Суперинтендант – звание в британской полиции, примерно соответствующее армейскому майору. Одним из любимых героев Агаты Кристи является суперинтендант Баттл, специализирующийся на щепетильных криминальных делах, чреватых серьезными политическими последствиями. В этой книге ему предстоит разоблачить тайную организацию «Братство Красной Руки».
1925 ruen А.И.Ганько6629695f-2a81-102a-9ae1-2dfe723fe7c7 Miledi doc2fb, FB Writer v2.2 2009-07-21 http://www.litres.ru/ Текст предоставлен издательством «Эксмо» 094d07c1-e444-45e2-ae55-f87bfbc877c2 1.0 Тайна замка Чимниз Эксмо М.: 2009 978-5-699-32698-3

Агата Кристи

Тайна замка Чимниз

Глава 1

Энтони Кейд нанимается на работу

– Джентльмен Джо!

– Никак старина Джимми Макграт!

Группа туристов, семь скучающих дам и трое вспотевших мужчин, с нескрываемым интересом смотрели на эту встречу. Очевидно, их мистер Кейд встретил старого друга. Они все так восхищались мистером Кейдом, его высокой, стройной фигурой, загорелым лицом, умением легко улаживать споры и поддерживать в группе дружелюбное настроение. Друг его тоже отличался необычной внешностью. Он был одним из тех персонажей, что кочует из книги в книгу, и очень подходил под описание хозяина салуна. Туристам уже порядком осточертел Булавайо. Отель плохонький; смотреть было не на что. Разве что предстоящая экскурсия в Матоппос предвещала что-то новенькое, да еще мистер Кейд предложил великое множество открыток с видами достопримечательностей.

Энтони Кейд с другом отошли в сторонку.

– Что ты делаешь с такой толпой женщин? – спросил Макграт. – Завел гарем?

– С этими дамами? – усмехнулся Кейд. – Ты хорошо разглядел их?

– Хорошо. И решил, что у тебя проблемы со зрением!

– Со зрением у меня все в порядке. Нет, это туристы из «Касл силект тур», а я служу там сопровождающим.

– За каким чертом тебе это понадобилось?

– Как это ни печально, нужда в наличных! Уверяю тебя, мне это вовсе не по душе!

Джимми Макграт усмехнулся:

– А постоянную работу ты, конечно, не искал?

Энтони проигнорировал язвительный вопрос друга.

– Здесь, наверное, скоро что-то произойдет, – с надеждой заметил он. – Здесь ведь всегда что-нибудь происходит!

Джимми засмеялся:

– Если заварится какая-нибудь каша, Энтони Кейд рано или поздно обязательно в нее ввяжется! Уж я-то это знаю! У тебя безошибочное чутье на всяческие конфликтные ситуации и девять жизней, как у кошки! Когда мы сможем свободно поболтать?

Энтони вздохнул:

– Я должен отвезти этих куриц на могилу Родса.

– Это то, что надо! – обрадовался Джимми. – Они собьют себе ноги на этой дорожке и сразу завалятся по постелям. Тут мы с тобой и обменяемся новостями!

– Прекрасно! До встречи!

Энтони вернулся к своей пастве. Мисс Тэйлор, самая молодая и кокетливая из всех дам в группе, тотчас же прилипла к нему с вопросами:

– О, мистер Кейд, это был ваш старый друг?

– Да, мисс Тэйлор. Один из друзей моей безупречной юности.

Мисс Тэйлор недоверчиво хмыкнула:

– По-моему, он очень интересный молодой человек!

– Я передам ему ваши слова!

– О, мистер Кейд, можно ли быть таким фривольным! Как вам могло такое прийти в голову? А как он назвал вас? Джентльмен Джо?

– Да.

– А разве вас зовут Джо?

– Мне кажется, вы прекрасно знаете, что меня зовут Энтони, мисс Тэйлор!

– Да ладно вам! – кокетливо хихикнула мисс Тэйлор.

Энтони уже хорошо освоился со своими обязанностями. Кроме организации экскурсий, ему надлежало успокаивать раздражительных старых джентльменов, если что-то задевало их достоинство, заботиться о том, чтобы все пожилые дамы успели приобрести почтовые открытки с видами и пококетничать со всеми, кто моложе сорока. Последняя задача облегчалась тем, что эти дамы были готовы уловить нежные намеки даже в самых невинных замечаниях!

Мисс Тэйлор возобновила атаку:

– Тогда почему он назвал вас Джо?

– Просто потому, что это не мое имя!

– А почему джентльменом Джо?

– По той же причине!

– Ах, мистер Кейд, – возразила расстроенная мисс Тэйлор, – зачем вам такие отговорки? Папа только вчера говорил, какие у вас изысканные манеры!

– Это очень мило со стороны вашего папы, мисс Тэйлор!

– И мы все считаем, что вы настоящий джентльмен!

– Я счастлив!

– Нет, это чистейшая правда!

– Добрые сердца дороже венца, – уклончиво ответил Энтони, оставляя собеседнице самой догадаться о смысле сказанного; он уже с нетерпением ожидал время ленча.

– По-моему, прекрасное стихотворение! Вы разбираетесь в поэзии, мистер Кейд?

– Я мог бы продекламировать кусочек из «На палубе в огне один»: «На палубе в огне один, а прочих в море смыло». Это все, что я помню. Но я могу сыграть вам этот отрывок. «На палубе в огне один – пых, пых, пых! – это бушует пламя! – а прочих в море смыло», – и тут я начинаю бегать взад-вперед, как собака!

Мисс Тэйлор громко рассмеялась:

– Нет, вы только посмотрите на мистера Кейда! Как забавно!

– Пора пить чай, – заметил Кейд. – Сюда, пожалуйста! На соседней улице есть превосходное кафе!

– Надеюсь, – низким голосом спросила миссис Кэлдикотт, – утренний чай входит в стоимость тура?

– Утренний чай, миссис Кэлдикотт, – профессионально произнес Энтони, – оплачивается дополнительно.

– Позор!

– Жизнь полна неожиданностей, не так ли? – весело заметил Энтони.

Глаза миссис Кэлдикотт сверкнули, и она с негодованием ответила:

– Я так и предполагала! Поэтому за завтраком отлила немного чая во флягу. Теперь его можно разогреть на спиртовке. Идем, папочка!

Мистер и миссис Кэлдикотт торжествующе направились к отелю. Леди явно гордилась своей предусмотрительностью.

– О господи, – пробормотал Энтони, – сколько же чудаков носит земля!

Он повел остальных туристов в кафе. Мисс Тэйлор пристроилась рядом с ним и снова засыпала его вопросами:

– Вы давно не виделись с вашим другом?

– Больше семи лет.

– Вы познакомились с ним в Африке?

– Да, но в другой части. Когда я впервые увидел Джимми Макграта, из него собирались сварить суп! В центральной части Африки, знаете ли, живут племена каннибалов. Мы подоспели как раз вовремя.

– И что же произошло?

– Была небольшая потасовка. Некоторых из этих бродяг мы бросили в котел, а остальных взяли в плен.

– Ах, мистер Кейд, какая у вас, наверное, была насыщенная жизнь!

– Уверяю вас, очень спокойная!

Но леди, очевидно, ему не поверила.

Часов в десять вечера Энтони Кейд вошел в маленькую комнатку, где Джимми Макграт колдовал над батареей бутылок.

– Сделай покрепче, Джеймс! – взмолился он. – Иначе я сейчас умру!

– Могу себе представить, мой мальчик! Я бы ни за что не пошел на такую работу!

– Предложи мне другую, я не откажусь!

Макграт перелил свою порцию в стакан и начал готовить смесь для Энтони. Взбивая коктейль, он задумчиво проговорил:

– Ты это серьезно, старина?

– О чем?

– О том, чтобы послать к черту эту работу, если подвернется другая?

– А что? Ты хочешь сказать, что у тебя на примете есть для меня работа? Что же ты сам за нее не хватаешься?

– Я бы схватился, да ума не хватает! Поэтому и хочу сплавить ее тебе.

Энтони насторожился:

– А чем же она плоха? Уж не преподавать ли в воскресной школе?

– Ты думаешь, кто-то решился бы пригласить меня преподавать в воскресной школе?

– Тот, кто тебя хорошо знает, не пригласил бы!

– Предлагаю отличную работу, и ничего плохого в ней нет!

– Случайно не в Южной Америке? Я давненько приглядываюсь к ней. В одной из маленьких республик Южной Америки скоро произойдет тихая, маленькая революция!

Макграт усмехнулся:

– Тебе бы только втянуться в какую-нибудь революцию, ты всегда любил их!

– Я чувствую, что там мои таланты будут востребованы! Так или иначе я могу пригодиться революции. Это лучше, чем тянуть здесь лямку за кусок хлеба!

– Я и раньше слышал твои измышления, сынок! Нет, эта работа не в Южной Америке. Это в Англии.

– В Англии? Вернуться после долгого отсутствия в родные края героем? А не потребуют ли с меня оплаты счетов за семь лет, Джимми?

– Не думаю. Ну, так как, хочешь узнать о работе подробнее?

– Конечно, только меня настораживает, почему ты сам за нее не берешься.

– Я тебе отвечу. Я отправляюсь за золотом, далеко, в центральную часть страны!

Энтони присвистнул и посмотрел на друга:

– Ты всегда был одержим золотом, сколько я тебя знаю! Это твое слабое место, маленькое хобби! Никто не затевал столько авантюр, как ты!

– И в конце концов оно будет моим! Вот увидишь!

– Ладно, у каждого свое хобби. У меня заварушки, у тебя золото!

– Я расскажу тебе с самого начала. Ты, наверное, имеешь представление о Герцословакии?

Энтони резко вскинул голову.

– Герцословакии? – с любопытством переспросил он.

– Да. Что ты о ней знаешь?

После значительной паузы Энтони ответил:

– Только то, что известно всем. Это одно из балканских государств, так ведь? Больших рек нет. Больших гор нет, но очень много маленьких. Столица Экарест. Население – в основном разбойники. Хобби – убивать королей и совершать перевороты. Последний король, Николай Четвертый, был убит лет семь назад. С тех пор это республика. В общем, место что надо. Мог бы и раньше сказать, что речь идет о Герцословакии.

– Разве что косвенно.

Энтони бросил на него скорее печальный, нежели гневный взгляд.

– Тебе что-то надо делать, Джеймс, – сказал он. – Учиться заочно, что ли. Если бы в старые добрые времена на Востоке ты стал рассказывать так же, как сейчас, тебя бы подвесили вниз головой и били бы по пяткам или придумали что-нибудь похлеще!

Джимми как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ:

– Ты когда-нибудь слышал о графе Стилптиче?

– Вот это уже другой разговор, – обрадовался Энтони. – Даже у тех, кто никогда не слышал о Герцословакии, загораются глаза при упоминании о графе Стилптиче. Великий Балканский Старик. Величайший государственный деятель современности. Величайший разбойник, по которому плачет веревка. Точка зрения зависит от того, какую газету читаешь. Но будь уверен, Джеймс, графа Стилптича будут помнить еще долго после того, как мы с тобой сгнием в могилах. За каждым сколько-нибудь значительным событием на Балканах за последние двадцать лет стоит граф Стилптич. Он был и диктатором, и патриотом, и государственником, – никто точно не знает, чему он отдавал предпочтение, не говоря о том, что он был и непревзойденным королем интриги. Ну, так что там насчет него?

– Он был премьер-министром Герцословакии, вот почему я о нем заговорил прежде всего.

– У тебя нет чувства пропорции, Джимми! Герцословакия и Стилптич несопоставимы. Она лишь место его рождения и деятельности. Но я думал, он умер?

– Так и есть. Он умер в Париже месяца два назад. То, о чем я тебе рассказываю, случилось несколько лет назад.

– А о чем, собственно, ты мне рассказываешь? – удивился Энтони.

Джимми принял упрек и поспешно продолжил:

– Дело было так. Я находился в Париже – четыре года назад, если быть точным. Прогуливаясь по довольно уединенной улочке, я вдруг увидел, как полдюжины крепких французских головорезов бьют респектабельного старого джентльмена. Ненавижу, когда шестеро бьют одного, поэтому я незамедлительно вмешался и разогнал их. Полагаю, им прежде никогда так сильно не доставалось. Они растаяли, как снег!

– Ты отлично поступил, Джеймс, – смягчился Энтони. – Хотел бы я видеть эту потасовку.

– Ах, пустяки, – скромно заметил Джимми. – Но старик был мне бесконечно благодарен. Он, безусловно, был под хмельком, но не настолько, чтобы не узнать мое имя и адрес, а на следующий день пришел ко мне и поблагодарил. И сделал это от души. Тогда-то я и узнал, что спас графа Стилптича. У него был дом неподалеку от Булонского леса.

Энтони кивнул:

– Да, после убийства короля Николая он уехал в Париж. Впоследствии его просили вернуться и стать президентом, но он не пожелал, храня верность своим монархическим принципам. Говорят, правда, что он принимал участие во всех закулисных интригах, происходящих на Балканах. Непостижим был покойный граф Стилптич!

– Это у Николая Четвертого был странный вкус на женщин, да? – спросил вдруг Джимми.

– Да, – подтвердил Энтони. – Это беднягу и погубило. Она была третьеразрядной певичкой из парижского мюзик-холла, не годящейся даже для морганатического брака. Но Николай влюбился в нее без памяти, а она только и мечтала о том, чтобы стать королевой. Это невероятно, но им удалось все устроить. Назвали ее графиней Пополевски, или что-то в этом роде, и заявили, что она состоит даже в некотором родстве с Романовыми. Они поженились в соборе Экареста, к великому неудовольствию двух архиепископов, вынужденных проводить обряд венчания, и она была коронована как королева Варага. Николай щедро одарил своих министров и, полагаю, думал, что этого достаточно. Но он забыл о массах. Они в Герцословакии высокомерны и реакционны. Они любят, чтобы их короли и королевы были благородных кровей. Они ворчали и выражали недовольство, которое обычно удавалось безжалостно подавлять, но в конце концов восставшая толпа штурмом взяла дворец, убила короля и королеву и провозгласила республику. С тех пор там республика – но, насколько я слышал, обстановка от этого спокойнее не стала. Были убиты один или два президента, так, для упражнения. Но вернемся к нашим баранам. Итак, граф Стилптич провозгласил тебя своим спасителем.

– Да. Но на том дело и кончилось. Я вернулся в Африку и никогда больше об этом не вспоминал, пока две недели назад мне не пришла какая-то странная посылка, которая искала меня бог знает как долго. Из газет я узнал, что граф Стилптич недавно умер в Париже. Так вот, в посылке были его мемуары, или воспоминания, называй как хочешь. К ней прилагалась записка, в которой говорилось, что если я до тринадцатого октября сего года доставлю рукопись в определенное лондонское издательство, то получу тысячу фунтов.

– Тысячу фунтов? Ты сказал, тысячу фунтов, Джимми?

– Да, сынок. Надеюсь, это не розыгрыш. Как говорит поговорка, не верь принцам и политикам. Вот так. Учитывая, что рукопись так долго искала меня, сейчас время терять нельзя. И все же мне жаль. Но я уже приготовился ехать во внутреннюю часть страны. Еще раз мне такой шанс не представится.

– Ты неисправим, Джимми. Лучше тысяча фунтов в руке, чем какое-то мифическое золото.

– А если это розыгрыш? Во всяком случае, дорога оплачена, я, можно сказать, на пути в Кейптаун, а ты меня совращаешь!

Энтони встал и закурил.

– До меня начинает доходить, к чему ты клонишь, Джеймс. Ты, как и планировал, отправляешься на поиски золота, а я должен для тебя забрать тысячу фунтов. Сколько же из них получу я?

– Как насчет четверти?

– Двести пятьдесят фунтов, не облагающихся, как говорится, налогом?

– Именно.

– Договорились. А теперь скрежещи зубами: я бы согласился и на сто! И позволь тебе сказать, Джимми Макграт: ты не умрешь в своей постели, вожделенно подсчитывая внушительный остаток на банковском счете.

– Это еще как сказать… Итак, по рукам?

– По рукам. Согласен. И к черту «Касл силект тур».

Они торжественно выпили за успех дела.

Глава 2

Леди в беде

– Ну вот и все, – сказал Энтони, допив свой бокал и поставив его на стол. – На каком судне ты собирался отплывать?

– «Грэнарт Касл».

– Билет заказан на твое имя, так что я лучше поеду под именем Джимми Макграта. С паспортом, надеюсь, все в порядке?

– Никаких проблем. Мы совершенно не похожи друг на друга, но приметы у нас, вероятно, одинаковые. Рост шесть футов, волосы каштановые, глаза голубые, нос обычный, подбородок обычный…

– Полегче с этой обыкновенностью. Да будет тебе известно, что «Касл» выбрал меня из нескольких претендентов благодаря приятной внешности и изысканным манерам.

Джимми усмехнулся:

– Видел я сегодня утром твои изысканные манеры!

– Иди к черту!

Энтони зашагал по комнате, сосредоточенно наморщив лоб, и только через несколько минут заговорил:

– Джимми, Стилптич умер в Париже. На кой ляд ему было посылать рукопись из Парижа в Лондон через Африку?

Джимми беспомощно пожал плечами:

– Не знаю.

– Почему было не послать ее по почте?

– Согласен, это было бы разумнее.

– Конечно, – продолжал Энтони, – я знаю, что этикет воспрещает королям, королевам и правительственным чиновникам совершать простые, естественные поступки. Есть дипломатическая почта и все прочее. В Средние века им давали кольцо-знак вроде «Сезам, откройся!». «Королевское кольцо! Проходите, милорд!» И обычно находился ловкач, который крал его. Меня всегда удивляло, почему ни одному смышленому малому не пришло в голову изготовить с дюжину таких колец и продавать их по сто фунтов за штуку? И впрямь в Средние века у людей не было никакой предприимчивости!

Джимми зевнул.

– Похоже, мои размышления о Средневековье тебя не заинтересовали! Вернемся к графу Стилптичу. Из Франции в Англию через Африку – слишком мудрено даже для дипломата! Если он хотел передать тебе тысячу фунтов, он просто мог бы их завещать тебе. Слава богу, ни ты, ни я не настолько горды, чтобы не принять наследство! Стилптич, наверное, малость спятил!

– Ты так думаешь?

Энтони нахмурился и вновь зашагал по комнате.

– А ты вообще читал ее? – вдруг спросил он.

– Что читал?

– Рукопись.

– Господи, конечно, нет! Зачем мне читать этот бред?

Энтони улыбнулся:

– Я просто спросил, вот и все! От мемуаров, знаешь ли, бывает множество неприятностей. Слишком много откровений и так далее. Людям, умевшим при жизни держать язык за зубами, доставляет большое удовольствие тешить себя надеждой, что после своей смерти они поставят кого-нибудь в неловкое положение! Они получают от этого какое-то злобное удовлетворение. Что за человек был граф Стилптич, Джимми? Ты с ним встречался, разговаривал, а ведь ты прекрасно разбираешься в людях. Как тебе показалось, он злопамятен?

Джимми покачал головой:

– Трудно сказать. Видишь ли, в первый вечер он был явно под хмельком, а на следующий день передо мной предстал старый аристократ с самыми изысканными манерами. Он осыпал меня такими комплиментами, что я не знал, куда деваться от смущения.

– А он говорил что-нибудь интересное, когда был пьян?

Джимми задумался, припоминая.

– Кажется, он сказал, что знает, где находится «Кохинор», – с сомнением произнес он.

– Ну, это знают все! Он в Тауэре, да? За толстым стеклом и железными решетками. Его охраняют множество джентльменов в странных нарядах, которые следят, чтобы посетители что-нибудь не стащили!

– Точно, – согласился Джимми.

– А еще чего-нибудь в том же роде Стилптич не рассказывал? Например, что он знает, в каком городе находится коллекция Уоллеса?

Джимми помотал головой.

Энтони хмыкнул, закурил новую сигарету и снова зашагал по комнате.

– Ты, дикарь, наверное, и газет не читаешь, – бросил он наконец.

– Не часто, – просто признался Макграт. – В них, как правило, для меня нет ничего интересного!

– Слава богу, я более цивилизован! Недавно в газетах несколько раз упоминалась Герцословакия. Ходят упорные слухи о реставрации монархии.

– У Николая не было сына, – возразил Джимми. – Хотя я ни минуты не сомневался, что династия Оболовичей не угасла. Вероятно, есть множество молодых кузенов, троюродных и четвероюродных братьев, когда-то устраненных с политической арены и теперь разбросанных по всему свету.

– Значит, найти короля было бы не так трудно?

– Я бы сказал, совсем не трудно, – ответил Джимми. – Знаешь, меня не удивляет, что им надоела республика. Для такого полнокровного, мужественного народа после того, как они прикончили нескольких королей, отстрел президентов – просто забава. Заговорив о королях, я вдруг вспомнил еще кое о чем, о чем мне в тот вечер проговорился граф Стилптич. Он сказал, что знает бандитов, которые на него напали. Это были люди Короля Виктора.

– Что? – вдруг резко развернулся к нему Энтони.

Лицо Макграта расплылось в широкой улыбке.

– Чего ты так взволновался?

– Не дури, Джимми! Ты даже сам не представляешь, какую важную вещь сказал.

Он выглянул в окно.

– Да кто такой Король Виктор? – спросил Джимми. – Еще один балканский монарх?

– Нет, – медленно ответил Энтони. – Это король иного сорта.

– Какого же?

Выдержав паузу, Энтони начал рассказывать:

– Это мошенник, Джимми. Самый известный в мире вор, специализирующийся на драгоценностях. Фантастически смелый и ловкий малый, которого ничто не может запугать. В Париже он был известен под кличкой Король Виктор. В Париже размещалась его штаб-квартира. Его арестовали и по незначительному обвинению посадили в тюрьму на семь лет. Более веских обвинений ему предъявить не сумели. Вскоре он выйдет из тюрьмы – а может быть, уже вышел.

– Думаешь, граф Стилптич имеет какое-нибудь отношение к его осуждению? Поэтому банда на него и напала? Из мести?

– Не знаю, – ответил Энтони. – На первый взгляд это кажется неправдоподобным. Насколько я слышал, Король Виктор никогда не крал драгоценных камней с короны Герцословакии. Однако смерть Стилптича, мемуары, заметки в газетах – не ясно, но интересно, наводит на размышления, не так ли? А еще слухи, что в Герцословакии нашли нефть. Я кожей чувствую, Джеймс, что этой незначительной, маленькой страной еще заинтересуются.

– Кто заинтересуется?

– Хотя бы евреи. Смуглые финансисты из Сити.

– Слушай, к чему ты все время клонишь?

– Пытаюсь тебе втолковать, что дело гораздо сложнее, чем кажется.

– Не хочешь ли ты сказать, что передать рукопись в издательство будет сложно?

– Нет… – небрежно заметил Энтони. – Не думаю, что с этим возникнут трудности… Сказать тебе, Джеймс, куда я предполагаю отправиться со своими двумястами пятьюдесятью фунтами?

– В Южную Америку?

– Нет, дружок, в Герцословакию. Наверное, поддержу республику. Вероятно, стану президентом.

– А почему не объявить себя наследником престола и не стать королем?

– Нет, Джимми. Король – это на всю жизнь, а президентом становишься на четыре года или что-то вроде этого. Забавно было бы четыре года править таким государством, как Герцословакия.

– Короли в среднем правят даже меньше, я бы сказал, – вставил Джимми.

– Вероятно, у меня будет сильное искушение растратить твою долю из тысячи фунтов. Да они тебе и не понадобятся, знаешь ли, ведь ты вернешься с грудой самородков. Я вложу твои деньги в нефть Герцословакии. Знаешь, Джеймс, чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится твоя идея. Я бы никогда и не заикнулся о Герцословакии, если бы ты о ней не упомянул. Один день я проведу в Лондоне, собираясь в дорогу, а затем на «Балканский экспресс»!

– Тебе не удастся так быстро уехать. Я не успел тебе сказать, что у меня есть к тебе еще одно небольшое поручение.

Энтони опустился в кресло и сурово посмотрел на друга:

– Я как чувствовал, что ты мне подстроишь какую-нибудь гадость. Ах ты, хитрец!

– Ничуть. Речь идет о том, чтобы помочь леди.

– Джеймс, я раз и навсегда отказываюсь вмешиваться в твои любовные истории.

– Это не любовная история. Я никогда не видел этой женщины. Сейчас я тебе все объясню.

– Если мне предстоит выслушать твою очередную длинную, бессвязную историю, то предлагаю еще выпить.

Хозяин охотно удовлетворил просьбу и начал рассказ:

– Я тогда был в Уганде. Спас жизнь одному старателю…

– На твоем месте, Джимми, я бы написал книжонку под названием «Жизни, которые я спас». За сегодняшний вечер я слышу уже вторую такую историю.

– Ну, на этот раз случай был пустяковый. Просто вытащил одного бедолагу из реки. Как все старатели, он не умел плавать.

– Погоди, это имеет какое-нибудь отношение к первому делу?

– Никакого, хотя, как ни странно, этот человек был из Герцословакии. Впрочем, мы его звали Голландцем Педро.

Энтони равнодушно кивнул.

– Хорошее имя для старателя, – заметил он. – Продолжай, Джеймс.

– Так вот, этот малый был очень мне благодарен. Вертелся возле меня, как пес. Месяцев шесть спустя он умер от лихорадки. Я был рядом. Умирая, он подозвал меня и возбужденным шепотом принялся делиться со мной каким-то секретом, бормотал что-то о золотой жиле. Вручил мне завернутый в клеенку пакет, который всегда держал при себе. Мне было тогда недосуг им заниматься, и только неделю спустя я открыл пакет. Признаюсь, я и не думал, что у Голландца Педро достанет ума найти золотую жилу, но никогда ведь не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– И при одной мысли о золоте у тебя, как всегда, учащенно забилось сердце, – перебил его Энтони.

– Я никогда в жизни не испытывал подобного разочарования. Тоже мне, золотая жила! Может быть, для него, грязного пса, это и была золотая жила. Знаешь, что это было? Письма женщины. Да, письма женщины, притом англичанки. Этот подлец ее шантажировал. И у него хватило наглости поручить мне продолжать его грязное дело.

– Мне приятно видеть твой благородный гнев, Джеймс, но позволь заметить тебе, что таковы все мошенники. Намерения у него были самые лучшие. Ты спас ему жизнь, он завещал тебе выгодный источник заработка, а на твои высокие идеалы англичанина ему было начхать.

– Ну, так что же мне делать с этими письмами? Сначала я подумал о том, чтобы их сжечь. Потом мне вдруг пришло в голову, что бедная дама, не зная, что они уничтожены, постоянно живет в страхе, что этот мерзавец когда-нибудь объявится.

– А у тебя воображение сильнее, чем я думал, Джимми, – заметил Энтони, закуривая. – Вынужден признать, дело гораздо тоньше, чем мне сначала казалось. Почему бы не послать их ей по почте?

– Как все женщины, она на большинстве писем не поставила ни даты, ни адреса. Только на одном что-то вроде адреса. Всего одно слово: «Чимниз».

Энтони замер с горящей спичкой в руке и, лишь когда обжег палец, бросил ее на пол.

– Чимниз? – переспросил он. – Невероятно!

– А ты знаешь это место?

– Это один из самых знаменитых домов в Англии, дорогой мой Джеймс! Короли и королевы проводят там уик-энды, дипломаты и сановники решают важные государственные вопросы.

– Вот почему я так рад, что ты поедешь в Англию вместо меня! Тебе там все известно! – просто признал Джимми. – Невежда из канадского захолустья вроде меня наломал бы там немало дров! Но ты, закончивший Итон и Харроу…

– Только один из них, – скромно поправил Энтони.

– Ты сможешь все выполнить на высшем уровне. Ты спрашиваешь: почему я их не отослал по почте? Мне показалось это опасным. Насколько я понял, у нее ревнивый муж. А если бы он нечаянно вскрыл этот пакет? Что стало бы с бедной дамой? А может быть, она умерла, ведь письма написаны давно? Нет, как ни крути, а единственный выход – доставить их в Англию и передать ей лично в руки!

Энтони отбросил сигарету, подошел к другу и любовно похлопал по спине.

– Ты настоящий рыцарь, Джимми! – сказал он. – Канадское захолустье может гордиться своим сыном! Ты справился бы с этим делом не хуже меня!

– Так ты согласен?

– Конечно!

Макграт встал, подошел к комоду, вынул из ящика связку писем и бросил ее на стол.

– Вот! Лучше прогляди их!

– Это необходимо? Как-то неприлично.

– Из того, что ты рассказал о Чимнизе, следует, что она вполне могла гостить там. Лучше прочитать письма, может быть, найдется хоть какое-то упоминание, где она может жить.

– Пожалуй, ты прав!

Они тщательно просмотрели письма, но никакой информации о местопребывании загадочной дамы не нашли. Энтони задумчиво связал их в пачку.

– Бедняжка, – заметил он, – судя по всему, она была напугана до полусмерти.

Джимми кивнул.

– Думаешь, тебе удастся разыскать ее? – тревожно спросил он.

– Я не уеду из Англии, пока не найду ее. Ты очень волнуешься за эту незнакомку, Джимми?

Тот задумчиво провел пальцем по подписи.

– Мне понравилось ее имя, – виновато ответил он, – Вирджиния Ревел!

Глава 3

Тревога в высших сферах

– Конечно, мой друг, конечно, – произнес лорд Катерхэм.

Он уже трижды повторил эти слова, надеясь ими закончить встречу и поскорее уйти. Он очень не любил торчать на ступеньках элитарного лондонского клуба, членом которого имел честь состоять, и слушать нескончаемые разглагольствования почтенного Джорджа Ломакса.

Клемент Эдвард Алистер Брент, девятый маркиз Катерхэм, невысокий, обычно одетый джентльмен, совершенно не соответствовал традиционным представлениям о маркизах. У него были выцветшие голубые глаза, тонкий нос, придававший ему несколько меланхолический вид, и простовато-небрежные, хотя и достаточно изысканные манеры.

Главное несчастье жизни маркиза заключалось в том, что четыре года назад он унаследовал титул брата, восьмого лорда Катерхэма. Предыдущий лорд был выдающейся личностью, известной всей Англии. Занимая одно время пост министра иностранных дел, он всегда имел веское слово при обсуждении дел империи, а его загородная резиденция Чимниз славилась гостеприимством. При помощи замечательной жены лорда Катерхэма, дочери герцога Перта, по уик-эндам в неофициальной обстановке в Чимнизе вершилась история. В Англии, да и в Европе не было сколько-нибудь заметного лица, которое хоть раз не гостило бы там.

Все шло прекрасно. Девятый маркиз Катерхэм свято чтил память своего выдающегося брата, который вполне заслужил это. Однако его тяготила необходимость следовать по его стопам, поскольку Чимниз скорее стал национальным достоянием, нежели собственно загородным домом. Ничто не удручало так лорда Катерхэма, как политика, а еще больше – политики. Поэтому он с нетерпением ждал окончания разговора с велеречивым Джорджем Ломаксом, крепким, склонным к полноте человеком, с красным лицом, пронзительными глазами и огромным самомнением.

– Видите ли, Катерхэм, мы не можем, мы просто не можем допустить, чтобы сейчас разразился скандал! Положение крайне деликатное!

– Положение всегда несколько деликатное, – не без иронии отозвался лорд Катерхэм.

– Друг мой, уж мне-то это известно!

– О, конечно, конечно, – кивнул лорд Катерхэм, возвращаясь на старую линию обороны.

– Один промах в этом герцословацком деле, и нам конец! Сейчас крайне важно предоставить британской компании нефтяные концессии!

– Конечно, конечно!

– В конце недели приезжает принц Михаил Оболович, и все дело можно будет уладить в Чимнизе под стук бильярдных шаров.

– А я собирался на этой неделе съездить за границу, – ответил лорд Катерхэм.

– Ерунда, дорогой Катерхэм! Никто не ездит за границу в начале октября!

– Мой врач считает, что у меня серьезные проблемы со здоровьем, – заявил Катерхэм, нетерпеливо поглядывая на пролетающие такси.

Однако вырваться на свободу ему не удавалось, поскольку Ломакс обладал неприятной привычкой удерживать человека, с которым у него завязался разговор, и, несомненно, немалым опытом в этом деле. В настоящее время он крепко держал лорда Катерхэма за лацкан пиджака.

– Друг мой, заявляю со всей ответственностью! В преддверии национального кризиса, который ждет нас в ближайшем будущем…

Лорд Катерхэм зябко поежился. Он вдруг понял, что предпочел бы дать несколько приемов, чем слушать повторение одной из скучных речей Джорджа Ломакса. А ведь тому ничего не стоит проговорить без остановки хоть двадцать минут!

– Хорошо! – быстро согласился он. – Я все устрою. Полагаю, вы уладите свои вопросы!

– Друг мой, тут нечего устраивать! Чимниз, не говоря о его историческом значении, идеально расположен! Я буду у себя, меньше чем в семи милях оттуда. Разумеется, мне не пристало присутствовать на домашнем приеме!

– Разумеется, – быстро согласился лорд Катерхэм, который не знал, да и не хотел знать, почему, собственно, не пристало.

– Вы не возражаете взять в помощники Билла Эверсли? Он может пригодиться для связи со мной.

– С удовольствием, – оживился лорд Катерхэм. – Билл вполне приличный малый, да и Бандл прекрасно к нему относится.

– Бильярд, разумеется, не так уж и важен. Это лишь предлог.

Лорд Катерхэм снова погрустнел:

– Тогда все. Принц, его свита, Билл Эверсли, Герман Айзекстайн…

– Кто?

– Герман Айзекстайн. Представитель синдиката, о котором я вам говорил.

– Всебританского синдиката?

– Да. А что?

– Ничего… ничего… я лишь поинтересовался, вот и все. Любопытные у этих людей имена.

– Потом, конечно, надо бы пригласить посторонних, одного-двух человек, – только для того, чтобы прием выглядел как настоящий. Леди Эйлин могла бы об этом позаботиться. Желательно заполучить людей молодых, некритичных, совершенно не разбирающихся в политике.

– Бандл отлично со всем справится, я уверен.

– Я вот о чем хочу вас спросить. – Ломакса, похоже, осенило. – Помните, о чем я вам только что рассказывал?

– Вы много о чем рассказывали.

– Нет-нет, я имею в виду это несчастное осложнение. – Он понизил голос до таинственного шепота. – Мемуары… мемуары графа Стилптича.

– Мне кажется, тут вы заблуждаетесь, – сказал лорд Катерхэм, подавляя зевок. – Люди любят скандалы. Черт возьми, я сам читаю мемуары… и с удовольствием.

– Дело не в том, прочтут их или нет, – невелика важность, а в том, что их публикация именно сейчас может все разрушить… все. Народ Герцословакии хочет реставрировать монархию и готов предложить корону принцу Михаилу, имеющему поддержку правительства его величества.

– И который готов предоставить мистеру Герману Айзекстайну и компании концессии в обмен на миллионный заем, чтобы сесть на трон…

– Катерхэм, Катерхэм! – мученическим шепотом взмолился Ломакс. – Осторожнее, умоляю, прежде всего осторожнее.

– Дело в том, – с удовольствием продолжил лорд Катерхэм, уступив, однако, просьбе собеседника и понизив голос, – что воспоминания Стилптича могут расстроить чьи-то планы. Тирания и недостойное поведение семьи Оболовичей, а? Эти вопросы обсуждались в парламенте. Зачем заменять нынешнее широко мыслящее и демократическое правительство абсолютной тиранией? Политика, диктуемая кровососами-капиталистами. Правительству грозит опасность. Ну, как вам?

Ломакс кивнул.

– А может быть и хуже, – тихо произнес он. – Предположим… только предположим, что кто-то упомянет об этом досадном исчезновении… вы знаете, что я имею в виду.

Лорд Катерхэм недоуменно посмотрел на него:

– Нет, не знаю, что за исчезновение?

– Как, вы не слышали? Это произошло в Чимнизе. Генри был очень расстроен. Его карьере чуть не пришел конец.

– Вы меня просто заинтриговали, – оживился лорд Катерхэм. – Кто или что исчезло?

Ломакс подался вперед и приложился губами к уху лорда Катерхэма. Тот поспешно отдернулся:

– Ради бога, не шипите!

– Вы слышали, что я сказал?

– Да, слышал, – неохотно ответил лорд Катерхэм. – Теперь кое-что припоминаю. Очень любопытное дело. Интересно, кто же это сделал? Так ничего и не выяснилось?

– Так и не выяснилось. Разумеется, действовать пришлось очень осторожно. Не должно было просочиться ни намека на потерю. Но Стилптич тогда был там. Он что-то знал, не все, но что-то. Мы с ним один или два раза ссорились по турецкому вопросу. Предположим, в порыве безумной злобы он изложил это в своих мемуарах. Подумайте о скандале и далекоидущих последствиях. Все бы недоумевали: почему это замалчивалось?

– Конечно, – с явным удовольствием согласился лорд Катерхэм.

Ломакс, говоривший совсем тихо, взял себя в руки.

– Я должен сохранять спокойствие, – пробормотал он. – Спокойствие и еще раз спокойствие. Но я вот о чем хочу вас спросить, мой друг. Если у него не было злого умысла, почему он послал рукопись в Лондон таким окольным путем?

– Это, конечно, странно. Вы уверены в фактах?

– Абсолютно. У нас… э… есть агенты в Париже. Мемуары были тайно отправлены за несколько недель до его смерти.

– Да, тут что-то есть, – произнес лорд Катерхэм с тем же удовольствием, что и раньше.

– Мы выяснили, что они были посланы человеку по имени Джимми, или Джеймс, Макграт, канадцу, живущему сейчас в Африке.

– Дело касается империи, не так ли? – весело спросил лорд Катерхэм.

– Завтра, в четверг, Джеймс Макграт прибудет на «Грэнарт Касл».

– И что же нам делать?

– Мы, разумеется, встретимся с ним, обрисуем ему, какими серьезными последствиями чревата публикация мемуаров, и попросим его хотя бы в течение месяца ничего не предпринимать, и, во всяком случае, позаботимся о том, чтобы они были тщательно отредактированы.

– А если он откажется или пошлет вас к черту или еще куда-нибудь? – предположил лорд Катерхэм.

– Этого-то я и боюсь, – признал Ломакс. – Вот почему мне вдруг пришло в голову, что хорошо бы его тоже пригласить в Чимниз. Естественно, он будет польщен знакомством с принцем Михаилом, и с ним, может быть, будет легче справиться.

– Я не буду его приглашать, – поспешно возразил лорд Катерхэм. – Я не люблю канадцев, и никогда не любил, особенно тех, кто долго живет в Африке!

– А может быть, он окажется отличным малым, этаким неотшлифованным алмазом?

– Нет, Ломакс. Мое слово твердо. Пусть с ним возится кто-нибудь другой.

– По-моему, – сказал Ломакс, – здесь бы очень пригодилась женщина, которой можно рассказать достаточно, но не слишком много. Женщина могла бы деликатно и тактично уломать его. Не то чтобы мне нравилось участие женщин в политике, здесь лучше обойтись без них. Но в своей области женщина может творить чудеса. Только вспомните, как жена Генри влияла на него. Марсия была необыкновенной, уникальной женщиной, блестящей хозяйкой политического салона!

– Уж не хотите ли вы пригласить Марсию на этот прием? – слабым голосом спросил лорд Катерхэм, побледнев при одном упоминании о ненавистной невестке.

– Нет-нет, вы меня не так поняли. Я говорил о влиянии женщины вообще. Нет, я предлагаю пригласить молодую женщину, очаровательную, красивую, умную.

– Не Бандл же? Бандл тут вовсе не годится. Она прожженная социалистка и просто рассмеется над подобным предложением.

– Я говорю не о леди Эйлин. Ваша дочь, Катерхэм, очаровательна, просто очаровательна, но она совсем ребенок. Нам нужна женщина опытная, уравновешенная, знающая жизнь. Ах, ну, конечно, тут пригодится только один человек: моя кузина Вирджиния.

– Миссис Ревел?

Лорд Катерхэм оживился, почувствовав, что, возможно, прием все же будет не так уж скучен.

– Мне нравится ваше предложение, Ломакс. Самая очаровательная женщина Лондона.

– К тому же она в курсе всех дел Герцословакии. Ее муж, напомню вам, служил там в посольстве. И согласен с вами, она обладает огромным обаянием.

– Чудесное создание, – охотно подтвердил лорд Катерхэм.

– Что ж, тогда договорились.

Мистер Ломакс ослабил свою хватку, и лорд Катерхэм не преминул освободить лацкан пиджака.

– До свидания, Ломакс, вы все устроите, не так ли?

Он быстро шмыгнул в проходящее такси. Лорд Катерхэм не любил достопочтенного Джорджа Ломакса, как только может один добропорядочный христианин не любить другого добропорядочного христианина. Он не любил его одутловатое красное лицо, тяжелое дыхание и назойливый взгляд выпуклых голубых глаз. Подумав о ближайшем уик-энде, он вздохнул. Досада, ах какая досада! Однако при мысли о Вирджинии Ревел он несколько приободрился.

– Чудесное создание, – пробормотал он себе под нос. – Чудесное!

Глава 4

Очаровательная леди

Джордж Ломакс вернулся в Уайтхолл. Войдя в роскошные апартаменты, где вершились государственные дела, он услышал какое-то шуршание.

Мистер Билл Эверсли усердно писал письма, но огромное кресло возле окна еще хранило тепло человеческого тела.

Билл Эверсли был очень симпатичным молодым человеком. Лет двадцати пяти, крупный и довольно неуклюжий, с приятным, но некрасивым лицом, белоснежными зубами и честными карими глазами.

– Ричардсон еще не прислал отчет?

– Нет, сэр. Напомнить ему об этом?

– Необязательно. Были какие-нибудь телефонные сообщения?

– Ими в основном занимается мисс Оскар. Мистер Айзекстайн хочет знать, не согласитесь ли вы пообедать с ним завтра в «Савое».

– Попросите мисс Оскар заглянуть в мой ежедневник. Если у меня ничего не назначено, пусть позвонит ему и примет приглашение.

– Да, сэр.

– Кстати, Эверсли, не позвоните ли для меня в одно место? Посмотрите номер в книжке. Миссис Ревел, Понт-стрит, 487.

– Да, сэр.

Билл взял телефонную книгу, пробежал невидящими глазами нужную колонку, громко захлопнул книгу и подошел к телефону. Прикоснувшись к трубке, он остановился, словно вдруг что-то вспомнив:

– Ах да, сэр, чуть не забыл! У нее что-то не в порядке с телефоном. Я имею в виду у миссис Ревел. Я только что пытался ей дозвониться.

Джордж Ломакс нахмурился.

– Досадно, – сказал он, – очень досадно. – Он нерешительно побарабанил пальцами по столу.

– Если у вас что-то важное, сэр, я мог бы съездить к ней на такси. Я уверен, она сейчас дома.

Джордж Ломакс заколебался, обдумывая предложение. Билл с нетерпением ждал, готовясь немедленно сорваться с места и выполнить приятное поручение.

– Вероятно, это было бы лучше всего, – согласился наконец Ломакс. – Хорошо, поезжайте к миссис Ревел на такси и спросите ее, будет ли она дома сегодня в четыре часа, потому что у меня к ней очень важное дело.

– Хорошо, сэр.

Билл взял шляпу и исчез.

Десять минут спустя такси доставило его на Понт-стрит, 487. Он позвонил и вдобавок громко постучал в дверь молоточком. Дверь открыл важного вида слуга, которому Билл кивнул, как давнему знакомому.

– Доброе утро, Чилверс, миссис Ревел дома?

– Полагаю, сэр, она собирается уходить.

– Это вы, Билл? – раздался голос сверху. – Я узнала вас по грохоту! Поднимайтесь, поговорим.

Билл посмотрел на смеющееся лицо, которое всегда настолько покоряло его – да и не только его, – что он терялся и начинал мямлить что-то бессвязное. Он поднялся по лестнице, взлетая через две ступеньки, и крепко сжал протянутую руку Вирджинии Ревел.

– Привет, Вирджиния!

– Привет, Билл!

Обаяние – совершенно особенное качество; сотни молодых женщин, даже красивее Вирджинии Ревел, могли бы сказать «Привет, Билл» с той же интонацией, и это не произвело бы на него особого впечатления. Но эти два слова, прозвучавшие из уст Вирджинии, повергли Билла в шок.

Вирджинии Ревел было двадцать семь лет. Высокая и настолько стройная и пропорционально сложенная, что о ее фигуре можно было бы слагать поэмы. Бронзового цвета волосы с зеленовато-золотистым оттенком; решительный маленький подбородок, прелестный носик, раскосые, синие, как васильки, глаза, блестящие из-под полузакрытых век, и великолепный, четко очерченный рот, один уголок которого кокетливо загибался вверх. Это было очень выразительное лицо, а его живость и лучезарность невольно приковывали взоры. Не обратить внимания на Вирджинию Ревел было просто невозможно.

Она отвела Билла в небольшую гостиную, выдержанную в бледно-сиреневых, зеленых и желтых тонах, создающих впечатление луга с крокусами.

– Билл, дорогой, – улыбнулась Вирджиния, – как же министерство иностранных дел без вас? Я думала, вы там незаменимы!

– Я к вам с посланием от Коддерса. – Так непочтительно Билл за глаза величал своего шефа. – Кстати, Вирджиния, если он спросит, помните, что у вас сегодня утром не работал телефон.

– Но он работал.

– Я знаю. Пришлось сказать, что не работал.

– Зачем? Просветите меня, что творится в министерстве иностранных дел?

Билл с упреком взглянул на нее:

– Ведь тогда бы я не приехал сюда и не увиделся с вами!

– Ах, Билл, дорогой, как же я глупа! И как это мило с вашей стороны!

– Чилверс сказал, что вы собираетесь уезжать.

– Да, на Слоун-стрит. Там есть магазин, где продаются замечательные набедренные пояса.

– Набедренные пояса?

– Да, Билл, на-бед-рен-ные – понимаете? – набедренные по-я-са. Пояса на бедра. Надеваются прямо на тело.

– Увольте, Вирджиния! Не следует описывать свое белье молодому человеку, с которым вас не связывают близкие отношения. Это неделикатно.

– Но, Билл, дорогой, в бедрах нет ничего неделикатного! У всех у нас есть бедра, хотя мы, бедные женщины, отчаянно пытаемся делать вид, что их у нас нет. Этот набедренный пояс сделан из красной резины и достает почти до колен. В нем просто невозможно ходить!

– Какой ужас! – вскричал Билл. – Зачем же вам это нужно?

– Потому что это помогает нам верить, будто мы страдаем ради фигуры. Но хватит о поясах! Что нужно Джорджу?

– Он хочет знать, будете ли вы дома сегодня в четыре часа.

– Не буду. Я собираюсь в Рейнлэх. А почему такое официальное обращение? Он что, собирается сделать мне предложение?

– Меня бы это не удивило.

– В таком случае можете передать ему, что я предпочитаю мужчин, которые делают предложение, повинуясь влечению.

– Как я?

– У вас не влечение, Билл. У вас привычка!

– Вирджиния, вы когда-нибудь…

– Нет, нет и нет, Билл! Утром до ленча ко мне лучше не подходить! Вы только подумайте, кто я? Симпатичная женщина, приближающаяся к среднему возрасту, принимающая близко к сердцу ваши интересы.

– Вирджиния, я вас люблю именно такую!

– Знаю, Билл, знаю! Мне просто нравится быть любимой! Неужто это так ужасно и безнравственно с моей стороны? Мне хочется влюбить в себя всех мужчин на свете…

– Полагаю, своей цели вы уже добились! – мрачно заметил Билл.

– Джордж, надеюсь, не влюблен в меня! Не думаю, чтобы он был на это способен. Он женат на своей карьере. Так что он еще просил передать?

– Только то, что это очень важно.

– Билл, я заинтригована. Джордж так редко что-то считает очень важным. Бог с ним, с Рейнлэхом. В конце концов в Рейнлэх я могу поехать и в другой день. Передайте Джорджу, что я покорно буду ждать его в четыре часа.

Билл посмотрел на часы.

– Вряд ли имеет смысл возвращаться до ленча. Пойдемте, Вирджиния, перекусим.

– Я и так собиралась на ленч.

– Отлично. Мы прекрасно проведем время, и к черту все остальное.

– Это было бы очень мило, – сказала Вирджиния, улыбнувшись.

– Вирджиния, вы прелесть! Скажите, я хоть немного нравлюсь вам? Больше остальных?

– Билл, я вас обожаю! Если бы мне пришлось выйти за кого-то замуж – просто пришлось, я имею в виду, если бы это было начертано в книге судеб и какой-нибудь гадкий мандарин сказал мне: «Выйди за кого-нибудь замуж или умри в медленных муках», я бы сделала выбор незамедлительно. Сказала бы: «Дайте мне малыша Билла!»

– Что ж, тогда…

– Да, только я не хочу ни за кого выходить. Мне нравится быть веселой вдовой!

– Вы бы занимались тем же, чем и сейчас. Делали бы все, что вам захочется, а меня бы даже не замечали!

– Билл, вы не понимаете. Я из тех, кто выходит замуж только по велению сердца, если вообще выходит.

Билл тихо застонал.

– Я, наверное, когда-нибудь застрелюсь, – печально вздохнул он.

– Да нет, дорогой Билл, не застрелитесь! Вы пригласите на ужин хорошенькую девушку – как позавчера вечером!

Билл покраснел:

– Если вы имеете в виду Дороти Киркпатрик, девушку из кордебалета, то, конечно, она очень мила, как и все они, но у меня с ней нет ничего серьезного.

– Разумеется, Билл, дорогой! Мне нравится, когда вы наслаждаетесь жизнью! Только не притворяйтесь, будто умираете от неразделенной любви!

Мистер Эверсли принял вид оскорбленного достоинства.

– Вы не понимаете, Вирджиния, – строго произнес он. – Мужчины…

– Полигамны! Я знаю. Иногда у меня закрадывались эти жуткие подозрения! Если вы действительно меня любите, Билл, поедем скорее завтракать!

Глава 5

Первый вечер в Лондоне

Даже в самые лучшие планы нет-нет да и проскользнет изъян. Джордж Ломакс совершил одну ошибку. В его стратегии оказалось слабое звено: Билл.

Билл Эверсли был очень славным парнем. Прекрасный игрок в крокет и гольф, с приятными, доброжелательными манерами, он своему положению в министерстве иностранных дел был, однако, обязан не уму, а хорошим связям. Работе, которую он выполнял, Билл вполне соответствовал. В некотором смысле он был собакой Джорджа. Никакой ответственной или чрезмерно умственной работой он не занимался. Его обязанности состояли в том, чтобы постоянно быть под рукой у Джорджа, принимать незначительных людей, с которыми не хотел встречаться Джордж, служить мальчиком на побегушках и вообще подчищать всяческую мелочовку. Все это Билл выполнял достаточно добросовестно. В отсутствие шефа он растягивался в самом большом кресле и, согласно благоприобретенной привычке, почитывал спортивные новости.

Джордж послал Билла в контору «Юнион Касл» выяснить, когда прибывает «Грэнарт Касл». Как и большинство образованных молодых англичан, Билл говорил приятным, но не очень четким голосом. Любой опытный оратор придрался бы к тому, как он произносит слово «Грэнарт». Его можно было истолковать как угодно. Клерк расслышал «Гарнфре».

«Гарнфре Касл» прибывал в следующий четверг. Так сказал клерк. Билл поблагодарил его и ушел. Ломакс в соответствии с полученной информацией выстроил свои планы. Он ничего не знал о названиях лайнеров «Юнион Касл» и принял как должное, что Джеймс Макграт прибудет в четверг.

Он был бы немало удивлен, узнав, что в тот момент, когда он вел нудную беседу с лордом Катерхэмом на ступеньках клуба в среду утром, «Грэнарт Касл» пришвартовался в Саутгемптоне. В два часа того же дня Энтони Кейд, путешествующий под именем Джеймса Макграта, сошел с речного трамвайчика в Ватерлоо, остановил такси и, поколебавшись с минуту, велел водителю отвезти его в отель «Блиц».

«Хорошо бы устроиться поудобнее», – подумал Энтони, с интересом глядя в окно такси.

Он не был в Лондоне четырнадцать лет.

Приехав в отель и заказав номер, Энтони отправился на небольшую прогулку по набережной. Ему было приятно вновь оказаться в Лондоне. Конечно, все тут изменилось. Он вспомнил маленький ресторанчик, как раз за Блэкфрайарс-Бридж, где часто обедал в компании серьезных молодых людей. Тогда он был социалистом и носил струящийся красный галстук. Молод… как молод он тогда был!

Энтони вернулся в «Блиц». Переходя дорогу, он столкнулся с каким-то прохожим и чуть не упал. Когда оба пришли в себя, мужчина пробормотал слова извинения, при этом пристально разглядывая Энтони. Это был невысокий, плотный человек, по виду рабочий, но что-то в нем выдавало иностранца.

Энтони зашагал в отель, раздумывая, чем так заинтересовал незнакомца. Вероятно, случайность. А может быть, причиной был сильный загар, непривычный для вечно бледных лондонцев? Он поднялся к себе в номер и, повинуясь внезапному импульсу, посмотрелся в зеркало. Узнал бы его сейчас кто-нибудь из немногих, совсем немногих прежних друзей, столкнувшись с ним лицом к лицу? Он медленно покачал головой.

Когда он уезжал из Лондона, ему было всего восемнадцать лет – белокурый, круглолицый мальчик с обманчиво-ангельской внешностью. Вряд ли кто узнал бы того мальчика в худощавом, загорелом мужчине с насмешливым выражением глаз.

Зазвонил телефон, и Энтони снял трубку:

– Алло!

Это был гостиничный портье.

– Мистер Джеймс Макграт?

– Да, это я.

– К вам джентльмен.

Энтони удивился:

– Ко мне?

– Да, сэр, иностранец.

– Как его зовут?

Немного помолчав, портье ответил:

– Я пришлю к вам рассыльного с его визитной карточкой.

Энтони положил трубку и стал ждать. Через несколько минут в дверь постучали, и, получив приглашение войти, порог переступил мальчик-рассыльный с визитной карточкой на подносе.

Взяв карточку, Энтони прочел: «Барон Лолопретжил».

Теперь ему стало ясно, почему портье замялся. Рассмотрев еще раз карточку, он принял решение:

– Проводи этого джентльмена ко мне!

– Хорошо, сэр!

Через несколько минут в номер вошел барон Лолопретжил, крупный человек с огромной веерообразной черной бородой и высоким лысым лбом.

– Мистер Макграт? – спросил он, щелкнув каблуками и поклонившись.

Энтони как можно точнее ответил ему тем же.

– Прошу вас, барон, присаживайтесь, – предложил он, пододвигая стул. – Кажется, я не имел удовольствия встречаться с вами раньше?

– Кажется, – подтвердил барон, садясь. – К сожалению! – вежливо добавил он.

– Мне тоже очень жаль, – в тон ему ответил Энтони.

– Перейдем к делу давайте, – произнес барон. – Я в Лондоне монархическую партию Герцословакии представляю.

– И уверен, представляете с честью.

Барон поклонился, благодаря за комплимент.

– Вы любезны слишком, – каким-то деревянным слогом произнес он. – Мистер Макграт, я скрывать не буду ничего от вас. Настала пора монархию реставрировать, которая угасла со смертью мученической всемилостивейшего величества Николая Четвертого, память ему светлая.

– Аминь, – вырвалось у Энтони. – Я слышал об этом.

– На трон его высочество принц Михаил взойдет, которого британское правительство поддерживает.

– Великолепно! – отозвался Энтони. – Как мило с вашей стороны рассказать мне все это!

– Все готово уже, а… приезжаете вы и ситуацию усложняете.

Барон сурово смотрел на него.

– Дорогой барон! – запротестовал Энтони.

– Да, да, я знаю, говорю о чем! У вас с собой графа Стилптича мемуары! – Он с упреком посмотрел на Энтони.

– А если и так? Какое отношение мемуары графа Стилптича имеют к принцу Михаилу?

– Они скандал вызовут.

– Все мемуары почти всегда вызывают скандалы! – утешил его Энтони.

– Он секретов знал много. Если бы известна стала хоть часть из них, война разразится в Европе!

– Ну-ну, – добродушно возразил Энтони. – Не может быть, чтобы все обстояло так плохо!

– Об Оболовичах сложится мнение неблагоприятное за границей. А англичане демократичны очень.

– Я охотно верю, что Оболовичи временами бывали несколько своевольными, – допустил Энтони. – Это у них в крови. Но Европа от Балкан и не ждет ничего хорошего. Не знаю почему, но это так!

– Вы не понимаете, – упорствовал барон. – Вы ничего не понимаете, а мои уста запечатаны. – Он вздохнул.

– Чего же вы так боитесь? – удивился Энтони.

– Пока я мемуары не прочел, не знаю! – просто ответил барон. – В них, безусловно, есть что-то. Всегда несдержанны эти великие дипломаты бывают. Тележка с яблоками опрокинута будет, как говорит пословица.

– Послушайте, – мягко обратился к нему Энтони, – я уверен, вы слишком пессимистично настроены. Я все знаю об издателях. Они высиживают рукописи, как яйца! Пройдет не менее года, прежде чем мемуары будут опубликованы!

– Вы или обманщик, или молодой человек очень простодушный. Все устроено так, чтобы уже в воскресных газетах были опубликованы отрывки!

Ошеломленный Энтони ахнул.

– Но вы всегда можете все отрицать, – с надеждой предположил он.

Барон печально покачал головой:

– Нет-нет, ерунду говорите вы. К делу перейдем. Получить тысячу фунтов должны вы, не так ли? Вот видите, я имею о вас сведения достаточные.

– Что ж, поздравляю службу разведки лоялистов.

– Более полутора тысяч тогда я предлагаю вам.

Энтони удивленно посмотрел на него, затем печально покачал головой.

– Боюсь, это невозможно, – с сожалением возразил он.

– Хорошо. Две тысячи вам предлагаю.

– Вы меня соблазняете, барон, соблазняете, согласитесь, но я все равно говорю, что это невозможно.

– Цену свою тогда назовите.

– Боюсь, вы не понимаете ситуации. Я очень хочу верить, что вы ведете честную игру и что эти мемуары могут повредить вашему делу. Однако я взялся за эту работу и должен ее выполнить. Связан словом. Так что не могу позволить себе быть подкупленным другой стороной.

Барон слушал очень внимательно. В конце речи Энтони он несколько раз кивнул:

– Понятно. Ваша честь англичанина.

– Что ж, сами мы называем это несколько иначе, – сказал Энтони. – Но позволю себе заметить, что, выражаясь по-разному, мы оба имеем в виду одно и то же.

Барон встал.

– Я очень уважаю англичанина честь, – заявил он. – Сделаем еще одну попытку. Всего доброго.

Он щелкнул каблуками, поклонился и вышел из комнаты, по-прежнему держась безупречно прямо.

– Хотел бы я знать, что он имел в виду, – задумчиво произнес Энтони. – Была ли это угроза? Нельзя сказать, чтобы я нисколько не боялся старого Лоллипопа. Кстати, хорошее имя для него. Я буду называть его бароном Лоллипопом.

Раз-другой он в нерешительности прошелся по комнате. До встречи, на которой ему надлежало передать рукопись, оставалось чуть более недели. Сегодня пятое октября. Энтони собирался вручить ее издателям в последний момент. Честно говоря, ему теперь просто не терпелось прочесть рукопись. Он намеревался сделать это на судне, но слег с лихорадкой и был не в настроении расшифровывать неразборчивый почерк: мемуары написаны от руки. Сейчас же он, как никогда, преисполнился решимости узнать, из-за чего же разгорелся сыр-бор.

Было у него и другое дело.

Повинуясь порыву, он взял телефонную книгу и отыскал фамилию Ревел. Обладателей этой фамилии оказалось шестеро: Эдвард Генри Ревел, хирург, Харли-стрит; Джеймс Ревел и компания, шорники; Леннокс Ревел из особняков Эбботбери, Хэмпстед; мисс Мэри Ревел из Илинга; достопочтенная миссис Тимоти Ревел с Понт-стрит, 487; и миссис Уиллис Ревел с Кадоган-сквер, 42. Он исключил шорников и мисс Мэри Ревел, и у него осталось четыре имени. Да и с чего он решил, что леди живет в Лондоне? Коротко покачав головой, он захлопнул книгу.

– Придется предоставить все на волю случая, – решил он. – Потом что-нибудь прояснится.

Вероятно, таким, как Энтони Кейд, везет отчасти потому, что они верят в свою удачу. Энтони нашел, что искал, примерно полчаса спустя, когда перелистывал иллюстрированный журнал. Это была выставка картин, организованная герцогиней Перт. Под центральным изображением – яркая женщина в восточном костюме – он прочел подпись:

«Достопочтенная миссис Тимоти Ревел в роли Клеопатры. До замужества миссис Ревел была достопочтенной Вирджинией Которн, дочерью лорда Эджбастона».

Энтони некоторое время смотрел на портрет, медленно покусывая губы, словно сдерживая свист. Потом он вырвал целую страницу, сложил ее и положил себе в карман. Снова поднявшись к себе, он открыл чемодан, вынул оттуда связку писем и засунул сложенную страницу под тесемку, которой пачка была перевязана.

Внезапно услышав у себя за спиной какой-то звук, он резко обернулся. В дверях стоял мужчина, из тех, которые, как представлял Энтони, существуют только в комических операх. Зловещая фигура с лохматой головой и толстыми губами, скривившимися в недоброй улыбке.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил Энтони. – И кто вас впустил?

– Я прохожу туда, куда хочу, – ответил незнакомец гортанным голосом с иностранным акцентом, хотя его английский звучал отлично.

«Еще один иностранец», – подумал Энтони.

– Убирайтесь отсюда, слышите?

Незнакомец уставился на связку писем, которую Энтони тотчас же схватил.

– Я уйду, когда вы отдадите мне то, за чем я пришел.

– И за чем же вы пришли, позвольте спросить?

Незнакомец сделал шаг вперед.

– За мемуарами графа Стилптича, – прошептал он.

– Я просто не могу принимать ваши слова всерьез, – сказал Энтони. – Вы похожи на негодяя из какой-то пьесы. Мне очень нравится ваш костюм. Кто вас сюда прислал? Барон Лоллипоп?

– Барон?.. – Далее последовал ряд резко выговариваемых согласных.

– Значит, вы так это произносите, да? Что-то среднее между бульканьем и собачьим лаем. Не думаю, что смогу сам это воспроизвести, так уж устроено мое горло. Мне придется по-прежнему называть его Лоллипопом. Так это он вас прислал?

Опереточный злодей решительно возразил и в подтверждение своих слов несколько раз яростно плюнул. Затем он вынул из кармана листок бумаги и швырнул его на стол.

– Смотри, – приказал он. – Смотри и дрожи, проклятый англичанин.

Энтони охотно посмотрел на листок, а вот вторую часть указания выполнить не потрудился. На листке красным цветом была грубо нарисована человеческая рука.

– Похоже на руку, – заметил он. – Однако я готов согласиться, что это кубистское изображение солнца на Северном полюсе.

– Это знак Братства Красной Руки. Я член Братства Красной Руки.

– Что вы говорите? – спросил Энтони, с большим интересом глядя на лохматого. – А остальные похожи на вас? Я не знаю, что бы сказало по этому поводу евгеническое общество.

– Пес! – сердито проворчал незнакомец. – Хуже пса. Платный раб пришедшей в упадок монархии. Отдайте мне мемуары, и вы будете невредимы. Таково милосердие Братства.

– Уверен, это очень любезно с его стороны, – сказал Энтони, – но, боюсь, и вы, и оно пребываете в неведении. Мне указано доставить эту рукопись не в ваше милое общество, а в одно издательство.

Незнакомец засмеялся:

– Неужели вы думаете, что вам позволят дойти до офиса живым? Хватит болтать. Отдайте бумаги, или я стреляю.

Он выхватил из кармана револьвер и прицелился в собеседника.

Но он недооценил Энтони Кейда. Он не привык иметь дело с людьми, действующими столь же быстро, как и думают, – или даже быстрее. Энтони не ждал, пока в него выстрелят. Как только незнакомец вынул револьвер, Энтони бросился вперед и выбил оружие у него из руки. От сильного удара тот развернулся спиной к нападавшему.

Шанс был слишком хорош, чтобы его упустить. От мощного, хорошо рассчитанного пинка незнакомец вылетел за порог и растянулся на полу.

Энтони вышел вслед за ним, но доблестный член Братства Красной Руки уже свое получил. Он с трудом поднялся и поплелся по коридору. Энтони не бросился за ним, а вернулся к себе в комнату.

«Вот вам и Братство Красной Руки, – размышлял он. – Выглядят живописно, а от малейшего прикосновения рассыпаются в прах. Интересно, как этот тип сюда проник? Одно ясно – задание не так просто, как я думал. Я уже поссорился как с лоялистской, так и с радикальной партиями. Вскоре, полагаю, ко мне заявятся делегации от националистов и независимых либералов. Решено. Сегодня вечером я возьмусь за эту рукопись».

Посмотрев на часы, Энтони удивился – уже почти девять, и решил пообедать в номере. Неожиданных визитов, он надеялся, сегодня больше не будет, но чувствовал, что надо быть настороже. Ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то рылся в его вещах, пока он будет внизу, в ресторане. Он позвонил, попросил меню, выбрал пару блюд и заказал бутылку «Шамбертена». Официант принял заказ и удалился.

Ожидая, пока ему принесут еду, он вынул рукопись и положил на стол рядом с письмами.

В дверь постучали, и официант вкатил столик с едой. Энтони в это время находился у камина. Стоя спиной к двери, он оказался лицом к зеркалу и, мельком глянув в него, заметил нечто любопытное.

Официант неотрывно смотрел на рукопись. Косо поглядывая на неподвижную спину Энтони, он медленно двигался вокруг стола. У него дрожали руки, и он нервно облизывал сухие губы. Энтони более внимательно всмотрелся в него. Высокий, гибкий, как все официанты, с гладко выбритым, подвижным лицом. «Итальянец, – подумал Энтони, – не француз».

В критический момент Энтони резко развернулся. Официант слегка вздрогнул, но сделал вид, что поправляет солонку.

– Как вас зовут? – спросил вдруг Энтони.

– Джузеппе, мсье.

– Итальянец?

– Да, мсье.

Энтони заговорил с ним по-итальянски, и тот отвечал достаточно бегло. В конце концов Энтони отпустил его кивком, но, даже поглощая превосходную еду, которую принес Джузеппе, не переставал обдумывать происшедшее.

Может быть, он ошибся и интерес Джузеппе к рукописи лишь обычное любопытство? Может быть, и так, но, вспомнив лихорадочное возбуждение официанта, Энтони укрепился в своем подозрении.

«А к черту все, – подумал Энтони, – не могут же все встречные-поперечные охотиться за этой проклятой рукописью. Вероятно, мне почудилось».

Пообедав, он погрузился в чтение мемуаров. Из-за неразборчивого почерка покойного графа дело шло медленно. Энтони позевывал с подозрительной частотой. Дочитав до четвертой главы, он остановился.

Пока что он находил мемуары нестерпимо скучными и не обнаружил в них ни малейшего намека на скандал.

Энтони взял письма, завернул их в бумагу, которой была обернута рукопись, и спрятал в чемодан. Затем он запер дверь и в качестве дополнительной предосторожности придвинул к ней стул и поставил на него графин с водой.

Гордясь своей предусмотрительностью, он разделся и лег в постель. Еще раз взглянул на мемуары, но, почувствовав, что веки у него слипаются, положил рукопись под подушку, выключил свет и почти мгновенно заснул.

Часа через четыре Энтони внезапно проснулся. Он не понял, что его разбудило, может быть, звук, а может быть, сознание опасности, сильно развитое у любителей приключений.

Сначала он лежал тихо, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. До него донеслось робкое шуршание, а затем он увидел темную фигуру где-то между собой и окном – на полу, возле чемодана.

Энтони резко соскочил с постели и включил свет. Человек, стоявший на коленях перед чемоданом, метнулся в сторону.

Это был официант Джузеппе. В его правой руке сверкнул длинный тонкий нож. Он бросился прямо на Энтони, который уже полностью осознал опасность. Энтони был безоружен, а Джузеппе заблаговременно позаботился об оружии.

Энтони отскочил в сторону, и Джузеппе промахнулся. В следующую минуту оба, сплетясь в крепких объятиях, катались по полу. Энтони сосредоточил все свои силы на том, чтобы крепко держать правую руку Джузеппе и не дать ему возможности воспользоваться стилетом. Он медленно отклонял оружие и в то же время чувствовал, как другой рукой итальянец схватил его за горло, но, даже задыхаясь, не ослаблял своих отчаянных усилий.

Нож с резким звоном упал на пол. В то же мгновение итальянец резким рывком освободился от захвата. Энтони тоже вскочил, но совершил ошибку, бросившись к двери и преградив противнику путь к отступлению. Он слишком поздно увидел, что стул и графин с водой находятся там же, где он их оставил.

Джузеппе проник через окно и сейчас воспользовался им снова. Когда Энтони отпрыгнул к двери, он выскочил в окно, перелез на соседний балкон и исчез в смежном номере.

Энтони прекрасно понимал, что преследовать его бесполезно. Путь отступления у итальянца был предельно надежный. Энтони бы просто создал себе дополнительные проблемы.

Он подошел к постели, засунул руку под подушку и достал мемуары. По счастью, они лежали там, а не в чемодане. Подойдя к чемодану, он заглянул внутрь, намереваясь извлечь письма.

Тут он тихо выругался.

Письма исчезли!

Глава 6

Тонкое искусство шантажа

Ровно без пяти четыре Вирджиния Ревел, движимая здоровым любопытством, вернулась в свой дом на Понт-стрит. Открыв дверь, она вошла в холл и тут же столкнулась с бесстрастным Чилверсом.

– Простите, мадам, но… к вам один субъект…

Сначала Вирджиния не обратила внимания на существительное, которое употребил Чилверс.

– Мистер Ломакс? Где он? В гостиной?

– О нет, мадам, не мистер Ломакс. – В голосе Чилверса прозвучал легкий упрек. – Мужчина – я не хотел его впускать, но он уверял, что у него чрезвычайно важное дело, насколько я понял, связанное с капитаном. Поэтому я подумал, что вы, может быть, захотите его увидеть, и впустил его. Он в кабинете.

Вирджиния с минуту подумала. Она уже несколько лет была вдовой, и то, что она редко говорила о покойном муже, некоторые понимали так, будто за ее беззаботным поведением скрывается незаживающая рана. Другие истолковывали это в прямо противоположном смысле: Вирджиния, мол, на самом деле не любила Тима Ревела и сейчас считает лицемерием выказывать горе, которого никогда не испытывала.

– Я забыл упомянуть, мадам, – продолжил Чилверс, – что этот человек, по-моему, иностранец.

Вирджиния оживилась. Ее муж находился на дипломатической службе, и они вместе были в Герцословакии незадолго до сенсационного убийства короля и королевы. Вероятно, это герцословак, какой-нибудь старый слуга, для которого наступили черные дни.

– Вы правильно поступили, Чилверс, – одобрительно кивнула она. – Куда вы его проводили, в кабинет?

Легкой, изящной походкой она прошла по коридору и открыла дверь в небольшую комнату, примыкающую к столовой.

Посетитель сидел в кресле у камина. При ее появлении он встал и пристально уставился на нее. Обладая блестящей зрительной памятью, Вирджиния была уверена, что никогда раньше не видела этого человека. Высокий, смуглый, худощавый, явно иностранец, но на славянина не похож. Скорее итальянец или испанец.

– Вы хотели видеть меня? – спросила она. – Я миссис Ревел.

Минуту-другую незнакомец молчал, медленно и оценивающе разглядывая ее. Вирджиния сразу же почувствовала в нем завуалированную дерзость.

– Какое же дело привело вас ко мне? – несколько нетерпеливо спросила она.

– Вы миссис Ревел? Миссис Тимоти Ревел?

– Да. Я только что представилась вам.

– Конечно. Хорошо, что вы согласились принять меня, миссис Ревел. Иначе, как я уже сказал вашему дворецкому, мне пришлось бы иметь дело с вашим мужем.

Вирджиния изумленно взглянула на него, но что-то удержало ее от резкого ответа, готового сорваться с языка. Она ограничилась лишь сухим замечанием:

– Вам было бы весьма сложно это сделать.

– Не думаю. Я очень настойчив. Но перейду к делу. Вам это знакомо?

В руке он держал какой-то цветной листок. Вирджиния без особого интереса взглянула на него.

– Вы узнаете, что это такое, мадам?

– Кажется, письмо, – ответила Вирджиния, приходя к выводу, что перед ней психически неуравновешенный человек.

– Вы, вероятно, заметили, кому оно адресовано? – многозначительно спросил посетитель, протягивая ей письмо.

– Я умею читать, – любезно сообщила она. – Оно адресовано капитану О’Нилу, живущему в Париже на рю де Кенель, 15.

Незнакомец, казалось, что-то искал в ее лице, но не находил.

– Не угодно ли прочесть?

Вирджиния взяла у него конверт, вынула письмо, проглядела его, но тотчас же брезгливо протянула обратно.

– Это личное письмо… Оно не предназначено для моих глаз.

Гость сардонически расхохотался:

– Поздравляю, миссис Ревел! Вы великолепная актриса! Однако, по-моему, подпись вы не сможете отрицать!

– Подпись?

Вирджиния перевернула листок и застыла, пораженная. Письмо, написанное тонким, наклонным почерком, было подписано Вирджинией Ревел. Чуть не вскрикнув от изумления, она вернулась к началу письма и медленно прочла его. Потом она некоторое время стояла, раздумывая. По содержанию письма стало ясно, что за черный умысел привел к ней незнакомца.

– Ну что, мадам? – спросил посетитель. – Это же ваше имя?

– Да, конечно, – согласилась Вирджиния, – это мое имя.

«Но не мой почерк», – могла бы добавить она.

И тут она одарила посетителя ослепительной улыбкой.

– Давайте сядем и все обговорим! – любезно предложила она.

Ее поведение озадачило визитера. Такого он не ожидал. Он почувствовал, что дама совсем не боится его.

– Во-первых, мне хотелось бы знать, как вы меня нашли?

– Это было несложно!

Он вынул из кармана листок, вырванный из иллюстрированного журнала, и протянул ей. Энтони Кейд узнал бы его.

Она вернула ему листок, задумчиво нахмурившись.

– Понятно, – сказала она. – Это и впрямь несложно.

– Вы, конечно, понимаете, миссис Ревел, что это не единственное письмо. Есть и другие.

– Господи, – сказала она, – я, кажется, была ужасно неосторожна.

Она снова увидела, что он озадачен ее легкомысленным тоном. Теперь она была полностью довольна собой.

– Во всяком случае, – сказала она, любезно улыбаясь ему, – очень мило с вашей стороны вернуть их мне.

Возникла пауза, и он прочистил горло.

– Я беден, миссис Ревел, – многозначительно сказал он.

– Тогда, насколько я слышала, вам, несомненно, будет легче войти в царство небесное.

– Я не могу позволить себе отдать вам эти письма просто так.

– По-моему, вы чего-то не понимаете. Эти письма принадлежат тому, кто их написал.

– По закону, может быть, и так, мадам, но в этой стране есть поговорка: «Владение имуществом почти равносильно праву на него». Да и вообще, вы готовы обратиться за помощью к закону?

– Закон суров по отношению к шантажистам, – напомнила ему Вирджиния.

– Что вы, миссис Ревел, я не так глуп. Я прочел эти письма – письма женщины к своему любовнику, в каждом из которых чувствуется страх, что их отношения станут известны ее мужу. Вы хотите, чтобы я передал их вашему мужу?

– Вы не предусмотрели только одно обстоятельство. Эти письма были написаны несколько лет назад. Дело в том, что за это время я овдовела.

Он равнодушно пожал плечами:

– В таком случае… если вам нечего бояться… вы бы не стали обсуждать со мной условия.

Вирджиния улыбнулась.

– Какова ваша цена? – деловым тоном спросила она.

– За тысячу фунтов я отдам вам всю пачку. Я прошу очень мало; но, видите ли, я не деловой человек.

– У меня и в мыслях нет платить вам тысячу фунтов, – решительно ответила Вирджиния.

– Мадам, я никогда не торгуюсь. Тысяча фунтов, и я отдаю вам письма.

Вирджиния помолчала.

– Вы должны дать мне немного времени на раздумье. Мне будет нелегко раздобыть такую сумму.

– Несколько фунтов – скажем, пятьдесят – в счет причитающейся суммы, и я зайду снова.

Вирджиния посмотрела на часы. Было пять минут пятого, и ей показалось, что она услышала звонок.

– Хорошо, – поспешно заговорила она. – Приходите завтра, но попозже. Часов в шесть.

Она подошла к письменному столу, открыла ящик и вынула оттуда неаккуратную пачку банкнотов.

– Здесь примерно сорок фунтов. Это должно вас устроить.

Он жадно схватил деньги.

– А теперь, пожалуйста, уходите, – попросила Вирджиния.

Он покорно покинул комнату. В открытую дверь Вирджиния увидела Джорджа Ломакса, которого Чилверс только что впустил в холл. Когда передняя дверь закрылась, Вирджиния позвала его:

– Проходите, Джордж! Чилверс, принесите нам, пожалуйста, чаю.

Она распахнула оба окна, и Джордж Ломакс, войдя в комнату, увидел ее стоящей у окна с блестящими глазами и развевающимися волосами.

– Сейчас я их закрою, Джордж, но комнату просто необходимо проветрить. Вы не столкнулись в холле с шантажистом?

– С кем?

– Шантажистом, Джордж. Шан-та-жис-том… Человеком, который шантажирует.

– Вирджиния, дорогая, вы серьезно?

– Серьезно, Джордж.

– Но кого он приходил шантажировать?

– Меня, Джордж!

– Вирджиния, дорогая, что же вы натворили?

– Если уж на то пошло, я ничего не натворила. Сей джентльмен принял меня за другую.

– Вы, полагаю, позвонили в полицию?

– Нет. А вы считаете, что мне следовало это сделать?

Джордж нерешительно потоптался.

– Нет, нет, вероятно, нет! Пожалуй, вы поступили мудро. Дело могло бы получить нежелательную огласку. Может быть, вам даже пришлось бы давать показания.

– Мне бы этого хотелось, – озорно улыбнулась Вирджиния. – Мне бы хотелось, чтобы меня вызвали в суд: я бы сама увидела, действительно ли судьи отпускают непристойные шутки, о которых мы читаем. Это было бы очень интересно. Однажды я была на Вайн-стрит, искала потерянную брошь, и там был замечательный инспектор – самый славный человек, которого я когда-либо встречала.

Джордж, по своему обыкновению, пропустил все не относящееся к делу.

– Как вы поступили с этим негодяем?

– Боюсь, Джордж, я ему позволила!

– Что?

– Шантажировать меня!

На лице Джорджа отразился такой ужас, что Вирджиния невольно прикусила нижнюю губу.

– Вы хотите сказать – я правильно понимаю? – вы не объяснили, что он обратился не по адресу?

– Нет, – подтвердила Вирджиния, искоса взглянув на него.

– Господи, Вирджиния, вы, наверное, сошли с ума!

– Я так и думала, что вы меня осудите.

– Но почему? Ради бога, почему?

– По нескольким причинам. Во-первых, он так красиво это делал, я имею в виду – шантажировал меня! Ненавижу прерывать артиста, когда он хорошо выполняет свою работу. А во-вторых, видите ли, меня никогда не шантажировали!

– Надеюсь.

– И я хотела узнать, что это такое.

– Отказываюсь вас понимать, Вирджиния!

– Я знала, что вы не поймете.

– Надеюсь, вы не дали ему денег?

– Совсем немного, – виновато призналась Вирджиния.

– Сколько?

– Сорок фунтов.

– Вирджиния!

– Джордж, дорогой, столько я плачу за вечернее платье. А купить новое впечатление так же интересно, как заказать новое платье. Даже интереснее.

Джордж Ломакс гневно замотал головой, и лишь появление Чилверса, который принес чай, помешало ему выразить свои оскорбленные чувства. Вирджиния, ловко управляясь с тяжелым серебряным чайником, продолжила разговор:

– Есть еще один мотив, Джордж, – гораздо более значительный. Говорят, мы, женщины, язвы, но сегодня я сделала доброе дело другой женщине. Вряд ли этот человек догадается искать другую Вирджинию Ревел. Он думает, что набросил сеть на птичку. Бедняжка, она, наверное, писала эти письма в ужасном страхе. Уж мистер Шантажист там бы поживился. А теперь, хотя он этого не знает, перед ним стоит трудная задача. Пользуясь таким преимуществом, как моя безупречная жизнь, я буду играть с ним, как говорится в книгах, до его полного уничтожения. Коварство, Джордж, бездна коварства!

Джордж продолжал удрученно качать головой.

– Мне это не нравится, – твердил он. – Мне это не нравится.

– Ладно, Джордж, дорогой. Вы же пришли сюда не для того, чтобы говорить о шантажистах. Кстати, зачем вы пришли? Правильный ответ: «Чтобы увидеть вас!» Сделайте акцент на слове «вас» и многозначительно сожмите мою руку, если вы случайно не ели перед этим густо намазанную маслом булочку, а если ели, то сверкните глазами!

– Я пришел увидеться с вами, – серьезно ответил Джордж. – И я рад застать вас одну.

– «Ах, Джордж, это так неожиданно, – сказала она, поглощая смородину», – рассмеялась Вирджиния.

– Я хотел просить вас об одном одолжении. Я всегда считал вас, Вирджиния, очаровательной женщиной.

– Ах, Джордж!

– И умной женщиной!

– Да что вы? Как же хорошо вы меня знаете!

– Дорогая Вирджиния, завтра в Англию приезжает молодой человек. Я хотел бы, чтобы вы его встретили.

– Хорошо, Джордж, но при чем здесь я? Говорите яснее!

– Я уверен, вы могли бы, при желании, пустить в ход все ваше огромное обаяние.

Вирджиния слегка наклонила голову набок.

– Милый Джордж, обаяние не профессия, да будет вам известно. Когда мне человек нравится, я ему нравлюсь тоже. Но я не думаю, что мне удастся хладнокровно очаровать беспомощного незнакомца. Не пойдет, Джордж, не пойдет. Есть профессиональные сирены, которые сделают это гораздо лучше, чем я.

– Об этом не может быть и речи, Вирджиния. Этот молодой человек – кстати, он канадец, по фамилии Макграт…

– Канадец шотландского происхождения, – мгновенно сообразила она, проявив склонность к дедукции.

– Вероятно, не привыкший к английскому высшему обществу. Я бы хотел, чтобы он оценил шарм и изящество настоящей английской леди.

– Это вы обо мне?

– Именно.

– Почему?

– Простите?

– Я спрашиваю, почему? Вы же не просите других настоящих английских леди встречать каждого странствующего канадца, ступающего на наши берега. В чем заключается ваша великая идея, Джордж? Грубо говоря, зачем вам это нужно?

– Это не имеет никакого отношения лично к вам, Вирджиния!

– Я не могу ехать на встречу и очаровывать, пока не узнаю зачем и почему!

– Вы совершенно непредсказуемое существо, Вирджиния! Можно подумать…

– Ах, можно? Давайте, Джордж, выкладывайте все, что знаете!

– Дорогая Вирджиния, похоже, в одной из стран Центральной Европы сложилось несколько напряженное положение. По причинам, которые нас не касаются, важно, чтобы мистер… э… Макграт понял, что реставрация монархии в Герцословакии необходима для сохранения мира в Европе.

– Насчет мира в Европе все вздор! – спокойно возразила Вирджиния. – А впрочем, я всегда была за монархию, особенно для такого колоритного народа, как герцословаки. Значит, у вас есть кандидатура короля для Герцословакии? Кто же это?

Джордж не хотел откровенничать, но не видел способа уклониться от ответа. Разговор пошел совсем не так, как планировал он. Ему казалось, что Вирджиния, как послушное орудие, с благодарностью примет его предложение и не станет задавать никаких вопросов. Не тут-то было! Она хотела знать все, и Джордж, не верящий в сдержанность женщин, сейчас старался не наговорить лишнего. Он совершил ошибку! Вирджиния не годилась для этой роли! Она могла создать серьезные проблемы. Да и ее рассказ о разговоре с шантажистом внушил ему серьезные опасения. Она – чудесное независимое создание, не принимающее, увы, всерьез даже архисерьезные вещи!

– Принц Михаил Оболович, – ответил он, видя, что Вирджиния с нетерпением ждет ответа. – Только, пожалуйста, не распространяйтесь об этом!

– Не глупите, Джордж! Газеты полны намеков, и династия Оболовичей превозносится до небес! Об убитом Николае Четвертом говорят так, словно он был чем-то средним между святым и героем, а не глупым, маленьким человеком, потерявшим голову при виде прелестей третьеразрядной актрисы!

Джордж заморгал. Теперь он был еще более убежден, что совершил ошибку, обратившись за помощью к Вирджинии. Надо срочно идти на попятную.

– Вы правы, милая Вирджиния, – быстро согласился он, вставая и собираясь поспешно ретироваться. – Мне не следовало обращаться к вам. Но в герцословацком кризисе мы бы не хотели оказаться в конфронтации с доминионами, а Макграт, кажется, имеет влияние в журналистских кругах. Я полагал, что будет лучше всего, если именно вы его встретите. Ведь вы ярая монархистка и великолепно знаете эту страну.

– Дело только в этом?

– Да, но смею заметить, вам совершенно не обязательно очаровывать его!

С секунду посмотрев на него, Вирджиния рассмеялась:

– Джордж, вы неисправимый лжец!

– Вирджиния!

– Неисправимый, совершенно неисправимый! Будь у меня ваш опыт, я бы справилась с таким делом так, чтобы мне поверили! Но я и сама все об этом выясню, бедный Джордж! Не беспокойтесь! Тайна мистера Макграта! Я не удивлюсь, если в этот уик-энд в Чимнизе мне удастся кое-что разузнать!

– В Чимнизе? Вы едете в Чимниз?

Джордж не смог скрыть своей досады. Он еще надеялся успеть к лорду Катерхэму и попросить его отозвать приглашение Вирджинии.

– Сегодня утром позвонила Бандл и пригласила меня.

Джордж предпринял последнюю попытку.

– Полагаю, прием будет довольно скучный, – сказал он. – Вряд ли вам там понравится, Вирджиния.

– Бедный мой Джордж, почему вы не расскажете мне правду и не доверитесь мне? Еще не поздно.

Джордж взял ее руку и снова уронил.

– Я рассказал вам правду, – холодно изрек он, не покраснев.

– Вот так-то лучше, – похвалила Вирджиния. – Но еще недостаточно хорошо. Приободритесь, Джордж, я поеду в Чимниз и буду расточать свое неповторимое обаяние, как вы и просите. Жизнь стала гораздо веселее. Сначала шантажист, потом Джордж с дипломатическим заданием. Расскажет ли он все красивой женщине, так искренне просящей его довериться ей? Нет, он ничего ей не расскажет, будет держаться до последнего. Прощайте, Джордж! Ну, хоть один нежный взгляд на прощание? Нет? Ах, Джордж, дорогой, не сердитесь!

Как только Джордж вышел тяжелой походкой, Вирджиния бросилась к телефону.

Она набрала номер и попросила леди Эйлин Брент:

– Это вы, Бандл? Завтра я еду в Чимниз. Что? Скучно? Нет, не скучно. Бандл, вы же знаете, я боюсь только диких лошадей! До скорого!

Глава 7

Макграт не принимает приглашения

Письма исчезли!

Когда ты поставлен перед фактом исчезновения, ничего не остается, как только принять его. Энтони прекрасно понимал, что бессмысленно гнаться за Джузеппе по коридорам отеля «Блиц». Это бы означало нежелательную огласку, и, по всей вероятности, своей цели он все равно бы не добился.

Подумав, он решил, что Джузеппе ошибочно принял пачку писем, завернутую в обертку от мемуаров, за сами мемуары. Поэтому, когда обнаружит ошибку, возможно, предпримет еще одну попытку завладеть мемуарами. Энтони решил тщательно подготовиться к этой попытке.

В его голове созрел еще один план: осторожно сообщить в газеты просьбу о возвращении писем. Если Джузеппе – шпион Братства Красной Руки или, что Энтони казалось более вероятным, его использует монархическая партия, письма, вероятно, не представляют интереса для тех, кому он служит, и тогда появится шанс выкупить их за небольшую плату.

Энтони вернулся в постель и мирно проспал до утра. Он был уверен, что Джузеппе в эту ночь больше не посетит его номер.

Энтони встал, хорошо позавтракал, проглядел газеты, шумевшие об открытии нефти в Герцословакии, и попросил встречи с управляющим.

Управляющий, француз с изысканно-учтивыми манерами, принял его в своем кабинете.

– Вы, насколько я понимаю, хотели видеть меня, мистер… э… Макграт?

– Да. Я поселился в вашем отеле вчера во второй половине дня, и обед мне принес в номер официант по имени Джузеппе.

Он замолчал.

– Смею сказать, что у нас есть официант с таким именем, – равнодушно согласился управляющий.

– Меня поразили несколько необычные манеры этого человека, но сначала я не придал этому особого значения. Позже, ночью, я проснулся от какого-то копошения в номере. Включив свет, я увидел, что этот самый Джузеппе роется в моем чемодане.

От равнодушия на лице управляющего не осталось и следа.

– Но я ничего об этом не слышал! Почему вы раньше не сказали мне? – воскликнул он.

– У нас с ним произошла короткая стычка, кстати, у него был нож. В конце концов ему удалось улизнуть через окно.

– Что вы сделали потом, мистер Макграт?

– Проверил содержимое моего чемодана.

– Что-нибудь пропало?

– Ничего… существенного, – медленно ответил Энтони.

Управляющий с облегчением откинулся назад.

– Я рад. Но позвольте заметить, мистер Макграт, что мне не совсем понятно ваше поведение! Почему вы не подняли тревогу? Почему не бросились за вором?

Энтони пожал плечами:

– Я же сказал, ничего важного не исчезло. Конечно, я понимаю: строго говоря, мне следовало вызвать полицию…

Управляющий отозвался без особого энтузиазма:

– Полицию… Конечно…

– Во всяком случае, я был совершенно уверен, что этому человеку все равно удастся убежать, так зачем тревожить полицию?

Управляющий чуть заметно улыбнулся:

– Вижу, мистер Макграт, вы понимаете, что я вовсе не горю желанием связываться с полицией. С моей точки зрения, это всегда неприятно. Если в прессе появится информация о краже в таком фешенебельном отеле, как наш… А газетчики всегда раздуют дело, как бы незначительным ни был украденный предмет.

– Конечно, – согласился Энтони. – Я ведь сказал, что ничего существенного не пропало, и в некотором смысле это правда. Но вор все же стащил кое-что очень ценное для меня!

– Вот как?

– Личные письма, понимаете ли.

На лице управляющего появилось выражение крайнего сострадания, на которое способны только французы.

– Понимаю, – пробормотал он. – В полицию, естественно, обращаться не следует.

– Полностью с вами согласен. Но вы же понимаете, я должен получить эти письма обратно. Там, откуда я приехал, люди привыкли сами решать свои проблемы. Поэтому я прошу вас рассказать мне все, что вы знаете об этом официанте Джузеппе.

– Не возражаю, – ответил управляющий после короткой паузы. – Я не могу дать вам всю информацию сразу. Но могли бы вы зайти через полчаса?

– Благодарю вас. Это меня вполне устраивает.

Когда через полчаса Энтони вернулся в кабинет, управляющий протянул ему листок с информацией о Джузеппе Манелли.

– Он появился у нас месяца три назад. Искусный, опытный официант. Нас он полностью удовлетворяет. В Англии живет лет пять.

Они вместе пробежали список отелей и ресторанов, в которых работал итальянец. Один факт поразил Энтони. В двух отелях именно в то время, когда там работал Джузеппе, произошли дерзкие ограбления, хотя в обоих случаях он остался вне подозрений. Но эти совпадения настораживали.

Неужели Джузеппе обычный гостиничный вор и поиски в чемодане Энтони лишь часть его профессионального занятия? Может быть, когда Энтони включил свет, связка писем была у него в руках и он машинально сунул ее в карман? В таком случае это обыкновенное ограбление!

Однако против этой версии свидетельствовало возбуждение, с которым Джузеппе накануне вечером разглядывал бумаги, лежавшие на столе. А ведь это были не деньги или ценные предметы, которые привлекли бы внимание обычного вора.

Нет, Энтони был убежден, что Джузеппе работает на кого-то другого. С помощью информации, полученной от управляющего, может быть, удастся что-нибудь узнать о его частной жизни и в конечном счете выследить его. Он взял листок бумаги и встал.

– Благодарю вас. Полагаю, нет необходимости спрашивать, не появился ли в отеле Джузеппе?

Управляющий кивнул:

– Его постель не смята, и вещи остались. Он, наверное, пустился в бега сразу после нападения на вас. Не думаю, что у нас есть шанс снова увидеть его.

– Полагаю, так. Что ж, благодарю еще раз. Я пока останусь здесь.

– Надеюсь, вы успешно выполните вашу задачу, но, признаюсь, я в этом сильно сомневаюсь.

– Я всегда надеюсь на лучшее.

Первым делом Энтони расспросил служащих отеля, друживших с Джузеппе, но узнал очень мало. Потом написал объявление и отослал его в пять наиболее читаемых газет. Он уже собирался отправиться в отель, где раньше работал Джузеппе, но его остановил телефонный звонок. Энтони взял трубку:

– Алло, слушаю.

Бесстрастный голос спросил:

– Я говорю с мистером Макгратом?

– Да. А с кем говорю я?

– Вас беспокоят из издательства «Болдерсон и Ходжкинс». Минутку, пожалуйста. Я вас соединяю с мистером Болдерсоном.

«Наши почтенные издатели, – подумал Энтони. – Чего это они всполошились? Время еще есть. Еще неделя».

На том конце провода дружелюбно спросили:

– Мистер Макграт?

– Да.

– Это Болдерсон из «Болдерсон и Ходжкинс». Как насчет рукописи, мистер Макграт?

– Все в порядке, – ответил Энтони. – А в чем дело?

– Вот в чем. Как я понимаю, мистер Макграт, вы приехали в эту страну из Южной Африки и не совсем понимаете создавшееся положение. Из-за этой рукописи могут возникнуть неприятности, мистер Макграт, большие неприятности. Иногда мне кажется, нам с ними не справиться.

– В самом деле?

– Уверяю вас. Мне необходимо как можно быстрее получить рукопись и сделать с нее копии. Так мы подстрахуемся, если оригинал будет уничтожен.

– Господи! – воскликнул Энтони.

– Да, вам это, наверное, кажется абсурдным, мистер Макграт. Но уверяю вас, вы недооцениваете ситуацию. Предпринимаются решительные попытки не допустить, чтобы рукопись попала в наш офис. Говорю вам откровенно и без обмана, что, если вы сами попытаетесь отнести ее, десять к одному – вам это не удастся.

– Сомневаюсь, – сказал Энтони. – Если я хочу чего-то добиться, я обычно этого добиваюсь.

– Вы противостоите очень опасным людям, мистер Макграт. Месяц назад я бы никогда в это не поверил. Говорю вам, мистер Макграт, нас подкупают, упрашивают, нам угрожают так, что мы уже перестали понимать, на каком мы свете! Не советую вам самому нести рукопись. Один из наших людей придет к вам в отель и возьмет ее у вас.

– А если бандиты убьют его? – спросил Энтони.

– Тогда ответственность будет лежать на нас, а не на вас. Вы отдадите рукопись нашему представителю и получите расписку. Чек на… э… тысячу фунтов, который мы должны вам вручить, не будет оплачен до следующего вторника. Таковы условия нашего соглашения с адвокатом покойного… э… автора… вы знаете, кого я имею в виду, но, если вы настаиваете, я сам выпишу вам чек на эту сумму и пришлю со своим посыльным.

Энтони размышлял минуту-другую. Он твердо намеревался не передавать мемуары до последнего дня, так как хотел прочесть их и понять, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Однако он понимал и силу аргументов издателя.

– Хорошо, – со вздохом произнес он. – Поступайте как знаете. Присылайте вашего человека. И если не возражаете, пришлите мне и чек, потому что я, может быть, покину Англию еще до следующей среды.

– Разумеется, мистер Макграт. Наш представитель придет к вам завтра утром. Разумнее будет не присылать кого-либо прямо из офиса. Наш мистер Холмс живет на юге Лондона. Он зайдет к вам по дороге на работу и возьмет рукопись. Предлагаю вам на ночь поместить в сейф управляющего фальшивый сверток. Ваши враги узнают об этом и не станут докучать вам этой ночью.

– Прекрасно, я так и поступлю.

Задумчиво повесив трубку, Энтони отправился на поиски новостей о сбежавшем Джузеппе. Однако его и след простыл. Джузеппе работал в этом ресторане, но никто, похоже, ничего не знал о его личной жизни и друзьях.

– Я найду тебя, приятель, – пробормотал Энтони сквозь зубы. – Я найду тебя. Это лишь вопрос времени.

Вторая его ночь в Лондоне прошла мирно.

На следующее утро в девять часов принесли карточку мистера Холмса, а вскоре появился и он сам. Маленький блондин с мягкими манерами. Энтони протянул ему рукопись и получил чек на тысячу фунтов. Мистер Холмс уложил рукопись в маленький коричневый портфель, который принес с собой, пожелал Энтони всего наилучшего и удалился. Все прошло достаточно спокойно.

– А ведь на него могут напасть по дороге, – пробормотал Энтони вслух, отойдя от окна. – Что-то мне тревожно… очень тревожно.

Он положил чек в конверт, написал на нем несколько строк и тщательно запечатал. Джимми, который во время встречи с Энтони в Булавайо был более или менее при деньгах, дал ему взаймы значительную сумму, пока оставшуюся практически нетронутой.

«Одно дело сделано, а другое нет, – сказал Энтони про себя. – До сих пор я действовал неудачно. Но никогда не стоит отчаиваться. Думаю, если я хорошо загримируюсь, мне удастся заглянуть на Понт-стрит, 487».

Он собрал свои вещи, спустился, расплатился по счету и велел отнести багаж в такси. Щедро вознаградив всех, даже тех, кто ничего не сделал для его комфорта, он уже собрался уезжать, как вдруг увидел мальчика, бегущего по лестнице с письмом в руках.

– Это вам, сэр, только что пришло.

Энтони со вздохом достал еще один шиллинг. Такси, взревев, помчалось, и Энтони под противный шум мотора распечатал письмо.

Это было любопытное послание. Энтони пришлось прочесть его четыре раза, прежде чем до него дошел смысл. В письме, написанном особым, туманным слогом, свойственным посланиям правительственных чиновников, говорилось, что мистеру Макграту, прибывшему сегодня, в четверг, в Англию из Южной Африки, предлагается не предпринимать никаких решительных шагов с имеющейся в его распоряжении рукописью графа Стилптича до конфиденциальной беседы с мистером Джорджем Ломаксом и другими заинтересованными влиятельными лицами. В письме также содержалось настоятельное приглашение в Чимниз в качестве гостя лорда Катерхэма на завтра, в пятницу.

Таинственное и весьма загадочное предание. Энтони оно очень понравилось.

– Милая старая Англия, – с нежностью пробормотал он. – Как всегда, отстает от времени. Жаль. И все же я не могу ехать в Чимниз под вымышленным именем. Интересно, впрочем, есть ли поблизости какая-нибудь гостиница? Мистер Энтони Кейд вполне может остановиться там незамеченным.

Он высунулся из окошка и дал таксисту новые указания, которые тот, презрительно фыркнув, принял.

Такси подъехало к одному из самых малоизвестных отелей Лондона, и Энтони расплатился с водителем.

Заказав номер на имя Энтони Кейда, Энтони прошел в обшарпанную комнату, вынул фирменный бланк отеля «Блиц» и быстро набросал записку.

Он объяснил, что приехал в прошлый вторник, рукопись передал господам Болдерсону и Ходжкинсу и, к сожалению, должен отклонить приглашение лорда Катерхэма, так как сейчас же покидает Англию. И подписал: «Искренне ваш Джеймс Макграт».

– Теперь, – сказал Энтони, запечатывая конверт, – к делу. Долой Джеймса Макграта, добро пожаловать, Энтони Кейд!

Глава 8

Покойник

В тот же четверг Вирджиния Ревел играла в теннис в Рейнлэхе. На обратном пути на Понт-стрит, откинувшись в роскошном длинном лимузине, она с чуть заметной улыбкой репетировала предстоящий разговор. Возможно, конечно, шантажист больше не появится, но Вирджиния была уверена, что ей еще придется с ним увидеться. Она не проявила тогда достаточной твердости. Что ж, на этот раз его ждет сюрприз!

Когда машина подъехала к дому, она, прежде чем выйти, заговорила с водителем:

– Как ваша жена, Уолтон? Я забыла спросить.

– Кажется, лучше, мадам. Доктор обещал заглянуть в половине седьмого. Вам еще нужна машина?

Вирджиния подумала:

– Я уеду на уик-энд. Отправляюсь в шесть сорок с Паддингтонского вокзала, но вы мне не понадобитесь. Доберусь на такси. Вам надо повидаться с доктором. Если он сочтет, что вашей жене лучше отдохнуть на свежем воздухе, увезите ее куда-нибудь, Уолтон. За мой счет.

Нетерпеливо кивнув, Вирджиния прервала бесконечные благодарности шофера, поднялась по лестнице, поискала в сумочке ключ, но, вспомнив, что ключа у нее нет, поспешно позвонила в дверь.

Ей открыли не сразу, а пока она ждала, к ней подошел убого одетый молодой человек с кипой брошюр. Одну из них, под заглавием «Почему я служу своей стране?», он протянул Вирджинии. В левой руке он держал коробочку для денег.

– Я не могу приобретать по две таких жутких книжонки в день, – взмолилась Вирджиния. – Я уже купила сегодня утром, честное слово!

Молодой человек, запрокинув голову, рассмеялся. Вирджиния рассмеялась вместе с ним. Небрежно оглядев его, она решила, что он не похож на обычного лондонского безработного. Ей понравилось его смуглое лицо и стройная, упругая фигура. Она даже пожалела, что у нее нет для него работы.

Но в этот момент щелкнул замок, и Вирджиния тотчас же забыла о симпатичном безработном, потому что, к ее удивлению, дверь открыла ее горничная Элиза.

– А где Чилверс? – резко спросила она, входя в холл.

– Но он уехал, мадам, вместе с остальными.

– С остальными? Куда?

– В Датчет, мадам. В коттедж, как вы велели в телеграмме.

– Я не посылала никакой телеграммы. Что же в ней говорится?

– По-моему, она на столе внизу.

Элиза убежала и через некоторое время с торжествующим видом принесла хозяйке телеграмму.

– Voilа[1], мадам.

Телеграмма была адресована Чилверсу, и говорилось в ней следующее:

«Пожалуйста, немедленно со всей прислугой отправляйтесь в коттедж и займитесь приготовлениями к приему на уик-энд. Сядьте на поезд 5.49».

Ничего необычного, она сама не раз оставляла такие послания, когда ей надо было наскоро устроить прием в своем бунгало, расположенном на берегу реки. Она всегда привозила туда всю прислугу, оставляя в доме только одну старушку. Чилверс не нашел в этом послании ничего странного и, как добросовестный слуга, в точности выполнил поручение.

– Я осталась, – объяснила Элиза, – помня, что мадам хотела, чтобы я собрала ее вещи.

– Это глупая шутка! – воскликнула Вирджиния, гневно отбросив телеграмму. – Вы прекрасно знаете, Элиза, что я еду в Чимниз. Я вам сегодня утром говорила.

– Я решила, что мадам передумала. Иногда такое случается, не так ли, мадам?

Вирджиния в ответ на справедливый упрек чуть заметно улыбнулась. Она пыталась найти причину этой необычной шутки. Предположение выдвинула Элиза.

– Mon Dieu![2] – всплеснула она руками. – А вдруг это преступники, воры? Они посылают фальшивую телеграмму, удаляют из дома всю прислугу, а затем грабят!

– Наверное, так оно и есть, – с сомнением согласилась Вирджиния.

– Да, мадам, бесспорно. Об этом каждый день пишут в газетах. Мадам, сразу же звоните в полицию, сразу же, пока они не пришли и не перерезали нам горло!

– Не волнуйтесь так, Элиза. Какие грабители в шесть часов дня перережут нам горло?

– Мадам, умоляю, позвольте мне сейчас же вызвать полицейского!

– Зачем? Не глупите, Элиза. Идите соберите мои вещи, если вы еще этого не сделали. Новое вечернее платье от Кайо, белое креп-марокеновое и… да, черное бархатное… черный бархат так подходит для политической беседы, не так ли?

– Мадам восхитительно выглядит в атласе цвета нильской воды, – предложила Элиза.

– Нет, я его не возьму. Поспешите, Элиза, будьте хорошей девочкой. У нас очень мало времени. Я отправлю телеграмму Чилверсу в Датчет, поговорю с дежурным полицейским и попрошу его присматривать за домом. Не делайте круглые глаза, Элиза… если вы так напуганы, когда еще ничего не произошло, что с вами будет, если из-за угла выскочит некто и вонзит в вас нож?

Элиза пронзительно пискнула и быстро побежала по лестнице, нервно оглядываясь через плечо.

Состроив ей вслед гримасу, Вирджиния отправилась в маленький кабинет, в котором был телефон. Ей понравилась идея Элизы позвонить в полицейский участок, и она решила не откладывать дело в долгий ящик.

Она подошла к телефону и вдруг, уже держа руку на трубке, замерла. В кресле, как-то странно съежившись, сидел человек. Вся эта суматоха с телеграммами выбила Вирджинию из колеи, и она забыла, что ждет гостя. По-видимому, он заснул, ожидая ее.

Она с озорной улыбкой подошла к креслу, но улыбка тотчас же исчезла с ее лица.

Человек не спал. Он был мертв.

Вирджиния поняла это сразу же, поняла еще до того, как увидела маленький блестящий пистолет на полу, опаленное отверстие над сердцем с кровавым пятном вокруг него и ужасную, отвисшую челюсть.

Она стояла неподвижно, бессильно опустив руки. В тишине до нее донесся голос Элизы, сбегающей по лестнице:

– Мадам! Мадам!

– В чем дело?

Вирджиния бросилась к двери, инстинктивно желая хотя бы на время скрыть от Элизы, что случилось. Она прекрасно знала, что Элиза легко впадает в истерику, а ей нужно было все спокойно обдумать.

– Мадам, а может быть, набросить на дверь цепочку? Эти преступники могут заявиться в любую минуту!

– Как вам угодно. Делайте все, что хотите.

Вирджиния посмотрела на человека в кресле и на телефон. Ей было ясно, что делать: сейчас же звонить в полицию.

Но она этого не сделала. Она стояла как вкопанная, парализованная ужасом, и в ее мозгу боролось множество прямо противоположных мыслей. Фальшивая телеграмма! Имеет ли она какое-то отношение к убийству? А если бы Элиза уехала со всеми? Она бы вошла – то есть если бы у нее был ключ, как всегда, – и осталась бы наедине с убитым, которому она позволила себя шантажировать. Конечно, у нее было объяснение; но от этого объяснения ей становилось не по себе. Она вспомнила, каким невероятным показалось ее поведение Джорджу. Будут ли остальные более понятливы? Да еще и письма… разумеется, она их не писала, но так ли легко это доказать?

Вирджиния крепко сжала руками лоб: «Я должна подумать… Я просто должна подумать».

Кто впустил этого человека? Разумеется, не Элиза. Она бы сразу об этом сказала. По мере того как она размышляла, события казались ей все более запутанными. Оставалось одно – позвонить в полицию.

Протянув руку к телефону, она вдруг подумала о Джордже. Да, да, именно он ей был сейчас нужен – хладнокровный, неэмоциональный мужчина, трезво глядящий на жизнь и способный найти выход из любой ситуации…

К сожалению, нет. Не Джордж. Джордж прежде всего подумает о собственном положении. Он не станет вмешиваться в такие дела. Джордж тут не годится.

Вдруг лицо ее посветлело. Разумеется, Билл! Не колеблясь, она тут же набрала его номер.

Ей сказали, что он час назад уехал в Чимниз.

– Ах, черт! – ругнулась Вирджиния, бросив трубку.

Как ужасно находиться в одном доме с покойником, когда не с кем даже словом перемолвиться!

И в эту минуту в дверь позвонили.

Вирджиния подскочила от неожиданности. Через мгновение позвонили снова. Она знала, что Элиза наверху собирает ее вещи и не слышит звонка.

Вирджиния вышла в холл, отодвинула цепочку, а затем принялась за засовы, которые закрыла охваченная страхом Элиза. На лестнице стоял тот самый безработный молодой человек.

Вирджиния с облегчением бросилась к нему.

– Проходите, – пригласила она. – Кажется, у меня есть для вас работа.

Она проводила его в столовую, усадила в кресло, сама села напротив и очень внимательно посмотрела на него.

– Простите, – сказала она, – но вы… я имею в виду…

– Итон и Оксфорд, – ответил молодой человек. – Вы это хотели спросить, да?

– Что-то вроде того, – призналась Вирджиния.

– Оказался безработным ввиду полной неспособности выполнять обычную работу. Надеюсь, вы мне предлагаете не постоянную работу?

Она невольно улыбнулась:

– Совсем не постоянную!

– Хорошо, – с удовлетворением кивнул молодой человек.

Вирджиния с удовольствием оглядела его загорелое лицо и высокую, стройную фигуру.

– Видите ли, – принялась объяснять она, – я попала в нелепое, затруднительное положение, а большинство моих друзей… довольно высокопоставленные люди. Им всем есть что терять.

– Мне терять нечего. Так что продолжайте. В чем проблема?

– В соседней комнате находится покойник, – выпалила Вирджиния. – Убитый, понимаете? И я не знаю, что с ним делать.

Она говорила по-детски просто. То, как молодой человек воспринял сногсшибательную новость, еще больше возвысило его в ее глазах. Можно было подумать, что он каждый день выслушивал подобные сообщения.

– Прекрасно, – с энтузиазмом отозвался он. – Я иногда мечтал поработать частным детективом. Пойдемте посмотрим на тело, или сначала вы мне все расскажете?

– Пожалуй, сначала я все вам расскажу. – Она задумалась, прикидывая, как короче и проще изложить свою историю. – Этот человек впервые пришел вчера и захотел увидеться со мной. У него были письма… любовные письма, подписанные моим именем…

– Но написанные не вами, – спокойно вставил молодой человек.

Вирджиния изумленно воззрилась на него:

– Откуда вы знаете?

– Дедукция. Продолжайте.

– Он хотел шантажировать меня… и я… не знаю, поймете ли вы меня, но я… поддалась ему.

Она умоляюще посмотрела на него, и он ободряюще кивнул:

– Разумеется, я вас понимаю. Вы хотели испытать чувства человека, попавшего в сети негодяя.

– Вы поразительно догадливы! Именно этого я и хотела!

– Да, я умен, – без всякого бахвальства согласился молодой человек. – Но дело в том, что лишь немногие поймут вас. У большинства, видите ли, нет никакого воображения.

– Полагаю, так оно и есть. Я велела этому человеку прийти сегодня в шесть часов. Вернувшись из Рейнлэха, я обнаружила, что мои слуги, получив фальшивую телеграмму, все уехали. Осталась только горничная Элиза. Затем я прошла в кабинет и увидела застреленного.

– Кто его впустил?

– Не знаю. Если бы это сделала Элиза, она бы мне сказала.

– Она знает о случившемся?

– Я ничего ей не сказала.

Молодой человек кивнул и встал.

– А теперь посмотрим на тело, – оживленно произнес он. – Но вот что я вам посоветую: всегда лучше говорить правду! Одна ложь влечет за собой целую вереницу лжи, и в этом хитросплетении легко запутаться.

– Так вы мне советуете позвонить в полицию?

– Вероятно. Но сначала мы взглянем на этого малого.

На пороге комнаты Вирджиния остановилась и оглянулась на незнакомца.

– Кстати, – сказала она, – вы даже еще не представились.

– Разве? Меня зовут Энтони Кейд.

Глава 9

Энтони избавляется от трупа

Энтони, внутренне улыбаясь, последовал за Вирджинией. События принимали довольно неожиданный оборот. Но, подойдя к сидящей в кресле фигуре, он вновь стал серьезным.

– Он еще теплый, – удивился он. – Его убили менее получаса назад.

– То есть незадолго до моего прихода?

– Именно.

Он выпрямился, нахмурив брови, и задал вопрос, смысл которого она поняла не сразу:

– Ваша горничная, конечно, не заходила в эту комнату?

– Нет.

– Она знает, что вы сюда входили?

– Ну да. Я уже подходила к двери, когда разговаривала с ней.

– После того как нашли тело?

– Да.

– И вы ничего не сказали ей?

– А было бы лучше, если бы сказала? С ней, наверное, случилась бы истерика. Она, знаете ли, француженка, а они такие возбудимые. Я хотела сначала все обдумать.

Энтони кивнул, но ничего не сказал.

– Вы, как я вижу, считаете, что я поступила неправильно?

– Все складывается довольно неудачно, миссис Ревел. Если бы вы с горничной обнаружили тело вместе, сразу после вашего возвращения, ваше положение не было бы так осложнено. Тогда было бы ясно, что этого человека определенно застрелили до вашего возвращения.

– А теперь могут предположить, что его застрелили после… понятно…

Он наблюдал, как она осмысливает его слова. Первое впечатление, которое сложилось у него, когда он разговаривал с ней на лестнице, подтвердилось. Она была не только красива, но также смела и умна.

Вирджинию же настолько поглотила возникшая головоломка, что ей и в голову не пришло удивиться, что незнакомый человек назвал ее по фамилии.

– А почему же, интересно, Элиза не слышала выстрела? – пробормотала она.

Энтони указал на открытое окно, сквозь которое доносился шум проезжающих машин:

– Вот вам и ответ. В Лондоне не так-то легко услышать выстрел.

Вирджиния с некоторым содроганием повернулась к телу, сидящему в кресле.

– Он похож на итальянца, – отметила она.

– Он и есть итальянец, – подтвердил Энтони. – Я бы сказал, что он официант. В свободное время занимался шантажом. Зовут, возможно, Джузеппе.

– Господи! – воскликнула Вирджиния. – Вы случайно не Шерлок Холмс?

– Нет, – с сожалением ответил Энтони. – Боюсь, скорее просто шарлатан. Я вам после расскажу. Так говорите, этот человек показал вам какие-то письма и потребовал денег? Вы ему дали?

– Дала.

– Сколько?

– Сорок фунтов.

– Плохо, – сказал Энтони, но без особого удивления. – А теперь посмотрим телеграмму.

Вирджиния протянула Энтони бланк. Прочтя ее, он заметно помрачнел.

– В чем дело?

Он молча указал на место отправления.

– Барнес, – сказал он. – И вы сегодня ездили в Рейнлэх. Что могло вам помешать самой отправить эту телеграмму?

Вирджинию удивили его слова. Похоже, петля затягивалась вокруг ее шеи все плотнее и плотнее. Слова Энтони помогли ей увидеть то, что она сама смутно ощущала в глубине души.

Обернув руку носовым платком, он поднял пистолет.

– Мы, преступники, должны быть осторожными, – пошутил он. – Отпечатки пальцев и все такое.

Вдруг она увидела, как вся его фигура напряглась. У него даже голос изменился, стал отрывистым и резким.

– Миссис Ревел, – спросил он, – вы когда-нибудь раньше видели этот пистолет?

– Нет, – удивленно ответила Вирджиния.

– Вы уверены?

– Вполне.

– У вас есть собственный пистолет?

– Нет.

– А когда-нибудь был?

– Нет, никогда.

С минуту он неотрывно смотрел на Вирджинию, совершенно изумленную его вопросами. Потом, вздохнув, расслабился.

– Странно, – сказал он. – А как вы объясните это?

Он протянул ей пистолет. Маленькая, изящная вещица, почти игрушка, однако вполне смертоносная игрушка. На рукоятке выгравировано имя «Вирджиния».

– Это невозможно! – вскричала Вирджиния.

Ее удивление было настолько искренним, что Энтони невольно ей поверил.

– Сядьте, – распорядился он. – Дело гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Во-первых, какие у нас гипотезы? Их только две. Есть, конечно, реальная Вирджиния, писавшая эти письма. Она могла так или иначе выследить шантажиста, застрелить, бросить пистолет, схватить письма и скрыться. Такое возможно, правда?

– Полагаю, да, – неохотно согласилась Вирджиния.

– Вторая гипотеза гораздо интереснее. Тот, кто хотел убить Джузеппе, сделал так, чтобы подозрение пало на вас, а может быть, именно это было его основной целью. Его могли без труда убить в любом другом месте, и тем не менее все было подстроено так, чтобы труп оказался в вашем доме. Тот, кто это осуществил, знал о вас все: и о вашем коттедже в Датчете, и о распределении обязанностей среди слуг, и то, что сегодня вы будете в Рейнлэхе. Вопрос, конечно, абсурдный, но есть ли у вас враги, миссис Ревел?

– Разумеется, нет… во всяком случае, таких.

– Понятно. Что ж нам теперь делать? Выхода у нас два. Первый: позвонить в полицию, рассказать всю историю и положиться на ваше прочное положение в обществе и безупречную репутацию. Второй: попытаться избавиться от трупа. Лично я, естественно, склоняюсь ко второму варианту! Я всегда хотел попробовать, хватит ли у меня хитрости скрыть преступление, но питаю патологическое отвращение к кровопролитию. В целом, полагаю, вариант первый более разумен. Принимаем его в упрощенном виде: звоним в полицию, но прячем пистолет и письма, которыми вас шантажировали… если они, конечно, еще у него.

Энтони быстро осмотрел карманы покойного.

– Его полностью обчистили, – сообщил он. – У него ничего нет. Теперь эти письма можно будет встретить на любом перекрестке. Эй, а это что? Дыра в подкладке. Там что-то нашли и грубо вырвали, остался только клочок бумаги.

Он вынул клочок и поднес к свету. Вирджиния наклонилась к нему.

– Жаль, что у нас нет всего текста, – пробормотал он. – Чимниз, одиннадцать сорок пять, четверг. Похоже на приглашение.

– Чимниз? – воскликнула Вирджиния. – Невероятно!

– Почему невероятно? Слишком изысканное место для этого простецкого покойника?

– Сегодня вечером я еду в Чимниз. По крайней мере, должна была ехать!

Энтони развернулся:

– Что? Повторите!

– Сегодня вечером я должна была ехать в Чимниз, – послушно повторила Вирджиния.

Энтони уставился на нее:

– Я начинаю кое-что понимать. Конечно, я могу ошибаться… но это идея! А что, если кому-то очень хотелось помешать вам поехать в Чимниз?

– Мой кузен Джордж Ломакс очень не хочет, чтобы я там появилась, – улыбнулась Вирджиния, – но я не могу подозревать Джорджа Ломакса в убийстве!

Энтони было не до улыбок. Чувствовалось, что он окончательно запутался.

– Если вы позвоните в полицию, то ни в какой Чимниз вам сегодня попасть не удастся, да и завтра тоже. А я бы хотел, чтобы вы поехали в Чимниз! Полагаю, это собьет с толку наших неуважаемых друзей! Вы можете полностью довериться мне, миссис Ревел?

– То есть соглашаюсь ли я со вторым вариантом?

– Да. Но, во-первых, надо удалить из дома вашу горничную. Вы сможете это сделать?

– Легко!

Вирджиния вышла в холл и позвала Элизу.

– Мадам?

Энтони услышал короткий диалог, потом передняя дверь открылась и закрылась. Вирджиния вернулась в комнату.

– Она ушла. Я отправила ее в магазин, сказав, что он открыт до восьми. Он, разумеется, будет закрыт.

– Хорошо. Теперь можем приступать к нашей операции. Это устаревший метод, но, боюсь, мне придется спросить: есть ли в доме свободный сундук?

– Конечно, есть. Спуститесь в подвал и выберите любой.

Сундуков в подвале было несколько. Энтони выбрал подходящий по размеру.

– Я сам займусь упаковкой багажа, – тактично сказал он, – а вы поднимитесь к себе и подготовьтесь к отъезду.

Вирджиния сняла теннисный костюм, надела мягкое коричневое дорожное платье и великолепную оранжевую маленькую шляпку. Спустившись вниз, она увидела ждущего ее Энтони. Рядом стоял аккуратно перевязанный сундук.

– Я бы хотел рассказать вам историю своей жизни, – заметил он, – но вечер предстоит довольно хлопотный. Сейчас вам надо сделать следующее. Вызовите такси, погрузите ваш багаж, в том числе и сундук, и поезжайте на Паддингтонский вокзал. Сдайте сундук в камеру хранения слева. Я буду ждать вас на платформе. Проходя мимо меня, уроните багажную квитанцию. Я подниму ее и сделаю вид, что возвращаю вам, а на самом деле оставлю у себя. Поезжайте в Чимниз, а остальное предоставьте мне.

– Как это мило с вашей стороны, – улыбнулась Вирджиния. – А я себя чувствую ужасно неловко, заставляя совершенно незнакомого человека возиться с трупом!

– Мне это нравится, – небрежно ответил Энтони. – Будь здесь мой друг Джимми Макграт, он бы сказал вам, что я просто создан для подобной работы!

Вирджиния пристально посмотрела на него:

– Как вы сказали? Джимми Макграт?

– Да, а что? Вы слышали о нем?

– Да, и совсем недавно. – Она нерешительно замолчала, потом продолжила: – Мистер Кейд, нам надо бы поговорить! Обстоятельно. Не могли бы вы приехать в Чимниз?

– Мы с вами очень скоро увидимся, миссис Ревел! Обещаю вам. А теперь выпустите конспиратора А через заднюю дверь. Конспиратор Б торжественно выйдет с парадного входа и сядет в такси!

Операция прошла без сучка без задоринки. Энтони, приехавший на вокзал на другом такси, стоял на платформе и, как и было договорено, поднял оброненную квитанцию. Затем он отправился за потрепанным, подержанным «Моррисом Коули», нанятым им сегодня на случаи крайней необходимости.

Вернувшись на этой развалюхе на Паддингтонский вокзал, он протянул квитанцию носильщику, который осторожно извлек из камеры хранения сундук и поместил его в багажник машины. Энтони уехал.

Теперь ему предстояло выбраться из Лондона. Миновав Ноттинг-Хилл и Шефердс-Буш, он свернул на голдхаукскую дорогу, проехал Брентфорд и Ханслоу и направился в сторону Стайнса. Это был довольно загруженный участок дороги. Энтони было нужно, чтобы в глаза не бросались ни отпечатки шин его машины, ни его собственные следы. Остановившись на обочине, он вышел и первым делом залепил грязью номера машины. Выждав удобный момент, когда на дороге было безлюдно, вытащил сундук, открыл его, вынул труп Джузеппе и аккуратно уложил в кювет, так, чтобы фары проезжающих машин его не освещали.

Затем Энтони сел в машину и уехал. Вся операция заняла ровно полторы минуты. Повернув направо, он поехал в Лондон через Банхэм-Бичес. Там он снова остановился, выбрал в лесу высокое дерево и залез на него. Это потребовало немалых усилий даже у Энтони. Он привязал к ветке маленький, обернутый коричневой бумагой сверточек и сунул его в ближайшее дупло.

– Хороший способ избавиться от оружия, – похвалил он сам себя. – Всегда ищут в земле или в воде. На это дерево мало кто в Англии решится забраться!

Теперь в Лондон, на Паддингтонский вокзал! Там он оставил сундук в камере хранения в зале прибытия и вдруг ощутил нестерпимый голод. Сейчас бы бифштекс или пару сочных отбивных да побольше жареной картошки! Однако, взглянув на часы, Энтони печально покачал головой, заправил «Моррис» и снова двинулся в путь. На этот раз на север.

Ровно в половине двенадцатого Энтони остановился на дороге, ведущей в парк Чимниза. Выйдя из машины, он довольно легко перелез через ограду и направился к дому. Путь оказался длиннее, чем он предполагал, и ему пришлось бежать. Из темноты показался силуэт огромного замка. Где-то вдали часы пробили три четверти.

11.45 – время, упомянутое в обрывке записки. Энтони поднялся на террасу и внимательно оглядел дом. Всюду царили мрак и тишина.

«Рано они ложатся спать, эти политиканы», – мелькнула неодобрительная мысль.

Вдруг он услышал хлопок – никак звук выстрела? Энтони быстро обернулся. Звук донесся из дома, в этом он не сомневался. С минуту подождал, но все было тихо. Энтони подошел к одному из высоких французских окон, за которым, как ему показалось, стреляли, потрогал ручку. Она не поддавалась. Он ткнулся в другое окно, все время внимательно прислушиваясь. Но ничто не нарушало тишину.

В конце концов, сказал он себе, звук ему, может быть, и послышался, или это вредничает браконьер в лесу. Он повернулся и пошел обратно к машине, неудовлетворенный и раздосадованный.

Оглянувшись назад, Энтони увидел, что в одном из окон на верхнем этаже зажегся свет. Через мгновение свет погас, и снова воцарилась темнота.

Глава 10

Чимниз

Инспектор Бэджуорти в своем кабинете. Восемь тридцать утра. Высокий, дородный человек с тяжелой строевой поступью. Склонен к одышке в моменты наивысшего увлечения. С ним констебль Джонсон, новичок в полиции, похожий на неоперившегося цыпленка.

На столе резко зазвонил телефон, и инспектор взял трубку, явно не ожидая услышать ничего хорошего:

– Да. Полицейское управление Маркет-Бейзинг. Инспектор Бэджуорти. Что?

Выражение лица инспектора заметно изменилось. Как он, инспектор, выше Джонсона по положению, так есть люди выше его.

– Слушаю, милорд. Простите, милорд. Я не совсем вас понял.

Во время долгой паузы, пока инспектор слушает, выражение его обычно бесстрастного лица меняется несколько раз. Наконец он положил трубку, коротко бросив:

– Сию минуту, милорд. – Он повернулся к Джонсону, похоже, переполненный чувством собственной значимости: – У его светлости… в Чимнизе… убийство.

– Убийство? – переспросил Джонсон, пораженный услышанным.

– Убийство, – с удовлетворением подтвердил инспектор.

– Насколько я знаю, здесь никогда не случалось убийств, если не считать Тома Пирса, который застрелил свою возлюбленную.

– То было никакое не убийство, а простой пьяный скандал, – неодобрительно поправил инспектор.

– Верно, его даже не повесили, – с сожалением согласился Джонсон. – Но сейчас действительно убийство, да, сэр?

– Да, Джонсон. Один из гостей его светлости, иностранный джентльмен, обнаружен застреленным. Окно открыто, снаружи следы.

– Жаль, если это иностранец, – заметил Джонсон.

Это обстоятельство делало происшествие менее значимым. Джонсон почему-то искренне считал, что иностранцы более подвержены убийствам.

– Его светлость крайне взволнован, – продолжал инспектор. – Захватим доктора Картрайта и сразу отправимся в замок. Надеюсь, тот, чьи следы остались возле дома, далеко не ушел.

Бэджуорти был на седьмом небе. Убийство! В Чимнизе! Дело поручено инспектору Бэджуорти. У полиции имеется улика. Сенсационный арест. Продвижение по службе и всевозможные почести вышеупомянутому инспектору.

«Если, конечно, – сказал про себя инспектор Бэджуорти, – не встрянет Скотленд-Ярд».

От этой мысли ему стало не по себе. При данных обстоятельствах такое вполне возможно.

Они заехали к Картрайту, и доктор, сравнительно молодой человек, тоже проявил живой интерес. Его реакция была такой же, как и у юного Джонсона.

– Господи! – воскликнул он. – У нас не было убийства со времени Тома Пирса!

Все трое сели в маленькую машину доктора и помчались в Чимниз. Когда они проезжали мимо местной гостиницы «Веселые крикетисты», доктор заметил в дверях человека.

– Незнакомец, – сказал он. – Довольно симпатичный малый. Интересно, как давно он здесь и что делает в «Крикетистах»? Я никогда его здесь не видел. Наверное, приехал вчера вечером.

– И приехал не поездом, – уточнил Джонсон.

Брат Джонсона работал носильщиком на местном вокзале, и поэтому констебль всегда был в курсе относительно приезжающих и отъезжающих.

– Кто вчера приехал в Чимниз? – спросил инспектор.

– Поездом в три сорок леди Эйлин с двумя джентльменами. Один из них американец, а второй молодой офицер, оба без лакеев. Его светлость приехал с иностранным джентльменом, вероятно, тем, кого застрелили, – поездом в пять сорок. С ними был камердинер иностранного джентльмена. Тем же поездом прибыл мистер Эверсли. Миссис Ревел приехала поездом в семь двадцать пять, как и один джентльмен, похожий на иностранца, с лысой головой и крючковатым носом. Горничная миссис Ревел сошла с поезда в восемь двадцать пять. – Джонсон остановился, чтобы перевести дыхание.

– И никто не остановился в «Крикетистах»?

Джонсон мотнул головой – нет.

– Тогда он, наверное, приехал на машине, – предположил инспектор. – Джонсон, на обратном пути наведите справки в «Крикетистах». Нам надо все знать обо всех приехавших. У этого джентльмена необычный загар. Вероятно, прибыл из-за границы.

Инспектор понимающе кивнул, приняв вид бдительного человека, от недремлющего ока которого не укроется ни одна мелочь.

Машина въехала в ворота парка Чимниз. Описание этого исторического места можно найти в любом путеводителе, а также под номером три в «Исторических домах Англии». По четвергам из Миддлинхэма прибывают специальные автобусы, и туристы осматривают участки, открытые для публики. Поэтому описывать здесь Чимниз было бы излишне.

Дверь им открыл безукоризненно вышколенный седовласый дворецкий.

Мы не привыкли, всем своим видом говорил он, к убийствам в этих стенах. Но таковы черные дни. Давайте встречать беду спокойно и изо всех сил делать вид, что ничего необычного не произошло.

– Его светлость, – произнес он чопорно, – вас ждет. Сюда, пожалуйста.

Он проводил их в маленькую, уютную комнатку, в которой лорд Катерхэм уединялся от бурной светской жизни, и доложил о них:

– Полиция, милорд, и доктор Картрайт.

Лорд Катерхэм возбужденно расхаживал по комнате.

– А! Инспектор, вот и вы, наконец. Я вам благодарен. Как поживаете, Картрайт? Скверно обстоят дела, знаете ли. Очень скверно.

Лорд Катерхэм нервно провел руками по волосам, отчего они поднялись маленькими пучками, делая его еще менее похожим, чем обычно, на пэра королевства.

– Где тело? – коротко, по-деловому спросил доктор.

Лорд Катерхэм повернулся к нему, словно испытывая облегчение от этого прямого вопроса.

– В зале заседаний… там, где его нашли… я приказал ничего не трогать. Я считал… что поступаю правильно.

– Вполне правильно, милорд, – одобрил инспектор. Он вынул записную книжку и карандаш. – А кто обнаружил тело? Вы?

– Господи, нет, – всполошился лорд Катерхэм. – Не думаете ли вы, что я встаю в столь ранний час? Нет, его обнаружила горничная. Представляю, как она кричала! Правда, сам я не слышал. Потом рассказали мне. Я, конечно, встал и спустился… и сам увидел тело…

– Вы узнали в нем одного из ваших гостей?

– Верно, инспектор.

– Как его имя?

Совершенно простой вопрос, казалось, вывел лорда Катерхэма из равновесия. Он открыл рот, снова закрыл и наконец промямлил:

– Вы спрашиваете… как его зовут?

– Да, милорд.

Лорд Катерхэм медленно оглядел комнату, словно надеясь, что его осенит вдохновение:

– Его звали… звали… да, точно… граф Станислав!

Лорд Катерхэм держался настолько странно, что инспектор перестал писать и посмотрел на него. Но в этот момент произошло нечто, что отвлекло лорда и вывело его из замешательства.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Высокая, стройная, смуглая, с привлекательным мальчишеским лицом и очень решительными манерами. Это была леди Эйлин Брент, больше известная как Бандл, старшая дочь лорда Катерхэма. Кивнув остальным, она обратилась прямо к отцу.

– Я его нашла, – сообщила она.

На мгновение инспектор подумал, что юная леди поймала убийцу с поличным, но почти тотчас же понял, что она имеет в виду совсем другое.

Лорд Катерхэм вздохнул с облегчением:

– Хорошо. Что он сказал?

– Он очень скоро будет здесь. Мы должны «соблюдать строжайшую секретность».

Ее отец с досадой вздохнул:

– Именно такая глупость в духе Джорджа Ломакса. Однако, раз он приезжает, я умываю руки.

Полученное известие, похоже, немного приободрило лорда.

– Значит, убитого звали граф Станислав? – переспросил доктор.

Отец с дочерью обменялись короткими, как молния, взглядами, и лорд с достоинством произнес:

– Разумеется. Я только что это сказал.

– Я спросил, потому что вы, похоже, сами не были в этом уверены, – объяснил Картрайт.

Увидев, как блеснули глаза доктора, лорд Катерхэм с упреком взглянул на него.

– Я провожу вас в зал заседаний, – сказал он, немного оживившись.

Они последовали за ним. Инспектор, замыкающий шествие, зорко посматривал по сторонам, словно ожидая найти улики в картинной раме или за дверью.

Лорд Катерхэм отпер дверь и широко распахнул ее. Они вошли в большую, отделанную дубом комнату с французскими окнами, выходящими на террасу. В комнате стоял длинный обеденный стол с прекрасными старинными стульями. На стенах висели портреты почивших Катерхэмов.

Возле левой стены, между дверью и окном, на спине, широко раскинув руки, лежал человек.

Доктор Картрайт подошел к телу и склонился над ним. Инспектор тем временем занялся окнами. Центральное было прикрыто, но не плотно. На ступеньках снаружи он увидел следы, ведущие к окну и спускающиеся обратно.

– Ясно, – сказал инспектор, кивнув. – Но следы должны были остаться и в комнате. Они были бы заметны на паркетном полу.

– Думаю, это можно объяснить, – вмешалась Бандл. – Утром горничная натирала пол и только позже увидела тело. Когда она вошла сюда, было еще темно. Она подошла к окнам, отдернула шторы, принялась за уборку и, естественно, не заметила тело, так как оно было скрыто столом. Она увидела его только тогда, когда подошла к нему вплотную.

Инспектор кивнул.

– Хорошо, – сказал лорд Катерхэм, которому не терпелось улизнуть. – Я покидаю вас, инспектор. Вы сможете найти меня, если… э… понадоблюсь. Но из Виверн-Эбби приедет Джордж Ломакс, он сможет рассказать вам гораздо больше, чем я. Это его дело. – И лорд Катерхэм поспешно удалился, не дожидаясь ответа.

– Черт бы побрал этого Ломакса! – негодовал он. – Да еще меня втянул в эту историю! В чем дело, Тредуэлл?

Седовласый дворецкий почтительно тронул его за локоть.

– Я взял на себя смелость, милорд, переменить для вас время завтрака. В столовой все готово.

– Вряд ли я смогу что-нибудь съесть, – вздохнув, печально произнес лорд Катерхэм. – По крайней мере, сейчас.

Бандл взяла его под руку, и они вместе направились в столовую. На буфете стояло с десяток тяжелых серебряных блюд, которые каким-то непонятным способом удалось сохранить горячими.

– Омлет, яичница с беконом, почки, птица со специями, треска, холодная ветчина, холодный фазан, – принялся перечислять лорд Катерхэм, поднимая каждую крышку по очереди. – Меня ничто из этого не привлекает, Тредуэлл. Попросите, пожалуйста, кухарку сварить мне яйцо в мешочек.

– Хорошо, милорд.

Тредуэлл удалился. Лорд Катерхэм рассеянно положил себе обильную порцию почек и ветчины, налил кофе и сел за длинный стол. Бандл уже аппетитно уплетала яичницу с беконом.

– Я чертовски голодна, – заметила Бандл с набитым ртом. – Наверное, от возбуждения.

– Тебе хорошо, – пожаловался отец. – Вы, молодые, любите возбуждение. Но у меня очень слабое здоровье. Избегать всяческих волнений – вот что сказал сэр Абнер Уиллис, избегать всяческих волнений. Легко так говорить, когда сидишь в своем кабинете на Харли-стрит. Как я могу избегать волнений, когда этот осел Ломакс устроил мне такое? На этот раз мне следовало проявить больше твердости.

Печально покачав головой, лорд Катерхэм пододвинул к себе блюдо с ветчиной.

– На этот раз Коддерс, безусловно, подложил тебе свинью, – весело заметила Бандл. – Я почти ничего не поняла из того, что он лопотал по телефону. Он будет здесь с минуты на минуту и станет с пеной у рта уговаривать нас соблюдать секретность и замять скандал.

Лорд Катерхэм застонал от этой перспективы.

– Он уже встал? – спросил он.

– Сказал, – ответила Бандл, – что с семи часов не спит и диктует письма и документы.

– И еще гордится этим! – заметил отец. – Удивительные эгоисты эти государственные люди. Они заставляют своих несчастных секретарей вскакивать на заре, чтобы записывать всякую чушь! Если бы провести закон, повелевающий им вставать не ранее одиннадцати, какую пользу это принесло бы нации! Насколько меньше они наговорили бы всякой галиматьи! Ломакс всегда напоминает мне о моем «положении». Как будто оно у меня есть! Кому в наше время хочется быть пэром?

– Никому, – согласилась Бандл. – Уж лучше держать процветающий паб!

Тредуэлл принес на серебряном подносе два яйца и молча поставил их перед лордом Катерхэмом.

– Что это, Тредуэлл? – спросил лорд, с отвращением посмотрев на них.

– Яйца в мешочек, милорд.

– Я терпеть не могу яйца в мешочек, – проворчал лорд Катерхэм. – Они совершенно безвкусные. Мне даже смотреть на них противно. Уберите их, пожалуйста, Тредуэлл!

– Хорошо, милорд.

Тредуэлл молча унес яйца.

– Слава богу, в этом доме никто не встает рано! – с удовольствием заметил лорд Катерхэм. – Полагаю, когда наши гости проснутся, нам придется все рассказать им! – Он вздохнул.

– Кто же, интересно, убил его? – спросила Бандл. – И почему?

– Слава богу, нас это не касается, – ответил лорд Катерхэм. – Пусть разбирается полиция. Я, правда, сомневаюсь, что Бэджуорти удастся когда-нибудь что-то найти. А знаешь, это, наверное, Айзекстайн!

– То есть…

– Всебританский синдикат!

– Зачем мистеру Айзекстайну убивать его, когда он приехал сюда, чтобы встретиться с ним?

– Высокие финансовые интересы, – туманно объяснил лорд Катерхэм. – Кстати, я не удивлюсь, если этот господин привык рано вставать. Он может появиться с минуты на минуту. У них в Сити так принято. Полагаю, как бы богат ты ни был, но на поезд в девять семнадцать всегда успеешь!

В открытое окно донесся звук машины, подъехавшей на большой скорости.

– Коддерс! – вскочила из-за стола Бандл.

Отец и дочь высунулись в окно и замахали хозяину машины, остановившейся у входа в дом.

– Сюда, дружище, проходите сюда! – крикнул лорд Катерхэм, быстро доедая ветчину.

Влезать в окно вовсе не входило в намерения Джорджа. Он исчез в передней двери и тотчас же появился в сопровождении Тредуэлла, который немедленно удалился.

– Позавтракайте с нами! – пригласил лорд Катерхэм. – Как насчет почек?

Джордж нетерпеливо отодвинул почки.

– Ужасное несчастье, ужасное, ужасное!

– Ужасное. Может быть, трески?

– Нет-нет. Дело надо замять! Замять любой ценой!

Как и предсказывала Бандл, Джордж пустился в словоблудие.

– Я понимаю ваши чувства, – сочувственно произнес лорд Катерхэм. – Попробуйте яичницу с беконом или треску!

– Совершенно непредвиденный случай… национальное горе… концессия под угрозой…

– Переведите дух, – мягко предложил лорд Катерхэм. – И поешьте. Вам обязательно надо поесть, чтобы прийти в себя. Хотите яйца в мешочек? Минуту назад сюда приносили яйца в мешочек!

– Не хочу, – вскипел Джордж. – Я уже позавтракал, да если бы и не позавтракал, я все равно не смог бы проглотить ни кусочка. Мы должны придумать, что нам делать. Вы пока никому не говорили об убийстве?

– Здесь только мы с Бандл. И местная полиция с врачом Картрайтом. Ну и, разумеется, слуги!

Джордж застонал.

– Возьмите себя в руки, дорогой друг! – продолжал увещевать его лорд Катерхэм. – И все-таки поешьте! Похоже, вы не понимаете, что там, где есть труп, дело не замнешь! Его надо похоронить и соблюсти тысячу формальностей. Мне очень жаль, но это так!

Джордж внезапно успокоился:

– Вы правы, Катерхэм! Говорите, прибыла местная полиция? Так не пойдет! Надо вызвать Баттла!

– Борьба, убийство и внезапная смерть? – озадаченно спросил лорд Катерхэм.

– Нет-нет, вы не поняли! Я говорю о суперинтенданте Баттле из Скотленд-Ярда. Он умеет держать язык за зубами. Работал с нами над плачевным делом о партийных фондах.

– Что это за дело? – поинтересовался лорд Катерхэм.

Тут взгляд Джорджа упал на Бандл, наполовину свесившуюся из окна, и он понял, что излишне разоткровенничался. Он встал.

– Нельзя терять ни минуты! Я сейчас же отправлю телеграмму.

– Если вы напишете текст, Бандл передаст его по телефону.

Джордж вынул авторучку и начал писать с невероятной быстротой. Он протянул листок бумаги Бандл, которая прочла ее с огромным интересом.

– Господи! Ну и имя! Барон – кто?

– Барон Лолопретжил.

Бандл заморгала.

– Я-то разобрала, а вот почта помучается!

Джордж продолжал писать. Затем протянул Бандл плоды своего труда и обратился к хозяину дома:

– Вам, Катерхэм, лучше всего…

– Да? – с опаской спросил лорд Катерхэм.

– Целиком положиться на меня!

– Разумеется! – с готовностью согласился лорд Катерхэм. – Я и сам считаю так же. Полицию и доктора Картрайта вы найдете в зале заседаний. Возле… э… там… знаете ли. Дорогой Ломакс, Чимниз полностью в вашем распоряжении. Поступайте как считаете нужным!

– Благодарю, – ответил Ломакс. – Если мне потребуется посоветоваться с вами…

Но лорд Катерхэм уже прошмыгнул в заднюю дверь. Бандл с ироничной улыбкой проводила его взглядом.

– Я сейчас же отправлю эти телеграммы, – сказала она. – Вы найдете дорогу в зал заседаний?

– Благодарю вас, леди Эйлин!

Джордж стремительно вышел из комнаты.

Глава 11

Суперинтендант Баттл приезжает на место преступления

Боясь, что Джордж начнет опять советоваться с ним, лорд Катерхэм все утро прогуливался по своему поместью. Только голод заставил его вернуться в дом. Поразмыслив, он решил, что худшее уже позади.

Он тихо пробрался в дом через небольшую боковую дверь, а оттуда прямо в свой кабинет, радуясь, что ему удалось остаться незамеченным, но ошибся. От бдительного Тредуэлла ничего никогда не ускользало. Вот и сейчас он уже стоял в дверях.

– Простите, милорд…

– В чем дело, Тредуэлл?

– Мистер Ломакс хотел видеть вас, как только вы вернетесь. Он в библиотеке.

Таким деликатным оборотом речи Тредуэлл дал понять, что, если надо, он скажет, что лорд Катерхэм еще не вернулся.

Вздохнув, лорд Катерхэм встал.

– Полагаю, рано или поздно мне придется увидеться с ним. В библиотеке, говорите?

– Да, милорд.

Снова вздохнув, лорд Катерхэм прошествовал по просторному родовому дому и подошел к библиотеке. Дверь была заперта. Он повертел ручку, дверь открылась изнутри, и в проеме показалось настороженное лицо Джорджа Ломакса.

При виде лорда Катерхэма выражение его лица изменилось.

– А, Катерхэм, проходите. А мы уже начали волноваться, не произошло ли что с вами!

Пробормотав что-то невнятное о неотложных делах в поместье, лорд Катерхэм с виноватым видом проскользнул в комнату. Там находились еще двое. Полковник Мелроуз, старший констебль, и коренастый человек средних лет, с абсолютно бесстрастным лицом.

– Суперинтендант Баттл приехал полчаса назад, – объяснил Джордж. – Он уже повидался с инспектором Бэджуорти и доктором Картрайтом. А теперь хочет кое-что узнать у вас.

Лорд Катерхэм поздоровался с Мелроузом и суперинтендантом Баттлом, и все сели.

– Вряд ли мне нужно вам говорить, Баттл, – торжественно заявил Джордж, – что мы хотели бы держать это дело в строжайшей тайне.

Суперинтендант энергично кивнул, что сразу понравилось лорду Катерхэму.

– Хорошо, мистер Ломакс. Но попрошу ничего не скрывать от нас. Насколько я понимаю, убитого джентльмена звали графом Станиславом – по крайней мере, под таким именем его здесь принимали. Это было его настоящее имя?

– Нет.

– А как же его звали на самом деле?

– Принц Михаил Герцословацкий.

Баттл ничем не выдал своего удивления, разве чуть расширившимися глазами.

– А какова, позвольте спросить, была цель его визита сюда? Развлечение?

– У него были более дальние цели, Баттл. Только это, разумеется, строго между нами.

– Да-да, мистер Ломакс.

– Полковник Мелроуз?

– Конечно.

– Так вот, принц Михаил приехал сюда исключительно для того, чтобы встретиться с мистером Германом Айзекстайном. Они должны были договориться о ссуде на определенных условиях.

– Каких?

– Подробности мне неизвестны. Вообще-то они еще не пришли к соглашению. Но в случае своего восшествия на трон принц Михаил пообещал предоставить нефтяные концессии компаниям, в которых заинтересован мистер Айзекстайн. Британское правительство готово поддержать претензии принца Михаила на трон, принимая во внимание его ярко выраженные симпатии к Британии.

– Что ж, – сказал суперинтендант Баттл, – не думаю, что мне надо вдаваться в дальнейшие подробности. Принц Михаил хотел денег, мистер Айзекстайн хотел нефти, а британское правительство готово сыграть роль благородного отца. Один только вопрос: кто-нибудь еще заинтересован в этих концессиях?

– Полагаю, американские финансисты пробовали обсуждать этот вопрос с его высочеством.

– И получили отказ?

Но Джорджа не так-то легко было сбить с толку.

– Симпатии принца Михаила были полностью пробританскими, – повторил он.

Суперинтендант Баттл не стал настаивать.

– Лорд Катерхэм, я понимаю, что произошло вчера. Вы встретились в городе с принцем Михаилом и вместе с ним приехали сюда. Принца сопровождал его камердинер, герцословак по имени Борис Анчуков, а его телохранитель, капитан Андраши, остался в городе. Приехав, принц заявил, что очень устал, и удалился в отведенные ему покои. Обед ему был подан туда, и ни с кем из приглашенных на прием он не встречался. Правильно?

– Правильно.

– Сегодня утром прислуга обнаружила тело примерно в семь пятнадцать. Доктор Картрайт осмотрел убитого и установил, что смерть наступила в результате огнестрельного ранения. Револьвер не обнаружен, а выстрела никто не слышал. Но при падении часы покойного ударились об пол и остановились, показывая время одиннадцать сорок пять. В котором часу вы вчера легли спать?

– Рано. День почему-то не задался, если вы понимаете, что я имею в виду, суперинтендант. Мы легли спать, наверное, в половине одиннадцатого.

– Спасибо. А теперь, лорд Катерхэм, я попрошу перечислить всех, кто приехал к вам.

– Простите, я не думаю, что это сделал кто-то из приглашенных!

Суперинтендант Баттл улыбнулся:

– Осмелюсь с вами не согласиться. И я все равно должен знать, кто приглашен на прием. Такая уж у меня работа!

– Что ж, приехали принц Михаил, его камердинер и мистер Айзекстайн. Вам все о них известно. Потом мистер Эверсли…

– Он работает в моем департаменте, – снисходительно вставил Джордж.

– И ему известна истинная причина визита принца Михаила?

– Нет, я бы не сказал, – убедительно произнес Джордж. – Он, конечно, понимал, что что-то происходит, но я не счел необходимым посвящать его в подробности.

– Понятно. Не продолжите ли, лорд Катерхэм?

– Так, затем мистер Хирам Фиш.

– Кто такой мистер Фиш?

– Мистер Фиш – американец. Он привез рекомендательное письмо от мистера Люциуса Готта. Вы знаете, кто такой Люциус Готт?

Суперинтендант Баттл утвердительно улыбнулся. Кто не знает мультимиллионера Люциуса Готта?

– Мистер Фиш очень хотел познакомиться с моим собранием первоизданий. Конечно, оно не сравнится с коллекцией мистера Готта, но и у меня есть несколько уникальных раритетов. Мистер Фиш заядлый коллекционер! Мистер Ломакс предложил мне пригласить на прием одного-двух человек со стороны, чтобы все выглядело более натурально, вот я и позвал мистера Фиша. Что касается женщин, то только миссис Ревел. Полагаю, она приехала с горничной. Потом моя дочь и, конечно, дети, их няни, гувернантки и прочая прислуга.

Лорд Катерхэм замолчал и перевел дыхание.

– Благодарю, – кивнул детектив. – Обычная, но необходимая работа!

– Полагаю, вы не сомневаетесь, – тоном, не допускающим возражений, спросил Джордж, – что убийца проник в окно?

Помолчав с минуту, Баттл медленно ответил:

– Имеются следы, идущие к окну и обратно. Возле парка вчера в одиннадцать десять вечера остановилась машина. В двенадцать часов вечера в «Веселые крикетисты» приехал молодой человек и снял комнату. Свои ботинки он оставил перед дверью, чтобы их почистили: они были мокрыми и грязными, словно перед этим человек бродил по траве.

Джордж нетерпеливо подался вперед:

– А нельзя ли ботинки сравнить со следами?

– Их уже сравнили.

– И что же?

– Они полностью совпадают.

– Все ясно, – вскричал Джордж. – Убийца у нас в руках. Этот молодой человек… Кстати, как его зовут?

– В гостинице сказали, что он назвался Энтони Кейдом.

– Надо незамедлительно разыскать и арестовать этого Энтони Кейда!

– Нам нет нужды гоняться за ним, – ответил суперинтендант Баттл.

– Почему?

– Потому что он все еще там.

– Что?

– Любопытно, не так ли?

Полковник Мелроуз пристально посмотрел на него:

– Что вы намерены делать, Баттл? Выкладывайте.

– Я сказал, что это любопытно, вот и все. Молодой человек уже давно мог бы убежать, но не убежал. Он здесь, и у нас была возможность сравнить следы.

– Так что же вы думаете?

– Не знаю, что и думать. Очень неприятное состояние.

– Вы полагаете, – начал полковник Мелроуз, но осекся, услышав негромкий стук в дверь.

Джордж встал и подошел к двери. На пороге стоял Тредуэлл, внутренне страдающий от необходимости столь некстати стучать в дверь. Он обратился к своему хозяину:

– Простите, милорд, но джентльмен хочет видеть вас по срочному и важному делу, связанному, насколько я понимаю, с утренней трагедией.

– Как его зовут? – спросил вдруг Баттл.

– Его зовут, сэр, мистер Энтони Кейд, но он предупредил, что его имя ничего никому не скажет.

Но четверым присутствующим это имя, похоже, кое-что говорило. Все они удивились, правда в разной степени. Лорд Катерхэм хихикнул:

– Это мне уже нравится! Впустите его, Тредуэлл. Впустите его сейчас же!

Глава 12

Энтони Кейд рассказывает свою историю

– Мистер Энтони Кейд, – доложил Тредуэлл.

– Подозрительный незнакомец из деревенской гостиницы, – представился Энтони.

Повинуясь редкому для незнакомца инстинкту, он подошел к лорду Катерхэму. Остальных же троих мысленно он оценил так: 1. Скотленд-Ярд. 2. Местный важный чин, вероятно, старший констебль. 3. Встревоженный джентльмен, которого вот-вот хватит апоплексический удар – возможно, близок к правительственным кругам.

– Я должен извиниться, – продолжал Энтони, по-прежнему обращаясь к лорду Катерхэму, – за то, что я проник сюда таким образом. Но в «Веселой собаке», или как там называется ваш местный паб, прошли слухи, что здесь совершено убийство, и я решил прийти, подумав, что смогу пролить кое-какой свет на это событие.

Некоторое время все молчали. Суперинтендант Баттл – потому, что он был опытным человеком и знал, что лучше дать высказаться другому, чем говорить самому; полковник Мелроуз в силу своей природной молчаливости; Джордж – потому, что привык, чтобы вопросы задавали ему первому; лорд Катерхэм – потому, что не имел ни малейшего представления о том, что сказать. Наконец он все же заговорил, потому что остальные трое попросту онемели и потому что обращались непосредственно к нему.

– Э… да… да, – занервничал он. – Не… присядете ли?

– Благодарю вас, – сказал Энтони.

Джордж громко прочистил горло.

– Э… когда вы сказали, что можете пролить свет на это дело, вы имели в виду?..

– Я имею в виду, что вторгся во владения лорда Катерхэма (за что он, надеюсь, меня простит) вчера в одиннадцать сорок пять вечера и слышал выстрел. С определенной точностью я могу сообщить время убийства.

Он поочередно оглядел всех троих, но дольше всех задержался на суперинтенданте Баттле, похоже, оценив бесстрастное выражение его лица.

– Но полагаю, вряд ли это для вас новость, – мягко добавил он.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Кейд? – спросил Баттл.

– Только то, что сказал. Встав утром, я надел ботинки. Позже, когда мне понадобились сапоги, я не смог их получить. Их взял какой-то симпатичный молодой констебль. Поэтому я, естественно, сложил два и два и помчался сюда, чтобы, если возможно, восстановить свое доброе имя.

– Очень разумный шаг, – уклончиво заметил Баттл.

Энтони чуть заметно сверкнул глазами:

– Я оценил вашу сдержанность, инспектор. Вы ведь инспектор, не так ли?

Вмешался лорд Катерхэм. Энтони начинал ему нравиться.

– Суперинтендант Баттл из Скотленд-Ярда. Это полковник Мелроуз, наш старший констебль, а это мистер Ломакс.

Энтони пристально посмотрел на Джорджа:

– Мистер Джордж Ломакс?

– Да.

– Кажется, мистер Ломакс, – сказал Энтони, – я вчера имел удовольствие получить от вас письмо.

Джордж уставился на него.

– А мне кажется, нет, – холодно произнес он.

Он пожалел, что здесь нет мисс Оскар. Мисс Оскар писала за него все письма и помнила, кому они адресованы и о чем в них говорится. Такой великий человек, как Джордж Ломакс, просто не мог держать в памяти все эти досадные детали.

– Полагаю, мистер Кейд, – дипломатично заметил он, – вы нам… э… объясните, что вы делали на этих землях вчера в одиннадцать сорок пять вечера?

Тон его подразумевал: и что бы ты ни сказал, вряд ли мы тебе поверим.

– Да, мистер Кейд, что вы делали? – живо поддержал его лорд Катерхэм.

– Боюсь, – с сожалением произнес Энтони, – это довольно длинная история. – Он вынул портсигар. – Не возражаете?

Лорд Катерхэм кивнул, и Энтони, закурив, приготовился к мучительному рассказу.

Он отлично сознавал свое опасное положение. За какие-то двадцать четыре часа он оказался замешан в двух различных преступлениях. Его соучастие в первом не имеет никакого отношения ко второму. Умышленно избавившись от первого тела и учинив таким образом противодействие полиции, он оказался на месте второго преступления именно в тот момент, когда оно было совершено. Для молодого человека, ищущего приключений, вряд ли можно желать большего.

«Южная Америка, – подумал Энтони, – не идет с этим ни в какое сравнение!»

Он уже продумал свои действия. Рассказать всю правду, изменив мелочи и скрыв одну важную деталь.

– История началась, – начал Энтони, – недели три назад в Булавайо. Мистер Ломакс, конечно, знает, где это – аванпост империи: «Что знают об Англии те, кто знает лишь Англию?» и тому подобное. Я говорил со своим другом, мистером Джеймсом Макгратом…

Это имя он произнес медленно, задумчиво глянув на Ломакса. Джордж подскочил на месте и с трудом удержался от возгласа.

– В результате нашего разговора я отправился в Англию с небольшим поручением от мистера Макграта, который в силу ряда причин не смог сам осуществить эту поездку. Поскольку билет был заказан на его имя, я поехал под именем Джеймса Макграта. Я не знаю, насколько это серьезное правонарушение – суперинтендант, наверное, скажет мне и, если понадобится, посадит меня в тюрьму на несколько месяцев.

– Продолжайте, пожалуйста, вашу историю, сэр, – попросил Баттл, но глаза его заметно заблестели.

– В Лондоне я остановился в отеле «Блиц», по-прежнему под именем Джеймса Макграта. Поручение заключалось в том, чтобы доставить одну рукопись в издательство, но ко мне почти незамедлительно пожаловали представители двух политических партий иностранного королевства. Методы одной из них строго конституционны, а другой – нет. Соответственно я с ними и обошелся. Но мои неприятности не кончились. В ту же ночь официант отеля ворвался в мою комнату и попытался ограбить меня.

– Вы, думаю, не сообщили об этом в полицию? – спросил суперинтендант Баттл.

– Вы правы. Не сообщил. Видите ли, у меня ничего существенного не пропало. Я переговорил с управляющим гостиницы. Он подтвердит мою историю, как и то, что официант скрылся в ту же ночь. На следующий день мне позвонили из издательства и предложили передать им рукопись. Я согласился, и мы условились о встрече. Полагаю, рукопись попала по адресу в целости и сохранности. Вчера, опять-таки как Джеймс Макграт, я получил письмо от мистера Ломакса.

Энтони замолчал. Он уже начинал осваиваться. Джордж неловко поежился.

– Я вспомнил, – пробормотал он. – Такая обширная корреспонденция. Имя к тому же было изменено. И могу сказать, – Джордж возвысил голос, демонстрируя моральную устойчивость, – я считаю этот маскарад с переменой лиц в высшей степени неправомерным. Не сомневаюсь, что вы заслуживаете сурового наказания.

– В своем письме, – невозмутимо продолжал Энтони, – мистер Ломакс сделал несколько предложений, касающихся этой рукописи. Он также передал приглашение лорда Катерхэма на этот прием.

– Очень рад с вами познакомиться, дорогой друг, – отозвался лорд. – Лучше поздно, чем никогда, правда?

Джордж нахмурился.

Суперинтендант Баттл неотрывно смотрел на Энтони.

– И этим вы объясняете ваше присутствие здесь вчера вечером, сэр? – спросил он.

– Разумеется, нет, – горячо возразил Энтони. – Когда меня приглашают в загородный дом, я не забираюсь по стене поздно ночью, не бреду через парк и не пытаюсь залезть в окно. Я подъезжаю к передней двери, звоню и вытираю ноги о циновку. Продолжу. Я ответил на письмо мистера Ломакса, объяснив, что рукописи у меня больше нет, и поэтому с сожалением отклонил любезное приглашение лорда Катерхэма. Однако потом кое о чем вспомнил. – Он замолчал, чувствуя, что настал деликатный момент. – Должен сказать, что во время борьбы с официантом Джузеппе я вырвал у него клочок бумаги, на котором было написано несколько слов. Они тогда мне ничего не говорили, но, услышав о Чимнизе, я вспомнил о них. Вот этот клочок бумаги, господа, вы сами убедитесь. На нем написано: «Чимниз, 11.45, четверг».

Баттл внимательно осмотрел обрывок письма.

– Конечно, – продолжал Энтони, – слово «Чимниз», может быть, не имеет никакого отношения к этому дому. А может быть, и имеет. И несомненно, этот Джузеппе был просто мелким воришкой. Я решил приехать сюда вчера вечером, удостовериться в том, что все идет так, как должно идти, остановиться в ближайшей гостинице, а утром прийти к лорду Катерхэму и предупредить его на тот случай, если в этот уик-энд замышляется какое-то зло.

– Продолжайте, – подталкивал его лорд Катерхэм. – Продолжайте.

– Я опоздал – у меня было мало времени. Поэтому я остановил машину, перелез через стену и пробежал через парк. Когда я поднялся на террасу, весь дом был окутан тьмой и тишиной. Услышав выстрел, я огляделся. Мне показалось, что звук исходит изнутри, и я, пробежав по террасе, попробовал открыть окна. Но они были плотно закрыты, и изнутри не раздавалось даже шороха. Я немного подождал, но вокруг по-прежнему стояла гробовая тишина, и я решил, что ошибся и что это был выстрел браконьера – в данных обстоятельствах вывод, полагаю, вполне естественный.

– Достаточно естественный, – без всякого выражения согласился суперинтендант Баттл.

– Я вернулся в гостиницу, остановился там, как я и говорил, а сегодня утром услышал новость. Мне, разумеется, стало ясно, что на меня могло пасть подозрение, чего и следовало ожидать в данных обстоятельствах, и приехал сюда, чтобы рассказать свою историю, надеясь, что на меня сразу же не наденут наручники.

Возникла пауза. Полковник Мелроуз искоса взглянул на суперинтенданта Баттла.

– Кажется, история достаточно ясна, – заметил он.

– Да, – подтвердил Баттл. – Не думаю, что сегодня нам понадобятся наручники.

– Какие-нибудь вопросы, Баттл?

– Я бы хотел узнать одно. Что это за рукопись?

Он посмотрел на Джорджа, и тот несколько неохотно ответил:

– Мемуары покойного графа Стилптича. Видите ли…

– Можете не продолжать, – остановил его Баттл. – Мне все ясно. – Он повернулся к Энтони: – Вы знаете, кого здесь застрелили, мистер Кейд?

– В «Веселой собаке» судачили, будто убитого звали граф Станислав или что-то в этом роде.

– Скажите ему, – лаконично обратился Баттл к Джорджу Ломаксу.

Джордж неохотно объяснил:

– Джентльмен, инкогнито приехавший сюда под именем графа Станислава, был его высочеством принцем Герцословакии Михаилом.

Энтони присвистнул.

– Чертовски неловкая ситуация, – заметил он.

Суперинтендант Баттл, наблюдавший за Энтони, что-то удовлетворенно проворчал и резко встал.

– Я бы хотел задать мистеру Кейду один-два вопроса, – сообщил он. – Если можно, мы с ним пройдем в зал заседаний.

– Конечно, конечно, – засуетился лорд Катерхэм. – Ведите его, куда вам угодно.

Энтони с детективом вышли из библиотеки и прошли в зал заседаний.

Тело уже убрали. На полу, там, где оно лежало, осталось темное пятно, и лишь оно напоминало о происшедшей здесь трагедии. Комнату заливал солнечный свет, проникающий в три окна и окрашивающий старую панельную обшивку в сочные, мягкие тона. Энтони одобрительно огляделся.

– Очень мило, – прокомментировал он. – Ничего нет милее старой доброй Англии, не так ли?

– Значит, вам показалось, что выстрел прозвучал именно в этой комнате? – спросил суперинтендант, не отвечая на панегирик Энтони.

– Дайте посмотреть.

Энтони открыл окно и, выйдя на террасу, оглядел дом.

– Да, именно в этой комнате, – сказал он. – Она пристроена и занимает целый угол. Если бы стреляли где-нибудь в другом месте, выстрел прозвучал бы слева, а так он прозвучал справа, как бы позади меня. Поэтому я и подумал о браконьерах. Она ведь расположена в самом конце крыла.

Он переступил порог и спросил так, словно эта идея только что осенила его:

– А почему вы спрашиваете? Вы же знаете, что его застрелили здесь?

– А! – махнул рукой суперинтендант. – Мы никогда не знаем столько, сколько хотели бы знать. Но его действительно застрелили здесь. Вы, кажется, говорили, что попробовали открыть окна?

– Да. Они были плотно закрыты изнутри.

– Какие окна вы пробовали открыть?

– Все три.

– Вы в этом уверены, сэр?

– Я привык быть уверенным. А почему вы спрашиваете?

– Странно, – заметил суперинтендант.

– Что странно?

– Когда утром обнаружили убитого, среднее было открыто, точнее, не заперто.

– Вот так так! – удивился Энтони, сел на стул и вынул портсигар. – Вот так сюрприз! Дело принимает совсем другой оборот. У нас остаются два варианта. Или его убил кто-то из присутствующих в доме, и этот кто-то отпер окно уже после того, как я пытался сделать это снаружи – кстати, используя меня в роли Крошки Уилли; или, попросту говоря, я лгу. Смею предположить, вы склоняетесь ко второму варианту, но, клянусь честью, вы заблуждаетесь.

– Никто не покинет этот дом до тех пор, пока я всех не проверю, будьте спокойны, – решительно заявил суперинтендант Баттл.

Энтони проницательно посмотрел на него.

– Как долго вы верили, что убийца – посторонний? – спросил он.

Баттл улыбнулся:

– Я все время это подозревал. Однако ваши следы как-то уж слишком… бросались в глаза, если так можно выразиться. Как только мы убедились, что следы на террасе оставлены вашими ботинками, я начал сомневаться.

– Поздравляю Скотленд-Ярд, – легкомысленно произнес Энтони.

Но в этот момент, когда Баттл, по-видимому, полностью признал непричастность Энтони к преступлению, сам Энтони сильнее, чем когда-либо, почувствовал, что надо быть настороже. Суперинтендант Баттл очень проницательный офицер. С ним нельзя допустить промаха.

– Так это произошло здесь, да? – спросил Энтони, кивнув в сторону темного пятна на полу.

– Да.

– Он был застрелен из… револьвера?

– Скорее всего, да, но точно мы будем знать после вскрытия и извлечения пули.

– Оружие не нашли?

– Нет, не нашли.

– И никаких улик?

– Ну, вот это у нас есть.

Суперинтендант Баттл, искоса посмотрев на Энтони, жестом фокусника достал половину листка бумаги, вырванного из блокнота.

Энтони и не пытался скрывать, что узнал рисунок.

– Ага! Снова Братство Красной Руки! Если они собираются это и дальше распространять, могли бы отпечатать в типографии! Адский труд – рисовать каждый в отдельности! Где его нашли?

– Под телом. Вы это раньше видели, сэр?

Энтони подробно рассказал ему о своей короткой встрече с этой движимой духом патриотизма ассоциацией.

– Так что же, это Братство прикончило его?

– Вы так думаете, сэр?

– Это было бы в духе их пропаганды. Но я всегда считал, что тот, кто больше всего кричит о крови, никогда не видел, как она течет. Боюсь, что для такого дела у господ из Братства кишка тонка. А еще у них у всех чересчур колоритный вид. Вряд ли кто-либо из них мог быть приглашен в такой загородный дом. А впрочем, кто знает?

– Правильно, мистер Кейд. Никто не знает.

Энтони вдруг оживился:

– Как все сходится. Открытое окно, след, подозрительный незнакомец в деревенской гостинице. Но могу заверить вас, дорогой суперинтендант, что я кто угодно, только не местный агент Красной Руки.

Суперинтендант Баттл чуть заметно улыбнулся. Затем выбросил свою последнюю карту.

– Не согласитесь ли вы посмотреть на тело? – вдруг выпалил он.

– Конечно, – согласился Энтони.

Баттл достал из кармана ключ, прошел вместе с Энтони по коридору, остановился у двери и отпер ее. Это была одна из гостиных поменьше. Тело лежало на столе, покрытое простыней.

Суперинтендант Баттл подождал, пока Энтони подойдет к нему, и резко отдернул простыню.

Ему вдруг все стало ясно, когда он увидел, как удивился Энтони и даже с трудом подавил возглас.

– Значит, вы узнаете его, мистер Кейд? – спросил суперинтендант, изо всех сил стараясь не показывать своего торжества.

– Да, я раньше видел его, – кивнул Энтони, придя в себя. – Но не как принца Михаила Оболовича. Он говорил, что пришел от господ Болдерсона и Ходжкинса, и назвался мистером Холмсом.

Глава 13

Посетитель-американец

Суперинтендант Баттл удрученно натянул простыню обратно с видом человека, самые светлые надежды которого рассыпались в прах. Энтони стоял, засунув руки в карманы и погрузившись в свои мысли.

– Значит, вот что имел в виду старый Лоллипоп, когда говорил о «других средствах», – пробормотал он наконец.

– Не понял, мистер Кейд?

– Ничего, суперинтендант. Простите, отвлекся. Видите ли, меня, или, скорее, моего друга Джимми Макграта, облапошили на тысячу фунтов.

– Тысяча фунтов солидная сумма, – согласился Баттл.

– Дело не столько в тысяче фунтов, – сказал Энтони, – хотя я согласен с вами, это солидная сумма. Меня бесит, что я дал провести себя! Я отдал эту рукопись, как маленькая пушистая овечка! Чертовски обидно, суперинтендант, в самом деле чертовски обидно!

Детектив ничего не ответил.

– Ну что ж, – вздохнул Энтони. – Что толку сокрушаться? Может быть, еще не все потеряно. Мне только надо до следующей среды разыскать воспоминания старого доброго Стилптича, и дело в шляпе.

– Не вернуться ли нам в зал заседаний, мистер Кейд? Я хочу обратить ваше внимание еще на одну вещь.

В зале заседаний детектив подошел прямо к среднему окну.

– Я вот о чем подумал, мистер Кейд. Это окно очень туго открывается, очень туго. Вы, должно быть, ошиблись, решив, что оно плотно заперто. Оно просто могло быть прикрыто. Я уверен… да, я почти уверен, что вы ошиблись.

Энтони пронзительно посмотрел на него:

– А если я скажу, что совершенно уверен в своей правоте?

– И вы не допускаете мысли, что могли ошибиться? – спросил Баттл, неотрывно глядя на него.

– Чтобы доставить вам удовольствие, суперинтендант, скажу: да.

Баттл удовлетворенно улыбнулся:

– А вы сообразительны, сэр. Вы сможете столь же беззаботно сказать это в подходящий момент?

– Разумеется.

Он замолчал, так как Баттл схватил его за руку. Суперинтендант подался вперед, прислушиваясь.

Жестом велев Энтони молчать, он бесшумно, на цыпочках, подошел к двери и вдруг резко распахнул ее.

На пороге стоял высокий человек с черными волосами, аккуратно расчесанными на прямой пробор, фарфорово-голубыми глазами и широким, безмятежным лицом.

– Простите, джентльмены, – медленно и протяжно произнес он с ярко выраженным заокеанским акцентом. – Не позволите ли осмотреть место преступления? Вы, как я понимаю, оба из Скотленд-Ярда?

– Я не имею этой чести, – уточнил Энтони. – Но этот джентльмен суперинтендант Баттл из Скотленд-Ярда.

– Правда? – оживился американский джентльмен. – Рад познакомиться с вами, сэр. Я Хирам Фиш из Нью-Йорка.

– Что вы хотели увидеть, мистер Фиш? – осведомился детектив.

Американец вкрадчиво прошел в комнату и с большим интересом уставился на темное пятно на полу.

– Меня интересует преступление, мистер Баттл. Это одно из моих хобби. В одном из наших еженедельников я печатаю монографию на тему «Дегенерация и преступность».

При этом его глаза плавно, не пропуская ни малейшей детали, скользили по комнате и чуть дольше задержались лишь на окне.

– Тело, – констатировал очевидный факт суперинтендант Баттл, – уже убрали.

– Конечно, – сказал мистер Фиш, разглядывая обшитые панелью стены. – Великолепные картины в этой комнате, джентльмены. Гольбейн, два Ван Дейка и, если не ошибаюсь, Веласкес. Я интересуюсь живописью, а также первоизданиями. Лорд Катерхэм любезно пригласил меня как раз посмотреть некоторые из его раритетов. – Он чуть слышно вздохнул. – Сейчас, полагаю, все кончено. Полагаю, уместно предложить гостям немедленно вернуться в город?

– Боюсь, это невозможно, сэр, – возразил суперинтендант Баттл. – До дознания никто не покинет дом.

– Да что вы? А когда будет дознание?

– Может быть, завтра, а может быть, не раньше понедельника. Надо договориться о вскрытии и увидеться со следователем.

– Я вас понимаю, – сказал мистер Фиш. – Но при нынешних обстоятельствах вечер получится довольно грустным.

Баттл направился к двери.

– Нам лучше отсюда уйти, – сказал он. – Комната должна быть заперта.

Он подождал, пока остальные двое пройдут, повернул ключ и вынул его.

– Полагаю, – спросил мистер Фиш, – вы ищете отпечатки пальцев?

– Может быть, – лаконично ответил суперинтендант.

– Я бы также сказал, что в такой вечер, как вчерашний, непрошеный гость обязательно оставил бы следы на деревянном полу.

– Внутри их нет, а снаружи полно.

– Моих, – весело объяснил Энтони.

Взгляд невинных глаз мистера Фиша упал на него.

– Молодой человек, – сказал он, – вы меня удивляете.

Завернув за угол, они оказались в большом, просторном коридоре, обшитом, как и зал заседаний, старым дубом, и с широкой галереей наверху. В дальнем конце показались две фигуры.

– Ага! – обрадовался мистер Фиш. – Наш радушный хозяин.

Услышав столь неуместный комплимент лорду Катерхэму, Энтони отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– А с ним, – продолжал американец, – леди, имя которой я вчера вечером не расслышал. Но она прекрасна, прекрасна!

Рядом с лордом Катерхэмом шла Вирджиния Ревел.

Энтони все время ожидал этой встречи. И сейчас не представлял, что делать. Придется предоставить право решения Вирджинии. Нисколько не сомневаясь в ее присутствии духа, он понятия не имел, какую линию поведения она изберет. Но томился он в неведении недолго.

– Да это же мистер Кейд, – радостно щебетнула Вирджиния, протянув к нему обе руки. – Значит, вы в конце концов решили приехать?

– Дорогая миссис Ревел, я и не знал, что мистер Кейд ваш друг, – удивился лорд Катерхэм.

– Это мой старинный друг, – уточнила Вирджиния, озорно сверкнув глазами. – Я вчера неожиданно встретила его в Лондоне и рассказала, что еду сюда.

Энтони быстро понял намек.

– Я объяснил миссис Ревел, – сказал он, – что вынужден был отклонить ваше любезное приглашение, так как оно было адресовано другому. Я не хотел навязывать вам общество совершенно незнакомого человека.

– Ну что вы, что вы, дорогой друг, – возразил лорд Катерхэм, – все кончено. Я пошлю к «Крикетистам» за вашими вещами.

– Это очень любезно с вашей стороны, лорд Катерхэм, но…

– Ерунда! Разумеется, вы должны переехать в Чимниз! «Крикетисты» – ужасное место, я имею в виду гостиницу.

– Конечно, вы должны переехать сюда, – мягко поддержала Вирджиния.

Энтони уловил изменение обстановки. Вирджиния уже многое для него сделала. Он больше не непонятный незнакомец. Ее положение настолько надежно и незыблемо, что всякий, за кого она ручается, должен быть принят в обществе без малейших возражений. Вспомнив о пистолете, оставленном на дереве в Банхэм-Бичес, он внутренне улыбнулся.

– Я пошлю за вашими вещами, – обратился к Энтони лорд Катерхэм. – Полагаю, при сложившихся обстоятельствах охоты не получится. А жаль. Но так уж вышло. И я ума не приложу, что делать с Айзекстайном. Как все неудачно складывается. – Подавленный, пэр тяжело вздохнул.

– Тогда договорились, – сказала Вирджиния. – Для начала познакомьтесь с поместьем и проводите меня к озеру. Там очень красиво, спокойно, никаких преступлений, ничего такого. Разве для лорда Катерхэма не ужасно, что в его доме совершено убийство? Но это вина Джорджа. Ведь прием устраивал Джордж, знаете ли.

– А! – сокрушенно произнес лорд Катерхэм. – Не стоило мне его слушать! – Он принял вид сильного человека, внезапно проявившего слабость.

– Никто еще не смог отказать Джорджу, – улыбнулась Вирджиния. – Он вцепляется в вас мертвой хваткой, так что никому не удается отвертеться от него! Я уже подумываю заказать себе отрывные лацканы!

– Надеюсь, у вас это получится! – обрадовался хозяин дома. – Я рад, что вы приехали к нам, мистер Кейд. Мне нужна поддержка.

– Я очень ценю вашу доброту, лорд Катерхэм, – поклонился Энтони. – Особенно, – учтиво добавил он, – если учесть, что я крайне подозрительный тип. Но если я останусь, Баттлу будет легче.

– Чем же, сэр? – полюбопытствовал суперинтендант.

– За мной будет не так сложно следить, – кротко объяснил Энтони.

Увидев, как суперинтендант сверкнул глазами, он понял: выстрел попал в цель.

Глава 14

Общество политиков и финансистов

Если не считать невольного подергивания век, суперинтендант оставался, как всегда, бесстрастным и невозмутимым. Если он и удивился тому, что Вирджиния узнала Энтони, то не показал этого. Они с лордом Катерхэмом наблюдали, как эти двое вышли в сад. Мистер Фиш также смотрел на них.

– Славный молодой человек, – заметил лорд Катерхэм.

– Очень приятно, что миссис Ревел встретила старого друга, – добавил американец. – Они, наверное, уже давно знакомы?

– Кажется, да, – ответил лорд Катерхэм. – Но она никогда о нем не упоминала. Да, кстати, Баттл, мистер Ломакс вами интересовался. Он в голубой столовой.

– Спасибо, лорд Катерхэм. Я сейчас же туда пойду.

Баттл без труда нашел голубую столовую. Он уже знал расположение комнат в доме.

– А, вот и вы, Баттл! – вместо приветствия произнес Ломакс.

Он нетерпеливо расхаживал по ковру. Кроме него, в комнате находился крупный мужчина, сидящий в кресле перед камином, Его настоящий английский охотничий костюм выглядел в этой обстановке несколько неуместно. У него было толстое смуглое лицо с непроницаемыми, как у кобры, черными глазами, большой орлиный нос и квадратный, тяжелый подбородок.

– Входите, Баттл, – раздраженно пригласил Ломакс. – Да закройте за собой дверь поплотнее. Это мистер Герман Айзекстайн.

Баттл почтительно поклонился.

Он все знал о мистере Айзекстайне, и, хотя великий финансист молчал, а Ломакс беспрерывно шагал по комнате и болтал, Баттл знал, кто здесь настоящая сила.

– Теперь мы можем говорить свободно, – произнес Ломакс. – При лорде Катерхэме и полковнике Мелроузе мне не хотелось обронить лишнего. Понимаете, Баттл? Об этом не стоит распространяться.

– Да, разумеется, – ответил Баттл. – Но тайное всегда становится явным, как это ни печально!

На секунду на толстом смуглом лице финансиста проскользнуло что-то вроде улыбки, но она исчезла так же быстро, как и появилась.

– Ну и что вы думаете об этом молодом человеке… этом Энтони Кейде? – продолжал Джордж. – Вы и сейчас считаете его невиновным?

Баттл слегка пожал плечами:

– Его история вполне правдоподобна, и часть ее мы можем проверить. На первый взгляд все говорит о том, что вчера вечером он был здесь. Я, конечно, телеграфирую в Южную Африку и запрошу информацию о его прошлой жизни.

– И если все подтвердится, вы снимете с него подозрение?

Баттл поднял большую, почти квадратную ладонь:

– Не так скоро, сэр! Я этого не говорил!

– Что вы думаете о преступлении, суперинтендант Баттл? – впервые заговорил Айзекстайн.

У него был низкий, приятный, слегка повелительный голос. Вероятно, такой голос не раз помогал ему в различных переговорах.

– Еще рано делать выводы, мистер Айзекстайн. Я даже не знаю ответа на самый первый вопрос.

– Какой же?

– О, да все тот же! Мотив! Кому выгодна смерть принца Михаила? Прежде всего надо ответить на этот вопрос!

– Революционная партия Герцословакии… – начал Джордж.

Суперинтендант Баттл непочтительно отмахнулся от него.

– Если вы имеете в виду Братство Красной Руки, то это не они, сэр!

– Но листок с рисунком руки?

– Всего лишь трюк, чтобы навести на ложный след!

Достоинство Джорджа было несколько уязвлено.

– Право, Баттл, не понимаю, как вы можете быть так в этом уверены!

– Бог с вами, мистер Ломакс, мы все знаем о Братстве Красной Руки! За ними неусыпно следили с тех пор, как принц Михаил появился в Англии. В этом и состоит работа нашего департамента. Их не подпускали к нему и на пушечный выстрел!

– Я согласен с суперинтендантом Баттлом, – авторитетно изрек Айзекстайн. – Искать надо в другом месте!

– Видите ли, сэр, – продолжил Баттл, ободренный поддержкой, – кое-что об этом деле мы все-таки знаем. Мы не знаем, кому выгодна его смерть, но кому она невыгодна, мы знаем хорошо!

– То есть? – удивился Айзекстайн.

Его черные глаза неотрывно глядели на детектива. Почему-то он напоминал Баттлу кобру с раздутым капюшоном.

– Вам и мистеру Ломаксу, не говоря уже о лоялистской партии Герцословакии. Простите, сэр, но ваше положение не назовешь приятным!

– Право, Баттл! – возмутился шокированный до глубины души Джордж.

– Продолжайте, Баттл! – остановил его Айзекстайн. – Вы излагаете все очень правильно. Вы умный человек!

– У вас был наготове король! Вы потеряли короля, вот так! – Баттл выразительно щелкнул крупными пальцами. – Вам нужно срочно найти замену, а это нелегко. Нет, я не хочу знать подробностей вашего плана, в общих чертах он мне понятен, но ведь я прав, не так ли?

Айзекстайн медленно кивнул:

– Да, вы правы!

– И тут возникает второй вопрос: кто следующий наследник трона Герцословакии?

Айзекстайн взглянул на Ломакса. Тот медленно и неуверенно ответил:

– Это… я бы сказал… да, по всей вероятности, принц Николай.

– И кто этот принц Николай? – поинтересовался Баттл.

– Кузен принца Михаила.

– Я бы хотел все знать об этом принце Николае, особенно где он сейчас.

– О нем известно совсем немного, – ответил Ломакс. – В молодости его обуревали совершенно немыслимые идеи, якшался с социалистами и республиканцами и вел жизнь, абсолютно не подобающую его положению. Его исключили из Оксфорда, думаю, за какую-нибудь безумную выходку. Два года назад прошел слух, что он умер в Конго, но это только слух. Он объявился несколько месяцев назад, когда роялисты вновь подняли головы.

– Правда? – удивился Баттл. – И где же он объявился?

– В Америке.

– В Америке?

Баттл повернулся к Айзекстайну и лаконично спросил:

– Нефть?

Финансист кивнул.

– Он заявил, что если герцословаки будут выбирать короля, то предпочтут его принцу Михаилу, так как он придерживается более прогрессивных идей. Он ссылался на свои прежние демократические взгляды и приверженность республиканским идеалам. В обмен на финансовую поддержку он обещал предоставить нефтяные концессии определенной группе американских финансистов.

Суперинтендант Баттл настолько забыл о свойственной ему бесстрастности, что даже присвистнул.

– Вот так! – пробормотал он. – Лоялистская партия поддерживала принца Михаила, а вы тем временем были уверены, что последнее слово будет за вами. Так и получается!

– Не думаете ли вы… – начал Джордж.

– Это крупная сделка, – сказал Баттл. – Так говорит мистер Айзекстайн. А уж если он называет дело важным, значит, так оно и есть!

– Не всегда удается быть разборчивым в средствах, – спокойно заметил Айзекстайн. – В данный момент побеждает Уолл-стрит. Но они еще не имели дела со мной. Выясните, кто убил принца Михаила, суперинтендант Баттл, и вы сослужите хорошую службу своей стране!

– Одно мне кажется очень подозрительным, – вставил Джордж. – Почему телохранитель, капитан Андраши, не приехал вчера вместе с принцем?

– Я навел об этом справки, – ответил Баттл. – Все очень просто. Он остался в городе, чтобы договориться с одной леди от имени принца Михаила о следующем уик-энде. Барону это очень не понравилось и показалось неуместным при сложившихся обстоятельствах, поэтому его высочеству пришлось действовать тайком. Он, если так можно выразиться, был несколько… э… легкомысленным молодым человеком.

– Боюсь, что так, – кисло признал Джордж, – да, боюсь, что так.

– Полагаю, надо учитывать еще одно, – несколько неуверенно сказал Баттл. – Говорят, в Англии объявился Король Виктор.

– Король Виктор? – Ломакс нахмурился, пытаясь вспомнить.

– Знаменитый французский мошенник, сэр. Мы имеем предупреждение от парижской Сюрте.

– Ах да, – сказал Джордж, – теперь припоминаю. Специализировался на краже драгоценностей, не так ли? Но это же…

Он вдруг осекся. Айзекстайн, который, нахмурившись, рассеянно смотрел на камин, поднял глаза, но не успел увидеть, как суперинтендант Баттл предостерегающе посмотрел на Джорджа. Однако, как человек, чувствительный к колебаниям атмосферы, уловил некую напряженность.

– Я вам больше не нужен, не так ли, Ломакс? – осведомился он.

– Нет, спасибо, дорогой друг.

– Если я вернусь в Лондон, это не нарушит ваших планов, суперинтендант Баттл?

– Боюсь, что нарушит, сэр, – вежливо ответил суперинтендант. – Видите ли, если вы уедете, остальные тоже захотят уехать. А так не пойдет.

– Пожалуй.

Великий финансист покинул комнату, закрыв за собой дверь.

– Отличный малый этот Айзекстайн, – небрежно пробормотал Джордж Ломакс.

– Очень могущественный человек, – согласился суперинтендант Баттл.

Джордж снова зашагал по комнате.

– Одно меня очень беспокоит, – начал он. – Король Виктор! Я думал, он в тюрьме.

– Вышел несколько месяцев назад. Французская полиция намеревалась следить за ним, но ему удалось улизнуть. Один из самых хитроумных субъектов, которых я когда-либо встречал. По каким-то причинам французы считают, что он в Англии, и поспешили известить нас.

– Но что он делает в Англии?

– Это вам лучше знать, сэр, – многозначительно заметил Баттл.

– Что вы имеете в виду?.. Вы думаете?.. Вы знаете эту историю, конечно… ах да, я вижу, знаете. Я, конечно, тогда еще не служил в департаменте, но слышал ее от покойного лорда Катерхэма. Неслыханная катастрофа.

– «Кохинор», – задумчиво произнес Баттл.

– Тише, Баттл! – Джордж подозрительно огляделся. – Умоляю вас, не надо имен и названий. Лучше не надо. Упоминая о нем, говорите К.

Суперинтендант, похоже, ничего не понял.

– Уж не связываете ли вы Короля Виктора с этим преступлением?

– Это лишь вероятность, вот и все. Если вы мысленно оглянетесь назад, сэр, вы вспомните, что было четыре места, где… э… некий коронованный гость мог спрятать бриллиант. Чимниз – одно из них. Короля Виктора арестовали в Париже через три дня после… исчезновения, если это так можно сказать, К. Я всегда надеялся, что в один прекрасный день он приведет нас к бриллианту.

– Но Чимниз дюжину раз обыскивали и осматривали.

– Да, – глубокомысленно согласился Баттл. – Но что толку искать, когда не знаешь, где искать? А если предположить, что этот Король Виктор приехал сюда что-то найти, был застигнут врасплох принцем Михаилом и застрелил его?

– Возможно, – признал Джордж. – Наиболее правдоподобный вариант преступления.

– Я бы не стал заходить так далеко. Это возможно, но не более.

– Почему?

– Потому что Король Виктор никогда никого не убивал, – серьезно напомнил Баттл.

– Да, но такой человек… опасный преступник…

Баттл недовольно покачал головой:

– Преступники всегда занимаются лишь своим делом, мистер Ломакс. Это удивительно, но так. И все же…

– Да?

– Я бы хотел расспросить слугу принца. Умышленно оставил его напоследок. Пригласим его сюда, сэр, если не возражаете?

Джордж молча согласился. Суперинтендант позвонил. Тредуэлл получил указания и удалился.

Вскоре он вернулся с высоким светловолосым человеком с выступающими скулами, глубоко посаженными голубыми глазами и почти таким же бесстрастным, как и у Баттла, лицом.

– Борис Анчуков?

– Да.

– Вы были камердинером принца Михаила?

– Да, я был камердинером его высочества.

Он хорошо говорил по-английски, хотя и с ярко выраженным иностранным акцентом.

– Вы знаете, что вчера вечером вашего хозяина убили?

Единственным ответом на этот вопрос послужил низкий крик, похожий на вой дикого зверя. Джордж, встревожившись, осторожно отошел к окну.

– Когда вы в последний раз видели вашего хозяина?

– Его высочество лег спать в половине одиннадцатого. Я, как всегда, лег в приемной, рядом с его спальней. Он, должно быть, вышел из комнаты через другую дверь, выходящую в коридор. Я не слышал, как он выходил. Наверное, мне подсыпали снотворного. Я был неверным слугой, я спал, пока мой хозяин бодрствовал! Будь я проклят!

Джордж изумленно уставился на него.

– Вы любили вашего хозяина? – спросил Баттл.

Черты лица Бориса болезненно исказились.

– Говорю вам, английский полицейский, я бы отдал за него жизнь! А поскольку он умер, а я жив, мои глаза не будут знать сна, а мое сердце не будет знать покоя до тех пор, пока я за него не отомщу. Я, как собака, выслежу его убийцу и, обнаружив его… Ах! – Сверкнув глазами, он выхватил из-за пазухи нож и взмахнул им. – Я не сразу убью его… о нет!.. Сначала я отрежу ему нос, отрежу уши и выколю глаза, а потом… потом я всажу нож в его черное сердце!

Он быстро засунул нож обратно и покинул комнату. Джордж Ломакс, по-прежнему выпучив глаза, чуть не вылезающие из орбит, глядел на закрытую дверь.

– Герцословак в чистом виде, – потрясенно прошептал он. – Совершенно нецивилизованный народ. Нация разбойников.

Суперинтендант Баттл медленно поднялся.

– Или этот человек искренен, – заметил он, – или он самый ловкий обманщик, которого я когда-либо видел. В первом случае один Бог поможет убийце принца Михаила, когда до него доберется эта ищейка в человеческом обличье.

Глава 15

Неизвестный француз

Вирджиния и Энтони шли по тропинке, ведущей к озеру. Выйдя из дому, они еще несколько минут молчали. Тишину наконец нарушил тихий смех Вирджинии.

– О господи, – сказала она, – разве это не ужасно? Мне так о многом нужно вам рассказать и спросить у вас, что я просто не знаю, с чего начать. Во-первых… – она понизила голос… – что вы сделали с телом? Ужасно звучит, правда? Никогда не думала, что буду замешана в преступлении.

– Полагаю, для вас это совершенно новое ощущение, – отозвался Энтони.

– А для вас нет?

– Ну, избавляться от трупа мне, конечно, никогда не приходилось.

– Расскажите, что вы с ним сделали?

Энтони сжато отчитался о том, что он проделал вчера вечером. Вирджиния внимательно слушала.

– По-моему, вы поступили очень умно, – похвалила она, когда он закончил. – Вернувшись на Паддингтонский вокзал, я смогу забрать сундук. Проблема может возникнуть лишь в том случае, если вам придется объяснять, куда вы отлучались.

– Не думаю, что дойдет до этого. Тело еще не нашли ни вчера вечером, ни сегодня утром. Иначе в утренних газетах уже было бы сообщение. А что бы там ни писали в детективных историях, ни один доктор, даже самый лучший, не может точно определить, сколько часов назад умер человек. Точное время смерти так и останется под вопросом. Сейчас для меня гораздо важнее алиби на вчерашний вечер.

– Я знаю. Лорд Катерхэм мне говорил об этом. Но человек из Скотленд-Ярда вроде бы убежден в вашей невиновности, а?

Энтони не ответил.

– Он не производит впечатления очень проницательного человека, – продолжала Вирджиния.

– Не знаю, не знаю, – неуверенно произнес Энтони. – Мне кажется, его не проведешь. Да, похоже, он убежден в моей невиновности, но… Его сейчас ставит в тупик отсутствие у меня видимого мотива.

– Видимого? – вскричала Вирджиния. – Да какой у вас может быть мотив для убийства неизвестного иностранного графа?

Энтони бросил на нее проницательный взгляд.

– Вы ведь когда-то были в Герцословакии? – спросил он.

– Да. Я жила там два года с мужем, в посольстве.

– Незадолго до убийства короля и королевы. Вы когда-нибудь встречались с принцем Михаилом Оболовичем?

– Михаилом? Конечно, встречалась. Маленький негодник! Он, представьте себе, предлагал мне вступить с ним в морганатический брак.

– Да что вы? А как же ваш муж?

– О, у него все было продумано.

– И как вы отреагировали на столь лестное предложение?

– Ну, – ответила Вирджиния, – к сожалению, приходилось действовать дипломатично. Поэтому бедняжка Михаил не получил пощечины, которой заслуживал. Но все равно он был задет. А почему вас так интересует Михаил?

– Кажется, я что-то начинаю понимать. Вы ведь здесь не встречались с убитым?

– Нет. Выражаясь книжным языком, он «сразу же по приезде удалился в отведенные ему апартаменты».

– И тела вы, конечно, тоже не видели?

Вирджиния, с интересом посмотрев на него, мотнула головой.

– А вы могли бы на него посмотреть?

– Используя свои связи в высших сферах, я имею в виду лорда Катерхэма, думаю, могла бы. А что? Это приказ?

– Господи, нет, – с ужасом отмахнулся Энтони. – Неужели я похож на диктатора? Нет, все гораздо проще. Под именем графа Станислава скрывался принц Герцословакии Михаил.

Вирджиния сделала большие глаза.

– Понятно. – Вдруг на ее лице появилась обворожительная улыбка. – Надеюсь, вы не предполагаете, что Михаил отправился в свои покои только для того, чтобы избежать встречи со мной?

– Что-то в этом роде, – признался Энтони. – Видите ли, если я прав, то кто-то действительно хотел помешать вам приехать в Чимниз лишь потому, что вы жили в Герцословакии. И вы единственная из приглашенных знали принца Михаила в лицо!

– Вы подозреваете, что убитый был самозванцем? – резко спросила Вирджиния.

– Такую возможность тоже исключать нельзя. Если вам удастся уговорить лорда Катерхэма показать вам труп, все встанет на свои места.

– Его застрелили в одиннадцать сорок пять, – задумчиво произнесла Вирджиния. – Именно это время указано в записке! Все очень таинственно!

– Да, кстати! Которое из окон ваше? Второе от угла, над залом заседаний?

– Нет, моя комната в елизаветинском крыле, на другой стороне. А что?

– Просто, когда, услышав выстрел, я уходил из парка вчера вечером, мне показалось, что в этом окне вспыхнул и тут же погас свет.

– Любопытно! Я не знаю, чья это комната, но могу справиться у Бандл. Может быть, там тоже слышали выстрел?

– Если и так, то этот человек никому ничего не рассказал. Из слов Бандл я понял, что никто в доме не слышал никаких выстрелов. Это единственная улика, которая у меня есть, и, надо сказать, довольно хилая, но я постараюсь зацепиться за нее, чего бы мне это ни стоило!

– В самом деле любопытно, – повторила Вирджиния.

Они дошли до лодочного домика и остановились.

– Теперь остается взять лодку и покататься по озеру вдали от любопытных ушей Скотленд-Ярда, американских гостей, прислуги и поговорить.

– Я кое-что слышала о вас от лорда Катерхэма, – сказала Вирджиния. – Но этого недостаточно. Для начала, кто вы на самом деле: Энтони Кейд или Джимми Макграт?

Во второй раз за это утро Энтони изложил ей историю последних шести недель своей жизни, с той лишь разницей, что отчет Вирджинии не требовал редактуры. Закончил он на том, как с удивлением узнал в убитом мистера Холмса.

– Кстати, миссис Ревел, я так и не поблагодарил вас за то, что, подвергая опасности свою бессмертную душу, вы назвали меня своим старым другом!

– Да вы и есть мой старый друг! – воскликнула Вирджиния. – Неужели вы считали, что, поручив вам избавиться от трупа и встретив вас позже, я сделала бы вид, что просто знакома с вами? Да никогда! – Она помолчала. – Знаете, что меня поражает во всем этом деле? – продолжила она. – В этих мемуарах содержится какая-то тайна, о которой мы и не подозреваем!

– Думаю, вы правы, – согласился Энтони. – Ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос.

– На какой же?

– Почему вы так удивились, когда вчера на Понт-стрит я назвал имя Джимми Макграта? Вы слышали его раньше?

– Слышала, Шерлок Холмс! Джордж, я имею в виду моего кузена Джорджа Ломакса, на днях обратился ко мне с просьбой помочь ему. Его идея заключалась в том, что я должна была приехать сюда, очаровать этого Макграта и выманить у него мемуары! Разумеется, выражался он иначе! Он нес какую-то чушь о настоящих английских леди, но его истинная цель сразу же стала мне понятна. На такую гнусность способен только бедный старина Джордж! Когда я проявила излишнее любопытство, он начал морочить мне голову такой ложью, которую распознал бы и двухлетний ребенок!

– Что ж, кажется, его план удался, – усмехнулся Энтони. – Ведь я и есть тот самый Джимми Макграт, а вы совершенно очаровали меня! Но, увы, мемуаров старине Джорджу не видать как своих ушей!

– Теперь я задам свой вопрос. Когда я заявила, что не писала тех писем, вы сказали, что знаете это… Почему?

– Просто я хороший психолог, – улыбнулся Энтони.

– Вы хотите сказать – вы настолько хорошо знаете мой характер, что…

Энтони энергично запротестовал:

– Нет-нет, вовсе нет! Я совсем ничего не знаю о вашем характере. У вас мог быть любовник, и вы могли писать ему письма! Но вы никогда бы не позволили себя шантажировать! Вирджиния Ревел, которая писала эти письма, была смертельно напугана. А вы бы боролись!

– Хотела бы я посмотреть на эту Вирджинию Ревел или хотя бы узнать, где она. Вам не кажется, что у меня появился двойник?

Энтони закурил.

– А вы знаете, что одно из писем было написано в Чимнизе? – наконец спросил он.

– Что? – искренне изумилась Вирджиния. – Когда оно было написано?

– На нем нет даты. Странно, правда?

– Я совершенно уверена, что в Чимнизе никогда не бывало второй Вирджинии Ревел! Иначе Бандл или лорд Катерхэм обязательно бы что-нибудь сказали о таком совпадении!

– Да, вы правы. И знаете, миссис Ревел, я почему-то перестаю верить в существование второй Вирджинии!

– Похоже, это только видимость!

– Вот именно. Я начинаю думать, что тот, кто писал эти письма, нарочно использовал ваше имя.

– Но зачем? – воскликнула Вирджиния. – Кому понадобилось использовать мое имя?

– Хороший вопрос. В нем нам и предстоит разобраться.

– Как вы думаете, кто убил Михаила? – вдруг спросила Вирджиния. – Братство Красной Руки?

– Вполне возможно, – осторожно ответил Энтони.

– Тогда за работу! – воодушевилась Вирджиния. – Я вижу, по берегу прогуливается Бандл с лордом Катерхэмом. Пора выяснить, действительно ли убитый – принц Михаил!

Энтони причалил лодку к берегу, и они присоединились к лорду Катерхэму с дочерью.

– Ленч запаздывает, – огорченно сообщил его светлость. – Полагаю, Баттл напугал кухарку.

– Бандл, это мой друг! – представила Вирджиния Энтони. – Будьте с ним поласковее!

Несколько мгновений Бандл рассматривала Энтони, а потом обратилась к Вирджинии, точно его тут и не было.

– Где вы отыскиваете таких красавцев, Вирджиния? Как вам это удается? – с завистью спросила она.

– Отдаю его вам! – расщедрилась Вирджиния. – В обмен на лорда Катерхэма!

Она мило улыбнулась польщенному пэру, взяла его под руку и повела к дому.

– Вы умеете говорить? – осведомилась Бандл. – Или вы просто сильны и молчаливы?

– Говорить? – переспросил Энтони. – Да я лепечу, бормочу, журчу, как бегущий ручеек! А иногда даже задаю вопросы!

– Например?

– Кто занимает вторую комнату слева от конца? – Он показал на окно.

– Ну и вопрос! – удивилась Бандл. – Вы меня заинтриговали! Вспомнила… это комната мадемуазель Брюн, француженки-гувернантки. Она пытается воспитывать моих младших сестер, Дульчи и Дэзи, совсем как в песенке! Смею думать, следующую назвали бы Дороти Мэй! Но маме надоело рожать девочек, и она умерла. Думала, что кто-то другой возьмет на себя труд родить наследника!

– Мадемуазель Брюн, – задумчиво повторил Энтони. – И давно она работает у вас?

– Два месяца. Она приехала, когда мы были в Шотландии.

– Так! – встрепенулся Энтони. – Я чую неладное!..

– А я бы хотела почуять запах еды! – засмеялась Бандл. – Как вы считаете, мне нужно пригласить человека из Скотленд-Ярда позавтракать с нами? Вы светский человек и знаете этикет. В нашем доме никогда не происходило убийств. А это так увлекательно. Очень пожалела, когда сегодня утром выяснилось, что убийца не вы! Я всегда хотела посмотреть на убийцу и увидеть, так ли они очаровательны, как о них пишут воскресные газеты! Боже, что это?

«Это» оказалось подъезжающим к дому такси. В нем сидели двое мужчин: один высокий, лысый, с темной бородой, другой поменьше и помоложе, без бороды, но с черными усами. Энтони узнал лысого и догадался, что именно он, а не машина, в которой он сидел, вызвал возглас изумления, сорвавшийся с губ Бандл.

– Если не ошибаюсь, – заметил он, – это мой старый друг, барон Лоллипоп.

– Барон кто?

– Я называю его Лоллипопом для удобства. У него слишком труднопроизносимое имя.

– У меня от его имени сегодня утром чуть не сломался телефон, – хмыкнула Бандл. – Значит, это и есть барон? Предполагаю, сегодня он будет приставать ко мне, а я и так все утро провела с Айзекстайном. Пусть Джордж занимается своим грязным делом, и к черту политику! Простите, что покидаю вас, мистер Кейд, но я должна быть рядом с моим бедным старым отцом.

Бандл быстро направилась к дому.

Посмотрев с минуту-другую ей вслед, Энтони задумчиво закурил. Вдруг его слух привлек тихий звук, возникший неподалеку. Он стоял возле лодочного домика, а звук, казалось, раздавался из-за угла. Похоже, там кто-то тщетно пытался подавить внезапное чиханье.

– Интересно… очень интересно, кто там скрывается, – удивился Энтони. – Дай-ка посмотрю!

Сказано – сделано. Он отбросил спичку, которую только что задул, и легко и бесшумно забежал за угол домика.

Там Энтони наткнулся на стоящего на коленях человека, который отчаянно пытался встать. Мужчина был высоким, в светлом пальто и очках, с короткой, острой черной бородкой и фатоватыми манерами. Между тридцатью и сорока годами, очень респектабельной наружности.

– Что вы здесь делаете? – спросил Энтони.

Ему было совершенно ясно, что это не один из гостей лорда Катерхэма.

– Простите, – произнес незнакомец с ярко выраженным иностранным акцентом, попытавшись обворожительно улыбнуться. – Я просто хотел вернуться в «Веселые крикетисты», но заблудился. Не будет ли мсье столь любезен, что укажет мне дорогу?

– Конечно, – сказал Энтони. – Но по воде вы туда, я полагаю, не пройдете?

Незнакомец растерянно пожал плечами.

– Я сказал, – повторил Энтони, многозначительно взглянув на лодочный домик, – что по воде вам туда не добраться. Можно пройти через парк, но это частное владение. Вы нарушите границы.

– Мне очень жаль, – сказал незнакомец. – Я совершенно сбился с дороги. Решил зайти сюда и справиться.

Энтони удержался, чтобы не заметить, что стоять на коленях за лодочным домиком – довольно необычный способ наводить справки. Он мягко взял незнакомца за руку.

– Идите этой дорогой, – показал он. – Вокруг озера и прямо. Заблудиться тут невозможно. Выйдя к тропинке, поверните налево и шагайте к деревне. Вы, полагаю, остановились в «Веселых крикетистах»?

– Да, мсье. С утра. Благодарю вас, вы очень добры!

– Не за что, – сказал Энтони. – Надеюсь, вы не простудились?

– Простите? – не понял незнакомец.

– Я имею в виду, стоя на коленях на влажной земле, – объяснил Энтони. – По-моему, я слышал, как вы чихнули.

– Может быть, и чихнул, – признал тот.

– Вот видите, – сказал Энтони. – Но чиханье, смею заметить, не рекомендуют подавлять. Как-то об этом говорил один знаменитый доктор. Это очень опасно. Не помню точно, что при этом происходит – или что-то в вас застаивается, или сжимаются артерии, но делать этого ни в коем случае не следует. Всего доброго.

– Всего доброго, мсье, и спасибо за то, что указали мне дорогу.

«Второй подозрительный незнакомец из деревенской гостиницы, – весело заметил про себя Энтони, глядя вслед удаляющейся фигуре. – И какой-то странный. Похож на французского коммивояжера. Вряд ли он может быть из Братства Красной Руки. Может быть, представляет третью партию в изнуренной волнениями Герцословакии? Гувернантка-француженка занимает второе окно от конца. Таинственный француз застигнут на чужой территории за подслушиванием разговора, не предназначенного для его ушей. Ставлю на кон свою шляпу, здесь что-то не так!»

Размышляя таким образом, Энтони вернулся в дом. На террасе он встретил лорда Катерхэма, крайне подавленного, и еще двоих вновь прибывших гостей. Увидев Энтони, лорд несколько повеселел.

– А, вот и вы, – заметил он. – Позвольте мне представить вам барона… э… э… и капитана Андраши. Мистер Энтони Кейд.

Барон с большим подозрением взглянул на Энтони.

– Мистер Кейд? – натянуто вымолвил он. – А по-моему, нет.

– Мне нужно сказать вам наедине пару слов, барон, – сказал Энтони. – Я все объясню.

Барон поклонился, и они вместе вышли на террасу.

– Барон, – начал Энтони, – я отдаю себя на вашу милость. Я запятнал честь английского джентльмена, путешествуя по этой стране под чужим именем. Я представился вам как мистер Джеймс Макграт, но вы сами, должно быть, видите, что обман незначителен. Вы, безусловно, знакомы с произведениями Шекспира и его высказыванием, что были бы, мол, розы, а как назвать их – не важно? Тут тот же самый случай. Вы хотели видеть человека, владеющего мемуарами. Я был этим человеком. Как вам прекрасно известно, их больше у меня нет. Ловкий трюк, очень ловкий. Кто его придумал, вы или ваш принц?

– Это была его высочества идея. И он никому не позволил ее осуществить, кроме себя.

– Ему это отлично удалось, – похвалил Энтони. – Я ни минуты не сомневался, что он англичанин.

– Принц получил английского джентльмена воспитание, – объяснил барон. – Таков обычай в Герцословакии.

– Даже профессионал не смог бы ловчее стащить эти бумаги, – заметил Энтони. – Скажите мне, только честно, что с ними стало?

– Между джентльменами… – начал барон.

– Вы очень любезны, барон, – перебил его Энтони. – Меня никогда так часто не называли джентльменом, как за последние сорок восемь часов.

– Скажу вам, их сожгли, так я считаю.

– Вы считаете, но не уверены, да? Так ведь?

– Его высочество их у себя оставил. Он прочесть их собирался, а потом сжечь.

– Понятно, – сказал Энтони. – Но это все же не легкое чтиво, которое проглядываешь за полчаса.

– Среди вещей моего несчастного хозяина не обнаружили их. Значит, сожжены были они!

– Гм! – удивился Энтони. – Интересно… – Помолчав минуту-другую, он продолжил: – Я задал вам эти вопросы, барон, потому, что, как вы, наверное, слышали, меня самого подозревают в преступлении. Я должен выяснить все до конца, чтобы насчет меня не осталось никаких сомнений.

– Безусловно, – поддакнул барон. – Требует ваша честь этого.

– Точно, – согласился Энтони. – Вы все блестяще проделали. Я таким мастерством не обладаю. Я могу снять с себя подозрения, лишь найдя настоящего убийцу, а для этого мне нужны все факты. Вопрос о мемуарах очень важен. Вполне возможно, что именно желание завладеть ими является мотивом преступления. Скажите, барон, это слишком заумная идея?

Барон заколебался.

– Вы мемуары читали сами? – полюбопытствовал он наконец.

– Кажется, я уже ответил, – улыбнулся Энтони. – А теперь, барон, вот что. Я бы хотел вас честно предупредить, что по-прежнему намерен доставить рукопись в издательство в следующую среду, тринадцатого октября.

Барон уставился на него:

– Но нет же у вас больше их!

– Я же сказал: в следующую среду. Сегодня пятница. У меня еще пять дней на то, чтобы получить их назад.

– Но сожгли если их?

– Не думаю, что их сожгли. У меня есть веские причины не верить в это.

С этими словами он завернул за угол террасы. К ним приближалась массивная фигура. Энтони, еще не видевший великого Германа Айзекстайна, взглянул на него с нескрываемым интересом.

– А, барон, – сказал Айзекстайн, помахивая большой черной сигарой, – плохо дело… очень плохо.

– Да, дорогой друг, мистер Айзекстайн, – вскричал барон. – Все наше благородное здание в руины превращено!

Энтони тактично удалился, предоставив двум джентльменам вести свой печальный разговор.

Вдруг он остановился. Из самой середины тисовой изгороди поднималась тонкая спираль дыма.

«Там, наверное, две изгороди, – подумал Энтони. – Я раньше слышал о таких хитростях садоводства».

Он быстро посмотрел направо и налево. Лорд Катерхэм с капитаном Андраши стояли на дальнем конце террасы спиной к нему. Энтони подался вперед и стал пробираться сквозь густой тис.

Он не ошибся в своих предположениях. Тисовые изгороди действительно разделял узкий проход. Вход в него находился посередине, со стороны дома. Тайны тут никакой не было, но посторонний, глядя на тисовую изгородь спереди, не догадался бы об этом.

Энтони посмотрел вдоль узкой аллеи. Там в шезлонге привольно расположился мужчина. На подлокотнике лежала наполовину выкуренная сигарета, и джентльмен, казалось, спал.

«Гм! – подумал Энтони. – Очевидно, мистер Хирам Фиш предпочитает отдыхать в тени».

Глава 16

Чаепитие в классной комнате

Энтони вернулся на террасу, все более укрепляясь в мысли, что наилучшее место для конфиденциальных разговоров – середина озера.

Из дома раздался звучный голос гонга, и из боковой двери величественно появился Тредуэлл:

– Ленч подан, милорд.

– О, – оживился лорд Катерхэм, – ленч!

В этот момент из дома выбежали две девочки. Это были две резвые юные леди двенадцати и десяти лет, и, хотя, как утверждала Бандл, их звали Дульчи и Дэзи, все называли их Гаггл и Уинкл. Они исполняли какой-то воинственный танец, сопровождая его пронзительными криками, пока не вышла Бандл и не утихомирила их.

– Где мадемуазель? – спросила она у девочек.

– У нее мигрень, мигрень, мигрень! – пропела Уинкл.

– Ура! – поддержала сестру Гаггл.

Пока Бандл расправлялась с младшими сестрами, лорду Катерхэму удалось увести гостей в дом, где он, немного отстав от общества, осторожно тронул Энтони за плечо.

– Пройдемте в мой кабинет, – заговорщически прошептал он, – у меня там есть кое-что необычное!

Украдкой шмыгнув в коридор, скорее как вор, нежели хозяин дома, лорд Катерхэм прошел в свой кабинет. Подойдя к стенному шкафу, он вынул оттуда несколько бутылок.

– Разговоры с иностранцами всегда вызывают у меня жажду! – виновато объяснил он. – Ума не приложу, почему так происходит!

В дверь постучали, и на пороге появилась Вирджиния.

– Сделайте коктейль и для меня! – попросила она.

– Конечно, – приветливо отозвался лорд Катерхэм. – Проходите!

В течение следующих нескольких минут они занимались серьезным ритуалом.

– Мне это давно было необходимо! – со вздохом произнес лорд Катерхэм, ставя бокал на стол. – Я только что говорил мистеру Кейду, что меня очень утомляет общение с иностранцами. Наверное, оттого, что они ужасно вежливы! Ну что ж, идемте завтракать!

И он повел своих гостей в столовую. Вирджиния взяла Энтони под руку и слегка попридержала его.

– Сегодня я кое-чего добилась! – сообщила она. – Уговорила лорда Катерхэма показать мне тело.

– И что же? – с нетерпением спросил Энтони. Сейчас его предположение либо подтвердится, либо будет опровергнуто.

– Вы ошибались, – шепнула Вирджиния, – это действительно принц Михаил!

Энтони искренне огорчился.

– И у мадемуазель мигрень, – крайне недовольно добавил он.

– А это здесь при чем?

– Вероятно, ни при чем, но я хотел бы с ней познакомиться. Видите ли, я выяснил, что комнату, в которой я вчера видел свет, занимает она!

– Да что вы!..

– Может быть, она тут и ни при чем, но я все равно хотел бы ее сегодня повидать!

Ленч был сплошной мукой. Даже веселая и доброжелательная Бандл не смогла сблизить незнакомцев. Барон и Андраши держались корректно, официально, неукоснительно соблюдали этикет, словно присутствовали на трапезе в королевском дворце. Лорд Катерхэм был апатичен и подавлен. Билл Эверсли бросал на Вирджинию страстные взгляды. Джордж, сознавая свое затруднительное положение, вел дипломатичную беседу с бароном и мистером Айзекстайном. Гаггл и Уинкл, искренне веселившихся оттого, что в доме произошло убийство, приходилось постоянно одергивать, а мистер Хирам Фиш медленно поглощал еду, изредка вставляя в разговор сухие замечания. Суперинтендант Баттл исчез, и никто не знал, куда он подевался.

– Слава богу, кончилось, – пробормотала Бандл, обращаясь к Энтони, когда они выходили из-за стола. – Джордж сегодня уводит иностранный контингент в свое поместье обсуждать государственные секреты.

– Это, вероятно, разрядит атмосферу, – предположил Энтони.

– Я совсем не против американца, – продолжила Бандл. – Они с отцом в уединении довольно мило обсудили первоиздания. Мистер Фиш, – объект разговора как раз приблизился к ним, – я все думаю, что бы предпринять, чтобы вам здесь не было скучно!

Американец поклонился:

– Это очень мило с вашей стороны, леди Эйлин.

– Мистер Фиш, – заметил Энтони, – очень приятно провел сегодняшнее утро.

Мистер Фиш бросил на него быстрый взгляд:

– Так вы следили за мной в моем уединении? Бывают моменты, сэр, когда единственная цель человека, любящего спокойствие, – убежать подальше от шумной толпы.

Бандл удалилась, и американец с Энтони остались наедине. Мистер Фиш немного понизил голос.

– Полагаю, – предположил он, – во всем этом переполохе есть какая-то тайна?

– Еще какая, – ответил Энтони.

– Этот малый с лысой головой, вероятно, родственник хозяев дома?

– Что-то вроде этого.

– Эти центральноевропейские нации просто потрясающи, – заявил мистер Фиш. – Я что-то слышал, будто убитый джентльмен был его королевским высочеством. Это так, вы не знаете?

– Сюда он приехал под именем графа Станислава, – уклончиво ответил Энтони.

В ответ мистер Фиш изрек загадочное:

– Идиот!

После этого на некоторое время он погрузился в молчание.

– Этот ваш полицейский капитан, – продолжил он, – Баттл, или как там его зовут, хорошо знает свое дело?

– Скотленд-Ярд считает – да, – сухо ответил Энтони.

– Мне он кажется несколько ограниченным, – заметил мистер Фиш. – Никакой напористости. Что это за гениальная идея никому не позволять покинуть дом? – С этими словами он бросил на Энтони проницательный взгляд.

– Завтра утром, видите ли, все должны быть на дознании.

– А в чем идея? Больше ему ничего не нужно? Он смеет подозревать гостей лорда Катерхэма?

– Дорогой мой мистер Фиш!

– Мне становится немного неуютно быть иностранцем в этой стране. Преступление, разумеется, работа постороннего? И окно обнаружили незапертым, верно?

– Да, – подтвердил Энтони, глядя прямо перед собой.

Мистер Фиш вздохнул и через минуту-другую жалобно произнес:

– Молодой человек, вы знаете, как откачивают воду из шахты?

– Как?

– Насосом, но это ужасно тяжелая работа! Смотрите, наш радушный хозяин шагает от одной группы к другой. Я должен присоединиться к нему.

Мистер Фиш легко отошел, и Бандл снова подошла к Энтони.

– Мистер Фиш очень забавен, правда? – заметила она.

– Пожалуй.

– С Вирджинией что-то произошло, – резко сказала Бандл.

– Я не заметил.

– В самом деле? Не понимаю, что именно. Но причина не та, о которой она говорит. И все же она каждый раз получает то, что хочет. Она всегда начеку. Кстати, она велела мне быть с вами ласковой, и я буду с вами ласкова, даже через силу!

– А вот этого не надо, – заверил ее Энтони. – Но если вам все равно, я бы хотел, чтобы вы были ласковы со мной на воде, в лодке.

– Неплохая идея, – охотно согласилась Бандл.

Они вместе спустились к озеру.

– Я хотел задать вам только один вопрос, – сказал Энтони, когда они медленно отгребли от берега, – прежде чем мы перейдем к действительно интересным темам. Делу время, а потехе час.

– Чья спальня вас интересует на этот раз? – устало и терпеливо спросила Бандл.

– На этот раз не спальня. Я бы хотел узнать, где вы нашли эту гувернантку-француженку?

– Да вы просто одержимы, – изумилась Бандл. – Я нашла ее через агентство и плачу ей тысячу фунтов в год, ее зовут Женевьева. Что вас еще интересует?

– Допустим, в агентстве, – сказал Энтони. – А рекомендации у нее были?

– О боже! Она десять лет жила у одной графини.

– У какой графини?

– У графини де Бретей, замок Бретей, Динар.

– А с самой графиней вы не виделись? Ваше общение происходило через переписку?

– Точно.

– Гм-м! – вздохнул Энтони.

– Вы меня заинтриговали, – оживилась Бандл. – Вы меня не на шутку заинтриговали. Тут любовь или преступление?

– Вероятно, просто идиотизм с моей стороны. Забудем это.

– «Забудем», – небрежно говорит он, выудив всю нужную ему информацию! Мистер Кейд, кого вы подозреваете? Я бы подозревала Вирджинию, как самую невероятную женщину, но она подходит меньше всего! Или, может быть, Билл?

– А как насчет вас?

– Аристократка в Братстве Красной Руки! Это была бы сенсация.

Энтони засмеялся. Бандл ему нравилась, хотя он немного побаивался пронзительного взгляда ее серых глаз.

– Вы должны гордиться этим, – вдруг произнес он, показав на огромный дом.

Бандл прищурилась и опустила голову.

– Да… полагаю, в нем что-то есть. Но к этому слишком привыкаешь. Во всяком случае, все лето мы живем в Каусе и Довиле, а потом в Шотландии. Чимниз пять месяцев открыт для посетителей. Раз в неделю сюда приезжают туристы, и Тредуэлл рассказывает им о замке. «Справа от вас портрет четвертой маркизы Катерхэм, написанный сэром Джошуа Рейнолдсом», и так далее, и какой-нибудь Эд или Берт, записной шутник, легонько подталкивает свою девушку и говорит: «Эй, Глэдис, две картинки тут ничего!» А потом они уходят, не глядя на картины, шаркают ногами и с нетерпением ждут возвращения домой.

– Но здесь все же вершились исторические события!

– Вы наслушались Джорджа, – устало возразила Бандл. – Он всегда рассказывает нечто подобное.

Энтони, приподнявшись на локте, посмотрел на берег:

– Что за третий подозрительный иностранец с унылым видом стоит у лодочного домика? Или это один из приглашенных на прием?

Бандл подняла голову от алой подушки, на которой лежала.

– Это Билл, – пояснила она.

– Кажется, он кого-то ищет.

– Вероятно, меня, – без энтузиазма подтвердила Бандл.

– Срочно гребем в другую сторону?

– Решение правильное, но потребует от вас слишком много усилий.

– После такого замечания я буду грести с удвоенной энергией.

– Вовсе нет, – возразила Бандл. – Гордость не позволяет мне убегать. Гребите туда, где ждет этот молодой осел. Кто-то, полагаю, должен за ним присмотреть. Вирджиния, должно быть, от него улизнула. Когда-нибудь, каким бы немыслимым это ни казалось, я, может быть, решусь выйти замуж за Джорджа, так что нужно привыкать быть «одной из хорошо известных хозяек политических салонов».

Энтони принялся покорно грести к берегу.

– А что, интересно, станет со мной? – жалобно произнес он. – Я отказываюсь быть третьим лишним. А там, вдалеке, дети?

– Да. Будьте осторожны, или они вас заманят.

– Я люблю детей, – сказал Энтони. – Я мог бы обучить их милым, спокойным интеллектуальным играм.

– Что ж, не говорите, что я вас не предупреждала.

Оставив Бандл на попечение безутешного Билла, Энтони зашагал туда, где тишина дня нарушалась пронзительными криками. Приняли его с восторгом.

– Вы умеете играть в краснокожих индейцев? – строго спросила Гаггл.

– Немного, – ответил Энтони. – Вы бы слышали, как я ору, когда с меня снимают скальп! Вот так. – Он завопил.

– Неплохо, – проворчала Уинкл. – А теперь кричите так, как тот, кто снимает скальп.

Энтони издал воинственный клич. Еще через минуту игра в краснокожих индейцев была в самом разгаре.

Примерно через час, вытирая лоб, Энтони справился о мигрени, мучившей мадемуазель, и с удовольствием услышал, что Женевьева полностью поправилась. Он завоевал такое доверие детей, что его пригласили выпить чая в классной комнате.

– А вы расскажете нам о человеке, которого вы видели повешенным? – спросила Гаггл.

– Нам говорили, что у вас с собой та веревка? – подхватила Уинкл.

– Она у меня в чемодане, – торжественно заверил Энтони. – Каждая из вас получит по кусочку.

Уинкл незамедлительно издала удовлетворенный вопль дикого индейца.

– Нам, наверное, придется вымыться, – грустно произнесла Гаггл. – Так вы придете к нам? Не забудете?

Энтони торжественно поклялся, что ничто не помешает ему принять приглашение. Юная парочка, удовлетворенная, побежала к дому. С минуту Энтони смотрел им вслед и вдруг заметил человека, вышедшего из небольшой рощицы и торопливо идущего через парк. Он был почти уверен, что это тот самый чернобородый незнакомец, которого он встретил сегодня утром. Пока он колебался, броситься вслед за ним или нет, кусты прямо перед ним раздвинулись, и из них появился мистер Хирам Фиш. Увидев Энтони, он слегка растерялся.

– Хорошо провели время, мистер Фиш? – осведомился Энтони.

– Да, благодарю вас.

Однако вид у мистера Фиша был не такой уж довольный. Он покраснел и дышал тяжело, словно после долгой пробежки.

– Полагаю, – сказал он, посмотрев на часы, – согласно вашим британским традициям, пора пить чай.

Звучно захлопнув свои часы, мистер Фиш неторопливо зашагал к дому.

Энтони стоял, погрузившись в свои мысли, пока внезапно не увидел суперинтенданта Баттла. Ни малейший звук не возвестил о его приближении; казалось, он буквально материализовался из воздуха.

– Откуда вы взялись? – раздраженно спросил Энтони.

Слегка тряхнув головой, Баттл показал на маленькую рощицу.

– Сегодня это, кажется, популярное место, – заметил Энтони.

– Вы очень ошибаетесь, мистер Кейд.

– Возможно. Знаете, чем я занимался, Баттл? Я пытался так сложить два, один, пять и три, чтобы получилось четыре. Это невозможно, Баттл, просто невозможно.

– Да уж, нелегко, – согласился детектив.

– Но я хотел видеть именно вас. Баттл, я хочу уехать. Можно?

Верный своим привычкам, суперинтендант Баттл не выказал ни малейшего удивления.

– Смотря куда вы хотите ехать, сэр, – ответил он просто.

– Выложу вам все карты, Баттл. Я хочу отправиться в Динар, в замок графини де Бретей. Можно?

– Когда вы хотите ехать, мистер Кейд?

– Скажем, завтра, после дознания. Вернусь в воскресенье к вечеру.

– Понятно, – многозначительно произнес суперинтендант.

– Ну, так как?

– Не возражаю, при условии, что вы поедете туда, куда вы говорите, и обязательно вернетесь.

– Вы редкий человек, Баттл. Или вы привязались ко мне, или вы совершенно непостижимы. Что же?

Суперинтендант Баттл слегка улыбнулся, но не ответил.

– Хорошо, хорошо, – сказал Энтони, – надеюсь, вы примете меры предосторожности. За каждым моим шагом будут следить доблестные блюстители порядка. Что ж, будь по-вашему. Но я постараюсь распутать эту головоломку сам.

– Я вам не советую, мистер Кейд.

– Мемуары… из-за них и поднялся весь сыр-бор? Дело только в мемуарах? Или тут кроется какая-то тайна?

Баттл пожал плечами:

– Думайте как хотите. Я делаю вам одолжение, потому что вы произвели на меня благоприятное впечатление, мистер Кейд. Я бы хотел, чтобы вы работали над этим делом вместе со мной. Любитель и профессионал составят хорошую пару. Один, так сказать, хорошо знаком с ситуацией, за плечами у другого опыт.

– Хорошо, – медленно произнес Энтони. – Я с удовольствием признаюсь в том, что искренне сомневаюсь в своих способностях в одиночку раскрыть подоплеку этого убийства.

– У вас есть какие-нибудь идеи относительно этого дела, мистер Кейд?

– Полно, – ответил Энтони. – Но еще больше вопросов.

– Например?

– Кто займет место убитого Михаила? Мне кажется, это очень важно.

На лице суперинтенданта Баттла появилась довольно кривая улыбка.

– Мне было интересно, думали ли вы об этом, сэр. Следующим наследником является принц Николай Оболович – кузен этого джентльмена.

– А где он сейчас? – спросил Энтони, отвернувшись, чтобы зажечь сигарету. – Только не говорите мне, что не знаете, Баттл, потому что я вам не поверю.

– У нас есть основания полагать, что он в Соединенных Штатах. Во всяком случае, еще совсем недавно был там. Вообще-то его интересуют только деньги.

Энтони удивленно присвистнул.

– Понятно, – сказал он. – Михаила поддерживала Англия, а Николая – Америка. В обеих странах группы финансистов стремятся получить нефтяные концессии. Лоялистская партия утвердила Михаила своим кандидатом на престол. Теперь им придется искать кого-то другого. Это неудача для Айзекстайна и компании и Джорджа Ломакса и очень хорошо для Уолл-стрит. Я прав?

– Вы недалеки от истины, – согласился суперинтендант Баттл.

– Я почти готов поклясться, что знаю, зачем вы были в этой рощице, – сказал Энтони.

Детектив невозмутимо улыбался.

– Международная политика, конечно, очень увлекательна, – продолжал Энтони, – но боюсь, что должен вас покинуть. У меня назначена встреча в классной комнате.

Он весело зашагал к дому. Достопочтенный Тредуэлл показал ему дорогу в классную комнату. Он постучал в дверь и вошел. Его приветствовали радостными криками.

Гаггл и Уинкл немедленно бросились к нему навстречу и торжественно представили его мадемуазель.

Энтони неожиданно почувствовал угрызения совести. Мадемуазель Брюн была маленькой женщиной средних лет, с желтоватым лицом, тронутыми сединой волосами и крошечными усиками.

Она совсем не походила на искательницу приключений.

«Наверное, – подумал Энтони, – я попал в дурацкое положение. Ничего, я должен и через это пройти».

Он был в высшей степени приветлив с мадемуазель, а она, в свою очередь, несказанно обрадовалась вторжению в классную комнату приятного молодого человека. Чаепитие прошло великолепно.

Но вечером, оставшись один в отведенной ему очаровательной спальне, Энтони несколько раз удрученно покачал головой.

«Я ошибся, – сказал он себе. – Второй раз ошибся. И никак не могу понять, что происходит».

Он долго расхаживал по комнате.

– Какого черта! – воскликнул он.

Дверь тихо приоткрылась. Еще через минуту в комнату вошел человек и почтительно остановился у порога.

Это был высокий, светловолосый, крупный мужчина с высокими, славянскими скулами и фанатичным взглядом.

– Кто вы, черт возьми? – спросил Энтони, уставившись на него.

Тот ответил на безупречном английском:

– Меня зовут Борис Анчуков.

– Слуга принца Михаила?

– Да. Я служил моему хозяину. Он умер. Теперь я ваш слуга.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал Энтони. – Но мне не нужна прислуга.

– Вы теперь мой хозяин. Я буду вам верно служить.

– Да… но… послушайте… мне не нужна прислуга. Я не могу себе это позволить.

Борис Анчуков посмотрел на него с некоторым пренебрежением:

– Я не прошу денег. Я служил моему хозяину. Поэтому буду служить вам… до смерти!

Быстро пройдя вперед, он опустился на одно колено, взял руку Энтони и приложил ее к своему лбу. Затем встал и вышел из комнаты так же быстро, как и вошел.

Энтони удивленно смотрел ему вслед.

«Ну и чудак, – сказал он себе. – Верный пес. Любопытные инстинкты у этих славян».

Он встал и опять зашагал по комнате.

– Все равно, – пробормотал он, – неловко… чертовски неловко… именно сейчас!

Глава 17

Полночное приключение

Дознание состоялось на следующее утро. Оно в корне отличалось от дознаний, описанных в детективной литературе, и удовлетворило даже Джорджа, несмотря на тщательное сокрытие всех интересных деталей. Суперинтендант Баттл и следователь, работавшие вместе при поддержке старшего констебля, немного развеяли охватившую всех скуку.

Сразу же после дознания Энтони потихоньку уехал.

Его отъезд стал для Билла Эверсли единственным светлым событием этого дня. Джордж Ломакс, одержимый страхом, что в прессу просочится нечто, способное навредить его департаменту, был невыносим. Мисс Оскар и Билл все время находились в состоянии нервного напряжения. Все сколь-нибудь полезное и интересное делалось мисс Оскар. Обязанности Билла заключались в том, чтобы бегать взад-вперед с различными поручениями, расшифровывать бесчисленные телеграммы и выслушивать жалобы Джорджа.

В субботу вечером Билл лег спать совершенно изможденным. Из-за домогательств назойливого Джорджа ему фактически так и не представилось случая поговорить с Вирджинией, и он чувствовал себя обиженным и обделенным. Слава богу, этот колониальный тип куда-то пропал. Слишком уж он злоупотреблял обществом Вирджинии. И конечно, если Джордж Ломакс продолжает валять дурака… Кипя негодованием, Билл заснул. А во сне пришло успокоение. Ведь ему приснилась Вирджиния!

Это был героический сон, в котором ему отводилась роль галантного спасителя. Он вынес Вирджинию на руках с верхнего этажа горящего дома. Она была без сознания. Он положил ее на траву. Затем отправился искать пакет с сандвичами. Ему было очень важно найти эти сандвичи. Они были у Джорджа, но вместо того, чтобы отдать их Биллу, он принялся диктовать телеграммы. Теперь они находились в ризнице церкви, и в любую минуту там могла появиться Вирджиния, чтобы обвенчаться с ним. Ужас! На нем была пижама! Он должен сейчас же ехать домой и одеться как подобает. Он бросился к машине. Машина не заводилась. В бензобаке нет бензина! Он отчаялся. Затем подошел рейсовый автобус, и из него вышла Вирджиния под руку с лысым бароном. Она была восхитительна в жемчужно-сером изысканном платье. Подошла к нему и игриво потрясла за плечи. «Билл, – сказала она. – Ах, Билл. – Она потрясла его сильнее. – Билл, проснитесь. Да проснитесь же, наконец».

Совершенно ошеломленный, Билл проснулся. Он лежал в своей спальне в Чимнизе. В пижаме. Но ему казалось, что он все еще спит.

Вирджиния склонилась над ним и с небольшими вариациями повторяла одни и те же слова:

– Проснитесь, Билл! Да проснитесь же! Билл!

– Привет! – сказал Билл, садясь на постели. – В чем дело?

Вирджиния с облегчением вздохнула:

– Слава богу. Я думала, вы уж никогда не встанете. Я трясла вас и трясла. Вы полностью проснулись?

– Думаю, да, – неуверенно произнес Билл.

– Вы форменный чурбан, – осерчала Вирджиния. – Сколько же я с вами провозилась! У меня даже руки болят.

– Эти оскорбления незаслуженны, – с достоинством возразил Билл. – Позвольте сказать, Вирджиния, что вы ведете себя не так, как подобает порядочной молодой вдове.

– Не будьте идиотом, Билл. Тут происходят непонятные вещи!

– Что такое?

– Нечто странное. В зале заседаний. Мне показалось, я слышала, как где-то хлопнула дверь, и пошла посмотреть. Прокралась по коридору и заглянула в щелочку приоткрытой двери. Увидела я немного, но зрелище было столь необыкновенным, что мне захотелось увидеть еще больше. Затем вдруг я почувствовала – мне необходимо немедленное присутствие рядом с собой симпатичного, большого, сильного мужчины. Поскольку из всех гостей вы самый симпатичный, большой и сильный, я пришла и попыталась вас тихо разбудить. Но мне на это понадобились века.

– Понятно, – сказал Билл. – Чего же вы от меня хотите? Встать и поймать грабителей?

Вирджиния приподняла брови:

– Я не уверена, что это грабители. Билл, это очень подозрительно. Но не будем терять время. Вставайте.

Билл покорно поднялся с постели.

– Подождите, пока я обуюсь… Где мои ботинки? Каким бы крупным и сильным я ни был, я не собираюсь преследовать закоренелых преступников босиком.

– Мне нравится ваша пижама, Билл, – одобрительно произнесла Вирджиния. – Яркая, но не вульгарная.

– Если уж на то пошло, – заметил Билл, протягивая руку ко второму ботинку, – мне нравится эта ваша штучка. Очень приятный оттенок зеленого. Как это называется? Не халат же, правда?

– Это неглиже, – ответила Вирджиния. – Рада, что вы вели столь целомудренную жизнь, Билл, что даже не знаете таких слов.

– Не такую уж целомудренную, – с негодованием возразил Билл.

– Вы сами себя выдали. Вы очень милый, Билл, и вы мне нравитесь. Пожалуй, завтра утром, скажем, часов в десять, в самое безопасное время, чтобы не возбудить нежелательных кривотолков, я бы даже могла вас поцеловать.

– Я всегда полагал, что такие вещи делаются без подготовки, – предположил Билл.

– У нас есть дела поважнее, – сказала Вирджиния. – Если не будете надевать противогаз и кольчугу, может быть, начнем?

– Я готов, – сказал Билл.

Он запахнулся в свинцового цвета халат и взял кочергу.

– Патриархальное оружие, – пояснил он.

– Идемте, – поторопила Вирджиния, – и старайтесь не шуметь.

Они вышли из комнаты, пробрались по коридору и подошли к широкой лестнице. Оказавшись у ее основания, Вирджиния нахмурилась:

– В этих ваших ботинках на тайное дело не пойдешь, вам не кажется, Билл?

– Что поделаешь, это ботинки, – фыркнул Билл. – Я стараюсь изо всех сил.

– Вам придется их снять, – твердо заявила Вирджиния.

Билл что-то проворчал себе под нос.

– Можете нести их в руках. Я хочу посмотреть, что происходит в зале заседаний. Билл, это невероятно таинственно. Зачем грабителям понадобились старинные доспехи?

– Полагаю, они не могли забрать их целиком. Они разобрали их на части и упаковали.

Вирджиния недовольно замотала головой.

– Зачем кому-то понадобились старые рыцарские доспехи? В Чимнизе немало ценностей, которые легче украсть.

– Сколько их там? – спросил Билл, сжимая кочергу.

– Я не смогла разглядеть. Вы же знаете, что такое узенькая щелка! К тому же у них был только фонарь.

– Надеюсь, они уже ушли! – шепнул Билл.

Он сел на нижнюю ступеньку и снял ботинки. Потом, держа их в руках, тихонько пробрался по коридору, ведущему к залу заседаний. Вирджиния неотступно следовала за ним. Они остановились возле массивной дубовой двери. За дверью было тихо, но Вирджиния вдруг сжала его руку, и он кивнул: сквозь щелку мелькнул яркий свет.

Билл опустился на колени и заглянул в замочную скважину. То, что он увидел, привело его в крайнее замешательство. По-видимому, здесь только что разыгралась какая-то драма. Время от времени что-то позвякивало. Значит, грабители еще трудились над доспехами. Билл вспомнил, что рыцарей было два. Они стояли у стены под портретом работы Гольбейна. Очевидно, свет электрического фонаря был направлен только на то место, где осуществлялась операция. Остальная часть комнаты пребывала в темноте. Билл не смог как следует разглядеть фигуру, мельком появившуюся в поле его зрения. Было даже неясно, мужчина это или женщина. Через минуту-другую снова мелькнул свет, и до него донеслось звяканье. Наконец он услышал еще один звук: тихое постукивание костяшек по дереву.

Билл внезапно встал на цыпочки.

– Что это? – прошептала Вирджиния.

– Ничего. Так дальше не пойдет. Мы ничего не видим и не догадываемся, что они затеяли. Я должен войти туда и попробовать справиться с ними. – Он зашнуровал ботинки и встал. – А теперь, Вирджиния, слушайте меня. Мы как можно тише откроем дверь. Вы знаете, где выключатель?

– Да, прямо у двери.

– Не думаю, что их больше двух. А может быть, только один. Я осторожно войду, и как только я скомандую: «Вперед!» – вы включите свет. Понятно?

– Абсолютно.

– Только не кричите, не падайте в обморок, ничего такого. Я никому не позволю причинить вам вред.

– Мой герой! – прошептала Вирджиния.

Билл с подозрением посмотрел в темноту. Он услышал слабый звук, напоминающий не то всхлип, не то подавляемый смех, и, крепко сжав кочергу, выпрямился. Ему казалось, что он полностью владеет ситуацией.

Он очень тихо повернул ручку. Дверь медленно подалась внутрь. Билл чувствовал, что Вирджиния ни на шаг не отстает от него. Они вместе бесшумно проскользнули в комнату.

В дальнем углу свет фонаря играл на картине работы Гольбейна. Рядом на стуле стоял человек и мягко постукивал по панельной обшивке. Он, разумеется, стоял к ним спиной и казался просто ужасающей тенью.

И именно в это самое напряженное мгновение под ногами Билла скрипнул паркетный пол. Человек быстро обернулся, соскочил со стула и, схватив фонарь, ослепил их ярким лучом света.

Билл не растерялся.

– Вперед! – крикнул он Вирджинии и метнулся к грабителю, а она послушно повернула выключатель.

Раздался щелчок, но, вопреки ожиданиям, большая люстра не залила арену сражения светом. В комнате по-прежнему было темно.

Вирджиния услышала, как выругался Билл. В следующую минуту до нее донеслись тяжелое дыхание и звуки потасовки. Фонарь упал на пол и погас. Отчаянная борьба продолжалась, но кто берет в ней верх, да и кто вообще в ней участвует, Вирджиния не представляла. Находился ли в комнате еще кто-то, кроме человека, постукивавшего по панельной обшивке? Может быть. Ведь свет вспыхнул только на миг.

Впервые Вирджинией овладел страх, парализовавший ее волю. Она не знала, что предпринять, но ввязаться в схватку не осмелилась. Это могло бы повредить Биллу, а не помочь ему. Наконец она додумалась встать в дверях, чтобы пресечь любую попытку покинуть комнату этим путем. Забыв все указания Билла, она стала громко звать на помощь.

Она услышала, как наверху кто-то открыл дверь, и увидела свет, вспыхнувший в холле и на большой лестнице. Только бы Билл удержал этого человека до тех пор, пока подоспеет подмога!

Но в эту минуту все окончательно пошло кувырком. Должно быть, противники задели одну из фигур в доспехах, и она с оглушительным грохотом упала на пол. Вирджиния смутно различила силуэт, метнувшийся к окну, и услышала проклятия Билла, пытавшегося освободиться от частей рассыпавшегося рыцаря.

Она неосмотрительно оставила свой пост и стремительно бросилась к окну. Но окно было уже открыто. Непрошеному гостю не пришлось останавливаться и искать его ощупью. Он выпрыгнул, побежал по террасе и завернул за угол дома. Вирджиния погналась за ним. Она была молода и спортивна, и ей удалось завернуть за угол террасы лишь ненамного позже шустрого беглеца.

Но там она попала в объятия человека, появившегося из маленькой боковой двери. Это был мистер Хирам П. Фиш.

– Вот так так! Да это леди! – воскликнул он. – Простите, миссис Ревел. Я принял вас за бандита, убегающего от правосудия.

– Он только что пробежал в эту сторону, – вскричала, задыхаясь, Вирджиния, – неужели нам не поймать его?

На самом деле она понимала, что уже поздно. Таинственный гость, должно быть, добежал до парка, а ловить его там в безлунную ночь бесполезно. Она вернулась в зал заседаний в сопровождении мистера Фиша, произносящего монотонную речь о нравах грабителей, в которых он, похоже, неплохо разбирался.

Лорд Катерхэм, Бандл и кучка перепуганных слуг стояли в дверях зала заседаний.

– В чем, собственно, дело? – спросила Бандл. – Грабители? Что вы делаете с мистером Фишем, Вирджиния? Совершаете полночную прогулку?

Вирджиния рассказала о происшедших событиях.

– Как интересно, – прокомментировала Бандл. – Не часто в один уик-энд совершаются и убийство, и ограбление. Что же случилось со светом? Лампочки вроде были в порядке.

Тайна вскоре объяснилась. Просто лампочки вывернули и рядком положили у двери. Поднявшись, Тредуэлл, величественный даже не при параде, восстановил освещение.

– Если я не ошибаюсь, – печально произнес лорд Катерхэм, озирая комнату, – здесь недавно произошла бурная схватка.

Замечание было не лишено справедливости. Все, что могло быть перевернуто, было перевернуто. На полу валялись обломки кресел, разбитого фарфора и доспехов.

– Сколько их здесь было? – осведомилась Бандл. – Похоже на настоящее побоище.

– Думаю, один, – ответила Вирджиния.

Но она не была полностью уверена в этом. Конечно, в окно выскочил только один человек – мужчина. И все же, когда она бросилась за ним, ей показалось, будто где-то совсем близко послышалось тихое шуршание. Если это так, то второй, находившийся в комнате, мог выбежать в дверь. Впрочем, вероятно, это ей только показалось.

Вдруг в окне возник запыхавшийся Билл.

– Будь проклят этот малый! – гневно выкрикнул он. – Он убежал. Я гнался за ним по всему саду. Увы!

– Не огорчайтесь, Билл, – ободрила его Вирджиния. – В следующий раз вам повезет больше!

– Ну, – сказал лорд Катерхэм, – и что же, по-вашему, нам теперь делать? Возвращаться в постель? Я не могу звонить Бэджуорти в столь поздний час. Тредуэлл, вы знаете, что необходимо сделать. Позаботьтесь об этом, ладно?

– Хорошо, милорд.

Лорд Катерхэм, вздохнув с облегчением, собрался уходить.

– Этот Айзекстайн спит как убитый, – не без зависти заметил он. – А я думал, такой шум обязательно разбудит его. – Он посмотрел на мистера Фиша. – Вы, как я вижу, успели одеться, – добавил он.

– Да, я кое-что на себя набросил, – признался американец.

– Очень разумно с вашей стороны, – заметил лорд Катерхэм. – В этих пижамах чертовски прохладно.

Он зевнул, и все, глубоко подавленные, вернулись в свои комнаты.

Глава 18

Второе полночное приключение

Первым человеком, которого увидел Энтони, сойдя с поезда на следующий день, был суперинтендант Баттл. Энтони улыбнулся.

– Я вернулся, как и договаривались, – доложил он. – Вы пришли сюда, чтобы удостовериться в этом?

Баттл покачал головой:

– Я в этом не сомневался, мистер Кейд. Просто я еду в Лондон, вот и все.

– Вы очень доверчивы, Баттл.

– Вы так считаете, сэр?

– Нет, конечно нет! Я думаю, вы очень проницательны. В тихом омуте… Ну, вы знаете, что там водится! Значит, вы едете в Лондон?

– Да, мистер Кейд.

– Зачем, позвольте спросить?

Баттл промолчал.

– Вы очень разговорчивы, – заметил Энтони. – Это мне в вас и нравится!

Баттл только сверкнул глазами.

– А как ваши успехи, мистер Кейд? – осведомился он. – Удалось что-нибудь выяснить?

– Полный провал, Баттл. Я в очередной раз безнадежно ошибся. Неприятно, правда?

– Какова была ваша идея, сэр, можно спросить?

– Я подозревал гувернантку-француженку, Баттл. Во-первых, она показалась мне в высшей степени непривлекательной особой, таким, знаете ли, образчиком настоящего синего чулка. Во-вторых, в тот вечер, когда произошла трагедия, в ее комнате вспыхнул свет. Вспыхнул и погас.

– Негусто.

– Вы правы. Но я узнал, что она здесь недавно, а также обнаружил подозрительного француза, шпионящего в саду. Вы, полагаю, все о нем знаете?

– Вы имеете в виду человека, назвавшегося мсье Шеллем? Остановившегося в «Крикетистах»? Коммивояжер, торгующий шелком.

– Вот как? И что же? Что думает Скотленд-Ярд?

– Его действия и впрямь были подозрительны, – подтвердил суперинтендант Баттл.

– Очень подозрительны, я бы сказал. Так вот, я сложил два и два. Гувернантка-француженка в доме, незнакомец-француз в саду. Я решил, что они как-то связаны друг с другом, и поспешил встретиться с графиней, у которой мадемуазель Брюн жила последние десять лет. Я уже был готов узнать, что она не слышала ни о какой мадемуазель Брюн, но я ошибся, Баттл! Мадемуазель Брюн – настоящая гувернантка!

Баттл кивнул.

– Должен признать, – сказал Энтони, – что, как только я впервые увидел ее, мне, как это ни неловко, стало совершенно ясно, что я иду по ложному следу. Она действительно оказалась типичной гувернанткой.

Баттл снова кивнул:

– Все равно, мистер Кейд, нельзя всегда руководствоваться первым впечатлением. Женщины умеют прекрасно маскироваться. Я видел очень хорошенькую, с выкрашенными волосами, болезненным цветом лица, слегка подкрашенными веками и, что самое эффектное, довольно неряшливо одетую. Ее не узнали бы девять из десяти человек, знавших ее раньше. У мужчин нет такого преимущества. Вы можете что-нибудь сделать с бровями или изменить свою внешность с помощью искусственных зубов. Но есть еще уши, а это очень характерная деталь, мистер Кейд.

– Не смотрите на меня так сурово, Баттл, – жалобно взмолился Энтони. – Я от этого нервничаю.

– Я уже не говорю о фальшивых бородах и гриме, – продолжал суперинтендант. – Это только в книгах. Нет, лишь очень немногие мужчины могут удачно загримироваться. Фактически я знал только одного мужчину, который был настоящим гением маскировки. Короля Виктора. Вы когда-нибудь слышали о Короле Викторе, мистер Кейд?

Этот вопрос был задан так резко и так неожиданно, что Энтони предпочел не произносить слова, вертящиеся у него на языке.

– Король Виктор? – задумчиво переспросил он. – Кажется, это имя мне знакомо.

– Один из самых известных в мире воров, специализирующийся на краже драгоценностей. По отцу ирландец, по матери француз. Говорит по меньшей мере на пяти языках. Он отбывал срок, но несколько месяцев назад вышел.

– Правда? И где же он сейчас?

– Вот это, мистер Кейд, мы и хотели бы знать.

– Да, становится все интереснее, – легкомысленно заметил Энтони. – А он не может объявиться здесь? Правда, его вряд ли заинтересовали бы политические мемуары. Только драгоценности.

– Это само собой разумеется, – согласился суперинтендант Баттл. – Насколько нам известно, он вполне уже может быть здесь.

– Замаскированный под второго лакея? Великолепно! Вы узнаете его по ушам и покроете себя славой!

– Мне нравится ваша милая шутка, мистер Кейд! Кстати, что вы думаете об этом любопытном деле в Стайнсе?

– В Стайнсе? – переспросил Энтони. – А что случилось в Стайнсе?

– Об этом писали в субботних газетах. Я думал, вы читали. У обочины нашли застреленного человека. Иностранца. Сегодня об этом, конечно, опять пишут.

– Что-то такое слышал, – небрежно бросил Энтони. – По-видимому, это не самоубийство.

– Нет. Оружие не нашли. Да и самого его не опознали.

– Вы, похоже, этим очень заинтересовались, – улыбнулся Энтони. – Тут нет никакой связи со смертью принца Михаила?

Руки его не дрогнули. Глаза оставались совершенно спокойными. А может быть, ему только показалось, что суперинтендант Баттл смотрит на него особенно пристально?

– Убийства, похоже, превращаются в эпидемию, – сказал Баттл. – Но, на мой взгляд, связи тут никакой.

Он отвернулся, чтобы подозвать носильщика: подходил лондонский поезд. Энтони чуть слышно с облегчением вздохнул.

Он шел по парку в необычном для него задумчивом расположении духа. Он намеренно предпочел подойти к дому с той же стороны, что и в тот роковой вечер четверга, а подойдя поближе, принялся усиленно вспоминать, в каком же окне он видел свет. Было ли это второе окно от конца?

Внезапно он сделал открытие. На углу дома было еще одно окно. Когда стоишь на одном месте, оно кажется первым, а первое, находящееся над залом заседаний, вторым, но если отойти на несколько ярдов правее, то часть замка, находящаяся над залом заседаний, кажется концом дома. Первое окно уже не видно, а два окна комнат над залом заседаний кажутся первым и вторым от конца. Где же он стоял, когда увидел, как загорелся свет?

Вопрос оказался очень сложным. Какой-то ярд меняет все дело! Но одно стало абсолютно ясно. Вполне возможно, он ошибся, утверждая, что свет зажегся во второй комнате от конца. Это вполне могла быть и третья комната.

Но кто же занимает это помещение? Энтони твердо решил как можно скорее это выяснить. Удача улыбнулась ему. В холле Тредуэлл ставил массивный кофейник на чайный поднос. Больше никого не было.

– Здравствуйте, Тредуэлл, – поздоровался Энтони. – Я хотел задать вам один вопрос. Кто занимает третью комнату от конца на западной стороне? Я имею в виду, над залом заседаний?

Тредуэлл думал минуту-другую.

– Американский джентльмен, сэр. Мистер Фиш.

– Да? Благодарю вас.

– Не за что, сэр.

Тредуэлл собрался уходить, но остановился. Желание первыми сообщать новости добавляет человечности даже чопорным дворецким.

– Вы, вероятно, слышали, что произошло вчера вечером?

– Ничего не слышал, – ответил Энтони. – А что произошло вчера вечером?

– Попытка ограбления, сэр!

– Да что вы? И что же взяли?

– Ничего, сэр. Воры разбирали на части доспехи в зале заседаний. Их застали врасплох, и им пришлось бежать. К сожалению, им удалось скрыться.

– Невероятно, – сказал Энтони. – Опять зал заседаний. Как они туда попали?

– Предполагается, сэр, они проникли в окно.

Довольный тем, что его информация вызвала такой интерес, Тредуэлл снова собрался уходить, но вдруг, замешкавшись, повернулся:

– Простите, сэр, что не поздоровался с вами. Я не видел, как вы вошли, и не знал, что вы стоите у меня за спиной.

Мистер Айзекстайн, которого он невольно толкнул, дружелюбно помахал рукой:

– Ничего, мой друг. Уверяю вас, не произошло ничего страшного.

Тредуэлл с достоинством удалился, и Айзекстайн опустился в мягкое кресло.

– Здравствуйте, Кейд, вот вы и вернулись. Слышали о маленьком представлении, разыгравшемся вчера вечером?

– Да, – ответил Энтони. – Довольно оживленный уик-энд, не так ли?

– Полагаю, здесь поработали местные ребята, – сказал Айзекстайн. – Работа грубая, любительская.

– Здесь есть кто-нибудь, кто собирает доспехи? – полюбопытствовал Энтони. – Довольно странный вкус у этих грабителей, не так ли?

– Да, – согласился Айзекстайн и, с минуту помолчав, медленно добавил: – Все складывается не лучшим образом.

В его тоне было что-то почти угрожающее.

– Я не совсем вас понимаю, – сказал Энтони.

– Почему всех нас задерживают здесь? Ведь дознание вчера закончилось. Тело принца перевезут в Лондон, где всем сообщат, что он умер от сердечной недостаточности. А нас до сих пор не отпускают! Мистеру Ломаксу известно не больше, чем мне. Он отправляет меня с моими вопросами к суперинтенданту Баттлу!

– Суперинтендант Баттл что-то скрывает от нас, – задумчиво отозвался Энтони. – Похоже, его план и состоит в том, что никто не должен покидать Чимниз.

– Но вы же, простите меня, мистер Кейд, уезжали!

– Я все время был на коротком поводке. Не сомневаюсь, что за мной следили. У меня не было возможности избавиться от револьвера или чего-нибудь в этом роде!

– Ах, револьвер, – меланхолично покивал Айзекстайн. – Полагаю, его еще не нашли?

– Нет еще.

– Вероятно, его бросили в озеро.

– Вполне возможно.

– А где суперинтендант Баттл? Я его еще сегодня не видел.

– Он уехал в Лондон. Я встретился с ним на вокзале.

– Уехал в Лондон? В самом деле? А когда вернется, не сказал?

– Завтра, рано утром.

В комнату вошли Вирджиния, лорд Катерхэм и мистер Фиш. Вирджиния приветливо улыбнулась Энтони:

– Вы уже вернулись, мистер Кейд? Вы уже слышали, что приключилось ночью?

– Правда, мистер Кейд, – подхватил Хирам Фиш. – Этой ночью нам не пришлось скучать! Вы знаете, я принял миссис Ревел за одного из грабителей!

– А тем временем, – усмехнулся Энтони, – грабитель…

– Совершенно верно, скрылся, – мрачно закончил мистер Фиш.

– У меня к вам просьба, – обратился лорд Катерхэм к Вирджинии. – Я не знаю, где Бандл! Побудьте, пожалуйста, за хозяйку!

Вирджиния села рядом с Энтони.

– После чая встретимся у лодочного домика, – прошептала она. – Нам с Биллом есть что рассказать вам. – И присоединилась к общей беседе.

Они, как и условились, встретились на пристани. Вирджинии не терпелось поскорее посвятить Энтони во все новости. Все вместе они пришли к выводу, что лодка в середине озера – самое безопасное место для конфиденциальных разговоров. Когда они отплыли довольно далеко от берега, Вирджиния рассказала Энтони о своих ночных приключениях. Билл выглядел мрачноватым. Ему не хотелось, чтобы Вирджиния откровенничала с этим малым.

– Странно, – произнес Энтони, выслушав историю до конца. – И что же вы думаете по этому поводу? – спросил он Вирджинию.

– По-моему, они что-то ищут, – быстро ответила она. – Версия ограбления абсурдна!

– Они решили, что это «что-то» спрятано в доспехах, тут все ясно. Но зачем простукивать панельную обшивку? Похоже, они проникли в зал по потайному ходу или потайной лестнице.

– Я знаю, в Чимнизе есть потайные ходы, – заявила Вирджиния. – А может быть, и потайная лестница. Надо расспросить лорда Катерхэма. Интересно, что они могут там искать?

– Только не мемуары! – ответил Энтони. – Они слишком объемные. Должно быть, что-то маленькое!

– Джордж, наверное, знает, – предположила Вирджиния. – Если бы удалось выведать у него! Я все время чувствовала, что все не так просто!

– Вы говорите, там был только один человек, – продолжил Энтони, – но, возможно, был и второй, поскольку вам показалось, что кто-то шмыгнул в дверь, когда вы бросились к окну.

– Шорох был очень слабый, – сказала Вирджиния. – Может быть, мне просто послышалось.

– Вполне возможно, но если вам все-таки не послышалось, этот второй должен быть обитателем дома. Интересно…

– Что вам интересно? – спросила Вирджиния.

– Меня настораживает предусмотрительность мистера Фиша, который успел полностью одеться, едва услышав снизу крики о помощи!

– В этом что-то есть, – согласилась Вирджиния. – Да и Айзекстайн, проспавший всю ночь, тоже подозрителен.

– Вы забыли Бориса, – напомнил Билл. – Он похож на отпетого бандита. Я имею в виду слугу принца Михаила.

– В Чимнизе много подозрительных личностей, – напомнила Вирджиния. – Думаю, остальные точно так же могут подозревать нас! Жаль, что суперинтендант Баттл уехал в Лондон. По-моему, это очень неосмотрительно с его стороны. Кстати, мистер Кейд, я раз или два видела этого странного француза. Он шпионил в парке.

– Здесь какая-то путаница, – признался Энтони. – Я погнался за химерами. Сейчас все вопросы для меня сводятся к одному: нашли ли наши гости вчера то, что искали?

– А если не нашли? – предположила Вирджиния. – Я совершенно уверена, что они убежали с пустыми руками!

– В таком случае они еще вернутся! Они знают, или вскоре узнают, что Баттл в Лондоне. Они рискнут и сегодня ночью повторят попытку.

– Вы действительно так думаете?

– Это шанс. Давайте образуем маленький синдикат из трех человек! Мы с Эверсли, соблюдая все меры предосторожности, спрячемся в зале заседаний…

– А я? – перебила Вирджиния. – Не думайте, что я останусь в стороне!

– Послушайте, Вирджиния! – возразил Билл. – Это мужская работа!

– Не будьте идиотом, Билл! Я тоже участвую. Не заблуждайтесь на этот счет! Сегодня ночью синдикат приступит к работе!

На том и порешили, обговорив все детали плана. Когда все улеглись спать, они один за другим тихонько спустились вниз. Все были вооружены мощными электрическими фонарями, а в кармане Энтони лежал револьвер.

Энтони был уверен: поиски обязательно возобновятся. Однако он не считал, что непрошеные гости попытаются проникнуть снаружи. Он предполагал, что Вирджиния не ошиблась и вчера вечером кто-то действительно прошмыгнул мимо нее в темноте. Поэтому он спрятался за старым дубовым шкафом, откуда можно было следить и за дверью, и за окном. Вирджиния притаилась за фигурой в латах, а Билл пристроился у окна.

Шли минуты, казавшиеся вечностью. Пробило час, потом половина второго, два, половина третьего. Энтони чувствовал, как немеют ноги. Он начал подозревать, что снова ошибся. Никакой попытки сегодня предпринято не будет!

Тело его затекло, на душе было тревожно. Вдруг снаружи, с террасы, до него донеслись шаги. Снова тишина, потом тихое поскрипывание по оконному стеклу. Створка окна открылась, и в комнату залез человек. Некоторое время он стоял неподвижно, оглядываясь и словно вслушиваясь в тишину. Через минуту-другую он, похоже, успокоился, включил электрический фонарь и быстро провел лучом по комнате. По-видимому, его ничто не насторожило. Трое наблюдателей затаили дыхание.

Человек подошел к тому самому участку обшивки, который он обследовал прошлой ночью.

И в этот момент Билл понял, что сейчас провалит всю операцию. Он вот-вот чихнет! Наверное, простудился после вчерашней пробежки по влажному парку. Весь день его мучил насморк. Сейчас он опять собрался чихнуть и сдержаться уже не мог!

Он принял все меры, которые только мог: прикусил верхнюю губу, сильно сглотнул, запрокинул голову и зачем-то посмотрел в потолок. Наконец крепко сжал нос. Бесполезно! Он чихнул!

Сдавленное, сдерживаемое чиханье в мертвой тишине комнаты показалось громче выстрела пушки.

Незнакомец развернулся, и в то же мгновение Энтони приступил к действиям. Включив фонарь, он бросился на грабителя. В следующую минуту оба клубком катались по полу.

– Свет! – закричал Энтони.

Вирджиния уже была наготове. Комната озарилась светом. Энтони подмял под себя непрошеного гостя. Билл наклонился и схватил его за руки.

– А теперь, – сказал Энтони, – посмотрим, кто вы такой, дорогой приятель!

Он перевернул свою жертву. Это был аккуратный темнобородый незнакомец из «Крикетистов».

– Очень мило, – одобрительно произнес чей-то голос.

Все удивленно подняли глаза. В открытых дверях высилась внушительная фигура суперинтенданта Баттла.

– Я думал, вы в Лондоне, суперинтендант Баттл, – не без упрека сказал Энтони.

Баттл сверкнул глазами.

– Правда, сэр? – довольно спросил он. – Что ж, я счел за лучшее, если меня будут считать уехавшим.

– Так и вышло, – согласился Энтони, глядя на поверженного противника.

К его удивлению, на лице незнакомца появилась слабая улыбка.

– Могу я встать, джентльмены? – осведомился он. – Вас трое, а я один.

Энтони любезно помог ему подняться. Незнакомец одернул пиджак, поправил воротник и окинул Баттла проницательным взглядом.

– Простите, – спросил он, – но вы, насколько я понимаю, представитель Скотленд-Ярда?

– Верно, – подтвердил Баттл.

– Тогда я вам предъявлю свои документы. – Он довольно печально улыбнулся. – Разумнее было бы сделать это раньше.

Он вынул из кармана какие-то бумаги и протянул их детективу из Скотленд-Ярда. Одновременно отвернул лацкан пиджака и показал что-то приколотое там.

Баттл издал возглас изумления. Он просмотрел бумаги и с легким поклоном вернул их.

– Простите за грубое обращение, мсье, – сказал он, – но вы сами в этом виноваты.

Баттл улыбнулся, заметив удивленное выражение лиц всех присутствующих.

– Это коллега, которого мы уже давно ждем из Парижа, – представил он. – Мсье Лемуан из Сюрте.

Глава 19

Тайная история

Компания уставилась на французского детектива, который радушно улыбался им в ответ.

– Это действительно так, – подтвердил он.

Наступила пауза. Все были настолько ошеломлены, что им было необходимо осмыслить и переварить происходящее. Вирджиния повернулась к Баттлу:

– Знаете, что я думаю, суперинтендант Баттл?

– Что же вы думаете, миссис Ревел?

– Я думаю, что вам пора немного просветить нас.

– Просветить вас? Я не совсем вас понимаю, миссис Ревел.

– Прекрасно понимаете, суперинтендант Баттл. Смею утверждать, что мистер Ломакс рекомендовал вам соблюдать секретность, это похоже на него, но вам, безусловно, лучше рассказать нам правду, чем допустить, чтобы мы, стремясь сами раскрыть тайну, нанесли непоправимый вред делу. Мсье Лемуан, вы со мной не согласны?

– Я полностью согласен с вами, мадам.

– Вы не можете бесконечно пребывать в неведении, – согласился Баттл. – Так я и сказал мистеру Ломаксу. Мистер Эверсли – секретарь мистера Ломакса, и я не возражаю, чтобы он узнал то, что ему надо знать. Что касается мистера Кейда, он оказался здесь по воле случая и, полагаю, имеет право знать, в какую историю ввязался. Но…

Баттл замолчал.

– Я поняла, – вспыхнула Вирджиния. – Все считают, что женщины отличаются несдержанностью! Я часто слышала, как это говорил Джордж.

Лемуан внимательно разглядывал Вирджинию. В конце концов он повернулся к человеку из Скотленд-Ярда:

– Я слышал, вы назвали мадам именем Ревел?

– Это моя фамилия, – сказала Вирджиния.

– Ваш муж был на дипломатической службе, верно? И вы жили с ним в Герцословакии незадолго до убийства покойных короля и королевы?

– Да.

Лемуан снова повернулся к Баттлу:

– Полагаю, мадам имеет право выслушать историю. Она имеет к ней косвенное отношение. Более того, – он покосился на Вирджинию, – в дипломатических кругах мадам славится своим благоразумием.

– Я рада, что у меня такая прекрасная репутация, – засмеялась Вирджиния. – И я рада, что не останусь в стороне.

– Как насчет того, чтобы подкрепиться? – спросил Энтони. – Где состоится обмен мнениями? Здесь?

– Если вам угодно, сэр, – ответил Баттл, – я бы не хотел покидать эту комнату до утра. Выслушав историю, вы поймете почему.

– Тогда я пойду принесу еду и питье!

Билл ушел с ним, и они вернулись с блюдом закусок, сифоном и бокалами.

Разросшийся синдикат, удобно располагавшийся в углу возле окна, теперь уселся за длинный дубовый стол.

– Вы, конечно, понимаете, – заговорил Баттл, – все, что здесь будет сказано, строго секретно. Не должно произойти никакой утечки информации. Я предчувствую, что это скоро произойдет. Благодаря кому-нибудь вроде мистера Ломакса, который все скрывает хуже, чем ему кажется. Все началось семь лет назад. Всюду, особенно в странах Восточной Европы, происходили крупные государственные преобразования. Всем, как опытный кукловод, заправлял граф Стилптич. Его поддерживала Англия. Все балканские государства были вовлечены в эту политическую игру. Я не собираюсь вдаваться в детали, но однажды кое-что исчезло, причем столь невероятным образом, что возникли два предположения: вор был коронованной особой или же кража была исполнена профессионалом высшего класса. Мсье Лемуан подтвердит вам, что такое вполне возможно, и расскажет, кто мог это сделать.

Француз поклонился и начал рассказ:

– Возможно, вы в Англии даже не слышали о нашем знаменитом и фантастическом Короле Викторе. Его настоящее имя никому не известно, но это очень храбрый и изобретательный человек, говорящий на пяти языках и не имеющий равных в искусстве перевоплощения. Его отец был не то англичанином, не то ирландцем, но сам он работал в основном в Париже. Именно там лет восемь назад он, живя под именем капитана О’Нила, совершил серию дерзких ограблений.

У Вирджинии вырвался слабый возглас. Мсье Лемуан бросил на нее проницательный взгляд:

– Кажется, я понимаю, что взволновало мадам. Через минуту поймете и вы. В Сюрте имеются подозрения, что капитан О’Нил не кто иной, как Король Виктор, но никаких доказательств получено не было. В то время на подмостках «Фоли Бержер» подвизалась молодая актриса Анжела Мори. Имелись подозрения, что она была замешана в операциях Короля Виктора, но снова не нашлось никаких подтверждений. Примерно в это же время Париж готовился к визиту молодого короля Герцословакии Николая Четвертого. Нам в Сюрте дали особые указания по обеспечению безопасности его величества, обратив особое внимание на деятельность некоей революционной организации, называемой Братством Красной Руки. Сейчас нам достоверно известно, что Братство связалось с Анжелой Мори и предложило ей огромную сумму за то, чтобы она помогла им осуществить их план. Ее роль заключалась в том, чтобы соблазнить молодого короля и заманить его в заранее оговоренное с ними место. Анжела Мори взяла деньги и пообещала исполнить свою роль. Но молодая актриса оказалась более умной и амбициозной, чем думали ее наниматели. Она успешно пленила короля, который без памяти влюбился в нее и осыпал драгоценностями. Тогда-то ее осенила идея стать не любовницей короля, а королевой! И всем известно, что свое желание она осуществила. Ее представили в Герцословакии как графиню Варагу Пополевски, отпрыска семьи Романовых, и, представьте себе, она стала королевой Герцословакии Варагой. Неплохо для незаметной парижской актриски! Я слышал, что она успешно играла свою роль. Но ее триумф оказался недолговечным. Братство Красной Руки дважды покушалось на ее жизнь за вероломное предательство. В конце концов венценосная чета довела страну до такого состояния, что разразилась революция и король с королевой были убиты. Их тела, изуродованные до неузнаваемости, были отданы на растерзание народу, ненавидевшему иностранную выскочку, ставшую их королевой. Совершенно ясно, что королева Варага поддерживала связь со своим сообщником Королем Виктором. Известно, что она переписывалась с ним, используя тайный код. Ради безопасности переписка велась по-английски и письма подписывались именем английской леди, муж которой служил в английском посольстве в Герцословакии. Если бы письма были перехвачены и эта леди стала бы отрицать свое авторство, возможно, ей бы не поверили, потому что это были письма женщины к своему любовнику. Королева воспользовалась вашим именем, миссис Ревел!

– Это я знаю, – сказала Вирджиния, покраснев. – Значит, письма действительно настоящие! А я никак не могла понять!

– Какая подлость! – взвился Билл.

– Письма были адресованы капитану О’Нилу на его парижскую квартиру и проливали свет на один любопытный факт, который стал известен значительно позже. После убийства короля и королевы многие из драгоценностей короны, разумеется, оказались в руках толпы, и тут-то было обнаружено, что в девяти случаях из десяти камни были заменены на обычные стекляшки. Заметьте, что это были очень известные камни герцословацкой короны! Значит, уже будучи королевой, Анжела Мори не оставила свои прежние занятия! Николай Четвертый с королевой Варагой посетили Англию и были однажды приглашены в гости покойным маркизом Катерхэмом, бывшим в то время министром иностранных дел. Хоть Герцословакия и маленькая страна, но не считаться с нею было нельзя. Королеву Варагу принимали с подобающими почестями. Никто не знал, что королева Герцословакии одновременно и опытная воровка! Не приходится сомневаться, что подмена драгоценностей, способная ввести в заблуждение любого, кроме эксперта, была произведена Королем Виктором и именно он является автором этого дерзкого плана.

– Что же произошло потом? – спросила Вирджиния.

– Дело замяли, – лаконично ответил суперинтендант Баттл. – О нем до сих пор нигде не упоминалось. Но мы делали для этого все, что могли… и даже гораздо больше, чем вы думаете. У нас есть свои, особые методы. Так вот, королева Варага, покидая Англию, не сумела увезти самый главный настоящий камень с собой, ее величество где-то его спрятала… но пока мы не можем обнаружить где. И я нисколько не удивлюсь, – суперинтендант Баттл медленно огляделся, – если он окажется в этой комнате.

Энтони вскочил.

– Что? После стольких лет? – не веря своим ушам, воскликнул он. – Нет, это невозможно!

– Вы не все знаете, мсье, – быстро вмешался француз. – Через две недели в Герцословакии произошла революция, и король с королевой были убиты. А в Париже по незначительному обвинению арестовали капитана О’Нила. Мы надеялись найти в его доме пачку зашифрованных писем, но, похоже, их украл какой-то герцословак. Он объявился в Герцословакии перед самой революцией, а потом бесследно исчез.

– Вероятно, сбежал за границу, – задумчиво предположил Энтони. – Может быть, в Африку. И держу пари, письма были при нем. Он дорожил ими больше, чем золотом. Странный поворот событий! Вероятно, там его звали Голландцем Педро, или как-то в этом роде. – Поймав безразличный взгляд суперинтенданта Баттла, он улыбнулся. – Это не ясновидение, Баттл! Хотя очень похоже. Сейчас я все расскажу!

– Вы не объяснили одного, – вмешалась Вирджиния. – При чем здесь мемуары? Должна же быть какая-то связь!

– Мадам очень сообразительна, – похвалил Лемуан. – Связь действительно существует. Похоже, именно в это время в Чимнизе гостил и граф Стилптич.

– Значит, он мог знать об этом?

– Точно.

– И конечно, – заявил Баттл, – если он все изложил в своих мемуарах, разразится грандиозный скандал. Особенно после столь долгих лет замалчивания этой истории.

Энтони закурил.

– В мемуарах не может быть хоть какого-то намека на то, где спрятан камень? – спросил он.

– Маловероятно, – решительно ответил Баттл. – Граф никогда не был сторонником королевы и изо всех сил сопротивлялся этому браку. Вряд ли бы она стала доверяться ему.

– Я ни на минуту не сомневался в этом, – сказал Энтони. – Но граф был, безусловно, очень хитрым человеком и мог втайне от нее разведать, где спрятан драгоценный камень. Что в этом случае он бы сделал?

– Держал бы это при себе, – немного подумав, ответил Баттл.

– Согласен, – присоединился француз. – Положение было щекотливым. Вернуть камень анонимно было бы очень трудно. Знание же о его местонахождении давало ему огромную власть, а этот неугомонный старик очень любил власть. Он не только мог держать в руках королеву, но и обладал мощным оружием для переговоров. Это была не единственная тайна, которой он обладал… О нет! Он коллекционировал тайны, как старинный фарфор. Говорят, что незадолго до смерти он похвастал, что если захочет, то сможет рассказать людям немало сногсшибательных историй. А один раз он заявил, что в своих мемуарах намерен сделать потрясающие откровения. С тех пор началась настоящая погоня за его записками. Наша тайная полиция тоже охотилась за ними, но граф принял меры предосторожности и избавился от них до своей смерти.

– И все же у нас нет оснований полагать, что ему была известна именно эта тайна, – возразил Баттл.

– Простите, – тихо произнес Энтони, – но это его слова.

– Что?

Оба детектива уставились на него, не веря своим ушам.

– Когда мистер Макграт доверил мне эту рукопись, чтобы я передал ее в Англию, он рассказал мне о своей встрече с графом Стилптичем. Она произошла в Париже. Мистер Макграт с риском для жизни спас его от банды апашей. Граф был, насколько я понимаю… скажем так, немного… возбужден! И вот в таком состоянии он обронил два довольно интересных замечания. Во-первых, он сказал, что знает, где находится «Кохинор»… но на это мой друг не обратил особого внимания. А во-вторых, он узнал в людях, напавших на него, сообщников Короля Виктора. Если сопоставить эти факты, они очень даже значительны.

– Боже правый! – воскликнул суперинтендант Баттл. – Я бы сказал, очень значительны! Даже убийство принца Михаила видится в другом свете!

– Но Король Виктор никогда никого не убивал, – напомнил ему француз.

– А если его застигли на месте преступления, когда он искал драгоценный камень?

– Так он в Англии? – резко спросил Энтони. – Вы говорите, он освободился несколько месяцев назад. Вы следили за ним?

На лице французского детектива появилась довольно печальная улыбка.

– Мы пытались, мсье. Но этот человек сущий дьявол. Он сразу же улизнул от нас – сразу же. Мы, конечно, подумали, что он направится прямо в Англию. Но нет. Он уехал… куда бы вы думали?

– Куда? – спросил Энтони.

Он пристально смотрел на француза, рассеянно вертя в пальцах коробок спичек.

– В Америку. В Соединенные Штаты.

– Что?

В голосе Энтони прозвучало неподдельное изумление.

– Да, и как вы думаете, за кого он себя выдал? Как вы думаете, чью роль он там сыграл? Роль принца Герцословакии Николая!

Спичечный коробок выпал у Энтони из рук. Он удивился не меньше Баттла.

– Невозможно!

– Не так уж невозможно, мой друг. Утром вы узнаете все новости. Это колоссальный обман! Как вы знаете, ходили слухи, что принц Николай умер в Конго много лет назад. Наш друг Король Виктор воспользовался этим, прекрасно понимая, что подобную смерть доказать трудно. Он воскрешает принца Николая и теперь играет его роль, собирая огромные суммы от тех, кто желает с его помощью получить нефтяные концессии. Но по несчастному стечению обстоятельств его разоблачили, и ему пришлось спешно покинуть страну. На этот раз, возможно, он приехал в Англию. Вот почему я здесь. Рано или поздно он появится в Чимнизе. Если уже не появился!

– Вы думаете?..

– Я думаю, он был здесь в ту ночь, когда погиб принц Михаил, и вчера ночью тоже.

– Значит, это была очередная попытка? – спросил Баттл.

– Это была очередная попытка.

– Меня беспокоило, – продолжал Баттл, – что произошло с мсье Лемуаном. Я получил известие из Парижа, что он отправился сюда работать со мной, и не понимал, почему он так и не появился.

– Я должен извиниться, – сказал Лемуан. – Видите ли, я прибыл утром после убийства. Мне сразу же пришло в голову, что лучше изучить ситуацию в качестве неофициального лица, нежели в качестве вашего коллеги. Я подумал, что так передо мной открываются дополнительные возможности. Я, конечно, понимал, что обязательно вызову подозрения, но это в некотором смысле способствовало осуществлению моих планов, так как, оставаясь в стороне, я бы мог вмешаться в любую минуту и защитить вас от опасности. Уверяю вас, за последние два дня я узнал много интересного.

– Тогда вы, может быть, согласитесь объяснить нам, – спросил Билл, – что же все-таки произошло вчера ночью?

– Боюсь, – вздохнул мсье Лемуан, – я задал вам работу.

– Так это я за вами гнался?

– Да. Я вам все расскажу. Я пробрался сюда, чтобы проследить, убежденный, что тайна имеет какое-то отношение к этой комнате, поскольку здесь был убит принц. Я стоял снаружи, на террасе, ждал. Потом мне показалось, что в этой комнате кто-то есть. Несколько раз мелькали вспышки фонаря. Я попытался открыть среднее окно и обнаружил, что оно не заперто. Не знаю, вошел человек через него или заранее подготовил путь к отступлению. Я очень тихо открыл окно и проник в комнату. Шаг за шагом нащупывал дорогу до тех пор, пока не оказался на месте, где мог следить за развитием событий, оставаясь незамеченным. Самого человека я разглядеть не мог. Он, разумеется, стоял ко мне спиной, и при свете фонаря был виден только его силуэт. Но его действия меня удивили. Он рассматривал рыцарские доспехи, проверяя каждый, часть за частью. Убедившись, что того, что он искал, там нет, он принялся простукивать панельную обшивку стены под картиной. Что бы он сделал потом, не знаю. Ваше вторжение положило его изысканиям конец… – Он посмотрел на Билла.

– Мы вторглись из лучших побуждений, а оказалось, некстати, – смущенно произнесла Вирджиния.

– В некотором смысле некстати, мадам. Этот человек выключил свой фонарь, и я, не желая пока раскрываться, освободился от хватки мистера Эверсли, бросился к окну и выскочил в парк. Мистер Эверсли, приняв меня за вора, гнался за мной.

– Я первая бросилась за вами, – возразила Вирджиния. – Билл был вторым.

– А у грабителя хватило ума затаиться и улизнуть через дверь. Ничего удивительного в том, что он не попался преследователям. Да за ним и не было погони, – уточнил Лемуан.

– Вы действительно полагаете, что этот Арсен Люпен – кто-то из слуг или гостей лорда Катерхэма? – спросил Билл, гневно вращая глазами.

– Почему нет? – пожал плечами Лемуан. – Он вполне мог сойти за слугу. Насколько нам известно, это мог быть, например, Борис Анчуков, верный слуга покойного принца Михаила.

– Подозрительный тип, – согласился Билл.

– И по части ловкости не уступает вам, мсье Лемуан, – улыбнувшись, мягко добавил Энтони.

Француз тоже улыбнулся.

– Вы его наняли своим камердинером, не так ли, мистер Кейд? – спросил суперинтендант Баттл.

– Баттл, я снимаю перед вами шляпу. От вас ничего не утаишь! Но фактически не я его нанял, а он меня.

– Интересно, почему, мистер Кейд?

– Не знаю, – легкомысленно ответил Энтони. – У него странный вкус, но, вероятно, я понравился ему. А может быть, он считает, что я убил его хозяина, и, приблизившись ко мне, выбирает удобный момент, чтобы отомстить.

Он встал, подошел к окну и отдернул шторы.

– Уже рассвело, – сказал он, слегка зевнув. – Вряд ли теперь следует ждать каких-либо происшествий.

Лемуан также поднялся.

– Я вас покидаю, – сказал он. – Может быть, встретимся позже.

Грациозно поклонившись Вирджинии, он выбрался через окно.

– Пора спать, – согласилась Вирджиния, зевнув. – Все было очень захватывающе. Давайте, Билл, ступайте в постель, как хороший мальчик. Думаю, за завтраком обойдутся без нас.

Энтони, стоя у окна, наблюдал за удаляющейся фигурой мсье Лемуана.

– Глядя на него, никогда не скажешь, – заметил Баттл, – но он считается самым способным детективом Франции.

– Не знаю, – задумчиво произнес Энтони. – Вообще-то похоже.

– Что ж, – сказал Баттл, – вы правы, потрясения этой ночи кончились. Кстати, помните, я рассказывал о человеке, которого нашли застреленным возле Стайнса?

– Да. А что?

– Ничего. Его опознали, вот и все. Его звали Джузеппе Манелли. Он работал официантом в лондонском отеле «Блиц». Любопытно, правда?

Глава 20

Баттл и Энтони совещаются

Энтони ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел в окно. Суперинтендант Баттл некоторое время молча сверлил взглядом его неподвижную спину.

– Ну, спокойной ночи, сэр, – сказал он наконец и направился к двери.

Энтони повернулся:

– Минутку, Баттл.

Суперинтендант послушно остановился. Энтони отошел от окна, вынул из портсигара сигарету и закурил. Затем, между двумя затяжками, небрежно бросил:

– Вас, кажется, очень интересует это происшествие в Стайнсе?

– Не так чтобы очень, сэр. Это необычно, вот и все.

– Как вы думаете, этот человек был застрелен там, где его нашли, или его убили где-то в другом месте?

– Думаю, его застрелили где-то в другом месте, а тело привезли туда на машине.

– Я тоже так думаю, – согласился Энтони.

Что-то в его тоне заставило детектива насторожиться.

– У вас есть какие-нибудь идеи, сэр? Вы знаете, кто привез его туда?

– Да, – ответил Энтони. – Так уж случилось.

Его несколько огорчило невозмутимое спокойствие собеседника.

– Должен сказать, вы прекрасно принимаете эти удары, Баттл, – заметил он.

– «Никогда не показывай своих эмоций». Когда-то я принял для себя это очень полезное правило.

– Вы, безусловно, придерживаетесь его неукоснительно, – похвалил Энтони. – Я не могу сказать, что когда-либо видел вас встревоженным. Так хотите услышать всю историю?

– Я весь внимание, мистер Кейд.

Энтони пододвинул два кресла, оба сели, и Энтони рассказал о событиях вечера прошлого четверга.

Баттл молча слушал.

– Знаете, сэр, – сказал он, когда Энтони закончил, – вы оказались втянуты в очень неприятную историю.

– Но это еще не значит, что меня надо опекать!

– Мы всегда стараемся быть в курсе дела, – ответил суперинтендант Баттл.

– Очень деликатно сказано, – кивнул Энтони. – Даже не сделали акцент в конце фразы.

– Я только не понимаю, сэр, – спросил Баттл, – почему вы сейчас решили все мне выложить?

– Это довольно трудно объяснить, – сказал Энтони. – Видите ли, Баттл, я начинаю очень высоко ценить ваши способности. Вы всегда оказываетесь там, где нужно. Взять хотя бы сегодняшнюю ночь. И мне пришло в голову, что, скрывая эти сведения, я серьезно затрудняю вам вашу работу. Вы заслуживаете того, чтобы знать все факты. Я делал все, что мог, но до сих пор только все портил. До сегодняшнего вечера я опасался говорить из-за миссис Ревел. Но сейчас, когда выяснилось, что эти письма не имеют к ней никакого отношения, предположение о ее соучастии выглядит абсурдным. Вероятно, я дал ей неверный совет, но мне кажется, что вполне можно поверить ее заявлению, будто она из чистого каприза заплатила шантажисту, чтобы эти письма не стали достоянием гласности.

– Суд присяжных, может быть, в это и поверит, – согласился Баттл. – Судьи редко обладают воображением.

– И вы так легко это принимаете? – удивился Энтони, с любопытством глядя на него.

– Видите ли, мистер Кейд, я в основном работаю с людьми, которые причисляют себя к высшему обществу. Так вот, большинство из них интересует, что подумают о них другие. Но бродяг и истинных аристократов это не волнует – они делают первое, что придет им в голову, менее всего задумываясь о чужом мнении. Я имею в виду не только праздных богачей, людей, которые дают пышные балы и тому подобное. Я имею в виду тех, кто с молоком матери впитал эти вековые традиции и кого не интересует ничье мнение, кроме их собственного. Я всегда считал представителей высшего общества бесстрашными, верными и иногда невероятно глупыми людьми.

– Очень интересная лекция, Баттл. Наверное, вы когда-нибудь напишете мемуары, достойные внимания читателей.

Детектив с улыбкой воспринял предположение, но оставил его без комментариев.

– Я бы хотел задать вам один вопрос, – продолжил Энтони. – Вы вообще-то считали, что я как-то связан с происшествием в Стайнсе? По вашему поведению я подумал, что да.

– Верно. У меня было такое предчувствие. Но ни за что определенное не мог ухватиться. Вы, если так можно выразиться, правильно себя ведете, мистер Кейд. Не теряете бдительности.

– Я рад, – сказал Энтони. – У меня есть ощущение, что с тех пор, как я встретил вас, вы расставляете мне маленькие ловушки. В основном мне удавалось не попадаться в них, но иногда напряжение становится довольно сильным.

Баттл мрачно улыбнулся:

– И поэтому вы все время стараетесь убежать от меня? Колесите кругами, петляете, крутитесь на месте, бежите по прямой? Учтите, рано или поздно ваши нервы сдадут, и вы попадетесь!

– Вы веселый малый, Баттл. Интересно, когда же вы меня поймаете?

– Всему свое время, сэр, – процитировал суперинтендант.

– А пока, – спросил Энтони, – я по-прежнему ваш помощник-любитель?

– Да, мистер Кейд.

– Ватсон при вас, Шерлоке, да?

– Детективные истории большей частью чепуха, – категорически заявил Баттл. – Но они развлекают людей, – добавил он, подумав. – И иногда бывают полезными.

– Чем же? – полюбопытствовал Энтони.

– В них всегда проводится мысль о глупости полиции. Когда мы имеем преступление, совершенное любителем, такое, например, как это убийство, это на самом деле очень полезно.

В течение нескольких минут Энтони молча смотрел на него. Баттл выглядел совершенно спокойным, ни один мускул не дрогнул на его безмятежном лице. Наконец он поднялся.

– Хорошо бы поспать, – заметил он, – но мне надо переговорить с его светлостью, как только он встанет. И пока он один. Все, кто хочет покинуть дом, теперь могут это сделать. И все же я был бы благодарен его светлости, если бы он – разумеется, неофициально – попросил своих гостей остаться еще на некоторое время. Примите, пожалуйста, его приглашение, сэр, и миссис Ревел пусть тоже его примет.

– Вы нашли револьвер? – спросил вдруг Энтони.

– Вы имеете в виду тот, из которого застрелили принца Михаила? Нет, не нашел. Однако он, должно быть, или в доме, или где-нибудь на территории. Я пошлю мальчишек проверить птичьи гнезда и дупла. Если я найду револьвер, мы сможем немного продвинуться. И еще письма. Говорите, среди них было письмо, написанное в Чимнизе? Хотелось бы знать, было ли оно последним. В нем может содержаться зашифрованное указание, где спрятан камень.

– Что вы думаете об убийстве Джузеппе? – спросил Энтони.

– Я бы сказал, он был опытным вором и работал или на Короля Виктора, или на Братство Красной Руки. Я бы нисколько не удивился, если бы оказалось, что Братство и Король Виктор действуют сообща. У организации полно денег и силы, но недостаточно мозгов. Задача Джузеппе заключалась в том, чтобы добыть мемуары. Они не могли знать, что у вас еще и письма, ведь они оказались у вас по какому-то странному совпадению.

– Интересно, когда вы это поняли?

– Джузеппе украл письма по ошибке и сначала очень огорчился. Затем он видит выдранную из журнала фотографию, и ему в голову приходит блестящая идея шантажировать леди. Их истинного значения он, разумеется, не представлял. Братство узнает об этом, считает, что он ведет двойную игру, и приговаривает его к смерти. Они очень любят казнить предателей. В этом есть живописный элемент, который, похоже, их привлекает. Одного не пойму: почему на револьвере выгравировано «Вирджиния»? Для Братства это слишком тонко. Как правило, они любят всюду оставлять свой знак Красной Руки, чтобы вселять ужас в потенциальных предателей. Нет, мне кажется, Король Виктор был с ними связан. Но мотив его мне неясен. Похоже, они умышленно пытаются обвинить миссис Ревел в убийстве, и на первый взгляд в этом нет особого смысла.

– У меня есть идея, – сказал Энтони. – Но ее нелегко осуществить.

Он рассказал Баттлу, что Вирджиния опознала Михаила. Баттл кивнул:

– О да, нет никакого сомнения, что это был он. Кстати, старый барон о вас весьма высокого мнения. Он отзывается о вас в самых возвышенных выражениях.

– Очень любезно с его стороны, – улыбнулся Энтони. – Особенно если учесть, что я честно предупредил его о своем намерении сделать все возможное, чтобы до следующей среды заполучить пропавшие мемуары.

– Вам придется для этого очень потрудиться, – посочувствовал Баттл.

– Д-да. Вы так думаете? Что касается писем, то они, скорее всего, находятся в руках Короля Виктора или Братства.

Баттл кивнул:

– Их забрали у Джузеппе в тот день на Понт-стрит. Хорошо спланированная работа. Да, они завладели письмами, видимо, расшифровали их и теперь знают, где искать.

Оба собирались выйти из комнаты.

– Здесь? – спросил Энтони, кивнув назад.

– Именно здесь. Но приз они еще не нашли и, конечно, попытаются с огромным риском для себя завладеть им.

– Полагаю, – сказал Энтони, – в вашей проницательной голове созрел план?

Баттл не ответил. Он выглядел каким-то вялым, наверное, попросту уставшим.

– Нужна моя помощь? – спросил Энтони.

– Нужна. И не только ваша.

– Чья же?

– Миссис Ревел. Вы, может быть, не заметили этого, мистер Кейд, но эта леди сумеет провести кого угодно!

– Я это заметил, – ответил Энтони. Он посмотрел на часы. – Я склонен последовать вашему примеру и отправиться спать. Прогулка по озеру и обильный завтрак нас подождут.

Он легко поднялся в свою спальню и, рассеянно насвистывая, снял вечернюю одежду, взял халат, банное полотенце и направился в ванную комнату, как вдруг…

Он остолбенел, остановившись перед туалетным столиком и уставившись на нечто, скромно лежащее перед зеркалом.

Он никак не мог поверить своим глазам, боясь ошибиться.

Да, это была связка писем, подписанных Вирджинией Ревел. Они были в целости и сохранности. Ни одно не пропало.

Энтони опустился в кресло с письмами в руках.

– Мои мозги этого не выдержат! – пожаловался он. – Я не могу понять и четверти того, что происходит в доме. Почему письма вновь появились? Что это за фокус? Кто положил их на мой туалетный столик? И зачем?

На все эти более чем уместные вопросы удовлетворительного ответа у него не нашлось.

Глава 21

Чемодан мистера Айзекстайна

В десять часов утра лорд Катерхэм и его дочь завтракали. Бандл выглядела непривычно молчаливой.

– Папа, – сказала она наконец.

Лорд Катерхэм, поглощенный чтением «Таймс», не ответил.

– Папа, – уже громче повторила Бандл.

Лорд Катерхэм, оторвавшись от интересного чтения заметки о предстоящей продаже редких книг, рассеянно поднял взгляд.

– А? – отозвался он. – Ты что-то сказала?

– Да. Этот, как его, завтракал? – Она кивнула на пустой стул.

– О ком ты?

– Ну, как там его зовут.

– Толстый Айки?

Бандл и ее отец были настолько близки, что понимали друг друга с полуслова.

– Он самый… Ты сегодня до завтрака разговаривал с детективом?

Лорд Катерхэм кивнул:

– Да, он, вообрази, подкараулил меня в холле. А ведь часы до завтрака для меня священны. Мне придется уехать за границу. Мои нервы на пределе…

Бандл бесцеремонно перебила отца:

– Что он сказал?

– Сказал, что любой, кто хочет, может уехать.

– Что ж, – заметила Бандл, – это хорошо. Ты этого и хотел.

– Я знаю. Но это еще не все. Он также сказал, что тем не менее хотел бы, чтобы я всех пригласил погостить еще.

– Не понимаю, – наморщила Бандл носик.

– Все непонятно и загадочно, – жалобно произнес лорд Катерхэм. – Да еще до завтрака.

– И что ты ответил?

– Ну, я, конечно, согласился. С такими людьми лучше не спорить. Особенно до завтрака, – добавил лорд Катерхэм, продолжая настаивать на своем принципе.

– И кого ты уже попросил?

– Кейда. Он сегодня рано встал. Он останется. Я не возражаю. Он, конечно, вещь в себе, но мне нравится… очень нравится.

– Вирджинии тоже, – сказала Бандл, водя вилкой по столу.

– А?

– И мне тоже. Но это, кажется, не так уж важно.

– И я попросил Айзекстайна, – продолжал лорд Катерхэм.

– И что же?

– Но он, к сожалению, должен вернуться в город. Кстати, не забудь заказать машину на десять пятьдесят.

– Хорошо.

– Если бы еще избавиться от Фиша, – продолжил лорд Катерхэм, несколько повеселев.

– А мне казалось, тебе нравится разговаривать с ним о своих заплесневелых старых книгах.

– Нравится, нравится. Скорее нравилось. Говорить все время одному становится как-то скучно. Фиш живо интересуется, но никогда не высказывает собственного мнения.

– Это лучше, чем все время слушать, – сказала Бандл. – Например, Джорджа Ломакса.

Лорд Катерхэм пожал плечами.

– Джордж любит поговорить, – продолжала Бандл. – Я сама ему аплодировала, несмотря на то что он нередко несет галиматью. И вообще я социалистка…

– Я знаю, дорогая, я знаю, – поспешно произнес лорд Катерхэм.

– Но ты не бойся, – успокоила его Бандл. – Дома я не буду заниматься политикой. Этим занимается Джордж. Он произносит речи даже в ванной комнате! Надо бы запретить это указом парламента.

– Вот именно, – радостно согласился лорд Катерхэм.

– А Вирджиния? – спросила Бандл. – Ее ты тоже попросил остаться?

– Баттл сказал – всех.

– Звучит как приказ! Ты еще не предложил ей стать моей мачехой?

– Не думаю, что это было бы уместно, – смутился лорд Катерхэм. – Хотя вчера вечером она сказала мне «дорогой». Но это самая худшая черта привлекательных и любвеобильных молодых женщин. Они говорят все, что угодно, не придавая словам никакого значения.

– Да, – согласилась Бандл. – Было бы гораздо больше надежды, если бы она запустила в тебя туфлей или попыталась тебя укусить.

– У вас, современных молодых людей, похоже, несколько своеобразные представления о любви, – с горечью произнес лорд Катерхэм.

– Это оттого, что мы читаем «Шейха», – пояснила Бандл. – Любовь в пустыне. Брось ее на растерзание и так далее.

– Что такое «Шейх»? – спросил лорд Катерхэм. – Поэма?

Бандл посмотрела на отца со снисходительной жалостью. Затем она подошла и поцеловала его в макушку.

– Дорогой старый папочка, – ласково сказала она и вышла на террасу.

Лорд Катерхэм уже направился к двери, как в столовую бесшумно вошел мистер Хирам Фиш.

– Доброе утро, лорд Катерхэм!

– А, доброе утро. Славный сегодня день.

– Восхитительная погода, – согласился мистер Фиш.

Он налил себе кофе и взял тост.

– Я правильно понял, что арест снят? – спросил он через минуту-другую. – Мы все можем уехать?

– Да… э… да, – промямлил лорд Катерхэм. – Фактически я надеялся, я имею в виду, я буду в восторге, – он собирался с силами, – да, в восторге, если вы останетесь еще на некоторое время.

– Но, лорд Катерхэм…

– Я понимаю, визит был не из приятных, – поспешно продолжил лорд Катерхэм. – Совсем не из приятных. Не стану упрекать вас, если вы захотите поскорее уехать.

– Вы недооцениваете меня, лорд Катерхэм! Пребывание здесь было хлопотно, этого никто не отрицает. Но сельская жизнь в Англии, в этих роскошных особняках, меня очень привлекает и интересует. Я ее изучаю. У нас в Америке нет ничего подобного. Я с огромным удовольствием принимаю ваше любезнейшее предложение остаться.

– Ну что ж, – обрадовался лорд Катерхэм, – прекрасно! Я в полном восторге, дорогой друг, в полном восторге!

Сообщив с напускным радушием, что ему необходимо увидеться с управляющим имением, лорд Катерхэм вышел из комнаты.

В холле он увидел Вирджинию, спускающуюся по лестнице.

– Проводить вас к завтраку? – нежно спросил лорд Катерхэм.

– Спасибо, я позавтракала в постели. Мне еще хочется спать.

Она зевнула.

– Плохо спали?

– Не совсем. Можно даже сказать, хорошо. Ах, лорд Катерхэм, – она взяла его под руку, – мне так хорошо в вашем доме! Как мило с вашей стороны попросить меня остаться!

– Так вы еще останетесь? Баттл снял… запрет, но я был бы особенно рад задержать вас. И Бандл просит.

– Разумеется, я останусь. Как это мило с вашей стороны.

Лорд Катерхэм тяжело вздохнул.

– Что вас так печалит? – спросила Вирджиния. – Вас кто-то обидел?

– Обидели, – мрачно ответил лорд Катерхэм.

Вирджиния удивилась.

– Вам случайно не хотелось иногда запустить в меня туфлей? – спросил он. – Вижу, вижу, что не хотелось. Впрочем, это не важно.

Лорд Катерхэм, опечаленный, отошел, а озадаченная Вирджиния через боковые ворота вышла в сад.

Некоторое время она стояла, вдыхая свежий, живительный октябрьский воздух. И вдруг с удивлением обнаружила рядом с собой суперинтенданта Баттла. Он, казалось, обладал особым даром появляться словно из-под земли.

– Доброе утро, миссис Ревел! Не очень устали, надеюсь?

Вирджиния помотала головой.

– Ночь, конечно, была тревожной, – ответила она. – Но ради таких острых ощущений не жалко и недоспать. Только день кажется после этого несколько скучным.

– Под кедром есть приятное тенистое место, – сообщил суперинтендант. – Отнести вам туда стул?

– Если вы настаиваете, суперинтендант Баттл, – со светской учтивостью ответила Вирджиния.

– Вы очень проницательны, миссис Ревел. Да, верно, я хочу с вами поговорить.

Он принес на лужайку высокий плетеный стул. Вирджиния последовала за ним, сжимая под мышкой подушку.

– Очень коварное место эта терраса, – заметил детектив. – Я имею в виду, там не посекретничаешь.

– Я снова начинаю нервничать, суперинтендант Баттл.

– Не беспокойтесь, ничего важного. – Он посмотрел на свои большие часы. – Половина одиннадцатого. Через десять минут я отправляюсь в Виверн-Эбби, чтобы доложить мистеру Ломаксу о ходе расследования. У меня еще есть время. Я только хотел попросить вас немного больше рассказать мне о мистере Кейде.

– О мистере Кейде? – Вирджиния удивленно посмотрела на полицейского.

– Да, где вы впервые с ним встретились, как долго вы его знаете и тому подобное.

Манеры Баттла были легки и непринужденны. Он даже старался не глядеть на нее, и от этого ей почему-то стало еще больше не по себе.

– Это труднее, чем вы думаете, – заговорила она наконец. – Однажды он оказал мне огромную услугу…

Баттл прервал ее:

– Прежде чем вы продолжите, миссис Ревел, я хотел бы кое-что сказать. Вчера вечером, после того, как вы и мистер Эверсли покинули нас, мистер Кейд рассказал мне о письмах и о человеке, который был убит в вашем доме.

– Рассказал? – ахнула Вирджиния.

– Да, и поступил очень разумно. Сказанное им многое проясняет. Он не уточнил только одного – как долго он с вами знаком? Теперь у меня сложилось об этом некоторое представление. Вы мне скажете, прав я или не прав. Полагаю, он впервые увидел вас, когда пришел к вам домой на Понт-стрит. А! Вижу, я прав! Так оно и было!

Вирджиния ничего не ответила. Она впервые испугалась этого флегматичного человека с невыразительным лицом. Ей стало ясно, что имел в виду Энтони, когда говорил, что суперинтенданта Баттла не проведешь.

– Рассказывал ли он вам что-нибудь о своей жизни? – продолжал детектив. – Где он был до тех пор, как попал в Южную Африку? В Канаде? Или в Судане? А может, вспоминал о своем детстве?

Вирджиния беспомощно развела руками.

– А я держу пари, что ему есть о чем рассказать. Он вел жизнь, полную дерзких приключений, на этот счет не заблуждайтесь. Если бы он захотел, он мог бы поведать вам много чего интересного!

– Если вас интересует его прошлая жизнь, почему вы не телеграфируете его другу, мистеру Макграту?

– Мы пытались связаться с ним, но он сейчас, кажется, где-то в Центральной Африке. Не сомневаюсь, что мистер Кейд был в Булавайо именно тогда, когда он говорит. Я поинтересовался, чем он занимался до приезда в Южную Африку. Там он проработал проводником в туристической фирме совсем недолго. О, я должен поторопиться, меня ждет машина!

Вирджиния проследила, как он торопливо уходит, но со стула не поднялась. Она надеялась, что ее найдет Энтони, но вместо него появился смачно зевающий Билл Эверсли.

– Слава богу, Вирджиния! Вы одна! Наконец-то я смогу поговорить с вами! – заискивающе произнес он.

– Только говорите со мной осторожно, Билл, а не то я расплачусь!

– Вас кто-то обидел?

– Не обидел, а просто влез в душу и вывернул ее наизнанку! У меня такое чувство, словно меня растоптал слон!

– Это Баттл?

– Баттл. Он поистине ужасный человек!

– Не переживайте, Вирджиния, ведь я вас так сильно люблю…

– Не сейчас, Билл! Мне сейчас не до любви! И вообще, я всегда говорю, что порядочные люди не делают предложение до обеда!

– Боже правый! Я уже не раз делал вам предложение, в том числе и после обеда!

Вирджиния пожала плечами:

– Билл, будьте умницей, сосредоточьтесь хоть на минуту! Мне нужен ваш совет.

– Если вы решитесь и скажете, что выйдете за меня замуж, уверен, вам станет намного легче! Легче и надежнее!

– Послушайте меня, Билл. По-моему, у вас это навязчивая идея! Все мужчины делают предложения либо от скуки, либо оттого, что не знают, что сказать! Вспомните о моем возрасте и статусе вдовы и найдите себе милую, юную девушку!

– Дорогая Вирджиния! Ах, черт! Опять этот французский идиот!

Это действительно был чернобородый мсье Лемуан, как всегда отличавшийся безукоризненными манерами.

– Доброе утро, мадам! Надеюсь, вы не устали?

– Нисколько.

– Прекрасно. Доброе утро, мистер Эверсли. Как вы отнесетесь к предложению прогуляться втроем? – предложил француз.

– Как вы, Билл? – спросила Вирджиния.

– Хорошо, – неохотно согласился раздосадованный влюбленный.

Он поднялся с травы, и все трое отправились в парк. Вирджиния шла между мужчинами. Она сразу же уловила в поведении француза какое-то странное возбуждение, хотя не понимала, чем оно вызвано.

Однако вскоре она умело разговорила его, задавая вопросы и слушая ответы. В конце концов он завел разговор о знаменитом Короле Викторе. Рассказывал он хорошо, не без горечи описывая, как знаменитому вору удавалось перехитрить детективов.

Несмотря на непрерывный поток слов, Вирджинию не покидало чувство, что думает мсье Лемуан совсем о другом. Более того, ей казалось, что, отвлекая их своей болтовней, Лемуан намеренно ведет их через парк туда, куда ему нужно. Это была не просто прогулка. Он вел их в определенное место!

Вдруг Лемуан оборвал свой рассказ и огляделся. Они стояли там, где дорога пересекала парк, прежде чем повернуть в густые заросли. Лемуан пристально наблюдал за машиной, приближающейся к ним от дома.

Вирджиния проследила за его взглядом.

– Это грузовик, – объяснила она. – Он везет багаж мистера Айзекстайна и его камердинера на вокзал.

– Да что вы? – Посмотрев на часы, Лемуан испугался. – Тысяча извинений! Я пробыл здесь дольше, чем предполагал! Такое очаровательное общество! Как вы думаете, меня смогут подбросить до деревни?

Он вышел на дорогу и поднял руку. Грузовик остановился, Лемуан что-то быстро сказал водителю и залез в машину. Он вежливо приподнял шляпу, прощаясь с Вирджинией, и уехал.

Вирджиния и Билл стояли и озадаченно глядели вслед исчезающей машине. Когда она завернула за поворот, из машины выпал чемодан. Автомобиль поехал дальше.

– Идемте, – обратилась Вирджиния к Биллу. – Сейчас мы увидим что-то интересное. Его определенно выбросили!

– И никто этого не заметил, – добавил Билл.

Они подбежали к упавшему чемодану. В этот самый момент из-за поворота показался раскрасневшийся от быстрой ходьбы Лемуан.

– Я был вынужден сойти, – любезно сообщил он. – Обнаружил, что кое-что потерял.

– Это? – Билл показал на чемодан.

Это был красивый чемодан из тяжелой свиной кожи с инициалами «Г.А.».

– Какая жалость! – тихо произнес Лемуан. – Он, должно быть, нечаянно выпал. Унесем его с дороги?

Не дожидаясь ответа, он взял чемодан, отнес его к деревьям и склонился над ним. Что-то мелькнуло в его руках, и замок как бы сам собой открылся.

Он заговорил уже по-другому, быстро и повелительно.

– Машина будет здесь через минуту, – сказал он. – Вы ее видите?

Вирджиния посмотрела на дорогу:

– Нет.

– Хорошо.

Он стал проворно выбрасывать вещи из чемодана. Бутылка с золотой пробкой, шелковые пижамы и огромное количество носков. Вдруг вся его фигура напряглась. Он схватил что-то вроде узелка шелкового белья и быстро развернул.

У Билла вырвался чуть слышный возглас. В свертке лежал тяжелый револьвер.

– Я слышу гудок, – предупредила Вирджиния.

Лемуан с быстротой молнии снова упаковал вещи. Револьвер он завернул в шелковый носовой платок, засунул в карман и, закрыв чемодан, быстро повернулся к Биллу:

– Возьмите его. Мадам будет с вами. Остановите машину и объясните, что он выпал из грузовика. Не упоминайте обо мне.

Билл быстро подошел к дороге, и в этот момент за угол завернул большой лимузин «Ланчестер», в котором сидел Айзекстайн. Шофер притормозил, и Билл передал ему чемодан.

– Упал с грузовика, – объяснил он. – Мы его случайно увидели.

На короткий миг перед ним мелькнуло удивленное смуглое лицо финансиста, и машина умчалась.

Они вернулись к Лемуану. Тот стоял с револьвером в руке, и на лице у него читалось удовлетворение.

– Рискованное дело, – сказал он. – Но оно удалось!

Глава 22

Красный сигнал

Суперинтендант Баттл стоял в библиотеке Виверн-Эбби.

Джордж Ломакс, сидящий за заваленным бумагами столом, зловеще хмурился.

Суперинтендант Баттл кратко, по-деловому, доложил ему о ходе расследования. Дальше разговор вел в основном Джордж, а Баттл довольствовался односложными ответами на вопросы собеседника.

На столе перед Джорджем лежала пачка писем, которую нашел Энтони.

– Ничего не понимаю, – раздраженно сказал Джордж, взяв пачку. – Говорите, они зашифрованы?

– Именно так, мистер Ломакс.

– И он сказал, что нашел их на туалетном столике?

Баттл слово в слово повторил рассказ Энтони о том, как письма снова оказались у него.

– И он сразу же принес их вам? Это очень правильно… очень правильно. Но кто мог подбросить их к нему в комнату?

Баттл смущенно крякнул.

– Такие вещи вам следует знать, – назидательно указал Джордж. – Мне это кажется подозрительным… очень подозрительным. И вообще, что известно об этом Кейде? Появился он очень таинственно, при крайне сомнительных обстоятельствах, и мы ничего о нем не знаем. Мне лично он вовсе не нравится. Вы, надеюсь, навели о нем справки?

Суперинтендант Баттл позволил себе терпеливо улыбнуться.

– Мы тотчас же отбили телеграмму в Южную Африку, и его история полностью подтвердилась. Он был в Булавайо с мистером Макгратом в то время, которое он называет. До их встречи он работал проводником в туристическом агентстве «Касл».

– Как я и ожидал, – сказал Джордж. – Уверенность в себе помогает ему добиться успеха в некоторых занятиях. Но что касается этих писем… какие-то шаги нужно предпринимать незамедлительно… незамедлительно…

Ломакс надул щеки.

Суперинтендант Баттл было открыл рот, но Джордж его опередил:

– Дело безотлагательное. Эти письма надо срочно расшифровать. Как же зовут этого человека? Связан с Британским музеем. Все знает о шифрах. Заведовал отделом во время войны. Где мисс Оскар? Она знает. Кажется, что-то вроде Уин… Уин…

– Профессор Уинвуд, – подсказал Баттл.

– Точно. Теперь припоминаю. Ему надо немедленно телеграфировать.

– Я уже это сделал час назад, мистер Ломакс. Он приедет сюда поездом в двенадцать десять.

– Прекрасно, прекрасно. Слава богу, камень с души свалился. Я должен сегодня быть в городе. Надеюсь, вы без меня обойдетесь?

– Полагаю, да, сэр.

– Вы уж постарайтесь, Баттл, постарайтесь. Я сейчас чрезвычайно загружен работой.

– Я понимаю, сэр.

– Кстати, а почему с вами не пришел мистер Эверсли?

– Он еще спит, сэр. Как я вам уже говорил, мы всю ночь не сомкнули глаз.

– Ах да, конечно! Я сам часто всю ночь провожу без сна. Чтобы выполнить всю работу, мне нужно не двадцать четыре часа в сутки, а тридцать шесть! Как только вернетесь в Чимниз, пришлите ко мне Эверсли, хорошо, Баттл?

– Я обязательно передам ему вашу просьбу, сэр.

– Благодарю вас, Баттл. Я отлично понимаю, что вы вынуждены прибегнуть к его помощи. Но так ли уж необходимо вовлекать в расследование мою кузину, миссис Ревел?

– Да, мистер Ломакс. Ведь на письмах значится ее имя.

– Поразительная дерзость, – пробормотал Джордж, мрачно посмотрев на связку писем. – Я помню покойного короля Герцословакии. Очаровательный был человек, но слабый, до обидного слабый! Игрушка в руках безнравственной женщины! У вас есть какие-нибудь соображения, почему эти письма вновь оказались у мистера Кейда?

– Я считаю, – ответил Баттл, – что если человеку не удается чего-нибудь добиться одним способом, он пробует другие.

– Я не совсем вас понимаю, – сказал Джордж.

– Этот мошенник, Король Виктор, уже отлично знает, что за залом заседаний следят. Поэтому он решил так: пусть эти письма попадут к нам в руки, пусть их расшифруют и найдут тайник. А дальше – дело техники! Но мы с Лемуаном предусмотрели такую возможность.

– Так у вас есть план?

– Я бы не стал называть это планом, скорее идея. Идеи иногда бывают очень полезны!

С этими словами суперинтендант Баттл удалился.

Ему не хотелось посвящать Джорджа в свои дела больше, чем следовало.

На обратном пути на дороге он увидел Энтони и остановил машину.

– Хотите подбросить меня до дому? – спросил тот. – Это хорошо!

– Где вы были, мистер Кейд?

– Ездил на вокзал посмотреть расписание поездов.

Баттл поднял бровь.

– Хотите снова покинуть нас? – спросил он.

– Не сейчас! – засмеялся Энтони. – Кстати, чем был так расстроен мистер Айзекстайн? Мы встретились с ним на вокзале, и он выглядел ужасно удрученным!

– Мистер Айзекстайн?

– Да.

– Я не знаю. Полагаю, что его не так легко расстроить. Чтобы вывести его из себя, должно было случиться что-то чрезвычайное.

– Мне тоже так кажется, – согласился Энтони. – Эти финансисты тоже прекрасно умеют владеть собой.

Вдруг Баттл подался вперед и тронул шофера за плечо:

– Остановитесь, пожалуйста. И подождите меня здесь.

К немалому удивлению Энтони, он выскочил из машины, а через минуту-другую Энтони заметил спешащего ему навстречу мсье Лемуана и понял, что внимание Баттла привлек его сигнал.

Между ними состоялся короткий разговор, после чего суперинтендант вернулся в машину и приказал ехать дальше. Выражение его лица изменилось до неузнаваемости.

– Револьвер нашли, – коротко бросил он.

– Что? – Энтони удивленно уставился на него. – Где?

– В чемодане Айзекстайна.

– Не может быть!

– Ничего невозможного нет, – философски изрек Баттл. – Мне следовало бы помнить об этом!

– Кто его нашел?

Баттл повернул к нему голову:

– Лемуан. Умный малый. Говорят, в Сюрте ему нет равных!

– Но не идет ли это вразрез со всеми вашими предположениями?

– Нет, – очень медленно произнес суперинтендант Баттл. – Я бы этого не сказал. Хотя, надо признать, немного удивительно. Но моим предположениям это нисколько не противоречит.

– Как же так?

Но суперинтендант Баттл вдруг перевел разговор в совершенно иное русло:

– Не найдете ли вы мистера Эверсли, сэр? Мистер Ломакс очень просил передать ему, чтобы он немедленно прибыл в Виверн-Эбби.

– Хорошо, – кивнул Энтони, когда машина подъехала к парадному подъезду. – Вероятно, он еще спит.

– Не думаю, – возразил детектив. – Кстати, вон он прогуливается под деревьями с миссис Ревел.

– Замечательное у вас зрение, Баттл, – восхитился Энтони, отправляясь выполнять поручение.

Просьба Ломакса, переданная Биллу, вовсе того не обрадовала.

«Черт бы все это побрал! – ворчал Билл про себя, направляясь к дому. – Почему Коддерс хоть иногда не может оставить меня в покое? И почему эти проклятые приезжие не торчат в своих колониях? Зачем они появляются здесь и волочатся за самыми лучшими нашими девушками? Надоело мне все это, дальше некуда!»

– Вы слышали о револьвере? – тихо спросила Вирджиния, когда они остались одни.

– Баттл мне рассказал. Поразительно. Айзекстайн был вчера в ужасном состоянии, но я подумал, ему нездоровится. Он почти единственный человек, которого я считал вне подозрений. Вы видите какую-нибудь причину, по которой он хотел убрать принца Михаила?

– Что-то здесь не сходится, – нерешительно согласилась Вирджиния.

– Ничего не сходится, – недовольно поправил ее Энтони. – Я вообразил себя детективом-любителем, но до сих пор мне удалось только собрать некоторые сведения о гувернантке-француженке ценой кучи неприятностей и небольших затрат.

– Вы для этого ездили во Францию? – осведомилась Вирджиния.

– Да, я поехал в Динар и встретился с графиней де Бретей, несказанно гордясь своим умом и готовясь узнать, что графиня никогда не слышала ни о какой мадемуазель Брюн. Вместо этого она охотно сообщила, что эта дама действительно жила в ее доме семь лет. Значит, если графиня тоже не мошенница, все мои домыслы лишены смысла.

– Мадам де Бретей вне всяких подозрений, – возразила Вирджиния. – Я ее прекрасно знаю и полагаю, встречалась у нее и с мадемуазель. Я, безусловно, не очень помню, как она выглядит – лишь смутно, как запоминаешь гувернанток, компаньонок и попутчиков в поезде. Ужасно, но я никогда не рассматриваю их как следует. А вы?

– Только если они обладают исключительной красотой, – признался Энтони.

– Что ж, в таком случае… – Она осеклась. – В чем дело?

Энтони пристально смотрел на человека, вышедшего из-за деревьев и настороженно остановившегося. Это был герцословак Борис.

– Простите, – извинился Энтони. – Я должен поговорить со своим псом.

Он подошел к Борису.

– В чем дело? Что вам нужно?

– Хозяин, – сказал Борис, поклонившись.

– Да, все это очень хорошо, но не надо ходить за мной по пятам. Это выглядит странно.

Не произнеся ни слова, Борис вынул грязный клочок бумаги, очевидно обрывок письма, и протянул его Энтони.

– Что это такое? – спросил Энтони.

На бумаге был написан адрес, больше ничего.

– Он уронил это, – сказал Борис. – Я несу это хозяину.

– Кто уронил?

– Иностранный джентльмен.

– Но зачем это мне?

Борис с упреком посмотрел на него.

– Ладно, ладно, можете быть свободны, – разрешил Энтони. – Я занят.

Борис поклонился, по-военному развернулся и зашагал прочь. Энтони подошел к Вирджинии, засунув в карман клочок бумаги.

– Что ему надо? – полюбопытствовала она. – И почему вы называете его псом?

– Потому что он ведет себя как верный пес, – ответил Энтони. – В прошлой жизни он, наверное, был охотничьей собакой. Он только что принес мне обрывок письма, которое, как он сказал, уронил иностранный джентльмен. Скорее всего, имея в виду Лемуана.

– Наверное, – неохотно согласилась Вирджиния.

– Он повсюду ходит за мной по пятам, – продолжал Энтони. – Как телохранитель. И почти ничего не говорит. Просто преданно смотрит на меня большими круглыми глазами.

– А может быть, он имел в виду Айзекстайна? – предположила Вирджиния. – Айзекстайн почему-то очень похож на иностранца.

– Айзекстайн? – Энтони поморщился. – А он-то здесь при чем, черт возьми?

– Вы жалеете, что ввязались во все это? – спросила вдруг Вирджиния.

– Жалею? Вовсе нет. Мне нравится. Я всю жизнь любил трудности. Может быть, сейчас их несколько больше, чем я предполагал.

– Но теперь все трудности позади, – сказала Вирджиния, удивившись серьезности его тона.

– Не совсем.

Какое-то время они шли молча.

– Есть люди, – нарушил молчание Энтони, – которые не признают сигналов. Обычно машинист при виде красного света или замедляет ход, или останавливает поезд. Вероятно, я рожден дальтоником. Увидев красный свет, я ничего не могу с собой поделать и продолжаю нестись вперед. Сами понимаете, ничем хорошим это не кончается. И поделом! На дороге такие шутки опасны!

Он говорил очень серьезно.

– Вероятно, – сказала Вирджиния, – вы в своей жизни немало рисковали?

– Почти всегда… Разве что в брак не вступил!

– Звучит довольно цинично!

– Я не хотел. Брак в моем понимании был бы самой крупной авантюрой в моей жизни.

– Это мне нравится! – покраснев, заметила Вирджиния.

– Есть только один тип женщины, на которой я хотел бы жениться. Это женщина, чей образ жизни не имеет ничего общего с моим. И что же прикажете делать? Принять ей мой образ жизни или мне – ее?

– Если она вас любит…

– Сентиментальность, миссис Ревел! Вы и сами это понимаете! Любовь – это не наркотик, позволяющий уйти от окружающей среды. Если вы считаете, что это так, мне вас жаль! Любовь – это нечто большее, чем наркотик! Как, вы думаете, чувствовали себя король и его актрисуля, прожив в браке год-другой? Не жалела ли она о своих лохмотьях, босых ногах и беззаботной жизни? Держу пари, что жалела! Было бы им лучше, если бы он ради нее отказался от короны? Тоже нет. Уверен, из него получился бы очень плохой нищий! А ни одна женщина не уважает мужчину, если он что-то плохо делает.

– Вы влюбились в нищенку, мистер Кейд? – тихо спросила Вирджиния.

– У меня другой случай, но принцип тот же!

– И нет никакого выхода?

– Выход есть, – грустно ответил Энтони. – Согласно моей теории, можно получить все, что желаешь, но только за определенную цену. Вы знаете, какова эта цена в девяти случаях из десяти? Компромисс! Ужасная вещь компромисс, но, когда приближаешься к среднему возрасту, он необходим. Сейчас такая проблема возникла и передо мной. Чтобы получить женщину, которую я люблю, я бы даже согласился поступить на постоянную работу!

Вирджиния рассмеялась.

– Знаете, а я ведь учился ремеслу!

– Но бросили его?

– Да.

– Почему?

– Из принципа.

– Скажите пожалуйста!

– Вы совершенно необыкновенная женщина, – вдруг произнес Энтони, повернувшись и посмотрев ей в лицо.

– Почему?

– Вы можете удержаться от лишних вопросов!

– Это потому, что я не спросила вас, каково же было ваше ремесло?

– Именно.

Они снова замолчали, приближаясь к дому и вдыхая чудесные ароматы цветов.

– Мне кажется, вы отлично понимаете, когда в вас влюблен мужчина! – нарушил молчание Энтони. – Полагаю, вам до меня, да и до других здесь, нет никакого дела, но, господи, как бы я хотел, чтобы вы обратили на меня капельку внимания!

– Думаете, вам это удастся? – тихо спросила Вирджиния.

– Вероятно, нет, но я буду очень стараться!

– Вы жалеете, что встретились со мной? – вдруг спросила она.

– Господи, нет! Это еще один красный сигнал! Увидев вас впервые, там, на Понт-стрит, я понял, что меня ждет что-то, что причинит мне боль, как неудачная шутка! На меня произвело впечатление ваше лицо… лишь ваше лицо! В вас ощущается какая-то магия! У некоторых она тоже есть, но я никогда не встречал женщин, которые обладали бы ею в той же мере, что и вы. Полагаю, вы выйдете замуж за процветающего и респектабельного человека, а я вернусь к своей беспутной жизни! Но прежде чем навсегда уйти, клянусь, я хоть раз вас поцелую!

– Вы не можете сделать этого прямо сейчас, – мягко возразила Вирджиния. – Из окна библиотеки за нами наблюдает суперинтендант Баттл!

Энтони посмотрел на нее.

– Вы настоящая дьяволица, Вирджиния, – к ее удивлению, заявил он, – но… очень симпатичная дьяволица! – Он легкомысленно помахал рукой суперинтенданту Баттлу. – Поймали сегодня кого-нибудь из преступников, Баттл?

– Пока нет, мистер Кейд!

– Звучит обнадеживающе!

Баттл с проворством, удивительным для внешне столь флегматичного человека, выпрыгнул из окна библиотеки и подошел к ним.

– Ко мне приехал профессор Уинвуд, – шепотом сообщил он. – Сейчас он расшифровывает письма. Хотите посмотреть, как он работает?

Таким тоном обычно объявляют о каком-нибудь экзотическом зрелище. Получив утвердительный ответ, он подвел их к окну и предложил залезть в комнату.

За столом перед разбросанными письмами сидел маленький рыжеволосый человечек средних лет, с невероятной скоростью строча что-то на листе бумаги. Он раздраженно ворчал и время от времени почесывал нос, пока тот не приобрел цвет его волос.

Наконец он поднял голову:

– Это вы, Баттл? И я вам понадобился для того, чтобы расшифровать этот бред? Да это под силу даже младенцу! Двухлетний ребенок сделает это в уме! Где тут шифр? Все ясно с первого взгляда, приятель!

– Я рад, профессор! – кротко произнес Баттл. – Но мы, по-видимому, не так умны, как двухлетние дети!

– Да тут и не надо особого ума, – огрызнулся профессор. – Это самый обычный шифр. Вы хотите, чтобы я расшифровал всю связку? Это долгая работа. Она требует лишь усердия и внимания и абсолютно никакого интеллекта. Я расшифровал одно, которое написано в Чимнизе и которое вы назвали самым главным. Остальные могу захватить с собой и поручить работу своим помощникам. У меня действительно нет времени. Я сейчас работаю над трудной задачей и не хочу отвлекаться на пустяки!

В его глазах чуть заметно сверкнули искорки.

– Хорошо, профессор, – согласился Баттл. – Мне очень жаль, что потревожили вас из-за такой мелочи. Я все объясню мистеру Ломаксу. Нам хотелось поскорее расшифровать именно это письмо. Вероятно, лорд Катерхэм пригласит вас остаться на ленч.

– Никакого ленча, – подпрыгнул от возмущения профессор. – В середине дня здоровому человеку нужен один банан, тост и стакан воды.

Он взял свое пальто, висевшее на спинке стула. Баттл проводил его, и вскоре Энтони с Вирджинией услышали звук отъезжающей машины.

Баттл вернулся в комнату. В руках у него была половинка листа бумаги, переданная ему профессором.

– Он всегда такой, – заметил Баттл, имея в виду профессора. – Всегда куда-то спешит. Но умен необыкновенно! Да, так вот в чем суть письма ее величества. Хотите взглянуть?

Вирджиния торопливо протянула руку; Энтони читал, заглядывая через ее плечо. Он помнил длинное послание, дышащее страстью и отчаянием. Гений профессора Уинвуда превратил его в обычное деловое сообщение.

«Операции прошли успешно, но С. нас обманул. Он взял камень из тайника. В его комнате камня нет. Я обыскала. Нашла записку, думаю, имеющую отношение к нашему делу: Ричмонд. 7 прямо. 8 налево. 3 направо».

– С.? – сказал Энтони. – Стилптич, конечно. Хитрый старый пес! Он перепрятал камень!

– Ричмонд, – включилась в разгадку Вирджиния. – Неужели бриллиант спрятан где-то в Ричмонде?

– Это любимое место коронованных особ, – согласился Энтони.

Баттл с сомнением теребил мочку уха.

– Я все же думаю, что речь идет о тайнике, находящемся в этом доме.

– Я знаю! – вскричала вдруг Вирджиния.

Мужчины, как флюгеры, повернулись к ней.

– Портрет работы Гольбейна в заде заседаний! Они стучали по стене как раз под ним. А это портрет графа Ричмонда!

– Он у нас в руках!

Баттл в восторге хлопнул себя по ляжке. Даже в его голосе звучало совсем несвойственное ему оживление.

– Картина – отправной пункт, и мошенникам не больше, чем нам, известно, о чем говорят цифры. Эти две фигуры в доспехах стоят прямо под названным полотном, и они поначалу решили, что бриллиант спрятан в одной из них. Они, наверное, прощупали каждый дюйм. Безрезультатно. И тогда они принялись искать потайной ход, лестницу или скользящую панель. Вы о них знаете, миссис Ревел?

Вирджиния покачала головой.

– Я знаю, что здесь имеется тайник и по крайней мере один потайной ход, – сказала она. – Кажется, мне их когда-то показывали, но я плохо помню. Вот Бандл, спросим у нее.

По террасе к ним стремительно двигалась Бандл.

– Я после ленча еду в город, – заметила она. – Кого-нибудь подвезти? Не хотите проехаться, мистер Кейд? К обеду вернемся.

– Нет, благодарю вас, – ответил Энтони. – Мне здесь хорошо, и дел хватает.

– Этот человек меня боится, – гордо заявила Бандл. – Или ехать со мной, или попасть под мои роковые чары! Так чего же?

– Последнего, – ответил Энтони. – Вы же знаете…

– Бандл, дорогая, – тут же вмешалась Вирджиния, – здесь есть потайной ход, ведущий к залу заседаний?

– Вроде. Только он очень старый. Кажется, ведет из Чимниза к Виверн-Эбби. Так было в старину, а сейчас он местами обвалился. По нему можно пройти только несколько сотен ярдов от этого конца. Там, наверху, в Белой галерее, гораздо занятнее, и тайник не так уж плох.

– Мы рассматриваем их не с художественной точки зрения, – объяснила Вирджиния. – У нас дело. Как попасть в ход из зала заседаний?

– Там отодвигается панель. После ленча покажу, если хотите.

– Благодарю вас, – сказал суперинтендант Баттл. – Скажем, в два тридцать?

Бандл посмотрела на него, подняв брови.

– Хотите поймать преступников? – ехидно поинтересовалась она.

На террасе появился Тредуэлл.

– Ленч подан, миледи, – сообщил он.

Глава 23

Встреча в розарии

В два тридцать в зале заседаний собралась небольшая группа: Бандл, Вирджиния, суперинтендант Баттл, мсье Лемуан и Энтони Кейд.

– Не стоит ждать, пока освободится мистер Ломакс, – сказал Баттл. – Это дело надо провернуть быстро.

– Если вы думаете, что принца Михаила убил кто-то, проникший сюда этим путем, то вы заблуждаетесь, – предупредила Бандл. – Это невозможно. С другой стороны вход полностью завален камнями.

– Об этом не может быть и речи, – быстро ответил Лемуан. – У нас совсем другая цель.

– А, так вы что-то ищете, да? – незамедлительно спросила Бандл. – Уж не историческую ли безделушку случайно?

Лемуан явно озадачился.

– Объясни, что ты имеешь в виду, Бандл, – велела Вирджиния.

– Уж не этот ли, – начала Бандл, – исторический бриллиант порфироносных особ, который стащили в незапамятные времена, когда я была еще ребенком?

– Кто вам рассказал о нем, леди Эйлин? – спросил Баттл.

– Я всегда о нем знала! Мне рассказал один из лакеев, когда мне было двенадцать лет.

– Лакей! – воскликнул Баттл. – О господи! Слышал бы это мистер Ломакс!

– Это один из строго охраняемых секретов Джорджа? – спросила Бандл. – Просто поразительно! Я никогда не верила, что это правда! Ну и Джордж! Ну и болван! Неужели он не знает, что слугам всегда все известно?

Она подошла к портрету работы Гольбейна, нажала на пружину, спрятанную где-то сбоку рамы, и тотчас же часть панельной обшивки с оглушительным грохотом отодвинулась, открыв темное отверстие.

– Entrez, messieurs et mesdames! – тоном ярмарочного зазывалы произнесла Бандл. – Проходите, проходите, дамы и месье! Лучшее представление сезона – и всего за шесть пенсов!

Включив фонари, Лемуан с Баттлом первыми шагнули в отверстие. Остальные пошли за ними.

– Воздух приятный и чистый, – заметил Баттл. – Наверное, где-то есть сообщение с поверхностью.

Он пошел вперед. Пол был выложен грубыми, неровными каменными плитами, стены из кирпича. Как и сказала Бандл, длина хода не превышала приблизительно ста футов. А дальше – тупик, образованный опавшей каменной кладкой. Убедившись в том, что прохода нет, Баттл заговорил, оглянувшись через плечо:

– Ну а теперь вернемся обратно. Я хотел только, так сказать, произвести разведку.

Через несколько минут все вернулись к закрытому панелью входу.

– Начнем отсюда, – сказал Баттл. – Семь прямо, восемь налево, три направо. Предположим, что речь идет о шагах.

Он тщательно отмерил семь шагов и, нагнувшись, посмотрел себе под ноги.

– Кажется, верно. Когда-то здесь была пометка, сделанная мелом. Теперь восемь налево. Здесь речь идет не о шагах. Ход настолько узок, что люди могут пройти только гуськом.

– Тогда, может быть, кирпичи, – предположил Энтони.

– Правильно, мистер Кейд. Восемь кирпичей снизу или сверху с левой стороны. Попытаемся сначала снизу – так легче. – Он отсчитал восемь кирпичей. – Теперь три справа. Один, два, три… Эй… эй, что это?

– Еще минута, и я умру от любопытства, – взвизгнула Бандл. – Что же там такое?

Суперинтендант Баттл поддел кирпич кончиком ножа. Его опытный глаз сразу заметил, что этот кирпич отличается от остальных. Повозившись с минуту, Баттл смог его вытащить. За ним зияло темное углубление. Баттл просунул туда руку.

Все ждали, затаив дыхание.

Баттл вынул руку.

У него вырвался возглас удивления и досады.

Остальные столпились кругом и недоуменно смотрели на предметы, которые лежали на ладони суперинтенданта. Сначала им показалось, что их обманывает зрение.

Несколько маленьких перламутровых пуговок, кусок кружева из грубых ниток и листок бумаги, на котором в ряд было написано несколько заглавных букв «Е»!

– Ну и ну, – сказал Баттл. – Будь… будь я проклят, если понимаю, в чем дело!

– Mon Dieu, – пробормотал француз. – Da, c’est un peu trop fort![3]

– Но что это значит? – воскликнула заинтригованная Вирджиния.

– Что это значит? – переспросил Энтони. – Это может значить только одно. Покойный граф Стилптич, должно быть, любил порой посмеяться. Так что перед нами образец его юмора. Хотя, должен признаться, лично мне совсем не смешно.

– Не объясните ли поподробнее, сэр? – попросил суперинтендант Баттл.

– Разумеется. Это была маленькая шутка графа. Он, наверное, подозревал, что его послание прочли. Придя за драгоценным камнем, мошенники вместо него нашли эту запутанную головоломку. Похоже на игру, когда участники прикалывают к одежде какие-то маленькие вещицы, по которым остальные должны определить, какого литературного героя вы изображаете!

– Так эти предметы несут в себе определенный смысл?

– Я бы сказал, несомненно. Если бы граф хотел просто посмеяться над ними, он бы оставил табличку с надписью «Продано», картинку с изображением осла или что-нибудь еще более обидное!

– Вязаная вещичка, заглавные «Е» и множество пуговок, – недовольно пробормотал Баттл.

– C’est inoui[4], – разъяренно произнес Лемуан.

– Шифр номер два, – сказал Энтони. – Интересно, справился бы с ним профессор Уинвуд?

– Когда в последний раз пользовались этим ходом, миледи? – спросил француз у Бандл.

Бандл задумалась.

– Думаю, последние два года сюда никто не заходил. Обычно американцам и туристам показывают только потайную комнату.

– Любопытно, – пробормотал француз.

– Почему любопытно?

Лемуан остановился и поднял с пола какой-то маленький предмет.

– А вот это! – ответил он. – Эта спичка лежит здесь не два года и даже не два дня. Не обронил ли ее случайно кто-нибудь из вас, леди и джентльмены? – спросил он.

Все ответили отрицательно.

– Что ж, – сказал суперинтендант Баттл, – тогда мы видели все, что заслуживает внимания. Теперь можно и уходить.

Предложение было принято с удовольствием. Панель, прикрывающая потайной ход, стояла на месте, но Бандл показала, как открыть ее изнутри. Она отодвинула невидную постороннему задвижку, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Бандл ловко перепрыгнула через порог и оказалась в зале заседаний.

– Черт! – вскрикнул лорд Катерхэм, подскочив в кресле, где он устроился вздремнуть после завтрака.

– Бедный старый папочка, – сказала Бандл. – Я тебя испугала?

– Ума не приложу, – ответил лорд Катерхэм, – почему в наши дни никто не отдыхает после еды? Потерянное искусство. Видит бог, в Чимнизе достаточно просторно, но даже здесь я не могу побыть в покое. Боже правый, сколько вас? Это напоминает мне пантомимы, которые я видел в детстве. В них орды демонов вылезали из люков.

– Демон номер семь, – засмеялась Вирджиния, подойдя к нему и погладив его по голове. – Не сердитесь, дорогой. Мы просто исследовали потайной ход, вот и все.

– Сегодня прямо какой-то бум на потайные ходы, – проворчал лорд Катерхэм, еще не совсем смягчившись. – Мне пришлось все утро показывать их этому Фишу.

– Когда? – быстро спросил Баттл.

– Перед самым ленчем. Он где-то слышал о потайных ходах в Чимнизе. Я показал ему этот, потом повел в Белую галерею, а закончили мы осмотром потайной комнаты. Но к тому времени его энтузиазм уже улетучился. Он выглядел смертельно усталым. И все же я заставил его испить эту чашу до дна! – При этом приятном воспоминании лорд Катерхэм довольно потер руки.

Энтони повернулся к Лемуану.

– Давайте выйдем, – тихо произнес он. – Мне надо поговорить с вами.

Они вышли через застекленную дверь. Отойдя на достаточное расстояние от дома, Энтони вынул из кармана клочок бумаги, который ему утром дал Борис.

– Скажите, – спросил он, – это не вы потеряли?

Лемуан взял бумажку и с интересом рассмотрел.

– Нет, – ответил он. – Впервые вижу. А почему вы спрашиваете?

– Вы уверены?

– Абсолютно уверен, мсье.

– Странно.

Он повторил Лемуану рассказ Бориса. Лемуан слушал с большим вниманием.

– Нет, обронил не я. Вы говорите, он нашел эту бумажку среди деревьев?

– Ну, полагаю, что так, хотя он этого не говорил.

– Возможно, она выпала из чемодана мистера Айзекстайна. Допросите еще раз Бориса. – Он вернул бумажку Энтони и, помолчав минуту-другую, сказал: – Что вам известно об этом Борисе?

Энтони пожал плечами:

– Насколько я понимаю, он был верным слугой покойного принца Михаила.

– Может быть, это и так, но не сочтите за труд выяснить. Спросите у кого-нибудь, кто может его знать, например у барона Лолопретжила. Вероятно, этого человека наняли всего несколько недель назад. Я лично считаю его честным. Но кто знает? Король Виктор вполне способен в мгновение ока превратиться в преданного слугу.

– Вы действительно думаете…

Лемуан прервал его:

– Буду с вами откровенен. Я просто одержим Королем Виктором. Он мне видится повсюду. Вот и сейчас я спрашиваю себя: может быть, человек, с которым я разговариваю, мсье Кейд, и есть Король Виктор?

– Боже правый! – охнул Энтони. – Да с вами действительно не все в порядке!

– Зачем мне нужен этот чертов бриллиант? Зачем мне искать, кто убил принца Михаила? Пусть этим занимается мой коллега из Скотленд-Ярда. Это его дело. Я приехал в Англию только с одной целью: взять Короля Виктора, и взять его с поличным. Все остальное меня не интересует!

– Вы думаете, вам это удастся? – спросил Энтони, закуривая.

– Откуда мне знать? – ответил внезапно помрачневший Лемуан.

– Гм-м! – пробормотал Энтони.

Они вернулись на террасу. Суперинтендант Баттл неподвижно стоял возле французского окна.

– Посмотрите на бедного старого Баттла, – сказал Энтони. – Давайте приободрим его. – Помолчав минуту, он добавил: – Знаете, мсье Лемуан, вы в некотором смысле странный человек.

– В каком же, мсье Кейд?

– Ну, – сказал Энтони, – я бы на вашем месте записал адрес, который я вам показал. Это может не иметь никакого значения – вполне возможно, но, с другой стороны, может быть, это и важно.

Лемуан с любопытством смотрел на него, словно стараясь прочитать его мысли. Затем, слегка улыбнувшись, приподнял обшлаг левого рукава пиджака. На манжете белой рубашки карандашом было написано: «Хартсмер, Лэнгли-роуд, Дувр».

– Простите, – сконфузился Энтони. – Признаю свое поражение.

Он присоединился к суперинтенданту Баттлу.

– Вы выглядите очень озабоченным, Баттл, – заметил он.

– Мне многое надо обдумать, мистер Кейд.

– Да, полагаю, что это так.

– Что-то здесь не сходится. Совсем не сходится!

– Очень жаль, – посочувствовал Энтони. – Ничего, Баттл, в худшем случае вы всегда можете арестовать меня! Не забывайте, что в качестве доказательства моей вины у вас есть мои следы.

Но суперинтендант не поддержал шутки.

– У вас здесь есть какие-нибудь враги, мистер Кейд? – осведомился он.

– Мне кажется, меня недолюбливает третий лакей, – легкомысленно ответил Энтони. – Он все время обносит меня самыми вкусными блюдами! А почему это вас заинтересовало?

– Я получил анонимные письма, – ответил суперинтендант Баттл. – Вернее, анонимное письмо.

– Обо мне?

Вместо ответа Баттл вынул из кармана сложенный листок дешевой бумаги для заметок и протянул его Энтони. На нем неразборчивым почерком было написано:

«Присмотритесь к мистеру Кейду. Он не тот, за кого себя выдает».

Энтони, чуть слышно засмеявшись, вернул записку.

– Это все? Не унывайте, Баттл! Теперь у вас есть все основания считать, что я действительно мошенник!

Насвистывая что-то веселое, он вошел в дом. Но едва он оказался в своей спальне и закрыл за собой дверь, лицо его изменилось. Оно стало неподвижным и суровым. Энтони сел на край постели и мрачно уставился в пол.

– Дело принимает серьезный оборот, – сказал он самому себе. – Что-то надо делать. Ситуация чертовски осложняется.

Посидев минуту-другую, Энтони подошел к окну. Сначала он рассеянно смотрел вдаль, затем его взгляд внезапно сосредоточился на одной точке, и он повеселел.

– Разумеется, – сказал он. – Розарий! Вот! Розарий, конечно!

Он снова спустился вниз, вышел в сад через боковую дверь и окольным путем подошел к розарию, с каждой стороны которого имелась калитка. Прошел к солнечным часам на холмике в самом центре розария.

Там Энтони остановился как вкопанный и уставился на человека, который, увидев его, удивился не меньше.

– Я не знал, что вы любитель роз, мистер Фиш, – мягко произнес Энтони.

– Сэр, – ответил мистер Фиш, – я очень люблю розы.

Они настороженно смотрели друг на друга, словно изучая силу противника.

– Я тоже, – ответил Энтони.

– Правда?

– Я просто обожаю розы, – не полез за словом в карман Энтони.

На лице мистера Фиша появилась едва заметная улыбка, улыбнулся и Энтони. Обстановка, похоже, разрядилась.

– Посмотрите на эту красавицу, – сказал мистер Фиш, наклонившись и указав на самый красивый цветок. – Кажется, это «Мадам Абель Шатене». Да, я прав. А эта белая роза до войны была известна под названием «Фрау Карл Друски». Наверное, ее переименовали. Слишком сентиментально, вероятно, но поистине патриотично. «Франция» всегда была популярна. А красные розы вы любите, мистер Кейд? Ярко-алая роза…

Медленный, протяжный голос мистера Фиша прервался. Из окна первого этажа высунулась Бандл.

– Подвезти вас в город, мистер Фиш? Я сейчас уезжаю.

– Спасибо, леди Эйлин, но мне и здесь очень хорошо.

– А вы, конечно, не передумали, мистер Кейд?

Энтони засмеялся и помотал головой. Бандл исчезла.

– Я бы сейчас не прочь поспать, – признался Энтони, широко зевнув. – После ленча всегда неплохо вздремнуть! – Он вынул сигарету. – У вас не найдется спички?

Мистер Фиш протянул ему спичечный коробок. Энтони достал спичку и с благодарностью вернул коробок.

– Розы на удивление хороши, – еще раз сказал Энтони, обезоруживающе улыбнувшись и весело кивнув. – Но я сегодня что-то не склонен говорить на тему цветоводства.

До них донесся оглушительный рев.

– Какой мощный мотор у ее машины, – заметил Энтони. – Это она уезжает.

Они увидели машину, набирающую скорость на длинной дороге.

Энтони снова зевнул и зашагал к дому.

Когда он вошел к себе, у него, казалось, вдруг открылось второе дыхание. Он пробежал по холлу, выскочил в окно на дальнем конце и промчался по парку. Бандл, конечно, должна сделать крюк, выехать в главные ворота и проехать по деревне.

Он передвигался с невероятной быстротой. Это был бег на время. Добежав до парка, он услышал звук мотора и выскочил на дорогу.

– Эй! – закричал Энтони.

От удивления Бандл резко затормозила, и автомобиль развернуло поперек дороги. К счастью, она довольно крепко держала руль. Энтони подбежал к машине, открыл дверцу и сел рядом с Бандл.

– Я еду с вами в Лондон, – заявил он. – В последнюю минуту передумал!

– Невероятный вы человек, – сказала Бандл. – Что это у вас в руках?

– Всего лишь спичка, – ответил Энтони.

Он задумчиво рассмотрел свой трофей. Это была розовая спичка с желтой головкой. Он бросил свою незажженную сигарету и аккуратно спрятал спичку в карман.

Глава 24

Дом в Дувре

– Вы, надеюсь, не возражаете, – сказала Бандл через километр дороги, – если я прибавлю скорости? Я выехала позже, чем предполагала.

Энтони казалось, что они и так несутся с головокружительной скоростью, но вскоре выяснилось, что это ничто по сравнению с тем, чего может достичь Бандл на своем «Паккарде», если постарается.

– Некоторых, – сказала Бандл, моментально сбросив скорость, когда они въехали в деревню, – моя езда ужасает. Бедного старого папочку, например. Ничто не заставит его поехать со мной на этом старом драндулете.

В глубине души Энтони подумал, что лорд Катерхэм полностью прав. Езда с Бандл – не для нервного джентльмена средних лет.

– Но вы, похоже, совсем не нервничаете, – одобрительно продолжала Бандл, сделав головокружительный поворот на двух колесах.

– У меня, видите ли, хорошая подготовка, – равнодушно объяснил Энтони. – А еще, – добавил он, подумав, – я тоже очень спешу.

– Можно, я еще прибавлю скорости? – вежливо спросила Бандл.

– Господи, нет, – поспешил возразить Энтони. – Мы и так превышаем километров на пятьдесят.

– Я сгораю от любопытства, мне не терпится узнать причину вашего неожиданного отъезда, – сказала Бандл, нажав на клаксон и огласив окрестности оглушительным сигналом. – Но, может быть, я не должна этого спрашивать? Вы скрываетесь от правосудия, да?

– Я не совсем уверен, – ответил Энтони. – Вскоре узнаю.

– А этот человек из Скотленд-Ярда не так прост, как я думала, – поделилась своим открытием Бандл.

– Баттл хороший человек, – согласился Энтони.

– Вам надо было бы стать дипломатом, – заметила Бандл. – Так и не поделитесь информацией?

– У меня такое впечатление, что я и так много болтаю.

– О господи! Уж нет ли у вас случайно интрижки с мадемуазель Брюн?

– Вот уж в этом-то я не грешен! – категорически заявил Энтони.

Несколько минут они молчали. Бандл вновь развила скорость и обогнала три машины. Потом вдруг спросила:

– Как давно вы знакомы с Вирджинией?

– На этот вопрос трудно ответить, – сказал Энтони чистую правду. – Я встречался с ней не очень часто, и тем не менее мне кажется, я знаю ее всю жизнь.

Бандл кивнула.

– Вирджиния с мозгами, – прямолинейно заметила она. – Она часто несет околесицу, но мозги у нее есть. В Герцословакии, наверное, она имела невероятный успех. Будь Тим Ревел жив, он бы сделал головокружительную карьеру, и в основном благодаря Вирджинии. Она работала ради него изо всех сил. Делала для него все, что могла, и я знаю почему.

– Потому что любила его? – спросил Энтони, глядя прямо перед собой.

– Нет, именно потому, что не любила. Неужели не понимаете? Она никогда его не любила и делала все возможное, чтобы загладить свою вину. В этом вся Вирджиния. И не заблуждайтесь, Вирджиния действительно не любила Тима Ревела!

– Вы говорите об этом очень уверенно, – сказал Энтони, повернувшись к ней.

Бандл крепко сжала руль своими маленькими ручками и решительно выпятила подбородок.

– Мне кое-что известно. Я была ребенком, когда она вышла замуж, но кое-что слышала и, зная Вирджинию, легко могу свести концы с концами. Тим Ревел пленился Вирджинией. Он был ирландцем, очень привлекательным, с хорошо подвешенным языком. Вирджиния была совсем молоденькой – ей исполнилось всего восемнадцать лет. Где бы она ни появилась, Тим следовал за ней по пятам. Он с несчастным видом клялся застрелиться или начать пить, если она не станет его женой. Девушки верят таким словам, во всяком случае, тогда верили. Увы, за последние восемь лет многое изменилось. Тогда Вирджинии показалось, будто она влюбилась. Она стала его женой и всегда была по отношению к нему ангелом. Если бы она его любила, ей бы это не удалось и наполовину. В Вирджинии много непредсказуемого. И могу вам сказать одно: она очень дорожит своей свободой. И заставить ее отказаться от этой свободы будет очень трудно.

– А почему вы мне это говорите? – недоумевая, спросил Энтони.

– Интересно же знать о людях, разве нет? О некоторых, во всяком случае.

– Я хотел бы все знать о ней, – признался он.

– А Вирджиния вам никогда о себе не рассказывала? Но мне вы можете смело верить. Вирджиния очаровательна. Ее любят даже женщины, потому что она не сплетница. И во всяком случае, – несколько неясно закончила Бандл, – необязательно же быть паинькой, правда?

– Согласен, – кивнул Энтони.

Он был озадачен. Почему Бандл вдруг выдала ему такое количество непрошеной информации? Правда, Энтони не отрицал, что его это крайне заинтересовало.

– Ну вот и доехали до трамваев, – вздохнула Бандл. – Теперь, наверное, придется плестись осторожно.

– Конечно, – согласился Энтони.

Его представления о том, что такое ехать осторожно, вряд ли совпадали с представлениями Бандл. Оставив позади негодующие пригороды, они в конце концов выехали на Оксфорд-стрит.

– Неплохая скорость, а? – сказала Бандл, посмотрев на часы.

Энтони охотно согласился.

– Где вас высадить?

– Где угодно. Как вы поедете?

– К Найтсбриджу.

– Хорошо, высадите меня на углу Гайд-парка.

– До свидания, – сказала Бандл, подъезжая к Гайд-парку. – Как насчет обратного пути?

– Спасибо, я вернусь сам.

– Все-таки я вас напугала, – хохотнула Бандл.

– Нервным старым леди я бы не рекомендовал ездить с вами, но лично мне понравилось. В последний раз я попал в столь же опасное положение, когда за мной гналось стадо слонов.

– По-моему, вы невероятно грубы, – заметила Бандл, – ведь за все время поездки мы даже ни с кем не столкнулись!

– Мне очень жаль, если вы сдерживались ради меня, – съехидничал Энтони.

– Мужчины никогда не отличались смелостью, – отплатила Бандл.

– Это возмутительно, – ответил Энтони. – Я ухожу униженный.

Бандл кивнула и уехала. Энтони остановил такси.

– Вокзал Виктория, – сказал он водителю, садясь в машину.

Приехав на вокзал и расплатившись с таксистом, он навел справки о следующем поезде на Дувр. К сожалению, поезд только что ушел.

Следующего придется ждать более часа. Энтони ходил взад-вперед, сдвинув брови. Один или два раза он нетерпеливо покачал головой.

Путешествие в Дувр прошло без приключений. Приехав, Энтони быстро вышел из здания вокзала, но, словно что-то внезапно вспомнив, вернулся и с улыбкой на губах осведомился, как пройти в «Хартсмер», Лэнгли-роуд.

Лэнгли-роуд оказалась длинной улицей, ведущей к пригороду. Носильщик сообщил, что «Хартсмер» находится в самом конце улицы. Энтони терпеливо шагал в указанном направлении. Между бровей у него снова появилась небольшая морщинка, однако, как всегда в минуты повышенной опасности, он испытывал душевный подъем.

«Хартсмер», как и говорил носильщик, находился в самом конце улицы. Дом стоял в отдалении, в середине запущенного участка, заросшего травой. Энтони решил, что здание пустует уже года два. Большие чугунные ворота проржавели и обветшали, а надпись на столбе ворот стерлась.

– Одинокое место, – пробормотал Энтони себе под нос, – лучше не придумаешь!

Постояв какое-то время, он оглядел безлюдную улицу и быстро скользнул через скрипящие ворота на заросшую травой тропинку. Пройдя немного, он остановился и прислушался. От дома его еще отделяло значительное расстояние. Кругом мертвая тишина. Некоторые из рано пожелтевших листочков уже упали на землю, и в тишине их шуршание казалось почти зловещим. Энтони вздрогнул, потом улыбнулся.

– Нервы, – прошептал он. – Раньше я не знал, что это такое!

Он пошел по тропинке дальше. В том месте, где она плавно поворачивала, он нырнул в кусты, чтобы под их прикрытием его не было видно из дома. Вдруг он приподнялся и осторожно раздвинул ветки кустов. Где-то вдалеке залаяла собака, но внимание Энтони привлек звук, возникший совсем близко.

Слух не обманул его. Из-за угла дома показался низенький коренастый человек, по виду иностранец. Он уверенно обошел дом и скрылся за другим углом.

– Часовой! – догадался Энтони. – Они службу знают!

Как только человек скрылся из вида, Энтони быстро прошел дальше, завернул налево и пошел по следам часового.

Сам он ступал бесшумно.

Стена дома находилась справа от него, он осторожно вышел на усыпанную гравием тропинку, освещенную широким лучом света, падающим из открытого окна, и ясно услышал говор мужских голосов.

– Господи! Ну что за идиоты, – ругнулся Энтони. – Неплохо бы их пугнуть.

Он подкрался к окну и немного наклонился, чтобы оставаться незамеченным, потом очень осторожно поднял голову на уровень подоконника и заглянул в комнату.

За столом расположилась мужская компания. Четверо из них были крупными, плотными особями, с высокими скулами и раскосыми венгерскими глазами. Двое других – маленькие, подвижные, суетливые – походили на крыс. Они изъяснялись на французском, но четверо крупных мужчин говорили на нем неуверенно, хриплыми, гортанными голосами.

– Босс? – прорычал один из них. – Ну, когда же он приедет?

Один из тех, что поменьше, пожал плечами:

– Теперь уже с минуты на минуту.

– Пора бы уже, – проворчал первый. – Я этого вашего босса никогда не видел, но сколько великих, славных дел мы могли бы совершить за эти дни праздного ожидания!

– Глупец, – с некоторой горечью произнес маленький человек, скорее всего француз. – Ваша драгоценная компания только на то и способна, что попадаться в руки полиции! Гориллы-неумехи!

– Ага! – пророкотал другой коренастый малый. – Вы оскорбляете Братство? Хотите, чтобы вас нашли со знаком Красной Руки на шее?

Он приподнялся, свирепо глядя на наглеца, но один из собратьев дернул его за рукав.

– Не надо ссориться, – примирительно сказал он. – Мы же делаем одно общее дело. Насколько я слышал, Король Виктор не терпит неповиновения.

Энтони услышал в темноте шаги часового и спрятался за кустом.

– Кто это? – спросил один из мужчин.

– Карло совершает обход.

– А! А как там с узником?

– С ним все в порядке. Быстро приходит в себя. Уже оправился от моего удара по голове.

Энтони тихо отодвинулся.

«Господи! Что за люди, – подумал он. – Обсуждают свои проблемы при открытом окне, а этот дурак Карло расхаживает вокруг дома, как слон, и ничего не видит, как летучая мышь! К тому же герцословаки и французы вот-вот подерутся. Да, штаб Короля Виктора в опасном положении. Забавно, очень забавно было бы преподать им урок».

С минуту он стоял в нерешительности, чему-то улыбаясь.

Вдруг у него над головой раздался приглушенный стон.

Энтони посмотрел вверх. Стон повторился.

Энтони быстро огляделся. Карло появится еще не скоро. Ухватившись за толстый ствол дикого винограда, он ловко вскарабкался до подоконника второго этажа. Окно было закрыто, но инструментом, вынутым из кармана, он отодвинул засов.

Послушав с минуту, он легко спрыгнул в комнату. В дальнем углу стояла кровать, на ней лежал человек, фигура которого была едва различима в полумраке.

Энтони подошел к кровати и осветил карманным фонарем лицо пленника. Это было лицо иностранца, бледное и изнуренное. Голова его была обмотана толстым слоем бинтов.

Руки и ноги его были связаны. Увидев Энтони, человек не сумел скрыть удивления.

Энтони склонился над ним, но, услышав у себя за спиной какой-то шум, развернулся и полез в карман пиджака.

Его остановила резкая команда:

– Руки вверх, сынок! Ты не ожидал увидеть меня здесь, но я сел на вокзале Виктория на тот же поезд, что и ты!

В дверях стоял мистер Хирам Фиш. Он улыбался, а в руке у него блестел большой автоматический пистолет.

Глава 25

Вечер вторника в Чимнизе

После обеда лорд Катерхэм, Вирджиния и Бандл сидели в библиотеке. Это был вечер четверга. Со времени довольно таинственного исчезновения Энтони прошло часов тридцать.

Бандл по крайней мере седьмой раз повторяла последние слова Энтони, сказанные у Гайд-парка.

– «Спасибо, я вернусь сам», – задумчиво повторила Вирджиния. – Похоже, он не собирался отсутствовать так долго. И вещи свои оставил здесь.

– И он не сказал вам, куда едет?

– Нет, – ответила Вирджиния, глядя прямо перед собой. – Он ничего мне не говорил.

Минуту-другую стояла тишина, которую нарушил лорд Катерхэм.

– Я бы сказал, – произнес он, – держать отель менее хлопотно, чем загородное поместье.

– Вы имеете в виду…

– Маленькую табличку, которая висит во всех номерах: «Постояльцы должны сообщить администрации о своем отъезде до двенадцати часов дня».

Вирджиния улыбнулась.

– Вынужден признаться, – продолжал он, – что я старомоден и неразумен. Я знаю, сейчас модно приезжать и уезжать когда заблагорассудится, словно ты остановился в отеле. Та же свобода передвижений, разве что никто тебе не предъявит счет!

– Ты старый брюзга, – упрекнула его Бандл. – У тебя есть мы с Вирджинией. Что тебе еще надо?

– Ничего, ничего, – поспешно заверил их лорд Катерхэм. – Дело вовсе не в этом. Дело в принципе. Моя жизнь полна беспокойства. Хотя последние двадцать четыре часа я провел почти идеально. Покой, полный покой. Ни ограблений, ни какого бы то ни было другого насилия, ни детективов, ни американцев. Но я бы получил от этого покоя еще больше удовлетворения, если бы чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Я все время повторял себе: «Кто-то из них может появиться в любую минуту». И это мне отравляло все удовольствие.

– Что ж, пока никто не появился, – отозвалась Бандл. – Мы в полном одиночестве, о нас, можно сказать, забыли. И Фиш как-то странно исчез. Он что-нибудь сказал?

– Ни слова. Когда я видел его в последний раз, он ходил взад-вперед по розовому саду и курил эти свои отвратительные сигары. А потом словно испарился.

– Наверное, его кто-то похитил, – выразила надежду Бандл.

– Через день-другой, полагаю, люди из Скотленд-Ярда вытащат из озера его тело, – оживленно подхватил лорд. – Поделом мне. В мои годы мне бы спокойно отправиться за границу, заботиться о своем здоровье, а не позволять Ломаксу вовлекать себя в рискованные игры. Я…

Его прервал Тредуэлл.

– Ну, – раздраженно спросил лорд Катерхэм, – что там?

– Пришел французский детектив, милорд, и он был бы рад, если бы вы уделили ему несколько минут.

– Что я вам говорил? – саркастически спросил лорд Катерхэм. – Я знал, что ничто хорошее не может длиться долго. Бьюсь об заклад, труп Фиша нашли в пруду с золотыми рыбками.

Тредуэлл с присущей ему строгой почтительностью вернул хозяина к теме:

– Так я скажу ему, что вы примете его, милорд?

– Да, да. Приведите его сюда.

Тредуэлл удалился и через минуту-другую вернулся, доложив мрачным голосом:

– Мсье Лемуан.

Француз вошел быстрой, легкой походкой, выдававшей его возбуждение больше, чем его лицо.

– Добрый вечер, Лемуан, – поздоровался лорд Катерхэм. – Выпить хотите?

– Спасибо. – Лемуан церемонно поклонился дамам. – Наконец-то в нашем деле наметился некоторый прогресс. Я почувствовал, что при данных обстоятельствах надо познакомить вас со своими открытиями – очень важными открытиями, которые мне удалось сделать за последние двадцать четыре часа.

– Я так и думал, что где-то происходит что-то важное, – заметил лорд Катерхэм.

– Милорд, вчера один из ваших гостей покинул дом очень любопытным образом. Должен вам сказать, у меня с самого начала были некоторые подозрения. Здесь появился человек, приехавший из диких мест. Еще два месяца назад он жил в Южной Африке. А до этого… где?

У Вирджинии перехватило дыхание. Взглянув на нее с некоторым подозрением, он продолжил:

– До этого… где? Никто не может сказать. И это именно такой человек, которого я ищу, – веселый, отважный, дерзкий, способный на поступок. Я посылаю телеграмму, но не узнаю ни слова о его прошлой жизни. Да, десять лет назад он был в Канаде, но с тех пор – неизвестность. Мои подозрения усиливаются. И вдруг в один прекрасный день я подбираю листок бумаги там, где он только что прошел. На этом листке написан адрес какого-то дома в Дувре. Потом я, как бы случайно, роняю этот листок. Краем глаза вижу, как Борис, герцословак, подбирает его и передает своему хозяину. Я все время был уверен, что Борис – эмиссар Братства Красной Руки. Мы знаем, что Братство работает над этим делом вместе с Королем Виктором. Если Борис признал мистера Энтони Кейда своим хозяином, он тем самым перенес на него свою верность Братству. Иначе зачем бы ему было связываться с незначительным чужаком? Это было подозрительно, говорю вам, очень подозрительно. Но Энтони Кейд почти обезоружил меня, принеся мне этот листок и спросив, не обронил ли я его. Как я уже сказал, я был почти обезоружен, но не совсем! Ведь это может означать, что он или невиновен, или очень, очень умен. Я сразу же навел кое-какие справки и только сегодня получил ответ. Дом в Дувре спешно покинули, но до вчерашнего дня там размещалась группа иностранцев. Вне всякого сомнения, это была штаб-квартира Короля Виктора. Теперь оцените значение этих новостей. Вчера мистер Кейд поспешно уезжает отсюда. Поскольку он уронил эту бумажку, он должен знать, что ведется какая-то игра. Он приезжает в Дувр, и банда мгновенно разбегается. Каков будет следующий шаг, я не знаю. Ясно только одно: мистер Кейд сюда не вернется! Но, зная Короля Виктора, как знаю его я, уверен, что он не выйдет из игры, не попытавшись еще раз завладеть бриллиантом. Тогда-то я его и возьму!

Вирджиния внезапно встала, подошла к камину и заговорила голосом, холодным, как сталь.

– По-моему, вы не учитываете одного, мсье Лемуан, – сказала она. – Мистер Кейд не единственный гость, исчезнувший вчера подозрительным образом.

– Вы имеете в виду, мадам…

– То, что вы только что сказали, может быть отнесено и к другому человеку. Ведь так же таинственно исчез и мистер Хирам Фиш!

– Ах, мистер Фиш!

– Да, мистер Фиш! Не вы ли говорили нам здесь, что Король Виктор недавно приехал из Америки? А мистер Фиш приехал в Англию именно из Америки! Конечно, он привез рекомендательное письмо от очень известного лица, но ведь для Короля Виктора организовать такое письмо сущий пустяк! Фиш, безусловно, не тот, за кого себя выдает. Лорд Катерхэм отметил любопытный факт: когда речь заходит о первоизданиях, с которыми он якобы приехал ознакомиться, мистер Фиш только слушает, но ничего не говорит сам. Кроме того, есть еще пара любопытных фактов. В ночь убийства в его комнате зажегся свет. Теперь вспомним тот вечер в зале заседаний. Когда я выскочила из окна и встретилась с ним на террасе, он был полностью одет. И бумажку мог уронить он. Ведь никто не видел, что ее уронил мистер Кейд. Мистер Кейд мог поехать в Дувр. Если это так, его могли там похитить. Нет, поведение мистера Фиша гораздо подозрительнее поведения мистера Кейда!

Француз резко ответил:

– С вашей точки зрения, мадам, это выглядит так. И я не скрою, что мистер Фиш действительно не тот, за кого себя выдает!

– Ну, так что же?

– А то, что вы, извините, попали пальцем в небо! Видите ли, мадам, мистер Фиш один из детективов агентства Пинкертона!

– Что? – воскликнул лорд Катерхэм.

– Да, лорд Катерхэм. Он приехал сюда, чтобы тоже выследить Короля Виктора. Мы с суперинтендантом Баттлом давно знаем об этом.

Ничего не ответив, Вирджиния бессильно опустилась в кресло. Эти несколько фраз в одну минуту обрушили все стройное здание защиты, которое она с таким старанием воздвигала.

– Видите ли, – продолжал Лемуан, – нам было понятно, что рано или поздно Король Виктор объявится в Чимнизе. Здесь-то мы и собирались схватить его с поличным!

Вирджиния как-то странно оглядела всех присутствующих и неожиданно рассмеялась.

– Вы его еще не поймали! – сказала она.

Лемуан с интересом взглянул на нее:

– Нет. Но поймаю!

– Он ведь перехитрит любого, не так ли?

Лицо француза исказилось от гнева.

– Пора бы уж положить конец всему этому, – прошипел он сквозь зубы.

– Он очень обаятельный человек! – заметил лорд Катерхэм. – Очень обаятельный! Но, Вирджиния, вы же утверждали, что он ваш старый друг?

– Именно поэтому, – сдержанно ответила Вирджиния, – я считаю, что мсье Лемуан ошибается.

Она выдержала взгляд детектива, но того, похоже, не так легко было сбить с толку.

– Время покажет, мадам, – ответил он.

– Вы хотите сказать, что принца Михаила застрелил он?

– Конечно.

Вирджиния замотала головой.

– О нет! – возразила она. – Нет и нет! В одном я уверена полностью: Энтони Кейд не убивал принца Михаила!

Лемуан бросил на нее острый взгляд.

– Возможно, вы и правы, мадам, – в раздумье произнес он. – Но только возможно. Это мог сделать по его приказу герцословак Борис. Кто знает, может быть, Борис за что-то мстил принцу Михаилу?

– Этот вполне мог убить, – согласился лорд Катерхэм. – Горничные, наверное, взвизгивают, встречаясь с ним в темных коридорах!

– Что ж, – сказал Лемуан, – мне пора. Я думал, милорд, вам надо знать, как обстоят дела на самом деле.

– Это очень любезно с вашей стороны, – вежливо поблагодарил лорд Катерхэм. – Выпить вы, конечно, не хотите? Ну, как знаете. До свидания.

– Терпеть не могу этого человека вместе с его острой бородкой и очками! – выпалила Бандл, как только за Лемуаном закрылась дверь. – Надеюсь, Энтони проведет его! Хотела бы я видеть, как он запляшет от ярости! А вы что думаете, Вирджиния?

– Не знаю, – ответила та. – Я устала. Пойду спать.

– Неплохая мысль, – поддержал ее лорд Катерхэм. – Уже половина двенадцатого!

Проходя по широкому коридору, Вирджиния впереди заметила знакомую широкую спину. Человек уже собирался войти в комнату.

– Суперинтендант Баттл! – властно окликнула она.

Суперинтендант, а это был действительно он, неохотно повернул назад.

– Слушаю вас, миссис Ревел!

– Здесь был мсье Лемуан. Он сказал… Скажите, это правда, что мистер Фиш – американский детектив?

Баттл кивнул:

– Правда.

– И вы все время это знали?

Суперинтендант снова кивнул.

Вирджиния повернулась к лестнице.

– Понятно, – холодно кивнула она, – благодарю вас.

До этой минуты она отказывалась верить услышанному. А теперь?..

Сев за туалетный столик в своей комнате, она глубоко задумалась. Каждое слово, сказанное Энтони, приобретало новый смысл. И о каком ремесле он говорил? Ремесло, которое он оставил… Но тогда…

Ее отвлек непривычный звук. Она испуганно подняла голову. Маленькие золотые часики показывали половину второго. Она просидела в раздумье почти два часа!

Звук повторился. Это был резкий щелчок в оконное стекло. Вирджиния подошла к окну, открыла его и выглянула наружу, Внизу, на тропинке, высокая фигура склонилась к земле за очередным камешком.

Сердце Вирджинии учащенно забилось. Но это был массивный, высокий герцословак Борис.

– В чем дело? – тихо спросила она.

Почему-то ей не показалось странным, что в столь поздний час Борис бросает камешки в ее окно.

– В чем дело? – нетерпеливо повторила она.

– Я от хозяина, – тихо, но отчетливо произнес Борис. – Он послал за вами.

Это заявление было сделано тоном, не допускающим возражений.

– Послал за мной?

– Да, я должен привезти вас к нему. Вот записка. Сейчас я вам ее брошу.

Вирджиния немного отступила от окна, и к ее ногам упал камешек, завернутый в записку. Она развернула записку и увидела почерк Энтони:

«Дорогая, я влип, но намерен победить. Поверьте мне и приезжайте!»

Минуты две Вирджиния стояла неподвижно, снова и снова перечитывая эти несколько слов. Она подняла голову и оглядела роскошную спальню, словно увидела ее впервые.

Потом снова выглянула в окно.

– Что я должна делать? – тихо спросила она.

– Детективы на другой стороне дома, в зале заседаний. Спуститесь вниз и выйдите через боковую дверь. Я буду там. На дороге ждет машина.

Вирджиния кивнула, быстро переоделась в бежевое трикотажное платье и надела маленькую кожаную бежевую шляпку.

Затем, слегка улыбнувшись, она написала коротенькую записочку Бандл и приколола ее к подушечке для иголок.

Она тихо спустилась вниз и отперла боковую дверь. На мгновение остановившись, она элегантно тряхнула головой, как когда-то это делали ее предки, отправляясь в крестовые походы, и вышла из дома.

Глава 26

13 октября

В среду в десять часов утра 13 октября Энтони Кейд вошел в отель «Харридж» и спросил, не здесь ли остановился барон Лолопретжил.

Заставив Энтони довольно долго ждать, его проводили в номер к барону. Барон, не скрывая удивления, застыл на коврике перед камином. Рядом, в столь же чопорной позе, стоял внешне враждебно настроенный маленький капитан Андраши.

Положенные этикетом поклоны и другие официальные приветствия. Энтони уже начал осваиваться с обстановкой.

– Простите за столь ранний визит, барон, – бодро заговорил он, положив на стол шляпу и трость. – У меня к вам небольшое деловое предложение.

– Ха! Вот как? – сказал барон.

Капитан Андраши, так и не сумев скрыть своего первоначального недоверия Энтони, подозрительно уставился на него.

– Дело, – продолжал Энтони, – основано на хорошо известном принципе спроса и предложения. Вам что-то нужно, а у другого это есть. Остается только договориться о цене.

Барон, зыркнув на гостя, ничего не ответил.

– Герцословацкий дворянин и английский джентльмен легко договорятся, – добавил Энтони.

Сказав это, он слегка покраснел. Англичанину нелегко произнести эти слова, но он не раз замечал, какое впечатление они производят на барона. Конечно, подействовало и обаяние.

– Так это, – согласился барон, кивнув. – Это так именно.

Даже капитан Андраши, казалось, немного расслабился и тоже одобрительно кивнул.

– Очень хорошо, – сказал Энтони. – Я больше не буду ходить вокруг да около…

– Что говорите вы? – перебил барон. – Ходить вокруг да около? Не понимаю я.

– Риторика, барон. Выражаясь проще, вам нужен товар, у нас он есть! Судно хорошо, но у него нет носового украшения. Под судном я подразумеваю лоялистскую партию Герцословакии. В данную минуту вашей политической программе не хватает основного пункта. Вам не хватает принца! А теперь предположим – только предположим, – что я могу предложить вам принца?

Барон уставился на него.

– Я не понимаю совсем вас, – заявил он.

– Сэр, – сказал капитан Андраши, разъяренно покручивая ус, – вы нас оскорбляете!

– Нисколько, – возразил Энтони. – Я пытаюсь вам помочь. Вы же понимаете: спрос и предложение. Я с вами предельно честен. Принцы бывают только подлинные – так сказать, торговая марка. Если мы договоримся об условиях, вы увидите, что я предлагаю только подлинный товар. Из запасников!..

– Я вас совсем не понимаю никак, – снова заявил барон.

– Это не важно, – добродушно кивнул Энтони. – Я просто хочу, чтобы вы освоились с этой мыслью. Выражаясь грубо, у меня кое-что есть в рукаве. Вам нужен принц? При определенных условиях вы его получите.

Барон и Андраши, недоумевая, тупо смотрели на него. Взяв шляпу и трость, Энтони собрался уходить.

– Подумайте над моим предложением. Да, барон, вот еще что. Вы должны сегодня вечером приехать в Чимниз, и капитан Андраши тоже. Там произойдет ряд очень любопытных событий. Назначим встречу? Скажем, в зале заседаний в девять часов? Спасибо, джентльмены, я могу на вас положиться?

Барон сделал шаг вперед и испытующе посмотрел в лицо Энтони.

– Мистер Кейд, – не без достоинства спросил он, – вы надо мной посмеяться не хотите, надеюсь?

Энтони твердо выдержал его взгляд.

– Барон, – несколько изменившимся голосом произнес он, – думаю, вечером вы первым признаете, что я не шучу!

Поклонившись обоим, он вышел из номера.

Следующий визит он нанес в Сити, где отослал свою визитную карточку мистеру Герману Айзекстайну.

После недолгого ожидания его принял бледный, изысканно одетый клерк с располагающими манерами.

– Вы хотели видеть мистера Айзекстайна, не так ли? – спросил молодой человек. – Боюсь, сегодня он занят, у него заседание правления. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

– У меня к нему сугубо личное дело, – ответил Энтони и беззаботно добавил: – Я только что из Чимниза.

При упоминании о Чимнизе молодой человек слегка заколебался.

– А! – с сомнением в голосе произнес он. – Хорошо, я посмотрю.

– Скажите ему, что дело очень важное! – предупредил Энтони.

– Известие от лорда Катерхэма? – предположил молодой человек.

– Что-то в этом роде, – ответил Энтони, – но я должен обязательно сейчас же увидеться с ним.

Две минуты спустя Энтони проводили в роскошный кабинет, где особое впечатление на него произвели огромные размеры и глубина кожаных кресел.

Мистер Айзекстайн поднялся навстречу Энтони.

– Простите за нежданное вторжение, – извинился Энтони. – Я знаю, вы человек занятой, и не отниму у вас больше времени, чем нужно. У меня к вам небольшой деловой разговор.

Насупленный Айзекстайн посмотрел на него похожими на бусинки глазами.

– Угощайтесь сигарой, – неожиданно предложил он, протягивая открытую коробку.

– Благодарю, – ответил Энтони. – Не откажусь. – Он взял сигару. – Дело касается Герцословакии, – начал Энтони, заметив, как на мгновение блеснули глаза собеседника. – Убийство принца Михаила, должно быть, спутало все ваши карты?

Мистер Айзекстайн поднял бровь, вопросительно пробормотал «Хм?» и перевел взгляд на потолок.

– Нефть, – сказал Энтони, задумчиво созерцая полированную поверхность стола. – Удивительная штука эта нефть!

Он почувствовал, как финансист слегка насторожился.

– Не перейдете ли к делу, мистер Кейд?

– Сию минуту. Полагаю, мистер Айзекстайн, если нефтяные концессии будут предоставлены другим компаниям, вам это не понравится?

– Что вы предлагаете? – спросил Айзекстайн, глядя прямо на него.

– Подходящего претендента на трон, известного своими пробританскими симпатиями.

– Где вы его откопали?

– Это мое дело.

Айзекстайн отреагировал на этот резкий ответ чуть заметной улыбкой, и взгляд его сразу стал суровым и проницательным.

– А этот претендент – подлинный? Вы меня не разыгрываете?

– Абсолютно подлинный.

– Абсолютно?

– Абсолютно.

– Верю вам на слово.

– А вас, похоже, не приходится слишком долго уговаривать? – сказал Энтони, с любопытством глядя на него.

Герман Айзекстайн улыбнулся.

– Я бы не был тем, кем являюсь сейчас, если бы не научился определять, правду говорит человек или нет, – просто ответил он. – Ваши условия?

– Тот же кредит, на тех же условиях, что вы предлагали принцу Михаилу.

– А лично вам?

– На данный момент ничего, но мне нужно, чтобы сегодня вечером вы приехали в Чимниз.

– Нет, – решительно ответил Айзекстайн. – Я не могу этого сделать.

– Почему?

– У меня сегодня очень важный обед.

– И все же, боюсь, вам придется его отменить. Это ради вашего же блага.

– Что вы имеете в виду?

Почти минуту Энтони разглядывал финансиста, а потом медленно произнес:

– Вы знаете, что найден револьвер, тот самый, из которого был застрелен принц Михаил? И знаете, где его нашли? В вашем чемодане!

– Что? – Айзекстайн так и взвился с кресла. Он был взбешен. – Что за чушь вы несете? Что это значит?

– Сейчас узнаете.

И Энтони любезно рассказал, при каких обстоятельствах был найден револьвер. От ужаса лицо его собеседника приобрело сероватый оттенок.

– Но это ложь! – вскричал он, когда Энтони закончил. – Я никогда не клал его в чемодан! Я ничего о нем не знаю! Это просто какой-то заговор!

– Не волнуйтесь, – попытался утешить его Энтони. – Если вы говорите правду, то легко сможете это доказать.

– Доказать? Как я это докажу?

– На вашем месте, – вкрадчиво произнес Энтони, – я бы поехал сегодня в Чимниз.

Айзекстайн с сомнением посмотрел на него:

– Вы так советуете?

Энтони подался вперед и что-то прошептал ему на ухо. Потрясенный финансист отпрянул, уставившись на собеседника:

– Вы хотите сказать…

– Приезжайте и убедитесь сами! – пообещал Энтони.

Глава 27

13 октября

(продолжение)

Часы в зале заседаний пробили девять.

– Что ж, – сказал лорд Катерхэм, глубоко вздохнув, – вот они и собрались снова, как толпа малышей, играющих в прятки! – Он печально оглядел комнату. – Шарманщик с обезьянкой, – пробормотал он, остановив взгляд на бароне. – Любопытный Паркер с Трогмортон-стрит.

– Мне кажется, ты несколько несправедлив по отношению к барону, – возразила Бандл, к которой были обращены эти откровения. – Он мне сказал, что считает тебя великолепным образцом английского гостеприимства среди haute noblesse[5].

– Это в его стиле, – согласился лорд Катерхэм, – он всегда так говорит. Как мне надоели эти его разговоры! Но могу заверить тебя, я уже не тот гостеприимный английский джентльмен, которым когда-то был. Как только мне представится такая возможность, я продам Чимниз какому-нибудь предприимчивому американцу, а сам поселюсь в отеле. Там, если что-то тебе не нравится, ты можешь попросить счет и съехать.

– Не унывай, – утешила его Бандл. – Зато мы, кажется, наконец-то расстались с мистером Фишем!

– Я всегда находил его довольно занятным, – сказал лорд Катерхэм, движимый духом противоречия. – Твой драгоценный молодой человек вовлек меня в это. Ну зачем я созвал это собрание у себя в доме? Почему он не арендовал Ларчис, Элмхерст или какую-нибудь виллу вроде Стрейтхэм, чтобы проводить там сборы своей компании?

– Атмосфера не та, – объяснила Бандл.

– Надеюсь, никто не собирается выкинуть со мной какой-нибудь трюк? – нервно спросил отец. – Я не верю этому французу, Лемуану. Французская полиция способна на любые каверзы. Человеку затягивают руки резиновыми жгутами, а потом рассказывают о преступлении, и у него подскакивает температура, которую измеряют специальным градусником. Я знаю, что если мне на ухо рявкнут: «Кто убил принца Михаила?» – у меня температура прыгнет до ста двадцати двух или что-нибудь в этом роде, и меня тотчас же упекут за решетку!

Дверь отворилась, и Тредуэлл доложил:

– Мистер Джордж Ломакс. Мистер Эверсли.

– Ну вот и Коддерс со своей верной собакой, – съехидничала Бандл.

Билл направился прямо к ней, а Джордж нарочито сердечно, как всегда на людях, поздоровался с лордом Катерхэмом.

– Дорогой Катерхэм, – сказал Джордж, пожимая ему руку, – я получил ваше приглашение и, разумеется, сразу же приехал!

– Очень любезно с вашей стороны, дорогой друг, очень любезно! Рад вас видеть.

Лорд Катерхэм обладал удивительной способностью быть образцом радушия, даже когда терпеть не мог гостя.

– Приглашение было не от меня, но это не важно!

Билл же тем временем атаковал Бандл:

– Я спрашиваю вас, в чем дело? Как случилось, что Вирджиния исчезла посреди ночи? Уж не похитили ли ее?

– Нет, нет, – успокоила его Бандл. – Она оставила записку, приколотую к булавочной подушечке.

– Она уехала с кем-то? Не с этим ли колониальным Джонни? Мне он всегда не нравился, и, насколько я слышал, он отпетый мошенник! Одно не могу понять: как это может быть?

– Что именно?

– Этот Король Виктор – француз, а Энтони Кейд стопроцентный англичанин!

– А вы разве не слышали, что Король Виктор превосходно владеет многими языками и, более того, в нем течет половина ирландской крови?

– О господи! Так почему же он сбежал?

– Понятия не имею. Как нам известно, он исчез позавчера. Но сегодня утром мы получили от него телеграмму, в которой говорится, что в девять часов вечера он будет здесь, и в которой он просит пригласить Коддерса. Все остальные тоже явились по просьбе мистера Кейда!

– Целое сборище, – оглядевшись, заметил Билл. – Французский детектив у окна, английский – у камина. Засилье иностранцев. А где же представитель Штатов?

Бандл развела руками:

– Мистер Фиш просто растворился. Вирджинии тоже нет. Но все остальные собрались, и я костями чувствую, Билл, что близок момент, когда кто-то скажет: «Джеймс, лакей» – и все разъяснится. Сейчас мы ждем только Энтони Кейда.

– Очень сомнительно, что он появится, – возразил Билл.

– Тогда зачем созывать это собрание, как его называет отец?

– Ах, за этим стоит очень глубокая идея, уверяю вас. Он хочет, чтобы мы собрались здесь, пока он будет где-то в другом месте, вы же знаете, как это делается.

– Так вы считаете, он не придет?

– Боюсь, что нет. Совать голову в пасть льва? Зачем, когда в комнате полно детективов и высокопоставленных чиновников?

– Вы плохо знаете Короля Виктора, если думаете, что это его удержит. По общему мнению, подобные головоломки – его стихия, ему всегда удавалось выходить из них победителем.

Мистер Эверсли с сомнением глянул на девушку.

– Над этим ему придется попотеть – все факты против него. Он никогда…

Дверь открылась, и Тредуэлл доложил:

– Мистер Кейд.

Энтони направился прямо к хозяину.

– Лорд Катерхэм, – начал он, – я доставляю вам множество хлопот и очень сожалею об этом. Но я действительно думаю, что сегодня одна тайна раскроется.

Лорд Катерхэм, похоже, смягчился. В глубине души Энтони ему всегда нравился.

– Что вы, какие там хлопоты, – радушно возразил он.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал Энтони. – Я вижу, все в сборе. Тогда я могу начать работу.

– Не понимаю, – авторитетно возвысил голос Джордж Ломакс. – Я ровным счетом ничего не понимаю. Все это незаконно. У мистера Кейда нет никакого статуса. Положение очень сложное и деликатное. Я убежден…

Поток красноречия Джорджа был неожиданно прерван. Потихоньку подобравшись к великому человеку, суперинтендант Баттл что-то шепнул ему на ухо. На лице Джорджа появилось выражение растерянности.

– Хорошо, если вы настаиваете, – проворчал он и добавил уже громче: – Я уверен, что все мы с удовольствием выслушаем мистера Кейда.

Энтони проигнорировал явно снисходительную нотку в голосе Джорджа.

– Просто у меня появились кое-какие соображения, вот и все! – весело начал Энтони. – Вам всем, вероятно, известно, что на днях нам попалось одно зашифрованное послание. В нем упоминался Ричмонд и какие-то числа. – Он помолчал. – Так вот, мы пытались расшифровать его, но у нас ничего не вышло. А в мемуарах графа Стилптича, которые мне посчастливилось прочесть, упоминается о некоем обеде, «Цветочном обеде», на котором у всех присутствующих были значки с изображением какого-нибудь цветка. У графа на костюме был дубликат того любопытного символа, который мы нашли в тайнике потайного хода, а именно розы. Если помните, наша находка состояла из нескольких рядов: пуговиц, букв «Е» и, наконец, петелек кружева. Итак, джентльмены, что в этом доме упорядочено в ряды? Книги, не так ли? Прибавим к тому же, что в каталоге библиотеки лорда Катерхэма есть том под названием «Жизнь графа Ричмонда», и вам станет совершенно ясно, где расположен тайник! Начиная с этой книги и используя цифры для определения полок и книг, вы, полагаю, обнаружите, что… э… предмет, который мы ищем, спрятан либо в самой книге, либо где-то за ней!

Энтони скромно огляделся, очевидно, ожидая аплодисментов.

– Честное слово, это очень изобретательно! – воодушевился лорд Катерхэм.

– Очень изобретательно, – снисходительно подтвердил Джордж, – но надо еще убедиться…

Энтони рассмеялся:

– Чтобы узнать, что пудинг хорош, надо его съесть… так ведь? Что ж, скоро вы будете иметь удовольствие убедиться сами! – Он вскочил. – Я иду в библиотеку!

Продолжить ему не удалось. Мсье Лемуан отошел от окна.

– Минутку, мистер Кейд. Разрешите, лорд Катерхэм?

Он подошел к письменному столу, поспешно нацарапал несколько строчек, запечатал записку в конверт и позвонил. Появился Тредуэлл. Лемуан протянул ему записку:

– Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы это было тотчас же доставлено по назначению.

– Будет сделано, сэр, – сказал Тредуэлл и удалился полной достоинства поступью.

Стоявший в нерешительности Энтони снова сел.

– Что за великая идея, Лемуан? – мягко спросил он.

Атмосфера в комнате внезапно накалилась.

– Если драгоценный камень там, где вы говорите, а он там пролежал более семи лет, то четверть часа роли не играет.

– Продолжайте, – вздохнул Энтони. – Это же не все, что вы хотели сказать.

– Нет, не все. И при данных обстоятельствах неразумно было бы позволить кому-либо из присутствующих покинуть комнату. Особенно тем, у кого довольно сомнительное прошлое.

Энтони вскинул брови и закурил.

– Полагаю, жизнь бродяги у вас не вызывает уважения, – задумчиво произнес он.

– Два месяца назад, мистер Кейд, вы были в Южной Африке. Это подтвердилось. А где вы пребывали до этого?

Энтони откинулся назад в кресле, лениво вдыхая клубы дыма.

– В Канаде. На диком Северо-Западе.

– Вы уверены, что не в тюрьме? Во французской тюрьме?

Суперинтендант Баттл машинально сделал шаг к двери, чтобы преградить путь к отступлению, но Энтони, похоже, не собирался делать ничего из ряда вон выходящего.

Вместо этого он уставился на французского детектива и разразился смехом:

– Бедный мой Лемуан! Да вам лечиться нужно! Вам повсюду мерещится Король Виктор. Я вам действительно напоминаю этого интересного джентльмена?

– А вы это отрицаете?

Энтони отряхнул пепел с рукава пиджака.

– Я не отрицаю ничего, что меня забавляет, – иронически прищурился он. – Но ваше обвинение уж слишком смехотворно!

– Да? Вы так считаете? – Француз, явно озадаченный, подался вперед, поморщившись, словно от боли. – А что, если я скажу вам, мсье, что на этот раз… на этот раз… я обязательно схвачу Короля Виктора и меня ничто не остановит!

– Очень похвально, – прокомментировал Энтони. – Вы и раньше пытались схватить его, не так ли, Лемуан? А он вас провел. Вы не боитесь, что вновь опростоволоситесь? Он малый проворный, это уж точно!

Разговор превратился в дуэль между детективом и Энтони. Все присутствующие в комнате чувствовали ее напряжение. Это была битва насмерть между болезненно-серьезным французом и человеком, который спокойно курил и которого, казалось, ничто на свете не волновало.

– На вашем месте, Лемуан, – продолжал Энтони, – я был бы очень, очень осторожен. Просчитывал бы каждый свой шаг и поступок.

– На этот раз, – зловеще заверил Лемуан, – ошибки не будет.

– Вы, кажется, очень в этом уверены, – сказал Энтони. – Но есть еще такая вещь, как улики!

Лемуан улыбнулся, и что-то в его улыбке привлекло внимание Энтони. Он выпрямился и загасил сигарету.

– Вы видели записку, которую я только что написал? – спросил французский детектив. – Она адресована моим людям в гостинице. Вчера я получил из Франции отпечатки пальцев и бертильоновские замеры Короля Виктора, так называемого капитана О’Нила. Я попросил прислать их сюда. Через несколько минут мы узнаем, не тот ли вы человек, которого я ищу!

Энтони неотрывно смотрел на него. На его лице появилась чуть заметная улыбка.

– Вы действительно способный человек, Лемуан! Я об этом не подумал. Вы получите документы, заставите меня опустить пальцы в чернила или сделать что-нибудь столь же неприятное, измерите мне уши и посмотрите, нет ли у меня особых примет. И если они совпадут…

– Что ж, – сказал Лемуан, – если они совпадут…

Энтони подался вперед в своем кресле.

– Да, если они совпадут, – строго произнес он, – что тогда?

– Что тогда? – удивился детектив. – Тогда… у меня будут доказательства, что вы и есть Король Виктор!

Но в его голосе впервые зазвучала нотка неуверенности.

– Вы, конечно, будете удовлетворены, – сказал Энтони. – Однако я не вижу, как это мне повредит. Я ничего не утверждаю, но предположим, только предположим, что я Король Виктор… тогда я, знаете ли, мог и раскаяться в своих грехах!

– Раскаяться?

– Да, раскаяться. Поставьте себя на место Короля Виктора, Лемуан. Пустите в ход все ваше воображение. Вы только что вышли из тюрьмы. Ваша жизнь налаживается. Первый восторг от жизни, полной приключений, прошел. Может быть, вы даже встретили красивую девушку. Думаете жениться, поселиться где-нибудь в деревне и выращивать овощи. Словом, вести безупречную жизнь. Поставьте себя на место Короля Виктора. Вы на это способны?

– Не думаю, – с сардонической улыбкой произнес Лемуан.

– Вполне вероятно, – признал Энтони. – Но вы ведь не Король Виктор, правда? Вы не можете знать, что он чувствует.

– Позвольте, это же нонсенс, – выпалил француз.

– Ничуть, Лемуан! Если я Король Виктор, что конкретно вы имеете против меня? Не забывайте, что за все предыдущие годы вы так и не нашли необходимых доказательств. Я отбыл свой срок, и все. Наверное, вы бы могли арестовать меня по французской статье «Намерение совершить преступление», но это было бы вам слабым утешением, правда?

– Вы забываете, – взорвался Лемуан, – об Америке! Как насчет того, что вы обманом добывали деньги, выдавая себя за принца Николая Оболовича?

– Не надо, Лемуан, – прервал его Энтони. – Я не был в то время в Америке. И могу легко это доказать. Если Король Виктор играл в Америке роль принца Николая, тогда я не Король Виктор. А вы уверены, что его роль вообще кто-то играл? Что это не был сам принц Николай?

Внезапно вмешался суперинтендант Баттл:

– Это была подставная фигура, мистер Кейд.

– Не стану с вами спорить, Баттл, – повернулся к нему Энтони. – Вам почему-то свойственно часто оказываться правым. Скажите, вы тоже уверены, что принц Николай умер в Конго?

Баттл с любопытством посмотрел на него:

– Я бы в этом не стал клясться, сэр. Хотя все так считают.

– Вы очень осторожный человек. Какой ваш девиз? Полная свобода действий? Я воспользовался вашим правилом и дал мсье Лемуану полную свободу действий. Не отрицал его обвинений. Боюсь, однако, что его ждет разочарование. Видите ли, я всегда готов ко всяким неожиданностям. Предполагая какую-нибудь маленькую неприятность, я принял меры предосторожности и заготовил козырь. Он… наверху.

– Наверху? – заинтересовался лорд Катерхэм.

– Да, ему, бедняге, в последнее время пришлось нелегко. Он получил от кого-то сильный удар по голове. Я за ним ухаживал.

Вдруг все услышали глубокий голос мистера Айзекстайна:

– Мы можем догадаться, кто это?

– Попробуйте, если хотите, – ответил Энтони, – но…

Рассвирепевший Лемуан прервал его:

– Все это глупости! Вы снова хотите меня провести! Может быть, то, что вы говорите, и правда – вы действительно не были в Америке. У вас хватило бы ума не говорить сейчас неправду. Но есть еще кое-что. Убийство! Да, убийство. Убийство принца Михаила. Он столкнулся с вами в ту ночь, когда вы искали драгоценный камень.

– Лемуан, вы когда-нибудь слышали, чтобы Король Виктор совершал убийство? – резко оборвал его Энтони. – Вам известно не хуже… лучше, чем мне, что он никогда не проливал крови.

– Кто, как не вы, мог его убить? – вскричал Лемуан. – Докажите!

Не успело последнее слово сорваться с его уст, как с террасы донесся пронзительный свист. Энтони вскочил, отбросив напускную беспечность.

– Вы спрашиваете меня, кто убил принца Михаила? – воскликнул он. – Я вам не скажу… я вам покажу. Этот свист – сигнал, которого я ждал. Убийца принца Михаила сейчас в библиотеке.

Энтони вышел через застекленную дверь, остальные последовали за ним. Он провел всех через террасу до самого окна библиотеки, толкнул его, и оно подалось.

Он очень тихо отодвинул шелковую штору, чтобы все смогли заглянуть в комнату.

Темная фигура, стоящая у книжного шкафа, поспешно вынимала книги и ставила их на место, полностью поглощенная своим занятием.

Пока они наблюдали, пытаясь рассмотреть силуэт в свете электрического фонаря, который она держала в руке, кто-то огромный с диким рычанием проскочил мимо них.

Фонарь упал на пол и потух, и комнату наполнили звуки ожесточенной борьбы. Лорд Катерхэм пробрался к выключателю и зажег свет.

Они увидели двух людей, сцепившихся в смертельной схватке. Конец наступил неожиданно. Резкий звук пистолетного выстрела – и один из них осел на пол. Другой повернулся, и все узнали Бориса. Его глаза горели от ярости.

– Она убила моего хозяина, – прорычал он. – Теперь она пыталась прикончить меня. Я собирался отнять у нее пистолет и застрелить ее, но пистолет выстрелил сам. Это воля святого Михаила! Злая женщина мертва.

– Женщина? – вскричал Джордж Ломакс.

Они подошли поближе. На полу, сжимая в руке пистолет, с выражением смертельной злобы на лице лежала… мадемуазель Брюн.

Глава 28

Король Виктор

– Я с самого начала подозревал ее, – объяснил Энтони. – В вечер убийства в ее комнате вспыхнул световой сигнал. Потом я начал сомневаться. Навел о ней справки в Бретани и вернулся успокоенным: она оказалась той, за которую себя выдавала. Я оказался полным идиотом! Мадемуазель Брюн действительно служила у графини де Бретей, и та очень высоко о ней отзывалась. Мне и в голову не могло прийти, что настоящую мадемуазель Брюн могли похитить по пути на новое место службы и подменить другой женщиной. Вместо того чтобы заподозрить такой вариант, я переключился на мистера Фиша. Но только до тех пор, пока он не оказался со мной в Дувре. Там мы объяснились друг с другом, и мне все стало ясно. Выяснив, что он служит в агентстве Пинкертона, разыскивающем Короля Виктора, я снова вернулся к своим подозрениям. Больше всего меня беспокоило то, что миссис Ревел эта женщина показалась знакомой. Потом я вспомнил, что это произошло после того, как я упомянул, что она служила гувернанткой у мадам де Бретей. Определенным было только одно: ей приходилось видеть эту женщину. Суперинтендант Баттл расскажет вам, что кто-то предпринял все возможное, чтобы помешать миссис Ревел приехать в Чимниз. Ей даже подкинули труп – ни больше ни меньше! И хотя убийство – дело рук Братства Красной Руки, якобы в наказание за предательство со стороны жертвы, сама инсценировка указывала на то, что операцией руководил мощный интеллект. Я с самого начала предполагал какую-то связь с Герцословакией. Миссис Ревел единственная из приглашенных на прием была в этой стране. Сначала я подозревал, что принц Михаил – подставное лицо, но здесь я полностью заблуждался. Когда я осознал, что мадемуазель Брюн может быть самозванкой и что ее лицо знакомо миссис Ревел, мне все стало ясно. Ей, очевидно, было очень важно, чтобы ее не узнали, и присутствие миссис Ревел пришлось вовсе некстати.

– Но кем она была? – спросил лорд Катерхэм. – Миссис Ревел знала ее в Герцословакии?

– Полагаю, об этом нам бы мог рассказать барон, – сказал Энтони.

– Я? – Барон уставился сначала на него, затем на неподвижную фигуру.

– Всмотритесь хорошенько, – попросил Энтони. – Пусть вас не смущает грим. Не забывайте, что она когда-то была актрисой.

Барон снова посмотрел и вдруг вздрогнул.

– Боже мой, – прошептал он, – не может быть это!

– Чего не может быть? – спросил Джордж. – Кто эта женщина? Вы ее узнаете, барон?

– Нет, нет, не может быть, – продолжал бормотать барон. – Она же погибла. Они оба погибли. На лестнице дворца. Ее тело обнаружено было.

– Изуродованное до неузнаваемости, – напомнил ему Энтони. – Ей удалось всех перехитрить. Думаю, она бежала в Америку и несколько лет прожила там в смертельном страхе перед Братством Красной Руки. Они, если вы помните, готовили революцию и, образно выражаясь, всегда имели на нее зуб. После освобождения Короля Виктора они решили вместе завладеть драгоценным камнем. В ту ночь, когда она внезапно встретилась с принцем Михаилом и он ее узнал, она искала бриллиант. При обычных обстоятельствах она могла не опасаться встречи с ним. Гости королевского происхождения не вступают в контакт с гувернантками, и она просто могла укрыться от опасных свидетелей под предлогом мигрени, что она и сделала, когда тут появился барон. Однако ее встреча с принцем Михаилом лицом к лицу состоялась именно тогда, когда он меньше всего этого ожидал. Ей грозили разоблачение и позор. Она его застрелила. Именно она положила револьвер в чемодан Айзекстайна, чтобы запутать расследование, и именно она вернула письма.

Лемуан сделал несколько шагов вперед.

– Вы говорите, она в ту ночь спустилась на поиски драгоценного камня, – сказал он. – А может быть, она шла на встречу со своим сообщником, Королем Виктором? А? Что вы на это скажете?

Энтони вздохнул:

– Вы все о том же, дорогой Лемуан? Как вы назойливы! Я же вам намекнул, что у меня заготовлен для вас козырь. Вы не поняли?

Но тут в разговор вступил Джордж, до которого только что дошел смысл услышанного:

– Я в полном недоумении. Кто эта леди, барон? Вы ведь, кажется, узнали ее?

Но барон стоял неподвижно, как статуя.

– Вы ошибаетесь, мистер Ломакс. Насколько известно мне, я этой леди не видел раньше. Мне она совершенно незнакома.

– Но…

Джордж в замешательстве уставился на него.

Барон отвел его в угол комнаты и что-то прошептал ему на ухо. Энтони с удовольствием наблюдал, как Джордж медленно побагровел, глаза у него выпучились, казалось, его вот-вот хватит удар. До него донесся шепот гортанного голоса Джорджа:

– Конечно… конечно… безусловно… в этом нет необходимости… осложнит ситуацию… строгая секретность.

– А! – Лемуан резко хватил себя рукой по лбу. – Меня это не касается! Я занимаюсь только убийством принца Михаила. Мне нужен Король Виктор!

Энтони мягко покачал головой.

– Мне вас очень жаль, Лемуан. Вы действительно очень способный человек. Но из вашего трюка все равно получился пшик. Я пускаю в ход свой козырь!..

Он прошел по комнате и позвонил. На пороге тотчас же появился Тредуэлл.

– Тредуэлл, сегодня вместе со мной приехал джентльмен.

– Да, сэр, иностранный джентльмен.

– Верно. Пожалуйста, попросите его как можно скорее прийти сюда.

– Да, сэр.

Тредуэлл удалился.

– Выход козыря, таинственного мсье Икс, – театрально провозгласил Энтони. – Кто же он такой? Кто-нибудь догадывается?

– Сложим два и два, – сказал Герман Айзекстайн. – Учитывая ваши таинственные намеки, сделанные сегодня утром, и ваше поведение днем, я бы заявил, что сомнений тут нет. Вам каким-то образом удалось разыскать принца Герцословакии Николая.

– Вы так же думаете, барон?

– Да. Если только не подсовываете обманщика одного. Но в это никогда не поверю я. Вы были со мной честны всегда.

– Спасибо, барон. Я не забуду ваши слова. Итак, вы все полагаете, что это принц?

Он оглядел присутствующих. Только Лемуан не отреагировал. Он продолжал неотрывно рассматривать стол, словно пытаясь что-то прочесть на его поверхности.

Чуткие уши Энтони уловили звук шагов в коридоре.

– И все-таки позвольте вам заметить, – произнес он со странной улыбкой, – вы все ошибаетесь.

Он быстро подошел к двери и распахнул ее.

На пороге стоял человек с аккуратной черной бородой и в очках. Его щеголеватую внешность несколько портила повязка на голове.

– Разрешите мне представить вам настоящего мсье Лемуана из Сюрте!

Кто-то стремительно бросился к окну, выскочил в него, снаружи послышались звуки потасовки, и вдруг раздался гнусавый американский говорок мистера Хирама Фиша, вкрадчивый и успокаивающий:

– Нет, нет, парень… так не пойдет! Я здесь торчу весь вечер с одной-единственной целью: помешать тебе убежать. Гляди внимательно, у тебя перед носом дуло моего пистолета! Я приехал сюда за тобой, и вот ты и попался! Но надо признать, ты парень не промах!

Глава 29

Дальнейшие объяснения

– По-моему, мистер Кейд, вам пора объясниться, – сказал Герман Айзекстайн позже этим же вечером.

– Объяснять-то особенно нечего, – скромно признал Энтони. – Я отправился в Дувр, а Фиш последовал за мной, считая, что я и есть Король Виктор. Там мы обнаружили таинственного пленника, и, как только мы выслушали его историю, нам все стало ясно. Тот же самый прием. Настоящий детектив похищен, а мнимый – в данном случае сам Король Виктор – занял его место. Но похоже, Баттл всегда полагал, что в его французском коллеге есть что-то подозрительное, и телеграфировал в Париж, попросив отпечатки пальцев и другие приметы.

– А! – вскричал барон. – Отпечатки пальцев! Бертильоновские измерения, о которых этот негодяй говорил?

– Это была хорошая идея, – сказал Энтони. – Я просто в восторге, что мне пришлось сыграть этот спектакль. Кроме того, я этим немало озадачил мнимого Лемуана. Видите ли, как только я намекнул насчет «рядов» и о том, где на самом деле находится драгоценный камень, он решил во что бы то ни стало передать эту новость своему сообщнику и в то же время удержать нас всех в этой комнате. Записка была предназначена мадемуазель Брюн. Он велел Тредуэллу немедленно передать ее, и Тредуэлл выполнил поручение, поднявшись в классную комнату. Обвинив меня в том, что я и есть Король Виктор, Лемуан с помощью этого отвлекающего маневра помешал всем покинуть это помещение. К тому времени, как все разъяснилось и мы перебрались бы в библиотеку искать камень, его там уже и след простыл бы!

Джордж прочистил горло.

– Должен сказать, мистер Кейд, – напыщенно произнес он, – что я нахожу ваши действия крайне предосудительными. Если бы хоть что-то помешало осуществлению ваших планов, одно из наших национальных достояний пропало бы безвозвратно. Вы действовали безрассудно, мистер Кейд, чудовищно безрассудно.

– У меня такое впечатление, что вы ничего не поняли, мистер Ломакс, – протяжно прогундосил мистер Фиш. – Этот исторический бриллиант никогда не находился в библиотеке.

– Никогда?

– Никогда в жизни.

– Видите ли, – объяснил Энтони, – этот маленький символ графа Стилптича имел лишь одно значение: он обозначал розу. Когда в понедельник мне пришла в голову эта идея, я пошел прямо в розовый сад. Мистера Фиша озарила та же догадка. Если, стоя спиной к солнечным часам, сделать семь шагов вперед, восемь налево и три направо, можно выйти к кустам ярко-красных роз под названием «Ричмонд». Тот, кто рвался к тайнику, разворотил весь дом, но не додумался поискать в саду. Предлагаю предпринять поиски завтра утром.

– Тогда история о книгах в библиотеке…

– Это западня, в которую я твердо решил заманить предприимчивую леди. Мистер Фиш вел наблюдение на террасе и свистнул, когда настал удобный момент. Могу добавить, что мы с мистером Фишем установили в доме в Дувре военное положение и предостерегли Братство от общения с мнимым Лемуаном, который отдал им распоряжение немедленно уехать. Ему доложили, что приказ выполнен. Поэтому, ничего не подозревая, он приступил к осуществлению направленного против меня предательского плана.

– Хорошо, хорошо, – весело подытожил лорд Катерхэм, – сейчас, похоже, все прояснилось.

– Все, кроме одного, – хмуро возразил мистер Айзекстайн.

– Чего же?

Великий финансист пристально посмотрел на Энтони:

– Зачем вы меня сюда позвали? Присутствовать при драматической сцене в качестве заинтересованного зрителя?

Энтони отрицательно мотнул головой:

– Нет, мистер Айзекстайн. Вы занятой человек, для которого время – деньги. С какой целью вы впервые приехали сюда?

– Договориться об условиях важного займа.

– С кем?

– С принцем Герцословакии Михаилом.

– Точно. Принц Михаил мертв. Вы готовы предложить его кузену Николаю тот же кредит на тех же условиях?

– А где его найти? Насколько мне известно, он был убит в Конго?

– Он действительно был убит. И убил его я. Нет, я, конечно, не убийца. Говоря, что я его убил, я имею в виду, что я распространил слухи о его смерти. Я обещал вам принца, мистер Айзекстайн. А моя кандидатура вам не подойдет?

– Ваша?

– Да. Мое полное имя – Николай Сергий Александр Фердинанд Оболович. Не правда ли, длинновато для той жизни, что я вел? Поэтому я уехал из Конго под именем никому не известного Энтони Кейда.

Маленький капитан Андраши подскочил.

– Но это невозможно… невозможно, – выпалил он. – Отдавайте себе отчет, сэр, в том, что вы говорите!

– Я могу представить вам множество доказательств, – невозмутимо продолжал Энтони. – Полагаю, мне удастся убедить барона.

Барон поднял руку:

– Да, я проверить ваши доказательства могу. Но мне не нужно это. Мне достаточно одного вашего слова. Кроме того, вы на вашу матушку-англичанку очень похожи. Всегда говорил я: «Этот молодой человек благородного происхождения».

– Вы всегда верили мне на слово, барон, – сказал Энтони. – Уверяю вас, в обозримом будущем я об этом не забуду. – Затем он посмотрел на суперинтенданта Баттла, лицо которого, по обыкновению, оставалось бесстрастным. – Вы должны понять, – улыбнулся Энтони, – что я находился в крайне опасном положении. У меня из всех присутствующих в доме вроде бы могли быть самые веские причины для устранения Михаила Оболовича, потому что я становился наследником престола. Поэтому я смертельно боялся Баттла. Мне все время казалось, что он подозревает меня и удерживает его только отсутствие мотива.

– Я ни минуты не верил, что вы застрелили принца Михаила, сэр, – возразил суперинтендант Баттл. – У нас чутье на такие вещи. Но я чувствовал, что вы чего-то боитесь, и это меня озадачивало. Если бы я раньше узнал, кто вы такой на самом деле, я бы поверил вполне убедительным уликам и арестовал вас.

– Я рад, что мне удалось скрыть от вас хоть одну опасную для меня тайну. Все остальное вы у меня благополучно выпытали. Вы чертовски хороший работник, Баттл. Я всегда буду думать о Скотленд-Ярде с уважением.

– Потрясающе, – пробормотал Джордж. – Самая потрясающая история, которую я когда-либо слышал. Я… я едва могу в это поверить. Вы уверены, барон, что…

– Дорогой мистер Ломакс, – несколько жестко произнес Энтони, – я не намерен просить министерство иностранных дел о поддержке без представления самых веских документальных доказательств. А сейчас предлагаю прерваться и обсудить с вами, барон и мистер Айзекстайн, условия кредита.

Барон встал и щелкнул каблуками.

– Когда я увижу вас королем Герцословакии, – торжественно произнес он, – это будет самым счастливым моментом в моей жизни, сэр.

– Кстати, барон, – беззаботно произнес Энтони, взяв того под руку, – я забыл вам сказать. Тут есть один тонкий момент. Я, видите ли, женат!

Барон, с выражением нескрываемой досады на лице, сделал шаг-другой назад.

– Я знал, что тут нечисто что-то, – прогудел он. – Боже милосердный! Он женился на чернокожей женщине в Африке!

– Ну-ну, не так все плохо, – засмеялся Энтони. – Она белая – белая с головы до пят!

– Хорошо. Тогда это респектабельный морганатический брак.

– Ни в коем случае! Она будет моей королевой! И не надо мотать головой! Она полностью соответствует этому посту. Она дочь английского пэра, род которого восходит ко временам Вильгельма Завоевателя. К тому же сейчас даже модно, когда особы королевской крови вступают в брак с представителями аристократии. Кроме того, она немного знакома с Герцословакией!

– Бог мой! – взволнованно воскликнул обычно спокойный Джордж Ломакс. – Это случайно не… Вирджиния Ревел?

– Совершенно верно, – подтвердил Энтони, – Вирджиния Ревел.

– Дорогой друг, – радостно вскочил лорд Катерхэм, – я имею в виду… сэр, я вас поздравляю! От всей души. Она – изумительное создание!

– Благодарю вас, лорд Катерхэм, – ответил Энтони. – Она действительно изумительное создание, и даже больше!

Мистер Айзекстайн с любопытством смотрел на него.

– Простите, ваше высочество, а когда же состоялось бракосочетание?

Энтони улыбнулся:

– По правде говоря, только сегодня утром!

Глава 30

Энтони вступает в новую должность

– Прошу вас, джентльмены, я присоединюсь к вам через минуту, – произнес Энтони.

Он подождал, когда все выйдут, и повернулся к суперинтенданту Баттлу, сосредоточенно изучавшему панельную обшивку.

– Ну что, Баттл? Хотите меня о чем-то спросить?

– Да, сэр, хочу, хотя не представляю, как вы об этом догадались? Впрочем, я сразу понял, что вы очень сообразительный человек. Полагаю, убитая – это покойная королева Варага?

– Именно так, Баттл. Надеюсь, вы не станете распространяться об этом. Вам известно, как я отношусь к семейным тайнам.

– Доверьтесь мистеру Ломаксу, сэр. Никто никогда ничего не узнает. То есть знать будут многие, но дальше этого не пойдет.

– Так о чем вы хотели меня спросить?

– Нет, сэр… это так, между прочим. Мне интересно знать, почему вы так надолго отказались от своего имени? Я не слишком много себе позволяю?

– Ничуть. Я вам расскажу. Я убил себя по вполне понятным причинам, Баттл. Моя мать была англичанкой. Я получил образование в Англии, и она интересовала меня гораздо больше, чем Герцословакия. С этим опереточным титулом я чувствовал себя совсем по-дурацки. Видите ли, в ранней юности я был одержим демократическими идеями. Верил в чистоту идеалов и всеобщее равенство. И особенно не доверял королям и принцам.

– А с тех пор? – осторожно осведомился Баттл.

– О, с тех пор я много путешествовал и повидал мир. Равенства как такового на свете ничтожно мало. Заметьте, я до сих пор верю в демократию, но ее приходится насаждать насильно, буквально запихивать людям в глотки. Люди не хотят быть братьями. Может быть, когда-нибудь захотят, но не сейчас. Моя вера во всеобщее братство окончательно умерла в тот день, когда на прошлой неделе, приехав в Лондон, я увидел, как люди, стоявшие в вагоне метро, наотрез отказывались потесниться и впустить входящих! В обозримом будущем людей нельзя превратить в ангелов, взывая к лучшим сторонам их натуры, но разумными усилиями их можно заставить вести себя более или менее прилично. Я по-прежнему верю в человеческое братство, но его пока нет. И не будет по крайней мере еще тысячу лет. Что толку в нетерпении? Эволюция – процесс продолжительный.

– У вас очень интересные воззрения, сэр, – усмехнулся Баттл. – Если позволите, я уверен, вы будете прекрасным королем!

– Благодарю вас, Баттл, – тяжело вздохнул Энтони.

– Вы, кажется, не особенно рады этому, сэр?

– Даже не знаю. Думаю, это может оказаться забавным. Но ведь я всегда бежал от постоянной работы!

– Сейчас, полагаю, вы считаете это своим долгом, сэр?

– Боже правый! Нет! Что за мысли? Дело в женщине, Баттл, и только в женщине! Ради нее я бы стал больше чем королем!

– Понимаю вас, сэр!

– Я все устроил так, что барон с Айзекстайном не передерутся! Одному нужен король, другому – нефть. Каждый получит, что хочет, а я… Господи, Баттл, вы когда-нибудь любили?

– Я очень привязан к миссис Баттл, сэр!

– Очень привязан к миссис… о, вы не понимаете, о чем я говорю! Это совсем другое!

– Простите, сэр, этот ваш человек ждет за окном?

– Борис? Да, вот он. Удивительный малый. Это счастье, что пистолет сам выстрелил во время потасовки и убил леди. Иначе Борис свернул бы ей шею, и вам пришлось бы его повесить. Его привязанность к династии Оболовичей просто поразительна. Мне показалось странным, что после смерти Михаила он привязался ко мне – ведь не мог же он знать, кто я такой.

– Инстинкт, – объяснил Баттл. – Как у собаки.

– Из-за этого инстинкта я пережил немало неприятных минут. Я боялся, что вы обо всем догадаетесь. Узнаю все-таки, что ему нужно.

Он вышел. Суперинтендант Баттл, оставшийся один, с минуту смотрел ему вслед, а затем сказал, обращаясь, по-видимому, к панельной обшивке:

– Ну и дела творятся на свете!

Борис, увидев Энтони, сказал:

– Хозяин, – и повел его по террасе, указывая дорогу.

Энтони следовал за ним, спрашивая себя, что его ждет.

Вскоре Борис остановился и вытянул вперед указательный палец, показывая на каменную скамейку, на которой сидели двое.

«Он действительно похож на собаку, да не на какую-нибудь, а на ищейку», – подумал Энтони.

Он прошел вперед. Борис исчез в тени.

Увидев его, оба встали. Ему приветливо улыбнулась Вирджиния, и ее спутник… что это?

– Привет, Джо, – послышался хорошо знакомый голос. – Отличная у тебя девчонка!

– Джимми Макграт собственной персоной! – вскричал Энтони. – Какими судьбами?

– То мое путешествие во внутреннюю часть страны кончилось крахом. Затем вокруг меня стали вертеться какие-то иностранцы. Хотели купить у меня ту рукопись. И однажды ночью я чуть не получил нож в спину. Тогда я понял, что поручение, которое я тебе дал, серьезнее, чем казалось вначале. Я подумал, что тебе, наверное, нужна помощь, и следующим судном отплыл вслед за тобой.

– Ну разве это не великолепно? – сказала Вирджиния, сжимая руку Джимми. – Почему ты мне не сказал, какой он милый? Джимми, вы просто душка!

– Вы, кажется, неплохо столковались, – сказал Энтони.

– Разумеется, – довольно заулыбался Джимми. – Пытаясь узнать какие-то новости о тебе, я столкнулся с этой дамой. Она оказалась вовсе не такой, какой я ее себе представлял – знаешь, из тех высокомерных светских дам, что всегда внушали мне страх.

– Он рассказал мне о письмах, – подхватила Вирджиния. – И мне почти стыдно, что у меня из-за них не было серьезных неприятностей! Ведь тогда Джимми, как настоящий рыцарь, пришел бы мне на помощь и мог бы совершить подвиг!

– Если бы я вас знал хоть немного, – галантно поклонился Джимми, – я бы ни за что не отдал ему эти письма! Я бы сам привез их вам! Ну что, приятель, все уже позади? На мою долю приключений не осталось?

– Да нет же, – возразил Энтони, – осталось. Подожди минутку.

Он исчез в доме и вскоре вернулся с бумажным свертком, который передал Джимми.

– Ступай в гараж и возьми машину покрасивее. Езжай в Лондон и передай этот пакет на Эвердин-сквер, 17. Это частный адрес мистера Болдерсона. В награду получишь тысячу фунтов.

– Что? Это же не мемуары? Насколько я понимаю, их сожгли!

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Энтони. – Ты думаешь, что я попался на такую удочку? Я тотчас же позвонил в издательство, выяснил, что звонок был ложный, и решил действовать по обстоятельствам. Как мне и предписывалось, я сделал бутафорский сверток. Настоящую рукопись положил в сейф управляющего, а куклу вручил самозванцам. Мемуары все время находились у меня.

– Молодец, старина, – похвалил Джимми.

– Ах, Энтони, – встревожилась Вирджиния. – Ты же не допустишь, чтобы их опубликовали?

– Я ничего не могу сделать. Я не могу подвести такого друга, как Джимми. Но не волнуйся. Я на досуге проглядел их и теперь понимаю, почему люди всегда намекают, что важные персоны не сами пишут мемуары, а нанимают для этой цели бойкое перо. Как писатель Стилптич невыносимый зануда. Он пишет только о государственных делах и совершенно не балует читателя пикантными историями и солененькими анекдотами. Он просто одержим страстью к секретности. В мемуарах нет ни слова, которое оскорбило бы самого впечатлительного политика. Утром я позвонил Болдерсону и договорился с ним, что сегодня до полудня передам ему рукопись. Но раз уж Джимми здесь, он может сам провернуть свое темное дело!

– Улетаю, – вскочил Джимми. – Эта тысяча фунтов мне не помешает, особенно сейчас, в моем бедственном положении.

– Секундочку, – задержал его Энтони. – Я должен кое в чем признаться тебе, Вирджиния. Об этом уже всем известно, кроме тебя.

– Не хочешь рассказывать, скольких странных женщин ты любил, – не надо, мне это неинтересно.

– Женщин! – провозгласил Энтони тоном ходячей добродетели. – Женщин? Спроси Джеймса, в обществе каких женщин он видел меня в последний раз!

– Развалины, – подтвердил Джимми. – Совершенные развалины. Моложе сорока пяти лет никого не было.

– Спасибо, Джимми, – расчувствовался Энтони, – ты настоящий друг. Нет, гораздо хуже, милая. Я обманул тебя относительно своего настоящего имени.

– Оно так ужасно? – испугалась Вирджиния. – Что-нибудь дурацкое вроде Побблса, да? Всю жизнь мечтала называться миссис Побблс!

– И придет тебе такое в голову.

– Признаюсь, минуты полторы я надеялась, что ты Король Виктор, но вовремя опомнилась!

– Кстати, Джимми, у меня для тебя есть работа – поиски золота в скалистых горах Герцословакии.

– Там есть золото? – недоверчиво спросил Джимми.

– Обязательно должно быть, – заверил друга Энтони. – Замечательная страна!

– Значит, ты принимаешь мой совет и едешь туда?

– Да, – сказал Энтони. – Твой совет оказался гораздо ценнее, чем ты думаешь. Теперь пора сделать признание. Меня не подменили в младенчестве, никаких таких романтических историй не было, но я действительно принц Герцословакии Николай Оболович!

– Ах, Энтони, – изумилась Вирджиния. – Как потрясающе! И я стала твоей женой! И что же нам теперь с этим делать?

– Мы отправимся в Герцословакию и поиграем в короля и королеву. Правда, Джимми Макграт как-то сказал, что король или королева там правят не более четырех лет. Надеюсь, ты не боишься?

– Боюсь? – вскричала Вирджиния. – Да я просто в восторге!

– Ну разве это не здорово? – пробормотал Джимми.

Он неслышно вышел, и через несколько минут ночную тишину прорезал грохот отъезжающей машины.

– Хорошо, что он отправился по своим темным делишкам, – удовлетворенно заметил Энтони. – Я ж не знал, как деликатнее от него избавиться! С тех пор как мы поженились, я и минуты не пробыл с тобой наедине!

– Да уж, дел нам с тобой хватает, – согласилась Вирджиния. – Научить разбойников не разбойничать, убийц – не убивать, и тем самым улучшить моральный дух страны!

– Мне нравятся твои высокие идеалы, – одобрил Энтони. – Чувствую, что моя жертва не напрасна!

– Ерунда, – спокойно возразила Вирджиния. – Тебе понравится быть королем. Это у тебя в крови. Тебя растили для королевского престола, к тому же здесь нужен врожденный талант, ничуть не меньший, чем быть, скажем, хорошим водопроводчиком!

– Вот уж никогда об этом не думал, – признался Энтони. – Но, ради бога, не будем терять время на разговоры о водопроводчиках! Ты знаешь, что именно сейчас я должен быть на совещании с Айзекстайном и стариной Лоллипопом? Они говорят о нефти. Господи, нефть! Могут и подождать мое королевское высочество! Вирджиния, ты помнишь, я как-то обещал тебе, что постараюсь заставить тебя полюбить себя?

– Помню, – тихо ответила Вирджиния, – но из окна выглядывал суперинтендант Баттл!

– Но сейчас-то он не выглядывает!

Он прижал ее к себе, целуя ее веки, губы, золотистые волосы.

– Я так люблю тебя, Вирджиния! – шептал он. – Так люблю! А ты любишь меня?

Он посмотрел на нее, не сомневаясь в ответе.

– Нисколько! – ответила она тихим, дрожащим голосом, крепче прижимаясь к нему.

– Ах ты, маленькая ведьма! – зашелся в восторге Энтони, снова целуя ее. – Теперь я точно знаю, что буду любить тебя до конца своих дней!

Глава 31

Дополнительные подробности

Чимниз, 11 часов утра, четверг

Джонсон, полицейский, сняв пиджак, копает.

Сцена похожа на похороны. Друзья и родственники стоят вокруг могилы, которую роет Джонсон.

Джордж Ломакс возвышается с видом человека, которому досталась львиная доля наследства.

Суперинтендант Баттл сохраняет, как обычно, невозмутимость. Похоже, он доволен, что похороны идут вполне благопристойно. Он все организовал не хуже сотрудника похоронного бюро. Лорд Катерхэм выглядит торжественным и подавленным, как все англичане во время религиозных церемоний.

Мистер Фиш в общую картину не вписывается. На его лице нет подобающей случаю серьезности.

Джонсон поглощен своей работой. Вдруг он выпрямляется. Все присутствующие замирают в ожидании.

– Достаточно, сынок, – останавливает его мистер Фиш. – Дальше мы справимся сами.

Всем становится ясна его роль в этой церемонии. Он – семейный врач.

Джонсон уходит. Мистер Фиш с подобающей торжественностью склоняется над ямой. Хирург готов приступить к операции.

Он вынимает небольшой матерчатый сверток и церемонно протягивает его суперинтенданту Баттлу. Тот передает его Джорджу Ломаксу. Этикет полностью соблюден.

Джордж Ломакс разворачивает сверток, вспарывает брезент и засовывает внутрь руку. Сначала он что-то рассматривает у себя на ладони, потом быстро заворачивает это обратно в вату.

Откашливается.

– В этот благословенный миг… – начинает он голосом опытного оратора.

Лорд Катерхэм быстро удаляется. На террасе он находит старшую дочь.

– Бандл, твоя машина в порядке?

– Да. А что случилось?

– Отвези меня немедленно в город! Я сегодня же отправляюсь за границу!

– Но, отец…

– Не спорь со мной, Бандл! Джордж Ломакс утром сказал мне, что ему нужно переговорить со мной с глазу на глаз по крайне, крайне важному вопросу. Он добавил, что вскоре в Лондон приедет король Тимбукту. Я этого не переживу, Бандл, слышишь? Больше никаких Джорджей Ломаксов! Если Чимниз так ценен для нации, пусть нация покупает его! Иначе я продам его синдикату, а они пусть превратят его в отель!

– Где сейчас Коддерс?

Бандл наконец уловила суть ситуации.

– В данный момент, – ответил лорд Катерхэм, глядя на часы, – он еще минут пятнадцать, не меньше, будет разглагольствовать о благе империи!

Еще одно явление.

Мистер Билл Эверсли, не приглашенный на кладбищенскую церемонию, у телефона.

– Нет, правда, я имел это в виду… пожалуйста, не сердись… Ну, так ты, по крайней мере, поужинаешь со мной сегодня?.. Нет. Мне не давали ни минутки продыху. Ох, этот ужасный Коддерс… Говорю, Долли, ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Ты же знаешь, что я никогда не любил никого, кроме тебя… Да, я, конечно, пойду на спектакль. Как там говорится? «Девочка застежки расстегнула…»

Неземные звуки. Мистер Эверсли, жутко фальшивя, пытается напевать припев.

Наконец Джордж заканчивает свою речь:

– …Продолжительный мир и процветание Британской империи!

– Пожалуй, неделька-то удалась на славу! – подытожил мистер Фиш, словно желая оповестить об этом весь мир.

body
section id="n_2"
section id="n_3"
section id="n_4"
section id="n_5"
Знатные особы (