Купив на аукционе холостяков лихого мотоциклиста и вечного обольстителя Рекса Тэннера, Джулиана Олден узнала, что доставшийся ей за большие деньги плейбой способен страстно любить. Может ли утонченная светская девушка стать счастливой с человеком, который не окончил даже среднюю школу?..

Эмили Роуз

Цена плейбоя

Паршивой Овце

Да не смолкнет наше блеянье, да не сгинет травка на лугу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Ну как, наша растревоженная аудиторша готова к тому, чтобы ее развратили? Твой холостяк — следующий.

Джулиана Олден глотнула бесплатного шампанского, надеясь утопить в нем свое здравомыслие. Она поставила бокал на поднос проходившего мимо официанта и схватила новый, чтобы придать себе храбрости перед тем, как встретиться с Андреа и Холл и, двумя ее лучшими подругами.

— Никогда в жизни не чувствовала себя более обнаженной. Больше ни за что не дам вам обеим распоряжаться моим гардеробом. Моя ночная рубашка закрывает больше, чем это платье.

Андреа отмахнулась от ее недовольной тирады:

— У тебя подходящая фигура, и красный цвет тебе очень идет.

Подруг окружало море истерично кричавших женщин, которые предлагали цену за мужчин, продаваемых с аукциона в рамках благотворительности. Джулиана могла бы поспорить на свой ежемесячный педикюр, что стены танцевального зала в престижном «Кэлибер-клаб» не знавали такого эха. Она еще сильнее усомнилась в плане, который придумали они втроем за явно слишком большим количеством «Маргарит».

Джулиана снова глотнула шампанского. С какой стати она решила, что может позабыть про тридцать лет жизни, когда она уже твердо стояла на своих ногах, и купить самого скверного холостяка на сегодняшнем аукционе?

Как аудитор сети банков, принадлежавшей ее семье, Джулиана была осторожной по природе. Работа без риска, надежный седан — вот к чему она привыкла. Она с удовольствием следовала правилам.

Но вдруг ее стали заставлять выйти замуж для блага компании, и Джулиана теперь чувствовала себя не столько человеком, сколько предметом товарообменной сделки между «Олден бэнк энд траст» и «Уилсон сейвингз эндлоун».

— Просто не могу поверить, что поддалась на ваши уговоры!

Холостяк под номером «девять» вышел на сцену, и сердце Джулианы застучало в ритме-ча-ча-ча. Толпа обычно держащихся с достоинством дам завопила, засвистела и затопала ногами в дорогой обуви. Оказавшись в центре внимания, мужчина чувствовал себя комфортно, он вызывающе ухмылялся и подначивал толпу шуметь еще больше, хлопая в ладоши и покачивая бедрами под громкую музыку, как знаменитый в прошлом исполнитель.

Черная футболка обтягивала его широкие плечи, подчеркивала хорошо развитую грудь и бицепсы. Джинсы низко сидели на узких бедрах; на нем были ковбойские сапоги — такое нечасто увидишь в портовом городе Уилмингтон, Северная Каролина. Учитывая, что остальные мужчины, сегодня вечером выходившие на сцену до него, были в смокингах, небрежный наряд этого владельца бара громко свидетельствовал о том, что сцену занял ренегат. Случайно или нет, но так назывался и его бар, о чем говорила надпись на спине его футболки.

— «Ощутите силу между ваших ног — один месяц уроков езды на «Харлее» и верховой езды», — прочла вслух Андреа из программы. — Джулиана, если этот парень не сумеет показать, чего тебе не хватает, то я проверю, есть ли у тебя пульс. Он — именно то, что тебе нужно, чтобы ты навсегда забыла про безумную идею твоей матери.

Джулиана залпом допила остававшееся в бокале шампанское. Пузырьки газа ударили ей в нос, и на глазах у нее выступили слезы.

— Я еще не убедилась в том, что идея моей матери негодная. Уолли — приятный парень.

— Ты в него не влюблена, и он скучный, — заявила Холли.

— Он чуточку эффективнее таблетки снотворного, — добавила Андреа. — Он же бесхарактерный!

— Я люблю вас обеих за то, что вы обо мне беспокоитесь, но, здраво рассуждая, Уолли — хороший выбор. Он спокойный, уравновешенный и честолюбивый — как я. И он единственный мужчина из тех, с которыми я встречалась, кто понимает, как много требует от меня моя карьера. Мы можем говорить с ним часами.

Андреа фыркнула.

— О работе. Что произойдет, когда эта тема устареет или, Боже сохрани, ты все еще будешь с ним; когда уволишься? Это твой последний шанс убедиться, что в отношениях может и должно быть нечто большее, чем удобство.

Последний шанс. Ее последний шанс, прежде чем она согласится выйти замуж за Уоллиса Уилсона — сына владельца банка, готового к объединению с «Олден». Она может вступить в разумный, но лишенный любви брак.

Если она выйдет замуж за Уолли, у них появятся и другие общие интересы, а со временем они полюбят друг друга…

Разве не так?

Конечно. А если она сомневается, то ей надо просто взглянуть на своих родителей. Они поженились около сорока лет назад, чтобы объединить две банкирских семьи, и оставались в браке, когда многие из их друзей разводились.

Завизжал микрофон, и Джулиана снова взглянула на сцену. Этот мужчина был первоклассным соблазнителем: крутой парень — от густого черного «конского хвоста» до поношенных сапог на низких каблуках.

Да, безрассудства и пьяной отваги после выпитого шампанского здесь недостаточно. Ей придется пренебречь желаниями ее матери, чего она раньше старательно избегала из страха перед последствиями.

Ее план оборачивался хмельным безумием, будто она напилась текилы. Раз в жизни Джулиана решила нарушить правила и, не зная, с чего начать, выбрала Рекса Тэннера, бунтаря, с которым, как она надеялась, убедится, что в жизни нет ничего такого, чего ей не хватает, а значит, в конце концов она сможет без сожалений выйти замуж за Уолли.

— Иди домой, пока не попала в беду.

Она свирепо взглянула на неожиданно появившегося рядом с ними ее старшего брата.

— Какой бедой грозит месяц уроков верховой езды? Оставь нас, Эрик.

— Я беспокоюсь не из-за уроков верховой езды, потому что ты уже умеешь ездить. Ты убьешься на мотоцикле. Будь разумной, Джулиана.

— Мне тридцать лет — слишком много, чтобы ты указывал мне, что делать.

— Кому-то нужно тебе об этом сказать. Ты и твои подруги… — он хмуро посмотрел на Холли и Андреа, — должно быть, были не в своем уме, когда придумали этот план.

— Вообще-то, Эрик, это у нашей мамы появилась идея аукциона холостяков. Вот посмотри, как она довольна. Андреа, Холли и я только поддерживаем ее начинания.

— Черт возьми, Джулиана, ты не справишься с парнем вроде него. Он тебя разжует и выплюнет. Купи Уолли. Это… безопасно.

— Я не хочу покупать Уолли. Ужины в субботу вечером? В этом никакой фантазии. Кроме того, мы уже обедаем с ним по пятницам. Что плохого, если я немного повеселюсь? И тебе как-нибудь следует попробовать.

Она вспомнила и поморщилась… Несколько месяцев назад Эрика бросили, и о веселье он, вероятно, думал меньше всего. Она подозревала, что его сердце не разбито, но гордости нанесен серьезный удар. Хуже всего было то, что, раз он не сумел породниться с семьей банкиров Уилсонов, ее мать решила, что это долг Джулианы.

— Эрик, я все обдумала и знаю, что делаю, поэтому оставь меня в покое.

— Продано номеру 223, — крикнули со сцены. — Заплатите и забирайте свой приз, юная леди.

Желудок Джулианы, казалось, рванулся вниз и коснулся выкрашенных в малиновый цвет ногтей на ногах. Она взглянула на Эрика, потом — на мать пришедшую в ужас. Андреа и Холли одобрительно захлопали в ладоши.

У нее закружилась голова, и ей пришлось сделать вдох. Она растянула губы в улыбке, предназначенной Эрику и всем остальным, кто смотрел на нее.

— Спасибо за заботу, но разве тебе не пора за занавес — ждать своей очереди?

Эрик побледнел. Джулиана почувствовала вину за свои слова. Ее брату не понравилось, что их мать заставила его участвовать в аукционе холостяков. Но Эрик сейчас не волновал Джулиану. У нее были свои трудности.

Джулиана направилась к столу в углу комнаты и протянула свой чек, собираясь забрать… приз.

Там ее встретила мать, в глазах которой Джулиана заметила ярость.

— Джулиана Олден, ты в своем уме? И где ты нашла это неприличное платье?

Джулиану обуревали сомнения. Должно быть, она была не в себе, когда согласилась на предложение своей ровесницы Андреа отметить тридцатилетие, истратив часть их трастовых фондов на какую-нибудь дикую, озорную выходку — на блажь.

Она взглянула наверх плеча матери. Приз Джулианы приближался к ней большими, решительными шагами.

— Привет, крошка. — От глубокого сиплого голоса Джулиана покрылась гусиной кожей. Колени ее ослабели, когда она заметила явный интерес в кофейного цвета глазах. Он протянул ей руку. — Я — Рекс, и я научу тебя ездить верхом.

Рекс Тэннер был крупнее, сексуальнее и куда более устрашающим вблизи, нежели на сцене или на крошечной фотографии, напечатанной в программе. Глаза Джулианы — а она была в туфлях на шпильках — оказались на уровне его губ. Какие губы! И, похоже, он знал, как ими пользоваться.

Это то, что ты хотела, не так ли?

Нет. Да. Нет. Эрик был прав. Я не справлюсь с мужчиной вроде Рекса Тэннера.

Справлюсь. И еще как справлюсь.

Уголки его губ поднялись — казалось, он привык к онемевшим от удивления женщинам.

Смущенная, Джулиана вежливо улыбнулась. Ее пальцы дрожали, когда она пожимала руку Рексу.

— Привет, Рекс. Я — Джулиана.

Он обнял ее другой рукой за плечи, привлек к себе и повернул к фотографу.

— Улыбнись, крошка, — прошептал он.

Джулиану окутал его запах — смесь выделанной кожи и открытого воздуха, — и от его близости у нее закружилась голова.

Когда Октавия Дженкинс, собиравшаяся написать об этом мероприятии репортер местной газеты, и фотограф ушли, Джулиана быстро высвободилась из объятий Рекса. Желание узнать, что она почувствует, когда эти длинные, слегка шершавые пальцы прикоснутся к ее коже там, где еще не касались, было абсолютно новым для нее, и это был шаг в надлежащем направлении, при условии, что она найдет в себе мужество действовать по своему плану.

При условии? Ты это планировала в течение нескольких недель. Теперь отступать не годится.

Джулиана встретилась взглядом с Рексом.

— Почему бы нам не уйти отсюда? — Эти ее слова прозвучали как напряженное приглашение, а не как просьба, высказанная ровным голосом, на что рассчитывала Джулиана.

Его губы изогнулись в жаркой улыбке.

— За весь вечер я не получал лучшего предложения.

Бросив на нее долгий, осуждающий взгляд, ее мать ушла. Джулиана повернулась и двинулась в противоположном направлении — к выходу, опасаясь, что струсит и потребует деньги обратно. Она шла не оборачиваясь, но знала, что следом за ней идет Рекс Тэннер.

Рекс открыл перед ней парадную дверь клуба, и Джулиана шагнула на тротуар.

Боже мой! Она купила себе скверного мальчика.

Что она будет с ним делать?

И как далеко она позволит зайти этому эксперименту?

Куплен избалованной богатой девчонкой, у которой больше денег, чем разума.

Рекс сомневался, что был в своем уме, когда согласился на безумное предложение сестры использовать аукцион холостяков для рекламы бара. Если бы через полтора месяца ему не предстояло расплачиваться с банком, то ничто не заставило бы его вернуться на сцену и очутиться перед орущими женщинами.

Он уже был там. Уже это делал. Обжегся на этом.

Отвращение к. самому себе не помешало ему оценить оказавшийся перед ним лакомый кусочек. Платье в стиле дамского белья скорее подходило для постели, чем для шикарного загородного клуба. Длинные темные волосы блестели, как его старая гитара.

В первый раз с тех пор, как Рекс переехал в Уилмингтон, он почувствовал влечение к женщине. Но все в Джулиане, от ее голоса образованной южанки до дорогой одежды и кучи монет, выброшенной за него сегодня вечером, говорило о богатстве. Богатые девушки вроде нее не увлекались надолго парнями, жившими, как он, на ранчо, а ничего не значащих встреч с него хватит. Когда он покинул Нашвилл и поклонниц, то поклялся, что больше никогда не станет использовать женщину и не позволит ей использовать его. Прежде чем последовать за ней, ему нужно было убедиться в одной вещи.

— Эй, Джули, — позвал он, когда они дошли до полукруглой лестницы, ведущей вниз, к стоянке.

Ее блестящие синие глаза чуть не заставили его забыть, что именно он собирался сказать.

— Меня зовут Джулиана.

— Да, конечно. У тебя есть ревнивый муж, который станет за мной охотиться?

— Муж?

— Ну а тот парень, который пытался отговорить тебя от этой затеи?..

— Это был мой брат. Я не замужем.

— Раз тебе больше двадцати одного, тогда все в порядке.

Ее длинные ресницы затрепетали, а между бровями появилась складка.

— За тобой гоняются ревнивые мужья?

— Уже нет.

— Но гонялись?

— Да.

Джулиана повернулась к лестнице. Кто не оценил бы ее длинные и волнующие ноги в красных туфлях на шпильках! На ее хорошеньком личике появилось встревоженное выражение.

— В чем дело?

Она поднесла длинные тонкие пальцы сначала к виску, а потом — к горлу.

— Я приехала с друзьями. У меня нет машины, а я хочу… — Она взглянула поверх его плеча, и в ее глазах он заметил панику.

Он повернулся и увидел, что из клуба выходят женщина в жемчугах, организовавшая этот аукцион, и мужчина со встревоженным выражением лица. Рекс догадался.

— Ты хочешь исчезнуть?

— Да, и побыстрее.

— Ты выписала фальшивый чек?

— Нет, конечно. Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда.

Теперь он избегал безобразных сцен.

— Мой мотоцикл — вон там. Куда тебя отвезти? Домой?

Она состроила гримасу.

— Куда угодно, но не туда.

— Идем. — Он схватил ее за локоть и потащил к своему «Харлею». Когда они подошли к мотоциклу — а это было то немногое, что он хранил с прежних дней, — Рекс бросил ей запасной шлем и убедился, что она знает, как его застегнуть, и уже потом надел свой собственный шлем. — Прыгай и держись.

Секунда-другая — и она уселась на мотоцикл позади него, а потом робко ухватилась за его талию. Он нажал на газ. Двигатель взревел, Рекс отпустил сцепление, и мотоцикл рванулся вперед. Она пронзительно вскрикнула и обняла Рекса так, что у него чуть не хрустнули ребра.

Куда же ее отвезти? Из-за рева двигателя он не мог ее спросить. Можно было бы поехать к нему, поскольку ему с Джулианой надо условиться об уроках верховой езды.

Его переполнила гордость, когда он увидел огни «Ренегата». Восемь месяцев назад Рекс купил пустующее здание в историческом районе города. Он пролил много пота и потратил большую часть своих денег, прежде чем превратил нижний этаж в бар, а верхний — в дом, который могла посещать его сестра Келли с девочками. Он открыл бар четыре месяца назад, но дела пошли не так хорошо, как он надеялся. Потому-то он и решил участвовать в аукционе.

Рекс повернул на узкую подъездную аллею. Если он хочет остаться в Уилмингтоне поблизости от своей сестры, то должен как можно быстрее получить прибыль и расплатиться с банком.

Он припарковался у бара, слез с мотоцикла и снял шлем. Джулиана осталась на сиденье. Она расстегнула ремень под подбородком и тоже сняла шлем. Рекс качнулся назад на каблуках и тихо присвистнул от восхищения. Перед ним была картинка, которая любому мужчине не дала бы заснуть всю ночь. Ноги длиной в милю, оседлавшие черное сиденье «Харлея», красные туфли с ремешками и на шпильках, куцее платьице, красивое лицо, взъерошенные волосы. Но красивые женщины в прошлом приносили ему много неприятностей. Он подал ей руку. Она слезла с мотоцикла.

Он схватил ее за локоть, когда она пошатнулась, идя на своих шпильках по мощеному тротуару.

Она потерла руку, и ее крошечная серебряная сумочка засверкала при свете уличных фонарей, как искусственные бриллианты в огнях рампы.

— Мы можем войти?

Рекс сделал ей знак идти первой. Когда он потянулся, чтобы открыть дверь, его легкие наполнил ее аромат — опьяняющая смесь цветов и специй. Она вошла и огляделась по сторонам.

И как ей у него? В интерьере он использовал тему бунтарства, знакомую по местным кино- и телефильмам: с постеров на них глядели мужчины, с которыми Рекс когда-то себя отождествлял, — когда был подростком и ему не терпелось порвать с семейной традицией, бросить работу на ранчо. Рекс уехал в тот день, когда ему исполнилось восемнадцать, но и семнадцать лет спустя все еще чувствовал вину за горькие слова, сказанные родным на прощание.

Барная стойка занимала большую часть задней стены. Слишком много столиков пустовало субботним вечером. Официантки скучали, прислонившись к стене за стойкой.

— Здесь ничто не напоминает о твоей музыкальной карьере.

Услышав это замечание, Рекс замер. Джулиана знала, кем он был, хотя он намеренно не упоминал о своем недавнем прошлом в биографической справке, составленной для аукциона. Неужели она купила его, чтобы хвастаться тем, что уложила в постель Рекса Тэннера, бывшего скверного мальчика Нашвилла? Что ж, не у нее первой была бы такая цель.

— Моя музыкальная карьера закончена. Что-нибудь выпьешь?

— Нет, спасибо. Ты не против, если я останусь здесь на час или около того? После аукциона я позвоню кому-нибудь из друзей, чтобы за мной заехали.

— Я отвезу тебя домой, после того как мы составим расписание твоих занятий. — Она широко раскрыла глаза, а он добавил: — У меня есть грузовик на тот случай, если ты не захочешь возвращаться на мотоцикле.

— Спасибо, но я думаю, что сегодня буду ночевать у одной из моих подруг. Она может заехать за мной. Моя машина — в ее гараже. Мы вместе приехали на аукцион.

— Сколько, ты сказала, тебе лет?

— Я не говорила, но мне тридцать, если тебе нужно знать.

— А тебе не многовато лет, чтобы убегать из дома?

— Ты не понимаешь. Мои родители… — Она запнулась и встревоженно посмотрела поверх его плеча, словно ожидая, что вот сейчас они ворвутся в бар. — То, что произошло сегодня вечером, им не по нраву.

— Мне незачем знать всю историю, чтобы понять: бегство ничего не решит.

— Но…

Он поднял руку.

— И я не хочу знать всю историю. Я намерен давать тебе уроки верховой езды. Так вот.

Как она ухитряется смотреть на него сверху вниз, если она на шесть или восемь дюймов ниже его ростом?

— Отлично.

Он подумывал оставить ее в баре и пойти к себе в комнату за календарем, но она и ее вызывающее платье уже привлекли внимание парней в заднем углу. Они были постоянными посетителями, друзьями его зятя, и Рекс не хотел, чтобы произошло что-нибудь, что помешает им и впредь заглядывать к нему в бар.

— Давай поднимемся наверх.

Он помахал своему менеджеру Дэнни и направился к двери, ведшей в его жилище. Затем вытащил из кармана ключи, отпер дверь и сделал знак Джулиане первой подняться по лестнице. Если она хочет от него большего, нежели уроки езды на «Харлее» и верховой езды, то она будет разочарована.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Садись. — Рекс включил свет, и Джулиана увидела комнату, оформленную в подчеркнуто мужском стиле: кожа цвета каппуччино и темное дерево. Мебель была дорогой, но не новой. Может быть, все это осталось с тех дней, когда он успешно гастролировал как исполнитель музыки «кантри»?

Джулиана уселась на край дивана. Она пыталась найти определение разнообразным эмоциям, которые испытывала сегодня вечером. Чувства безопасности среди них не было. Похоже, она начинала испытывать похоть, впрочем, она не была в этом уверена.

Когда Рекс мчался на мотоцикле по длинному, прямому участку дороги, ветер развевал одежду Джулианы и норовил сбросить её с мотоцикла. Она визжала от ужаса, от возбуждения. Каждый раз, когда он поворачивал, ее сердце колотилось так, что, казалось, вот сейчас разорвется. Вероятно, завтра у Рекса будут синяки там, где она, ошалев, стискивала его. К тому времени, когда они торомозили у «Ренегата», она практически проникла ему под кожу.

И ей там понравилось.

Ее пальцы ощущали крепкие мускулы Рекса, а грубая ткань джинсов терла чувствительную кожу внутренней части ее бедер и нежную плоть между ее ногами. Через его футболку и ее тонкое платье она чувствовала тепло его широкой спины, и оно согрело ее грудь сильнее, чем любая ласка, которую она когда-либо знала раньше. Когда он слез с мотоцикла, ноги у нее ослабели, и она не могла сразу встать. Сказать правду, ноги ее все еще дрожали.

Что вызвало такую сильную реакцию? Страх или физическое влечение? И то, и другое ей было малознакомо. В прошлом девушку всегда больше привлекал ум мужчины, нежели его телосложение, но ее реакция на Рекса никак не была связана с его интеллектом.

Он сел рядом с ней на диван, открыл календарь на журнальном столике и повернулся к ней лицом. Наружный шов его джинсов слегка коснулся ее колена и бедра. Она ощутила дрожь в животе.

— Обычно по вечерам я работаю, поэтому твои занятия должны проходить или поздним утром, или в мои выходные дни.

— Я работаю по будним дням.

— Чем ты занимаешься?

— Я аудитор в «Олден бэнк энд траст».

Сощурив глаза, он медленно окинул взглядом ее лицо, голые плечи, платье, а потом — ее ноги. Ее тело отреагировало так, словно он к ней прикасался, — напряглось, затем обмякло.

— Я встречал людей, которые считают деньги, но ты не похожа ни на кого из них. — Скептическое выражение его лица ясно давало понять, что эти слова — не комплимент, и задевало больное место Джулианы. Получив степени бакалавра и магистра гуманитарных наук в местном университете, Джулиана согласилась работать в одном из офисов семейного банка. Ей пришлось трудиться вдвое усерднее, чтобы доказать, что она чего-то стоит, и пресечь слухи о покровительстве родни. Но тут не работа… Она хотела, чтобы Рекс видел в ней желанную женщину, а не банковского аудитора с превосходным дипломом.

— Я всегда хорошо разбиралась в цифрах.

Рекс отбивал ручкой такт по столу. Джулиане доводилось слышать его музыку, и ее удивляло, что такие сильные, мужественные руки могли так красиво перебирать струны гитары.

— Мы будем встречаться после твоей работы по понедельникам и четвергам, в мои выходные дни. У нас будет пара часов дневного света. Я взял для тебя напрокат мотоцикл поменьше, но ты не сможешь его водить, пока не получишь удостоверение мотоциклиста-ученика и не овладеешь некоторыми основными навыками.

— Удостоверение ученика?

— Требуемое законом Северной Каролины. Сегодня я дам тебе буклет. Начинай изучать его. Ты должна будешь пройти письменный тест в Департаменте автотранспортных средств.

— Я работаю по пятьдесят-шестьдесят часов в неделю. Где найти время на учебу и на тест?

— Где угодно, но до конца месяца. Если не хочешь, чтобы в газете сообщили, что ты не смогла сдать тест.

— Хорошо. Встречаемся дважды в неделю в шесть часов в течение месяца.

— Я дам знать корреспонденту. — Он закрыл календарь и положил руки на колени. — Послушай, Джулиана, «Ренегату» нужно как можно больше рекламы благодаря газетным статьям. Может быть, ты не заметила, но бар не переполнен.

— Я заметила.

Он подался к ней. Ее сердце забилось в предвкушении. Но Рекс не поцеловал ее. Вместо этого он вытащил из-под диванной подушки пушистое розовое боа и маленькую розовую сумочку.

— Твои? — пропищала она.

Его лицо смягчилось, а глаза потеплели.

— Моих племянниц.

Она пришла в себя. У бунтаря были племянницы. И судя по выражению его лица, у него была к ним слабость.

Он встал и бросил вещи в плетеную корзину в углу.

— Позволь объяснить тебе одну вещь. Ты оплатила уроки езды верхом и на «Харлее», и ты их получишь. Но кроме уроков езды, я больше ничего не предлагаю.

Она испытала горечь унижения. Он не мог знать, что ей любопытно, как он целуется и как она отреагирует на его объятия. Не мог же?..

Шатаясь, она встала.

— Я… я ценю твою прямоту.

— Ты уже готова позвонить, чтобы за тобой заехали?

— Конечно.

Вечер проходил не так, как она ожидала. Что она знала об обольщении? Она рассчитывала, что это дело Рекса.

Почему она не обдумала запасной план?

— Ну что, он так же хорош, как и на вид, или у него только красота, мускулы и никаких мозгов? — спросила Холли, когда Джулиана села в джип своей подруги неподалеку от «Ренегата».

— Он не только красавчик. А ты получила своего пожарника?

Холли резко потянулась к радио и принялась переключать станции.

— Нет.

— Ты обещала, что купишь его.

— Нет, я обещала, что куплю холостяка, и я его купила. За пожарника надо было выложить больше денег, чем мы договорились. Хотя ты-то явно нарушила договоренность, не так ли? Кроме того, Эрик был в отчаянии.

— Эрик! Мой брат Эрик?

Холли бросила на нее взгляд и кивнула.

— Ты врешь.

— Нет, не вру. Мне нужен был мужчина, который угостит меня обедами при свете свечей и поведет на танцы. Эрик, как говорилось в программе, предлагал Одиннадцать Волшебных Вечеров.

Джулиане не понравилась счастливая улыбка на лице Холли, потому что эта улыбка была связана с ее братом.

— Тебе захотелось романтики. Но Эрик — не Прекрасный Принц для Золушек. Если ты покупаешь своего знакомого, в этом же никакого риска! Андреа тоже струсила? Кого она купила?

— Клейтона.

Сердце Джулианы сжалось от сочувствия.

— Значит, она действительно на это согласилась?

— Так она сказала. — Судя по голосу, Холли радовалась этой ситуации не больше, чем Джулиана.

— Надеюсь, он не разобьет ей сердце снова.

— Надеюсь, твой бунтарь не разобьет тебе сердце.

— Спасибо, с моим сердцем будет все в порядке. Не забудь, с Рексом Тэннером я буду всего месяц.

Рекс в пятый раз отвел взгляд от попы Джулианы и покачал головой. Бриджи для верховой езды. Ему следовало этого ожидать от девчонки из высшего общества, которая выписывала чеки с пятью цифрами не моргнув глазом.

— В следующий раз надень джинсы. Ботинки не вызывают возражений, и шляпа меня устраивает.

— Пожалуйста, прекрати. Твои комплименты вскружат мне голову, — с некоторым сарказмом ответила она.

Рекс задал себе вопрос: может быть, он неправильно понял ее долгие взгляды в субботу вечером?

Он набросил седло на Сладкую Фасольку, пегую кобылу с белой гривой, которую купил для своих племянниц.

— Западное седло надевается так же, как английское. Вот как нужно его укреплять.

Показав, он все расстегнул и отступил на несколько шагов.

— Твоя очередь.

Встав у нее за спиной, как он это делал, обучая племянниц, Рекс потянулся, чтобы помочь ей вытащить кожаный ремень. И у него в жилах закипела кровь, когда в его объятиях оказалась красивая женщина. Он попытался отвлечься. В отличие от его маленьких племянниц трех и пяти лет, Джулиана, будучи выше ростом, рядом с ним напоминала ложку в выдвижном ящике кухонного стола. Или… любовницу в постели.

— Теперь бери уздечку. Теперь садись верхом.

Она подняла ногу на фут-другой, потом поставила обратно и посмотрела на него через плечо.

— Ты не подсадишь меня?

На ее губах дрожала неуверенная улыбка — ничего обольщающего. Если на то пошло, он мог бы поклясться, что видит в ее глазах робость.

— Конечно. — Так же как он поступал с девочками, он схватил Джулиану за талию и поднял. Неразумный поступок. Незачем ему было знать, что у нее тонкая талия или что тепло ее тела может проникнуть через тонкую ткань ее брюк. Он так быстро отдернул руки, что Сладкая Фасолька — самая спокойная лошадь, какую он когда-либо встречал, — испугалась и подалась в сторону. Рекс бросился вперед, ожидая, что Джулиана упадет, но она удержалась в седле.

— Это еще один тест? — Снова сарказм. Да, он определенно понял ее неправильно.

Она встала на стременах и снова села. Раза два повторила это движение.

— Странное ощущение от этого седла, но мне удобно.

Он отвел взгляд и прокашлялся. Последний раз он видел женщину, делавшую такие движения, это когда она сидела верхом на нем. Как давно это было? Очень давно. И, черт возьми, он не мог вспомнить ни ее имя, ни то, как она выглядела.

Рекс намеревался забыть свое отвратительное прошлое и поселиться в новом городе, сделать новую карьеру. Он станет таким братом, какой нужен Келли, и таким дядей, каким могли бы гордиться девочки Келли.

Ладно, к делу.

— Сиденье западного седла — глубже, чем сиденье английского. Оно соответствует твоей фигуре. — И чертовски прекрасной фигуре. — Возьми в одну руку поводья, но так, чтобы между ними был всего один палец.

Она послушалась, но приняла неуверенный вид.

— Западные лошади не любят понуждения, и они предпочитают, чтобы поводья были натянуты слабо, — объяснил он. — Пальцы и запястье немного работают, но больше рассчитывай на ноги, чем на уздечку. Дай лошади знак идти.

Сладкая Фасолька двинулась вперед. Рекс шел рядом с ними. Благодаря легкому вечернему ветерку Рекс при каждом вдохе ощущал аромат духов Джулианы.

Он проклял свою рассеянность, нехарактерную для него. У него было избирательное зрение. Он видел то, что нужно сделать, и не отклонялся от принятого курса. Идеальными примерами были его карьера и уничтожение этой карьеры. Он хотел добраться до вершины и добился своего, а потом, после смерти родителей, захотел выбраться из тех мест, но контракты держали его в плену. Прежде чем покинуть Нашвилл, он позаботился о том, чтобы сжечь все мосты. Рекс встряхнул головой. Сосредоточься — приказал он себе.

— Что не так?

— Твое движение. Ты сидишь на верхушке седла, вместо того чтобы погрузиться в него, и каждый твой мускул напряжен, как натянутый лук. Расслабь верхнюю часть тела и ноги. Опустись в седло.

— Всю жизнь меня учили сидеть прямо, а ты требуешь от меня, чтобы я сутулилась?

— Не совсем, но ты должна расслабиться здесь. — Он быстро постучал кончиком пальца по основанию ее позвоночника. — Здесь. — Он ткнул костяшкой пальца ей в бедро. — И здесь. — Его ладонь погладила нижнюю часть ее живота. Он быстро отдернул ладонь. Горячее тело Джулианы обожгло его кожу. Он сделал несколько шагов в сторону от лошади.

Джулиана пустила лошадь более быстрым шагом и стала подпрыгивать в седле.

— Не надо подпрыгивать. Сядь.

Джулиана вроде послушалась, но ее грудь идеальной формы продолжала подпрыгивать.

Рекс заскрежетал зубами. Его и раньше влекло ко множеству женщин, но не так. Он знал, что эти отношения — как и те, что были в прошлом, — ни к чему не приведут. В его планы не входило возвращаться к старым, скверным привычкам.

— Бегом.

— Ч-то ты и-меешь в виду — «бе-гом»? — Из-за потряхивания в седле ее слова распались на части. Кобыла фыркнула, почуяв ее недовольство.

— Опускай бедра. — (Она взглянула на него так, словно он попросил ее летать.) — Двигайся в такт движениям лошади, — пояснил он раздраженно. — Как будто ты со своим любовником.

Джулиана открыла рот, а ее щеки приобрели цвет спелого персика. Она отвернулась и принялась смотреть в пространство меж ушей Сладкой Фасольки, но через несколько секунд ее движения стали верными.

— Извини. Прошло некоторое время, но, по-моему, теперь я держусь как надо.

Прошло некоторое время? С тех пор, как она начала ездить на лошади, или с тех пор, как была с любовником? Не твое дело, приятель. Но он представил себе Джулиану в качестве своей любовницы.

— Да, — прохрипел он.

Она знала, кто он, знала о его прошлом. Что еще хуже, он боялся, что из-за нее он опять станет сукиным сыном. Он не мог позволить этому случиться.

Когда этот мужчина решал не поддаваться ее обаянию, это ему прекрасно удавалось. Джулиана вздохнула. Рекс ни разу не поощрил ее.

Она неохотно слезла с кобылы. Неужели она так непривлекательна, что ею не интересуется даже мужчина, у которого, как говорили, были женщины в каждом городе, где проезжал его автобус?

Единственный способ достичь взаимопонимания — задавать вопросы.

— Неужели ты сможешь продать Сладкую Фасольку? — Не то чтобы у нее было много времени на верховую езду, но сегодня вечером, когда легкий ветерок развевал ей волосы и заходящее солнце согревало кожу, она вспомнила, как много потеряла из-за того, что у нее не было лошади.

— Она не моя, — как я могу ее продать! Я купил эту кобылу для Бекки и Лайзы.

— А Бекки и Лайза — это?..

— Мои племянницы.

— Ты купил им лошадь? Ты купил им и этот земельный участок, чтобы им было где ездить верхом?

— Ферма не моя. Я взял в аренду конюшню и несколько акров у владелицы. Ее муж умер в прошлом году. Она сдает в аренду конюшню и окружающую землю, чтобы выкупить закладную.

— Почему ты решил завести свое дело именно в Уилмингтоне?

— Мой зять служит в антитеррористическом подразделении четвертой военно-морской экспедиционной бригады в Кемп-Лиджен. Я хотел быть поблизости, чтобы помогать моей сестре с девочками, когда он на заданиях. Сейчас он в Багдаде.

— Ты вырос на ранчо?

— Да, — рявкнул он. В его голосе слышалось: занимайся своим делом. Рекс взял у нее поводья и ввел кобылу в маленькую конюшню с четырьмя стойлами.

Запах овса, сена, свежей стружки и жужжание насекомых пробудили у нее воспоминания. Пока Джулиане не исполнилось семнадцать лет, она проводила столько же времени со своим конем, сколько со своими книгами. Но когда ее старый мерин умер от колики, она не решилась искать ему замену.

— Ты скучал по ранчо, когда отправлялся в турне?

Несколько секунд Рекс не обращал внимания на ее вопрос — пока менял уздечку на недоуздок и привязывал кобылу в стойле.

— Да. Почисти лошадь.

Джулиана не могла себе представить, как можно покинуть Уилмингтон или «Олден». Ей всегда хотелось работать в главном корпусе «Олден». Двухэтажный холл здания, с его мраморными колоннами и перилами из сварочного железа на балконе второго этажа, был ее личным замком.

Поскольку ей хотелось остаться рядом с домом и друзьями, она решила учиться в местном университете — к немалому смятению ее матери, — а не в одном из учебных заведений привилегированной Айви-Лиге и в другом штате, как многие из ее одноклассников. Университет Северной Каролины в Уилмингтоне когда-то был альма-матер ее отца, и он возразил матери Джулианы и поддержал выбор дочери и ее решение после учебы стажироваться в «Олден».

— Ты когда-нибудь думал вернуться на ранчо?

— Ты заплатила за уроки верховой езды, а не за историю моей жизни.

— Нет, Рекс, я не покупала твою биографию, но если мы собираемся в течение месяца провести вместе около шестнадцати часов, то мы должны будем говорить о чем-то, кроме как о погоде. Можешь предложить другие темы.

Нахмурившись, он повесил седло кобылы на низкую деревянную дверь конюшни.

— Да, я скучал по ранчо. И хотел вернуться. Но не вернулся. К тому времени, когда я поумнел, моя сестра уже вышла замуж и переехала, а родители умерли. — Он говорил прозаичным тоном. Явно рассчитанным на то, чтобы подавить в ней жалость и сочувствие, но Джулиана ощутила ком в горле, когда она услышала в его голосе плохо скрытую боль.

Она положила руку ему на спину.

— Мне жаль.

Он вздрогнул и отшатнулся от ее руки. Потом повернулся к ней, и от пустоты в его глазах у нее заныло сердце.

— Не надо жалости. Я получил то, что заслужил. Почисти кобылу. Я уберу упряжь и дам ей овса. Через полчаса мы должны встретиться с корреспондентом в «Ренегате». — Он схватил седло и уздечку, словно они ничего не весили, и вышел.

Джулиана напряженно смотрела ему вслед. Если Рекс думал, что отделается от нее, огрызаясь, как раненый зверь, то он ошибается. Ранимость, которую он пытался скрыть, разожгла ее любопытство. Когда Джулиане надо было решить головоломку, она всегда добивалась своего.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Итак, скажите мне, мисс Олден, с какой стати наследнице банковской империи понадобилось покупать свидание? — спросила Октавия Дженкинс, корреспондентка газеты. Наследница.

— Твоя семья владеет банком? — уточнил Рекс. После аукциона он сразу же подумал, что у Джулианы больше денег, чем разума, но он не ожидал, что денег так много.

— Я говорила тебе, что работаю в «Олден бэнк энд траст».

— Ты ни разу мне не сказала, что твоя семья владеет банком. — А также владеет им, Рексом, или, по крайней мере, данной им распиской, за которой стоял его бизнес. Если Рекс не сможет вернуть заем, он потеряет все — свое жилье и свой бизнес, — поскольку вложил в дело все имевшиеся у него деньги. — Ты ни разу не назвала мне свою фамилию.

— Ты ни разу не спросил.

Он не спросил, потому что хотел ограничить их отношения только уроками.

Корреспондентка подняла взгляд от заметок. В ее глазах Рекс увидел хищный блеск, а ее кожа цвета какао вспыхнула. Рекс достаточно часто видел такое выражение в прошлом и знал: оно означает неприятности.

— Вы пытались сохранить в секрете свои семейные связи?

Джулиана колебалась.

— Какой смысл?.. Каждый мужчина на юго-востоке знает, кто моя семья.

И в этом, заключил Рекс по ее вялому тону, было все дело. Неужели дочь банкира испытывала унижение от того, что с ней встречались, интересуясь ее положением в обществе, а не ею как личностью? Он попытался подавить сочувствие, потому что не хотел иметь с Джулианой ничего общего. Но она пробила брешь в стене, которую он так усердно возводил между ними.

— Что возвращает нас к моему первоначальному вопросу, мисс Олден. Мужчины должны стоять в очереди, чтобы ублажить вас. Зачем покупать мужчину?

Джулиана приняла вид красавицы с Юга, ведущей себя с достоинством. Она вскинула подбородок и улыбнулась корреспондентке, но Рекс заметил, что улыбка Джулианы не затронула ее глаз.

— Моя мать организовала этот аукцион. Я хотела поддержать ее начинание.

Чушь. Рекс не мог сказать, как он это понял, но что-то в ее голосе и в осанке, как у королевы красоты, внушило ему, что тут не настоящая причина, по которой Джулиана Олден, наследница банкиров, выложила за него деньги.

— А почему вы выбрали Рекса?

Да, почему его? Он мысленно поддержал вопрос Октавии.

— Он только что приехал в город, а я никогда не ездила на мотоцикле.

Снова чушь. Он мог бы поспорить на свой «Харлей».

— Это не имеет отношения к тому, что вам недавно исполнилось тридцать лет, что вы получили свой трастовый фонд и ваши подруги Андреа Монтгомери и Холли Прескотт тоже купили холостяков?

Джулиана побледнела и чуть шире раскрыла глаза. Она сделала долгий вдох, а потом медленно выдохнула.

— Только в том смысле, что каждый год Андреа, Холли и я как-нибудь празднуем наши дни рождения. Да, в этом году каждая из нас получила наши трастовые фонды, но мы все хорошо зарабатываем, и на самом деле нам не нужны деньги. Мы решили пожертвовать часть денег на благотворительность и выбрали аукцион в поддержку лагеря для детей-инвалидов. Вы слышали о лодке, которую Дин Йоте предложил сконструировать, построить и преподнести в дар этим детям?

— Позже я напишу об этом статью. Но мне хочется поговорить о вас. Вы банкирша, а он мотоциклист. Разница — дальше некуда. В ваши планы не входила безрассудная выходка?

Джулиана залилась румянцем. Она бросила полный паники взгляд на Рекса, а потом наклонила голову и принялась вертеть в руках столовое серебро рядом со своей тарелкой.

— Нет. Ничего подобного.

Ее выдал поспешный, напряженный ответ. Ну, будь я проклят!

— Если так, — Октавия закрыла блокнот и встала, — тогда это все вопросы, которые у меня есть сегодня вечером. Увидимся на следующей неделе.

Рекс поднялся. После того как корреспондентка ушла, он снова сел и принялся внимательно изучать Джулиану.

Она вскочила на ноги.

— Мне тоже надо идти.

Рекс решил узнать от нее правду. Он последовал за ней.

— Почему ты остановилась на мне? — спросил он, когда они подошли к ее машине.

— Я тебе говорила.

— Корреспондентки здесь не видно. Давай выясним правду, Джулиана. Почему же я?

Ее лицо вспыхнуло, и не только от негодования.

— Прости, но не называешь ли ты меня лгуньей? Мистер Тэннер…

— Рекс, — поправил он ее и подошел ближе. Без каблуков она едва достигала его подбородка.

Она отступила и наткнулась на фонарный столб у себя за спиной. Потоки молочного света придавали ее темным волосам серебристый оттенок. Легкий ветерок играл прядями возле щек.

— Ладно, Рекс. С какой стати ты заподозрил, что у меня был скрытый мотив, когда я выбрала тебя?

— Ты покраснела как рак, когда корреспондентка спросила, не собиралась ли ты позволить себе безрассудную выходку. По-моему, ты выглядела чертовски виноватой.

Ее ресницы затрепетали, и она опустила глаза.

— Нет, ничего подобного.

— Выглядела, выглядела. Хочешь узнать, может ли скверный мальчик Нашвилла оправдать свою репутацию?

— Да нет же, — слишком поспешно проговорила Джулиана. Но она перевела взгляд на его губы, и он ощутил у себя на подбородке ее учащенное дыхание.

Он взял правой рукой ее за подбородок. Его удивила мягкая бархатистость ее кожи. Кончиками пальцев он, дразня, коснулся ее уха, затылка, прохладных атласных волос. Откинул ей голову и приблизил ее губы к своим губам.

— Этого ты хочешь, Джулиана? — Он крепче прижал ее к себе и наклонил голову. Джулиана обхватила его за талию. Опустила ресницы. Он почувствовал на своих губах ее сладкое дыхание, а потом пришел в себя.

Что, черт возьми, ты делаешь, Тэннер?

Колеблясь, он рассматривал ее вспыхнувшее лицо, полуоткрытые губы и темные длинные ресницы. Черт побери, корреспондентка поняла мотивы Джулианы. Наследница банкиров использовала его. И если он поддастся желанию ее поцеловать… черт, желанию овладеть ею прямо здесь, у фонарного столба, он тоже ее использует.

Но это уже было. Он уже это делал. И не собирался повторять.

Он не хотел снова стать думающим только о своих удовольствиях ублюдком. И если он рискнет завести роман с женщиной, чья семья может опрокинуть его бизнес, то это будет его самоубийством как делового человека. Потому что, когда их роман закончится, — а он закончится, — ему придется чертовски много заплатить.

Он глотнул воздуха, который его отрезвил, и отшатнулся. У Джулианы вырвалось протестующее восклицание, но он не обратил на это внимания.

— Если вам хочется вести себя безрассудно, мисс Олден, найдите другого любителя. — Он повернулся на каблуках и оставил соблазн — а также явную катастрофу — у себя за спиной.

Наступил вечер четверга, а Джулиана еще не успокоилась после несостоявшегося поцелуя и боли, вызванной отказом Рекса.

— План номер два: если гора не идет к Магомету… — пробормотала она в машине, сворачивая на подъездную аллею, к конюшне.

За последние два с половиной дня Джулиана вооружилась множеством фактов. По ее расчетам, она подготовилась к сегодняшнему уроку, насколько это было в ее силах. Она запомнила журналы, которые ей порекомендовали двадцать или тридцать с чем-то коллег, купила одобренную упомянутыми журналами одежду для неофициальных свиданий со страстным парнем и выучила наизусть буклет Департамента автотранспортных средств, который дал ей Рекс. В довершение всего вчера во время ленча она посетила ближайшую фирму, торговавшую мотоциклами. Продавец снабдил ее всем необходимым для безопасной езды на сумму в несколько сот долларов, и она провела добрую часть прошлой ночи за чтением — штудировала руководство для владельца «Харлея».

Она заметила Рекса. Он стоял рядом со своим мотоциклом. Снова в джинсах и футболке «Ренегата». При виде замкнутого выражения его лица у нее загорелись щеки. Он не забыл их последнюю встречу. Она тоже.

Он привел ее в такое смятение, не поцеловав ее! Что же будет, если… их губы соприкоснутся? Джулиану проняла дрожь при одной лишь этой мысли.

Она никогда не занималась сексом ради секса, и ей было как-то тревожно думать об этом. В прошлом, если Джулиана заводила роман, то полагала, что он, возможно, приведет к любви и браку. Ни один из романов этим не кончился, и она признавала, что большей частью виновата была сама. Она никогда не влюблялась по уши и не испытывала похоти и поэтому с легкостью сосредоточивалась на работе, забыв про своих бойфрендов. Они же, пресытившись ее пренебрежением, в конце концов бросали ее.

Забудь прошлые неудачи. Сосредоточься на будущих успехах. Джулиана знала, что выглядит молодо и модно. Она глубоко вздохнула, чтобы придать себе храбрости, припарковалась и выбралась из машины.

Рекс пронзил ее взглядом, когда Джулиана подходила к нему. Он быстро принял стойку «смирно», как военный. Его мрачнеющее выражение лица казалось более зловещим, чем штормовые тучи вдали на горизонте.

Не поддавайся, не пугайся его.

— Добрый вечер, Рекс. — Искусственная улыбка Джулианы задрожала у нее на губах, когда он не улыбнулся в ответ. Она вынула из кармана удобных новых джинсов твердую карточку своего удостоверения мотоциклиста-ученика и протянула ее Рексу. — Я готова для урока вождения.

Он взял удостоверение, но глаза его изучали ее, а не карточку. Джулиана боролась с желанием подтянуть низко сидевшие джинсы в обтяжку и скрестить руки на тесном топе со вшитым лифчиком, выставлявшим грудь напоказ. В тот миг Джулиане хотелось чем угодно прикрыть широкую двухдюймовую полосу обнаженной кожи вокруг талии. Эта одежда была совсем не в ее стиле, хотя она должна была признать, что ощутила прилив силы, потому что у Рекса расширились зрачки и он начал пожирать ее глазами.

Рекс моргнул, вернул ей лицензию и резко повернулся к мотоциклу.

— Мы начнем с основ.

Его голос был более глубоким, чем она помнила, но жесткий разворот плеч показался знакомым. Как ему удавалось с такой легкостью превращаться из обаятельного парня в равнодушного мачо?

Джулиана положила лицензию обратно в карман и попыталась придать себе бравый вид, чтобы продержаться следующие два часа.

— Я взяла напрокат учебник и видео в ближайшем отделении фирмы «Харлей». Я могу назвать большинство частей мотоцикла.

Он что-то неразборчиво пробормотал, краем рубашки стирая пятно с бака для горючего. При виде плоского живота, заросшего темными кудрявыми волосами, она выдохнула.

Ее усердие, очевидно, не произвело на него впечатления. Но это было неудивительно. Она никогда не встречала парня, которому нравились бы умные женщины. Ей следовало не забывать об этом.

Джулиана прокашлялась.

— Мне можно сегодня вести твой мотоцикл?

Он бросил на нее суровый взгляд.

— Мой мотоцикл слишком тяжелый, чтобы новичок ездил на нем один, и на тебе нет надлежащей одежды.

— В ту субботу вечером на мне тоже не было надлежащей одежды. У меня в машине есть кожаная куртка и перчатки, если ты настаиваешь, но в них будет жарко, так ведь? Разве ты не можешь ехать у меня за спиной и помогать мне удерживать «Харлей» прямо?

— Покажи мне, что ты выучила.

— Хорошо.

Джулиана вышагивала вокруг мотоцикла, называя его части. Наставления продавца не пропали даром. К тому времени, когда Джулиана закончила и снова повернулась лицом к Рексу, она запыхалась.

Неужели в его сузившихся глазах таился проблеск одобрения?

— Это был сегодняшний урок. И урок следующей недели. Ты выучила весь учебник?

Ее щеки запылали.

— Не весь, но очень много из него.

Рекс провел рукой по волосам. Джулиане захотелось прикоснуться к ним, и она сжала пальцы в кулак. Что с ней не так? До встречи с Рексом у нее никогда не возникало желания погладить мужские волосы, но теперь она стремилась узнать, какие они у Рекса: густые и упругие или мягкие и шелковистые. Он определенно заботился о волосах, концы их были ровно подстрижены, волосы блестели.

Он сделал долгий и медленный выдох. Она почувствовала в его дыхании запах мяты.

— Надень шлем и садись.

У ее желудка, казалось, выпало дно, а потом она поторопилась сделать, что он сказал, — пока он не передумал или она сама не струсила. И то и другое было вполне возможно. Ее ноги дрожали, когда она садилась на мотоцикл, а руки тряслись, когда она потянулась к резиновым ручкам руля. «Харлей» показался ей больше, шире, чем в прошлый раз, но в прошлый раз она была сзади, а не на сиденье водителя.

Рекс тоже надел шлем. Виду него был такой возбуждающий и дерзкий — во всем черном, от ботинок до шлема, — ее сердце наполнила страсть. А потом он сел на мотоцикл позади нее. Его ладони легли сбоку от ее рук.

Джулиана сглотнула, потому что у нее внезапно пересохло во рту.

— Когда мы будем готовы ехать, я хочу, чтобы ты поставила ноги мне на ботинки и почувствовала, как я переключаю передачи. Я положу руки тебе на руки, чтобы нажимать на газ и на тормоза. — Он так и сделал. К ее коже прикоснулись его горячие и слегка шершавые ладони. Его пальцы переплелись с ее пальцами.

Рекс продолжал говорить, но Джулиане было трудно воспринимать его инструкции из-за страха и какого-то незнакомого ей ощущения внизу живота.

— Сейчас я заведу двигатель, а потом мы медленно объедем вокруг фермы.

Она начала дрожать, прежде чем заурчал мотор.

— Расслабься, — крикнул он одновременно с захрипевшим мотором.

Легче сказать, чем сделать. Она не знала, что ее больше пугало — мужчина у нее за спиной или механический зверь под ней. Мужчина, решила она, но — не намного.

Рекс двинул мотоцикл вперед, чтобы освободить от стойки. Джулиана чувствовала его дыхание на своих волосах, на затылке, под шлемом в форме сферы. Мускулистые руки коснулись ее рук, и она вздрогнула. Потом, когда слезет с этого механического чудовища, она обдумает свои ощущения.

— Выжми сцепление и включи передачу мотоцикла. — Его левая рука манипулировала ее рукой, лежавшей на руле, а левая нога переключала передачи под ее ногой. — И снова сцепление, — сказал он через плечо Джулианы.

Мотоцикл рванул вперед, и Джулиана ударилась о грудь Рекса. Ее дыхание стало прерывистым — не из-за страха перед мотоциклом, но потому, что она спиной прижималась к этому мужчине. Ее окутывало его тепло.

— Переключай на вторую. — Его нога и руки пришли в движение, и мотоцикл набрал скорость на длинной подъездной аллее, посыпанной гравием.

Джулиана всем своим телом ощущала пульсирующую мощь двигателя.

Ты не можешь осваивать одновременно два опасных навыка. Сначала сосредоточься на том, чтобы научиться ездить на мотоцикле, не то погибнешь. Еще успеешь поработать над твоими отношениями с Рексом.

Джулиана сфокусировалась на том, как меняются звуки двигателя, и старалась не обращать внимания на прикосновения груди Рекса к своим лопаткам.

Рекс, плавно меняя скорость, объехал на мотоцикле вокруг фермы по гладкой дороге, потом сделал еще один круг и еще один. К третьему кругу Джулиана уже знала, когда настанет момент переключать скорость; и приготовилась, ожидая, что вот сейчас бедро Рекса коснется ее бедра. Ее напряженные мышцы медленно расслабились, и сквозь чувственный туман, окутавший ее мозг, смогли проникнуть и другие ощущения.

Заходящее солнце коснулось в поцелуе ее щеки, и сладкий аромат жимолости наполнил ее легкие. Теплый, влажный воздух ласкал ее руки и узкую полоску обнаженной кожи на талии.

Я могла бы к этому привыкнуть. Это даже могло бы мне понравиться.

Джулиана Олден, девчонка-мотоциклистка. Ее мать хватил бы удар.

Рекс сбавил скорость, а потом остановил «Харлей».

— Твоя очередь.

У Джулианы снова учащенно забился пульс. Она повернулась на сиденье.

— Уже?

Она заглянула ему в глаза. Несколько секунд он не отводил взгляда, а потом перевел взгляд на ее губы. Она прерывисто вздохнула. Все, что ей нужно было сделать, это наклониться вперед и…

Рекс отпустил руль и отодвинулся на сиденье от Джулианы.

— Ты готова вести мотоцикл. — Его голос звучал на октаву ниже, чем обычно. Грубо. Хрипло. Волнующе.

Джулиана облизала пересохшие губы. Она не могла припомнить, когда ей до такой степени хотелось, чтобы ее поцеловал мужчина. Конечно, то, что она чувствовала к Уолли, нечего было и сравнивать.

По словам матери Джулианы, Уолли на аукционе купила его ассистентка администратора, разведенная женщина с тремя детьми. Как могла Донна столько заплатить? И неужели он ожидал, что его купит Джулиана? Если так, она должна перед ним извиниться.

Облако закрыло солнце, и она вздрогнула.

— Ты уверен, что я смогу управлять мотоциклом?

— Да. Я буду прямо у тебя за спиной, если тебе понадобится помощь.

У Джулианы вспотели ладони на резиновых ручках. Она проверила сцепление и газ, а потом подняла ногу и поставила ее на педаль скоростей.

Рекс обнял ее за талию. Его неожиданное прикосновение к ее обнаженной коже вызвало у нее шок. Она слишком быстро отпустила сцепление, и мотоцикл дернулся вперед и остановился. Рекс ударился о спину Джулианы.

— Спокойно. Попробуй еще раз.

Как она могла сосредоточиться, когда ее обжигали его руки? Словно прочитав ее мысли, он передвинул их выше, убрал с ее обнаженной кожи, но положил их чуть ниже груди.

Ей почему-то захотелось передвинуть его ладони на несколько дюймов вверх. Она заскрежетала зубами. Потом запустила двигатель и попробовала еще раз. Машина накренилась и выключилась. Ее третья и четвертая попытки были не намного успешнее. Каждый скачок сталкивал ее с Рексом, увеличивая ее напряжение и разочарование.

— Я не могу.

— Можешь. Будет легче, если я снова положу руки на руль?

— Да. — Ее щеки запылали, голове под шлемом тоже стало жарко. Она не смела повернуться и взглянуть в лицо Рексу. — Мне немного трудно сосредоточиться, когда ты… прикасаешься ко мне.

— Веди мотоцикл. — Это прозвучало так, словно Рекс цедил слова сквозь сжатые зубы. Он положил руки рядом с ее руками возле рукояток.

Закрыв глаза, Джулиана попыталась прийти в себя. Мотоцикл двинулся вперед. Она быстро подняла веки и стала следить за тем, чтобы мотоцикл не приближался к белым дощатым заборам. Переключение на вторую скорость прошло более гладко. Ей хотелось торжествующе потрясти руками, но она не смела выпустить ручки.

Но только она включила третью скорость, как Рекс снова положил руки ей на талию. Джулиане понадобилось стопроцентное внимание, чтобы не врезаться на мотоцикле в ближайшую яблоню. А потом она осознала, что вела большой, отличный, черный «Харлей» Рекса. Конечно, Рекс был у нее за спиной, но она управляла машиной. Джулиану взбодрил адреналин. Она подняла лицо к ветру и громко засмеялась.

Ее радость длилась минут пять. На щеку упала капля дождя. Через несколько секунд разразился ливень. Рекс наклонился вперед и крикнул ей в ухо:

— Держи к сараю! Припаркуйся внутри!

Джулиана направила мотоцикл к убежищу и прибавила скорость настолько, насколько осмелилась. Она мчалась сквозь дождь, ощущая капли на руках и лице, как пчелиные укусы. Она покрылась гусиной кожей. Наконец притормозила и въехала в открытые двери сарая.

Рекс потянулся, чтобы заглушить двигатель, а потом опустил стойку и слез с мотоцикла. Все еще испытывая радость из-за своего достижения, Джулиана последовала за ним. Она сняла шлем и положила его на сиденье рядом со шлемом Рекса. Дождь оглушительно стучал по металлической крыше, но гроза не могла унять ее возбуждение, и с лица Джулианы не сходила широкая улыбка.

Она вела мотоцикл, и не просто мотоцикл, но большой мотоцикл… самую известную машину на дорогах. Если она могла управлять этим чудовищем, значит, она могла управлять чем угодно — даже своей с недавних пор ставшей неустойчивой жизнью.

Ей хотелось кричать от радости, громко смеяться и отпраздновать свое достижение. Вместо этого она обвила руками шею Рекса и поцеловала его в колючую щеку.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Он обнял Джулиану за обнаженную талию и не стал ее отпускать.

Джулиана встретилась с ним взглядом. Глаза его горели. Одинокая капля дождя дрожала в уголке ее рта. Рекс нагнулся и слизнул ее.

Джулиана ахнула от его ласки. Пальцы ее впились в его плечи, а Рекс страстно поцеловал ее в губы. Его язык переплелся с ее языком, руки еще крепче обвились вокруг ее тела. Потрясение отступило, и Джулиану захлестнула волна удовольствия. Она погладила его колючие щеки, переживая незнакомые, но восхитительные ощущения. Его лицо и губы были влажными от дождя, но горячими, о, такими горячими. Ее ладони оцарапала его щетина, а потом ее пальцы коснулись его волос. Она сдернула с его головы кожаную налобную ленту и накрутила на свои пальцы мягкие, упругие пряди. Их мокрые кончики были прохладными на ощупь — полная противоположность огню, разгоравшемуся внутри нее.

Он провел руками от ее бедер к ребрам. Ее соски напряглись, а дыхание стало прерывистым. Его большая ладонь обхватила одну ее грудь, и у Джулианы задрожали колени.

Он погладил ее напряженный сосок. Никогда до сих пор она не испытывала такого желания. Он прижался бедром к бедрам Джулианы, и она бесстыдно прильнула к нему. У нее вырвался стон удовольствия.

Вдруг Рекс отшатнулся, выругался и отодвинул от себя Джулиану. Он направился к открытой двери сарая, чтобы поглядеть на дождь, струи которого под порывами ветра падали почти горизонтально. Ветер развевал пряди его волос.

Джулиана в смятении моргнула. Почему он остановился?

Может быть, ты отвратительно целуешься? Ведь у тебя мало практики.

Рекс Тэннер желал ее. Она увидела голод в его глубоких, темных глазах, почувствовала этот голод в его поцелуе и в том, как он прижимался к ней, к ее животу. Но это желание его не радовало. Почему?

Согласно тому, что она выяснила, у него были десятки женщин. Джулиана коснулась пальцем его губ. Неужели с ней что-нибудь не так?

Может, ему нравилось бьнъ с женщиной, которая его купила, не больше, чем ей нравилась мысль купить свидание?

Отгоняя смущение, вызванное обстоятельствами их встречи, Джулиана, однако, упивалась своим открытием. Первый раз в жизни она испытала страсть, о которой шептались другие женщины. А если она могла испытывать желание, тогда что это означало для ее будущего с Уолли?

У нее не было ответа, но одну вещь она знала наверняка. Ей понравилось нарушать правила, которые до сих пор управляли ее жизнью, и она не могла дождаться следующего урока.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мог ли день стать еще хуже? В ответ на вопрос Рекса дождь сменился градом. Чтобы избавиться от соблазна — от женщины у себя за спиной, — Рекс уже подумывал выйти из сарая и остудить под градом свой пыл. Но где взять сухую одежду? И потом, он приехал на «Харлее». За последние десять минут температура упала по крайней мере на двадцать градусов. Он замерзнет, прежде чем сумеет добраться домой.

Молния рассекла небо, и гром потряс землю. В открытую дверь ворвался порыв холодного ветра. Слишком горячая кожа Рекса остыла. Волосы упали ему на глаза. Что сделала Джулиана с его кожаной лентой? Он повернулся, чтобы спросить, но вопрос замер у него на губах. Джулиана обхватила себя руками. У нее стучали зубы от холода.

— Я попробую найти что-нибудь, чтобы прикрыть тебе голову, и ты сможешь добраться до своей машины.

— Я н-не п-поведу машину в т-такую п-погоду.

Он едва мог слышать ее из-за града.

— В твоей машине есть обогреватель.

— Н-не хочется п-получить удар молнии, д-доби-раясь до нее.

Разумный довод. Джулиана припарковалась в ста ярдах от сарая, туда надо было идти по открытой местности.

— Идем. — Он повел ее в комнатку, где хранилась упряжь, и захлопнул дверь. В комнатке в восемь квадратных футов, без единого оконца было чуть-чуть теплее.

— Вот. — Ее скулы приобрели темно-розовый оттенок, когда она протянула Рексу его ленту из плетеной кожи.

Он повязал волосы и попытался не обращать внимания на ее стучащие зубы, но не смог. Он не мог оставить без внимания то, что Джулиана замерзала без всяких, жалоб. Не мог оставить без внимания даже ее аромат цветов и специй. На него действовало все, связанное с Джулианой Олден.

— Повернись.

Она сузила глаза и повернулась спиной. Он потер ее прохладную кожу выше локтей.

— Я был убежден, что дома погода никуда не годится. — Дома. Если не считать похорон родителей, Рекс не возвращался на ранчо с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет, но, даже несмотря на то, что их собственность продали, он все еще думал о ранчо как о доме. Впрочем, его место теперь было здесь. Рядом с Келли, Майком и девочками.

Джулиана бросила на него взгляд через плечо. Ее волосы скользнули по его пальцам, мягко лаская их.

— Грозовой фронт с побережья, должно быть, встретился с холодным фронтом, который идет с северо-запада. Когда такое происходит, в Уилмингтоне — странная погода. Зимой у нас бывает снег, который — поверь мне — странен для побережья Северной Каролины.

Ее дрожь стала стихать и прекратилась. Его охватило желание уткнуться лицом в ее шею.

Он опустил руки и отступил, но в этом ограниченном пространстве бежать было некуда.

— Мы останемся здесь, пока не кончится град, а потом тебе нужно ехать домой.

— А ты?

— Я приехал на своем мотоцикле. Подожду, пока пройдет дождь.

— А если он не пройдет, где ты проведешь ночь? Здесь? — Она указала на узкую скамью — всего в четыре фута.

— Как уж придется. Я спал и на худшей постели.

В ее синих глазах появился упрямый блеск.

— Я не оставлю тебя здесь.

— Незачем нам обоим терпеть холод и неудобства.

— Вот поэтому ты поступишь разумно и согласишься, чтобы я отвезла тебя домой. У меня в машине есть куртка, и когда град и молнии прекратятся и я смогу добраться до машины, мне не будет холодно. У меня в багажнике есть также стеганое одеяло. Ты можешь им воспользоваться. Но, наверное, ты боишься, как бы не украли твой мотоцикл, если ты оставишь его здесь на ночь?

Ему следовало солгать и сказать «да». Не признаваться же, что ему нужно было, чтобы между ними сохранялось какое-то расстояние… пока он не обнял ее и не проверил, насколько прочна скамья, стоявшая у нее за спиной. Непрочная, вероятно, скамья, не выдержит веса их обоих.

Тебе незачем об этом думать.

— Нет. Владелица держит пару собак, которых она выпускает после того, как стемнеет. Собаки сторожат все, что тут есть.

— Тогда я тебя подвезу.

— Не стоит…

— Наверное, ты можешь позвонить и заказать пиццу, а потом попросить шофера подвезти тебя, если боишься ехать со мной.

«Боишься»? Он выпрямился, услышав, как задели его гордость.

— У меня нет сотового телефона.

Рекс отказался от него, как от многих других атрибутов успеха. Кроме того, он не хотел, чтобы его разыскали его приятели из Нашвилла. Не то чтобы Рекс прятался. Он не сделал ничего незаконного. Но он полностью потерял уважение к человеку, которым когда-то был, поэтому он обрубил эти узы. Насовсем.

— Мой сотовый телефон — в машине. Ты можешь им воспользоваться, если упорствуешь в том, чтобы быть непрактичным.

— Мне нужно позаботиться о Сладкой Фасольке. Если дождь не прекратится к тому времени, когда я закончу с этим, тогда я соглашусь, чтобы ты меня подвезла.

Он вышел из комнатки и направился к стойлу кобылы. Он так не молился о перемене погоды с тех пор, как состоялся его первый концерт на открытом воздухе. Двадцать тысяч поклонников и поклонниц пришли увидеть его под проливным дождем. И они остались, несмотря на непогоду.

Ему нужно было выпутаться из обязательств, связанных с аукционом. Он не мог вернуть ей тысячи, которые она за него заплатила, поскольку большая часть его денег была вложена в бар «Ренегат», но он мог потратить четыреста долларов, которые запрашивали в местном отделении фирмы за обучающий курс вождения мотоцикла. А владелица фермы когда-то гастролировала с конным шоу. Он мог поспорить, что уговорит ее давать Джулиане уроки верховой езды в обмен на то, что он поработает на ферме.

Да, так. Джулиана получит свои уроки, но только не от него. Он отвезет ее обратно в бар «Ренегат» и сразу же с ней распрощается.

— Позволь, я куплю тебе выпить.

Сердце Джулианы пропустило удар, когда она услышала это предложение, которое Рекс произнес тихим голосом. Она стала всматриваться в его лицо, но свет уличных фонарей не проникал в затененный салон ее машины. Неужели она неправильно истолковала его холодное молчание, когда они ехали обратно?

Неужели он пригласит ее наверх? Ей хотелось, чтобы ее развратили, чтобы она больше не считала себя самостоятельной, независимой женщиной. Ей действительно этого хотелось, недаром же в сумочке у нее лежала новая коробка презервативов. Но, честно говоря, мысль о том, чтобы раздеться с Рексом, вызывала у нее учащенное сердцебиение, потому что он начинал ей слишком сильно нравиться. Последний шанс.

— Э… конечно. Мне бы очень хотелось выпить.

Он обошел машину, взял у Джулианы зонтик и повел ее к «Ренегату».

Бармен поднял глаза, как только они вошли.

— Ваша сестра наверху, и у нее проблемы.

— Подожди минуту, — обратился Рекс к Джулиане. Он распахнул дверь, ведшую в его жилище, и стал подниматься по лестнице. Джулиана пошла следом за ним.

Она заметила чемодан возле двери в его комнате, а потом женщину, всхлипывавшую в объятиях Рекса.

— В чем дело, Кел?

Миниатюрная брюнетка отпрянула от Рекса. Ее лицо покраснело от пролитых слез. Она разразилась новыми рыданиями.

— Майк ранен. Он в критическом положении в Ландштуле, в Германии.

— В военном госпитале? — спросил Рекс.

— Да. Он может… Сказали, что он может не выжить.

— Что я должен сделать?

Джулиана отметила его нежный тон.

— Мне нужно, чтобы ты оставил у себя девочек.

— Где сейчас Бекки и Лайза?

— Спят. — Она указала на закрытую дверь. — Я не могу взять их с собой, Рекс. Я знаю, тебе нужно работать, но я должна ехать. Я должна увидеть Майка.

— Да, ты должна, но, Келли, я могу присматривать за девочками только несколько часов в день. Как насчет кого-нибудь из жен военных?

— Ты же знаешь, что я недостаточно хорошо знакома с ними, чтобы просить об этом. Пожалуйста, Рекс. У меня больше никого нет. И я должна добраться туда раньше… раньше… — Она всхлипнула.

— Я не могу закрыть «Ренегат». Девочкам нельзя оставаться внизу, и я не могу оставить их здесь одних. Я хочу помочь, но не знаю, как.

Сердце Джулианы сжалось от сочувствия. А потом она поняла, что нашла решение. Ирме, женщине, которая была для Джулианы скорее матерью, чем няней, жилось так одиноко с тех пор, как она оставила работу. Помочь Келли означало помочь Ирме, а ради Ирмы Джулиана сделала бы все что угодно. Джулиана также признавалась себе, что не прочь проводить больше времени с Рексом и еще глубже узнать сложного мужчину, которого она купила.

— Возможно, я могла бы помочь.

— Нет — рявкнул Рекс.

— Кто вы? — тут же спросила у нее его сестра.

— Я Джулиана Олден… Подруга Рекса. У меня свободны вечера и уик-энды, и я думаю, что женщина, которая была моей няней, с удовольствием оставила бы у себя девочек на несколько часов в день, когда я или Рекс не сможем присматривать за ними.

В глазах такого же темного кофейного цвета, как у Рекса, вспыхнула надежда.

— Вы любите детей?

— Да, хотя признаюсь, у меня мало опыта. Но я быстро учусь, и я не из тех, кто легко сдается.

— Если вы сможете присматривать за девочками по вечерам, тогда Рекс будет присматривать за ними по утрам, а ваша няня — в середине дня.

— Нам незачем беспокоить Джулиану. Я что-нибудь придумаю.

— При моей городской квартире есть бассейн и площадка для игр, — не сдавалась Джулиана. Рекс свирепо посмотрел на нее. — Ирма могла бы присматривать за девочками у меня дома. К тому же я выросла в Уилмингтоне, поэтому знаю все парки и киоски с вкусным мороженым. Вы надолго уедете?

— Я приготовила столько одежды, чтобы девочкам хватило на неделю, но я не знаю. Все зависит от М-майка.

— Мы не хотим причинять тебе неудобство, — обратился Рекс к Джулиане. Он не сказал: «отстань», но из его тона было ясно, что он хотел сказать.

— Нет проблем.

Келли обняла Джулиану.

— Большое спасибо. Я так беспокоюсь о Майке. Что, если он… — Она снова начала всхлипывать.

— Я уверена, что о нем отлично заботятся. — Джулиана обняла одной рукой Келли за плечо. — Когда ваш рейс?

— В полночь.

— Сейчас около девяти. Нам нужно отвезти вас в аэропорт. Я вас отвезу. Рекс может остаться здесь с девочками. — Она повернулась к Рексу. — Я вернусь, как только Келли зарегистрируется, и мы обговорим детали.

Выходя за дверь, Джулиана бросила взгляд на Рекса. Его хмурое лицо и сжатые кулаки не сулили ей спокойной недели с ним.

Добрый, любящий брат. До безумия любящий своих племянниц дядя. Бунтарь. И слишком гордый мужчина, чтобы принимать ее помощь. Джулиане не терпелось разобраться в нем.

Кто бы мог заподозрить, что от нее будет так трудно отвязаться?

Рекс пригласил Джулиану для того, чтобы купить ей выпить и распрощаться с ней, а она снова была в его комнате далеко за полночь. Что еще хуже, похоже, он от нее не отвяжется, пока не вернется Келли.

Он неохотно сел рядом с Джулианой на диван.

— Я позвонила Ирме по дороге в аэропорт. Она в восторге от того, что будет присматривать за девочками, а Келли успокоилась, когда узнала, что они большую часть времени будут в опытных руках. Келли, Ирма и я составили расписание. Девочки будут проводить ночи здесь с тобой. Ты будешь присматривать за ними утром, а потом привозить их в мой городской дом. По будням они будут оставаться с Ирмой, а вечером я буду сменять ее после работы. Накормив девочек обедом, я буду привозить их сюда, чтобы они приняли ванну и легли спать, и оставаться здесь с ними, пока ты не освободишься. По выходным тоже могу за ними присматривать.

— Как правило, я не поднимаюсь наверх раньше двух часов ночи. Это слишком поздно для того, чтобы ты ехала домой, а у меня всего две спальни — спальня девочек и моя.

— Я буду уезжать каждую ночь, как только ты будешь возвращаться. — Она встала, взяла сумочку и сделала шаг к двери. — Мне бы хотелось заехать сюда утром по дороге на работу, чтобы познакомиться с девочками. По-моему, так им будет комфортнее со мной завтра вечером.

Он встал и подбоченился.

— Как далеко отсюда ты живешь?

— Примерно в двадцати или тридцати минутах езды, в зависимости от транспорта.

— А во сколько ты обычно встаешь по утрам?

— В шесть, но я встану раньше, чтобы приехать сюда.

— Если ты поедешь домой, у тебя на сон останется около трех часов, прежде чем ты должна будешь встать и вернуться. Начиная с сегодняшней ночи ты должна будешь спать здесь. Займи мою кровать. Я буду спать на диване. Одолжу тебе футболку. Мы вместе подготовим девочек утром, а потом ты сможешь поехать домой, чтобы одеться для работы. Я последую за тобой. Ты покажешь нам жилье и познакомишь нас с Ирмой.

Она поднесла дрожащую руку к горлу.

— Я… хорошо. Но мы могли бы… э… спать в одной постели?

— И тогда ни один из нас не заснет.

Он достал самую большую из своих футболок — чем больше Джулиана закроет своего тела, тем лучше, — новую зубную щетку и большое махровое полотенце.

— Мыло, шампунь, зубная паста — в ванной. Если тебе понадобится что-нибудь еще, крикни.

— Спасибо.

— Нет, спасибо тебе, Джулиана. Если бы ты не вмешалась, я не знаю, что бы тогда произошло. Я перед тобой в долгу.

И он чертовски об этом жалел, потому что от таких долгов просто не отделаться.

Рекс был в комнате, когда она спала.

Джулиана убрала волосы с лица и уставилась на аккуратно сложенную одежду — ее трусики наверху — на краю туалетного столика рядом с ее сумочкой. Сердце ее неровно забилось.

Она встала с огромной кровати. Спустя десять минут, приняв душ и одевшись, она пошла на кухню, откуда доносился запах только что сваренного кофе, и остановилась как вкопанная.

Рекс, в одних джинсах, низко сидевших на его бедрах, прислонился к кухонной стойке, сжимая в руке кружку и уставившись в нее так, словно в кружке был эликсир жизни. Отросшая за ночь щетина оттеняла подбородок и верхнюю губу. Мягкие пряди длинных волос притягивали взгляд к мужественным и резким очертаниям лица Рекса и к его широким плечам. Курчавые волосы такого же темного оттенка виднелись на его мощной груди, и Джулиана не могла не проследить за линией волос на его животе, убегающей вниз, за пояс джинсов.

— Доброе утро. — Его сиплый, огрубелый после сна голос зажег у нее внутри спичку, от которой запылали ее нервные окончания. Она подняла глаза и встретилась с его глазами под тяжелыми веками. Он больше, чем когда-либо, напоминал громадного, свирепого волка, и ей с каждым днем все отчаяннее хотелось, чтобы этот бунтарь проглотил ее.

— Доброе утро.

— Кофе?

— Да, спасибо.

Он наполнил кружку и передал ее Джулиане.

— Молоко? Сахар?

Она взяла кружку, стараясь не дотрагиваться до него. Для такого потрясения был слишком ранний час.

— Только сахар.

Он указал на сахарницу:

— Пожалуйста.

— Спасибо за то, что… э… выстирал мою одежду. — Ее рука дрожала, когда она клала сахар в темный напиток.

— Не за что. — Он не собирался покидать кухню.

Комната, казалось, уменьшилась, и Джулиане было трудно не глядеть на его тело. Если, прежде чем оставить Нашвилл, он жил потакая своим желаниям, как утверждали таблоиды, то это никак не сказалось на нем. На его мускулистом торсе не было ни унции лишнего жира.

— Хочешь, чтобы я приготовила завтрак? Девочки должны поесть, прежде чем мы уедем.

— Действуй.

Джулиана нашла в холодильнике яйца и масло, а потом заметила на столе хлеб. В шкафчике оказался сироп для блинов.

— Гренки, поджаренные в молоке с яйцом?

— Это подойдет.

Она взбила молоко с яйцом, обмакнула в него хлеб и положила его на сковородку. Он снова налил себе кофе.

— Ты не такая, как я думал. Ты не моргнув глазом выложила пятнадцать тысяч долларов за уроки, которые могли бы тебе обойтись дешевле. Я заключил, что у тебя больше денег, чем разума. Я ошибся.

— Спасибо.

— Но это не меняет решения, которое я принял вчера вечером до того, как встретился с Келли. Ты должна брать уроки у кого-то другого.

— Почему?

— Потому что я не ищу краткого романа, как ты.

Ее лицо запылало от унижения.

— Я никогда этого не говорила.

— Так ты хочешь выйти за меня замуж?

Что?

— Нет.

— Но ты не прочь со мной спать.

Она задохнулась и сосредоточилась на том, чтобы перевернуть хлеб, прежде чем снова встретилась взглядом с Рексом.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что у тебя в сумочке коробка презервативов.

Джулиана в ужасе повернулась обратно к плите и потыкала гренок лопаточкой, даже несмотря на то, что он не нуждался в ее немедленном внимании.

— А откуда ты это знаешь?

— Твоя сумочка была открыта, когда я утром принес тебе одежду. Презервативы лежали наверху.

— У тебя слишком высокое самомнение, если ты думаешь, что они для тебя!

— Я подумал то же самое, но потом понял, что ты не из тех женщин, какие цепляют мужчин.

— Не будь так уверен.

— Ты — бухгалтер.

— И что же?

— А значит, ты любишь аккуратность, и тебе нравится быть подготовленной. Компакт-диски в твоей машине расположены в алфавитном порядке. Ты заучиваешь наизусть учебники с инструкциями, которые многие даже не дают себе труда прочесть. Ты пристегиваешь ремень, прежде чем вставить ключ в зажигание, и трижды проверяешь свои зеркала, прежде чем поменять ряд. Я могу поспорить, что ты не любишь рисковать.

— Я тебя купила, не так ли?

— До этого ты, наверное, наводила справки обо мне, потому что ты явно знаешь слишком много для того, кто не является поклонником музыки «кантри».

Если он заметил, что ее компакт-диски были в алфавитном порядке, тогда, вероятно, он также заметил, что ей нравятся мелодии Бродвея. Но Рекс и не догадывался о том, что она сунула компакт-диски с его песнями под сиденье, прежде чем впустить его в свою машину.

— Не могу отрицать, что на этой неделе мне нужна твоя помощь, но я приму меры, чтобы ты брала остальные уроки где-нибудь в другом месте.

Последний шанс. Последний шанс — эхом пронеслось у нее в голове.

— Как ты сказал, ты передо мной в долгу, и я хочу брать уроки у тебя.

Вошла младшая из девочек. Она молча подняла руки. Рекс поставил свою кружку с кофе и подхватил девчушку.

— Привет, Сладкая горошина.

Девочка сунула в рот большой палец, положила голову на плечо Рекса, а потом обмотала прядь его волос вокруг пальцев другой руки.

— Лайза, это Джулиана. Несколько дней она будет помогать мне заботиться о тебе.

Темные глазенки быстро взглянули в глаза Джулианы, а потом девочка спрятала лицо, уткнувшись в шею Рекса. Она помахала крошечными пальчиками, запутавшимися в волосах Рекса, и сердце Джулианы растаяло.

— Привет, Лайза.

Робкие глазенки снова взглянули на Джулиану. Джулиана улыбнулась, перекладывая гренки на тарелки. Келли сказала ей, что Лайзе три года, Бекки — пять и что обе девочки обожают своего дядю.

В комнату ворвалась старшая девочка и прыгнула к Рексу. Он схватил ее свободной рукой и так легко, что было ясно: такое случалось нередко.

— Это Бекки. Бекки, Джулиана — наша помощница на то время, пока мамы не будет. Вы проведете день в доме Джулианы с ее няней.

— Привет, Бекки.

Старшая девочка спросила Рекса:

— Почему мы не можем остаться здесь с тобой?

— Потому что я должен работать.

— В моем городском доме есть бассейн и площадка для игр, а Ирме, женщине, которая заботилась обо мне, когда я была в вашем возрасте, не терпится встретиться с вами, потому что вы, мисс, поможете ей печь печенье.

Глаза обеих девочек заблестели.

У Джулианы был план обольщения Рекса, и она собиралась его придерживаться, несмотря ни на что. Пусть Рекс открыто заявил, что роман его не интересует, его поцелуй говорил о другом. Вот поэтому у нее все еще был шанс.

Она повернулась к своему не проявлявшему прыти обольстителю.

— Мне нужен ключ от твоей комнаты.

И это, судя по выражению на лице Рекса, была последняя вещь, которую он отдал бы ей.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Жизнь Рекса выходила из-под его контроля — приблизительно так же, как тогда, когда он подписал свой первый контракт на звукозапись. Другие — его менеджер, его агент и сотрудники компании звукозаписи — схватили руль и начали править его жизнью. Он долго, упорно сражался, чтобы вернуть контроль над своей жизнью, и ему не нравилось, что теперь его сбивают с пути.

Прошлой ночью его заставили подчиниться Келли и Джулиана. Сегодня Ирма — такой проявляющей материнскую заботу женщины ему никогда не доводилось встречать — прогнала его, как только он привез девочек. Она увлекла Бекки и Лайзу на кухню, чтобы они помогли ей распаковать бакалейные товары. Джулиана скрылась наверху, — торопилась переодеться для работы. Рекс слонялся по ее гостиной и спрашивал себя, во что, черт возьми, он ввязался.

Какой была настоящая Джулиана? Кокетливая коварная соблазнительница, которая купила его на аукционе, невинная обольстительница, ездившая на его лошади, дерзкая и волнующая девчонка-мотоциклистка или осторожная женщина, которая планировала каждую деталь и трижды все проверяла?

Ее гостиная и столовая напоминали журнальную картинку. Ничего лишнего; подходящий декор и уют. Длинный диван и стулья были обиты мягкой тканью цвета гренка. Мужчина мог поставить ботинки на ее столы из дерева и сварочного железа, не беспокоясь о том, что поцарапает поверхность. Лучше всего было то, что, кроме нескольких ярких предметов из керамики на высоких полках, у Джулианы не было ценных украшений, которые могли бы разбить девочки.

Услышав шум, он повернулся. Поднял глаза и увидел ноги — удивительные, длинные, волнующие ноги, — которые спускались по лестнице. А потом появилась остальная Джулиана. В сером костюме, с подобранными, заколотыми волосами и в туфлях на низких каблуках она мало напоминала любой из обликов Джулианы, который уже был ему известен. Эта женщина выглядела как служащая банка. Спокойная. Сдержанная. Ответственная. Она направилась к шкафчику, и стук ее каблуков по деревянному полу снова привлек его внимание к ее потрясающим ногам.

Будь он проклят, но она волновала его больше какой-нибудь библиотекарши!

— Вот ключ от моего дома. — Достав из ящика, она протянула ему ключ.

Если не считать Келли, он никогда не давал женщине ключи от своего жилища и даже от своего грузовика.

— Послушай, Джулиана, я дал тебе мои запасные ключи сегодня утром, потому что тебе и девочкам нужен доступ в мою комнату, но…

— Да, это явно было для тебя очень мучительно, — сказала она с некоторым сарказмом.

— Мне не нужен ключ от твоего дома, — отчетливо выговорил он каждое слово.

— Но ключ тебе понадобится, если ты будешь приходить по утрам раньше Ирмы.

— Ты сможешь меня впустить.

Она покачала головой, и крошечные бриллианты в мочках ее ушей засверкали, привлекая его внимание к ее изящным ушам и стройной шее.

— Ты живешь ближе к банку, поэтому для меня разумнее отправляться на работу прямо из «Ренегата». Чем раньше я смогу добраться до работы, тем быстрее смогу уйти, чтобы быть с девочками. Ирма рада им, но ей семьдесят лет, и ее беспокоит то, что у нее может не хватить сил на целый день.

Обмениваться ключами было слишком уж интимно и напоминало обязательство. Обязательства же ведут к разочарованиям, а он пережил слишком много разочарований.

Джулиана вложила ключ на кольце ему в ладонь.

— Рекс, это кольцо для ключей, а не обручальное кольцо.

— Я буду привозить Бекки, и Лайзу около половины десятого или к десяти часам каждое утро.

— Я должна буду возвращаться не позже шести часов. Мы с девочками найдем тебя, чтобы ты мог пожелать им спокойной ночи, прежде чем я отведу их наверх. Оставайся здесь сколько хочешь. Ирма варит замечательный кофе.

Это так напоминало игру в свой дом, что он испугался. Он знал свое прошлое и свою слабость, и мысль о том, чтобы с кем-то завести семейные отношения, была роскошью, которую он не мог себе позволить.

— Хорошо. Увидимся вечером, — проговорил он. А потом бросился на кухню, как трус. Бежал от того, чего не мог себе позволить.

Уолли Уилсон был для Джулианы идеален во многих отношениях. Тогда почему она не могла быть с ним счастлива, почему не могла забыть эту чепуху о последнем шансе?

Она взглянула на своего собеседника, сидевшего напротив нее за столом. Симпатичный, как выпускник частной школы, Уолли был белокурым, синеглазым и вполне бодрым. Его кожа еженедельно получала ровный загар в солярии. Каждый волосок был на месте благодаря искусному парикмахеру, и ни одна морщинка не смела портить его костюм.

Нет, женщины не стали бы резко поворачивать головы, когда он пересекал комнату, но он был уравновешенным, ответственным и неизменно вежливым. Ему нравился порядок точно так же, как Джулиане. Если на то пошло, у них было очень много общего. Происхождение, дело, честолюбие…

Жизнь с Уолли будет спокойным плаванием. Ни взлетов, ни падений.

И ничего интересного!

— Спасибо за то, что согласился со мной встретиться не за обедом, а за ленчем, Уолли.

— Я всегда счастлив подстроиться под твое расписание, Джулиана. В чем дело?

— Сегодня вечером я сижу с детьми. Сестра Рекса — моего холостяка — должна была неожиданно улететь за границу. Муж — военный, и он опасно ранен. Ей нужно быть с ним. Рекс и я присматриваем за их детьми.

— Разве она не могла кого-то нанять для этого?

— Ирма помогает.

— Я забыл, что ты все еще поддерживаешь контакт со своей няней. — Он снисходительно улыбнулся. Почему у нее было такое впечатление, что на самом деле он не одобрял ее продолжительную дружбу с женщиной, которая ее воспитывала, пока Маргарет Олден поднималась вверх по служебной лестнице?

— Ирма и я встречаемся за ленчем по крайней мере раз в месяц. Уолли, моя мать, кажется, думает, будто ты ожидал, что на аукционе я куплю тебя.

— Учитывая понимание между нашими семьями, я полагал, ты могла бы это сделать.

— Понимание заключалось в том, что мы станем встречаться, если подойдем друг другу.

— Разве мы не подходим?

— Я еще не знаю, Уолли, но, пожалуйста, скажи Донне, что я ценю ее вмешательство. Хотя, признаюсь, я немного удивилась, когда увидела ее в клубе.

— Да. Есть люди, не способные забыть о скромном прошлом Донны.

Его родители, например. Миссис Уилсон называла работавшую у Уолли ассистентку администратора «дрянью из трейлера». Отец Уолли называл Донну еще хуже. Уилсоны считали, что авантюристка собирается вонзить когти в их семейное богатство. Неважно, что Донна усердно трудилась, чтобы получить диплом об общеобразовательной подготовке, а потом посещала местный колледж, в одиночку воспитывая полный дом детей. Мать Уолли не хотела замечать ни честолюбия Донны, ни ее ума.

— Ну, извини, если из-за меня у тебя возникли трудности.

— Нет необходимости в извинениях, Джулиана. Это даже может пойти нам на пользу.

— Каким же образом?

— Каждому из нас разрешается ходить на свидания за пределами нашего закрытого социального круга без страха перед последствиями.

Более странного замечания ей еще не доводилось слышать от Уолли. Еще более странным был намек на то, что у Уолли — надежного, разумного Уолли — могли быть секреты.

Рекс вошел к себе в квартиру и остановился как вкопанный, когда увидел, что Джулиана устроилась на его диване, поджав ноги.

Его сердце забилось, как большой барабан. Мягкий свет лампы падал на ее лицо. Темные ресницы легли на щеки, губы приоткрылись, она ровно дышала и… спала. Она переоделась в пижаму без рукавов. Черная ткань пижамы напомнила ему о простынях, которые были у него в автобусе для турне. Мягкие. Гладкие. Возбуждающие.

В открытую дверь Рекс увидел спящих при свете ночника девочек.

Так легко было взять то, что она предлагала, отнести ее в постель и забыться в пряном цветочном запахе ее кожи, в тепле ее тела. На час или два он почувствовал бы себя чего-то стоящим человеком, а не утратившим популярность певцом в стиле «кантри», так ужасно подведшим свою семью. Конечно, он начал посылать домой деньги, как только подписал свой первый контракт, но присылал лишь наличные и ни разу не извинился за то, что обидел двух людей, любивших его больше всех. Безумный секс мог излечить от многого — в том числе от вины — на некоторое время. Он должен бы знать это.

Рекс сжал руки в кулаки, чтобы не погладить Джулиану и не разбудить ее.

Он примет душ, а потом разбудит Джулиану и пошлет ее в его постель. Одну.

Рекс вошел к себе в комнату, чтобы взять свежую одежду. Вид костюмов Джулианы рядом с его джинсами в шкафу ошеломил его.

Вчера ему хотелось уехать от нее. Сегодня она въехала к нему.

Он принял душ. Вытерся полотенцем, надел чистые джинсы, футболку и расправил плечи. Пора поспать — до того, как эта карусель снова завертится с утра. Завтра суббота. Выходной Джулианы. Как он сможет сосредоточиться на работе, зная, что она проведет у него в квартире весь день?

Рекс остановился возле дивана.

Одна неделя. Он потерпит, пока не вернется домой Келли, а потом, долг у него перед Джулианой или нет, он распрощается с ней.

— Джулиана.

Она вздрогнула, сделала быстрый вдох и резко села.

— Что? О, привет.

— Иди в постель.

— Где девочки?

— Спят.

— Бекки мучил кошмар. Наверное, я задремала. — Она медленно встала, потом споткнулась и упала ему на грудь. Он схватил ее за руки выше локтей. — Извини. У меня затекла нога.

Он обнял ее еще крепче. Он так сильно ее желал, что ему становилось больно.

Капля ледяной воды с мокрых после душа волос стекла вниз по его спине. От неожиданности у него прояснилась голова. Он отстранил Джулиану, как только убедился, что она твердо стоит на ногах.

— Иди в постель, Джулиана.

* * *

Нарядилась, а идти некуда.

Джулиана расхаживала по комнате Рекса. Необходимо было немедленно выпить кофе, а вскоре ей понадобится и газета. В сегодняшнем номере должна быть первая статья Октавии Дженкинс об аукционе. Но Джулиане не хотелось будить ни Рекса, ни девочек, включив трещавшую кофеварку, и она не знала, получал ли он местную газету.

Сжимая ключи от его квартиры и бумажник, она открыла дверь спальни. Вошла в комнату на цыпочках. У нее остановилось сердце, когда она увидела развалившегося на диване Рекса, а потом сердце зачастило — когда она начала упиваться его видом: Блестящие волосы рассыпались по коже дивана цвета каппуччино, как горько-сладкий шоколад поверх молочного шоколада. Рекс сбросил футболку и расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах. Простыня валялась на полу возле дивана. Джулиана снова взглянула на расстегнутую медную пуговицу и на пупок, скрывавшийся за ней, а потом окинула взглядом голую грудь Рекса, колючий подбородок и приоткрытые губы.

Она на цыпочках подошла к двери в спальню девочек и увидела, что они мирно спят.

Ей хотелось узнать о Рексе Тэннере больше, чем она сумела это сделать в результате поисков онлайн. Например, откуда эта тень в его темных глазах? И что довело человека на вершине его карьеры до самоуничтожения?

Джулиана вышла за дверь, которая вела на наружную лестницу, вместо того чтобы пройти через бар «Ренегат», и направилась в кафе, которое вчера заметила на этой улице. Купила кофе с кофеином, газету и пошла обратно к дому Рекса, где на террасе уселась за стол для пикника, откуда открывался вид на реку Кейп-Фир.

В половине седьмого солнце поднялось достаточно высоко, и она могла читать статьи в газете, но солнечного света недоставало для того, чтобы загореть. Джулиана была не из тех женщин, которые хорошо загорают. Ее кожа сразу приобретала розовый оттенок вареной креветки, а ведь она забыла упаковать крем для загара. Пройдется ей уйти через несколько минут — уйти обратно в квартиру Рекса. Она сомневалась, что сможет иметь с ним дело без полной дозы кофеина.

Сидя спиной к дому, она быстро перелистала страницы газеты до раздела «Образ жизни», нашла имя Октавии и вздрогнула при виде названия статьи: «Любовь любой ценой?» Быстро пробежала глазами вступительные строки. Увидев свое имя, она вернулась и начала читать газетную заметку сначала.

«Холостяк номер «девять». И Рекс Тэннер, и Джулиана Олден утверждают, что у них были чистые мотивы для участия в аукционе. Бывшая нашвиллская знаменитость говорит, что ему нужна только реклама для «Ренегата», его нового заведения, а также гриль-бара на берегу Кейп-Фир. Мисс Олден заявляет, что ее интересуют уроки езды на мотоцикле. Но ваша корреспондентка считает, что их отношения не ограничатся повышением доходов и приобретением навыков езды верхом. От искр, пробегавших между лихим мотоциклистом и добродетельной банкиршей, чуть не возник пожар в помещении».

Джулиана в ужасе уронила газету на стол. Неужели она обнаружила себя с такой очевидностью? Все в Уилмингтоне узнают, что она преследует Рекса. Все, включая ее мать и Уолли. Непредвиденные последствия будут не из приятных. У нее пересохло во рту, а сердце неровно забилось от паники. Джулиана хотела в течение месяца нарушать правила, а не подвергаться публичному осмеянию.

Она вытащила из кармана сотовый телефон.

— Алло, — ответила Андреа слабым голосом.

— Андреа, извини, если разбудила тебя, но я только что прочитала статью Октавии Дженкинс. Это ужасно.

По телефонной линии до нее донесся стон.

— Ты меня не разбудила. Я видела статью. Боже мой! «Этот роман пора вновь зажечь. Есть ли спички у мисс Монтгомери?» Я делаю все, чтобы Клей не вернулся. Я собираюсь попросить Октавию напечатать опровержение.

Джулиана поморщилась. Ее так обеспокоило ее собственное затруднительное положение, что она не прочла ни об Андреа, ни о Холли. Джулиана пробежала глазами страницу и нашла место, которое процитировала Андреа.

— Я не думаю, что ты добьешься опровержения. На самом деле она не перешла границу.

— Ну, это ты так говоришь.

— Ты видела, что она написала про Рекса и про меня? Теперь все знают о моем плане. И если это не унижение, то тогда что? Ничего не выходит. Ты сказала, он такой бабник, что мне достаточно только появиться в его поле зрения и просто дышать, он же сделает все остальное. Ну, он этого не делает.

— О чем ты говоришь?

Джулиана бросила быстрый, осторожный взгляд через плечо, а потом прошептала:

— О том, что я хочу, чтобы Рекс меня соблазнил.

— Давай увидимся за завтраком и обдумаем, как выбраться из этого неприятного положения. Я позвоню Холли и попрошу ее встретиться с нами в «Закусочной Магнолии».

— Я не могу. Сегодня я сижу с племянницами Рекса.

— Сидишь с детьми? Нет, Джулиана, нет. Дети и секс не сочетаются. Я к тебе зайду. Нам нужно поговорить.

Джулиана поспешно проглотила кофе, чтобы придать себе сил.

— Ты не можешь ко мне зайти, потому что я не дома.

— Где ты?

— В квартире Рекса над баром «Ренегат».

Андреа молчала несколько секунд.

— Я уверена, есть веская причина того, что ты с ним живешь и ничего не получаешь. Кроме детей, я имею в виду.

Джулиана услышала стук и взглянула на окно спальни девочек. Оттуда ей широко улыбнулись два ангельских личика. Она улыбнулась в ответ и помахала малышкам.

— Здесь все не просто, но я не могу объяснить сейчас. Я должна идти.

— Ты не можешь оставить меня в такой неопределенности! — взвизгнула Андреа.

— Извини, должна. Пока. — Джулиана прекратила разговор, несмотря на протесты Андреа, забрала с собой газету, кофе, ключи и вошла в дом.

— Ты доводишь меня до безумия, а твоя суета распугивает клиентов. Уходи.

Рекс нахмурился, глядя на Дэнни.

— Я думал, что я здесь босс.

— Рекс, я умею обращаться с этой толпой. Иди посмотри за девочками или за девчонкой.

Со вчерашнего утра, когда Рекс проснулся в тишине, он был не в настроении. Как это Джулиана тайком увела девочек, не разбудив его?

Он нашел на кухне записку от Джулианы, в которой говорилось, что она отвезла девочек к себе домой и что хотела бы, чтобы они провели с ней ночь с субботы на воскресенье, ведь в таком случае они не причинят ему беспокойства. Он должен был позвонить на ее сотовый телефон, если ему не понравится эта мысль. Ему не понравилась эта мысль, но он не мог объяснить, почему, поэтому он не позвонил.

Газета, которую Джулиана оставила на его кухонном столе, тоже не улучшила его настроение. Конечно, благодаря статье об аукционе дела его пошли лучше, как он и надеялся. Такой толпы во время уик-энда у них никогда не было, но слишком уж много клиентов интересовалось у Рекса насчет его романа с Джулианой.

— Я не ожидал, что она оставит у себя дома Бекки и Лайзу на весь уик-энд.

— На что ты жалуешься? Ты получил обратно свою кровать, а она и мелюзга не вертятся под ногами. — У Дэнни не было детей, он все еще жил в родном доме, и у него была куча братьев и сестер. Он утверждал, что они всегда ему мешают. — Иди.

Рекс взглянул на часы. Пять. Если он уйдет сейчас, то успеет принять душ, а потом поиграть с девочками перед обедом.

— Хорошо. Позвони Джулиане, если я тебе понадоблюсь. Номер — рядом с телефоном.

Через сорок минут он припарковал свой грузовик на подъездной аллее рядом с седаном Джулианы, поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Никто не ответил ни на звонок, ни на стук. Рекс вытащил из кармана ключ, открыл дверь и вошел. То, что он воспользовался ключом, не означало, что у него и Джулианы есть какие-то отношения, которые не связаны с девочками и уроками.

— Джулиана? Бекки? Лайза?

На кухонном столе стояли флакончики с лаком для ногтей. В окружении этой карамельной батареи лежала аккуратная стопка лент для волос и другие девчоночьи вещицы. На столе в коридоре он увидел книги, темой которых была забота о детях и обязанности приходящей няни. Возле книг Джулиана положила свою сумочку. На Рекса подействовало то, что она пыталась больше узнать о его племянницах.

Как он мог так ошибаться, когда-то решив, что у нее больше денег, чем разума? Но он тут же подавил в себе чувство восхищения ею. Ей нужно было развлечься, а ему нужно было…

Что ему было нужно? Укорениться? Может быть. Он покачал головой. А она в конце концов останется с парнем, который получил образование в колледже. С мужчиной вроде других холостяков на благотворительном аукционе.

Джулиана и девочки должны были находиться неподалеку, если здесь оставались ее сумочка и машина. Рекс запер дверь и направился к площадке для игр. Услышав взволнованные, счастливые крики, он повернул к бассейну по соседству. На огороженном пространстве было дюжины две человек. Рекс различил пронзительный крик Бекки и взглянул на бассейн, туда, где было мелко. Она прыгнула в воду, но снова появилась на поверхности благодаря новому розовому спасательному жилету. Рядом с ней он заметил Лайзу, тоже щеголяющую в новом спасательном жилете желтого цвета. Она плыла по-собачьи к стройной темноволосой женщине, которую Рекс видел со спины.

Джулиана. Лишь несколько кусочков ткани ее купальника прикрывали ее обнаженное тело. У Рекса пересохло во рту. Он обливался потом. Черная рубашка и джинсы только усилили его муки, поглощая жаркие лучи вечернего солнечного света.

— Дядя Рекс! — закричала Бекки.

Джулиана повернулась к нему лицом, и он чуть не споткнулся. Ее груди были круглыми, бледными, идеальной формы и слишком открытыми в синем купальнике такого же оттенка, как ее глаза, чтобы Рекс мог сохранять душевный покой.

— Смотри, дядя Веке. — Голос Лайзы отвлек его внимание от запретной зоны. — Я пваваю.

— И у тебя замечательно получается, Сладкая горошина. Привет, Бекки.

— У нас был насыщенный день. — Тихие слова Джулианы заставили его снова на нее взглянуть, хотя он предпочел бы не делать этого, пока она не закроется от ушей до лодыжек. — Они должны хорошо спать сегодня ночью.

— Я подумал, что поведу девочек пообедать, а потом вернусь к себе домой. Завтра у меня выходной день, поэтому сегодня ночью я оставлю их у себя, и ты сможешь спать в своей постели. — Он взглянул на Бекки и Лайзуни обнаружил, что у них вытянулись лица.

— Сегодня вечером мы собирались жарить кебабы и приготовили домашнее мороженое. Почему бы тебе не пообедать с нами?

— Хорошо.

Бекки выпрыгнула из бассейна и обняла его, промочив насквозь.

Джулиана вышла из бассейна, напоминая нимфу. Ручьи воды каскадами стекали по пикам и долинам тела, действительно заслуживающего страсти. У Рекса перехватило горло, а кожа загорелась. Маленькая кокетливая юбка нижней части ее купальника не доходила на дюйм до ее пупка, и мокрая ткань прилипла к ее бедрам, как вторая кожа.

Он медленно выдохнул и повернулся спиной к тому, чего не мог получить. И стал помогать девочкам вытираться. Ближайшая неделя зияла, как вечность.

— Смотри. — Лайза вскинула руки. Он моргнул, чтобы избавиться от чувственного тумана, застилавшего ему глаза, опустился на колени рядом с Лайзой и взглянул на ее крошечные бледно-розовые ногти. — У-лиана их поквасива.

— Красиво.

Джулиана остановилась рядом с ними. Ногти на ее ногах были выкрашены лаком такого же оттенка. Рекс не мог удержаться и окинул взглядом ее длинные, стройные ноги.

Он встал и встретился взглядом с женщиной, которая решила одержать над ним верх. Будь он проклят, если она не поймала его, как рыбу на крючок, и если он станет бороться с лесой, то лишь устанет до такой степени, что ему будет все равно. Если он не хочет, чтобы его, подобно рыбе, оставили лежать на причале ловить ртом воздух, то должен что-нибудь сделать и действовать быстро.

Но у Рекса было чувство, что уже слишком поздно.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Рекс метался по комнате Джулианы, как животное в клетке. Он мог хранить спокойствие не больше нескольких секунд.

Джулиана потягивала свое любимое персиковое вино местного производства и теребила край открытого платья без рукавов.

Платье цвета фуксии она не надевала несколько лет, потому что лиф опускался ниже, чем ей нравилось, и платье было на несколько дюймов короче, чем те, к которым она привыкла.

— Я верну тебе все, что ты истратила на Ирму, на спасательные жилеты, на одежду для кукол, на все остальное. — Рекс в третий раз окинул взглядом ее обнаженную кожу. Джулиана убедилась в том, что ее возбуждающее платье стоило денег, которые она за него заплатила, пусть даже она больше ни разу его не наденет.

Она скрестила ноги, а потом разгладила край платья. Рекс следил за каждым ее движением. Гмм. Интересно. Наклонившись вперед, она поставила бокал на низкий столик и сунула палец под тонкую золотую цепочку у себя на шее. Темные глаза Рекса не отрываясь следили за тем, как она поглаживала пальцем кожу в вырезе лифа.

— Твоя сестра выплатит жалованье Ирме. Остальное… — Она пожала плечами и указала в угол, где Бекки и Лайза наряжали кукол. — Это мне доставляет удовольствие.

— Я настаиваю.

— Твоя сестра сказала, что ты будешь настаивать. Ответ по-прежнему «нет», Рекс.

Он сжал и разжал кулаки.

— Сегодня утром Келли звонила. Майк перенес операцию, и его состояние удовлетворительное. Врачи настроены оптимистично.

Она вытянула ноги. Край платья передвинулся выше.

— Я надеюсь, что он выживет ради Келли и девочек.

Его «угу» немногим отличалось от ворчания. Он не сводил глаз с ее ног.

— По-прежнему отказываешься от вина? Жаль, но у меня нет пива. — Джулиана наклонилась вперед, чтобы снова взять бокал. Она наслаждалась, видя, что он взглянул на ложбинку меж ее грудей. Ее соски напряглись.

Родилась роковая женщина. Она чуть не рассмеялась, потому что это высказывание было неуместным. Ей очень нравилось чувствовать возбуждение и тепло из-за страстных взглядов Рекса.

— Нет, спасибо.

— Тогда не мог бы ты прекратить расхаживать и, наконец, сесть? — Она похлопала по диванной подушке рядом с собой.

Он сел в кресло за низким столиком напротив Джулианы. Она рассматривала его густые волосы, напряженную линию его плеч. Чем лучше она узнавала Рекса, тем труднее ей было сдерживаться, чтобы не дотронуться до него.

Внезапно он поднял голову, и взгляд его глаз кофейного цвета удержал Джулиану от всяких попыток подобного рода.

— Почему же я? На этот раз скажи правду.

Она пролила себе на пальцы вино из бокала и, растягивая время, принялась промокать жидкость бумажной салфеткой.

— Потому что у меня хорошая жизнь.

— Что?

— Мне тридцать лет. У меня хорошая машина, хороший дом и хорошая работа. Но хороший — это вежливый и скучный. Это что-то вроде меня. В жизни должно быть не только хорошее, но и нечто большее.

В его глазах появилось понимающее выражение.

— Мне тоже хотелось большего. А потом я понял, что большее не так замечательно, как кажется.

— Ты о своей музыкальной карьере?..

— Да. Мне не терпелось покинуть ранчо и быть кем-нибудь еще, а не просто мальчиком Рида Тэннера. Потом я добился своего. И всем хотелось, чтобы я был кем-нибудь еще.

— Я не понимаю.

— Сотрудники фирмы звукозаписи, мой менеджер и мой агент по рекламе подписали мой контракт, потому что я был другим. А потом они попытались превратить меня в точную копию всех остальных поющих парней.

— Но ты добрался до вершины и при этом не пел так, как все остальные.

— Я добился своего, потому что боролся с ними на каждом шагу. Дело в том, что тебе незачем пытаться быть кем-то, кем ты не являешься.

Но кем именно была она? Ее устраивала жизнь без эмоциональных взлетов и падений. Джулиана помнила то время, когда Андреа по уши влюбилась и когда ее подруге разбили сердце. Именно тогда Джулиана решила беречь свое сердце и избегать подобной боли.

Но теперь у нее появились сомнения. Следовало посмотреть на Ирму. Ее бывшая няня посвятила себя заботе о детях других женщин. Когда же из-за возраста Ирме пришлось покинуть работу, с которой она отождествляла себя, что у нее осталось? Ничего. Ни семьи. Ни хобби. Джулиана не хотела остаться ни с чем, но она не была уверена в том, что ей следует кротко согласиться с планами ее матери.

— Стоило ли бороться за то, чего ты хотел? Если да, то почему он отрекся от своей мечты?

Он вскочил на ноги.

— Я должен был стать самому себе хозяином, но я был эгоистом. Обижал людей. Подводил их. Я не должен был это делать.

Кого он подвел? И как?

Прежде чем она успела спросить, он повернулся к Бекки и Лайзе:

— Девочки, нам пора ехать. Собирайте вещи и говорите «спокойной ночи».

Джулиана проводила всех троих до грузовика Рекса. Лайза и Бекки обняли ее и поцеловали на ночь.

— Спасибо за обед, — сказал он и завел грузовик.

Джулиана отступила назад, скрестила руки на груди и наблюдала, как они уезжают. Будут ли у нее когда-нибудь дети? Ей тридцать лет, но она еще ни разу не встретила мужчину, с которым бы хотела провести остаток жизни.

Если ты выйдешь за Уолли, у тебя могут быть дети. Так почему же она не соглашается на помолвку? Неужели она ведет себя неразумно, если желает большего, чем просто взаимопонимание со своим супругом?

В понедельник перед ленчем дверь в кабинет Джулианы распахнулась.

— Привет, мама.

Маргарет Олден бросила газету на стол Джулианы.

— Это возмутительно!

Субботний номер был открыт на колонке Октавии Дженкинс. Заголовок «Любовь любой ценой?» бросился Джулиане в глаза.

— Октавия старается ради газеты, и она поддерживает твою, благотворительность в пользу домашних животных. Ты заметила, что она дала адрес, куда можно отправить пожертвования?

— Ты прочла это? Ты понимаешь, как вредит это твоей помолвке?

Джулиане следовало знать, что мать ее не спросит, есть ли у нее чувства к Рексу и обоснованна ли статья. У нее с матерью никогда не было таких отношений. Нет, Джулиана делилась своими секретами с Ирмой, Андреа и Холли.

— Я еще не помолвлена, и если ты прочтешь всю статью, то увидишь, что Октавия также намекнула на роман между Уолли и Донной и Эриком и Холли.

— Я надеюсь, что Эрик не увлекся Холли. Она ужасно разочаровала своих родителей тем, что, будто представительница богемы, переехала в ту лачугу.

— Это не лачуга. Это восстановленный жилой дом на ферме и ее студия одновременно.

— И Уоллису тоже надо поумнеть. Эта женщина — не из нашей среды.

Снобизм матери задел Джулиану.

— Ты имеешь в виду, что она не родилась богатой и что ей не все преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой?

— Тебе и Эрику не все преподнесли на блюдечке.

— Нет, все, мама. Все, кроме уважения. Чтобы его заработать, мы должны были сражаться в тяжелой битве. — И кроме внимания наших родителей, про себя добавила Джулиана.

— Я звоню в газету. Пусть мисс Дженкинс снимут с этой колонки.

Джулиана вздохнула.

— Секс хорошо продается, мама. Октавия выполняет свою работу.

— Ты хочешь сказать, что занимаешься сексом с тем… тем мужчиной?

Лицо Джулианы запылало.

— Нет, но, даже если бы я спала с Рексом, это было бы не твое дело.

— Не делай это моим делом, разрушая предстоящее объединение. Примерно через год «Олден-Уилсон» будет самым большим банком частных владельцев на юго-востоке, а я буду его возглавлять.

— Только если мистер Уилсон согласится уступить тебе дорогу, а, по словам Уолли, его отец не хочет занимать второе место.

— Позволь мне позаботиться об этом. А ты позаботься о том, чтобы загладить вину перед Уоллисом. Не подведи меня, Джулиана.

Она вышла из кабинета.

Джулиана откинулась на спинку кресла. Не подведи меня. Чувство, что это объединение может оказаться для ее матери важнее жизни и счастья дочери, выбило Джулиану из колеи.

Последний шанс. Последний шанс.

Она не могла больше оставаться в кабинете. Она закрыла гроссбух, вытащила сумочку из ящика письменного стола и заперла дверь. По дороге к выходу она остановилась у стола ассистентки администратора.

— Я ухожу на весь день.

А потом она вышла на дневной солнечный свет, глубоко вдохнула горячий, влажный воздух и почувствовала вкус свободы.

Оказался в ловушке в собственном проклятом жилище.

Рекс знал, что он мог солгать, сказать, что у него есть дела внизу, и уйти, оставив Джулиану присматривать за девочками. Но он не был трусом.

Его сопротивление слабело с тех пор, как сегодня днем, устроив пикник в сарае, Джулиана угостила его и девочек ленчем. Следующие четыре часа она провела смеясь, поддразнивая Лайзу и Бекки и играя с ними.

Его желала красивая женщина. Это чувство было взаимным. Почему он продолжал бороться с голодом, пожиравшим его изнутри? Потому что спать с Джулианой означало смешивать дело с удовольствием. А это всегда плохо. Но важнее было то, что, если он уступит своему страстному желанию, то обнаружит свою самую большую слабость.

Но он жаждал Джулиану. Жаждал ощутить ее запах, ее вкус. Жаждал дотронуться до нее. Обнять. Всего один раз.

Дурак. Немного заняться сексом с Джулианой примерно так же безопасно, как для выздоравливающего алкоголика выпить всего разок. Тебя затянет обратно в мир, который почти уничтожил тебя, затянет так быстро, что ты уже никогда не придешь в себя.

Джулиана вышла из спальни девочек и закрыла дверь.

С распущенными черными волосами она выглядела как полуангел-полусирена. Пряди волос дразняще касались ее обнаженных плеч, а бледно-голубой топ открывал ложбинку на груди и заканчивался в дюйме над низко сидевшими джинсами. Ее бедра обвивал широкий плетеный пояс, украшенный бусинками.

Рекс увидел, что она еле заметно улыбается. Опасна. Чертовски опасна.

— Девочки легли спать.

— Тебе пора отдохнуть. Завтра рано вставать.

— Сейчас всего девять. Почему бы тебе не включить музыку? — Она села на диван и скрестила ноги.

— Нет стерео.

— У тебя нет стерео? Согласись, это немного необычно, учитывая то, чем ты занимался раньше?

— Музыка перестала быть частью моей жизни.

— Почему?

По многим причинам, ни одну из которых он не назовет.

— Нет времени.

— Тебе было тяжело покинуть то, что ты любил?

— Нет.

Лжец. Иногда — например, сегодня, например, сейчас— его переполняли чувства и его тянуло к гитаре, чтобы излить эти чувства.

Чем больше времени он проводил с Джулианой, тем больше думал о старой «Фендер» в глубине шкафа. Но он не вытащит электрогитару, не позволит Джулиане вернуть его в тот мир. Мир, который стоил ему его семьи, дома, друзей и самоуважения.

Она поднялась и подошла к окну, у которого стоял Рекс. Он вдохнул ее аромат специй и цветов.

— Как ты нашел мужество самостоятельно строить свою жизнь?

Его оглушила неуверенность в глазах Джулианы.

— Что не так с твоей жизнью?

— Ожидания. Их. Мои. Иногда у меня такое чувство, будто моя жизнь — не моя собственная и то, что я хочу, не имеет значения.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Многих детей спрашивают, кем они хотят стать, когда вырастут. Меня никогда никто не спрашивал. Я родился, чтобы унаследовать семейное ранчо, как мой отец, а до него — мой дед.

— Но это было не то, чего ты хотел?

— Я не хотел проводить год за годом, беспокоясь о засухе, о болезни или о том, хватит ли денег на еду после суровой зимы. Я не хотел умереть молодым, не хотел свести себя в раннюю могилу непосильным трудом, как мой дедушка. Я хотел большего. И я хотел уехать.

Почему он никогда не пытался объяснить свои страхи родителям вместо того, чтобы осыпать их оскорблениями?

— Я уехал. Но сначала сжег за собой мосты. Я слушал свое сердце.

— Значит, ты все понимаешь. И мне нужно только мужество, чтобы слушать свое сердце?

— Вроде того, но выбор, который ты делаешь, всегда имеет последствия, Джулиана. И иногда ты понимаешь, что заплатил слишком высокую цену, но уже поздно что-то исправить.

Все, что ей было нужно, это мужество, но именно мужества Джулиане сейчас больше всего не хватало.

Неужели Рекс не мог понять, что ей было просто необходимо, чтобы он к ней прикоснулся? Почему он ее не поцелует?

Почему бы тебе не поцеловать его?

Но что, если он снова даст ей отпор?

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Я хочу обрести контроль над моей жизнью, делать что-то потому, что я так хочу, а не потому, что этого от меня ждут, или потому, что так действовать разумнее всего. Я хочу тебя, Рекс Тэннер.

— Плохая идея.

— По-моему, это замечательная идея. — Она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Он оцепенел. Она поцеловала его в губы раз, другой, потом в третий раз. Если бы не быстрый стук его сердца под ладонями, которые Джулиана прижала к его груди, она бы подумала, что это не подействовало на него. Она лизнула его нижнюю губу. У него вырвался стон.

— Покажи мне, как обрести контроль, Рекс.

Он схватил ее в объятия и прижался губами к ее губам в страстном поцелуе.

Ее поглотила бездна ощущений. Джулиана опьянела от желания.

Его большие пальцы коснулись ее обнаженной кожи над джинсами. И начали вырисовывать окружности по обе стороны от ее пупка. Она прервала поцелуй и принялась хватать ртом воздух. Из-за этой простой ласки она на всю жизнь полюбила джинсы до бедер. Она взглянула в его темные, голодные глаза.

На одну руку он намотал висящий конец ее пояса. Другую сунул ей под муслиновую свободную блузку, провел рукой по талии и ребрам и обхватил ее грудь.

Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так, будто сейчас разденет догола и возьмет ее там, где она стоит, или умрет, пытаясь это сделать.

Джулиана всегда мечтала о мужчине, которому была нужна она — она, — а не наследница Олденов. И она нашла его.

Его пальцы дразнили Джулиану. Он щелкнул передней застежкой ее лифчика и обхватил ее обнаженную грудь ладонью. Когда его горячие пальцы коснулись Джулианы, она вонзила ногти в его талию и притянула его к себе.

Он прижался губами к ее губам, на этот раз мягче, но по-прежнему жадно. Осторожно укусил нижнюю губу, а потом принялся ласкать языком.

Кто-то из них дрожал. Она? Он? Какая разница?

Он снял с нее топ, поднял к лицу и глубоко вдохнул, словно втягивая ее аромат. Как возбуждающе! А потом Рекс пошел к спальне, ведя ее за пояс.

Ее сердце учащенно забилось, но ноги шли медленно.

В спальне он остановился.

— Ты умная женщина. Скажи мне, чтобы я ушел.

Она глотнула воздуха и ответила тем, что закрыла и заперла дверь. Он уронил ее блузку и одним пальцем смахнул с ее плеч бретельки лифчика. Джулиана передернула плечами, и кружевная вещичка упала на пол. Рекс сначала окинул взглядом ее груди, а потом обвел их длинными пальцами. Он сел на кровать, поставил Джулиану между ног и взял один из ее сосков в жаркий рот.

Она со стоном откинула голову назад. Потом хлопнула себя пальцами по губам. С девочками за стеной она должна была вести себя тихо. И первый раз в жизни безмолвный секс мог оказаться для нее испытанием.

Рекс развязал ее пояс. Она почувствовала, как он осторожно прикасается к ее груди колючим подбородком, мягко и обольстительно целует, ласкает горячим, мокрым языком, а потом он обхватил ее грудь жадным ртом. У нее задрожали колени. Она схватила его за плечи, запустила пальцы в длинные, мягкие пряди его волос.

Рекс дернул пуговицу и застежку-молнию ее джинсов. Большой ладонью он провел от одного бедра до другого, снимая дюйм за дюймом прилегающую хлопчатобумажную ткань. Когда джинсы были сняты до колен, Джулиана освободилась от них.

Он оценивающе взглянул на ее крошечные трусики. Чувствовала ли она себя когда-нибудь такой желанной? Нет.

Рекс снял с нее трусики, поднял ее джинсы с пола и выдернул пояс. Медленно обмотал каждое запястье концами пояса. Ее сердце пропустило удар.

— Закрой глаза и повернись, Джулиана.

Пришло время вести себя безрассудно. Вопрос заключался в том, хватит ли у нее мужества дойти до конца?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Последний шанс. Последний шанс.

Ее пульс оглушительно стучал. Джулиана опустила веки и повернулась спиной к Рексу. Что-то прохладное и шершавое коснулось ее груди. Она бросила встревоженный взгляд вниз. Ее пояс.

Рекс несколько раз провел им по груди Джулианы. Она почувствовала между лопаток его горячее дыхание, после чего он поцеловал ее затылок, ее шею и плечо, ее спину…

Его зубы. Его губы. Пояс.

Ее охватила дрожь.

Пояс заскользил медленнее, коснулся ее талии, бедер и завитков внизу живота. Она ахнула, когда бусины пояса прошлись по ее чувствительной плоти. А потом Рекс стал поднимать пояс вверх по ее телу.

— Повернись.

Она почувствовала, как украшенный бусами пояс касается ее икр и лодыжек. Рекс притянул ее ближе. Она прижала руки к его груди, опустила их на живот и схватилась за его футболку. Ей нужно было ощутить его кожу на своей коже.

— Рекс, пожалуйста, прижмись ко мне.

Он бросил пояс на кровать себе за спину и помог ей снять с него футболку. Она согнула пальцы, предвкушая, что сейчас дотронется до Рекса. Она погрузила пальцы в темные завитки у него на груди, но реальность далеко превзошла фантазию. Кончики пальцев коснулись мягкого горячего атласа. Его жесткие волоски дразняще щекотали ее ладони. Она обхватила руками его лицо и поцеловала его. Джулиана не могла найти слов, чтобы выразить, как хорошо ей стало благодаря ему, но она могла показать ему свои чувства в поцелуе.

Рекс обнял ее и прижал к своему горячему торсу. Он жадно целовал ее в губы. Этого было недостаточно. Джулиане хотелось большего. Он передвинул ее так, что она подняла бедро. И принялся ласкать ее чувствительную плоть пальцами, надавил глубже, и она ощутила почти невыносимое напряжение.

Она прервала поцелуй, хватая ртом воздух. Запустила пальцы в волосы Рекса и сжала его плечи. Он губами поймал ее сосок и начал нежно дразнить Джулиану, пока не довел ее до вершины блаженства.

Джулиана заставила себя поднять тяжелые веки и улыбнулась, глядя в темные глаза Рекса.

— Здорово.

— Презервативы. Вытащи их, — отрывисто сказал он.

Она открыла сумочку, которую оставила на туалетном столике, и дрожащими руками вынула коробку. Когда она повернулась, он уже снял ботинки и носки и стоял, возвышаясь над ней. Сердце Джулианы нервно забилось, когда он резко сбросил джинсы и трусы.

Она окинула взглядом его широкую грудь и возбужденную плоть.

Рекс хотел ее. Ее. И пришел в такое возбуждение, ублажая ее. Мало кто из мужчин, с которыми она занималась сексом, беспокоился о том, чтобы доставить ей удовольствие.

Он протянул руку. Джулиана вложила свою руку в его большую ладонь, и он притянул ее ближе. Она выдохнула, ощутив его возбужденную плоть, он страстно поцеловал ее в губы. Презервативы выпали из ее пальцев, когда она уступила стремлению ласкать его.

Он наклонял ее к матрацу. Его прохладные волосы задели ее плечо и грудь. Это было самым чувственным ощущением, которое когда-либо испытала Джулиана. Неудивительно, что стольким мужчинам нравились длинные волосы. Волосы Рекса касались ее разгоряченной кожи, как прохладный атлас, когда он наслаждался ее грудью, ее животом.

Когда он наконец разделил ее завитки и нашел ее своим языком, ей пришлось прижать кулак ко рту, чтобы остановить крики. Она, как и хотела, испытала страсть. И чересчур быстро ее снова сотряс оргазм. Никогда у нее не было настолько сильных и в то же время пугающих ощущений. Пугающих потому, что она не владела собой, была рабыней своих желаний, и потому, что ею владело чувство, будто Рекс Тэннер был мужчиной, с которым она — да, собственно говоря, любая женщина — не справится. Он разбил бы сердце любой женщине, ожидающей большего, чем коротенькая связь.

Какое счастье, что она хотела только временных отношений.

Так ведь?

У нее возникли сомнения. Сможет ли она после этого быть довольна хорошим?

Рексом овладевала жажда сексуального удовлетворения.

Дай, ты, эгоистичный сукин сын. Раз в жизни дай. Не бери.

Он старался обуздать свой голод. Схватил коробку презервативов и сунул их в руку Джулианы. Все его тело сотряслось от усилия удержаться и не взять ее, чтобы утолить свой голод.

Ее грудь содрогалась от прерывистого дыхания, что разжигало в нем желание. Он изумлялся мягкости ее бледной кожи, которой касался ладонями, и волнующими еле слышными звуками, которые она издавала, когда он вертел пальцами ее соски.

Ее руки задрожали, когда она открыла коробку и выбрала презерватив. Джулиана осторожно разорвала пальцами пластиковую обертку. Он разорвал бы ее зубами. А потом она медленно и осторожно вынула предохранительное средство.

Легкими, деликатными прикосновениями она разгладила на нем латекс.

Он заскрипел зубами. У него едва не остановилось сердце и не расплавился мозг, а потом ее пальцы сжались. Она начала его ласкать. Он не удержался от стона.

Она встала над ним на колени и потянулась через его плечо за своим поясом. Провела стянутыми узлом концами пояса по груди Рекса, по его животу — как дюжиной ласкающих пальцев. Она обвила пояс вокруг его возбужденной плоти и дала поясу медленно соскользнуть. Рекс схватил Джулиану в объятия, его обожгла ее мягкая грудь. Он целовал ее в губы до тех пор, пока у него не запылало внутри.

— Перестань меня мучить, — предупредил он ее.

Он почувствовал, что она улыбается, прижимаясь губами к его губам. Потом она отклонилась назад на несколько дюймов, и он увидел смех в ее глазах.

— Я тебя мучаю?

— Ты это знаешь. — Он притянул ее к себе, заставляя взять его туда, где ему нужно было быть, — внутрь. Но она не стала. Она принялась раскачиваться, скользя по его телу, и у него вырвался хриплый стон.

Он решил, что в эту обольстительную, мучительную игру можно играть вдвоем. Провел ладонями по бедрам Джулианы, а потом ласкал ее чувствительную плоть до тех пор, пока она не выгнула спину и не начала извиваться от удовольствия. Она встретилась с ним взглядом, и его сердце сильно забилось.

Возьми ее. Возьми ее. Сделай это. Сейчас.

Она прижала руки к его груди. Еще доля секунды — и он бы бросил ее на спину и эгоистично получил удовольствие, но Джулиана приняла его глубоко внутрь своего тела.

В его легких не осталось воздуха. Он с усилием открыл глаза, и его удовольствие стало еще острее. Ему никогда не доводилось видеть ничего обольстительнее, чем Джулиана верхом на нем. У нее вспыхнула кожа, распухшие губы приоткрылись, она хватала ртом воздух. Открыв глаза, она встретила страстный взгляд Рекса.

Он ласкал ее, подталкивая к очередному пику наслаждения. Ее дыхание стало прерывистым, она сжала его руками. Он схватил ее за талию и несколько раз глубоко вошел в нее, сотрясаясь от удовольствия более сильного, чем когда-либо испытывал.

Джулиана рухнула на него, и он автоматически ее обнял. До сих пор он никогда не держал в объятиях женщину после того, как использовал ее. Но ему хотелось держать в объятиях Джулиану, хотелось прижимать ее к себе.

Беда. Черт возьми, он попал в беду.

Он молча уставился в потолок. Джулиана соскользнула с него и прижалась к его плечу. Его сердце стало биться медленнее, но мускулы не расслабились. Он не мог произнести ни слова, потому что его душили гнев и отвращение к самому себе. Джулиана заснула. Она не улыбалась бы такой довольной улыбкой, если бы знала, с каким мужчиной делила свое тело.

Джулиана заслуживала мужчины получше, чем он. Черт, любая женщина заслуживала парня получше, чем тот, кто не мог вспомнить ни имен, ни лиц некоторых бывших любовниц.

Он не знал, что такое здоровые сексуальные отношения. Конечно, он пытался несколько раз, но моногамия не сработала. Он никогда не оставался ни с одной женщиной надолго, потому что не мог.

Его родители не посещали его концертов. Из-за неотложной работы покинуть ранчо на уик-энд было почти невозможно. Но однажды вечером его семья сделала ему сюрприз. Рекс не знал, что они были на представлении, пока администратор не открыл дверь его гримерной и не впустил их.

Его мать, отец и сестра в ужасе молча остановились на пороге. Широко раскрыв глаза, они смотрели то на Рекса, то на полуголую поклонницу в его объятиях. Рекс быстро застегнул брюки и заправил рубашку.

Черт, он был близок с женщиной, но не знал ее имени и не мог представить ее своей семье. Мать его поняла, в чем дело, и на ее лице были написаны смущение и стыд. Рекс повернулся к отцу, но не обнаружил у того на лице ничего, кроме разочарования и отвращения. В больших карих глазах его сестры больше не было гордости, которую он всегда в них видел.

Рекса воспитывали не так. Его учили уважать других — особенно женщин. А он делал нечто противоположное. Использовал. И бросал. Поклонница поправила одежду, взяла автограф и протиснулась за дверь. Его семья вышла следом, не говоря ни слова.

Один печальный, неодобрительный материнский взгляд через плечо сказал ему все. Рекс стал человеком, которого не могла любить даже мать.

Он устыдился своего поведения. Но научило ли это его чему-нибудь? Нет.

Сегодня ночью он снова начал цикл самоуничтожения. Без сомнения, он совершил ошибку, сблизившись с Джулианой Олден.

Вопрос заключался в том, может ли он исправить сделанное?

Или уже слишком поздно?

Джулиана проснулась в пустой кровати. Прошлая ночь была удивительной. У нее никогда не было менее эгоистичного любовника, чем Рекс, и благодаря ему она открыла в себе чувственную сторону.

Как она могла дожить до тридцати лет, не испытав такой восхитительной страсти?

Она взглянула на часы. Скоро ей надо было собираться на работу. Не хотелось. Впервые Джулиане пришла мысль позвонить и сказать, что заболела, — чтобы они с Рексом повторили страстное свидание прошлой ночи.

Это горячее чувство могло быть только похотью. Логика всегда торжествовала над эмоциями, а логика подсказывала, что из Уолли получится подходящий муж. Она не могла себе позволить влюбиться в Рекса, значит, она не станет в него влюбляться. Две с половиной недели она будет наслаждаться его обществом, а потом выполнит свои обязательства.

Последний шанс. Последний шанс.

Она быстро приняла душ, почистила зубы и сделала макияж. Причесала влажные волосы, надела халат, открыла дверь спальни и остановилась как вкопанная.

Рекс спал на диване в одних расстегнутых джинсах. Почему он спал здесь, когда у него была идеальная кровать — и Джулиана — в его спальне?

Разве он не получил такое же наслаждение прошлой ночью, как она?

Она на цыпочках пошла на кухню и включила кофейник. Джулиане была видна макушка Рекса, его плечо и грудь. Ритм его дыхания внезапно изменился. Через несколько минут она узнает ответ на свой вопрос. Понравится он ей или нет?

Рекс поднял левое запястье, должно быть, чтобы взглянуть на часы, потом провел рукой по лицу.

Он глубоко вздохнул и сел на постели. Заметил Джулиану, и его лицо приняло напряженное выражение.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Он медленно встал.

— Ты не должен был спать здесь.

— Должен был.

— Потому что не хотел, чтобы девочки нашли нас в одной постели?

— Потому что прошлой ночи не должно было случиться. Этого больше не случится.

— Мне жаль это слышать. Почему мы не можем снова заняться любовью?

— Послушай, Джулиана, ты привлекательная женщина. Прошло некоторое время с тех пор, как я… Мне следовало контролировать себя прошлой ночью.

— Ты хочешь сказать, тебе подошла бы любая женщина?

Он колебался. У Джулианы от боли перехватило дыхание. Она отвернулась к кофейнику и налила кружку.

Потом она поняла то, от чего ее боль усилилась. Похоть не причинила бы ей таких страданий. Неужели она влюбилась в Рекса?

— Джулиана, мне жаль.

Она выпрямилась, подняла подбородок и встретилась с ним взглядом. Сжала кружку так, что более хрупкий фарфор треснул бы.

— А мне нет.

— Ты не понимаешь. Я не тот мужчина, который тебе нужен. Тебе надо, чтобы все было навечно. Я не такой. Я подвожу людей, Джулиана. Это то, что я делаю лучше всего.

Навечно?

— Я не просила ни о чем вечном, Рекс. Я прошу только о двух с половиной неделях, которые остались согласно твоей программе для аукциона.

Она подошла к Рексу и положила ему руку на грудь. Его сердце неистово забилось под ее ладонью.

— Семнадцать дней, Рекс. Это все, чего я хочу.

Теперь, когда ты вкусила страсть, сможешь ли ты жить без нее?

Конечно, она сможет. Ее жизнь была распланирована, и если она хочет оказаться на вершине, как ее мать, то нельзя делать крюк. Особенно такой, из-за которого приходит мысль взять выходной день, чтобы бездельничать в постели с любовником.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Очевидно, его мама воспитала дурака, сказал себе Рекс, остановившись возле открытой двери своей спальни.

Иначе у него не трепетало бы сердце при виде Джулианы, лежавшей в его постели на скомканных простынях при лунном свете.

Если бы сегодня утром ее будильник не зазвонил сразу после ее предложения, Рекс, вероятно, потащил бы Джулиану обратно в постель, сорвал с нее халат и глубоко вошел бы в нее.

Какая там постель! Он взял бы ее на кухне.

Он слышал тихое дыхание Джулианы. Она лежала на боку, ее темные волосы рассыпались по его подушке, как прошлой ночью, когда он заставил себя покинуть ее.

Принять ее предложение не означает ее использовать.

Так ведь?

Неужели он хотел чего-то постоянного? Может быть, после того как расплатится с банком, он начнет искать женщину, достаточно сильную, которая приведет его в чувство, когда он попытается взять то, что он хочет, ничего не отдавая обратно.

Такую женщину, как Джулиана.

Дай задний ход.

Он не хотел становиться между Джулианой и ее родственниками. Она поймет, чего он ей стоил, и возненавидит его также, как он ненавидел сам себя за то, что из-за эгоизма погубил отношения со своей семьей.

Но отношения — даже временные — с Джулианой не были бы очередной встречей без имени и лица, как те, что у него в прошлом, заспорил адвокат дьявола у него в голове. Он не только знал ее имя и где она живет, он знал ее любимое мороженое — персиковое — и дюжину других подробностей о ней. Например, ее осторожный характер, то, что она взвешивает риск перед тем, как на что-либо пойти, сарказм, когда она нервничает, и ее склонность все изучать, начиная с него и кончая пособиями по вождению мотоцикла и воспитанию детей. Что касалось ее лица, Рекс никогда его не забудет.

Иди за этим.

Он шагнул к кровати, но остановился. Джулиана заставила его думать о музыке, и это чертовски его испугало. Весь день у него из головы не выходила та песня — песня, которую он писал в день, когда умерли его родители. Когда-то музыка была его спасением, но она также стала его проклятием, его дорогой к гибели. Он не мог снова впустить музыку в свою жизнь. Слишком это рискованно.

Джулиана повернулась на спину.

— Рекс, это ты?

— Да.

Она села в кровати. Лунный свет плясал на ее обнаженной коже.

— Запри дверь и иди в постель.

Он сжал кулаки, его грудь запылала.

Какого черта! Ты все равно проклят.

Его пальцы щелкнули замком. Он остановился возле матраца. Джулиана встала на колени и прижалась щекой к его груди.

Он снял рубашку и тоже лег в постель. И чертовски надеялся, что не возненавидит себя сильнее, чем уже возненавидел утром.

Джулиана взглянула на песочницу, где Рекс нагнулся к Бекки и Лайзе, и увидела то, чего ей не, хватало.

Ее родители не удрали бы с работы, чтобы терять день, строя песочные замки, которые смоют дневные грозы, и не позволили бы своей маленькой девочке обхватить их лицо руками в песке, чтобы поцеловать в щеки липкими поцелуями, как Лайза — Рекса.

Рекс поднял голову, и их взгляды встретились. Он поговорил с девочками, потом встал и зашагал к ней, волнующе улыбаясь.

— Довольна, что взяла выходной? — Рекс сел рядом с ней на скамейку за стол для пикника. Одной рукой он провел по спине Джулианы, а другую под столом положил ей на бедро.

— Да. Что ты имел в виду, когда говорил, что подводишь людей?

С лица Рекса исчезла улыбка. Он убрал руки и повернулся на скамейке лицом к девочкам.

— То и имел в виду, что подвожу.

— Но кого? Как?

— Джулиана…

— Пожалуйста, Рекс, ответь. Я узнала так много противоречивых сведений о тебе он-лайн, что хотела бы знать правду.

— Я уже тебе сказал, что ненавидел ранчо. Но я не сказал, что мои родственники пытались отговорить меня ехать в Нашвилл. Они не хотели, чтобы я гонялся за мечтой, которая скорее умрет, чем сбудется. У них были хорошие намерения. Они не хотели, чтобы мне было больно. Но я это понимал иначе. Прежде чем уехать, я наговорил им лишнего. Назвал их невеждами, деревенщинами, которые не стремятся совершенствовать себя.

— Сколько тебе было лет?

— Восемнадцать.

— Ты был всего лишь ребенком. Все знают, что дети — особенно подростки — не славятся тем, что делают самый разумный выбор. — Кроме нее. Она всегда поступала правильно из страха перед последствиями.

— Я был достаточно взрослым, чтобы не совершать таких глупостей. Мне следовало проявить больше уважения к родным. Но я этого не сделал.

— Цитировать банальную фразу о том, что человек крепок задним умом?

— В Нашвилле я провел два суровых года. Мама послала деньги, без которых, как я знал, моя семья не могла обойтись. Я не просил денег, но я их взял. Я был достаточно сломлен и мог так унизиться, но — не мог извиниться. Я никогда не извинялся. Папа написал мне, что я могу вернуться домой. Я ответил ему, что лучше буду жить на улице.

Она услышала в его голосе боль и сожаление, и у нее заныло сердце.

— В двадцать два года мне повезло. Я околачивался в сомнительном баре. Я не мог себе позволить даже порцию пива, поэтому сидел в заднем углу и слушал музыку. Певец на сцене никуда не годился. Толпа расшумелась. Кто-то бросил в него бутылкой пива. Она попала парню в голову, и он потерял сознание. Было похоже, что сейчас поднимется шум, а я сидел далеко от выхода. Поэтому я двинулся в другом направлении. Поднялся на сцену, схватил гитару бедолаги и начал распевать во все горло песни, надеясь, что предотвращу что-нибудь опасное, пока парня пытались привести в сознание. Толпа успокоилась. Певец пришел в себя. Я слез со сцены и пошел к выходу. За мной последовал какой-то мужчина из публики и предложил мне контракт на звукозапись, прямо там, на Второй авеню. Оказывается, он был важной персоной в одной из фирм. А остальное… — Он пожал плечами.

— Остальное — история. Но я хочу услышать ту часть, которую не могу узнать в Интернете. Кого ты подвел и как?

— Ты когда-нибудь подводила родственников?

— Я всегда следовала правилам. Что было после контракта на звукозапись?

— Я начал зарабатывать деньги. Часть посылал домой. Наверное, хотел загладить вину за то, что вел себя как дурак; но я не мог обуздать свою гордость, не мог приехать и извиниться лично. Черт, мне даже не хватило мужества позвонить и извиниться по телефону. А потом было слишком поздно. Два года назад мама и папа погибли во время торнадо. Я так никогда и не поблагодарил их за то, что они меня поддерживали. И не извинился. Они умерли, считая своего сына неблагодарным эгоистом. И они были правы.

Джулиана обняла его одной рукой за талию.

— Я не считаю тебя эгоистом.

— Это потому, что ты меня не знаешь. В день похорон у меня должен был быть концерт. Можешь поверить, но я стал думать: где меня ждут? Где мне следует быть? В конце концов я попросил Келли передвинуть похороны на более раннее время и заказал частный самолет, чтобы успеть на похороны, а позже — на концерт. В тот вечер я вышел на сцену и выступил так, будто ничего не произошло. Будто я только что не похоронил своих родителей. На следующее утро я посмотрел в зеркало и понял, что мне не нравится человек, которым я стал. Я попытался выбраться из моих контрактов, но они не оставляли лазеек. Поэтому я исчез, снова думая о своей жалкой заднице, а не о шестидесяти трех людях в моем оркестре и гастрольной команде, которые зарабатывали себе на жизнь благодаря мне.

— Ты горевал, Рекс, а некоторые люди в горе стараются не обращать на него внимания до тех пор, пока это возможно.

Он взглянул на нее страдальческими глазами.

— Не пытайся сделать из меня хорошего парня, Джулиана. Я не тот мужчина, который тебе нужен. Не рассчитывай на меня.

Он вернулся к девочкам. Ее сердце болело из-за Рекса, но она жалела не себя, а его.

— Рекс, к тебе посетитель! — закричал Дэнни в субботу днем.

Рекс выругался. Вероятно, еще один клиент захотел поддеть его газетной статьей. Сегодня утром в газете появилось продолжение репортажа Октавии Дженкинс. Опять такая же сказочная ерунда. На этот раз корреспондентка увидела в его отношениях с Джулианой сюжет диснеевского фильма, который девочки смотрели по телевизору во время последнего интервью Октавии.

Он направился в зал.

Дэнни показал пальцем на мужчину, сидевшего в дальнем конце бара.

— Давно тебя не видел, Рекс! В чем дело? — вскричал его бывший менеджер.

Рекс не обратил внимания на протянутую руку Джона Ли.

— Как ты меня нашел?

— А где «Привет, Джон Ли, здорово тебя увидеть спустя столько времени»? — Рекс не ответил, но мужчина продолжил: — Моя служба вырезок узнала о той статье про тебя и про аукцион холостяков. Решил приехать и посмотреть сам, действительно ли это ты. Длинные волосы… тебе идет.

Черт возьми. Рекс знал, что, участвуя в аукционе, рискует тем, что его обнаружат. Но он решил, что вряд ли станут заниматься его поисками, учитывая то, каким образом он покинул Нашвилл.

— Что тебе нужно, Джон Ли?

— Мне нужен ты. Ты сбежал раньше, чем наскучил поклонникам. Я читал о твоем баре и о твоих стараниях рекламировать это место. Я знаю получше способ привлечь толпу. Скажи слово, и я положу перед тобой контракт.

— Не хочу. Я скорее потеряю «Ренегат», чем вернусь к той жизни.

Джон Ли моментально сдернул маску доброго малого, и ее место заняло хищное выражение лица, обычно присущее бизнесменам.

— Послушай, Тэннер, ты не можешь уйти, когда все еще находишься на вершине.

Рекс заскрежетал зубами.

— Я уже ушел.

— Я знаю, ты должен скучать по женщинам.

— Нет.

Джон Ли пригладил рукой волосы, подстриженные за сто долларов.

— Я знаю, что загнал тебя после того, как твои родители скончались, но я старался помочь тебе не думать об их смерти. Тебе хватило времени свыкнуться с этим. Давай, возвращайся. Будем делать музыку и деньги, сынок.

— Нет, спасибо. — Рекс повернулся и зашагал к своему кабинету.

— Ты в долгу перед многими людьми, Рекс.

Услышав эти слова, он остановился как вкопанный. И медленно повернулся.

— Я никому ничего не должен. Я заплатил мои долги.

— Как насчет твоего оркестра? Они рассчитывали ездить с тобой еще десять лет.

— Я нашел работу для них всех и для администраторов.

— Но они работают не со знаменитостями, загребающими такие деньги, какие ты загребал. Есть всего один Рекс Тэннер.

— Да. И он управляет баром и гриль-баром. Желаю благополучно добраться домой, Джон Ли.

— Я пару дней пробуду в «Хилтоне», дальше по улице. Подумай над моим предложением. Позвони мне, когда голова у тебя прояснится. Сотовый номер — тот же самый, но вот он на случай, если ты куда-то его дел. — Мужчина вытащил визитную карточку из кармана своего костюма, сшитого на заказ, и предложил ее Рексу. Рекс не обратил на карточку внимания. Джон Ли положил ее на стойку, а потом вышел за дверь.

Рекс схватил карточку, смял ее в кулаке. Потом зашагал к себе в кабинет и там опустился на стул. Рекс бросил смятую карточку на стол. Взгляд его упал на нижнюю строчку, и он почувствовал, как его внутренности свело судорогой. Без сомнения, ему нужны деньги. Если не произойдет чудо, он, скорее всего, не сможет вернуть кредит через сорок пять дней.

Он скучал по музыке. В этом нет сомнений. Но сможет ли он выносить сам себя, если примет предложение Джона Ли?

Снова став знаменитостью, ты сможешь дать Джулиане то, чего она заслуживает.

Неужели он хотел большего, чем замечательный секс и краткий роман с Джулианой? Может быть.

Каждый день, проведенный с ней и девочками, подталкивал его к вопросу: что было бы, если бы у него была семья? С кем-то вроде Джулианы.

Если он подведет Джулиану, то не сможет выносить самого себя.

А счастье… Черт, он его не заслуживал.

Джулиану разбудил какой-то шум. Из комнаты девочек донеслось хныканье. Она вскочила с постели и надела халат.

— Что не так? — хрипло прошептал Рекс.

— Одна из девочек плачет. — Джулиана хотела его спросить, почему он не занялся с ней любовью, когда сегодня ночью лег в постель, — как поступал каждую ночь с тех пор, как они стали любовниками. Но крики из другой комнаты стали громче. Она побежала в комнату к девочкам. Бекки всхлипывала, уткнувшись в подушку.

Джулиана села на кровать, убрала со лба Бекки ее темные волосы и прошептала:

— Плохой сон?

— Папочка, — простонала Бекки. — Мне нужен мой папочка.

Джулиана почувствовала, что Рекс стоит у нее за спиной, раньше, чем услышала его. Его голая грудь излучала жар, притягивавший Джулиану, как магнит.

— Помнишь, что сказала мама, когда звонила? Они будут здесь утром, Бек.

Но эти слова не утешили Бекки. Рекс взял племянницу на руки и направился к себе в комнату. Лайза села в кровати.

— Что случилось?

Джулиана поцеловала ее в лоб.

— Бекки приснился плохой сон. Но все прошло. Спи.

— Меня тоже на руки.

Джулиана отнесла Лайзу в небольшую уютную комнату и села на диван, напротив Рекса и Бекки.

— Мамочка сказала, что папочку очень, очень с-сильно р-ранили и что он чуть не оказался на н-не-бе, — всхлипывая, произнесла Бекки. — У него… все в порядке?

Рекс поцеловал ее в голову.

— Его ранили, но врачи его вылечили. Вероятно, ему кое в чем понадобится ваша помощь, но он полностью выздоровеет. Я знаю, он будет счастлив увидеть своих девочек.

Джулиана боялась, что дети никогда не успокоятся. Ее взгляд упал на гитару в углу.

— Почему бы тебе им не спеть?

Рекс повернул к ней голову.

— Что?

— Спой для Бекки. Это может ее успокоить. Я слушала твои компакт-диски в машине, и ей нравится твоя музыка.

Он с трудом проглотил слюну и поморщился, словно ему было больно. Наконец он выдохнул.

— Ты этого хочешь, Бек?

Бекки кивнула.

— Я тоже. Я тоже, — добавила Лайза.

Рекс усадил Бекки на диван, пересек комнату. Он вернулся с гитарой и уселся на пуфик.

Рекс взял несколько аккордов, потом остановился и начал снова. Он запел тихо и хрипло, потом его голос набрал силу. Девочки успокоились. Рекс взглянул в глаза Джулиане и запел песню, которую она до сих пор не слышала. О человеке, хотевшем оставить прошлое и зажить новой жизнью.

Он спел несколько песен и отложил гитару. Джулиана заметила, что обе девочки заснули.

— Давай уложим их в кровать. — Рекс встал. Когда они уложили девочек и вернулись к себе в комнату, Джулиана обратилась к Рексу:

— Это было прекрасно. Не понимаю, как ты мог от этого отказаться.

— Я ушел, потому что мне не нравился человек, которым я стал.

— Не понимаю.

— В тот вечер, когда мы встретились, ты спросила, гоняются ли за мной ревнивые мужья. Я сказал, что уже нет. Но они за мной гонялись. После шоу я без разбора трахался с любой женщиной, которую мой менеджер приводил ко мне в комнату для одевания. Я не помню ни их имен, ни их лиц. Я использовал их и бросал, как бумажные стаканы. Как будто они ничего не стоили.

Джулиана уставилась на него. Значит, сведения в Интернете были верными.

— Мне было все равно, замужем они или одиноки. Мне нужна была только разрядка после концерта.

Джулиана слышала в его голосе боль и ненависть к самому себе.

— Я недостаточно хорош для тебя, Джулиана, и если ты вполовину так умна, как я думаю, то ты уйдешь и забудешь, что со мной встретилась.

Но она поняла, что не может сделать так, как он просит. Она не испытывала похоти к Рексу Тэннеру. Она в него влюбилась.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Почему Джулиана не послала его к черту? Почему она с отвращением не убежала из его жилища?

Разве не этого он ожидал?

Но в красивых синих глазах Джулианы Рекс обнаружил понимание. Она подошла к нему, провела ладонями по его груди, а потом покрыла поцелуями его лицо и губы.

— Что ты делаешь?

На ее губах задрожала нежная улыбка.

— Люблю тебя.

— Меня? Или парня с гитарой?

— Парня, который только что убаюкал песнями своих племянниц. Парня, слова которого проникают в мое сердце и от прикосновения которого я таю. Парня, который научил меня, как обрести контроль над его «Харлеем» и над моей жизнью. Тебя, Рекс Тэннер.

Она провела языком по его нижней губе, и его охватило желание.

Она запустила пальцы ему в волосы. Рекс попытался вспомнить причины, почему этого не следовало позволять. Отчасти дело было в музыке. Он не хотел возвращаться к прежнему, но, по его мнению, у него было всего две возможности. Поехать в турне или потерять бар.

Он позже постарается понять, какими должны быть их отношения. Но… но сейчас он жаждал Джулиану.

Он обнял ее, изо всех сил прижал к себе и поцеловал в губы, выражая в поцелуе свои чувства, показывая то, что не мог сказать. Он провел ладонями по ее спине, наслаждаясь ее дрожью, а потом прижался к ней возбужденной плотью.

Ему было нужно, чтобы она разделась. Он снял с нее халат и обхватил ладонями ее груди. Она запрокинула голову, и он припал губами к ее шее. Просунул руку меж их прижимавшимися друг к другу телами и нашел ее завитки, ее влагу. Он страстно целовал ее в губы, она стонала, когда он ее ласкал.

Она провела ногтями по его спине, и его охватила дрожь. Потом она принялась расстегивать на нем джинсы и спустила их с него вместе с трусами. Ее мягкие пальцы прикоснулись к его ягодицам, талии, бедрам, а потом она обхватила его возбужденную плоть рукой и начала ласкать. Он запрокинул голову, хватая ртом воздух, и застонал.

Она упала на колени, чтобы помочь ему снять джинсы. Потом провела пальцами, еле дотрагиваясь, вверх по его ногам, до бедер. Джулиана откинула голову назад и встретилась с ним страстным взглядом.

Он этого не заслуживал. Не заслуживал ее.

Больше, чем собственное удовлетворение, его поглощало желание доставить наслаждение Джулиане. Он поднял ее на ноги, повалил на постель и принялся ласкать ее ртом — он никогда не делал этого для поклонниц.

Ее стоны и мольбы звучали, словно музыка, в его ушах. Потом он поднялся над ней, раздвинул ей ноги и глубоко вошел в нее.

Ее шелковистые ноги обхватили его бедра, а пятки она прижала к его ягодицам. Она извивалась под ним. Рекс тяжело дышал, сердце его учащенно билось. Кожа стала влажной и слипалась с ее кожей.

Ее руки ласкали, легко касались его и страстно сжимали. Он согнул спину, чтобы взять в рот напряженный, похожий на жемчуг сосок, и Джулиана вскрикнула, достигнув пика наслаждения.

Только тогда он перестал сдерживаться: Его тело начало сотрясаться.

Он рухнул. Абсолютно выжатый.

Абсолютно влюбленный.

О черт!

— Я влюблен в нее. — Эти слова вырвались из груди Рекса, как из вулкана, который при таком давлении не может не извергаться.

Келли моргнула и повернулась в сторону мужа. Тот растянулся на шезлонге, стоявшем во дворе за домом. Девочки танцевали вокруг него в траве, осыпая его поцелуями и вопросами.

— Майк, Рекс и я идем в дом за холодными напитками. — Келли взглянула на Рекса. — Ты… на кухню… сейчас же.

Рекс пошел следом за ней. Келли протянула ему пиво.

— Рассказывай.

Рекс вернул бутылку.

— Сейчас половина одиннадцатого. Слишком рано, чтобы пить.

— Я хочу развязать тебе язык. — Но она поставила пиво обратно в холодильник. — Говори, или я волью пиво тебе в горло.

Он провел рукой по волосам.

— Я влюблен в Джулиану Олден. И я подумываю о том, чтобы снова поехать в турне.

— Ты хочешь снова совершить гастрольную поездку?

— Нет.

— Тогда не делай этого.

— Да, но я хочу жениться на Джулиане.

— Что тебе мешает жениться на Джулиане? Кстати, девочки ее обожают.

Он принялся расхаживать по крошечной кухне.

— Мне нужны деньги. Если я попрошу Джулиану выйти за меня замуж, когда я не смогу вернуть кредит банку ее семьи, то она и ее родственники подумают, что я это делаю из-за денег.

— У тебя есть твоя доля имущества мамы и папы.

— Она не моя. Когда я покинул ранчо, я лишился своей доли.

— Рекс, ты ежегодно посылал домой деньги в течение десяти лет — деньги, которые помогали папе сохранить ранчо. Я пыталась обсудить это с тобой после похорон, но ты отмахнулся от меня, а адвокат говорит, что его письма возвращались нераспечатанными. На самом деле… Подожди здесь.

Она вышла из комнаты и вернулась с папкой.

— Здесь вся бухгалтерия.

Он открыл папку. Пусть не богатство, но денег более чем достаточно, чтобы выплатить кредит. Однако это были не его деньги.

— Я помню, что говорил тебе, чтобы ты приберегла эти деньги для себя и девочек на случай, если что-нибудь случится с Майком.

Он попытался вернуть ей папку, но она убрала руки за спину.

— Это не мое. Это твое. Жизнь Майка застрахована.

— Келли, я этого не заслуживаю. Я был ослом.

— Я знаю. Но мама и папа любили тебя, Рекс. Они всегда тебя любили и понимали, как тебе хочется, чтобы твои песни услышали. Гордость всегда была твоей самой большой проблемой, мой старший брат. Смири свою гордость, возьми деньги и иди за девушкой.

— Она достойна мужчины получше меня, Кел.

— А это и есть любовь — стремление стать таким человеком, какого заслуживает твоя избранница. — Она обняла его. — И перестань карать себя за прошлое, отказывая себе в музыке, которую ты любишь. Можно наслаждаться музыкой, не давая концертов. — Она подняла руку и дернула его за волосы. — Зачем ты прячешь свою красивую физиономию от мира под всем этим? Разреши мне по-настоящему тебя подстричь.

Прятался. Да. Вот что он делал. А Джулиана вытащила его из его пещеры обратно на свет.

Если Эмили Пост и предусматривала нормы того, как расторгнуть почти состоявшуюся помолвку, ни один из уроков этикета, которые Джулиана затвердила еще в детстве, не включал их.

Джулиана добавила последние штрихи к курятине в лимонном соусе с жареной спаржей — блюдо, которое она купила в любимом ресторане Уолли.

Начиная с сегодняшнего дня она будет строить новые планы на будущее, а будущее она надеялась провести с Рексом. Он не сказал, что любит ее, но не мог мужчина быть таким нежным, так заботиться о ее удовольствии и так стараться ее не обидеть, как Рекс, если только он не испытывал к ней глубоких чувств.

Сегодня вечером она скажет ему, что любит его. А завтра… завтра займется последствиями своего решения.

В дверь позвонили. Она открыла дверь.

— Привет, Уолли. Спасибо за то, что согласился прийти на ленч.

Он улыбнулся и вынул из-за спины букет красных роз.

— Как всегда, я счастлив тебе услужить, Джулиана.

Она взяла цветы.

— Спасибо. Входи. Я поставлю их в воду. Садись в столовой. Сейчас принесу ленч.

Пять минут спустя еда была на столе, цветы — в вазе, а у нее в желудке — рой сердитых ос. Она сомневалась, что сумеет проглотить хотя бы кусочек.

— Итак, Джулиана, из-за чего этот импровизированный ленч?

Свернув салфетку, она положила ее рядом с тарелкой.

— Ты и Донна получаете удовольствие от ваших субботних ужинов?

— Да. А ты получаешь удовольствие от своих уроков верховой езды?

— Да. Но даже большее удовольствие я получаю, когда сижу с племянницами Рекса. Когда я проводила время с девочками в отсутствие их матери, мне захотелось, чтобы и у меня были дети.

— Тебе уже тридцать. А мне сорок. Нам нужно начать. У нас будут красивые дети, Джулиана.

— Я ценю время, которое ты со мной провел, и твое терпение, пока ты ждал, когда я приму решение, но, Уолли, я не могу выйти за тебя замуж.

В его глазах промелькнула паника.

— Конечно, можешь. Мы идеально подходим друг другу.

— Я не люблю тебя.

— И я тебя не люблю, но надеюсь, что наши чувства со временем изменятся.

— Уолли, я люблю другого.

— Твоего холостяка?

— Да. Рекса Тэннера.

— Твоя мать вряд ли примет его в круг семьи, так же как моя вряд ли будет рада Донне.

— Донна? Ты любишь Донну?

Уолли опустил глаза и принялся вертеть в пальцах вилку.

— Я влюблен в Донну с первого дня, когда она вошла в мой кабинет, но не признавался в моих чувствах, пока о них не догадались благодаря аукциону. — На его губах мелькнула нежная улыбка — Джулиана никогда не видела, чтобы он ей так улыбался. — Я не знаю, благословлять или проклинать тебя за это. Мой отец от меня отречется, если я женюсь на Донне. Твоя мать, скорее всего, сделает то же самое, если ты выйдешь за своего владельца бара. Нам нужен компромисс. Давай поженимся. Наши семьи и наш бизнес получат пользу от этого. Я закрою глаза на любые хобби, которые могут у тебя быть, если ты сделаешь то же самое. Чтобы наши родители были счастливы, нам, конечно, понадобится произвести на свет одного-двух детей, но, кроме этого, ты можешь жить, как считаешь нужным… соблюдая осторожность.

Ошеломленная, Джулиана уставилась на Уолли. Он полез в карман и вытащил маленькую, квадратную синюю коробочку. Футляр для кольца.

Кто-то постучал в парадную дверь, но Джулиана была не в силах встать и ответить на стук. Неужели он не в своем уме? Сделал ей предложение сразу после того, как заявил, что собирается совершить прелюбодеяние, и предоставил ей такую же свободу. С этой стороной Уолли — неприятной стороной — Джулиане до сих пор не приходилось сталкиваться.

Уолли открыл футляр. Такого большого, броского бриллианта Джулиана еще никогда не видела. В замке повернулся ключ. Вошел Рекс. Он взглянул в глаза Джулиане, а потом увидел еду, цветы и показной камень в протянутой руке Уолли.

В глазах Рекса появилось суровое и холодное выражение.

Джулиана в ужасе вскочила на ноги.

— Рекс, это не то, что ты думаешь. — А потом она заметила в нем перемену. — Твои волосы. Ты подстриг волосы.

Длинные пряди закрывали его уши и касались воротника, подчеркивая квадратный подбородок. Рекс выглядел даже красивее, чем раньше.

Она шагнула к нему, но Уолли встал, преградил ей дорогу и повернулся лицом к Рексу.

— Я Уоллис Уилсон, жених Джулианы. А вы ее холостяк, верно?

— Ты не мой жених, Уолли, — поправила Джулиана.

— Это только потому, что нас прервали прежде, чем я надел тебе кольцо на палец. Мы были неофициально помолвлены уже несколько месяцев. Твоя мать уже назначила дату. Двадцать первого октября ты выйдешь за меня замуж.

— Я не хочу выходить за тебя замуж, Уолли. Мне жаль, но я не хочу и не выйду. — Она подошла к Рексу. — Я не собиралась принимать его предложение.

Ноздри Рекса раздувались, губы стали плоскими и превратились в прямую линию.

— Как долго ты с ним встречаешься?

— Полгода, но…

— И ты с ним виделась — была с ним помолвлена, — пока спала со мной?

— Не совсем, мы…

— Так кем же был я? Ты решилась на безрассудную выходку, как сказала корреспондентка?

— Да. Нет! Рекс, это так началось, но потом я влюбилась в тебя.

Раньше ему хотелось услышать эти слова. Боже, раньше ему хотелось услышать их, но сейчас Рекс не мог им поверить.

До Джулианы он никогда не был верен женщине. Почему он ожидал верности? Почему, черт возьми, он думал, что заслуживает верности?

Ему нужно было уйти отсюда. Он бросил на стол ключ от дома Джулианы, повернулся на каблуках и вышел за дверь.

— Рекс, подожди. — Джулиана вышла следом за ним. Она встала между Рексом и его грузовиком на подъездной аллее. — Пожалуйста, дай мне объяснить.

— Если он твой жених, то ты сказала достаточно.

— Он не мой жених. Не официально. Мои родители хотят, чтобы я вышла за Уолли ради объединения банка его семьи с банком «Олден». Я согласилась проверить, подходим ли мы с Уолли друг другу. Это все. Я никогда не соглашалась выйти за него замуж. И пригласила его сюда сегодня, чтобы сказать ему, что не могу выйти за него. Я люблю тебя, Рекс, и я сделаю все что угодно — все что угодно, — чтобы быть с тобой.

— Ты использовала меня для дешевого удовольствия. Ты не лучше поклонницы.

— Рекс, я люблю тебя. Ты должен мне верить.

— В этом-то и проблема, Джулиана. Я больше не могу верить тому, что ты говоришь.

Рекс отодвинул ее в сторону и сел в грузовик. Заводя машину, он бросил последний взгляд на Джулиану и пожалел об этом.

Черт возьми, эти слезы выглядели настоящими.

Жизнь в турне и вне Уилмингтона с каждой минутой казалась все привлекательнее.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Почему ты назначила эту встречу, Джулиана? — Маргарет Олден взглянула на часы на каминной полке в гостиной Олденов с таким видом, словно предпочитала находиться где-нибудь в другом месте.

Джулиана посмотрела на отца и брата.

Она глубоко вздохнула.

— Я не выйду замуж за Уолли. В понедельник за ленчем я сказала ему, что помолвка расторгнута.

— Ты не в своем уме? Ты понимаешь, как это может отразиться на объединении «Олден-Уилсон»?

— Банки могут объединиться без свадьбы. Я люблю другого.

— Мотоциклиста? — Голос ее матери стал выше от напряженного ужаса.

— Рекса Тэннера, холостяка, которого я купила на твоем аукционе.

— Он абсолютно не подходит нам.

— Тебе — может быть, но не мне.

— Эрик, убеди свою сестру.

— Не могу, мама. Если Джулиана влюблена, ей нужно следовать своему сердцу. Ты пыталась использовать меня в этой товарообменной сделке, и я был достаточно глуп, чтобы согласиться. К счастью, Присцилла сбежала.

Джулиана повернулась к Эрику. Что заставило его так перемениться? Нет, она не хотела знать. Если здесь была вовлечена Холли. Эрик обращался с женщинами, как большинство мужчин — со своими галстуками. Она не в силах ничего сделать для своей лучшей подруги, если он ее бросит.

Нет, в силах! И поможет Холли через это пройти, для этого и существуют друзья.

— Ричард! — хрипло вскричала ее мать, обращаясь к отцу Джулианы.

— Я согласен с Эриком. Джулиане нужно следовать своему сердцу. Банк достаточно силен, чтобы выжить в объединении или без него, если Уилсон заупрямится. Когда я встречусь с этим Регом, Джулиана?

Еще один сюрприз. Джулиана могла пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда ее отец воспротивился желаниям ее матери. Джулиане хотелось его поцеловать.

— Его зовут Рекс. И ты не встретишься с ним, пока я не объясню ему эту сложную ситуацию. Он узнал об Уолли, и он сердится. Сейчас он не отвечает на мои телефонные звонки. Но я люблю его, поэтому пока не сдаюсь.

Она звонила и оставляла сообщения в течение двух дней, но Рекс не звонил ей в ответ.

Она должна была найти его и заставить его все понять. Особенно теперь. Ее месячные запаздывали.

Неужели она беременна? Они предохранялись каждый раз, кроме ночи, когда их разбудил плач Бекки.

Хотела ли она быть беременной? Мысль о том, что у нее будет ребенок Рекса, волновала и тревожила ее. Ей нужен был мужчина, который ее любит, а не мужчина, который на ней женится из чувства долга. Она не заставит Рекса быть с ней ради ребенка.

Незачем поднимать панику, пока она не знает наверняка. Результат первого теста на беременность был отрицательным, но в инструкции предупреждали о возможности ошибки в случае слишком поспешного проведения теста и предлагали подождать несколько дней, чтобы провести повторный тест. Дома в ванной ее ждал другой комплект.

— Это все, что я собиралась сказать, но мне хотелось, чтобы у вас были факты прежде, чем завтра вы встретитесь с Уилсонами. Надеюсь, вы понимаете меня.

Ее мать выглядела по-прежнему непреклонной.

— Джулиана, ты никогда не принимала нелогичных и импульсивных решений. Для блага банка ты передумаешь.

— Мама, Уолли тоже влюблен в другую. Я не собираюсь губить жизни четырех людей ради банка. Если ты не можешь это принять, тогда… тогда я должна буду подать в отставку.

Джулиана не стала дожидаться ответа. Она взяла сумочку и вышла.

— К тебе посетитель, — в четверг вечером сказал Дэнни Рексу, стоя в дверях кабинета.

Дэнни уже сообщил ему о более раннем визите Джулианы.

— Сегодня мой выходной. Меня здесь нет.

— Это не Джулиана.

И это не мог быть Джон Ли. Рекс официально отклонил предложение своего бывшего менеджера и отвез его в аэропорт. Келли и девочкам Рекс был нужен сейчас больше, чем когда-либо, пока Майк шел на поправку. Рекс не мог снова отправиться в турне. И он не мог провести остаток жизни прячась. В конце концов он должен будет выйти из своего кабинета.

— Хорошо. Я иду.

В углу бара его ждала привлекательная блондинка. Что, если женщины из его прошлого увидят статьи Октавии, как увидел Джон Ли, и станут его навещать? Он будет извиняться до конца жизни.

— Я могу вам помочь?

— Рекс?

— Да. Я вас знаю?

— Нет, мы никогда не встречались.

Хорошо, что женщина не из его прошлого.

— Извините, одну секунду. — Она открыла свой сотовый телефон и нажала кнопку, но не заговорила по телефону. — Я вас видела на аукционе холостяков. Красивая стрижка.

Парадная дверь открылась. Вошла Джулиана в синем, как ее глаза, платье.

— Приятно с вами встретиться, Рекс, и я надеюсь снова увидеться с вами, но сейчас я ухожу. — Блондинка направилась к выходу. — Он полностью твой. Позвони мне, — сказала она, проходя мимо Джулианы.

С бледной кожей и темными кругами под глазами, Джулиана выглядела плохо. Вероятно, ночью ей не давала спать совесть.

— Что ты хочешь?

— Нам нужно поговорить.

— Говорить больше не о чем.

— Рекс… — Она оглянулась через плечо, а потом снова встретилась с ним взглядом. Ее глаза были полны страдания и тревоги. — У меня задержка.

Через пять секунд он понял. У него чуть не подкосились ноги.

— Иди за мной.

Он повел ее в кабинет.

— Садись.

Когда она проходила мимо него, его легкие наполнил ее аромат цветов и специй. Он захлопнул дверь.

— Большая задержка?

— Только несколько дней.

— Ты сделала тест?

— Да. Он отрицательный. Но, Рекс, у меня никогда не было задержек. Я сделаю еще один тест в этот уик-энд, но я подумала… подумала, что ты должен знать.

— Ты считала, что, если забеременеешь от меня, это избавит тебя от того брака?

— Я не забеременела нарочно.

— Не опережай события. Может быть, ты не беременна. Почему ты просто не могла отказаться от этого брака?

— Всю жизнь я… я чувствовала, будто мои родители любили меня, только когда я была идеальной. Когда я купила тебя на аукционе, я бунтовала. Раз в жизни хотела испытать страсть, о которой шепчутся другие женщины, хотела, даже несмотря на то, что всерьез сомневалась, что могу, потому что я никогда… — Ее щеки вспыхнули. — Я считала, что если я не смогу найти то, что ищу, с таким явно волнующим мужчиной, как ты, то я — безнадежна, а значит, надо выйти за Уолли, потому что мне нечего терять. Я купила тебя, собираясь тебя использовать и бросить в конце месяца. И это непростительно. Но если кто-нибудь может понять, как сильно я об этом сожалею, то это ты. Рекс, моя жизнь была скучной и пустой, пока я не встретила тебя. Я не хочу отказываться от того, что у нас есть. Я люблю тебя, Рекс.

Он все еще не мог ей поверить.

— Это не меняет фактов. Я сделаю то, что полагается, для этого ребенка. Но не больше. И если ты беременна, то мне нужен тест на отцовство как можно скорее. Я не стану платить алименты на ребенка Уилсона.

Она вздрогнула и прижала руку к груди.

— Я никогда не спала с Уолли.

— Скажи это кому-нибудь, кого это волнует.

Проблема в том, что этим «кем-нибудь» был он сам. Но он с этим покончит.

— Ты знаешь, как выйти.

Как только за ней закрылась дверь кабинета, он взял свою гитару.

— Что это такое?

Джулиана взяла свой портфель и взглянула на мать. Сердце ее пропустило несколько ударов, потом помчалось вскачь.

— Тест на беременность.

— Я это вижу. Он лежал в корзине для мусора в ванной. Наверху. Ты ждешь ребенка от того мужчины?

— Его зовут Рекс. И я еще не знаю.

— А что ты будешь делать, если это так?

— Рекс и я что-нибудь придумаем.

Если он когда-нибудь снова будет с ней разговаривать.

— Есть один надежный врач…

— Я не стану делать аборт! Это мое решение, и только мое решение.

— О котором ты пожалеешь. — Ее мать вышла из дома. Джулиана последовала за ней. Поездка на работу прошла в ледяной тишине.

Она вышла из машины.

— Мама, я пошла на тот аукцион, не собираясь тебя обидеть. И я хотела бы, чтобы ты поддерживала меня независимо от того, какое я выберу будущее.

В глазах Маргарет появилось беспокойство.

— Ты и представления не имеешь, в какое положение себя ставишь. И ты дурачишь сама себя, если думаешь, что незаконнорожденность не будет иметь отрицательных последствий для тебя или для ребенка.

Два часа спустя Джулиана сидела за своим письменным столом. Рядом с ней стояла третья чашка кофе без кофеина. Вошел Эрик. Он выглядел разъяренным.

— Скажи мне, что она ошибается.

— Кто и в чем ошибается?

— Мама говорит, что тот ублюдок тебя обрюхатил.

За спиной Эрика она увидела, что у ассистентки администратора округлились глаза.

— Не мог бы ты закрыть дверь?

Он закрыл дверь. Что это с Эриком? Обычно ее брат был невозмутимым и спокойным независимо от обстоятельств.

— Я не знаю, забеременела ли я.

— Он собирается на тебе жениться?

— Он говорит, что нет.

— Сукин сын. Я убью его.

— Эрик, есть смягчающие обстоятельства, которые тебе не изве…

Но он стремительно вышел, не дожидаясь объяснений Джулианы. Она резко открыла ящик стола, схватила сумочку и выбежала из кабинета. На лифт не было времени. Она пробежала вниз два лестничных марша и только в холле вспомнила, что у нее нет машины. Джулиана помчалась обратно вверх по лестнице к себе в кабинет.

— Хедер, можно одолжить твою машину? — тяжело дыша, спросила она свою ассистентку. — Мой брат убьет моего… моего любовника, если я не остановлю его.

Хедер бросила ей ключи через письменный стол.

— Желаю удачи. Синяя «хонда». Третий ряд.

Джулиана неслась по городу, первый раз в жизни сильно превышая предельную скорость. Машина Эрика была единственной, припаркованной перед «Ренегатом», — неудивительно, если бар еще не открылся на ленч. Джулиана припарковалась, выскочила из машины Хедер и побежала в бар. Она услышала тяжелый удар и ворчание со стороны кабинета Рекса и бросилась туда.

Она остановилась в конце холла и увидела, как Рекс блокировал правый кулак Эрика. Эрик быстро размахнулся левым, и Рекс снова помешал ему.

— Перестаньте! — Ее крик на долю секунды отвлек внимание Рекса. Его взгляд встретился с ее взглядом. Эрик нанес удар, и голова Рекса откинулась назад. Из его разбитой нижней губы потекла кровь.

— Эрик, перестань. — Эрик снова размахнулся, не обращая на нее внимания. Рекс отклонил удар. Джулиана встала между своим братом и Рексом. — Я сказала, перестань. Я люблю его. И не буду безучастным зрителем, пока ты, или мама, или кто-нибудь еще пытается навредить Рексу за то, что произошло по моей вине.

Эрик разжал кулаки. Джулиана бросила взгляд на Рекса. Его нижняя губа уже распухала. Она нашла в сумочке бумажный носовой платок и приложила к его губе, из которой струилась кровь. Он отдернул голову, чтобы Джулиана не дотрагивалась до него, но принял носовой платок.

Он даже не позволял ей к нему прикасаться. Это причиняло ей боль.

— Извини. Это полностью моя вина.

Эрик фыркнул.

— Почему, черт возьми, ты так считаешь? Этот ублюдок использовал тебя.

— Нет, Эрик, я использовала его. Я купила Рекса, и я его соблазнила.

— Можно подумать, я этому поверю.

— Что ж, ты должен поверить. Это правда. И ты должен извиниться перед Рексом.

— Черта едва. Если он не виноват, то почему не дал сдачи?

Рекс бросил окровавленный носовой платок в мусорную корзину.

— Потому что мой папа всегда говорил, что если ты совершаешь преступление, то должен быть настолько мужчиной, чтобы принять наказание. Я спал с твоей сестрой, и, если она беременна, я могу быть отцом ее ребенка. Но я не женюсь на ней. Я заслуживаю твоего гнева.

Она повернулась к нему лицом.

— Мне жаль, Рекс. Мне действительно жаль, что я причинила тебе боль. Поезжай обратно на работу, Эрик.

— Без тебя я не поеду.

— Поезжай. Я поеду прямо за тобой.

Помолчав, Эрик вышел.

— Мне жаль. Обычно Эрик очень уравновешенный. Я позвоню тебе, как только узнаю… как только узнаю, беременна я или нет.

— Я не буду становиться между тобой и твоей семьей, Джулиана. В любом случае. Я закрою «Ренегат» и снова отправлюсь в турне.

— Снова будешь гастролировать?

— Мой бывший менеджер сделал мне предложение на этой неделе.

Если он уедет, у нее никогда не будет шанса изменить его решение.

— Ты должен делать то, что принесет тебе счастье, Рекс. — У нее на глазах выступили жгучие слезы, из горла вырвался всхлип. — Если ты можешь меня простить, дать мне шанс доказать мою любовь, то я последую за тобой куда угодно. Мне все равно, что думает моя семья. Я хочу, чтобы ты… Я хочу, чтобы ты был счастлив, — повторила она, — пусть даже не со мной.

А потом она вышла быстро, спокойно, с таким достоинством, на какое только была способна, учитывая, что ее мир минуту назад рухнул.

Никто не мог так хорошо играть. Даже лауреат «Оскара» не смог бы сыграть боль, какую Рекс видел в глазах Джулианы и слышал в ее голосе.

Она хотела, чтобы он был счастлив, когда она явно счастлива не была.

Неужели Джулиана говорила правду?

Он согнул пальцы. Из-за волдырей на их кончиках ему стало больно. Музыка лилась из него с тех пор, как он застал Джулиану с тем тупицей. Рекс едва мог есть или спать из-за слов и мелодий, которые наполняли его голову.

Сочинение песен когда-то было одним из его любимых занятий. Он не потерял дар сочинять песни, благодаря которому продано так много пластинок.

Вероятно, Келли была права. Вероятно, у него могла быть его музыка и без турне.

А Джулиана? Могла она у него тоже быть?

Она утверждала, что любит его. Но любила, ли она его?

Его сердце забилось быстрее.

Могла ли утонченная светская девица быть счастливой с человеком, который бросил среднюю школу? Что он мог предложить женщине, у которой есть все?

— У тебя посетитель, — в субботу днем сказал Дэнни, стоя в дверях кабинета Рекса.

— Меня здесь нет.

— Это не Джулиана.

— То же самое ты говорил в прошлый раз.

— Это дама постарше.

Рекс встал из-за стола и пошел за Дэнни. Сегодня появилась третья газетная статья. Поскольку он и Джулиана отменили встречу с Октавией в прошлый понедельник, на этой неделе она не стала о них писать. Вместо этого сосредоточилась на некоторых других парах. Если ему хоть немного повезет, его не станут донимать из-за того, что сегодня он ездит на черном мотоцикле, а не на белой лошади.

Рекс услышал, слова своего менеджера: «Он сейчас выйдет». И почти в ту же секунду узнал свою посетительницу. Безжалостная женщина. Мать Джулианы. Черт! Он предпочел бы вопросы про белую лошадь.

Ее орлиные глаза — такие же синие, как у Джулианы, но без ее мягкости — глянули на него. Надменная осанка стала непреклонной.

— Миссис Олден.

— Мистер Тэннер, могу я поговорить с вами конфиденциально. — Это был не вопрос. Это было требование.

— Мой кабинет — вон там. — Он повел ее в кабинет, находившийся поблизости. — Садитесь.

Дорогие кожаные кресла, дорогой письменный стол и книжные шкафы остались у него со времен Нашвилла, и у Рекса было такое чувство, что миссис Олден оценила каждый предмет через несколько секунд после того, как переступила порог кабинета. Она опустилась в кресло.

— Я расплачусь по вашей расписке, если вы перестанете видеться с моей дочерью.

Она не ходила вокруг да около. Рекс сел и откинулся на спинку стула.

— Я уже перестал видеться с Джулианой, и я плачу мои долги.

— Я позволила себе проверить ваши счета. И не вижу резервов, которые дали бы вам возможность заплатить вовремя.

— Это потому, что мои «резервы» — не в вашем банке. К тому же я собираюсь закрыть все мои счета в «Олден», включая кредит. — Он выдвинул ящик стола и вынул чек, который взял сегодня утром на нужную по его расписке сумму. Благодаря своему наследству он мог расплатиться с долгами. Он также основал фонды для Бекки и Лайзы, имея в виду их обучение в колледже. Рекс пододвинул к ней чек через стол. — Вы избавили меня от поездки в ваш банк.

— Я прошу ваш долг, если вы мне пообещаете не встречаться с Джулианой.

— А что, если у нее будет ребенок от меня?

— Вам незачем тревожиться. Мы сами этим займемся.

Неужели эта безжалостная женщина заставит Джулиану принять решение, о котором они оба пожалеют? Джулиана не лгала, когда говорила о своей матери. Означало ли это, что она не лгала и в остальном?

— Миссис Олден, вы можете взять ваши деньги и засуну…

— Мистер Тэннер, не говорите то, о чем можете пожалеть. Я делаю это предложение только один раз.

Он встал.

— Леди, вы пытались продать свою дочь, а теперь пытаетесь откупиться от меня. Мое мнение о вас не может стать ниже. Если у вас в голове есть хотя бы половина мозгов, тогда вам лучше подумать о вашей дочери, а не о вашем проклятом банке.

— Прошу прощения.

Он никогда не видел такого жесткого позвоночника.

— Вам не у меня нужно просить прощения. У Джулианы. Ваши действия отталкивают ее, и вы ее потеряете, если не поймете, в чем дело. Женщина, которая меня купила, тридцать лет терпела вашу тиранию. Это был только вопрос времени, когда она устанет и взбунтуется.

— Я хочу лучшего для Джулианы.

— И вы уверены, что это не я. — Он обошел стол и выпрямился во весь рост, возвышаясь над безжалостной женщиной. — Что могло бы быть для нее лучше мужчины, который ее обожает и который положил бы свое сердце к ее ногам? Потому что именно этого ей стоили вы и ваш план.

Миссис Олден встала. Рекс с удовлетворением отметил, что в ее позвоночнике поубавилось жесткости.

— Я с вами разговариваю не в последний раз, мистер Тэннер.

— Нет, мэм, вероятно, нет. Но если у Джулианы будет от меня ребенок, то он не узнает вашей тирании, в отличие от вашей дочери. Черта с два. И это обещание вы можете взять с собой в банк.

Он схватил чек и сунул его ей в руку, а потом распахнул дверь своего кабинета.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Еще один невкусный завтрак.

Джулиане хотелось быть где угодно, но не в этом первоклассном ресторане на берегу, со своей матерью. Сегодня утром она проснулась, чувствуя себя слабой и нездоровой, и в довершение всего прошла второй тест на беременность с еще одним отрицательным результатом. Она не знала, испытывать ей разочарование, облегчение или покупать третий тест по дороге домой.

В их отношения с матерью никогда не входили встречи в воскресенье за поздним завтраком — если только они не встречались ради дела. Прошло около часа бессмысленной беседы о том о сем, и Джулиане хотелось побыстрее отправиться домой и оказаться в своей ванне.

— Мама, почему мы здесь?

— Я не хочу тебя терять, Джулиана. Кажется, мистер Тэннер думает, что я могу тебя потерять.

Джулиана моргнула.

— Извини? При чем здесь Рекс?

— Ты так похожа на меня. Ты полностью поглощена своей карьерой и…

— Но я не ты и не хочу быть тобой. Я всегда думала, что хочу, но недавно поняла, как много ты упустила в жизни. Извини, — поспешно добавила она. — Это была грубость.

— Боюсь, я сама виновата. Я действительно многое упустила из твоего детства и детства Эрика. Но ты также наивна относительно мужчин, как была я, Джулиана.

— Не понимаю.

— Я тоже была богатой молодой женщиной. Мужчины соперничали из-за моего внимания. Я влюбилась. Дважды. И каждый раз мое сердце было разбито. Этим мужчинам были нужны деньги моего папы. Я не хотела, чтобы это случилось с тобой.

— Но это не объясняет, почему ты решила заставить меня выйти за Уолли.

— Я хотела, чтобы у тебя был прочный брак, основанный на общей работе и происхождении. Мой отец нашел мне удачную партию. Я пыталась сделать то же самое для тебя и твоего брата, чтобы защитить вас от боли, которую испытала я.

— Ты не любила папу, когда выходила за него замуж? Даже немного?

— Я его уважала, и у нас было много общих интересов.

Это звучало знакомо и так печально. Отношения, которые описывала ее мать, были точно таким браком, какой ожидал Джулиану и Уолли. И если бы Джулиана не встретила Рекса, то она, вероятно, тратила бы время на выбор фарфора и серебра и согласилась бы на жизнь без любви.

— Если ты его не любишь, тогда почему ты с ним оставалась тридцать восемь лет?

— Потому что я его полюбила. Не так страстно, как ты, видимо, любишь мистера Тэннера, но спокойной любовью. Мы как пара туфель. Мы действуем лучше всего вместе.

— Как я ни люблю обувь, мама, я не хочу жить как туфля. Я хочу большего.

— Джулиана, тебе может стать больно.

— Мне уже больно. Я не могу себе представить, что эта боль станет еще тяжелее. Но знаешь что? Я бы все это сделала снова. Когда ты разговаривала с Рексом?

— Вчера. Я пыталась от него откупиться.

— Ты… что?

— Мой отец пытался откупиться от каждого из мужчин, разбивших мое сердце, и они взяли эти деньги. Вот как я узнала, что они меня не любили. Твой, мистер Тэннер сказал мне, куда я могу деть мое предложение отменить его деловой кредит. Довольно грубо, правда.

Ее мать пыталась избавиться от Рекса. И получила отказ. Джулиана прижала пальцы к губам, дрожавшим в улыбке. Одновременно с этим у нее защипало глаза.

— Ты не должна была это делать.

— Я повела себя неуклюже, но хочу для тебя лучшего, моя дорогая, и я думала, я знаю, что это такое. Однако я ошиблась. Подозреваю, что для тебя подходящим мужчиной, вероятно, будет мистер Тэннер.

Рекс.

— Может быть, уже слишком поздно.

Ее мать накрыла рукой руку Джулианы.

— Никогда не бывает слишком поздно. И ты — моя дочь. Если ты уверена, что он — тот мужчина, который тебе нужен, тогда ты найдешь способ его завоевать.

— Это не так-то легко.

— Ничто из того, что стоит иметь, никогда легко не дается. И если будет ребенок, то мы это уладим. С браком или без брака. Идем? Наверное, тебе нужно встретиться с мистером… Рексом.

— Мама, Рекс даже не сказал, что любит меня.

— Тогда, наверное, тебе в первую очередь надо добиться от него, чтобы он это сказал.

Джулиана, как робот, пошла за своей матерью к машине. Завтра был понедельник. Выходной день Рекса. Осмелится ли она попробовать еще раз? Сможет ли она заставить его понять, если факты были против нее?

Иногда Джулиана жалела, что ей с рождения прививали вежливость. Это был один из тех случаев. Ей хотелось не обращать внимания на дверной звонок и по-прежнему сидеть, свернувшись калачиком, на диване со своим кофе, имевшим вкус швейцарского шоколада и миндаля.

Утешительный кофе.

Она не была беременна.

Она позвонила на работу и сказала, что заболела, потому что не знала, как быть с ноющим разочарованием, когда обнаружила, в чем дело, после ленча с матерью.

В дверь снова позвонили, потом постучали. Она неохотно поставила кружку, встала и, волоча босые ноги, подошла к двери. Вероятно, это был Эрик или ее отец, которые хотели убедиться, все ли у нее в порядке. Она посмотрела в глазок, и у нее перехватило дыхание.

Рекс.

Она открыла дверь. Рекс выглядел замечательно: высокий и загорелый. Губа все еще оставалась немного распухшей от удара Эрика. На Рексе были его обычные джинсы и черные ботинки, но сегодня он надел белую рубашку с черными ониксовыми кнопками — таким он запомнился ей по обложкам его компакт-дисков.

Она не могла понять выражение его темных глаз, когда он медленно окинул взглядом ее лицо, грудь, живот.

— Доброе утро, Рекс. — Ей хотелось целовать его до тех пор, пока у них обоих не закружится голова от недостатка кислорода.

— Доброе утро. Я могу войти?

— Конечно. — Она взглянула на свою подъездную аллею, потому что не услышала шум его «Харлея», и увидела, что его грузовик-пикап припаркован возле ее седана. В грузовике стояли рядом два мотоцикла.

У нее быстрее забился пульс. Два мотоцикла? Что это означало?

Она закрыла дверь и пошла за Рексом. Их разделяла ширина комнаты. Расстояние казалось огромным, как океан.

— Тебе незачем было приезжать. Я позвонила бы позже сегодня. Я не беременна.

— Мне жаль.

Джулиана в замешательстве нахмурилась.

— Жаль, что я не беременна?

— Да. Нет. Да. — Он покачал головой. Судя по виду Рекса, его ответ озадачил его так же, как Джулиану. — Мне бы очень хотелось увидеть тебя беременной моим ребенком. Что ты из-за этого чувствуешь? Из-за того, что не беременна?

— Разочарование.

— Ты хочешь иметь ребенка? Моего ребенка?

— Да. Да, мне хотелось бы иметь ребенка от тебя.

Его губы дернулись.

— Давай прокатимся. Я хочу тебе кое-что показать. И я думал, что ты, возможно, захочешь сама ехать на мотоцикле. У меня есть для тебя мотоцикл в грузовике.

Ей хотелось прокатиться.

— Мне нужно переодеться.

— Я подожду.

Спустя десять минут она села рядом с ним в его грузовик. На ней были ее джинсы до бедер — потому что у нее были только эти джинсы — и не заправленная рубашка из поплина.

После того как они проехали несколько миль, он заговорил:

— Твоя мать приходила повидать меня.

— Я знаю. Извини. Она не собиралась тебя оскорбить. Ты ее завоевал, когда отказался от денег. На этой неделе ты видел мою семью с худшей стороны. Они…

— Любят тебя.

— Да, наверное. Но все-таки…

— Тебе повезло, что они у тебя есть.

Она накрыла ладонью его кулак на сиденье. Он переплел свои пальцы с ее пальцами. Этот простой жест дал ей надежду. Они выехали из города.

— Мы едем на ферму?

— Да.

Когда они приехали, Рекс сначала скатил свой мотоцикл по узкой металлической наклонной плоскости с грузовика на посыпанную гравием подъездную аллею, а потом сделал то же самое с ярко-синим мотоциклом поменьше.

Рекс протянул ей ключи и шлем такого же цвета, как мотоцикл.

— Он работает так же, как мой мотоцикл, но весит в два раза меньше. Испытай его. Мы сделаем несколько медленных кругов вокруг фермы.

Страх и волнение пробежали по жилам Джулианы, когда она застегнула пряжку шлема и села на мотоцикл. Ее руки задрожали, когда она схватилась за резиновые ручки и запустила двигатель. Она и представления не имела, в какую игру играет Рекс, но решила с ним поиграть, ради возможности быть с ним.

Он поехал с ней по периметру земельного участка, часто оглядываясь, чтобы проверить успехи Джулианы. Чувство свободы переполняло ее, когда ветер развевал подол ее рубашки и ласкал ей щеки. Что бы ни случилось после сегодняшнего дня, она купит себе мотоцикл и больше не будет женщиной, которая из страха разочаровать своих родителей позволила им управлять ее жизнью. Это была ее жизнь, и начиная с этого момента Джулиана намеревалась наслаждаться каждой ее секундой.

Она последовала за Рексом в открытые ворота, проехала по дороге и поднялась по небольшому холму. Свежескошенная трава пахла замечательно. Когда Рекс остановился и заглушил двигатель, Джулиана остановилась рядом и сделала то же самое. Он снял шлем и слез со своей машины. Она подражала его действиям.

Почему он остановился здесь, посреди этого пастбища?

— Это хорошее место для дома, — сказал он.

— Красивое место.

Жужжали насекомые, и ни одно облако не портило синего неба. В ста ярдах от них в маленьком пруду плескались рыбы и крякали утки. По поверхности воды плавали водяные лилии.

— Я покупаю эту ферму и собираюсь строить дом прямо здесь. — Он указал на землю у своих ног.

— Ты не отправишься снова в турне?

— Нет. Все, кого я люблю, здесь.

— Я уверена, что Келли и девочки обрадуются.

— А ты?

Рекс взял ее за плечи. От его взгляда у нее ослабли колени, а сердце заколотилось.

— Я люблю тебя, Джулиана. Я хочу на тебе жениться и создать с тобой дом. Здесь. Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети. У меня слабость к хорошим девочкам, которым охота быть скверными.

— Мне нравится быть с тобой скверной.

— Отлично. Потому что мне хочется быть скверным сейчас и ближайшие лет пятьдесят. — Он крепко поцеловал ее в губы.

Джулиана обхватила его за талию и прижалась к нему всем телом.

Он нежно погладил ее щеки.

— Мне следовало тебе поверить, — когда ты рассказала о своей матери и о своем детстве. Но я никогда не поверю твоему рассказу о том, что ты холодная любовница. Ты самая страстная женщина, какую я когда-либо знал.

— А ты в этом авторитет.

Он вздрогнул.

— Извини за всех женщин, которые не были тобой. И я тебе клянусь, что ни одна из них не волновала меня так, как ты.

— Не извиняйся, Рекс. Твое прошлое сделало тебя мужчиной, которого я люблю.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Скажи это снова.

— Я люблю тебя. Тебя, мой бунтарь.

— И в случае, если ты боишься, что твоя мать права насчет того, что мне нужны твои деньги…

— Я не боюсь.

— Тебе незачем бояться. Моей доли наследства родителей хватило, чтобы погасить мой кредит и чтобы расплатиться наличными за этот земельный участок.

— Ты уже одержал победу над моей матерью.

Джулиана встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Их поцелуй был долгим и глубоким. А потом его руки оказались у нее под рубашкой.

Она схватила его правую руку. Кончики его пальцев были покрыты волдырями на разных стадиях заживления.

— Что случилось?

Он пожал плечами.

— Любовь к тебе переполнила меня музыкой. Я не могу играть так быстро, как мой мозг сочиняет слова песен и мелодии.

Его признание глубоко ее тронуло. Джулиана прижала руку к сердцу.

— Я никогда не попросила бы тебя отказаться от этого. Если ты хочешь снова отправиться в турне, я брошу работу и последую за тобой — всюду.

Он поцеловал ей руку.

— Ты любишь свою работу. Я не хочу, чтобы ты ее бросала. Я понял, что люблю именно сочинять песни. Я могу остаться здесь с тобой, управлять «Ренегатом» и сочинять песни, чтобы их пели другие. По мнению Джона Ли, моего менеджера, я смогу зарабатывать достаточно денег, чтобы заботиться о тебе и о наших детях.

Он опустился на одно колено и полез в карман. Бриллиант-солитер, который он вытащил, засверкал на солнце. Он был далеко не такой ослепительный, как тот, что в кольце Уолли, но в десять раз красивее.

— Выходи за меня замуж, Джулиана Олден. Позволь мне вечно тебя любить.

Она обвила руками его шею и заскользила вниз, прижимаясь к его телу. Наконец встала на колени вместе с ним в траве, а потом поцеловала его, выражая всю свою любовь в этой ласке. Он обнял ее, крепко прижимая к себе. Она оторвала губы от его губ на долю дюйма и взглянула в глаза мужчины, которого любила.

— На одном условии. Ты избавишься от этого безумного заблуждения, что ты должен меня обеспечивать. Я хорошо зарабатываю и хорошо выполняю свою работу. Я могу работать меньше, чтобы проводить больше времени с нашими детьми, но это всегда будет партнерством. Мы будем заботиться друг о друге.

— Согласен.

— Тогда да, Рекс Тэннер, я выйду за тебя замуж и проведу с тобой вечность. Не могу придумать ничего идеальнее, чем сочинять с тобой музыку и делать с тобой детей.

Рекс надел кольцо ей на палец, и Джулиана широко улыбнулась сквозь счастливые слезы. Все скучное забыто. Приключение целой жизни только что началось. Она будет скверной девчонкой всякий раз, когда ей захочется, и это будет здорово.

КОНЕЦ

Внимание! Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам