Бабаев Эдуард

Я хочу видеть укротителя

Эдуард Григорьевич БАБАЕВ

Я Х О Ч У В И Д Е Т Ь У К Р О Т И Т Е Л Я

1

Неподалёку от нашего дома, на улице Южной, был зоосад. Я пропадал в нём целыми днями.

То, что я видел, казалось мне удивительным.

Орёл сидел на белом камне, надвинув на себя чёрные крылья, как бурку.

Волк ходил из угла в угол в своей сумрачной клетке, как будто он что-то забыл и никак не может вспомнить.

Пасть у бегемота открывалась, как саквояж. А губы у него были живые, розовые, нежные.

В научной библиотеке зоосада работал мой дядя, и меня к нему пускали в любое время. Хотя я ещё не умел читать как следует, я помогал ему расставлять на полках книги. Больше всего мне нравились басни с картинками.

Дома, просыпаясь, я слышал, как кричат павлины и обезьяны. Их голоса очень схожи.

А засыпая, слышал плач шакалов и рыканье льва - дикие звуки пустыни.

2

- Ты кто такой и зачем сюда ходишь каждый день? - спросил меня молодой нестрогий человек в светло-синем халате.

- Я здесь живу, рядом, - ответил я.

Он посмотрел на меня внимательно. Видно, ему хотелось поговорить с кем-нибудь не по делу, а просто так.

- Тебе что, нравится здесь? - спросил он.

- Нравится. Я привык.

- И я привыкаю...

Мы сели на скамейку возле бассейна с водоплавающей птицей. Здесь было прохладно, хотя и шумно. Утки-кряквы крякали, нырки ныряли...

Моего нового знакомого звали Сеня Зюкин. Он недавно вернулся из армии и собирался поступить в цирковое училище. А пока работал смотрителем у львов.

- Только фамилия у меня неподходящая, - сказал он. - Укротитель Сеня Зюкин! Смех... - Он посмотрел на меня своими спокойными зелёными глазами и спросил: - Вот твоя как фамилия, скажи?

Я сказал.

- Тоже не подходит, - задумчиво продолжал Сеня. - Я у всех спрашиваю. И всё не годится. Надо, чтобы звучало! Понимаешь? Это цирк!.. Про меня ещё, может быть, книжку напишут.

С тех пор я часто встречал Зюкина. Но не каждый день. Потому что он иногда болел. А болел он потому, что много закалялся и сильно простужался. Примет ледяной душ и заболеет. Поправится и говорит:

- Видно, надо повторить.

- Он упрямый, - говорила про него Зоя Пухова из медпункта.

Ледяной душ помог. Кожа на спине и на груди у Сени стала такая жёсткая, как на руках, и теперь ему не страшны были ни солнце, ни холод.

- Закаляйся и ты, - сказал мне Сеня Зюкин. - Ты что будешь делать, когда вырастешь?

- Я, может, книжку про вас напишу, - ответил я.

- Ну-ну, - протянул Сеня. - Посмотрим...

Читать я учился сам по табличкам на вольерах. Увидишь льва прочитаешь: лев; увидишь оленя - и прочитаешь: олень. Ещё лучше, чем по книге с картинками.

А Сеня Зюкин тем временем научился ходить на руках. Когда львица Дамаянти увидела, как он идёт по дорожке вверх ногами, она взяла своего львёнка за шиворот и утащила его в тёмный угол клетки и там спрятала за ящиками.

3

- Этого львёнка мы назовём Добряк! - сказал Сеня Зюкин.

Львёнок раскрыл пасть и попытался зарычать. Сеня сунул ему бутылку с молоком. Львёнок зажмурился и стал тянуть молоко через соску, цепляясь за горлышко и за рукав Сениного халата то одной, то другой лапой.

- Пей, пей, - говорил Сеня. - Расти большой и умный.

Добряк рос быстро.

Каждое утро Сеня водил его на прогулку по главной аллее. Иногда Добряк убегал вперёд.

Так было и на этот раз.

Я качался один на деревянных качелях. Время было раннее. В тени под деревьями дремала Ведьма, рыжая дворняжка. Днём она всё больше спала, а ночью ходила по всему зоосаду, за что её и прозвали Ведьмой.

Вдруг из-за поворота показался Добряк. Он заметил меня издали, бросился ко мне и полез на качели. Ведьма подняла голову и насторожилась. Я не знал, что мне делать. В кармане моей куртки были бутерброды, завёрнутые в бумагу. Добряк зацепил зубами свёрток и тянул его к себе.

Ведьма вскочила на ноги и зарычала. А Добряк уже навалился на меня своими тяжёлыми лапами.

- Сеня! - закричал я. - Сенечка!

Свёрток вывалился из моего кармана, и бутерброды рассыпались по земле.

Добряк, сильно качнув доску, спрыгнул с качелей. В ту же минуту Ведьма вцепилась зубами в его ухо. Добряк отбивался от неё, мяукал и рычал.

Теперь я испугался, что Добряк обидится на меня из-за этой Ведьмы. А подойти было страшно.

Сеня Зюкин бежал к нам, перепрыгивая через клумбы и размахивая руками. Ведьма сразу отпустила Добряка и зарычала на Сеню. Но он ей сказал:

- Ну знаешь! Это уж слишком! Ты моих львов не трогай!

Ведьма что-то проворчала в ответ и ушла в кусты.

- А ты чего испугался? - сказал мне Сеня. - Он же Добряк, мухи не обидит.

Добряк съел мои бутерброды и смотрел на меня, зажмурившись. Правое ухо, за которое его оттрепала Ведьма, слегка оттопыривалось.

- Да я-то ничего, - сказал я, собравшись с духом, - только у меня все пуговицы отлетели.

Пока Зоя Пухова пришивала пуговицы к моей куртке, Сеня рассказывал, какой номер он покажет на манеже.

- Я поднимусь с Добряком под купол цирка, - говорил Сеня. Понимаешь?

- Понимаю, - ответил я.

- Нет, ты послушай! Я поставлю два самолёта на карусель. Мы с Добряком сядем в машины, а они - круг за кругом - будут подниматься выше и выше!

Я ещё никогда не видел Сеню Зюкина таким. Он поднял правую руку, как бы приветствуя публику.

- Представьте! - продолжал Сеня, обращаясь ко мне и к Зое. - Цирк полон. У кассы, возле которой толпятся люди, висит объявление: "Билетов нет".

Зоя Пухова, опустив на колени мою куртку, молча и внимательно смотрела на Сеню.

- Но я хочу видеть укротителя! - сказала Зоя Пухова.

- Я тоже хочу видеть укротителя! - сказал я.

Сеня засмеялся.

- Это и есть настоящий цирк, когда все хотят видеть укротителя...

Он вздохнул.

Он всегда вздыхал, когда говорил о цирке. Это была его мечта - цирк, зажжённые огни, толпа у входа.

И Добряк на арене.

- Да, друзья, - сказал Сеня Зюкин, - на свете есть тысяча дорог. Но где-то на перекрёстке сверкает огнями цирк. И мы с вами непременно встретимся, если вы к тому времени не забудете Добряка с улицы Южной.

Добряк зарычал и ударил себя хвостом по бокам.

4

Сеня Зюкин сидел на солнышке возле клетки Добряка, завтракал и читал учебник алгебры. Он готовился к экзаменам. Алгебра давалась ему нелегко. Гораздо легче было управляться со львами.

Добряк смотрел на Сеню и вздыхал. Сеня не обращал на него внимания. Тогда Добряк зарычал. Сеня удивлённо поднял глаза. Лев подошёл к решётке и подставил ему свою большую рыжую голову. Правое ухо у него слегка оттопыривалось.

- Не даёшь заниматься! - сказал Сеня и почесал ему за ухом карандашиком.

Добряк закрыл глаза от удовольствия: от Сени пахло хлебом и молоком.

Когда Сеня начал работать в зоосаду, он курил. Но привычку эту скоро бросил, потому что Добряк не выносил табачного запаха. Он отворачивался, закрывал глаза лапами и даже кашлял. От дыма у него кружилась голова. И вообще он не доверял человеку, у которого изо рта идёт дым.

- Добряк прав! Что я, в самом деле, дракон, что ли, чтобы дым изрыгать, - сказал однажды Сеня и решительно забросил пачку папирос в мусорный ящик.

Сеня внёс в клетку Добряка лестницу и влез на неё, чтобы вычистить верхние брусья. А свой учебник положил на нижнюю ступеньку.

Добряк попробовал лапами, крепкая ли это лестница.

- Ничего, - сказал Сеня, - лестница крепкая, выдержит!

Добряк поднялся на одну ступеньку, потом - на вторую...

И вот Сеня Зюкин стоит на верху лестницы, а Добряк карабкается к нему по ступенькам. В зубах он держит учебник алгебры.

5

Повадилась Ведьма ходить на виноградник.

Вся морда у неё, и грудь, и лапы перепачканы виноградным соком.

- Ах, Ведьма, - говорит Сеня Зюкин, - опять ночью на виноградник летала?

А Ведьма возле него прыгает, скачет. Весёлая такая Ведьма!

И вдруг она загрустила, перестала есть, пить. Целый день только скулит и лает. Задремлет - и залает, проснётся - и заскулит. Никто не мог понять, что с ней случилось.

Сеня привёл доктора Тарантьева.

- Зверя надо понимать, - объяснял мне Сеня. - Он ведь сам сказать ничего не может. А Тарантьев понимает. Он, может быть, и есть самый лучший укротитель. Давеча у слона из хобота занозу вытащил. И слон стоял перед ним как миленький. Вот у кого учиться надо.

Тарантьев посмотрел на собаку, на то, как она щёку на лапу укладывает, и сказал:

- Это у неё зуб болит. Ну-ка, Ведьма, раскрой пасть!

Он взял Ведьмину голову, заглянул ей в пасть и добавил:

- Так и есть. Поранила десну какой-то колючкой. Всё виноград не даёт ей покоя. Пойдём, Ведьма!

Ведьма вздохнула и поплелась за доктором Тарантьевым. У него в зоосаду была своя лечебница для зверей.

Рану залечили. Но на виноградник Ведьма больше не летала: боялась колючек.

6

- Ой, Сенечка! Говорят, кабан из вольера убежал! - крикнула Зоя Пухова.

- Как это убежал? - удивился Сеня. - Этого не может быть.

- Говорят, убежал. В орешнике хрюкает.

- Показалось, - сказал Сеня.

Но всё же он побежал к кабаньему вольеру. И мы с Зоей бросились за ним.

Чёрный кабан с продольными полосами на спине преспокойно лежал в тени возле кормушки в своём загоне.

- Ну вот! - сказал Сеня. - Что я говорил?

В это время у нас за спиной раздалось хриплое кабанье хрюканье.

- Слышишь? - сказала Зоя Пухова и вцепилась в Сенин рукав.

- Слышу, - ответил Сеня и поднял голову.

Хрюканье раздавалось откуда-то сверху.

- Ты когда-нибудь слышала, чтобы кабан на дереве хрюкал? - спросил Сеня.

- Нет, - ответила Зоя.

- Послушай.

Хрюканье перелетало с места на место. Мы смотрели на деревья и вдруг увидели, что прямо перед нами на ветке сидит большой скворец.

"Хрюк-хрюк, - сказал скворец и поглядел сверху на Сеню, на Зою Пухову и на меня. - Хрюк-хрюк!"

- Молодец! - похвалил его Сеня. - Покажи нам теперь, что ты ещё умеешь?

"Ха-ха-ха!" - скрипучим голосом прокричал скворец и полетел над деревьями.

- Шутник, - сказала Зоя Пухова, держа Сеню за руку.

- Как клоун! - с восхищением заметил Сеня.

Заслонив глаза от солнца, он с улыбкой глядел на улетающего скворца.

7

Сеня Зюкин умел играть на губной гармошке.

У него была песенка про Добряка, и он её пел на свой лад, подбирая по слуху мелодию.

Это была целая история в стихах и с музыкой, целый номер для циркового представления.

Начиналось всё с того, что лев будто бы убежал из цирка.

Прекрасный лев сбежал из цирка,

А где его искать?

Бегут пожарные по крыше,

А зверя нет нигде.

Тут, конечно, все вспоминают про укротителя и призывают его скорее:

- А где, скажите, укротитель?

- Он чай в буфете пьёт.

- Пусть он придёт сюда скорее

И нас спасёт от льва.

И приходит добродушный укротитель, внимательный ко всем.

И тут явился укротитель,

Спросил: - Что здесь за шум?

И снял соломенную шляпу,

И сел на венский стул.

Сеня Зюкин замечательно изображал укротителя в новеньком костюме с платочком в верхнем кармане пиджака.

Достал сиреневый платочек,

Взмахнул своей рукой.

- Какая чудная погода,

На улице весна!

Все вокруг волнуются, кричат про льва, которого нет в клетке.

А все кричат: - Сбежал из цирка

Огромный страшный лев,

Стоят пожарные на крыше,

А зверя нет нигде!

Но это всё были напрасные страхи.

И укротитель рассмеялся,

Сказал: - Напрасный шум!

Мой верный лев везде со мною,

Он чай в буфете пьёт!

Сеня Зюкин готовил песенку про Укротителя и верного льва к приёмному экзамену в цирковое училище. И мы с Зоей Пуховой были её первыми слушателями.

8

Прошло много лет. Я учился в университете. Но жил по-прежнему на улице Южной.

Как-то я встретил Зою Пухову. Она сказала мне, что в зоосаду, как всегда летом, обновляют таблички на вольерах и на клетках, что работы много и нужны помощники.

У меня только что начались каникулы. Было много свободного времени, и я взялся писать таблички - какие звери где живут и чем питаются.

В зоосаду многое переменилось. Ведьмы уже никто не помнил. Качели давно убрали. Добряка взяли в другой город, откуда, говорят, он лопал в цирк. В библиотеке, где когда-то работал мой дядя, я видел вырезку из вечерней газеты, где было напечатано несколько строчек о Добряке.

Зоя Пухова всё вспоминала Сеню Зюкина.

- Он цирковое училище окончил, - говорила она. - Добился своего. Может, ты его где увидишь или узнаешь что о нём, тогда скажи мне, не забудь. Я за него порадуюсь. Он-то, наверное, забыл меня.

Работал я в мастерской с художником. Он рисовал фигурку животного, а я писал печатными буквами текст. Два раза в день к нам приходил молодой научный работник Брагин. Он приносил тексты, напечатанные на пишущей машинке, и строго проверял нашу работу.

Однажды писали мы табличку для клетки с мартышкой. Художник нарисовал обезьянку и вышел покурить на свежем воздухе. А я стал писать текст, букву за буквой, строчку за строчкой. Написал и задумался.

Чего-то не хватало на табличке. Как-то она скучно выглядела.

Тогда я взял кисточку и нарисовал, как мог, очки на хвосте обезьянки. Сразу стало веселее. Мартышка и очки.

Как в басне Крылова.

Вечером, когда зоосад уже был закрыт для посетителей, мы с художником пошли к клетке, чтобы привинтить табличку.

Мартышка в это время чистила свою тарелочку, разглядывала её со всех сторон и не обращала на нас внимания.

Вдвоём мы перешли за барьер, отделяющий клетку от зрителей. Я достал из кармана винты и стал осторожно прикреплять табличку к деревянной перекладине.

В это время к нам подошёл Брагин.

- Что это такое? - воскликнул он, указывая на рисунок.

Художник удивился, вынул трубку изо рта и сказал:

- Это не моя работа.

Я молчал.

- Поймите, - сказал мне Брагин, - зоосад не имеет никакого отношения ни к басням, ни к сказкам, ни даже к цирку! Здесь изучают зоологию, так что басни тут ни при чём!

Мартышка бросила свою тарелочку, схватилась за голову и прыгнула на трапецию. Она раскачивалась и кричала что-то очень сердито.

- Она, кажется, с вами не согласна, - сказал я.

Брагин смутился. Он снял очки, сунул их в верхний карман пиджака.

- Осторожно! - сказал художник.

И в ту же секунду мартышка метнулась к решётчатой стенке и выхватила очки Брагина.

С криком и хохотом, размахивая очками, она взлетела на трапецию и стала кривляться, показывая зубы.

Брагин бросился искать смотрителя.

- Брагин! - крикнул я ему вслед. - Вы только взгляните! Это же мартышка из басни.

Мы с художником пошли в нашу мастерскую, унося с собой злополучную табличку.

- Этого нарочно не придумаешь, - говорил художник, раскуривая свою трубку. - Цирк! Настоящий цирк!

9

Однажды осенью я приехал в Ленинград. Вечером шёл по набережной реки Фонтанки и вдруг увидел перед собой старое здание ленинградского цирка.

Смеркалось. Низко над домами ползли серые тучи. А перед цирком ярко горели цветные фонари. Было очень людно, и многие спрашивали, нет ли у кого-нибудь лишнего билетика на представление.

И меня потянуло в цирк. Я подошёл к кассе и увидел объявление: "Билетов нет".

- Что вы! - сказала мне кассирша. - Билетов нет и не будет! Разве вы не знаете, что сегодня на манеже укротитель львов Александр Южный?

- Укротитель? - спросил я. - А льва как зовут?

- А льва зовут Добряк! - сказала кассирша и закрыла окошко.

Так вот оно что! Я посмотрел на афишу. На ней был изображён огромный лев. Правое ухо его слегка оттопыривалось...

На другой афише был нарисован Сеня Зюкин с губной гармошкой. Рядом со львом на взлётной площадке. Я сразу его узнал. У ног его стоял чемодан с цветными наклейками. А за спиной серебрилось крыло самолёта. А ещё была одна афиша, на которой, как в мультиках, были изображены укротитель и лев, мирно беседующие за чайным столом. И две нотные строки песенки Сени Зюкина...

Накрапывал дождик. В цирке зажигались огни. Народ толпился у входа. Я поднял воротник плаща, подошёл к уличному фонарю, достал записную книжку, вырвал из неё листок и написал: "Я хочу видеть укротителя!"