Erle Stanley Gardner The Case Of The Gilded Lily 1954

Эрл Стенли Гарднер

«Дело о позолоченной лилии»

Глава 1

Стюарт Г. Бедфорд, войдя в свой кабинет, повесил шляпу, подошел к огромному письменному столу из красного дерева — подарок жены ко дню рождения — и уселся в крутящееся кресло.

На столе уже лежала утренняя газета. Расторопная и преданная ему секретарша Эльза Гриффин предусмотрительно раскрыла ее на странице, с которой ему улыбалась миссис Бедфорд, его жена.

Фотография была удачной: она точно передавала блеск глаз и живость характера Анны Роанн.

Стюарт Бедфорд гордился женой. К этому чувству примешивалась радость от того, что он в свои пятьдесят два года не только женился на женщине моложе его на двадцать лет, но и сумел сделать ее бесконечно счастливой.

Сам Бедфорд, человек богатый, с обширными деловыми связями, окруженный влиятельными друзьями, не придавал большого значения светской жизни.

Его первая жена умерла двенадцать лет назад. После ее смерти друзья старались склонить его к холостяцкому образу жизни, но напрасно: он был целиком поглощен работой. Его финансовое положение год от года укреплялось, и он гордился своим растущим влиянием на деловой мир так же, как гордился бы сыном, если бы он у него был. Потом он встретил Анну Роанн, потерял голову, и бурный период ухаживания закончился свадьбой, которая состоялась в Неваде.

Анна радовалась своему новому общественному положению, которое дал ей брак, как ребенок радуется новой игрушке.

Бедфорд не утратил интереса к делам, но это уже не составляло смысла его существования. Он хотел, чтобы Анна Роанн получила от жизни все, что можно, и была счастлива. А у нее было много желаний…

Она была бесконечно благодарна ему, и это было столь очевидно, что порой он чувствовал себя любящим родителем в Рождественский праздник.

Бедфорд сел поудобней и стал читать газету, когда в кабинет неслышной походкой вошла Эльза Гриффин.

— Доброе утро, Эльза! Спасибо, что обратила мое внимание на репортаж о приеме, который устроила миссис Бедфорд.

В ответ она улыбнулась, принимая его благодарность. Это была добрая, хорошая улыбка.

Стюарт привык к Эльзе Гриффин, как привыкают к пижаме или шлепанцам. Она была его личным секретарем уже пятнадцать лет. Угадывала все его прихоти и желания и обладала необыкновенной способностью читать его мысли. Она нравилась ему, и после смерти жены между ними установились в некотором роде романтические отношения, во многом благодаря ее способности понимать его. Бедфорд даже думал жениться на Эльзе. Но это было до встречи с Анной Роанн.

Стюарт понимал, что выглядит смешным. Еще бы: влюбиться как мальчишка в женщину, которая только-только перешагнула тридцатилетний рубеж. Он знал, что причиняет боль Эльзе Гриффин, но это было уже не в его власти… Так бурный поток воды не может остановиться на краю пропасти. И, закрыв глаза, Стюарт связал себя супружескими узами.

Эльза поздравила его, пожелала счастья и снова заняла положение преданного секретаря. Если она и страдала (а он был уверен, что так и было), то не показывала этого.

— Вас ждет какой-то человек, — сказала Эльза.

— Кто он? Чего хочет?

— Его фамилия Денэм. Просил передать, что Бинни Денэм хочет вас видеть и будет ждать.

— Бенни Денэм? Не знаю никакого Бенни Денэма. Что ему надо? Пусть обратится к одному из моих заместителей…

— Он не Бенни, а Бинни, — поправила Стюарта Эльза. — Говорит, по личному делу и будет ждать до тех пор, пока вы его не примете.

Бедфорд жестом показал, что не намерен этого делать.

Эльза покачала головой.

— Думаю, он не уйдет. Он твердо намерен ждать. Бедфорд сердито нахмурился:

— Я не могу принимать каждого Тома, Дика или Гарри, который придет и скажет, что хочет видеть меня по личному делу.

— Знаю. Но мистер Денэм… В нем есть нечто… Это трудно описать… Настойчивость, которая настораживает.

— Настораживает! — воскликнул Бедфорд с раздражением.

— Не в буквальном смысле. Просто у него ужасающее терпение. Такое чувство, что лучше принять его. Он сидит на стуле совершенно неподвижно. Каждый раз, когда я бросаю на него взгляд, я вижу его странные глаза. Мне кажется, его нужно принять. У меня такое чувство, что вы должны это сделать.

— Ладно, — согласился Бедфорд. — Черт возьми! Посмотрим, что ему нужно, и пусть убирается. По личному делу… Может, старый однокашник, которому требуется…

— Нет-нет. Ничего подобного. Нечто такое… Я чувствую, это что-то важное.

— Хорошо! — Бедфорд улыбнулся. — Я доверяю твоей интуиции. Покончим с ним, а затем займемся почтой. Пусть войдет.

Эльза вышла, и тут же в дверях кабинета появился Бинни Денэм, кланяющийся и заискивающе улыбающийся. Но глаза выдавали его: твердый, оценивающий взгляд, как будто речь шла о жизни или смерти.

— Рад, что вы нашли возможным принять меня, мистер Бедфорд, — начал он. — Я боялся, что это будет трудно, а Делберт велел мне во что бы то ни стало встретиться с вами. Делберт очень суровый человек. С ним шутки плохи.

Бедфорд почувствовал невольную тревогу.

— Садитесь! Кто такой, черт возьми, этот Делберт?

— Один из моих компаньонов.

— Партнер?

— Нет-нет. Не партнер — компаньон.

— Хорошо, садитесь же. И скажите, по какому делу вы пришли. Будьте кратки: на утро у меня назначено несколько деловых встреч, и еще нужно заняться почтой.

— Да, сэр! Спасибо, сэр!

Бинни Денэм подошел и опустился на самый краешек стула, который стоял у стола. Снял шляпу и прижал ее к животу. Он не осмелился протянуть руку для пожатия.

— Ну, в чем дело? — спросил Бедфорд.

— Речь пойдет о капиталовложениях, — начал Денэм. — Дело в том, что Делберту требуются деньги для его предприятия. Ему нужно всего лишь двадцать тысяч долларов. Он сможет возвратить их в течение нескольких…

— Что все это значит, черт возьми? — перебил его Бедфорд. — Вы сказали моему секретарю, что хотите видеть меня по личному делу. Я не знаю вас. Я не знаю Делберта.

С какой стати я должен вкладывать деньги в его предприятие! Если это все, что вы…

— Но вы не поняли меня, сэр, — запротестовал этот казавшийся незначительным человечек. — Это касается вашей жены.

Бедфорд весь закипел от гнева, но чувство тревоги, охватившее его с самого начала, подсказало, что надо взять себя в руки и быть настороже.

— Что значит «касается моей жены»?

— Дело вот в чем, сэр. Конечно, вы понимаете, что такие вещи высоко ценятся… Эти журналы… Уверен, они вам так же противны, как и мне… Я и знать не хочу ничего подобного. Уверен, вы тоже. Но они существуют и пользуются большой популярностью…

— Какие журналы? О чем вы? Говорите прямо, что вы имеете в виду?

— Да-да, конечно. Нужно знать мистера Делберта, чтобы правильно оценить ситуацию. Делберт очень настойчив. Он всегда добивается своего…

— Продолжайте. — Бедфорд был резок. — При чем здесь моя жена? Почему вы упомянули ее?

— Я упомянул вашу жену, потому что… Видите ли… Я знаю Делберта и, хотя не поддерживаю его планов…

— Каковы они?

— Ему нужны деньги.

— Ему нужны деньги. Что дальше?

— Он думает, что вы можете дать ему эти деньги.

— С какой стати? — Бедфорд с трудом подавлял желание схватить этого человечка и вышвырнуть его из кабинета. — И почему это касается моей жены?

— Это… Это касается ее прошлого.

— Что вы имеете в виду?

— Уголовное дело, отпечатки пальцев и… — продолжил Бинни все тем же тихим, заискивающим голосом.

Наступило молчание. Бедфорд, привыкший вести в делах сложную игру, постарался не выдать своего волнения, недействительно, а что он знал об Анне Роанн? Неудачное замужество, о чем она предпочитала не вспоминать? Самоубийство мужа, которое подвело итог его несостоятельности? Страховой полис, позволивший молодой вдове продержаться некоторое время и как-то приспособиться к новым условиям? Двухлетнее пребывание за границей? И, наконец, встреча со Стюартом Бедфордом.

— Выкладывайте карты на стол. Это что? Шантаж? — Бедфорд не узнал своего голоса.

— Шантаж?! — воскликнул Денэм, изображая испуг. — Боже упаси! Нет! Даже Делберт не опустился бы до этого.

— Тогда что это?

— Я рад, что вы предоставляете мне возможность объясниться… Уверяю вас, все это очень надежно, вы получите назад свои деньги… Делберт считает, через шесть месяцев. Я лично думаю — через год. Делберт всегда излишне оптимистичен.

— Что вы имеете в виду, когда говорите о моей жене?

— Безусловно, в этом-то все и дело. — В голосе Денэма появились извиняющиеся нотки. — Видите ли, сэр… Делберту очень нужны деньги, и он надеется на вас, думает, вы сможете одолжить их. Конечно, у него есть факты, и он знает, что определенные журналы высоко ценят такого рода информацию. Я с ним на эту тему разговаривал. Полагаю, они не заплатят больших денег, но Делберт уверен, что заплатят, если информация будет полностью подтверждена…

— А она может быть подтверждена? — задал вопрос Бедфорд.

— Да, конечно, сэр, конечно! Иначе я бы о ней не говорил.

— Чем?

— Тем, что полиция называет отпечатками пальцев и снимками.

— Разрешите посмотреть.

— Я бы предпочел продолжить разговор о капиталовложениях, мистер Бедфорд. Я не хотел преподносить все таким образом. Однако вижу, что вы проявляете нетерпение…

— Что это за информация? — настаивал Бедфорд. Мужчина оторвал правую руку от шляпы, полез во внутренний карман и извлек из него конверт.

— Поверьте, я не хотел преподносить все таким образом, — повторил он с огорчением и протянул Бедфорду конверт.

Тот взял его, раскрыл. Это была либо искусно выполненная подделка, либо подлинная фотография Анны Роанн… Фотография, сделанная несколько лет назад. Тот же самый бесстрашный взгляд, насмешливый изгиб губ, смелый наклон головы.

А внизу номер серии, отпечатки пальцев и код, обозначающий вид преступления.

— Этот код означает, что при страховании был допущен обман. Мне очень жаль, что приходится вас огорчать, мистер Бедфорд. Осознать это непросто. Мне тоже было не по себе, когда я все увидел, — звучал ровный, спокойный голос Денэма.

— Так что же она сделала? — спросил Бедфорд.

— Она застраховала драгоценности, заложила их, а потом заявила, что они украдены. Получила деньги. Потом обнаружилось, что драгоценности в ломбарде. Полиция в таких случаях землю роет…

— Какое было вынесено обвинение? Она была осуждена? Взята на поруки? Обвинение снято?

— Ей-богу, не знаю, — ответил Денэм. — Боюсь, даже Делберт не в курсе. Это все, что он мне дал. Сообщил, что собирается продать эту информацию прессе. Я сказал, что он совершит большую глупость, ему не заплатят нужной суммы. Честно говоря, мистер Бедфорд, мне все это не по душе. Мне не нравится эта затея. Я против копания в прошлом. Зачем кого-то дискредитировать? Мне это не нравится.

— Понимаю, — мрачно изрек Бедфорд.

Он продолжал рассматривать фотокопию. В деле были указаны возраст, рост, вес, цвет волос Анны Роанн, классифицированы отпечатки ее пальцев.

Итак, это шантаж. Раньше он только слышал о таких вещах, а теперь сам с этим столкнулся. Человек, сидевший на краешке стула и крепко прижимавший шляпу к животу, был шантажист, и Бедфорду были поставлены условия.

Он знал, как следовало бы поступить в сложившейся ситуации. Выставить этого подонка за дверь, встряхнув как следует, или отправить его в полицию. Он должен был бы сказать: «Убирайся! Продолжай свои темные делишки. От меня ты ничего не получишь». Или позвонить в полицию и рассказать обо всем инспектору, который проверил бы все факты, не предавая их огласке.

Он знал, как ведутся подобные дела. Они все сделают за определенную сумму денег. Затем арестуют Бинни Денэма и дело закроют. Но так ли это будет?

Существовал еще и Делберт. Вероятно, главарь. Но где он, этот таинственный Делберт? Делберт, который собирается содрать кучу денег за эту информацию в одном из тех журналов, что росли как грибы на выискивании компромата.

Неужели это копия с подлинного полицейского досье? Тогда он попал в ловушку. А если нет, если подделка?

— Мне нужно время, чтобы все обдумать, — наконец сказал он.

— Как долго?

Впервые в голосе Денэма послышались твердые нотки. Бедфорд поднял на него глаза, но увидел маленького человечка, который скромно сидел на краешке стула.

— Прежде всего я хочу проверить факты.

— Относительно нашего будущего предприятия? — оживился Денэм.

— К черту ваше предприятие! Вы знаете, что это такое на самом деле, и я знаю, что это такое. Теперь, черт возьми, убирайтесь отсюда и дайте мне подумать!

— Я все-таки хотел бы рассказать вам о нашем деле, — продолжал Денэм. — Делберт заверяет, что вы сполна получите свои деньги. Ему нужен наличный капитал, чтобы начать дело, мистер Бедфорд…

— Понимаю, понимаю, — перебил его Бедфорд. — Дайте мне немного времени.

Бинни Денэм быстро поднялся.

— Сожалею, что побеспокоил вас, мистер Бедфорд. Знаю, как вы заняты. Боюсь,» что отнял у вас слишком много времени. Я ухожу.

— Минутку, — остановил его Бедфорд. — Как с вами связаться?

Бинни Денэм повернулся к нему в дверях.

— Я сам свяжусь с вами, сэр, если не возражаете. И конечно, я должен поговорить с Делбертом. До свидания, сэр. Приоткрыв дверь, человек выскользнул из комнаты.

Глава 2

В этот вечер они обедали вдвоем. Анна Роанн Бедфорд сама принесла коктейли на серебряном подносе. Свадебный подарок…

Когда Анна Роанн вышла, чтобы распорядиться относительно обеда, Бедфорд, сгорая от стыда, перевернул поднос и сунул его под столик.

После обеда, во время которого он не мог избавиться от чувства неловкости, Бедфорд отнес поднос наверх, в свой кабинет. Закрепив его скотчем на дощечке, чтобы надежнее сохранились отпечатки пальцев, положил в коробку из-под рубашек.

Утром Анна Роанн удивилась, увидев коробку у него под мышкой. Стараясь быть как можно естественней, он сказал, что ему не нравится цвет рубашек и он попросит Эльзу Гриффин поменять их.

На какое-то мгновение Бедфорду показалось, что в темно-серых глазах жены промелькнуло недоверие, но она промолчала и поцеловала его. Поцелуй этот вернул ему ощущение счастья, счастья, которое так много значило теперь для него.

По дороге в офис в канцелярском магазине Бедфорд купил древесный уголек для черчения и верблюжью кисточку. Придя на работу, растер уголек в мелкий порошок и посыпал им дно подноса.

Обрадовался, увидев несколько отпечатков пальцев. Теперь оставалось только сравнить их с отпечатками на копии полицейского досье, оставленной человечком с заискивающими манерами.

Бедфорд был так поглощен своим занятием, что не услышал, как в кабинет вошла Эльза Гриффин. Она молча заглядывала ему через плечо.

Увидев ее, Бедфорд вздрогнул.

— Не мешай мне, — сказал он с раздражением.

— Не мешаю. — В ее голосе он услышал полное понимание. — Наоборот, могу быть полезной.

— Нет, не можешь.

— В полиции используют прозрачную целлофановую планку, которую накладывают на скрытые отпечатки пальцев. Когда снимают, порошок прилипает к пленке. Тогда можно отпечатки поместить на картон и изучать их сколько угодно, не рискуя повредить.

Стюарт Бедфорд повернулся в кресле.

— О чем это ты?

— Вы оставили внутреннюю связь включенной, когда вчера разговаривали с Денэмом.

— Черт возьми, наверное, так оно и было. Эльза кивнула головой.

— Я не подумал об этом. Был уверен, что отключил ее.

— Нет, не отключили.

— Ну что ж, — вздохнул он. — Достань целлофановую пленку, попробуем.

— У меня здесь и ножницы.

Ловко орудуя длинными пальцами, она быстро проделала все, что нужно. На прозрачной ленте четко отпечатались все линии и узоры.

— А ты в этом деле кое-что понимаешь, — заметил Бедфорд.

Она засмеялась.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но я закончила заочные курсы для детективов.

— Зачем?

— Сама не знаю! Надо же чем-то заниматься, а меня всегда интересовала сыскная работа. Думала, это поможет развить наблюдательность.

Бедфорд нежно погладил ее по плечу.

— Ну, раз уж ты так хорошо в этом разбираешься, садись рядом и возьми лупу. Давай посмотрим.

Эльза, как оказалось, обладала талантом сравнивать отпечатки пальцев. Знала, на что следует обращать внимание и где искать совпадения.

Уже через пятнадцать минут Стюарту Бедфорду было абсолютно ясно, что отпечатки пальцев в полицейском досье идентичны четырем четким отпечаткам с серебряного подноса.

— Ну, тебе все известно, Эльза. И что, по-твоему, нужно делать?

— Решайте сами. Если заплатите один раз, этому не будет конца.

— А если не заплачу?

Она пожала плечами.

Бедфорд взглянул на серебряный поднос и увидел свое искаженное отражение.

Он знал что станет с Анной Роанн, если все откроется.

Сейчас она так полна жизни, так счастлива… Он ясно представлял, что произойдет, если один из журналов, ставших столь популярными в последнее время, опубликует историю о прошлом Анны Роанн, — историю о том, как она, чтобы иметь средства и котироваться на рынке невест, пошла на обман страховой компании. Он должен помешать этому во что бы то ни стало.

Стюарт Бедфорд знал, что за этим последует: вежливое выражение сочувствия, формальное осуждение «этих ужасных скандальных журналов». Одни попытаются проявить «милосердие» к Анне Роанн; другие надменно отвернутся — сразу же и навсегда. Постепенно круг знакомых сузится. Анна Роанн, ссылаясь на нервы, заговорит о поездке за границу. Она никогда не вернется назад. Она не захочет возвратиться.

Эльза Гриффин, казалось, читала его мысли.

— Можно потянуть время, — сказала она, — и попытаться узнать, что это за человек. Наверняка он тоже небезупречен. Я читала один рассказа, там герой сталкивается с подобной проблемой.

— Да?

— Это, конечно, всего лишь рассказ…

— Продолжай.

— Герой не мог противостоять шантажистам. И не мог допустить, чтобы дело получило огласку. Но он… ну… он был умным человеком. Конечно, это всего лишь рассказ. Их было двое, как в вашем случае.

— Продолжай! Что он сделал?

— Он убил одного из них и сумел сделать так, что все улики были против другого. Того обвинили в убийстве, он в диком отчаянии пытался рассказать правду, но присяжные только посмеялись над ним и отправили беднягу на электрический стул.

— Это все нереально. Такое происходит только в книгах, — сказал Бедфорд.

— Знаю, — согласилась Эльза. — Это всего лишь рассказ, но он написан так убедительно, что кажется правдоподобным. Он врезался мне в память.

Бедфорд удивленно посмотрел на нее: это была новая черта в ее характере, и она была для него неожиданной.

— Никогда не думал, что ты такая кровожадная, Эльза.

— Но это всего лишь рассказ.

— Да, но он остался у тебя в памяти. С чего начался твой интерес к работе сыщиков?

— С чтения журналов, которые печатают материалы о подлинных уголовных делах.

— И тебе это нравится?

— Да.

Он снова взглянул на нее.

— Это стимулирует работу, — объяснила она.

— Кажется, я начинаю познавать людей. — Бедфорд продолжал внимательно разглядывать ее.

— Когда женщина одинока, она должна чем-то занимать свой ум. — Эльза защищалась, но без вызова.

Он снова взглянул на поднос, затем осторожно опустил его в коробку.

— Нам остается только ждать, Эльза. Когда Денэм позвонит или попытается связаться со мной как-то иначе, постарайся отделаться от него. Если же он проявит чрезмерную настойчивость, придется с ним поговорить.

— А что делать с этим? — Она показала на ленту с отпечатками пальцев.

— Уничтожь, — распорядился Бедфорд. — Избавься от них. Но не бросай в мусорную корзину. Разрежь на мелкие кусочки и сожги.

Она кивнула в знак согласия и вышла из кабинета. Весь этот день Бинни Денэм не давал о себе знать. Нервы у Бедфорда стали сдавать. Дважды он вызывал Эльзу.

— Есть что-нибудь от Денэма?

Она отрицательно качала головой.

— Не стоит препятствовать ему. Когда позвонит, соедини сразу. Если придет, введи в кабинет. Я больше не могу оставаться в неведении. Лучше сразу поставить все точки…

— Может быть, прибегнуть к услугам частных детективов? Они проследят за ним, когда он выйдет от вас.

— Нет! К черту детективов! Откуда мне знать, можно ли им доверять?! Они выследят его и узнают то, что знает он. Тогда вместо одного придется платить нескольким шантажистам. Давай решать все сами. Не исключено, что этот тип не врет и речь идет всего лишь о займе. Возможно, его компаньону Делберту, на которого он ссылается, действительно нужен капитал, и он хочет добыть его таким оригинальным путем. Возможно, он действительно колеблется и не знает, что лучше — продать информацию или взять деньги у меня в долг. Эльза, если Денэм позвонит, немедленно соедини его со мной. Я должен договориться с ними раньше, чем они успеют продать материал в журнал. Иначе катастрофа!

— Хорошо, — пообещала она. — Я соединю, как только он позвонит.

Но Бинни Денэм не позвонил, и Бедфорд отправился домой, чувствуя себя преступником, чье прошение о смягчении приговора находится в руках у губернатора. Каждая минута превращалась в шестьдесят секунд невыносимого ожидания.

Анна Роанн встретила его в красивом платье с большим декольте в форме треугольника, отделанного вышивкой.

Она только что возвратилась из салона красоты. Ее тщательно уложенные волосы мягко блестели.

Стюарт надеялся, что они проведут вечер вдвоем, Анна сама приготовит коктейли. Но она напомнила ему, что скоро придут друзья и ему следует переодеться.

Бедфорд отнес коробку в кабинет, вынул поднос, оторвал скотч, которым прикреплял поднос к дощечке, спустился вниз и незаметно поставил поднос на место.

Обед прошел прекрасно. Анна Роанн произвела на всех большое впечатление. Бедфорд с удовлетворением заметил, что мужчины часто поглядывали в его сторону: он предстал перед ними в другом свете. Казалось, они увидели в нем то, о чем раньше и не подозревали. В их взглядах можно было прочесть и зависть, и восхищение. Стюарт почувствовал себя моложе, невольно распрямил плечи, подтянул живот и гордо вскинул голову.

В конце концов мир не так уж плох. Безвыходных ситуаций нет.

Неожиданно появился дворецкий и доложил, что звонит мистер Д, по очень важному делу и просит мистера Бедфорда взять трубку.

Бедфорд проявил большую выдержку.

— Скажите ему, что я не могу подойти к телефону. Пусть позвонит мне завтра в офис или же оставит номер своего телефона, я перезвоню ему часа через два.

Дворецкий, кивнув, удалился. На какое-то мгновение Бедфорд почувствовал, что одно очко он выиграл. В конце концов он показал этим проклятым шантажистам, что не собирается плясать под их дудку.

Но дворецкий вернулся.

— Извините, сэр. Мистер Д, уверяет, что у него крайне важное сообщение, и просит передать, что его компаньон выходит из-под контроля. Говорит, что перезвонит через двадцать минут. Это все, что он может сделать.

— Хорошо! — Бедфорд старался сохранить внешнее спокойствие, но чувствовал, что его охватывает паника.

— Позовите меня, когда он позвонит.

Не отдавал себе отчета, часто поглядывал на часы в течение следующих пятнадцати минут, пока не перехватил устремленный на него внимательный взгляд Анны. «Да, нужно было сразу же подойти к телефону», Никто из гостей не заметил ничего необычного. Лишь глубокие серые глаза Анны не переставали следить за ним. Она, казалось, о чем-то напряженно думала.

Ровно через двадцать минут в дверях появился дворецкий. Он поймал взгляд Бедфорда и кивнул.

Стараясь сохранять спокойствие, Бедфорд направился к двери.

— Гарвей, я возьму трубку у себя в кабинете. Как только начну разговаривать, положите трубку внизу.

— Слушаюсь, сэр, — кивнул дворецкий. Бедфорд извинился перед гостями, торопливо поднялся в кабинет и снял трубку.

— Хэлло, говорит Бедфорд.

В ответ послышался извиняющийся голос Денэма:

— Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас так поздно, сэр. Но я думаю, вы должны все знать. Дело в том, что Делберт разговаривал с кем-то, кто знает людей из одного журнала, и, кажется, они готовы поместить…

— С кем он разговаривал?

— Не знаю, сэр. Право, не знаю. С кем-то имеющим связь с этим журналом. Они действительно хорошо платят за материал, который публикуют, и…

— Чепуха! — перебил его Бедфорд. — Ни в одном журнале не заплатят больших денег за подобного рода информацию. Кроме того, я подам на них в суд за клевету.

— Да, сэр. Понимаю. Жаль, что вы не можете поговорить с Делбертом. Думаю, вы смогли бы убедить его. Дело в том, что я не смог этого сделать. Завтра утром он собирается связаться с этим журналом. Думаю, когда они узнают, какой у него материал, ему много не заплатят. Но я счел своим долгом сообщить обо всем.

— Послушайте, — сказал Бедфорд. — Будем благоразумны. Делберту не следует обращаться в журнал. Пусть свяжется со мной.

— О нет! Делберт не отважится на это… Он ужасно вас боится.

— Боится меня?

— Да, конечно, сэр. Вот почему я… я думаю… вы понимаете, сэр. Я считал, что мы должны были сказать вам… Я считал, что из уважения к вашему положению мы должны это сделать. Обратиться к вам — это моя идея. Делберт, видите ли, хочет продать этот проверенный материал. Он говорит: иметь дело с вами небезопасно. Вы можете заманить его в ловушку. Он не хочет иметь дело с вами, он предпочитает передать информацию журналу и получить на законном основании ту сумму, которую ему предложат. Он пытался удержать меня от визита к вам. Говорит, нет гарантии, что вы не заманите его в ловушку.

— Послушайте, ваш Делберт — дурак. Я не собираюсь выслушивать, что мне следует делать и чего не следует.

— Да, сэр.

— Меня никто не может запугать.

— Да, сэр.

— Я знаю, ваши сведения фальшивы. Это подделка!

— О, мне жаль это слышать, сэр. Потому что Делберт…

— Одну минуту, — перебил его Бедфорд. — Не горячитесь. Не вешайте трубку. Я изложил вам свою позицию. Но я не хочу никаких неприятностей и готов поступить так, как вам угодно. Вам ясно?

— О да, сэр. Если я скажу об этом Делберту, он пересмотрит свое решение. Да. Я надеюсь на это. Конечно, он боится, что вы нас перехитрите. Он боится попасть в ловушку.

— Никаких ловушек! — отрезал Бедфорд. — Давайте все расставим по местам. Если я принимаю решение, я веду честную игру. Мое слово твердое. Никаких ловушек! Скажите Делберту, чтобы он придерживался той же линии.

Приходите завтра вместе ко мне в офис, и мы обо всем договоримся.

— Боюсь, что все должно решиться сегодня, сэр.

— Сегодня вечером невозможно!

— Ну, раз вы так считаете, тогда…

— Одну минуту, подождите, не вешайте трубку, — закричал Бедфорд. — Я просто хотел сказать, что сейчас сделать это практически невозможно.

— Не знаю, смогу ли я удержать Делберта…

— Я выпишу чек, — предложил Бедфорд.

— Ради Бога, сэр! Никаких чеков. Делберт и слушать не хочет об этом, сэр. Он усмотрит в этом попытку заманить его в ловушку. Нужные наличные. Вы понимаете, что я имею в виду. Это должны быть деньги, которые нельзя будет идентифицировать. Делберт очень подозрителен, мистер Бедфорд. И он считает вас весьма умным бизнесменом.

— Давайте прекратим игру в кошки-мышки, — сказал Бедфорд. — Давайте все обсудим по-деловому. Завтра я отправлюсь в банк, возьму деньги, и вы можете…

— Одну минутку, — послышался голос Денэма. — Делберт предлагает прекратить дело.

— Подождите, подождите, не вешайте трубку! — закричал Бедфорд.

С другого конца провода до него донеслись голоса. Один — просящий, Денэма. Другой, как ему показалось, — грубый бас. Потом снова извиняющийся голос Денэма. Слов он не мог разобрать. Наконец в трубке раздался голос Денэма.

— Я скажу, что вам нужно делать, мистер Бедфорд. Вероятно, это самый лучший способ все уладить. Итак, завтра утром, как только откроется ваш банк, возьмите двадцать тысяч долларов в туристских чеках. Чеки должны быть достоинством в сто долларов каждый. Принесите их в офис. Извините, что пришлось побеспокоить вас так поздно, мистер Бедфорд. Я сожалею, что нам приходится поступать таким образом. Я говорил Делберту, что это нехорошо. Он очень нетерпелив и подозрителен. Понимаете, эта сделка значит для него очень много… Чтобы это понять, его нужно знать. Я стараюсь все сделать как можно лучше, мистер Бедфорд. Я чувствую себя неловко, что побеспокоил вас.

— Послушайте, Денэм. Не давайте этому Делберту, кто бы он ни был, развернуться. Я постараюсь, чтобы завтра вы получили деньги. Пока последите за ним. Не оставляйте его одного.

— Хорошо, сэр.

— Постарайтесь пробыть с ним весь вечер. Не выпускайте его из виду. Я не хочу, чтобы он совершил какую-нибудь глупость.

— Постараюсь.

— Хорошо. Оставайтесь с ним. Встретимся завтра.

— До свидания.

Стюарт Бедфорд полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть холодный пот, и услышал, что Денэм положил трубку; мгновение спустя раздался второй щелчок. В ужасе он пытался вспомнить, слышал ли он, как дворецкий положил трубку внизу, но не мог.

Неужели телефон не был отключен во время разговора? Неужели его подслушивали? Кто?

Как давно у них служит этот дворецкий? Его наняла Анна Роанн. Что известно о нем? Неужели все это подстроено людьми, которые служили в его доме?

Кто этот Делберт? Существовал ли он вообще? Возможно, он имел дело лишь с Денэмом, с ним одним?

Охваченный негодованием, Бедфорд решительно выдвинул ящик стола, извлек из него пистолет 38-го калибра и положил его в свой портфель.

Черт возьми! Если шантажисты затеяли грязную игру, они ее получат.

Он вышел из кабинета, тихо спустился по лестнице и… остановился, увидев Анну Роанн в помещении дворецкого. Она держала серебряный поднос так, что свет падал на дно. Поднос не был вымыт, и там остались слабые отпечатки пальцев, выявленные древесным углем и метки от скотча.

Глава 3

Стюарт Бедфорд был уже вне себя, когда в последний, двухсотый раз удостоверил своей подписью получение чеков на сумму в двадцать тысяч долларов.

Попытки банкира завязать разговор не изменили его настроения.

— Собираетесь совершить приятное путешествие или отправляетесь в деловую поездку, мистер Бедфорд?

— Ни то, ни другое.

— Да?

— Да.

Бедфорд, злясь, подписывал чеки в молчании. Понимая, что его поведение может вызвать излишнее любопытство, все-таки добавил:

— Хочу иметь при себе чеки, которые в любую минуту можно превратить в наличные деньги. На всякий случай.

— Да, понимаю, — отозвался банкир.

На этом разговор прекратился.

Бедфорд взял чеки и покинул банк.

«Черт возьми, хорошо еще, что не попросили купюры по десять и двадцать долларов. Так, кажется, в кино берут выкуп. Так мне и надо! Позволил себе пойти на поводу у шантажистов».

Бедфорд вошел в кабинет. Там его уже ждала Эльза Гриффин.

— Вас ожидает мистер Денэм с девушкой, — доложила она.

— С девушкой? — удивился Бедфорд. — Что она из себя представляет?

— Совсем молоденькая.

— Любовница?

— Трудно сказать. Очень привлекательная.

— Опиши ее.

— Блондинка, хороший цвет лица, красивые ноги, прекрасные формы, огромные прозрачные глаза, пустой взгляд, тонкие духи. Вот и все.

— Что, действительно больше нечего сказать?

— Да. Это все.

— Пусть войдут. Внутреннюю связь я оставлю включенной, можешь слушать.

— Вы хотите… чтобы я предприняла что-нибудь?

Он покачал головой.

— У меня нет другого выхода! Я должен дать им деньги. Эльза Гриффин вышла, и сразу же в кабинете появились Бинни Денэм и блондинка.

— Доброе утро, мистер Бедфорд. Разрешите представить вам Геральдину Корнинг.

Блондинка, хлопая ресницами, смотрела на Бедфорда огромными глазищами.

— Можно просто Гери, — кокетливо проворковала она гортанным голосом.

— Дела обстоят так, — начал Бинни Денэм. — Вы поедете с Гери.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что вы поедете со мной, — пояснила Гери.

— Послушайте, — Бедфорд начал терять самообладание, — я намерен…

Он замолчал под взглядом Денэма. — Так велел Делберт, — отрезал тот. — Он все предусмотрел, мистер Бедфорд. У нас много разногласий с мистером Делбертом. Много! Я не смог поколебать его решения.

— Хорошо же, — рассердился Бедфорд. — Переходите к делу.

— Чеки с вами?

— Да, в портфеле.

— Очень хорошо! Просто замечательно! Я заверил Делберта, что на вас можно положиться. Но он боится. А когда человек боится, он совершает неразумные поступки. Вы согласны со мной, мистер Бедфорд?

— Не могу знать, — угрюмо ответил Бедфорд.

— Не знаете? Я не правильно поставил вопрос, мистер Бедфорд. Я говорил о Делберте. У него, несомненно, очень своеобразный характер.

Гери с улыбкой смотрела на Бедфорда.

— Думаю, нам пора, — заявила она.

— Куда мы поедем? — спросил Бедфорд.

— Гери покажет. Если не возражаете, я спущусь вместе с вами в лифте. Затем оставлю вас вдвоем. Все будет хорошо.

Бедфорд заколебался.

— Мне очень жаль, — продолжил Денэм, — что приходится действовать таким образом. Мы уже доставили вам много неудобств. Я хочу, чтобы вы знали: я с самого начала был против этого, мистер Бедфорд. Я знаю, ваше слово закон, и хотел бы действовать с учетом этого. Но понять Делберта, не столкнувшись с ним, очень трудно. Он ужасно подозрителен. Понимаете, он боится. Он хочет, не теряя времени, продать информацию. Говорит, это вполне законно и никто не может…

— Ради Бога! — не выдержал Бедфорд. — Давайте прекратим эту комедию. Я готов заплатить. У меня с собой чеки. Вы хотите их получить? Тогда отправляемся.

Гери подошла к нему и фамильярно взяла под руку.

— Ты слышишь, Бинни? Он готов ехать.

Бедфорд направился к двери, которая вела в приемную.

— Мы должны выйти в дверь, ведущую непосредственно к лифту.

— Мне нужно предупредить секретаря о том, что я уезжаю, сделал последнюю попытку Бедфорд. — Она должна знать, что меня не будет в офисе.

Бинни многозначительно кашлянул:

— Извините, сэр. Делберт в этом плане был очень настойчив.

— Послушайте… — начал было Бедфорд, но замолчал.

— Лучше поступать так, как того хочет Делберт, мистер Бедфорд.

Геральдина Корнинг подвела Бедфорда к двери, Бинни Денэм открыл ее; все трое вышли в коридор и на скоростном лифте спустились вниз.

— Сюда, — Бинни показал на новую желтую машину, которая стояла у тротуара перед самым зданием.

— Вы не боитесь женщин за рулем? — спросила Геральдина.

— А вы хорошо умеете это делать? — поинтересовался в свою очередь Бедфорд.

— Водить машину?

— Да.

— Не очень.

— Тогда машину поведу я.

— Не возражаю.

— А Денэм?

— А Бинни не едет. Его миссия окончена.

Бедфорд сел за руль.

Блондинка грациозно впорхнула в машину и уселась рядом. Она, признался себе Бедфорд, была очень привлекательна. Все при ней! В одном он не был уверен: она на самом деле глупа или это игра?

— Пока, Бинни, — попрощалась она.

Маленький человечек поклонился и улыбнулся, снова поклонился и снова улыбнулся.

— Счастливого пути! — пожелал он, услышав, что Бедфорд завел мотор.

— Куда ехать? — спросил Бедфорд.

— Прямо, — скомандовала блондинка.

И тут он увидел на тротуаре знакомую фигуру. Эльза Гриффин! Благодаря внутренней связи она узнала об их планах и успела выйти на улицу раньше их. У нее в руках карандаш и блокнот. Значит, она записала номер машины.

Он, стараясь не смотреть в ее сторону, влился в общий поток.

— Послушайте, куда мы все-таки направляемся? — спросил Бедфорд.

— Но меня-то вы не боитесь?

— Я хочу знать дальнейшие планы. Какая мне отведена роль?

— Поступайте, как вам говорят, и все будет ол райт.

— Я не привык вести дела подобным образом.

— Тогда возвращайтесь назад и забудьте обо всем.

Бедфорд молча продолжал вести машину. Блондинка повернулась к нему, выставив голые колени.

— Послушайте, старина, почему бы нам не поладить? Так было бы лучше.

Бедфорд промолчал. Она состроила недовольную гримасу.

— А мне нравятся общительные люди.

Потом выпрямилась, закрыла колени и сказала:

— О'кэй! Если вам так нравится дуться, пожалуйста. На следующем перекрестке сверните налево, бука. Он свернул налево.

— Теперь направо и по прямой на север, — скомандовала она.

Бедфорд влился в общий поток, инстинктивно взглянув на указатель расхода горючего. Бак был полон. Он понял, что предстоит дальняя дорога.

— На следующем перекрестке поверните направо и съезжайте с автострады.

Бедфорд точно следовал ее инструкциям. Блондинка снова повернулась к нему, оголив колени и положила руку ему на плечо. Бедфорд понял, что она внимательно и очень осторожно следила за машинами сзади.

Бедфорд поднял глаза и посмотрел в зеркало: за ними, сохраняя дистанцию, следовала машина.

— Направо, — скомандовала Геральдина. Он успел рассмотреть водителя — это был Бинни. Начиная с этого момента по команде Геральдины он сделал несколько поворотов — направо, налево… Она явно старалась запутать его.

Все это время от них не отставала машина, то приближаясь, то снова отдаляясь. Убедившись, что за ними не следят, машина исчезла.

— Теперь прямо вперед, — приказала Геральдина. — Я скажу, где остановиться.

Они выехали из Уилшира, и она дала команду повернуть на север.

— Сбавьте скорость, — велела она. Бедфорд сбросил скорость.

— Теперь поищем хороший мотель. Мы отъехали довольно далеко.

В этот момент с левой стороны показался мотель. Но он был таким непрезентабельным, что Бедфорд проехал мимо. Примерно через полмили увидели еще один мотель — «Стейлонгер».

— Этот подойдет? — спросил Бедфорд.

— Думаю, да. Свернем сюда, возьмем номер и будем ждать.

— Как мне регистрироваться?

Она пожала плечами.

— Я должна оставаться с вами до конца. Бинни считает, что со мной вам будет спокойнее.

— Послушайте! Я женатый человек и не позволю себя компрометировать.

— Поступайте как находите нужным. Мы просто подождем здесь. Вот и все. Никакой ловушки! Все будет так, как вы захотите.

Бедфорд вошел в мотель. Управляющий улыбнулся ему, обнажив золотые зубы. Никаких вопросов не последовало.

Бедфорд зарегистрировался как С. Г. Уилфред из Сан-Диего. И тут же придумал историю.

— Мы ждем друзей из Сан-Диего. Приехали раньше их. У вас есть двойной номер?

— Конечно, есть, — ответил управляющий. — У нас есть все, что ни пожелаете.

— Нам нужен двойной номер.

— Если вы хотите двойной номер, вам придется платить за оба. Если возьмете один, я зарезервирую второй до шести часов. А ваши друзья приедут, зарегистрируются и заплатят за него.

— Я плачу за все!

— С вас двадцать восемь долларов.

Бедфорд попытался было возмутиться: плата была слишком высока, но, взглянув из окна на молодую блондинку в машине, решил, что лучше промолчать. Он выложил двадцать восемь долларов и получил два ключа.

— Ваши номера пятнадцатый и шестнадцатый в самом конце, между ними гараж на две машины. Номера — раздельно-смежные.

Бедфорд поблагодарил управляющего, возвратился к машине, поставил ее в гараж.

— Что дальше? — спросил он Геральдину.

— Ждать!

Бедфорд отомкнул один из номеров; держа дверь открытой, пропустил Геральдину вперед и вошел вслед за ней.

Номер был достаточно комфортабельный: двуспальная кровать, небольшая кухонька, холодильник. Туалет и душ. Смежный номер точно такой же.

— Ожидаем компанию? — с изрядной долей иронии спросила девушка.

— Там — ваша комната, — ответил Бедфорд. — Эта — моя.

Она взглянула на него почти с укоризной, затем спросила:

— Привезли туристские чеки? Бедфорд кивнул.

— Начинайте подписывать, — указала она на стол.

Бедфорд расстегнул молнию на портфеле и увидел пистолет, о котором совсем забыл.

Он поспешно повернул портфель, чтобы она не успела заглянуть туда, и вынул туристские чеки. Сел за стол и стал их подписывать.

Геральдина сняла жакет и рассматривала себя в зеркале. Выставила ноги, поправила чулки и через плечо взглянула на Бедфорда.

— Хочу немного освежиться.

Через общую дверь девушка прошла в смежный номер. До Бедфорда донесся шум льющейся воды. Потом он услышал, как закрылась дверь, открылся и закрылся шкаф и хлопнула наружная дверь.

Забеспокоившись, Бедфорд пошел к ней в номер.

Геральдина в лифчике, панталонах и чулках наклонилась над открытым чемоданом. Она спокойно, без тени смущения повернулась, вскинула брови.

— Уже все подписано? Так быстро?

— Нет, — сердито ответил Бедфорд. — Я услышал, как открылась и закрылась дверь, и подумал, не улизнули ли вы.

Она засмеялась.

— Я просто взяла свой чемодан из багажника. Я не собираюсь вас бросать. Кончайте подписывать чеки. За ними очень скоро приедут.

Она не была смущена, и в ее поведении не было ничего вызывающего. Она просто стояла и внимательно изучала его. Бедфорд поймал себя на том, что невольно засмотрелся на ее фигуру.

Он повернулся и возвратился в свой номер. Уже второй раз в этот день ему пришлось поставить свою подпись двести раз. Потом Бедфорд подошел к полуоткрытой двери и спросил:

— Можно?

— Да не будьте же таким щепетильным. Входите! Он вошел в комнату. На Геральдине были габардиновая юбка, удачно подчеркивающая линию бедер, мягкий розовый свитер, облегающий пышную грудь, на тонкой талии дорогой широкий пояс.

— Принесли чеки?

Бедфорд протянул их.

Девушка внимательно посмотрела, на всех ли чеках правильно поставлена подпись. Затем, взглянув на часы, сказала:

— Я на минутку выйду к машине. Вы оставайтесь здесь. Выйдя, она заперла дверь снаружи, оставив Бедфорда одного в номере. Бедфорд вынул записную книжку, вырвал из нее листок и написал на нем номер своего незарегистрированного телефона, который непосредственно был соединен со столом Эльзы Гриффин, и следующие слова:

«Позвоните по этому номеру и скажите, что я в мотеле „Стейлонгер“. Затем вынул из бумажника двадцатидолларовую купюру, сложил ее вместе с запиской и засунул в карман жилета. Потом подошел к чемодану, пытаясь что-либо узнать о хозяйке на основании его внешнего вида.

Чемодан и дорожная сумка были абсолютно новыми. На коже золотыми буквами были выбиты инициалы: Г.К. И это все, что ему удалось узнать.

Услышав ее шаги на деревянной лестнице, он спокойно отошел от багажа. Через минуту девушка открыла дверь.

— У меня есть бутылочка виски. Выпьем?

— Для меня слишком рано.

Она закурила сигарету, томно потянулась и уселась на постели.

— Нам придется ждать довольно долго, — сказала она.

— Почему?

— Чтобы убедиться, что все спокойно, глупый. Вы не должны выходить без меня. Мы остаемся здесь.

— Когда я смогу возвратиться к себе, чтобы заняться делами?

— Когда станет ясно, что все спокойно. Наберитесь терпения.

Бедфорд возвратился в свой номер и опустился на стул, сидеть на котором было не очень удобно. Время тянулось медленно. Наконец он не выдержал и пошел к Геральдине.

Девушка удобно устроилась в мягком кресле, положив красивые ноги на поставленный рядом стул.

— Я не могу сидеть без дела весь день. — Бедфорд был всерьез рассержен.

— Но вы же хотите, чтобы все прошло нормально.

— Конечно, иначе меня здесь не было бы. Но есть вещи, с которыми я не намерен мириться.

— Ну зачем ворчать? Нам предстоит пробыть здесь некоторое время. Вы играете в карты? Не сыграть ли нам в кункен[1]?

— Хорошо! Сколько будем ставить?

— Сколько хотите.

Бедфорд подумал и предложил цент за очко.

За час он проиграл двадцать семь долларов.

— Ей-богу, хватит хитрить, — взорвался Бедфорд. — Когда я смогу уехать отсюда?

— Сегодня, когда закроются банки.

— Этого слишком долго ждать!

— Перестаньте об этом думать. Расслабьтесь. В конце концов я тоже человек. Мне тоже все надоело. Вы уже расстались со своими деньгами. Уже поздно что-либо изменить. Успокойтесь, снимите пиджак, снимите ботинки. Почему бы нам не выпить?

Она подошла к холодильнику, открыла морозилку и вынула кубики льда.

— Ну хорошо, — сдался Бедфорд. — Что там есть?

— Виски со льдом или виски с водой.

— Виски со льдом.

— Это другой разговор! Вы могли бы мне понравиться, если бы не были так угрюмы. Со мной многие не отказались бы провести время. И мы бы поладили, окажись вы немного общительнее. Вы знаете какие-нибудь забавные истории?

— Сейчас они не покажутся забавными, — ответил он. Она откупорила виски, налила полные бокалы и посмотрела на него поверх них.

— За вас!

— За преступление!

— Это уже лучше, — отозвалась она. Он решил начать словесную игру.

— Знаете, вы очень привлекательная девушка. У вас великолепная фигура.

— Я заметила, как вы разглядывали меня.

— Вас совсем не смущало, что на вас почти ничего не было…

— Мне не привыкать.

— Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, как вы зарабатываете себе на жизнь?

— Главным образом, — она улыбнулась, — выполняю инструкции.

— А от кого исходят эти инструкции?

— Это зависит от многих причин.

— Вы знаете человека, которого зовут Делберт?

— Только по имени.

— Что он собой представляет?

— Я знаю только то, что говорит о нем Бинни Денэм. Он эксцентричен, умен. Нервный, неуравновешенный.

— А вы хорошо знаете Бинни?

— Да, конечно.

— Что вы можете сказать о нем?

— Он в общем-то неплохой человек.

— Чем вы занимались до того, как встретились с ним?

— Выл соответчицей.

— Профессиональной?

— Да. Приходила с мужчиной в отель, раздевалась и ждала, когда нас застанут вдвоем.

— Я не знал, что это практикуется и в наши дни.

— Это было в другом штате.

— В каком?

— В одном.

— Вы не очень откровенны.

— Почему бы не поговорить о вас? Чем вы занимаетесь?

— Долго рассказывать. Она зевнула.

— Вы до скуки правильный человек.

— Я женат.

— Давайте еще поиграем в карты.

Они играли до тех пор, пока Геральдине не захотелось вздремнуть.

Она стала расстегивать молнию на юбке, а Бедфорд направился в смежную комнату.

— Может, об этом не очень приятно говорить, но я должна быть уверена, что вы не исчезнете.

— Вы что, собираетесь запереть дверь?

— Она заперта.

— Неужели?

— Да, — она откровенно зевнула. — У меня есть ключи. Я ее заперла с наружной стороны, когда выходила к машине. А вы что, считаете меня дурочкой?

— Я об этом не думал.

— У вас никогда не возникает желания вздремнуть?

— Днем — нет.

— Тогда придется немного пострадать. Сыграем еще или выпьем? А может, то и другое?

— У вас нет журнала?

— Ну и задали вы мне задачу. Они и не предполагали, что мне не удастся вас развлечь. Конечно, есть нюансы, которые трудно учесть, — засмеялась она.

Бедфорд отправился на свою половину. Она последовала за ним. Спустя некоторое время его начало клонить ко сну от ничегонеделания. Он вытянулся на кровати, задремал на несколько минут.

Проснулся, почувствовав запах духов. Девушка в свободном полупрозрачном одеянии стояла рядом и смотрела на него. В руках она держала небольшой листок бумаги.

Бедфорд вскочил.

— Что это? — спросил он.

— Послание. Ситуация осложняется. Нам придется задержаться.

— На сколько?

— Они не сказали.

— Не мешало бы перекусить, — сказал Бедфорд.

— Они это предусмотрели. Мы можем перекусить. Я выбрала место. Вы не должны отходить от меня. Никаких телефонных звонков. Если вам надо кое-куда сходить, идите сейчас. Если попытаетесь начать двойную игру, потеряете деньги, а Делберт обратится в журнал. Мне поручено сказать вам об этом. Поступайте, как я вам велю. Они хотят, чтобы вы были довольны и не нервничали. Когда узнали, что вас не так просто развеселить, разрешили нам отлучиться из мотеля. Но никаких звонков.

— Как вы связались с ними?

— С помощью почтовых голубей. Они у меня в лифчике. Разве вы их не видели? — усмехнулась она.

— Ну что ж, давайте прокатимся и где-нибудь перекусим.

Он удивился, почувствовав к ней дружеское расположение. Девушка уселась рядом с ним, изогнулась, и ее правое колено оказалось на его ноге, а руки со сплетенными пальцами — на плече.

— Привет, красавчик, — сказала она.

— Привет, блондинка, — в тон ей ответил Бедфорд.

— Вот так-то лучше. — Она улыбнулась. Бедфорд медленно вел машину в сторону побережья, держась поближе к обочине.

— Ну, — сказал он наконец, — думаю, вы тоже проголодались.

— Спасибо!

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Вы относитесь ко мне как к человеку, — объяснила она. — В конце концов я тоже человек.

— Как случилось, что вы стали выполнять такую работу? — вдруг спросил он.

— Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в эти слова.

Наступило молчание. Бедфорд хотел развить свою мысль, но воздержался.

Немного погодя она сказала:

— Однажды вы попадаете в поток, который подхватывает вас и уносит все дальше и дальше, а вы уже не можете повернуть и поплыть против течения… А, все это философия. Вы от меня этого не ожидали?

— Не знаю, чего можно ожидать от вас.

— Чего хотите. Вас за это не арестуют. Бедфорд задумался.

— Прежде всего, зачем попадать в этот поток?

— Потому что сначала вы этого не осознаете. А когда до вас все доходит, то начинает казаться, что лучше плыть, чем сидеть на месте. Ну хватит. Я не собираюсь больше философствовать на пустой желудок.

— Здесь есть место, где подают хорошие бифштексы. — Бедфорд начал было замедлять ход, потом вдруг передумал.

Он поднял глаза и увидел, что Геральдина смотрит на него с удивлением, смешанным с презрением.

— Вас здесь знают, да?

— Я бывал здесь.

— Увидят со мной, и ваша репутация испорчена, так?

— Нет, не так, — ответил он зло. — И вы должны это знать. Но при сложившихся обстоятельствах я не хочу оставлять следы. Я не знаю, кто ведет со мной игру или с кем я веду игру.

— Конечно, не со мной, — ответила девушка. — И не забывайте, что место выбираю я, а вы оплачиваете счет. Он проехал еще мили две.

— Попробуем здесь, — она показала на закусочную.

Они заняли кабинет в зале с видом на океан. Оттуда дул свежий, пропитанный солью ветер. Ласково светило солнце. Они съели солидный шницель с поджаренным луком, чесночный хлеб, выпили пиво. На десерт им подали бренди и ликер бенедиктин, и Бедфорд оплатил счет.

— А это вам. — Он протянул официанту сложенную двадцатидолларовую купюру с вложенной в нее запиской.

Он поспешно отодвинул свой стул, чтобы позволить Геральдине подойти к двери раньше, чем официант успеет развернуть купюру.

Бедфорд знал, что совершил глупость, решив заплатить двадцать тысяч долларов шантажистам.

А сейчас ему казалось, что он может обхитрить их.

Но когда они возвращались назад, он пожалел о своем поступке. Это могло и не принести никакой пользы, а напротив все испортить.

Интуиция подсказывала ему, что теперь они не побегут в журнал со скандальной репутацией: им повезло, и они могут стричь купоны в двадцать тысяч долларов.

И чем больше он размышлял, тем больше приходил к убеждению, что Делберт являлся вымышленной фигурой. А банду составляли Бини Денэм и блондинка. Неужели эта девушка, располагающая к себе, была главной? Так или иначе, но он воспринимал ее как нормального человека. Ему хотелось думать о ней как о хорошем скауте, оказавшемся во власти Бинни, зловещего типа, скрывающегося за маской робкого человека.

Молчание между Бедфордом и девушкой было спокойным и естественным.

— Вы хороший человек! — вдруг сказала она. — Это понимаешь, когда узнаешь вас лучше. Вначале вы задеваете самолюбие девушки. Думаю, так ведут себя некоторые женатые мужчины. Они целиком заняты своими женами.

— Спасибо, а вы хороший скаут, когда узнаешь вас ближе.

— Давно вы женаты?

— Около двух лет.

— Счастливы?

— Угу.

— Это история связана с вашей женой, да?

— Если не возражаете, я предпочел бы не обсуждать нюансы.

— Хорошо! Пожалуй, нам пора возвращаться.

— Они дадут знать, когда все будет кончено?

— Требуется время, чтобы обменять двести туристских чеков, вы сами это знаете, и сделать все как следует.

— И вы не отпустите меня, пока они не совершат эту операцию?

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Что-то в этом роде.

— Почему это поручено не Бинни?

— Они думали, что он будет действовать вам на нервы.

— Они?

— Я и мой длинный язык, — ответила она. — Давайте поговорим о политике, или сексе, или бизнесе — словом, о том, где мы могли бы прийти к согласию.

— Вы думаете, что у нас общие политические взгляды?

— Конечно. Я умею широко мыслить. Знаете что?

— Что?

— Я хотела бы выпить.

— Можно остановиться у одного из придорожных баров, — предложил Бедфорд.

— Им это не понравится. Пора возвращаться в мотель. Я не должна оставлять вас одного, а мне нужно забежать кое-куда. Как вы впутались во все это?

— Давайте не будем обсуждать это.

— О'кэй. Поехали назад. Думаю, вы попались таким же образом, как и я. Они диктуют условия, вы уступаете. Если уступили один раз, в дальнейшем сопротивляться становится все труднее и труднее. Так было со мной. Нужно однажды поплыть против течения. Лучше всего сразу же, так только попадаешь в поток. Я не должна вам это говорить. Это не имеет отношения к моей работе. Им это не понравилось бы. Наверное, я так поступаю, потому что вы очень правильный. Думаю, вы честный игрок.

— Вы правы. Я всегда шел по пути наименьшего сопротивления. Думаю, мне не хватает решимости выступить против и встретиться с трудностями лицом к лицу.

Некоторое время ни ехали молча. Наконец она сказала:

— Есть только один выход.

— Для кого?

— Для нас обоих. Я уже забыла, насколько порядочным может быть порядочный человек.

— Ну и какой же вы предлагаете выход?

Она отрицательно покачала головой и замолчала. Потом придвинулась к нему поближе.

Бедфорд, который все время отчаянно искал выход из тупика, начал расслабляться. Он признал, что совершил глупость, оказавшись во власти Бинни Денэма и некоего таинственного субъекта, о котором он знал только то, что его зовут Делбертом. Теперь, когда они завладели его деньгами, они не захотят огласки. Но не остановятся на этом и будут тянуть из него деньги снова и снова.

Бедфорд знал, что рано или поздно этому придется положить конец. На некоторое время, вероятно, наступит передышка, и он сможет разработать план ответного удара.

Они подъехали к мотелю. Из дверей выглянул управляющий. Вероятно, узнал машину, помахал рукой в знак приветствия и скрылся.

Бедфорд поставил машину в гараж. Геральдина, у которой были оба ключа, открыла дверь и вместе с ним вошла в его номер. Достала бутылку виски, взяла колоду карт. Вдруг засмеялась и выбросила карты в мусорную корзинку.

— Обойдемся без них. Никогда еще мне не было так скучно. Вот как трудно приходится зарабатывать деньги.

Девушка подошла к холодильнику, достала кубики льда, положила их в бокалы, налила виски. Потом на кухне добавила в виски воды. Вернувшись, своим бокалом дотронулась до его бокала со словами:

— За преступление!

Они сели и начали медленными глотками пить виски. Геральдина сбросила туфли с ног, кончиками пальцев провела по чулкам, посмотрела на свои ноги, совершенно открыто любуясь ими. Потянулась, зевнула, еще раз приложилась к бокалу и сказала:

— Меня что-то клонит ко сну. Ногой она подтянула к себе стул, положила ноги на его спинку и улеглась на высоком мягком кресле.

— Знаете ли, — начала она, — в жизни девушки бывают моменты, когда она оказывается на перепутье, и все происходит так легко и естественно, что она не успевает сообразить, что наступил кризис.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Как вас зовут… ваши друзья?

— Стюарт.

— Какое ужасное имя! Они наверняка зовут вас Стю.

— Угу.

— Хорошо. Буду звать вас Стю. Послушайте, Стю, вы мне кое-что продемонстрировали.

— Что именно?

— Что ничего нельзя добиться, если будешь плыть по течению. Я должна либо повернуть назад, либо доплыть до берега. Я сыта всем по горло. И не хочу, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью. Расскажите мне что-нибудь о своей жене.

Бедфорд растянулся на кровати, положив под голову обе подушки.

— Давайте не будем говорить о ней.

— Вы хотите сказать, что не желаете говорить о ней именно со мной?

— Не совсем так.

— Интересно, — сказала Геральдина несколько мечтательно, — какой должна быть женщина, чтобы ее любили так сильно, как любите вы свою жену.

— Она замечательная девочка!

— Черт возьми! Я знаю это. Не стоит тратить время, чтобы рассказывать об этом. Я хочу знать, как она относится к жизни… Я хотела бы знать, что у Бинни есть против нее.

— Зачем?

— Сама не знаю. Думаю, что, может быть, могла бы ей помочь.

Она откинула назад голову и широко зевнула:

— Меня клонит ко сну.

Наступило молчание. Бедфорд стал думать об Анне Роанн; ему захотелось рассказать Геральдине о ее живом характере, об умении быть остроумной, но при этом никогда не задевать чужого достоинства…

Бедфорд услышал тихий вздох и увидел, что Геральдина заснула.

И его самого охватила странная дремота. Бедфорд расслабился, и это было совершенно невероятно. Исчезло нервное напряжение. Он закрыл глаза, открыл их, и на мгновение у него перед глазами все стало двоиться. Ему стоило больших усилий, чтобы два предмета слились в один. Бедфорд сел, и у него закружилась голова. Он упал на подушки. Понял, что в спиртное добавлено снотворное. Но исправить что-либо было поздно. Он попытался сделать усилие, чтобы встать с постели, но тщетно: сладкая дремота охватила его.

Бедфорду казалось, что он слышал голоса, что говорили шепотом, что речь шла о нем. Ему казалось, что он слышал шелест бумаги. Бедфорд понимал, что нужно проснуться, чтобы защитить себя. Он пытался подняться, но снотворное было очень сильным, и скоро он больше ничего не слышал, наступила тишина.

Потом услышал шум мотора, снова попытался стряхнуть с себя летаргический сон, но тщетно.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Бедфорд начал приходить в себя. Постепенно до него дошло, что он находится в мотеле, что ему нужно подняться с постели, что в комнате должна быть девушка, что она подмешала ему снотворное. Так прошло минут десять-пятнадцать, и он снова погрузился в сон. Потом сознание возвратилось к нему, и, лежа с закрытыми глазами, он попытался проанализировать ситуацию.

Ему в бокал подмешали снотворное и, вероятно, девушке тоже. Они отсутствовали в течение некоторого времени. Бутылка оставалась в номере. Вероятно, в их отсутствие здесь кто-то побывал и подсыпал снотворное в бутылку виски.

Геральдина была очень мила. Вначале она ему не понравилась. Но в ней было много хорошего, и он изменил о ней мнение. Она бы не воспротивилась, если бы он стал за ней ухаживать. Наоборот, ее задело, что он не попытался этого сделать. Это вызвало у нее интерес к его жене, ей захотелось узнать что-нибудь об Анне Роанн.

При мысли об Анне Роанн Бедфорд открыл глаза. В комнате был полумрак. Свет проникал только через дверь из смежного номера. Снаружи было совсем темно. Поднимаясь, он увидел, что к левому рукаву его пиджака была приколота записка. Он повернул ее к свету и прочел: «Все в порядке. Вы можете ехать. Привет! Гери».

Бедфорд подошел к освещенной двери смежного номера. Постепенно его глаза стали привыкать к более яркому свету.

«Можно?» — хотел спросить Бедфорд, но передумал. В конце концов, она замкнула бы дверь, если бы сочла нужным. Он с теплым чувством подумал о ней. В ней было что-то приятное. Он вспомнил, что когда вошел в эту дверь раньше, она была почти обнаженной; уставился на нее, а в ответ она посмотрела невозмутимо и не поспешила одеться или повернуться к нему спиной. Бедфорд вошел в комнату.

Первое, что он увидел, было тело, лежавшее боком на полу, и красная лужа, растекшаяся и застывшая на ковре. В луже отражался свет от настольной лампы, отсвечивая красными неровными пятнами на стену.

Это был Бинни Денэм. Мертвый. Казалось, даже после смерти он огорченно извинялся, что лужа крови из его груди запачкала выцветший ковер.

Глава 4

На мгновение Стюарта Бедфорда охватила паника. Бросившись назад в свой номер, он схватил шляпу и портфель, открыл его и обнаружил, что пистолет исчез.

Он быстро надел шляпу, судорожно сжал портфель и закрыл дверь в смежную комнату.

В его номере сразу стало темно. Лишь блики красного света через равные интервалы вспыхивали в темноте.

Он отодвинул занавеску. Красный мерцающий свет шел от освещенной вывески «Стейлонгер». А ниже розовым светом постоянно горела надпись: «Свободно».

Он потрогал дверь, содрогаясь при мысли, что Геральдина заперла ее снаружи, но ручка легко повернулась, и дверь широко раскрылась. Бедфорд выглянул в освещенный двор. Номера располагались в виде буквы «П». Над дверью каждого номера и над гаражом горела лампочка.

Бедфорд заглянул в гараж, где они с Геральдиной поставили машину. Он был пуст. Желтая машина исчезла. Значит, надо брать такси. Он понял, что не решится пройти по освещенному центральному двору. Контора управляющего располагалась возле выхода на улицу. Безусловно, тот увидит его и попытается вступить в разговор.

Бедфорд закрыл дверь пятнадцатого номера, быстро обогнул здание и оказался на задней границе территории мотеля. Она была окружена забором из колючей проволоки. Просунув портфель, Бедфорд стал протискиваться сам. Проволока была туго натянута. Он нервничал. И, решив, что благополучно выбрался, зацепился коленом об узел и разорвал брюки.

Бедфорд зашагал по неровному полю. Свет от вывески падал ему в спину и помогал обходить все впадины и рытвины. Вскоре он вышел на дорогу, которая вела к шоссе, где непрерывным потоком в обе стороны двигались машины. Бедфорд шел очень быстро.

Неожиданно одна из машин замедлила ход и свернула с шоссе на дорогу. Бедфорда ослепил свет ее фар. На мгновение его охватил страх, и он готов был броситься бежать. Но сообразил, что это вызовет подозрение, и полиция вышлет патрульную машину и прочешет местность, Он поднял голову, расправил плечи и уверенной походкой пошел навстречу машине. Бизнесмен, с портфелем в руках спешащий по делам.

Свет фар становился все ярче и ярче. Вдруг машина резко затормозила и остановилась рядом с ним. Он услышал, как открылась дверца.

— Стю! О, Стю! — раздался голос Эльзы Гриффин. Она была почти в истерике от страха. А Бедфорд почувствовал страшное облегчение, услышав ее голос, и не заметил, что за последние годы она в первый раз назвала его по имени.

— Садитесь, садитесь же!

И Стюарт Бедфорд быстро влез в машину.

— Что случилось? — спросила она.

— Не знаю! Много всего произошло. Боюсь, мы попали в беду. Как ты оказалась здесь?

— По вашему распоряжению. Кто-то, назвавший себя официантом, позвонил и сказал, что незнакомый мужчина передал ему двадцать долларов и записку с просьбой позвонить.

— Да, да, так и есть, — прервал он ее. — Как ты поступила?

— Я приехала в мотель и сняла номер. Зарегистрировалась под вымышленной фамилией, дала фиктивный адрес. Переставила цифры в водительских правах. Управляющий этого не заметил. Да, перед этим я проверила номер желтой машины. Ее взяли напрокат.

— Что ты сделала потом?

— Сидела и внимательно наблюдала. Конечно, я не могла сидеть на пороге и следить за вашим номером. Но через открытую дверь было видно всех, кто входил или выходил из номера. И если бы из гаража выехала машина, я сразу последовала бы за ней.

— Продолжай. Что было потом?

— Ну, часа полтора назад из гаража выехала машина.

— Что ты сделала?

— Я поехала вслед за ней, держась на достаточно близком от нее расстоянии. На шоссе это было нетрудно. Так мы проехали мили две. Потом я решила сократить дистанцию, чтобы разглядеть, кто находится в машине. Была одна блондинка. Тогда я вернулась и поставила машину в гараж. Я провела ужасный час. Не знала, все ли у вас в порядке, не имела возможности что-либо выяснить. Потом обнаружила, что из открытого окна ванной хорошо просматривается гараж и два номера.

Я стала наблюдать и увидела, как вы вышли из номера и обогнули здание. Я ожидала, что вы выйдете на улицу, но когда вы так и не появились, поняла, что вы пролезли через забор.

Я вскочила в машину и включила мотор. Доехав до перекрестка, развернулась, поехала вперед и увидела вас.

— Все очень запуталось, Эльза, — сказал Бедфорд. — В номере труп.

— Чей?

— Бинни Денэма.

— Как это случилось?

— Думаю, его застрелили. Мы можем попасть в беду. У меня в портфеле было оружие. Я положил его после вчерашнего разговора по телефону.

— Я боялась, что нечто подобное могло произойти…

— Минутку, — прервал ее Бедфорд, — я не убивал его. Я ничего об этом не знаю. Я спал. Девушка дала мне виски со снотворным. Думаю, что кто-то проник в номер и подсыпал снотворное в бутылку с виски. Она наливала виски из бутылки.

— Хорошо, — сказала Эльза Гриффин. — Нас ждет в своей конторе адвокат Перри Мейсон.

— Неужели? — Бедфорд был изумлен.

— Да! — Эльза кивнула головой.

— Как тебе пришло это в голову?

— Я чувствовала, что просто так не обойдется. Позвонила мистеру Мейсону вскоре после того, как вы покинули офис, и сказала, что вы попали в беду, но это не телефонный разговор. Сказала, что он может потребоваться в любое время, и спросила, где можно его найти. Мейсон много для вас сделал и считает вас своим постоянным клиентом. И… он дал мне номер телефона. Я позвонила ему час назад, сразу же после того, как возвратилась в номер после преследования блондинки. Я чувствовала, что случилось что-то недоброе. Попросила его подождать в конторе, пока я не свяжусь с ним. Я даже сказала, что он может прислать вам счет на любую сумму, которую сочтет нужной, но что он должен быть на месте.

Стюарт погладил ее по плечу.

— Ты — идеальный секретарь. Едем к нему.

Глава 5

Было начало одиннадцатого. Перри Мейсон, знаменитый адвокат, сидел у себя в кабинете. Делла Стрит, его личный секретарь, расположилась напротив в кресле.

Мейсон взглянул на часы.

— Подождем до одиннадцати и поедем домой.

— Вы разговаривали с секретарем Стюарта Бедфорда?

— Да.

— Что-то очень важное?

— Она сказала, что мистер Бедфорд должен встретиться со мной сегодня вечером. Она перехватит его и привезет прямо сюда.

— Все это звучит очень странно. Он ведь года два как женился; весьма респектабелен.

— Да, это так.

— Вы знаете его секретаря?

— Встречался с ней раза три-четыре. Хорошая девушка. Преданная, спокойная, сдержанная, деловитая. Подожди минутку, Делла. Кажется, кто-то пришел.

В тяжелую дверь осторожно постучали. Делла Стрит открыла дверь. В комнату вошли Эльза Гриффин и Стюарт Бедфорд.

— Слава Богу, вы еще не ушли! — воскликнула Эльза Гриффин. — Мы ужасно торопились.

— Что случилось, Бедфорд? — протягивая ему руку, спросил Мейсон. — Полагаю, вы оба знакомы с моим секретарем Деллой Стрит. Так что же произошло?

— Ничего страшного, — стараясь не выдавать волнения, ответил Бедфорд. — Думаю, оснований для беспокойства нет.

— А я так не считаю, — возразила Эльза Гриффин. — Они могут напасть на его след по туристским чекам.

— Садитесь! — Мейсон указал на стулья. — И расскажите все по порядку.

— У меня была сделка с человеком, которого я знаю по имени Бинни Денэм, — начал Бедфорд. — Возможно, это не настоящее имя. Сегодня вечером он был убит в мотеле.

— Полиции об этом известно?

— Пока нет.

— Убит?

— Да.

— Откуда вы знаете?

— Он видел труп, — ответила за него Эльза Гриффин.

— Вы кому-нибудь об этом сообщили? — спросил Мейсон. Бедфорд отрицательно покачал головой.

— Мы решили, что лучше сначала встретиться с вами, — сказала Эльза.

— Что это была за сделка? — спросил Мейсон.

— Личного характера, — последовал ответ Бедфорда.

— Что это была за сделка? — повторил свой вопрос Мейсон.

— Личного характера. Денэм мертв. И нет причины…

— Что это была за сделка? — еще раз настойчиво спросил Мейсон.

— Шантаж, — ответила Эльза Гриффин.

— Я так и думал, — сдвинул брови Мейсон. — Начинайте рассказывать. Что это за история? Ничего не скрывайте. Я должен знать все.

— Говорите, Стюарт, или это сделаю я, — сказала Эльза.

Бедфорд нахмурился, немного помедлил, собрался с духом и рассказал все. Он даже показал копию полицейского досье с отпечатками пальцев Анны Роанн.

— Это оставил Денэм, — объяснил он Мейсону.

Мейсон внимательно посмотрел на фотографию.

— Это ваша жена?

— Да.

— Конечно, на фотографии вы узнали жену. А отпечатки пальцев? Это может быть и липа.

— Нет, это ее отпечатки пальцев.

— Откуда вы знаете?

Бедфорд рассказал о серебряном подносе и о том, как они с Эльзой сняли отпечатки пальцев его жены.

— Вам следует сообщить об убийстве.

— А что случится, если я этого не сделаю?

— Будут серьезные неприятности, — сказал Мейсон. — Мисс Гриффин, спуститесь вниз и из автомата позвоните в полицию. Своего имени не называйте. Скажите, что в мотеле «Стейлонгер» в шестнадцатом номере находится труп.

— Лучше это сделаю я, — вмешался Бедфорд. Мейсон отрицательно покачал головой:

— Я хочу, чтобы заявление было сделано женским голосом.

— Почему?

— Потому что им все равно станет известно, что в номере останавливалась девушка.

— Что же теперь делать? — спросил Бедфорд. Мейсон взглянул на часы.

— Мне придется поднять с постели Пола Дрейка и поручить ему это дело. Все осложняется тем, что я не хочу говорить ему, что именно ему предстоит расследовать. Номер машины?

— Она была взята напрокат в агентстве…

— Номер машины? — повторил свой вопрос Мейсон.

— СУХ 221, — ответила Эльза Гриффин. Мейсон связался с Полом Дрейком по его незарегистрированному телефону.

Услышав сонный голос Дрейка, Мейсон сказал:

— Пол, важное дело. Требуется твое участие.

— Господи! — запротестовал Дрейк. — Ты что, вообще никогда не ложишься спать?

— Полиция обнаружит тело в мотеле «Стейлонгер». Мне нужно знать, как будут развиваться события.

— Что ты имеешь в виду? Почему в будущем времени? Опять эти твои штучки! Подожди, пока тело не будет обнаружено, и дай мне возможность выспаться, — недовольным голосом пробурчал Дрейк.

— Дорога каждая минута, — ответил Мейсон. — Запомни номер машины. Возможно, она взята напрокат. Узнай, где она сейчас, кто брал ее напрокат. Если ее возвратили, меня интересует точное время, когда это было сделано. И еще. Нужно задействовать надежного оперативника, который мог бы сыграть роль наивного простака и не вызвал бы ничьих подозрений. Предпочтительней женщина. Я хочу, чтобы она взяла эту машину напрокат, как только представится возможность.

— Что она должна сделать?

— Поехать в указанное мной место, где наши люди тщательно обследуют машину.

— Что потом?

— Потом рано утром эта женщина должна отправиться в горы, накопать там земли для своего сада, смешать ее с перегноем из листьев, засыпать в картонные коробки, потом купить замороженное мясо и со всем этим возвратиться домой.

— Другими словами, — подытожил Дрейк, — ты хочешь, чтобы она уничтожила все улики.

— О, ничего подобного! — воскликнул Мейсон. — Я и в мыслях этого не имел. Собственно говоря, в машине уже не останется никаких улик. Все улики соберут наши люди.

— Но манипуляции с уликами — это преступление, — стал размышлять Дрейк. — Предположим, у нас у первых окажутся улики. Как тогда мы должны поступить?

— Если сочтете нужным, сообщите в полицию, — ответил Мейсон. — Но мы первыми будем знать, что было обнаружено в машине. В противном случае полиция нас опередит. И мы узнаем, что это были за улики, только после того, как окружной прокурор выставит своего эксперта в качестве свидетеля.

— Зачем тогда этот перегной из листьев, замороженное мясо и все прочее?

— Чтобы представители прокуратуры не могли выставить в качестве улик пробы почвы, пятна крови, волосы, не объяснив, каким образом они оказались в машине.

— Хорошо! — вздохнул Дрейк. — Значит, начинаем действовать. Кого ты предпочитаешь?

— Если удастся найти машину, обратись к доктору Лерою Шелби.

— Он будет посвящен в дело?

— Он должен собрать все улики, которые могут оказаться в машине, — коротко ответил Мейсон.

— Хорошо, — устало согласился Дрейк. — Приступаю к работе. — Имей в виду следующее: мы не намного опережаем полицию. Совсем не намного. К утру они могут узнать номер машины. Подними с постели доктора Шелби. Я хочу, чтобы в машине не оставалось никаких улик.

— Шелби спросят, кто его нанял.

— Безусловно спросят. Тогда на сцену выступаешь ты.

— Они набросятся на меня, как стая голодных волков.

— Ну и что?

— Что им отвечать?

— Что тебя нанял я.

— Значит, я могу так сказать? — В голосе Дрейка послышалось облегчение.

— Да. А теперь поторапливайся.

Мейсон повесил трубку и обратился к Бедфорду:

— Поезжайте домой и попытайтесь убедить жену, что вы задержались на заседании директоров или деловой встрече. Все должно звучать естественно. Надеюсь, вы сможете это сделать?

— Если она легла спать, то я смогу это сделать. Когда она в сонном состоянии, она не проявляет особого любопытства.

— Ну что ж, с этим вас можно поздравить, — сухо заметил Мейсон. — Ждите утром моего звонка. Если вам начнут задавать вопросы, отсылайте всех ко мне. Вероятно, спросят о туристских чеках. Говорите, что эта сделка носит конфиденциальный характер и вы ни с кем обсуждать этот вопрос не собираетесь. Посылайте всех ко мне.

Бедфорд утвердительно кивнул.

— Надеюсь, вы все это сможете выполнить?

— Да, — ответил Бедфорд и добавил:

— Вопрос в другом: смогу ли я выпутаться из всего этого?

Бедфорд вышел из кабинета. Эльза приготовилась последовать за ним, но Мейсон остановил ее.

— Пусть он выйдет чуть раньше вас.

— Что мне делать после того, как я позвоню в полицию?

— Пока не проявляйте активности. Держитесь в стороне.

— Можно мне вернуться сюда?

— С какой целью?

— Хочу знать, как будут развиваться события, быть в курсе всего. Вы еще на некоторое время задержитесь здесь?

Мейсон утвердительно кивнул головой.

— Я вам не помешаю. Могу отвечать на телефонные звонки, например, или еще что-либо.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Вы знаете, что нужно сказать полиции?

— Только насчет тела.

— Верно.

— Наверняка они захотят узнать, кто звонит.

— Не думайте об этом. Скажите о теле. Если вас перебьют и начнут задавать вопросы, не вступайте в разговор. Продолжайте говорить. Они начнут слушать, когда вы заговорите о теле. Как только закончите, вешайте трубку.

— Это не нарушение закона?

— Какого закона?

— О сокрытии показаний.

— Каких показаний?

Ну, когда человек обнаруживает тело… и скрывается и ничего не говорит… ну… кто он…

— Разве, назвав себя, вы поможете полиции? Вы им скажете, где искать тело: это то, что им нужно. Их интересует тело. Не говорите им, кто вы. Запомните время разговора.

— А почему нельзя назвать свое имя?

— Это может быть использовано против вас. Никто не должен знать, что звонили вы. Не признавайтесь в этом даже на свидетельском месте.

— Хорошо, я буду следовать вашим инструкциям. Она вышла и закрыла за собой дверь. Делла Стрит посмотрела на Мейсона.

— Нам не мешало бы выпить по чашечке кофе.

— Да. Кофе, пончики, бутерброды с сыром, хрустящий картофель… Какой ужас набивать себе желудок всем этим в такое позднее время!

Делла Стрит улыбнулась.

— Теперь можно понять Пола Дрейка. На этот раз мы поменялись местами. Мы обычно отправляемся куда-нибудь и заказываем бифштекс, а он ест булочку с котлетой в своем агентстве.

— И употребляет питьевую соду, — добавил Мейсон.

— И питьевую соду, — улыбнулась Делла Стрит. — Я позвоню в буфет и закажу еду.

— Возьми термос, Делла. Пусть они наполнят его кофе. Возможно, нам придется пробыть здесь всю ночь.

Глава 6

В час ночи в приемной Мейсона раздался условный стук в дверь. Делла Стрит впустила Пола Дрейка.

Он уселся в удобное кресло для клиентов, приняв свою излюбленную позу — положил колени на ручки кресла.

— Я останусь пока здесь, Перри. Я расставил по всем углам своих людей. Думаю, тебе интересно услышать первые сведения.

— Выкладывай.

— Сначала о жертве. Его имя — Бинни Денэм. Похоже, никто не знает, чем он занимался. В банке, открытом круглые сутки, он оплачивает сейф в паре с неким Генри Элстоном. Вчера в двадцать один сорок пять Элстон появился в банке с портфелем в руках. Никто не видел, взял он что-либо из сейфа или положил туда. Полиция опечатала сейф. Рано утром в присутствии инспектора по налогообложению он будет вскрыт. Держу пари, сейф окажется пустым.

Мейсон кивнул.

— Пока это все, что удалось узнать, — продолжил Дрейк. — У Денэма не было счета в банке, никаких связей в деловом мире. Однако в средствах не нуждался и платил всегда наличными. Утром полиция выяснит, платил ли он подоходный налог. Теперь о машине. Она была взята напрокат. Мне ее заполучить не удалось: в полиции уже узнали ее номер и позвонили в агентство по прокату машин.

— Кто брал ее напрокат, Пол?

— Ничем не примечательная личность; права выданы в Оклахоме. Их номер значится на договоре о прокате. Полиция все проверила — фамилия вымышленная, адрес тоже.

— Мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Что еще?

— В мотеле полиции удалось получить ценную информацию. Выяснилось, что в двух смежных номерах остановились мужчина и молодая красотка. Мужчина заявил, что они ждут еще одну супружескую пару. Регистрировался мужчина. Девушка в это время оставалась в машине. Управляющий не очень хорошо рассмотрел ее. Кажется, это была блондинка с прекрасной фигурой. В общем, шикарная девица. Похоже — любовница. Мужчина казался немного напуганным. Типичный бизнесмен. Располагаю подробным описанием.

— Докладывай.

— Возраст — 50 — 54 года. Рост — 1 метр 77 сантиметров. Вес — 86 — 87 килограммов. Серые глаза, довольно длинный прямой нос, крупные губы, волевой подбородок. Был одет в серый костюм. Под серой шляпой угадывалась густая шевелюра с сединой на висках.

Портрет Бедфорда был нарисован так точно, что Эльза Гриффин бросила в сторону Мейсона изумленный взгляд.

— Еще что-нибудь. Пол? — спросил адвокат.

— Да. Позже появилась еще одна девушка, она сняла двенадцатый номер. Довольно привлекательная, темноволосая, стройная, тридцати пяти лет.

— Продолжай.

— Она зарегистрировалась. Пробыла в номере не очень долго, уехала и до сих гор не возвращалась.

— Почему на нее обратили внимание?

— С ней все в порядке, но управляющий сказал, что в ее номере побывала еще одна женщина. Лет тридцати — тридцати двух. Красавица, прекрасная фигура, длинноногая, королевская осанка, темноволосая, сероглазая. Управляющий увидел ее, когда та выходила из номера. Она объяснила, что должна была встретиться с подругой, но той не оказалось в номере. Дверь была не заперта. Она вошла и прождала около часа.

— Она приехала на машине? — поинтересовался Мейсон.

— Тут не все ясно. Вероятно, она оставила машину квартала за два и пришла пешком. Автобусная остановка находится в полумиле от мотеля. А она была на высоких каблуках и вся разнаряженная. Было около восьми часов. Женщина из двенадцатого номера зарегистрировалась часа за два до этого, затем уехала.

Управляющий поверил на слово этой темноволосой незнакомке и забыл о ней. Но когда полиция попросила припомнить, не произошло ли чего-либо необычного за это время, он описал этот эпизод. Пока полиция не заинтересовалась ею. Управляющий вспомнил, что желтая машина отъехала около восьми часов. Он не уверен, но ему кажется, что за рулем сидела блондинка и больше в машине никого не было. Это дает полиции основание считать, что скорей всего она уехала до убийства. Но они не могут сказать, когда точно это случилось.

— Значит, были выстрелы? — спросил Мейсон.

— Да. Один выстрел из пистолета калибра 38. Стреляли в спину. Пуля прошла через сердце, и бедняга умер почти мгновенно.

— Откуда известно, что стреляли в спину? Ведь вскрытия еще не было.

— Они обнаружили пулю, — ответил Дрейк. — Она прошла через тело и застряла в пальто. Когда тело перевернули, пуля выкатилась. Такое случается чаще, чем можно предположить. Силы заряда пистолета такого калибра хватает лишь для того, чтобы пройти сквозь тело, но если одежда преграждает ей путь, она остается в одежде.

— Значит, роковая пуля у них?

— Да.

— Не можешь сказать. Пол, в каком она состоянии? Сильно ли она сплющена?

— Нет. Как мне представляется, она в довольно приличной форме. Полиция уверена, что по сохранившейся маркировке сможет опознать пистолет, из которого произведен выстрел, если только его найдут. Хочу еще добавить следующее, Перри. Полиция предполагает, что если блондинка действительно уехала одна, то скорей всего потому, что объявился этот Денэм и не поладил с ее приятелем. Он зарегистрировался как С. Г. Уилфред из Сан-Диего. Адрес вымышленный. Имя — тоже.

— Что было потом?

— Полиция высказала догадку, что если Уилфред, назовем его так, в ссоре из-за девушки ухлопал Денэма, то, оставшись без машины, он, безусловно, постарался незаметно скрыться. Они начали искать и, конечно, установили место, где он пролез через забор из колючей проволоки. Операцией умело руководил твой друг лейтенант Трегг. Он с помощью лупы обнаружил волокна от ткани, застрявшие в проволоке.

— А о чем говорят следы? — спросил Мейсон.

— Полицейские пролезли через проволоку и по следам вышли в поле, затем на дорогу. Они считают, что он дошел до автострады и на попутной машине уехал в город. Полиция хочет обратиться через прессу ко всем, кто видел человека, голосовавшего на шоссе, с просьбой сообщить его приметы.

— Понимаю, — сказал Мейсон. — Что еще. Пол?

— Машина была возвращена в агентство по прокату. Молодая женщина поставила машину, направилась к конторе и исчезла. Ты, конечно, знаешь, как это обычно бывает: человек берет машину напрокат, платит пятьдесят долларов задатку, и служащие агентства не проявляют особой активности, когда машину возвращают. Клиент сам заинтересован зайти в контору и получить разницу. Стоимость проката и бензина обычно ниже пятидесяти долларов.

— Машиной уже занимается полиция?

— Да. Приглашен дактилоскопист. Думаю, он получит хорошие результаты. Они также сняли отпечатки пальцев в пятнадцатом и шестнадцатом номерах мотеля.

— Тогда, — сделал вывод Мейсон, — они будут обладать некоторыми определенными данными.

— Черт возьми! Они уже их имеют, эти отпечатки пальцев. Они только пока не знают, чьи они. Но не будем обольщаться, они его найдут, Перри.

— Когда?

Дрейк опустил глаза и сосредоточился.

— Даже только по деньгам — к десяти часам утра. Я же держу пари, что это произойдет к пяти часам дня.

— Что ты собираешься делать? — спросил Мейсон.

— Хочу немного вздремнуть. Я везде расставил своих людей — они ничего не упустят.

— Хорошо. Если что, свяжись со мной.

— А где ты будешь?

— Здесь.

— Должно быть, у тебя чертовски важный клиент.

— Не стоит строить догадок, — сказал Мейсон. — Твое дело — информация.

— Спасибо за намек! — Дрейк вышел. Мейсон повернулся к Эльзе Гриффин.

— Очевидно, вас пока никто не подозревает.

— Они очень хорошо описали клиентку из двенадцатого номера.

— А не возвратиться ли вам в мотель? — спросил Мейсон.

— Зачем? — Она с тревогой взглянула на Мейсона.

— Бедфорд рассказал мне, как с вашей помощью были сняты отпечатки пальцев с серебряного подноса. Как вы смотрите на то, чтобы вернуться на своей машине в двенадцатый номер? Не исключено, что управляющий зайдет к вам и поинтересуется, все ли у вас в порядке. Можете придумать какую угодно историю. Затем снимете отпечатки пальцев с дверных ручек, с ящичков туалетного стола — словом, везде, где окажутся. Снимите их на ленту-скотч и привезите сюда.

— А если он что-либо заподозрит? Что если он проверит номер моих водительских прав? При регистрации я изменила номер машины.

— Придется рискнуть, — сказал Мейсон. Эльза Гриффин отрицательно покачала головой:

— Это принесет вред мистеру Бедфорду. Если меня опознают, то непременно выйдут на него.

— Ситуация складывается так, что многие нити прямо ведут к нему. Пол Дрейк прав. Деньги, полученные по чекам, позволят опознать его к десяти часам утра. В лучшем случае — к пяти часам. За его подписью в разных местах оставлено двести туристских чеков. Деньги по этим чекам получил Бинни Денэм. Полиция проследит движение Денэма за день, установит, где они были обменены, и выйдет непосредственно на Бедфорда. У него возьмут отпечатки пальцев.

— И что тогда?

— Тогда мы получим дело об убийстве и отправимся в суд.

— И что потом?

— Они постараются во что бы то ни стало доказать его вину. Вы думаете, это он убил Денэма?

— Нет! — с чувством воскликнула она.

— Ладно, — сказал Мейсон, — у него есть объяснение — записка, в которой говорилось, что он может уезжать. Он нашел записку, когда проснулся.

— Но почему он не заявил, что обнаружил тело?

— Он заявил об этом: это сделали вы. Он вам велел позвонить в полицию. Он сделал все, чтобы полиция начала расследование, но не хотел, чтобы при этом фигурировало его имя. Это была неудачная попытка избежать огласки, так как он имел дело с шантажистом.

Она на мгновение задумалась.

— Мистеру Бедфорду это не понравится.

— Что именно ему не понравится?

— Объяснять полиции, почему он оказался там.

— Ему ничего не придется объяснять. Он может молчать. Говорить буду я.

— Боюсь, ему это тоже не понравится.

— Ему со многим придется мириться, пока дело не будет закончено, — с некоторым раздражением сказал Мейсон. — Те, кого обвиняют в убийстве, редко приходят в восторг от действий, предпринимаемых полицией в ходе расследования.

— Его обвинят в убийстве?

— А разве вы можете предположить иное?

— А если я отправлюсь в мотель и сниму отпечатки пальцев, это может помочь ему?

— Здесь как повезет, — ответил Мейсон. — Если судить по тому, что говорил Дрейк, вы, очевидно, остались вне подозрений. Управляющий постарается не устраивать лишнего шума и не волновать своих клиентов. Он по возможности сосредоточится на пятнадцатом и шестнадцатом номерах. Выпейте коктейль и чуть залейте им шарф, чтобы создать впечатление, что вы весело провели время. Поезжайте в мотель, как будто ничего не произошло. Если управляющий сообщит вам о женщине, успокойте его, скажите, что это ваша подруга, вы попросили ее подождать в номере в случае, если вы опоздаете. Скажите, что у вас было свидание с дорогим для вас человеком, что вы ее подвели. Я хочу иметь отпечатки пальцев женщины, которая была в вашем номере, — продолжал Мейсон, — но главное — вы должны уничтожить свои отпечатки пальцев. Сняв все отпечатки, которые удастся обнаружить, возьмите мыло и теплую воду и как следует протрите все в номере. Уничтожьте все, что может быть использовано полицией.

— Зачем? — спросила она.

— Если полиция все-таки заинтересуется клиенткой из двенадцатого номера и захочет снять отпечатки пальцев, она не сможет этого сделать. Ваших отпечатков там не окажется. Если вы не возвратитесь в мотель сегодня вечером, то этим можете навлечь на себя подозрение. Если номер окажется пустым, управляющий обратит на это внимание полиции.

— Хорошо, — согласилась Эльза, — я готова. Где мне взять все необходимое для снятия отпечатков пальцев?

— У нас здесь есть один комплект — на всякий случай, — ухмыльнулся Мейсон. — Как снимать отпечатки пальцев, вы знаете — я слышал от Бедфорда о серебряном подносе.

— Да, это так, — подтвердила Эльза Гриффин. — Трудно поверить, но я занималась на заочных курсах детективов. Я готова.

— Если что-нибудь случится, — предупредил Мейсон, — звоните в агентство Дрейка. Я буду постоянно поддерживать с ним связь. Если вам начнут задавать вопросы — наберите в рот воды и молчите.

— Я еду, — сказала она.

Глава 7

В семь часов Пол Дрейк снова был в кабинете Перри Мейсона.

— Что тебе известно о Бинни Денэме, Перри?

— А что тебе известно? — отпарировал Мейсон.

— Не больше, чем знает полиция. Но постепенно начинает складываться определенная картина.

— Продолжай.

— Итак, он на пару с Генри Элстоном абонировал сейф в банке, Сейфом накануне пользовался Элстон, но полиция пока не может его найти. Этого и следовало ожидать. Зато полиция установила, где проживал Бинни Денэм. Это довольно шикарная квартира. Можно только предполагать, что он жил там один.

— Почему? Что они обнаружили?

— Сорок тысяч долларов под ковром — в стодолларовых купюрах. Угол ковра поднимали так часто, что загиб просто бросился в глаза. Пол под ковром был буквально устлан деньгами.

— А как насчет подоходного налога?

— Еще не выяснено. Утром прибегнут к помощи налогового инспектора.

— Неплохо, — заметил Мейсон.

— Да, — отозвался Дрейк.

— Что еще можешь сказать?

— Полиция придерживается версии, что Бинни Денэм — шантажист и убит своей жертвой. Мужчина и девушка, которые остановились в двух смежных номерах, могли быть его жертвами. Полиции ничего не удалось узнать о них. Они проходят как мистер Х и мисс У. Возможно, он влиятельный бизнесмен, а она — девушка, с которой он проводил свободное время, или претендентка на место миссис Х после того, как мистеру Х удастся получить развод. Бинни Денэм разузнал об их связи, явился засвидетельствовать свое почтение и сорвать небольшой куш, а получил пулю в спину.

— Очень интересно. Каким образом Бинни Денэм мог узнать об этом?

— Под ковром в квартире у Бинни Денэма было сорок тысяч долларов, — сказал Дрейк. — Такие деньги имеет тот, кто знает, как делаются подобные дела.

— Интересно! — воскликнул Мейсон.

— Ты хочешь остаться в стороне?

— В каком отношении?

— Ты кого-то представляешь. Я тебя не спрашиваю, кто это. Но предполагаю, что это может быть мистер X.

— Не стоит тратить время на предположения, — заметил Мейсон.

— Если ты представляешь мистера X, остается надеяться, что он не оставил следов. Дело может оказаться взрывоопасным.

— Знаю, — сказал Мейсон. — Не хочешь ли выпить кофе. Пол?

— Не откажусь.

Делла Стрит налила ему чашечку кофе. Дрейк, сделав глоток, поморщился.

— В чем дело? — удивился Мейсон.

— Кофе из термоса, — ответил Дрейк. — Держу пари, что его сварили еще ночью.

— Ошибаешься, — ответила Делла Стрит. — Я наполнила термос под утро.

— Возможно, это мой желудок, — извинился Дрейк. — У меня налет на языке. Тяжесть в желудке, как будто он наполнен конторским клеем. Наверное, оттого, что по ночам сижу на кофе, гамбургерах и питьевой соде.

— Кто-нибудь слышал выстрел? — спросил Мейсон.

— Очень многие, — ответил Дрейк. — Одни считают, что выстрел прозвучал в двадцать пятнадцать, другие — в двадцать сорок пять, третьи — в двадцать один тридцать. Полиция скажет свое слово после вскрытия. Дело осложняется тем, что мотель расположен близко к автостраде, а перед самым въездом в мотель — спуск и поворот. Грузовые машины обычно сбавляют скорость, и это часто сопровождается выхлопами. А люди не обращают внимания на такие звуки: их слишком много.

Дрейк допил кофе.

— Спущусь вниз. Съем яичницу с ветчиной. Не хочешь составить компанию?

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Останусь пока здесь, Пол.

— Да-а! — протянул Дрейк. — Этот мистер X, должно быть, миллионер!

— Что это — восклицание или вопрос?

— Восклицание! — Дрейк поднялся со стула. Минут через двадцать после его ухода послышался легкий стук в дверь, и в кабинет с видом заговорщика проскользнула Эльза Гриффин.

— Вы напоминаете очаровательную разведчицу, которая завлекла легковерного генерала и выведала у него секрет новейшего атомного оружия, — заметил Мейсон.

— Я проделала большую работу! — Эльза Гриффин была полна энтузиазма.

— Замечательно! Как развивались события?

— Когда я приехала, там уже все успокоились. В гараже стояла полицейская машина, и два человека в пятнадцатом и шестнадцатом номерах, вероятно, искали отпечатки пальцев.

— Что сделали вы?

— Я поставила машину, вошла в двенадцатый номер, включила свет. Подождала немного: не хотела, чтобы меня застали, когда я буду снимать отпечатки пальцев.

— Что дальше?

— В дверь постучал управляющий, окинул меня изучающим взглядом. Вероятно, заподозрил, что я навеселе, хотя это и не соответствовало моему скромному внешнему виду.

— Как вы себя вели?

— Я не стала его разубеждать. Сказала, что состою в университетском женском клубе, что ездила в город на встречу с его членами, что мы устроили вечеринку, и я хочу немного поспать, чтобы завтра успеть на работу.

— Он что-нибудь говорил?

— Об убийстве ничего. Сказал, что у них были неприятности, но не уточнил, какого рода. Сказал, что в мой номер заходила женщина. Поинтересовался, все ли у меня в порядке. Я его успокоила, сказала, что она член клуба, мы договорились встретиться, я попросила ее подождать в номере, если меня не будет, и оставила дверь незапертой.

— Он ничего не заподозрил?

— Нет. Повторил, что в мотеле были неприятности, поэтому он старается проверить все, что выходит за рамки обычного. Вспомнил об этой женщине и теперь убедился, что все в порядке.

— Он не сказал, в какое время это было? — спросил Мейсон.

— Он не знает точного времени. Но скорей всего это было, когда я преследовала блондинку. Мне пришлось ехать позади довольно долго, прежде чем я осмелилась поравняться с ней.

— Значит, за рулем сидела блондинка?

— Да, это была Геральдина Корнинг.

— Ну а как насчет отпечатков?

— Их очень много. Боюсь, главным образом мои. Хороших, которые можно использовать, около двадцати пяти. Я пронумеровала карточки с отпечатками и в записной книжке указала, где они были сняты.

— Вы вымыли номер перед отъездом?

— Да, тряпкой с мылом. Все тщательно промыла, выскребла. А потом протерла сухим полотенцем.

— Оставьте свои отпечатки на карточке, чтобы специалисты из агентства Дрейка могли исключить ваши из тех, что вы сняли в номере. Будем надеяться, что у нас окажутся отпечатки пальцев таинственной незнакомки. У вас самой нет предложений, кто бы это мог быть?

— Понятия не имею. Не знаю, кого мог заинтересовать мой номер?

— Возможно, это просто ошибка, — предположил Мейсон.

— Мистер Мейсон, не могли эти шантажисты заподозрить что-либо, когда я появилась в мотеле? Вы не думаете, что они вели наблюдение за мотелем? Если бы они меня увидели, они бы узнали меня.

— Я не могу высказывать предположения, не имея достаточных фактов. Идите в контору Дрейка, оставьте свои отпечатки пальцев на карточке и передайте снятые вами в мотеле. Попросите Дрейка, чтобы его эксперты исключили ваши отпечатки, а остальные принесли мне.

— Что я еще должна делать?

— Было бы весьма благоразумно, если бы вы не выходили сегодня на работу.

— О, но мистеру Бедфорду может потребоваться моя помощь. Сегодня — день, когда…

— Сегодня — день, когда у него в конторе появится полиция и ему начнут задавать вопросы. Не удивляйтесь, если с ними будет управляющий мотелем «Стейлонгер».

— Для чего?

— Для опознания. И если, увидев вас за секретарским столом, он узнает клиентку из двенадцатого номера, — это осложнит дело, — Боже мой! — воскликнула она в страхе.

— Позвоните мистеру Бедфорду и все ему объясните. Не говорите о том, что ездили в мотель, и молчите об отпечатках пальцев. Скажите, что всю ночь не спали и я не советую вам появляться в офисе. Скажите также, что днем, скорей всего, у него будут официальные посетители. Если спросят о туристских чеках, он должен сказать, что это связано с деловой операцией и он не находит нужным вести разговор на эту тему. Если по отпечаткам пальцев попытаются опознать в нем человека, который вел взятую напрокат машину, или если с ними будет управляющий мотелем, который его опознает, мистер Бедфорд должен хранить полное молчание. Пусть он найдет вам на время замену. Пусть немедленно позвонит мне и в агентство Дрейка, если кто-либо, имеющий отношение к полиции, появится в офисе. Вы сделаете это?

Она посмотрела на Мейсона в упор и сказала:

— Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я сделаю все… все на свете ради счастья и безопасности человека, с которым работаю.

— Я нисколько не сомневаюсь, — сказал Мейсон. — Но в этом-то и кроется опасность.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если его шантажировали, — продолжал Мейсон, — то полиция подумает, что именно преданность боссу могла толкнуть вас на решительный шаг — избавиться от шантажиста.

— О, я никогда ничего подобного не сделал бы, — мгновенно вырвалось у нее.

— Возможно, но мы будем иметь дело с полицией.

— Мистер Мейсон, — решилась она спросить, — не считаете ли вы, что Денэм был убит своим компаньоном? Он ссылался на человека по имени Делберт. Этот Делберт был очень настойчив.

— Вполне возможно.

— А я в этом почти уверена.

Мейсон быстро взглянул на нее, пытаясь понять, к чему она клонит.

— На каком основании?

— Меня всегда интересовали преступления и работа детективов. Я следила за сводками преступлений. Поступила на заочные курсы детективов, которые рекламировались в одном из журналов.

Мейсон бросил взгляд на Деллу Стрит.

— Продолжайте, — сказал он.

— Обычно, когда бандиты получают солидный куш, каждый из них старается заполучить побольше. Если их трое, одного убивают, и добыча делится между двумя. Если их двое, один оказывается убитым, и оставшемуся достается все.

— Минуточку, — прервал ее Мейсон, — но ведь наша история не из журнала криминальной хроники. Такое можно услышать по радио, увидеть в кино, по телевидению. Некоторые пишут об убийцах, которые избавляются от своих сообщников, чтобы тем не доставалась добыча, эта мысль широко развивается в комиксах. Где вы читали об этом? В каком журнале? — спросил Мейсон.

— Не помню, — призналась она. — Наверное, в комиксах. Мне нравятся детективы. Я читаю журналы, смотрю криминальные фильмы. Вы можете подумать, что я чокнулась на детективах…

— Дело в том, — заметил Мейсон, — что власти предъявят обвинение не сообщнику, а Стюарту Бедфорду. Боюсь, именно так они сделают.

— Понимаю. Я просто подумала, что если дело поведет умный адвокат, который подбросит улики, изобличающие Делберта, сообщника Денэма, как убийцу, это облегчит положение мистера Бедфорда. Не так ли?

— Умные адвокаты не подбрасывают улик, — ответил Мейсон.

— Понимаю. Наверное, я слишком много читала о преступлениях, и эта тема меня просто завораживает. Ну, я пошла, мистер Мейсон.

— Пожалуйста, отправляйтесь домой, скажитесь больной и не ходите в офис. Не забудьте зайти к Полу Дрейку и оставить свои отпечатки пальцев.

— Не забуду.

Когда за ней закрылась дверь, Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— У этой девушки есть идеи.

— Вот именно.

— И, — продолжил Мейсон, — если она сфабрикует улики против Делберта… если она действительно собирается подбрасывать улики против кого бы то ни было, ей бы следовало поостеречься. У опытного полицейского хороший нюх на такие вещи. Он их чувствует на расстоянии.

— Самое страшное, если она попытается подбросить такие улики, а полиция вскроет обман, то все решат, что это ваших рук дело.

— Да, адвокат должен всегда об этом помнить. Пошли перекусим, Делла!

Глава 8

Мейсон и Делла Стрит, позавтракав, возвратились в офис; их уже ждал с докладом Сид Карсон, дактилоскопист Пола Дрейка. Он закончил сравнение отпечатков пальцев, оставленных Эльзой Гриффин, и доложил о результатах.

— Почти все отпечатки, кроме четырех, принадлежат Эльзе Гриффин.

— Где они? — спросил Мейсон.

— Здесь, в этом конверте. Значатся под номерами четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать.

— О'кэй, я оставлю их. Они могут пригодиться. Остальные — отпечатки миссис Гриффин?

— Безусловно. Мы все проверили. Можете исключить все, кроме четырех.

— Что вы можете сказать о них?

— Не очень много. Возможно, их оставил предыдущий клиент. Качество отпечатков зависит от температурных условий, от того, насколько тщательно убиралось помещение, как долго там проживали и какая там была влажность.

— Это хорошие отпечатки? — спросил Мейсон.

— Хорошие. Даже очень.

— Отмечено, где они были сняты?

— Да, она сделала все как следует: сняла отпечатки, перенесла их на карточки, на обратной стороне указала, где они были обнаружены. Два сняты с зеркала, два — со стеклянной ручки стенного шкафа. Представлен даже эскиз этой ручки. Она имеет несколько граней. Чтобы открыть дверцу, за ручку нужно крепко схватиться пальцами.

Мейсон одобрительно кивнул.

— Спасибо, Карсон. Я приглашу вас, если возникнет необходимость.

— О'кэй! — Карсон вышел из кабинета. Мейсон стал внимательно рассматривать отпечатки пальцев.

— Ну? — спросила Делла Стрит.

— Делла, я не эксперт, — ответил Мейсон. — Но… Он стал изучать отпечатки через увеличительное стекло.

— Ну и что? — повторила вопрос Делла Стрит.

— Черт возьми! — воскликнул Мейсон. — Эти отпечатки я уже видел!

— Что вы хотите этим сказать? Вы видели их раньше?

— Здесь есть характерная особенность… — Мейсон замолчал.

Делла Стрит подошла и взглянула через плечо.

— Делла! — вскрикнул Мейсон. Она вздрогнула.

— Что?

— Вынь из досье карточку с отпечатками пальцев жены Бедфорда.

Делла Стрит быстро принесла досье, которое шантажист оставил Бедфорду, чтобы подтвердить подлинность информации, которой он располагал.

— Боже мой! — воскликнула Делла Стрит. — Не может быть, чтобы миссис Бедфорд была там.

— Откуда ты знаешь? Вспомни, что рассказывал Бедфорд о телефонном разговоре с Бинни у себя дома во время приема гостей. Он хотел говорить без свидетелей, поднялся в кабинет и велел дворецкому положить трубку внизу. А если миссис Бедфорд что-то заподозрила? Отослала дворец кого с каким-нибудь поручением и сама положила трубку? Предположим, она подслушала разговор и узнала…

— Вы думаете… она узнала…

— Будем реально смотреть на вещи, — сказал Мейсон. — Когда произошла история со страховкой?

— Несколько лет назад. До ее первого замужества, — напомнила Делла Стрит.

— Именно так. После этого она вышла замуж. Ее муж покончил жизнь самоубийством. По страховому полису она получила деньги. Это было за два года до ее брака с Бедфордом, а через два года после того, как она стала его женой, шантажисты вышли на него. Однако когда полиция прибыла на квартиру к Денэму, она обнаружила, что пол под ковром был буквально устлан новыми хрустящими стодолларовыми банкнотами.

— Вы хотите сказать, что они шантажировали и ее, и…

— Почему бы и нет? — предположил Мейсон. — Взгляни на эти отпечатки пальцев. Если она узнала, что Бинни начал шантажировать ее мужа… Женщина в такой ситуации может стать безрассудной.

— Но мистер Бедфорд сказал, что шантажисты предприняли все меры предосторожности, чтобы исключить преследование. Девушка заставляла его все время менять направление, а Бинни следовал за ними в своей машине. И потом, Бедфорд ведь сам выбрал мотель.

— Знаю, — сказал Мейсон. — Давай-ка еще посмотрим отпечатки. Я точно видел их раньше.

Мейсон взял лупу и начал рассматривать отпечатки на карточке. Затем сравнил их с отпечатками из полицейского досье. Присвистнул.

— Что? — воскликнула Делла Стрит.

— Взгляни.

— Господи! Я не разбираюсь в отпечатках пальцев.

— Ты можешь прочитать вот эти два. Взгляни внимательно на эту карточку и сравни ее с отпечатком на той. Видишь эту арку? А теперь посчитай количество ответвлений до того, как линия прерывается. Теперь посмотри, где…

— Боже мой! Они идентичны.

Мейсон кивнул.

— Значит, миссис Бедфорд следовала за…

— Следовала за кем? — спросил Мейсон.

— За мужем и блондинкой.

— Нет, при тех мерах предосторожности, которые были предприняты этой девушкой по пути в мотель, это невозможно. Кроме того, если бы она следовала за их машиной, она бы знала, в каком номере они остановились, и вошла бы туда.

— Тогда за кем же она следовала?

— Может быть, за Бинни Денэмом, — предположил Мейсон.

— Вы считаете, что Денэм приехал в мотель за деньгами?

— Возможно, — кивнул Мейсон.

— Почему же она направилась в номер Эльзы Гриффин? Откуда она узнала, что Эльза Гриффин остановилась там?

— Это предстоит выяснить. Соедини меня с конторой Дрейка, Делла. Нужно установить слежку за миссис Стюарт Г. Бедфорд и проследить, куда она отправится сегодня утром.

— А что потом?

Мейсон на минуту задумался.

— Я должен поговорить с ней, Делла. Лучше это сделать до того, как полиция начнет задавать вопросы ее мужу.

Глава 9

Женщина, которая подъехала к заправочной станции, была так же элегантна, как и ее машина — спортивная, иностранной марки.

— Наполните, пожалуйста, баки. — Она улыбнулась заправщику. Затем открыла дверцу и, придерживая подол юбки, опустила длинные, стройные ноги на мостовую, одернула юбку, выпрямилась и добавила:

— Проверьте масло, воду и аккумулятор.

Повернулась: перед ней стоял высокий, стройный, широкоплечий мужчина со строгими чертами лица. Женщина невольно задержала на нем свой взгляд.

— Доброе утро, миссис Бедфорд. Я — Перри Мейсон.

— Адвокат?

— Да, — кивнул он.

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Я много слышала о вас от мужа. Оказывается, вы знаете меня. Однако я не помню, чтобы мы с вами встречались.

— Вы правы. Мы не встречались раньше. Это наша первая встреча. Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Я хочу поговорить с вами.

Ее взгляд сразу стал холодным и настороженным.

— О чем?

— Это отнимет у вас не больше пяти минут. — Мейсон бросил предостерегающий взгляд в сторону заправщика, который, держа шланг в руках, подался вперед, с явным любопытством прислушиваясь к их разговору.

— Хорошо, — согласилась она после некоторого колебания и направилась туда, где заполняли водой радиаторы и накачивали шины. — Еще раз спрашиваю вас, о чем вы собираетесь говорить со мной, мистер Мейсон?

— О мотеле «Стейлонгер» и о вашей поездке туда прошлым вечером.

В ее темно-серых глазах вспыхнуло насмешливое выражение. Слова явно не возымели того эффекта, на который рассчитывал Мейсон.

— Прошлым вечером я ни в каком мотеле не была, мистер Мейсон. Но я готова обсудить этот вопрос с вами. Вы говорите, мотель «Стейлонгер». Кажется, мне знакомо это название. Не скажете, где он находится?

— Там, где вы были прошлым вечером.

— Ваша настойчивость начинает переходить все границы, мистер Мейсон.

— Мейсон вынул карточку из кармана.

— Это отпечаток безымянного пальца вашей правой руки. Он был обнаружен на стеклянной ручке стенного шкафа. Возможно, вы ее помните, эту ручку с несколькими гранями, довольно красивую, но, увы, на ней остаются хорошие отпечатки пальцев.

Она внимательно посмотрела на адвоката.

— А почему вы считаете, что это мой отпечаток пальца?

— Я сравнил его.

— С чем?

— С отпечатками пальцев из полицейского дела. Она отвела взгляд, затем взглянула на Мейсона.

— Можно узнать, мистер Мейсон, какую цель вы преследуете?

Это что, своего рода игра в кошки-мышки? Я полагаю, что ваша репутация слишком высока, чтобы вы могли заинтересоваться банальным шантажом.

— В дневных газетах появится сообщение о том, что в мотеле «Стейлонгер» произошло убийство. Полиция проявляет особый интерес ко всему, что имело место в мотеле прошлым вечером.

— А в чем состоит ваш интерес? — холодно спросила она.

— Я представляю клиента, который предпочитает пока не называть себя.

— Понимаю. И ваш клиент хотел бы связать меня с этим убийством?

— Возможно.

— В таком случае я предпочла бы разговаривать со своим адвокатом вместо ее… или его адвоката.

— Как вам будет угодно, — ответил Мейсон. — Однако вначале вам придется вести другой разговор.

— С кем?

— С полицией.

— Мою машину уже кончают заправлять, — сказала она. — Неподалеку есть гостиница. Там на балконе можно спокойно поговорить. Я поеду туда. Если желаете, можете следовать за мной.

— Хорошо! Только, пожалуйста, воздержитесь демонстрировать преимущества вашей быстрой спортивной машины. Вы можете потерять меня. И это обойдется вам очень дорого.

Она в упор посмотрела на него.

— Когда вы узнаете меня лучше, то поймете, что я не любительница дешевых трюков. Если я вступаю в игру, то веду ее честно. Если даю слово, то держу его. Надеюсь, вы не позволите полицейскому патрулю остановить вас за превышение скорости.

Сказав это, она повернулась, подошла к заправщику, подписала чек, села в машину и направила ее в общий поток автомобилей. Мейсон следовал за ней, пока она не поставила машину на стоянку. Он сделал то же самое, вошел в вестибюль гостиницы, на лифте поднялся на антресоли и сел за стол, у которого стояли два стула.

Для ее облика были характерны удлиненные линии. Мейсон заметил у нее в ушах продолговатые серьги. Инкрустированный портсигар из слоновой кости вытянутой формы подчеркивал ее длинные пальцы, в которых она держала сигарету.

Она посмотрела на Мейсона и улыбнулась.

— По дороге сюда я старалась придумать что-нибудь, чтобы избежать ваших вопросов. Но не смогла. Не знаю, не берете ли вы меня на пушку, говоря об отпечатках пальцев и полицейском досье. И если это блеф, я не смогу разгадать его. Ну а теперь — что вам угодно?

— Я хочу услышать о драгоценностях и страховой компании.

Она глубоко затянулась, выпустила дым, подумала и решилась.

— Хорошо. Тогда я была Анной Дункан. Я всегда презирала посредственность. Мне хотелось выделиться, быть замеченной. Я вынуждена была пойти работать. Профессии у меня не было, и я могла рассчитывать лишь на нудную канцелярскую работу. Это меня не устраивало. Я очень привлекательна, и мужчины хотели от меня большего, чем исполнение моих непосредственных служебных обязанностей. От матери по наследству мне достались драгоценности: очень дорогие, просто уникальные украшения. Они были застрахованы на значительную сумму. Мне хотелось хорошо выглядеть, хорошо одеваться, вращаться в обществе. Я была готова испытать судьбу. Мне казалось, что если я буду встречаться с нужными людьми, мне повезет и я не буду обречена всю жизнь сортировать письма и тайно ходить на свидания с шефом, который звонил жене и предупреждал, что задержится в офисе.

— Ну и что вы предприняли?

— Я действовала неумело, непрофессионально. Вместо того чтобы обратиться в солидную фирму и оценить драгоценности, чтобы потом выгодно их продать, я направилась в ломбард.

— Что было потом?

— Я рассчитывала, что полученные под залог деньги я смогу позже возместить и выкупить украшения. Думала, что смогу выгодно использовать полученные деньги.

— Продолжайте.

— Я жила с теткой. Она была очень скупой и всюду совала свой нос. Она умерла, и я не должна так о ней говорить. Но… нужно было объяснить исчезновение драгоценностей. Я представила все как кражу, а сама заложила их.

— И ваша тетка заявила в полицию о пропаже драгоценностей?

— Да. Тут все и началось.

— Вы рассчитывали на это?

— И в мыслях этого не было!

— Что было потом?

— Я не могла отвечать на ее вопросы. Драгоценности были застрахованы, и тетка настаивала, чтобы я предъявила иск. Она достала бланк, заполнила его и заставила меня подписать. Полиция начала расследование, страховая компания тоже. Страховку мне выплатили. Я не хотела брать эти деньги, но мне пришлось это сделать, чтобы тетка ни о чем не догадалась. Деньги я не тратила. Они лежали в целости и сохранности. Потом я придумала историю, что уезжаю погостить к друзьям. Взяла деньги, полученные в ломбарде, купила наряды, о которых так мечтала, и отправилась в Феникс, это зимний курорт в Аризоне. Остановилась в одной из гостиниц в надежде познакомиться с людьми из общества.

— Что произошло потом?

— Потом полиция обнаружила драгоценности в ломбарде. Сначала они решили, что нашли похищенные драгоценности. Когда же им описали ту, что заложила их, они поразмыслили и… Это было ужасно!

— Продолжайте! Что было потом?

— К тому времени я встретила очень достойного человека, адвоката, вдовца. Уверена, что он удостоил бы меня своим вниманием, если бы не моя беда. Я обратилась к нему за помощью как к адвокату. Вначале он был холоден и настроен скептически, но, услышав мою историю, проникся сочувствием, проявил интерес и ввел меня в общество. Эти три месяца — самые замечательные в моей жизни. Меня приняли хорошо. Именно тогда я поняла смысл пословицы «По одежке встречают…». Я встретила человека, который полюбил меня. Я его не любила, но у него были деньги. Он нуждался во мне. Неуверенный в себе, очень осторожный человек. Я вышла за него замуж, старалась, чтобы он почувствовал себя личностью и смело смотрел на мир. Наверное, не все мне удалось. Вначале все было хорошо, он вроде преобразился, но потом оказался в тяжелой ситуации, пал духом и покончил жизнь самоубийством. Самое страшное заключалось в том, что муж победил в борьбе, которую вел. Это стало известно через час после того, как он застрелился. Я чувствовала себя ужасно. Если бы я была рядом, может быть, этого и не произошло. Я была в салоне красоты. В припадке отчаяния он нажал на курок. Это так похоже на него… После его смерти лечащий врач сказал мне, что муж был подвержен приступам депрессии. По мнению врача, я продлила мужу жизнь, создав спокойную обстановку. Во время приступов такие больные пытаются покончить с собой. А приступы начинаются неожиданно. Муж оставил мне значительное состояние. Я получила солидную страховку. Вращалась в обществе. Там и встретила Стюарта Бедфорда. Он очаровал меня. Он на двадцать лет старше. Я знаю, что это такое. Между тридцатью двумя и пятьюдесятью двумя разница невелика. Между сорока двумя и шестьюдесятью двумя разница большая, и она становится трагичной между пятьюдесятью двумя и семьюдесятью двумя. Простая арифметика, но представить это трудно. Стюарт Бедфорд увидел меня и захотел заполучить, как коллекционер понравившуюся ему картину. Я согласилась выйти замуж. Поняла, что ему хочется похвалиться перед друзьями. Они принадлежат к элите. Это то, на что я не рассчитывала, но я старалась быть на высоте. А потом… Потом всплыло все это.

— Что это?

— Мое досье.

— Как это произошло?

— Появился Бинни Денэм.

— Он вас шантажировал?

— Да. Это было отвратительно. Я не могла допустить, чтобы стало известно, что жену Стюарта Бедфорда, которой он так гордился, в свое время арестовали за обман страховой компании.

— Что было потом?

— Бинни Денэм — лживый, изворотливый тип. Он только делает вид, что работает на некоего жесткого и жадного человека. На самом деле он действует один. Конечно, есть люди, которых он нанимает для своих темных делишек, но он не во все их посвящает. Мне надоело это все, и неделю назад я послала его ко всем чертям, дала по физиономии и сказала, что больше он не получит от меня ни цента и что я заявлю в полицию. Поверьте мне, я готова была это сделать. В конце концов, я хочу жить свободно, не таясь и не прячась по углам из-за какого-то Бинни Денэма.

— Вы рассказали об этом мужу?

— Нет. Чтобы понять все, мистер Мейсон, вы должны знать предысторию.

— Что именно?

— До женитьбы на мне у него был роман с секретаршей, верной и преданной Эльзой Гриффин.

— Он сам вам об этом рассказал?

— Что вы, нет!

— Как вы узнали об этом?

— Я сама все выяснила, прежде чем согласилась на замужество. Хотела быть уверенной, что у них все кончено.

— Это было так?

— Да, с его стороны.

— А с ее?

— В любом случае ее карта была бита. Я решилась и вышла за него замуж.

— Ваш муж знал, что вам известно о его романе?

— Вы наивны. Я была очень осторожна.

— Итак, вы платили шантажисту, и вам это надоело? — резюмировал Мейсон. Она кивнула.

— И что из всего этого вы решили рассказать мужу?

— Ничего, мистер Мейсон. Я думала, Бинни оставит меня в покое, если поймет, что я действительно решила больше ему не платить. В конце концов, он ничего не получил бы за такую информацию.

— Есть журналы, которые охотно опубликовали бы ее.

— Я учла это и предупредила Бинни Денэма: если информация появится в печати, я не остановлюсь ни перед чем и сообщу в полицию, что он шантажировал меня и у меня достаточно доказательств, чтобы привлечь его к ответственности.

— Что было потом?

Она отвела взгляд на какое-то мгновение и затем сказала:

— Надеюсь, на этом дело кончилось. Мейсон отрицательно покачал головой.

— Вы хотите сказать, что он… обратился к Стюарту?

— Почему вы задаете мне этот вопрос?

— Я… я не знаю. Позавчера вечером был телефонный звонок. Стюарт вел себя очень странно. Пошел разговаривать к себе в кабинет, велел дворецкому положить трубку внизу. Того позвали по срочному делу, и трубка не была опущена. Я случайно проходила мимо, увидела, что трубка висит, и услышала голоса. Подняла трубку, чтобы положить ее на место, и в это время разговор прекратился. Мне показалось, что я узнала извиняющийся, жалостливый голос Бинни Денэма. Слов я не разобрала. Потом решила, что мне это все показалось. Хотела спросить мужа об этом звонке, но передумала.

— Боюсь, вы попали в трудное положение, миссис Бедфорд, — сказал Мейсон.

— Я и раньше бывала в трудных положениях, — ответила она спокойным, невозмутимым голосом. — Почему вы не хотите сказать, к чему клоните?

— Хорошо. Я скажу. Вы жили под гнетом вашей тайны. Вы заплатили тысячи долларов шантажисту. Потом осмелели и…

— Скорее, отчаялась.

— Это то, что я и имел в виду. Для вашего сведения: вчера вечером в мотеле «Стейлонгер», что на побережье, Бинни Денэм был убит.

На ее лице не отразилось никаких чувств.

— Известно, кто это сделал?

— Пока нет.

— Какие предположения?

Мейсон, глядя ей прямо в глаза, сказал:

— Вчера вечером, приблизительно в то время, когда было совершено убийство, управляющий видел женщину, которая, крадучись, выходила из двенадцатого номера. Сделанное им описание женщины прямо указывает на вас.

Она улыбнулась.

— Думаю, многие описания подойдут ко мне. Они носят общий характер.

— Но там есть особые детали, которые указывают на вас. Управляющий нарисовал очень точный портрет. Она отрицательно покачала головой.

— И, — продолжал Мейсон, — отпечатки пальцев, снятые в двенадцатом номере, безусловно, ваши.

— Этого не может быть.

— Но это так. Я только что показал их вам.

— Полиции известно, что у вас есть эти отпечатки?

— Нет.

— Говорю вам, что меня там не было, мистер Мейсон.

Мейсон промолчал.

— Вы вели дела моего мужа?

— Да, несколько дел.

— Можно ли подделать отпечатки пальцев?

— Возможно. Хотя эксперты отрицают это.

— Отпечатки, о которых вы говорите, остались в номере?

— Нет. Их сняли, а потом стерли с тех мест, где они были обнаружены.

— Каким образом?

— Смыли вместе с другими.

— Кто-то сказал вам не правду, мистер Мейсон, эти отпечатки не могут быть моими. Они принадлежат кому-то другому.

— Между нами не должно быть непонимания, — сказал Мейсон. — Вчера вечером вы последовали за Бинни Денэмом в этот мотель, не так ли?

— Мистер Мейсон, с какой стати мне было следовать за Бинни Денэмом в этот или в другой мотель?

— Потому что в этом мотеле был ваш муж. Он заплатил двадцать тысяч долларов Бинни Денэму. Она сжала губы. Лицо ее застыло.

— Итак, вы не ехали вслед за Бинни?

— Я бы скорее умерла, чем позволила этому слизняку, этому паршивцу поймать в свои сети Стюарта. Да я… я…

— Именно так и будет рассуждать полиция, пытаясь определить причину преступления.

— Причину, по которой я могла бы убить Бинни Денэма?

— Да.

— Говорю вам, меня там не было. Я была дома, ожидала Стюарта. Вообще ваши сведения ошибочны. И его не было в этом мотеле. Он был на совете директоров, где обсуждалась очень деликатная деловая операция. В течение долгого времени он не мог даже позвонить мне. Вы уверены, что Бинни Денэм мертв? Ошибки здесь не может быть?

Она задумалась на какое-то мгновение, потом поднялась, видимо, решив уйти.

— Никакой ошибки, — ответил Мейсон.

— Я была бы лицемеркой, я бы солгала, если бы сказала, что сожалею об этом, мистер Мейсон. Нет, я не сожалею. Но его смерть создала проблему, которую вы должны разрешить.

— Полиция начнет изучать прошлое Бинни, и ей станет известно, что он был шантажистом. Они постараются составить список его жертв, чтобы выйти на того, у кого был наиболее весомый мотив убить его.

— Как адвокат моего мужа, вы должны сделать так, чтобы полиция не узнала о том, что Бинни шантажировал меня. Стюарту нравится выводить меня в свет… ну, это трудно объяснить. Думаю, это похоже на то, что испытывает владелец собаки, которая получает приз. Ему приятно смотреть, как она с голубой лентой победителя гордо вышагивает на зависть владельцам других собак. Стюарту нравится дарить мне наряды, драгоценности, предоставлять в мое распоряжение слуг и приглашать друзей, чтобы те выражали свое восхищение. Они считают его очень счастливым мужем. Это льстит ему.

— А вы в глубине души относитесь к этому неодобрительно? — спросил Мейсон.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Не заблуждайтесь на этот счет, мистер Мейсон. Мне это нравится. Как адвокат Стюарта, вы должны найти способ, чтобы спасти мужа от скандала, который его погубит. Мое прошлое не должно стать известным.

— Вы что думаете, я — маг-волшебник?

— Мой муж так считает. И мы готовы заплатить вам гонорар исходя именно из этого. За доказательство того, что эти отпечатки пальцев — фальшивка, а вчера вечером я и рядом не была с этим мотелем.

Сказав это, она повернулась и решительно направилась к выходу, сохранив достоинство и оставив за собой последнее слово.

Глава 10

Перри Мейсон направил машину к стоянке, расположенной рядом с офисом. Служащий стоянки, который обычно махал ему рукой в знак приветствия, на этот раз делал отчаянные знаки остановиться.

Мейсон рывком остановил машину. Тот подбежал со словами:

— Вам послание, мистер Мейсон.

Мейсон взял протянутый ему листок бумаги, на котором дрожащей рукой было написано:

«Вас разыскивает полиция. Делла».

Быстро прикинув все в уме, Мейсон поставил машину на место и направился в фойе здания.

Вдруг как из-под земли перед ним возник высокий мужчина.

— Если вы не возражаете, Мейсон, я поднимусь с вами.

— А-а, лейтенант Трегг из отдела по расследованию убийств. Требуется моя помощь?

— Это зависит… — начал Трегг.

— От чего?

— Поговорим об этом у вас в кабинете, если не возражаете.

Они молча поднялись наверх, прошли по коридору в его офис и остановились около двери с надписью «Посторонним вход воспрещен». Мейсон вставил ключ и открыл дверь.

— Шеф, — послышался испуганный голос Деллы Стрит, — вас разыскивает поли… — Увидев лейтенанта Трегга, она остановилась на полуслове.

— Доброе утро, мисс Стрит, — подчеркнуто учтиво приветствовал ее Трегг, но в его голосе слышалось заметное раздражение, когда он спросил: Откуда вам известно, что мистера Мейсона разыскивает полиция?

— Слышала. А разве это тайна? — спросила она невинным голосом.

— Вероятно, нет. — Трегг удобно уселся в кресло для клиента, ожидая, пока Мейсон сядет за стол.

— Сигарету? — Мейсон протянул пачку.

— Спасибо! — Трегг взял одну и заметил:

— Вот это сервис!

— С улыбкой! — Мейсон зажег свою сигарету. Лейтенант Трегг являлся в такой же степени типичным полицейским новой школы, выполнявшим свою работу добросовестно и с энтузиазмом, в какой его коллега сержант Холкоум, не скрывавший своего враждебного отношения к Мейсону, олицетворял собой тип жесткого воинствующего полицейского старой закалки.

Мейсон и Трегг уважали друг друга и взаимно симпатизировали.

— Мотель «Стейлонгер»! — Трегг со значением посмотрел на Мейсона.

Мейсон удивленно поднял брови.

— Говорит вам это о чем-либо?

— Недурное название, — ответил Мейсон.

— Бывали там?

Мейсон отрицательно покачал головой.

— А кто-нибудь из ваших клиентов?

— Я не могу этого сказать наверняка. Вам известно, что у меня несколько клиентов. Полагаю, они останавливаются в мотелях довольно часто. Это удобно, когда совершаешь поездку на машине.

— Оставим общие фразы, — сказал Трегг. — Прошлым вечером в мотеле «Стейлонгер» произошло убийство.

— Неужели? — удивился Мейсон. — Кто убит?

— Мужчина по имени Бинни Денэм. Как выяснилось, довольно любопытная личность.

— Мой клиент?

— Надеюсь, нет.

— Должен ли я понимать ваши слова таким образом, что эта история имеет отношение ко мне?

— Я бы не удивился.

— Интересно бы послушать…

— Расскажу кое-что из того, что мне известно, — начал Трегг. — Вчера днем в мотеле «Стейлонгер» остановился мужчина. По виду преуспевающий бизнесмен. Темноволосый, с сединой на висках, подтянутый, в дорогом костюме. Его сопровождала молодая женщина. Мужчине можно дать пятьдесят лет. Женщине, соблазнительной блондинке, лет двадцать пять.

— Так-так! — произнес Мейсон. Трегг усмехнулся.

— Да, знаю. Вполне банальное начало историй, которые сплошь и рядом происходят в мотелях, но дальше начинается нечто забавное. Мужчина потребовал двойной номер. Сказал, что они ждут еще одну супружескую пару. Однако, сняв два смежных номера, мужчина поместил блондинку в одном из них, а сам обосновался в другом.

Мужчина был на машине, взятой напрокат. Они выпили, потом уезжали куда-то, затем возвратились, а вечером блондинка уехала одна.

Вчера около одиннадцати часов вечера в полицию позвонила неизвестная женщина, она сообщила, что в шестнадцатом номере мотеля «Стейлонгер» произошло убийство, и тут же повесила трубку.

— Именно так все и было? — спросил Мейсон.

— Именно так, — ответил Трегг. — Интересно, не правда ли?

— В каком отношении?

— Да не знаю, но это наводит на размышления. Почему эта женщина позвонила в полицию, чтобы сообщить об убийстве?

— Потому, что хотела сообщить полиции то, что ей известно, — быстро проговорил адвокат.

— Тогда почему она не назвала своей фамилии и адреса?

— Потому, что не хотела быть замешанной в это дело.

— Удивительно, как совпадает ход наших мыслей. Только я иду дальше.

— А именно?

— Обычно, если женщина не хочет быть замешанной в такие дела, она о них не сообщает. Если женщина действует самостоятельно, по доброй воле, она называет свое имя и сообщает свой адрес. Ну а если женщиной руководит умный адвокат, который говорит ей: «Ваш долг сообщить об убийстве в полицию, но закон не предписывает вам называть свою фамилию и адрес…», — такое заставляет меня задуматься.

— Это у вас профессиональная привычка, — заметил Мейсон.

— Я стараюсь ее развивать, — отпарировал Трегг.

— Полагаю, это еще не все? — спросил Мейсон.

— Да. Мы проверили мотель «Стейлонгер». Мы, как вам известно, получаем много ложных сообщений. На этот раз все оказалось правдой. Этот человек лежал посреди комнаты с пулевым отверстием в спине. Солидный мужчина, блондинка с великолепной фигурой и взятая напрокат машина исчезли: блондинка уехала на машине, мужчина пролез через забор из колючей проволоки сзади мотеля. Он разорвал брюки о проволоку. Очевидно, очень торопился.

— Не очень-то много у вас вещественных доказательств. — Мейсон сочувственно покачал головой.

— Не беспокойтесь об этом. У нас есть над чем работать. Нам сообщили номер машины. И мы нашли эту машину. У нас есть четкие отпечатки пальцев.

— Понимаю!

— Вскоре после того, как мы распорядились задержать этот автомобиль, нам позвонил управляющий агентства по прокату. Он сообщил, что в агентство приходила женщина, осмотрела все машины, имеющиеся на месте, и ничего не выбрала. У нее был листок с номером машины.

— Возможно, у управляющего просто очень богатое воображение, — улыбнулся Мейсон.

— Возможно, — ответил Трегг, — но женщина вызвала у него подозрение. Он подумал, что, может быть, она искала машину, которая фигурирует в деле об убийстве. Он проследил за ней: женщина села в автомобиль, где ее ждал мужчина. Управляющий записал номер машины.

— Очень разумно с его стороны, — заметил Мейсон.

— Машина приписана к агентству Дрейка.

— Вы разговаривали с ним? — поинтересовался Мейсон.

— Еще нет, — ответил Трегг. — Возможно, поговорю с ним несколько позже. Его агентство расположено в этом же здании, на одном с вами этаже, и выполняет ваши задания. Вы и Пол Дрейк — близкие друзья и коллеги.

— Понимаю, — Мейсон стряхнул пепел.

— Я начал наводить некоторые справки. Ничего официального. Так, кое-что проверил.

— Понимаю, — снова сказал Мейсон.

— Я давно обратил внимание вот на что: когда Пол Дрейк занимается особенно важным делом и остается на ночь в офисе, ему присылают гамбургеры из соседней закусочной. Вероятно, мне не следовало рассказывать вам об этом, Мейсон: фокусник не должен раскрывать секретов своих трюков, иначе пропадет эффект. Как бы то ни было, сегодня утром я забежал в закусочную, выпил чашечку кофе, поболтал с хозяином. Выяснилось, что прошлой ночью был большой спрос на гамбургеры, и я захотел поговорить с официантом, который работал всю ночь. Он уже ушел домой, но еще не ложился спать, и связали меня с ним по телефону. Я думал, что были обычные шесть-семь заказов для офиса Дрейка, но неожиданно мне повезло: я узнал, что вы и ваша секретарь тоже были на месте всю ночь и тоже заказывали гамбургеры и кофе.

— Вот что получается, когда хочешь, чтобы тебя обслужили. Надо было мне самому спуститься в закусочную. — Мейсон произнес это, как бы размышляя вслух.

— Или послать мисс Стрит. — Трегг, улыбаясь, посмотрел на Деллу Стрит.

— Итак, — резюмировал Мейсон, — вы сложили два и два и получили пять, не правда ли?

— Я еще не сложил два и два. Я просто обращаю ваше внимание на некоторые факты, которым пока не дал оценку. Хочу кое-что сказать вам, Мейсон. Бинни Денэм был шантажистом. Но пока нам не удалось разузнать про него все. Все его записи зашифрованы. Нам еще не удалось их разгадать. Кроме того, как я уже сказал, мы сняли отпечатки пальцев в машине, нашли в пепельнице несколько окурков от сигарет. Есть и еще кое-что, о чем мы пока не распространяемся. Итак, если у вас есть клиент, в отношении которого шантаж не был исключен, если именно Бинни Денэм вымогал деньги у этого клиента и если клиент решил положить этому конец, избрав единственно надежный способ избавиться от шантажиста, полиция, учитывая все обстоятельства, проявит понимание, если с другой стороны увидит ответное желание сотрудничать. Нам пока неясно, какую роль играет во всем этом блондинка. Нам далеко не все еще известно. Что-то нам удалось узнать, и мы продолжаем вести работу. Адвокату, чей клиент мог оказаться в подобном положении, было бы разумнее сотрудничать с полицией или с окружным прокурором, чем противостоять им.

— Вы говорите от имени окружного прокурора? — спросил Мейсон.

Трегг погасил сигарету в пепельнице.

— Я понимаю, это слабое место в моих доводах.

— Ваш окружной прокурор не очень меня жалует.

— Знаю, — согласился Трегг.

— Думаю, при сложившихся обстоятельствах, — продолжал Мейсон, — умному адвокату не следует раскрывать своих карт.

— Да я просто так заскочил к вам, — сказал Трегг. — Обычная проверка. Я вас правильно понял: вы не намерены сделать заявление, мистер Мейсон?

— Тот отрицательно покачал головой.

— Будьте осторожны, мистер Мейсон, — предупредил Трегг. — В полиции есть люди, которые вас недолюбливают. Я просто хотел вас по-дружески предостеречь. Вот и все.

— Этим делом будет заниматься сержант Холкоум? — поинтересовался Мейсон.

— Сержант Холкоум уже занимается им.

— Ах, так!

Трегг встал, поправил пиджак, взял шляпу и улыбнулся Делле Стрит.

— А вы иногда себя выдаете, мисс Стрит.

— Неужели?

Трегг кивнул.

— Вы не спускаете глаз с незарегистрированного телефона на столе у Мейсона. Не сомневаюсь, как только я окажусь за дверью, вы позвоните Полу Дрейку. С моей стороны это было лишь дружеское предупреждение. К вашему сведению, я не собираюсь идти сейчас в контору Дрейка и не собираюсь вести с ним разговор. Я только хочу быть абсолютно уверенным, что нет причин отстранять вашего работодателя от исполнения обязанностей адвоката. Ибо в противном случае он уже не сможет подписывать вам чеки на зарплату. А для меня лично лучше иметь дело с умным адвокатом, чем с непорядочным, нарушающим закон юристом, который поощряет дачу ложных показаний. Я нанес вам неофициальный визит. Только и всего. Возможно, вам будет легче избежать неприятностей, если вы будете знать, что я собираюсь доложить о том, что из закусочной в контору Мейсона поздно ночью были посланы гамбургеры и кофе. Думаю, что мужчина и женщина, которые прошлым вечером поднимались к вам на лифте, вряд ли назвали свои настоящие имена. Безусловно, мы все проверим. И я не очень удивлюсь, если их описание совпадет с описанием мужчины и женщины, которые останавливались в мотеле «Стейлонгер», в пятнадцатом и шестнадцатом номерах. Разумеется, наш эксперт проверит почерк мужчины по регистрационному журналу, который ведется лифтером в позднее время, когда прием посетителей прекращается. Ну, я пошел. У меня встреча с моим рьяным помощником сержантом Холкоумом. Я не скажу ему, что был здесь.

Трегг вышел из кабинета.

— Черт возьми, — воскликнул Мейсон, — человеку кажется, что он умный, а он попадает впросак на самом элементарном.

— Лейтенант Трегг? — спросила Делла.

— Нет! Я имею в виду себя. Удобно, когда тебе присылают гамбургеры из закусочной, но это же чертовски удобно и для полиции. В будущем надо постараться не попадаться в такую ловушку.

— Благодаря лейтенанту Треггу, — добавила Делла.

— Благодаря очень достойному противнику, который весьма скоро устроит ад нашему клиенту, — уточнил Мейсон.

Глава 11

Мейсон плотно закрыл дверь, придвинулся к Делле Стрит и, понизив голос, сказал:

— Тебе надо сделать перерыв, Делла.

— Для чего?

— Во время перерыва позвони Стюарту Бедфорду. Убедись, что никто не видит, какой номер ты набираешь. Скажи, чтобы ни при каких обстоятельствах он не пытался связаться со мной. Я сам время от времени буду звонить ему из телефона-автомата. Скажи также: полиция знает, что я заинтересован в этом деле, и, возможно, за моим офисом будет установлено наблюдение.

Делла Стрит кивком подтвердила, что внимательно слушает.

— Теперь, — продолжал Мейсон, — мы должны быть чрезвычайно осторожны. Лейтенант Трегг знает также, что Пол Дрейк занимается этим делом. Трегг, безусловно, умен, способен и настойчив. Машина, которую брали напрокат, у них; они сделали отпечатки пальцев. Они еще не арестовали Стюарта Бедфорда, но только потому, что не знают, чьи это отпечатки пальцев. Как только выйдут на Бедфорда, у него возьмут отпечатки, и тогда будет доказано, что в машине был он.

— А миссис Бедфорд? — спросила Делла Стрит. — Вы не считаете нужным сообщить о ней мистеру Бедфорду?

— Зачем?

— Вы его адвокат.

— Как его адвокат я должен защищать его интересы.

— Его жена замешана в этом деле. Разве он не должен об этом знать?

— Каким образом она замешана?

— Она была в мотеле. У нее, безусловно, есть причины. Шеф, вы, так же как и я, знаете, что она отправилась в мотель, потому что знала, что Бинни Денэм шантажирует мужа, и не желала мириться с этим. И у нее был единственный способ положить этому конец.

— Убить его? Ты это хочешь сказать?

— А почему бы и нет?

Мейсон поджал губы.

— Так почему бы и нет? — настойчиво повторила свой вопрос Делла Стрит.

— В подобного рода делах, — ответил Мейсон, — не знаешь, с чем можешь столкнуться, пока не будешь располагать всеми фактами. А к тому времени часто бывает так, что уже поздно защитить клиента. В данном случае я защищаю своего клиента.

— Только одного клиента?

— Да, только одного клиента — Стюарта Г. Бедфорда.

— Почему же вы не считаете нужным сообщить ему о… о его жене?

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Я — адвокат. Я должен ответственно подходить к принятию решения. Бедфорд любит жену. Вполне вероятно, сильнее, чем она его. Для нее этот брак, возможно, носит в некотором роде деловой характер. Для него — начало новой жизни, овеянной романтикой.

— Ну и что?

— Если я скажу, что его жена была в мотеле и может быть заподозрена, Бедфорд станет в позу героя. Он возьмет всю вину на себя, если только подумает, что она может быть признана виновной. Я нахожусь в положении доктора, которому предстоит лечить больного. Он не говорит больному все до конца. Он назначает курс лечения и следит за его исполнением.

Делла Стрит на мгновение задумалась, потом спросила:

— Полиция сможет выйти на Бедфорда сегодня?

— Вполне вероятно. Это лишь вопрос времени. Не забывай, Бедфорд уязвим во многих отношениях. Прежде всего, он взял много туристских чеков, подписал их и вручил шантажистам. Они обменяли их на деньги. И где-то, конечно же, оставили свои следы, по которым и пойдет Трегг. Не следует также сбрасывать со счетов записку, которую он передал официанту в баре с просьбой позвонить Эльзе Гриффин и назвать мотель. На записке нет подписи, но после того, как в газете появится материал об убийстве в мотеле «Стрейлонгер», официант может вспомнить, что его просили назвать именно этот мотель.

— Официант мог сохранить эту записку?

— Вполне возможно. Вместе с запиской он получил двадцать долларов, и это могло отложиться у него в памяти. Он мог ее сохранить. Нам остается лишь ждать, пока Пол Дрейк добудет информацию о Денэме и найдет блондинку.

— Хорошо, — согласилась наконец Делла Стрит, — пойду на перерыв и позвоню мистеру Бедфорду.

— Как ты себя чувствуешь, Делла?

— Пока пью кофе, могу бодрствовать.

— Отправляйся домой пораньше и постарайся заснуть.

— А вы?

— Не беспокойся. Я, возможно, тоже сделаю днем передышку. Нам остается ждать развития событий. Надеюсь, Дрейку удастся что-нибудь узнать прежде, чем Трегг выйдет на нашего клиента. Поезжай домой и ложись спать, Делла. Если возникнет необходимость, позвоню.

— Я могу еще немного продержаться. Лучше, если вы отдохнете, а я останусь здесь и буду звонить вам.

Мейсон взглянул на часы.

— Подождем до полудня, Делла. Если от Дрейка к этому времени ничего не поступит, тогда мы оба уйдем. Я оставлю в конторе Дрейка свои координаты.

— Хорошо, — согласилась Делла Стрит. — Я иду звонить Бедфорду.

Глава 12

Мейсон вошел в контору Пола Дрейка.

— Ты неплохо выглядишь, — заметил он, глядя на детектива.

— А почему бы и нет?

— Не ложился всю ночь?

— Нам не впервой. А у тебя вид ужасный.

— Да, я к этому не привык. Удалось что-нибудь разузнать?

— Не так много. Полиция действует активно, и это осложняет нашу работу.

— У этого Денэма, — продолжил Мейсон, — была подруга, блондинка.

— Ну и что?

— Она меня интересует.

— Она всех интересует: полицию, репортеров.

— Известны ее приметы?

— Полиции известно, что ей 25 — 27 лет, рост — 1 метр 60 сантиметров, вес — 54 килограмма. Цветущий вид, тонкая талия, роскошные бедра и пышная грудь.

— Что им дала машина, Пол?

— Никто не знает. Полиция держит это в секрете. У них есть отпечатки пальцев.

— А есть ли отпечатки пальцев из номеров мотеля?

— Да.

— Хочу тебя предупредить, — сказал Мейсон, — полиции известно, что ты занимаешься этим делом.

— Было бы удивительно, если бы они не знали. Невозможно добывать информацию и остаться вне поля зрения полиции. Надо думать, они связывают меня с тобой.

Мейсон кивнул.

— А тебя с твоим клиентом? — спросил Дрейк, глядя на Мейсона в упор.

— Пока нет.

— Будь осторожен. Они не заставят себя ждать.

— Это вопрос времени, — согласился Мейсон. — Мы должны найти блондинку раньше, чем это сделает полиция.

— Тогда ты должен рассказать мне все, что известно тебе и не известно полиции, — вставил Дрейк. — Если я буду знать не больше полиции, шансов на успех почти нет. Полиция организованна, у нее власть, в ее распоряжении полицейская картотека. У меня — ничего.

— Есть одна зацепка.

— Какая?

— В таком деле имя ничего не значит, инициалы значат. Мой клиент сказал, что ее зовут Геральдина Корнинг, на ее дорожной сумке и чемодане выбиты инициалы Г. К.

— Думаешь, она назвала клиенту свое настоящее имя?

— Сомневаюсь. Но что-то мне подсказывает, что инициалы ее. Фамилия в данном случае не столь важна. Но женских имен, начинающихся с буквы «Г», не так уж много. Начни с Глории или Грейс.

— Блондинок, которые носят эти имена, в городе бесчисленное множество.

— Безусловно, но эта девушка общалась с определенным кругом лиц.

— Но ты же знаешь, что происходит, когда начинаешь интересоваться девушками подобного сорта. Тебя встречают гробовым молчанием. Людей охватывает страх. Можно получить любую информацию, но как только ты как бы невзначай спросишь: «Не знаете ли вы девушку, которую зовут не то Грейс, не то Глория; она еще связана с этим шантажистом Бинни Денэмом?..» Ну, ты знаешь, что за этим следует. Они лишаются дара речи. От них ничего не добьешься.

Мейсон задумался.

— Я понимаю тебя, Пол. Но от этого зависит очень многое. Нам просто необходимо найти эту девушку. У нее должен быть счет, открытый старым поклонником, или…

— Представляю, что будет, если мы начнем интересоваться всеми блондинками, у которых есть счета, куда поступают деньги от старых поклонников. Мы…

Подожди! Не торопись! Я просто стараюсь сузить поиски, Пол. Вероятно, у нее есть счет в салоне красоты. Возможно, у нее были контакты не с Бинни Денэмом, а с этим Гарри Элстоном, который пользовался сейфом на пару с Бинни. Что тебе известно о нем?

— Абсолютно ничего, — ответил Дрейк. — Видели, как он приходил и открывал сейф. А потом исчез. Залез в нору и притаился.

— Полиция интересуется им?

— Очень.

— Шантажисты и игроки. Игроки ходят на скачки. Займись и ипподромами. Может, выйдешь на блондинку. У нее относительно новые чемодан и сумка. Может быть, были куплены специально… Поеду домой и постараюсь заснуть. Хорошо, если бы ты еще пару часов пробыл здесь, Пол. Потом можешь поручить дежурство своим оперативникам, а сам ложись спать.

— Чепуха! Меня хватит еще на целый день и на целую ночь.

Мейсон поднялся со стула.

— А меня — нет. Позвони, если что-нибудь выяснишь. Хотелось бы поговорить с этой блондинкой прежде полиции. Чувствую, сегодня днем обстановка накалится, и хочу, чтобы к этому времени у меня была свежая голова.

— Хорошо, — сказал Дрейк. — Я позвоню. Но не будь слишком оптимистичен в отношении этой блондинки. Найти ее очень нелегко. Всем шантажистам будет дана команда держать язык за зубами.

Глава 13

Мейсон принял горячий душ, улегся в постель и сразу же погрузился в глубокий сон. Но очень скоро, как ему показалось, его разбудил телефонный звонок.

Хрипловатым от сна голосом он буркнул в телефонную трубку.

— Слушаю.

— Дело плохо. Приезжай, — коротко сказал Пол.

— Что? — встревожился Мейсон.

— Полиция, проверяя сообщников Денэма, напала на туристские чеки. Их оказалось огромное количество. На всех стоит подпись Стюарта Г. Бедфорда. Принимая во внимание его положение, полиция воздерживается от прямых действий, пока не получит дополнительных подтверждений своим подозрениям. Они достали фотографии Бедфорда и показали их Моррисону Бремсу, управляющему мотелем «Стейлонгер». Бремс не уверен, но ему кажется, что это мужчина, который был с блондинкой, У полиции есть…

— Они уже произвели арест? — перебил его Мейсон.

— Нет.

— Доставили его в полицию для допроса?

— Нет. Они сами направляются к нему в офис…

— Я еду.

Он быстро натянул на себя одежду, провел расческой по волосам, выбежал из квартиры, спустился вниз на лифте, вскочил в машину и помчался в контору Бедфорда.

Но его опередили. Там уже находились сержант Холкоум, полицейский и криминалист. Несколько поодаль от них, выставив вперед брюшко и улыбаясь золотыми зубами, спокойно стоял еще один человек.

— Привет, — улыбнулся Мейсон, — что случилось?

— Вы опоздали, — самодовольно усмехнулся сержант Холкоум.

— В чем дело, Бедфорд? — спросил Мейсон.

— Они считают, что я был в каком-то мотеле с какой-то блондинкой. Меня спрашивают о шантаже и убийстве…

— Мы также любезно попросили у вас разрешения снять отпечатки пальцев, — вставил сержант Холкоум. — А вы не пожелали даже разговаривать с нами. Ну как, Мейсон, ваш клиент должен позволить нам это сделать?

— Он ничего вам не должен. Если вам нужны отпечатки его пальцев, арестуйте его.

— Не беспокойтесь, за этим дело не станет.

— И вам будет представлен иск за незаконный арест. Мне доставит большое удовольствие, когда вас заставят выплачивать компенсацию.

— Сержант повернулся к мужчине с брюшком.

— Это он?

— Я бы мог сказать с большей уверенностью, если бы на нем была шляпа.

Сержант подошел к стенному шкафу, снял шляпу и бесцеремонно надел ее на голову Бедфорда.

— Теперь смотрите.

Мужчина стал внимательно всматриваться в Бедфорда.

— Похоже, он.

Сержант Холкоум обратился к криминалисту.

— Осмотрите помещение.

Тот вынул из кармана кожаный пакет, достал из него набор цветных порошков и верблюжью кисточку. Взял в руки пепельницу и стал водить по ней кисточкой.

— Вы не имеете права это делать, — запротестовал Мейсон.

— Только попробуйте ему помешать, — пригрозил Холкоум. — С какой радостью я бы повесил вас! Мы собираем улики. Ну давайте, давайте, мешайте нам.

Холкоум повернулся к Бедфорду.

— Вы взяли на двадцать тысяч туристских чеков. С какой целью?

— Не отвечайте, — предупредил его Мейсон, — пока к вам не будут обращаться с тем уважением, которого вы заслуживаете. Ничего не говорите.

— Все эти чеки были обменены на деньги менее чем за двадцать часов, — продолжал сержант Холкоум. — Что за этим кроется?

Бедфорд не проронил ни слова.

— Возможно, — Холкоум был настойчив, — шантажисты, которым вы платили, оказались весьма опытными. Они отказались от банкнотов, на которых стоят номера и которые могут быть помечены, и придумали способ самим получить деньги по чекам.

— И наследить, — заметил Мейсон саркастически.

— Не глупите, — сказал Холкоум. — По тому, как чеки были обменены, мы ни за что на свете не связали бы это с Бинни Денэмом. Мы об этом никогда бы не узнали, если бы не убийство.

Криминалист внимательно рассматривал отпечатки пальцев через лупу. Вдруг он взглянул на сержанта Холкоума и кивнул ему.

— Ну, что там? — спросил тот.

— Очень отчетливый отпечаток мизинца. Он соответствует опечатку на…

— Молчите, — перебил его сержант Холкоум. — Этого для меня достаточно. Собирайтесь Бедфорд. Вы арестованы.

— На каком основании? — спросил Мейсон.

— По подозрению в убийстве, — был ответ.

— Вы можете проводить какое угодно расследование, вы можете арестовать его по обвинению в убийстве, но вы не можете задерживать по подозрению.

— Может быть, я этого и не сделаю, но я его увезу. Хотите поспорить?

— Либо предъявите ему обвинение, либо я поставлю на рассмотрение вопрос о законности ареста, и он будет освобожден.

— Действуйте, адвокат, — победоносно улыбаясь, ответил Холкоум. — Тем временем я его посажу, и у него снимут отпечатки пальцев. Если вы думаете, что сумеете опротестовать арест при наличии таких веских улик, вы больший простак, чем я думал. Поехали, Бедфорд! Вы готовы заплатить за такси, или мне вызвать полицейскую машину?

Бедфорд взглянул на Мейсона.

— Заплатите за такси, — сказал Мейсон, — и не делайте никаких заявлений в отсутствии адвоката.

— Ну что ж, вполне разумно! — сказал Холкоум. — Мне понадобится не более получаса, чтобы неопровержимо доказать законность своих действий. И если за это время вы сможете возбудить дело о нарушении закона о неприкосновенности личности, вы — гений!

Стюарт Г. Бедфорд выпрямился во весь рост и сказал:

— Джентльмены, я хочу сделать заявление!

— Не делайте этого, — попытался остановить его Мейсон.

Бедфорд окинул его холодным взглядом.

— Мейсон, — сказал он. — Я нанял вас, чтобы вы консультировали меня в отношении моих юридических прав. Но никто не может давать мне советы тогда, когда речь идет о моих нравственных убеждениях.

— Говорю вам, не делайте этого! — повторил Мейсон с раздражением.

Сержант Холкоум ободряюще кивнул Бедфорду.

— Это ваш офис. Если вы хотите, чтобы он ушел, только скажите, и мы тотчас же выставим его за дверь.

— Я не хочу, чтобы он уходил. Я просто хочу заявить, что я действительно был вчера в мотеле «Стейлонгер».

— Это уже что-то, — Холкоум выдвинул стул и уселся на него. — Продолжайте.

— Бедфорд, — вновь попытался остановить его Мейсон, — если вы считаете, что поступаете правильно, то…

— Ребята, вышвырните его, если он еще раз перебьет! Продолжайте, Бедфорд, облегчите свою душу.

— Меня шантажировал этот тип, Бинни Денэм, — начал Бедфорд. — Это связано с моим прошлым. Я надеялся, что никто никогда об этом не узнает. Но Денэму каким-то образом стало об этом известно.

— Что стало известно? — спросил сержант.

Мейсон попытался было что-то сказать, но сдержал себя.

— Я сбил пешехода и скрылся, — ответил Бедфорд. — Это произошло шесть лет назад темной дождливой ночью. Я немного выпил, но моей вины в случившемся нет. Эта пожилая женщина, одетая во все черное, переходила улицу в неположенном месте. Я увидел ее, только когда наскочил на нее. Ее с силой отбросило на тротуар. Я знал, что ей уже никто и ничто не поможет.

— Где это случилось? — спросил сержант Холкоум.

— На Фигаро-стрит, шесть лет назад. Ее имя — Сара Биггс. Вы можете прочитать об этом в сводке несчастных случаев. Как я уже сказал, я тогда немного выпил. Но я контролирую себя и знаю, что могу себе позволить. Я никогда не сажусь за руль, если чувствую, что нахожусь под воздействием спиртного и это может сказаться на управлении машиной. Несчастный случай никоим образом нельзя отнести на счет нескольких выпитых мною коктейлей, но я знал, что от меня пахнет спиртным. Женщине помочь было нельзя. На улице никого не было, и я не остановился. Я прочитал об этом нечастном случае в газетах. Женщина скончалась сразу же. Говорю вам, джентльмены, я не виноват. Она переходила улицу на пересечении двух дорог. Была темная дождливая ночь. Одному Богу ведомо, что у нее было на уме. Она оказалась на улице, и это все. Как мне стало известно, это была пожилая женщина, одетая во все черное. Но тогда я знал только то, что выпил, что сбил ее и что она сама виновата. Однако я понимал, что выпил достаточно и было бы неразумно с моей стороны останавливаться.

— О'кей, — сказал сержант Холкоум. — Вы сбили пешехода и скрылись. И этот парень Денэм узнал об этом?

— Да.

— Как он действовал?

— Он выжидал довольно долго. Потом объявился и потребовал, чтобы я…

— Когда это случилось?

— Три дня назад.

— Раньше вы его не знали?

— Нет. Увидел этого мерзкого негодяя в первый раз. У него были противные, заискивающие манеры. Он сказал: ему самому неприятно то, что он делает, но ему нужны деньги и… Он потребовал двадцать тысяч долларов в туристских чеках. Вот и все. Потом сказал, что изолирует меня до тех пор, пока по чекам не будут получены деньги. С этим и заявился вчера утром. С ним была блондинка, которая представилась Геральдикой Корнинг. Ее машина стояла около офиса. Я сам сел за руль. Мисс Корнинг заставила меня кружить и петлять, пока не убедилась, что нас никто не преследует. Затем предложила мне остановиться в мотеле.

— Кто выбирал мотель: вы или она? — спросил сержант Холкоум.

— Я.

— Хорошо. Что было потом?

— Мы увидели вывеску с названием мотеля «Стейлонгер», я предложил остановиться там. Я согласился заплатить шантажистам, но не мог допустить, чтобы они застали меня с женщиной и состряпали дело о супружеской неверности. Я сказал управляющему мистеру Бремсу, который находится сейчас здесь и который только что опознал меня, что ожидаю еще одну пару и поэтому мне нужны два номера. Он посоветовал не платить за второй номер, пока они не приедут. Но я настоял и оплатил оба номера.

— Что было потом?

— Мисс Корнинг разместилась в одном номере, я — в другом. Номера были смежные. Я старался оставаться как можно дольше один в своем номере. Делать было нечего, а я не привык бездельничать. Потом мы играли в карты. Выпили. На машине отправились в закусочную. Хорошо поели. Возвратились и еще выпили. В виски кто-то подмешал снотворное. Я заснул и не знаю, что произошло потом.

— Что ж, — сказал сержант Холкоум. — Вы ведете себя очень благоразумно. Почему бы вам не рассказать о пистолете?

— Расскажу. Меня никогда в жизни до этого не шантажировали. Я пришел в бешенство от одной мысли, что на шантаже можно делать бизнес. У меня в кабинете был пистолет. Я сунул его в портфель.

— Продолжайте, — велел сержант Холкоум.

— Я говорю, что в виски было подсыпано снотворное.

— В какое время вы выпили?

— Во второй половине дня.

— В три часа? В четыре?

— Скорей всего, в четыре часа. Но точное время указать не могу. Было еще светло.

— Откуда вы знаете, что там было снотворное?

— Я никогда не сплю днем. Однако как только я выпил виски, у меня в глазах стало двоиться. Я попытался встать, но не мог. Свалился на кровать и заснул.

— Снотворное подсыпала блондинка? — спросил сержант Холкоум.

— Скорее всего, кто-то приходил, пока мы отсутствовали, и подсыпал снотворное в бутылку, — ответил Бедфорд. — На мисс Корнинг его действие сказалось раньше, чем на мне. Она заснула прямо в кресле. Я в это время еще бодрствовал. Собственно говоря, как мне помнится, она заснула, не докончив фразы.

— Иногда они разыгрывают подобные сцены, — авторитетно разъяснил Холкоум. — Это снимает с них подозрение. Она подсыпала снотворное и притворилась, что заснула первая. Старый излюбленный трюк.

— Возможно, — пожал плечами Бедфорд. — Я говорю только то, что знаю.

— Хорошо. Как случилось, что вы взялись за пистолет? Насколько я понимаю, появился этот тип и…

— Я не использовал пистолет, — твердо ответил Бедфорд. — Он был у меня в портфеле. Когда проснулся, увидел, что пистолет исчез.

— Ну и что же вы сделали? — насмешливо спросил Холкоум.

— Меня охватил страх, когда я обнаружил тело Бинни Денэма в смежном номере. Я взял портфель и шляпу и пролез через проволочную ограду с задней стороны двора.

— И разорвали одежду? — спросил Холкоум.

— Да, я зацепился коленом и разорвал брюки.

— А потом?

— Потом вышел на дорогу.

— И затем?

— Мне удалось остановить попутную машину. Думаю, джентльмены, я ответил на все вопросы.

— Он был убит из вашего пистолета? — спросил сержант Холкоум.

— Откуда мне знать? Я все сказал. Я не привык, чтобы мои слова подвергали сомнению, и не намерен терпеть этот допрос. Я сказал абсолютную правду.

— Так что вы сделали с пистолетом? Ну, Бедфорд, вы уже и так много сказали! Признайтесь чистосердечно во всем. Этот парень был шантажистом. Он избрал вас своей жертвой. Этого нельзя не учитывать. Вы понимали: заплатите один раз, и конца этому не будет. Вы избрали единственно надежный способ. Скажите, что вы сделали с пистолетом?

— Я сказал всю правду, — повторил Бедфорд.

— Чепуха! Неужели вы думаете, что мы поверили вашим россказням? Зачем вы брали пистолет, если не собирались им воспользоваться? — продолжал сержант Холкоум.

— Говорю вам, не знаю. Мне казалось, что смогу испугать его, сказав, что плачу первый и последний раз. Мне казалось, когда я покажу ему пистолет и пригрожу, что убью его, если он появится еще раз, это избавит меня от дальнейших вымогательств. Честно говоря, джентльмены, не знаю. У меня не было никаких определенных планов. Я действовал, поддавшись порыву, чувству…

— Да, понимаю — Холкоум был невозмутим. — Все ясно. Теперь говорите правду. Что вы сделали с пистолетом после того, как произвели выстрел? Скажите и облегчите свою душу.

Бедфорд отрицательно покачал головой.

— Я сказал все, что знаю. Кто-то вынул у меня из портфеля пистолет, пока я спал.

Холкоум, бросив взгляд в сторону криминалиста, сказал Бедфорду:

— Ладно. Поедем и поговорим с окружным прокурором. Вы будете платить за такси.

После этого повернулся к Мейсону.

— Ну и как ваше опротестование незаконного ареста? Это дело ударит по вас рикошетом. Что вы теперь скажете о своем клиенте, умник?

— Не глупите, — ответил Мейсон. — Если бы Бедфорд собирался застрелить Денэма, почему бы он не сделал это до того, как он уплатил двадцать тысяч долларов?

На какое-то мгновение сержант Холкоум задумался, затем сказал:

— Ему просто не представилось такой возможности. Однако же он умен! Заплатил двадцать тысяч, и вы можете теперь рассуждать на эту тему перед судом присяжных. Вы зададите этот вопрос, Мейсон, и окружной прокурор не будет возражать против того, чтобы вы сами ответили на него перед присяжными. А я буду внимательно слушать. Собирайтесь, Бедфорд. Вы поедете туда, откуда даже Перри Мейсон не сможет вас вызволить. Ваше заявление — это то, что нам и требовалось. Вызывайте такси. Мейсона оставляем здесь.

Глава 14

Мейсон буквально валился с ног от усталости, когда вошел в агентство Дрейка.

— Дрейк уже уехал домой? — спросил он у телефонистки.

Та отрицательно покачала головой и рукой показала на дверь в длинном, узком коридоре.

— Он все еще у себя. Думаю, отдыхает в комнате номер семь. Там есть диван.

— Что слышно?

— Задействовано много оперативников, и доклады поступают постоянно. Но пока ничего существенного нет. Он старается разыскать эту молодую блондинку, которая представляет для вас такой интерес. Распорядился позвонить ему сразу же, как только что-нибудь станет известно.

— Спасибо, — поблагодарил ее Мейсон. — Я пойду на цыпочках. Если он спит, не буду его тревожить.

Мейсон прошел по коридору мимо крошечных комнат и осторожно открыл дверь, на которой значился номер семь.

Это был небольшой кабинет. Там стояли стол, два стула с прямыми спинками и диван. Дрейк лежал на спине и сладко похрапывал.

Мейсон постоял немного в дверях, посмотрел на спящего Пола и вышел из кабинета. Не успел он закрыть за собой дверь, как в комнате раздался резкий телефонный звонок.

Мейсон после некоторого колебания снова осторожно открыл дверь.

Пол Дрейк, еще не совсем проснувшись, схватил трубку и приложил к уху.

— Алло… Да… Что?

Поднял заспанные глаза, увидел Мейсона и кивнул ему. Вдруг выражение лица Дрейка изменилось. Он разом проснулся — как будто его окатили струей холодной воды.

— Подождите минутку! Адрес? фамилия? Хорошо. Понял.

Дрейк записал что-то на листке бумаги. Затем сказал в телефонную трубку:

— Будьте внимательны. Продолжайте наблюдать за домом. Если она выйдет, следуйте за ней. Выезжаю. Буду минут через пятнадцать-двадцать. Хорошо. Пока.

Дрейк бросил телефонную трубку.

— Мы нашли ее, Перри.

— Кого?

— Эту девушку — Геральдину Корнинг.

— Уверен?

— Ее зовут Крейс Комптон. Вот ее адрес. Твое предположение по поводу ее инициалов оправдалось.

— Как ее нашли, Пол?

— Расскажу по дороге! Поехали.

Дрейк провел рукой по волосам, схватил шляпу и направился к двери. Мейсон последовал за ним.

— На твоей машине или на моей? — спросил он, когда они спустились вниз на лифте.

— Не имеет значения, — ответил Дрейк.

— На моей, — решил Мейсон. — Я поведу машину, а ты в это время будешь рассказывать.

Мейсон и детектив почти бегом направились к стоянке.

— Мы просмотрели рекламные справочники и составили список магазинов, специализирующихся на продаже чемоданов и сумок и расположенных в том же районе, что и агентство по прокату машин. Обошли все магазины — работали пятеро моих парней. В одном из магазинов им повезло. Продавец вспомнил, что продал чемодан блондинке, которая соответствовала описанию. Она попросила поставить на чемодане инициалы Г. К. Расплатилась чеками, подписанными Грейс Компотон. Он запомнил и банк. Все остальное было просто. Она живет в многоквартирном доме и, вероятно, сейчас у себя.

— Хорошо сработали. Пол. Теперь начинаем действовать мы.

— Не исключено, что мы вышли на ложный след. В конце концов, мы руководствовались лишь ее описанием и весьма слабыми уликами. Существует множество блондинок, которые покупают чемоданы.

— Знаю, — сказал Мейсон. — Но у меня предчувствие, что это она.

— На следующем углу поверни налево, Перри.

Мейсон обогнул угол, затем, следуя указаниям Дрейка, проехал три квартала и повернул направо.

— Где-нибудь здесь поставь машину, — сказал Дрейк. Мейсон нашел свободное место у тротуара. Выйдя из машины, они направились к парадной двери довольно приметного жилого дома. У подъезда стояла машина.

Мужчина, сидящий в ней, чиркнул спичкой и зажег сигарету.

— Наш человек, — пояснил Дрейк.

— Хочешь с ним поговорить?

— Нет. Это был условный знак — она у себя.

Мейсон подошел к двери и просмотрел список квартиросъемщиков. Грейс Комптон проживала в двести тридцать первой квартире.

— Что делать, Пол? — Он указал на запертую дверь. — Позвонить в квартиру или…

— Это несложно.

Дрейк взглянул на замок, вынул из кармана ключ, вставил его в замочную скважину. Дверь распахнулась.

— Пошли, — сказал Мейсон.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у двери, где значился номер двести тридцать один.

— Теперь действовать тебе, — сказал Дрейк. — Посмотрим, оправдается ли твое предчувствие. Мы знаем ее только по описанию.

— Рискнем! — Мейсон нажал на звонок — длинный, два коротких и снова длинный.

Послышались торопливые шаги, и дверь широко раскрылась. Блондинка, одетая в пижаму, воскликнула:

— Господи! Ты… — Но при виде двух мужчин сразу замолчала.

— Мисс Комптон? — осведомился Мейсон.

— В чем дело? — насторожилась она.

— Мы бы хотели поговорить с вами.

— Кто вы?

— Это Пол Дрейк, детектив.

— Со мной этот номер не пройдет!

— Я — Перри Мейсон, адвокат.

— Что вы хотите?

— Вам что-нибудь говорит название мотеля «Стейлонгер», мисс Комптон?

— Да, — с трудом сдерживая волнение, ответила она. — Я была там с известным киноактером. Он не хотел, чтобы о нашей связи стало известно. Он грубо обошелся со мной. Я подаю на него в суд, чтобы он обеспечил содержание моему будущему ребенку. Как вы об этом узнали?

— Вы были там вчера с мистером Стюартом Г. Бедфордом?

Она прищурила глаза.

— Если это арест, выкладывайте, в чем дело. Если нет, то убирайтесь отсюда.

— Это не арест. Я хочу получить от вас информацию до прихода полиции.

— И привели с собой детектива?

— Частного.

— Понимаю. И вы хотите знать, что я делала вчера. Как мило! Проходите и садитесь. Может, вам еще и выпить предложить?..

— Вы знакомы с Бинни Денэмом?

— Денэм? Денэм? — медленно повторила она и отрицательно покачала головой. — Это имя мне ничего не говорит. А что, я должна его знать?

— Если вы та, кого я имею в виду, — сказал Мейсон, — вы и Стюарт Бедфорд сняли вчера номера пятнадцатый и шестнадцатый в мотеле «Стейлонгер».

— Что вы такое говорите, мистер Мейсон! — возмутилась девушка. — Я никогда не останавливаюсь в мотелях одна! Никогда!

— И, — продолжил Мейсон, — Бинни Денэм был найден мертвым в вашем номере. Застрелен из пистолета калибра 38, Пуля прошла через…

Она отпрянула назад, стала белой как полотно. Открыла рот, потом зажала его рукой, чтобы не закричать. Мейсон кивнул Полу Дрейку, и они, беспрепятственно войдя в квартиру, закрыли за собой дверь. Мейсон сел на стул, закурил сигарету.

— Присядь, Пол, — вполне по-хозяйски предложил он. Девушка некоторое время в ужасе смотрела на него и наконец спросила:

— Делом уже занимаются?

— Позвоните в полицию, — ответил Мейсон, — и узнаете.

— Зачем мне полиция?

— Ах да, наоборот: вы нужны полиции. Они могут появиться здесь в любую минуту. Ну как, расскажете нам, что произошло?

Она опустилась на стул.

— Начинайте, пожалуйста.

— Почему вас это интересует, мистер Мейсон?

— Я представляю Стюарта Бедфорда. Полиция подозревает, что он имеет отношение к убийству.

— Неужели, — выдавала она из себя, — он мог это сделать?

— Что произошло?

— Вымогательство, — ответила девушка. — Подробности мне не известны. Бинни несколько раз нанимал меня для подобного рода работы.

— В чем она заключалась?

— Мне поручалось задержать жертву до тех пор, пока на руках у Бинни не окажутся деньги. Тогда Бинни давал мне сигнал, и я отпускала жертву.

— Зачем это было нужно?

— Чтобы в последнюю минуту человек не передумал и не нанял частных детективов.

— И что же вы в это время делаете?

— Развлекаю.

— Каким образом?

— Что, мне нарисовать картинки?

— Как вы поступили по отношению к Бедфорду?

— Я пыталась развлечь его — это было очень нелегко. Он влюблен в свою жену. Я старалась заинтересовать его, но он не реагировал. Однако в конце концов мы подружились. Только не поймите меня превратно. Это были просто дружеские отношения. Мне он понравился. И тогда я решила, что занимаюсь этим в последний раз. Когда я увидела, как он относится к жене, как он… Я еще молода. Еще есть надежда. Я могла бы встретить мужчину, который испытывал бы ко мне такие же чувства. Но при моем теперешнем положении это невозможно.

— Что вы сделали?

— Кто-то устроил нам обоим ловушку.

— Что случилось?

— Мы отлучались. Я оставила бутылку на столе. Наверное, туда подсыпали снотворное. Когда мы вернулись, то выпили немного. Я не заметила, как уснула. Когда проснулась, уже темнело. Бедфорд все еще спал. Он вылил виски вдвое больше, чем я. Я пощупала его пульс: спокойный, ровный. Я успокоилась, ведь сначала я испугалась, не отравлен ли он. Думаю, это был один из видов барби-туратов. Он не опасен.

— Что было потом?

— Я приняла душ, оделась. Я знала, что ждать осталось недолго. Банки уже закрылись, и Бинни должен был появиться с минуты на минуту.

— Так и было?

— Да.

— Что он вам сказал?

— Что все спокойно и можно уезжать.

— Что произошло потом?

— Я обвинила его в том, что он подсыпал снотворное в виски. Он все отрицал. Я была вне себя. Решила, что он мне больше не доверяет. Слово за слово, и я сказала, что в следующий раз пусть ищет себе другую помощницу. Сказала, что Бедфорд спит. Мы попытались разбудить его, но безуспешно. Он привстал, но потом вновь упал на подушки. Тело его не слушалось. Сделать ничего было нельзя. Ему нужно было выспаться. Я была сердита на Бинни, но это не могло помочь мне разбудить Бедфорда. Я не собиралась задерживаться в мотеле. У Бедфорда были деньги. Он мог взять такси. Я приколола к его рукаву записку, что все в порядке и он может уезжать в любое время. Вышла и села в машину.

— Где был в это время Бинни Денэм?

— В своей машине.

— Что вы сделали потом?

— Я возвратила машину в агентство. Как мне было сказано, я не должна была требовать назад разницу. Поставила машину с ключами и сделала вид, что направляюсь в контору, в сама прошла мимо. Они нашли машину на месте с ключами. Задаток пятьдесят долларов, а разница — одиннадцать-двенадцать долларов. Они наверняка подождали немного, а затем кто-нибудь из служащих закрыл договор и разницу положил к себе в карман. На этом дело закончилось.

— Когда вы уехали, Бинни оставался еще в мотеле?

— Нет. Он выехал одновременно со мной.

— А потом воротился?

— Наверное. А что, его машина была там?

— Вероятно, нет. — Мейсон покачал головой. — Что у него была за машина?

— Ничем не приметная «шевроле», — ответила она. — Он хотел, чтобы его машина не выделялась среди других, не бросалась в глаза.

— Могла ли быть у него причина возвратиться в мотель?

— Мне она не известна. Деньги уже были у него.

— Не хотел ли он о чем-либо поговорить с Бедфордом?

— Не знаю. Деньги он получил. Что еще могло ему понадобиться?

— Было что-то, что заставило его возвратиться. Не мог ли он забыть что-либо, что могло быть потом использовано против него?

— Только не Бинни.

— Вы не знаете, в чем заключался шантаж?

— Бинни никогда не посвящает меня в свои дела.

— Как вы представились?

— Геральдина Корнинг. Под этим именем я работаю.

— Собираетесь в дорогу? — Мейсон указал на новый чемодан, который стоял около стенного шкафа.

— Возможно.

— Много дает вам эта работа?

— Если бы я даже получала в сто раз больше, ответила она с горечью, — это не могло бы служить мне оправданием. Есть ли цена у человеческого достоинства?

— Значит, вы никак не можете помочь Бедфорду?

— Я не могу ни помочь ему, ни навредить. Он заплатил, и заплатил как джентльмен. Это было настоящее вымогательство — двадцать тысяч долларов. Все в туристских чеках.

— Что вы с ним сделали?

— Я дала ему их подписать и затем положила в отделение для перчаток, как и было мне ведено. В это время Бинни был поблизости и наблюдал за нами. Мы все предусмотрели, чтобы не подвергать себя опасности. Мы знали, что нас никто не преследовал. Мы долго кружили и петляли, пока не убедились в этом. Все это время Бинни следовал за нами, пока не увидел, что за нами нет хвоста. Тогда я попросила Бедфорда выбрать мотель, где бы можно было остановиться. Это его успокоило. Я заперла его в номере, пошла в телефонную будку, позвонила Бинни и сказала, где мы находимся и что чеки подписаны.

— Что было потом?

— Затем, как я уже сказала, я положила чеки в бардачок, как было условлено заранее. Бинни взял чеки и получил по ним деньги.

— Вы не знаете, каким образом он это сделал?

Она отрицательно покачала головой.

— Вероятно, у него в банке есть друг. Не знаю. Думаю, что он обменял их не как обычно, а каким-то иным путем.

— Вернемся к Бинни. У него был сообщник?

Она покачала головой.

— Он называл человека по имени Делберт?

— Бинни был очень хитер, — засмеялась она. — Его жертвы испытывали такое негодование по отношению к этому несуществующему Делберту, что готовы были его убить и в некотором роде даже сочувствовали Бинни. Он был всегда таким любезным, таким предупредительным…

— Вы были его единственным партнером?

— Не говорите ерунды! Я не была партнером Бинни. Я была у него на зарплате. Иногда он подбрасывал дополнительную пару сотен, но это случалось не часто. Все шло к нему. Получить деньги у этого проходимца…

— Продолжайте, — попросил Мейсон. Она отрицательно покачала головой.

— Он вас надувал?

— Хватит! Уходите. Что это я распустила язык!

Мейсон попытался подойти с другой стороны.

— Значит, вы решили, что это было ваше последнее дело?

— После общения с Бедфордом — да.

— Почему? Что вам говорил Бедфорд?

— Не знаю даже… Собственно, он ничего такого не говорил. Повлияло его отношение к жене и то, что другие женщины для него просто не существовали. Я постаралась представить, что должна чувствовать женщина, которую любит такой мужчина, как… Не знаю, что со мной произошло. Если хотите, можете объяснить это тем, что я обрела веру.

— Но все, что вы говорите, бездоказательно, — сказал Мейсон. — Возможно, вы лжете. Вы сами признались, что решили оставить рэкет. Видимо, вы заявили об этом и Бинни, что могло ему не понравиться. Вы же не отрицаете, что вдвоем пытались разбудить Бедфорда? Несомненно, вы проверили, что было у него в портфеле. Когда Бинни стал невыносим, вы могли выстрелить ему в спину, забрать двадцать тысяч долларов и скрыться.

— Это все ваш изощренный ум юриста, — ответила она. — Вы, адвокаты, придумываете самые невероятные вещи.

— А что вам не нравится в моих рассуждениях?

— Все не нравится.

— А именно?

— Я же сказала, что кончаю с этим, что обрела веру, что решила встать на правильный путь, нравственно очиститься. Могла ли я покончить с ним и скрыться с двадцатью тысячами долларов?

— Возможно, вы были вынуждены убить его, — не сводя с нее глаз, продолжил Мейсон. — Возможно, Бинни не понравилась ваша идея нравственного очищения. Возможно, у него совсем другие намерения. Возможно, он вышел из себя.

— Вы хотите сделать из меня козла отпущения в любом случае. Вы адвокат. У вашего клиента деньги, положение в обществе. У меня — ничего. Вы готовы бросить меня на съедение волкам, лишь бы спасти своего клиента. Я была дурой, что вообще согласилась разговаривать с вами.

— Если вы убили его в порядке самообороны, я уверен, что мистер Бедфорд позаботится, чтобы…

— Убирайтесь, — прервала она его. Мейсон поднялся.

— Я хотел услышать ваш рассказ.

— Вы его услышали.

— Если вам действительно пришлось защищаться, вы поступили бы благоразумно, если бы сообщили полиции обо всех фактах. Это бы сыграло положительную роль. Вы также должны знать, что попытка скрыться будет рассматриваться как признание вины.

— Очень хорошо вы все придумали, — саркастически усмехнулась она. — Но я тоже знаю что к чему. Я вас более не задерживаю и прошу не задерживать меня.

Она встала и направилась к двери.

Мейсон и Дрейк медленно спустились по лестнице.

— Пусть твой агент следит за ней, Пол. Чувствую, она хочет скрыться.

— А ты хочешь помешать ей?

— Боже упаси! Нет! Просто хочу знать, куда она направляется.

— Это будет нелегко.

— Позаботься, чтобы у него были деньги. Пусть садится на тот же самолет, что и она. И не отстает от нее.

— Ладно! Иди в машину, а я поговорю с агентом.

Мейсон направился к машине. Дрейк прошел мимо автомобиля, где сидел его агент, слегка повернул голову и зашел за угол. Из автомобиля вышел мужчина, поравнялся с Дрейком, быстро переговорил с ним и возвратился назад. Дрейк подошел к Мейсону.

— Он будет держать нас в курсе событий, — сказал он. — Будет повсюду следовать за ней. Но у него нет заграничного паспорта.

— Не страшно! У нее тоже нет. У твоего человека достаточно денег на расходы?

— Пока да.

— Она не должна знать, что за ней следят, Пол.

— Это опытный агент. Ты хочешь, чтобы она скрылась, Перри?

Мейсон задумался.

— Мне показалось, она говорила искренно, это меня несколько смущает. Пол. Конечно, я хочу, чтобы она скрылась. Я представляю клиента, которого обвиняют в убийстве. Из ее рассказа следует, что у нее была причина убить Бинни Денэма. Если она попытается скрыться, я смогу предъявить ей обвинение в убийстве. При условии, что полиция не обнаружит дополнительных улик против Бедфорда. Таким образом, я заинтересован, чтобы она запуталась и сама затянула на себе петлю. Но что-то меня беспокоит. История, которую она рассказала, вызвала во мне сочувствие.

— Не размягчайся, Перри. Она профессиональная мошенница. Думаю, она убила Денэма. Не проливай слез по ее поводу.

— Я не собираюсь лить слезы, — заметил Мейсон. — Если она исчезнет, вердикт о невиновности Стюарта Г. Бедфорда будет обеспечен.

Глава 15

Мейсон сидел напротив Бедфорда в комнате для адвокатов в тюрьме.

— Думаю, вы придумали всю эту историю о сбитой женщине для того, чтобы защитить доброе имя жены. Вы готовы пожертвовать собой, только бы она осталась в стороне.

Бедфорд утвердительно кивнул головой.

— Почему, черт возьми, вы не поставили меня об этом в известность?

— Я боялся, что вы не одобрите моих действий.

— Откуда вам известны подробности этого дела? — спросил Мейсон.

— Я позаботился обо всем. Мне случайно стала известна эта история. Старая женщина, родственница одного из моих служащих. Ей предстояла серьезная операция, денег у них не было. Этот человек ко мне за помощью не обратился, но рассказал все Эльзе Гриффин; она — мне. Я распорядился выдать ему аванс, чтобы он смог оплатить операцию, а спустя месяц повысить зарплату, чтобы он смог отдать эти деньги. А через два дня женщина, находясь в состоянии нервного расстройства, переходила улицу. Ее сбила машина. Кто это сделал — узнать не удалось.

— У вашего служащего не возникнут какие-либо подозрения? — спросил Мейсон.

— Не думаю. История была рассказана Эльзе Гриффин, а не мне. Естественно, я принимал решение, Эльза всего лишь исполнитель.

— Ну, можно сказать, вы сами набросили себе на шею петлю, — сделал заключение Мейсон.

— Не так уж все и плохо! Насколько мне известно, закон в отношении уголовных преступлений теряет силу через три года. Таким образом, меня не смогут привлечь к ответственности, так как с тех пор прошло больше трех лет. Понятно, Мейсон? Я был вынужден придумать хоть какое-то объяснение, почему оказался в руках этого шантажиста Денэма. Иначе репортеры начали бы доискиваться до сути, копаться в прошлом моей жены… И тогда эта неприглядная история могла выплыть наружу. Теперь никому не придет в голову заниматься миссис Бедфорд.

— Будем надеяться.

— Послушайте, Мейсон, мне кажется, я знаю, кто убил Денэма.

— Кто?

— Как вы помните, в мотеле появилась незнакомка. Я долго над этим думал. Денэм был профессиональным шантажистом. Возможно, кто-то, чтобы избавиться от него, решил его убить. Чтобы остаться вне подозрений, этот кто-то выжидал, пока Денэм не стал шантажировать другого, в данном случае меня, и когда осуществил свой замысел, представив все так, как будто убийство совершил этот другой человек, то есть я.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Думаю, эта женщина либо следила за Денэмом, либо каким-то другим путем узнала, что он затевает. Ей стало известно, что он шантажирует меня. Она последовала за ним в мотель. Когда он получил от меня деньги, она его убила.

— Из вашего пистолета? — сухо спросил Мейсон.

— Нет, нет. Подождите, я дойду до этого. У меня сложилась полная картина того, что произошло.

— Ну и как вы все себе представляете?

— Совершенно очевидно, что она не могла следить за мной и Геральдиной, когда мы ехали в мотель. Во-первых, Геральдина приняла все меры предосторожности, чтобы за нами не было хвоста. Во-вторых, я сам выбрал этот мотель. Когда Геральдина убедилась, что слежки нет, она предложила мне выбрать любой мотель. И я выбрал «Стейлонгер».

— Ну что ж, — заметил Мейсон, — пока все представляется вполне логичным.

— Так или иначе, но женщина знала, что Денэм нашел новую жертву, и следила за ним. Денэм приезжает в мотель за чеками. У нее пока нет доказательств, что это шантаж. Когда же Денэм обменял чеки на деньги, ей становится все ясно. Денэм возвращается и говорит Геральдине, что дело сделано. Геральдина уезжает. Женщине представляется возможность действовать. Ей нужно спрятаться где-то: не могла же она остаться во дворе. Тогда она проверяет, нет ли незапертого номера. Эльза, так как у нее не было с собой вещей, не замкнула дверь своего номера. Незнакомка проскользнула в него и сделала его своим наблюдательным пунктом. Потом, вероятно, убила Денэма из своего пистолета. После этого вошла в мой номер. Увидела, что я сплю. На полу стоял мой портфель. Ей было любопытно, кто я, почему сплю. Она начала рыться в портфеле, увидела мою визитную карточку, обнаружила пистолет. Взяла его и хорошенько спрятала, так, чтобы никто не мог его найти. В результате все против меня. Меня подозревают в убийстве Денэма.

— Возможно, — уклончиво сказал Мейсон.

— Вы должны перевернуть все вверх дном и найти эту женщину. Тогда у нас в руках окажется орудие преступления. Баллистическая экспертиза сумеет доказать, что убийство совершено из ее пистолета. А мы узнаем, что она сделала с моим пистолетом после того, как совершила убийство. Видите ли, Мейсон, эта женщина, которую управляющий видел в двенадцатом номере, разгадка всему. Как я понимаю, вы послали туда Эльзу, чтобы снять отпечатки пальцев. Очевидно, наши мысли работали в одном направлении. Эльза говорит, что сделала очень хорошие отпечатки пальцев этой женщины, особенно со стеклянной дверной ручки.

— Многие из них принадлежат самой Эльзе, — уточнил Мейсон.

— Знаю, знаю, — с некоторым раздражением произнес Бедфорд. — Но не все. Эльза не открывала стенной шкаф, и два отпечатка на ручке его двери, несомненно, оставлены этой женщиной. И потом, управляющий — как там его звать? — разговаривал с ней. Видел, как она выходила из номера, поинтересовался, что она там делала. — Он — ценный свидетель. Я хочу, чтобы ваши люди еще раз поговорили с ним и чтобы он как можно подробнее описал ее. Черт возьми, Мейсон, что-то мне подсказывает, что нужно действовать в этом направлении.

— Понимаю.

— Мейсон, у меня есть деньги! — с горячностью воскликнул Бедфорд. — У меня много денег, очень много. Наймите столько людей, сколько нужно, но найдите эту женщину. Именно она нам нужна.

— Предположим, это действительно она убила Денэма, но из вашего пистолета.

— Этого не может быть. Она выследила его с единственной целью — убить. Она же не собиралась сделать это голыми руками.

— Прежде чем заняться проверкой этой гипотезы, — сказал Мейсон, — я должен быть уверен, что убийство совершено не из вашего пистолета. Чтобы доказать это, нам нужен либо ваш пистолет, либо несколько пуль, выпущенных из него. Не вспомните ли дерево или пень, которые служили вам мишенью, когда вы упражнялись в стрельбе?

— Вы думаете, что таким образом можно найти пули?

— Да.

— Кажется, я вообще из этого пистолета никогда не стрелял.

— Как долго он был у вас?

— Лет пять-шесть.

— Он зарегистрирован?

— Не помню. Но думаю, что да.

— У меня другая гипотеза. Говорю вам об этом конфиденциально.

— Какая?

— Я имею в виду блондинку, которая была с вами в мотеле.

— Блондинку? Почему?

— У нее были и возможность, и мотив, чтобы убить. Логически подозрение падает на нее. Лицо Бедфорда омрачилось.

— Мейсон, что с вами? Она хорошая девушка. Возможно, она встала на не правильный путь, но совершить убийство не могла.

— Откуда вы знаете?

— Я провел с ней день. Она действительно хорошая. Она хотела оставить это занятие.

— Это еще больше усиливает подозрение. Предположим, девушка сказала об этом Денэму, и он стал давить на нее. Тогда… У нее оставался лишь один выход. Наверное, Бинни Денэму многое было известно о ней, и он крепко держал ее в своих руках.

— Вы ошибаетесь, Мейсон, — с чувством произнес Бедфорд. — Займитесь лучше женщиной из двенадцатого номера.

— Мы в состоянии убедить присяжных, — продолжал развивать свою мысль Мейсон, — что блондинка могла вынуть пистолет из вашего портфеля и воспользоваться им. Тогда как женщина, выследившая Бинни с целью убить его, наверняка использовала свой пистолет.

— Именно об этом я вам и говорю.

— Итак, если вы будете настаивать на своей версии, — продолжал Мейсон, — и орудием убийства окажется ваш пистолет, вы обречены.

— Действуйте как я вам говорю, — не отступал Бедфорд. — Я всегда полагаюсь на свою интуицию. В конце концов, если я ошибаюсь, хоронить будут меня.

— Возможно, вы выразились фигурально, — заметил Мейсон, вставая, — но это действительно может стать реальностью.

Глава 16

Мейсон ключом открыл дверь своего кабинета. Делла Стрит подняла голову.

— Привет, шеф. Как дела?

— Насколько мне помнится, я велел тебе отправляться домой и лечь спать.

— Я уже была дома, поспала и возвратилась. Готова, если нужно, продержаться еще ночь.

— Не смей и думать об этом, — запротестовал Мейсон. — Достаточно одной такой ночи.

— Вы находитесь в ужасном напряжении. Вам нужно расслабиться.

— Сегодня это невозможно.

— В ваше отсутствие звонил Дрейк. Говорит, есть кое-что интересное. Хотел зайти.

— Свяжись с ним, — попросил Мейсон. Делла Стрит набрала незарегистрированный номер телефона Пола Дрейка.

Мейсон откинулся на спинку крутящегося стула, закрыл глаза, потянулся и широко зевнул.

— Трудность в том, что приходится опережать полицию. А полиция не ложится спать: они работают по сменам.

Делла кивнула. Раздался стук в дверь, и вошел Пол.

— Привет, Пол! Какие новости?

— Ты ужасно выглядишь! — заметил Дрейк.

— У меня был тяжелый день. События начинают развиваться быстро. А как дела у полиции?

— Полиция торжествует.

— С чего бы это?

— Получили какие-то улики и довольны.

— Что за улики, Пол?

— Узнать не удалось. Считают, очень серьезные. Но я не по этому поводу хотел тебя видеть. Известно ли тебе, что твой клиент сделал еще одно заявление?

— Просто не поспеваю за его заявлениями, — вздохнул Мейсон. — Что он сказал на этот раз?

— Он заявил репортерам, что хочет, чтобы суд начался немедленно. Окружной прокурор не будет возражать, если Бедфорд подтвердит свое желание. Для этого может быть использован день, зарезервированный для слушания другого дела. Надо полагать, со стороны председательствующего возражений также не последует. Бедфорд — бизнесмен, и вполне естественно, что он стремится, чтобы с него как можно скорее было снято обвинение и восстановлено его доброе имя.

— Очень мило, — саркастически заметил Мейсон. — Похоже, Бедфорд не считает нужным советоваться со своим адвокатом перед тем, как делать подобные заявления прессе. А что слышно в отношении Гарри Элстона? Что-нибудь удалось узнать?

— Нет. Полиции тоже ничего толком не известно, — ответил Дрейк. — Вчера вечером около десяти часов Элстон открывал сейф. У него в руках был портфель. Но никто не знает, брал ли он что-нибудь из сейфа или, напротив, что-то туда положил. Полиция склоняется к мысли, что Элстон сначала вынул что-то, а потом на это место что-то положил.

— На каком основании?

— Это был сейф на два лица. Значился под двумя фамилиями. Сейчас там нет ничего, что принадлежало бы Гарри Элстону. Сейф забит бумагами Бинни Денэма. Они не представляют никакой ценности. Обычно такое не хранят в сейфах.

— Некоторые хранят в сейфах очень странные вещи, — заметил Мейсон.

— А здесь старые письма, ненужные уже квитанции, кредитные карточки с истекшим сроком, выплаченная страховка на машину и прочая ерунда, что обычно и дома не стоит хранить, а не то чтобы в сейфе.

Мейсон глубоко задумался.

— Сейф настолько забит, — продолжал Дрейк, — что туда не втиснешь и бумажки. В полиции считают: это сделано специально с целью создать впечатление, что из сейфа ничего не вынималось. Они уверены, что там были деньги и ценные бумаги. Узнав о гибели Денэма, Элстон очистил сейф и заполнил его всем, что под руку попалось.

— Откуда он мог узнать, что Денэм мертв? — спросил Мейсон.

— Полиция вначале пыталась найти ответ на этот вопрос. Сейчас этим не занимаются. Считают, у них достаточно улик против Бедфорда. Не сомневаются, что суд присяжных признает его виновным в убийстве первой степени. Окружной прокурор еще не решил, будет ли он требовать смертной казни. Он заявил, что помнит о возложенной на него ответственности, но что адвокат Бедфорда не удостоил его своим вниманием и он, таким образом, не видит причин, по которым должен идти ему навстречу.

— Он хочет отправить моего клиента в газовую камеру, — усмехнулся Мейсон, — чтобы свести счеты со мной.

— Он не очень распространялся по этому поводу. Но совершенно очевидно, что это так.

— Хорош парень! — воскликнул Мейсон. — Есть что-нибудь еще?

— Да. Именно затем я и хотел тебя видеть. Перед самым приходом сюда мне позвонил человек, которому поручено следить за Грейс Комптон. Он в аэропорту. Блондинка направляется в Акапулько, в Мексику. Кажется, ей захотелось немного поплавать. Агент взял билет на тот же самолет. Он не выпускает ее из виду. Разговор был очень коротким.

— Что ты велел ему делать?

— Лететь в Акапулько.

— Когда самолет?

— Самолет на Мехико отправляется в восемь тридцать.

Мейсон взглянул на часы.

— И она уже в аэропорту?

Дрейк утвердительно кивнул.

— Что так рано?

— Черт его знает!

— Как она маскируется? — спросил Мейсон.

— Откуда ты знаешь, что она маскируется? Я об этом не упоминал.

— А ты сам подумай, Пол. Он знает, что у полиции есть ее приметы, знает, что ее ищут. Когда объявляется розыск, особенно тщательно проверяются аэропорты. Таким образом, с ее стороны было бы логично выскочить из квартиры в последнюю секунду, примчаться в аэропорт перед самой посадкой, чтобы только успеть вскочить в самолет. С каждой лишней минутой опасность ее пребывания в аэропорту возрастает. Значит, чтобы чувствовать себя в полной безопасности, она должна замаскироваться.

— Да, — подтвердил Дрейк, — ты как в воду смотришь. Она так замаскирована, что ее никто не узнает.

— Как? — Мейсон поднял глаза на Дрейка.

— Подробности мне не известны. Мой человек сказал: если бы он не следил за ней и если бы эта метаморфоза не произошла буквально у него на глазах, он бы не смог ее узнать. Наш разговор был очень коротким. Это все, что я знаю.

— Он еще будет звонить?

— При первой возможности.

— Это твой постоянный агент?

— Да.

— Как ты думаешь, он знает Деллу Стрит?

— Думаю, да, Перри. Он тысячу раз поднимался в нашем лифте.

Мейсон повернулся к Делле Стрит.

— Делла, возьми такси и поезжай в аэропорт. Возможно, агент Пола позвонит раньше, чем ты туда доберешься. Постарайся связаться с ним. Пол, опиши его.

— Пятьдесят два года. Рыжеватые волосы. Лысина на макушке. Но Делла этого не увидит — на нем серая шляпа, низко надвинутая на лоб. Стройный. Рост метр семьдесят. Вес — шестьдесят два килограмма. Предпочитает все серое: костюм, галстук, шляпу. Серые глаза. Он не бросается в глаза.

— Я его найду, — сказала Делла.

— Но это непросто. Он самый что ни на есть неприметный человек.

— Хорошо, — засмеялась Делла. — Буду искать самого неприметного мужчину. Что делать дальше, шеф?

— Найти эту девушку. Попытайся вовлечь ее в разговор. Делай это очень осторожно. Не будь навязчива. Постарайся сделать так, чтобы она первая вступила в разговор. Сядь рядом и начни плакать, как будто у тебя горе. Если она сама напугана, то может почувствовать расположение к тебе.

— О чем мне плакать?

— Твой молодой человек должен был прилететь из Сан-Франциско, но обманул. Ты уже встретила не один самолет, а его все нет.

— Хорошо, я еду.

— Наверное, понадобятся деньги на расходы?

— Думаю, да.

— Возьми из сейфа триста долларов.

— А что, мне тоже лететь в Акапулько?

— Черт возьми, не знаю! Если она проникнется к тебе доверием и начнет посвящать в свои дела, оставайся с ней до тех пор, пока она будет говорить. Если надо, садись в самолет.

Делла Стрит вынула из сейфа деньги, отложенные для непредвиденных случаев, положила их в сумочку, схватила шляпу и пальто.

— Я поехала, шеф!

— Как только представится возможность, позвони по незарегистрированному телефону, — сказал Мейсон. Когда она ушла, Мейсон обратился к Полу Дрейку:

— Теперь надо поинтересоваться квартирой девушки, Пол.

— Чем именно?

— Отказалась ли она от нее или просто заперла?

— Черт возьми, этого я не знаю!

— Узнай и сообщи мне. Если квартира освободилась и сдается, подыщи надежных людей, мужчину и женщину. Пусть сыграют роль супружеский пары, занятой поиском квартиры, заплатят аванс или еще что-то сделают, чтобы проникнуть туда и снять отпечатки пальцев.

— Тебе нужны отпечатки пальцев этой девушки?

Мейсон утвердительно кивнул.

— Зачем?

— Чтобы показать их полиции.

— Самый простой способ получить их — намекнуть полиции на то, что происходит.

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Почему нет? — спросил Дрейк. — В конце концов, у них есть ее отпечатки пальцев. Они нашли их в машине, в мотеле и…

— Они возбуждают дело против Стюарта Бедфорда. Они не станут заниматься девушкой. Посчитают, что я хочу привлечь внимание к ней, чтобы отвлечь подозрение от Бедфорда. Кроме того, я хочу получить отпечатки пальцев человека, который скорей всего побывал в этой квартире. Ну, а главная причина, по которой я не хочу вмешивать полицию, состоит в том, что я не могу рисковать юридическим статусом происходящего.

— А каков юридический статус происходящего?

— Убийца, пытающийся скрыться от ответственности, — ответил Мейсон.

Дрейк нахмурился.

— Если будет доказано, что она пыталась скрыться, достаточно ли будет у тебя оснований обвинить ее в убийстве?

— Я не собираюсь обвинять ее в убийстве. Пол. Я хочу, чтобы со Стюарта Г. Бедфорда сняли обвинение в убийстве. Постарайся добыть отпечатки пальцев, и пусть твой человек свяжется с Деллой Стрит.

Глава 17

Было семь часов, когда Делла Стрит позвонила по незарегистрированному телефону.

— Я в аэропорту, шеф. Я не смогла найти к ней подхода.

— Ты связалась с человеком Дрейка? — спросил Мейсон.

— Да. Вернее, он сам объявился. Пол очень хорошо его описал. Я искала ничем не выделяющегося мужчину и не могла найти. Когда стояла у газетного киоска, почувствовала, что кто-то коснулся меня локтем. Я попыталась отодвинуться, но потом, оглянувшись, поняла, что это он.

— Ты сама нашла Грейс Комптон?

— Он показал мне ее. Но она меня перехитрила.

— Каким образом?

— На ней темные очки с очень толстыми стеклами. Такие редко встретишь! На волосах сеточка. Одета как беременная.

— Беременная! — воскликнул Мейсон.

— Вот именно, — подтвердила Делла Стрит. — Девушке с хорошей фигурой нетрудно создать любой эффект.

— И ты не нашла к ней подхода?

— Нет. Я плакала, даже рыдала. Словом, сделала все возможное, но ничего не добилась.

— Еще что-нибудь?

— Да. Когда девушка направилась в комнату отдыха, я ее опередила и вошла туда первой. Я поняла, почему она надела такие очки: ее здорово побили. Кровоподтеки под одним глазом так расплылись, что были бы видны из-под очков, если бы не были загримированы. Она встала перед зеркалом и стала накладывать на щеку свежий крем. Я увидела, что ее губы распухли.

— И ты так ничего и не добилась? — сокрушенно повторил Мейсон.

— Нет. Все мои уловки не сработали.

— Свяжись с человеком Дрейка. Пусть немедленно позвонит мне. Дай ему номер незарегистрированного телефона. Пока он будет отсутствовать, не спускай с нее глаз.

— Хорошо. Сделаю это сейчас же. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел, что мы разговариваем. Напишу записку и незаметно суну ему в руку.

— Прекрасно. Будь осторожна. Не забывай: у человека в темных очках есть преимущество. Не всегда можно понять, смотрит он на тебя или нет.

— Я все сделаю! И человек Пола не подведет. Он сможет взять записку так, что никто этого не заметит. Он создает впечатление тихого, робкого мужчины, который находится под башмаком у жены и, оказавшись один, чувствует себя совсем беспомощным и всего боится, даже своей тени.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Действуй. Когда он поговорит со мной по телефону и выйдет из телефонной будки, хватай такси и быстро возвращайся в контору.

— Какой короткий отпуск! — пошутила она. — А я-то рассчитывала провести две недели в Акапулько!

— Тогда надо было заставить ее разговориться. Не могу же я платить деньги моего клиента за то, что ты всю дорогу до Мехико будешь рыдать, но безрезультатно.

— Мои рыдания оставили ее совершенно равнодушной. Мне бы следовало тоже надеть платье для беременной. Может быть, тогда мы бы скорее поняли друг друга. Шеф, она ужасно испугана.

— Еще бы! Пусть человек Дрейка позвонит мне, Делла. Спустя пять минут в кабинете у Мейсона зазвонил телефон. Адвокат снял трубку.

— Слушаю, — сказал он.

В ответ послышался тихий, невыразительный, монотонный голос.

— Это агент Дрейка, мистер Мейсон. Вы просили меня позвонить?

— Да. Как все это произошло?

— Она вышла из дома в шляпке с вуалью, в темных толстых очках. Села в такси и отправилась в Сиэста Арме Апартмент Хаус. Вошла в здание. Куда именно, узнать не удалось. Я специально развернул машину так, чтобы поставить ее вплотную к такси — создать впечатление, что чуть-чуть не врезался в него. Вышел из машины, извинился, дал шоферу пять долларов за нанесенные повреждения, которых, конечно, не было, и вступил с ним в разговор. Он сказал, что подвез женщину; она должна помочь упаковать вещи беременной сестре, которая летит в Сан-Франциско. На такси поедет она.

— Хорошо. Что было потом? — спросил Мейсон.

— Я продолжил наблюдение. Когда девушка вышла, я чуть было не прозевал ее, узнал только по туфлям из крокодиловой кожи. Подождал, пока таксист отъедет. И спокойно — поскольку точно знал, куда они поедут, — двинулся за ними.

— Они поехали в аэропорт?

— Да.

— Что было потом?

— Эта женщина получила разрешение на туристическую поездку, купила билет до Акапулько и сдала багаж. Она не больше моего знала, когда отправляется самолет. Села и стала ждать следующего рейса на Мехико.

— Она ничего не подозревает?

— Ровным счетом ничего.

— Вылетайте тем же рейсом, что и она. Нужно знать, не переоденется ли она еще раз. В Мехико вас встретят люди Пола Дрейка. Работайте вместе. Они знают обстановку, владеют языком, у них связи. Это лучше, чем действовать в одиночку.

— Хорошо!

— Вот еще что, — сказал Мейсон. — Это важно. Вы видели Пола Дрейка и меня, когда мы поднимались к Грейс Комптон?

— Да.

— Вы видели, когда она выходила?

— Да.

— Она не покидала квартиры в промежутке между нашим уходом и временем, когда она вышла из дома с багажом и села в такси?

— Нет.

— Много ли людей входило и выходило из дома?

— Достаточно.

— В дом входил мужчина, — сказал Мейсон. — Я бы очень хотел его разыскать.

— Вы знаете, как он выглядит?

— Не имею ни малейшего понятия. Пока. Но возможно, узнаю позже. Вы сможете узнать этого человека, если я выйду на него? Сможете?

— Черт возьми! Нет! Я не счетная машина. Мне было поручено следить за блондинкой, не дать ей ускользнуть. Меня не просили…

— Хорошо, хорошо, — перебил его Мейсон. — Я просто хотел узнать. Вот и все.

— Если бы вы мне сказали, тогда я, возможно…

— Не беспокойтесь. Все хорошо.

— Что-нибудь еще?

— Нет, все, — ответил Мейсон. — Желаю хорошо провести время.

— Это что, шутка? — чуть ли не обиделся агент. — Это невозможно.

Когда Делла Стрит вернулась в контору, Перри Мейсон ходил взад и вперед по кабинету.

— Какие-нибудь осложнения? — спросила она.

— У меня в руках несколько хороших карт. Я должен сыграть так, чтобы каждая взяла взятку. Я не могу допустить, чтобы прокурор побил козырями моих тузов.

— У него много козырей? — спросила Делла Стрит.

— В любом уголовном деле козыри всегда у прокурора.

Мейсон продолжал расхаживать по комнате, когда раздался условный стук в дверь.

Мейсон кивнул Делле Стрит, чтобы та открыла дверь. В кабинет вошел Дрейк.

— Ты не ошибся в своем предположении, Перри, — начал он. — Девушка отказалась от квартиры. Сказала, у нее изменились планы из-за того, что ее сестра в Сан-Франциско должна родить, возникли осложнения, и она должна немедленно лететь в Сан-Франциско. Оставила деньги на уборку и выразила хозяйке сожаление по поводу того, что им приходится расстаться.

— Подожди, — перебил его Мейсон, — она разговаривала с хозяйкой лично или?..

— Она говорила по телефону.

— Да. Кто-то наставил ей хороших синяков. Я непременно должен узнать, кто это.

— Мои люди, — сказал Дрейк, — побывали в квартире. Заплатили хозяйке пятьдесят долларов в качестве аванса и попросили разрешения осмотреть жилье, чтобы принять окончательное решение. Хозяйка не возражала. Они обследовали квартиру и сняли все отпечатки пальцев. После этого уничтожили следы своей работы.

— Сколько сняли отпечатков? — спросил Мейсон. Дрейк вынул из кармана конверт.

— Они на этих карточках. Их сорок восемь.

— Как их различить? — спросил Мейсон, перебирая карточки.

— На обороте карандашом проставлены номера.

— Карандашом?

— Да. Мы обведем его чернилами перед судом. Если тебе не понадобятся какие-то карточки, их можно будет выкинуть и перенумеровать чернилами. И когда ты отправишься в суд, у тебя все номера будут идти по порядку. Иначе на карточках, например, будут стоять номера от первого до восьмого по порядку, затем три-четыре отсутствовать, потом снова номера пойдут по порядку. Это даст повод противной стороне потребовать недостающие карточки и устроить шум.

— Понимаю, — сказал Мейсон.

— Вот так. Аванс, внесенный за квартиру, позволит нам пользоваться ею еще несколько дней. Как ты считаешь, нужно кое о чем намекнуть полиции?

— Нет, нет! Пока нет!

— Когда девушка окажется в Акапулько, нам будет трудно получить необходимые улики, — заметил Дрейк.

— У меня они уже есть, Пол, — усмехнулся Мейсон. Дрейк вскочил со стула.

— Надеюсь, эта ночь пройдет спокойно. До завтра, Перри.

— Пока!

Делла Стрит с недоумением посмотрела на Мейсона.

— Вы напоминаете кота, который добрался до кувшина со сливками и знает, что его за это могут как следует вздуть.

— Делла, вынь из сейфа отпечатки, сделанные Эльзой Гриффин в двенадцатом номере мотеля, — попросил он. Делла Стрит принесла конверты.

— Здесь два конверта: в одном — отпечатки самой Эльзы Гриффин, в другом — неизвестного лица. Их четыре, они значатся под номерами девять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать.

Мейсон кивнул и занялся карточками Дрейка.

— Делла, помоги-ка мне.

— Да, слушаю.

— На карточках, что принес Дрейк, надо сделать следующее: на карточке седьмой в карандаше должен стоять номер четырнадцать в чернилах, на карточке под номером три в карандаше — номер шестнадцать в чернилах, на карточке под номером девятнадцать в карандаше — номер девять в чернилах и на карточке номер тридцать в карандаше — номер двенадцать в чернилах. Запомнила?

Она кивнула.

— Возьми указанные карточки и напиши номера именно в этом порядке: четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Я хочу, чтобы это было сделано женским почерком. Я не прошу тебя заниматься подделкой, но мне бы очень хотелось, чтобы цифры как можно больше походили на цифры, проставленные на других карточках с теми же номерами.

— Но, шеф! — воскликнула Делла Стрит. — Это… это же номера отпечатков, сделанных в мотеле! Они имеют большое значение.

— Да. Напиши эти номера, Делла. И запомни: когда бы я ни попросил тебя представить карточки за номерами четырнадцать, шестнадцать, девять и тринадцать, ты должна принести именно эти карточки.

— Но, шеф, это же невозможно!

— Почему?

— Это манипуляции с уликами!

— Какими уликами?

— Которые свидетельствуют, что некое лицо находилось в мотеле. Это доказательство, что миссис…

— Осторожнее, Делла. Не будем называть имен.

— Это улики против человека, который действительно был в номере.

— Очень интересно! — воскликнул Мейсон. Делла Стрит с испугом посмотрела на него.

— Шеф, не делайте это! Неужели вы не понимаете, что это значит? Вы же занимаетесь подтасовкой. Зачем? Зачем?

— Какой подтасовкой?

— Вы на этих карточках ставите номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать и кладете их в этот конверт, и Эльза Гриффин… Она посмотрит в свои записи и скажет, что отпечаток на карточке за номером четырнадцать сделан на стеклянной ручке, и… вместо человека, который действительно был там, окажется, что это — блондинка.

— А поскольку у полиции имеется много отпечатков пальцев блондинки, — усмехнулся Мейсон, — им придется признать, что они не знают, кто еще там был.

— Но, — запротестовала Делла Стрит, — тогда они признают, что Грейс Комптон была в двенадцатом номере. Тогда как… Тогда как ее там не было.

— Откуда тебе известно, что она там не побывала?

— Там не было ее отпечатков.

Мейсон слегка улыбнулся.

— Шеф, разве… разве закон не запрещает?..

— Запрещает что?

— Уничтожение улик.

— Я ничего не уничтожал!

— Ну а передергивание? Разве не нарушение закона — представить фальшивое…

— А что здесь фальшивого?

— Это же подмена, подтасовка. Это…

— Здесь нет никакой подтасовки. Все отпечатки пальцев настоящие, подлинные. Я не подменил ни одного отпечатка.

— Но вы изменили номера на карточках!

— Ничего подобного, — возразил Мейсон. — Дрейк сказал, что проставил на карточках номера карандашом, чтобы потом отобрать нужные и перенумеровать их чернилами.

— Вы совершаете обман по отношению к Эльзе Гриффин, — сказала Делла Стрит.

— Я ничего не сделал, что можно было бы квалифицировать как обман.

— Но это станет обманом, если вы выдадите эти отпечатки за отпечатки, сделанные ею в двенадцатом номере.

— Если я не скажу ей, что это отпечатки из двенадцатого номера, никакого обмана не будет. Более того, откуда, черт возьми, известно, что они являются уликами?

— Пожалуйста, шеф, перестаньте. Вы подвергаете себя большой опасности. Для того чтобы спасти миссис… Вы против того, чтобы назвать имена, но вы знаете, кого я имею в виду. Для того чтобы спасти ее, вы сами лезете в петлю. И вы фабрикуете улики против Комптон.

— Ну, — улыбнулся Мейсон, — перестань, Делла. Одевайся, пойдем съедим по хорошему бифштексу, потом поезжай домой и хорошенько выспись.

— А вы что будете делать?

— Может быть, я тоже лягу спать. Думаю, мы зададим Гамильтону Берджеру работу.

— Но, шеф, — не успокаивалась Делла, — это же подмена доказательств! Это ложные улики! Это улики под ложными номерами! Это…

— Ты забываешь, что у нас есть подлинные отпечатки, полученные от Эльзы Гриффин, на них стоят номера, которые она сама проставила. Мы получили другие отпечатки и проставили на них другие номера. Это наше право. Мы можем на этих отпечатках ставить номера по своему усмотрению. Если случайно номера совпали, в этом нет преступления. Пошли. Ты слишком волнуешься.

Глава 18

Судья Хармон Страус посмотрел в сторону защиты. За столом рядом с Перри Мейсоном сидел его клиент Стюарт Г. Бедфорд, за его спиной — полицейский.

— Есть ли возражения у защиты против состава суда присяжных? — раздался голос судьи.

— У защиты возражений нет, — ответил Мейсон. Судья Страус перевел взгляд на Гамильтона Берджера, окружного прокурора, враждебное отношение которого к Перри Мейсону было хорошо известно.

— Обвинение вполне удовлетворено составом суда присяжных, — рявкнул Гамильтон Берджер, выпятив грудь колесом.

— Хорошо, — заявил судья, — присяжные заседатели могут быть приведены к присяге.

Бедфорд наклонился к Мейсону и прошептал:

— Теперь, по крайней мере, мы узнаем, что у них есть против меня и как нам бороться. Улики, представленные присяжным, позволят им лишь предъявить мне обвинение, но не более того. Они намеренно держат меня в неведении.

Мейсон молча кивнул.

Встал Гамильтон Берджер.

— Я собираюсь совершить нечто беспрецедентное. Ваша честь, — обратился он к судье. — Перед нами компетентный суд присяжных, которые не нуждаются в каких-либо разъяснениях с моей стороны. Я отказываюсь от вступительного слова и вызываю в качестве своего первого свидетеля Томаса Г. Фарлэнда.

После того как Фарлэнд был приведен к присяге, он заявил, что является полицейским, что шестого апреля ему было поручено отправиться в мотель «Стейлонгер», что там он встретил управляющего по имени Моррисон Бремс, которому предъявил документ, предписывающий осмотреть шестнадцатый номер. Он, Фарлэнд, вошел в указанный номер и обнаружил на полу тело мужчины, которого, очевидно, застрелили. Он сразу же уведомил об этом отдел по убийствам. В мотель без промедления прибыли помощник коронера, дактилоскописты, эксперты. Свидетель оставался там до их прибытия.

— Перекрестный допрос! — обратился Гамильтон Берджер к Мейсону.

— Как случилось, что вы поехали в этот мотель? — задал вопрос Мейсон.

— Мне было поручено.

— Кем?

— Инструкцию я получил по рации.

— Что было сказано в инструкции?

— Я протестую против этого вопроса, — раздался голос Гамильтона Берджера, — как несущественного, не относящегося к делу и не правомерного.

На это Мейсон сказал:

— Свидетель заявил, что ему было поручено осмотреть шестнадцатый номер. Согласно процедуре, если свидетель при прямом допросе приводит часть разговора, ведущий перекрестный допрос может потребовать восстановить весь разговор. Я хочу знать, что было сказано свидетелю, когда ему давалось поручение.

— Это явится доказательством, основанным на слухах, — возразил прокурор.

— Возражение отклоняется, — заявил судья Страус. — Раз свидетель передал часть разговора, он может привести его полностью при перекрестном допросе.

— Ну, — сказал Фарлэнд, — мне просто было велено отправиться в этот мотель. Вот и все.

— Было ли вам сказано, что вы можете там обнаружить?

— Да.

— Что?

— Тело.

— Было ли сказано, откуда дававшему инструкции по рации известно, что там находится тело?

— Он сказал, что получено сообщение.

— Каким образом оно было получено?

— Он сказал, был анонимный звонок.

— Сказал ли он вам что-нибудь об этом анониме? Это был мужской или женский голос? Свидетель не знал, что ответить.

— Да или нет? — настаивал Мейсон.

— Да, — ответил свидетель. — Это был женский голос.

— Благодарю вас! — Мейсон был подчеркнуто вежлив. — Это все.

Гамильтон Берджер вызвал несколько свидетелей, которые показали, что покойник был опознан как Бинни Денэм, что, когда тело перевернули, из пальто выпала пуля 38-го калибра.

— Моим следующим свидетелем будет Моррисон Бремс, — объявил Гамильтон Берджер.

Когда Бремса привели к присяге, Гамильтон Берджер кивком попросил сидящего слева от него помощника окружного прокурора Винсента Хэдли вести допрос. Это был весьма искушенный в своем деле человек. Он внимательно изучал Бремса, когда тот начал давать показания.

Управляющий мотелем сообщил, что шестого апреля около одиннадцати часов утра обвиняемый в сопровождении молодой женщины остановился в его мотеле и поставил его в известность, что они ожидают супружескую пару из Сан-Диего. Он потребовал два номера. Свидетель предложил обвиняемому до приезда второй пары занять один номер и, соответственно, заплатить в два раза дешевле. Однако обвиняемый настоял на двух номерах и оплатил их полную стоимость. — Под какой фамилией он зарегистрировался? — задал свой первый вопрос Винсент Хэдли.

— С. Г. Уилфред.

— С женой?

— Да, с женой.

— Что было потом? — спросил Хэдли.

— Я не очень ими интересовался. Конечно, оценивая ситуацию сейчас, зная, что произошло дальше, я думаю…

— Не имеет значения, что вы думаете, — перебил его Хэдли. — Расскажите, что вы видели, что привлекло ваше внимание. О чем говорил с вами обвиняемый, что говорилось другими лицами в его присутствии.

— С чего мне начинать?

— Отвечайте на мои вопросы. Так что было дальше?

— Они пробыли в номере некоторое время, затем девушка…

— Говоря «девушка», вы имеете в виду миссис Уилфред?

— Но она же не была миссис Уилфред.

— Вы этого не знали, — сказал Хэдли. — Она ведь была зарегистрирована как миссис Уилфред?

— Да, обвиняемый, находящийся в зале, зарегистрировал ее как миссис Уилфред.

— Хорошо. Называйте ее миссис Уилфред. Что произошло затем?

— Миссис Уилфред отлучалась два раза. Первый раз вышла из пятнадцатого номера. Я думал, что она возвратится таким же образом, но…

— Не имеет значения, что вы думали. Что она сделала?

— Я знаю, что она заперла обвиняемого в номере, но не могу поклясться, что видел, как она вставляла ключ в замок, и поэтому не уверен, должен ли я об этом говорить. Она пошла к машине, достала свой багаж и отнесла его а шестнадцатый номер. Через некоторое время снова вышла и полезла в отделение для перчаток. Не могу сказать, как долго она находилась в машине. Меня позвали по делу, и я вернулся лишь через полчаса. Позже они вышли из номера, сели в машину и уехали.

— Одну минуту! До того как они уехали, кто-нибудь подходил к машине?

— Не могу поклясться в этом, — ответил Бремс.

— Тогда не надо клясться. Говорите только то, что знаете и что видели.

— Я видел, как около шестнадцатого номера остановилась старенькая машина. Я подумал, что это приехала другая пара и…

— Что вы увидели?

— Я увидел, что машина постояла и вскоре уехала.

— Машина ведь не сама поехала. Кто-то был за рулем.

— Верно.

— Вы знаете, кто?

— Тогда не знал. Сейчас — знаю.

— Кто же?

— Мистер Денэм — мужчина, который был найден убитым.

— Вы видели его лицо, когда он был в машине?

— Да.

— Он больше нигде не задерживался?

— Нет, сэр.

— Он не останавливался, когда уезжал?

— Нет, сэр.

— Попытайтесь вспомнить все. Что было потом?

— Я занимался своими делами. В моем ведении весь мотель. Я не мог только наблюдать…

— Говорите о том, что вы видели, мистер Бремс. Конечно, мы понимаем, что вы не можете рассказать обо всем, что происходило в мотеле. Говорите только о том, что видели.

— Обвиняемый и эта девушка…

— Вы имеете в виду клиентку, зарегистрированную как миссис Уилфред?

— Да.

— Как они себя вели?

— Некоторое время они отсутствовали. Затем возвратились. Во второй половине дня. Точное время не могу назвать. Они поставили машину в гараж между двумя номерами.

— Вернемся немного назад, — перебил его Хэдли. — В их отсутствие у вас не было повода зайти к ним в номер?

— Был.

— Какого рода?

— Я хотел проверить номер.

— Почему?

— Видите ли… Мы делим клиентов на три категории: постоянных клиентов, туристов и случайных приезжих — и в зависимости от этого ведем с ними расчет. Возьмем, к примеру, эту пару. С таких мы взимаем двойную плату. Когда они отлучаются, проверяем их номера, чтобы узнать, уехали они совсем или вернутся. Если в номере есть багаж, мы его проверяем. Иногда даже если чемоданы заперты. Если хочешь делать деньги, приходится обслуживать и случайных клиентов. Мы берем с них высокую плату и имеем хороший оборот. Конечно, это не самая приятная сторона в нашем деле. Когда такие клиенты отсутствуют, мы входим в номер и все там проверяем.

— Поэтому вы вошли в номер?

— Да, сэр.

— Какие были ваши действия?

— Я попытался открыть дверь пятнадцатого номера, она оказалась запертой. Я толкнул дверь шестнадцатого номера — тоже заперта.

— Как вы поступаете в таком случае?

— Я открыл дверь своим ключом и вошел в номер.

— В какой?

— В шестнадцатый.

— Что вы там обнаружили?

— У девушки, у этой миссис Уилфред, в шестнадцатом номере были чемодан и сумка, а у мужчины в пятнадцатом номере — портфель.

— Вы заглянули в портфель?

— Да.

— Что вы там увидели?

— Пистолет.

— Вы осмотрели его?

— Только взглянул. Я не хотел до него дотрагиваться. Я увидел, что это пистолет, и все. Я решил, что лучше…

— Не имеет значения, что вы подумали и что решили. Я спрашиваю, что вы делали и что вы видели. Давайте остановимся на том, что произошло после этого.

— Слушаю, сэр.

— Вы потом еще видели обвиняемого?

— Да, сэр. Он и эта… эта женщина, эта миссис Уилфред, возвратились в мотель во второй половине дня. Они вошли к себе, и больше я уже ничего не видел. У меня были другие дела. Позже я увидел отъезжающую машину. Это было часов в восемь или чуть позже. В машине находилась миссис Уилфред. Я не приглядывался, но думаю, больше в машине никого не было.

— Вы слышали что-нибудь необычное?

— Лично я нет. Но некоторые клиенты слышали.

— Я спрашиваю вас. Вы слышали что-нибудь необычное?

— Нет, сэр.

— Вы так и доложили полиции, когда вам стали задавать вопросы?

— Именно так.

— Когда вы снова оказались в пятнадцатом или шестнадцатом номере?

— Когда появился полицейский и сказал, что хочет войти туда.

— Как вы поступили?

— Я взял ключ и подошел к шестнадцатому номеру.

— Дверь была заперта?

— Нет, сэр. Она была открыта.

— Что было дальше?

— Я открыл дверь.

— И что вы увидели?

— Я увидел тело мужчины. Потом выяснилось, что это был Бинни Денэм. Он лежал на боку в луже крови.

— Вы заходили в пятнадцатый номер?

— Да, сэр.

— Каким образом вы вошли туда?

— Мы вышли из шестнадцатого номера и подошли к двери пятнадцатого номера.

— Она была заперта?

— Нет, сэр. Она была открыта.

— Обвиняемый был там?

— Нет, когда мы вошли, его там не было.

— Его портфель был там?

— Нет, сэр.

— Обвиняемый или женщина, зарегистрированная обвиняемым как его жена, больше не появлялись в мотеле?

— Нет, сэр.

— Вы сопровождали кого-либо из полицейских к ограде?

— Да, сэр. Можно было заметить, что его следы…

— Подождите. Я подойду к этому. Что вы можете сказать о дворе за мотелем?

— Там забор из колючей проволоки.

— Какая там почва?

— Суглинистая: мягкая в сырую погоду, а летом под лучами солнца довольно твердая и даже трескается. Типичная для Калифорнии.

— В каком состоянии была почва в ночь на седьмое апреля?

— Мягкая.

— На ней могли остаться следы?

— Да, сэр. Безусловно.

— Вы заметили их, когда повели туда полицейских?

— Да, сэр.

— Вы знакомы с лейтенантом Треггом?

— Да, сэр.

— Вы указали лейтенанту Треггу на эти следы?

— Я показал ему дорогу. А он указал мне на следы.

— Что сделал лейтенант Трегг?

— Он по следам подошел к тому месту, где человек пролез через забор, и обнаружил кусочки ткани, зацепившиеся за ржавую проволоку.

— По вашим словам, вы первый раз увидели Бинни Денэма в старенькой машине возле шестнадцатого номера в первой половине дня. Видели ли вы его еще раз?

— Нет. Я увидел его уже мертвым на полу.

— Ваш мотель открыт для всех?

— Да. Он для этого и предназначен.

— Мог ли мистер Денэм незаметно для вас приехать или уехать?

— Безусловно.

— Можно начинать перекрестный допрос, — заявил Хэдли.

— Считаете ли вы, — спросил Мейсон, — что Денэм мог войти в шестнадцатый номер после того, как женщина, которую вы называете миссис Уилфред, уехала?

— Да.

— И вы могли не заметить этого?

— Да.

— Это действительно возможно?

— Конечно. Я наблюдаю за машинами, которые направляются к конторе, но не слежу за теми, кто заходит в номера. Я хочу также сказать, что не обращаю внимания на тех, кто проезжает мимо вывески с названием мотеля. Я зарабатываю на жизнь тем, что сдаю номера в мотеле и не вмешиваюсь в жизнь своих клиентов.

— Что очень похвально, — заметил Мейсон. — А не сдавали ли вы номера еще кому-либо в тот день?

— Да, сдавал, сэр.

— Не помогали ли вы полиции вечером шестого или седьмого апреля искать пистолет?

— Возражаю против вопроса как не правомерного, не относящегося к делу и несущественного, — заявил Хэдли, вставая, и продолжил:

— Уважаемый суд, мы не задавались целью выяснить, что делал свидетель седьмого апреля. Нас интересовали только его показания относительно того, что произошло шестого апреля.

— Думаю, события седьмого апреля не имеют прямого отношения к делу, — заявил судья Страус. — Возражение принимаю.

— Вы больше не видели этот пистолет? — спросил Мейсон.

— Возражаю против такого перекрестного допроса! заявил Хэдли. — При такой постановке вопроса может последовать ответ, что свидетель видел его, например, неделю спустя. Непосредственный допрос этого свидетеля ограничивается шестым апреля.

— Возражение принимаю, — заявил судья Страус.

— Вернемся к шестому апреля, — продолжил Мейсон. — Заметили ли вы еще что-нибудь необычное днем или вечером?

— Нет, сэр, — Бремс отрицательно покачал головой. Бедфорд наклонился к Мейсону и прошептал:

— Надо припереть его к стенке. Заставьте его заговорить о той женщине. Пусть он ее опишет. Мы должны знать, кто она.

— Вы заметили Бинни Денэма в мотеле? — спросил Мейсон.

— Да, сэр. Это так.

— Вы знали, что он не был зарегистрирован в мотеле?

— Да, сэр.

— Другими словами, он был посторонний?

— Да, сэр. Но учтите, что тогда я не мог с абсолютной уверенностью сказать, что он посторонний. Ведь обвиняемый заплатил за два номера, объяснив это тем, что ждет супружескую пару из Сан-Диего. Денэм мог быть тем, кого имел в виду обвиняемый.

— Понятно, — согласился Мейсон. — Это объясняет присутствие мистера Денэма. А не заметили ли вы в этот день вблизи мотеля еще кого-нибудь, кого можно было бы назвать посторонним?

— Нет, сэр.

— А не заходил ли кто-либо в двенадцатый номер? Бремс на какое-то мгновение задумался и уже был готов ответить отрицательно, но все-таки сказал:

— Да, заходил. Я заявлял об этом полиции.

— Не имеет значения, о чем вы заявляли полиции, — вмешался Хэдли. — Отвечайте только на задаваемые вопросы, и никакой дополнительной информации от себя.

— Да, посторонний человек был в мотеле. Но потом все разъяснилось.

— Посторонний человек, не имеющей на то права, оказался в одном из номеров мотеля?

— Возражаю! — выразил протест Хэдли. — Вопрос предполагает, что свидетель должен высказать свое мнение, сделать свои выводы.

— Это перекрестный допрос, — спокойно заметил Мейсон.

— Думаю, что слова «не имеющий на то права» с юридической точки зрения можно рассматривать как попытку заставить свидетеля сделать свои выводы, — заявил судья Страус. — Однако я не буду возражать против этого вопроса. И предоставлю защите свободу действий при проведении перекрестного допроса, особенно тех свидетелей, показания которых касаются лиц, находившихся в мотеле незадолго до совершения преступления.

— Хорошо, — согласился Хэдли. — Возражение снимаю. Отвечайте на вопрос, мистер Бремс.

— Могу сказать следующее: из двенадцатого номера вышла женщина, которая не была там зарегистрирована. Я разговаривал с ней, потому что подумал… Да, я не должен говорить, о чем я подумал. Но я с ней разговаривал.

— О чем вы с ней разговаривали? — спросил Мейсон.

— Я задал ей несколько вопросов.

— И что она вам ответила?

— Ваша честь, — обратился Хэдли к судье Страусу, — это выходит за рамки перекрестного допроса. Ответ свидетеля можно квалифицировать как показания с чужих слов.

— Возражение принято, — решил судья Страус.

— О чем вы ее спросили? — переиначил вопрос Мейсон.

— Возражаю на том же основании, — заявил Хэдли.

— Возражение принято, — согласился судья Страус. Мейсон, повернувшись к Бедфорду, прошептал:

— Видите, Бедфорд, мы сталкиваемся с целым рядом юридических тонкостей. Я не могу спрашивать свидетеля, о чем он разговаривал с этой женщиной.

— Но мы должны узнать, кто она. Не отступайте, не дайте им загнать вас в угол, Мейсон. Вы прекрасный адвокат. Постройте свой вопрос так, чтобы судья не мог возразить против него. Мы должны знать, кто эта женщина.

— Вы сказали, что женщина, которая вышла из двенадцатого номера, его не снимала. Вы остановили ее?

— Да.

— И вы сообщили о ней полиции?

— Возражаю. Вопрос не правомерный, несущественный, не относящийся к делу, — вмешался Хэдли.

— Возражение принимаю, — заявил судья Страус.

— Согласно вашим показаниям, вы разговаривали с полицейскими.

— Естественно! Когда происходит нечто подобное, полиция интересуется буквально всем. Разговор состоялся после того, как полицейский попросил разрешения войти в шестнадцатый номер, чтобы проверить достоверность полученного сообщения. Я ему не препятствовал.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Спрашивали вас в процессе разговора о том, заметили ли вы посторонних днем или вечером?

— Возражаю против вопроса как не правомерного, несущественного и не относящегося к делу и против показаний с чужих слов, — вновь вмешался Хэдли.

Судья Страус улыбнулся.

— Мистер Мейсон снова действует согласно правилу, которое предполагает, что если во время прямого допроса стала известна часть разговора, то при перекрестном допросе может быть восстановлен весь разговор полностью. Свидетель может ответить на вопрос.

— Прежде всего их интересовало, не слышал ли я выстрела.

— Мне безразлично, что их интересовало прежде всего. Мой вопрос: спрашивали вас о посторонних в отеле?

— Да, сэр.

— Сказали вы им о женщине, которую видели в двенадцатом номере?

— Да, сэр.

— Что вы им сказали?

— О, Ваша честь! — раздался голос Хэдли. — Защита уводит нас в сторону, чтобы все запутать. Это не имеет никакого отношения к делу. Мы не будем возражать, если мистер Мейсон выставит мистера Бремса в качестве своего свидетеля. Он сможет тогда задавать ему любые вопросы, которые сочтет нужным, кроме тех, которые можно квалифицировать как не правомерные, несущественные и не имеющие отношения к делу.

— Ему незачем выставлять мистера Бремса своим свидетелем, — сказал свое слово судья Страус. — Во время прямого допроса вы спросили свидетеля о его разговоре с полицейскими.

— Не о разговоре — о результате этого разговора. Мистер Мейсон мог бы возразить против моего вопроса на том основании, что требовал от свидетеля высказать свое мнение.

— Он не нашел нужным это сделать, — спокойно сказал судья Страус. — С юридической точки зрения не имеет значения, просите вы свидетеля высказать свое мнение об имевшем место разговоре или просите его передать разговор слово в слово. Предмет разговора был введен при прямом допросе. Мистер Мейсон имеет право восстановить весь разговор при перекрестном допросе.

— Но это не имеет отношения к тому, что интересовало полицию. Это не имеет никакого отношения к преступлению.

— Откуда вам это известно? — спросил судья Страус.

— Мы знаем, что произошло.

— У мистера Мейсона может быть совершенно другая версия. Суд представляет защите максимальную свободу действий во всем, что связано с перекрестным допросом. Свидетель может ответить на вопрос.

— Я вас слушаю, — обратился Мейсон к свидетелю. — Что вы сказали полицейским о женщине из двенадцатого номера?

— Я сказал им, что она проникла в номер.

— Вы употребили слово «проникла»?

— Кажется, да.

— Что еще вы им сказали?

— Сказал, что разговаривал с этой женщиной.

— Вы сообщили полиции о том, что она вам сказала?

— Ваша честь, я снова должен возразить. Мы получим показания с чужого голоса. Какая-то женщина, возможно, сказала что-то свидетелю, а он пересказал это что-то полицейским. Это, безусловно, показания с чужого голоса.

— Я не против этого вопроса при перекрестном допросе, — решил судья Страус. — Отвечайте на вопрос.

— Я сказал, что, по словам этой женщины, она подруга клиентки, снявшей этот номер. Та попросила ее подождать, если ее не окажется на месте.

— Вы можете описать эту женщину? — спросил Мейсон.

— Возражаю против вопроса как не правомерного, несущественного, не имеющего отношения к делу, — заявил Хэдли.

— Возражение принято, — согласился судья Страус. Мейсон улыбнулся.

— Вы описывали ее внешность полицейским во время своего разговора с ними?

— Да, сэр.

— Как вы ее описали?

— Возражаю, — заявил Хэдли.

— Возражение отклоняю, — улыбнулся судья Страус. — Это часть разговора, которую мистер Мейсон имеет право услышать.

— Я сказал полиции, что ей двадцать восемь — тридцать лет. Брюнетка с темно-серыми глазами. Довольно высокая. Я имею в виду для женщины. Длинные, стройные ноги. Особая осанка, королевская, я бы сказал…

— Не смейте описывать ее внешность, — взорвался Хэдли. — Перескажите лишь то, что вы сказали полиции.

— Да, сэр. Я сказал полиции то, что говорю сейчас, — ответил Бремс и затем снисходительно добавил:

— Конечно, после все прояснилось, все оказалось в порядке.

— Я хочу уточнить, что последнее высказывание не является ответом на вопрос и должно быть зафиксировано как добровольное заявление свидетеля, — сказал Мейсон.

Судья Страус согласился с ним.

— У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон. Рассерженный Хэдли подверг свидетеля вторичному прямому допросу.

— Вы сказали полиции, что считали ее посторонней?

— Да, сэр.

— Затем вы установили, что ошибались, не правда ли?

— Выражаю протест, — заявил Мейсон, — против этого вопроса как необоснованного, несущественного и не относящегося к делу.

— Возражение принято, — согласился судья Страус.

— Но, — буквально закричал вышедший из себя помощник окружного прокурора, — потом вы заявили полиции, что все разъяснилось, не так ли?

— Протестую против не правильного ведения повторного допроса. Вопросы не вытекают из разговора, который уже был воспроизведен свидетелем в своих показаниях.

Судья Страус помедлил, посмотрел на свидетеля.

— Когда вы сказали полицейским об этом? — спросил он.

— На следующий день.

— Возражение принято!

— Вы разговаривали с женщиной из двенадцатого номера об этом в тот же вечер?

— Возражаю против вопроса как не правомерного, не относящегося к делу и несущественного, который толкает свидетеля к даче показаний с чужих слов, к пересказу разговора, при котором обвиняемый не присутствовал.

— Возражение принято, — объявил судья Страус. Хэдли сел на свое место и стал шепотом совещаться с Гамильтоном Берджером. После этого попытался подойти к делу с другой стороны.

— Вы заявили полиции в тот же вечер, что после беседы с этой женщиной вы успокоились, убедившись, что все благополучно и она сказала правду.

— Да, сэр, — ответил свидетель.

— Все, — торжественно заявил Хэдли.

— Одну минуту, — остановил свидетеля Мейсон, когда тот приготовился покинуть свидетельское место. — Еще один вопрос в порядке повторного перекрестного допроса.

Вы характеризовали ее полиции как постороннюю в том же самом разговоре?

— Думаю, да. Да, сэр. Тогда же.

— Вы употребили слово «посторонняя»?

— Да, сэр.

— Повторный перекрестный допрос окончен, — Мейсон улыбнулся и посмотрел на Хэдли.

— Вызывайте следующего свидетеля, — распорядился судья Страус.

Хэдли вызвал управляющего агентством по прокату автомобилей.

Тот показал, что машина была взята напрокат, а при ее возвращении клиент не явился за разницей между задатком и стоимостью проката.

— Вопросов нет, — заявил Мейсон.

Следующим свидетелем был служащий агентства. Он сказал, что видел, как машина остановилась у агентства шестого апреля около десяти часов вечера. За рулем сидела молодая женщина. Она вышла из машины и направилась к конторе. Больше он ее не видел.

— Перекрестный допрос, — объявил Хэдли.

— Вы можете описать эту женщину? — спросил Мейсон.

— Это была очень симпатичная молодая женщина.

— Можете ли вы описать ее чуть подробнее? — спросил Мейсон.

Некоторые из присяжных заулыбались.

— Конечно. Ей чуть за двадцать. Она была… такая… Он очертил в воздухе женскую фигуру.

— Что вы имеете в виду? — спросил судья Страус.

— У нее была хорошая фигура, — быстро поправил себя свидетель.

— Какого цвета ее волосы?

— Блондинка.

— Теперь я хочу задать вам вопрос. Прежде чем отвечать, прошу вас хорошенько подумать. Не вынимался ли из машины багаж после того, как она поставила ее на место?

Свидетель отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр. Она вышла из машины и ничего из нее не доставала.

— Вы уверены?

— Уверен.

— Вы видели, как она выходила из машины?

— Да, видел.

В зале суда раздался легкий смешок.

— Все, — заявил Мейсон.

— Вопросов больше нет, — сказал Хэдли. Хэдли вызвал дактилоскописта, который засвидетельствовал, что вечером шестого апреля и утром седьмого обследовал пятнадцатый и шестнадцатый номера мотеля «Стейлонгер» на предмет обнаружения отпечатков пальцев. И представил несколько снятых им отпечатков, которые квалифицировал как «значительные».

— Почему вы считаете их значительными? — последовал вопрос Хэдли.

— Потому что я обнаружил идентичные отпечатки пальцев в автомобиле, о котором говорил предыдущий свидетель.

Отвечая на последующие вопросы Хэдли, свидетель заявил, что отпечатки пальцев в автомобиле идентичны отпечаткам из пятнадцатого и шестнадцатого номеров и часть из них, несомненно, принадлежит Стюарту Г. Бедфорду.

— Перекрестный допрос, — объявил Хэдли.

— Кто оставил другие обнаруженные вами идентичные отпечатки пальцев? — таков был вопрос Мейсона.

— Предполагаю, молодая блондинка, которая вернула машину в агентство и…

— Предполагаете, но не знаете?

— Нет, сэр. Не знаю. Знаю, что несколько отпечатков пальцев в пятнадцатом и шестнадцатом номерах мотеля и в автомобиле под номером СХУ 221 совпадают с отпечатками пальцев, которые были сняты у Стюарта Г. Бедфорда в полиции и значатся на его регистрационной карточке.

— И вы предполагаете, что обнаруженные вами в номерах пятнадцать и шестнадцать другие отпечатки пальцев принадлежат молодой блондинке?

— Да, сэр.

— Где вы их обнаружили?

— На зеркалах, на стаканах и на дверной ручке.

— Идентичные отпечатки были обнаружены вами в автомобиле?

— Да, сэр.

— Другими словами, — продолжал Мейсон, — эти отпечатки могли быть оставлены убийцей Бинни Денэма?

— Протестую, — вмешался Хэдли. — Вопрос требует от свидетеля сделать заключение.

— Это свидетель-эксперт, — сказал Мейсон. — Я прошу его сделать заключение, основанное на его собственных наблюдениях.

После некоторого колебания судья Страус сказал:

— Разрешаю свидетелю ответить на этот вопрос.

— Как мне представляется, любой из них мог быть убийцей.

— Или убийство могло быть совершено кем-то другим? — спросил Мейсон.

— Да. Так.

— Благодарю вас. У меня все, — сказал Мейсон. Гамильтон Берджер попросил вызвать следующего свидетеля. Судебный пристав вызвал к свидетельскому месту Ричарда Джадсона.

Джадсон, стройный, широкоплечий, с тонкой талией и низким голосом, был полицейским. Холодными голубыми глазами он взирал на мир, подобно банкиру, определяющему сумму займа под недвижимость. Десятого апреля он посетил дом Бедфорда.

— Что вы делали в доме Бедфорда? — спросил Гамильтон Берджер.

— Осмотрел все вокруг.

— Что именно?

— Двор и гараж.

— У вас был ордер на обыск?

— Да, сэр.

— Вы предъявляли ордер кому-нибудь?

— Нет. В доме никого не было.

— Что вы осмотрели вначале?

— Гараж.

— Что именно в гараже?

— Весь гараж.

— Не могли бы рассказать подробнее об обыске, который вы там произвели?

— В гараже была машина. Мы ее тщательно осмотрели. Там было несколько шин. Мы осмотрели их, а также старую камеру.

— Вы говорите «мы». Кто был с вами?

— Мой коллега.

— Полицейский?

— Да.

— Что еще вы осмотрели?

— Все остальное в гараже. Залезли наверх — там были старые коробки. Мы очень тщательно осмотрели все.

— Что вы сделали потом? — продолжал спрашивать Гамильтон Берджер.

— В центре гаража есть отверстие для стока воды. Оно закрыто решеткой. Мы ее отвинтили и заглянули вниз.

— Что вы там увидели?

— Пистолет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мы нашли кольт 38-го калибра.

— У вас есть его номер?

— Да, сэр.

— Вы его описали?

— Да, сэр.

— Вы лично это сделали?

— Да, сэр.

— Что значится в ваших записях? Свидетель открыл записную книжку.

— Кольт, стальной, 38-го калибра, с пятью патронами. Одного патрона не хватает. Заводской номер — 740818.

— Что вы сделали с пистолетом?

— Я передал его Артуру Мерриаму.

— Кто это?

— Эксперт из полиции по оружию и баллистике.

— Можете приступать к перекрестному допросу, — обратился к Мейсону Гамильтон Берджер.

— Насколько я понял, у вас был ордер на обыск, мистер Джадсон? — спросил Мейсон.

— Да, сэр.

— Где конкретно следовало произвести обыск согласно ордеру?

— В доме, во дворе, в гараже.

— В доме никого не было, и вы никому не предъявили ордер на обыск?

— Да, сэр. Во время обыска никого не было.

— Каким числом датирован ордер?

— Полагаю, восьмым апреля.

— Вам вручили его утром восьмого?

— Точное время не помню.

— Это было утром?

— Возможно.

— Что вы сделали, получив ордер?

— Положил его в карман.

— И как вы поступили после этого?

— Начали заниматься делом.

— Что конкретно вы делали, после того как положили ордер в карман? Каким образом вы «занимались делом»?

— Я проехал вокруг, изучая обстановку.

— Вы направились к дому Бедфорда?

— Да, занимались этим делом, осматривали все вокруг.

— Затем поставили машину, не так ли?

— Да, сэр.

— Туда, откуда был виден гараж?

— Да.

— И вы находились там весь день?

— Оставшуюся часть дня.

— На следующий день вы продолжили свою работу?

— Да, сэр.

— И снова были на том же месте?

— Да, сэр.

— И до какого часа находились там?

— До четырех часов дня.

— Таким образом, наблюдая за домом, вы знали, что там никого не было, не так ли?

— Мы видели, как миссис Бедфорд уехала на своей машине.

— Значит, вы знали, что в доме никого не было?

— Об этом сказать трудно.

— Но вы же держали дом под наблюдением?

— Да.

— С целью дождаться, когда в доме никого не будет?

— Мы наблюдали за домом, чтобы видеть всех, кто туда входил и выходил.

— И при первой же возможности, когда думали, что в доме никого нет произвели обыск в гараже?

— Ну… можно сказать, что так.

— И вы обыскали гараж, — но не стали обыскивать дом?

— Да, сэр. Мы проверили буквально каждый сантиметр, заглянули во все углы.

— Вы выждали, когда в доме никого не будет, и произвели обыск? Вы только что сказали, мистер Джадсон, — холодно улыбнулся Мейсон, — что хотели произвести обыск в гараже.

— Ну и что? У нас был ордер на обыск. Мы хотели осмотреть гараж и не желали, чтобы нам мешали.

— Вы сказали «в гараже».

— Я имел в виду все — дом, двор, все.

— Вы этого не говорили. Вы сказали, что хотели произвести обыск в гараже.

— У нас был на это ордер.

— Можно ли понять вас так, — спросил Мейсон, — что вы намеренно ограничили себя обыском гаража, так как вам намекнули, что там спрятан пистолет?

— Да, мы искали пистолет.

— Но вам намекнули, что в гараже вы найдете пистолет?

— Протестую против такого перекрестного допроса как несущественного, не относящегося к делу и не правомерного, — заявил Гамильтон Берджер.

— Протест отклонен, — решил судья Страус, — если свидетель знает…

— Я не знаю ни о каких намеках.

— Верно ли, что прежде всего вы хотели обыскать гараж?

— Мы начали с гаража.

— Почему вы начали обыск с гаража?

— Мы начали с гаража. Мы думали, что можем найти там пистолет.

— Что заставило вас так думать?

— Это самое подходящее место для него.

— Вы хотите сказать, что полиция не располагала анонимным звонком насчет того, где искать пистолет?

— Я хочу сказать, что мы произвели обыск в гараже, что мы искали пистолет и что мы его нашли там. Не знаю, кто кому и на что намекал. Мне сказали, чтобы я искал пистолет.

— В гараже?

— Да.

— Благодарю вас, — закончил перекрестный допрос Мейсон. — Это все.

К свидетельскому месту вышел Артур Мерриам. Он рассказал, какие операции произвел с пистолетом, полученным им от выступавшего до него свидетеля и представленным в качестве вещественного доказательства.

Свидетель заявил, что разрядил оставшиеся в пистолете пули и с помощью микроскопа сравнил их со смертельной пулей путем наложения друг на друга. Сделал снимки, которые свидетельствуют об их идентичности. Снимки приобщены к делу.

— Можете приступать к перекрестному допросу, — сказал Гамильтон Берджер.

— Вопросов нет! — Весь вид Мейсона как бы говорил, что эта процедура ему наскучила.

Следующим свидетелем Гамильтона Берджера был заведующий спортивным отделом одного из крупных универмагов в центре города. Свидетель представил регистрационный журнал, из которого было видно, что данный пистолет был продан Стюарту Г. Бедфорду пять лет назад. В журнале стояла подпись Бедфорда.

— Перекрестный допрос! — объявил Гамильтон Берджер.

— Вопросов нет! — Мейсон явно пытался подавить зевоту. Судья Страус посмотрел на часы.

— Наступило время для перерыва, — заявил он. — Суд просит присяжных воздерживаться от обсуждения этого дела между собой и не допускать, чтобы это делали другие лица в их присутствии. Присяжные не должны высказывать своего мнения, пока все материалы дела не будут представлены им целиком. Заседание суда прерывается до десяти часов утра.

Бедфорд крепко схватил Мейсона за руку.

— Мейсон, кто-то подложил этот пистолет мне в гараж.

— А не вы его туда спрятали?

— Не говорите глупостей! Я же вам сказал, что не видел пистолета после того, как уснул. В виски было подсыпано снотворное, кто-то вынул у меня из портфеля пистолет, убил Бинни Денэма и затем подбросил пистолет в гараж.

— Позвонил в полицию и подсказал, где его искать, — добавил Мейсон.

— Что все это значит?

— Это значит, что кто-то очень заинтересован, чтобы у полиции было достаточно улик для обвинения в убийстве.

— Это опять возвращает нас к той таинственной незнакомке, которая пробралась в номер, где Эльза…

— Тише, — предупредил Мейсон, — не называйте имен.

— Черт возьми, Мейсон! Я повторяю, это очень важно. Эта женщина — разгадка всему. Вы не прислушиваетесь ко мне и не стараетесь ее разыскать.

— Как я могу ее найти? — нетерпеливо сказал Мейсон. — Это все равно что искать иголку в стоге сена. Полицейский сделал знак Бедфорду следовать за ним.

— Наймите пятьдесят детективов, — подался к нему Бедфорд. — Наймите сто детективов, но разыщите эту женщину!

— До завтра, — попрощался Мейсон.

— И полицейский повел Бедфорда по коридору к тюремному лифту.

Глава 19

Перри Мейсон и Делла Стрит пообедали в своем любимом ресторане и, возвратившись в офис, чтобы поработать еще пару часов, застали ожидавшую их в вестибюле Эльзу Гриффин.

— Хэлло, — обратился к ней Мейсон. — Вы ко мне?

— Она кивнула.

— Давно ждете?

— Минут двадцать; мне сказали, вы ушли пообедать и еще возвратитесь, и я решила подождать. Мейсон переглянулся с Деллой.

— Что-нибудь важное?

— Думаю, да.

— Пойдемте, — пригласил Мейсон.

Все трое поднялись наверх в лифте и пошли по коридору. Мейсон открыл дверь своего кабинета, вошел и включил свет.

— Снимайте пальто и шляпу и присаживайтесь, — сказала Делла Стрит, указывая на стул.

Эльза Гриффин двигалась спокойно и уверенно, как женщина, которая приняла решение и во что бы то ни стало намерена его осуществить.

— У меня была возможность переговорить с мистером Бедфордом, — начала она. Мейсон кивнул.

— Разговор носил частный характер.

— Я вас слушаю.

— Мистер Бедфорд считает, что за те деньги, которые он предоставляет в ваше распоряжение, вы могли бы приложить больше усилий для поисков женщины, которая проникла в мой номер в мотеле. Когда начинаешь анализировать все происшедшее, понимаешь, что она действительно могла из моего номера наблюдать за номерами пятнадцать и шестнадцать и затем пойти и… В подходящий момент она могла просто открыть дверь в шестнадцатый номер, выстрелить и скрыться.

— Да, — сухо заметил Мейсон. — Выстрелить из пистолета Бедфорда.

— Думаю, — продолжала размышлять Эльза Гриффин, — вначале ей пришлось проникнуть в пятнадцатый номер, завладеть пистолетом и… Она вполне могла это сделать, мистер Мейсон. У нее была возможность войти в этот номер после того, как уехала блондинка. Там она увидела спящего Бедфорда и взяла пистолет из его портфеля.

Мейсон внимательно изучал ее.

Вдруг она сказала:

— Не кажется ли вам, мистер Мейсон, что миссис Бедфорд производит отрицательное впечатление: сидит в последнем ряду в этих ужасных очках! Не лучше ли ей быть в первых рядах, оказывая тем самым хотя бы моральную поддержку мужу, а не вести себя так, словно она боится, что ее узнают?

— Ее и так все знают, — сказал Мейсон. — Когда выбирали состав присяжных, газетчики брали у нее интервью.

— Знаю. Но в этих жутких темных очках, которые она никогда не снимает, она выглядит ужасно. Эти толстые линзы совершенно меняют ее внешность. Она… Она совершенно не похожа на себя.

— Что вы предлагаете мне сделать? — спросил Мейсон.

— Не могли бы вы посоветовать ей вести себя более естественно? Скажите ей, пусть снимет очки и сядет поближе к мужу, чтобы ободрить его.

— Так хочет мистер Бедфорд?

— Не сомневаюсь в этом. Думаю, поведение жены больно задевает его. Он ведет себя не так, как обычно. Он подавлен.

— Понятно.

Эльза Гриффин помолчала немного, затем продолжила:

— Вам помогли отпечатки пальцев, которые я сняла для вас в номере, мистер Мейсон?

— Боюсь, не очень. Видите ли, если нет отпечатков всех десяти пальцев, очень трудно определить, кому они принадлежат. Вы же сами собирались стать детективом, вам это должно быть хорошо известно.

— Да, наверное, это так, — произнесла она неуверенно. — Думаю, мистер Бремс очень хорошо описал эту подозрительную женщину, которая была в моем номере.

Мейсон кивнул.

— Ее походку, манеры. Мне кажется, я знаю ее. Это очень странное чувство. Бывает, видишь хорошо тебе знакомое лицо и не можешь вспомнить, кто это, не можешь вспомнить имя. Не хватает всего одного звена во всей цепи.

Мейсон снова кивнул.

— У меня такое чувство, что, хорошенько подумав, я смогла бы восстановить эту цепь. Кажется, ответ вертится на кончике языка и вновь ускользает от тебя, подобно… подобно синей птице.

Мейсон промолчал.

— Мне пора, — сказала она вставая. — Я вас побеспокоила, чтобы сказать: мистер Бедфорд очень хотел бы, чтобы вы сконцентрировали все свои усилия на поиске этой женщины. Я уверена, его очень обрадовало бы, если бы жена перестала вести себя так, будто боится быть узнанной. Она — очень красивая женщина, у нее такая прекрасная осанка. Эльза Гриффин вдруг замолчала и уставилась на Мейсона широко раскрытыми удивленными глазами.

— В чем дело? — спросил Мейсон. — Что с вами?

— Боже мой! — воскликнула она. — Этого не может быть!

— Что случилось? Говорите.

Она продолжала смотреть на него круглыми испуганными глазами.

— Вам плохо? — спросила Делла Стрит.

— Господи! Мистер Мейсон! Меня вдруг осенило. Разрешите мне сесть.

Она опустилась на стул. Начала вертеть головой во все стороны, оглядывая комнату, как будто ее изумление было так велико, что она полностью потеряла ориентацию.

— Ну, так в чем же дело? — спросил Мейсон.

— Как только я упомянула имя миссис Бедфорд и представила ее осанку, манеры. Мистер Мейсон, до меня вдруг дошло. Меня как громом поразило. Это ужасно.

— В чем дело?

— Разве вам не ясно, мистер Мейсон? Незнакомка, которая побывала в моем номере. Ее внешность в описании мистера Бремса абсолютно совпадает с внешностью миссис Бедфорд. Описать миссис Бедфорд лучше, чем это сделал мистер Бремс, просто невозможно.

Мейсон молчал, не отрывая глаз от лица Эльзы Гриффин.

Вдруг она щелкнула пальцами.

— До меня дошло! До меня дошло! У вас есть копия отпечатков ее пальцев из полицейского досье. Их можно сравнить с отпечатками, которые я сняла в мотеле, и тогда все станет ясно.

Мейсон кивнул Делле Стрит.

— Принеси, пожалуйста, карточку с отпечатками миссис Бедфорд. Захвати также конверт с отпечатками неопознанного лица. Ты помнишь, что мы исключили отпечатки Эльзы Гриффин? Отпечатки неизвестного лица значатся под номерами четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать.

Делла Стрит на мгновение задержала взгляд на невозмутимом лице Мейсона. Потом отомкнула ящик, где адвокат хранил все материалы дела, которое слушалось в суде, и вынула все, что требовалось.

Эльза Гриффин, сгорая от нетерпения, потянулась за конвертом, вынула карточки, внимательно осмотрела их, затем схватила карточку Анны Роанн Бедфорд из полицейского досье. Быстро сравнила отпечатки. Она не могла скрыть своего возбуждения.

— Мистер Мейсон! Это ее отпечатки!

Мейсон взял копию полицейского досье. Эльза Гриффин продолжала держать карточки: четырнадцатую, шестнадцатую, девятую и двенадцатую.

— Это отпечатки ее пальцев, мистер Мейсон. Можете мне поверить. Я изучала дактилоскопию.

— Будем надеяться, что вы ошибаетесь. Это подлило бы масла в огонь. Этого нельзя допустить.

Эльза взяла конверт со снятыми отпечатками.

— Мистер Мейсон, — строго сказала она, — вы представляете интересы Стюарта Г. Бедфорда. Вы должны защищать их независимо от того, кто при этом может пострадать.

Мэйсон протянул руку, чтобы взять карточки. Она слегка потянула их назад.

— Вы не имеете права предать его ради того, чтобы защитить… защитить человека, из-за которого он и попал в беду. На это Мейсон ответил:

— Адвокат обязан защищать интересы своего клиента. Это, однако, не означает, что он должен идти на поводу у своего клиента или его друзей. Он должен поступать, исходя лишь из интересов клиента.

— Значит, вы не собираетесь сообщить мистеру Бедфорду, что его жена, доведенная до отчаяния шантажистом, решилась наконец…

— Нет, — перебил ее Мейсон. — Я не собираюсь ничего ему говорить и не хочу, чтобы это сделали вы.

Она вдруг вскочила со стула и бросилась к двери.

— Подождите! — закричала Делла Стрит, пытаясь схватить ее за юбку.

Прежде чем она подбежала к двери, Эльза Гриффин распахнула ее.

В дверях стоял сержант Холкоум.

— Добрый вечер, — поздоровался он со всеми и обхватил Эльзу Гриффин за плечи. — Что тут у вас за шум? Что происходит?

— Эта женщина пыталась похитить то, что ей не принадлежит, — ответил Мейсон.

— О, это очень интересно! Похитить у вас? Вы не могли бы сказать, что это, Мейсон? Хотите пойти в полицию и предъявить ей обвинение в воровстве? А что вы скажете, мисс Гриффин?

Эльза Гриффин опустила отпечатки в вырез платья.

— Пожалуйста, проводите меня домой и вызовите завтра в суд в качестве свидетеля, — обратилась она к сержанту Холкоуму. — Полагаю, пришло время показать мистеру Перри Мейсону, великому адвокату по уголовным делам, что покрывать убийцу и скрывать улики от полиции есть нарушение закона.

Лицо сержанта Холкоума расплылось в улыбке.

— Сестричка, ты произнесла маленькую, но замечательную речь. Пошли!

Глава 20

На следующее утро, перед самым началом слушания дела в суде, Гамильтон Берджер, встав, заявил, стараясь придать голосу значительность:

— Ваша честь, я хотел бы обратить внимание суда на раздел сто тридцать пятый Уголовного кодекса, в котором записано, что лицо, которое намеренно уничтожает или скрывает документы, записи, отчеты, счета или другие вещественные доказательства от суда, расследования или следствия, санкционированных законом, признается виновным в совершении преступления.

Судья Страус с явным недоумением заметил:

— Суд, я думаю, знает закон, мистер Берджер.

— Да, Ваша честь! Я лишь хотел обратить ваше внимание на этот раздел. Ваша честь. Я знаю, что Ваша честь знает закон. Однако, возможно, не все с ним знакомы. А теперь, Ваша честь, я хочу вызвать в качестве свидетеля мисс Эльзу Гриффин.

Стюарт Бедфорд с тревогой посмотрел на Мейсона.

— Что, черт возьми, это значит? — прошептал он. — Я полагал, что ей не следует появляться здесь. Нельзя допустить, чтобы Бремс узнал в ней клиентку из двенадцатого номера.

— Ей не понравилось, как я веду дело. Она решила выступить в качестве свидетеля.

— Когда об этом стало известно?

— Вчера поздно вечером.

— Вы мне об этом не сказали.

— Я не хотел вас волновать.

В это время открылась дверь, и твердой походкой с высоко поднятой головой в зал суда вошла Эльза Гриффин. Она подняла правую руку, принесла присягу и заняла свидетельское место.

— Ваше имя? — начал допрос Гамильтон Берджер.

— Эльза Гриффин.

— Вы знакомы с обвиняемым?

— Я работаю у него.

— Где вы были шестого апреля этого года?

— В мотеле «Стейлонгер».

— Что вы там делали?

— Я была там по просьбе одного лица.

— Складывается необычная ситуация, — обратился к судье Страусу Гамильтон Берджер. — Я хочу заявить, что свидетельница, с одной стороны, обращается к властям с просьбой принять соответствующие меры, а с другой — находится в сговоре с неким лицом, которое я вскоре назову, и намерена скрыть некоторые улики, которые, как мы считаем, имеют непосредственное отношение к настоящему делу. Свидетельница вызвана в суд повесткой. Она не только согласна, но и высказала желание дать показания относительно некоторых сторон дела. Однако не намерена высказываться по другим вопросам. Она отказалась сделать какое-либо заявление по этому поводу. Таким образом, мне неизвестно, насколько она осведомлена о других сторонах дела. Она готова дать показания только по одному вопросу. В результате, когда дело касается тех вопросов, по которым свидетельница не намерена давать показания, я вынужден подходить к ней как к предубежденной против выставившей ее стороны.

— Тогда, — сказал судья Страус, — вам следует сначала допросить ее по тем вопросам, по которым она готова дать показания. А там, где она выступает как нелояльный свидетель, получить у нее информацию, применив приемы, предусмотренные для допроса предубежденных свидетелей.

— Хорошо, Ваша честь.

Гамильтон Берджер повернулся к Эльзе Гриффин.

— Вы в течение нескольких лет работаете у обвиняемого?

— Да.

— В каком качестве?

— Я его личный секретарь.

— Вы знакомы с мистером Моррисоном Бремсом, управляющим мотеля «Стейлонгер»?

— Да.

— Разговаривали вы с Моррисоном Бремсом шестого апреля сего года?

— Да.

— В какое время?

— Вечером, — О чем?

— Протестую против этого вопроса как несущественного, не относящегося к делу и не правомерного, — заявил Мейсон.

— Разрешите, Ваша честь, — вмешался Гамильтон Берджер. — Мы намерены показать, что свидетельница во время этого разговора являлась посредником обвиняемого. Она прибыла в мотель, выполняя его указания.

— Начните с этого, — распорядился судья Страус.

— Но, Ваша честь, здесь мы сталкиваемся с трудностями, поскольку это один из моментов, когда свидетельница отказывается проявить лояльность.

— Но по другим вопросам свидетельница выступает как лояльная? — задал вопрос судья Страус.

— Да.

— Суд предлагает провести допрос до конца той части, где свидетельница выступает как лояльная. Там, где она становится предубежденной против выставившей ее стороны, с разрешения суда вы сможете продолжить допрос. Вопросы должны быть конкретными: что произошло, где, когда и почему.

Гамильтон снова обратился к Эльзе.

— После этого разговора вы возвращались в мотель «Стейлонгер» поздним вечером шестого апреля?

— Фактически это было уже рано утром седьмого апреля.

— Кто послал вас в мотель «Стейлонгер»?

— Мистер Перри Мейсон.

— Вы хотите сказать, что получили указания от мистера Мейсона, адвоката Стюарта Г. Бедфорда, обвиняемого по данному делу?

— Да.

— Какие вам были даны указания?

— Мне было поручено снять обнаруженные в двенадцатом номере отпечатки пальцев. Тщательно все протереть, чтобы уничтожить те, что могли оказаться не замеченными мной. Снятые отпечатки доставить мистеру Мейсону.

— Вы знакомы с техникой снятия отпечатков?

— Да.

— Вы обучались этому?

— Да.

— Где?

— Окончила специальную заочную школу.

— Где вы взяли все необходимые приспособления?

— Меня снабдил ими мистер Мейсон.

— И что вы сделали, когда получили все это от мистера Мейсона?

— Я отправилась в мотель и сняла отпечатки пальцев, как мне было сказано.

— Что было потом?

— Я передала отпечатки мистеру Мейсону, чтобы из их числа исключить мои и оставить только те, которые были сделаны лицом, проникшим в номер во время моего отсутствия.

— Это было сделано?

— Да. Мне было сказано об этом мистером Мейсоном. Он также сообщил, что почти все отпечатки принадлежали мне, за исключением четырех.

— Вы знаете, какие именно?

— Да. Я все карточки пронумеровала. На этих четырех стоят номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Отпечатки на четырнадцатой и шестнадцатой карточках сняты со стеклянной ручки стенного шкафа, девятой и двенадцатой — с зеркала.

— Известно ли вам, где эти четыре карточки находятся сейчас?

— Да.

— Где?

— У меня.

— Как они оказались у вас?

— Я выхватила их вчера вечером у Перри Мейсона и побежала в полицию, так как мистер Мейсон пытался их у меня отобрать.

— Вы оставили карточки в полиции?

— Нет.

— Почему?

— Я не хотела, чтобы с ними что-нибудь произошло. Видите ли, к тому времени я знала, чьи это отпечатки. Поэтому я убежала с ними.

— Почему вы считаете, что были вынуждены убежать? — спросил Берджер.

Судья Страус бросил взгляд на Мейсона, ожидая реакции с его стороны. Но Мейсон промолчал, и судья Страус повернулся к Эльзе.

— Не отвечайте пока на этот вопрос! Желает ли защита выразить протест против вопроса? — обратился судья к Мейсону.

— Нет, Ваша честь, — ответил тот. — Я понимаю, что меня здесь судят, и хочу услышать все, что будет сказано. Судья Страус нахмурился.

— Вы можете считать так, мистер Мейсон, но это спорный вопрос. Бесспорным является лишь то, что судят вашего клиента. Ваша прямая обязанность защищать его интересы независимо от того, как это скажется на вас.

— Понимаю, Ваша честь.

— Заданный вопрос можно оспорить: он требует от свидетельницы сделать свой вывод.

— Возражений нет, Ваша честь.

После некоторого колебания судья Страус сказал:

— Считаю нужным заявить, мистер Мейсон, что суд вмешается, если ваши интересы войдут в противоречие с интересами вашего клиента, а с вашей стороны не последует возражений против вопросов, которые могут нанести вред вашему клиенту.

— Думаю, — сказал Мейсон, — что может произойти противоположное. Ответ свидетельницы, скорей всего, будет направлен против меня и в защиту интересов обвиняемого. Вот почему она одновременно выступает как свидетель лояльный — по отношению к одним моментам этого дела и как свидетель предубежденный против выставившей его стороны — по отношению к другим. Она считает, что должна дать показания против меня и защитить интересы человека, у которого работает.

— Хорошо, — резюмировал судья Страус, — если вы не возражаете, свидетельница ответит на поставленный вопрос.

— Отвечайте на вопрос, — обратился к Эльзе Гриффин Гамильтон Берджер. — Почему вы решили убежать?

— Потому что я уже тогда знала, чьи это отпечатки пальцев.

— Знали?

— Да.

— Вы сказали, что изучали дактилоскопию?

— Да.

— И были способны определить, кому принадлежат эти отпечатки пальцев?

— Да, сэр.

— Вы сравнили их с подлинными отпечатками?

— Да. И могу сказать, чьи они. Гамильтон Берджер обратился к судье:

— Ваша честь, я должен сказать, что ввиду необычности ситуации я делаю пробный ход. Свидетельница обещала дать показания со свидетельского места, но отказалась сообщить мне…

— Возражений нет, — прервал его судья Страус. — Но воздержитесь комментировать показания свидетельницы, пока они не станут предметом обсуждения присяжных. Продолжайте задавать вопросы и слушайте ответы.

— Да, Ваша честь, — сказал Гамильтон Берджер. Судья Страус взглянул на Мейсона. Тот был погружен в размышления.

— Вы сами смогли определить, чьи это отпечатки?

— Да, сэр.

— Чьи же они, по вашему мнению?

— Одну минутку, — вмешался судья Страус. — Очевидно, адвокат не собирается возражать против вопроса как необоснованного и требующего от свидетельницы мисс Гриффин высказать свое мнение?

— Да, Ваша честь, — ответил Мейсон.

— Вы утверждаете, что изучали дактилоскопию? — спросил судья Страус Эльзу.

— Да, Ваша честь.

— Каким образом?

— Заочно.

— Как долго длилось обучение?

— Я прошла полный курс. У меня есть свидетельство. Я научилась снимать отпечатки, выделять в них характерные особенности, сравнивать и классифицировать.

— У защиты есть возражения? — спросил судья Страус.

— Возражений нет, — ответил Мейсон.

— Хорошо, чьи это отпечатки? — спросил Берджер.

— Одну минутку, — вмешался Мейсон, — если суд не возражает, считаю этот вопрос не правомерным.

— Готов принять ваше возражение, — заявил судья Страус.

— Но смысл моего возражения, возможно, не тот, который вы имеете в виду. Ваша честь, — продолжал Мейсон. — Полагаю, что, хотя свидетельница обучалась дактилоскопии, ее нельзя считать экспертом в полном смысле этого слова. Ее можно назвать любителем. Таким образом, вопрос должен быть поставлен не о том, чьи это отпечатки, а что общего, по мнению свидетельницы, можно отметить между этими отпечатками и отпечатками предполагаемого лица.

— Возражение принято, — сказал судья Страус. Гамильтон Берджер с досадой спросил:

— Что общего, по вашему мнению, между этими отпечатками и отпечатками того лица, которое вы заподозрили в результате их сравнения?

Эльза Гриффин вскинула голову. С вызовом посмотрела на обвиняемого, потом на Мейсона, повернулась к присяжным и твердо сказала:

— По моему мнению, эти отпечатки имеют так много общего, что это позволяет мне сказать: они оставлены миссис Стюарт Г. Бедфорд, женой обвиняемого.

Гамильтон Берджер усмехнулся.

— Отпечатки пальцев у вас с собой?

— Да.

— Как вы их определяете?

— Карточки пронумерованы, их номера — четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Вчера вечером я поставила свою подпись на обратной стороне карточек, чтобы исключить подтасовку или ошибку. Так посоветовал сделать мне окружной прокурор. Он хотел, чтобы я оставила их у него; когда же я отказалась, попросил, чтобы я расписалась.

— А что сделал я? — усмехнулся Гамильтон Берджер.

— Вы также расписались и поставили дату.

— Прошу суд приобщить эти отпечатки к уликам свидетелей под соответствующими номерами, — заявил Гамильтон Берджер.

— Одну минуту, — вмешался Мейсон. — Считаю, что имею право. Ваша честь, проверить подлинность этих вещественных доказательств.

— Пожалуйста, — с готовностью сказал Гамильтон Берджер. — Если считаете необходимым, можете провести перекрестный допрос, так как с этого момента свидетель начинает выступать как предубежденный против выставившей его стороны.

— Адвокат может приступать к перекрестному допросу, — заявил судья Страус.

— Вы определили эти отпечатки вчера вечером, мисс Гриффин?

— Да.

— В моем офисе?

— Да.

— Вы были несколько возбуждены в тот момент?

— Ну, немного возбуждена. Но не настолько, чтобы не суметь сравнить отпечатки пальцев.

— Вы проверили все четыре отпечатка?

— Да.

— И все четыре отпечатка принадлежат миссис Бедфорд?

— Да.

Бедфорд дернул Мейсона за пиджак.

— Послушайте, Мейсон, — прошептал он, — помешайте ей… Мейсон отстранил его руку.

— Успокойтесь, — приказал он. Адвокат подошел к свидетельскому месту.

— Вы, как я понимаю, умеете классифицировать отпечатки пальцев?

— Да.

— Вы знаете, как это делается?

— Да. Очень хорошо.

— Я хочу предложить вам лупу, чтобы с ее помощью вы еще раз взглянули на эти отпечатки.

Он вынул из кармана сильную лупу, повернулся к секретарю и сказал:

— Могу я попросить отпечатки пальцев, представленные в суд в качестве вещественных доказательств? Я имею в виду не отпечатки пальцев, которые оставил в мотеле и в машине обвиняемый, а те, которые были оставлены в тех же местах неустановленным лицом.

Клерк отобрал требуемые отпечатки и протянул карточки Мейсону.

— Теперь, — продолжал Мейсон, — обращаю ваше внимание на вещественное доказательство — отпечаток пальца за номером двадцать восемь. Посмотрите на него и скажите, соответствует ли он какому-либо из представленных вами отпечатков, на которых стоят номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать.

Свидетельница посмотрела через лупу и отрицательно покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Этого не может быть! Эти отпечатки оставлены миссис Бедфорд, а те — неустановленной личностью.

— А разве этим лицом не могла быть миссис Бедфорд? — спросил Мейсон.

— Нет. Это была блондинка. Я видела ее.

— Но вы ведь не можете утверждать, что отпечатки оставлены блондинкой?

— Нет, не могу.

— Теперь посмотрите внимательно на этот отпечаток. Она небрежно взглянула на него через лупу и возвратила Мейсону.

— Теперь, — продолжил Мейсон, — на отпечаток под номером тридцать четыре, который проходит как вещественное доказательство, и сравните их.

Снова свидетельница небрежно взглянула на него через лупу.

— Ни один из отпечатков не совпадает.

— Ни один? — переспросил Мейсон.

— Ни один! Я повторяю, мистер Мейсон, что у меня отпечатки пальцев миссис Бедфорд. И вы это знаете не хуже меня.

Казалось, Мейсон был поставлен в тупик. Он внимательно посмотрел на отпечатки, потом взглянул на карточки в руках у Эльзы Гриффин.

— Может быть, вы расскажете, как вы сравниваете отпечатки. Возьмем, например, этот за номером шестнадцать. Если я не ошибаюсь, вы сняли его со стеклянной ручки стенного шкафа в номере?

— Да.

— Что характерного вы отметили в этом отпечатке?

— Заостренную дугу.

— Понимаю. Заостренную дугу, — повторил Мейсон, как бы размышляя вслух. — Покажите, пожалуйста, где она.

— Вот она.

— Да. Вижу. А в отпечатке под номером тридцать семь, который я вам передал, есть такая же дуга, не так ли?

Она посмотрела и сказала:

— Да, есть.

— Теперь возьмем отпечаток за номером шестнадцать, который, по вашим словам, вы сняли с ручки стенного шкафа, и сосчитаем количество разветвлений линии до перерыва: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь.

— Правильно, — подтвердила она.

— Теперь рассмотрим отпечаток, представленный обвинением, за номером тридцать семь. Здесь столько же разветвлений и такая же своеобразная линия перерыва.

— Разрешите мне взглянуть, — попросила свидетельница. Она стала внимательно рассматривать узор через лупу.

— Да, — наконец сказала она. — Но это лишь одно совпадение. Для установления личности их должно быть несколько.

— Понимаю, — кивнул Мейсон. — Одно совпадение может быть случайным.

— Вы не ошибаетесь, мистер Мейсон, — ледяным голосом сказала она. — Это действительно случайное совпадение.

— Давайте посмотрим еще раз на отпечаток за номером шестнадцать, который вы сняли с ручки стенного шкафа. Нет ли там еще каких-либо отличительных признаков?

— Есть один, на десятом разветвлении.

— На десятом, — повторил Мейсон. — Разрешите взглянуть… да. Теперь еще раз посмотрим на отпечаток за номером тридцать семь. Не обнаружим ли мы там нечто подобное?

— Это бесполезно, — сказала она. — Ничего мы не найдем.

— Не торопитесь, не торопитесь. Не делайте поспешных выводов, мисс Гриффин. В своих показаниях вы выступаете так эксперт. Посмотрим на отпечаток. Посчитаем разветвления, и…

Свидетельница от удивления потеряла дар речи.

— Вы нашли сходство? — спросил Мейсон, который, казалось, был поражен не меньше ее.

— Я… мне кажется… Кто-то подтасовал эти отпечатки.

— Минутку, минутку! — вмешался Гамильтон Берджер. — Это вопрос серьезный. Ваша честь.

— Кто же? — спросил Мейсон. — Согласно показаниям самой свидетельницы, отпечатки находились у нее. Она не выпускала их из своих рук, чтобы никто не мог их подменить. На каждой карточке стоит ее подпись. Свою подпись и дату поставил окружной прокурор. Другие карточки представлены в суд обвинением. Я на ваших глазах взял их у клерка. На каждой карточке значится номер отпечатка и регистрационный номер.

— Тем не менее, — закричал Гамильтон Берджер, — налицо обман. Свидетельница знает об этом, и я знаю.

— Мистер Берджер, — остановил его судья Страус, — вы не вправе выступить с таким обвинением в зале суда, если у вас нет доказательств. Вероятно, нельзя говорить о подмене карточек, мисс Гриффин?

— Да, Ваша честь.

— Пожалуйста, посмотрите не карточку номер шестнадцать.

— Да, Ваша честь.

— Вы получили эту карточку прошлым вечером?

— Я… я… да.

— В офисе мистера Мейсона?

— Да.

— И вы тогда же сравнили карточку с отпечатками миссис Г. Стюарт?

— Да, Ваша честь.

— Эта карточка находилась у вас, под вашим контролем все это время?

— Да, Ваша честь.

— Что сделали вы именно с этой карточкой, когда удостоверились, что отпечаток принадлежит миссис Бедфорд?

— Я положила ее в вырез платья.

— А потом?

— В сопровождении сержанта Холкоума отправилась в контору Гамильтона Берджера. Мистер Берджер хотел оставить отпечатки у себя. Я не согласилась. По его совету я поставила свою подпись на обратной стороне каждой карточки. Он тоже расписался и поставил дату. Таким образом, вопрос о подмене исключен. Я не могла их подменить, и никто другой не мог этого сделать.

— Это ваша подпись и дата на обратной стороне?

— Кажется, да, но… я не уверена. Можно мне взглянуть на отпечатки еще раз?

— Смотрите сколько угодно, — разрешил судья Страус.

— Ваша честь, раздался голос Гамильтона Берджера, — считаю, что следует провести расследование. Такие странные вещи происходят всегда, когда защитником выступает мистер Перри Мейсон.

— Выражаю свое возмущение. Я просто пытался подвергнуть перекрестному допросу этого эксперта… я бы сказал — этого так называемого эксперта.

Эльза Гриффин оторвала взгляд от карточек и со злобой посмотрела на Мейсона.

— Обе стороны могут вернуться на свои места, — заявил судья Страус. — Свидетельнице предоставляется возможность провести сравнение отпечатков.

Берджер неохотно зашагал к прокурорскому столу и опустился на стул.

Мейсон уселся на свое место, удобно откинувшись на спинку стула. Казалось, он был совершенно спокоен. Бедфорд пытался сказать что-то, но адвокат движением руки заставил его замолчать.

Свидетельница тем временем продолжала изучать карточки, подсчитывать тонко отточенным карандашом разветвления на пальцевых узорах. В зале суда стояла напряженная тишина.

Вдруг Эльза Гриффин швырнула лупу в Мейсона. Лупа ударилась о стол из красного дерева и отскочила прямо в грудь адвоката. Эльза бросила все карточки с отпечатками пальцев, закрыла лицо руками и истерически зарыдала.

Мейсон вскочил на ноги.

— Спокойно. Обе стороны продолжают сидеть, — раздался голос судьи Страуса. — Суд желает допросить свидетеля. Мисс Гриффин, возьмите себя в руки. Суд хочет задать вам несколько вопросов.

Она отняла руки от лица и подняла полные слез глаза на судью.

— Что? — спросила она.

— Можете ли вы теперь утверждать, что отпечатки на вашей карточке номер шестнадцать и на карточке номер тридцать семь, представленной обвинением в качестве вещественного доказательства, оставлены одним и тем же пальцем?

— Да, Ваша честь, но этого не должно быть. Вчера вечером это был отпечаток пальца миссис Бедфорд. Кто-то все запутал, и… и теперь я не знаю, как мне быть и что говорить.

— Во всяком случае, нет причин доводить себя до истерики, мисс Гриффин, — сказал судья Страус. — Вы уверены, что отпечаток пальца на карточке номер шестнадцать — это тот самый, что вы сняли в мотеле?

Она кивнула.

— Так должно быть… я… я знаю, что это отпечаток пальца миссис Бедфорд!

— Сомнений в подлинности вещественного доказательства, представленного обвинением, быть не может, — сказал судья Страус. — Таким образом, согласно показаниям свидетеля обвинения идентичность этих отпечатков пальцев означает, что женщина, которая шестого апреля остановилась в шестнадцатом номере, в тот же день побывала в двенадцатом номере, она же была и в машине, взятой напрокат.

Эльза Гриффин покачала головой.

— Это не так. Ваша честь. Этого просто не может быть. Это… — Она снова разразилась слезами.

— Если суд не возражает, могу я внести предложение? — спросил Гамильтон Берджер.

— В чем оно состоит? — строго спросил судья Страус.

— У свидетельницы нервный стресс. Предлагаю ей оставить свидетельское место. Далее, четыре карточки — четырнадцатая, шестнадцатая, девятая и двенадцатая — через клерка должны быть переданы эксперту-дактилоскописту, который сейчас находится в комнате для свидетелей и может без промедления представить заключение об идентичности этих отпечатков пальцев. Со своей стороны заявляю суду, что полностью удовлетворен тем, с какой искренностью и правдивостью свидетельницей были даны показания. Считаю, что имели место обман и фальсификация, что суд введен в заблуждение. Чтобы доказать это, еще раз вызываю к свидетельскому месту Моррисона Бремса, управляющего мотелем.

На это судья Страус заявил:

— Суд отвергает комментарии окружного прокурора, не приемлет допущенные им выражения, такие как «обман» и «фальсификация». Свидетельница может покинуть свидетельское место. Карточки направить дактилоскописту, который уже давал показания, поручить ему провести сравнение и о результатах доложить суду. А сейчас можно вызвать свидетеля Бремса. Просим вас, мисс Гриффин, покинуть свидетельское место и успокоиться, — обратился судья к Эльзе Гриффин.

Плачущая Эльза Гриффин в сопровождении судебного пристава оставила свидетельское место.

В зал суда был введен Моррисон Бремс.

— Я хочу доказать свою правоту другим способом, сказал Гамильтон Берджер. — Мистер Бремс, вы уже ранее приняли присягу как свидетель по этому делу. Вы разговаривали с так называемой таинственной незнакомкой, которая вышла из двенадцатого номера?

— Да, сэр.

— Вы видели, когда она выходила из номера?

— Да, сэр.

— Прошу миссис Стюарт Г. Бедфорд, находящуюся в зале суда, встать, снять темные толстые очки, за которыми она так умело скрывает свою внешность, и подойти к свидетелю, — громким голосом распорядился Гамильтон Берджер.

— Заявите протест, — в отчаянии зашептал Бедфорд Мейсону. — Заявите протест. Остановите его! Не допустите этого!

— Успокойтесь. Если будем возражать, настроим против себя присяжных. Пусть действует.

— Встаньте, миссис Бедфорд, приказал судья Страус. Миссис Бедфорд поднялась.

— Будьте добры, снимите очки.

— Так не проводят опознание, вмешался Мейсон. — Для опознания нужно выставить в ряд несколько человек, Ваша честь. Но мы не возражаем. — Пройдите за эти перила, — продолжал судья Страус, — теперь по залу, повернитесь лицом к свидетелю…

— Это она. Это она. Это — та самая женщина, — неистово закричал свидетель.

— Вы лжете, — с холодным презрением бросила она ему в лицо.

Судья Страус постучал молотком.

— Никаких лишних замечаний, — сказал он, — если они не продиктованы вопросами адвоката. Миссис Бедфорд, вы можете возвратиться на свое место. Еще раз прошу: воздержитесь от комментариев. Продолжайте, мистер Берджер.

С самодовольной улыбкой Гамильтон Берджер повернулся к Мейсону и отвесил ему подчеркнуто вежливый поклон.

— Можете приступать к перекрестному допросу, мистер Мейсон, — сказал он. — Спрашивайте сколько душе угодно.

— Минутку, мистер Берджер, — остановил его судья Страус. — Последнее замечание излишне. Это нарушение этики поведения.

— Приношу извинение суду, — сказал Гамильтон Берджер с торжествующей улыбкой. — Если суд не возражает, я мог бы высказать свои предположения по поводу того, что случилось с отпечатками пальцев, но буду рад послушать перекрестный допрос мистера Мейсона и посмотреть, каким образом будут восприняты показания свидетеля. Еще раз приношу свои извинения суду.

Перри Мейсон встал во весь рост и в упор посмотрел на Моррисона Бремса.

— Вы когда-нибудь были судимы за совершение уголовного преступления, мистер Бремс?

Свидетель, как ошпаренный, отпрянул назад. Гамильтон Берджер мгновенно вскочил на ноги и закричал:

— Ваша честь! Ваша честь! Это недопустимо! Это не правомерно. Есть ли у адвоката основание предполагать…

— По закону можно высказать недоверие свидетелю, доказав, что он был судим за уголовное преступление, — сказал Мейсон.

— Конечно, можно, конечно, можно, — задыхаясь от ярости, завопил Гамильтон Берджер. — Но вы не вправе задавать подобные вопросы, если они ничем не обоснованы. Это противозаконно! Это…

— Может быть, разрешите ему ответить на вопрос, — сказал Мейсон, — и тогда…

— Это противозаконно! Это непрофессионально! Это…

— Протест отклонен, — вмешался судья Страус. — Свидетель может ответить на вопрос.

— Имейте в виду, — предупредил Мейсон, — вы находитесь под присягой. Я задаю вам конкретный вопрос. Вы были судимы за совершение уголовного преступления?

Свидетель, который совсем недавно был так уверен в себе, весь сжался и стал неловко переминаться с ноги на ногу.

Зал суда замер.

— Да? — спросил Мейсон.

— Да, — ответил Бремс.

— Сколько раз?

— Три.

— Вы когда-нибудь выступали под именем Гарри Элстона?

Свидетель молчал.

— Вы под присягой, — напомнил ему Мейсон. — Имейте в виду, ваш почерк будет проверен экспертом.

— Я отказываюсь отвечать! — Свидетель был в полном отчаянии, но старался взять себя в руки. — Я отказываюсь отвечать, так как мои показания могут быть использованы против меня.

— Седьмого апреля этого года, — продолжал Мейсон, — вы посетили свою сообщницу Грейс Комптон, которая шестого апреля останавливалась в шестнадцатом номере мотеля «Стейлонгер» под именем миссис Г. Уилфред. Вы избили ее за то, что она разговаривала со мной. Прежде чем вы ответите на вопрос, мистер Бремс, я хочу предупредить вас, что частный детектив по моему указанию следил за мисс Комптон, вел наблюдение за ее домом, за всеми, кто входил и выходил из ее квартиры. Знайте также, что в настоящее время я поддерживаю связь с Грейс Комптон в Акапулько. Теперь можете отвечать на вопрос. Да или нет?

— Я отказываюсь отвечать, — сказал свидетель, — так как это может быть использовано против меня.

Присяжные потрясение замерли. Мейсон обратился к судье.

— Ваша честь, я предлагаю прервать заседание суда до тех пор, пока эксперт-дактилоскопист не представит результаты исследования отпечатков пальцев. И тогда полиция сможет заново начать расследование этого убийства.

— Ввиду сложившейся ситуации, — заявил судья Страус, — суд прерывает работу до двух часов дня.

Глава 21

В кабинете у Мейсона собрались Стюарт Г. Бедфорд, Делла Стрит и Пол Дрейк.

— Эти чертовы фоторепортеры своими вспышками буквально ослепили меня, — сказал Бедфорд, не переставая тереть глаза руками.

— Через час-другой это пройдет, — успокоил его Мейсон. — Было бы неплохо, если бы Дрейк отвез вас домой.

— В этом нет необходимости. Сейчас приедет моя жена. Скажите, Мейсон, как вам, черт возьми, удалось все распутать?

— Я действовал по нескольким направлениям. Ваша надуманная история о сбитом пешеходе явилась для шантажистов полной неожиданностью. Они знали, что вы оказались в мотеле «Стейлонгер» потому, что хотели защитить жену. Чтобы все указывало на вас и выглядело правдоподобно, они хотели, чтобы на сцене появилась ваша жена. Поэтому Моррисон Бремс, игравший роль респектабельного управляющего мотелем, заявил, что видел, как из двенадцатого номера выходила подозрительная женщина. Воспользовавшись тем, что вы с Грейс Комптон уехали завтракать, он подсыпал снотворное в виски, потом убил Денэма из вашего пистолета, захватил добычу из сейфа, которым они пользовались на пару с Денэмом, и постарался свалить вину на вас. Мотив? Желание положить конец шантажу. Бремс хотел возбудить подозрение против вашей жены. Эльзе Гриффин не удалось его провести, когда она зарегистрировалась в мотеле под чужим именем и сменила номер машины. Бремс придумал таинственную женщину, которая выходила из двенадцатого номера. В этой женщине он описал вашу жену. Описание было таким точным, что все, кто был знаком с вашей женой, сразу же узнали бы ее.

— Но послушайте, Мейсон, я сам выбрал этот мотель — Это вам только так кажется, — усмехнулся Мейсон. — Если вы вспомните, как все было, то поймете, что в заранее определенном ими месте девушка сказала, что теперь все спокойно и можно выбрать мотель. Первый мотель на вашем пути был захудалым, второразрядным. Вы, конечно же, проехали мимо. Шантажисты на это и рассчитывали. Следующим был «Стейлонгер», и вы выбрали его. Если бы вы этого не сделали, блондинка все равно заставила бы вас остановиться там. Вы выбрали его так, как человек из зала выбирает карту из колоды, предложенной ему фокусником.

— А что вы скажете по поводу отпечатков пальцев? Как могла Эльза Гриффин так легко попасть впросак?

— Эльза первая попалась на удочку, поверив рассказу Моррисона Бремса. Когда она услышала описание этой женщины, то уже не сомневалась, что в мотеле была ваша жена и что она убила Бинни Денэма. Но она не собиралась ничего говорить до тех пор, пока вам не будет угрожать опасность. Я отправил ее в двенадцатый номер, чтобы снять отпечатки. Она провела там несколько часов. Этого было достаточно не только для того, чтобы снять отпечатки, но и для того, чтобы сравнить их. Эльза сравнила их со своими и, к своему огорчению, увидела, что все они принадлежат ей. Но поскольку в душе она была абсолютно уверена, что в номере побывала ваша жена, ее дальнейшее поведение можно логически объяснить. Она была вам безмерно предана и не испытывала особо теплых чувств к вашей жене. Несмотря на ваши указания, она сохранила отпечатки пальцев, снятые с подноса. Из мотеля Эльза отправилась к себе домой, достала их, пронумеровала вместе с теми, что обнаружила в мотеле, и вручила мне. Она знала, что, когда ее отпечатки исключат из общего числа, останутся лишь четыре отпечатка вашей жены. Она собиралась использовать их лишь в крайнем случае и только для того, чтобы спасти вас от обвинительного приговора. Должен признаться, одно время меня все это тоже беспокоило. Эльза считала, что ваша жена не оставила отпечатков в номере потому, что была в перчатках. Я и сам думал, что ваша жена заходила в номер, пока полностью не отверг это предположение.

— Что вы сделали тогда?

— Тогда все уже было просто. У меня были отпечатки пальцев Грейс Комптон, обнаруженные в ее квартире. Я отложил четыре из них и поставил на них те же номера, что были на карточках Эльзы.

Пол Дрейк к осуждением покачал головой.

— Это уже обман, Перри. Тебя за это могли привлечь к ответственности.

— За что привлечь? — спросил Мейсон.

— За подмену улик.

— Я не подменял улик.

— На этот счет есть закон.

— Конечно, есть, — сказал Мейсон. — Но я ничего не подменял. Я велел Делле Стрит принести из сейфа карточки: четырнадцатую, шестнадцатую, двенадцатую и девятую. Что она и сделала. Я не виноват, что у меня оказалось два комплекта карточек с одинаковыми номерами и что Делла достала не тот комплект. Это не подмена. Конечно, если бы Эльза Гриффин спросила меня, те ли карточки оставляла она у меня, я должен был бы признать, что это не те карточки, а в противном случае я был бы виновен в обмане свидетеля и сокрытии улик. Но она такого вопроса не задала. По-настоящему она их и не сравнивала. Поскольку она знала, что отпечатки принадлежат миссис Бедфорд, она только сделала вид, что сравнивает их. Потом схватила карточки и бросилась к двери, где, как они сговорились, ее ожидал сержант Холкоум. При сложившихся обстоятельствах от меня не требовалось никакой дополнительной информации.

— Но как вы могли, черт возьми, все предугадать? — спросил Бедфорд.

— Это совсем не трудно, — ответил Мейсон. — Я знал, что ваша жена не оставляла отпечатков в номере, так как ее там не было. Поскольку описание Моррисона Бремса прямо указывало на вашу жену, я знал, что он лжет. Мы все предполагали, что за спиной Бинни Денэма стоит соучастник. Мы это чувствовали. После того как Грейс Комптон здорово избили за то, что она отвечала на мои вопросы, я окончательно убедился, что такой соучастник существует.

— Кто был этим соучастником?

— Логически рассуждая, им мог быть только Моррисон Бремс. Бинни Денэм хотел провернуть дельце в мотеле, где управляющий был его компаньоном. Вам будет небезынтересно узнать, что этот мотель был одним из основных источников их дохода. Когда здесь останавливались люди, которые вызывали у Моррисона Бремса недоверие, он проверял их багаж, наводил справки. Полученную информацию передавал Бинни Денэму и таким образом готовил почву для шантажа. Но они переусердствовали, сделали то, чего не надо было делать, «позолотили лилию», в этом была их ошибка. Они хотели выставить миссис Бедфорд как соучастницу, хотели все запутать. С этой целью придумали таинственную незнакомку. Однако полиция не связала ее с вашей женой, на что рассчитывал Бремс. Эльза же, услышав описание этой женщины, уверилась, что в мотеле была ваша жена. Через вас она старалась повлиять на меня, чтобы я сосредоточил свои усилия на поиске этой женщины. Когда же я не проявил достаточной активности, она похитила отпечатки. Эльза Гриффин знала, что отпечатки были сняты не в мотеле, а с серебряного подноса. И была настолько уверена в том, кому они принадлежат, что даже не потрудилась найти в них отличительные особенности. Она, как я уже сказал, лишь сделала вид, что сравнивала их.

— Но откуда вы знали, — спросил Бедфорд, — что моя жена не была в мотеле, что она была «позолоченной лилией»?

Мейсон посмотрел ему прямо в глаза.

— Я спросил ее, была ли она в мотеле, и она ответила мне, что ее там не было.

— Неужели вы поставили на карту свою репутацию, поверив ей на слово?

Мейсон, не отрывая взгляда от Бедфорда, ответил:

— В нашем деле, Бедфорд, нужно быть хорошим психологом, иначе долго не продержишься.

— И все же мне не совсем ясно, как вы узнали о его преступном прошлом.

Мейсон усмехнулся.

— Для такого человека, как Моррисон Бремс, так же невозможно прожить жизнь, не совершив преступления, как для вашей жены — посмотреть в глаза человеку и солгать.

Осторожный стук в дверь прервал их разговор.

— Это Анна Роанн, — сказал Бедфорд, вставая. — Как мне вас благодарить, Мейсон, за все, что вы для меня сделали?

Ответ Мейсона был лаконичным.

— Когда будете выписывать мне чек, не забудьте написать на нем «спасибо».

body
Распространенная карточная игра.