных миров… Гибель и разрушения… Раньше такое уже происходило…

Неужели этот безумец знает тайны порталов? Не для этого ли и затащил их сюда?

– Так это ты нас привел в портал?

В животе у Вита появился едва ощутимый неприятный холодок.

– Наконец-то догадался. – Улыбка Юсуфа могла показаться почти дружеской. – Наконец-то понял, что к чему. Только не все прошло хорошо. Вот из-за этого хвастуна, которого я держу. Если бы он сказал, что плохо может читать по-арабски, все оказалось бы иначе. И ты, и он умерли бы легкой смертью в бункере, а я сумел бы защититься. А города крыс не стало бы. Хотелось бы посмотреть, что сказали бы репортеры-янки. Наверное, стали бы говорить об ужасном землетрясении. Это их дело… Но все же часть заклинания сработала.

– Заклинания?! Мы же не дикари, сейчас двадцать первый век… – Вит и сам понимал, как глупо это звучит. Юсуф не мог не воспользоваться его замешательством – и воспользовался, конечно же:

– Двадцать первый век, правильно. Но ты почему-то здесь.

Он одобрительно улыбнулся.

– А вот и наш дикарский друг идет. С оружием, не подвел. Хорошо, янки пока останется целым. Ну, решайся, Вит, пойдешь с нами или нет? А он пускай воспользуется своей машинкой для перевода. Сейчас скажу, как он должен мне выдать оружие. А то еще ошибется, тогда конец Джимми.

Шаман и в самом деле оказался рядом. Сейчас он слушал то, что говорит ливиец, при этом выглядел совершенно спокойным и уверенным в себе. Он и в самом деле притащил оба автомата – «калаш» и странный местный вариант. Вместе с Юсуфовыми вещами, где были и запасные магазины.

– Вот и умницы, вот и молодцы, – удовлетворенно сказал ливиец. – Теперь пускай поступит так: сперва пускай бросает мне под ноги автоматы. Пусть делает это очень осторожно – одно его неловкое движение, и янки придется плохо. Потом – мой рюкзак. Переведешь – и пусть начинает.

– Погоди, – произнес Вит после того, как перевел все сказанное шаману. Он сам не понимал, что творит. Состояние невероятной легкости и отстраненности никуда не делось, оно становилось только сильнее.

– Что тебе еще?

Первый из автоматов, «калашников», уже был брошен так, как того требовал террорист, Юсуф уже осторожно протянул руку, но остановился на полдороге и поднял глаза на Виталия.

Тот прекрасно понимал, что пройдет совсем немного времени – и он будет сильно сожалеть о собственном решении и наверняка проклянет себя за собственные слова. Но никакого выхода не было, ливиец его вообще не интересовал. А вот даже не перепуганный, а совершенно непонимающий, безумный взгляд Джеймса – это было куда серьезнее. И требовало серьезных действий. К тому же сейчас все, что творилось на этой поляне, воспринималось им с тем же ощущением нереальности бытия. А раз была нереальность, значит, тем более следовало рискнуть.

– Как думаешь, Юсуф, кто ценнее для этого Клана Огненных Чаш? – спросил Вит. – Я или он?

Шаман тоже слышал эти слова и тоже удивленно вытаращился на Виталия.

– Ты к чему?

– А к тому, что человек, чуть-чуть знающий язык местных племен, для них ценнее. Чуть более свой, скажем так. А значит, меньше шансов, что тебя пристрелят вместе с заложником. Я принимаю твое предложение, Юсуф. И иду с тобой. Если оставишь его здесь. И сделаешь это прямо сейчас.

Ируатту хотел было что-то возразить, но Вит только отмахнулся.

– Я знаю, что делаю, – проговорил он, снимая с себя датчики прибора и протягивая их шаману.

– Оружие будет у меня, – хмуро проговорил ливиец.

– Хорошо, – кивнул Вит. И сделал шаману знак – мол, кидай ему сумку и второй автомат. Тот выполнил простое, но осторожное движение.

Все прошло нормально. Юсуф взял в руки оружие, но все еще не отпускал американца. Следовало его слегка поторопить.

– Теперь – обмен заложниками!

Вит сказал это почти весело.

– Тогда подходи ко мне. Шага на четыре. Считаю…

Все прошло, как по маслу. Правда, когда тело Джеймса кулем полетело на землю, Вит едва не вскрикнул – ему показалось, что ливиец все же перерезал ему сонную артерию.

Но нет: Джеймс поднялся на четвереньки, потом даже сумел встать в полный рост. И все так же безумно смотрел на происходящее, будто бы не верил в собственное освобождение.

Между тем магазин был в секунду присоединен к «калашу», Юсуф передернул затвор, и «калаш» уперся в спину Виталию.

– Мог бы не так резко. Джимми был твоим заложником, а я, видимо, твой подельник, – хохотнул Вит. – Сторонник, если точнее.

– Там посмотрим, – хмуро пробормотал ливиец. – Пойдешь пока под дулом. Дернешься – стреляю. Появятся их вертолеты или как там еще, – он сделал знак рукой шаману, – тоже стреляю по нему. Ясно?!

Шаману и без того все стало ясно. Единственное, чего он никак не мог ожидать – это самопожертвование одного из чужаков. Пожалуй, если бы он был в Клане, этот парень быстро сделался бы офицером. Такие редко гибнут: безумцам, как правило, везет.

– Хочешь выполнить свое задание, Юсуф, – уйдешь спокойно. Пока, Джимми, все будет хорошо!

Вит даже хотел помахать рукой остающимся, но понял, что это может вывести из себя террориста. Лучше пока обойтись без резких движений.

– Дорогу-то запомнил? – спросил Вит у своего похитителя.

– Дойдем до того места, где делали привал, а дальше все пойдет очень быстро. Ну, шагай!

И Вит сделал первый шаг – из очень многих, когда пришлось идти, ощушая под лопаткой дуло автомата.

* * *

Ируатту было сложно прийти в себя.

Похититель с добровольным заложником уже успели отойти довольно далеко, а он все еще оставался на площадке перед хижинами старейшин, не зная, что следует предпринять.

Если бы погоня рванулась сразу, взбешенный ливиец мог бы и в самом деле начать пальбу.

Нет, сейчас ничего подобного допускать было нельзя. Да и в принципе не следовало пускать в погоню племя. Воины-охотники и без того сделали бы это нехотя, а уж после сегодняшнего случая и вовсе постарались бы провалить приказ шамана.

Ируатту чувствовал себя полностью посрамленным, хотя по законам племени все было совершенно не так. Он заставил уйти очень опасного чужака с божественным даром, а заодно и второго. Старейшины истолкуют это именно так, авторитет шамана в племени Людей может еще и взлететь.

Правда, радости от такого взлета не было никакой. Совершенно.

Парень, которого уволок смуглолицый похититель, оказался, помимо всего прочего, не самым худшим собеседником. Он мог быть реально интересен, а особенно тому, кто провел несколько лет в общении с диким племенем.

И что с ним станет теперь?

Шаман и без всяких «детекторов лжи» мог установить правду: Вит принял предложение не по доброй воле. И что теперь с ним случится – совершенно неясно. Возможно, смуглолицый решит принести его в жертву Хранителям Портала. Может быть, просто предпочтет отдать его в рабство в Тиада-Атуми. От такого всего можно было ожидать.

Кто-то взял его за плечо. А, еще один чужак. Кажется, что-то говорит, не обращая внимания, что прибор для телепатического общения отключен. О чем он?

– …своих воинов, и я должен буду пойти с вами! – услышал шаман.

«Что? Каких воинов?»

– Так погоня будет снаряжена.

«Ты ранен. Оставайся здесь».

– Не смогу.

Джеймс уверенно посмотрел на Ируатту.

– Просто не смогу, не надо меня сторожить! Я пойду с твоими воинами.

«Никаких воинов я за ними в погоню не отправлю».

В голосе шамана можно было расслышать усталость и раздражение, но Джеймсу было все равно.

«Сейчас сообщу на базу, пускай они сами принимают решение».

– Тогда я пойду один.

Кажется, в их мире все безумны и упрямы до бешенства. Один стремится в портал, при этом, видимо, прекрасно понимая, что причинит этим не просто вред, а жуткие разрушения. Кажется, того он и добивается. Второй, хотя никто его не просил, пошел в добровольные заложники. Третий стремится в погоню, при этом вытирая кровь с горла.

Ируатту считал безумным свой собственный мир, но теперь понял, что все познается в сравнении. Осталось выяснить только одно – как при таком упрямстве они еще не перестреляли друг друга. Это удивляло.

Именно в этот самый момент он услышал какой-то шум. Кажется, безумный день в деревне племени Людей никак не хотел заканчиваться.

Пятеро здоровенных воинов волокли отчаянно сопротивлявшегося Скорпиона, Человека-Без-Имени.

Он что-то орал, брыкался, пытался достать охотников то ногой, то рукой (всего лишь одной, но хватало и этого). Из его носа текла кровь, а один глаз стал фиолетовым, но сейчас это не волновало охотника-чужака.

– Вот он! – заорал один из охотников. – Великий, мы не могли его без тебя…

Он не договорил: кулак Скорпиона ощутимо заехал в рожу детине.

– Что происходит?! – требовательно спросил шаман у своих воинов.

– Я сам тебя искал! – заорал Скорпион. – Они схватили меня, но я уже все знаю, все слышал!

– Отпустить его! – рявкнул Ируатту. – Ну, живо! – прикрикнул он, когда увидел, что воины племени не очень спешат исполнить приказание. – Что ты там такое видел?!

– Он увел… Он доброго бога увел!

– Без тебя знаю! – В голосе Ируатту слышалось лишь раздражение, но охотники истолковали это по-своему, подвинувшись поближе к Скорпиону и готовясь вновь его схватить.

– Так… – охотник-чужак явно растерялся, оглядываясь по сторонам, – спасать его надо теперь. Ты – великий шаман, ты с ним говорил, тебе и надо думать…

«И этот туда же! – подумал Ируатту. – Значит, это их безумие – не простая болезнь. Она еще и заразная».

Он тяжело вздохнул.

– Иди сюда, – приказал он Скорпиону. – Я решил. Сейчас я сообщу богам о том, что должно. А потом никто из моих воинов в погоню не отправится. Хватит. В погоню за ними должен буду пойти я. И ты, – он указал на Джеймса. – А еще – ты. – Его палец уткнулся в грудь Скорпиону. Тот радостно заулыбался.

– Боги подскажут, как быть.

Ируатту улыбнулся. Кажется, вирус невероятного упрямства и безумия, занесенный в этот мир из параллельного, теперь заставил заболеть и его.

Глава 11

На горной тропе

– Одного понять не могу… – Вит замолчал, глядя на своего похитителя. Юсуф сидел молча, нахохлившись, автомат лежал у него на коленях, второй, здешний, висел на плече. А «калаш» был готов к действию в любую секунду.

Ливиец поднял голову, глядя на Виталия.

– Чего ты понять не можешь? – наконец, спросил он.

– Зачем тебе все это было нужно. Только если скажешь, что я белый, поэтому не пойму, я тебя окончательно понимать перестану.

– Окончательно? Напугал. – Ливиец покачал головой. – Да, ты белый, поэтому не поймешь. Хотя, может быть, и поймешь.

Он вздохнул.

– Понимаешь, я – человек слова. И человек приказа. Отменить приказ смог бы только брат-лидер. Больше – никто. Ни один человек, что в этом мире, что в других.

– А есть и другие?

– Есть, отчего же им не быть. Есть, к примеру, один чудный мир, который полностью состоит из пустыни. Может, слышал, как в начале войны в Ливии пропадали итальянцы? Целая воинская часть взяла да и не прибыла к назначенному сроку. И англичан рядом никаких. Просто взяли – и исчезли. Точней, их взяли. Так вот, кости тех итальянцев, должно быть, до сих пор лежат в радиоактивной пустыне.

– Итальянцы – они для тебя чужаки. А ты хочешь разрушить собственный город.

– Он – никакой не мой собственный. А эти крысы – они еще хуже чужаков. Именно тем, что похожи на своих. А на самом деле – предатели. Чего они захотели, разве им не жилось?! Деньги? Брат-лидер давал им деньги!

– А свободу брат-лидер тоже им давал? Безопасность? Чтобы спецслужбы к ним однажды не пришли? Чтобы в тюрьмах никого не пытали?

– Свобода – это выдумка белых людей. – В голосе Юсуфа послышались назидательные нотки. – И опасная выдумка. И не всех белых. Я хорошо знаю твою страну, Вит. Там тоже не всем свобода понравилась. Да и нету ее! Что такое свобода? Выбирать раз в четыре года временщика, который уже назначен заранее?

– Нет. – Вит покачал головой. – Это – когда ты не нарушал законов и знаешь, что за тобой не придут, что у тебя не отнимут то, что тебе принадлежит. Вот что это такое. Что толку в деньгах, если ваш лидер не всех мог отпустить посмотреть мир, а по телевизору шли сплошные парады гвардии, и даже Интернет – и тот ограничивали.

– Ты плохо понимаешь жизнь. – Юсуф был готов махнуть рукой, но все же не сделал этого. Он чутко прислушивался к звукам ночи. Сейчас стояло безветрие, на узкой площадке на горной тропе, где поместились он и его пленник, не чувствовалось ни малейшего дуновения.

Кажется, ночь была вполне спокойной. Но оба понимали, что спокойствие, скорее всего, мнимое. Вит надеялся, что его все же будут спасать, а ливийца – отлавливать, но сделают это каким-нибудь разумным способом. Если дело пойдет иначе, он погибнет в один миг. Этот фанатик просто его застрелит, а потом и сам с удовольствием подставится под пулю. Только Виту это в тот момент будет уже совершенно безразлично.

Юсуф тоже чувствовал, что погоня будет. Пользоваться тем порталом, о котором он примерно знал, означало получить «эффект отражения»: если правильно его сориентировать, Бенгази будет вспахан так, как не случилось бы при самом жутком землетрясении. Но и эти горы, и обитатели предгорий тоже погибнут. Что, впрочем, его совершенно не касалось и не волновало.

Важно было выполнить приказ. А потому он надеялся, что погоня, которая наверняка выслана, не предпримет ничего. Его путь могут отследить, но не станут даже подходить слишком близко. Они – такие же гуманные, как почти все белые люди, готовы спасать одного и потерять при этом многих. Глупо.

Но на эту глупость можно было рассчитывать.

Однако рассчитывать не слишком.

– Будто ты хорошо жизнь понимаешь! – усмехнулся Виталий. – Прожили на свете примерно поровну, а теперь ты учителем жизни заделался.

– Поровну?! – В свете одной из больших лун глаза Юсуфа хищно сверкнули. – Откуда ты это знаешь? Мне было семь лет, когда брат-лидер изгнал из страны короля!

– Что?!

Казалось бы, Виталию сейчас было не до удивления, а важнее самого Юсуфа оказался ствол автомата.

Но сдержать изумленный возглас он был не в состоянии.

– Как это может быть? Тебе сейчас почти пятьдесят?!

– Да. Что, молодо выгляжу? Знаю, многие европейцы отдали бы большие деньги за то, чтобы выглядеть так. Правда, они-то большие деньги отдают за свое пойло, за то, чтобы увеличить живот. Зачем? – Юсуф пожал плечами.

– Все оттого, что ты пива не пьешь? Не верю.

– Правильно. Тут не только в этом дело. Мы, знающие, хорошо сохраняемся. Ну, что, пора двигаться?

– Еще минут пять подождешь?

– Задумал курить? Вот оттого-то уже и ты выглядишь старше меня, – усмехнулся Юсуф. – Сейчас – даже не вздумай. Будешь курить днем. Хотя… Уверен, что нас все равно вычислили. Вопрос только в том, слишком ли полюбили тебя твои новые друзья, чтобы позволить нам уйти в долину без боя?

– Не знаю, – вздохнул Вит.

И в самом деле, курить сейчас хотелось страшно. Почему-то в деревне аборигенов он почти не вспоминал о заветной пачке, а вот сейчас, после долгого перехода по горным склонам, хотелось затянуться ароматным дымом.

Совсем чуть-чуть осталось. А он ведь так и не успел спросить у шамана, есть в этом мире хотя бы у кого-то аналог сигарет?

Возможно, нету. Тогда придется пережить «никотиновую ломку», а потом отвыкнуть окончательно. Ничего сложного, раз в деревне курить не хотелось, не захочется и потом, все это можно пережить. Лишь бы пережить путешествие с Юсуфом.

Он щелкнул зажигалкой, сделал первую затяжку, внимательно глядя на прислушивающегося к происходящему Юсуфа. Но даже щелчок в этой тишине был громким.

Странно, они не решаются использовать геликоптеры и андроидов? Почему?

Если существует тропа, ведущая в долину, то там вполне могли расположиться снайперы Клана. Наверняка в этом мире известно, что такое снайперская стрельба, и наверняка такое решение принято. Шаман в любом случае связался с базой, погоня уже вышла по следу… Или – нет?

Возможно, где-то совсем рядом по их следам идут люди. Которые постараются его спасти.

Теперь никакой «легкости бытия» Вит не испытывал. Хотелось только одного – чтобы этот безумный поход скорее завершился. Он, конечно, уже не раз пожалел о своем решении, но никакого хода назад быть не могло. К тому же Джимми… Странное дело, выбрал профессию репортера, приехал в воюющую страну – но как был беззащитным, так им и остался.

Вит прекрасно понимал одно: сейчас, конечно, он себя проклинает. Но, если бы он остался, если бы не захотел произвести обмен заложниками, он бы наверняка проклинал себя гораздо страшнее. Перед ним бы тогда маячило лицо перепуганного Джимми. А по горам ползать все равно пришлось бы – за террористом и его жертвой. А так, по крайней мере, не слишком-то страшно.

Он сделал еще одну глубокую затяжку.

Что случится теперь? Предположим самый худший вариант – Клан скажет: «Не вмешиваемся». Тогда как?

Вот тогда его песенка, судя по всему, спета. Даже если Юсуф придумал, как защититься в случае открытия портала, он наверняка разработал защиту для себя, а не для опасного свидетеля. Раз оно так, кончиться все должно очень печально.

Но ведь открытый портал угрожает Клану?! По крайней мере, шаман сказал именно так. Значит, ждем сюрпризов…

Все прекрасное когда-то кончается. Кончилась и сигарета.

Вит затушил и затоптал окурок.

– Идем, – сказал Юсуф. – Привал закончен, нам надо поспешить.

Когда они уже двинулись по узкой тропе, где камни то и дело крошились под ногами, Виту послышался отдаленный звук винтов гирокоптера. Но даже нельзя было определить, с какой именно стороны он прилетел.

Юсуф замер, почти полностью слившись со склоном горы. Дуло автомата было направлено на Вита.

Так они и простояли пару минут, пока вновь не наступила тишина, прерванная очередным негромким «Идем!».

* * *

Ируатту никогда не завидовал аборигенам. В конце концов, кто они – а кто он? Истечет время его пребывания в племени, он уйдет, передав вахту кому-то другому, – и все будет у него в полном порядке. Для аборигенов он отправится в мир богов, и на самом деле они окажутся недалеки от истины.

Ни уважение в племени, ни девушки, готовые по первому зову пойти в его хижину, не могли хоть на самую малость заменить привычный ему мир. Девушки радовали Ируатту некоторое время. Потом – изрядно надоели.

Но вот теперь, глядя на Скорпиона, он почувствовал укол острой зависти. Для этого парня было все просто и понятно: «добрый бог» угостил его своей пищей, поэтому Охотник-Без-Имени был готов следовать за ним и вызволить из чьих угодно лап. Даже при том, что вызволять придется из лап такого же «бога», только вооруженного «божественными» автоматами. А их действие Скорпион уже проверил на себе.

Тем не менее он шел вперед, невзирая на рану. Лишь бы освободить своего, которому, кстати, даже не давал никаких клятв, как это принято у местных дикарей.

Вот для шамана мир был гораздо сложней. Ответ базы был таков: «Мы будем вести слежение. Предоставляем действовать на свое усмотрение. Но, если они достигнут перевала, мы сами будем вынуждены принять немедленные меры».

Какими именно окажутся «немедленные меры», Ируатту отлично догадывался. Обстрел в ответ на инфракрасное излучение. Андроиды не станут разбираться, кто там заложник, а кто заложника захватил. Перебьют – и все.

А даже если у них будет какое-то описание, а в программу заложат приказ стрелять по одному, а не по второму, сам захватчик успеет убить заложника. После чего, конечно же, погибнет и сам.

А в том, что захватчик готов и к собственной гибели, сомнений не было.

Разумеется, образованный и обучаемый человек из другого мира может быть очень ценен и полезен для Клана Огненных Чаш. Но, во-первых, такой человек в любом случае есть. Во-вторых, вред в том случае, если портал будет открыт, окажется несопоставимым.

Можно было бы, конечно, поступить проще – просто уничтожить пирамиду в долине. Но это означало бы немедленную войну с противником, а к ней Клан явно не готов.

Так что оставалось одно: попробовать освободить заложника своими силами. Как именно это можно сделать, Ируатту совершенно не представлял. Одна надежда, что этот убийца рано или поздно устанет и расслабится. Тогда будет вполне возможно его прикончить. Но чем? Шаманам полагалось оружие – не самый большой пистолет. Пользоваться им можно было только в самом крайнем случае.

И больше никакого огнестрела не имелось.

Но главная проблема была не в огнестреле, а в том, как подобраться к беглецу поближе, не привлекая его внимания. Вероятно, он теперь станет достаточно чутко прислушиваться к любым подозрительным звукам.

Нога в очередной раз соскользнула с камня, пришлось хвататься за глубоко укоренившуюся ветку кустарника и подтягиваться вверх. Да, этому Скорпиону есть в чем позавидовать – он-то карабкается по горам, как андроид, совершенно не задумываясь. Инстинктивно, наверное.

А вот откуда у него инстинкт товарищеской помощи? Мог бы ведь запросто остаться в деревне. Если шаман не велел его трогать, значит, никто его и не тронет. Нет, вызвался сам.

Ируатту посмотрел вниз. Джеймс пыхтел позади, но тоже старался не отставать. Пожалуй, его-то взяли совершенно напрасно, теперь он мог разве что задержать отряд. А если сорвется, вывихнет себе что-нибудь? Тогда, конечно, придется вызывать гирокоптеры, эвакуировать его на базу, будет значительная потеря времени, они откроют свое местоположение…

Но ничего не поделаешь: если бы его не взяли, он наверняка убежал бы сам, как его ни охраняй, и где-нибудь погиб бы, и самопожертвование Вита оказалось бы ни к чему.

Скорпион, оказавшийся шагах в пятнадцати выше по склону, поднял руку, подзывая шамана.

Умница! Обычно в таких случаях воин племен стал бы кричать. Этот делает все молча, хотя они даже не договаривались о том. Что там у него такое? Что-то обнаружил?

Шаман полез вперед, знаком велев Джеймсу оставаться на месте. Мало ли что там отыскалось, а этот приятель Вита – отличная мишень. И лучше всего не рисковать.

Вскоре Ируатту оказался рядом с охотником на небольшой площадке, откуда открывался вид на предгорья. Впрочем, в этом месте можно было оказаться под каменным «навесом», вполне возможно, что и приборы с инфракрасным зрением не обнаружили бы беглецов.

Ясно, что именно такие места и будет предпочитать для привалов захватчик.

Но Скорпион указывал на что-то на тропе, на какой-то предмет, который шаман наверняка пропустил бы в коротких утренних сумерках.

– Огненная ветка, – со значением произнес охотник. – Добрый бог зажигал огненные ветки.

Это могло значить что угодно – и, вполне вероятно, нечто, относящееся к огнестрельному оружию. Но еще на первом допросе Скорпион выдал страшную тайну, сообщив, что «добрый бог» зачем-то поджигает «огненные ветки» и вдыхает их ароматный дым.

Ируатту совершенно упустил этот момент и даже не спросил Вита, что бы это могло означать. Все было списано на фантазию охотника. Шаман спросил тогда: «Зачем? Чтобы стать еще добрее?» Скорпион раздумывал несколько мгновений, а затем ответил: «Да. Может быть».

А вот теперь выяснилось, что никакой это не плод фантазии.

На тропе и в самом деле валялся полузатоптанный небольшой предмет. Шаман внимательно осмотрел его – один из концов и в самом деле оказался обугленным. Оставалось только гадать, зачем Вит его поджигал. Но тут же внезапная догадка осенила его: вероятно, таким вот образом захваченный хотел оставить знак тем, кто пустится по их следу. Тогда, чем бы ни был этот его странный обряд, ясно, в чем дело. Обугленный край указывает направление, в котором они движутся. И оно вовсе не совпадает с тем, которое ведет к проходу в долину.

Бесполезно вызывать туда машины, высаживать снайперов – они все равно никого не дождутся.

Шаман поднялся, помахал Джеймсу – мол, можно идти наверх, все в порядке. А сам посмотрел туда, куда указывала «огненная палка».

Никакого хода там не было. Там были скалы, через которые, конечно, можно было и перебраться. При достаточном количестве храбрости. Или – безумия. А в том, что безумие захватчика зашкаливает, шаману сомневаться не приходилось.

Значит, им придется идти по практически непроходимому склону. Где-то именно там сейчас и находились захватчик и его пленник.

Шаман с сомнением посмотрел на Джеймса, который с трудом влез на площадку. Теперь здесь стало невероятно тесно.

Честное слово, надо было его оставить. А лучше всего – вызвать «небесную колесницу» и отправить его на базу. По крайней мере, там бы он оказался под присмотром, и все было бы в порядке.

А что теперь?

Он ведь даже отданной команды понять не сможет, он хуже, чем просто глухой!

Ируатту почти с раздражением посмотрел на Джеймса. И чего же он сюда полез?! Нужно было срочно что-то предпринять. Во-первых, поговорить с ним – на то и аппарат для общения. Во-вторых – подумать, что делать дальше.

Шаман с трудом нашарил свою технику, нацепил датчики. Сколько же можно пользоваться этим старьем?! Ведь в Клане давно уже есть такие же, только беспроводные. Но считалось, что шаманам такого рода аппараты не слишком и нужны, выдали на всякий случай в числе всего прочего – мало ли кто надумает забрести… Вот и забрели, и еще как забрели!

Джеймс, судя по всему, ждал очередного сеанса разговора. На сей раз он молчал до тех пор, пока последний «датчик» с присосками не был тщательно закреплен.

«Ты понимаешь, куда они пошли? – Ируатту решил сообщить все сразу же. – В сторону скал, вот куда!»

– Откуда это известно?

«Вот октуда. – Шаман продемострировал Джеймсу окурок. – Это – из его вещей?»

– Да, это может быть только его, – подтвердил его спутник. – Это нашли здесь? Значит, они тут были, это точно.

«И не просто были. Как думаешь, мог ли он оставить это, чтобы указать путь? Охотник нашел этот предмет, «огненную ветку», как он говорит, здесь. Предмет был полузатоптан и, вероятно, указывал направление».

– Честно говоря, не знаю. Но на месте террориста и я не пошел бы к той тропе. Вашим она наверняка известна?

«Конечно, известна. Но тот проход через скалы – он практически непроходим».

– Этот Юсуф мог о том и не подозревать.

«Сомневаюсь, – проговорил шаман, покачав головой. – Скорее всего, он не просто подозревает, а очень хорошо знает местность. Хотя бы по картам. Откуда они могли у него взяться, откуда у него этот блок в голове – понятия не имею».

– Я догадываюсь, откуда. Только долго объяснять.

«И все же постарайся рассказать».

– Вит говорил тебе, что в той стране, из которой все мы попали сюда, сейчас идет война?

«Говорил. И этот… Йусуф – он тоже говорил. Я не очень понял, кто и за что там воюет. Это – важно?»

– Да. Важно. Мы были на одной стороне, хотя сами не участвовали в действиях. Мы считали, что Юсуф – из своих. На самом деле он был агентом другой стороны. Агентом одного из самых жестоких диктаторов.

«Что-то вроде государства Тиада-Атуми?» – уточнил шаман.

– Мне сложно сказать. Думаю, да, что-то близкое. Думаю, они бы нашли общий язык с диктатором.

«Понятно. Возможно, оттого он так туда и стремится. То есть, он оказался предателем».

– Именно так. Но главное сейчас не это. Главное – найти их и освободить Вита.

«И нейтрализовать убийцу. Но ты понимаешь, что тебе вот там просто не выжить? Я могу вызвать летательный аппарат, тебя заберут – правда, не сразу, придется сделать это так, чтобы не вспугнуть Йусуфа…»

Джеймс слегка улыбнулся и покачал головой.

– Ты очень плохо пока меня знаешь. И даже не догадываешься, где мне приходилось бывать. Обо мне не думай, я справлюсь. В горах я чувствую себя ничуть не хуже, чем ты.

«Где ж ты бывал?» – На лице Ируатту появилась снисходительная улыбка.

– Название «Афганистан» все равно никому здесь ничего не скажет. А вот Вит сразу понял бы, о чем речь.

«Какое-то страшное горное место в вашем мире?»

– Да, страшное. И не только тем, что там горы. С этих гор иногда стреляют.

Шаман ничего не сказал, просто с сомнением покачав головой. Стреляют с гор… Стреляют в пустынях… Есть такое место в этом их мире, где не стреляют?!

И почему они с их характером до сих пор не перебили друг друга?

Когда-то Ируатту полагал, что он живет в безумно агрессивном диком мире. Теперь он начал понимать – бывает хуже. Гораздо хуже.

«Ядерное оружие вам тоже известно… Как вы еще живете?»

– Так и живем, – улыбнулся Джеймс. – Все нормально. Кстати, Юсуф, конечно, может неплохо передвигаться в горах. Вит – нет, вряд ли. Поэтому он будет только снижать скорость. Если Юсуф одумается, он просто его отпустит.

«Или – убьет…»

Ируатту нахмурился.

– Это – сомнительно. В конце концов, для того мы здесь и нужны, чтобы он не вздумал сотворить такое. Пока все идет правильно, но нам надо начинать подъем.

* * *

Если бы Вит узнал, что направление их движения выяснили по сигаретному окурку, который он без всякой задней мысли просто затоптал, он бы сильно удивился. Еще больше Виталий удивился бы тому, что направление угадали в целом правильно. Погоня слегка отклонилась, но это было сейчас и к лучшему. Юсуф продолжал двигаться с предосторожностями, хотя немного расслабился.

Зато Виталий начал терять всякую надежду на спасение.

Пока что они были на открытой местности, но никаких летательных аппаратов не было ни видно, ни слышно. Видимо, погоня двигалась на расстоянии.

Вряд ли решили использовать воинов племени. Эти будут шарахаться от первого же выстрела. А стрелять станут наверняка – если и не Юсуф, так кто-то.

Возможно, высадят десант с гирокоптеров? С базы, о которой говорил шаман?

Только бы не андроиды! Люди иногда вначале разбираются, а стреляют потом, иногда поступают ровно наоборот, но андроиды и разбираться-то не станут – не научены, в программе не заложено. Коли они предназначены для боя, азимовские законы робототехники насчет того, что нельзя вредить людям, созданы уж точно не для них.

Люди в десанте на скалах – так было бы правильно. Только гирокоптеры будут замечены задолго до того, как прибудут к цели. Посему Юсуф немедленно примет меры – и первой мерой наверняка окажется взятие на прицел заложника.

И что остается делать?

В интересах Вита было только одно: чтобы пока никто никакой спецоперации проводить и не вздумал. Лучше всего, конечно, если их будут гонять по этим скалам. Здесь ужасно, здесь из-под ног начинают осыпаться камни, а ухватиться не за что. Разве что враг протянет тебе руку. А иначе – пролетишь метров десять, чтобы сломать себе что-нибудь, этого вполне должно хватить.

Но все эти мысли возникли у него в голове только на коротком привале – Юсуф нашел небольшую площадку, где можно было даже не сидеть, а всего лишь стоять, опираясь на коричневатый обломок скалы. Вит даже попробовал посмотреть вниз. Конечно, было бы верхом наивности думать, что можно разглядеть погоню. Конечно, нет: если кто-то идет по их следу, он будет хорошо прятаться. Но, возможно, оба они вполне различимы.

Юсуф, стоя на камне, не забывал одной рукой придерживать верный «калашников». В последние часы он ни на секунду не забывал об оружии, этот сосредоточенный суровый смуглолицый человек, совсем не похожий на улыбчивого сотрудника повстанческой пресс-службы. Разве что кепка была сейчас на нем все та же – он вытащил ее из рюкзака, когда стало припекать. А Виту пришлось идти с непокрытой головой, и тут ничего нельзя было поделать.

– Встань в тени, – посоветовал Юсуф. – Мне не нужен пережаренный труп.

Вит молча повиновался, хотя для этого пришлось сделать пару шагов, и мелкие камни под ногами подозрительно зашуршали.

– Все равно же по солнцу идти, – пожал плечами Виталий. – Какая уж тут разница…

– Недолго нам по солнцу ходить, – усмехнулся террорист. – Очень скоро начнем спуск, там нас вряд ли достанут. Хотя могут, могут…

– Откуда тебе эти места так известны?

Юсуф поднял на него недобро сверкнувшие глаза:

– Тебе-то что? Откуда, откуда… Как там вы, русские, говорите? Специально ведь выучил – от верблюда! Где только в вашей России верблюды!

– В зоопарке. А спросил просто так.

– Ну да, спрашивать – твоя работа, ты же журналист. Так вот: не думай, что тут никогда не было людей от нас, и что никто не составил карту местности. Их база сильна, но они – глупей нас. Когда в моей стране шло сопротивление, много чего творилось и тут. Конечно, о том знали единицы. И обойти этих тогда было пустяком, сейчас они стали сильнее. А теперь портал, как говорят, перекрыт, и если его реанимировать и совместить с Бенгази, будут большие неприятности у «крыс». Великие неприятности!

– Полковник об этом знает? – поинтересовался Вит.

– Скажем так: поставлен в известность. Но даже если и нет, я все равно сделал бы это. Чтобы отомстить им всем! – Голос Юсуфа сделался яростным. – За неуважение, за то, что связались с итальянцами. С теми, кого брат-лидер заставил руки себе целовать! Теперь они – против него. И… благодари бога, которому ты молишься, если молишься вообще, что ты – не макаронник и не испанец.

– А иначе?

– А иначе ты бы со скалы спикировал. Достаточно, чтобы из башки пиццу сделать!

Вит посмотрел на террориста и понял, что тот и в самом деле запросто выполнил бы угрозу. Теперь знаменитое выражение полководца Суворова: «Мы русские, какой восторг!» виделось ему совершенно иначе. И впрямь – восторг. Например, оттого, что не захватывали слишком далеких стран, вроде той, из которой происходил Юсуф.

– Давно хотел у тебя спросить, – проговорил ливиец, – кем тебе приходится этот американец?

Вит непонимающе поглядел на него.

– Что значит – кем?

– Он – твой родственник? Зачем ты решил его спасти?

Еще и издевается! Изодранные в кровь ладони и сбитые вконец ноги безмолвно (но очень даже чувствительно) задавали Виту этот же вопрос.

– Просто решил, вот и все.

– Оттого, что он – белый человек, да?

– Оттого, что он человек.

Конечно, Виту хотелось сказать что-нибудь в духе фильмов «Брат»: мол, русские на войне своих не бросают. Но сейчас это прозвучало бы слишком пафосно, а значит, и фальшиво.

Ливиец смолчал. Похоже, не нашел, как возразить.

– Ну, отдохнули? Теперь – вперед! – приказал он.

И снова началось восхождение. Вперед – и вверх, вперед – и вверх!

Пот заливал глаза Виту. Про все прочее лучше было не думать вообще: хорошо, что в этих краях не было или почти не было жалящих насекомых, наверняка каждое из них считало бы своим прямым долгом пообедать за счет человека, так и не успевшего хотя бы выкупаться. Вот о чем больше всего жалел Вит, и это сожаление было даже неприятнее мыслей о том, что он мог бы сейчас и не тащиться по горам с этим террористом непонятного возраста, тем более, что в заложники взяли не его.

Но раз вызвался – надо продолжать. Даже если ноги стерты чуть более чем полностью, а тело страдает от зуда.

Иногда приходилось спускаться вниз по камням – Юсуф искал подходящий путь между камней. Иногда он требовал приседать – ливийцу местность казалась слишком уж открытой.

Порой Юсуф требовал замереть: «Стой, где стоишь!» Сам он прислушивался к далеким звукам. А потом, взмахнув, требовал снова пускаться в путь.

Видимо, звуки никак не относились к возможному появлению гирокоптеров.

А могло ведь быть и так: просто нет никакой погони. Ируатту с облегчением вздохнет, что опасного чужака больше не будет в его племени. Доложит на базу, а там решат – все нормально, не надо ничего предпринимать. Или – уничтожим их в долине, на то у нас беспилотники с андроидами. Вот и все.

* * *

– Они!

Скорпион хотел было заорать это во всю немаленькую мощь своих легких, но вовремя вспомнил о табу и запретах, наложенных шаманом на все громкие звуки. Останавливаться было поздно, поэтому у него из горла вырвался какой-то кашляющий хрип.

Впрочем, и хрипа оказалось достаточно.

Ируатту вгляделся вверх, туда, где виднелись желтоватые и красноватые скалы, выветренные временем. Видимо, захватчик вел своего пленника по тем местам, которые, как он считал, будут плохо видны снизу. Неровностей местности там хватало, но их не было достаточно, чтобы скрыться полностью. Поэтому мелькнувшую черную с красным одежду захватчика он заметил с ходу. И синюю футболку Вита – тоже.

Но как же они были далеко!

Следовало что-то предпринять немедленно – слишком велик оказался шанс упустить их.

Первым делом следовало сообщить на базу. Они уже осведомлены, что враг не один. Значит, будут действовать осторожно, очень осторожно.

Ируатту взмахнул рукой, призывая остальных соблюдать тишину. Впрочем, предупреждение требовалось разве что Скорпиону. Джеймс, хотя и страдал от одышки, показал себя настоящим молодцом. И уж он-то кричать бы не стал.

С базой шаман говорил довольно долго: американец понял, что теперь Ируатту передавал координаты цели. А для Скорпиона это было священным обрядом – прежде чем пойти в атаку на врага, да еще такого опасного, следовало заручиться согласием «своих» богов. Особенно тех, которые летают по небу в своих «колесницах». А вдруг они согласятся на просьбу прилететь, ведь, в конце-то концов, страдает их собрат, добрый бог? Вот пусть другие добрые боги и помогут!

Лысый человек, сидевший в светлом и просторном кабинете, отложил прибор связи.

За прозрачным стеклом вовсю цвел сад – любимое хобби хозяина кабинета. Его друзья знали об этом хобби, поэтому сад давно уже стал коллекцией самых невероятных экзотических растений – с территорий других Кланов, и не только.

Картина была такой умиротворяющей, что даже не верилось, что сейчас где-то происходят события, требующие боевых вылетов и стрельбы. Притом – срочно, пока не случилось непоправимого.

Но события происходили, и следовало что-то предпринять, притом – немедленно. Чужак упрямо рвался к порталу. Вдобавок он полез в те места, куда нормальный человек никогда бы не сунулся.

Значит, ему просто позарез нужен этот портал. И, судя по словам Ируатту, вовсе не для того, чтобы просто вернуться домой.

– Что скажешь, Имбо? – обратился он к сидящему напротив богатырского вида человеку в такой же черной обтягивающей форме со знаком Огненной Чаши.

Тот слегка повернулся, только теперь стало понятно, что это – женщина с очень короткой стрижкой и жесткими, почти хищными чертами лица. Имбо, начавшая служить в разведке Клана еще в те времена, когда будущий шаман Ируатту не успел родиться. Теперь Имбо стала легендой Клана Огенных Чаш. Только она, хотя официально и считалась младшей по званию, нежели магистр Лилау-Ито, командующий базой «Юг», могла свободно возразить ему.

– В любом случае, четыре машины с андроидами должны быть в воздухе, – произнесла она неожиданно молодым голосом. – Прямо сейчас. С приказом – отслеживать и не предпринимать более никаких действий. И не дать пройти через перевал.

– Это все? – спросил Лилау-Ито. – Маловато будет… для тебя.

– Конечно, не все. Еще одну машину поведу я сама.

– Ради чего?

– Захваченному чужаку, если верить всем описаниям Ируатту, следует сохранить жизнь во что бы то ни стало. А сам Ируатту со своим отрядом практически безоружны. Конечно, сбросить им автоматы труда не составит. Но в том, что в перестрелке чужак будет убит, сомнений нет. Тому, кого Ируатту называет захватчиком, тоже следовало бы сохранить жизнь, хотя это не столь принципиально.

– Он опасен, Имбо!

– Оттого и говорю – не столь принципиально. Да, командование андроидами передашь мне. Там все будет зависеть от ситуации. Ну что, соглашаешься?

– Ты берешь на себя приключения, а я – ответственность? – усмехнулся магистр.

– Бывало и наоборот, если ты хорошенько пороешься в памяти. – Лицо и голос Имбо хранили ледяную сосредоточенность, только в зеленых глазах плясали смешинки. – Итак, первое, что мне нужно – связь с Ируатту. Пусть сообщит все приметы противника и заложника, пока я буду в дороге. Полное описание, насколько от него этого возможно ждать. А дальше – посмотрим.

– Ты говоришь так, будто я уже дал согласие…

– А ты согласие дашь – прямо сейчас.

И тут произошло то, что повергло бы в шок весь персонал базы: Имбо встала, наклонилась над сухощавым магистром и нежно поцеловала его в лысину.

– Не согласен, говоришь? А когда на острове Раву из-за меня под огонь полез, ты согласия у меня спросил, интересно знать?

– Не сейчас, – почти простонал он, пытаясь освободиться от мощных объятий.

– Так ты согласен, я это так понимаю. Тогда – к делу, и не мешкаем.

Только в этот момент она отпустила магистра и подошла к креслу, чтобы забрать летный шлем…

* * *

Шаман тихо произнес несколько слов, доставая прибор для общения. Джеймсу безо всякого перевода показалось, что он выругался.

«Они выслали машины. Там есть андроиды, но возглавляет все человек. Это – легенда, очень опытный пилот. Думаю, все будет в порядке».

– У опытного пилота есть приказ на поражение цели? – спросил Джеймс.

«Пока – неясно. Мне сказано – по обстоятельствам. Захватчика надо загнать, прижать к скалам. Это следует сделать андроидам и нам. С остальным справится пилот».

– Понятно. Это – хорошо. Надеюсь, что хорошо, – кивнул американец.

«Больше сеансов разговоров не будет. Береги себя, маньяк может хорошо стрелять».

Предупреждение было совершенно лишним, но Ируатту не был бы собой, если бы не сделал его. А после сказал еще что-то ободряющее Скорпиону – Джеймс понял это, когда охотник широко улыбнулся.

Глава 12

Шум от винтов гирокоптеров Юсуф и Вит услышали одновременно.

«Ну, вот и все, – подумал Виталий. – Кажется, мои приключения подходят к концу».

Юсуф был краток:

– Станешь дергаться – умрешь, – предупредил он. Впрочем, это предупреждение было сказано просто так, автоматически. Гораздо лучше предупреждал о том же ствол «калаша».

До вершины оставалось совсем чуть-чуть. По мнению Вита, еще минут через десять-пятнадцать они смогли бы увидеть долину.

Теперь оба инстинктивно замерли, прижавшись к скале.

«Если за нами следили, то пилоты поступили правильно – привели свои машины в самый нужный момент, – подумал Вит. – Тут совершенно негде укрыться».

Это было так. Вершина горы, до которой еще следовало добраться, была совершенно ничем не защищена. Лабиринты выветренных оранжевых и коричневых скал оставались внизу. Здесь ветер тоже поработал с камнем, кое-где порода осыпалась, открыв ярко-оранжевые, словно флаги известных революций, слои. Спрятаться оказалось негде.

– Вниз. Быстро! – скомандовал Юсуф.

Вит еще не понял, что именно он задумал, а ливиец едва ли не прыжком оказался на выступающем метрах в полутора камне.

– Живо, я сказал! – заорал Юсуф, помахав «калашом» прямо перед носом Виталия.

Второй раз предлагать спуститься ему не потребовалось.

Возможно, Юсуф надеялся, что летательные аппараты пройдут мимо, что, возможно, у их пилотов есть какое-то иное задание. Но звук все приближался и приближался. А двум измученным беглецам приходилось прыгать и прыгать по скалам, надеясь укрыться. Но они не успевали, катастрофически не успевали!

Сколько было машин? Вит точно сказал бы, что не одна. И что они предпримут? Начнут ли стрелять сразу и без разбора?

Отчего-то он был почти уверен, что так и случится.

И, по совершенно невероятной причине, это осознание его успокоило. Вернулась та самая легкость и отстраненность, которой ему жутко не хватало во время вынужденного путешествия по скале. Главным источником страданий была не усталость, не боль в ногах при каждом шаге, а именно отсутствие легкости, когда ты, с одной стороны, понимаешь, что ты – здесь и сейчас, но с другой – словно бы находишься в стороне от событий. Как будто видишь их на экране.

С Витом такое случалось и прежде. Но сейчас, после того, как ветер пустыни выкинул его в этот мир, легкость появлялась, когда ему особенно остро требовалась хоть какая-то защита.

– Присядь и не шевелись! – потребовал Юсуф.

Совершенно непонятно, на что могли реагировать датчики пилотов-андроидов. Может быть, не на инфракрасное излучение, а на движение. Тогда неподвижные фигуры людей сольются со скалой, и гирокоптеры пройдут мимо.

Надежда была слабой, но это было лучше, чем ничего.

Юсуф замер рядом. Теперь его «калаш» не был направлен на заложника. Если бросится бежать (впрочем, это означало бы верное самоубийство даже без атаки с воздуха), то выстрелить в него всегда будет можно.

Вит не сразу понял, что собирается сделать ливиец. Но через секунду до него дошло: прикрываясь заложником, словно «живым щитом», Юсуф намеревался дать бой вражеской авиации. Она была для него именно вражеской, и ради победы он не пощадил бы сейчас не то что заложника, но и самого себя.

«Ради чего? Пусть даже этот безумец-диктатор для него значит так много, но убить миллионный город, столицу восставших, и просто ради того, чтобы подавить восстание? Он – безумец. Он просто опасный маньяк», – думал Вит, глядя на своего похитителя. Кажется, Юсуф даже перестал дышать.

Виту вспомнились все эти истории о первой американской бомбардировке диктаторского дворца, слышанные им в Бенгази. Говорилось, что американцы провели очень точечную операцию, отомстив ему за несколько терактов, но диктатор не был добит. И тогда он приказал развернуть орудия ПВО на столицу.

Все трупы потом были списаны на «американских агрессоров».

И вот теперь, глядя на Юсуфа, он понял: ливиец о таких вещах наверняка знал. И знал не по слухам. И все равно готов был перебить не то что столицу восставших, но, если потребуется, полмира.

Только вот мешали этому «небесные колесницы», оказавшиеся у него на пути.

Рев стал громче, и из-за скал вынырнула первая машина…

* * *

Говорят, что Юлий Цезарь умел делать несколько дел сразу: читать донесение, тут же обсуждать важные государственные вопросы…

Имбо не знала, кто такой Юлий Цезарь. Но, если бы узнала, то скептически прищурилась бы: «Говорите, великий полководец? Много дел одновременно? А эскадрильей андроидов в воздухе он смог бы управлять, этот ваш полководец?!»

Управлять этими «пилотами» на земле особого труда не составляло, с этим справился бы самый обыкновенный телепат вроде Ируатту. В воздухе – совсем иное дело.

Если бы данные от каждого из андроидов выводились на экран, то и это было бы просто. Но принцип управления был иным: телепатический контакт. Имбо словно бы становилась всеми четырьмя псевдосуществами, могла приказывать им действовать, как приказывала собственному телу. Они сейчас и были ее частью.

Но ведь это еще далеко не все.

Требовалось многое. Вести собственную машину. В случае необходимости – стрелять по цели. Поддерживать связь с базой – уже не телепатическую, а по радио. Поддерживать связь с корректировщиком – им сейчас был Ируатту.

Командиров эскадрилий было немного. Таких опытных, как Имбо, во всех четырех кланах имелись единицы.

Их недаром считали безумцами, могли простить почти любые выходки – лишь бы был результат.

И результат, как правило, был.

Конечно, эскадрилья с пилотом-командиром совершала вылет только в исключительных случаях. Чаще андроиды держали связь с землей и действовали самостоятельно. Но сейчас требовался контроль человека.

Все, что нужно было узнать от шамана, Имбо выяснила еще в полете к горам. После чего пожелала самым нежным голосом:

– Успехов, мальчик! Под пули не подставляйся, но попробуйте к ним приблизиться. Связь не прерываю, пока всё!

Именно так, почти слитно. Долго разговаривать было некогда, настала пора подключаться к андроидам всерьез.

Теперь совершенно не нужны были никакие команды по радио. Она чувствовала каждого из своих подопечных «пилотов».

Сейчас машины шли над предгорьями, еще чуть-чуть – и растительность окажется вполне высокой.

«Снижаем высоту» – «прозвучал» мысленный приказ. «Идем над кронами деревьев… Прямо над ними».

Но это было именно ее мыслью, немедленно отразившейся на всех ведомых: они выполнили тот же маневр, что и ведущая. Заодно Имбо проверила, насколько хорошо подчинены ей андроиды. Пока все шло так, как она планировала.

Над деревьями следовало идти и дальше. «Видимо, противник уже слышит звук. Хорошо, пускай немного понервничает, ему полезно», – подумала ведущая.

Винтокрылые поднялись чуть выше, сбавили скорость, зависли над деревьями, а затем неторопливо двинулись вверх, постепенно набирая высоту – по мере того, как под ними поднимался склон горы.

* * *

Прошло целых пять минут после того, как звук работающих моторов стал четко различим, когда передатчик у Ируатту вновь ожил:

– Вижу вас отлично. Как далеко от объекта? – спросил шамана нежный голос.

– Совсем рядом, – сообщил Ируатту. – Прямо над нами, минуту назад были в поле видимости.

– Хорошо. Если будут спускаться, можешь обнаружить себя и стрелять. Лучше – в воздух. Действуй осторожно.

Скорпион, стоявший рядом с шаманом, спешно раздумывал, что ему делать. Если приближается «колесница богов», надо упасть на землю и закрыть голову руками. И лежать, пока страшный звук не исчезнет. Об этом знали все Настоящие Люди.

Но падать здесь было совершенно негде. Если бы он выполнил это строгое религиозное предписание, то наверняка слетел бы со скалы.

И потом, не сам ли он вызвал богов в помощь их товарищу?! А если так, то это – добрые боги, стоит ли падать перед ними ничком? Или лучше всего поприветствовать боевым кличем?

К тому же шаман сейчас разговаривал с кем-то, отвечавшим женским голосом. Очень тихо, но Скорпион услышал это. Значит, на одной из «колесниц» – богиня?!

Открытие было невероятным. Перед ней-то точно не надо падать ничком, наоборот, доблестью будет показать, что вот он, пусть и временно лишенный имени, но настоящий охотник, достойный своих предков!

Скорпион раздумывал не очень долго. Возможно, этого и не случилось бы, но Ируатту не учел страха охотников перед «небесными колесницами». Страха, который только что преодолел один из Настоящих Людей.

Его энергия искала хоть какого-то выхода, и Скорпион, забыв обо всех инструкциях, издал воинственный рев и поднял свой обсидиановый нож, приветствуя богов.

И тут же сверху раздался выстрел, пуля раскрошила камень над головой охотника, а сам он, хотя и не упал вниз, слегка присел, еще не понимая происходящего.

И вовремя, потому что следом раздался еще один выстрел.

– Уже обнаружили себя, – проговорил по передатчику Ируатту.

В его планы героический поступок Скорпиона явно не входил.

– А мы обнаружили их, – сообщила Имбо.

Не сделай Скорпион своего великого свершения, возможно, Юсуф и Вит еще несколько секунд не были бы найдены. Слишком хорошо забились в скалы похититель и заложник.

Но, когда дикарь заорал и поднялся из укрытия, нервы Юсуфа не выдержали. Поэтому он и дал одиночный выстрел – наудачу, не ожидая ничего. Потом – еще один.

И тут же террорист ухватил Вита за руку.

Теперь, когда слева и справа над их укрытием зависли два гирокоптера, следовало сделать все, чтобы они не смогли начать стрельбу. Во всяком случае, попытаться сделать: попробуют ли пилоты освободить заложника или готовы будут изрешетить и его, и самого Юсуфа, было пока что непонятно. Но маленький шанс пока что оставался – «живой щит».

Еще через пару мгновений Юсуф понял, что его план удался. Пилоты вполне могли его достать, но с их стороны не раздалось пока ни одного выстрела.

Над головами проплыли еще три гирокоптера. Эти шли чуть выше и, похоже, намеревались развернуться над самой вершиной скалы. А внизу беглецов ждали, и сколько там пехоты, оставалось только гадать. Возможно, немало. И очень вероятно, что не вся пехота состояла из местных дикарей.

Наконец, все машины заняли свои боевые позиции.

Виту было совершенно не до того, чтобы хоть как-то вникнуть в ситуацию. Любое его неправильное движение могло вызвать лишь поток пуль.

Если бы сейчас с ним не приключился приступ «легкости бытия», он, наверное, не смог бы рассматривать машины, зависшие в паре десятков метров над ними. Не до того бы ему было.

Тем не менее, сейчас он именно этим и занимался. Все его мысли были заняты почти исключительно этими великолепными гирокоптерами, созданными почти неведомой ему цивилизацией. Иссиня-черные, с закрытыми кабинами, такие легкие и изящные, с кажущимися тонкими закрылками и вращающимися винтами.

Он знал, что в любой момент эти изящные машины могут выплюнуть струю огня, которая сметет террориста, но прежде всего его самого.

Однако это понимание опасности было где-то на окраине сознания. Сейчас оно почти совершенно не волновало Вита, превратившегося в безмолвную тряпичную куклу в руках ливийца. Там же, на окраине, была погоня (орал явно Скорпион, и было бы очень хорошо, если бы к одной ране Юсуф не добавил и другую – ему хотелось знать, что с аборигеном все в порядке; впрочем, его крик был отнюдь не смертельным, а воинственным).

Да и все прочее ушло куда-то очень далеко.

Остались только небо – голубое, без единого облачка, такое тут обычно и бывает. И пять великолепных машин, исполняющих в воздухе замысловатый танец, ведомый лишь пилотам…

* * *

…Противник оказался гуманным. Об этом Юсуф догадывался, когда брал заложника.

Сейчас ему нужно было подтверждение. И он его получил.

Летательные аппараты упорно не хотели отправлять в него свинец. Ни пулеметных очередей, ни попыток достать в тот момент, когда он слегка откроется. Такая игра была опасной, но, если он хотел не просто выжить, а выжить и выполнить задание, следовало ее вести. А потом еще и пару раз повторить.

Со стороны все выглядело так: разъяренный террорист, у которого сдали нервы, стал палить по совершенно ничего не значащему идиоту-дикарю. И Вит, и тот, кто возглавляет погоню, и человек, который командует гирокоптерами, должны были решить именно так.

И, возможно, попытаться достать его в то мгновение, когда он станет стрелять по охотнику, слегка отпустив Вита.

Что ж, если будет так, значит, он обманулся и шансов не имеется. Ни единого. Тогда и жить не стоит.

А если все не так? А если он сможет обратить их гуманизм против них же?

И, опять же, это следовало попробовать.

Во-первых, надо было срочно менять место дислокации. Там, где оказались они с Витом, было удобно обороняться от погони – почти как в небольшом окопе, всяко лучше, чем ничего.

Но от гирокоптеров, упорно висящих над головой, такое укрытие нисколько не помогло бы.

Во-вторых, при смене места стоило бы просчитать, какая из машин наиболее уязвима. Юсуфу пришло в голову, что управляются они из единого центра, а поскольку ситуация может меняться за доли секунды, то этот управляющий центр находится в одном из летательных аппаратов. В котором? В каком из них пилот-человек?

Хотя сейчас это было не главным. Стоило показать этим гуманистам, что он полностью сошел с ума, что его можно начинать брать.

– Подчиняйся каждому приказу и останешься жив, – шепнул он Виту. Кажется, заложник впал в ступор. Вот и ладно – теперь им можно вертеть как угодно. Еще немного, самую малость – и с ним можно будет попрощаться.

* * *

Шаману все же пришлось вновь вытащить свой аппарат для общения и осторожно надеть его датчики на голову Джеймсу. Ругался он про себя без меры: эти типы с базы управляют андроидами при помощи беспроводной телепатии, зато снабдить хоть какой-то похожей техникой шаманов племен не удосужились!

Надо было действовать очень осторожно. Малейшее неправильное движение могло означать очередную пулю, на сей раз – летящую в цель.

Джеймс вопросительно замер: видимо, вопрос, по которому собирается посоветоваться шаман, неотложен.

«С гирокоптера сообщают: он держит Вита и не предпринимает ничего. Может ли это значить, что он собирается сдаться?»

– Не думаю, – ответил Джеймс. – Хотя – все может быть. Если он понял, что сопротивление бесполезно…

«Ты можешь сообщить это ему? Прямо сейчас? Мы точно гарантируем ему жизнь.»

– Хорошо. Выстрели в воздух, возможно, все его внимание занято гирокоптерами.

Шаман достал оружие, больше всего походившее на дамский пистолет. С такой штукой, конечно, удобно бегать по горам, но для столь серьезных боевых действий лучше подошел бы автомат.

Выстрел в воздух не особенно привлек внимание Юсуфа. Он был готов к чему-то подобному – сейчас с ним начнутся переговоры, раз он замер без движения. Хотя это не совсем так: прикрываясь Витом, он уже приблизился к краю своего укрытия.

Интересно, на каком языке они будут вести переговоры? Не станут же присоединять свои датчики прямо ему на лоб.

Ну да ладно, сейчас разберемся.

– Юсуф! Юсуф Андалуси!

Вот оно что: погоня взяла с собой увальня-американца. Да, без него теперь им никак. Интересно, каким образом его тащили на скалы?

– Ты меня слышишь?! – продолжал Джеймс.

Вот ведь кретин: тут только глухой его не услышал бы!

– Ты можешь сдаваться. Бросай оружие, отпускай Вита и выходи из укрытия. Тебя не убьют!

Все ясно, стандартный набор. Неплохо будет слегка затянуть время. Это они хорошо придумали: из укрытия определенно придется выйти. Правда, не так, как они задумали.

– Эй, янки! А своим богом поклянешься?!

В голосе Юсуфа послышалась явная насмешка.

Джеймс замолчал. На этом в переговорах можно было ставить большую и жирную точку. Но следовало продолжать.

– Говорю еще раз: бросай оружие и выходи! Сопротивление бесполезно!

– А мы сейчас это проверим! – отозвался Юсуф.

И тут же, прикрываясь Витом, выстрелил наугад по камням внизу.

Это была последняя проверка перед решающим ходом: он нарочито медленно перевел автомат в прежнее положение, прошло примерно секунды три, за которые его можно было спокойно пристрелить.

И этого снова не сделали.

– А поганым нутром своей матери-шлюхи поклянешься, янки?! – заорал Юсуф, стараясь перекричать шум винтов машин.

Конечно, была небольшая надежда, что Джеймс покажется из-за скалы. И в этом случае мешкать Юсуф не стал бы. Ему хотелось немного крови, она добавила бы веселья. Но не случилось – значит не случилось.

Внизу замолчали. Возможно, американец передавал своим новым друзьям результаты переговоров.

Следовало начинать действовать.

Поудобнее перехватив обмякшего заложника, он сделал еще один шаг к краю укрытия.

Гирокоптеры висели почти неподвижно. И все же который из них – командный центр? Явно не один из двух, прибывших первыми.

Уже лучше. Стрелять по командному центру следовало только в том случае, если решил подороже продать свою жизнь. Потому что в следующую секунду стрелявшего наверняка испепелят.

А вот если на остальных пилоты-андроиды, можно было и попытаться.

Юсуф слегка встряхнул Вита, чтобы тот пришел в себя.

…Небо, облака, машины, замершие в небе.

Стреляют где-то близко. Да, это Юсуф. Палит в белый свет как в копеечку. Зачем бы?

Вит понимал, что вокруг что-то происходит, начинается какое-то странное движение. Но все это его сейчас словно бы не касалось. Куда более важными были совершенно иные вещи.

«Может быть, я уже умер?» – спросил он себя в какой-то момент. Правильно, примерно так говорили о своих ощущениях те, кто выжил после клинической смерти: человек словно бы смотрит на себя со стороны, на бригаду врачей, пытающихся оживить его тело, на операционный стол… А потом начинается тоннель, и появляется свет в конце тоннеля.

Все это, конечно, если верить описаниям в прессе. Наука ничего не подтвердила, хотя ничего и не смогла опровергнуть.

Но где же тоннель? И потом, отстраненность – это не исход души из тела.

Значит, жив…

Конечно, жив. Ведь считается же, что человек вспоминает в последнюю минуту свою жизнь. А у Вита никаких воспоминаний не было. Вообще. Сознание и память оказались кристально-чистыми, незамутненными.

Через мгновение террорист подтвердил его вывод, когда грубо встряхнул Вита, выведя из состояния полубреда.

– Сейчас я дам тебе возможность убежать, – проговорил он в самое ухо своей жертве. – Убежать. Понял? Повтори!

– Убежать, – тихо произнес Вит.

– Молодец, умница, все правильно. Ну, готовься встать на ноги – и вперед!

Неожиданно резкий рывок буквально подбросил Вита вверх.

– Вот он! – воскликнул шаман. Он был готов к чему угодно, только не к таким неожиданностям.

Юсуфу тащил своего заложника из укрытия. Теперь оба были отлично видны, но шаман, осторожно выглядывавший из-за камня, прекрасно понимал: если сейчас начать стрельбу, погибнут оба. Это произойдет даже в том случае, если маньяк будет убит первой же пулей, а заложника не заденут. Все равно им вдвоем придется скатиться со скалы.

На это и рассчитывал террорист.

– Ну, что ж вы не стреляете! – проорал ливиец. – Вы же хотели, чтобы я вышел. Ну, вот я. Вперед!

Погоню, шамана, у которого, оказывается, было какое-то оружие, Джеймса и всю «пехоту» противника Юсуф вообще не брал в расчет. Его внимание занимало только одно: гирокоптеры. И он отлично знал, что с пятью машинами совладать не получится. Если бы коптер был один, можно было бы попытаться что-то сделать, а затем уйти от погони. Заложник замедляет движение? Так ведь и Джеймс – наверняка не лучший спутник в виде спорта под названием «бег по горам».

Значит, нужно было одно: инсценировать собственную гибель, причем так, чтобы противник даже не подумал о контрольном выстреле.

Именно этим и были заняты мысли террориста, когда он увидел, сколько машин поднято для освобождения заложника.

Конечно, можно было затянуть время, надеясь, что гирокоптеры израсходуют свой запас топлива и вынуждены будут уйти на свою базу. А если пришлют новые?

Значит, такой образ действий отпадал. А вот заложника следовало использовать по полной программе.

Он поднялся еще выше, затем еще чуть-чуть, на несколько сантиметров… Со стороны наверняка казалось, что он ищет новое укрытие. Оно здесь и было – неровная скала, пораженная выветриванием. Но какое счастье, что он успел осмотреть ее еще до прибытия погони!

Юсуф оказался в укрытии. Стоять здесь было невозможно, пришлось присесть на корточки, а заодно – сгруппироваться, готовясь к дальнейшему.

– Ну, кто хотел получить?! – заорал он, выставив дуло автомата вниз, в сторону «пехоты».

Эта пауза потребовалась, чтобы быстро, отточенным движением перезарядить магазин.

– Ну!

Ответа не последовало. Юсуф на него и не рассчитывал.

Мгновенно направив автомат в воздух, он дал точную и просчитанную заранее очередь.

И она попала в цель.

На что он и надеялся.

Андроиды не умеют испытывать боль.

Зато их командиры – очень даже умеют.

Имбо вовремя сумела разорвать телепатический контакт, услышав выстрелы и заметив, как одна из ее машин, та самая, что находилась ближе всего к захватчику и его жертве, накренилась, пытаясь удержаться в воздухе, но все же не смогла это сделать.

Обычно подбитые машины удавалось довести до базы. Но тут был явно не такой случай. Поэтому лучше всего забыть пока о ней и попытаться сделать хоть что-то.

Имбо сосредоточилась, готовясь скомандовать «огонь!» одному из андроидов, как в тот же момент, выполняя маневр над укрытием террориста, заметила кое-что еще.

И это движение привело ее в ужас.

Команда «огонь!» была все же отдана, но сейчас она не могла полностью контролировать своих андроидов.

Упавший гирокоптер не смог свалить выступающую обветренную скалу, под которой нашел укрытие террорист. Но дружный залп пулеметов окончательно ее добил. Обломки полетели вниз, однако сейчас это совершенно никого не интересовало.

Вит не слышал слов Юсуфа, выстрелы долетели до него, как сквозь слой звукоизоляции. Но в тот же момент мир пришел в движение, скалы, облака, машины, висевшие над ним, резко поменялись местами. Что-то случилось в мире, но что именно, он так и не понял. Гораздо раньше он ощутил удар, и сразу же пришла тьма.

* * *

– Что с ним?! – встревоженно спрашивала по радиосвязи Имбо.

Шаман ответил не сразу. До Вита следовало добраться, а это оказалось не так-то просто. И следовало осмотреть, а это оказалось еще труднее: с маленькой площадки, на которой он лежал, тело могло запросто снова сорваться в пропасть, тогда ни о какой надежде на спасение не могло бы идти и речи.

– Жив, – наконец ответил шаман. – Переломаны ноги. Похоже, ударился головой. Что с позвоночником, не знаю.

– Ясно, – ответила Имбо. – Снижаюсь, берем на борт. И осторожней.

– Скорпион! – заорал шаман.

Охотнику все-таки пришлось пересиливать себя, когда он последовал на зов шамана. Передвигаться по скалам – это не страшно. Но оттого, что его темные волосы сейчас шевелил ветер от винтов «небесной колесницы», становилось жутко. Никто из его племени не смог бы и близко подойти к колеснице богов, но в последние дни он повидал столько, сколько вряд ли доводилось видеть хоть кому-то из охотников. Разве что – великим предкам.

– Осторожно его поднимаем! – приказал шаман. – Осторожно, слышишь?

Скорпион слышал. Наверное, доброму богу было сейчас больно, жутко больно. Но его отправят на колеснице к своим, и уж там-то, в верхнем мире, сумеют снять эту боль. Там не бывает тяжелых страданий, особенно, если ты – бог.

– Отлично. Держу на автопилоте. Сейчас загрузим и зафиксируем.

Этот нежный голос охотник уже слышал, когда с ним говорил шаман. Только теперь он звучал гораздо громче – богиня перекрикивала гул от винтов своей колесницы.

Тело Вита моментально исчезло в кабине, которую занимал кто-то грузный, крупней самого Скорпиона. Должно быть, это слуга богини. По крайней мере, охотник так и решил.

– Здоровяка – ко мне на борт, – распорядилась богиня, обращаясь к Ируатту. – Тебе и второму твоему парню сейчас пришлю коптеры. – Быстрей! – рявкнула она на замешкавшегося Скорпиона.

Его приглашают ступить на колесницу?!

Точно так обращались только к предкам – в те немыслимые времена, когда боги жили среди людей.

– Быстрей, парень!

Только сейчас Скорпион понял, что это грузное существо и есть та самая богиня. Посрамить предков было нельзя. Он покрыл бы себя позором.

Поэтому Скорпион зажмурился и сделал шаг, оказавшись в тесной кабине. И тут же был немилосердно пристегнут ремнями к какому-то сиденью.

– Будешь придерживать его, если машина накренится, – произнесла богиня нежным голосом. – Потом поможешь вынести. И еще, воин: будешь рыпаться – убью.

Все это она сказала на вполне понятном языке племен предгорий. Скорпиону оставалось только послушно кивнуть.

А через мгновение она заняла свое место, взревели винты, и колесница, сделав круг над скалами и догорающим внизу гирокоптером, рванулась в свою стихию – в небо.

* * *

Записки Виталия Камова,

сделанные им в госпитале Клана Огненных Чаш

Честно говоря, устал вот так лежать. Просто устал, хотя лежать осталось недолго. Хорошо, что левая рука осталась целой – вот и разрабатываю. Попутно использую все возможные источники, чтобы выучить местные языки. Увы, в основном тот самый, которым пользуются аборигены предгорий, благо у Скорпиона времени много.

Жаль, не видел его лица, когда он впервые знакомился со здешними чудесами. Вероятно, это было потрясающее зрелище.

Джимми можно позавидовать – кажется, он уже при деле. Во всяком случае, пытается изучать местные книги, язык. Но больше всего проникся оранжереей здешнего магистра – здесь это воинское звание, примерно равное генерал-лейтенанту. В общем, «ботаник» он тот еще, мой друг Джимми. Был им и остался.

И это очень хорошо.

А вот мне не очень хорошо, поскольку о той экзотической оранжерее только слышал. А видеть мне не довелось пока ничего, кроме окна палаты госпиталя и чахленьких деревьев за окном.

Зато – подумать только – у меня появился еще один друг: рыжевато-пятнистая кошка. Самая обыкновенная, никакая не мутантная. Говорят, кошек когда-то в древности перевезли в Египет поселенцы, скрестив с земными. На мой взгляд, ничуть они друг от друга не отличаются.

А вот кошачье имечко, когда я его спросил, привело меня в ступор. Хорошо, что мой долгий смех местные доктора не истолковали как последствие удара головой. Но пришлось им объяснять: «Нэко» – это же и есть «кошка», только по-японски.

Зачем-то пробралась ко мне в палату, когда я еще был без сознания. Ее пытались выгнать, она отказалась наотрез. Так и осталась. Вот и сейчас сидит на тумбочке и внимательно наблюдает, как скрипит здешняя авторучка (она больше похожа на гелиевую) по здешней же бумаге (на самом деле, как мне объяснили, это пластик).

Ко мне тут много кого заходило, включая здешнего магистра. Но мне интересны визиты врачей: когда, когда же, наконец, я смогу встать хотя бы на костыли?!

Говорят – скоро.

Вообще-то, в первые дни думал, что останусь инвалидом, если выживу вообще, а все, что мне пытаются говорить – это только утешения ради. Оказалось, что все не так. Кости и в самом деле срастаются очень быстро. Здесь немыслимо хорошо развита медицина. Я полагаю – из-за долгой войны. Это ясно: не случись Второй мировой, неизвестно, когда и как внедрили бы антибиотики. Да и доктор Пирогов с идеей наркоза был военным.

А в этом клане гражданских, можно сказать, и нет. Врачи тоже призваны на службу.

Все-таки дураком был этот Юсуф. Дураком и фанатиком. Если бы он решил разведать секреты местной медицины, а потом каким-то образом оказаться на Земле, то цены бы ему не было. А ему хотелось только одного: крови и выполнения задания своего «брата-лидера». За что и поплатился.

Его тело так и не нашли, хотя осматривали гору и обломки гирокоптера уже потом, когда привезли меня на базу. Видимо, основательно засыпало камнями.

А все остальные – здесь.

Не знаю, когда я попаду (и попаду ли вообще) на Землю, в Санкт-Петербург. У меня не так много родственников, родители умерли, а семьей так и не обзавелся, поэтому вряд ли кто-то обо мне будет сильно сожалеть. Да и я не стану. А вот покинуть навсегда Петербург очень жаль.

Джимми чуть легче, хотя у него остался брат в Калифорнии. Но в последние лет пять они с ним разве что по Интернету переписывались.

Ируатту отправился в свое племя, хотя поговаривают, что очень скоро его переведут на базу. Недолго ему дикарями командовать. Обратным рейсом «колесница богов» перевезла мои вещи, в том числе вроде бы совершенно бесполезный ноутбук. Однако, когда я рассказал, что это за вещь, местные заинтересовались не на шутку. Вот и отлично, пусть пытаются подключить и изучают. Авось и тут Интернет заведется, хотя и сейчас имеется что-то для связи между базами и Кланами, но как действует эта система, я пока не уточнял.

…Пришел Скорпион. Теперь этот парень с темными, хорошо вымытыми и коротко подстриженными волосами («прическа богов!»), в комбинезоне, который носят здешние техники («одежда богов!»), поглощающий обед (пищу богов), мог бы, наверное, соблазнить всех до единой девушек своего племени. Или – всех их до смерти перепугать, что даже вероятнее.

Но сам он какой-то грустный в последнее время. Мучают детинушку тяжкие мысли.

В племя возвращаться ему не хочется, хотя уже было сказано, что с его именем все в порядке, оно будет возвращено, «боги» тут с тамошним шаманом на этот счет поговорили особо.

Но к хорошей жизни привыкаешь быстро. Вот он и привык. Или дело не в том?

Оказалось – не в том. Сегодня он поведал мне свою сокровенную тайну, так что пишу это по-русски.

– Я не смогу теперь жить среди своих, – сказал Скорпион.

– Почему?

– Потому что я жил среди вас.

Простенько так ответил.

– Я… Я теперь другой. Измененный.

Он с большим трудом подбирал слова. Какие-то абстрактные философские понятия никак не хотели помещаться в его голове.

– Ты сможешь мне помочь! – решительно заявил он.

– Поговорить с кем-то? – спросил я, еще не понимая, куда он клонит.

– Нет. – Скорпион решительно покачал головой. – Я сам поговорю. Сама Имбо сказала, что к делу меня пристроит!

О как! Он точно здесь не пропадет. Но чего ему надо от меня?

В следующую секунду это выяснилось.

– Ты первым из богов обратился ко мне.

Я согласился, это было истинной правдой.

– Ты сможешь дать мне имя? – вопросительно и очень смущенно сказал охотник. – Новое имя, пусть старое останется шаману. Не могу я так больше! – простонал он.

Вот в чем дело было.

– А что для этого нужно? – спросил я. Пока что мое состояние все равно не позволило бы проводить сложные магические ритуалы.

– Ты просто его шепнешь… Если захочешь.

Видимо, это было максимальной степенью доверия между человеком предгорий и богом.

Я задумался, глядя на свои зафиксированные ноги. Нельзя обмануть такое доверие этого простодушного парня, который ринулся меня спасать, хотя никто его о том не просил. Но что придумать-то? Истинные имена людей племен знали шаманы, но Ируатту сейчас не было. И спросить оказалось совершенно не у кого. Разве только у самого Скорпиона, но ведь у них с этими именами – вечные военные тайны.

Оставалось только придумать.

И тут мне в голову пришла мысль… уж не знаю, насколько светлая. Но мне она пришлась по душе.

– Имя, принятое у моего народа, подойдет? – спросил я.

Скорпион даже просиял от счастья.

– Да! – воскликнул он на всю палату, так что даже сонная Нэко вздрогнула.

– Хорошо. Твое племя называется Настоящими Людьми? Вот и прекрасно. Нарекаю тебя… Алексеем. На одном из наших древних языков оно обозначает «оберегающий». Или – «защитник». Вполне подойдет для тебя, я думаю.

Он рухнул на колени прямо перед моей койкой.

Вот не люблю я это! Надо срочно его отучать. Скорпиона – нет, Алексея. Алекса. Алешку.

– У моего народа принято не скрывать имен, – сказал я. – А тебе лучше подняться и меня послушать. В общем, был такой… гм… бог на «крылатой колеснице». Звался он именно так – Алексей. И ему пришлось много воевать с такими же богами, только очень злыми. Очень. И вот однажды…

Слов мне пока не слишком хватало, но можно было где-то обойтись и языком жестов. К концу моего повествования о Настоящем Человеке он, кажется, проникся.

– То был истинный герой, – закончил я. – Их даже так и называли асами, а это еще на одном древнем языке и значит «боги». В общем, такое это имя.

– Я понял тебя! – На сей раз он говорил тихо, почти шепотом. – Я даже не мог думать о таком…

– И помни: имен мы не скрываем!

Что уж он там решил, я не знаю. Кажется, чувства переполняли этого парня. Может, и впрямь приживется тут? Почему бы и нет. Без него здесь точно будет хуже.

А мне через неделю можно будет встать на костыли. И даже ноги будут сохранены, в отличие от того самого Алексея, в честь которого я сейчас так лихо окрестил этого парня. Так ведь и я – никакой не герой-ас, если подумать.

В общем, выпутался из своих ливийско-пустынных приключений. Не без потерь, но выпутался.

И Нэко мурлычет. Наверное, соглашается со мной.

Пожалуй, когда я встану на костыли, надо будет устроить себе небольшой праздник – выкурить последнюю земную сигарету. Хотя, если честно, курить не очень-то хочется.

* * *

Он очнулся от тишины. Не было ни единого звука из тех, что сопровождали его в последние мгновения перед падением в небытие. Ни стрельбы, ни шума винтов летающих машин, ни криков, ни ударов камней о скалы… Ничего. Сплошная тишина.

Первым делом требовалось вспомнить, кто он.

Человек.

Зовущийся Юсуф аль-Андалуси.

Это пришло мгновенно.

Вслед за этим прорезалось воспоминание о последних секундах перед небытием и о собственном решении.

Так, следует проверить, верным ли оно было.

Он осторожно попытался пошевелить руками и ногами. Это получилось. Пришла боль, но это всего лишь была боль от ушибов. А еще дико болела голова.

Так. Теперь следовало повторить.

Он – Юсуф аль-Андалуси, перехитривший своих врагов. Враги очень хотели, чтобы он не смог совершить нечто важное. И тогда он попробовал умереть, чтобы выжить и выполнить это важное любой ценой.

Но что он должен был сделать?!

Он этого сейчас не помнил.

Выбраться из-под завала оказалось гораздо проще.

Собственно, и завала-то не было. Было облако пыли и каменного крошева, надежно скрывшее его. А главное – имелся раненый или убитый им заложник, этот странный упрямый русский – вот уж и в самом деле загадочная душа!

Конечно, все они бросились первым делом к нему, не замечая, куда скрылся тот, кто захватил заложника. Вот и прекрасно!

Юсуф с трудом сел, обхватив голову. Только сейчас он понял, что уже вечер, что солнце почти зашло. Значит, он пролежал под завалом много часов.

Зато теперь его противник убрался. А его никто не будет искать.

Метрах в двадцати лежала напрочь разбитая машина противника. Ее тоже не стали обследовать – все верно, ведь пилотом был робот. К чему о нем жалеть? Хотя у андроида могло иметься оружие, и это сейчас стоило учесть: свой бесполезный «калашников» Юсуф отбросил, а второй, местный автомат, похоже, был поврежден. Все это следовало проверить.

Но прежде всего – еще раз попытаться вспомнить, ради чего он тут оказался.

И снова никаких воспоминаний к нему не пришло.

Ничего, кроме ощущения голода и жажды. Но пока что против этих чувств можно было поставить заслон.

Чутье его не подвело: те, кто догнал его, оказались гуманистами. Теми, кто больше печалится при смерти своего, чем радуется гибели врага. И этим следовало воспользоваться.

Когда он начал выползать из укрытия вместе с заложником, Юсуф уже знал, что должно произойти. Он выстрелит по машине, которую ведет андроид. Именно так: оставшись без управления, роботы сожгли бы и его, и Вита шквальным огнем. По крайней мере, имелась такая возможность.

Как только Вит рухнет на скалу, все внимание будет направлено на него. К тому моменту следовало сгруппироваться, чтобы свести к минимуму возможные травмы. Конечно, неплохо помог и рюкзак, хотя все, что там было, превратилось в крошево.

Разумеется, по нему начнут стрелять: и ударят по выступу скалы, который и без того-то держался практически ни на чем.

А вот дальше все зависело от случайностей.

Случайности не подвели. Подвела память.

В любом случае, следовало взять у андроида оружие и уходить в долину. Возможно, задание вспомнится потом. Только потом.

Забрать оружие оказалось очень просто – тяжелее было доковылять до разбитой машины. Андроиду повезло гораздо меньше, чем ему: от удара его выкинуло из кабины. Теперь робот лежал рядом, полностью перекрученный и не подающий признаков жизни.

А вот оружие уцелело.

Что ж, это было уже неплохо.

Теперь следовало побыстрее покинуть это негостеприимное место. Конечно, двигаться в горах ночью, да еще и сильно хромая от ушибов, было занятием не из лучших. Но больше ничего не оставалось. Что такое ушибы? Барабан привыкает к ударам, так говорит его народ.

Завтра утром ему следовало оказаться в долине. А там, возможно, он и поймет, что именно надлежит выполнить и для чего он попал в этот мир.

Или будет хотя бы пытаться понять. Долго, мучительно пытаться.

Что удалось выяснить Виту из бесед с «шаманом» и не только с ним

Андроиды и гирокоптеры – технические достижения Четырех Кланов. Вполне вероятно, что они созданы по гораздо более древним образцам, когда Кланы начали возрождать прежние технологии. Но оба названия использованы именно Витом. Как ни странно, Кланы называют гирокоптеры именно «летающими колесницами», не придавая этому никакого значения. В конце концов, и земные самолеты летают далеко не сами по себе.

Брат-лидер (он же «полковник» и т. д.) – Каддафи. Как правило, Юсуф говорит о нем, не называя имени, что вполне соответствует поверьям аборигенов предгорий, для которых имена священны. Когда он же утверждает, что ему было семь лет в год свержения короля и захвата власти «братом-лидером», это означает, что родился Юсуф примерно в 1962 году. Об этом же говорит и упоминание черно-бело-красного знамени – оно относится к тому времени, когда Ливия официально называлась республикой, а не «джамахирией» – «государством народных масс».

Бункер в Бенгази – действительно, весной 2011 года «Аль-Джазира» передала телевизионный репортаж из бункера диктатора. Среди всего прочего речь шла и о библиотеке с книгами, посвященными магическим практикам, которые были запрещены при его правлении. Сам он, однако, их отлично знал, а возможно, использовал.

Великая Война – велась между государствами древних. Теперь не вполне понятно, по каким именно причинам. Судя по всему, ее разгар, применение ядерного оружия (его использовали локально, чаще – аналоги нейтронных бомб, убивающих, но не полностью разрушающих) «ядерной зимы» не вызвало.

Зато, как ни странно, история Великой Войны (правда, в весьма искаженном виде) сохранилась в многочисленных земных легендах. Это связано с влиянием поселенцев из Мира Четырех Лун на историю Земли и человечества. Постепенно они сами слились с земными народами, полностью растворившись в них и утратив многие способности. А легенды оказались «привязанными» к земному миру. Гибель Атлантиды, битва на поле Куру (с применением оружия массового поражения – и это в древности!), континент Мю, «Лемурия» – все это реалии параллельного мира, а не Земли.

Военная техника ливийских повстанцев – заслуживает отдельной книги. Часто использовались совершенно невероятные вооружения: ракетная установка могла быть приварена к обычной автомашине, «автотачанка» стала распространенным явлением.

Имена – занимают крайне важное место в поверьях племен предгорий. Имени можно лишить, это означает фактически изгнание из племени и гибель. Имя можно «изъять» на время, пока охотник находится вдали от родной деревни. Имя можно подарить заново. Понятно, что такими действиями может заниматься только шаман, «говорящий с богами».

Кемт (Кемет) – земной Египет. Само собой разумеется, не современный, а древний. Известно, что в Древнем Египте имелось множество технологических достижений, утраченных и позабытых впоследствии, некоторые из них недоступны даже для науки XXI века. Тем не менее, древние памятники остались, они поражают землян своими загадками. Но Виту удалось узнать, что все они (как в Египте, так и в других местах – в Центральной Америке, на Окинаве и т. д.) связаны с деятельностью поселенцев из параллельного мира.

«Крысы» – название для повстанцев на востоке Ливии, используемое государственным телевидением диктатора и подконтрольными ему СМИ.

Магия – для диких племен мир наполнен ею. К магическим и божественным проявлениям относят любую вещь, созданную по технологиям цивилизации – от «небесных колесниц» и стрелкового оружия до прибора для «общения с богами» у шаманов.

У Кланов магия не отрицается. Но ею считается воздействие на энергоинформационные структуры материи. Иными словами, они не считают магию чем-то сверхъестественным.

Магриб – Марокко, но гораздо чаще это название используется при обозначении сразу нескольких стран от Марокко до Ливии. О «магрибских колдунах» в арабском мире сложено немало легенд. И действительно, хотя население Ливии исповедует ислам, есть немало сведений о том, что к колдунам обращались в сложных случаях как простые люди, так и достаточно богатые и образованные.

Мориски – арабское население средневековой Испании, оставшееся там после разгрома мусульманской Гранады. Все они вынуждены были насильно принять христианство. Впоследствии большинство из них были объявлены «внутренними врагами», некоторая часть морисков казнена, большинство – выслано на африканское побережье, где они вынуждены были влачить жалкое существование. Высылка «внутренних врагов», занимавшихся, как правило, земледелием, подорвала экономику Испании. Из морисков происходит и Юсуф.

Мутанты – их в Мире Четырех Лун существует великое множество, и животных, и людей. По данным Кланов, имеются и племена разумных животных, но специально этот вопрос никто не изучал. (Вполне возможно, что существуют они давно, а упорно повторявшийся в древней земной литературе сюжет о людях с пёсьими головами – отголосок легенды о параллельном мире). Как ни странно, в предгорьях такого рода живность практически отсутствует. «Рогатая свинья», послужившая поводом для шуток Вита, – вполне обычное для этого мира животное.

Отель в Бенгази – если исходить из описаний Вита, то его и Джеймса поселили в отеле «Тибести». Впоследствии, уже в начале лета 2011 года, перед отелем произошел взрыв, по всей видимости, устроенный тайными агентами диктатора. Но ни Вит, ни Юсуф, ни Джеймс не могли знать о возможной опасности.

Параллельные миры – Миром Четырех Лун они отнюдь не исчерпываются. Их достаточно много, но большинство из них непригодно не только что для обитания, но даже для существования человеческого (и любого дышащего кислородом) существа в течение нескольких минут.

Племена предгорий – одичавшие за многие века бывшие вполне цивилизованные люди. Незадолго до начала Великой Войны, а особенно в первое время после ее начала, появилось философское учение о том, что людям ради выживания необходимо полностью покинуть города, отказаться от всех достижений цивилизации и вернуться к «гармонии с Природой». Века «гармонизации» обернулись дикостью и жестокими обычаями, а срок жизни резко сократился. Клан Огненной Чаши проводит политику милитаризации племен, но и она мало к чему привела.

Занятия, как правило, – охота и собирательство.

Все их самоназвания – «Люди», «Правильные Люди», «Настоящие Люди» и т. д. – намекают на то, что все прочие племена людьми, судя по всему, не очень-то и являются.

Порталы – «прокол» между параллельными мирами. Может быть как стационарным (в Египте это было одной из возможностей использования Великих пирамид, прочие строились уже людьми, действительно для похоронных церемоний царей), так и созданным человеком. (В один из таких порталов и попали путешественники).

Большинство стационарных порталов закрыты в параллельном мире. Однако существует теоретическая возможность вскрыть такой портал. Но в таком случае под угрозой и в параллельном, и в земном мире окажется все живое на много километров вокруг.

Приморские города – в Мире Четырех Лун практически отсутствуют, что совершенно понятно; приливы и отливы нельзя даже сравнивать с происходящими на Земле. Как ни странно, рассказ Вита о том, что он родился и жил в приморском городе, и его последнее земное путешествие было связано с приморским регионом, вызвал недоверие шамана. Но об этом Виталий узнал гораздо позже.

Религия – явление, весьма распространенное в Мире Четырех Лун. Однако различаются они довольно сильно. У одичавших племен аборигенов предгорий религия связана с культом предков и древних, богов имеется великое множество (в их числе и люди Кланов). У Четырех Кланов религия – это почитание стихий. В Тиада-Атуми имеется «культ безличности», «слияния со своей землей». Как ни странно, там тоже есть церемония «изъятия имени», оно заменяется номером, выбитым на специальном медальоне из красной меди. (Хотя в быту имена используются, однако это считается чем-то наподобие «первородного греха»). Медальон с цифрой «1» принадлежит правителю, однако никто и никогда не говорил, что видел правителя или его медальон.

Роммель – назван генералом, но последнее его звание было фельдмаршальским. Командующий германским Африканским корпусом во время Второй мировой войны. Полностью взял под контроль Ливию, отбросив британские войска за египетскую границу. В британской армии действительно распространялись слухи о его сверхъестественной удачливости.

Впоследствии участвовал в заговоре против Гитлера, по всей видимости, вынужден был покончить с собой, чтобы избежать суда, пыток и казни. Это, а также то, что он не был запятнан военными преступлениями и по-рыцарски относился к военнопленным, стало основой некоторой героизации Роммеля и после войны.

Сетх – именно к этому египетскому богу ярости и песчаных бурь обращался Юсуф, из чего можно сделать вывод, что был он на самом деле типичным язычником, скрывающим свою настоящую религию.

Телепатия – люди Кланов считают ее вполне нормальным явлением. Ируатту так и не сумел объяснить ни Джеймсу, ни Виту принцип работы устройства для общения. По всей видимости, это надо было узнавать у техников, а не у пользователей. Как подозревал Вит, оно родилось из разработок «детекторов лжи», и ведали этим военные. (Впрочем, как он позднее узнал, никакого разделения на военные и гражданские исследования в кланах не было вообще). Для перевода подыскивался характерный аналог, некоторые сложности возникали с именами. В настоящих записях дан еще очень близкий к литературному перевод, в действительности он мог быть и совершенно безумным, вроде автоматического перевода при помощи компьютерной программы. Сложности могли возникнуть и с подбором аналогов.

Скажем, если Ируатту говорил что-то о «мохнатом десятиноге каменной пустыни», то для Вита это звучало бы как «тарантул». Это при том, что шаман никогда не видел настоящих тарантулов, не слышал мифов о приписываемых им ядовитых укусах и не знал, что такое танец «тарантелла».

Тиада-Атуми – крайне жестокое государство, враждующее с Четырьмя Кланами. Любопытно, что там считается: правитель государства – всегда один и тот же, с древности до наших дней. Что, вероятнее всего, совершенно не так, но проверить это никому не удавалось. Жители полностью подконтрольны правителю, никаких перебежчиков оттуда быть не может. Вероятно, для контроля использовались как магические, так и прочие меры.

Четыре Клана – четыре организации, первоначально поставившие целью победу над крайне жестокими государствами, образовавшимися во время Великой Войны. По всей видимости, были известны очень давно, поскольку их названия послужили прообразом для карт Таро (занесенных в Египет поселенцами). Либо (что и предположил впоследствии Вит), поселенцам были известны названия для четырех стихий и их взаимодействие, а Кланы появились позже.

Кланы далеко не во всех случаях сотрудничают друг с другом. Чаще наблюдается вооруженный нейтралитет. Тем не менее, общий противник может их объединить.

«Чужаки» – отношение к ним весьма неоднозначно. Для аборигенов предгорий чужак несет опасность, поэтому лучше всего его уничтожить (Скорпиона не убили только из-за приказа шамана). Для Четырех Кланов чужак из параллельного мира опасен тем, что каким-то образом смог вскрыть портал. Впрочем, в этом случае существует более гуманный подход.

Судя по тому, что Юсуф более или менее представлял себе местность, путешественники все же умудрялись просачиваться в Мир Четырех Лун – хотя бы в то время, когда на Земле царили Средние века. Возможно, именно с этим связано и создание «Некрономикона» («Аль-Азиф»).

Шаманы – их самоназвания в различных племенах могут различаться. Как правило, «говорящие с богами». Сложно сказать, когда началась замена шаманов, родившихся в племенах, на разведчиков из Клана. Тем не менее, практически во всех племенах предгорий имеются разведчики от Огненных Чаш.

Языки – Вит отнес бы все слышанное к особой ветви малайско-полинезийских языков и, возможно, был бы прав. Уже впоследствии он вспомнил, что на Земле существовало достаточно много легенд о пришлых вождях (например, в странах Океании). Сами по себе наречия племен предгорий достаточно просты, запоминаются очень легко. Однако грамматика невероятно усложнена, а письменность отсутствует напрочь (это не мешает поверьям о том, что, записав имя, можно «отнять» его у человека).

Напротив, язык, принятый у Четырех Кланов, отличается богатым словарным составом и очень простой грамматикой. Письменность похожа на сильно упрощенные египетские иероглифы, однако это вовсе не иероглифы, а слоговое письмо (больше всего оно напоминает хирагану в Японии).