Шаповаленко Денис

Семь грехов

Денис ШАПОВАЛЕНКО

СЕМЬ ГРЕХОВ

гордость

|

алчность \ | / страсть

\ | /

\ | /

злость ------- * ------- зависть

/ - \

/ \

лень / \ обжорство

БЫЛА СОЗДАНА ЗЕМЛЯ И БЫЛИ СОЗДАНЫ ЛЮДИ. БЫЛО ДОБРО И БЫЛО ЗЛО. И БЫЛА БИТВА МЕЖДУ ДОБРОМ И ЗЛОМ. И НИКТО НЕ ОДЕРЖАЛ ПОБЕДЫ, НО НИКТО И НЕ ПРОИГРАЛ. И БЫЛО РЕШЕНО ДАТЬ ЛЮДЯМ ПРАВО РЕШАТЬ ЗА КЕМ ПОБЕДА. И БЫЛИ ДАНЫ ЛЮДЯМ ПРАВДА И НЕПРАВДА. И БЫЛА ДАНА ИМ СВОБОДА ВЫБОРА. И ЛЮДИ ВЫБИРАЛИ.

ЗЛОСТЬ

Было уже темно и пахло мокрыми листьями. В этом году осень выдалась на редкость влажной. Дождь не прекращая лил весь день, а холода неумолимо подступали все ближе. Метеорологи каждый день безустанно обещали 'временное потепление', но каждый день ошибались. Я стоял здесь уже с 19:45. Сейчас было 21:53. В подъезде было мрачно и вечно накурено. Из открытого окна доносился легкий запах уходящей осени. Клиента до сих пор не было. Впрочем, подобные люди не редко оставались выпить пива или перекинуться в картишки с друзьями после работы. Сегодня была суббота. Он, вероятно, заглянул к кому нибудь в гости и решил, что вернуться домой немного позже обычного никак не помешает ему. В этом он ошибался. Я находился сразу за шахтой лифта и густая тень от мусоропровода служила мне прекрасной защитой. В одной руке у меня была зажата пятикопеечная монета, в другой - кастет. Страшно хотелось курить, но я не мог себе этого позволить. Дым мог выдать мое присутствие и провалить все дело. Этого никак нельзя было допустить. Наконец дверь подъезда медленно и со скрипом отворилась и послышались неспешные шаги клиента. Да, это был он. Я чувствовал его присутствие. Я твердо знал, кто был сейчас этажом ниже меня, беспечно поднимаясь вверх по лестнице. В уме я мог себе представить маленького грузного человечка, издающего сопящие звуки во время ходьбы. Безусловно, он больше привык к сидячему образу жизни. Он был почти лыс и носил бороду. Большие темные очки удачно скрывали маленькие карие глазки, непрерывно бегающие из стороны в сторону. Он был богат, хотя искусно умел скрывать это. Жил в старом пятиэтажном доме на окраине города, носил изношенное пальто и пыльные ботинки. На его руке были древние, еще советских времен заводные часы Стрела. Он не ходил по ресторанам, не тратил своих денег понапрасну. Он их не тратил вообще. Иногда мне кажется, что ему просто доставляет удовольствие чувство хранения своего капитала. Он не был женат. Жил в однокомнатной квартире. Ездил на работу на метро. Со стороны могло выглядеть, что это - просто заурядный бухгалтер, копящий годами на новый телевизор. Но все ошибались. Все, кроме меня. Но теперь все должно было измениться. Я знал, что этим вечером все будет иначе. Клиент поднялся до перехода на вторую лестничную клетку и теперь неторопливо проверял свой почтовый ящик. Там ничего не было - я уже это проверил. В общем, я проверял это каждый день уже в течении недели и ничего полезного там никогда не находил. Послышался звук захлопывающегося ящика и клиент продолжил свой путь наверх. Он жил на втором этаже. Я стоял на переходе к третьему. У него в руках были ключи от квартиры - я мог отчетливо слышать их заманчивый звон. Наконец он преодолел переход и теперь находился на площадке лестничной клетки второго этажа. Послышался лязг перебираемой в руках связки. Наконец нужный ключ был найден и клиент принялся открывать свою дверь. Послышался поворот ключа в замочной скважине и дверь начала открываться. Дверь была хорошей. Снаружи она выглядела как все обычные, но стоило ее приоткрыть, как можно было увидеть бронированную внутреннюю поверхность и три достаточно крепких замка. Никто об этом не знал. Никто, кроме меня. Настало время действовать. Медленно выделясь из тени, я тихо направился в его сторону. Он меня еще не увидел. И не услышал. Все было правильно. Каучуковые подошвы не издают звуков. Клиент вынул ключ из скважины и положил к себе в карман. Я подобрался еще ближе. Он вздохнул и сделал шаг в квартиру. Я находился не более чем в пяти сантиметров от него. Мое дыхание могло обжечь его шею, но я не дышал. Пора. Зажав монету между двумя пальцами, я быстро швырнул ее на лестничную клетку. Звон заставил клиента судорожно обернуться. "Кто здесь?". Через секунду он уже закрывал за собой дверь. Но секунды было более чем достаточно и я уже был внутри. Дверь захлопнулась и теперь в коридоре были только мы вдвоем. Было темно и я слышал все его движения. Вот он повернулся налево. Потянулся к выключателю. Щелк - зажегся свет. Он повернулся ко мне. Зрачки медленно расширились, рот раскрылся. Этого вполне хватило. Моя рука с кастетом просвистела в воздухе и обрушилась на его челюсть. Кровь брызнула на обои, несколько зубов вывалилось на пол (не стоило раскрывать рот). Глаза помутнели, закрываясь. Тело грузно упало на паркет. Вынув из кармана скотч (купленный за два рубля в киоске), я связал ему руки. Затем рот. Взяв его тело на руки (тащить было бы слишком громко), я направился на кухню. Расположение его квартиры я уже знал наизусть. Снятая напротив его окна квартира открывала необычайный вид в его апартаменты. На кухне было два стула. Я усадил его на один из них, примотав ноги к его ножкам, а руки закинув за спинку и крепко привязал их там. Теперь пора было поговорить. Налив в пустую кастрюлю холодной воды из крана, я выплеснул ее на голову клиента. Кровавая маска на лице слегка посветлела, но он все еще не шевелился. Я ударил его по почкам. Из груди послышался слабый стон. Один глаз приоткрылся. Второй залепила пелена запекающейся крови. Его зрачок медленно уменьшался, обретая четкость. Наконец он пришел в себя и резко отпрянул от меня, попытавшись встать со стула. Но скотч держал крепко. Я стоял у стены и смотрел. Я улыбался. Мне было невыразимо смешно наблюдать за этой корчащейся и кровоточащей фигурой. Я был пауком, а он - мухой, запутавшейся в моей паутине. Теперь уже нет выхода. Теперь я буду пить кровь. А ты будешь сопротивляться. Ведь от этого кровь еще слаще, правда? Ты ведь знаешь... Когда-то и ты был пауком. Наконец бросив свои усилия, он воззрился на меня своим единственным глазом. В нем было все. Все, что мне нужно. Там был мрак. Страх, смешанный с ненавистью, боль, тоска, злость, месть. Это тоже было его кровью. И я уже начинал ее пить. Я отошел от стены и начал медленно подходить к нему. Одна рука зажата в кулак, другая - за спиной. На его лице теперь особенно выделялся страх. Я улыбался. Он принялся что-то говорить, но скотч на его рту глушил все его слова, превращая их в однотонный гул. Муха. Муха, жужжащая в паутине. И паук, подступающий все ближе. Страх становился все сильнее, медленно превращаясь в ужас. Его бессилие доставляло мне невиданное удовольствие. Боль. Должна быть боль. Тогда будет кровь. Подойдя вплотную, я приблизил свое лицо вплотную к его. Он видел меня, видел мою улыбку, и его выражение изменилось. Теперь там была безнадежность. Он перестал говорить. Он понял. Я видел все что он чувствовал. Его единственный карий глаз был поистине зеркалом его души. И отражение было смертью. Но не той смертью, которой бояться, а той, которую ждут. Той, которую жаждут. Той, которую молят. Той, которую принимают с удовольствием как спасение. Спасение от того, что хуже смерти. Спасение от Паука. Но, увы, я не собирался доставлять ему такое удовольствие (во всяком случае так скоро). Вынув из-за спины руку, я показал ему ножницы. Они были старыми, но всегда верно служили свою службу. Это было моим жалом. Какой же паук без жала? Скоро будет кровь. Моя пища. Я знал это, а он чувствовал. Безнадежность превратилась в обреченность. Страх достиг своих пределов. Ужас угасал, уступая место тому, что хуже его в тысячу раз. Это могло свести с ума. Но я никак не мог этого позволить. Боль заменит все эти чувства. Боль не даст сойти с ума. Она будет так же осязаема, как материя и так же тяжела, как жизнь. Она заполнит и переполнит мозг. Она переломит тонкую грань между страхом и обреченностью. И я вонзил ножницы в его видящий глаз. Маленькое стальное лезвие без особых усилий вспороло веко его левого глаза и прорезало глазное яблоко с омерзительным треском. Кровавая вязкая жидкость начала быстро сочиться наружу. Он кричал. Кричал на грани своих легких. Но я его не слышал. И никто не слышал. В нем была боль. Он был болью. Она бешено скакала и трепыхалась в нем, изливаясь наружу липким потоком крови. Теперь он не думал. Не мог думать. Боль завладела им полностью. Он был лишь ее материальной оболочкой. Теперь не было страха, не было ужаса, не было надежды. Зеркало было разбито, а осколки потеряны. Душа рвалась наружу, но была безнадежно прикована к телу. Ему было плохо. Он извивался в своих путах, пытаясь освободиться, но все его попытки терпели поражение. Не было даже обреченности. Была лишь Боль. Я стоял и беззвучно хохотал. Мне было необыкновенно весело. Кровь, бившая потоком из его глазного отверстия, окрасила мое лицо и волосы в темно-красный цвет. Я получал свою пищу. Но я еще не был сыт. Мой аппетит был лишь легко затронут, как первый выстрел перед главным сражением. Мне предстояло совершить еще множество отвратительных вещей. И я их совершу. Совершу только потому, что мне это приятно. Мне это нужно. Как нужны человеку еда и вода, как нужна жизни смерть.

ЗАВИСТЬ

Я стоял в троллейбусе и глядел на мерно пробегающий холодный асфальт за окном. Лил дождь. Было мокро и мерзко. Лужи то и дело попадались под ноги, стараясь как можно сильнее просочиться в мои дырявые ботинки. Новые купить я был не в состоянии из-за нестабильности состояния моего финансового положения. Проще сказать я был беден как церковная крыса. И это заставило меня делать то, что я делаю. Внимательно оглядывая салон, я умело скрывал свой взгляд за падающими на лоб волосами. Вон сидит рыжий толстяк с довольной физиономией и читает какую-то газету. И что ему может показаться таким смешным? А вон молодой человек в аккуратно повязанном галстуке и с дипломатом в руке. Студент, что ли? И этот улыбается... Дама в меховом пальто с кожаной сумочкой на руках. Вцепилась в нее, как в спасательный круг. Не бойся, я таких как ты не трогаю. Ага. А вон и что-то поинтереснее. А-ля новый русский. Кольца на руках, браслет, часы (может золотые?), модная причесочка, выпирающий карман. Именно этот карман и приковал мой блуждающий взгляд. Богат. Но не настолько чтоб обзавестись машиной. Это хорошо. Очень хорошо. А богатством нужно делиться. Хороший мыслитель Ленин был. Ничего не делай - а получай поровну. И жилось в те времена веселей. Новый русский не шевелился, непрерывно глядя в окно. Высматривает кого-то.. И что им всем приспичило? Как будто там жизнь. Жизнь тут, где деньги. "Прошу прощения - а это не вам в окне машут? Ах нет.. Ну простите." Хорошие часы - Ролекс - баксов за 50 загоню. Остановка. Новый русский сидит. Хорошо. Кто новенький? Необыкновенно толстая дама, нескромно расталкивающая людей. И что странно - эта потом и жаловаться станет, что ее толкали. Уже жалуется. И как можно так растолстеть? И выглядит не очень-то богато. Может, дети помогают? Хрен - эти никогда и пальцем не пошевелят пока их носом не ткнешь. А когда ткнешь - то и препираются еще. М-да.. Жалуется, что места ей не уступают. Да кто ж тебе уступит? Ты посмотри на себя. Странные люди... "Нет, что вы... Присядьте пожалуйста... Да не за что! Посчитаю за честь... С удовольствием." М-да. Кошелек не богат. Рублей 30 небось. Плюс копейки. Да и хрен с нимбудет на что выпить купить. Ребенок. Лет 12 наверное. Довольный, как задница. Улыбка до ушей. Да, в детстве оно всегда радостно. Когда деньги есть. Странная вещь - деньги. Обыкновенная бумажка, а как на жизни влияет. И нужна она всем, все ее хотят. Но не все знают как ее достать. Я знаю. Но у меня другая проблема - я не знаю как ее сохранить. А ведь некоторые наоборот - хранят, а потратить бояться. Дураки. "Мальчик, не закомпостируешь талончик дяденьке? Вот спасибо!" Ни хрена себе! 60 баксов. Да кто же ему столько денег-то дает? Родители богатые видать. Хорош улов сегодня. Хорош. Еще один пацан. 16-17 лет. Физиономия хмурая. Да и понятно почему. Деньги. Э-эх! У всех одна и та же проблема. У всех, да не у всех - некоторых судьба одарила. Но они все - лохи. И они на то нам и даны, что бы мы жить могли. Вот этот пацан - наш человек. Этот и потянуть и выставить не побрезгует. Молодец. Все таки еще не все в этом мире потерянно. "Юноша, не подскажите какая остановка следующая? Не в курсе? Ну, прошу прощения." Пачка сигарет - Мальборо - приятно улеглась в мой карман. Не хрен ему курить - легкие испортит. Я, можно сказать, жизнь ему спасаю. Дядька с красным лицом. Заработался бедняга. Или алкаш. Второе скорее.. Ну так ему деньги и в помине не нужны - все пропьет. Алкоголь - вещь тоже странная. Если ты ему поможешь - то и он о тебе не забудет. А ежели он о тебе заботиться, то и никакой другой помощи не требуется - только подкармливай его. А для этого ведь опять же деньги нужны. Оно так всегда - на деньгах все останавливается. "Прошу прощения. У вас что-то к куртке прицепилось - сор какой-то. Дайте отряхнуть. Вот теперь все в порядке. Да не за что." Ручка "Паркер", кожаный кошелек, золотая (или позолоченная) цепочка. Неплохо. Видимо не алкаш - работник скорее. Да и хрен и с ним, не все ли равно? Молоденькая девушка. Довольно симпатичная. Вот только нос длинноват. Повернись-ка в профиль. Ай! Это, видимо, проклятие на тебе. Ничего, накопи на пластическую операцию - и хоть в Плейбой. Девушки - престраннейшая штука. Деньги едят как бешеные. И на что им они? Всякие безделушки и помады. А потом о романтике разглагольствуют. Любовь, мол... И где там любовь когда там деньги? "Девушка, а мы с вами раньше не встречались? Не думаете? А мне почему то ваше лицо страшно знакомо. Вы нигде не снимались? Жаль, вам стоит попробовать. Ну, прошу прощения." Серебряный браслетик, стальное колечко, позолоченная цепочка с медальоном. Цепочку Ирке подарю - обрадуется. Браслет с кольцом Феде загоню. Он за такие вещи неплохо платит. Невзрачный мужчина в кожаной куртке. Что-то зажимает в обеих руках. И что бы это могло быть? Не смотрится богато, но и явно не беден. Такие люди либо проживают всю свою жизнь в бедности, либо мудро используют свою внешность в нужных целях. Такой может быть кем угодно - от уборщика до наемного убийцы. Глаза с виду добрые - любой ему поверит, а глубоко внутри виднеется сталь. И что-то еще. Сумасшествие? Да нет, показалось. Слишком подозрительным я стал в последнее время. Старею... "Молодой человек, не подскажите который час? 21:45? Спасибо большое." Ого! Ни кошелька, ни браслетов, ни колец - ничего, кроме какой-то монеты в левой руке (пять копеек вроде) и кастета в правой. Странный какой-то. С такими лучше не сталкиваться. У нас свои проблемы - у них свои... Длинный мужчина в серой дубленке и квадратных очках. Профессор, блин. Лицо суровое и сосредоточенное. Видимо, на работу спешит. А я уж тут как тут - на работе. И зарплата у меня неплохая. Некоторые говорят, что кража это грех. Какой же это грех, когда мне на жизнь не хватает. А некоторые с жиру бесятся. Это не грех, а Распределение Имущества. Благая цель. От богатых - к бедным. Так оно и должно быть. Иного выхода никогда не было, нету и не будет. "Мужчина, вы на следующей не сходите? Ах, это конечная. Ну, прошу прощения. " Старенькие часы, серебряная цепь. И то хорошо. Прямо сегодня к Федьке загляну - удача мне сегодня на цепи. Конечная. Все сходят, и я схожу. А куда денешься? Куда люди - туда и мы. Мы без людей - ничто, люди без денег - ничто. Круговорот Денег в Обществе. Все идет по кругу. Так оно всегда было - так всегда и будет. Человек станет воровать даже если никого больше не останется. Лохов он всегда найдет. Всегда. Даже если этим самым последним лохом будет он сам.

СТРАСТЬ

В глухую тишину ночи грубо врезался стремительный звон будильника, безжалостно разрушая воздушные зАмки священного сна. 5:30 утра. Да, пора вставать - знаю. Но как тяжко... Такой сон прекрасный снился, и так жестоко был оборван на самом интересном месте. Вот я стояла напротив Него, вот он медленно ко мне приближался, протягивая свои сильные руки в стремлении обнять меня. Он был полностью обнажен, как это всегда бывает в моих снах. Я могла чувствовать запах его тела, его волос. Вот он меня обнял и припал своими нежными губами к моим. Такой горячий, страстный поцелуй... Ритм сердца участился в моей груди, а он, казалось, был так же спокоен, как и обычно. Его руки начали медленно сползать вниз - к моим бедрам. Обхватив ягодицы он принялся их медленно и нежно мять своими сильными пальцами. Ах, как все было прекрасно... Вот он расстегивает мою короткую кожаную юбку, та тихо сползает вниз - на пол. Теперь на мне не осталось ничего, кроме тонких шелковых трусиков. Я почувствовала его горячие пальцы, уверенно заползающие под их гладкую ткань. Вот он добрался до моих ягодиц, обхватил их своими сильными пальцами. Желание переполняло меня. Трусики приятно соскользнули на пол. Я согнула ногу и прижала внутреннюю поверхность бедра к его ноге. Его рука плавно проследила линию моей ноги и остановилась лишь возле самого колена. Он прижал меня спиной к стене. Моя упругая грудь сосками упиралась в его мускулистое тело; его правая нога находилась между моими и я могла ощущать ее уютное тепло. И тут внезапно зазвонил будильник. И не обидно же? Сегодня предстоял быть трудный день. Погода была мерзкая и дождь не прекращая лил уже вторую неделю. Приходилось вечно таскать с собой зонтик, а потом каждое утро его сушить. А тут еще начальник отдела все время приставал, чтоб паркет не намочили. Но работа все же была не так и плоха. Я работала в больнице медсестрой. Все докторишки были уверены, что у меня 'вкусная попка', да и я была не против. Девственностью я никогда особенно не дорожила и умудрилась потерять ее еще в двенадцать лет. С тех пор я не отказывала себе ни в каких 'сладострастных грехах', как назвал это один знакомый священник. Позже в постели он отверг свои слова. Я любила мужчин. И ничего не могла, да и не хотела, с этим делать. У меня была неплохая фигура, достаточно округлые формы и прекрасные груди. Длинные ноги и тонкая талия дополняли всю картину. Вот была только одна отрицательная деталь в моем безупречном теле. Еще от мамы я унаследовала длинный нос. Он был не просто удлинен - он был действительно длинен. Выскакивал из головы как кол среди поля. Это чрезвычайно портило мои отношения с мужчинами. Обратив свое внимание на мои ноги, они поднимали свой заинтересованный взгляд до бедер, затем переводили его на талию; глазели на полную грудь с легко выпирающими сосками, поднимали глаза выше и пристыженно отводили взгляд в сторону. Да, это было обидно. Мое желание буквально сводило меня с ума. Я была способна на такое количество оргазмов, которое могло поразить даже самого отпетого Казанову. Но я была не в состоянии воплотить свои мечты в реальность. И от этого моя страсть возрастала еще сильнее. Мне требовалось ежедневное половое удовлетворения просто для того чтобы спокойно заснуть вечером. Я постоянно горела желанием. На работе, не выдерживая, я бывало надолго занимала ванную комнату и занималась там продолжительным онанизмом. Я испытала на себе всевозможные вибраторы и искусственные заменители, но еще никогда не была удовлетворена до конца. Поэтому я и считала себя глубоко несчастной женщиной. В свои двадцать два года я знала о сексе больше, чем любая другая женщина в моем возрасте. Я знала самые утонченные способы и нюансы любви, я могла достичь и удержать оргазм до получаса у себя и своего партнера, я умела вызвать желание у любого импотента в любом возрасте. Я могла бы быть богиней, но была рабом. Рабом своей страсти. Мои мысли постоянно были с Ним - моим воображаемым партнером. У Него не было ни имени, ни лица. Только тело. И это было более чем достаточно. С Ним я проводила все свое свободное время, тщетно пытаясь погасить в себе вечное пламя желания. Он приходил в мои сны, брал меня, и уходил не прощаясь. Он был моим единственным утешением. Я откинула одеяло и осмотрела свое обнаженное тело. Солнце золотом падало на его белую кожу, предавая ее шелковистой поверхности нежный румянец. Я приподняла и медленно выпрямила свою правую ногу. Плотные икры отблескивали на солнце, вызывая неистовое желание притронуться к ним. Сужаясь в колене, нога плавно переходила в бедро. Влажная кожа обтягивала упругую плоть, заставляя мечтать провести по ней языком. Невольно взгляд скользнул к темной челке тонких волосиков, покрывающих то, о чем любой мужчина может только мечтать. После своего сна я была сильно возбуждена и чувствовала сладкое пульсирование напряженного клитора в темной глубине. Соски грудей набухли до предела. Я взяла в руки свои полные груди. Сжав и отпустив их, я издала тихий стон. Я хотела. Хотела неистово. Тело просило ласки, и я не могла ему отказать. Заложив свой средний палец себе во влагалище, я как можно шире расставила ноги. Зрелище сводило с ума. Языком я обвела свои влажные губы, запрокидывая голову через спинку кровати. Средний палец начал свое ритмичное движение. Я прекрасно знала, что следует делать, чтобы растянуть оргазм. Интуитивно найдя клитор, я принялась мерно водить вокруг него пальцем. Тот набух и стоял напряженным бугорком. Левая рука мяла груди, стискивая и отпуская отвердевшие соски. Ноги разъезжались в стороны, сминая шелковую простыню. Язык плясал на губах, увлажняя их до предела. Тело корчилось и извивалось в сладких судорогах от предвкушения наступающей развязки. Левая рука отпустила груди и обхватила ягодицу. Та была чрезвычайно упругой и напряженной от возбуждения. Я легко могла чувствовать мускулы под ее нежной кожей, вздувающиеся и расслабляющиеся в ритм движения клитора. Средний палец непроизвольно скользнул в анальное отверстие, намериваясь проникнуть туда как можно глубже, и, нащупав тонкую перегородку со влагалищем, я могла ощутить движения своей правой руки. Тело забило в конвульсиях; я сходила с ума. Обе руки извивались и трепыхались, доводя мое желание до невозможного предела. Мое тело целиком покрыл слой пота. Опытные пальцы продолжали свой магический танец. Я закрыла глаза и увидела Его. Он склонялся надо мной в продолжительном поцелуе. Его руки мяли мои груди, а ноги уже находились между моими. Словно в тиски я зажала его талию между ними, прижимая его тело все ближе к себе. Я отчетливо видела его член, проскальзывающий ко мне во влагалище, видела мускулы на его животе, напрягшиеся при этом в сладкой судороге. Его бедра заплясали в сводящем с ума танце. Мышцы по всему телу вздулись от напряжения, обрисовывая широкий торс и сильную шею. Пот струился с него ручьями. Он скакал на мне все быстрее. Надрывный стон вырвался из моей груди, необъяснимое блаженство разлилось по всему телу. Я кричала все громче. Напряжение достигло предела и начало медленно спадать. Каждая клетка теперь расслаблялась, мускулы ослабляли напряжение. Бедра медленно опустились на кровать, голова устало упала на подушку. Между ног заструилась теплая прозрачная жидкость. Неописуемое облегчение заставило меня забыть обо всем на свете, концентрируясь только на одном - полное удовлетворение. Я знала, что через пол часа мною снова завладеет такое же желание, знала, что не смогу и не захочу с этим сопротивляться. Я была готова к новому приступу страсти. И это было моей жизнью. Это было моей пищей, это давало мне повод существовать. И отказываться не имело никакого смысла. Не было причин сопротивляться, зная что ничто иное не способно заменить Это. Страсть и Желание жили во мне, и похоже не собирались покидать свое удобное обиталище. Это было смыслом моей жизни, и ничто на свете не было способно лишить меня этого, оставив на растерзание жестокой реальности сего коварного мира.

АЛЧНОСТЬ

И что за непогода? Дождь льет не прекращая уже вот как две недели. Осень, конечно, но нужно же и свои пределы иметь. Метро, видать, переполненно. Ну и кукиш с ним. Не привыкать. Это только дураки на машины тратятся. Деньги даны не на то, чтобы ими раскидываться. Экономить уметь надо. И скрывать капитал привыкать следует. В наши времена на него любой позариться, а потом поди по милициям побегай - они все за одно. А тут еще неудача - утром кашель подхватил. Квартирка-то на втором этаже, а дом старенький - еще со Хрущевских времен, всего пять этажей и те разваливаются. Приходиться теперь в больницу идти, а те, черти, еще три кожи сдерут за свои пилюли гребаные. Они-то знают, что за свое здоровье человек последнюю рубашку готов отдать, и пользуются этим, гады. Ничего, я капиталу припас немало. Сколько? Я даже думать об этом не буду секрет. Может быть, и я этого не знаю, а уж ты и подавно. Хе-хе! Так-то. Учись у старого дядьки денежки экономить - не пропадешь. 19:14. Домой опоздаю.. Ну и что? Ни жены, ни детей все равно не имею. Не кому на мои денежки позариться. Денежки-то с умом заработаны, с умом... Может, незаконно, но с умом. А такие денежки особенно дороги сердцу моему. "Молодой человек! Молодой человек, не подскажите как к больнице отсюда пройти? Прямо... Затем направо... Два дома и налево... Вот спасибо! Выручил дядьку. Благодарю." Хмырь. Кольца золотые, часы, браслетки, причесочка модная... Столько богатства, и на показ выставляет. А если кто в троллейбусе снимет? Что потом делать станешь? Плакать в тряпочку... Дурак. Так, теперь налево... А вот и больница! Не обманул дурачина выходит. Ну и кукиш с ним, дурак дураком все равно. И кольца скоро с него снимут, будь спок. Оно всегда так получается, не будешь ты прятать - за тебя спрячут. А вон и вход. Вот и ладненько. Теперь надо доктора найти. У кого бы узнать? Ах, вот идет кто-то... Молодая женщина с зонтиком. Ух, хороша.. Ноги-то какие! А бедра, талия! Походочка как у манекенщицы! Бюст - просто прелесть в меру полон, хоть в журнал фотографируй. Конфетка! "Прошу прощения! Не подскажите как к доктору пройти?" Подняла голову. Вот черт! Что это у не с носом? Как сучек выпирает... Э-э-э, дамочка, вот он-то тебе все и портит. "Вот спасибо! Обязательно. Да я успею! Покорнейше благодарю." Вежливость - вот где собака-то зарыта. Ни на что люди так не клюют, как на вежливость. Можно человека на смех выставлять, оскорблять, грабить, но если с ним вежлив будешь - то он к тебе никогда претензий иметь не будет. Ибо думает, что вежливость - это выражение уважения. А вот и не верно. Вежливость - это всего лишь единственная приемлемая форма лицемерия. Так-то. 21:35 Уродцы! 5 баксов за какую-то пилюлю драную. Да где это видано? Если человек от болезни не умрет, то с голоду точно подохнет. Лекари хреновы. Шарлатаны! Я бы им показал. Но не стану... Пусть думают, я обычный посетитель. Пусть... Это мне же в прок. Пусть получают свои копейки. Они все равно их хранить не сумеют. Протрындят на кольца золотые и цепи серебряные. Пусть... Все равно с них все снимут. Всегда снимают. А мне домой уж пора. Теперь к метро пройти надо. Вот тут направо, вроде... А теперь налево... Вот где-то здесь и спросил я пути у того идиотика с кольцами. Ага. А вот и метро - единственный нормальный вид транспорта. Не опаздывает, под дождем ждать не приходиться, сухо, прохладно, и что самое главное - стабильно. Дороговато, правда, но зато стабильно - лучшее качество всего живого. Эскалатор. Люблю эскалаторы. Становись и едь себе. Никто не остановит, никто не помешает. Работает тихо, как время; стабильно, как материя. И нету ему останова. Только смерть. Поезд отбыл как три с половиной минуты назад. Значиться прийдет где-то через две. И людей немного. Суббота ведь. Кто работать станет? Только доктора да медсестры. Но мне до них дела нет. Они свое дело делают, я - свое. У каждого свое предназначение в жизни, но ни все его знают. Я знаю. Но иногда Сказать - значит Погубить. Мысль, выраженная словом, бывает теряет свой истинный смысл и превращается лишь в жалкий набор звуков. Поэтому истинные мудрецы молчат. Хоть иногда и ошибаются. Но ведь нет пути отличить правду от неправды, когда обеих еще не существует. А ведь не существует того, что не сказанно. Поэтому-то и мир у нас неправильный, что все верят слову и никто не верит мысли. А ведь мысль - почва зарождения слова, его семя, ДНК. А вот и поезд. Пустой даже. Вот и место свободное, сразу возле двери. Хорошо. Так, три остановки теперь и - домой. Люблю шум закрывающихся дверей звук всего уходящего, теряющего силы; звук Смерти. Дверь закрывается и делит мир на две части - нас и их, Жизнь и Смерть. Ведь Мы всегда Жизнь, ибо мы знаем нас лучше и верим в свою правоту легче. И так и правильно. Все, что существует, имеет смысл. Одно служит, другому служат. А кто-то смотрит и видит истину. А еще кто-то видит ошибки того, но молчит, ибо мудр. И я молчу. И я мудр. А мудрость моя - в моих деньгах. Ибо это - мое предназначение. Мой Смысл. Никто об этом не знает, а если узнал бы, то это немедленно потеряло бы свой Смысл, лопнуло как мыльный пузырь и заставило бы над собой смеяться. А когда смеешься - легко найдешь новую Цель, ложную. Смех - это момент проникновения, это выражение легчайшей формы человеческого настроения. И в этот миг мудрые люди должны уметь попасть. А когда попадешь человек твой. Твой до прихода слез. Но тогда твоя цель - найти смех в слезах, увидеть открытие в закрытии. А вот и моя остановка. Двери открываются, объединяя Нас и Их, развевая в пух и прах чью-то теорию, заставляя плакать или смеяться. Теперь Жизнь стала Смертью, а Смерть потеряла смысл. До закрытия Дверей. До слез. Найти в жизни смерть просто, а вот наоборот - невозможно, ибо мы знаем только одну часть уравнения, и без второй решить его не можем. А кто узнает вторую, забывает первую. А вдруг в этом уравнении больше, чем две части? Что, если оно не имеет решения? Этого нам не знать. Так же как и не знать нам свой Смысл. Опять эскалатор. На этот раз наверх - к Ним. Неумолимо и стабильно он все ближе и ближе подводит меня к границе двух миров - Нашего и Ихнего. И скоро граница исчезнет, а затем стороны поменяются местами. И тогда все будет иначе. Тогда враги станут друзьями, а мудрецы исчезнут, ибо мы будем мудрецами. И что самое главное - Мы всегда будем Нами, а Они всегда будут противоположны Нам. Это неизменно, как движение времени, твердо как Ничто, незыблемо, как Все. Граница пройдена, противоположности сомкнуты, стороны равны противоположным. Я снаружи. А вот и мой дом. Старенький, но все еще надежный. С виду как и все обыкновенные дома, но для меня он не такой. Для меня он Наш. А для Них - Чужой, а значит Неправильный. Мы-то всегда правильны, потому-что мы это точно знаем. А Им верить не станем, они слепы. Мы видим изнутри, Они - снаружи. Мы видим Истину, Они - Ложь. Я не псих, если вы это подумали. Ясно? Я не псих! Мой подъезд. Запах Дома. И как это важно - чтобы у Дома был запах. И пусть никто другой его не чувствует, но Мы-то знаем - это запах Правды. Единственный Правильный запах. Единственный Правильный Дом. Единственная Правильная Сторона. Сторона Жизни. Почтовый ящик. Ключи. Пуст. Как всегда, впрочем. Почта, как и телевидение способ Их изменить Тебя. Не поддаваясь, Ты убиваешь Их. Лестничный проем. Моя дверь. Ключи. Замочная скважина. Дверь отворилась. Блеск брони ласкает мой взгляд. Твердый металл рассказывает Истину. Спокойствие напоминает Смысл. Стабильность показывает Цель. Это Жизнь. Стоп. Звук падающей монеты. Я не один. Кто-то на Моей стороне. Враг. "Кто здесь?". Броня спасет меня, металл поможет, спокойствие обнадежит, а стабильность покажет выход. Дверь закрыта. Я внутри - в Моем мире. Враг снаружи. И все-же - ощущение, как кто-то беспрерывно наблюдает за тобой. Кто-то рядом. Нет. Это просто нервы. Мне ничего не может помешать - я познал Цель, нашел Истину. А они не отпускают так просто, они держат крепче брони и надежнее стали. Свет. Надо включить свет. Он осветит Правду и покажет, что я прав, что я всегда был прав. Протягиваю руку. Щелк. Вот и все... Теперь я вижу. Вижу свет, вижу жизнь... Я оборачиваюсь.

 

Лень

Говорят, я ленивый. Да, ленивый, ну и что? Лень есть лишь еще один способ существования. Самый простой, кстати. Экономия ресурсов - вот точное название этому. Я не против работы - я против бесполезной работы. А работа бесполезна тогда, когда не приносит требуемых результатов, затрачивая при этом определенные ресурсы. Я рационален, а не ленив. Это разные вещи. Нет греха в поисках легкого пути. А зато есть признак ума. Получить результат трудным путем тяжелее, но если можно добиться того же, но проще, то зачем стараться? Глупо. Сегодня у меня полно дел. Придется зайти к Хромому и поговорить насчет задержки, пугнуть или даже стукнуть если придется. Он присел, уже давно и неслабо. Ему проще - у него только одна проблема, где бы достать фишки и как бы уколоться. Я его не виню, у него был выбор. Не стоило ему тогда поддаваться на мои уговоры и пробовать "первый раз", тот знаменитый первый раз, о котором так любят распространяться репортеры и медицинские работники. В конце концов он видел как я вкалываю себе в вену такую же гадость. Правда, я удовольствовался лишь дистиллированной водой в шприце, но какая в принципе разница. Он-то этого не знал. И не стоит класть на меня вину за то, что случилось с ним. У него был выбор. А не у всех он бывает. Вкладывая, получать легче. А из нуля извлечь то же - не каждый сумеет. У каждого своя теория, одни находит облегчение в страданиях, другие видят свет во тьме, третьи - вообще ничего не видят. Я и не стараюсь увидеть. Это просто бессмысленно. У меня было полно друзей, постоянно занимающихся поисками своего Смысла. С ними было легко. Всегда легко вести беседы на абстрактные темы. Когда нет ни доказательств, ни обоснованных опровержений невозможно найти правого и ошибающегося. Прав тот, у кого красивее теория. А это глупость. Да, у меня есть золотые часы, куча браслетов, я могу себе позволить прическу за 30 долларов, но это все не имеет значения. Это лишь вершина айсберга - то, что работает на меня и мою репутацию. Да, я не разъезжаю на машине и не живу в роскошных апартаментах, но скоро это измениться. Скоро я окончательно встану на ноги и буду охотиться на более крупную дичь, чем на мною же подсаженных наркоманов и лохов-неудачников, которым так и не терпится быть разведенными и одураченными. Моя теория не красива. И даже не моя она, просто ее легче всего использовать. "Что моя цель?" говорят ОНИ, "Ничто." отвечаю я. "Зачем я живу? " вопрошают ОНИ, "Ты даже не знаешь живешь ли ты" говорю я. "Кто ты такой, что говоришь подобные вещи?" восклицают ОНИ, "Я тот, кто неоспоримо существует. Я реален, а вы - нет" утверждаю я. То, что нельзя доказать нельзя и опровергнуть, а чего нет не стоит и искать. Мир вокруг - лишь плод моего воображения и он не обязан иметь смысл. И я не обязан. Возможно, и я только плод чьего-то воображения, но мне до этого дела нет. Я твердо уверен, что я реален и никому никогда не удастся меня в этом переубедить. А значит лучше и не стараться. Они - мои тени, а я повелитель теней. А это значит, что мне под силу менять их судьбы, находя в этом свои выгоды. Красиво то, что изысканно и оригинально, а не то что вседоступно и практично. Я нахожу свою красоту в идеалах материальных, практичных, существование которых я могу себе доказать. И никогда не отступлюсь от этой точки зрения. Нет, не лень движет мною - свобода, не злость живет во мне независимость. И я ни за что на свете не соглашусь стать чьей-то материализовавшейся мыслью.

Обжорство

Ох, непогода-то какая. И как же это матушка природа так про нас забыла? А что если у внучеков надеть ничего теплого нету? Простудятся, бедненькие, закашляют. Ой, им же чайку теплого попить надо будет, а я, глупая, купить забыла. И как же я так не подумала? Внучеки у меня хорошие. Всегда ждут бабку свою с нетерпеньем, а как приеду, все разом на шею мне вешаются, обнимают, пищат от радости. А я им всегда гостинцев разных привезу. То игрушечки, то книжки. А, бывает, пироги дома испеку, с яблоками, вишнями - для детей, с гречневой кашей или картошкой для родителей их, сына моего и невестки. Ах, до чего вкусные. Я всю жизнь готовила, да так хорошо, что все всегда хвалят. Я и сама покушать люблю. Это, видать, проклятье мое. Как еду увижу, так просто глаз оторвать не могу. Так она меня тянет. И знаю, что много есть вредно, но никак удержать себя не могу. И когда нервничаю - рука сама к еде тянется, словно притягивает ее. Или когда грустно или скучно, сажусь бывает на диван, беру миску сметаны, ложку - и ем себе. Я, когда молодая была, боролась еще. Диеты всякие, таблетки. Но ничто никогда не помогало. Сила воли у меня никудышная - ничего сделать с собой не могу. И знаю, что это неправильно, а все равно всегда оправдание какоенибудь себе найду. Так и жила. Только как свадьбу справила, то плюнула на это - будь что будет, думаю. Организм о себе всегда сам позаботиться сумеет. И растолстела. Но уже поздно что-то делать было, сопротивляться. Да и ни к чему это. Повезло мне с детьми - сын работящим вырос, лишнюю копейку на ветер не кинет. Он всегда бережливым был, а как вырос, то и совсем строгим насчет этого стал. Квартирку себе сам купил, машину. Сам не много получает, но сохранить умеет. И жену с детьми приучает. Молодец он у меня. И невестка хорошая. Добрая такая, скромная. Все по дому готовит, стирает, прибирает. Работящая, умная, веселая, она мне всегда нравилась, а как сынок мне про свадьбу сообщил, так я такая радостная была, что расцеловала их обоих. И детишек их я люблю больше всего на свете. Старшенькому восемь, а младшему - шесть. Я вот недавно спросила, что они хотят себе в подарки, так они игрушечный вертолет заказали. Продается, говорят, в соседнем магазине, тридцать рублей стоит. Ну как же я этим ангелочкам откажу? У них ведь в жизни только одна отрада - игрушки. Вот я тридцать рубликов и сохранила, не стала свет в доме включать, все свечки жгла, по телефону звонить перестала, телевизор смотреть - вот и накопилось немножко. Ах, как они обрадуются, когда я прийду. Они всегда радуются. Любят меня, родненькие. И я их люблю. Вот и еду к ним поэтому. Посмотреть на них, любимых, порадоваться за них. Сижу на троллейбусной остановке и жду вот уже минут с десять, а троллейбуса никак нету - словно провалился куда. А людей все больше собирается - а это для меня самое страшное. Толкаться в троллейбусе я всегда боюсь. С моим-то телом это так тяжко... А люди еще не понимают, что это не моя вина - если бы я выбирала, то разве бы выбрала быть такой толстой? Но некоторые все-же сочувствуют, уступают место. Это самые добрые люди на всей земле. Ни каждый может понять все неудобство с моей стороны. Я бы таким людям лучшие хоромы выстроила - мне не жалко. Главное, чтоб человек понял, а остальное прийдет. А вот и троллейбус. Наконец-то, а то я уж решила было пешком идти. Все люди туда так и валят. И как же мне протиснуться? Ох, как я не люблю это! И людей жалко, им за меня все терпеть приходиться, и самой неудобно страшно. Но как-то обойдется, как-то всегда обходиться. "Ах, простите. Извините пожалуйста, не хотела. Ой, прошу прощения, я не специально. Не хотела вас задеть, извините. Сейчас-сейчас, вот так, спасибо. Ох, как тесно-то. Простите. Я вам не мешаю, молодой человек?" "Нет, что вы." "Я-то я думала задела вас случайно. Такая давка, не знаешь как и стать." "Присядьте пожалуйста." "Да нет, что вы! Сидите, мне не долго... Ой спасибо! Благодарю вас, большое спасибо..." "Да не за что! Посчитаю за честь... " "Я даже не знаю, как вас благодарить... Давайте разминемся. Вот так, так... Вот и все. Спасибо вам. А не закомпостируете талончик мне, вон там компостер висит, пожалуйста." "С удовольствием." "Вот благодарю. Спасибо вам." Какой милый молодой человек. Учитель, наверное, или воспитатель в детском саду - такой добрый. Вот таким людям все на свете отдать хочется. От них добротой так и пышет. И никак их огорчать не хочется, только радовать. Такие люди только раз в сто лет попадаются, и то, если удача есть. И странно-то как, такая мелочь, как уступить место - а так приятно. Это так много о человеке говорит. Как линия жизни на руке - маленькая и незаметная, но может все о тебе рассказать. А доброта - это самое редкое качество в людях, его все меньше и меньше становиться. Скоро в мире только злость останется, если таких людей не будет. Спасибо, Господи, тебе за них. На них одних весь Свет держится, если их не будет, то и жизнь наверное умрет и останется Тьма одна. А тогда Сатана миром править будет, как сказано в Святом Писании, прости, Господи меня грешную. А вот и моя остановка - конечная. Вон и тот магазин, про который мне внучеки рассказывали. Открыт еще. Вот и хорошо, сейчас куплю тот вертолет им на радости. Осчастливлю их, родненьких, хоть как-то. Я-то не богатая, но для них, любимых, мне ничего не жалко, главное, чтоб они тоже добрыми выросли. Ведь доброты так мало в мире осталось, так редко она попадается. Доброта это как нежный цветок. Когда растет, ему и тепло и ласка нужна, забота постоянная, пища, а когда вырастет - то и отплатит тебе видом своим и запахом. Будет на что полюбоваться и порадоваться. Но цветок этот и завять может. Главное - ему любовь нужна, без любви доброта вянет и умирает. А без доброты злость расцветает.

Гордость

Молодая медсестра передо мной так и светится покорностью и готовностью услужить. Небось уже догадывается о чем будет идти разговор. Невинная улыбочка милых губ, озорное и в то же время слегка пристыженное выражение на лице, вроде невзначай непоправленная короткая юбочка на положенных одна на другую ногах, все это только для того, чтобы смягчить мой приговор. Но тут она прощиталась. Сильно прощиталась. "Думаю, вы уже поняли цель нашей сегодняшней беседы?" холодно говорю я. "Да, у меня есть некоторые догадки" с вызовом но в то же время и покорностью отвечает она. Странное сочетание. "Ну что ж, в таком случае не будем зря терять времени и перейдем непосредственно к делу." говорю я самым железным голосом, на который способен. "Кто вам позволил занимать служебное помещение на столь продолжительные сроки?" Милая улыбка, опущенные веки, вроде невзначай снятая одна нога с другой. Мое зрение на момент невольно приковывается к открывшемуся проему. Глаза медленно с умилением поднимаются вверх. Я еле успеваю отдернуть взгляд. "Прошу прощения, я только лишь хотела прибрать до появления главной сестры, вы же знаете как она щепетильна в подобных вопросах" прощебетала она, медленно расстегивая верхнюю пуговицу своей служебной блузки. Вот это должно было свести меня с ума и окончательно сбить с толку. Но ее усилия оказались тщетными. "Никто из медицинского терминала не был уполномочен в нерабочее время занимать операционную на 40 минут", немного повышаю голос я, подчеркивая свое полное равнодушие к ее усилиям "Черт побери, а вдруг понадобилось бы провести срочную операцию! До вас ведь нельзя было достучаться." Надо заметить, что все это было полной чушью, и то что меня так уж беспокоило состояние тяжело больных, ни то что операционную нельзя было никак открыть снаружи. Мне просто было интересно посмотреть на ее реакцию. Я наслаждался этим. "Извините еще раз", жалость и сожаление так и горят на ее лице, "Я ни в коем случае не хотела никому досадить." За этим медовым голоском что-то должно скрываться. Что-ж, будем жестче. "Вам известно, что за подобные выходки вас следовало бы уволить?" Сталь в моем голосе вызывает во мне неподдельную гордость. Ситуация как всегда в моих руках. Ее глаза расширяются в удивлении, милый ротик открывается в беззвучном вопросе, но где-то все еще пляшет невидимый демон того озорства в ее глазах. Она медленно встает, грациозно подходит ко мне. Веки опущены, щеки красны от мнимого стыда. Она могла бы быть симпатичной, но лицо, а вернее нос портили всю картину. Невинные глаза поднимаются вверх, все выше и выше только для того чтобы встретить непробиваемую броню в моих глазах. Но она не теряет надежды. Ее теплые от волнения руки медленно обхватывают мое правое запястье, опытно перебирая пальцами. Интересно, на сколько ее хватит? "Вы в курсе что подобные вещи подлежат уголовному наказанию?" Ровным голосом спрашиваю я. Мой взгляд алмазным сверлом врезается в синь ее прекрасных глаз. Она сразу угасла. Прелесть! Какое удовольствие видеть разрушение чьих-то хорошо скоординированных планов. Сразу видно - такого поворота событий она никак не ожидала. Растерянность в ее помутневшем взоре отзывается в моей душе бурными овациями. Моя гордость удовлетворена. Я доволен. Чтобы завершить картину, я добиваю жертву. "Прекратите немедленно пока я не обратился в надлежащие органы. А на будущее запомните - подобные выходки со мной не проходят." Слабый протест в ее глазах доставляет мне неслыханное удовольствие. "На неделю лишаетесь жалования, а о каком бы то ни было повышении не может идти и речи." Через минуту в моем кабинете ее уже не было. Обиженная и осрамленная, она удалилась в свой кабинет обдумывать причины своего прокола. Но скорее всего она их так и не поймет, уж слишком много их было. Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как зрелище растерянного человека. Оскорбление и хорошо замаскированная ненависть в глазах моей жертвы были для меня лучшим наркотиком и душевной пищей. Я наслаждался этим с ухмылкой дьявола, наблюдающего раболепие своих поклонников. Я их ненавидел и презирал, но в то же время и чувствовал необходимость в их нелепости. Я был королем - они рабами. А рабы будут вечно служить своему повелителю. Во всяком случае до тех пор пока не узнают правды.

И ВЫБИРАЛИ ЛЮДИ ТО ЧТО ИМ ПО ДУШЕ. ВЗВЕШИВАЛИ ОНИ ДОБРО И ЗЛО И ПОСТУПАЛИ ТАК КАК ИМ ПОДСКАЗЫВАЛА ВОЛЯ. И ЖДАЛИ ДУХИ РЕШЕНИЯ ЛЮДЕЙ И НЕ ВМЕШИВАЛИСЬ ОНИ В ПОСТУПКИ ИХ. ТЕРПЕНИЕ ИХ БЫЛО БЕСКОНЕЧНЫМ, А НЕНАВИСТЬ ИХ ВСЕ ВОЗРАСТАЛА. И КОГДА НАСТАЛ ДЕНЬ ВЫБОРА ЛЮДИ ВЫБРАЛИ.