Эллис Э С

Искатели каучука (Приключения в Бразилии)

Э.С.ЭЛЛИС

ИСКАТЕЛИ КАУЧУКА

(ПРИКЛЮЧЕНИЯ В БРАЗИЛИИ)

1. ЗАБЛУДИВШИЕСЯ В ЛЕСУ

- Гарри, за нами крадется какой-то зверь!

- Почему ты так думаешь?

- Я слышу, как шуршат листья под его ногами. Прислушайся-ка!

Двоюродные братья остановились и притихли на минуту, прислушиваясь к доносившимся звукам. Но кругом было тихо, как в могиле, и эту мертвую тишину нарушало только жалобное завывание осеннего ветра в листве деревьев.

- Тебе почудилось, должно быть! - тихо сказал Гарри, снова пускаясь в путь. - Но все же надо держать ухо востро!

Мальчики пробирались через самую пустынную местность Пенсильвании, и в дороге их застала ночь. Они возвращались с охоты, на которую отправились рано утром в тот день, и шли к домику "тетушки Мегги". Неду Ливингстону кроткому, серьезному мальчику - было пятнадцать лет, а двоюродному брату его, Гарри Норвуду - шестнадцать. Жили они в Филадельфии, где отцы их были компаньонами одного торгового дома. Вместе с мальчиками отправился из города и Джек Блокли, бородатый и закаленный матрос, который провел на море двадцать с половиною лет. Не следует, впрочем, думать, чтобы он отправился в западную Пенсильванию с теми же намерениями, как и мальчики, особенно Гарри, который был страстным любителем всяких экскурсий. Нет, такого рода спорт был далеко не во вкусе Джека. Но тетушка Мегги, о которой упоминалось выше, приходилась ему матерью, и он питал к ней самые нежные чувства. Редко удавалось ему ее навещать, но зато он никогда не упускал случая провести у нее несколько деньков. Недавно он вернулся из путешествия в Китай и при первой же возможности отправился к своей матери. И он так убедительно просил Гарри и Неда, которых знал с детства, составить ему компанию, что те согласились. Мальчики уже не в первый раз предпринимали такую прогулку в обществе Джека, но, как уже было сказано, он предпочитал спорту беседы с матерью, которой рассказывал о своих многочисленных приключениях со времени последнего их свидания.

В то утро, о котором идет речь, мальчики решили пробраться дальше обыкновенного, а на следующий день вместе с Джеком пуститься в обратный путь.

Они захватили с собой основательный завтрак, что было вполне благоразумно, хотя, быть может, и не особенно приятно для самолюбия истинных охотников. Последние припасы съедены были еще задолго до заката солнца. Затем они попробовали выстрелить в оленя, но тот был так далек от них, что вряд ли получил и царапину. Во всяком случае, они не видели его больше.

Спустя немного времени, когда мальчик были на расстоянии ста шагов друг от друга, Нед мельком увидел медведя, который медленно тащился позади кустарника. Но так как тот не тронул его, то и Нед проявил по отношению к нему столько же рыцарства, оставив его в покое. Своему кузену он нашел лучшим вовсе не говорить о своем поведении.

Идти на свежем, бодрящем воздухе было так легко, что мальчики совершенно не заметили, как солнце скрылось за горизонт. И только когда стало уже темнеть, они ускорили шаг, боясь не поспеть до ночи домой. Перспектива провести ночь вдали от жилья была далеко не заманчива: свежий воздух обещал сделаться еще холоднее, а две или три упавших снежинки говорили о том, что им угрожает опасность, перед которой пасовало немало выносливых людей. Вот почему наши путешественники свернули лесом по тому направлению, которое, как они думали, скорее выведет их к дому Джека.

В это время Нед Ливингстон, немного отставший от брата, произнес те слова, которыми начинается эта повесть.

Откровенно сознаюсь, что не могу представить себе более неприятной вещи на свете, чем уверенность в том, что за вами, шаг за шагом, крадется в темноте какое-то опасное животное, которое каждую секунду может броситься на вас сзади. Нед был далек от всякого подозрения, когда до слуха его долетел легкий звук шагов, заставивший его моментально повернуться назад. Но ничего не было видно, и Нед скрыл свои опасения от Гарри, который весь отдался отыскиванию верной дороги к дому Джека. Зато Нед, как и можно себе представить, был теперь настороже и внимательно прислушивался ко всем звукам позади них: он знал, что Гарри не нуждается в его помощи, а между тем дикий зверь мог броситься на них раньше, чем они успеют принять какие-нибудь меры.

Когда Нед вторично услышал подозрительный шорох, он не мог уже удержаться от восклицания, и оба мальчика остановились и стали прислушиваться.

- Может быть, это человек! - сказал Гарри, после того, как они прошли вперед несколько шагов.

Ау, сюда! - крикнул он, оборачиваясь и вглядываясь в темноту.

Ответа не было, и из этого мальчики заключили, что существо, которое шло за ними, не принадлежало к человеческому роду.

- Тебе придется одному следить за тем, что делается позади нас, продолжал Гарри, - с меня довольно и дороги. По правде сказать, я боюсь, как бы нам не пришлось ночевать в лесу и...

Конец его фразы был заглушен выстрелом Неда: тот разглядел какое-то темное животное, которое ползком следовало за ними, и, быстро вскинув на плечо свое ружье, спустил курок.

Раненое животное злобно зарычало и ловким прыжком кинулось прямо на мальчика. Но Нед с поразительной быстротой отскочил на несколько шагов назад: не сделай он этого движения, - чисто инстинктивного, - животное прыгнуло бы ему на плечи, и мальчику пришлось бы очень плохо. Когда животное отделилось от земли во время прыжка, очертания его сухого тела, придававшего ему сходство с поджарой собакой, стало яснее, и Гарри, выхватив свою винтовку, выстрелил в него в упор. Этот выстрел изменил положение дел. Свинцовая пуля проникла в тело животного через его жесткую кожу, и оно, упав на землю, стало кататься по ней, страшно фыркая и щелкая зубами. Мальчики были настолько осторожны, что держались в стороне от метавшегося зверя, который скоро затих.

- Он околел! - произнес Гарри. - Любопытно, что это был за зверь!

- А вот сейчас посмотрим! - сказал Нед, доставая из кармана маленький кусочек каучука и высекая огонь. Держа над головой тонкий горящий фитиль, мальчики наклонились над страшным животным, которое лежало на спине с вывернутыми лапами и острыми белыми зубами, обагренными его собственной кровью.

- Это дикая кошка! - сказал Гарри.

- Да, нам пришлось бы плохо, если бы на ее долю выпала удача! прибавил Нед.

- Конечно. Интересно было бы знать, нет ли поблизости его подруги?

Фитиль потух, и мальчики, притаившись на минуту, снова прислушались. Но не слышно было никаких подозрительных звуков.

- Первое, что всегда делает предусмотрительный охотник после того, как выстрелил, - это снова заряжает свое ружье! - заметил Гарри. - Не скажу, чтобы это было очень удобно делать в такой тьме. Зажги-ка опять фитиль!

При помощи зажженных кусочков соснового дерева мальчики быстро зарядили свое оружие. У них были прекрасные винтовки, и они очень искусно владели ими.

- Хотелось бы мне, - проговорил Гарри, когда они прошли еще с четверть мили, - сказать с уверенностью, что мы идет верной дорогой и не заблудились. Но боюсь, что этого нельзя сказать, пока не увидим свет в окне тетушки Мегги. Ты ничего не видишь, Нед?

- Ничего ровно, кроме глубокой тьмы вокруг. Мы наверное заблудились!

Небо было покрыто тучами, и только на открытых, безлесных местах можно было различить неясные очертания предметов на расстоянии двенадцати шагов. Время от времени падали мелкие снежинки, и с минуты на минуту можно было ожидать снежной бури. Та местность, которой пробирались мальчики, составляла самую дикую часть этого графства (В Соед. Штатах графство часть штата) и славилась своими лесными чащами, ядовитыми змеями и дикими зверями. Кроме того, здесь было много крутых горных склонов, скалистых утесов, глубоких оврагов и частого кустарника, что очень затрудняло путешествие. Нелегко было пробираться здесь и днем, с наступлением же ночи затруднения, какие встречали мальчики на каждом шагу, увеличились по крайней мере раз в десять, а вместе с тем и опасность для их жизни. Они рисковали даже упасть в пропасть, так как было так темно, что можно было различить их только у самого края. Но страх ночевать в лесу и надежда на то, что вот-вот покажется вдали огонек из домика тетушки Мегги, были так сильны, что мальчики все пробирались дальше и дальше. Несколько раз они принимались кричать, аукать и даже стрелять, надеясь привлечь этим внимание своего друга Джека Блокли, который должен был поджидать их с заходом солнца. Но ответом была только мертвая тишина кругом, и, наконец, они решили бросить тщетные поиски.

Все это время они не забывали о возможности нападения на них дикой кошки или другого зверя, что, впрочем, после удачной первой встречи не особенно тревожило их.

Не рассчитывая проводить ночь в лесу, мальчики не запаслись теплой одеждой: верхнее платье или плащ были бы для них только лишним бременем в течение дня. Но теперь, когда ночной холод все усиливался, теплое платье очень пригодилось бы им. За неимением теплой одежды, приходилось искать убежища где-нибудь в укромном местечке, чтобы только уберечься от резкого ветра.

- Здесь, наверное, много пещер, - сказал Нед, который очень устал. Нам не трудно будет найти, где укрыться!

- Я уже давно посматриваю по сторонам, нет ли пещеры, - с тех самых пор, как мы подстрелили дикую кошку, - заметил Гарри. - И, если не ошибаюсь, мы, наконец, напали на нее. Вот здесь!

Он указал рукой налево. В темноте можно было различить только какую-то неопределенную мрачную массу, увитую виноградом, до которой нужно было добираться мимо утесов.

- Я не вполне уверен, что это то, чего мы ищем, - сказал Гарри. - Но надеюсь, по крайней мере, что можно будет развести здесь огонь и провести ночь с некоторыми удобствами. Подойдем ближе!

2. ОТНЯТОЕ ЖИЛИЩЕ

Судьба благоприятствовала мальчикам. Не долго думая, они направились к убежищу, в котором так нуждались. Перед ними зияло темное отверстие, около 6 футов в диаметре в самой широкой своей части. Оно, несомненно, вело в пещеру приблизительно такой же глубины. У мальчиков невольно вырвалось восклицание восторга, когда они остановились около темнеющей пасти отверстия. Но они не решились сразу войти в него.

- Это чистая находка для нас, - сказал Гарри. - Впрочем, сначала надо еще поисследовать эту пещеру. Только как сделать это?

- Кажется, я слышу плеск воды! - заметил Нед, останавливаясь у самого входа пещеры и наклоняясь вперед.

Прислушавшись внимательно, мальчики убедились, что это было не журчание воды, а тот самый гул, только более сильный, который слышится и в пустой морской раковине. Фитили снова пошли в дело, и каждый из мальчиков, держа их над головой, стал всматриваться в слабо освещенное пространство. Насколько только хватал свет, можно было видеть, что они находились в пещере, ширина и высота которой в разных местах была различна - от 5 до 20 футов. Глубину ее еще нельзя было определить, но позже они могли пройти на двадцать шагов от входа.

- Чудесно! - вскричал Гарри. - Теперь нам надо раздобыть только хворосту для костра!

- Это можно живо набрать, - сказал Нед, выбегая из пещеры; за ним вышел и его брат.

Здесь они спустили ружья на землю, чтобы можно было свободно действовать обеими руками, и стали собирать сухие сучья под низкорослыми соснами, которых здесь было очень много. Вдобавок к этому они наломали и свежих веток и отнесли все это в пещеру. Гарри живо развел костер из принесенного материала, которого, казалось, хватило бы на целую неделю, сначала в двенадцати футах от входа в пещеру, но потом пришлось передвинуть горящие поленья ближе к нему, так как иначе мальчиков очень беспокоил дым. Они то и дело потирали себе глаза, страдавшие от дыма, но через некоторое время образовалась хорошая тяга наружу, воздух в пещере очистился, и положение наших путешественников улучшилось.

- Жаль, что мы не набрали больше хворосту, - сказал Нед, поглядывая с сомнением на груду сучьев в глубине пещеры. - Как ни велик этот запас, а до завтрашнего утра, пожалуй, не хватит.

- Что ж, прибавим еще, - согласился Гарри. - Я и сам думал, что это будет маловато. Останься здесь и поддерживай огонь, а я наберу еще охапку!

На самом деле Гарри хотел идти один потому, что видел, как брат его был утомлен: тот не был таким крепким и выносливым, как он. Нед понял эту маленькую хитрость брата, но ничего не сказал.

- Ведь вся эта дурацкая прогулка, - выдумка Гарри, - думал он. - Так пускай же он и платится за это!

Гарри притащил уже три охапки и отправился за четвертой и последней. Он пошел направо, где еде раньше не был, и сделал всего несколько шагов, как страшно испугался: желая опереться, он положил руку на шероховатую поверхность каменной глыбы, весом в несколько тонн, вероятно, и вдруг почувствовал, что эта глыба отодвигается от него.

- Бог мой! Что бы это могло быть? - прошептал он, отступая назад в таком ужасе, точно перед ним была вторая дикая кошка. - Нед, иди сюда!

Нет выбежал из пещеры, спрашивая, в чем дело.

- Здесь что-то неладно! Я тронул этот обломок скалы и он отодвинулся, точно хотел дать мне дорогу!

- Что ж, если и так, - сказал со смехом Нед. - Ведь мы с тобой не суеверны и живо найдем объяснение такого чуда!

Та глыба камня, о которой говорил Гарри, была неправильной сферической формы и возвышалась так близко около пещеры, что можно было только с трудом протискаться в узкий промежуток между ними. Вот почему Гарри, пробираясь в этом проходе, был так напуган, когда скала подалась под давлением его руки.

Нед протянул руку и сначала тихонько, а потом более сильно надавил на скалу. К его удивлению, она на несколько дюймов подалась назад, потом снова придвинулась и так колебалась некоторое время, пока не приняла прежнего положения. Тогда мальчики поняли, что это было одно из тех любопытных явлений, какие встречаются в разных частях света и известны под названием "качающихся скал". Огромная скала находилась в том состоянии равновесия, когда при малейшем прикосновении тело начинает качаться, как маятник, возвращаясь снова в прежнее положение.

- Мы читали об этом явлении, - сказал Нед. - Это поразительная вещь, и трудно понять, как такая глыба камня может раскачиваться так равномерно. Но, в конце концов, это можно объяснить, и тут нет ничего сверхъестественного!

Несколько минут мальчики забавлялись тем, что раскачивали скалу, которая делала иногда такие размахи, что казалось, не вернется в прежнее положение; но в конце концов она все-таки принимала его, и мальчики, наконец, вернулись назад в пещеру.

- Очевидно, - заметил Гарри, усаживаясь на кучу наломанных сосновых сучьев, - что тут где-нибудь есть отверстие в глубине пещеры, иначе не было бы такой тяги. И я намереваюсь исследовать его!

- О, нет, оставайся, пожалуйста здесь! - вскричал усталый Нед. После нашего долгого странствования всего приятнее растянуться на земле и отдохнуть!

- Если бы ты не сидел все время, зарывшись в свои книги, а больше бывал на свежем воздухе, то был бы крепче, Нед, и чувствовал бы себя гораздо лучше!

- Я бы все равно не мог чувствовать себя лучше, чем в настоящую минуту! - сказал со смехом Нед. - Разве только, если бы у меня был кусочек сладкого пирога от тетушки Мегги и немного кленового сиропа!

- Ну, это нам вряд ли раздобыть сегодня. Я и сам страшно голоден, но надо уж потерпеть до завтрашнего утра. Я и за то благодарен судьбе, что она послала нам такой отличный кров, где мы можем уберечься от холода!

- Да, мы еще счастливы. Костер уже так нагрел эту часть пещеры, что здесь становится очень уютно!

- Но чтобы огонь не потух, нам придется спать по-очереди: надо все время следить за ним!

- Почему бы нам не спать и одновременно! Как только огонь начнет потухать, мы наверное проснемся от холода и подбросим еще дров.

- Можно бы и так! - задумчиво сказал Гарри, - но только я заметил, когда мы стояли около качающейся скалы что-то вроде тропинки, которая вела к отверстию пещеры.

- Что же из этого?

- А то, что к нам могут зайти ночью нежданные гости, и не хорошо будет, если они застанут нас обоих спящими!

- Гости! - повторил Нед. - Кто ж бы это мог быть? Не видно, чтобы кто-нибудь посещал пещеру до нас!

- Но, может быть, поглубже в пещере и найдутся какие-нибудь следы посещений. Кроме дыма, я слышу еще какой-то особенный запах, и уверен, что сюда приходят дикие звери!

- Медведи, например! - отозвался Нед со своего импровизированного ложа из сосновых ветвей, по другую сторону огня.

- Я как раз подумал о медведях. Ведь известно, что Мишки любят устраивать себе жилье в дуплах деревьев или в пещерах, и было бы странно, если бы ни дин из них не воспользовался этой пещерой!

Чтобы убедиться в этом предположении, мальчики решили осмотреть глубину пещеры. Каждый из них взял из костра по горящему полену и, размахивая им над головой, чтобы они ярче разгорелись, стал осторожно пробираться в глубину пещеры, мало-по-малу освещая ее мрачную пасть. Им не пришлось долго идти, как они заметили на земле клочки длинной черной шерсти, несомненно принадлежавшей медведю. Дальше, в самой глубине пещеры, лежала груда сухих листьев и веток, служащая, очевидно, постелью для медведя. Вероятно, медведь спал здесь не только по ночам, но и в течение всей зимы, когда он питался собственным жиром и сосал во сне переднюю лапу. Мальчики сделали по дороге еще одно открытие: высоко, над их головами, они увидели неправильной формы отверстие, менее фута в диаметре. Через него-то и выходил дым от костра, и тяга здесь была так велика, что дрова трещали и горели так же ярко, как в печке с отличной трубой. Убедившись, что они дошли до самого конце пещеры, мальчики вернулись к костру, подбросили в него еще хвороста и снова с удовольствием растянулись на кучах веток.

- Теперь уж нет нет сомнения, - сказал Гарри, что нам нельзя заснуть обоим одновременно!

- Об этом не стоит и говорить: и если ты хочешь теперь спать, то я буду бодрствовать до половины ночи, а после ты сменишь меня!

- Я предпочел бы наоборот, Нед. Мне совсем не хочется еще спать. А потом, когда меня станет клонить сон, я обещаю, что разбужу тебя!

- Я тебе очень обязан! - пробормотал Нед, который так устал, что веки у него отяжелели, и глаза слипались. - Но разбуди меня непременно в середине ночи, если я не проснусь сам!

Гарри улыбнулся и ничего не ответил. Глаза его брата тихонько сомкнулись, он произнес еще несколько бессвязных слов и, наконец, унесся в страну сновидений.

- Бедняга! - прошептал Гарри. - Он и половины не может вынести того, что я. Недаром он такой бледный и скоро устает. Ради него я часто замедлял шаги, хотя и не показывал ему, что делаю это для него. Он учился бы целые дни и ночи напролет, если бы только ему это позволили, и никогда не согласился бы на эту прогулку, если бы его родители почти силой не отправили бы его. Поживи он с месяц в лесу, он стал бы совсем другим. Я хотел привлечь его в наши игры с мячами, но он не пожелал, и даже трудно было заставить его придти посмотреть, как мы играем. Один раз ему случайно попал в голову мяч, так после этого его нельзя было убедить придти опять. Я просто дивлюсь ему.

Подбросив дров в огонь, Гарри подошел ко входу в пещеру и стал глядеть на ближайшие скалы и сосны, которые только и видны были среди темноты ночи.

На небе не было ни звездочки. На один миг ему показалось, что внизу, в долине, блеснул огонек; но свет больше не показывался, и он решил, что это почудилось ему.

Что-то мягкое и холодное прикоснулось к его руке: это был снег. Ветра не было, но миллионы снежных хлопьев беззвучно падали на землю, покрывая все вокруг тонким белым покровом.

- Если так будет долго продолжаться, - мелькнуло в голове Гарри, - и если мы еще далеко от дома, то нам нелегко будет добраться до него!

Едва успел он это подумать, как перед ним что-то зашевелилось. Или, может быть, ему только почудилось! Было так темно, что он ничего не мог разглядеть, хотя движущийся предмет был всего в нескольких шагах от него. Всмотревшись еще раз, он, наконец, разобрал какой-то неясный образ, который двигался прямо на него. Гарри не сомневался в том, что это медведь, уходивший на день за добычей, возвращается теперь в свое логовище. Он успел разглядеть также, что тот был огромных размеров, и затем поспешно вошел в пещеру за своей винтовкой. Первой мыслью его было разбудить брата, но когда он увидел, как крепко тот спит, он переменил намерение.

- Еще успею его разбудить, - подумал он, - когда увижу, что одному мне не справиться с медведем!

3. ЗАМУРОВАННЫЕ В ПЕЩЕРЕ

Если только вообще медведи могут удивляться, то огромный черный медведь, вернувшийся в эту снежную ночь к своему жилищу, должен был почувствовать сильное удивление, найдя в пещере костер и двух мальчиков, одного спящего и одного бодрствующего. Он сразу остановился и минуту простоял на месте, подняв вверх морду и устремив свои крошечные свиные глазки на удивительное зрелище.

- Хорошо, если тут можно чем-нибудь поживиться! - казалось, выражал его взгляд. Но то, что произошло в следующий момент, поразило его еще сильнее.

Гарри Норвуд знал, что костер является лучшим защитником против диких зверей: он может удержать на расстоянии даже самых смелых из них. Но когда он взглянул на огромное животное, заполнявшее весь вход в пещеру, ему невольно стало жутко. Действительно, вид зверя мог сильно подействовать на нервы более робкого человека. Пламя костра, падавшее на медведя, ярко освещало его. На его мохнатой шубе блестели снежинки, придавая ей серый цвет, а длинные когти чудовища скрипели по песку при каждом его движении. Пасть животного была открыта, и в ней сверкали зубы. В глазах отражался свет костра, что придавало ему еще более свирепый вид, а в довершение ужасного впечатления огромные челюсти незваного гостя раздвинулись, чтобы испустить низкое, глухое ворчание.

Гарри очень быстро разглядел все эти подробности и в то же время осторожно приложил свою винтовку к плечу, старательно прицелился в громадную голову зверя и спустил курок. Выстрел гулко отразился в пещере, и Нед Ливингстон вскочил на ноги, дико озираясь вокруг.

- Что случилось, Гарри? - вскричал он.

- О, ничего особенного. Вот только медведь собирался полакомиться тобой, но я выстрелил в него раньше, чем он успел взять твою голову в свою пасть. Теперь, я думаю, он решил отступить назад!

- Это все? - спросил Нед. - Мне показалось, что ты ударил обо что-то ногу и вскрикнул от боли. Или ты хотел разбудить меня таким способом?

Оба мальчика были теперь на ногах. Гарри заряжал свое ружье, а Нед осматривался, куда бы выстрелить. Старший из мальчиков собирался вторично выстрелить в медведя из ружья брата, но тот сам завладел им. Между тем медведь отступил. Он был, наверное, тяжело ранен, так как расстояние между ним и Гарри было так мало, что нельзя было промахнуться. Пуля прошла через его толстую кожу, и он, отступая от пещеры, кувыркался по земле, кружился на одном месте и раздирал когтями песок. Мальчики несколько секунд прислушивались к его яростному фырканью, и, наконец, Гарри, который уже зарядил ружье, проговорил:

- Пойдем-ка и положим конец его мучениям!

- Я думаю, что уж это будет лишнее, - заметил Нед, идя вместе с братом к выходу пещеры. Они отошли от него всего на шаг, как им показалось, что упала половина горы. Глыба камня обрушилась вниз с таким треском, что скала, на которой они стояли, задрожала, и они едва удержались на ногах. Головешки потухавшего огня вспыхнули ярче от этого сотрясения.

Гарри и Нед стояли испуганные в течение нескольких минут, а затем Гарри, со свойственной ему способностью подмечать во всем смешную сторону, сказал:

- Вероятно, медведь обрушил к отверстию пещеры тот качающийся камень, чтобы загородить нам выход и придти потом покончить с нами!

Слова эти, сказанные в шутку, заключали в себе долю правды. Огромное животное, корчась в предсмертных конвульсиях, сдвинуло обломок скалы так сильно, что он, потеряв равновесие, обрушился перед входом в пещеру. Когда мальчики отправились на разведки, то улыбка, мелькнувшая на их лицах при юмористическом замечании Гарри, исчезла: огромный камень лежал как раз перед пещерой, загораживая единственный выход из нее. Гарри Норвуд и Нед Ливингстон оказывались замурованными в ней. Это было так же верно, как если бы они находились в подземелье тюрьмы, высеченной в прочной скале. Они скоро поняли ужасную истину, взглянули на бледные лица друг друга и одну минуту не в силах были выговорить ни слова. Нед почувствовал вдруг такую слабость, что опустился на кучу сосновых ветвей и сжал голову обеими руками, пока к нему не вернулось самообладание.

Гарри не мог примириться с мыслью, что положение их безнадежно. Он чувствовал потребность что-нибудь делать и выискивать средства помощи. Эта скала так легко раскачивалась прежде, неужели она не подастся с дороги, если ее сильно толкнуть? И вот он уперся в нее обеими руками и попробовал сначала слегка, а затем изо всей силы сдвинуть ее прочь. Но он мог бы с одинаковым успехом пытаться сдвинуть с места одну из египетских пирамид. Он делал такие пробы в разных местах, но всюду с одинаковым результатом или, вернее, без всякого результата.

Глыба совершенно загородила вход, но так как поверхность ее была неправильная, о воздух мог проходить в пещеру. Местами отверстия были даже настолько велики, что мальчики могли просунуть в них головы. Благодаря этим отверстиям получался сильный ток воздуха, увеличивавший тягу дыма через естественную трубу в глубине пещеры. Но ни одно отверстие не было так велико, чтобы в него мог пролезть даже мальчик с пальчик.

Пока Гарри тщетно пытался сдвинуть скалу, что не заняло много времени, Нед немного оправился от своего отчаяния и подошел к брату. Тот все еще рассматривал неприступную скалу, точно надеясь в душе, что стоит только сказать: "Сезам, откройся!" - и они свободно выйдет из пещеры.

- Да, медведь поставил нас в очень затруднительное положение! сказал Нед. - Но его самого совсем не слышно.

- Он наверное убит. Тот толчок, которым он обрушил камень, был его последним делом перед смертью. Я не вижу никакого способа выбраться нам отсюда. Нет ли отверстия в задней части пещеры, которого мы еще не заметили?

- Боюсь, что нет. Но во всяком случае надо поискать: все лучше, чем сидеть сложа руки и предаваться отчаянию!

Они запаслись огнем и вторично отправились вглубь пещеры. На этот раз они подвигались вперед быстрее, чем прежде, так как уже ближе ознакомились с внутренностью пещеры. Кроме того, чувство страха, овладевшее ими, было настолько сильно, что вытесняло все остальные ощущения. Поднимая свои импровизированные факелы, они освещали шаг за шагом скалистые стены, пол, потолок, тщательно осматривая все, что попадалось им на пути. Ничто не могло ускользнуть от их внимательных глаз, и даже при ярком дневном свете они не увидели бы больше того, что теперь. Окончив осмотр, мальчики повернули назад и снова принялись за поиски, как мы делаем иногда, отыскивая в комнате ведь, которая не может быть найдена.

Но все было напрасно, и каждый раз поиски приводили к одинаковым неутешительным результатам: в пещере не оказывалось другого выхода, кроме того, который был завален камнем. Такое открытие, по-видимому, должно было бы повергнуть их в страшное отчаяние. На самом же деле, хотя они и были подавлены своим печальным положением, но, уже в силу своего возраста, не могли сидеть, сложа руки, и чувствовали потребность выискивать средства спасения. Наконец, однако, оба они выбились из сил и снова уселись около ярко горевшего костра. Говорили они мало, и в этом молчании еще сильнее чувствовалась безвыходность их положения.

- Да, Нед, - сказал, наконец, Гарри, надо сознаться, наши дела плохи!

- Без всякого сомнения. И если только мне удастся выбраться из этой западни, я никогда более не вернусь в эти места - можешь быть совершенно уверен в этом. Но, не стоит и думать о том, что бы мы сделали, если бы нам посчастливилось уйти отсюда!

- Это правда. Что касается меня, то я не вижу никакой надежды на спасение в нашем положении!

- Мы можем выбраться отсюда только тем же путем, каким вошли! заметил Нед. - И будь у нас хороший рычаг, нам ничего не стоило бы отвалить камень.

- Да, если бы это был рычаг Архимеда. Когда я пытался сдвинуть в сторону эту громаду, то понял всю тщетность надежды на то, что она может когда-нибудь снова балансировать на узком основании. Ведь эта каменная глыба весит несколько тонн, как ты сам видишь!

- Итак, значит, мы можем спастись только в том случае, если кто-нибудь придет к нам на помощь!

- А таким человеком может быть только Джек Блокли!

- Отчего же, разве не может проходить этой дорогой какой-нибудь охотник или колонист? Думаю, что это может быть - по крайней мере в одном случае из 10.000 миллионов. Да и кроме того, мы не в состоянии дать сигнал Джеку, если даже он будет в 100 шагах расстояния от пещеры!

Несколько часов мальчики провели, лежа на сосновых ветках и разговаривая все об одном и том же. Но все попытки их придумать какое-нибудь средство спасения из этой тюрьмы, куда они так случайно попали, оказались напрасными. Наконец, они почувствовали утомление и, прекратив беседу, задремали.

На следующее утро Нед проснулся первый, но как только он встал, Гарри сел на своей постели, протер глаза и оглянулся кругом.

От костра осталась всего кучка пепла и несколько угольков, и мальчики совсем окоченели от холода. Они принялись делать гимнастику руками и ногами и прыгать, пока кровь не задвигалась живее по их телу. Затем они собрали в одну кучку горящие угольки, положили сверху хворосту, и скоро потрескивающие сучья начали распространять вокруг себя приятную теплоту, в которой мальчики, после утренней молитвы, стали с удовольствием греть свои закоченевшие члены. Их мучили голод и жажда. Съестных припасов у них не было, но жажду они могли утолить: под отверстием, заменявшим трубу, лежала кучка снега, выпавшего за ночь. Кроме того, через щели камня, завалившего вход в пещеру, также прошло немало снегу, так что мальчики надолго обеспечены были водой.

Голод мучил их не так сильно, как накануне вечером, но они чувствовали слабость. Кроме того, им недоставало их обычного утреннего омывания, зубных щеток, гребенки и других мелких удобств, сделавшихся их второй натурой. Положение наших заключенных, при самом снисходительном взгляде на вещи, являлось очень неуютным и незавидным.

Выглянув через отверстия из пещеры, мальчики увидели, что все кругом, насколько только можно было разглядеть, было покрыто снегом. На ветвях сосен лежал густой слой снега, камни скрылись под снежной пеленой, и вчерашние следы их ног исчезли. Все занесено было чистейшим белым покрывалом, но небо уже прояснилось, и солнце ярко засияло на нем.

4. ЧЕМ ЭТО КОНЧИЛОСЬ?

С одной стороны обвалившегося камня, между ним и краем входного отверстия пещеры мальчики могли просунуть голову на несколько дюймов дальше вперед, чем в других местах. Высунувшись таким образом, они увидели кончик морды и часть передних лап того медведя, который замуровал их в тюрьме. Медведь был почти весь занесен снегом, и не могло быть сомнения в том, что он уже давно околел.

- Гарри, - сказал Нед, когда они снова одели на головы свои шляпы и отошли от отверстия вглубь пещеры, - выдумал ли ты какое-нибудь средство для нашего спасения?

- Думать-то я думал, но, по правде сказать, так же мало решил этот вопрос, как и вчера вечером. Но мне кажется, что тебе пришла в голову какая-то мысль!

- Даже две, но мне страшно признаться в них!

- Открой хотя бы одну!

- Я думал о том, не можем ли мы, с помощью наших ножей, увеличить то отверстие, в которое просовываем головы?

- Вряд ли это возможно, но во всяком случае убедимся в этом!

Оба мальчика вытащили свои большие складные ножи и принялись за работу. Но скоро им пришлось придти к печальному заключению, что, иступив лезвия своих ножей, они не отделили и самой ничтожной части камня, который был тверже металла. Очевидно, делу не помогли бы и пятьдесят ножей, и оставалось только прекратить работу.

- Бесполезно трудиться, - проговорил Гарри, - мы только испортили наши ножи, вот и все. А в чем состоит твой второй план, Нед?

- Может быть, у нас достаточно пороху, чтобы взорвать часть камня?

Гарри готов был принять это предложение, которое показалось ему осуществимым. Пороховницы их были почти полны и, казалось, камень не мог устоять против разрушительной силы пороха. Но скоро стало ясно, что и порох не мог помочь им, по крайней мере они не в силах были сами произвести взрыва: не было достаточно большой трещины в камне, куда можно было бы насыпать пороху, а о том, чтобы просверлить дыру, нечего было, конечно, и думать.

- Новая неудача! - сказал Гарри, посмеиваясь. - Надо изобрести что-нибудь получше, Нед. Ну, какие у тебя еще планы в голове?

- Не знаю, чему ты нашел тут смеяться? - нетерпеливо ответил Нед. По-моему, ничего страшного в этом нет!

- Но ведь человек не может все время кричать, как не может и все время смеяться. Понятно, мне не весело, но не мешает и позубоскалить, если есть подходящий случай. Ну, будем же продолжать: ты будешь выдумывать, а я - пытаться привести твои планы в исполнение. Я готов выслушивать новое твое изобретение: вижу по твоим глазам, что на этот раз это что-нибудь блестящее!

Нед на минуту задумался, потом нагнулся к костру, вытащил горящий сук, описал им круг вокруг своей головы, чтобы он ярче разгорелся, но затем, переменив намерение, снова бросил его в огонь.

- Я забыл, что теперь светит солнце, и нам не надо огня. Пойдем со мной, Гарри!

Пройдя немного, они остановились под тем отверстием наверху пещеры, через которое дым выходил из пещеры.

- Я уже не раз спрашивал себя, - заметил Нед, - не можем ли мы воспользоваться этим отверстием?

Прежде чем ответить, Гарри отступил на несколько шагов назад, чтобы можно было взглянуть на отверстие, не подвергаясь опасности свернуть себе шею. Затем, скрестив руки, он устремил глаза наверх. Клочок голубого неба, видневшийся через отверстие, никогда не казался ему таким привлекательным, как теперь, но в то же время и таким далеким.

- Нед, я должен, к сожалению, признаться, что в твоем новом плане есть два крупных недостатка. Через это отверстие проходит теперь столько свету, что можно легко рассмотреть его во всех подробностях. Ты сам видишь, что толстые края его имеют наклон наружу, как во внутренности бутылки, и чтобы достигнуть выхода, надо проделать те же манипуляции, какие выделывает муха, передвигаясь по потолку. Да и кроме того эта труба, которая тянется на несколько футов в толще скалы, так узка, что через нее не пролезть и самому маленькому ребенку. Теперь, когда я доказал тебе, что до отверстия невозможно добраться, а если бы нам и удалось это, то из этого не вышло бы никакого толка, - ты и сам понимаешь, что твой последний план не имеет значения!

- Я и сам плохо верил ему, а теперь, когда мы подошли к этому месту, увидел, что он ничего не стоит!

- Я готов выслушать новый план!

- Но я ничего больше не придумал! - печально сказал Нед.

Гарри промолчал. Теперь ему уже не хотелось смеяться. Инстинктивно повинуясь одному и тому же внутреннему побуждению, оба мальчика повернули к выходу пещеры и остановились перед этой каменной громадой, лишавшей их свободы.

- Джек, должно быть, тревожился, что мы не вернулись вчера вечером, заметил Гарри. - Я уверен, что ни он, ни тетушка Мегги не сомкнули глаз во всю ночь, а сегодня, чуть свет, он наверное отправился разыскивать нас!

- В этом не может быть сомнения, но что может навести его на наш след? Джек с малых лет плавал в море и совсем не знаком с лесами. Но если бы даже он и умел отыскивать след так же хорошо, как индеец, то и тогда это не привело бы ни к чему: ведь снег выпал после того, как мы вошли в пещеру!

- Да, и у него нет собаки!

- Это все равно не привело бы ни к чему, если бы только эта собака не была из той замечательной породы, о которой я как-то читал. Они водятся в Георгии и отличаются необыкновенным чутьем для отыскивания человека по следу. Но в этой местности их нет!

- Ну, так наша жизнь зависит от того, удастся ли Джеку случайно набрести на нас!

- Не вижу никаких шансов, чтобы это случилось, - заметил Нед с таким убитым видом, который показывал, что его покинула последняя надежда.

- Ты так говоришь, точно в тебе не осталось ни капли надежды, сказал Гарри, глубоко тронутый безнадежным тоном брата. - Но мы можем зарядить наши ружья и выстрелить в отверстие.

- От этого не будет никакого прока. Я убежден, что мы никогда не выберемся из этой пещеры. А потом, чрез много лет, наши кости будут найдены в этой гробнице, и все будут ломать себе голову над тайной, каким образом мы могли попасть сюда, так как ведь никому не может придти в голову, что нас заточил здесь медведь. Нам уж никогда не увидеть больше нашего дома и друзей, и мы погибнем здесь страшной, медленной смертью от голода и жажды. Сколько бы мы ни думали...

- Эй вы, путешественники! Здесь вы, что ли?

Широкое добродушное лицо Джека Блокли показалось в большем из отверстий около камня, и он, щуря глаза, тщетно пытался рассмотреть что-нибудь в черной пасти пещеры. - Если вы здесь, так подайте голос. О-го! Что же вы не отвечаете, лентяи? О-го! О-го!

- Мы здесь! Слава Богу! - откликнулся Нед Ливингстон, настроение которого - что само собой понятно - совершенно изменилось за последние секунды.

- Должно быть, вам это место больше по душе, чем дом тетушки Мегги, продолжал моряк голосам, который в это тихое осеннее утро раздавался на милю вокруг. - Оттого-то вы и засели здесь, прозевав сто восемьдесят четыре бисквита, которые она испекла для вас. Хорошую шутку сыграли с вами, нечего сказать! - ревел Джек. - Я был так расстроен ночью, что весь сон выскочил у меня из головы. Но как же вы попали в эту проклятую нору? Не видно ни дверного колокольчика, ни кольца у двери, а этот огромный медведь так смотрит, точно размозжит голову всякому, кто только толкнет дверь. Да где же дверь, отвечайте, черт возьми! Почему же вы не говорите, что с вами случилось?

Наконец, мальчикам удалось перебить словоохотливого моряка и рассказать, что с ними приключилось. Но когда они попробовали объяснить, каким образом раненый медведь обрушил огромный камень и завалил им вход в пещеру, Джек сначала закричал, что не верит этому. Но потом он припомнил, что еще ребенком видел эту пещеру и качающуюся скалу.

- А теперь, Джек, - сказал Гарри, когда старый матрос согласился, наконец, принять их объяснение, - расскажите нам, как вы могли догадаться, где искать нас. Нед только что заявил, что не было для нас никакой возможности выбраться отсюда живыми, как мы услышали ваш голос. А уж мы собирались стрелять в отверстие - в слабой надежде, что кто-нибудь нас услышит!

- Почему же не услышать? - ответил матрос. - Ведь вы всего в каких-нибудь двухстах ярдах от нашего дома, а может быть и того меньше!

- Неужели?! - вскричал Нед. - Как же могло случиться, что мы не видели света в вашем окне?

- И увидели бы его, если бы вскарабкались на утес позади пещеры, которая загораживает дом. Свечи горели у нас всю ночь, потому что матушка боялась, как бы вы не сбились с пути. Если бы вы только выстрелили, мы бы наверное услыхали вас!

- Странно, но мы совсем позабыли о том, что можем подать вам таким образом сигнал, а между тем это как раз и следовало сделать. Но вы все же не рассказали нам, как пришло вам в голову искать нас именно в этой пещере!

- А вот почему. Первое, что бросилось мне в глаза сегодня утром, как только я вышел за дверь и оглянулся кругом, это был дым, поднимавшийся над утесом. Я знал, что в пещере никто не живет, хотя и давно в ней не был. Вот я и говорю матери: "Знаешь, ведь это наши глупые лентяи забрались в эту пещеру и развели огонь! Кроме них больше некому там прятаться: здесь никто не проходит ночью, да и всякий знает дорогу к нашему дому". Отлично. Матушка тоже вышла за дверь, посмотрела вдаль, прикрыв глаза рукой, и решила, что это наверное вы, а не кто-нибудь другой. И вот она стала суетиться с яблочным пирожным, а я явился сюда, чтобы поторопить вас к завтраку.

- Все это чудесно, - сказал Гарри, - и мы моментально явимся к вам завтракать, если только вы укажете нам, каким образом может мы выбраться из нашей тюрьмы!

Теперь, когда Джек нашел их, мальчики не испытывали никаких опасений, хотя помочь им было не легкой задачей.

Внимательно осмотрев утес, загородивший вход в пещеру, Джек объявил, что один не может тут ничего поделать и приведет людей, да и во всяком случае все это займет несколько часов. Между тем тетушка Мегги, как только узнала о положении дел, принесла заключенным свое яблочное пирожное, вареных яиц и горячего кофе, и все это передала им через отверстие около камня. Могу прибавить еще, что мальчики никогда не ели с таким аппетитом, как в то утро.

Прошло немало времени, пока Джек Блокли и двое колонистов, которых он позвал на помощь, отодвинули, наконец, с большим трудом качающийся камень настолько, что мальчики могли выбраться из пещеры. Но когда это в конце концов случилось, то трудно описать их восторг при виде ярко светившего солнца и поздравлявших их друзей.

После этого предварительного знакомства с Джеком Блокли, Гарри Норвудом и Недом Ливингстоном при несколько необычных обстоятельствах, считаю своим долгом рассказать о других приключениях, случившихся с ними уже в другой части света и имеющих, как я надеюсь, некоторый интерес для читателей.

5. ПО ВОЛЕ ВЕТРА

- Да, должен признаться, это была худшая пора моей жизни! Нас застиг ураган в Индийском океане, а в Тихом мы потерпели крушение. В Желтом море на нас напали пираты, и остались в живых только я да двое товарищей. Скверно было также, когда однажды кит протащил нас в Баффиновом заливе на расстояние трех миль, и наступила ночь, мы потеряли из виду корабль. Только через четыре дня мы попали опять на него!

- Должно быть, это был необыкновенно сильный кит, Джек, если он тащил вас так долго по воде?

- Нет, в нем ничего не было необыкновенного. По крайней мере, он не оказал нам такой скверной услуги, как это кит, который поставил нас в такое затруднительное положение!

- Я согласен с Джеком, что эти рыбы, или животные, как принято называть китов, могут причинить большое зло. Я убежден, Гарри, что мы с тобой никогда не видали ничего подобного нашему киту!

- Да, мы не видали, Нед, того кита, который нанес нам такой ужасный удар. Если на свете бывают бешеные киты, то это был наверное один из них!

- Как же, мальчики, на свете существуют бешеные киты, и вам скажет это почти всякий старый китолов. Не одно судно пошло ко дну из-за этих диких животных, и я сам видал их. Уж не знаю только, был ли беленым тот кит, благодаря которому нам теперь так плохо приходится, но на то было сильно похоже. Как бы то ни было, теперь не стоит толковать о таких вещах, потому что пользы от этого все равно не будет. Вопрос в том, останемся ли мы живы, чтобы когда-нибудь вспоминать об этом приключении!

- Когда в тот раз медведь заточил Неда и меня в пещеру, - заметил Гарри, - то мы тоже думали, что уж наша песенка спета. А вы как думаете, Джеку?

- Должен, к сожалению, признаться, что наши шансы очень плохи!

Приведенный выше разговор происходил в темную безлунную ночь на 26 градусах 30 минутах восточной долготы (считая от Вашингтона) и около 1 градуса северной широты. Наши читатели, конечно, без труда найдут это место на своих картах. В разговоре принимали участие уже знакомые нам лица: Джек Блокли, Нед Ливингстон и Гарри Норвуд.

Джек исполнял обязанности штурмана и не один раз имел возможность сделаться капитаном. Но, как и все матросы, он был суеверен, и это тормозило его повышение. После того, как один юный гадальщик открыл по линиям на его ладони, что первое плавание, в которое он отправится командиром, будет для него и последним, Джек уклонился от повышения, которое заслужил еще задолго до того времени, о котором идет речь. О Неде Ливингстоне и Гарри Норвуде читателям уже кое-что известно. На следующий год после приключения с ними в лесах западной Пенсильвании, они плыли вместе с Джеком на плоту, который едва выдерживал вес их тела. Они не имели ни малейшего представления о том, куда их теперь относило течением, и у них не было с собой ни съестных припасов, ни пресной воды. На темном своде неба, раскинувшемся над ними, не мерцало ни одной звездочки, а на черном, как чернила, горизонте нельзя было различить ни одной светящейся точки. Всюду, и наверху, и внизу, и вокруг них - была черная, непроницаемая египетская тьма. Единственный звук, долетавший до их ушей был глухой ропот океана, плеск волн, ударявших об их плот, и свист ветра, который все крепчал. Каким образом Джек Блокли и мальчики попали в такое ужасное положение, я расскажу возможно короче.

Шхуна "Робинзон Крузе" отплыла в июне месяце 1880 года из Филадельфии в Пара - большой город Южной Америки, лежащий около реки того же названия. Шхуна отправлена была несколькими капиталистами за сырым каучуком, который в большом количестве вывозится из этой местности. Одним из лиц, нанявших судно, был Роуссел Ливингстон, сын которого, Нед, отличался слабым здоровьем, так как слишком много времени посвящал чтению. Он так много читал и так усердно занимался, что далеко опередил своих товарищей по классу, и отец его начал, наконец, тревожиться. У Неда была впалая, плоская грудь, на щеках его часто горел нездоровый румянец, и он жаловался на отсутствие аппетита и частые головные боли. Домашний доктор нашел, что все это происходит от отсутствия физических упражнений и от слишком большого умственного напряжения.

- Если он бросит на лето свои книги, сделается членом клуба игры в мяч, будет грести ежедневно по 1-2 часа, наконец, отправится в приморский город и будет там кататься в лодке и удить рыбу, то живо поправится. По натуре он крепкого и здорового сложения, но ему надо особенно остерегаться еще год или два.

Отец и мать переглянулись, и первый сказал:

- Неда, кажется, ничем нельзя заинтересовать, кроме его книг. Если бы только я позволил ему, он каждый вечер сидел бы до часу или двух ночи над геометрией, историей или латынью. Он послушный мальчик и готов исполнить всякое желание родителей, если только дело не касается игр и физических упражнений. В последний раз я чуть не силой выпроводил его из дому с двоюродным братом его Гарри, который отправлялся поохотиться в западную Пенсильванию вместе со своим другом моряком. Они и раньше там бывал, но на это раз экскурсия едва не кончилась очень трагично: мальчики попались в пещеру, как в ловушку, и наверное погибли бы там, если бы их не спасли вовремя!

- Нельзя ли заинтересовать его разведением фруктов? - спросил доктор.

- Уж я пробовал, да из этого ничего не вышло!

- Может быть, он согласился бы отправиться в общество атлетов и посмотреть на игру в мяч?

- Он охотнее согласился бы чтобы его поколотили!

- Я понимаю его, многие находят удовольствие в подобных упражнениях. А что, если бы...

Доктор остановился и подумал минуты две. Лицо у него было серьезное: никто лучше его не понимал всей важности этого случая и тех последствий, которые можно было ожидать.

- Физические упражнения мало приносят пользы тем, кто не интересуется ими. Надо предпринять с Недом что-нибудь решительное. Необходимо отправить его в морское путешествие, где он будет наслаждаться новыми впечатлениями; и за все это время, в течение нескольких недель, он не должен ни читать, ни заниматься своими науками. Тогда он быстро поправится. Если не ошибаюсь, мистер Ливингстон, вы один из собственников судна, которое отправляется в Южную Америку за каучуком?

- Совершенно верно!

- Это само Небо посылает нам помощь. Отправьте вашего сына на этом судне. Снабдите его товарищем его лет, который любил бы движение, и пускай они плавают в течение нескольких месяцев!

Проект изобретательного доктора был в точности исполнен. Отец Гарри Норвуда также принимал участие в каучуковом предприятии, и хотя Гарри и не нуждался в каникулах, но, уступив настоянию обоих мальчиков и родителей Неда, мистер Норвуд согласился отпустить сына в море.

Гарри не угрожала опасность расстроить свое здоровье науками. Он числился членом двух клубов игры в мяч, клуба любителей крикета и был капитаном речного клуба. Кроме того, он любил охотиться и удить рыбу, был отличным стрелком и плавал под парусами на своей яхте, точно старый опытный моряк. Никто из его сверстников не мог соперничать с ним в беге, катанье на коньках, борьбе и во всяком другом спорте. Очень возможно, что некоторые родители усомнятся, если я скажу, что Гарри был, несмотря на это, и прекрасным учеником в школе, а между тем это было именно так. Всякий спорт, если только не заниматься им исключительно, действует благотворно во всех отношениях. Мозг и мышцы могут развиваться и укрепляться одновременно, подтверждая пословицу: "здоровый ум в здоровом теле".

Так случилось то, что Гарри и Нед отплыли из Филадельфии на шхуне "Робинзон Крузе", со шкипером Деви Ламокин и восемью матросами. Около Гаттераса судно было застигнуто бурей, которая немилосердно швыряла его во все стороны и едва не потопила. Мальчики натерпелись такого страху, как еще никогда в жизни, и мечтали о своем доме. Шхуна, однако, благополучно вышла из этого испытания, хотя и выглядела очень плачевно. Это не помешало бы ей добраться до места назначения, если бы не случилось с ней новой неожиданной беды: однажды ночью, недалеко от экватора, она ударилась об огромного кита, который, вероятно, спал близко к поверхности воды. Взбешенное болью животное отступило на несколько сотен ярдов, затем внезапно повернулось назад и устремилось на шхуну. Капитан и команда поняли, что пришел их конец, но спасенья не было. Бок шхуны был пробит, и она начала наполняться водой. Было очевидно, что она неминуемо должна пойти ко дну в самом скором времени. Тогда капитан, потеряв голову, поспешно отвязал шлюпку, вскочил в нее вместе с несколькими матросами и отчалил от судна.

6. "ПОРОРОКА"

Джек Блокли мог бы тоже спастись, но тогда ему пришлось бы бросить на произвол судьбы мальчиков, которые не в силах были принять участие в ожесточенной борьбе матросов, спасавшихся в лодку. Честный малый скорее готов был умереть, чем совершить такую низость, и стоял в стороне, высказав капитану Ламокину и матросам несколько горьких истин по поводу того, что они покидают мальчиков. Но как только лодка скрылась в темноте, Джек живо принялся за сооружение плота, так как понимал, что нельзя было терять ни минуты. Само собою разумеется, что они все трое очутились бы в отчаянном положении, если "Робинзон Крузе" пошел ко дну раньше, чем все нужные приготовления были окончены. Но, на их счастье, шхуна погружалась в воду так медленно, что Джек успел соорудить подобие парусного судна, на котором они все могли кое-как поместиться. Нед и Гарри помогали ему, насколько у них хватало сил и уменья, но в этом не было и нужды: Джек был настоящим знатоком по части завязывания узлов и так живо соединил доски и бревна, что можно было через несколько минут отчалить от шхуны.

Джек был вооружен складным ножом, висевшим у него за поясом, и ружьем, подаренным ему перед отъездом из Филадельфии мистером Ливингстоном. До сих пор он еще не пускал его в ход, но это было очень ценное оружие, и Джек, конечно, не желал терять его. Кроме того, он втащил на плот мешок с провизией и бочонок с пресной водой. Нед и Гарри взяли каждый по своей винтовке, хотя сильно сомневались, чтобы можно было сделать из них какое-нибудь употребление. Затем все трое осторожно взошли на плот, который низко опустился под их тяжестью, и Джек оттолкнулся от шхуны импровизированным веслом.

- Шхуна сейчас пойдет ко дну, - сказал Джек, - и нам нельзя держаться слишком близко к ней!

Почему же?

- А потому, что нас может втянуть вместе с ней в водоворот!

- Вот она уже погружается в воду!

Шхуна, казалось, напрягала последние силы в борьбе с могучим неприятелем; но последние силы в борьбе с могучим неприятелем; но последний, наконец, одержал верх, и "Робинзон Крузе" покончил свое существование. В последний раз нос судна поднялся над поверхностью воды и на секунду остался неподвижным, точно вглядываясь в ту пучину, куда должен был погрузиться, затем нырнул в бездну океана, которая поглотила уже такое множество людей и сокровищ, но жаждала все новых жертв. Раздался особый свистящий звук, когда мачты прорезали поверхность воды, и, наконец, волны сомкнулись над могилой судна, которое так мужественно боролось с бурями и ураганами! И должно было погибнуть такой жалкой смертью.

- Берегитесь!

Вследствие водоворота, образовавшегося при погружении шхуны в море, плот так сильно качнуло на бок, что оба мальчика, стоявшие на нем, упали на доски. От этого же толчка мешок с провизией и бочонок с водой перевалились за борт, а Гарри Норвуд выронил из рук ружье, которое моментально исчезло в волнах океана: эту потерю он оплакивал в десять раз больше, чем утрату провизии и воды. Таким образом Джек Блокли и мальчики оставлены были на произвол судьбы в эту темную, безлунную ночь, окружавшую их со всех сторон непроницаемым мраком. С востока дул сильный ветер, и все, что было известно Джеку об их положении, это то, что шхуна находилась недалеко от берега Южной Америки, когда кит проломил ей бок, и она пошла после этого ко дну. Но она уже целый день носилась по водам, изливавшимся в море из могучей Амазонки, мутный цвет которых виднеется часто на сотни миль от устья реки. Благодаря этому, Джек не мог определенно сказать, где именно они находятся.

- Если нас занесло ветром в устье реки Амазонки, - сказал Гарри, который вскочил, как и Нед, на ноги и всматривался в окружавший мрак, - то мне кажется, мы должны были бы услышать поророку. Но вряд ли можно предположить, чтобы нас несло против течения.

- А я полагаю, - проговорил Джек Блокли, продолжая стоять на плоту, выпрямившись и с веслом в руках, - что хоть вы и много времени провели за вашими книгами, но можете еще многому здесь поучиться!

- В этом нельзя и сомневаться, и это было бы верно и тогда, если бы я даже всю свою жизнь просидел над книгами! - прозвучал смиренный ответ Неда Ливингстона, который никогда не хвастался своими познаниями. - Я еще никогда не видал поророки, Джек, так как ведь еще в первый раз в жизни нахожусь на этой широте, но мне рассказывали, что это прямо поразительное зрелище, и я надеялся увидеть его!

- Это верно, что оно удивительное, - заметил Джек. - Я видел его два года тому назад и был поражен им тем более, что не понимал, отчего оно происходит!

- А между тем это очень просто объясняется, - сказал Гарри, который лучше знал об этом явлении, чем можно было предполагать на основании его любви к атлетическому спорту. - Воды Амазонки вливаются в океан с невероятной силой и встречаются на своем пути с быстрым морским течением, которое направляется вдоль берега к северу. Сталкиваясь под прямым углом, эти течения поднимают волны вышиной с горы, а пены образуется столько, как в водовороте у подножия Ниагары. Должно быть, это страшное зрелище!

- Я читал об этом в одной книге, - заметил Нед, - как о настоящей борьбе между Амазонкой и Атлантическим океаном. Но, как это часто бывает, борьба эта оканчивается взаимными уступками, и морское течение идет на север, а воды Амазонки заметны в океане на расстоянии 500 миль от устья.

- Индейцы, живущие по побережью, зовут это явление "поророкой" (Pororoca), - сказал Гарри. - Но я не знаю, что значит это слово.

- Немудрено, ведь для этого надо понимать по-индейски. Но дело в том, что шум поророки слышен за целые мили, а до нас он не доносится!

- Если мы около устья Амазонки, - заметил Гарри, который быстро составлял свои заключения, - то течение должно было бы отнести нас назад в море!

- По-видимому, должно быть так, но на самом деле происходит совсем другое. Ведь, в сущности, Амазонка не всегда течет по направлению к морю!

Мальчики подумали бы, что старый моряк смеется над ними, если бы не знали одного замечательного факта: в известные времена года сильный восточный ветер заставляет течь воды низовьев Амазонки назад к истоку, причем река наводняет береговые местности. Но так как в настоящее время нельзя было ожидать ничего подобного, то все трое путешественников пришли к заключению, что их отнесло в открытое море, и они плывут далеко от берега. Положение их было, по-видимому, не особенно безнадежно, так как они находились в той части океана, где плавали не только парусные суда, но и пароходы, делавшие рейсы между Рио (Рио-де-Жанейро) и другими портовыми городами - и Южными и Соединенными Штатами. В это время открытие богатств мощной Амазонки шло такими быстрыми шагами вперед, и торговые сношения были настолько оживлены, что плот находился, так сказать, на большой международной дороге. Положение Джека и его двух юных друзей являлось, таким образом, лучше многих несчастных моряков, которые тем не менее находили спасение. Но у Джека были свои основания считать их положение более опасным, чем это казалось, хотя он и скрывал свои опасения. Бревна плота скреплены были так прочно, что он мог выдержать какую угодно непогоду, без провизии и пресной воды можно было проплавать целый день или даже два. И, тем не мене, он не верил в душе, чтобы кому-нибудь из них пришлось рассказывать впоследствии о крушении "Робинзона Крузе", благодаря бешеному киту.

7. ДЖЕК ПОГИБ

Плаванье на шхуне "Робинзон Крузо" принесло уже пользу Неду Ливингстону: здоровье его окрепло и обещало в скором времени придти в цветущее состояние. Будь это иначе, для него было бы очень опасно провести ночь и открытом море, на шатком плоту. Правда, они находились под экватором, где, как предполагают, господствует самая мягкая погода (хотя самый жаркий климат не совпадает с линией экватора, как и наиболее холодный - с полюсами), воздух был пропитан пронизывающей сыростью, что указывало на приближение бури. Если бы она разразилась, то положение наших путешественников еще значительно ухудшилось бы.

Так как стоять было бесполезно, то все трое уселись на середину плота, друг около друга. Джек держал тяжелое весло, а мальчики следили за тем, чтобы не уплыли ружья. Сильный восточный ветер вздымал на море крупную рябь, кроме того, плот то поднимался на гребни больших волн, то опускался вниз в зияющую глубину.

- Мы, моряки, очень выносливые малые, - сказал Джек после некоторого молчания, - если бы взвесить на весах все хорошее и худое, что бывало со мной в жизни, то второе оказалось бы во столько раз тяжелее, как тысяча пудов в сравнении с пером. Но я верю, что Тот, без чьей воли и волос не упадет с нашей головы, будет добрее к Джеку, чем многие люди. Много лет тому назад, когда я уезжал в плаванье, мать поцеловала меня и дала на прощанье маленькую библию. И вот с тех пор не было ни одной ночи, чтобы я не прочел чего-нибудь из этой книги!

- Конечно, когда только это было возможно, - прибавил честный матрос. - Когда меня подхватил кит в Баффиновом заливе, и во время крушения в Тихом океана, мне приходилось обходиться без библии, как и в сегодняшнюю ночь, разумеется!

- Мы с Гарри делаем то же самое! - сказал Нед, почувствовавший еще большую симпатию к старому матросу за его откровенность и доверчивость.

- Да, - подтвердил Гарри, - и если читать ежедневно по три главы, а по воскресеньям пять, то в год можно прочесть всю библию; я так и делаю!

- Славная мысль! Славная мысль! - вскричал Джек, хлопая мальчиков по спине. - Так и продолжайте, мои мальчики! И никогда не бойтесь показывать себя такими, какие вы на самом деле! Надо мной немало смеялись бессовестные матросы и просили молиться за них, когда затевали недоброе, но я никогда не соглашался на это. Перед сном я всегда молился и просил Бога простить меня и защитить от всего злого. Иногда мне старались помешать в этом, но тогда я вскакивал с колен и добивался того, что меня оставляли в покое.

- Что касается меня, - заметил Гарри Норвуд, - то я знаю теперь, что можно быть настоящим христианином и в то же время участвовать во всех играх. Прежде я думал, что набожный мальчик должен иметь длинное, постное лицо, никогда не улыбаться, не принимать участия в спорте. Но потом я понял, что могу угодить Богу, если буду и смеяться, и бегать, и стрелять. Я тоже считаю, как и Джек, что Бог добрее к нам, чем даже наши собственные родители, и что он готов долго верить нам, хотя бы мы и не оправдывали иногда этого доверия!

- Это верно, - согласился Нед. - Не могу и выразить, как я рад тому, что избрал этот путь. В такие минуты, как теперь, религия дает утешение.

- Она всегда дает его, - заметил серьезно Гарри. - Ведь ты слышал об атеистах и еретиках, как они мучились перед смертью угрызениями совести и согласны были на что угодно, только бы пожить еще немного и примириться с Богом!

Не было ничего странного в том, что разговор коснулся такой серьезной темы. Самый легкомысленный человек настраивается на серьезный лад перед лицом смерти, а Джек Блокли внушил мальчикам с той минуты, как они оставили шхуну, что не было почти никакой надежды на спасение. И теперь каждый из них по-своему отдавал себя в руки того, кто один распоряжался судьбой человека.

Но и в эту торжественную минуту Джек, как истый моряк, не забывал о том, что их окружало. Он знал из многолетнего опыта, что для того, чтобы иметь успех, надо быть бдительным и не зевать. Принимая участие в разговоре, Джек в то же время прислушивался и вглядывался в окружавшую темноту. Мальчики делали по временам то же самое, но ничего не было ни слышно, ни видно, что могло бы возбудить хот бы слабую надежду. Тем не менее у Джека Блокли уже с полчаса росло подозрение, что поблизости находится какой-то предмет. Один или два раза ему удалось уловить звук, который не похож был на плеск волн, и в окружавшем мраке он различил неясные очертания чего-то отличавшегося от морских волн. Несмотря на то, что надежды на спасение почти не было, старый матрос считал своей обязанностью бороться до последней минуты. Поэтому-то он ни на секунду не ослаблял своей бдительности и не упускал случая позаботиться о тех, чья судьба находилась в его руках.

- Берегите мое ружье! - сказал он, подползая к самому краю плота.

- Ружье у меня, - ответил Гарри, - и уж я позабочусь о том, чтобы оно не погибло раньше нас. Но что вы собираетесь делать, Джек?

Матрос так нагнулся, что голова его приходилась почти в уровень с бревнами плота и попала в густое облако брызг, способных ослепить непривычного человека.

- Оставайтесь на своих местах! - ответил он. - Здесь есть что-то, что мне надо рассмотреть хорошенько!

- Что такое?

- Я скажу вам, как только сам разберусь, в чем дело!

Мальчики были любопытны, - что вполне естественно в их возрасте, - и когда несколько минут прошло, а Джек не подавал голоса, они с трудом могли удержаться от того, чтобы не подползти к нему и не узнать, в чем дело. Но они помнили, что он не хотел этого, и потому некоторое время еще удерживались от искушения. Затем Гарри несколько раз окликнул Джека, все больше и больше возвышая голос, но ответа не было.

- Бог мой! - вскричал мальчик. - С Джеком случилось что-нибудь неладное!

- Может быть, он чувствовал себя плохо и подполз к краю, чтобы умереть! - высказал предположение Нед Ливингстон.

- Боюсь, что ты прав, - ответил Гарри. - Подожди минуту, я сейчас узнаю, в чем дело!

- Мрак, сгустившийся вокруг, был так непроницаем, что не видно было даже всего плота, хотя он был и узкий. Немного времени потребовалось для Гарри добраться ползком до того места, куда незадолго до того удалился Джек Блокли. Бревна скрипели и погружались в воду под напором волн, и надо было соблюдать большую осторожность, чтобы не упасть за борт. Одной минуты было для Гарри совершенно достаточно, чтобы сделать страшное открытие, что Джека не было на плоту!

- Джек погиб! - крикнул в испуге мальчик. - Мы остались вдвоем. Один Бог может спасти нас!

8. СВЕТЯЩАЯСЯ ТОЧКА

Это было самое тревожное открытие, какое только могли сделать мальчики. Они чувствовали себя теперь совершенно беспомощными на шатком плоту, который несся по волнам бурного океана среди полной тьмы. Нед не хотел верить словам брата, пока сам не осмотрел всего плота и не убедился, что они остались одни. После этого они вернулись опять на середину плота и уселись здесь, тесно прижавшись друг к другу и не находя слов от ужаса и отчаяния. На сердце у них было слишком тяжело, чтобы говорить, и, казалось, им оставалось только молча выжидать, что пошлет им Небо.

Через минуту или две плот сильно качнуло от чего-то тяжелого, что ударилось в него.

- Что это? - вскричал Гарри, вскакивая на ноги.

В ответ послышался голос:

- Будьте спокойны! Я жив и здоров!

Не могло быть сомнения в том, что это был голос Джека Блокли, и сам он, говоря это, осторожно карабкался на плот. Мальчики радостно бросились в ту сторону, откуда слышался голос, и увидели слабые очертания фигуры своего товарища. Тот с трудом тащил за собой что-то очень тяжелое.

- Что это такое, Джек?

- Это капитан Ламокин, но только в этом нет никакого толку!

С этими словами он выпустил из рук тело капитана, и оно быстро скользнуло в воду, где и исчезло в волнах.

- Что вы сделали! - вскричал со страхом Гарри. - Ведь мы могли бы помочь нам втащить сюда капитана.

- Я бы и сам справился с ним, но что в этом толку, если он так же мертв, как Христофор Колумб!

- Почему же в таком случае вам пришло в голову взять его сюда?

- Потому что тогда он еще был жив. Дело было так: я заметил, что над водой что-то темное мелькнуло раз, потом еще, и ломал себе голову, что бы это такое могло быть.

- Это и был капитан?

- Нет, это была лодка, а в ней двое людей. Но в тот самый момент, когда я подплыл к ней, один из них свалился в воду. Капитан был еще жив, когда я схватил его и поплыл вместе с ним к плоту, но пока я добрался сюда, он умер. Поэтому я и бросил его.

- Почему лодка опрокинулась?

- Трудно сказать, почему. Но я думаю, что это было дело рук Бога: он наказал их за то, что они изменнически бросили вас на произвол судьбы, когда увидели, что "Робинзон Крузе" гибнет. Весь экипаж лодки погиб.

- Значит, и мы тоже погибли бы в лодке вместе с другими?

- Тогда бы лодка не опрокинулась! - ответил матрос, - но Гарри и Нед восстали против такого предположения.

- Вы уже не раз говорили нам, - сказал Нед, - что нам нечего надеяться на то, чтобы причалить к берегу или к какому-нибудь судну. Хотелось бы мне знать, почему вы так думаете? Мне приходилось читать о людях, которые попадали еще в худшие условия, чем мы, и, однако, благополучно выходили из своего отчаянного положения, так что впоследствии могли рассказать о своих бедствиях.

- Да, вы должны открыть нам причину нашего безнадежного положения, прибавил Гарри.

- Я бы охотнее не говорил об этом, - отнекивался Джек, но мальчики настаивали на своей просьбе, и наконец, он сказал: - Когда капитан Ламокин отчалил в шлюпке с матросами, а я остался стоять на месте, точно на меня напало оцепенение, у самого моего лица пролетела морская чайка и сбила крылом мою шляпу!

- Что ж из этого? - одновременно спросили Нед и Гарри.

- Как, что ж из этого? Это очень важно. Ведь это верный знак того, что меня и тех, кто будет со мной, ожидает неминуемо смерть!

- Откуда вы это знаете? - спросил Гарри.

- Откуда! Понятное дело, я слышал об этом, когда плавал на море. Это наверное так и есть - даром рассказывать таких вещей не станут!

- Но ведь это нелепость! Мне ужасно жалко, Джек, что вы так суеверны. Но теперь я рад, что вы, наконец, высказали нам свои опасения! По крайне мере, у меня и Неда больше будет надежды на спасение. Вот если бы вы объяснили мне, каким образом чайке может быть известно о том, что кого-нибудь ожидает смерть, и как она дает об этом знать тем, что сбивает у этого человека шляпу, - тогда бы я поверил вашим словам!

- Не годится вам так говорить об этом, потому что ведь есть такие вещи на свете, которые мы не в силах понять и объяснить.

- Да ведь это только суеверие, Джек, и вы должны стыдиться его. Вот, например, капитан и матросы погибли раньше вас, а их не задела никакая чайка; и все-таки они все лежат на дне океана, а мы целы и невредимы!

- Да, но долго ли еще нам осталось жить-то? - упорствовал матрос.

- Никто не может ответить на это!

- А что, если мы останемся живы, убедитесь вы, что чайка в таких вещах не имеет никакого значения?

- Ну, положим, что я признаю это для данного случая, конечно!

- Отлично, пока оставим этот вопрос. Скажите теперь, Джек, почему вы не притянули лодку к плоту? Мне кажется, что в ней все же лучше было бы плавать, чем на этих шатких бревнах!

- Да, если бы лодка была в полном порядке и с веслами, тогда стоило бы ее взять. Но в таком виде, какой у нее теперь, она ни на что не годна в открытом море!

- Бедный капитан Ламокин! - вздохнул Нед. - Мне жаль его, и всех матросов, - ведь у некоторых из них остались семьи на берегу!

- Рано или поздно, все равно кончилось бы тем же самым, - философски заметил Джек. - Они только опередили нас на короткое время...

- Посмотрите сюда! - перебил его Гарри с волнением в голосе и привстал на ноги.

- Что вы там увидели?

- Свет справа от Джека!

Матрос обернулся в ту сторону и спился своими зоркими серыми глазами в окружавший мрак; но огонек потух так же внезапно, как и появился.

- На что он был похож? - спросил Нед.

- Это была светящаяся точка.

- Двигалась она?

- Нет, она оставалась неподвижной, как звезда; вспыхнула - и сейчас же потухла!

- Будем теперь настороже: может быть она появится снова!

Все трое стали внимательно всматриваться в темный горизонт. Джек предполагал, что это был свет от фонаря на каком-нибудь корабле. Но минуты проходили одна за другой, а черную мглу по-прежнему не прорезывал никакой свет, и оставалось только терпеливо дожидаться утра. В этом появлении светящейся точки хорошо было то, что оно заставило сердце мальчика сильнее забиться надеждой. Теперь они знали, что недалеко от них есть люди, и с рассветом можно было ожидать от них помощи.

Ветер свистел над их головами почти с такой силой, как при шторме. По временам гребни волн ударялись о плот и заливали его. Несмотря на близость к экватору, воздух был почти холодный, да и кроме того одежда мальчиков совсем отсырела от влаги и брызг, летавших вокруг них, не говоря уже о Джеке Блокли, взявшем холодную ванну в океане.

Всего больше беспокоило мальчиков, как бы плот не рассыпался на части, но Джек уверял их, что хотя он связывал бревна очень торопливо, но ручается за прочность своей работы, так что с этой стороны нечего опасаться.

Бодрость духа всегда заразительна, и та уверенность, с которой Гарри и Нед строили планы будущего, оказала свое действие на Джека: его мрачный взгляд на положение дела несколько смягчился, и в разговоре его стала проглядывать прежняя веселость. Но это продолжалось недолго, а затем в нем с новой силой проснулись старые опасения и дурные предчувствия. При таком настроении время тянулось бесконечно медленно.

9. ДЫМ ПАРОХОДА

Ужасная ночь, наконец, кончилась. Буря, грозившая разразиться, пронеслась мимо. Воздух стал теплее, и нельзя описать восторг мальчиков, когда они узнали от Джека, что сероватое освещение на горизонте предвещает восход солнца. Когда яркие лучи залили море, все трое наших путешественников встали на плоту и, прикрыв рукой глаза, стали всматриваться вдаль, в надежде увидеть какой-нибудь корабль или хотя бы узнать, где они находятся. Они знали, что там, откуда теперь выплыл на поверхность воды блестящий диск солнца, был берег Африки, удаленный от них на тысячи миль расстояния. Следовательно, в противоположном направлении должна была находиться Южная Америка, и сюда-то, в силу понятного внутреннего побуждения, они все трое обратили свои взоры. Но здесь, казалось, на целые сотни миль простиралась перед ними волнующаяся поверхность океана.

- Земля! - раздался внезапно громкий крик Джека Блокли, стоявшего в такой позе, точно он собирался бежать. Левой рукой он держал свою матросскую фуражку, а правая была протянута вперед, и он указывал ею на то, что должно было быть всего приятнее для всякого затерявшегося в море моряка. В том направлении, куда он показывал, виднелись пальмы, густые вершины которых вырисовывались на небе, и неясно обозначалась плоская равнина, раскинувшаяся на много миль кругом. Но, судя по солнцу, это приходилось как раз на севере, что очень удивляло мальчиков: они были твердо убеждены, что, плывя на север, не могли достигнуть берега, по крайней мере южно-американского. Что могло это означать? Вдруг Гарри Норвуда осенила мысль.

- Мы должно быть вовсе не в открытом море, - сказал он, - а в устье реки Амазонки, которая в этом месте около двухсот миль шириной!

- Я думаю, что ты прав! - согласился Нед, всматриваясь в тенистые пальмы, которые, казалось, посылали им привет через широкое водное пространство.

- Понятное дело, так оно и есть! - вскричал Джек Блокли. - Гарри как раз попал в самую точку. Восточный ветер сделал то, что Амазонка потекла в обратную сторону. Воды ее потекут к западу, здесь приостановятся, потом, успокоившись, направятся к Атлантическому океану с силой, в десять раз больше обыкновенной, и вот тогда-то можно будет увидеть и услышать поророку!

- А в каком же мы расстоянии от берега, Джек?

- Да до него будет добрых десять миль!

- Как же мы доберемся до него?

Джек пожал плечами.

- С помощью этого весла нам не добраться и в неделю, но другого средства нет. Паруса мы не можем соорудить!

- Но зато много вероятия, что нам попадется навстречу какой-нибудь пароход или корабль.

- Правда, но восточный и западный берега так залиты, что между ними несколько сотен миль расстояния. Мы не на том пути, по которому делают курс суда, и может с неделю проплавать по воле ветров.

Уже в течение нескольких минут Нед Ливингстон пристально глядел, прикрыв глаза рукой, по направлению к северо-западу, то есть Западнее того места, где были замечены пальмы. Вдруг он воскликнул:

- Вон там что-то виднеется, но мне кажется, что это не облако!

- Да это дым от парохода! - вскричал Джек с таким волнением, которое вообще не свойственно было его натуре. - Кажется, наши дела начинают налаживаться!

Небо почти разъяснилось, и над горизонтом виднелась теперь темная, почти горизонтальная полоска, казавшаяся неподвижной точно какой-нибудь великан протянул свой палец, выпачканный сажей, по лазурно-голубому небу.

При более внимательном осмотре заметно было, что восточный конец этой полоски поднимался несколько выше западного. Кроме того, на восточной половине она была темнее, чем на западной, и слегка передвигалась по горизонту в направлении к востоку. Это доказывало, что пароход шел вниз по реке Амазонке, то есть (как это ни странно звучит) против течения. Но он был так далеко от них к северу, что наши путешественники почти не могли надеяться на его помощь. И все же они рады были и этому открытию.

Джек, как опытный моряк, скоро подметил еще одно приятное обстоятельство: пароход держал почти на юго-восток, так что, продолжая этот курс, должен был проплыть недалеко от плота. А так как мало было вероятия за то, чтобы он совершенно изменил свой путь, то наши сотоварищи по несчастью имели полное основание надеяться на спасение. Когда полоска дыма яснее обозначилась на небе, Гарри и Нед едва не запрыгали от радостного возбуждения.

- Мы должны дать какой-нибудь сигнал, что находимся в бедственном положении, - заметил Нед. - Хотя мало шансов, что это нам удастся!

- Что ж, это можно, только я не думаю, чтобы в этом была надобность, - ответил Джек Блокли. - Но вреда от этого не будет, и я попробую!

Он снял свою куртку, нацепил ее на ружье и, высоко держа его над головой, стал тихонько размахивать ею назад и вперед с равномерностью маятника. Так как плот находился почти на пути парохода, то часовой должен был непременно заметить этот сигнал, если уже не увидел раньше самый плот.

Скоро показался темный кузов парохода, и можно было разглядеть белую пену, выбивавшуюся из-под носа быстро несущегося судна. Пароход мчался на самый плот, так что наверное опрокинул бы его, если бы немного не изменил своего курса. Не оставалось более сомнения в том, что капитан собирался захватить потерпевших крушение людей, какими считали наших путников, и таким образом бедствие их скоро должно было окончиться.

Джек опустился на колени и, благоговейно сложив руки и устремив глаза к небу, вознес благодарственную молитву Богу. Мальчики невольно последовали его примеру, так что глазам тех, кто наблюдал за плотом с парохода, представилось трогательное зрелище. Затем все трое сразу поднялись на ноги, и Гарри, у которого был отличный тенор, затянул прекрасную песню Фильда:

"Содрогаясь, сидели мы в глубоком молчании; даже у самых храбрых захватывало дух от ужаса. А море дико бушевало кругом, и волны вели разговор со смертью".

"Так сидели мы во мраке и каждый в душе молился".

"Мы погибли! - раздался крик капитана, и, шатаясь, он стал спускаться по ступенькам".

"Тогда его маленькая дочь прошептала, схватив его ледяную руку:

"Разве в океане не тот же Бог над нами, как и там, на суше?"

Джек Блокли протянул мальчикам свою жесткую, мозолистую руку. Те от души пожали ее, и на глазах их навернулись слезы.

- Да, - проговорил Джек дрожащим голосом. - Бог и на этот раз позаботился о нас, как заботился всегда с нашего рождения!

10. "ИССЛЕДОВАТЕЛЬ"

Подъехав на близкое расстояние к плоту, пароход спустил шлюпку, и Джек Блокли, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон были доставлены на борт, где и встретили самый радушный и теплый прием.

Пароход, носивший имя "Исследователь", был очень легкий и необыкновенно короткий, ради удобства проходить по крутым поворотам реки. Он предназначался для исследования верхнего течения Амазонки, но в первое же плавание был захвачен туземцами в Перу, и половина его экипажа была перебита. Тогда пришлось отказаться от исследований, которые предполагались в течение нескольких лет. В город Пара пароход был снова снабжен экипажем и провизией и отдан под начало знающего капитана.

Местность в окрестностях Пары, к востоку от Ксингу (Xingu), - как вероятно известно читателям, - представляет одну из богатейших в свете областей по части каучука. Земли между Ксингу и Тапайос (Tapajoc) также изобилуют каучуковыми деревьями, но в то время, к которое ведется этот рассказ, производство здесь было еще слабо развито. Цель "Исследователя" и состояла в том, чтобы отправиться к верховьям Тапайоса и пробудить в местных индейцах интерес к каучуковому производству, т.е., вернее, жадность к тому доходу, который они могли иметь, благодаря ему; большое количество всяких блестящих безделушек и украшений предназначалось для раздачи индейцам, чем можно было легко склонить их на что угодно.

Капитан "Исследователя" был американец по имени Деви Спрогель, участвовавший и в первом несчастном плавании парохода. Он был вполне знающим моряком, хотя отличался очень живым темпераментом и по временам склонен был выпивать лишнее. Команда его состояла из девяти человек и почти стольких же национальностей: тут были представители англичан, французов, португальцев, бразильцев, мамелюков (детей белых и индейцев), кофузо (от белых и негров), комбосо (от кафузо и негров), наконец, один был родом из далеких областей Патагонии.

- Я очень рад, что мне посчастливилось встретиться с вами, - сказал капитан Спрогель, после того, как мальчики рассказали ему свои приключения, и он позаботился о том, чтобы его троим новым пассажирам было как можно удобнее. - И ведь нас натолкнул на ваш плот странный случай!

- Да, мне трудно было понять, каким образом это могло случиться, после того, как вы рассказали, что плыли из Пары вверх по Амазонке.

Это замечание сделано было Джеком Блокли, открытое и честное лицо которого сразу завоевало симпатии капитана.

- Мы выехали из Пары на прошлой неделе и направились на север. Мне хотелось захватить по дороге одного португальца-матроса, который два года тому назад плавал со мной по Амазонке и лучше кого бы то ни было знаком с Тапайос. Зовут его Ардара, и он поднимался вверх по Амазонке еще с Агассисом в 1865 году. Он живет в Макона, очень хорошо образован, и вот я решил заехать за ним, тем более, что моей обязанностью было подняться сколько только возможно выше по Тапайос.

Макона - это город с семью или восемью тысячами жителей на левом берегу Амазонки, в 130 милях от ее устья. Уже около сорока лет он служит торговым портом, отправляя из своей гавани рис, хлопчатую бумагу, фрукты и лес.

- Но ведь мы далеко к востоку от Маконы, - сказал Джек Блокли капитану, который сдал свои обязанности штурману и сидел с тремя новыми пассажирами, кончившими завтрак, в хорошенькой каюте.

- Это верно, и вот отчего это произошло: когда я приехал в Макону, мен с радостью встретили жена и маленький сын Ардары. От них я узнал, что он ушел на охоту в Акарейские горы. Их отправилась туда целая партия, и Ардара, как и можно было ожидать, был руководителем и вожаком, что показывает, как ценят его знания. Жена его уверяла, что если он вернется домой и узнает, что упустил случай плыть вместе со мной вверх по реке, то умрет от разрыва сердца.

- Должно быть он очень привязан к вам! - заметил, смеясь, Нед.

- Конечно, и он славный товарищ. Однако, хотя я и очень нуждаюсь в нем, я не мог бы его дожидаться, если бы не слова его жены, что он вернется завтра: он сказал, что будет назад через две недели, и этот срок кончается завтра, а он всегда держал свои обещания. Поэтому-то я решил дожидаться его возвращения. А так как стоять в Маконе не представляло особой прелести, то мы и спустились вниз по реке к Атлантическому океану с единственным намерением как-нибудь убить время. Впрочем, должен сознаться, что некоторые из моих людей так слабы к вину и затевают после этого такие ссоры, что я охотнее держу их подальше от берега.

- Должно быть, вы собирались повернуть назад, когда увидела нас? сказал Гарри.

- Я стоял перед колесом с биноклем в руке, вглядываясь в широкое водное пространство, и уже отдал приказание повернуть назад, когда заметил ваш плот и вас самих. Остальное вы знаете!

Капитан Спрогель предлагал мальчикам высадить их в Маконе, откуда они уже без труда могли добраться домой, благодаря частым торговым сношениям между этими городами. Но, с другой стороны, он соблазнял их отправиться вместе с ним вверх по Тапайос: ему хотелось воспользоваться услугами такого хорошего моряка, каким был Джек Блокли, да и мальчики понравились ему с первого же взгляда. Он уверял их, что это будет очень приятная экскурсия, почти не сопряженная ни с какими опасностями. Что же касается слабого здоровья одного из мальчиков, то в этом отношении нельзя себе представить ничего лучше плаванья в верховьях Амазонки и Тапайос, богатых восхитительными панорамами.

Мальчикам очень хотелось принять это предложение, но они не знали, имеют ли право на это: как ни сильно было их желание, они прежде всего не хотели огорчать своих родителей.

Джек не принимал участия в их совещании, чувствуя, что дело касается таких вещей, в которых только они одни имели право голоса. Вряд ли надо долго распространяться о том, к какому решению пришли наши юные друзья. Да и действительно, им нечего было опасаться неудовольствия родителей в том случае, если бы они согласились на предложение капитана Спрогеля. Напротив, те скорее были бы рады тому, что случай дал им возможность увидеть одну из самых удивительных местностей в мире. Поэтому мальчики сказали капитану, что с благодарностью принимают его предложение плыть вверх по Амазонке и надеются когда-нибудь отплатить ему за его доброту.

Джек со смехом признался своим друзьям, что уже нанялся к капитану на время его плавания.

- Не слишком ли вы поторопились? - заметил Гарри. - Ведь вы обещали не покидать нас, пока мы не вернемся домой!

- Я уж заранее знал ваше решение - с той самой минуты, как капитан говорил вам об этом плавании!

- Как только мы будем в Маконе, - сказал Нед, - мы напишем письма домой, чтобы там не беспокоились по поводу нашего долгого отсутствия!

Пароход между тем подвигался к городу, оставленному им накануне утром, куда он рассчитывал попасть в тот же вечер. Гарри и Нед употребили часа два на письма к родителям, чтобы послать их из Маконы. Они подробно описывали в них свое путешествие с выезда из Филадельфии, крушение шхуны и счастливое окончание всех их бедствий, и заканчивали письма восторженным описанием тех прелестей, которыми им предстояло насладиться, поднимаясь по одной из величайших рек земного шара.

Вечером "Исследователь" пришел в Макону, и мальчики, высадившись на берег, отправили по почте свои письма и сделали кое-какие покупки. Теперь, когда письма были написаны, они чувствовали себя спокойными и счастливыми.

К полному удовольствию капитана Спрогеля, его друг Ардера оказался более, чем точным в исполнении своего обещания, вернувшись еще вечером, накануне назначенного им дня. Тот, в свою очередь, очень обрадовался перспективе отправиться с "EL Americano", и решено было, что он распрощается со своей семьей на следующее утро.

На другой день, еще раньше, чем рассвело, "Исследователь" пустился вверх по реке, унося на себе, кроме обычного экипажа, Джека Блокли, Гарри Норвуда и Неда Ливингстона. Можно только сказать, что если бы наши юные американские путешественники подозревали о том, что их ожидает, они поторопились бы расстаться, как можно скорее, с пароходом и вернуться в свои родные дома, далеко к северу от экватора!

11. РЕКА АМАЗОНКА

Амазонка - самая грандиозная из рек земного шара. Правда, Миссисипи и Нил длиннее ее, но зато Амазонка шире и глубже их и по объему воды превышает обе названные реки, взятые вместе. По своему фарватеру и огромным притокам, Амазонка представляет большую навигационную поверхность, чем всякая другая река. Так, у Миссисипи - шесть притоков, длиной более семисот миль, у Нила - всего три или четыре, у Нигера - вовсе нет значительных притоков, у Янтсекианга нет ни одного такой длины, как Орио, Амазонка же имеет шестнадцать притоков, и самый большой из них превышает тысячу миль. Если принимать озеро Лаурикока за исток Амазонки, то длина ее равняется 2,700 милям, а если - Окайаль (Ucayale), то она будет равна восьмой части окружности земного шара.

Если наши читатели откроют свои атласы на карте Южной Америки, то увидят, что вдоль западного берега ее тянутся Анды. Около Венесуэлы и Гвианы горы делают изгибы к востоку, образуя основательную стену к северу. В нескольких сотнях миль на юг от реки лежат плоскогорья Бразилии. Таким образом получается огромная долина, открытая только на восток, к Атлантическому океану. Через это открытое пространство устремляется по направлению к Андам большая часть ветров с океана. Как всем известно, ветры оставляют на горах свою влагу. Вот почему в некоторых частях южно-американского материка местности, лежащие к западу от Анд, отличаются сухим климатом, а на восток от них воздух пропитан влагой. Долина реки Амазонки получает больше дождя, чем всякая другая область земного шара.

Янез Пинзон (Yanez Pinzon) был первым мореплавателем, который достиг устья Амазонки. Это было в марте 1500 года, но настоящее открытие его было сделано Франциском де Ореллана (Francisco de Orellana), который в 1541 году отправился из Квито, на западном берегу Эквадора, и спустился на парусах вниз по Напо к Амазонке. С ним было пятьдесят испанских солдат. После долгих бедствий и трудностей, они, наконец, достигли через семь месяцев устья реки.

Этот мореплаватель принес из своего путешествия легенду об амазонках, живших вдоль берегов реки, откуда и произошло ее настоящее название. В 1561 году такое же плавание предпринято было Lope de Arguirr'ом: он был одним из тех, кто сопровождал Педро де Урсуа в его тщетных поисках Эльдорадо. Arguirre был изменником и негодяем: он убил предводителя, выбрал преемника ему и затем покончил также и с ним.

Набрав шайку из пиратов, он сам сделался их вождем и назвал их "мараньонами", откуда произошло второе название Амазонки - "Мараньон". Он совершил массу жестокостей и, когда ему пришлось сдаться королевским властям, заколол собственную дочь, "чтобы на нее не могли указывать с презрением, как на дочь изменника".

Когда на берегу вспыхивают красноватые блуждающие огни, местные жители высыпают смотреть на них и говорят, что это "душа предателя Arguirr'".

Два монаха, которых индейцы прогнали из перуанской миссии, спустились в 1616 году вниз по реке до Пары, а оттуда отправились в Марангу, где склонили губернатора снарядить целую флотилию для того, чтобы исследовать местность и доставить их обратно в Перу. Экспедицией командовал Педро Тексейра, и всех было больше сорока лодок, где помещалось 70 португальских солдат и 1,200 индейцев. Они выступили в 1637 году и прибыли в Перу только год спустя. Тексейра оказался превосходным предводителем. Через два года он вернулся назад, и его записки об этой поездке являются первым разумным отчетом об Амазонке.

В 1769 году госпожа Годен сделалась героиней одного из самых удивительных приключений. Она двадцать лет не видалась с мужем, и письма его к ней терялись по вине вероломного посланного. Она была в Квито, когда ей сказали, что в верховьях Амазонки ждет ее португальская лодка, чтобы доставить ее к ее мужу в Кайениу. Отец ее отправился вперед, чтобы заготовлять лодки и людей на каждой станции, и она отправилась вниз по Бобонассе, в лодке, вместе с двумя братьями, племянником - маленьким мальчиком, врачом-французом, негром и тремя служанками. Испугавшись опасности, местные жители бежали, но остальные отчалили от берега. Впопыхах лодка их опрокинулась, и они едва не погибли. Тогда госпожа Годен решила дожидаться на берегу с братьями, а французский врач и негр сделали попытку добраться до Анд, обещая прислать хорошо снаряженную лодку не позже как через две недели. Они ожидали этой лодки больше трех недель, а потом соорудили плот. Но едва спустили его на воду, как он ударился о дерево, и все пассажиры очутились в воде. Никто не утонул, но все труды их пропали даром. Тогда они пустились в путь пешком, пока не измучились до такой степени от голода и жажды, что были не в силах идти дальше. Один за другим погибли они ужасной смертью, и только госпожа Годен осталась в живых. Точно безумная, бродила она по лесу, где отыскала несколько яиц и немного воды, чем подкрепляла свои силы. Наконец, после десяти дней ужасных скитаний, добралась она до реки, где на ее счастье, двое индейцев собирались отчалить в Анды. Они привезли ее туда, а затем в Табатингу, откуда португальский корабль доставил ее к ее мужу.

С тех пор Амазонку из конца в конец пересекало не мало искателей приключений, исследователей и ученых, и все они могли бы рассказать много чудесного о своих странствованиях. Но внешний вид местности почти не изменился с тех пор. Леса остались такими же огромными, почти безграничными, какими были и раньше; также изобилуют они зверями и пышной растительностью. Может быть, по берегу раскинулось теперь несколько больше деревень, чем прежде, но внутри есть реки, которых еще никогда не видали белые и в недосягаемых чащах лесов живут дикари, о которых не знают исследователи. Рука времени почти не коснулась этих чудных диких мест, изобилующих всеми богатствами природы.

12. АРДАРА

При взгляде на мощную Амазонку на карте, всякий скажет, что это широкая река, ровно бегущая между своими берегами, как и большая часть рек в Америке. Но такое заключение было бы не верно. Амазонка изобилует островами, протоками и болотам на протяжении тысяч квадратных миль, которые по временам затопляются водой, а затем снова выступают из-под нее. Есть сотни мест, где никто не может решить, находится ли он на главном русле реки или в целых милях расстояния от него: так широки и многочисленны ее боковые протоки. Даже для опытных и наблюдательных моряков требуются целые годы, чтобы хот сносно познакомиться с этой рекой, и многие ученые называт ее во множественном числе "Амазонками".

Маленький пароход "Исследователь" поднимался вверх по реке. Панорамы, открывавшиеся на далеко удаленных друг от друга берегах, доставляли огромное наслаждение Неду Ливингстону и Гарри Норвуду. Они стояли на палубе, указывая друг другу на самые интересные виды, развертывавшиеся перед ними, - точно двое маленьких детей, погруженных в рассматривание прекрасной книги с картинками. Капитан Спрогель был около колеса и, положив на него руку, направлял пароход к западу. Ардара, которого капитан взял с собой ради его хорошего знакомства с Тапайос и верховьями Амазонки, лежал около шлюпки, покуривая трубку и болтая с матросами. Джек Блокли скоро стал общим любимцем, благодаря своему оригинальному юмору, простоте и откровенности. И вообще вся команда чувствовала себя лучше, чем можно было предполагать ввиду ее разношерстности.

Так как капитан Спрогель был у колеса, то с ним нельзя было вести разговоров. Мальчики хорошо знали это и не пытались заговаривать с ним. Таким образом они были на время предоставлены самим себе, и гамаки их раскачивались под сводчатой крышей верхней палубы, где они могли лежать, сколько душе угодно.

- Это самый красивый вид, какой я только когда-нибудь видел в жизни, - сказал Нед. - Но я знаю, что все мои попытки описать эти красоты в письме к своим не приведут ни к чему!

- Ты заметил, - проговорил Гарри, - что мы совсем не видим земли, а деревья и трава точно растут прямо из воды?

- Да, это похоже на то, точно мы едем по каналу, прорытому в лесу!

- А какие пальмы! Я думал, что особенно славятся пальмы Ост-Индии, но с этими ничто не может сравниться!

- Ардара говорил мне, что ученые, исследовавшие Амазонку, назвали ее пальмы самыми лучшими в мире. Ведь ты знаешь, что он ездил несколько лет тому назад с профессором Агассисом и его друзьями вверх по реке. Он говорит, что этот великий натуралист высказал такое мнение!

Пальмы росли здесь целыми тысячами. Некоторые из них с перистыми листьями, склонялись к самой воде, точно желая выкупать в желтом потоке свои причудливые локоны; другие, бледно зеленые, стояли прямее, а третьи гордо вздымали вверх свои царские головы, точно горный дуб, и поднимались немногим менее чем, на 100 футов. Местами только и виднелись пальмы, иногда их было мало или они исчезали вовсе - только для того, чтобы сейчас же появиться снова во всей своей красоте и изобилии. Кроме того, все время виднелся виноград и поникшие над водой растения, но чудный бразильский виноград встречается во всей своей необыкновенной роскоши далее от берега и в верхних областях Амазонки. Здесь находятся сорта ползучего винограда, имеющие более трех четвертей мили в длину.

Мальчики не обратили бы внимания на плантации какао, если бы им не указал на них Ардара. Темно-зеленая листва его так мало отличалась от леса, что только опытный глаз мог подметить разницу между ними.

- Должно быть, в этих лесах водится много диких зверей и пресмыкающихся! - заметил Гарри Норвуд, показывая на южный берег. Он был от них в полумиле расстояния, между тем, как северный едва виднелся вдали.

- Разумеется, тут много всяких животных, - ответил Ардара. - Все теплые страны кишат ими, я в этом уверен. Меня всегда удивляло то, что в Индии и других частях света, где природа и в половину менее благопритна, чем в Бразилии, водятся самые крупные и свирепые из животных. У нас, например, есть тигр, но ведь он все равно, что домашняя кошка в сравнении с тем пятнистым тигром, который бродит в лесных чащах Индостана!

- Это верно: нет животного на всем земном шаре, страшнее этого тигра! - сказал Нед.

- А как же лев, этот царь зверей? - спросил Гарри.

- Это уж известно от очевидцев, что хотя тигр в пять раз слабее льва, но зато раз в десять смелее и свирепее его. Правда и то, что настоящий тигр найден только в Азии, хотя многие путешественники и говорят, что он водится также и в Африке.

- У нас здесь немного зверей, которых нежелательно было бы повстречать в лесу, хотя они и не могут равняться тем, что, что живут за океаном. Так, у нас есть лев без гривы, соседство с которым не может доставить большого удовольствия!

- Это тот, которого зовут кугуаром, или пумой?

- Он самый. Потом есть ягуар, вряд ли менее опасный, чем тот. А кроме того всюду водятся змеи.

- Я боюсь их больше, чем кого-нибудь другого, - заметил Гарри, содрогаясь от отвращения. - От одного вида змеи у меня мороз пробегает по спине!

- Скоро вы привыкнете к этому ощущению, - сказал смеясь Ардара. Ведь многие из наших змей не так опасны, как в других странах!

- Но много есть и удавов, - прибавил Нед. - В Индии находится кобра и другие змеи, от укуса которых умирают в несколько минут. Удав обвивается вокруг своей жертвы и удушает ее, а это еще вернее ведет к смерти, чем даже укушение!

- Черная змея у нас на родине - тоже удав, - заметил Гарри, - а она как раз под пару гремучей змее.

- Я слыхал про гремучих змей, - сказал Ардара, заинтересованный разговором мальчиков между собой. - Но сам никогда не видал их. У них ведь погремушка на хвосте, и они, я полагаю, издают треск раньше, чем броситься на кого-нибудь.

- Да, но удар хвостом следует так быстро за треском, что нельзя поспеть увернуться от него.

- Это еще очень любезно со стороны этой змеи, что она предупреждает о своем нападении. Но если ее укушение так смертельно, то как же справляется с ней черная змея, гораздо менее ядовитая?

- Только благодаря своему проворству. Я охотился однажды в Пенсильвании и вдруг услышал шум в кустах. Через минуту оттуда выкатились две змеи, гремучая и черная, свернувшиеся в клубок. Гремучая змея наносила удары своему врагу с такой быстротой, что я едва мог разглядеть движения ее головы. Но черная змея все время увертывалась от ее ударов и в то же время все теснее и теснее обвивалась вокруг нее, пока, наконец, не задушила ее. Я ждал, пока схватка их кончится, но тут черная змея увидела меня. Мне показалось, что она так гордилась своей победой, что вздумала и со мной обойтись таким же образом, как со своей соперницей, но я схватился за ружье, и голова змеи отделилась от ее туловища.

- Это любопытно, - сказал Ардара. - Но всего больше змей, как я слышал, по берегам Ориноко. Раз как то я отправился вверх по Рио-Негро с партией англичан, и мы все держались вверх по реке, пока не попали в воды Ориноко...

- Как же вы могли это сделать? - прервал его Гарри.

- А очень просто потому, что обе эти реки соединяются друг с другом у истоков: таким образом можно подняться по одной из них и спуститься по другой.

- Я читал о раздвоении Ориноко, - сказал Нед, - это и есть наверное то, о чем он говорит. Я слышал, что в определенное время года таким же образом соединяются между собой воды Тапайос и Ла-Платы, так что можно от Пары водным путем углубиться внутрь страны к Монтевидео, до которого более, чем две тысячи миль расстояния по морскому берегу.

13. ГАРРИ СТРЕЛЯЕТ

- Кроме тех животных, которых я назвал, - продолжал Ардара, - вы найдете в Бразилии дикую кошку, тапира, морскую свинку, ленивца, агути (американский грызун), броненосца, муравьеда и более шестидесяти видов обезьян. Удавы, или боа встречаются у нас чаще других змей, но есть много и других ядовитых видов, хотя, конечно, и не такое множество, как в Индии. Так, здесь водится коралловая змея, гремучая, хотя последней я и не видал никогда. Но, как я уже говорил, особенно богата пресмыкающимися область Ориноко. А рыбы в некоторых местах реки такое изобилие, что она замедляет даже движение кораблей, поднимающихся вверх по течению. В мягкий ил береговой отмели зарываются огромные змеи и ожидают, когда будущие жертвы их спустятся к воде, чтобы напиться. Я сам видел один раз, как был подошел к реке и только что опустил голову, чтобы утолить жажду, как из ила с быстротой молнии высунулась черная голова змеи и впилась ему в морду. После этого змеи обыкновенно употребляют все усилия, чтобы притянуть к себе свою жертву, и обвиваются вокруг нее; а уж если им это удалось, то быку несдобровать.

- А змея не всегда остается победительницей?

- И даже часто. И тогда, в качестве побежденной, ей приходится весь день не расставаться с быком.

- Каким образом?

- Я раз видел, как бык, на которого сделано было такое нападение, уперся изо всей силы передними ногами в ил и сопротивлялся, как только мог. Ревел он при этом так, что за милю было слышно. Змея со своей стороны употребляла все силы, чтобы притянуть его к себе, но бык оказался сильнее.

- Вероятно, он вытащил змею из ила?

- И не подумал! Да и он очутился бы тогда в очень скверном положении. Любопытнее всего то, что змею никак нельзя вытащить из ила, сколько бы сил ни употреблять на это. Спустя некоторое время бык начал брать верх. Он осторожно начал отступать назад, шаг за шагом, вытягивая шею вместе с телом змеи, которое высовывалось из ила на 5 или 6 футов. И вот, по мере того, как он дюйм за дюймом отступал назад, шея змеи становилась все тоньше и тоньше, потому что, как я уже сказал, тело ее, зарытое в иле, нельзя вытащить. При этом бык все время продолжал реветь. А шея змеи делалась все тоньше и тоньше благодаря тому, что ее тянули вперед, пока, наконец, она не разорвалась пополам, и бык ускакал от берега с головой и несколькими футами змеиного туловища, которые висели у него на морде. Он разгуливал с ними, вероятно, несколько дней, пока они не отвалились.

- Надеюсь, что мы не встретимся с такими змеями! - проговорил Гарри с содроганием.

- Может быть, встретимся, а, может быть, и нет. Кроме того, как вы знаете, у нас много аллигаторов, о которых мы не так уж заботимся.

- Это было в этих местах, - сказал Нед, - что Уотерман, путешественник, вспрыгнул на спину каймана (аллигатора), которого они хотели вытащить из воды, и, повернув его передние ноги, некоторое время ехал на нем верхом, а потом соскочил.

- Ну, если уж дело дойдет до этого, то я предпочту идти пешком!

- Ах, посмотри туда! - вскричал Нед, указывая на оконечность острова, мимо которого они проезжали. Какое это там животное?

Животное, на которое указывал Нед, не торопясь, спускалось на отмель, точно такое странное явление, каким должен был казаться ему пароход, нисколько не пугало его. У него было длинное, округленное, жирное и неуклюжее тело, а коричневая кожа его была гладкая и блестящая, точно смазанная маслом.

- Это амазонская выдра, - ответил Ардара, который, казалось, знал обо всем, что только было вокруг них. - Вы найдете его и в протоках и даже порой далеко внутри страны. Ого! Да здесь аллигатор!

Аллигатор, на которого указывал Ардара, был необыкновенно крупных размеров, достигая целых двадцати футов в длину. Он лежал у самого берега, и длинная, уродливая голова его покоилась на воде, точно он дожидался чего-то, чтобы совсем погрузиться в реку.

- Я выстрелю в него! - вскричал Гарри, бросаясь в комнату, отведенную для него и Неда. Через минуту он снова появился, держа в руках ружье. Пароход уже оставил аллигатора позади, но расстояние было невелико, и Гарри, прицелившись, выстрелил.

- Ты даже и не коснулся его! - засмеялся Нед, когда его брат опустил ружье и взглянул на огромную голову аллигатора с таким отчаянием в лице, что все расхохотались.

- Не понимаю, как я мог не попасть в него: направление пули было верное!

- Вы не попали это, правда, - сказал Ардара - Пуля ударилась об его голову и отскочила в кусты. Аллигатор и не подозревает, что в него стреляли. Его только немного встряхнуло, и он закрыл правый глаз, но он вовсе не ранен.

- Я знаю, что аллигаторы покрыты чем-то, вроде кольчуги, которая прекрасно защищает их от пули, но мое ружье настолько хорошо, а расстояние так близко, что он должен был во что бы то ни стало, получить рану!

- Надо метить или в глаз, или позади передних ног. Впрочем, если ваше ружье достаточно сильно бьет, то вы можете попытаться пробить его толстую кожу. Но при первом вашем выстреле пуля только скользнула по ее поверхности, а это было все равно, что стрелять в железную кольчугу.

Между тем остров остался далеко позади, и пароход снова выплыл на фарватер. От южного берега они были теперь на расстоянии добрых двух миль, до северного же потребовалось бы ехать несколько часов, но капитан Спрогель и не собирался этого делать.

Солнце стояло уже низко над горизонтом, когда "Исследователь" приблизился к отмели.

Ардара встал на ноги, внимательно огляделся кругом и сказал:

- Капитан собирается пристать к берегу.

14. НОЧЬ НА АМАЗОНКЕ

Запас топлива так сильно убавился на пароходе, что капитан Спрогель повернул к берегу, намереваясь увеличить его. Здесь была правильная торговля лесом, и дрова были уже заготовлены известными партиями для продажи любому пароходу.

Трое смуглых туземцев, мускулистые торсы которых проглядывали сквозь более, чем умеренную одежду, стояли, скрестив руки и ожидая приказаний хозяина, который сидел в своей широкой шляпе на голове, облокотившись о стол, и лениво покуривал сигаретку. Мальчики заметили, что у него была темная кожа, длинные черные волосы и проницательные глаза, устремленные на них: казалось, он инстинктивно угадывал, что перед ним стояли чужестранцы.

Потребовалось всего несколько минут для того, чтобы пароход встал на якорь, и тогда трое туземцев, с помощью матросов, стали переносить на него топливо.

Капитан Спрогель пригласил мальчиков выйти на берег вместе с ним и познакомиться с синьором Агвиной, который был его старинным приятелем. Гарри и Нед очень обрадовались этому и были представлены джентльмену, который плохо говорил по-английски, но был очень любезен и радушен. Он уговаривал их остаться в его доме до возвращения парохода.

- Это доставило бы нам большое удовольствие, синьор, - сказал Гарри, - но мы лучше воспользуемся вашим гостеприимством когда-нибудь в другой раз!

- Напрасно ты тратишь столько красивых слов, - шепнул ему Нед, - это нисколько не поможет ему понять тебя!

- У синьора Агвины есть большой сад с каковыми деревьями, - сказал капитан Спрогель. - Это очень ценный фруктовый сад.

- Теперь он идет хорошо, - заметил синьор, медленно выговаривая слова и делая неверные ударения. - Но я долго бился, пока дела у меня не поправились!

С помощью Ардара, который также присоединился к ним, синьор Агвина стал объяснять систему обработки этого растения, составляющего одно из главных производств в низменных местностях Бразилии.

- Надо очень осмотрительно выбрать грунт для такого фруктового сада, так как если местность низка и будет надолго заливаться водой, то можно потерпеть большие убытки. Рубка леса для очистки места под плантацию производится в конце дождливого сезона, и они остаются лежать и сохнуть на солнце, пока их нельзя сжечь. Зерна какао помещаются рядами на расстоянии двенадцати ярдов друг от друга. Плантатор оберегает молодые деревца, и на первый год они начинают уже приносить плоды, а вершина их покрывается густой листвой, которая дает прохладную и в высшей степени заманчивую тень для желающих прогуляться под ними.

Синьор Агвина послал одного из своих людей в дом, который стоял недалеко от берега, и велел принести оттуда несколько плиток какао, которые и раздал капитану и мальчикам. Затем, дружески распростившись и расплатившись за дрова, они расстались, выражая твердую надежду на скорое свидание в будущем.

Теперь было уже темно, и Ардара занял место у колеса. Амазонка так широка, и на ней плавает еще так мало судов, что почти не могло быть опасности столкнуться с каким-нибудь другим судном. Но в открытом океане всегда надо быть настороже в этом отношении. Смерть постоянно носится над безднами и подкрадывается, как ночной вор. Пароходы, отправившиеся с противоположных берегов Атлантического океана, могут носиться по воле бурь в течение целых дней, подвергаться всяким опасностям, одерживать верх над бурунами и все же, отделенные сотней миль, продолжать приближаться друг к другу в темные ночи и во время туманов, окутывающих воды океана и, наконец, точно два мощных магнита, они устремляются друг на друга - и оба идут ко дну. Такое бедствие может случиться повсюду, и единственное средство предупредить его - это быть постоянно настороже.

Ночь была ясная, хотя и безлунная. Звезды блестели с безоблачного неба, и Южный Крест виднелся во всем своем великолепии, как и другие созвездия, которые видны только тогда, если воздух особенно прозрачен и нет тумана и облаков на небе.

Джек Блокли долго сидел, разговаривая с мальчиками. К ним присоединился и капитан, который употреблял все старания, чтобы его новые пассажиры чувствовали себя на его пароходе, как у себя дома. Он много рассказывал им о своих приключениях во время плавания по Амазонке и, заметив их восторг, спокойно сказал:

- Это очень приятно, что, возвращаясь с верховьев Тапайос, мы повернем к западу вместо того, чтобы идти на восток!

- Как! Вы думаете идти вверх по Амазонке? - спросил Гарри.

- Возможно, и надеюсь, вы отправитесь вместе с нами!

- Черт меня побери, - вскричал, смеясь, Джек Блокли, - если вы не будете иметь их в качестве пассажиров!

- Не знаю, - ответил Нед голосом, в котором слышалось глубокое сомнение. - Это настолько важно, что мы с Гарри должны еще серьезно подумать об этом.

- Но вам бы хотелось ехать туда, не правда ли? - спросил капитан Спрогель.

- Мы были бы в восторге от этого!

- Оставим этот вопрос открытым, - заметил капитан, снова закуривая трубку. - У нас еще впереди много времени на то, чтобы обдумать все это обстоятельно!

Было уже поздно, когда мальчики улеглись на свои гамаки, вместо того, чтобы идти спать в отведенную для них комнату. Воздух был душный и жаркий, так как они находились под экватором, где подобная температура составляет обычное явление. Но движение парохода, хотя и более медленное, чем днем, вызывало постоянный легкий ветерок на палубе, отчего мальчики и предпочли спать на воздухе вместо душной каюты. Капитан уверил их, что хотя некоторые области Бразилии и отличаются нездоровым климатом, но в данной местности он очень здоров, так что они ничем не рискуют, оставаясь ночью под открытым небом. Шум машины, мягкий плеск воды около носа парохода и однотонное поскрипывание колеса усыпляющим образом действовали на усталых мальчиков. Огромные лесные чащи, раскинувшиеся с правой и левой стороны парохода, не нарушались ни звуком: одну из выдающихся особенностей бразильских лесов и составляет эта торжественная тишина, которая царит в них ночью.

Мало-по-малу все звуки на пароходе затихли, и Гарри с Недом заснули.

15. САНТАРЕМ

Когда мальчики проснулись на следующее утро, шел проливной дождь. Крупные капли его звонко ударялись о палубу, и целые ручьи воды стекали с нее в реку. Косые потоки дождя походили на сверкающие пики и падали с такой быстротой, что ни видно было ни одного из берегов. Через два часа ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Солнце показалось из-за облаков, и, хотя все кругом было залито водой, тем не менее вид был прекрасный.

В следующие два дня мальчики не видели ничего нового для себя: роскошная растительность лесов на берегу и островах уже не вызывала теперь таких восторгов, как раньше, и они даже устали любоваться ею. По временам пароход останавливался у берега, чтобы запастись дровами. Они мельком видели несколько индейских поселков и маленьких городов. Но продолжительная остановка была только к вечеру третьего дня, когда "Исследователь" прибыл в город Сантарем, лежащий у соединения Тапайос с Амазонкой. Контраст между желтыми водами Амазонки и черной, как чернила, Тапайос сразу бросился в глаза. Белый песок набережной приятно ласкал взор, а высокие, грациозные пальмы гордо возвышались на берегу. Далеко на юг тянулся ряд холмов с плоскими вершинами, покрытых густой зеленью лесов. В городе виднелись ряды выбеленных домов в один или два этажа вышиной, большое строение ратуши, а у самого берега - группа пальмовых хижин. Последние представляли оригинальную индейскую деревушку, из которой и выросла остальная, более современная часть города.

"Исследователь" встал на якорь против самого города, и сейчас же к нему подъехало несколько лодок, предлагающих свои услуги перевезти на берег пассажиров и груз.

- Мы собираемся остаться здесь до завтрашнего дня, - сказал Джек Блокли мальчикам, - так что можно отлично успеть осмотреть город.

Лодочник, понимавший немного по-английски, предложил свезти пассажиров на берег за двести "реис" (reis), т.е. менее, чем за пятнадцать центов. Наши путешественники с удовольствием согласились на это и очень скоро доставлены были на берег. Приближаясь к нему, они заметили развалины старой крепости, кругом которой разбросаны были поросшие растениями камни. Все это было заброшено и, очевидно, нечего было опасаться стражи. Вдоль набережной стояли лодки, вытащенные из воды, и разгуливал народ. Несколько больших кораблей покачивалось на якорях на реке. На Джека и мальчиков почти не обратили внимания, и только несколько юных туземцев занялись их осмотром.

- В этом городе замечательно то, что он очень чистый! - сказал Нед.

Остальные подтвердили его слов.

Действительно, город отличался чистотой, что вообще не составляет характерной черты городов и селений Южной Америки. Как и в других местах, жители были католического вероисповедания, и церковь, стоящая в зеленом сквере, была так велика, что могла вместить до тысячи людей.

Трое наших путешественников шли дальше и дальше, осматривая все, что только бросалось им в глаза. С двух до четырех часов в Сантареме прекращаются все дела, так как это самое жаркое время дня. В эти часы все торговцы и вообще все население предается отдыху, обычному в жарких странах. Но отдых кончился как раз к тому времени, когда Джек и мальчики причалили к берегу, и снова началась обычная беготня и суета.

Мальчики прошлись вдоль главной улицы города и видели много интересных и новых для себя сценок. Так как приближалось послеобеденное время, то население высыпало на улицу и сидело перед своими домами, покуривая, сплетничая и играя в шашки. Повидимому, все были так счастливы, как только можно этого желать. Замечательно то, что женщины попадались очень редко. Объяснялось это тем, что в Сантареме господствует еще старый бразильский обычай, запрещающий женщинам показываться на улицах. Мальчикам хотелось бы остаться в Сантареме на ночь, чтобы осмотреть также индейскую его часть, но капитан Спрогель намеревался отплыть в Тапайос рано утром, и благоразумие одержало верх над их любознательностью: они вернулись в лодке на "Исследователь" и здесь, бросившись в свои гамаки, проспали здоровым сном до самого утра.

- Это интересное место, - заметил Ардара, покуривая трубку вместе с Джеком Блокли на палубе. - Я много раз бывал здесь. Народ тут очень гостеприимный и рад посетителям. Я ходил молиться в церковь и видел там прекрасную плиту на одной стороне. Это пожертвовал Марциус, ученый мореплаватель и дворянин, которого послал в Бразилию Максимилиан, король Баварский, пятьдесят лет тому назад. Он спасся почти от верной смерти, когда плыл по реке в ужасную бурю, и вот в благодарность за свое чудесное спасение поставил в 1846 году эту плиту в церковь.

- Он поступил, как настоящий дворянин, - сказал Джек. - А то большинство людей дают всевозможные обеты, пока находятся в опасности, но после скоро забывают о них, как только небо над ними проясняется!

- Но этот Марциус, рыцарь, оказался не таким неблагодарным, как другие, и я очень рад этому. И не только плиту он пожертвовал, а и позолоченную статую распятого Спасителя, в человеческий рост величиной. Он стоит на кресте из дерева. На плите есть и объяснение, по какому случаю поставлена здесь статуя и крест.

- Что, в городе нет никаких волнений?

- В нем спокойно, насколько это только возможно. Тут есть полиция, на обязанности которой лежит наблюдать за порядком, и которая докладывает обо всем шефу полиции в Пара: есть и шерифы, и констебли, и правильно устроенный суд.

- Какова индейская часть города?

- Она лежит вон там, где огни отражаются в воде. Население ее мирное и добродушное, и я никогда не слыхал, чтобы оно устраивало смуты, да если бы это и случилось, то власти наверное подавили бы волнения. Индейцы бедны, и жалкие домишки их ничего не стоят в сравнении с другими.

- Откуда пришли сюда эти индейцы?

- Никто не знает этого наверное, но я думаю, что это иезуитские миссионеры первые собрали в эту местность индейцев - потомков тех, которые пришли с дальнего севера, вероятно, из Венесуэлы. Их было много, и они отличались силой, наводившей страх на прочих индейцев.

- Двести лет тому назад миссионеры переселили их на это место; столько же лет и той старой крепости, развалины которой вы видели. В 1750 году здесь было несколько сотен индейцев, и начали приезжать португальские торговцы. Они стали разводить плантации какао и кофе, а спустя четыре года город получил свое настоящее имя.

- Меня просто поражает, как много знаете вы о вашей стране и ее народе! - сказал восхищенный Джек.

- Пока я был дома, я много читал, но не больше, чем тысячи других людей. Я полагаю, что всякий человек обязан знать историю своей страны. Этот город Сантарем пережил тоже и тяжелые времена. Так, в 1773 году мундурукские индейцы тучами устремились на деревни и поселки и разграбили их все, кроме Сантарема. Здесь была отчаянная битва, продолжавшаяся несколько дней, но в конце концов горожане отстояли свой город и прогнали неприятелей. Вскоре после того наступили мирные времена, и туземцы сделались лучшими друзьями белых.

- Я думаю, белым было не трудно справиться с ними?

- Не очень-то. В 1835 году было крупное возмущение. Сантарем взбунтовался, но мундуруские индейцы присоединились к мирной половине граждан и прогнали бунтовщиков. Они представляют теперь как бы железную стену между поселенцами и дикими индейцами, которые в противном случае делали бы нападения на плантации, не будь здесь мундуруков. Когда я в последний раз был в Сантареме, туда явился один из мундурукских вождей, весь татуированный и разукрашенный перьями. И с ним обошлись точно с принцем, так как всем известно, что он такой же верный друг города, какими были и его предки.

Так разговаривали Ардара и простодушный Джек, пока не стало поздно, и они не улеглись спать.

16. ВВЕРХ ПО ТАПАЙОС

Утро, в которое маленький пароход "Исследователь" плыл по темным, прозрачным водам Тапайос, было такое прекрасное, какого мальчики еще не видали с тех пор, как оставили Макону. На небе не было ни облачка, и нежный ветерок, вызываемый движением парохода, облегчал слишком удушливый жар.

- Если только погода не переменится, - сказал Гарри, с сомнением глядя на голубое небо, - то нельзя желать ничего лучшего!

- Я не думаю, чтобы сегодня был дождь, - заметил Ардара, внимательно всматривавшийся в течение нескольких минут в небо. - Но что касается погоды в этих широтах, то про нее можно только сказать, что она отличается удивительной переменчивостью, так что никогда нельзя ничего предвидеть в этом отношении заранее!

По мере того, как пароход двигался вперед, река то расширялась, то снова суживалась. К югу лежали туманные холмы Диамантины и Панамы, вырисовываясь на лазури неба. Утесы из белой глины, песчаное прибрежье и скалы чередовались по обеим сторонам в то время, как пароход прокладывал себе путь по реке Тапайос к таинственным лесам, которые, казалось, собирались преградить дорогу смелым исследователям.

Они прошли широкую реку, вливавшую в Тапайос такие же желтые волны, как и в Амазонке. Эта река, известная под именем Фуро-де-Арапихуна (Furo-de-Araphuna), спускается с севера и представляет на самом деле рукав настоящей реки, простираясь между нею и Тапайос и принося с собой так много осадка, что из него образовалась уже порядочная насыпь, далеко вдающаяся в проток реки.

- Мы будем плыть всю ночь? - спросил Нед Ливингстон, направляясь в ту часть парохода, где Ардара и Джек Блокли курили трубки, точно два брата.

- Нет, - был ответ, - капитан Спрогель мог бы безопасно плыть и ночью, так как река глубока и широка и останется такой еще на значительном протяжении, но, при самых лучших условиях, ночью представляется больше опасностей. Нам нечего торопиться. Пройдут, быть может, месяцы прежде, чем мы вернемся в пару, и нам выгоднее выбирать медленный, но верный путь.

Таким образом простая осторожность заставляла капитана Спрогеля не плыть в течение ночи, и если бы он поступал иначе, то его нельзя было бы оправдать.

- Если хотите, - сказал Ардара, - то мы сойдем на берег и расположимся там на ночь лагерем, вместо того, чтобы оставаться на пароходе.

Мальчики были в восторге от этого предложения, так как, хотя у них было отличное помещение на пароходе, им нравилась всякая перемена, да и в перспективе провести ночь на берегу было слишком много романтической прелести. Виды, открывавшиеся в течение дня, представляли мало разнообразия. Леса по правую и левую сторону сменялись иногда лесистыми холмами, низинами и песчаными береговыми отмелями, но не было ничего, что бы поражало взор.

Капитан Спрогель направил пароход к берегу и бросил якорь, намереваясь остаться здесь до следующего утра. Было еще довольно раннее послеобеденное время, и вся компания наших путешественников выкупалась в прохладных водах Тапайос. При этом все весело дурачились и проделывали всевозможные штуки друг с другом. Матрос, родившийся в Патагонии, Ардара и Джек Блокли оказались лучшими знатоками по части плаванья, хотя Гарри Норвуд отличался особенной ловкостью, поворачиваясь с такой быстротой, что его не могли догнать. Затем, после раннего ужина, занялись устройством лагеря, который поспел еще до наступления сумерек. Мальчики и Ардара собирались спать на берегу, между тем, как Джек и остальные предпочитали свои удобные койки на пароходе.

- Нам надо повесить свои гамаки между деревьями! - сказал Ардара.

- Зачем?

- Чтобы предохранить себя от всяких животных, хотя и мало вероятия, что они будут беспокоить нас ночью!

Гамаки повесили на деревья у самой воды. Они были на высоте двадцати футов от земли - достаточно высоко, чтобы до них не могли добраться дикие звери. Костер ярко горел весь вечер, пока мальчики не почувствовали себя усталыми и не полезли со всеми предосторожностями в свои импровизированные постели.

У Гарри и Неда даже немного закружилась голова, когда они взглянули из своих гамаков на костер, горевший далеко внизу под ними. Казалось, одного неосторожного движения достаточно было, чтобы упасть с такой страшной высоты и убиться до смерти. Но, обсуждая положение дел со всех сторон, они кончили тем, что крепко заснули.

Ардара обратился к ним с каким-то вопросом, но, не получив ответа, закрыл глаза и задремал. Все трое забылись самым безмятежным сном. Пароход, стоявший на близком расстоянии от берега и омываемый мягко ударявшими в него волнами, тоже, казалось, отдыхал после усилий, потраченных на борьбу с сильным течением реки на протяжении многих миль.

Лагерный костер слабо догорал, когда из чащи леса неожиданно вынырнула темная фигура. Неслышно, как тень, обогнула она лагерь, оставаясь все время вне площадки, освещенной тлеющими головешками. Казалось, она желала сначала удостовериться, безопасно ли выполнить какой-то злонамеренный план по отношению к спящим на деревьях. Нескольких минут было достаточно, чтобы убедиться, что все обстоятельства благоприятны, и затем она начала лезть на то дерево, где безмятежно спал в гамаке Гарри Норвуд.

17. ЗЛАЯ ШУТКА

В Бразилии целых шестьдесят разновидностей обезьян. Все они очень быстры, ловки, склонны ко всевозможным проказам и часто доставляют массу неприятностей путешественникам, странствующим по огромным лесам этой местности.

Одна из таких обезьян и вышла из леса, покрывавшего берег Тапайос, после того, как Ардара, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон заснули в своих гамаках. Еще раньше наши путешественники видели нескольких обезьян, перебегавшим с дерева на дерево, и Ардара обратил на них внимание других, но они были так пугливы, что можно было только мельком видеть их там и сям, так что все были уверены, что они не решатся подойти близко к людям. Но та обезьяна, о которой только что упомянулось, дождалась, когда люди заснули, чтобы проделать с ними злобную шутку, и быстро вскарабкалась на дерево. В это время и другие обезьяны, штук шесть или восемь, тоже влезли на соседние сучья, чтобы поглядеть вблизи на интересную проделку.

Обезьяна, затеявшая проказу, бесшумно взобралась наверх, пока не очутилась у самой верхушки гамака, где спал Гарри. Тогда она начала перегрызать тонкие веревочки, на которых держался гамак. К несчастью, эта веревка приходилась около самой головы Гарри, и острые зубы обезьяны очень быстро справились со своей задачей. Гарри, видевший приятный сон, что он дом, среди своих, очнулся вдруг с сознанием, что спускается вниз, задевая за ветви дерева. Благодаря последнему обстоятельству, он получил много царапин, но это же спасло его и от быстрого падения на землю. В конце концов он очутился висящим на сучке, где он с минуту покачивался, точно рогулька для развешивания белья, а затем легко вскочил на ноги. Гамак соскользнул за ним следом.

- Нет, это ты вышиб меня из моей койки и...

Но он замолчал, так как вдруг понял то, что с ним случилось.

Все деревья кругом были полны обезьян, которые прыгали и болтали, радуясь той беде, которая стряслась над их жертвой. Шум разбудил Ардара и Неда, и те поднялись в своих койках и глядели вниз, не понимая, в чем дело. Пламя костра горело еще достаточно ярко, чтобы при свете его разглядеть фигуру Гарри, который был в такой ярости, в какую только может придти молодой американец.

- Что случилось, Гарри? - спросил Нед.

- Нельзя сказать, чтобы пустяк, - отвечал тот, потирая ушибленные места тела. - Одна из этих проклятых обезьян перегрызла веревку моего гамака, и я полетел вниз головой, ударяясь о сучья и ветви, и гамак вслед за мной!

- Ты сильно расшибся?

- Немного, но главное чувствую страшную злобу. Хотел бы я знать, которая из этих обезьян проделала со мной эту штуку, я бы поймал ее!

Ардара, посмеивавшийся про себя, сказал:

- Это вон так обезьяна, что по ту сторону огня. Она как раз трещит там что-то про вас, и все они до смерти хохочут!

- Так это и есть так негодная? - сказал Гарри, разглядывая обезьяну. - Ну, хорошо же, ей достанется от меня хорошенький удар, который поднимет ее высоко наверх!

Точно дразня мальчика, обезьяна как раз в это мгновение повернула к нему голову, точно глядя по направлению парохода. Гарри увидел, что минута благоприятна, и, перескочив через костер, поддал ногой так сильно, что обезьяна должна была бы взлететь на несколько футов от земли. Но, точно предчувствуя его намерение, она быстро увернулась от него, а Гарри, потративший все свои силы на это удар, миновавший обезьяну, потерял равновесие и растянулся на спину. В то же время обезьяна, отскочив на несколько шагов, обернулась и принялась трещать и вертеться больше прежнего.

Ардара и Нед разразились громким хохотом, так как вся эта сцена вышла в высшей степени забавной.

- Ну, если мне не удалось поднять на воздух виновницу моего несчастия, то можно попробовать это и с другими обезьянами! - сказал Гарри.

- Могу вас уверить, что в таком случае нам пришлось бы простоять здесь еще целый день. На будущее время, Гарри, если вам придет охота этих заниматься, то просите кого-нибудь подержать обезьяну, пока будете метиться в нее ногой. Иначе можно таким образом перескочить и через реку: стоит только поддать ногой, как вы только что сделали, и вы мигом перелетите через нее.

К Гарри вернулось его хорошее настроение, пока шли эти веселые переговоры. Ардара и Нед спустились на землю; в огонь подбросили хворосту, чтобы он освещал большее пространство вокруг, и все трое стали держать совет.

- Я не думаю, чтобы обезьяны вторично нарушили ваш сон! - сказал Ардара.

- Если бы я мог быть вполне уверен, что они сделают теперь нападение на нас, то был бы очень рад, - ответил Гарри, - но мне не хочется подвергаться риску во второй раз. Достаточно уж я испытал прелесть ночевки в лагере, и предпочитаю отправиться спать на "Исследователя".

Нед был того же мнения. Действительно, знать, что вы каждую минуту можете полететь вниз головой с высоты пятнадцати или двадцати футов, мало располагает к приятным грезам.

При данных условиях и Ардара согласился с мальчиками, почему все трое, собрав свои пожитки, отправились на пароходе, где и проспали спокойно до утра.

18. РУБКА ЛЕСА

По мере того, как пароход подвигался вверх по Тапайос, река становилась все шире, что казалось очень странным. Но Ардара объяснил это тем, что на протяжении нескольких миль эта река очень широка и суживается только в том месте, где вливается в Амазонку, а затем и дальше, через несколько миль.

На некотором протяжении не видно было ни устья, ни парусного судна. Эта пустынность реки и леса еще более бросалась в глаза, когда у северного берега показалась маленькая лодочка, в которой сидел индеец, с веслом в руке. В бинокль капитана Спрогеля видно было, что индеец внимательно наблюдает за пароходом, точно готовясь при первых же враждебных признаках с его стороны выскочить на берег и спасаться бегством. Чтобы убедиться в этом, капитан внезапно повернул пароход так, что нос его направился на лодку, и в то же время дал оглушительный свисток, разбудивший эхо на целые мили. Ужас дикаря был столько же силен, как и забавен. Он сделал несколько сильных взмахов своим веслом и с такой силой врезался носом в глинистую отмель, что потерял равновесие и упал на спину, мелькнув ногами в воздухе. Но не прошло и секунды, как он опять вскочил и, прыгнув на берег, со всей силой своих ног и легких пустился бежать к лесу. А наверное он бежал очень долго, пока не удалился от реки по крайней мере на целую милю.

Пройдя широкое пространство воды, вливающейся в Тапайос с севера и представляющей исток Араниуна, он увидели маленькое поселение Alter do Chao, на восточном берегу Тапайос. Оно состояло менее, чем из пятидесяти хижин, крытых пальмовыми ветками, и разрушенной церкви; жителей в нем насчитывалось около четырехсот. Мальчики с любопытством рассматривали этот поселок с палубы парохода, между тем как индейцы стояли на берегу и следили затем, как мимо них плывет незнакомое судно. Они были бы, наверное, очень рады, если бы капитан Спрогель и другие пассажиры заехали к ним, так как капитан Спрогель и другие пассажиры заехали к нем, так как туземцы известны уже, как неисправимые попрошайки, и вероятно были бы не прочь увеличить свои запасы редкостей, если у них таковые имелись.

- Это местечко, как и почти всякое в любой стране, имеет свою интересную историю, - сказал Ардара, следя вместе с мальчиками за оригинальными хижинами, скрывавшимися из виду. - Я здесь останавливался как-то на несколько дней и нашел жителей поселка очень гостеприимными, но зато чуть не взбесился по милости огненных муравьев!

- Что это за животные?

- Это одно из самых ужасных бедствий этой местности. Эти муравьи очень большие и необыкновенно сильные. Когда они кусают, то это все равно, как если бы вам мясо вырывали клещами. Я так высоко подпрыгнул на месте и поднял такой крик, как никогда в жизни, когда меня в первый раз удостоил внимания огненный муравей!

Немного спустя после того, как скрылось из виду первое поселение, показалась новая деревушка, и жители здесь тоже высыпали на берег, провожая любопытными взглядами проезжавший мимо пароход. День уже склонялся к вечеру, но капитан Спрогель решил плыть так долго, как только позволяло благоразумие. Погода не оставляла желать ничего лучшего, и ни одной капли дождя не упало еще с тех пор, как взошло солнце, хотя жара не была слишком мучительна.

Когда кончились короткие сумерки, "Исследователь" приблизился к берегу, около которого было очень глубоко, и встал на якорь. Надо было увеличить запас топлива, но капитан хотел дождаться утра и тогда уже отправить людей в лес, чтобы нарубить в нем нужное количество дров. Готовых запасов на берегу не было, но в такой местности, как та, где они находились, ничего не стоило снабдить себя всем необходимым и собственными средствами. Никто не предлагал уже располагаться на берегу лагерем, хотя Гарри и Нед не отказались бы от вторичной пробы, если бы только Ардара заикнулся об этом. Действительно, ночевка в лагере представляется для всякого мальчика очень заманчивой, и его никогда не испугает перспектива лежать на земле во власти всевозможных насекомых, когда с одной стороны поджаривает огонь костра, а с другой - обдувает ветерок, и когда человек совершенно не гарантирован от дождя и разных случайностей.

Следующее утро было ясное и солнечное, и дул такой резкий ветер, что на Тапайос поднялись волны с пенистыми гребнями, и они разбивались о берег с плеском, напоминавшим прибой моря, заставляя пароход раскачиваться на его якоре.

Все матросы принялись за рубку леса. Большинство из них искусно владело топором, но мальчикам эта работа была непривычна, да и Джек Блокли не выказывал в ней особенной ловкости.

- Не могу я сидеть и глядеть, как другие работают! - сказал Джек, взваливая на плечо инструменты и направляясь в лес вместе с другими.

- Не можем ли мы помочь чем-нибудь? - спросил Нед, идя с Гарри следом за их другом.

- Вы можете побродить пока поблизости! - отвечал Джек. - Не думаю, чтобы вам было особенно полезно махать топорами, да и как бы дело не началось с того, что один из вас снесет другому голову!

- Но мы может, по крайней мере, хоть таскать нарубленные дрова на пароход, после того, как вволю налюбуемся вашей манерой размахивать топором!

Джек, сознавая в душе, что не особенно силен в этом искусстве, желал, во что бы то ни стало, отослать мальчиков подальше, чтобы не дать им повода смеяться над ним.

- Как я не умею писать письма, если кто-нибудь глядит из-за моего плеча, так не могу и работать, когда на меня глазеют и делают замечания. Поэтому я попросил бы вас выбрать себе для наблюдения что-нибудь другое!

С этими словами он повернул направо и таким образом отделился от прочей компании. Между тем, матросы уже стали размахивать топорами, которые, сверкая над их головами, вонзались своими остриями в сердца лесных великанов.

Мальчики, переглянувшись с улыбкой, решили все же не упускать своего друга из виду. Дав ему время отойти немного вперед, они последовали за ним. Джек прошел всего несколько шагов и остановился перед деревом, которое имело дюймов шесть или восемь в поперечнике. Оно было почти скрыто за виноградом, который обвивал его ствол и затем переходил на соседние деревья.

- Вот это дерево будет как раз подходящее, - сказал Джек сам себе, но настолько громко, что мальчики, наблюдавшие за ним, прячась за соседние деревья и едва сдерживаясь от смеха, слышали его слова. - Я слышу, что другие уже пустили в ход свои топоры, но за мной дело не станет, и я живо повалю на землю это деревце. Очень я забочусь об этих мальчишках, готовых посмеяться надо мной. Но, говоря между нами, надо сознаться, что я мало смыслю в этом искусстве размахивать топором!

Он не снял сюртука, так как погода была довольно свежая, и даже на пароходе не было жарко. Поплевав на руки, он глубоко вдохнул в себя воздух и, замахнувшись топором, ударил по стволу дерева близко к земле. Очень возможно, что он перерубил бы его, если бы не виноград, о котором было упомянуто, и который, зацепившись за топор в том месте, где прикреплялась ручка, помешал его движению. Вследствие этой неожиданной помехи, топор вырвался из рук пораженного Джека и отскочил футов на двадцать от него.

- С нами крестная сила! - прошептал Джек, следя за полетом топора. Никогда еще я так не удивлялся в моей жизни, как теперь! Но кто это там смеется?

Он обернулся назад и увидел своих юных друзей, совершенно красных от напрасных усилий удержать смех. Добродушный матрос не мог рассердиться на них и присоединился к их смеху, медленно направляясь к тому месту, где лежал топор, чтобы снова взять его.

- Мне не раз приходилось срубать грот-мачты, когда на корабль налетал шторм! - сказал Джек. - Но кругом них не бывало этого винограда, толщиной почти с самую мачту. Впрочем, я живо справлюсь с этим деревом!

Научившись горьким опытом, Джек на этот раз принял все меры предосторожности, так что топор благополучно вонзился в ствол дерева, оставив в нем глубокую зарубку. Следующий удар пришелся не в это самое место, а не несколько дюймов выше, несмотря на то, что Джек целился очень старательно. Третий и четвертый удары тоже не попали в первую зарубку, но так как к добродетелям Джека Блокли принадлежала и настойчивость, то он добился, наконец, того, что ствол был перерублен, но дерево не упало, так как его держал не месте обвивавший виноград. Последний был живо перерезан, и дерево рухнуло на землю!

- Я пойду к капитану Спрогелю и попрошу его задержать пароход на несколько дней!

- Это еще для чего? - спросил Джек, красный и задыхающийся, глядя с недоумением на мальчика.

- Вы, повидимому, намереваетесь перерубить этот ствол пополам, и мне хочется дать вам на это достаточно времени!

- Вот если бы я задался целью поддать ногой нескольких обезьян, мне потребовалось бы немало времени, а с этой работой я справляюсь, думается мне, не медленнее других!

Мальчики расхохотались, и затем каждый из них попробовал помахать топором, между тем, как Джек сел, чтобы немного отдышаться. Вряд ли найдется на этом свете работа, которая могла бы идти удачно без упражнения, и мальчики, как и можно было ожидать, на первый раз плохо справлялись с рубкой леса.

19. ОГНЕННЫЕ МУРАВЬИ

Ардара улыбнулся, когда увидел изуродованный ствол дерева, затем так искусно взялся со своим товарищем за дело, что дерево было очень скоро распилено на ровные поленья. Между тем с двенадцати разных сторон на пароход носили дрова, и с более короткое время, чем можно было предполагать, на нем явилось изобилие топлива. Пароход уже некоторое время пыхтел, затем раздался отдавшийся эхом свисток, и спустя несколько минут "Исследователь" снова плыл вверх по Тапайос, а на палубе его по-прежнему чувствовался приятный ветерок.

Полил дождь, но через час, к общему удовольствию, небо снова прояснилось, и путешествие продолжалось без каких-либо происшествий до вечера, когда они приехали в маленькую деревушку Авейрос. Она находится почти на четыре градуса к югу от экватора и очень живописно расположена на высоком берегу реки.

В настоящее время она носит следы сильного разрушения, и церковь ее готова рассыпаться на части, если уже не сделала этого.

Как только жители увидели издали пароход, они сбежались на берег поглядеть на несущийся мимо поезд. Капитан Спрогель повернул к берегу, и жители деревушки - индейцы и белые - поспешили вниз навстречу пароходу. Все они наперерыв друг перед другом старались выказать радушие и помогали пароходу встать на якорь, в чем, впрочем, не было никакой нужды. Некоторые из команды вышли на берег, чтобы посетить деревушку, Ардара, Джек Блокли и мальчики последовали их примеру. Тропинка, которая поднималась от берега в деревню, представляла очень утомительный и крутой подъем, хотя для местных жителей это было, повидимому, то же, что для школьника несколько ступенек перед дверью его дома. Поднявшись на самый верх, наши путешественники увидели перед собой одну из тех индейских деревушек, которые обычно встречаются в этой местности. Насколько можно было судить, она содержала около трехсот человек мужчин, женщин и детей. Все они с забавным удивлением разглядывали приезжих, но, добродушные от природы, не позволяли себе никаких дерзостей. Гарри погладил по голове маленького черноглазого дикаря и сказал ему несколько слов по-английски.

Мальчик улыбнулся, показав два ряда великолепных зубов, и что-то ответил по-своему.

- Он говорит, что благодарить вас, - перевел Ардара, - но не понимает ваших слов!

- Я думаю, что это он поймет, - сказал с улыбкой Гарри, протягивая мальчугану хорошенький карманный ножичек.

Мальчик снова поблагодарил его и на этот раз горячее, чем прежде, а по лицам его товарищей можно было видеть, что они были бы в восторге, если бы получили возможность поблагодарить приезжего иностранца за подобный же подарок. Но все же они не обступили Гарри и ничем не надоедали ему.

Прогулявшись до конца деревни, наши путешественники остановились полюбоваться на прелестный вид, открывшийся перед их глазами. Река была в этом месте в две или три мили шириной, и на противоположном берегу ее виднелась индейская деревня Санта Круц, имевшая издали очень живописный вид. Здесь жило племя мундуруков - рослых, сильных индейцев, верных друзей белых.

Справа и слева извивалась широкая Тапайос, и лесистые холмы чередовались на берегу с низинами. Ветер стих, в воздухе была разлита теплота, и от прекрасной картины, открывавшейся перед их глазами, веяло миром.

- Здесь, должно быть, здоровая местность, - сказал Нед, когда все они несколько минут молча любовались видом.

- Это правда, но я не думаю, чтобы вы захотели остаться здесь навсегда.

- Конечно, нет, но... О, Боже!

Нед Ливингстон подпрыгнул на воздух и ударил рукой по ноге, точно испытывая в ней сильную боль.

- Я уверен, что меня укусила змея! - сказал он, бледнея от страха.

- Это всего только один из огненных муравьев, - проговорил смеясь Ардара. - Они не стоят того, чтобы их так пугаться!

- Меня нельзя было бы так легко провести! - сказал Гарри полупрезрительно. - Стоит ли из-за укуса какого-то муравья поднимать столько шуму? Ведь они не... О, черт возьми! Меня укусили! Меня укусили!

20. К ВЕРХОВЬЯМ ТАПАЙОС

Нед Ливингстон все еще тер себе ногу и прыгал от боли, когда Гарри Норвуд был в свою очередь укушен огненным муравьем. И это случилось как раз в то время, когда он нападал на своего брата за его малодушие и тот шум, который он поднял из-за пустяков. Подпрыгнув на воздух, Гарри стал брыкаться обеими ногами почти с такой же силой, как и во время своей попытки наказать проказницу обезьяну. Позабыв на минуту о собственном несчастии, Нед расхохотался над забавной фигурой брата, который за секунду перед этим так строго относился к нему.

- О, Боже! - кричал Гарри, убивая крошечного мучителя, который бежал по его бедру. - Зубы у них похожи на кинжалы!

- Ну, уж я бы не был таким простаком! - сказал Нед. - Да и стоит ли поднимать столько шуму из-за укуса какого-то муравья!

Ардара глядел в оба, чтобы не потерпеть в свою очередь. Мальчики были так напуганы первым знакомством с ужасными муравьями или вернее тем фактом, что они существовали здесь, что начали подвигаться к пароходу, и Ардара вместе с ними.

- Я бывал во многих страна света, - сказал Джек Блокли, - и меня кусали и змеи, и комары, и москиты, и все, что угодно. Понятно, это не очень приятно, но все-таки меня всегда удивляет, если кто-нибудь разыгрывает теленка из-за такого пустяка. Я видал людей со сломанными или оторванными руками и ногами, и они даже не стонали. Но если мальчик по натуре теленок и неженка, тогда, конечно, почему же... Черт побери! Кто воткнул мне кортик в ногу!

Джек прыгнул так высоко, как никогда в жизни, и начал так неосторожно спускаться по крутой тропинке, что потерял равновесие и скатился по всему спуску до самой воды. Несмотря на боль, все трое пострадавших от души хохотали, поднимаясь на пароход, как смеялись и те, которые глядели на них.

- Деревня Авейрос была некогда почти истреблена огненными муравьями! - сказал Ардара, когда они все болтали вечером о своих дневных впечатлениях.

- Как они могли это сделать? - спросил Нед, все еще нянчась со своей раненой ногой, так же, как и Гарри с Джеком.

- Все это место просто кишело муравьями, которые были всюду. Они проделали себе ходы под деревней, так что люди, проходя по улицам, проваливались на двенадцать футов вниз в муравьиные галереи. Муравьи были и за столом, отнимая еду у людей; они мучили их своими укусами. Ну, вы знаете сами, как ни могут кусать. И вот тогда все жители - и мужчины, и женщины, и дети, - бежали из деревни и вернулись только тогда, когда муравьи тоже покинули ее!

- Но муравьи все-таки остались там!

- Теперь их немного; и десятой доли нет того, что было прежде. Народ не обращает на них внимания!

- Вот, все говорят о комарах, - проворчал Гарри, - а я бы охотнее согласился провести неделю в Джерсейских болотах под открытым небом, чем иметь дело с дюжиной этих одушевленных дротиков!

- Должно быть, они больше не тронут нас. Эти муравьи водятся только в определенных местах, совершенно так же, как и москиты. В одних местах вы их не увидите вовсе, а в других они способны свести вас с ума!

На следующее утро мальчикам хотелось осмотреть индейскую деревню на другом берегу реки, но капитан Спрогель нашел, что это не стоит, и они продолжали путешествие вверх по Тапайос.

Прекрасная погода, которой они все так наслаждались последние три дня, испортилась: пошел дождь и, с небольшими перерывами, лил целый день. Казалось, ветры с Атлантического океана, насыщенные влагой, предназначенной для долины реки Амазонки, не в силах были удерживать ее долее.

Река, суживаясь, доходила до трех миль в ширину. Много встречалось по дороге островов, так что стило немалого труда лавировать между песчаными отмелями; но капитан Спрогель и Ардара были достаточно опытны, чтобы искусно избегать их.

В течение дня они поднялись выше Копарай (Cuparay) узкой, но глубокой реки, вливающейся в Тапайос с восточной стороны. По берегами виднелось много хижин местных индейцев, а на реке попадались лодки, поднимавшиеся к верховьям ради меновой торговли с туземцами.

- Далеко ли мы от Амазонки? - спросил Джек Блокли Ардара после полдня.

- Приблизительно на расстоянии 150 миль. Скоро уж мы покончим наше путешествие на пароходе.

- Но ведь мы будем подниматься вверх по реке и дальше?

- Да, так хочет капитан. Мы отправимся в Итаитубу (Itaituba). Здесь мы должны пересесть с парохода на лодку, в которой будем продолжать дальнейший путь!

- Это будет нелегко?

Ардара пожал плечами.

- Нам предстоит немалый труд и некоторая опасность, впрочем, не настолько большая, чтобы могла испугать нас.

- Я готов идти, куда угодно, если только и другие пойдут со мной. Но вы сами видите, что на моей ответственности лежит судьба этих мальчиков, и я не хочу подвергать их опасностям.

- Разве может нам предстоять большая опасность, чем та, которой вы подверглись перед нашим знакомством? - спросил Ардара, который, конечно, знал уже о крушении шхуны.

- Понятно, не может, Ардара, но это мало меняет положение дела. Родные и друзья мальчиков никогда не позволили бы им уехать из дому, если бы знали, что "Робинзон Крузо" не доставит их обратно. Ведь Неда послали в это путешествие для поправления его слабого здоровья, а Гарри поехал как его друг и товарищ.

- Мальчик выглядит теперь прекрасно, - сказал Ардара, посматривая на Неда, который сидел на некотором расстоянии, болтая с Гарри.

- Да, он стал крепче, - ответил Джек. - Если только он благополучно вернется домой, родители его будут в восторге от результатов поездки!

- Вы можете быть уверены, что я так же озабочен судьбой мальчиков, как и вы!

Затем, понизив голос, чтобы никто не слышал его, кроме Джека, Ардара прибавил:

- Я полюбил обоих мальчиков, и буду беречь их, как собственных сыновей!

21. В ИТАИТУБЕ

Плаванию маленького парохода "Исследователь" вверх по реке Тапайос наступил конец: он доехал до города Итаитубы, находящегося на расстоянии 150 миль от места слияния этой реки с Амазонкой, и выше которого еще не поднималось ни одно паровое судно.

В 1835 году Итаитуба был выбран средоточием для белых этой области и мундурукских индейцев. В то время здесь было всего несколько хижин, но в 1856 году она получила права Королевской деревни, и в настоящее время муниципалитет ее ведает всю область верховьев Тапайос до границ Матто Гросс ("Великий лес"). Последним именем называется самая западная и после Пары - самая обширная из бразильских провинций, площадь которой в пятнадцать раз больше пространства, занимаемого штатом Нью-Йорк. В Итаитубе около 250 жителей, и дома построены частью из высушенных на солнце кирпичей, частью же представляют простые хижины, крытые пальмовыми ветвями. Теперь население составляют белые, и в городе имеются очень порядочные лавки. Дюжина торговых лодок отправляется время от времени за товаром, поднимаясь по Тапайос выше порогов и обмениваясь с мундуруками каучуком и аптекарским товаром. Известно, что в окрестностях Итаитубы растет масса каучуковых деревьев, так что могла бы развиться здесь очень прибыльная торговля каучуком. Капитану Спрогелю и даны были инструкции собственниками "Исследователя" - употребить все старания на то, чтобы обеспечить за ними значительную долю в этой торговле; вот почему они послали его на много миль вверх по Амазонке, предоставив право открывать новые местности, богатые ценной резиной.

Решено было, что "Исследователь" останется в Итаитубе на неделю или на две, пока не будет готов для обратного путешествия. За это время механик и кочегар должны были основательно пересмотреть все части паровой машины и починить, что нужно, а матросы под руководством штурмана - самый остов парохода.

"Исследователь" был сильным буксирным судном с прекрасной машиной и, повидимому, в нем все было в полной исправности, но всякий благоразумный капитан должен всегда принимать меры предосторожности против опасности.

В течение этой генеральной починки капитан Спрогель, Ардара и двое урожденных бразильцев, Педро и Томти, собирались подняться по Тапайос в большой лодке, куда они должны были сложить много всяких безделушек: последние предназначались для индейцев взамен каучука. Ардара мог объясняться с туземцами на их языке, почему его присутствие было очень важно, не говоря уже о том, что он отлично знал эту местность. Предполагалось с некоторой уверенностью, что за эту прогулку им удастся подстрекнуть не один десяток индейцев к большему добыванию каучука. Они должны были доставлять каучук вниз по реке в Итаитубу, где уже на обязанности агента лежало озаботиться о правах торгового общества в Паре. Таково, в кратких словах, было назначение парохода "Исследователь" в верховьях Тапайос.

Этот план действий, составленный раньше, изменился немного, благодаря неожиданному увеличению экипажа в устье Амазонки.

Джек Блокли и мальчики должны были, само собой разумеется, присоединиться к партии "исследователей", как можно было бы назвать наших искателей каучука, хотя предполагаемое ими путешествие совершило немало людей и до них.

Нанята была в Итаитубе большая торговая лодка, куда сложили все безделушки и мелкие вещи, покрыв их брезентом, чтобы они не попортились от дождя, - и путешествие началось.

Лодка была настолько велика, что легко могла вместить всю партию людей вместе с багажом, и была снабжена всем необходимым для этого плавания, которое совершала уже не в первый раз. Корма ее находилась под сводом из парусины, где можно было укрываться от солнца и дождя в часы отдыха между исполнением обязанностей. Был также и порядочный парус, который можно было распускать при сильном ветре, и тогда лодка быстро плыла по воде, без помощи весел и багра - часто единственного средства передвижения в этих местах.

Судьба благоприятствовала нашим путешественникам, большую часть дня дул сильный попутный ветер, так что задолго до наступления коротких сумерек они добрались уже до первых порогов, которые были на расстоянии двадцати миль от Итаитубы. Здесь решено было расположиться лагерем и отложить дальнейшее плавание до следующего дня.

- Недалеко отсюда живут собиратели каучука, - сказал Ардара Джеку Блокли, когда они оба сидели под вечер, покуривая свои трубки. - Если хотите поглядеть, как совершается это производство, то я могу проводить вас туда!

- Очень благодарен вам, - отвечал Джек, - но я уже видал, как дикари собирают каучук на Гвинейском берегу и сохраняют его в земле. С вашего позволения, я лучше воспользовался бы удобным временем и занялся починкой своего платья.

Хотя мальчикам приятнее было бы не расставаться со старым добряком Джеком, но не было особенной причины уговаривать его идти вместе с ними. Итак, решено было, что отправятся только Ардара и мальчики, а остальные будут ждать их возвращения. За это время капитан Спрогель надеялся познакомить индейцев, живших по соседству, с целью своего путешествия. Ардара рассчитывал сделать в этом отношении все, что было возможно, завтра, так что время, употребленное на остановку, не было бы таким образом потрачено даром.

Лагерный костер был виден издалека, и не прошло много времени, как в лагерь явились двое индейцев, затем еще двое, с другой стороны. С ними обошлись очень любезно и наградили их подарками. Ардара беседовал с ними без всякого затруднения и объяснял им, чего от них хотят. Туземцы слушали с интересом и обещали, уходя, что приведут многих своих встретить завтра белых друзей у следующих порогов. Впрочем, не одно это обещание, но и все в природе казалось благоприятным и улыбающимся, когда не следующее утро Ардара и мальчики покинули лагерь и углубились в чащу лесов, окаймляющих оба берега реки Тапайос.

22. ДОБЫВАНИЕ КАУЧУКА

Пробираться лесом оказалось далеко не приятным и трудным делом. Приходилось иногда по колена погружаться в воду, и местами почва, пористая, как губка, уходила под их ногами. Москиты жужжали над самым ухом и жестоко вонзали жало в свои жертвы. По временам растительность была так обильна, и деревья так тесно стояли одно возле другого, сплетенные виноградом, что было нелегкой задачей пробраться сквозь эту чащу. Каждый из путешественников нес ружье и кое-какие припасы, а у Ардара был за спиной порядочный тюк с безделушками. Мальчики начали подозревать, что настоящая причина отказа Джека Блокли принять участие в этом путешествии это было помочь провести лодку через пороги; и эта работа, в сравнении с тем, что они теперь испытывали, была приятным развлечением. Но Гарри и Нед решили не жаловаться Ардара до тех пор, пока только будут в состоянии держать на ногах. На их счастье им не пришлось долго идти, так как скоро показались первые признаки того, что они искали: они увидели хижину, которая, по словам Ардара, принадлежала собирателю каучука. Это был жалкий бревенчатый домишко, со щелями, замазанными глиной, и увитый виноградом. Окошки представляли простые отверстия, проделанные в стенах, и их было всего два. Пол был земляной и сравнительно сухой, так как тот, кто строил эту хижину, имел благоразумие выбрать для нее высокое место и таким образом предохранить от обычных в этой местности наводнений, но, должно быть, иногда и этот дом затопляло водой.

Высокая, угловатая, пожилая женщина, жена хозяина дома, сидела на скамейке около двери, покуривая трубку. Одета она был неряшливо, и лицо ее, как и вся внешность, далеко не располагали к себе. Она держала трубку около рта пальцами правой руки и, услышав шаги, не поворачивая головы, скосила только глаза на приближавшихся людей. Все трое поклонились ей, и Ардара, подойдя ближе, поднес ей немного табаку, обратившись к ней с приветствием на ее родном языке. Подарок вызывал смутный отблеск удовольствия, озаривший ее темные глаза, и она пробормотала благодарность. Когда ее спросили, где ее муж, она указала трубкой по направлению к лесу.

- Я не думаю, чтобы он находился далеко отсюда, - сказал Ардара. Идите вперед, пока только будете в силах двигаться!

- Мы скажем вам, когда захотим остановиться, - мужественно ответил Нед, продолжая путь. - Я рад, что у этой женщины нет детей: мне было бы жалко видеть их в таком ужасном месте, как это!

- Вы найдете массу детей в точно таких же отвратительных условиях, как и здесь, - заметил Ардара, идя впереди. - Вы увидите многое в этой местности, что заставит вас возблагодарить свою судьбу за то, что вы родились в более благоприятном климате!

Как Ардара и предполагал, им не пришлось идти долго, и скоро они увидели собирателя каучука. Работа его состояла прежде всего в том, чтобы надрезать топором дерево в нескольких местах. Той же работой занимались еще двое людей, так что, вероятно, до сотни стволов были ранены таким образом. Это делалось обыкновенно рано утром, и затем под надрезами укреплялись с помощью глины чашки, куда стекал млечный сок дерева. Начинали надрезать ствол так высоко от земли, как только можно было достать, причем делали надрез круговой. На следующее утро делалось то же самое, только несколько ниже по стволу, и т.д., пока не достигали самой земли. К полдню истечение сока прекращалось, и в общем самое большое дерево могло дать не более 1/4 пинты (пинта - 3/4 бутылки). Тогда люди переходили от одного дерева к другому с кувшинами, сделанными из тыквы, и выливали в них сок из чашек.

В тот момент, когда к работающим подошли мальчики, они сливали вместе сок каучуковых деревьев и делали приготовления к интересному процессу этого производства.

Если млечный сок предоставить самому себе, то, спустя некоторое время, он сгущается и образует беловатую камедь низкого качества. Черного цвета масса ценится всего дороже, и она готовится следующим образом.

Над огнем помещается большая глиняная труба с широким раструбом, и густой дым, поднимаясь вверх по трубе, приходит в соприкосновение с круглой деревянной формой, прикрепленной к концу длинной ручки на подобие тех сачков, которыми юные собиратели насекомых ловят жуков. Форма смачивается соком каучукового дерева и держится в дыму, пока сок не сгустится. Тогда прибавляется новый слой жидкости, который также сгущается, и так продолжается до тех пор, пока форма не покроется густым слоем белого каучука. Последний обрезается от теплых еще краев формы и в таком виде продается торговцам. Через некоторое время он принимает темно-коричневый цвет, а в конце концов становится почти черным.

Один из людей приготовлял грубую по форме бутылку, покрывая соком каучукового дерева глиняный шар.

- Если слой жидкости достаточно толст и тверд, - сказал Ардара, - то он давит на глину с такой силой, что она крошится, и ее можно вынуть потом по кусочкам. Вы слишком еще юны, чтобы помнить это, но таким образом были сделаны первые резиновые сапоги.

- В какое время года собирается каучук? - спросил Нед Ливингстон.

- С февраля до июня вся эта местность затоплена водой, и деревья тогда нельзя трогать. Да и нужно время, чтобы они успели оправиться после перенесенного ущерба. Сезон сбора каучука начинается в июне и продолжается около семи месяцев. Тогда тысячи собирателей каучука рассыпаются по огромной площади этой местности, работая над десятками тысяч каучуковых деревьев, продукт которых рассылается затем во все страны земного шара.

Каучук впервые стал вырабатываться в Южной Америке, которая и до сих пор остается главным источником этого производства, хотя этим занимаются также в Вест-Индии и Африке.

Разнообразное употребление индейского каучука наверное хорошо известно читателям, так что не стоит перечислять его. Спрос на него все растет, и этот наиболее ценный из предметов торговли находит себе все более и более широкое применение, не имеющее, повидимому, границ в будущем.

Мальчики посмотрели, как каучук окуривается и сгущается, и затем собрались в обратный путь к Тапайос, где ждала их лодка. Перед уходом Ардара переговорил о чем-то с индейцами и вручил им подарки. Индейцы утвердительно кивали головой на его слова, и по их довольным лицам Гарри и Нед могли заключить, что Ардара вошел с ними в выгодную сделку, обеспечив производство каучука за своей партией.

Обратный путь, как и можно было ожидать, не мог доставить большого удовольствия, так как каучуковые деревья изобилуют в болотистых и затопляемых рекой местностях. Собиратели каучука получают большое вознаграждение за тот сезон, когда производятся работы по его добыванию, но зато подвергаются лихорадкам и другим заболеваниям.

Зная, что капитан Спрогель хотел за это время пройти пороги, Ардара несколько изменил маршрут, так что они должны были подойти к реке выше того места, где располагались утром лагерем. К его удивлению, новая дорога быстро вывела их на более сухое место, где идти было не так трудно. Покидая Пару, пароход запасся всевозможными вещами по части ружей, припасов, сапог, одежды, словом, - всего, что только могло пригодиться во время экспедиции. Благодаря этому, у наших путешественников были непромокаемые резиновые сапоги, доходившие выше колен, так что можно было промочить ноги только в том случае, если бы вода доходила по пояс. Каждый из них, как известно, нес ружье, с которым мальчики не расставались, считая бразильские леса слишком опасным местом для того, чтобы вступать в них без оружия. Шли они в прежнем порядке, то есть Ардара, знавший хорошо местность, - впереди, за ним плелся Гарри Норвуд, все более отставая от него, пока между ними не образовалось более ста футов расстояния, и наконец, - уже совсем в арьергарде - Нед Ливингстон. Ничто не возбуждало их тревоги, так как попадавшиеся водные змеи скрывались при их приближении и не возбуждали поэтому никакого опасения.

- Я видел, как добывается индейский каучук, - бормотал Гарри, с трудом пробираясь вперед и от души желая, чтобы экскурсия их скорее кончилась. - Но это зрелище доставило мне гораздо больше неприятности и труда, чем я предполагал и чем это это стоит. Джек поступил гораздо умнее, что остался в лагере.

В сущности говоря, мальчик не мог раскаиваться в том, что отправился в эту экскурсию. Правда, он мог бы и так представить себе, как млечный сок дерева превращается в каучук, но теперь он видел это собственными глазами, а это всегда дает более прочное знание.

- Что сказали бы отец и все наши, если бы увидели, как мы шагаем через болото по другую сторону экватора? Другие мальчики удят теперь рыбу или купаются на берегу Атлантического океана, или состязаются в игре в мяч. Я охотнее согласился бы быть там, где они, чем в этом жарком и влажном климате, на зато, если я вернусь домой живым и здоровым, у меня будет запас рассказов побогаче, чем у них...

Внезапно Гарри очнулся от своих мечтаний: послышалось своеобразное ворчанье, дававшее знать, что опасность близка. Он остановился и быстро огляделся вокруг, но не видно было ничего, что бы могло объяснить этот странный звук. Гарри знал, что зверь находится совсем близко от него, и его беспокоило, как бы тот не прыгнул на него раньше, чем он успеет принять меры предосторожности. Он поднял ружье и приготовился стрелять, но еще мешкал, не зная, куда направить выстрел. Вдруг раздался крик Неда:

- Берегись! Он собирается прыгнуть на тебя!

- Но где же он, Нед?

- Направо, над твоей головой!

Гарри взглянул вверх. На ветвистом сучке большого дерева он увидел животное, которое, пригнувшись вниз, не спускало с него взгляда, точно соразмеряя, какой нужен прыжок для того, чтобы вскочить ему на плечи. Животное было невелико, но выглядело страшным. По виду оно напоминало обыкновенную домашнюю кошку, но с гораздо более длинной шеей, туловищем и хвостом. Круглые зеленоватые глаза его испускали тот фосфорический свет, который свойственен животным кошачьей породы, и отчего иногда кажется, что из глаз их сыплются искры. Это была тигровая кошка (felis cyra), которая водится в лесах как далеко на севере, так и в Мексике, и Техасе. Она очень искусно лазает по деревьям, и встреча с ней в лесной чаще представляет мало удовольствия.

Убедившись в том, что животное собирается прыгнуть на него, Гарри поднял ружье и прицелился быстрее, чем сделал бы это при других обстоятельствах. Кроме того, при этом произошла странная случайность. В тот самый момент, как Гарри спускал курок, легкий ветерок нагнул сучок дерева толщиной с палец, так что тот очутился как раз на пути полета пули. Последняя ударилась в препятствие и попала только в шею дикой кошки, а не в голову, куда метился Гарри. Вместо того, чтобы получить смертельную рану, животное, слегка раненое, только рассвирепело и, испустив бешеное рычание, сделало прыжок по направлению к мальчику, который стоял совершенно беззащитный.

23. В ЛЕСУ

Кроме винтовки, у Гарри не было другого огнестрельного оружия. Но у него был большой нож, какой обыкновенно употребляют охотники, и, бросив на землю ружье, он вытащил нож и приготовился к нападению дикой кошки, приведенной в ярость неудавшимся выстрелом. Скорее инстинктивно, чем сознательно, он не остался неподвижно стоять на месте, а отскочил на несколько футов назад. Вследствие этого животное очутилось как раз перед Гарри, который приготовился уже встретить его нападение, отсроченное, как он знал, только на один момент.

Дикая кошка с ворчанием кружилась около мальчика, оскалив свои длинные острые зубы, опустив вниз уши и сверкая глазами. Хвост ее тихонько шевелился из стороны в сторону, а когти были выдвинуты во всю свою длину, точно иголочки, готовые вонзиться в тело своей жертвы.

Неудивительно, что Нед Ливингстон, первый заметивший опасность, которая угрожала его брату, поспешил к нему на помощь. Он видел, что выстрел Гарри больше испортил положение дела, чем если бы он вовсе не попал в цель, и что дикая кошка собиралась излить на мальчике накипевшую в ней ярость. Добежать до места, где происходила эта сцена, у Неда не было времени, и поэтому, пробежав только несколько шагов, он торопливо вскинул свою винтовку на плечо и спустил курок. Пуля вонзилась в шкуру животного, которое сделало отчаянный прыжок вверх и затем упало на бок, катаясь по земле и хватаясь когтями за листья; так продолжалось с минуту, и затем оно испустило дух.

- Славно попал, старичина! - вскричал Гарри, хватая руку брата и с жаром тряся ее. - Я и сам не мог бы сделать лучше этого.

- Ты первый стрелял, но, повидимому, не так удачно!

- Я слишком торопился, да и кроме того помешала ветка, которая как раз загородила дорогу пуле. Вид у животного не чересчур страшный, но я уверен, что пришлось бы выдержать горячую схватку.

- Да, вы как раз вызывали его на ожесточенный бой, - заметил Ардара, поспешивший назад при первом звуке выстрела. - Обыкновенно дикие кошки не нападают на охотников, если не бывают ранены. Это очень крупная кошка-тигр, и вам бы несдобровать, если бы Нед не поспешил со своим выстрелом!

- Ну, в ней, повидимому, не осталось никаких признаков жизни - сказал Гарри, ткнув животное ногой. Что же касается меня, то я сильно проголодался!

- Нам уж осталось немного миль до Тапайос! - заметил Ардара, поворачиваясь и снова углубляясь в лес.

Так прошли они с милю, когда мальчики, которые шли теперь рядом, заметили четырех индейцев, вышедших позади них из леса. Как только они увидели мальчиков, они крикнули, точно желая остановить их, и торопливо пошли вслед за ними. Судя по их движениям, нельзя было сомневаться, что они хотели догнать их.

- Побежим скорее, - шепнул Нед. - Они наверное хотят снять с нас скальпы!

Слова эти испугали Гарри, и он ускорил шаги, хотя и не пустился бежать. В то же время он крикнул Ардаре, который по обыкновению ушел далеко вперед.

Индейцы тоже крикнули в свою очередь и пустились бегом. В таком положении были дела, когда Ардара обернулся и поспешил назад, чтобы узнать причину волнения. Одной секунды было для него достаточно, чтобы окинуть взором грозно жестикулировавших индейцев, и, подняв винтовку, он потребовал от них объяснения их угрожающих намерений. Индейцы тоже остановились и громко крикнули ему что-то в ответ. Тогда Ардара расхохотался и опустил ружье.

- Все в порядке, - обратился он к удивленным и встревоженным мальчикам. - Они пришли к собирателям каучука после того, как мы их оставили. Как только они узнали о моих предложениях, то решили поговорить со мной о них. Вот почему они пошли следом за нами, а их горячее желание говорить со мной вы приняли за враждебные намерения.

Мальчики почувствовали большое облегчение после такого объяснения и от души посмеялись над своим страхом; последний, впрочем, был вполне естествен, так как известно, что в этой местности встречаются иногда индейцы, враждебные белым.

Переговоры Ардара с дикарями привели к общему удовлетворению. Он поделили между ними подарки, и они рассыпались в благодарностях, обещая энергично заниматься добыванием каучука и заботиться о том, чтобы он доходил до агента, которого Ардара назвал им и которого можно было во всякое время найти в Итаитубе. Вместе с тем Ардара тоже чувствовал, что лесная экскурсия его оказалась очень успешной, и что капитан Спрогель должен был остаться доволен тем, что сделано.

Простившись со всевозможными пожеланиями всего хорошего, четверо индейцев пустились в обратный путь. Они понимали, что должны были выглядеть очень комичными и глупыми в то время, как они бежали от индейцев, из которых только у одного было длинное ружье - должно быть, еще остаток революционных дней страны.

- Мне кажется, - сказал Гарри, обращаясь к Ардара, - что мы уже достаточно долго идем и могли бы уж добраться до Тапайос!

- Слушайте!

Они вытянули шеи и замолчали, прислушиваясь. Теперь до них ясно донесся глухой рокот, точно прибой моря, достигающий до уха путешественника, заблудившегося в дикой чаще на морском берегу.

- Вы знаете, что это такое? - спросил Ардара.

- Это пороги!

- Да, они уже недалеко отсюда. Скоро мы будем около них!

Это обстоятельство придало мальчикам бодрости, и они пошли быстрее.

Последние пятнадцать минут они шли уже открытым местом, приближаясь к лагерю капитана Спрогеля и его людей.

24. ЧЕРЕЗ ПОРОГИ

Капитан Спрогель тоже не терял времени, сидя в лагере. Рано утром он поднял своих людей и приступил к тяжелой работе - проводить лодку через пороги. Это было очень трудно, потому что местами водоворот был необыкновенно силен, и менее опытные люди могли быть легко увлечены в него. Не один раз большая лодка вертелась кругом, точно волчок, а люди барахтались в воде, увлекаемые потоком, точно скорлупа, попавшая в водоворот. Каждый из них основательно выкупался при этом, но никто не терял мужества и веселого расположения духа. Смеясь и выплевывая воду, они снова входили в нее, пока, наконец, достаточно отведав ее, добрались до тихого течения выше порогов, где уже можно было поднять парус и продолжать плавание дальше. Но капитан Спрогель велел вытащить лодку на береговую отмель и расположился здесь лагерем, чтобы все могли основательно обсушиться и подкрепить свои силы едою. Здесь он решил дождаться возвращения Ардара и мальчиков.

Те явились в лагерь как раз к тому времени, когда поспел обед. Запах дымящегося шоколада и жареной рыбы мог возбудить аппетит даже у настоящего гастронома. Еды было в изобилии, и вся компания радовалась этому, как могут радоваться только люди, привыкшие к деятельной жизни на открытом воздухе.

Капитана посетили двое индейцев, с которыми он вполне успешно переговорил о делах. Они ушли, но вскоре после обеда снова явились с восемью другими собирателями каучука, с которыми тоже велись долгие разговоры. Они удалились, обделенные подарками, обещая употребить все усилия на то, чтобы обеспечить доставку сырого каучука агенту в Итаитубе.

Когда Ардара рассказал, что было сделано в этом отношении им самим во время экскурсии, капитан остался очень доволен. Он объявил, что экспедиция его добилась уже большего, чем он и собственники парохода могли предвидеть, и что если они так же успешно будут продолжать свое плавание в верховьях Амазонки, то весь экипаж может рассчитывать на получение награды по возвращении в Пару.

- Много ли нам придется еще подниматься по Тапайос? - спросил Нед Ливингстон, когда все болтали в лагере после обеда.

- Я еще не решил хорошенько, что буду делать, - ответил капитан. Это будет зависеть от обстоятельств.

- А далеко ли можно плыть вверх по реке?

- До истоков в Аринос и Юруана, приблизительно на 15 градусов южной широты.

Капитан взглянул на Ардара, точно приглашая и его принять участие в разговоре. Ардара, знавший прекрасно всю эту местность, прибавил:

- Река Ла-Плата берет свое начало там же: можно бросить камень из одной реки в другую во время полноводия. Но одна из них течет на север, а другая - на юг, и они вливаются в Атлантический океан на расстоянии более 3.000 миль друг от друга.

- В наших местах есть такой же курьезный случай, - сказал Нед. Колумбия и Миссури берут начало в Скалистых горах, почти рядом. Но потом одна из них извивается по прериям, через леса и горные ущелья, вливаясь в Мексиканский залив, а другая прокладывает себе путь к Тихому океану, так что устья их находятся друг от друга на расстоянии больше 4,000 миль.

Так как дул благоприятный ветер, и погода была прекрасная, то лодку живо спустили на воду, команда заняла свои места, и опять началось очень приятное плавание по тихим водам реки.

- Недолго будет так продолжаться, - сказал Ардара. - Здесь скоро начнутся другие пороги, где нам придется немало потрудиться!

Ардара оказался прав: спокойное плаванье продолжалось недолго, и скоро за поворотом реки перед ними открылись новые пороги. Вода пенилась, разбиваясь о подводные скалы и образуя быстрые водовороты. Казалось совершенно немыслимым, чтобы лодка могла пройти через это место, но сила и ловкость, умело направленные, могут сделать. Сделать многое, и капитан Спрогель с обычным умом решил предстоявшую ему трудную задачу. Весь груз был взят из лодки, и все люди сошли на берег, кроме Джека Блокли, который остался на руле: он доказал в отношении управления им большую опытность, чем весь прочий экипаж.

Длинная веревка была переброшена с лодки на берег, и вся компания, включая и мальчиков, принялась соединенными силами проводить лодку через пороги. Некоторым приходилось при этом входить в воду, и не один раз они падали на колени, благодаря противодействию, которое оказывала лодка. Несколько раз казалось, что усилия их пропадут даром. Случалось, что лодку, подвинутую на несколько футов вперед, снова отбрасывало назад внезапным натиском потока, и притом с такой силой, что люди едва не опрокидывались на спину. Капитан Спрогель шел впереди, ободряя других громкими восклицаниями, которые можно было расслышать даже среди рева воды, бурлившей около порогов.

Гарри Норвуд не удержался на ногах, и падая с веревкой в руках, за которую крепко уцепился, увлек за собой и Педро. Но они моментально вскочили снова на ноги; удалось удержать лодку от того, чтобы она нырнула в воду, и в этой борьбе с людьми она начала мало-по-малу уступать. Немалой была в том отношении заслуга и Джека Блокли, который, хотя и в первый раз попал в данное положение, умел всегда наилучшим образом направить лодку: его опытный в морском деле глаз всегда верно подсказывал ему, где он встретит меньше трудностей.

Так прокладывала себе путь лодка все выше и выше по течению, пока снова не попала в тихую воду. Здесь ее опять нагрузили вещами; подняли парус, и все разместились по местам. Попутный ветер тихо нес лодку по тихой прозрачной реке, но когда солнце зашло за леса, окаймлявшие горизонт на западе, то они приблизились к новой серии порогов - таких бурных, что нельзя было и думать тащить через них лодку. Что оставалось им делать?

В сущности, это были даже не пороги, а целые водопады, и единственный путь, каким можно было миновать их, - это протащить лодку на всю длину их протяжения по суше. Так и сделали. Лодка была втащена на берег и поставлена на подпорки, положенные поперек. Подъем был крутой, так что работа оказалась очень тяжелой. Но все работали охотно, и поэтому труд увенчался успехом.

Экипаж достаточно потрудился, чтобы заслужить себе основательный отдых, и решено было отложить все дела до следующего дня. Едва миновали они пороги, как к ним явилось шесть мундурукских индейцев с предложением помочь им провести лодку вверх по реке. Команда, обливавшаяся потом, могла только пожалеть, что они не пришли часом раньше и тем не облегчили им утомительную работу. Но, так как в полумиле расстояния предстояли им новые водопады, то индейцы были приглашены придти на следующее утро, чтобы оказать помощь. Те обещали явиться в назначенное время и ушли счастливые, как дети, от нескольких побрякушек, которые были им подарены.

Много рыбы было наловлено в реке Тапайос, да и запасы кофе и шоколода были еще достаточно велики, так что ужин в лагере прошел очень приятно и оживленно. В том месте, где они на этот раз остановились, лес подходил почти к самой воде, так что можно было устроить очень комфортабельный лагерь. Погода продолжала быть прекрасной, и воздух был такой мягкий и теплый, что не было нужды чем-либо покрываться.

- Мы здесь в прекрасной, высокой местности, - сказал Ардара, - вам нечего опасаться ночного воздуха. Мы находимся в здоровом климате!

- А каково там в болотах, где живут собиратели каучука?!

Ардара покачал головой.

- Там очень нездоровое место, и люди часто хворают лихорадками и живут недолго. Нигде на всем свете нельзя отыскать более ужасных болезней, чем в Бразилии. У нас здесь тысячи людей страдают самым ужасным образом от зоба, а по берегам Амазонки очень распространена болезнь, которая, как мне передавали, неизвестна в наших местах, - это проказа!

- Она встречается к северу от нас. Но я уверен, что ее нет в Соединенных Штатах! - заметил Гарри.

- А можем мы опасаться диких зверей? - спросил Нед, вспоминая о ночном происшествии несколько дней тому назад.

- Насколько мне известно, их нечего бояться: в Бразилии не много найдется животных, которые могли бы причинить какую-нибудь неприятность.

- А как относительно обезьян? - осведомился Гарри.

- Если кто-нибудь из них явится в лагерь, то стоит только прогнать их пинками, - ответил со смехом Ардара. - Но сегодняшний вечер они не обеспокоят вас, так как не выбегут из лесу.

В костер не подбавляли нового хворосту, предоставив ему понемногу потухать, так как погода была теплая, и не требовалось согреваться искусственными средствами. Наши путешественники растянулись на земле, один возле другого, утомленные дневными трудами настолько, чтобы проспать вплоть до утреннего солнышка, если ничто не помешает.

С приближением ночи наступила торжественная тишина.

Пламя костра бросало красноватый отблеск на стволы и ветви деревьев.

По временам из реки выпрыгивала мелкая рыбка и с тихим плеском снова исчезала в воде; этот слабый звук можно было расслышать, несмотря на постоянный глухой рокот водопадов. Бывают леса, где ночь полна звуков и жизни, но в данной местности царила поразительная тишина в природе. Ночные бабочки кружились над тлеющим огнем, и многие обжигали себе крылышки и падали на горящие головешки. По временам раздавалось шуршание листьев: это, крадучись, подбирался к лагерю какой-нибудь зверь, но ни один из них не решался выйти из темного леса на свет.

Гарри начал уже засыпать, что сделали другие еще раньше его, как вдруг его слух поразил совсем особенный звук, какой он когда-либо слышал. Это был долгий дрожащий свист, полный такого отчаяния, точно предсмертный крик человека. Эти звуки издавала удивительная птица (душа-птица, soul bird), которую нельзя слушать без внутреннего содрогания. Мальчик прислушался, но крик не повторился, и, наконец, глаза его сомкнулись, и он забылся сном.

Проспав около часу, он проснулся со странным ощущением. Сначала ему показалось, что над лагерем пронесся легкий ветерок, потом - что кто-то нежно дул ему в лицо. Затем это ощущение прошло, но он почувствовал неловкость в правой ноге. Он стащил свои тяжелые сапоги и остался в одних чулках.

- Вероятно, у меня просто заснула нога, - подумал он, поднимая правую ногу, чтобы немного расправить ее. При этом он почувствовал, как что-то прицепилось к ней и при движении он расслышал хлопающий звук. Содрогаясь от неприятного ощущения, Гарри сел и сильно взмахнул ногой. Тот же хлопающий звук повторился, но то, что вцепилось в его ногу, не упало при этом. Он знал, что это не могла быть змея, и, дотронувшись до этого места ноги, ощутил мягкое кожистое тело, которое и отцепил, бросив его на землю с такой силой, что оно перевернулось раз, другой и затем осталось лежать без движения.

- Что бы это такое могло быть? - пробормотал Гарри, вскакивая на ноги и поправляя огонь, так что он вспыхнул ярким пламенем и осветил мертвое животное. Оказалось, что это была безобразная летучая мышь - вампир, которая, воспользовавшись его сном, вцепилась в его ногу и преспокойно высасывала из нее кровь. Это отвратительное существо красновато-коричневого цвета и величиной с сороку. В зоологии оно носит название Phyllostoma spectrum и питается насекомыми, хотя, повидимому, чувствует еще большую слабость к крови. В некоторых местностях Бразилии нельзя даже разводить телят из-за этих вампиров, которые, впиваясь в тело, высасывают кровь из мельчайших сосудов, не причиняя своей жертве никакой боли и не оставляя после себя заметной раны. У этой летучей мыши имеется два больших выступающих верхних резца и ланцетовидной формы клыки, все очень острые и расположенные таким образом, что производят ранку треугольной формы, как и пиявка. Трудно представить себе более отвратительное существо, чем эта летучая мышь, которая является в высшей степени нежелательным товарищем для спящего человека.

25. ИНДЕЙЦЫ

Несмотря на этот неприятный инцидент, Гарри Норвуд скоро заснул опять и проснулся только тогда, когда солнце уже ярко светило, и вся остальная компания поднялась на ноги. Когда он рассказал про летучую мышь, Ардара заметил, что на этих животных не стоило много обращать внимания: ему часто приходилось сбрасывать с себя ночью этих вампиров. Любопытно было то, что хотя Нед и некоторые другие спали без сапог, они все же не подверглись нападению этих животных.

Подкрепившись основательной едой, они поплыли по реке до следующих порогов, через которые снова протащили лодку, как делали это прежде. Затем капитан Спрогель объявил, что не будет подниматься выше, так как это стоило бы слишком большого труда. Водопады и пороги отстояли здесь так близко друг от друга, что легче было взвалить на плечи весь груз и подниматься берегом.

- Мы устроим лагерь, - сказал капитан, - и простоим здесь три или четыре дня. В это время мы будем сноситься с окрестными индейцами и таким образом дадим им знать о цели нашего прихода. Мы сделаем благодаря этому не меньше чем если бы поднялись до верховьев Тапайос.

Таков был, в общем, план капитана; оставалось только подумать о некоторых подробностях его выполнения. Было бы невыгодно в интересах дела идти всем вместе, так как тогда они не имели бы возможности возвратиться с достаточно большим числом индейцев. Поэтому было решено, что капитан и Ардара пойдут странствовать вместе, Педро и Томти отправятся в другую сторону, а Джек Блокли, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон - в третью. Таким образом одна партия распадалась на три. Все были снабжены значительным количеством безделушек и различных вещиц для подарков, не считая собственного оружия, и должны были вернуться в лагерь к вечеру следующего дня. После этого, исполнив таким образом возложенную на них обязанность, они предполагали пуститься в обратное путешествие вниз по Тапайос. Само собою разумеется, что от странствования капитана и Ардара можно было ожидать наибольших результатов, так как, помимо того, что Ардара мог бегло говорить по-индейски, они собирались добраться до одной из мундукских деревень, которая были менее, чем в десяти милях от лагеря.

Педро и Томти были смышлеными малыми и могли до некоторой степени объясниться с туземцами, так что надо было надеяться, что и их экскурсия окажется небезуспешной. Что же касается до Джека и мальчиков, то на их помощь можно было рассчитывать всего менее. Совершенно не зная индейского языка, они должны были прибегнуть только к жестам для выражения своих мыслей и чувств. Но оставаться одним в лагере на целых два дня, пока другие странствовали по окрестностям, было бы слишком печально для них, и поэтому они также пустились в путь. С них и не требовалось вербовать новых собирателей каучука, и они отправлялись на прогулку с единственной целью приятно провести время, знакомясь с новыми местами и развлекаясь согласно собственному вкусу.

У Джека был маленький карманный компас, который он всегда носил при себе, и который уже не раз оказывал ему услугу в разных опасных обстоятельствах. Зная точно направление реки Тапайос, которая текла на северо-восток, и твердо решившись не слишком углубляться в чащу леса, наши путешественники не могли бояться заблудиться. Они отправились по направлению к юго-востоку, то есть почти под прямым углом к течению реки. Земля здесь была сравнительно сухая, и они намеревались держаться подальше от болот; а если бы натолкнулись на болота, то в таком случае собирались вернуться назад к лагерю и пойти по другому направлению.

Джек Блокли заботливо собрал все вещи, нужные в дороге, пожелал счастливого пути своим друзьям, и час спустя находился с мальчиками уже в густом лесу, среди вьющегося винограда и обильной растительности, которая не один раз заставляла их изменять принятое раньше направление. Но все же в общем направление, которого они держались, было юго-восточное, как они и хотели. При малейшем подозрении на то, что они сбились с него, Джек справлялся по компасу и таким образом легко исправлял ошибку.

Они взяли с собой немного шоколаду и кофе, но главным образом рассчитывали при добывании пищи на свои ружья, если бы потребовалась надобность в этом до возвращения в лагерь. Казалось бы, что южно-американские леса были последним местом, где можно было умереть с голоду, и все же сотни людей погибли в них именно этой ужасной смертью.

- О-го! Здесь что-то совсем неожиданное! - вскричал Гарри, который от нетерпения несколько опередил других. Он стоял на берегу маленького озера, около 100 ярдов длиной и в треть этого расстояния шириной. Казалось, оно было очень глубоко, и вода была совершенно прозрачная. Источником его являлись ключи на дне, а истоком была маленькая извивающаяся речка, которая, по всей вероятности, впадала в Тапайос, по крайней мере текла в направлении к ней. На ощупь вода оказалась холодной, но в ней плавало так много водорослей, что наши путники не решились попробовать ее на вкус, хотя их мучила сильная жажда.

- Смотрите, что там такое! - сказал Нед, указывая на противоположный берег озера, где они с удивлением увидели лагерный костер. Около огня расположилось восемь или десять индейцев; некоторые из них курили, другие просто лежали, развалившись на земле, а двое были заняты приготовлением обеда.

- Будем общительными! - сказал Джек, собираясь обойти озеро, чтобы попасть в лагерь.

Мальчики последовали за ним, и все трое уже были близко от лагеря, когда Джек вдруг остановился.

- В чем дело? - спросил Нед.

- Я еще никогда в жизни не видал таких дикарей, как эти, и должен сознаться, что мне нравятся их лица.

- Мне тоже! - прошептал Гарри. - Так уйдем назад!

Они намеревались отступить, но увидели, что было уже поздно.

26. КАК ЖИВЕТ МОЙ БРАТ?

До этого времени Гарри Норвуд и Неду Ливингстону не приходилось сталкиваться с враждебными белыми или индейцами. Ни от кого они еще не слышали даже недоброго слова. Поэтому, когда они заметили нескольких краснокожих, расположившихся лагерем на берегу озера, недалеко от Тапайос, то были уверены, что те отнесутся к ним так же дружески, как и дикари, которых они встречали раньше. Поэтому они сначала без всякого колебания двинулись вместе с Джеком Блокли по направлению к индейцам, отдыхавшим, лежа на земле, и курившим, между тем как двое из них стряпали какую-то еду около огня. Первое, что возбудило недоверие в Джеке Блокли, была наружность дикарей. Подойдя к ним ближе, он разглядел, что они были крупнее и красивее, по сложению, индейцев, которых он до сих пор видел. У всех были длинные черные волосы, ниспадавшие на плечи, а безобразные лица их были татуированы грубыми изображениями птиц и пресмыкающихся, так же, как и грудь, обнаженная по пояс. На них были надеты широкие штаны, спускавшиеся немного ниже колен, а на ногах мокасины, богато разукрашенные бисером. Это составляло весь их наряд, если не считать нескольких костяных украшений на кистях рук, которые тоже можно было причислить к костюму.

Еще издали Джек разглядел, что они были вооружены луками и стрелами, и что не было ни одного огнестрельного оружия; но у некоторых были длинные камышовые трубки, употребления которых ни один из белых не знает.

На основании всех этих признаков Джек Блокли заключил, что эти краснокожие не из тех, которые живут по берегам рек и имеют некоторое отношение к цивилизации. Они были из внутренних местностей и избегали всяких сношений с белыми. По всей вероятности, они явились сюда с целью грабежа и теперь исследовали местность, чтобы совершить грабеж или убийство с меньшим риском для себя. Встретив более слабых людей, они наверное напали бы на них, чтобы затем снов поспешить в чащу леса, где они были в безопасности от преследований.

Когда Джек разглядел статных и сильных индейцев, их луки и стрелы, татуированные лица и вообще весь странный их вид, подозрение закралось в его душу, и он почувствовал, что слишком поторопился приблизиться к ним. Он выразил свои опасения мальчикам, и ответ их показал, что они разделяли его подозрение. Наши друзья собирались уже отступить, когда двое дикарей вскочили на ноги и пошли к ним навстречу.

- Будьте настороже! - проговорил Джек. - Не давайте им завладеть вашими ружьями!

- Будем стрелять в них, если только они подойдут к нам ближе! сказал Нед, дрожа от волнения. - Говорю вам, что это, наверное, отвратительные негодяи!

Он схватил свое ружье и уже готов был направить его на ближайшего индейца, но Джек велел ему не показывать виду, что он не доверяет дикарям. Между тем двое краснокожих отложили в сторону свое оружие и направились к белым, улыбаясь так откровенно, что Гарри сказал:

- Я уверен, что, несмотря ни на что, они отнесутся к нам дружески. Не забывайте только держать ружья наготове!

Индейские воины приближались, показывая ровные ряды своих белых зубов. Один немного опередил другого, и оба спросили почти в одно время, протягивая руки:

- Как живет мой брат?

Это дружеское приветствие, понятно, очень удивило наших путешественников, так как трудно было представить себе, каким образом могли научиться английскому языку эти дикари, живущие в дебрях диких бразильских лесов.

Джек Блокли и Гарри Норвуд пожали руки индейцам, на которых все еще смотрели подозрительно, и Джек ответил:

- Мы поживаем отлично, а вы как?

В ответ они получили такую смесь тарабарщины, в которой ни один из них не мог подметить сходство с каким-нибудь английским словом. Очевидно, первый вопрос индейцев на ломаном английском языке заключал собой все познания их по этой части. Но то, что оставляло желать по отношению к словам, более, чем достаточно, вознаграждалось жестами. Нельзя было сомневаться в том, что индейцы усиленно приглашали белых войти в их лагерь, и хотя те охотнее отклонили бы это приглашение, благоразумие заставляло их согласиться.

- Я бы не желал идти туда, - протестовал Нед. - При нас ружья, а у них только лук и стрелы. Сила на нашей стороне, и мы сделаем лучше, если будем держаться подальше от них.

- Если они заметят, что мы относимся к ним подозрительно, то нападут на нас! - сказал Гарри. - Уж лучше обезоружить их добротой!

- Теперь уже поздно возвращаться назад, - прибавил Джек. - Мы пойдем к ним и будем держать себя так, точно у нас и тени нет подозрения. Но в то же время не будем зевать!

Как ни странно, но в этот критический момент Нед Ливингстон, самый младший из трех, обнаружил большую дальновидность, чем остальные. Но видя, что он остается один при своем особом мнении, и что теперь не время затевать споры, он пошел вместе с другими вперед.

Остальные индейцы вскочили на ноги и стали с любопытством разглядывать белых. Нед Ливингстон пересчитал их в те несколько секунд, в которые приближался к лагерю. Их было девять человек, и они представляли, без сомнения, сплоченную и значительную силу, являясь опасными врагами при нападении.

- У них только лук и стрелы, а у нас ружья! - рассуждал Нед, мучаясь в душе подозрениями.

- Во времена первых поселений, англичанин, вооруженный ружьем, считался равным по силе шести индейцам с луками и стрелами. Если так, то мы должны выдержать против двойного количества дикарей, чем сколько их здесь теперь. Но положение дела изменится, если мы дадим им окружить нас: тогда все преимущества будут на их стороне, а не на нашей.

27. ДЖЕК В РОЛИ МУЗЫКАНТА

Раз, что приглашение двух индейцев было принято нашими путешественниками, благоразумие требовало, чтобы последние не показывали недоверия.

Это сознавал как сам Нед, так и другие.

Поэтому все трое двинулись вперед, выражая полное удовольствие, и пожали руки всем дикарям. Но, в то время, как правые руки их дружески протягивались индейцам, в левых они крепко сжимали заряженные ружья.

Дикари, игравшие роль поваров, только что покончили стряпню с тремя птицами величиной с дикую утку; они были хорошо изжарены, после того, как повисели на вертеле над горячими угольями, пока не поджарились в меру. До полдня было еще далеко, но, когда индейцы пригласили мальчиков разделить с ними обед, те принялись за еду с большим аппетитом. У каждого из дикарей был острый ножик с роговой ручкой, и этими ножами они отрезали себе часть дичи, справляясь затем с ней при помощи рук. Покончив с едой, они обтерли жирные руки о свои волосы, как делают это у нас многие из белых. Затем каждый из них сорвал по большому листу с соседней ветки и, ловко свернув его таким образом, чтобы он мог удержать воду, погрузил их в озеро и утолил свою жажду.

- Это остроумно! - заметил Гарри.

- И очень просто, вместе с тем. Я много раз делал точно так же!

Джек доказал свою ловкость, подражая индейцам и не уступая им в этом искусстве, а мальчики утолили свою жажду из той же чашки. Для всех троих являлось нелегкой задачей держать ружья на таком расстоянии, чтобы можно было сейчас же схватиться за них в случае надобности, и в то же время не давать заметить дикарям своего недоверия. Те продолжали относиться к ним с прежней благосклонностью, но что могло случиться через минуту, - было неизвестно. Единственным утешением в трудном положении наших друзей было то, что они могли свободно разговаривать друг с другом, так как дикари не понимали их. Джек спустил со спины свой тюк, как только подошел к лагерю, и тот лежал теперь около него на земле.

- Они часто поглядывают на это сверток! - сказал Нед. - Я уверен, что им очень хотелось бы знать, что в нем содержится.

- Я уж заметил это, - проговорил Джек. - Если бы это была просто бомба, я бы дал им поджечь ее. Я уверен, что эти молодцы не занимаются добыванием каучука, и не стоит труда подстрекать их на это дело. Мы не в силах растолковать им наши предложения, да капитан Спрогель не рассчитывает особенно на нашу помощь в этом отношении.

- Но мы можем задобрить их подарками, - сказал Гарри. - Я хотел бы уйти отсюда как можно скорее!

Разговаривая таким образом, они сидели в стороне от других, у самого озера, между тем как дикари по прежнему улеглись возле костра. Большинство из них курило трубки. Судя по их взглядам и жестам, нельзя было сомневаться в том, что они говорили о своих гостях и, очевидно, обсуждали какой-нибудь план действий по отношению к ним.

- Мы говорим так, точно уже это доказано, что они враждебно настроены против нас, - заметил Гарри. - Может быть, мы еще и ошибаемся в этом, как сделали это вчера с теми собирателями каучука, которые просто желали говорить с нами. Мы легко узнаем положение дела, если сделаем вид, что намерены покинуть их.

- Попробуем это! - вскричал Нед, вскакивая на ноги и быстро направляясь к концу озера.

Эта попытка решила спорный вопрос скорее, чем можно было это предполагать. Не успел Нед сделать и шести шагов, как один индеец загородил ему дорогу и потребовал, чтобы он вернулся назад, объясняясь при помощи энергичных жестов и еще более энергичных, хотя и менее понятных слов. Нед, вспыльчивый от природы, остановился, и лицо его покраснело от гнева.

- Прочь с дороги! - крикнул он. - Или я буду стрелять!

И он уже взялся за ружье, чтобы вскинуть его на плечо, но Гарри бросился к нему и удержал его за руку.

- В уме ли ты, Нед? - вскричал он. - Если только ты тронешь этого дикаря, нас всех сейчас же перебьют!

- Нам все равно предстоит схватка, так можно начать ее теперь, а не через полчаса!

Дикари также подошли к мальчикам и устремили на них взоры, в которых виднелось сильное любопытство. Джек Блокли, само собою разумеется, не двинулся с места.

- Гарри прав, - сказал он. - Идите сюда и посмотрите, как я поведу дело!

Это было сказано таким уверенным тоном, что оба мальчика вернулись на прежнее место. Между тем Джек начал развязывать резиновый мешок, в котором были уложены разные мелкие вещицы. Понятно, что он сейчас же сделался центром общего внимания, и все дикари обступили его со всех сторон. Все эти блестящие безделушки и украшеньица доставляли, повидимому, огромное удовольствие индейцам, точно они были маленькими детьми. Джек Блокли пользовался ресурсом, который внушал ему большие надежды. В то время, как пальцы его развязывали узлы, он вглядывался в лица дикарей, жадно следивших за его движениями. Затем он заговорил, продолжая глядеть на них, так что можно было подумать, что он обращается к ним. На самом деле старый матрос говорил мальчикам, хотя и не обернулся к ним ни разу.

То, что он говорил, пользуясь полным непониманием дикарей, было очень серьезно и состояло в следующем:

- Надо быть осторожными, мои мальчики. Эти индейцы настроены враждебно к нам, и если нам не удастся убраться отсюда в скором времени, то придется выдержать горячую схватку, и неизвестно, чем это еще кончится. Слушайте внимательно, что я вам скажу. Не отвечайте мне и делайте как раз то, что я скажу. Когда я вытащу эти вещицы, то они придут в такой восторг при виде их, что забудут обо всем на свете на несколько минут. Так вот, когда я разложу их на земле, и они обступят их кругом, вы должны воспользоваться этим моментом и скрыться!

У Гарри готовы были сорваться с языка слова, что они не оставят его одного в таком опасном положении, но Джек, точно угадывая его мысли, прибавил!

- Это единственный шанс на спасенье, который у нас остался. Я последую за вами, как только будет возможно, и вы будете в состоянии больше помочь мне, если отойдете на некоторое расстояние, чем если мы все будем окружены!

Эти слова решили дело, и Нед шепнул на ухо Гарри:

- Он верно говорит, и мы должны послушаться его!

В этот момент узел был развязан, и все богатство его содержания предстало перед взорами индейцев. Одну секунду они стояли, точно пригвожденные к месту, а затем раздался общий возглас: "Уа-о-о-о!", выражавший безграничное удивление и восхищение. Они нагнулись и впились глазами во все эти сокровища.

Здесь были яркие бусы, лубочные картинки самых пестрых красок, ручные зеркальца, игрушки, маленькие шарманки. Ярко окрашенных картинок было много, и Джек разделил их между дикарями, которые, конечно, были в восторге.

Когда индейцы достаточно налюбовались ими, Джек вызвал новый взрыв удивления игрушкой, которую читатель наверное видал много раз. Это был деревянный паяц, который вертел руками и ногами. Лицо у него было черное, а глаза и огромный рот выкрашены очень натурально. Сзади у него прикреплен был шнурок, и когда Джек дергал за него, то ноги и руки паяца подпрыгивали самым комическим образом. Зрители разразились страшны хохотом при виде этой пляски. Один из дикарей пришел в такой неистовый восторг, что повалился на землю и начал кататься по ней, махая ногами в воздухе; другие хохотали до упаду.

Джек переждал несколько минут, пока восторги немного поулеглись, и затем стал всех оделять паяцами. Тогда радость индейцев достигла высших своих пределов.

Все краснокожие принялись так энергично вертеть своих паяцев за шнурок, что руки и ноги их отчаянно запрыгали вверх и вниз. Некоторые оторвали шнурки, но Джек снабдил их новыми игрушками, и они сделались после этого более осторожными со своими подарками.

Как настоящие дети, они позабавились паяцем всего несколько минут, а затем снова обступили Джека, чтобы поглядеть на новые чудеса. Старый матрос вытащил из мешка бусы и разные безделушки, а затем вынул оттуда маленькую трубу. Он сожалел, что капитан Спрогель положил ему только один экземпляр трубы, но постарался сделать из нее наилучшее употребление. Когда черные глаза всех дикарей устремились на него, он приложил инструмент ко рту и начал дуть. Он не сумел воспроизвести ничего похожего на какой-нибудь мотив, но это было и не важно, так как аудитория его все равно не оценила бы его искусства, если бы он сыграл и песню.

Все, чего желали его слушатели, это - музыкального шума, если можно так назвать его. И они получили его в избытке, потому что старый матрос дул так усердно, что щеки его надулись шарами, а глаза готовы были выскочить на лоб. Эффект этой музыки превзошел все, что было раньше. Сначала дикари стояли неподвижно, точно очарованные, а затем пустились плясать, опьяненные восторгом. Они подскакивали вверх, хлопали в ладоши, вертелись и прыгали, как безумные. Взвизгивая и вскрикивая, они ударяли друг друга, смеялись, издавали вой и бегали взад и вперед, все время не сводя глаз с того человека, который был причиной этого чудного наслаждения, и которого, они повидимому, считали чем-то сверхъестественным.

А Джек пыхтел и дул, что было силы, отбивая носком правой ноги такт одновременно со своими звуками, похожими на свистки паровоза.

Если бы он мог в одно и то же время смеяться и играть на трубе, то радость его выразилась бы так же неудержимо, как и у индейцев, бесновавшихся вокург него.

Но во всем этом была и серьезная подкладка, и, играя ожесточенно на трубе, Джек в то же время занят был обдумыванием вопроса, как ему лучше всего поступить.

Гарри и Нед скрылись из виду, послушавшись его совета, и никто из краснокожих не заметил их отсутствия, так как они были чересчур поглощены новыми впечатлениями. Старый матрос понял, что у него не будет лучшего момента исчезнуть, как теперь, и решил действовать.

Неожиданно он вынул трубку изо рта и вручил ее одному из дикарей, который стоял ближе к нему. Тот осторожно взял ее, но потом приложил к губам и издал звук. Этот звук наполнил его душу таким экстазом, что он принялся дуть еще с большей яростью, чем собственник инструмента.

Джек, держа в левой руке ружье, начал танцевать вместе со всеми. Он с немалым искусством исполнял матросский танец, но в то же время все более и более удалялся от дикарей, которые мало обращали внимания на его движения. Очутившись на порядочном расстоянии от лагеря, Джек внезапно повернулся спиной и пустился бежать к лесу. Он пробежал уже значительное пространство, и перед ним, казалось, открывался свободный путь, как вдруг, к его удивлению, один из индейцев, который еще дальше его отошел от лагеря, опередил его и схватил за руку, чтобы остановить. Он был безоружен, так как все дикари побросали свое оружие во время танцев.

- Джек Блокли не желает дольше оставаться в этой компании! проворчал старый матрос, нанося своему противнику удар кулаком прямо по лицу, отчего тот упал на спину.

Перескочив затем через распростертого и ошеломленного дикаря, Джек пустился к лесу так быстро, как только поспевали его ноги. Но матросы обыкновенно не быстры на ноги, и Джек не составлял исключения из этого правила. Оба мальчика могли бы легко догнать его, что же касается до быстроты ног лесных уроженцев, то - само собою разумеется - он никак не мог равняться с ними в этом отношении.

Никто не мог лучше сознавать это, чем сам Джек. Но это тем не менее не поколебало его решимости бежать из лагеря и не даться в плен этим черным негодяям, от которых, очевидно, нельзя было ожидать ничего хорошего ни ему, ни мальчикам.

28. БОРЬБА ЗА СВОБОДУ

За это время Гарри Норвуд и Нед Ливингстон наилучшим образом воспользовались остроумной выдумкой Джека Блокли, изобретенной с целью их спасения. В благоприятную минуту они незаметно отошли от лагеря и скрылись в лесу, не обратив внимания дикарей на свое исчезновение. Они все еще торопливо удалялись от лагеря, как вдруг Гарри сразу остановился и спросил:

- Что мы делаем, Нед?

- Уходим как можно дальше от индейцев!

- И оставляем Джека одного? Мы никогда не сделаем этого!

- Конечно. Мы уйдем только настолько, чтобы он мог после соединиться с нами. Дело кончится битвой, и теперь мы находимся в самом удобном положении для этого.

- Я согласен с тобой. Так пойдем назад до такого места, откуда мы могли бы удобно следить за всем, что происходит в лагере, и быть наготове помочь Джеку, когда это будет нужно.

Так они и решили сделать, и вернулись назад на опушку леса, где каждый из них стал за ствол дерева с заряженным ружьем в руке, ожидая, что будет дальше.

То дерево, которое выбрал себе Гарри Норвуд, оказалось каучуковым, что он счел за странное стечение обстоятельств. Кроме того, ствол его был надрезан уже в нескольких местах, и маленькая чашка, прикрепленная глиной над самой головой Гарри, была до половины наполнена млечным соком, медленно вытекающим по каплям из надреза. Это доказывало, что собиратели каучука были поблизости, и возбуждало надежду, что они могут оказать помощь, в случае надобности. Каучуковые деревья вообще не имеют толстых стволов, так что Гарри не мог вполне скрыться за своим деревом. Но он и не заботился об этом, испытывая меньший страх перед луками и стрелами, чем бы следовало.

Нед был лучше защищен. Из своих засад мальчики видели все, что происходило в лагере и что уже описано выше. При виде неуклюжих прыжков дикарей под раздирающую уши музыку мальчики не могли удержаться от смеха, забыв на минуту опасность своего положения.

- Видал ты когда-нибудь такие комичные танцы? - спросил Нед.

- Я в жизнь свою не видал ничего смешнее!

- Погляди на щеки Джека. Они так надулись, что лицо его похоже на волосяной шар на киверах солдат.

- А глаза его совсем выскочили на лоб. Он даже сдвинул фуражку на затылок, чтобы очистить для них свободное место!

Когда старый матрос тоже пустился в пляс, мальчики перестали смеяться, так как поняли его намерения: Джек не стал бы делать это на потеху дикарям.

Они не удивились поэтому, когда их старый друг внезапно пустился бежать и повалил индейца, который загородил ему дорогу. Как только Джек добежал до леса, Гарри крикнул ему:

- Стойте! Мы здесь!

Беглец оглянулся кругом и, заметив мальчиков, вскричал:

- Почему вы не сделали так, как я сказал вам? Нам нельзя здесь оставаться. Бежим дальше!

И он снова пустился бежать. Мальчикам не оставалось иного выхода, как последовать его примеру, и вот все трое бросились со всех ног в чащу леса.

Индейцы скорее отрезвились от музыкальных чар, чем можно было предполагать. При виде дикаря, распростертого на спине, они вспомнили о деле, и музыкальные упражнения были на время забыты. Они намеревались убить всех троих белых, после того, как овладели бы их вещами. Обманутые в своих надеждах, они быстро схватили теперь свои луки и стрелы и приготовились преследовать беглецов. У троих были длинные камышовые трубки, полые внутри, о которых уже говорилось раньше; они также взяли их с собой вместе с луками. Такие камышовые трубки, как вероятно известно читателям, употребляются некоторыми индейскими племенами Южной Америки: дикари дуют с большой силой в один из концов трубки, выдувая через другой длинную тонкую стрелу, которая летит далеко, с правильностью ружейной пули. Само по себе это не представляло бы большой опасности, но, как известно, индейцы часто употребляют отравленные стрелы, которые при самом ничтожном поверхностном уколе кожи вызывают быструю смерть, как и после укушения ядовитой змеи.

И вот, всего полминуты спустя после бегства Джека Блокли, восемь индейцев (девятый еще не мог сразу придти в себя после удара) пустились в погоню за тремя беглецами, быстрота ног которых была по крайней мере вдвое меньше, чем у их преследователей.

29. ЗАБРОШЕННЫЙ ПРИЮТ

Как говорилось уже раньше, в южно-американских лесах есть много таких мест, где деревья стоят так близко одно к другому и так густо переплетены виноградом, что почти невозможно пробраться между ними. Часто все попытки в этом отношении кончаются тем, что приходится прорубать тропинки.

Та чаща леса, через которую спасались Джек Блокли, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон, была не настолько переплетена ползучим виноградом, чтобы нельзя было через нее пробраться, но во всяком случае последний доставлял им много неудобств и затруднял бегство.

Не успел старый матрос пробежать значительного расстояния, как нога его запуталась в виноградных плетях, и он растянулся на земле. Он сейчас же вскочил на ноги, но зато Гарри повис подбородком на вьющемся стебле. Однако, несмотря на такие неожиданные препятствия, они продолжали бежать дальше.

Индейцы быстро настигали их, так как для них такие прогулки лесом являлись обычным делом, да и кроме того они отличались большею быстротою ног. В тот момент, как они тронулись в путь, они пустили целую тучу стрел, которые просвистели над головами беглецов, но не задели их. Судьба, видимо, покровительствовала несчастным: как раз в ту секунду, как Джек упал на землю, зацепившись ногой за петлю винограда, над головой его пролетел метко направленный метательный снаряд из камышовой трубки, отравленный ядом. Таким образом, падение на этот раз спасло его от верной смерти.

Если бы дела остались в таком положении, в каком были теперь, то можно было ожидать такого исхода: индейцы должны были догнать беглецов раньше, чем те успели бы пробежать и восьмую часть мили. Что было умнее при таких обстоятельствах - продолжать бежать дальше или же стрелять в неприятелей под защитой деревьев?

Очень естественно, что трое беглецов обдумывали этот вопрос, продолжая в то же время бежать дальше, хотя расстояние между ними и преследователями их все уменьшалось.

- Я не желаю загнать себя до полусмерти, когда этим все равно мы ничего не выиграем! - вскричал, наконец, Нед, останавливаясь и кладя ружье на плечо.

Ни Джек, ни Гарри не противоречили ему, так как сами понимали неизбежность своего положения, из которого могло быть только два выхода: или убить тех, которые искали их смерти, или же погибнуть самим.

Вскинув ружье на плечо, Нед сейчас же спустил курок. От поспешности и волнения он промахнулся и не убил дикаря, который как раз в эту секунду натянул лук, чтобы пустить в него стрелу, но все-таки попал ему в плечо, и дикарь, испустив раздирающий крик, подпрыгнул на воздух, а затем, бросив лук, с быстротой лани пустился бежать назад к своим товарищам.

- Нам надо получше метиться в них! - сказал Джек, который, стоя позади дерева, осмотрительно выбирал себе жертву. - Недостаточно только ранить этих негодяев, надо убивать их наповал!

Старый матрос имел такой же хладнокровный вид, как и тогда, когда стоял на палубе "Робинзона Крузо". Нед тоже быстро овладел своим волнением и торопливо заряжал ружье, между тем, как Гарри быстро решал в уме, которого из индейцев избрать своей мишенью. Вдруг, к своему смущению, они услышали позади себя крик.

- Они окружили нас! - крикнул Гарри. - Берегитесь, чтобы вас не подстрелили с тылу!

Одну минуту можно было опасаться, что ими овладеет панический страх, и это погубит их. Но Гарри, так быстро решивший, что слышал позади себя крик неприятеля, сейчас же понял свою ошибку: это крикнул один собиратель каучука, узнавший о присутствии враждебных индейцев, которых боялся не меньше, чем белые. Его хижина была поблизости, и он хотел дать знать своим криком, что беглецы могут найти в ней приют. Взглянув по тому направлению, откуда послышался этот звук, они увидели собирателя каучука, прыгающего на месте и делающего отчаянные жесты, из которых можно было понять только одно: дикарь показывал пальцем куда-то вглубь леса, точно желая обратить внимание белых на что-то находившееся там. Его усиленная, выразительная жестикуляция привела к цели, и наши беглецы, взглянув по указанному направлению, увидели очертания полуразрушенной хижины, которая, очевидно, была жилищем дикаря.

- Вот как раз то, что нам нужно! - вскричал Гарри.

- Теперь мы можем дать хороший отпор неприятелю!

- Идем туда! - прибавил Джек, видевший, что теперь, когда дикари на минуту пришли в смятение от выстрела Неда, наступил благоприятный момент для натиска на них.

Едва выговорены были эти слова, как все трое пустились бегом к хижине, прокладывая себе дорогу сквозь спутанную листву. Отчаяние придавало им силу и быстроту, так как они сознавали, что жизнь их была не волоске, и спасение зависело от того, успеют ли они в несколько секунд добежать до убежища.

Индейцы оправились быстрее, чем можно было думать, и почти моментально пустились в погоню за белыми. Что же касается до собирателя каучука, который был мундурукским индейцем, то он издал радостный крик, когда увидел, что его поняли, и бросился вперед, приглашая белых не отставать от него: последнее, впрочем, было излишне, так как те бежали так быстро, как только могли. На их счастье, хижина была недалеко, и не прошло и нескольких минут, как Гарри уже вбежал в растворенную дверь. Следом за ним очутился в ней и Нед, а затем и Джек, бежавший позади, между тем как хозяин дома опередил их всех. Как только все вбежали в хижину, дикарь быстро захлопнул дверь и заложил ее тяжелым засовом. Хижина состояла всего из одной комнаты с двумя окнами, то есть простыми отверстиями, прорезанными в бревнах, и через них могли беспрепятственно входить солнечные лучи и потоки дождя. Трудно было представить себе более заброшенное и жалкое жилище, и тем не менее вряд ли когда-нибудь король входил в собственный дворец с таким чувством радости и надежды, как наши трое беглецов вбежали под крышку этого убежища в бразильском лесу.

30. ОСАДА

Зная, что они вошли в жилище собирателя каучука, Джек и мальчики естественно ожидали встретить в нем его семью. Но, к счастью для них, не видно было ни женщин, ни детей, которые могли бы только еще более усложнить их критическое положение.

Можно было ожидать, что индейцы, преследовавшие белых с такой яростью, сделают нападение на хижину. Хозяин ее поместился около двери, вооружившись топором на длинной ручке, так как у него не было огнестрельного оружия; но топор мог сослужить в его руках огромную службу, в случае натиска на дом. Он жестикулировал и болтал что-то, указывая на окна. Но как только белые расположились около них сторожить, дикарь кивнул головой с таким удовольствием, которое показывало, что его намерение было понято.

Осаждающие, однако, были настолько благоразумны, что не решились сразу напасть на дом, хорошо понимая выгодное положение осажденных, которые могли защищаться ружьями. Хотя ярость их и не уменьшилась, но им хорошо было известно действие огнестрельного оружия, и они знали, какой опасности подвергнут себя при нападении на дом.

Когда несколько минут прошло, и ни один из индейцев не показался, наши беглецы вполне поняли причину их промедления.

- Твой выстрел принес большую пользу! - сказал Гарри брату, хотя ты только ранил одного из них, остальные не решаются теперь показаться нам на глаза!

- Но все же они не ушли! - заметил Джек Блокли. - Можно видеть отсюда, как они прячутся там, за деревьями, а они будут стрелять в нас при первом удобном случае!

- Но из своих луков они не могут и вполовину так метко стрелять, как мы из наших ружей! - сказал Гарри, осторожно выглядывая в окно, точно желая улучить удобный момент пустить пулю в неприятеля.

- Напрасно вы так думаете, - заметил Джек. - Я видал негров в Африке и на островах Тихого океана, которые метали дротики и пускали стрелы с большим успехом, чем вы сделаете это с помощью вашего ружья!

- Конечно, было бы не особенно приятно...

Вдруг Гарри с легким криком отшатнулся от окна. Перед его глазами мелькнуло что-то, похожее на тень птицы, и все расслышали глухой свистящий звук. На противоположной стене комнаты виднелась стрела, воткнувшаяся в бревно, и перистые украшения ее были обращены как раз на окно возле Гарри. Очевидно, эту стрелу метили в самое лицо мальчика, и промах был самый ничтожный.

- Бог мой! - вскричал Гарри. - Я чувствовал, как она скользнула мимо самой моей щеки. - Если бы она пролетела чуть-чуть ближе, то задела бы меня! - и он провел рукой по лицу, точно ожидая найти его в крови.

- Это было пущено не хуже, чем пуля из ружья! - сказал Джек.

Как и можно было ожидать, осажденные сделались более осторожными после этого случая, доказавшего, что враги их не зевают. Но на самом деле трудно было соблюдать слишком большую осторожность.

Хозяин хижины, как уже было упомянуто, был мундурукским индейцем, а осаждающие принадлежали к племени, жившему в глубине страны. Вот почему они горели желанием убить этого чуждого им дикаря, к которому относились так же враждебно, как и к белым.

По лицу и всей фигуре мундурука, когда он обернулся к беглецам, затворив дверь своего дома, можно было ясно видеть, как сильно боялся он своих врагов. Свой головной убор он потерял дорогой, верхняя часть его туловища, по пояс, была совсем обнажена, а нижняя слегка прикрыта. На одной ноге у него был резиновый башмак, другая же была босая. Весь он был забрызган грязью, а лицо его имело землистый цвет. Объяснялся он с белыми при помощи жестов, которые были очень выразительны, да и употреблялись им в такие критические моменты, когда не трудно было понять их настоящий смысл.

Когда некоторое время прошло спокойно, и ничего не слышно было об индейцах, наши друзья сделались смелее.

- Не знаю, как капитан Спрогель и другие, - сказал Джек Блокли, издавая звук, очень похожий на смех, - но что касается нас, то мы недурно способствовали развитию каучуковой торговли!

- Не думаю, чтобы можно было попасться в худшее положение, чем наше. Мы находимся здесь в заточении и без всяких шансов выбраться отсюда, пока они не пожелают выпустить нас!

И Гарри Норвуд покачал головой так безотрадно, точно не видел никакой надежды на спасение для себя и товарищей по несчастью.

- Как вы думаете, что они намерены теперь делать? - спросил Нед у Джека, которому его знакомство с дикарями в других частях света придавало авторитет в глазах мальчика.

- Я уверен, что они намерены держать нас здесь, пока мы не сдадимся!

- А ты как думаешь, Гарри?

- Если индейцы простоят здесь несколько дней, то как же нам продержаться без воды и без пищи?

Гарри напомнил этим словом ужасную действительность. Достаточно было окинуть взглядом крошечную комнатку, залитую лучами солнца, несмотря на близость леса, чтобы понять, что здесь нельзя было получить ни капли воды и никаких припасов. Долго ли могут продержаться четверо человек против двойного числа врагов, имеющих на своей стороне таких могучих союзников, как голод и жажда? На такой вопрос все могли дать только один ответ. В таком теплом климате, как этот, особенно опасным врагом являлась жажда.

- Но мне кажется, - проговорил Нед, - что капитан Спрогель хватится нас через несколько часов и пошлет своих людей на розыски!

- Как он может узнать, где мы находимся?

- Разве он не может пойти по нашим следам?

- С ним Ардара, - заметил Джек, - а этот такой знаток в этих вещах, каких я еще в жизнь мою не видал. Северо-американские индейцы могут отыскать человека по следу за целые мили, и в лесу, и в прериях. Но не думается мне, чтобы это было возможно в этой местности: здесь растительность такая густая, и все так переплетено виноградом, что ветви и вьющиеся стебли сейчас же сближаются снова, как только человек проберется сквозь них!

- Это все так, - возразил Нед, - но проследить след, оставленный тремя людьми, идущими вместе, не должно представить таких затруднений. И все-таки я сам понимаю, как мало у нас шансов быть найденными. Капитан Спрогель наверное решит, что если мы не сумеем сами о себе позаботиться, то должны обойтись без его помощи!

- Ну, это уж ты преувеличиваешь, - заметил Гарри. - Но дело в том, что никому из них, даже Ардара, не может придти в голову, что мы пойманы в эту ужасную ловушку. Хотя эти дикари из лесов внутри страны и являются иногда сюда и убивают всех, кого только могут, но это случается так редко, как мне говорил Ардара, что не считается в числе обыкновенных опасностей, которым подвергаются охотники и путешественники. Гораздо больше можно опасаться змей и диких зверей, а между тем за то время, что мы здесь, мы едва вспоминали о них.

- Ты прав, по-моему, - согласился Нед, в то время, как и Джек тоже сделал утвердительный знак головой. - Никому из нашей компании и не грезится, что кучка дикарей, пришедших из глубины страны, заточила нас в какой-то жалкой лачуге.

- Значит, нам надо отбиться от неприятелей, надеясь только на помощь Неба!

- Совершенно верно, - поддакнул Джек. - Хорошо бы перетолковать с этим молодцом, который оказал нам такую услугу. Можно было бы составить тогда какой-нибудь план действий. Но он говорит только при помощи своих рук и ног, а я плохо понимают такой язык.

- Единственная надежда, которая, по моему, остается вам, - сказал Гарри, выглянув в окно и затем снова оборачиваясь в комнату, - это то, что индейцы не протянут осаду дольше трех или четырех дней. Скоро они убедятся, что могут взять нас только после долго времени, и решать, что не стоит так долго дожидаться.

- Я сомневаюсь в этом, - заметил Нед, качая головой. - Некоторые миссионерские дома в Техасе осаждались индейцами в течение более шести месяцев. А один из них, в нескольких милях от Сан-Антонио, осаждался целых полтора года.

- Когда это было?

- Более ста лет тому назад.

- Ну, осада нашей лачуги не протянется так долго, как...

На этот раз едва не пострадал Нед Ливингстон, около самого лица которого что-то быстро мелькнуло. Глаза всех обратились на противоположную стену, куда, как и раньше, вонзилась на целый дюйм стрела. Но у нее не было пестрой бородки, и она представляла длинный, гладкий метательный снаряд, заостренный на конце и без всякого выступа по сторонам, около головки, как бывает у дротиков и обыкновенных стрел.

- А, понимаю! - вскричал Гарри Норвуд. - Такие метательные снаряды они выдувают из тех полых трубок, которые мы у них видели!

- Конечно, мы знали это и раньше!

Собиратель каучука повернулся в комнату с быстротой молнии, как только услышал жужжащий звук стрелы. Казалось, он был чем-то сильно взволнован, так как испустил несколько восклицаний и затем начал энергично жестикулировать. При других обстоятельствах его комичная мимика вызвала бы общий смех, но теперь ни у кого не явилось и улыбки, так как видно было, что он хочет выразить что-то очень серьезное и важное. Но как ни старался дикарь, никто из трех белых не в состоянии был его понять. Они поглядели на него и покачали головами, давая понять, что не догадываются, о чем он их предупреждает. Тогда мундурук вытащил из стены стрелу, которая вонзилась туда минуту тому назад. Он сделал это с большим трудом, так что можно было только удивляться той силе, с какой южно-американские индейцы пускают свои стрелы с помощью тростника. Вытащив стрелу, дикарь повернул к белым ее острие и что-то заговорил на своем языке с еще большим возбуждением, чем раньше.

- Что такое хочет он нам сказать? - спросил Нед.

Индеец на секунду коснулся острого кончика стрелы, а затем отдернул руку назад, точно ранил себя им. Он повторил это несколько раз, а потом передал стрелу белым.

- Он хочет, должно быть, сказать, что у этой стрелы острый кончик, сказал Нед. - Но мы можем видеть это и без его объяснений.

Гарри Норвуд взял в руки и осторожно осмотрел ее. На кончике ее он заметил что-то похожее на высохшую слизь, но желтого цвета. Вдруг глаза его расширились.

- Я знаю, что он хотел объяснить нам: острие стрелы отравлено ядом!

- Разумеется, так оно и есть! - поддакнул Джек. - Он старался растолковать нам, что эти метательные снаряды опаснее обыкновенных стрел, которые дикари пускают из своих луков.

- Вы знаете что-нибудь про них? - спросил Нед старого матроса.

- Я видал такие стрелы у дикарей в других странах. Они смазывают их острие таким сильным ядом, что малейшая царапина, произведенная такой стрелой, является смертельной.

В эту минуту дикарь положил руку на ружье Неда, прося жестами позволения взять его на короткое время, что и было ему разрешено.

31. ОТРАВЛЕННЫЕ СТРЕЛЫ

Все трое наших друзей сразу увидели, что мундурук не в первый раз брал ружье в руки. Он осмотрел его со всех сторон, как опытный охотник, и лицо его выразило удовольствие. Видно было, что он сумел оценить это ружье, которое было действительно прекрасным.

Вдруг он подошел к окну, через которое влетела отравленная стрела, и осторожно выглянул в него.

- Он намеревается испробовать твое ружье! - сказал Гарри.

- Что же, и отлично, только бы ружье не отдало назад!

- Он выглядит опытным в деле стрельбы! - заметил Джек.

- Тс! Он кого-то заметил!

В эту минуту индеец вскинул ружье на плечо и выстрелил в окно. Гарри Норвуд, который стоял прямо за ним, нагнулся вперед и увидел ту мишень, которую тот избрал себе. Ошибиться было невозможно. Около ствола дерева спокойно стоял индеец в позе человека, который считает себя вне опасности. Он внимательно глядел по направлению к хижине, держа в руке длинный тростник. Пальцы его сжимали один его конец, придерживая, очевидно, отравленную стрелу, и видно было, что он готов, при первом же благоприятном случае, поднести тростник ко рту и выдуть стрелу по намеченному им направлению. Виднелись и другие индейцы, но они были лучше защищены деревьями. Тот же, который держал тростниковый снаряд, был всего в ста футах расстояния.

- Наш собиратель каучука не мог бы иметь более удачного случая.

Только что Гарри подумал это, как курок был спущен. Выстрел сопровождался криком дикаря, который подпрыгнул высоко в воздух и затем упал на землю, убитый наповал пулей мундурукского индейца. Последний пришел в такой восторг от совершенного ими подвига, что высунулся в отверстие и издал особенный звук, выражавший его ощущения. Затем он отступил в комнату с таким видом, который ясно говорил об его восторженном настроении.

- Скверно, должно быть, убить человека, - сказал Гарри с содроганием. - Но еще хуже самому быть убитым. Те индейцы решили умертвить нас всех до одного. Чем скорее мы докажем, что им опасно нас преследовать, тем большее число из нас останется в живых.

- В этом не может быть сомнения, даже в том случае, если для этого нам придется их всех перебить, - заметил Джек Блокли.

Выстрелы мундурука вызвал на минуту смятение среди индейцев. Если бы за ним последовали выстрелы еще из других двух ружей, то даже в том случае, если бы они оказались менее удачными, дикари наверное бросили бы осаду; но белые слишком боялись отравленных стрел и потому не решались рисковать даже там, где это было вполне возможно. Не воспользовавшись преимуществами своего положения, они тем самым дали дикарям время оправиться от своего минутного замешательства. Кроме природной кровожадности и жестокости, благодаря которой они способны были совершать убийства ради самого убийства, теперь их побуждало к этому и чувство мести. Один из них был убит, другой - ранен и это давало остальным достаточный повод к тому, чтобы домогаться смерти своих врагов. Вот почему, когда прошло с полчаса, и осажденные выглянули в окно они увидели, что хижина была окружена индейцами, которые время от времени посылали в нее стрелы, точно желая дать знать неприятелям, что они неусыпно следят за ними.

- Не знаю хотелось ли бы мне пить, если бы мы шли теперь лесом, сказал Гарри Норвуд с печальной улыбкой, - но теперь, когда нет ни капли воды, я чувствую такую жажду, какой никогда еще в моей жизни не испытывал!

- И я тоже, - прибавил Нед. - Кроме того я немного голоден; но голод я могу дольше терпеть, чем жажду.

- Не говорите о жажде, - вмешался Джек Блокли. - Такие мальчики, как вы, не имеют и понятия о том, что такое настоящая жажда. Вот если бы вы попробовали очутиться в лодке среди моря, как это бывало со мной, да под палящими лучами солнца, от которых кожа лупится с лица, и так плавали бы четыре дня, глядя, как ваши товарищи пьют морскую воду, сходят с ума и кидаются с борта в море. Попробовали бы вы, каково это изгрызть все оловянные пуговицы на платье, и когда во рту так сухо, что не отличишь по вкусу сухарь от кусочка ветчины. Когда голова так и ходит во все стороны, а перед глазами танцуют светящиеся точки, и кругом все время бьют фонтаны и водопады, но вы не можете их достать рукой. Подождите, когда испытаете все это, тогда и говорите, что у вас "жажда".

Между тем Нед Ливингстон снова зарядил свое ружье. Он сделал это самым тщательным образом, чтобы не просыпать пороху, так как боевые запасы были теперь очень важны для них, и нельзя было бросать их зря.

Пока он этим занимался, мундурук стоял возле и смотрел на него таким выразительным и умоляющим взглядом, что Нед опять отдал ему свое ружье.

- Вы так удачно действовали им, что можете сделать и вторичную пробу!

Индеец жадно схватил протянутое ему ружье и подошел к отверстию, забывая в своем восторге о том, что надо быть осторожным.

Между тем дикари еще помнили тот урок, который только что получили и который стоил жизни одному из них, и теперь держали себя осмотрительнее. Мундурук же не только выглянул в окно, но наполовину высунулся из него, забывая об опасности. Гарри только что хотел оттащить его назад, когда все трое услыхали шелест листьев и, взглянув вверх, на дерево, которое росло у самой хижины, увидели индейца, скрывавшегося между его ветвями. В тот же момент они заметили, что он приставил к губам тростник. Послышался легкий свист, - и стрела, пролетев в окно, вонзилась в плечо беспечного мундурука.

32. ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

Все это произошло так быстро, что нельзя было принять никаких мер предосторожности: не прошло и секунды, как индеец, мелькнувший между ветвями дерева, приложил свой метательный снаряд к губам, и отравленная стрела с быстротой молнии влетела в окно. Собиратель каучука не подозревал об опасности, которой подвергался, пока острие стрелы не вонзилось ему в плечо. Тогда, с легким восклицанием, он отступил вглубь комнаты на несколько шагов, поднял руку и выпустил из нее ружье. Спокойно взглянув на стрелу, около которой виднелась кровь, он вытащил ее, а затем лег на пол, точно для того, чтобы насладиться безмятежным сном. Через полчаса он был уже мертв.

Джек Блокли видел, как стрела ранила хозяина хижины, но не растерялся при этом, как мальчики, которые оцепенели на месте от неожиданности и ужаса. Подскочив к окну, он выстрелил прямо в индейца, темная фигура которого виднелась между ветвями дерева. Прицел был очень верен, и дикарь умер гораздо раньше, чем жертва его изменнической стрелы.

Мальчики были объяты ужасом.

Только теперь узнали они, до чего может дойти человеческая ненависть. Хотя они столкнулись с собирателем каучука при самых случайных и необычных обстоятельствах и не обменялись с ним ни одним словом, все же тот оказал им в нужде чисто дружескую помощь. Они питали к нему искреннюю благодарность и от всей души желали бы ему помочь в его ужасном положении. Но, к сожалению, они были совершенно бессильны в этом отношении и могли только смотреть, как он умирал на их глазах. К счастью, тот, повидимому, мало страдал и незаметно, без стона и ропота, впадал в бессознательно состояние.

- Бедняга, - пробормотал Нед, глядя на безжизненное тело дикаря. Должно быть, у него есть жена и дети, и они никогда больше не увидят его!

- Будем надеяться, что на том свете огни соединятся снова. Ведь для Бога нет ничего невозможного! - сказал Гарри.

- Я как-то читал в Библии, что Он все делает хорошо, - прибавил Джек Блокли.

- И вернее этих слов я ничего не знаю. Не один раз мне приходилось очень скверно, но теперь вижу, что все всегда устраивалось к лучшему.

- Хорошо было бы похоронить его, но об этом, конечно, нечего и думать! - заметил Гарри.

- Не все ли ему равно, где лежать? - сказал Нед. - Когда настанет день страшного суда, он все равно услышит трубный звук, где бы ни лежал здесь, в этой жалкой лачуге, или в Вестминстере и Гринвуде, с великолепным памятником над могилой.

- Мне думается, - сказал Джек, - что здесь ему будет всего лучше, хотя...

- Берегитесь! - крикнул Нед, отскакивая в сторону.

Стрела с перистой бородкой со свистом пролетела через окно позади них, в нескольких дюймах от старого матроса.

- Это они выстрелили с той целью, - сказал Джек, поглядывая на окно, - чтобы показать нам, что они все еще следят за нами.

Все трое уселись на полу в той части хижины, куда не могли попасть стрелы, направленные в окна, и начали с тревогой обсуждать свое положение.

- Предположим, что они сделают нападение на хижину, - сказал Нед. Как вы думаете, могут они осилить нас?

- Нет, - ответил старый матрос. - Они не настолько сильны, чтобы выломать дверь, не провозившись над этим порядочно времени. Затем, если они сделают попытку ворваться в дом, мы пустим в ход наши ружья и топор с длинной рукояткой. При таких условиях на их стороне будет не очень-то много шансов.

- Мне кажется, - проговорил Гарри, - что есть целая дюжина различных способов, которыми они могут победить нас.

- Скажи нам хоть один или два, - попросил Нед.

- Я буду говорить на основании того, что читал об индейцах около нашей границы. Они могут взять толстое дерево и употребить его в качестве тарана. Таким тараном семь или восемь человек легко могут выломать любую дверь.

- А что делали в таких случаях хозяева дома?

- Они употребляли все усилия, чтобы помешать индейцам.

- Вот и мы будем так же поступать. Ведь одно из окон по той же стене, что и дверь, так что дикари не могут привести своего плана в исполнение, не подвергая себя в то же время опасности, и они прекрасно знают это.

- Затем они могут положить хворосту около стен и поджечь хижину.

- Вот этого я действительно боюсь больше, чем всего другого, - сказал Джек, и лицо его сделалось серьезным. - Если только им придет в голову сжечь эту старую лачугу, то нам несдобровать. Не пройдет и нескольких минут, как мы уже будем на том свете!

Гарри Норвуд повернулся к ближайшей стене и ткнул своим ножом в дерево в нескольких местах.

- Эти бревна сырые, я не думаю, чтобы они стали гореть.

- Надеюсь, что так, но на крыше и снаружи стен они не могут быть так сыры!

- Я вообще не понимаю, как это в этой местности может быть достаточно сухое дерево для того, чтобы гореть, - заметил Нед. - Здесь так много выпадает дождя, что всякая вещь должна быть смочена насквозь.

- Но зато солнце здесь греет горячо и высушивает все в очень короткое время. Как бы то ни было, мы не станем изводить дикарей на мысль о поджоге, если она не явится им сама!

- Джек, - сказал Гарри, - вы, наверное, того мнения, что если мы не выберемся отсюда сегодня ночью, то уже никогда не выберемся!

- Совершенно верно, это мое мнение. Днем нельзя чего-нибудь предпринимать, когда эти индейцы так сторожат нас, что мы не смеем даже показаться около окон!

- Я уверен, что луна не будет светить!

- Ночью будет египетская тьма. Все дело в том, чтобы нам незаметно выйти отсюда, а уж потом дикари не догонят нас. Но ведь ночью они окружат нас еще ближе, чем теперь. Говорю вам, друзья мои, что дело наше так же плохо, как и тогда, когда мы плыли на плоту после крушения "Робинзона Крузо".

- Мы должны столковаться между собой относительно некоторых вещей! сказал Гарри, оглядываясь кругом, точно опасаясь быть услышанным.

- В чем дело?

- Я хочу сказать, что после того, как мы выберемся из этого дома (если нам это удастся), мы не должны говорить друг с другом, так как индейцы могут услышать даже малейший шепот!

- Конечно, мы не будем разговаривать. Каждый должен помнить, что надо уходить отсюда так бесшумно, как ползет по земле змея. Нельзя ни шептаться друг с другом, ни свистеть, иначе вас ждет верная смерть!

- А когда мы выберемся из хижины, что надо будет делать? - спросил Нед.

- Каждый из нас должен пробираться к реке. Ни о чем другом не думать, как только употреблять все усилия, чтобы добраться до реки. А как только вы будете у реки, надо идти вниз по течению, пока не дойдете до лагеря. Первый из нас, кто доберется до лагеря, расскажет капитану Спрогелю все, что произошло, и вместе с ним и его людьми отправится на розыски остальных двух.

- Вот что я думаю, - заметил Нед Ливингстон после нескольких минут молчания. - Предположим, что Джеку удалось бы незаметно проскользнуть мимо индейцев. Тогда он сумел бы в несколько часов отыскать капитана Спрогеля и других и привести их сюда. Может быть, для Гарри и меня было бы благоразумнее ждать в этой хижине, пока не явится к нам помощь?

- В этом плане есть смысл, - ответил старый матрос, - но его трудно осуществить. Во-первых, я думаю, что вам обоим легче вырваться отсюда так, чтобы индейцы не заметили, чем мне.

- Я не понимаю почему! - сказал с удивлением Гарри.

- А между тем, это совершенно верно. Вы моложе и поэтому можете лучше меня пробираться в темноте. Я не привык прокладывать себе дорогу через лес и далеко не уверен, сумею ли бесшумно красться во мраке. Меня накроют первого, а затем и вас будет ожидать не лучшая участь. В то время, как некоторые из индейцев окажут мне свое милостивое внимание, остальные бросятся к хижине, чтобы посмотреть, не осталось ли там что-нибудь. И вот тогда-то начнется здесь работа. Вы будете иметь не больше шансов на вашей стороне, как если бы вас бросили посреди Атлантического океана без единой доски, на которой можно было бы спастись.

- Так мы должны сделать вылазку все вместе?

- Вот именно, и потом пойти в разные стороны, так как это будет всего выгоднее для каждого из нас.

- Индейцы, наверное, ожидают вылазки с нашей стороны, не правда ли?

- Конечно. И вообще у нас очень мало надежды на успех! - ответил Джек Блокли со вздохом.

Я твердо надеюсь, - что один или двое из нас, или даже все трое благополучно вернутся отсюда...

В эту минуту Нед Ливингстон схватил ружье Гарри и указал по направлению к двери.

33. НОЧЬЮ

Взглянув по указанному Недом направлению, белые увидели, что дверь тихонько подавалась внутрь, точно уступая сильному, но осторожному давлению снаружи. Очевидно, кто-то толкал ее, точно для того, чтобы убедиться в ее прочности. Дверь была сделана из грубо вырубленных кусков дерева, хорошо прилаженных один к другому. Изнутри они были основательно скреплены между собой, так что строивший хижину человек считал, очевидно, свою дверь достаточно прочной, чтобы выдержать натиск любого непрошенного гостя. Но в некоторых местах брусья, соединенные между собой на концах, попортились от времени, так что через щели проглядывал дневной свет.

- Кабы мне только добраться до них! - прошептал Джек Блокли, вскидывая на плечо свое ружье. Затем он быстро прицелился и выстрелил в одну из просвечивающих точек. О результатах его выстрела можно было судить только по звуку торопливо убегавших ног. Спугнутые дикари, очевидно, не могли уже вернуться назад - по крайней мере, до тех пор, пока было светло, и потому слишком рискованно было заниматься взламыванием двери.

Как у Гарри, так и у Неда были при себе часы, которые они всегда заботливо заводили, переводя сообразно изменению широты. Но от тех передряг, которым им пришлось подвергаться, часы остановились уже с неделю тому назад. Таким образом, нельзя было точно определить времени, но, вероятно, было еще немного позднее полдня, и приходилось еще долго ждать, пока не наступит непроницаемая тьма.

Все трое желали, чтобы ночь наступила скорее, и можно было сделать последнюю отчаянную попытку к спасению, раз уже они решились на нее. Можно было с большой уверенностью предполагать, что индейцы, осаждавшие их, начнут решительно действовать только, когда уже совсем стемнеет. Поэтому менее рискованно было устроить вылазку немного ранее, когда можно было рассчитывать на ее успех.

- Хорошо, если бы пошел дождь! - сказал вдруг Джек Блокли, заряжая свое ружье.

- Вы думаете, что это поможет нам?

- Я уверен в этом. Шум дождевых капель, падающих на листья и ударяющих о крышу дома и стволы деревьев, заглушить тот шорох, который мы произведем при вылазке. Все звуки перемешаются друг с другом, и это будет нам на руку.

Желание Джека, к общей радости, исполнилось. Едва наступили короткие сумерки, как вдруг сразу стемнело, и послышался легкий шум дождевых капель, стучавших о листву деревьев. Легко понять, что это увеличило надежду и бодрость духа в каждом из осажденных. С наслаждением прислушиваясь к этому шуму, который звучал для них так же приятно, как музыка, они желали только одного, чтобы дождь продолжался подольше. Вскоре ночная темнота подкралась в крошечную лачугу, где они приютились. Тело несчастного собирателя каучука неясно вырисовывалось среди окружающего мрака, так же, как и очертания стен и двери.

- Надо нам убедиться, что мы вполне поняли, как действовать, - сказал Гарри Норвуд, подавляя голос. - Повторите-ка еще раз ваш план, Джек!

- Он очень прост, мои милые мальчики. Дело в том, что когда наступит время действовать (а оно уже близко теперь), то мы откроем дверь, и я выйду первый. Через пять минут, если вы не услышите никакого шума, вы последуете за мной, по возможности одновременно, но как только минуете хижину, Гарри повернет направо, а Нед - налево. Нет надобности напоминать вам, что вы должны пробираться так неслышно, как только можете. Если вас поймают, то вам не миновать смерти - это так же верно, как то, что вы родились на свете!

- Как долго посоветуете вы нам пробираться по разным направлениям?

- Одному только Гарри придется менять направление, так как путь Неда приведет его к Тапайос, а вы должны стараться добраться именно до этой реки. Но Гарри, если он не встретит никаких препятствий на своем пути, лучше сделает, если пройдет по ней приблизительно сто футов. За это время он успеет достаточно удалиться от дикарей, как я думаю, и может уже начать забирать влево, не останавливаясь, пока не дойдет до реки. А по берегу реки вы оба должны идти до тех пор, пока не попадете в лагерь капитана Спрогеля.

- Вы ничего не имеете против того, чтобы мы давали друг другу сигналы, когда дойдем до реки?

- Нет, если только вы будете осторожны. За это время вы так далеко отойдете от хижины, что будете находиться в достаточной безопасности!

- Так мы будем давать друг другу такие же сигналы, как и прежде, сказал Гарри, - легкий свист, вроде того, какой издает в этих лесах какая-то птица.

- Буду знать это, когда услышу такой свист. Но могу вам сказать только одно, друзья мои, что не верю, чтобы ваши сигналы оказали вам какую-нибудь пользу.

- Почему же так?

- Было бы чудом, если бы все мы трое благополучно добрались до реки!

- Но ведь сигналы будут не лишними и тогда, если нас останется всего двое, - заметил Гарри, видевший, что его старый друг подавлен страхом и мрачными мыслями.

- Вы были в полном отчаянии, когда мы с вами плыли на плоту по Амазонке, - сказал Нед. - И, хотя я и вижу, что теперешнее положение наше еще опаснее того, все-таки я не позволю вам лишать меня всякой надежды!

- Я сделаю все, что только буду в силах, - проговорил старый матрос. - Если только вы услышите мой голос после того, как я выберусь отсюда, то уж это будет очень громкий крик: уж если мне придется броситься на дикарей, то я подниму их всех на ноги и соберу вокруг себя. И вот тогда-то наступит как раз благоприятный момент для того, чтобы вам выбираться, как можно живее, из этой хижины, если только вы не сделаете этого раньше.

34. СЧАСТЛИВЫЙ ПУТЬ!

Ночная мгла еще не вполне окутала лес, когда Джек тихонько подполз к одному из окон, а Гарри к другому, и они выглянули наружу. Каждый из них делал это так тихо и осторожно, как только мог, так как им было хорошо известно, что случится, если они будут замечены дикарями. К их удивлению, нельзя было подметить никаких признаков неприятелей: ни на деревьях, ни на земле, насколько можно было судить, не видно было ни одного индейца.

- Но ведь не может же быть, чтобы они ушли совсем! - прошептал Нед, когда они стали сообща обсуждать этот странный факт.

Джек Блокли покачал головой.

- Не льстите себя надеждой, что они сделали такую глупость. Может быть, они только хотят внушить нам мысль, что удалились совсем, чтобы этим заставить нас выбраться из засады. Ничего другого тут не может быть!

Некоторое время они напряженно прислушивались, но слышен был только шум дождя и легкое завывание ветра. Часы проходили за часами, а не видно и не слышно было ничего, что выдавало бы присутствие врагов.

- Попробуем проделать одну старую хитрость! - сказал Нед с некоторым волнением.

- Какую?

- Я сейчас покажу вам!

Он посадил свою шляпу на кончик ружья и поднял его перед окном, стараясь сделать так, чтобы получилось как можно больше иллюзии. Он проделал это так старательно, что всякому, кто глядел бы снаружи на окно, должно было казаться, что он видит человеческую голову. Трудно было представить себе, чтобы это могло ускользнуть от внимания индейцев, если бы показалось даже на одну минуту, а между тем Нед продержал шляпу в таком положении целых пять минут - и ответом была только глубокая тишина. Наконец, он снял ее с ружья и надел себе на голову со словами:

- Ну, что вы об этом думаете?

- Ну тут ничего нет удивительного, - ответил Джек. - Если они действительно решили убедить нас в том, что оставили нас в покое, то не обратят внимания на шляпу мальчика!

- Но если они желают убить нас, почему же не пользуются удобным для этого случаем?

- Очень возможно, что они смотрят на вещи так же, как я, - сказал старый матрос. - Самое желательное для них - это подстеречь нас, когда мы выйдем из хижины. Ради этого момента они готовы пренебречь всем остальным. Да и вы можете догадываться, по каким причинам они желают взять живыми своих врагов, которые подстрелили двух или трех из их числа.

- Я догадываюсь об этом! - ответил Гарри с содроганием.

- Очень возможно, все-таки, - рискнул заметить Нед, - что они вовсе не видали моей шляпы. Ведь не могут же они все время, не отрываясь, глядеть на это окно, даже если бы и отели стрелять в нас при первом удобном случае!

Трудно было спорить по поводу того, что должно было оставаться необъяснимым на некоторое время. Все трое настолько чувствовали важность приближавшегося часа, что перестали разговаривать и с бьющимися сердцами дожидались той минуты, когда темнота ночи достаточно сгустится и можно будет рискнуть сделать вылазку. Не трудно было угадать мысли этих трех людей, сидевших в глубине хижины в тяжелом молчании и прислушивавшихся к малейшим звукам, между тем как темнота вокруг них все более и более сгущалась. Джек Блокли был настроен очень серьезно, как и каждый, разумеется, в такой важный момент жизни; но за самого себя он не очень тревожился: ему столько раз приходилось встречать смерть лицом к лицу, да и у него было только одно любимое существо в этом мире - это его мать. Поэтому он мало волновался по поводу того, что придется, быть может, скоро свести счеты с жизнью. Но что его действительно сильно беспокоило - так это судьба мальчиков, за которых он считал себя до известной степени ответственным. Если бы только Небо помогло им выбраться благополучно из этого леса, то сам он согласен был бы перетерпеть весь ужас мщения дикарей.

Мысли мальчиков были за тысячи миль отсюда, на их родине, отделенной от этих мест океаном, рекой, лесными чащами. Что делали в эту минуту их родители и друзья? Предчувствовали ли они ту опасность, которая висела над головой мальчиков, думали ли о том, что может быть никогда не увидят их более?.. Сотни воспоминаний теснились в их разгоряченном уме, и мысли бежали одна за другой с поразительной быстротой. Несколько раз Нед проводил рукой по лицу, точно так же, как и Гарри, и можно было с уверенностью сказать, что они смахивали при этом слезы, навертывавшиеся им на глаза.

Но теперь не время было предаваться мрачным размышлениям и отчаянию, - напротив того - надо было сохранить как можно больше бодрости духа для рискованной попытки к освобождению.

Нед первый очнулся от свои грез и спохватился, что уже совсем стемнело. Положив руку на рукав Джека, сидевшего около него, он спросил шепотом:

- Не время ли нам тронуться в путь?

- Пора!

Кругом было так темно, что хоть глаз выколи. Они не видели друг друга, и во тьме только слегка обрисовывались очертания окон. Прислушиваться перед вылазкой не стоило, так как они и то уже напряженно слушали в течение целого часа или больше, но не могли разобрать никаких подозрительный звуков. Слышно было как Джек поднялся и шепнул:

- Следуйте за мной!

Подвигаясь к двери, они старались держать более вправо, чтобы не наткнуться на труп хозяина хижины, распростертый на полу. Несколько минут спустя, старый матрос положил руку на тяжелый засов у двери, сдержавший натиск дикарей снаружи. Наполовину отодвинув засов, Джек Блокли приостановился. Еще одно усилие - и дверь распахнется: тогда индейцы могут беспрепятственно ворваться в хижину, Если они только поджидают удобного момента для этого. Он осторожно поднял засов и тихонько опустил его на пол, - там, где он не мог быть на дороге. Затем он прислушался - но только одну секунду, потому что ничего нельзя было расслышать, кроме шума дождя. Тогда он протянул в темноте руку и, нащупав мальчиков, притянул их ближе к себе.

- Подождите пять минут, не больше и не меньше, - шепнул он. Конечно, насколько можете рассчитать время без часов. А затем выходите так же - Гарри направо, Нед налево! Держите путь на реку и затем к лагерю. Счастливого пути! И да поможет вам Бог!

Он взял руки мальчиков и горячо пожал их. Сердца всех были переполнены, но теперь было уже не время для душевных излияний. Через минуту Джек скрылся, и мальчики остались одни.

Невозможно описать волнение Гарри и Неда, пока они дожидались, чтобы прошли те пять минут, на которых так настаивал их старый друг. Каждую секунду ждали они, что услышат крики индейцев, нападающих на Джека, и приготовились сейчас же воспользоваться общей сумятицей. Оба мальчика отлично понимали, что великодушный матрос нарочно предложил сделать вылазку первому, так как знал, что это всего опаснее. В случае необходимости он готов был выдержать на себе натиск индейцев и погибнуть, чтобы только мальчики успели незаметно скрыться в глубине леса. Они на за что не согласились бы на такое самопожертвование с его стороны ради их спасения, если бы только можно было предупредить его; но они знали по опыту, что было бы тщетно пытаться заставить Джека отказаться от его плана, и оставили все попытки к этому.

Им казалось, что время идет ужасно медленно. Когда прошла всего одна минута, они думали, что уже прошло целых пять.

Джек исчез, и не слышно было никаких звуков, кроме падения дождевых капель, хотя они оба прислушивались, затаив дыхание. Тогда они подали друг другу руки и нежно прошептали только два слова, хотя сердца их были переполнены:

- Счастливого пути!

- Счастливого пути!

Еще минут - и они были уже за дверью хижины, где сейчас же повернули в разные стороны.

35. СКВОЗЬ ЧАЩУ ЛЕСОВ

Как сказано было раньше, Гарри Норвуд и Нед Ливингстон подождали пять минут после ухода Джека Блокли и затем выбрались из хижины и сами. По крайней мере, они думали, что ждали целых пять минут, на самом же деле не прошло и половины этого срока, когда они вышли из двери хижины в полный мрак, окружавший ее. Дождь лил теми обильными потоками, которые свойственны низким широтам, и это очень благоприятствовало нашим беглецам, так как иначе они попали бы в руки южно-американских индейцев, не успев отойти и на двадцать футов от дома.

Каждый из мальчиков сжимал ружье в левой руке, тихонько пробираясь вперед. Как слух, так и зрение их были напряжены до последней своей степени, хотя в последнем не было надобности в такую темную ночь, как эта.

Нед Ливингстон полз при помощи рук и колен. В несколько минут проливной дождь смочил его платье, не оставив на нем ни одной сухой нитки. Но он не заботился об этом, так как погода была теплая, и мокрая одежда не причиняла ему особенных неприятностей. Само собою понятно, что он пробирался вперед ощупью, надеясь только на помощь Провидения.

Вдруг он почувствовал, что рука его погрузилась на несколько дюймов в воду. Он остановился и, протянув в темноту ружье, ощупал при его помощи то, что его окружало. Его опасения, что он находился на берегу речки, вытекавшей из озера или около самого озера, не оправдались: перед ним была просто яма, наполнившаяся водой от дождя. Тогда нагнувшись к воде, Нед погрузил в нее свои губы и сделал долгий, освеживший его глоток. Он мучился жаждой с самого полдня и теперь почувствовал, как после нескольких глотков в него точно влилась новая жизнь. Так как все равно нечего было выбирать дорогу, то Нед прямо спустился в лужу и скоро выбрался из нее на противоположный берег. Вдруг он услышал шум, по которому догадался, что что-то случилось или с Джеком, или с Гарри. Нельзя было ясно разобрать, в чем дело, но казалось, точно несколько людей упали на землю и барахтались на ней.

- Не может быть, чтобы это был Джек, - подумал Нед. - Ведь он сказал, что если наткнется на кого-нибудь, то поднимет такой крик, который будет далеко слышен.

Но в это самое время он услышал голос старого матроса:

- Ступай прочь с дороги, негодяй! Все вы - мерзавцы, с вашими отравленными стрелами в придачу! Вот тебе! Скушай на здоровье!

Еще несколько секунд слышалась борьба, и затем все стихло. Нед остановился и прислушался. Кругом царила глубокая тишина, но неизвестно было, что она означала.

- Или они одолели Джека, и он погиб, или же он уложил их на месте и продолжает свой путь!

Нед был сильно встревожен. Он не успел еще далеко отойти от хижины и был почти уверен, что они все трое не могли уйти незаметно от врагов. Если бы ему и удалось ускользнуть благополучно от их внимания, то остальные тем более рисковали попасться в руки неприятелей, а это было бы для него не меньшим несчастьем.

- Неужели я действительно благополучно убегу от них, - думал он, когда они должны были ожидать нашей вылазки и принимать все меры предосторожности?

Точно в ответ на эту мысль, он вдруг почувствовал, что кто-то шевелится около его локтя, и сердце у него почти перестало биться. Это движущееся существо было так близко от него, что он мог достать его рукой.

- Это наверное один из индейцев, погнавшийся за мной! - решил Нед, останавливаясь и кладя руку на нож, чтобы пустить его в ход в тот самый момент, как неприятель откроет его присутствие.

Каким образом могло случиться то, что он остался незамеченным, Нед совершенно не мог себе объяснить. Как только он расслышал среди шума дождя легкое шуршание дикаря в траве, он остановился и замер, и индеец пополз дальше. Это была странная и счастливая случайность, и произошла он, быть может, оттого, что Нед вовремя затих, так что его враг не успел расслышать легкого шуршанья, которое тот производил в траве. Сам же дикарь, пустившийся за ним в погоню, двигался и быстрее, и менее осторожно, отчего Нед и мог заметить его присутствие. Как бы то ни было, Нед пополз дальше, как только увидел, что остался незамеченным, и когда кругом ничего не слышно было, кроме падения дождевых капель. Остановился он только тогда, когда удалился от хижины на сотню футов. Тогда он вздохнул свободнее.

- Теперь я и в самом деле думаю, что ускользнул от индейцев, прошептал он, поднимаясь на ноги и прислушиваясь. - Их не так много, чтобы они могли стеречь хижину на таком большом расстоянии: для этого потребовалась бы целая сотня человек. Я молю только Небо о том, чтобы Гарри и Джеку так же посчастливилось, как и мне.

Дождь все еще шел, но тише. Впрочем, для Неда, у которого не было на теле сухой нитки, это было довольно безразлично: более мокрой его одежда уже не могла сделаться.

- Джек говорил нам, чтобы мы держали путь на реку, - рассуждал он, останавливаясь на минуту, чтобы собраться с мыслями. - Он придумал это очень умно, только это не так легко исполнить, когда кругом такая тьма.

Почти невозможно понять, насколько трудно пробираться через бразильские леса ночью. Ползти в таком случае все-таки легче, чем идти. Протянув вперед руки, как мы ходим по темной комнате, Нед буквально ощупывал каждый дюйм своей дороги. Порой его ударяла по лицу ветка дерева или жесткий, как проволока, стебель винограда. Случалось, что он попадал ногой в петлю вьющегося стебля или задевал за корень и тогда падал лицом вниз. Несколько раз он ронял свое ружье, задев им за дерево. Часто он останавливался и спрашивал себя, стоило ли продолжать эту непосильную борьбу; но как только он вспоминал о том, как благоприятствовала ему до сих пор судьба, и что смертельные враги его были еще близко, снова пускался в путь.

- Тапайос! - твердил он себе беспрестанно. - Мне нужно добраться до реки. Но как найти к ней дорогу?

Дождь почти перестал, и тогда он скоро убедился, что слышит слабый глухой ропот, который мог происходить от бурного течения реки около порогов. Единственное, что его смущало это то, что этот звук слышался со стороны, противоположной той, как бы следовало.

- Это не может быть Тапайос, - несколько раз говорил он себе. Тапайос должна быть как раз в другой стороне!

Но затем он подумал, что, верно, ошибся направлением, пока пробирался лесом: ведь ничего не может быть легче, как заблудиться в лесу в такую страшную темень.

- Это или сама Тапайос, или приток ее, и тогда я могу пойти берегом притока вниз по течению и добраться до Тапайос. Дело от этого мало меняется!

И, повернувшись лицом к шуму воды, он пошел на эти звуки, которые все становились громче и яснее. Наконец ропот сразу усилился еще больше. Нед вышел из лесу и очутился на береговой отмели бурной реки. Перед ним была Тапайос.

36. СИГНАЛ

Добравшись таким образом до реки, он сделал худшую часть своего путешествия. Ему удалось счастливо ускользнуть от врагов, и он мысленно возблагодарил Небо за ту помощь, которую Оно до сих пор оказывало ему. Он не забыл в своей молитве и своих товарищей по несчастью, Гарри и Джека.

- Дай Бог, чтобы им так же повезло, как и мне. Мы попали в такую беду, какая никогда и не снилась нам, Но ведь Бог спасает своих детей и из худшего положения!

- Ну, вот я и около Тапайос. И так как я наверное выше лагеря, то мне надо только идти вниз по течению, и тогда я доберусь до него. Хотя мне и кажется, точно восток и запад поменялись своими местами, но так как этого не может быть, то, очевидно, что я сам повернулся.

И он стал пробираться вперед, насколько это было возможно в такую тьму. Это был очень тяжелый и неблагодарный труд, и если бы только нашлось местечко, где бы он мог укрыться, то охотнее дождался бы утра. Часто ему казалось, что он слышит шуршание змей около своих ног или хруст веток над головой. Иногда он в ужасе отскакивал назад, ожидая нападения, и держал ружье перед собой, чтобы защититься от удара. Ему чудилось, что дикие звери готовы прыгнуть ему на плечи и вонзиться острыми, как иголки, когтями в его тело. Но когда прошел один час, а затем и другой, это ощущение страха мало-по-малу притупилось, и Нед уже спокойнее продолжал свой путь по намеченному раньше направлению, пока не отошел на несколько миль от хижины.

- Не думаю, чтобы здесь можно было еще опасаться индейцев, - сказал он сам себе. - Дождь, наверное, уничтожил мои следы в траве, да дикари и не погонятся за мной при дневном свете!

Немного спустя, он снова почувствовал жажду и подошел к самому берегу, чтобы нагнуться. Он лег на траву и стал осторожно подползать к воде, как вдруг сделал очень удивившее его открытие, что река текла в обратном направлении, чем он предполагал. Значит, он шел все время не вниз по течению, как думал, а вверх. Одну минуту он совсем не понимал, как могла произойти такая ошибка с его стороны. Ошибиться в месте, где должна была находиться река, еще можно, но ошибиться направлением ее течения, подойдя уже к ней, было очень странно.

- Итак, - пробормотал он со вздохом, - все это время я потерял даром и гораздо дальше теперь от лагеря, чем был час тому назад. Это мало утешительно, но если подумать о том, что мне удаль уже преодолеть, то меня никто не сочтет достойным сожаления.

И, набравшись снова бодрости, он повернул назад и пошел вниз по течению, утешая себя тем, что зато теперь каждый шаг приближает его к лагерю.

Но Нед устал. Нервы его были так напряжены в течение последних часов, да и кроме того он шел уже так долго, что это могло утомить даже более сильного человека, чем он. Ему нужно было непременно отдохнуть. Так как укрыться было негде, то он, в конце концов, просто бросился на землю и, пробормотав коротенькую молитву, сейчас же заснул.

Только что начало светать, когда он открыл глаза и оглянулся кругом. Несколько минут он не мог понять, что с ним произошло, и почему он лежит в таком странном месте.

- Где же Гарри и Джек? - вскричал он, вскакивая на ноги, которые точно одеревенели от вчерашнего странствования и неудобного положения, в котором он лежал. Мимо него быстро катила свои воды Тапайос - настолько широкая здесь, что по ней могли бы плавать небольшие суда, хотя водопады и пороги выше и ниже этого места делали навигацию невозможной.

Не тревожась теперь о себе, Нед тем с большим беспокойством думал о своих товарищах по несчастью. Где теперь могли быть Гарри и Джек? Посчастливилось ли им так же, как и ему? Удалось ли им пробраться мимо индейцев, окружавших хижину собирателя каучука, которая служила им на время приютом?

Много таких вопросов задавал он себе, но с ответом на них надо было подождать.

В тех условиях, в каких находился Нед, он не мог терпеть жажды, но зато его начал мучить голод. Ружье его, несмотря на вчерашний дождь, было готово во всякое время сослужить ему службу, так как заряд остался сухим; но не видно было никакой дичи, да и не на чем было бы изжарить ее, так как Нед не мог развести огня. В сущности говоря, он еще не испытывал настоящего голода. Он некоторое время рассматривал дерево с красновато-зеленой листвой, на котором были плоды, похожие на американские яблоки. Они выглядели очень соблазнительно, но Нед все же воздержался от того, чтобы попробовать их.

- Может быть они ядовитые, - подумал он. - Ардара говорил, чтобы мы с Гарри никогда не пробовали незнакомых плодов, так как многие из самых аппетитных на вид фруктов тропических стран страшно ядовиты.

До лагеря капитана Спрогеля не могло уже оставаться много миль, и с каждым шагом Нед чувствовал себя бодрее. Если бы не беспокойство за брата и старого матроса, то он был бы в отличном настроении духа. По временам в нем поднималось смутное предчувствие, что с Гарри случилась какая-нибудь беда. Конечно, он не имел никакого основания так думать, но это чувство не давало ему покоя. За Джека же он не боялся, зная, что тот выдержал на своем веку немало передряг.

- Все мы должны были употреблять всевозможные усилия, чтобы добраться до Тапайос, как только ускользнем от дикарей, и если не случилось ничего дурного, то Джек и Гарри должны быть где-нибудь недалеко отсюда, - сказал себе Нед.

Он помнил, что те должны были дойти до реки приблизительно в то же время, как и он. Затем он припомнил и слова Джека, что подавать сигналы, дойдя до Тапайос, представляло мало риску. Было мало вероятно, чтобы индейцы еще преследовали его, да и вряд ли они придали бы значение этому своеобразному свисту, если бы даже и слышали его.

Солнце взошло, и небо было так чисто и прекрасно, каким он не помнил его никогда на своей родине. Приложив пальцы ко рту, он издал нежный дрожащий свист, который пронесся на несколько сотен ярдов кругом.

К удивлению и восторгу Неда, едва замер его свист, как в ответ послышался другой, ниже по реке и совсем недалеко. Нед сию же минуту повторил свой сигнал и бросился вперед с сердцем, переполненным благодарности, восклицая:

- Это или Гарри, или Джек, а, может быть, и оба вместе!

37. ЕГО НЕТ!

Вернемся теперь на несколько часов назад и посмотрим, что случилось с Джеком Блокли.

Мальчики были правы, когда объясняли самопожертвованием его желание оставить хижину первым. Он был уверен, что первый, сделавший вылазку из дома, подвергнется наибольшей опасности, так как привлечет на себя внимание индейцев, а остальные могут незаметно скрыться в общей суматохе. Было полное основание думать, что дикари ожидали со стороны белых попытки к бегству и что они приняли все меры, чтобы вовремя накрыть беглецов. Действительно, индейцы были на близком расстоянии от хижины, и не будь шума дождя и египетской тьмы - беглецы, наверное, попались бы им в руки.

Несмотря на осторожность и всевозможные хитрости, на которые Джек был мастер, он не успел далеко отойти от дома, как дикари заметили его. Он не полз при помощи рук и колен, как это делали мальчики, а пробирался, согнувшись, старательно отстраняя от себя все попадавшиеся ветки и ощупывая каждый дюйм дороги. Вдруг его протянутая вперед рука нащупала фигуру человека. С быстротою молнии он замахнулся сжатым кулаком и со всей силы ударил. Удар был сделан ощупью и наобум, но он не мог быть удачнее даже и в том случае, если бы светило яркое солнце или лес был залит электрическим светом: он пришелся индейцу как раз по лицу, и тот свалился на землю, как кегля, сшибленная шаром. Здесь-то Джек и дал волю своим чувствам, выражение которых долетело и до Неда, бывшего поблизости.

Непроницаемая тьма, царившая кругом, замечательно благоприятствовала старому матросу. Он знал, что около него должны быть и другие индейцы, и, отскочив в сторону, стал быстро пробираться вперед, затем еще взял в сторону и вдруг сразу остановился и прислушался. Он слышал, как индейцы начали осторожно окружать его, и понимал грозившую ему опасность. Несколько человек, он слышал это, медленно подползали уже к тому месту, где он находился. Если бы матрос остался стоять, его накрыли бы. Тогда он стал пробираться дальше, часто приостанавливаясь и задерживая дыхание. Так прошло с полчаса, и Джек почувствовал, что опасность миновала.

- Вот если бы и те выпутались так счастливо из беды! - пробормотал со вздохом честный матрос. - Это было бы больше того, не что мы могли бы рассчитывать. Но Гарри и Нед еще слишком неопытны в таких вещах, и могли сделать какую-нибудь неосторожность. Я отдал бы свою жизнь, чтобы только помочь им выбраться отсюда. Но ничего не могу сделать!

Помня советы, которые он давал мальчикам, Джек не давал им сигналов, а употреблял все усилия, чтобы как можно скорее добраться до реки. Когда эта цель была достигнута, он пошел берегом вниз по Тапайос, причем не ошибся направлением, как это сделал Нед, а пошел верной дорогой. Очевидно, что ему удалось бы добраться до лагеря капитана Спрогеля еще до рассвета, если бы он ускорил шаги, но старик не хотел покидать своих юных друзей. Они должны были идти где-нибудь позади него и попасть на берег Тапайос значительно позже. Вот почему он сел и решил дождаться до утра. Обдумывая утром, что ему предпринять, он поднялся на ноги, как вдруг услышал сигнал Неда, на который сейчас же ответил. Не прошло и трех минут как Джек и Нед уже пожимали руки друг другу.

- А где Гарри?

Оба спросили это одновременно и оба не знали, что на это ответить. Ни тот, ни другой ничего не слыхали о нем. Что случилось с ним после того, как он выбрался из хижины, было совершенно неизвестно.

- Может быть он вышел к реке выше нас! - сказал Джек.

- Попробуем дать ему сигнал!

Они свистнули, затем еще и еще. Но ответа не было. Очевидно, Гарри Норвуд был далеко и не слышал этих призывных свистков.

- Я еще немного надеюсь, что он уже добрался до лагеря капитана Спрогеля, - проговорил Нед, когда они двинулись в путь.

- Я тоже надеюсь на это, хотя и слабо. Удивительно, как еще нам с вами удалось пробраться мимо индейцев, потому что могу вас уверить, что они подстерегали нас. Если и Гарри удалось выпутаться из беды, то это будет настоящее чудо!

Старый матрос считал очень вероятным, что Гарри Норвуд попался в руки индейцев, и надеялся только на то, что с помощью других отыщет его в лесу. Торопливо идя вдоль берега, Джек и Нед много раз подавали сигнал, но не получали ответа.

Мало-по-малу шум реки становился все более явственным: они приближались к порогам.

- Посмотрите, что там! - вскричал Нед, хватая Джека за руку.

Взглянув по указанному направлению, Джек увидел тонкую струйку голубого дыма, которая поднималась над лесом, на самом берегу Тапайос и ниже порогов.

- Да это наш лагерь! - воскликнул Джек.

- А, может быть, и индейский! - заметил Над, содрогаясь от ужаса при воспоминании о вчерашнем вечере.

- Мы скоро узнаем это!

Джек Блокли быстрыми шагами пошел дальше. Нед держался совсем близко около него и напоминал ему, чтобы он был благоразумен: ведь после всего того, что они уже претерпели, теперь надо особенно соблюдать осторожность. Но вскоре они увидели на береговой отмели большую лодку. Это уничтожило последние сомнения, и Джек с Недом поспешили вперед.

Они не ошиблись: это был лагерь капитана Спрогеля; сам капитан, Ардара и другие как раз сидели около костра, только что кончив поздний завтрак.

- Здесь Гарри? - крикнул еще издали Джек, как только узнал своих; и он с Недом даже задержали дыхание в ожидании ответа.

- Мы не видали его со вчерашнего утра, когда он ушел вместе с вами! ответил капитан Спрогель. - Разве случилась какая-нибудь беда?

- Боюсь, что даже очень большая! - сказал Джек, бледнея и прислоняясь спиной к стволу дерева.

Нед опустился на бревно и простонал закрывая лицо руками:

- Бедный Гарри! Бедный Гарри! Мы никогда не увидим его больше!

Ардара, взволнованный не меньше их, просил рассказать все, что с ними произошло, и Джек начал говорить. Ардара внимательно слушал рассказчика, и лицо у него было задумчивое и серьезное. Когда рассказ был кончен, он предложил несколько вопросов и затем сказал:

- Эти индейцы из самых кровожадных и свирепых в Бразилии. Страшно подумать, что может случиться мальчиком, если он попался им в руки!

38. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ардара не хотел этим сказать, что не стоило делать попыток отыскать мальчика; но положение дела было во всяком случае почти безнадежное, и можно было питать только слабую надежду на то, чтобы снова увидеть Гарри. Мужественный и дальновидный португалец считал, что надо употребить все усилия к отысканию молодого Норвуда, и притом не мешкая ни минуты.

- Может быть, это покажется вам невероятным, - сказал Ардара, - но, судя по вашему описанию этих индейцев, я уверен, что они пришли сюда с северо-запада!

- Но зачем же они пришли так издалека и бросили свои деревни?

- На это трудно ответить, - сказал Ардара. - Я знаю, что бразильские индейцы очень редко отходят так далеко от своих домов, и делают это только немногие. Но те индейцы, о которых вы говорите, принадлежат, как я подозреваю, к особенно сильному и храброму племени. И это племя, как передают предания, странствовало даже на несколько сотен миль прямо лесом, на что другие племена никогда не рисковали.

- Ардара, - сказал Нед, вставая и направляясь к нему. - Как вы думаете, где теперь Гарри?

- Почти не может подлежать сомнению, что он попался в руки индейцев, которые пришли сюда с северо-запада через область Тапайос.

- Думаете вы, что они убили его?

- Насколько я могу судить, столько же вероятия, что они его убили, как и то, что держат в плену. Он красивый мальчик, и очень возможно, что они захотят увести его с собой в свои деревни, как трофей их победы. А ведь с их точки зрения это был бы очень недурной трофей!

- Надеюсь, что они взяли бедняжку Гарри в плен, если уж надо выбирать между смертью и пленом!

- Увы, боюсь, что это не составит большой разницы, - сказал Ардара. Но мы не должны терять ни минуты, - прибавил он, поднимаясь на ноги. Надо сейчас же отправляться в путь!

Он быстро объяснил свой план действий. Надо было прежде всего осмотреть окрестности хижины. Если индейцы убили Гарри, то труп его должен был лежать где-нибудь поблизости от нее. Если же он взят в плен, то очень возможно, что можно будет открыть какое-нибудь подтверждение этого.

- Ведь, может быть, он просто заблудился в лесу, - сказал Нед. - И что же он будет делать, если вернется в лагерь и не застанет нас здесь?

- Надо написать на дереве, - обратился Ардара к Неду, - что мы вернемся через несколько часов, и что он должен дождаться нашего прихода.

У капитана нашлась бумага и карандаш: он всегда держал их при себе, так как, по его словам, не рассчитывал на свою слабую память и поэтому не мог обойтись без записной книжки. Нед написал на бумаге крупными буквами:

ВНИМАНИЕ

Гарри Норвуд сим извещается, что друзья его ушли в

лес на разведку, но рассчитывают вернуться через несколько

часов. Желательно, чтобы мистер Норвуд не покидал лагеря

до нашего возвращения, но расположился бы здесь, как у

себя дома.

Эдвард Ливингстон.

Это объявление было прибито к дереву, где Гарри не мог не заметить его, если бы вернулся в лагерь в отсутствие его друзей. Теперь все было сделано, и через пять минут отряд, состоявший из капитана Спрогеля, Ардара, Джека Блокли, Неда Ливингстона, Педро и Томти, пустился в путь по направлению к озеру, на берегах которого разыгрались описанные выше события. Старый матрос мог точно определить положение озера с помощью своего карманного компаса, и не прошло много времени, как они все стояли на том месте, откуда Джек и мальчики в первый раз увидели индейский лагерь.

День был теплый, и небо безоблачно, так что жара ничем не умерялась. Вся компания с жадностью утолила свою жажду холодной, прозрачной, как кристалл, водой, и затем все стали огибать озеро. На месте бывшего лагеря земля была взрыта ногами плясавших дикарей, и виднелись следы опустошения. Затем они отправились лесом к хижине и через несколько минут были уже в этой жалкой лачуге, где наши беглецы, преследуемые индейцами, нашли себе на время приют.

Тело собирателя каучука лежало на прежнем месте. Около валялась отравленная стрела, и труп, видимо, не был тронут осаждавшими дом индейцами. Дверь была открыта настежь, и осмотр доказал, что индейцы побывали внутри дома.

- Когда дикари заметили, что Джек ушел из хижины, - сказал Ардара, они, наверное, ворвались в нее, но вы с Гарри уже успели оставить ее. Тогда они пустились в погоню за вами. Вам двоим посчастливилось ускользнуть от них, но вашему другу, должно быть, не повезло!

Индейцы захватили с собой и своих убитых товарищей, так что Ардара не мог узнать, к какому племени они принадлежали. Было ясно, что Гарри Норвуд попался к ним в плен, и единственное, что оставалось делать - это как можно скорее пуститься за ними в погоню.

Отряд дикарей был настолько велик, что не представляло трудностей напасть на его след. Дождь перестал еще до рассвета, так что можно было ясно видеть в разных местах следы ног дикарей.

Дверь хижины была плотно закрыта, и окна ее заделаны, чтобы дикие звери не потревожили тела собирателя каучука - затем вся компания отправилась дальше. В ста ярдах от хижины все сомнения относительно судьбы Гарри были окончательно развеяны: среди следов, оставленных на грязной земле мокасинами индейцев, попадались отпечатки резиновых сапог Гарри. У него были маленькие ноги, такие же, как и у Неда, и не могло быть сомнения, что это были именно его следы, а не чью-нибудь другие. Таким образом вопрос этот был решен, и вся компания энергично двинулась вперед. Правда, индейцы значительно опередили их, но оставалась еще надежда на то, что они не очень спешили уходить из этих мест, не ожидая за собой погони.

Каждый чувствовал, что дело шло о спасении жизни Гарри. Помочь себе сам он был не в силах, пока оставался пленником дикарей. Очевидно, что его сейчас же обезоружили и держали под самым зорким надзором, так что убежать не было для него никакой возможности. И чем дальше углублялись индейцы в лес, тем опасность для жизни мальчика становилась больше.

Повидимому, Ардара был прав, когда говорил, что дикари эти явились сюда с северо-запада: следы на протяжении нескольких миль тянулись на север, а это доказывало, что их деревни были в той стороне. Но дальше следы оканчивались у реки.

- Здесь они сели в свои лодки, - сказал Ардара. - Я думаю, не подозревают ли они, что мы преследуем их, и потому принимают больше предосторожностей.

- Почему вы так думаете?

- Я только догадываюсь об этом. Но мне кажется, точно они делали здесь большие шаги, чем в начале...

В эту минуту раздался слабый крик. Тапайос была в этом месте около 200 ярдов ширины. Противоположный берег поднимался крутым лесистым кряжем. Вершина его была обнажена, как и некоторые места по склонам, где проглядывали голые скалы. На самой большой из скал стояли три индейца и глядели на белых. Они поняли, что их преследуют, и крик, который издал один из них, был вызовом: они приглашали своих врагов догнать их, если те будут в силах это сделать.

Ардара навел на них свой бинокль. Одного взгляда было для него достаточно.

- Это то самое племя, о котором я говорил! - вскричал он с таким возбуждением, которого еще не обнаруживал с начала экспедиции. - Их постоянные места охоты лежат далеко на северо-запад отсюда, около Амазонки. Когда я поднимался вверх по этой реке с профессором Агассисом, то видал их там. Это опасный народ!

В эту минуту трое дикарей с криком взмахнули оружием над головами. Затем, повернувшись назад, скрылись между деревьями.

- Что делать? - спросил капитан Спрогель. - Я готов пустить в ход все средства, чтобы только спасти бедного мальчика, но не знаю, что предпринять. Нас разделяет от дикарей река, а лодки их на другом берегу!

- Если бы это было единственное препятствие, то об этом не стоило бы и говорить, - ответил Ардара. - Но дело в том, что индейцы быстрее нас странствуют по бразильским лесам. Если бы можно было врасплох напасть на их лагерь, то мы справились бы с ними!

- Так по вашему нет никакой надежды?

Португалец молчал. Он знал, что глаза всех обращены на него, и не решался сказать ни "да", ни "нет". В душе он был уверен, что уже ничем нельзя помочь несчастному мальчику, но боялся того впечатления, какое произвели бы его слова на всю компанию.

- Позвольте мне не отвечать еще на ваш вопрос! - сказал он со вздохом. - Идем теперь назад, в лагерь!

С тяжелым сердцем отправились они вверх по реке к лагерю, который оставили несколько часов тому назад. Нед Ливингстон сорвал объявление, прибитое им на дерево, и простонал, закрыв лицо руками:

- О, лучше бы мне было никогда не видеть в глаза этой ненавистной страны! Я не решусь вернуться домой к родным и друзьям Гарри с такой ужасной вестью, от которой разрывается на части мое сердце!

Ардара все еще молчал. Он обсуждал один вопрос и все не мог придти к какому-нибудь решению. Наконец, он заговорил, но совсем о посторонних вещах, затем вдруг совершенно неожиданно повернул назад по направлению к реке, где они только что были. Дойдя до того места, откуда они видели трех индейцев, они снова приостановились. Время было уже не раннее, и настал час ответить на вопрос:

- Что можно сделать, чтобы спасти Гарри?

По лицу Ардара видно было, что его умственная работа для решения этого вопроса кончилась, и что он пришел к какому-то заключению. Все с интересом ждали, что он скажет.

- Мы не можем бросить мальчика на произвол судьбы, - произнес он. Мы пойдем за ним по следам. Будем готовиться в путь!

Это новое путешествие стоило нашим друзьям многих трудов, однако, через несколько дней им все-таки удалось догнать похитителей Гарри и, ценою больших усилий, вырвать из их рук жертву. Большая часть индейцев при этом была перебита, остальные же в страхе разбежались. Гарри был спасен.

Несмотря, однако, на благоприятный исход экспедиции, мальчики и Джек были так напуганы происшедшим, что попросили капитана немедленно собираться в обратный путь, а потом при первой же возможности поспешили к себе на родину.